Мертвые игры 4.

— Гобби, он уже...

— Гобби мертв, а ты не способна контролировать свою силу, и соответственно абсолютно беззащитна, — Гаэр-аш развернулся, направив на меня злой взгляд. — Ты останешься в Некросе, под защитой. Норт с моим решением согласится.

А я устала до слез, безумно хочется спать, и поесть бы, а можно просто спать, лечь где-нибудь, растянуться и вообще, сколько можно за меня все решать?!

— Норт возможно и согласится, а я нет, — выдерживаю взбешенный взгляд ректора.

— Неразумное решение, — холодно произнес глава Некроса.

Молча пожала плечами. Пусть и неразумное, но мое. Ко всему прочему, после услышанного разговора стало ясно — мага Смерти лич и его хозяин не потерпят, и тут дело уже не только в Мертвых играх.

Воздух вокруг ректора заискрился синими вспышками, но не воспламенился. Несколько секунд Гаэр-аш пристально смотрел на меня, затем прозвучал вопрос:

— Так хочется перейти в мир мертвых?

В мир мертвых мне не хотелось. Как не хотелось и оставаться в Некросе, несмотря ни на что, своим домом и местом я считала Академию Прикладной магии и в частности артефакторский факультет, а некромантия — как непрерывный кошмарный сон, из которого никак не можешь вырваться. И мне бы Гобби, Пауля и Салли, и обратно в мою теплую уютную комнатку, где стены и пол из светлого дерева, а в сотнях шкафчиков мои заготовки для артефактов, и преподаватели, которые никогда не смотрели на меня как на девушку, и адепты, которых гораздо больше интересовал принцип замыкания Грона, нежели я! Как же я устала...

— Никаких Мертвых игр, — повторил лорд Гаэр-аш.

— Это мне решать, — тихо возразила, продолжая испытывать приступ безумной жалости к себе.

В конце концов, закончу Некрос, получу диплом и лицензию и буду все в своей жизни решать сама! И больше никто и никогда не будет мне указывать! А потом закончу артефакторский факультет и начну путешествовать, к примеру, всегда мечтала посетить Темную империю, мне, как магу Смерти там теперь самое место, они вообще очень лояльно к редким магическим дарам относятся. И Гобби оживлю, и мы поедем в королевство гоблинов и найдем его родственников, должен же был хоть кто-то остаться. И у меня вся жизнь впереди!

Поднявшись с кресла, я босиком прошлась до коврика, села, закрыла глаза и начала концентрироваться на собственном дыхании. Надо, так надо. И если до утра придется просидеть — я просижу.

— Риаллин, на сегодня все, ты не выдержишь больше, — прозвучал голос ректора.

— А у меня есть выбор? — спросила, не открывая глаз.

— Есть, и ты знаешь об этом.

Приподняв ресницы, мрачно посмотрела на Гаэр-аша, и, не выдержав, сказала:

— Со своими родственниками, королем, престолонаследием и желаниями разбирайтесь сами!

Лицо ректора окаменело.

Закрывала глаза на этот раз я не столько от желания вернуться к медитации, сколько от страха — когда не видишь, не так страшно. После подумала о Гобби... вспомнила, как впервые после того, как у меня появилась новая сила, Гаэр-аш сказал 'найди Гобби', и, задышав глубоко и медленно попыталась...

— Это было жестоко, Риаллин, — холодно произнес глава Некроса.

И во мне словно что-то сломалось. Распахнув ресницы, зло спросила:

— А вы, по-вашему, были менее жестоки как в словах, так и в действиях?!

Его ответа я не ждала, вновь закрыв глаза, попыталась ощутить присутствие Гобби в Некросе, потянулась к нему, но негодованием на саму себя поняла, что все же жду ответа ректора. Действительно жду. А его не последовало. Открыв глаза, взглянула на молча взирающего на меня Гаэр-аша, невольно поежилась.

— Ты ждешь извинений? — не отвечая на мой, задал собственный вопрос ректор.

Отрицательно покачала головой.

— А чего же ты ждешь? — в голосе отчетливо прозвучала насмешка.

— А вы не догадываетесь? — не знаю, почему это произнесла.

Вероятнее всего из-за насмешливого тона Гаэр-аша.

Глава Некроса некоторое время молчал, затем отвернулся, поизучал взглядом потолок и глухо спросил:

— Чтобы я не вмешивался в твою жизнь и оставил тебя в покое?

В первое мгновение я даже не поверила, что он сам это произнес, но почти сразу с энтузиазмом ответила:

— Да!

Лорд Гаэр-аш улыбнулся, вновь посмотрел на меня и все с той же насмешкой выдал:

— Без моей защиты ты не проживешь и суток.

Холодок прошел по спине, вспомнилось, как я вот только что едва не стала пристанищем жаждущих возвращения к жизни призраков, и все же:

— Я рискну.

На губах ректора промелькнула странная усмешка и он проникновенно спросил:

— Уверена?

Окончательно разозлившись, я выпалила:

— А вы осознаете, что не оставили мне выбора?!

— Как я уже сказал, выбор у тебя есть, и ты знаешь об этом, — холодно произнес лорд Гаэр-аш.

Сжав кулаки, зло ответила:

— Выбора у меня нет. Потому что между вами и смертью я выберу смерть.

— Юношеский максимализм. Пройдет через пару лет, — он откровенно насмехался.

Разжав пальцы, вновь сжала кулаки, сжала до боли, чувствуя, как ногти ранят кожу, затем посмотрела на ректора, и, стараясь говорить спокойно и уверенно, чтобы не спровоцировать очередной и весьма неприятной насмешки с его стороны, тихо сказала:

— Быть с вами — смириться со смертью собственных надежд, умереть — смириться со смертью. Как видите, выбора нет, просто в первом случае я потеряю все, за что боролась с самого детства, и от этого будет безумно больно, во втором — боль уже утратит значение.

Гаэр-аш сложил руки на груди, мрачно взирая на меня.

Затем поинтересовался:

— Быть любимой, оберегаемой, желанной женщиной — крушение всех твоих надежд?

С нескрываемым изумлением посмотрела на ректора, улыбнулась... улыбка стала усмешкой, а глаза наполнились слезами... Опустила голову, пытаясь их скрыть.

— Интересная реакция, — задумчиво произнес ректор.

— Интересная постановка вопроса, — отозвалась я. И, глядя в пол перед собой, тихо добавила: — Вот только я хочу быть не только любимой, я надеюсь, что и сама буду любить...

Признание, которое я не озвучивала даже самой себе. Но я очень любила дядю Тадора, любила искренне и всем сердцем, и где-то в глубине души теплилась надежда, что я еще кого-нибудь смогу полюбить так же сильно. Наивно и глупо, я понимаю, но жить без надежды еще глупее.

Ректор промолчал.

Через некоторое время я подняла голову и взглянула на него. Гаэр-аш улыбнулся, с какой-то грустью и даже тоской, и произнес:

— В каждой паре один любит, второй позволяет себя любить. Это реальность, Риаллин, жестокая, но объективная реальность.

* * *

Глава опять демоны ее ведают какая: Вызов/

Разбудили меня приглушенные голоса ребят.

— Риа вообще в курсе, того что выдвинул Керон? — спрашивал явно Дан.

— Учитывая место, где я ее нашел, в курсе, — сказал Эдвин.

— Странные игры у Керона, — голос Норта был глухим и злым.

— Игры Гаэр-аша ты считаешь менее странными? — насмешливый вопрос Эдвина.

Повисла пауза, в течение которой я лежала затаив дыхание. Затем Норт с явным нежеланием ответил:

— Мне понятны мотивы Артанаэша. Более того, я все больше склоняюсь к мысли, что он прав — Риаллин не место на играх.

И как в тумане вспомнились слова Гаэр-аша "Гобби мертв, а ты не способна контролировать свою силу, и соответственно абсолютно беззащитна. Ты останешься в Некросе, под защитой. Норт с моим решением согласится". Выходит, согласился...

— А мне нет, — судя по скрипящему звуку дерева, Эдвин поднялся. — Девчонка через сколькое прошла, чтобы участвовать в играх, а вы перечеркиваете все к Тьме! — Согласен — подло, — вставил Дан.

Тихий злой смех, и неожиданно грубое:

— Подло — это знать, что ее убьют, и ничего не предпринять! Риа слаба, как маг, как некромант... в принципе слаба. В академии ее защищает сердце Некроса, вспомните тот поток молний, против которого мы все были бессильны, и подумайте головой.

От его слов по спине прошелся холодок. Момент, когда с неба били четко направленные электрические разряды вспоминать не хотелось. И в чем-то Норт прав — защитило меня только сердце Некроса... К слову, нужно будет придумать что-то и для защиты от подобной опасности.

Именно об этом и сказала, сонно зевнув:

— Я просто не была готова.

В комнате воцарилось молчание.

Сев на кровати и растерев лицо руками, открыла глаза, обвела взглядом свою притихшую команду, улыбнулась Гобби, который сидел и что-то писал за столом, кивнула Дану, не смогла заставить себя посмотреть на Норта, переглянулась с Эдвином, и поправив волосы, добавила, глядя на покрывало:

— Я не настолько слаба, Норт.

Подняла взгляд и посмотрела на некроманта. Дастел медленно сузил глаза, затем как-то невесело усмехнулся, и хрипло произнес:

— Ты переоцениваешь себя, Риа. Переоцениваешь собственные силы так же, как и собственную холодность.

Я побледнела.

— Норт! — очень напряженно прошипел Эдвин.

— Сами разберемся, — грубо осадил его Дастел.

И он продолжал смотреть прямо мне в глаза, а я с трудом выдерживала его взгляд, понимая, что отвернуться сейчас будет слишком похоже на поражение, но и держать лицо не получалось, я чувствовала подступающие слезы.

— Если бы я знал... — Норт гулко сглотнул, — если бы я только знал...

Слезы против моей воли повисли на кончиках ресниц, готовые сорваться вниз, но я не отвернулась, не хотела выглядеть слабой

— Хватит, — Эдвин встал передо мной, закрывая от Дастела. Не оборачиваясь, протянул мне платок. — Мы все знаем больше, чем следовало, достаточно об этом. Сейчас важнее обсудить бой, который Рие предстоит. Нас на полигоне не будет, учти, Норт. Вот там она останется одна, и расстроенные чувства ей совершенно не нужны.

Эдвин был прав, вот только капитан нашей команды оказался против.

— Ей совершенно не нужен этот бой, — глухо произнес Норт. — Не вижу смысла рисковать собой, ради и так давно мертвого Гобби.

Зомби, сидящий за столом, выронил писчее перо. Звук хоть и был не громким, но прозвучал отчетливо.

— Я делаю это не только ради Гобби, Норт, — смахнув слезы, поспешила вмешаться я.

— Серьезно? — Дастела все так же закрывал Эдвин, и выражения его лица я не видела. — А ради чего, Риа?

Вопрос, на который у меня не было ответа.

И который по сути, уже не имел значения.

Откинув покрывало, которым меня, свалившуюся на кровать прямо в одежде укрыл Гобби, я соскользнула на пол. Прошла к шкафу, достала сапоги, и ни на кого ни глядя, начала обуваться. В ушах сверкали серьги, три артефакта на шее, браслеты на каждой руке, символ Некроса — усмехающаяся смерть на груди, два кольца. Да, я была практически ко всему готова.

— Волосы распусти, — напомнил Эдвин.

Подошла к зеркалу, увидела растрепанную и всклокоченную себя. С тяжелым вздохом достала расческу, начала судорожно причесываться, пытаясь привыкнуть к длинной челке. Харн подошел, встал за моей спиной и началось:

— Это будет на шестом полигоне — он самый маленький из всех. Из присутствующих ректор, Керон, почему-то старший целитель лорд Эрсан и глава женского общежития. Нас на полигон не допустят, останешься только ты.

— И Гобби? — уточнила я.

— Нет, — Эдвин мотнул головой, — только ты.

Холодок прошелся по спине.

— Гаэр-аш настроен не допустить тебя до участия в играх, — продолжил некромант.

— А Керон на твоей стороне, — вставил молчащий до этого момента Дан.

— На твоем месте я бы остался в комнате, — Норт был зол и взбешен.

А я при звуке его голоса едва не выронила расческу. Эдвин сделал шаг, положил ладони мне на плечи, ободряюще сжал и спросил:

— Артефакты что ты сделала для нас, каким либо образом с тобой связаны? Мы можем незаметно передать тебе часть сил?

Отрицательно покачала головой.

— Паршиво, — заметил Дан.

— Ожидаемо, — Норт поднялся со стула. — Это же Риа!

Эдвин неожиданно резко развернул меня к себе. Долю секунды вглядывался в мои глаза, потом хрипло произнес:

— Снимай куртку.

— Что? — не поняла я.

Ни говоря больше ни слова, воин клана Меча ухватил ткань и рывком стащил с меня верхнюю одежду.

— Эд...ты... — начал было Дастел.

Но более ничего не успел сказать — Эдвин, закрыв глаза и сжав зубы, приложил правую ладонь к моему животу и... Нет, я еще на тренировке заметила, что Харн способен создавать для себя оружие, но сейчас от его руки отходило черное тусклое нечто, формируя на мне жилет.

— Во имя Тьмы, — потрясенно проговорил Дан.

— И как давно ты способен создавать подобное? — мрачно вопросил Норт.

— Первая попытка, — прошипел, словно испытывая боль, Эдвин. И добавил: — Бездействие не мой метод.

Когда некромант отступил, я ощутила себя значительно тяжелее, но внешне ничего не было видно. Совершенно. Обернувшись к зеркалу, поняла, что визуально на мне был только тонкий свитер. Но стоило прикоснуться рукой — ощутила сталь.

— Стой, не отнимай ладонь, — остановил меня Эдвин. — Вот сейчас, попробуй представить себе кинжал или нож и возьми его.

— Взять откуда? — не поняла я.

Некромант молча указал на невидимый жилет. Я вспомнила, как сам Эдвин преобразовывал магию в оружие, нахмурилась, пытаясь сосредоточится, сжала край жилета и с усилием оторвала от него... заостренный прут. Дан хмыкнул, Норт страдальчески простонал, Эдвин потрепал по плечу и ободрил:

— Тоже сойдет. Как минимум этой штукой можно убить, как максимум — откромсать конечность нежити или не нежити. Запасной вариант у тебя теперь есть.

С благодарностью улыбнулась парню и рассеянно посмотрела на прут, не зная, что с ним теперь делать.

— Обратно в жилет, — приказал Эдвин, и подал мне куртку.

Одевалась я в полном молчании. Но едва застегнулась, Норт тихо произнес:

— Риа, это бред.

Молча поправила воротник, стараясь не смотреть на Дастела.

— Гаэр-аш ее в любом случае не убьет, — резонно вставил Дан.

— И это ее выбор, — добавил Эдвин.

Гобби поднялся из-за стола, подошел ко мне, сунул листок с подсказками. Пробежалась взглядом дважды, заучивая то, что уже и так знала. Какое-то внутреннее напряжение начало нарастать... а получится ли?

Внезапно подошел Норт, ругнулся беззвучно, а затем схватил за руку и развернув к себе, зло произнес:

— Не рискуй понапрасну. Проигрыш ничего плохого тебе не принесет, слышишь?

Молча кивнула, желая чтобы отпустил мою ладонь.

— Магию держи под контролем. И... что у тебя с Кероном?

— Он мне просто помог, Норт, — мягко высвобождая ладонь из его пальцев, ответила я.

— Просто помог?! — усмешка. — Ты в это веришь?

Мне уже очень сложно было во что-то верить.

— Идем, — Эдвин протянул руку. — Гобби, ты остаешься.

Но мой зомби отрицательно покачал головой, деловито собрал все записи и... повернулся к шкафу. Мы все удивленно проследовали за его взглядом и увидели, как Пауль вытаскивает нечто из темной ткани. Это самое нечто паук подтащил к умертвию, Гобби поднял и воровато запихнул к себе под куртку.