Тяжело вздыхает.
Делаю паузу и продолжаю:
— Второй вариант — это жизнь слуги. Она будет знать обо мне все, как и ты. И она будет рядом. Рядом с тобой. Мы не будем никуда ее отсылать, ни в какой интернат. Я дам ей лучшее образование, какое только можно получить. Но ее будущее буду определять я. Я буду решать, какая у нее будет профессия. Я буду решать, можно ли ей выйти замуж и будут ли у тебя внуки. Ее жизнь будет в служении мне.
Молчит, низко наклонив голову.
— Насчет закрытой школы... Могу отправить ее Европу. Или, например, в Англию. Там есть школы, где учатся дети олигархов. Потом ей будет легко поступить в любое учебное заведение мира. Обычно, правда, поступают в Оксфорд или Кембридж. Могу в интернат для одаренных детей в Москве или в спортивную школу.
— А она справится?
Киваю.
— Да. У нее абсолютное здоровье и способности выше средних.
— Последствия вашего... "лечения"? — в глазах непонятная горечь.
Снова киваю.
— Именно.
Погружен в мысли. На столе — крошки от завтрака.
— Думай, — говорю слуге и выхожу из кухни.
* * *
Мне надо отвлечься.
Достаю ноутбук и запираюсь в комнате ожидания.
Просматриваю сайт фрилансеров, выбираю наиболее сложное и высокооплачиваемое задание. Прикидываю свои возможности и пишу заказчику.
"Четыре дня".
Согласен.
В любом случае, ему никто не сделает быстрее и качественнее.
* * *
Программа пишется легко. Полностью погружаюсь в привычную мне атмосферу.
Через указанный срок отсылаю свое "произведение".
На счет приходит сорок четыре тысячи рублей. Ну вот, кошке на корм я заработал.
Ситуация немного забавляет. Учитывая, что у меня где-то болтаются деньги за другую работу.
Кстати. О другой работе.
Забиваю в браузер адрес, открываю один из своих сайтов. Примитивная простенькая страничка и маленькая картинка.
Меняю картинку на очень похожую, но другую.
Сигнал о том, что я свободен.
Не успеваю закрыть браузер, как картинка мигает.
Заказ.
Открываю послание.
Послание очень подробное. Имя, фамилия, возраст, фотография, распорядок дня, место жительства, привычки, перечень близких людей, прислуги, домашние животные...
Италия.
И — счет на предъявителя.
Сто пятьдесят тысяч евро.
Меняю картинку обратно на "занят".
Закрываю ноутбук и выхожу из комнаты.
— Все хорошо? — встречает меня Андрей.
Киваю.
— Да. Мне надо будет отлучиться. Надолго ли — не знаю, ориентировочно на пару-тройку дней, может — больше.
Слуга кивает.
— Какие-нибудь распоряжения?
Пожимаю плечами.
— Особых — нет. Разве что... не забывай кормить кошку.
Вздыхает.
— Хорошо, понял.
Перекидываю деньги со счета в московский банк через длинные цепочки, частично зашифрованные. Теперь все спецслужбы мира не найдут, куда ушли деньги.
* * *
Италия встречает ярким солнечным светом и пальмами. Очки-хамелеоны не справляются с потоком ультрафиолета, и глаза испытывают неприятные ощущения. Со всех сторон слышится итальянская речь.
Давно я не был в Италии.
Язык постепенно выбирается из подсознания наружу.
Мне нужно в Бари.
Снимаю номер в отеле на паспорт гражданина Франции. Портье переходит на французский язык, оказывая мне любезность.
Улыбаюсь, отвечаю ей по-итальянски.
Мне без разницы, на каком языке говорить.
— Мсье знает итальянский очень хорошо, — говорит портье.
Снова улыбаюсь.
Гуляю по Бари. Небольшой, очень аккуратный городок.
Ночью покидаю отель через окно.
Долетаю до дома "объекта". Шикарная вилла.
"Объект" плещется в бассейне с двумя девушками. Девушки весело смеются. Вокруг бассейна — охранники.
Достаю из рукава тонкую стальную иглу. Сделаем все красиво.
Зависаю в воздухе на высоте ста метров. "Объект" выглядит крохотным пятнышком.
Прицеливаюсь. Направляю вектор.
Отпускаю иглу.
Разогнанная до скорости пули, игла входит точно в череп. Ощущаю, как жизнь покидает "объект".
Девушки визжат.
Возвращаюсь в отель.
Утром приносят завтрак.
Домой возвращаюсь через четыре дня. Дарю Андрею кожаный кошелек, а Маше — паззл с видом Рима.
Слуг иногда надо баловать.
— Красиво, — Андрей вертит в руках кошелек. — И ни одного шва!
— Италия, — пожимаю плечами. — Флорентийская школа кожи.
— Как они это делают?
— Понятия не имею, — отвечаю. — Тебе сильно нужно знать?
— Ну... хотелось бы...
— В следующий раз, когда там буду, найду того, кто умеет. Потом тебе расскажу.
— И он так просто поделится секретом?
Смотрю на слугу. В его глазах — любопытство.
— Со мной — поделится.
Любопытство гаснет. Откладывает в сторону кошелек.
— Тогда не надо...
— Что "не надо"?
— Узнавать не надо.
Пожимаю плечами.
— Не надо — так не надо.
Маша раскладывает на столе паззл.
На счет приходит еще двести пятьдесят тысяч евро.
* * *
Кошка сидит на диване, задрав заднюю лапу вертикально вверх. Розовый язычок тщательно вылизывает шерсть на хвосте.
Подхожу, глажу ее по голове. Кошка опускает лапу и начинает тереться головой о ладонь.
— Киса! — говорит Маша, отбросив книжку. — Марк Таевич, а почему кису зовут Киса?
— А как надо? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Например, Мурка! — поясняет Маша.
— Ну, пусть будет Мурка, — соглашаюсь я.
— Мурка, Мурка! — зовет девочка кошку новым именем.
Кошка не реагирует.
— Ну вот, она не слушается, — разочарованно заявляет девочка. — Киса-киса-киса!
Кошка поворачивает голову, понимает, что ей ничего не дадут, и отворачивается.
— А на Кису отзывается, — вздыхает Маша и снова берется за книжку.
* * *
Андрей пролистывает газету.
— Что ищешь? — спрашиваю.
— Машину присматриваю, — поясняет. — Но не знаю, какую лучше.
— Бери поновее. Ломаться меньше будет.
Слуга вздыхает.
— Я... плохо разбираюсь в машинах.
— Заплати тому, кто у вас на курсах преподает. Пусть с тобой сходит на авторынок и подберет хорошую "тачку", — советую.
Снова вздыхает и откладывает газету.
— Я не привык... так распоряжаться деньгами.
— Как?
— Ну... что можно платить за всякое...
Смотрю на него внимательно.
— За что — "за всякое"?
— Ну... что можно машину выбрать... таким образом, — теряется.
— Если тебя смущает необходимость обращаться к постороннему, могу я с тобой сходить, — поясняю слуге.
— Н-н-нет, я... пожалуй, воспользуюсь вашим советом.
Киваю.
— Хорошо. Денег хватает на машину?
Хватается за карман, потом задумывается.
— Вроде да...
— Не будет хватать, скажешь.
Согласно кивает.
— Да, конечно.
* * *
Сижу в шезлонге под раскидистым вязом. Рядом на качелях качается Маша. На девочке розовые "велосипедки" и светло-розовая маечка.
— И-е! — визжит от восторга. — У-ах!
Андрей стоит на крыльце и наблюдает за дочерью.
— Андрей, подойди, — зову слугу.
Андрей подходит.
— Ты определился со школой? — задаю вопрос.
Закусывает губу.
— А можно... как-нибудь попозже?
Отрицательно качаю головой.
— Нужно решить до конца лета. Иначе я решу без тебя.
— Но почему? — возмущен.
— Потому что Маша — умная и наблюдательная девочка, — говорю. — Не ранее, как вчера, она интересовалась у тебя, почему "Марк Итавович" никогда не ест и никогда не спит. Или мне послышалось?
Вздыхает.
— А может, нам с Машей съехать?
— Нет, — отвечаю категорично.
— Почему?
— Потому что ты — мой слуга, — поясняю. — И ты должен быть рядом со мной.
— Но я вам практически не нужен, — спорит Андрей. — Я совершенно ничего не делаю.
— И что? — смотрю, прищурив один глаз.
— Ну... я подумал... Я мог бы приезжать... каждый день.
— Нет.
— На автобусе!
Реплика застает меня врасплох.
— На каком автобусе?
— В смысле — я мог бы приезжать к вам на автобусе каждый день, не на машине, чтобы не тратить деньги на бензин...
Вздыхаю. На самом деле мне не нужно дышать, вздох — часть вербального общения.
— Андрей. Не спорь. Мои приказы не обсуждаются.
Раздраженно молчит.
— Это — следующее правило? — в голосе злость.
— Да, — отвечаю спокойно и даже лениво.
Слуга резко разворачивается и уходит в дом.
Дверь хлопает так, что трясутся стены.
Он не понял.
Раньше было проще...
...Воздух разрезает громкий визг.
Взмахиваю кнутом.
Визг повторяется.
Пытается увернуться от удара, но ремни держат крепко.
— Пожалуйста-а-а! Я больше не буду-а-а!
Кнут оставляет еще одну кровавую полосу.
Визг переходит в истошный крик.
Еще один удар.
— Не нада-а-а! Хозяин! Пожалуйста-а-а!
Еще удар...
...От холодной воды приходит в себя.
В глазах — обреченность.
Развязываю ремни.
Падает мешком мне под ноги.
Кожа на спине практически снята.
— Ты понял?
Дергается от испуга.
— Да... — слабый ответ.
Человек бы не услышал.
Наклоняюсь и впиваюсь клыками в его предплечье.
Через неделю кожа нарастает заново...
* * *
Маша стоит рядом.
— Папа рассердился, — говорит.
— Да.
— Вы ссоритесь из-за меня? — понимающе кивает.
Поражаюсь ее сообразительности.
— Мы спорим, в какую школу тебя отправить, — признаюсь. — Вот ты бы в какую хотела?
Вздыхает. Разводит руками. Точь-в-точь, как взрослая.
— Ну... куда отправите, туда и пойду.
Интонации — отцовские.
— Хочешь в Англию?
— Там ангелы?
Улыбаюсь.
— Англичане.
— И они говорят по-англичански?
— По-английски.
— И я буду говорить по-анлийски?
— И ты.
— И папа?
— А папа тут останется.
— А вы?
— И я останусь.
— А с кем я тогда буду? — делает круглые глаза. И добавляет после паузы: — Одна не поеду. Я маленькая.
Снова улыбаюсь.
— Там есть воспитатели. И учителя. Они будут о тебе заботиться.
Вздыхает.
— А можно папу взять с собой?
Качаю головой.
— Нельзя.
Ковыряет сандаликом землю.
— Тогда я тоже останусь.
— Ну, ты будешь приезжать на каникулы. Летом, весной. И зимой, когда Новый Год, — уговариваю.
— А можно подумать?
— Можно, — киваю. — С папой поговори. Папа поможет подумать.
Убегает в дом.
* * *
Андрей появляется через десять минут. В руках — сигарета. Нервно щелкает колесиком зажигалки, затягивается.
Кашляет, но затягивается снова.
— Подойди, — делаю жест.
Бросает на меня злой взгляд, но подходит. Бросает сигарету на землю, спохватывается, поднимает.
— Ты говорил с Машей?
Кивает.
— Могу я узнать результаты вашей беседы?
Молчит.
Жду.
— Пусть едет в интернат, — бросает наконец отрывисто.
Не удивляюсь этому решению.
— Решили, куда?
— А куда можете отправить?
Вздыхаю.
— Я же говорил. Любая школа с полным пансионом. В любой части света. Хоть в Папуа-Новой Гвинее.
Затягивается. Сигарета вымазана в земле.
— Но я советую в Англии. Там действительно хорошее образование.
— Сколько оно стоит? — интересуется.
— Неважно.
Прикуривает новую сигарету от окурка.
— И вы спокойно готовы отдать эту сумму постороннему?
— Не постороннему, — поправляю. — Слуге.
Напрягает руку до дрожи.
— А можно вас попросить... не называть...
— Нет, — перебиваю. — Нельзя.
Слышу, как скрипят зубы.
— Андрей, — говорю. — Ты сам согласился. Тебя никто за язык не тянул.
— У меня не было выбора, — отворачивается.
— Был.
— Маша умирала!!! — срывается на крик.
— Но выбор — был.
— Выбор — дать ей умереть?!!
Поднимаю очки и внимательно гляжу в разъяренное лицо Андрея.
— Да.
В нем словно ломается внутренний стержень.
— Я не верил, что ритуал сработает, — говорит едва слышно.
— А он и не сработал, — "успокаиваю" его. — Я просто пролетал мимо.
— И услышали?
— Я охотился. Обратил внимание на запах человека. Потом пригляделся и прислушался.
— А почему... не загрызли?
— Не загрызть. Выпить, — поправляю. — Или съесть. Но я предпочитаю слово "выпить".
— Почему не... выпили? — повторяет послушно.
— Запах. Ты пах безнадежностью, а не пафосом. Вдобавок совершенно не был похож на частого посетителя кладбища, типа каких-нибудь сатанистов.
— И поэтому... не стали?
Киваю.
— Да. Дослушал твой... "ритуал". И решил узнать, в чем твое желание. Мог ли я его исполнить.
— А если бы... если бы не смогли?
— Тогда бы выпил, — пожимаю плечами.
— Так просто..?
— Так просто.
Его бьет крупная дрожь.
— Люди ничего не значат... — губы едва шевелятся.
Но я — слышу.
* * *
Стоим у входа в здание аэровокзала.
— Марк Митаевич, а вы с нами? — дергает меня за руку Маша.
— Нет, милая, — отвечаю девочке. — Я на другом самолете полечу.
Ее отец нервно приглаживает волосы.
— А вы точно нас не бросите в Москве? — беспокоится малышка.
— Точно, — уверяю ребенка. — Вот вы прилетите, а я вас там уже встречу.
— Ну хорошо, я поверю, — нехотя говорит Маша.
Улыбаюсь.
Заходят внутрь. В руках у Андрея — переноска с кошкой.
Кошка громко возмущается.
Провожаю взглядом взлетающий самолет.
Возвращаюсь в коттедж, собираю вещи.
Пережидаю заход.
Закрываю коттедж, ставлю на сигнализацию.
Взлетаю и направляюсь в сторону Москвы.
Лететь приходится осторожно, чтобы не догнать закат.
Приземляюсь в темном дворе. Удивительно, как много в Москве темных дворов, почти не освещенных.
Ловлю такси.
— Аэропорт "Шереметьево", — говорю таксисту.
Таксист окидывает меня критическим взором.
— Полторы тысячи.
Сажусь на переднее сиденье.
— Куда-то летишь? — пытается меня разговорить.
— Друга встречаю, — отвечаю коротко.
— А, это хорошо... — комментирует таксист.
Андрей и Маша стоят у здания аэровокзала. Девочка беззаботно разглядывает прохожих, мужчина, наоборот, напряжен.
В переноске орет кошка.
Машу им рукой.
Первой меня замечает Маша. Дергает отца за рукав и тащит ко мне.
— А Киса описалась! — говорит мне девочка вместо приветствия.
— Конечно, описалась, — соглашаюсь. — Ты вот в туалет ходила?
Маша кивает.
— А там, в самолете, туалет такой маленький...
— А Киса не ходила, — поясняю. — Что ей еще оставалось?
Кошка жалобно пищит.
Таксист возмущенно оглядывает нашу компанию.
— Назад полторы будет мало, — выдает он вердикт.
— Три! — без споров накидываю я цену.
— Две с половиной... — перебивает он меня и замирает на полуслове.
Андрей улыбается.
— Две с половиной, так две с половиной, — пожимаю я плечами и сажусь на переднее сиденье. — Ты сказал.
