Корр - странник

— Что мы можем сделать? — удивленно воскликнул коротышка. — Путь с обоих сторон завален камнями. Конечно, мы можем попытаться разобрать завал. Но на раскопки может уйти не один час, а то и день.

— А я не хочу ждать день, я хочу сейча-а-с!

— Но, мы не можем сейчас! У нас даже нет инструмента.

— А я, хочу-у-у!!!

— Э-э-э, уважаемые, как вас там: Романэ? Цыганэ? Если кому-то это интересно, — подал голос, сидящий на золоте. — Мне почему-то кажется, точнее я чувствую, короче, прямо за моей спиной, есть проход, вернее назовём его словом, используемым в научно фантастической литературе — портал. И-и-и... самое удивительное то, что ведёт он, туда, куда хочет, эта мадам.

— Портал? — удивлению Эксила не было предела. — Ты чувствуешь? Серьезно? Тут, есть, портал? Где?

— Да, есть. — Роман встал с золотой головы и погрузил руку по локоть в каменную стену. — Вот, смотрите. Если пойдём, туда. Как раз выйдем на кухню...

Глава 7.

Высокая, стройная, прекрасно сложенная молодая королева чувственно переступая длинными ногами, подошла к широкой кровати, на которой возлежал обнаженный победитель королевского турнира — барон Гаррсайн. Её великолепные светлые волосы, отливавшие на свету цветом спелой соломы, были уложены в несложную прическу, служившую, по всей вероятности, не для красоты, а для удобства "общения". Гибкую фигуру, в каждом движении которой чувствовалась уверенность и сила, плотно облегали костюм из мягкой кожи, узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, и короткая куртка без застежки. В правой руке, облаченной в перчатку, Басстия держала сложенный пополам маленький хлыст, которым нервно постукивала по голенищу сапога.

Дрогнули длинные густые ресницы. Глаза раскрылись и взглянули на широкоплечую фигуру — томные, голодные, манящие.

Дерзко поведя плечом, красавица начала, медленно извиваясь, снимать с себя одежду. Она потянулась, повела руками, и появившееся голое тело отразило свет, как хорошо полированная слоновая кость, а длинные ноги показались ещё длиннее и привлекательнее. Её большие грушевидные груди приподнялись, когда она изогнула спину, полностью освобождаясь от куртки. Под черными, как смоль бровями жадно засверкали зеленые глаза хищного зверя.

Какие-то застежки на одежде, цепляясь за ткань, не давали ей быстро раздеться, и она просто рванула материю, а затем с шипением дикой кошки стремительно бросилась в сторону мужчины.

Сильные упругие волны подхватили и понесли барона в неведомое, стирая человеческие чувства, всё сильнее и сильнее кружа. Уже не разбирая, где низ, где верх, где чувства, где правда, а где ложь, он почти потерял сознание от изменчивости своей возлюбленной, от приятного холодка и нежности пушка между её ног.

Выныривая из "бурлящего фонтана" у него создалось впечатление, что не одна, а несколько женщин попали к нему в пастель и начали жить своей жизнью: Скромная юная девушка, бледнея и смущаясь в первый раз, разрешала потрогать и поцеловать своё тело, опытная жрица любви, стиснув зубы, прижималась к нему так, что звенело в ушах, а во рту даже что-то хрустело, высокородная дама, позабыв о приличии, предлагала такое!, отчего у него холодело в душе.

Пламя светильников охотничьего домика, то густо краснело, вспыхивая высокими столбами, то бледнело, почти угасая, а то и вовсе трепетало и дышало так, будто по комнате гулял сквозной ветер, хотя все окна были плотно закрыты.

Бледно-зелёное сияние, возникшее неизвестно откуда, делалось всё ярче. Его зловещие отблески начали проступать сквозь стены, потолок, отверстия в полу.

Недовольная происходящим, и временем действия девушка капризно выгнулась. Тонкие, изящные пальцы пробежались по шее гиганта, замерли на широкой груди, скользнули к животу, мягко погладили его, щелкнули.

Уставшее тело Гаррсайна вздрогнуло, застыло от изумления.

Не владея собой, барон коснулся горячими губами мочки уха королевы, несколько раз томно потянул его, мягко облизал, а затем, откинув одеяло, приник жадным ртом к напрягшимся соскам. Женщина вскрикнула и попыталась отодвинуться, но обезумевший партнер крепко держал её в своих объятиях. Он исступленно зарычал, начал целовать грудь, чуть покусывать живот партнерши, спускаться всё ниже и ниже. А затем, аккуратно убирая дрожащие, закрывающие бугорок руки, чувственно раздвинув ноги, и быстро-быстро заработал языком.

Басстии показалось, что она стала невесомой, свет померк, и её захлестнула волна такого острого наслаждения, что она закричала и вонзила ногти в пышную шевелюру своего возлюбленного. На самом дне её тусклых, словно пеплом присыпанных глаз плескалось малахитовое пламя. Волосы вылезли из заколок, зашипели, зашевелились, начали переплетаться живыми змеями.

Дом в ужасе прислушался к крику, присел и затих, словно на кладбище. За лесом взошла луна. Подобно всплывшей утопленнице, она медленно, волоча жёлтое тело, ползла всё выше и выше, цепляясь неповоротливой тушей за каждое дерево. Облака горели странным сиянием. Они неслись по небу, будто убегая от кого-то.

— Уирра! — тишину разорвал дикий вопль Басстии, перешедший в истошный визг. Он обрел необычайную силу и звучность. Казалось, безумный звук заполнил собой всё пространство.

Воздух, висевший над постелью любовников, зашевелился, запульсировал, затрепыхался, стал как будто живым. Ведьма махнула рукой, словно заводя смерч. Его ленивые спирали начали вращаться. В нём появились отростки. Они стали уплотняться и расти. Словно усики растения, тонкими струйками проползли в воздухе и бесшумно опутали туловище барона. С чудовищной силой сжали его и подняли ввысь.

Он хотел было закричать, но горло перехватило, точно шнуром, и он не смог выдавить из себя ни звука. Дыхание давалось ему с трудом. Черная пелена разлилась перед глазами, и пленник замычал, без слов умоляя о смерти, о чём угодно, что спасёт его от этой страшной, непереносимой муки.

— О, великая тьма! — лицо ведьмы исказилось в дикой гримасе, глаза почти выкатились из орбит, щеки уродливо раздулись, и из горла вылетело сдавленное шипение похожее на трение каменных плит. Постепенно звук нарастал, ширился, делаясь почти невыносимым для слуха. Таинственные заклинания лились непрерывным потоком.

Изо всех углов, по воздуху, по невидимым паутинам, к несчастной жертве засеменили отвратительные белёсые слизняки, поползли пауки и сороконожки.

— Неужели, она снова ушла из ловушки? — голос колдуньи заскрежетал. Адское пламя гнева вырвалось из глаз и вмиг охватило тело несчастного барона. Он задёргался. Его кожа, мышцы, кровь перестали принадлежать ему. Ветер древней магии начал срывать с его скелета плоть, песком расщеплять кости. Затрещали, закряхтели, мерзко извиваясь, членистоногие твари, пожирая крупицы живой пищи.

— Да, госпожа, — кипящее облако, превратилась в огромный беззубый рот. — Единственная дочь короля всё ещё жива. Она в замке Вельбельгорд. У опекунов. Под защитой магического кристалла.

— Проклятье! — выворачивая руки, с длинными как у гарпии ногтями, закричала сморщившаяся колдунья. — Пока кристалл в замке — его стены неприступны. Никто, даже я! Не способен преодолеть его силу.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — странные и страшные звуки наполняли ночную тьму леса. Пищали летучие мыши, квакали лягушки, вдалеке рычал какой-то изголодавшийся хищник. В зловонной темноте возбуждённо гудела и жужжала мошкара.

* * *

В тот же момент, где-то далеко, в одной из спален замка Вельбельгорд, полированная поверхность стола подернулась рябью. Изображение мигнуло, лопнуло, создав резкий хлопок, разошедшейся волной в пространстве. Блики серого оттенка заиграли, заплясали на голой стене. Воздух в комнате наполнился сухим треском. В воздухе повис острый аромат уксуса, который медленно начал распространяться по комнате.

Шакарр — начальник стражи, проснулся, задрожал, выбивая дробь зубами. Он с удивлением и страхом стал наблюдать, как потоки света заклубились и начали заполнять опочивальню, переливаться всеми цветами радуги, впиваться в краску, поднимать пыль. Из стены над кроватью заструился туман. Радужное свечение смешалось с клубами тумана и превратилось в насыщенное бело-серое пятно. На его фоне стали проступать неясные контуры человеческого тела.

Силуэт оформился в женскую фигуру. Появившийся на какое-то время он оставался неподвижен, затем его голова медленно повернулась к казначею. В клубке пульсирующего света проступило лицо женщины неземной красоты.

Жгучий, пронзительный взгляд, в котором явственно читалась холодность и презрение ко всему белому свету, парализовал, обездвижил, сдавил тисками тело несчастного. Слуга графа замигал, затряс волосами, спадавшими на глаза и тут же, приступ тошноты, зародившийся в кишках, поднялся жестким комком к горлу.

— Говори, ничтожество... Выполнил ли ты мою волю?

— Простите меня, госпожа, — тело Шакарра тряслось от страха. — Я всё перепробовал. Но попытки тщетны. Кристалл может вынести из сокровищницы только тот, в ком течёт королевская кровь. Для остальных это неминуемая смерть. Нельзя подойти к камню ближе, чем на один кватранс* — он сжигает всех дотла.

(* Кватранс — единица измерения длины в Гавардании. 1 кватранс равен 1,5 метрам или 150 сантиметрам).

— Мерзкий слизняк, тебе было поручено найти сильного колдуна способного преодолеть влияние кристалла. Ты нашёл?

— Не губи, повелительница! — по стене спальни поползли паутины разводов. Кромки выпирающих трещин начали покрываться тонким льдом, осыпаться. Волна холода выплеснулась наружу, превращая прерывистое дыхание пленника в пар. Его оторвало от пола и приподняло в воздухе.

— Он, он, он... — хрипел несчастный. — Оказался лжецом и проходимцем. Его сил хватило, чтобы уменьшить влияние могущественного талисмана с двух до одного кватранса. И всё! Маг старался, перепробовал гору заклинаний — у него почти получилось, но кристалл сжёг его до костей.

— Мне-то, что от этого?! — ведьма засмеялась, отбросив назад голову и обнажая лебединую шею, украшенную тяжелым ожерельем из кроваво-красных гранатов и черного жемчуга.

— Пощади! — Шакарр застонал в отчаянии. Из глаз брызнули жгучие слезы, и он стал размазывать их по дряблым щекам, не в силах сдержаться. — Не убивай! Прошу! Я нашёл... ещё... одного. Он гораздо... сильней и опытнее. Но, мне нужно время — хотя бы до следующего полнолуния.

— Хорошо, пусть будет так, но не более, — бестия сделала театральную паузу и погладила подбородок безукоризненно — изящной рукой. Её длинные острые ногти отсвечивали темным перламутром.

— И ещё, — голубые искры загорелись, забегали по поверхности стола, вспыхнуло бирюзовое пламя, после чего на нём возник переливающийся камень. — Это, положи рядом с кристаллом. Он уменьшит его магическую силу.

— И помни!!! времени у тебя, до следующего полнолуния!

Тонкие пальцы колдуньи задрожали, затрепетали, заплели неведомые узоры. Губы произнесли что-то нечеловеческое. Объёмное изображение мигнуло в серой вспышке и лопнуло, как кровавая мозоль. Земля ушла из-под ног, и Шакарр всем телом грохнулся на пол, холода которого он уже не почувствовал.

Глава 8.

— Как вы смеете? — истошно вопила высокая девчушка в грязной, потрёпанной одежде.

— Я! — светлая графиня Ёшкарлунна Завельская! Я, владелица этого замка! Вы знаете, что с вами будет завтра. Даже, нет — уже сегодня?! Вас сперва повесят, затем переломают кости, потом отрубят головы и все конечности. И в конце всего ваши кишки выкинут на съедение свиньям. А потом, вас просто всех порвут на лоскутья! Немедленно отпустите менЯ-я-я!!!

— Что за переполох? — недовольно заурчал Шакарр старшему патруля, волокущему мимо него упирающихся людей. Его сморщенные на лбу продольные морщины придали лицу зловещее выражение. Глаза, напоминавшие кремневые наконечники стрел, смотрели с недоброй холодностью.

— Шпионы, месир, — старший стражник вытянулся, преданно поедая глазами начальство. — Залезли на кухню. Наверно хотели отравить еду.

— Что-о, отравить еду, шпионы? — Шакарр мгновенно покраснел и заорал с таким злобным оскалом, от которого солдатам стало не по себе. — Сейчас же проверить всю еду. Шпионов, в темницу! Старшего кухаря, нет... всех кухарей, ко мне, быстро!

— Слушаюсь месир!

— Что вы себе позволяете?!? — замарашка вновь начала брыкаться, выворачиваясь из крепких рук охранников. — Вы знаете, кто перед вами? Шакарр, посмотри на меня внимательно. Я, Ёшкарлунна Завельская. Я твоя госпожа. Узнаешь? Ты, что совсем потерял последние мозги в моё отсутствие?

— Кто-о? — Шакарр рассмеялся коротким, злым, лающим смехом. — Светлая графиня? Зачуханка — вот ты кто! Ты видела себя в зеркало, уродина? Впрочем, откуда у тебя зеркало? Ты вообще видела свое отражение? Разве что в луже.

— Видела!

— Наша графиня! — начальник стражи подошел к схваченной женщине, резко взял за подбородок, заставил поднять на него глаза. — Чудная, светловолосая, зеленоглазая девушка. А у тебя, страшилище — темные пеньки от волос на вонючей лохматой башке и ярко сиреневые глаза как у жуков с навозной кучи.

Страдалица открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать резкое в ответ на такой изысканный "комплимент", но подходящих слов не нашла, постояла с открытым ртом и возмущенными глазами, а затем закрыла его.

— И тем не менее, это я! — наконец-то собрав силы произнесла она. — Месир Шакарр, вы же знаете, что с помощью магии, и за большие деньги можно поменять не только цвет волос, а также оттенок глаз.

— Возможно — согласен. Но! — недобрая улыбка начальника стражи становилась все более колючей. Ему надоела эта бестолковая болтовня. — Все подтвердят, госпожа была девушкой полноватой, с пышной грудью, ростом ниже одного кватранса! А ты, облезлая, почти безгрудая, да ещё и вымахала как оглобля на один с гакком**. Тьфу!

(* Гакк — единица измерения длины в Гавардании. 1 гакк равен примерно 30 сантиметрам.)

(**Один с гакком - длина около 1 метра 80 сантиметров.)

— Или ты скажешь, это тоже за счет колдовства? — Шакарр непроизвольно сделал жест отгоняющий злых духов.

— Да!

— Не ври мне оборванка. Такого не бывает. Магия не может вытянуть человека в полтора раза.

— Может! Просто, наверное, это другая магия! И вообще, я не знаю, как такое произошло!

— Так, мне всё ясно! В карцер их. Не кормить, не поить. А через трое суток я с ними поговорю — кто такие и откуда так много знают про нашу пропавшую графиню. И еду проверить на кухне. Всю! Быстро!

* * *

Карцер был именно таким, каким и должен был быть: Темным, мрачным, с облезлыми от времени стенами, с многочисленными паутинами по углам, крошечным окошком, едва пропускающим солнечный свет.

Один из заключенных, молча лежал на полу присыпанным полувековой пылью и остатками прошлогодней соломы. Вторая достала из капюшона небольшого розового дракончика и молча гладила его "Против шерсти". Третий не торопясь ходил вдоль стен и с интересом рассматривал их.