Ковчег Полдня

Олег представил себе, что сейчас выслушивает капитан, произведший его в капо, и испытал не­большое, но все-таки удовлетворение. Интересно, очухался ли майор, и сколько ребер у него сломано? И догадались ли они прочесать лес вдоль дороги, чтобы найти водителя? И нашли ли уже джип и часового? Только бы до Фани не докопались, ведь раз побег — значит будут прове­рять связи, а у меня из связей только Фаня, а он-то совсем не при делах... А ведь Фаня расска­жет обязательно, что Олег был с Земли, нет, не как мы говорим, а на самом деле с Земли, и не может же никто не задуматься, что языка он не знал — а как-то он уж больно бойко для сектан­та взялся за дело. А может и до тех лейтенанта с сержантом, которым не нужны проблемы, че­рез Фаню или по бумагам доберутся... Эх, мечты, мечты...

В таких бессвязных мыслях прошло больше часа. Забравшись на возвышенность — она, вроде бы, оказалась не такой уж высокой, максимум метров триста выше моста — поезд вновь стал набирать ход. Вокруг простиралась безлесная и, по виду, невозделанная слегка холмистая рав­нина. Здесь прыгать было никак нельзя, место открытое, прятаться негде, если ради него выде­лят вертолет — как зайца затравят.

Потом начались явные возделанные поля и деревни. А еще потом Олег со смесью надежды и страха увидел впереди засветку большого города. Поезд стал замедлять ход. Вокруг дороги вдруг появились заборы, а за ними здания, какие-то промзоны. Но все эти здания были почему-то очень уж темными и что-то в них было неправильное. Наконец, в неверном свете местной луны Олег смог разглядеть эти здания и понял, что в них неправильно. С его текущей позиции это было как раз правильно, очень правильно, правильнее некуда, лучше любого леса. Промзо­на была заброшена, причем уже давно. Секции заборов попадали, многие стекла в окнах были выбиты, кое-где и крыши обрушились. Олег снял шинель и автомат, положил их на пол пло­щадки, перецепил нож на ремень, подтянул портупею и приготовился к прыжку. Потом, чуть подумав, Олег свернул шинель в скатку и одел через плечо — надо же чем-то укрываться во сне, да и при падении может оказаться полезно. Для прыжка место было неудачное — насыпь низкая, заросшая, рядом дренажные канавы с выщербленными бетонными желобами, попадешь туда — без ног останешься немедленно, а поезд шел километров шестьдесят. Но с точки зрения дальнейшего место выглядело просто невероятно соблазнительно — какая-никакая крыша над головой, может быть удастся найти какую-нибудь спецодежду, а то и что-то из оборудования или запчастей, а то и работающую розетку... И тут вдруг удача блеснула еще с одной стороны — дорога стала пересекать понижение местности, дренажные канавы ушли вниз, насыпь стала гораздо выше, а насыпи они здесь строили пологие... Олег набрал в грудь воздуха и прыгнул.

Удержаться на ногах, конечно же, не удалось, но он удачно сгруппировался и покатился по на­сыпи кувырком. Китель с треском порвался под мышками, ну и ладно, все равно надо искать гражданку... Ремень, которым была затянута скатка шинели, тоже лопнул, но основная скорость уже была погашена, вернусь, подберу...

Падение все-таки немного оглушило Олега, так что он некоторое время полежал, свернувшись калачиком, глядя на удаляющиеся огни поезда и слушая ослабевающие удары колес. Потом он сел, покачал головой — шея цела, руки-ноги целы, нож и пистолет на месте (зачем мне, соб­ственно, пистолет?), надо подобрать шинель, отойти подальше от дороги и осмотреться.

Время для сна давно уже пришло, но остатки адреналина заснуть не позволяли, да и ложиться спать в первом попавшемся месте было нельзя. Если они найдут часового, они узнают, что он уехал на поезде, а прочесать окрестности дороги — плевое дело, хотя брошенные промзоны прочесывать и неудобно. Промзона — хорошо, но лучше уйти от дороги подальше. В лагере он отъелся и выспался, так что одну-то ночь на ногах он перенесет, да и пока луна — надо идти...

Олег подобрал шинель, накинул ее на плечи — ночь была ясная и прохладная — и пошел в сто­рону ближайшей дыры в заборе.

— Глава 3. КОМКОН

Капитан Рудольф Михаил сидел, свесив ноги наружу, в кресле второго пилота десантного вертолета и с равнодушным видом (при помощи которого он пытался скрыть отвращение) осматривал скудные результаты облавы — автомобильный аккумулятор, мятый китель с майорскими пого­нами и полуоторванными рукавами и лейтенантика, который сейчас сидел перед ним на корточ­ках. У лейтенантика руки были связаны за спиной его же собственным ремнем, а рот накрест заклеен черной тканевой изолентой. Витки такой же изоленты можно было заметить на клем­мах аккумулятора. Пистолета и планшета с картой у лейтенантика, конечно же, при себе не было. Также на нем не было кителя.

Полковник стоял навытяжку перед вертолетом. Полковнику было очень некомфортно. Во-пер­вых, ему очень неприятно было подчиняться капитану. Во-вторых, еще неприятнее было перед этим капитаном так убедительно облажаться. Он переводил глаза с Рудольфа на лейтенанта, время от времени порывался что-то сказать, но так и не решался.

Наконец, Рудольфу надоело держать паузу:

— Товарищ полковник, отклейте ему изоленту, если не трудно.

Полковник был рад, что ему доверили хотя бы это. Лейтенантик похлопал глазами, но ничего не сказал.

— Итак, товарищ лейтенант, рассказывайте.

— Т... товарищ капитан... в общем...

— Вас так учили обстановку докладывать?

— О... хорошо, обстановка. Мы прочесывали третий квадрат, и тут он выходит из-за угла...

— Стоп, с этого места, пожалуйста, подробнее. Вы прочесывали... сколько вас было? Взвод?

— Т... так точно.

— А его сколько было?

— О... один, товарищ капитан.

— И как так получилось?

— Там местность неудобная. — вмешался полковник. — Забор, склад, и стенка вот так. Сол­даты его буквально на секунду из поля зрения потеряли.

— На секунду — повторил Рудольф. — Понятно. Вы инструктировали личный состав, что даже на секунду....

— Так точно, товарищ капитан.

— Товарищ лейтенант, вас инструктировали, что нельзя ни в коем случае терять из вида друг друга?

— Т... так точно, товарищ капитан...

— И что?

— Н... ну, так получилось...

— Понятно. Ладно, продолжайте. Выходит он из-за угла. Какой он из себя?

— Чуть выше среднего роста, выглядит таким... спортивным, но не накачанный, скорее как легкоатлет. Лицо тряпкой замотано, через плечо скатка шинели, в офицерской фуражке и кителе с майорскими погонами, и еще сумка через плечо, довольно тяжелая.

— Теперь уже с лейтенантскими. Понятно. Дальше?

— Еще у него было такое ружье... Странное, ствол длинный и поперечные перекладины....

— Какие еще перекладины?

— Длинные такие, сантиметров... — он показал руками расстояние сантиметров тридцать. — Самая дальняя чуть подлиннее, а передние все уже, уже...

— Сколько всего перекладин?

— Штук пять или шесть, я не посчитал. И еще, оно какое-то ржавое было и, по-моему, само­дельное.

— Ружье. Самодельное. Интересно. И что дальше было?

— И он говорит: это транк... или транглюкатор, я не расслышал, в общем, и, говорит, фонарь выключи, снимай ремень и китель.

— И ты снял?

— А что было делать?

Рудольф задумался. Интересно, чем он реально был вооружен? Если оружие с Земли, то поче­му оно выглядело самодельным и ржавым? Длинный ствол, поперечные перекладины... черт возьми, это не ружье никакое, а, скорее всего, просто самодельная направленная антенна. Трид­цать сантиметров... ну да, УКВ-диапазон, причем как раз тот же самый. Мы еще удивлялись, почему он говорит, вроде бы, со стационарной орбитой, а сигнал такой слабый.

— Что он еще сказал?

— Спросил, есть ли в планшете карта. Я сказал да. Он забрал планшет.

— Что еще?

— Ничего... Нет, уже когда уходил, положил меня лицом на землю, и сказал — считай до ста, если что — я могу видеть в темноте, транклюкатор тебя через стену пополам разре­жет. И больше я его не видел.

Рудольф не мог не признать остроумия и наглости противника. Интересно, его способность ви­деть в темноте — такой же блеф, как и "транклюкатор"? Или... Раз они там изобрели гиперпри­вод, значит, наука у них на месте не стояла, это точно. И как ловко их корабль прыгал с орбиты на орбиту, все наши баллистики в один голос говорили, что это невозможно... И ракету нашу они двигателем сожгли километрах в двадцати, не меньше... Очень горячий выхлоп, но вроде термоядерный должен быть горячее...

Он повернулся к полковнику:

— В общем так, товарищ полковник. С этим сами разбирайтесь, мне некогда. Только в ра­порте я эту историю я должен упомянуть, потому что упустили нелицензированный передатчик, за это никого по голове не погладят. С вас полный рапорт с объяснением по третьей категории секретности, копию нам. Офицерам без допуска третьей категории ничего не объяснять, да и третьей категории... а, скажите, шпиона ловили. Давайте вот как сделаем. В вертолет вы все не влезете, мы сейчас по рации вызовем машины, вы своих вывозите машинами сразу в часть. А я это заберу (Рудольф махнул рукой на акку­мулятор и китель) и полечу сразу в Гондор. Только осторожнее, под дно берите, там же отпечатки пальцев могут остаться.

Рудольф передал полковнику микрофон вертолетной рации и некоторое время с нарастающим раздражением наблюдал, как он ругается со своим дежурным по части и объясняет, куда при­слать машины. Потом он закинул ноги в кабину, закрыл дверь и сказал пилоту: "Заводи".

Пилот послушался не сразу, вместо этого он обошел вертолет и закрыл двери десантного отсека. Ну да, правильно, до Гондора путь неблизкий, горючее надо экономить. Потом пилот угнездил­ся в своем кресле, переключил тумблеры. Завизжали турбины, замигали габаритные огни. Вер­толет тяжело захлопал винтами и поднялся в воздух. Рудольф с некоторым злорадством погля­дел на оставшегося в облаке пыли полковника, взялся за рацию и переключил на свой канал.

— Ромашка, это Странник. Ромашка?

— Ромашка слушает. Что с пациентом?

— Пациент ушел, санитары лохи. Он тут пару шмоток бросил. В дактилоскопической ла­боратории кто-нибудь есть седьмой категории? Должны быть, тащите их срочно. Если спят — поднимайте по сбору. И пришлите их сразу на аэродром. И пусть поднимут сра­зу по базе отпечатки пальцев полковника Сергея Василия, часть 5664, и ефрейтора Дмит­рия Ивана, из той же части, расквартирована под Умбаром. Они за один из предметов брались оба, чтобы их пальцы сразу отсеять.

— Странник, вас понял. Сергей Василий, Дмитрий Иван, часть 5664. Что-нибудь еще?

— Криптографисты запись получили?

— Да, работают. То же самое, пока ничего понять не могут. Вроде морзянка, но ни одной буквы не понятно. То есть все точки и тире ясные, но код вроде бы не Морзе. С орбиты работал автомат или электромеханический ключ, двести знаков в минуту, точно так же, как они на повторе передавали, а на поверхности — явно он рукой стучал, причем, похо­же, просто кнопкой, вообще без телеграфного ключа. Начала и концы сигналов какие-то смазанные. Или просто передатчик плохой. И большие паузы, после длинных реплик — больше минуты, такое впечатление, что он руками раскодировал принятое и руками кодировал ответ. Но все равно довольно быстро у него выходило.

— Ромашка, вас понял. Ну, теперь текста у них больше, может быть понятнее станет. И если он руками кодировал, это не может быть сложный шифр, а раз они говорили долго — это вряд ли может быть одноразовый блокнот. А, и еще. Он был в военной форме, вроде бы в майорской. Пробейте по базе, были ли за последнюю неделю нападения на офицеров, особенно в чине майора. Даже если квартиру ограбили. Вообще, все проис­шествия с участием военных за последнюю неделю поднимите, но мне сводку подготовь­те только по майорам.

— Странник, вас понял. Что-нибудь еще?

— Нет, остальное на месте. Конец связи.

Вертолету пришлось садиться на аэродроме, они несколько раз пытались пробить разрешение на вертолетную площадку возле конторы, но Совет так и не разрешил. С другой стороны и пра­вильно, незачем привлекать к конторе лишнее внимание. Там их ждали две машины, передвиж­ная дактилоскопическая лаборатория и его персональная машина. Водитель сразу отдал ему "сводку по майорам". Она была недлинной, и внимание Рудольфа сразу привлек инцидент в коррекционном лагере номер 4325-бис два дня назад. Майор из управления приехал в лагерь проводить индивидуальную работу. Воспитуемый номер 2128506 его избил, снял форму, ото­брал оружие (а конвой куда смотрел? Что у него там за такая индивидуальная работа была, что он остался с оружием наедине с воспитуемым? Половую нужду справлять?), взял в заложники водителя, уехал. Водителя нашли в километре от лагеря, привязанным к дереву, машину и вос­питуемого не нашли. 4325-бис — это где?

И второе происшествие в Умбаре, вчера вечером — некий Михаил Александр, рабочий судоре­монтного завода, шел по улице, возвращался с вечерней смены, нес купленные в магазине про­дукты, к нему сзади подскочил человек в майорской форме, вырвал сумку с продуктами и убе­жал. Пострадавший сообщает, что форма у человека была по размеру, но грязная, мятая и рука­ва кителя полуоторваны.

В конторе он сразу запросил полную сводку по всем происшествиям с военными, местоположе­ние лагеря 4325-бис и досье на воспитуемого номер 2128506. На экране появилась изрядно по­битая физиономия с безумным взглядом и ввалившимися щеками. На посланца Земли выглядит непохоже, но... Рудольф вывел на экран фотографии, которые пересылали земляне. Форма лица похожа, только как-то он там... да, мордатее вышел. Нет, вроде все-таки похож. Воспитуемый упрекался, как обычно, в религиозном экстремизме, нарушении паспортного режима, введении в заблуждение представителей власти и почему-то в жестоком обращении с детьми. Почему? Ладно, запишем в загадки. Звали его Олег Олег, а землянина — Олег Злотников — еще совпа­дение. Рудольф поставил себе галочку — добиться от управления коррекции, чтобы у сектантов все-таки в досье где-то писали их полное имя, фамилию и отчество, как они представляются. Не обязательно на карточке, но чтобы в досье оно было, хотя бы в секретной части.

Взят на воспитание он был патрулем в районе брошенного лагеря 1298 пятого травня.... так, а когда по словам землян он должен был садиться... четвертого травня, так? А где? Рудольф по­лез в карты. Лагерь 1298 располагался в верховьях Андуина, недалеко от реки, в тылу старого укрепрайона. А расчетный район посадки, как передали земляне, находился в пятистах кило­метрах на восток, но... Так, четвертого травня в зоне патрулирования части 3777 — в которую попадает лагерь — видели на левом берегу Андуина грибовидное облако и слышали грохот. То есть, если он садился аварийно... вроде, все сходится. Ну ладно, старорусского у нас никто не знает, но он же вообще не говорит на современном языке и при нем должно было быть оборудо­вание, земляне что-то говорили про катапультируемое кресло, радиомаяк и скафандр с парашю­том. Да, черт возьми, даже если он снял скафандр, на нем же одежда должна быть из какой-ни­будь синтетики и с этикетками. Нет, земляне передали — под скафандром на нем был серый ко­стюм из хлопчатобумажной ткани (гиперприводы строят, а ничего лучше хлопка не выдумали, хе хе) с этикетками "Made in Free Pipla-pipla of Shinzhzian" (что это за страна такая, и что такое Pipla-Pipla?) и лошадь нарисована. Как же вышло, что его засунули в коррекционный лагерь как простого сектанта???