В итоге бывалые шиноби предпочитали мелких детей отлавливать и сдавать в лаборатории за очень даже неплохой профит. Иногда профит был размером с оплату нескольких миссий А ранга вместе с сопутствующим им заработком, хотя и проходи по бумагам максимум цэшкой, так что ловля сбежавших экспериментов была делом прибыльным, хоть и опасным. Вот только спрос, как обычно, превышал предложение, и только самые сильные, набив морду всем остальным, могли торжественно нести Кантаро прямиком на полигон. Мелкий быстро просек фишку и уверенно указывал агнцам дорогу, получая за это сладкие нетающие сосульки. Вернее, сосульку, потому что она была крепче детских зубов и наоблизывания поддавалась слабо, хотя Учиха с семейным упрямством уже интуитивно пытался усилить зубы чакрой. Сладкоежка, да. Но мне не улыбается лечить его от сахарного диабета, хотя не уверен, что такая болезнь есть в этом мире.

Вообще я реально сомневался в своих целительских способностях и первым делом понес свое приобретение в медкорпус. А потом еле забрал, потому что все откуда-то знали, где недавно затаривался Орочимару, и логично предположили, что перед ними Учиха. Мне предлагали деньги/ свитки/ бесплатные абонементы/ ночь любви/ левую руку и еще кучу всего за хотя бы пальчик/ почку/ ливер/ налить крови вот в эту пятилитровую баночку... купить глаза или ребенка целиком никто не пытался, понимали, что средств не хватит, но я был непреклонен — не больше трех капель крови в неделю.Эпичный махач, последовавший за этим заявлением, парализовал работу клиники на двое суток и определил победителя — Кабуто, который прибежал последним и нокаутировал тех, кто еще мог претендовать на приз. Халявщик, мог бы и у Орочимару взять. В любом случае, ирьенины обещали держать себя в руках и всячески делиться знаниями — давать доступ к телу я им не собирался, отрежут еще чего лишнего.

Конечно, сработались мы не сразу, первые несколько дней Кантаро меня неимоверно бесил, потому что постоянно перемещался, падал и начинал реветь. К тому же говорил он плохо, а разбираться во всех этих "ми-ми" и "тя-тя" не было никакого желания ни у меня, ни у окружающих. В итоге Кантаро в экстремальных условиях — голод и куча страшных дядек вокруг — демонстрировал чудеса обучаемости, изрядно расширив свой словарный запас, увы, большей частью матами. Среда у нас тут не здоровая, да. Зато теперь он мог не только сообщить, чего хочет, но и послать, куда надо. Правда, произношение пока хромает, а вот экспрессии даже многовато. Особенно всех впечатляют попытки дотянуться языком до носа, подражая Орочимару. Последний этот финт еще не видел, но я уже запасся дорогущим фотоаппаратом на случай, если буду присутствовать при встрече двух одиночеств.

Еще мой подопечный совал пальцы и другие части тела буквально везде, умудрившись разукрасить себя специальными чернилами для фуиндзюцу. Ребенку пофиг, а вот Таюя сначала получила отпечатки детских ладошек на нижние полушария, а потом и на лицо, потому что не надо было поднимать Кантаро за шиворот, чтобы грозно сверлить его взглядом. От немедленного убиения об стенку мелкого спасла банка из-под краски, в которой тот благополучно застрял башкой, и живучесть истинного шиноби. Ну и то, что стены комнаты покрывал лед, и я успел смягчить падение.

— Полегче, мне его сам Орочимару лично в руки вручил, — подхожу к ребенку и осматриваю. Хм, вроде ни сотрясений, ни даже вывихов... он вообще понял, как его пронесло?

— Нахрена?!

— Откуда я знаю? Ради эксперимента, наверное... — железный аргумент в любом споре о мотивах Орочимару, да.

— Понятно... какого х*я ты не следишь за образцом, тупая твоя башка?! Он же задохнется в этом... что это за хрень вообще? — Таюя принюхалась и попыталась на глаз оценить химический состав черной жижи. Она бы еще чакру через нее пустила, тогда даже со временем не отмылось бы. Татушки в виде детских ладошек и клякс. Оптом и бесплатно, да.

— Наоборот.Ему, кажется, понравилось, — нечто со шлемом на голове, весело агукая и ориентируясь на голос, пошло к девушке. Берусь за банку и поднимаю ее вверх. Вместе с Кантаро. М-да, ситуация... тара для чернил уступала по крепости только контейнерам для редких опасных химикатов и реагентов, типа бочки с Саске, только из чакропроводящего железа.

— Хочешь, одолжу на пару часов? — тряхнул рукой, вдруг все-таки вывалится? Нет, крепко застрял.

— Ага, закатай губу!

— Я тоже так думал, но Орочимару был очень убедителен... у тебя пилочки для ногтей или маникюрных ножниц нет?

— Ты что, еще и пи**рас? Пойду, парней обрадую.

— Просто слышал, что они классно режут по металлу.

— Ха, так я тебе их и дала бы. Наконец-то получишь пи

* * *

лей и может, даже вылетишь отсюда вперед ногами.

— О, не волнуйся, я завещаю этого мелкого вредителя тебе. Хотя, — окидываю взглядом девочку, — не прокатит. Ты слишком плохой пример для подражания.

— Что! На себя посмотри! Вечно отмороженный дебил! Сын шлюхи и роты бомжей!

— Зато я чистый.

— Да ну? Ты еще и слепой тормоз, — Таюя многозначительно посмотрела вниз. Да, я в курсе, что стою в луже. Вернее, на луже. Но ей об этом знать не обязательно. В конце концов, у меня есть более простые аргументы:

— У меня ботинки черные, так что ничего не видно, — не круто, конечно, но я вообще весь из себя не крутой. По крайней мере, стараюсь им быть.

— Пф! Следы будешь оставлять.

— Оно высохнет через... десять минут, — вообще краска высыхает только под воздействием чакры, при том намертво, но у меня тут ребенок буянит, а я разговоры разговариваю.

— Ксо! — Таюя кинулась в ванную. Ну-ну, вода — первое, от чего защитили краску производители. Вообще этот выкидыш химии и Ками знают, чего еще, был жутко капризной субстанцией, к которой без инструкции вообще лучше не подходить, то липнет, то затвердевает, то взрывается, короче, ведет себя не красиво. Классическая неведомая херня, да. И в комнате у меня ее десять ящиков, купленных за свои кровные. Было. Но тут виноват не Кантаро, которому еще предстоит познать все прелести чистки, а я сам.Пока наловчился ей работать, чуть в больничку не загремел, но оно того стоило. Дело в том, что эта краска была, во-первых, многоразовой, если ее правильно готовить, во-вторых, наносилась силой воли, а не кисточками или техниками и в-третьих, не расползалась при ослаблении внимания — что и было моей основной проблемой до ее появления. Оказалось, что лед без непосредственного внимания старается затянуть пустоты внутри себя, а чакру растворить. Что-то вроде подсознательного желания, ведь печать — это потенциально слабое место, где лед легче всего сломать. Другое дело, если рисунок выполнен чернилами — черное пятно маячит на периферии, не давая про себя забыть. А уж если эти чернила сами сопротивляются искажению, то возникает конфликт, но какое-то время конструкция держится. Правда, пока я работаю безо льда, тренирую скорость, сложность и количество изображений. А мелкий гоняется за результатами, но повредить не может, так что все довольны.

— Что это за еб

* * *

я х*ня?! Она не отмывается!! — выскочила запыхавшаяся Таюя. Хм, черное на красном. Кляксы на лице. Сочинить что ли хокку?

— Это краска.

— Ясно, что не моча! Как ее смыть?!

— О, тебе помочь помыться? Потереть спинку? Может, еще и одежду постирать дашь?

— Извращенец!!! — и убежала. А чего вообще заходила? Если что-то важное, вернется.

Ну-с, а теперь мой маленький вредитель, мы займемся тобой. Пытаюсь обернуть водой голову Кантаро и не задушить его при этом. Вроде пока шевелится. И хихикает. Вот так психану сейчас, и откручу кому-то башку. Если бы краска не была многоразовой, мелкий нагрел бы меня на крупную сумму. После уничтожения Водоворота ее хрен достанешь.

— Ай, ухи!!! — во-от, сразу и говорить начал, а не строит из себя маленькое и кавайное чудовище. Понятия не имею, нормален ли его словарный запас для этого возраста, да и возраста не знаю, но иногда Кантаро можно заподозрить в наличии мозгов. Когда чует, что получит ремня, да. Вернее, будет сидеть в ледяной тюрьме и смотреть, как я ем сладкое. Совмещаю приятное с полезным, да. А то побьешь его, сломаешь что-нибудь, а потом лечи, кто их, этих детей, знает. Орочимару сказал, хрупкие, значит хрупкие. Не бить, не трясти, не переворачивать, не мочить и все в таком духе.

— Терпи, мелкий, тебе еще мыться.

— Откручиваешь голову? Ку-ку-ку, надеюсь, результат отдашь мне, а не выкинешь.

— Съем, — фыркнул, — или понадкусываю.

— Не нада! Я халосый!

— Так, мелкий, не кривляйся, всё у тебя с дикцией нормально. Скажи правильно.

— Не-а!

— Тогда банку снимать не буду.

— Ура!

— А вот дедушка Орочимару пироженки принес.

Саннин фыркнул. Принес он, конечно, бурду какую-нибудь в карманах таскает, типа просроченного слезоточивого газа — страшная вещь!

— Да?

— Да, — подыграл. Прогиб засчитан, но я все еще обижен и не буду помогать с отчетами. Потому что смотрю на не просто зеленеющего, а почти колосящегося саннина и понимаю, что мой мозг мне еще дорог.

— Дай!

— А как есть будешь?

— Р-р-ртом!

— Ну, на, — достаю окаменелую печенюшку — для ребенка ничего не жалко. У меня еще мышка дохлая в кармане лежит. Соблазнилась печенькой, да.

— Ой! — сухарик гулко стукается о банку.

— Снимать?

— Снимай!

— Ну что, дедушка Орочимару, снимай.

— Твой подопечный, ты им и занимайся, ку-ку. А я посмотрю, — вот говнюк! — Кстати, через неделю пойдем в экспедицию. И в Акацки по дороге завернем, так что готовься.

— Хай!

Каэдэ

Все-таки ранг миссиям раздавали не дураки. Нет, я не жалуюсь, просто считала, что уровень накрутили из-за ценности объекта, да и охрана обещала затянуться на долго. Тем не менее, за последний месяц я дважды серьезно загремела в больничку, при этом мой подопечный максимум заработал себе легкий психологический дискомфорт. Вот же не пробиваемая личность! И не убиваемая. По крайней мере, в нашей деревне охранять не от кого — все и так разбегаются. Но обо всем по порядку.

Сопровождение ящиков со льдом и их охрана было довольно унылым занятием, и только то, что ранг миссии не понизили, грело сердце одинокими вечерами. А что поделаешь, нормальные парни если и есть где, то точно не в Звуке — там сплошные отморозки, и не в Конохе — сплошные идиоты и слабаки. Нет, ну это ж надо, ни один патруль АНБУ меня не запалил! А ведь пробегали, что, кстати, по слухам не характерно. Нет, я маскировалась, но так хотелось размяться! Если бы не миссия, отловила бы парочку этих недоразумений.

Желания сбываются, однако. Парень моей мечты смылся из Конохи буквально через пару дней. Хорошо, что приказа защищать ящики ценой своей жизни не было, иначе брошенной вскользь иллюзией и десятком кунаев я бы не отделалась. И так до сих пор вороны периодически мерещатся, отходняк-с. Зато успела сказать спасибо человеку, который почти исполнил мечту моих предков. Проклятые Учихи уничтожили себя сами — не мечта, а сказка! Нужно будет отблагодарить Орочимару-сама, все-таки он первым сообщил мне благую весть, хотя мог этого и не делать.

Поднявшееся настроение не портило ни возвращение в деревню на носилках, ни то, что лечащий ирьенин бросил меня оперировать и куда-то убежал. Даже мелкий Учиха, шляющийся рядом с объектом, вызывал лишь умиление. Думаю, за особые заслуги мне разрешат его прирезать. Ну или хотя бы потыкать чем-нибудь острым. В конце концов, мои детские мечты явно не дотягивают до планов Орочимару-сама по важности и изощренности. Но помечтать можно, а заодно и потренироваться.

Казалось бы, какая мелочь — клан Учиха вырезали, но мою жизнь это изменило капитально. Тело наполнилось легкостью и впервые за несколько лет я пошла в кузницу не для того, чтобы заточить оружие. О, да, наконец-то многолетние тренировки по владению не стандартным оружием станут из дани традициям преимуществом. Наконец-то все эти мечники, махающие своими оглоблями, узнают, насколько ничтожны их навыки. Наконец-то исчезли те, кто своими глазами мог украсть секреты моего клана, за одну схватку обесценив труд многих поколений. Скоро Оружейники снова займут полагающееся им место в мире!

Увы, к возрождению клана нужно подходить основательно и без спешки. Просчитать варианты, подобрать сильных партнеров для детей, накопить средств. И если с деньгами на начальных этапах проблем не будет, то вот с подбором мужей нужно быть аккуратной. Думаю, Орочимару-сама или кто-нибудь из его помощников согласиться составить карту генной совместимости или даже модифицировать детей. Хорошо, что Юкимару часто сидит в библиотеке, можно прочитать медицинские свитки, чтобы точно знать, на что я могу рассчитывать при модификациях, а какие результаты останутся лишь мечтами. Неплохо было бы создать несколько генолиний. И обновить клановую библиотеку.

Орочимару-сама всегда благосклонно относился к приобретению новых знаний, так что несколько скрытых хранилищ клана мы посетим уже после экспедиции, если останутся силы. Конечно, саннин ознакомится с материалом, но на то он и Каге, чтобы знать все о своих подчиненных. К тому же сейчас мне нужно доказывать не только свою полезность, но и клана. Никто не будет тратить свои силы на бесперспективные проекты, да и помощь в освоении техник от столь опытного шиноби может быть полезна. Цена велика, но и награда соответствует. Как много мне предстоит изучить, прежде чем стать достойной главой и не разочаровать Мастера. Но я справлюсь. Теперь, когда от проклятого клана почти ничего осталось, некому помешать мне.

Глава 14

Юкимару:

Кантаро ревел. Кантаро топал ногами и катался по полу. Кантаро кидался ничем, потому что уже кинул все, что мог. Из единственных на всю комнату целых пиал я и Кимимару молча пили чай и закусывали пироженками, кидать которые у мелкого не поднялась рука. Устроенный ребенком концерт был довольно однообразен, но других пока не предвиделось. Низкое качество зрелищ компенсировалось хлебом высшей пробы, да.

Причиной истерики, длившейся уже час, был намечающийся поход. С одной стороны, таскать с собой мелкую сопливую недвижимость не хотелось. Это нужно специальный контейнер делать, в котором живое существо не задохнется, не помнется во время боя и акробатических выкрутасов и это еще минимум. А ребенок, по мнению Орочимару, штука хрупкая. И громкая, как подсказывает мне опыт. То-есть, контейнер должен быть еще и звуконепроницаемым изнутри. Естественно, смастерить за оставшиеся за выхода пару суток такую фиговину из уже имеющихся материалов было можно, но никому не надо. А долго держать живого в свитке вредно для здоровья. Обычно там хранят тех, чьему здоровью контрольный в голову только поможет.

С другой стороны, оставлять редкий подвид шиноби, мелкого Учиху, в логове безумных ученых, преступников и прочих нехороших личностей тоже было нельзя, ведь в деревне Звука части тела были альтернативной валютой отнюдь не фигурально. Я даже в библиотеке смотрел курс органов к деньгам, и обнаружил, что до 25-ли лет стоимость содержимого шиноби растет, а падать начинает только с 60-и. Оказывается, я богат, да. Вот только Кантаро на растущую банковскую ячейку не тянул, максимум, на стеклянную копилку. При том прозрачную, потому что рыночную стоимость мелкого все заинтересованные люди рассчитали как в целом, так и по частям. В итоге и не оставишь ни на кого. Разве что Кимимару отдать, но мелкий уже час производит на него плохое впечатление. А мы всего лишь не спросили у ребенка его мнение, но кто ж знал? При том сомневаюсь, что сам Кантаро знает, что хочет выбрать.