Орёл и Созвездие

— Когда КП заперт изнутри, её невозможно открыть снаружи. Слава Всевышнему, заперт он снаружи, так что я могу вскрыть замок. Но это не останется незамеченным. Под потолком помещения размещены две выдвижные пулемётные турели, которые активируются и возьмут на прицел вход, как только дверь откроется. Отключить их нельзя, так что — дело за вами, капитан. Турелям понадобится секунды две, чтобы прийти в боевое положение. Их примерное расположение вы должны помнить по модели, которую я показывал на "Ответе Хейдлинга".

— Что, последний рывок? — прищурилась дочь генерала Ивана.

— Угу. — Рахул склонился над компьютером. — Закончим тут — и можно писать отчёты.

— Зарядить бронебойные, — сухо распорядился Шейлок.

Сержанты и капитан встали по двое у стен, взяв штурмовые винтовки наизготовку. Облачённая в более лёгкие доспехи Наташа отошла назад, прикрыв собой Эмиссара. Ким закусил губу, выбивая комбинации цифр и букв на сенсорной клавиатуре. Не отрывая взгляда от чёрно-зелёного экранчика, произнёс:

— Та-ак... почти... Готовьтесь!... М-м-м-м... Пошли!

Щёлкнул замок. Капитан Шейлок пинком распахнул дверь КП и первым ворвался внутрь. За ним последовал один из сержантов. Двое других остались в коридоре. Высунувшись из-за косяка, они сразу открыли огонь куда-то вверх. Внутри тоже треснули короткие очереди — одна, другая, третья. А затем стрельбы прервалась, как ножом обрезало. Сержанты отступили, опуская оружие.

— И всё? — с нескрываемым разочарованием поинтересовалась Эмиссар, выглядывая из-за плеча Наташи.

— И всё, — устало ответил ей усатый имперец, выходя в коридор. — Уж извините.

Он наклонился вперёд, чтобы показать спутникам две длинные белые царапины на левом наплечнике:

— Не пробило. А пройди пули на ладонь правее — попали б в шею. Ладно, сэр, делайте своё дело.

Командный пункт базы больше всего напоминал диспетчерскую крупного космопорта. Отыскать консоль коменданта сходу не получилось — она ничем не выделялась из двух десятков других рабочих станций. Выдала её табличка с подписью, закреплённая над монитором. Рахул активировал консоль, наигранно-галантным жестом указал Наташе на кресло:

— Лейтенант, прошу. Вводите коды.

Темнокожая женщина с видимым облегчением плюхнулась на сиденье, быстро застучала клавишами, ничуть не боясь опечататься.

— Лейтенант? — удивлённо переспросил усатый имперец. — А разве не вы — специалист по... вот этому всему, сэр?

— Специалист — я, — широко ухмыльнулся Ким. — А пароли знает Наташа. Вы думаете, Генштаб доверил бы информацию такого уровня Научному флоту?

— Но вы же нашли пароли в архивах...

— Файл с паролями. Который сам был зашифрован. Открыли его в Генштабе.

— Закончила, — доложила Наташа, откидываясь в кресле. — Коды приняты, база под нашим контролем.

И в тот же миг замолкла сирена. По залу прокатилось тихое гудение, под потолком начали неуверенно моргать лампы дневного света. Несколько секунд — и аварийное освещение сменилось нормальным. Загорелся гигантский, во всю стену, главный экран командного пункта, выдав заставку с гербом уже не существующего государства — старой Земной Федерации. Над стилизованным земным шаром, заключённым в лавровый венок, сияли белые звёзды, а надпись древними кантонскими иероглифами, идущая по гербовой ленте, гласила: "Дорога в тысячу ли...".

* * *

Совсем стемнело. Они рядком сидели на заросшей посадочной площадке для малых катеров, прямо на асфальте, и глядели, как ночной ветер треплет флаги. Солдатам пришлось повозиться, чтобы заменить сгнившие стальные тросы, зато теперь над плато, над забытой военной базой, реяли два знамени. Чёрный феникс Новой Империи и Южный крест Солнечной Федерации. Орёл и Созвездие — символы, оставшиеся неизменными с военных лет. Не та была уже Империя, не та Федерация — а флаги те же. И странно они смотрелись один возле другого. Особенно здесь, на этом реликте прошедшей войны. Рядом с ними плескалась белая тряпочка — носовой платок Эмиссара. Он заменил собой несуществующее в природе знамя Великого Роя.

— У меня нет даже пахучей железы, чтобы пометить местность, как Рой обычно делает, — пожаловалась дипломат, огорчённо шевеля усиками. — Разве что на пол плюнуть...

Конечно, плеваться на глазах у друзей Эмиссар не стала. Сейчас она вместе с ним смотрела на флаги.

— Что ж, должна признать, иногда путешествие бывает интересней, чем цель, ради которой оно затевалось, — сказала зеленокожая женщина спутникам.

— По-моему, кто-то из земных мудрецов говорил то же самое, — ответила ей Наташа.

— Тысячи две лет назад. Или три, — подтвердил Рахул.

— Я правда думала, что в конце нас ждёт что-то невероятное. — Эмиссар вздохнула. — А получилось скучно... Хотя... Даже самое хорошее путешествие в конце неизбежно разочаровывает. Тем, что подошло к концу. Рахул, Наташа, вы оставите мне свои почтовые индексы? Я буду вам писать.

— Конечно, — кивнула лейтенант Иван. — А по возможности — прилетайте на Высокий Урал. Погостите у меня. Отец хоть и грозен с виду, обожает готовить для гостей. Попробуете настоящие традиционные русские блюда — борщ, галушки, бигос, кнедлики. Отец делает потрясающие кнедлики.

— Увы, не в ближайшие двадцать лет, Наташа, — грустно улыбнулась посланница Роя. — У меня плотное расписание. Жизнь Эмиссара не подразумевает отпусков. Но я всегда буду рада вас видеть, где бы мы не встретились. Дороги судьбы непредсказуемы.

— Летит! — вдруг воскликнул Рахул, указывая пальцем в небо. Там среди звёзд зажёгся особо яркий огонёк. "Великая северная мышь", бывший грузовик, ставший кораблём рейнджеров, заходил на посадку, чтобы забрать с планеты членов экспедиции и их транспорт.

— Интересно, — проговорила Эмиссар, откидываясь на спину и закладывая руки за голову. — Скоро это место станет домом для десятков тысяч людей. Потом их число вырастет до сотен тысяч, миллионов. Они будут рождаться и умирать здесь, любить и ненавидеть, творить и разрушать. У мира появится история.

— Ну, история у планеты уже была, — не согласился майор. — Как раз с историей мы тут и имели дело.

— Нет. — Эмиссар улыбнулась своей обычной подкупающе тёплой улыбкой. — Это всё была предыстория. А история Дельты Антиохии-IV только начинается. И начинается она с нас, друзья мои. Разве вам не лестно?...

Конец.

43