Стальная: вернуться и вернуть часть 1-я

— Ариса, я бы попросила, — я встала и с вызовом посмотрела на нее. Честно сказать, трудно выглядеть внушительно, если ты собеседнику под мышкой умещаешься, но если уж понадобится, пойду в ва-банк, хотя это и рискованно, — Его зовут Чисс.

— Я знаю, как его зовут, — скривилась Ариса, — Уж ты постаралась, чтобы я запомнила.

— Как я понимаю, вы Ариса Дай'Магриард, — вслед за мной поднялся мальчуган и оттеснив меня в сторону, встал напротив драконницы.

— Пф, а мальчик-то с гонором, — фыркнула драконница. На ее благородном лице появилось крайне-высокомерное выражение, от которого у меня все зубы заныли, — Не наглей, смесок, иначе не посмотрю, что короткохвостый, все когти пообломаю.

— Вы мне никто, — холодно процедил Чисс, — и значит, ничего сделать мне не можете.

Ариса гневно сузила изумрудные с вертикальными зрачками глаза.

— Я старшая самка побочной семьи Дай'Магриард, уродец, а это значит...

— Это значит, — нагло перебил ее драконыш, — что все вопросы моего воспитания вы должны решать с моей мамой или ее наставницей. Сами же вы не имеете на это никакого права.

— Ах, ты..., — лицо драконницы покрылось мелкими черными чешуйками. Она стремительно начала трансформироваться.

— Ариса!!

Я заслонила собой ребенка. Драконница дышала тяжело и часто. Прямо на глазах она теряла свою человечность. Это происходило не так как у Лассаиндиара, все стадии трансформации можно было рассмотреть в мельчайших подробностях. Никакой дымки или тумана, Ариса действительно трансформировалась, постепенно превращаясь из человека в прямоходящего ящера с крыльями. А дальше и до истинной формы недалеко. Вот там будет и марево, и туман, и дымка — на выбор.

— Ариса, пожалуйста, он же еще ребенок, — и уже Чиссу, — Смени тон, Чисс, она все-таки старше тебя и на много. Прояви уважение.

Драконыш поджал губы и упрямо вздернул подбородок.

— Чисс, ты меня слышишь? Извинись перед Арисой.

— Я не буду просить прощения у этой самки.

— Чисс, мне не нравится, как ты себя ведешь. Извинись.

— Не буду, — заупрямился он, чем сильно меня рассердил.

Я повернулась к, надувшему губы, мальчишке.

— А ты неплохо водил меня за нос, претворяясь взрослым самостоятельным мальчиком. Теперь я вижу, что ты всего лишь упрямый, вздорный мальчишка. Твоя мама попросила, чтобы я позаботилась о тебе?.... Что ж, пора заняться твоим воспитанием.

— Я не буду извиняться, — уперто заявил Чисс и даже отвернулся от меня.

Ах, вот как!

— Хочешь, чтобы я тебя отшлёпала? — нейтральным тоном спросила я.

Ребенок наивно захлопал глазками и спросил:

— А что такое — отшлепала?

Не подав вида, что удивилась — взяла его за руку и повела в лес.

— Сейчас и узнаешь.

* * *

Мы вернулись минут через пятнадцать. Чисс, красный как рак, потирал отбитые ягодицы, и выглядел, мягко говоря, ошарашенным. Он сбивчиво попросил прощения у Арисы, которая, — что неожиданно — тоже извинилась, после чего, не поднимая глаз, попросил оставить их наедине, буквально на несколько минут. Я не стала спорить, и пошла посмотреть, что там делают наши гигантские насекомые, уж очень азартно они разрывали какую-то яму — как бы нору брынга не потревожили. Эти огромные вонючие черви любят селиться у рек, и хотя не опасны, воняют, как протухшее мясо, что само по себе неприятно.

— Что делаем?

Существа синхронно обернулись и затрясли членистыми лапками, выражая крайнее возбуждение.

— Мы нашли фучагу.

— Фучагу? Это еще что такое?

— Фучага — блуждающий корень. Если его изловить, а потом привязать к нему сигнальное заклинание, он может привести нас к светлому источнику.

— А зачем вам источник?

Насекомые погрустнели. Фасеточные глаза потухли, головы поникли, от чего существа стали похожи на засохшие стручки фасоли, скрюченные и неприглядные.

— Мы усохли. У нас совсем не осталось жизненных сил, а нам очень бы хотелось вернуться домой.

Мне стало их жалко. Ведь я сама почти в такой же ситуации, и мне тоже ну очень хочется домой, или, по крайней мере, в свое время.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Да-да, — взбодрились они, — помоги нам откапать его. Он уже близко. Мы чувствуем его.

Я посмотрела в яму, и подумала, что если корень блуждающий, значит, он движется. Хм. Тогда не достаточно будет его просто откапать, нужно будет еще поймать его и как-то удержать.

— Нам нужен ковш и мешок, — вслух изрекла я, — Подождите, я сейчас.

* * *

У нас получилось!!!... Как мы, в шесть рук, четыре волосатые лапы, и восемь членистых конечностей, ловили эту изворотливую штуку — отдельная история, сдобренная совсем не цензурными эпитетами в адрес фучаги и всей ее растительной родни... но у нас получилось! Мы поймали его!

— Иш, я поняла, что тебе очень нравится ползать в грязи, — бесшумно подкралась к нам драконница, — Но, что, небесная богиня, вы здесь делаете?

— Представляешь, мы ее поймали! — восторженно сунула ей под нос мешок с извивающимся корнем.

— Кого? — отшатнулась Ариса, брезгливо поморщившись.

— Фучагу!

Ариса, превозмогая отвращение, кончиками пальцев коснулась мешка.

— Какая редкость, — произнесла она, хотя прозвучало это скорее, как: "какая гадость", — И, что ты будешь с ней делать?

— Мы привяжем к нему поисковое заклинание, и он приведет нас к светлому источнику, — локтем стирая грязь с лица, я встала, но отряхиваться не спешила — о веревке-то я забыла, вот и пришлось держать в кулаке. Но даже мертвой хваткой вцепившись в мешок с трофеем, я сияла как лампочка шестидесяти ват.

— Зачем он тебе? — приподняла брови драконница, отодвигаясь от мешка с фучагой.

— Не мне, — замотала головой, от чего в глазах потемнело, — им.

Я мотнула головой себе за спину.

— Нам, — подтвердили гигантские насекомые.

— Иш, ты же не умеешь пользоваться силой, — недоверчиво сощурилась Ариса.

— Поэтому я хотела попросить тебя, — Точеные брови драконницы приподнялись еще выше. Я только руками развела, — Грана-то нет.

— Иш, я, конечно, уважаю твое стремление помогать, все-таки ты посланница Эрмиадиды, — после ее слов за спиной послышались удивленные ахи, и кто-то даже грохнулся на колени, — Но я-то тут причем?

— Ну, Ари-и, — сделала я бровки домиком, и жалостливо захлопала глазками.

— Почему я должна им помогать? — обескураженно вытаращилась на меня Ариса, отступая на шаг.

— Ну, Ари-иса-а, — делая совершенно несчастное лицо, — Ну, пож-алуйта-а.

— О, небесная богиня!

— Ну, что тебе сто-оит. Ну, Ари-иса-а, — я надула губы, и позволила глазам заслезиться.

Совсем не по взрослому, но что поделать — цель оправдывает средства.

— Тебе не говорили, — скрепя зубами, сдалась драконница, — что когда ты так делаешь, тебе просто невозможно отказать.

— Говорили, и не раз, — победоносно улыбнулась я.

Драконница вздохнула, и, уже не скрывая отвращения, взяла мешок с корнем.

— Скажи, почему я до сих пор тебя терплю?

— Может, я тебе нравлюсь, — брякнула я.

Свидетели нашего диалога начали давиться смешками, маскируя их под кашель. Ариса шутки не поняла. Она сделала скептическое выражение лица и произнесла каждое слово отдельно.

— Ты мне не нравишься.

Я стерла улыбку с лица, чтобы не портить эффект.

— Ну, хорошо, попробуем с другой стороны. Может, потому что я посланница Эрмиадиды?

— Возможно, — согласилась она, — Но сейчас я в этом не уверена.

— Значит, все-таки нравлюсь.

Мои губы сами собой растянулись ехидной улыбке, а простудное заболевание за спиной превратилось в эпидемию бронхита.

— Иш, ты невыносима, — закатив глаза к небу, простонала Ариса.

— Я знаю, — согласилась я, и почесала Грини за ушком, которая вернулась на свое место, после того как сбежала от меня, не желая быть извазюканой в грязи.

* * *

У Арисы все получилось легко и незатейливо, не то, что у Грана, который с простейшим заклинанием возится дольше, чем, если бы сделал то же самое, но без использования сил. Она установила на корень малюсенький маячок в виде красного огонька и передала фучагу насекомым. Те начали благодарить ее, но Ариса ткнула в меня пальцем, и сказала, что благодарить надо нее ее, а меня. Они согласились, и повторили все слово в слово. Я рассмеялась и пожелала им удачи в поиске источника. Один из них, сказав что-то своим сородичам, вышел вперед. Он наклонился и произнес тихим шелестящим голосом:

— Скажи мне, как тебя зовут, странное создание?

— Ишшари Ниийна.

— Нет. Скажи настоящее имя.

— Я не могу, — покачала головой, помня, что сказал перед уходом Макс — мое настоящее имя без последствий может произносить только он. Поэтому и Вейранар обращался ко мне — Иш, а не Нина, хотя прекрасно слышал, как зовет меня бог-оборотень.

— Я понимаю. Тогда дай мне свою руку, Ишшари Ниийна, — и протянул мне конечность, которая медленно трансформировалась в костлявую человеческую руку с кожей цвета пожухшей листвы.

Я осторожно сжала хрупкие пальцы и почувствовала, как живое тепло просачивается сквозь кожу. Драконья сущность настороженно прикоснулась к нему, изучая силу существа. Возникло стойкое ощущение, что я уже где-то встречалось с ней, и что мне она не навредит, поняв это, я расслабилась. Преодолев барьер моей недоверчивости, тепло проникло глубже, где соприкоснулось с чем-то похожим, но очень слабым, едва теплящимся. От прикосновения, словно тысячи микроразрядов побежали от моего сердца по всему телу. Я охнула и отдернула руку.

Существо зашуршало крыльями, которые до этого плотно прижимало к телу, и закивало, от чего длинные изогнутые усики коснулись моих плеч.

— Так я и думал, — зашелестело оно, — Я не прощаюсь с тобой, Ишшари Ниийна. Мы еще встретимся. Береги себя, дитя двух миров.

И с этими словами существо, похожее на гигантскую саранчу, развернулось и ушло со своими сородичами в лес, где они собирались отпустить корень и последовать за ним прямиком к светлому источнику.

— Ариса, слушай, а кто они такие? — обратилась я к драконнице.

— Представления не имею, — пожала та плечами, — Я сама таких впервые вижу.

— Но они же говорили на общем, да?

— Да. Но я не поняла как. Рта-то у них нет.

— Ну, рот-то у них есть, а вот с голосовыми связками напряженка.

Мимо с радостным гыканьем пронеслись огры и мы с Арисой переключились на них.

— Иш, я думаю, тебе надо чем-то занять этих двух малолетних недоумков, пока они своими играми, весь лагерь не разгромили.

— А почему именно я? — возмущенно уставилась я на Арису.

— Тебя же оставили за старшую, — смерила меня оценивающим взглядом, — или как?

— А откуда ты знаешь? — парировала я, — Тебя же здесь не было.

— Мне Чисс сказал.

Я обреченно вздохнула.

— И что мне с ними делать?

— Оранганы признают только вожака, — к нам подошел седовласый мужчина, один из тех, кто помогал ловить корень. Саур, вроде, — Они должны почувствовать вашу силу, и тогда ими будет легко управлять.

— Предлагаете мне уложить их на лопатки? — я сжала кулак, согнула руку в локте и пощупала хлипкие мышцы, — Я, что похожа на рестлера?

— Нет, — понятливо усмехнулся мужчина, — Я имел ввиду силу духа. Вы должны показать им, что вы здесь хозяйка, и что вас нужно слушаться.

Я с ужасом представила, как буду доказывать этим мышцам без мозгов, что я здесь хозяйка, и нервно проглотила вязкую слюну.

— Другие идеи есть?

— Ланнэрре, только своим авторитетом вы сможете добиться от этих молодых оранган послушания. Они уже чувствуют, что вы кто-то важный, иначе бы не стали помогать вам, ловить корень.

— Да они, наверное, решили, что это очередная игра, так что...

— Вы ошибаетесь, ланнэрре, — мужчина тяжело вздохнул, поражаясь моей недогадливости, — Я несколько лет жил в клане Скользящих над волнами, и знаю, что говорю. У вас получится.

— Я не уверена....

Но закончить фразу не удалось: два безмозглых неуклюжих бугая, пробегая мимо костра, где благо никто не сидел, опрокинули котел, в котором я предполагала начать варить суп для команды Вейранара, и даже уже бросила в воду, которую лично натаскала, найденные в вещевом мешке корнеплоды.

Твою ж... драконью прародительницу! Сколько труда насмарку. А мужчины вернуться, голодные, как стая разгов. Чем я их кормить-то буду?! Вот тут и прорезался мой командирский голос с явно нечеловеческим рычанием.

* * *

Совершенно невообразимую картину увидела, вернувшаяся из леса, команда Вейранара, включая, конечно, его самого, когда услышав жуткий утробный рев со стороны лагеря, бросилась на выручку тем, кто в этом лагере остался, в надежде спасти тех, кого еще можно было спасти, но то, что они увидели, поставило закаленных воинов в тупик. Два молодых орангана, сидя на земле, испуганно жались друг к другу, робко поглядывали на маленькую, хрупкую рыжеволосую человечку, в мужской рубашке, подпоясанной веревкой, которая орала на них, порой срываясь на драконий рык, и сплевывая в сторону небольшие сгустки пламени, из-за чего земля у ее ног порядочно обуглилась. Понять то, что она выкрикивала, было практически не возможно, так как слов таких Орни'йльвир еще не знал, но двум набедокурившим оранганам перевод был не нужен, у них и без тонкостей, давно душа в пятки ушла.

— Ха, — не скрывая гордости за подопечную, улыбнулся Вейранар, — Гран, ты глянь, мы с тобой всего на несколько часов отлучились, а наша красавица уже воспитательными работами занялась.

— Ты, вроде, о Чиссе говорил? — эльваф тяжело оперся о посох и прижался лбом к навершью.

За рыжеволосой посланницей он наблюдал с тихой нежностью, пряча в глубине сердца, кровоточащую рану, которая, — и он знал это наверняка, — сколько бы ни прошло лет, никогда не затянется. Увы, так происходит, когда эльваф действительно начинает испытывать чувства. Все дело в том, что темные, да и светлые эльвафы — любят только раз в жизни, хотя и могут прожить, не любя, до конца своих дней — уж такова их природа.

— Ай, — отмахнулся вампир, — всего-то пару тройку шлепков и досталось. Он даже понять ничего не успел, больше удивился.

— Как-то это не правильно, — запустил пятерню в свои лохмы Гран, — мальчишку должен воспитывать его отец.

— Согласен, — кивнул Вей, — Я с ней поговорю на эту тему. Но кое-чему это его все-таки научило.

— Чему?

— Лучше не упрямиться и извиниться, чем стыдиться, что тебя так наказали.

— Как бы он во вкус не вошел, — скривился Грандирэль.

Вампир покосился на приятеля и сразу понял, что тот, на мгновение, но все же представил себя на месте ребенка, и, хлопнув шахнира по плечу, громко расхохотался.

Что сказать, — вампир уже и не помнил, когда в последний раз ему было так легко и весело, как сейчас, в компании влюбленного ушастого обормота и его любимой огненной девчушки. Впервые поручение богини не тяготило, а радовало, и этим он обязан ей — зеленоглазой землянке с большим, любящим сердцем, и бесспорными замашками стальной.