Поворот

Андрей внутренне охнул. Он уже начал привыкать к местному бардаку, но это выходило за рамки разумного.

— Кто-то был наказан?

— Над комендантом фон Фельдманом проведено расследование, но никто не наказан, не до этого было.

— Ваше императорское Величество, может нам сократить круг посвященных лиц ради секретности предприятия — осторожно предложил Андрей.

Александр Николаевич задумался. Да, пожалуй, надо. Да и проще так будет. Пригласить Орлова, Долгорукова, Бибикова в кабинет. Все, что нужно, до подчиненных они после донесут сами. Может еще министра финансов Берга? Нет, Берга не нужно. От него толку как от Вронченко. Денег все равно не найдет. Если понадобятся расходы, возьму просто так, как батюшка делал.

— Пожалуй, вы правы князь. Завтра в полдень прошу ко мне в кабинет. Прибудут князь Орлов, ваш начальник Бибиков и военный министр, князь Долгоруков. Все приватно обсудим, в узком кругу — и они пошли в сторону дворца.

Глава 5

Совет собрался на следующий день в кабинете императора в Арсенальном каре, и Андрей, вероятно, был единственным из приглашенных, кто знал причину столь интимного собрания. Хотя перед этим все они присутствовали на своеобразной презентации его винтовки, проходившей на том же стрельбище у озера, недалеко от дворца. Испытатели постарались на славу, но все-таки оставили небольшое количество пуль, которыми можно было снарядить пару патронных лент. Андрей с интересом наблюдал, как приглашенные сановники отнеслись к новому оружию. Самое большое воодушевление испытал его начальник, Дмитрий Гаврилович Бибиков. Жалко только, что отсутствие руки не позволило ему произвести хотя бы несколько выстрелов. Начальник третьего отделения собственной Его императорского Величества канцелярии князь Алексей Федорович Орлов осмотрел винтовку с интересом, внимательно изучил механизм, и даже несколько раз пальнул по мишени. После этого его лицо стало задумчиво, словно он просчитывал возможные варианты развития событий, возникающие от появления нового оружия. Однако более всего Андрея удивила реакция военного министра князя Долгорукова. При виде винтовки тот словно встал в ступор, а после лицо министра отобразило разом целую гамму чувств. От брезгливости до откровенного неприятия. Будто перед ним лежала причина всех его будущих бед и несчастий. Винтовку он взял в руки как ядовитую змею, и сделав несколько выстрелов поспешно положил на стол. Тяжело им будет с таким-то военным министром. Вероятно, слухи о его недалекости имели под собой вескую основу. Андрею вспомнились высказывания князя Долгорукова о револьверах, как о бесполезной игрушке и он только вздохнул.

Позже, Андрей наблюдал, как рассаживаются в креслах виднейшие сановники империи. Смотрел на их озадаченные лица, вспоминал утреннее представление, и пытался угадать — о чем они думают. А самое главное, что они думают о нем? За время пребывания в этом времени, а особенно за несколько последних лет вращения в чиновничьих кругах и окружении наследника, Андрей пришел к выводу, что хотя, в Российской империи не было разделения властей, но три различных власти существовали. Это двор, армия и чиновничья вертикаль. Причем, каждая власть имела свое влияние, и пользовались разным уважением в обществе. Служба при дворе, несомненно, была почетной и достаточно влиятельной, но в обществе большим уважением не пользовалась. Армия пользовалась уважением во всех кругах, но особого влияния не имела. Чиновники обладали большой властью, особенно на местах, однако Андрей знал очень мало людей, которые сказали о них хотя бы одно доброе слово. В этом ракурсе стоило подумать о весе его персоны в глазах сидевших напротив него людей.

Его гражданский чин надворного советника не являлся чем-то выдающимся, таковых в империи было предостаточно. Не впечатляла и военная карьера князя Львова. Отставной поручик, вдруг ставший полковником, и при этом ни разу не воевавший и не имевший наград, для таких людей, как Бибиков, Орлов и Долгоруков особого значения не имел. Все они начинали воинскую службу с низших офицерских чинов, и пробивались наверх показывая доблесть в битвах и служебное рвение, поэтому получивший чин переводом с гражданской службы полковник, представлял для них одно недоразумение. Другое дело его придворная карьера. Хотя, никакого придворного чина у Андрея не было, его частые визиты к наследнику, а теперь уже императору давно секретом не являлись, и получение придворного чина представлялось в данном случае лишь вопросом времени. Любой человек в короткие сроки ставший своим в окружении императора, вызывал у этих людей интерес. То, что при этом он старательно исполнял обязанности чиновника, только делало ему честь. Разговор начал Александр Николаевич.

— Итак, господа, позвольте представить вам, князя Андрея Дмитриевича Львова. Хотя, Дмитрий Гаврилович его давно хорошо знает, ввиду того, что он служит под его началом — он посмотрел на Бибикова.

— Знаю, Ваше императорское Величество, и если будет позволено, могу отрекомендовать самым положительным образом — Дмитрий Гаврилович склонил голову, повернулся, посмотрел на Андрея довольным взглядом, и даже казалось, подмигнул.

— Вот и хорошо. А теперь господа позвольте, я посвящу вас в свои планы. Я знаю князя уже более двух лет и за это время много раз убеждался в его практическом уме и деятельном характере. Поэтому ввиду непростого положения, сложившегося в Крыму, имею намерение послать его представителем моей персоны в южную армию. Вас же прошу оказывать все возможное содействие благополучному осуществлению его миссии. По своим ведомствам разумеется. Считайте, что его просьбы и требования подчиненным вам лицам, будут требованиями от лица моей персоны — император осмотрел сановников.

Они слушали молча. Возможно, приказ был в некотором роде удивительным, но общение с покойным императором Николаем отучило их обсуждений приказов. Надо, значит надо.

— Кроме того, я намерен сформировать полк из дружин ополчения, вооружить его показанным вам многозарядным нарезным ружьем и отправить под командованием князя Львова в Крым для усиления южной армии и использования в решающих сражениях. По этому вопросу тоже прошу вашего полного содействия просьбам князя Львова. Особенно вашего, Василий Андреевич — обратился он к князю Долгорукову.

Долгоруков многозначительно прокашлялся.

— Позволено ли мне спросить Ваше императорское Величество?

— Я слушаю.

— В чем будет миссия князя Львова? — Долгоруков вежливо склонил голову в сторону Андрея и продолжил — Сейчас при командующем, князе Горчакове находится генерал-адъютант барон Вревский, посланный еще покойным государем. Как бы не пересеклись они делами?

— Покойный батюшка посылал барона наблюдать за ходом кампании, но не вмешиваться в приказы командующего, во избежание нарушения субординации и управления. Однако я решил вмешаться. Последние события и письма командующего подвигли к этому. Скоро господа нам в этой войне уже совсем нечего будет терять, поэтому вмешаться самое время. Генерал-адъютант Вревский тоже будет полезен. Он находится при армии давно, знает о происходивших событиях и окажет князю Львову неоценимую помощь.

Долгоруков медленно склонил голову в сторону государя, посмотрел на Андрея и глубоко задумался. Так выходило, что все вышесказанное сулило заботы в первую очередь ему. Ох уж эта война, не ожидал он такого. Как хорошо было в его молодые годы. Лихая конная атака, когда через строй врага пробиваются с саблей в руке, или бросок в штыки после залпа. Честь, доблесть или красивая смерть. Не то, что сейчас, когда солдаты не могут добраться до противника без того, чтобы их всех по пути поубивали, или лежат под обстрелом на земле как свиньи. Князь Меншиков Александр Сергеевич писал про такую войну. Дал же ему Господь испытание быть в такие времена военным министром. Василий Андреевич старался, но понимал, что не соответствует новому времени. Опять же и Меншиков подвел. Сколько писал в реляциях, что сдержит супостата без труда, но не сдержал. Князь Долгоруков докладывал с его слов государю о положении дел и выходит только выставил себя на посмешище. Меншикова из командующих убрали и теперь князь Горчаков ему голову дурит. По всему видно, что воевать не хочет и это понятно. Кому же радость на себя проигранное сражение вешать, на старости лет карьер ломать. Ведь, хотя и не говорят государю Александру Николаевичу, но все понимают, что война то проиграна. Опять же, как быть ему? Пойдет Горчаков на генеральное сражение, или замириться решат, да только все одно быть ему, князю Долгорукову военным министром, при котором войну проиграли. Не хорошо-с.

Он еще раз мельком бросил взгляд на князя Львова и подивился тому, как он ладно выглядит в своем сюртуке. Держится скромно, но вид спокойный, уверенный. При этом готов взяться за проигранное дело, которого даже князь Варшавский сторонится. Далеко Львов пойдет. А ведь получается, что надо помочь князю, это и будет хороший выход. Как бы там дело не окончилось, а его всемерное участие и помощь, государь, свет, да и общество, а сейчас это тоже важно, помнить будут. Ну что же, поможем. Может в нарезных многозарядных ружьях и револьверах князь Долгоруков понимал мало, но военные министерские дела знал хорошо.

Он вздохнул и снова обратился к императору.

— С какого же ополчения, полагаете набирать полк, Ваше императорское Величество?

Александр Николаевич повернулся в сторону князя Львова.

— Вот князь полагает из московского подвижного.

Долгоруков потеребил короткий ус и обратился к Андрею.

— Прошу прощения, князь, не имел чести знать вас ранее. Вы из каких Львовых будете, коломенских?

— Калужских, Ваше высокопревосходительство.

— Тогда почему же из московского ополчения собираетесь готовить полк?

— Полагал, что в крупном городе проще людей набрать и снабжение лучше. Опять же железная дорога в Петербург. Новые штуцера придется по ней получать.

Военный министр кивнул и начал говорить спокойным уверенным голосом, словно объясняя очевидные вещи несмышленому ребенку.

— Ежели вы из Калуги, то полк нужно там набирать. Московское ополчение по росписи на западную границу пойдет, а калужское как раз в Крым. Ополчение готовят и снабжают местные власти, так что вам, как калужскому там проще будет, а потребное количество нужных людей можно и из других ополчений отобрать. Опять же ружья нужно не из Петербурга ожидать, а из Тулы. У нас все штуцерные стволы наперечет, так что могу точно сказать — в Сестрорецке за весь прошлый года тысячу сто одиннадцать штук сделали. Если станут работать без роздыху, а они сейчас так и работают, то успеют вам за два месяца самое большее триста, четыреста штук ваших ружей изготовить. Здесь вся надежда на Тулу. Им за это время и восемьсот и тысячу по силам сделать. Поэтому советую сразу вести ваш полк из Калуги к Туле и там становиться лагерем в ожидании оружия. Туда и будем все свозить. Урядниками и офицерами мы вам поможем. В Калужской губернии ополчением командует генерал-лейтенант граф Толстой, я ему отпишу — задумался на короткий миг и снова обратился к Андрею — Вы из какого уезда?

— Из Тарусского, Ваше высокопревосходительство.

— В Тарусской дружине, как и в других, девятьсот человек будет. Вот на ее основе и набирайте людей.

— Я полагал, что ввиду скорострельности ружья и того что оно нарезное, сразу отобрать хороших стрелков из других дружин и ополчений, чтобы можно было использовать все преимущества оружия.

Василий Андреевич удовлетворенно кивнул.

— Дельная мысль. Отдам распоряжения, стрелков отберут и к вам пошлют. Уже решили, как воевать будете? С новым оружием новые артикулы и построения нужны.

— Нужны. Артикулы придется отрабатывать, но не ранее, чем новые ружья поступят. Начать хотя бы с роты, а там и далее дело пойдет. Тут толковый боевой полковник или майор потребен и урядники ему под стать — закончил Андрей и вопрошающе посмотрел сидевших перед ним сановников.

Потребен толковый боевой полковник — подразумевало, что сам он пока не боевой и не толковый, но как ни странно скромность князя произвела на присутствующих положительное впечатление. Даже хмурый начальник третьего отделения князь Орлов улыбнулся, а Андрей пояснил.

— Моя главная задача, присутствие в южной армии по поручению Его императорского величества, и для этого придется выехать в Крым немедля, сразу после назначения начальных лиц по полку. Поэтому заниматься сбором и обучением я не смогу.

— Что же, в этом помочь не трудно — заверил его Долгоруков

— Благодарю, Ваше высокопревосходительство — Андрей был удивлен. Советы военного министра действительно были разумны и по делу, а он то ожидал, что князь Долгоруков станет вставлять ему палки в колеса.

Далее разговор перешел к министру внутренних дел. Дмитрий Гаврилович обещал всякое содействие чиновников на местах и в конце разговора лишь только расстроено сказал.

— Все понимаю, государь, но жаль отпускать князя из министерства. Место директора хозяйственного департамента под него держал, теперь придется другого человека искать.

Князь Орлов также получил указания всячески содействовать миссии князя Львова. С ним у Андрея должен был состояться позже отдельный приватный разговор, но сейчас было важно, что начальник третьего отделения получил личный приказ от императора. Постепенно его миссия приобретала реальные очертания, и когда визит подошел к концу, Андрею лишь оставалось гадать, как он все это успеет сделать. Впереди предстояла полная забот неделя. Совещание закончил император.

— Ну что же, господа, в целом мы со всем разобрались, а мелочи после решите сами. Надеюсь, далее последует только дело и не будет писаний между министерствами пустых бумаг. На том и порешим.

* * *

Все-таки ранняя весна в Петербурге — чудесное время. За годы чиновничьей службы Андрею ни разу не удавалось бывать в столице в начале весны, и вот сейчас он наслаждался. Наслаждался нежной теплой погодой, свежим морским ветром с залива и ветром с Невы, насыщенным запахами пробуждающейся природы, часто перемешанным с амбре конского навоза и печного дыма. Жаль, только прочувствовать весну по-настоящему у него не получалось. Слишком много дел предстояло совершить за неделю. Нужно было решить вопрос с оружием, посетить еще раз Долгорукова, переговорить с Бибиковым, но сначала визит в знаменитый дом на Фонтанке, наводивший испуг на всех обитателей столицы. Там его ждал главный начальник третьего отделения Его императорского Величества собственной канцелярии князь Алексей Федорович Орлов. Разговор между ними предстоял весьма деликатный и для шефа жандармов неожиданный.

Андрей прошел в кабинет Орлова через коридоры наполненные людьми в голубых мундирах, и застал князя за разбором бумаг.

— Присаживайтесь, Андрей Дмитриевич. Ждал вас. Государь мне сказал, что у вас будут ко мне необычные просьбы и вопросы, так что я признаться уже устал гадать.

Князь Львов улыбнулся белозубой улыбкой и последовал просьбе хозяина кабинета. Обращение начальника третьего отделения было дружеским и неформальным. Что же, принятый тон разговора Андрея вполне устраивал.