А в литейке на "Аркадии" продолжается расширение. Нанятые строители успели снести одну стенку и построить три новые, увеличив площадь литейки почти в четыре раза, но к укладке крыши они ещё не приступали. Впрочем, прибывшие красноярцы не обращают на это внимания и уже занялись плавками в старой части литейки. М-да... оборудовать там ещё многое предстоит, но всё же основная забота у нас нынче не строительство, а найм новых работников, их подготовка и обучение.

Николай Иванович по моей просьбе ещё в середине января разместил в газетах объявления об открывающихся вакансиях на путиловском заводе и заводе "Аркадия", но найм, к моему удивлению, идёт вяло. Опытных работников к нам за месяц только двадцать пять человек пришло, и это в основном литейщики, токарей и фрезеровщиков всего девять. Много разнорабочих, но они-то как раз нам не особо нужны. Принимаем, конечно, и их, с целью дальнейшего обучения, но стараемся выбирать людей поумнее.

Иногда такие дуболомы приходят, просто жуть, двух слов связать не могут. И ладно бы они перед начальством робели, не-ет, первоначальный отбор и приём более-менее умных у меня ребята из бизонов проводят. Парни они языкастые, любого разговорить способны, но, бывает, и им не удаётся ничего понять. Вообще отсталость и безграмотность народа сильно огорчают, не такого я от столицы ожидал.

Да, понимаю, здесь много пришлых крестьян, и если работяги, проживающие в городе, хоть как-то о цивилизацию "потёрлись", то крестьяне с ней и рядом не ночевали. Причём даже крестьяне, несколько лет проработавшие на других питерских заводах, так называемые слободские (живут в заводских слобо́дках), часто ни умом, ни навыками не блещут. Правильно городские о них говорят: из деревни вышли, до города не дошли.

Короче, с наймом дела у нас идут медленно и печально. Да, блин, такова жизнь, и с создавшимся положением приходится мириться. А раз уж я назначил себя прорабом стройки имени светлого будущего, то мириться мне с этим придётся ещё долго.

— Алекс, ты опять в облаках витаешь? Признавайся: новую песню сочиняешь или заводские дела планируешь?

Мы с Николой стояли у стенки бального зала, отдыхая от танцев, и я, похоже, опять отвлёкся от происходящего вокруг. Князь бросил взгляд на зал, и его улыбка завяла.

— Чёрт! Кажется, нас сейчас начнут донимать две столичные курицы.

Курицами оказались две сестры лет двадцати и до сих пор незамужние; насколько я успел понять, дочки какого-то высокого чина из министерства государственных имуществ. Девицы не слишком умные, но княжеского рода и при этом назойливые. Пришли они не одни: вслед за ними шествовала тётка с недовольным видом. Девушки на балах сами по себе гулять не могут, только под присмотром старших родственников. Не знаю уж, кем эта хмурая тётя им приходится, но она к нам не подошла — остановилась чуть в стороне и изредка посматривала в нашу сторону, не препятствуя беседе.

Проигнорировать девиц мы с князем не могли. Вот если бы в ближайшие минуты начинался танец, тогда да, извинились бы и под этим благовидным предлогом ушли, но сейчас будет перерыв минут на двадцать, так что деться нам некуда, придётся их развлекать. Этикет, едрить его! Кстати, в подобной ситуации даже императору трудно избавиться от пустопорожних болтушек. Да-да, и самодержец всероссийский, бывает, слушает на балах дамскую ахинею и терпит её из последних сил. Поэтому и мы стояли и терпели минут десять, изредка поддакивая и давая пояснения.

— А у нас папенькин управляющий недавно был в Сибири, и он говорит, что там на медведях землю пашут. Александр, что вы об этом можете сказать?

Никола удивлённо на меня посмотрел, и в глазах его читался вопрос: что, правда? Ха, а ведь действительно правда, мне о таком методе вспашки дед Ходок рассказывал.

— Как ни странно это звучит, но да... пашут. Конечно, редко такое происходит, и то у самых дремучих старожилов. Да, впрочем, и пропахать-то на медведе нужно лишь первую борозду, так сказать для хороших урожаев и плодородия земли в целом.

— И что, они ловят медведей каждый раз, когда наступает пахота? А как крестьяне умудряются этих огромных зверей запрягать? — затараторили девицы, перебивая друг друга.

О-о... мать моя женщина! Разговариваем всего ничего, но сестрёнки достали уже по самое не могу.

— Да никто огромных зверей не запрягает. Вы видели, какие у цыган медведи пляшут? Молодые у них мишки. И тут так же. Сибиряки берут недавно родившегося медвежонка, обычно после смерти медведицы, потом год или два его выкармливают, а по весне используют для вспашки первой борозды и, представьте себе, отпускают. А если не уходит, то и на следующий год его к пахоте привлекают. Ну и так далее, пока зверь не взбрыкнёт.

— Как интересно! А о какой самой необычной охоте в Сибири вы наслышаны? Нам бы хотелось порадовать папеньку новым рассказом.

Я посмотрел на Николу как на последнюю надежду, но он лишь глаза закатил. Вот чёрт! А ведь до танцев нам ещё страдать и страдать, выслушивая разнообразную дамскую чепуху. Ладно, расскажу я вам, девушки, занятную сказочку, чтоб вы наконец-то отвяли. Только не обижайтесь.

— Знавал я охотника, который на зайцев вообще с одной махоркой ходил.

— Как это?

— Да брал с собой пачку махорки и два мешка. Отыскивал полянку, где ушастые любят резвиться, и там на каком-нибудь пеньке рассыпал махорку. А зайцы ведь жутко любопытные, стоит отойти и за деревом в сторонке минут пятнадцать-двадцать постоять — они уже тут как тут. Подбираются к пеньку и принюхиваются: мол, что это такое интересное охотник насыпал. Ну и, разумеется, от табака, попавшего в нос, зайцы начинают безостановочно чихать, в этот момент их можно спокойно брать за уши и засовывать в мешок.

В начале моего рассказа Никола смотрел на меня с недоумением, потом пытался изо всех сил подавить улыбку, а как дамы умчались к папеньке, тут же разразился безудержным смехом.

— И чего ты ржёшь? Как ещё мы могли от них избавиться? — попытался я привести его в чувство.

На что он, всхлипывая и отмахиваясь от меня рукой, ответил:

— Алекс, нам нужно бежать, и чем быстрее, тем лучше. Девушки сейчас найдут папеньку, и он обязательно захочет посмотреть на шутника, придумавшего столь оригинальную байку. Ты хочешь, чтобы тебе внушение сделали? Нет? Вот и я о том же.

И да, мы сбежали с этого "поля боя".

А на выходе мы столкнулись с баронессой Кошелевой — она почему-то припозднилась. Хотя это, наверно, для меня поздно, я-то ночью обычно сплю, а для неё всё ещё впереди, до утра вагон времени. Мы чинно поздоровались, а дальше слово за слово, и опять пошла пикировка. Причём неприятно поразило, что киса обо мне слишком уж много знает — и о делах производственных она осведомлена, и о моей жизни в целом. Ей даже известно о займах, которые я взял под залог дома и усадьбы.

Общается с евреями-кредиторами? Ну, положим, свой питерский дом я давно заложил, но по усадьбе-то мы с Розенбергом Антоном Ивановичем совсем недавно договорились. Мне дано двести десять тысяч, опять, как и под четырёхэтажку, на семь лет под четыре процента годовых. Неужели Антон Иванович "слил" информацию о сделке на сторону? Хм, что-то тут не вяжется. Скорее всего, утечка идёт от нотариусов, оформлявших сделку. И это обязательно надо запомнить, вдруг когда-нибудь пригодится.

А всё-таки ядовитый язычок у баронессы! Она уже и до моего проживания у графа Ростовцева добралась. По её мнению, в своём доме я не желаю жить потому, что поселил там уйму девиц неопределённого социального положения, и у питерского общества — опять же по её словам — возникает вопрос: уж не для развлечения ли я их всех содержу?

О-о, ещё и намёки на мою скаредность начинаются. Не-ет, чтобы заткнуть этот "фонтан", нужно не оправдываться, а сбивать её с мысли неординарными ответами.

— Напрасно вы так. Деньги меня не волнуют... Совершенно... Они меня успокаивают.

— Вот как! Раз успокаивают, то, полагаю, у вас их очень много, но вы их умело прячете. Не подскажете, в чём сейчас лучше хранить свои сбережения?

— К моему большому сожалению, не подскажу.

— А в чём храните сбережения вы?

— По большей части в мечтах, — с грустью признался я.

— А не страшно хранить такие богатства одному? Да ещё и в мечтах?

О-о, что это? Киса перешла на откровенный сарказм? И почему она решила, что я один? Ведь знает и о моих будущих родственниках, и о нашей дружбе с Николой. Как-то странно это.

И тут мне вспомнился пацан Мишка, весьма вероятно, засевший у меня в подсознании, и я, усмехнувшись в душе, пошутил:

— Я не один. У меня есть я, а нам двоим любые трудности не страшны.

Хм... хотя если считать ещё и Александра Патрушева, то нас, вообще-то, уже трое.

Мои слова, кажется, вызвали у баронессы разрыв шаблонов. Пару секунд она не знала, что сказать, и лишь разглядывала меня, но потом собралась с мыслями и обратилась почему-то к Николе:

— Вы правы, князь, он весьма необычен. — А затем, покопавшись в своей маленькой сумочке и найдя там свою визитку, она вновь посмотрела на меня и протянула её мне: — Приглашаю вас посетить мой салон, хотелось бы услышать ваши новые песни.

Развернулась и, не прощаясь, удалилась. Да-а, всё непросто у нас складывается, но визитка — это вроде как уже моя маленькая победа. Какое-то время я пребывал в приподнятом настроении, считая, что своим очарованием смог наконец-то растопить краешек холодного сердца кисы, но Никола быстро опустил меня с небес на землю. Оказывается, по столичным салонам обо мне давно расходится слава как о поэте-песеннике. Ох, блин, я и паршивой известности-то не жаждал, а тут уже слава нарисовалась. И в салоне Кошелевой дамы всё чаще спрашивают: где же этот юноша, поющий красивые новые песни? Почему он поёт их где-то там, а не у баронессы? У неё же собираются самые передовые представители столичного искусства.

Да, чёрт возьми, похоже, кису к стенке прижал не я, а местный бомонд, вот она на визитку и расщедрилась. Так что моё очарование в пролёте. М-да... обидно. Ой, да пусть так, но ведь, если бы не мои песни, визитки всё равно не было бы. Поэтому будем считать (для успокоения своего мужского самолюбия), что в этой длительной позиционной войне баронесса потерпела своё первое поражение.

Всё время, пока одевались, искали извозчика и тащились на нём домой, Никола старательно внушал мне мысль, что баронесса Кошелева не тот цветочек, который стоит опылять. Ха, боится парень, что я конкретно западу на кису. В его представлении она слишком коварная женщина: поиграет со мной, как кошка с мышкой, и бросит с разбитым сердцем. И он точно знает, такие случаи уже бывали. Хм... уж не сам ли князь потоптался по кошелевским граблям?

Потом Никола принялся убеждать меня в пользе разнообразия: мол, зачем ухаживать за одной дамой, когда их полным-полно. Сегодня одна, завтра другая, и незачем на ком-то одном зацикливаться. Он, видите ли, всегда так поступает, и частенько за день не одну и не двух, а гораздо больше дам пользует. Мне под его бурчание даже фраза из одной песенки вспомнилась: "Менял я женщин, вы представьте, как перчатки".

— Ты только пойми, что тебя ждёт! Я вот на ночь после своего двадцатилетия хотел пригласить к себе двадцать дам, таким образом я собирался отпраздновать совершеннолетие11. И если бы не ты и не папа́, который предложил свести близкое знакомство с конногвардейцами, то так бы оно и было.

11Да, в нашей реальности так и было. Всю ночь в порядке живой очереди Никола принимал у себя в покоях представительниц прекрасной половины человечества. Правда, побывало у него всего шестнадцать дам — четыре из приглашённых не пришли (прим. автора).

— Извини, Никола, меня твои детские мечтания не интересуют.

— Почему детские, Алекс? Все интимные отношения с женщинами, чтоб ты знал, относятся ко взрослой жизни.

— Интимные отношения — да, а вот желание прослыть современным Казановой и затащить в постель как можно бо́льшее количество дам — это из детства. Ты увлёкся видимым, но не действенным.

Мы немного поспорили, но переубедить друг друга не смогли. Тогда князь зашёл с другой стороны: зачем неистово влюбляться и портить себе жизнь, проще любовь купить. Это намного безопаснее для душевного состояния. Надо только красивую фигурку выбрать или приятный характер. Ну... что сильнее привлекает: внутренний мир или внешний облик.

— Купить можно любую женщину, разница лишь в том, заплатишь ты ей пять рублей или пять тысяч12.

— А-а... ясно. Не все женские характеры тебе ещё встречались.

12Реальная фраза великого князя Николая Константиновича (прим. автора).

Такое моё заключение его реально возмутило.

— Алекс, я столько женщин повидал, сколько тебе и не снилось. Ни одна не устояла перед моим предложением.

— Может быть, ты их так достаёшь своими ухаживаниями, что им проще один раз тебе отдаться, чем отказывать постоянно. Ну правда, полежи дама под тобой холодным бревном всего пару минут, и вся твоя страсть растворится, будто её и не было. И вот дама снова свободна и счастлива.

Хм... кажется, мне удалось Николу обидеть. Вон как нахохлился, в мою сторону и не смотрит. М-да, неудачно я пошутил. Он волновался, как бы мне не вляпаться в юношеские любовные страдания, приводил себя в пример: мол, живи так же просто, а я его фейсом об тейбл. Да ещё по ходу дела осмеял его природное обаяние.

— Ладно, Никола, извини за злую шутку. А вообще странно, в кои-то веки моя шутка тебе не понравилась.

Князь бросил на меня мимолётный взгляд и хмыкнул, а я продолжил заглаживать конфликт:

— Я понимаю, ты пытаешься меня предостеречь, но, поверь, попадать под влияние баронессы Кошелевой я и сам не намерен. Один умный человек как-то сказал: "Можно быть у ног женщины. У её колен... Но только не в её руках". Я с этим высказыванием полностью согласен. Так что не волнуйся, прорвёмся.

— Хорошее высказывание, — задумчиво произнёс Никола и, улыбнувшись, добавил: — Не то что твои шутки.

А на следующий день производственные дела навалились на меня с удвоенной силой. С утра мы со старшиной артели каменщиков разграничивали недавно приобретённую территорию под цеха косметической фабрики. Каждую сажень старательно выверяли и вбивали колышки, всё согласно составленному мною плану, а не как некоторые до сих пор в России строят: от белой коровы на кривую березу и от той березы на собачий лай.

Потом проверили, как идут работы по закладке фундамента спичечной фабрики — её мы на общем собрании компаньонов решили первой возводить, поэтому территорию под неё разбили ещё полмесяца назад и сразу начали раскопки под фундамент. Хорошо, что в столице строители уже научились зимой здания строить.

Потребность в косметике у нас пока маленькая, вполне хватает и того, что девушки в химлаборатории старшего Патрушева готовят. А спички пользуются большим спросом, на них деньги заработать можно быстро. Рынок проглотит любые объёмы произведённой продукции. Сколько ни сделай, всё возьмут.

В Питере три спичечные фабрики, в губернии ещё восемь имеется, и все они постоянно наращивают выпуск спичек. При этом, насколько знаю, все производители просто купаются в прибыли. И это производители наши, российские, у которых продукция небезопасная — ядовитая. А ведь есть и поставщики заграничных, безопасных спичек. У них дела в гору ещё круче идут. Нам можно на первых порах даже цену выставлять лишь чуть-чуть ниже, чем у западников, а потом постепенно её снижать, перебивая западные поставки.