Глаза цвета черники

Андрей был немногословен. Он любил командовать и требовал беспрекословного подчинения. Я его боялся. Хотя он еще ни разу не ударил, и не оскорбил меня. Я его не понимал, и от этого мой ужас перед ним только рос.

Он очень много работал. И дома тоже. В свободное время он занимался домашними делами, поэтому почти совсем не смотрел телевизор и не отдыхал. Ему было некогда.

В квартире у него стоял кондиционер. В такое время года у него в спальне был просто рай.

У него была серебристая служебная "Хонда", которая ночевала под окнами. Прошло три недели, а я знал о нем не больше, чем в первый день. На самом деле, я с этим смирился. Я только удивлялся, как он не боится, ведь по закону я был еще ребенком. Неужели он так легко доверился мне? А если бы я начал его, например, шантажировать? Он бы меня, что, убил?

Я проводил у него много времени. Просто так. Он не прогонял меня, оставлял ночевать, не запирал комнат, и вообще вел себя так, будто я сто лет тут живу. Он ничего не боялся. Мог спокойно заснуть, когда был рядом. Он не боялся, что я его зарежу. Конечно, я никогда бы этого не сделал, но все-таки?

Мы почти не разговаривали первые недели три. Я был для него как кукла. Захотелось потрахаться, пожалуйста, только намекните, я готов. Он что-то надломил во мне, я стал равнодушен к тому, чем мы занимались. Сколько хотите, когда хотите, мне было все равно. На моей психике это сказалось не лучшим образом. Я тормозил, что-то забывал, плохо спал. Однажды, порезав ножом руку, я долго стоял и смотрел, как с локтя капает кровь. Было почему-то смешно.

Он учил меня. Делал своим, подстраивал под собственные прихоти. Я дарил ему большое удовольствие, хотя ничего сам для этого не делал. Он просто сходил с ума, даже дрожал, когда касался меня. Этого ему хватало.

Я отстраненно размышлял, что он, видимо, очень долго скрывал и давил в себе эти наклонности. Но теперь, когда все его демоны выскочили наружу и разыгрались, он не знал пощады. Мое тело стало для них приютом, они плясали свадьбу.

В какой-то момент мне стало все равно, что со мной будет. Я все покорно терпел и ненавидел себя за это. Как корова, которую ведут на бойню. Знает, но все равно идет.

Андрей платил за лечение папы большие деньги. Ночью я отдавал проценты.

-Тебе холодно?

-Нет.

-Хочешь спать?

-Да.

-Спи.

Он накрывал меня одеялом, и прижимался к моей спине. Я согревался, успокаивался. Потом все повторялось.

Наверное, я был живучий, как таракан, раз не свихнулся, и не сиганул в окно. Или я просто дурак. А дуракам, как известно, везет. Может быть, Андрей и был моим везением.

Он обращался со мной, как с женщиной. То есть бережно. И это стало причиной, по которой, я иногда тайком смотрел в его стройную спину и думал: "Милый мой Андрюша, что же с тобой не так? Почему ты такой?" Иногда хотелось его спросить, но я боялся.

Не знаю, что он думал обо мне. И думал ли вообще.

* * *

Я жил в изоляции и ни с кем не общался. И, кроме Андрея, фактически никого больше не видел. Друзей я старательно избегал. Бывали дни, когда я пары слов не произносил. Не буду же я, в самом деле, болтать сам с собой.

Аппетит пропал совершенно. Или просто тоштило, при виде продуктов. Поэтому, не было сил. Думаю, если бы я силой не заставлял себя что-то есть, наверное, бы просто умер.

Лето, в этом году, было невыносимо жарким. Ночью не спалось из-за духоты.

И, спустя месяц, мой рассудок не выдержал.

-Костя...

Я вцепился зубами в свою руку. Не знаю, сколько это продолжалось. Он не делал мне больно, он вообще не был садистом, но лучше бы он пару раз меня ударил. Удовольствие, которое он из меня добывал, слишком дорого мне стоило. Как золотой песок, ради которого руки старателя на бедном прииске перемывают тонны почвы. Он, наверное, мог трепать меня весь день, и не уставал.

У меня потемнело в глазах. Я, лежа на животе, прикусил кожу на руке и почувствовал соленый вкус.

-Костя... ты такой красивый, — прошептал он, склоняясь к моему уху.

Все уже было. И мощные толчки, от которых у меня вздрагивали прядки на лбу. И мягкое выворачивание моих рук, и пот, который капал с него на мою спину. Что ж тебе еще надо? Зачем?

-Ты хроший...

Он лежал, рядом, протяжно дышал, пытаясь вытянуть из меня то, чего я не хотел отдавать.

-Ты тоже, — сказал я, и тихо засмеялся.

Андрей остановился, и как-то тревожно заглянул мне в глаза. Я грыз кожу на запястье и тихо ржал. Натурально, псих.

-Костя, ты что? Что с тобой?

Он вскочил. Я перевернулся на спину, и поймал его нахмуренный взгляд.

-С тобой что-то неладно. — произнес он, щурясь на меня в темноте.

-Да ты что? Неужели ты заметил?

Я резко сел, и обхватил его руками за шею. Прильнул к нему, вдыхая запах его пота и парфюма. Он отпрянул от меня.

-Костя, у тебя губы в крови.

-Н-да? — только и спросил я.

Андрей взял меня под мышки и с силой встряхнул. Отшвырнул от себя. Потом поднялся, вышел из спальни.

Я посмотрел на свою руку. Малость прикусил, ну и что?

Андрей вернулся, неся полотенце и стакан воды.

-На, выпей.

Я взял стакан и медленно выпил всю воду. Андрей вытер мне лицо мокрым полотенцем.

-Что с тобой такое? — спросил он.

-Ничего. Все нормально. Андрей. Ты можешь хотя бы иногда разговаривать со мной? Не в кровати, а просто так. Я ж не надувная баба. Я тоже человек. Ты понимаешь?

Он потянулся за своей одеждой. Стало быть, сеанс окончен.

-Я думал, тебе это не нужно. О чем бы ты хотел поговорить? Например?

-Я не имею в виду именно сейчас. Вообще.

-Хорошо.

На следующий день у меня распухла рука. Андрей молча посмотрел на нее, ушел на кухню и сварил кофе. Потом крикнул мне оттуда:

-Костя, иди сюда!

Я пришел.

Он положил мне на тарелку какое-то пирожное. Поставил передо мной чашку с кофе и уселся напротив.

-Костя. У меня вон там, — он указал рукой на угловой кухонный шкафчик. -Там есть водка. Сделай себе компресс на руку.

-Что, прямо сейчас? — спросил я.

-Можешь попозже.

Он серьезно смотрел на меня сквозь очки. В них он был похож на учителя.

-Ты можешь говорить мне, если тебя что-то беспокоит. Я бываю иногда несдержан, но и ты тогда не молчи. Я не хочу делать тебе больно. И уж тем более доводить до нервных припадков. Я просто могу не заметить.

Я кивнул.

Мы сидели и разговаривали. Можно сказать, ни о чем: о погоде, о кошках, о конце света. Было немного неловко.

Для меня это было, как шок. Оказалось, что в нем еще осталось что-то человеческое. После этого, он отправил меня домой. Вообще, он стал относиться ко мне добрее. Видимо, я напугал его тогда.

Однако же, его доброта тоже принимала причудливые формы.

Я сидел на кухне в его квартире, и читал. Он тихо вошел, держа в руках мою затасканную рубашку.

-Слушай, Костя. Давай я куплю тебе что-нибудь из одежды. Ну, что там подростки носят...

Я опустил глаза в книгу.

-Не нужно.

-Почему?

Я повернулся к окну.

-Просто не нужно.

-Ну, как знаешь.

Он ушел.

Дальше — больше.

Он, конечно, понимал, что удовольствия от наших встреч, я получаю не больше, чем от мытья посуды на его кухне. И что я просто терплю. Он начал провоцировать меня на ответную реакцию. Это было очень странно. Неужели, он думал, что из меня можно сделать такого же, как он?

Однажды он, как обычно, позвал меня. Я послушно приплелся. Андрей сидел на своем низеньком и мягком кожаном диване, и молча следил за мной глазами. На нем была голубая рубашка и джинсы. Ступни его были босыми. Перед ним стоял передвижной маленький стеклянный столик.

-Хочешь выпить чего-нибудь?

Я отрицательно покачал головой.

-Костя, сядь рядом. Пожалуйста.

Я подошел и присел на край дивана. Хотелось спать.

Андрей плеснул на дно фужера коньяк.

-Держи.

-Я не буду пить.

-Выпей. Просто расслабишься. Я больше не буду предлагать. Ты такой дерганый.

-Андрей, я уже сказал тебе. Нет.

-Да не бойся ты. — он усмехнулся. — Нет в этом ничего страшного. Ты всегда нервничаешь, это видно. Мне хочется, чтобы ты не боялся.

-Чего мне бояться? — я поймал его насмешливый взгляд. -Хорошо. Но только один раз.

Я быстро взял из его рук этот фужер и лихо опрокинул в себя. Со свистом втянул воздух. Я впервые попробовал этот напиток. Ну и гадость!

Андрей только улыбнулся.

Спустя пару минут по телу побежало тепло. Что ж, так даже лучше.

Андрей скинул с себя рубашку. Я спокойно смотрел на его голый торс. Здоровый такой мужик. Сильный. Может сломать меня, как ветку. Если начну сопротивляться.

Он протянул руки и начал медленно расстегивать рубашку на мне. Обычно я делал это сам. Затем, он толкнул меня на диван. Что ж, диван, так диван, какая разница. Раздевал меня он медленно. И целовать не стал, знал уже, что я это не люблю. Только погладил мой живот. Кожа там была нежная и чувствительная. Пробежался пальцами по ребрам.

-Тебе тепло? — спросил он.— Может уменьшить мощность?

Это он про кондиционер. Я пожал плечами.

Я пялился в потолок. Диван был скользким, потому что моя спина вспотела. Андрей подсел поближе и принялся гладить меня по животу, бедрам.

Он в такие минуты был, как под кайфом. Я вообще-то ни разу не видел наркоманов вживую. Но почему-то мне казалось, что они ведут себя так же, как Андрей. Медленный, тяжелый, изнемогающий от жажды. От своего собственного извращенного сознания и жадного тела. Руки его быстро порхали, сильные пальцы сжимали кожу. Как будто он хотел меня впитать. Он вечно лапал мое тело, как ненормальный. Я не шевелился.

От выпитого алкоголя и механического трения мой организм ответил. Ну, это неудивительно. Тогда Андрей наклонился ко мне, и взял губами. Неглубоко, едва прикасаясь. Кажется, ему совсем не было противно. Я закрыл глаза. Если, например, не видеть его, то это было совсем другое. Андрей вообще был умелым и ласковым. В какой-то момент я охнул и дернулся под ним. Тогда он и взял меня. Не выпуская из своих скользких пальцев.

Боль и удовольствие одновременно. Даже интересно, как такое возможно.

Шли недели. Я почти свыкся с этой новой жизнью. Мы стали общаться и узнавать друг-друга. В конце лета, я как-то обмолвился о наглых квартирантах, поселившихся в нашей квартире и теперь не желающих съезжать. Честно, я заикнулся просто так, без задней мысли. Обычно говорил я, он только поддакивал. Но мне и этого было достаточно.

Я рассказал и про залог, который испарился в неизвестном направлении, и про разговор с мужем тети Ани. Пока папа был в больнице, они ничего не могли сделать, но он ведь когда-нибудь выйдет. Я переживал, и был почти уверен, что наш квартирант Аркадий непременно снова его напоит. От них нужно было избавиться.

Андрей прислушался. Оказывается, он меня внимательно слушал.

Спустя неделю, он сказал, что наша с папой вторая квартира свободна. Мне стало жутко. Я почему-то первым делом подумал, что квартирантов убили. Как в сериале про ментов, которые, целыми вечерами крутят по телеку. Или как в криминальной хронике.

Увидев мое ошарашенное лицо, Андрей только глубже затянулся сигаретой.

— Что, их нужно было там оставить?

— Да нет.

Я почесал затылок.

— Просто...ну...куда они теперь подадутся?

— Новую квартиру снимут. Или к родителям пойдут жить. Тебе-то какое до них теперь дело?

Андрей выдохнул дым и потушил окурок в пепельнице.

— Кстати. Тебе нужно дать объявление в газету. Сдашь квартиру еще раз. Деньги будешь отдавать за тот задаток, который взял твой отец. Расплатишься за год.

Андрей вздохнул и закрыл глаза. Как будто устал, оттого, что слишком много сказал.

— Как тебе удалось уговорить их столько ждать?— удивился я.

— Я их в глаза не видел. Я хочу спать. Или молчи, или иди домой.

— А как я найду теперь этих квартирантов? — спросил я.

Андрей сердито посмотрел на меня одним сонным глазом.

— А как хочешь. Учить быть мужиком, Костя, и не задавай дурацких вопросов.

Нормально. Он меня еще и воспитывает.

От одиночества я стал ухаживать за Андреевым котом. Один раз даже искупал его. Правда, этот поганец, расцарапал мне руку. Потом я стал помогать Андрею по дому. Мыл посуду, убирался. Он только однажды удивленно посмотрел на меня сквозь очки. Но ничего не сказал. Я мог заниматься чем угодно, но только до тех пор, пока он не звал меня в спальню.

* * *

Илья позвонил мне сам. Я был несказанно рад его звонку. Старался показать это всем своим голосом.

— Как отец? — спросил он.

— До сих пор в больнице. Пока на лекарствах. Восстанавливается. У него депрессняк жуткий. Психиатр к нему ходит через день. Мозг вправляет.

Неожиданно я заметил, что стал перенимать манеру речи Андрея. Отрывистую, короткими емкими предложениями.

— Ясно. Ты часто к нему ходишь?

— Раза три-четыре в неделю.

— И долго ему еще?

— Чем дольше, тем лучше. Пусть лечится. Времени у нас навалом.

— Ясно... Костька, как ты вообще живешь?

Я вздрогнул. Что за вопросы?

— Да нормально.

— Ты меня прости. Я сорвался на тебя. Сам не знаю, что нашло. Вел себя, как дурак. Я все думаю о тебе, ведь ты совсем один. Нужно было давно самому позвонить и прийти к тебе. А я еще и орать начал...

— Да ты вроде бы и не орал...

— Точно?

— Точно. Не орал. Только послал меня один раз.

— Ох. Прости. Я просто олух. Мой-то отец не пьет уже сколько лет. Я и забыл, считай, что это такое. А ты, давай, приходи в гости.

— Ладно. А когда можно?

— Всегда.

Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.

— Хорошо. Я приду.

Илья стал другим. За то время, пока мы не виделись, он сильно возмужал. Идя по улице рядом с ним я чувствовал себя каким-то недомерком. Мелким, худым и забитым. Как будто мы с ним не были ровесники. Он долго и заботливо расспрашивал меня об отце, о моей учебе, о том, как я живу совершенно один. Мне было приятно, что он беспокоится. Мне так повезло. У меня есть самый настоящий друг. Мы с ним два года не виделись, почти не общались, а он не забыл обо мне. Сам, первый, пошел мне на встречу, даже несмотря на то, что был сильно обижен.

Разговаривать с Ильей было трудно. Его проницательность не знала границ. Я, как мог, избегал говорить про Андрея. По моей легенде, отец сам захотел лечь в клинику на лечение, а деньги нам дала бабушка.

-Костик, слушай. А перебирайся пока ко мне. Будешь в моей комнате жить.

Я только засмеялся.

— Ну что ты! Я уже давно самостоятельный. Да мне и нравится жить одному. Делаешь что хочешь, и никто тебе не указывает. Потом еще мне нужно подготовиться к тому, что отец вернется. За ним нужно будет присматривать.

Илья молча вздохнул, глядя куда-то вдаль. Мы с ним сидели на лавочке в парке. Перед нами шумел фонтан. Воробьи то и дело подлетали к воде, чтобы напиться и искупаться. У наших ног топтались наглые голуби, выпрашивая себе что-нибудь поклевать, семенили лапками, едва слышно царапая плитку крохотными коготками.