Андроповские сны

Стал я их боль на расстоянии различать. Всех восемнадцати щенков. После

предупреждения, в течение дня всем моим щенкам были установлены будки на горных

тропах, сиречь линиях атаки, пристреляв предварительно эти места из миномётов.

Через трое суток, ночью, душманы сняли моего щенка.

У меня в голове дёрнулось так, будто после хорошего пропущенного удара на

ринге. Очухался я через минуту, с кровати, которую с одной медсестрой делил,

свалился. Рацию схватил, щёлкнул переключателем каналов и заорал минометчикам,

чтобы срочно по третьей точке из всех стволов.

Знатно получилось. Снаряды мы не экономили. Затем дали подсветку и утюжили из

вертолётов. Нашли утром четверых еле живых и около сотни трупов, точно сразу

сказать было сложновато, из-за большого количества фрагментов. Сестричка, ясное

дело язычок подложила, не удержалась. Настроение у личного состава решительно

изменилось. Командир, мол, ещё не провёл ни одной боевой операции. Все стройкой

заняты, а сотня трупов врагов уже в зачёте подразделения уже есть. И ноль

потерь. Короче, раньше призирали, а теперь в рот заглядывают, ждут приказа и

вектора стрельбы. У солдат считается, что хороший командир тот, кто как можно

реже груз 200 на большую землю отправляет. И плевать, чей он там сынок или чьи

задницы лизал на пути к должности.

А ко мне потоком стала стекаться информация. Я сделал правилом, что чем лучше

информация, тем лучше лечение и питание. Слово там, десять здесь. Четырёх

уцелевших душман, не смотря на запросы большой земли спасти, не удалось. Хотя

мои охранники в одной из глубоких пещер спасали их целых четыре дня. Ребята

звери. По части болевого воздействия на человека мне ещё учиться и учиться.

Первые две операции наше УСБО провело против одиозных старейшин двух больших

деревушек. Было точно известно, что они помогали одному из полевых командиров.

Поступил я просто. Усадил в вертолёты всех их родичей и доставил на берег

Куфаба. Посадили машины. Затем подняли одну, со старейшинами на борту. Сбросили

их перед родичами. Вначале этого спектакля, ещё при вылете из деревни, я дал

сыну одного из них нож и приказал сделать мне небольшой надрез на руке. Это было

утром. Обратно, после показа нашего поселения, больницы, мы доставили всех живых

домой. Вечером. На пороге его жилища я снял окровавленный бинт и дал ощупать

афганцу свою ладонь.

Затем указал ему на деревню и сказал, что он теперь главный. Если всё будет

правильно, то будете хорошо жить и хорошо лечиться, если нет, то мёртвым врачи

без надобности. Сделал правой, зажившей, ладонью жест, будто растираю что-то в

порошок, раскрыл ладонь и сдул воображаемую труху. Затем улетел.

В марте я впервые с Болотовым посетил Андропова. У нас к тому времени была

выработана методика. Я не один десяток раз видел, как он лечил наложением рук. Я

и сам во время сеанса прикасался к пациентам, и как бы пропускал через себя

часть энергии, забирая частичку себе, а большую часть гнал целенаправленно на

пострадавший орган. Получалось у нас лучше, чем, если он занимался один.

В кабинете Андропов внимательно изучил доклад о случаях лечения и рассмотрел

фотографии. Всё, что хоть боком относилось к его проблеме, было на первых

страницах. В конце концов, он согласился с моей просьбой предоставить нам десять

минут для показа методики. Снял пиджак, галстук и откинулся в кресле. Борис

положил ему руки на виски, а я в район почек. Через десять минут мы удалились. В

Москве мы задержались на три дня — для дополнительных докладов. Во время каждой

встречи на полчаса Ювелир снимал пиджак, откидывался в кресле. Нам дали

ознакомиться с медицинской картой больного, приезжал лично Чазов. Как выразился

Болотов, случай невыносимо запущенный и мы лишь на время оттягиваем развязку. На

что я возразил, что время это и день и несколько лет, понятие расплывчатое.

Андропов лаконично ответил, что большего ему не надо. Договорились о

повторении процедур через месяц, он даже предлагал остаться в Москве на это

время. Я возразил, что методика нуждается в доработке, а его организму необходим

отдых от сильного воздействия. Очень примечательно, что любые наши запросы, до

определённого лимита, теперь получали зеленый свет. Я не стеснялся в запросах.

Как говориться, дают — бери.

Эмблема УСБО стала официальной, мой чин приобрел значимость. Нам

переподчинялись новые подразделения, общая численность достигала 10000 человек.

Сборные Боевые Отряды действовали теперь по всей приграничной полосе на глубину

в сотню километров. Прибыло, наконец, заказанное Болотовым оборудование и он

жадно набросился на опыты, забрав из лаборатории двух своих бывших студентов и

изредка выкраивая время для сна. Наш городок посещался многочисленными

афганцами, многие селились тут же за стенами. Для трёх сотен строителей из

Союза, теперь работающих у нас, появилось достаточно помощников для черновой

работы. За месяц мы провели две крупных зачистки. Погибло трое ребят. Уничтожено

сто пятьдесят человек, душманы и их пособники. Взят полон. Наши десять

тежелораненных все выжили и поправляться.

Один из них получил очень сильные ожоги рук, даже наши совместные усилия мало

помогали, началось гниение. Вернулись к народным средствам. Накладывали между

сеансами на повреждённые конечности протухшее сырое мясо. Сначала говядину, но

потом опытным путём установили, что человеческое подходит лучше. Благо пленных

было много и, после допросов, всё шло в дело. Медицинский персонал особо не

посвящался. Протухшая свинина и всё.

В конце апреля мы были снова в Кремле. Три сеанса и заметное осветление лица

главного чекиста страны. Перед отлётом состоялся серьёзный разговор. До Юрия

Владимировича дошли слухи о моей быстрой регенерации. Я показал ему фокус с

ранкой. Сказал, что это побочное явление моих открывшихся способностей

экстрасенса. Поговорили на счёт Калугина. Он показал мне его полное досье. И

спросил, стоит ли такого человека возвращать на прежнее место работы. И я

полностью согласился с его мнением. Если человек ради карьеры топит собратьев,

то его ещё можно понять, но если он тут же выгораживает своего друга из МИДа,

явно работающего на янки, то....

Короче, я согласился с текущей линией, что самое место товарища Калугина в

заместителях начальника Ленинградского отдела.

В редкие минуты отдыха, которые я выкраивал среди работы, я пытался понять

людей, которые меня окружали. Что двигало ими? Чем, прежде всего, отличается

воин пограничник от мирного обывателя. Помогал моим афганцам, чем мог. Выбивал

фонды, сверх необходимого лимита. Часть через местных контрабандистов менял на

товары из Индии и Китая, граничащих с моей зоной ответственности. Старался

вникать во все проблемы. Нужна семье погранца квартира, пробивал этот вопрос,

родился ребёнок, деньги в поощрение. Ввёл неофициальные боевые, налом.

Родственникам троих погибших выделил по 25000 рублей.

Наступил май. Мы с охраной опять вылетели в Москву. Андропов уже достаточно

доверял мне, как своему лучшему врачу, хотя и наотрез отказывался что-либо

смягчать в графике своей рабочей недели. Да и от стимулирующих колёс не

собирался отказываться. Опять три сеанса и назад. Лучше гор могут быть только

горы.

Мои ребята полностью скинули с себя строительные робы, и занимались

тренировками. Они постепенно превращались в прекрасно отточенный механизм. Зоны

ответственности разных погранотрядов полностью слились под знамёна нашего

Управления СБО. Один из моих вымпеловцев полностью посвятил себя разведке. К

нему стекались все нити от наших добровольных и не очень информаторов. Знали мы

теперь кто, куда, зачем и почём, даже догадывались о том, кто виноват и что

делать. Мы стали всё больше брать на себя функции распространителей

продовольствия. Помогали детям и старикам, стали строить небольшую ГЭС на

Куфабе. Много электричества было необходимо как городку, так и Болотову. С его

запросами во время проводимых им экспериментов уже с трудом справлялись четыре

бензогенератора.

И вот, наконец, я почувствовал предложение нового сна. Я отослал сестричку и

провалился в новое сновидение, чтобы хоть на миг отрешиться от забот нашего

суетного мира.

Снова знакомый ров, слева белый дракон, справа полосатый. Мой взгляд

удержался на белом. Он, безусловно, был хорош. Мощный. Всё его тело, будто было

вылеплено из стальных мышечных канатов. Мощь, но......

Отдельные чешуйки на его теле были не белые, а блеклые, бесцветные. На миг я

увидел этого дракона таким, каким он, наверное, сам себя, представлял в мечтах.

Чешуя отливает червонным золотом. Каждая чешуйка всё ещё плотно пригнана друг к

другу, но это не мешает сверкать каждой из низ с особым, своим блеском. Мне

вдруг страшно захотелось, чтобы сейчас дракон увидел то, что и я. Я ухватил

мыслеобраз и швырнул его в глаза дракону.

Белый вздрогнул. Оторвав взгляд от полосатого, он стал вдруг задумчив. Вокруг

его головы на миг проступила алая корона. Он мощно выстрелил пламенем, но не в

полосатого, который победно ухмылялся, уверенный в своей неуязвимости. Пламя

было направленно в дракона за спиной полосатого. Он был довольно крупным, у него

была одна характерная особенность — длинный нос. Да и зелённые полосы на его

душе выглядели слабее. Его на миг охватило красное пламя.

Зелёные нити лопнули и он, стремительно взмахнув крыльями, перелетел через

ров. Вспыхнуло зелёное пламя, но разбилось о белую грудь, вовремя заслонившую

перебежчика. Затем всё заволокло дымкой, и я проснулся.

Андроповские сны Глава 10

Третья галактика.

Закрытая Сфера.

4623.

Нелегко признаваться, но сегодня, на седьмой день марша, я банально устал.

Слишком высокий темп был нами взят. Гномы же выдохлись совсем. Наконец я сделал

то, что нужно было сделать сразу — сделал трёхдневный привал. И начал усиленно

думать.

Меня подвело непонимание ситуации. Когда шесть дней назад я разобрал

составляющие выпитого мной мага, то мне, на всякий случай, пришлось выкидывать

его личность, его способность к самостоятельности. Беда была в том, что маг был

хоть и тринадцатой ступени, но не местный, а наёмник-иномирянин. Он прослужил в

здешнем крестовом морском клане год. Был он на хорошем счету, да и Клан его

деньгами не обижал. С чего бы ему ни платить, ведь Кресты контролировали больше

двухсот судов, два герцогства, десяток больших островов и, до недавнего времени,

межмирный переход. Его они недавно отбили у троллей, которые бездарно качали из

своего замка энергию. Сделать портал было нелёгким делом, но они справились.

И теперь вот такая неудача. Но двести кораблей у него остались и теперь, так

что я не рискнул искать корабль. Пешком идти решил до ближайшей горной гряды.

Кол, это наш торговец, я называл его колей, уверял, что даже оставшихся

облигаций хватит, чтобы местные гномы помогли советом и делом. Беда была в том,

что даже ударным нашим темпом мы дойдём до гномов месяца через два. А это меня

совсем не устраивало.

В эту ночь мне приснился очерередной яркий сон. Мы разговаривали с предком.

Он стал большим человеком в пограничных войск. Я попросил, в очередной раз, мне

помочь. Он выслушал проблему, и тут я его немного огорошил. Переслал ему,

совершенно произвольно, сознание мага. Необходимые знания я от него получил и

скопировал отдельно, а всё остальное решил утром удалить, с этой мыслью и уснул.

Хм, а ведь все его заклинания, как бы удвоились. Но, например, если я копирую у

себя в голове артефакт, копия не работает. Так вот предок подсказал, где искать

выход, и мы распрощались.

Утром я начал перелопачивать сознание, а точнее сказать с помощью знаний

мага, обработанных на сенсе, я смог точно выяснить, что же за артефакты нам

попались. Почти все они были боевыми, но одно нашлось двойного назначения.

Кинешь им в кого-либо, и он оказывается на высоте десяти километров над этим

местом, если, конечно, у него защиты нет. Вот это заклинание мне и помогло.

Ученик-разведчик владел в магическом плане только одним приёмом. При падении

он мог на секунду отключить свой вес. Я подозвал его, и мы провели опыт.

Передавая ему одно из заклинаний выпитого мной мага, я его немного усилил. Он

подпрыгнул вверх и завис в верхней точке прыжка на десять секунд. Что и

требовалось доказать. Дальше пошла подготовка к старту гнома-бэтмэна. Сначала

убедился в действии ещё одного заклинания левитации — оно давало импульс в

горизонтальной плоскости и позволяло менять направление. Я соорудил для гнома

небольшой дельтаплан — рейками и крылом к нему послужили облигации. Как

оказалось при произнесении одного простого заклинания, которое знал торговец,

они становились прочнее камня и могли приклеиваться друг к другу. С таким

снаряжением, с защитным заклинанием от холода, он должен был проделать весь

необходимый путь. Если повезёт, то узнает настрой тамошних обитателей.

Гном гному просто так ничего плохого не сделает, в отличие от людей или

троллей. Нет, конечно, ренегатов-одиночек везде хватает, но против вменяемого

одиночки клан ничего не предпримет. А здешний Клан гномов, по воспоминаниям

мага, был большой. Около сотни тысяч. Многие местные правители на него зуб

точили. Сеть тоннелей у Клана была выше всяких похвал. Вот ими мы бы и хотели

воспользоваться. Ведь гномьи горы граничили со многими королевствами, среди их

правителей был и тот тип, который купил Черныша.

Гнома, на всякий случай, ещё и тепло одели перед запуском, и теперь он стал

похож на колобок. Я сказал — поехали, и махнул рукой. Запуск прошёл нормально, а

мы двинулись вперёд, по заранее оговоренному маршруту.

Через три недели пути, в одном из условленных мест нас ждала небольшая

повозка. Молчаливый гном-возница передал нам клочок бумаги с каракулями

разведчика. Тот докладывал, что контакт установлен, всё хорошо, за исключением

того, что при приземлении он сломал ногу. Местное начальство очень хочет

поговорить и предложить сотрудничество. Клан оказался не просто гномьим.

Внутренние долины занимали люди. Они платили гномам продуктами, пятую часть от

урожая. В последние годы их численность возросла, гномы уже стали тревожиться,

но если бы удалось переселить людей в привычные условия, например в предгорья

клана Брока, то это бы решило многие проблемы. Тем более что среди них было с

десяток тысяч хороших воинов, у нас бы это решило многие проблемы с возможными