| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Доча! А ну, спустись сюда! — проорал он в лестничную высь коридора так, что я втянула в шею голову.
Через миг оттуда запрыгала по ступеням высокая темноволосая девушка и при виде нашей пары (Кая, конечно), срочно смутилась:
— Ой, здраствуйте.
Отец "дочи" крякнул в свой весомый кулак:
— Доча, это — Лин. Она... — и дальше уже на языке ворулей, из которого я поняла лишь свое имя, произнесенное трижды, и "Давай наверх, девочка". Да и то потому что второе было на анкримском и обращено лично ко мне.
Ну, я и "дала", очутившись наверху в уютной светлой комнатке, забитой сверстницами старостиной "дочи". Это мне сначала так показалось (от страха). На самом же деле их торчало у зеркала всего три, но таких высоких и "фигурных", что... мамочка моя. Впрочем, и моя персона тоже вызвала неподдельный интерес:
— Это — Лин, — подтолкнула меня вовнутрь хозяйка комнатки. — Мне отец поручил ее нарядить на наш праздник... Лин?
— Да? — пискнула от двери я.
Старостина "доча" важно приложила руку к груди:
— Я — Лилла. Это, — ткнула она пальцем в самую крайнюю и "фигурную" — Сарика, — дальше мне поименно огласили остальных: курносую Уту и серьезную, как наша экономка в пансионе, Марью.
Я, естественно, пренебрегать правилами этикета не стала. Всем вежливо раскланялась, после чего Ута громко прыснула, а Марья еще больше помрачнела.
Лилла же, показав Уте кулак, кивнула мне на единственно свободный здесь стул:
— Садись пока. Надо разобраться, — и осмотрела меня с головы до ног.
Весь следующий процесс "разбирательства" занял не менее четверти часа. Я в нем участия не приняла, а вот девушки, сгрудившиеся возле распахнутых створок шкафа, высказывались очень даже громко. Периодически оглядываясь на меня. Я при этом старалась замереть и не дышать.
— Вот это, кажется, подойдет, — наконец, был объявлен вердикт, и прямо под нос мне вознеслось голубое легкое платье под традиционным ворульским сарафаном до колен. — Я его всего два раза надевала четыре года назад. Давай, скидывай куртку и меряй... Что?.. А-а, мы все выйдем.
Платье мне подошло. Я еще в пансионе мерила подобное, правда, на рождественский маскарад, и потом остановилась на костюме эльфийки. Но, достоинства женского наряда ворулей оценила: практичность пышной легкой юбки и кокетливый сарафан с точно такой же, да еще необходимыми кармашками на всякую женскую ерунду.
— Я готова, — и расправила фонарики-рукава.
— От то ж и славно, — обрадовалась Лилла. Сарика с Утой закивали. Марья... да я на нее не смотрела. — Теперь будем волосами заниматься.
— А может...
— Будем-будем. Где-то у меня расческа подходящая была, — и придвинула мой стул к зеркалу. — Садись.
Работа вновь закипела... Я поначалу очень даже напряглась — волосы то мои теперь прочесать ух как сложно, но в руках Лиллы чувствовался большой опыт, который меня постепенно усыпил. Нет, сначала расслабил, а потом усыпил. Девушки на ворульском чирикали, я, прикрыв глаза, молча сидела... Ох, как же хорошо...
— Лин, а ты давно Кая знаешь?
— Что?.. А-а... Несколько дней.
— Вот ничего себе... И уже под его опекой...
— Сама удивляюсь, — зевнула я, вновь закрыв глаза.
— А он — красивый... Как ей лучше?
— На два дели.
— Лады...
— Он — красивый, да. Но, я его побаиваюсь.
— И я... Еще когда он с Эшей был... Только ей и улыбался...
— ... Марь, подай мне вон ту ленту.
— Много чести для нее.
— Ты чего?
— Да ничего.
— Тебе-то какое дело? Все равно б не достался.
— Да все они — одинаковые. Подумаешь, Кай?.. Быстро он Эшу забыл.
— Да уж сколько времени прошло?
— Ну и что?
— Ой, да ты просто ей завидуешь. Признайся.
— Кому? Этой рыжей пигалице?
— Марь, давно по вождю сохнешь? Хи-хи...
— Сама ты... хвост от лисы...
— И не пигалица она. Смотри, всё на местах.
— Да на что там смотреть?
— Не нравится, не смотрите, — и распахнула глаза.
В комнате повисла тишина, в которой я расслышала стук часов-ходиков. Потом тихий голос Лиллы:
— Лин?
— Что? — через зеркало уставилась я на нее.
— Ты это, извини нас.
— Извиняю.
— Мы просто не знали.
— О чем вы не знали? — перевела я взгляд на Сарику. Та дернула пухлым плечом и смутилась еще больше:
— Мы не знали, что ты понимаешь... наш язык.
— Ваш?! — подбросило меня со стула.
Ута с расческой в руке, отпрянула:
— Наш.
Я тряхнула головой:
— То есть...
— То есть, мы на нем и говорили.
— Как это?
— Ага, — подтвердила мне Лилла. — Я только на твоем спросила: давно ли ты знаешь Кая. И все.
— И все? — открыла я рот. Девушки закивали. — Мамочка моя... Я и сама не знала...
— Значит, ты — его новая законная избранница, — выговорила Марья. — Да. Значит, все так... Извини меня. Я не знала.
— Из-виняю... Девочки... Мамочка моя...
— Лин?
— А-а?
— А мы уже закончили. Ты глянь на себя... Тебе нравится?
— Нравится, — констатировала я, уставившись в отражение с двумя высокими хвостами... Мне, безусловно, оно нравилось. Но, я ли там? И кто теперь я?
— От то ж и славно! — выдохнула Лилла. — А хочешь пирога с изюмом?
— Нет. Спасибо.
— А леденца за щеку?
— Нет. Спасибо, Ута.
— Ну... Тогда пойдем на праздник?.. Девчонки?
— Пошли-пошли.
— Там теперь — самое веселье и мы тебе все покажем и расскажем.
— Угу...
И мы опять пошли. Только на этот раз, в другом составе: без Кая, но с "девчонками".
На площади, действительно, во всю ширь разливалось веселье. Картина эта напоминала недавнюю Рахасью в огнях. С той лишь разницей, что была она уже в моей прошлой жизни. Давней-давней... и не моей, а чьей-то другой.
— Лин, а танцевать ты умеешь? — проорала мне в ухо Ута, сильно при этом наклонясь.
Я дернула в ответ плечами:
— Не уверена. Я просто постою пока.
— Мы вместе постоим.
— Лека?! — и расплылась в неожиданно неподдельной улыбке.
Юный воруль, смущенно почесав свой взъерошенный затылок, мне тоже улыбнулся:
— Я не помешал вам всем?
— Нет!
— Тогда познакомь меня с девушками.
— С удовольствием!
И через несколько минут мы все вместе уже оживленно болтали. Одна лишь Марья торчала сбоку от меня, бросая по сторонам строгие взгляды (точно, наша экономка).
Вскоре музыка на площади стихла и вместо разудалых волынщиков на помосте появилась тройка строгих скрипачей. Народ же среагировал на эту перемену очень воодушевленно. Я привстала на цыпочках, чтобы получше разглядеть, но...
— Ничего я не вижу.
— А пока и не на что там смотреть.
— А когда будет "на что"? — и обернулась к Марье.
Та впервые выдала подобие улыбки:
— Когда пойдешь в круг танцевать.
— Я-я?!
— Лин, Лин! Точно! — Ута даже подпрыгнула, Сарика захлопала в ладони:
— Танцевать, танцевать!
— Это — особый танец, — засмеялся мне Лека.
Угу, помню я один... с ленточкой.
— Я не умею.
— А я тебе покажу, — вытянула шею Сарика, явно кого-то выискивая. — Я тебе... Анкер! Анкер, я тут! — и замахала рукой. — Лин, это танец, ну, доказательство. Его танцуют настоящие пары. И самой убедительной полагается приз. Награда. Да ведь, Лилла?
— А мне откуда знать? — весело скривилась ей подружка. — Отец в конторе ее всегда прячет. Но, знаю, что есть. И большая. На телеге из Сани вчера привезли.
— Ой, как здорово! — открыла Сарика рот. — Я в этом году так "докажу", что выскочке этой с Придорожной...
А дальше грянула музыка и я уже не расслышала, что именно "выскочке с улицы Придорожной" в этом году грозит... А мне оно надо?.. И потихоньку попятилась назад...
— Ой.
Кай за моей спиной, запрокинув голову, рассмеялся:
— Не получилось.
Девушки вмиг притихли. Он обвел их глазами:
— Светлого вечера всем. Лека, можешь быть свободен... Лин?
— Что? — зашарила я руками в поисках хвоста от косы.
Кай перехватил мою правую ладонь:
— Пошли. Так положено. У нас очень стойкие традиции.
— Угу. Я уже поняла. Но, я не умею.
— Я покажу тебе, — отмерла Сарика. — Просто, повторяй за мной и все.
— Угу... А у меня есть выбор?
— Нет, — качнув головой, потянул меня сквозь толпу Кай.
Народ встретил "желающих доказать" громкими радостными криками с присвистыванием и улюлюканьем. Мы же выстроились в круг лицом друг к другу и на миг замерли. Я лишь успела найти глазами Сарику. Та, стоя рядом, напротив щуплого симпатичного парня, мне ободряюще подмигнула и музыка вдарила с новой силой. Сарика распахнула рот:
— Ах, как я его люблю! Раз-два-три, раз-два-три! — и вместе с остальными поскакала вокруг своего воруля, громко крича. — Всему свету говорю! Раз-два-три, раз-два-три! Раз-два-три-четыре-пять! Буду мух я отгонять! — вскинулись над неподвижно стоящими мужчинами женские руки, имитирующие этот самый процесс.
Мне пришлось все увиденное повторять. И пока получилось! Но, тут после первого над площадью под хлопанье зрителей загремел новый куплет, и я с остальными снова подорвалась с места.
— Ах, как я его люблю! Раз-два-три, раз-два-три! Всему свету говорю! Раз-два-три, раз-два-три! Раз-два-три-четыре-пять! Буду тесто я мешать!
На этот раз женщины изо всех сил замолотили руками перед партнерами. Мне и это удалось. Но, уже через секунду я снова запрыгала вокруг Кая.
— Ах, как я его люблю! Раз-два-три, раз-два-три! Всему свету говорю! Раз-два-три, раз-два-три! Раз-два-три-четыре-пять!.. Буду жарко целовать!
Что?! Сарика, позабывшая о своей роли наставницы... впрочем, Анкер был только "за" такому "доказательству". А через мгновенье я почувствовала на своем подбородке пальцы Кая:
— Посмотри на меня, — глаза воруля явно смеялись. Однако мне сейчас было не до смеха:
— Мы с тобой друзья, Кай.
— Ага, — наклонился мужчина ко мне.
— А друзья... — и испуганно зажмурилась.
— Не целуются, — выдохнул он мне прямо в губы...
Мамочка моя. Вспыхнуло в голове поле в ярких лютиках под ветром, далекое одинокое дерево и... Еще через мгновенье я была подхвачена на руки и под свист с улюлюканьем, Кай пошел прямо на толпу...
— Куда ты притащил меня? — ветер вмиг подхватил оба моих хвоста, хлестанув ими по нашим лицам.
— Здесь — хорошее место, — с прищуром произнес Кай.
— Угу. Хорошее. Тогда скажи мне, друг: в "Гордом хорьке", когда ты... ночевал со мной в одной постели, ты...
— Что?
— Ты...
— Я?
— Ты меня... целовал?
Кай опустил меня на землю, но рук не разжал:
— Я тебя... лечил.
— Лечил? — дернулась я в его кольце. — Ты меня лечил?
— Ага. Такое у избранных лечение. Оно, кстати, и твоей очередной проверкой было.
— Да как тебе не стыдно? — выпучила я в темноте глаза. — Ты воспользовался моей слабостью.
— Я тебя вылечил, — непреклонно парировали мне. — А это — главное... А как ты догадалась?
А как я догадалась?.. Поле с лютиками, дерево в дали, ветер и...
— По твоему запаху.
— По запаху моему? — вскинул брови Кай.
— Угу, — только я ему никогда не расскажу, что в том моем сне точно также пах мой желанный и единственный в этом мире дом...
— Лин, смотри!
Мы стояли на краю скалистого обрыва. В том самом месте, где под нами в океан Соль впадала узкая речушка, названия которой я не знаю, но уверена, что запомню теперь. Потому что именно по ней в полной темноте и тишине плыли сейчас десятки маленьких огоньков. Плыли прямо в безбрежный океан Соль.
— Что... это? — развернулась я в руках Кая.
Воруль за моей спиной шумно вздохнул:
— Сегодня день такой. "Праздник чистых душ". А эти огни души и есть. Души погибших за Анкрим ворулей — воинов.
— Их так много.
— Очень много. В каждом городе и деревне. Мы помним всех. А их помнит наш бог Один, — и уткнулся подбородком в мою макушку. — Вот так вот, Лин.
— Вот так вот, — эхом повторила я, не отрывая глаз от маленьких храбрых огоньков...
__________________________________________
1 — Полуматерное выражение на языке ворулей, означающее крайнюю степень... да чего угодно (восторг, гнев, недоумение, или: "У меня слов больше нет!").
2 — Океан, омывающий со всех сторон остров Анкрим, назван в честь богини солнца Соль.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
