— Это не он. — Бен вытащил пистолет и направил на меня. — Похож. Но, настоящий Олег, так никогда бы не ответил!
— Настоящий Бен предпочитает говорить то, что думает. — Я, спокойно, снял с плеча "штайер" и повесил его на спинку стула, стоящего передо мной. — А еще, если уж взял мой "Коготь", так, будь добр, следи за ним. Ты им что, борщ размешивал?
— А, нет... Он! — Аркан с облегчением выдохнул, положил "Коготь" на стол и толкнул в мою сторону. — Забирай свое... Добро!
— Ну, раз мы выяснили, кто перед нами стоит... — Махрсан встал со своего стула и пошел вдоль стола, в мою сторону. — Значит...
— Семен, не надо! — Валия встала между нами, закрывая меня своей спиной. — Кто старое помянет...
— Да не буду я его бить! — Возмутился Семен. — Пусть руку покажет, правую!
На всякий случай, как любой воспитанный человек, я продемонстрировал обе руки, с видом профессионального фокусника.
— Не он это, Бен. Не он. — Махрсан вернулся на свое место. — На руке нет шрама. А он был, я точно помню. Сам видел...
— Это, когда он тебе в глаз засветил, увидеть успел? — Восхитился старый морпех. — Силен, командир! Шрам разглядел, а как в глаз, да потом во второй прилетело — не успел! Уникум! Ну, а ты, Валия, что скажешь? Он это или нет?
— Учитывая, что в отличии от вас, я его видела год назад и после этого не встречалась... Да, это — Олег. Собственной персоной. Ничуть не изменился. — Валия уселась на стул, на спинке которого болтался мой "штайер". — Можете позвать Игнатича или дождаться Марата, они подтвердят.
— Марата мы в любом случае не дождемся — время на исходе. А Игнатич... Что Игнатич скажет, ты и сама знаешь...
— Ага, потащит под томограф, "сличать"... — Бен рассмеялся. — И, если "сличаемое" и "сличаемое" совпадут, получится "искомое"!
— Хрень у него получится, а не "искомое"! — Высказал свое веское "фе", Семен. — Вот оно, его "искомое" стоит, чисто выбритое, лысое и без шрама на правой скуле! Со "штайером", между прочим, а не с двумя обрезами и полными карманами патронов, к ним! И с чистыми ручками...
— Может, как раз "искомое" и получится... — Девушка уставилась на меня так задумчиво, что захотелось ее пристрелить. Чтоб не мучилась.
Ну, или застрелиться, чтобы не слушать всю ту чушь, что они доблестно тут несут...
— Он — не понимает! — Аркан вздохнул. — "Искомое", звезды не свети... Ты, где эти десять месяцев болтался, а, напарник?
Я честно "подвис", пытаясь осмыслить вопрос. Все эти их ссылки и отсылки, что прошло чуть меньше года — я понял, не совсем дурак. Но вот все остальное...
Видимо, я, все же, дурак.
Или у меня амнезия.
Или "розовый тоннель" ничего общего с "тоннелем любви" точно не имеет. А порталом является не в пространстве, а во времени, и тогда у меня полна "*опа огурцов", а сам я в проблемах, по самые помидоры...
И, судя по озлобленности окружающих меня личностей, делюсь этими проблемами налево-направо, щедро разбрызгивая вокруг себя как огуречный, так и томатный, сок.
Пачкая всех, до кого долетело.
— А теперь, все сначала. Для тупых и тех, кто вышел из портала несколько часов назад. — Попросил я, усаживаясь на стул, и с осторожностью откидываясь на его спинку.
Стул скрипнул жалостливо-жалостливо, но мою тушку удержал.
— Издеваешься?! — Семен потарабанил пальцами по столешнице. — А, вошел ты в этот портал, когда? На час раньше, чем вышел?
— Семен... Он и вправду не понимает...— Бен проявил подозрительную прозорливость, пугая меня до холодного пота, потекшего по позвоночнику. — Олег... С момента твоего ухода в портал прошло десять месяцев. За эти десять месяцев ты появлялся дважды...
— Эффектно появлялся! — Уточнил Семен со вздохом. — Прости, Бен...
— Ага, эффектно появлялся. — Аркан согласился с воякой, ибо, как гласит народная мудрость: "Ворон-ворону, глаз не клюет!"
Я посмотрел на Валию, требуя подтверждения.
— Меня ты игнорировал. — Девушка печально улыбнулась. — Так что, даже не смотри на меня.
— В первое посещение, ты влепил Семену в глаз, назвал "толстокожим воякой с одной извилиной" и был таков. — Бен наслаждался рассказом, от избытка чувств перейдя на родной язык, не замечая, как в речи проскальзывают русские слова.
"Ничего не поделаешь — с кем поведешься, на того и дети будут похожи!"
— Второй раз, ты в драку не полез, только оставил на столе конверт и испарился, выйдя за дверь.
— А появился я, соответственно, войдя в дверь?
— Ага. — Качнул головой, Семен. — Во-о-о-он в ту!
И ткнул себе за спину, в сторону дверей в туалета и ванны.
— Вышел из туалета и туда же ушел... — Семен иронизировал, Бен довольно улыбался, а Валия сидела с таким видом, что хотелось ее поцеловать.
Ужасно хотелось.
— Что было в конверте?
— Ультиматум, Олег. Ультиматум. Через девять дней мы должны покинуть этот город. Вне зависимости от результатов изысканий. — Семен, с все так же для меня непроизносимой фамилией Махрсан, скривился. — Приходится поторапливаться.
— Не верю! — Я демонстративно покрутил носом. — Группа изыскателей ведется на ультиматум, принесенный одиночкой?
— Хм... Ты был очень убедителен. — Аркан помрачнел. — Очень.
— Надо звать доктора... — Безопасник устало зевнул. — Пусть он разбирается с этой чертовщиной. У нас еще дел...
Семен провел пальцем, себе по шее, указывая, сколько именно у них дел.
— Что, Олег, пойдешь к доктору? — Аркан растянул губы в "Голливудском оскале", предупреждая меня, по старой памяти, что ничего хорошего у Колошко меня не ждет. — Или, поможешь в поисках?
— Смотря в поисках чего... — Ни с того, ни с сего, на меня напала зевота. — Если вы здравый смысл ищете, то я — пас! У меня мозгов нет, извилины отсутствуют, и вообще...
— Нам нужен оружейный плутоний. — Семен разом вывалил на меня свои проблемы и теперь любовался произведенным эффектом.
И этот эффект ему не нравился.
— Ага... — Сквозь смех, шмыгая носом и задыхаясь, я попытался сформулировать ответ, но без матов ничего не получалось.
— В городе есть предприятие, по производству топливных элементов, для Атомных энергостанций. — Констатировал факт, безопасник. — Мы его обнаружили. Сейчас разбираем разрушенные корпуса, тщательно контролируя радиационный фон...
— Хм. — Трижды набрав полную грудь воздуха и неторопливо "сдувшись", я избавился от приступов смеха, но совершенно серьезная, я бы даже сказал — одухотворенная, харя моего напарника, портила весь кайф. — А, пусковые установки, межконтинентальных баллистических ракет, спрятанные в лифтовых шахтах 14-ти этажек, что стоят на набережной, вам случайно, вот чисто-чисто случайно, не нужны? Нет? А швейные машинки, "Зингер" с палладиевыми деталями? Или холодильники "ЗиЛ-Москва", фреоном-595?
— Мы нашли радиоактивные очаги... — Семен надулся, оскорбившись за мои шутливые предложения.
— С диоксидом урана?
— Калий... И радон... Америций...
Я схватился за голову в самом буквальном смысле этого слова.
— Умгум... А тантал, бериллиевую бронзу — вы не находили? Нет? Очень странно... — Я не знал, плакать мне или смеяться. По виду — нормальные, здравомыслящие люди сидят напротив меня, но, при словах "радиация", "плутоний" и "уран" здравомыслие уходит в неведомые дали, поджав хвостик и скуля от обиды.
— На территории завода было хранилище запаса урана, на всякий случай. — Сделал "контрольный выстрел в голову", безопасник.
— Хотите скинуть на вампиров ядрену бомбу? — Перебил я, рассказчика. — Нафига такие сложности? Боеголовки закончились? Или, стартовые коды посеяли?
— Нам нужно топливо. — Махрсан развел руками. — Много, топлива. На Севере — холодно, Олег. Очень холодно...
— Новосиб?
— Уже вывезли подчистую. На пару-тройку лет хватит, но этого мало. А людей — много. И все хотят жить в тепле, использовать горячую воду и кушать горячее на завтрак, обед и ужин.
— Значит, Север... — Мои мысли "перепрыгнули" с проблем ядерного топлива, на проблемы нового местожительства. — Мурманск и все что иже с ним...
— Почему за мной сразу не послали?! — В комнату ввалился, пыхтя и отдуваясь, Игнатич. — Что за безобразие, Семен!
За минувшие десять месяцев Игнатич серьезно сдал. Сильно похудел. Движения стали излишне дерганными и появился странный запах, сладковатый и неприятный для моего, внезапно обострившегося, обоняния.
— Ну-с, молодой человек... — Профессор обошел стол и уселся напротив меня. — Рассказывайте!
Я, от всей души почесал затылок, пытаясь понять, что именно рассказывать сидящим напротив меня людям.
Рассказывать было нечего — как вошел в портал, так из него и вышел.
Все обыденно и просто.
— Ничего не помните, молодой человек? — Алексей Игнатьевич покивал головой. — Вот вам и подтверждение моей теории. Аватара! Когда происходит подселение, он ничего и помнить не может — уходит на "запасную полку" и лежит там, пока Хозяину не надоест все эта возня. Отсюда и его этот внешний вид, асексуальность, столь свойственная всем аватарам...
— Кайта была вполне сексуальна... — Бен не выдержал и вступился за меня. — Очень горяча и...
— Из Вашего рассказа следует вывод, что настоящую Джулию вы и вовсе не знали. — Отмахнулся профессор. — Так что, поведение аватары без "Владельца", вам, уважаемый Бен, не известно. А наука оперирует вполне осязаемыми фактами. До-ка-зу-емы-ми! Асексуальность Олега — вот она, прямо перед нами... Валия, как вам Олег, только честно?
— Да пошел ты... — Поведение девушки меня очень сильно озадачило.
— Видеть его не могу! — Закончила снайперша свое высказывание и у меня отлегло от души: все нормально, все, как всегда.
Ничего не меняется в этом мире, включая женскую обиду и эмоциональность.
— Видеть, говоришь... — Колошко погрозил Валии пальцем. — А слышать? "Женщина любит ушами", не так ли?
Я вспомнил, как мы тихонько болтали, пока снайперша сидела на гауптвахте, потягивая принесенный мной чаёк.
— У него потрясающий голос... — Валия вздохнула и украдкой глянула на меня, словно проверяя, обижусь я или нет? — Если закрыть глаза, то рядом видится совсем другой человек. Словно голос — его визитная карточка, только голос и настоящий от всего Олега.
— Опишешь? — Проф решил "ковать железо не отходя от кассы". — Пожалуйста!
— Только ощущения. — Сразу предупредила Валия. — На грани видимости, как мираж...Высокий и болезненно худой, с заострившимися чертами лица. Ранняя седина, длинные, нервные пальцы, которым, все равно что, но что-то надо крутить. Курильщик...
Девушка прикрыла глаза и словно поплыла, позволяя словам ложиться просто и неторопливо, но каждому — на свое место.
— Ходит в белом, как врач...
Я примеривал описание на себя и едва удерживался от недовольного, "ежиного", фырчания.
Все она переврала!
— Или в красном, как палач... — Я честно дождался окончания "видения" и собрался было уж высказать всё, что я думаю, о сидящих напротив меня людях, но... Остановился, ожегшись о взгляд Бена.
Вот в этом — останавливать взглядом — морпеху равных не было! На моей памяти, Аркан пользовался своим взглядом раз пять. И всегда это было нечто настолько важное...
— Что-нибудь вспоминаешь? — Алексей Игнатьевич ждал моего ответа. Бен "метал икру", требуя молчания ягнят, справа пыхтела снайперша.
— Все мимо. — Ответил я и Бен отвел взгляд.
— Хм... Молодой человек. — Доктор почесал затылок. — А, снимите-ка, штормовку. Пожалуйста.
Пожав плечами, выполнил просьбу — мне не сложно, да и жарковато стало.
— Семен. — Колошко хлопнул по столешнице ладонью, словно пытаясь убить ненавистную муху. — У него джинса новенькая. Недавно с вешалки, ты понял?
— Не дурак. — Махрсан вытащил из кармана своей куртки аккуратно обмотанный черной, матерчатой изолентой приборчик и толкнул его по полировке стола, в сторону профессора. — И метка не распалась.
— Так... Что ты тут голову морочишь! — Алексей Игнатьевич ткнул приборчиком в мою сторону, посмотрел на невидимые мне показания и сморщил нос. — Свежая. Часов десять, не больше.
— Олег... Пошли, выйдем. — "Стекло" встал из-за стола и поманил меня пальцем. — Разговор есть.
— Да, прогуляйтесь, поболтайте... — Махнул рукой в сторону входной двери, Колошко. — Мы, тут, посекретничаем. А Валия за вами присмотрит...
Девушка поморщилась, но встала следом за нами из-за стола, выполняя столь грубо завуалированный приказ.
"Субординация"! — Я накинул штормовку на плечи, сунул в ее боковой карман "Коготь" и со вздохом, отказался от мысли прихватить с собой "Штайер", сиротливо болтающийся на спинке стула. — "Ненавижу субординацию. И дурака — дураком не назовешь, и сам — дурак остаешься..."
К моему удивлению, Аркан пошел не в сторону двери ведущей в коридор, а в сторону двери, ведущей, на мой взгляд, в соседнюю комнату. Или, на балкон, как вариант.
Валия дернула плечом, когда я пропустил ее вперед, но промолчала.
Что-то за этот год слишком много изменений в обществе!
И Бен, хоть седина в бороду, но выглядит моложе, чем когда мы с ним только познакомились.
Валия — странно-холодная, отрешенная. Неприятная...
За дверью меня поджидало четверо автоматчиков, настороженных и готовых открыть огонь в любой момент, не взирая на то, что на линии огня красовалась Валия, прикрывая меня своей симпатичной фигуркой.
Аркан уже пыхтел сигаретой, опершись на балюстраду локтем.
— Оружие уберите. — Валия укоризненно покачала головой. — И без вас, тошно... "Оловянные солдатики", блин...
— Не начинай снова. — Один из автоматчиков дернул щекой. — У нас есть приказ.
Девушка и парень уставились друг на друга с такой ненавистью, что я поспешил занять позицию рядом с Беном. От греха подальше. А то, сдадут у кого-нибудь нервы, а я жить хочу.
— Они хорошие. — Бен выпустил клуб серо-сизого дыма в чистый воздух моего проклятого города. В кои-то веки, чистого!
— Они хорошие, только уставшие. Вот и собачатся. Да еще и твое присутствие, добавляет всем нервов. — Морпех уставился на кончик своей сигареты, пламенеющий красным от затяжки, огоньком. — Я рад, что ты здесь. Чтобы не болтали эти двое. В чем бы тебя не обвиняли. Ты — это ты!
— Ты мне еще сбежать предложи... — Нервно хихикнул я, разглядывая убравших за спину оружие, парней. — Или предложишь взять в заложники дивчину и валить на все четыре стороны?
— Пристрелят. — Бен покачал головой. — У этих с шутками плохо. Помнишь "рыжих" братьев? Так вот эти — быстрее. Макс берет Младшего на нож. В прыжке. А Эрик...
— Эрик рвет Младшему пасть. В прыжке. — Валия усмехнулась. — Любите вы, мужики, письками меряться. "В прыжке"... С переворотом и переобуться на лету.
На какой-то момент я повернулся к ним спиной и принялся осматриваться по сторонам с высоты четвертого этажа.
Бесконечные дворы, собранные в лабиринт дорог. Гаражи — развалившиеся, целенькие и вскрытые. Будка охранника парковки, оторвавшаяся на пяток метров от земли и растерявшая свои окна, выходящие на все четыре стороны света. Сорванная с петель дверь печально догнивает на бетонных ступеньках, поблескивая латунью накладки на дверной замок и серебром обычной ручки, ни разу не из серебра сделанной.
