— Я хочу домой! — топнула ногой Эрна.
— Мало ли чего ты хочешь, — хмыкнул Виль. — А твоя мамаша себе на хвост святош посадила.
— Ты с ума сошёл, — сказала Магда. — Чего ты хочешь? Меня ждёт сын и...
— И твоему сыну будет очень весело посмотреть, как его мамашу жгут на костре, — перебил Виль.
— Да что ты несёшь, никто меня не...
— Маглейн, замолчи. Если ты такая дурочка, которая верит каждому святоше на слово, то радуйся, что у тебя есть кое-кто поумнее. Домой мы не пойдём.
— Но я не...
Эрна громко зевнула.
— Ребёнку надо поесть, — настаивала Магда. — Ей надо спать. Ей нужно...
— Маглейн, — очень устало произнёс Виль, — или ты делаешь как велит папаша Виль или в следующий раз тебя спасает кто-нибудь другой.
Магда беспомощно оглянулась по сторонам, но совета было ждать не от кого.
— Мааам, — потянула Эрна и снова зевнула.
— Хочешь, напиши своему барону, — смягчился Виль. — Утихнет тут всё — вернёшься.
— А куда вы собрались? — вылез Куно. Виль бросил на него косой взгляд.
— А вот с Маглейн тебя до края Пустоши проводим, она ж дорогу, небось, видит, а там на север повернём.
Магда посмотрела на дочь, на Виля. До сих пор он никогда не ошибался... и даже не обманывал. Он вернул ей дочь. Сердце заныло от тоски. Леон. Львёнок! Она вздохнула и пошла к тому магу с летающим столиком выпрашивать пергамент и перо. Надо было в самом деле передать барону письмо, может, он поверит ей на слово, что она... а что она? В то, что Виль поведёт её на север, ведьма не верила.
— Глава седьмая. Испытание
Высшие посвящённые учили своих младших братьев и сестёр не только резать младенцев и не задавать лишних вопросов. В долгое и подчас жестокое обучение входило ещё умение вызывать у себя полную отрешённость от мира. Прозревший в таком состоянии казался безучастным к своей судьбе, к происходящему вокруг него... он не боялся, не чувствовал боли или жалости. Его можно было резать на кусочки — он не дрогнет, не закричит и не выдаст себя. Можно пытать при нём его друзей, близких — он не пошевелится, не отведёт взгляда. Это состояние не было отуплением, напротив, свободный от страстей разум был готов действовать, перебирал возможности к спасению и мог воспользоваться малейшей лазейкой. Каким бы плохим учителем ни был Ржаной Пень, это умение он во Врени вколотил как следует и к дому Дитлина цирюльница подошла с таким отрешённым лицом, что с неё в пору было писать святую. Она не питала надежд по поводу своей участи. Иргай поймал её у самого перелаза. Он знал, что она собиралась сбежать. Учитывая войну... вряд ли наёмники погладят её по головке и скажут, что всё понимают.
Иргай уже собрался втолкнуть в двери свою пленницу, как вдруг послышался ужасный крик. Врени чуть не растеряла свою отрешённость. Не от громкости, разумеется, а от того, кто закричал.
— Врени! Сестрица! — вопила Марила, углядев цирюльницу с другого конца улицы. Не успел никто и глазом моргнуть, как сумасшедшая налетела с криками и карканьем.
— Кто такая? — нахмурился Иргай, отталкивая Марилу.
— Кто такая?! Кто я такая?! Да ты кто такой?! Что она тебе сделала?! Ты знаешь, кто она такая?!
— Она предательница, — отрезал Иргай. — Уходи. Я тебя не знаю.
— Меня знает баронесса! — возмутилась Марила.
— Я не знаю никакой баронессы, — отмахнулся Иргай. — Уходи пока жива.
— Пока я жива?! Да я... да ты... да я только закричу, от тебя одни косточки останутся!
Иргай не выдержал. Увар велел наёмникам не ввязываться в драки с местными, к тому же Марила была столь явно безумна, что поднимать на неё руку казалось юноше позором.
— Кто она такая? — встряхнул он за плечо цирюльницу. Врени не ответила. — Откуда она тебя знает?! Отвечай?!
— Ты что с ней сделал?! — громче прежнего закричала сумасшедшая. — Почему она у тебя такая?!
— Он ничего не делал! — вылезла вперёд Дака. — Она сама такая стала!
— А ты кто такая?! — повернулась к ней Марила.
— Я Дака, — растерялась девушка. — Я пришла с Уваром.
— Увара я знаю! — обрадовалась Марила. — Ему мой брат мечи и самострелы продал. Знаешь его? Хрольф.
— Хрольфа не знаю, — пожала плечами Дака. — Издалека видела.
Иргай что-то резко произнёс. Дака мотнула головой и косы хлестнули по её плечам.
— У нас подходить к чужим не принято, — пояснила она Мариле, как будто кто-то требовал у неё перевода. — Ты знаешь Врени? Кто она тебе?
— Знаю! — заявила сумасшедшая. — Она сестра моя названная. Она мне ноги лечила. Браслетик подарила, хочешь покажу? А что это у тебя такое красивенькое?
Иргай шагнул вперёд и хлопнул Марилу по тянущимся к застёжке рукам.
— Не твоё, — коротко сказал он.
— Фу-ты-ну-ты, — скривилась сумасшедшая. — Жадина! Отпусти Врени!
— Старшие пусть решают.
Как раз в этот момент в доме Дитлина открылась дверь и появился Берток, один из старших в отряде Увара.
— Вот ты где, — сказал он, хмуро глядя на Иргая. — Кто тебе разрешил уходить?
Юноша вспыхнул и кивнул на Врени.
— Эта сбежать хотела, — пояснил он.
Берток покосился на Врени, потом его взгляд наткнулся на Даку. Лицо наёмника помрачнело.
— Живо в дом. Все трое.
— Эй! — запротестовала Марила. — Она ни в чём не виновата!
— А ты кто такая? — спросил седой наёмник.
— Я — Марила. Я дура её милости, которая теперь её светлость!
— Какая ещё светлость? — не понял Берток.
— Нора цур Фирмин, — надулась Марила. — У неё ещё муж такой смешной. Клосом кличут. Она не велела над ним шутить, представляешь?!
— Клос, говоришь... иди-ка ты, дура её милости. Не до тебя сейчас. Видишь, война.
— Да ты... да я... да...
Марила неожиданно развернулась и побежала прочь. Врени вяло удивилась. В то, что сумасшедшая ей поможет, она, конечно, не верила, но и то, что Марила так быстро отступилась, было странно.
— В дом, — приказал Берток. — Эту в подвал, сам иди к отцу. Дака пусть идёт к Абистее. Только вас сейчас не хватало.
Иргай втолкнул Врени в дом. Дака замешкалась.
— Что же ты молчишь?! — спросила она Иргая. — Что же ты не сказал?! Мы Врени где видели?!
— Где вы её видели? — остановился Берток.
Иргай многословно ответил на своём языке, потом кивнул на Врени и добавил:
— Она их знала. Сговориться пыталась.
— Покажешь дорогу, — решил Берток. — Эй! Большеногая! Что молчишь?!
— А что говорить? — с трудом разлепила губы Врени. — Врать прикажешь?
— Кто были те люди?
— Мразь, — так же бесчувственно уронила цирюльница. — Воры и убийцы.
— Что у тебя за дела с ними?
— Приходилось встречаться.
— Зачем бродила по городу?
— Повидать кой-кого хотела.
— Зачем?
— А это уж моё дело, — хладнокровно ответила цирюльница. Надо, наверное, было что-то врать, объяснять, что к чему, но желания изощряться не было. Иргай видел её у перелаза. Это не объяснить, не оправдать. А, может, она просто слишком устала. Какая разница, когда умирать? Братья-заступники возьмут город, их много и они никогда ничего не делают без подготовки, значит, стянули сюда достаточно сил.
— В подвал её, — решил Берток. — Дыру покажешь и к отцу. Пусть сам тебя выдерет. Удумал тоже, по городу перед сражением одному ходить. А ты...
Дака мотнула косами и сверкнула бешеными глазами. Все в отряде знали, что пороть девиц из её народа невозможно — часа спокойны не будут, сперва обидчика зарежут, потом сами зарежутся.
— Иди к Абистее, — вздохнул Берток. — Пусть она сама с тобой поговорит.
Для любви время было неподходящее и всё же Нора была счастлива, заполучив мужа целым и невредимым. Рана его практически зажила, а сам он неуловимо и в то же время ощутимо изменился. Стал как-то... старше? Сильнее? Она провожала мальчика, который только играл в рыцаря. К ней вернулся мужчина.
— Отдохни, — предложила она, когда слуги ушли, унеся с собой и пропылённую потную одежду рыцаря, и бадью с грязной водой после мытья.
Клос усмехнулся.
— Разве что самую малость, — сказал он, привлекая к себе жену. — А то штурм проспим.
Нора с довольной улыбкой прижалась к нему.
— Надо ехать сейчас в ратушу, — задумчиво сказал Клос... — Пошли пока кого-нибудь к барону цур Ерсину, чтобы он приехал туда же и собрал там капитанов остальных отрядов.
Нора послушно поднялась и, выглянув в коридор, кликнула слугу. Отдав все приказания она вернулась к мужу и хотела снова сесть рядом с ним, но он её остановил.
— Ты ничего мне рассказать не хочешь? — спросил он жену.
— О чём? — не поняла Нора.
— Самые твои ближние слуги — вампир и оборотень, — пояснил рыцарь. — Странновато для верной дочери церкви.
— Это всё отец! — вспыхнула баронесса.
Клос понимающе кивнул.
— Твой батюшка всегда был странным человеком, но, говорят, в людях не ошибался. Тогда расскажи мне о том, чего он не знает.
— Я не понимаю...
— А я уверен, ты меня прекрасно поняла с самого начала, — настаивал Клос. — Думаешь, муж у тебя такой дурак, что им можно вертеть как угодно? Ну?
— Я не...
— Я жду правды. Пока ещё — жду. Ну?
Нора вздохнула.
— Я изучаю чёрную магию, — призналась она и даже зажмурилась от страха. Сейчас Клос встанет и скажет, что не будет защищать жену, добровольно принявшую на себя проклятье.
Клос расхохотался.
— Всего-то? — весело спросил он. Нора осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом оба. Её муж по-прежнему сидел на постели, а не стоял в дверях, и весело ухмылялся. — Я уж думал... погоди, и как ты её изучаешь? Пляски всякие нагишом, свальный грех...
Нора побагровела от гнева.
— Нет!
— Тогда зачем ты этим занималась? — поднял брови рыцарь.
— Я хотела власти, — неохотно призналась баронесса. Клос снова расхохотался. — Мне надоело, что в совете меня оскорбляют, называют безродной девчонкой и не хотят прислушиваться к моему мнению.
— И как? — уточнил рыцарь. — Много ли власти ты получила?
Нора раздражённо передёрнула плечами.
— Учитель говорит, что учиться надо постепенно, — раздражённо призналась она. — Заставляет меня повторять логику, арифметику, геометрию, учить древние языки...
Рыцарь отмахнулся.
— Потом обсудим твои занятия и твоего учителя. А сейчас...
Договорить им не дали. В коридоре послышался громкий крик, споры, звук поспешных шагов...
И вот дверь в покои Клоса распахнулась. В комнату влетела взъерошенная Марила, за которой проскользнул брат Полди.
— Это что же такое творится, а, сестрица баронесса?! — подбоченилась Марила. — Это за что же люди твоего муженька Врени-то схватили?! Где он ещё таких выкопал — как есть чучела и одеты не по-нашему, и говорят как телега скрипит! Меня к тебе пускать не хотели!
— Ты кто такая? — поднялся на ноги Клос. Он смутно помнил эту странную женщину, но не обращал прежде на неё внимания.
— Я Марила!
— Это моя дура, — тихонько пояснила Нора, делая сумасшедшей знаки, чтобы уходила. — Брат Полди, зачем ты пришёл?
— Марила сказала, что Врени схватили, — пояснил монах, — и я пришёл, чтобы ручаться за её доброту и чистые помыслы.
Клос молча поднял брови.
— А ты кто такой?
— Я из ордена братьев Камня, — слегка поклонился монах, — отцу-приору... я хотел сказать, легату святейшего папы отцу Сергиусу было угодно приблизить меня к себе.
— Он книжки рисует! — вылезла Марила. — Он Книгу Врага написал! Страшную!
— Я понял, — кивнул рыцарь. — Монах, малюющий картинки в книжках, и сумасшедшая. И вы ручаетесь за моего лекаря. А что с ней случилось?
— Её человек схватил! — пояснила Марила. — С луком! Странным таким! И с ним ещё девка с косами. Как зыркнет! Как головой мотнёт! Косами так по плечам и хлещет! Говорит, Врени предательница! А это неправда!
— Ваши люди, господин Клос, — вежливо сказал брат Полди, едва Марила замолчала, — заявили, что Врени пыталась сбежать через дыру в стене, но её остановили какие-то преступники, которых расстрелял ваш человек, когда они пытались убить Врени. Ваши люди утверждают, что она обманула того самого вашего наёмника и скрылась и он с трудом её выследил. Им кажется, что она пыталась кому-то продать ваши секреты.
"Господин Клос" передёрнул плечами и покосился на жену. Та ответила ему не менее растерянным взглядом.
— Эта женщина — не мой вассал, — сказала Нора.
— И не мой, — кивнул Клос. — Её нанял Вир, чтобы она поставила меня на ноги перед боем. Дело своё знает, но угрюма и сварлива. Вир часто ловил её на подслушивании. И она всё норовила уйти одна из лагеря. Харлан говорил, что его сын Иргай не доверяет ей, а у Иргая, хоть он и молод, чутьё на людей.
— А вы ей заплатили?! — ткнула в него пальцем Марила. Клос растерялся ещё больше.
— С ней Вир разговаривал...
— Не заплатили! — торжествующе выкрикнула Марила. — Зачем она на вас даром работать будет?!
— У нас война, — нахмурилась Нора.
— У вас война, — поправила сумасшедшая. — Она-то тут при чём? Ты и сама, сестрица твоя светлость, хоть бы медяк Врени дала! А когда она у тебя раненых перевязывала? А ты спросила её, хочет ли она пленников лечить?
— Но они же и её тоже пришли убивать, — растерялась Нора.
— Что же, ей каждого, кто её не любит, лечить?!
— Вейма выделила ей долю в добыче, — припомнил вдруг Клос.
— И где теперь эта добыча? — не отставала сумасшедшая.
— В Вилтине, — раздражённо ответил рыцарь.
— А Врени о ней знает?! А ты обещал, что отдашь?
— Об этом знает каждый в отряде! — рассердился Клос. — Нора! Убери от меня свою дуру!
— Не знает, не знает, не знает! — запрыгала на одной ножке Марила.
— Врени — самая добрая и честная женщина из всех, кого я знаю, — мягко произнёс брат Полди, что в устах монаха звучало по меньшей мере странно. — Она никогда не отказывала в помощи больному или раненому, никогда не бросала дела на полпути, всегда проявляла доброту, милосердие и сострадание к ближнему. Её угрюмый нрав не обманывает никого, кроме неё самой. Если Заступник не освещает её пути, то я и не знаю, кто мог бы уповать на Его помощь. Врени неспособна ни обмануть, ни предать, она верна более, чем если бы её связывали обеты и клятвы.
— Какая пышная похвала, — нахмурился Клос. — Мне недосуг сейчас разбираться. Сейчас я иду в ратушу, потом на стены, а потом... потом будет видно. Нора, ты идёшь со мной?
Врени наскоро обыскали и втолкнули в какую-то комнату в подвале. Цепей и кандалов здесь не было, что уже радовало, но не было и окна. Ничего не было, кроме ржавого ведра в углу. Как только дверь захлопнули, стало темно как в преисподней. Цирюльница села на пол и погрузилась в себя. Снаружи доносились крики, издалека было слышно Марилу, Даку, каких-то кнехтов, слуг и наёмников Увара. Они ругались и кричали, кто-то ходил туда-сюда мимо дверей... Безнадёжно. Не стоило и думать о спасении. Врени и не думала. Все звуки скользили по краю её сознания, едва ли отражаясь в нём.
Не сейчас.
Сколько прошло времени?
Она не знала. Один раз открылась дверь и ей принесли еды и питья, освещая темницу принесёнными из коридора факелами. Кто принёс? Врени не заметила и этого. Зато заметила, что их было двое и нечего и думать свалить вошедшего с ног и проложить себе путь к свободе.
