Мы с королевской семьёй Англии отмечали победу над Германией во дворце Лондона. Королевская семья Англии никогда не была моей кровной роднёй, но они считали меня своей частью, и нередко я подолгу общался с ними. Они пытались подарить мне нечто человеческое. Все праздновали, я встал с вином в руке и сказал тост.
-За нашу победу, спасибо всем.
-Теперь нас ждёт век процветания и богатства.
-Да будет так.
-Нас ждёт светлое будущее.
-К новым научным высотам.
Мы сели и стали пить и есть, я теперь свободен, могу немного отдохнуть, хотя бы пару дней, а потом возвращать лидерство. Я знаю, сейчас США ушли вперёд, но это ещё не поздно исправить. И вместе с тем в те времена я стал подозревать, что что-то неправильное происходит с США, слишком уж те стремились задобрить Англию, наладить со мной и именно со мной доверительные отношения, вместо того, чтобы ослабить конкурента, быть может, они что-то подозревают? Может, они знают обо мне? Я решил отогнать эти мысли прочь.
Глава 30: Предвоенный мир.
А меж тем, экономика Англии нуждалась в немедленной помощи, и я приступил к её вытягиванию из нехорошего места. Я тянул все отрасли сельское хозяйство, чтобы уменьшить импорт продуктов, который временно возник после войны. Металлургию Уэльса, с той же целью, и надеялся выпускать большие и дорогие вещи, чтобы заработать денег. Мне предстояло уменьшить дефицит Сальдо торгового баланса империи и начать зарабатывать деньги в казну. И вот тогда, не всё пошло успешно, например мой крупнейший теплоход Титаник, выйдя в первый же свой рейс, так неудачно потонул, несколько сотен миллионов фунтов стерлингов пошли на дно Атлантического океана, были и другие мелкие неудачи. Но чтобы погасить их, я начал экспорт военных технологий в разные страны мира. После войны было налажено производство танков, что на много поколений стали совершеннее предыдущих. Новые танки могли быстро ездить на большие дистанции, имели мощное пушечное вооружение и гораздо более толстую броню. Наиболее успешной была принята модель танка FT-17¸то есть подвижный танк с одной единственной башней наверху и максимально мощным орудием в ней. При этом серия моделей танков Mk была признана негодной. Хотя конечно, новые модели танков были значительно крупнее, мощнее и подвижнее чем FT-17. Правда, выяснилось, что экспортировать своё оружие мне теперь некуда. Франция и США сами могли произвести себе оружие, в Германию нельзя, Японии не нужно, да и тоже сама, в СССР тоже нельзя. Осталось несколько отсталых стран типа Испании, а также колонии, с которых итак деньги можно стрясти, экспортировать танки было некуда. Тем не менее, экономика стала подниматься, но теперь условия игры в мире стали сложнее, заработать деньги на экспорте особого оружия тяжелее.
Война оставила в наследство Британской империи невероятный промышленный потенциал, после конверсии он проявил себя. Я наладил массовый выпуск автомобилей, часть которых пошла на Американский рынок, правда, взамен американцы экспортировали свои, но на улицах городов появилось множество машин. И они были совсем не такие как довоенные, теперь машины ездили со скоростями до 70 километров в час. Небывалых успехов достигла послевоенная авиация, самолёты стали значительно легче, дерево прочнее, а мощность двигателей самолётов резко возросла, как и их экономичность. Появились первые пассажирские авиаперевозки для богатых, преимущество пассажирских самолётов в скорости перед любыми другими видами транспорта было несомненным. Новое поколение боевых самолётов обладало колоссальной скоростью полёта до 250 километров в час, при высоте полёта 7 километров и дальности свыше 600 километров. Появились первые тяжёлые бомбардировщики, самолёты способные сбросить на врага более 500 килограммов бомб. Это уже было серьёзно, учитывая высоту стрельбы зенитных пушек не более 2000 метров. Я понимал, крупная орава бомбардировщиков, двигаясь под прикрытием истребителей способна вторгнуться на территорию врага на сотни километров разбомбить в тылу врага целый город и что особенно серьёзно, важные промышленные предприятия или электростанции. Если в прошлом угроза тылу начиналась только при прорыве фронта, то теперь этот фронт можно было перелететь на высоте 7 или даже 8 километров, и ударить по любому разведанному объекту в тылу врага. Также огромную роль играла авиаразведка, поскольку быстро летящий высотный самолёт мог выведать любые перемещения вражеских войск, не буду упоминать тот факт, что в современном мире появилась совершенная фотоаппаратура, так что теперь разведка идёт не только со слов пилота, но можно получить настоящие, подробные фотографии, которые можно изучить в штабе. А значит, доминирование в воздухе стало важнейшей боевой задачей любой войны ближайшего будущего, и роль воздуха в войне будет стремительно возрастать. И теперь чтобы обеспечить безопасность Альбиона мало иметь морской флот, надо иметь и мощные ВВС, недалёк тот день, когда появятся самолёты способные взлететь с пролива Ла-Манш долететь до Лондона и вернуться, это уже сейчас в один конец возможно.
Военно-морские силы постепенно начали отказываться от паровых турбин, заменяя корабельные силовые установки двигателями внутреннего сгорания, в результате скорость моих новейших эсминцев возросла до 35 километров в час. Правда, морские корабли строятся подолгу, и в связи с этим, возможно эпоха пара ещё не совсем окончена.
Американцы всё больший интерес проявляли к моим технологиям, и я открыл для них новые отрасли приборостроения, которыми раньше пренебрегал. Впервые мной были сконструированы радиопередающие станции большой дальности, по которым можно передавать сигнал на сотни километров. Быстро вперёд шла новейшая область промышленности радиоэлектроника, которая теперь затрагивала не только сами антенны и провода, но и простейшие микроэлектронные компоненты. Также я впервые сконструировал первый работающий серийный радиолокатор, его создание, и проектирование экрана радара потребовало применения новых устройств лампового типа и диодов. Впервые были положены примитивные основы современной микроэлектроники, приборы были необычайно сложны. И если в средние века я предполагал, что управляющие элементы будут сложными механическими, то теперь я понял, что их надо делать электрическими. Впрочем, механические управляющей устройства, в том числе для металлорежущих станков промышленности тоже получили широкое развитие. Впервые многие особо точные промышленные операции выполнялись устройствами автоматически, по программе, но без труда людей. И я верил, что эта отрасль получит в будущем широкое развитие, и даже написал несколько книг, главными героями которых стали роботы, механические люди разных размеров. Я понимал, что в будущем глубоко развитие электроники и малых управляющих механических устройств обеспечит наш мир технологиями нового полу разумного типа, и я сам предпринимал невероятные усилия в области создания микро устройств. Могу не без гордости объявить себя в этой области гением планеты номер один. При этом, я теперь далеко не всегда делился своими навыками и идеями с другими людьми, осторожнее обращаясь к возможности предательства, и создавая для себя задел на будущее, который я смогу реализовать для утверждения своей власти над миром нового типа. Работал я и над другими важными наукоёмкими устройствами. В тот период работал и над сонаром, как средством обнаружения подводных лодок противника. С развитием электротехники, электродвигателей и устройств электропитания длительного типа, появились субмарины способные на длительные подводные атаки и подводные передвижения на десятки километров. При этом лучшие боевые подводные корабли способны были плавать на глубине до ста метров, и я в тот период стал понимать, что все совершенные корабли будущего должны быть подводными. Ведь обнаружить подводный корабль гораздо сложнее, чем надводный, учитывая тот факт, что стальные батискафы опускались на дно Марианской впадины, можно понять, что совершенный подводный корабль будущего сможет плавать в Атлантике около океанического дна и даже прятаться там. А значит, будущее за подводными кораблями, и если оно наступит не сегодня, то через полвека или чуть больше точно. Жечь под водой топливо нельзя, углекислый газ и расширенные газы некуда девать, но плыть на электрогенераторах можно и очень далеко. Я понимал, что возможно с развитием ядерных технологий подводные корабли смогут преодолевать под водой тысячи километров, не всплывая на поверхность никогда. При этом, уже в тот период я столкнулся с двумя химико-механическими пределами вещества, которые сдерживали прогресс всего. Первый химико-механический предел горения химического топлива, которое заключалось в том, что теплотворная способность всех элементов в природе, включая даже водород, составляла 35-70 мегаДжоулей, и только чистый водород, который очень трудно хранить 120-140 мегаДжоулей в зависимости от давления. Этот предел приводил к тому, что невозможно изготовить аппарат на горении, принципиально более совершенный, чем существующие, тоже самое касается и бомб с артиллерией, поскольку именно горение лежит в основе любой взрывчатки любого назначения. Я знал обойти химический предел очень тяжело, и сами люди ещё долго будут на это неспособны, поэтому я уже тогда с особым вниманием относился к накоплению собственных тайных знаний о химии. Однако, я предполагал, что возможно химический предел будет обойдён с помощью ядерных реакций деления. При этом, я понимал что оседлать атом очень сложно, и возможно, люди долго не смогут это сделать, поэтому я в какой-то момент смогу получить уникальную военную технологию, которой ни у кого не будет. Второй и самый важный предел, механической прочности вещества, он заключался в том, что все металлы, которые мы используем сегодня, имеют потолком своим сталь, с прочностью на разрыв 1,1ГПа и не более, а обычная сталь это 0,7ГПа на разрыв. При этом некоторые дорогие редкоземельные металлы слегка опережали сталь, но очень незначительно, не более чем на 5-10%. При этом сложные методы термообработки стали способны повысить её прочность до 2ГПа за счёт роста числа дислокаций, но такой материал быстро стареет, покрываясь трещинами и использовать его постоянно невозможно. Таким образом, всё будущее материаловедения будет прыгать около предела в 1,1ГПа, при этом второй составляющей механического предела вещества, является температура плавления, для стали это 1750К, для самых тугоплавких металлов 3700К, с ней я столкнулся, работая над лампочкой накаливания. И он является наиболее сложным, поскольку если в природе существуют синтетические волокна, которые потенциально могут немного повысить прочностной предел стали, за счёт создания композита, то температура плавления выше 3700К не растёт никак. И это очень важные пределы. Логично, что, увеличивая прочность металла во много раз, легко необычайно повысить боеспособность любого оружия, как мощности брони, так и многие другие параметры оружия. При этом, уже в тот период я стал искать сложные способы обойти механический предел, и открыл монокристаллы, которые в будущем теоретически можно использовать для повышения прочностных свойств металла в несколько раз, но не более. Даже монокристалл способен увеличить прочность стали раз в пять и не более. Таким образом, впереди человеческой науки находилось два важных предела, предел прочности и температуры плавления вещества, самый сложный и непреодолимый, он же самый главный предел. Поскольку даже монокристаллы и синтетика имеют близкий и весьма конечный предел прочности и температуры плавления вещества, и очевидно, что наша техника скоро упрётся в него, если не сейчас, то лет через пятьдесят точно. Второй предел, это энергетический предел химических реакций, но его можно обойти через ядерную физику, по крайней мере, я надеялся на это. И третья задача, но не предел, это создание сверхсовершенных нано устройств сложного управления предметами. С этой задачей человечеств очевидно справится, может через пятьдесят лет, а может и через сто. И я исследовал эти прицелы не просто так, не ради того, чтобы создать лучшее оружие, у меня были более сложные планы, уже тогда я задумал великую космическую экспансию человечества. Я изучал эти знания и пределы веществ, необычайно глубоко разбирался в химии и материаловедении, на недоступном никому из простых людей уровне, ради того, чтобы в будущем двинуться заселять космос, и возможно воевать там с другими развитыми расами. Мои расчёты показывали, что для того, чтобы разогнать в сопле Лавалля газы до требуемой величины, требуется металл более прочный и тугоплавкий чем сталь, и вещество рабочего тела, способное развить в сопле скорость свыше 12 километров в секунду, а это как минимум водород при температуре 3800 кельвин, до порога диссоциации. А для дальних космических полётов к другим звёздам и этого будет мало, нужно достигать температуры в миллионы и миллиарды градусов при огромных давлениях, и для этого потребуется невероятная наука, и я должен стать её носителем. Потому что простите меня за мою спесь, я умнее, чем всё остальное человечество, включая всех моих бессмертных детей, вместе взятых. И если не я, то кто прорубит это окно в космос и обеспечит великое космическое будущее человечества. И я проводил важные исследования, и результаты многих опытов и выводы уже тогда запоминал сам, для себя, а даже не записывал, зная и понимая в науке гораздо больше, чем все другие люди. И отрыв моей научной мысли, от мыслей людей уже тогда был очень велик. Не стоит забывать, что мой мозг учился создавать технологии и понимать законы природы сотни тысяч лет, я обладаю опытом и знаниями во много раз превосходящими, чем любое другое существо на Земле, и я использую эти знания для своего обучения много лет. Те выводы, которые способен сделать любой человек на Земле не сравнятся с выводами, которые способен сделать я.
К 1925ому году экономические последствия войны для Англии и Франции в основном были преодолены и начался райский этап развития государств, уровень жизни простого населения превысил все ранее достигнутые показатели во многих государствах Европы. Послевоенная ситуация в колониях стабилизировалась, волнения прекратились. Я сосредоточился не на военных проектах как раньше, а на развитии гражданской промышленности, сейчас следовало нарастить массовое производство. Я старался не внедрять новые изобретения в производство, зная, что их могут украсть Американцы, которые сразу же старательно перекупали любые мои военные и гражданские технологии и моих учёных. Тем не менее, я далеко продвинулся в физике частиц, выяснил, что такое радио излучение элементов, расщепление и радиация, а также установил её смертельную опасность. Я узнал о вселенной много нового, были открыты космические лучи, что проникают сквозь нашу планету, специальные ионные трубки фиксировали их. Был создан и внедрён рентген и написан ряд фундаментальных работ по проникающим излучениям. Также появились первые научные работы о том, что ядерную энергию можно поставить на службу людям, в том числе для космических полётов, правда, пока никто не знал, как ею управлять. Лично для себя я впервые провёл серию тайных опытов со сверхвысоким давлением и реакциями протекающими при них, получив выдающиеся результаты, опасаясь что они будут украдены, я прекратил опыты, сообщив, что исследования были неудачными. Впервые были созданы простейшие небольшие по современным меркам электрические ускорители частиц, и было совершено столкновение атомов на скоростях в тысячи километров в секунду. Опыты доказали, что ядра атомов, и особенно протоны это очень прочные и стабильные частицы, однако при столкновениях происходят важные процессы, которые можно использовать сложным образом. Увы, мои опыты сильно сдерживались страхом, что слишком рано сделанные открытия, могут быть украдены. В связи с чем, многие выводы я оставлял сам для себя.
