За большинством из расставленных вдоль перил столиков сидели богато одетые мужчины и разряженные в яркие шёлка молодые женщины.
Лёгкий ветерок чуть раскачивал развешанные на поддерживавших крышу столбах бумажные фонарики.
Не обращая внимания на рыцаря со спутником, посетители заведения мирно беседовали, попивая то и дело подливаемое улыбающимися гетерами вино.
Стоял негромкий вежливый гомон, характерный для мест, где собираются хорошо воспитанные и образованные люди.
Будучи завсегдатаем подобного рода мест, Рокеро Нобуро знал, что для более шумных развлечений существуют отдельные апартаменты. Однако он пока не испытывал большого желания веселиться. После проигрыша и утончённого унижения хотелось просто скоротать вечер, лелея мечту о мести.
Отыскав для новых гостей свободный столик, провожатый поинтересовался:
— Что угодно благородным господам?
— Лучшего вина и самых изысканных закусок! — распорядился землевладелец.
— Слушаюсь, господин, — поклонился слуга.
— А девушки пусть присоединятся к нам попозже, — со значением добавил Канако. — Понял?
— Да, господин, — собеседник с поклоном удалился.
Не успели они обсудить рано наступившую в этом году весну, как подавальщик принёс заказ, ловко расставив на столе бутылки и мисочки с закусками.
Рыцарь лично разлил вино, отдающее приятным персиковым ароматом и, приподняв чарки на уровень лица, предложил выпить.
Отказываться молодой человек не стал. Затем последовала ещё одна чарка и ещё одна.
Плотно закусив тонко нарезанными ломтиками жареной утятины, маринованными грибами и побегами бамбука, солёными креветками и прочими вкусностями, младший брат губернатора с удовлетворением ощутил, что жизнь уже не так плоха, как четверть часа назад. А со своим недоброжелателем он обязательно разберётся. Но попозже.
— Не смею спросить, господин Нобуро, с какой целью прислал вас его превосходительство, — вкрадчиво заговорил землевладелец. — Но не могли бы вы сказать, как долго ещё пробудете в наших местах?
— Пока не знаю, господин Канако, — покачал головой чиновник по особым поручениям, сосредоточенно пытаясь подцепить вилкой кусочек солёной форели. — Это зависит от многих обстоятельств.
Прожевав нежное, тающее во рту мясо, он спросил, в упор глядя на собеседника уже порядком осоловевшими глазами:
— А почему вас это интересует, господин Канако?
Тщательно вытерев губы белоснежным платком, рыцарь поднялся и, отвесив церемонный поклон, торжественно объявил:
— Благородный господин Нобуро, я прошу вас почтить своим присутствием свадьбу моей дочери, которая состоится в 23 день месяца Кабана.
— Вряд ли я задержусь здесь так надолго, господин Канако, — с сожалением покачал головой молодой человек.
— Тем не менее, господин Нобуро, позвольте надеяться, что вы окажете мне честь, посетив наш семейный праздник? — заискивающе произнёс землевладелец, вновь опускаясь на табурет.
— Если представится такая возможность, господин Канако, — пьяно улыбнулся младший брат губернатора, которому захотелось чем-нибудь порадовать такого приятного собеседника. — То непременно.
Кивком поблагодарив за вновь наполненную чашу, он полюбопытствовал:
— Кто же будет счастлив назваться вашим зятем, господин Канако?
— Барон Тоишо Хваро, господин Нобуро, — поднимая свою чарку, сообщил собеседник.
Собутыльник едва не поперхнулся от таких слов, даже хмельной туман в голове слегка рассеялся.
— Вы сказали Хваро?
— Да, господин Нобуро, — подтвердил рыцарь и, не удержавшись, принялся расхваливать будущего родственника. — Богатейший землевладелец нашего уезда. Очень умный и образованный юноша. Учился в Гайхего. Сдал государственный экзамен на степень баньянь и уже получил высокую должность в Дьяснору. Это на юге в провинции Фамлао.
— Блестящее начало карьеры, — натужно усмехнулся молодой человек.
— Если Вечное небо и впредь будет столь же благосклонно к моему будущему зятю, то он со своими способностями в будущем может занять очень значимую должность, — убеждённо заявил собеседник. — Столь выдающиеся успехи делают честь его древнему роду. В наши дни, когда среди чиновников так много потомков хокару, отрадно видеть, что и отпрыски истинных гау не запирают себя в имениях, а также выбирают тяжкий путь государственной службы.
Рокеро Нобуро, чей прадед также был сыном наложницы, недовольно насупился, но спорить с собутыльником не стал, ибо хорошо помнил, что старший брат не любит разговоров об их происхождении.
Однако, не на шутку задетый источаемыми рыцарем похвалами своему недоброжелателю, захотел узнать о нём побольше.
— Разве у Тоишо Хваро нет братьев хокару? Неужели его отец не имел ни одной наложницы?
Несколько секунд Канако смотрел на него с пьяным недоумением, наконец до землевладельца дошёл смысл вопроса.
— Так получилось, господин Нобуро, что Тоишо Хваро — единственный ребёнок в семье. Я дружил со старым бароном Хваро и хорошо помню, как сильно он переживал из-за того, что Вечное небо обделило его детьми. Супруга и шестеро наложниц подарили ему лишь трёх сыновей и двух дочерей. Но почти все они умерли ещё в раннем детстве. Сам рано осиротевший господин Кенто Хваро очень хотел наследника. Незадолго до своей внезапной кончины он с горечью пожаловался мне, что опасается, как бы их род не пресёкся на нём. Мы сидели с ним в беседке у озера, и я как раз поделился с ним радостью, сообщив, что моя супруга вновь ждёт ребёнка. А вот дети господина Хваро тогда как раз болели. Переживая за судьбу сына, он захотел принять за него обязательство перед Вечным небом и предложил, если у меня родится дочь, поженить наших детей. Я ответил, что для меня это будет большой честью. Боги услышали наши молитвы. Маленький Тоишо выжил, а вот его отец умер, так и не успев скрепить брачный договор. Но его добродетельная вдова, почитая волю супруга, подтвердила соглашение. Правда, опасаясь за жизнь и здоровье сына, она очень рано отправила его в столицу, чтобы тот, подготовившись, поступил в Гайхего и успешно сдал государственный экзамен. Жаль, что его благородный отец не дожил до этого дня.
Землевладелец шумно высморкался и на какое-то время взгляд его сделался почти трезвым.
— Я рассказал эти интимные подробности, господин Нобуро, только потому что наслышан о ваших высоких моральных качествах и уверен, что никто другой не узнает о мимолётной слабости достойного дворянина господина Кенто Хваро.
— Ценю ваше доверие, господин Канако, — собирая в кучу разбегавшиеся мысли, склонил голову молодой человек. — Можете не сомневаться в моей скромности.
— У меня и в мыслях не было, господин Нобуро! — с деланным возмущением заверил рыцарь и поинтересовался: — Ну так я могу надеяться увидеть вас на свадьбе своей дочери?
— Твёрдо обещать не могу, господин Канако, — сурово свёл к переносице брови чиновник по особым поручениям. — Сами понимаете: долг прежде всего. Но если его превосходительство не поручит мне какого-нибудь нового задания, я обязательно приеду.
Даже после стольких чарок он без труда понял, чем вызвано столь любезное и настойчивое приглашение. Присутствие на его семейном торжестве младшего брата самого губернатора продемонстрирует окружающим наличие у господина Канако влиятельных знакомых и поднимет авторитет землевладельца среди уездных дворян.
Молодой человек вдруг подумал: как бы поступил сей достойный муж, если бы узнал, что его будущий зять тайно встречается с приёмной дочерью начальника уезда?
И тут же с огорчением признал, что данное обстоятельство вряд ли заставит рыцаря отменить свадьбу. А жаль, отказ от заранее оговорённого брака стал бы болезненным ударом по престижу и самолюбию смазливого негодяя.
Возможно, стоит пригрозить Канако публичным разоблачением любовных шашней Хваро?
В этом случае разразится грандиозный скандал, в результате которого опозоренными окажутся не только господин Сабуро и барон, но и господин Канако, как его будущий родственник. И если тот не хочет подобного бесчестья, то пусть отменяет свадьбу! Тогда землевладелец, конечно, тоже потеряет лицо, но всё же не в такой степени.
Подобная мысль показалась младшему брату губернатора интересной. Осталось только заполучить доказательства аморальной связи Ио и Хваро.
Со стороны дворика, расположенного между двумя выступавшими вперёд корпусами, послышались звуки музыки.
Гости возбуждённо загомонили.
— Господин Нобуро! — вскричал рыцарь. — Не желаете ли посмотреть танец. Такого вы и в Хайдаро не видели.
— Так уж и не видел, — с сомнением хмыкнул чиновник по особым поручениям, озадаченно наблюдая за тем, как посетители торопливо переставляют табуретки к балюстраде.
— Готов заплатить десять муни, если вы будете разочарованы! — выпалил пьяненький землевладелец.
— Ого! — вскинул брови молодой человек. — Вы меня заинтриговали.
Поднявшись на ноги, он почувствовал слабость в коленях и, чтобы не упасть, ухватился за край стола.
Канако предупредительно взял его за локоть, а подскочивший слуга схватил табуретку.
Несмотря на застилавшие сознание винные пары и ворочавшееся на дне души постыдное желание заполучить так неосмотрительно обещанное собутыльником серебро, Рокеро Нобуро, посчитав враньё недостойным благородного мужа, согласился, что танцовщицы в "Гнезде соловья на ветках сливы" великолепны и достойны внимания самых взыскательных зрителей.
Хлопая, не жалея ладоней, он попросил своего спутника пригласить к ним кого-нибудь из этих прелестниц. Тот не смог отказать младшему брату губернатора, и вскоре к их столику подошли две девушки.
Маняще улыбаясь, они щедро потчевали гостей чудесным вином, от души смеялись их неуклюжим шуткам, а потом проводили каждого в отдельную комнату, где остались до утра.
Окончание вечера для чиновника по особым поручениям прошло словно в тумане, запечатлевшись в памяти чередой прерывистых картин.
Рокеро Нобуро помнил, как зубами развязывал ленточки на платье гетеры, как девушка, смеясь, плясала перед ним, одетая лишь в длинные, распущенные волосы, как он ловил её, бросаясь от одной норовившей сделаться полом стены до другой, как плутовка наконец-то оказалась в его объятиях.
Известие о том, что он ничего не должен, поскольку за всё заплатил господин Канако, заметно улучшило настроение молодого человека, а целебный отвар почти подавил похмельную дурноту. Так что заведение младший брат губернатора покинул в самом прекрасном расположении духа.
Кубвань доложил, что Жбан с раннего утра выгуливает Снегиря. Несколько раз вчера и сегодня заходил господин Фунадо, расспрашивая слуг о хозяине. Те, естественно, не могли сказать ему ничего вразумительного, от чего служащий Палаты налогов и податей явно нервничал.
Досадливо поморщившись, чиновник по особым поручениям приказал ему помочь привести себя в порядок и отправился в канцелярию уезда.
Отыскав спутника на обычном месте в просторной, светлой комнате за заваленным бумагами столом, он поприветствовал господина Фунадо и, прежде чем тот успел что-то сказать, непринуждённо проговорил:
— Знакомого вчера встретил. Зашли с ним в одно заведение и задержались. Вам тоже непременно надо туда заглянуть. Столько замечательных танцовщиц сразу я даже в Хайдаро не видел!
Усевшись на табурет, торопливо освобождённый каким-то местным чиновником от стопки потрёпанных книг, Рокеро Нобуро принялся с жаром описывать представление, которое он наблюдал в "Гнезде соловья на ветках сливы".
Не иначе как сам Энтуз — бог литераторов одарил его внезапным порывом вдохновения, придав речи цветистость и образность, потому что по мере рассказа морщинки на хмуром лице уставшего служащего Палаты налогов и податей постепенно разглаживались, а в тусклых глазах заблестели робкие искорки любопытства.
Видимо, заметив его интерес, присутствовавший здесь же чиновник уездной канцелярии тоже начал расхваливать это заведение, предлагая благородному господину Фунадо отправиться туда сегодня же вечером, клятвенно пообещав оплатить все расходы.
Проверяющий неопределённо хмыкнул, пообещав подумать об этом, и тут же углубился в расчёты, энергично щёлкая костяшками счёт.
Наблюдая за ним, молодой человек прислонился спиной к стене и незаметно для себя заснул, "выпав" из реальности примерно на четверть часа.
Уже изучивший вкусы и пристрастия господина Фунадо начальник уезда и сегодня устроил обед прямо в своём кабинете.
В самом конце, когда они уже лакомились дольками мандаринов, привезённых с далёкого юга, в дверь робко постучали.
— Кто там? — недовольно нахмурился начальник уезда, вытирая белоснежным платком сладкие губы.
— Сеичо Ивасако, господин, — послышался почтительный голос секретаря. — Извините, господин, но вы сами приказали сообщать в любое время, если вернётся госпожа Амадо Сабуро. Тут ваш слуга пришёл...
— Я вас понял, господин Ивасако, — величественно кивнул Бано Сабуро и, оглядев гостей, виновато развёл руками. — Простите, господа. Семейные дела. Я очень давно не видел сестру, вот и велел известить меня сразу, как та объявится.
— Разлука с близкими всегда ранит сердце, — глубокомысленно заявил служащий Палаты налогов и податей, доставая из рукава смятый носовой платок.
Сидевшие за столом дружно закивали.
Когда господин Фунадо покинул кабинет, его хозяин обратился к младшему брату губернатора:
— Надеюсь, господин Нобуро, вы окажете мне честь прийти сегодня на ужин? Или желаете поговорить с моей сестрой как можно скорее? Тогда я готов сопровождать вас, потому что приглашать её в канцелярию мне бы очень не хотелось.
— Не стоит беспокоить благородную госпожу Амадо Сабуро сразу после дороги, — подумав, рассудил чиновник по особым поручениям. — Пусть отдохнёт. Я встречусь с ней вечером.
— Я предупрежу сестру о вашем приходе, господин Нобуро, — пообещал начальник уезда.
Распрощавшись с ним, молодой человек отправился к своему спутнику из Палаты налогов и податей. Однако тот уже полностью погрузился в свои бумаги, крайне неохотно поддерживая разговор.
Отводить душу в воинских упражнениях после сытного обеда сегодня почему-то не хотелось, и Рокеро Нобуро поплёлся в гостиницу.
Он не ждал каких-либо особенных откровений от разговора с монашкой, всё более склоняясь к мысли о том, что приёмная дочь начальника уезда действительно не та за, кого её выдают.
Сама по себе девчонка по-прежнему совершенно не интересовала чиновника по особым поручениям, а вот её любовника он уже успел возненавидеть.
В памяти вновь всплыл вчерашний разговор с господином Канако. Как этот кичащийся своей родословной землевладелец отнесётся к тому, что в жилах девицы, к которой воспылал порочной страстью его будущий зять, нет ни капли благородной крови? Более того, она вообще может принадлежать к какому-то варварскому племени? Возможно, тогда ему станет проще выполнить маленькую просьбу младшего брата губернатора и отменить свадьбу своей дочери с Тоишо Хваро?
Даже если рыцарь сохранит в тайне причину разрыва, это неизбежно выставит столичного зазнайку в самом негативном свете, породив массу слухов и сплетен. Вот тогда красавчику будет уже не до улыбочек и колкостей.
