С озера доносился плеск — вода потеплела настолько, что купались даже венерианцы, а днём, когда солнце было ярким, к водоёмам сбегались "макаки". Выйдя на площадь, Гедимин покосился на переулок, ведущий к берегу, пожал плечами и направился в противоположную сторону. За рядами бараков был слышен негромкий гул — куда-то ехали тяжёлые рудовозы. "Что они возят, если шахты закрыты?" — удивлённо мигнул сармат.
В последние несколько месяцев Гедимин видел здание комбината только сверху. Оно практически не изменилось, только знак радиации над дверью сменился гербом Ураниум-Сити. "Фрилосинтезирующий комбинат" — гласила надпись под ним.
— Эй! — сармат, свернувший было за соседний барак, остановился и помахал Гедимину рукой. — А я собирался тебя искать. Осматриваешь комбинат?
— Синтезатор давно достроили? — спросил, узнав Хольгера, ремонтник. — Теперь ты делаешь фрил?
— Много фрилов, — поправил инженер, хлопнув Гедимина по протянутой руке. — Приятная работа. Мне, пожалуй, это нравится больше, чем дробильные барабаны и радиоактивные растворы. Сегодня был первый пуск.
— Что будет сырьём? — спросил Гедимин. — Песок и битум?
— В том числе, — кивнул Хольгер. — Но начнём мы с переработки пустой породы. Сейчас её вывозят из рудохранилищ. Это непростая обработка, но оставить её так лежать... Мы — не макаки и сырьём не бросаемся. Может быть, лет через пять можно будет перейти к свалке.
Гедимин мигнул.
— Вы намерены переработать свалку?
— Предполагается, что отходов не существует, — веки Хольгера дрогнули. — Всё, на что было истрачено сырьё, должно снова стать сырьём. Мартышки не хотят трогать свалку — это очень плохой источник ресурсов. Но однажды она исчезнет. Мне жаль.
— Нельзя, чтобы кто-то увидел, что под ней, — сузил глаза Гедимин. — Предупреди меня, когда вам понадобится... ещё больше сырья.
..."Опять серые жилки," — сармат провёл пальцем по отмытой дочиста коже. Тёмная полоса на груди не поддавалась ни мылу, ни жёсткой губке. Тонкие рубцы — как раз под неплотными швами — протянулись по бёдрам и плечам, там поверх тонких серых прожилок желтели пятна отмирающей кожи. "Где утечка? Реактор негерметичен? Надо будет всё проверить..."
До отбоя оставалось пятнадцать минут, но информаторий был переполнен, и многие сарматы сидели на полу, наблюдая за чужой игрой. Гедимин постоял на пороге, огляделся и направился к месту администратора.
— А, ты, — вздохнул тот, нехотя поднимаясь со стула. — Пять минут, не больше.
— Только проверю, — пробормотал сармат, открывая почту. Секунду спустя он вздрогнул всем телом и впился взглядом в монитор. "Кронион Гварза, Цкау, Африканские территории" — горела синим первая же строка. Гедимин ткнул в экран так, что от пальца побежала рябь, и администратор сердито фыркнул.
"Прости, что протянул так долго. Только вчера получил твоё письмо и не сразу в него поверил," — писал Кронион, и ремонтник криво усмехнулся. "Не ожидал, что ты так долго будешь помнить о моём существовании. Мы в Цкау читали о тебе в новостях. Я всегда догадывался, что ты не такой простой сармат, каким хочешь казаться, но что настолько... Хотя в статье просматривается вымысел, но многому я готов поверить. Удивляет только то, что тебя называют бунтовщиком, с твоим почти болезненным уважением к человеческим законам. Видимо, Линкен снова подбил тебя на глупую выходку. Было бы интересно узнать, что там с ним, и как у вас дела. Тут, в Цкау, плохо со связью. Отменно дикая местность, если бы не наши рудники и заводы, можно было бы подумать, что вокруг каменный век."
— Ну вот, я же говорил — мутант найдётся, — администратор хлопнул Гедимина по плечу. — Теперь у тебя есть его адрес, письма пойдут быстрее.
— Спасибо, что помог, — кивнул сармат, обернувшись к нему. — Тебе нужно что-нибудь починить?
— Читай, не отвлекайся, — хмыкнул тот.
"Летние полёты — твоя идея? Наши механики очень взволновались, когда о них прочитали. Уже второй год у нас тут проводятся Июньские заплывы в солёном озере. Сейчас холодает, и дожди давно прошли, вода там превращается в густой рассол. Механики запускают в него плавающие аппараты и заставляют их искать какой-нибудь предмет или устраивают гонки с препятствиями. Некоторые корабли всплывают, собрав на себя ком соли. Жаль, что к нам не ездят журналисты. Попробую сделать для тебя пару снимков в этом году. У меня сейчас немного работы — с тех пор, как усмирили повстанцев, все медики заняты в основном лекциями по технике безопасности. Вы, сарматы, относитесь к ней с потрясающим пренебрежением. В ноябре отличились марсиане. Им было жарко и душно на асбестовом руднике, и они вывинчивали фильтры из респираторов. Это никем не проверялось, пока троих не притащили ко мне выплёвывающими собственные лёгкие. Двое обошлись удалением лёгочных долей. Третий выглядел легче, и хорошо, что у всех взяли кровь на эа-клетки. У него развилась эа-мутация. Весь госпиталь неделю держали в карантине, и все ещё месяц тряслись и щупали себя. Однако от этого мутанта была большая польза — больше респираторы никто не портит. Впрочем, посмотрим, что будет в сентябре. Сейчас холодно, и на духоту никто не жалуется. Надеюсь, письмо получилось не слишком длинным и запутанным. Я немного волнуюсь, отвечая тебе. Хочу услышать, чем ты занят, кроме подготовки вооружённых восстаний. Кстати, эти письма..."
Дальше шёл белый кусок строки — будто кто-то замазал часть текста. Гедимин выделил её курсором, но буквы не проявились.
— Цензура, — хмыкнул сармат-администратор, заглянув через плечо. — Похоже, твой приятель хотел о ней предупредить. Эти письма читают... и правят по своему усмотрению. Обычно вот так. Если подробно распишешь будни уранодобытчиков, до мутанта дойдёт вот такая белая полоска.
Гедимин мигнул.
— Ему ничего не сделают? — спросил он.
— По моему опыту — ничего, — пожал плечами сармат. — Ладно, хватит тут высиживать. Иди вниз. Завтра ответишь.
Гедимин не стал спорить.
На лестнице было слишком много сарматов — только из-за них ремонтник не стал спускаться прыжками. Он успел увидеть своё отражение в мониторе — глаза светились жёлтым. "Живой," — думал он, сдерживая расплывающуюся ухмылку. "Не расстрелян, не забит до смерти, не мутировал. И всё-таки выучился на медика. Жаль, сегодня я задержался в лаборатории. Завтра сразу надо будет ему ответить."
Он лёг на матрас, выключил свет, развернулся лицом к стене, но спать ему не хотелось. Он лежал с закрытыми глазами и подбирал слова и фразы. "Надо всё рассказать... но рассказывать ничего нельзя. Бессмысленные законы мартышек!" — он раздражённо вздохнул и перевернулся на другой бок. "Спросить, как защитить кожу? Нет, это вопрос к Хольгеру. Пора делать нормальную спецодежду. Крониону эти опыты не будут интересны..."
В стену постучали. Гедимин зашевелился только спустя пять секунд — когда понял, что поговорить с ним хочет вовсе не Кенен.
— Что случилось? — спросил он, приподнимаясь на локте.
— Я зайду к тебе, Гедимин, — отозвалась Лилит; судя по голосу, она была чем-то смущена.
Самка не стала включать свет. Она села у стены, хотя Гедимин подвинулся на матрасе, уступая ей половину.
— Сёстры Хепри послали меня к тебе, — пробурчала она, глядя в пол. — Наверное, с тебя надо было начинать. Я не выйду на Летние полёты.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Почему?!
— Меня взяли на инженера-механика, — угрюмо ответила Лилит. — Занятия начнутся с июля. За июнь я подготовиться не успею. Выходить без подготовки — бессмыслица. Ищите нового пилота.
"Надо же," — сармат ошарашенно покачал головой. "У "Эгиона" новый корабль, которым некому управлять. Неприятно."
— Мафдет и Сешат согласны тебя заменить? — спросил он. Лилит фыркнула.
— Из Мафдет очень плохой гонщик. Сешат лучше не выпускать вовсе. Помнишь, как мы остались без "Гарпии"?
Гедимин кивнул. "Гарпия-2", разобранная на три части, сейчас лежала в лаборатории; сармат надеялся, что Иджес её не нашёл.
— Я найду пилота, — сказал он, крепко сжав руку Лилит. — Хорошо, что ты станешь инженером. Приходи на гонки.
"Один кандидат уже есть," — Гедимин, проводив самку, задумчиво разглядывал потолок. "С полноразмерными кораблями у него хорошо получается. С моделями должно выйти не хуже. Если, конечно, он согласится."
02 июня 54 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Упругая плёнка защитного поля, окутавшая пальцы, лишала их чувствительности, но работать почти не мешала, в отличие от тяжёлых и неуклюжих просвинцованных рукавиц. Гедимину казалось, что он ворочает "руку" экзоскелета без помощи гидравлики и сервоприводов. "Техника безопасности," — думал он, недовольно щурясь на неповоротливую "клешню" и зажатое в ней уплотнительное кольцо. Он дёрнул сильнее, чем надо, и оно выпало из патрубка по частям, запачкав пол. Скирлин, когда-то плотный и упругий, стал хрупким и пористым, его частицы перекатывались по пальцам, как слипшиеся крупицы песка.
— Фтор и облучение, — пояснил он, поймав заинтересованный взгляд Хольгера. — Надо было проверить раньше. В таком состоянии от уплотнителей не было никакого проку.
— Я бы собрал всё это и закопал как можно глубже, — сармат-инженер посмотрел на крошево и поморщился. — Даже венерианский плавунец это не переварит!
В дальнем холодном углу громко хмыкнули. Там с кюветой, растительными остатками и смесью двух кислот засел Линкен. Сейчас растительные остатки быстро превращались в белесую рыхлую массу неопределённого происхождения, и сквозняк из приоткрытого подвала-охладителя сушил и остужал её.
— Ты никогда не видел венерианских плавунцов, — хмыкнул Линкен. — Но закопать — хорошая идея. Взрывчатых свойств у этой штуки нет?
— Я бы не поручился, — пробормотал Гедимин, ссыпая остатки в непрозрачный пакет. Ещё один фрагмент лазерной камеры отправился в промывочный чан. Сармат осторожно перевернул на другой бок то, что от неё осталось.
— Удобно иметь под полом охладитель, — сказал Хольгер, спуская в подвал непрозрачную ёмкость. Резкий запах нефти и ацетона быстро улетучился.
— Получилось? — спросил Гедимин, разглядывая крепёжный болт. От антикоррозийного покрытия осталось несколько светлых пятен, местами уже разъело резьбу. "Техника безопасности!" — Гедимин досадливо сощурился. "Чего-то всё-таки не хватало в той схеме с северянского сайта..."
— До завтра отфильтруется, — отозвался Хольгер. — Верхняя фракция подойдёт для твоих экспериментов, что делать с нижней, ты сам знаешь.
Гедимин благодарно кивнул.
— Значит, завтра можно будет поднять "Иглу" и заняться подготовкой. Линкен, можно тебя кое о чём попросить?
— Говори, — взрывник закрыл бутыль с кислотами и повернулся к Гедимину.
— Я ищу пилота-гонщика для звена "Эгион", — сказал ремонтник. — Было бы хорошо, если бы ты согласился.
Линкен мигнул.
— Пилота? В последний раз, когда я об этом слышал, там было трое самок. Надеюсь, они живы?
— Лилит поступает в МУТ, — сказал Гедимин. — Она выйти не сможет. А я никогда не был хорошим пилотом.
— Опыт, — пожал плечами Линкен. — Несколько лет в космосе — я натаскал бы тебя на любой транспорт. Но смысла в этом нет. Значит, ты ищешь пилота? Считай, что я в твоём звене. Корабль покажешь?
— Как только закончу здесь, — Гедимин кивнул на отмывочный чан. — Руки в растворе, а корабль нужно собирать. Завтра будет первая общая тренировка, я испытаю состав Хольгера, а Лилит покажет тебе, как управлять "Гарпией".
— Ну-ну, — хмыкнул взрывник. — Ты её предупредил, атомщик? Три злые самки — это тебе не уран на свалке обогащать...
"В июне ещё обойдётся," — думал Гедимин, с тоской глядя на остатки лазерной камеры. "То же с первой половиной июля. Со второй и до конца августа об уране придётся забыть. Жаль."
03 июня 54 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Тебя занесли в список неблагонадёжных за то, что ты пытался поступить в университет? Оказывается, я плохо думал о нашей СБ. По сравнению с вашей она более чем вменяема!"
Гедимин едва заметно усмехнулся. "Кронион не знает, о каком университете речь. Не думаю, что безопасники Севера отнеслись бы ко мне лучше."
"Впрочем, образование получить непросто и здесь. Фельдшерские курсы я прошёл с лёгкостью, но когда захотел двинуться дальше... У людей есть университеты, где обучают медиков и биологов. К сожалению, он не принимает сарматов. Сейчас я знаю довольно много о механических, термических и химических повреждениях, о сарматской анатомии, но человеческая медицина гораздо обширнее. Можешь поискать в сети какой-нибудь справочник по заболеваниям приматов — ты удивишься, как много хрупкости в их организмах, и как много уязвимых мест. К сожалению, учёба по справочникам в данном случае малополезна. Я добился у СБ разрешения проанатомировать несколько диких животных. В сезон дождей тут всё кишит местной фауной. Я прислал тебе фотографию — не свою, она из сети. Это розовые фламинго, они прилетают на озеро после дождей. Жаль, ты не можешь увидеть это своими глазами. Прекрасное зрелище."
Гедимин ткнул пальцем в свёрнутую картинку и ошалело мигнул — розовое пламя ударило в глаза. "Вот так они выглядят? Это настоящие дикие птицы?"
"Это были очень познавательные занятия, можешь поверить. Однако ловля диких животных — не то, чем я хотел бы заниматься в будущем. Первая же попытка (неудачная) напомнила мне охоту на лесных повстанцев. По сравнению с местной фауной эти неуклюжие приматы неповоротливы, глухи и слепы. Теперь у меня впечатляющие шрамы на обоих руках. В основном я имел дело с птицами, изредка — с копытными. К сожалению, здесь нет диких приматов, если не считать туземных повстанцев. Во время беспорядков я надеялся, что мне достанется не очень нужный труп, но охрана относилась к ним с необычайным почтением, и мне не позволили даже провести вскрытие. Видимо, это пережитки древнего культа мёртвых, хотя странно видеть, как существа, уверенно пользующиеся современной техникой, руководствуются в своих поступках верованиями дикарей. А что у вас с повстанцами? Признаться, я почти не доверяю новостям, особенно тем, что касаются Атлантиса и Австралии..."
Гедимин хмыкнул, вспомнив статью о прошлогодних Летних полётах — и отрывочные сведения о беспорядках в Африке, долетавшие до новостного сайта. "У нас то же самое, Кронион. Никаких отличий..."
Полосатый "Бьюик" развернули носом к ангару, но не успели вывести на взлётную полосу; Лилит, открыв кабину, сидела в кресле пилота, свесив ноги наружу, и задумчиво шевелила пальцами, держа в руке сапог. На волосах самок блестела вода — все, кроме Гедимина, успели искупаться, и он с сожалением покосился на озеро, но времени на водные процедуры уже не было.
— С собой? — тихо спросил Линкен, выглянув из фургона. Гедимин кивнул, прикоснувшись пальцами к груди. Крупные части звездолётов не поместились в карманах, пришлось прятать их под одеждой — не столько от охраны, сколько от конкурентов. "Это ладно. Хуже, что в собственной лаборатории нельзя спокойно работать," — Гедимин подавил вздох досады и забрался в фургон, закрыв за собой люк.