Крайне малочисленный вид в Африке. Не слишком радостная перспектива.
— Впервые за долгое время нужно хоть раз поступить так, как правильно.
Хорошо, когда можешь точно определить это правильное решение. Я искреннее завидовал Гиллиану.
После этого разговора Эдвард ушел в еще большем смятении, чем был до этого. Недавно доложила группа поиска. Никаких следов Андрея. Впрочем, в этом хаосе пропадают целые подразделения, немудрено...
Скоро нужно было сниматься с этого лагеря, пока какой-нибудь из патрулей, неважно чей, нас не обнаружил.
Я и Ольга молча сидели у трапа бронетранспортера, собираясь с мыслями. Коготь же вел себя странно. Обычно нелюдимый, способный лишь на постоянные споры и ехидство, он много общался с местными лугару, также хорошо зная английский. Следовало не бросать после Америки изучение языка, чувствуется отсутствие практики. Но кто знал, что неожиданно враждебный вид временно окажется в союзниках? Вряд ли даже Дункан предполагал такой оборот событий. Да и предполагал ли что-нибудь из того, что произошло?
Мне доверились, это грело душу. Доверили убийство самого опасного оборотня всей планеты. Но с другой стороны все больше казалось, что доверились совершенно зря. На этом месте должен быть кто-то другой, настоящий воин. Который не будет размениваться на размышление, а просто сделает то, что требуется.
Некоторые скажут, что жизнь гораздо сложнее, что не все так просто. И нельзя все сделать также просто, как в кино. На самом деле можно. Просто убить вожака будет сложно. А в остальном нужно лишь отринуть все сомнения. Хотя ради этого придется порой отречься от очевидного, на что пытался натолкнуть меня Эдвард...
Но вместо этого нам удалось посеять зерно сомнения в высшего командира. Сейчас, отправляясь собирать по городу верных людей, оборотень чувствует еще большее смятение, чем я, узнав правду о спектакле, что устроил для меня Громов со своей шайкой.
— Не сомневайся, мы поступаем правильно, — словно прочитала волчица мои мысли.
Говорят, что между укушенным и укусившим есть некая связь, но это где-то в области метафизики. По легенде самая сильнейшая у вампиров, слабейшая у лугару, да и последним с их телепатией оно практически ненужно.
Но мне в это не слишком верилось. Просто обращенная мной девушка была очень умна. Но не настолько, чтобы бросить ради глупой затеи всю свою жизнь. И пойти за тем, кто якобы может совершить месть за них обоих.
В моем случае просто не было другого выбора. Ну, кроме как просто сбежать куда подальше и надеяться, что Маркус бросит поиски рано или поздно, если забиться в самую глубокую нору.
— Мне сказали, что Сивый был здесь... — перевел я тему. — Хочу с ним поговорить.
Вернее, нужно поговорить. Разговор предстоит тяжелый.
— Он сидит на той крыше, — кивнула девушка в сторону невысокого здания. — По крайней мере, последние полчаса был там. Но все же...
Все-таки этой темы не избежать.
— ...на секунду мне показалось, что в один прекрасный момент ты был готов уступить.
— Ничего подобного, — я повернул морду в сторону.
— Просто я разговаривала с Маркусом. Он объяснял мне задание лично, а не Семен или Глеб. Мы смотрели друг другу в глаза и... я даже не могла подумать, что то, о чем меня просят, гадко. Потому что это работа, и не такое приходилось делать...
— Я не злюсь на тебя, — мягко прорычал я.
— Не перебивай, я не об этом.
— Ладно... — пришлось с неохотой согласиться.
— Он может убедить практически любого. Не знаю, может эта та же самая сила, что позволяет ему управлять марионетками или личными качествами... но рядом с ним, в его присутствии, ощущаешь себя ничем. И рано или поздно сдаешься в любых своих убеждениях.
Это заставило задуматься. Теперь ясно, что имела ввиду Ольга. Она справедливо опасается, что я передумаю, сверну свою войну, стоит встретиться лицом к лицу с вожаком.
— То есть ты можешь обратиться против меня, если вновь с ним встретишься? — посмотрел на волчицу.
— Нет... больше нет, — покачала та головой. — Если мы встретимся, я не стану его слушать, а постараюсь выцарапать его лживые глаза... даже если после свернет мне шею.
Горечь за близких и жажда мести были в ней гораздо сильнее. А что насчет меня? Похоже, я не настолько готов отомстить за свою жизнь, за страдания остальных. Это не пробудившаяся после совесть, что придется совершить убийство, пусть и ради блага. Скорее, попытки подумать о том, что будет дальше. Хотя что-то сильное внутри меня желало просто действовать, несмотря ни на что.
— Я тоже не собираюсь его слушать, — спокойно заявил я. — Я иду сводить счеты, а не разговаривать.
Ибо время разговоров с вожаком уже прошло. Если у него и были хоть какие-то мизерные шансы, то сейчас... после смерти Сержанта нет никаких вариантов.
Я посмотрел в сторону крыши, куда указала Ольга.
Больше никаких компромиссов.
Сивый сидел наверху, подогнув колени и опустив вниз голову. На мои шаги даже не обернулся, но ощутимо напрягся, стоило почувствовать запах.
— Че те надо? — в своей манере спросил он.
— Я не хотел убивать Сержанта... это...
Не лучшее начало. Но мыслей получше в голове не было, поэтому пришлось идти напрямую. Хоть это и опасно, по себе знал, что Сивый недалек от того, чтобы сломаться окончательно.
— ...видел я эту тварь сегодня. И че? Неужели Маркус его правда все время контролировал? Не может такого быть...
Он спрашивал, прекрасно зная ответ. Но все равно отказываясь верить в происходящее.
Мне тоже не хотелось верить в правду, которую открывал Громов, но в глубине души знал, что так оно и есть...
— Дело даже не в нем... — я отвел взгляд в сторону.
Может, не стоило этого говорить, но нет смысла скрывать правду.
— ...все из-за меня. С самого начало было так. Маркус следил именно за мной. И когда я вернулся, отправил Сержанта остановить меня. Контролируя его, дрался сам...
Тут Сивый резко поднялся и подошел почти вплотную.
— Ответь только на один вопрос... всего один....
Я молчал, пока светловолосый оборотень скалил обычные человеческие зубы, собираясь с мыслями.
— Ты все это знал и прекрасно видел... ты же мог обезвредить его... переломать руки-ноги, но оставить в живых?! Ведь мог?!
Его кулаки были сжаты, он был готов почти взорваться.
Но что можно было сказать? Эти слова обжигали внутри. Но только по тому, что я являлись горькой правдой.
— Мог... но не получилось, — сдавленно сказал я, отведя взгляд.
Или не хотел. Может, пытался доказать Маркусу, что его марионетки мне не ровня, забылся в горячке боя, и...
Последний удар, прорвавший грудную клетку Сержанта, был на одних лишь инстинктах.
— Но он хотел освобождения, я видел это в его глазах... — это было сказано уже тверже, глаза в глаза.
Хоть и звучало как глупое оправдание. Однако это единственное, что давало хоть какой-то покой по ночам, не давая окончательно сойти с ума от тяжести груза на душе.
Сивый тяжело дышал от кипящего гнева, словно только пробежал убийственный даже для оборотня марафон. Потом моего лица коснулся кулак, но даже удар толком и не почувствовался. Собрат просто не нашел в себе силы.
Я открыл глаза и увидел, что тот стоит неподалеку.
— Когда доберемся до Маркуса, тот ответит за все... — только и сказал Сивый, не оборачиваясь.
Больше и не нужно говорить.
Вожак заработал врагов больше, чем может себе представит. Многие, в том числе и Эдвард, уверяют в его дальновидности. Однако ситуация с другой стороны баррикад совершенно обратная.
Остается лишь заставить заклятого врага увидеть горькую правду. Я даже надеялся на шок, равный своему, однако Маркус любой ценой попытается сохранить лицо, как истинный лицемер...
Башня Маркуса.
Маркус.
Вожак услышал шаги в темном коридоре, но не обернулся. Лунный свет освещал частично разрушенный от падения самолета кабинет. Обычного света в здании не было, да и не было нужды и времени чинить его сейчас.
А вместо привычного вида ночного города, сияющего огнями, впереди расстилалось зарево пожара войны. До сих пор горели подпаленные лугару районы. И не только.
Продолжались артиллерийские дуэли. Из центра города ударили ракетами уцелевшие ракетные системы залпового огня. На это вампирам пока нечего было ответить. Но до победы еще слишком далеко.
— Что ты здесь делаешь? — спросил подошедший помощник. — Мы все давно ждем тебя в штабе.
— Война ведь еще не проиграна? — хрипло поинтересовался вожак.
— Нет...
— Отлично. А я пришел сюда подумать, — после чего оборотень сцепил руки сзади.
Обойдя его, Семен увидел бледного Маркуса, все тело покрыто холодным потом, хоть и на таком этаже без стекол продувало весьма сильно.
— Проклятье! Тебе нужно отдохнуть!
— Некогда... — покачал головой вожак.
— Хотя бы сядь!
— Это можно, — Маркус пошел в сторону своего поваленного кресла, и тут же упал на пол, но еще не потерял сознание.
Семен быстро подбежал и помог подняться. После вожак уже сам сел на кресло, максимально откинувшись на мягкую спинку.
Откинув рацию и чуть поправив ворот камуфляжа, собрат сел на пол неподалеку.
— Ты рискуешь убить себя. Мы выстоим, сами выиграем эту войну...
— И какой ценой? — голос оборотня постепенно становился увереннее. — Потом мы не сможем даже блефом пригрозить лугару, а дальше наша песенка будет спета. Но ты это все прекрасно знаешь сам...
— Мы можем воевать в подполье, но стае нужен лидер.
— Это верно. Но в тоже время проигрыш — не вариант. Мы никогда не сможем восстановиться, если проиграем сейчас... просто... нужно придумать новый план.
Семен удивленно посмотрел на вожака:
— Так какого черта ты делаешь здесь? Ведь штаб...
— Эти планы не для чужих ушей, Сем.
Помощник моментально понял, о чем речь. После чего вздохнул:
— Хочешь сказать, что за нас взялись всерьез?
— Более чем. Все, что было до этого, детские игры. Я перестал их устраивать, и кто знает, что стало последней каплей, — Маркус говорил несколько отстраненно, будто это его не касалось.
— Значит, и королева лугару не случайность... Кто ее выпустил?
— Кто-то из рядов вампиров. Но и он там двойной агент. Простой исполнитель, за ним стоит еще кто-то, и кажется я догадываюсь, кто... но сейчас это неважно. Мы до них не можем добраться, они — до нас. Зато они пытаются раскрутить парня на полную... их главный козырь.
Секретарь поднялся с пола и обеспокоенно взглянул:
— Ты справишься с ним?
— Не знаю... если бы один вожак не поскупился и отдал свою силу, как сделали остальные, я был бы уверен. Но сейчас... нужно придумать план, Семен. Здесь, сейчас.
Собрату оставалось лишь еще раз вздохнуть.
Убежище охотников.
Шрам.
Охотнику вместе с остальными удалось вернуться лишь глубокой ночью. И сразу у входа в бункер их встретили трупы товарищей. Некоторые пытались отступать, но были застрелены в спину. Никаких следов клыков и когтей. Да и нападавших было немного. Или даже... один.
У Шрама начали закрадываться подозрения, кто это мог быть. Однако те все равно не подтверждались. Оставалось надеяться, что Мастер жив...
И это действительно оказалось так. Доктор Бер выхаживала полуобнаженного старика на хирургическом столе.
— Шрам... — впервые за долгое время мужчина увидел в глазах пожилой женщины настоящие эмоции.
Но ее голос до сих пор оставался совершенно бесстрастным.
— Оставьте нас, — бросил охотник остальным вооруженным соратникам.
Те хотели возразить, но суровый взгляд заставил подчиниться.
— Что он еще сделал? — крепко сжав рукоять дробовика в руке, сдавленно прошептал мужчина с ожогом на лице.
— Это был не Максим, если... — хотела было пояснить доктор Бер.
— Я это понял... я на другом конце рации чувствовал, как вы побледнели, Мастер.
Не хотелось давить на старика, к сердцу которого были подключены датчики. Но разговор обещал быть непростым.
Глава Ордена молчал и смотрел куда-то в сторону. Казалось, он был совершенно не здесь.
— Это был... Майкл... — говорила за него пожилая женщина, — сын Мастера...
Однако бывший спец не верил в простые совпадения.
— Значит, он вожак стаи... ведь никто другой не обладает такой силой. Маркус и Майкл одно и тоже лицо... и когда вы намеревались сообщить это?
— Какое это имеет значение? — осадила Шрама Бер. — Он боролся против стаи дольше, чем кто-либо из нас...
— Это из-за тех сывороток, что делает Западный Орден, не так ли? Я изучал вашу биографию, собирал по кусочкам из любопытства... вы большой долгожитель. И рассказ Максима о Майерсе поставил многое на свои места...
Мастер позволил себе слабую улыбку:
— Ты... во всем прав, Шрам. Я... врал всем вам. Десятилетиями. Обо всем. И получил свое наказание... мой сын... стал монстром именно сейчас... а не когда я прогнал его, словно тот нес смертельную заразу...
СССР. Глубоко в лесу. 10 апреля. 1969 год.
Мастер.
Глава Ордена прибыл на место встречи вовремя. А вот другая сторона опаздывала. Он привел сюда небольшую армию, будучи готовым к битве. Хоть и знал, что протянет в ней мало. Старика то и дело одолевал кашель, небольшая простуда в одно время вылилась в тяжелый бронхит. Чертовы русские морозы...
С тех пор о какой-либо серьезной охоте можно было забыть. Оставалось лишь руководить Орденом, дела которого шли все хуже и хуже.
Кашель вновь одолел старика, сгибая едва ли не пополам. В этой части страны было теплее, но ситуацию это не улучшало, ибо шел небольшой дождь, а ветер пробирал до костей даже в теплой куртке.
Наконец, он увидел впереди фигуру. И тут же вытащил пистолет.
Это был Майкл...
— Достаточно, — хрипло велел Мастер, когда тот подошел достаточно близко.
— Думаешь, меня остановит пистолет? А армия твоих людей позади? Я, как и обещал, пришел в одиночку. Если я даю слово, то всегда держу его...
— Да, всегда, — усмехнулся собеседник. — Нарушил нашу клятву, Майкл, предал нашу идею, предал человечество...
— Майкл мертв, старик. Теперь есть только Маркус, — хмуро ответил оборотень, не чувствуя весеннего холода, несмотря на легкую одежду. — Но ты не прав, старая сущность не умирает, лишь трансформируется в нечто новое. От своей старой личности я отказался сам... ибо с волками жить... сам понимаешь. Ты ведь сам ведешь себя, как того от тебя требуют лугару...
— Какую еще ложь тебе рассказали твои новые... собратья? — осведомился старик.
— Не увиливай, отец. Я общался с лугару лично. Приходилось воевать, и я доказал им, что со мной стоит считаться.
— То есть десятки убитых лугару должны меня впечатлить?
— Сотни... — поправил главу Ордена Маркуса, — но это не имеет значения. Как и то, у кого ты брал деньги, и чьи интересы отстаивал. Сейчас это финансирование скоро прекратиться, и сокрушить остатки твоих сил ничего не стоит.
— Ты вызвал меня, чтобы похвастаться? — процедил Мастер.
Ему было тяжело видеть своего сына, слышать его, да еще и говорить на такие чудовищные темы. Но нужно было это пережить, после все закончится.
