— Ладно, черт с тобой — мы должны обсудить подписание соглашения о продлении действия договора о взаимовыручке, но нам не нравится пара пунктов. Они, вообще-то, многим не нравтся, но у каждого свои претензии. А мне, в любом случае, не отвертеться.
Дерек кивнул — это он понимал прекрасно — сыну Правителя не удастся остаться в стороне, даже если события, требующие этой так называемой взаимовыручки, не будут касаться непосредственно граничащих с землей лаэра Аслана территорий.
— Я не хочу подставлять своих людей, нужно серьезно обсудить слабые стороны моей аргументации против такого соглашения. Орис сказал, что у него есть соображения — он же общался с другими помощниками, кое-что удалось узнать... просто... Орис... — вдруг начал запинаться Аслан. — Оуу... Черт! Как больно! — согнулся он, и Дерек еле успел его подхватить, чтобы тот еще раз не приложился лицом — теперь уже о край раковины.
— Какая же ты сволочь, Дерек! Отпустиии, — взмолился Аслан.
— Я знаю, мой господин, и полностью разделяю твою точку зрения, не нервничай. Не отвлекайся, излагай дальше, что там насчет завтрашней речи?
Дерек покосился на перекошенную злую и в тоже время обиженную физиономию господина, и невольно испытал чувство благодарности — все-таки этот варвар — настоящий лаэр на своей земле — как бы не было хреново — в первую очередь, думает о своих людях. Не зря ребята ему так преданы.
— Что мне надо найти повод прикрыть ваши чертовы задницы! А мне херово! И думаю я сейчас... — тут Аслан повернулся, — только об одной...
Лихорадочно пылающее лицо лаэра оказалось слишком близко, и Дерек невольно отступил назад, столкнувшись с диким блеском вожделения и похоти, снова загоревшихся в глазах пьяного господина.
— Вот паскудство, — выругался раб, — сглазил!
— Дерек... — в голосе Аслана появились вкрадчивые, какие-то обволакивающие нотки.
Парень со шрамами даже непроизвольно сглотнул, пятясь еще дальше.
— Млять! Дерек, ну что тебе жалко?!!
— Ты совсем ох**л, мой господин? Обойдешься!
— Развяжиии!!!! — взвыл Аслан, кидаясь на раба, пытаясь сделать ему подсечку. Но Дерек сумел увернуться, и Аслан впечатался плечом в стену. Меченый же сзади ухватил его одной рукой за шею, другой за пояс штанов и кое-как затолкал в ванную, включил холодную воду:
— Охолонь! Ты совсем сдурел, — принялся быстро уговаривать он, поливая из лейки душа вопящего и брыкающегося лаэра. — Ну ты сам подумай, ну как я тебя отпущу? Ты же невменяем. Пожалей хоть психику ребят, Аслан! Твою мать! Они тебя уважают, и вдруг ты покажешься такой свиньей! Не разочаровывай хоть их...
— Ааа...уууу...ыыыыы... гад... — вторил ему лаэр, не слушая увещеваний и все пытался встать, но соскальзывал.
Все-таки Дерек был не слишком хиленьким, чтобы удержать такую тушу, но он уже выбивался из сил...
Хорошо, что вернулся Орис со льдом, они вдвоем немного урезонили дрожавшего, как осиновый лист, немного успокоившегося Аслана и, замотав в полотенца, отвели его на кровать. Аслан притих и выглядел несколько сконфужено...
Положение было неприятным и оба трезвых участника это прекрасно осознавали. Некоторое время в комнате висела напряженная тишина, затем Аслан снова запросился в душ, причем сам.
Орис, не слушая доводов Дерека, развязал Аслану руки, и посоветовал Меченому исчезнуть с глаз долой. Дерек, проклиная себя за глупость, уходить отказался, мотивируя тем, что если Аслана перемкнет и он снова начнет бредить — Орис вряд ли справится с ним в одиночку. Не понимая, что в таком состоянии, в каком находился опоенный афродизиаком Аслан, он сам провоцирует лаэра, Дерек остался.
* * *
Аслан стоял под ледяными струями, прислонив пылающий лоб к прохладным плитам светлого мрамора, которым были выложены стены уборной. Он пытался и всем телом прислониться, но это оказалось противно. Почему-то легче не становилось. Вроде бы и прошел пьяный угар, но вот опять глаза застилает алый туман и все вокруг подергивается странной непривычной пеленой нереальности. Воздух вокруг сгущается, превращаясь в липкую, вязкую массу, а самое главное, стояк никуда не девается... Аслан застонал, хватаясь за гордо торчащий орган — кто бы знал, как стыдно и как упоительно сладостно, как унизительно и как до отвращения тошно, но хочется, Велики Духи, как хочется куда-нибудь засодить... и лучше всего, конечно в... Дерек, чертов ублюдок...
Аслан представил, как он мог бы отыметь этого наглеца, если бы сам догадался связать ему руки, а не подставился...
Картина вышла до того четкая, что Аслан успел сделать всего несколько движений ладонью, до того, как пальцы залепило обжигающе горячее семя, даря короткую передышку (правда, Аслан на тот момент еще не знал, что передышка будет недолгой). Он чуть не загремел, обессилено опускаясь на край ванны и задев душ, который снова окатил его ледяной струей. Вот это уже было совершенно ни к чему... Аслан выругался и попробовал перключить воду на теплую, но проклятая лейка выскочила из пальцев, и громко стукнулась о дно. Ребята тут же вломились, не обращая внимание на пытающегося заправить в мокрые штаны свои причиндалы лаэра, Орис выключил воду, а Дерек накинул на дрожавшего Аслана новое полотенце.
— Давай, болезный, вылезай, еще лед надо приложить, а то завтра не пойми на кого похож будешь, — шипел Дерек, подтыкая края полотенца, чтобы оно не болтались по полу.
— Аслан, давай, под одеяло... Как же ты так? — сокрушенно покачал головой Орис. — Я же один не справлюсь...Ты можешь соображать? Надо же обсудить, у меня есть несколько вопросов...
— Н-не до в-вопрос-сов м-мне, — мотнул головой замерзший Аслан, — об-бсуди с Д-дреком...
— Сними мокрые штаны, я сухие поищу, — посоветовал Дерек.
Аслан послушно стянул мокрое белье, скатавшееся в трубочку, и забрался под одеяло. Ребята набросили сверху еще одно и обложили его подушками. Наверное, зря, потому как, буквально через десять минут, пока Орис заврачивал лед в небольшие салфетки, а Дерек искал нижнее белье для лаэра, Аслан почувствова, как возбуждение, согревая все тело, возвращается снова.
Орис уселся в кресло, вытянув ноги и устало откинулвшись на спинку, и вдруг фыркнул, давя истерический смешок.
— Что? — уставился Дерек на друга.
— Да вы оба сейчас напоминаете обезьян, мне Рен как-то рассказывал — "ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу", — заржал Орис.
Дерек не понял — он такого не слышал, а вот Аслан, представив, как он держит салфетку со льдом у переносицы, частично закрывающую глаза, а Дерек — прикладывает к подбородку, тоже усмехнулся:
— Дерек, врежь ему по ушам — нефига от коллектива отрываться — вот тогда будет полное соответствие.
— С удовольствием, — кровожадно ухмыльнулся Меченый, отнимая лед.
— Эй! — вскинулся Орис, подбираясь, — Я пошутил!
— То-то, — вздохнул Аслан, разбрасывая подушки и выпутываясь из-под одеяла.
Ему снова становилось жарко. Упоминание о Рени странным образом заставило сладко сжаться сердце и одновременно отозвалось в паху. Вот ведь — он не чувствовал к этому мальчишке ничего такого особенного, но сейчас почему-то представил, как они возились (иногда очень даже в тесном контакте, заставляя Рени смущаться), а воспоминание одного утра, когда он застал своего наложника в ванной, так и вообще обрушили целый каскад неясных и противоречивых желаний... Нет, вполне ясных и совершенно определенных! Будь сейчас Рени здесь — мальчишке пришлось бы исполнить свое предназначение — не зря же он называется "наложником". Аслану сделалось душно и дурно от таких мыслей...
— Н-да, льда надо больше, — констатировал Дерек, заметив, что Аслан снова "готов". — И к этому тоже надо привязать.
Орис скептически покосился на внушительный бугор, оттопыривающий штаны господина, и согласно кивнул:
— Предлагаю опустить в ведерко, как бутыль с игристым.
— Не, — скептически заметил Дерек, — посинеет, нафиг, и отвалится.
— Заткнитесь оба, — простонал Аслан, корчась, — Ну что ж за хрень-то?!!
— Не знаю, — пожал плечами Дерек. — Вообще-то, похоже, у тебя настал период спаривания. Мне вот интересно, это у всех варваров так?
— Я тебе что, бык племенной?!! — взвыл Аслан, швырнув в увернувшегося раба подушкой, зажимая вторую между ног. — Думаешь, я специально?
— А что, — хохотнул неунывающий нахал. — Ты и статью... и вообще, правда, быкам перед спариванием специальный отвар дают...
— Дерек, уймись, — Орис еле сдерживался, чтобы не заржать, но ему в самом деле все это очень не нравилось. — Слушай, Аслан, а может, тебя правда, опоили чем?
— Да я сам пил все подряд... и уже неделю без Тессы, никогда не думал, что мне настолько ее не хватает, — сокрушенно вздохнул Аслан, не замечая, как помрачнел Дерек, — это Бонейское, потом Уньи Блан, потом снова Бонейское игристое, потом... — Аслан пытался припомнить и представил до того отчетливо, что тошнота подступила к горлу. — А, черт!
Он поднялся, собираясь отправиться в уборную. Орис вскочил его проводить, Аслан зажал рот рукой, борясь с приступом, содрагаясь даже при одной мысли о том, сколько он всего намешал за вечер... а ведь даже не почувствовал. Даже будучи зеленым пацаном, он так не напивался, хотя свое отрочество он провел у варваров, а там за этим следили строго — нужны были здоровые воины, а не выпивохи. Не умеешь пить — не берись...
— Бедная Тесса, — вздохнул Дерек, глядя на ее жалкого мужа.
— Чего это она бедная, любая женщина позавидовала бы, — обернулся Орис, заступаясь не то за Аслана, не то за Тессу.
— Эй, вы вообще-то о своей госпоже говорите, — посуровел странного цвета Аслан (кожа бледная, в испарине, а на щеках маковым цветом горит лихорадочный румянец), выползая из уборной и обессилено падая на кровать. Как назло там приступ прошел, но едва принял горизонтальное положение — все вокруг снова поплыло и закачалось. Самое поганое, что стояк так и не проходил, что за напасть такая?
— Извини, Аслан, — тут же опомнился Орис, и показал Дереку кулак.
Тот лишь пожал плечами. Он имел в виду несколько другую причину, ну не объяснять же...
— Слушай, Орис, а ты когда-нибудь слышал, чтобы алкоголь настолько сильно действовал на потенцию? — попытался ухватить какую-то мысль Дерек.
— Знаю, что тормоза отключает. Что у трезвого на уме — у пьяного на языке, да и действия свои плохо контролируют. А где граница, когда перестают понимать, что так уже неприлично и та, когда уже и хотел бы, да теперь 'не встает' — хрен его знает?
— Слушайте, заткитесь оба, без вас тошно, — Аслан перевернулся на бок, пытаясь хоть как-то облегчить свое состояние, но стало только хуже, он снова поднялся:
— Не ходите за мной... Орис, лучше объясни Дереку, какая у нас фигня с договором выходит...
Парни переглянулись и кивнули, но все же напряженно посмотрели вслед лаэру, готовые вскочить, если его поведет в сторону. Но Аслан сумел добраться до уборной самостоятельно, и вскоре снова послышался шум воды.
— Ну что там у вас? — Дерек сосредоточился. Нельзя сказать, что он был уверен, что сумеет вычленить что-то, что не углядели Аслан и Орис, но доверие этого чертова варвара почему-то льстило, и было бы очень обидно для самолюбия Дерека не оправдать надежды господина.
Меченый бесился — так одновременно и ненавидеть своего хозяина, и почти преклоняться перед ним (все-таки Аслан был слишком яркой, неординарной личностью) — выводило парня из себя. У Дерека не было близких друзей, лишь приятели. Пожалуй, к более близким, он мог бы отнести Рени и Ориса, которые терпели его мерзкий характер... А вот настоящим другом Дерек выбрал бы Аслана... несмотря ни на что... только это смешно — Аслана даже не из-за его положения лаэра, многие хотели бы иметь в друзьях — это не удивительно, власть обычно портит людей, но только не в этом случае. В Аслане было слишком много правильного с точки зрения общечеловеческих ценностей. Но дружбы не будет — не бывает дружбы между рабом и господином... и еще Тесса... А жаль...
Аслан же в это время, стоя под прохладными струями, снова потихоньку пытался соображать. Раздумья были отнюдь невеселые.
Дерек, гаденыш, ухмыляется, глядя на его состояние, а ведь это и впрямь унизительно. Аслан всегда был примером для своих подчиненных, и с Орисом их свела судьба уже давно, не зря он выбрал своим помощником малограмотного бойца (спасибо, Рени — он подтянул его в этом плане), а по части военной карьеры — таких, как Орис, еще поискать. Здесь он соображал очень хорошо, замечал малейшие нюансы и не раз давал дельный совет. Кроме того, Орис очень хорошо чувствовал людей, может быть, был несколько косноязычен в разговоре, но вот составить психологический портрет и угадать, что чувствует человек, его слабые и сильные стороны — в этом на Ориса можно было положиться полностью.
Аслан был рад, что Тесса тоже это ценила. Не зря она именно Ориса попросила взять негласное шефство над Ренальдом. Скорее всего, именно благодаря ему и удалось адаптировать пацана в крепости, чтобы и большинство остальных бойцов относились к наложнику более лояльно, а некоторые даже с уважением, правда, граничащим со снисходительностью, но все же, не станут его обижать.
Рени... светлый чистый мальчик... Аслан вздохнул, представив его и Тессу и понял, что мысль правильная... Хоть и не привычная. Самоудовлетворение варвар вовсе не считал чем-то постыдным, поэтому легко справился вновь, но на душе все же было муторно. Этим, как ни крути все же лучше заниматься в одиночестве, а не позволять другим слышать (хорошо, хоть дверь прикрыта, потому что приспичило так, что он готов был выступить и показательно...)
Дерек, скотина... Он сводил с ума и не давал спокойно мыслить и даже дышать в его присутствии было тяжело, до чего хотелось именно его... Что в нем такого? Ну что? Тем более теперь... У Аслана даже мелькала мысль предложить ему поменяться ролями, потому что после объяснения с Тессой наутро, когда он жестко попользовал Рени, Аслан впервые всерьез задумался о том, а какого это быть снизу?
Сам он никогда снизу не был. Аслан подозревал, что если бы отец так и оставался лаэром, а не сделал ошеломляющий кульбит, взлетев до статуса Правителя, родственники по материнской лини обговорили бы условия с его отцом, по которым он остался бы среди варваров, наследуя вождю (даже несмотря на то, что у его дядьки к тому времени родился свой сына, для варваров такое родство — сын сестры, было равным по значимости своим детям). Он — младший и ничего не смог бы наследовать в Энейлисе, в отличии от Дамира. Пока отец был просто одним из лаэров (пусть даже и дальним родственником Правителя), то ему светило бы — самое высшее — быть старшим в сотне в мирное время... Или идти наемником, пытать счастья где-то за границей, хотя вряд ли бы отец отпустил. Дамир никогда не проявлял зачатки лаэрства. Из него наследник хороший получился именно что в столице, среди политических игр, а никак не на приграничных землях.
* * *
В свое время самыми страшными недругами для Энейлиса были варвары, и то, что отцу удалось заключить такой выгодный договор о перемирии, да еще и подтвердить его браком, воспринималось многими, как чудо. Отец, действительно, очень любил мать Аслана, вот только к сыну, воспитывающемуся вдалеке от дома и в рамках чужой культуры, относился весьма прохладно. Аслан его не упрекал и давно уже вырос из того возраста, когда мальчишкам очень нужно отцовское одобрение. По этому поводу у него не было комплексов.
