Dreams

Сначала, я растерянно оглядывалась, не зная как поступить, но тут меня пригласил на танец старшеклассник. Он немного был под градусом, от него пахло вином и сигаретами и он был на голову выше меня, но отказываться я не стала. В полутьме зала он сразу обхватил меня своими граблями, положил ладони на ягодицы, и начал топтаться на месте, периодически наступая мне на туфли своими тяжелыми грязными ботинками. Блин, почему на танцах девчонки переодеваются, меняют сапожки на туфли, а парни нет? Как приходят в тяжелых грязных уличных ботинках, так в них и топчатся в зале изображая танец. Раньше, будучи в мужском теле, об этом я и не задумывался, а вот сейчас обратил внимание. Наконец танец закончился, парень сказал спасибо, как-то неуклюже клюнул губами в щеку и сбежал, я же осталась стоять, как брошенная. Если честно, ощущение не очень.

На следующий медленный танец, этот юноша снова направился ко мне, уже в предвкушении расставляя руки и давя лыбу на лице, но я решила сбежать от его объятий, и дернула к себе первого попавшегося парня, стоящего рядом, желая отгородиться от ухажера. Упс, получилось, будто я сама пригласила парня на танец. И кого! Мои лапки зацепили одного из хулиганов старших классов. Он сам не ожидал такого, его обычно все сторонились, а тут получилась неожиданная пара: домашняя девочка-припевочка и хулиган. Но, неожиданно для меня, он умело повел и даже, после танца, не бросил и сбежал, а отвел меня галантно в сторону, и спросил:

— чудо, как звать-то тебя? ты кто такая?

Мы разговорились, с ним было неожиданно интересно, так мы и протанцевали с ним оставшийся вечер. Что его выгодно отличало от первого кавалера, та то, что он не старался навалиться на меня всем своим весом, изображая объятия, и не пытался расположить свои ладони на моем заду.

На следующий день после уроков он ждал меня на крыльце школы и навязался проводить меня домой. Я шла всю дорогу молча, глядя под ноги, он же, чуть ли не нарезая вокруг меня круги как охотничий пес, трепался о том, о сём, рассказывал о своих нехитрых интересах, и периодически заглядывал в мое лицо пытаясь понять, заинтересовалась ли я его рассказом или нет. Так мы дошли до моего дома. Мы стояли возле подъезда, он продолжал свой рассказ. Было прохладно и вскоре мы оба замерзли. Наконец он сказал: — ну, ладно, мне пора. Пойду пожалуй.

— Ты замёрз?

— Есть немного.

— А хочешь чаю? — неожиданно для себя спросила его.

— Да.

— Тогда пошли.

Мы поднимались по ступеням, и я его вела за руку, как зверушку на поводке. Почему у меня возникли такие ассоциации не знаю, но обдумывая мысль, пришла к выводу, что она мне нравится. Решено, он будет моей зверушкой. Осталось приручить его до конца.

Приручение зверушек может быть достаточно простым, как поучали меня мои наставницы, можно сначала дать зверушке 'сладость', потом отобрать её, и в дальнейшем ограничить выдачу этого 'сладкого', а можно и ограничиться лишь одними обещаниями 'сладкого', и то только после того, как зверушка выполнит команду хозяина. Такими сладостями могут быть дружеские объятья, поцелуи, более тесное тисканье в объятьях, и как суперприз — постель.

Дома, хотя мы были одни, на парня напала косность и заторможенность. Пришлось всё брать в свои руки.

Этапы превращения в зверушку были рассчитаны на раз-два. Это элементарно. Просто посадила его на диван, переоделась в домашний халатик на голое тело, потом попыталась пододвинуть журнальный столик поближе к нему и дивану, на котором он сидел, что было затрудненно из-за веса столика и моими силами, зато гость имел возможность насмотреться на содержимое запаха халата, потом на кухне поставила чашки с чаем на поднос, принесла его в комнату, и в комнате, будто бы запнувшись, уронила всё на гостя. Гость оказался мокрым с ног до головы и с оттопыренными спереди брюками.

Парня облить кипятком было жалко, потому вода в чашках была не слишком горяча. Он и не заметил этого, просто вскочил и растерянно хлопал глазами, пытаясь одновременно смахнуть с себя, как ему казалось кипяток, и прикрыть бугор в паху. Меня пробило на хи-хи. Мой смех вызвал у него еще большее смущение от не понимания ситуации.

Сквозь смех, махнула ему рукой, пойдем и повела его в ванну. Он был как послушная кукла. В общем, он не сильно сопротивлялся моим приказам снять рубашку, потом и брюки, да и почти безропотно оказался у меня в ванной голышом, а потом, после того как почистили слегка его вещи и развесили сушиться, а его завернули в полотенце, я его повела в спальню.

— Тебе понравилось? — спросила его, после произошедшего.

— Не знаю.

— Попробуем еще раз?

— Давай.

Через пару часов я его выпроводила. Любопытно, но процесс мне понравился. Не понравились только слюнявые поцелуи, и после того как он ушел, я тут же полезла в ванну смывать их со своего тела.

На следующий день после уроков, зверушка была уже у дверей школы и дожидалась меня. Он не пошел даже с друзьями пить пиво, что зачастую они делали после уроков. Что ж, сладость ему дали, теперь для него наступил этап второй — можно вертеть им как угодно, обещая дать сладость или призрак возможности получить сладость еще раз когда-нибудь в будущем. Мужчины платят даже за призрак возможности.

Глава 14. Зверушки

Провожания меня домой стали ежедневными. Я шла молча, он шел рядом и болтал о чем-нибудь. Потом возле дверей подъезда я останавливалась. Он пытался войти в подъезд, но видя, что я остаюсь на улице, выходил обратно и с недоумением смотрел на меня. На его лице ясно читались его нехитрые мысли: ну пойдем уже в теплую квартиру, ну дай еще сладкого. Потом он пытался увлечь меня в подъезд за руку, я уворачивалась от него, потом были еще другие попытки затолкать меня в подъезд одновременно с объятиями, но результат был один, мы оставались на улице. Потом я еще немного молча стояла, разглядывая снег под ногами, поднимала на него взгляд, с минуту оценивающе смотрела, почему-то каждый раз после этого на моем лице появлялась ухмылка, и потом выпроваживала его: тебе пора.

Через неделю таких его мучений после очередной моей ухмылки он начинал злиться, а еще через пару дней он неожиданно для себя услышал 'чаю хочешь?'.

Мы поднялись в квартиру, я отвела его на кухню и начала делать чай. Он попытался приобнять меня, встав за моей спиной, но услышал резкое и злое: — руки убрал!

Окрик подействовал на него как электрический ток, он от неожиданности вздрогнул и резко отошел назад. Повернувшись к нему я уже мило улыбалась ему. Забавно было видеть на его лице смену эмоций, попытки понять что происходит и чего ожидать. Когда в его чашке не осталось чая, я встала и сказала: — всё. тебе пора уходить.

— Но почему?!

— Подумай.

— Ну откуда я знаю?!

— Думай, а пока иди. Тебе пора.

Он, психанул, быстро собрался и ушел. Все просто, как мир: кнут и пряник. На следующий день дрессура продолжилась. Мы дошли до подъезда, постояли, помолчали, он услышал от меня равнодушное 'чаю хочешь?', мы поднялись в квартиру, прошли на кухню, посадив его на табурет, я ушла переодеваться в домашнее. Вернувшись к нему начала готовить чай. Снова я, повернувшись к нему, разливала чай по чашкам. Повернулась к нему, он напряженно сидел на табурете. Поставила перед ним чай. Он слегка успокоился, сделал глоток и снова начал болтать о чём-то. Второй глоток ему сделать не дала. Молча забрала у него чашку, вылила содержимое в раковину. Он опешил.

— Пойдем.

В этот раз сладкое ему досталось. Зачем он мне нужен был, я не могла сформулировать для себя, просто пыталась понять разницу между памятными мне ощущениям парня и новыми, получаемые в процессе. Позже мы пошли погулять.

Я снова молча шла рядом с ним, глядя под ноги, он о чём то трепался, я же пыталась в это время понять, зачем он мне нужен.

Так мы прошлись по парку, потом обратно к моему подъезду. Возле подъезда мы остановились, помолчали вместе. Мда, даже и поговорить не о чём со зверушкой. Всё, решено, зверушку отпускаем.

— Больше не приходи, пожалуйста.

— Как это?

— Просто. Не приходи, пожалуйста, больше, — после этих слов я развернулась и ушла в подъезд.

На следующий день он снова ждал меня возле подъезда, что-то пытался объяснять, доказывать, убеждать, я же просто шла молча. Возле квартиры он остановился, а я молча закрыла перед ним дверь.

На следующий день он снова стоял меня и ждал, я думала, что опять он останется перед закрытой перед ним дверью, но он вдруг поставил ботинок в дверной проем, и втолкнул меня во внутрь. Он начал лихорадочно сдирать с меня одежду, я же стала просто молча смотреть на него, сжавшись в комок. Мда, что-то перемудрила со зверушкой, в результате узнала, что такое изнасилование.

Когда он прекратил двигаться на мне, я всё так же спокойно безучастно его спросила:

— Ну и чего ты добился? И что тебе это дало?

— Будешь знать, сучка, как динамить, — услышала в ответ.

— Даже и не думала. Если бы ты был чуть терпеливее, то всё бы было без этого насилия. И ещё, в следующий раз, запомни, резинками надо пользоваться, а не совать немытое что попало, куда попало.

Он смутился, его агрессия исчезла, он даже начал бормотать какие-то слова прощения.

— Всё, тебе пора. Ты меня обидел. Пока я не хочу тебя видеть. Потом — может быть. Иди.

Я пыталась, чтобы мой голос звучал спокойно, без эмоций, внутри же меня лихорадило от гнева. Он молча собрался, и ушёл. Что ж, придётся наказывать.

Если он так легко поддался импульсу и преступил черту в своей агрессии, пошел на насилие, то перейдет легко и другую черту. План был прост— нужно было к этой черте его и пододвинуть.

Еще будучи парнем, живя в общаге, я видел как и где продаются наркотики. Как медик я знал, что такое героин и его последствия. Вот он то мне и нужен был. Достав оставшиеся мне деньги, поняла, что мне на многое не хватит, но на зверушку будет достаточно. Найдя знакомую общагу и продавцов, купила несколько граммов. Потом раскрыла упаковки презервативов и на внутреннюю сторону на кончик резинки нанесла слой вазелина с крошевом героина, и снова закатала резинки в кольца, и запаяла в упаковки. Каждый акт будет сажать зверушку на наркотик, который будет всасываться с резинки через тонкую кожицу головки. И чем больше он будет получать, тем ближе к финишу. В общем, в следующие недели он был у меня практически постоянно. Он уже не мог без наших встреч, уже через несколько часов после встречи его начинало корежить, он снова летел ко мне за своей порцией, вот только порция с каждым разом была выше. А потом был его финал в парке. Передозировка.

Мне все было интересно посмотреть на это и я дождалась. Мы шли по парку по направлению к моему дому. Зверушка проявлял уже нетерпение, и когда мы проходили мимо стадиона он увлек меня туда. Протащил за руку через кусты, и почти бегом увлек под трибуны. Трибуны были построены в виде амфитеатра много лет назад, некоторые доски рассохлись, через них свет освещал внутреннее пространство. Под трибунами было грязно, валялись бычки, пустые бутылки, какие-то тряпки. Прислонив меня к столбу, зверушка начал судорожно сдирать с себя брюки, порвал упаковку подготовленной резинки губами и... И тут его накрыло. Он на секунду замер, потом его тело скрутила судорога он упал и начал биться в судорогах. Половина его лица криво улыбалась, изо рта шла желтая пена. Я стояла и смотрела на это ожидая конца. Вскоре он затих. Я забрала улики, и спокойно ушла.

В морге, когда проходили похороны, тело лежало в гробу на постаменте, саван закрывал часть тела, но лицо было открытым. Было страшно смотреть на него. Я стояла и видела, как убивается мать по сыну, как стоял бледной тенью его отец, я видела их горе, но мне было всё равно — если они не смогли нормально воспитать сына, то это их проблемы. Потом присутствующие люди пошли, по одному подходя к гробу и прощаясь с умершим. Прошла и я.

Меня охватила дрожь. Я шла на ватных ногах и шептала про себя: -только бы не посмотреть на лицо, только бы не посмотреть. Лицо было страшным, бледным и в каких-то темных пятнах с зеленоватым оттенком. Тело кремировали. Уходила с кладбища с противоречивым чувством торжества от наказания насильника и жалости к его родителям, что не смогли приучить к нормам общения.

Сильно искать причину смерти не стали, зверушка и так везде считался не на очень хорошем счету, а тут еще нашли наркотик в его крови, так что сработал у всех шаблон мышления. Мда. Зверушек надо приручать как-то осторожнее. В этот раз за всё платила я, что было неправильным, и из-за этого у меня появилась новая проблема — снова стали нужны деньги.

Я думала, что все снова вернется к прежнему ритму: дом, школа, тренировки, дом. Но моим мыслям было не суждено сбыться— нужны были деньги. Я бесцельно бродила по городу размышляя над этой проблемой. Февральский ветер бросал колючие снежинки в лицо, заставлял ежиться, но мысли, бродящие в голове, отвлекали даже от холода.

За всё платят мужчины, это я усвоила, но что-то последний опыт подсказывает, что здесь не всё так просто. За то, что дают мужчины, приходится расплачиваться собой. А после зверушки что-то больше пока не хочется.

Кстати, в процессе наших кувырканий я поняла разницу между ощущениями мужчин и женщин, поняла почему женщины стонут в постели, а мужчины, зачастую молчат. Половые органы несут множество нервных окончаний, воздействие на них вызывает передачу нервных импульсов примерно в одни и те же зоны головного мозга, ощущения примерно одинаковые, но зато есть разница в количестве этих нервных окончаний на единицу площади и их расположении. У мужчин, зачастую, особенно чувствителен низ головки, в районе уздечки, верх не так чувствителен, примерно тоже самое и у девушек, только всё внутри. Прикосновение к нижней части головки кончиками пальцев или языка вызывает очень сильную реакцию, правда у всех разную по силе. Кто-то ощущает, будто произошло прикосновение провода с током, другие— волну кипятка, третьи— холода, у кого-то мурашки по всему телу и жжение подошвы ног, и покалывание в кончиках пальцев. Но что общее для всех, так это то, что долго терпеть такую сладкую пытку практически невозможно, возникает естественное стремление уйти, оторваться от раздражителя. Парням это сделать просто, просто дернулся, отодвинулся от раздражителя и всё, девушкам же сложнее: ощущения практически те же, но уйти-то не получится, раздражитель-то внутри тела и при этом он не стремится завершить, выскользнуть, да и девичье тело зачастую бывает придавлено сверху. В общем на такое воздействие и вырываются невольно стоны, а у кого-то крики и визг, а у кого-то чувствительность понижена, те и лежат молча бревном.

За прошедшие дни ощущений было достаточно, так что хотелось простого покоя и минимума общения с кем-либо. Так я и бродила бесцельно одна по заснеженным улицам. Проходя, в одну из таких прогулок, мимо уличного ларька, увидела объявление на стекле. 'Требуется продавец на ночные смены'.

В последнее на улицах начали появляться 'кооперативный магазин' — обычный павильончик с нехитрым набором товаров 'покурить, закусить, выпить'. А почему бы и нет? , — подумала я. Всё одно ночью дома никто меня не ждёт, а так хоть деньги будут. Честно мной заработанные.