Сны о Республике

— М-м, спасибо, извини, мы обязательно поговорим завтра...

И заснула вновь. Я снял ботинки и улёгся прямо тут же, на соседнем диване. Падме, конечно, опять будет ругаться, скажет, что вы, как на вокзале. Зато завтра проснусь и сразу увижу Осоку. Может быть, и правда, успеем поговорить?

Не тут-то было. Когда я проснулся от утренней прохлады, Осоку на диване уже не увидел. Они со Скайуокером спозаранку улетели обратно в Храм. А в университете сегодня было как-то... неуютно. Продолжалось обсасывание несвежих вчерашних слухов, из чего я сделал вывод, что об успехах следствия никто ничего не знает. Некоторые договорились уже до того, что джедаи-де сами подстроили теракт, как повод для продолжения войны. Пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не влезть в разговор и не высказать этим умникам, что я о них думаю. На лекции один из преподавателей тоже начал ни к селу, ни к городу поругивать джедаев. Он говорил довольно смелые вещи, за которые год или два назад коллеги на кафедре запросто могли устроить бойкот, но с передних рядов было видно, как побледнело его лицо, и как бегают глаза. Значит, где-то есть мнение, что теперь — можно. Выглядело это настолько мерзопакостно, что даже Грюц, любитель всякой чернухи, не смог смолчать и поинтересовался:

— А что ж Вы сами-то им служили, раз они такие лицемеры?

Это была чистая правда. На третьем курсе именно этот преподаватель хвастался, как в молодости работал при Храме помощником гида. Сейчас, услышав вопрос, он поперхнулся, побледнел ещё сильнее, и, заикаясь, забормотал:

— Я... я... был молод и наивен. У меня не было выхода, с работой в те времена было трудно, и я был вынужден...

По амфитеатру пробежало оживление. Об огромном конкурсе на каждую должность работника при Храме знали все, вплоть до младших школьников. Мне стало настолько противно, что я встал и вышел вон. Настроение было поганое, хотелось плюнуть на всё и уехать домой. Наверное, так я и сделал бы, если бы следующим часом у меня не была "дройдная анатомичка". С "препаратами" мы работали, разбившись на бригады, и я имел основания опасаться, что в моё отсутствие ребята отвинтят что-нибудь у нашего дройда, а обратно не поставят. Не потому, что не умеют — в нашей бригаде из шестерых в предмете нормально разбирались трое, считая меня. Просто никому из них не было жалко древнюю машину ни на децикред. Несколько результатов титанических усилий других команд, где троечников было больше, уже громоздились у дальней стены грудой разобранных доспехов, годных только на утиль. Накануне я снял с одного из тех бедолаг плечевой сустав, припрятал в инструментальном ящике и сегодня собирался поставить его на нашу "стражницу" взамен повреждённого.

— Почему у меня возникает подозрение, будто ты собрался её запустить? — спросил один из напарников.

— Потому что так и есть, — тихо сказал я, закрепляя на суставе металлическую "кость" плеча. — Тебе разве не интересно? Давай сегодня после лабораторки? Выкатим её на задний двор и включим.

— В принципе, можно. Надо только дождаться...

Договорить он не успел, у меня зазвенел комлинк. Осока? Я торопливо вытащил мини-проектор, включил. И увидел Рийо.

— Алекс, ты можешь говорить? — спросила она. Фигурка на таком проекторе крохотная, выражение лица разобрать трудно, но голос сообщил мне достаточно. Я бросился в дальний угол, подальше от всех. Сказал:

— Теперь могу.

— Осока арестована.

— Что?? — спохватившись, что от изумления и возмущения почти заорал, я понизил голос: — За что? Когда? Кем?

— Ничего пока не известно, знаю лишь, что поехала в Зиндан, там её и взяли под стражу.

— Я сейчас приеду!

— Выходи на стоянку университета, я уже на подлёте.

— Да. Приземляйся в секторе номер один, преподавательском. Там всегда есть место, — посоветовал я. И кинулся к столу за вещами.

— Что-то случилось? — задал вопрос кто-то из ребят.

— Мою девушку арестовали, — сказал я чистую правду, выдумывать не было ни сил, ни времени. — Ничего пока не знаю, всё, бывайте.

Рийо была на грани нервного срыва, она машинально теребила пальцами перстень на левой руке и даже не обращала внимания, что один из шиньонов на её голове утратил монолитность, и несколько прядей свисали на плечо.

— Рассказывай, — потребовал я, бросаясь рядом на сиденье.

— Мне почти ничего не известно, говорю же. Её вызвали в Зиндан, якобы арестованная террористка готова дать показания...

— Погоди-ка, но террористку держали в Храме!

— Ночью адмирал Таркин приказал перевести её в военную тюрьму. Она же не адепт Силы и не чужак, она гражданка Республики.

Спидер мчался по высокой параболе, уходя от солнца всё дальше и дальше к линии терминатора. Сквозь транспаристиловую полосу в перегородке кабины мне был виден профиль и плечо пилота, он сидел в своём кресле спокойно, даже расслабленно. Конечно, он просто делает свою работу, ему беспокоиться не из-за чего.

— Падме тоже не в курсе? — спросил я. Рийо покачала головой:

— Она мне всё это и сказала. Одна надежда на мастера Скайуокера. По словам Сенатора Амидалы, он сразу бросился туда. Возможно, к нашему прилёту что-то прояснится.

— Вот и ладно. Ты, знаешь, что, не психуй раньше времени. И, кстати... — я показал на её волосы.

Рийо глянула в зеркало, охнула и занялась причёской. Пока она разбирала сложнейшую конструкцию из металла, стразов, заколок и собственных волос, закручивала и собирала снова, уже вместе с выпавшими локонами — немного успокоилась. Спидер, меж тем, всё ощутимее наклонял нос, устремляясь к поверхности планеты. Внизу под нами расстилались бескрайние облачные поля: это климатологи нагнали на ночную сторону очередной дождь. Сверху облака под нами казались белыми и пышными, только впереди, там, куда не доставал солнечный свет, серели, затем чернели под тёмным небом в россыпях искусственных огней. Когда же машина проколола облачность, оказалось, что внизу царит ночь. Центральная военная тюрьма, проще говоря, Зиндан, располагалась на подземных уровнях одной из военных баз, с виду точь-в-точь такой, как та, с которой совсем недавно мы с сестрой провожали разрушитель Анакина. Приземистое верхнее сооружение базы напоминало какое-то древнее святилище, тылом ориентированное к гигантскому разлому большого ремонтного дока, а входным порталом — в поле. Тонкие башни служб были похожи на посвящённые божеству стелы, и лишь размещённые по углам крыши башни — две орудийные, главный калибр от разрушителя, и две комбинированные, лазеры ближнего боя плюс скорострельная ракетная установка — несколько смазывали впечатление. Мы приземлились рядом с "кальмаром" — новым атмосферным прыгуном, какими в последнее время переоснащались ангары Храма взамен прежних тихоходных моделей. И почти тотчас же увидели Скайуокера. Вернее, в сумерках, при свете фонарей, я узнал его далеко не сразу. Анакин выглядел просто жутко. В такой ярости я последний раз видел его... никогда. Кулаки сжаты, лицо перекошено, шрам над правым глазом побагровел.

— Что там? — без лишних предисловий задал я вопрос.

— Меня к ней даже не пропустили!! — прорычал Анакин.

— Но в чём её обвиняют? — спросила теперь Рийо.

— Убийство арестованной.

— Да они охренели??? — воскликнул я. Выразиться более грубо мешало лишь присутствие панторанки.

— Ага, воистину, — Скайуокера, по виду, слегка отпускало. — Они заявляют, что она задушила эту Тармонд при помощи Силы. И показывают видео. Только оно почему-то без звука, который и мог бы внести ясность. Неисправность, говорят.

— Именно здесь и именно сейчас? — скривился я. — Чем-то это попахивает...

— Сказал бы я, чем, да тут дама!

— Сейчас я вызову адвоката, — мрачно сказала Рийо, — и он из них сделает фаршмак.

— Не возьмётся твой адвокат, госпожа Сенатор, — отмахнулся Анакин. — Главную скрипку здесь играет Таркин, а с ним бодаться никому не охота.

М-да. Адмирал Уилхафф Таркин пользовался личным расположением самого Палпатина, а это даже не политика, это сферы сродни божественным, никакой самый скандальный адвокат не рискнёт связываться.

— Может быть, тогда я попробую к ней прорваться? — предложила Рийо. — Я ведь сенатор.

— Без постановления Комитета по правосудию — нереально.

— Так я добьюсь его! — воскликнула панторанка. — Вернее, мы с сен... с Падме. Алекс, ты летишь?

— Да я вот думаю, не покараулить ли здесь? — сказал я.

— Будешь всю ночь сидеть в её машине и предаваться воспоминаниям? — съязвил Анакин. Я посмотрел ему прямо в глаза, произнёс:

— Знаешь, в отличие от тебя, мне и вспоминать-то пока нечего.

— Ну, ну... Ладно тебе, — Скайуокер сменил тон. — Будет и у тебя, что вспомнить. А домой, всё-таки, поезжай. Там, по крайней мере, ты будешь в курсе всех событий. Я сейчас наведаюсь в тренировочный лагерь Пятьсот первого легиона, тут недалеко, и тоже приеду.

— В самом деле, — поддержала Рийо. — Поехали. Всё равно, основные дела нас ждут утром. Сегодня уже ничего существенного не произойдёт.

Зря она это сказала. Нет, сначала всё, вроде бы, вошло в нормальную колею. Падме и Рийо, одна в кабинете, другая в гостиной, повисли на линиях связи, обзванивая сенаторов — членов Комитета, чтобы завтра с утра потребовать участия в расследовании представителей Сената. Я спустился к себе и с головой залез в Голонет. Падме дала мне интересную зацепку: диверсия была проведена с использованием "саранчи", как на жаргоне назывались нанороботы, да не простой, которая размножается, разъедая металлические объекты, а состоящей из легкогорючего вещества. Они, собственно, и составили взрывное устройство в теле исполнителя. Годились любые упоминания об этой разновидности, всё, что хоть как-то могло приблизить к ответу на вопрос: где диверсанты их достали? А потом... Потом открылась дверь, на пороге стояла Падме, и лицо у неё было — краше в гроб кладут.

— Звонил Анакин, — убитым голосом сказала она. — Осока сбежала. И теперь её обвиняют в убийстве клонов.

— Что за бред? — растерялся я. — Зачем ей бежать?

— Возможно, не было другого выхода. Со слов Анакина, она сказала, что её подставили, но так ловко, что всё равно никто не поверит.

— Что же теперь делать?

— Совет Джедаев отправил два поисковых отряда, под командованием Анакина и Пло Куна. По крайней мере, гарантия, что Осоку не застрелят при задержании.

— Но привезут прямиком обратно в тюрьму. Нам нужно найти её раньше. И спрятать, пока всё не выяснится.

— Как ты себе это представляешь?

— Машины у нас есть, люди есть, — пожал плечами я. — Тоже организуем поисковый отряд.

— Два, — в коридоре стояла Рийо. — Я не намерена сидеть, сложа руки.

— Не кажется ли Вам, Сенатор, что это авантюра? — от волнения Падме заговорила, словно на сенатских дебатах, но тут же поправилась: — Ой, извини. Я к тому, что мы не знаем планировки нижних уровней, даже расположенных непосредственно под нами. Не разбираемся в тамошней жизни...

— Конечно, с подземной полицией нам не тягаться, — не позволив панторанке и рта раскрыть, сказал я, — но, кажется, я знаю, где раздобыть проводников!

Достав визитку, я набрал номер. На проекторе высветилось лицо той самой твилеки, что не уследила за своей племянницей.

— Здравствуйте, баронесса, — церемонно произнёс я.

— Здравствуйте, — ответила она. — Хорошо, что позвонили. Мне были нужны Ваши контакты на случай, Если Наследнице потребуется Ваш совет.

— Номер определился?

— Да, всё в порядке.

— Скажите, баронееса...

— Просто Сумари, без титулов.

— Сумари. Среди ваших, м-м... специалистов есть те, кто хорошо знает Подземелье?

— Есть. Я, например. Найдём и ещё нескольких.

— Тогда мне потребуется помощь. Дело в том, что мою девушку обвинили в военных преступ...

— Не будем засорять комлинк подробностями, — с той же милой улыбкой перебила твилека. — Где Вам удобнее переговорить лично?

Полчаса спустя, в одной из кантин верхнего подземного уровня Сенатского сектора, к нам подошли две твилеки в длинных вечерних платьях — салатовая Сумари и женщина постарше, с кожей коричневого цвета.

— Это Фийн, — представила её молодая баронесса. — Лучший наш специалист из тех, что сейчас на Корусанте.

— Рада познакомиться и с Вами, и с Вами, — по очереди кивнула Фийн Падме и Рийо. — Наслышана.

Падме сжато, по-деловому обрисовала ситуацию. Особо при этом подчеркнув, что помощь важнее всего именно для меня, я же являлся доверенным лицом Наследницы.

— Надеюсь, мы можем на вас рассчитывать? — закончила она.

— Безусловно, — ласково улыбнулась Фийн. — Мы не только выделим вам оперативниц, но и поставим на лекки всю нашу подземную агентуру. Поверьте, "кротам" о таких возможностях и не мечталось.

— Кто такие "кроты"? — тихо спросила Рийо.

— Подземная полиция, — пояснил я.

— Итак, — подытожила Падме, — формируем два отряда. Рийо руководит одним, а я...

— Ты, твоё величество, — перебил я, — сидишь дома, координируешь наши действия и периодически звонишь Анакину, узнать, как продвигаются поиски, и, главное, где он находится. Кроме тебя, эту информацию нам никто не добудет. А я уж как-нибудь займусь "полевой" работой.

— Алекс, ты уверен, что справишься? У тебя совсем нет опыта...

— Вот и пора его набираться. В случае чего, Вейз поможет, он опытный командир.

— Хорошо. Уговорил.

Те жители поверхности, которые полагают, что подземные уровни Корусанта представляют собой что-то вроде астероидных городов-катакомб или шахтных выработок, сильно ошибаются. Когда-то ведь и эти этажи Галактик-сити строились в качестве Верхнего Города, и только затем позднейшие конструкции, сомкнувшись выше них, закрыли небо, и уровни превратились в Подземелье. Здесь были точно такие же дома, улицы, фонари, транспорт, и, в большинстве случаев, имелось достаточно места, чтобы летать на спидерах. Древние строители, возводя следующие уровни, не хотели, чтобы жители задохнулись от недостатка воздухообмена, а больше того — не желали тратиться и возводить систему вентиляции для них. В общем, город как город, только старше, беднее и грязнее. И вечная ночь над головой. Я прекрасно понимал, что найти в этом городе одно-единственное живое существо практически невозможно, он простирается на десятки тысяч километров, охватывая планету. А ещё — сотни уровней один над другим. Мы не могли, как джедаи, организовать полномасштабную полицейскую операцию. Однако... нам это было и не нужно! У нас был хакер — мальчишка-подросток с кожей лимонно-жёлтого оттенка — и его "шарманка". Устройство представляло собой кучу разномастных блоков, слепленных вместе клейкой лентой, сверху таким же манером крепилась дека военного образца. На тыльной стороне из нескольких блоков торчали проволочные завитушки антенн. С помощью этого прибора парень, шмыгнув носом, за минуту подсоединился к полицейской сети, и мы получили возможность слышать все переговоры.