Плата за наивность

Он высокомерно на меня посмотрел, пытаясь придать своим словам дополнительный вес, подчеркнуть, что меня он за достойную своего сына девушку не считает. Я говорила Николасу, что мое происхождение его семью не устроит, но сидеть и выслушивать оскорбления не собиралась.

— Я не давала согласия вашему сыну, — чеканя каждую букву выговорила я. — И не дам. Советую вам донести до него эту простую и незатейливую мысль. И надеюсь, что больше никогда не увижу ни его, ни вас. Всего хорошего, лорд Лоренц.

Я встала, намереваясь уйти, но он схватил меня за руку и зашипел:

— Куда это вы? Я с вами еще не договорил. А ну, сядьте!

— Жене своей приказывать будете, — холодно сказала я. — Отпустите. А то я позову стражу.

— Инорита Ройтер, пожалуйста, не надо устраивать скандал, — сказал он почти миролюбиво. — Сядьте, пожалуйста, и выслушайте меня.

Я немного помедлила, но все же села. Дожидаться от него извинений было бессмысленно, он даже не понял, что меня оскорбил. Если бы я продолжила вырываться, а он — не отпускать, это непременно привело бы к скандалу, который мне совсем не нужен. Наш магазин совсем рядом, и на его репутации такое происшествие непременно скажется.

— Вы сказали, что не дали согласия моему сыну. Почему?

Не думаю, что для лорда Лоренца будет веской причиной, что я не люблю его сына. Еще оскорбится, не дай Богиня. Он уверен, что Николас — завидная партия, за такого не пойдет — побежит любая, не обращая внимания на такие мелочи как любовь.

— Мне показалось его предложение несерьезным, — ответила я. — Хоть он и уверял, что волен в выборе невесты.

— Да, волен, мы ему это говорили, — лорд Лоренц зримо поморщился. — но предполагалось, что он сделает выбор в своей среде. Я рад, что вы благоразумная девушка и понимаете всю разделяющую вас пропасть. Понимаете, что вы не устроите нашу семью в качестве будущей леди Лоренс. У нас безупречная родословная и приютских де...вушек в ней до сих пор не было.

Мне показалось, что он хотел сказать более грубое слово, но одумался в последний момент. И на том спасибо. Разговор меня тяготил все больше, он был бессмысленный и неприятный для обеих сторон.

— Если это все, что вы собирались мне сказать, лорд Лоренц, то я все же хотела бы вас покинуть.

— Нет, не все, — раздраженно сказал он. — Я считаю, что сына распалила ваша недоступность. Дайте ему один раз, что он хочет, а я заплачу любую сумму, которую вы запросите. В пределах разумного, естественно.

Я смотрела на него, силясь понять услышанное. Возможно, он подразумевал что-то другое?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — с трудом выдавила я из себя.

— Да что тут непонятного? — с еще сильнее возросшим раздражением сказал он. — Можно подумать, приютская девка чиста и невинна, как бутон розы в Королевском Парке. Я предлагаю вам провести с ним ночь и оплатить ваши услуги.

Я не знаю, что на меня нашло. Пощечина получилась настолько звонкой, что обернулись все посетители кафе. Лорд Лоренц почти мгновенно побагровел от гнева, но и на этом фоне выделялся четкий отпечаток моей руки. К выходу из кафе я почти бежала, не пытаясь сохранить даже видимость достоинства. Щеки горели, будто отхлестали меня, а не я. В голове вертелась глупая мысль — Николасу достался мой первый поцелуй, а его отцу — моя первая пощечина.

Глава 16

Регина долго переживала, что умудрилась незаметно для себя устроиться к Вайсу лаборанткой. Мне тоже не понравилось такое мгновенное решение преподавателя, который услышал то, что хотел, а не то, что ему говорили, и решил не терять времени даром. Но в том, чтобы поработать на кафедре алхифакторики, я видела слишком много положительных сторон, чтобы сразу отказываться. Если магазин сможет обходиться без моего присутствия, то я, пожалуй, и поработаю здесь, даже если зарплата будет совсем мизерной. А вот Регине это и раньше было не слишком интересно, и теперь, когда ее запихали против всякого ее желания, она страдала, как никогда раньше в жизни.

— Как он мот так с нами поступить! — причитала она. — Никто к нему идти не хочет, так что же = хватать первых попавшихся в коридоре и в лаборантки пихать?

— Положим, мы сами к нему пришли, — возразила я. — А если уж тебе так не хочется этим заниматься, могла бы сразу же отказаться.

— Ага, сразу же, — проворчала она, — У нас же экзамен впереди. Думаешь, я хочу, чтобы он мне припомнил, как он меня согласился взять в лаборантки, а я отказалась. О том, что я туда работать и не собиралась идти, они и не вспомнит.

— Так он уже через неделю и не вспомнит, что пытался тебя завербовать к себе в лабораторию, — усмехнулась я. — Уж забывчивость Вайса широко известна.

— Какая-то она у него избирательная, эта забывчивость, — заметила Регина. — У какого курса читает лекции, он не помнит. Зато сразу сообразил и как нас зовут, и с какого мы курса. Так что нет, уверена, что не забудет. Или забудет, но на экзамене непременно вспомнит. Причем в варианте — "Я не зря не захотел вас к себе брать. Ничегошеньки вы не знаете",

— А ведь в самом деле, — удивилась я. — И фамилии, и курс, и то, что инора Схимли нас хвалила — он все это сказал.

— Вот и я о чем, — насупилась Регина. — Все, что хочет, он прекрасно помнит. А уж если я ему скажу: "Извините, но я совсем у вас не мечтаю работать", он это до конца моей учебы будет помнить. Да она и не продлится дальше первой сессии.

Регина пригорюнилась.

— Два часа в день, — как заклинание повторяла она. — Целых два часа в день гробить на этого проклятого Вайса!

— Можно попробовать найти в этом что-то положительное, — предложила я ей.

— Да что в нем положительного? — она махнула рукой. — Эх...

Договаривать она не стала, но и так было понятно — в иноре, на котором нет военного мундира, а есть алхимические пятна, она ничего положительного найти не могла, да и не очень хотела.

— Возможно, экзамен зачтет, — предположила я, — если решит, что твоя работа этого стоит. Да и зарплата у лаборанток должна быть.

— Думаешь, может зачесть? — оживилась она. — Это было бы хорошо, конечно, если бы не два часа в день...

— Инор Вайс говорил, что не возражает, если мы решим задерживаться в лаборатории, и обещал, что никому об этом не расскажет, — поддела я ее.

— Шутки у тебя, Штеффи, — фыркнула Регина. — не дождется Вайс, чтобы я у него задерживалась. Этак над реактивами вся жизнь пройдет. И кому от этого хорошо будет? Разве что Вайсу.

— Так не вся жизнь, — заметила я. — После окончания академии тебе сдавать экзамены не придется, а значит, и необходимости не будет в лаборантках оставаться. Да и ему может не понравиться наша работа, тогда уволит сразу.

— — Это еще хуже, — недовольно сказала подруга. — Если Вайсу не понравится наша работа, то я точно сессию не сдам, — она вздохнула. — Нет уж, придется помучиться хотя бы до каникул. И зачем я с тобой пошла?

— Ты не только пошла, ты сказала Вайсу, что хочешь к нему на диплом, — напомнила я.

— Так я уверена была, что откажет. Два часа, целых два часа...

Так я ее и оставила, повторяющей эти два слова, как какое-то волшебное заклинание, что могло избавить несчастную студентку от всех забот и печалей, если повторять его достаточно часто и усердно. До завтра она непременно успокоится и решит, что все не так уж и плохо. Все же она не одна будет, а со мной. Если только у меня получится там работать, в чем я была совсем не уверена.

Но Анна выполняла свою работу выше всяких похвал. В торговом зале царило оживление, но моей помощи не требовалось, девушки справлялись прекрасно. Я отвлекать разговорами их не стала, а сразу поднялась наверх, в жилую часть дома — узнать, как себя чувствует тетя Маргарета, с которой мы договаривались, что вниз она не будет спускаться ни при каких условиях, и даже наблюдать за работой в зале. Тетя сидела в кресле и читала какую-то книгу. При моем появлении она торопливо ее захлопнула, даже не заложив страницу, которую изучала, и встала мне навстречу.

— Штеффи, ну наконец-то, — радостно сказала она. — Я не представляла, что это так тоскливо, когда целый день ничего не делаешь.

— Наши клиентки с этим как-то справляются, — сказала я, целуя ее в щеку, пропахшую нежными цветочными ароматами.

— Они находят себе развлечения — ходят по магазинам, на выставки, в театры, наконец, — заметила она. — Редко кто вот так целыми днями сидит дома. Я думала, выйду из госпиталя, станет легче, но нет. Даже чтение сейчас не увлекает, все кажется таким надуманным.

— Даже не знаю, что сказать, — задумалась я. — Инор Брайнер ясно сказал, что тебе сейчас надо поменьше волноваться, а магией не заниматься совсем. А у нас с Региной сегодня еще такая история случилась...

И я рассказала о своей неудачной попытке пристроиться с дипломом на кафедру алхифакторики. И что попытка эта в результате оказалась удачной по устройству лаборанткой туда же. И что теперь я не знаю, отказываться или все же попытаться поработать какое-то время.

— А Регина? — заинтересовалась тетя, когда отсмеялась. — Регина что решила?

— Она решила, что если откажется, то не сдаст Вайсу экзамен, поэтому сейчас страдает о двух часах, которые нагло крадут из ее личной жизни.

— Возможно, ей это даже полезно будет, — заметила тетя Маргарета. — Хоть какая-то ответственность. Тем более, что алхимия у нее хорошо идет.

— Мне тоже так кажется, — согласилась я. — Но если бы ты видела ее лицо, когда Вайс сказал, что ректор подписал приказ о приеме нас на работу, — я невольно рассмеялась. — Жаль, что я себя со стороны не видела. Уверена, выглядела столь же глупо.

— Учудил этот ваш Вайс, — сказала она. — К нему совсем желающих нет?

— Не знаю. Но очень похоже, что нет. Странно, он так много знает и рассказывает так интересно.

Я хотела добавить, что, вполне возможно, он сам не очень хочет связывать себя обязанностями. Все же дипломная работа — это ответственность для руководителя. А так — объявил о наборе на потоке второго курса, в случае чего с чистой совестью скажет, что звал. А что третий курс ничего не знает, так это не его вина. После слов Регины я тоже задумалась, так ли рассеян Вайс, как нам кажется. Скорее всего, действительно не хочет отвлекаться от занятий. Любые дипломники мешают, а вот лаборантки, напротив, должны помогать, сплошная выгода...

Хотела, но не успела. Прозвучал сигнал вызова в торговый зала. Тетя Маргарета встрепенулась, но я покачала головой и напомнила, что ей пока от дел всех нужно отойти. Заказ принять я и сама могу.

— А если это лорд Лоренц? — спросила она.

— Если это лорд Лоренц, то Анна должна была вызвать Сыск, а не меня. Мы с ней так договаривались. С ним я не собираюсь церемониться. Тетя Маргарета, не волнуйся, это клиентка из тех, что у нас заказывает.

Про леди Лоренц я почему-то не подумала, а это оказалась она. Возможно, я и не стала бы выходить в торговый зал — не будет же она меня ждать часами? Но она стояла, повернувшись спиной к нашей замечательной двери, поэтому я не сразу поняла, кто это. А когда вышла и она повернулась мне навстречу, отступать было уже поздно. Еще решит, что я их боюсь, а не просто не хочу разговаривать. Так что я внутренне подобралась в ожидании неприятного разговора, и только.

— Добрый день, леди Лоренц, — улыбаться я ей не стала. — Вы хотели меня видеть?

— Добрый день, инорита Ройтер, — она обворожительно мне улыбнулась, пытаясь показать, что счастлива меня видеть. — Я хотела с вами поговорить.

— Не думаю, что в этом разговоре есть необходимость, — холодно сказала я. — Все, что хотела, я вам уже сказала. Больше мне добавить нечего.

— И все же, инорита Ройтер, я хочу с вами поговорить, — все с той же любезной улыбкой отвечала она мне, делая вид, что не замечает моего отношения. — Где вам было бы удобнее это сделать?

— Леди Лоренц, я уже сказала, что не хочу видеть никого из вашей семьи. Ни видеть, ни разговаривать. Этот разговор ничего не изменит.

— Инорита Ройтер, пожалуйста.

Она опять улыбнулась мягкой притягательной улыбкой, а я почему-то подумала, что все это она неоднократно отрабатывала перед зеркалом. Эта — для поклонников, эта — для равных по положению, эта — для прислуги... Интересно, для семьи у нее тоже что-то есть в таком духе, или там она улыбается естественно? Представить ее улыбающейся лорду Лоренцу я не смогла, и это меня несколько с ней примирило. Я бросила взгляд в торговый зал, но там все кресла были заняты, да и не тот у нас разговор, чтобы вести его при посторонних. Но у нас был небольшой кабинет на первом этаже, где шли переговоры по заказам косметики, что делалась тетей, а потом и мной, лично для клиентов. Подойдет она и для разговора, который никто слышать не должен.

Леди Лоренц привычно устроилась в удобном кресле напротив стола и посмотрела на меня уже безо всякой улыбки.

— Муж мне рассказал о произошедшем конфликте.

— В самом деле?

В искренности лорда Лоренца я сомневалась. Особенно, после его замечательного письма ко мне, которое предполагало извинение с его стороны, но выглядело лишь как дополнительное оскорбление.

— В самом деле, — леди Лоренц отметила мою недоверчивость и постаралась ее рассеять. — Нет, поначалу он пытался увильнуть и обвинить в случившемся вас. Но я слишком хорошо его изучила за годы брака, чтобы понять, когда он говорит неправду. Так что будьте уверены, инорита Ройтер, он выложил мне все от начала и до конца.

Я ей ничего не ответила. Сказал он ей правду или нет — для меня ничего не меняло в отношениях с их семьей. Желания видеть кого-нибудь из них это не прибавляло.

— Ваше возмущение я искренне понимаю, — продолжила она. — Но поверьте, я ничего не знала о разговоре Николаса с отцом. По всей видимости, сын хотел устроить мне сюрприз.

— Не думаю, что он вас обрадовал.

— Стоять на пути его желания я не буду, — ответила она. — Если он собирается на вас жениться, значит, так оно и будет.

Я невольно отметила, что леди Лоренц не стала выражать бурных восторгов по поводу возможного моего вступления в их семью. Но и негодовать не стала. Свое отношение к выбору сына она не показала никак, лишь уточнила, что его примет.

— Я не собираюсь выходить замуж, — ответила я. — Согласия вашему сыну я не давала.

— Вот как? Почему же?

В ее тоне прозвучали нотки уязвленного самолюбия, поэтому говорить, что я не люблю ее сына, я не стала.

— Хотя бы потому, что была уверена в реакции его семьи. Такой, какой она была со стороны вашего мужа. Я очень жалею, что сразу твердо не отказала вашему сыну, поскольку была уверена, что это лишь минутная прихоть, о которой он забудет еще на сборах. Но это не давало права вашему мужу вести себя таким образом. Настолько меня оскорбить раньше не удавалось никому. Я не давала ни малейшего повода считать меня...

Я замялась, не желая повторять те выражения, которыми меня охарактеризовал лорд Лоренц. Мне казалось невозможным повторить такое вслух. Но и подобрать слова для замены не удавалось. Впрочем, леди Лоренц меня прекрасно поняла, что неудивительно. Если она утверждает, что муж ей рассказал все, то знает, что он обо мне думает и без уточнений.