Роман "Домик для бабы Ани"

И она продолжила:

— Мы, Петровна, собрались на этой неделе к моей золовке ехать, в Красноярск. Саша хочет видеть её, она ведь тоже теперь его родственница. Должны были уже сегодня поехать, да не получается у него.

— И надолго поедете? Проведать?

— Еще не знаю. Я, наверное, останусь, а он вернётся строить.

— Я не представляю себе, как это всё будет выглядеть с вашей стройкой...

Но Ирина Петровна не успела договорить, послышался звук подъезжающей тяжелой машины. Женщины бросились к окну и через минуту увидели тормозящий крытый грузовик. Остановившись, из машины вылез молоденький светленький парнишка и стал оглядываться, ища номер дома. По его расчетам выходило, что дом на Луговой 15 должен быть здесь. Баб Аня и Петровна поспешили во двор.

— Здрасти. Здесь живет Рощина?

— Да, я это, я.

Баб Аня вышла вперёд.

— Я заказ привез. Велено выгрузить во дворе.

— А платить что-то надо? — вмешалась Петровна.

— Не-а-а, хозяин сказал, только выгрузить и назад.

— Ну, тогда выгружай. — Ирина Петровна взяла руководство в свои руки. Из машины вылез еще парень, южанин, то ли таджик, то ли узбек, он был в тюбетейке.

— А что привёз-то? — спросила Петровна. Давай вот сюда выгружайте, — она указала на место около соседской изгороди. — Что, спрашиваю, привезли?

— А строительные материалы всякие, плитку, цемент... На ящиках написано.

И парень залез внутрь под брезент. Южанин подошёл к заднему борту, открыл его и вдвоём ребята принялись выгружать и перетаскивать ящики на место, указанное Петровной. Ящики были тяжелые и ребята часто останавливались, чтобы передохнуть. Работали молча. Минут через двадцать смуглый парень попросил воды. Сидевшая на лавке рядом с баб Аней, Петровна крикнула:

— Алёна! Принеси, пожалуйста, воды!

Через пару минут на крыльцо вышла хрупкая девушка с большой эмалированной кружкой. Парни застыли с поднятым ящиком и уставились на неё. Алёна сначала смутилась, но быстро пришла в себя и спустилась по ступенькам:

— Здравствуйте.

— Здрасти.

Парни поставили ящик на землю и южанин в тюбетейке взял у неё кружку. Алёна села на лавочку рядом с бабушкой, обмахивающейся огромным листом лопуха.

Всё время пока парень в тюбетейке пил неторопясь воду, он смотрел на Алёну.

— Красивый девушка, ещё таких не видел, — он предложил второму оставшуюся воду, но светленький отказался:

— Давай, понесли дальше!

Они опять подняли ящик и, проходя мимо лавочки, парень в тюбетейке ещё раз взглянул на Алёну.

Петровна засмеялась:

— Что, понравилась?

И повернулась к баб Ане:

— Ну что, баб Ань, пойдём мы. Теперь вы тоже можете звонить нам. Алёна, ты запиши наш номер телефона.

— А я его сейчас занесу на баб Анин сотовый.

И пока девушка колдовала в доме над сотовым, Петровна и Анна Семёновна обошли вокруг машины, заглянув за брезент. Следом ходил Савва.

— Смотрите, еще много ящиков. Это ж какие деньги надо иметь, чтобы всё купить, машину нанять, рабочих...

Тут она увидела, что из ворот дома Андалаевых выходят мужчина с девушкой и ребёнком и садятся в старенький "жигули". Следом вышел Шагдыр. Он помахал рукой отъезжающим и издалека кивнул Петровне и баб Ане. Они отошли в сторону, уступая место проезжающей машине.

Вышла Алёна.

— Баб Ань, я Вам занесла телефон под фамилией Липатовы. И на бумаге записала. Бумагу оставила в кухне на столе.

— Ну добреньке. Буду теперь звонить.

После того как они ушли, парни опять сделали перерыв и южанин спросил:

— А у эта девушка есть друг?

— Не знаю, она не здесь живёт, приезжая.

— Да не про тебя она, — сложив руки на груди, сказал светловолосый. — Давай работай, заканчивать надо.

Ребята работали еще часа полтора. За это время баб Ане по просьбе южанина дважды пришлось заваривать чай и поить работников. Потом она подписала бумагу, которую подал ей светленький и в которой было указано, чего и сколько было выгружено.

...Баб Аня не могла спать. Каждый раз, когда она слышала звуки отдалённо проезжающих машин, она выходила во двор. Но уже было темно и прохладно и в конце-концов она включила телевизор, чтобы скоротать время. Александр приехал в двенадцатом часу. Приготовленные ей для Рыжего оладушки из теста на простокваше уже остыли.

Но он с большим аппетитом поел их с клубничным вареньем. За едой он вкратце рассказал баб Ане, какие дела он "провернул", а какие еще остались на ближайшие два дня.

— В воскресенье мы можем ехать к вашей Варваре, так что можете собирать чемодан. Завтра я опять уеду, за мной утром Толик заедет, буду в райцентре. Да надо бы подарки для баб Вари купить.

— Ой, что ты! Она такая капризная, что бы ты ей не купил, ей не понравится!

— А я куплю такое, что ей понравится.

— Ну, как знаешь.

И баб Аня, в свою очередь рассказала как прошёл день, что приходили Петровна с внучкой и что Алёна записала номер телефона Липатовых, что приезжал управляющий Павел Романович и просил Александра зайти. Рыжий взял баб Анин сотовый и понажимал кнопочки, затем сверил занесенный номер с записанным на бумаге и, ничего не сказав, отправился чистить зубы. Через десять минут он уже крепко спал на полу, аккуратно поставив свой рюкзак в угол у изголовья. Баб Аня, прикрыв дверь его комнаты и выключив свет в кухне, отправилась к себе в комнату. Выключив телевизор, уже со спокойствием уснула.

Следующие дни пронеслись как один миг. Баба Аня опять ходила на вокзал торговать. Один раз с Петровной пришла и Алёна, сказала — посмотреть, но фактически она продала весь товар своей бабушки. Рыжий привёз большой чемодан на колёсиках и велел, чтобы баб Аня складывала туда только свои вещи. "Мои у меня в рюкзаке, — сказал он, — больше мне не надо". Варваре в подарок, (а заодно и баб Ане), он купил настоящую пуховую шаль большого размера и хорошего качества. На вопрос "сколько стоит" не ответил.

Познакомил Рыжий баб Аню и с мужчиной средних лет — Яковом Викторовичем, сказал, что он прораб, будет руководить строительством в его, Рыжего, отсутствие. И еще много всяких дел переделал Рыжий за дни до отъезда. Энергия его, казалось, не иссякала, а наоборот, прибавлялась. Спал он мало, сидел с баб Аней только за завтраком или ужином, всё его интересовало, везде он хотел успеть.

Билеты были куплены на пассажирский до Красноярска, который останавливался в Рябинкино на две минуты. Билеты были в купейный вагон. Бабе Ане всего раз в жизни, в молодости, приходилось ехать в купейном. Тогда езда в купейном произвела на неё неизгладимое впечатление чего-то сказочного, какого-то шика и роскоши, недоступных простым смертным.

Еще в пятницу на вокзале баб Аня позвала Петровну на блины:

— Приходите завтра вечером все вместе, с Сергеем Андреевичем, а то пока не знаю, когда теперь свидимся.

В субботу с утра сходили в баньку к бабушке Смирновой, причем в этот раз печь растапливал Рыжий, потом он сгонял в сельпо за консервами для Саввы — договорились с Петровной, что она присмотрит за котом. В сельпо продавщицы поприветствовали Рыжего уже как своего постоянного клиента, спросили, как здоровье баб Ани, предложили свежего творожка сегодняшнего, раннего завоза; спросили, не надо ли чего заказать для них с баб Аней; "по секрету" сообщили, что ожидается на следующей неделе завоз хорошего коньяка. Рыжий, чувствуя, что любопытству женщин нет предела, отвечал коротко и шутливо. Сказал, зайдёт на следующей неделе, если позволит время, и быстро, но вежливо откланялся.

Дома пересмотрели вместе с баб Аней чемодан. Потом баб Аня завела тесто для блинов и перегладила настиранное бельё. Примерно к половине четвёртого в доме был наведён образцовый порядок и вкусно пахло свежими дрожжевыми блинами, растопленным сливочным маслом и смесью еще всяких запахов, идущих в открытое окно. Погода была замечательной: сухо и тепло. Слабый ветерок шевелил листьями рябин и яблонь. Яблоки падали прямо на землю, баб Аня не успевала их собирать, да и бесполезно было бороться с таким "яблопадом", как в этом году.

Александр, в джинсах и майке, домывал ступеньки на крылечке, когда услышал позади себя голос Петровны: "А вот и мы! Знакомься Алёна".

Поворачиваясь, держа еще тряпку в руке, с широкой гостеприимной улыбкой на лице Рыжий сказал гостям "здравствуйте", весело глянул на выступавшую впереди Ирину Петровну, а потом на вышедшую из-за её спины Алёну и остолбенел. На него глядела слегка раскосыми глазами девушка с фотографии, которую он создал с помощью фотошопа, девушка, которой по идее не должно было существовать, так как он придумал её в своём воображении, просто нарисовал в подходящей программе и отпечатал изображение на бумагу.

Александр молниеносно взглянул на Ирину Петровну, а потом на вышедшую баб Аню — никакой реакции узнавания с их стороны не было, словно не они обсуждали две недели назад фотографию.

— Минуточку, всполосну руки, — улыбнулся он и вошёл в дом. Баб Аня, в фартучке, вытирая руки полотенцем, пропустив его, спросила:

— А что Сергей Андреич? Не придёт?

— Нету его. С утра уехал. Пока не приехал. Вот, баб Ань, держите. Мы с Алёной тут тоже кое-что напекли. — И она передала еще почти горячее блюдо, закрытое со всех сторон фольгой. Вышел Александр в футболке, на ходу приглаживая слегка отросшую рыжую копну.

— Знакомься Саша, моя младшая внучка Лена. Мы с дедом зовём её Алёна.

— Александр, — Рыжий подал Алёне руку. Всегда уверенный в себе и, если надо, нагловатый, тут он неожиданно для себя оробел.

— Алёна, — просто и естественно улыбнулась девушка.

Рыжий галантно пропустил женщин вперёд, но сам задержался на секунду, чтобы перевести дух. "Этого не может быть! Это же нереально!" — неслись мысли в голове. "В конце-концов это возмутительно!" Но что "возмутительно" — он не успел додумать, так как Петровна повернулась к нему:

— Чего застрял?

— Иду-иду. — Уверенность опять вернулась к нему. — Прошу вас, садитесь.

Стол был выдвинут дальше от окна и накрыт на пятерых. Быстро убрав лишний стул и тарелку, Рыжий сначала отодвинул стул и усадил Петровну, а потом и Алёну. В центре стола уже красовалась на большой круглой тарелке гора румяных блинов в окружении маленьких пиалочек со сметаной, вареньем, маслом и сгущенкой. Возле каждой тарелки стоял бокал для чая и рюмочка. Фужеров у баб Ани не было. Рядом с блинами стояла бутылка шампанского или секта — ярлык на бутылке был не на русском языке, но Алёна по сочетанию букв догадалась:

— Неужели "Вдова Клико"?

— Она самая, — ответил Рыжий, усаживая баб Аню, которая старалась пристроить блюдо с горячими пирогами с мясом, принесённым Петровной.

— Што такое? Кто вдова?

Все засмеялись и наперебой стали объяснять баб Ане, что это французское шампанское так называется, одно из самых знаменитых в мире.

— Оно ж такое дорогое! — переживала Петровна. Я его никогда и не пробовала.

— Ну вот сейчас и попробуете, о нём еще Пушкин в "Евгении Онегине" писал... писал... — Рыжий не мог вспомнить, что писал Пушкин. — Ну, не помню, не важно. Давайте выпьем за вас, за прекрасных дам!

Александр откупорил охлаждённую бутылку. Пробка при этом полетела в сторону окна, так что женщины вскрикнули, и вылетела в окно. Смех и аплодисменты были наградой Рыжему. Он быстро разлил слегка пенившееся шампанское по рюмкам, все дружно чокнулись и женщины осторожно прикоснулись к краям своих рюмок.

— Фу, кислятина, бр-р-р-р, — баб Аня трясла головой и, схватив блин, быстро стала макать его в сметану.

— Что Вы, баб Ань, это ж такое изысканное шампанское, это ж напиток богов! — Петровна открыла фольгу на своём блюде и оттуда потянуло таким вкусным мясным ароматом с базиликом. — Вот, закусывайте!

Алёна как ребёнок просто радостно смеялась, накладывая в свою тарелку всё подряд: сметану, варенье, сгущенку, блины и пирожок.

Рыжий, сделав глоток, отставил рюмку и принялся есть. Пирожки — Петровна сказала, что это эчпочмак — ему очень понравились, блины — выше всяких похвал, о чём он сразу и сообщил. Женщины — Ирина Петровна и баб Аня — тоже хвалили Рыжего за шампанское, блины исчезали один за другим.

— Вот, баб Ань, Саша, — говорила Ирина Петровна. — Когда вернётесь, придёте к нам в гости. Я вас уже сейчас приглашаю. Когда вы приедете назад? — она обращалась к Рыжему.

— Я планирую приехать в конце недели, а баб Аня пусть поживёт у сестры немного, — Рыжий наполнил рюмки женщин.

— Ну, в общем, в следующий раз у нас, — заключила Петровна. — Правда, Алёна уже уедет, но будет Сергей, а может, еще кто.

Беседа продолжалась, но больше всего говорила Петровна. Баб Аню разморило от выпитого и съеденного, она уже больше слушала и молчала, или беспричинно смеялась. Рыжий начал разливать чай по бокалам, Алёна взялась ему помогать. Она убрала всё лишнее, оставив на столе блины и варенье. Рыжий принес коробку бабаевских конфет. Сели за стол еще раз. Немного погодя сквозь кусты и штабеля строительного материала Ольга Петровна увидела, как к бабушке Смирновой подъезжает красный "Москвич".

— А! Вон Иван Иваныч приехал. В баньку, наверное, или детей привёз.

Слышно было, как у машины пооткрывались двери и оттуда повылазили дети. Дети сразу же сначала подошли к участку баб Ани и стали громко обсуждать, что стройки добавилось, больше стало ящиков всяких.

— Дети, идите сюда! Что-то вам дам.

Даша первая увидела Ирину Петровну и подошла к окну. Ирина Петровна, перегнувшись через оконную раму, дала каждому по блину.

— Ой! — воскликнула Алёна. — Бабушка сейчас вывалится в окно! Надо её держать! Она попыталась обнять Петровну за талию, а Рыжий стал помогать ей и, вдвоём ухватив попу Ирины Петровны, стали тянуть её назад в кухню.

— Как будто репку тянем, — смеялась Алёна. — Жаль, нет видеокамеры!

За детьми пришёл Смирнов:

— Что празднуем?

— Ничего, блины едим! Заходи, Иван Иваныч, тебе тоже нальём! И блин дадим! — кричала Ирина Петровна.

— Блин!!! И блин и выпить дадите? Тогда сейчас приду, детей вот только сдам под расписку!

Он увёл детей. Алёна прибрала посуду на столе, налила в широкий тазик горячей воды и принялась её мыть. Рыжий принёс и завязал ей сзади фартук, взял кухонное полотенце и стал вытирать тарелки и бокалы.

— Вот, правильно, а то сейчас Смирнов придет, а чистой-то посуды нет, — Петровна включила телевизор и вместе с баб Аней уселась на диван.

Быстро переполоскав всю посуду и прибрав на столе, Алёна предложила:

— Что, прогуляемся?

— Давай!

Рыжий зашёл в комнату баб Ани и сказал, что он с Алёной немного погуляют.

— Давайте! Потом нам на гитаре поиграешь...

Петровна устраивала себе подушку под спину, а баб Аня, похоже было, задремала на своей кровати.

— Как их развезло от "Клико", — засмеялась Алёна, спускаясь с крыльца. Вышли на Луговую, Рыжий предложил идти в сторону леса.

Было хорошо, пахло скошенной травой. У Андалаевых были открыты ворота, но во дворе никого не было. Они остановились напротив открытых ворот:

— Я у них никогда не была, но знаю, что Шагдыр занимается траволечением, мне бабушка говорила. Она была у них и покупала какую-то настойку, когда у неё болел желудок. В прошлом году это было. Ей помогло. Вон, смотри, у них там — во-о-он, подальше, расстелен брезент на земле, а на нём много всякой травы. Сушат, наверное, для настоек.