Сереге не оставалось ничего иного, как вытянуть себя из-за стола, и нога за ногу отправиться к танку. К своему удивлению, рядом с ним он обнаружил громоздкую метательную машину, сборку которой заканчивали под руководством Анариона орки и тролли. Собственно говоря, тролли только подавали или держали тяжелые деревянные брусья, из которых состояла машина. Орки по команде инженера вставляли массивные бронзовые болты в отверстия механизмов и закручивали такие же массивные гайки, чем-то напоминая команду по укладке железнодорожных путей. "Вас бы на БАМ, — подумал Серега, — была бы бригада социалистического труда".

— Не торопитесь, Сергей Владимирович, — обратился к нему Анарион, отрываясь от машины, — сначала Властелин хочет проверить магическую защиту. А уж потом вы.

— Что она у вас кидает? — Серега искал возможность хоть как-то вытеснить из головы мысли о стрельбе по людям.

— О, это одна из наших последних разработок, — засветился гордостью Анарион, — благодаря грамотно продуманной системе противовесов машина бросает камень массой до пятисот килограммов на расстояние в триста метров, или стокилограммовый, но уже на тысячу. Сейчас, соберем нашу красавицу, сами увидите.

Он отвернулся к машине, оставив Серегу наедине с совестью. Совесть моментально распоясалась, в крайне нелицеприятной, и даже оскорбительной форме припомнив Попову все ранее проявленное малодушие. Кроме того, были ярко и красочно обрисованы зияющие бездны будущего. Серега понимал, что не может противостоять Майрону, но следуя за ним на коротком поводке, будет все больше погружаться в пучину таких поступков, оправдаться в которых крайне трудно, что перед родной Советской властью, что перед самим собой. Насколько он помнил занятие, проведенное капитаном Малиной по основам уголовного законодательства, деяния его уже подпадали под целый ряд крайне неприятных статей УК РСФСР, некоторые из которых завершались высшей мерой наказания.

— Коготок увяз — всей птичке пропасть, — повторил себе Серега любимую сентенцию капитана Малины, вздохнул и обреченно оглянулся. Солнце опускалось к горизонту, удлиняя тени. Загораживал полнеба Ородруин. Орки продолжали суетиться вокруг метательной машины, подгоняемые Анарионом. Тролли закончили держать балки и теперь таскали обтесанные до шарообразного состояния камни, складывая кучку. Гудрон сидел на башне танка, и жевал свою пайку, полученную с барской кухни. Заряжающие — подающие орки болтались около танка, завистливо поглядывая на жующего Гудрона. Личный Его Темного Величества конвой застыл в пределах прямой видимости, держа коней в поводу. Сам Темный Властелин умчался к мишеням, устанавливать магическую защиту, но туда Серега вообще старался пока не смотреть.

— Эй, Гудрон, — решился Попов, — хочешь пальнуть?

Глаза Гудрона загорелись. Он швырнул обглоданный мосол оркам-подносчикам, вызвав небольшую драку, и вскочил на ноги:

— Хочу, господин! Только я не умею...

— Чего тут уметь-то — наливай, да пей, — это уже из арсенала острот старшины Макухина.

— Что пить? — удивился Гудрон.

— Да это я так, шутка. Все просто — я наведу, а ты выстрелишь. Куда нажать — покажу.

— Спасибо, господин, Гудрон не забудет ваше отношение.

— Ладно, — Сереге стало стыдно за свою хитрость, — давай заряжать, Властелин возвращается.

Глядя в прицел на ворота, Попов так и не смог увидеть подопытных кроликов, но не сомневался, что где-то там они есть. Дальность теперь была известна, Серега навел угольник точно в центр ворот, и с тоской подумал, а если с первого выстрела не попадем? Придется стрелять самому, да и с Майроном опять проблемы начнутся: ты, мол, слюнтяй и тряпка, а не капитан Мордора. Кстати, о капитанах — Малина тоже рассказывал, что долго не мог себя заставить прицельно стрелять по людям, а вот после первого боя с потерями все сантименты как рукой сняло. Потом, говорит, даже азарт появился: влепишь с полутора километров с первого выстрела осколочно-фугасным в мазанку, из которой душманский пулеметчик пехоту уже двадцать минут носами в пыли держит, и чувствуешь себя, как олимпийский чемпион. А по кишлакам уже слух покатился: шайтан-арба с номером 310 — шибко опасный, шурави-батыр из него шибко далеко и точно стреляет. И в части капитану Малине — почет и уважение, на Доске отличников висит, командир полка с ним за руку здоровается и по всем оперативным вопросам советуется. Вот это война. Серега вздохнул, понимая, что до Малины ему, как до Парижа в известном положении тела. Еще раз вздохнул, показал Гудрону рычаг ручного спуска и перелез к командиру.

Между тем, поле в районе мишеней опустело, Майрон устроился на раскладном стуле и торопил Анариона, поглядывая на заходящее солнце. Наконец тролли вывели противовес машины в исходное положение, и инженер поклонился майару:

— Готово, господин.

— Стреляй, — нетерпеливо махнул рукой Майрон.

Машина заскрипела, ухнул вниз огромный противовес, и внушительных размеров каменное ядро со свистом устремилось к мишени. Серега припал к командирскому прибору наблюдения, и в четырехкратном увеличении отчетливо увидел, как каменная глыба исчезла в оранжевой вспышке, не долетев до ворот нескольких метров. Невидимое препятствие раздробило ядро на части, и полет продолжила несвязанная гравийная масса, бессильно рассыпавшаяся при ударе о стену. Майрон удовлетворенно хмыкнул, и тут же Попов почувствовал мысленный приказ: "Огонь!". Голос прозвучал в мозгу столь отчетливо, что Серега невольно ответил "Есть!" и кивнул Гудрону. Сосредоточенный до предела орк нажал рычаг, пушка грохнула, и Гудрон в голос завопил что-то свое, победно-орочье. Серега попытался разглядеть трассер снаряда, но густое облако пыли накрыло танк прежде, чем снаряд достиг ворот, и лишь по воплям орков Попов понял, что цель поражена. Курсант вылез на башню, пыль уже сносило ветром, и в лучах заходящего солнца, окрасившего стены мишеней в багровые тона, было видно, что ворот нет. Майрон уже сидел в седле:

— Едем, Сергей Владимирович!

Ворота лежали на земле, сорванные с петель и выпавшие наружу. По пробоине в воротах и иссеченным осколками плахам Попов понял, что снаряд взорвался не перед, а за воротами, именно там, где и находились прикованные к столбам пленники, изображавшие отряд, защищающий вход в замок. Теперь все пространство за воротами было залито быстро впитывающейся в песок кровью, и завалено ошметками человеческих тел вперемешку с расщепленными столбами и обрывками цепей. Плотный обед, с таким удовольствием употребленный Серегой всего час назад, немедленно начал проситься назад. Он стиснул зубы, проезжая в арку ворот, и стараясь на смотреть, на что наступают конские копыта. Лошадь под ним тоже вздрагивала, хватая ноздрями тяжелый запах крови и человеческих внутренностей. Лишь Гудрон шагал спокойно, твёрдой рукой ведя животное под уздцы.

Как оказалось, двоих пленников приковали чуть подальше, видимо, Майрон хотел проверить эффективность стрельбы по полной программе. Оба были живы, но в ужасном состоянии. Первому, молодому парню чуть постарше Сереги, осколок распорол брюшину и перебил позвоночник. Бесчувственные уже ноги подогнулись, и парень висел на цепях, с ужасом глядя на вывалившиеся в пыль внутренности и тонко подвывая. Майрон покачал головой:

— Он так будет долго умирать, не находите, Сергей Владимирович? Боль не может добраться до мозга и выключить сознание, а крови он теряет почему-то слишком мало, неужели каким-то чудом не задело брюшную аорту?

Сергей Владимирович ответить ничего не мог по причине спазма, перехватившего желудок. Майрон понимающе хмыкнул и пристально посмотрел на пленника. Голова парня упала на грудь, вой и хриплое дыхание прервались.

— Вот так, — Майрон уже смотрел на второго несчастного, которому, как бритвой, срезало нижнюю челюсть, — Вот ведь как бывает, Сергей Владимирович, этот человек пытался поднять против меня Южное Прирунье, и почти преуспел в этом. Жег, так сказать, глаголом сердца людей. Пока его не выкрали мои специалисты бесшумных дел. И вот же насмешка судьбы, — с каким удовольствием он бы плюнул мне в лицо, какие красивые слова сказал бы перед смертью, но! Небольшой кусочек иномирового металла напрочь лишил его этой возможности. Ну, пора заканчивать.

Еще один пристальный взгляд, и вторая жертва обвисла в цепях. Майрон улыбнулся Сереге:

— Прекрасный выстрел, Сергей Владимирович! Вся моя магия пошла коту под хвост. Будь это настоящая крепость, большая часть дела уже была бы закончена. Едем обратно, здесь сейчас уберут.

И уборка действительно уже началась. Парень с распоротым животом неожиданно открыл глаза и встал на ноги. Глядя прямо перед собой, он слегка угловатыми движениями легко, как нитки, снял с себя железные цепи, и аккуратно сложил их у подножия столба. Потом сделал неуверенный шаг, споткнувшись о собственные внутренности. Постояв секунду, парень посмотрел на распоротый живот, оторвал свисающие кишки, и на прямых ногах пошел собирать валяющиеся куски человеческих тел.

— Он живой? — сдавленно спросил Серега.

— Да ну что вы, Сергей Владимирович. Мертвее мертвого. Но некоторое время еще послужит, сложит все аккуратно вон в ту яму, и сам сверху уляжется. Оркам останется только камнями закидать. Что с вами, Сергей Владимирович?

— Он ест, — просипел Серега, показывая дрожащей рукой за спину Майрона.

— Да ничего страшного, сами понимаете, в камере разносолов нету, а этих сегодня и вообще не кормили, чего зря хлеб переводить? Инстинкты тела еще действуют, вон он и пытается поесть. Да не обращайте внимания, поехали, ужин остынет.

— Ужин? — Сереге и до этого было плохо, но, когда Майрон помянул об ужине, парень наконец-то прожевал оторванный кусок человечины, который благополучно вывалился из распоротого живота под ноги зомби. Серега икнул, а крепостная стена вдруг повернулась на девяносто градусов и исчезла.

Дальнейшее Попов помнил плохо. Его приводили в сознание, но сразу же начиналась рвота, и он снова выпадал из действительности. Потом его долго куда-то везли на раскачивающейся лошадиной спине, страшно болела голова, перед глазами плыли цветные круги, сознание периодически исчезало. Более или менее он осознал себя в постели, у края которой сидел благообразный старец в черном. "Господи, они все в черном".

— Как себя чувствует господин?

Получилось только что-то промычать. Желудок снова стоял где-то в глотке, и Серега боялся открыть рот. Черный старик понимающе покачал головой, и сказал внезапно появившемуся в поле зрения Гудрону:

— Это акклиматизация. Плюс тепловой удар и нервное потрясение. Другая вода, другой климат, другие условия работы и отдыха. Организм молодой, здоровый, справится. Желудок мы ему промыли, и я думаю, ничего плохого с нашим пациентом уже не случится. Хороший уход и покой в течение пары дней. Никаких дурных вестей. Когда придет в себя, и начнет скучать: недолгие прогулки в саду, бассейн, массаж, молодые девушки, немного вина. Вот и все, — старик поднялся.

— Спасибо, господин, — густой бас Гудрона.

— Лечить воинов Великого Властелина — мой долг.

Толчок воздуха от аккуратно прикрытой двери превратился в мягкую волну, уносящую в забытье.

* * *

"Нормально" Серега проболел два дня, но как только ему стало настолько хорошо, чтобы начать скучать, Майрон потребовал его к себе. Прием состоялся в кабинете у знакомого глобуса. Помимо Майрона присутствовал еще один человек (конечно же, в черном). Когда Попов вошел, Майрон и черный незнакомец оторвались от расстеленной на столе большой карты:

— А, вот и Сергей Владимирович, — приветливо распахнул руки Майрон. — Мне доложили, что вы уже в состоянии ходить и адекватно воспринимать окружающую действительность.

— Спасибо, господин, — поклонился Серега, — мне значительно лучше.

— Тогда позвольте представить вам Энамира, Полководца Восточной армии Мордора. Он только что прибыл с наших северо-восточных рубежей. В Южном Прирунье все-таки разразился мятеж. Помните того, со срезанной челюстью? Поздно мы его нейтрализовали. К сожалению, семена упали в подготовленную почву, мятежники захватили несколько крепостей, вырезав орочьи гарнизоны. Вопят что-то о демократии, национальном самоопределении, сопротивлении тирании, ну и прочий бред для дураков. Пока они там не осмелели в конец от собственной наглости, мятеж надо подавить. И сделать это надо быстро, до начала нашего наступления на Эрегион.

Положительный момент я вижу в том, что на востоке можно воевать уже сейчас. Снега в степи мало, весенняя распутица еще не наступила, естественно, и летней жары там еще нет. Отрицательным моментом является слабость Восточной армии. Она малочисленна и в ней собраны младшие призывные возрасты, проходящие еще первоначальную подготовку. Для охраны спокойных восточных рубежей ее вполне хватит, но наступательная операция со штурмом нескольких крепостей ей пока не под силу, и в этом Энамир совершенно прав. С другой стороны, я не хочу, да уже и не могу срывать с места части Западной армии, выходящей в исходные районы для летней кампании. Не могу я поднять и Нурненское ополчение. Во-первых, лучшая его часть и так уже в Западной армии. Во-вторых, забрав оттуда мужчин, я сорву посевную, что оставит страну и армию без продовольствия. Наконец, я не могу использовать Харад. Южане не боеспособны в зимней степи, к тому же, отвлекая харадцев на восток, я открываю свой левый фланг в районе устья Андуина. Куда ни кинь — всюду клин.

Майрон прошелся вдоль стола, постукивая костяшками пальцев по карте. Серега и Энамир почтительно следили за ним глазами. Майар остановился у окна, глядя на громаду Ородруина, выдержал театральную паузу, и повернулся к подчиненным, заложив руку за пазуху. Воображение Попова сразу же дорисовало ему треуголку и серый сюртук — Наполеон, да и только. Правда, Бонапарт только рассматривал павших на поле боя, а этот их работать заставляет. Воспоминание о зомби моментально стерло весь юмор с облика Майрона. Да и в словах ничего смешного не было:

— Поэтому, я решил усилить Восточную армию гарнизоном Лугбурза. Риск вполне оправдан, карательная операция должна занять не больше полутора месяцев с учетом всех передвижений. Я предвижу ваши возражения, уважаемый Энамир, насчет штурма крепостей. Но теперь у нас есть средство, способное кардинально решать проблемы с крепостями. Это танк Сергея Владимировича. Платформу под него строят днем и ночью, на перевозку будут выделены все свободные олог-хайи Лугбурза. Выступаем вечером следующего дня, — Майрон рубанул рукой воздух, — Вам, Сергей Владимирович, за это время необходимо подготовить машину. Телохранитель вам уже помогает, учите его и дальше, в дороге будет время потренироваться. Охрана машины и поднос боеприпасов останутся за тем же орочьим десятком, который действовал с вами. К завтрашнему полудню платформа будет готова, вам необходимо проследить за погрузкой и крепежом танка. Телохранителю поставьте задачу на подготовку вашего походного быта, он боец опытный, сам все знает. Возьмите одну женщину для обслуживания: стирка, штопка, приготовление пищи, щекотание пяток на ночь. Вопросы есть?