Продолжение 15

... То не грозное небо хмурится,

То сверкают в степи клинки.

Это батюшки Ильи Муромца

Вышли биться ученики...

На площадке появилось полтора десятка "добрых молодцов", одетых в народном стиле — сапоги, шаровары, косоворотки, подпоясанные кушаками. Музыканты заиграли простенькую ритмичную мелодию частушек, под которую вышедшие начали приплясывать, раскинув руки наподобие крыльев и кружа, как аисты над лугом. Не прошло и минуты, как двое танцоров якобы случайно сталкиваются плечами, и затевается поединок, неопытному взгляду со стороны кажущийся простой дракой. Пример оказался заразительным, и в мгновение ока вся площадка превратилась в "поле битвы". Немногочисленные знатоки, следившие за понравившимися им парами бойцов, затерялись в толпе зевак, азартно радующихся бесплатному зрелищу.

— Простите, Бога ради, любезный Федор Иванович, я скоро вернусь. — Скороговоркой извинился Павлов и, нетерпеливо потеснив стоящих впереди зрителей, как пловец в реку, бросился в самую гущу бойцов. Раздающий направо и налево тяжеловесные плюхи, Шаляпину он казался седатым медведем, отбивающимся от своры охотничьих лаек. Сделав "круг почета", академик кричит что-то слышное из-за шума толпы только бойцам вокруг него и возвращается обратно.

— Ну, канальи!.. Ну, я вам устрою взбучку!.. Предупреждал же Петра Всеславовича, что собираюсь поучаствовать!.. — Павлов с какой-то радостной злостью пояснил собеседнику. — Устроили спектакль, понимаете ли! И мне только легкие шлепки прилетают, и я никого как следует зацепить не могу!..

— Ну, Иван Петрович, простите великодушно, но Вы уже далеко не мальчик. — Шаляпин, как мог, пытался успокоить академика. — В Ваши-то годы... Да и с Вашим положением...

— Эх, Федор Иванович, запомните, человеку столько лет, на сколько он себя чувствует... Ладно, не будем об этом. Вон, там недалеко семейство Филатовых обретается, пойдемте к ним...

— ... Смотри, Сань, как он его! — Матвей, чуть ли не приплясывая от азарта, дергает друга за рукав. — Подсел под удар, правой — носопырку, левой — колено подбил. Прямо, как мы на тренировках!

— Помнишь, Моть, Денис Анатольевич про две силы объяснял. — Сашка отвечает менторским тоном. — Вот и живой пример. Одна сила — от себя, другая — к себе. Правильно, дядь Сём?

— Правильно, смотрите и запоминайте, пострелята...

— Да чё тут правильно-то! Чё мальцам головы морочишь, старый? — Стоявший рядом ражий детина, одетый по последней моде городских окраин, влезает без спроса в разговор, распространяя вокруг густой пивной аромат. — Слышь, щеглы, тута главное — сила в руках. Во, как у меня...

Новый собеседник сжимает кулак размеров с пивную кружку и показывает окружающим.

— Я вот у себя в деревне парням с одного удара все зубы выбивал. А сильному — и уважение обчее, и девки любят тож... Да не зыркай на меня глазом, слышь? — "Герой" замечает пристальный взгляд Семена и переключается на него. — А то пошли на круг, повеселимся... А, да ты калечный... Дык я тож левой бить не буду...

Положение спасает появление Александра Михайловича в компании с каким-то дородным седобородым дядькой, по одежде похожим на приказчика.

— Что тут происходит? Вы кто, любезный? — Вопрос из-за временного онемения детины повисает в воздухе, поэтому Филатов обращается к своему спутнику. — Прохор Иванович, это — ваш?

— Прощеньица просим, Александр Иваныч, мой придурок, прости меня, Господи, грешного. Не извольте сумлеваться, щас всё поправим. Иди-ка сюда, голубь милай...

Отойдя на пару метров в сторону, старик меняет ласковый тон на злющее шипение:

— Ты што творишь, сучонок? Ты хоть знаешь, с кем лаяться принялся? Эта ж Ево благородия главного инжанера стройки семейка!.. Да под ним работавши озолотиться можно, а ты, телок мокрохвостый, мне всё портишь! Я тебя, паскудника, для этого из твоих Малых Гавнищ в Первопрестольную вытащил?.. Ты, червяк навозный, хоть знаешь, што эта за мужик однорукий? Кресты и медальки евонные видал? Я тут к свояку на неделе заезжал, он тута в охране служит. Так ентый однорукий их иногда бою учит. И са своей культяпкой двоих-троих укладывает не запыхавшись. А ешо свояк говорил, што у него германцев на счету забольше сотни будет. И добрую половину он своими ручками, да ножиком порешил... А ну-ка, гаденыш, дыхни-ка... Ты окромя пивка ешо и чекушку вылакал?.. Вопчем так, коль Ево благородие тебя са стройки не погонит, неделю ток за харчи две нормы работать будешь. А таперь изыди с глаз моих. А коль чё сотворишь ешо, не посмотрю, што жёнкин сродственник, сдам в участок. А то, коль местные прознают, навряд ли и до участка доберёшься, тута в охране, почитай все фронтовики служат, и за своего любого на куски порвут.

Окончательно этот инцидент был позабыт, когда к семейному кружку Филатовых и Прозоровых подошли Павлов и Шаляпин. Многие особы женского пола, стоявшие поблизости, явно почувствовали прилив ревности, ибо Федор Иванович вежливо раскланялся с обоими инженерами и почтительно приложился к ручкам их жен. Единственное, что немного успокаивало женскую часть общества, — это присутствие Павлова. Раз рядом их неугомонный академик, то это общение носит, скорее всего, деловой характер.

Иван Петрович по очереди представил Шаляпину оба семейства, не забыв и Семена, назвав последнего своим личным тренером, напрямую обратился к женщинам:

— Милые дамы, мы с Федором Ивановичем обращаемся к Вам с нижайшей просьбой. Ваш зять Денис Анатольевич, убывая в очередную командировку, предупредил меня, что у Вас, Полина Артемьевна, хранятся тексты песен и романсов, которые он надиктовал. Заручившись его предварительным согласием, я вчера ознакомил Федора Ивановича с одной из них, а именно — с "Орлом шестого легиона". Скажу прямо, она вызвала у нашего уважаемого маэстро живейший отклик, и он...

На этом месте Шаляпин не выдержал и вмешался в разговор:

— Уважаемый Иван Петрович несколько преуменьшает, то впечатление, которое произвела эта песня. Это сенсация, нет, это — бомба, которая взорвет весь наш музыкальный мир, который давно начал зарастать тиной и ряской, как стоячий пруд. Да и поэты нынешние — зажрались, право слово. Привыкли, канальи, за Пушкина прятаться...

На этом месте Шаляпин криво улыбнулся и саркастически процитировал:

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв...

И при том, что ни слово,— все высокий штиль о судьбах России, о ее неразумном народе... Как Вы там давеча говорили, Иван Петрович —

Утром мажу бутерброд —

Сразу мысль: а как народ?

И икра не лезет в горло,

И компот не льется в рот!

Да и сам я, признаюсь — грешен, от своих корней стал отрываться... Иван Петрович, простите ради Бога, перебил, прошу Вас, продолжайте.

Павлов, который во время эмоциональной тирады Шаляпина одобрительно кивал головой, подвел итог:

— Милейшие Полина Артемьевна и Ольга Петровна, надеюсь, Вы согласитесь с нами, что такие замечательные песни должны звучать со сцены, зажигать сердца людей, не давать им упасть духом, особенно сейчас, когда идет война. А посему, я приглашаю Вас к себе, в наш центральный корпус... И также передайте, пожалуйста, приглашение Дарье Александровне. Кстати, как ее здоровье? Как Мария Денисовна? Где они сейчас?..

— Спасибо, Иван Петрович. — Полина Артемьевна уже немного справилась с шоком от внезапного знакомства со знаменитостью и более, чем неожиданного предложения академика. — И у Дашеньки, и у малышки все хорошо, они сейчас с Ольгой на детской площадке.

— Вот и замечательно... У нас в корпусе есть весьма неплохой рояль, найдется и гитара, и мы устроим небольшой концерт. Где солировать предстоит Вам, дорогие дамы, а мы с Федором Ивановичем выступим в роли благодарных слушателей. Тем более, что сегодня Ваш дуэт был вне конкуренции. Федор Иванович попросил меня продемонстрировать возможности нашей летней эстрады для его грядущего выступления, и мы, спрятавшись за занавесом, с величайшим удовольствием слушали совершенно незнакомые нам доселе романсы. Если бы Вы знали, каких мне стоило усилий удержать его от возгласов "Браво, бис!".

Естественно, дамы были не просто согласны, они были поражены и несказанно обрадованы. Ведь САМ Шаляпин будет слушать их выступление, именно они станут в некотором роде крестными матерями переворота в музыкальном мире. Окончательно их сразили заключительные слова академика:

— А все остальные вопросы мы решим примерно через недельку, перед концертом Федора Ивановича в нашем Институте, тем более что... — Здесь Павлов сделал артистическую паузу и завершил. — Тем более, что Денис Анатольевич, по моим сведениям, к этому времени приедет. И сможет спеть вместе с Дарьей Александровной, ибо кто сможет по-настоящему передать суть песни, как ни автор? Тем паче, что среди песен, которые нужно исполнять дуэтом, есть и весьма необычная трактовка "Прощания Славянки".

На этом, самом интересном месте беседа была завершена. И инициативу, правда тщательно прикрытую всеми нюансами хорошего тона, проявили именно дамы, перед которыми в одно мгновение выросла гора проблем. Завтра предстоит такое мероприятие, а что им надеть, что делать с прической, какую выбрать помаду и пудру, — в общем, необходимо было решить столько вопросов, важность которых могут понять только женщины, а времени практически не осталось — вечер, ночь и утро до полудня. И еще, как назло, мужчины с утра убывали на стройку, так что семействам Филатовых и Прозоровых предстояла бессонная ночь...

Но несмотря на страшный дефицит времени, сразу после возвращения домой Александр Михайлович и Полина Артьемьевна пригласили Дашу на серьезный разговор, начала который, естественно, мама:

— Пожалуйста, послушай меня, доченька... Прежде всего, я должна извиниться перед тобой. Да-да, не возражай. — Полина Артемьевна остановила попытавшуюся что-то сказать Дашу. — Речь идет о тебе и Денисе. Я снова начинаю бояться за тебя. Вначале, я, как каждая мать, хотела видеть тебя замужем за обеспеченным, уважаемом в обществе человеком. И чтобы твоему супругу не пришлось, как Кербедзу, покупать на свадьбу серебряное кольцо вместо золотого. Мы ведь с твоим отцом тоже не сразу встали на ноги, и я боялась, что тебе придется пройти этот же путь. Именно поэтому я и поощряла ухаживания Вольдемара, будучи уверенной в том, что ты сможешь им управлять. Но вдруг появляется Денис — умный, красивый, настоящий герой-фронтовик. И при этом — простой прапорщик. Что бы при этом тебя ожидало? Помнишь те гадкие куплеты? — Полина Артьмеьевна с горькой усмешкой пропела:

Нет ни сахару, ни чаю,

Нет ни пива, ни вина,

Вот теперь я понимаю,

Что я прапора жена...

Слава Богу, что Вы с Денисом проявили твердость, а Вольдемар оказался полным ничтожеством... А дальше происходит практически невероятное, я считала, что такое случается только в рыцарских романах. Твой муж делает головокружительную карьеру. Он спасает дочь самого Императора Всероссийского, получает из его рук орден. Великая княжна Ольга Николаевна становится крестной нашей Машеньки, впереди поступление в Николаевскую Академию... Наконец, наш переезд в Академгородок, этот дом, интересная и высокооплачиваемая работа для отца, а теперь еще и встреча с самим Шаляпиным... Дашенька, я теперь боюсь совершенно иного — а вдруг кто-нибудь попытается увести у тебя Дениса, вскружив ему голову? И кстати, ты не опасаешься, что в нашем доме няней служит такая красавица?

— Мамочка, милая, можешь не переживать. — Даша весело улыбнулась. — Денис любит меня и только меня. Я это чувствую. Вот академик Павлов вам сегодня сказал, что Денис приедет через неделю, а я уже несколько дней назад почувствовала, что скоро его увижу. Единственная особа женского пола, к которой я, может быть, буду его ревновать, — это Машуня.

Что же касается Оли, мы с ней очень сдружились, она много рассказала о себе... Да, она пока не замужем, но у нее есть жених, он офицер и сейчас на фронте. И она любит его и ждет. А еще... А еще она — не просто няня. Оля состоит на службе у подполковника Воронцова, и сейчас ее задача — защищать меня и Машеньку.

— ... Но что она может сделать, обыкновенная девушка и далеко не Геркулес. — От неожиданной новости Полина Артемьевна не сразу нашлась, что ответить.

— Она отлично стреляет и почти никогда не расстается с маленьким браунингом, таким же, какой подарил мне Денис...

Здесь в разговор вмешался Александр Михайлович:

— Да, Полюшка, поверь мне и дочери. Вот взгляни. — Он достал из кармана свернутую бумажку.

— Мне эту мишень презентовал заведующий тиром. Посмотри, все выстрелы точно в "яблочко". И тренируется она в тире постоянно.

— И без оружия, папа, она многое умеет. — Дополнила Даша. — Мне дядя Сёма говорил, что он её и других девушек учит приемам самообороны. А как она дротики метает? Каждый — в цель. Сегодня на детской площадке конкурс выиграла.

— Доченька, сколько раз я тебя просила не называть Семена Ивановича так! Это неправильно и... неприлично.

— Мама, это для вас с папой он — Семен Иванович. А для меня, Сашки и Матюши — дядя Сёма. И для Оли — тоже.

— Господи, как была девчонкой, так и осталась, даром, что уже сама — мать. Не говори потом, что мы тебя не предупреждали...

— Не скажу, мамочка, никогда не скажу! — Даша обняла Полину Артемьевну и нежно чмокнула ее в щеку. — Пойдем лучше я помогу тебе готовиться к завтрашнему концерту...

*

... Прямой справа в челюсть, противник вкручивается внутрь под удар, пытаясь достать меня по печени, левая по касательной уводит бьющую руку в сторону за себя, превратить движение правой в захват воротника не удается, пытаюсь провести удушение локтем, меня накручивают на бросок через бедро, уже в полете левой цепляюсь за рукав, выводя "оппонента" из равновесия и каким-то чудом попадаю каблуком по голеностопу опорной ноги, соперник с непроизвольным хеканьем приземляется рядом со мной, ребром правой ладони — удар по горлу... Но только имитирую. Затем встаем и, довольно улыбаясь, пожимаем друг другу руки, а затем подходим к зрителям — генералу Батюшину и двум сопровождавшим его офицерам.

— Браво, Денис Анатольевич, весьма впечатлён! — Николай Степанович улыбается, затем обращается к моему экзаменатору. — Что скажете, Федор Федорович? Как Вам?

— У молодого человека достаточно своеобразная манера ведения боя. В основе — один, или несколько казачьих стилей. Донцы, не так ли, Денис Анатольевич?

— Да, в основном. — Не спешу разочаровывать Федора Федоровича, неприметного дяденьку лет основательно так за сорок, с которым только что "воевал". Возраст возрастом, а чувствуется в нем очень опытный боец. Быстрый и сильный матерый хищник, который сейчас, впрочем, в хорошем настроении. Честно говоря, так и не понял, работал он в полную силу, или просто меня проверял...

— Но Вы еще интересно работаете локтями и коленями... Что-то из японской борьбы?

— И оттуда — тоже. — Снова соглашаюсь с экспертом. — Кое-что немного сам додумывал.