— На вот... — я сунул ей коробку с крупой, — свари себе и поешь.
Вроде как расплатился с ней натурпродуктом за все её труды, а много больше заслужила, чем перловку.
— То тебе, — протянула она в свою очередь мне плоскую, округлую деревяшку на плетёной верёвке из лозы. — Наклонись, Шаляй...
Боже, она назвала меня по имени, заставляя краснеть и столбенеть. Я чуть замешкался, готовый помимо головы преклонить перед ней колено и...
Накинув мне на шею дар, Нюша прошептала:
— Он спасёт тебя, Валяй...
Действительно — самое время расставаться, иначе, пробудь я немногим дольше рядом с ней наедине, и меня отсюда Дока даже за трос "бэтээром" не вытащит.
— Я не забуду тебя — никогда! Слышишь, Нюша, — услышал я, как меня зовёт командир-бригадир.
То, что я сотворил напоследок, озадачило и удивило не только знахарку, но и меня. Набравшись смелости (а возможно: наглости), я чмокнул её вскользь в уста — выскочил.
Нет, чтобы воздушный поцелуй послать, дурак! — корил я себя, забравшись на крышу в "гнездо". — Одно слово — ёлупень!
Заржал Конь:
— Это чего у тебя, а? — заинтересовался он даром Нюши.
Я отвернулся от него, и не удержался, взглянул на хижину: знахарка стояла в растерянности в раскрытых дверях, прямо как я мгновение назад, когда она попросила меня принять её дар, требуя наклонить голову, чтоб дотянуться и надеть на меня.
Я прижал его ладонью к груди, заставляя сердце забиться в бешеном ритме.
— Ступайте по Быстрой воде к Лысому Горбу, что будет виден с восходом Ра! — закричала она нам, выронив из рук коробку с крупой — рассыпала.
И еле сдержалась, чтоб не побежать за нами.
— Куда!?
Конь схватил меня за плечо, я оттолкнул его и привстал. Мне не хватило мига спрыгнуть с "бэтээра", но перекладина врат, зацепившая меня по затылку, успокоила на длительное время.
— Ты как, Шаляй? — Конь, нервно моргая, уставился на меня.
Голова трещала, и неслабо.
— Жив-Ой... — выдал я.
— Знать, до свадьбы заживёт, — заржал Конь с намёком на дар знахарки мне. — Что это на тебе?
— Дерево!
— Я заметил, как ты зацепился за него. А если честно?
— Всё-то ты хочешь знать, — постарался я избавиться от Коня, чтоб не доставал меня, а то я сам мог запросто достать его, и так: мало не покажется.
— А то, — не унимался Конь. — Девка втрескалась в тебя, даже коробку рассыпала с крупой. Ты хошь сказал ей, что её надо варить, а не сырой грызть?
— Не дура — догадается!
— Ага, — засомневался Конь. — Дикарка она.
— Чего пристал? — было не по себе мне, а тут ещё Конь старался в меру своих профессиональных навыков.
— Да ладно тебе, Шаляй, я ж всё понимаю, и вообще не собирался с тобой препираться.
Я заметил, что Конь сидел на больном месте. Неужели оно больше не болит у него — нисколечко?
— Я б на твоём месте остался, ей Богу, Валяй! — прозвучали его слова в мой адрес, призывом к действию.
— А чего сам не остался? — дошло до меня: отмахали мы, после моего "затмения", порядком кэмэ, добравшись до реки.
— Кажись, приехали, — отвлёкся Конь.
Из "бэтээра" посыпали пассажиры.
— Чего сидим на крыше? Приглашения ждём? — мгновенно припахал меня к работе Дока.
— Стало быть, Конь будет охранять нас, как у сруба в лесу?
Конь заржал недовольно:
— Да если бы не я, там и остались!
Ну да, чья бы корова мычала.
— Укорот я не отдам!
— Я сам покараулю, — согнал Дока и Коня вниз, взобравшись с ногами на крышу, сел на одно из запасных колёс. Пусть они были пробиты и подраны, однако мы ни с чем не спешили расставаться по принципу: нам всё пригодится в диком, нехоженом крае.
Мы затеяли соорудить плавсредство.
— Плот? — поинтересовался я наперёд.
— Ага, типа... — гоготнул Багор. — Ковчег.
— На ковчег времени нет, — предупредил Дока.
— А на что? На паром? — сообразил Аким.
— Поживём — увидим, — Дока отправил нас на "штрафные" работы, а сам приклеился к биноклю, держа иную руку безотрывно на карабине.
Мне повезло, если так можно выразиться: Багор с Акимом не особо-то и припахивали меня к работе по валке леса — сами рубили деверья, а обтёсывал их от сучьев, занимаясь аналогичным видом работ, из-за чего постоянно бранился про себя, Конь — Багор сунул ему мачете. Папаня с "водоплавающим", коего величали Владимир Скитальцев, тоже не стояли без дела, а таскали брёвна к реке, и ровняли там с применением знаменитой бензопилы "Дружба" (даже надпись имелась, сделанная маркером поверх иностранной фирмы). А скреплялись брёвна скобами — их у нас в наличии имелся целый ящик, обычно используемых нами при строительстве "теремков".
Я таскал одной рукой лозу, придерживая в иной "укорот", успевал ещё озираться по сторонам, и снова шёл за другой охапкой, пока ей скрепляли дополнительно брёвна прочие "гастарбайтеры".
Два часа убийственной работы, и мы перебрались от края дебрей леса к плоту, превращая его в отдалённое подобие парома, скрещённого с ковчегом, памятуя о том, какая живность водится в реке, уже раз пройденной нами в брод. А тут затеяли сплавляться вниз по течению, и, скорее всего, на север, нежели на юг — хотя могу и ошибаться. Полагаться на компас нам тут не стоит — с одной стороны, а с иной — потом сюрприз будет.
Погони жихарей, мы не видели, да и разбойнички больше не появлялись, и нам в какой-то миг показалось: после того, как мы доказали здешним дикарям у кого истинная сила, никто нас больше не тронет. Мы с огнестрельным оружием в руках — сила немалая, пусть нас мало, зато наверняка, как выразился бы водоплавающий: все в тельняшках!
Кстати, ласты надевать он не торопился, как и маску с трубкой — приберёг на иной случай.
Ладить ковчег мы закончили где-то ещё через час, оставалось придумать, как спустить его на воду, поскольку не хватило ума построить на воде. И не по тому, что затупили. Нет, все помнили про охотившихся на меня речных монстров.
Дока на раз придумал решение проблемы. По его наказу мы прикрепили ковчег к "бэтээру" за трос, с ним он и влетел в воду — благо берег в том месте оказался пологим, а дно неглубоким и довольно ровным.
Я отцепил трос, и Дока сдал на "бэтээре" назад, заехав в ковчег.
Теперь для нас, самое главное, не пойти на нём на дно реки. Я очень надеялся: ковчег справится с весом "бэтээра" и нашим — просел прилично, в щели даже просочилась вода. И это мы ещё не отчалили от берега.
На этот случай, у каждого из нас имелся под рукой шест, вырубленный Багром с Акимом из молодых деревцев.
— Навались... — закричали они.
И мы упёрлись тупыми концами шестов в песчаное дно. Иной конец шеста был заострённым неспроста — при столкновении с речными тварями сойдёт за рогатину.
— Ещё раз дружно, мужики... — закричал Аким. — Навались...
— А-а-а... — раздухарились мы, сподобившись на крик, и новый в нашем исполнении означал победу. — Ура-А-А...
Столкнув ковчег с отмели, мы наконец-то сумели отчалить от берега.
— Поплыли...
— До Лысого Горба, — напомнил я, куда советовала нам плыть Рада. А я по-прежнему именовал про себя не иначе как... — Нюша...
— Шаляй...
— А...
— Не раскисай, — подмигнул мне по-дружески Дока.
Течение с приличной скоростью понесло нас по реке, грозя вытолкнуть при повороте русла на берег, так что отдыхать нам не пришлось, мы работали шестами, постоянно регулируя направление движения ковчега, быстро поняли свою ошибку: нам следовало смастерить киль, а к нему руль, и править им в нужном нам направлении. А так неслись по быстрому течению как то, о чём не хочется говорить или сравнивать. И сколько бы не старались корректировать движение шестами, упираясь ими в дно, нас всё же вытолкнуло на берег. Мы сели на отмель в паре-тройке метров от суши.
До сего момента речные рептилий не беспокоили нас, им наш ковчег был не по клыкам, и сами могли запросто получить от нас по ним заострёнными концами шестов, зато окажись кто из нас в воде — другое дело. Что и подтверждали постоянно мелькавшие перед глазами на воде буруны, возникавшие при всплытии речных рептилий, и разрезающими речную гладь поверхности своими плавниками, давая понять: принадлежат к хищникам, и не прочь полакомиться теми из нас, кто вдруг окажется за бортом ковчега.
— Шаляй...
Дока ничуть не удивил меня.
— А чё сразу я, командир? Крайний что ли?
— Тебе не привыкать!
Ага, ща — отказался я вновь становиться "наживкой", указав на "водоплавающего".
— У него хоть ласты с маской — всё быстрее плавает, чем я!
Вот кому действительно не привыкать к реке!
— А ведь Валяй прав, — гоготнул Багор. — Долг платежом красен, Вован!
— Точно, пора возвращать! — заржал Конь, потирая причинное место. — Зря мы, что ли рисковали, подставляя... головы под стрелы дикарей!
— Здравствуй, жопа Новый год! То-то у нас всё через одно место делается! — припомнил я Коню всё и сразу, уложив в одну фразу.
— Но-но... — заржал Конь. — Не очень-то!
— Всё верно, мужики, — сказал "водоплавающий" так, словно прощался с нами.
— Отставить! — подал командирский голос Дока. — Один никто на берег не пойдёт!
Это что ещё за новость? — осознал я: по-любому внесён в список тех, кто может запросто оказаться "наживкой" речным монстрам.
— Аким... — прибавил Дока.
Он и возглавил нашу бригаду из трёх приблуд-страхолюд. К тому времени я придумал с помощью шеста (если на него опереться, сиганув с крыши ковчега), практически в один прыжок, перемахнуть метров шесть реки и почувствовать под ногами сушу.
— Так что, "водоплавающий", ласты с маской отменяются, — согласился с моим доводом Аким.
Ему из-за ноги было тяжелее нас, но он пошёл на риск, и в нашем случае оправданный. О том, как станем возвращаться, мы не думали, прежде требовалось добраться до берега целыми и невредимыми.
На берег я махнул первым, и мне ещё повезло, как впрочем, и "водоплавающему" — Вован шлёпнулся подле меня, а вот Аким в воду. Я сунул ему шест тупым концом, и рванул из реки на берег, а Вован напротив острым краем задел речного хищника, готового, если не утянуть Акима на дно, как тогда меня у брода, то уж наверняка урвать кусок плоти с него.
Да вроде обошлось — пока что. И Дока выстрелил, но улов всё одно уплыл. Однако горевать не стали, что упустили. Главное: мы достали рептилию, а не она — нас.
Аким захромал, и чем дальше, чем больше.
— Ты как? — прозвучал от нас в его адрес классический вопрос, и от него нам такой же точно ответ.
— Нормально, и без посредников справлюсь, — опирался он при ходьбе на шест.
— Мужики, — прозвучала крамола в моём исполнении. — А не проще ли было выломить кусок бревна из ковчега и...
— Заткнись, Шаляй, и вали! — прикрикнул Аким на меня.
А ведь я был прав — снова дали маху. Ну и кто мы после этого?
Я вопросительно покосился на "водоплавающего", и по одному взгляду понял: он солидарен со мной. Да и Аким, иначе бы не вызверился на меня, срывая зло. А было из-за чего — пробитая стрелой нога мешала ему чувствовать себя в должной мере прежним, нынче он всё больше становился обузой и не только нам, но и себе; остановился у самого леса, сделав непродолжительную паузу, выбившись из сил, однако старался не подавать виду.
Мы с "водоплавающим" подыграли ему, как могли. Я даже приспустил штаны, мол: и сам хотел предложить остановиться — не сдержался и заржал, почти как Конь или Багор.
Аким и то не удержался, приметив вслед за мной у "водоплавающего" хобот.
— Это что за шланг торчит у тебя там, Вован? Ха-ха...
— Вместо ширинки, да? — добавил я.
— А что? — Для охотника это было нормально. — Не выпрыгивать же мне при подводной охоте из реки, а затем ещё и из комбинезона всякий раз, когда приспичит!
— А если по большому? Тогда как быть?
— Да ну вас...
Действительно, что это мы, но всё равно презабавно выглядел этот, его укороченный, шланг. Ихтиандр, блин. Ну и развеселил. Напряжение спало — его, как и не бывало.
У Акима сразу прибавилось сил, и мы быстренько нарубили древесины, требуемой нам для сбора на ковчеге киля и руля к нему — тащили назад сами, без Акима. Я сунул ему "укорот", и мне не пришлось объяснять, что там и к чему. Все жё предупредил: вернёт мне, едва окажемся на ковчеге.
И снова эти вездесущие речные рептилии, а, поди, заждались нас, выставив из воды пасти — уже грызлись, деля не добытые ещё трофеи. Ну и мы не собирались становиться ими для них — распугали, швырнув камни, и ударили острыми краями шестов, зацепив изрядно одну. Ей и занялись хищные сородичи, позволив нам проскочить мимо них.
Полдня у нас ушло на то, чтобы соорудить, а затем довести до ума "ковчег", и вновь сниматься с отмели, да засели основательно. Пришлось сбрасывать балласт, уменьшая количество брёвен — выбивали сверху и с боков каждое второе.
Ощущение, после проделанного титанического труда, было таким, будто ты в клетке свалился в реку и тебя несёт быстрым течением. Но не так, как раньше, теперь у нас кормчим "водоплавающий" — ковчегом правит Вован, удерживая его на быстром течении.
Жизнь у нас вроде бы начала помаленьку налаживаться, особенно мне стало много спокойнее на душе, когда мы в свете Ра в качестве маяка приметили тот самый Лысый Горб, оказавшийся высоченным белым утёсом, возвышающимся вдалеке на фоне бескрайних лесных просторов.
Сколько до него ещё плыть, и по времени, неизвестно — река иной раз виляла, круто забирая то влево, то вправо, и речные рептилии не донимали, хотя плыли рядом уже довольно продолжительное время, а затем вдруг исчезли непонятно по какой именно причине. Что-то ведь напугало их? И что — тот ещё вопрос! И много хуже, чем на засыпку!
Прежде я следил за ними, отвлекаясь от дурных мыслей, а когда исчезли рептилии, вновь стали одолевать меня. Да я вновь решил отогнать их от себя.
— Командир...
— Ну, — привлёк я внимание Доки.
— Ты в реку глянь!
— И?
— Рептилии исчезли — все как одна! К чему бы это?
— Не иначе к дождю, — гоготнул Багор, а на большее неспособен.
Вот и Конь заржал, клича беду.
— А ну тихо! — приказал Дока.
Прислушались. По борту ковчега плескалась вода. И только ли по борту? Где-то ещё в удалении, где всё больше вырастал, подпирая небо, белый утёс, названный Нюшей — Лысый Горб.
— Что это... там? — занервничал Конь — и естественно первым из нас.
— Водопад, — опознал его по характерным признакам "кормчий", и, не дожидаясь соответствующих распоряжений от Доки, направил ковчег к берегу. Да где там сейчас пристанешь к нему — течение, словно взбесилось — река текла ровно, и несла нас прямиком в пропасть.
Только этой напасти нам не хватало — разбиться нахрен, и достаться речным тварям реки, обитающим по течению ниже.
Я уже приготовился прыгать за борт ковчега, когда мы увидели обрыв, а за ним этот самый Лысый Горб.
Поздно! Слишком поздно! Мы обречены!..
— Держитесь! — подтвердил мои наихудшие опасения "кормчий", и все вместе с ним приготовились к наихудшему моменту в своей жизни — кто короткой, как я, а кто и не очень.
