Ник "Испанец" продолжение

Тут Бубнилыч сильно заблуждался, некотрые примочки Лехиного детективного агентства превосходили ментовские на порядок и не факт что имелись аналоги даже в спецслужбах. Но ничего не поделаешь, жизнь сейчас очень быстрая, за всеми новинками не угонишься, тем более учитывая консервативность и бюрократию госаппарата.

— Все, этот вопрос закрыли, теперь самое главное. Какого черта этот Кипариди делал на Менжинского, выяснил? Каким образом в том дворе их пути — дороги пересеклись?

— Конечно, выяснил. Там колдун живет, к нему этот Жорж и направлялся. Ему срочно специалист был нужен, чтоб привидение поймать. Ну или полтергест там какой то.

Закончить мысль подполковник не смог, ему показалось, что сидевший напротив шеф сейчас потеряет сознание. Рожа Гонтаря ярко покраснела, глаза налились кровью, а сильная рука с толстыми пальцами машинально сгребла со стола лист бумаги. Понять причину произошедшей с начальником метаморфозы, бедный Бубнилыч не смог, почему то подумалось, что шефа взбесила не серьезность и некая фантастичность его рассказа.

— Продолжай!

Выдавил из себя генерал, резко встал, взял с полки бутылку минеральной, и не обращая на стоящий рядом стакан, выдул чуть ли не половину с горла. Подполковник собрался с духом и продолжил, стараясь сухо излагать факты, без всяких эмоций и своих оценок произошедших событий.

— В этот день Кипариди объехал четверых практикующих экстрасенсов с одним и тем же вопросом. Одного, хорошо ему знакомого человека, надо было срочно избавить от привязавшегося к нему зловредного полтергейста, за что обещал приличные деньги, но только по результату. Никто ему ничего определенного не обещал, но в конце концов одна ведьма, или колдунья, работающая под псевдонимом Земфира, направила его к тому самому колдуну, причем сказала ехать немедленно. Он, разумеется, поехал, где и стал объектом нападения. Экстрасенсы были опрошены и показали, что за две недели до визита потерпевшего, к ним приезжали трое ребят, которые угрожали и одновременно обещали вознаграждение. Все экстрасенсы подтвердили, что им предписывалось в случае появления кого то, кто обратится с любой просьбой по выявлению невидимки, полтергейста или привидения, немедленно позвонить по указанному телефону.

— Значит грека ждали, ловушка была заготовлена? И фотографии тройки Прокопа, вы разумеется, показали?

Генерал взял себя в руки и расхаживал по кабинету с видом скорее озабоченным, чем растерянным. Шок от понимания, что он лично имеет отношение к этой истории прошел и сменился деловой озабоченностью.

— Так точно, показали, и была именно ловушка. Наши оперативники объехали с фотографиями известных экстрасенсов и парапсихологов Ростова и все опознали фигурантов на фото. Те побывали везде, запугивали, угрожали, но и обещали бонус в случае удачного для них исхода. А запугивать умеют профессионально, наши ребята показания с колдунов добывали с трудом. На Менжинского их направила именно Земфира, с нее взята подписка о не выезде. С женщиной поработали плотно, готова сотрудничать и не похоже что чего то утаивает. Теперь осталось допросить Кипариди, ждем когда придет в сознание и врачи разрешат.

— Отставить Кипариди! С ним без вас побеседуют, но охрану не снимайте и головой за него отвечаете! Как придет в сознание, немедленно доложить, хоть ночью. Все понятно?

— Так точно, разрешите идти?

— Давай, Бубнилыч, работай. Пока все верно делаешь, и чего — то ты в подполковниках засиделся на полковничьей должности. Но ничего, восстановим справедливость.

С генеральского кабинета Бубнилыч вылетел как на крыльях, готовый свернуть горы ради нового начальника. Ему внезапно захтелось немедленно, прямо сейчас, выпить большой граненый стакан водки.

Вероника была женщиной весьма рассудительной и не расположенной к истерикам, но непонятная видео сессия ее доконала. Она отлично отдавала себе отчет, что если мерзкий ролик попадет в ютуб, то ее карьере наступит конец вместе с репутацией. Подполковник полиции в одной постели с начальником вызовет взрывной интерес и скорее всего придется менять не только работу, но и место жительства. Женщина изо всех сил старалась держать себя в руках, но ощущение бессилия изменить что либо просто вышибало из колеи настолько, что подкашивались ноги. Ни помогало ничего, ни алкоголь, ни лошадиные дозы валерианки, ни долгие задушевные разговоры с немногочисленными подругами. Принимать сильные антидепрессанты она не решалась, боясь вызвать привыкание. И еще. Она узнала, что такое чувство страха, когда он не отпускает тебя двадцать четыре часа в сутки. Она не знала, что еще может выкинуть таинственный невидимка и чувствовала щемящий ужас перед неизвестностью.

Этим вечером женщина находилась дома одна и в который раз прокручивала в голове сложившуюся ситуацию. Завтра было не на работу и поэтому на столе стояла уже пустая на треть бутылка текилы. Как дама разумная, она отлично понимала, что спиртное не решает проблем, и тем не менее алкоголь был единственно доступным способом прервать не выносимое состояние вечного напряжения и страха. Но именно этот вечер сильно отличался от множества подобных, которые заканчивались слезами и тяжелым сном, он был прерван длинным протяжным звонком в дверь. Вероника вздрогнула, сильно испугалась и замерла от страха, она не представляла, кто бы это мог быть. Лабрадор счастливо залаял, он заранее любил всех, кто находился по другую сторону, но хозяйка судорожно схватила лежащий в прихожей перцовый полицейский баллончик и тревожно замерла прислушиваясь.

В подъезде было тихо. Больше никто не звонил, не стучал, она решилась посмотреть в глазок и ни кого там не увидела, площадка перед входом была абсолютно пустой. Страшно было выходить, но еще не выносимей было остаться вот так, в неведении и гадать всю ночь, что это было. Трезво рассудив, что если она не выйдет и все не осмотрит, то просто сойдет с ума от предположений, Вероника открыла замок и выглянула наружу, готовая пустить в лицо злоумышленнику жгучую струю красного перца. Там на нее никто не нападал, все было спокойно, но перед дверями, находилось нечто такое, что было невозможно рассмотреть в глазок, просто не хватало радиуса обзора. Внизу, на дверном коврике стояла огромная корзина цветов, это были абсолютно шикарные махровые розы. Цветов было очень много, точно больше сотни, а еще рядом с корзиной стоял пакет. Обыкновенный цветной целлофановый пакет с ручками, не прозрачный, с нарисованной рекламой и туго набитый. Она сразу заглянула в него, мысль о возможной бомбе или какой то другой гадости даже не мелькнула в ее голове, слишком это не вязалось с невероятным букетом, подобных которому она не получала за всю свою жизнь. В пакете были деньги и много. Она их пересчитала позже, там было семьдесят семь тысяч евро, а сверху лежал большой лист бумаги, на котором синим маркером написано одно слово: "Простите".

— Кого я вижу, неужели Рембо? Сколько лет, сколько зим! Давно мы с тобой за жизнь не терли душевно, за бутылочкой.

— Да помню, Игумен, помню. Виноват, каюсь, но наверстать никогда не поздно. А насчет бухалова поправимо, сейчас схожу до магазина, тут рядом.

— Да успокойся ты, все уже есть, не надо никуда бежать. Ежик! Тащи пакеты сюда, и насчет дров пошурши, шашлык жарить будем. Такие люди не часто посещают, да и поговорить есть о чем.

Знакомо это место Тимохе, ох знакомо. Находится на самом краю свалки, вони почти нету, если только ветер сильный с той стороны. Рядом узкая и наполовину заросшая кустами речка, до городской окраины совсем рядом, всего несколько километров. Там ждал Дима Зангин в машине с двумя Серегами на заднем сиденье, именно он организовал эту встречу и это все, что осталось от недавно грозной пятерки. Потап лежал в больнице с сотрясением и гипсом на сломанной челюсти, Дзабо ушел в запой и пропал из поля зрения, не отвечая на звонки. Не выдержала перенесенного позора тонкая кавказская натура. Тимоха оставил их там, на краю города, и велел ждать не более двух часов, если он не появится, то разговор затянулся, и ребятам следовало уезжать, оставаясь на связи.

Тихое это было сейчас место, не обжитое. От стоящего, когда то тут балагана остались только угольки и обрывки пленки, но сколоченный с досок большой стол и скамейки, на удивление, уцелели. Именно на него и поставил Игумен большие пакеты с едой и водкой, деловито расстилая газеты, за неимением кленки или скатерти. Тимоха удивился, что столь удачное место не обжила какая — то семья бомжей, но Игумен усмехнулся и предложил вспомнить события двухлетней давности. Вспомнить было чего, репутацию эта речка имела отвратительную, а бомжи народ весьма суеверный. Два года назад тут проживала дружная компания из четырех друзей — побратимов, и знакомство Тимохи со свалкой началось именно с этого места. Сейчас все четверо были мертвы, и не один из них не умер от болезни, старости или несчастного случая. Те, весьма кровавые события, выкосили их без жалости и воспоминания о веселых безобидных бродягах вызвали щемящую грусть и волну воспоминаний. С маленькой степной речки, на берегу которой располагался балаган, и началось его знакомство со свалкой, именно тут он получил свою новую кличку "Рембо".

Игумен предложил замахнуть по стопарю за встречу, но Тимоха прикрыл эту лавочку, выпить они еще успеют, ехал он сюда все — таки за информацией. Тот согласился и начал рассказывать, нисколько не смущаясь придурковатого Ежика, который вертелся по близости, собирая дрова для костра. Рассказывал с самого начала, очень подробно и стараясь ничего не упустить, уточняющих вопросов Тима задал очень немного. Не в меру коммуникабельного Ежа пришлось выгнать, тот быстро освоился и начал напрягать, вставляя реплики в разговор. Игумен сам любил поговорить и терпеть не мог, когда его часто перебивают, тем более всякие полупьяные Ежики. Бомжик удалился с надутой от обиды мордой, но Игумен крикнул вслед, чтоб он взял у Годзиллы пузырь самопальной водки, сославшись на него и походка уходившего сразу стала веселее.

— А ты, Игумен, творческая личность, лихо этого мента уработал. Лично мне подобный трюк с дворнягой и в голову не пришел бы.

— А что делать было? Была мысль просто сунуть ствол в бок незаметно и увести в темный угол для допроса, но не факт, что получилось бы. Мог взбрыкнуть, а тогда пришлось бы палить и все на смарку. Да, кстати, он СМСку послал, что знает, где эти ребята залетные квартиру снимают, спрашивает, что дальше.

— И что же дальше?

— А фиг его знает, адрес у меня теперь есть, я пробивал, это частный дом на окраине, всех перестрелять без проблем можно. Но сомневаюсь, что Сеня скажет?

— А правильно сомневаешься, сиди пока ровно на заднице. Я с Битым сам поговорю, но дай мне свой номер, куда такие ценные СМСки прилетают, с тобой свяжемся.

И тут, за спиной собеседника, он увидел такое, что его тело продрал давно забытый озноб, а по спине пробежала тонкая струйка пота. Там, на небольшом совсем бугорке, сидел на корточках солдат, тот самый, из прошлого. На его шее висел автомат АКСу, с перемотанными синей изолентой рожками "дублем", крепкие кисти рук лежали на стволе и разложенном рамочном прикладе. Солдат смотрел на него пристально, зрачок в зрачок и Тимоха машинально встал и сделал шаг в его сторону. Но взгляд его на доли секунды метнулся в сторону, а когда он снова сфокусировал его на бугорке, виденье исчезло. Это был знак. Солдат никогда не появлялся просто так, только в случае большой опасности или каких — то ключевых решений. Ну что же, как говорила Петровна, ангелы — хранители бывают и в военной форме. И только сейчас до него дошло, что бугорок, на котором сидел этот, очень своеобразный ангел, был могилой Поноса. Того самого Поноса, со смерти которого началась та самая, старая история с битвой за человека, всем известного только под ником "Испанец".

На этом деловая часть разговора была окончена, Игумен чутко уловил этот тонкий момент и шустро свернул голову литровой бутылке с водкой, которая была, разумеется с магазина и не паленая. Наполненный до краев пластиковый стаканчик Тимоха принял машинально, на закусь отлично пошли маленькие маринованные огурчики с банки. Идея с шашлыками была отвергнута, слишком много событий и следовало обязательно навестить сегодня Сеню. Но надо, так надо, Игумен не стал настаивать и видя, что нормальная пьянка с воспоминаниями не клеится, разговор свернул. На этом разошлись, один пошел кормить мясом всегда отзывчивого на подобные посиделки Годзиллу, другой заспешил в сторону города, надеясь застать на месте ребят в машине.

— Гаввррилла рулит! Кипарриди!

Вопль попугая был слышен даже через закрытые двери комнаты Сени и застал Тимоху на лестнице, когда он поднимался на второй этаж к главарю.

— Сеня, вот объясни мне такую вещь, почему как только я даю согласие на тебя работать, сразу оказываюсь пьяным и на помойке?

— Привет, Рембо, я тоже рад тебя видеть! А насчет помойки не знаю, каждый достигает результата способами доступными его интеллекту и общему культурному развитию. Есть люди вопросы по телефону решают не выходя из кабинета, кабинет, кстати, могу и предоставить. И кто виноват, что ты там так чудно обжился? Шашлыки жрешь с бомжиками, друзьями там обзавелся. Подругу еще не прицепил себе с той компании?

Это было уже слишком, следовало возмутиться, но не было, ни сил, ни желания. Но спускать безнаказанно шпильки этого лежащего борова было выше его сил.

— Да ты посмотри, какие мы тут лежим продуманные и остроумные! Лоханулся ты, кабинетно — кроватный гений, как последний поц лоханулся! И в следующий раз, прежде чем бычить на умных людей, задайся вопросом: " А располагаю ли я качествами, необходимыми для руководителя столь крупной и солидной организации?"

Шпиля была острой, пущена очень метко, она с хрустом вонзилась в ахиллесову пяту Сениного самолюбия. В те редкие моменты, когда это действительно удавалось, главарь непроизвольно переходил на свой неповторимый южный сленг.

— Кто такие умные люди на которых я набычил, и что имеется ввиду под деловыми качествами, которых у меня, якобы, нету?

— Как кто? Я, конечно, ну и пострадавший за общее дело Жорж Кипариди.

— Ой, не надо мне тут за Жоржа, по нему решают и страдания компенсируем, ты давай конфету вытаскивай, которую принес со свалки, я весь слушаю где лоханулся, набычил и чего ты вдруг тут понты колотишь.

— Сеня, ты лоханулся в том, что слишком взрослый и в сказки не веришь. Невидимка существует.

— Точно уверен? А ну обоснуй немедля.

Тимоха тяжко вздохнул и начал тезистно излагать рассказы Игумена и опозоренного Димы Зангина, стараясь ничего не упустить и внимательно наблюдая за реакцией главаря, которая его несколько озадачила. Он ожидал увидеть как минимум недоверие или изумление, но не тут то было. Тот слушал весьма спокойно, вдумчиво, иногда даже кивая головой в знак согласия.

— Ну что, молодец Рембо, прав был, есть у тебя чуйка на всякую хрень паранормальную. Но и меня пойми, не имею я права быть фантазером. Ты или Жорик имеете, а именно я нет, так как качества необходимые руководителю у меня присутствуют.