Земля Испытаний

Самый сокрушительный поражающий эффект марсата оказывался при его вдохе, буквально превращая в кашу легкие жертвы, поэтому наиболее опасным этот яд был в изначальном состоянии, истолченном в тончайшую пыль. Но и в прочих вариациях марсат был вовсе не безобиден: при попадании на кожу, особенно влажную, он разъедал ее не хуже кислоты, а принятый внутрь с питьем, заставлял сворачиваться кровь прямо в сосудах, попутно вызывая сильнейшее раздражение слизистых оболочек, попросту растворяя и выжигая их.

Когда Ста рассказал мне все это, я резонно засомневался в том, что этот яд кто-то осмеливается использовать для убийства прочих: уж слишком он был опасен и для самого убийцы. Но мои сомнения оказались ошибочны: как выяснилось, противоядие было способно купировать все до единого смертоносные эффекты марсата, сводя всё его убийственное воздействие к всего лишь неприятным ощущениям — кашлю, рези в глазах или легкому желудочному расстройству. И всё благодаря тому, что антидот был специально разработан именно ради возможности безбоязненно использовать эту поистине изуверскую отраву.

Для меня оставалось загадкой, как действует это вещество: в моем представлении защититься от яда, что разъедает легкие, можно было только избежав вдыхания этого самого яда. Но противоядие к марсату служило абсолютным щитом от него: по словам Ста, принявший его человек был совершенно неуязвим к действию смертоносного порошка. И объяснил он эту нелогичность одним ёмким словом — алхимия. Сочетание химии и магии в этом мире действительно работало, и работало крайне эффективно.

Открыв флакон, я капнул немного противоядия на ладонь — только так в темноте я мог понять, сколько жидкости вылилось из сосуда: передозировка с противоядием была не менее опасна, чем сам яд. Слизнув немного, я вытер руку о штаны. Во рту остался горький привкус. Теперь нужно подождать — лишь через пятнадцать минут я смогу безбоязненно вдыхать марсат, но даже это время нужно использовать с толком.

Ключевым местом в моем плане была кузница. И тут меня ждало крайне неприятное открытие. Да, я ожидал чего-то подобного, но не был к этому готов. Ксар. Этот сильный, пышущий здоровьем человек, тот, кто в полной мере оправдывал бы словосочетание 'добродушный здоровяк'... я не мог и в мыслях представить его мертвым. Оттого принять данность мне было очень тяжело.

Ксар погиб у порога своего дома. Умер, защищая свой дом с оружием в руках.

'Теперь то точно все... — я присел на голую землю рядом с уже остывшим телом, ощущая внутри стылую пустоту. — Новая жизнь? От нее и углей не осталось. Только пепел...'

Но как бы плохо мне не было, отступить от своего плана я уже не мог. Пока я тайком пробирался от площади к кузнице, противоядие как раз начало работать: неведомый алхимик, создавший антидот, озаботился о ясном сигнале — горечь во рту пропала напрочь, сменившись на приторную сладость слюны. Иммунитет к яду сохраниться у меня еще на несколько часов, если все пойдет по плану, то этого времени мне хватит с лихвой.

Закончив с приготовлениями ловушки в кузнице, я приступил к активной части своего плана. Исходной точкой был фруктовый сад у дома, что примыкал к площади. Отсюда я мог увидеть, что та, кто возглавляла силы Аг-Наар, была чем-то занята. Ее люди притащили откуда-то большой плоский камень и установили его рядом с границей невидимого круга, что сжигал людей заживо. Женщина под огнем факела — светило уже окончательно скрылось за горизонтом, — кажется, что-то чертила на этом булыжнике, точно я рассмотреть не смог, но все это, включая собранных, как скот, людей, сильно попахивало подготовкой к массовому жертвоприношению.

Вздохнув, я собрался с мыслями, в очередной раз прорабатывая вероятный ход событий. Судя по действиям командирши налетчиков, я не ошибся и она — на самом деле жрица. А значит — обязательно почувствует Ат-Ску.

Вспышку, что каждый раз возникала при активации амулета, я скрыл, спрятав камень под курткой. И буквально через секунду после того, как Ат-Ску начал работать, жрица — теперь я был точно в этом уверен, — оторвалась от своих дел с камнем и посмотрела прямо в мою сторону.

Ждать дальнейших действий от нее и ее солдат я не стал — мне было достаточно убедиться в том, что она заметила работу амулета. Практически не скрываясь, я рванул прочь, в направлении кузницы.

Мой план был до смешного прост. Только сама жрица сможет в темноте обнаружить меня, если я буду использовать затемняющий взор амулет. А следовательно — будет вынуждена лично возглавить мои поиски. И на этом я ее и подловлю.

'Отрубить голову змее — и тело не будет представлять угрозы', — повторил я про себя.

В том, что меня преследуют, не приходилось сомневаться — я слышал крики налетчиков, среди которых мне удавалось вычленить отрывистые приказы, отданные женским голосом — судя по ним, жрица старалась загнать меня в западню, отрезав все пути отступления. Что ж, бегство из Синуэды и не числилось в пунктах моего плана.

Я балансировал на грани — как оказалось, жрица прекрасно умела координировать действия своих подчиненных. Единожды меня едва не загнали в угол: сказывалось то, что противостояли мне всадники, и их преимущество в численности было подавляющим. Лишь сила Ат-Ску позволила мне сбежать в самый последний момент.

После всего, что со мной произошло, особенно самопожертвования Гуэр, я растерял скептический взгляд по отношению к сверхъестественным силам. И кажется мне, одна из таких сил благоволила мне — другого объяснения, как мне не смотря ни на что, удалось добраться до кузницы, да еще оторвавшись от преследователей, я не видел.

Забегать внутрь строения я не стал: был велик риск, что жрица прикажет просто выкурить меня оттуда при помощи огня. Я выбрал иной вариант: сорвав Ат-Ску с шеи, я отбросил его от себя, а сам рванул в противоположную сторону, к заранее приготовленному укрытию среди зарослей. Не ахти какое место, но иного выбора у меня не было.

Я успел секунда в секунду — только я устроился на своей позиции, как перед кузницей показались мои преследователи. Моя ладонь легла на рукоять развернутых кузнечных мехов, но пока что не было главной моей цели — я не видел жрицу.

— Обыщите тут все! — когда я услышал ее резкий приказ совсем с другой стороны, чем ожидал, то мое сердце пропустило удар. Скакун жрицы остановился слева от меня, настолько близко, что протяни я руку — и смог бы коснуться его ноги. — Кто бы это ни был, он хочет запутать нас! Трое — в кузницу!

Меня по самую голову укрывала заблаговременно прихваченная мешковина — и лишь благодаря ней я пока что оставался незамеченным. Моя цель спрыгнула на землю и я понял — сейчас или никогда. Если я упущу этот момент, то наверняка погибну.

Резко провернув меха в направлении женщины, я сжал их. На скрип та успела лишь повернуться и белое облако яда, вытолкнутое из них, попало прямо в цель, с ног до головы окутав жрицу.

— Что... — большего сказать она не успела — марсат вместе с воздухом попал ей в легкие, заставив жрицу зайтись в жестоком приступе кашля. Нельзя было упускать момент — отбросив мешковину в сторону, я кинулся на жрицу, ударом кинжала в грудь подарив ей легкую смерть.

При выборе позиции мной было учтено направление ветра — и расползающееся облако яда унесло в сторону кузницы, разом накрыв с десяток человек, которые так и не поняли, что произошло. Я не стал ждать, пока все пораженные свалятся под действием марсата: вместо этого я припустил прочь, как можно дальше от этого места.

* * *

'Проклятье...' — таким... отвратительно грязным я не чувствовал себя никогда, и дело было вовсе не в том, что я был весь перепачкан в чужой крови, пыли и гари. Нет, эта грязь была иного рода — непередаваемое, холодное и липкое ощущение, осознание того, что ты только что, своими руками, одним махом отправил на встречу с Наэ-Хомад почти два десятка человек.

И пусть они были вовсе не ангелами, а совсем наоборот: аг-наарцы пришли в Синуэду убивать и, следовательно, должны были быть готовыми погибнуть и заслуживали смерти сами, но вот то, как они умерли... Пожалуй, их гибель разом искупила все грехи, что эти люди успели совершить за свою жизнь.

Я не смог далеко убежать от места засады, не знаю, что заставило меня обернуться. И темнота наступающей ночи не смогла укрыть от моего взгляда ужасную картину. Думаю, я никогда не забуду того, что увидел.

Последние минуты жизни этих несчастных были полны адских мук — люди с воем катались по земле, исходя кашлем со вскипающей на губах бело-розовой пеной, пытаясь выцарапать себе сжигаемые ядом глаза, их рвало кровью, тела изгибало в судорогах, а от захлебывающихся воплей хотелось заткнуть уши. Не менее жуткой была участь животных — марсат убивал всех без разбору.

Стоя, как вкопанный, я не мог оторвать глаз от происходящего. Будь рядом кто из аг-наарцев, чудом избежавший яда — и он смог бы убить меня без всякого сопротивления с моей стороны, настолько меня парализовало то, что я увидел. Увидел и осознал, что все это — дело моих рук. Но налетчики, что преследовали меня, все до последнего из них попали под удар, мне снова повезло.

Последней, той, кто все никак не хотел умирать, — несмотря ни на яд, ни на удар кинжалом, — оказалась жрица. Марсат пожирал женщину изнутри — открытые участки тела покрывали язвы, изо рта и носа густо сочилась кровь, обильно капая с подбородка, но та, казалось, этого и не замечала. Все ее подчиненные уже затихли, когда она все же смогла встать на ноги. Жрица умирала, но продолжала сопротивляться грызущему ее яду. Нетвердой походкой она, пошатываясь, пошла прямо на меня. Ее едва ли что-то видящие глаза переполняла дикая, лютая злоба — они буквально горели бледным огнем, будто тухнущие угли. Я понятия не имел, откуда у нее появились силы.

Жрица широко взмахнула рукой, и знак на моей лопатке пронзительно кольнул. Инстинкт самосохранения взвыл, заставив меня упасть на землю, и вовремя — спину обдало потоком горячего воздуха: надо мной прогудела дуга самого настоящего пламени!

'Вот же...' — я поднял голову, уткнувшись взглядом в жрицу. Нас разделяло не больше двадцати шагов. Отчаянно хотелось убежать, все мое естество твердило, что мне нужно оказаться как можно дальше от этой твари. Страх охватил меня — но страх не перед огнем или смертью, а перед неизвестным, непонятным, жутким, потусторонним. Страх, что каждый из нас впитал еще с молоком матери. В унисон ему твердил и разум: как бы живуча ни была жрица, она уже просто ходячий труп, и остывающие тела остальных аг-наарцев — лучшее тому подтверждение. Нужно только переждать — и марсат свалит ее. Иного исхода и быть не могло.

Но тут что-то щелкнуло в моей голове. И все лишние мысли как отрезало. Страх не исчез, но перешел в нечто иное, он словно придал мне сил, заставил меня подняться, а рука сама потянулась к мечу.

Я отчетливо видел свою противницу, ее атака огнем подожгла сад рядом с домом Ксара, и теперь мечущееся пламя давало достаточно света. Жрица что-то прохрипела и черная в темноте кровь еще гуще потекла из ее рта — марсат уже почти закончил свое неотвратимое дело. Наверняка у женщины уже не оставалось даже голосовых связок, чтобы говорить.

— Ты уже мертва, — покачал я головой, подбираясь для решающего броска. — Но с собой ты меня не заберешь!

Мы атаковали одновременно. Я ринулся вперед, занося меч для удара, а женщина выбросила в мою сторону ладонь — и широкая струя пламени, как из заправского огнемета, с шелестом устремилась мне навстречу. Навыки старого Шан-Карра подсказали правильный ход: сместившись в сторону, я прикрылся плащом, который дал мне драгоценные секунды на то, чтобы подобраться к жрице в упор.

Свист стали — и практически без сопротивления меч по самое плечо отрубил вытянутую в мою сторону руку. Еще один взмах, снизу вверх, по дуге — и на землю упало обезглавленное тело.

Не глядя на поверженного врага, я сорвал с себя и принялся топтать тлеющий плащ — хоть он и был сшит из отличного, плотного сукна, неплохо сопротивляющемуся огню, на такое он не был рассчитан. Но свою цель он выполнил — я отделался лишь парой несерьезных ожогов.

Остановился я только тогда, когда ткань под моими ногами перестала исходить дымом, и лишь тогда мой взгляд опустился на тело убитой. Не знаю, что во мне сегодня надломилось, но в том, что отныне я не такой, каким был прежде — можно было не сомневаться. Среди всех чувств, что бурлили внутри меня при виде мертвой жрицы Аг-Наар, сильнейшим было злое удовлетворение. А еще — смесь довольства от победы над сильным противником в схватке насмерть, торжество и острое, пьянящее ощущение, что ты, именно ты, а не та тварь, желающая твоей смерти, остался живой — это было... неописуемо.

Глубоко выдохнув, я заставил себя отвлечься. Достав из кармана кусок ткани, что все время носил при себе в качестве платка, я принялся за протирку меча от крови. Руки действовали отдельно от разума. Не знаю, отчего, но процесс умиротворил меня, выровнял дыхание, убрал все мысли из головы. Очнулся я от щелчка, с которым закрылись принявшие в себя меч ножны.

С огромным облегчением я понял, что накатившее на мне какое-то звериное удовольствие от смерти других людей исчезло, сменилось отвращением, жалостью к принявшим столь жуткую смерть, и не угрызениями совести, а... чувством, знанием того, что если бы была возможность избежать столь живодерской бойни — то я бы ее без сомнений использовал. И хоть я чувствовал себя по-прежнему довольно паршиво — как будто меня с ног до головы облили грязью, — мне захотелось улыбнуться.

'Я все еще не стал чудовищем, — подобрав плащ с земли, отряхнул его. — Хоть я и убийца — но не монстр'.

* * *

Короткий лук — точно такой же, из какого был убит Ста, — тихо заскрипел, изгибаясь от натяжения. Краем сознания я с уважением в очередной раз отметил универсальность навыков моего предшественника в обращении с оружием: казалось, он был обучен убивать всем, чем это было только возможно. Не думаю, что в той жизни мне доводилось стрелять из лука, А если и доводилось — то точно не из такого. Но тем не менее... Тихо тренькнула тетива — и аг-наарца просто выбило из седла. Тот умер мгновенно: стрела с удивившей даже меня самого точностью попала воину в левый глаз, выйдя из затылка и мгновенно лишив того жизни: налетчик даже вскрикнуть не успел.

— Туда! — услышал я вопль, медленно отступая назад. — Проверить, быстро!

Исход был уже известен. После того, как ловушка захлопнулась и на тот свет мною были отправлены сразу семнадцать человек, включая жрицу, у оставшихся налетчиков из Аг-Наар больше не оставалось шансов. Я смог найти Ат-Ску в траве рядом с кузницей — а с этим амулетом я был практически невидим для тех, кто не был способен почувствовать магию.

Начал я с тех, кто все еще рыскал по Синуэде, ища меня и других выживших жителей деревни. Таких было немного — всего семь человек. И все они были мной убиты без сомнений. Без жрицы, что могла ощутить амулет, без ее приказов, они были обречены.

С теми же, кто охранял пленников, было сложнее: площадь хорошо освещалась, и скрывающий взор амулет был в данной ситуации малоэффективен. Оттого мне и пришлось взяться за лук — его я снял с одного из убитых.