| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Охране электромагистралей и передвижных электростанций предписано не применять летального оружия," — сообщали из Северного Атлантиса. На фотографии вдоль ЛЭП, прикрытой по всей длине защитным полем, реяли хвостатые розовые силуэты. Гедимин прикинул размеры и удивлённо мигнул. "Раньше вроде были мельче? Можно так распухнуть с одного электричества?"
Он проследил по новостям за распространением электрофагов и удовлетворённо кивнул — как он и предполагал, летучих существ не задержали ни Берингов пролив, ни Панамский канал. Последние наблюдатели видели зверьков в Бразилии; там они, осмелев, снова начали роиться. Вдоль линий электропередач выставили ультразвуковые отпугиватели, но Гедимин, глядя на фотографии, недоверчиво хмыкал — по его ощущениям, зверьки отступать не собирались и рано или поздно должны были что-то придумать.
"Уранофаги" — набрал он в поисковике. "Университет Саскачевана", — всплывшая в верхней строке новость в кои-то веки была научной. "Итоги наблюдения за радио— и электрофагами: краткие периоды покоя и долгий анабиоз".
"Эти животные не приспособлены к беспрерывной активности," — делился наблюдениями биолог из Саскатуна. "Одиночный электрофаг, накопив заряд порядка пятидесяти кулон, стремится найти укрытие и не покидает его в течение трёх-четырёх месяцев. Вероятно, в их естественном ареале с такой частотой наступает период мощных гроз. Их постоянные миграции и лихорадочная активность — последствия "переедания": на Земле для них слишком много доступной пищи."
Гедимин хмыкнул. "Это верно. Столько висящих повсюду проводов... Если эти твари не вымрут от обжорства, придётся как-то прятать магистрали."
Он внимательно рассмотрел схемы, изображающие электрофага на разных стадиях насыщения. Голодный зверёк был тёмно-малиновым и поместился бы в ладонях сармата; по мере поглощения заряда он растягивался во всех направлениях и постепенно светлел. Гедимин попытался представить, что при этом происходит с его костями, мышцами и прочей требухой и безнадёжно покачал головой. "Там очень не хватает Ассархаддона."
"А где про радиофагов?" — он перечитал статью и недовольно сощурился. Заметка о "пожирателях урана" обнаружилась на сайте самого университета и выдала Гедимину табличку секретности. Он обиженно хмыкнул и ушёл в северянский поисковик. "Тёплый Север" не подвёл — минуту спустя сармат читал о том, как в Лос-Аламосе исследовали радиофагов, как живых, так и убитых Национальной гвардией при атаке на лабораторию Лоуренса. Отчёт о "битве под Лос-Аламосом" также был весьма занимателен — Гедимин в очередной раз пожалел об утраченной переписке с Гербертом Конаром. Физик отличился при обороне экспериментальных реакторов и с лучевыми ожогами попал в местный госпиталь, но к августу выписался и даже написал пару комментариев к отчёту. Гедимин, перечитав их, с задумчивой улыбкой вернулся к исследованиям радиофагов.
"Миграции на небольшие расстояния," — сообщал исследователь, "возможно, в пределах одного месторождения радиоактивных минералов. Животные идеально приспособлены к жизни под землёй, в неком лабиринте узких ходов, с постоянно высокой влажностью, широким диапазоном температур и повышенным радиационным фоном. Перелёты на большие расстояния для них нехарактерны и стали возможными только из-за нарушений карантинного режима — животные проникали в межконтинентальные барки и не были отловлены. Если карантин будет нарушаться и далее, их растащат по всей Солнечной Системе. Эксперименты показали их выживаемость в очень широком диапазоне температур и малую привязанность к кислороду, — возможно, они станут первыми обитателями на спутниках Юпитера и Сатурна, если радиационный фон их устроит."
Животное на фотографии притаилось в пучке труб охладительной системы одного из Лос-Аламосских реакторов. Практически расплющенное, втиснувшееся в узкие проёмы и поджаренное на горячих трубах, оно выглядело вполне довольным — и, по сообщениям, вытряхнуть его оттуда удалось только после пяти разрядов станнера. Гедимин сочувственно хмыкнул и сохранил фотографию на память.
— Подбираешь себе питомца? — насмешливо фыркнул Кенен. — Через годик-другой я об этом подумаю. Мианийцы собираются пересмотреть условия планетарного карантина — может, и эту живность разрешат к вывозу. Как только разберутся, как её стерилизовать.
Гедимин сердито покосился на него. "Питомца? Зачем мне животные? Я же не Ассархаддон..." — не додумав мысль до конца, он вспомнил Зелёных Пожирателей. "Хотя... может, они были бы мне полезны. Выявляли утечки, подъедали утёкшее... Жаль, они флоний не вырабатывают. Зато, вроде бы, хороши в бою... Поставить на охрану реактора — и пусть гоняют "макак". Да, было бы неплохо..."
14 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Завтра," — думал Гедимин, и его сердце невольно сжималось, а от волнения по коже растекался жар. Он отхлебнул из фляги и запрокинул голову, разглядывая участок свода, выхваченный лучом фонаря из темноты.
Реакторный отсек был достроен, вспомогательный туннель — расширен до двух с половиной метров, десятки тонн извлечённой породы — переработаны на субстрат для кислородных станций. Одну станцию Кенен согласился выделить Гедимину — с условием, что она не будет соприкасаться с ирренцием, и что при необходимости сармат вернёт её на базу. С утра Кенен даже спустился в шахту, долго смотрел на пещеру, щурился и хмыкал — и ушёл, взяв с Гедимина обещание, что тот проверит экранирование реактора и не "насветит" на весь Кларк.
"Завтра," — все мысли сармата свернулись в одно слово. Он думал о реакторе, висящем сейчас в пустоте посреди галактики Вендана — или, как он недавно узнал, в Метагалактике Найа. Мианийцы, как удалось прочитать на полузапрещённом сайте, отказывались отвечать на вопросы о расстоянии между "Найа" и "Тлаканта" — или, как сказал один из комментаторов, "не понимали вопроса". "Они отдельно," — всё, что узнали спрашивавшие. "Эти два. Есть ещё." Гедимин не знал, что имеется в виду; он был уверен только в существовании реактора — и в том, что завтра его попытаются засунуть в эту пещеру.
"Он будет работать," — думал сармат. "А я — наблюдать. Изучу нестабильные твэлы. Опробую жидкостное охлаждение. Проверю кольцевую схему. Всё проще, чем строить реактор с нуля."
15 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
У дальней стены пещеры вспыхнула белая точка, и секунду спустя луч фонаря в руке Гедимина упёрся в черноту с мельчайшими искрами отдалённых звёзд. Тут же в наушниках пискнуло, и на запястье замигал передатчик, устанавливая связь, — кто-то из сарматов с корабля Линкена вышел в открытый космос.
— Tza atesqa! — голос взрывника звучал весело. — Атомщик, ты здесь?
Гедимин, молча вскинув руку, направил луч на себя. В проёме показался подсвеченный прожекторами иссиня-чёрный бок огромного шара; он спускался к порталу, пока не встал напротив него, и фонарь сармата не осветил его выпуклую броню. Между ним и Гедимином оставались считанные метры — или несколько миллионов световых лет, как вспомнил внезапно сармат. Ему до сих пор странно было видеть открытый космос у ног и понимать, что на расстоянии вытянутой руки от него — невообразимо далёкая галактика. "Шагни, и никто никогда тебя не найдёт," — мелькнуло в голове, и сармат, поспешно отогнав бессмысленные и пугающие мысли, коснулся передатчика.
— Tza tatzqa attahanu!
— Tza, — отозвался Линкен. Прожектора погасли, шар качнулся вперёд. Между его боками и краями портала оставалось по сантиметру — в самый раз, чтобы не повредить ни обшивку, ни стенки пещеры.
— Deka den una! — объявил Гедимин, прикасаясь к броне реакторного отсека. Теперь граница галактик проходила по его лучезапястному суставу. Обшивка шара, отдавшая в вакуум почти всё тепло, была обжигающе-холодной, и пальцы сармата сразу же онемели, но он не отнял руку.
— Dek, — раздалось в наушниках; шар плавно двинулся вперёд, и Гедимин отступил на шаг. — Nu... un... shep... shi...
Шар, выплыв из портала, всем весом опустился на "подушки" защитного поля, и они просели, сплющиваясь до самой поверхности. Четыре слоя должны были бы поддержать груз, но вместо этого работали смазкой, позволяя Линкену закатывать реактор в пещеру. Держали его боковые стяжки; Гедимин, отступая, развешивал их по пещере, и шар медленно полз на него. Где-то считанные сантиметры отделяли его от стенок, где-то он, качнувшись в сторону, прошёл впритирку, и Линкен, остановив гравитационный "толкач", приглушённо выругался.
— Heta, — отозвался Гедимин, налегая на шар всем телом; его усилий еле-еле хватило, чтобы выровнять массивный груз. — Tza sulqa!
— Atta"an! — облегчённо выдохнул Линкен, и отсек снова двинулся вперёд. — Sa heta!
Реактор вышел из портала; теперь проём находился позади него. Гедимин убрал защитное поле, и шар лёг в подготовленную выемку. Стяжки по-прежнему придерживали его с боков, оставляя место для забутовки.
Передатчик мигнул.
— Хорошо лежит, — луч прожектора на долю секунды скользнул по лицу Гедимина и снова скрылся за выпуклым боком чёрного шара. — Осторожно с ним, атомщик.
Сармат усмехнулся.
— Можешь закрывать. Осторожно с мианийскими крейсерами!
— Хорошо бы нам обоим дожить до сентября, — вздохнул Линкен. — Tza seatesqa!
— Zaa seateske, — эхом отозвался Гедимин. Портала он уже не видел — только дозиметр показывал, как сигма-излучение вспыхивает, пульсирует и затухает, рассеиваясь в пространстве. Экранирующая выстилка на сводах пещеры подёрнулась красными разводами и погасла.
Реакторный отсек лёг закрытым люком к сармату, и тот на секунду замешкался, прежде чем забраться внутрь. Сердце трепыхалось, как при нехватке кислорода, и Гедимин покосился на датчик, — кислород был в норме, из запасных баллонов два оставались невскрытыми.
Щит управления всё ещё работал — реактор давно остановился, роторы замерли, но аккумулятора реакторного отсека хватало надолго. Сармат забрался в активную зону, минуту постоял там, глядя то на дозиметр, то на светящиеся колонны — и с кривой усмешкой шагнул к пульту.
— Attahanqa!
...Досаднее всего было стравливать энергию в пустоту, — Гедимин запитал от реактора кислородную станцию, крошечный отсек управления, но главный ротор всё-таки пришлось застопорить, — столько электричества не потребила бы и вся база "Маккензи". Сармат оставил реактор работать и занялся перетаскиванием камней. За этим занятием его застал подошедший Кенен.
— Сделали? — спросил он. Гедимин кивнул
— Он полностью экранирован. Даже если взорвётся, снаружи не узнают.
— Смотри, теск, — Кенен покосился на временный шлюз и поморщился. — Тут, в Кларке, нет Фюльбера. Никто не будет тебя вытаскивать. Показательно расстреляют на космодроме — и на этом всё.
20 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Вязкий ферк остывал медленно, до последнего сохраняя пластичность; защитное поле поддерживало его со всех сторон и само светилось от перегрева. Гедимин надеялся, что из множества обломков удастся собрать ротор хотя бы для одного ЛИЭГа, но в конце концов махнул рукой и переплавил ферковое крошево. В последние месяцы он не столько работал, сколько ждал, наблюдая за термодатчиками и охладительными системами; такой режим уже входил в привычку, и только изредка сармат вспоминал, как удобно было работать, когда все плавки и отливки выполнял Инженерный блок. "А теперь я сам себе Инженерный блок," — думал он, в очередной раз меняя настройки воздушного охлаждения. "Сам себе — все блоки "Гекаты". Не очень удобно..."
Защитное поле над его головой пошло рябью — кто-то постучал по нему кулаком. Сармат сверился с термодатчиками и убрал купол — температура отливок уже не представляла опасности для пришельца, даже если это Кенен в человеческом костюме.
— Гедимин? — Иджес, остановившийся на границе растаявшего купола, удивлённо мигнул. — Я думал, ты внизу
Сармат качнул головой, указывая на остывающие отливки.
— Работал с ферком.
Иджес без интереса скользнул взглядом по отлитым пластинам — это был запас ферка для будущих экспериментов — и остановился на миниатюрном роторе.
— Похоже на деталь ЛИЭГа. А это не запрещено?
Гедимин криво ухмыльнулся. База была напичкана запрещёнными производствами — один маленький ЛИЭГ ничего не менял.
— Это для госпиталя, — сказал он. — Им надо.
Иджес мигнул.
— Ирренциевый РИТЭГ для госпиталя? Для макак?! Они же тебя сдадут.
Гедимин пожал плечами.
— Навряд ли.
— Да точно, точно, — Иджес недовольно сощурился. — Как только у них найдут ЛИЭГ и спросят, откуда это...
— Сарматский трофейный, с подбитого корабля, — отозвался Гедимин. — На космодроме продают "Ицмитли" и "Стимфалиды" на "лучевых крыльях". А это трофейный ЛИЭГ.
Иджес недоверчиво хмыкнул.
— А что, по нему не видно, что он новый?
— Они прочные, если по ним не стрелять, — Гедимин едва заметно усмехнулся. — А следы износа будут. Сейчас я запущу его, а в госпиталь отдам через полгода. Новым он уже не будет.
— Ну, смотри, — протянул Иджес, подозрительно щурясь на отливку. — Досадно будет, если тебя расстреляют.
В наушниках задребезжало.
— Начинаю понимать Ассархаддона, — услышал Гедимин мрачный голос Кенена. — Со временем развешаю на базе камеры и выделю расстрельный взвод. Для начала — со станнерами. Ис, отойди от Джеда. Джед, бегом ко мне! Едешь в город. Надеюсь, ты мытый?
В капитанской рубке, куда Гедимин добрался через четверть часа (Иджес, которого не звали, остался следить за термодатчиками — ферк не вызывал у него приступов фобии, он даже рад был помочь "атомщику"), не было никого, кроме Кенена. Тот без предисловий протянул сармату десятикойновую карточку.
— Едешь в "Сю". У них повреждение фасада. До вечера можешь не возвращаться.
...Глайдер притормозил у обочины, и из шофёрской кабины долетел изумлённый свист. Гедимин свистеть не стал, но от кривой ухмылки не удержался. Фасад здания действительно был повреждён — в нём зияла метровая пробоина с неровными краями и трещинами во все стороны, будто стена взорвалась изнутри. "Бластер-разрядник," — определил Гедимин после недолгой заминки. "Но зачем стрелять в стену?"
Вылетевшие из пробоины осколки валялись на мостовой; их собирал в мусорный мешок робот-уборщик, за которым неотступно ходил местный охранник. Место "вылета" было оцеплено жёлтой лентой, рядом стоял "коп", ещё один охранял выход из здания. Непрозрачная стеклянная дверь была открыта нараспашку, внутри гудели голоса.
— Гедимин Кларк? — "коп" покосился на считыватель. Охранник вскинулся и замахал руками.
— Ага, ты вовремя, теск! Я почти всё собрал.
— Что у вас тут было? — спросил Гедимин, прикидывая, с чего начать ремонт. Опорные балки не задело — вынесло часть декоративной панели, и не так важна была прочность, как возвращение исходного внешнего вида. Кроме фасада, пострадала подсветка, — выстрел перебил кабель.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
