Профессионалы

— Приступаем, — прозвучал в наушниках голос президента.

Спустя полминуты Шойгу захлопнул крышку чемоданчика и отдал его офицеру. Больше от него ничего не зависело. Коды для разблокировки термоядерных зарядов ушли по назначению.

— Где вы находитесь? — спросил он президента.

— Въезжаем в Москву. Через полчаса буду в Кремле.

— Минитмены как раз за полчаса и долетят. А первые Трайденты будут тут уже минут через пятнадцать.

— Так сбивайте их! Поднимите в воздух истребители, задействуйте эс пятисотые. Работайте! И пусть они там все сдохнут!

Президент отключился.

— Он не успеет, — заявил начальник Генштаба, когда Шойгу передал ему содержание разговора. — Ладно, это сейчас не наша забота. Пусть этим служба охраны занимается. Давай, подключай систему Гражданской обороны. Уже можно. Это в любом случае уменьшит число жертв. И гражданские самолёты пусть сажают по возможности. А я сейчас супостатам буду тёмную устраивать. Пускай попробуют наводиться без GPS.

— Задействовать все комплексы "Нудоль" и "Тирада-2С", — скомандовал он в микрофон. — Гасите все спутники подряд, кроме наших, естественно. И МКС не трогать!

Несколько минут оба генерала армии напряжённо работали. Свои основные функции они уже выполнили, сейчас решения принимались на более низких уровнях. Но им хотелось успеть ещё хоть немного.

Подняв в очередной раз глаза на панорамный экран, министр обороны отметил, что светятся уже далеко не все изображения. Вот, мигнула и свернулась в точку картинка, транслируемая из кабинета командующего Балтфлотом. Следом за ней исчезли ещё две.

— Как думаешь, отобьёмся? — спросил он у начальника Генштаба.

— Не знаю. Но дальше рисковать всем считаю бессмысленным. Забирай Лаврова, всех кто не входит в состав дежурной смены и спускайтесь вниз. Там персонал уже заступил на боевое дежурство.

— А ты?

— Я здесь останусь. Тут моё место по боевому расписанию.

Генералы армии обнялись, молча попрощались взглядами. Герасимов отдал команду на эвакуацию всех, кроме офицеров и генералов дежурной смены, повернулся к пульту и снова с головой ушёл в работу.

Уже находясь в скользящем вниз лифте, министр обороны вспомнил, что так и не перезвонил жене.

"Ничего страшного, водитель сам разберётся. Вот смогли ли они уехать достаточно далеко, чтобы не попасть под удар?"

Министры успели буквально в последний момент. Страшный удар сотряс бункер спустя несколько секунд после того, как за ними закрылась толстая защитная дверь.

* * *

Удар, нанесённый моноблочной боевой частью ракеты Минитмен по комплексу зданий Министерства обороны на Фрунзенской набережной, был страшен. Боеголовка Mk.21 содержала термоядерный заряд W87 мощностью четыреста семьдесят пять килотонн. Это примерно в тридцать раз больше, чем было сброшено на Хиросиму. При такой мощности заряда попадать точно в цель не обязательно. Точно она и не попала. Эпицентр взрыва пришёлся на тир ЦСКА, расположенный на Комсомольском проспекте. Но это было уже не принципиально. Часть зданий зацепило краем воронки. От них не осталось ничего кроме мелких обломков. Все, что уцелело от остальных зданий комплекса, было погребено под валом, выброшенной из воронки земли.

Теоретически, эта ракета вообще не должна была долететь до цели. Как и две её "напарницы" по эскадрону, рванувшие в Александровском саду и на Арбате. Но три эскадрона баллистических ракет на Москву и ещё два, нацеленные на пригороды — это очень много. При таких цифрах вступает в действие Госпожа Статистика.

Стратеги из Пентагона понимали, что уничтожить Россию при помощи одного глобального ядерного удара они не смогут физически. Для этого число боеголовок должно быть как минимум на порядок больше. А немалую часть, ведь, ещё нужно выделить для Китая. И Иран с Северной Кореей не обделить. Поэтому основной задачей первого удара было обезглавливание страны и нанесение её инфраструктуре максимально возможного ущерба. Кроме Москвы, основными целями были крупные города, атомные электростанции, плотины и, разумеется, все без исключения военные объекты. Ударам подверглись места базирования кораблей, ракетные шахты, большая часть из которых к этому моменту уже пустовала, штабы частей, соединений и объединений, координаты которых находились в открытом доступе.

Для снижения неизбежных потерь в межконтинентальных ракетах при прорыве рубежей обороны, удар крылатыми ракетами по расположениям средств ПРО и радарам был нанесён в той же самой волне, но с небольшим опережением. Потом в дело должны были вступить бомбардировщики. Чтобы окончательно доломать инфраструктуру и вбомбить страну в каменный век.

А зачисткой радиоактивных развалин пусть занимаются европейцы и азиатские дикари. Штатам не нужна эта территория. Им нужно расправиться с конкурентами. Желательно, всеми тремя одновременно. Россия, Китай, Европейский Союз. Первых двух следует уничтожить самостоятельно, а третьего конкурента обескровят противники. И Штаты тут ни при чём. Разве это они ответственны за то, что там везде понатыканы американские базы? Никого, ведь, не неволили. Все сами на них согласились. Некоторые ещё и упрашивали.

Россия, официально, придерживалась концепции ответного удара. Но трактовать её можно было по-разному. Причём вариантов было несколько. От встречного удара, нанесённого в тот момент, когда ракеты противника будут ещё в воздухе, до "Мёртвой руки" — смертельного ответа уже после поражения. Последнее выглядело очень красиво на словах, но было практически не реализуемо технически. Часть шахт и подводных лодок, несомненно, уцелеет в процессе глобального удара. И ответит. Но "ответка" окажется во много раз слабее первого удара. И направлена она будет против развёрнутой и готовой к встрече системы ПРО. Даже если несколько ракет её преодолеют, это не будет критичным.

Встречный удар во много раз эффективней. Но при обычных условиях (если рассматривать только ущерб от действия ракет) тоже не смертелен. Во-первых, ракет не так много и какой-то их процент (отнюдь не маленький) будет сбит системой ПРО. Тем более что далеко не все ракеты придутся на континентальную часть США. Во-вторых, множество американских баз разбросано по всему миру, флот в разы превосходит российский, имеется союзник (Великобритания), которого тоже нельзя оставить без внимания. Да и в остальных странах НАТО имеются немаленькие воинские контингенты. В общем, ракет для создания неприемлемого ущерба явно недостаточно.

Тем не менее, выход есть. Континентальная часть США расположена достаточно компактно и существенно меньше России по площади. Почти в центре территории имеется супервулкан, представляющий собой пороховую бочку с тлеющим фитилём. Кроме этого, на территории страны находится несколько активных разломов. Если всю эту тектоническую механику немножко подтолкнуть, пойдут такие процессы, что Соединённым Штатам будет уже точно не до продолжения войны. Вариант практически идеальный, но как его реализовать? Во-первых, это антигуманно. Тектоническое оружие действует неизбирательно, поражая кроме военнослужащих, не только некомбатантов, но и всё население страны. В открытую на такое не пойдёшь. Да и втайне решится не каждый. Только если совсем припечёт и другого выхода просто не будет.

Во-вторых, крупные термоядерные заряды надо доставить в глубину территории противника, что тоже очень непросто. Особенно, если противник значительно сильнее экономически, находится на другом континенте и имеет многоуровневую систему ПРО.

Решение было найдено, но его реализация потребовала беспрецедентной "дымовой" завесы. Над новейшей разработкой гиперзвуковой ракеты "Кинжал" не смеялся только ленивый. О каком противокорабельном оружии, щёлкающем авианосцы как семечки, может идти речь, если его носитель МиГ-31 в принципе не способен добраться туда, где ходят авианосцы, а сама гиперзвуковая ракета не видит манёвров подвижной цели? О чём только не кричали: пропагандистский ход, пыль в глаза, "распил" бюджета.

На самом деле, ни о какой противокорабельной ракете никто и не помышлял. И никто не планировал вешать её на МиГ-31, который мог с ней взлететь, но летал медленно, недалеко и сильно рисковал при посадке. Ракета изначально была предназначена для поражения крупной наземной цели, а в качестве её носителя выступал Ту-160. Но об этом знали единицы. Бомбовые отсеки двух Белых Лебедей 22-й гвардейской тяжёлой бомбардировочной дивизии были негласно переоборудованы. Теперь вместо двенадцати крылатых ракет Х-55 в каждом размещались четыре аэробаллистические ракеты Х-47М2 с боеголовками по триста килотонн.

На взлёт оба самолёта пошли с аэродрома Энгельса вместе со всеми, но потом отделились от остальных и довернули на север. Дозаправившись в воздухе над Новой Землёй, Белые Лебеди надолго растворились в бескрайних небесах высоких арктических широт. На радарах комплекса НОРАД они могли бы появиться спустя много часов уже над Канадой. Но те были уже разрушены и больше ничего не отслеживали.

Набрав максимальную скорость и высоту, тяжёлые стратегические бомбардировщики поочерёдно выпустили ракеты, совершили разворот, и ушли обратно в Арктику. Их никто не преследовал. А ракеты преследовать и не смогли бы, так как они сразу ушли на баллистическую траекторию. Примерно через пять минут, черкнув в небе огненными метеорами, четыре ракеты одна за другой спикировали в кальдеру Йеллоустоуна, последовательно взорвавшись на поверхности расположенного в ней озера.

Термоядерные взрывы, расплескав по сторонам и частично испарив воду, вырвали в дне озера гигантскую воронку. Следом, прямо в эту воронку спикировала вторая четвёрка. Четыре термоядерных взрыва, произошли с разницей в несколько десятков секунд. Воронка стала ещё глубже. Нет, до магмы она, разумеется, не достала. Не дошла до неё и зона растрескавшегося скального грунта. Но ударные волны, многократно отражавшиеся от стен кальдеры, сформировали откольную воронку в своде магмового пузыря и изрядно взбаламутили его содержимое. И разжижили. Магма, подпираемая снизу огромным давлением, устремилась вверх, расплавляя утоньшившуюся пробку. А навстречу ей стекали по трещинам в породе воды озера. Встретились они, спустя почти сутки.

* * *

Противоатомный бункер, построенный глубоко под комплексом зданий Министерства обороны ещё в шестидесятые годы, был сделан на совесть. В дальнейшем его несколько модернизировали, но изменения коснулись только электронной начинки и систем связи. Защитные конструкции, системы амортизации и вентиляция перестройке не подвергались, и поскольку они изначально были рассчитаны на существенно больший наряд средств поражения, уверено выдержали близкий взрыв почти полумегатонной боеголовки. Помотало, конечно, изрядно. Но колебания подвески быстро успокоились.

Этот бункер, в отличие от Национального центра управления обороной, имел совсем другое назначение. Он входил в систему сооружений, заточенных под управление страной не во время скоротечного обмена ядерными ударами, а после него, в период, когда обычная инфраструктура разрушена, отсутствует нормальная связь и наверху свирепствует не совместимая с жизнью радиация. Он имел, разумеется, собственный радиоцентр, снабжённый дублированной сетью приёмно-передающих антенн, но основной упор, по старинке, был сделан на телефонную связь.

В бытность командования Корпусом спасателей Шойгу много поездил по стране, и его неоднократно выручала армейская "оперативная связь", позволяющая с помощью нескольких последовательных "живых" соединений, вручную осуществляемых военными телефонистками, дозвониться через всю страну до любого московского руководителя. При этом качество связи было таким, как будто телефон абонента стоял в соседней комнате. В дальнейшем, с появлением сотовой связи и мобильных телефонов, надобность в этом отпала, но "оперативка", оказывается, сохранилась. Просто изменилась немножко. Цифровые системы пришли на смену аналоговым. Увеличилась пропускная способность. Добавились шифровка и дешифровка сигнала. Но провода остались.

Сейчас в комнате, соседствующей с центром управления, сидела молоденькая стройная девушка с собранными в "хвост" белокурыми волосами, облачённая в приталенный китель с лейтенантскими погонами, короткую форменную юбку с небольшим разрезом, подчёркивающую стройность ножек, обутых в туфельки на каблуках. Тем, какие именно действия она осуществляла и что за оборудование при этом использовала, министр обороны не заморачивался. Ему было вполне достаточно того, что соединение с нужным абонентом устанавливалось практически сразу, после того, как он давал соответствующее указание. Или не устанавливалось вообще. И таких случаев было много. Молчали штабы армий, дивизий, подавляющего большинства отдельных бригад. В частности, из всех подразделений шестой общевойсковой армии Западного военного округа, размещённой под Санкт-Петербургом, удалось связаться напрямую только со сто тридцать вторым разведцентром. В дальнейшем связь с уцелевшими подразделениями этой армии и кораблями Балтийского флота осуществлялась через него.

Зато сразу удалось соединиться с девятисотым командным пунктом системы ПРО в Софрино, входящим в состав девятой дивизии, которая управляла противоракетной обороны Москвы, и получить оперативную информацию по количеству, ориентировочной мощности и эпицентрам термоядерных взрывов, прогремевших в столице и Московской области. Присутствующий в зале полковник Оперативного управления Генштаба, тут же отображал информацию на карте. Всмотревшись в расположение наносимых им окружностей, описывающих ориентировочный размер зоны сплошных разрушений, Шойгу непроизвольно вздохнул. Здания Государственной Думы, Совета Федерации и Правительства Москвы были расположены внутри одной из окружностей. В другую помещался почти весь Кремль. В Подмосковье некоторые окружности накладывались одна на другую: Одинцово, Баковка, Голицыно, Калининец, Внуково, Кубинка, Наро-Фоминск, Коломна, Солнечногорск, Долгопрудный. Две окружности почти соприкасались на Рублёвском шоссе.

Не дождавшись пока полковник дорисует остальные окружности, Шойгу попросил соединить его с бункером, расположенным под Кремлём. Трубку взял полковник из Федеральной службы охраны. По его словам президенту не хватило буквально нескольких минут. Боеголовка взорвалась в Александровском саду, когда кортеж уже въезжал в Боровицкие ворота. Премьер министр вместе с главами ФСБ, МВД и Росгвардии дожидались его в зале совещаний.

— Кто из руководства сейчас находится в бункере? — уточнил министр обороны.

— Никого. Только технический персонал и офицеры службы охраны.

— Молодцы! Охраняйте теперь технический персонал. — Шойгу в сердцах бросил трубку.

"Подумать только, премьер, директор ФСБ, министр внутренних дел, главнокомандующий Росгвардии. Тупо сидели и ждали. Неужели у них в такой момент не было вообще никаких срочных задач? А эти засранцы из охраны не могли настоять, чтобы они в бункер спустились. Да, субординация. Но не до такой же степени! Чтобы вообще своего мнения не иметь. Надо срочно избавляться от этого подхалимажа, в прямом смысле слова доводящего всё до абсурда".