Корпункт

— Всё, коллеги, больше не отвлекаю.

Дверь за ними захлопнулась; Иван откинулся в кресле. Первое рабочее совещание после двухмесячного безделья оказалось неожиданно утомительным, и голова гудела. Хотя, возможно, виновата была банальная духота — в комнате было жарко натоплено, даже воздух слегка струился. Буквы на книжных корешках и газетных стопках подрагивали, будто готовились соскользнуть с насиженных мест.

Иван приподнялся, чтобы открыть окно, и вдруг сообразил — подобную слабость, он уже ощущал в гостях у Александры Андреевны. Да, в тот раз всё было резче и жёстче, но сходство имелось, причём достаточно явное.

А ещё вспомнилась ночь в гостинице, когда он, проснувшись, взглянул в окно, и ему тогда померещилось, что на улице колышется темень...

Ну да, флуктуации пресловутого фона, это понятно.

Но почему они возникали в этих конкретных случаях?

Училка без обиняков заявила, что настроена к Ивану недружелюбно, и связала колебания фона именно с этим фактом. А сейчас за стенкой сидит обозреватель Борис Ильич, который тоже не в восторге от нового редактора 'Вестника'...

Гм, но ведь и в гостиничном номере Ивану приснилось, что с улицы кто-то пялится без особой доброжелательности...

Какой-нибудь конспиролог сразу бы почуял закономерность.

Но тогда пришлось бы признать — сон в гостинице был вовсе не сном, что, опять же, попахивает попсовым городским фэнтези. Да и в практическом отношении такая гипотеза ничего бы не изменила — ему, Ивану, надо сосредоточиться на работе.

Он приоткрыл форточку, вернулся за стол и занялся делом.

18

К месту добычи ауксилита Иван и редакционный фотограф приехали спозаранку во вторник. Небо ещё толком не перекрасилось в утренние цвета; лиловатая серость заполняла пространство. Карьер находился к северо-западу от горы, и заря с натугой пыталась выбраться из-за склона. В расселинах у подножья белели клочья тумана.

Сосредоточенный горный мастер растолковал газетчикам, что именно в этот час М-фон в районе залежей уплотняется нужным образом и доразведку провести проще; сообщил, что необходимые распоряжения уже отданы и дело вот-вот начнётся — надо лишь выждать пару минут.

Карьер раскинулся широко, но воображение Ивана не поразил. Не было тут ни исполинской ямы с уступами, ни циклопических механизмов — лишь вывороченная земля и несколько компактных паровых экскаваторов. Ауксилит, как объяснил мастер, залегает близко к поверхности; его можно добывать и вручную — более того, такой способ считается в ряде случаев предпочтительным, позволяя лучше сберечь магический потенциал минерала.

Погода, к счастью, не подвела — по-прежнему было сухо, а ночь обошлась без заморозков. Присутствие весны ощущалось явственно — даже гора уже полиняла, сбросив снежную шкуру; лишь у самой вершины виднелись крапинки льда.

Пользуясь паузой, Иван поинтересовался:

— А если в масштабах отрасли — это месторождение ведь, насколько я понимаю, не самое крупное? Есть и больше?

Мастер ответил с ноткой ревности в голосе, что залежи в Верхневейске на рекорд, конечно, не тянут, но всё равно важны. Объёмы добычи оставались стабильными в течение многих лет — и лишь в последнее время начали сокращаться. Существует, однако, закономерность — рядом с главной ауксилитовой жилой, как правило, залегает другая, на которую можно переключиться, если вовремя её обнаружить. В связи с чем горячие головы, мнящие себя большими экспертами, требовали начать доразведку ещё полгода назад, до наступления холодов...

— А и в самом деле, — сказал Иван, — имело ли смысл откладывать? Извините, конечно, за наивный вопрос, но ведь моя задача — объяснить ситуацию таким же несведущим обывателям, как я сам, причём простыми словами. А с обывательской точки зрения — чем раньше разведаешь, тем быстрее пойдёт добыча. Или я что-то упустил?

— Да, — ответил мастер язвительно, — упустили сущую мелочь. А конкретно — М-фактор, который влияет на геологию. Новая жила проявится лишь после того, как старая истощится до определённого уровня. До какого именно — можно выяснить только здесь, в процессе работы. Начнёте доразведку заранее — ничего не найдёте, надо точно выбрать момент. Вот такая, собственно, ситуация — объяснить ещё проще я не могу, простите.

— Нет, логика понятна — вам тут, на месте, виднее, когда начать...

— А вот некоторые ваши коллеги почему-то уверены, что разбираются в вопросе лучше меня. Рассуждают о добросовестности...

Иван, вспомнив передовицу от Бориса Ильича, хмыкнул. Новых вопросов пока задавать не стал — старательно записывал то, что уже услышал. Страницы в блокноте покрывались каракулями, рука с непривычки ныла, а в голове мелькали ностальгические мысли о диктофонах, оставшихся в старом мире.

— Внимание! — сказал мастер.

Над карьером плыл дирижабль.

Странное дело — он вроде бы не очень отличался по форме от пассажирской модели, виденной Иваном на днях, но всё равно проигрывал ей в изяществе. Под брюхом свисал длинный трос, к которому крепилась конструкция, похожая на гипертрофированный фонарь.

Разговоры на земле смолкли; фотограф приник к видоискателю.

Дирижабль медленно пролетел — буквально прополз — над диким бугристым полем, которое примыкало к карьеру, и стал разворачиваться. Зрители вздохнули разочарованно; кто-то с досадой сплюнул.

Теперь воздушный гигант двигался в обратную сторону — правда, происходило это уже на большем удалении от карьера. И снова за полётом следили с жадным вниманием, но результат оказался прежним. Не подав никаких сигналов, дирижабль совершил ещё один разворот.

Следующий мини-рейс тоже не порадовал.

— Доигрались... — пробормотал кто-то из наблюдателей.

— Я попросил бы соблюдать тишину, — ровно произнёс мастер.

И тут Иван кое-что заметил.

Трос, подвешенный к дирижаблю, отклонился назад, но дело было не в ветре — на плато царил полный штиль.

А через мгновение летучий корабль замер.

Теперь казалось — груз зацепился за что-то в воздухе, не давая продолжить рейс.

— Есть, — сказал мастер тихо, будто боялся сглазить.

Фонарь-великан на тросе замерцал оранжевым светом.

Волна нагретого воздуха, ероша жухлый бурьян, пронеслась над полем, дохнула в лицо собравшимся зрителям. Все разом загомонили, послышался смех, а мастер, достав платок, вытер пот со лба.

— Получилось? — спросил Иван.

— Похоже на то.

Экскаватор на гусеничном ходу, переваливаясь как утка, пополз в сторону дирижабля; народ гурьбой повалил туда же. Иван торопливо сделал ещё несколько пометок в блокноте и бросился догонять.

Ковш вонзился в сухую землю под свисающим фонарём. Экскаватор лязгал, кряхтел, присвистывал от усердия и плевался голубоватым дымом. Когда железная лапища выгребла очередную порцию грунта, в яме что-то блеснуло.

— Стоп! — скомандовал мастер.

В яму спрыгнули люди с кирками и лопатами — и спустя полминуты один из них держал в руках бледно-синий непрозрачный обломок размером с крупное яблоко. Обломок этот вручили мастеру, который с облегчением сказал:

— Ну, значит, будем работать.

Фонарь над головами погас; дирижабль, стронувшись с места, поплыл в сторону горы, из-за которой уже поднималось солнце. Внизу тем временем возбуждение нарастало; у Ивана было стойкое ощущение, что ещё немного — и кто-нибудь достанет пузырь с закуской. Но до этого всё-таки не дошло — то ли народ стеснялся газетчиков, то ли трудовая дисциплина была на уровне.

Подумалось мельком, что это тоже любопытный вопрос — кто, как и по какому поводу пьёт в стране текущего пребывания. Не то что репортаж — диссертацию можно было бы забабахать...

Поговорив с рабочими ещё минут двадцать, Иван решил, что пора заканчивать. Вместе с фотографом он зашагал к дороге, где дожидался таксомотор. Собственной машины у редакции не было, но спонсоры 'Вестника' оплачивали несколько деловых поездок в неделю.

Сидя в автомобиле, Иван прикинул, как начать репортаж. Можно, конечно, в новостном классическом стиле, что-нибудь вроде: 'На этой неделе была успешно проведена доразведка в пригородном карьере. Ожидается рост добычи ауксилита...'

Но это — пресно, надо больше эмоций. 'Город может вздохнуть спокойно — новая жила найдена...' Нет, ну его нафиг — отдаёт районной газетой, а то и фабричной многотиражкой с чугунным пафосом.

Впрочем, по смыслу-то всё нормально, только формулировки нужны попроще: 'Доразведка прошла успешно, добыча ауксилита вырастет — вот главный итог недели...' Как вариант — сгодится...

А заголовок? Ну-ка, Возницын, давай, тряхни стариной — в манере НТВ или 'Коммерсанта'... 'Городу вытянули жилу', ага... Нет, к подобным приколам местные ещё не готовы... Дражайшая Александра Андреевна при встрече физиономию расцарапает...

Но поиграть со словами всё-таки можно. Раньше, значит, тюкали одну жилу, теперь принимаются за вторую... И Верхневейск не захиреет экономически... 'Двужильный город' — может, попробовать?

19

Вернувшись в редакцию, он устроился за столом и начал переносить на бумагу свои задумки. Дело, однако, продвигалось со скрипом. Отсутствие компьютера раздражало неимоверно — каждую фразу, даже самую примитивную, приходилось несколько раз прокручивать в голове, чтобы сразу записать начисто, но всё равно при перечитывании абзаца бросались в глаза корявости, которые требовалось исправить. Предложение зачёркивалось, над ним появлялось новое — и именно в этот миг, как назло, в уме возникал ещё один вариант, заметно лучше двух предыдущих; терять его было жалко, и между строчками втискивалась очередная правка, выполненная мельчайшими, болезненно искажёнными буквами. Лист бумаги, ещё недавно чистый и свежий, превращался в безобразную пачкотню, не поддающуюся никакой расшифровке. Иван сминал его, выбрасывал и брал следующий...

А ещё он со стыдом обнаружил, что ему не хватает автоматической проверки правописания. То есть он, конечно, и без неё излагал свои мысли грамотно, но возникала чисто психологическая заминка. Написав какое-нибудь заковыристое словечко, Иван подсознательно ждал подсказки в виде волнистой красной черты или отсутствия таковой — но каждый раз вспоминал, что подсказки этой не будет в принципе. И опять приходилось перепроверять себя мысленно, что дополнительно тормозило работу.

Час проходил за часом. В очередной раз подавив желание зарычать и побиться головой о столешницу, Иван понял — пора сделать перерыв. Брезгливо отложил черновик и вышел из кабинета.

— Ага! — воскликнула Даша, когда он появился в закусочной. — Я уже думала, что сегодня вы не придёте! А так нечестно — вы утром в карьере были и всё должны рассказать! Нет, что жилу нашли, я слышала, но интересно же, как искали...

— Вот вы почитайте в субботу 'Вестник', мы там про всё напишем. А рассказывать вам ничего не буду, потому что зазнался.

— Ах так? Тогда я вас накормлю чем-нибудь невкусным!

— Ну, Даша, это запрещённый приём...

Орудуя вилкой, Иван подумал — надо же, как шустро тут расходятся новости. Ни интернета нет, ни мобильников — а насчёт жилы все уже в курсе. Прямо какая-то телепатия... Хотя, наверное, таксист разболтал, ну и фотограф тоже...

Важный, между прочим, момент — как выстроить репортаж, чтобы тот был не скучнее сплетен, хотя заведомо отстанет по времени? Извечная проблема бумажной прессы — собирание эксклюзива по крохам в попытке по-новому осветить известные факты...

До вечера он так и не успел дописать статью, хоть и засиделся в редакции дольше всех. Даже когда добрался домой и лёг, мысли продолжали крутиться вокруг карьера с горючим камнем. Иван знал эту свою особенность — текущая задача захватывала его целиком, и требовалось усилие, чтобы переключиться. Делать три дела сразу как Юлий Цезарь — это не про него...

Только на следующий день к полудню репортаж удалось закончить. Будь 'Вестник' не еженедельной газетой, а ежедневной, Ивана погнали бы поганой метлой за подобную заторможенность. Так что ему, можно сказать, повезло.

Отдавая рукописные листы машинистке, он сказал:

— Извините, я старался поаккуратнее, но всё равно начёркал.

— Ничего, — вздохнула та, — разберусь. Хотя почерк у вас, конечно...

— Ага, как курица лапой. О том и речь.

Мысленно пообещав тётеньке за труды если не полновесный торт, то как минимум шоколадку, он пошёл проведать коллег-писак. Катерина отсутствовала — ещё не вырвалась из цепких объятий школы. Павел же, который накануне весь день кантовался в научном клубе, уже настрочил несколько листов.

— Ну, — спросил Иван, — разобрались, что там в лесу светилось?

— Они теперь допускают, что свечение связано с переходом, но опять не уверены до конца. Говорят — не всё однозначно...

— Кто б сомневался. Можно взглянуть? Угу... За первую фразу — уже вам выговор...

Парень встрепенулся и побледнел, так что Иван поспешил добавить:

— Да не пугайтесь вы, я шучу. Но ошибка и правда есть — вот смотрите, вы начинаете: 'Как мы уже сообщали, поздней осенью в пригородном лесу наблюдался странный феномен...' Очень плохой заход. Если 'уже сообщали', то нафига мы снова об этом пишем? Читатель пожимает плечами и откладывает газету. Имеет полное право, во всяком случае...

— Ох, — сказал Павел, — да. Вы не подумайте, про информационный повод я помню, просто тут событие старое, ну и я как-то по инерции...

— Событие старое, это точно, зато подробности новые.

— Да-да, я сообразил уже. Можно прямо так и начать: 'Выяснились новые подробности о феномене, который осенью наблюдался...'

— Можно и так. Или сразу в лоб: 'Установлена связь между свечением в ельнике, которое наблюдалось тогда-то, и открытием перехода...'

— Н-нет, это слишком резко. Я же говорю — они не уверены...

— Ладно, не будем в лоб. Ну-ка, что тут дальше у вас...

Стиль у Павла был гладенький, как у прилежного аспиранта. Тезисы излагались внятно, но очень размеренно и подробно. Просмотрев по диагонали написанное, Иван кивнул и заметил:

— В целом — неплохо, только надо будет подсократить. И кое-где формулировки подправить. Вот, к примеру: 'Дискуссия о причинах возникновения упомянутого феномена продолжается по сей день'. Фраза сама по себе нормальная, но слишком академичная. Я бы упростил: 'По сей день идут споры, из-за чего возникло свечение', вот как-то так. Но я, конечно, ещё вчитаюсь подробнее, когда вы допишете и сдадите.

Иван заглянул и к обозревателю, у которого была отдельная комната. Тот не изъявил восторга при виде шефа, но вежливо пообещал, что свой текст предоставит в срок и в наилучшем виде.