Так вот, совместные действия...
Случая хуже этого — не сыскать. И, самое смешное, я точно уверен был, что Миранду Лоусон ко мне и на выстрел из "Таникс" не подпустят. Но Призрак ведь не менее точно был уверен в ином. Что я и не подозреваю о роли Виктора, почти полностью согласен с философией "за человечество" и даже не думаю искать последствия украденной в свое время информации о моем генетическом эксперименте.
Черти б взяли эту конспирацию! Но, к сожалению, здесь не один материк, раздираемый противоречиями, а я не драконорожденный герой с авторитетом бога.
Лоусон прилетела на Землю, в мой головной офис, дабы пообщаться с Хэльстромом и согласовать кое-какие нюансы, причем за моей спиной и, якобы, без моего ведома. Связано это было с поставками кое-каких технологий для лабораторий, включая техническую броню, импланты и несколько эксклюзивов от меня лично, конечно же, по заказу.
Все же, Миранда у нас — многопрофильный агент, с такими-то мозгами было бы странно, если б было иначе, н-да... Да и Хэльстром всегда был падок на красивые глазки и брюнеток. Послали квинтэссенцию его сексуальной мечты, можно сказать. И все бы прошло гладко, ведь я, до того, как в офисе оказалась именно Лоусон, уже имел продолжительную дискуссию со своим благонадежным замом по поводу того, до какой степени он может прогнуться и до какого момента стоит требовать. Хэльстром был моим ближайшим советником, и я был в нем уверен, почти как в себе, потому как наше сотрудничество подкреплялось разрешением с его стороны влезать в его мысли, когда это требуется. Рикорм был предан моему отцу, был братом моей матери, правда, двоюродным, но все равно очень близким ей, и когда узнал, кто именно виновен в ее смерти, разрешение на вторжение в его голову было получено. Все же, я должен был проверить его на причастность, а он уверял меня, что не виноват.
Предложив ему такой выход из ситуации, я считал его память и окончательно уверился в полной лояльности этого человека моим целям. В общем, все бы было хорошо и без меня, но черт возьми!
Когда рядом проплывает отлично знакомый, хоть и не самый любимый каноничный персонаж, то упускать возможность посмотреть на него, точнее, неё, вживую я просто не мог!
Накатывало привычное по таким ситуациям легкое возбуждение, смахивающее на мандраж перед битвой, а когда я шел с миской лазаньи в руках по коридорам сто сорок седьмого этажа моего небоскреба, меня еще и отвлекали удивленные рожи всех подряд, потому как свежая лазанья — это не то, что можно было увидеть здесь часто. Столовые на тридцать третьем и сто пятом спасали народ от голодной смерти вследствие трудоголизма, но до ресторана с первого или кофейни с двадцатого им было далеко. А лазанью я делал самостоятельно, на оккупированной мною кухне вышеупомянутого ресторана, из лучших продуктов и по самому что ни на есть настоящему итальянскому рецепту.
Мое появление должно было быть в духе... Ну, в моем, несравненном и непревзойденном, так сказать.
До сих пор забыть не могу свои знаменательные похождения в качестве повара.
Накормив императора рагу с замедленно действующим ядом, я успел не только уйти из замка, но и покормить этим же блюдом придворных, того "Пенитуса Окулатуса", кто знал все о готовящемся покушении, и парочку стражников из особо любопытных. В общем, всем настало счастье, включая Астрид, тогдашнюю главу ассасинов, которая наконец-то поняла смысл древних заветов Братства.
Сейчас мое поварское искусство также служило делу и было импровизацией, но цель была совершенно иная. Отвлечение внимания и дезинформация для понатыканных то тут, то там в моем офисе жучков. Я чувствовал их расположение, но прекрасно понимал, что лучше знать, где есть наблюдение, и не говорить там на серьезные темы, чем потом еще раз сканировать небоскреб при помощи собственных сил. А я в этом мире совершенно не супермен и совсем не N7, как ни прискорбно это признавать. Да, биотикой приложить слегка, в снайперке наведение до идеала довести, полечить или поколдовать, что-нибудь призвав и потратив на это треть резерва вместо одной десятой, в стиле прошлой жизни — это я могу, но я побеждаю только жизненным опытом, мозгами и импровизацией, и не иначе. Будь по-другому, я бы постарался заменить Шепарда собой, чтобы все проконтролировать, но как был я героем в кавычках, так и остался, не смотря на свою эпичную смерть.
И вот сейчас я, как и в тот раз, механически поправляя головной убор — сейчас это была бейсболка с символикой уже выпущенной третьей части "Веры Убийц", ожидал непонятно чего. Толчка сзади от шеф-повара не последовало, да и за дверью был не двойник императора. Но игра на грани фола роднила ситуации друг с другом. Да что это я, черт подери?! Буду бояться какую-то каноничную стерву? У нее ведь даже есть слабые места! Сестра ее — Иллиум круглый, найти можно. Генокод — при желании можно состряпать вирус на коленке. Комплексы — опять же, тоже слабое место, правда, только при более близком общении. Компромат на ее босса, связанный с его контактами с Генри Лоусоном — вообще заставит ее сторону поменять! А я, все же, бывший император, хотя это не совсем мой выбор, просто кто, кроме меня?
Да и драконьи огни, разрушенные во времена Кризиса Обливиона, надо было восстанавливать, а это миссия покруче объединения Империи. Восстановление ритуала по обрывкам сведений. Тщательные раскопки древних двемерских городов, потому как оказалось, что двемеры в свое время приложили руку к закрытию Нирна от крупного влияния сущностей, вроде даэдра, потому как им было необходимо подспорье в борьбе с прочими эльфами, не признававшими власть разума и логики, но молившимися даэдра и аэдра.
Но именно аэдра, Акатош, бог-дракон, помог в свое время прикрыть, так сказать, лавочку для таких поработителей душ, как Молаг Бал или Мерун Дагон. И именно после создания Первой Империи прекратилось создание таких существ, как моя обожаемая Серана, чистокровных вампиров, Дочерей Хладной Гавани... Я хотел не допустить такого разброда, какой был, когда я только начал свой путь в Нирне, повсеместно просто потому, что на наш План начали прорываться различные совершенно нежданные силы. Они негативно влияли на мир и существ в нем, а мне пришлось пользоваться дарованной мне кровью дракона и закрывать Нирн от прорывов при помощи восстановления утерянного ритуала и реконструкции Амулета Королей конклавом мастеров-зачарователей со всего Тамриэля. У нас с Сераной, избавившейся, кстати, от вампиризма просто потому, что ей хотелось детей, было трое наследников, которые вряд ли передерутся за власть, потому как они были воспитаны на примерах из моей практики, как историка, а потому мыслить логически и непредвзято научились. Я, как мне кажется, даже сильно за них не беспокоюсь — взрослые уже, да и своих детей, полагаю, воспитают так же.
В этом мире все мои слабые места придуманы мной, а настоящих никто не знает. Да и не слишком я спешу этими самыми местами обзаводиться — ни постоянной женщины, ни продолжения рода...
Я пнул пяткой деревянную дверь, наподдав ей биотикой, и вошел в кабинет спиной.
— Привет! — мой жизнерадостный возглас заставил посмотреть на меня как Лоусон, так и Хэльстрома. Мой зам пялился на меня совершенно непонимающе, но он уже привык к моим причудам и потому без всякого стеснения выразил лицом всю гамму от обескураженности до раздражения. — Пробуй!
Стараясь не глядеть на Миранду, что у меня отлично получалось в виду неплохого опыта в подобных притворствах, я поставил на стол, прямо на бумаги, свое блюдо. Я, предвкушая удивление и вкуснейший обед, мечтательно улыбнулся, сформировал омни-клинок и начал филигранно разрезать многослойную вкуснятину, источающую запах, всегда заставлявший урчать животы во всех мирах! Лоусон была немного ошарашена — это я заметил периферическим зрением, а вот Рикорм наконец прослушал сообщение, пришедшее ему пол часа назад — я надеялся, он все же отвлечется от наверняка познавательного разговора с красавицей, но не судьба. Внимание Миранды было рассеяно, потому ему удалось получить инструкции и даже прокрутить их в голове напоследок, до того, как его вмешательство могло потребоваться.
— Простите, — раздался полузнакомый, весьма приятный голос с минимумом эмоций, но вызывающий некую легкую дрожь у любого здорового гетеросексуального мужика. Похож на игровой, как ни странно, — вы точно уверены, что вы зашли вовремя и именно туда, куда вам было необходимо?
— Прошу прощения, мисс Лоусон, — покаянно вздохнул Хэльстром и посмотрел на меня. Я пообещал ему взглядом кары небесные за непослушание и лучезарно улыбнулся, показывая ровный ряд отличных зубов. — Я должен ввести господина Хэмминга в курс дела, раз уж он здесь.
— Лазанья остывает, — пожурил его я, наконец дорезав самодельную вкусноту. Блюдо получилось поистине огромным, но ел бы и ел! Тем более, я уже около девяти часов и крошки в рот не брал. — Сам готовил. Ты же знаешь, сегодня у меня ежемесячный день отдыха!
— Да-да... — закатил глаза Рикорм. — Я, кстати, сегодня благодаря твоему отдыху почти ничего не ел, потому совершенно не против. Но может быть нам стоит перебраться куда-то подальше от бумаг и официальных дел? К тому же я сомневаюсь в том, что твоя лазанья все-таки является съедобной... Хотя пахнет... Давай я подпишу эти документы, и мы поднимемся в твой пентхаус, — предложил Хэльстром. — Там и поедим. Не хочется леди задерживать...
— М-м-м...
Я уже жевал один из кусков, держа его перед лицом и стараясь не развалить его прямо на свою любимую футболку с популярным уже даже в этой Галактике символом моей Империи, черным на сером фоне.
— А что за документы, друг мой? Как ты мог, я ведь тебе доверял, — сокрушенно покачал головой я, заставив Миранду напрячься, — а ты мало того, что в мой законный день отдыха встречаешься тут с какой-то, — я почти брезгливо смерил девушку взглядом, вызвав у нее закономерное негодование, правда, где-то в глубине души, ведь на лице я ничего не заметил, — так ты еще и есть не хочешь, что дают. А ведь это вкуснейшая лазанья... Если хочешь, мы и девушку накормим.
Я посмотрел на Лоусон уже более задумчиво, в конце концов остановив взгляд на вырезе ее делового костюма, кстати, ей он очень шел, и в нем она не была похожа на... кхм.
Не хочу повторять фразу азари-наемницы из миссии на лояльность "Чудо-ребенок", но... Такая облегающая одежка, как в игре, была несколько пошлой, хоть и броней. И замечание про "одеваться как шлюха" было воспринято мной при прохождении, как "ну наконец-то, хоть кто-то подъебал тебя, ледышка". Хотя человеком Лоусон и в игре была интересным — прекрасно понимаю тех, кому она нравилась...
Мои размышления были прерваны самим, собственно, объектом этих размышлений, и я сосредоточился на мысленном построении последующего разговора, дабы добиться необходимого мне результата.
— Простите, мистер Хэльстром, — обратилась к моему заму Лоусон, игнорируя меня, что понятно, если судить по ее знаниям обо мне. — Мне, наверное, стоит уйти...
— Нет-нет.
Я прошел к стене за креслом, где восседал Хэльстром. Помогая себе биотикой в переноске блюда с лазаньей, я при помощи нажатия пары кнопочек сдвинул в сторону картину, где был изображен мой дед, по чьей внешности была смоделирована и моя, кстати. Приложив условно чистую руку к сканеру отпечатков, я заставил дверь отъехать в сторону.
— Сейчас, погодите... — я смыл сок и подставил ладони под дезинфектор. — Вилка, вилка, нож, нож... — пробормотал я себе под нос, доставая нужные приборы из ящичка. — Рикорм! Подготовь документы, я их просмотрю. Мало ли чего, — я начал насвистывать что-то вроде темы из "Убить Билла" под напряженное молчание за спиной и наконец поставил позабытую лазанью на барную стойку. — Мисс, вы не откажетесь от моей стряпни, потому что это мой небоскреб, мой этаж, мой кабинет и моя, — я выделил последнее слово голосом, подпустив в него властности, — стряпня!
— Спокойно, Лейф, — немного испугался промелькнувших в моих глазах искр биотики Хэльстром. — В документах все в порядке, можешь мне поверить! Да и если леди не хочет обедать в нашей компании, стоит ли ее заставлять?
— Я над этой штукой почти два часа горбатился! — возмутился я, яростно снимая бейсболку и комкая ее в руках, чтобы в порыве актерства не запульнуть ее в стену или пол. Это было бы уже слишком. — Ты же знаешь, я болезненно отношусь к своим хобби! Меня сегодня еще эти придурки из "Рубикона" расстроили.
— Каким же образом тебя, — посмеиваясь, уточнил Хэльстром, — эти бедняги могли расстроить?
— Эти дураки решили поздравить меня с днем рождения за день до праздника, потому как один из них собрался в отпуск с женой, но поздравить хочет вместе со всеми.
— Ну, это вроде приятно... — засомневался Рикорм, но его усмешка и предвкушено поблескивающие глаза выдавали любопытство.
— Ага. Они собрали мне броню, идентичную броне даэдра из нашей последней игры! Ну ты помнишь... Ты представляешь себе, как в ней выглядит альбинос с волосами до плеч? Да я на демона был похож! Я именно поэтому подстригся, если ты не заметил! А потерю волос я воспринимаю почти как тот Самсон из библейских сказаний, ну ты помнишь...
Рикорм растерял всю оставшуюся после моего появления серьезность нереально крутого бизнесмена и просто неприлично заржал, удивив Миранду до такой степени, что это даже стало видно по ее лицу, кстати, весьма и весьма похожему на игровой вариант, только гораздо живее, красивее и, к счастью, намного привлекательнее, хотя на то это и жизнь. Серана тоже отличалась от игровой — на самом деле глаза вампиров загорались специфическим светом только лишь при использовании ночного видения или после долгого голода. Но... Если честно, мне немного больно вспоминать о той, кого я любил, и с кем мы вряд ли встретимся еще. Серана была мне дорога, это точно...
Губы Лоусон были немного тоньше и аристократичней, чем у игровой, ну а волосы чуть по-иному уложены, хотя тут, наверное, дело в женском непостоянстве. Я, подозреваю, слишком засмотрелся на ее лицо, потому как словил недоуменный взгляд её не совсем естественно голубых глаз. Смешавшись, я перевел свое внимание на лазанью и начал перекладывать кусочки по тарелкам.
Хэльстром освободил место на столе от бумаг — кстати, не смотря на повсеместное распространение высоких технологий, большая часть договоров распечатывалась, насколько я знаю, только лишь для лучшего ознакомления и только перед их подписанием. Конечно, были и КПК, и омни-тулы, но старая-добрая, хоть и с трудом рвущаяся в данном частном случае, бумага была для меня приятной отсылкой к не менее старым и добрым традициям.
