| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Константин вытащил сигарету и убедившись, что поблизости людей не видно, закурил.
— Хоть так горечь собью, — пробормотал он, — все равно скоро бросать придется.
За рощей дорога слегка свернула, и друзья пересекли реку по каменному мосту шириной метра три. Константин затянулся последний раз и швырнул окурок в воду. Сразу за мостом начался частокол, огораживавший немаленькую усадьбу. Над открытыми воротами висел деревянный щит с изображением быка в короне.
— Ага, это, наверное, и есть таверна дядюшки Гастона, — предположил Константин, — зайдем?
— Давай, — согласился Борис, — только знаешь, не охота чтоб нас за слуг каких-то принимали. Надо что-либо на голову нацепить. У тебя что есть в этом смысле?
— Панама есть от солнца, — Костя снял с плеча сумку, достал оттуда песочного цвета панаму и одел на голову.
— То, что доктор прописал. А у меня бейсболка есть, — Борис натянул бело-голубую кепочку с длинным козырьком и эмблемой 16-й Маккабиады17.
Друзья поднялись на крыльцо и зашли в таверну. Большой зал был практически пуст. Только в дальнем конце молодая женщина в длинном коричневом платье и переднике скребла один из четырех массивных столов, за каждым из которых могла спокойно поместиться дюжина человек. Она равнодушно взглянула на вошедших и продолжила свое дело. У другой стенки, рядом со стойкой, мальчишка лет восьми выкладывал поленницу дров возле очага. Увидев посетителей, он прекратил свое занятие и нырнул в дверь за стойкой. Через полминуты оттуда вышел относительно высокий по нынешним временам — где-то за метр-семьдесят, шатен в серой рубахе и штанах цвета хаки. Объемистую выпуклость на месте талии обтягивал фартук из небеленного полотна. Увидев гостей он расплылся в улыбке и всплеснул руками, как будто встретил давно пропавших родственников. Вне всякого сомнения это был сам дядюшка Гастон. С явно выраженным сангвиническим темпераментом он начал хлопотать вокруг наших друзей. Усадил их за стол, послал служанку в погреб за вином а сам в это время принес тарелку с копченным окороком, глиняные миски и горшок с гороховым супом в котором плавали кусочки баранины. Только тут Борис с Костей вспомнили, что их "временные" ложки не пережили завтрака. На вопрос Константина трактирщик совершенно не удивился и моментально принес две слегка щербатые оловянные ложки. Тем временем, служанка принесла кувшинчик с вином, а трактирщик выставил на стол глиняные стаканчики емкостью примерно грамм на сто двадцать. В кувшинчике оказалось на удивление неплохое бордо. Через полчаса друзья почувствовали, что впервые за двое суток наелись досыта, причем настолько, что даже отказались от предложенного на закуску сыра.
Слегка осоловев от сытного обеда и выпитого вина, Борис жестом подозвал трактирщика, который следил как мальчишка разводит огонь в очаге.
— Зачем, — удивился Константин, — ты хочешь еще чего-то заказать? Мы же вроде наелись.
— Не хлебом единым... — Борис назидательно поднял палец, — я хочу его на информацию раскрутить.
Дядюшка Гастон шустро подскочил к столу, рассчитывая получить еще какой-либо заказ. Узнав, что посетители хотят просто поговорить, он сначала состроил рожу и заявил, что ему надо готовить ужин, да и других дел много. Потом, щелкнув ногтем по опустевшему кувшинчику заявил, что разговаривать всухомятку вредно для горла, но, если уважаемые гости закажут еще один кувшинчик вина, он с удовольствием посидит с ними за стаканчиком.
— Вот же пройдоха, — засмеялся Константин и махнул рукой — давай, мол, неси.
Гастон подхватил кувшинчик и шустро метнулся в дверцу за стойкой. Вернулся он значительно быстрее служанки, с полным кувшинчиком, с тарелкой с нарезанным сыром и еще одним стаканчиком для себя, любимого. Разлив вино он присел за стол и стал охотно отвечать на вопросы. Друзья узнали, что в молодости он был копейщиком в баронской дружине, но уже лет двенадцать как осел в этом городишке. Женился на дочери прежнего владельца таверны и вложил в его дело свои накопления. Тесть умер пять лет назад, и он сейчас полноправный хозяин. У него есть три сына, старшие двое уже помогают по хозяйству — он кивнул в сторону мальчугана у очага. Дела пока идут неплохо, но через месяц начнутся дожди и до весны путешественников почти не будет. Только местные будут иногда заходить, чтобы пропустить стаканчик вина. Монастырь рядом — это хорошо. Паломники из благородных, или просто кто побогаче, останавливаются у него. Сдает он четыре комнаты по три денье за сутки. Конечно в монастыре может и дешевле, но у него не в пример уютнее и чище, и безопаснее. Вот прошлым летом мавританские пираты налетели на городок. Пограбили малость. Убили всего двоих, но больше дюжины увели в рабство — в основном молодых девушек и мальчишек. Они их в гаремы продают, а из мальчиков евнухов делают. А у него частокол стоит. Ворота закрыли и отсиделись. Конечно, полноценную осаду им бы не выдержать, но пираты тоже торопились, пока их графские войска не перехватили. Им отсюда до моря шесть лье идти. Конечно, несколько домов они пожгли. Таверну тоже поджечь пытались, но Гастон того лучника, что зажигательными стрелами кидался, из арбалета подстрелил. Жаль не убил, а только ранил, ну да ладно, главное, что свою семью и постояльцев защитил. Так, что если господа хотят ночевать в кровати, а не на топчане, то у него как раз есть свободная комната.
— Может и захотим, — согласился Константин и пояснил Борису по-русски, — разница в один денье, так может без клопов и не рядом с хлевом.
— Я конечно не возражаю, — задумчиво протянул Гальперин, — только что-то мы слишком резво тратим нашу небогатую наличность. Как бы совсем на мели не остаться. Мы еще за обед не расплатились.
— Не бойся, со мной не пропадешь, — Костя был полон оптимизма.
Следуя заветам Дейла Карнеги и Глеба Жеглова, что для человека нет более интересной темы чем он сам, Константин расспрашивал дядюшку Гастона о семье, делах и ненавязчиво о том, что вообще происходит в городке. Они узнали, что примерно через неделю начнется сбор винограда и все будут давить вино, а сразу после этого придет пора собирать яблоки и делать сидр.
— А что, вы тоже этим занимаетесь, — поинтересовался Константин.
— А как же, у меня и сад есть и виноградник на двести кустов. Моего вина правда на весь год не хватает. То, что мы сейчас пьем — это я у соседей купил пяток бочек по двенадцать су за штуку. В прошлом году у меня незадача вышла. Несколько бочек вина пропало — плесенью вино покрылось. Пришлось свиньям споить. Не у меня одного, у многих вино пропало. Поговаривали, что ведьма какая-то вино сглазила, но никого конкретно обвинить не смогли.
— Небось бочки грязные были, — скептически усмехнулся Борис, — на ведьму оно конечно проще свалить. Эх не знают они про бритву Оккама.
Константин перевел трактирщику сентенцию про грязные бочки, но дядюшка Гастон возмущенно замахал руками — бочки моют, скребут и пропаривают каждый год перед тем как заливать молодое вино. А у него, так вообще бочки новые были.
— А бочки вы окуривали, — Костя вспомнил процедуру домашнего виноделия, с которой сталкивался в юности у своих Белгород-Днестровских родственников.
Трактирщик не понял, о чем речь и Николаев сразу просек возможность улучшить их финансовое положение.
— А если я тебе расскажу, как сделать, чтобы вино никогда не плесневело, — Константин наставил на него палец, — а кроме того вино у тебя будет чистое, без мути и вкус будет лучше. Что ты нам за это дашь? А еще я секрет знаю, как сделать чтобы вино не скисало.
Дядюшка Гастон задумался, поглаживая свою коротко стриженную, курчавую бородку.
— Ты что ему впариваешь, Костя, — поинтересовался Борис.
— Сульфитирование и пастеризацию. Пастеризация — понятно, до нее еще лет триста, но удивляюсь, что они сулфитирования не знают. Его еще древние греки использовали.
— Эх, чего только греки в вино не совали — и орехи и яблоки, и молотые бычьи рога. Далеко не все, что они делали нашло распространение. Вот выдерживать вино в дубовых бочках они не додумались. А сульфитирование, если я не ошибаюсь широко распространилось, то ли в восемнадцатом, то ли в девятнадцатом веке. А пастеризацию, я читал, китайцы еще в двенадцатом веке использовали.
В этот момент трактирщик вышел из своих раздумий и предложил зачесть за секрет стоимость обеда и ночлега.
— Так дело не пойдет, — покачал головой Костя, — ты нас за дураков не держи. Сколько обед стоит?
— Один денье плюс еще один денье за вино.
— Значит с ночлегом это будет пять денье. А вино ты купил по двенадцать су за бочку, а продашь по кувшинчику ливров, наверное, за пять.
— Не получится, — замотал головой Гастон, — Это с приезжих я беру по оболу за кувшин вина, а с местных вполовину меньше, а то ко мне никто ходить не будет.
— Не важно, — отмахнулся от возражений Константин, — все равно ливра три прибыли с бочки имеешь. А нам предлагаешь секрет, который тебе несколько бочек в год спасет отдать за десяток кувшинов вина. Борис, — обратился он уже к другу, — отдай ему его пару денье и пошли. Продадим секрет кому-либо пощедрее.
— Ха, — усмехнулся трактирщик, — а здесь в городке вы ни у кого больше десятка денье не найдете. Ну может у кузнеца с пол-ливра наскребется.
— Ну не здесь, так в следующем городке найдем, — продолжал блефовать Николаев.
— А сколько же вы хотите за свой секрет, — в глазах Гастона желание не упустить выгоду боролось с жадностью и природной осторожностью, — И вообще может у вас и секрета никакого нет. Как я проверю. Молодое вино только недели через три будет. Если я вам заплачу, а вино до весны не доживет?
Константин задумался. Борис, который уже понимал осситан почти без проблем, шепнул на ухо другу: "Можем показать на пастеризации молока, технология та же".
— Молоток, — Костя хлопнул его по плечу и повернулся к трактирщику.
— А если мы тебе докажем, заплатишь нам десять ливров?
— Что вы, — замахал руками Гастон, — у меня при всем желании таких денег нет. Да и как вы докажете?
— Молоко у тебя есть?
— Сейчас нет, то, что утром надоили уже заквасилось. Вот солнце сядет, скотину с пастбища пригонят, тогда и свежее молоко будет. А зачем оно вам?
— Этот секрет если к молоку применить, оно дольше храниться будет. Вот тебе еще одна выгода. Сможешь молоко на продажу возить.
— Все равно не могу, — дядюшка Гастон явно впечатлился, но продолжал торговаться, — за такие деньги можно пару хороших коней купить.
В результате последовавшей получасовой торговли они договорились, что секретная технология никому больше в округе не достанется, а приятели получат за нее три ливра, четырехлетнюю кобылку и небольшую бричку. А также продукты и вина на дорогу. Кроме того, они будут бесплатно жить и питаться у Гастона три дня, и еще тот оплатит расходы на оборудование. Наконец ударили по рукам и Константин, получив пять су задатка и четыре оловянные ложки, потащил друга обратно в кузницу.
— Слушай Костя, зачем тебе столько ложек?
— Как зачем, две ложки нам с тобой кушать, а еще две — ты уверен, что у кузнеца олово есть?
— А черт его знает.
-Вот, а если вдруг нет, чем котелок лудить будем? А еще пастеризатор лудить надо.
— Костя, а ты уверен, что в тебе еврейской крови нет? — засмеялся Борис, — ты на один вопрос двумя отвечаешь.
— Да ну тебя. Ты же одессит, Борька. Сам знаешь — в Одессе все крови так перемешались... Да и не верил я никогда в эти теории чистоты крови. Смердит от них.
— Зато ты видно слишком долго в Воронеже живешь — шутки перестал понимать. Ладно, не бери в голову. Ты, кстати, уверен, что мы пастеризатор сможем сделать?
— Да там ничего сложного нет. Конечно, четырехкамерный пастеризатор с температурной стабилизацией, да тонн на пять молока в сутки, мне при этой технологии сварганить было бы затруднительно. Но на пару крынок — раз плюнуть. Можно было бы и в нашем котелке пастеризовать молоко. Поставить его в горячую воду на полчаса, а потом охладить. Это медленная пастеризация, у нее свои недостатки есть. Но тонкостенный лучше. Быстрее работать будет. Интересно, кузнец трубки умеет делать?
— А мы как в армии сделаем, — опять засмеялся Борис, — не видел — покажем, не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Но думаю, что заставлять не придется. Он хоть и с гонором мужик, но за своим словом стоит и, мне кажется, новыми вещами интересуется.
Когда они зашли в кузницу, их заказ был уже практически готов. Полукруглый котелок отсвечивал красным на верстаке под лучами заходящего солнца, в то время, как подросток-подмастерье надраивал его бока мокрым песком. Изготовлен котелок был качественно. Конечно с литым сравниться ему было сложно, но стенки были прокованы до одинаковой толщины миллиметра в четыре по всей поверхности, с бортиком по краю. Константин внимательно осмотрел его и недостатков не заметил кроме одного — подвешивать котелок было не за что. Кузнец слегка удивился замечанию, сказав, что котелок либо ставят в печь, либо на камни, между которыми разжигается огонь и продемонстрировал деревянную ручку с тремя железными крючками. Цепляясь этими крючками за бортик, можно было снять горячий котелок с огня не обжигаясь. Тем не менее, спорить он не стал и, руководствуясь Костиным рисунком, за несколько минут вырубил из обрезков медного листа и приклепал к котелку ушки. Затем из тонкого железного прута согнул ручку.
— Ну что ж, хорошая работа, — Константин принял готовый котелок и протянул мастеру Жильберу и протянул ему две маленькие монетки, — вот твои остальные два су. А хочешь узнать, как сделать медную посуду безопасной — чтобы ее не надо было драить каждый день?
Кузнец заинтересовался, но, когда Николаев дал ему понять, что за знания надо платить, его интерес резко пошел на убыль. Он явно предпочитал, чтобы платили ему. Даже обещание нового заказа не слишком подвигло его в нужном направлении. В свою очередь Косте совсем не улыбалось искать другого кузнеца, который бы мог сделать пастеризатор. Наконец, вдоволь наторговавшись, они сошлись на том, что кузнец уступает доставшееся ему по случаю оружие всего за два ливра и в дополнение получает секрет лужения медной посуды и способ изготовления ножниц, которые в отличие от пружинных не требуют многократной закалки и отпуска.
— Ох, утомил, — вытер взопревший лоб Константин, пока кузнец ходил за свертком.
— Но зато мы теперь с оружием, — Борис передал ему деньги, — плохо только, что у нас всего пару су с мелочью осталось.
— Ничего, вот пастеризатор сделаем, — Костя махнул рукой, — Гастон нам и заплатит и транспортом обеспечит. Дальше как белые люди поедем.
— Его сначала сделать надо, — Гальперин оставался настроен скептически, — поверхность перед лужением протравить бы не мешало.
Кислоты у кузнеца не оказалось, равно как и олова. Пришлось отшлифовать внутреннюю поверхность котелка мелким песком и промыть для обезжиривания шампунем, маленький пузырек которого Борис прихватил, уходя из мотеля в Лиможе. На лужение котелка ушла всего половина ложки. Красноватый снаружи и белый внутри котелок смотрелся красиво. Мастер Жильбер с интересом осваивал новую технологию и выглядел довольным. Однако, когда Константин нарисовал ему современные ножницы, он хлопнул себя по лбу, выругался, а затем рассмеялся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
