— Плохой, плохой Добби! Добби не смог остановить Гарри Поттера, и Гарри Поттер в страшной опасности!
— Постой, что значит 'остановить'?
— Большая беда происходит в Хогвартсе! Гарри Поттер не должен был ехать в Хогвартс! Добби хотел предупредить Гарри Поттера о беде! Добби ждал, Добби долго ждал Великого Гарри Поттера! Но Гарри Поттер так и не появился, и Добби испугался, что Гарри Поттер поедет в Хогвартс, ничего не зная о беде. Добби решил, что если Гарри Поттера не пустят в Хогвартс, то Гарри Поттер будет в безопасности. Добби знает, что Гарри Поттеру нельзя колдовать не в Хогвартсе и Добби...
— Так это ты подставил меня летом?
— Добби не хотел, чтобы Гарри Поттер пострадал в беде! Но Гарри Поттер все равно поехал в Хогвартс! А беда уже началась! Добби решил, что его бладжер заставит...
— ТВОЙ Бладжер?! Ты же меня чуть не убил! Как только смогу встать, я придушу тебя!
— Добби привык к угрозам, Добби грозятся убить по пять раз в день.
— И я даже догадываюсь, почему!
— Но Добби не хотел убить Гарри Поттера, нет, никогда не хотел! Добби хотел спасти Гарри Поттеру жизнь! Лучше отправиться домой, тяжело раненым, чем оставаться здесь! В любом месте будет лучше, чем в Хогвартсе, когда Тайная Комната открыта снова...
Неожиданно, Добби замер на месте.
— Добби должен уйти!
С громким хлопком, Добби исчез. Дверь отворилась, впуская внутрь мадам Помфри.
— Мистер Поттер, что это был за шум?
— Просто неприятный сон.
* * *
Когда Гарри через три дня был выписан из больничного крыла, 'чрезвычайное положение' уже было отменено. Каким-то чудом, учащихся удалось удержать в узде, и взрыва не последовало. Возможно, помогли предпринятые меры по изоляции факультетов друг от друга. Или же, свою роль сыграла высказанная кем-то мысль, что разборка со Слизерином — это конечно хорошо, но проблему с квиддичным кубком не решит.
Так или иначе, но страсти слегка поутихли, и школа больше не напоминала пороховую бочку. Конечно, никто не собирался о чем-то забывать, и оставлять все как есть. Просто ярость и ненависть сменились холодной, расчетливой злостью. В недрах Гриффиндора, Рейвенкло и Хафлпаффа зрели планы, которые позволили бы не просто отомстить змеям, но и как-то повлиять на их пока недосягаемое положение в турнирной таблице. И лишь вопросом времени было, когда львы, вороны и барсуки решат объединить свои силы.
Гарри и Гермиону все это заботило не сильно. Пробравшись в свой секретный класс, они обсудили гораздо более важные проблемы.
Первым делом, Гарри сообщил о ночном визите Добби, о котором умолчал во время разговоров в больничном крыле.
— 'Хотел спасти'?! И для этого убил тебя? Да он сумасшедший! Его лечить надо! Я ему лично эвтаназию устрою! — размахивала палочкой Гермиона.
Дав подруге успокоиться, Гарри обратил ее внимание на последние слова, сказанные Добби перед исчезновением.
— Он упомянул Тайную Комнату. И, похоже, 'беда', о которой он постоянно говорил, как-то с ней связана.
— Гарри, а тебе не кажется, что история повторяется? Тебя опять хотели убить во время игры, заколдовав спортивный инвентарь. Опять имеется некое помещение, содержащее в себе источник неприятностей. Учителя опять ведут себя так, словно ничего особенного не происходит.
— Осталось только узнать, что во всем виноват учитель по защите. Который, кстати, снова выглядит как ни на что не годный идиот.
Гермиона, по привычке хотевшая что-то сказать насчет оскорбления учителей, и уже набравшая для этого воздуха, осеклась. Вздохнув, она согласилась со своим другом.
— ...Ты прав, как учитель он ни на что не годен. Да и 'учебники' у него... забавные.
Еще немного обсудив нападение на кошку Филча, и при чем тут может быть Тайная Комната, друзья смогли сделать пока только один вывод — в случае чего, рассчитывать можно будет только на себя, как и в прошлом году.
Наконец, они перешли к самому главному.
— То, что с нами происходит, ненормально даже по меркам волшебников! Я нигде не видела упоминаний, чтобы кто-то мог оживать, разбившись насмерть. Не просто выжить после тяжелых травм, а именно ожить после смерти. Да еще и пообщаться с кем-то мысленно в процессе. Причем не просто пообщаться, а ощущать при этом чужие чувства и эмоции, как свои собственные. И это уже второй случай за полгода!
— С тобой было не совсем так. Ты ведь тогда почти сразу вернулась в свое тело.
— Думаю, тут дело в том, как именно мы умерли. Мое тело никак не пострадало, смертельное проклятие не причиняет вообще никаких телесных повреждений... кроме, собственно, смерти. Ты же, упав с большой высоты, получил очень тяжелые травмы, скорее всего, просто не совместимые с жизнью. Вот и смог вернуться только после того, как мадам Помфри тебя подлатала.
— Хм, похоже, оба случая действительно из одной серии... Вот только почему меня притянуло именно к тебе?
— Может, не именно ко мне, а просто к ближайшему человеку? Я ведь бежала впереди всех.
— Игроки на метлах были ближе.
— Тогда не знаю.
— Возможно, мы что-нибудь найдем в 'менее распространенных' книгах, посетив Лютный. Как там наше зелье, кстати?
— Все по плану, мне удавалось проскочить сюда, несмотря на запрет ходить по школе. Твоя мантия творит чудеса. В общем, к концу месяца у нас будет полный котел Оборотного зелья. На Рождественских каникулах можно будет сделать вылазку.
— Сначала стоит попробовать в школе, чтобы привыкнуть. Как-то не вдохновляют меня иллюстрации из 'Сильнодействующих зелий'.
— Этим и займемся на наших 'особых' занятиях. Учитывая 'Приор Инкантато', использовать заклинания лучше не стоит. Поверить не могу, что нас могли раскрыть в любой момент! Если бы кто-то захотел проверить наши палочки, когда мы возвращались в гостиную, он бы сразу увидел кучу смертельных проклятий! Я боюсь даже представить себе последствия...
— Можно пока поискать информацию об этом заклинании, чтобы узнать, как его можно обмануть. В крайнем случае, на Рождество купим себе еще по одной палочке.
— Так или иначе, но темп занятий нужно несколько сбавить. Помнишь что сказала мадам Помфри о близости истощения? Мы ведь под конец тренировок едва не валились с ног...
Гермиона неожиданно замолчала, словно пораженная неожиданной мыслью. А потом начала быстро бормотать, пытаясь уловить внезапную догадку.
— Я ведь ничего не почувствовала пока... Да и ощущения похожи... Вроде сходится...
— Гарри, ничего пока не спрашивай, хорошо? Нужно кое-что уточнить, можно мне взять Хедвиг?
* * *
Сова вернулась через один день, за завтраком, в обычное время прибытия почты. Гарри почти физически ощутил волнение подруги прочитавшей короткое письмо.
— Не здесь, — ответила она на вопросительный взгляд мальчика.
День тянулся медленно и тоскливо. Гарри не терпелось узнать, что же такого важного было в полученном Гермионой ответе. Ей самой тоже не терпелось обо всем рассказать, но, предстоящий разговор явно должен был затронуть 'секретные' темы, и дети ждали окончания занятий, чтобы без помех все обсудить.
Наконец, последний урок был окончен, и друзья направились в свое убежище.
Гермиона, собравшись с мыслями, начала делиться своей догадкой.
— Гарри, с нашим летним магическим истощением кое-что не сходится. Со мной, допустим, все понятно — использовала слишком сильное заклинание, вот и результат. Однако, в этом году я применяла 'Аваду Кедавру' по нескольку раз за вечер, и ничего подобного не случалось. Ну ладно, спишем это на то, что моя самая первая попытка потребовала гораздо больше сил. Я пока понятно рассуждаю?
— Да, продолжай.
— Но смотри, ты ведь вообще не использовал магию в тот раз! Откуда истощение возникло у тебя? Ну хорошо, можно принять на веру версию Дамблдора, что виноват Волдеморт. Но давай рассмотрим теперь последний случай. Перед матчем, я чувствовала себя совершенно нормально. Слабость, как после сильного колдовства, возникла уже после.
— Ты хочешь сказать, что потеря сил в обоих случаях была на самом деле вызвана нашими... воскрешениями?
— Да. А теперь еще один факт, самый главный. Помнишь, я рассказывала тебе о своей болезни? Из-за которой очень долго не могла даже встать с кровати. Ее симптомы ведь были очень похожи на то, что я испытала летом, лежа в больничном крыле. И вот сейчас, я кое-что уточнила у родителей.
Мальчика прошиб холодный пот. Неужели?...
— Именно. Моя 'болезнь' началась в ночь на Хелоуин восемьдесят первого.
Глава 6. Кризис личности.
В результате короткого совещания было постановлено: прежде, чем начать суетиться, впадать в панику и устраивать прочие занимательные мероприятия, стоит удостовериться в правильности трактовки имеющейся информации. Поскольку вопрос был сугубо медицинский, решение проблемы, где и у кого удостоверяться, было очевидным.
Мадам Помфри внимательно выслушала рассказ Гермионы о проведенных в условиях постельного режима годах, иногда задавая уточняющие вопросы о симптомах и предпринятых мерах лечения. После его окончания, колдомедик на несколько минут задумалась.
— Истощение из-за случайной детской магии? Никогда о подобном не слышала, но, теоретически, вполне возможно. Мисс Грейнджер, ваши родители, случайно, не помнят, что вы делали в тот день, когда 'заболели'?
— Не знаю, не спрашивала у них.
— Описанные вами симптомы полностью совпадают с теми, которые проявляются, если волшебнику или ведьме не оказать необходимой помощи при магическом истощении. Когда у вас произошел первый всплеск магии, о котором вы помните?
— Через три месяца после того, как мне исполнилось девять, — немного подумав, ответила девочка.
— То есть, уже после окончательного выздоровления... Тогда действительно все сходится. Я очень удивлена, что магглы, которым просто недоступны необходимые в таких случаях заклинания и зелья, смогли справиться с последствиями такого сильного магического истощения, да еще и в столь раннем возрасте... Вам очень повезло, что ваши силы, похоже, восстановились в полном объеме. Вы ведь легко могли вообще утратить способности к магии, и стать сквибом!... Хм, а ведь никто никогда не рассматривал вопрос о причинах возникновения сквибов с такой точки зрения...
* * *
Итак, причиной долгого недомогания Гермионы и впрямь было магическое истощение.
— Похоже, мы узнали, каким образом Мальчик-Который-Выжил э-э... выжил в ту ночь.
— Точнее, мы узнали, что я просто вернулся назад в тело поле попадания 'Авады'. Почему же так случилось, мы не знаем.
— А еще не знаем, как тут оказалась замешана я. Тебе тогда был всего год, мне — два. Вряд ли мы могли хоть как-то пересечься в таком возрасте. Я, конечно, спрошу у родителей, не было ли у них каких-нибудь необычных знакомых, но что-то я сомневаюсь в положительном ответе.
Потратив еще некоторое время на различные догадки и предположения, второкурсники отправились спать, так и не найдя никаких достоверных ответов.
* * *
Гермиона проснулась, как обычно, рано утром, когда все ее соседки по комнате еще спали. Да весь Гриффиндор, пожалуй, тоже. Привычка к ранним подъемам, выработанная необходимостью проведения лечебных процедур строго по графику, никуда не делась, когда подобная надобность исчезла. Девочка находила эту привычку весьма полезной в условиях Хогвартса. Можно было без проблем занять любимое место в гостиной и неторопясь почитать учебники, чтобы освежить в памяти все то, что потребуется в этот день на занятиях. А еще можно было спокойно умыться и принять душ, не стоя в долгой очереди, на что иногда жаловались Гарри с Роном.
Рон... В последнее время они с Гарри все больше и больше отдалялись от него. Они так и не рассказали ему ничего. Почему-то, желания сделать это не было ни у Гарри, ни у нее самой. Так что объяснить рыжему необходимость их постоянных вечерних занятий не получалось. Конечно, самой Гермионе каких-то особых причин не требовалось, она всегда была не против узнать что-то новое. А вот Гарри сильно изменил свои приоритеты по сравнению с прошлым годом. И как-то постепенно оказалось, что общих интересов у них с Роном все меньше и меньше.
Вообще, учитывая, что раньше количество ее друзей к нулю не просто стремилось, а этому самому нулю и равнялось, Гермионе следовало бы предпринять какие-нибудь меры, чтобы сохранить одного из двух своих друзей. Однако, ей нравилось проводить время в компании одного единственного Гарри, и более того, ей этого было более чем достаточно. Гермиона с удивлением поняла, что не хочет что-либо менять, ведь сложившаяся ситуация ее вполне устраивала.
'Стоп, — пришла неожиданная мысль. — Почему я думаю о себе, как о Гермионе?'
'Чт... Опять?! Гарри, только не говори мне, что ты снова убился!'
Мальчик вскочил с кровати и, накинув мантию, бросился к выходу. На спуске с ведущей в гостиную лестницы он был едва не сбит с ног заключившей его в объятия подругой. Гарри чувствовал, как зарождавшаяся паника Гермионы сменилась радостью и облегчением. Но, если он это ощущал, то значит...
'Да, я тоже тебя слышу', — пришел ответ на не успевшую оформиться в вопрос мысль.
Разойдясь по душевым и наскоро покончив со всеми утренними процедурами, друзья, не сговариваясь, направились в свой секретный класс. Это уже входило в привычку.
— Я, конечно, догадывалась после первого года, что скучно в Хогвартсе не будет, но чтобы настолько...
К этому моменту, дети уже перестали чувствовать мысли и эмоции друг друга, и общались традиционным способом.
Гарри подробно пересказал все, что он... ощущал? Чувствовал? В общем, все, что с ним происходило.
Пробудившись ото сна, он совершенно четко осознавал себя, как Гермиону Грейнджер. Размышления о Роне, воспоминания о детстве — он воспринимал эти мысли, как свои собственные. Более того, он был абсолютно уверен, что он — это она.
— А потом, я как будто проснулся. Честно говоря, теперь это действительно очень похоже на сон. Очень странный сон. Я ведь совершенно искренне считал себя тобой! О том, что я — Гарри Поттер, не возникало и мысли!
— То есть, это было не как тогда, на поле, когда ты просто оказался рядом со мной?
— В том-то и дело. Я видел все твоими глазами. Я думал обо всем с твоей точки зрения.
Некоторое время они молчали, не в состоянии придумать ничего, что могло бы хоть как-то объяснить ситуацию.
— Ладно, Гарри, пойдем завтракать, до начала уроков осталось уже не так много времени.
В Большом зале Оливер Вуд объявил всем игрокам сборной факультета, что они все как-то слишком расслабились и совершенно позабыли о тренировках. На резонный вопрос, а стоит ли теперь заморачиваться на счет кубка по квиддичу, капитан заявил, что слизеринцы, конечно, личности недостойные, но это не повод впадать в уныние и задумываться о бренности всего сущего, а также прекращать интенсивную подготовку под руководством мудрого вождя. Естественно, Вуд использовал несколько другие выражения и речевые обороты, но присутствовавшая при разговоре Гермиона интерпретировала его длинную речь именно так.
