Чародей 3. Охота на Охотника. "Черновик)

— Значит, так, Овечкин, ведёшь колонну до посадки. Прямо идти, как раз в неё упрётесь. Повернёте вправо и пройдёте вдоль неё два километра, там будет перекрёсток. Не выходите, на немцев наткнётесь. Там стоят в поле ночным лагерем. Дозор впереди сообщит, где перекрёсток, встанете и ждёте меня. В городе стался частично наш медсанбат, постараемся выручить наших. Также в городе приметил полевую кухню, она тебе знакомая. Найди мне ездового, что с лошадью справится, он её и приведёт. Повара подбери. Я с освобождёнными вас нагоню. Это всё, можете идти.

— Снова Воронцова? А военфельдшер?

— Да, обе. И Лютова тоже там. И ещё два десятка девчат, мужчин держат отдельно. Это те, кто не сбежал.

— Ясно. А раненые?

— Не убили, что странно, выделили ночную смену, заботятся наши.

На этом мы разбежались. Боец держал меня за ремень, потому как ничего не видел, и семенил следом, а шёл я быстрым шагом. Так и добрались до окраин, проникнув внутрь. Кстати, у двух других заслонов забеспокоились, не отвечает один, ракеты не пускает, отправили проверить двух солдат. Ещё пока в пути. То, что мне было нужно, находилось на окраине. А лошади паслись на поле. Поэтому я решил взять две повозки и кухню. Мы поймали пять лошадей, боец довольно ловко запряг попарно коней в две повозки, и одного коня в кухню. Одну пару лошадей привязал к задку первой повозки, а коня с кухней к задку второй, и повёл такой вот обоз наружу. Мне четырёх часовых пришлось снять, чтобы всё тихо прошло. Станнер рулит. Дальше ему приказал отъехать на полкилометра и ждать меня. Я его найду, вижу в темноте, так что боец покатил прочь от города, а я побежал к постройкам местной больницы, где и размещался медсанбат. Тут станнером снял часового у сарая, где девчат держали, и второго, у склада где мужчин охраняли, тут и легкораненые из медсанбата. Освободил. Почти восемьдесят человек выходило. Причём, ушли не все, волевым усилием, командир медсанбата, а он был тут, военврач второго ранга, оставил минимум медиков с одним врачом, чтобы присматривали за оставшимися ранеными. Ну врача он не оставил, пожилого фельдшера, надеясь, что на него рука у немцев не поднимается, да тот и сам добровольцем вызвался. Пять пожилых из санитарок взял, и всё. Немцам раненые не интересны, охрану поставили и всё. Я потому часовых и не убил, вырубил, чтобы на раненых не отыгрались. Тут также построив колонной, и повёл людей к повозкам. Раненых, кому тяжело идти, усадил на повозки. Воронцову к повару на облучок кухни, и дальше вёл людей, пока до роты не дошли. А скорее это остатки нашего полка. Вот так соединившись, Овечкин принял кухню и повозки, теперь он за них отвечал, искал возниц среди бойцов, неходячий раненых на носилки, повар, к слову, был найден именно у медиков, он и занялся кухней, я выделил припасов. Сделал вид, что запас был тут в посадке небольшой складирован. Как раз на одну закладку блюд. Тем более немецкий повар кухню помыл и в котлах залита на утро свежая вода. Вот тот и занялся, да на ходу. Двое помощников, бегали вокруг, и хворост искали для топки. Тем более вышли мы не сразу, успел нашинковать и начать готовить.

А раненые, врачи осмотрели наших раненых, и сообщили, что троим нужна операция. Да ещё срочная. Чем и занялись, фонарик и сумку с инструментами я выдал. Трофей. Заодно покормил освобождённых медиков и легкораненых, их почти не кормили. Час простояли у посадки, пока медики не закончили, они одну повозку как операционный стол использовали, перевязочные и другие медикаменты я дал, справились. И вот так пулемёт "Максим" на одну повозку, сюда же трёх раненых, и четырёх на вторую. Легкораненые шли, держась за повозки, врачи за ними присматривали. Обойдя отдыхающую немецкую часть мы и двинули дальше. Сбегал я к тем нашим грузовикам побитым, сжёг все дела, и своё нашёл. Полистал. Да в принципе и по допросам понял, что мне повесить хотели убийство. Без подробностей. А тот военюрист на принципе шёл. Ну не понравились мы друг другу, личная антипатия. Такое бывает. Я ещё и труп его слегка попинал, не отказал себе в удовольствии, и побежал к своим, а сзади стоял столб огня над горевшей машины. Чуть позже, убедившись, что в ближайшие семь километров препятствий нет, оставил своих, и на самолёте слетал почти на пятьдесят километров. А что вы хотели, те мотоциклисты, я помнил о них. Дрон наблюдал, знаю где те на ночёвку встали, я его вернул только когда стемнело. Вот так слетал, и облучив всех немцев станнером, нарисовал пентаграмму, и вызвал демона-воришку. Мотоциклисты отдыхали со своими, тут целый моторизованный батальон лагерем в селе встал. Да, старшим в колонне стал легкораненый лейтенант Зубрилов, ротный до ранения. В другом полку. Командиру медсанбата и не подумал, хотя тот и желал показать власть, так и сказал, попаду на койку раненым, я в его власти, пусть командует, а тут не его поле деятельности. Есть раненые, пусть ими и занимается. Тот подумал, и возражать не стал. К слову, уводил я колонну на Москву, в ту сторону, участвовать в Смоленском сражении как-то не хочется.

В общем, я переносил тела и делал оплату демону. Сначала оплатил зарядку амулета защиты, тот здорово помогал, если бы не он, я или погиб, или ранен был бы. А так даже контузии нет. Потом заказал амулет зарядки накопителей, семь душ ушло, из девяти мотоциклистов, и амулет отвода глаз. Тоже безуровневый, для простых людей, штука нужная. Последний, четвёртый заказ на сегодня, амулет-аква. По сути тот конденсирует влагу из воздуха и подаёт её через отверстие. Это вместо запаса пресной воды. Походная неиссякаемая фляжка. Амулет до разрядки накопителя может её давать. Около тонны в час струйкой. Едва успел вернутся, мои к броду подходили, а там немцы. Впрочем, я успел сесть за спиной засады, подбежать и облучить их станнером, поработать штыком, перейти на другой берег, опознаться со своими, дальше пока десять бойцов снимали с немцев всё целое, там Овечкин командовал, а сообщил ему, что я лично уничтожил засаду, остальные переправлялись. Да, обоз увеличился на три телеги, нашли брошенными. Не сами, я указал где и вот нашли, привели. Легкораненых усадили, часть вещей сложили. Мало пока, ещё бы пяток повозок, но хоть что-то. Кстати, тут у брода противотанковая пушка была, немецкая, забрали со всем запасом снарядов. Коня нашли, как и передок. Трое артиллеристов были, они и приняли пушку. Дальше я не покидал роту и вёл людей уже сам в дозоре. На Рославль. Поэтому за остаток ночи от Пропойска мы ушли на тридцать километров. Очень неплохо, это с ранеными-то. С помощью дрона я высмотрел неплохое место, туда мы и свернули, глубокий овраг, рощи и леса тут не годятся, там изрядно наших окруженцев бродит, балласт для меня, за время пути и пообедали, да и поужинали перед сном, после чего я дал отбой.

Сам я решил лечь не сразу. Отошёл чуть в сторону, уже рассвело, солнце краем низа касалось горизонта, многие спали, только часовые и наблюдатели бодрствовали, те всё равно не понимали, что я делаю, поэтому сел на склон оврага, достав из хранилища планшет, подключился к дрону, тот в автоматическом режиме наверху летал, и вёл запись, и вот провёл осмотр, что тот видел за последнее время. Ругнувшись, одна запись заинтересовала, я отвёл дрона к нужному селу, глянул что там, и посмотрел на наручные часы. Пять утра. Вроде успеваю. Убрав планшет, я подошёл к дежурному командиру, тот осматривал в бинокль горизонт, там что-то дымилось, я знал что, наши танкисты попытку прорыва решили совершить два часа назад на лёгких танках. Из восьми танков шесть осталось на поле, это они горят, остальные отошли, и банально обойдя немцев, сейчас уходили дальше.

— Сержант. Я отлучусь, появились сведенья, нужно проверить, буду где-то ближе к обеду.

— Там уже будет другой дежурный, товарищ лейтенант, — напомнил тот, что ему тоже отдыхать нужно. — Я передам.

Вот так покинув овраг, я побежал прочь, а чуть позже активировал амулет отвода глаз, оседлал лёгкий мотоцикл и погнал к селу. До него девять километров было. Проезжал стоянки немецких частей, там ещё никто не проснулся, кроме поваров, удивлённо крутили головой часовые, видя пыль на дороге и слыша шум двигателя, но никого не увидели, отвод глаз мощный, и мотоцикл скрыл. На велосипеде бы ехал, вообще бы не узнали, что кто-то проезжал. А вот и село. Тут я сменил транспорт и налегая стоймя на педали, доехал на велосипеде, так по дороге мимо часовых, секрет с пулемётным гнездом тоже видел, и оказался в центре. Село уже посыпалось, деревенские коров гнали на пастбище, некоторые немцы бродили, в основном из денщиков и поваров. Вообще, в селе стоял похоже целый танковый полк, больше ста танков, и не чешские поделки, а "тройки" и "четвёрки", и солдат было изрядно. Все постройки заняты. Многие и на улице, в яблоневых садах спали. Убрав велосипед, я прошёл на территорию местной усадьбы, по некоторым признаком это бывшее дворянское гнездо использовалось как школа. Да вон табличка сорванная, она и есть. Пройдя к отдельному сараю, деревянному, посмотрел на зевающего и сонного часового у створки ворот, и встав у стенки, за углом, быстро разделся, натянув форму немецкого пехотинца. Дальше вырубил солдата станнером, убедившись, что лишних глаз нет, после этого пройдя к воротам, убрал замок в хранилище, искать ключ на теле часового и не подумал, самого убил ударом ножа в сердце. После этого распахнул дверцы, обе створки, и прошёл в помещение, осматриваясь. Некоторые сами сели, видимо не спали особо, так, дремали, осмотрев девять пленников, двух советских генералов, и семь полковников, я вернулся наружу, и подхватив часового под мышки, затащил его внутрь, бросив слева от входа. Мой карабин, что входил в амуницию солдат, висел за спиной, я же взял оружие часового, проверил затвор, патрон в стволе, и поставил его у стенки, после чего негромко сказал:

— Я сейчас угоню грузовик и подъеду задом к сараю. Тихо, не привлекая внимания забирайтесь в кузов, тент держите, чтобы не хлопал и вас не показал, и уезжаем.

Пока я часового затаскивал, те кто не спал разбудили остальных, поэтому мои слова в тишине расслышали хорошо. Ну возможно кроме одного полковника-танкиста, у которого старые потёки крови у ушей. Да и головой тот подёргивал характерно. Не ожидая, что меня остановят каким вопросом, развернувшись на каблуках, прикрыл створки ворот, чтобы казались закрытыми, и быстрым шагом направился в сторону стоянки техники. Большая часть авто на территории бывшей средней советской школы, были легковые, тут похоже начальство остановилось, но пара грузовиков, причём вполне знакомые "Опель-Блиц", стояли тут же, и один как раз с тентом был. Я шёл и облучал все строения станнером, ему стены не помеха, тем более тут защиты от него нет, теперь многие спят очень крепко, пушкой не разбудить. Грузовик я пропустил, присел хорошо, гружёный, вышел через ворота на улицу, продолжая работать станнером, отправляя в глубокий сон спавших солдат в саду и в домах. Техники стояло на улице изрядно, найдя нужную, судя по лавкам как раз и перевозили людей, запустил движок, и не прогревая, стронувшись с места покатил к школе, заехав в ворота. Я их сам открыл, закрыты были. Немецкий порядок, мать его. Вот так подъехав к сараю, развернулся и стал сдавать задом, встав где-то в метре от ворот. Машина едва ощутимо качнулась, значит, первый забрался, потом та продолжила едва ощутимо сотрясаться. Та больше от движка тряслась, но то что в кузов забираются, я ощущал. К слову, в фильмах герои незаметно забираются в кузов машины на ходу. Угу, сто кило веса. Поверьте, водила это ощутит. Тут раздался стук, и включив скорость, первую, я осторожно стронулся с места, поворачивая на дорожку, отметив в зеркало заднего вида, что ворота сарая как были закрыты, так и продолжают. Значит, прикрыли, это правильно. Вот так выехав на улицу, облучая станнером всех, кого видел слева и справа, я покинул село, секреты тоже облучил, и покатил прочь.

Особо не гнал, так километров сорок-пятьдесят в час. Да на той же скорости на мотоцикле ехал. Причём из села я выезжал в противоположную сторону от той, где мои люди. А чтобы не навести, поэтому поткавшись по просёлочным дорогам, маршрут уже построен был, ехал по навигатору с дрона, и тот сообщал где повернуть, так сделал круг и вернулся на ту дорогу, по которой проехал на мотоцикле. Там недалеко осталось, и машина вскоре встала на крутом берегу большого озера. Дрон уже проворил, глубина тут порядочная, грузовик весь уйдёт. Заглушив, поставив авто на скорость, я выбрался, оставив дверь открытой, и стал раздеваться. Я успел до нага раздеться, когда откинулся тент и осторожно выглянула голова одного из командиров. Осмотревшись, увидев меня, что-то сказал остальным и те начали покидать кузов. Я как раз надел своё нательное бельё, и натягивал синие командирские галифе. Осматриваясь, освобождённые старшие командиры РККА, направились ко мне. Я как раз френч через голову надевал, вот один из генералов, генерал-лейтенант, второй генерал-майором был, и обратился:

— Представьтесь.

— Лейтенант Павлов, командир стрелкового взвода второй роты, первого батальона Сорок Четвёртого стрелкового полка, Сорок Второй стрелковой дивизии РККА. Попали в окружение у города Пропойск, лично подбил, сжёг из пушки, шесть немецких танков, пушечный броневик, два бронетранспортёра и два грузовика. Держались до вечера, и как стемнело смогли вырваться, выбираясь со своей ротой, приняв командование остатками полка, после гибели ротного. Получил сведенья о захвате старших командиров, среди который и мой комдив, решил выручить.

Что есть, то есть, среди полковников стоял и Козырь, мой комдив. Вообще, изучив записи с дрона, те сохраняются на трое суток, и автоматически удаляются, я понял, что сам косвенно виноват в его пленении. Моторизованный полк, что потерял шесть танков, пошёл не по той дороге что должен был, а ушёл по развилке на другую. Так как полк шёл, рассылая в разные стороны моторизованные группы, одной случайно и попался штаб нашей дивизии и штаб корпуса, куда и входила наша дивизия. Оба генерал как раз похоже из штаба стрелкового корпуса. Я несколько раз прокрутил запись того, как полк сворачивает, и убедился, что это не ошибка в топографии. Причина в тех двух грузовиках, что я сжёг. То есть, для немцев дорога простреливаемая, и чтобы не терять технику, и ушли на другую, чуть позже те вернулись на маршрут, но уже захватили старших командиров.

— Точно, Павлов, — воскликнул полковник Козырь. — Я смотрю лицо знакомое. Это же я награждал медалью за два сбитых бомбардировщика.

— Простой взводный провернул такую операцию? — удивился генерал, кто это, я не знал, не познакомили нас. — А мы гадали. Думали осназ.

— А что там сложного? Убил немца, выбрал, чтобы форма в пору была, узнал где генералов русских содержат, я говорю на немецком, снял часового, остальное видели. Ну проехал грузовик, кому это интересно?

— Звучит как сказка. Ладно, лейтенант, благодарю от всех нас. Спас из плена. Я лично этого никогда не забуду.

— Ваши благодарности излишни, с тех пор как придумали правительственные награды. Вручите мне такую, и считайте мы в расчёте.