Изменить судьбу

Де Крон уже давно овдовел, детей у него не было, но зато к нему часто заглядывал сын старого друга, которого Виго любил как родного. Гвидо де Шарон восхищал старого разведчика острым умом, веселым легким нравом и очень напоминал ему себя самого в молодости. Именно с подачи Виго полковник де Морне обратился к декану Гереро, чтобы привлечь к разведке в Горжаке барона вместе с его товарищем графом де Лей. Советник был уверен, что мальчики прекрасно справятся с заданием в приграничье и ничего страшного там им не грозит. Но получив письмо от Лидо старик пришел в ужас и поспешил к канцлеру, несмотря на то, что в Аруне стояла глубокая ночь.

— Господин канцлер, — поклонился старик, — прошу прощения, что беспокою.

— Оставь церемонии, Виго, — отмахнулся Харри, — я и так не спал. Что случилось?

— Я получил письмо от Лидо де Шарона, он возглавляет дружину графа де Лей.

— Да-да, — встрепенулся канцлер, — что там? Рассказывай, а то я от этой неизвестности скоро с ума сойду. И, кстати, почему барон написал тебе, а официального извещения для короля до сих пор нет?

— Думаю, Лидо не посмел открыто написать его величеству то, что написал мне, как старому другу. Именно от вашего ответа зависит, какое послание ему следует высылать королю завтра вместе с магами Горжака.

— Я пока ничего не понял, — нахмурился Оратойя.

— Прочтите сами это послание, а я пока присяду, ноги, знаете, уже не те.

— Это ты меня прости, Виго, садись, конечно, и налей себе вина.

"Здравствуй, старый друг. Пишу открыто, потому что знаю — никто из сослуживцев на твою почту не покусится. Мы на Лидском поле и мы не воюем. Случилось невероятное — генерал Ли, командир степняков и всей армии варваров, предложил переговоры, а потом попросил и нашей помощи.

Ситуация такая. Месяц назад в степь приехало посольство Оуэна и предложило снять блокаду с границы взамен на военную помощь. Оуэн, уверенный, что каганы не владеют ситуацией на Гердане, выставил себя пострадавшей стороной, а Флавию и Ирию представил, как узурпаторов и инициаторов войны. Мирный и торговый договор с варварами привел их к быстрой организации армии под руководством генерала Ли. Умница Ли от имперских советников категорически отказался и в первом же приграничном городке, выяснив реальную картину войны, решил идти вперед, потому что возвращаться назад уже было невозможно — границу перекрыл магический полк Гершина (ты же знаешь, какие маги-отморозки служат на северной границе), а у Ли только два шамана, значит, никаких шансов.

А теперь главное — у Сиены степняков должен ждать союзник, кто — генерал не знает, ему должны передать половинку старой монеты и только по ней он будет знать, что нашел нужного человека. А так как мы с Горжаком здесь, то у реки генерала может ждать только герцог Арахет. Кстати, именно ему мы должны передать общее руководство кампанией. Выводы делай сам. Я лично генералу верю. Так что мчись докладываться канцлеру, этот мужик — большая умница, думаю, расклад он поймет и без твоих пояснений. И еще — нам нужна подсказка, как писать официальный доклад королю, потому что рядом с ним тоже могут быть изменники. Будь осторожен. Лидо".

— Проклятье, — канцлер начал тихо ругаться, заворачивая такие конструкции, что Виго чуть не поперхнулся вином. — Прости, я сейчас. — Оратойя вышел в приемную и приказал срочно вызвать к нему полковника де Морне. Увидев, как поднимается из кресла советник, он остановил его. — Не уходи, нам сейчас потребуется любая подсказка, не зря же Хорс тебя так часто хвалит.

Полковник появился через несколько минут, он как и канцлер с начала войны жил в своем кабинете, который находился на два этажа выше приемной Оратойи. Все это крыло королевского дворца уже не одно столетие занимала служба Великого канцлера Ирии, и вмещало в себя также все примыкающие к его деятельности ведомства. Здание фасадом выходило в тихий дворцовый парк и было отделено от общих аллей, где всегда хватало любопытных придворных, высокой стеной колючего кустарника. Охрана и подступы к главному входу в святая-святых Ирии охранял отряд ордена Согласия, состоящий из матерых воинов-магов.

— Что случилось? — вошедший в кабинет Хорс сразу понял, что пришла беда.

— На, почитай, — канцлер протянул письмо де Шарона полковнику и сел за стол. Раздавшуюся вскоре ругань Харри даже не пытался останавливать, а просто налил Хорсу стакан вина и сунул ему в руку. — Выпей и успокойся. Нам нужно серьезно обсудить складывающуюся ситуацию и решить, как действовать дальше.

В кабинете наступила тишина, которую прервал тихий голос тайного советника:

— Скажите, господа, император Оуэна еще жив? Я в курсе, что его болезнь должна быстро прогрессировать.

— Наши люди не имеют сейчас доступа во дворец Тубы (Туба — столица империи Оуэн), — не удивившись вопросу ответил де Морне. — Лояльные принцам — казнены или в тюрьме, оставшаяся свита боится вздохнуть, маги академии закрылись у себя и не идут на контакт ни с кем.

— А слуги?

— Что слуги? — не понял Хорс.

— Со слугами кто-то работает? Они ведь могут поставлять информацию о том, что происходит в Тубе. Вот вы, полковник, точно уверены, что Оуэн по-прежнему правит? Что он жив и благополучен? Как часто император бывает на людях? Почему правитель, начавший войну по вполне благовидному предлогу... согласитесь, его притязания на побережье вполне понятны...

— Но, Виго, какие притязания? — вскочил полковник.

— Да, с точки зрения здравого смысла, империя могла решить этот вопрос и мирным путем, на Гердане последние двести лет воюют только варвары, — заметил спокойно де Крон, — но сумасшедший Оуэн решил воевать. Хотя сумасшедший — не значит глупец, нет. Так вот, вы заметили, господа, что уже какое-то время война империей ведется из рук вон плохо? Их армия наступает, потом сдает выигрышные позиции почти без боя. Кто отдает эти приказы? Почему войска Оуэна мечутся от Флавии к Ирии и обратно? Что говорят пленные об обстановке в Оуэне? Я могу еще долго задавать различные вопросы, хотя все они сводятся к одному — что с императором?

Канцлер переглянулся с полковником де Морне и виновато пожал плечами:

— На сегодняшний день мы не в курсе, Виго.

— Это плохо, — де Крон поднялся из кресла и подошел к окну. Ночь заканчивалась и над дворцовым парком начало светлеть небо. — Я думаю нужно срочно просить Первого мага Гордона связаться с Академией Тубы. Имперские маги по своим каналам должны узнать, жив ли вообще Оуэн и если жив, то насколько адекватен. Только выяснив этот вопрос, мы поймем, что делать дальше и как поступать с ордой, герцогом и его семьей.

Король тоже спал плохо и когда под утро к нему в кабинет по потайному входу прошел канцлер, Огден встретил его в халате и с рапирой в руке.

— Тьфу ты, — выдохнул облегченно Арахет, — я уж подумал неизвестно что.

— Правильно подумал, — Оратойя кивнул и привычно сел в свое кресло возле камина. Часто вечерами, завершив основные дела, эти двое сидели здесь часами, играя в камни и обсуждая обстановку в Ирии. — Слава Пресветлой, об этом проходе знаю лишь я, но неожиданности всегда возможны, хотим мы того или нет. Я потому и пришел этим ходом, что появились новости, о которых нельзя знать никому.

— Так, значит... — Огден отложил в сторону письмо барона де Шарон и тяжело вздохнул, — мы, конечно, предполагали подобное развитие событий, но знаешь, друг, все равно узнать, что близкий родич желает тебе смерти... это удручает.

Харри де Оратойя пожал плечами и начал рвать письмо на мелкие кусочки, а потом бросил их в еле тлеющий камин. Мужчины смотрели, как вспыхивают маленькие огоньки бумаги на дровах и сосредоточенно думали.

— Да что я сопли тут развожу, — вдруг разозлился король. — Подумаешь, редкость, брат пошел на брата. Это всегда было и будет: у крестьян, у дворян, а тем более у королей.

— Такова природа человека, — хмыкнул канцлер. — Ему всегда кажется, что он самый умный и самый лучший, и стоит большего, чем его родич. Идти по трупам родных ради того, чтобы стать первым — этим действительно никого не удивишь.

— Но это же и есть самое мерзкое преступление, которое совершает человек, а потом живет с тяжким грузом убийства и предательства всю жизнь, — заметил король.

— Вот мы и должны не дать Ории такой возможности. Он свое пожил, как и его гадина-Гидана, да и сыночек их, Уолд, мальчик нетерпеливый, папочку быстро уберет от власти, если что. И спать после этого будет спокойно, потому что такому понятию, как совесть, его мама не учила.

— Герцогиня — коварна, но не глупа, — возразил Огден, — на что она рассчитывает? Что император милостиво позволит им править, если меня удастся убрать? Он ведь не дурак и первое, что сделает, прикажет удавить по-тихому всю семью предателей. Уж я то знаю его отношение к изменникам.

— Император болен, ваше величество. Считайте, что того Оуэна, которого все знали, давно уже нет. Прежде чем идти сюда, у меня был интересный разговор, — и канцлер рассказал королю о предположении, выдвинутом тайным советником де Кроном. — Я решил вначале переговорить с нашим Первым магом и Гордон пообещал немедленно связаться с Академией в Тубе. Надеюсь, пока мы разговариваем, эти затворники, громко объявившие о своем невмешательстве в дела войны и сами заинтересованные в дальнейшей судьбе своей родины, наконец поинтересуются, что же происходит во дворце и жив ли их император.

— Тогда я переоденусь и прикажу подать завтрак.

— Это хорошо, я хоть немного заем все то вино, что выпил за ночь, — канцлер улыбнулся и встал. — А пока вернусь к себе и возвращусь к вам обычным путем через парадный вход ...И по дороге буду мечтать о замечательном завтраке у короля.

— Я совсем забыл, как ты здесь появился, — вздохнул Огден. — Конечно, возвращайся и не мешкай. Надеюсь, Гордон вскоре принесет нам хорошие вести... в смысле, что Оуэн при смерти ...или уже умер. ...Пресветлая! Что же со всеми нами происходит? Мы мечтаем о смерти безумного императора, принесшего на Гердану войну. Свора при дворе Оуэна мечтает о скорой смерти принцев. Дорогой кузен Ория с семьей и свитой мечтают о моей смерти. И лишь ты, Харри, мечтаешь о завтраке. Потрясающе!

Глава 14

Ректор имперской Академии магов и врачевателей Ратгор де Бри отшагнул от затухающей пентаграммы и повернулся к своим деканам. На утреннее совещание они собрались, как никогда дружно, и не мудрено — за месяцы изоляции от столицы новости попадали в Академию только через этот кабинет. Уже много лет Ратгор де Бри сочетал работу Ректора и Верховного мага Оуэна, хотя вторая должность за последние полгода была чисто номинальной. Как только у императора начало развиваться безумие, он оградил себя и свиту от магов, боясь их несомненного влияния на обстановку во дворце и во всей империи, а еще Оуэн потребовал у Ратгора нейтралитета Академии на период войны с соседями. Его требование было передано срочным посыльным, который умчался от ворот Академии со стремительностью перепуганного кролика. Де Бри собрал срочное совещание деканов.

— Господа, мы в затруднительном положении, — начал ректор. — Оуэн требует нашего невмешательства в дела войны и, как я понимаю, то и всей политики империи в целом. Несмотря на болезнь, приказ императора не вызывает сомнений — если мы ослушаемся, нас атакуют.

— Но, Ратгор, это абсурд! — вскочил декан боевой магии Уль де Парео. В узком кругу деканов все предпочитали не заморачиваться формальностями и общались просто, поэтому Уль продолжил. — Мы при любой атаке порвем гвардию на куски.

— Оуэн именно об этом и пишет. И возлагает на нас всю ответственность за последствия нашего неповиновения. Друзья, прошу вас успокоиться и давайте обсудим сложившуюся ситуацию.

Первым попросил слова декан медицинского факультета.

— Я уже докладывал, что болезнь императора началась внезапно и протекает неуправляемо. Что стало причиной — чье-то вмешательство или болезнь зрела исподволь — сказать не могу. Вы все знаете, что Оуэн никогда не жаловал медиков и доверял лишь своему личному лекарю. Магистр Трогге — опытный врач, но он травник. При обычных заболеваниях настои и вытяжки вполне успешно помогают организму справиться с болезнью. Но сумасшествие никакой травой не вылечишь, нужна только магия и никак иначе.

— Мы в курсе, что вашу группу врачей во дворец не пустили, — вздохнул ректор. — Я был бессилен что-либо сделать.

— Получается, мы можем помочь больному, но он отказывается от нашей помощи, — развел руками декан. — И как быть?

— Илой, а хоть какой-то прогноз развития болезни ты можешь дать? — спросил декан бытового факультета.

— Мы смогли только мельком увидеть Оуэна, гуляющего во дворцовом парке, и еще расспросить нескольких очевидцев его поведения, — ответил медик. — Так что лишь с долей вероятности я могу утверждать, что у императора развивается сумасшествие, вызванное изменением работы головного мозга. Процесс идет достаточно медленно, но если его вовремя не остановить, то он перерастет в мозговую горячку и тогда уже будет поздно, никаких шансов на спасение.

— Надо что-то делать, — опять вскочил боевик Уль. — Мы же можем пробиться во дворец ...или пробраться тайно под иллюзией, но спасти императора необходимо, это наш долг.

— Согласен, — кивнул ректор. — Но пока никаких силовых акций. Предлагаю произвести разведку, чтобы лучше ориентироваться в ситуации и точно определиться с диагнозом Оуэна. Группа должна включать три-четыре человека, не больше. Какие будут предложения?

Тем же вечером маги Академии, прикрывшись иллюзией, проникли во дворец Тубы и внимательно осмотрели императора, который как раз давал малый прием для своих новых лизоблюдов-придворных.

В полночь, когда в кабинете ректора вновь собралось совещание, декан Илой де Корне удрученно доложил:

— К сожалению безумие императора уже перешло в форму не поддающуюся лечению. Да, Уль, — кивнул он боевику, вскочившему с кресла, — это точно, даже на расстоянии видно больную ауру, она бордового цвета, а это значит, что болезнь необратима и мы не в силах помочь.

— А прогноз? — тихо спросил Ратгор.

— Трогге безусловно будет бороться всеми доступными ему средствами и продлит жизнь Оуэну на несколько месяцев. От силы — на пол года. А дальше болезнь перейдет в мозговую горячку и вскоре наступит конец.

В кабинете ректора наступила тишина. А потом поднялся де Бри и тихо сказал:

— Это моя вина. Я недосмотрел за императором...

— Не кори себя, Ратгор, — вмешался Илой, — ты не мог ежеминутно присутствовать во дворце. Чтобы следить за Оуэном нужно было знать, на что именно обращать внимание... Так что это не только твоя вина, но и моя, и всех нас, и дворцовой службы, и тайной канцелярии...да что там говорить, — он махнул рукой и сел.

— В любом случае я снимаю с себя полномочия Верховного мага Оуэна и прошу принять мою отставку, — побледневший Радгор поклонился магам и, покачнувшись, начал оседать на пол.