| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мой друг, — заканчивая листать материалы дела — мы зря отпустили фельдфебеля. Это как раз по его профилю, отдайте бедолаге. Предлагаю тут закончить и перейти в соседний дом. Осмотрим пару квартир.
— Гром и молнии! А я-то уже нафантазировал, — принимая папку из моих рук, высказался Леттов. — Отдам, но сначала покажу ребятам и Курту, вместе посмеёмся над моими приключениями.
— Пойдёмте, Пауль. В багажнике машины вас дожидается пара бутылок из Ла Таша. Высшее качество, приобретено на всемирной выставке в Нью-Йорке в 39 году.
В багажнике действительно отыскались две бутылки в деревянных ящиках, но какие! Империал, это шесть литров в одной ёмкости.
— Не хочу поступать нечестно, — запротестовал Леттов. — В сейфе была макулатура и вы, по сути, оказались правы. Давайте сделаем так — из этого вина я кое-что приготовлю по рецептуре своего генерала. Иногда, он просит меня вытащить наружу старинный походный аутепса. У вас найдётся термос?
— Найдётся, — ответил я. — Только войдёт в него не больше литра.
— Тогда остальное мы выпьем за ваше здоровье, — задорно рассмеялся он.
* * *
Этим же вечером, когда автомобиль доктора Александра Де Дрё после устроенной фельдфебелем Эккелем тщательной проверки на выезде из города благополучно нёсся к аэродрому в Лугу, Пауль возглавлял так называемую 'отвальную'. Ухудшившаяся погодная обстановка во второй половине дня приостановила вылеты и офицеры люфтваффе прибыли на приглашение разбавить армейскую скуку вместе с кинооператором. Виновник мероприятия настоял на весёлой 'французской' вечеринке в кафе фрау Марии и в кругу приглашённых офицеров стоял неописуемый хохот.
'... И тогда я взял в охапку остатки своих мозгов', — рассказывал Леттов.
'И ничего путного придумать не смог', — дружески и не обидно перебил повествование Бюллов.
'Это всё потому, что надо было позвать нас, а не пытаться развеять тайны в одиночку', — добавил Зейлер.
В тот момент на стол с трудом водрузили поднос с основным блюдом.
'Откуда на столе это прекрасное бургундское я догадался, но запечённый гусь с яблоками? — заинтересовался Рассель. — Друзья, по-моему, мы не зря проигнорировали столовую с надоевшей картошкой и сосисками. Никогда не видел такого крупного экземпляра'.
'А, и ты заметил, что это не простой гусь?'
После внимательного исследования птицы при помощи ножа, вилок и соуса, сидевшие за столом лётчики, выяснили, что перед ними тулузская порода и обер-лейтенант поднял бокал.
'Предлагаю выпить за нашего доктора, который спас мои руки. Иначе мне пришлось бы пить через соломинку'.
Исполнявшая Чайковского 'Времена года. Лето' фрау Мария прервалась на переливе и отсалютовала бокалом, после чего не щадя клавиш взяла несколько нот из марша танкистов. Хотя к бронетанковым войскам никто отношения не имел, гости оценили военную составляющую посыла аплодисментами.
Пауль был рассказчиком от бога. Где надо он скрашивал повествование, дополнял удачными шутками, иногда откровенно выдумывал, или манипулировал по своему усмотрению действующими лицами, на примере старого ботинка со шнурком, но строго придерживался истинной истории в главном. Наконец повествование дошло до того момента, когда при посредственном участии специалиста (так то он сам всё сделал, только в одном месте подрезать осталось) из вскрытого сейфа была извлечена папка уголовного дела какого-то русского душегуба.
'Я её с собой взял, — смакуя косточку, произнёс Леттов. — Думаю отдать Эккелю. Пусть почитает, как нужно правильно вести расследование, ха-ха-ха. Вы бы видели его физиономию, когда он полез туда'.
Вытерев руки салфеткой, Пауль на уровне лица изобразил на пальцах окошко сейфа, оттопырив уши, и скорчил рожицу с выпученными глазами, изображая инспектора. Проблеяв — 'бе-бе-бе', он глупо, как баран, хлопнул головой об стол и офицеры неприлично расхохотались.
'Похож! Разрази меня гром, похож, — заливаясь от смеха, произнёс Бюллов. — А уши у него такие потому, что за них каждый раз тягали, когда он подсматривал за соседскими девчонками на речке'.
'А ты не подсматривал?' — шутя, вопросил Рассель.
'А как же, только я быстро бегаю и сохранил свои уши'.
'Ну да, вприпрыжку особенно от бомб 'Железного Густава' до щели, — подал голос Зейлер. — Пауль, ты, наконец, покажешь свой клад, или будешь продолжать трепаться?'
'Полюбопытствуйте, — Леттов расстегнул пряжку подаренного портфеля и вынул картонную папку — вот на это я сегодня угрохал два часа времени и спалил прорву сил'.
Сидящие за столом оставили приборы и с нескрываемым интересом принялись рассматривать её, сожалея, что никто не умеет читать по-русски.
'Камрады, а не попросить ли нам помощи у фрау?' — забросил идею Рассель, которая совершенно случайно стрельнула у него в голове.
'Действительно, поцелуйте меня в зад крест-накрест — поддержал Курта Леттов. — Фрау Мария! Нам требуется ваша помощь. Но сначала тост'.
Когда женщина перевернула лежащую последним листом грамоту лучшему забойщику, то все увидели нарисованный от руки план, где угадывалось Серебряное озеро Гатчины с цифрами в столбик и приписки. Бюллов посмотрел на удивлённого Леттова и спросил:
'Я так понимаю, обратную сторону вы не догадались посмотреть?'
'Фрау Мария, что там написано?' — спросил за всех Рассель, прекрасно распознав сокращения слова пудов, золота и шагов.
'Какая-то чушь, бессмыслица. Ничего интересного, одному господу богу известно, что накалякал какой-то полуграмотный крестьянин. Верните это Эккелю'.
Леттов сложил папку и спрятал её в портфель, предлагая очередной тост, а хозяйка кафе отлучилась на минутку по своим важным и неотложным делам.
* * *
Всё имеет свою цену. Иногда её удаётся уплатить, пусть даже в долг или рассрочку, иногда скостить, иногда обменять на что-нибудь равнозначное, но бесплатно и без проблем бывает только на входе в мышеловку.
Массивные, испещрённые чёрными ранами стволы сосен убегали ввысь и там, сгибаясь под самым небосводом, покачивали кронами и угрожающе скрипели. Темнота постепенно отступала, давая разглядеть выстроенных в шеренги людей. Порыв ледяного ветра после помывки заставил их поёжиться. Несмотря на новые ватные куртки со штанами, шапки и войлочные ботинки ощущалось, будто наступила зима. Люди огляделись, за банно-прачечными вагонами простиралось лукоморье. Пахло морем, йодом, хвоей и перемешанным с водорослями сырым песком. С восходом солнца жёлто-зелёные волны Балтики, украшенные белыми пенными шапками, неистово бились о берег, закручивая и перетирая песок в бесчисленном количестве водоворотов. Море было похоже на беснующего Левиафана, который пытался выбраться из сковывающих его берегов, чтобы накрыть собой весь мир. Вдруг из возвышающегося на деревянном столбе громкоговорителя раздался скрежет со свистом, и послышалась отчётливая речь, повторяющая одни и те же предложения. Голос был знаком, даже более чем. Так звучал голос диктора Всесоюзного радио.
'Внимание! Всем выстроиться у белой линии. Старшим проверить личный состав!'
Вскоре послышались команды повернуть налево и следовать по мосткам до рукомойников у корабельного сарая с надписью 'Столовая'. В просторном помещении эллинга их взору предстали девять длинных столов с лавками по бокам на три отряда. Накрытые столы с парящими чугунками, эмалированными кружками, тарелками и разложенными возле них ложками с пшеничными сухарями вызвали вздохи облегчения и радости. Любая еда становится роскошным блюдом, когда ты голоден и тебе нечего есть. Голод не признаёт никаких капризов и нежностей. Впрочем, вряд ли кто-либо, если у вас не острый панкреатит, отказался бы от наваристого куриного бульона в этой ситуации; для ослабленных пленом и нечеловеческими условиями людей он был сродни эффективному лекарству. Из подвешенных у потолка репродукторов прозвучали команды на приём пищи. Тремя потоками пленные красноармейцы из бывшей 2-й дивизии народного ополчения хлынули к столам, занимая свои места по номерам. Шум, издаваемый ложками о тарелки, постепенно стихал и то тут, то там стал слышен шёпот: с момента их прибытия никто не замечал командиров из офлага и охраны, она словно испарилась и люди стали делиться этим открытием между собой. Голоса стали звучать всё громче, как лампочки на потолке потускнели, а по трубе на стене пополз вниз большой белый экран. 'Как в кинозале' — подумали многие. В помещение воцарилась тишина, но даже чуткий слух не сумел уловить того момента, когда включился проектор, отобразив на экране лишённое каких-либо эмоций лицо женщины. Исходя из её рассказа, в течение трёх дней красноармейцы будут поправлять своё здоровье, проходить осмотры и по экспериментальной методике осваивать новую профессию. Она же объявила распорядок дня и поведала о системе наказаний. Покидать зоны перемещения категорически воспрещалось. По периметру и внутри оказалась натянута проволочная сетка, по которой подаётся смертельное для жизни напряжение. Передвижение строго по мосткам и только по команде. Из всего услышанного выходило, что из одного шталага они угодили в другой, с более строгим режимом, но лучшем питанием и условиями проживания. Почти двести пятьдесят человек были поделены на три роты (отряда), которым для проживания предоставлялось три барака, — такие же корабельные сараи с полукруглыми крышами, только меньше в длину, чем столовая и большим количеством окон.
В следующие сутки ничего особого не происходило, если не считать сокращение численности контингента сразу после ужина. Первая рота, состоящая из бывших трудящихся заводов 'Электросила' и 'Карбюраторного' не вернулась в свой барак, а была направлена в сторону леса, откуда раздавался шум авиационных моторов. Вечером следующего дня та же участь постигла и вторую, состоящую в основном из добровольно записавшихся на фронт студентов авиационного института ЛАИ и 23-го завода НКАП. Оставшиеся восемьдесят человек, бывшие рабочие с шинного завода покинули лагерь на третий день, чтобы вскоре очутиться на новом режимном объекте в посёлке городского типа, пока без единого человека на улицах. Кто кого бы ни спрашивал, добиться разъяснения, в каком новом месте они оказались, ни у кого не получалось. Все помнили, как обнаружили после вечерней поверки на своих топчанах вещевые мешки, как построились, прошли по тоннелю и двумя группами заходили внутрь самолётов. В полёте спали. После посадки расселись по автобусам и за час езды на восток, лесной ландшафт за окнами практически не менялся. Иногда было видно реку и вспаханные поля, а в конце пути проезжали по выровненной как под линейку улице с кирпичными двухэтажными многоквартирными домами. Наконец, когда молчавший всю дорогу за звуконепроницаемой перегородкой водитель первого автобуса раскрыл дверь, кому-то удалось прочесть надпись на фасаде проходной 'артель ТРАРМ'. 'Так раньше наш 'Треугольник' назывался', — послышалось из толпы и снова, как в прежнем лагере включился репродуктор.
Осенью сорок первого года в глухих местах страны стали открываться артели, основы для будущих заводов. Предприятия необычные, так как костяк трудящихся составляли бывшие узники концлагерей. Их не отправляли в пересыльные пункты для проверки, подобная практика появится чуть позже, зимой, а пока всё происходило на месте. Прибывшие следователи из специального отдела НКВД проводили допрос. Тут же собирали показания свидетелей либо сверялись со своими данными и делали выводы. На самом деле, только кажется, что в большом скоплении людей легко затеряться и до тебя никому нет дела. Каждый шаг на виду, каждое слово фиксируется. Потом, со временем, умелый специалист по крупицам способен собрать информацию и подбить баланс. И тут уже ничего не поделаешь, не попишешь: у коллектива самая строгая и беспристрастная бухгалтерия. Лица, у которых была кровь советских граждан на руках, едва ли могли надеяться на нисхождение. Замечу, за единичными исключениями, капитан Хорст и его подельники из дулагов не спешили отправлять вместе со смертниками своих прихвостней. Однако и 0040 (от 19 сентября 1941 г.) и конечно 270-й приказы нельзя было игнорировать . Как не печально, отметка в личных делах о пребывании в плену клеймом ложилось на всю жизнь. И ладно бы с теми, кто по какой-то причине смалодушничал, испугался и просто хотел выжить любой ценой. С трусами уровняли и героев. На авиационном предприятии трудились два студента, один из которых нёс раненого друга на плечах и разве есть его вина в том, что спасая жизнь товарищу, оказались в плену? Да сто ответов 'потому что' можно найти, когда прорвавшийся на фланге танк отсекал траншею, и из неё головы было не высунуть под кинжальным огнём. Супротив 'панцеров' гранаты и бутылки с КС даже на полигоне малоэффективны, а в бою так и вовсе без шансов. Вот и выходило целое отделение с поднятыми руками. На войне уж как повезёт, не все могут призреть смерть, но рассуждать о храбрости ни дня не проведя в окопах на передовой, лучше найдите другую тему.
* * *
Стоило лишь высунуть нос наружу, как с каждым выдохом изо рта шёл пар, а неестественный холод, отдающий сырой землёй и пожухшими мокрыми листьями, мгновенно добирался до тела, студя так, что помогал лишь глювайн — прощальный подарок Леттова в термосе. Осторожно пригубив горячий напиток, не прибегая к Помощнику, я сразу определил ингредиенты: кардамон, корица, тмин и душистый перец. Идеальное сочетание для глинтвейна с добавлением коньяка и мёда. Первый глоток огнём растёкся по телу, изгоняя даже само воспоминание о холоде. Второй закрепил эффект, а третий посетил голову, взвихрив мысли, как свежий ветер будоражит опалые листья. Согревшись, я посмотрел на проекцию карты. Позиция была удобна. Отсюда, со склона, правда в солнечный день, ведущая в сторону деревни Новое Колено дорога просматривалась на большое расстояние, но это не про нас. В планы вмешалась погода. Мы здесь именно благодаря туману, из-за которого на доске вылетов гатчинского аэродрома появилась табличка 'Schlechtes Flugwetter' — нелётная погода и прилетевший за генералом самолёт дожидался его на летном поле у станции Сиверская. Операция из плана 'Б' превратилась в 'немедленно принять к исполнению' и ожидавший своего вылета на истребителе Bf 109F майор Штофф, так и остался без сбитого транспортника. Впрочем, он может подождать более благоприятных погодных условий и перед перелётом на свой аэродром поохотиться завтра или послезавтра, когда радист из группы Винцингероде перешлёт сигнал: 'В Смоленске идёт дождь'. В отличие от нашей ситуации время у него предостаточно. Это группе деда Семёна, во избежание неприятностей стоило незамедлительно покинуть место засады и двигаться по лесному массиву на юго-запад. К тому же, уходить благоприятнее всего по этой, пусть и более открытой стороне, а не противоположной, круто падающей вниз. Во многих местах изрезанный неглубокими оврагами склон только с виду не представляет проблем, в любую минуту земля предательски готова осыпаться под ногой. Там уж воистину чёрт ногу сломит, а если и уцелеет, то вскоре застрянет в созданном бобрами коварном болотце. Тем более с отходом нужно решить ещё одну задачу, а именно создание ложного следа. Не бывает такого, что бы пройдя десяток миль по лесу, группа оставила за собой девственную природу. После человека всегда остаются следы и кому надо их обязательно отыщет. Элементы амуниции, упаковки продуктов питания, окурки и пачка из-под сигарет, несработавшая ручная граната Миллса, да тот же магазин от Стэна (STEN Mk.I) с лопнувшей пружиной, который идентичен магазину МП-38, но отличается более тонким металлом. Зря, что ли британской спецслужбой готовилась к 28 октябрю операция 'Антропоид'? Пусть следователи будут уверены, что тут работали 'ополченцы Бейкер-стрит', английская УСО (SOE).
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
