Петровские Ведомости, прода от 13.04

— Занятно, но я же не специалист в этом деле.

— Да и местные — не искушённые рекламой, поэтому подойдёт самая что ни на есть грубая реклама. Листовки, брошюры, плакаты. Но это мелочи — вам лично я поручаю создать периодическое издание. С целью просвещения масс относительно ситуации в России, мире, а так же происшествиях и так далее.

— Газету выпустить? — обрадованно удивился Козлов, — это мы запросто! Что за газета?

Мы расположились перед магазином. Машину я припарковал поближе к забору, а Козлов сидел на заднем сидении, между тем большей частью тела будучи на улице.

— А вот это вам решить, Яков Вениаминович. Я вас в Москву взял не за пряниками съездить. Само собой, вам обеспечу оборудование и площадь, однако журналистика — это уже ваша работа. Пока что можно обойтись минимумом журналистов — два человека вполне справятся с этой работой — главный, он же автор газеты и помощник, который возьмёт на себя технические вопросы.

— Да, — Козлов вздохнул, — интересная задача. А про что писать то?

— Про то, что в мире происходит, — я пожал плечами, — из учебников истории взять конечно лучше поменьше. Ну, навскидку, я могу назвать вам несколько рубрик. Новости Политики, экономической жизни, объявления, пространные рассказы о происходящем в мире, составленные по описаниям из учебника истории. Если нам удастся европейский поход, то у нас будут представительства в Амстердаме, Гааге, так что можем следить и за новостями Европы. В конце концов, остались журналистские рассказы о происходящем, которые должны, по идее, направлять народное мнение в нужное нам русло.

— Понятно, — Козлов усмехнулся, — будем акулами пера... а журналистов то у тебя найдётся для этой цели?

— Переучим, — отмахнулся я, — переучим кого-нибудь из наших.

— Ладно, — Козлов хлопнул по коленям и встал на ноги, — буду думать. А сейчас то что мы здесь забыли?

— Я — хотел новые товары привезти, а вам... вам посмотреть, с какого боку лучше рекламу делать. На данный момент мы работаем в основном по канцтоварам, однако на складе есть расширенный ассортимент — ткани, парфюм, средства гигиены, даже посуда, от простых стеклянных стаканов до довольно дорогих сервизов. И всё это нужно будет продавать.

Мы отправились в магазин. Я прихватил фотоаппарат из машины, что бы на всякий случай, сфоткать торговый зал.

В отличии от Архангельского он не впечатлял. Не было той роскоши и обилия товаров, но покупатели не переводились. Козлов осмотрел торговый зал, товары, покивал и, забрав машину, уехал. Вышел Андрей.

— О, Кирилл! Что не заходишь? — Мы обменялись рукопожатиями.

— Да вот, всё никак время не мог найти. Кстати, спасибо тебе за политическое досье, очень полезное оказалось.

— Рад, рад, — Андрей со вздохом обвёл взглядом торговый зал, — что, решил до нашего периферийного магазинчика дотянуться?

— Да. Пополним вам ассортимент, добавим рекламы. Ну, знаешь, листовки, флаеры, брошюры... а там глядишь и народ попрёт. Лучше сразу готовься — после рекламной компании в Архангельске попёрли валом.

— Ой, боюсь, — скорчил мину Андрей, — я вообще за бизнесом вполглаза слежу. Так, мелкое прикрытие.

— Ладно, Козлов займётся рекламой, а нам придётся поработать грузчиками, — вздохнул я, — я уже подготовил товары, веди на склад.

Мы перебрались на склад — он был в сарае во дворе. Там пришлось выходить на базу и перекатывать тяжелые грузовые тележки с коробками.

— Что ты туда напихал? — удивился Андрей, — кирпичи что ли?

— Посуда, книги, парфюм, мыло, свечи, и немного оптики.

— Оптики? — он присмотрелся к ящикам.

— Микроскопы. Обычные, с двадцатикратным увеличением. Лучше, чем ничего.

— Ладно, дело твоё. Что ещё?

— Из товаров всё. Пойдём выкладывать. Прайсы и ценники у меня уже есть...

Мы убили целый час на распаковку и выкладку товаров, и прочие магазинные мелочи. Ценники развесить, поставить кое-где новые витрины... К концу работы зал значительно обогатился. Андрей, повздыхав, узнал, что у меня всё и мы попрощались. Предстояло ещё перевезти типографию в Москву, да обеспечить Козлову помещение. Это было самым простым — при помощи спецназа мы переместили оборудование на тележках, а под саму типографию отдали Козлову один из домов. Вернее, второй этаж и небольшую веранду-пристроечку.

Саня с Яковом начали колдовать над типографией. Первый номер, по моей просьбе, должен быть посвящён стрелецкому бунту и стрельцам, в общем, содержать понятные аргументы за то, что стрельцы — пережиток тёмного прошлого и от них нужно было избавиться в любом случае.

Подготовка номера заняла три дня. Над первым номером пока ещё безымянной газеты работали впятером — Я, Козлов, Саня, Лада, Олег. Олег взял на себя добровольно роль журналиста — взят фотоаппарат, диктофон и пошёл в город, расспрашивать людей и участников событий. Их мнения помимо всего прочего решено было включить в статью. Газета быстро переквалифицировалась в журнал — оборудования для печати газет у нас не было, зато журналы на подобии дешёвок, вроде тех, что во множестве продаются в электричках, можно было отпечатать.

К сожалению, найти нужный стиль оказалось не так-то просто — нужно, что бы на местных действовало. Действовало хорошо, мощно, но без фанатизма. Над графикой работал уже я. Насколько я понимал, большая часть населения неграмотна, а значит графика для них — единственный способ понять, о чём там речь. Картинки Олег нашёл замечательные — на обложку я поместил фотографию местных стрельцов, которых нашёл Олег в одной из стрелецких слобод. Собственно, это редкое явление, так как после разгрома стрельцов увидеть можно было очень, очень редко. После стрельца на обложке шли фотографии с места событий — Воскресенский монастырь, фотографии поля боя и строя стрельцов, которые вышли бунтовать. После этого, на развороте, оказалась полноценная фотография Бутырского полка во время манёвров — это уже за пять рублей перед Олегом развернули "потешную баталию". Ну а дальше... дальше шли краткие упоминания основных лиц с краткими биографиями.

Дальнейший журнал был не менее интересным, после основной темы шли новости экономической жизни города. Это Олегу помогал собирать я. Пришлось выезжать в люди и, подкатив к местным купцам, расспрашивать их обо всех новостях. Новости были обыденные — сгорело две бани, новые товары в городе появились, одного купца круто обманули с "гишпанскими" товарами подмосковной выделки, ну и далее по мелочи. Но пять страниц удалось заполнить — мелочей было много. Объявления мы пока что разместили в тестовом режиме — объявлялось о том, что мы покупаем дом с большим подворьем, плюс краткие описания наших товаров, с подробными рассказами о свойствах каждого.

Последнюю страницу отдали под анекдоты. Выбирали с трудом, переиначивая под нынешние грубоватые реалии. Парочка даже пошлых попалась, но ничего, как иначе? Когда работа была закончена, номер ушёл в печать, я отправился домой вместе с Ладой. Девушка устала, так как ей пришлось перечитывать и редактировать, убирать из текста неологизмы и редактировать текст для лучшего восприятия. Путь мы проделали в молчании. Уже разувшись, она заняла душ на полчаса, а мне, уставшему от чтения, догадался включить музыку. К обстановке в стиле классицизма вполне подошёл Рахманинов. В расслабленном после очередного рабочего дня состоянии меня и застала рация.

— Кирилл, отзовись.

— Слушаю? — не открывая глаз поднял я рацию.

— Гордон едет. Точнее, въехал в Москву. Скорее всего долго ждать он не будет, сегодня вечером или завтра по утру явится.

— Понятно, — я вздохнул, — ты за ним приглядываешь?

— Слабо. Есть только общая информация, что он приехал. Скорее всего, он въехал днём, а сейчас может быть уже у тебя...

— Понял, буду ждать.

Я нехотя открыл глаза. К тому моменту Лада уже закончила банные процедуры и упорхнула к себе в комнату. Окинув ещё раз хоромы взглядом, остался полностью доволен и пошёл к девушке, через дверь крикнув одеться, так как гость может приехать. Лада вышла через полчаса — в брючном строгом костюме. Так же использовала половину украшений, которые ей положены были по должности.

— Уже? — она оглянулась.

— Ещё не приехал, однако наши люди его заметили сегодня въезжающим в город. Скорее всего, он приехал в Москву специально ради встречи с нами, так как живёт не здесь... в основном.

Лада кивнула, после чего мы принялись ждать новостей. Я, устав от книг, пошёл за бутылочкой вина. Хорошего вина, бокалами и попутно захватил кое-какие закуски. Кроме них в доме мало что было из еды — кухня располагалась в соседнем доме, обедали там же, а тут только один холодильник с пивом, лёгкими закусками и кофе-машина, которую я притащил из своего кабинета в Архангельске. Настроение располагало к отдыху, но пока я расставил закуски на столе, специально взяв подходящий интерьеру сервиз. Назывался он "Александрия", производства императорского фарфорового завода в Питере. Окончил я приготовления тем, что оделся сам подобающе встрече деловых людей — в свободно-деловом стиле — брюки, белая сорочка, мелкие украшения вроде часов в серебряном корпусе.

Это всё, всё до мелочей создавало атмосферу какого-то утончённого великосветского приёма конца девятнадцатого века — музыка, интерьер, даже посуда и мелочи вроде вида за окном...

Мы пили чай. Зелёный, без сахара, зато со сладостями.

Вот примерно такую картину и застал приехавший Пётр Иванович, округлив глаза настолько, что я забеспокоился за его здоровье. Приехал он в течении получаса — я даже не успел как следует поговорить с Ладой.

— Пётр Иванович, — я улыбнулся, вставая, — проходите, рад вас видеть...

— Кирилл Александрович, — он вошёл, всё ещё находясь под глубоким впечатлением от обстановки, — Как только услышал, что вы прибыли в Москву, тут же выехал к вам...

— Да, проходите, присаживайтесь, — я провёл Гордона за стол, — расскажите, что случилось в Москве за время моего отсутствия...

Гордону я налил вина, как и себе и полбокала Ладе. Мы выпили, после чего, закусив маленьким бутербродом с неплохим сыром, Пётр Иванович воззрился на Ладу:

— Кирилл, вы не представите мне это юное прекрасное создание?

Щёчки девушки порозовели.

— Конечно, — улыбнулся я, — Лада. Моя помощница, заместитель директора компании.

— Помощница? — удивился он, — в таком юном возрасте?

— Представьте себе. Замечательная, и редчайшего ума и красоты девушка, — я вогнал её в ещё большую краску, — а это, Пётр Иванович Гордон, Генерал и контр-адмирал. Во многом так же человек большого ума и опыта.

Гордон раскланялся с леди по всем канонам политеса, после чего обратил свой взор на меня:

— Вам несказанно повезло с помощницей. Леди ещё не замужем? — он поднял одну бровь, чем вызвал смущение у Лады, — есть у меня сын, который очень уж нелёгок в воспитании.

— Не замужем, — кивнул я, — правда, Лада уже спустила с крыльца штук десять сватов... — я улыбнулся, — не думаю, что вашему сыну она сделает исключение.

Гордон коротко рассмеялся, после чего наконец-то заговорил о деле:

— Да, Кирилл, учинили вы шум на весь мир. Ох, учинили.

— Вы о той заварушке со стрельцами? — я снова разлил по бокалу вина. Кстати, на фоне местных вин это не иначе как амброзия, судя по замечательному вкусу.

— С ними, конечно. А ещё Шеина пришлось арестовать. Нашли мы его схрон, с документом, всё как говорили. Кое-кто даже хотел дело это извести, так как царевна замешана тут, но не вышло — Шеина арестовали, а Софья сидит в монастырской келье, под охраной. Грехи замаливает. Боюсь, как бы царь на меня не осерчал за такое...

— Уж это вряд ли, — я усмехнулся, посмотрев на вино в бокале, — Софью и Голицына, а в особенности стрельцов, царь ненавидит люто, ещё с прошлого бунта. Да и что говорить — Милославские они, Нарышкины не успокоятся, пока всех не изведут. Кто там ещё в заговорщиках был со стороны Милославских? — я бросил взгляд на Ладу. Она помнила всех поимённо.

— Салтыковы Прасковья и Василий, Одоевские, Василий и Андрей, так же боярин Иван Куракин. Это только из знатных особ, есть ещё и обычных, около пятидесяти человек, помогавших осуществить заговор.

Гордон поперхнулся, потом посмотрел на меня:

— Это правда?

— Да. Ладно, это уже не нашего с вами ума дело, коли задеты такие люди и государственные интересы...

Мы на некоторое время прервались ещё на один бокал вина. Гордон пока осматривал обстановку, которую мы создавали с таким трудом. Особенно долго смотрел на освещение, после чего, наверное, решил не грузиться по этому поводу. Мы ещё посидели с полчаса, болтая о всякой мелочи и распрощались. Гордон был на лошади, вместе с ним несколько солдат, которые ждали его во дворе. Проводив гостя, я облегчённо выдохнул. Патрик ещё не знает о той радости, которая скоро постигнет Москву в лице нашего журнала.

Вообще, издавать его было трудно. В первую очередь потому, что для каждого поколения и для каждой эпохи существуют свои стимуляторы, свои развлечения, свои радости. Поэтому нам пришлось ориентироваться на сознание и стиль мышления, а так же интересы средневекового человека. Ну, пусть эпохи позднего ренессанса, разница невелика — до реформ Петра Алексеевича в России царило эталонное средневековье, со всеми его атрибутами. Разве что без католической церкви, но религия всё равно занимала центральное место в мировоззрении народа. Да и теологические диспуты шли с применением кулаков и нередко — на высшем уровне. Одно радовало — к православным радикалам — людям с замедленной речью, заторможенной реакцией и немного отсутствующим взглядом, окружающие нас персонажи мало относились. Даже наоборот, были вполне себе здоровы.

По этой простой причине центральное место в журнале занимали фотографии, разбавленные небольшим количеством текста и заметками объёмом по одному печатному листу. Фотографий было много. Собственно, как только Гордон ушёл, я повернулся к Ладе:

— Лад, давай на боковую, а завтра с утра займёмся журналами.

Журналы печатались всю ночь. Мы реально оценивали объём рынка — разве что только Козлов немного его переоценивал, остальные же были полны скепсиса. Москва — город с довольно большой концентрацией грамотных людей, поэтому мы и рассчитывали найти читателя именно здесь.

Утром, только продрав глаза, я вышел из спальни, к кофе-машине. Чудо-аппарат, который на взгляд местных можно было приравнять к скатерти-самобранке — ткнул кнопочку и кофеёк набирается... Лада была уже на ногах — она заглянула ко мне:

— Утро доброе. Проснулись?

— Проснулись, — я зевнул, — щас, кофе выпью и пойдём работать.

Свершив задуманное, а так же приведя себя в порядок, я вышел на улицу. Погодка сегодня была какая-то мутная, ветер, большие белые тучи на сером небе, и вонь... вонь города Москвы, которая, казалось бы, с городом навечно.

Козлов уже обживался в издательстве — вдоль стены стояли ящики с уже готовой продукцией, бумагой, ламинатом. Последний появился благодаря Игорю, который захотел влагозащищённые документы, карты и все прочие ламинированные бумаги, и использовался — только в редких случаях.