Зверь лютый. Книга 37. Дедовщина

Не — они плохие, а — они станут мне плохими. В силу их собственных традиций и интересов.

Гонцов послал, они до адресатов доехали, инфу передали, ответы получили, типа: "да, придём, ежели будет на то господня воля", поскакали назад, ко мне. И, одновременно, другие гонцы от разных... послухов, поскакали в Минск: Ванька-лысый идёт с войском.

"Всё секрет и ничего не тайна" — я уже...? Во-от.

"Гонцы от послухов" встретили минское войско уже на марше. Всё-таки, Глебовичи решились "половить рыбку в мутной воде" полоцкого веча. Узнали новость, подумали и передумали: возвращаются в город и садятся в осаду. Буквально на пару дней раньше меня. Очень похоже, как у Ярославичей с Чародеем получилось, только наоборот.

Я как узнал — волосы на себе рвал. И чего спешил?! Покувыркался бы с "принцессой" ещё пару дней в своё удовольствие, Глебовичи ушли бы дальше — пришёл бы к пустому городу. Нарисовал без проблем ещё "звёздочку на фюзеляж" — ещё одну крепость взял.

Когда идёшь маршем по враждебной или неизвестной территории, "видишь" вокруг "на длину" высланного разъезда. Три-пять вёрст, не по всем направлениям да ещё с запаздыванием. Чтоб не нарваться больно, послал вперёд Миссионера. Типа:

— Город пустой? — Входи и жди меня. Город с князьями? — Выясни что там, расскажи им мои требования, уговори принять, жди меня.

Миссионер, он же умный, послал вперёд нашего "галочного" знакомца. Который с пуговицей. Переодетым, одного. Посмотри чего-как и доложи. Тоже... осторожничает. Только и минские — не лохи, засекли Миссионера недалеко от города. И — настойчиво пригласили. Пришлось бедняге въезжать в Минск, идти на княжий двор и там зачитывать мой "манифест".

Глебовичи только-только вернулись в город, испуганные слухами о бесчисленном войске "Зверя Лютого". Начали Миссионера расспрашивать. Тот честно, как на духу "выдаёт военную тайну":

— Идёт. С миром. Войско? — Достаточное.

Глебовичи имеют представление о моём отряде — лазутчики их ещё в Кобрине видели и по головам посчитали. Но Миссионер говорит твёрдо: войско — достаточное. Но цифр не называет. Обоснованно: ушёл из Берестья до того, как отряд двинулся. Они в ярости: мы что, неполной сотни новобранцев испугались?! Или соглядатай — лапшу вешает? Лжа! Миссионера со слугами — в поруб.

А "пуговиценосец" ходит по городу в простецкой одежонке, слушает слухи, осматривает достопримечательности. Тот же внутренний захаб, например. На следующее утро выбирается спокойненько из крепости и топает. По Раковской дороге. Где и встречает мой разъезд.

— Та-ак. И как он?

— Дык... сидит. Пытать, вроде, не. Может, поменять на кого хотят. Хотя... ихние-то князья все в городе, все пятеро.

— Факеншит! Да откуда же их столько собралось?!

— Так сам же, Володарь Глебович. Да сынок его, да племяш. А ещё с Логойска Микула прибежал. И — Изя Городецкий.

* * *

Густовато княжевато. Многовато собрато.

Начнём с конца:

"Уже Двина за полоцкой стеною

Под клик поганых в топи утекла.

Но Изяслав, Васильков сын, мечами

В литовские шеломы позвонил,

Один с своими храбрыми полками

Всеславу-деду славы прирубил.

И сам, прирублен саблею калёной,

В чужом краю, среди кровавых трав,

Кипучей кровью в битве обагрённый,

Упал на щит червлёный, простонав:

— Твою дружину, княже, приодели

Лишь птичьи крылья у степных дорог,

И полизали кровь на юном теле

Лесные звери, выйдя из берлог. -

И в смертный час на помощь храбру мужу

Никто из братьев в бой не поспешил.

Один в степи свою жемчужну душу

Из храброго он тела изронил".

"Слово о полку Игоревом" про Изяслава Городецкого через пятнадцать лет.

Третий из Васильковичей. Братья, что "не поспешили на бой" — Володша, которого я в Янине зарезал, и Брячислав Кандальник, которого я нынче князем в Луческ поставил. В АИ.

В РИ автор "Слова" вспоминает этот эпизод без подробностей. Типа: та ещё общеизвестная обстановка в прошлом, от момента написания "Слова", году. Вполне актуальненько, на слуху, все в курсе. Пример гибельности вражды меж братьями.

Почему "братья не пришли на помощь"? — Да они там все такие! Князья русские! Хищники феодальные! Чуть что — сразу друг друга предают!

Поздравляю: курс средней школы пройден. Теперь подробности.

Волчья стая может выгнать или даже убить кого-то из своих. Если он — против стаи. Изгой, отщепенец.

Таким был Глеб Минский. Традицию продолжают его сыновья. Но Изяслав Городецкий — из Васильковичей. Он не может быть "сволочью по наследству", он может быть только "сам сволочью". До такой степени "сволочизма", что родные братья не приходят к нему на помощь. Почему?

Потому что он сам не пришёл им на помощь? Именно к этим двум братьям: эпизод пленения Брячислава и Володши в Изяславле.

Город этого Изи — Городец. Про распространённость топонима — я уже. Этот — Городец-на-Березине. Остатки укреплений можно увидеть в 21 в. на Замковой улице в тамошнем агрогородке. Полсотни вёрст на северо-запад от Изяславля, где два княжича сидели "в тюрьме под снегом и дождём" у злобных родственников. Не за тридевять земель. Но Изяслав не помог. "Долг платежом красен". Вот и пришлось "жемчужну душу" ронять в одиночестве.

Микула Логойский. В отличие от былинного Микулы Селяниновича, этот Давыдович. Первый русский князь с публичным именем Николай.

Логойск (Логожск) — городок верст 75 на северо-восток. Микула и его сын (в РИ) будут несколько десятилетий активно поддерживать Глебовичей.

В списке — Владимир Володаревич. Катастрофа, которую Русь/Россия не расхлёбает и к 21 в.

Через тринадцать лет (в РИ) станет Полоцким князем. Разрешит прибывшему в Подвинье монаху Мейнарду проповедовать в подвластной Полоцку земле ливов в низовьях Двины.

В 1170-е годы в устье Двины занесёт бременский корабль, с этого момента завязываются постоянные торговые отношения местного населения с немцами.

Пока (1171 г.) немцев на Балтике нет. Единственный порт — Любек — ведёт торг с Готландом. Основной трафик — скандинавы.

"Получив позволение, а вместе и дары от короля полоцкого, Владимира, которому ливы, ещё язычники, платили дань, названный священник смело приступил к божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Икесколе".

Глава 746

Мейнард поразил аборигенов возможностью строить каменные крепости. В 1185 г. каменщики Готланда возвели церковь и небольшую крепость. Ливы обещали креститься и часть сделала это, остальные обещали креститься, когда крепость будет закончена. Те и другие нарушили клятвы: крещённые вернулись к язычеству, а обещавшие — в нем и остались.

Укрепление попытались стащить в реку соседи земгалы, однако веревками разрушить замок не смогли.

Соседи прибегли к той же хитрости: обещали креститься, и тоже получили каменную крепость — Гольм (район Саласпилса).

Архиепископ Бремена Гартвиг II в 1186 г. возвёл Мейнарда в сан епископа и создал первую в Ливонии епархию. 1 октября 1188 г. папа Римский Климент III утвердил Мейнарда, созданное епископство подчинил Бременскому.

Епископ скончается 12 октября 1196 г., В XIV в. его мощи перезахоронят Рижском Домском соборе, где находятся по сей день.

Дальше "мирная проповедь" и фортификация "по просьбам трудящихся" сменилась "крестовым походом".

"Господин папа даровал отпущение грехов всем, кто примет на себя знак креста и вооружится против вероломных ливов; епископу Бертольду он дал грамоту об этом...".

Летом 1198 г. Бертольд с большим войском крестоносцев высадился в устье Даугавы, где находились два поселения ливов.

Старейшины ливов послали к епископу гонца спросить, зачем он привел войско. Тот ответил, что "они, как псы на блевотину, всё возвращаются от христианства к язычеству". Ливы обещали эту причину устранить, если он отпустит войско и будет обращать "речами, а не мечами" (verbis, non verberibus).

Во время перемирия ливы убили несколько рыцарей, искавших фураж для лошадей. Началась схватка, ливы были разбиты. Бертольд, не удержав коня, замешался в массу бегущих ливов. Двое схватили его, третий, по имени Имаут, пронзил сзади копьём, а прочие растерзали на куски.

Как только собранное Бертольдом воинство отбыло, ливы нарушили клятвы и пригрозили смертью оставшимся клирикам, если они не уберутся восвояси.

След-у-ующий пр... проповедник. Альберт фон Буксгевден.

"В год господень 1198, достопочтенный Альберт, каноник бременский, был посвящён в епископы. В следующее за посвящением лето он отправился в Готландию и там набрал до пятисот человек для крестового похода в Ливонию. Проезжая оттуда через Данию, он получил дары от короля Канута, от герцога Вольдемара и архиепископа Авессалома. Вернувшись к Рождеству в Тевтонию, он на многих возложил знак креста в Магдебурге, где в это время был коронован король Филипп с супругой.

На судебном заседании у короля ставился вопрос, отдаются ли под опеку папы имущества идущих пилигримами в Ливонию, как это делается для отправляющихся в Иерусалим. Было отвечено, что они принимаются под покровительство апостольского престола, так как папа, назначая пилигримство в Ливонию с полным отпущением грехов, приравнял его к пути в Иерусалим".

Вера — верою, но страховочку недвижимости — обеспечьте.

Пилигримы прибыли в устье Двины и основали Ригу. К 1211 г. построен Домский собор и основана Домская школа — старейшее учебное заведение в Ливонии.

Альберт скончался в 1229 г., похоронен в Домском соборе. К этому времени положено прочное основание епископско-рыцарскому лифляндскому государственному организму, сам организм включен в состав империи. Ввиду отдалённости от коренных имперских земель и недостатка в немецком крестьянском сословии сохранял всегда характер колонии среди чуждого местного населения.

Это происходит при участии Владимира Володаревича. Он разрешил Мейнарду проповедь в подвластных землях. Позже передал епископам право сбора дани с ливов. И обнаружил, что ничего не получает.

Стремясь вернуть доходы, в 1203 г. вторгся в Ливонию, захватил замок Икскюль, заставил местных ливов возобновить уплату Полоцку дани. Однако у крепости Гольм потерпел поражение: немцы из луков ранили много лошадей полочан, из-за чего те не рискнули переправляться через Двину и отступили.

1206 г. епископ Альберт пытается заключить с Владимиром мир. По дороге на посольство напали литовцы и отобрали дары для полоцкого князя, но сами послы добрались в Полоцк. Одновременно прибыли послы от ливов, жаловались, что "епископ... для них великая тягость, а бремя веры нестерпимо". Речи ливов были полны "проклятий и желчи", а князя они "больше подстрекали начать войну, чем заключить мир".

1216 г. к Владимиру обратились эсты, чтобы он пошел с войском на Ригу. Обещали одновременно начать войну против ливов и леттов, закрыть гавань в Дюнамюнде. Владимир собрал армию из Полоцка, Минска, Литвы, Смоленска, Витебска и Друцка. Перед началом похода, уже взойдя на корабль, неожиданно умер.

Почему умер — не знаю.

Сейчас это молодой парень, нет двадцати. Все ошибки, религиозную — разрешение проповеди, организационную — передача права сбора дани, несколько военных... он ещё не совершил. Пока только одна: стал противником "Зверя Лютого". Этого, надеюсь, достаточно, чтобы ничего прочего не случилось.

"Ливонская рифмованная хроника" о войне Ордена и Руси 1240-1242 гг.:

"В русской земле повсюду начался великий плач. Кто защищался, тот был убит. Кто бежал, тот был настигнут и убит. Кто сложил оружие, тот был взят в плен и убит".

Этот Мейнард, неплохой, кстати, человек, и его последователи — Бертольд, Альберт — могут стать моей проблемой. Не чьих-то умозрительных не родившихся ещё потомков, а моей личной. А себя я люблю. Надо "соломки постелить".

* * *

Князей много. И это плохо. Потому, что у каждого дружина. Маленькая, уровень взвода. Но когда пятеро — эскадрон.

"Большая стратегически важная крепость Минск". Княжеский город. 120 дворов. Есть ремесленники, купцы, ярыжки, духовные, боярские дома, слуги князя... А воинов-то сколько?

Соотношение площадей крепостей и городских усадеб напрочь убивает представление о множестве многолюдных городов на Руси. Да, такие есть. Десяток. Остальные многолюдны только для человека, который последние годы общался исключительно с медведем в лесу.

Горожан надо кормить. У них есть огороды и покосы, но хлеб они не ростят. Низкая производительность труда у крестьян даёт очевидное следствие: 2-4% горожан. Для существования одной городской семьи где-то рядом должны жить и работать 30-40 крестьянских.

Это совершенно не, например, средиземноморское античное расселение, когда в прибрежных областях в городах — треть населения. Не ранний Херсонес, где всё, включая поля, внутри городских стен. И, конечно, вовсе не США 21 в, где 4% фермеров кормят всю страну.

В "первом Менеске" — городище в 1 га и плотнозаселённая округа 30 га. Понятно, что плотность населения в округе не "окна в окна", но ядро племени "менесков" свою верхушку могло прокормить.

Тощие подзолистые почвы заставляют хомнутых сапиенсов размазываться тонким слоем. Так же, в "радужную плёнку", растекаются власти. Если из Киева, с 400 га, один раз в истории выходила дружина в 700 бойцов, то сколько выйдет из города в 3 га? — Пятеро?

Ещё, уже чисто нынешняя минская проблема.

Обычно рядом с городом растёт (или строится сразу как в Сутейске) — "окольный город". Укреплённый посад. Затем — посад неукреплённый, слободы. Дальше — пригородные селения. Часто — княжеские, боярские, монастырские. Посмотрите структуру расходов Ростовых в "Войне и мире": самая большая статья — содержание "пригородной".

И вот только потом, за этими полосами, начинается настоящая Русь. Крестьянские веси, которые и дают хлеб, лён, железо.

Это — волость. Она "тянет" к этому городу. Дальше начинается полоса селений, которые "тянет" к другому городу.

Вблизи Минска несколько городков. И они — княжеские. В каждом есть "нахлебник", который весь "прибавочный продукт", который можно выжать, сам съест.

Причина? — Да всё ж бабы виноваты! Конкретно — Рогнеда.

Два племенных потока — кривичи и дреговичи — сформировали при столкновении густонаселённую границу. Очень "густо" — видно по курганам. "Кормовая база" аристократов.

Креститель поставил крепость Изяславль, послал сюда Изю с матерью. Регион получил статус "родового гнезда". Князья сюда стремились — по статусу и населённости. И — "переразмножились". В радиусе ста вёрст — 3-5 княжеств. В других местах — одно на пару сотен.

Там тоже ставят города. Но в них сидят наместники, которые обязаны часть "прибавочного продукта" "отдавать наверх", князю.

"Феодальная раздробленность" локально, в этом регионе, растёт быстрее, чем вообще на "Святой Руси". И делает князей — нищими.

Интересно сравнить этот регион с Киевом. Там тоже плотненько: Киев, Чернигов, Переяславль, Белгород, Вышгород, Триполье... Другие почвы. Лесостепная зона. Что даёт в этом "пятне" 1/3 — 1/5 населения всей Руси. 1.5 — 2.5 млн. душ.