Надо сказать, что Сьюзи прописала в поведенческих программах, у этих зверушек, потребность в человеческом общении. Так что Все они будут обитать рядом с людьми. Поэтому, как ни крути, а начинать знакомство было нужно. И тогда под строгим контролем родителей, я решил позволить по очереди, маленькими групками, подходить к нашим питомцам, и осторожно, так что бы не напугать, знакомиться со своими будущими друзьями.
Эта первая сотня новых видов, как оказалось, разошлась по рукам. То-есть, после нашего отлета, их просто отловили, почти всех, и утащили в дом.
Мы естественно были не против. Ведь на орбите было запущено еще около тысячи биореакторов, и к концу года каждый из местных малышей, получит своего любимца. А вот что касается ухода и заботы, о братьях наших меньших, мы с биологами, поручили талантливым ребятам, из наших перспективных, снять несколько фильмов, в которых будет объясняться как и почему, а так же в школьную программу, был включен целый курс, по уходу за нашими питомцами. Все эти меры, буквально за пару месяцев привели к тому, что наши умницы, на зубок знали, кто чего ест, и как за максимально короткий срок, можно научить говорить даже самого глупого попугая. Естественно, не обошлось и без перегибов, но после расследования всех этих случаев, были введены определенные нормы и правила, нарушать которые было категорически запрещено, так что, чем дальше, тем больше я убеждался, не власть создает порядок, а народ. Поскольку, за все последущие дни, я не разу не слышал, что бы кто-то из жителей нарушил эти правила.
Почти каждую неделю,мы привозили новых зверей, и постепенно, распределяя по четко выверенной схеме, всех этих новых жителей Земли два, по континентам и островам, мы образовали, около десяти независимых экосистем, в которых по мнению наших биологов, будет царить совершенная гармония. И так как климатические зоны планеты позволяли варьировать растительную и животную сферы, вплоть до полюсов, мы решили что по возможности, заселим каждый клочек суши, каждый водоем, и каждую реку.
Нужно сказать, что идей за все это время у нас появилось, огромное множество, но комиссия формирующая те самые, экосистемы, пропускала далеко не все. Так как по словам Сьюзи, некоторые из наших зверушек не вписывались в общую механику, будущих процессов. Я конечно особо не вникал, а когда ко мне приходили, детки с просьбами, что бы я разрешил им создать очередного зубастого снусмумрика, или какого нибудь тигропса, мне приходилось, рассказывать им, как на земле матушке, такие вот звери сьедали маленьких деток, и эти карапузы, испугавшись своих фантазий, принимались распрашивать, какие из животных, не будут обижать их в будущем. Мы с Сьюзи даже провели, целый курс лекций на тему биоинженерия, и опасности с ней связанные. Надо сказать, что именно после таких, очень наглядных примеров, когда мы поработав немного с искином зонда, создали довольно красочные, и реалистичные фильмы, где тигры людоеды, львы, медведи, и прочие хищники нападали на людей. Где огромные анаконды, и ядовитые гады, убивали просто потому, что кто-то из туристов, неосторожно забрел на их территорию. А когда мы показали фильм, о всевозможных ядовитых насекомых, и привели статистику земли, в которой очень наглядно показывалось насколько опасным может быть даже самый маленький комар, или незаметная мушка, поток нелепых, а порой и действительно, небезопасных идей, тут же иссяк.
Уставали мы все тогда, очень сильно, поэтому, я раз в две недели, устраивал для своих девчонок общий выходной, с выездом на природу. Вот в один из таких дней, и произошли события, которые стали поводом к созданию, целой, общепланетной службы.
Наша новинькая, впервые оказавшись в нутри зонда, долго восхищалась всем увиденным, говоря, что никогда раньше, ей не приходилось сталкиваться с такой эталонной красотой. И как художник, Лана лучше всех почувствовала, каких высот достигли наши потомки, и как удивительно гармонично, устроен весь этот мирок.
Мы научили ее пользоваться антигравом, и когда эта замечательная девушка, впервые в сопровождении Милены и Шерри, воспарила на полукилометровую высоту, восторгам ее не было предела. Я ловил не раз, ее многозначительные взгляды, но понимая, что для этой новорожденной, мои принцыпы, которым я по прежнему следовал, являются чем-то странным, и непонятным, просто игнорировал эти явные знаки внимания. Там, внизу, давно, уже три десятка лет, заключались полигамные браки, где в порядке вещей было иметь две, или более жен, однако, я до сих пор, не мог пересилить себя, и пока, не смотря на весь соблазн, завести тут гарем, оставался верен своим убеждениям.
И вот, в один из вечеров, когда мы после долгого барахтания в морских волнах, после ныряний и игр в догонялки, валялись на белом песочке, лениво жуя притащенные, из соседней рощи всевозможные фрукты, мне почему-то вдруг, захотелось слетать на тот самый остров, который, так понравился нам еще в прошлый раз. И когда я в одних плавках, нацепив свой жилет, предложил остальным, тоже слетать, все видно утомившись за день, пожелали остаться здесь, на ласковом песочке, так что, лететь со мной, согласилась одна Лана.
Она тоже хотела взглянуть на этот остров, и так же натянув свой антиграв, как-то странно покосилась на мою Лизу. Однако, Лиза была в подобных ситуациях не раз, и потому даже бровью не повела, на это, а наша новинкая, тем временем, собрав маленькую корзинку со снедью, помахав девчонкам рукой, и включив антиграв, ловко оттолкнувшись, ускоряясь, заскользила над волнами, легко нагнав меня.
Остров на который мы прилетели, был довольно живописным. одна его часть состояла, из огромных, красных скал, которые гигантской стеной возвышались на северной его стороне, обрываясь в море, на неизвестную глубину, откуда, постепенно теряясь в зелени, в художественном беспорядке, уходило в чащу нагромождений огромных глыб. Другая же половина, начиная от той самой, каменной гряды, близ которой, рос, совершенно дикий лесок, с километр в поперечнике, пологим, песчаным языком, спускалась к морю, заканчиваясь на юге, великолепным пляжем.
Все здесь было, диким и не ухоженным. Казалось, создатели этого мирка, намеренно оставили его в нетронутом состоянии, дабы каждый, смог ощутить контраст, со всем остальным.
Мы опустились на самой высокой скале, и присев на нагретые, местным искувственным солнцем камни, стали глядеть вниз, как где-то там, метрах в двадцати под нами, море разбивает свои волны о непреступные стены.
— Удивительно и прекрасно! Задумчиво произнесла, Присевшая рядом со мной, Лана. — По моему, я никогда не перестану восхищаться здешними красотами! Такое ощущение, что все это создавали, совершенные художники!
— Да! согласился я. — Здесь действительно, уникальная, какая-то эталонная красота! Очень может быть, и мы когда то тоже научимся создавать такое!
— Возможно! Так же задумчиво протянула девушка. — А давай спустимся вниз! Я никогда не видела, такого прибоя!
— Давай! Легко согласился я, совершенно не подозревая, во что, эта казалось бы невинная экскурсия, выльется в итоге . И отолкнувшись ногами кувыркнулся прямо в бушующие волны.
Непонятно, откуда здесь они набирали такую силу, но брызги, поднимались чуть ли не на десять метров, так что, опустившись, до этой взвеси, и мгновенно промокнув, я решил было, не рисковать, а убраться от сюда, по добру по здорову, пока наши антигравы, не начнут сбоить из-за высокой влажности. Но как-только я подумал об этом, раздался громкий зумер, и на груди моей, замигал красный сигнал опасности. А в следущий миг, я увидел, как Лана, которая обогнав меня, опустилась гораздо ниже, вдруг взмахнув руками, полетела в кипящую воду.
Я не успевал. Я просто ни как не успевал. А там, внизу, на этой стиральной доске, уцелеть, было немыслимо.Там повсюду, торчали острые камни, и обломки скал, о которые ее просто размажет как букашку.
И тогда я ударив по сенсору старта, ринулся вниз.
Не знаю, каково было мое ускорение, но я вошол в бурлящие, пузырящиеся волные раньше Ланы. Удар был такой силы, что воздух выбило из легких, как кувалдой. а в следущий миг я ощутил, как меня завертело, закрутило, сумашедшая карусель. Потеряв всякую ориентацию, не понимая, где верх, где низ, и решив, что уже не выгребу, я неожиданно, почувствовал, рядом чье то тело, и лишь в последний момент, сообразив кто это, ухватил тонкое запястье. А поняв что еще секунда, и я захлебнусь, рывком сорвал кольцо так называемого спасателя.
А дело было в том, что еще при первой экскурсии, мы с девчонками, не сговариваясь, сняли немного не удобную, и казалось совершенно неуместную здесь защиту от дождя, действительно, какой тут в зонде дождь, чем лишили наши жилеты возможности, летать при практически любой влажности. Никто-тогда и не предполагал, что вообще такое возможно, так что, даже у меня, вечного перестраховщика, ни чего, ни где не звякнуло. А теперь, из-за какой-то пустяковой, накидки, которая нам казалась, неуместной, да и в полете, она издавала неприятный шелест, мы с Ланой, очень серьезно рисковали.
Но эти наши жилеты, как я уже упоминал, были творением весьма технологичным, и потомки, зная что предусмотреть все, просто не возможно, как например, в нашем случае, вложили, в конструкцию своих устройств, вариант экстренного спасателя. Этот, своего рода, мини движок, совершенно независимый, от основных, мог дать лиш один, кратковременный импульс, которого, в случае падения с высоты, и отказа основных двигателей, должно было хватить. Но вот что касаеться воды, я совершенно не представлял, как эта система себя поведет, так что действовал, можно сказать на полном автомате.
Не знаю, возможно, потомки, предусмотрели, и такой вот случай, но когда я резко дернув кольцо, тут же на ощупь, теряя последний кислород, нашел жилетную лямку, своей спутницы, нас так дернуло, что я едва не оторвал бедняжке руку.
Хорошо, я сообразил, ухватить Лану за крепления жилета, потому как в следущее мгновение, мы бешанной торпедой выскочили из воды, и промчавшись, по воздуху, метров триста, в открытое море, вновь рухнули в бирюзовые волны.
Этот рывок в итоге, нас и спас. Когда мы хватая ртом воздух вынырнули на поверхность, мне показалось, что нас выбросило, в какой-то другой мир. Разница была ощутимой. Здесь, вдали от тех самых скал, было тихо и безмятежно. Ласковые волны, едва колыхали нас, так что, пережитое за секунды до этого, казалось одним, дурным сном.
Первое что я сделал, когда вынырнул на поверхность, это удостоверился, все ли впорядке с Ланой. А увидев ее рядом, перепуганную и отплевывающуюся, но живую и невредимую, обрадовался. Затем, подплыв к ней, помог стащить, жилет, который весил немало, и здорово тянул ее ко дну.
И вот, освободившись от ставших уже не нужными антигравов, мы с Ланой, слегка прийдя в себя, и немного отдышавшись, поплыли к острову, по большой дуге, огибая злополучные скалы.
Растояние было приличное, и уже через минут двадцать моя спутница, стала уставать. Я понял, что без посторонней помощи, она не доплывет, поэтому, подхватив ее, слабо сопротивляющуюся, одной рукой, я второй медленно загребая направился, к уже видневшейся в дали, песчанной отмели.
Да, сразу видно, что на большие дистанции я плавать не привык. Когда мы наконец достигли берега, и помогая друг другу, выбрались на песок, я свалился без сил, и пролежал так чуть не целый час.
Лана тоже была порядком измотана, так, что лишь через часика полтора, мы поднявшись зашагали по кромке берега, к видневшемуся вдали лесочку. Мы оба сильно хотели пить, а корзинка со снедью, находилась теперь на непреступных, для простых смертных скалах. Так что, срочно необходимо было найти какой ни будь ручей, или родник. И проплутав по густым зарослям, мы-таки отыскали не большой родничок, с кристально чистой водой, и опустившись на колени, за неимением лучшего, зачерпывая ладонями, напились.
Утолив жажду, мы с Ланой, набрав целую охапку лесных орехов, и каких-то здоровенных, апельсинов, больше походивших, на знакомые мне по той жизни грепруты, направились к видневшемуся, сквозь густую растительность морю.
Найдя подходящую полянку, которая, выходила, в сторону нашего берега, мы уселись на траву.
Нужно сказать, что все это время, мне по джентельменски, приходилось отворачиваться, поскольку, тот самый, спасительный рывок антиграва, который вырвал нас из гибельной пучины, стащил с моей головы, обруч мнемотранслятора, который канул где-то в тех бурунах, и сорвал, с моей спутницы, легкие плавки, оставив ее в чем мать родила. Так что она теперь, подобно Еве, сидя на мягкой травке, обдирала огромные апельсины, украткой бросая на меня осторожные взгляды.
Я понимал, ситуация, лучше не придумаешь. Как нарочно, и связи нет, и девчонки наши сюда не прелетят, пока не станут всерьез беспокоиться. Я знал Лизу, она просто не захочет мешать нам. В этом вся Лиза. Она всегда уважала мою свободу. И ни разу, еще не закатывала сцен ревности, хотя поводов вокруг было ох как много, одна Милена чего стоила. Так что, сидеть нам здесь на травке, до морковкиного заговения, подумал я. И улыбнувшись получившейся двусмысленности, спросил, акуратно откусывающую мякоть сочного плода, девушку:
— Тебе ни кажется, что мы с тобой на необитаемом острове!? Представляешь, вокруг, на тысячи миль нет ни одной живой души!
— Представляю! Задумчиво ответила Лана. — А ты бы хотел остаться здесь ... ну хотя бы на какое-то время?
— Не знаю! Сложно сказать! Поняв к чему она клонит, ответил я. Естественно, с чисто мужской позиции, ситуация складывалась весьма выгодная. Да и Лана была настоящей красавицей. Так что, не глядеть на нее, мне стоило больших усилий, , и словно чувствуя это, моя спутница, совершенно перестав меня стесняться, то и дело выпрыгивала на песочек.
Здесь на траве, сидеть нагишом, было прохладно, а на разогретом песочке самый раз, так, что Лана, играя в свои женские игры, каждые десять минут выбегала погреться.
Фигурка у нее была великолепная, и если учесть что на ней не было сейчас ровным счетом ни чего, мне как мужчине приходилось тяжко. Однако, жизнь в доме, научила меня многому. В том числе и сдержанности. И хоть сердце мое билось, горячо и быстро, готовое сорваться в полет, все же разум мой был холоден, и наблюдая за проделками этой девчонки, я просто любовался ею, как неким художественным произведением.
Мы еще долго беседовали с Ланой, на разные темы, а когда я перекусив орехами, завалился было на травку, с намерением чуток вздремнуть, моя собеседница, уже видно совсем отчаявшись, присев рядышком спросила:
— Алекс! Я тебе совсем не нравлюсь!?
Открыв один глаз, и якобы оценивающе, окинув ее ладную фигурку, я сказал, отворачиваясь:
— Лана! Милая! Я женатый человек! Разве наши девушки, тебе не говорили, что у меня свои принцыпы!? И нарушать их пока, повода нет!
— Говорили! Грустно произнесла она. — Но я не поверила! Думала, просто они тебе не нравятся!
