Преподавателей ОБВШ я тоже не обделил своим вниманием, поставив им всем ПНМ и учебные базы второго ранга по немецкому, польскому, финскому и литовскому языкам. (Это я уже начал готовиться к 1939 году.)
Результат стал проявляться почти сразу же. В казарме я не раз был свидетелем разговоров об открывшихся способностях. Вот, к примеру, один из таких.
— Егор, ты не поверишь, сегодня я сам решил задачу по физике. Сам электрическую схему составил, представляешь. Кто бы мне сказал неделю назад, я бы его на смех поднял. Я же семилетку окончил только потому, что директрисой была моя родная тётя. И ни в физике, ни в математике я не понимал ничего. Счёт с трудом освоил и всё. Задачи с иксами, это уже для меня высшая математика. Скажу по секрету. Я вот сейчас сказал про высшую математику, я и слов-то таких не знал раньше. Откуда только что берётся. Аж страшно становится. И не просто слова в голове появляются, я ведь понимаю теперь, что они означают.
— Не у тебя одного, Андрей. У меня почти такая же картина. Я десятилетку хоть и закончил, но у нас не было учителя по иностранному языку и в аттестате у меня там прочерк стоит. А на днях я учебник немецкого языка открыл и понял, что всё там понимаю. Я чуть от страха не обделался. А потом у нас урок был немецкого языка. Не знаю, помнишь ты или нет, учитель, когда в класс зашёл, то сразу стал по-немецки гутарить, а я его понимал. Я даже не сразу понял, что он не на русском языке говорит. Со мной шок был.
Не знаю, как обстоят дела на других отделениях, но в артиллерийском взводе практически сразу все курсанты вышли на оценку “отлично”. Наверное, такое не осталось без внимания преподавателей.
В строю я был правофланговый, самый высокий, но на занятиях старался не высовываться со своими знаниями. В отношениях с курсантами был осторожен, в друзья никому не набивался, но и от расспросов сослуживцев не уклонялся. Меня, конечно, спрашивали, откуда я родом, какую школу окончил, кто мои родители. Всем говорил, что сирота. К лидерству не рвался, хотя всё же недруга успел себе завести. Потап Быкович, двадцати двух лет, в строю стоял вторым после меня, но по сложению был в два раза шире. Почти сразу он получил прозвище “Бык”, что, впрочем, было ожидаемо. И фамилия, и телосложение его вполне соответствовали этой кличке.
Мы не понравились друг другу с первого взгляда. Первое время он пытался меня подкалывать и пакостить по мелкому. То сзади на пятку мне наступит, то в столовой толкнёт будто бы нечаянно. Долго я терпеть это не собирался, но повода дать ему открытый отпор не было, а мстить ему той же монетой, втихаря и исподтишка, было противно. Я даже не стал лишать его ПНМ, хотя мыслишка такая подленькая проскочила.
Тем временем, подходящий случай поставить Быка на место вскоре представился. Случилось это перед ужином, когда у нас были часы самоподготовки на спортплощадке. Я заметил, что Бык говорит что-то двум курсантам, которые часто крутились около него и при этом поглядывает на меня.
Тут я решил ему подыграть и пошёл в сторону гаражей, что находились поблизости. Прошёл по проходу между ними и вышел на небольшую ровную площадку, огороженную с одной стороны высоким кирпичным забором с колючей проволокой поверху, а с другой — задними стенками гаражей.
Уходя в проход, оглянулся и с удовлетворением увидел идущую за мной троицу во главе с Быком. Ясно, что такой шанс он упустить не мог. Ну как же. Их трое, я один, а поэтому они уверены, что сила на их стороне.
Выскочив на пятачок, и наткнувшись на мою ухмылку, Бык чуть было не сдал обратно, почуяв неладное. Он ожидал, что я испугаюсь, встретившись с ними в таком месте. И когда его ожидания не оправдались, он задумался, понимая, что он что-то не учитывает. Но идти на попятную без урона авторитета возможности у него не было.
И Бык пошёл напролом, вполне оправдывая свою кличку. Сначала, как водится, пытался мне что-то в вину поставить. Вроде бы это я толкнул его в столовой и причинил ему ущерб, а потому должен его возместить. Но я вникать в его рассуждения не стал, как и дожидаться, пока они на меня набросятся, а сразу взял его дружков под контроль и дал им команду вернуться на спортплощадку и забыть всё, что они замыслили сделать. Это заняло у меня не более пары секунд и, шагнув навстречу Быку, я пробил ему в солнечное сплетение.
Когда он смог разогнуться, хрипя и с трудом втягивая в себя воздух, с ненавистью глядя на меня, я ровным равнодушным тоном сказал:
— Это первое и единственное предупреждение. Надеюсь, что твоих куриных мозгов хватит, чтобы понять это. Но, если хочешь войны, то ты её получишь. Я не привык оставлять за спиной своих врагов. Живых я имею в виду.
— Тебя к стенке поставят, — прохрипел Бык.
— А за что? Трупа твоего никто не найдёт, ты просто исчезнешь. Все решат, что ты сбежал, дезертировал.
Пока я говорил, Бык успел отдышаться и, похоже, что словам моим он не внял. Тогда я решил зайти с другой стороны и продемонстрировать ему силу. Ибо тупой, но сильный враг склоняет голову только перед большей силой.
— Ну, что Бык, до следующей и последней нашей встречи, — сказал я, протягивая ему руку для рукопожатия.
Он ухватился за неё своей лапищей и сжал со всей силы, злорадно глядя на меня, ожидая, что я тут же упаду на колени и примусь умолять его о пощаде. Я выждал пару секунд и стал постепенно наращивать силу, с которой сжимал его руку. Уже через несколько секунд, его лицо побледнело, а затем его глаза закатились, и он потерял сознание.
Я отпустил его руку и провёл её диагностику. Похоже, что я всё же немного перестарался. Пришлось усыпить его и заняться исцелением руки. Через пару минут его рука была в порядке, но ощущение боли я ему оставил. К вечеру должно пройти. Уходя, разбудил его.
Не знаю, что больше на него подействовало, но цепляться ко мне он перестал и даже пару раз попытался наладить со мной дружеские отношения. Но я так и не смог преодолеть неприязни к нему и постоянно ждал от него какой-нибудь гадости. И ведь дождался, только не сразу, а спустя несколько месяцев. Но об этом я расскажу в своё время.
* * *
В субботу 31 октября Лапин вызвал меня после занятий к себе в кабинет и сообщил следующее:
— Твой испытательный срок закончился. От преподавателей в твой адрес ни одного нарекания не поступило, наоборот, отзывы самые превосходные.
— Спасибо, товарищ старший лейтенант.
— Капитан уже. Сегодня приказ вышел.
— Поздравляю товарищ капитан.
— Спасибо за поздравление, и я тебя тоже поздравляю.
— С чем, товарищ капитан?
— За отличные показатели в учёбе и в военной подготовке приказом начальника школы, комбрига Алёшина тебе даётся право покидать территорию школы в свободное от занятий и дежурств время. Это решение связано с твоим экстернатом. Ты ещё не передумал окончить школу экстерном?
— Нет, товарищ капитан, не передумал.
Лапин выдал мне пропуск из плотного серого куска картона прямоугольной формы с моей наклеенной фотографией, и синим отпечатком круглой печати на ней.
— Тогда вернёмся к твоим экзаменам. Сессия для тебя начинается с понедельника 2 ноября. Первый экзамен назначен на 5 ноября. Алёшин решил так. Все общеобразовательные дисциплины тебе засчитывают без экзаменов с оценкой отлично на основании оценок в твоих аттестате и дипломах. С тебя потребуются только нотариально заверенные копии этих документов. Будешь в городе, сделаешь.
И глядя на мою вопросительную физиономию, сказал:
— С этого момента вход на территорию школы и выход с неё тебе разрешён в любое время суток. Но учти, что неявка или опоздание на экзамен без уважительной причины приравнивается к двойке. И вообще, заведи себе за правило, чтобы я всегда был в курсе, где ты находишься. Чтобы в случае необходимости тебя легко было найти. Всё понял?
Я кивнул.
— Тогда продолжим. За ноябрь месяц ты должен сдать экзамены по всем спецдисциплинам 1-го года обучения, которые преподаются на отделениях пехоты и артиллерии. Это следующие шесть дисциплин: уставы РККА, топография, стрелковое оружие, артиллерийские орудия, фортификационные сооружения и тактика. Кроме теории ты должен выполнить нормативы по физподготовке, сдать всю шагистику, в том числе в составе групп, отстреляться из всех видов стрелкового оружия и пулемёта и из полевой пушки. Естественно выполняя все предусмотренные программой обучения нормативы.
— Расписание экзаменов и сдачи нормативов уже есть? — спросил я.
— Да, — ответил капитан и протянул мне листок бумаги.
Шесть теоретических экзаменов, по три дня подготовки на каждый и последние четыре рабочих дня в ноябре отведены для сдачи нормативов.
— Теорию можно было бы и уплотнить.
— Алёшин решил, что не нужно шокировать наших преподавателей и курсантов.
— Понял, — кивнул я.
— Далее, — продолжил Лапин. — После сдачи всех экзаменов и нормативов тебя отправят на стажировку, и декабрь ты проведёшь в действующей воинской части в должности командира отделения. В школу вернёшься к 1 января следующего года к восьми часам утра. Доложишься, привезёшь с собой отчёт и справку от командования части о прошедшей стажировке. Отчёт составишь в вольной форме. Какие обязанности выполнял, ну, и тому подобное, по обстоятельствам. Если стажировку тебе засчитают, тогда сразу же, без раскачки, в январе будешь сдавать экзамены за второй год обучения, а февраль проведёшь в части в должности замкомвзвода. В марте сдашь все оставшиеся экзамены и нормативы, потом месячная стажировка в должности комвзвода и после неё, в конце апреля выпуск. Вот такой план. Что скажешь?
— Я предлагаю в январе сдать полностью все оставшиеся экзамены и положенные нормативы, а феврале и марте пройти стажировку. Выпуск перенести на конец марта.
— Хорошо, я не возражаю. Алёшин, я думаю, тоже возражать не будет. Однако вернёмся в сегодняшний день. Сейчас ты можешь быть свободным до 5 ноября. Начало экзамена в 8-00. Расписание экзаменов я тебе выдал. Заниматься подготовкой к экзаменам ты можешь в Ленинской комнате или в оружейной, а можешь и в городе. По твоему пропуску тебя могут записать в Республиканскую библиотеку. Можешь туда ходить заниматься.
— Спасибо, товарищ капитан.
— Подожди, теперь ещё один вопрос. Тебе, поди, казарменная жизнь уже поперёк горла, не так ли?
— Не то, чтобы очень, пока терпимо.
— Ты в состоянии снять квартиру или комнату на месяц?
— Да. Смогу и питаться в городе.
— Отлично, а то у нас в школе с деньгами туго, а денежное довольствие у курсанта — кошкины слёзы.
— У меня есть деньги, товарищ капитан. Я вам не рассказывал, что всё время, как очнулся после тех молний, я работал. Сначала проводником на железной дороге, потом комендантом общежития в Новосибирске. После переезда в столицу устроился на работу в гостиницу Метрополь, а жил в общежитии МГУ. Так что немного денег накопить смог. У меня в связи с этим вопрос.
— Спрашивай.
— Могу ли я в городе носить гражданскую одежду? И параллельно ещё один вопрос. Могу ли я на этот месяц устроиться на работу? У меня в ноябре будет куча свободных дней.
— Штатскую одежду в городе ты носить право имеешь, но твой паспорт я тебе вернуть не могу, пока ты из школы не выпустишься. Твоим единственным документом на это время является твой пропуск или увольнительная. На какую работу ты хочешь устроиться?
— На любую, со свободным графиком. Могу работать сторожем, дворником, санитаром в больнице, билетёром в кинотеатре, официантом в ресторане, разнорабочим в гостинице, парикмахером, водителем, грузчиком в магазине.
— Да, Берестов, ты у нас кладезь способностей и одновременно загадок. Скажи, а ты парикмахер по мужской части или по дамской, и какой у тебя разряд?
— Я мастер-парикмахер 6-го разряда, товарищ капитан, стригу и мужчин, и женщин. Соответствующий документ у меня имеется.
— В общем так, Берестов, если в городе работы не найдёшь, я тебя у нас в школе на должность парикмахера порекомендую.
— Спасибо, товарищ капитан, буду иметь в виду.
— Про сессию свою только не забывай. И вообще, ты учти, что из нашей школы у тебя только одна дорога — в армию. Или кадровым командиром, или красноармейцем срочной службы. Не забывай, что ты присягу принял, а значит, в любом случае обязан три года отслужить.
— Я знаю, товарищ капитан. Скажите, а уже известно, где я буду первую стажировку проходить?
— Да. Но тебе это скажут только 30 ноября. Скажу лишь, что утром 1 декабря ты должен будешь покинуть Минск и отправиться к месту прохождения стажировки. Могу ещё сказать тебе, что поедешь поездом. Точное время отправления, прости, не помню.
Глава 5. Увольнительная в город
В субботу после занятий к Стасе Водолажской подошла староста её группы, Зося Коваль и попросила сходить с ней на дежурство в больницу вместо заболевшей напарницы.
— В следующий раз она тебя подменит, — пообещала Зося. — Зато сюрприз, который я приготовила для напарницы, достанется тебе.
— Что за сюрприз? — спросила Стася.
— Если я тебе сразу расскажу, это уже не будет сюрпризом, — ответила Зося.
— Резонно, — согласилась Стася. — Надеюсь, что твой сюрприз мне понравится.
Они с Зосей учились на четвёртом курсе Белорусского медицинского института и давно уже привыкли к обязательным дежурствам в больницах. На первом курсе студенты БМИ дежурили в качестве санитаров, на втором и третьем медсёстрами, а старшекурсники имели право работать уже фельдшерами, то есть проводить приём больных, ставить диагнозы и в несложных и очевидных случаях назначать лечение.
Сегодня Стасе с Зосей предстояло ночное дежурство в 1-й городской клинической больнице, которая являлась клинической базой их института, именно там студенты набирались опыта во время учёбы, дежурили ночами, проводили практические занятия, проходили стажировки. Её несколько корпусов образовывали клинический городок, расположившийся прямо в сосновом бору недалеко от проходившего мимо тракта. В его составе были институтские и госпитальные клиники, в том числе хирургическая, терапевтическая, акушерско-гинекологическая и ряда других направлений.
Обычно ночные дежурства проходили с 8 часов вечера до 8 часов утра, и редкая ночь обходилась без экстренных случаев. Чаще всего ближе к ночи машины скорой медицинской помощи привозили пациентов с пищевыми отравлениями, с приступами аппендицита, различного рода бытовыми травмами, с неожиданно начавшимися родами, пострадавшими на пожарах, ножевыми и пулевыми ранениями.
(Бандитизм, уличные грабежи и семейные разборки с применением всего, что только под руку подвернётся, никто не отменял.)
А осенью и весной обострялись простудные заболевания, когда почему-то именно к ночи у человека вдруг подскакивала температура и его родственники поднимали тревогу.
— Стася, у нас до начала дежурства ещё 6 часов, давай сходим в кино, в “Красной Звезде” новый фильм пошёл, “Дети капитана Гранта” называется. У меня брат уже успел сходить, ему фильм очень понравился, и сюжет, и музыка, и игра актёров. Нет, ты представляешь, курсант военной школы, которых в увольнение раз в две недели выпускают и то успел новый фильм посмотреть, не то, что мы. Сидим в институте днями и ночами, света белого не видим. Так мы никогда замуж не выйдем, и так мама меня старой девой обзывает. Представляешь, в 21 год мы с тобой уже старые девы.
