"Ирренций" — набрал он через несколько секунд в поисковике и, подумав, добавил: "реактор".
"Строительство АЭС нового типа завершено в четырёх гетто," — сообщил ему первый же заголовок. "Ещё семнадцать будут построены в ближайшее время. Концерн "Вестингауз", "ТВЭЛ" и Планетарный комитет по ядерной безопасности контролируют каждый этап работ над новейшими реакторами."
Гедимин, растерянно мигнув, пролистнул несколько заголовков. "Ирренциевая АЭС в Ураниум-Сити" — нашёл он новость четырёхмесячной давности. "Тайна "Феникса" раскрыта — ирренций на службе человечества!", — эта заметка вышла пять месяцев назад. "Комитет по ядерной безопасности одобрил строительство энергостанций нового типа...", "Энергетический кризис будет преодолён — сарматы раскрыли карты...", "Сарматский атом наконец станет мирным...", — заголовки так и мелькали перед глазами. Гедимин спускался всё ниже по новостной ленте, и его сердце билось всё быстрее, а по коже растекался жар. "Сарматский атом? О чём они вообще... А, вот где начало..." — он с силой надавил ногтем на экран, проводя черту вдоль самого старого заголовка. "Обсуждение энергетического кризиса в Солнечной системе: неожиданный участник. Сармат-исследователь из гетто Ураниум-Сити сообщил о создании новейшего ирренциевого реактора. Университеты Лос-Аламоса, Канска и Суинберна высылают экспертов для всестороннего изучения. "Выводы делать рано," — говорит участник комиссии, профессор Калифорнийского университета Лукас Айяла, — "но если данные подтвердятся — это будет великий прорыв. Да, возможно, речь о разработках легендарной "Гекаты". Нет, мы не знаем, что заставило сарматов их рассекретить. Не поднимайте шум раньше времени."
Гедимин хмыкнул. "Кому ты это говоришь? Это же "макаки"..." Он повторил про себя имя лос-аламосского профессора — таких людей следовало помнить. "Конар не поехал," — при этой мысли неприятно кольнуло под рёбрами. "А ведь ему было интересно... Видимо, не смог."
"Ирренциевый реактор — сухой, холодный, мощный", — была озаглавлена статья, найденная по имени профессора Айялы. Тот, кто её писал, явно слышал что-то, относящееся к делу, и, как мог, понял и перевёл на "мартышечий", но выцедить из получившегося реальную информацию было крайне тяжело. "Воздушное охлаждение," — Гедимин трижды перечитал статью и задумчиво сощурился. "Температура ниже сотни по Цельсию. Плановая загрузка — четыре тонны... Hasu! Они надеются с этим управиться? Предельная стабильность и безопасность... Ему так и сказали? Четыре тонны ирренция... Как они его стабилизировали? Состав топлива? Урановый кокон? Борная кислота? Saat has-sulesh... Где найти внятную статью?!"
"Комиссия ведущих ядерных университетов на испытании новейшего реактора", — на фотографии были люди, пара сарматов, пятеро филков, но ни один твэл в кадр не попал, и Гедимин досадливо сощурился. Один сармат отдалённо напоминал Айзека, но по узкой полосе кожи вокруг глаз трудно было сказать наверняка, — всё остальное закрывал шлем с респиратором. Второй стоял полубоком; что-то знакомое в нём было, но Гедимин не брался назвать имя. "После шести лет среди "макак" все сарматы кажутся знакомыми," — еле слышно хмыкнул он, дочитывая статью. "Выводы делать всё ещё рано," — говорил журналистам всё тот же Айяла, — "но это действительно прорыв в освоении ирренция. Полностью контролируемая, предельно стабилизированная ядерная установка... К сожалению, мне трудно объяснить вам, что это значит."
Гедимин кивнул. "Контролируемая... стабилизированная..." — слова горели зелёным огнём перед глазами. "Где чертёж?!"
Он глубоко вдохнул и прижал кулак к груди, унимая сердцебиение. "Тихо. Чертежа не будет. Секретность. Забыл, что ли? Читай дальше. Что там про АЭС? Четыре построено, одна в Ураниуме... Zaa hasu! Всё-таки построили. Без меня..."
Он сердито смигнул влагу, скопившуюся в уголках глаз, и снова взглянул на экран. Он случайно задел бегунок и промотал несколько заголовков; сейчас перед ним был один, обведённый траурной рамкой. "Профессора Калифорнийского университета прощаются с выдающимся коллегой. Физик-ядерщик Герберт Конар скоропостижно скончался десятого февраля..."
"Совсем недавно," — машинально отметил про себя Гедимин. "Семь месяцев назад..."
Он попытался вдохнуть, но не смог — невидимые обручи до боли сдавили грудную клетку. Несколько секунд он хватал воздух ртом, прежде чем лёгкие немного расширились. Что-то захрустело в руке; сармат перевёл помутневший взгляд на смарт, разжал пальцы, и устройство упало на койку. На корпусе виднелись свежие трещины.
— Sa has-su... — еле слышно выдохнул Гедимин, прижимая ладонь к груди. Обручи крепко сдавили рёбра — впору было скрести их ногтями, но сармат уже знал, что это бесполезно. "Так и не встретились," — пульсировала в мозгу единственная мысль. "Не успел..."
Запирающие механизмы лязгнули, дверная створка загудела, выползая из глубокого паза; тридцать секунд спустя в приоткрывшуюся дверь заглянул экзоскелетчик. Рядом с ним стоял человек в пехотной броне со сдвоенным бластером наперевес. Как сквозь туман, Гедимин увидел сопла, направленные ему в грудь.
— Смарт сюда! — рявкнул экзоскелетчик. — Живо!
Гедимин протянул руку к бесполезному устройству и увидел, как люди, попятившись, хватаются за оружие.
— Конар умер, — он сам с трудом расслышал свои слова — в пустых лёгких не было воздуха, говорить было нечем. — А я не успел...
Резкая боль в груди заставила его замолчать, и он рухнул на пол, корчась и прижимая трясущуюся руку к рёбрам. Что-то прогрохотало над ухом, потом лязгнула дверь. На кнопку нажали ещё раз, заставив сармата взвыть от боли; он уже не сдерживался — разряд, ударивший в сердце, взломал невидимые обручи на рёбрах, и в лёгкие пошёл воздух. "Пусть," — вяло думал он, даже не пытаясь сообразить, за что ему так прилетело. "Так... даже... легче..."
Через полчаса мышцы перестали дёргаться, ещё через пятнадцать минут Гедимин смог подняться на ноги, хоть его и шатало, и кое-как перебрался на койку. Дышать стало легче, но глаза ещё слезились. "Хорошо, что никто не видит," — думал сармат, уткнувшись лицом в подушку. "Значит, не успел. Ни к Конару, ни в лабораторию... Интересно всё-таки, что они сделали с реактором?"
Думать о реакторе было легче. Пару минут спустя Гедимин уже вяло прикидывал, как ирренций смогли стабилизировать. Данных отчаянно не хватало. Смарт, разумеется, унесли и навряд ли собирались вернуть... по крайней мере, сегодня. "Когда уйду мыться, запустят робота. Он найдёт "отвёртку"," — сармат досадливо сощурился. "Если не найдёт, а смарт вернут, — попробую ещё раз. Надо узнать, что они сделали. Как это вообще возможно. Я не понимаю."
...В тайнике под койкой было пусто. Смарт, как и следовало ожидать, не вернули. Гедимин сел на койку, потирая ушибленное плечо, — сегодня охранник вместо команд так и норовил заехать кулаком, куда придётся. "Вынуть бы тебя из экзоскелета," — недобро сощурился Гедимин. Впрочем, злился он недолго — боль в плече хоть немного, но заглушала другую, под рёбрами...
"И даже письмо послать я ему не успел," — сармат тяжело вздохнул. "Хотя — зачем ему мои письма? Атомщиком мне уже не бывать. Зачем профессору-ядерщику переписка с военным преступником? Даже к лучшему, что он последние годы прожил спокойно."
Гедимин снова перебрал в мыслях все факты, что удалось выцедить из "мартышечьей" прессы. Науки там было очень немного, и ни на один вопрос, занимающий сармата, ответить эти статьи не могли. "Одно понятно — реактор построили," — Гедимин досадливо сощурился на очередное всплывшее "без меня". "И "макаки" сочли его безопасным и разрешили использовать. Теперь там четыре ирренциевых АЭС... и будет ещё семнадцать. Мать моя колба... Они что, передают сарматам вообще всю ядерную энергетику?!"
Последняя мысль была настолько невероятной, что напрочь заглушила боль под рёбрами и заставила сармата ухмыльнуться. "Двадцать одна АЭС... Сколько их всего сейчас на Земле? Даже если две сотни, это уже десятая часть. Что-то там странное у них на Земле. Надо самому смотреть, иначе не поймёшь..."
03 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Услышав звук открывающейся двери, Гедимин вздрогнул от неожиданности. Часов у него не было, но, по его расчётам, завтрак был не более часа назад, и обычно в это время охранники даже не подходили к камере. Когда дверь полностью открылась, сармат был уже на ногах и стоял напротив проёма, настороженно щурясь на пришельца. "Расстреляют?" — мелькнуло в голове, заставив нелепо ухмыльнуться.
— Чего скалишься? — угрюмо буркнул сержант Макнайт, встряхнув перед его носом парой наручников. — Руки!
"Всего одна пара?" — запоздало удивился Гедимин, когда его, уже закованного, вытолкнули из камеры и повели по коридору мимо герметично закрытых дверей. Наружу не просачивался ни один звук — только грохотали стальные "копыта" конвоира; скорее всего, в каждой камере кто-то был, но сармат так никого из них и не увидел.
Ему было не по себе — и стало немного легче, когда охранник не повёл его вниз по лестнице, а пошёл прямо, к комнате для допроса. "Спрашивать меня вроде не о чем," — быстро перебрал про себя варианты Гедимин. "Новая работа? Видимо, важная, раз вытащили из "одиночки"..."
По ту сторону толстой рилкаровой пластины стоял тяжёлый экзоскелет — "Шерман", отремонтированный когда-то Гедимином и Иджесом и до сих пор не вышедший из строя. С нагрудного монитора мрачно смотрел кто-то в звании майора. Он едва заметно кивнул Макнайту, и тот зазвенел ключами. Секунду спустя сармат, уже без наручников, подошёл к прозрачной стене, за которой горел голографический экран, покрытый мелким текстом.
— Гедимин Кет? — под веками сверкнула знакомая красная вспышка, и сармат недовольно сощурился, подумав, что единственного представителя расы могли бы узнавать и без считывателя. — Знакомьтесь. Подпись снизу, отпечатком большого пальца.
"Какого из?" — сармат покосился на свою ладонь, но тут же забыл об анатомических различиях, едва его взгляд упал на документ. "Дальнейшее нахождение в местах лишения свободы признать нецелесообразным... прошение о досрочном освобождении удовлетворить... не позднее 10.09..."
— Ознакомились? — сухо спросил майор. Гедимин, судорожно сглотнув, прижал палец к просунутой под стекло сенсорной пластине. Экран мигнул и погас, стекло опустилось до упора.
— Я ни о чём не просил, — ляпнул сармат, не успев подумать. Майор поморщился.
— Стандартная формулировка. Не тратьте моё время, у меня ещё трое таких же, и все с Энцелада. Вам есть куда пойти после освобождения? Любое жильё, гостиница?
Гедимин качнул головой. Мозг искрил, пытаясь переварить последнюю новость. Думать было нечем.
— Круглосуточный хостел у космопорта, — буркнул "коп". — Койка на двенадцать часов за ваш счёт, дальше разберётесь. Гетто Кларка уничтожено. У вас трое суток, чтобы добраться до ближайшего на Земле и пройти регистрацию. Но я бы рекомендовал не задерживаться и до заката. С десятого сентября мы больше за вас не отвечаем. Вам всё понятно?
Гедимин молча кивнул. Сказанное он запомнил, но обдумывать пока не стал — в мозгу всё ещё сверкали и грохотали фейерверки. "Освобождение," — он, подталкиваемый конвоиром, шагнул к порогу и широко ухмыльнулся. "Через неделю. Zaa ateske!"
Когда дверь камеры за ним закрылась, он сделал два быстрых шага вдоль стены, развернулся и метнулся обратно, жалея, что не может пробежаться по потолку. Сердце билось часто-часто, взламывая ледяные обручи на рёбрах и разгоняя застоявшуюся кровь. Глаза сармата впервые за много лет вспыхнули жёлтым огнём, и он довольно усмехнулся, глядя на свою тень на поблескивающей двери. "Вот тебе и пересмотр дела, шериф Фостер. Небось не придёшь на моё освобождение?"
04 сентября 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Проверяйте, — буркнул "коп", кивнув Гедимину на открытый ящик, и отступил на шаг. Конвоир Матейка, напротив, придвинулся ближе и заглянул через плечо сармата. "Что он там ищет? Бомбу?" — Гедимин досадливо сощурился, но тут же забыл о надоедливых "макаках". В ящике лежали предметы, вынутые из скафандра; сама броня стояла у противоположной стены на стапеле для экзоскелетов, и у неё не хватало правой перчатки. Гедимин достал её из сейфа, быстро проверил инструменты, нехотя кивнул и потянулся за другими предметами. Их было немного — полный контейнер с водой, пустой — из-под Би-плазмы (пластина субстрата в нём лежала, но закваску никто не бросил, а старые остатки давно высохли), сменные фильтры для респиратора и пакетик со съёмными дисками — сюда ссыпали все книги из отобранной "читалки". Самого смарта почему-то не было — видимо, изъяли в счёт компенсации.
— Основная карта счёта, — "коп" положил перед Гедимином чёрно-жёлтую карточку и ткнул пальцем в терминал. — Проверяйте.
"Четыреста шестьдесят три койна двадцать пять центов," — повторил про себя сармат цифры на экране. "Это много или мало?"
— Других денег не было, — продолжал "коп", забирая у Гедимина карту и подсовывая ему передатчик с сенсорной пластиной. — Документы отдадут в день освобождения, тогда же получите справку. Это полная опись, ознакомьтесь и распишитесь.
Описей было две — одну составили шесть с половиной лет назад, вторую — только что. Ничего, кроме книг, не прибавилось, но и не убыло, — видимо, карманы сармату вывернули ещё до вынесения приговора. "Забрали все обломки деталей," — Гедимин невесело ухмыльнулся, прижимая палец к сенсору. "И бусы тоже. Кому они понадобились?"
— Десятого сдадите все тюремные вещи, — продолжал "коп". — Всё, что с вами и на вас, если так понятнее. Заберёте своё и уйдёте. Дежурный проводит вашу группу до хостела.
"Всё, что на мне..." — повторил про себя Гедимин и озадаченно хмыкнул. Он и забыл уже, что вся одежда, что на нём надета, выдана ему в тюрьме и ей же принадлежит. "Скафандр на голое тело? Не очень удобно..."
— У меня нет одежды, — буркнул он, повернувшись к "копу". — Вообще. Где её берут?
Человек поморщился.
— Я этим не занимаюсь. Знаете свой размер? Закажите на комбинате. Лимит на расходы снят, заплатить сможете.
Гедимин мигнул.
— Размер?.. — кажется, это несложное слово тут имело какой-то непривычный смысл. "Коп" снова поморщился.
— Кто там дежурит в понедельник? Сантуш? Вот к нему и обращайтесь. Сержант, увести его!
Матейка, схватив сармата за руку, завернул её за спину — не больно, но неприятно — и быстро, на ходу надевая наручники, погнал его к выходу. "Сантуш," — повторил про себя Гедимин. "Ладно, найдём."
— Отведи меня к Сантушу, — попросил он Матейку, едва они вышли к лестнице.
— Завтра, после медосмотра, — отозвался тот. — А твоя одежда где? Обычно всё хранится. Тебя что, голым привезли?
Сармат поморщился.
— Расплавилась, — буркнул он. — Под реактором. Я и так могу, но...
Он представил, как скафандр изнутри покрывается слизью, сочащейся из его кожи из-за "мартышечьей" еды, и его передёрнуло. "Хоть ветошью обматывайся. Тут есть ветошь?.."
