— Предупреждение. Использование артефактов запрещено!
— Я извиняться. Это есть просто связь-артефакт. Из дома. Спрашивают. Меня.
— Все равно. Согласно регламенту схватки запрещены любые артефакты. Если такое повториться, то я вынужден буду засчитать вам техническое поражение. А пока — предупреждение, — Флитвик замялся, а потом очень осторожно спросил. — Быть может, вы хотите прекратить бой? Вы оба слишком сильно ранены и истощены. Я мог бы засчитать вам ничью...
— Нет! Найн! — в один голос ответили мы судье. Победа стала уже делом принципа. Хрен я уступлю этому немцу!
— Понятно. На места.
— Корошо! — ответил мне мой враг и, глядя в глаза, хитро улыбнулся. Половиной рта, потому что другая половина была хорошенько проглажена моими кулаками.
— Сука, — прошептал я. Таким вот нечестным приемом, немец решил победить, разменяв штрафные очки на жизненно необходимые ему время и дистанцию. Вряд ли я смогу быстро добрести до него.
Впрочем, и немец чувствовал себя далеко не так хорошо, как бы ему хотелось. Одно то, что на свое место в дуэльном круге его пришлось Флитвику переносить заклинанием, говорило о том, что потрепал я боша очень неплохо.
— Бой, — скомандовал Флитвик.
На этот раз немец остался лежать на песке, лишь перевернулся на бок лицом ко мне и вытянул палочку. Судя по тому, что в меня не полетел очередной град каменных пластинок, немец тоже выдохся, хотя на как минимум один щит его сил хватило. Как ни хотелось закончить все эффектным ударом издалека, но, похоже, придется все решить в ближнем бою. Вызвав плеть крови, теперь она была размером с кинжал, я, осторожничая, стал приближаться к противнику. Когда расстояние между нами сократилось метров до трех, и я был готов к последнему рывку, сидящий на песке немец понял палочку в направлении меня.
— Лютш майн шванц! — явно не пожелание здоровья и долголетия выплюнул мне в лицо Генрих, и, сделав сложный жест волшебной палочкой, прокричал: — Фине! Фине! Фине!
На этот раз это были не пластинки. Острые, тонкие, четырехгранные вытянутее пирамидки, похожие на клыки какого-то хищника, они появились в воздухе и практически мгновенно долетели до меня. Увернуться я никак не успевал.
По сравнению с тремя ранами, нанесенными этими тремя камнями-клыками, все, что было до этого, можно было считать просто легкими шлепками и нестрашными царапинами. Удар! С неприятным хрустом и соответствующей болью ломаются мои ребра чуть ниже сердца. Удар! Второй клык входит мне в живот на полную длину. Удар! Лишь чуть-чуть третья пирамидка промахнулась мимо глаза, разворотив мне правую часть нижней челюсти и правую скулу.
— А-а-а, — упав на землю, я не сдерживаясь и не стыдясь, завопил от дикой боли. — А-а-а!
— СТОП! — проревел в полнейшей тишине Флитвик. — Смертельный удар! Бой окончен. Победитель: Хайнрих Вольфганг Мария фон унд цу Флесхайм-Белоф.
Уплывая в манящее беспамятство целительного заклинания Флитвика, я успел заметить, как откидывается без чувств на землю полностью магически и физически истощенный схваткой Генрих.
"Эх! Чуть-чуть я его не дожал! Но "чуть-чуть" не считается..."
Интерлюдия 6
Этот сидящий на трибунах юноша ничем особым не отличался от окружающих его детей. Для всех остальных этот молодой человек был классическим хаффлпаффцем: ходил в компании одноклассников; был дружелюбным и спокойным; не участвовал в проделках; хорошо, но не истово учился; не конфликтовал ни с кем, даже с Малфоем, бросавшимся, пусть и словесно, на грязнокровок, как бык на красную тряпку... Образцовый ученик, да и только. Отрада декана Спраут и живой укоряющий пример для многих магглорожденных и полукровных раздолбаев-гриффиндорцев.
Вот только если бы какой-нибудь опытный легилимент попробовал поглубже погрузиться в хорошо структурированные мысли Джастина Финч-Флетчли, то он сразу же перестал бы считать мальчишку обычным, так как нашел бы в его мыслях очень много любопытного. Все же, юноша в волшебный мир попал не с помойки и не из каморки нищего из лондонских трущоб, а из старой и непростой аристократической семьи. Очень и очень небедной семьи. Ведь одних только больших денег мало, чтобы поступить в престижнейший колледж мира — Итон. Нужно по-настоящему серьезное влияние, так как с улицы в будущую элиту Империи, имей ты хоть вагон денег, не попасть. Жаль, что этой простой мысли многие нувориши не понимают и не поймут никогда, и продолжают бомбардировать приемную комиссию колледжа бесперспективными письмами...
Поначалу, в Хогвартсе Джастину Финч-Флетчли очень понравилось. Слишком много всего интересного и необычного, хотя некоторые нелогичности не просто бросались в глаза — они пытались их выколоть своей полнейшей абсурдностью! Взять, хотя бы, ту же латынь. Готовясь к учебе в колледже, Джастину, которому языки давались нелегко, пришлось долго и плотно заниматься с репетитором, но все же, он достиг нужного уровня. А тут, в магическом мире, где девяносто процентов заклинаний составлено на латыни, эту самую латынь в должном объеме знают единицы! "Смешно. Он, "маггл", знает язык заклинаний лучше рожденных волшебниками! Идиотизм!"
К сожалению, получивший отличное домашнее аристократическое образование Джасти, очень быстро очнулся от опиума погружения в сказку, и внимательным взглядом присмотрелся к окружающей себя обстановке. И вот тогда, из под сползшей позолоты, полезло такое!... Невозможное в нормальном мире отсутствие единоначалия и контроля за населением. Дикие привилегии, как пережитки феодальные строя. Социальное неравенство худшей формы: кланово-генетического принципа и следующее из него полное отсутствие даже принципиальной возможности социальных лифтов! "Бред, полнейший бред! Не может существовать такого стабильного общества! Его должно было разнести центробежным течениями еще столетия назад!" А вырезанные полгода из жизни заставили юношу очень серьезно задуматься: "А стоит ли вообще оставаться здесь? Хотя... Если тело не старело, то их полнее можно считать не отнятыми, а отложенными, или нет?
"Маги! Чертовы маги! Они сидят на мешке с золотом, нет, на сухогрузе класса Пост-Панама, с горкой заполненном смесью платины и крупных алмазов, и при этом... умудряются голодать! Один этот драный Поттером василиск может иметь столько применений, начиная от косметологии и кончая пилотируемыми космическими путешествиями, что просто зла не хватает смотреть на такую бездарную трату уникальных возможностей и ресурсов!!!", — в холодном аристократическом бешенстве, то есть когда злость внешне выражалась только лишь в быстром шаге, думал младший Финч-Флетчли, расхаживая по своему фамильному поместью во время своих вторых летних каникул.
К счастью, возобладал наработанный еще в детстве самоконтроль и разумная осторожность. Как Джастин успел не раз услышать от других учеников, да и Дамблдор о чем-то таком весьма необразно намекал после второго курса, "магглы", к сожалению, совершенно беззащитны перед магами. Это означает, что какую бы электронную защиту на поместье ни поставил бы его отец, какую бы самую проверенную охрану ни нанял, все будет зря. Телепортация-аппарация достанет в любой точке планеты. Проверенных до седьмого колена слуг и охранников подменят или подчинят проклятием подвластья. Да что там слуги, любой обычный на вид и прошедший любые возможные проверки предмет будет смертоносным оружием. Тысячу раз топтаный камень двора поместья может оказаться трансфигурированныой гранатой! Поэтому пришлось запихать подальше свои вполне законные возмущения на негуманность и несправедливость общества колдунов (и не писать жалобу на Дамблдора), и напряженно учиться магии, чтобы потом...
А вот по поводу этого самого "потом" у них с отцом оказалось очень много схожих идей. Если привести их всех к общему знаменателю, то: "Лучшим вариантом будет продолжать держать магов, назовем вещи своими правильными именами, в резервации, однако вовсю пользоваться плодами их генома и их псевдонауки. И не важно, что она идет вразрез с наукой нынешней, официальной. Раньше, вон за отрицание геоцентрической системы мира сжигали на кострах, а "камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться!" И это говорили вполне себе маститые мэтры от современной сказанному науки. Но ведь магия работает же? И как работает! Можно сделать столько всего! Наука. Промышленность. Политика. Армия и флот. Спецслужбы... О-о-о! Маги рождены быть разведчиками и ликвидаторами! В конце концов, еще совсем недавно над Британской Империей никогда не заходило солнце, и используя силу колдунов, можно было вернуть назад благословенную Викторианскую Эпоху! И неужели Ее Величество не отблагодарит соответствующим образом род тех, кто швырнет к ее ногам ключи от всего мира?
Да, эта дорога не простая и не короткая. Может быть, увидят финиш и будут пользоваться его плодами только дети Джастина. Может быть, не дети, а внуки. Но это не так уж и важно. Зато важно то, что ступая на этот путь можно выиграть... выиграть все, а в случае проигрыша наказанием будет всего лишь смерть, которая рано или поздно найдет любого. Чем не цель в жизни, вывести свой род на самую вершину реального политического олимпа всего мира? А там, кто знает, чья фамилия окажется на троне..."
Вот только в пути по дороге, ведущей к вершинам абсолютной власти, нельзя обойтись без единомышленников, союзников и вассалов, одним из которых вполне может стать некий Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб, который совсем недавно на глазах большей половины Хогвартса проиграл дуэль какому-то бошу.
"Итак, — размышлял Джастин. — Кто же такой Винсент Крэбб? Что же он совершил? Разбирать его личность и достижения можно с позиции магического мира, и с позиции мира нормального.
Смотрим с точки зрения магии. Встретился с Основателями. Очень и очень круто. Эрнст МакМиллан был просто в восторге, что парень, встретившийся с призраками Основателей, будет учиться с ними вместе. Как из несвязных радостных восклицаний товарища для себя уяснил Финч-Флетчли, встретиться с Основателями, это все равно, что припасть к руке Её Величества Виктории, Божьей милостью королевы Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии, защитницы Веры, императрицы Индии. Дальше — перевелся с факультета на факультет. Очень редкий случай. Как мы ни искали вдвоем с Эрни в библиотеке сведения о других перераспределенных студентах, ближе чем двести лет назад, прецедента не нашли. Формально, слабый маг, но при этом умудряется вывернуться из очень серьезных передряг. Или вот то, что совсем недавно произошло в дуэльном круге, это слабый маг? Было все плохо у него с Зельеварением, но вроде совсем недавно он нашел способ, как избавиться от "зельеварной импотенции". Короче, с магией вроде все, и все далеко неплохо.
А вот с оценкой личностных качеств... Не так все просто. "Цельный, взрослый, скрытный" — как и учили, тремя словами, так про себя охарактеризовал своего нового товарища тогда, на первом курсе, и за прошедшие годы эта характеристика не претерпела кардинальных изменений, хотя так хотелось добавить "всегда идущий до конца" и "хитрый".
В реалиях Хогвартса перевестись с факультета Слизерин на факультет Хаффлпафф, это все равно, что в Лондоне переехать из Найтсбриджа в какой-нибудь Ист-Энд! Такого человека будут презирать старые и ненавидеть новые одноклассники, превращая беднягу в парию но... Как это ни странно, ничего такого не произошло! Мало того, что он отлично прижился на новом факультете, гораздо серьезнее тот факт, что Винсент сохранил абсолютно нормальные отношения с учениками и деканом прошлого! И с каким тяжелым деканом! Да, у него были для этого неплохие карты на руках, но их следовало еще правильно разыграть. И Винсент это смог сделать!
Дальше история с Близнецами, в которой он показал себя хорошим организатором, и неплохим боевиком. Как честный и храбрый юноша, взял всю вину на себя, и... как полный отморозок, с которым лучше не связываться, пропорол живот ребенка. Как потом на каникулах объяснил мне отец, которому я рассказал о произошедшем, это была очень тонко продуманная и изящно разыгранная Крэббом партия. В результате у Винсента получился устойчивый образ "защитника-без-тормозов", абсолютно нормального, преданного товарища, если его не трогать и дружить, и жуткого врага, не соблюдающего никаких правил и договоров, если его разозлить."
— Мастерски, мастерки провернуто, — уважительно прокомментировал отец. — Но будь с ним начеку, он совсем не тот, за кого себя выдает, — и на вопросительный взгляд сына пояснил: — Ты же помнишь урок про маски? Истинное лицо, тем более такое благородное, маской не прикрывают. Но маска есть? Есть. А что это значит?
— Значит под маской совсем другое!
Предостережения отца очень хорошо легли на ситуацию второго курса, когда неизвестный Наследник, как будто вживую писанный с Крэбба, натравливал неизвестного магического хищника на учащихся. Вот только, несмотря на все подозрения, это на сто процентов оказался не Крэбб. На соседних койках камнем лежали! А уж его вспышка на Поттера... Я тогда уже за палочкой потянулся, чтобы вовремя разнять назревающую драку!
Третий и начало четвертого курса ничего особого не добавили к нарисованному портрету. А потом — раз! И внезапно оказывается, что тот, кто может быть веселым и добрым приятелем, душой компании, совершенно спокойно так же оказывается... отцеубийцей! "Черт! Как же я хочу посоветоваться с отцом! Письма совсем не то! Дурные маги, у которых даже телеграфа нет!" —
хотя сам в себе в этом он не признавался, но до катастрофы с Логаном Крэббом Джастин чуточку завидовал Винсенту. Его безбашенности и альтруистичному желанию помогать всем и вся вокруг, не глядя на возраст, пол и статус. Сам Финч-Флетчли тысячу раз перед тем, как протянуть руку возможному другу или приятелю, просчитал бы все положительные и отрицательные стороны кандидата. Так его учили дома и, несмотря на то, что в процессе не раз оговаривалось, думать своей головой, не полагаясь на шаблоны, пока он не видел в такой своей политике сближения с окружающими какой-то порочной практики. В этом он, если бы об этом узнали окружающие, действовал истинно по-слизерински. "Когда это, интересно, холодный ум, подкрепленный выдержанностью и воспитанностью, успел стать прерогативой всего одной лишь четверти учеников, при этом строго привязанной к решениям какого-то древнего артефакта?" — так бы ответил Финч-Флетчли своему оппоненту в споре, но к счастью, этого еще ни разу не потребовалось. Вежливо-дружелюбная маска работала просто на ура среди непривычных и неготовых к такому детей. Распознать ее могли единицы, а попробовать пройти глубже смог всего один лишь Эрнест МакМиллан. Ну, и он сам чуть-чуть приоткрылся перед привлекающей его внимание Сьюзен Боунс.
Правда, насколько привлекала цельная Боунс, настолько же его отталкивала ее подруга Ханна Эббот. Чувствовал он в ней какую-то... гнильцу. Не мог сказать какую именно, ибо было ее совсем чуть-чуть, на границе "обоняния". Но и легкого привкуса хватало для того, чтобы стараться держаться от этой хаффки подальше. Этому его тоже учили. Не слепо верить, но внимательно прислушиваться к своим чувствам, принимая решение холодным разумом. В результате в Хогвартсе вообще и на родном факультете в частности у него со всеми были как минимум ровные отношения, но только Эрни и, с понятными отговорками, Сьюз он мог назвать своими друзьями.
