— Не заставляйте меня сомневаться в том, что вы достойны занимать свою должность, — медленно, тщательно проговаривая слова, изрёк Джафар, чувствуя как закипает в душе досада (опытных воинов и командиров пришлось распределять по другим должностям, а о тюрьме... он вспомнил чуть ли не в последний момент). — И не выставляйте себя перед подчинёнными в дурном свете: пусть лучше они считают, что капитан готов даже императора подвергнуть досмотру, чем то, что их командир по три раза за час меняет своё решение.
— Так точно, — снова стукнул себя кулаком в грудь салатовый жеребец. — И... благодарю, ваше величество.
...
"Пока что пусть остаётся капитаном тюремной стражи, а после того как я разберусь с бизонами — вернусь и проверю, как идут дела здесь. А ведь если бы не необходимость создавать дисциплинарные отряды для лагеря подготовки зебр, тут был бы нормальный офицер", — уже поднимаясь по лестнице, которая представляла из себя одинаковые пролёты из двенадцати ступенек внутри квадратной шахты, с небольшими ровными площадками в углах, мрачно размышлял тёмно-серый единорог.
Цирк с проверкой на иллюзии и им подобные методы смены облика, а также сдача оружия на хранение в арсенал, не затянулись надолго, так как стражники бегали словно за ними гонялись самые страшные кошмары. Впрочем, в процессе этого представления, император задумался о том, что следует создать что-нибудь вроде стадиона верблюдов, но не только для боёв (не невольников и не до смерти), но и выступлений танцовщиц, гимнастов, жонглёров... факиров наконец. В конце концов, подданным нужно расслабляться и развлекаться, и чтобы этот процесс не принял хаотичный характер, требуется его возглавить.
"Как-то это выпало из моего поля зрения. Слишком уж много проблем приходится решать ежедневно, так что о развлечениях, выходящих за пределы спальни, сил задумываться нет. Хм... У нас есть артефакты, передающие звук и изображение: нужно распространить их по городу, чтобы проигрывать записи песен, каких-нибудь выступлений... Ну и в качестве системы оповещения они сгодятся", — выудив из памяти артефакты, использованные ещё в старой Кристальной Империи после разрушения Кристального Сердца, Сомбра кивнул своим мыслям.
Этажи со второго по пятый были отданы под камеры для содержания мелких нарушителей, которых планировалось отпустить через декаду-месяц-полгода. Из-за того, что сейчас все силы были направлены на строительство, укрепление поселения, выращивание продуктов питания, производство артефактов и зелий, ну и конечно же — войну, все они пустовали, что не избавляло от необходимости подниматься на шестой этаж. На последних трёх уровнях планировалось содержать тех, кого и казнить нельзя, но и держать на свободе опасно: одним из таких заключённых был Челубей, до решения судьбы коего у визиря руки так и не доходили.
Шестой этаж встретил посетителей просторным общим залом, середину которого занимала монолитная кристаллическая четырёхугольная труба лестничной шахты. По периметру находились одинаковые толстые двери с маленькими окошечками и тяжёлыми замками. Они вели в сравнительно небольшие комнаты с одноместными кушетками, выращенными из стены столами и стульями, а ещё нишами с унитазами для справления нужды и раковинами для умывания. Благодаря тому, что внешние стены были прозрачными изнутри, пленники могли смотреть на город, днём утопая в солнечном свете, ну а ночью — любуясь звёздами (одной из предусмотренных мер наказания было затемнение кристалла, благодаря чему исчезала возможность не только развлекать себя наблюдениями, но и единственный источник света).
— Нам сюда, ваше величество, — капитан тюремной стражи, при подчинённых сумевший взять себя в руки, уверенно подошёл к одной из дверей, снял с пояса связку ключей и стал копаться в замочной скважине.
Ещё двое жеребцов в форме охраны, встали справа и слева от двери, а когда вход в камеру распахнулся, мигом прошмыгнули через порог, чтобы поднять коня с кровати и поставить на ноги, заламывая руки за спину. Кочевник, одетый в лёгкие жилет и штаны серого цвета, выглядел слегка помятым, но вполне здоровым и даже упитанным.
— Неужели сам главнокомандующий обратил на меня свой светлый взор! — радостно оскалившись, поприветствовал входящего в камеру Джафара Челубей. — Чем обязан такой высокой чести?
"Форму он потерял... ну да это сейчас не важно", — отметив факт краем сознания, император посмотрел кочевнику в глаза задумчивым взглядом.
— Мне нужна твоя сила, — наконец озвучил причину своего визита тёмно-серый единорог.
— Неужели? — изобразил удивление пленник. — А почему я должен помогать? Меня ведь и без того... неплохо кормят.
Втянувшиеся в камеру члены свиты буравили наглеца тяжёлыми взглядами, но дисциплинированно молчали, как и удерживающие коня стражники. Сам же кочевник, в общем-то, был не против наконец-то выйти из заперти и снова сразиться, как положено воину, но склонить голову перед пленителем просто так... не позволяла гордость. На то, чтобы вернуться в родное племя он давно не надеялся...
— Ты не понял: мне нужен не ты сам, а твоя сила, — терпеливо пояснил Сомбра, после чего кивнул зебре, которая раньше состояла в табуне Костяного Колдуна. — Приступай.
Полосатая кобыла, под недоуменным взглядом Челубея подошла к нему и положила ладони на голову, закрыв глаза для лучшего сосредоточения. Ей потребовалось около минуты, чтобы отделить "метку" от носителя, что выразилось в проявлении символа на руке.
— Мой господин, мне нужно знать, кому мне силу передать? — повернулась к единорогу зебриканка, всем видом демонстрируя собачью преданность (к счастью или сожалению, но сама она чужими "метками" пользоваться не могла, благодаря чему Марис её и не убил).
— Э-э-э... — заволновался кочевник, ощутивший неладное. — Это что за шутки? Принц, ты что задумал?
— Всё просто, — сверкнул рубиновыми глазами Сомбра, пропустив мимо ушей обращение к себе по старому титулу. — Если ты не желаешь мне служить, то я не буду тебя заставлять. Можешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь: твоя сила послужит мне и без твоего согласия.
— Проклятье! — конь дёрнулся, но стражники сильнее вывернули руки, да ещё и ударили его по ногам, заставляя упасть на колени. — Где твоя честь?! Дай мне оружие, чтобы хотя бы умереть как воину!
— У меня есть другое предложение, — засветив рогом, Джафар заставил пленника замолчать и поднять голову, чтобы продолжить говорить уже глядя сверху вниз. — Ты поклянёшься мне в верности и я верну твою силу. В конце концов, в твоих руках она будет эффективнее, чем в чьих-либо других. Я же, обязуюсь позаботиться о твоих нуждах... Договорились?
* * *
Шагнув влево и уклонившись от широкого замаха двуручным мечом, она наклонилась и своим коротким клинком подрезала сухожилие под коленом правой ноги крупного коня, после чего легко отпрыгнула назад. Противник, секунду назад рычавший от ярости, взвыл от боли, припав на одно колено, а в следующую секунду начал осыпать чёрную козу проклятьями и оскорблениями.
"Обвинять меня в трусости, когда я вышла одна против пяти... Гладиаторы странные", — невозмутимо подумала Фавн, танцующей походкой уклоняясь от выпадов верблюда, вооружённого двумя кривыми клинками.
Её раздвоенные копытца легко ступали по изрытому песку, стройное тело изгибалось, ускользая от лезвий словно осенний лист, подхваченный игривым ветром, а упругие мышцы, перекатывающиеся под чёрной шкурой, в любой момент были готовы выдать такое усилие, на которое не каждый взрослый жеребец-минотавр способен.
Трибуны, окружающие арену, заполненные верблюдами, немногочисленными пони, лошадями, представителями иных народов, захлёбывались в восторженных криках. Вид "молодой" козы, которая будто опытная мантикора играла с пятёркой щенят алмазных псов, вызывал у них нездоровое возбуждение. Ну а тот факт, что из одежды на ней были только юбка, да полоса ткани, что придерживала грудь, только подогревал интерес...
Четверо противников практически окружили ловкую и стремительную жертву, но в момент, когда рыжий бык уже собирался опустить на неё боевой молот, перехваченный обеими руками, коза совершила рывок и... прыгнув головой вперёд, проскользила по песку у него между ног, своим мечом полоснув по правой голени, разрезая очередное сухожилие. И пусть её "метка" позволяла разрезать противников вместе с оружием, приходилось сдерживаться, чтобы не закончить противостояние слишком рано.
— Да убейте же эту гадину! — опираясь на меч, раненный конь поднялся на обе ноги, собираясь хоть как-то помочь напарникам.
"Чем я, вообще, занимаюсь?", — сама у себя спросила Фавн, уклоняясь от быстрого, но слишком прямолинейного выпада глефой.
Летун, взмахнув крыльями, сумел остановиться и немного отклониться разад, чтобы ускользнуть от ответного тычка мечом, одновременно с этим нанося удар слева направо. Коза, подпрыгнув на месте, умудрилась встать копытцами на плоскую сторону вражеского клинка, зависнув в таком положении на долгую секунду (вес приходилось контролировать при помощи внутренней магии).
Насладившись удивлением жертвы, Фавн "спустила с цепи" свои инстинкты и рефлексы, первым же ударом ноги по голове грифона ломая ему шею. Верблюд, бросившийся на козу со спины, при этом — не издав ни единого лишнего звука, наткнулся на стремительный удар, заставивший скрестить перед собой оба меча, лишь для того, чтобы пропустить пинок в живот, а затем и удар пальцами свободной руки противницы по глазам.
Земнопони, облачённый в кирасу, шлем, наручи и поножи, оскалившись в злой усмешке, удобнее перехватил два топора... а затем завалился на спину, когда брошенный меч чёрной козы вошёл ему в глотку, по пути пробив зубы.
— Твою... — сипло вздохнул раненный первым конь, смотря на то, как Фавн подхватывает клинки верблюда и, для пробы, прокручивает их в руках. — Я сдаюсь... Сдаюсь, слышишь?!
...
Получив свою награду, она покинула арену и оказалась в вечернем городе, на улицах коего сгущались сумерки. Подозрительного вида верблюды, виднеющиеся в переулках, встречаясь с холодным, безразличным взглядом красных глаз с щелевидными зрачками, спешили уйти подальше, не желая навлекать на себя неприятности. Всё же слухи об убийце, недавно пришедшей в город и сразу заявившей о себе как о умелом бойце, распространялись в их среде словно пожар в степи в засушливую погоду.
А ещё были слухи, что сам Султан Неба встречался с этой козой, желая то ли нанять её, то ли взять в наложницы, то ли прогнать... но из его дворца она ушла, а никаких приказов на её счёт не поступило. И лишь самые доверенные слуги джинна знали, что их господин всерьёз опасается связываться с той, кто как и он, долгое время была заточена в темнице для монстров...
Миновав районы богатых, а затем и пройдя мимо постоялых дворов, Фавн уверенно углублялась в хитросплетение улочек и переулков. Темнота не была для неё проблемой, дурные запахи, распространяемые кучами мусора, либо телами неудачников, которые напоролись на наглых грабителей, тоже не вызывали осложнений. Наконец она пришла к двухэтажному каменному П-образному зданию, вход в которое находился во внутреннем дворе, а окна были закрыты ставнями из старых досок.
— С возвращением, добрая госпожа, — прошамкал старый верблюд, когда-то служивший в отряде наёмников, но ныне годный только для того, чтобы закричать, если придёт враг. — За время вашей прогулки не случилось ничего... э-э-э... примечательного.
Не одарив подслеповато щурящегося старика, одетого в потрёпанные рубаху без рукавов и штаны и взглядом (чему он был рад, так как выдерживать на себе внимание красных глаз с вертикальными зрачками, желания не имел), миновала довольно чистый двор и поднялась по трём ступенькам крыльца, задержавшись перед дверью. Прислушавшись к чему-то, ясному ей одной, а затем и принюхавшись, чёрная коза вошла в дом, когда-то являвшийся ещё одной гостиницей, которую позднее превратили в приют.
Общий зал, потолки коего возвышаются на высоте второго этажа, превращённый в столовую, встретил Фавн тишиной, тусклым светом одинокой масляной лампы, светящей со стороны стойки трактирщика, оставшейся с тех далёких времён когда это место процветало, ну и запахом пищи. Тихо прикрыв за собой дверь, она привычно бесшумно скользнула между столами, сняла с пояса мешочек с кольцами и бросила его на столешницу.
— А?.. — задремавшая молодая верблюдиха, одетая в простенькое, но чистое и ухоженное серое платье, вздрогнула и подняла голову, растерянно моргая глазами. — Г-госпожа, я... Простите...
— Жеребёнок? — коротко оборвала лепет внучки старого наёмника чёрная коза, сразу же задав единственный интересующий её вопрос.
— В-всё в порядке, добрая госпожа: Астра накормлена, умыта, уложена спать в ваших покоях, — торопливо отозвалась кобылка, поднимаясь со стула. — Бабушка и мама присматривают за ней... Желаете ужин? У нас осталась запеканка и...
— Нет, — потеряв к собеседнице интерес, Фавн направилась к лестнице, ведущей на второй этаж здания, где находились комнаты для постояльцев (занятые беспризорниками, или стариками, которым больше некуда дется). — Завтрак, утром.
— Да, конечно, — поспешила заверить, что поняла приказ верблюдиха. — Вы забыли...
— Оплата, — коротко отозвалась чёрная коза, после чего стремительно и бесшумно взлетела по ступенькам на верхний ярус.
Она уже не видела того, как молодая кобылка развязала мешочек и с широко распахнутыми глазами посмотрела на золотые кольца, высыпавшиеся на столешницу. Дрожащей рукой она подняла одно колечко, чувствуя его тяжесть, с затаённым восторгом и страхом смотря на отражающийся в металле свет.
"Никто ведь не узнает...", — промелькнула в голове предательская мысль.
— Не делай того, о чём мы все пожалеем, — прокряхтел старик, опираясь локтем о стойку, суровым взглядом серых глаз одаривая внучку.
— А? — второй раз за последние несколько минут вздрогнула в испуге кобылка, а затем посмотрела на деда. — Я не...
— ...хотела припрятать пару колец для себя? — бывший наёмник покачал головой. — Дурочка. Поверь моему опыту: такие личности как наша... постоялица... не терпят предателей и воров, если те начинают воровать у них. В нашем случае, самое безопасное — честно исполнять свою часть договора. Ты ведь не хочешь, чтобы с нами случилось то же самое, что с бандой Щербатого?
Имя бандита, который "держал под рукой" их часть города, собирая дань со всех, с кого вообще мог получить хотя бы медное колечко, заставило верблюдиху поёжиться (всё же он несколько раз "одаривал" её своим вниманием). Однако же, воспоминание о пирамиде из голов членов его банды, вызывало мороз под шкурой. Самое же удивительное, что другие "уважаемые верблюды", по какой-то причине стерпели подобное и сделали вид, что им совершенно не нужна территория бывшего конкурента...
"Только стража к нам теперь и приходит, но ведёт себя удивительно вежливо", — внучка старого наёмника не знала, что произошло в ту ночь, когда в городе появилась Фавн со своей "племянницей", и совершенно не желала этого узнавать.
