Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Житие мое. Город которого нет (часть 3)


Опубликован:
20.06.2010 — 20.06.2010
Читателей:
9
Аннотация:
6. Знание приумножает печали. Следовательно, стремящиеся к знанию ради избавления от печалей желают быть введенными в заблуждение.
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Житие мое. Город которого нет (часть 3)


Глава 49

— Чем они там заняты?! Да что он себе позволяет?!! Домогаться чего-то от моего некроманта!!!

Мисс Кевинахари шумно вздохнула.

— Хорошо, не моего, общественного. Но работающего в моем регионе! При этом действовать через мою голову!!!

Капитан Бер скромно сидел на стуле у двери и старался не бросаться в глаза, что при его габаритах было сложно, но можно. В некотором смысле, причиной бурной реакции Сатала был он, но брать на себя ответственность за продолжающуюся уже неделю истерику начальника Паровоз не желал. Кто мог подозревать, что старший координатор так болезненно отнесется к нарушению субординации?

Злополучный звонок раздался утром. Учитывая шестичасовую разницу по времени, можно было предположить, что нужда в разговоре у Ларкеса возникла резко и в середине дня.

— Здравствуй, дружище, — вздохнули в трубке, — это снова я.

Голос бывшего начальника звучал блекло и безжизненно, и от этого, почему-то, казался более искренним.

— Что-нибудь случилось, сэр? — осторожно уточнил Паровоз.

В трубке немного помолчали.

— Крестника нашего тут встретил, — "значит, Ларкес сейчас в столице", — помнишь его?

— А как же! — Паровоз не представлял себе, как можно забыть этого шебутного чернокнижника.

— Скажи, как Саталу удается с ним работать? — напряженно поинтересовался бывший координатор.

Паровоз быстро прикинул все возможные последствия разговора: подставлять он никого не хотел, но скандал с Ларкесом, по-любому, выйдет Тангору боком — бывший начальник Бера отличался исключительной даже для черных магов злопамятностью.

— Да он с ним, по-хорошему, и не работает, — честно ответил Паровоз, — все больше — ругается.

И что будет, когда Сатал потребует от молодого некроманта выполнения конкретных задач, капитан себе не представлял.

— А что, если мне необходимо его содействие? — не отставал Ларкес.

Паровоз глубоко задумался.

— Во-первых, забудь такое слово "должен", во-вторых, не пытайся давить на пацана (учти, Саталу он уже один раз пришпилил). Честно и полно изложи проблему, если он потребует что-то взамен — дай. Можно торговаться. Лучше не врать.

— Гм. Кажется, я улавливаю, — задумчиво протянули в трубке. — Спасибо, дружище. Ты, действительно, звони, если что. Секретарю министра, например. Она найдет, как мне передать.

И вот этот безобидный, в общем-то, разговор привел Сатала в исступление.

Кевинахари, молча, наполнила чашки свежезаваренным чаем. Координатор, исполнивший ставший за неделю почти ритуальным "танец негодования", опустился в кресло, а капитан Бер перебрался поближе к столу.

— Итак?

— Отчет аналитиков готов, — капитан выложил на стол папку. — Кстати, Воскер настаивает, что Ларкес сознательно не позволил удушить проблему в зародыше.

— Отлично! — старший координатор злорадно ухмыльнулся, разве что руки потирать не стал. — На совещании мне будет, что ему сказать. И то, что он липнет к моим сотрудникам, я ему тоже припомню.

Мисс Кевинахари закатила глаза. Эмпатка сразу посоветовала капитану наплевать на произведенный эффект и больше не поднимать тему, очевидно, в ее понимании происходящее было неизбежным следствием из натуры старшего координатора.

— Нашли время совещаться, — недовольно пробурчал Паровоз.

— Так, как сейчас, тоже нельзя, — встрепенулся Сатал. — Горстка фанатиков шпыняет правительственные силы, как хочет. Пока нас спасает хорошая экономическая конъюнктура — у общества нет поводов для возмущения. А дальше что будет? Давить паразитов надо, прямо сейчас!

Предсказание Дэниса сбылось — молодого некроманта выпроводили из столицы с поспешностью, в иных обстоятельствах необъяснимой. Обнаружив это, Тангор начал нудить и упираться (наверное, из духа противоречия), хотя до того просто горел желанием отправиться к месту работы, но тут хитроумный Фелистер прозрачно намекнул, что следующий состав в бедствующий регион пойдет не раньше, чем через неделю... Черный подхватился и через два часа готов был ехать.

— Вы отправитесь вместе с подразделением капитана Ридзера, — улыбаясь, старший куратор подсовывал юноше папку с командировочными документами.

— Армейские? — Тангор косился на папку с подозрением и держал руки за спиной.

— Надежная охрана никогда не помешает! В Арангене сейчас неспокойно.

Некромант побухтел немного, вздохнул и принял документы. Мистер Фелистер словно испарился.

— Знаешь, — поделился впечатлениями Тангор, — твой босс — тот еще жучара!

Дэнис был с этим определением совершенно согласен, но уронить честь мундира не мог:

— Он просто за вас беспокоится.

В этот день преимущества мотоцикла в столице были особенно заметны: некромант успел отправить в Краухард посылку с сувенирами, выпить чаю, потрепать Дэнису нервы, а автомобиль с зомби и чемоданом до вокзала все еще не добрался. И это притом, что народу на улицах стало меньше!

— Может, автомобиль по жаре заглох, — пытался спасти положение куратор.

— Угу. Или их по дороге грабанули, — мрачно предположил Тангор.

Странная идея. Кому мог потребоваться автомобиль со шмотками и мертвым псом, Дэнис не представлял.

— Пойдем, хоть на паровоз глянем, — некромант решительно вылез из-за стола.

Куратор, нехотя, потащился следом.

На оккупированную военными часть вокзала они проникли не без труда. То есть, выписанные министерством документы охрана принимала охотно, а вот мотоцикл пропускать не хотела. Черный маг мрачнел, а Дэнис метался по вокзалу в поисках коменданта. Еле сговорились.

На этом злоключения не кончились (день, определенно, был проклят). Только увидев перед собой заветный перрон, куратор осознал простую, в общем-то, истину — Тангор поедет в Аранген не один, а с коллегами. И, если встреченный у гостиницы полковник показался Дэнису львом, то здесь таких обитал целый прайд — около дюжины боевых магов в мундирах. Для сопровождения армейских специалистов в Службе Поддержки существовал особый отдел и не зря: если на "чистильщиков" еще можно воздействовать, взывая к логике, то у вояк даже логика была какая-то своя. Вот только кураторов этого коллектива поблизости не наблюдалось, и от необходимости лично объясняться с ненормальными Дэнис порядком струхнул.

"Лучше получить взыскание, чем по шее", — решил для себя начинающий куратор.

— Вы как, справитесь здесь без меня? — поинтересовался он у черного, почти не сомневаясь в ответе. — Тогда я пойду, встречу багаж, — и он бодро зашагал к выходу с перронов, невероятным усилием воли не позволяя себе сорваться на бег.

Ненавижу спешку! Когда времени в обрез, вечно что-то идет не так. Люди хамят, вещи пропадают, в результате чувствуешь себя словно в перьях. Кто бы мне сказал раньше, на какие жертвы придется идти, ради получения диплома! А почему? Потому, что Саталу было лень поставить свою закорючку на титульном листе. С черными магами так нельзя! Только благодаря титаническим усилиям и феноменальному самообладанию мне удалось добраться до нужного поезда, никого не покалечив. И тут мой сопровождающий исчез из поля зрения так стремительно, что выяснить, к кому здесь следует обращаться, я просто не успел.

Вот ведь, деловой не к месту! То его пинками не прогонишь, а тут шур-шур и — нет его. Ладно, будем действовать по старинке.

Я взгромоздился в седло и медленно поехал вдоль состава, отыскивая мага с наибольшим количеством блестящих нашивок — верный признак командира. И что характерно — стоило мне проехать, как за моей спиной бойцы спрыгивали с платформ и шли следом. Это нервировало. Я успел добраться почти до самого паровоза, когда прямо передо мной из-за ящиков вышел армейский маг в чине капитана, и — встал. Пришлось резко жать на тормоз. А физиономия-то у него какая знакомая, словно домой пришел — это был один из тех, кто устраивал посиделки у моего подъезда. Вот и познакомились!

Во мне начинала закипать злость.

— Ты, что ли, директор цирка?

Присутствующие мгновенно сомкнули ряды. Вот сволота! За что не люблю армейских — не знаю, как их этому учат, но нападают они всегда скопом (поведение для черных противоестественное, а от того особенно раздражающее).

— Это ты про кого? — надменно поинтересовался капитан, расправив плечи, от чего все его многочисленные нашивки стали перемигиваться.

— Про того козла, который всю ночь зеркальце свинтить пытался, — невозмутимо отозвался я.

Пытался, несмотря на пронзительные завывания охранного амулета. Но желающих спать оказалось больше, чем желающих зеркальце, а потому воров прогнали матюгами и не вполне словесными проклятьями (утром и так дохлый газончик в паре мест был сильно опален).

Плечистый маг очень мило стушевался:

— Не понимаю, о чем ты!

— О такелаже. Веревки, короче, мне нужны. И кусок брезента.

— Так бы сразу и сказал! А то бормочет себе под нос непонятно что. Для чего такелаж?

Я показал ему предписание: мне предстояло ехать в Аранген вместе с ними. Перспективы такого шага уже не представлялись мне радужными (мотоцикл развинтят, зомби препарируют, меня — выкинут в песках). Может, лучше дезертировать, пока не поздно?

Капитан внимательно изучил бумаги и вдруг превратился в радушного хозяина (ох, не к добру это, не к добру!). Дэниса, притаранившего багаж, поблагодарили за службу и отправили нафиг. Мой агрегат споро закрепили на охраняемой платформе, для Макса нашлась лишняя бочка, из которой он мог вообще не вылезать, а для меня — свободное купе в штабном вагоне. Правда, теплового насоса в нем не было, но, когда одним поездом едет двенадцать черных магов, обеспечение комфорта становится исключительно вопросом навыка — армейские уже успели поработать над установкой щитов и Знаков, так что, риск замерзнуть насмерть был гораздо выше, чем опасность изжариться живьем.

Сначала я не понял, с чего такая забота, но, стоило поезду тронуться с места, как капитан проявил свои истинные цели — начался форменный алхимический шпионаж:

— Никогда не видел мопеда на масле. Не дымит?

— Это — прототип, оборудованный двигателем с черномагическим управлением, выпущен ограниченной партией, — возможно, он вообще один такой. — Не дымит, заводится с полпинка и ездит на любом масле.

— А что это у тебя за проклятье на фаре висит?

— Это новейший патентованный глушитель, модель РТ-1, — и то, что Рон поставил свое имя вперед, я ему еще припомню!

— А что это такое вчера, гм, бибикало?

— Экспериментальный охранный амулет, надежное средство от жуликов, — штука, выдержавшая напор боевых магов, не может быть не надежна. — Уникальная разработка! Проходит стадию полевых испытаний.

— А почему цвет менялся?

— Это супермодерновый полихроматический камуфляж нового поколения, интегрированный с охранным амулетом. Существует в единственном экземпляре, — не говоря уже про эксклюзивный дизайн. — Семь независимых цветовых комбинаций!

Капитан мрачно посмотрел на меня, прикинул свои выгоды и вздохнул:

— Выпьем?

Следующие три дня промелькнули незаметно. В пути боевые маги не скучали: они квасили по-свински, занимались тренировками на крыше вагона и пулялись файерболами в сусликов (Не видишь? А он там есть!). Причем, все это они делали ПО УСТАВУ. Складывалось впечатление, что все присутствующие играют в предельно сложную азартную игру с постоянно меняющимися правилами, в которой капитан играет роль арбитра. Натуральный психоз! Это действо настолько занимало их внимание, что ни на что другое его просто не хватало: первый день мое присутствие еще вызывало вопросы, а на второй обо мне уже никто не вспоминал. Единственным армейским магом, которого я встречал до той поры, был мистер Смит, но он не казался мне настолько странным (то ли от недостатка отмороженности, то ли — из-за отсутствия группы поддержки).

Что может довести взрослых черных до такой шизы?

Я решил осторожно расспросить самого, на мой взгляд, вменяемого из этой компании — парня года на два старше меня.

— Слышь, а как ты попал в армию? — не представляю себе черного, мечтающего о дисциплине.

— Да у меня невеста была, — отозвался он, словно это все объясняло.

Я ждал продолжения.

— Ну, ее урод один клеить стал.

Это уже конкретней...

— Потом оказалось, что у него дядька-прокурор.

Но я все еще не до конца врубился.

— А в тюрьме ко мне вербовщик подъехал: "Выдержишь испытания, сможешь первым делом убить того козла".

— И как?

— Убил, конечно, — спокойно пожал плечами боец.

— Гм. А невеста?

— На что мне эта шлюха!

Я попытался представить себе ситуацию, в которой пожертвовал бы всей оставшейся жизнью для достижения такой простой цели. Нет, у меня слишком много интересов, я не могу отказаться от них всех ради чего-то одного. И мне совсем не интересно знать, каким образом свернули мозги этому парню. Ну их в баню!

На четвертый день пути поезд два часа шел в туннеле (крутой аттракцион!), а когда гора осталась позади, безжизненные пески сменились ковыльной степью — мы миновали водораздел Внутренней Пустыни.

Капитан позвал меня в штабное купе для обсуждения дальнейшей стратегии.

— Сейчас мы здесь, — он ткнул пальцем в край большого, песчано-желтого пятна, — а направляемся сюда, — палец съехал далеко вниз, — сначала прибудем в расположение части, потом сформируем колонну, и лишь затем выдвинемся на побережье. На все про все — около месяца.

— ...!!! Мне не подходит.

Какой месяц, какой месяц?!! Мне через месяц уже отчет сдавать, причем, в Редстоне, не в Арангене!

— Тогда другой вариант. Завтра мы остановимся для заполнения цистерны здесь. Вот тут, — ноготь съехал немного в сторону, — располагается штаб восстановленного арангенского НЗАМИПС. Правда, связи с ними практически нет, но проводника на побережье они найти смогут. Там и встретимся.

— Согласен!

Перрона на полустанке не было, поэтому мотоцикл пришлось спускать с платформы на руках. Шуму было столько, словно выгружали трактор (вспомнился анекдот о лампочке и капралах). От избытка чувств даже Макс начал скакать и гавкать. В качестве моральной компенсации пришлось показать капитану глушитель и камуфляж в действии.

— Значит, в основе — принцип щита...

— Точно.

— Умом понимаю, а повторить не смогу.

Что и требовалось доказать.

— Не переживайте! Мне говорили, что это ге-ни-а-ально.

Капитан остался чесать бритую репу и строить планы, а его подчиненные, тем временем, снаряжали меня в поход.

— У тебя там что, чугуний?— пропыхтел молодой маг, помогающий мне закрепить чемодан на багажнике мотоцикла.

— Как догадался? — весело отозвался я.

Для комфортного путешествия мне потребовалась еще канистра масла и канистра воды, а дальше оттягивать отъезд смысла не имело. Последний раз бибикнув теплой компании отморозков (придурки начали кричать и улюлюкать), я решительно вырулил на проселок, уходящий приблизительно в нужном мне направлении.

Глава 50

Не знаю, как местным, а мне Аранген понравился с первого взгляда. Такой простор! Откуда здесь взяться нежитям? Казалось, все восточные кантоны Ингерники можно окинуть взглядом за один раз, настолько ровной была земля, настолько прозрачным — воздух. Овраги и низины заполняли кустарники (нормальные, а не тот колючий кошмар, который рос вокруг Михандрова), даже в середине лета зелень не жухла, прохладный ветер мягко дул с гор. Не возможно было поверить, что в какой-то сотне километров отсюда находится пекло Внутренней Пустыни. И все-таки, толпы беженцев в Хо-Карг не с неба упали. Исполненный подозрения, я пытался найти хоть что-то, скрытно несущее угрозу, и не мог. С точки зрения выходца из Краухарда, здесь было абсолютно безопасно.

Над травой облаком висела мошкара, в небе сновали птицы, этой самой мошкарой занятые, монотонность горизонта приятно разбивали башни ветряных мельниц. Единственное, чего не хватало для полной идиллии — пасущегося скота, да и поля стояли не кошеными. Меня одолевало искушение растянуть путешествие денька на два, купить у местных какого ни на есть пива и устроить себе выходной. Останавливало только то, что дата экзаменов стремительно приближалась, а к практике я, по меткому выражению Сатала, еще не приступал.

Рассекатели легко справлялись и с насекомыми, и с травой, разве что масла жрали больше обычного — проселок хоть и выглядел наезженным, но за последний сезон заметно зарос. Казалось бы, можно ехать и ехать, но ближе к полудню солнце начало припекать и мысли о привале стали неодолимы. Мне хотелось умыться, перекусить, а может и вздремнуть чуток (проверить правильность выбранного пути тоже будет не лишним), даже Максу надоело выделывать кренделя в траве, и он побежал вровень с мотоциклом. Теперь мы оба бдительно оглядывались по сторонам в поисках жилья.

Вот тут-то меня и настиг первый сюрприз.

Можно было сразу заметить, что отвилок дороги в сторону безымянного хутора слишком уж зарос, но какой черный обращает внимание степень помятости травы? Ворота стояли приветливо распахнутыми, насторожила меня только тишина, какой в нормальном хозяйстве не бывает — ни мычания, ни лая, ни голосов. Я стоял посреди заросшего двора и тупо смотрел на заколоченные окна и покинутые хлева.

Есть вещи, за которые в Краухарде натурально убивают, а жандармерия даже дело расследовать не берет. И вот это — одна из них.

Закон "о брошенных строениях" для кого написан?! Люди уехали отсюда явно больше года назад, почему дома все еще не сожгли или, на худой конец, не сняли с них крышу? Это прямо какие-то гнездышки для фом, чтобы нежити случайно не подохли без защиты! От того, чтобы подпалить хутор немедленно меня остановила только высокая трава — не хотелось соревноваться в скорости со степным пожаром. Я обошел все дома и посшибал с окон ставни (хоть какой-то свет), распахнул двери сарая и снял с колодца крышку. Ух! А вот пить из этой ямы ближайшее время никому не советую — для закруты тут, конечно, места маловато, однако какая-то мелочь вроде Темных Прядей в воде явно поселилась, наивные новоселы запросто могли поплатиться за это жизнью. Скажите, ну кто их просил ставить на колодец крышку?!! Пришлось идти в дом и искать соль — оставить нежить пастись на воле мне не позволяла краухардская гордость. Заодно нашел и топор — вырубить упреждающие знаки.

М-да, называется — пивка попил. Попадись мне прежние хозяева... Впрочем, может быть я их даже видел, в какой-нибудь столичной подворотне.

Я переждал жару под просторным деревянным навесом какой-то сушильни, размышляя над тем, как отсутствие "надзора" расслабляет население. Свои прелести в Арангене были, вот только это все — не правильная опасность, а просто — людская дурь. Именно такие ситуации и позволяют черным магам неплохо зарабатывать. Увиденные в дальнейшем странности меня уже не удивляли — брошенные дома, наглухо закрытые сараи, колодцы с "домиками" и прочая фигня, за которую сажать надо. Хотите мое мнение? Недоумки заслужили того, чтобы умереть от чумы — глупость не должна поощряться.

Вечером на равнине замаячили крыши большого селения, где, предположительно, находился штаб арангенского НЗАМИПС. Меня уже встречали, но делали это как-то неласково, с дубьем — четыре мага выстроились поперек темной дороги, подозрительно напоминая кордон. Их суровый вид меня не обеспокоил — черным вообще не свойственна осторожность, а после происшедшего в Хо-Карге мое нахальство просто било через край.

— Пароль!

— ...!!! Я из Хо-Карга, о моем прибытии должны были сообщить.

— А ты докажи!

Макс подошел к нему поближе и показал зубы. Впервые вижу человека, который обрадовался от вида зомби.

— Ну, заезжай, раз так.

То, что я принял за село, оказалось небольшим городом, по какой-то непонятной причине выстроенным посреди степи. В сумерках можно было различить аккуратные двухэтажные домики без огородов, храм, ратушу, а так же то, что городок практически пуст. Темные окна, заколоченные двери, тусклые масляные фонари только на центральной улице — местечко с неподражаемым названием Тюкон-Таун обещало вскорости стать таким же призраком, как найденный мной хутор.

Штаб арангенского НЗАМИПС разместился в единственном нормально оборудованном здании с освещенным фасадом и защитными Знаками на фундаменте. Конторой руководил пожилой черный маг умеренной вредности (наверное, его долго такого выбирали). Подчиненных у него наблюдалось человек пять, при этом вели они себя тихо и напряженно. Я не представлял себе, что могло заставить "чистильщиков" так дергаться, но и на проводников они никак не тянули. Как говорится, здравствуйте — попали!

— Что-то произошло, сэр? Может, я чем-то смогу помочь.

А потом вы поможете мне.

— Вы по дороге кого-нибудь встречали? — прищурился арангенский начальник.

— Никого. Вообще — никого.

— У нас сотрудник пропал, — без перехода сообщил он, — третий день ищем.

— Как это "пропал"?

"Чистильщики", вообще-то, не из тех, кто бежит с места службы, да и куда отсюда убежишь.

— А вот так! Поехал на плановый осмотр и — с концами.

— Не может такого быть!

Мужик внезапно разозлился, словно все не высказанные мной подозрения задевали лично его:

— Ты давай не умничай и не в свое дело не лезь, понял?

Я понял — проводника мне не видать, как своих ушей, надо было срочно спасать положение.

— Давайте Макса по следу пустим!

Он поморщился:

— Хорошая идея, но запоздала — время ушло, к тому же, он на рыдване своем уехал.

— Так у меня же пес не простой.

Он честно попытался обдумать предложение, но искрометная интуиция среди его талантов не значилась.

— Ладно, попытка не пытка. Только транспорт не дам — таратайка последняя осталась, мало ли что. Разве что лошадь у местных наймете...

Излишним любопытством он тоже не страдал. Интересно, а как, с его точки зрения, я сюда добрался? Дошел пешком от станции?

— Мне нужна только канистра масла и кто-нибудь из ваших, кто способен опознать пропавшего.

Арангенский шеф поморщился:

— Сотрудников у меня в обрез. Возьми с собой Паульса, он у нас эмпат, от него сейчас никакого толку.

— Белого? Да вы чего!!! Я же некромант, вдруг мне ворожить придется.

Тут "чистильщик" ажно поперхнулся.

— Ты только местным этого не брякни! Это же дикий народ, они читают сказки и ВЕРЯТ. Зам мой с тобой поедет, и что б вернулись до темна!! И — вдвоем.

Кто бы знал, как меня достали эти сердитые начальники... Может, ну его, этот диплом? Стоит из-за него надрываться! Но, забравшись к Шороху в... э-э, я хочу сказать, отступаться было глупо, к тому же, командировочные мне помаленьку капали, и это помогало примириться с реальностью.

В штабном здании мне отвели комнату для гостей — каморку под крышей, с кроватью и вышитыми розочками занавесками. Вышивка и кружева в доме черного мага вызвали у меня острое дежавю. И почему самая забубенная дрянь происходит в таких вот тихих, мирным местечках? Наверное, это какой-то мировой закон: кто сладко жил, тот плохо кончит. Впрочем, сказано не про меня.

Я отправился спать, потому что надо было встать до света, а когда проснулся утром, мое отношение к Арангену было именно таким, каким и должно быть у черного мага. Все эти птички и травки больше не умиляли, дремотный зной не заставлял расслабиться, увиденные красивости превратились в ОБЪЕКТЫ, лживые декорации, за которыми скрывалась хищная сущность этого края. Меня сильно вело на мордобой. И без разницы, кто убодил пропавшего "чистильщика" (а в том, что он мертв, сомнений практически не оставалось), главное, что в гости к ним пришел звездец, и я всех с ним лично познакомлю.

Зомби налету ухватил суть задачи. Не знаю, чем Макс руководствовался (запахом, отпечатками шин или каким иным чутьем), но на выезде из городка он встал на след и уверенно повел нас по дороге сквозь поля. Почему арангенский шеф сбагрил мне своего зама, я понял очень скоро: болтливый черный — редкое явление, но если уж словесный понос начинается, то приобретает характер патологии (может, это нервное напряжение так на нем сказывалось). Мотоцикл скакал по колдобинам как тушканчик, а этот олух не замолкал ни на секунду, как он себе язык не откусил, понять не могу. Если бы не мой опыт общения с белыми, "надзор" потерял бы еще одного сотрудника, мамой клянусь!

Естественно, набор тем у черных и белых был разный: "чистильщик" хвастался, безудержно, взахлеб, не интересуясь ответной реакцией и не беспокоясь, как выглядят его похвальба со стороны. Его послушаешь, так арангенский "надзор" был КРУТ, а почему столько нежити вокруг — так это местные сами виноваты.

— Вот, было: дом — один сплошной фома, а они жечь его не позволяют — частная собственность. Но босс их обломал! Закон не нравится? Заходи первый! Вышел живой, значит, твоя правда. Главного балабола со второго раза морла взяла, остальные заткнулись.

Арангенским селянам можно было только посочувствовать — "чистильщик" выбрал самую жесткую и беспощадную форму для их знакомства с реальностью. Поймав себя на плаксивых мыслях я едва не застонал. Да что ж это такое! Откуда во мне это соплежуйство? У черного такие новости должны вызывать только злорадную ухмылку. И ведь главное — раньше я не был таким размазней. Или был?

Тьфу!

Болтливый "чистильщик" не представлял, как близко подошел к тому, чтобы быть проклятым насмерть.

В конце пути нас ждал облом. Пропавшего мистера Гатая мы не нашли, зато нашли его грузовичок (он приткнулся на обочине широкой грунтовой дороги, почти тракта), вокруг обнаружились какие-то странные эманации и никаких следов тела. Макс выглядел откровенно озадаченным. Вызванные "манком" сослуживцы мага ничего не понимали и от этого еще больше злились, они не верили в дезертирство "чистильщика", но близость торной дороги наводила на неприятные мысли. Мои гипотезы о происходящем были не столь однозначны (я ведь знал, что нежити — не единственная проблема в мире), однако мне приходилось держать их при себе — черные были слишком взбудоражены. Да и чем бы им помог факт, что трава на месте инцидента слишком свежая? Если они вообще способны отличить живую траву от сухой. В Университете я видел, как белый маг может ускорить рост растений, но в данном случае это ничего не объясняло — черного такой фигней не удивишь. Результатом поисков стала возвращенный транспорт и много-много работы для штатного эмпата.

К вечеру я вернулся в Тюкнутый Таун с противной мыслью, что проще будет добраться до побережья в одиночку. Может, у них хотя бы карта окрестностей есть? Количество магов в помещении НЗАМИПС увеличилось до пятнадцати и обстановка стала совершенно невыносимой. Мистер Паульс (прилично одетый мужчина средних лет) обреченно пытался привлечь к себе внимание, но сделать что-то в одиночку эмпат не мог. Все были раздражены, огрызались, и дело шло к дуэли, естественно, для претензий выбрали чужака. Поскольку на благодарность надеяться уже не приходилось, я не возражал (заодно и проверим, так ли хороша наука Сатала). Раззудись плечо, размахнись рука!

Бандитского вида "чистильщик" с татуировками на костяшках пальцев и отсутствием двух передних зубов первым созрел для действия и что-то неловко пошутил. Остроумия от него не требовалось — смысл первых слов значения не имел, это была всего лишь дань ритуалу приглашения к драке. Итак, принижение статуса, похвальба и угрозы...

— Таскать навоз твоя работа, потому сюда и послали, бездаря. До других дел не дорос. Маленький еще! Подучил бы я тебя, да лень пороть — рука устанет. А то — подходи, беззубый, дорого не возьму!

Щербатый парень побледнел, покраснел, а потом пошел пунцовыми пятнами. Эка я насобачился черных магов дразнить! Между прочим — особый шик на дуэли.

Мешавшие оперативному простору стулья уже разлетались в стороны. Эмпат самоотверженно пытался влезть между нами, но его утянули в задние ряды, чтобы не портил развлечение. По-хорошему, от швыряния проклятьями меня удерживал именно он — кто знает, как моя магия повлияет на белого (Искусник-то в Хо-Карге действительно чокнулся). Но богатый жизненный опыт научил меня иметь при себе альтернативу... Внимательно следя за руками "чистильщика" (жесты — первый признак работы с Источником) я вытянул из кармана бумажный кулек и метнул его в противника, тот отбил снаряд щитом, тонкая оболочка лопнула, и мага густо обсыпало ярко-зеленым порошком. Забияка чихнул, еще раз. Дыши, дыши, моя прелесть, это именно то, что от тебя требуется!

— Что происходит? — забеспокоился начальник, но "чистильщики" не имеют рефлексов армейских спецов, и групповой атаки можно было не опасаться.

— Это — блокиратор в порошкообразной форме, — злорадно ухмыльнулся я (именно так и должен вести себя настоящий черный маг!).

Присутствующие дружно отшатнулись от пострадавшего. Мой противник заполошно вскинулся, попытался что-то такое наколдовать... По нулям. Я начал разминать кисти рук.

— Ну, что, мужик, за базар отвечать будем?

Ничто так не выбивает черного из равновесия, как внезапная потеря Источника (по себе знаю). Половина азарта тут же испаряется и ситуация уже не кажется такой очевидной.

— А я чего? Я ничего, — сразу стушевался кастрированный волшебник.

— Это навсегда? — с болезненным интересом спросили из массовки.

— Нет, но на неделю — точно.

— Эй! — встрепенулся начальник. — Что же ты творишь?! У меня сотрудников и так в обрез, работать некому!

Опомнился, что называется. Что ж, там, где не подействовала добрая воля, поможет моральный террор.

— У меня тоже работа, важная, срочная и секретная. Вы мне содействовать должны! Дайте мне проводника в Гилад и я уеду.

Напряженные взгляды скрестились на незадачливом "чистильщике".

— Соркар, а ты ведь, кажется, ездил на побережье? — поинтересовался арангенский шеф и голос у него был ласковый-ласковый.

Все правильно: маг, потерпевший поражение в поединке, для "чистильщиков" — человек опущенный, а, учитывая специфическую травму, припоминать происшедшее Соркару будут долго и с удовольствием. Бедняга осознал свои выгоды и обреченно кивнул.

— А как же Гатай?

Я отмахнулся (этот жест заставил черных попятиться еще дальше).

— С этим у меня проблем не будет!

— Ты знаешь, что произошло? — прищурился шеф.

— Нет, но догадываюсь. В Хо-Карге Искусники переворот готовили, вы думали, до вас не докатится? Там на дороге следы какой-то белой ворожбы. Я так думаю, что кто-то мимо проезжал, а ваш парень на них напоролся.

На физиономиях "чистильщиков" появилось озадаченное выражение — плохенькое объяснение было лучше, чем никакого, не нравилось им только то, что предложил его чужак.

— Да ладно вам! Против черного мага они все — щенки. Главное — быть осторожней с чужаками, особенно — с белыми, а еще — следить за едой, — я ткнул пальцем в рассыпанный порошок, — потому что они этим делом тоже владеют.

— Соркар, поступаешь в распоряжение господина Тангора, — как ни в чем ни бывало продолжил арангенский шеф, — собирай вещи, завтра с утра поедете. И что бы раньше, чем через неделю не возвращался.

"Чистильщики" быстро, но не теряя достоинства, разбежались, через минуту в комнате остался один мистер Паульс. Эмпат выглядел взъерошенным и жалким, как жеваный кошкой воробей. Вот кому действительно приходилось кисло!

— Извините, — попытался улыбнуться он, — я плохо контролирую ситуацию.

— Забейте! Эти — выживут, фиг с два с ними что-нибудь случится. На мой взгляд, ваша помощь больше нужна местным жителям.

Хотя бы потому, что я еще ни одного не видел вблизи — они разбегались при появлении черных магов с поразительной скоростью, а это уже о многом говорило.

— В первый раз черный учит меня моей работе, — в исполнении белого эти слова служили похвалой, а не наездом.

— Не просто черный, а специалист по ретроспективной анимации, — поправил я его.

Глава 51

Паровоз мог позволить себе посмеиваться над любовью начальства к совещаниям, потому что ни разу в них не участвовал и не представлял, как сложно организовать нечто подобное. Полный министерский Круг собирал пятьдесят восемь участников, семеро из которых были черными, восемнадцать — белыми, а остальные тридцать три желали быть защищенными при принятии решений и от тех, и от других. Зал собраний был единственным в Ингернике местом, полностью блокированным от проявлений любой магии, а делегаты традиционно являлись на заседания в масках и одинаковых синих балахонах.

Внутренний Круг министерства Общественной Безопасности был намного скромнее и гораздо реже собирался в полном составе. А, в сущности, какое дело жандармам до проблем алхимического шпионажа? Равно как и боевым магам НЗАМИПС до боеготовности кантональных сил самообороны. Сегодняшний случай был исключением: попытка переворота в столице требовала принятия жестких мер, хотя, надо признать, сбор был объявлен задолго до того, как о заговоре стало известно.

Чиновники собирались в холле конференц-зала, расположенного на минус втором ярусе замка Деренкорф (очертания башен и ломаной линии стены этой крепости давно стали визитной карточкой министерства). Зачарованные светильники удачно имитировали дневной свет, но настоящих окон в помещении не было. Каменные стены ненавязчиво прикрывали гобелены в сине-серебряных тонах, какие Знаки за ними скрывались, никто выяснять не пытался — министерство Безопасности было, пожалуй, единственной организацией, для которой человеческие злодеи несли большую угрозу, чем потусторонние феномены. Участники совещания потихоньку просачивались через многочисленную охрану, здоровались со знакомыми и разбивались на группки для неформального общения. При необходимости, архитектура вестибюля, с колоннами и альковами, позволяла найти уединение, но вот спрятаться тут было решительно негде.

— Здравствуйте, уважаемый! Что-то вас у нас давно не видно. С глаз долой, из сердца — вон?

— Не знал, что у вас такие серьезные проблемы, что требуется мое вмешательство.

— Спасибо, чем ваше, лучше вообще никакого. Думаете, чье наследство я разгребаю до сих пор? А вот вы, похоже, забыли, что сменили место службы.

— Откуда такие выводы?

— Оттуда, что вы до сих пор пытаетесь командовать моими сотрудниками! Может, вам еще и вашу должность на бумажке написать? Чисто для памяти.

Маг с аккуратным бейджиком "Рем Ларкес", определенно, начинал кипятиться:

— Я пытался передать юноше опыт и знания, пока общение с вами его окончательно не испортило. Какой пример может подать "чистильщик" некроманту?!

Заслышав разговор на повышенных тонах, присутствующие среагировали по-разному: большинство поспешило отойти в противоположенный конец вестибюля, а трое — подтянулись ближе. Черные любят скандалить и драться, а еще больше любят смотреть, как дерутся другие.

— Да вы представить себе не можете, на что способен некромант с хорошо поставленным ударом!

От перехода на физические аргументы спорщиков спасло появление министра. Господин Михельсон был обычным человеком, но от настоящих черных отличался только мастью, шумных разборок не терпел и от неуправляемых сотрудников избавлялся безжалостно. Маги мгновенно превратились в миролюбиво беседующих коллег.

Зрители дружно вздохнули (кто-то облегченно, кто-то — разочарованно) и потянулись к дверям, за которыми скрылось руководство. В скромном зале собрались все пять региональных координаторов, начальники различных служб (общим количеством семь штук), сам министр со своим первым замом и двое приглашенных гостей (следует ли рассматривать Ларкеса как гостя, было непонятно — его новой должности никто не знал). Черные, как ни в чем ни бывало, рассаживались вокруг стола, и только хороший эмпат мог бы определить, что, скажем, Главный цензор готов был поддержать прежнего хозяина Редстона, координатор Аксель — нынешнего, а шефу жандармов было глубоко наплевать и на того, и на другого. Сатал посылал Ларкесу многообещающие взгляды.

Министр дал подчиненным ровно минуту на то, чтобы занять свои места.

— Господа! — господа приняли деловой вид. — Я думаю, никому из вас не надо объяснять, что ситуация в стране критическая, и от того, что неизбежность кризиса была предсказана много лет назад, никому не легче. Сразу оговорюсь: меры по предотвращению теологической угрозы предлагались нашим министерством регулярно, но кое-кого в правительстве опыт Нинтарка ничему не научил. К счастью, ротация кадров, вызванная последними выборами и ситуацией вокруг Арангена, привела к власти более решительных людей.

Кое-кто из присутствующих понимающе закивал: министр юстиции, последний ставленник арангенских землевладельцев, полгода назад покончил с собой (он был одним из идеологов "нового уклада", позволившего кантональным властям экономить на службе "очистки"), а провести в правительство нового лоббиста деморализованная и обнищавшая восточная фракция не смогла.

Министр не позволил себе поминать дурным словом всегдашнего оппонента.

— Мы получили карт-бланш. От нас требуется в кратчайшие сроки ликвидировать угрозу государству, — на этом месте многие погрустнели, — но ситуация не так уж безнадежна, — тонко усмехнулся министр. — В свое время группа экспертов изучила проблему всесторонне и выработала ряд рекомендаций, о которых лучше расскажет человек, непосредственно занимавшийся их реализацией — мой первый помощник. Прошу!

Ларкес бросил на своих недоброжелателей многозначительный взгляд и вышел к демонстрационной доске, на которой уже висело несколько плакатов. На лице бывшего координатора не было привычного многим "кукольного" выражения и это само по себе привлекало внимание. Вновь представленный помощник министра немного театрально закусил губу, словно вспоминая что-то, а потом обратился к собравшимся:

— Господа! Сказать, что проблема стара, значит — ничего не сказать. Люди систематически пытаются заменить собой господа бога и переделать этот мир в соответствии со своими представлениями о добре и зле. Первые сохранившиеся в архивах упоминания об организации, ставящей себе целью привести человеческое общество в соответствие с божественным замыслом, относятся ко временам Белого Халака. Тщательный анализ истории показывает, что реализация этого учения всегда осуществлялась через гонения на носителей черного Источника и массированное применение запрещенных магических практик, а результатом всегда (я подчеркиваю, господа, всегда!) становилось катастрофическое падение уровня жизни, уничтожение государственности и жертвы среди гражданского населения. Поэтому я хочу, чтобы все присутствующие осознали: альтернативой борьбе с Искусниками является превращение Ингерники в такую же поучительную сказку, какой стал Ингерланд короля Гирейна.

Бывший координатор с некоторой гордостью посмотрел на Сатала, потрясенного такой длинной и прочувствованной речью, и счел возможным перейти к делу. Слушателям сразу стало не до мимики черных магов. Нет, наивных обывателей среди руководства Общественной Безопасности не было, но одно дело — понимать, что перед тобой отнюдь не безобидные чудаки, а другое — осознать, какими силами они располагают. Тем более — магия. Белые маги в силовых ведомствах не приживались, черные своими секретами делиться не спешили, обычные же люди были склонны волшебство недооценивать.

— Их основная цель — ритуал, относящийся к разряду смертного колдовства. Суть его нам доподлинно не известна, но сами Искусники уверенны, что изгоняют при помощи него некое мировое зло. Реально это приводит к временному снижению частоты регистрации потусторонних феноменов с последующим резким возрастанием ее до значений заметно выше исходных. Поскольку между первой стадией и второй может пройти несколько десятков лет, неизбежный коллапс сектанты объясняют "происками злых сил", а уцелевшие посвященные начинают готовиться к проведению следующего ритуала. Все прочие действия Искусников имеют второстепенное и тактическое значение. Так, например, заговорщикам из Хо-Карга была обещана помощь в истреблении боевых магов, которые ненавистны сектантам сами по себе, конечный результат переворота посвященных не интересовал.

Тут Ларкес сделал паузу, давая аудитории прочувствовать смысл сказанного. Обычные люди были в шоке — знать о существовании рвущихся к власти сумасшедших само по себе неприятно, а обнаружить, что безумцам даже власть не нужна — это уже удар. Черные напряженно соображали, каким образом их собирались подловить.

— Что представляет из себя их оружие, мы не знаем, — гадостно улыбнулся бывший координатор, — связной должен был передать его боевикам непосредственно перед акцией. Можно предположить, что его эффективность зависит от неожиданности применения, и иметь с ним дело нам все-таки придется.

Наконец, помощник министра перешел к практическим мерам, и доклад превратился в бурную перепалку — идея никому не нравилась. Искусников предлагалось ловить на живца, практически — во время самого разрушительного из известных ритуалов, при этом сказать, сколько он длится и где проводится, аналитики не могли.

— Полумеры бессмысленны! — горячился Ларкес. — Сколько мы с ними боремся, а толку нет. На ритуале подобного уровня обязательно будет присутствовать все руководство секты, это же смысл их жизни! В любом другом случае под удар попадет только часть посвященных. Тодер был уверен, что вычислил всех, и что? Нам лишь удалось выиграть немного времени.

Буря возмущения была ему ответом. Одиннадцать человек и пять магов азартно бранились четверть часа, когда все аргументы были предъявлены трижды, министр завершил дискуссию зычным окриком:

— Господа! Никто не мешает вам бороться с угрозой по-своему, все текущие распоряжения и циркуляры остаются в силе. Проектом "Город Короля" будет заниматься независимая группа. В вашу задачу входит сигнализировать ей о возможном начале подготовки ритуала и в этом (только в этом!) случае не проявлять инициативы.

— А как же Аранген? — спросил кто-то с места.

— В Арангене проводится войсковая операция. Даже если Искусники сунутся туда, полагаю, генерал Зертак способен будет отследить магическую активность на вверенной ему территории.

Желающих спорить с министром не оказалось, обсуждение сместилось в сторону практических вопросов. Региональным координаторам НЗАМИПС предписали увеличить количество постов инструментального контроля и усилить магическое слежение за безлюдной местностью, жандармерии и кантональной полиции — установить негласный надзор за передвижением магов выше шестого уровня, могущих оказаться жертвами ритуала, и предельно жестко реагировать на исчезновение черных. Главный цензор торжественно обязался отслеживать попытки "удачных предсказаний", а также авторов, явно подготавливающих почву под последствия запрещенного волшебства.

Использовать собранный компромат Саталу так и не удалось — после трех часов дебатов даже черные потеряли привычный задор, и поддерживать его мстительное настроение не желали. Но уйти, не сказав последнего слова, он просто не мог:

— Так вот чему вы собираетесь учить моего некроманта, уважаемый! Я разгадал ваш маневр, вы решили из черных в белые переписаться. У меня даже штатный эмпат не умеет так мозги парить!

Чтобы черный сделал что-то и не похвалился? Не может такого быть! Ларкес конвульсивно поморщился, став похожим на себя прежнего.

— Да я эту речь неделю репетировал! С преподавателем актерского ремесла, между прочим. Это вам не проклятьями швыряться, молодой человек, учитесь серьезно подходить к делу.

От огорчения Сатал даже не обиделся, ему почему-то захотелось выпить чаю (зеленого, без молока и сахара). А что сделаешь? Даже настоящему боевому магу, крутому и черному, иногда надоедает собачиться со всеми подряд и хочется понимания, которое в кругу коллег, по определению, не достижимо. Поэтому самый молодой координатор Ингерники решительно выкинул из головы мелкого колдуна, выбившегося в начальство, и с чистым сердцем отправился домой, туда, где подчиненные его уважают, а в тюремной камере все еще содержится один живой Искусник, который чего-то недоговаривает.

Глава 52

Гилад попал в перечень морских портов по чистому недоразумению — глубоководных бухт в этой части арангенского побережья не было. Около пирсов теснились потрепанные рыболовецкие шхуны, а большие океанские пароходы, с ветровыми башнями и дымящими трубами, останавливались в добром километре от берега, передоверяя груз и пассажиров вертким портовым буксирам. Город пропах рыбой. Рыба сушилась в длинных сараях на берегу, подавалась в харчевнях, красовалась на вывесках и флюгерах. Гилад никогда не был избалован доходами от торговли зерном и жил исключительно дарами моря, но и они последнее время шли не очень. Рыбаки и горожане, в жизни которых ничего не менялось со времен Реформации, начинали испытывать смутное беспокойство и оглядываться по сторонам.

На причале группа неместного вида грузчиков сортировала развалы ящиков, тюков и бочек, доставленных последним пароходом, задержавшимся на траверзе Гилада аж на целые полдня. Хозяева шхун гадали, кого наймут для дальнейшей перевозки чудаковатые кладоискатели (а в том, что приезжие ищут именно КЛАД, никто из местных не сомневался). Обсуждать перспективы этого занятия рыбаки старательно избегали — третий год рейсы на Птичьи острова приносили всем устойчивый дополнительный доход, и за свои деньги чужаки могли искать хоть морского дракона — промысел это не портило, любимчиков приезжие не выбирали, а возможность в неспокойные времена регулярно получать почту тоже была не лишней. Но сегодня завсегдатаев портовых пивных ожидало новое развлечение.

Вниз по улице с басовитым урчанием катила удивительная конструкция из двух колес, двух всадников, огромного количества кульков и гигантского чемодана. Средство передвижения под грузом угадывалось едва-едва, против ожидания, с пирса оно не сорвалось, плавно завернуло на пристань и остановилось рядом со скарбом кладоискателей. Умелому водителю было немногим за двадцать, и выглядел он так, словно не мотался по пыльным дорогам, а только что покинул круизный пароход. Зато прибежавший следом пес от грязи и репьев казался толще себя вдвое.

— Держи руль, запасливый ты наш! — буркнул юноша, выбираясь из-под кучи поклажи.

Пассажир покрепче уперся ногами, удерживая перегруженный агрегат в равновесии.

Черные были на восточном побережье редкостью (особенно — последние десять лет), но всем рыбакам почудилось в прибывших что-то смутно знакомое и тревожное. Портовый люд стал откладывать свои дела и присматриваться к происходящему.

Меж тем приезжие решили вступить в общение. Грузчиками руководил патлатый молодой человек, едва ли старше водителя удивительного транспортного средства. Странных путешественников он заметил, но особого внимания на них не обратил.

— Здравствуйте, уважаемый, — окликнул его голос, один тон которого заставлял прибавить в конце сакраментальное "что б ты издох".

Патлатый, с удивлением, оглянулся. Не то, чтобы к нему раньше так не обращались, просто общение студентов-археологов во время полевой практики отличалось от общепринятого даже сильнее, чем холщевые штаны (которые практикант успел изгваздать, вообще ничем не занимаясь) от цивильных брюк (стрелочку на которых гость сумел сохранить, весь день находясь в дороге). После двух недель вольной жизни цивилизация настолько выветривалась из немытых голов, что слово "мистер" начинало вызывать гомерический смех, а сейчас перед студентом был человек, не только не осознающей всей крутости небеленого полотна, но и посматривавший на обладателя расписанной философскими цитатами фуфайки с явным состраданием, как на душевнобольного. Появление этого типа требовало немедленной реакции.

— Где находится штаб шестой партии?

— А где плюнете!

Щеголеватый мотоциклист окинул зубоскала проницательным взглядом и снисходительно поинтересовался:

— А из старших тут кто-нибудь есть?

Улыбка шутника стала натянутой. Он явно пытался выдумать достойный ответ, положение спас один из грузчиков, сразу распознавший черного и понимавший, какими проблемами грозит начинающаяся перепалка.

— Они в "Пьяной камбале" остановились, это вверх и около пекарни — направо. А если вам начальство нужно, то мистера Баррая спросите.

Надменный юноша кивнул и вернулся к своему мотоциклу.

— Ты, это, лампу-то выключи! Чай не ночь, — патлатый просто не мог промолчать.

— Без проблем, — процедил юноша и что-то сдвинул на руле.

Тучи птиц взметнулись в небо. Смотритель порта облил себя пивом и выругался как пьяный матрос. Оглашая окрестности надсадным ревом, Шорохом меченый агрегат покатил в сторону гостиницы.

В Арангене мне открылась новая истина: я ненавижу путешествовать!! Ну, вылазка на день-два, с возможностью комфортного ночлега и непременной парой чистых носков — туда-сюда, а день за днем катиться по сельской местности, даже не зная, где остановишься в следующий раз... Чистое извращение. В Краухарде вообще не бывает бродяг (климат не тот), а жизнь в городе быстро приучила меня к водопроводу и канализации. Да что там, я даже завтраки сам себе готовить перестал! Возвращение к девственной природе не вызывало ничего, кроме раздражения.

Исчезновение Источника разбудило в Соркаре бездну запасливости и осторожности, а может, он всегда был таким. "Чистильщик" он набрал с собой в дорогу столько барахла, что у меня просто челюсть отпала. Ну, я понимаю, личное имущество, но полпуда харчей, снадобья от чиха, котелки, одеяла, и Шорох знает, какие еще "жизненно необходимые" мелочи... Хотя, должен признаться — один раз одеяла нам пригодились, когда запланированный для ночлега хутор оказался сожженным в хлам.

Пожар был знатный — ни одно строение не уцелело. Среди головешек можно было разглядеть нечто, напоминавшее обугленные туши людей и животных. Мы дружно сделали вид, что ничего не заметили — фиг знает, где искать местную полицию, а потом еще показания давать, протоколы подписывать, да что констеблю в голову взбредет... Лежали они здесь мертвые и еще полежат.

Макс что-то вынюхивал у ворот, а Соркар пытался определить, спасся ли хоть кто-то, и не затоптать при этом возможные улики.

— Говорили же им — осторожней! — сокрушался он.

Как оказалось, здесь жил единственный обнаруженный "чистильщиками" черный — сын хозяина фермы. Я только плечами пожал. На мой взгляд, результатом стихийного Обретения пожар не был — остаточная аура не та. Скорее всего, причиной трагедии стала банальная неосторожность или молния (я слышал, что на равнинах они не обязательно сопровождаются дождем). И такое бывает.

Все остальное время нам удавалось найти ночлег под крышей, причем, я благоразумно выбирал сено и сарай. Соркар сунулся спать в доме и потом весь исчесался — клопы! Отвращающего амулета у него не было. После пары таких ночевок студенческое общежитие казалось мне волшебным сном. (Ну, почему, почему я не поехал с Ридзером? Ни за что не поверю, что армейские маги выступили бы в поход, не обеспечив себе нормальных условий!) Мы находились в пути четыре дня и Соркар божился, что в Гиладе мы окажемся завтра к обеду. Я ему верил, потому что врать "чистильщику" было не с руки — куда бы мы ни приехали, попадем-то мы туда вместе. Дорога стала более-менее наезженной, попадались попутчики и встречные путешественники, в основном, на телегах. Как-то незаметно горизонт разбился на холмы и словно бы приблизился, я не сразу понял, что долина резко уходит вниз, а дальше, за слоистыми уступами (словно раскрытой летописью геологических эпох) лежит Восточный океан.

Ничего общего с северным морем. Вроде бы и то, и то — вода, а какая разница! Цвет был не серо-стальной и даже не синий, а какой-то бирюзовый, горизонт почти не различался — влажная дымка смазывала границу между небом и землей. Мне не удалось побороть искушения остановить мотоцикл на гребне последнего холма и пять минут совершенно по-дурацки наблюдать за движением белых барашков.

— Шикарно, — сказал за моей спиной Соркар, — только купаться сложно — волна высокая и медузы.

Я только хмыкнул. Не знаю, может, кому-то это и доставляет удовольствие, а у меня соленая вода вызывает исключительно нездоровые ассоциации.

Как и предсказывалось, в Гилад мы попали к обеду и работодателей моих отыскали, практически ни с кем не поругавшись. Организация с двусмысленным названием "шестая партия" базировалась в харчевне (очень предусмотрительно, на мой взгляд). Доброжелатели советовали мне обратиться к какому-то Барраю, но на документах значилось "Д.Нурсен" и я намеревался найти именно его.

Перед заведением стоял полувоенный грузовик без опознавательных знаков (довольно давно, если судить по засранному чайками ветровому стеклу). Нас тут же заметили (но скорее всего — заранее услышали). По крайне мере, когда я, оставив мотоцикл и зомби под присмотром Соркара, пошел договариваться о ночлеге, на крыльце уже маячил встречающий.

— П-привет!

Я прищурился. Ба, знакомые все лица!

— Здорово, Алех. Дефекты дикции?

Белый смущенно улыбнулся:

— С-сейчас л-лучше.

Я понимающе покачал головой. Говорят же, что встреча белых с нежитью к добру не приводит.

— А-а это кто?

— Мой брат-дебил.

Наверное, у Соркара было такое лицо, что уточнять имя белый не решился.

— Слушай, Нурсен здесь?

Он кивнул.

— А з-зачем т-тебе?

Я вынул из-за пазухи пухлый конверт с документами.

— Командировку отмечать буду!

"Пьяная камбала" по меркам Арангена оказалась весьма приличным заведением — тут было электричество. Никогда не думал, что буду воспринимать такую простую вещь как роскошь! Впрочем, даже здесь на алхимическую диковинку особо не надеялись — на стенах виднелись крюки для масляных ламп. И ведь не то, чтобы у здешних селян не было возможности приобщиться к цивилизации (в Краухарде народ ведь как-то обходился), скорее — недоставало желания что-либо менять, словно им в радость было выламываться в поле с рассвета до заката вместо того, чтобы приобрести один единственный трактор. В этом русле естественнее смотрелось решение властей отказаться от НЗАМИПС, типа, чтобы чужаки не отвлекали пейзан от работы. Лично мне выверты арангенской экономики были фиолетовы, но теперь я лучше понимал, почему отсюда слиняли все черные — было в этом какое-то ощущение паутины, что ли, словно тебя заталкивают в шкуру вьючного мула и непонятно, на кого злиться. Интересно, как воспринимают такую ситуацию белые?

Да пофиг! Мне еще белых на шею и я вообще свихнусь.

Проблемы с дикцией на разговорчивости Алеха не сказались, только на связности речи. Из всего потока ыков и гыков мне удалось уловить только то, что мой приезд очень своевременен — завтра они собирались куда-то уезжать и минимум на неделю. Белый вломился в комнату руководства даже не постучав (интересные у них отношения) и мы смогли лицезреть начальников в экзотической позе — они разглядывали мой мотоцикл, стоявший точно под окном.

— Здравствуйте!

От незнакомого голоса они дружно подпрыгнули. Знакомство состоялось.

Джим Нурсен оказался седоволосым джентльменом, белым магом скромных возможностей и членом Археологического общества Ингерники, второй, чуть более прилично одетый человек — мистером Барраем (не то — завхозом, не то — управляющим). Должность его я не запомнил, но пенка была в том, что Нурсен — руководил, а со всеми практическими вопросами следовало идти к Барраю. Шестая партия была, соответственно, археологической экспедицией. Спрашивается, нафига им некромант?

Уяснив, кто я такой, пожилой джентльмен безумно обрадовался (не часто увидишь белого, который радуется приезду черного мага), мне тут же отметили прибытие и объяснили, что к месту действия мы поедем завтра утром, на корабле. Выцарапать из них подробности не получилось — все шифровались как заразы. В качестве компромисса мне удалось договориться, что Соркар будет жить на берегу за казенный счет и присматривать за моим зомби и мотоциклом.

— Это правда, что ты н-н-н...

— Специалист по ретроспективной анимации, — поправил я Алеха.

Конспирация накрылась медным тазом почти сразу — взявшись помогать с разгрузкой мотоцикла, белый первым делом ухватился за мою собаку (каюсь, недосмотрел), после легкого обморока и потрясенного "что это?" ему пришлось рассказать все. Ну, почти все.

— Зачем тебе?

— Очень перспективная профессия. Редкая, денежная. Взял пару уроков, вроде пошло.

— Это же за-за...

— Только с людьми, про животных в законе ничего не сказано, — и эту тайну Сатал завещал мне хранить паче жизни. Кому-то в Ингернике дико повезло, что черные так мало читают. — Слышь, а у вас тут бумагу писчую раздобыть можно?

— З-зачем? — не понял он.

— З-заметки для отчета делать буду, — честно признался я.

Эта хорошая мысль, как водится, посетила меня с сильным опозданием. Только покатавшись по Арангену неделю, я понял, что забуду все нафиг прежде, чем вернусь в столицу. Алех немедленно подарил мне совершенно новый блокнот из дорогой линованной бумаги и карандашик (тоже нужен).

— Думали, в к-конце месяца.

— Что в конце месяца? — не понял я.

— Т-ты приедешь, — объяснил Алех. — Т-теперь з-закончим р-р-р...

— Работу раньше, — закончил я за него.

Алех радостно закивал. М-да, тяжко с ним придется.

Нет, то, что они хотят закруглиться, не могло не радовать — у меня на все про все оставалось три недели, а ведь еще до Редстона как-то надо добраться. Теперь, по крайней мере, не придется устраивать истерик организаторам работ. Хорошо! Только выспаться не получится — Макса вычесывать надо. И мыть... Во что превращается длинношерстная собака, если позволить ей путешествовать своим ходом, словами описать невозможно, скажу честно: в какой-то момент у меня появилось желание развоплотись его и прикопать целиком. И что обиднее всего, пока я возился с зомби, Соркар по-свински дрых. От желания разбудить его и припахать к делу меня удерживало только то, что Источник к нему, рано или поздно, вернется, а вот память при этом не исчезнет.

Надо ли говорить, что утром я был немного не в форме?

Алех жизнерадостно агукал, Соркар ухмыльнулся и исчез, члены экспедиции, брызжа энтузиазмом, скапливались на пирсе. Нурсен расщедрился и нанял единственное в Гиладе судно с мотором — шхуну китобоя. Флагман прогресса, однако, да. Того порченого алхимика, что присобачил к паруснику гребной винт, следовало утопить в море — у меня от одного взгляда на эту конструкцию слезы наворачивались. Ременная передача!!! В море, да при таком усилии на валу. Формой лопастей вообще никто не заморачивался, если бы они масштабировали обычный лодочный движок, и то вышло бы лучше. Пять минут я печально наблюдал, как команда готовится запускать масляный мотор (хорошо хоть не спиртовой) и осознал, что в Арангене не только черных нет, но и алхимиков тоже днем с огнем не сыщешь.

Появился Нурсен в компании капитана, и народ стал потихоньку втягиваться на борт судна.

— Э-э... ваш багаж? — кивнул он.

— Да!

Накануне вечером я переложил все необходимые вещи в мешок (портить чемодан морской водой не хотелось) и теперь представлял прямую противоположность Соркару — черного, путешествующего налегке.

Команда, с грехом пополам, завела двигатель. Из кормовой пристройки повалил чадный дым и все пассажиры, не сговариваясь, перекочевали в противоположенный конец судна.

— А это что такое? — меня заинтересовал торчащий на носу китобоя объект. Люблю диковинки!

— О, это чисто арангенское изобретение — метатель с химическим зарядом, — гордо объявил капитан.

— С каким-каким зарядом? — насторожился я.

— Сейчас мы используем смесь пироксилина с селитрой...

Я спал с лица и попятился назад. Свят, свят! Вот так и не знаешь, рядом с чем ходишь.

— Убери эту штуку отсюда нафиг! Ты что, убить нас всех решил?

— Не беспокойтесь, смесь совершенно безопасна!

— Ты бредишь...

— Три поколения моих предков пользовались этим устройством, и ни одного несчастного случая не было! — похвалился он.

— С магами на борту? — вкрадчиво уточнил я.

У всех членов экспедиции, прислушивавшихся к нашему разговору, на лице отразилась умственная работа. Вот что значит — не алхимики! А ведь тут пофиг, какая магия — белая или черная, залететь можно с любой.

— Вы свою значимость сильно преувеличиваете, — огрызнулся капитан.

— Слабоумный идиот в третьем поколении!!! — рассвирепел я. Ну, нету у меня сегодня чувства юмора, нету. — Одно неудачное проклятье и все нестабильное вещество детонирует разом! Хочешь сказать, что у тебя на ней защитный блок?

Озадаченные взгляды сменились шоком понимания. Еще бы нет! Из всех присутствующих гарантированно неинициированным был только Баррай.

— К-кстати, да, — вмешался Алех, — заклятья типа "флаттер"...

Ну не дебил?

— Откуда я помню, какое — "флаттер", а какое — не "флаттер", скажи, пожалуйста? С этой штукой — не поплыву!

Мистер Баррай опомнился первым и тут же взял капитана в оборот:

— Вы знаете, мистер Тангор в чем-то прав! Непроизвольные магические эманации могут серьезно...

Короче, взрывчатку с корабля убрали, два полных ящика этих долбанных зарядов вынесли, ни свинцовых прокладок, ни элементарных защитных Знаков на них не было. Офигеть! Я пометил себе впредь выяснять, кто и чем тут занимается. Дикие люди! Вот так заснешь, а за стенкой окажется склад фейерверков. Как же хлопотно быть черным магом в таких Шорохом забытых местах. Хочу домой! Или, на худой конец, в Редстон.

Шхуна вяло затарахтела к выходу из бухты, оставалось надеяться, что, выйдя на простор, они не станут выеживаться и поднимут паруса. Я вздохнул и принялся искать на палубе место поудобней, с четким намерением проспать всю дорогу (или хотя бы до обеда). Судя по разговорам, до базового лагеря экспедиции было часов восемь хода при хорошем ветре, общаться со мной никто не хотел (даже тот нахальный оборванец, который вчера просто нарывался на тумаки), путешествие обещало быть спокойным.

На волноломе собралась группа провожающих шхуну белых. Почему белых? Потому, что один из них наворожил иллюзию "звезды путешественников" (кстати, типичный "флаттер") и запустил ее над проливом. Они бы еще на пристани поворожили, где заряды лежат. Никакого представления о технике безопасности!

Алех оживился и начал махать им рукой, но ему, почему-то, не ответили.

Известно, что у черных не бывает друзей, только знакомые, боевые маги не способны испытывать привязанность, а преданность и верность им заменяют ослиное упрямство и дурацкие принципы. Но может ли родство к потусторонней силе полностью перечеркнуть типичные человеческие реакции?

Рэм Ларкес имел на этот вопрос свою точку зрения — в его жизни было чувство, сильное и яркое, естественно, оставшееся тайной для окружающих — маг скромных возможностей, решивший сделать карьеру в НЗАМИПС, не мог позволить себе выглядеть странным. Тогда жизнь казалась проще, оба они были волшебниками, и Ларкес свято верил, что разобраться со странными ощущениями он сможет позже. Судьба распорядилась иначе.

Нелепая смерть друга (сильнейший маг поколения убит стрелой, какая ирония) не сделала чувство слабее, оставаясь по-прежнему ярким и острым, оно превратилось в неутолимую ненависть. Штатный эмпат нашел бы, что сказать по этому поводу, но Ларкес с детства не доверял белым, вообще. И его не заботило, насколько происходящее напоминает редкое в среде черных, но от этого не менее разрушительное безумие. Одержимый маг способен был идти к своей цели годами, десятилетиями, компенсируя упорством и работоспособностью слабый природный потенциал. Искусники не могли совершить худшую ошибку, дни секты были практически сочтены.

Во всех своих кабинетах Ларкес неизменно развешивал по стенам портреты двенадцати величайших магов Ингерники, в число которых покойный друг попадал неизбежно. Сейчас, глядя на большой, немного официозный дагерротип, первый помощник министра меланхолично размышлял над тем, является ли удивительное внешнее сходство отца и сына неким знаком, посылаемым (Кем? Не все ли равно!) лично ему с определенной целью. И приходил к выводу, что таки да. И то, что юноша с такой сомнамбулической точностью вышел на убежище старой лисы, это ведь неспроста. А этот изящный в своей небрежности выпад, предотвративший хаос в столице? Ларкес был старше, чем казалось с виду (недавно он разменял вторую сотню лет) и был воспитан в старых традициях, на сказках про Душу Мира и Леди Судьбу, ему совершенно очевидно было, ЧТО движет мальчиком, даже если он об этом и не подозревает.

Секретарь невозмутимо ждал, когда первый помощник министра изволит оторваться от созерцания портретов. Клерк был уверен, что черный маг лелеет мечту попасть в число избранных.

— Говори!

— Сообщение из Арангена, сэр! Один черный маг, сотрудник ОУПФ, пропал, предположительно — погиб. Один неинициированный черный предположительно — погиб, возможно — похищен. Есть следы применения белой магии. Начать развертывание проекта?

Ларкес повернул голову к стене, на которой висела карта континента.

— Игнорируйте! Ритуал ни разу не проводился на удалении более трехсот километров от Острова Короля. Передайте материалы генералу Зертаку без комментариев. Пусть сам решает свои проблемы.

Секретарь поклонился и вышел. Ларкес вернулся к созерцанию портретов.

Глава 53

Оказалось, что археологи устроились ШИКАРНО.

Когда китобой высадил нас у какой-то апокалипсически разверстой скалы, я подсознательно начал ждать повторения Острова Короля. Как говорится: "Те же и зомби". Ничуть не бывало. Стоило шхуне скрыться, из расселины вырулил вездеход на резиновом ходу и, прихватив нас, бодро покатил к неизвестной цели.

Опасаясь разговорчивости Алеха, я пристал с вопросами к мистеру Барраю.

— Тут было вулканическое озеро — единственный источник пресной воды на островах. Когда боролись с пиратством, стенку кратера пробили в самом узком месте. Мы частично восстановили перемычку, теперь у нас есть и вода, и неплохая дорога.

Ну, про дорогу он погорячился — швыряло вездеход изрядно — но меня позабавило, что "ботва" оказалась сообразительней пиратов. Похоже, с тех пор местные жители не сильно изменились. За прозрачным, как слеза, дождевым озером на более пологом склоне разместился отлично обустроенный лагерь — огромные армейские палатки, полевая кухня, душ и сортиры с наветренной стороны. Хорошо! Воспринимать это место как курорт мешало только обилие черных магов. Чарак ведь что-то говорил про Круг, да? Вот здесь они и собирались его строить (это какие-то армейские разработки, однозначно).

Ко мне отнеслись чутко, с пониманием: выделили койку для отдыха, навалили харчей и — никаких разговоров о работе. Впечатление немного портили черные, ходившие вокруг палатки, как коты вокруг сметаны (или они думали, что я их не чувствую?). К сожалению, спать мне больше не хотелось, да и новое место требовало решительного освоения. Самое главное — показать всем, что ты не тормоз!

Первым встреченным мной черным оказался маленький сухонький мужичонка в старомодном полосатом костюме (у меня вообще складывалось ощущение, что почтенный возраст — характерная особенность некромантов). Двигала им не воинственность, а скорее любопытство.

— Здравствуйте! — мужичок приподнял соломенную панаму. На периферии зрения нарисовался мистер Баррай.

— Добрый вечер, — я решил показать себя с лучшей стороны. — Нас не представили...

— Крапс, — вежливо улыбнулся он, — следственный отдел жандармерии.

— Томас Тангор, — я решительно расправил плечи, — внештатный сотрудник.

И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что это не круто!

Некромант оживился.

— Сын Тодера? О, мои соболезнования! Очень, очень способный был... э-э... человек.

Спасибо, что хоть сволочью не назвал. И вот хорош бы я был, если бы вовремя не растряс Хемалиса! Ух, мама...

Я важно кивнул, принимая соболезнования.

— Это была большая потеря для всех!

Он, неожиданно, согласился.

— А к нам какими судьбами?

— Работать.

— Замечательно! Нас ждет исключительно интересный опыт, если все получится, естественно.

Я сделал вид, что понял. Баррай решился вмешаться:

— Возможно, у вас найдется время поговорить с руководством экспедиции? Мистер Нурсен поподробней опишет вам задачу.

Что характерно: раньше он сделать этого не мог. А теперь что изменилось? Ох уж мне эта "ботва"! Я снисходительно кивнул, и мы пошли в столовую знакомиться местным активом.

Как ни странно, миссис Клементс среди них не было, оказывается, Алех дорос до самостоятельной работы (надо будет поздравить его). На новеньких присутствовали какой-то армейский чин (так я и знал!), престарелый алхимик и девица, вид которой почему-то ассоциировался у меня с целительством.

— Как вы представляете себе цель вашей работы? — поинтересовался армейский чин по фамилии Стивенсен (не маг и, судя по твердому взгляду, по меньшей мере, полковник).

— Никак не представляю. Никто же ничего не говорит!

Просвещать меня немедленно вызвался Нурсен. Мистер Баррай украдкой вздохнул (я тоже, но тише). Хорошо хоть этот — не заика!

— Все дело в находках, сделанных в Городе Наблы, — гордо объявил белый. И замолчал.

— Где-где? — разговор явно следовало поддержать.

— В поселении древнейшей цивилизации нашего мира.

— А, — вообще-то, ни о чем подобном я не слышал, но мало ли что бывает.

Он подозрительно уставился на меня, явно ожидая другой реакции.

— Ты интересовался когда-нибудь древней историей?

— Ну, не то что бы...

— Понятно, — огорченно вздохнул он. — Тогда начну с начала. У людей очень сложное и неоднозначное прошлое, официально самое древнее человеческое поселение — это так называемый Город Бекмарка, часть древнего мегаполиса, похороненная под гигантским оползнем. Он почти на тридцать тысяч лет старше поселения в Кейптауэре, следующих по возрасту руин.

— Угу, — про Кейптауэр я читал, когда пытался разобраться в ТЕХНОМАГИИ.

— Не знаю, что вы слышали, — словно ответил на мои мысли он. — Но если высокое развитие цивилизации Кейптауэра в известном роде предположение, то для цивилизации Бекмарка оно документально доказано. Методом ретроспективной некромантии из массива ржавчины в раскопе была восстановлена самодвижущаяся повозка, идентичная нашим во всем, кроме внешнего дизайна.

От такого заявления я немного припух. Отпечаток сущности неживого предмета?..

— Да, — ухмыльнулся он, — археология не стоит на месте! И вот мы находим третий слой...

В общем, если быть кратким, заслуги археологов в деле не было — открытие совершили непрофессионалы. Во время последней разборки с Каштадаром одному из флотских офицеров показалось, что у Птичьих островов какая-то странная форма (пираты из местных, естественно, до такого не доперли). Мужик оказался предприимчивым и злоупотребил служебным положением, подбив корабельных магов прощупать морское дно — он предполагал, что перед ним древний порт, а где порт, там и затонувшие сокровища. Результат оказался обескураживающим: на плавно уходящем в морскую бездну континентальном шельфе располагалось что-то огромное, круглое и железное. Что хочешь, то и думай. Естественно, что находкой в первую очередь заинтересовалось армейское руководство.

Проверить аномалию удалось только через тридцать лет, после изобретения подводного колокола для больших глубин (он проектировался специально под эту задачу). Множество теоретиков делало предположения о природе объекта, но ни один даже близко не угадал: когда оператор колокола пару раз копнул ил, наносы осыпались, и под ними обнаружилась верхушка гигантской стеклянной полусферы. Так было найдено НАСТОЯЩЕЕ морское сокровище — Город Наблы.

— Это титаническая конструкция! — сладострастно вздыхал Нурсен. — Создать такую нам сейчас не под силу, она все еще держит атмосферу, коррозировали и протекли только двери люков. Если бы существование Города не засекретили, наши материалы произвели бы фурор в алхимии.

Я, в этот момент думавший именно о фуроре и алхимии, непонимающе нахмурился. Любят же люди шифроваться не по делу!

— Если это произошло трижды, — тихо заметил мистер Баррай, — то почему не может произойти в четвертый, пятый, шестой раз?

— Да, да! — откликнулся Нурсен. — Три цивилизации существовали в разное время на этой земле и все три исчезли без следа, хотя ни в чем не уступали нашей. Скажем честно: даже цивилизацию Бекмарка археологическое сообщество приняло с трудом — людям не нравится думать о регрессе такого масштаба. Кроме того, коллапс всякий раз происходил практически мгновенно. Древнейшие летописи Кейптауэра прямо говорят, что мир за пределами острова исчез за один день, хотя многие склонны были считать это ошибкой, возникшей при переписке текстов. Однако создается впечатление, что и в Бекмарке, и в Набле жители тоже умерли все и сразу. Особенно это заметно в подводном городе: тела лежат хаотически вдоль коридоров, некоторые — прямо на рабочих местах, один труп упал с наполовину натянутым гидрокостюмом. Это жуткая картина, — он помрачнел, — двое моих коллег сошли с ума после работы в Набле. Как вы думаете, какой эффект все это произведет на обывателей?

Да-а... Это же худший кошмар в реале: внезапная, необъяснимая смерть, регулярно косящая обитателей этого мира. Всплеск религиозного фанатизма — самое меньшее, что нас ожидает.

— Мы должны знать, что произошло, — подвел черту Баррай, — мы приглашаем вас в Город Наблы.

Он сам не понял, что сказал: теперь, когда я узнал о существовании такого места, удержать меня от проникновения туда было гораздо сложнее, чем затащить внутрь. Практика и работа по контракту это были так, приятные бонусы (мне ведь еще и заплатят). Да я жизнь готов был положить за то, чтобы поглядеть на такое чудо!

— Понимаю, — мне стоило титанических усилий выглядеть обеспокоенно, а не алчно. — Я осознаю важность задачи и приложу все усилия, чтобы выполнить работу должным образом.

Нурсен радостно заулыбался, а Баррай подозрительно прищурился (он, определенно, слишком много знает о черных).

Естественно, прямо сейчас никто никого воскрешать не собирался. Весь следующий день я посветил "акклиматизации", знакомству с коллегами и совместной тренировке. Смысл последней был мне решительно непонятен (некромантические плетения всегда уникальны и общих схем не имеют), но никто из старших не возражал, а задавать вопросы не хотелось. В среднем, привлеченным к делу некромантам было лет по восемьдесят (и это притом, что возраст черного по виду угадать трудно). Похоже, что у правительства серьезная напряженка с кадрами... э-э... ретроспективных аниматоров. Надо будет учесть это, когда будем договариваться о стоимости моих услуг в следующий раз. На следующий день Баррай постановил завязывать с акклиматизацией и заняться делом. Наверное, старшие ждали от меня каких-то возражений, но я сделал вид, что намеков не понимаю.

В предрассветных сумерках нас забрал с островов паровой катер, большой, быстроходный, весь от носа до кормы увешанный вымпелами военно-морского флота. Гражданских среди его экипажа не было. Если таким образом власти хотели добиться, чтобы никто не знал местоположения купола, то своей цели маневр достиг — я даже приблизительно не мог понять, в какую сторону мы плывем. Над океаном начинался рассвет. Огромное пространство, не стиснутое домами или горами, медленно наполнялось светом, поверхность волн торжественно хранила оттенки теплых и холодных цветов, не позволяя им смешаться. Над водой висела легкая золотистая дымка, из-за которой путешествие начинало напоминать поход в зачарованный край. Крикливые морские птицы остались ближе к земле, тишину нарушали только равномерный гул турбины и вкрадчивый шелест волн. Пожилые некроманты дремали, Алех (который должен был кому-то в чем-то помогать) счастливо улыбался ветру. Я пытался разглядеть в этих волнах что-то необычное и не мог (интересно, каким проклятьем армейские спецы прощупывали дно?). В результате, цель путешествия возникла неожиданно, сбоку. Катер сделал крутой поворот и причалил к другому судну, выше и шире, никаких опознавательных знаков на нем не было. К сохранению ужасной тайны власти подходили очень серьезно...

Я первым вскарабкался по веревочной лестнице, и тут моя физиономия стала именно такой, какая должна быть у ретроспективного аниматора. Скажем прямо: алхимик имеет право не доверять устройствам, в монтаже которых не участвовал.

Агрегат, который обозвали колоколом, был гораздо больше, чем можно было ожидать — около двадцати метров длиной — и по форме напоминал сигару. Клепки размером с монету заставляли думать о вывернутом на изнанку паровом котле, а крышка с маховиком — о недоброй памяти бродильном чане (причем, мы поедем внутри). Других подробностей конструкции видно не было — колокол почти целиком находился в воде, для его подъема и погружения судно имело специальный проем посередине. Такой полет фантазии и размах дела мне импонировал. Весь агрегат был густо намазан свинцовым суриком.

— Нехилый чугунок!

— Вообще-то он из бронзы, так заклинания лучше держатся.

Моя оценка монструозной конструкции резко подскочила: если к делу привлекли магию, значит, к испытаниям подходили серьезно и накопали кучу недостатков (это плюс, когда ошибки выявляют до того, как они станут проблемами). Непонятно было только, зачем сурик.

— Сколько народу он берет?

Моряк замялся.

— Полтора десятка, по максимуму. Конечно, комфорт минимальный.

А сейчас в эту кастрюльку набьются разом двенадцать некромантов, не считая экипажа. Прелесть! Всю жизнь мечтал посидеть у кого-то на голове.

— У-удачи! — Алех смотрел на подводный аппарат с благоговейным трепетом.

— Пофиг удачу, ты мне лучше терпения пожелай.

На палубу начали взбираться мои коллеги, судя по их лицам, мнение об этом транспорте они составили давно и менять его не собирались.

— А частями нельзя? — я наблюдал, как экипаж упаковывает некромантов в агрегат.

— Нет. Время работы регенератора ограничено.

Если бы не мое жгучее желание попасть в подводный город, я нашел бы, что на это сказать (и даже сделал бы кое-что). Пожилые колдуны устраивались на скамейках плотно-плотно, и сердито сопели. Естественно! Нам ведь не просто приходилось касаться друг друга (что для любого черного — оскорбление), но еще и смотреть практически в упор, физически не имея возможности для отступления. Хотите мое мнение? Создатели спускаемого аппарата явно что-то не доработали. Посадили они, значит, всех черных в одну коробочку и — бултых! Интересно, здесь кому-нибудь кроме меня читали в детстве сказку про джина и бутылку?

Погружение в бездну заняло больше получаса, самым сильным впечатлением от него оказалось ощущение всеобъемлющей тишины. Ни духоты, ни перепадов давления в колоколе не ощущалось, но мы были единственным источником звука — шороха дыхания, лязганья канатов — а за оболочкой из звонких бронзовых стен словно и не было ничего. Золотистый отблеск металла живо напоминал внутренности склепа, в результате, обстановка давила на нервы даже черным. Люди не смеялись, не балагурили, старались не двигаться без особой нужды и напряженно ждали. Только шуршал вентилятор, да загадочно мерцали на стенах Знаки из белой магии (Никогда не слышал, чтобы белым удавалось что-то алхимическое!).

Я скучал и думал, за каким фигом предкам потребовалось что-то строить в такой заднице. Нет, вышло удачно (на поверхности-то не сохранилось ничего), но логики никакой. По моим понятиям, совершить такую глупость людей могли заставить две вещи: выгода или опасность, в смысле, либо они нашли здесь что-то безумно ценное для себя, либо — от кого-то прятались. Предположения по этому поводу, поначалу вполне разумные, постепенно приобретали все более извращенные формы, начиная от засилья на поверхности драконов (откуда-то ведь пошли легенды об огнедышащих тварях) и кончая товарно-денежными отношениями с дальними кругами Ада. От растущего напряжения я весь извелся, под рубашкой словно ползали полчища муравьев, а чесаться было нельзя, и дюжина моих коллег выглядела не лучше. Причем, они знали, на что шли, потому что были здесь раньше, и все равно решились. Вот где выдержка! Когда экипаж колокола принялся орудовать рычагами и штурвалами, это было настоящее спасение — нервы у набившихся в плавучий саркофаг магов были на пределе.

Колокол встал нижней частью на люк, операторы тщательно проверили надежность сочленения и откинули крышку. Сквозь уплотнение вытекло не больше чайной ложки воды, все выглядело так, словно внизу просто открылось новое пространство, дыра в другой мир.

Здравствуй, Город Наблы! Надо будет спросить у Баррая, кто такой этот Набла был. Можно будет его поднять, поблагодарить, и снова упокоить.

Поскольку я залез в колокол последним, то выходить мне пришлось впереди всех. Тускло светился голубой зачарованный фонарь (такие могут гореть годами, уходя, его просто не гасили). Баррай передал мне вниз лампу поярче, но лучше видно от этого не стало — дальние углы по-прежнему тонули в темноте. Просторно тут! Судя по всему, помещение изначально предназначалось для приема подводных судов, а присоединительные размеры, значит, наши у древних попросту слизали. Большим полукругом располагались четыре раздвижных двери, за единственной открытой виднелся точно такой же люк, как тот, через который мы проникли. Вдоль стены тянулся ряд металлических остовов скамеек, благодаря удивительной сухости воздуха, объяснения которой я не находил, за столько лет металл не потускнел и не заржавел. Ни паутины, ни остатков растительности (да и откуда им взяться?), ни покойников (в любом виде). Из зала выходили два коридора, один уводил вверх по странной двойной лестнице, весь проем второго был затянут мембраной из промасленного шелка. Справа от лестниц в стене зиял пролом, открывающий какие-то пустоты и нечто, подозрительно напоминающее гнездо песчаных гнид, как его изображали в археологических манускриптах.

Баррай спустился сразу за мной, принял сверху металлический чемоданчик, сменил патрон в приткнувшемся под фонарем регенераторе и запустил машинку.

— Атмосфера купола не пригодна для дыхания, — сообщил он. — Мы заполнили чистым воздухом лишь несколько помещений, чтобы не нарушать сложившегося равновесия — кислород может губительно сказаться на древних артефактах. Поэтому очерченную мелом зону просьба не покидать!

Жирная меловая черта проходила в метре от шелковой мембраны.

Ладно, хорошенького понемножку и не все сразу, ничто не мешает мне просто смотреть по сторонам. Профану не понять, как много может сказать алхимику один вид рукотворного устройства! В каждой детали интерьера, в ребристых стенах коридора, в профиле намертво заклинившей двери были спрессованы годы опыта, изысканий, удачных решений и оглушительных провалов.

Глаз так легко различал границу между древним и современным — слишком уж разительно отличались форма и дизайн. Здесь все казалось слишком правильным и гладким, словно в ювелирной лавке. Взять, например, те ажурные металлические блюдца, закрепленные на потолке. Я не мог представить себе способ изготовления этих штук, кроме точения из цельного куска и полировки вручную, но даже в этом случае на поверхности видны были бы вскрывшиеся дефекты. Нонсенс! Их здесь сотни, возможно, тысячи, и они ВСЕ были совершенно ОДИНАКОВЫЕ. Вот теперь-то мне стали понятны причины навязчивых бредней о техномагии — в мозгах "ботвы" просто не помещалась мысль о том, что подобное можно проделать без помощи волшебства. Я, невзначай, провел рукой по доступной части стены и попытался проанализировать ощущения, принесенные Силой.

— Не торопитесь с Источником, молодой человек, — окликнули меня сзади. — Здесь это опасно.

А если подумать, что именно является материалом для регенерационных патронов, то главную опасность можно пометить крестиком. С языка рвались страшные проклятья. Он что, решил, что Силу не соразмеряю? Все такие заботливые, жалко только, что не к месту... Поругаться с коллегой я не успел — освоенная археологами зона была не так уж велика.

Целью нашего визита был большой зал с выпуклой стеклянной стеной. Донные отложения засыпали основание купола, поэтому моря видно не было, зато в углу стекло рассекала драматическая трещина. На полу лежало... ну, будем считать, что тело (хотя как им удалось определить, что кто-то здесь умер в плавательном костюме — загадка великая есть). Теоретически, кости — это камни, а камни могут лежать вечно, но на практике из них что-то такое уходит, и в неподходящих условиях от скелета остается только ломкий белый мусор. Свод черепа и дуги ребер не сохранилось, отчетливо различались только желтоватые бусины зубов и холмик на месте позвоночного столба. Баррай произвел привычные манипуляции с регенератором и зажег яркие голубые светильники.

Мд-да. Ясно, что к своей работе маги относились с душой: весь пол помещения был исчерчен Знаками и линиями пентаграмм (щиты, поглотители, отражатели — все то, что поможет нам остаться в живых, если что-то пойдет не так). Красиво, впечатляет, однако собственно некромантические плетения от умения рисовать не зависели совершенно.

— Это — последнее сохранившееся тело на расчищенной территории, — Баррай оглядывал останки без трепета или сожаления. — Если в этот раз не получится, придется сдвигать перегородки, а это — работы на три недели.

С такими темпами я не то, что к сдаче работ, я к экзаменам не успею. Как же меня все это забодало...

Крапс активировал защитные знаки вокруг регенераторов, остальные сосредоточенно разминались. Я начинал звереть. Им что, не лень таскаться сюда раз за разом? Всего делов: взялись, вздрогнули, подняли. Ну, и упокоили, конечно же. С Максом это заняло у меня не более пяти минут. Эхо чужих Источников не прибавляло благодушия, понять, где мои собственные мысли, а где — голос черной натуры, становилось все сложнее. К тому моменту, как все было готово, чувство робости перед неосвоенным ритуалом умерло у меня окончательно. Теперь — только дай!

В воздухе заплясало зеленое кружево некромантических плетений, у каждого мага оно было свое, с неповторимым рисунком и неизъяснимым значением. Мне досталось то, что символизировало речь (не звук, а скорее саму способность общения).

Почти сразу я понял, что именно у них каждый раз не получается. Один взял на себя чувства, другой — память, третий — способность сознавать, каждое заклятье по отдельности было совершенным, но должен был быть кто-то, кто замкнет Магический Круг, согласует между собой отдельные ритмы, а пока все плетения враждовали друг с другом, как на моем мотоцикле — двигатель с фонарем. Чувство гармонии — штука тонкая, дается либо постоянной практикой, либо при рождении раз и на всегда. Я ждал, тянул, но нужного действия (такого простого и понятного), никто не начинал. Так вот зачем им нужен был Чарак, уже имевший опыт участия в подобных ритуалах! Но старый некромант не способен был к таким подвигам и прислал вместо себя меня.

Этак они будут упражняться годами, пока мертвецы в куполе не кончатся.

Я решительно усложнил собственное плетение, принуждая остальных исправить в своих заклятьях мелкие огрехи и придать им нужную форму (таким методом пользовался Чарак, когда обучал меня). Маги заволновались. Крапс попытался выйти из Круга, но я пресек попытку к бегству — сформировал узел, мешающий ему отослать Источник. Все на секунду приняли нужные позиции, и почти сразу мертвое тело отозвалось нам. Теперь я вел Круг, а остальные мне подчинялись, и результат был на лицо.

Потоки черной энергии пронизывали пространство, резонируя с тонкой изнанкой реальности, истончая грань между мирами, делая понятия живого и неживого расплывчатыми, неясными. И немая до той поры материя неслышно пела. Труп, лежащий на месте своей смерти — лучшие условия для подобного колдовства.

Искусство некромантии заключается вовсе не в том, чтобы сотворить зомби (как бы ни были уверены в этом обыватели), а в том, чтобы пробудить мертвого, дать ему шанс вернутся. Это одновременно и сложней, и проще. Проще — потому, что живое существо и само знает, как должно быть устроено, сложней — потому, что человеку невероятно трудно отделить реальность как таковую от своих представлений о ней. Пробуждаемую личность требовалось принять такой, какова она есть, не пытаясь упростить или улучшить, о чем и предупреждал меня Чарак, а черный Источник агрессивен и непокорен, чрезвычайно сложно одновременно удерживать над ним контроль и пассивно созерцать. Разница между оживлением Макса и тем, что мы делали сейчас, была в сложности воспринимаемой структуры, а так же в глубине необходимой отрешенности — отпечаток сущности держался в костях едва-едва (артефакты магии существуют долго, но не до бесконечности же).

Я впервые поднимал полноценного человеческого зомби и с восхищением наблюдал, как сливаются в одно целое, проявляются из небытия разные аспекты личности. Подумать только, сколько противоречивых черт уживается в одном человеке! Стремление двигаться и желание замереть, потребность видеть, не даже имея глаз, и дышать, уже не нуждаясь в воздухе, хаотическое мельтешение обрывков мыслей и неумолимый напор пробуждающейся воли. Это тело когда-то было женщиной. Было. Не знаю, что бы она почувствовала, если бы узнала, как выглядит сейчас. В наших усилиях по ее воскрешению наблюдался какой-то предел, вызванный то ли неумелыми действиями Круга, то ли — древностью останков. Тело не желало собираться до конца, что было к лучшему — буйное чудовище я бы остановил одним щелчком, а вот что делать с женской истерикой в исполнении зомби — совершенно не представлял. Жизненной силы покойнице, определенно, не хватало, она не знала, но каким-то образом догадывалась, что с ней делают, и не могла этому помешать. Крапс потянулся к ней усилием воли, готовясь сломить и подчинить, но я не позволил ему, просто прижал его Источник и маг насторожено замер. Слишком уж он привык потрошить уголовников!

Теперь мне стали понятны слова Чарака о тождестве и понимании — я чувствовал себя одновременно двумя разными людьми, мужчиной и женщиной. Причем — женщиной испуганной (вот, значит, как оно выглядит, это чувство!). Для воскрешенной пролетевших мимо веков не существовало, она только что упала на пол и вдруг ее окружили странные незнакомые люди.

— Не бойся, — сказал я ей. Раньше мы не поняли бы друг друга, но сейчас говорили на одном языке. — Помоги мне. Скажи, что случилось? Что с тобой произошло?

Она поверила и послушно обратилась в себя, последним, смертным усилием пробуждая образы минувшего, а я смотрел на мир ее глазами и видел все таким, каким оно было тогда. Просторные, светлые помещения, разноцветные огни, подсвечивающие толщу воды, медленно плывущие в ней агрегаты. И на этом белом пластике, на светлом металле, словно паутина, расцветали грязные пятна фомов. Неживая мерзость расползалась, на глазах обволакивая купол, а люди стояли и показывали на нее пальцами. Они ничего не предпринимали, они выглядели удивленными и слегка обеспокоенными, но не испуганными.

— Ты знаешь, что это? Ты понимаешь, что это было? — допытывался я у зомби.

Все-таки это тело было очень старо, эхо жизни почти погасло в нем, и даже самые сильные колдуны не могли удержать его дольше минуты. Мертвая плоть обратилась в серый прах, на этот раз окончательно, а накопленную реанимирующими проклятьями энергию пришлось рассеять.

Все некроманты видели то же, что и я. Мы потрясенно молчали.

— Что? Вам удалось что-то узнать?

Ах, да, у ритуала ведь были зрители. Содержание наших видений Барраю было недоступно.

— Их убило вторжение потустороннего, — ответил я за всех, — фомы, самое примитивное из стихийных проклятий, но они не знали, что это было, и не могли себя защитить.

— Но мы же в море! — потрясенно выдохнул Крапс. — Тут соленой воды до жопы. Нужно было просто стены помыть...

Я пожал плечами:

— Это просто, если об этом знать. У них не было времени искать средство.

Глава 54

Крапс изводил меня всю обратную дорогу.

— Поздравляю! Какой успех!!! Лично я до последнего не верил, что у нас вообще получится что-то путное, но чтобы сознание пробудилось во всей полноте... Восхитительно!

Я морщился — обсуждать происшедшее мне сейчас не хотелось.

— Который у вас? — прищурился некромант.

Какое его собачье дело?

— Пошел нафиг!

— Постэффекты, — спокойно заключил он, — нужно пару дней, чтобы они развеялись.

Я отвернулся к стенке. Мне хотелось остаться одному, чтобы без помех разобраться в этом странном движении, поселившемся внутри. На границе чувств то и дело возникали образы, вкусы, запахи, совсем чуть-чуть не доходящие до сознания, словно вид через грязное стекло или приглушенный разговор. Их можно было уловить только так — в полной неподвижности, исподтишка.

Наверное, вот это и имел в виду Чарак, когда говорил о возможности прожить чужую жизнь, но он не объяснил, что это не будет похоже на воспоминание или книгу, скорее — на иное состояние ума, то набегающее волной с яркостью галлюцинации, то полностью сходящее на нет. Я с ужасом и восторгом осознавал, что меня стало БОЛЬШЕ (впрочем, образ был знакомый — Шорох давно уже меня так доставал). Обрывки чужих суждений вспышками пронзали мозг, оставляя после себя неожиданные ассоциации и мысли о странном. У меня была только пара дней, чтобы сохранить, запечатлеть в себе хрупкое чудо, а потом моя личность возобладает, и яркие видения превратятся в мозаику неясных пятен. Я готов был сюсюкать и выдуриваться как угодно, лишь бы не потерять это сокровище — окно в другой мир, где люди плавали под водой и летали по небу, где рукотворные устройства умели говорить, а фотографии могли быть не только цветными, но и движущимися. Алхимический рай! Вот что было истинным сокровищем, унесенным мной из Города Наблы.

Вероятно, остальные некроманты тоже испытывали нечто подобное — по прибытии в лагерь все мигом разбежались по своим закуткам, и больше я никого не видел.

Приходила лекарка из актива, пыталась втюхать мне успокоительное. Улыбнулся, взял и вылил. Потом устыдился своей выходки, начал извиняться, нес чушь про вред химических релаксантов и необходимость достижения душевной гармонии. По-моему, вид черного, рассуждающего о душе, напугали ее гораздо сильнее, чем вылитый эликсир.

Ночь прошла словно в бреду, а утром, проснувшись, я взял полотенце и пошел на море купаться. Спрашивается, зачем? Затем, что если раньше я был абсолютно равнодушен к водным процедурам, то теперь меня преследовало глупое убеждение, что быть на море и уехать без загара — западло (воспоминания о тупых развлечениях древних людей шли в комплекте с алхимическими секретами). И что характерно: остальные некроманты сумели с этим как-то справиться.

Я расстелил на гравии большую простыню и начал принимать солнечные ванны. В этом дебильном занятии ко мне немедленно присоединился Алех.

— П-привет. Н-ну, к-как?

— Успешно, — я не стал грузить его особенностями некромантических ритуалов. — Ты вообще-то там был?

— Н-нет, не п-пуска-а...

— Понятно.

Да, все эти мрачные коридоры и ощущение глубины могли окончательно свихнуть мозги впечатлительному белому.

— А почему вы наверху не роете?

— З-зачем?

— Здесь был насыпной остров — сначала сделали стенки, потом набили внутрь всякий хлам, а сверху засыпали песочком и выстроили дома. Остатки вулкана защищали все это от морских течений, а то, что камней не видать, так это основание за столько лет просело или море поднялось, уровень фундаментов оказался под водой. Наверняка под нами до фига артефактов!

Алех, с интересом, оглядел угловатые дюны.

— С чего т-ты взял?

— Масси это знала, — пояснил я. И в ответ на недоуменный взгляд: — Мессина Фаулер, покойница, которую мы поднимали. А ты о чем подумал?

— Н-надо бы к-копнуть...

Я пожал плечами. Белый мог проникнуть в прошлое только так — через осколки камней и куски керамики, увидеть мир глазами умершего ему было не дано. Какая ирония! Каждого белого от рождения преследует способность понимать и сострадать, но при этом добиться ТОЖДЕСТВА может только черный.

А потом полдня тосковать об отсутствии зонтика и удобного лежака на пляже. Бред!

Решительно свернув простыню, я отправился искать кого-нибудь более здравомыслящего, чем ушибленный ритуалом некромант. Например, нашего полковника. Это ведь он придумал зомби поднимать, так?

Армейский эмиссар оккупировал столовую, как самую большую палатку со столом, где и сидел, обложившись ворохом бумажек.

— Ну что, раскрыли вы свою тайну?

Стивенсен пошлепал по столу пачкой листов:

— Пока мне достается только поток сознания. От вас я отчета не требую — в контракт это не входило, да и воспоминания все равно будут одинаковы.

"Вот только истолковать эти воспоминания сумеют не все", — подумал я, но вслух ничего не сказал. Мне еще застрять здесь не хватало!

— Прямо скажем, до сих пор потусторонние феномены в качестве причины апокалипсиса не рассматривались, — Стивенсен набил трубку какой-то исключительно вонючей травой и раскурил ее, наплевав на вред, наносимый здоровью окружающий. — Правительство и лидеры белого сообщества организовывали масштабные исследования, но никому ни разу не удалось обнаружить следов природных катаклизмов, которые соответствовали бы датам предполагаемых палеокатастроф. Некромантия была последним козырем. Теперь исследования придется начинать заново...

"Хочу все знать" — вечный принцип. Однако надо признать — они выбрали оригинальный способ искать ответы на вопросы. У меня было глубокое убеждение, что Мессина считала допросы покойников детской сказкой.

— Я вообще не помню, чтобы там у них фигурировали черные маги.

— Остальные тоже на этом настаивают, — мрачно кивнул полковник, — и про Кейптауэр мы знаем одну забавную вещь: это было не убежище избранных, а тюрьма, в которой, среди прочих, отбывал пожизненное заключение последний черный маг своей эпохи. Сходства не обнаруживаете?

— Как это черный маг может быть последним? — возмутился я.

— Не знаю, но тут не может быть двух толкований. Этот маг — легендарный король, правивший островом триста лет. Естественно, его жизнь потомки описывали очень подробно, из чего становится ясно, что других черных магов, кроме него, не было ни тогда, ни долгое время после. Именно он ввел в практику ритуал принудительного Обретения Силы — не мог позволить себе ждать приемника.

"Периметр протекает в трех местах" — очень внятно произнесли у меня над ухом (Шорох, последнее время не ощущавшийся и не наблюдавшийся, счел необходимым напомнить о себе). Я поежился. Да какое мне, в сущности, дело до проблем тридцати тысячелетней давности? Тьфу на них!

Коллеги-некроманты продолжали напряженно медитировать (а может просто сачка давили всем коллективом), а я засобирался. Отдых на море — это, конечно, хорошо, но мой диплом — результат напряженного пятилетнего труда, да и зомби уже неделю без присмотра. Ни одна из моих частей не возражала против исполнения долга.

Нурсен предлагал подождать одного из рейсовых пароходов, через которые осуществлялось снабжение экспедиции. Идея мне не нравилась. Чугунка подходила к побережью только в двух местах: порте Ильсиль на каштадарской границе и в Веронте, туда и туда — пять дней по морю и еще не каждое судно сможет принять на борт мой мотоцикл (его же придется тащить лебедкой из шлюпки). Добавить к этому непременную пересадку, потому что поезда из Веронта до Редстона не ходят, либо лишние три дня на трансконтинентальном экспрессе через весь южный Аранген. И вообще, мне была чисто эстетически отвратительна необходимость делать крюк: кратчайшее расстояние между двух точек — прямая.

— А-а давай со мной? — предложил Алех.

Оказалось, Стивенсен хочет отослать начальству срочный пакет — его нужно было доставить в почтовое отделение на узловой станции, именно для таких целей в Гиладе и стоял грузовик. Миссию поручили Алеху, как самому работящему. Дорога до чугунки была прямая и наезженная (а не те проселки, которыми мы выбирались из Чокнутого Тауна), следовательно, времени на нее должно было уйти гораздо меньше. Проблема была только одна — от мысли, что зомби опять будет носиться по колючкам, меня начинало мутить.

— Пес в кузов поместится?

— Бе-ез проблем!

Я тут же согласился. Засажу в грузовик Макса и Соркара с его шмотками, а сам поеду налегке. Хорошо!

Обратный путь в Гилад пролетел незаметно, возможно, потому, что в этот раз за нами пришла обычная шхуна, а нормальный парусник не вызывал у меня такого же раздражения, как увечная моторка. Через неполные восемь часов я сошел на пристань и долго стоял, хлопая глазами и пытаясь понять, что же тут изменилось.

Там, где раньше была только грязь и пыльный хлам, появились десятки оттенков цвета и нюансов формы. Обшарпанные лодки больше не казались отрыжкой прогресса, в них чудилось что-то иррационально-романтическое, убогие навесы из плавника и горбыля радовали глаз неповторимостью очертаний. Даже запах, хорошо знакомый смрад гниющих водорослей и рыбы, внезапно обнаружил в себе новые оттенки ароматов соли, йода и экзотических трав.

Зашибись.

Нет, Гилад-то остался прежним, изменился я сам. Во мне говорила память человека, всю жизнь прожившего в подводных куполах, мегаполисах из стекла и металла и еще где-то выше неба (совершенно непонятно, что при этом имелось в виду). У Мессины Фаулер задрипанный приморский городишко вызвал бы умиление простотой и незамысловатостью провинциальной жизнью, лишенной сумасшедших ритмов и умопомрачительных интриг. Надо признать, что в чем-то она была права, но в таком случае я предпочитаю безумие. Подумать только, воскресить человека, жившего больше тридцати тысяч (!) лет назад и напороться на прекраснодушную "ботву". Мало мне местных белых...

Наверное, Соркар прослышал, что кто-то отправился на острова, и заранее пришел на пристань с зомби на поводке. "Чистильщик" терпеливо дожидался моего приезда. Между прочим, уже две недели прошло, как там у него с Источником? Надо ему чего-нибудь поубедительней наврать, а потом — быстро сматываться. Мне только разъяренного калеки под боком не хватает! Макс энергично барабанил хвостом по доскам причала.

Кстати, а как выглядит память фермерского пса?

Я подозрительно уставился на зомби, Макс сделал уши веером. Нет, не может быть, чтобы во мне поселилась сущность овчарки! Человек сложнее собаки, должно же быть какое-то передаточное отношение... Я представил свои мысли в виде листа бумаги и старательно замазал эту идею нафиг, чтобы голову себе не ломать.

— Кстати, таратайку-то вашу чуть не свистнули, — между делом сообщил Соркар.

— К-кто? — удивился Алех.

Чистая душа! Он думает, что на его имущество не найдется желающих, особенно в Арангене, откуда каждый второй надеется слинять.

— Фиг знает.

— И почему не свистнули? — практично уточнил я.

— Да зомбак твой их пуганул! В окно высунулся и ну гавкать. Меня по ночному делу чуть карачун не хватил.

Хорошо, что у Соркара Источника нет, а то карачун хватил бы не только его. У меня уже выработалась привычка доверять суждениям зомби, и, если Макс счел нужным кого-то облаять, значит, дело того стоило. К тому же, содержатель "Пьяной камбалы" проставился по такому случаю бесплатным пивом:

— Извиняемся, значит. Не местные хулиганили.

Скорее всего — врал. Чтобы в арангенском захолустье топталось столько чужого народу? Ни в жизнь не поверю! Впрочем, ловить несостоявшихся воров мы не стали и на следующий день покинули побережье.

Великий и ужасный генерал Зертак скипидарил мозги подчиненным. Те трепетно внимали, потому что тем, кто слушал невнимательно, генерал мог наскипидарить кое-что еще, и даже слаженная работа команды из одиннадцати магов не позволила бы избежать гнева колдуна, по слухам, пережившего смертное проклятье.

— Безответственность! Невыполнение приказа!! — неистовствовал генерал. — Вам что было сказано? Сопровождать! А вы что сделали?!

Капитан Ридзер виновато потупился, подчиненные дружно повторили его жест.

— Отпустить ценного сотрудника одного, без согласованного маршрута, без связи!!! Как это называется?!!

— Виноват, — выдохнул капитан. Бояться боевой маг не умел, качать права было самоубийством, поэтому Ридзер старательно взращивал в душе чувство раскаяния, призванное заглушить любые возражения со стороны черной натуры.

— А когда делал, чем думал?!

Генерал продолжал бушевать. Зертак знал своих подчиненных так, как иной эмпат не может, и любые поползновения к пофигизму, самонадеянности и лентяйству пресекал в зародыше. А как иначе удержать в руках такую банду? Проштрафившиеся маги были рады уж тому, что уйдут живыми.

Только покинув штабную палатку Ридзер позволил себе укаткой вздохнуть и перестал тискать в руках фуражку с высокой тульей и гербом — символом своего капитанства. Сегодня он ее не потеряет. Пронесло!

— Может, поехать, поискать? — спросил самый совестливый в команде.

Ридзер протер бритую макушку платком и укрепил на ней фуражку.

— А смысл? Он ехал на секретный объект, пока мы будем искать это место, они там все закончат и разойдутся по домам. К тому же, при нем зомби, а это, считай, полтора жандарма. Ничего с ним не случится!

Шутка про жандармов и собак (две пары ног, одна голова) прижилась. Вокруг шумел полевой лагерь, велся последний смотр техники, снаряжения и бойцов. Со дня на день должна была начаться важная, но невероятно нудная операция по зачистке Арангена от потусторонних тварей, некоторым из которых было уже по пять-семь лет (в таком возрасте даже примитивный фома начинает представлять некоторую опасность). Власти Ингерники могли позволить себе применить силу там, где другие народы покорно отступали, чтобы веками дожидаться, когда нежити на проклятых землях передохнут от голода. Армия готовилась доказать, что не зря ест хлеб, а заодно и преподать урок всяким разным заграничным (на длинных шестах нежно перезванивались амулеты инструментального контроля и большинство хрустальных призм было обращено на юг, в сторону границы с Каштадаром).

Глава 55

Под рокот армейского грузовика путешествие по Арангену пошло веселее. Я ехал впереди, хотя дороги не знал (пыль глотать не хотелось), а Соркар рулил следом (потому что белый в качестве водителя вызывал у меня подсознательную дрожь). Алех не возражал — кататься ему тоже нравилось, а заблудиться было невозможно — дорогу до станции местные пометили полосатыми столбиками. В жизнь потихоньку возвращались рациональность и порядок. Очень вовремя, потому что меня уже стали напрягать попытки арангенцев изобразить из себя другой мир (к двум, мною постигнутым, третий был уже перебором).

Ночевали, по молчаливому согласию, в кузове грузовика — никому не хотелось возобновлять знакомство со здешними клопами, тем более что погода стояла офигительная — в Краухарде такой вообще не бывает. Останавливаться в той деревне я не собирался, даже чтобы зомби искупать, но Алех успел сболтнуть Соркару, что где-то здесь они покупали замечательное пиво, и общим голосованием (двое против одного), было решено свернуть. До ритуала фиг бы я с ними согласился, скорее — поехал бы дальше один.

Это был еще один Тюкон-таун, разве что без мостовой. С причудами местной архитектуры я уже разобрался: необычно плотная для сельской местности застройка означала, что земли вокруг селения принадлежат какому-то крупному латифундисту, который ничего не продает, а арендную плату назначает такую, что даже содержание трактира становится невыгодным. Хотите мое мнение? С такими порядками, работу "надзора" придется организовывать вахтовым методом — ни один черный здесь дольше необходимого не задержится.

То, что пива мы не увидим, я интуитивно понял еще на околице — слишком уж много народу топталось на улице, а день-то не праздничный. Ну и к Шороху его! Не очень-то и хотелось. Осталось найти место, где сможет развернуть грузовик, и сваливать. Увы, Соркар прозрачных намеков не понимал: увидев вывеску трактира, он немедленно заглушил двигатель и полез наружу. Я мысленно выругался — терять время на разборки не хотелось совершенно, у меня перед глазами уже стояли паравоз-дорога-Редстон. И душ. О, да, много-много горячей воды, пушистые полотенца, никакой экономии мыла и никаких свечей! Алех оживленно крутил головой — какие-то странности он чувствовал, но проблемы в них не видел.

Ох, екнется нам это пиво...

Впрочем, маленькая площадь около трактира была пустынна. Может, пронесет?

Там, где посетителям заведения предлагалось ставить лошадей и телеги, примостился затейливый фургон. Я в первый раз видел что-то подобное: вытканный яркими узорами полог, резные стойки, кисти и бахрома, спицы раскрашены в три цвета — не повозка, а шкатулка на колесах. Нарядные пегие лошадки с заплетенными гривами аппетитно хрумкали зерном, из-за полога высовывались заинтересованные детские мордашки, но наружу обитатели фургона не выходили.

— Видали? Каштадарцы! — авторитетно объявил Соркар, пока мы сидели в ожидании ужина (все равно придется ночевать — пьяного я его за руль не пущу).

— Зд-десь? — удивился Алех.

— А то! Как Зертак к границе подошел, так они и полезли.

— Зачем? — иностранцев я принципиально не любил, хотя ни с одним еще не общался.

— Ну, дык, у них же черные — типа прокаженных. Живут отдельно, еще и следят за ними: то — нельзя, это — нельзя. Пока "надзора" не было, бонзы беглецов по-тихому обратно отсылали. А сейчас спецы на границе своих — не ловят.

Я почувствовал гордость за свою державу. Да, Ингерника — самая прогрессивная страна в мире! Мечта всего человечества. Главное, чтобы гостей было не слишком много...

— Бонзы — полицейские? — на всякий случай уточнил я.

Соркар снисходительно ухмыльнулся — черная натура к нему, определенно, возвращалась.

— Нет, это старые Семьи, у которых земли до жопы. У них здесь все свое было — жратва, законы, армия. Они и НЗАМИПС отсюда выжили, а теперь пятки грызут, — и пояснил. — Я здесь родился, но сбежал, боялся, что папаня в Каштадар продаст.

Вопросов к Арангену у меня больше не оставалось.

Пока мы ели, все было тихо, а потом селяне начали просачиваться в трактир. В дверях обозначилось трое мужиков, одетых с претензией — в скрипучих лакированных сапогах, пиджаках и картузах. И это летом, в самую жару. Однако, делегация!

Самый представительный из вошедших отвесил нам натуральный поясной поклон (я даже про пиво забыл на минуту).

— Здравствуйте, господа хорошие! Прощенья просим.

— За что?

Мужик растерянно захлопал глазами. М-да, шутить с ними бесполезно — сам потом будешь как оплеванный.

— Да вы присаживайтесь, уважаемые, в ногах правды нет. Кто вы и какие у вас к нам дела?

Трактирщик молча подтащил к столу еще три стула.

— Староста я, стало быть, тутошний, Агапий.

— Рад знакомству. Тангор.

— Окажите, стало быть, божескую милость! Избавьте общсчество от чужеземных злодеев.

Кажется, я начал понимать суть проблемы. Очевидно, в глазах этой деревенщины каждый, путешествующий в автомобиле, был, по меньшей мере, членом правительства, а уж глядя на мой мотоцикл, они просто не могли подобрать подходящего титула — фантазия отказывала. То есть, они взывали к представителям власти, а поскольку двое из нас были сотрудниками НЗАМИПС, мы даже послать их нафиг с чистым сердцем не могли. Вдруг нажалуются?

Я почесал шелушащийся нос (результат извращенного времяпрепровождения на пляже).

— Это тех, что в фургоне? А что с ними не так?

— Ну, дык, как они приехали, так человеки пропали!

Люди у них куда-то делись.

— Черные? — для проформы уточнил я.

Староста и присные энергично замотали головами.

— Мельник, стало быть, наш, Пафнуций!

Нет, черного не могли назвать таким именем, черный бы не дался. Пришлось набраться терпения и продолжить разговор (все равно они от нас так просто не отвяжутся).

— Сколько людей пропало?

— Мы ж говорим, Пафнуций!

— Один, стало быть, человек, — тьфу ты, еще и словечко привязалось!

Селяне заулыбались понятливости начальства.

— Как пропал, опишите подробно.

Где-то через четверть часа выяснилось, что мельник уехал в соседний городок за какой-то мелочевкой на трехосной телеге (жернов ему, что ли, новый нужен был?), а через пару дней, когда селяне ужа начали беспокоиться, с той же стороны приехал пестрый каштадарский фургон. И повозка, и кони у приезжих были другие, почему местные решили, что каштадарцы в чем-то виноваты — не разбери поймешь, на мой взгляд, наиболее вероятной причиной исчезновения человека были нежити.

— А может, ваш мельник просто загулял где-то?

— Не можно, господин хороший, у Пафнуция — семья, да и собака его дурно выла.

С точки зрения черного, наличие семьи говорило только в пользу загула, а собака... М-да.

— Оставайтесь здесь, сейчас я все выясню!

"Чистильщик" увязался следом.

Мне нужно было поговорить с каштадарцами. В то, что им за каким-то Шорохом потребовалось убивать мельника, прятать где-то его лошадей и фургон, а потом являться в деревню покойного, я категорически не верил. Вот только поймут ли они меня?

При моем приближении обитатели фургона приняли боевую стойку, в смысле, дети скрылись внутри, а взрослые вышли навстречу. Впереди встала тетка с буйно начесанной шевелюрой (по всем признакам — черная), а за ее правым плечом занял место плечистый мужик весьма специфической наружности. Выглядел каштадарец как заправский телохранитель, только рост (он был на полголовы ниже меня) немного портил впечатление. Наверное — муж, а может и сын, кто знает, сколько лет этой кикиморе.

— Какая телка! — восхищенно пробормотал Соркар, из чего я сделал вывод, что он черный по отцовской линии.

Я-то в Краухарде вдоволь насмотрелся на этих чернооких красавиц. Вон, староста наш, вроде — тихий мужик, а со своей старухой так ругается, что на полдолины слышно. Нафиг, нафиг! Идеальная женщина должна быть как хомячок — маленький, пушистый и не разговаривает.

Я остановился за три шага от цели — правильно выбранное расстояние предотвратило множество конфликтов. Кланяться не стал, но и долгих разглядываний себе не позволил — просто чуть прикрыл веки, пряча взгляд.

— Добрый день, мадам! — обращаться всегда следует к старшему. — Вы понимаете по-ингернийски?

— Мы понимаем, — ответил из-за ее спины боец.

— Эти добрые люди, — я мотнул головой в сторону мрачной толпы, исподволь заполнявшей площадь, — беспокоятся о своем соплеменнике. Не попадалась ли вам на пути в последние дни трехосная телега, запряженная парой крупных гнедых лошадей?

Каштадарцы обменялись парой фраз на чирикающем наречии.

— А что, если нет?

— Тогда я развернусь и уеду, а вам придется разбираться с этими добрыми людьми самостоятельно.

За нашим общением наблюдало уже человек сорок.

Они еще немного посовещались.

— Кто вы такой, чтобы спрашивать? — уточнил мужик.

Почти нахальство. Или тетка решила, что сможет завалить полноценного мага?

— Я — сотрудник НЗАМИПС! — пришлось расправить плечи и продемонстрировать мое очередное временное удостоверение, которое я по чистой случайности нигде не потерял, а Сатал — не забыл мне выдать.

Новость вызвала сильное возбуждение и нездоровый интерес черноокой ведьмы.

— Надзора-а? — с сильным акцентом переспросила она, строя мне глазки.

— Он тоже из "надзора", — поспешил я переключить ее внимание на Соркара, — только раненный. А мне нужно знать про телегу.

— Нам не нужны неприятности, господин! — громила едва заметно скрючился (явно привык иметь дело с черными, но сам — не волшебник). — Мы сами ничего не знаем, но один из детей видел большую повозку, рядом с которой ходили люди. Потом что-то ярко вспыхнуло, он испугался и убежал.

— А какого цвета была вспышка? — уточнил я.

— Это важно?

— Важно.

По цвету иногда можно определить тип Источника. Белые заклятья никогда не бывают синими или фиолетовыми, а черные — желтыми или оранжевыми.

Мужчина сходил к фургону и о чем-то поговорил с детьми, каштадарка продолжала подмигивать Соркару. Наверное, он ей отвечал (вот баран!).

— Мальчик у нас еще мал, — виновато пожал плечами вернувшийся каштадарец, — но по его словам выходит — словно солнце зажглось.

— Ждите здесь, никуда не уезжайте!

Это следовало обсудить без посторонних. Велев селянам скрыться с глаз и не раздражать начальство (меня, то есть), я вернулся в харчевню и устроил свой собственный военный совет.

— Белые хулиганят.

— Б-белые н-н-н...

— Могут, если это Искусники. Вопрос, на кой им сдался этот мельник. Он даже не черный был!

— Телега, — подал голос Соркар. — Это, наверное, те, что стырить грузовик пытались.

— Гилад отсюда далеко, — не согласился я.

— Дык, пять дней. Если пешком, то — как раз.

Я задумался. Если вспомнить "звезду путешественников", то какие-то белые маги в Гиладе, определенно, были. Знали ли они про взрывчатку на корабле? Да пофиг теперь, главное — я о ней вовремя узнал. Допустим, они прибыли на побережье пароходом, стали искать транспорт для продолжения пути, пытались спереть грузовик (неудачно), и быстро-быстро пошли сюда. По времени проходит. Тогда как в картинку вписывается убитый на тракте "чистильщик" (там-то грузовик никто не взял!) и, если уж на то пошло, вспыхнувший как свечка хутор? Обогнать меня пешком или на лошади они не могли. Что, две, а то и три колонны Искусников, марширующие по Арангену? Типа, коллективные гуляния, с песнями и костерком. А нафиг? Они, конечно, психи, но не на столько, чтобы устраивать марш-броски в компании нежитей, чисто для моциона.

— Сходим на место, — предложил я "чистильщику", — сравним, похоже ли это на то, что было с Гатаем.

Соркар сразу согласился (он тоже был немного пьян). Зомби остался присматривать за Алехом и грузовиком (Максу я доверял больше, чем белому), а мы отправились в указанном каштадарцами направлении (мотоцикл шел немного зигзагом, хорошее здесь пиво). Никакого беспокойства по поводу сомнительного мероприятия я не испытывал, на мой взгляд, Искусникам (если это были они) полагалось вовсю улепетывать отсюда на краденной повозке. Хотя, если задуматься, с какой скоростью будут шагать мельниковы битюги, еще не известно, как быстрее. И вообще, что может угрожать черному магу в отсутствии "надзора"?! Гм. Ну, был в Краухарде случай, когда селяне забросали камнями надоедливого колдуна... Но то в Краухарде, в Арангене народ пожиже будет.

Короче говоря, запамятовал я, что у сектантов непостижимая логика, наверное, они тоже не видели причин бояться, а когда заметили нас, въезжающих в деревню, желание завладеть грузовиком их просто ослепило. Мы пили пиво часа два, времени, чтобы спланировать захват у них было достаточно, но начали они банально — с гоп-стопа на дороге.

Найти на проселочной дороге место, в котором никогда не был, чисто по описанию — задача не для слабонервных. Мы уже четверть часа плелись по-черепашьи, останавливаясь каждые сто метров и пытаясь соотнести данные каштадарцами ориентиры с местностью. Я отплевывался от мошкары (на такой скорости рассекатели не работали) и всюду выглядывал проплешины в траве или пятна свежей зелени.

— Здесь или чуть дальше?

— Наверное, здесь, — кивнул Соркар.

Я проследил за его взглядом — в нашу сторону решительно шагал взъерошенный юноша (почти мальчишка), неприятно напоминавший мне укурка с копьем и покойного Лорана. И ведь чешет прямо в лоб...

— Замри! — приказал я ему, готовясь садануть чем-нибудь ошеломляющим.

Он остановился, одновременно вынимая из кармана руку, в которой был зажат крупный серебряный амулет, весь в разноцветных стразах. Какая пошлость! Я приготовил щиты. Разрушительных заклятий в белой магии немного, но, чтобы отразить их, черному приходится строить невероятно плотную оборону. Это как попытка избить кого-то сквозь подушку: противозаклятья воздействуют не на враждебную магию как таковую, а на среду, в которой та распространяется (неэффективно до жути).

Золотистая вспышка ударила по глазам раз, другой. Никаких странных ощущений это не вызывало. В принципе, заклятья другого Источника магу не доступны, но, если знать теорию, их схему можно реконструировать по результатам воздействия. В данном случае, ничего угрожающего я не замечал.

Третий раз вспышка получилась слабее.

— Ты скажи, что сделать хочешь. Может, я помогу.

Нахальный юноша побледнел, швырнул в мою сторону амулет, развернулся и дал деру.

— Фас! — скомандовал я.

Пса-зомби со мной не было, зато был Соркар, а рефлексы на бегущую добычу у них совершенно одинаковые. "Чистильщик" припустил за жертвой так, как Макс не всякий раз бегает, в считанные мгновения незадачливый злодей был настигнут и брошен на землю. Соркар принялся избивать его ногами.

Я поднял амулет и, не спеша, подошел к дерущимся. Вообще-то, пытаться отнять у боевого мага его жертву чревато (можно по шеям получить), но мне нужно было поговорить с задержанным, а на двоих его явно не хватит. Я хлопнул пару раз в ладоши перед лицом Соркара и тот, инстинктивно избегая контакта, подался назад.

— Достаточно! Берем его и возвращаемся.

— Зачем? — набычился черный.

— Надо его допросить.

— Я его убью, ты — поднимешь, и мы будем знать все!

— Я не собираюсь смешивать свое сознание с мыслями этого дегенерата! Мой интеллект может серьезно пострадать. И вообще, будешь возражать — получишь в морду еще один шарик и сможешь забыть про Источник на полгода.

Такая угроза подействовала лучше, чем тумаки.

И мы поехали обратно. Втроем, на одном мотоцикле. Причем, пленный Искусник постоянно куда-то сползал, норовил оббить ноги о камни или приложиться носом к цилиндру. Соркар зверел и предлагал тащить его волоком, я слабо возражал, ссылаясь на гигиену. Вы представьте: крестьяне увидят человека в таком состоянии и вообразят себе неизвестно что, а мне потом от них отбиваться.

В селении нас встретила мертвая тишина, контраст был такой, что проняло даже "чистильщика". Где сердито бурчащие мужики, где встревоженные грядущим мордобоем тетки? Собаки и те нам в след не брехали. Да что собаки, кур не было!

Только на площади перед трактиром нам встретились первые люди. Кащтадарец замер посреди улицы со здоровенным топором в одной руке и вполне ингернийского вида арбалетом — в другой. Алех сидел на подножке грузовика, привалившись к двери, судя по окровавленному лицу, его стукнули по башке (самый слабый его орган), ведьма склонилась над белым и сосредоточенно бинтовала рану. Очень профессионально, на мой взгляд, и перевязочным материалом они запаслись в достатке. Мирные переселенцы, ха! На лице бойца отразилось невероятное облегчение.

Макс, виляя хвостом, уже спешил мне навстречу, напоминая при этом клубок для вязания — из него под разными углами торчали три арбалетных болта.

Черный маг страшен в гневе.

— Кто стрелял в мою собаку?! Испепелю!!!!

Последовала минута смятения — каштадарец мучительно подбирал слова, Алех пытался мотать головой и что-то выговаривать, а я — полыхал гневом. Признаюсь, от резких действий меня удержало поведение Макса — рядом с ненадежными людьми он не стал бы вилять хвостом.

— Это не мой! Они убежали, они пытались взять грузовик!

Каштадарка закончила перевязывать Алеха и целеустремленно зашагала в нашу сторону. Я оглянуться не успел, как дурная баба вцепилась в пленника и принялась молотить его головой об мотоцикл.

— Эй, шабаш!

Она же мне всю эмаль обдерет!! Вместе с меняющими цвет проклятьями, значащими для меня не меньше мотоцикла — Искусник столько не стоит. Соркар вежливо, но твердо, перехватил буйную дуру и стал подталкивать ее в сторону трактира. Я избавил зомби от сомнительных украшений, поправил реанимирующие проклятья и оставил охранять наш транспорт — у него это хорошо получается.

— Они приехали на лошадях...

— Мельниковы были кони, — вставил трактирщик, без понуканий принесший нам пиво.

— ... "трясучкой" всех обложили и — к грузовику.

Он даже термин ингернийский знает, тот самый, для белого заклятья, вызывающего неодолимое желание спрятаться и не выходить. И защита у них в фургоне где-то спрятана. Мирные переселенцы, верю, верю! А топор у них — хворост рубить.

Получалось так, что Искусники вошли в селение по наглому, разогнали магией местных, стукнули по голове не вовремя подвернувшегося Алеха и сразу полезли в кабину. Тут-то Макс их за задницы и взял. Бой был короткий, но кровавый — зубы у зомби длинные, а белые заклятья мертвецу фиолетовы. Каштадарец дождался, когда все арбалетчики сделали залп (а боевому магу перезарядка не потребовалась бы!), и присоединился к веселью. Спрашивается, зачем? То ли азарт одолел, то ли выслужиться захотелось.

— Это не-э-э...

— А кто, бандиты с амулетами из белой магии? — уточнил я.

Алех, смущенно, замолчал.

Одно хорошо — встретив воинственно настроенного белого можно почти не сомневаться, что он — сектант. В нормальном состоянии эти ребята милые, тихие и добронравные. А Искусников мы разъясним.

— Сейчас мы узнаем, кто они такие и что им было надо!

Допрашивать пленника я доверил Соркару. Не потому, что не могу ударить связанного человека, а для того, чтобы не мешать профессионалу. Помогать "чистильщику", неожиданно, вызвалась каштадарка. Не знаю, что они делали с несчастным, но меньше, чем через час он был полностью готов к сотрудничеству, а сумасшедшая баба все еще шипела и пыталась вцепиться ему в рожу. Соркарау такое поведение женщины явно нравилось (извращенец!). Посмотрим, как он запоет, когда Источник вернется, а сматываться будет поздно.

Несостоявшийся убийца исходил слюнями и соплями. Почему убийца? Потому что надеяться остановить черных магов легкими увечьями мог только идиот.

— Я не хотел!!

Естественно, попадаться — не хотел. При этом то, что ему придется кого-то убивать, он отлично знал, но возможность быть убитым в его планы не входила. В остальном, Искусник вел себя как мальчишка, пойманный на краже конфет.

— Куда вы шли?

— Не зна-аю!

— Что собирались делать?

— Не зна-аю!

Группа доморощенных магов шла за лидером, не задавая вопросов, все были счастливы уже тем, что могут участвовать в общем деле. Учили и инициировали их внутри секты, судя по тому, что пленник не знал простейших вещей, задачей боевиков было просто активировать амулеты в нужное время.

— Как должен действовать амулет?

— Не зна-а...

— Понятно.

После этого содержательного разговора пленного заперли в чулан. Я сидел в общей зале и рассматривал серебряный амулет, мысль, что при помощи этой штуки любой идиот может убить настоящего боевого мага, мне не нравилась. И кем, в таком случае, оказываюсь я?

— Ну, и что это? — Соркар был мрачен.

— А я знаю?

Неинициированный Алех помочь делу не мог. Я напряженно вспоминал те ощущения, которые вызвало у меня срабатывание амулета. Нет, ничего угрожающего, просто белая магия, как почесаться, а Искусники, конечно, придурки, но не на столько, чтобы идти в бой с непроверенным оружием.

— А ну-ка, выгребай карманы!

Соркар набычился:

— Зачем?

— Затем, что сама по себе эта штука никого убить не может. Гатая они вынесли без проблем — черного мага при исполнении, я и ты — ничего не почувствовали. Ты — временно не маг, а я — ни разу ни "чистильщик". Вопрос: что у Гатая было при себе такого, чего нет у меня? Ты же с собой все, что мог, забрал, выворачивай карманы!

Стол наполнился массой всевозможных предметов, от перочинного ножика до "манка", я осторожно передвигал вещицы, пытаясь вспомнить их устройство и назначение.

— Здесь все? Все, что должен иметь при себе "чистильщик"? Имей в виду, они были уверены, что это сработает с каждым.

Соркар только плечами пожал.

В норме сотрудник НЗАМИПС имел при себе массу нужных вещей: эликсиры, пробники, всевозможные амулеты (защитные и не совсем). Я припомнил взломанный периметр в Редстоне. В работу черного проклятья почти невозможно вмешаться, эликсиры, несомненно, сработаны белыми, но их прежде еще нужно выпить. Значит, откладываем все снадобья и чисто черномагические прибамбасы. Передо мной осталось полдюжины штуковин, имевших сложное либо неизвестное мне устройство. Тут-то мне и поплохело.

— Вот это вот — что?

— "Хранитель".

— А как он определяет момент смерти владельца?

"Чистильщик" таких тонкостей не знал. Я лихорадочно пытался вспомнить теорию. Поэтически говоря, "хранитель" срабатывает, когда душа волшебника покидает телесную оболочку, и делает невозможным вмешательство потустороннего или проведение некромантических ритуалов. На землю падает лишь серый пепел — амулет уничтожает труп качественно и целиком.

Насколько распространены эти штуки у боевых магов? При работе с потусторонними феноменами всегда присутствует риск появления лича — облажавшегося колдуна, заселенного враждебной сущностью. Особенно это актуально для слабосильных недоучек, которыми является большинство "чистильщиков", поэтому им "хранителей" раздают в обязательном порядке. Пары примеров из недалекого прошлого было достаточно, чтобы власти начали за этим очень жестко следить: ловить измененного волшебника — крайне неблагодарная задача. "Хранитель" — маленькая изящная штучка, ювелирное украшение, которое совершенно не обязательно каждый раз снимать и одевать — в постоянном ношении смертоносного амулета боевые маги видели признак крутизны. Другое дело, что я упорно считал себя алхимиком и традиционных атрибутов колдуна избегал (мне черного костюма и лакированных туфель хватало по горло). Возможно ли вмешаться в работу этого смертельно опасного устройства?

Избавиться от "хранителя" Соркар согласился охотно и для того, чтобы бросить амулет в мешок, воспользовался двузубой вилкой — возможность даже теоретически быть испепеленным заживо ему совсем не улыбалась. Насущную угрозу мы устранили, истинное лицо убийц предъявили общественности, бесплатным пивом накачались до бровей и отправились спать.

Проснулся я среди ночи, мокрый от пота, и разбираться, что это за странные реакции, мне было недосуг. Перед моим мысленным взором висела карта Арангена, та самая, на которой Ридзер показывал маршрут продвижения своего отряда к границе Каштадара. Оттуда начнется войсковая операция по зачистке восточного побережья от потусторонней заразы, там сейчас собралась добрая половина армейских спецов — элита боевых магов Ингерники. И туда же (именно туда!) несколькими отрядами пробирались Искусники. Нет, если они собираются подходить со своими амулетами к каждому бойцу, то долго не протянут. А если у них есть что-то более поганое на ту же тему?

Сна больше не было ни в одном глазу. Я спустился вниз, в пустую и темную общую залу, и попытался собраться с мыслями. Почти немедленно ко мне присоединился Соркар, определенно, Источник к нему возвращался (наверное, стресс помог). Ну, вот, я раскрыл чудовищные планы сектантов и что мне теперь с этим делать?

Самое простое будет — наплевать и забыть. Соркар возражать не станет — мысль о моем старшинстве намертво впечаталась в мозги "чистильщика". Алеху можно ничего не говорить. В конце концов, какое мне дело до армейских отморозков, которых я все равно никогда не увижу?

"Никогда" — вздохнула внутри чужая память об опыте потерь, которой у черного не могло быть по определению. Мессине Фаулер приходилось терять близких людей — ждать встречи, надеяться на близость, а потом сознавать, что прерванный разговор не продолжится уже никогда. Никогда. Я приобретать подобный опыт не желал принципиально. Нафиг надо! У меня здоровый сон и крепкие нервы, мне не совершенно не обязательно испытывать их на разрыв. Значит, Искусников придется как-то обломать. Самое простое было бы — доехать до станции и позвонить по телефону, если бы я знал, кому звонить.

Соркар терпеливо ждал моего решения.

— Собирайся, — сказал я ему, — едем на юг.

Зачем он мне понадобился, черные ведь предпочитают работать в одиночку? Не знаю, какой-то новый инстинкт появился — не желал я идти на дело без страховки.

Мы собрались за пять минут. Разбудили Алеха — велели взять зомби и ехать к станции. Разбудили каштадарцев — посоветовали следовать за белым и охранять его. Разбудили трактирщика — пригрозили, что, если староста упустит пленного злодея, ему не сдобровать. Потом наполнили маслом запасные канистры и умчались в ночь.

В двух часах езды от селения начинался широкий тракт, тот самый, на обочине которого убили "чистильщика" Гатая, дорога, по которой нам с Искусниками было по пути.

Глава 56

Общеизвестно, что черные не любят близости себе подобных. Взрослые люди нашего склада стараются жить подальше друг от друга, по крайней мере — в разных домах, но Чарак рассказывал, что при Гирейне черные образовывали настоящие общины, подступиться к которым солдаты короля физически не могли. В конце концов, группа единомышленников, объединенная иерархией, это и есть идеальный боевой отряд, а при наличии минимума времени на размышление, у черных такой тип отношений складывается естественно. И не приходится никого дурить, опаивать ядами или держать в ежовых рукавицах, но, стоит общей угрозе исчезнуть с горизонта, команда мгновенно рассыпается и хорошо, если без скандала.

Каким образом тогда получалось, что в прошлом черные маги исчезали полностью?

Во времена Кейптауэра, как я понял из объяснений, черных просто запрещено было обучать, а это резко сокращало вероятность Обретения Силы. Но для Мессины Фаулер выражение "боевая магия" означало "бесполезная фигня". Как такое могло быть? Возможно, Искусники знали ответ и теперь методично реализовывали это знание.

Мотоцикл рычал как животное, рвал руль из рук и прыгал по рытвинам раздолбанного тракта, совсем не напоминающего аккуратные городские мостовые. По сторонам изредка мелькали крыши каких-то строений, но меня не интересовало, есть там кто-то живой или нет. Один раз вдали показались закопченные руины крупной усадьбы и Соркар за моей спиной чуть слышно хмыкнул. Для разнообразия, тут имелись дорожные указатели, сообщающие, что мы направляемся в Ильсиль. Подумать только, если бы я сел на пароход, то давно уже был бы там!

И наблюдал, как вокруг дохнут ничего не понимающие маги.

Искусников мы не догнали (возможно, они знали другую дорогу или просто залегли на дно), но ближе к вечеру следующего дня я наткнулся на многочисленные следы автомобильных шин и решил рискнуть. Так грубо и нагло срезать угол через выгоны может только водитель-черный. Ездили здесь не раз, если повезет, там будет узловая станция или хотя бы полицейский участок с телефоном, потому что по такой дороге добираться до Ильсиля можно много дней, а где именно располагается арангенская армейская база, я не знаю.

Заночевать пришлось в поле (какой баран здесь ездил, кто мне скажет?), практически на голой земле (запасливый Соркар прихватил с собой в дорогу два одеяла и бутерброды). Спорить было не о чем, сражаться — не с кем. Я лежал и смотрел на звездное небо, а в голове воспоминания Мессины Фаулер (по странному стечению обстоятельств покойница оказалась специалистом по какой-то там безопасности) мешались с рассказами Чарака. Картина мира, бывшая у меня с ранних лет простой и понятной, дрожала и расплывалась, выходя за пределы уютных личных интересов. Я больше не был уверен, что смогу прожить жизнь, не вникая в частности — маги живут слишком долго.

Ничего, сейчас вот тут по-быстрому разгребем, а потом дома все разъясним подробно!

Утром было холодно и совершенно нечего жрать.

— Может, вернемся к дороге? — осторожно предложил Соркар.

Я покачал головой. Мне хотелось быть где угодно, только не здесь. Если я сейчас поверну, то к исполнению задуманного дела не вернусь уже никогда. Черная натура, Шорох ее забери!

— Вон там вроде холм, деревья — заберемся и осмотримся.

Холм в арангенском понимании поднимался над равниной метров на двадцать, на его плоской вершине топорщились какие-то развалины и группа больших, не раз битых молниями дубов. Я взобрался на дерево, выглядящее самым крепким. Зелень во все стороны (меня уже начинало от нее тошнить). К югу, почти у самого горизонта (километров пятнадцать) какие-то черные штришки и дымки, возможно, город. К западу — тоже дымок, гораздо ближе и цветной.

— Отставить панику! Пути на пару часов, а там спросим, куда дальше.

Мы вернулись к пробитой грузовиками колее, оставив странный желтый дым позади. Мне было неспокойно. Вообще-то, что-то подобное бывает, когда над пентаграммами жгут цветные свечи, но мчаться к месту ритуала, на котором, возможно, из сарая изгоняют морлу, совершенно не хотелось. Я и так буду выглядеть странно, зачем усугублять ситуацию? Сейчас приедем, найдем какого ни на есть начальника и "пост сдал — пост принял". Я не говорил? Черные ленивы и склонны до последнего закрывать глаза на проблему.

Минут через пять Соркар принялся шипеть мне в ухо и щипаться. Меня и так из седла выкидывает, а тут еще он! Пришлось останавливаться с четким намерением дать ему в рожу. Мой беспокойный седок соскочил с мотоцикла первый и отчаянно замахал рукой:

— Там, там!!!

Я поглядел туда, куда указывал "чистильщик" и понял, что в этот раз сглупил — высоко над равниной завис кольцевой сполох золотисто-белого цвета. Значит, все-таки стационарная пентаграмма и никаких морл.

Домчаться до города по такой дороге мы не успевали, оповестить об опасности всех, кто там находится — тем более. Можно было склеить ласты и погрузиться в медитацию, но это противоречило бы всем моим представлениям о себе.

Черный маг не может расплести белое заклинание, как рыба не может обрести голос, а деревенский дурачок — стать королем (то есть, без вмешательства каких-то экстремальных обстоятельств). С другой стороны, белые маги не зря падают в обморок при виде некромантов: их Источник позволяет им прийти к соглашению с миром, убедить воду, воздух, землю и огонь помочь, а черный — привести в мир нечто, ни одной из природных стихий не являющееся. Но достаточно ли этого, чтобы помешать?

Сейчас узнаем.

Я призвал Источник, окружая вытягивающийся в овал сполох туго закрученной сетью из зеленых нитей цвета некромантии. Не похоже, чтобы кто-то там падал в обморок. Возможно, пентаграмма защищает их от непосредственного воздействия магии так же, как защищала бы меня (сделать зарубку на память). Ладно, будем надеяться, что хотя бы моя Сила невидима для Искусников, раз уж я не вижу ихнюю. Если искажения не перейдут в видимый диапазон, они еще долго не поймут, что им противостоит разумное существо.

Это напоминало то, как герои дерутся с врагом, глядя при этом в мутное зеркало. В смысле, дико неудобно и постоянно приходится делать поправку на искажения. Я сознавал, что передо мной находится что-то большое и сложное, но даже приблизительно не представлял, куда там надо тыкать. Знание теории не помогало — способ наблюдения был слишком груб. Успеха можно добиться только в одном случае — если я буду заранее, совершенно точно знать, где именно находится слабое место заклинания. И вот тут-то теория могла мне помочь.

Некоторое время я формировал мягкие, ритмичные искажения, заставляющие магов перераспределить энергию и самим создать требуемую мне слабость (сполох тем временем упорно приобретал форму копья, чем нервировал меня безумно). В заклятье появился ритм — первый признак управляемости — и странные уплотнения, наверное, обозначавшие присутствие чародеев. Затем я взвинтил Источник до предела и послал вперед резкий, острый импульс, предельно отличающийся от того, что делал перед этим.

Получилось?

Нет, заклятье не распалось, но его структура разом усложнилась на порядок, расслоилась, породила узоры третьего и четвертого уровня, видимые даже мне. Мог ли заклинающий теперь удержать свое творение? Вряд ли оно было намного причудливей, чем пойманный некромантом человеческий разум.

Без ложной скромности скажу — я бы удержал, но тут сказалась разница в опыте участвующих в деле волшебников: в структуре на секунду обозначились пять малоподвижных, диссонирующих с общими ритмами центров, они начали тормозить потоки, разрывать их о себя. Только кто-то один там понимал, что именно делает, пользуясь мощью чужих Источников, но он сейчас был занят спасением собственной души — магия вышла у него из-под контроля.

Небо взбесилось, в вышине мгновенно вспухли плотные черные тучи, что было для них материалом — влага или кислота — оставалось только гадать. Рядом повисли сотни радуг, в землю ударили ветвистые оранжевые молнии. И все — в абсолютной тишине.

Великолепно! Замечательно!

И тут я понял, что рассеять накопленную моим собственным плетением энергию до конца у меня не получается. Что означало: сейчас меня шарахнет "откат", вопрос только, насколько сильный. В голове стремительно пролетела вся жизнь и особенно — то, что я знал о подобных ситуациях. Меня ожидала масса замечательных вещей, от удовольствия изжариться заживо до перспективы стать полным идиотом, причем, возможность остаться в живых без помощи хорошего целителя стремилась к нулю. Но, задерживая момент отсылки Источника, я лишь способствовал накопления остаточного потенциала.

Что же делать? Глупый вопрос. Вздрогнули!

К оранжевым молниям добавился фиолетовый ореол.

Сказать, что это было плохо, значит — ничего не сказать. Это было настолько плохо, что я немедленно забыл все происшедшее. То есть, умом знал, что послал Соркара куда-то на мотоцикле (то ли — за помощью, то ли — нафиг), что прокусил губы в двух местах и исцарапал в кровь лицо и плечи, но никаких образов на этот счет в памяти не возникало. Следующим воспоминанием было то, как я лежу, голый, продрогший, завернутый в какую-то мокрую простыню, рядом со мной стоит капитан Ридзер, улыбается и спрашивает:

— Слушай, а ты присягу принести не хочешь?

Тут я едва не сбежал от него как был, в одной простыне. Меня поймали и долго успокаивали, убеждая, что "он совсем не то имел в виду".

Оказалось, что пока я отсутствовал ментально, меня напоили блокиратором, раздели и обложили мокрыми тряпками, стараясь сбить температуру. Было еще предложение опустить меня в колодец, но лекарь его, с возмущением, отверг. К счастью, пользовал меня не деревенский коновал, а нормальный военный целитель, с подобными ситуациями сталкивавшийся регулярно. Можно сказать, что я стал героем с минимальным риском для жизни.

В принципе, большинство боевых магов хотя бы раз в жизни "ловят пряник" (играться с черным Источником и не ошпариться очень сложно), а дальше все решается тем, какую часть энергии "отката" жертве удалось рассеять. Из моих университетских однокурсников шибануло двоих (не до смерти) и теперь мне предстояло присоединиться к компании неудачников. А все почему? Потому, что никто из наставников не удосужился объяснить — плетение уровня смертного проклятья невозможно удержать в одиночку без вреда для здоровья. Причем, это было верно не только для черных магов — из пятерых моих оппонентов двое умерли, а один — повредился рассудком. Что стало с шестым, никто не говорил, а я — не спрашивал. Пусть делают друг с другом что хотят!

Когда меня вырубило, Соркар действовал правильно (тут же умчался за помощью) и спас этим не одного меня. Знать про ловушку белой магии армейские чародеи не могли, но грозу и оранжевые молнии отлично разглядели, естественно, они собирались пойти и выяснить, что там происходит, а экипировка боевого мага по уставу непременно включала в себя пресловутый "хранитель". Получив новые сведения, вояки среагировали предельно рационально (в чем им не откажешь, так это в умении менять правила игры): команду целителей отправили искать в кустах мою бесчувственную тушку, а всех бойцов — ловить Искусников, вручную (для верности, они поснимали с себя вообще все амулеты, не вникая, есть в них белая магия или нет). Несостоявшиеся диверсанты отстреливались от группы захвата из арбалетов, но с тем же успехом они могли плеваться жеванной бумагой — готового к бою черного мага такой фигней не проймешь. Собственно говоря, поэтому охотничье оружие в армии и не прижилось. Смысл? Если волшебник все равно сделает лучше и быстрее. Искусники, в общем-то, правильно уловили слабое место государственной машины — контроль за черной магией, но как они собирались зачищать Аранген без помощи "чистильщиков", я категорически не понимал.

— Я так думаю, они рассчитывали, что каштадарцы им помогут.

Менять одних черных магов на других, совершенно незнакомых, казалось мне глупым.

— Фиг ли?

Ридзер пожал плечами:

— Наверное, им понравился каштадарский принцип отделения инициированных черных от общества в особый орден. Не знаю только, в курсе ли они, что иностранцы там причисляются к низшей касте и не имеют права владеть ничем, кроме носильной одежды, даже собственные дети им не принадлежат.

Я хмыкнул. Из-за каких-то глупых принципов подарить чужому государству такие земли! А смысл? Прежних хозяев каштадарцы обратно уже не пустят и благодетелей своих придурочных вырежут под корень, чтобы породу не портили. Но шанса познакомиться с традициями южан Искусникам не представилось — всех выживших повязали и отправили для разбирательств на военную базу в Кафолке, место уединенное и пользующееся дурной славой. Не думаю, что общественность когда-нибудь узнает об их дальнейшей судьбе.

Происшествие наделало шума. Генерал Зертак, вкурив, какая жопа просвистела у него над головой, приехал ко мне, посмотреть на живого героя. Я в этот момент еще лежал без сознания, и возможности поговорить с великим человеком не имел, о чем ни секунды не жалею. Как оказалось, в полученном увечье был несомненный плюс: вся эта толпа озабоченных колдунов не лезла ко мне с предложениями показать "тот фокус" или сделать еще одного зомби (хотя намеки на возможность получения погон продолжались). Надо было линять отсюда, тем более что отмазка в виде экзаменов у меня есть.

Я не просто опаздывал, а СИЛЬНО опаздывал, без помощи Сатала мне могли к экзаменам не допустить.

Военный целитель оказался более договоропригоден, чем его гражданский коллега и, узнав, что мне срочно нужно в Редстон, возражать не стал.

— Эликсиры в дорогу я вам дам, выписку из истории болезни сделаю. По прибытии на место немедленно покажитесь целителям своего управления!

Я старательно кивал — дорога к этим ребятам мне была уже известна. Скоро меня будут показывать новичкам как экспонат — то Шорох в парня вселяется, то "откат" некроматнический бьет. Где еще такого чудика отыщешь!

— Вот, Ликен с тобой поедет.

— Зачем? — насторожился я.

— Так ведь зомби!

Ах, да, кто-то ведь должен будет обновлять заклинания на Максе. Надо надеяться, что от общения с армейским магом моему псу не снесет башку.

— Справишься?

— Не беспокойтесь, — улыбался маг с нашивками капрала, — я изучал основы ретроспективной анимации в рамках курса первичного допроса.

М-да. Думаю, что спрашивать его, чем в армии занимаются некроманты, мне не следует.

По дороге к чугунке мы повстречали колонну беженцев, которые, как ни странно, не покидали Аранген, а наоборот — прибывали в него. Возглавлял колонну смутно знакомый мужичок (не он ли приставал ко мне на том злосчастном митинге?), а к груди он прижимал что-то, подозрительно напоминающее министерское руководство по магической безопасности. Рядом с ним вышагивал желчный субъект с саквояжем и тросточкой. Неужели они сподобились нанять черного мага? Какой прогресс в мировоззрении! Если так, то шанс заселить свою землю заново у них, определенно, был.

В Хо-Карге военный эшелон не остановился — в нескольких кварталах города был объявлен карантин и вокзал находился на особом положении. А как же мой отчет? Я столько из-за него горбатился!! Да фиг с ним, через Сатала передам.

— А вот вам ваш отчет, уважаемый, вы ведь его так ждали! Замечу, что слухи о компетентности генерала Зертака оказались сильно преувеличены.

— Вообще-то, это секретный документ.

— Знаю. Я сам ставил на нем гриф секретности.

— Отдайте же, наконец, бумаги!..

— Кстати, я думаю, что пособие по инвалидности моему сотруднику должны выплачивать за счет средств вашего отдела.

— Какая инвалидность?! Подумаешь, "откат"! Отдохнет пару месяцев и будет как огурчик.

— Вы отрицаете факт производственной травмы?

— Вообще-то, он действовал согласно договору.

— Ах, так он уже не ваш агент! Отлично. Однако договор не предусматривал спасение армейских спецов, в обязанности сотрудника НЗАМИПС такая деятельность не входит.

— Я буду ходатайствовать о выплате компенсации.

— Это той, что в размере двойного оклада?

— Нет, персональной премии от министерства.

— Тогда уж сразу медаль.

— Если ему — медаль, то мне — орден!

— За что, интересно?

— За то, что я вас всех не прибил до сих пор...

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх