* в те времена торговля церковными должностями уже запрещалась, но так просто коррупцию из церкви было не вытравить, прим. авт.
— Болезни нам Богом посланы во испытание... — мягко намекнул кардинал.
— Это верно, — Пьер усмехнулся. — Только вот как разобрать, что где? Батюшка рассказывал, как дьявол строил козни против Иова. Неужто помочь несчастному — будет супротив воли божьей?
Для кардинала не составило бы труда ответить, но в богословский диспут имеет смысл ввязываться с равным, а не с невежественным воякой. Да и не за обедом, а потому Томазо перевел разговор на другое.
Мягко выспросил у Пьера много ли таких, как он, делает ли государь различия между инородцами и русскими... нет? И карает и награждает равно милостиво? Хорошо. Есть ли пути, кои закрыты для католиков, а открыты только для православных? Нет? И при царе есть советники из поляков, и воеводы есть разные, и адмирал, между прочим, француз — Павел Мельин, а в Университете там и вообще никого о вере не спрашивают...
Кардиналу было о чем поразмыслить в дороге.
Евгению Савойскому — тоже. Он ведь хотел править... как умудрился это все продумать русский государь?!
А сделать!?
Это же громадная работа! Каторжная! Кою одному человеку в жизни не потянуть!
Сопровождающие посольство ученики царевичевой школы могли бы объяснить сей феномен, который гласил — сначала вырасти себе помощников, а потом берись за дела. Тогда они тебе и удадутся.
Пусть и сейчас встречается и местничество, и казнокрадство, и злоупотребления, но когда воспитанников царевичевой школы много, когда они повсюду, кто-нибудь обязательно да заметит. И подаст докладную государю. А там уж дело будет рассмотрено — и колесо завертится. Вот и стараются лишний раз не злоупотреблять, потому как раньше можно было откупиться взятку дать, запугать кого, а сейчас — не знаешь и кому, и кого... Одного-то купишь, второго запугаешь, а третьего и не заметишь. И займется тобой князь Ромодановский.
Он таких любит, ох, любит! В пыточном приказе.
* * *
— Ну что, нас можно поздравить?
Софья была довольна по уши. Алексей, который сидел над бумагами, посмотрел на нее с неудовольствием. Тут еще работать и работать, а сестра аж сияет. И Ванька удрал по делам! Ух!
— С чем?
— С тем, что ныне есть Анна де Бейль, королева французская.
Алексей едва мимо стула не уселся.
— Твоя девочка? То есть — наша?
— Именно. Можно сказать, карьера у нее состоялась, не каждой удается за свою жизнь аж с двумя королями обвенчаться.
— А вроде бы...
— Брак морганатический, так что пышного празднества не было и не будет. И вообще пока все держится в тайне.
— Это возможно при французском дворе?
— Вряд ли. Если она уже переехала в Версаль и заняла покои неподалеку от короля — сам понимаешь, разоблачение только вопрос времени. Анна пишет, что их венчал Арле де Шанваллон в присутствии личного королевского духовника, отца де Лашеза.
— Свидетели отличные.
— Кой там свидетели! Людовик ей даже предложение сделал через отца де Лашеза! Представляешь?
Алексей помотал головой.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что не сам его величество явился с предложением, а его духовник...
— Абсолютно верно.
— А что Анна?
— просила передать королю, что все во Франции — в его власти. Ну и она тоже.
— а ничего, что она — вдовствующая королева Англии?
— Мужа она никогда не забудет и любить станет вечно, но жизнь-то продолжается!
— У меня нет слов.
— их найдут французские придворные, когда поймут, как их обставили.
— не отравят нашу девочку?
— Пытались. Сам знаешь, не получилось. Мы ее хорошо выучили.
— Не скромничай, Соня. Ты выучила.
— В твоей школе, на твои деньги, твоими учителями... Алеша, ты себя слышал?
— Мне бы в жизни в голову не пришло учить таким образом девушек. Так что это — твой праздник и твоя победа.
Софья широко улыбнулась.
— Наша, Алешенька! Наша!
И было от чего радоваться. Получая рычаг влияния на Людовика, Софья получала возможность влиять и на политику Европы.
Она отлично помнила, как мадам де Ментенон стала королевой. Та была допущена на заседания Государственного совета, более того, на Совете она могла сидеть в присутствии не только министров — много их перебывало, но и самого монарха. И Людовик к ней прислушивался.
Правда, бывали и разногласия, но в какой семье их не бывало?
— Анна точно с ним справится?
— Я уверена в нашей девочке.
Оставалось как-нибудь поладить с Леопольдом.
— Кстати, ты знаешь, кто к нам едет?
— кто?
— Ваня и Белла.
Алексей расцвел улыбкой. Ваньку он любил, да и на его невесту полюбовался бы.
— Замечательно!
— Обещали к зиме быть.
— Поди, замерзнут? У нас тут не Испания.
Софья беззаботно махнула рукой.
— Любовь греет.
— Скоро свадебку играть будем?
— да уж через год-другой и будем. Жаль, что нам побывать не удастся.
— Тебе бы хотелось поездить по миру?
Софья тряхнула длинной косой. Вопреки всем обычаям, прическу она не меняла, выйдя замуж — еще ей кику носить не хватало или венец. Вы их видели? Взвешивали в руках? Такое на голову наденешь, так к вечеру к палачу кинешься, болеть будет так, что только топора и не хватит.
Поездить по миру?
Не говорить же братику, что она и ездила, и видела, и вообще... Любила когда-то Софья Романовна туризм.
— Алеша, нам это все равно недоступно. Мы к Руси цепями прикованы, хорошо хоть ты вырвался, в Крыму побывал, в Польше, пока отец жив был, в Швеции, опять же...
— Наступит ли время, когда мы будем по всему миру ездить — и не тратить на это месяцы?
— Наступит. Только работать ради этого много придется.
— Вот уж чего русские никоогда не боялись! — фыркнул Алексей.
Напугала! Работать!
А то сейчас они ничего не делают, разве что семечки лузгают! Ха!
— У Феди там как дела?
— его в монахи брать отказываются.
— Вот даже как? — глаза Алексея смеялись.
— говорят, что он не Богу послужить пришел, а от жизни сбежал. А для служителя Божьего сие невместно.
— а ему так в монахи хочется?
— Посмотрим через годик. Пусть перебесится.
Алексей согласно тряхнул головой.
— Кстати, мне тут из Венгрии отписали.
— Не хочется никому опять под власть Австрии.
— Ох как не хочется.
— А мы и не отдадим. Это наше, кровное, Ферек-младший на Наталье женится — и вообще родня будет.
— вот и давай прикинем, что сделать, чтобы не отдавать. А то уже кружат... стервятники.
Две головы, светлая и темная, склонились над листом бумаги. Пока он был белым и чистым. Потом покроется пометками, схемами, кружочками и загогулинами, которые будут понятны только троим — Алексею, Ивану и Софье. Даже если Иван не принимал участия в сегодняшнем разговоре — так и что с того? Все равно он все узнает. Глядишь, еще и советом поможет.
Алексей покосился на сестру.
М-да. Надо и сыну внушить, и внукам завещать передать. Коли хочешь долго и успешно править — не плоди вокруг себя дураков. И умных людей не бойся. Главное, чтобы преданными были...
Где только таких взять?
* * *
Чем дольше двигалось посольство по Руси, тем больше изумлялись принц и кардинал.
Варвары?
Да, безусловно! Но дороги! Города, в которых почти не было нищих и через которые можно было проезжать, не зажимая нос! Более того, города, в которых было строго запрещено выливать нечистоты на улицу, и не раздавались то и дело крики: 'Поберегись!!!'.
За такое могли и плетей всыпать.
Кардинал поверил бы, что для них это все устроили специально, чтобы произвести впечатление, но с каждым днем его уверенность таяла, словно ложка меда в горячем вине. Столько — не устроишь.
А их чистоплотность?
А лекари?
Когда один из слуг кардинала, неловко споткнувшись на мостовой, рассадил себе ногу, так, что кровь хлестала, как из зарезанной свиньи, кто оказал ему помощь?
Вмиг нашли лекаря, который — вот ведь ужас! — перед тем, как приступить к работе, тщательно вымыл руки грубым мылом, а потом так же тщательно промыл рану и только потом наложил какую-то мазь и забинтовал. Дал скатку бинтов, залитую воском, и строго-настрого приказал перед каждой перевязкой мыть руки и протирать их крепким вином.
Зачем?
Кардинал попытался расспросить толмача — и получил вежливый ответ.
'Государево распоряжение'.
Да и сам толмач.
Кардинал уже понял, что часть их сопровождающих — государевы воспитанники, но как ни пытался он их разговорить, как ни расспрашивал про Дьяково — все было бесполезно.
По изворотливости его собеседники могли дать фору всему ордену иезуитов. Очень вежливо, очень корректно, очень безразлично они отвечали на любые вопросы так, что он не мог сложить целостную картину. В крайнем случае — притворялись, что не поняли вопроса, или их призывают дела, а допрашивать и давить кардинал опасался.
Странное это место — Русь.
Принцу тоже пришлось нелегко. Вначале.
Потом он сошелся с боярином, который, как и сам принц, обожал охоту — и тут боярин обронил, что после охоты очень душевно в баньку сходить...
А вот про баню Евгений только что слышал. Бывать не доводилось.
Боярин только головой покачал — и пообещал гостю невиданные впечатления. В первом же городе, где они остановятся.
* * *
Для принца Евгения наступило время потрясений.
Вы были в настоящей русской бане? А вот принц решился попробовать.
Сначала было жарко, дурно, странно с непривычки, но потом...
Это ощущение, когда проходятся по телу веником! Когда выходишь из парной и бросаешься в холодную воду, когда делаешь глоток ледяного кваса и расслаблено возлежишь на лавке...
Сначала — странно. Но потом, на следующее утро!
Евгений чувствовал себя так хорошо, как уже давно не приходилось, наверное, с начала путешествия и укоризненный взгляд кардинала, мол, непотребство творишь, чадо, уже не слишком его трогал. Непотребство?
Ну... грех сладок, а человек падок! Определенно, русские знали толк в удовольствиях. Евгений подумал, что эта баня, наверное, по подобию тех самых знаменитых римских терм. Может, и римляне дураками не были?
В своем замке он обязательно устроит нечто подобное. Выпишет мастеров с Руси — и пусть работают. А как хорошо это расслабляет после охоты! Псовой, да с соколами, ах, какое чудесное чувство!
Правда, был и минус. Или плюс?
После бани погибли жестокой смертью все платяные звери, проживающие на принце. Что блохи, что вши не перенесли тягот парной — или снадобья, которым обильно натирались мужчины? Принц, правда, не подозревал, зачем, но и не протестовал, а боярин объяснять не стал, опасаясь вызвать дипломатический скандал. И вообще, блохастый принц на Руси — это почти подрыв авторитета царствующего дома. Хватит и блохастого кардинала. Там-то все ясно — не православный, значит — сам дурак. И со вшами. Вот.
Когда зарядили дожди, посольство было уже в Москве. Им отвели подворье и попросили подождать, как только государь сможет, так сразу их и примет.
Пришлось ждать.
* * *
— Ты уверена в своем брате?
Михаил нервничал, иначе в жизни не задал бы Марфе такого вопроса. Женщина только улыбнулась.
— Любимый, мой брат никогда нас не подведет.
— И все же... Папа Римский может многое.
— Мы же схизматики, что для нас тот Папа римский.
— Мария...
Женщина пожала плечами. Мужа она любила и ценила, Михайла тоже платил ей взаимностью, но иногда...
Понятное дело, что в политике друзей не бывает, но кто будет более выгоден русскому царю? Его шурин — или какой-то там Папа, хоть бы и Римский? Да и отдавать Венгрию не хотелось.
Венгры сейчас принесли вассальную присягу Михайле, но сам по себе польский государь не удержит эту страну.. Только с поддержкой русского царя.
А посольство туда отправлено.
И от Леопольда — тоже. Понятно же, о чем они будут говорить...
Михайла нервничал. Уже усилены были караулы во дворце, тщательно проверялась вся еда — мало ли! Не застрелят, так отравят!
Нервозности немало способствовали и грозные письма от Папы Римского. Впрямую в них угроз, конечно, не было, но подтекст прослеживался четко.
Михайле надлежало вернуть Венгрию законному владельцу и послать войска в поддержку Леопольда. Тот собрался идти воевать турок, вот и...
Ни первого, ни второго полякам решительно не хотелось, да и не нужно было. И венгры самим пригодятся, тем более, они народ благодарный и благородный, и помолвка уже заключена, так, что они с Ракоци, почитай, родственники, и вообще — сдались ему те турки? Раз сунулись, получили на орехи, второй подумают.
Вопрос стоял — как сделать так,, чтобы и ничего не делать и ничего за это не было? По совету жены и с разрешения шурина, Михайла сослался на русского царя с коим у него союзный договор — и теперь сидел, как на иголках. Неприятно зависеть от чужого решения, зато так безопаснее. Марфа только посмеивалась про себя. Пусть и католик, но что-то Михайла мало доверялся святости Папы Римского, справедливо подозревая, что для того свой кошелек ближе к телу, чем чужая жизнь. А что?
Папе ведь уже отпустили все грехи. Вообще все. Значит — твори, что пожелаешь, ничто тебя не остановит, кроме твоей совести. Иного ли ее у власть имущих?
Разумеется, к власти приходят только самые честные! И самые порядочные!
Марфа усмехнулась своим мыслям, обняла мужа и постаралась успокоить его самым старым из известных женщинам способов. На какое-то время помогло.
Далее — оставалось ждать письма от Софьи.
* * *
— Сначала примем принца, потом кардинала.
Тем более, что второй просил о частной аудиенции. В составе посольства их примут обоих, а вот частным образом...
Ох, знал Алексей, что Папа Римский свою игру крутит. Но участвовать-то придется!
Кстати, Евгений Савойский ему понравился. Было видно, что человек он военный и крутить не любит.
Представ пред царские очи, Евгений поклонился, произнес все положенные по церемониалу речи — и вручил государю послание от его величества императора Леопольда. Алексей Алексеевич милостиво пообещал ознакомиться и как можно скорее дать ответ.
Кардинал вручил свои вверительные грамоты и так же был награжден милостивой улыбкой.
Сначала они втроем, с Софьей и Иваном, прочтут письма, потом подумают, что ответить и что требуется, а потом уж пригласят заинтересованных лиц на частную аудиенцию. Не обсуждать же государственную политику, считай, при всех?
Боярах, стражниках, слугах.... это неправильно.
* * *
Илона Ракоци, сейчас уже Илона Текели, стояла на башне. Впрочем, разве важны фамилии? Это ее дети будут Ракоци и Текели, а в ее жилах навсегда будет течь только кровь древнего рода Зриньи. И видит Бог, она оказалась достойна своих предков!
Ветер трепал платье, играл густыми черными локонами...
Муж ушел в поход, она осталась ждать с детьми, таков удел женщины. Мужчины воюют, а она... ах,, если бы она родилась мальчиком! Впрочем, что жалеть о несбыточном? Им с Имре и так удалось больше, чем ее отцу и мужу! В Венгрии будет, обязательно будет король из рода Ракоци! И пусть его жена будет русской — неважно! Перетерпим!
