Менеджер против Батыя

Тут-то в душу Никиты впервые закралось сомнение. Даже если предположить, что здесь имеет место быть массовый психоз, то как объяснить, что всего в 30 километрах от областного центра и примерно в трех от большого села удалось незаметно выстроить такое городище?! Причем с виду стоит оно тут не со вчерашнего дня. Вон у одной скособоченной избушки, возле которой древняя бабка в каком-то драном халате грелась на солнышке, нижний ряд стены уже зеленым мхом покрылся. Но преимущественно дома являлись полуземлянками, над землей разве что крыши торчали.

Тем временем Никиту легонько подтолкнули в спину, придавая ускорение в нужном направлении. А именно в направлении княжеских хором.

Князь Мирослав Всеславович как раз трапезничал с семейством вместе. Был он неподпоясан и одет в простую льняную рубаху светлого цвета с 'охранительной' вышивкой по вороту — по древним поверьям, о которых читал Строганов, такая вышивка препятствовала вылету души из тела. Но ноги были уже обуты в сапоги. Похожая рубаха была на двух мальцах и девчонке, а жена его ('А кто бы еще это мог быть?', — подумал Никита) с собранной в кольцо на голове толстой косой, была одета в сарафан с не менее красивой вышивкой на вороту и на рукавах. Княжеский завтрак состоял из ржаного хлеба, запеченной дичи, рыбы, овощей, чарки с медом, пирога с непонятной начинкой, зеленоватых яблок и корчаги с напитком, оказавшимся смородиново-ежевичным морсом.

— Садись, Никита, Алексеев сын, не побрезгуй отведать, чем Бог послал.

Мирослав сделал приглашающий жест рукой, естественно, Никита не мог отказаться. Да и есть с утра хотелось, вчерашний ужин как-то незаметно растворился в организме. Потому уселся напротив князя и, сначала стесняясь, а затем все более смело стал насыщать организм жирами, белками и углеводами. Мирослав в свою очередь ел мало, все больше хитро эдак поглядывал на сотрапезника. Дети тоже разглядывали, но с любопытством. Супруга же глаз не поднимала, как и положено скромной хозяйке.

— Жена моя, Дарена, — кивнул князь в ее сторону. — Сыновей зовут Градимир и Горазд, а дочку Чернава.

— Прошу прощения за нескромный вопрос... А какой ты, княже, веры?

— Что ж тут нескромного? Стыдиться нам нечего, я и семья моя Христу поклоняемся, как от прадеда моего повелось. А прапрадед мой язычником был, крещение принял, когда выбор встал: либо селище его разорят христиане, с севера пришедшие, а народ побьют, либо он примет новую веру. Свой живот положил бы он не думая, а тут жизни чужие... Так и пришлось креститься. А в городище народ разный у нас, мы дозволяем разным Богам молиться. Язычники, христиане, магометане, и даже иудеи. Все живут дружно, даже роднятся между собой, невзирая на то, какому Богу молятся. А язык у нас один, буртасский, хотя некоторые, особенно ходившие в походы, знают и хазарский, и булгарский, и печенежский. Многие, как и я, по-славянски разумеют.

В этот момент в горницу важно вошел рыжий в с темными подпалинами представитель семейства кошачьих. Никита тут же вспомнил, что в 13 веке, ежели он и впрямь в это время провалился, кошки на Руси и в ее окрестностях считались настоящей экзотикой. Обладать ими могли только состоятельные люди, занимающие довольно высокие посты. Вот, например, как князь.

— Ну что, Никита, насытился? — отвлек его от созерцания разлегшейся на лавке кошки Мирослав.

— Да, спасибо, очень вкусно. Особенно пирог с рыбой хорош.

— Дарена сама готовила, — довольно улыбнулся князь, а жена его зарделась.

— О, а это что, шахматы? — вскинулся Никита, только сейчас увидев в углу на лавке деревянную доску с раскрашенными черно-белыми клетками.

— Нешто знаком с игрой заморской? — насторожился князь.

— Да как... Было дело, учил один мастер.

— Хм, и хорошо учил?

Никите до гроссмейстера было как до Китая в одной позе, но периодически с пожилым соседом Петровичем поигрывал. Тот передвигался в инвалидной коляске, и чисто из благородных побуждений парень захаживал в квартиру наверху, чтобы сосед совсем уж не заскучал. Что же касается уровня подготовки буртасского князя, то Никита в своем превосходстве был практически уверен.

— В округе сильнее меня никто не играл, — скромно ответствовал попаданец.

— Ну, будет время, как-нибудь проверим, правду ли речешь. А теперь готов показать свое мастерство владения луком?

— Готов, княже, — со вздохом сказал Никита, поднимаясь.

— Тогда бери свой лук и стрелы, вон они на лавке лежат вместе с остальными вещами.

В котомке по-прежнему покоились овощи и коробок спичек, словно и не трогали их. Оружие тоже вроде бы было в порядке, даже нож в ножнах дожидался хозяина. Это радовало, а то ведь та же малышня могла из интереса попробовать, например, моим же ножичком тетиву перерезать. Хотя... У них тут по идее к оружию должно быть трепетное отношение, вбиваемое в голову с детства. Потому как только оружие может спасти тебя от неминуемой гибели в бою, да и на охоте куда без него? Это с изобретением ружей стрельба из лука превратилась в развлечение, и то не сразу, а в это время стрелометальный инструмент чуть ли боготворили.

'Что-то я начал воспринимать окружающую действительность как само собой разумеющееся, — подумал Никита, выходя из терема. — Эдак чего доброго окончательно поверю, что каким-то образом меня закинуло лет на семьсот-восемьсот в прошлое. Одно дело — книжки про попаданцев, а совсем другое — стать попаданцем самому'.

Но в глубине души он уже начал сомневаться в своей первоначальной версии относительно секты буртасопоклонников. Слишком уж все натурально выглядело для игры, и окажись среди золотаревского леса такая креспотица на добрую сотню дворов — неужели никто бы об этом не узнал? Ведь уже понятно, что строили ее не вчера, слишком все основательно выглядит. А посему сам собой напрашивается вывод: большой шанс за то, что после 'удара молнии' он очутился в глубоком прошлом. И лучше на всякий случай воспринимать окружающую обстановку как данность.

Блин, а что же мама, бабушка... Они же места себе не найдут! Единственный наследник пропал без вести! Да тут кого хочешь кондрашка хватит. Ой, в недобрый час ты, Никита Строганов, забрел на эту полянку...

— Здесь, — сказал князь, останавливая задумавшегося Никиту.

Они стояли в начале единственной в городище улицы, тянущейся метров на сто пятьдесят-двести. В принципе детская дистанция для лука, собранного из композитных материалов, усмехнулся про себя Никита. В дальнем конце улочки уже стояло чучело из соломы.

Через каждые примерно тридцать метров стояли воины, создавая своеобразную живую цепь, чтобы на дистанцию стрельбы не выскочили любопытные или просто зазевавшиеся. Зевак, кстати, хватало, большинство — а это где-то полторы сотни разнообразно одетых людей — сгрудились по большей части в начале улицы, обступив князя и новгородского гостя. Среди них Никита заметил и давешнего возницу, лупцевавшего хворостиной жену. Прищурился, угрожающе качнув в его сторону лук с уже наложенной тетивой, и мужичонка поспешил затеряться в толпе. Был и еще один любопытный персонаж, которого Никита про себя сразу окрестил юродивым. Беззубый, босой, с безумным взглядом блуждающих глаз, в каких-то лохмотьях и подпоясанный цепью, он постоянно приплясывал на месте и что-то выкрикивал тоненьким голоском.

— Вон твоя цель, попробуй попасть в нее, — показал Мирослав. — Только первым пусть выстрелит Пуреш... Пуреш! Идэге инделай, — позвал он стоявшего неподалеку плотно сбитого буртаса, на голове которого, несмотря на жару, красовалась мохнатая шапка. — Он у нас самый лучший стрелок, за сто шагов белку в глаз бьет.

'Все ж таки буртасский язык чем-то смахивает на татарский, а имена к мокше ближе', — подумал Никита. — Небось все уже тут перемешались, ежели это и вправду древняя Русь'.

Меж тем Пуреш приготовил составной лук, извлек из берестяного, обшитого кожаными полосами колчана стрелу и наложил ее на тетиву. Натянул и практически тут же выстрелил. Раздались одобрительные возгласы — Пуреш попал аккурат в 'живот' чучелу, откуда стрела торчала по самое оперение. Громче всех радовались дети, среди которых обнаружились и княжеские отпрыски. Князь жестом показал Никите — теперь ты.

Соревноваться с буртасом, сызмальства привыкшему обращаться с луком, простому менеджеру по продажам было б, конечно, не по силам. Однако Никита Строганов стрельбе из лука посвятил не один час своего свободного от впаривания пензякам японских автомобилей времени. И потому мог и посоперничать с этим самым Пурешем.

На прицеливание у него ушло чуть больше времени, на несколько секунд. Зазвенела тетива, стрела, свистнув оперением, отправилась в недолгий полет, а спустя мгновение, прошив плотно набитую 'голову' чучела, вонзилась в находившиеся сзади него ворота. По счастью, в этот момент между чучелом и воротами никого не оказалось.

— Знатный выстрел, — молвил князь. — И впрямь лук хорош, небось и бронь византийскую пробьет? А я больше саблю люблю и копье, сойтись с врагом в рукопашной конным или пешим, из лука стрелять у нас и женщины сызмальства обучены. А давай-ка посмотрим, как далеко стрела из лука твоего летит.

Мирослав Всеславович дал команду, и его воины побежали открывать ворота, а следом за ними направились князь, Никита, Пуреш и остальные любопытствующие, коих набралось довольно прилично. Короткое путешествие закончилось у подножия холма, на котором стояла крепость. Двое воинов с чучелом в охапку побежали на другой конец засеянного рожью поля, и установили его метрах в пятистах.

— Это примерно 250 длин лука, — сказал Мирослав, — самое дальнее расстояние, на которое стреляет Пуреш, а дальше него у нас стрелу никто не пошлет. Пусть снова он первым выстрелит.

На этот раз Пуреш выглядел более серьезным и на прицеливание потратил чуть больше времени. Его стрела не долетела до чучела всего-то пару метров, о чем сигнализировал находившийся неподалеку от чучела воин. Однако ж не долетела, отчего буртасский лучник выглядел несколько расстроенным.

Настала очередь Никиты. Он тщательно прицелился, произведя в уме нехитрые математические расчеты относительно траектории полета стрелы, и отпустил тетиву. Он не видел, попал в чучело или нет, а что кричал и показывал 'чучелоносец', не понимал.

— Твоя стрела снова пробила голову и воткнулась в дерево, что в двадцати локтях за соломенным человеком, — пояснил князь. — Вошла на одну треть древка.

Он больше ничего не добавил, но было понятно, что стрельба гостя-пленника его удивила.

— Что ж, лук и впрямь неплох, да и ты сам, Никита, знатный стрелок. А что насчет диковинных плодов?

— Насчет картошки и помидоров с аугуросом... то бишь огурцом? Помидор с огурцом можно и сырым попробовать, а картошку... Можно сварить, пожарить или испечь. Но если вы хотите, чтобы вкус был как можно ближе к естественному, то лучше сварить. Но я лично люблю мятую картошку на молоке с небольшим добавлением сливочного масла. То есть сделанного из коровьих сливок.

— Что ж, время до дневной трапезы у тебя есть, посмотрим, чем ты князя попотчуешь. В помощь тебе дам Кудаша, он у меня управляется на кухне, а раньше знатным воином был.

— А он русскому языку обучен?

— Совсем немного, но понимает, договоритесь. Кстати, твоя котомка с плодами у него хранится, я велел беречь ее как зеницу ока.

— Один вопрос, можно?

— Спрашивай, дозволяю.

— Какой сейчас год от Рождества Христова?

— А как же ты запамятовал, какой нынче год?

— Дык... Как дрыном меня по голове отходила та бабенка, так все цифири и вылетели. Вот и хожу, мучаюсь, вспоминаю.

— Да то не тайна, одна тысяча дести тридцатый год, — пожал плечами Мирослав.

'Охо-хо, неужто и впрямь попал?! Охренеть... Ладно, будем придерживаться пока этой версии. Ежели через несколько лет сюда нагрянут татаро-монголы, как утверждали краеведы, значит — действительно закинуло в прошлое. Только протяну ли я тут эти несколько лет? Да и мать с ума сойдет... Еще бы, единственный сын пропал. Хорошо бы на ту полянку заглянуть как-нибудь, может быть, снова 'молния' в меня шандарахнет и получится вернуться в 21-й век?'

Кудаш оказался довольно брутального вида кривоногим коротышкой со страшным шрамом, пересекавшим левую половину его лица сверху вниз. Но при этом довольно веселым и шустрым, то и дело отвешивавшим подзатыльники своему помощнику-поваренку, который помогал готовить ему обед. Обеденная трапеза князя и его семейства не слишком отличалась от завтрака, разве что объемами да добавлением в рацион супа из брюквы и печеной на керамической сковороде репы.

'А ничего так запашок, недаром наши предки так репу с брюквой уважали. Ну еще, надеюсь, доведется попробовать блюда из этих корнеплодов в местной обработке'.

Никите удалось объяснить Кудашу, что ему нужно, и вскоре на квадратной, без дымохода печи в небольшом котелке варилась одна, самая большая картофелина из его припасов. Причем она оказалась и с наименышим количеством 'глазков'. Реконструктор подумал, что не стоит варить всю картошку сразу. Если уж его и в самом деле закинуло в прошлое, то картофель в этих краях появится только при Петре I в лучшем случае. Да и помидоры на Руси, как помнил Никита, появились примерно в то же время. А потому... потому князю и одной помидорины хватит, а из второй придется выскребать семена, когда она как следует дозреет. Ну и огурцы тут тоже пока не высаживают, скорее всего, тоже одним хозяин обойдется.

'Хотя, не факт, что огурцы и помидоры взойдут. Тепличные, небось понапичканы ГМО и нитратами. Это же все равно, что стерилизованные. Знал бы, куда закинет — пакетиков с семенами набрал с собой...

Соль, кстати, у буртасов оказалась в дефиците. Местный повар достал из какого-то схрона плотно завязанный мешочек, и чуть ли не со слезами смотрел, как его кухонный гость солил кипящую воду. А еще маленькую щепотку реконструктор равномерно высыпал на порезанные дольками помидор и огурец. Когда картофелина сварилась, Никита слил из чугунка воду и попросил обещанные ему сливки, потому как сливочного масла у буртасов как такового не было, а вот сливки имелись. На этот раз они должны заменить и молоко, и масло. Тем более что понадобится их на одну картофелину не так уж и много, мелкая плошечка. Крынку со сливками Кудаш притащил лично из подпола, откуда через люк на Никиту дохнуло прохладой.

— Ну вот, ресторанная порция пюре готова, — усмехнулся Никита, любуясь маленькой горкой пюре на глиняном блюде, обложенную по краям помидорными и огуречными дольками, и украшенную веточкой свежесорванного Кудашем в огороде укропа, который бабы, по его словам, использовали при квашении капусты. Сглотнул слюну — сам уже изрядно соскучился по картошечке, и спросил:

— Так что там с обедом, не пора ли?

Оказалось, уже с час как было пора, и у Кудаша тоже все было готово, но князь пожелал сначала отведать блюд из диковинных плодов, потому и задержали. Кудаш хотел припахать поваренка, но Никита заявил, что сам вынесет князю угощение: сам готовил — сам и отвечать будет, ежели не по вкусу придется.