Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Невеста


Статус:
Закончен
Опубликован:
03.05.2013 — 03.07.2013
Читателей:
7
Аннотация:
И еще одна обложка от laki У меня есть невеста, - сказал он. - Во всем мире не отыскать девушки, прекраснее... Ее волосы мягки и душисты. Ее очи - бездонные озера, забравшие душу мою. Рот ее - россыпь жемчуга на лепестках розы. Стан ее тонок, а бедра круты... Спасибо Frost Valery за обложку! P.S. Обновлено 13.07.2013. Глава 36.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

...и мой братец фыркает.

А потом и вовсе смеется, запрокинув голову. От голоса его срываются с яблонь грачи, черные, солидные, они взлетают, описывают круг и вновь возвращаются к деревьям, чтобы собрать с урожая птичью дань. Солнце яркое. Небо чистое.

И я пытаюсь спихнуть Брокка с гравийной дорожки.

— Прекрати...

— Неа, — он перехватывает меня и, играючи, забрасывает на плечо. — Не прекращу. Только не давай ему на шею сесть.

— Не дам.

У меня шея хрупкая, в отличие от братца.

— Покатаешь? — я дергаю за волосы.

— Разве что так...

Сидеть высоко, и грачи глядят на меня с неодобрением. Мало того, что я по яблоням лазить повадилась, так и теперь срываю тяжелые, налитые плоды. И с Брокком делюсь.

Мы просто идем.

И дорожка петляет. Яблоки сладкие, сок брызжет, и рубашку наверняка переодевать придется. Макушкой задеваю ветви, шепчутся листья, а за шиворот падает мелкий мусор.

Доходим до пасеки, и Брокк поворачивает обратно.

— Эйо, — он заговаривает вновь, когда вдалеке показывается знакомый массив усадьбы. — Только... хуже нет, чем однажды понять, что ты здоров, но бессилен.

Я понимаю.

Но мне нужно время.

И не только мне.

Ужин проходит в обстановке торжественной.

Давит.

Пустота столовой.

Шеренги слуг. Белоснежные скатерти. Салфетки в плену серебряных колец. И стол, чересчур длинный для пятерых.

Во главе — Виттар, райгрэ рода Красного Золота. Он похож на Одена, но почему-то это сходство вызывает у меня непроизвольную дрожь. Да и во взгляде Виттара, который время от времени задерживается на мне, виден холодный расчет.

А вот брата он действительно любит. И кажется, из этой любви готов мириться с моим присутствием в жизни Одена. Но сомневаюсь, что решение Короля его обрадовало.

— Я полагаю, что ради свадьбы, — он все же поворачивается ко мне. — Вы смените ваш наряд на... менее вызывающий?

— Конечно.

— Объявление о помолвке уже дано. Завтра прибудет интервьюер. Я прослежу, чтобы вам не задавали ненужных вопросов. Что же касается слухов, — нож в руке Виттара проворачивается, описывая круг. — То они неизбежны.

Мой ответ не требуется.

Согласие Одена тоже, он откладывает вилку и выпрямляется.

Что его злит больше? Решение Короля? Необходимость жениться на мне? Или манеры собственного брата? Он хмур и чем дальше, тем мрачнее становится.

Брокк вежлив.

А супруга Виттара молчалива. Мне жаль ее, с таким-то мужем. И себя тоже, потому что я никогда не смогу стать ее подобием, леди, которая знает свое место и не посмеет желать иного...

И когда ужин все же заканчивается, я вздыхаю с немалым облегчением.

— Все будет хорошо, Хвостик, — обещает Брокк и, плюнув на правила с приличиями вкупе, обнимает меня. — Все будет хорошо...

Да. Возможно.

Спустя две недели я выйду замуж за Одена.

Он хорошо ко мне относится, но полюбить вряд ли сможет... а я?

Не знаю.

В свою спальню возвращаюсь на цыпочках и, коснувшись двери, разделяющей наши комнаты, замираю. Открыть? Я знаю, что Оден не спит, не потому, что ждет визита — слышу, как расхаживает по комнате. И зол, наверняка... и я ведь не виновата, что все так получилось.

Надо поговорить, но...

Не сегодня.

Глава 35. Интервью

Бессонные ночи еще никому не шли на пользу, но Оден держался. Сны были страшней, точнее их не было вовсе, скорее уж ощущение мути, тонкой пелены, за которой перекатываются белые клубы тумана. Он слышал шорох, шелест и томные вздохи. Причмокивания, словно нечто, скрывавшееся в тумане, а быть может, являвшееся самим туманом, живым, из тех, что подвластны Королеве, уже распробовало Одена на вкус. Еще немного и падет хлипкая завеса, тогда...

Во снах он замерзал.

И холод странным образом выдергивал в явь, правда, в ней же оставался.

Оден расхаживал по комнате, всякий раз замирая перед дверью, порой касаясь ручки, но решаясь открыть. Ему нужно было тепло, но не настолько, чтобы о нем умолять.

Пока еще.

Остановившись у стены, Оден уперся лбом в камень.

Он был дома.

В старом поместье. В комнате своей, где ничего-то за пять лет не изменилось. И даже ставни заедали по-прежнему. Но теперь эта неизменность казалась утонченной издевкой.

Виттар стал другим.

И сам Оден.

— Все сложно, правда? — шепот тумана раздавался в ушах, и Оден попытался стряхнуть его. — Ты верил, что стоит дойти и все закончится?

— Почему ты не оставишь меня в покое?

Ей нельзя отвечать. Да и нет ее здесь и сейчас, иначе засекли бы. И выходит, Оден и вправду сошел с ума, возможно, Виттару следовало бы согласиться на лечение...

— Мне казалось, тебе нужно с кем-то поговорить. А лечение убило бы тебя. И не только тебя. Но если ты стремишься умереть, то...

В оружейной комнате великолепная коллекция клинков. И надо лишь решиться.

— Нет.

— То есть, жить ты хочешь? — смешок, и сеть яви дрожит и рвется, пропуская лозы тумана. — Несмотря ни на что?

— Не знаю.

Раньше хотел. Выживал. Цеплялся. Было, ради чего... а теперь вот.

— У тебя была невеста, — напомнил голос.

— И есть.

У него есть невеста.

Оден улыбнулся... у него есть невеста, самая прекрасная девушка в мире. У нее светлые волосы, которые выгорают до рыжины, и кожа, пахнущая вереском и медом. Ее глаза зелены, как молодая трава. А в руках — серебро.

Он сполз по стене и, вытянув руку, коснулся белой взвеси.

— Я тебя не боюсь.

Туман отпрянул.

Оден очнулся на полу. Он видел комнату, почему-то перевернутую. И Эйо. Она сидела на корточках и крепко сжимала его голову.

— Опять? — скорее по губам прочел, чем услышал.

— Все хорошо, — ее руки были восхитительно горячи.

— Я вижу. Ты... кричал.

— Что?

Шевелиться не хотелось. Лежать. Дышать. Смотреть на нее. И согреваться, пусть бы и ненадолго.

— Ничего. Просто кричал. Оден, она... опять к тебе приходила?

— Не знаю. Возможно, я просто сошел с ума. Еще там, в яме... — Оден повернулся, прижимаясь к ее бедру. — Это самое простое объяснение. А самое простое обычно является и самым верным.

— Ты сам в это не веришь.

Эйо хмурится.

— Я уже и сам не знаю, во что верю. Спасибо.

— За что?

— За то, что пришла.

И прежде, чем она снова отвернулась, Оден встал.

— Почему ты молчал?

Не отвернулась. Смотрит снизу вверх, ждет ответа. А Оден и сам не знает, что ответить. Молчал. И молчал бы дальше столько, на сколько хватило бы сил.

Ему не нужна жалость.

А что тогда?

— Там, — Эйо скрестила ноги и ладонями в колени уперлась. — Этот пришел... который интервьюер. И с ним еще двое... ждут внизу и... и они собираются делать дагерротип. А я...

Она провела по бархатным штанишкам, на сей раз светло-желтого оттенка.

— Я не похожа на леди.

— Совершенно не похожа, — согласился Оден и руку протянул. — Ты хочешь переодеться?

— Да... и нет... и вообще, зачем это надо? — а взгляд обреченный.

— Так принято, радость моя. Они не станут задавать тебе неудобных вопросов. А если станут, то отвечать вовсе не обязательно. Поверь, интервью — это не страшно.

Скоро Оден понял, что ошибался.

Их и вправду было трое. Высокий молодой щенок в белом твидовом костюме, который сидел слишком хорошо, чтобы быть купленным в магазине готовой одежды. К костюму прилагались лаковые ботинки с узкими и длинными носами, котелок и монокль на длинной рукояти.

На лице щенка застыло выражение безмерной усталости.

Он покачивал ногой, помахивал моноклем и едва ли не зевал со скуки.

Сопровождающие были попроще, из той репортерской братии, с которой Одену случалось иметь дело прежде. Невысокие, они походили друг на друга не столько лицом, сколько манерами и одеждой, равно недорогой, в меру измятой и ношеной. Репортер глядел на них свысока и брезгливо морщился, словно досадуя, что приходится иметь дело с личностями столь недостойными.

Из Сурьмы паренек, не из первой ветки, но крови сильной. И странно, что такой пошел в газетчики, неужели род не нашел ему лучшего применения?

При появлении Одена репортер поднялся и отвесил небрежный поклон. А вот Эйо уделил куда как более пристальное внимание. Он разглядывал ее нагло и даже оценивающе.

— Забываешься, — тихо произнес Оден.

И мальчишка оскалился притворно дружелюбной улыбкой.

— Гарстен из рода Желтой Сурьмы, — представился он, приподымая котелок. — Несказанно счастлив тому обстоятельству, что именно мне выпала высокая честь...

Он говорил, продолжая пялиться на Эйо. А она сегодня была чудо как хороша. И платье ей шло, только Эйо в этом не была уверена. Она то и дело порывалась расправить складки, пригладить кружево, трогала жесткое шитье. И под этим наглым взглядом совершенно терялась.

— Ближе к делу.

— Конечно... давайте для начала сделаем дагерротип. Будьте добры...

Кресло в завитках позолоченной резьбы. Ваза и непременные розы, без которых, кажется, ни один свадебный дагерротип обойтись не способен. Эйо позволяет себя усадить, но все же хватается за руку и тут же отпускает.

— Все хорошо, — Оден встал рядом и, нарушая неписанный канон, положил ладонь не на спинку кресла, но на белое острое плечико, которое выглядывало из кружевной пены.

Кажется, Эйо вздохнула с облегчением.

— Вы не могли бы... — жест не остался незамеченным.

— Нет.

— В таком случае будьте любезны смотреть вот туда...

Круглый глаз камеры, тяжелый короб которой, казалось, чудом удерживался на трех ножках. И плотная черная ткань, скрывшая дагерротиписта. Его помощник, повинуясь кратким отрывистым командам, что-то сдвигал, соединял, подкручивал...

— И еще раз? Лучше сразу сделать несколько пластин, чтобы выбрать наиболее удачный вариант, — щенку подали черный кофр, из которого он вытащил многосуставчатое тело самописца. — Не возражаете, если я его здесь пристрою? Старая модель, порой глуховата...

Самописец разворачивал тонкие паучьи лапы, покачивался и скрежетал. Успокоился он, лишь получив в зажимы пачку бумаги. Валики из свиной щетины прошлись по листу, стряхивая мельчайшие пылинки, и пики стальных перьев замерли у самой белой поверхности.

— Конечно, перед публикацией интервью пройдет тщательное согласование. Ваш брат особо настаивал на этом.

Разумная мера, когда имеешь дело с репортерами.

Особенно такими.

Щенок злил Одена, пусть бы пока и не пересекая границы дозволенного.

Первые вопросы были обыкновенны и касались исключительно предстоящей свадьбы, но они иссякли довольно быстро. Гарстен пришел не за тем, чтобы уточнить список гостей или нюансы убранства дома. Ему было плевать, чем украсят старое поместье — фрезиями, анемонами или же водяными лилиями.

Оден и сам, признаться, не был в курсе.

— Знаете, многих весьма удивило ваше возвращение, — заметил Гарстен, когда помощники убрали-таки короб камеры. Небрежным жестом он отослал их прочь.

— Чем же?

— Вас считали мертвым.

Монокль описывает полукруг, едва не падает, но эта его неустойчивость — лишь часть игры.

— Ошибались.

Пальцы Эйо поглаживали ладонь, успокаивая.

— Нашим читателям хотелось бы знать, что вы испытываете теперь, по возвращении домой? Здесь ведь многое изменилось. А у вас было не так много времени, чтобы к переменам привыкнуть. Итак, что вы чувствуете?

В мутно-зеленых, болотного цвета глазах появилась искра настоящего интереса.

— Чувствую, что наша беседа несколько затянулась.

— Вас ведь все равно будут спрашивать об этом... и о многом другом, — мальчишка не двинулся с места. — Не лучше ли сказать все и сразу?

— Если все и сразу, то я счастлив оказаться дома.

— Кратко.

Лапы самописца дрожали над белыми листами, готовые зафиксировать каждое слово, произнесенное Оденом.

— Вероятно, — Гарстен подался чуть вперед. — Вы еще не совсем свыклись с... новой жизнью. Порой ведь требуется время... но с другой стороны та поспешность, с которой вы вступаете в брак не может не удивлять. Да и ваш выбор...

Пальцы на ладони замерли.

— ...чем он обусловлен?

— Моим желанием.

И шансом, отказываться от которого Оден не станет.

— Или волей Короля?

— Одно другому не противоречит.

Он поцеловал ладонь, сегодня показавшуюся просто-таки раскаленной.

Ей тоже плохо.

И надо что-то решать, это затянувшееся равновесие вредит обоим.

— А слухи о вашей болезни, естественно, несколько преувеличены?

— Естественно.

Это не болезнь. Просто холод, туман и голос в голове.

— И все-таки, — Гарстен наклонился ближе, и шею вытянул. Оден видел ее, тощую, передавленную шнурком модного галстука до того, что артерии набрякли и проступили под бледной кожей, — признайтесь, что именно побудило вас взять в жены это... существо.

Шея была не так и далеко.

А мальчишка окончательно потерял край. Он не успел одернуться и только захрипел, когда Оден вцепился в горло. Дернул вниз, заставляя выпасть из кресла, почти позволив встать на четвереньки, но тут же потянул вверх.

Под рукой билось, стучало живое железо.

— Только попробуй, — ласково произнес Оден. — Ты в моем доме. Обернешься и дашь повод себя убить. Поверь, для этого много сил не нужно.

Щенок хрипел, дергался, но мягкие иглы, проступившие в волосах, спрятались.

Значит, остатки благоразумия не утратил.

В болотных глазах плескались ярость и страх. Ничего, такому полезно испугаться.

— А теперь скажи, кто тебя надоумил? — Оден слегка ослабил захват, позволяя сделать вдох.

— Ты...

— Вы.

— Вы... — мальчишка перестал дергаться. — Вы... сошли с ума.

Вполне вероятно, Одену в последнее время часто об этом говорили.

— Она же... альва...

— И моя невеста, перед которой ты извинишься.

— Их надо... под корень... всех... — Гарстен мазнул рукой по запястью. — Лоза должна умереть. А вы... вы... герой... и женитесь... на ней вот.

В его голосе прозвучала такая детская обида, что Оден растерялся.

Какое им дело до того, на ком он женится?

Род мог бы выказать недовольство, но у Красного Золота есть Виттар.

К счастью.

— Вон из моего дома, — он отшвырнул мальчишку, и тот, отлетев, зацепил столик. Посыпались листы, со звоном покатился самописец, оставляя на паркете чернильные пятна.

А Гарстен, поднявшись на четвереньки, зарычал.

Сдержится?

Его контуры поплыли.

— Эйо, подымись наверх.

Но щенок взял себя в руки. Отряхнувшись, он поднялся на ноги, одернул полы перекосившегося пиджака, и произнес.

— Ты не герой, Оден из рода Красного Золота. Ты предатель. Ты сдал Гримхольд. И всю войну отсиживался под Холмами, лизал Королеве пятки, вот она тебе и сохранила жизнь. А теперь твой бешеный брат тебя спасает.

— Все было не так.

Бесполезно вступать в спор. Щенок просто не понимает. Но ведь он не сам додумался до такого. Значит, велись разговоры...

— Ты предатель, — Гарстен облизал губы. — И позор своего рода. Все это знают. Только сказать боятся.

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх