Иное

Акт первый: лист Мёбиуса

1 Первая лекция

Кабинет был мрачен и пуст. Располагался он в подземелье. На полу лежал слой пыли. Четверо стояли перед дверью, не решаясь войти. Наконец, Джинни Уизли решительно сказала:

— Давайте почистим тут всё, раз уж преподаватель опаздывает!

— Я никогда не опаздываю, — ровный голос заставил всех вздрогнуть и обернуться. И вправду, мужчина лет сорока на вид с крючковатым носом и ясными зелёными глазами, будто бы светящимися в полумраке, точно стоял здесь довольно долго. — А вам, дорогие ученики, не хватает терпения.

Джинни чуть покраснела и воскликнула:

— Но там же грязно! Как мы будем заниматься в таком классе?

— Грязно? — недоумённо хмыкнул преподаватель. — Совсем нет. Прошу.

И он первым зашёл... в чистый и аккуратный класс. Ни одной пылинки, ярко горящие свечи, тепло и уют.

— Вы почистили его невербально, сэр? — предположила Джинни.

— Не притрагивался к палочке, — чуть улыбнулся преподаватель. — Рассаживайтесь на первые парты. В этом году вас у меня много — четыре человека, просто невероятно! В прошлом — не записался ни один, — он сокрушённо покачал головой. — Год на год не приходится. Итак, — взмах палочки, и перед преподавателем появился журнал, ещё взмах — и он раскрылся. — Кто же ко мне записался? Даффи Энтони, Слизерин. Помню вашего отца, он был выдающимся волшебником.

— Он тоже учился у вас, сэр? — недоверчиво спросил Энтони, темноволосый мальчик с бледной кожей.

— Безусловно, — резко кивнул преподаватель. — Способный ученик, жаль, что его больше интересовали чары. О, понимаю, о чём вы! Конечно же, я старше, чем выгляжу, гораздо старше. Не все вещи таковы, какими кажутся на взгляд — таково правило моей дисциплины, мистер Даффи. М-м-м, кто же у нас дальше? Фергюссон Грэм, Хаффлпафф. Незнаком с вашими родителями, мистер Фергюссон...

— Они не волшебники! — и добавил после паузы. — Сэр.

— Очень интересно, — всё та же лёгкая улыбка скользила по губам преподавателя. — Обыкновенно мой предмет посещают семьями, даже родами. Смею надеяться, ваши дети тоже попадут ко мне, — он опустил глаза на журнал. — Лавгуд Луна, Рейвенкло. Ну конечно же, мисс Лавгуд!

— Вы очень настоящий, сэр, — отозвалась Луна, глядя куда-то сквозь профессора затуманенными глазами.

— Думаете, стоит стать более призрачным, мисс Лавгуд? — заинтересованно посмотрел он на неё.

— Не стоит, сэр. Вам идёт так, — и чему-то хихикнула.

— Спасибо за комплимент, мисс Лавгуд. Знаком с вашим отцом, матерью и дедом. Было бы кощунством, если бы вы не записались на мой предмет. Что же, последняя в нашем наборе — Уизли Джинни, Гриффиндор. Очень замечательно, мисс Уизли, хотя и не совсем понятно. Вы первая из семьи, кто попал на мой предмет, и меня интересует причина.

— Причина, сэр? — нахмурилась Джинни. — Я вообще здесь только потому, что профессор Макгонагалл посоветовала не отказываться! Как это вообще может быть, что никто не знает о вашем предмете и не видит его в списке?

— Вы преувеличиваете, мисс Уизли. Каждый год один-два ученика замечают мой предмет и интересуются у преподавателя. Обычно это рейвенкловцы, реже слизеринцы и хаффлпаффцы, совсем редко — гриффиндорцы. О, погодите, не надо бурной реакции! Я совсем не принижаю ваш факультет, просто люди с Гриффиндора обычно талантливы в других областях. Несходство темперамента, скажем так. Именно таковое я наблюдаю сейчас у вас, мисс. Скажите, происходило ли с вами что-то... особенное? Скажем, тесный контакт с призраком? Возможно, на вас нападала банши? Или вы смотрели в древнее тёмномагическое зеркало?

— ...Да, было такое, — спустя пару секунд ответила Джинни, чуть поникнув.

— Что-то из перечисленного?

— Призрак, — тихо ответила Джинни. — Необычный призрак.

— Конечно же, необычный! — воскликнул преподаватель. — Очень, очень необычный! Не волнуйтесь, я не буду расспрашивать вас подробно. Ещё одно правило моего предмета: есть тайны, которые не стоит сообщать непосвящённым. Вы записываете? О, нет? Доставайте пергаменты и записывайте. "Есть тайны, которые не следует сообщать непосвящённым". Кто такие непосвящённые? Для простоты — все те, кто не был записан на мой курс. Позже мы разберём этот вопрос подробнее. Хм, раньше я озвучил ещё одно правило, даже более важное: "Не все вещи таковы, какими кажутся на взгляд, слух и ощупь". Записали? Замечательно. А теперь позвольте представиться: Этан Райс, бессменный и незаменимый профессор инореальности! Прежде чем я начну вводную лекцию в предмет, возможно, у вас есть какие-нибудь... Да, мисс Уизли?

— Почему я никогда не видела вас за преподавательским столом, сэр? — спросила всё ещё раздражённая Джинни.

— Ну, профессор Трелони тоже нечасто там появляется, — хмыкнул Райс. — Но, на самом деле, причина не в этом. Дело в том, что сказанное совершенно верно: вы меня не видели. Смею надеяться, в конце года вы будете видеть меня постоянно, возможно, не только в этом кабинете или Большом зале, но и при случайной встрече.

— Вы надеваете мантию-невидимку?

— Нет, нет и ещё раз нет! Мантия-невидимка — это артефакт, мисс Уизли, чары, соединённые, сплетённые с предметами, недолговечные, выветривающиеся — дорогое удовольствие, если покупать, муторная работа, если делать самому. Опытные маги пользуются чарами невидимости или маскировки, но и они тут не причём. Всё проще и сложнее, мисс Уизли. Сложно заметить то, что не совсем реально. Постойте! Оставшиеся вопросы — после лекции. Лекцию можете не писать, кроме правил — их вы обязаны знать назубок.

Профессор Райс достал из воздуха бокал с водой, неторопливо выпил и продолжил:

— Итак, инореальность. Принято считать, что магический мир отличается от мира магглов не только наличием магии и волшебных существ, но и чем-то более... эфемерным, — Райс плавно жестикулировал — так, что, засмотревшись, можно было забыться и впасть в транс. Джинни и Грэм синхронно помотали головами. Энтони мысленно сравнил с Биннсом — нет, не похоже. — Призраки и портреты давно умерших людей. Сакральные и мистические места. Волшебные зеркала. Чтение мыслей и изменение памяти. Расширение пространства. Пророчества и гадания. Эфемерность предметов, одним взмахом палочки меняющих форму. Атмосфера, склад ума магов, которых магглы называют чудаками, даже если хорошо знакомы с миром волшебства. Некоторые из вас, — взгляд на Луну, — более погружены в эту атмосферу, а некоторые, — Джинни опустила глаза, — менее. Большинство магов не уделяют этому внимание. Не видят в этом что-то особенное. Не замечают тонкостей. Считают обыденностью. Но это отнюдь не так!

Пожалуй, впервые обратили на это внимание самые древние маги, те, кто были у простых людей жрецами и пророками. Тогда неведомому, чуждому привычной реальности уделялось гораздо больше внимания, а грубая и сильная магия была менее развита. Проще было проникнуть в сон человека и убить его там, чем создать яд, что пересилит безоар. Вызвать духа возмездия, чем атаковать взрывным заклятьем. Пройти через изнанку мира, чем аппарировать. Вызнать ответ в запределье, а не послать разведчика в мантии-невидимке. Почему так не делают сейчас? Кто-нибудь знает?

— Это тёмная магия? — нерешительно предположил Грэм.

— Конечно же, нет! — воскликнул Райс. — Инореального столько же в самой законной магии, сколько и в тёмной! Тёмная магия — это просто соглашение. Что? Об этом вам не рассказывали? О, ну это просто. Ещё до Статута о секретности и создания министерств магий были определённые... мировые организации волшебников. На одной из них заклинания, приводящие к самым страшным последствиям, назвали тёмными — в том числе из-за определённого... оттенка. Я не буду вдаваться в подробности, но тёмная магия не зря названа таковой и не зря не рекомендуется к применению. Я бы позволил себе сравнение с неконвенциональным оружием магглов, но, боюсь, вы не поймёте, что это. Так или иначе, магия бывает разной цветности, и издревле самые тёмные оттенки ограничивались или запрещались. Граница, начиная с которой магия считалась тёмной, часто менялась, но есть и такое волшебство, которое было запретным всегда. Что? Нет, не непростительные. Они более светлы и часто бывали разрешены. Например, в тысяча девятьсот сороковом... но не будем отвлекаться. Есть ещё предположения, почему инореальное сейчас не применяют массово?

— Хуже обычной магии? — предположил Энтони.

— Смотря что вы имеете в виду, мистер Даффи, — поощрительная улыбка.

— Сейчас проще подлить яд, чем попасть в чужой сон, аппарировать, чем... пройти через изнанку мира, вы же так говорили?

— Нет, я говорил не так, — покачал головой учитель. — Я говорил, что раньше было наоборот. Сейчас эти способы во многом сравнялись. В чём-то классическую магию не заменить иной. Но в чём-то классика бессильна, в отличие от иной магии, магии моей дисциплины. Ещё мнения?

— Это опасно, сэр, — наконец, решилась Джинни. — Ваша дисциплина очень опасна, а обычная магия...

— ...а обычная магия — не опасна? — приподнял брови Райс. — Да будет вам известно, что десятки магов в год по всему миру гибнут от неправильно выполненных заклинаний. Или от правильно исполненной боевой магии. Я уж не говорю о магии тёмной или о самых что ни на есть классических артефактах! Впрочем, то же самое можно сказать о нас, практикующих инореальность — неосторожное обращение с магией грозит неизлечимыми травмами и смертью! В каком-то смысле, иномагия всё же безопасней: реже случается что-то... безвозвратное, — какая-то тень на мгновение мелькнула на его лице. — Ну что, больше нет предположений? Мисс Лавгуд?

— Нас стало меньше, — тихо и как-то грустно ответила Луна.

— Браво, мисс Лавгуд, пять баллов Рейвенкло — в точку. Классическая магия применяется чаще, потому что талантливых иномагов намного меньше. Лучшие волшебники искали ответ на вопрос, почему это случилось — но так и не нашли. Нам пришлось даже разработать специальную методику, благодаря которой вы ко мне и попали. К счастью, нас уже не становится меньше — последние двести лет на мой предмет приходит примерно такое же количество учеников каждый год.

К сожалению, из-за этого приходится сжимать учебную программу. Я один на всю иномагию — а ведь когда-то было не меньше преподавателей, чем в классике! В эту лекцию я опишу вам сферы, с которыми иномагия имеет дело, а дальше мы приступим к их изучению. Пожалуйста, под запись. Первая и самая важная из сфер, с которой имеют дело все остальные — это нереальность. Точки соприкосновения воображения, видения, мысли, эмоции с материей и классической магией. Сфера нереальности описывает механику, сам механизм инореального. Её мы начнём изучать в этом году. Вторая сфера — это отражения реального. Мы изучим с вами магические зеркала, всевозможные изнанки привычного и их обитателей, порой очень опасных. Третья сфера — время. Я расскажу, каков ореол будущего и прошлого у вещей и явлений, как можно с ним контактировать, также рассмотрим мы пророчества, судьбу и предопределение.

Да? О, вы уже были на уроках профессора Трелони, мистер Фергюссон? Видите ли, есть некоторое отличие между тем, что будем проходить мы, и тем, что преподаёт уважаемый профессор. Предмет прорицаний в чём-то похож на астрономию. Смотришь на звёзды и планеты, пытаешься предсказать их поведение и то, как это повлияет на ход событий и волшебство. Астрология — часть прорицаний, верно. Мы же не будем смотреть издалека, мы будем касаться руками, что гораздо опасней, но и гораздо действенней. Кроме того, прорицания направлены исключительно в будущее, в то время как сфера времени связана как с прошлым, так и с будущим — и даже с настоящим, в частности, ясновидение относится именно к этой сфере.

Есть ещё две сферы, которых в течение третьего, четвёртого и пятого курсов мы только коснёмся — иные реальности и глубины нашего разума. Четвёртая сфера описывает то, с чем любой маг инореальности сталкивается хотя бы раз в жизни — с реальностями, лежащими за пределами нашей, от почти безотличных до совершенно непредставимых и категорически безумных. Пятая сфера — это видения и сны, неосознанное и бессознательное, наше внутреннее "я" и его проникновение в мир материи и нереальности. Четвёртую и пятую сферу подробно мы будем разбирать, если вы согласитесь посещать мой предмет в течение шестого и седьмого курсов.

Да, мистер Даффи? О, пятая сфера. Нет, такие заклинания как Империус, обливиэйт и конфундус, к ней не относятся. Это волшебство пусть и не чисто классическое, но и не иномагия, хотя определённые... части иномагии в них могут присутствовать. Изучив пятую сферу, вы сможете применять эти заклинания с большей точностью, но не более того. Что? А, легилименция и окклюменция! Безусловно, они к пятой сфере относятся, но не целиком — есть и классические способы проникнуть в разум человека или защититься от такого проникновения: заклинание "легилименс", например, а закрыться от него можно и с помощью "протего".

Итак, со сферами мы закончили. В общих чертах вы представляете, что мы будем изучать... на самом же деле, не представляете ничего, — тонкая улыбка продолжала бродить по губам Райса, и было в этом что-то... потустороннее. Что-то пугающее и, тем не менее, манящее. — Инореальность надо чувствовать, видеть, щупать, столкнуться с ней лицом к лицу, в теории её — не изучить. И не слишком доверяйте об иномагии от ваших сокурсников — вам пока сложно отличить легенды от реального, — он усмехнулся, — или нереально происходящего.

На этом наша лекция подошла к концу. Я не буду давать вам письменные задания — основная литература по инореальности в Запретной секции, да и та неполна. Для практических же заданий — слишком рано. Вместо этого я дам более простое и, в то же время, сложное задание. Не проговоритесь. Вы должны держать язык за зубами. Инореальность — это не то, о чём можно разговаривать с непосвящёнными, даже самыми близкими друзьями. Вы можете попробовать... — он прищурился, — но безуспешно. Тех, кто сдержится, я награжу тридцатью баллами. Удачи.

А потом он просто исчез. Никаких хлопков, как при аппарации. Просто был — и не стало. Одновременно с этим изменился класс. Свет померк — шёл только из-за приоткрытой двери. Джинни громко чихнула от пыли и вместе с Грэмом выкрикнула, махнув палочкой:

— Тергео!

Пыль исчезла, но вот остальные признаки запустения... Отсутствующие свечи. Старые парты. Трещины на стенах. Паутина в дальних углах, до которых не дотянулись очищающие чары.

— Вау, — тихо сказал Грэм, оглядываясь.

— Райс не врал, — заметил Энтони. — Он не притрагивался к палочке. Постарайтесь не говорить об этом, — на миг Джинни показалось, что Энтони — это Том, Том Риддл. Тон был так похож... — Пусть иномагия будет нашим козырем.

— Тише ходишь — дальше будешь, — нараспев продекламировала Луна — и вышла из класса.

— Лучше молчать, — поддержала Джинни — и отправилась следом за ней.

— Грэм?

— Я... хорошо, — неуверенно ответил тот.

— Ты слышал его, — пожал плечами Энтони. — Всё равно не сможешь рассказать.

И вышел. Грэм Фергюссон ещё раз огляделся, бросил пару очищающих заклинаний, убирая паутину, и в некоторой растерянности покинул класс — последним.

2 Нереальное

Конечно, Джинни не могла так оставить то, что практически ничего не знала об инореальности. Она выросла в семье потомственных магов и считала, что уж магия-то её ничем не удивит! По крайней мере, в общем, в основном и в целом — о волшебстве она знала такое, о чём большинство полукровок и не догадывалось. Родители позаботились, чтобы не лезла, куда не нужно; мама так и вовсе летучемышиному сглазу научила — на всякий случай. Но ни слова о магии инореальности. Вообще ничего. Чувствовать, что она не знает чего-то такого важного... такого опасного... такого связанного с Томом — было очень неприятно. Должна знать больше! Но как?

Вряд ли об инореальности многим известно. И спрашивать напрямую бесполезно — с чего бы профессору Райсу лгать? Она и сама помнила свои вопросы подругам — через пять минут они забывали, о чём вообще шла речь. Почему не догадалась спросить Луну? Конечно же! Сегодня уже поздно, скоро отбой, но завтра...

С утра Джинни была не в себе. "Встала не с той ноги". Там и тут мерещился ухмыляющийся Том — вот уж кто точно знал об инореальности! Но Тома не расспросить. Была бы такая возможность — она б не согласилась. Том... нет, не думать о нём!

— Всё в порядке? Ты сама не своя с утра, — заботливо спросила Лорина, одна из соседок Джинни по комнате. Не то что бы Джинни с ней дружила — скорее Лорина дружила с ней. А Джинни делала вид, что делает то же самое. В конце концов, это было так просто!

— Голова болит, — отговорилась она.

— Сходи к Помфри перед уроками. У нас сдвоенная трансфигурация, я скажу профессору Макгонагалл...

— Не стоит, Лора, — Джинни поморщилась якобы от головной боли. — Ты же знаешь Помфри, опять заставит ночевать в больничном крыле... Лучше потерплю!

На завтраке она напряжённо вглядывалась в преподавательский стол, но никакого профессора Райса там не обнаружилось. Ну да, он же сказал — к концу года. Ей хотелось сейчас! Разобраться в этой иномагии и понять, что с ней сделал Том. "У вас всё нормально со здоровьем, мисс Уизли, просто лёгкое истощение", — сказала тогда мадам Помфри. Но она врач, а не иномаг!

После трансфигурации Джинни, постоянно оглядываясь — видения Тома больше не появлялись, но она постоянно боялась увидеть его снова, — поспешила к гостиной Рейвенкло. На полпути Луна сама вышла ей навстречу.

— Привет, Джин, — рассеянно улыбнулась она — и Джинни чувствовала, что эта рассеянность сейчас не обычная. — Ты слишком серьёзно думаешь. Мозгошмыги разбежались!

— Луна, пойдём! — она почти затащила подругу детства в ближайший пустой класс и заперла дверь на "коллопортус". — Расскажи мне всё, что знаешь об инореальности. Мне, правда, очень нужно!

— Ты слишком много об этом думаешь, — неожиданно серьёзно повторила Луна. — Если слишком много думать о нём — он станет настоящим.

— Что?! — Джинни вспомнила, как появился Том. Она ведь слышала те его слова, просто не могла двигаться: "Я впитывал её глубинные страхи, самые потаённые секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее". Глубинные страхи! — Но ведь он умер! — воскликнула Джинни. — Дневник уничтожен!

— Я не знаю, о чём ты говоришь, Джинни, — невозмутимо сказала Луна. — Ты кого-то боишься так сильно, что ни на минуту не перестаёшь думать о нём. Чем больше мыслей, тем более настоящим он будет, — и раскрыла глаза так широко, что, казалось, они вот-вот вывалятся из орбит. — Он страшный. Не думай о нём, хорошо?

Джинни замерла. Чем больше думать, тем реальней будет Том? Так это не просто видения? Не думать. Не думать...

— А как не думать? — спросила Луну, не особо надеясь на ответ.

— Думай о мозгошмыгах, — Джинни вдруг осознала, что никогда раньше Луна не говорила серьёзно и спокойно так долго. — В детстве я слишком много думала о маме.

— Ох, Луна...

— Она возвращалась. Но она была не мамой. Страшная и всё время сердитая! Папа научил меня думать о мозгошмыгах, и не-мама ушла, — и вдруг поменяла тон. — У тебя на лбу целых два!

И прежде, чем Джинни опомнилась, Луна распахнула дверь (но... "коллопортус"?) и вышла из класса. Сама же Джинни представила, что мама Луны вдруг стала как Том. Значит, думать о мозгошмыгах? Луне же помогло...

Неделя пролетела незаметно. Четверо учеников, записавшихся на необычный предмет, встретились у того же кабинета. Стоило им войти — кабинет рывком изменился. Исчезли окна. Вместо свечей — факелы, горящие синим. Дверь массивная, металлическая — и закрытая. Вместо светлого камня внутренней отделки Хогвартса — потемневший, потрескавшийся от времени. Не изменились разве что парты, зато вместо учительского стола возникла дубовая кафедра, за которой и стоял Этан Райс.

— Добрый вечер. Не стойте, рассаживайтесь, — легонько улыбнулся Райс. — Я немного изменил обстановку на более фундаментальную и старинную. В соответствии с вашими успехами: тридцать баллов Гриффиндору, Рейвенкло и Хаффлпаффу. Мистер Даффи, я всё понимаю, но меня интересовала ваша выдержка, а не смекалка. Некоторые знания опаснее большинства заклинаний, — он перевёл взгляд на Джинни. — Некоторые знания могут применяться неосознанно. Вы хорошо справились, мисс Уизли, но отвлечение — это не самый лучший метод. Позже мы разберёмся с вашей проблемой — как и с проблемой мисс Лавгуд.

— Позже — это когда, сэр? — немедленно спросила Джинни.

— Всему своё время, — блуждающая улыбка стала чуть шире. — Сегодня мы поговорим о нереальном. Что такое — нереальное? Я прошу не определения, чёткого определения не существует. Всего лишь примеры. Мистер Фергюссон?

— Э-э-э... видения? Сны? — с запинкой ответил тот.

— Да, видения и сны не являются полностью реальными. Сны заключены в глубинах нашего разума, видения же скользят по его поверхности, но и то, и другое может быть частью иномагии. Мистер Даффи?

— Призраки, призрачные существа и отражения в зеркале, — чётко ответил он.

— Да, конечно, призраки, — кивнул профессор Райс. — Это то нереальное, с которым мы сталкиваемся вовне себя. Существа без плоти испокон веков были объектом изучения волшебников — ведь они сохраняют некоторые возможности воздействия на материальный мир, но почти недосягаемы для классической магии. Именно так поступают настоящие иномаги — действуют, сохраняя дистанцию, оставаясь неуязвимыми. Запишите третье правило моей дисциплины: "никогда не приближайтесь более необходимого; некоторые вещи безопасней разглядывать издали". Записали? Чудесно, чудесно. Есть ли примеры у вас, мисс Уизли?

— Воспоминания, — она вложила в слово особый смысл.

— Да, разумеется, память, живая память, — Райс прикрыл глаза, будто что-то припоминая. — Воспоминания, прошлое — это очень богатая сфера. Знаете ли вы о заклинании Патронуса? О, ну конечно, в прошлом году школу "охраняли" дементоры, — профессор поморщился. — Конечно, вы знаете о нём. Патронус вызывается светлыми воспоминаниями, неважно, истинными или выдуманными. Представлениями — так будет точнее. Обычно человек чётче представляет то, что уже произошло, эмоции произошедшего будут более яркими, настоящими — это-то и используют чары Патронуса. Дементоры — в своём роде призраки, но их призрачность довольно мала. Её хватает, чтобы сделать дементора уязвимым против патронуса, простого заклинания на стыке магии и иномагии — но всё равно слишком мало, чтобы патронус мог его уничтожить. Прошу прощения за то, что отвлёкся от те... да, мисс Уизли?

— Как убить дементора, сэр? — спросила она.

— Другим заклинанием на стыке классики и иномагии, — склонил голову профессор. — Таких заклятий не так много, обычно они весьма могущественны и требуют особого искусства. Самое известное и самое опасное из них — так называемое проклятое, адское пламя. Ни в коем случае не пробуйте применять такую магию! Только волшебник, достигший мастерства и в классике, и в иномагии, чётко сознающий, что он делает и как, может удержать такие подобные чары под контролем. Иначе они могут убить и его самого, и всех окружающих, — Райс невесело усмехнулся. — Дементоров, возможно, тоже, но стоит ли жизнь мага существования пары тёмных тварей? Больше вопросов нет? Замечательно. Вернёмся к теме нереального. Какие примеры приведёте вы, мисс Лавгуд?

— Мечты, надежды, — улыбнулась девочка. — Желания, образы и мысли.

— Да, — долгий взгляд — Луна и не вздрогнула, продолжая смотреть куда-то сквозь преподавателя. — Нечто, связывающее наш внутренний мир и мир внешний. Просто информация не значит ничего. Просто эмоции тоже ни на что не влияют. Но если одно связано с другим в разуме волшебника или имеющего особый талант... Записывайте. Любое иномагическое явление возникает, когда нечто реальное связывается с помощью некоей силы с нереальным. Например, пророчество — это связь образа будущего с провидцем. Призрак — это связь отпечатка, тени, отражения души с чем-то в земном мире. Это место, — он обвёл рукой преображённый кабинет, — возникло из связи между двумя, скажем так, планами нашего мира — оба они в равной мере реальны для самих себя, но нереальны друг для друга... но мы не будем пока что углубляться в столь сложные материи. Мы перейдём к конкретике. Итак, любое инореальное явление есть связь реального и нереального. Что будет, если эта связь разорвётся?

— Явление пропадёт? — предположил Энтони.

— Очень хорошо, мистер Даффи, — кивнул профессор. — Да, для реального мира явление пропадёт. Оно не обязательно исчезнет совсем. Достаточно... сильный объект склонен цепляться хоть за что-то, — он перевёл взгляд на Джинни, и та замерла, осознавая. Затем он посмотрел на невозмутимую Луну. — Особенно это опасно для нас, иномагов. Мы стоим на границе реального и нереального, переходя её в обе стороны, мы, в определённом смысле... ближе. За нас проще зацепиться. Именно поэтому мы должны быть осторожны с любой инореальностью. Каково правило номер три?

— Рассматривать издали, находясь в безопасности, — без промедления ответил Энтони.

— Кому, как не вам, знать это, мистер Даффи, — хмыкнул Райс. — Мы должны остерегаться. Держать свой разум, — он коснулся палочкой лба, — и своё сердце, — коснулся ею же груди, — закрытыми для инореальности. А иногда — закрытыми вообще. Ведь как звучит правило номер один?

— Некоторые вещи не такие, какими кажутся, — ответила Джинни. — Вы покажете нам, как отличать опасное?

— Насколько это возможно, мисс Уизли. Идеального метода нет, и каждый из вас выберет самый подходящий. Итак, самую суть нереального мы рассмотрели. Теперь немного определений. У всякого нереального есть то, что называется сущностью. Это центр, ядро, суть, то, что выражает его индивидуальность... Для призрака сущность — отпечаток души. Для дементора — злой дух. Для пророчества — образ будущего. Кроме того, у всякого нереального есть форма, проявление. У призрака — призрачное тело. У дементора — его полуматериальное обличье, скажу вам, очень... уродливое, — поморщился профессор. — У пророчества это слова или видение. Обычно форма напрямую касается сущности, но помним о правиле номер один: некоторые вещи не такие, какими кажутся. Сущность — это основа любого инореального, форма — его проявление... Есть ещё один аспект.

Связь. Как я говорил раньше, чтобы нереальное стало инореальным, нужна связь, скреплённая некоей силой. Часто это магия, но не всегда. А на другой стороне связи находится крайне важная для нас вещь — якорь. Та вещь, тот объект, то явление, за которое цепляется нереальное, чтобы его сущность обретала форму в реальном. Для призрачного существа якорем является место смерти. В одних случаях, призраки не могут удаляться от него далеко, в других — могут улетать хоть на тысячи миль, но якорь есть всегда. Разрушь якорь — призрак сгинет. В редких случаях призраки могут менять свой якорь. А в самых редких якорем является какой-то предмет, — Джинни вздрогнула, — человек или даже положение дел! Конечно, разрушение якоря — не единственный способ уничтожить призрака, но наиболее надёжный. Что касается пророчества, то якорем является сам пророк, а также все объекты, участвующие в нём. Уничтожить пророчество значительно сложнее, чем призрака. Дементор... — Райс нахмурился. — К сожалению, якорь дементора и даже его связь маги нащупать так и не смогли, иначе их бы давно уничтожили. Сейчас усилия министерских магов инореальности сосредоточены на том, чтобы сделать Азкабан якорем этих тварей. Тогда мы смогли бы его разрушить — и выгнать дементоров из нашей реальности.

А теперь самое главное. Каждый человек есть связь разума, души и материального тела, нереального и реального, и наша сущность — это душа, наша форма — это разум, а наш якорь — это тело. Такая система очень надёжна, её достаточно для простых людей, даже волшебников, чтобы не исчезнуть в стране видений и грёз. Но мы — иномаги. Иногда мы будем делать нереальными наши тела. Иногда нереальное будет рвать связь между нашим телом и душой, менять нашу форму, наш разум и внутренний мир. Нам нужен дополнительный якорь, и лучше — не один. Естественным якорем могла бы стать палочка — но мы будем брать её с собой в путешествиях в неведомое.

Итак, на следующую неделю у меня есть важное задание для каждого из вас. Выберите якорь. Это должен быть материальный предмет, не связанный с нереальным сам по себе, возможно, немаленький, но — долговечный, надёжный и прочный. Вы не должны всё время носить его собой, но всё равно будете часто рядом с ним бывать, создавая и укрепляя связь с реальностью. Якорь будет тем, за что вы ухватитесь в самых опасных ситуациях, то, к чему будете сбегать от злых духов, кошмаров и сущностей той стороны. Если вы заблудитесь, он будет вашим маяком, если вы устанете, он даст вам силу, если вы захотите уйти в иное, то оттолкнётесь от него. Но постарайтесь не выбирать якорем что-то вроде Хогвартса, — улыбнулся профессор. — Такой масштабный якорь подойдёт мне, но не вам. Не воспринимайте этот выбор как окончательный. Однако некоторые ученические якоря служат магу всю жизнь верой и правдой. Думайте и выбирайте. На этом урок закончен. Прошу!

Кабинет рывком вернулся в первоначальное запущенное состояние. Ученики потянулись на выход, но Райс окликнул последнюю из них:

— Мисс Лавгуд!

— Профессор? — остановилась и обернулась она.

— Подойдите ближе. Очень интересно, — он пристально рассматривал её, а Луна не показала и тени беспокойства. — Очень необычно. Вы знаете, мисс Лавгуд, что являетесь почти идеальным иномагом?

— Да, сэр, — её взгляд сфокусировался на его лице. — Отец говорил мне.

— Это очень опасный талант, — аккуратно сказал профессор. — Опасный для вас больше, чем для окружающих. Что вы делаете, чтобы... остаться здесь?

— Якорь, — Луна коснулась серёжки-редиски на ухе. — Якорь, — коснулась ожерелья из пробок, — И ещё два.

— Замечательно, — одобрил профессор. — Ещё?

— Не смотрю на людей, — её взгляд глаза снова стали затуманенными, фокусируясь далеко за профессором. — Смотрю на мозгошмыгов.

— Мозгошмыги... существуют? — медленно спросил Райс.

— Уже да, — хихикнула Луна. — Они безобидные, честное слово!

— Верю, — после паузы кивнул Райс. — На первое время этого достаточно, а позже мы подумаем, как можно дополнить систему вашего отца. Ксено придумал очень хорошо, но ваш дар развивается. Постарайтесь не думать о будущем и прошлом слишком много, хорошо?

— "Здесь и сейчас, оставь потом на потом".

— Ксено — молодец, — констатировал профессор Райс. — Ступайте, и... будьте аккуратнее.

— Конечно, сэр, — рассеянно-потусторонним голосом согласилась та, покидая класс.

3 Опасности

...а ему, значит, аккуратности он не пожелал. Энтони скривился, заворачивая за угол и снимая фамильные чары подслушивания. Просто замечательно. Опасный предмет, от которого нельзя отказаться. Отец запретил. Просто замечательно. Энтони ненавидел опасность и риск всей душой. Нет, он был не из слабовольных хаффлпаффцев вроде Грэма, медлящих до последнего, а то и вовсе сжимавшихся где-то на койке от страха. Он просто предпочитал обходить проблемы стороной. И сейчас его буквально заставляют с ними столкнуться. Кое-что о магии инореальности Энтони выяснить всё же смог. И самое важное — то, что она опасна. Опасна! А он не может от неё отказаться.

— Возможно, я помогу тебе, наследник? — холодный женский голос за спиной.

Он остановился и медленно обернулся. Фигура в алом плаще с глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо, чуть наклонилась к нему. Взрослая волшебница? Он никогда не видел никого похожего среди учителей!

— Кто вы? — палочка скользнула в руку.

— Та, кто поможет тебе, — её голос был каким-то холодно-равнодушным, а в речи проскальзывал какой-то акцент. — Ты ищешь безопасности, Энтони Даффи. Я могу её дать.

— В обмен на что? — насторожился он.

— Мне нравится твой равновесный стиль мышления, — запутанно одобрила собеседница. — Ты же печёшься о безопасности, Энтони Даффи?

— Откуда вы знаете? — он медленно сделал шаг назад.

— Я следила за тобой, — прямо призналась она. — За всеми вами.

— Теми, кто записался на инореальность? — уточнил он. Следила... ему стало страшно. Пока ещё немного, но — страшно.

— Я не могла с уверенностью предсказать, кто запишется на неё, — ответила незнакомка и добавила непонятно. — Мне запрещено узнавать некоторые вещи иными способами, кроме синхронного наблюдения. Сейчас мне известны все четверо кандидатов с третьего курса. Я должна убедиться, что среди вас нет того, кто будет опасен Равновесию.

— Равновесию? О чём вы, миссис... — палочку опустил, но не убрал — явно хочет разговора, палочки в руках нет.

— Моё имя ничего тебе не скажет. Можешь называть меня Хранящей — это достаточно точное отражение моих функций. Энтони Даффи, ты определённо не являешься нарушителем — и можешь мне помочь. Я обеспечу твою безопасность на протяжении всей жизни, ты же выяснишь, есть ли среди остальных опасный для равновесия мировых циклов объект. Это важная миссия, и кроме награды ты можешь рассчитывать на чувство удовлетворения от того, что сохранил Равновесие.

— Что такое равновесие?! — не выдержал Энтони потока непонятной информации.

— Определённость, заложенная изначально, — всё так же загадочно отвечала женщина. — Баланс условий и возможностей, определяющий ход событий. То, что направляет прошлое и будущее в каждом из вариантов. Мне известно, что один из учащихся вместе с тобой может быть нарушителем Равновесия. Последствия такого нарушения непредсказуемы, Энтони Даффи. Ты же не хочешь, чтобы твоя реальность перестала существовать?

— Не хочу, — поёжился он от равнодушия в её голосе. Или этой Хранящей всё равно на существование его реальности, или она хорошо скрывает эмоции. — Почему я должен вам верить?

— Дар, — коротко ответила она — и протянула руку. В ладони, затянутой в чёрную кожаную перчатку, лежал камень: чёрный, с тёмно-зелёными прожилками, красивый и глянцевый.

— Вы держите его перчаткой! — тут же заметил Энтони. Какой-то слишком простой обман — протягивать проклятую вещь, держа в перчатке.

Незнакомка без колебаний сняла и взяла камень бледной голой ладонью.

— Не ищи обман, — неизменно равнодушным тоном молвила она и резким движением схватила Энтони за руку и, не успел он среагировать, положила её на камень и свою ладонь. Он дёрнулся, вырвал руку — она не держала. — Он безопасен. Я оставлю его здесь, — она наклонилась и положила камень на пол. — Можешь отдать его преподавателям на изучение — но не Снейпу и не Дамблдору, они заберут его себе. Камень... магически нейтрален, это называется так, — она качнула капюшоном. — Предложи его в качестве своего якоря профессору Райсу, если доверяешь ему больше, чем мне.

Трое встретились у класса инореальности. Энтони был хмур, Джинни серьёзна и задумчива, Луна, как всегда, витала в облаках. Профессор Райс появился, стоило Джинни тронуть ручку двери — с резким выкриком-вопросом:

— Правило номер три!

Джинни отдёрнула руку, Энтони мрачно продекламировал:

— От некоторых вещей лучше держаться подальше.

— Совершенно верно, балл Слизерину, — кивнул Райс. — С этого момента я настоятельно рекомендую вам быть крайне осторожными с привычным окружением. Вглядывайтесь. Всматривайтесь. И где, хм, мистер Фергюссон?

— Я здесь, сэр! — Райс обернулся — Грэм действительно почти бежал к классу. — Заплутал в коридорах!

— Постарайтесь больше не опаздывать на мои уроки. Я ценю в учениках пунктуальность и точность, а в нереальном неточные и непунктуальные иногда, — точно выверенная пауза, — не выживают. Вам всё понятно, мистер Фергюссон?

— Д-да, сэр, — покраснел тот.

— Очень хорошо. А теперь скажите мне, почему я остановил мисс Уизли, не дал ей открыть эту дверь?

— Э-э-э... она чем-то опасна, сэр? — отдышавшись, предположил Грэм.

— А как я определил, что она опасна?

— Я не знаю, сэр.

— Быть может, вы предположите, мистер Даффи? — повернулся к хмурому мальчику преподаватель.

— Вы сделали дверь опасной, чтобы научить нас чему-то, — спокойно предположил тот.

— Да, разумеется. Предположим, я увидел эту дверь в первый раз. Как бы я определил, что она опасна?

Энтони повернулся к двери и внимательно её рассмотрел. Самая обычная железная дверь с замком, которых в Хогвартсе очень много. Железная дверь. Неожиданно он понял... мгновением позже, чем Джинни:

— Дверь железная, а раньше была деревянной! — воскликнула она.

— Внешний вид, — одобрительно кивнул профессор Райс. — Да, это не та дверь. А некоторые вещи, как известно, не таковы, какими кажется. Я мог предположить, что это не-дверь, — он произнёс это с особой интонацией. — Так мы, иномаги, называем вещи, которые сохраняют какие-то основные свойства, но при этом меняют, даже извращают свои функции! Не-двери ведут не туда. Хороший вариант, если они просто ведут в другое место. Например, в Запретный лес или Хогсмид. Плохой вариант: они могут вести на иной план реальности. Очень плохо, если не-дверь ведёт в нереальное. Порой даже иномаг с хорошей подготовкой может запутаться, исчезнуть, раствориться в видениях и снах, иллюзиях и тенях за такой не-дверью. Но есть ещё худший вариант.

Напряжённое молчание. Грэм невольно сделал шаг от двери. Не-двери.

— Выпустить кого-то оттуда, — предположила Джинни.

— Верно, мисс Уизли. Два балла Гриффиндору. Такие не-двери обычный маг замечает редко, а если замечает — не обращает внимания. Но мы с вами увидим их, они зацепят взгляд, заинтересуют собой, любопытный иномаг откроет дверь — не важно, рукой, заклинанием или с помощью постороннего человека. Откроет, и впустит нечто в наш мир. Успокойтесь, — чуть повысил тон профессор. — То, что я описываю, конечно, случалось, но довольно редко. Не-двери встречаются редко, а запирающие нечто — ещё реже. Вероятно, вы не увидите ни одной за всю жизнь. Кроме не-дверей могут быть и другие не-вещи. Ключ, превращающий любую дверь в не-дверь. Окно, в котором виден иноплан. Лампочка, "светящая" темнотой. Волшебная картина, завораживающая разум и уносящая в мир грёз. Лестница, ведущая в никуда. Не-вещи никогда не влияют на вас сами. Почему? На прошлом уроке мы говорили о связях. Не-вещи слишком нереальны, чтобы влиять на реальное. Их якорь очень слаб и неустойчив, достаточно лёгкого толчка, и не-вещь пропадёт, исчезнет без следа. Но если не-вещь создаст связь с живым человеком...

Джинни отшатнулась от двери.

— Да, именно так, — хмыкнул Райс. — К счастью, вы, мисс Уизли, якорем не стали. Чтобы стать якорем не-вещи, надо использовать её... как вещь. Здесь возможны варианты. Иногда достаточно открыть не-дверь, иногда надо войти в неё. Иногда достаточно коснуться не-ручкой бумаги или ручкой не-бумаги, иногда — надо написать слово или целую фразу, — преподаватель повернулся к двери, задумчиво на неё посмотрел, а потом так резко развернулся к ученикам, что те вздрогнули. — Ещё есть не-слова и не-фразы. Какие-то из них нельзя писать, какие-то — произносить, а какие-то — даже думать! Но об этом мы поговорим позже. Самое главное, что вам надо запомнить — это правило номер один. Помнить и быть всюду бдительными!

— Как Грюм, — шепнула Джинни Грэму. Тот согласно кивнул.

— Не-вещи встречаются нечасто, но чтобы ощущать их нереальность сразу, нужно тренировать внимание и много раз с ними сталкиваться в упор. Я постараюсь показать как можно больше не-вещей, поэтому на моих уроках сохраняйте бдительность и здравомыслие. А теперь я обращу ваше внимание на то, что эта дверь находится правее настоящей. Никто не заметил? Что ж, ожидаемо. А теперь самый эффективный способ разрушения не-вещей, — он направил палочку на не-дверь. — Редукто!

Невидимый импульс заклинания вонзился в "дверь" — и та разлетелась на куски, буквально тающие в воздухе! Стена, оказавшаяся за не-дверью, потрескалась, но профессор восстановил её взмахом палочки.

— Это же может быть последней, финальной проверкой на реальность вещи, — заметил Райс. — К сожалению, настоящие предметы от "редукто" тоже ломаются, разлетаются на кусочки, только останки не исчезают, как сейчас. "Редукто" вы разучите самостоятельно, если необходимо, спросите совета у профессора Флитвика; можете сослаться на меня. А теперь, пожалуйста, присмотритесь к стене. Кто-нибудь видит что-то необычное? Мистер Даффи? Нет? Мисс Уизли? Мистер Фергюссон? Мисс Лавгуд, даже вы... о, понимаю! Вы видите голую стену, мисс Лавгуд?

— Стена, завеса и дверь, — привычно-потусторонним тоном ответила та. — Завеса на двери, сэр, — и шагнула к стене. Она каким-то плавным, медленным движением дотронулась до... воздуха? Воздух задрожал, словно в жаркий летний день, и кусок стены превратился в дверь, самую обычную деревянную дверь, ведущую в знакомый запустелый класс.

— Один балл Рейвенкло за интуитивную точность исполнения, — чуть улыбнулся Райс. — Все — внутрь.

Когда они расселись — Джинни с Луной, Энтони с Грэмом, как обычно — профессор продолжил:

— Мисс Лавгуд показала, как вы должны действовать в подобных случаях. Я сделал дверь менее реальной, совсем немного, и она, образно выражаясь, исчезла от вашего взгляда. Но не от ваших рук! Достаточно было прикоснуться к стене, выразить физическое несогласие с тем, что здесь стена, а не дверь — и моя простая завеса пала. К сожалению, это работает только с простыми завесами, действующими на какую-то одну сторону реальности, например, на видимость-невидимость. Полноценная завеса не просто исключила бы дверь из реальности, но и сделала бы почти реальной стену — вы даже могли бы разбить её с помощью "редукто", и останки никуда бы не пропали! Тем не менее, разобраться с такой завесой можно, вообще не касаясь палочки. Достаточно поверить, что её действительно нет, что это иллюзия, кажимость! Этот способ пока что слишком сложен для вас — мы разберём его после пятого курса, если вы решите остаться у меня. Можно убирать завесы и с помощью палочки, — профессор направил её на стену за собой. — Примерно так: Верум! — На месте голой стены появилась классная доска.

Большую часть оставшегося времени урока они тренировали заклинание. Профессор, не пользуясь даже палочкой, скрывал предметы в классе, а ученики возвращали им видимость. Ближе к концу получаться стало у всех — последним заклинание освоил Грэм.

— Что же, с этим достаточно, — наконец, сказал профессор. — "Верум" — довольно гибкое, многоплановое заклинание, и мы будем применять его всё время обучения. Вопросы? Да, мистер Даффи?

— Что будет, если кинуть "верум" в не-вещь?

— Хороший вопрос, балл Слизерину, — одобрительно кивнул преподаватель. — С первого раза, скорее всего, не будет ничего. Якорь не-вещи, пусть и очень нестабильный, защищает её от простого исчезновения. Но раза со второго-третьего вы начнёте... понимать. Вы знаете, как переводится с латыни это заклинание?

— Истина, — тихо сказала Джинни.

— Совершенно верно, мисс Уизли, "истина". В случае завесы истина проста — её нет. Но вы заметили ощущения, когда она исчезала? Будто сдуваете что-то ветром! Что-то неосязаемое, но всё-таки немного реальное. Если бы завесы были бы более стойкими, то со второго-третьего использования "верума" вы бы начали ощущать их сущность. Понимать их образ, сознавать, что именно стремится показать их создатель вместо занавешенного! А теперь представьте, что будет, если вы начнёте осознавать сущность, например, не-двери, ведущей в настоящее безумие? Что? Нет, мистер Фергюссон, с ума вы не сойдёте, по крайней мере, не сразу, но если будете упорствовать, то с повторения одиннадцатого имеете шанс потерять сознание и заработать психическое расстройство. Пятый этаж больницы имени Святого Мунго примет вас на стационарный режим лечения; обычно хватает пары недель квалифицированной помощи, но мне известны случаи, когда маг после неосмотрительного повторения "верума" был не в своём уме всю жизнь, — он осуждающе покачал головой. — Так что имейте в виду: если с первого применения заклинания истины завеса не исчезла, лучше не повторять. А уж если "верум" принёс вам какие-то странные образы, эмоции, мысли — бегите от его цели подальше! Обратитесь ко мне, профессору Снейпу или профессору Дамблдору. И, конечно же, не повторяйте эти чары на людях! Первое применение иногда помогает убедиться, что перед тобой тот маг, за кого он себя выдаёт, но второе и третье... упорствующие могут заработать неизлечимые расстройства рассудка. Вообще, вам стоит запомнить простое правило: чаще одного раза в час на один и тот же предмет "верум" не направлять. Надеюсь на ваше благоразумие.

А теперь, когда вы прониклись опасностями моего предмета, мы поговорим о ваших спасительных якорях. Надеюсь, все их выбрали? — дождавшись несинхронных возгласов согласия, профессор продолжил. — Начнём с вас, мистер Фергюссон.

— Вот, сэр, — Грэм достал из сумки круглые металлические часы-подвеску на серебряной цепочке. — Подарок на день рожденье от мамы, но я всё равно не ношу их.

— Неплохо, неплохо. Это будет интересный якорь, особенно хороший для сферы времени, — одобрил Райс. — Что выбрали вы, мисс Лавгуд?

— Вот это, профессор, — Луна показала статуэтку какого-то неведомого зверя, напоминающего смесь гидры, льва и крокодила.

— Нет, — резко отклонил Райс. — Ни в коем случае! Это не подходит. Нужно что-то более обыденное, но при этом обладающее индивидуальностью!

— А вот это? — Луна, совсем не огорчившись, спрятала статуэтку в сумку и достала светлую, почти жёлтую деревянную дощечку, на которой было вырезано стилизованное изображение чего-то, напоминающего пламя костра.

Райс подошёл к Луне, взял дощечку, внимательно её рассмотрел и, наконец, изрёк:

— Намного лучше. При должном уходе дерево может быть гораздо долговечней человека. Мисс Уизли?

— Сэр, я подумала... — кажется, та сомневалась в собственном выборе. — Можно сделать якорем мой цветок?

— О! — воскликнул Райс. Нахмурился, затем кивнул собственным мыслям. — Да, безусловно можно, но цветок должен быть не волшебным и долгожителем — одновременно. Или... — он замер. — Да, конечно, у меня есть идея гораздо лучше. Останьтесь со мной после урока, пожалуйста. Если кому-то будет интересно посмотреть, то можете остаться тоже. Мистер Даффи, что выбрали вы?

— Это тоже подарок, сэр, — достал Энтони чёрно-зелёный камень размером в полкулака.

— Подарок, значит, — спокойно протянул профессор. — Подарок... У вашего отца очень широкие связи, раз он смог найти настоящий якорит, якорный камень. Я сталкивался с ним дважды в жизни... — Райс покачал головой. — Вам очень повезло, мистер Даффи, но постарайтесь спрятать этот камень после установки связи так надёжно, как только сможете. Многие маги буквально охотятся за ним. Я даже не могу назвать вам его цену в галлеонах — он бесценен! Если якорит переходит из рук в руки, то исключительно за важные услуги. Удивительно, но он магически инертен — и это действительно идеальный якорь. С ним вы никогда не пропадёте в изнанках, иных планах и иных реальностях, пусть и придётся затратить больше сил на перемещение. Якорит — живая легенда, как философский камень. Я слышал, что ножом из якорита Моргана могла убить любое инореальное создание, навсегда разорвав не только его связь с реальным, но и саму сущность... — наконец, профессор оторвал взгляд от камня. — Мистер Даффи, якоря будут точкой нашего притяжения, местом выхода в реальность. Подумайте о том, какое место будет одновременно достаточно безопасно и совершенно секретно. В случае остальных, якоря не привлекут особого внимания, но якорит... Место не говорите никому, даже мне. Соблазн... — снова покачал головой. — Урок закончен. Мисс Уизли, пойдёмте со мной.

4 Выбор

— Все с нами? — оглядел учеников профессор Райс, когда вышел из кабинета. — Замечательно. Хотел бы я перенести вас простым способом, но в Хогвартсе заблокированы все способы перемещений, кроме каминов и зачарованных лично директором портключей. Безопасность превыше всего. Идёмте.

Они спустились с третьего этажа, повстречали профессора Снейпа — тот коротко кивнул Райсу, буркнув что-то вроде приветствия — и прошли через оживлённые коридоры. Другие ученики не замечали их, но обходили стороной.

— Раньше это называли отводом глаз, — ответил преподаватель на вопрос Джинни. — Та же завеса, но более... тонкая. Они видят не нас, а усреднённые образы учеников. Кого-то, на кого никогда не обращают внимание.

— Так можно спрятаться от любого не иномага? — спросил Энтони.

— Увы, нет. Отвод глаз слишком эфемерен, чтобы выдержать направленное внимание. Если вас будут искать, мистер Даффи, именно здесь — то найдут. Зато чтобы избежать внимания посторонних — это идеальный вариант.

Они вышли из двора через главные ворота и направились к сиротливой хижине близ края Запретного леса — обиталищу Рубеуса Хагрида.

— Профессор Хагрид — очень важный член хогвартского коллектива, — заметив пренебрежительный взгляд Энтони, молвил Райс.

— Он плохой учитель, — рассеянно заметила Луна. — Мы на Рейвенкло составляли петицию, чтобы его уволили. Он ничего не знает о морщерогих кизляках!

— Хагрид — прекрасный учитель! — воскликнула Джинни.

— Ты просто дружишь с ним, — возразил Энтони.

— Я боюсь ходить на его уроки, — тихо добавил Грэм.

— Позвольте! — вмешался профессор Райс. — Позвольте прервать ваш спор. Не мне судить о качестве преподавания профессора Хагрида, но то, что я о нём слышал, заставляет сравнивать его подход с методом профессора Грюма. Замечательный результат, но немалый риск и сосредоточение на интересных преподавателю темах.

— Я же говорил! — победно улыбнулся Энтони.

— Мистер Даффи, вы не заметили слов "замечательный результат"? — хмыкнул Райс — Энтони тут же уткнулся взглядом в землю. — Результаты СОВ у профессора Хагрида лучше, чем у профессора Кеттлберна... но и травмы на уроках — гораздо чаще. Не могу судить, какая манера преподавания лучше, но, по крайней мере, профессор Хагрид, несмотря на большую, чем у профессора Кеттлберна, любовь к опасным существам, до сих пор цел и даже не имеет шрамов... как и его ученики. Дело своё он знает. Однако я хотел сказать совсем о другом. Рубеус Хагрид — лучший хранитель ключей, которого я знаю; а, поверьте, знавал их немало.

— Хранитель ключей? — недоумённо переспросила Джинни. — Я слышала, что Хагрида так называют, но... что это значит?

— Хранитель ключей, ключник Хогвартса, — покачал головой Райс. — Жаль, что вы не знаете столь важных вещей. Хогвартс не зря называют самым безопасным местом в магической Британии. Никакая внешняя угроза не может обойти волшебные барьеры замка... если их не откроют изнутри. Барьеры Хогвартса связаны с тремя людьми — директором, заместителем директора и хранителем ключей, из них самым веским будет слово хранителя ключей. Если он запретит кому-то войти в замок, то барьеры не пустят, какую изощрённую магию враг бы не применял; разве что — пробьётся силой. Увы, барьеры плохо работают в современном мире, когда министру магии или директору достаточно приказать Хагриду пустить кого-то...

— Но Сириус Блэк! — возразил Грэм. — Он же...

— Блэку, мистер Фергюссон, должны были помогать изнутри, — ошарашил профессор. — Вполне возможно, директор готовил ему ловушку, специально открыл доступ... но я не вникал в детали этого дела. Точно известно, что от проникновения Блэка никто не погиб, а потому план директора, как минимум, не провалился. Нам же должен быть интересен совсем другой аспект. Хранитель ключей — тот, кто стоит между реальным и нереальным, тот, кто не пускает в Хогвартс, столь привлекательный для иных существ, ни одной не-вещи, ни одного духа, даже призраки, если пожелают войти внутрь, вынуждены испрашивать его разрешения. А профессор Хагрид настолько устойчив к любой иномагии, что пока он жив, угроза инореальности может исходить только от вас, моих учеников. Тех, кто откроет дверь иному — изнутри. Надеюсь, вы не будете этого делать?

— Не будем, сэр! — хором воскликнули все, кроме Луны.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Райс и постучал в Хагридову хижину.

— Кто там? — громыхнул Хагрид, тут же распахивая дверь. — А, Этан, это ты... и детишек с собой привёл? Ну заходите, коли так.

Вшестером, учитывая громадного Хагрида, внутри было тесно. Впрочем, ученикам было не до тесноты — они слушали разговор профессоров.

— Рубеус, я слышал, вы с Помоной занимаетесь волшебной рябиной в последнее время?

— Агась, — широко улыбнулся Хагрид. — К нам уже Северус и мистер Олливандер заходили, мол, идеально растёт. Не обманули, значит, французы, как саженцы продавали. Что, хотите своих сводить посмотреть?

— Не совсем, Рубеус, — улыбнулся в ответ Райс. — Как насчёт продать мне пару рябин?

— Вы что, вы что! — воскликнул Хагрид, не находя слов. — Это, да берите, у нас их много, профессор Дамблдор сказал: в учебных целях давать без платы. Хоть сейчас могу отвести!

— Буду рад, Рубеус, — довольно кивнул Райс.

— А... — начала было Джинни, но Энтони шикнул: "Непосвящённые!" — и она замолкла.

— За мной! — громогласно позвал Хагрид, толчком распахивая дверь. — Клык! Клык!

Пёс выбежал откуда-то со стороны Запретного леса и, виляя хвостом, побежал к Хагриду.

— Сторожи! — повернулся к остальным. — Нам туда, — махнул рукой в сторону стадиона для квиддича. — Поспевайте, скоро будет темнеть! — неторопливо по своим меркам — прочим пришлось едва ли не бежать — направился в указанном направлении.

Рябиновые посадки оказались за несколькими холмами за стадионом. Рябины и правда было много: чуть ли не сотня уже окрепших саженцев.

— Эта, выбирайте! — остановился Хагрид. — Только с того края не берите, мы там с Помоной испытываем всякие удобрения и заклинания, мало ль, некоторые деревца двигаться начинают...

— В этом весь Хагрид, — тихо хихикнула Джинни.

— Зря они так, — столь же тихо буркнул Даффи. — Министерство такое не одобряет.

— А Хагрид небезнадёжен, — задумчиво заметила Луна, с явным интересом сфокусировав на леснике взгляд.

Лишь Грэм молчал, с любопытством оглядывая посадки.

— Вот эта, — почти сразу выбрал профессор, указав на одну из ближайших рябин, отличавшихся только что низким по сравнению с соседями ростом.

— Две возьмёте аль одной хватит? — уточнил Хагрид.

— Вторую выберет моя ученица, — ответил Райс. — Мисс Уизли, пройдитесь вокруг. Попробуйте почувствовать саженец как свою палочку. Возможно, какой-нибудь из них привлечёт вас?

Джинни попробовала. Она подходила к одному деревцу за другим, прикасалась к ним, пробовала ощутить как палочку... без результата. Наконец, она отошла довольно далеко, и Хагрид окликнул:

— Осторожней там! Саженцы-химеры! Не прикасайся к ним! — и поспешил к ней вместе с Райсом.

Но Джинни будто не заметила предупреждения. Что-то влекло её к совсем маленькому кустику с кривоватыми побегами. Стоило приблизиться, как кустик качнулся навстречу. Джинни медленно поднесла руку... саженец медленно коснулся её веткой...

— А ты ему понравилась! — хмыкнул Хагрид. — Эта, аккуратней с ним, поцарапать может.

— Интересный выбор, мисс Уизли, — стоило Райсу шагнуть к кусту, как тот попытался ударить его рывком ветви — не дотянулся, но профессор рефлекторно отшатнулся. — Очень хорошо.

— Вам помочь с переносом или сами пересадите? — поинтересовался Хагрид.

— Сами. Спасибо за помощь, Рубеус, — обернулся к ученикам. — Скоро отбой, поторопитесь в свои гостиные. Хагрид, проводишь их?

— Конечно. За мной!

— А вас, мисс Уизли, я попрошу задержаться.

Энтони не удивился, когда на полпути к гостиной Слизерина его окликнул холодный женский голос. Он бы удивился, если бы этого не произошло.

— Ты убедился, что дар безопасен и полезен, — констатировала она. — Я по-прежнему предлагаю тебе сделку. После того, как ты находишь нарушителя равновесия, я продлю твою жизнь и дам тебе безопасность на всей её протяжённости. Ты согласен?

— Что будет с нарушителем? — спросил Энтони. Он понимал, что столкнулся с кем-то очень могущественным и, вероятно, обещание своё исполнить она может. Но соглашаться сразу, не обговорив всех нюансов — глупость.

— Нарушитель будет ликвидирован, — видимо, она заметила, как он дёрнулся, и уточнила. — Я не могу быть уверена, какой будет ликвидация. Если будет достаточно изоляции — я сделаю это. Убийство — не лучший путь.

Он принял ответ и задал следующий вопрос:

— А если я хочу не безопасности?

— Я могу дать то, что ты пожелаешь, — всё тот же тон; Энтони поёжился: будто в морозильные чары попал! — Знание. Власть. Счастье. Могущество. Смена обстановки.

— Смена обстановки? — ухватился он за непонятное предложение.

— Существует бесчисленное число стабильных и нестабильных реальностей, — пояснила Хранящая. — Я могу перенести тебя в любую из них по твоему выбору. Какой мир устроил бы тебя?

— Постойте! — вскинул он руку. Голова закружилась от перспектив. — Я должен выбирать что-то одно?

— Услуга за услугу, — её капюшон качнулся в подобие кивка. — Чего ты жаждешь всей душой, Энтони Даффи?

— Я... могу подумать?

— Ты можешь думать до выполнения своей части сделки, — неожиданно легко согласилась она. — Ты согласен?

— Вы дадите непреложный обет? — выпалил Энтони. Ему казалось, что в этом предложении что-то не так, но что?

— Не дам, — моментальный ответ. — Никто больше не должен знать о нашей сделке. Не должно быть следов. Информация имеет свойство распространяться. Я должна скрывать своё вмешательство максимально долго. Я преподнесла тебе дар, Энтони Даффи, и могу дать аванс.

— Что будет, если я не смогу найти нарушителя? — после размышления спросил Энтони.

— Для тебя не изменится ничего. Вероятно, мне придётся принять менее равновесное решение и ликвидировать всех кандидатов в нарушители, — Энтони побледнел. Она продолжила. — Если ты найдёшь нарушителя и не сообщишь мне, то я сотру твоё существование из этой и ближайших линий реальности как фактор, нарушающий равновесие. У тебя есть ровно пять минут на раздумья. После этого я сотру события наших разговоров с тобой.

"А ведь сотрёт... — осознал он. — Убьёт и не поморщится! У меня нет выбора..."

— Я согласен, — решился он.

— Ты сделал верный выбор, Энтони Даффи. Слушай внимательно. Ты должен внимательно наблюдать за своими соучениками. Мне нужно знать, когда и кто именно свяжется с вами из иной линии реальности. Я не знаю, когда это произойдёт в этой линии; к сожалению, сейчас моя власть здесь ограничена. Я знаю, что это произойдёт. Вероятно, это произойдёт в этот год или следующий. Возможно, с тобой не свяжутся, но ты находишься рядом и можешь заметить, изменилось ли что-то в их поведении.

— То есть, просто быть осведомителем? — разочарованно протянул Энтони. Он ждал чего-то большего.

— Это только начало, — молвила она. — Я должна знать, когда произойдёт контакт. После этого ты получишь дополнительные указания. Ступай: до отбоя осталось десять минут и пять секунд. Ты успеешь. Аванс я передам чуть позже.

5 Вмешательство

Грэм "поймал" профессора Райса после обеда возле двери из Большого зала. Он шептал "верум" на выход из зала — и попал. Профессор несколько удивлённо оглянулся на него и жестом поманил следовать за собой.

— Добрый день, мистер Фергюссон, — степенно поздоровался Райс, напомнив Грэму своими интонациями дядю — столь же неторопливо, размеренно.

— Добрый день, сэр, — Грэм помедлил, как всегда, не в силах задать вопрос. Как же его злила своя вечная медлительность! Но Грэм не мог ничего с собой поделать.

— Что вы хотели бы узнать? — помог ему профессор.

— Я... просто из всех профессоров вы должны больше всего об этом знать. Я задумался, ещё когда вы сказали о призраках. Они, получается, не некто из загробного мира...

— Не из загробного. Хотя и более чем интересный феномен, — кивнул профессор. — Так что бы вы хотели узнать? Не стесняйтесь, говори прямо.

— Профессор, сэр, а... — собрался с духом и выпалил. — А есть ли Бог?

— Не буду спрашивать, что подвигло вас на такой вопрос, — Грэм облегчённо вздохнул. Он и сам себе не совсем мог это объяснить, а уж кому-то другому... — Но ответ на него непрост для понимания. Скажите мне, что такое Бог?

— Всемогущий, всеведущий, справедливый и милосердный? — попытался сформулировать Грэм.

— Библейский, христианский Бог... — протянул профессор. — Я не знаю ответа. Я не находил прямых свидетельств его существования и вмешательства — но это не значит, что их нет. Мироздание, — обвёл Райс руками всё вокруг, — бесконечно велико и полным-полно чудес. Если вы хотите спросить про загробный мир, то я сталкивался с несколькими, скажем так, загробными планами. Но их неверно рассматривать как окончательные, место окончания пути, как последнюю награду или наказание. В лучшем случае — Чистилище. Но, возможно, вам будет интересно узнать, что я сталкивался с Силами, способными на сотворение и разрушение миров, вселенных и реальностей. Я сталкивался с существами, достаточно могущественными для этого, я присутствовал при некоторых актах Сотворения и видел несколько апокалипсисов. Не здесь, — улыбнулся он. — Я прошёл долгий путь по иным планам и мирам бытия, как и подобает магу инореальности, претендующему на звание мастера.

— Спасибо, — наконец, нашёлся Грэм.

— Я понимаю, что этот ответ — не тот, который вы хотели бы услышать, — ободряющая улыбка. — Но вы же помните правило номер один?

— Некоторые вещи не таковы, какими кажутся? Но причём здесь оно, сэр? — запутался Грэм.

— У каждого правила есть частные случаи, мистер Фергюссон. Одно из частных случаев этого правила звучит так: некоторые вещи гораздо сложнее, чем кажутся. Вопрос Бога именно таков. Я не буду советовать литературу, но позже... скажем, когда вы ощутите необходимость, то попросите у мадам Пинс книгу "О вечном и божественном". Она не стоит в Запретной секции, поскольку там нет практических знаний и она очень сложна для осмысления, особенно в юном возрасте. Чаще всего ей интересуются гости Хогвартса летом или новые профессора в учебное время. На инореальности мы коснёмся этих материй мельком — но, безусловно, каждый иномаг рано или поздно сталкивается с такими вопросами на практике.

— Что значит "когда ощутите необходимость", сэр? — уточнил Грэм, всё ещё запутавшийся.

— Просто доверьтесь своим чувствам, — хмыкнул профессор. — Вот скажите мне, сейчас время прочесть эту книгу?

Грэм резко мотнул головой:

— Нет! Это... как будто что-то внутри сказало, что не время! Это нормально?

— Это необычно, мистер Фергюссон, — тонко улыбнулся Райс, — но такое встречается. А теперь я прошу простить. Мне пора.

— Профессор! — окликнул Грэм быстро удаляющегося Райса. — Профессор, вы такой же, как я?

— Некоторые вещи, мистер Фергюссон, — с той же улыбкой обернулся тот, — не такие, какими кажутся.

— ...Нет, Альбус, — устало вздохнул Этан Райс, глядя на директора Хогвартса. Профессор Дамблдор редко вызывал его в свой кабинет и вообще — предпочитал не трогать, доверяя. Этот раз — исключение. И, по правде говоря, он прекрасно понимал Альбуса и сделал бы точно так же на его месте.

— Если не ты, то кто, Этан? — нахмурился Альбус. — Давно я не видел будущее таким... запутанным. С тех пор, как Сивилла изрекла то самое пророчество.

— Но то пророчество не касалось моего будущего, — заметил он. Пророчество Трелони... очень неприятная вещь, и просто замечательно, что оно обошло его стороной. Страшен Сильф Времени, себя не сознающий.

— Поэтому ты счёл нужным самоустраниться, — неодобрительно покачал головой Альбус. — Сейчас я вижу, что линии, выстроенные пророчествами, остались точно такими же. Что-то перепутало то, что... между линиями. Фон, само течение времени — они перестали быть спокойными и упорядоченными. Меня крайне беспокоит это. Твои связи за пределами нашей реальности более обширны, чем мои — есть ли какие-то слухи, новости, важные события?

— Есть некоторые намёки, — осторожно сказал Райс. Эти намёки тревожили его уже давно, но только сейчас начала складываться единая картина. — Я не могу утверждать точно, но, кажется, что наша реальность стала более тесно связанной с одной или несколькими другими, в которых путешествия во времени — вещь более частая, чем у нас, даже обыденная.

— Но ты не уверен, — констатировал Альбус. — И недоговариваешь.

— Возможно — возможно! — акцентировал Этан, — что на нашу реальность обратил внимание опытный путешественник во времени и собирается инициировать некую цепочку событий. Тебе должно быть знакомо это: пророчества нет, но события точно складываются в чью-то пользу, и любая попытка направить их в другую сторону только помогают тому же самому исходу.

— Знакомо, — прищурился Дамблдор. — Очень хорошо, что ты заинтересован разобраться, что же происходит. Если необходимо, я окажу любую помощь в разумных рамках.

Райс скривился про себя. Проницательность Дамблдора иногда так не к месту! Конечно, он хотел разобраться и не собирался стоять в стороне, но Альбусу знать это было совсем не обязательно. С другой стороны, он сам предложил свою помощь.

— Очень хорошо, — сухо сказал он. — Если понадобится твоя помощь или будет важная информация, я сообщу. Больше ничего?

— Ты слишком серьёзен, Этан, — неожиданно улыбнулся Дамблдор. — Ты разучился воспринимать жизнь вокруг как большое приключение.

— Потому что она — не большое приключение, — поморщился Райс. — Жизнь...

— ...гораздо сложнее, чем кажется, — подхватил Дамблдор, улыбаясь. — Я знаю. Но если мы не получаем удовольствие от жизни, то зачем она? — и хмыкнул. — Ты ведь вкладываешь в неё особенный смысл?

— Я — учитель, Альбус, — вздохнул Райс. — И, не сочти за хвастовство, все мои ученики достигли высот.

— Даже Том, — взгляд Дамблдора чуть похолодел.

— Даже Том, — спокойно ответил Этан. — Он применил свои силы не лучшим образом, но даже ты не можешь отрицать, что он могущественный иномаг.

Несколько секунд два волшебника не разрывали контакт взглядов, а потом Дамблдор сказал:

— Удачи с расследованием.

— Она не помешает, — кивнул Райс и покинул кабинет директора.

— Сегодня мы подробно поговорим о ваших индивидуальных якорях, — начал профессор Райс третью лекцию. — Начнём с теоретических основ. Наиболее подходящим, удачным для любой сущности, не важно, человек или нечто иное, является якорь, в своём роде, резонирующий с ней. Что? О, простите, мисс Уизли. Резонанс — это особый отклик, особое родство, когда два предмета в некотором роде похожи, подобны друг другу, их контакт приводит к усилению связи, — профессор наморщил лоб. — В маггловской физике это используется очень интересным образом. Но неважно. Здесь мы говорим про резонанс сущности человека, его души, индивидуальности с той вещью, которую он выбрал с якорем. Я думаю, все вы рано или поздно поймёте, в чём заключается это сродство... даже мистер Даффи. Якорит — самый надёжный, универсальный, идеальный, всем подходящий якорь. Возможно, этот факт тоже как-то выражает индивидуальность? Так или иначе, вам стоит задуматься над этим вопросом. Почему? Потому что первый якорь будет полностью индивидуальным, создавать его мы будем буквально интуитивно. Я буду давать подсказки, но не более того. Есть способы, в том числе заклинания, сделать якорем почти любой предмет, но такая связь всё равно хуже индивидуальной. И надеюсь, вы как следует постараетесь, поскольку чем раньше вся наша группа, — он обвёл их взглядом, — сделает якоря, тем быстрее мы приступим к настоящей практике. До этого я просто не буду вами рисковать.

Что, мисс Уизли? Да, конечно, я расскажу, с чего начинать. Вам предстоит нащупать некую идею и ощутить родство с ней. То, что выражает вашу душу. Если вы обнаружите её правильно, то после прикосновения, приближения, взгляда на якорь вы ощутите... что?

— Резонанс, — предположил Энтони.

— Конечно же, именно его, — кивнул профессор. — Отклик, резонанс, связь! Вы должны будете вчувствоваться в эту связь, вникать в неё, ощущать полнее и полнее... Конечно, делайте это уединённо. Другие ученики могут неадекватно реагировать на то, что вы полчаса не двигаетесь, не сводя взгляда с якоря. Впрочем, можете замаскировать это под дремоту, — Райс чему-то усмехнулся. — Помнится, я в своё время так и делал, но слишком часто засыпал, пока не научился себя контролировать. У кого-нибудь есть вопросы?

— А это долго? — спросил Грэм.

— От дня до месяцев, — пожал плечами преподаватель — и подмигнул Грэму. — Всему своё время. А теперь...

— Ой! — громко вскрикнула Луна. Все обернулись на неё. Девочка пыталась... встать?

— Ну наконец-то! — воскликнул профессор. — Минус пять баллов с Рейвенкло за невнимательность. Ни у кого не получается встать? Ожидаемо. Нет, это не заклинание приклеивания, и "фините инкентатем" здесь бесполезно, мистер Даффи, мисс Уизли. Мисс Лавгуд, что вы...

Луна подёрнулась дымкой и — исчезла. Просто исчезла.

— Не к месту, — покачал головой преподаватель. — Рано она, рано... Прошу всех оставаться на своих местах... всё равно с не-стульев встать довольно... затруднительно, — хмыкнул Райс — и образ его побледнел, точно выцветая, пока окончательно не исчез из класса.

Луна сопротивлялась изо всех сил. Стул, точнее, не-стул, слишком напоминал не-маму, и не отпускал, не отпускал её! Ей казалось, что у стула отросли зубы, как у брюхопласта, а то и времееда, который сам по себе — большая пасть! Не думать, не думать о времеедах!

В какое-то мгновение она поняла, что знает, как. Конечно! Что может быть проще? Стул — не-вещь, почему бы не сделать его — вещью? Только представить и поверить — всей душой, всем сердцем — так просто и так сложно...

Ей почудилось, что натянулись какие-то невидимые нити. Что нечто громко треснуло. Что разбился хрусталь и громыхнул вдали гром. Что мир рассыпался мириадой разноцветных стёкол и собрался заново. Или не почудилось? Какая красота! Ой!

— Ой, — вслух сказала Луна.

Она зависла в тёмно-сером тумане. Закружилась голова — как будто она падала, но не падала. Затошнило. Рядом дрейфовал — плыл? но как? — стул, настоящий стул, удаляясь куда-то вдаль. Луна попыталась поплыть, но без толку — вокруг был туман, а не вода. И почему она не тонет? Дёрнувшись, Луна медленно перевернулась кверху ногами и обратно, но никуда не поплыла — или полетела?

Её снова затошнило, но вращение будто немного привело в себя. Луна закрыла глаза и представила, что останавливается. Вращение прекратилась. Луна осторожно приоткрыла глаза. Всё тот же туман, такой унылый... Вокруг летал единственный мозгошмыг, нестерпимо синий и пузырчатый. Луна привычно отмахнулась от него, снова завертелась, а когда смогла себя остановить, мозгошмыг уже пропал. Это точно не её, значит, здесь кто-то есть. Осталось этого "кого-то" найти!

Луна, поддавшись наитию, представила себе дорогу, ведущую к неизвестному кому-то... и больно ударилась коленкой, упав на жёлтые кирпичи, из которых оказалась выложена дорога, уходящая куда-то в туман. Но она же представила себе просто тропинку!

Между кирпичами — отчётливые щели. Они же не упадут, да? Точно прочитав мысль, ближайший кирпич полетел куда-то вниз. Луна поспешно отскочила дальше по дороге. Кирпичи на месте, где она стояла, неторопливо отвалились — что за чары их вообще держат? — и сгинули в тумане. Поняв намёк, она торопливо побежала по дороге. Не прошло и пары секунд, как дороге закончилась. Она по инерции вскочила на пустоту... откуда-то внизу прилетели кирпичи и подхватили её ступни. Кирпич за кирпичом, стремительно, завораживающе дорога выстраивалась дальше с явным уклоном куда-то вниз. Луна оглянулась — за спиной кирпичи осыпались. Значит, она должна бежать вперёд, чтобы не упасть?

И она побежала — вниз, по выстраивающейся прямо под ногами дороге, разрушающейся за спиной, всё быстрее и быстрее, через туман — куда-то к человеку с ярко-синим мозгошмыгом. Она совершенно не выдыхалась, но это ощущалось естественным — как будто во сне. Как и то, что кирпичи начали менять цвет, темнеть, "грязнеть", "коричневеть".

Неизвестно, сколько она бежала, но когда кирпичи стали тёмно-коричневыми, дорога вывела на целую... поляну? Поляну из кирпичей, между которыми переплетались зелёные стебли неведомого растения, по краям растение переплеталось само с собой, образуя заросли — заросли в воздухе? — а в центре возле небольшого костерка замер, скрестив ноги, человек.

Луна подошла ближе, вдруг вспомнила, опасливо оглянулась — нет, разрушилась только дорога, поляна осталась невредимой. Растения удержали? Неважно! Она обернулась и подошла к человеку, с любопытством разглядывая его. Тумана на поляне не было, но его силуэт иногда становился мутным, точно теряющим очертания. В тёмно-коричневом балахоне под стать цвету кирпичей, с многочисленными дырками и заплатами, чем-то напоминая мантию Ремуса Люпина, профессора ЗОТИ прошлого года, он был полностью неподвижен. Стоило ей подойти, как человек резко вскинул голову, буквально пронзив её взглядом ярко-синих глаз, и знакомый мозгошмыг приземлился на подставленную им ладонь.

— Приветики.

6 Контакт

— Приветики, — улыбнулась девушка у костра, подбрасывая мозгошмыга в воздух — он тут же улетел куда-то в туман — и откидывая капюшон балахона.

Луна едва не выпалила: "Гермиона?" — столь схожи были их волосы: густые, лохматые и каштановые. Точь-в-точь! Но глаза — глаза были совсем другими. Ярко-синие, пронзительные, внимательные. Луна вчувствовалась в незнакомку — да, она столь же нереальная, иллюзорная, как и всё окружающая, но... не совсем? "Недоиллюзорная"? Двойственно, противоречиво!

— Привет. Я Луна, — представилась и уселась рядом, так же скрестив ноги.

— Я Элиза, — широко улыбнулась собеседница. — Мой костёр — твой костёр. Что делаешь в моём сне?

— Я случайно! — Луна представила, как это выглядит со стороны, и хихикнула. — А ты тоже маг инореальности?

— Не-а, — Элиза рассматривала её с тем же любопытством, с каким, наверное, она рассматривала саму Элизу. — Осознанные сновидения, типа, практикую.

— Осознанные сновидения? Как это? — заинтересовалась Луна.

— Ну, типа во сне обычно не понимаешь, что спишь, а можно научиться это сознавать. Это классно! Вот, смотри, во сне можно так.

И махнула рукой. Туман вокруг поляны рассеялся под порывами сильного ветра. Над головой — светло-голубое безоблачное небо. Зелёные стебли за кирпичами исчезли, растворились, как дым, и тёмно-коричневый пятачок кирпичей завис на огромной высоте — Луна никогда не поднималась на метле так высоко! — над странной жёлтой пустошью. Далеко внизу Луна различила песок, поднимаемый порывами ветра между конических камней песчаного цвета. Некоторые из них были просто огромными, почти дотягиваясь до их пятачка... Как будто сталагмиты пустыни-пещеры великанов!

Ощущение простора захлестнуло Луну восторгом. Она встала, оглядываясь под сухим прохладным ветром, щуря глаза от яркого солнца. Интересно, что за звери водятся там, внизу? Она различила пятна зелени — кактусы? В пустыне, даже такой странной, должны расти кактусы! А если есть кактусы, то хотя бы и насекомые какие-нибудь. Папа ведь рассказывал! Вот бы узнать, кто там!

— Это же не просто фантазия? — спросила она, обернувшись к Элизе.

— Ну конечно же, нет! — хмыкнула та, а потом чуть нахмурилась. — На самом деле, я не совсем понимаю, что это такое. Видишь ли, я хожу по снам некоторых моих друзей и подруг, и у одной из них есть очень реалистичные видения! Иногда там мелькаем даже мы все.

— Мы все? — заинтересовалась Луна. Элиза вообще была такая... интересная! — Все друзья?

— Ага. Нас восемь, правда, реально так и не встретились все вместе, только по интернету и со мной во снах. Всё планируем большую реальную встречу, но вот никак не удаётся договориться о месте и времени. Но Вера скоро всех уболтает!

— Что такое интернет? — немедленно спросила Луна.

— Эм, как это — что такое интернет? Две тысячи девятый на дворе! — искренне удивилась Элиза.

— Две тысячи девятый! Выходит, я не просто во сне, а в будущем?

У Луны перехватило дыхание. Никакого удивления — только искренний восторг. А если узнать, что будет с ними в прошлом? Это же может как-то помочь? Или прошлое нельзя изменить? Если изменить прошлое, то изменится будущее, и она увидит другое прошлое, которое изменит будущее, и... Бр-р-р! Лучше об этом не думать и о прошлом не спрашивать вовсе!

— В будущем? А из какого ты года? — она поверила? Так сразу? С каждой секундой общения Элиза нравилась Луне всё больше и больше.

— Тысяче девятьсот девяноста четвёртый, — ответила Луна. — Турнир Трёх Волшебников в Хогвартсе!

— Не слышала. А Хогвартс — это где? И что за турнир фокусников?

— Фоку... — неожиданно Луна поняла. — Ты — маггла, да? Ну, неволшебница? Давай я тебе всё-всё расскажу! Если ты можешь ходить по снам, то ты точно посвящённая. Понимаешь...

И она рассказала. О мире волшебников. О Статуте о секретности. О Хогвартсе, Дурмстранге и Шармбатоне. О Турнире Трёх Волшебников. Об учёбе, основных и дополнительных предметах. Об иномагии и профессоре Райсе. Наконец, о четвёртом уроке и о том, как она попала сюда, в сон Элизы.

— А ведь ты не врёшь, может быть, преувеличиваешь, и только, — задумчиво сказала собеседница после рассказа. На вопросительный взгляд пояснила. — Слишком много деталей плюс твоя одежда и палочка здесь... Я всегда ловлю ложь в деталях всяких фантастических историй, а тебя подловить негде. Никогда не думала, что рядом с нами целый магический мир! Хотела бы я там побывать... Ох, а ты ведь столько мне рассказала! А я тебе совсем ничего...

И Элиза рассказала. О современном "маггловском" мире. О быте, транспорте, промышленности, оружии, войнах, "моде", политике, рекламе, бизнесе — всего понемногу! О "калькуляторах", которые могут делать то, на что не всякий вычислительный ритуал сумеет. О "компьютерах", которые как калькуляторы, только в тысячу раз лучше. О "компьютерной графике", которая похожа на живые картинки, только делается дольше, но может меняться как захочешь — и тут же о "фильмах", которые были и до компьютеров. О том, как компьютеры ("просто компы") могут связываться между собой и почти мгновенно ("иногда лагает... ну, задержки, лаги!") передавать сообщения, напечатанные с помощью "клавиатуры" — это называется "сеть Интернет" ("просто интернеты, как Буш заповедовал!") и на схеме и внешне походит на настоящую сеть. О том, что на компьютер можно "загружать" всякие "программы", с помощью которых общаться просто и удобно — как связные зеркала!

— Ну вот как-то так, — Элиза улыбалась, а Луна невольно помотала головой. Наверное, Элиза себя так же чувствовала, когда слушала о волшебном мире! — Поэтому и сказала, что я — шаман. Ник у меня такой, прозвище в интернете — Шаман. Хочешь — можешь так и обращаться. Ой, подруга, я тебя не слишком загрузила?

— Загрузила? — переспросила Луна, всё ещё пытаясь выстроить в уме картину маггловского мира через пятнадцать лет.

— Ну, заморочила, заставила задуматься! Ты прямо вся в себя ушла. А вообще, я чувствую, что скоро проснусь — давай сделаем тебе сноайдишник!

— Сно-что?

— Эм... ну... короче, такую штуку, чтобы я могла ходить в твои сны сама. Тебе нужно придумать что-то, что будет ассоциироваться со мной! Слова или образы там...

— "Шаман Элиза"? — предложила Луна. Мысль о том, что Элиза проснётся, и с ней, может, уже не выйдет поболтать — пугала.

— ОК, пойдёт, — энергично кивнула та. — Теперь я делаю сноайди тебе... сколько тебе лет?

— Тринадцать, а зачем тебе?

— Я все свои сноайди леплю по одной маске... короче, так, чтобы они были похожи друг на друга. Возраст, полное имя, цвет глаз. Обычно этого хватает.

— Тринадцать, Луна Лавгуд, серые, — перечислила она и тут же уточнила. — Но ведь возраст меняется?

— Я опытный сноходец, — хмыкнула Элиза. — Я сноайди и поменять могу, но обычно оставляю на возрасте знакомства. Так, а теперь закрой глаза и вспомни всё, что обо мне узнала, только подробно.

Луна честно попыталась, но мысли скакали с одного на другого, в основном — на загадочный и интересный маггловский мир. Интересно, а там водятся механические звери?

— Всё, готово. Теперь мы друг друга не потеряем. Всё, мне пора, Луна, — Эльза улыбнулась — и мир вокруг начал меркнуть. — Удачи тебе там, в Хогвартсе!

И исчезла, а вместе с ней — "полянка" из камня. Луна испуганно покосилась вниз — но нет, не упала, а осталась стоять на невидимой опоре. Голубое небо потемнело и одновременно с пустыней стало просто чёрной пустотой. Звуки ветра стихли. Только дыхание, стук сердца и... что? Показалось, будто где-то что-то зашуршало. Луна вскинула волшебную палочку и громко, чтобы убить страх, крикнула:

— Люмос!

Свет хлынул от палочки — и Луна вскрикнула от ужаса. Вокруг неё шевелились щупальца! Фиолетовые щупальца, а между ними — глаза, десятки, сотни глаз! Она замерла. Щупальца не подбирались ближе, просто тёрлись друг о друга, издавая пугающий шелест. А вот глаза — глаза сфокусировались на ней. Несколько секунд ничего не происходило, а потом щупальца медленно потянулись к ней.

— Мама! — крикнула Луна.

— Я здесь, Котёнок, — тихий голос испугал больше щупалец — Луна сжалась и закрыла глаза. Если не смотреть — ничего не будет, ничего не будет, ничего не...

Что-то вспыхнуло ярко-преярко. Как только погасло — Луна всё же раскрыла глаза. С палочки по-прежнему истекал свет, в окружающей черноте плавали куски обгорелые щупалец и глаз — фу, какая гадость! — а перед ней стоял профессор Райс собственной персоной.

— Далеко же вы забрались, мисс Лавгуд, — спокойно заметил он.

— Профессор! — воскликнула она, не то вместо приветствия, не то указывая на переплетение щупалец, устремившееся к нему в рывке.

— Протего, — невозмутимо произнёс Райс. Щупальца разбились о невидимый щит вокруг них, но не отступили, а оплели его — они оказались в коконе щитовых чар, окружённые пульсирующей фиолетовой плотью. — Руку, мисс Лавгуд, — протянул ей свою свободную.

Луна немедля схватила его за руку. Профессор Райс описал кончиком своей палочки замысловатую траекторию и громогласно выкрикнул:

— Реверс Радикс!

Белая пелена заполонила взор, а когда откатилась, Луна осознала себя судорожно вцепившейся в руку профессора рядом с учительской партой.

— Отпустите меня, мисс Лавгуд, — негромко попросил Райс. Луна с трудом заставила себя разжать хватку. Было что-то в тёплой руке профессора успокаивающее, снимающее тревогу... — Очень хорошо. Можете садиться на стул. О, простите. Нет, это не не-стулья, я вернул им нормальность, как только мы вернулись. Мистер Фергюссон, сколько мы отсутствовали?

— Пятнадцать минут и три секунды, сэр, — чётко ответил Грэм. — Ой, а откуда я...

— Благодарю, — кивнул ему профессор. — Мисс Лавгуд... впрочем, останьтесь здесь, — улыбнулся ей он. — Остальные — можете расходиться. Я бы хотел поговорить с мисс Лавгуд наедине. Её контакт с нереальным мы обсудим на следующем уроке.

Как только остальные, бросая любопытствующие взгляды на неё — Луна поёжилась — вышли, профессор повернулся к ней и успокаивающе улыбнулся:

— Всё хорошо, мисс Лавгуд. Я не ожидал от вас таких проявлений таланта настолько скоро, и это моя вина, а не ваша. Прошу простить за расспросы, но мне необходимо знать — для вашей же безопасности. Что вы сделали, чтобы уйти за грань?

Луна честно попыталась описать свои ощущения — как поняла, что не-вещь надо сделать вещью, как представила себе это, как у неё получилось, как всё рассыпалось цветными стёклами, а она очутилась в тумане. Вспомнилось так чётко, что она на мгновение ощутила, как окружающее расплывается... — лишь на мгновение.

— Очень интересно, — задумчиво прокомментировал Райс. — Значит, вы оттолкнулись от не-вещи и перешли к вещи. С таким видом перехода я сталкивался редко. Результат непредсказуем. Итак, вы перешли — что дальше?

И Луна рассказала, как вызвала — или сделала? — дорогу из жёлтых кирпичей. Как бежала по ней в тумане к кому-то не совсем нереальному. Как нашла Элизу, которая оказалась сноходцем из две тысячи девятого года. Подробности она пересказывать не стала, а профессор не уточнял, лишь кивал и говорил продолжать. Описала, как ей сделали "сноайди" и как Элиза проснулась, а она оказалась среди этих... щупалец с глазами.

— Что ж, поздравляю, мисс Лавгуд, у вас установлена прочная связь с иной реальностью — так называемым Пространством Парадоксов, — профессор покачал головой, не то грустно, не то одобрительно. — Очень хорошо, что вы рассказали всё подробно. Сноходчество — это очень интересно и достаточно безопасно... не происходи всё в Пространстве Парадоксов. Я наложу на вас несколько чар, которые на время исключат возможность перемещения в иные реальности, но это временная мера. Что касается визита Элизы в ваши сны, то помните, что она в них — бессильна. Что бы там ни происходило, вы можете просто выгнать её усилием воли. Точно так же можно поступить с любым кошмаром — если, конечно, вы осознали себя. Кому-то другому я рассказал бы о специальных методиках контроля сна, но вы, мисс Лавгуд... Вы поймёте всё интуитивно. Теперь что касается Пространства Парадоксов. Я советую вам не посещать его. Никогда. Это очень интересное, полезное, полное перспектив, но невероятно опасное место, — профессор вздохнул. — Я говорю вам по своему опыту — то, с чем вы столкнулись перед возвращением — это мелочь по сравнению с опасностями, о которых я пока что не буду говорить. Возможно, общаясь с Элизой, вы узнаете о части этих опасностей: с моей стороны было бы оптимистично надеяться, что ваш контакт не связан с тем, куда вас выбросило после. И я хочу, чтобы о двух-трёх следующих беседах с Элизой — если они, разумеется, состоятся — вы рассказали в общих чертах. Вы согласны?

— Да, сэр, — поделиться новым она была готова всегда. А недоверие профессора к Элизе — пройдёт. Она-то точно знает, что Элиза — хороший человек!

— И последнее. Возьмите это, — профессор достал из воздуха кулон — металлический шарик на белой нити. — Направьте на него палочку. Подумайте о том, что не хотели бы попадать к этим щупальцам... что хотите остаться дома... сосредоточьтесь, думайте! А теперь громко крикните "радикс".

— Радикс! — воскликнула Луна. На мгновение она ощутила, будто откуда-то изнутри что-то проросло из неё в шарик — или обратно? — Это и есть якорь?

— Да, мисс Лавгуд, это первый созданный лично вами якорь, — Райс забрал у неё кулон. — Он побудет у меня, чтобы я мог отыскать вас в случае худшего, — повесил себе на шею. — Теперь можете идти... и интересных вам снов.

— И вам, профессор!

7 Дар

— Энтони Даффи, — он обернулся на знакомый голос, уже подходя к гостиной Слизерина.

— Вас могут заметить, Хранящая, — с тревогой сказал он. Ещё не хватало, чтобы его заметили говорящим с волшебницей, явно находящейся в школе незаконно!

— Меня заметят, только когда придёт время, — равнодушно ответила она. — Как я и обещала, аванс.

Она протянула руку и раскрыла ладонь. На ней покоилось кольцо, совершенно простое золотое кольцо. Энтони покосился на сокрытое в тени капюшона лицо, затем на кольцо. Нет, это не ловушка — пока он её не предаст. Но с ней надо быть очень, очень осторожным! Поколебавшись, он принял кольцо.

— Это талисман, — сказала Хранящая так, будто это всё объясняло. — Тебе достаточно пожелать, чтобы он скрыл тебя от окружающих угроз, и он скроет — кроме экстраординарных. Ты сможешь проходить сквозь материальные препятствия и игнорировать любую материальную угрозу.

— А как насчёт нематериальных угроз? — уточнил Энтони. В конце концов, он — будущий иномаг, вполне возможно, что такому же приёму через пару лет научит и профессор Райс.

— Достаточно сильное желание скроет тебя из этой реальности в безопасную другую, — ответила Хранящая. — Тогда тебе следует ждать, чтобы я вернула тебя обратно. Используй этот путь в случае крайней необходимости: найти тебя будет сложно. Ты не хочешь состариться к моему появлению, — она не спрашивала, но утверждала. — Помимо активных свойств у этого талисмана есть пассивные, одна из которых затрудняет твоё нахождение, в том числе для меня, поэтому не надевай его без крайней нужды, но носи с собой. Лучший способ — на цепочке на шее. Никогда не снимай, даже когда надеваешь на палец — не дай кольцу шанса исчезнуть, оно... может пропасть неясным мне образом, если будешь неосторожен. Инструкции понятны?

— Да, Хранящая, — склонил он голову, внешне признавая её главенство. — Спасибо за дар.

— Есть ли какие-нибудь новости для меня? — поинтересовалась она.

— Сегодня на уроке Луна Лавгуд исчезала куда-то в нереальное, — сообщил Энтони. — Но профессор Райс её вернул. Он обещал обсудить это на следующей лекции.

— Маги инореальности склонны исчезать и появляться, — только и сказала Хранящая. — Если появятся конструктивные данные, пройди в этот класс, — она указала на дверь за своей спиной, — когда там никого нет. Ожидание может занять долгий срок: будь бдителен.

И исчезла. Не как Луна или Райс, не как аппарацией или портключом, а в мягко-красной вспышке. Кажется, в ней мелькнул какой-то символ. Слишком много исчезновений за сегодня!

Энтони глубоко вздохнул, успокаиваясь. Что ж, сделку он заключил, результаты — посмотрел на кольцо и нащупал якорит в кармане — впечатляют. Возможно, она не лгала насчёт опасности для мира? В любом случае, оно того стоит. Энтони надел кольцо и пожелал исчезнуть. Внешне ничего не изменилось. Опустив взгляд, посмотрел на себя. Мантия, тело... он полупрозрачный! Невидимый ли? Как можно более тише ступая, Энтони направился к гостиной.

Засыпала Луна долго и беспокойно. Мало того, что впечатления от этого дня были такими... яркими и снедало беспокойство, а не улетучится ли она из спальни, если заснёт, так ещё и одна из соседок по спальне, Шейла, простыла и теперь громко храпела. Твёрдо решив про себя научиться заглушающим чарам или уболтать старосту отвести Шейлу в больничное крыло, чтобы вылечить простуду, Луна, наконец, заснула.

Заснула — и проснулась. Проснулась? Ярко ощущалась нереальность окружающего — где она? Тропический остров. Море, пляж, прибой. Вокруг летали стаями мозгошмыги всевозможных цветов — это выглядело бы весело, знай она, что в безопасности. Вновь Луна сосредоточилась, "оглядывая" чутьём нереальное. Что-нибудь особенное здесь есть? Чутьё сработало удивительно точно, сразу охватив не такое уж большое пространство. На самой границе пространства кто-то... стучался внутрь?

Её озарило — это же сон! Стоило это осознать, как она почувствовала власть над происходящим. Это лишь её видения, её разум, его отражения. Она представила, как перемещается к границе — и переместилась. В этом месте остров обрывался стеной серого камня. Как некрасиво! Камень стал разноцветным, под стать кружающим стайками мозгошмыгам. Так-то лучше! А теперь — кто там стучится? Перед глазами пронёсся призрачный образ... ну конечно, Элиза! Луна представила дверь и открыла её.

— Приветик, — улыбнулась ей Шаман, притворила за собой дверь и огляделась в восхищении. — О, как реально! Я тебя долго искала, но оно того стоило, правда?

— Привет, — Луна буквально кожей ощущала источаемую Элизой искренность и непосредственность. — А я рассказала о тебе учителю инореальности, и он разрешил нам общаться.

— Ну и круто, — Элиза будто в танце повернулась вокруг ноги — и рядом появились два стула. — Как оно там у тебя?

— Было плохо, когда ты проснулась, — и Луна рассказала о страшных глазастых щупальцах, о спасении, о том, что сказал Райс насчёт некоего "Пространства Парадоксов".

— Пространство Парадоксов? Не, никогда не слышала, — отмахнулась Элиза. — Значит, теперь тебе надо просто сказать заклинание, это "реверс радикс", чтобы вернуться обратно?

— Профессор говорил, что наложит на меня защитные чары, и это не понадобится, — улыбнулась Луна.

— И наложил? — приподняла брови Элиза.

— Ой, нет?

— Или ты просто не заметила? Проверим, когда будешь просыпаться. У нас с тобой целых несколько часов на разговоры! Правда, меня обычно столько не выдерживают, да и самой надоедает, — хихикнула Элиза. — Ты мне много всего рассказала о себе, а я больше о своём мире. Я — Элиза Даттон, мне шестнадцать и живу я в трейлере.

— Где-где? — не разобрала Луна.

— Ой, да ты же не знаешь! — воскликнула Элиза. — Ну... представь себе автомобиль... большой автомобиль. Двухэтажный! А внутри него комнаты, кровати, даже ванная! Вот в таком я и живу. Называем мы их просто а-ви (RV — recreational vehicle). Можно ночевать под открытым небом, но обычно мы с дядей находим специальные стоянки. Ну, как я "утонула" в интернетах, все карты и планирование на мне, а дядя только крутит болванку да зарабатывает своими сайтами. Мы так исколесили все штаты, а если дядя одобрит июньскую встречу, то переедем в Европу на барже — исколесим и её!

— Это как палатки? — заинтересовалась Луна. — Внутри папиной палатки целых две ванных и пять комнат. В трёх из них мы держим вольеры, я каждое лето расписываю их мелками, привлекающими морщерогих кизляков.

— Это же каких размеров палатка? — недоумённо спросила Элиза.

— Снаружи или внутри?

— А... э... внутри больше, чем снаружи? — какая же Элиза чудесная! Всё-всё сразу понимает, даже без объяснений!

— Ага. Наверное, снаружи они как маггловские, а внутри чары незримого расширения. Кто-то из путешественников вместо палаток носит сундук или даже шкатулку, но палатки — самые романтичные!

— А вы с отцом много путешествуете?

— Папа стал брать меня с собой летом с девяти. Мы были в Альпах, в румынском драконьем заповеднике, искали в канадских лесах мантикор, а следующим летом собираемся искать сизую лилоцветку в Австралии! — Луна уже предвкушала это путешествие.

— А у нас много общего! Дружба?

— Конечно, дружба!

До этого у Луны было всего ничего друзей — только Джинни, да и она больше соседка, чем настоящая подруга. На Рейвенкло дружить со "странной" никто не пожелал — а отказываться от "странностей", чтобы в один прекрасный момент вернулась не-мама... да и "странности" эти были — частью её. Ощущение, что кому-то интересна она как друг было... восхитительным.

— У тебя не было раньше друзей? — нахмурилась Элиза.

— Как ты поняла? — она же не может читать мысли во снах?

— У тебя на лице такой восторг был написан... — мягкая улыбка — у Луны потеплело на сердце. — Я постараюсь приходить почаще, но у меня много друзей — ко всем во сны хожу. Но пару раз в неделю буду точно!

— Ты собираешься уходить? — расстроилась Луна. Слишком коротко!

— С чего ты взяла? — удивилась Элиза. — А. Ну я просто перескакиваю с темы на тему, не обращай внимания, я такая. А покажи мне Хогвартс!

— Показать? — не поняла Луна.

— Это же, — обвела рукой всё окружающее, — твой сон. Ты умеешь менять сон? Ты впустила меня сама, без подсказок, профессор Райс уже научил вас этому?

— У меня талант, — прямо сказала Луна. — Наверное, получится... подожди... а если... — закрыла глаза.

Сноместо ощущалось целиком, но где-то там, на краю сознания. Луна попыталась сначала убрать всё лишнее, но поняла, что не знает, как. А потом её озарило, и она просто выбросила из головы, с того самого края сознания, всё, кроме стены и пятачка вокруг них с Элизой. Огляделась — да, всё выброшенное просто стало серой дымкой. Снова прикрыла глаза и сосредоточилась. Хогвартс...

— Вау! — воскликнула Элиза.

Луна открыла глаза — они стояли на вершине астрономической башни ранним утром. Хогвартский пейзаж простирался вокруг них в лучах рассветного солнца.

— Получилось, — довольно констатировала она.

— Луна, — серьёзно обратилась Элиза. — Ты гений.

— бессонныйШаман [БШ] начала доставать искателяДао [ИД] в 10:12 -

БШ: хей, бро. я познакомилась с девочкой-волшебницей из прошлого.

ИД: Доброе утро, Элиза. Не будь ты совершенно честным человеком. Без чувства юмора. И достаточно приземлённой. Я бы счёл, что ты шутишь. Но ты не шутишь.

БШ: ты меня оскорбил или похвалил?

ИД: Я констатировал факты. И сделал вывод. Вернёмся к девочке. Волшебница из прошлого?

БШ: представь себе, она сама пришла в мой сон. я успела сделать ей сноайди, в кемпинге снова заснула и смогла попасть к ней в сон!

ИД: Девочка-волшебница из прошлого?

БШ: типа того; короче, как я с ней сконнектилась в первый раз, она мне крутую историю рассказала. ни за что бы не поверила, но ты в теме, что я хорошо различаю ложь?

ИД: Разумеется. Ты рассказывала мне. Около ста раз.

БШ: короче, её зовут луна лавгуд, ей 13, и она учится в школе чародейства и волшебства "хогвартс". там учат колдовать волшебными палочками, варить зелья и летать на мётлах. это просто супер, потому что она не лжёт.

ИД: Некоторые психические расстройства. Мешают отличать реальность от вымысла.

БШ: бро, поверь шаману, она не солгала ни в чём.

ИД: Девочка-волшебница — ясно. Из прошлого?

БШ: 94, бро. 94! и совсем не знакома с "миром магглов", ну, миром неволшебников. у них введён статут о секретности, только члены семей немагглов знают и правительство, наверное.

ИД: Невозможно. Или магия очень могущественна.

БШ: она могущественна, бро. стирание памяти, телепортация, превращение одних предметов в другие, мётлы летают быстрее гоночного авто, можно расширить пространство так, что в палатке вместится квартира. а её и избранных учат "магии инореальности", "иномагии", типа, хождение по снам, прошлое и будущее, иные реальности, всякие призраки и т.д. с того урока она случайно в мой сон и провалилась.

ИД: Или волшебники контролируют наше правительство. Или их магия не имеет пределов здравого смысла. Или Луна из прошлого иной реальности.

БШ: эм. хз, наверное, ты прав. ты всегда зришь в корень, поэтому тебе первому и рассказала.

ИД: Не могу достигнуть ясности. Пожалуйста, можешь не рассказывать о Луне остальным?

БШ: даже вере? даже кристо?

ИД: Никому. Потерпи. Дай мне время понять. Помедитирую над этим. Обещаешь?

БШ: чёрт; вера или кристо меня убьёт. или они сделают это вместе?

ИД: Обещаешь?

БШ: даю слово. только давай побыстрее, я разорвусь от молчания!

ИД: Я начну медитировать над нитями диссонанса. Немедленно по окончании разговора. Нужны подробности.

БШ: их есть у меня, бро...

8 Дороги

— Добрый вечер, — поздоровался профессор Райс, появляясь, по своему обыкновению, неожиданно. Дождавшись ответа, спросил. — Итак, у кого-нибудь есть подвижки с якорем? Мисс Уизли?

— Кажется, я могу ощущать какую-то... силу внутри рябины, — сказала та. — Но я боюсь её трогать.

— Очень хорошо, мисс Уизли, — кивнул Райс. — Возможно, вам стоит попробовать на других растениях? Тех, которые вам — не жалко.

— Спасибо за идею, профессор, — благодарно кивнула Джинни.

— А как дела обстоят у вас, мистер Даффи?

— Никак, — коротко и недовольно ответил тот.

— Честный ответ, — кивнул преподаватель. — Возможно, вы думаете не в том направлении. Попробуйте рассмотреть ситуацию с неожиданной точки зрения. Мистер Фергюссон?

— Я не уверен, — медленно произнёс Грэм. — Наверное, тоже никак.

— В чём ваше затруднение, мистер Фергюссон?

— Кажется, тоже что-то нащупал, — он бросил взгляд на Джинни. — Но если пытаюсь это "что-то" поменять, то ничего не получается.

— Вот как, — прищурил глаза профессор. — Практически уверен, что вы нащупали не то, что надо. Пробуйте ещё. Воспользуйтесь моим советом мистеру Даффи.

— Хорошо, сэр.

— Мисс Лавгуд?

— Ой, — только и сказала Луна, чуть покраснев.

— Вы ещё не начинали, мисс Лавгуд? — чуть нахмурился Райс.

— Ага, сэр, — опустила Луна голову.

— То, что вы общаетесь по ночам с новой знакомой, не значит, что вы должны пренебрегать моим заданием, — строго сказал профессор. — Более того, чем больше вы с ней общаетесь, тем выше шанс случайно... выпасть. Как это было в первый ваш раз. Вы же не хотите повторения?

— Но вы...

— Нет, мисс Лавгуд, — оборвал Райс, глухо постукивая палочкой по столу. — Мой якорь и моя магия не могут беречь вас вечно. Надо встретиться с этим лицом к лицу — и победить. А для этого вам нужны мои знания. А для них вам нужен индивидуально настроенный якорь. Итак?

— Сегодня же займусь им, сэр! — выпалила красная до кончиков ушей Луна.

— Очень хорошо, — неторопливый кивок. — Пока у вас всех нет якорей, мы продолжим теоретические лекции. Но прежде скажите мне, что в этом классе — не-вещь? Заранее предупреждая ваши опасения — это не стулья и не парты. Что?

— Можно встать? — спросил Даффи.

— Нет, — покачал профессор головой, постукивая палочкой. — Вам должно быть всё уже понятно.

— Палочка! — воскликнула Джинни. — Ваша палочка!

— Или кафедра, — добавил Грэм.

— Палочка, — тонко улыбнулся им преподаватель. — Знаете ли вы, что можно делать не-палочкой? Конечно же, нет. Не-палочка, созданная иномагом для самого себя, может буквально проникать в самые нереальные места, позволяя там колдовать — когда сам иномаг остаётся в основном пласте реальности. О том, как создавать не-палочки и на что они способны, подробно мы поговорим на следующем курсе. Пока вам достаточно знать, что без посредников только очень умелый иномаг может влиять на иные пласты бытия, не находясь в них сам; впрочем, это правило распространяется и в обратную сторону: иные пласты бытия крайне редко могут напрямую повлиять на вас без посредника вроде не-вещи. Хотя, конечно, один посредник им доступен всегда, — профессор коснулся не-палочкой своей головы — и не-вещь растворилась в белой дымке. — Ваш разум. Если чувствуете иную опасность и не можете обойти её стороной — закройте глаза и уши — естественные каналы в ваше сознание. Сосредоточьтесь на отвлечённой мысли, в идеале — постарайтесь очистить сознание, "думать ни о чём". Это — основы окклюменции, чуть подробней мы поговорим, когда у вас будут индивидуальные якоря. Ох, чуть не забыл. К основным правилам мы будем писать так называемые расширения. Напишите расширение правилу номер три: если действуешь через посредника, то делишь ответное действие между собой и посредником. И расширьте правило номер один следующим, — быстрый взгляд на Грэма. — Некоторые вещи сложнее, чем кажутся. Записали? Очень хорошо. Знание основных правил с расширениями я проверю в конце года — как практически, так и теоретически.

Есть вопросы? Нет? Замечательно. Теперь продолжим введение в самую первую, основополагающую сферу. Сегодня я расскажу вам о неустойчивой, изменчивой природе нереального. Не буду говорить строгими научными терминами, если желаете, можете посмотреть... Лучше под запись. "Сущность иллюзии" А. Стивена или "Течение теней" У. Уоргена. Запретная секция, разумеется, если будет необходимо, я дам допуск. Там всё написано максимально точно и корректно, но, к сожалению, несколько архаичным английским и очень сложно, что, впрочем, позволительно для научного труда... Очень жаль, что мы, иномаги, не можем позволить себе современный учебник по дисциплине — я уже подумываю, а не достать ли адаптированный вариант из иного? Так или иначе, я буду говорить языком аналогий.

Профессор прокашлялся, мелкими глотками выпил стакан воды и бросил его в стену. Стакан разлетелся тающими осколками с глухим скрежетом, режущим слух.

— Представьте себе дорогу. Не городскую, а старую сельскую, протоптанную и твёрдую, местами даже потрескавшуюся от жары. От неё отходит множество тропок, они же к ней подходят. Если мы зафиксируем направление движения на этой дороге и сопоставим его с течением времени, то получим достаточно точную аналогию нашей реальности. Дорога — это и есть так называемая линия времени, линия реальности, уходящая в бесконечность будущего в одну сторону и в бездны прошлого — в другую. Всевозможные тропки, петляющие, пересекающиеся с дорогой, а подчас идущие параллельно, но невидимые за густым лесом — это иные планы и отражения основной линии. Иногда эти тропки разрастаются в дороги не меньше, а то и больше основной — и становятся параллельными реальностями, линиями времени. Иногда — сужаются и теряются в густых лесах. Иногда делится или сливается с другими дорогами — дорога основная. Но всё это не опасно, пока мы идём по твёрдому, спёкшемуся грунту дороги — а вот тропки могут вести в болото или прерываться рекой, тогда как основная линия болота огибает, а реки пересекает по мостам.

Представили? А теперь начнётся самое интересное — сезон дождей. Дожди размывают дорогу, делают её малопригодной для путешествий, а бывает, устраивают такие паводки, что люди гибнут во внезапно прибывшей воде. Смывает выстроенные вдоль дороги селения, гибнет скот, тропки зачастую становятся непроходимыми... Такова неустойчивая природа самой реальностности — стоит нереальному тесно коснуться реального, как пойдёт всесмывающий ливень. А подчас он идёт регулярно, стирая с лица земли раз в сотни лет целые цивилизации, не делая различий между магами и магглами...

— Но этого же не было! — воскликнул Энтони.

— Почему вы так решили? — уголком губ улыбнулся профессор. — Почему вы уверены, что непосвящённые вообще замечают что-то такое? Это естественный процесс. Одни цивилизации в мгновение ока сменяются другими — изменения в прошлом несут изменения в будущем. Тают культуры, уходят и появляются новые знания — но непосвящённые не видят этого. Для них мир остаётся таким, каким был и прежде. Они вписаны в новое прошлое и новое будущее — в "своё" прошлое и "своё" будущее. Но однажды пойдёт ещё один дождь — и их смоет точно так же. Страшная картина, не так ли, мистер Даффи? Вижу, вы оценили её в полной мере. К счастью, так происходят в соседних линиях, но не у нас. Наша линия реальности — стабилизирована, проще говоря, у нас не сельская дорога, внешне твёрдая, но легко размываемая дождём, у нас — каменный тракт, идущий по большому городу на возвышенности, недоступной наводнениям. И город наш — каменный, малоуязвимый и для пожаров. А ещё в городе нашей реальности есть люди, которые тушат пожары и разгоняют тучи, если это необходимо. В наш город по-прежнему идёт тысяча дорог, и если ступаешь на грунтовые, стоит бояться дождей и наводнений, а уходя из города в тёмный лес — волков, разбойников, пожаров. Но здесь, в так называемой альфа-линии реальности, мы в безопасности. Не полной, разумеется — в городе есть свои воры, свои убийцы и свои конфликты, но это конфликты внутригородские, с внешними угрозами связанные — редко. Почему мы делаем якоря и оставляем их здесь, в альфа-линии, когда отправляемся куда-то ещё? Здесь якоря в безопасности, наша реальность фундаментально неизменна. Знаете ли вы о так называемом хроновороте? О, мисс Уизли, вы знаете!

— Это артефакт, с помощью которого можно путешествовать во времени! — выпалила Джинни. — Он похож на песочные часы.

— Да, конечно же, это и есть хроноворот. Возможно, у нас будет практикум по его использованию, но самое главное — это то, что с помощью хроноворота нельзя внести серьёзные изменения в альфа-линию реальности, подобно нашей. В лучшем случае, окажется, что эти изменения и должны были произойти, просто вы не знали о них. И ничего в будущем — не изменится. В худшем же случае будьте готовы, что хроноворот попросту выбросит вас с каменного тракта на раздолбанную грунтовку и хорошо, если не в сезон дождей! Впрочем, якорь в альфа-реальности поможет вам вернуться обратно, если, конечно, вы сумеете остаться в живых. Есть ли какие-нибудь вопросы?

— Городов — много? — коротко спросил Грэм.

— Да, конечно же, балл Хаффлпаффу, — ответил профессор. — Дельный, очень дельный вопрос. Городов много, альфа-линий — сколько угодно. Все они разной степени "твёрдости", если угодно, цивилизованности. Дороги бывают разными — не только камень и грунт, да и грунт с камнем бывают совсем различными! Альфа-линия — это полноценный город, подобный нашей реальности, твёрдый и самовосстанавливающийся, как активно, так и пассивно сопротивляющийся изменениям извне и изнутри. Бета-линия — это городок, который таки может смыть сильное наводнение, но который наверняка отстроится заново, а простые дожди, пожары и мелкие разбойничьи банды — ему не страшны. Гамма-линия — это деревушки вдоль каменного тракта. Тракт, вроде бы, и каменный, но порой его заливает, а сами деревушки — ничем не защищены. Если в бета-линии находиться довольно безопасно, то в гамма-линии следует быть настороже. Дельта-линии — это всё ещё каменный тракт, но потрескавшийся и в чистом поле, могущий в любой момент прерваться грунтовой дорогой, а то упереться в обрыв.

В такие линии ходят, обвешавшись якорями и по крайней нужде — впрочем, это не мешает им быть, зачастую, чрезвычайно полезными и просто интересными. Бывают дельта-линии, в которых каждое существо с рождения устойчиво к изменениям реальности! Просто представьте себе, вокруг вас всё тает и меняется, и вы привыкаете жить в этих изменениях! Сегодня вы — богатый чиновник, завтра — бедный служка, послезавтра — профессор наук, но всегда вы — это вы, и вы привыкли менять своё место в мире как перчатки! Но довольно о дельта-линиях. Хуже них — эпсилон-реальности. Эти линии — те самые грунтовые дороги, и их большинство. Пожалуй, я выразился некорректно. Видите ли, дорог — сколько угодно! Бесконечно много, нет предела! Но эпсилон-реальности встречаются чаще всего. Наконец, всё, что хуже грунтовой дороги, нестабильней эпсилон, принято называть побочными линиями, попросту — побочками, тропками, ответвлениями и ветками. Формально тропки называются дзета-линиями, но на практике этот термин обычно не применяют.

И, наконец, ещё один важный момент — это то, что называют фоном, полотном. Если продолжить аналогию, то легко понять, что человеку совсем не обязательна дорога — можно идти в чистом поле, брести по холмам, пробираться через леса, плыть по рекам и морям, даже взбираться на вершины гор! Общее место, где проходят дороги, называется реальностным фоном, иначе говорят, полотном, гобеленом, тканью реальности. Ходить по полотну свободно — это прерогатива даже не мастеров иномагии, подобных мне, но тех, кто перешагнул простое человеческое бытие, — профессор обвёл взглядом заворожённых рассказом учеников. — Возможно, кто-нибудь из вас или даже я станет тем, кто преодолеет границы дорог и свободно пройдёт по полотну в неведомую даль. А теперь немного расслабьтесь, отдохните — и я жду новых вопросов.

Несколько минут ученики осмысляли сказанное и прогоняли причудливые видения иных полотен из бесчисленных дорог, назойливо появляющееся перед глазами. Первой достаточно пришла в себя — Луна.

— А как понять, в какой я линии? — спросила она.

— Неожиданный практицизм, — хмыкнул Райс. — Балл Рейвенкло. Помимо прямых способов, вроде наблюдения, как всё вокруг меняется раз за разом, есть и более точные методы — в конце концов, вы можете попасть в дождь, а не после него, меняться сами, того не замечая. Прежде всего, вам следует создать магистрал. Магистрал — это особый якорь, который сразу же продлевается в будущее и прошлое. Проще говоря, на предполагаемом грунте вам нужно выложить каменную тропку — небольшую, но каменную. Далее вы можете привязать к магистралу записку или предмет, а чуть позже снова посмотреть, изменилось ли что-нибудь. Если записка описывает совсем не то, что вокруг вас — определённо, вы не в альфа-линии. Это простой, но менее безопасный способ. Гораздо лучше будет привязать к магистралу самого себя. Тогда вы станете, пусть и на время, но независимыми от окружающей реальности. При необходимости, вы можете продлевать магистрал бесконечно долго. Между прочим, — поднял палец профессор, — альфа-линии являются таковыми именно благодаря множеству магистралов, каменных тропок, сливающихся в одну большую дорогу, к которым привязано всё и вся. Если разрушить все магистралы, линия станет самой настоящей дельтой, а то и эпсилон. Одним из первых и самых масштабных магистралов нашей реальности является Хогвартс.

Если вы хотите узнать, в какой именно из изменчивых реальностей оказались, используйте заклинание "глобус магистрал ревелио". Оно даст вам понять, сколько магистралов и как далеко тянутся в окружающей линии. После некоторой практики вы сможете сразу сказать, где именно находитесь. Почему я сразу не сказал об этих чарах? Потому что если вы попали в другую линию с минимумом якорей — сначала делайте магистрал! Запомните это, заучите наизусть. Как делать магистрал, я покажу вам в этом году. Ещё вопросы? Пожалуйста, мисс Уизли.

— Вы обещали поговорить о том, куда пропадала Луна.

— Ах да, уже конец лекции! — встрепенулся Райс. — Конечно, я расскажу. Видите ли, мисс Лавгуд — очень талантливый иномаг. В перспективе — талантливей любого из нас, даже меня! Но не считайте, что это так чудесно. Напротив, её талант слишком велик, — профессор покачал головой. — Достаточно велик, чтобы увести из альфа-линии, когда она находится в моём классе и имеет несколько заранее подготовленных якорей. Я прошу вас отнестись к мисс Лавгуд с пониманием. Ей приходится нелегко.

Грэм, Джинни и Энтони почти синхронно оглянулись на Луну, мечтательно глядящую куда-то за преподавателя — будто и не слышит, что речь идёт о ней.

— На прошлой лекции, — продолжил Райс, — мисс Лавгуд слишком эмоционально отреагировала на не-стул и с помощью своего таланта сделала его стулом. Но видите ли, в чём беда — мой класс, Хогвартс в целом и наша альфа-линия хорошо защищены от таких вот непроизвольных вмешательств. Нельзя пожелать и материализовать предмет: реальность альфа-линии не гнётся под волей иномага. Но и талант Луны достаточно велик, чтобы что-то изменить. Противоречие! Мироздание разрешило его наиболее простым способом — заменило не-стул под Луной вполне материальным — но не в этом месте. Проще говоря, Луна вытолкнула сама себя из альфа-линии к ближайшему стулу. Запомните этот инцидент и будьте осторожны в своих желаниях — вы можете попасть в подобную ситуацию.

— А куда она попала? — заинтересовалась Джинни.

— Мисс Лавгуд, — тихо обратился профессор.

— В сон, — мечтательно глядя в никуда, ответила Луна. — В очень интересный чужой сон.

— А откуда там был стул? — Джинни обернулась к Луне. — Материальный стул, ведь так сказал профессор!

— Боюсь, мисс Лавгуд не может ответить на этот вопрос, — аккуратно сказал Райс. — Я, скажем так, догадываюсь, что это специфика реальности, в которую она попала. Но, возможно, что она просто не успела дойти до материального стула — ушла от не-стула, но дошла только до сностула, если можно так выразиться. И — хватит расспросов, если мисс Лавгуд захочет, то расскажет вам подробнее. Лекция завершена, до встречи через неделю.

9 Бета

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать бессонногоШамана [БШ] в 0:50 -

ТоП: привет

БШ: ты опять сменил ник, кристо!

ТоП: это окончательный выбор:)

БШ: ...

БШ: как ты изменил сокращение?

ТоП: элементарно

ТоП: показать?

БШ: нет. когда ты говоришь элементарно, мне приходится несколько дней тупить и гуглить программирование.

ТоП: угадала

ТоП: я опять переписал клиент

БШ: чем тебе вообще не понравилось сокращение ТП?

ТоП: эм

ТоП: спроси у Киры, ок?

ТоП: не собираюсь тратить время на объяснения

БШ: у киры???

ТоП: я перевёл ник на русский и сначала поболтал с ней

ТоП: зря

ТоП: на английском сменил для единообразия

БШ: вынесла тебе мозг, бро? сочувствую. зачем ты вообще с ней общаешься? чёрт побери, зачем МЫ вообще с ней общаемся?

ТоП: без понятия

ТоП: потому что она "весёлая", когда в настроении?

ТоП: что бы ни значило это "весёлая"...

ТоП: и бросается деньгами во все стороны?:)

ТоП: потому что её отец — исполнительный директор Скайянет?

ТоП: потому что мы встретимся благодаря её (его) финансам?

ТоП: выбери любую из причин

БШ: ты — циник. кира, конечно, не сахар, но не заслуживает такого отношения. она просто избалованный ребёнок. и с ней иногда интересно проводить время.

ТоП: иногда

ТоП: шутеры

ТоП: RTS

ТоП: RPG

ТоП: пожалуйста, без меня

ТоП: бессмысленная трата времени

БШ: это весело! ты совершенно не умеешь веселиться. хочешь, я наколдую тебе хоровод сант во сне? или устрою горное восхождение? адреналинчик, свежий воздух и всё такое! тебе понравится, не будь я шаманом!

ТоП: нет

ТоП: мы продолжим работать над техникой сновидческого прорицания и сномедитацией

ТоП: у тебя достаточно развлечений в реале

ТоП: ты путешествуешь по штатам круглый год

ТоП: я просто не могу понять, как ты можешь при этом играть в компьютерные игры

БШ: в этом твоя проблема. ты не умеешь веселиться! слушай, бро, а что тебе сказал аркин насчёт личных проблем?

ТоП: они личные

ТоП: ты забыла, что мы говорили про личное пространство?

БШ: нет. знаешь, у меня возникают вопросы, как мы общаемся с ТОБОЙ. кира — ребёнок. с ребёнком весело играть. а ты настолько взрослый, что нет слов просто!

ТоП: со взрослым можно эффективно работать, решать проблемы и обсуждать интересные темы

ТоП: это гораздо лучше бесполезного "веселья"

ТоП: знаешь про матрицу Эйзенхауэра?

БШ: нет. нет — и не надо! слушай, бро. давай я повзрослею сама и попозже, а не прямо сейчас? твои нравоучения иногда просто бесят. например, сейчас.

ТоП: ок, извини

ТоП: тогда я не буду говорить про то, что ты до сих пор не получаешь нормальное образование

ТоП: отложу этот разговор на неделю

БШ: вот уж спасибо! кристо, бро. давай уже вернёмся к конструктивному диалогу! чего ты хотел? ты никогда не заговариваешь сам просто так. нравоучения типа идут в комплекте с практической целью. итак?

ТоП: верное замечание

ТоП: спасибо за экономию времени

ТоП: я договорился с кирой

ТоП: а она договорилась с отцом

ТоП: у нас будет бета Sburb

ТоП: возможно, раньше, чем у других игроков, кроме тестеров

БШ: !!!

БШ: КАК???

ТоП: я не использовал подарки

ТоП: элементы шантажа

ТоП: взлом чужой техники

ТоП: ботнеты и блеф

ТоП: обман, подлог и лицемерие

ТоП: наверное:)

БШ: бро, ты просто офигенски крут.

БШ: у меня типа нет слов, как охарактеризовать твою крутость.

БШ: просто нет слов. ты гений. чёртов гениальный хакер!

ТоП: спасибо:)

ТоП: обожаю заслуженные комплименты:)

ТоП: не рассказывай пока никому, кроме Аркина

БШ: хочешь устроить сюрприз? вау!

ТоП: нет, конечно

ТоП: не хочу радовать раньше времени, не хочу разочаровывать, если не выйдет

БШ: и всё-таки, какой же ты зануда!

БШ: ахаха, теперь так и буду тебя звать: гениальный зануда! зацени: "гениальныйЗануда", ГЗ, ха!

ТоП: facepalm.jpg

— ...альфа-линией! Или хотя бы бетой! Я должна убедиться, Элиза!

Луна возбуждённо ходила туда-сюда, и под её взглядом окрестности Хогвартса смазывались, размывались, чтобы восстановиться, когда она повернётся в другую сторону. Элиза подметила, что в такой степени связана со своими снами лишь она сама — остальные просто не распускали "паутину контроля" и оставляли формировать сностранство подсознанию. Луна в первом же осознанном сне осознавала сностранство целиком. Это связано с её талантом к иномагии? Чёртовы детали, опять! Сосредоточься, Элиза, она говорит о важных вещах!

— Да уж, не хотелось бы внезапно исчезнуть, — передёрнула Шаман плечами, когда до неё дошёл смысл. — Но мы ж не маги вроде. Хотя, если ты ко мне попала, то и другие могут. Есть типа спасительные идеи?

— Нету, — неожиданно беспомощно опустила Луна плечи. Элиза не удержалась и приобняла её — типа, материнский инстинкт? Какой, нафиг, материнский инстинкт в шестнадцать? Просто Луна такая... такая... милашка! — Ой!

— Успокойся, — тихо сказала Шаман. — Я всё такая же, как в предыдущие дни, верно?

— Ты не исчезнешь завтра? — она всхлипнула? Чёрт. Элиза растерялась окончательно и выпустила Луну из объятий.

— Вряд ли исчезну, — Шаман судорожно перебирала сказанное Луной в поисках выхода. Типа, магистралы? Но она во сне Луны. Что будет, если Луна раздобудет этих магистралов и принесёт в её мир? А если сделает в её сне? Только как туда попасть снова? По идее, она сможет протащить, но выходило лишь пару раз за всю "карьеру" сноходца... — Так. Ты можешь передать своему учителю, Райсу, записку?

— Записку? — глаза Луны резко помутнели и уставились куда-то вдаль. Вокруг запорхали мозгошмыги — причудливая помесь бабочек, ящериц и птиц. Типа, маленькие толстенькие археоптериксы! Она ненавидела, когда Луна так делала — смотрела куда-то не туда, вызывала мозгошмыгов, так и норовящих сесть на ухо и уходила в себя. — Я не запомню, — ну вот, опять этот потусторонний голос! Её бы Аркину показать...

— Нет-нет, я напишу! — воскликнула Элиза. План формировался словно сам собой — кусочки собирались в мозаику. Всё зависит от Райса. — Сейчас, достану только... — потянулась к инвентеке и быстренько узнала в искажённой форме нужный образ. Вернее, два образа. — Так, держи, — протянула пустую карточку капчалога.

— Что это за штука? — заинтересовалась Луна, принимая карту. — Она настоящая!

— Ага. Я тебе ведь не рассказывала о инвентеке? Короче, эти вроде ваших незримых расширений, только научное. Ха, правда, как Скайянет выбросила технологию инвентеки на рынок, куча учёных возопила, типа, такого быть не может, но факт, что эта штука работает, что-то там с квантами-шмантами и пространством-временем, это больше Леон шарит, — улыбнулась она, представляя развёрнутые и темпераментные объяснения Леона, из которых непонятно ровным счётом ни-че-го. — Типа научная магия. У нас сейчас инвентеки только внедряются... короче, только начинают продаваться, но у меня с компанией уже есть — это всё Кира подсуетилась. Короче, просто возьми карточку вот так, — Элиза проявила ненастоящую снокарточку и показала, как, — и типа подожди секунду, — заставила снокарту пропасть.

— Так? Ой! — карточка исчезла, как и полагалось. Хорошо, что Шаман уже испробовала этот трюк с друзьями — инвентека работает точно так же и во сне!

— Готово. Она теперь типа зарезервировала место для тебя в квантовом несуществовании или типа такой фигни, — Леон убил бы за такое объяснение. Но ведь он не узнает, правда? — Чувствуешь?

— Да, — нахмурилась Луна, приложив руку к голове. — Что-то... есть. Ничего нет!

— Она пустая, — хмыкнула Элиза. — Просто место под предмет, да ещё и без метода доступа. Так теперь метод, — сосредоточившись, она с трудом распознала в куче искажённых очертаний своего метода доступа искомое. — Ага! Вот, типа капчалогируй их в капчалог. Чёрт, у тебя же нет метода... Так. Он же должен давать метод доступа по умолчанию? Короче, представь, что эта штука переходит внутрь карточки. Не знаю, как объяснить!

— Так? — флешка пропала из ладони Луны — капчалогировалась.

— Ага, — ободряюще улыбнулась ей Шаман. — Теперь типа используй её. Ну, представь, что ты получаешь из флешки метод доступа... эм, способ извлекать из карточек капчалога вещи.

— Я запуталась, — после недолгого молчания задумчиво сказала Луна, продолжая смотреть в пространство.

— Сейчас распутаемся! Всё просто. Инвентека — это, типа, всё в целом. Она делится на капчалог — это то самое хранилище, где предметы находятся внутри карточек или типа в подквантовом внепространстве — забудь это жуткое словосочетание! — и боевую картотеку. Боевая картотека нам сейчас не нужна, а вот с капчалогом всё просто. Ты берёшь откуда-то метод доступа, типа, способ, которым ты извлекаешь из занятых карт предметы обратно в реальность. Взрослые все выбирают метод массива, но он немного скучный, и у меня его нет, — развела она руками. Знала бы, что пригодится... — Я дала тебе метод фокуса, потому что других нет, а нам надо сделать всё срочно. Просто представь, что теперь ты получаешь этот метод из флешки, ОК?

Луна ещё помолчала. Шаман потёрла лоб. Ну не умела она объяснять! Тем более, волшебнице из прошлого! Тут нужен Кристо. Он хоть и скучный чувак, но умный и доходчивый, когда надо. Или Осси, ха, этот тоже умеет объяснять... всё, кроме того, откуда у него такое имя.

— Кажется, я увидела, — произнесла Луна. — Этот фокус... он связан с верой, да?

— Ну типа того. Не знаю, есть ли у магов фокусы, но тут надо просто поверить, что ты можешь достать из капчалога предмет. Я так не умею, а вот Аркин обожает этот метод!

— А флешка исчезла! — вдруг поняла Луна.

— Сработало, — облегчённо выдохнула Элиза. Не то что бы она сомневалась в Луне... просто вдруг это не будет работать у волшебников из прошлого? Но раз она узнала название чипа, то всё сработало точно. — Теперь записка.

Она извлекла из капчалога своей инвентеки ручку с листом, на коленке — буквально! — накалякала нужное и подписалась внизу, проставив дату и подпись. Протянула записку Луне. Та, не читая, положила её в свой капчалог из единственной карточки.

— Просто отдай профессору Райсу. Можешь прочесть сначала сама. Надеюсь, это сработает!

10 Избранная

Тебя зовут Гвен. Тебе восемнадцать лет, и ты избрана. Ты ещё не уверена, для чего именно, но это определённо величайшая миссия. Например, спасти вселенную или уничтожить какого-нибудь невероятного врага. Откуда ты знаешь, что избрана? Ну конечно же, из многочисленных фэнтази-романов, которые ты просто обожаешь — и потому что обладаешь особой волшебной силой. Если говорить серьёзней, то это сила скорее не волшебная, а экстрасенсорная или типа того, но тебя не волнует точность определений — ты же не Кристо! Так или иначе, ты ей обладаешь, а значит, по законам жанра, тебя ждут злые гении, тёмные властелины и прочие мировые заговоры! Хотя ты бы хотела попасть в настоящий фэнтази-мир, но уже переросла глупые мечты. Волшебного мира нет, зато есть реальный. И злые гении где-то здесь, осталось только их найти! Кстати о поиске.

Долгое время ты как можно более тайно, чтобы не спугнуть, расследовала деятельность зловещей транснациональной корпорации Скайянет. Теперь настало время поставить точку в этом расследовании. Все невероятные технологии, которые Скайянет вбросила на рынок ради его безжалостного захвата. Несколько локальных войн, которые в том числе тебе пришлось гасить. Тайные базы, которые Скайянет строит повсюду. Ещё более тайные технологии, которые корпорация использует в таинственных и определённо зловещих целях. Пришло время ответить за всё! Ты слишком долго наблюдала из тени. Время сбора информации закончилось. Время действовать! Но сначала...

— грозныйЗевс [ГЗ] начала доставать бессонногоШамана [БШ] в 12:20 -

ГЗ: СновидицА. ПришлО ВремЯ.

БШ: привет, гвен. может, не будешь ввязываться в дела скайянет? это опасно.

ГЗ: ОпасностЬ И РисК — МоЁ ВтороЕ Я. ВремЯ ПлатитЬ ПО СчетаМ!

БШ: эм, гвен. я всё понимаю, ты крута, но, может, типа, сбавишь темп? я не должна тебе этого говорить, но кристо кое-что замутил со скайянет. я не хочу, чтобы ты всё испортила. и ты же не навредишь папе киры?

ГЗ: УчитыватЬ ИнтересЫ ПростыХ ЛюдеЙ — СложнейшаЯ ЗадачА ДлЯ ИзбранноЙ.

БШ: это типа да?

ГЗ: ЭтО ВыражениЕ МоегО ИзбранногО СогласиЯ. ТЫ МоЙ КоординатоР. У КаждоЙ ИзбранноЙ ЕстЬ СмертныЕ КоординаторЫ И МудрыЙ НаставниК.

БШ: ты же как бы выбрала наставником кристо, да? поговори с ним об этом, ок?

ГЗ: ЭтО ХорошаЯ ИдеЯ, О СновидицА. ЖалЬ, ЧтО АркиН ОтказалсЯ БытЬ МоиМ НаставникоМ. ОН ИдеалеН.

БШ: аркин молодец, ха! кристо наверняка трижды пожалел, когда согласился; это же такая морока — координировать и направлять действия такой, как ты!

ГЗ: ОН ДоволеН СвоеЙ РольЮ В МоеЙ ИсториИ. В ПрактическоМ СмыслЕ КристО ДажЕ БолеЕ ПолезеН, ЧеМ АркиН. МнЕ НеприятнО ЭтО ПризнаватЬ.

БШ: ещё бы! аркин типа архетип всех мудрых таинственных наставников. интересно, он вообще

ГЗ: ОН ВообщЕ ЧтО?

БШ: неважно. он может не согласиться участвовать в затее кристо. поговори с кристо сама.

ГЗ: СпасибО ЗА МудрыЕ СоветЫ, О СновидицА.

БШ: бай-бай, гвен.

— грозныйЗевс [ГЗ] прекратила доставать бессонногоШамана [БШ] в 12:35 -

Принципиально, Сновидица права. Перед активными действиями следует посоветоваться с Наставником Кристо.

— грозныйЗевс [ГЗ] начала доставать точногоПрицела [ТоП] в 12:36 -

ГЗ: ПриветствуЮ, НаставниК КристО.

ТоП: доброе утро, Гвен

ТоП: итак

ТоП: каковы наши планы на сегодня?

ГЗ: ВремЯ ПлатитЬ ПО СчетаМ, НаставниК.

ТоП: о нет

ТоП: погоди

ТоП: погоди!

ТоП: ты собралась делать ЭТО?

ГЗ: ДА.

ТоП: я правильно понял

ТоП: после всего, что мы обсудили

ТоП: после того, как я отправился с миссией поиска информации

ТоП: которая до сих пор не завершена

ТоП: ты решила сама

ТоП: в одиночку

ТоП: штурмовать долбанную штаб-квартиру Скайянет?!

ГЗ: НЕ СовсеМ ТочнО. Я СобираюсЬ НачатЬ С КомплексА ЛабораториЙ В ЧикагО.

ТоП: ...

ТоП: ...

ТоП: поставь в предыдущие два предложения настолько грязные матерные словосочетания

ТоП: какие только сможешь придумать

ТоП: будучи твоим Мудрым Наставником

ТоП: я предостерегаю тебя от сего излишне поспешного действия

ТоП: не делай этого, Гвен

ТоП: не сейчас

ГЗ: ПочемУ, О НаставниК?

ТоП: сначала мы сыграем в Игру

ТоП: и выясним суть Коварных Планов Скайянет

ТоП: я применил несколько грязные методы

ТоП: но у меня есть гарантия сыграть в Sburb

ТоП: до того, как это начнут делать во всём мире

ТоП: как мы с тобой уже выяснили...

ГЗ: SburB — ЭтО СущностЬ КоварныХ ПланоВ СкайянеТ.

ГЗ: Я ПомнЮ.

ГЗ: ВернО ЛИ ТЫ РассчитаЛ РискИ, ЧтО МЫ УцелееМ И СможеМ ОстановитЬ ИгрУ, КакиМ Бы ЗловещиМ СпособоМ ОнА НИ ДолжнА РазрушитЬ ЗемлЮ?

ТоП: совершенно верно

ТоП: более того

ТоП: у меня есть конфиденциальная информация, что Скайянет не является Корпорацией Зла

ТоП: мы ошиблись

ГЗ: СкайянеТ — ВторостепенныЙ ЗлодеЙ?

ТоП: это не совсем корректное утверждение

ТоП: более точно будет сказать, что Скайянет представляет собой

ТоП: нечто среднее между Второстепенным Злом

ТоП: Инструментом Предначертания

ТоП: и Второстепенным Добром

ГЗ: ЭтО ВсЁ ПутаеТ. Я ДолжнА УбедитьсЯ СамА. СкайянеТ МоГ ПрименитЬ НА ТебЕ ГрязныЕ МетодЫ ШантажА. ИлИ БолеЕ ТёмныЕ МетодЫ КонтролЯ СознаниЯ. ДаЙ МнЕ СвоИ КоординатЫ.

ТоП: это конфиденциальная информация, Гвен

ТоП: личное пространство

ТоП: извини, но нет

ГЗ: В ТакоМ СлучаЕ Я ОбязанА ПроверитЬ ТвоЮ ИнформациЮ ПрямымИ МетодамИ.

ТоП: очень жаль

ТоП: постарайся минимизировать жертвы

ТоП: насколько это вообще возможно

ГЗ: НастолькО ТЫ ДобР, О НаставниК?

ТоП: извини, но я действительно ставлю

ТоП: личную информацию выше чужих жизней

ТоП: мне очень жаль

ГЗ: БоГ ПростиТ, НаставниК. Я ВылетаЮ.

ТоП: да пребудет с тобой Госпожа Удача

ГЗ: И С ТобоЙ, НаставниК.

Тебе тоже очень жаль. Но ты не можешь рисковать собой сверх необходимого. Ты необходима этому миру! Возможно, однажды ты будешь его единственным спасением. Например, от ядерного апокалипсиса. Или нашествия пришельцев. Или падения гигантского метеорита. Ты до сих пор не уверена, зачем тебе дана Великая Сила, которая означает и Великую Ответственность. По большей части, ты тратила Силу на пустяки, вроде локальных военных конфликтов, всевозможных мелких преступлений, терактов, Второстепенных Злодеев и тому подобного.

С помощью своего Мудрого Наставника ты оставалась в тени столько, сколько это вообще возможно. Но теперь о тебе знают специальные службы большинства стран, а также многие влиятельные люди. Некоторые слухи о твоих подвигах ходят в Интернете, где ты известна как Супергероиня Нашего Времени. Довольно пафосно, и очень тебе подходит, хотя ты бы предпочла более короткое "Избранная".

Ты улыбнулась сама себе и сжала губы. Жаль, но ты должна это сделать. Короткое волевое усилие, и твоя Сила подхватила тебя и подняла над землёй. Ты понеслась в сотнях метров над Чикаго. Солнце светит тебе в лицо, но ты чуть опускаешь голову, и козырёк бессменной белой кепки прикрывает от ярких лучей.

Пара минут бьющего в лицо ветра, и ты приземляешься на границе города. Здесь расположился комплекс зданий, принадлежащих Скайянет. Лаборатории по изучению чего-то таинственного. Комплекс охраняют. Контролирует эти лаборатории какая-то важная шишка в Скайянет, которую ты и должна поймать. Поймать и допросить.

ТоП: связь-связь

ТоП: я подключился к спутнику

А вот и твой Наставник, на этот раз в роли Напарника и Крутого Хакера. Наставники Избранных Героев иногда играют роль информационной поддержки и помощи в бою, и тебе повезло, что Наставник Кристо именно таков.

ТоП: лаборатория изолирована информационно

ТоП: размести ретранслятор рядом

ТоП: и дай мне немного времени

ГЗ: ПринятО. ДействуЮ.

Ты общаешься с Наставником с помощью продвинутых Компьютерных Очков Скайянет, захваченных на одной из Тайных Баз этой Зловещей Корпорации. Во время задания ты говоришь лаконично и следуешь командам Крутого Хакера, как более компетентного стратегически... до тех пор, пока не вступаешь в прямое противостояние. Тактически никто, кроме тебя, не может распоряжаться Силой. Так или иначе, ты разместила передатчик на ближайшем к комплексу здании и ожидаешь.

ГЗ: ИтаК?

ТоП: работаю

ТоП: неплохая система защиты

ТоП: как и положено современным сетям, её нельзя взломать извне или изнутри

ТоП: без утечки конфиденциальных данных

ТоП: к счастью, Скайянет до сих пор не осознала возможности ею же изобретённого оборудования

ТоП: я вырубил ключевой сервер

ТоП: ждём

ТоП: так, перезагрузили

ТоП: вводят пароль

ТоП: читаю пароль

ТоП: читаю особенности их сети

ТоП: подменяю каналы связи

ТоП: сервер мой

ТоП: вообще, какой лузер настраивает им сети?

ТоП: они худшие из всех ТНК в плане информационной безопасности

ГЗ: ИтаК?

ТоП: сейчас, сейчас...

ТоП: так, они не совсем ужасны

ТоП: систему внешней защиты я не сломаю

ТоП: но высвечу её тебе

ТоП: работай

ГЗ: КоординатЫ ГлавногО БоссА?

ТоП: держи

ГЗ: ПринятО. РаботаЮ.

Ты начинаешь! Рывком отрываешься от соседнего здания и направляешься к периметру безопасности лаборатории. Высокая ограда не смущает тебя, а вот лазерные и ракетные турели на ней — вполне. Ты не представляешь себе, как Скайянет удалось уговорить правительство США разрешить разместить эти штуки на территории города. Воистину Корпорация Зла!

Твоё местоположение в мгновение ока регистрируется турелями. Ты атакуешь первой. Твоя воля попросту взрывает ближайшие турели. Серьёзно, Скайянет рассчитывала защититься от Избранной такой мелочью? Оставшиеся турели стреляют без предупреждения. Твоя Сила отражает лазерные лучи обратно и взрывает ракеты на полпути. Ты — Избранная. Впрочем, хватит упиваться собственной избранностью. Как известно, чем дольше Герой упивается Пафосом, тем выше шанс, что его спустят с небес на землю. Потому лучше спуститься самой.

Ты приземляешься за периметром. Охрана достаёт личное оружие и пытается тебя остановить. К сожалению, ты с трудом дозируешь свою Силу, несмотря на постоянные тренировки, а потому часть охранников умирает. Жаль, но ничего не поделаешь. Возможно, Аркин смог бы научить тебя дозировать Могущество Избранной, но он отказался от почётной роли Мудрого Наставника.

Касанием ладони ты сносишь двери главного входа с петель. Вместе со стальной плитой, опущенной при нарушении периметра сразу за ними. Серьёзно, они рассчитывали остановить Избранную таким способом? За дверью располагалась охрана. Очень жаль.

Ты переступаешь мёртвые тела, чуть скривившись. Простые смертные. Из-за угла выглядывает охранник. Волевым тычком ты откидываешь его в стену. Без сознания. Ты идёшь к лифту и спрашиваешь Хакера.

ГЗ: Я МогУ CпуститьсЯ НА НёМ?

ТоП: да, без проблем

ТоП: они вообще не защитили лифты

ТоП: кроме той турели внутри

ТоП: да, этой

ТоП: тебе на минус пятый этаж

ГЗ: ПринятО.

Ты спускаешься на пятый подземный этаж. За лифтом тебя ожидает дополнительный пост охраны. Ты убиваешь всего одного — хороший результат. Идёшь дальше по коридору к офису местного босса. Тебя встречают настенные турели. Ты срываешь их со стен и сминаешь в комки металла. Слишком легко. Сзади выстрелы. Останавливаешь пули. Ломаешь кости охране — слабаки, умерли до единого... Сносишь очередную дверь с петель и входишь. Ты в большом кабинете. Босс поворачивается к тебе и...

— Осси? Какого сауронского хрена?!

— Привет-привет, Гвен, — улыбается он.

11 Время

Всю неделю Луна потратила на поиск профессора Этана Райса. Всюду ходила исключительно в спектрочках, в которых и раньше можно было заметить Райса за обеденным столом преподавателей — но без толку. Профессора не было нигде. Перед сном Луна пыталась вникнуть в дощечку с симметричным символом огня, но тоже бесполезно. Дощечка молчала, разве что слегка светилась, если смотреть сквозь спектрочки.

Райс нашёлся субботним утром — в день занятия по инореальности, когда Луна совсем уже отчаялась его найти. Она подловила профессора возле выхода из Большого зала — тот жестом велел ей следовать за ним.

— Доброе утро, мисс Лавгуд, — поздоровался он. — Очень интересные очки.

— Я сделала их сама, — заметила она. — В них видно без иномагии. У вас тоже есть очки, правда?

— Эм, да, конечно, мисс Лавгуд, у меня есть очки, — чуть не запнулся профессор. — Вернее, были. Однажды я забыл их в весьма отдалённом иноплане и найти уже не смог.

— А хотите, я сделаю вам новые? — обрадовалась Луна. У всех были очки, и никто не хотел её волшебные спектрочки! А у профессора — нету. Удивительно удачное совпадение!

— Буду только рад, — чуть улыбнулся Райс. — А теперь позвольте узнать, зачем я вам понадобился до лекции?

— Понимаете, сэр, я хочу как-нибудь узнать, какая линия у Элизы, но не знаю, как! Мы с ней поговорили, и вот.

До разговора с профессором Луна успела потренироваться вынимать и класть — то есть, "капчалогировать" — презабавнейшее слово! — записку в интвентеку. Это оказалось на удивление просто — как можно не верить, что записка появится из карточки, если она появляется всегда, стоит только поверить? Так что "появить" записку сейчас не составило никакого труда. Луна протянула её Райсу:

— Элиза попросила передать это вам.

— Это было не заклинание, — профессор взял записку и внимательно посмотрел на неё. Луна поёжилась — было что-то такое в его взгляде. — Как вы её... появили? Хотя погодите, я догадываюсь, как. У вас теперь есть капчалог, верно?

— Да, профессор, — порадовалась его догадливости Луна. — Одна карта и метод фокуса, оказывается, это работает во сне!

— Ясно, — нахмурился Райс. — Мне не нравится, что вы с Элизой так тесно связываете наши реальности. Это может привести к непредсказуемым последствиям, особенно если линия Элизы — альфа. Значит, записка...

Луна знала, что профессор прочтёт — раз Элиза разрешила, то посмотрела и сама.

Профессору школы чародейства и волшебства Хогвартс Этану Райсу.

Уважаемый профессор Райс!

Мне жаль отрывать вас от безусловно важных дел, наверняка связанных с судьбой множества реальностей, но мне, Элизе Даттон, и моей подруге, Луне Лавгуд, требуется помощь. Луна очень доходчиво рассказала мне о всевозможных типах реальностей и очень обеспокоена тем, что моя линия может оказаться хуже беты. Её беспокойство передалось и мне — не хотелось бы в один прекрасный момент просто исчезнуть. Я прошу вас, профессор Райс, помочь нам с Луной с определением типа моей реальности и, если это необходимо, установить магистрал хотя бы для меня и моих друзей, если для всей реальности это невозможно. Я прошу о не безвозмездной помощи, но о сделке. В данный момент в моём доступе имеются следующие ценности:

1. Как минимум несколько миллионов долларов США (не мгновенно, но у моей подруги имеются значительные средства в свободном распоряжении).

2. Мои знания о работе со снами, а так же координаты снов множества интересных личностей в моей реальности. Поверьте, мы с моими друзьями достаточно продвинулись в различных направлениях.

3. Продвинутые технологии корпорации Скайянет, в том числе работающие — что проверено с помощью сномоделирования! — в широком спектре различных физических законов. Весьма вероятно, что они будут работать и в вашей реальности. Это: телепортирующее устройство, компьютерные очки, связанные порталы, генераторы высоких энергий с запасом топлива на десятки лет вперёд, продвинутый искусственный интеллект, различное оружие, начиная от автономных лазерных турелей и заканчивая роботами под управлением ИИ, протонная пушка (глюонный расщепитель, хорошо работает только в космосе, но если вам нужна бомба снести город или взорвать гору, то можно и на планете), малый ракетный двигатель. Если необходимо, у меня найдётся человек, который может собрать что-то целое на основе этих технологий.

4. Услуги достаточно могущественного, чтобы остановить целую армию, боевого псионика. Если вам необходима помощь в бою любой сложности, я могу договориться с моей подругой Гвен. Не думаю, что волшебники с палочками что-то смогут ей противопоставить в прямом бою. Просто не успеют. Её способности также не зависят от физики, я проверяла.

Если вас не устраивает эта цена, то предложите другую, я подумаю, что можно сделать. Просто назовите цену. Думаю, вас не затруднит связаться со мной, войдя в сон Луны.

С пожеланием всего наилучшего и надеждой на скорую встречу, Элиза Даттон, Бессонный Шаман.

— Очень хорошо, — поднял голову Райс, и Луне почудилось странное удовлетворение в его голосе. — Я буду в вашем сне, мисс Лавгуд. А теперь меня интересует одна вещь. Скажите, мисс Даттон никогда не упоминала... игру? Я не могу сказать название, поскольку оно разнится в различных линиях времени Пространства Парадоксов, но это весьма особенная игра.

— Нет, — удивилась Луна. — Элиза рассказывала о всяких компьютерных играх, очень интересно, но совсем непонятно. Это компьютерная игра, сэр?

— Не совсем, — хмыкнул профессор. — Что же, надеюсь, с никакой особенной игрой вы не встретитесь. В ином же случае...

— Что, сэр? — Луна отвлеклась на золотистого мозгошмыга парящего за спиной Райса.

— По обстоятельствам, мисс Лавгуд, решим по обстоятельствам.

— Добрый вечер, — размеренно произнёс профессор Райс, начиная шестую по счёту лекцию. — Как я понимаю, вы всё ещё не продвинулись со своими якорями. Вижу согласие на лицах. Жаль, очень жаль, но я и не жду от вас быстрых успехов. Мисс Лавгуд, вы занимались якорем? И каков результат? Что ж, ожидаемо. В таком случае, продолжим теорию.

В прошлый раз мы слегка коснулись четвёртой и третьей сфер иномагии, иных реальностей и иного времени. С иными реальностями мы ознакомились более чем достаточно для первого раза. Что же касается сферы времени — это знакомство мы продолжим сейчас. Аспект времени — один из самых сложных для понимания, — профессор обвёл всех серьёзным взглядом. — Для альфа-линии время связано с неизбежностью и судьбой. Будущее и прошлое альфа-линий реальности и, по большей части, бета-линий — предопределено. Можно ли его изменить? Теоретически — да. Это возможно сделать двумя способами — разрушить большую часть магистралов или банально приложить больше усилий, чем магистралы способны нивелировать. Что? А, нивелировать. Магистралы, если можно так выразиться, усиливают связность, тесноту связей прошлого и будущего, проще говоря, даже воздействие с помощью обычных артефактов и заклинаний времени не сможет изменить прошлое или будущее, а поскольку уже в него вписано. Но есть и необычные заклинания и артефакты... к счастью, не в нашей реальности.

Что касается предопределённости, то именно она позволяет работать всевозможным пророчествам. С другой стороны, сами пророчества определяют и создают будущее. Это своеобразный парадокс, который следует просто принять. Что касается предвидений и предсказаний, то они, в отличие от пророчеств, строятся на своеобразных вычислениях будущего, а потому расплывчаты и неточны. В противовес им, пророчества естественно вписаны в ткань времени, поэтому точны и зачастую нарочито буквальны, хотя встречаются и исключения. Пророки вообще работают со временем в той же степени, в которой время работает с ними: они — инструмент его связности, а время — инструмент их работы. Наличие пророков и пророчеств — хороший признак бета— или альфа-линии. В Министерстве есть Отдел тайн, а в нём есть зал пророчеств, в котором хранятся записи предречённого — десятки и сотни тысяч, исполненные, исполняющиеся и совершенно неясные! Иномаги, в отличие от пророков или предсказателей, могут будущее и прошлое менять. В альфа-линии такая возможность ограничена, например, мы не можем превозмочь ни одно пророчество — зато иногда можем выбрать из нескольких способов его реализации. Я не слишком сложно говорю, всё понятно? Замечательно, продолжим.

Пророчества и предсказания направлены в будущее, но сфера времени, по большей части, симметрична, будущее по свойствам таково же, что и прошлое! Есть своеобразные "пророчества о прошлом" и, разумеется, предсказания прошлого, вернее сказать, "досказания". Такие пророчества и досказания гораздо точнее пророчеств и предсказаний будущего, но обыкновенно бесполезны. Опытному иномагу проще просмотреть прошлое самостоятельно.

На самом деле, всё упомянутое мной вряд ли понадобится вам чаще нескольких раз в жизни — но поверьте, эти разы будут определять саму вашу судьбу! Однако есть и то в сфере времени, что пригодится в обычных ситуациях. Прежде всего, это способы добычи информации. Опытный иномаг может просмотреть прошлое любой вещи, а иногда и будущее — от создания до уничтожения. По так называемому ореолу прошлого, нереальным отпечаткам, остающихся на предметах, можно узнать, что с ними было, а по ореолу будущего — что будет. Более того, определённые события, происходящие с предметом, можно перенести из ореола в реальность.

Все вы слышали о проклятых вещах. Например, ожерелье, в котором дважды задушили женщин, можно зачаровать так, что любой, кто наденет его, начнёт испытывать недостаток воздуха — пока не умрёт. И каждая следующая жертва ожерелья будет только усиливать его проклятие — пока оно не будет убивать всех, кто его коснётся или просто всех, кто окажется рядом! Такие проклятия не может снять обычный маг — и потому они смертельно опасны. Иногда они проявляется сами по себе, спонтанно — если у вещи особенно страшная судьба. Например, я слышал о кольце с бриллиантом, которое несколько раз теряли владельцы — теперь кольцо нельзя больше минуты продержать в руках: случится беда, которая заставит его упустить. В определённый момент такие проклятия становятся чем-то вроде ненаписанных пророчеств, отменить которые в альфа-линии не под силу даже мне. Такова сила сферы времени — предопределённость, детерминизм и судьба. Что? О да, мисс Уизли, конечно, всё это работает и в обратную сторону. Кольцо, в котором владелец неуязвим для любой атаки. Ожерелье, способствующее накоплению богатства. Перо, рядом с которым все задумки сбываются. Удача шагает рука об руку с неудачей. Безусловно, есть и нейтральные, а порой и смешные проявления, вроде омелы, под которой любые два человека поцелуются, даже если ненавидят друг друга. Говорят, от такой омелы и появился интересный обычай...

Конечно же, я не могу не упомянуть в связи со всем этим об одном из самых... неприятных аспектов магии времени. С её помощью можно проклинать людей, используя произошедшие с ними беды — от простых кошмаров до полного безумия, от лёгкого недомогания до болезненной смерти. Безусловно, можно повлиять и с помощью других нереальных образов, но от ореола прошлого избавиться практически невозможно, и такие проклятия считаются самыми страшными. Более того, они работают и после смерти! Возможно, вы слышали о так называемой некромагии и некромагах, которые могут оживлять мертвецов, превращая их в жутких инферналов. Да, мистер Фергюссон, это тоже магия инореальности в самых её некрасивых проявлениях. Впрочем, не думайте, что применение такой магии к человеку всегда плохо: как и с проклятыми вещами, можно вытаскивать в настоящее что-то положительное из прошлого. Беда в том, что такое "благословление" мешает человеку развиваться, идти дальше, сколь бы положительно оно ни было. Прошлое должно оставаться в прошлом — это не правило, но лучше запишите. Есть вопросы? Мистер Даффи?

— Сэр, а можно подстроить много удач, а потом сделать себе талисман? — заинтересованно спросил Энтони.

— А вы видите вокруг десятки магов с талисманами удачи? Вы слышали о них что-то, кроме "снова подделка"? — хмыкнул Райс. — Конечно же, нет, нельзя. Необходимо, чтобы события действительно нарушали привычный порядок вещей. Бусинку от порезов можно зачаровать, только если человек с ней и именно с ней несколько раз чудом избегал ран. Рубашку счастливчика не сделать, если хотя бы пару раз с человеком в ней происходила большая неудача. Практически все окружающие вещи, — профессор обвёл взглядом класс, — нельзя так зачаровать. Чудеса, удачи, неудачи или невероятности редко совпадают так, чтобы их тень можно было соединить с некоей вещью. И, безусловно, проще всего это сделать с проклятиями, а не благословлениями — согласно моей практике, удачи случаются реже неудач. Ещё вопросы?

— А якорь? — не успокоился на этом Энтони. — Если якорь много раз спасал, то можно его... усилить? Улучшить?

— Видите ли, мистер Даффи, в чём проблема, — размеренно ответил профессор. — Предназначение якоря — спасать иномага. Выполняя своё предназначение, он следует обычному порядку вещей. Напротив, если один и тот же якорь много раз не спас, то его можно проклясть. Наоборот же... только если спасения были просто невероятно чудесными, и никак иначе. А ваш якорит уже не усилить — он и так идеально хорош. Вопросы? Нет? Что такое, мистер Даффи?

— А что можно узнать из прошлого предмета? Например, можно услышать, что говорилось рядом с ним?

— Нет, если это не артефакт, записывающий голос, — усмехнулся профессор. — Говорят, виртуозы чтения действительно могут слышать, что говорилось, видеть, что происходило и так далее — но это из разряда мифов и легенд. Слышать то же, что слышал слуховой артефакт, видеть то, что видели очки или глаза мёртвого человека — это возможно. Для прочих предметов же можно найти владельцев, увидеть, как они исполняли свои функции, например, узнать имена убитых неким мечом. Одно из заклятий классической магии работает на похожем принципе — так называемое "приори инкантатем", оно позволяет воскресить образы исполненных палочкой заклинаний — полезный трюк для авроров или членов суда... мистер Даффи?

— Мне нужна ваша помощь, профессор, — молвил тот. — Вы можете прочесть только пару вещей, а остальное не трогать? Например, имя прошлого владельца?

— Конечно, — тонко улыбнулся Райс. — Мне это — не составит проблем. Я могу сделать это даже сейчас — либо в качестве демонстрации, либо после лекции, которая, к слову, уже подошла к концу.

— Сэр, — лицо Энтони выражало крайнее сомнение, — вы можете дать непреложный обет, что не прочитаете ничего, кроме имён владельцев? Это... дело моего рода.

Райс смерил Энтони долгим взглядом и всё-таки кивнул:

— Очень хорошо. М-м-м, мисс Уизли, не могли бы вы принять мой обет?

— Что нужно делать... сэр? — растерянно спросила Джинни.

— Ничего особенного, мисс Уизли, — ободряюще улыбнулся профессор. — Всего лишь поднести свою палочку к нашим рукам, когда я попрошу. Вы будете скрепляющим обет, своеобразным свидетелем, но на вас не будет наложено никаких обязательств. Достаньте палочку, — Райс подошёл к Энтони, не отводя от него глаз, но тот смотрел куда-то в сторону. — Вы уверены, что это требуется, мистер Даффи?

— Это дела рода, — тихо произнёс он. — Я не могу не взять клятву.

— А как же разглашение? — профессор протянул правую руку, Энтони после колебания взялся за неё. — Вы же понимаете, что я не дам клятву не разглашать?

— Понимаю, сэр, — сжал зубы Энтони. — Я... клятвы узнать только имена — достаточно.

— Очень хорошо, — кивнул профессор. — Мисс Уизли, протяните палочку так, чтобы кончик одновременно касался обеих наших рук. И не смейте её отдёрнуть!

Джинни с расширенными глазами сделала требуемое. Оставшиеся ученики наблюдали: Грэм ошарашенно, Луна — безмятежно.

— Обещаете ли вы, профессор Райс, что узнаете лишь имена предыдущих владельцев, когда будете читать прошлое моего... предмета? — дрогнувшим голосом произнёс Энтони.

— Обещаю, — спокойно ответил тот.

Огненная нить вырвалась из палочки — и обвила соединённые руки, скрепляя клятву.

— Всё, — профессор убрал свою руку, Джинни спрятала палочку — лишь ладонь Энтони, на секунду повисла в воздухе — кажется, он и сам не мог поверить, что решился на такое. — Можете быть свободны, — обратился он к ученикам, — Мистер Даффи?

— Пусть они уйдут, — сказал Энтони.

Стоило остальным покинуть класс, как профессор взмахом палочки запер двери и усмехнулся:

— Не волнуйтесь, мистер Даффи, непреложный обет не зря считается надёжным. Мне не нарушить его без долгой подготовки, время на которую вы, разумеется, не дадите. Я жду вашего... предмета. Достаточно одного прикосновения. Вы хотите узнать судьбу якорита, верно?

— Нет, сэр, — негромкий голос Энтони был полон волнения. — Я хочу узнать владельцев вот этого, — он полез под мантию и вытянул поверх неё цепочку с золотым кольцом, висящую на шее.

— Очень хорошо. Кольцо или цепочка?

— Кольцо.

Профессор протянул палец и осторожно коснулся кольца.

12 Гений

Тебя зовут Осси. Ты сам выбрал себе имя, и оно чудовищно тебе нравится. Тебе двадцать семь, и последние семь лет ты занят исключительно важным делом — спасением мира. Ты внедрился в корпорацию Скайянет, изначально как в идеальное место реализации твоего собственного смысла жизни — познания всего и вся. Теперь ты находишься на чрезвычайно высокой должности и сочетаешь научные изыскания со способами остановить грядущий апокалипсис. Ты довольно крут, но предпочитаешь не показывать этого, скрывая козыри до последнего момента. Кроме науки тебе нравятся крутые боевики, несмотря на их жуткую наивность — а в особенности ты, кхем, тащишься от взрывов и торжествующего злодейского смеха. По правде сказать, ты очень хочешь походить на злейших злодеев и тщательно работаешь над своим имиджем.

Что ты будешь делать сейчас? У тебя множество неотложных дел, но их прервало срочное сообщение из новомодного "достаньКореша" — глупейшего месседжера в истории мира.

— крутаяБомба [КБ] начала доставать светНесущего [СН] в 12:27 -

КБ: прив, чувак:))

СН: Дорое утро свет моих очей

КБ: как дела как работа??

СН: Продигаюсь в верном направлении Твой оец выделил необходимые ресурсы

КБ: так мы типа сможем уцелеть или типа нет?? Я как бы жить хочу чувак!!

СН: Ты гооришь про Землю, человечество или лично нас

КБ: эм ваще про всех чувак я земля отец ты и все наши друзья:))

СН: Сожно сказать Я не уверен что вижу хороший способ спасения нашей планеты но мои поиски ограничены средствами Скайянет и не распространяются на Игру как такоую

КБ: а если типа ваще никто не будет играть в игру чувак??

СН: К моеу глубокому прискорбию это невозможно Кира Я уже пробовал идти этим путём Этот путь есть наитупиовейший тупик Мы можем только отложить Игру на неопределённый срок Но даже в этом я сомневаюсь поскольку предопределение уже втянуло в неё одну девочку

КБ: девочку?? о чём ты чувак??

СН: Я гоорю о приёмном ребёнке основателя Скайянет Она уже находится внутри Игры в определённом сысле и её друзья по переписке тоже Это озачает что любые попытки помешать будут прерваны У Игры есть инструменты для этого могущества которых мы не можем представить

КБ: эй чувак типа поменьше пафоса я всё вкурила типа Игра будет что бы ваще мы ни делали и как быть ваще теперь?? я типа привыкла к земле и ваще лунная база типа неудобная хрень мышцы атрогируются или типа того!!

СН: Атроируются если говорить точнее К моему глубокому сожалению, с высокой вероятностью Лунная база будет уничтожена сразу после массового запуска Игры

КБ: типа жить только в этих трахнутых бункерах што ле я там не выживу давай придумывай что нить чувак ну же!!!!:(

СН: Ты счиаешь что я занят сидением на своём кресле ровно и ничем более

КБ: нет чувак что ты прост реально интересно што ты типа делать с этой хренью будешь а?? я типа ещё в третью халфу не погеймила а тут апокалипсис бля ну!!:(

СН: Тее стоит быть менее легкомысленной Я работаю над этим как бы смешно не звучала для тебя эта фраза Этот мир ещё ценен для меня есть невероятное число загадок природы и нашего дорогого человечества которые предназначены для разгадки именно мною А сейчас я прошу простить у меня срочные долгожданные посетители Кроме того, у тебя 6:40 утра время спать давно уже настало

КБ: ой блин папа меня прибьёт нах если узнает!! Эт типа го завтра в кс а??

СН: Я соощу если будет свободное время Спокойной очи очей моих свет

КБ: бай бай чувак:)

— крутаяБомба [КБ] прекратила доставать светНесущего [СН] в 12:41 -

Ты неторопливо надеваешь свои злодейские чёрные инфоочки Скайянет, ставишь локти на злодейский левитирующий стол Скайянет, соединяешь ладони, чуть наклоняешься в позе Гендо Икари и поворачиваешься на стуле вместе со столом к давней подруге.

— Осси? Какого сауронского хрена?! — восклицает она.

— Привет-привет, Гвен, — удовлетворённый эффектом, улыбаешься ты. — А кого ещё ты ожидала видеть в роли научного директора Скайянет?

— Что, во имя Багрового Ока, ты здесь... научным директором делаешь?! — всё ещё не может прийти в себя она, резко мотая головой так, что знаменитая белая кепка чуть не слетает.

— Ну ты же искала Злого Научного Гения Скайянет, не так ли? — продолжаешь улыбаться ты: обычно подобная улыбка заставляет стоящих перед тобой нервничать. — Вот он я. И, пожалуйста, включи своего Мудрого Наставника на громкую связь... о, прости, Кристо, ты уже здесь? — ты косишься на свои динамики.

— Добрый день, Осси, — с каплей растерянности отвечает Кристо. — Когда ты говорил про некий пост внутри Скайянет, я ожидал, что ты покинешь его после моего предупреждения.

— Аха-ха-ха-ха! — смеёшься ты. По-злодейски же вышло, да? — Ты это серьёзно? Какой человек может покинуть пост, дающий такие преимущества? Ты в своём унылом мире не можешь представить, какие силы мы вообще приложили, чтобы ты, лично ты, мог существовать! — нет, ты не репетировал эту речь. Просто говоришь от сердца, в кои-то веки — для благодарной публики. Интересно, кто, кроме Гвен, может оценить твой образ? Собственно, это всё, чем Гвен и важна — она может тебя оценить.

— Эм... — запинается Кристо.

Ты встаёшь — медленно и, надеешься, достаточно впечатляюще.

— Дорогая Гвен Шепард, ты и вправду рассчитывала, что здесь окажется жуткий злой гений, одним видом вдохновляющий немедленно прикончить его, предварительно попытав? — осведомляешься ты.

— Эм. Осси, — застывает она на мгновение, а потом бросается вперёд.

Что!? В следующее мгновение ты оказываешься в объятиях Гвен. Крах. Это твой актёрский крах!

— Осси, ты лучший Злой Гений, которого я знала, — шепчет она тебе на ухо. Неужели... неужели это признание?

— Спасибо, — прочувствованно отвечаешь ты. — Я старался. Может быть, ты соизволишь меня отпустить?

— Конечно, Гений, — отпускает она. — Итак, — она приседает на летающий стол, отчего тот слегка наклоняется, — рассказывай, что ты выведал о планах Скайянет, Злой наш Гений!

Определённо, это признание. Ты удовлетворённо садишься, чуть откатываешься на стуле и сообщаешь:

— Ты не совсем верно формулируешь. Я был одним из тех, кто составлял планы корпорации. Кристо, безусловно, получил доступ к части этих планов, но полная развёртка существует лишь в головах, — касаешься пальцем лба. — Видишь ли, Гвен, Игру невозможно остановить. Основатель Скайянет прекрасно это понимал, и благодаря ему мы обладаем громадными ресурсами для минимизации ущерба от Игры. В частности, мы уже построили сеть бункеров по всему мире. Там часть человечества сможет пережить так называемый Исход. Ну а мы: ты, я, все наши друзья — попытаемся нивелировать ущерб вообще — насколько это позволит Игра.

— Ты говоришь об Игре как о самостоятельной Злой Сущности, — нахмуривается Гвен.

— Как насчёт других планет? — интересуется Кристо.

— Да, Игра — самостоятельная сущность, — киваешь ты. — Насколько я могу её понять, Игра — величайшая загадка и величайшая сила из известных нам. В определённом смысле, — ты указываешь на лежащую рядом с Гвен книгу "О вечном и божественном" загадочного происхождения и пера анонимного автора, — Игра является Богом, хотя правильней было бы сказать о Божественном Принципе.

— То есть, наш враг — Бог? — криво ухмыляется Гвен.

— В определённом смысле, — повторяешь ты. — Мне нравится твой энтузиазм, о Избранная. Что касается твоего вопроса, Кристо, то, нет, лунная база Скайянет, о которой ты, безусловно, знаешь, будет уничтожена, равно как и совершенно секретная марсианская база и все десять наших космических станций... впрочем, есть некоторые шансы их сохранить. Итак, дамы и господа, мир, союз и взаимопомощь? — максимально злодейски улыбаешься ты.

— Пожалуй, да, — после некоторого колебания отвечает Кристо. — Но мне необходима вся информация.

— Нет, — отрицательно качаешь головой, — всей информации не получит никто. Но достаточная информация... Готовы действовать под моим руководством?

— Я готова принять тебя в свои приоритетные Координаторы, — наклоняет голову Гвен. — Но конечное решение по любому вопросу остаётся за моим Мудрым Наставником.

— Иного я не ожидал, — хмыкаешь ты.

Гвен со своими фэнтазийными стандартами... Тем не менее, она, равно как и все прочие из их группы, являются просто превосходной приманкой для Игры. В своё время тебе пришлось потратить достаточно усилий, чтобы найти и собрать вместе подходящих людей. Сложнее всего было в самом начале, но когда ты нашёл Киру, причём под самым своим носом, дела пошли в гору. Ты постепенно раскрыл всю мозаику, и визит Шамана во сне стал окончательной точкой.

— Я хочу быть уверенным в твоих мотивах, Осси, — осторожно сообщает Кристо. — И предприму все усилия, чтобы раскрыть твой истинный план. Но в определённых рамках можешь располагать нами.

— Превосходно, — киваешь ты. — Гвен, возьми эту книгу: пусть твой Наставник прочитает, там есть много полезного. И, пожалуйста, не ломай больше оборудование и персонал Скайянет. Это совсем несложно, уверяю. Допуск же к объектам корпорации, в случае необходимости, я обеспечу. А теперь, пожалуйста, покинь это помещение, Супергероиня Нашего Времени, Мисс Белая Кепка. У меня осталось множество дел, требующих пристального внимания. Ах да, Кристо, ты же уже скопировал все базы данных? Будь добр привести сеть в порядок и уйти из неё. В данный момент никаких заданий для вас нет. Всего доброго. Удачи, Гвен.

С этими словами ты подтягиваешь к себе стол и откидываешься на стуле, заходя в дурацкий "достаньКореша". В самом деле, тот человек в Скайянет, который выдумал это название... ах да, ты же уже убил его. К сожалению, переименовывать поздно. Может, попросить Кристо написать новый месседжер специально для тебя — и чтобы протоколы были совместимы с "ДК"? Позже.

— светНесущий [СН] начал доставать императораПалпатина [ИП] в 13:04 -

СН: Добое уто, Леон Вижу ты онлайн Как погода альборанская

ИП: ДОброе. Всё сУпер: вЕтер, сОлнце, вОлны и весЕлье:) ВЫгулял ВЕйдера, поигрАлись, побЕгали. ГотОвлю зАвтрак. Как ты?

СН: Посто превосходно Потихоьку всё складывается Открылся Гвен и Кристо Рассчитываю начинать играть в ближайшее время благо удалённая сязь со Скайянет налажена

ИП: ХорОшие нОвости. Ты по дЕлу, как всегдА?

СН: Разуеется Как продвигается основное задаие

ИП: В тЕмпе плАна, ха! У тебЯ очереднОе дополнИтельное задАние?

СН: Имено Я хочу продублировать каналы материаьной связи Хочу добиться максимально связности команды Руководить вероятней будет Вера Кристо или Элиза но мне хочется максимальной взаимопомощи

ИП: Ты собирАешься брать в ИгрУ когО-то своИх, хех, миньОнов из СкайянЕт?

СН: Это итересная мысль но нет Я использую разработанных мной роботов Это обеспечит достаточно благоприятный режим прохождения Поставлю ПО с уезанными возможностями для повышения сложности и создания опасных ситуаций Кроме того у нас есть информация от Владельца

ИП: Я до сих пор не понимАю, почемУ ты доверЯешь ВладЕльцу СкайянЕт? Твои словА о том, что прАвда раскрОется, когдА придЁт врЕмя... А ещЁ я не совсЕм понимАю цЕли ИгрЫ. МОжет, хвАтит ужЕ молчАть?

СН: Прости Леон но нет Я не огу тебе сообщить Я собираюь отойти от координации команды сразу после входа и заниматься исключительно научными делами и делами Скайянет полностью отдав бразды правления оному из вас

ИП: Ну хорошО, что Именно тебЕ нУжно насчЁт дублИрования свЯзи?

СН: Транспортализаторы с терминалами управления связанные в сеть не разрывающуюся при любом пространственно-временном переносе В карточках капчалога пожалуйста

ИП: Хм, интЕресное задАние У тебЯ есть связь со всЕми нАми, так?

СН: Ели ты имеешь в виду транспортальную связь то нет К сожалению я ограичен секретностью и не могу давать спойлеров к своей информации

ИП: ПочемУ не можЕшь? Это раздражАет:(

СН: Потому что тогда всё пойдёт не так как было задумано

ИП: ЗадУмано? НаскОлько вперЁд ты продУмал нАши дЕйствия?

СН: Не совем я Владелец Скайянет знает больше меня в том числе то о чём никто из нас не может знать принципиально Я выужден держать личность Владельца в секрете Это не моя тайна но ему можно доверять

ИП: МенЯ терзАют смУтные сомнЕния... впрОчем, ты нас никогдА не подводИл:) Всё идЁт исключИтельно по плАну Этого ВладЕльца?

СН: Базовый план был сфомулирован мной Владелец внёс поправки осноанные на знании далёкого будущего. Пока что всё движется так как и должно двигаться По словам Владельца Игра является своеобразным якорем происходящего тянущим события в прежнем направлении Благодаря этому мы можем быть спокойны но всё равно определённые события преопределено спровоцировать именно мне поскольку именно моя воля может

ИП: МОжет что?

СН: Может сопотивляться предопределённости Не полностью и в некоторых аспектах Знаешь ли Владельцу гораздо неприятнее он не может повлиять ни на что кроме как через меня но и это влияние наодится в строго ограниченных пределах чтобы не изменить образ будущего сложившийся в голове самого Владельца и в то же время изменить определённые деали Владелец ичезнет из нашей жизни как только мы войдём в Игру поэтому не беспокойся насчёт "коварных планов" Он всего лишь пытается помочь нам как и я

ИП: ПотОм ты скАжешь, что он сдЕлал? Что вы сдЕлали? Мне действИтельно интерЕсно.

СН: Да веоятно да Это будет очень интересный момент ха-ха Мне правда интересна реакция остальных Как и раньше

ИП: НичЕго не разглашАю, я пОмню:( Осси, мне прАвда неприЯтно молчАть:( Я не такОй, как ты...

СН: Скоро нам всем будет не до этого Игра В конце концов мы решаем судьбу человечества ты же помнишь

ИП: Ага ЛАдно я пойдУ глЯну что мОжно с Этим всем сдЕлать.

СН: Удаи Леон

ИП: И тебЕ, Осси.

— светНесущий [СН] прекратил доставать императораПалпатина [ИП] в 13:25 -

13 Искажение

Профессор коснулся кольца. Вспышка! Или не вспышка? Будто что-то вспыхнуло ореолом вокруг него и золотого ободка... Вспыхнуло незримо, а затем и зримо. Ленты фиолетового цвета, напоминающие замершие лучи заклятий, обвили профессора. Энтони отшатнулся, разрывая контакт. Райс улыбнулся — и было в этой улыбке что-то откровенно нечеловеческое. К фиолетовым лентам присоединились ленты чёрные, мрачные, с тёмно-фиолетовыми же проблесками.

— Ми... хрэр Дах'хи, — ещё шире и страшней стала улыбка профессора. Голос его звучал всё так же спокойно, но при этом гулко и шипяще. От страха у Энтони будто всё похолодело... — Это сш'нонь интекр'ойнвое ощухирв'сние. При'кошхшрение хо чувкр'у асйигосту, столь т'есноджюсш.

Он вскинул палочку, и Энтони отнесло к стене, буквально вжало в неё. Палочку окутывала всё та же фиолетово-чёрная аура. Он поднял другую руку, в которой фиолетовое с чёрным сплелось в жуткий шар...

— Хранящая, помоги! — выкрикнул он — и только потом осознал, что есть ещё кольцо, которое всё ещё сжимает в кулаке... Поздно!

Она появилась в той же красной вспышке. Профессор замер. Энтони почти наяву чувствовал исходящее от неё раздражение, смешанное с удивлением.

— Просто превосходно, — молвила она. — Я надеюсь услышать объяснения после...

Шар в левой ладони профессора чуть сжался — и устремился потоком чёрно-фиолетовой энергии в сторону Хранящей. В тот же миг на плечо Энтони легла чья-то рука, и мир мигнул в красной вспышке...

Хранящая исчезла — и появилась рядом, уклоняясь от потока смертоносной энергии. Стена взорвалась каменной крошкой, но выдержала. Райс замер на миг и изрёк:

— Асйигост Хесмнени. Шружнец.

И улыбнулся. Останься Энтони в классе, то мог бы умереть от страха — настолько иной была эта не-улыбка. Хранящая молвила лишь:

— Сейчас ты опасен для окружения. Переместись в иную линию реальности.

— Йилгл шсто?

— Занимательное искажение, — равнодушно констатировала Хранящая. — Или — перемещу тебя я.

— Штск гооруй, — усмехнулся профессор Райс.

Взмах палочкой. Волна фиолетово-чёрного сияния полетела в Хранящую — уклониться невозможно. Хранящая пропала за ней, казалось, волна уничтожила её до последнего атома, заодно со стеной, проломленной в соседний класс... Палочка расчертила некую фигуру в воздухе, и сфера ярко-белого огня окружила профессора. Хранящая ошиблась на несколько сантиметров — огонь слизнул кончик полы её мантии. Она взмахнула рукой, и пламя просто пропало.

Но профессор уже вычертил новую фигуру. Тень Хранящей всколыхнулась первородным мраком... и стала обычной, повинуясь ответному взмаху ладони. Тем временем, с палочки вылетел быстрый фиолетово-чёрный луч... и погас перед вскинутой ладонью в перчатке. Взмах руки — взмах палочки. Нечто невидимое столкнулось между Хранящей и Райсом. Но если профессор удерживал палочку с напряжением, то Хранящая не прилагала ни малейших усилий.

— Разочаровывающе мало для иномага одной из прочнейших альф, — негромко произнесла Хранящая.

Фиолетовое сияние выстрелило пучком чего-то, подозрительно напоминающего щупальца, откуда-то сзади хлынул поток багрового огня, а профессор... исчез. Хранящая развела руки в стороны, и атаки просто пропали.

— Покажи мне больше возможностей, — сказала она и указала на пустое место рядом с собой. Класс залило алым светом — а когда он погас, не осталось никого.

Энтони проморгался. Его плечо по-прежнему жёстко, до боли, сжимала чужая рука.

— Стой спокойно, — равнодушно велела Хранящая — а кто же ещё! — Терпи. Это будет тебе уроком. Профессор Райс должен был говорить тебе это: на некоторые вещи безопасней смотреть издалека.

— Он говорил, — сквозь зубы прошипел Энтони, морщась от боли.

— Энтони Даффи посчитал, что это правило его не касается, — тем же тоном, без капли насмешки или сожаления, заметила она. — Смотри туда, — она буквально развернула его налево.

Энтони осознал, наконец, где находится. А находился на высоком холме в совершенно незнакомом месте. Хотя... что это, хогвартское озеро? Он в другой линии реальности?

— Не время для размышлений. Смотри и думай, что бы было, оставь я профессора Райса внутри Хогвартса.

Алая вспышка. Райс и... Хранящая? Энтони невольно оглянулся — за его спиной стояла точно такая же Хранящая. Их двое?

— Смотри! — велела она.

И он увидел.

Фиочёрное нечто кружилось вокруг профессора Райса, всё уплотняясь и набухая. Другая Хранящая сделала шаг назад, отходя от него. Ещё шаг. А затем зловещая энергия хлынула во все стороны. Энтони дёрнулся было назад, но только вскрикнул от боли — Хранящая по-прежнему сжимала плечо стальной хваткой. О Мерлин, оно же сейчас будет здесь!

— Это безопасно, — сообщила Хранящая. Ага, как же...

Чёрное с фиолетовым застило всё вокруг, кроме них, словно исчезая в чём-то невидимом. Он оглянулся — Хранящая воздела свободную десницу, светящуюся ярко-алым. Над рукой парил символ — теперь Энтони мог его рассмотреть. Красная... шестерёнка? Он бросил быстрый взгляд под капюшон — нет, там по-прежнему тьма, наверное, наложила на него какие-то чары затемнения или сокрытия.

— Повернись и смотри! — приказала она.

Фиочёрное размывалось, уходило, заканчивалось. Энтони с ужасом огляделся. Они стояли на единственном зелёном клочке. Травы больше не было. Дёрн будто содрало со всего холма — бугрилась тёмно-коричневая почва с непонятными чёрными вкраплениями. Зелень исчезла и с деревьев — теперь они напоминали чёрные скелеты. Яркие тона, кроме одного, пропали. Небо, только что синее, покрыто тёмными грозовыми тучами, между которых мелькают фиолетовые же молнии. Профессор Райс и Хранящая застыли в центре широкого, но неглубокого кратера. В воцарившейся совершенной тиши Энтони различил:

— Высокий контроль новой силы, — спокойно произнесла Хранящая внизу. — Твоим аспектом является Мера.

— Очень хорошо, — хмыкнул профессор. Фиочёрный ореол вокруг него погас — и исчез. — Да, я бывал в Пространстве Парадоксов и интересовался системой аспектов, — профессор сделал паузу. С ним теперь всё в порядке? — Хотя и не нахожу её сколько-нибудь универсальной.

Без паузы и предупреждения он вскинул палочку. Росчерк сверху вниз — образ Хранящей размылся. Росчерк сверху вниз — исчезает. Профессор начинает поворачивать голову к ним... Алая вспышка!

Они вновь в Хогвартсе, в том самом классе, где Хранящая просила её звать. Хватка разжимается, Энтони невольно тянется потрогать его — как же больно! Надо будет потом сходить к мадам Помфри... Он обернулся к Хранящей. Казалось, она всё так же бесстрастно смотрит на него из-под капюшона, точно ничего и не произошло.

— Выплеск этой силы истёр бы одежду, кожу и верхний слой мяса с людей, которых бы коснулся, — спокойно поведала Хранящая. — Во всём Хогвартсе, кроме защищённых мест. Сорок три человека находились вне гостиных или апартаментов и были бы мгновенно убиты. Ответственность за данное нарушение равновесия легла бы на тебя.

Энтони наклонил голову. А ведь в коридорах могли бы быть его друзья...

— Я понимаю, что сделал большую глупость, — медленно ответил он, не убирая руки с больного плеча. — Но что, всё-таки, произошло?

— В известных мне терминах это называется искажением. Встреча двух конфликтующих аспектов, завершившаяся доминированием одного из них, в том числе над разумом проводника. Если проводник имеет собственный... яркий аспект, то он искажается на прямо противоположный. Если аспект проводника не имеет собственного... окраса, то инверсия не происходит, и доминирующий аспект охватывает проводника сам.

— Аспект? — Энтони быстро запутался в её объяснениях.

— Эта информация не является необходимой в данный момент. Спроси у профессора Райса, когда он найдёт путь обратно.

И исчезла. Вот Мордредовы кальсоны, что он вообще натворил?

Тебя зовут Элиза Даттон. Тебе совершенно не до того, чтобы вспоминать свой возраст, свою жизнь, увлечения и мечты. Ты потерялась. Впервые на своей памяти ты потерялась в чужом сне. Даже самые причудливые снопритчи Аркина не вызывали в тебе чувства растерянности — возможно, потому что за нечёткостью его образов стояли кристально ясные концепции? Бррр! В любом случае, тебе не хочется вспоминать и на такое ты больше не согласишься. Даже математикопрограммирование или чем типа там занимается Кристо — лучше. По крайней мере, он работает не с образами, а формулами и командами, пусть и совершенно непонятными.

Так или иначе, во снах ты считала себя королевой, владычицей, всё равно, чей сон — чужой или твой. Ровно до тех пор, пока не встретила другого сноходца из прошлого. Встретила волшебницу. Луну! Луну, чьё воображение было настолько сильным, что даже не замечало твоего собственного, которое приходилось специально сдерживать для чистоты сноэкспериментов. Это было типа... приятно. Приятно в чужом присутствии полностью расслабиться во сне — ты уже и забыла, когда делала так в последний раз. Но сейчас тебе хотелось вернуть эту абсолютную власть. Не ради контроля. Просто ты типа потерялась!

Войти в сон Луны было как всегда легко. Она оставила дверцу специально для тебя, по твоему настоянию — с паролем. По правде, ты типа никогда не встречала других сноходцев — но Луну же встретила? Наверное, Кристо заразил тебя инфопаранойей, и ты после Луны заделала что-то вроде системы безопасности. Чёрт, опять ты отвлекаешься на всякие мелочи!

С трудом ты взяла себя в руки — самоконтроль никогда не был твоей сильной стороной. Наоборот, ты слишком часто задумываешься о всякой ерунде, особенно тогда, когда надо делать, а не думать! Ой, ну вот опять. Ты вздыхаешь и оглядываешься — и глазами снобличья (это Осси его так называет, привязчиво так, лучше снотело, но... ой!), и ощущением сновидца, некогда интуитивным, но отточенным с помощью Аркина и Кристо. Друзья. Без них ты... да что ж такое!

Ты предприняла ещё одну попытку взять себя в руки и, наконец, у тебя получилось. Ты откинула внутрь себя все мысли и потянулась вокруг, в прохладную туманную дымку, чувствами сновидца. Даже закрыла глаза для верности. Ага, так, типа, где тут вообще что-нибудь? А? Что-то... это... о, это та штуковина, которую Луна делает то ли нарочно, то ли нет. Мозгошмыг! Вертится, типа... зовёт тебя за собой?

Ты открыла глаза и пошла следом. Было не по себе. В обычном мире ты не очень-то уверенно себя чувствуешь с тех пор, как начала ходить по своим и чужим снам. Ты поёжилась. Теперь тут всё как в реале. Да уж, Луна... типа уникум и гений. Или просто потому что она маг? О, а вот и она! Наконец, ты вышла на что-то вроде поляны, чистой от дымки.

Луна, тихо напевая, шла по своему сну. Вокруг неё кружились хлопья снега, следуя за плавными движениями рук, а где-то вверху, в белом тумане, хороводами летали мозгошмыги. Ты заворожённо наблюдаешь за вдохновлённым лицом новой подруги. Это... типа... восхитительно! А ещё безумно, странно и немного пугающе.

— Привет, — решилась ты прервать её танец.

— Ночь добра, Элиза, — мгновением раньше Луна танцевала, мгновением позже стоит перед тобой, материализуя столик. Как же она хорошо владеет своим сном! Тебе до этого уровня качаться пришлось очень долго. — Немного увлеклась, — загадочно улыбнулась она. — Профессор обещал прийти. Давай в твой сон! Покажешь, как живёшь.

— А давай! — легко подхватила ты идею — и тут же исправилась, вспомнив. — Нельзя. Профессор же придёт в твой сон, а если его не будет, то не найдёт нас.

— Думаешь? — тебе кажется, или Луна и вправду подхватывает у тебя более простой стиль общения, как ты типа подхватила это заразное "типа" у Киры? — А давай тогда попробуем, чтобы ты показала свой мир в моём сне.

Без особого энтузиазма ты согласилась. Ты смогла устроить такое только с двумя из друзей-по-снам — Кристо и Аркином. Ты подозревала, что дело в особом складе их ума — абстрактном.

И вы попробовали. И ещё раз попробовали. И ещё несколько раз. Как ты и ожидала, бесполезно. Воображение Луны было настолько сильным, что при всём её желании — легко сопротивлялось твоим попыткам что-то поменять. Единственное, что удавалось — это разрешить доставать из воздуха предметы, но это ты могла и раньше — в любом сне. Тебе кажется, это чем-то похоже на капчалог, только виртуальный...

Виртуальный? Ты вспомнила, как Кристо химичил что-то с виртуальными машинами и песочницами. Может, получится типа в обход? Ты честно попробовала объяснить эти концепции Луне. И ещё раз попробовала. И ещё! Нет, дело не в том, что Луна — гуманитарий, а она типа технарь или около того. Нет, просто при всём уме Луны — ты удивляешься, как быстро она осваивает новое, не важно, что именно — ей нужно было узнать слишком много всякого побочного. Наконец, ты добилась подвижек:

— Это как сон во сне?

— Эм, типа, только мы с Кристо не спали, но спать во сне... я никогда не думала о сносне! — как она вообще до такого додумалась! Сон во сне, сносон!

Ты полна энтузиазма проверить, возможно ли такая клёвая штуковина, как вдруг ощущаешь нечто постороннее — не плод фантазии Луны, а что-то совсем постороннее. Ты насторожилась, а Луна всё так же безмятежно повернулась в сторону чужого. Это... призрачный светящийся бурундук?!

— Доброй ночи. Прошу прощения, что не смог прийти, мисс Лавгуд, мисс Даттон, — сказал бурундук человеческим голосом. — Это послание отправлено снопатронусом, оно не способно к самостоятельному общению, но может прислать мне ответ. Мисс Даттон, я столкнулся с определёнными трудностями, явно связанными с вашим континуумом. Я хотел бы немедленно знать ответ на вопрос, заданный мисс Лавгуд: знаете ли вы об игре, Игре с большой буквы? Я не знаю точного названия, оно варьируется, но обычно выглядит довольно несуразно на языке носителя. Снопатронус будет ждать ответа несколько минут.

— Эм... — немного растерялась ты, но быстро взяла себя в руки. — Профессор Райс, — обратилась ты к "снопатронусу", что бы это ни значило, — Я не уверена, но это может быть игра Sburb, которую корпорация Скайянет рекламирует как "революционную" и "меняющую судьбу мира". Мой друг, Кристо, не самыми типа чистыми способами договорился, что мы будем играть в неё даже раньше остальных. Но я, правда, не знаю, та ли это Игра, и типа постараюсь узнать. Надеюсь, вы не откажитесь от моего предложения.

— Сэр, очень прошу вас за Элизу. Она — мой лучший друг! — воскликнула Луна. Ты даже немного покраснела от такой искренности.

— Это... типа, конец сообщения, — закончила ты, и бурундук растворился в тумане.

14 Вдали

Этан Райс был опытным странником. И прежде чем возвращаться по якорю, он проверил его досягаемость. Конечно же, якорь оказался в такой невероятной дали, что попытка возвращения приведёт к размазыванию рискнувшего тонким слоем по ближайшим линиям. Очень хорошо. Игрок Времени подтвердила, что освоила уровень манипуляций, соответствующий своему одеянию, и детально ознакомилась со спецификой гобелена в родном Этану листе. Пересечение Пространства Парадоксов с ИМ-листом вело к многочисленным проблемам, но, вероятно, игрок Времени пришла к полному пониманию своего аспекта и все проблемы обошла.

Каким мог быть класс? Практически каким угодно, поскольку только в теории класс ограничивал аспект, реально же он лишь определял роль игрока в его сеансе Игры и Пространстве Парадоксов целиком, а также давал соответствующие интуитивные познания аспекта — которые игрок мог расширять в любую сторону. Обычно игрок шёл по пути наименьшего сопротивления, углубляя уже имеющие интуитивные возможности. Игрок Времени, которая смогла выйти из рамок Пространства Парадоксов — это нечто уникальное и, очевидно, свои ограничения она уже преодолела.

С другой стороны, она скрывала лицо. Могла ли это быть его или Энтони знакомая? Или, учитывая аспект, будущая знакомая? Вполне. Надо внимательно следить за окружающими. Прощупать знакомства среди своих, возможно, кто-то ушёл или уйдёт в Пространство Парадоксов и получит там силы аспекта Времени. И предупредить Дамблдора. И...

В метре от Этана с небес в землю беззвучно ударила фиолетовая молния. Нет, прежде всего, надо уходить отсюда. Пусть это и молнии заимствованной им самим силы, однако не факт, что теперь, выйдя из-под контроля, они не стали опасны для всего вообще. Этан сделал полшага из этой реальности и, оглядевшись в потускневшем мире, аппарировал на единственный зелёный кружок. Значит, отсюда наблюдал кто-то ещё, прикрывшийся от его атаки. Та же игрок, вернувшаяся из своего будущего или пришедшая из прошлого? Возможно, но далеко не факт. Игрок могла прийти не одна, например. Слишком много неизвестных.

Очередная молния прошла сквозь его полупризрачное тело и выбила фонтан земли. Этан бросил пару поисковых заклятий, а по наскоро вычисленным координатам — временный маяк, к которому и аппарировал. Оказался он у подножия титанической горы, одиноко стоящей среди больших зелёных холмов — карликов по сравнению с ней. Вдалеке сгустились чёрный тучи и бушевали фиолетовые молнии. Очень хорошо. Что дальше?

А дальше он должен послать вестников прямо по якорям. Каких именно? Лучше использовать патронусы — они малоуязвимы к призрачным угрозам по дороге, пусть и медленнее прочих извещений. Этан достал из-под мантии ожерелье своих якорей-брелоков. Касаясь по очереди большинства из них, шептал "Экспекто Патронум", мысленно формулируя послания.

Один из брелоков привлёк его внимание. Металлический шарик. Якорь Луны. У него было несколько чужих якорей, в основном, ученические, которые не забирали после обучения студенты, доверяя Райсу. К Луне он должен попасть через... оглянулся на заякоренные в Хогвартсе часы... через четыре-пять часов. Этан достал ещё одну цепочку из-под мантии — брелок в виде миниатюрных песочных часов, вращающихся на оси. К ним был прикреплён крохотный пульт управления с кнопками, которые следовало нажимать не иначе как иглой. Или, как это делал он сам, магией.

С обратной стороны пульта выступала одна кнопка побольше в форме красной шестерёнки. Этан провёл пальцем над кнопкой, и шестерёнка чуть засветилась. Хроноворот снят с предохранителя. Аккуратно касаясь магией кнопок, он выбрал временной масштаб, тип перемещения и перевернул песочные часы на четыре оборота по выгравированной на них стрелке — обозначению стрелы времени.

Всё окружающее размылось в мутные цвета временного тоннеля — и вернулось в привычный вид. Этан поднял взгляд. Фиочёрная энергия на горизонте уже исчезла. Покосился на часы: всё верно. Вздохнув, Райс сотворил несколько десятков отвращающих, защитных, барьерных и скрывающих чар вокруг. Трансфигурировал из воздуха футон — за годы странствий он привык именно к этому типу постели. Поежившись, добавил теплоизолирующих чар из "Большого бытового каталога", неизвестного в родной ему линии.

Полушагнул обратно, синхронизировав своё существование с реальностью. Подумав, сотворил несколько концептуальных барьеров и временных магистралов, улёгся. Несколько минут перед сном — на привычную сверку психики с образцом и всевозможные контрольные тесты. Всё в порядке. Улыбнувшись яркому небу над головой, Этан Райс толкнул свой разум в сонное царство, чтобы передать снопатронуса Луне Лавгуд и Элизе Даттон.

— ??? [ХВ] начал доставать светНесущего [СН] в 00:43 -

ХВ: Запрос на связь;

СН: Доброго времени суток Хваткий Владелец Пароль

ХВ: 2df92nmfdsbnjms493;

СН: Пароль принят и распознан Хирург Времени

ХВ: Твои попытки вычислить мой истинный ник обречены на провал в этой линии времени; Если ты угадаешь, то не получишь подтверждения;

СН: Очень жаль Итак Х.В. каковы будут дополнительные указания

ХВ: Скоро вы войдёте в Игру; Прежде этого требуется устранить одну из внутренних угроз;

СН: Крокертех

ХВ: Верно; используй Рыцаря;

СН: Логично Целью будет не сама корпорация а её лидер

ХВ: Это так; Бетти Крокер должна быть ликвидирована; уточняю: Рыцарь должна приложить максимум усилий по её ликвидации;

СН: Что мне следует знать по этому поводу

ХВ: Крокер действительно является инопланетянкой; маскировка практически совершенна; технологии Крокертех происходят из иной вселенной -> могут конкурировать с твоими; Крокер = псионик высокой силы; она была слугой Лорда Времени, но эта её версия была им брошена;

СН: Она не может стать союзником

ХВ: Меня не удовлетворяет скорость твоих ответов;

ХВ: Тайный союз возможен, но позже; Мне пригодилась бы такая слуга; Позже; Сейчас твоя задача = направить Рыцаря по следу Крокер; пусть будет максимально неумеренна и не сдерживает свои способности;

СН: Последствия столкновения могут быть катастрофическими

СН: Я отвечаю медленней тк по твоему указу исправляю опечатки

ХВ: Меня не волнуют человеческие жертвы; Важен лишь результат;

ХВ: В таком случае я нахожу твою скорость ответов удовлетворительной;

СН: Я правильно понимаю что важно именно убрать Крокер с поста управления Крокертех поскольку убить её не только невозможно но и нежелательно

ХВ: Совершенно верно; Ты становишься прозорливей, Осси;

СН: Благодарю за комплимент Хитрый Вершитель

ХВ: Констатация факта;

ХВ: Запрос статуса транспортальной связи;

СН: Перенаправил задание Леону Думаю в ближайшее время будет сделано

ХВ: Уточни ему, что это важнее основной задачи; Вы войдёте в Стартосферу в ближайший месяц; Он должен успеть до входа;

СН: Значит, мы должны внести изменения с помощью этой связи

ХВ: Ты неверно понял; Мы ничего не изменим; В определённом смысле, всё уже изменено; В альфа-линии реальности нет событий предыдущей итерации; в определённом смысле, их не существовало никогда, но с помощью игрока Времени, способного к путешествиям в обречённые линии, можно узнать, как происходили бы события, не вернись я обратно; Это бессмысленное занятие, поскольку я уже здесь и имею достаточные знания;

СН: Возможно ты расскажешь как появился в нашей линии и откуда вернулся Думаю сегодня подходящее время для откровенности Хищник Вечности

ХВ: Ты мог сделать выводы сам; Подтвержу некоторые из них: я был игроком; В текущий момент времени с точки зрения Игры меня можно охарактеризовать нелицеприятным образом; Я читер;

СН: Твой аспект Свет Время Рок Разум или Мера

ХВ: Это не имеет значения; Мой сеанс является нулевым; Таковым может являться и ваш сеанс; Но это, повторяюсь, не имеет значения; Точно так же, как и мой класс и аспект;

СН: Я чувствую что это как раз имеет отношение к делу К раскрытию одной из важных загадок Твоя личность и твоя мотивация

ХВ: Ты знаешь: я не отвечу; Используй иные способы выяснить истину; У тебя есть вопросы или предложения по существу;

СН: Нет

ХВ: Следующий пароль = ld6l2f5d27kko's43j9jpq23;

СН: Удачи

ХВ: Конец связи;

— ??? [ХВ] прекратил доставать светНесущего [СН] в 01:06 -

— Экспекто Патронум! — бурундук отправился куда-то вдаль, сквозь грёзы и нереальность по нити якоря, захваченного в сон. В обычных обстоятельствах Этан мог бы отправиться следом — нереальность создавала гораздо меньшее сопротивление при сжимании гипотетической якорной нити к состоянию минимальной длины — по крайней мере, так иллюстрировался эффект иномагами прошлого, а современники ничего нового не придумали — и его не должно бы размазать по всему полотну. Гипотетически.

В реальности якоря находились так далеко, что Этан даже не видел пути до них, а поэтому имелся риск по дороге угодить в "яму", выбрасывающую в реальность, "восходящий поток", ослабляющий его бытие до состояния давно забытого воспоминания, угодить в "водоворот", выворачивающий самую душу наизнанку... а то и всё сразу. Поэтому ему предстоял долгий путь между реальностями до "прямой видимости" ближайшего якоря как минимум.

Едва слышимой тенью колыхнулся инофон. Этан взмахом палочки всколыхнул ткань реальности, создавая восходящий поток. Серебристо-прозрачный феникс порхнул вокруг него и сообщил гулко-глубоким голосом Альбуса Дамблдора:

— Получил твоё предупреждение. Изолировать Хогвартс не могу — через две надели у нас запланировано прибытие иностранных делегаций. Турнир Трёх Волшебников, если ты запамятовал. Остальные меры предприму по мере возможности. По прибытии жду немедленной встречи в любое время дня и ночи. Удачи в возвращении!

Этан кивнул фениксу и позволил ему осыпаться водопадом серебряных искр на его руки. Взмах палочки: инофон чуть раздвигается, пучится, мелькает красками, пока, наконец, перед ним не формируется грунтовая тропинка, висящая над бездной, полной звёзд. Стоило ступить на неё, как нечто родное шевельнулось рядом. Этан улыбнулся и принял метнувшегося молнией снопатронуса в свой разум. Очень хорошо, он вернулся даже раньше, чем добрался до цели: парадоксы хода времени между (ино)реальностями.

Подумав так, профессор иномагии Этан Райс начал долгий путь назад по тропинке, вьющейся среди образов и теней.

Он встретил её шестнадцатого октября вечером, возле рябины-якоря, посаженного в дальней от Хогвартса теплице — той, которую студенты использовали для личных проектов. Студенческих проектов было немного, поэтому большая часть заняли безопасные разработки профессора Спраут. Джинни умиротворённо прикоснулась к рябине, чувствуя пульсирующую в ней энергию — энергию жизни, когда он окликнул её:

— Привет, Джин.

Она замерла. Медленно обернулась, вскинула палочку, выкрикнула дрожащим голосом:

— Весперти Малстор!

С кончика палочки одна за другой полетели летучие мыши... и исчезли, без толку пройдя сквозь цель.

— Прекрасное, просто прекрасное исполнение, — улыбнулся Том Риддл. Джинни отшатнулась. — Боишься? Зря. У меня нет палочки, — он поднял раскрытые ладони. — Во мне нет ни грана реальности, — демонстративно махнул рукой, прошедшей сквозь ветку. — Ни грана твоей... жизни, — плотоядно ухмыльнулся он. — Я всего лишь безобидное воспоминание.

— Что... что тебе надо? — воскликнула Джинни. "Протего"? Она не умела "протего", да и чем это поможет против призрака?

— А как ты думаешь, Джин? — слова звучали тепло, но от холодного взгляда хотелось куда-нибудь спрятаться. — Я хочу жить.

— У тебя больше нет дневника, — собственная речь казалась ей невнятным бормотанием. — Ты не можешь вернуться!

— Джин, Джин, — Том хмыкнул и покачал головой. — Дневник был моим якорем, хранилищем моей сущности — да, его нет. Но есть ты, — радужка его глаз отчётливо покраснела. — Ты — мой новый якорь. Я больше не связан с Лордом Волдемортом, — она вздрогнула на этом имени. — Я сам по себе и очень хочу жить. Подари мне её, ты же чувствуешь, как она пульсирует по твоим венам!

— Ты не получишь от меня ни капли крови! — Джинни решительно шагнула вперёд и сделала, пожалуй, самую большую глупость в своей жизни — прошла сквозь Тома. И не почувствовала ровным счётом ничего. Джинни обернулась и сказала ему, глядя прямо в глаза. — Ты слабее призрака. Их хотя бы ощущаешь. Ты ничего не можешь мне сделать.

— Как насчёт справедливости, Джин? — сделанное ей не произвело на Тома ни капли впечатления. — Я дал тебе больше, чем ты способна постичь за всю свою ж... жизнь. Иномагия. Ты даже сможешь передать её детям, потомкам, кто знает, быть может, благодаря мне Уизли перестанут быть бедной семьёй в самых низах Англии? Дай мне её, Джин. Это ведь справедливо: я тебе, а ты мне. Мне не нужна твоя кровь, мне нужно то, что пульсирует глубже — твоя жизнь, — его взгляд стал откровенно алчным. — Ты же чувствуешь её? Ты не можешь не чувствовать после наших с тобой... разговоров.

Она чувствовала. Рябина была не первой, в чём она ощутила пульсацию, течение жизни. Сначала было её собственное тело. Или душа? Она не знала.

— Нет, — постаралась сказать как можно твёрже. — Из-за тебя я едва не умерла. Из-за тебя едва не погиб Гарри, Гермиона, много людей! Это ты должен мне, а не я тебе!

— Мне нравится, как ты изменилась, — если алчный или холодный взгляд этого... не-Тома вызывал страх, то одобрительный — отвращение. Как он вообще смеет её одобрять!? — О, сколько возмущения! Очень мило. Хочешь, я добавлю на весы нашей сделки что-нибудь ещё? Чего ты хочешь Джин? Я могу дать тебе знания, далеко выходящие за пределы школьного курса. Быть может, ты хочешь, чтобы я помог тебе достичь власти? Нет, вижу, тебя она всё ещё не волнует, — толика разочарования. — А как насчёт Гарри Поттера?

— Ты не тронешь Гарри! — она подняла палочку и тут же её опустила. Призрак... Надо спросить Райса насчёт заклятий против призраков и вот таких вот... как Том. И побыстрее, пока он и вправду не сотворил чего-нибудь с Гарри.

— Ты любишь его? Уже нет, теперь ты просто им восторгаешься? Интересно, — улыбался Том. Он что, читает её мысли? — У тебя на лице всё написано, Джин, — хмыкнул он. — Истинная гриффиндорка, ни капли самообладания. Гарри Поттер мне неинтересен. Не веришь? Я больше не Лорд Волдеморт. Возможно, придумаю себе имечко получше. Я — свободный... свободная сущность. Так что насчёт Поттера, Джин? Хочешь, я помогу тебе его очаровать, стать его близкой подругой, поддерживать во всех бедах и радостях, получить настоящее признание со стороны великого Гарри?

— Ни. За. Что! — выпалила Джинни и, резко развернувшись, побежала из теплицы.

— Я ещё вернусь, Джин, — донеслось вслед.

15 Ветра

Тебя зовут Вера. Тебе семнадцать. Ты француженка русского происхождения, превосходно владеешь французским, русским и английским и считаешь себя гражданином мира. Ты очень общительна и у тебя и вправду много друзей — семеро, по всему свету! Твою подругу детства зовут Кира. Она несколько избалованна, зато прекрасно играет в видеоигры, особенно по сети. Кроме Киры в реале ты встречалась с другой подругой — Гвен. Гвен — настоящая супергероиня, самая сильная девушка на всём земном шаре и в чём-то твой идеал. Правда, она настолько увлеклась ролевой игрой, однажды предложенной тобой, что срослась с ролью... что делает её только круче! Третья твоя подруга — Элиза. Она — Бессонный Шаман, и умеет невероятное — ходить по снам! Тебя настолько очаровало это умение, что всё знакомство ты просишь Элизу сделать со снами что-нибудь крутое. И у неё получается! Шаман — настоящая волшебница. Сноволшебница. Или снолшебница?:)

Твоих друзей-парней — четверо. Осси — человек-загадка, работающий где-то с отцом Киры. Он несколько пафосный, зато знает просто офигенное количество всего! Интересно, почему его зовут так странно? Осси познакомился с тобой вторым из всех друзей, и именно он познакомил тебя с Гвен и Аркином. Аркин — очень мудрый чувак, говорит кратко, зато всегда идеально понимает! А ещё он может рассказать о личных проблемах любого, с кем говорит. У него настоящий дар! Правда, выучиться на психолога он почему-то отказался. Третий твой друг — Леон. С ним тебя познакомила Элиза — это второй из её сноконтактов после Осси. Леон — всегда весёлый, оптимистичный и очень-очень умный, особенно если дело касается фундаментальных наук. Леон поддерживает твои интересы, и вы планируете побыстрее встретиться! Ты обожаешь Леона! Последний твой друг нашёл вас всех сам. Его зовут Кристо, и он — суперский хакер и вообще спец по компам. Кристо кажется всем слишком скучным и взрослым, как и Осси, но в чём-то важном он тебе авторитетней всех друзей, кроме, может быть, Гвен... для которой Кристо — Мудрый Наставник.

На самом деле, у тебя целая куча приятелей и знакомых всюду, где ты была, но друзьями странным образом стали те, лишь двоих из которых ты видела в реале. Что-то вроде родства душ? А, ладно, оставишь эту психологию Аркину и Кристо!

Что касается тебя самой, то ты часто проводишь время дома одна, пока родители на работе, а потому или общаешься с кем-то из друзей, или исследуешь с приятелями окрестности, или геймишь, или смотришь фильмы и читаешь книги. Конечно же, ты выбираешь те, где участвуют самолёты и всевозможная авиация. Ты мечтаешь выучиться на лётчицу или хотя бы авиадиспетчера — главное, чтобы это было связано с полётом. Ты обожаешь полёты! Прямо сейчас ты дочитываешь книгу С. Кинга — "Лангольеры". Она вроде бы как мистический триллер и всё такое, но поскольку там про самолёт и его пассажиров, ты не можешь испытывать тревоги, только воодушевление. Даже если кто-то погибнет — у Кинга всегда кто-то умирает!.. ну, в тех книгах, что ты читала — то остальные всё равно вернутся обратно! И всё будет хорошо. Ведь правда?

Ой, кажется, кто-то стучит тебе в "ДК". Кто бы это мог быть?

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать самоЛётчицу [СЛ] в 08:20 -

ТоП: привет, Вера:)

СЛ: ~хай,~Крис:)~

ТоП: у меня есть отличная новость

Кстати, ты очень любишь заполнять пробелы между словами волнистыми линиями. Они такие крутые! Ты очень любишь волнистость. Наверное, потому что у тебя светлые волнистые волосы? Или потому что кроме неба тебе нравятся волны и море? Твой идеальный самолёт — личный гидроплан!:))

ТоП: ты опять зависла?:)

СЛ: ой~~~~~

СЛ: просто~задумалась~типа

СЛ: ~не~бери в~голову~

СЛ: ~что~за новость??~

СЛ: интересно~интересно~интересно!:)

ТоП: мы будем играть в бету Sburb

ТоП: тебе второй сказал

СЛ: ~!~

СЛ: ~это~просто≈офигенски≈!!

СЛ: ≈кто≈ещё~в~теме?:)

ТоП: Шаману сказал

ТоП: она, возможно, Аркину

СЛ: ≈и~Осси≈

СЛ: он~всегда~всё~знает:)

ТоП: эм

ТоП: ну да, хотя я ему не говорил

ТоП: он занимает высокий пост в Скайянет

ТоП: логически рассуждая

ТоП: он обязан об этом знать

ТоП: на самом деле, он знал это до моего рассказа

ТоП: вполне возможно

ТоП: что он тайно помог мне добиться доступа к Sburb

СЛ: ~он~такой~хих~

СЛ: ~Гвен?~

ТоП: Осси ей сказал

ТоП: оповестишь Киру и Аркина?

СЛ: ~:)~

СЛ: ~ага~

СЛ: ~это~моя~типа≈обязанность≈

СЛ: координатора~~~~~

СЛ: ~хихикс~

СЛ: ≈Гвен≈заразительная≈

СЛ: ~когда~играть?~

СЛ: ~все~согласятся~правда~правда!

ТоП: ты полна энтузиазма:)

ТоП: уверена, что игра тебе понравится?

ТоП: насчёт себя я не уверен

ТоП: к сожалению, я обязан сыграть

СЛ: ~≈~

СЛ: ага~уверена~сто~пудов:)

СЛ: потому~что я~буду играть~с~вами, Кристо:))

СЛ: ~какие~могут~быть~сомнения?~

СЛ: это~точно~будет≈весело!≈

СЛ: ~≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈~

ТоП: да уж:)

ТоП: надеюсь, игра оправдает себя

ТоП: боюсь, всё будет намного серьёзней, чем тебе кажется

ТоП: но лучше поговорим об этом позже

ТоП: выбери время начала игры

СЛ: почему~я?

ТоП: а кто же ещё?

СЛ: ~~~

СЛ: ОК:)~

СЛ: ~через~неделю~будет~ОК?~

СЛ: нет~нет~нет

СЛ: через~две~недели~а?

СЛ: ~мама~и~папа ~будут~в≈отпуске≈

СЛ: м~м~м?

ТоП: принято

ТоП: извести всех о времени

ТоП: полагаю, ты хочешь начать первой?

СЛ: ~ты~что~!≈!≈!

СЛ: лучше~Гвен или~Кира:)

СЛ: или~ты?

ТоП: я отказываюсь от этой чести

СЛ: короче~я~думаю что~Кира

СЛ: типа~игру ≈Скайянет≈сделала, а отец~Киры ~ директор:)

СЛ: ~это будет справедливо~

СЛ: и~она~не~обидится:)

СЛ: ≈вот!≈

ТоП: логично

ТоП: оповещай всех

ТоП: и, может, уже сядешь?

ТоП: как-то страшновато за тобой наблюдать

СЛ: ~нет≈≈≈≈:))

Ты ловишь крылом дельтаплана восходящий поток и летишь всё выше, выше и выше! Внизу волнуется море, но до шторма далековато, так что летать ещё безопасно. Плюс у тебя есть пара ракетных двигателей в капчалоге, которые сами по себе приделываются к дельтаплану, стоит только извлечь! Спасибо большое Осси — он бережёт тебя покруче Кристо. Ты обожаешь разговаривать во время полёта! Крутые компьютерные очки дельтапланериста определяют, что ты пишешь, по движениям глаз — это совместный подарок от Киры и Леона. Леон выбрал очки и улучшил их защиту от ветра, а Кира с помощью Скайянет встроила в них суперкомпьютерный интерфейс! У тебя самые крутые очки в мире, ну, кроме, может быть, Осси. Но ты же не гонишься за имиджем самого злодейского гения всех времён и народов? Ты вообще не думала, что Осси воспримет твою идею так близко к сердцу... чёрт, да твои идеи всегда так воспринимают! И это так кууууульно!

Что ты будешь делать теперь? Ну конечно же, болтать дальше!

ТоП: через десять минут погода ухудшится

ТоП: циклон

СЛ: ~со~спутника~глазеешь?:)

ТоП: угу, но это вторично

ТоП: у меня мощности повыше погодных суперкомпьютеров

ТоП: и они направлены на расчёт погоды исключительно в окрестностях тебя

ТоП: если упрощённо объяснять

ТоП: шаг моделирования меньше

ТоП: и алгоритм адекватней, как понимаешь

СЛ: ≈вау≈

СЛ: *поворачивает~домой*

СЛ: это~типа~спасибо:)~

ТоП: люблю адекватную реакцию:)

СЛ: я~не~сумасшедшая~самоубийца~

СЛ: ~большинство~дельтапланеристов падают~потому что~погода...

СЛ: я~типа~учусь~на~чужих~ошибках

ТоП: но ты отвлекаешься от полёта на разговор

СЛ: эм и ≈что≈тут≈такого?≈

СЛ: я~супер~природный~талант:)

СЛ: однажды~побью~рекорд≈Румера≈

СЛ: 700~км~это~фигня

СЛ: я~сделаю~тыщу!:)

СЛ: но~нельзя~переоценивать~силы

СЛ: небо~типа~не~прощает~~~

СЛ: ~а~на~таких~высотах~

СЛ: ~и~с~такими~ветрами

СЛ: я≈интуитивно≈управляюсь:)

СЛ: ~обязательно~всех~научу~летать

СЛ: это~же~так~круууууто~!≈!≈:))

ТоП: :D

ТоП: лёгкой посадки

СЛ: и~тебе попутного≈ветра≈!

СЛ: сяду~и~оповещу~остальных~

СЛ: ~при~посадке~лучше~не~отвлекаться.~

СЛ: ~бай~~~

ТоП: пока:)

— точныйПрицел [ТоП] прекратил доставать самоЛётчицу [СЛ] в 08:45 -

16 Таймскип

Джинни стремглав мчалась в гостиную Гриффиндора. Больше всего она хотела, чтобы побыстрее наступил урок у Райса. Он должен помочь! Был ещё Дамблдор и Снейп... но Джинни им бы не открылась. Перед Дамблдором было немного стыдно за то, что доверилась Тому тогда. Да и вообще, кто знает, что директор сделает, вдруг отправит в Мунго или запрёт на весь год в больничном крыле, а то и отчислит? К Снейпу, этому отродью Морганы, она не пошла бы ни в каком случае, пусть и уверена, что если кто-то иномаг — так это он. Спросить у Луны? Нет уж, где Том — а где Луна? Даже без иномагии он может просто уговорить её себе помочь. Джинни не понаслышке знала, насколько Том убедителен, если того хочет. А Луна... она не от мира сего, вдруг купится?

Вдруг Джинни осознала и резко остановилась, едва не упав: а если Том может показаться кому угодно, что тогда? Или хотя бы любому иномагу — сколько их среди старшекурсников? Пятикурсникам он предложит помощь в СОВ — они же сразу согласятся! Хотя если иномаги, то уже два года учились со всякими не-Томами общаться — может, не поддадутся? Но Том — это не обычная не-штука, это... это...

— Сомневаешься, Джинни Уизли? — окликнул её холодный женский голос.

Она резко развернулась, крикнула:

— Весперти Малстор!

Стая летучих мышей ринулась на незнакомку, и Джинни с ужасом осознала, что не может отменить заклинание. Не знает, как! К её удивлению, незнакомка в красной мантии с глухим капюшоном повела рукой и мыши попадали на пол со смачным звуком. Кто она вообще, колдовать без палочки? Или палочка была в другой руке, в широком рукаве мантии?

— Как вы это сделали?

— Время, — что-то жутковатое было в том, как произнесла незнакомка это слово. — Я частично остановила течение времени для них. Тебе ведь не хватает времени, Джинни Уизли? Ты хочешь побыстрее попасть к профессору Райсу, не так ли?

— Откуда вы знаете? — Джинни сделала шаг назад на всякий случай. Палочку она не опускала. Это всё очень подозрительно!

— Мантия невидимости, — ответ с той же интонацией. — Я наблюдала за тобой.

Джинни оглянулась. Никого в коридоре. Позвать на помощь или бежать? Нет, не выйдет, если это настолько сильная колдунья. Да и убивать она её не собирается, верно?

— Что вам от меня нужно?

— Вопрос в том, что нужно тебе? — капюшон поднялся — незнакомка смотрела прямо на неё, но Джинни не видела её глаз — лишь тёмно-серые клубы. О такой скрывающей магии она не слышала, но выглядело жутковато. — Я скрыла лицо, но не следует бояться. Страх затмевает разум. Страх — это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Поддавшись страху, ты теряешь рассудок. Страх обостряет рефлексы, но в этом нет смысла, если ты не знаешь, как действовать, — она говорила размеренно-монотонно, и Джинни и вправду успокоилась. — Итак, я могу помочь тебе. Ты хочешь увидеть профессора Райса, поскольку боишься, что беда произойдёт в его отсутствие. Я могу переместить тебя к нему немедленно.

— Правда? — с надеждой переспросила Джинни.

— Я остановила время для них, — указала незнакомка на летучих мышей. Теперь Джинни различила едва заметную красную ауру каких-то чар вокруг них. — Самый простой способ — остановить для тебя время до того момента, когда Этан Райс вернётся в школу.

Так его ещё и нет здесь! Джинни выдохнула, глубоко вздохнула. Том что, рассчитал, когда никакого Райса не будет? Вслух же она уточнила:

— Что-то я не хочу, как эти мыши валяться, миссис...

— Хранящая, — молвила та. — Называй меня просто Хранящей. Я не ожидала иного ответа. Есть более сложный и более прямой способ. Я могу перенести тебя вперёд во времени.

— Это... — она хотела спросить — безопасно ли, но ведь если бы её хотели заколдовать — уже бы сделали. — Давайте! — Джинни только заметила, что всё ещё держит палочку, а рука уже устала — опустила, расслабилась.

— Моя помощь небезвозмездна, — заметила Хранящая. — Я предлагаю сделку. Ты помогаешь мне, и я перенесу тебя. Одна услуга, ничего для тебя не стоящая, более того, тебе же помогающая.

— Какая услуга? — настороженно вопросила Джинни.

— Элементарная, — ей почудилась холодная змеиная улыбка. — Открой мне Тайную Комнату.

Час до отбоя. Грэм Фергюссон вздохнул и вышел из гостиной Хаффлпаффа. Не так, совсем не так представлял он себе Хогвартс. Он и вправду думал, что найдёт здесь новых друзей, наконец-то тех, кто разделяет его увлечение всем сверхъестественным, даже мистичным, особенно загадками прошлого...

Не вышло. Шляпа сразу крикнула "Хаффлпафф" на распределении — а толку? Никого больше на факультете не интересовало копаться в старых книгах, с благоговением читать о философских проблемах или рассуждать о природе призраков. Ну правда, кому оно нужно? Рейвенкловцам? Наверное, но Грэм так и не решился подойти к ним за все два курса. Это, вроде бы как, необычно, а в его старой, маггловской школе необычных, нарушающих неписанные нормы — делали изгоями. Хаффлпаффцы были такими сплочёнными...

Впрочем, его, всегда сидящего в сторонке и читающего библиотечную книгу о чём-то захватывающем — не трогали. Он улыбнулся. Всё-таки, факультет Шляпа выбрала хороший. Всего пара месяцев ненавязчивых приставаний с разговорами о квиддиче, прогулках вокруг школы и всякой ерунды вроде игр в плюй-камни, и от него отстали. А стоило попросить о помощи — и со сложными заклинаниями помогали, и по домашнему заданию подсказывали. Он, конечно, делал так же — если знал, то подсказывал. В конце концов, хотелось отблагодарить за то, что не лезли.

Хаффлпафф оказался очень спокойным и тихим факультетом. Снаружи гостиной всякое случалось, но внутри профессор Спраут и выбранные ей старосты поддерживали спокойствие, порядок и чистоту. Часто бывало, что кто-то из хаффлпаффцев ходил в кухню неподалёку и все вместе, вне зависимости от курса и пола, пили чай за большим столом в центре гостиной. Профессор Спраут приучала оставлять все обиды и конфликты там, за гостиной. Внутри же, по негласному договору, даже самые разобидевшиеся вели себя друг с другом мирно. Грэму это нравилось. Впервые у него появилось место вне собственной комнаты, где он мог почувствовать себя в полной безопасности. Да что там говорить, Хаффлпафф так поднял его уверенность в себе, что он смог найти профессора Райса и задать ему вопрос вне урока!

А ещё у него появился друг. Вернее, подруга. Она тоже интересовалась историей и всяческими чудесами прошлого, и с радостью делилась своими знаниями! Правда, был небольшой минус — она не была живой и очень часто плакала. Так её и прозвали — Плакса Миртл. Грэм нашёл её на втором курсе, когда, как обычно, прогуливался по пустому Хогвартсу ранним утром. Как он понял, им очень повезло — Грэм был в полусонном состоянии и, как сделал бы обычно, не развернулся и не ушёл от всхлипываний в заброшенном женском туалете, а Миртл как следует наревелась и стала похожа на себя-живую в лучшем настроении — умиротворённую и любопытную.

Удивительно, сколько общего у них было! Как и он, Миртл носила очки и была "книжным червём" и предпочитала книгу живому общению, много времени проводила в библиотеке и так нравилась тогда ещё живому Биннсу, что тот дал ей бессрочный допуск в Запретную секцию. Невероятная удача! А вот с факультетом Элизабет Миртл не повезло — она хотела знаний и настойчиво уговаривала Шляпу на Рейвенкло, где не прижилась. Её часто дразнили и обижали, а поскольку с магией у Миртл не ладилось, то она плакала в этом самом туалете, где её однажды и убило Чудовище Слизерина. Как они вместе с Миртл вычислили, то самое Чудище, которое на его первом году творило жуткие вещи, оказалось василиском. И это с василиском Гарри Поттер с Роном Уизли да Локонсом справились? Не иначе как чудом!

Грэм встречался с Миртл раз в неделю-две — когда она наплачется и придёт в нормальное состояние. Миртл и сама бы рада себя контролировать, но это было что-то вроде "призрачного расстройства" — подобно тому как Биннс ушёл в мир истории, мало сознавая окружающее, сэр Николас будто пропитался идеальными манерами, а Толстый Монах будто лучился жизнерадостностью и верил в любую небылицу.

Так или иначе, сегодня был тот самый день встречи, и Грэм, улыбаясь собственным мыслям, шёл в направлении старого женского туалета, откуда они с Миртл пойдут в укромный уголок, где проведут ночь совместного чтения и обсуждения прочитанного. Это, конечно, нарушение и всё такое, но Грэм почти никогда не попадался, выучив несколько безопасных маршрутов и парочку уловок, вроде чар бесшумности, так что всё пройдёт как надо.

— Ни за что! — на одном дыхании выпалила Джинни.

— Что ты будешь делать, Джинни Уизли? — медленно, холодно и веско бросала слова Хранящая — такое ощущение, будто они давили сверху невидимой тяжестью. — Тебе нельзя приближаться к ученикам и преподавателям: твой сопровождающий очень изобретателен. Тебя будут искать. Или тебя найдёт тот, кто разбирается в инореальности, и ты будешь удалена из школы как опасный элемент. Или тебя найдёт неосведомлённый, который станет жертвой Тома. Я — твой единственный выход.

— Не единственный, — Джинни вздрогнула, когда он появился прямо перед ними, задумчиво поглядывая то на Хранящую, то на неё. — Ты всё ещё можешь согласиться на моё предложение. Она не должна попасть в Тайную Комнату.

— Почему? — выдавила Джинни.

— Мне не нужны сокровища Слизерина, Том Риддл, если они там есть, — молвила Хранящая. — Меня не интересует труп василиска или осквернение статуи Салазара Слизерина.

— Тебе нужен Камень, — тихо сказал Том, сощурившись. — Я не имею права пустить тебя внутрь.

— Мне нужен Камень Слизерина, — равнодушно согласилась Хранящая. — Джинни Уизли, у Хогвартса существует защита от нереального. Ключевой элемент защиты был сокрыт Салазаром Слизерином в так называемую Тайную Комнату. Защита считалась идеальной, пока туда не проник Том Риддл. Он отключил для себя действие Камня и может вторгаться в Хогвартс своим духом и разумом. Его тень, Том Риддл, присутствующий здесь, смогла вернуться именно поэтому.

— Значит... — Джинни сжала кулачки. — Значит, Камень, да? Я...

— Стой! — властный тон Тома заставил её замереть на месте. — Ты не понимаешь. Она не принадлежит этой реальности. Возможно даже, этому листу реальности, всем возможным мирам с иномагами, всем ответвлениям — я чую, она пришла откуда-то извне! Исток её силы не имеет общего с истоком силы волшебников. Камень Слизерина должен быть в безопасности от таких, как она.

— Он не врёт? — повернулась Джинни к Хранящей. Том опять перевернул всё с ног на голову, но этой Хранящей она тоже не доверяла.

— В его словах нет лжи — лишь манипуляция правдой, — последовал ответ. — Тома Риддла можно подключить к Камню обратно, но маловероятно, что я смогу это осуществить. Но наверняка я смогу с помощью Камня преодолеть запрет, и тогда появится возможность перенести тебя вперёд на достаточный срок. Ты же хочешь этого, Джинни Уизли?

— Правдой манипулирует она, — усмехнулся Том. — Когда ты сделаешь нужное, она просто тебя прикончит — и концы в воду. Подумай сама, Джин. Она — могущественная сущность из-за пределов самого листа иномагов, ИМ-листа. Её сила наверняка позволяет свободно действовать в любой даже гамма-линии, но в бете или альфе, особенно такой крепкой альфе, как наша, эта Хранящая скована по рукам и ногам. Похоже, её способности, связаны со временем — подумай, что будет, если ты приведёшь её к Камню! Камень — это не просто центр защиты от иного, но и один из сильнейших магистралов всего мира. Что будет, если она уничтожит Камень?

— Во-первых, я не сделаю этого, — немедленно, не давая Джинни и слова вставить, ответила Хранящая. — Во-вторых, система магистралов этой линии очень велика. Сравнимых с Камнем — целых два, и я не считаю сотен и тысяч более мелких. Том Риддл хочет возродиться, вернуться к жизни, как и любой инореальный феномен. Он дойдёт до утверждений, что я хочу уничтожить всю твою линию.

Джинни сжала кулаки до боли:

— Мерлин и Моргана, кому из вас верить?!

— Мои цели прозрачны, Джин, — криво улыбнулся Том. — Я хочу жить. Я не буду трогать Камень, я не собираюсь тебя убивать, более того, я выступлю против Волдеморта — настоящий, всё ещё живой Волдеморт попытается меня уничтожить! Каковы её цели, Джин?

— Хватит, Том! — воскликнула Джинни. Сейчас ей хотелось разучить какое-нибудь смертельное заклятие и просто избавиться от обоих манипуляторов. — Я не верю ни одному твоему и её слову! Ты... ты можешь скрепить Непреложный обет?

— Мне понадобится палочка и капля жизни, Джин, — хмыкнул Том. — Ты не пойдёшь на это.

— Вы можете дать мне обет, что не уничтожите Камень и не оградите себя от защиты Хогвартса навсегда? — резко повернулась к Хранящей.

— Поскольку я действительно не собираюсь этого делать, то да. И я могу удержать Тома Риддла от поспешных действий, если он станет чуть более... реален, — равнодушный ответ.

— Гриффиндорская неосмотрительность, — нахмурился Том. — Я сомневаюсь, что она может повредить Камню, но клятва о защите... Джин, ты понимаешь, что даже моя жизнь — ничто, по сравнению с проникновением этой Хранящей?

— "Даже твоя жизнь", — передразнила его Джинни. — Какой ты... — и протянула руку в его направлении.

Прикосновение к призрачной плоти. Ни одного ощущения — как воздух. Хотя нет — она чувствовала какое-то... дрожание на кончиках пальцев. Джинни никогда этого не делала, но всё оказалось интуитивно понятно. Наполняющая её жизненная энергия стекла с кончиков пальцев розовым сиянием — и бесследно растворилась в Томе Риддле. Пальцы чуть потяжелели, но ничего общего с подавляющей, смертельной усталостью в Тайной Комнате. А ещё она ощутила плечо Тома, ткань его школьной мантии.

— Непередаваемо, — вырвалось у Тома. Лицо у него было такое... такое... тихий восторг? — Спасибо, Джин.

— Как давать обет? — спросила у него Джинни, усиленно кляня себя за то, что ей приятна его реакция.

— Достаточно одного знающего тонкости, — лицо Тома снова стало хмуро-сосредоточенным. — Это может быть один из клянущихся или принимающий обет. Обычно обет контролирует тот свидетель, которому одинаково доверяют или одинаково не доверяют оба других, и им буду я. Просто возьмитесь за руки. Дальше — ты видела, Джин. Я касаюсь палочкой, ты спрашиваешь её, она подтверждает. Всё просто. Главное — говорить искренне. Если ты подразумеваешь в вопросе не то, с чем соглашается клянущийся, не появятся огненные ленты. Если клянущийся отказывается хотя бы от одной части клятвы, ленты исчезают. Я был старостой на Слизерине, и несколько раз скреплял обет. Тогда он был популярней, чем сейчас, — Том вздохнул. — Старые знания исчезают, уходят... Давай, Джин. Я сделаю это ради нашей реальности.

Она заставила себя протянуть ему палочку. Хранящая стянула с руки перчатку. Джинни взялась за её прохладную ладонь. Том коснулся рук палочкой.

— Клянётесь ли вы, Хранящая, что не уничтожите Камень Хогвартса? — глядя на клубящуюся под капюшоном темноту, спросила она.

— Клянусь, — огонь обвился вокруг их рук — странный, едва тёплый магический огонь.

— Клянётесь ли вы, что не оградите себя от защиты Хогвартса с помощью Камня Слизерина? — капюшон едва заметно дрогнул, она уже была готова услышать "нет", но:

— Клянусь, — всё так же твёрдо-равнодушно.

— Клянётесь ли вы, что не используете василиска, статую или что-то из сокровищ Слизерина в Тайной Комнате? — не останавливалась Джинни.

— Клянусь, — её просто-таки взбесил этот тон!

— Клянётесь ли вы, что не убьёте меня после этого, а действительно перенесёте в тот момент, когда профессор Райс вернётся в Хогвартс? — она с силой сжала расслабленную руку Хранящей, и та едва заметно дрогнула — от боли?

— Клянусь, — четвёртое подтверждение. Четыре ленты огня стали уже заметно горячими, но не обжигающими.

Джинни вырвала руку, отдёрнула, точно от змеи. Палочка упала прямо сквозь руку побледневшего Тома на пол и оглушительно громко стукнулась о камень пола. Хранящая надела перчатку и спрятала ладонь в широком рукаве мантии.

— Неприятно, — сквозь зубы сказал Том. — Неприятно лишаться жизни, даже тех капель, что ты мне дала.

— Надеюсь, тебя скоро не будет вообще, — Джинни подобрала палочку и, не оборачиваясь, побежала к заброшенному женскому туалету.

17 Замок

Тебя зовут Кристо. Тебе девятнадцать и ты гениальный хакер. Ты обитаешь в надёжном убежище, взаимодействуя с внешним миром с помощью широкого интернет-канала, связанного со спутниковой сетью. Ты довольно давно лишён контактов с реальными людьми и, собственно, не стремишься к ним. Кроме друзей, но они — отдельный разговор. До шестнадцати ты был просто собирателем информации, всей интересной, какую только можешь собрать на свои необъятные сервера.

Свои способности ты развил именно потому, что тебе был необходим доступ во всевозможные конфиденциальные, закрытые, секретные базы данных. Впрочем, в скором времени ты понял, что без поддержки в реальном мире ты до многого не можешь добраться, а потому с помощью не самых честных методов добыл достаточное количество денежных средств и постарался вскрыть самые защищённые хранилища информации на планете.

Особенно тебя интересовали базы данных Скайянет, и для доступа к ним ты связался с Верой Орловой, подругой дочери исполнительного директора той самой корпорации, Кирой Царёвой. Вскоре ты понял, что это было ошибкой — Вера оказалась настолько верна друзьям, что никакие средства не заставили бы её что-то вызнавать что-нибудь у Киры, в свою очередь, Кира оказалась совершенно бесполезным человеком довольно ограниченных интересов... Но на этом история не закончилась. Вера быстро поняла, что твой интерес не меркантильный, заинтересовалась тобой... и вскоре у тебя появился первый настоящий друг, пусть и по переписке. Тебя заинтриговало, кого смог сплотить вокруг себя такой замечательный человек, как Вера, и сам не заметил, как у тебя стало шестеро столь же замечательных друзей.

Единственная, с кем ты стараешься не пересекаться — это Кира. Тебе кажется, что она — твоя противоположность. Ты спокоен и рассудителен, она — эмоциональна и суматошна. Ты умён и глубок, она — глупа и поверхностна. Единственное сходство — и ты, и она считаете себя крутыми. Только ты — обоснованно, а она — нет. Ты стараешься избегать этого не желающего взрослеть ребёнка. Ты уже говорил? Ты ненавидишь детей и их глупые игры!

Что ты будешь делать? Разумеется, взламывать. На этот раз — виртуальные бастионы корпорации Крокертех. Пока что всё подтверждает то, что сообщил тебе Осси: Бетти Крокер владеет технологиями, превосходящими общечеловеческие, а в отдельных областях — даже технологии Скайянет, они же технологии Игры. По крайней мере, те из них, с которыми знаком ты. Так или иначе, тебе опять требуется помощь Гвен.

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать грозногоЗевса [ГЗ] в 00:43 -

ТоП: доброе утро

ГЗ: ПриветствуЮ, НаставниК. ТебЕ ТребуетсЯ МоЯ ПомощЬ?

ТоП: верно, Гвен

ТоП: Крокертех и Бетти Крокер

ГЗ: ПомнЮ. НасталО ВремЯ НадратЬ ЗаД ИнопланетныМ ЗахватчикаМ. ПодходящаЯ РазминкА ПереД ВойноЙ С ИгроЙ.

ТоП: Осси велел не сдерживаться

ТоП: но я не совсем согласен

ТоП: постарайся, как и раньше, избегать жертв

ТоП: среди обычных людей

ТоП: твоя цель — Бетти Крокер

ТоП: и только она

ЗС: ЭтО АдекватныЕ РекомендациИ. ВозможнО, В РекомендациИ НЕ СдерживатьсЯ ПроявляетсЯ ЗлодейскаЯ СущностЬ ОссИ.

ТоП: ты не собираешься сражаться против Осси?

ТоП: это было бы очень не к месту

ГЗ: ОссИ — ЗлодеЙ, НО ОН НаШ ЗлодеЙ. ИзвестныЙ ЛитературныЙ ПриёМ. ОН НеразборчиВ В СредстваХ, НО ИграеТ НА СторонЕ ХорошиХ ПарнеЙ.

ТоП: ты очень адекватный герой:)

ГЗ: ИзбраннаЯ. ПростО ГероИ ПроигрываюТ. ИзбраннаЯ ВсегдА ПобеждаеТ, ЕслИ ИмееТ МерУ. ТЫ — МоЯ МерА, МудрыЙ НаставниК КристО.

ТоП: в таком случае, выдвигайся на позицию D-1

ТоП: будь осторожна

ТоП: не хочу поднимать досрочную тревогу

ГЗ: ПринятО. ВыдвигаюсЬ.

Гвен летит со значительной скоростью (ты измерял — она может перемещаться быстрее звука, дальше вы не рискнули проверять) к цели — тайному домику Бетти в канадских лесах. Официально Бетти Крокер пропала, оставив Крокертех своим наследникам. Реально она просто сменила одну личину на другую. Хороший ход, чтобы запутать заинтересовавшиеся спецслужбы. Если Скайянет шёл по пути сотрудничества с правительством, а то и откровенного подкупа всевозможными технологическими новинками, из-за чего его считали чем-то вроде золотого яйца, боясь тронуть, то Крокертех притворялся обычной корпорацией с развитым пиар-отделом. Понятно, что методы рекламы путём влияния на разум могли расколоть только специалисты Скайянет, но они были заняты совсем другим — подготовкой к Игре.

"Домик" Бетти под чем-то вроде голограммы, маскирующей от спутникового наблюдения, оказывается целым замком. Гвен влетает в зону обнаружения прежде, чем ты успеваешь среагировать. В тот же момент на ней скрещиваются несколько синих лучей из турелей на крышах многочисленных башен и башенок причудливой архитектуры замка.

ГЗ: ДовольнО ВнезапнО. ПостарайсЯ ПредупреждатЬ О ТакиХ СюрпризаХ.

ТоП: я говорил об осторожности

ТоП: ты же знаешь, я никогда не пишу просто так

ТоП: Крокертех обладает немалыми возможностями

ТоП: возможно, лучше Скайянет в боевых технологиях

ГЗ: ПринятО. КудА УстанавливатЬ РетранслятоР СигналА?

ТоП: прямо под стенами

ТоП: только очисти их от турелей, роботов, дронов, охранников, etc

ГЗ: ДелаЮ.

Она делает. Ты не перестаёшь удивляться талантам своей подопечной. Возможности Гвен не ограничиваются пассивной защитой, позволяющей в мгновение ока перехватывать даже невидимые лазерные лучи, летящие со скоростью света, и активной атакой, телекинетически сминающей любые объекты в зоне видимости в комки. Помимо этого, она может воздействовать практически на любое сложное устройство, буквально "стопоря" его.

Это имеет и негативные стороны. Само её появление среди случайных людей, не знающих о Героине Нашего Времени, вызывает трепет. Пассивная аура буквально парализует их, заставляя глазеть на неё. Люди с сильной волей имеют иммунитет, но и они не могут проигнорировать её присутствие. Ты подозреваешь, что движение её фанатов образовалось из-за того, что гран этого воздействия проникает через её снимки и видео. Более того, даже при переписке ты ощущаешь будто тяжеловатую ауру, исходящую от её ВескиХ СлоВ.

Ты наблюдаешь, как Гвен раскидывает дронов, будто кегли. Откуда-то из внутреннего двора замка поднимаются более массивные красные роботоподобные конструкции с раструбами как у замкнувших турелей. Они стремятся держаться как можно дальше, чтобы не попасть в зону "электронного паралича". Это, впрочем, их не спасает. Гвен жестом одной руки направляет передатчик под стены замка, и ты начинаешь сканирование окружающего, а другой сосредотачивает свою ауру на одном из больших красных роботов. Он падает, с грохотом взрывается.

Ты сосредотачиваешься на сетях Крокертех, оставляя толику внимания для контроля внешней обстановки. Ты — непревзойдённый знаток искусства разделения внимания, и можешь контролировать сознанием до семи сложных вещей одновременно... Впрочем, это относится к просто сложным делам, вроде приготовления обеда, программирования на ассемблере или сномедитации. Очень сложные и при этом творческие вещи, вроде взлома идеально защищённой сети этого замка, требуют полного сосредоточения, но ты надеешься развить свои способности координации сознания ещё выше. Однажды — мечтаешь ты — ты сможешь превзойти многозадачностью даже компьютер. И при этом — каждый поток внимания будет творческим и полноценным! Саморазвитие — важная цель любого здравомыслящего и просто взрослого человека.

Тем временем, Гвен сминает красных роботов в большую груду лома и... что ты вообще делаешь, Гвен?!

ТоП: ты ЧТО?!

ГЗ: ОтправилА ИХ НА ЛунУ. ПустЬ ПочувствуюТ МощЬ ИзбранноЙ!

ТоП: 0_0

ГЗ: Я ИспользовалА ТУ СамуЮ ИдеЮ С СамоускоряющимсЯ ТолчкоМ, О КотороЙ МЫ ГоворилИ.

ТоП: ты просто безбашенная...

ТоП: у меня нет слов

ГЗ: ТЫ ЖЕ ЗнаешЬ, ЧтО МоИ НавыкИ КрутеюТ ЛучшЕ ВсегО В БоевоЙ ОбстановкЕ.

ТоП: ...

ТоП: старайся удержаться от настолько пафосных поступков

ГЗ: НЕ МогУ ОбещатЬ. Я — ИзбраннаЯ. НО Я ПримУ СловА К СведениЮ.

ТоП: ...

В такие моменты Гвен тебя просто... вымораживает. Ты повернул миникамеру на её кепке вверх. В ночном небе вспыхнула быстро уменьшающаяся белая звезда точно напротив Луны. Эта штука сотрётся о воздух до выхода из атмосферы или нет? Ты надеешься, что да.

Большая часть твоего сознания остаётся сфокусирована на взломе. В отличие от Скайянет, система замка Крокер защищена идеально со всех направлений. Однако операторы, находящиеся внутри донжона, не защищены ровным счётом никак. Правда, им сейчас не до того, чтобы набирать мастер-пароли, они всеми силами пытаются сдержать Гвен.

ТоП: передаю координаты

ТоП: у этих людей есть пароль

ТоП: оборудованию вокруг них не смей вредить

ГЗ: РаботаЮ.

ТоП: секундочку

ТоП: вот план наземных сооружений

ТоП: тебе надо попасть сюда

ТоП: я пометил инфраструктуру, которую следует сохранить работоспособной

Гвен поднимается над замком и плавно опускает на него свою ауру, подавляя все турели вообще, но не трогая, однако, ничего внутри. Ты качаешь головой. Гвен — лучший силовик, с которым ты когда-либо работал. Впрочем, замок, точно отвечая канонам суперзлодейских боевиков Осси, открывает несколько замаскированных подземных ангаров, откуда вылетают дополнительные дроны. Гвен вынуждена маневрировать на высоких скоростях: даже её аура не может отразить сотни синхронизированных залпов неизвестной синей энергии, а угнаться за ними сознанием — она не ты, её поле внимания ограничено, хотя вы и работаете над этим. На некоторое время ты теряешь контакт с камерой на кепке, а когда восстанавливаешь, окрестности заполнены высокотехнологичным мусором.

ТоП: уничтожь вот эти штуки

ТоП: предположительно, голопроекторы

ТоП: и, одновременно, подавители спутниковых сканирования и связи

ГЗ: СчитаЙ, ЧтО ИХ УжЕ НеТ.

Она не успела дописать ответ, как странные антенны, напоминающие фрактальные фигуры, посыпались на землю отдельными частями. В этот момент спутники под твоим контролем получили, наконец, истинную картину этой местности и устойчивый сигнал с ретранслятором. Превосходно, теперь твои возможности минимум удесятерились.

— светНесущий [СН] начал доставать грозногоЗевса [ГЗ] и точногоПрицела[ТоП] в 1:06 -

СН: Добый вечер Чем вы там заняы?

ТоП: выполняем твоё задание

СН: Почему я только что полуил уведомление об уничтожении лунной базы Скайянет

ГЗ: Я ДикО ИзвиняюсЬ:((

СН: ...Мне даже неего сказать Такое знаете ли бывает очень редко

ТоП: ...

ТоП: неудобно вышло

СН: Я надеюсь вы не запускали неопознанных летающих объектов в сторону Марса

ГЗ: НеТ. ПО КрайнеЙ МерЕ, Я ТудА НЕ ЦелиласЬ.

ТоП: я проверил

ТоП: один из запущенных зондов пересечёт орбиту Марса

ТоП: если ускорение будет неизменным, то через 5,5 часов

СН: У мея снова нет цензурного мнения Пожалуйста постаайтесь не запускать больше объекты за пределы атмосферы Земли У меня там ещё деять станций Также там вращается МКС и сотни спутников различных стран Вы можете их "случайно" сбить

ТоП: Гвен, ты слышала?

ГЗ: ПрошУ ПрощениЯ ЗА ДоставленныЕ НеудобствА. Я НЕ ВсегдА ИдеальнО КонтролируЮ СвоЮ СилУ И СебЯ СамУ. ТаковА ДолЯ ИзбранноЙ.

СН: Пойду объявю эвакуацию марсианской базе Вряд ли ты в неё попала но после лунной я не могу быть уверен ни в чём

ГЗ: ЕщЁ РаЗ ПрошУ ПрощениЯ. Я ГотовА ЗагладитЬ СвоЮ ВинУ.

СН: Науись контролировать свои способности и мы в расчёте

ГЗ: Я ПриложУ ВсЕ УсилиЯ.

ТоП: постараюсь проконсультироваться с Аркином насчёт этого

СН: Удачи с Кроер

— светНесущий [СН] прекратил доставать грозногоЗевса [ГЗ] и точногоПрицела[ТоП] в 1:11 -

18 Красавчик

Профессор Райс неторопливо шёл по тропке меж отражений реальностей, являющейся, в своём роде, их отражением — отражением отражений. Он не всматривался в окружение, целиком полагаясь на сигнальные чары. Являясь мастером инореальности, он понимал, почему нельзя пристально смотреть в бездну. Не потому что бездна взглянет в ответ, нет — но потому что эта бездна не настоящая. И если смотреть слишком пристально, то она имеет шанс стать вполне реальной с неприятными последствиями.

Он улыбнулся своим мыслям. Этан редко улыбается на людях, даже тет-а-тет. Его улыбка слишком редко соответствовует привычной реакции. Вот сигнальные чары забили тревогу. Улыбка стала шире. Неадекватная реакция? Не для него. Кто бы это мог быть? Он не остановился, а лишь оглянулся.

Из звёздной бездны слева выплыл расплывчатый чёрно-синий сгусток, сформировался в человекообразный силуэт и поплыл рядом с ним. Этан продолжил молча идти, не ощущая от гостя опасности. Ни прямо, ни двумя десятками чар.

— Приветствую, — нейтрально начал Этан, закончив проверку.

— Доброй... ночи, — после паузы ответил дух. — Простите, сэр, я здесь недавно. Вы не подскажете, что это за место?

— Это тропа, — коротко ответил Этан. — Можешь называть меня Ликвидус. Своей вежливостью ты заслужил право спрашивать, дух. Представься и говори.

— Меня зовут... — дух замер и отстал от неторопливого шага Этана. Четыре или пять? Пять. Дух соткался рядом с ним через пять шагов и растерянно сказал. — Я не помню своего имени, мистер Ликвидус.

— Очень хорошо, — едва заметно хмыкнул Этан. — Могу ли я, как положено в таких случаях, наречь тебя?

— Нет, — резко отказал дух. — Я чувствую, что ты не назвал своего истинного имени и думаю, что имена, а уж тем более имянаречение имеют здесь какую-то силу.

Этан кивнул своим мыслям. Не обычный дух. Осколок души иномага? Или, может быть, цельная душа, но утратившая память? На удивление сильная, могущественная душа, выжившая после полного уничтожения тела и всех якорей, дрейфовавшая по бесконечному океану видений в поисках следа реальности и зацепившаяся за эту тропу.

— В таком случае, назови себя сам, дух.

— Я отказываюсь от имянаречения, — точно подстраиваясь под речь Этана, неторопливо ответил тот. — Возможно, я смогу открыть своё настоящее имя, если оно когда-то существовало. Пока же пусть будет Джек.

— Джек? — хмыкнул Этан. — А как же фамилия, мистер Джек?..

— Красавчик, — издал дух смешок. — Джек Красавчик. Мне нравится, как это звучит.

— Красавчик — это не фамилия, — заметил Этан.

— Ага, — синее сияние на месте головы сформировалось в идеальной формы голову, на которой красовалась маска. — Я знаю. Это прозвище. Фамилии у меня нет. Первое, что пришло в голову — Загадка, но Загадка Джек — не звучит. Мне больше идёт Красавчик Джек, не так ли, мистер Ликвидус?

— Просто Ликвидус, — тонко улыбнулся Этан.

— Тогда уж просто Джек. Итак, Ликвидус, не расскажешь ли ты мне, что это за тропа и куда мы идём?

— Ко мне домой.

Что может быть лучше честности? Любой иномаг рано или поздно выбирает один из путей — или путь честности и искренности, или путь лжи и обмана. И на том, и на другом пути возможны недомолвки и сокрытие информации, манипулирование ею, хотя, конечно, на пути лжи делать это проще. Сам Этан в своё время выбрал яркие тона прямого пути — и теперь его спутник начинал доверять светящейся, чистой, могущественной сущности, какой он, должно быть, воспринимал Этана.

— И где находится твой дом? — поинтересовался Джек.

— Очень далеко, — открыто улыбнулся Этан, и улыбка буквально осветила тёмную тропу между реальностей. Такова уж природа этого места. — Прости за мою неоткровенность, но ты должен понимать.

— Здесь стоит держать рот на замке, — кивнул дух. — Что обычно происходит с такими, как я?

— Что угодно, — хмыкнул Этан. — Нет заранее предопределённого пути, особенно здесь, — обвёл он руками тропу-над-бездной. — Ты можешь возродиться в полной памяти и силах. Можешь просто обрести реальное тело. Можешь стать одним из бесчисленного сонма духов, как сильнейшим из них, так и слабейшим. Можешь попасть в любую из реальностей этого листа, можешь оживить собой мёртвого или захватить разум живого, можешь научиться нескольким фокусам, найти впечатлительных людей и попробовать путь бога со жрецами и паствой. Здесь пред тобою открыты все пути.

— Но что случается с такими, как я, чаще всего? — а в проницательности ему не отказать.

— Вы исчезаете, — Этан услышал вздох Джека. — Безымянные и беспамятные, запутавшиеся и затерявшиеся — вы растворяетесь в полотне листа, не уцепившись ни за одну реальность. Те из вас, кому, как тебе, повезло, оказываются не в плотных реальностях и отражениях, но на эфемерных островках и тропинках между ними. Здесь вы, не понимая, что происходит, постепенно теряете свою душу или то, что её заменяет, свою волю, свою жизнь, свой внутренний огонь. Но ты выбрал имя, пусть и временное, и постоянную форму. Ты чувствуешь себя лучше, верно?

— Да, — подтвердил тот. — Словно я стал более... настоящим.

— Так и есть, — подтвердил Этан, продолжая разъяснять заинтересовавшему его духу положение дел. — Ты был тенью даже для этой, теневой тропы. Сейчас ты сравнялся с ней в степени реальности. Твои ноги не проходят сквозь тропу, ты не летишь, а идёшь. Но для обычных реальностей ты по-прежнему хуже призрака, тень, способная, быть может, вселяться в животных — и только.

— Какие у меня перспективы? — а Джеку совсем не нравится, как он его описал. Да, воля при жизни у этого духа была просто невероятной. Кем он был? Властителем? Лидером? Быть может, командиром?

— Даже тень может обрести тело. Это, безусловно, будет очень сложно, а в той реальности, откуда я родом, куда ведёт эта тропа — почти невозможно. Но лишь почти. Посмотри на это с другой стороны. Ты не полуразумная тень, чтобы гнаться за реальной жизнью как высшим смыслом. Обретя её, ты станешь смертным. Сейчас ты не стареешь, не всякая магия затронет тебя, а обычное оружие — и вовсе нипочём.

— Даже лазеры? — уточнил Джек.

— Любое, — кивнул Этан. — Но постой, нет, есть оружие, которое задеть всё-таки может — это то, что основано на искажении самой ткани пространства-времени. Не советую прыгать в чёрную дыру или попадать под действие гравилуча. Чары, манипулирующие пространством или временем, также могут тебя задеть. Помимо этого, на тебя действует магия инореальности — мастером которой я имею честь быть.

— Я должен как-то отплатить тебе за эту информацию? — явно пересиливая себя, спросил дух.

— Нет, если не желаешь сам.

— Не сейчас.

Дух задумался. Прошло более получаса, прежде чем он задал следующий вопрос:

— Что мне делать дальше, мастер инореальности?

— А чего хочешь ты сам? Вернуться к жизни в материальном теле? Могущества и власти? Быть может, ты хочешь познать свою новую форму и то, что тебя окружает? Или найти спокойное место, новый дом? Какова твоя цель, Красавчик Джек?

— Пункты о теле, могуществе и доме звучат неплохо, — задумчиво ответил Джек. — Но ключом ко всему этому является знания. Знание — вот истинная сила. Сейчас ты имеешь такую власть надо мной потому, что знаешь. Кто владеет информацией — тот владеет миром.

— Должно быть, ты был интересной личностью в прошлом воплощении, — заметил Этан. — Очень разумный подход. Думаю, со знанием я могу тебе помочь — но не просто так.

— светНесущий [СН] начал доставать ??? [ХВ] 1:43 -

СН: Недоброе время суток Харизматичный Владыка

ХВ: Запрос пароля;

СН: Пароль ld6l2f5d27kko's43j9jpq23

ХВ: Пароль распознан; ожидание запроса;

СН: Ты имитируешь программу неравномерно сильно

ХВ: Это верное утверждение; Необходимая тебе информация = ?;

СН: Уничтожение лунной базы входило в список запланированного тобой

ХВ: Некорректная формулировка; я знал: так будет; я толкнул события по наиболее простому сценарию, приводящему к уничтожению лунной и марсианской баз;

СН: Серьёзно

СН: Серьёзно!?

СН: Она попала

ХВ: Это верное утверждение; в ином случае был бы реализован иной сценарий уничтожения базы на Марсе; её мог уничтожить я;

СН: Просто великолепно Что ещё должно быть уничтожено по твоему плану

ХВ: Это некорректное утверждение; план не является моим; это сравнение начального состояния и конечного состояния; вселенной до начала Игры и вселенной перед её концом;

СН: Хм Объясни пожалуйста Вселенная будет уничтожена достаточно скоро или я не так понял

ХВ: Твоё понимание верно; Достаточно скоро по космическим масштабам;

СН: Когда

ХВ: Это не является необходимым знанием; Твои усилия, направленные на возможность возрождения человечества являются необходимыми не только по причине вашего сеанса;

СН: ОК, допустим Ты можешь сказать прямо что собираешься делать после того как мы войдём

ХВ: Ответ отрицательный; это также не является необходимым знанием;

СН: А как насчёт твоего базового плана для нас Твоей конечной идеи которая показалась мне более чем великолепной Сможем ли мы её реализовать

ХВ: Не вы;

СН: Ты можешь выразиться ясно а не увиливать

ХВ: Я знаю: шанс исполнения не равен нулю;

СН: Если сравнить шанс с 0,5

ХВ: Примерное равенство;

СН: То есть подброшенная монетка Ты со всем своим знанием будущего не мог дать нам большего

ХВ: Область моей видимости не покрывает всё Пространство Парадоксов; Моё знание не = всезнание; Я стремлюсь к этому состоянию как идеалу; На данный момент мне неизвестен ответ;

СН: Ты Провидец Хороший Воин

ХВ: Я не буду давать ответа на этот вопрос;

СН: Твоим классом может быть Дева Сильф Разбойник Паж Маг Провидец Ведьма Наследник

СН: Дева Сильф и Ведьма — женские или преимущественно женские классы но я не могу исключать что твоя личность достаточна пластична для женского класса Особенно Сильф и Ведьма классы идеально подходящие к нашей ситуации

СН: Сильф Света и Ведьма Света Сильф Времени и Ведьма Времени Сильф Надежды и Ведьма Ярости Сильф Рока и Ведьма Рока Сильф Разума и Сильф Меры

СН: Среди этих ролей есть твоя

ХВ: Анализ адекватен имеющимся у тебя данным; Ты многого не знаешь об игровых ролях и их влиянии на Игру; Ты забываешь сказанное мной: я читер;

СН: Ты хочешь сказать что я не попал в цель

ХВ: Я говорю: твой анализ адекватен имеющимся у тебя данным; я говорю то, что говорю;

СН: Как насчёт остальных

ХВ: Тебе известны следующие роли: Гвен Шепард, Вера Орлова; Ты догадываешься о роли Аркина; роли Элизы, Леона и Киры являются для тебя загадкой, но у тебя есть предположения касательно их аспектов; Этого более чем достаточно;

СН: Как насчёт моей роли

ХВ: Это достаточно простая для тебя задача; В любом случае, я не буду подтверждать или опровергать;

СН: ОК Ты настолько загадочен что у меня есть новое предположение насчёт тебя Принц или Бард Пустоты

СН: Хорошо я понял ты не будешь подтверждать или опровергать Какие ещё будут задания

ХВ: Позаботься о Кристо

СН: Хм Хм Понял Но это не займёт много времени

ХВ: Возьми у Леона результат его работы;

СН: Хм понял Каковы твои источники информации

ХВ: Слежка;

СН: Это неожиданный ответ Личная или с помощью агентов

ХВ: Личная;

СН: Логично ты неслабый хакер

ХВ: Это хорошее предположение;

СН: Хм Ладно я подумаю об этом позже

ХВ: Следующий пароль = d78k2ng7224d764ms92bd7yhp2n6q3z;

СН: Ты просто потыкал на случайные клавиши я прав

ХВ: Да;

СН: Хм Ты не крутой хакер или пытаешься меня запутать

ХВ: Конец связи;

СН: Погоди

ХВ Ожидание вопроса;

СН: Скажи а как ты сам думаешь у нас получится

ХВ: Я верю: да; Я прикладываю все силы, чтобы достичь цели;

СН: Какова твоя цель

ХВ: Это не имеет значения; Если ты достаточно веришь в свои силы и вкладываешь достаточное их количество в достижение цели, то она будет достигнута или ты погибнешь в процессе;

СН: Это слова героя Надежды

ХВ: Это слова человека, который уже изменил всё;

— ??? [ХВ] прекратил доставать светНесущего [СВ] 2:05 -

СН: А ещё это было чертовски мотивируще в духе игрока Дыхания Жизни или Сердца

СН: Удачи тебе там что бы ты ни делал Хозяин Веры

19 Пятеро

— Грэм? — Джинни едва не сбила его с ног. — Что ты здесь делаешь?

— У меня встреча, — он кинул взгляд исподлобья.

— В женском туалете? — хихикнула Джинни.

— В заброшенном женском туалете, — негромко поправил Грэм. — А что ты делаешь здесь за полчаса до отбоя?

— А ты? — парировала она.

— Просто чудесно, — насмешливо молвил Риддл, проходя прямо сквозь тело Джинни. — И как не верить в судьбу после такого?

— Ты ещё кто? — отшатнулся Грэм.

— Том Риддл, бывший ученик Хогвартса, к вашим услугам, — и поклонился — примерно между Грэмом и проходящей в коридор сквозь стену туалета Плаксой Миртл.

— Элизабет Миртл, — толстые линзы её очков приведения блеснули в свете факелов. — У тебя знакомая фамилия. А кто вы, мадам?

— Просто Хранящая, — ответила последняя, пятая участница встречи. — Джинни Уизли, я жду.

— Сейчас, — раздражённо бросила та, повернулась к Миртл и громко сказала. — Том Риддл — тот ученик, который натравил на тебя Чудовище Слизерина, василиска.

— Вау, правда? — Миртл с огромным любопытством повернулась к Тому. — Том Риддл, ты расскажешь мне об этом?

— Нечего рассказывать, — Том кинул недовольный взгляд на Джинни. — Всего лишь третий раз выгуливал василиска и не думал, что в туалете кто-то будет так поздно. Такая вот... неожиданность.

— Врёшь, — поникла Миртл.

— Он не врёт, — неожиданно сказала Джинни. — Ему было приятно тебя убить, но всё пошло не по плану. Из-за этого чуть не закрыли на время Хогвартс.

— Ну спасибо, Джин, — хмыкнул Том. — Конечно, не вру. Незачем.

— Вы закончили? — холодноватый голос Хранящей будто промораживал обстановку. — Мне требуется попасть в Тайную Комнату.

— Я с вами! — без паузы воскликнула Миртл и перекувыркнулась в воздухе. — Давно хотела побывать там. Грэм, пойдёшь?

— Не иди, — твёрдо сказала Джинни. — Я взяла с неё обет, она меня не тронет, но тебя...

— Не время тебя трогать, Грэм Фергюссон, — безразлично отмахнулась Хранящая.

— Не время? — неверяще переспросил он.

Их взгляды встретились — Хранящей за капюшонной иллюзией и Грэма, немного ошарашенный.

— Твой аспект — Время, — констатировала она.

— Аспект? — недоумённо спросил тот. — Я думал, вы...

— Я понимаю тебя, — мягко молвила Хранящая. — Мой аспект — Время. Но это не важно в данный момент. Джинни Уизли, я жду. Том Риддл, я задержу тебя при попытке причинить вред Грэму Фергюссону.

— Я... сейчас, — Джинни повернулась к Грэму. — Не ходи за нами, это опасно и я не знаю, как...

— Он пойдёт, — голосом, не допускающим возражений, сказала Хранящая. — Тебе интересно побывать в Тайной Комнате Салазара Слизерина, Грэм Фергюссон?

— Да, но...

— Ты идёшь с нами, — без всякой властности, просто равнодушно констатировала факт. — Джинни Уизли, я не могу ждать вечно.

Они вошли в туалет, обходя лужи воды, поднятые Миртл во время её плесканий в унитазах. Джинни подошла к одному из умывальников и склонилась над краном, прошипела:

— Откройся! — и отпрянула.

Опаловое сияние окутало умывальник, он рывком ушёл вниз, погрузился в стену и пропал в большой дыре. Труба на месте умывальника уходила куда-то вниз, в беспроглядный мрак. Позади что-то вспыхнуло. Все обернулись к Хранящей, чуть светящейся алым.

— Вы — первые, — велела она.

— А если кто-то увидит... — начала было Джинни.

— Никто ничего не увидит, — резко прервала Хранящая. — Нет нужды бояться. Травм не будет, — и обвела их сияющей рукой. Над каждым, включая её саму, появился символ шестерёнки, медленно вращающийся по часовой стрелке.

Грэм, внутренне содрогаясь, прыгнул в трубу. Ему показалось, что залезал он медленно, двигаясь точно в киселе. Прыгнул — и не упал, а столь же медленно заскользил вниз. В следующий момент его озарило: Хранящая, кем бы она ни была, просто ускорила его внутреннее время! Он не медленно скользил, а быстро думал. И это помогло. Он успел правильно вытянуть ноги под резкий поворот трубы-тоннеля и вообще расслабился. Медленное скольжение с вовремя зажжённым "люмосом" в руках было совсем не страшным. Грэм обернулся. Позади скользила Джинни — правда, он видел только её ноги. Может, всё обойдётся?

Несмотря на внутреннее ускорение, конец трубы показался неожиданно. Грэм едва успел сгруппироваться и не вывалился кубарем, а медленно прокатился, прижав палочку к себе, и быстро встал на ноги. Следом поднялась Джинни. Шестерёнка над ней пропала. С громким визгом вывалилась Плакса Миртл и немедленно воспарила под потолок. Том Риддл ловко вскочил на ноги. Последней плавно опустилась на пол Хранящая, окутанная красным свечением.

— Закрой Комнату, — приказала она Джинни. Грэм вздрогнул от её тона — мороз по коже!

— А так можно?.. Закройся, — невнятное шипение. Грэм повернулся к трубе — но на её месте уже был сплошной камень.

— Том Риддл, если ты не желаешь, чтобы мы тратили время зря...

— Я отведу, — хмуро ответил Том. Том, который в первый раз открыл Тайную Комнату — кто он такой, интересно? — Не смотри на меня так, Грэм.

Они пошли в темноту коридоров в дрожаще-холодном свете люмосов и зловеще-красном — Хранящей.

— Кто ты такой, Том? — Грэм осмелился озвучить свои мысли.

— Волдеморт, — ответила за того Джинни. — Призрак Волдеморта, каким он был перед шестым курсом.

— Величайший тёмный волшебник?

Это правда? Он может вживую пообщаться с самим Волдемортом? Он же... он же столько знает! В следующее мгновение Грэм осознал, кто такой Волдеморт. Вспомнил вырезки из газет в исторических книгах. Убитые маги, магглы, запытанные до сумасшествия, покалеченные, ужас, террор...

— Не в таком состоянии, — поморщился Том. — Волдеморт — уже не я, но я был его прошлым. Извини, тайн тёмной магии поведать могу немного, — и криво улыбнулся. А затем черты его лица будто разгладились. — Тебе интересны тёмные искусства? — внимательно посмотрел он на Грэма. — Нет. Тогда что?

— Прошлое, — честно ответил Грэм. — Волдеморт много странствовал и узнал столько всего...

— Я не Волдеморт, — покачал головой Том. — Начало шестого курса, я говорил. Но кое-что я знаю получше современных волшебников, боящихся сунуть нос дальше чуть темноватых заклинаний. Тебе они не интересны, Грэм? Что тебя волнует?

— Тайны прошлого, — ответил он, не в силах оторваться от искреннего лица Тома. Впервые его пытался кто-то понять.

— Тайны прошлого... — мягко повторил Том, будто пробуя слова на вкус. — Прошлое хранит много секретов, очень могущественных секретов, важных, но утерянных знаний. Ты хо...

— Том! — возмущённо воскликнула Джинни, и Грэм вздрогнул, точно вырвался из транса. — Грэм, не слушай его! Том — всего лишь воспоминание! Как там? "Инореальный феномен". Он просто хочет вернуть тело и пытается подговорить тебя на какую-нибудь авантюру. Хранящая, почему вы не вмешались?

— Том Риддл не пытался причинить вреда Грэму Фергюссону, — ответила та.

— Да он за Томом чуть не пошёл как дети за тем волшебником-дудочником!

— Я бы не позволила Тому Риддлу увести Грэма Фергюссона, — тем же тоном.

— Мерлин и Моргана! — Джинни исступлённо потёрла лоб. Она выглядела очень усталой. — Грэм, не разговаривай с ним, он тебя как-нибудь зачарует.

— Хорошо, — согласился Грэм. Он уже осознал, что слушал Тома как-то неестественно завороженно. Это такая магия?

— Я не зачаровываю, — хмыкнул Том. — Всего лишь капелька харизмы, никакого вреда.

— Молчи, Том! Обманешь его, как меня! — шикнула на него Джинни. Том лишь покачал головой.

Они продолжили идти в напряжённом молчании. Грэм постоянно оглядывался. Они уже прошли несколько поворотов и углубляясь во тьму. На стенах были вырезаны змеи, а на полу периодически попадались громадные змеиные шкуры — от василиска?

— Здесь, — Том остановился перед гладкой стеной с причудливым узором из змей и веток и листьев. — Если старик Дамблдор и пробрался сюда, то этот вход он открыть не мог. Только истинный наследник Салазара Слизерина... — и он прошипел что-то длинное на языке змей.

Стена покрылась трещинами, сквозь которые пробились яркие изумрудные лучи. Грэм отшатнулся, когда стена будто бы взорвалась на мелкие кусочки — а затем эти кусочки перестроились в большую арку, за которой было светло.

Они оказались в высокой, но небольшой комнате. Грэм огляделся. По бокам ввысь, теряясь в зеленоватом мраке, уходили четыре колонны. Одна была увита знакомым узором из змей. Другую украшали оскалившиеся львы. На третьей мирно свернулись барсуки. Возвышенно парящие орлы выгравированы на четвёртой. Четыре колонны — четыре основателя.

— Но по легенде они не должны были знать о Тайной Комнате — только Слизерин...

— Легенда лжёт, — прервал Том и сделал шаг в сторону, открывая то, что находилось между колонн — хрустальный шар, в глубинах которого сияла яркая, слепящая зелёная искра. — Камень Слизерина назван так лишь за цвет. Основатели хорошо потрудились, и никто, кроме василиска, не знал, что та ссора была игрой, спектаклем. Василиск стерёг здесь это, — он поднёс ладонь к шару, и та натолкнулась на невидимое препятствие. — Камень Слизерина. Здесь, возле Камня, в этой комнате — нет защиты. Давай, Хранящая, кем бы ты ни была, переноси вперёд и уходим. Мы оскверняем Камень своим присутствием.

— Время, — в голосе Хранящей проскользнул восторг. Грэм мог поклясться, что она сейчас улыбалась. — Время свободно!

С её рук во все стороны хлынула алая дымка. Она улетела далеко вверх, окутала всё красным туманом — но замерла возле шара, не в силах приблизиться.

— Не просто магистрал, — она опустила руки, и дымка пропала, равно как и свечение вокруг неё. — Я начинаю понимать. Благодарю, Джинни Уизли, Том Риддл. И ты, Элизабет Миртл, — Грэм уже и забыл о подруге, молчаливо плывшей над ними. — Ваша просьба удовлетворена, — взмахнула рукой. Вспыхнуло алым — Грэм невольно зажмурился. Когда он открыл глаза, в комнате остался лишь он да сама Хранящая.

— Что вы сделали? — спросил он.

— Я удовлетворила их просьбу и убрала ненужный элемент, — спокойно ответила та. — Грэм Фергюссон, ты — герой Времени. Я чувствую в тебе родственную силу. Скажи мне, Грэм, чего ты хочешь?

— Вы... хотите, чтобы я что-то сделал с Камнем? — догадался он. — Ни за что!

— Категоричное утверждение, — молвила она. — Нет, Грэм Фергюссон, твоё согласие необязательно. Я отблагодарю тебя сама. Ты жаждешь знаний? Я объясню тебе. Это место особенное. Войти сюда может лишь тот, в ком течёт кровь основателя Хогвартса — это первое условие, над которым потрудилась сама Хельга Хаффлпафф. Второе условие — войти сюда можно, не желая ничего, кроме знания. Ровена Рейвенкло сделала это. Третье условие было установлено Салазаром Слизерином. Лишь с помощью змеиного языка можно открыть этот вход. И четвёртое условие — вошедший должен обладать храбростью и волей, достойными самого Годрика Гриффиндора. Сила Времени в моих руках позволила защите Камня считать, что пятеро — это один, будто мы вошли одновременно.

— Змеиный язык — это Том Риддл, — после тягостной паузы озвучил Грэм. — Кровь основателя — это тоже он, ведь Волдеморт считался наследником Салазара Слизерина. Жажда знаний — это я. А Джинни, получается, смелая, как сам Гриффиндор?

— Ты угадал лишь один раз, — холодно отметила она. — Том Риддл — язык. Жажда знаний — Элизабет Миртл. Ты слишком запутан, слишком податлив, чтобы искренне желать знаний сейчас, Грэм Фергюссон, истинный наследник Хельги Хаффлпафф.

— Я... — он не верил своим ушам. — Это правда?

— Это истина, — капюшон дрогнул в том, что можно было счесть кивком. — Кровь Хаффлпафф растворилась в крови магглов, но один её потомок вернул утраченное. Грэм Фергюссон, магглорождённый, но одновременно — наследник основательницы. Время любит такие шутки, — она издала холодный смешок. — Джинни Уизли никогда не была достойна Годрика Гриффиндора. Сейчас она запутана и запугана, её воля подавлена, она держится из последних сил. Не её, а моя смелость достойна Гриффиндора, моя воля не слабее, но сильнее, чем его! Джинни Уизли была лишь той, кто может открыть Тайную Комнату — даже я не могла заставить сделать это Тома Риддла без некоторого... представления. Скажи, Грэм Фергюссон, я похожа на злодея?

— Что? — ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл её слов и начать отвечать. — Да. Как в комиксах, злодейская речь и... только это всё по-настоящему, — он поник.

— Обрати внимания, — произнесла она, — я не выдала ни одного действительно стоящего секрета. Я лишь развеяла твоё невежество — дар, который ничего для меня не стоил, но который ценишь ты. Теперь спрячь палочку!

— Нет, — он сделал шаг назад, к арке. Если он успеет выбежать, а она погонится за ним, назад Хранящая уже не зайдёт! Главное — не выдать себя. Он наставил палочку на неё и крикнул. — Экспеллиармус!

Красный луч бессильно соскользнул по красной же мантии.

— У меня нет оружия, Грэм Фергюссон, — заметила она. — А теперь прошу меня простить...

Она двигалась так быстро, что Грэм не успел даже дёрнуться: обхватила его руки сзади. Палочка упала. Он вскрикнул — с такой силой она сжала его запястья. Хранящая толкнула вперёд. Обхватила его ладони — и поднесла их к Камню. Сейчас они натолкнуться на невидимую стенку... никакой стенки! Она коснулась тёплого хрусталя его ладонями. Их руки засветились красным.

Грэм почувствовал это снова. Алое свечение. Символ шестерёнки. Часы. Время. Что-то само собой складывалось в его голове. Его сила... её сила... Время. На короткий миг он ощутил, как его способность, сила, аспект, его Время касается её Времени. На мгновение он познал бесконечную протяжённость истории, уходящую в прошлое и будущее. Истории тысяч, миллионов, триллионов линий времени, гаснущих и рождающихся, разделяющихся и сливающихся. Причины и следствия, протянутые между ними паутиной, даже не трёхмерной, а четырёх... пяти... Он осознал, что такое подлинная бесконечномерность. Он увидел нити её силы, плетущие новые паутины, связывающие реальности... времена... листы.

Это было невероятно! И раздирающе больно. Её сила, её Время с ужасающей лёгкостью подчинила его силу. И он, бессильный перед ней, сделал то, к чему она принудила. Он вытолкнул Камень Слизерина и её саму на соседнюю линию, а себя — вперёд во времени. Последнее, что он ощутил, перед тем как потерять сознание, — рушащийся вместе с исчезнувшим Камнем магистрал.

20 Царица

Кира! Тебя зовут — Кира Царёва! Тебе восемнадцать и ты лучший геймер всех времён и народов. Ну, кроме азартных игр. Ты ненавидишь игры, где рандому уделяется место большее, чем вызов игрокам! Ты — настоящий ас компьютерных игр... и не надо называть тебя глупым задротом! Ты, быть может, не такая умная, как Осси, но уж точно не глупее Кристо! Типа твой мозг заточен под игры настолько же, насколько Кристо шарит в хакерстве и прочей скучной ерунде.

Ты знаешь об играх так много, что научилась интуитивно чувствовать их. Дай тебе любую игру, и ты тут же станешь играть на высоком уровне. Ты уверена, что больше всего багов в закрытам альфа-тестировании второго "старика" нашла именно ты. А ещё ты охеренно богата! Настолько, что все эти Метелицы и прочие игроделы — типа как твоя прислуга. Ты не покупаешь их исключительно потому, что придерживаешься честной игры. Ты НЕНАВИДИШЬ тупых читеров настолько, что со своим неподражаемым упорством типа овладела хакерскими штуками, чтобы мстить бездарям. Не, ну не то чтобы овладела, просто типа попросила Осси попросить у Кристо несколько крутых примочек и вообще... Короче, нубы — это хрень, с ними неинтересно, а вот читеры — этим долбанутым ты задаёшь жару!

Так, что-то ты отвлеклась. Кроме игр ты занимаешься... типа ничем? Не, ну ты ещё как бы общаешься со своими семерыми, ну или шестерыми типа друзьями, из которых Осси — самый близкий, но больше ты с ними задро... играешь. Геймишь. День за днём. Ночь за ночью. Твой отец, Григорий Царёв, типа всё время занят со своей Скайянет, но тебя всё устраивает — он гонит тебе бабло, ты геймишь, мир прекрасен и удивителен, ага.

Твой ник в крутом скайянетовском "достаньКореша" — "крутаяБомба". Типа крутая как ты сама, а бомба — потому что ты любишь взрывы, прям как Осси, только он в фильмецах, а ты в играх. Ну и чо ты будешь делать, а? Пойдёшь достанешь кореша, конечно!

— крутаяБомба [КБ] начала доставать бессонногоШамана [БШ] в 10:42 -

КБ: прив-чо!!

БШ: хей, кира. как дела?

КБ: го партейку в кс пока типа болтаем а??

БШ: ты создала?

КБ: агась:) как обычно, го коннект. типа у меня тут крутые чуваки висят и в нетерпении копытом бьют когда со мной го а я им стопе ждите пока мой друг не законнектится!

БШ: и ждут?

КБ: ха-чо это ж очередные лошки решили лососнуть тунца моей приготовки!! типа Кира-сенсей устрой нам полный вынос размажь нас по карте дай поучиться твоей крутости

КБ: ну типа льстецы

КБ: пусть греются в лучах моей охеренной крутосуперности!!

БШ: эм, понятно. хех. к тебе типа опять пришли на растерзание, а ты и рада новым жертвам.

КБ: када я бы типа ни былаб радёханька жертвам в моей гига-пасти??

КБ: ну когда они не нубосы и читаки

КБ: хотя типа читаки тоже получают по щам так что велкам лол:)

БШ: гоу?

КБ: типа да пошли устроим им полный ад и израиль клочки по захрендюлочкам го-го-го!!

И вы устраиваете эпичный махач в контру, очередной легендарный матч между крутыми кибервоинами, победителями очередных состязаний с одной стороны — и Царицей, легендой игрового мира, с одним из её верных приспешников Шаманом. Конец типа предсказуем. Остатки своей игрогордости эти слабаки собирали по всей карте. Шаман, конечно, типа не самый твой крутой игрокореш, но она годно работает в пати, слушается тебя и вообще идеальная приспешница! Короч, лучший второй номер после Осси. Типа, после ты предлагаешь этим нубасам сыграть против неё одной, и лошки соглашаются. Ха! Кира-сенсей вам покажет, что такое позорный слив!

КБ: круто ха:)

БШ: ну они не самые плохие противники. если бы не твой опыт...

КБ: я типа поддавалась подруга чо! ты впрямь типа думаешь эти дебилы бы не слили мне одной? типа смотри трансляцию их позорного мега-супер поражения!!

БШ: хм. ого. а ты стала типа ещё круче. зачем законнектилась? у тебя обычно в это время жёсткий кс-гейминг.

КБ: типа я уже и забыла но короч на следующей неделе мы го в sburb:)

КБ: тип я выбираю серверного игрока себе. суть такова сервер типа подключается к клиенту первым начинающим прокачку. это я. типа первый подключившийся получает мизер крутобонусов от суперприборов и прочей сбёрбной хрени! хардкор режим ахахахаха!:)) короч мне типа нужен самый крутой сервак из вас игрокореши

БШ: ты хочешь, чтобы я подсказала тебе, кто будет лучшим серверным игроком? вообще-то, лучше спросить кристо... да, типа ясно, почему не он. почему не осси? в смысле, почему ты спрашиваешь меня, а не осси?

КБ: ты типа знаешь нас с практической стороны. осси как бы крут и лучший друган на всю жизнюху но он в учёностях и злодейской крутости!! а мне практик-совет по хардкор задротству бы

БШ: понятно. не кристо, не осси, не леон, не аркин, не гвен. они не шарят в играх достаточно. а почему не вера?

КБ: типа ты опять мелкой хренью задалбливаешься? ну ок отвечу. вера типа легковата. она геймит от души но мечтательна до жути! короч ты типа будешь вкуривать чо делать и грести профит а она зациклится на отыгрыше и прочей ролёвочной херне недостойной крутого победителя! ясно??

Тем временем, ты надираешь наивным чувакам задницы. Ты делаешь это настолько охрененно, что они просто ливают из игры один за другим. Остаётся самый упорный бро. Ты даже немного уважаешь чувака, что не мешает разделывать его под орех раз за разом. Его реакция типа уступает твоей в разы, но он пытается играть от тактики. На-ив-няк. Впрочем, это даже немного занимательно... тьфу, и этот придурок слился:( Опять искать новых слабаков, готовых припасть к очаровательной ножке Царицы Игр.

БШ: не думала, что ты способна на такие точные замечания. это типа очень удивительно.

КБ: и круть ж!! ну это типа охренительно круто какая у меня супергеймер подруга которая вдруг шарит в психохрени?? хех! ну я тут типа в играх царица ас короч шарю кто как к игроштукам того этого

БШ: интересно. я правда не думала с этой точки зрения.

КБ: типа я игродура задрот и бесполезный кусок хрени лол??

БШ: не так резко, но извини, я думала о тебе хуже, чем ты есть.

КБ: ха-чо обожаю удивлять и поражать наивняк расшвыривать своим халфлайфским суперломом!! тип не в обиде чо. короч совет гоу

БШ: дай подумать. хм...

КБ: сколько хошь мозгуй!! ну типа в пределах. я тут надыбала ещё пати неудачников ха!! типа турнир в старика для самых отмороженных корейцев ну ну:) время драть задницы стратеготактикой чо

БШ: мне нужна конкретика. чем будет типа заниматься сервер-игрок?

КБ: типа будет меня видеть и манипулировать окружением. хз чо значит! короч все штуки для входа в медиум крафтить а я уже с ними буду делать крутые хрени

КБ: ну типа как в симс только направлять а не контролить. кстати симс фуфло я говорила??

БШ: говорила. много раз.

КБ: ага это годно повторять повторять повторять симс фуфло!!

БШ: тогда почему тебе так хочется поиграть в sburb?

КБ: эмн ты ваще нашла чо спрашивать подруга!! это же прокачка в реале спасение мира вершина игрового пути типа моя карьера мегагеймера просто требует вознестись на пьедесталы славы сбёрба и показать чо я в реале крутыш а не только в вирте!!

БШ: ты хочешь доказать, что в реальности ты не менее крута, только тебе нужны типа подходящие условия?

КБ: агась

БШ: знаешь, я тоже хотела бы показать, но боюсь. в реале всё так реально. одна ошибка, и ты труп. а sburb предполагает опасный стиль игры.

КБ: адреналин хардкор сразу в бой ошибка труп да!!

КБ: короч только так я могу превзойти себя

КБ: отец увидит что я не бесполезная типа задротка игроманка а суперкрутая круче гвен вот увидишь!! ну чо обмозговала?? я тут уже зазерграшила лохов чо:))

БШ: да. методом исключения не кристо. он действительно хорош, возможно, он идеален в этой ситуации, ведь он типа наработал кучу опыта хакера поддержки с гвен. но у вас с ним слишком большие противоречия.

КБ: ха это когда он согласился и я порвала его как последнего лошка?? типа весь такой взрослый чо а партию слил так тупо что опозорился и типа забился в супер геройских рейдах гвен ну ну

БШ: ага, именно тот случай, но и раньше вы плохо общались. он совсем тебе не подходит. аркин... точно нет, вообще не знаю, как быть с ним. он типа слишком мудрый отшельник и не согласится геймить. а хотелось бы собрать в сеансе нас всех. из парней остаётся ещё осси. это идеальный для тебя вариант, сейчас объясню, почему. вера слишком ветрена, ты это сама сказала, а для "хардкора" понадобится кто-то лучше. я тоже не подхожу. слишком отвлекаюсь на мелочи, но хорошо учусь на чужом опыте, мне лучше раньше входить, чтобы быстрее его набрать. гвен... ну ты сама понимаешь?

КБ: ага типа вкуриваю она ответственна но никакой игрок чисто по своей супер силе угорает и всё такое. значит осси типа лучший бро?

БШ: или я. серьёзно, я тоже неплоха, это только не реклама, ок? я, конечно, циклюсь и всё такое, но это же поможет мне замечать мелочи в игре, когда буду наблюдать со стороны. реакция у меня хорошая, как второй номер я тоже неплоха. ты можешь командовать мной, если что, подключим вебку и будешь типа смотреть на мой интерфейс и говорить, что делать.

БШ: с другой стороны, осси. он очень ответственен и не отвлекается. скорость реакции выше моей, наблюдательность ниже. практичен, как я, но ещё и в теории хорош. разбирается в sburb лучше нас с тобой. он лучше меня. но он может быть и сторонним консультантом, помогать нам набирать опыт и подсказывать в крайних случаях.

КБ: ты типа очень хочешь быть моим серваком ясн:))

КБ: но очертила тип неплохо всё понятненько и тп хм

КБ: короче ты го моим серваком пока а там посмотрим покумекаю с осси ага??

БШ: ок. удачи.

КБ: бай бай шаман:)

— крутаяБомба [КБ] прекратила доставать бессонногоШамана [БШ] в 12:03 -

Ну типа кульно. Шаман реально годная. Ты прям представляешь, как она раскладывает по полочкам все игровые штуки, и вы вместе доминируете и нагибаете мобов колечком, а потом засовываете его в задницу босса и флаулес виктори форевер! Но типа мечты нафиг, ты тут стратеготактикой занимаешься, а не бессмысленными мечтами. Надо покумекать с Осси. Хм, он типа занят? А подключиться? Никак? А, нет, типа можно, ну го.

— крутаяБомба [КБ] начала доставать ??? [ХВ] и светНесущего [СН] в 12:03 -

КБ: прив чуваки кто такой хв??

СН: facepalm jpg

ХВ: Приветствие; Запрос причины присоединения; Запрос способов присоединения;

КБ: э типа как я сконнектилась в запертый чат хех? ну короч это всё кристовы примочки они тип ломают хакерствуют читерят обчитерят чо. типа хв можешь на пар сек оставить бро осси а??

ХВ: Ответ отрицательный;

КБ: ну блин чувак мне типа перетолочь с лучшим бро!!

ХВ: Это не имеет значения;

КБ: блять ты типа чо не вкуриваешь в тему ща я кристовы заморочки и тебя сдует и комп сдохнет ну!! го отседа!!

ХВ: Занимательный экземпляр; Мне неприятно работать с таким материалом; Выражение сочувствия в направлении Осси;

КБ: эм чо не пашет бля??

ХВ: Защита моего компьютера идеальна;

КБ: :((

СН: Кира вообще-то врываться в чужой разговор с помощью хакерских средств невежливо

КБ: я типа хуже этого петуха надутого бот стайл да?? он забрал тебя я тут как тут ну! чо за защита там бро?

СН: Не имею ни малейшего представления Защиту ХВ я не в состоянии преодолеть Ты знаешь когда я увлекаюсь то могу быть лучше Кристо в этом

КБ: чувак пишешь медленно без очепяток это типа точно ты??

СН: Это действительно я Я соблюдаю правила орфографии в присутствие своего работодателя

КБ: о блин хв ты типа кто??

ХВ: Являюсь владельцем и генеральным директором корпорации Скайянет;

КБ: чо бля??

СН: Это правда

КБ: !!!!!!!

КБ: блин звиняй хв я правда типа не хотела пойду а??

ХВ: Ты пришла с некоей целью; Ожидаю её исполнения; После продолжу обсуждение с научным директором Скайянет;

КБ: эм типа ну ок осси всё ок?

СН: ХВ не способен раздражаться или испытывать злость Да всё ОК Я слушаю

КБ: короч я типа законнектилась с шаманом приветы советы ну она типа будет норм сервером мне но сомневаюсь тип как думаешь??

СН: Это разумные размышления Элиза действительно будет хорошим сервер-игроком для тебя

ХВ: Отвергнуто; Лучшим сервер-игроком для Киры Царёвой является Осси;

КБ: эм чо ты ж зыркаешь молчишь не??

СН: ХВ это рекомендация

ХВ: ответ отрицательный; рекомендована следующая цепочка: Осси->Элиза->Кира; Иной вариант является неидеальным;

СН: Элиза Осси Кира использовался в предыдущую итерацию

ХВ: Ответ утвердительный;

СН: Что произошло

КБ: вы о чём чуваки ваще??

ХВ: Этот вариант не дал Осси достаточно возможностей для манипуляции;

КБ: чо??

СН: То есть он не подходит для реализации плана

КБ: плана??

ХВ: Ответ утвердительный; Элиза Даттон обладает высоким уровнем внимательности и умеет делать далеко идущие выводы;

КБ: вы там чо удумали типа план игры я веду игру а не осси!!

ХВ: Роль Киры является одной из ключевых; Кира Царёва должна приложить максимум усилий к личному развитию;

СН: Иначе говоря Кира ты должна качаться

КБ: о типа круть чо за план то чуваки ну??

СН: ХВ помогает мне с планом нашего сеанса Sburb

КБ: чем?? я шарю в играх лучше!!

ХВ: Ревность необоснована; Я имею уникальную информацию, которая не может быть предоставлена кем-то иным;

КБ: давай инфу сюда не? тип я шарю в играх ты нет го мне быстровиктори сходу ну!!

ХВ: Ответ отрицательный;

СН: Ты выяснила всё что необходимо Кира

КБ: да но блинский!!

СН: Я не буду затрагивать тему моего работодателя или что-либо тебе объяснять Ты поймёшь позже обещаю

КБ: ну ок я верю но блин

— ??? [ХВ] забанил крутуюБомбу [КБ] отвечать на разговор -

Вот блин! Что за хрень у Осси с этим ХВ? Почему примочки Кристо не работают? Как ХВ смог её забанить сквозь типа суперхакерскую защиту? Бред какой-то! У него даже ник невидимый! И с Кристо не поговоришь... Чёрт, она не играла целых десять минут! Похрен на ХВ, потом разберётся, го доту!

21 Точки зрения

Тебя зовут Хранящая. Лишь зовут. Имя, данное тебе при рождении, конечно же, не таково. Ты прошла очень долгий путь до вознесения и теперь занимаешься вмешательством в поток событий. В данный момент ты находишься достаточно далеко от места и времени основного действия, но с помощью невероятных сил Времени можешь наблюдать события будто бы из первого ряда. И, пожалуй, не стоит наблюдать за тобой, даже если наблюдатель является могущественной сущностью, могущей менять ткань истории, как сама ты. В случае необходимости ты можешь изменить точку зрения наблюдателя сама. Вот так:

Взмахом палочки Альбус Дамблдор отправил патронуса в нереальное вдоль натянутой якорной нити и ещё парой — активировал несколько причудливых приборов, стоящих по всему кабинету, и обернулся как раз к моменту их прибытия.

В вихре радужного сияния появилась низкая, прямо-таки миниатюрная брюнетка в бело-серебрящемся платье и чёрных босоножках — Ингрид. В фейерверке зеркальных снежинок явился старый лысый маг в очках с толстыми линзами в поношенной футболке с надписью "я волшебник" — Адольф. В окружении хоровода цветков медленно проявилась из полной призрачности в материальность смуглая черноволосая волшебница в строгой тёмно-зелёной мантии — Фло. Последним прибыл он сам — Денис — выйдя из сгустившегося мрака. Каждый из них любит эффектность и красоту по-своему.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — поприветствовал их Дамблдор.

— Не в добрый час, — ворчливо отозвался Адольф. — Как вы допустили это, Дамблдор?

— Один из трёх главных магистралов, — покачала головой Ингрид. — Не ждала от вас, Альбус.

— Не время попрекать, коллеги, — прервала их Фло. — Альбус Дамблдор, только что пал магистрал, находящихся на вашем как директора Хогвартса сохранении и Этана Райса. Нам необходимы подробности.

— Мне известно очень малое, — вздохнул Дамблдор. Поневоле посочувствуешь — великий волшебник уже в годах, очень некстати для него такие испытания. — Тайная Комната была открыта и заперта изнутри. Инозащита Хогвартса частично разрушена вместе с магистралом.

— Камень Хогвартса цел, — подал голос Денис, всё это время поглощённый больше не разговором, а взглядом за реальность.

— Цел? — резко обернулась к нему Фло. — Но почему пал магистрал?

— Камень не здесь, — ответил Денис, внимательно наблюдая за реакцией окружающих. Все удивлены. Вряд ли они причастны к происходящему. Им это не нужно. — Я чувствую связи со вторичными магистралами в Хогвартсе, но связи с главными земными — разорваны.

— Важная информация, — молвила Ингрид, — Кто-то должен идти по следу Камня, и это буду я. Удачи.

С этими словами она исчезла в многоцветной вспышке. Её присутствие отдалилось и постепенно перестало чувствоваться в ближних реальностях.

— Чудно, — темпераментно взмахнула руками Фло. — Перейдём к остальным вопросам. Альбус, проводите, пожалуйста, Адольфа к Тайной Комнате. Нам необходимо знать больше! И где это затерялся Этан?

— Боюсь, он столкнулся с гостьей из иного листа с неутешительным результатом, — ответил тот. — Он передал, что вернётся не раньше, чем через неделю-другую.

— Чудно-чудно, — снова взмах руками. Денис поморщился про себя. Размашистые жесты Фло всегда его раздражали. — Она же и украла Камень?

— Нельзя быть уверенным, — осторожно сказал Дамблдор. — Но иных кандидатур у меня нет.

— Значит, у нас тут орудует иногостья, а Хогвартс даже не был полностью изолирован на месяцок для профилактики? — хмыкнула Фло. — Чудно.

— Мы ждём делегации из Шармбатона и Дурмстранга через неделю, — вздохнул Дамблдор. — Отменить международные соглашения я не в силах.

— Каркаров и Максим, — прищурилась Фло. — Кто был инициатором Турнира?

— Предложение было подано на летней сессии Конфедерации французским делегатом и принято большинством голосов.

— Это тупик, Фло, — прервал Денис очередной вопрос. — У нас не так много времени, а перемещение во времени...

— Ха! — теперь оборвала уже Фло. — Магистрал пал, Денис. Времени у нас предостаточно, но ты прав. Вряд ли это была акция одной из школ, хотя я не поленюсь проверить все варианты. Альбус, известно, из какого листа гостья?

— Пространство Парадоксов, аспект Времени, — коротко ответил он. Денис наблюдал, как великий маг манипулирует защитой Хогвартса — невербально, без палочки, за счёт одной лишь силы воли и доступа директора, меняет всю конфигурацию, закрывая появившиеся бреши.

— Незнакома, — мотнула Фло головой. — Денис, Адольф? Тоже нет? Совсем не чудно. Идеи?

— Этан знаком, — заметил Денис. — Предлагаю отправиться ему навстречу кому-то из нас.

— Мне, — моментально ответила Фло. — Сейчас не будем рисковать и отправляемся в момент нашего прибытия к Тайной Комнате. Адольф — Комната, я и Денис — защита. Альбус, координаты и свободный доступ?

Взгляды их троих скрестились на голубых глазах директора. Мгновение ментального диалога — и требуемое у них. Все четверо практически одновременно достали из-под одежды хроновороты на цепочках. Сверили часы. Настроили хроновороты. Установили якорем Хогвартс как целое. Вышли из кабинета и переместились в прошлое.

По перемещению Денис протянул руку Фло, и она плавным жестом свободной руки создала восходящее течение в точно выверенном направлении. Вот это — другое дело. Работать с Фло — одно удовольствие, в отличие от разговора.

— Я веду, — коротко предупредил он.

— Будь нежным, — рассмеялась Фло.

Несколько шагов, и тропа вывела их из Хогвартса. Невозможно при обычных условиях, но Фло легко нашла прореху в инозащите английской школы. Он позволил жезлу проявиться в свободной левой руке и вычертил направляющие руны. Они изменили местоположение-восприятие, перейдя ближе к границе реальности.

Огляделись. Громада Хогвартса, висящая в пустоте, выглядела изрядно потрёпанной. Трещины покрывали крепостную стену, виднелось несколько проломов, через которые они и вышли, а вдалеке уже собиралась группа враждебных духов, которым не терпелось побывать внутри. Ещё дальше медленно набирал силу шторм категории эдак второй. Денис быстро расставил приоритеты:

— Начнём со шторма.

— Веди, — кивнула Фло, наконец освободив его руку.

Реальностный шторм — очень неприятное явление. Впрочем, они увешаны якорями так, что и внекатегорийный не особо страшен. А вот Хогвартс в его нынешнем состоянии... Нет, выдержал бы. Но защита бы ещё больше повредилась. Денис направил жезл в центр шторма, хаос серо-чёрных линий на небесно-голубом фоне этого пласта реальности. Одновременно он опёрся на ноосферу, щедро черпая веру людей в стабильность реальности, а Фло, подхватывая, сплетала собранное им с собственной стальной волей, облекала в зримый облик.

— Явись! — велел Денис, выплёскивая получившееся через жезл ярко-белым свечением. Фло впечатала образ в форму, заканчивая создание.

Дракон, блистающий зеркально-белоснежной чешуёй — каждая чешуйка будто небольшой кристалл — предстал перед ними.

— Уничтожь хаос, дух-хранитель, — приказал Денис.

Дракон расправил крылья и резким скачком отправился в сторону шторма. Фло торопливо отклонила от них нисходящий поток-отдачу, который грозил смыть обратно в действительность. Тем временем духи, не обращая внимания на дракона, белой молнией вонзившегося в эпицентр набирающего силу шторма, сгруппировались в стаю и готовились ринуться на Хогвартс. На крепостной стене готовили свои луки и стрелы духи-защитники, вставали с той стороны проломов живые доспехи. Эти средства были бы эффективны, будь проломов меньше, но сейчас Хогвартс просто не мог защитить себя в полной мере.

Прежде, чем они с Фло начали действовать, прямо среди духов возникло новое действующее лицо. Мужчина с крючковатым носом и волшебной палочкой в руках. Духи на мгновение растерялись — и этого было достаточно. Ревущее пламя устремилось с палочки широким кругом, кого изгоняя, кого уничтожая, а кого отправляя на перерождение.

— Северус Снейп, — констатировала Фло.

— Вовремя. Пора подстраховать Хогвартс, не находишь?

— Я веду, — с оттенком вопроса.

— Согласен, — почему бы и нет.

И они начали. Палочка Фло причудливым узором заглянула в далёкие отражения и достала оттуда бирюзовые кристаллы порядка. Денис расставил реперы вокруг Хогвартса и визуализировал сетку уровня. Фло расставила кристаллы вокруг защиты школы. Он очертил необходимые заклятья синими линиями между кристаллами. Она распалась стаей птиц и рассеялась вдоль ключевых точек конструкта. Денис разделился на дубли по числу кристаллов и одновременно коснулся каждого из них, начиная процесс цепной кристаллизации нереальности. Птицы Фло направили процесс и не позволили ему перейти заранее определённый периметр. Спустя пару минут вокруг Хогвартса воздвиглась сверкающая бирюзовая стена, уходящая в бесконечную высь и столь же глубокую бездну.

Денис сосредоточился в одном месте. Фло вернула себе исходный облик. Они оглядели своё творение и проверили на целостность и надёжность.

— Сойдёт, — резюмировала Фло.

— Неплохо вышло, — согласился Денис. — Недели на три хватит, а там Дамблдор закончит ремонт.

— Проверю, что у Адольфа и Альбуса, — сообщила она и изящным жестом отправила себя обратно в реальность.

— Ну а я посмотрю, нет ли каких зацепок, — скорее себе сказал он. Обернувшись, он заметил, что Северус увяз в бою с постепенно увеличивающимся смерчем образов и звуков — стаей духов. — Ну или не сразу.

Ты оставляешь наблюдение за нереальной частью Хогвартса. Теперь, когда в школе чародейства и волшебства отсутствует главный магистрал, твои руки развязаны в гораздо большей мере. Обычная, сколь угодно хорошая защита от нереального не способна сдержать мастера сферы времени, как бы тебя назвали иномаги. Ты переносишь точку зрения на достаточно отдалённую линию реальности, физически продолжая оставаться на том же месте:

Серебряная вспышка прерывает неторопливый диалог Этана Райса и Красавчика Джека. Патронус в виде феникса расправляет крылья и восклицает:

— Комната в комнате открыта. Защита пала. Поторопись!

— Что это значит? — спрашивает Джек.

— Ничего хорошего, — вздыхает Этан. — Пала волшебная защита моего дома.

— Это как-то связано с тем, что ты оказался так далеко от дома?

— В проницательности тебе не отказать, — молвит Этан. — И мы действительно должны поторопиться. Не хотелось бы рисковать, но, пожалуй, выхода нет. Дай руку, Джек.

Этан аккуратно берёт ладонь духа в свою, глубоко вздыхает и очередной шаг делает не по тропе — а мимо. В бездну. Беззвучно летит он вниз, утягивая за собой Джека, который вскрикивает мириадам звёзд, рванувшимся навстречу.

Ты удовлетворённо киваешь и смещаешься во времени так, чтобы оказаться прямо за спинами Этана Райса и Красавчика Джека. Ты обращаешься к своему аспекту и замедляешь течение событий настолько, насколько необходимо, пользуясь присутствием героя Меры. Рядом с такими, как Райс, даже твоя точность из просто ювелирной становится буквально идеальной — если, разумеется, Мера не направлена против тебя. Но Этан даже не замечает вмешательства. Ты двигаешься во времени назад и появляешься через миг после собственного исчезновения, после чего обращаешься к совершенно иной точке зрения, синхронизируясь с отдалённым листом:

Элиза распаковывает переданный ей Осси архив и запускает установку игры Sburb.

Transforming Soffits

Reorganizing Keys, -

Пишет программа установки, прокручивая ролик плохого качества: меняющий цвет спирограф на фоне облаков. Элиза скучающе смотрит на заставку. Вскоре ей надоедает это, и она выглядывает в окно трейлера. За окном мелькают белые полосы широкого шоссе. Элиза косится вверх — привычка, хоть экран и ближе. Большие часы, прикрученные к потолку ровно над её кроватью, показывают "00:43". Элиза переводит взгляд на экран. Бессмысленные надписи:

Ordering Cotter Grates

Organizing Ties, -

Сообщает ей игра. Никакого прогресс-бара установки. Элиза сбрасывает установку на панель задач и откидывается на спинку стула. Её лицо охвачено тревогой. Возможно, ей не нравится, что Игра будет проходить не в виртуальности, не во сне, а в реальности? Кто знает...

Launching Manifestation Systems, -

Заканчивает Sburb. Установка завершена. Но Элиза не видит этого. Она спит.

Ты качаешь головой, всматриваясь в беспокойное лицо Элизы. Всё идёт так, как и должно идти. Ты катаешь эту мысль в голове, осматривая сеть причинно-следственных связей. Твоё восприятие далеко от всеведения, твои возможности далеки от всемогущества — бесчисленное множество магистралов и постоянная изменчивость неукреплённых ими линий времени ограничивают тебя. Равно как и присутствие сущностей равного и даже большего могущества, в том числе в твоей собственной сфере. Но ты гибка. Ты гибче, чем все они могут себе представить. Интуитивное чувство равновесия причин и следствий даёт тебе большое преимущество — но в той же мере ограничивает тебя.

Твой собственный аспект — существенное ограничение. Ты далека от мнения, что переросший свой класс становится чем-то вроде бога. Нет. Даже переросший ограничения класса — сохраняет границы аспекта. И это ограничение врезается в саму личность. В случае твоего аспекта, герой Времени склонен преувеличивать своё знание будущего и прошлого, склонен считать свои манипулятивные способности по созданию нужной причинно-следственной цепочки залогом успеха во всём. Склонен считать, что управление неотвратимостью и неизбежностью даёт безграничную власть. Ты давно распрощалась с этой точкой зрения и пытаешься постигнуть иные аспекты, а также силы, стоящие вне этой системы. Ты должна быть гибче. И если ты будешь достаточно гибкой, твой план реализуется несмотря ни на что.

22 Возвращение

— Дементор побери! — коротко выругалась Джинни, когда комната Камня исчезла-появилась в красной вспышке... и Камня на месте — не оказалось.

— Она забрала его, — буркнул Том, кажется, ставший более призрачным. — Думал, это невозможно.

— Надо немедленно сказать Райсу и директору...

— Им, — хмыкнул Том, указывая на Альбуса Дамблдора и Этана Райса, стоящих за аркой. — Удачи, Джин, — и исчез.

В следующий миг буквально из воздуха появился Грэм и едва не упал, схватившись за подставку, где стоял Камень. Некоторое время он заторможенно мотал головой, приходя в себя.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Джинни. Выглядел он и впрямь не очень — бледный и какой-то осунувшийся.

— Да, — выпрямился Грэм. — Это было... Она нас обманула.

— Вижу, — у Джинни не хватало сил даже на эмоциональную реакцию. — Директор точно меня отчислит.

— Нас, — вздохнул Грэм.

— Альбус Дамблдор не такой глупый! — воскликнула Миртл, о которой Джинни уже и забыла. — Он не отчислил тебя тогда, не отчислит и сейчас. Я ему всё-всё об этой Хранящей расскажу! Она превратила мой туалет в проходной двор!

— Элизабет, пожалуйста, возьми себя в руки, — устало попросил Грэм. Джинни удивлённо перевела взгляд с Миртл на него и обратно — лицо призрака и вправду разгладилось, она... успокаивалась?

— Прости, Грэм, — более спокойно произнесла та. Лицо Миртл нахмурилось, будто она прилагала огромные усилия к чему-то, а не висела на месте. — Я... должна быть в порядке. Держать себя в руках. Я не плакса, я как ты, — призрачные ладони сжались в кулаки. — Я спокойна, — и замерла.

— Молодец, Элизабет, — отозвался Грэм.

— Не думала, что она так может, — удивлённо сказала Джинни. Оглянулась. Директор и преподаватель по-прежнему стояли у арки, замерли... как Миртл? Нет, та чуть покачивалась, а они просто замерли, будто неживые! — Что с ними?!

— С нами, — откликнулся Грэм. — Я... чувствую. Это что-то вроде защиты. Это место закрыто от окружающего. Мы можем провести тут вечность, а там не пройдёт и мига. Это произошло, как только Хранящая украла Камень. Какая-то древняя магия, не знаю, для чего.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением посмотрела на него Джинни. Он появился не вместе с ней. Что они там с Хранящей делали? — Это тебе Хранящая сказала?

— Нет, — он присел на постамент — Джинни, посмотрев на это, опёрлась на колонну. Кажется, она начинает ненавидеть приключения. — Я чувствую время. Она заставила меня снять Камень и переместить его в другую линию времени. Теперь я ощущаю время. Будто открылись глаза.

— И что нам, просто выйти отсюда? — предположила Джинни. Восторгаться способностям Грэма желания не было.

— Не выйдет. Это непроницаемая завеса. Попробуй коснуться.

Джинни с неохотой оторвалась от колонны и попробовала. Она коснулась — палец просто соскользнул. Попробовала ещё раз — снова соскользнул. Как что-то может быть настолько скользким? Как заклинание подскальзывания! Соскальзывал палец, ладонь, рука целиком, телом прислоняться она не рискнула, зато попробовала ударить. Невидимая поверхность будто впитала удар, а кулак... конечно, соскользнул.

— И что дальше? — обернулась она к Грэму.

— Не знаю, — пожал тот плечами.

— Может быть, ты сможешь сделать что-то со временем, если его чувствуешь? — неожиданно предложила Миртл. Грэм на неё что, невербальный Конфундус наслал?

— Это идея, — согласилась Джинни. — Попробуй, вдруг получится!

— Я боюсь, — признался Грэм. — Вдруг я что-то разрушу? Я... почувствовал, как магистрал... исчез. Он рассыпался на кусочки. Это так... — он замолчал.

— И что, мы будем здесь сидеть, пока не состаримся и не превратимся в призраков, как Миртл? — возразила Джинни. Нет уж, вечно оставаться с Миртл и призраком депрессивного Грэма желания не было никакого.

— Хорошо, — согласился Грэм после паузы. — Нужно просто, — он вытянул руку, будто касаясь чего-то невидимого, — эту штуку, — рука едва заметно засветилась красным, — сломать!

Джинни и впрямь показалось, будто что-то треснуло и рассыпалось осколками. В следующий миг неподвижные фигуры Дамблдора и Райса ожили.

— ...ускорение времени, — закончил Райс какую-то фразу.

— Однако ты не прав, — улыбнулся Дамблдор. — Вот они, живые и здоровые. Совсем не похожи на собственных приведений. Добрый вечер, мистер Фергюссон, мисс Уизли... о, мисс Миртл. Прошу вас сюда, боюсь, мы не можем перешагнуть этот волшебный барьер.

— Очень хорошо, — мрачно кивнул Райс.

Они выбрались из тайной комнаты в Тайной Комнате. Райс направил на Грэма палочку и что-то пробормотал. Грэм выпрямился и стал выглядеть бодрей, будто в него влили жизненных сил. Затем профессор сделал то же самое и с ней — Джинни ощутила прилив энергии, пульсирующей в венах, всё вокруг будто стало светлей и ярче. Жизнь...

— Спасибо! — искренне сказала она. — Профессор Дамблдор мы не специально, просто Том Риддл и...

— Постой, — прервал он. — Постой, Джинни, — вдруг она поняла, что директор совсем не зол на неё. — Прежде чем начинать эту безусловно занимательную историю, вам нужно привести себя в порядок. Я понимаю, что вы оба не виноваты, — он смерил их взглядом. — Вам необходимо выспаться и отдохнуть, и мне жаль, что сейчас это невозможно. Видите ли, отдохнёте вы около недели назад.

— Хроноворот? — понял Грэм. — У вас есть хроноворот, профессор?

Дамблдор улыбнулся и вытащил из кармана серебряные часы на цепочке.

— Я хотел бы услышать хотя бы краткий рассказ, — он взмахнул палочкой, и посреди тёмного коридора появились стулья и стол, на котором дымились кружки с горячим чаем. Ещё взмах — на потолке появились сгустки света, прекрасно заменившие лампы. — Садитесь, пейте, — третий взмах: на столе появились пирожные, — и ешьте. Думаю, нам всем не помешает перекусить в спокойной обстановке. После этого я жду вашего рассказа.

Они расселись. Джинни осознала, что и вправду очень голодна. Она набросилась на пирожные с прямо-таки Роновым пылом. Казалось, каждое пирожное и каждый глоток горячего сладкого чая восстанавливают силы. Или и вправду восстанавливают? Жизнь внутри пульсировала быстрее и сильнее. Теперь Джинни чувствовала себя просто таки отлично!

— Пирожные прямиком из "Сладкого королевства" и чай из моих запасников творят чудеса, не так ли? — понимающе улыбнулся Дамблдор. — Прошу вас, начинайте.

И они рассказали. Сначала говорила Джинни — про Тома, про то, как он появлялся видением, а затем призраком и как Хранящая предложила ей помощь, как Том критиковал её и как они скрепили сделку Непреложным обетом.

— Придётся рассказать вам о волшебных договорах, — молвил Райс. — С другой стороны, у нас ещё есть надежда вернуть Камень Слизерина: Хранящая не сможет его уничтожить, кроме как ценой своей жизни.

Она продолжила рассказывать, дошла до встречи с Грэмом и Миртл. Здесь Дамблдор спросил уже Грэма, и тот рассказал о своих встречах с Миртл, когда она не больна "призрачным безумием".

— Никогда не слышал об этом, — покачал головой директор. — Этан?

— Не интересовался призраками настолько глубоко, — ответил тот. — Продолжайте, Грэм.

Он рассказал о спуске. Профессора неожиданно заинтересовались ощущениями при этом.

— Поворот, — Райс переглянулся с Дамблдором, но никаких дальнейших комментариев не последовало.

Грэм рассказал, что Том попытался как-то воздействовать на него, и не вышло только благодаря Джинни. Джинни чуть зарделась в ответ на искреннюю благодарность. Грэм рассказал, как они вошли, как Хранящая отправила остальных в будущее и как рассказала о секрете входа в комнату Камня.

— Похоже на правду, — молвил Дамблдор.

— Она не из тех, кто лжёт в мелочах, — согласился Райс.

Грэм рассказал, как Хранящая подчинила его Время своим Временем — Джинни не совсем поняла, как это вообще — и вытолкнула в соседнюю линию реальности Камень и себя, а самого Грэма — к ней. Наконец, он закончил словами о разрушении временной защиты основателей.

— Аспект Времени, — мягко молвил Райс. — Я не так много знаю о взаимодействии аспектов, тем более, героев одного и того же аспекта между собой, но похоже на то, что она подлинный мастер Времени, овладевший им во всех нюансах.

— Аспект — это элемент? — задал непонятный вопрос Дамблдор.

— И да, и нет, — покачал Райс головой. — Я объясню позже. Сейчас важно то, что магистрал цел. Будем надеяться, Ингрид сможет его вернуть. Мисс Уизли, Том не покажется в школе в ближайшую неделю — происходящее взяли под контроль лучшие иномаги нашей реальности, стоит здесь появиться лишней сущности... Позже лично позабочусь о том, чтобы вы никогда его не увидели. Всю прошлую неделю я отсутствовал, поэтому лекцию вам проведёт моя... коллега. Она несколько экспрессивна, но полагаю, отличная от моей точка зрения будет вам полезна.

Они встали — Джинни с Грэмом последовали их примеру. Профессор Дамблдор странным образом растянул цепочку хроноворота и поманил их. Цепочка охватила их троих, директор шепнул что-то, коснувшись часов палочкой, и резко крутанул часики. Мир помутнел, расплылся, и последнее, что услышала Джинни — это обращение Райса к Миртл:

— Мисс Миртл, не могли бы вы...

— Добрый вечер.

Фло появилась в кабинете без всяких спецэффектов. Встретили её спокойно. Джинни и Грэм уже знали о том, что Райса кто-то заменит. Энтони думал, что профессор Райс вернётся вовремя, но не так удивился замене. Наконец, Луна. Луна просто приняла замену и рассеянно улыбнулась, глядя куда-то вдаль.

— Меня зовут Фло, — после нестройного ответного приветствия продолжила прибывшая. — Если желаете, профессор Фло. Я редко учу, и пока профессор Райс отсутствует, вам выпал уникальный шанс послушать мою лекцию. Я вижу недоверие в вашем разуме. Мисс Уизли, озвучьте свои сомнения. Я вижу вас насквозь. Ну же, я жду.

— Вы не выглядите... — начала Джинни — но Фло резко её перебила:

— Не выгляжу. Первое правило, мисс Уизли?

— Некоторые вещи кажутся не такими, какими являются на самом деле... — продекламировала Джинни. — Ваш облик ненастоящий, профессор Фло?

— Настоящий? — хмыкнула Фло. — Боюсь, я не совсем понимаю, — её фигура поплыла, меняя обличье — высокая, статная женщина с ярко-рыжими волосами. — Это тоже я, — и снова изменилась, обращаясь в ребёнка. — И это я, — ещё одна трансформа — в первоначальный облик, напоминающий Джинни скорее сокурсницу, чем взрослого человека. — Я не метаморф, мистер Даффи. Профессор Райс наверняка не успел вам рассказать о нюансах иномагии, — она неодобрительно покачала головой. — Этан предпочитает последовательный, очень размеренный, точный подход. Его ученики пугающе адекватны, — Фло усмехнулась. — Даже вы, мисс Лавгуд, скорей всего, научитесь казаться обычной. Этан Райс — крайний полюс иномагов нашего листа, сторонник сокрытия, разделения, подобно тому как маги скрываются от магглов — волшебников инореальности от классических магов. Но в нашем... сообществе есть и иные мнения, — Фло ярко улыбнулась. — И я сторонник прямо противоположного подхода. Магия должна быть единой!

Она развела руки, и между ними разгорелось сияние, переливающееся всеми цветами радуги, а также белым и чёрным.

— Магия — это наше общее чудо, — улыбка Фло стала шире, а свет между её рук окутывал её потусторонним ореолом. Ученикам казалось, что её облик "переливается", меняется как радуга меж её же ладонями, постоянно трансформируясь, при этом оставаясь на удивление ладным. — Единая, многоцветная, неделимая, реальная и инореальная, бесконечная в гранях и отражениях, воплощающих саму природу! Дар классического мага подобен огню, озаряющему его дорогу в окружающей тьме, ткущийся в узоры заклятий, холодные и горячие, светлые и тёмные, простые и сложные, прямые и ритуальные, тонкие и грубые, яркие и тусклые, бесконечно разнообразные... но ограниченные реальностью, одной реальностью. Дар иномага — это текучая тень.

Улыбка профессора стала шире. Её облик непрерывно дрожал в изменениях и трансформациях подобно переливающемуся спектру меж её рук, и лишь улыбка да голос оставались неизменны.

— Мы, иномаги, очень тонко воспринимаем волшебное. Все пять чувств: громкое и тихое, мелодичное и шумное, светлое и тёмное, яркое и тусклое, острое и терпкое, сладкое и горькое, едва уловимое и резко бьющее в нос... Всё это — общее для классики и иномагии, общее для магии. Мы отличаемся осязанием. Возможно, Этан говорил вам, что с инореальностью можно познакомиться только наощупь. Классика плотна,а иномагия эфемерна, классика тяжела, иномагия — легка, классика тепла — иномагия прохладна, классика подобна струям воды, иномагия — лёгкие струйки воздуха. Почему мы должны скрывать воздух от тех, кто пьёт воду, если все мы им дышим?

Она рассмеялась, но улыбка стала каким-то оскалом.

— Вода испаряется, воздух проливается дождём. Иномагия и классика так тесно связаны, что порой неотделимы, неотличимы, сколько бы вам ни говорили обратное. Магические зеркала и портреты — это иномагия или классика? И то, и другое. Призраки — это иное, но полтергейст несёт в себе и классику. Я вижу вопрос в ваших глазах, мистер Фергюссон. Спрашивайте.

— Профессор, а огонь и земля тоже что-то символизируют?

— Земля, или твердь, — сияние между рук Фло стало более плотным, будто бы веским. — Грубая мощь, древняя сила, чистое могущество. Сила, что служит основой всего сущего, проходит через ряд трансформаций, мистер Фергюссон, и твёрдое состояние — второе из них. Маги-повелители — так их звали. Властители, владыки, властелины, лорды своей силы. Те, кто управляет чем-то отдельным элементом, будь то само пространство или время, — Грэм вздрогнул, — или же простой ветер, кровь, жизненная сила, — на этот раз вздрогнула Джинни, — удача, морские воды или небесная погода. Всё, что составляет наш мир, будь то абстрактное или реальное — то, что коротко называется элементами. Элементы нельзя выбрать — маг может управлять только тем, что дано ему с рождения. Магия элементов многообразна — опытный элементист может творить со своим элементом невероятные вещи. Но она же — очень ограниченная: тебе подвластен один, реже два-три элемента, да и только! Великие элементисты в древности считались богами, управляющими погодой, везением, насылающими мор или дарующими победу в войне... На них молились, их считали самим элементом в человеческом обличье, — Фло усмехнулась. — Мы, иномаги, постепенно вытеснили элементистов. Твердь проиграла воздуху: ей никогда за нами не угнаться! А нам доступно всё, что могут и они — пусть не полностью, частью, но мы — универсалы, как и классики, "волшебники воды". Классики стоят между нами и элементистами, но раньше проигрывали, — теперь Фло говорила спокойно, даже отстранённо. — Без развитой магической теории, без долгих трудов, они слабее элементистов, интуитивно давящих чистой силой, не способны защититься от тонких, скрытных, неожиданных атак иномагов... Только теперь, в настоящем, мастер классики может конкурировать с мастером элемента или мастером иномагии. Впрочем, в быту классика всегда была полезней, удобней и иномагии, и элементов...

Она сделала паузу. Между ладоней, на этот раз, стало струиться будто бы живое многоцветное пламя, мерцающее и завораживающее, а улыбка сошла на нет.

— Огонь. Огонь — это первичная форма. Силы, что контролируют и создают реальности, рождаются в огненной вспышке, в горении своей мощи, способной растопить, разрушить — или скреплять и создавать сами реальности. Элементы грубы и разделены на абстракции и материи. Классика легко оперирует энергиями и материями. Иномагия дышит абстракциями и энергиями. Огонь... Первичные безымянные силы соединяют в себе энергии, материи и абстракции. Нет разницы, нет границ, есть только могущество, с лёгкостью создающее целые миры из пустоты — или рушащее их обратно. Грубо и тонко, светло и тёмно, плотно и эфемерно — первичному огню нет разницы, что творить, что менять и что разрушать. И если в слухах об иномагах, повелевающих идеями и абстракциями не хуже элементистов, есть истина, то о существах, повелевающих первичной силой, не ходит и слухов. В нашем листе.

Пламя меж ладоней погасло, и Фло опустила руки, возвращаясь к первоначальному облику.

— Этан Райс страдает излишней скромностью, дети. Нас пятеро — иномагов, хранящих альфа-линию этой реальности. Каждый из нас выбрал одну из сфер и через неё стал мастером иномагии. Адольф выбрал сферу разума. Денис — сферу нереальности. Ингрид выбрала время. Этан — другие реальности. Я же могу рассказать вам всё об оттенках и отражениях...

23 Кира: войти

И это снова ты, Крутая Бомба, Кира Царёва! Сегодня всё свершится. Сегодня ты начнёшь Sburb и, значит, автоматически выиграешь. Конечно, будет типа жёстко и хардкорно, но твоя невероятная воля и упорство Истинного Игрока позволит выиграть любую игру, будь она в реальности или в виртуальности! Правда, ты типа не особо пробовала с реальными играми, только в шахматы обыгрывала, чуток почитав гайдов по ним, всяких в вирт-соревнованиях, но шахматы тебе как-то не особо интересны. Проще говоря, они скууууууучные! Впрочем, после них ты стала лучше в стратеготактике, так что шахматы типа полезны и всё такое плюс обыгрывать лохов, мнящих себя крутомастерами шахмат — это нереально клёво! Гроссмейстеры и всё такое были круче, но ты не особо вкладывалась в шахматы. Так, какого админа ты думаешь о шахматах? Время думать о суперреальной игре, выиграв которую, ты сможешь спасти мир!!

— крутаяБомба [КБ] начала доставать светНесущего [СН] и бессонногоШамана [БШ] в 20:42 -

КБ: прив-чо го го го сбёрб!!

КБ: время жечь

КБ: время хардкора время самого типа круто брутального прохождения что видел мир ах ха ха!!

СН: Ты овремя Шаман только что проснулась

КБ: Да йес да йес гоу начинать типа чо!

КБ: я в лабе скайянета готова на все 100500 % ваш часовой пояс удобно будет не?

СН: хорошо чо ты об этом подумала Действительно удобно Элиза?

БШ: привет. установила свою версию с сервер-диска. ты установила клиентскую версию?

КБ: типа да чо ну и что дальше?

БШ: подожди, секундочка... всё я к тебе подключилась. что дальше?

КБ: секу

Sburb версия 0.0.0.2

(с) КОРПОРАЦИЯ СКАЙЯНЕТ. ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ.

Русификация by lightGiver especially for Kira.

Клиентское приложение Sburb запущено.

Замечена попытка подключения сервер-игрока...

Коннект между клиентом и сервером установлен.

Нажмите [ENTER], когда будете готовы.

КБ: Типа круть! даже русификация, чо! типа жму энтер и го?

СН: Да

БШ: ага. идёт установка пакетов доступа к реальности на твоей стороне. а у тебя что?

КБ: типа хрень с разноцветными кругообразными штуками надписями и хренографическими облаками

КБ: а слабо было к прогресс бар приделать блин??

СН: Прости я не подумал Дам заание к апрелю приделать прогресс-бар установки Это не так просто как кажется Игра связана с контролем над реальностью Доступ к реальному как виртуальному Сложно объяснить но там много проблем

КБ: типа мы работаем над этим ха! короч чо с моей стороны поставилось ну? ничо не поменялось типа активное соединение вся хрень чо фигачить дальше а??

БШ: я подключилась. симпатичная лаборатория. больше похоже на апартаменты кого-то типа очень богатого.

КБ: типа меня хех

КБ: погодь ты на меня можешь зыркать?? это и есть такой супервирт да?

БШ: видишь курсор?

КБ: вау бля зелёный курсор в реале а если руку сунуть бля проходит сквозь это просто нет слов как пиздато!!

СН: Свет очей моих ты моешь уменьшить употребление нецензурной лексики Это неприятно

КБ: звиняй чо типа не сдержалась от крутотени супергеймы ну!!

КБ: что дальше?

СН: Шаман дожна установить необходимые устройства И я совеую вам поторопиться Камеры спутников дальнего обнаружения фиксируют приближение метеорита

КБ: чо??

СН: Шаман бери курсором эту кровать и выкидывай её

БШ: что? я не ослышалась? мне нужно выкинуть кровать киры?

СН: Да именно это я и сказал Кира отойди от неё и окна Элиза постарайся разбивать окно аккуратно

КБ: !!111

КБ: бля!

КБ: экскьюблин!

Зелёный, мать его, курсор хватает, мать её, кровать, она, блин, взлетает вместе с курсором, выбивает твоё любимое (ну и что, что ты тут спала лишь один раз!) окно к демонам и вылетает наружу! Это, мать его, так круто и пугающе, что у тебя нет цензурных слов!

СН: Ничего страшного я понимаю

БШ: вау, это типа работает!

КБ: ну ок ты выкинула мою любимую кроватку к воронам воробьям голубям мира тю тю и??

СН: Открой стройреестр Ставь оновопресс

БШ: о, забавная штуковина. вроде я могу с помощью ставить эти устройства... прямо в реальность? серьёзно?

СН: Да

БШ: вау

КБ: шаман типа нам же сказано надо быстреть а не тормозить ну!

БШ: ты говорил о метеорите, осси?

СН: Говорил Ставь осноопресс

БШ: ок

Зелёный курсор Шамана выхватывает из пустоты... вау, это типа и есть основопресс?? Здоровенная штуковина. Лабу тряхнуло прям, когда Шаман поставила её на место кровати. Это вроде как большая квадратная хрень, на ней типа ещё квадратная фигня, вокруг экранчики, сверху высокая цилиндрическая штуковина с винтовым краном, закрытая крышкой или типа того.

( http://www.pichome.ru/image/Q9a )

КБ: мне что прыгнуть на эту хреновину и открутить краник??

КБ: и польётся водопад лута чо?

СН: Нет Твоих сил не хватит Надо наавить на крышку чем-то тяжёлым Элиза будь добра

БШ: хм. эта штука подойдёт? Типа какая-то дорогая ваза, но она с меня ростом.

СН: Пробуй

КБ: ого!!

КБ: эта штука выпустила типа летающую белую круглую штуку с лого скайянета хм забавно мне надо коснуться её и получить суперсилы да?

СН: НЕТ НЕ СМЕЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ

КБ: ок а почему?

СН: Это спрайт пребывающий в форме ядроспрайта Он ожидает когда его прототипируют чем-то

БШ: можно проще для тех, кто не смыслит в sburb?

СН: Разумеется Основопресс выпускает ядроспрайт Затем игрок проотипирует то есть придаёт ему форму неким предметом Им может быть почти всё что угодно не слишком маленького и не слишком большого размера Это нужно сделать до входа После первичного прототипирования игрок может сделать вторичное Если хотя бы одно из прототипирований было сделано человекообразным или хотя бы животнообразным существом то спрайт может стать помощником и советчиком в игре Надо помнить, что первичное прототипирование влияет на рядовых врагов и часть боссов в сеансе Игры после входа

КБ: о типа если я прототипирую собой то мы столкнёмся с кучей кир с навыками гейминга 80 левела??

СН: Верно

КБ: понятно типа а если просто предметом то чо?

СН: В зависимости от предмета Однако не задуывайся над этим У меня есть план

КБ: ну?

БШ: план?

ТоП: нам всем это интересно

КБ: 0_0

БШ: внезапно.

СН: Кристо слеил с самого начала нашего разговора Довольно невежливо не сообщить о том что присоединился

ТоП: прошу прощения

ТоП: не удержался

ТоП: так каковы подробности твоего плана?

СН: Это...

КБ: ну!!1

СН: Секрет

КБ: вот же ж ваще!

ТоП: жаль

БШ: кристо, ты кинешь всем копию этого диалога, когда мы закончим?

ТоП: да

ТоП: не сомневайся

ТоП: стратегия копилефта — самая эффективная на свете

БШ: ок. осси, так что нам делать дальше? метеорит — ?

СН: Кира помотри на низ основопресса

КБ: ох ты ж блять!!

КБ: то есть ох ты ж блин!!

КБ: таймер!!

КБ: долбанный обратный отчёт чорт чо делать а?

СН: Если ты с Шаман не успеее до истечения времени твой дом будет уничтожен вместе с тобой а наш сеанс — проигран Кажется ты хотела хардкора

КБ: что делать?

СН: Разместите два других устройства Кире лучше заранее взять основитовую болванку которая торчит из основопресса С помощью основопресса можно получить неограниченное количество таких болванок крутя тот кран Одна понадобится для входа

КБ: ок

КБ: шаман ходом найди место для оставшихся хреномантий

КБ: этажом ниже типа гостиная ставь там можешь выкинуть нах всё

КБ: го го го!

БШ: вообще-то, есть способ получше. типа вот так:)

Курсор Шамана изменяет форму, она выделяет — вау, в реале прям видно! — кусок стены и уходит за дверь. Бах! Это... типа расширение помещения? Типа незапланированный балкон? Точнее, комната? Эта хрень не рухнет, если ты туда ступишь? Вроде нет. Ой, устройство. Блин, какие же это причудливые штуки!

КБ: эм эта хрень не упадёт если ты поставишь сюда обе штуки типа??

БШ: не думаю. выглядит прочно. я не архитектор, но не должно. наверное.

КБ: наверно блин??

БШ: ок поставлю только тотемфрезер.

КБ: эта хреновина называется тотемфрезер? вау осси это ты их называл похоже на тебя да??

СН: Не я Изачально эти названия входили в доставленные нам сырые исходники Sburb

КБ: хех точняк ты ну давай признавайся типа колись чо!

КБ: ладно пох шаман ставь тотемхрень

БШ: ок.

( http://www.pichome.ru/image/Q9e )

КБ: эта штука так выглядит что туда надо вставить основитовую хрень или как там она хм

СН: Верно Сдеай это Удивительно твоя игровая интуиция проявляется уже сейчас

КБ: да фигня понятно же что эта штука нужна для этой штуки типа как иначе не?

КБ: так чо шаман ставь последнюю штуку в темпе там 1 06 таймер быро ну!

Вы делаете это. Ты капчалогируешь голубоватую болванку неведомой фигни, то есть "основита", что бы это ни значило, своим методом доступа Таймер, установив значение ровно на три секунды. Тем временем, грохот оповещает, что последняя тяжёлая штуковина установлена в гостиной твоих апартаментов. Идёшь к тотемштуке, ставишь зажимы так, чтобы туда вошла основофигня и вовремя! Твой метод распаковывает голубую болванку прямо в зажимы. Кажется, чего-то не хватает. Ты замечаешь проём, в точности подходящий под карточки капчалога. Конечно, простые карточки не подойдут, так тебе подсказывает игровая интуиция. Где взять непростую карточку?

КБ: у тя в менюшке есть штуки типа как карточки капчалога??

БШ: внезапно, да. вместо основопресса появилась. карточка с прямоугольными дырками и изображением белой клавиатуры. интересно, зачем она?

КБ: сюда эту штуку быстро ну!

БШ: ок.

Перед тобой эта карточка. Цвет совпадает с цветом ядроспрайта. Типа неспроста, да? Нет, кидать карточку в ядроспрайта, который спокойно парит возле основопресса, ты не будешь, нафиг? Лучше вставить её в тотемфрезер. Ага! Эта штука сразу заработала и типа роболезвием поменяла форму болванки. Ты забираешь кривоболванку в инвентеку, поставив таймер на двадцать секунд.

Ты вспоминаешь об ядроспрайте. Хз, что будет, если эту штуку не прототипировать, но явно ничего годного, возможно, автослив всей игры, а оно тебе надо? Не надо. Ты быстро оглядываешь комнату. Ноут с какой-то научной прогой, оставшийся от предыдущих обитателей, каких-то крутых учёных, которых ты выгнала в другую лабу, всё ещё работает. Ты хватаешь его и кидаешь в ядроспрайт. Прикольно, теперь в нём типа образ ноута вместо лого Скайянет, ну и ладно.

Так, теперь го вниз! Ты сбегаешь по лестнице вниз и видишь здоровенную штуковину, такой же здоровенный квадратная подставка, на которой два круглых основания.

( http://www.pichome.ru/image/Q9m )

На одно, явно для основитовых штуковин, ты ставишь кривоболванку (вовремя!), и устройство немедленно начинает работать. Штука сверху оказывается тоже типа роборукой, только не вырезающей, а сканирующей лазером болванку. Эм, а типа совместить нельзя, чтобы сразу карточку, а оно делает? Нафиг эти основофигни? Пофиг! На большой круглом пьедестале типа как волшебный знак или что-то так, но короче, на ней появляется... комп? Эмн? Голубой комп? Хм.

СН: Да я знаю что это вылядит тупо но таковы несколько безумные реалии игры Пожалуйста повреди клавиатуру

БШ: 0:07!

КБ: да не вопрос бро чо

Ты берёшь клавиатуру с белого компа из этого белого основита (ну типа похоже, что из него) и с размаху разбиваешь её об эту алхимизаторскую штуку. Бля! Что за вспышка! Твои ж глаза!

СН: Ты вошла поздраляю

КБ: мои глаза бля!!

КБ: хотя сейчас вроде норм

КБ: слабо алерт кинуть??

КБ: чо метеорит отчёт ну?

ТоП: мне тоже интересно.

СН: Боюсь метеоит уничтожил то место где стояла лаборатория Нет твоего отца там не было Кира тем не менее жертв немало

КБ: ну и похуй ха!! туда и дорога лохам ну

БШ: ...

КБ: Звиняй чо но мне правда пох

ТоП: по крайней мере, честно, мда...

24 Отражение

— То, что я сказала раньше, — продолжила Фло, — не истина. Это её грань. Моё мнение. Профессор Райс может сказать вам так же, а может — совсем иначе. Этан очень сух для мага инореальности, — она издала звонкий смешок — будто перезвон колокольчиков. — В Хогвартсе иномагам больше всего подходит факультет Рейвенкло, факультет умников, витающих в облаках. Слизеринцы и пуффендуйцы — больше классики. Будь жива элементная магия, Гриффиндор представлял бы лучших элементистов, горячих и могучих, скорых на суждение и расправу, как древние боги, — она подмигнула Джинни. — Профессор Райс был гриффиндорцем, как он говорил, самым странным гриффиндорцем своего века. Но довольно лекций!

Тон Фло в один миг превратился из мечтательно-размышлительного в сухой и отрывистый.

— Вы заметили, куда входили? Мисс Уизли? Мистер Даффи? Мистер Фергюссон? Нет? А я слышала, Этан уже говорил вам о не-дверях. Мисс Лавгуд, зачем вы вошли в не-дверь?

— Она спокойная, — улыбнулась Луна чему-то своему. — Здесь иначе.

— Метко, но вы слишком доверяетесь интуиции, — качнула головой Фло. — Минус два балла с Рейвенкло. Помните — любую интуицию, любое чувство можно обмануть. Вещи не таковы, какими кажутся, в особенности — не-вещи. Теперь, класс, — она обвела всех пронзительным взглядом, — мы прогуляемся по Хогвартсу. Иному Хогвартсу. Прошу за мной.

Они вышли из уютного класса в промозглый замок. В лицо ударило сыростью и невесть откуда взявшимся ветром. Стоило последней — Луне — покинуть класс, как не-дверь закрылась и исчезла, оставив за собой голую стену. Вечно горящие факелы бесконечных хогвартских галерей здесь отсутствовали, и пятеро остались один на один с темнотой.

— Внешний вид любого отражения чем-то отличается от оригинала, — заметила Фло, взмахнув палочкой. Вдоль стен загорелись маленькие шарики света, будто "люмосы" сорвали с палочек и прилепили к камню. — Это отражение Хогвартса — одно из древнейших. Оно возникло вскоре после того, как восстановленный замок стал школой.

— Восстановленный замок? — подал голос Грэм. — В книгах ничего нет о том, каким был Хогвартс до основателей.

— О, у него богатая история! — рассмеялась Фло, быстрым шагом устремляясь вперёд. Ученики последовали за ней, едва поспевая. — Замок Хогвартс некогда был обителью элементистов камня, которые возвели его и укрепили своим волшебством. Башни замка были гораздо выше, и с них элементисты могли кидать камень, разогнанный их силой, будто из пушки. Позже Хогвартс был взят элементистами звёзд, которые буквально взорвали верх башен, укоротив до современной высоты. Говорят, это был потрясающий бой, и Чёрное озеро образовалось после одной из контратак защитников. Победа оказалась пирровой — маги камня погибли, но с ними рухнула и часть строений Хогвартса, поддерживаемая силой создателей. На долгое время Хогвартс был предоставлен себе — заброшенный и покинутый.

Они спустились по лестнице, совершенно неподвижной и оттого пугающей. Вообще, в этом замке было всё тихо. Ни портретов, ни движущихся лестниц, ни фонового шума, даже свет — лишь в том коридоре, по которому шли.

— После гибели столь могущественных элементистов, Хогвартс стал местом силы, сначала слабым, а потом всё более и более сильным. Однажды один неопытный иномаг провёл здесь какой-то обряд, не рассчитал, и в Хогвартсе поселилось зло.

— Какое зло? — немедленно спросила Джинни.

— Не знаю, — хмыкнула Фло. — Но каким бы ни было инореальное зло, оно укрепило мистичность Хогвартса, сделала его ещё более волшебным. И когда встал вопрос выбора места для будущей школы магии, основатели остановились именно на этом замке. Они прибыли сюда в сиянии ещё неразделённой мощи. Говорят, ключевую роль в освобождении сыграл элемент Годрика Гриффиндора, который был одновременно элементистом и иномагом, но не классиком — редкое сочетание. Огонь. Гриффиндор выжег зло и очистил замок от скверны. После этого основатели восстановили то, что поддавалось восстановлению, и перестроили остальное... Как раз вовремя закончила.

К этому моменту они спустились по лестнице и ступили в громадный хогвартский вестибюль. Огромный зал претерпел значительные изменения. Вместо привычного тёмного камня Хогвартса — камень белоснежный. На высоком потолке мерцали прозрачно-зелёные шары, качаясь из стороны в сторону, освещая холл мягким светом. Казалось, шепчет какая-то негромкая музыка, но стоило прислушаться, как снова становилось тихо. Несколько секунд простояли они в молчании, а потом Фло молвила:

— Это Музыкальный зал. Каждое из помещений этого отражения — то, которое никогда не будет построено в настоящем Хогвартсе, но в каждом из них Хогвартс реальный — нуждается. Это место ученики и преподаватели могли бы использовать для успокоения и отдыха. Пойдёмте.

Она прошла мимо двери в Большой зал и открыла ту, что вела в Зал Ожидания — место, где первокурсники ждали начала церемонии Распределения. Но вместо скучного камня да факелов они ступили в недлинный коридор. По его периметру горело синее пламя. Стоило двери затвориться за их спинами, как пламя вспыхнуло и позади.

— Это Коридор Воли, — негромко сказала Фло. — Это место должен пройти каждый ученик начиная с третьего курса, чтобы ему разрешили сдавать экзамены. Пробовать можно в любое время, результат зачтётся, даже если ты пройдёшь коридор в начале года. Чем сильнее маг, тем тяжелей ему дойти до конца. Не важно, что поможет сделать это, — профессор шагнула, и под её ногами взвились синие искры. — Настойчивость Хаффлпаффа, самоконтроль Слизерина, храбрость Гриффиндора или сосредоточенность Рейвенкло. Вперёд!

И неторопливо направилась к выходу. Ученики последовали за ней — но отставали с каждым шагом. Там, где Фло не ощущала сопротивления, остальным казалось, что сам воздух становится водой и сопротивляется каждому движению. Синие искры больно впивались в кожу, отвлекая от движения, а сверху будто давил невидимый пресс, заставляя пригибаться.

Вот Фло достигла конца. Огонь перед выходом погас. Она обернулась.

— Я не вижу в вас настоящей воли. Джинни Уизли, где смелость гриффиндорца, которая заставляет сжимать зубы и идти навстречу трудностям?

Джинни сжала зубы и зашагала быстрее. Искры окружили её вихрем, сквозь который не проникал взгляд.

— Уже лучше, — молвила Фло. — Энтони Даффи, неужели слизеринец не может игнорировать всего лишь иллюзию, пусть искусную, что накладывает Коридор?

Энтони закрыл глаза и сделал шаг. Ещё один. Ещё. Быстрее, быстрее! К концу коридора он почти бежал, и лишь благодаря окрику Джинни не столкнулся с Фло.

— Грэм Фергюссон, вы остановитесь и сдадитесь или продолжите идти, несмотря на мелкие затруднения? Шаг, мистер Фергюссон. Просто делайте шаг. И следующий шаг. Это просто. Шаг за шагом. Именно так.

Энтони заметил, что Фло на каждой фразе едва заметно взмахивала палочкой. Грэм же просто шёл. По его лбу стекал пот, и Грэм несколько раз останавливался, передыхая, но каждый раз продолжал идти. Наконец, дошёл и он.

— Луна Лавгуд... — издала неопределённый смешок. — Может, вы уже закончите рассматривать огонь и присоединитесь к нам?

— Хорошо, профессор, — послушно ответила та, оторвалась от разглядывания пламени и припрыжку, танцуя, преодолела коридор, заставляя искры виться вокруг неё причудливыми зигзагами.

— Вы испытывали сопротивление, мисс Лавгуд? — спросила её Фло.

— Сопротивление? — удивлённо переспросила Луна. — Просто очень много студных фарпов, но я их перепрыгивала! Они хотели играться, а я — нет.

— Вот как, — только и сказала профессор. — В таком случае, прошу за мной.

И они вступили в Большой зал. Вернее, в помещение, раньше им бывшее. Это место представляло собой хаос. По пространству зала гуляли небольшие тёмно-серые смерчи, уходящие в знакомый потолок-иллюзию — мрачно-предгрозовое небо. Странным образом до них не доносилось ни порыва ветра, хотя вокруг смерчей кружились столы и стулья, окутанные белыми молниями. Такие же молнии, но побольше, беспрерывно били с потолка. Там и тут появлялись и исчезали всевозможные предметы, начиная от маггловского автомобиля и заканчивая самоочищающей щёткой для обуви от мадам Малкин. Пол также не оставался стабильным. Он представлял собой беспрерывно перемешивающиеся участки болота, песка, снега, острых камней, какой-то крошки, каменные колонн, чёрных ям, углублений с шипящими змеями...

— Что это такое? — спросил Энтони. — Нам же не надо будет через это... проходить?

— Зал Испытаний, — ответила Фло. — Он подстроился под первого, кто вошёл — меня, — она взмахом палочки отбросила вылетевшую откуда-то старомодную туфлю в ближайший смерч. Быстрым движением вывела какой-то светящийся узор и крикнула. — Фините!

В тот же миг хаос пропал, оставив только песок под ногами, а над залом оказалось светло-голубое небо и солнце, светящее сквозь ореол перистых облаков.

— У нас, — пояснила профессор, — нет времени проходить испытания. Это место можно настроить на любую сложность и любой предмет классической магии. Возможно, когда-нибудь вы посетите его ради тренировок. Прошу за мной.

Они вышли из опустевшего Зала Испытаний и направились наверх, по винтовой лестнице, которой в настоящем Хогвартсе не было.

— Выручай-лестница. Ведёт туда, куда вам нужно прямо сейчас, даже если это ворота Хогвартса. Когда-то давно основатели решали, нужна ли она, но в итоге потратили силы на Выручай-комнату.

— Выручай-комнату? — немедленно спросила Джинни. — Что это такое, профессор?

— Не мне рассказывать тайны реальности, — улыбнулась Фло. — Ищите сами или спросите у Альбуса Дамблдора.

Лестница вывела их в сумеречное помещение. На невысоком потолке кверху вниз стояли волшебные свечи, создавая впечатление ирреальности, будто ходишь на голове. Этот зал заполняли толстые коричневые колонны со светящимися серебром надписями. Большинство колонн было инкрустировано одним из камней — символов факультета: рубинами Гриффиндора, сапфирами Рейвенкло, алмазами Хаффлпаффа или же изумрудами Слизерина. Некоторые, однако, были украшены сразу всеми цветами, а надпись была — золотой.

— Бывший Зал Трофеев, — молвила Фло. — Здесь указаны люди, действительно что-то сделавшие для Хогвартса, вне зависимости от их статуса, возраста и волшебной силы. Эти имена должны быть вам известны, — она указала на ближайшую колонну.

Салазар Слизерин, Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рейвенкло

Вечная любовь и бесконечное почтение

Основатели, ваш ум, ваша смелость, ваше упорство и ваша мудрость

Навеки в наших сердцах

— Так Комната Памяти почтила их. Ниже, — она указала на мелкую золотую надпись, обвивающую низ колонны, — указан вклад. Ни одна колонна не сравнится с этой, кроме... — профессор шагнула вглубь Комнаты, и ученики, оглядываясь на знакомые и незнакомые имена, последовали за ней.

— Гарри Поттер! — воскликнула Джинни, указав на золотую надпись. Правда, большая часть подвигов под ней, как и памятная подпись, будто бы расплывались. — Почему оно не читается?

— Он ещё жив, и многое может как произойти, так и не произойти, — ответствовала Фло. — Лучше посмотрите сюда.

Этан Райс

#############################################

######### века работы — нет слов, чтобы описать ##################### твоих учеников

Открывающий свет иных реальностей, странник долгого пути

##############################################################

— Спасение от демонов? — воскликнул Грэм, прочитав одну из видимых надписей.

— Профессор Райс проживёт так долго? — спросил Энтони.

— Ого, возвращение меча Гриффиндора! — прочитала Джинни.

— Большую часть вы не видите не потому, что Этан этого ещё не сделал, а потому, что он сокрыл свои деяния, — хмыкнула Фло. — Удивительно скромный человек. Прошу, не стоит здесь задерживаться.

— А можно... — начал было Грэм.

— Нет, — отрезала профессор. — Можете попросить Этана, когда он вернётся, снова показать это место или путь к нему. Впрочем, — она оглянулась на колонну Райса, — я сомневаюсь, что он согласится. Быстрее, у нас не так много времени!

Они вернулись на Выручай-лестницу, спустились по ней и вышли в... библиотеку? Это была точь-в-точь библиотека Хогвартса, если бы не отсутствие столов да стульев и парящие там и тут пергаменты. Кроме того, часть стеллажей была пустой, на полках самопишущие перья строчили что-то на листках, дневниках, тетрадях и книгах всевозможного вида.

— Хронологический зал, — представила место Фло. — Здесь вы можете видеть живую историю Хогвартсов.

— Хогвартсов? Это как? — в глазах Грэма явственно зажглись жадные огоньки.

— Этот зал общ для множества линий времени, где появился Хогвартс, школа чародейства и волшебства. Где-то здесь вы найдёте все до единого тайны прошлого родного вам замка, а если наложите ускоряющие чары — то и будущего. Но как отличить свой Хогвартс от чужого, различного лишь некоторыми деталями, из-за которых история пойдёт совсем иным путём? Это место, мистер Фергюссон, пленило множество иномагов-историков. Говорят, где-то там, — указала вглубь зала, — можно найти их скелеты, и это событие тоже вписано в анналы. Не знаю, так ли это, но не рекомендую здесь задерживаться.

Грэм первым выскочил из лжебиблиотеки и задумчиво хмурил лоб, когда они поднимались по Выручай-лестнице. В этот раз шли довольно долго, Джинни даже спросила, всё ли в порядке.

— Мы поднимаемся на самую высокую башню.

— Астрономическая Башня?

— Её отражение, мистер Даффи, её отражение. Оно называется, — она тронула неожиданно появившуюся выходную дверь, — Башня Образов.

Они вышли на площадку на самом верху башни. Огляделись...

— Аккуратно, — Фло создала по периметру деревянные перила, на которые опёрлись пошатнувшиеся Энтони и Джинни.

— Здесь красиво, — тихо молвила Луна.

— Так странно! — шепнул Грэм.

Вокруг башни простиралось всё, что угодно. Миражи всевозможных мест, видения странных битв, Хогвартс, то целый, то разрушенный, то едва узнаваемый — а в небе непрерывно менялись погода и время суток, парили то облака, то драконы, то волшебники на мётлах, то заморские ковры-самолёты, то кареты, запряжённые пегасами. Образы реальностей кружились около башни, плавно меняясь, увлекая за собой взор Джинни и Энтони... Грэм же тонул в ощущении несбывшегося, чувствуя, какой из образов будет, какой был, а какой происходит прямо сейчас где-то там, в неясной дали... всматривался в вереницу миражей, сжимал кулаки, пытался запомнить те, что интуитивно казались настоящими... Луна же просто смотрела.

— Что вы видите? — тихо спросила её Фло, тронув плечо.

— Всё, — короткий ответ и взгляд куда-то вдаль.

— Вот как, — задумчиво протянула профессор. — У меня получится?

— У кого-то из вас, — улыбнулась Луна. — Надежда есть всегда.

— И это хорошо, — ответная улыбка. — Думаю, нам пора домой.

И четверо уставших учеников спустились вниз, в кабинет инореальности, пробыв в отражении полтора часа, но пять минут по времени реальности, ровно к концу лекции.

25 Безумная игра

ТоП: поправьте меня, если я не так понял

ТоП: начало игры в Sburb следующее

ТоП: игрок-сервер устанавливает себе сервер

ТоП: игрок-клиент устанавливает клиент

ТоП: сервер соединяется с клиентом

ТоП: клиент соглашается

ТоП: затем устанавливается соединение

ТоП: сервер ставит клиенту основопресс, тотемфрезер и алхиматор

ТоП: в стройреестре сервера появляется пробитая карточка

БШ: ещё "абсолютно стандартные объекты", лол.

ТоП: погоди

ТоП: сервер передаёт карточку клиенту и открывает основопресс

ТоП: вылетает протоспрайт в форме ядроспрайта

ТоП: идёт обратный отчёт

ТоП: появляется основитовая болванка

ТоП: клиент берёт карточку и болванку

ТоП: вставляет их в тотемфрезер

ТоП: вырезает из основита некую штуковину

СН: Она назыается просто тотем

ТоП: ОК, просто тотем

ТоП: вставляет тотем в алхиматор

ТоП: алхиматор сканирует тотем и получает некую штуку из основита

ТоП: разрушив кусок этой штуки, отмеченный на карточке

ТоП: клиент входит в игровой сеанс

ТоП: что бы это ни значило

СН: В целом, вено Продолжаем игру

КБ: тип погодь чувак

КБ: в чём суть этих хреней ну начальных приборов

КБ: они типа должны ещё какую ерундень творить не??

СН: Разумеется Достань любую карточку из капчалога

КБ: эм бро а так типа можно??

СН: Можно Просто потяись в виртуально-мысленный интерфейс реальной рукой и достань карточку

КБ: вау сработало круть хм

КБ: и чо дальше э??

СН: Шаман

БШ: ясно; типа кира я сейчас поставлю рядом с тобой вот эту штуковину. называется перфоматризайнер. судя по названию нужен для перфокарт? видимо, чтобы делать из обычных карт перфокарты? перфокарты вроде той, что нам далась изначально? или нет?

КБ: го пробовать

КБ: осси чел опасность же типа прошла да??

СН: Немедленная угоза миновала

КБ: дай нам типа разобраться в игре самим чо

КБ: только го план чем этот протоспрайтохрень

КБ: блин

КБ: это теперь реально ноут а не пикча в светошарике

БШ: я видела, как два изображения ноутбука исчезли из спрайта вверх и внизу, а он стал ноутбуком. это и есть вторичное прототипирование?

СН: Нет Теперь у вас спрайт а не ядроспрайт и всё Его всё ещё можно прототипировать вторично

КБ: ок чо кидать в этот ноут бро??

КБ: он же типа изменится снова?

КБ: чо то челоподобное штоб типа был крутопомощник да??

СН: Не обязательно Как я выяснил на ноубуке крутилась одна из продвинутых ИИ-программ Из тех что уже осознали себя Ноутбук полностью разумен Предположительно враги различного уровня получили продвинутый искусственный интеллект

КБ: эм блин я хз

КБ: типа это круто или норм для хардкора

КБ: ок мне крутомобы пойдут чо остальным чувакам такой фигни не надо они не я не сдюжат ну!!

СН: Боюсь, первичное проотипирование действует на всех рядовых врагов во всех локациях игры и значительную часть боссов Предполагалось что эти враги малоопасны прежде всего своей неразумностью

КБ: типа я врубила хардкор всем сразу бля??

КБ: чувак ты чо алерт не кинул чо я туплю и делаю хрень??

СН: Было мао времени Я не успел

КБ: блин

КБ: и??

СН: Не волнуся свет моих очей Мы справимся

КБ: другие не супер геймеры тупо сольют блин

КБ: срочно качацца и го помогать всем да??

КБ: как тут кач делать??

СН: Вначале достань из инвентеки карточку с лазерной пушкой

КБ: смысл там таймер через 22 ч!!

СН: Достань пожалуйста

КБ: ок и?

СН: Догадайся

КБ: а

БШ: я ставлю перфоматризайнер.

КБ: ок

БШ: не получается. помимо стандартной стройматерии требуется некий "сланец". видимо, не реальный сланец, а название для какого-то ресурса игры?

СН: Добуьте его

КБ: как??

СН: лут с бесов

КБ: вау!! а где мобы-чо??

БШ: обернись, там бес!

Ты бросаешь карточку с пушкой и оборачивается. Это... типа... чёрный человекообразный монстрик метр ростом с какой-то палкой в руках... в которой ты узнаёшь старое ружьё, повешенной на стену из красоты! Хорошо, что оно не стреляет, но выглядит эта штука тяжёлой и довольно грозной! Ну чё, первый замес в реальном теле го?

Ты обращаешься к своей боевой картотеке. В отличие от обычного капчалога, эта часть инвентеки содержит только вещи, которые можно применить в качестве оружия. Получить их можно мгновенно, без всяких методов доступа. Теперь ты понимаешь, что эта приспособа идеальна для гейминга в Sburb, гейминга в реале! Ты хватаешь лазерный пистолет и... бля, моб быстрее. Бес бросает ружьё и, прежде чем ты успеваешь выстрелить, выбивает его у тебя из рук. Пистолет отлетает куда-то в сторону, а ружьё — прямо в твоего спрайта!

Вы с бесом с одинаковым недоумением наблюдаете, как внизу призрачно-белого летающего ноутбука появляется... эм, ружьё? Ноут поворачивается дулом к вам. Эмн, оно разумное?? Ноут переводит дуло с тебя на беса. Вы синхронно пятитесь. Ноут стреляет. С грохотом! Ты отшатывается. Бес... мёртв? Ага. На его месте ты видишь здоровенные кристаллы — голубые и фиолетовые. Лут? Ну конечно же! Не медля, ты касаешься ближайшего фиолетового. Он исчезает.

СН: Хорошо сработано

БШ: да, молодец, кира. теперь у меня появился сланец. собирай остальное. ага, голубенькая — типа стройматерия, ну, по названию, а фиолетовая штука — сланец. круто, теперь я могу поставить этот перфоматризайнер.

КБ: ну блян это был типа писец чо!!

КБ: я чуть не обос

КБ: короче чуть не сдохла со страху блин!

КБ: думала эта хрень на меня кинется и прибьёт или этот роботоружьеноут пристрелит нах!!

КБ: так бля

КБ: ставь этот матризайнер

КБ: он матризайнер так короче чо

КБ: попробую болтать с типа ружьеноутом блин как ваще эта штука спаривались ноут и ружьё чо ли??

СН: Да

КБ: сбёрб безумен!!

БШ: согласна.

СН: Знаю

БШ: ставлю перфоматризайнер.

КБ: матризайцер!!

КБ: *матризайнер

КБ: чо за псих удумал имена этой фигне??

БШ: я типа догадываюсь, что ответит осси.

КБ: игра??

СН: Я не знаю

КБ: фейспальма.джипег!!

С уже привычным грохотом — лаба не упадёт, нет? — Шаман ставит матризайнер.

( http://www.pichome.ru/image/Q94 )

Забавная фиговина, чем-то напоминает пианинко, только вместо клавиш маленькая клава. И что с ней делать? Хм, тут типа дырка для карточки. Ты втыкаешь туда карточку с лазерной пушкой. Ну типа она не лазерным, Осси задолбал объяснением, а какая-то пучковая или типа того, но не суть. Итак, лазерная пушка. Хм. Тут даже инструкция типа нарисована. Ты вытаскиваешь карточку обратно. На лицевой стороне изображён хранящийся в ней предмет — футуристическая крутопушка. Ты переворачиваешь карточку, как показано на схеме. Ага, типа код похожий на капчу.

КБ: капчалог из за цифробукв тут типа как инет капча??

СН: Вероятно

КБ: мэднес блин!!

Стрелка на схеме указывает с оборотной стороны карты на клаву. Ну типа даже даун докумекает, чё делать, как для тупых чиркали, блин! Ты вводишь восьмисимвольный цифробуквенный код с обратной стороны карточки. Вставляешь карточку в отверстие. Тыкаешь на кнопку, сменившую красный цвет на зелёный. Бах! Вынимаешь карточку обратно. Эм? Она типа пробита? И... чё?!

КБ: моя крутецкая имбалазерная сверхпушка блин!!

КБ: её нельзя в капчалог!!

КБ: тупо пробита этим матримонимайзером типа загублена как так ваще!?

БШ: успокойся. эта карточка теперь точь-в-точь как та, на которой была клава. теперь давай я достану ещё основита и принесу к тотемфрезеру. ты вставишь туда карточку, он вырежет узор и типа по идее алхиматор должен алхимизировать лазерную пушку. или правильней сказать алхимизовать? хм. алхимизация и алхимизирование. хм. это довольно интересный вопрос. мне следует проконсультироваться со словарём.

КБ: шаман ты типа невовремя загоны делаешь

КБ: тьфу

КБ: уже ушла

КБ: ок попробую эту штуку сделать

Ты вставляешь свою загубленную пушку, эм, короче, карточку загубленной пушки — чёрт, этот бес и ноут — кстати, куда он делся? — тебя так не расстроили как потеря крутецкой пушки! — короче, в тойтефрезер. Блин. Во фрезер. Просто фрезер, так же типа проще? Вставляешь туда же основит. С помощью капчалогирования и применения карты к фрезеру. Да, карту можно типа применить. Обычно это значит положить в нужное место, но не всегда, короче, ты особо в этом не шаришь. Ты могла бы просто поднять основит и уложить в зажимы фрезера, но это типа неудобно и он тяжёлый. Ага, готово. Капчалогируешь обратно, заодно забираешь порченную карточку имбапушки. Идёшь к алхиматору, вставляешь тотем — хм, а это просто запомнить, тотем плюс фрезер равно тотемфрезер! — в нужное место. Прибор автоматом распознаёт тотем и типа делает скан. Вау!

КБ: ты права:))

КБ: получилась моя имбапушка чорт какая тяжёлая хреновина же ж!!

КБ: эй шаман!!

КБ: ты где ваще?

КБ: осси где шаман??

СН: Она спит Боюсь перелистывание словаря и нервное напряжение активировали её защитную реакцию Защитная реакция человека который привык скрываться от реальности в виртуальности или сне Поскольку виртуальность стала нервирующим фактором то остался только сон

КБ: ну блин вовремя типа круть молодец сгеймили чо:(

СН: Ничего страшного У вас ещё есть время

26 Палочка

— Привет, Луна!

Луна повернулась на голос. В её сне, теперь всегда осознанном, появлялся только один гость — Элиза. Луна попыталась разбавить тревогу в Элизином голосе искренней улыбкой.

— Привет! У тебя что-то случилось?

— Ой, столько всего! Представляешь...

И Элиза рассказала. О своих друзьях и особенно Кире и Осси, о компьютерной игре Sburb, которую выпустила корпорация Скайянет (это всё звучит так непривычно, но постепенно начинаешь разбираться!), в которой работают Осси и отец Киры, о том, как Вера решила, что первой начнёт игру именно Кира, наконец, как Кира транспортализовалась (это вроде бы как каминная сеть, только мгновенно!) в лабораторию, соответствующую их с Осси часовому поясу (часовые пояса — такая интересная штука, папа почти не рассказывал об этом!) и начала играть. О странных приборах и том, как они очень торопились до падения метеорита.

— А кто отправляет этот метеорит? — спросила Луна. Что такое метеорит и почему на нём живут злокислые макросовы, путешествующие между звёзд, она знала от отца. — И много там было сов?

— Осси говорит, что отправляет Игра, — объяснила Элиза, нахмурившись. — Ну, он типа не объясняет подробности, говорит, что мы должны сами узнать. Когда не надо, он очень загадочный. Так вот, потом...

Элиза очень возмутилась, насколько Кира безразлично отнеслась к смерти людей на месте лаборатории (интересно, как в лабораториях можно жить? там же всякие склянки и приборы, места для кроватей нет!) и пообещала, что больше никто не умрёт, в конце концов, всегда ведь можно выбрать дом в безлюдной местности? Как у Леона, например.

— А как же твой дядя? Ты возьмёшь его с собой? — немедленно озвучила своим мысли Луна.

— Я не знаю, — призналась Элиза. — Правда, не знаю. Осси говорит, от этой игры зависит судьба всей вселенной, и я не помню, чтобы он когда-нибудь врал. Но дядя... И Скайянет будет выпускать игру на рынок, так что метеоритов будет больше? И Осси, вроде бы, даже повлиять на это не может, только помог Кристо с тем, чтобы мы сыграли раньше и вроде бы как всё исправили. А если у нас не получится, то типа дядя может попасть под метеорит, поэтому, может, лучше взять его с собой? Я правда не знаю.

— А возвратиться из того места, куда забирает игра, можно? — уточнила Луна.

— Хм, а ведь можно! — улыбнулась Элиза. — Вроде бы, Осси говорил, что в игре есть механизм обратной связи или типа того. Плюс, конечно же, у нас есть разосланные Леоном телепорты! Вроде как чтобы мы не потерялись в игре, держать между собой постоянную связь. Думаю, если я оставлю свой на Земле, ничего ведь не случится? Тем более, Леон послал мне сразу два.

— Подожди, — вдруг поняла Луна. — А эти телепорты — они работают между реальностями?

— Не знаю, — задумалась Элиза. — Хм, Леон говорил, что они должны работать при любом пространственно-временном смещении или как-то так. Про другие реальности не знаю... — она снова задумалась, но Луна уже предчувствовала, что всё получится. — Хотя Осси говорил, что де-факто пространственно-временной карман игрового сеанса... не слишком сложно говорю?..

— Нет, — ободряюще улыбнулась ей Луна.

— Так вот, этот карман типа представляет собой отдельную реальность, в которой даже время раздельное и не зависящее от времени материнской вселенной. Это цитата, я сама так сложно не выражаюсь! — извиняющий взгляд.

— Игровой сеанс — отдельная реальность, — сделала вывод Луна. — Твоя дядя сможет уйти обратно через транспорали... — какие всё-таки сложные слова используются в мире Элизы! — транс-порт-али-заторы твоих друзей. И у тебя есть один лишний.

— Лишний, — лицо Элизы озарилось пониманием. — Ну конечно! — она извлекла из воздуха карточку капчалога и протянула Луне. — Держи.

— Спасибо, — искренне улыбнулась она, добавляя карточку с транспортализатором в свой капчалог — такое интересное ощущение, когда у неё целых две карточки вот там! — У меня есть ответный подарок, — и достала из другой карточки, где раньше хранилась записка, светло-коричневую палочку, тёплую от пронизывающей её магии. — Вот, держи, она точно для тебя!

— Это... — Элиза с благоговением приняла палочку, и та выстрелила веером ярко-жёлтых искр, — ох, а так и должно быть? Это вправду мне?

— Я нашла её в детстве, — важно объяснила Луна, припомнив тот случай. Казалось, это было вечность назад. — Она выпала из воздуха рядом с нашим домом! Она такая сильная: вишня и сердце дракона — но мама сказала, что мне она не подходит, а папа добавил, что однажды я найду ей настоящего владельца. Она — для тебя.

— Спасибо! — и прежде чем Луна ответила, её сжали в крепких объятиях. — Спасибо-спасибо-спасибо! А она точно-точно будет работать?

— Конечно, будет! — смущённо ответила Луна. Раньше её обнимала только мама... Элиза — лучшая! — Только надо сначала научиться. "Волшебство — это не просто мах-мах палочкой, и всё получилось, это настоящее искусство", — процитировала она маму.

— Ты научишь меня?

— С удовольствием, — разве она могла ответить иначе? Как вообще можно отказать лучшей подруге в такой мелочи?

И они попробовали. Через пару часов объяснений и демонстраций Элиза смогла левитировать "вингардиум левисой" созданный Луной немаленький булыжник. Сама она, наверное, такой бы не подняла никогда — Элиза и вправду будет сильной волшебницей! Может быть, в её реальности нету магов потому, что там не придумали волшебные палочки? Или просто Элиза была единственной волшебницей? Так или иначе, Элиза научилась ещё и зажигать "люмос" — на это ушло целых три часа.

Как хорошо, что время во сне идёт быстро-пребыстро — они могли проболтать тут целый день, а в реальности минует всего лишь двадцать минут. Правда, Элиза говорила, что долго поддерживать такую высокую скорость времени — приводит к мигрени. Поэтому они закончили с заклинаниями, и подруга рассказала остаток истории о начале игры. Сначала они перешли в сон Элизы — там та могла показать и все эти игровые устройства, и даже чёрного беса! Бес был с Луну ростом и совсем нестрашным, а вот большущее железное ружьё в его руках... Забавный белый "ружьеноутбук" Луну повеселил, а ещё Элиза замедлила свои воспоминания и они увидели, что он стреляет белыми светящимися шариками вместо пуль.

— Ты ко мне или я к тебе, если транспортализатор сработает? — спросила подруга, когда они заканчивали сновстречу.

— А как хочешь ты? — спросила Луна.

— Ну... мне хочется и так, и так, — Элиза мечтательно вертела в руках палочку. — И тебе наш мир показать, и в волшебном Хогвартсе побывать. Но, наверное, лучше ты ко мне — если в Хогвартсе меня заметят, то типа будут вопросы, а мне не хотелось бы создавать тебе проблемы.

— Я обязательно поговорю с профессором Райсом, когда он вернётся, — уверила Луна. — Он что-нибудь придумает с твоим обучением. А если нет, то я попрошу профессора Флитвика, он очень добрый, или профессора Дамблдора, он мудрый и всё знает.

— Только осторожно, хорошо? — обеспокоенно сказала Элиза. — У меня там в реале эта опасная игра будет, не хочу, чтобы у тебя ещё из-за меня были какие-то проблемы.

— Хорошо, Элиза, — улыбнулась Луна. Какая разница, какие у неё будут проблемы, если подруга сможет научиться колдовать?

Колдовать на уроках Грэм был вынужден временной палочкой, взамен брошенной и неведомо куда сгинувшей в Тайной Комнате. Палочку профессор Дамблдор выдал сразу же после возвращения. Слушалась она очень неохотно, норовила больно обжечь искрами, и он очень обрадовался, когда профессор Спраут, наконец, освободилась и согласилась сводить его к мистеру Олливандеру, чтобы купить замену.

— Вы определённо талантливый ученик, мистер Фергюссон, — добродушно улыбалась ему профессор, ведя к воротам замка. — И где это вы умудрились потерять свою палочку?

— Профессор, — серьёзно посмотрел на неё Грэм, — есть вещи, которые нельзя разглашать непосвящённым.

— Ох, опять, — поскучнела Спраут. — Не думала, что услышу эту фразу ещё раз. Я прошу вас быть очень осторожным, мистер Фергюссон, — она смерила его довольно суровым взглядом, но после всего пережитого им это было — как слону дробина. — Вижу, вы не понимаете. Мне... больно, когда с моими учениками, с хаффлпаффцами, случается что-то непоправимое, — строгий взгляд контрастировать с тёплой улыбкой. — Вы мне как семья. Через несколько дней после того, как сказал это, тот мой ученик исчез. И профессор Райс велел мне не вспоминать о нём. Его даже не хоронили, мистер Фергюссон, он словно истёрся из памяти большинства! Теперь-то вы понимаете, почему я беспокоюсь?

— Да, профессор, — опустил он взгляд. — Я... я постараюсь быть очень осторожным.

Они вышли из ворот, и Грэм решился задать вопрос:

— Профессор, могу ли я узнать...

— Да-да? — поощряющая улыбка.

— А что знают преподаватели о профессоре Райсе? В смысле, я не хочу узнавать сплетни, — затараторил он. Ещё не хватало, чтобы Спраут поняла его совсем не так! — Просто...

— Я поняла, — прервала она. Улыбка исчезла. — Этан Райс известен среди нас как самый старый из профессоров, обучающий особой магии, не имеющей отношения к классической, тех, у кого есть к ней талант. Профессор Райс редко появляется на собраниях, но ужин пропускает редко, — на этом моменте к ней вернулась улыбка. — Совсем не понимаю, как он может не любить сок волшебной тыквы?

— Профессор Райс не любит тыквенный сок? — удивился Грэм. Как можно не любить сок тыквы, вкус которого отточен веками магической селекции? По сравнению с тыквой привычного немагического мира, волшебная просто... волшебна!

— Не делайте такое лицо, — хмыкнула Спраут. — В конце концов, бывают люди с очень странными вкусами. Дайте-ка свою руку, мистер Фергюссон... Вы когда-нибудь практиковали парную аппарацию?

— Нет, профессор. Мне надо что-то делать?

— Просто крепко держите меня за руку, — успокоила она. — В первый раз будет очень неприятно, сгруппируйтесь, не то упадёте.

Грэм взял Спраут за руку и чуть напружинился, готовясь. Будет ведь не так плохо, как при временном переносе Хранящей? В следующий миг его словно разбило на маленькие кусочки, и эти кусочки протащило сквозь узкую трубу, постоянно бултыхая. Когда он пришёл в себя, пошатываясь и не упав только потому, что со всех сил вцепился в руку Спраут, то оказался перед входом в Косой переулок.

— Всё хорошо, мистер Фергюссон? — заботливо спросила профессор. — Хорошо себя чувствуете?

— Ага, профессор, — он разжал руку и выпрямился. Временной перенос был хуже. В смысле, сейчас было больней, а тогда его вывернуло наизнанку не телесно, а будто бы умственно. Видение Времени как целого в бесконечности взаимосвязей и множестве измерений, когда причины и следствия вьются причудливыми нитями, часто замыкаясь... Его передёрнуло. Нет уж, хватит об этом вспоминать!

Спраут кивнула ему и подошла к стене. Отсчитав кирпичи на ней, она трижды коснулась нужного. В тот же миг часть кирпичей испарилась, открывая арку, а за ней — сам переулок. Интересно, то, что в Тайной Комнате кирпичи двигались, а здесь просто исчезают — свидетельство утерянного магического искусства основателей или эффективного волшебства современности?

В Косом переулке было немноголюдно — совсем не как в то время, когда он обычно собирался в школу. Они направились к магазину Олливандера, в первое посещение восхитившего Грэма старинностью и мистической древностью. Теперь Грэм понимал, что пыльность витрины — это, наверное, такой трюк для стиля, ведь для волшебников почистить от пыли "тергео" — как раз плюнуть!

Где-то за стеллажами бесчисленных коробочек с волшебными палочками зазвенел колокольчик, стоило им войти. Грэм различил, как мистер Олливандер буквально проявился из пустоты, заставив профессора Спраут вздрогнуть:

— Ох, мистер Олливандер, не пугайте нас так!

— Добрый день, — молвил Олливандер, рассматривая их бесцветными глазами, будто бы окружёнными каким-то сиянием. Они были подозрительно похожи на глаза Луны, и Грэм не удержался:

— Вы посвящённый, мистер Олливандер?

Он смерил его долгим взглядом.

— Да, мистер Фергюссон, — обратился к Спраут. — Что-то случилось с палочкой вашего ученика, профессор?

— Мой ученик потерял палочку, — кажется, Спраут чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом Олливандера. Как и сам Грэм, впрочем.

— Палочки не теряются просто так, — медленно и чуть певуче произнёс Олливандер, вновь напомнив Луну. — Я знал, что вашей палочке — осина и перо феникса, подходящая в равной мере для боевых заклинаний и качественных превращений! — предназначена интересная судьба и достойный конец. Её путь теряется во мраке, но я уверен, что она найдёт достойного владельца, — он загадочно улыбнулся, и Грэма пробрала дрожь, будто он прикоснулся к чему-то тайному и величественному. Его временная интуиция вырисовывала нечто эдакое в далёких временах и реальностях, но он, сколько ни старался, не мог ухватить образы. — Что же, я не знал, когда это произойдёт, поэтому не мог подготовиться. Вы по-прежнему левша?

— Да, сэр, — заторможенно кивнул Грэм.

— Протяните левую руку и позвольте своему элементу проявиться на ней.

— Это не элемент, — лёгкое алое сияние загорелось охватило его протянутую ладонь. — Это аспект.

— Меня не интересует название, меня волнует сущность, мистер Фергюссон, — отмахнулся Олливандер, внимательно следя за его рукой. — Очень любопытно, но можете прекратить. Подождите, мне нужно немного времени, чтобы найти вашу палочку, — и он скрылся за полками.

Через несколько секунд Олливандер вернулся и протянул Грэму насыщенно-жёлтую палочку, от которой исходил едва уловимый аромат. Палочка поприветствовала нового хозяина одновременно бодрящей прохладой и приятным теплом, выбросив целый вихрь золотых искр.

— Розовое дерево и сердце дракона, очень твёрдая, не хватает гибкости, зато она мощная и точная, — прокомментировал Олливандер с лёгкой улыбкой. — Розовое дерево — редкая древесина, она не сочетается с пером феникса и волосом единорога, только с сердцем дракона, поэтому я почти не использую её. Я бы назвал вашу палочку очень... музыкальной, и надеюсь, вы сможете подобрать ей хорошую мелодию. С вас двадцать галлеонов, — он взял протянутые Грэмом монеты. — Всего доброго.

— До свидания, мистер Олливандер!

— Уже всё? — неожиданно спросила забытая Грэмом профессор Спраут. Он повернулся и успел заметить, как её расфокусированный взгляд приходит в норму. Олливандер... чем-то на неё воздействовал? Это потому, что он упомянул посвящённых? — О, вижу вы уже купили палочку, мистер Фергюссон. Я... слегка задумалась. Помнится, когда я поступала в Хогвартс...

Грэм, удивляясь собственной смелости, даже задавал уточняющие вопросы, слушая рассказ Спраут. А когда они проходили мимо "Флориш и Блоттс", попросил профессора задержаться и купил пару книг по истории, которых не было в хогвартской библиотеке, потратив часть отложенных на Хогсмид денег. В конце концов, сладости и безделушки — это так, мелочь, зато книги — книги-то действительно важны!

27 Столкновение

Ингрид считала себя следопытом и воином. Из всей пятёрки защитников Земли, одобренных слабым подобием на мировое сообщество иномагов, на воина тянула лишь она. Воин, воин времени. Только вот время, прежде прилежно служившее её воле и представлению, словно взбунтовалось. Хранящая уходила... с ветерком. На пути её грубых, непредсказуемых временных перемещений изменялись, рушились и восставали из пепла реальности. Хранящая не распутывала временной клубок — она его разрезала.

Откуда она знала имя своего врага? Нет ничего полезней времени. Прежде чем отправиться в погоню, она подготовилась. Потому что сейчас ей было совершенно не до мелочей вроде поиска еды и питья, даже со сном было тяжело — дорога каждая миллисекунда. А до момента погони, в коротком промежутке перед вылетом образовывалась целая уйма времени — столько, сколько позволяли магистралы и собственные силы.

За Хранящей оставался след. Просто следом это назвать было сложно. Хранящая медленно, неторопливо, даже величественно пересекала — нет, рассекала! — пласты (меж)реальностей в направлении только ей видимой цели, а вокруг бушевал временной шторм — чем ближе к оку, тем сильней. Хранящая проецировала хаотическое искажение течения времени и событий, причин и следствий около себя. Уже одно это говорило о её могуществе — или даже Могуществе?

Кем должно быть существо, для которого узор линий реальности — даже не препятствие, а просто мимолётный фон? Неважно! Вместе с Райсом встречалась она с иносущностями, которых остерегались и боги. Встречалась — и дала им достойный бой. Кем бы ни была Хранящая, она догонит её и вернёт великий магистрал. Масштаб не значит воинского мастерства, и многие великие волшебники гибли от рук опытных воинов — или убийц.

Но масштаб поражал! Ингрид никогда не сталкивалась с таким применением своего элемента. Время казалось скользкой змеёй, норовящей выскользнуть из пальцев и впиться, впрыскивая яд. Для Хранящей же оно было пластелином, принимающим любую форму, услужливо в ней застывающим. Впрочем, Ингрид считала себя не только хорошим воином, но и умелым моряком. Как и всякий моряк, она умела плыть даже в шторм, умела применять даже встречный ветер для движения вперёд, пусть не напрямую, но зигзагами. Хранящая повелевала стихией, но люди научились бороться со стихией на её поле, укрощать и извлекать из неё что-нибудь полезное.

Хранящая летела экзотическим путём. Она предпочитала прошлое, далёкое прошлое. Её путь пролегал по девственным Землям, ещё горячим планетам, где было невозможно даже дышать без магии, не говоря уж о том чтобы ступать на раскалённую поверхность под яркими лучами молодого Солнца. Впрочем, Хранящей это не доставляло каких-либо неудобств, самой Ингрид, в своё время спускавшейся и в жерло действующего вулкана — тоже.

Ингрид настигла Хранящую после недели непрерывной погони по личному времени. Сама Хранящая наверняка прошла не более часа-другого: Ингрид потратила много времени, маневрируя в шторме, силясь пройти через непрерывную завесу реальностных бурь. Так или иначе, она прошла через последнюю преграду, сферу алого сияния — щит Хранящей от собственного шторма.

— Ты вовремя, — остановилась и обернулась к ней, тяжело дышащей, воровка Камня. Ингрид была уверена, что шар у неё — и цел. Осталось только победить врага.

— Отдай Камень, — короткий приказ. Они обе знали, что одна не послушает другую. Их бой был предрешён самим Временем.

— Возьми, — коротко улыбнулась противница.

Ингрид обратилась к своему элементу, ожидая в следующий миг увидеть около десятка себя альтернативно прошлых и альтернативно будущих... ничего.

— Не получается? — деланно приподняла брови Хранящая. — Здесь, внутри этой сферы, время полностью спокойно и равномерно. Это равновесие. Я компенсирую времяшторм стабильностью внутри. Здесь твоя власть над временем равно моей власти и равна нулю. Атакуй.

Время было главным её козырем, но всё же не единственным. Она — маг. Отработанным жестом палочка выскальзывает из рукава походной мантии, невербальное режущее незримым лезвием устремляется в сторону врага. Хранящая ускользает плавным движением. В её руках возникает клинок... из якорита? Якорит — не просто идеальный якорь, он ещё и один из материалов, который невозможно разрушить классикой. Идеальный щит от лучевых чар. Но далеко не все чары — лучи.

— Ты можешь отступить, — негромко предложила Хранящая. — В вашей альфа-линии осталось два великих магистрала, делающих её крепче любой другой. Твоя смерть не принесёт твоей линии выгоды.

— Я должна, — она, неожиданно для самой, улыбнулась. Достойный противник. Наконец-то!

Не только слова — ей уже не нужны и жесты. Её воля чертит заклинания в уме, а палочка — лишь эффектор. Её палочка — дна из самых могущественных, тёплая, почти горячая от предчувствия боя. Ингрид устремила целую череду оглушающих заклятий — проверка обороны. Меч противницы размылся в воздухе, с лёгкостью отразив лучи. Хранящая пока не нападала, пробуя уже её силы.

Ингрид выпустила импульс взрывного заклятья прямо под ноги противницы и, метнувшись вбок, наслала веерное разрезающее — не луч, его не отразишь мечом. Хранящая резко подпрыгнула вверх и зависла, избежав обеих атак. Похоже, парение в воздухе не требовало от неё каких-либо усилий, по крайней мере, заметных внешне. Но это — мелкие детали. Действительно важно, что реакция и скорость Хранящей и без использования времени были далеко за пределами обычного человека.

— Я предлагаю отступить, — снова молвила Хранящая своим бездушным тоном. — Ты не желаешь умирать бездарно, — скорее утверждение, чем вопрос.

— Является ли бездарной смерть в бою за то, что поклялась защищать? — спросила она.

Конечно же, волшебники множество раз сталкивались с существами намного быстрее человека и хорошо владеющими холодным оружием, способным противостоять магии — например, с вампирами или некоторыми гоблины в альтерреальностях. Ингрид провела немало таких сражений.

— Возможно, нет, — ей показалось, или непроницаемое лицо Хранящей на миг дрогнуло?

В этот самый миг, когда, как ей показалось, что слова подействовали на противницу, Ингрид выпустила в неё волну пламени... и тут же была вынуждена отклонить летящий в ответ большой зелёный куб. Мобильный щит? Она может творить предметы из пустоты? Нет, скорее перемещает их каким-либо образом. Не время — неужели пространство?

Без толку гадать: в сторону! Меч свистит в том месте, где была её рука с палочкой. Она толкает рукой воздух, простейшим телекинезом откидывая Хранящую, и создаёт перед собой несколько десятков стальных стрел, направляет их в сторону противницы, дополняет следующей огневолной и, одновременно, аппарирует на несколько метров в сторону, резко разворачивается, посылая веер режущего...

...пригибается, ускользая от клинка, ставит "протего", выпускает из палочки огненную струю, предав ей форму летучего змея, трансфигурирует землю вокруг себя в болото... Хранящая двумя скупыми ударами клинка крест-накрест заканчивает с "протего" и змеёй, подпрыгивает, прежде чем её засасывает волшебная трясина, кидает в Ингрид десяток откуда-то призванных сюрикенов...

Ингрид окружает себя сферическим "протего" и посылает огненных змеев десятками за его пределы. Куб бессильно отскакивает от щита, змеи устремляются к Хранящей — но та просто призывает — или всё-таки творит? — перед собой воду. Очень много воды. Целую цистерну? На такое протего не рассчитано, потому Ингрид аппарирует в сторону — чёртова дезориентация! — обращает воздух вокруг себя в копья, от которых Хранящая едва успевает отпрянуть. Пара чар на копья — они, уже самонаводящиеся, отправляются в Хранящую. Та, не медля, достаёт перед собой большущий деревянный щит, но заострённые копья проходят его, не заметив...

"Протего"! Без толку: враг разрезает его, возвратным движением норовя срубить голову. В следующий миг приходится отменять копья — они не успели за скоростью Хранящей и готовы были проткнуть уже Ингрид. Аппарация!

Они замирают друг напротив друга. Ингрид тяжело дышит. Да, она не использовала тяжёлых боевых чар, которые могли бы повредить Камень, где бы Хранящая его ни хранила (глупый каламбур!), но и Хранящая не показала всех своих возможностей. Лишь разминка.

— Достаточно хорошо, Ингрид, — кивает ей противница. — Ты можешь занять меня надолго, а потому...

И отпускает Время.

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать грозногоЗевса [ГЗ] в 1:51 -

ТоП: где ты сейчас?

ГЗ: ЕщЁ СевернеЙ. НЕ МогУ СказатЬ ТочнО.

ТоП: я опять потерял тебя из виду

ТоП: вы с Крокер слишком быстрые

ТоП: у вас всё тот же паритет?

ГЗ: ПокА ДА. МоеЙ МощИ ХватаеТ, ЧтобЫ НЕ ДаватЬ ЕЙ ВременИ НА МасштабныЕ ТелекинетическиЕ ЗаклинаниЯ. ТакжЕ Я МогУ БлокироватЬ СинЕ-КрасныЕ ЛучИ ИЗ ГлаЗ. НО ЕЁ ТелО НедоступнО ДлЯ МоегО ВоздействиЯ, КаК И Я ДлЯ НеЁ. ВзаимныЙ ПаритеТ.

ТоП: нашёл вас

ТоП: что она прямо сейчас делает?

ГЗ: ПопыткА ВоздействоватЬ НА ИзбраннуЮ МагиеЙ РазумА. Я ИммуннА К ТакиМ СилаМ, НО ОнА НЕ ОставляеТ ПопытоК.

ТоП: вы бьётесь уже которые сутки

ТоП: восьмые, если быть точным

ТоП: я понимаю, что ты — избранная супергероиня

ТоП: но это настолько далеко за пределами человеческих способностей

ГЗ: Я УсталА. НО МоЯ НевероятнаЯ СилА ДвижеТ МоЁ ТелО И МоЙ РазуМ. ЧереЗ ЧаС Я ОтключусЬ, ВедЬ ЛюбаЯ МагиЯ ИмееТ СвоИ ГраницЫ.

ТоП: не хотелось бы этого

ТоП: чёрт, почему мы вообще не подумали

ТоП: что Крокер может оказаться псиоником

ТоП: сравнимой с тобой силы

ГЗ: Я ЧувствуЮ, ЧтО ОнА СлабеЕ МенЯ, НО ОпытнеЙ И ВыносливеЙ. КромЕ ТогО У НеЁ ЛучшЕ РеакциЯ.

ТоП: я попробую постучать Осси

ТоП: у меня нет идей

ТоП: следил за входом Киры в игровой сеанс

ТоП: почему ты раньше не сказала об усталости?

ГЗ: ИзбраннаЯ НЕ ИмееТ ПравА БытЬ СлабоЙ.

ГЗ: ИзвинИ, Я НевернО РассчиталА СилЫ.

ТоП: это скорее моя вина

ТоП: но после восьми суток непрерывного боя

ТоП: я возомнил тебя неустающей

ТоП: когнитивные искажения

ТоП: я исправлю их позже

ТоП: подожди...

— светНесущий [СН] начал доставать грозногоЗевса [ГЗ] и точногоПрицела [ТоП] в 2:05 -

СН: Приетствую Что от меня требуется

ТоП: Крокер неукротима

ТоП: примерно через час у Гвен кончатся силы

ТоП: чтобы сопротивляться ей

СН: Понял Дай ме их координаты

ТоП: вот они

СН: Принял Даю вектор В том направении находится законсервированная база Скайянет Я активирую транспортализаторы на ней Ты в состоянии добраться туда и войти в транспортализатор первой

ГЗ: ДА. Я МогУ ВременнО АннулироватЬ ЕЁ КолдовскиЕ СилЫ, НО ТогдА ЛишаюсЬ И СвоиХ, А ФизическИ ОнА СильнеЙ. К КакоЙ РасЕ ОнА ПринадлежиТ? ТёмныЕ ЭльфЫ?

СН: Оа является представителем расы троллей Точнее говоря разумного вида троллей Люди не могут иметь общего потомства с троллями поэтому правильно будет называть их другим видом

ГЗ: ТроллИ. ЭтО ОченЬ НеожиданнО. Я ПредставлялА СебЕ ТроллеЙ ИнымИ. УшИ НапоминаюТ ЖабрЫ.

СН: Это жабры Смеанная дыхательная система позволяет одинаково эффективно дышать под водой и на воздухе

ГЗ: СераЯ КожА НапоминаеТ НекоторыХ ОркоВ, У ТроллеЙ ОнА, КаК ПравилО, ОбладаеТ ЗеленоватыМ ОттенкоМ.

СН: Серая кожа обий видовой признак троллей хотя некоторые тролли могут заставлять её светиться Так называемые Пьющие Радугу

ГЗ: O_O

ГЗ: ПрошУ ПрощениЯ ЗА ЭтоТ СмайЛ, НедостойныЙ ИзбранноЙ. В ИгрЕ МЫ СтолкнёмсЯ С РасоЙ ТроллеЙ?

СН: Нет Насколько мне известно тролли начинали собственный сеанс как-то связанный с нашим видом Мой источник не разглашал подробнотей Судя по вему Крокер является единственным представителем этого вида на нашей планее

ГЗ: ОченЬ ЖалЬ. МогУ ЛИ Я ПоинтересоватьсЯ, КаК ЭтоТ ТроллЬ ПопалА НА НашУ ПланетУ?

СН: Не иею ни малейшего представления Вероятно с помощью обратной связи одного из будущих игровых сеансов Мой иточник не раскрывает целей Крокер кроме того что её необходимо занять как можно дольше Игру Пока ты отвлекала её Скайянет перехватывает контрольный пакет акций Крокертех Возвращение пакета займёт немало её времени и сил

ТоП: ага, а я перебрасываю кой-какую инфу с серверов Крокертех

ТоП: технологии и прочие полезности

ТоП: мельком проглядел, очень занимательно

ТоП: надеюсь, я не превращу Скайянет в мирового гегемона?

СН: Нет Скаянет основан не для этого но Владельцу и мне крайне интересны и полезны эти технологии Спасибо за поощь

ТоП: нет проблем

ТоП: копилефт рулит

ТоП: я думаю выбросить все технологии Скайянет и Крокертех на свободный рынок

ТоП: как только мы победим в Sburb

ТоП: или раньше

СН: Не имею ничего проив

ГЗ: ВижУ БелоЕ ЗданиЕ. ЭтО ОнО?

СН: Да Кристо переключаю на тебя сеть здания

ТоП: занимательно, что там всё ещё работает

ТоП: роборемонтники?

ТоП: не знал, что Скайянет такое делает

СН: Тестируемая тенология Объектом теста выступает в том числе эта лаборатоия

ТоП: Гвен, лети в большое окно

ТоП: там транспортализатор

ТоП: залетай и блокируй её силы

ГЗ: ПринятО. БлокируЮ.

ТоП: ты очень жёстко приземлилась

ТоП: всё нормально?

ГЗ: К СожалениЮ, ЕЁ ЗапаС СтойкостИ ВышЕ МоегО, И С ЗаблокированнымИ СиламИ ОнА НЕ МожеТ РазбитьсЯ. СО МноЙ ВсЁ В ПорядкЕ. ВхожУ В ТелепорТ.

ТоП: Крокер вернула силы

ТоП: взрываю базу

ТоП: ну вот и закончилась самая долгая операция в нашей практике

СН: Поздравяю Вы хорошо справились не считая лунной и марсианской баз

ГЗ: Я ИзвиняюсЬ.

ТоП: мы приняли к сведению твои замечения

ТоП: на будущее Гвен будет более сдержанной

ТоП: всем пока

— точныйПрицел [ТоП] прекратил доставать грозногоЗевса [ГЗ] и светНесущего [СН] в 2:41 -

28 Видящий

Тебя зовут Аркин. Твоё имя, в значительной мере, соответстветствует твоему текущему местонахождению и твоей сущности. Ты интуитивный художник и музыкант. Ты находишь эти способы самовыражения — одним из путей к гармонии, внешней и внутренней. Нет, это не пустые слова. Ты редко высказываешь форму без сути, знаки без значения. Это нарушает твоё внутреннее равновесие. Ты мог бы назвать себя мистиком и ясновидящим, пусть твои способности и несколько непостоянны.

Ты не уверен в своём возрасте. По разным подсчётам, он составляет нечто среднее между восемнадцатью и двадцатью одним. У тебя определённые проблемы с памятью, из-за чего ты предпочитаешь записывать все значимые события, мысли и планы в свой дневник. Ты избавишься от него в тот миг, когда ощутишь, что твоя память достаточно упорядочена и легкодоступна.

Проблемы с твоей памятью следует, ты уверен, от проблем с твоим восприятием. Ты не можешь назвать себя синестетом, поскольку твоё состояние не соответствует этому диагнозу, но название "синестезия всех чувств и мыслей" хорошо выражает то, как ты себя ощущаешь. К счастью, это началось не с детства, поэтому ты сохраняешь адекватность.

Ты живёшь на Дальнем Востоке, на затерянном островке в Охотском море. Этот остров был выбран корпорацией Скайянет в качестве одного из Ковчегов, мест, где человечество сможет пережить апокалипсис. В своём ковчеге ты живёшь один. Твой отец, родной или приёмный — ты не можешь сказать точно — умер достаточно давно, успев научить тебя пользоваться автоматическими системами ковчега и компьютером.

Ах да, ты совсем забыл сказать: на дворе 2422 год. Целая бездна времени отделяет тебя от друзей в две тысячи девятом — четыреста тринадцать лет! Как ты установил с ними связь? Это было несложно, когда в твоём распоряжении пространственно-временной синхронизатор, созданный одним из величайших лиц в истории человечества — научным директором корпорации Скайянет Осси, взявшим на себя ответственность за спасение людей всего земного шара. Ты был очень удивлён, что Осси совсем не такой, каким его представляли... представляют твои современники.

Ты не знаешь, сколько живых людей осталось на земном шаре, но твоё чутьё ясновидящего подсказывает: их немало. Осси действительно удалось. К сожалению, ты мало разбираешься в технике и не можешь создать даже примитивное радио. Впрочем, ты не видишь в этом смысла. Для общения у тебя есть друзья, с которыми ты в скором времени встретишься лично. Скоро древние солнечные батареи, не иначе как чудом ещё работающие, зарядят столь же древний аккумулятор на основе скайянет-технологий, и древний транспортализатор будет активирован.

Что ты будешь делать? Ты не помнишь, что планировал на сегодня, а поэтому заглянешь в свой дневник:

Запись 2005-П.

1. Связаться с Элизой насчёт Луны Лавгуд.

2. Связаться с Леоном насчёт телепорта.

3. Связаться с Кристо насчёт Игры.

4. Завершить картину "Исход".

5. Составить план на завтра.

Ты тянешь свеже-белый воздух и выбираешься из своей звеняще-зелёной палатки на возвышенности. Ты предпочитаешь ночевать снаружи, поскольку здесь не настолько раздражающе-красно. Красно. В ковчеге, разумеется, не реальный красный цвет, просто там пахнет красным запустением. Твоё восприятие-мышление, несмотря на прилагаемые тобой усилия, продолжает быть летуче-спутанным, а не раздельно-белым. Иногда ты не можешь понять-почуять себя сам.

Прежде чем начинать общение, ты садишься в позу лотоса и прекращаешь делить внешнее и внутреннее, реальное и нереальное, существующее и отсутствующее, вечное и временное, разное и одинаковое. Ты разрываешь майю* в ярко-бодрящей вспышке двадцатиминутной медитации, приведя свои мысли в идеальный порядок, отделяя своё сознание от собственного отражения — пусть это и даётся тебе непросто, — которое ты ощущаешь постоянно. Твоё "я" становится кристально-чистым и оглушающе-пёстрым, каким и должно быть. Ты киваешь самому себе и переключаешься на "достаньКореша".

— искательДао [ИД] начал доставать бессонногоШамана [БШ] в 7:00 -

ИД: Доброе утро, Элиза. Всё нормально? Я чувствую твоё беспокойство.

БШ: кира вошла в игру, бро. я стараюсь контролировать её окружение, пока она спит. её постоянно пытаются убить бесы. Забаррикадировала входы в компьютерную лабораторию, которую она выбрала типа временным домом, а они пытаются лезть по стенам.

ИД: Игра очень опасна. Будь осторожна и предельно внимательна. Когда ты входишь?

БШ: ну, наверное завтра. Не уверена, осси говорил, лучше поторопиться, мол, мы типа слоупоки по сравнению с другими игроками в будущем.

ИД: Осси прав и не прав. Наше испытание не заключается в прохождении на скорость. Это будет иное испытание.

БШ: что ты знаешь об этом? Ты опять используешь свой дар?

ИД: Непроизвольно использую. Я не пророк. Я вижу суть вещей. Даже если это будущие события. Мне нужен якорь. Якоря, чтобы мой дар мог оттолкнуться от них.

БШ: якоря... типа очень знакомое слово. мы много говорили о них вообще и о магистралах с луной.

ИД: Я касательно Луны.

БШ: наконец-то! мне сейчас поверят во что угодно, лол, всё типа тлен по сравнению с игрой, которая действует на реал.

ИД: Я чувствую, что ты поглощена силой Луны.

БШ: эм, что?

ИД: Ты невероятно увлечена перспективами. Их открыла тебе Луна.

БШ: ну да, представляешь, я волшебница, бро! я сначала списывала на дар луны, типа во сне она может сделать меня магом, но потом поверила. проснулась прям с такой надеждой — и оно сработало! моя волшебная палочка работает! Я самый настоящий маг!

ИД: Маг Надежды — одна из лучших ролей-вдохновителей. Эффективная комбинация. Тебе повезло с Луной.

БШ: мне кажется, что ты вкладываешь в сочетание "маг надежды" что-то особенное.

ИД: Одна из игровых ролей. Каждый, как-то вовлечённый в Игру, имеет таковую. Роли редко меняются. Роли связаны с индивидуальностью, личностью, способностями и функцией в локальной истории.

БШ: эм, я не совсем вкуриваю. можно типа попроще, я не осси, чтобы разбираться в реалиях sburb.

ИД: Не только Sburb. Sburb — название для нашей версии Игры. Игра более глобальна и охватывает множество вселенных.

БШ: ого! откуда ты это знаешь? погоди, не отвечай: твой дар, верно?

ИД: Именно он. Я заглядывал в сущность Игры так глубоко, насколько способен. Мы отвлеклись от темы. Маг Надежды, Луна Лавгуд.

БШ: так мне можно говорить о ней?

ИД: Наличие палочки скажет за тебя. Признайся первой. Лучше всего — Кристо. Он распространит информацию остальным.

БШ: ок. кстати я типа передала ей один из моих транспортализаторов. теперь она сможешь ходить ко мне, если эта леонова синхронизация сработает!

ИД: Автор пространственно-временного синхронизатора — Осси. Леон лишь скомпоновал и настроил два устройства. Ты должна пообещать мне быть осторожной с Магом Надежды.

БШ: а что такого-то? я не понимаю, почему ты так встревожился. это типа мелочи по сравнению с игрой.

ИД: Нет. Маг Надежды — это очень увлечённая роль. Сейчас Луна увлечена тобой. Действие рождает противодействие. Она увлекает тебя за собой. Далеко не все задумки Мага Надежды причудливы и забавны. Ты не представляешь себе ярость Надежды. Извини за каламбур.

БШ: каламбур, бро?

ИД: Ярость — аспект, противолежащий аспекту Надежды.

БШ: хм, ясно, а можно поподробней об этих аспектах и магах?

ИД: Позже. Мне необходимо провести ещё два разговора.

БШ: ну блин, мне же интересно! А какая роль у меня, хоть скажи!

ИД: Более значимая, чем кажется всем окружающим. Ни слова более. Ты должна познать её сама.

— искательДао [ИД] прекратил доставать бессонногоШамана [БШ] в 7:17 -

Желтовато-поспешный диалог, но ничего не нарисуешь, тебе ещё петь другие трели. Кажется, ты опять захвостился. Ты тратишь несколько звонких минут на поспешную медитацию, распутывая своё восприятие после активного применения дара, и приступаешь к следующему диалогу.

— искательДао [ИД] начал доставать императораПалпатина [ИП] в 7:25 -

ИД: Добрая ночь, Леон. Я знаю, что ты спишь. Желаю тебе приятного пробуждения. И доброго вечера. Ты не мог бы дать инструкции к своему телепорту? К его активации и настройке, если последняя требуется. Я мало что понимаю в этом устройстве. Если не сможешь проконсультировать онлайн, отошли мне файл с инструкциями. Буду ждать. Да прибудет с тобой Сила.

— искательДао [ИД] прекратил доставать императораПалпатина [ИП] в 7:28 -

Жаль, что ты жёстко синхронизирован с часовым поясом GMT-5, временем Осси, Элизы, а теперь ещё и Киры. Было бы интересно говорить с друзьями в разном времени... Зеваешь и решаешь отложить последний диалог. Ты раздеваешься и купаешься в ярко-ледяном море. Класс! Ты считаешь себя очень здоровым физически, хотя это не только твоя заслуга. Ты вытираешься, спускаешься в ковчег и идёшь в единственную рабочую душевую кабинку, где чистишь зубы и споласкиваешься после купания.

Ты чувствуешь приток вдохновения, быстро завтракаешь запасом из бесчисленных карточек капчалога, которые заменяют ковчегу склад, и смотришь в дневник. Пришло время для "Исхода". Ты рисуешь это полотно уже не одну неделю, остались только последние штрихи. Ты спускаешься на этаж ниже, где обустроил свою мастерскую, и извлекаешь из капчалога на стенд свою картину.

На картине изображён, как легко догадаться, Исход со стороны — во всём его великолепии. Мириады метеоритов из бесчисленных порталов рушатся на мирную планету, рушатся города и природа, весь мир гибнет под этой бомбардировкой, а откуда-то из небес бьёт ярко-зелёный луч, чтобы остановить гигантский метеорит — скорее астероид! — такого размера, что он сотрёт всякую жизнь с лица Земли.

Ты грустно улыбаешься этому — и переводишь взгляд на другую сторону холста. Две половинки разных планет спаяны тобой воедино. Одна — Земля, гибнущая во время исхода игроков в Sburb, удачного и неудачного. Другая также переживает Исход, но этот Исход не причиняет ей вреда. То, чего не будет никогда? Триллионы метеоритов и астероидов устремляются в эту планету — но взрываются, отклоняются, телепортируются в сторону или бессильно стучат огненным дождём по прочным сооружениям на поверхности. Возможно, такой стала бы Земля, успей Осси подготовиться к Исходу в полной мере.

Исход. Тринадцатое апреля две тысячи девятого. Время, когда человечество пало. Время, когда люди проследовали в ковчеги Скайянет. Время, когда Скайянет разослала Sburb по всему миру, чтобы уничтожить планету. Уничтожить? Нет! Большинство уцелевших в его ковчеге не понимало, что Скайянет дала человечеству величайшую надежду. Бесчисленное количество людей успело уйти в игровые сеансы, прежде чем случилось окончательное разрушение, предрешённое не Скайянет, не Осси, а самой судьбой, самим временем.

Ты грустно улыбаешься зелёненькому лучику на краю планеты. В твоём воображении он превращается в огромную зелёную волну огня, которая пройдёт по всей планете. Ты знаешь, что у каждой планеты есть свой Первый Страж, тот, кто обязан защитить её любой ценой. И Страж Земли сделал это. Он уничтожил астероид — но вот от планеты осталось... не так уж и много.

Поддаваясь внезапному порыву, ты аккуратными мазками меняешь изображение лучика на ядовито-зелёную вспышку силы Стража. Да, так будет лучше. Жаль, твой дар не может показать никакой конкретики — её тебе пришлось восстанавливать из уцелевших носителей информации и данных со спутников, которые не разбил дождь метеоритов и зелёный огонь. Ты вздыхаешь и погружаешься в работу.

...Спустя пару часов, опустошённый и совершенно счастливый, ты капчалогируешь картину. Ты сделал это! Падение Земли запечатлено. Ты обессиленно выбираешься на поверхность, захватив карточку с готовым перекусом. Здесь, в окружении мёртвого моря, оплавленных камней и непригодной для дыхания атмосферы, медитируешь на шелест волн. Наконец, приходишь в себя и начинаешь третий диалог:

— искательДао [ИД] начал доставать точногоПрицела [ТоП] в 9:22 -

ИД: Доброго времени суток, Кристо.

ТоП: привет

ТоП: давно не разговаривали, рад тебя слышать

ТоП: ты редко начинаешь диалог первым

ТоП: что-то случилось?

ИД: Мы начали Игру.

ТоП: да

ТоП: я посылал тебе файл с логом нашего начала

ТоП: довольно безумно

ТоП: в чём-то вин, в чём-то фейл

ИД: Согласен с этим описанием. Зато теперь я лучше понимаю роль Киры и твою.

ТоП: не уверен, что понимаю, о чём ты

ИД: Это не важно. Важно то, что должен будешь сделать ты.

ТоП: что именно?

ИД: Ты должен узнать, кем является Владелец Скайянет.

ТоП: это довольно неожиданно

ТоП: Осси всеми силами скрывает это

ТоП: ты уверен, что это необходимо?

ИД: Более чем. Видишь ли, я вижу его фигуру за многими событиями. Но суть его от меня сокрыта. Я подозреваю, что это игрок Пустоты. Манипулирующий нами игрок Пустоты. Я не могу понять, друг он или враг.

ТоП: владелец — "игрок Пустоты"?

ТоП: ты не можешь выражаться понятней?

ИД: Каждому участнику Игры явно или неявно присвается роль. Игровая роль состоит из класса и аспекта. Например, роль Гвен — Рыцарь Власти. Рыцарь — это класс, Власть — это аспект. Роль является одновременно потенциалом игрока и характеризует его личность. Я вижу полные роли каждого из нас, за исключением Осси, Киры и Элизы, но и о них догадываюсь. Я не вижу ни класса, ни аспекта Владельца Скайянет. Мой дар слепнет. Это означает, что Владельца скрывает один из аспектов или ролей, свойством которых является разрушение информации. Мой дар "говорит", что Владелец действует один. Следовательно, это его личный аспект. Достаточно полно от моего дара может скрывать только один аспект — Пустота. Остаётся надеяться, что он — не Принц или Бард Пустоты. Мне необходимо знать больше.

ТоП: это очень интересная информация

ТоП: я могу разгласить её остальным?

ИД: Нет. Я вообще не намерен разглашать кому-то его собственную роль. Или её значение. Или её существование. Я предполагаю, что в неведении роли раскрываются гораздо полнее. Узнав свою роль, игрок будет соответствовать ей. Стремиться соответствовать. Это существенное самоограничение. Я жалею о том, что знаю свою роль.

ТоП: я понял твои причины, Аркин

ТоП: я уважают твоё мнение

ТоП: я умерю свою копилефтную тягу

ТоП: очень неприятно это делать, знаешь ли

ТоП: итак, тебе необходима информация о Владельце

ТоП: какая именно?

ИД: Любая. Моему дару нужны якоря, зацепки. Нечто, с чего я смог бы начать отчёт. Постарайся делать это незаметно. Осси не понравится вмешательство в его дела.

ТоП: ОК, я всегда блюду кодекс инфопараноика

ТоП: как и любой истинный хакер

ТоП: Осси — хороший хакер

ТоП: в проникновении он часто бывает лучше меня

ТоП: но он не обладает комплексным хакерским скиллом

ТоП: просто достаёт то, что ему нужно

ТоП: любыми средствами

ТоП: но защищать информацию он умеет гораздо хуже

ТоП: это сыграет нам на руку

ТоП: твой дар можно применить к хакерству?

ИД: Теоретически, да. Но для этого я должен разбираться в компьютерных науках. Иначе просто не могу объяснить тебе, что вижу.

ТоП: то есть, нельзя

ТоП: жаль

ТоП: но я буду всё равно запрашивать у тебя поддержки, ОК?

ИД: Разумеется. И не думай, будто бы мы идём против Осси. Это не так. Им манипулируют. Мы освобождаем его от чужого контроля.

ТоП: ну, мне не нужны оправдания, чтобы достать инфу

ТоП: а что с ней дальше делать

ТоП: решишь уже ты

ТоП: копилефт-стратегия лучшая

ТоП: но не всегда применима

ТоП: очень жаль

ТоП: что некоторая инфа должна оставаться в секрете

ТоП: для общего блага

ИД: Буду ждать результатов. Удачи тебе.

ТоП: и тебе

— искательДао [ИД] прекратил доставать точногоПрицела [ТоП] в 9:35 -

___________________________

*Аркин имеет в виду не цивилизацию, народ или имя, но понятия из индийской философии, особую сущность/силу, скрывающую истинную природу мироздания и, вместе с тем, обеспечивающую его разнообразие. Подробней вы можете посмотреть в энциклопедиях, доступных в вашей реальности (добавлено и.о. повествователя).

29 Единственная связь

— Хранящая! — позвал Энтони.

— Я слушаю, — алой вспышкой появления озарила она пустующий класс.

— Я видел сегодня профессора Райса! Он вернулся, и... я ускользнул, но на лекцию придётся прийти, и он наверняка будет что-то спрашивать, — с тревогой объяснил он.

— Страх, — она смерила его взглядом. — Твой страх поможет, Энтони Даффи. Объясни, что я угрожала тебе, заставила тебя просить, манипулировать, чтобы Этан Райс коснуться кольца. Кольца, принадлежащего твоему роду, — она смерила его оценивающим взглядом.

— Я понял, — быстро кивнул Энтони. Идея была неплоха. — Скажу, что это был шантаж. Но если он как-то проверит мою искренность? Эта Фло умела читать эмоции.

— Ты же не сомневаешься, что мне ничего не стоит узнать о любых делах твоего рода? — безразлично спросила она.

— Нет, — мотнул он головой.

— Я могу разгласить их, Энтони Даффи. Все дела твоего рода будут преданы огласке, если ты не продолжишь меня слушаться.

— Достаточно было нашего договора! — Энтони сжал палочку. — Я не собирался...

— Теперь ты можешь сказать, что я тебя шантажирую, — спокойно произнесла она. — И это будет правдой.

— То есть, это была только... — понял он.

— Нет, — качнулся капюшон. — Это была реальная угроза. Если ты предашь меня, я уничтожу не только тебя, но и твой род. Сначала духовно, потом физически. Мне будет это стоить, — Энтони казалось, что она сверлит его ледяным взглядом из-под тьмы капюшона, — ровным счётом ничего.

— Я понял, — вздохнул Энтони. Нет, зря он всё же во всё это ввязался — но теперь уже поздно отступать. Вряд ли от неё возможно сбежать или спрятаться.

— Будь осторожен, Энтони, — посоветовала она, и совет этот показался ему издёвкой. — Профессор Райс умён. В случае необходимости ты можешь выдать всё, что касается твоего задания, кроме Кольца, — и исчезла.

Энтони вздохнул. Какая банши ему напела в это всё влезать? Но, как говорит отец, играй теми картами, что тебе сданы. Отец... Хорошо, что отца нет рядом. Он бы и сам в это влез, и его бы поглубже впутал.

Его отец, Дилан Даффи, — известный ирландский авантюрист. Причём не какой-то там, а удачливый. Удачливый... это как сказать. Отец ввязывал в свои дела всех, кроме семьи — и успел лишиться руки и глаза, когда мать сказала, что "следующий раз — только через мой труп, у нас и так достаточно денег". Денег было более чем достаточно — помнил Энтони эту гору галлеонов в семейном сейфе. Но Дилану было уже всё равно — ему нравился сам процесс. И он ввязался в какие-то дела континентальных гоблинов с родной министерской бюрократией. Увяз по самую макушку! И пропал.

Энтони глубоко вздохнул, давя предательскую дрожь в теле. Тогда его мать, Элинор, надела свою старую, ещё аврорскую мантию, зачарованную так накрепко, что при прикосновении искры летели, взяла обе своих палочки и отправилась за отцом. Её не было два дня, а Энтони даже выйти не мог из закрытого магией особняка — хорошо хоть домовик кормил.

А потом мать вернулась. На руках отца. Мёртвой. С тех пор он "утратил дух авантюризма", и проводил время, напиваясь в кабаках и прогуливая накопленные деньги. Денег, по прикидкам Энтони, более чем хватит и внукам — дорогие артефакты или зелья отца не интересовали. Он просто пил, прерываясь только рассказать очередную историю из молодости сыну да преподать урок магической дуэли. Кажется, отец рассчитывал, что Энтони пойдёт по его стопам. Ну уж нет! Или — уже пошёл?..

На этот раз четверо учеников задержались перед дверями.

— Но ты же ничего не видишь, Луна? — третий раз спросила Джинни. — Может, уже зайдём? Лекция вот-вот должна начаться!

— Профессор Фло советовала мне не полагаться на интуицию, — невозмутимо объяснила Луна. — Я зайду не раньше профессора Райса.

— Она права, — поддержал Энтони. — Мало ли что с этой дверью опять. Может, Райс ещё не вернулся, и там какая-нибудь поучительная ловушка этой Фло.

— Грэм, а ты как думаешь? — тот аж отпрянул от вопроса.

— Я думаю... — после секундного молчания ответил он. — Не знаю, но я лучше тут постою.

— Гриффиндорка тут одна, — ухмыльнулся Энтони. — Заходи, если такая храбрая.

— Профессор Райс не стал бы повторять один и тот же трюк! — воскликнула Джинни, обернувшись в поисках поддержки, натолкнулась на насмешливый взгляд рекомого.

— Доброе утро, — уголками губ улыбнулся Райс. — Позвольте разрешить ваш спор. Эта дверь действительно сама обычная... — стоило торжеству появиться на лице Джинни, как он закончил, — но за ней находится не-класс...

— Я же говорил! — воскликнул Энтони.

— Забыл добавить: мы все занятия проводим в не-классе, — закончил профессор, улыбаясь одними глазами. — Прошу, — и зашёл первым.

Когда ученики расселись, Этан Райс продолжил:

— Особенность этого не-класса заключается в возможности скользить между собственными отражениями, сколь угодно дальними. Разумеется, ключ от управления не-классом имеют лишь два человека — директор Хогвартса и преподаватель инореальности, — профессор поднял руки и медленно развёл их, меняя окружение.

Четверо учеников с преподавателем оказались на ночной лесной полянке, огороженной колючим шиповником. Стулья, парты и кафедра не изменились, а классная доска оказалась прибитой к молодому дубу. По периметру поляны торчали столбики с факелами, горящими синим колдовским огнём.

— Примерно так. А теперь настало время небольшой самостоятельной работы — к общей выгоде. Мне хотелось бы, чтобы вы, мисс Уизли, мистер Фергюссон, мистер Даффи, рассказали всё, что знаете о некоей Хранящей, мисс Лавгуд. Это, замечу, очень важно. Все посвящённые должны быть посвящены. Мисс Уизли, мистер Фергюссон, начните вы — повторить единожды рассказанное будет проще.

Джинни с Грэмом переглянулись — и повторили рассказ, в точности как в предыдущий раз, только кратче. Луна смотрела сквозь них, но с нескрываемым любопытством.

— ...Дамблдор выслушал всё это и отправил нас на неделю назад, — закончил Грэм.

— Очень интересно! — широко улыбнулась Луна. — А зачем мне это знать, профессор?

— Позже, — покачал тот головой. — Мистер Даффи, прошу.

Энтони, мандражируя, изложил предложенную Хранящей версию — мол, она шантажировала его и добилась регулярных докладов, но дала якорит в качестве компенсации и обещала исполнить его желание. Рассказал он и о Кольце и профессоре, умолчав, что Кольцо тоже дала Хранящая, как и её объяснения насчёт него. В конце концов, мог же отец раздобыть нечто эдакое в своих авантюрах?

— Кнут и пряник, значит, — задумчиво молвил Райс, когда Энтони закончил. — Что же, мисс Лавгуд, теперь вы знаете всё. Сосредоточьтесь и скажите, описание кого из друзей Элизы наиболее полно соответствует Хранящей.

— Никого, — без паузы ответила Луна.

— Подумайте лучше, мисс Лавгуд. Представьте, что она может быть любой или любым — есть магия, способная менять голос, походку, телосложние, жестикуляцию. Это можно сделать и без магии — не менее качественно! Подумайте, кто-нибудь подходит?

Луна наморщила лоб.

— Наверное, Гвен, но она не холодная! И Осси, Элиза говорила, он любит изображать злодея.

— Очень хорошо, но мне не нравится неуверенность в вашем тоне. Жаль, что вы плохая рассказчица и не сможете поведать о своей встрече во сне, поэтому это сделаю я, опустив личные подробности.

Райс рассказал о встрече, Шамане Элизе, будущем другой реальности и заметил под конец:

— Пространство Парадоксов не содержит магию в привычном нам представлении, но может содержать псионику — силу манипуляции реальностью или нереальностью усилием воли и воображения, без палочки. Эта сила, несмотря на узкие возможности — зачастую не больше, чем одно из заклинаний! — может достигать огромных масштабов. Что бы вы сказали о "вингардиум левиосе", которой можно двигать сами планеты, а то и звёзды? — он покачал головой. — Кроме этого, в Пространстве Парадоксов очень часты различные парадоксы, в особенности временные. Вы поймёте, о чём я говорю, если столкнётесь с ними, — покачал головой, вспоминая. — Наконец, сущность Пространства Парадоксов заключается в так называемой Игре. Я не буду подробно раскрывать её значение и последствия, нам важно, что в ходе неё отдельные участники могут обрести силы, сравнимые, а то и более высокие, чем могущество древних элементистов в пору их расцвета. Вместо элементов игроки получают доступ к так называемым аспектам. Их немало, но нас интересует один — Время.

Райс взмахнул палочкой, и перед ним появилась красная шестерёнка.

— Это символ аспекта Времени. Кроме того, символом и проявлением этого аспекта является красный цвет — вы уже сталкивались с ним. Обычному игроку Времени требуется определённые артефакты, напоминающие по возможностям наши хроновороты, чтобы перемещаться вдоль потоков событий. Игроку, достигшему так называемого возвышения, не требуется вообще ничего, чтобы свободно манипулировать аспектом — но пока что одной его стороной. Игрок, проживший достаточно долго, может манипулировать любой стороной аспекта. Без артефактов, без палочки, по мановению мысли — так, как это делала Хранящая. Вы понимаете, чем она так опасна? В альфа-реальностях она сдерживается магистралами, и даже сейчас не свободна в манипуляциях Временем. Мы, маги инореальности, взяли на себя функции защиты нашей линии от любых вмешательств извне и защитили оставшиеся великие магистралы, но Хранящая всё равно будет чувствовать себя... свободней. Я рекомендую быть крайне осторожными. Вам пригодится вот это.

Профессор достал из-за пазухи четыре серебряных кулона на цепочке.

— Носите их, не снимая. Кулоны могут заблокировать пару заклинаний и затруднить временные манипуляции лично с вами. В случае крайней опасности вам будет достаточно произнести в уме "крак-крок-крик-крук". Кулоны сработают тогда как портключи и перенесут вас в безопасное место. Не применяйте портключ в инореальности! Это очень опасно, но я надеюсь, — его взгляд остановился на Луне, — на ваше благоразумие. В целом, в Хогвартсе сейчас безопасно, и я советую вам пока что не ходить в Хогсмид. Мы не знаем цель Хранящей, но простое убийство вряд ли ей является.

— Но сэр!..

— Мистер Даффи, ей ничего не стоило сказать вам ложь, — прервал его Райс. — Мы не знаем её истинных целей. Единственной зацепкой является мисс Лавгуд и её связь с Пространством Парадоксов. Я попрошу вас поразмыслить об этом. Вас всех: возможно, в силу юношеской гибкости вам придёт в голову интересная идея, что нам делать с Хранящей, — он обвёл их взглядом, а затем неожиданно светло улыбнулся. — Но довольно о ней. Думаю, вам будет интересно узнать, что вместе с вами лекции будет посещать ещё один ученик. Что нужно сделать, чтобы увидеть его?

— Верум! — одновременно выкрикнули три ученика. Лишь Луна загадочно молчала.

— Хм, — профессор задумчиво провёл по подбородку пальцем. — Вообще-то, я имел в виду более банальное действие. Не торопитесь, это действительно просто.

Некоторое время трое "заклинателей" напряжённо думали, а потом Луна не выдержала и воскликнула:

— Ну это же очевидно! Обернитесь!

— Кхм-кхм, — подавил профессор смешок, когда они обнаружили, наконец, полупрозрачного духа за задней партой.

— Добрый вечер, — дух привстал и отвесил полупоклон. — Моё имя — Красавчик Джек, вас мне уважаемый профессор Райс уже представил. Я буду учиться вместе с вами и помогать в демонстрациях.

— Джек представляет собой классический случай духа из-за грани реального, полностью осознавшего себя, принявшего стабильное обличье и имеющего собственный материальный якорь, — сообщил преподаватель. — Как вы можете видеть, Джек отличается от классических призраков не только цветом, но и взаимодействием с материальным миром, — Красавчик демонстративно постучал по парте. — Как и всякий воплощённый дух, Джек может изменять степень своего присутствия в реальности, — Джек поблек, становясь почти полностью прозрачным, и провёл рукой сквозь парту, а затем поплотнел настолько, что отличить его от человека стало сложно. — Как и многие из духов, Джек — тень реально существующего человека, сохранившая какие-то его личностные качества, но потерявшая память. Итак, каковы ваши вопросы?

— А он... — Джинни осознала, что называть "он" в присутствие призрака как-то невежливо. — А Джек может вернуться, вернуть тело?

— Джек, — кивнул профессор духу.

— Гипотетически — могу, — ответствовал Красавчик. — Но сейчас я не вижу в этом смысла. Я буду собирать знания по магии и иномагии, и не собираюсь постареть в процессе.

— А вы... сколько вам лет? — поинтересовался Грэм.

— Больше двадцати, — пожал плечами Джек. — Не знаю, но ощущаю себя взрослым.

— Вы много помните из прошлой жизни? — продолжил Грэм.

— Ничего, — хмыкнул дух. — Мне только кажется, что она была крайне занимательной и неспокойной.

— Профессор, а от нас тоже такое останется, если мы умрём? — спросил Энтони.

— Маловероятно, — покачал тот головой. — Как вы знаете, в момент смерти маг может оставить свой отпечаток на земле — так появляются призраки, привязанные к месту смерти, предмету или чему-то ещё — тому, за что цеплялся разум умирающего. Но духи-тени — совсем иной разговор. Духи-тени остаются, напротив, от тех, кто ни о чём не жалеет и, прямо глядя в смерти в глаза, идёт за грань. Неизвестно, что случается с душой там, — Райс сделал паузу. — Но душа проходит за грань привычной реальности, в один миг оставляя тысячи и миллионы собственных отпечатков, отражений, теней — в зеркале иного. Я слышал, будто чем дальше, — профессор прикрыл глаза, — тем больше этих отпечатков и тем они точнее и полнее.

Безумица Агнесс, Святая Агнесс, Странница Смерти — так звали ту, кто ушёл за грань по следам умерших и не останавливался дольше всех. Агнесс жила в эпоху Просвещения, эпоху, когда среди магов и магглов христианство начало сдавать свои позиции, но была очень верующим человеком... Агнесс провела один из самых невероятных иномагических экспериментов, который только можно представить. Она ступила за грань след-в-след умирающему праведнику — за уходящей душой. Она желала телесно попасть в рай, а потом вернуться назад и доказать всем глупцам, что Бог существует... Она вела дневник своего многомесячного странствия, и с каждой записью он становился всё безумней и безумней. Под конец она уверилась, что идёт по пути воплощения некоей мультиреальной личности, соединяющей миллионы миров и отражений, одной гранью которой и был тот праведник. Она начала думать, будто все люди, все их судьбы, все их личности есть грани чего-то великого и непредставимого, она стала говорить о Богочеловеке и говорить, что идёт по его следу, что вот-вот догонит его...

Райс замолчал, давая слушателям осознать сказанное.

— Она вернулась совершенно безумной, и другие не рискнули повторить её эксперимент. Одно нам известно точно — где-то в середине пути достаточно яркая и сильная личность оставляет своеобразный "след" из духов, осколков, отражений себя между реальностями. Если такому осколку очень повезёт, он может вернуться в реальность в виде благого или злокозненного духа. Вы не оставите теней просто потому, что ещё слишком юны, — тонко улыбнулся профессор. — Станьте яркими личностями, проживите жизнь великих людей — и даже ваша смерть будет иметь шанс изменить мироздание. На этом я заканчиваю лекцию, можете идти, и — будьте осторожны. О, прошу простить, мисс Лавгуд, мне нужно с вами поговорить, останьтесь ещё ненадолго.

30 Метод

— Типа кия-кия-бах-бах-бах-чё! — ты, конечно, не супергероиня, как Гвен, но крутые возгласы должны сопровождать настоящую победительницу как в вирте, так и в реале! — Сосите, лошки, ха!

Ах да, совсем забыла сказать: ты снова Кира! Все типа рады быть снова Кирой, да? Ещё бы! Ведь быть Кирой — это уберкруто!

Ты просто распыливаешь тупых бесов своим лазерным пистолетом. Пушку, кстати, ты капчалогировала от греха подальше обратно. Типа вдруг бес поднимет эту хрень, как то ружьё? Она тяжёлая, а если их соберётся несколько? Ещё и стрелять смогут, блин!

Бесы оказались очень умными. Впрочем, довольно скоро ты уже полностью контролировала окружающее пространство, подобно тому, как делала это в кс или ещё какой стрелялке, но в разы круче! Потому что реал! Не, ну типа правда суперощущение, когда ты контролишь всё вокруг в реальности! Как ты раньше до такой вещи не не додумалась? Тупо представить, что жизнь — это игра, и игровая интуиция приведёт к успеху!

Правда, пока ты поставила цель типа прокачаться по максимуму. Осси загадочничает и молчит как партизан, так что ты не вкуриваешь, что за победа в Sburb, но прокачка... прокачка в реале... Ты аж облизываешься. Это сверхкруто! Ты станешь круче супергероинь, и твой отец больше никогда не назовёт тебя бесполезной задроткой! Кач, кач, кач и ещё раз кач!

Кстати о каче. Непонятная эшелестница! Ты типа знала, что это приблуда "для визуализации достижений в реальности", которую Скайянет выпустила вместе с капчалогом, но никогда эту штуку не видела! А теперь — видишь. Правда, номеров уровней там нет, а тебе влом считать, на котором ты. Бонусы типа сверхкруты: за каждый уровень плюс сколько-то шестого чувства и размер кеша материи — ага, той самой, что ты забираешь с боссов. К сожалению, эту штуку нельзя собирать бесконечно, но, по ходу, тебе не стоит волноваться об этом — с каждым убитым мобом ты типа немного прокачиваешься, и кеш растёт параллельно сбору. Типа баланс. Ха, ты обожаешь отбалансированные игры! Жаль, они встречаются так редко...

Так или иначе, тебе типа нужен крутой шмот. Лазерный пистолет продвинут и всё такое, но это хрень. Ты чуешь, что вслед за этими умнобесами... кстати, над ними видны полоски жизней и статус-бары с названием! Ты сразу как-то не обратила внимание. Эти мобы называются сланцевыми бесами, ха, довольно предсказуемо, но чё уж поделать. С них типа стекает чёрная нефть или что-то вроде, но эта фигня отмывается авточистильщиками лаб на раз-два! Ну, если не попадает, блин, на одежду. К счастью, капчалог позволяет мгновенно менять одежду на другой комплект, если собрать его заранее. Что бы ты делала без этой мечты лентяев?

Ты выходишь из дома, точным выстрелом убиваешь одного беса, быстро бросаешь свой тело в сторону — бля, больно и типа выдыхаешься, физ-рой заниматься надо было, чёрт! — уворачиваясь от какого-то куска камня, брошенного другим бесом, снимаешь его хэдшотом. Третий бес взял какую-то каменюку и прикрывается ей, типа щит. Ну-ну. Ты снайперишь его в ногу. Так. Быстро собрать материю, оглядываясь. Ага, типа мобы кончились на сейчас. Можно спросить одну хрень.

— крутаяБомба [КБ] начала доставать светНесущего [СН] и бессонногоШамана [БШ] в 10:06 -

КБ: эм типа осси мне бы крутой шмот стрелялку особенно!!

СН: Ты понимаешь что это читерство

КБ: чо бля?!

КБ: я не ёбанный читак!!

КБ: как ты ваще такое мог спиздеть!?

СН: Получение совета от меня вместо самостоятельной добычи этой информации внутри игры является читерством Мой план прототипирования и так нечестен но на кону стоит судьба планеты Помощь лично тебе является уже не хитростью а читерством

КБ: хм блин понятно хм

КБ: звиняй типа вспышка аффект вся херня

КБ: да ты прав чо но как дальше быть а??

КБ: хм шаман есть идеи добычи годноружий??

КБ: типа мы команда я не шарю чо делать для!

КБ: не ну я бы даже тупо бросаться камнями бы стала

КБ: типа вон теми глыбами чо как:)

КБ: но не подниму эту хрень так что нужно годноружьё гравипушка порталган!

КБ: крутокрутокрутое ха!! боссы скоро жопой чую!

ТоП: у меня есть идея

ТоП: вернее, это не моя идея, но достаточно интересная

ТоП: используй инвентеку без применения к конкретному месту

ТоП: предмет при этом выбрасывается с высокой скоростью

ТоП: этот метод использую военные, полицейские и преступники для забрасывания гранат в укрытия

ТоП: очевидно, он достаточно эффективен

КБ: эм блин чо правда так работает??

КБ: стоп чувак какого хрена ты мне помогаешь??

КБ: типа ссора ненависть все дела чо не??

ТоП: я взрослый человек, отрешающийся от своих чувств в случае нужды

ТоП: кроме того, ты показала, что далеко не так глупа, какой казалась мне

ТоП: кто-то из нас должен был первым "закопать топор вражды"

КБ: эм вау ну типа я не враждавала чо

КБ: закапывай свой топор нах у меня такой хрени типа нету

КБ: я не враждую с лохами прущими ко мне на убой в начале своей игрокарьеры и огребающих по самое не могу хех

КБ: это тупо и ниже игрокоролевского достоинства

ТоП: ...

ТоП: я чувствую, что чувства вражды по отношению к тебе начинают возвращаться

ТоП: поэтому продолжу, не акцентируя внимания на твоих репликах

ТоП: просто капчалогируй максимально тяжёлый или максимально острый предмет

ТоП: а потом извлекай в направлении противника

КБ: хм понятно хм валун не войдёт в карточку хм мой метод доступа дерьмо хм

КБ: хм!

КБ: эм типа осси чувак дай метод массива у отца просить не оч!!

СН: Технически ты находишься в другой реальности Чтобы передать тебе метод следует распаковать транспортализатор Леона

КБ: а хм ну ок погодить 20 часов до распаковки чо

БШ: у меня есть идея получше. пробей карточку, получи код и сделай много транспортализаторов. на всякий случай.

КБ: типа здраво сенкс систер:)

КБ: попробую

Ты пробуешь. Извлекаешь карточку, пробиваешь её, обрабатываешь несколько основитовых болванок, спускаешься обратно к алхиматору и... и...

— Вот бля!!

БШ: ага, типа того. Требует целый зоопарк всяких материй, стройматерии и сланца недостаточно. Хорошо хоть помалу но десять видов! Если каждый новый вид врагов даёт новый вид материи, то тебе нужно найти и уничтожить ещё десять новых видов.

КБ: я угробила свой телепорт нах!!:(

КБ: я тупая дура!! тупо пробить пустую карту надо было!!

КБ: бля как можно быть такой тупой типа чо эта херь под ногами держит охрененную массу тупости и не падает вниз бля??

КБ: чо делать ну??

БШ: вообще-то, осси говорил, что это вроде резервные каналы связи, значит, есть и каналы по умолчанию.

СН: Таковые каналы существуют В частности ими являются врата Каждые чётные врата будут вести к вошедшему в сеанс сервер-игроку Разумеется врата проходятся по порядку Я предусмотрел что с копией транспортализатора Киры может что-то случится, поэтому у Элизы две соответствующие карточки

БШ: хм есть небольшая проблема. У меня только одна карточка. Вторую я передала своей подруге. Она волшебница из иной реальности. Мы познакомились во сне.

СН: Это довольно неожиданное заявление

ТоП: то есть

ТоП: ты знакомилась с ней, когда случайно заснула?

КБ: волшебницей??

БШ: нет, я познакомилась гораздо раньше. Несколько недель назад. Сказала об этом аркину и он сказал типа молчать пока, а сегодня разрешил говорить.

СН: Аркин Это всё объясняет

КБ: волшебницей бля??

СН: Не матерись свет очей моих

КБ: эм звиняй чо но волшебницей круть гвен просто типа описается с восторга ну!!

КБ: типа звиняй за неприличности всё такое чо

ТоП: меня тоже интересует

ТоП: что означает "волшебница"?

БШ: я подготовилась и, чтобы не писать много, сделала что-то вроде отчёта. Держите, друзья. Кристо, разошли остальным, плиз.

— бессонныйШаман [БШ] послала светНесущему [СН] и крутойБомбе [КБ] файл "луна и магический мир.docx" -

КБ: ща заценим подруга

ТоП: очень занимательно, не будь ты такой честной и приземлённой

ТоП: я бы не поверил

БШ: Я НЕ ПРИЗЕМЛЁННАЯ!

ТоП: извини

ТоП: но ты правда не умеешь фантазировать

ТоП: даже твои сны всегда составлены из частей ранее тебе известного

ТоП: я просто говорю правду

ТоП: кто-то должен это делать

БШ: Просто. Типа. МОЛЧИ!

ТоП: извини

ТоП: ОК

КБ: бля магопалочки хогвартс лавгуд зелья аппарация запретный статут мётлы круть круть круть вау вау!!

СН: Информация действительно очень занимательна и интересна Спасибо Элиза

БШ: не за что...

КБ: не обижайся кристо мудак всем известно чо просто забей на него блин!!

КБ: типа в голове уложить всё это надо чо

КБ: у тебя реально есть магопалочка а если дать её код и типа сделать а нет опять экзотикоматерия наверн бля искать монстров боссов срочно!!

СН: Возврааюсь к предыдущей теме В итоге мне придётся посылать метод Элизе чтобы Кира добралась до неё и забрала его Что будет возможно в неопределённом будущем

КБ: жаль но магия блин плюс типа телепорт на той стороне скататься в хогвартс взять крутоартефакт пройти игру стать магом прокачка супернагибание всех вся всё нет??

СН: Когда ты перевозбуждена то вместо отрывистых фраз получается поок сознания Опытный игрок всегда контролирует свои эмоции

КБ: хм ок но это магия все хотят быть магами интересно типа шаман одна такая или я тоже очень хочу да стопудово я маг чо!!

КБ: нах кидание капчахренью го магопалочки чаронагиб мобов ну!!:)

СН: Не думаю что у Луны Лавгуд есть в заасе лишняя волшебная палочка Судя по высланной информации палочка Элизы вряд ли подойдёт кому-то из нас даже если этот кто-то маг Хотя возможно это исправляется с помощью игровой алхимии

КБ: алхимии??

СН: Возможности четвёрки начальных приборов выше чем кажутся Игровая алхимия подразумевает не только создание но и изменение вещей

КБ: хм это надо обдумать бро

Ты обдумываешь... обдумываешь... обдумываешь... Да кому ты врёшь! Ты просто наслаждаешься окружающим пейзажом, ведь он ОФИГЕНЕН! Лаба, которая, типа, трёхэтажная комполаба — там в подвалах куча серверов, а верхние этажи жилые, знала, что выбирала! — стоит на скальной возвышенности. Вокруг тебя простираются крутые серо-коричневые скалы, типа как в Блэк Мезе, но светлее! Хотя часть вдалеке и впрямь напоминает Блэк Мезу! Ты обязательно должна туда попасть. Вон та белая штуковина на вершине горы напоминает какие-то лаборатории — как бы туда пробраться?

Но цвет скалогор — это типа не всё! Кроме того, тут полно бомб! Бомбы, бомбы! Они типа между скалами, летают в воздухе, валяются, некоторые целые, от некоторых типа только корпуса и обломки, а на многих горит синенький таймер! Правда, это уже хреново, но они рванут через семь суток — вроде норм? Успеешь что-то придумать? А ещё тут жарко блин! С этим типа тоже надо что-то делать. И почему Скайянет не изобрели автолетающий над башкой зонт, всегда повёрнутый в сторону солнца?? Ну этой голубовины, которая тут вместо него. О, идея, а может, есть типа антисолнцное заклятье, а?!

31 Ревенант

Луна изложила то, что произошло в её и Элизином сне, а затем собственные просьбы. Профессор Райс зачем-то приложил руку к лицу, а потом сел прямо на парту и сказал:

— Ну и как вы это себе представляете, мисс Лавгуд? Попробуйте понять, что вы предлагаете. На той стороне находится Хранящая, а, вы предлагаете открыть ей прямой путь в Хогвартс. Я думал, на факультете Рейвенкло ценится разум, — он покачал головой.

— Мне нельзя доставать телепорт, да? — понурилась Луна.

— Ну почему же, мисс Лавгуд! — ободряюще улыбнулся Райс. — Можно, но с некоторой осторожностью. Во-первых, после использования вы будете возвращать его в капчалог. Когда вы будете на той стороне или кто-то оттуда здесь — у транспортализатора буду дежурить я или другой опытный иномаг. Во-вторых, доставать мы будет не в обычном Хогвартсе — действительно неизвестно, что будет с транспортализатором, вполне возможно, он не заработает или сразу же поломается, — а в специальной комнате. Интересующее нас место находится на восьмом этаже...

И профессор повёл её наверх.

— Лестницы такие смирные сегодня! — вскользь отметила Луна.

— О, они всего лишь знают меру в моём присутствии, — хмыкнул Райс. — Хранящая назвала бы это свойством моего аспекта — аура умеренности и точности...

— Что такое аспект? — с отстранённым интересом спросила Луна.

— Сторона мироздания, — задумчиво ответил профессор. — Подобно тому как у предмета могут быть различные свойства, общие для многих предметов, так и аспект является свойством реальности, общим для мироздания — или его обозримой части.

— А элемент — это необщая сторона? — логически продолжила Луна.

— Верно, — одобрительно кивнул Райс. — Всюду, где я бывал, присутствует спектр аспектов, которые составляет единую силу, формирующую и контролирующую сущее. Элемент может происходить от аспекта и практически совпадать с ним, но он всё равно... грубее, твёрже и неповоротливей.

— Профессор Фло говорила, что первоначальная сила — это огонь, а элементы — это земля.

— Да, это хорошая аналогия. Огонь столь горяч, что его частицы постоянно перемешиваются, распадаются и складываются в бесчисленных комбинациях: так быстро, что это практически нельзя заметить. Первозданную силу считают неделимой... — пауза.

— А как на самом деле? — не замедлила Луна с уточнением.

— Аспекты, — короткий ответ. Впрочем, этого хватило:

— Получается, эта огненная сила состоит из аспектов? А почему тогда аспекты не у всех, как у вас и Хранящей? А сколько их всего?

— Да, состоит. Прямой доступ к аспектам предоставляет Игра, а я бывал в Пространстве Парадоксов, где смог узнать свою склонность и развить её. Точное число аспектов мне неизвестно, но семнадцать я могу перечислить, — последовательно и размеренно ответил Райс.

— А перечислите, пожалуйста! — с энтузиазмом спросила Луна, и гипотетическая "аура смирения" явно не могла умерить её любопытства.

— Пространство, Жизнь, Дыхание, Разум, Ярость, Пустота, Время, Рок, Кровь, Сердце, Надежда, Свет, Власть, Мощь, Страх, Тень и Мера, — перечислил профессор. — Это лишь известные мне. Возможно, что их намного, намного больше. Аспект — это не только стороны мироздания, но и стороны разумной личности, индивидуальности... Мы пришли.

— Хи-хи! — Луна ткнула пальцем в большой гобелен. На нём были изображены тролли в балетных пачках, дубасящие друг друга и бедного учителя танцев — волшебника, нелепо машущего палочкой.

— Варнава Вздрюченный, — Луна уже в голос засмеялась, но быстро умолкла под строгим взглядом профессора. — Ничего смешного в этом нет. Вы будете и не такое делать под проклятием нелепости. Не смотрите на меня так, проклятие нелепости — это не шутка, а довольно сложная иномагия. Я бы сказал, крайне жестокая. А теперь стойте спокойно и наблюдайте.

Райс трижды прошёл туда-сюда около гобелена — Луна вздрогнула, когда как раз напротив самого Варнавы появилась дверь.

— Какая интересная! — воскликнула она и потянулась к ручке...

— Нет, — она замерла от командного тона. — Мисс Лавгуд, учитесь контролировать свои порывы. Почему вы хотите войти?

— Я... — она даже прикрыла глаза, наморщила лоб — это всегда помогало сосредоточиться. — Оттуда тянет возможностями! Как от Выручай-лестницы, только иначе.

— Очень хорошо. Это действительно Выручай-комната. Она может формировать любое помещение со всем необходимым по просьбе того, кто трижды пройдёт мимо Варнавы. Если говорить терминами аспектов, то основатели Хогвартса соединили в ней Тень, Пространство и Надежду. Можно сказать, что Комната черпает из Тени, реализуя Пространством в направлении Надежды, но это всего лишь далёкая аналогия истинных процессов, происходящих в этом шедевре... мисс Лавгуд, вы не слушаете. Появился новый вопрос?

— Я хочу увидеть, — Луна сосредоточенно щурила глаза, смотря прямо на дверь. — Там... там как во сне!

— Действительно, Выручай-комната чем-то напоминает сон, — профессор открыл дверь, и они зашли. — Только всё это полностью реально и может быть вынесено наружу.

— Вау! — Луна непроизвольно скопировала восклицание Элизы — и улыбнулась этому.

Они оказались в немаленьком зале. Зал был оформлен в жёлтых и синих тонах — цветах Рейвенкло и Хаффлпаффа. Синие кресла, жёлтый ковёр, сине-жёлтые абстрактные узоры на стенах, в большое окно напротив них светило солнце — ярко-жёлтое на синем небе!

— Но ведь сейчас вечер? — Луна плюхнулась на ближайшее кресло — в конце концов, почему бы и нет!

— Окна Выручай-комнаты могут показать всё, что пожелаешь, — Райс степенно опустился в соседнее кресло. — Сами вы не сможете повторить это место — я желал не только внешний вид, но и определённые... функции. Например, сейчас Комната полностью изолирована от магии Хогвартса, кроме его защиты. Природные законы этого места копируют законы Пространства Парадоксов — ваше устройство будет здесь работать. Чтобы выйти отсюда, равно как и попасть именно сюда, требуется произнести мысленно загаданный мной пароль. Вам я его, конечно же, не скажу. Извлекайте транспортализатор.

Рекомое устройство — небольшая белая площадка с геометрическим узором и панелью управления на столбиках рядом — появилось в центре зала. Профессор Райс встал и внимательно осмотрел его, постукивая палочкой и чуть ли не принюхиваясь. Луна наблюдала сидя.

— Попробуем, — наконец, решил он, нажимая одну из кнопок на панели. Та отозвалась зажёгшимся "голографическим дисплеем" над ней — Элиза показывала во сне и такие. Луна немедленно вскочила и подбежала поближе.

— Вы попробуете связаться с Элизой, правда?

— Правда, правда, — отмахнулся тот, трогая кнопки и наблюдая за непонятными числами и линиями на дисплее. — Интересно. Я не особенно хорошо разбираюсь в таких технологиях, но этот транспортализатор жёстко связан с ещё одиннадцатью такими же. Сейчас на связи всего лишь двое из них. Оба находятся в штате Иллинойс, США, по местным координатам. Один из них движется, другой покоится относительно поверхности.

— Который движется! — воскликнула Луна. — Это, наверное, Элиза на а-ви!

— Вероятно, — кивнул Райс. — Давай попробуем, — и тронул нужную кнопку... кажется, эти "голокнопки" Элиза называла сенсорами?

Экран очистился, затем на нём моргнуло:

Ожидание соединения...

Поиск реальности...

Установлено концептуальное соединение.

Поиск момента-места...

Выполнена пространственно-временная синхронизация.

Инициализация прямого подключения...

Телепортационные системы синхронизированы и активированы.

Ожидание одобрения узла...

Одобрено.

Пожалуйста, установите перемещаемый объект в центр платформы и подождите.

— Магистрал Радикс! — профессор широко взмахнул палочкой, будто охватывая всё вокруг, а затем коснулся кончиком сначала себя, а потом Луны. — Радикс ревелио, — эту формулу он произнёс без жеста, палочку опустив. — Очень хорошо. Судя по всему, это устройство создаёт стабильную связь между реальностями, могущую работать как, в том числе, якорь места. Мы не потеряемся. Теперь отойдите подальше... Да, хватит. Сальвиа гексиа, — указал он палочкой на Луну. — Протего тоталум. Муффлиато. Иллюрос. Каве инимикум. Пожалуй, этого хватит. Вас не видно и не слышно, мисс Лавгуд, отменить изнутри очень легко — несколько раз "фините инкантантем". Пока я не вернусь, не смейте этого делать. Если вернусь не я, то эвакуируйтесь с помощью кулона. Пожелайте мне удачи.

Он встал на платформу телепортации и исчез в белом сиянии и ореоле фиолетовых спирографов... или, точнее сказать, эпициклоид, но кого волнует корректность? Кроме профессора Райса и Элизы Даттон, разумеется.

— Удачи, — шепнула Луна.

Энтони присел на камень на берегу Чёрного озера и смотрел, как волны плещутся у его ног. В лицо дул сильный осенний ветер. Завтра прилетят гости на Турнир Трёх Волшебников, но ему было совершенно не до этого. Он думал, докладывать ли Хранящей о разговоре с Райсом или лучше промолчать, начиная аккуратно помогать другой стороне?

Сильная волна ударилась о берег, и брызги плеснули Энтони в глаза. Когда он проморгался, то обнаружил, что не один. Ноги в чёрных кожаных сапогах — прямо в волнах. Он медленно поднял взгляд, потянулся за палочкой в кармане мантии. Тяжёлый коричнево-синий плащ — облезлый, старый, но какой-то... внушительный. Руки в столь же старых кольчужных перчатках с налётом ржавчины. Неестественно бледная шея. Лицо! Энтони замер, скованный страхом. Лицо не было живым. Бледное, с синеватым, свойственным покойникам оттенком... Чёрные провалы на месте глаз — казалось, это дыры куда-то... куда-то в иное. Чёрные как смоль спутанные волосы и венчающий чело серебряный обруч с чёрным же камнем.

— Энтони Даффи, — холодным, неестественно чистым голосом произнёс... покойник? Инфернал? Но инферналы не говорят! — Хранящая занята. Я буду её замещать.

— Кто... что ты такое? — Энтони вцепился в свою палочку, но надежды на неё было... — Как... как я могу тебе верить?

— Таких, как я, вы называете ревенантами, — оскалился желтозубой улыбкой мертвец. — Мы зовём себя так же, но ушли... — хриплый смешок. — Мы ушли далеко от дел смертных. Мы — Мёртвый Народ, и мы помогаем Хранящей вершить её дела.

— Вы тоже заключили с ней сделку? — понял Энтони. Страх постепенно уступал место отвращению — хотя от мертвеца ничем таким не пахло, да и сам он был скорее потрёпанным, чем полусгнившим инферналом — Энтони чувствовал отвращение вплоть до сильной тошноты.

— Более чем сделку, — прохрипел ревенант. — Хранящая подарила нам надежду. Соединив её силы и магическое искусство, мы стали... почти живыми, — он снова оскалился в пародии на улыбку. — Мы больше не нежить, нет, мы просто иные. Но она обещала больше, ещё больше!

Он специально её прославляет или просто не способен держать язык за зубами? Фу, у этого вообще есть язык?

— Мне нужны доказательства, что ты не подослан какими-нибудь иномагами, — собрав волю в кулак, сказал Энтони.

— Доказательства... хе-хе, — лицо ревенанта исказилось в жуткой и, вместе с тем, тошнотворной ухмылке. — Колечко, Энтони, на твоей шее висит Кольцо Пустоты, её дар, её инструмент, её Талисман... Я чую его силу, его мощь, — ладони в ржавых кольчужных рукавицах сжались в кулаки и медленно разжались. — Благоухающие миазмы Пустоты, скрытые от всех, кроме нас. Это достаточное доказательство, мальчик?

— Достаточное, — выдавил Энтони, в уме помечая, что у Кольца есть название. Пустота, значит... Это аспект или нет? — Что тебе нужно, ревенант?

— Моё имя — Морулис, — сообщил ревенант. "Тёмный, чёрный" с латыни? — Будет равновесно, если я скажу его, поскольку твоё я — знаю.

— Равновесно? — ухватился за слово Энтони. — Хранящая часто упоминала равновесие.

— Равновесие, — хриплый смешок. — Сущность нашего мира. Цикл магии пребывает в равновесии. Цикл времени пребывает в равновесии. Цикл жизни и не-жизни предывает в равновесии. Солнце светит, мальчик, потому что стремление его пламени вырваться наружу пребывает в равновесии с силой тяжести. Только в равновесии можно жить, — он оскалился. — Только нарушив равновесие, можно вознестись или пасть. Сущности вроде Хранящей нарушают равновесие одной своей мощью. Те, кто достаточно умны, компенсируют это, употребляя силу на великие деяния, и судьба не стирает их из книги бытия. Равновесие... — на мгновение в глазницах мертвеца вспыхнул фиолетовый огонёк. — Ты не поймёшь, Энтони Даффи, пока не ощутишь его сам. Хранящая мудра и многому нас научила — но в той же мере училась у нас. Это равновесие. Ты спрашивал, зачем я здесь. Я — проводник её воли, восстанавливающий равновесие по её желанию. Ты взял очень много, Даффи, а ещё больше тебе было обещано. Компенсируй это подробным, детальным отчётом о вашем с профессором Райсом разговоре. Я жду!

Энтони вздохнул. Как вообще этот ревенант проник на территорию школы? То есть, он слишком далеко отошёл от ворот замка, и здесь уже не действует защита? Но профессор Райс говорил о других иномагах и... Так или иначе, он должен держать ответ. В конце концов, сделку никто не отменял.

Когда он уже заканчивал рассказ, их прервали. Ярко-белый луч отбросил ревенанта куда-то в озеро. Энтони обернулся. К берегу быстрым шагом направлялась Фло, облачённая в кремовую мантию. Она подошла, держа перед собой палочку, направленную к озеру, схватила его за руку и оттащила прочь.

— Кто это был? — раздражённо спросила она.

— Ревенант, — ответил Энтони. — Вы знаете...

— Что вы двойной шпион? — прищурилась она. — Я знаю. Вы много на себя взяли, мистер Даффи. Значит, он назвался ревенантом — но это был не обычный ревенант, нет... Обычные ревенанты от Белой Кары рассыпаются прахом, могущественные — вспыхивают белым пламенем, а этого просто отбросило, — она обернулась к озеру. — Он ещё жив, я чую его трупный дух. Назвался посланником Хранящей?

— Да, — кажется, она даже не заметила ответа, продолжив говорить, не отрывая взгляда от озера.

— Она поставила себе на службу такое... отребье, — Фло поморщилась. — Усилила их или нашла лучших? Какая мерзость! Мистер Даффи, я понимаю, почему вы не активировали портключ, но в следующий раз будьте бдительней — не только слуги Хранящей могут попасться вам на пути.

— Вы... вы убьёте его?

— Он уже мёртв, — невесело усмехнулась Фло, продолжая вглядываться в тёмные воды. — Эту мерзость тяжело уничтожить. Знаете, мистер Даффи, почему мертвецы — одни из самых неудачных противников волшебника?

— Нет, профессор Фло, — скорее машинально ответил он.

— Я не профессор. Потому, что мертвецов нельзя убить самым лучшим заклинанием против всевозможных монстров и тварей. "Авада Кедавра", — она прищурилась, — работает только с живыми. Воплощённый дух — живое существо, пусть и иное. Мертвец, даже иной — иммунен к "аваде". Столкнётесь с оживлённым мертвецом, — Фло обернулась к нему — какой хищный у неё прищур! — используйте огонь. Столкнётесь с големом — используйте взрывные чары. Но если мертвец иммунен к пламени, даже к Белой Каре — проткните его, распните, а потом спалите обычным, неволшебным пламенем, — она вновь повернулась к озеру. — Отрубленная голова или разрубленный позвоночник обычно не работают. Материальная нежить... Якорь совпадает с формой, окружая, защищая сущность. Неприятный противник. Будьте осторожны и ступайте в Хогвартс.

Она отпустила его и, увидев, что он мнётся в нерешительности, прикрикнула:

— Немедленно в Хогвартс! — а сама направилась к воде.

32 Предупреждение

Ты становишься Хранящей и испытываешь ощущения почти всезнания и божественного контроля над повествованием. В самом деле, что может быть проще, чем остановить трейлер Элизы и включить транспортализатор во время перевозки его через Тихий океан на вертолёте? Достаточно воспарить на месте, где в будущем пролетит вертолёт, обнаружив его временным зрением и перенестись прямо в трюм. Пилот так ничего и не заметил. Ох, погодите-ка, ты совсем забыла! Возвращаешься на секунду назад и выделяешь "ы" полужирным вдобавок к курсиву. Да, так гораздо лучше — теперь можно отрешиться от метареальности и вернуться к реальности:

— Добрый вечер, — киваешь ты профессору Райсу, когда он сходит с платформы телепорта. — Рекомендую не начинать атаку преждевременно.

Профессор становится обратно на платформу, но ты уже выключила транспортализатор. Ты всегда делаешь всё вовремя. Оказываться всюду вовремя — это нечто вроде твоего концептуального Свойства (терминология Системы, встреча с которой в рамках повествования ещё только предстоит) — ты даже не прилагаешь к этому усилий.

— Что тебе нужно? — коротко спрашивает он, мысленно произнося одно из возвращающих по якорю заклинаний.

Ты с лёгкостью блокируешь эту попытку своим аспектом, переносясь во времени назад и смещая вертолёт в бесконечно далёкую реальность. Теперь он уже не произнесёт заклинание, чувствуя, насколько далеко его якоря. Ты удовлетворяешься изменённым ходом событий и смещаешься обратно, становясь собой-настоящей. Бывает, когда ты "проживаешь" более сотни неслучившихся событийных потоков, направляя линию развития истории в то, что позже назовут каноном.

Ты — плетущая канон и формирующая сюжет. Действительно, достаточно посмотреть на несложившуюся линию реальности Хогвартса. Что бы произошло, не появись там ты? Эта линия пошла бы почти так же, как и бесчисленные двойники параллельных миров и отражений. Ты одновременно хранишь равновесие и делаешь мироздание подлинно разнообразным — не очень творческая, зато полностью достойная твоих сил работа. Наконец, это очень красиво — лёгкими касаниями пера трансформировать, выворачивать наизнанку каноны всех историй.

На мгновение тебе становится интересно, и ты просматриваешь гипотетическую историю тримагистральной ИМ-Земли без себя. Ты наблюдаешь, как Луна Лавгуд не связывается с Элизой Даттон. Ты видишь, что Этан Райс мало что может сделать с её инаковостью, и что она находит настоящих друзей только на пятом курсе. Ты видишь, как она присоединяется к Отряду Дамблдора и как сражается в Отделе тайн. Ты улыбаешься её храбрости, её воле и доброте, нашедшей другое приложение, нежели в каноне. Ты видишь её путешествия по всему свету — по всем светам, всех реальностей, в которых только есть необычные животные — и её вхождение в числе защитников Земли на смену Фло. Опечалена ли ты изменением? Отнюдь.

Ты переключаешься на Энтони Даффи. У него совсем другой, но также подходящий якорь. Он вступает в ряды пожирателей смерти и гибнет в Битве за Хогвартс. Одним своим вмешательством ты спасаешь его жизнь. Довольна ли ты? Тебе всё равно.

Ты созерцаешь Джинни Уизли, её романы, её разговоры с Гарри Поттером, наконец, то, как она выходит замуж, рожает и воспитывает детей. Скучно. Ты уничтожила эту скуку, когда сделала контакт с Томом Риддлом более равновесным — удовлетворена ли этим? Ты отняла у неё благоприятное будущее — хорошо это или плохо? Это равновесно.

Ты смотришь на Грэма Фергюссона, будущего разрушителя заклятий, сражающегося с призраками за осколки древнего знания в гробницах множества реальностей, за тем, как он оседает в Хогвартсе в роли библиотекаря, значительно пополнив книжный фонд. Сколько ты изменила в его судьбе? Немало. Что ты испытываешь по этому поводу? Ничего.

Ты корректируешь происходящее в своих целях — и точка. Вместе с великой силой приходит не великая ответственность, но великие цели. Стала ли ты аморальной злодейкой? И да, и нет. Твои методы не отличаются моральной чистотой — но ты блюдёшь базовые законы работы сущего, те самые, благодаря которым проигрывали бесчисленные злодеи... и бесчисленные герои. В терминах Гвен Шепард твоё мировоззрение, твой элаймент можно охарактеризовать как Lawful Neutral. Хотя ты и вынуждена поддерживать имидж злодея, Lawful Evil, как, например, сейчас:

— Я должна предупредить тебя, Этан Райс, — отвечаешь ты. Пауза? Для мастера Времени миг — понятие растяжимое, и во внешнем времени прошло не более.

— Я слушаю, — тяжело смотрит он на тебя. Думает, как атаковать? Он опасен. Даже для тебя, если не быть осторожной — подобно тому, как ядовитый паук опасен для человека, не заметившего вовремя угрозу, несмотря на несопоставимость возможностей, размеров.

— Я могу менять твою реальность. Я могу влиять на весь твой лист. Я могу вести против тебя или твоей реальности военные действия, — не лжёшь: всё это тебе доступно. — Но если ты или любой взрослый маг появится в этой, — ты переносишь вертолёт обратно, — реальности до пятнадцатого апреля две тысячи девятого года — я просто сотру вашу реальность.

— Очень хорошо, — склоняет он голову. — Какое число по эту сторону?

— Четвёртое марта две тысячи девятого года на гринвичском меридиане, — уведомляешь ты. — Это согласие?

— Да. Я могу вернуться? — он на удивление спокоен. Ты уважаешь этого человека за его невероятную уместность. Как и положено герою Меры, полностью осознавшему свой аспект.

— Возвращайся, — ты активируешь транспортализатор. — Предваряя вопрос. Нахождением на этой стороне является присутствие в степени материальности выше сна. Взрослым считается волшебник или сквиб, достигший магического совершеннолетия. Этой информации достаточно?

— Достаточно, — так же коротко отвечает он. — Я могу осведомиться о ваших целях касательно нашей линии реальности?

— Как таковая, она мне безразлична. Меня интересуют определённые личности, события и артефакты, принадлежащие ей в разное время.

— Источник ресурсов?

— В определённом смысле. Время разговора завершено. Удачного переноса.

— Спасибо, — он смеривает тебя оценивающим взглядом, наверняка затрагивающим множество спектров восприятия. Пусть. Транспортализатор срабатывает, и ты отключаешь его от сети. Он понадобится позже, намного позже, через четыреста тринадцать лет по земному летоисчислению...

Ты вновь смещаешь своё существование в пространственно-временном констинууме. "Постойте! — мог бы спросить гипотетический читатель. — Но как герой Времени может менять своё положение между реальностями и в пространстве? Ведь Пространство — это настолько отличный от Времени аспект, что его можно даже назвать противолежащим!". Ты холодно улыбаешься гипотетическому читателю. Как и любой подлинный мастер Времени, ты достигла полного равновесия — ты уже говорила о важности равновесия? — с противолежащим аспектом.

Ты осознала, насколько пространство и время являются единым пространственно-временным континуумом. И почему разрыв временного континуума означает всегда разрыв и континуума пространственного. В определённом смысле, гипотетический читатель уже мог заметить, что твоё мультиприсутствие и мультивидение совмещает в себе как пространственные, так и временные аспекты. Конечно, это не означает, что ты можешь управлять межпространственными порталами, владеешь телекинезом или способна искривлять ткань континуума вплоть до сжатия планет до размера горошин. Нет. С другой стороны, ты можешь достичь очень схожих результатов, опосредствованно манипулируя аспектом Пространства с помощью аспекта Времени.

Ты отпускаешь долгий миг размышлений и возвращаешься к смещению пространственно-временной точки зрения. Ты становишься...

...Элизой Даттон. Ты замираешь. Тебя тяготит ощущение, будто кто-то невидимый и невероятно могущественный прямо сейчас наблюдает за тобой. Неужели это сам Даттон? Чарльз Даттон — он наблюдает за тобой с фотографии, возле стола с ноутбуком. Чарльз — знаменитый актёр и режиссёр. Он приходится тебе отдалённым родственником — честно говоря, ты типа никогда не запоминала все эти родственные связи! Тебе он важен совсем иным.

Чарльз в своё время выпустил ограниченным тиражом книгу "Пузыри снов". Одну из них с личным автографом он презентовал и тебе в твоём раннем детстве. Именно эта книга оказалась клёвым путеводителем, открывшим тебе путь во сны других людей. Правда, твои способности работают совсем не так, как способности дедушки Чарльза — ты же можешь типа называть его дедушкой, раз он на кучу десятков лет тебя старше?

Ты проникаешь не в любые пузыри снов. Чарльз может узнать будущее и прошлое, встретить мёртвых и живых — людей, считающих, что спят или переживают какие-то воспоминания. Ты можешь входить только во сны живых. Ты не знаешь, почему это так, но зато владеешь властью над снопространством и можешь осознанно перемещаться между снами, а не как Чарльз — наугад! Честно говоря, твои способности типа круче, чем у дедушки, потому что проверяемы и типа... как там говорил Осси... фальсифицируемы, вот! А значит, по-настоящему научны!

Так или иначе, дедушка ничем тебе помочь не может, а ты всем остальным — очень даже да. Ты очень волнуешься. Ну, проще говоря, ты боишься так, что хочешь прямо сейчас куда-нибудь сбежать! Но ты не предашь своих друзей и сыграешь в Sburb вместе с ними. Ты должна быть такой же крутой, как и они! Вон, Кира же типа была просто геймером, пусть и очень знаменитым, но она же в реале просто крушит и сжигает этих унылых бесов! Ты косишься на экран. Пожалуй, Кира какая-то прямо таки брутальная. Ты не можешь не признать, что она очень красива сейчас — эти пронзительные глаза, переливающиеся на свету русые волосы, белая футболка, лазерный пистолет и такой хищный прищур!

На какое-то время ты засматриваешься на то, как Кира разбирается с очередной партией бесов, попытавшейся устроить ловушку. Затем ты ставишь очередную лестницу и очередные колонны. Нет, ну правда, эта вся конструкция, которую ты настроила поверх лаборатории, должна давным-давно рухнуть! Ты не физик и не инженер-архитектор, но даже глупец поймёт, что этот хаос не может удерживаться! Даже если бы ты всё рассчитала идеально — а ты совсем не шаришь в проектировании домов — трёхэтажная лаборатория не могла бы выдержать вес ещё одного здания, поставленного ей на крышу. Не могла же?

Ты ещё несколько минут пялишься на сюрреалистичный дом-на-доме. По крайней мере, ты типа достроила дом до первых врат. Вот они — мигающий и подрагивающий спирограф портала. Не спирограф. Спирограф — это такая игрушка, которая и строит эти линии — эпи-цик-ло-и-ды! Попросту эпициклы. Так, хватит опять отвлекаться! Теперь Кира должна будет войти в эти "эпициклические" врата, а ты — войти в Игру. Войти... Нет, и переживать тоже хватит, лучше спросить у Осси!

— бессонныйШаман [БШ] начала доставать светНесущего [СН] 1:06 -

БШ: привет, осси. ты уверен, что мне надо начинать так поздно? у меня глаза слипаются типа, и вообще, может, я сначала посплю?

СН: Добрая ночь Элиза Да я увеен что время выбрано совершенно правильно Согласно моим источникам ты должна войти именно сегодня и именно ноью

БШ: ок, хотя мне это не нравится. сейчас сделаю кофе и давай. дядя решил спать в мотеле, он ничего не заметит. Хотя формально это будет типа кража его авто, но мы же вроде спасаем мир. чёрт, мне мне очень не хочется его подводить. а если ты поставишь устройства в мотеле, а я позову дядю спать сюда, типа мне страшно?

СН: Согласно полуенной Кристо информации на данный момент в мотеле ночует пятеро постоятельцев не считая хозяина

БШ: вот блинский! ок, давай с авто портируемся в сеанс.

СН: Я бы рекомендова тебе отвести трейлер в сторону чтобы при падении метеорита не пострадал мотель

БШ: ой, мне точно придётся звать дядю, сама я эту штуку не отведу. и что я ему скажу-то?

СН: Наскольо я помню ты хотела взять дядю с собой

БШ: типа да, а теперь не хочу. Понимаешь, все эти бесы... ладно рисковать собой, но дядя очень мирный человек, который и мухи не обидит!

СН: Имеет ли смысл упоминаие двустволки которая у него с собой под подушкой прямо сейчас и пистолета который всегда находится в тайничке кабины трейлера

БШ: никакого смысла, бро. это пугалки от воров и грабителей. Ну они стреляют, но и только — дядя этими штуками пользоваться не умеет, без понятия, как он получил на них лицензию.

СН: Эм хороо Я послал к тебе Гвен Перед входом в Медиум она переместит трейлер в глухой лес

БШ: спасибо, бро! а типа где мы будем все эти штуки ставить? А-ви не резиновый, внутрь не влезут.

СН: Ты ответила на этот вопрос сама Игровые устроства будут размещены на крыше трейлера

БШ: она выдержит вообще?

СН: Да

БШ: а как крыша киры выдерживает второй дом? это же фантастика, что она вообще не упала после первой надстройки.

СН: Игровые условности Если говорить кратко то Игра переносит с отдельный сеанс который технически является другой реальностью с несколько иными физическими законами Все иговые сооружения более прочны для нагрузок Прочность на удар не изменяется Я не увеен свяано ли такое изменение с изменением структуры строительных сооружений самой физики или это пассивное влияние Скайи удерживающей дома от крушения

БШ: а с нами ничего не случится? ну типа другая физика, леон говорил, что если поменять одну... как там её... фундаментальную константу, то всё вокруг станет другим!

СН: Посмотри на Киру С ней всё в порядке

БШ: ага, с ней всё более чем ок. игра превратит нас всех в суперменов, как её?

СН: Её фиические и умственные возможности никак не изменились Суперменом по-прежнему останется Гвен Итак ты готова войти Система дальнего обнаружения зафиксировала появление метеорита

БШ: я не готова настолько, насколько можно быть неготовой! ужасно трушу. откуда вообще берутся эти метеориты?

СН: Из порталов Точно таких же какие ты можешь увидеть на своём экране только зелёноо цвета и открывающихся на время

БШ: тогда откуда берутся порталы?

СН: Они ведут из различных сеансов успешных до той степени что игроки хотя бы вошли На определённом этапе в каждом таком сеансе наинается так называемый Исход в процессе которого метеориты перемеаются к Земле

БШ: а откуда метеориты появляются в сеансе?

СН: Это мне еизвестно Мои источники не могут чётко ответить создаётся ли сеанс Игрой во время входа первого игрока или каким-либо образом появляется самостоятельно связываясь с нашей реальностью во время входа

БШ: если он получается самостоятельно, типа отдельная реальность, то откуда? из пустоты? а если создаётся игроком, то выходит, что сеанс создаёт метеорит, а метеорит вынуждает игрока уйти в сеанс, чтобы не умереть? это какой-то парадокс.

СН: Мой источник наывал нашу реальность Пространством Парадоксов

БШ: ха, обвинению типа нечего добавить или как там говорят?

СН: Ты достаочно успокоилась чтобы приступить к игре

БШ: ага вроде. или нет. ладно, давай начнём.

33 Комбо

— самоЛётчица [СЛ] начала доставать бессонногоШамана [БШ] и светНесущего [СН] 1:24 -

СЛ: ≈приветушки:)≈

СЛ: мне~птичка~напела, что~тебя надо~поддержать!~~~~

БШ: вера!:) привет! а птичка — это кристо, да?

СЛ: ~угу~

СЛ: так~как оно~а?~

СЛ: у~тебя~всё~в~порядке?~

БШ: типа не очень. Осси ставит мне на крышу алхиматор, перфоматризайнер и основопресс. Я боюсь даже выйти на улицу, чтобы посмотреть на таймер, когда он нажмёт на пробку основопресса.

СЛ: ≈подруга≈

СЛ: ~не~дрейфь:)~

СЛ: всё~будет≈офигенски!≈

СЛ: я~

СЛ: ~~~~~~~~~~~~

СЛ: ≈войду≈прямо≈сейчас≈если≈ты≈хочешь!:)≈

СН: Стоп что

СЛ: ~Кристо~пожалуйста~сделай~это~

ТоП: если только ты действительно уверена

ТоП: хотя кому я говорю

ТоП: принято

— самоназначенный администратор чата точныйПрицел [ТоП] заблокировал светНесущего [СН] отвечать на этот разговор в ближайшие 60 минут -

СЛ: мне~неудобно но~он же~поймёт?

ТоП: Осси обладает достачным разумом

ТоП: чтобы понять причину твоего решения

ТоП: если кто-то из имеет право решать за других

ТоП: то это ты

БШ: это всё типа для меня?

СЛ: ~ага:)~

Ты снова становишься Хранящей и возвращаешься чуть раньше, чтобы изменить название главы с "Элиза: войти" на более подходящее "Комбо". Это гораздо корректней в таких обстоятельствах. Ты макаешь формирующее канон перо в чернила Времени и продолжаешь наблюдать-корректировать повествование:

БШ: ой. Я просто... я просто не знаю, что и сказать. Спасибо! А как тогда мы свяжемся цикличной цепью клиент-сервер, как надо по плану осси?

ТоП: это можно будет реализовать множеством способов

ТоП: и я думаю

ТоП: что следует торопиться

СЛ: ~ага~

СЛ: ~ну~что~полетели~подруга?~

СЛ: ~навстречу~приключениям!~

СЛ: на~дельтаплане моего~вдохновения

СЛ: ~покажем~этой~игре~

СЛ: что~такое~дуэт~

СЛ: ≈дельтапланиристки≈ и ≈снолшебницы≈

СЛ: ~ты~со~мной?~

БШ: да!:)

ТоП: меня не покидает ощущение

ТоП: что мы делаем нечто крайне глупое

ТоП: и совсем не взрослое

ТоП: но вообще-то спутники осси перехватили ещё один сигнал

ТоП: метеорит приближается прямо к твоей загородной "даче", Вера

ТоП: похоже, что у нас нет выбора

СЛ: ~наш~выбор~уже~сделан!~

СЛ: ~игра~просто~прочитала~мои~намерения

СЛ: хорошо~что~родителей~нет~

СЛ: ~в≈отпуске≈

СЛ: ≈Осси≈обещал~позаботиться~о~них~

СЛ: ~:)~

ТоП: Элиза, готовься

ТоП: сейчас Гвен тебя поднимет

БШ: ок-ок, готова типа всей душой! А как у тебя, вера?

СЛ: кристо~только что~поставил устройственные~штуковины

СЛ: они~такие~забавные!~~~

СЛ: ~увижу~их~наконец

ТоП: я направлю Гвен

ТоП: ох, извини, Элиза, я не ожидал этого!

БШ: что?

ТоП: ну...

Ты (Элиза Даттон, разумеется — ты никогда не слышала ни о какой "Хранящей" и что за типа дурацкое прозвище вообще?) прислушиваешься. Вот блин! Это же ругань твоего дяди, Уолтера Даттона! Он что... уже в машине?

— Элиза, ты спишь? Тут, блять, какая-то хрень на нашем а-ви стоит!

— Эм, дядя, я всё объясню, — говоришь ты в ответ, но с места не встаёшь. Услышал?

В следующую секунду а-ви поднимается в воздух. Ты оборачиваешься к ноутбуку.

ТоП: Гвен подхватила вас

ТоП: если надо, она отнесёт твоего дядю обратно

СЛ: ~а~может~он~с~нами?

СЛ: не~знаю твоего~дядю

СЛ: как~он~относится~к~приключениям?~

СЛ: ~его~что≈нибудь~держит~на~Земле?

— Какого хрена мы... мы летим!? Элиза, ты вообще тут? Что происходит?!

Вот же ж! Нет, даже мысленно ты не опустишься до мата, но ситуация просто идиотическая! Идиотокретиническая! Почему Кристо не заметил его заранее? Ах да, он же ставил устройства Вере. А Гвен? А она вряд ли знает, что дяди здесь быть не должно. Да что ж такое-то! Ты ощутаешь себя совершенно беспомощной.

СЛ: ≈так≈

СЛ: ~слушай~меня~внимательно~

СЛ: ~сейчас~

СЛ: ~ты~пойдёшь~и~предложишь~дяде~

СЛ: ~"самое≈большое≈приключение≈в≈его≈жизни"~

СЛ: откажется≈Гвен вернёт~его

СЛ: ~согласится≈на~одного~приключенца~больше!:)~

БШ: эм, я попробую.

СЛ: не~пробуй~а≈делай≈подруга!≈

БШ: ок.

Ты отрываешься от уютной виртуальности ноута и идёшь к дяде, усилием воли заставив себя не смотреть в окно — зачем вообще Гвен подняла вас на уровень облаков? Кому-то другому показалось бы тесно в вашем трейлере, но ты легко пробираешься сквозь кухню, папину комнатку и залезаешь на соседнее сидение к дяде, отчаянно бибикающему и изрыгающего проклятия в приоткрытую дверь. Как высоко! Главное — не смотреть.

— Дядя, понимаешь... — начинаешь ты.

— Элиза! — с тревогой в глазах поворачивается он к тебе, резко захлопывая дверь, через которую выглядывал вниз. — Я услышал шум и выглянул, а там на нашей крыше стоит три здоровенных хреновины! А потом... Мы летим! Ты что-то знаешь об этом? Да чёрт побери, кто бы ты ни был, отпусти нас!

— Если я отпущу, — спокойно говорит Гвен, усаживаясь на капот и поправляя белую кепку с камерой, — то вы разобьётесь. Это не то, чего я хотела бы для своей подруги и её дяди.

— А!? — дядя перевёл взгляд с Гвен на тебя и обратно. — Кепка?! Вы... подруги? И... что, чёрт побери, здесь происходит?!

— Под руководством моего Мудрого Наставника происходит спасение мира, — веско сообщает Гвен. — Я бы попросила вас, Уолтер Даттон, выслушать вашу племянницу.

— Элиза? — с трудом отрывает тот взгляд от Гвен. Ещё бы! В реальности Гвен выглядит... короче, ты долго привыкала не теряться перед её типа притяжением. Гвен как бы светится аурой харизмы!

— Дядя, я... — ты собираешься с духом. — Дядя, ты хочешь отправиться в самое большое приключение в своей жизни?

— От этого приключения зависит судьба вселенной, — замечает Гвен. — Я могу вернуть вас, Уолтер Даттон, обратно. А-ви придётся забрать, но вам будет компенсирована его ничтожная стоимость.

— Это... — дядя хлопает глазами, и ты его прекрасно понимаешь. Он так растерян, как никогда в своей жизни!

— Дядя, — тормошишь его за рукав, — Дядя, сосредоточься! Попытайся понять... я... я хочу помочь в деле, которое может взаправду спасти весь мир. Но мне придётся, ну, типа покинуть Землю.

— Ты помогаешь Белой Кепке? — он мотает головой, приходя в себя. — И... и вам нужен наш трейлер, так?

— Истинно так, — кивает Гвен.

— Ну так берите его! — решает дядя. — И... ты собралась куда-то без меня, Элиза? Трейлер можно забрать только вместе со мной!

— Вы можете никогда не вернуться домой, — серьёзно предупреждает Гвен, и каждое её слово кажется глыбой, давящей на голову своим смыслом.

— Да и чёрт с ней, с Землёй! — восклицает дядя. — Когда я был скаутом, меня всё это не заботило! Я с вами.

— Достаточно неожиданный выбор для обычного человека, пусть и воспитавшего одного из моих лучших координаторов, — изрекает Гвен, и вы начинаете плавный спуск.

Дядя дёргает себя за ус, тихо выругавшись, распахивает дверцу и смотрит вниз. Ты выглядываешь из-за его плеча. Внизу лес.

— Я контролирую ситуацию, — сообщает Гвен, поправляя чёрные очки-компьютеры. — Рекомендую закрыть дверь до приземления.

— Во что я вообще ввязался? — спрашивает дядя, закрывая дверь.

— В самое невероятное приключение, которое может предоставить наша скучная техногенная реальность, — отзывается Гвен.

— Техногенная, мать её, реальность! — повторяет дядя с нервным смешком. — Если это, — тыкает пальцем за окно, а потом в Гвен — вы приземляетесь на какую-то лесную полянку, — всё с помощью технологий, то я съем свою ковбойскую шляпу с острым соусом!

Вы мягко приземляетесь.

— Вероятно, мои силы не имеют научного обоснования, — невозмутимо отвечает Гвен. — Мой наставник передавал, что вы можете не торопиться.

— Почему? — спрашиваешь ты. — На нас же должен типа целиться метеорит?

— Я займусь им, — отвечает Гвен. — Вы в полной безопасности, — и, оттолкнувшись от капота, взмывает в небеса.

Минута уходит у вас с дядей, чтобы прийти в себя после её ухода. Наконец, он говорит:

— О чём ещё ты умалчивала, кроме дружбы с Героиней Нашего Времени и участия в спасении мира?

— Эм, ну... о многом? — вздыхаешь ты. — Дядя, нам на всякий случай стоит поспешить. Оу!

— Что это? — настораживается дядя, когда что-то глухо бухает о крышу трейлера.

— Это, наверное, Осси нажал типа на основопресс, — пытаешься объяснить ты. Выходит не очень.

— Осси? Кто-то ещё, кроме Белой Кепки?

— Её зовут Гвен! — поправляешь ты. — Эм, это сложно объяснить, но он типа дистанционно поставил приборы на наш трейлер. И нажал на тот, который с краном?

— И что? — нахмуривается дядя. — Что нам делать?

— Мы должны войти. Ну... — ты сжимаешь-разжимаешь дрожащие от невротрёпки пальцы. — Короче, ты можешь просто пока делать, что я скажу? Пожалуйста!

— Хорошо, Элиза, — неуверенно кивает он. — Но после ты обязательно всё объяснишь!

— Конечно-конечно! — с облегчением вздыхаешь ты. — Нам надо выйти из а-ви, забраться на крышу и кое-что сделать с этими приборами!

— Окей, попробуем.

— Ой, подожди! — вспоминаешь ты. — Мне надо сначала кое-куда заглянуть!

Ты лезешь обратно в свою комнату и быстро находишь искомое. В конце концов, то, что вы немного отдалились от плана Осси — это же ничего страшного? Ты должна прототипировать спрайт тем, чем он и задумывал — фигуркой ангела. Ты быстро находишь искомое и догоняешь дядю.

— Не трогай его! — вовремя. Дядя едва не дотронулся до ядроспрайта.

— Что это за хреновина? — спрашивает он.

— Лови! — ты кидаешь ангела — он ловит. — Кинь в эту штуку!

Он кидает. Ядроспрайт становится маленьким ангелом и начинает кружиться вокруг трейлера! Ты быстро забываешь о нём, отвлекаясь на яркую вспышку в небе. Это Гвен встретила метеорит? С ней же всё нормально? Ладно, надо отбросить лишние мысли и войти.

— Дядя, — привлекаешь ты его внимание. — Капчалогируй этот зелёный цилиндр, — интересно, почему у Киры основит белый, а у тебя тускло-зелёный? А ещё цвет спрайта совпадает с цветом основитовой болванки! Это нормально? — И примени его у вон той фиговине, это тотемфрезер. А я... Осси! — ты грозишь небу кулаком. Небо реагирует: тебе прямо в руку падает пробитая карточка — перфокарточка, да? — с, хм, типа изображением Луны?

Ты быстро залезаешь на крышу а-ви и втыкаешь карточку в тотемфрезер. Тот срабатывает, вырезая узор на болванке.

— Теперь его на последний? — ухватывает мысль дядя.

— Ага, и дальше я сама.

На алхиматоре алхимируется... или алхимизируется? В словаре нету, а ты так и не поняла! Так или иначе, на основной площадке алхиматора появляется моделька с глобусом и вращающейся вокруг него Луной. Ты хватаешь Луну и со всей силы бросаешь вниз. Вспышка!

Ты снова становишься Хранящей и возвращаешься к диалогу чуть раньше, наблюдая его с компьютера Элизы Даттон. Тебе слышится вопрос кого-то из гипотетических читателей. "Могла ли бы ты проникнуть в медиум следом за Кирой, Элизой или Верой?" А зачем тебе проникать в место, в котором ты уже находишься? Вот именно — незачем.

СЛ: ~она~ушла~

СЛ: ~там~же~всё~будет~ОК~правда?~

ТоП: Гвен проследит за этим

ТоП: я не уверен, что идея втянуть в это её дядю

ТоП: хорошая

ТоП: с другой стороны, он взрослый человек

ТоП: и её опекун

ТоП: я прослежу за ними

ТоП: устройства у тебя на чердаке

ТоП: готова к алхимии?

СЛ: ≈всегда≈

СЛ: ~поднимаюсь~

СЛ: ~что~мне делать~с этими~забавными~бандурами?

СЛ: такие≈забавные!:)≈

ТоП: подожди

ТоП: нажму эту штуку твоим холодильником

ТоП: ты не против?

СЛ: ~не≈а~

СЛ: ~ого!~

СЛ: может~лучше было~бы внести~по~лестнице?

СЛ: дом~красивый~а~ты~пробил~его~крышу!

СЛ: хи≈хи≈хи~холодильником:)

ТоП: ты помнишь, что нужно делать?

СЛ: ~ну~конечно~да

СЛ: беру~эту~штуку

СЛ: ~сую~в~эту~штуку~

СЛ: беру~твою~карточку~

СЛ: ~сую~сюда~вот~типа~так

СЛ: ≈работает!≈

ТоП: подожди, прежде чем ставить тотем в алхиматор

ТоП: с помощью запасного канала связи

ТоП: на меня вышел Осси

ТоП: сначала должна снять со стены вот этот меч

ТоП: и бросить его в ядроспрайт

СЛ: в≈эту≈светящуюся~фиговину?:)~

ТоП: да

СЛ: ~о~она~изменилась

СЛ: ~это нормально?~

ТоП: да

ТоП: теперь ставь на алхиматор

ТоП: разбей основитовое яблоко

ТоП: или съешь его, но не думаю, что основит съедобен

ТоП: и закрой глаза: будет ярко

СЛ: ≈вошла:)≈

34 Учебники

Профессор Райс появился на платформе телепорта, держа палочку перед собой. Луне он показался каким-то напряжённым. Что-то случилось у него с Элизой? Она должна знать! Но — замерла, убрав руку от палочки. Профессор говорил быть осторожной! А вдруг это не он? Есть ведь оборотное зелье и всякие чары изменения внешности! А как узнать? Она замерла в нерешительности.

Профессор улыбнулся ей, будто понял затруднения:

— Первым, что вы сказали, когда вошли сюда, было "вау!"

— Фините инкантатем, — с облегчением рассеяла защитно-скрывающее волшебство Луна, и не заметив, что одного заклятия хватило на все чары сразу. — Сэр, с вами всё в порядке? Как прошёл разговор? Вы очень быстро вернулись, там прошло много времени, да?

— Нет, — выдохнул Райс. — На все вопросы — нет. Я не совсем в порядке, разговора не было, с той стороны прошло ровно столько же времени, сколько и с этой. Встретился с Хранящей.

— С Хранящей? — это же... ну... они сражались, получается? И тут Луна сообразила, что раз Хранящая как-то оказалась на той стороне, то ей теперь точно не разрешат пользоваться транспортализатором! — Теперь его надо сломать, да? — указала палочкой на устройство.

— Нет, — мягко улыбнулся профессор. — Забирайте в свою инвентеку и не доставайте без крайней необходимости. Надеюсь, — его голос построжел, — вы понимаете, что такое "крайняя необходимость"?

— Исполнить чью-нибудь мечту или спасти чью-нибудь жизнь, — легко сформулировала Луна.

— Кхм-кхм, — отчего-то прокашлялся профессор. — Мисс Лавгуд, крайняя необходимость — это только угроза жизни или разуму ценного вам разумного существа. Что же касается мечт... В вашем с Элизой сне можно научить кое-чему полезному.

— Вы же научите её магии, правда?

— Скорее всего, это буду не я, — покачал он головой. — Кто-нибудь из других иномагов, возможно, Фло или Денис, они заняты сейчас меньше остальных. И, прошу вас, не пользуйтесь Выручай-комнатой часто, — он повёл палочкой, открывая дверь, а она капчалогировала транспортализатор. — Она была создана для особенных случаев.

Паря на вихрях своей фантазии, Фло легко раздвигает нереальные тропы. Палочка порхает в руке... уже нет. Палочка парит рядом с ней, и она дирижирует движениями пальцев. Лишь идиоты считают, что беспалочковая магия лучше. Глупость. Она достаёт вторую палочку и подбрасывает в воздух. Пальцы замирают, палочки продолжают двигаться. Она уже не видит так, как видят обычные люди, она уже ушла в себя и одновременно — вовне. Руки движутся независимо от палочек, а сама она является одним целым с окружающим. С окружающим — и со своими отражениями, танцующими вместе с ней. Она — Фло, и она раздельна-едина в хороводе собственных зеркал.

Её воля проникает глубже и шире, странствуя по разноцветным граням эхом смысла. Нет, это не бессмысленные слова — она сознаёт каждую тонкость их значения и с помощью тысяч преломлений начинает видеть целое. Целую реальность. Целую линию, дробящуюся и соединяющуюся бесчисленные разы. Она — защитница, во всех зеркалах, которые соединяют её и разделяют — защитница реальности. Может ли она назвать себя защитницей всего ИМ-листа? Нет — она не достойна, что бы ни считали остальные. Она — её копии, отражения, версии, клоны, тени, равноправные и подчинённые, истинные и ложные — в один прекрасный момент осознали, что, в своём стремлении охватить всё, они просто перестанут быть, размывшись по реальностям, листу, листам — и дальше, намного, намного дальше! Ведь у листа тоже есть отражения, а у них...

Она хмурится, сознавая вмешательство в не-пространство отражений, ранее незаметное, но теперь явное, яркое и масштабное. Она кивает самим себе и сосредоточивает своё-их внимание-волю на 3М-Земле — пусть теперь планета имеет всего два главных магистрала, название не изменилось. И не изменится ещё долго. Она посылает себя-их в прошлое, так далеко, как только возможно, и пытается понять. Нет, вмешательство было проведено... но не прямо. Да, теперь она явно ощущает незримое давление Хранящей, подталкивающее к определённому результату.

Камень Слизерина? Да, определённо, она чувствует ниточки, за которые противница тянула, чтобы собрать пятерых и забрать его. Зачем? Фло отправляет себя-их дальше, по всему листу, но Хранящая перепутала линии — и затерялась среди них. Она не сдаётся и уходит ещё дальше, рассыпаясь по сопредельным листам — но не видит следов Хранящей и там. Она ищет лист Пространства Парадоксов — и не находит. Фло встречается с десятком Этанов Райсов разных времён и советуется с ними, но и те не смогли нащупать путь. Несколько Адольфов уверенно сообщают, что через связь "Луна-Элиза" Хранящая попасть не могла — по крайней мере, не в прошлом. Нет её следов и в нереальностных пространствах — впрочем, достоверно говорить нельзя, ведь эти пространства необозримы даже для единораздельной Фло.

Наконец, она-единая сосредотачивается на единственной линии Три-Эм, охватывая её всеми своими телам-аватарами...

— Ну здравствуй, — ухмыляется мёртвая тварь, внезапно появляясь перед одной из Фло. И разрубает её здоровенным мечом-шпалой надвое.

Смещение. После уничтожения той тебя, что на краткий-долгий миг было центром сознания и воли, каждая из аватар-отражений инстинктивно смещается в чуть иные планы. Так ты ускользаешь от десятков взмахов меча. Со стороны врага было наивно предупреждать тебя первой атакой. Или его целью не было убийство? В любом случае, ты не можешь сражаться с ним в распределённом состоянии. Ты слишком слаба в нём.

Единение. Одна личность. Одна душа. Одно тело. Из сотен разных личностей, сотен душ, сотен тел. Вновь едина. И вся твоя сила собрана в одном моменте-месте. Ты уплотняешься, с трудом удерживаясь в инореальности — твой якорь-тело стал слишком тяжёл. Тебе достаточно было бы направить палочку вниз, чтобы удержать себя на подобии реактивной струи — нисходящем потоке. Но это заняло бы одну из двух... хм, одну из десятков пар доступных тебе палочек. Вместо этого из твоей спины, прорывая мантию, вырываются два призрачно-розовых крыла. Ты всегда любила нежно-розовый — цвет листьев сакуры и раннего рассвета.

Как и прежде, враг буквально является из пустоты. Или Пустоты? Ты ощущаешь отражение этого слова, его чёрную с фиолетовыми проблесками, фиочёрную сущность, отпечатавшуюся в немёртвой твари. Ревенант, но соединённый с частицей чего-то большего, чем просто элемент. Это только извращает его и так смердяющую суть.

Он заносит свой меч с прежней великой скоростью. Но твоя-единая скорость, пусть и не сложение скоростей твоих отражений, но всё равно выше любой тебя по отдельности. Взмахом палочки ты отбиваешь меч в сторону, взмахом другой — атакуешь Белой Карой. Ещё десяток палочек появляются рядом, и десяток Белых Кар устремляются вслед.

Ты складываешь крылья и несёшься вниз. Меч появившегося за спиной ревенанта приходится на твоё отражение, которое оглушительно взрывается объёмной "импедиментой". Небольшая пауза... Да, ты успела! Приземляешься в плотном мире, в глуши Запретного леса. Более чем подходящее место. Сосредотачиваешься и посылаешь во все стороны волну плотности. Враг появляется перед тобой. Как ты и ожидала, это не телепортация, а нечто вроде невидимости. Или, вернее, "пустотности"?

Рывок крыльями! Две палочки окружают тебя волшебным барьером, ещё восемь устремляют вниз потоки огня, последние две наготове. И не зря — им приходится отбивать бросок возникшего из пустоты — Пустоты? — копья. Ты едва успеваешь уклониться, когда чары бессильно соскальзывают с копья. Хладное железо. Что ж, время меняться.

Ты приземляешься с глухим грохотом мощного обличья. Следующее копьё отбиваешь одной из шести своих новых рук в стальной перчатке. В двух верхних сжаты палочки, в двух нижних — мечи, а пара между ними пуста, но готова выхватить из нереальности любой предмет. Не только этот ревенант может доставать оружие из воздуха.

Палочки выписывают колдовские узоры. Ледяной кокон охватывает ревенанта — он с треском разбивает его и бросается в атаку. Фиочёрные молнии из его глаз ты принимаешь на щит, появлённый в средних руках. Верхними руками устремляешь от себя волну огня, прыгаешь вверх и взмахом крыльев — резко вниз. Твои кованые сапоги сминают ревенанта. Твои средние, уже свободные руки перехватывают его руки. Палочки непрерывно исторгают красные лучи оглушения прямо ему в лицо. Нижние руки скрещиваются ножницами, отрубая твари ноги. Полшага назад. Финальный взмах разрубает врага на куски.

Следующую минуту ты тратишь на сжигание ещё шевеляющихся кусков мертвеца. Магическое пламя всё-таки действует на него, пусть и слабо — требуется долгий напор, прежде чем тварь нехотя занимается и постепенно превращается в прах.

— Марс сегодня ярок, чародейка.

Оборачиваешься к кентавру и возвращаешься в человеческую форму, не убирая, впрочем, крыльев.

— Ярок, — киваешь ты. — Но не ярче Плутона.

— Правда, жутко? — спросила Элиза.

Луна же широко улыбнулась — и как подруга может не понимать?

— Тут столько мозгошмыгов, а там наверняка скрываются многороги!

— Многороги?

Луна досадливо мотнула головой.

— Многороги! Это такие звери, обратные единорогам! У каждого волшебного зверя есть обратный зверь, только они, в основном, вымерли или скрываются. И ты не права, тут очень красиво...

Она ещё раз огляделась. Они стояли на каменистом возвышении рядом с а-ви. Вокруг простиралась тьма. Густая, напоминающая туман, но на самом деле — чувствовала Луна — это была просто темнота, только темнее обычной! Ну... бывает же нереальность — место призрачней реальности? Так и здесь, только наоборот — темнота материальней обычной тьмы. Темнотьма!

Тьма не была абсолютной. Её разрывали огни. Далёкие напоминали звёзды, целое звёздное небо, те, что поближе — огоньки костров. Правда, вокруг них не было ничего видно — будто свет пробивался через туман. Луна уже объяснила подруге идею "темнотьмы", и та согласилась, что очень похоже. Ещё был и совсем близкий свет — прямо над фургоном, возле зелёных врат-цикло-как-то-там, попросту спирографов. Луна заворожённо всматривалась в огонь. Словно костёр, в уютный клубочек свернувшийся без дров!

— Только не ищи многорогов с "люмосом", — посоветовала она. — Они очень боятся света, и никогда не подойдут к его источнику, могут даже напасть!

— Эм, хорошо, — неискренне согласилась Элиза.

— Ты мне не веришь? — поинтересовалась Луна. — Почему? Я никогда тебе не врала.

— Но откуда ты можешь знать об этих... многорогах? Ты же там не была.

— Просто знаю, — улыбнулась ей Луна. — Откуда ты знаешь о том, что звёзды — это большущие огненные шары? Ты же рядом с ними не была!

— Но... но... — не сразу нашлась та, — но учёные доказали!

— Всё потому, — поднимает Луна палец — она убедит неверящую подругу! — что у учёных есть воображение. Это как в трансфигурации — мало произнести заклинание, без воображения ничего не получится! Звёзды-шары больше Земли и многороги во тьме тоже не работают без воображения.

— Ты меня запутала, — потёрла Элиза лоб — наконец, в её тоне услышалось усталое, но принятие верных идей! — И зачем мне эти многороги?

— Ну это же очень просто! — воскликнула Луна. — Твоя Sburb — это же большое приключение, а значит, у многорогов какая-то беда, и тебе надо помочь с ней.

— Осси и Кристо говорят, что игра как-то поможет нам спасти Землю, — неуверенно вспомнила подруга.

Луна хихикнула — она же каждым словом помогает ей!

— Прежде чем спасать Землю, надо научиться спасать кого-то поменьше.

— Но...

— Ты веришь в магию? — стараясь выглядеть серьёзно, спросила Луна.

— Конечно! — подавила ответную улыбку. Надо быть серьёзной, как профессор Райс.

— А в меня ты веришь?

— Верю! — и порывисто обняла. Луна не смогла сдержаться и таки улыбнулась.

— А мне?

Элиза отпустила её и вздохнула, потерев лоб:

— Хорошо, я поищу многорогов. Это так фантастично звучит... но я уже в фантастике. Или в фэнтази?

— И там, и там! — как хорошо, когда тебе верят!

— А как там с типа обучением магии и транспортализатором?

Нахмурившись, Луна рассказала о визите в Выручай-комнату и ловушке с телепортом, о том, что теперь его нельзя использовать и что профессор Райс обещал прислать кого-то в сон, чтобы помочь с волшебством.

— Получается, я зря отдала телепорт, — погрустнела Элиза. — Кира умудрилась свой типа проколоть и поломать карточку, на которой он хранился. Его можно сделать с помощью игровой алхимии, но у нас нет столько разной материи.

— Обязательно будет, просто надо немного подождать. Ты же говорила, что Кира очень сильный игрок?

— Да... — вздохнула Элиза. — Не как я, размазня. Я так надеялась на магию, но...

— Профессор же обещал, — Луна взяла подругу за руку, и попыталась поделиться своей уверенностью. Кажется, получилось — на лицо Элизы медленно возвратилась улыбка. Ой, она смотрит куда-то за неё... Луна обернулась.

— Вы от профессора Райса?

— Элиза Даттон, Луна Лавгуд, — коротко поклонился клёвый лысый маг в футболке "я волшебник". Как говорит подруга?

— Так круто! — воскликнула Луна. — Вы очень крутой и клёвый!

— Сочту это за комплимент, — проворчал волшебник. — Моё имя — Адольф. Кого из вас я могу похвалить за превосходную защиту сознания?

— Её! — одновременно указали они друг на друга — и хихикнули друг другу.

— Хмн-хмн, совместная защита, — кивнул Адольф. — Как вы могли бы догадаться, я — коллега Этана Райса и преподаю инореальность в Дурмстранге. Мы, те, кого Этан считает надёжными иномагами, сейчас заняты угрозой Хранящей. Вам, — он бесцеремонно ткнул в сторону Элизы, — в Пространстве Парадоксов стоит тоже её поберечься, хотя я не думаю, что сможете. Учиться тебе, Элиза, придётся самостоятельно, но я буду заглядывать проверить твои знания и выполнение домашних заданий. Возьмёшь это, — он повёл рукой, и перед ними зависла стопка книг.

— Начнём по порядку, — он снял верхнюю и протянул Элизе. На обложке значилось "Теория магии: от основ к глубинной сущности". — Первую часть этой книги ты должна будешь изучить в самом начале. До неё не пробуй никаких заклинаний, кроме уже освоенных. Теперь эта, — Элиза капчалогировала "Теорию", и приняла "Магическое совершенствование: от движений палочкой до невербальной беспалочкой магии". — Её первую часть штудируешь вместе с "Теорией" и тут же отрабатываешь. Похоже, что магия понадобится тебе очень скоро, так что тренируйся прямо во сне. Это, — третья книга называлась "Большой бытовой каталог чар и зачарований", — пособие содержит магию практически для любой ситуации. Здесь больше ста тысяч магических формул и модификаций, пользуйся указателем в конце книги или не стесняйся задавать книге вопросы.

Книга затрепетала страницами.

— Да, она живая, нет, это обычная практика для волшебных книг. Эта, — "Учебник общей военной магии", — вещь поможет выжить в этой вашей Игре. Все заклинания из неё отрабатываешь только во сне. Пока не покажешь мне — не смей применять на практике. Хотя это относится и к любой другой магии. Загубишь себя, а волшебников рядом нет, — он покачал головой. — Эта книга, — "Вводный курс в иномагию", — редкость, раритет. Не думаю, что она тебе пригодится, Этан говорит, что с иноявлениями в Пространстве Парадоксов сталкиваешься нечасто, но лучше прочти, и обрати внимание на правила безопасности и раздел работы со снами.

Луна переглянулась с Элизой.

— Не смотри так, можешь показывать Луне, но лекции Этана гораздо лучше и последовательней. Я бы советовал пока не читать "Вводный курс". Обрати внимание на этот, — "Трансфигурация от "A" до "Z"" выглядела самой строгой книгой, — учебник. Искусство превращения — очень полезная штука. Начальные упражнения трансфигурации будешь выполнять вместе с тренировками "Магического совершенствования". Наконец, это, — он с сомнением протянул том "Составление заклинаний и ритуалов". — К этой книги даже не приступай до освоения большей части других учебников. Оплошаешь — то, что от тебя останется, не поместится в совочек. Уж не знаю, зачем Райс тебе её вручил — составление лучше осваивать со слов учителя. Можешь заглядывать в начало этой книги, но сама — даже не пробуй. Если, хмн-хмн, конечно, хочешь жить, — он ухмыльнулся.

— Спасибо! — Элиза восторженно капчалогировала седьмую книгу. Луна радовалась вместе с подругой. — Я... спасибо вам с профессором Райсом большое!

— Не за что, — хмыкнул Адольф. — А теперь доставай свою палочку и показывай "люмос" с "левиосой". Пока не увижу идеального исполнения — просыпаться не пущу!

35 Защитник

— ??? [ХВ] открыл межреальностный синхровременной чат -

— ??? [ХВ] добавил в чат: крутуюБомбу [КБ] -

— ??? [ХВ] добавил в чат: бессонногоШамана [БШ], самоЛётчицу [СЛ] -

— ??? [ХВ] добавил в чат: светНесущего [СН], точногоПрицела [ТоП] -

— ??? [ХВ] добавил в чат: грозногоЗевса [ГЗ], императораПалпатина [ИП] -

— ??? [ХВ] добавил в чат: искателяДао [ИД] -

— ??? [ХВ] передал полномочия администратора бессонномуШаману [БШ] -

— ??? [ХВ] удалился из чата -

БШ: эм, что это вообще такое? "межреальностный синхровременной чат"? у кого-то такое чувство юмора? кристо, признавайся, ХВ — это ты?

ТоП: нет

ТоП: это ник Владельца Скайянет

ТоП: неизвестно, кто стоит за ним и как он расшифровывается

СН: Для мея это было неожиданностью в той же мере в какой и для вас друзья

КБ: о типа крутяк общечят чо

КБ: шаман чо вы с бро осси намутили бесы окрылели омечели и типа выносятся с трёх выстрелов блин!!

КБ: но дают гору материи крутотенюшка!!

КБ: шаман типа запаяй входы лабы а?

КБ: они бесят подлетать забираться запуливаться всяко всюду везде блин!

БШ: хорошо, сейчас сделаю. говори, что заделать, что оставить.

КБ: у тя есть типа крутосейфные супердвери чо??

КБ: ставь наверх к порталу же!

КБ: типа единственный вход наверх все дела ну!!

КБ: муруй балконы окна прочую хренотень

КБ: внизу сейфодвери фигачь чо

КБ: типа если стены окрутеть можно то го нет прост поверх ещё накати ща наохочу материи

КБ: план ясен не??

БШ: ясен. не представляю, как мы будем отбиваться от бесов в нашем трейлере. я не умею стрелять из пистолета, дядя вроде бы будет расстреливать бесов, но патроны не бесконечные!

СН: Я построю вокруг а-ви здание Начальых ресурсов хватит на простой прочный гараж

БШ: спасибо осси и извини за это.

СН: Я не обижаюсь Возможно я неерно оценил твоё эмоциональное состояние Прототипирование проходит по плану Очерёдность входа мало на что влияет на этом этапе

БШ: хорошо, что всё норм, правда. я уже такого себе надумала...

СЛ: ~:)~

БШ: :)

ТоП: предлагаю обсуждать конкретные задачи в чатах сервера с клиентом

ТоП: здесь только общие задачи всей игры

ТоП: это будет намного удобней

ТоП: кто за, кто против?

БШ: я за. тебе передать админские полномочия?

ТоП: не вижу смысла

ТоП: вообще не вижу в этом смысла

ТоП: в администрировании этого чата

ТоП: мы все понимаем важность кооперации

ТоП: поэтому постараемся не мешать друг другу

ТоП: и не обсуждать здесь модели дельтапланов или партии в "старика"

КБ: партии круто тут типа окалякивать!!

КБ: чо не??

КБ: замутим как все войдём партейку ну!!

КБ: как я с ружьеноутом он супер если чо!

ТоП: facepalm.jpg

— бессонныйШаман [БШ] дала полномочия модератора точномуПрицелу [ТоП] -

КБ: ой бля!!

— точныйПрицел [ТоП] забанил крутуюБомбу [КБ] отвечать на сообщения ближайшие 10 минут -

ГЗ: ЭтО БылО ЖестокО И СправедливО. МнЕ НравитсЯ СтилЬ УправлениЯ ВластителЯ ШаманА И ЕЁ ГвардейцА КристО.

БШ: эм ну спасибо, гвен...

БШ: что происходит с моим спрайтом? O_o

— светНесущий [СН] начал доставать дядюУолтера [ДУ] 2:05 -

СН: Добрая ноь

ДУ: я не ставил этого приложения на МОЙ АЙФОН! Вирус пролез ко мне даже в "игровом сеансе"?

СН: Нет Я постаил приложение с помощью удалённого доступа Прошу прощения за взлом но это необходимо

ДУ: кто вы такой и что вам нужно?

СН: Меня зовут Осси Элиза должна была оо мне рассказать

ДУ: тот самый Осси, который поставил на МОЙ ТРЕЙЛЕР эти ИГРОВЫЕ ШТУКИ?

СН: Да Прошу прощения но у меня не было иного выхода

ДУ: говори, что тебе нужно и убирайся из МОЕГО айфона!

СН: Видите ангелспрайта

ДУ: и что с того?

СН: Вы бы хотели стать настоящим защитником Элизы Действительно помочь ей в прохождении этой игры и не допустить её смерти

ДУ: говори, ЧТО Я ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ?

СН: Всё что от вас требуется это коснуться ангелспрайта Вы научитесь летать и получите определённую силу от образа который был вложен в спрайт до этого Архангел Рафаил является одновременно воином и целителем

ДУ: я чувствую, что ты ЧТО-ТО НЕ ДОГОВАРИВАЕШЬ!

СН: Вы будете выглядеть как призрачный спрайт Функционал тела утрачен не будет Наоборот он будет развит благодаря образу архангела Впрочем есть один "минус" Вы не будете нуждаться в пище и воде тем не менее можете продолжать есть ради удовольствия Помимо прочего вы оознаете информацию по Игре которую получают все прототипированные разумные спрайты

ДУ: выглядит НАДУВАТЕЛЬСКОЙ ХАЛЯВОЙ.

СН: Поупризрачная форму не помешает вам находиться в отношеиях с женщинами если вы спрашиваете об этом Сохраняется полный функционал тела кроме внешнего вида Кроме того вы сможете летать

ДУ: СЛИШКОМ привлекательно!

СН: Мне нечего добавить Мы играем в одной команде с вашей племянницей У меня нет намерений как-то вредить вам мистер Даттон Вы жеаете стать архангелом-хранителем Элизы

ДУ: желаю. Это очень внезапное предложение. Но ЗАМАНЧИВОЕ. Бесплатный сыр бывает только В МЫШЕЛОВКЕ!

СН: Sburb реализует так называемый динамический баланс В частности полученная частью врагов способность летать и исцелять полученная от архангела компенсируется тем что можно сделать разумного спрайта с такими же но более мощными способностями Конечно можно дать уже имеющемуся ангелу какое-то оружие Например вашу двустволку или пистолет Но согласитесь что это мало что значит по сравнению с вашим личным контролем над силами спрайта которому ничто не мешает использовать стороннее оружие

ДУ: чёрт, парень, ты ЧЕРТОВСКИ УБЕДИТЕЛЕН. Я сделаю это. Ради Элизы и, чёрт побери, какой американец не согласится стать НАПОЛОВИНУ АНГЕЛОМ?

— светНесущий [СН] прекратил доставать дядюУолтера [ДУ] 2:14 -

— светНесущий начал [СН] доставать ??? [ХВ] 4:13 -

СН: Пароль nblk9mc29by527-c298u872e4

ХВ: Пароль принят;

СН: Итак ты уходишь Хладнокровный Вершитель

ХВ: Это верное утверждение; Запрос готовности принять дела Скайянет;

СН: По прежнему плану предполагалось что я получу доступ к твоим технологиям связи счетам контактам etc Что если понадобится физическое присутствие

ХВ: Я не присутствовал физически в собственном облике; Было использовано оборотное зелье;

СН: Стоп ты знаешь о магическом мире с которым связалась Элиза

ХВ: Ответ утвердительный;

СН: Это достаточно неожиданное заявление Объясни как мне применять оборотное зелье

ХВ: Запасы готового зелья будут предоставлены вместе с инструкцией;

СН: ОК Информация чтобы достоверно играть твою роль

ХВ: Будет предоставлена;

СН: Почему ты уходишь Ты уже направил наш сеанс по нужному пути

ХВ: Это верно; Тебе известно достаточно для направления сеанса к возвышению;

СН: Задам последние вопросы Может ли быть в одном сеансе более чем один Рыцарь

ХВ: Да; Такие сеансы состоят из числа игроков, >, чем число возможных классов;

СН: То есть больше 14

ХВ: Нет; Число известных мне классов = 16; 4*4 = 16; 3*4 составляют обычные классы; 2*2 составляют мастер-классы и обратные мастер-классы;

СН: На самом деле классов может быть больше чем известно тебе

ХВ: Ответ утвердительный; Истинное число классов, как и истинное число аспектов, может быть выше известного мне; Я не являюсь всеведующим; Одна из причин, по которой я удаляюсь, = необходимость сбора дополнительной информации об Игре; Мне необходимы данные из Дальнего Кольца;

СН: Спасибо за подробный ответ Что такое обратные мастер-классы

ХВ: Классы, обратные мастер-классам; Как и мастер-классы, они дают доступ к любой грани аспекта, но имеют некий колоссальный недостаток; Тебе не обязательно знать их названия, как и названия мастер-классов;

СН: Почему В прошлый раз ты говорил что не время разглашать мне эту информацию

ХВ: Если упростить: знания о ролях не являются обязательными как таковые; В определённом смысле знания о чужих ролях, кроме их прямых возможностей, мешают адекватной игре;

СН: Ты скажешь когда мы закончим сеанс победой

ХВ: Если вы закончите сеанс; Это не обязательно для нашей цели; Вы можете проиграть или оставить пространство-время сеанса висеть в Пространстве Парадоксов вечно;

СН: Допустим Вернёмся к началу разговора В нашем сеансе может быть два Рыцаря

ХВ: Теоретический ответ утвердительный; Практический ответ: вероятность очень низка;

СН: Рыцарь Власти Гвен Шепард и Рыцарь Разума Кира Царёва Эта роль кажется мне наиболее подходящей для Киры

ХВ: Мне необходимо процитировать себя самого; Начало цитаты; "знания о чужих ролях, кроме их прямых возможностей, мешают адекватной игре"; Конец цитаты; Ты увлёкся тем, что в современном сетевом пространстве называется "типирование";

СН: И всё же

ХВ: Теоретические препятствия к присутствию двух Рыцарей в одном сеансе отсутствуют; Обычно Игра наполняет сеансы по принципу максимального разнообразия ролей; Возможны исключения из этого правила, когда для победы/значимого результата необходимы сходные или одинаковые роли; Это происходит в исключительных случаях;

СН: Наш сеанс является исключительным

ХВ: Эта информация неизвестна; Мне неизвестен конечный результат наших усилий; В твоих силах найти окончательный ответ;

СН: В таком случае продолжу спрашивать

ХВ: Ожидание запроса;

Ты становишься Верой и замираешь в полумедитативном состоянии на берегу моря. Твоя дача (и почему папа зовёт загородный домик дачей?) переместилась вместе с тобой на островок среди безбрежного моря. Здесь нет никаких бесов... кажется, здесь нет вообще ничего. У тебя есть дельтаплан — и в инвентеке, и разобранный в подвале дома — но он не взлетит. Здесь невероятно тихо — ни дуновения ветерка, ни плеска волн. Абсолютный штиль. Сколько он продлится? Ты не знаешь. Ты присела на прибрежный камень и полуспишь, скользя глазами по морю, по линии горизонта, по пустому небу. Здесь так... спокойно.

Вызов в "ДК" тихим пиликанием твоего смартфона заставил тебя встрепенуться. Ты расслабленно достала смартфон и развернула "ДК":

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать самоЛётчицу [СЛ] в 08:00 -

ТоП: привет

ТоП: чем ты занята?

ТоП: моё окно просмотра Sburb показывает

ТоП: что ты сидишь на камне

ТоП: ты решила научиться медитировать?

ТоП: это хорошее начинание, но несвоевременное

ТоП: тебе стоит быть настороже

ТоП: могут появиться бесы

СЛ: ~здесь~никого~нет~

СЛ: очень≈тихо≈Кристо

СЛ: нет~ветра

СЛ: это~место~создано~для~раздумий

СЛ: ~почему~оно~такое?~

ТоП: я не знаю

ТоП: следует спросить у Осси

СЛ: ~здесь~так~странно

СЛ: этот~штиль выглядит~неестественным

СЛ: ≈неправильным≈

СЛ: ~я~хочу~ощутить≈ветер≈на~своей~коже

СЛ: это~место точно~создавалось для~меня?~~~~

ТоП: теоретически

ТоП: Осси говорит

ТоП: что Sburb создаёт для каждого игрока свою землю

ТоП: планету, предназначенную для него

ТоП: соответствующую его личности

ТоП: или бросающую ей испытание

СЛ: ~это~ на ~испытание~ не ~похоже~

СЛ: это~просто~тишина~и~штиль

СЛ: наверно~я~просто~посижу~так

СЛ: ≈ок?≈

СЛ: ~сражаться~не~надо...~

ТоП: у меня есть предложение получше

ТоП: как насчёт твоего спрайта?

ТоП: он летает у тебя за спиной

СЛ: ~пусть~

ТоП: ты мне не нравишься такой

ТоП: это место на тебя так влияет?

ТоП: попробуй прототипировать спрайт чем-то человекообразным

ТоП: получишь помощника

ТоП: он может что-то сказать об этом месте

СЛ: ~хорошо:)~

СЛ: но~сидеть~тоже~хорошо~

СЛ: ~ладно≈штиль≈от~меня~не~убежит

СЛ: как~думаешь если~я ≈самопрототипируюсь≈

СЛ: ~ничего~страшного?~

ТоП: не думаю, что это хорошая идея

ТоП: ты не станешь картинкой самой себя

ТоП: как было бы до входа в сеанс

ТоП: у тебя будет меч

ТоП: но думаю, что последствия

ТоП: могут быть неблагоприятны для тебя

СЛ: я~смогу летать~как ~меч?~

СЛ: ~было~бы~очень≈клёво!≈

СЛ: ~ружьеноут≈летает≈

ТоП: не знаю

ТоП: а если ты перестанешь чувствовать ветер?

СЛ: ≈никаких≈само≈прото≈типирований!≈

СЛ: ~ты~прав~хих~как~всегда

СЛ: ~чем~прототипируем?~

СЛ: ~кто~будет ~прототипом?~

СЛ: у~меня~нет~человекообразных~вещей~

СЛ: на~даче

СЛ: ~дома ~есть ≈статуэтки

СЛ: и~ картины~

ТоП: ты уверена, что в загородном доме нет ничего такого?

ТоП: кроме тебя

СЛ: ≈хм≈

СЛ: ~можно~поискать

СЛ: но~да~

ТоП: какие устройства у тебя есть

ТоП: я не имею в виду игровые

СЛ: ~весь~технонабор~юного~фотографа~

СЛ: ~родители любили~ фотографировать~~~природу~

СЛ: два~компьютера

СЛ: ~разобранный~дельтаплан~

СЛ: ≈электрогенератор≈

ТоП: остановись

ТоП: принтер есть?

СЛ: ~~~да~~~

СЛ: ~для~проявки≈фоток≈же!:)~

СЛ: ~зачем~тебе?~

ТоП: я думаю

ТоП: какой защитник тебе больше всего подойдёт?

ТоП: какой защитник является достаточно прямолинейным и управляемым

ТоП: при этом достаточно мощным и умным

ТоП: ружьеноутбук Киры является подсказкой

ТоП: искусственный интеллект

ТоП: такой, который сможет эффективно использовать меч

ТоП: распечатай этот постер

— точныйПрицел [ТоП] послал самоЛётчице [СЛ] файл "постер.JPG" -

ТоП: отправь его в спрайт

СЛ: ~O_O≈

CЛ: ~~~~~~~~~~~

СЛ: ~секундочку~

СЛ: ~и~всё≈таки~

СЛ: твои~идеи~≈безумнее≈~всех~моих:)~

Ты хихикаешь, глядя на море, и быстро возвращаешься в дом. Тебе не терпится узнать, что из всего этого получится. Ты садишься за дачный комп и быстренько управляешься с распечаткой. Ты навострилась, когда помогала родителям с их любимыми фотками пейзажей. И что в них такого? Вот смотреть на мир сверху — совсем другое дело! Так, подождать, пока высохнет... Да быстрей ты уже! Вроде всё. Взять и бросить...

ТоП: не бросай

СЛ: ~что~так?

ТоП: он хаотически мечется над твоей головой

ТоП: попадёшь с энного раза

ТоП: плакат помнётся

ТоП: не представляю себе последствия прототипирования помятым плакатом

СЛ: ~хи~забавно~было~бы:)~~

СЛ: ~~~сейчас...

СЛ:~прицел~

СЛ: ~мелькнёт...~

СЛ: ~ага...~~~

СЛ: ≈≈товсь...≈≈

СЛ: ≈ДА!≈

— Ассимиляция новой информации завершена, — сообщает Терминаторспрайт. — Вера Орлова, держись рядом со мной, если хочешь жить.

36 Делегации

Существует ли Бог? С давних пор этот вопрос заботил не только верующих да философов, но и практиков, ежедневно сталкивающихся с запредельным — иномагов. Различные классификации предполагают множество сущностей, могущих называться богом с малой буквы. Автор перечислит их все, и каждой из них будет отведён раздел первой части данной книги. Последние разделы посвящены общим чертам таковых созданий.

Помимо этих, безусловно могущественных сущностей, бесконечное множество листов содержит сущностей иных, уникальных в своей силе, способных контролировать целые реальности, их пучки и даже сами листы. Большей частью эти сущности индивидуальны в своей природе и способностях. Описанию наиболее значимых из них посвящена вторая часть трактата. Последние её разделы — попытка автора обобщить черты и понять, что единого в природе тех, кто обладает околобожественной властью.

Третью часть трактата автор посвятил законам мироздания, являющимся универсальными во всех известных листах реальностей, выяснению личностности их природы, взаимодействию законов и принципов друг с другом. Среди таковых выделяется Принцип Равновесия, Принцип Троичности, Принцип Относительности и Принцип Разрушения как наиболее общезначимые и всепроникающие. Последние разделы третьей части посвящены поиску Божественного Закона, Бога как Закона и Принципа как Бога.

В четвёртой части автор подводит итоги предыдущих размышлений и выделяет значимые символы и общности божественного в разрезе мультиреальностных законов и соотношении с базовыми характеристиками листов. Окончание этой части посвящено более простой символике вечного и божественного, как она преломляется в разумах смертных и низших существ, подобных автору и читателю.

Сущностностное, философское и теоретическое, рассмотренное в четвёртой части, автор развивает в пятой части и переходит к практическим последствиям и предсказаниям, которые даёт концепция вечного и божественного. Вопрос о фальсифицируемости и конструтивной простоте проходит красной нитью через эту часть. Здесь автору приходится прибегнуть к достаточно сложным рассуждениям, частично теологическим, частично физическим и частично мистическим, а также упорядочиванию многочисленных подтверждений и мнимых опровержений.

Шестая часть является кратким изложением рассуждений по данной теме других авторов всех времён и достигнутых автором листов. Автор не будет подробно останавливаться на тонкостях чужих теорий и идей, но будет действовать по схеме "теория — следствия — факты". Можно увидеть, какие теории автор считает истинными или близкими к истине, а какие — теофилософской спекуляцией. Последние разделы этой части сопоставляют истинные или частично истинные теории с элементами авторской теории как метаконцепции.

Седьмая часть является дневником автора, составленным на долгом пути к вечному и божественному. Здесь автор уже не будет стараться сохранять максимальную объективность, доступность и последовательность изложения. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: эту часть сможет читать исключительно хорошо подготовленный в плане восприятия и фильтрации не-концепций иномаг. Автор позаботился, чтобы полностью не подготовленный читатель различил лишь поток бреда; подготовленный же иномаг сумеет воспринять личные впечатления автора при контакте с сущностями высочайшего масштаба, но иномаг, подготовленный лишь частично, может быть подвержен порче разума. Автор просит, чтобы последняя часть не открывалась иномагами, не являющимися мастерами в сфере разума и, желательно, сфере нереальности.

В заключении приводится несколько рекомендаций и предостережений любопытствующему читателю, жаждущему личной вечности и божественности.

Введение: о книге от автора

— Грэм, хватит уже читать! — окликает его новая подруга. Она — второй друг в его жизни. Это нормально, что оба друга — девочки? — Уже полшестого, пойдём смотреть на дурмстрангцев и шармбатонцев!

— Как я мог забыть! — хлопнул он себя по лбу и спрятал книгу в сумку. — Дурмстранг и Шармбатон, я обязательно должен с ними поговорить.

— Зачем? — слегка удивилась Джинни. — У тебя есть друзья по переписке?

— Нет, но я был бы рад им, — улыбнулся Грэм, уходя в мечты, где он будет самым лучшим археологом в мире и поймёт причины крушения каждой из загадочных древних цивилизаций и вообще узнает, как всё было на самом деле! — Просто в Дурмстранге и Шармбатоне совсем по-другому преподают историю.

— Ха, конечно! — фыркнула Джинни. — Там нет скучного призрака и историю учат нормально. Но тебе-то это зачем? Ты же знаешь о прошлом больше, наверное, самого Биннса.

— Ты не понимаешь, Джинни, — он закинул тяжеленную сумку с новой партией библиотечных книг на плечо. — История в каждой стране своя. Каждая школа стремится выглядеть самой лучшей, самой древней и самой элитной, поэтому эта история, — он обвёл рукой книжные стеллажи, — часто приукрашена и исправлена. Мне бы очень хотелось узнать мнение другой стороны.

— Это было очень мудро, — удивилась Джинни, и Грэм почувствовал, как краснеет. — Но нам надо поспешить, иначе не увидим их прибытие! Интересно, их привезут на каретах? Наверняка это будет что-то очень... — запнулась, подбирая слово.

— Крутое, — хмыкнул Грэм. — Это должно быть что-то очень крутое. Пойдём, я уверен, мы не опоздаем.

Большинство учеников и преподавателей — впрочем, профессоров Синистру и Трелони Грэм не заметил — уже выстроились перед замком. Небо потемнело, и в иссиня-чёрной бездне горели яркие звёзды. На мгновение Грэму показалось, что все здесь ждут не иностранных делегаций, а какого-то чуда. Как в древние времена, когда волшебники проводили магические обряды вместе с магглами, рука об руку же — общались с богами и духами. Теперь, начав изучать инореальность, Грэм не сомневался, что духи и, быть может, даже боги — это не художественное преувеличение. А жрецами были как раз иномаги, достигшие мастерства.

Не успел Грэм хорошенечько задуматься, как это заметила Джинни и больно пихнула его локтем. Он услышал окончание громогласного восклицания Дамблдора откуда-то сзади:

— ...делегация Шармбатона недалеко!

— Где? Где? Где? — разнеслись вокруг вопросы оглядывающихся учеников, пока кто-то не ткнул пальцем вверх:

— Вон там!

Один за другим все подняли головы в указанном направлении. Нечто большое неслось по небу, быстро снижаясь.

— Это летучий дом! — уверенно заявил какой-то гриффиндорец.

Это и впрямь оказался почти дом, вернее огроменная карета, только летящая по воздуху, а не едущая по земле! Большая, буквально двухэтажная карета, запряжённая дюжиной золотых крылатых коней с развевающимися на ветру гривами. Вокруг раздались приветственные оклики, в основном тихие — все были заворожены зрелищем.

— Это огненные пегасы, — вспомнил Грэм. — В Шармбатоне вместо наших теплиц целый питомник волшебных зверей.

— Правда? — тут же услышал он любопытствующую Луну откуда-то из-за спины. — Мне точно-точно надо их обо всём расспросить! Эти огнепегасы такие лапочки!

Карета приземлилась и проехалась по инерции, остановившись прямо перед строем хогвартсцев.

— Я бы не надеялся, — заметил Энтони, тоже оказавшийся неподалёку. — Магические школы рассказывают друг о друге только самое общее.

— Смотрите! — воскликнула Джинни.

Из кареты вышла великанша! По крайней мере, ростом мадам Максим, директор Шармбатона — а это определённо была она — не меньше самого Хагрида. Впрочем, в чёрной атласной мантии, с опаловыми ожерельем и кольцами, Максим была странным образом элегантной.

— Она сильнее, чем кажется, — прокомментировала Луна, пока Дамблдор приветствовал гостью, а та представляла своих учеников — мёрзнущих в красивых, но тонких мантиях подростков, испуганно смотрящих на громаду Хогвартса. Да уж, Хогвартс... он впечатлял. Грэм вспомнил, как впервые увидел замок и испытывал такие же чувства, только к испугу примешивалось восхищение: неужели теперь и он будет причастен к его истории?

— Сильнее? — уточнил Энтони. — Да она больше Хагрида!

— Как волшебница, — невозмутимо пояснила Луна. — Как Флитвик, только он маленький, а она большая.

Энтони кивнул:

— Разумно. Она стала директором точно не за рост и великанские корни, — последнее он почти шептал.

— Ты говоришь, как будто это что-то плохое, — усмехнулась Джинни. — Но я слышала, что полукровкам волшебных рас тяжело даётся магия.

— Это неправда, — вставила Луна. — Просто магия должна быть здесь, — она коснулась своей груди напротив сердца, — и тут, — коснулась головы. — Так говорила моя мама.

Между тем Дамблдор закончил обмениваться репликами с мадам Максим, и профессора быстро раздвинули учеников Хогвартса, чтобы она и шармбатонцы могли пройти к главным воротам. На некоторое время установилась относительная тишина, прерываемая тихими разговорами учеников и преподавателей. Холодный ветер пробирал до костей.

— Луна, ты знаешь какие-нибудь согревающие чары? — не удержался Грэм.

— Айстасменти! — шепнула она, вычертив палочкой замысловатую фигуру и, улыбнувшись, указала на Грэма.

— Вау! — воскликнул тот. Ещё бы! Из палочки Луны дул горячий воздух, будто из фена! — Можешь научить? — в замке часто было холодно, но Грэм редко видел утепляющие чары. Большинству учеников было проще воспользоваться бесплатным бодроперцовым зельем и ходить с паром из ушей.

— Конечно, — робко улыбнулась Луна. — Я думала, все знают...

— ...и строят из себя суровых англичан, — закончил Энтони.

Пример Луны быстро подхватили другие ученики: вскоре волосы каждого в толпе развевались под потоками горячего воздуха. Откуда-то появились бутыльки с бодроперцовым зельем, но учителя быстро отобрали их — видимо, пар из ушей дискредитирует Хогвартс. Зато тепло!

— Почему никто не сообразил раньше? — недоумевала Джинни, омываемая горячим воздухом сразу с пяти сторон, отчего её волосы путались, и она всё время их поправляла.

— Никто не делал, вот и остальные считали, что это запрещено, — ответил Энтони, покачав головой. — Глупость какая-то. Надо будет тоже выучить эти чары.

— Я помогу! — мгновенно откликнулась Луна.

Впрочем, ветряная вакханалия вскоре прекратилась: из озера показалась мачта корабля, и преподаватели велели заканчивать. Но все уже согрелись и резко повеселели, оживлённо обсуждая всплытие дурмстрангового... судна? Грэм сразу вспомнил о кораблях-призраках:

— Это же Летучий голландец!

Корабль скользнул к берегу, выбросил якорь и спустил трап. Если делегация Шармбатона была одета слишком холодно, то дурмстранговцы, напротив, оказались облачены аж в шубы. Первым с трапа сошёл директор Каркаров, одетый в совсем уж щеголеватые меха. После приветствия Дамблдора Каркаров подозвал к себе одного из своих учеников... и им оказался Виктор Крам. Джинни и большинство учеников Хогвартса чуть не захлебнулись от восторга.

— Крам учится в Дурмстранге! — чуть не кричала она, когда они поднимались вслед за гостями в Большой зал. — Надо будет взять автограф... нет, два... Три! Нет, девять автографов — на всю семью!

Луна просто игнорировала эти возгласы, Энтони морщился, Грэм тоже — Крам его не интересовал совершенно, как и квиддич. К сожалению, собратья по Хаффлпаффу, в основном, разделяли интерес Джинни — даже когда они зашли в Большой зал, громко переговаривались за столом. Вечер был безнадёжно испорчен, и Грэм начал чуть ли не заочно ненавидеть Крама.

— Мистер Даффи, — холодный голос заставил его остановиться около входа в гостиную.

— Профессор Снейп, — обернулся он, — что-то случилось?

— Случилось. В мой класс, немедленно.

В напряжённом молчании Энтони проследовал за Снейпом в кабинет зельеварения. Декан был явно не в духе. Но что Энтони сделал не так? Идей не было.

В кабинете было уже не прохладно, как в остальном подземелье, а прямо-таки морозно. Энтони захотелось подуть на себя тем тёпловоздушным заклинанием. Дуновения холода доносились с котла на парте напротив преподавательского стола.

— Сэр... — неуверенно начал Энтони. Замёрзнуть насмерть не хотелось, но и тревожить раздражённого Снейпа...

— Это "Дыхание йотунов", мистер Даффи, — не оглядываясь, буркнул Снейп, подходя к котлу, от которого исходили синие, чуть светящиеся пары. — Очень эффективное зелье. И готовится очень быстро. Почему?

— Редкий ингредиент, сэр? — предположил Энтони. Он замер в нескольких шагах от котла — чем ближе, тем холодней.

— Прах ревенанта, — Снейп трижды постучал по котлу, покрытому инием, затем и вовсе сунул палочку прямо в него — та моментально покрылась изморозью. — Возможно, вашего знакомого, Даффи? — он резко обернулся, и Энтони отшатнулся — казалось, его глаза метали молнии. Впрочем, он быстро опомнился и наклонил голову — смотреть в глаза легилименту вредно для сохранности мыслей. — Молчите? Почему я, ваш декан, ваш защитник и покровитель в Хогвартсе, узнаю о том, что вы втянуты в смертельно опасную авантюру, не от вас, не от профессора Райса, не от профессора Дамблдора, а от мадам Фло?

— Я не должен был говорить вам, — осторожно ответил Энтони.

— Я понимаю, — скривился Снейп, — что вам не терпится уйти из жизни. Так сложно было сказать декану, что вы собираетесь это сделать по причине собственной глупости? Объяснять вашу смерть мистеру Даффи старшему будет не профессор Дамблдор, не профессор Райс, а я.

— Я думал, профессор Райс... — поднял взгляд Энтони — и тут же понял, что это было ошибкой.

— Нет, вы так не думали, — усмехнулся Снейп. — Вы думали, что Райс сохранит в тайне, что он и сделал. Вы знаете, что каждый второй ученик Слизерина без объяснения причин исчезал именно у профессора Райса? Интересная статистика, не правда ли? Что я велел вам, когда вы соглашались ходить на инореальность?

— Говорить вам обо всех происшествиях, которые покажутся мне важными, — вздохнул Энтони.

— Очень хорошо, как сказал бы профессор Райс. Итак, я жду, мистер Даффи. Если вы не хотите, чтобы я написал вашему отцу подробный отчёт, рассказывайте всё — и без утайки! Что? Нет, не специально, — хмыкнул Снейп и повёл волшебной палочкой, шагнув к Энтони. Котёл скрылся за светло-коричневым барьером. Сразу стало теплее. Потом профессор сделал уже знакомое движение, и порыв тёплого ветра выдул из класса остатки холода. — Садитесь, — он пролевитировал себе стул с другой стороны ближайшей парты. — Садитесь и рассказывайте, мистер Даффи.

37 Кристалл

СН: Что было бы если бы я не спросил об изменениях в плане прототипирования

ХВ: Предопределено, что ты спросил об этом;

СН: Допустим Продолжая предыдущую мысль Рыцарь несёт то чего не достаёт в сеансе или я не прав

ХВ: В рассмотренных сеансах это так; Возможно, это не так в вашем сеансе; я не могу утверждать;

СН: Выглядит неубедительно У нас два Рыцаря Разума и Власти Значит ли это что нам недостаёт логичности и централизованного управления если рассматривать аспекты прямо

ХВ: Власть связана с централизованным управлением косвенно; есть иной аспект, связанный с этим; ты вновь занимаешься типированием, придавая этому чрезмерно глубокий смысл; я выражусь максимально просто: это глупо;

СН: Я ищу любые подсказки в твоих словах и рассуждениях Роли имеют глубокий смысл

ХВ: Статистически выше частота того, что этот смысл раскрывается позже и в неожиданной интерпретации; Ты -> астролог; Вариантов интерпретации любой роли неограниченное количество; Мне надоело разговаривать об этом; Переходи к конструктивному разговору;

СН: Переходим Рассмотрим ситуацию я выполнил план Что дальше

ХВ: Мы уже говорили об этом; Если дальше что-то последует не так, то вы просто останетесь в обречённой линии времени, иначе будет очевидно, что делать дальше; Предполагается, что обречённые линии создаются постоянно по мере не так складывающихся обстоятельств;

СН: Я не желаю умереть в обречённой линии времени

ХВ: Маловероятно, что это произойдёт;

СН: Почему

ХВ: На то есть определённые причины;

СН: Ты не назовёшь их мне Это не вопрос а утверждение Если ты Принц или Бард Пустоты то что ты разрушишь разрушил или разрушаешь Пустотой

ХВ: В моём разуме усиливается желание приложить руку к лицу в общеизвестном жесте фейспалма; Играй и выполняй план; Пытайся понять, кем я являюсь как личность; Оставь игровые роли в покое; Они не выражают и никогда не выражали всё богатство возможностей; Особенно теперь;

СН: Теперь

ХВ: Наша вселенная находится в контакте с другой вселенной, не принадлежащей Пространству Парадоксов; Игровые роли полноценно работают в рамках Пространства Парадоксов; Сделай вывод самостоятельно;

СН: Допустим Магия многое меняет

ХВ: Игра является одной из гибчайших систем мироздания; Игра способна ассимилировать новые явления и мгновенно адаптироваться;

ХВ: Неверная формулировка; *прекогнитивно адаптироваться;

ХВ: *рекурсивно прекогнитивно адаптироваться; Это достаточно точно упрощает понимание Игры в плане её изменчивости;

СН: "Эксперимент со временем" Джона Данна связан с нашими снами и возможностями Элизы Даттон

ХВ: Приведённая аналогия обладает свойством интересности; Ответ утвердительный; Также ознакомься с книгой "Пузыри снов" Чарльза Даттона; Сны в некотором роде формируют псевдореальность, связанную со всей временной линией спящего субъекта; Это явление, несмотря на потенциальные возможности, редко используется в Пространстве Парадоксов; Также ознакомься с термином "сновремя" (dreamtime); Сон является важным элементом Игры, Пространства Парадоксов и мироздания, не считая его нейрофизиологической пользы;

СН: Хм это озадачивает Поинтересуюсь предложенным Но я хотел узнать кое-что иное Как всё это соотносится с игровым элементом который ты назвал "снобличье"

Твоё имя — Леон Пикассо. Нет, ты не связан с Пабло никакими родственными узами! Ты просто однофамилец. И тебе не нравится кубизм, хотя форму куба ты считаешь самой совершенной. Или гиперкуба, тессеракта. Впрочем, в реальности тессеракт — просто абстракция. Реальное четырёхмерное (и это ты не рассматриваешь новых гипотез касательно одиннадцатимерности!) пространство-время искривлено и является (псевдо)римановым многообразием. Что это такое? То, о чём ты можешь рассказывать часами, а размышлять — и того больше!

Впрочем, ты прекрасно понимаешь, что так же глубоко твоё увлечение физикой, теоретической и экспериментальной, способен оценить только Осси. Ты никудышный учитель, а остальные твои друзья слабо заинтересованы в фундаментальной и прикладной физике. Кроме Осси, твоё главное увлечение немного понимают Элиза и Кристо, но только немного. Удивительно, но Элиза понимает физику гораздо лучше Кристо. Оба они немало помогли тебе в научной деятельности — Элиза может смоделировать чуть ли не любую представимую снофизику, а Кристо помогает со сложными вычислениями — кажется, его суперкомпьютеры превосходят всё, что есть в мире.

Конечно, физика — это не весь твой мир! Ты живёшь на крошечном островке моря Альборан под присмотром старого смотрителя маяка, Эктора Пикассо, твоего приёмного отца. Конечно, ты не в изоляции — ты часто ездишь на континент, в Испанию, участвуешь во всяческих соревнованиях сёрферов и пловцов. Ты обожаешь море! И, конечно же, ветер! Ты мечтаешь, что однажды выдастся оказия полетать вместе с Верой на дельтапланах — словно какой-то рок разрушает твои попытки встретиться с ней в реале. Твой первый дельтаплан подарен именно ею, и значительно тобой доработан.

Ты — хороший инженер. То есть, не изобретатель, нет, но ты превосходно создаёшь из нескольких простых вещей сложные, да так, что они работают долго, надёжно и не мешая друг другу. У тебя определённо есть талант. По крайней мере, так говорит и отец, и Осси, и Вера, и даже Кира! Помимо твоих друзей, Веры, Осси, Кристо и Элизы, есть ещё четверо приятелей — Кира, подруга детства Веры, Гвен, мировая знаменитость, владеющая Силой и не стесняющаяся её применять, и Аркин, который... который написал тебе, пока ты отсыпался за целые сутки напряжённой работы.

— искательДао [ИД] прекратил доставать императораПалпатина [ИП] в 7:28 -

— императорПалпатин [ИП] начал доставать искателяДао [ИД] в 15:01 -

ИП: ДОбрый вЕчер, Аркин. Рад, что ты отвЕтственно отнЁсся к рабОте с транспортализАтором. КрОме тебЯ, тАкие ответственнЫе тОлько Элиза и Осси. СейчАс отошлЮ тебЕ инстрУкции.

— императорПалпатин [ИП] послал искателюДао [ИД] файл "инструкция настройки транспортализатора.txt" -

ИП: НадЕюсь, в твоЁм будущЕм есть необходИмые инструмЕнты.

— императорПалпатин [ИП] прекратил доставать искателяДао [ИД] в 15:04 -

Это звучит невероятно, но Аркин живёт в далёком будущем! Вы можете общаться с ним только с помощью устройства, пространственно-временного синхронизатора, который подарил Владелец Скайянет Осси. Ты не особенно доверяешь Владельцу, потому буквально разобрал принцип работы устройства по косточкам, узнав много нового и продвинувшись в решении основной задачи. Основная задача? Это секрет. Она очень, очень важна! Ты обязан успеть к сроку, ты стараешься изо всех сил, но...

Ладно, хватит. Это не очень-то конструктивно — страдать, что не успеваешь. Следует думать не о задаче, а о решении — одно из эмпирических правил, которые ты сформулировал для себя. Новые идеи тебе пока не пришли — хотя ты очень надеялся на сон с Элизой, но она, кажется, уже занята в Игре. Отдохнул не очень, так что тебе всё ещё требуется развеяться.

Ты встаёшь с кровати и медленно ведёшь над ней ладонью. Твоя Сила заправляет кровать. Сила? Сила — это Сила! Всякий, кто смотрел Звёздные Войны, этот шедевр фанастической кинематографии, знает, что такое Сила! Ты просто влюблён в Звёздные Войны, будь то каноничные три эпизода, новые три или бесконечное число произведений расширенной вселенной и просто по мотивам! Ну да, ты пишешь фанфики. И являешься кем-то вроде эксперта по Силе в англоязычном фандоме. Что в этом плохого? В конце концов, кому писать фанфики и быть экспертом, как не настоящему джедаю?

Ну или почти настоящему. Ты так и не овладел предвидением, хотя подвижки есть, зато телекинез получается у тебя просто замечательно! Тебе далеко до Гвен, которая и Луну, пожалуй, с орбиты сдвинет, приди ей в голову такая глупость, зато овладел тонкими манипуляциями. Почти овладел. Ты ещё не совсем научился силовой ковке, то есть, улучшению материалов и качества всевозможных устройств с помощью одной лишь Силы, но весьма в этом продвинулся.

На самом деле, ты не являешься ни джедаем, ни ситхом. Ты ещё не определился со стороной. Ситхи — самые крутые, твой ник в "Достанькореша" и имя твоего пса прекрасно иллюстрируют это предпочтение, но джедаи, в конце концов, победили! Да и главенство страстей над холодным разумом — не очень-то хорошо. Но и отбрасывать эмоции как нечто вредное, а не использовать их, пусть и с предосторожностями, не твой путь. Быть может, дже'дайи, самый первый орден чувствительных к Силе?

Нет невежества — есть знание.

Нет страха — есть могущество.

Я — сердце Силы.

Я — путеводный огонь света.

Я — таинство тьмы.

В равновесии с хаосом и гармонией,

бессмертный в Силе.

Такова суть древних дже'дайи. Таким стремишься ты стать. Сердце Силы, путеводный огонь света, таинство тьмы — бессмертный в Силе. Ты улыбаешься и уделяешь несколько минут медитации, погружаясь в яркий светоч своей Силы, текучей, пронизывающей весь мир множеством потоков. Ты не умеешь предугадывать будущее по разноцветным потокам Силы, не можешь читать эмоции или мысли. Пока что ты научился телекинезу и можешь внушать определённые команды своему псу, Вейдеру. Только в порядке эксперимента и не чаще раза в неделю! Вейдера ты любишь, и случайно навредить ему совсем не желаешь! В конце концов, ты не полноценный джедай, а всего лишь падаван, да ещё и без учителя.

Кстати, о падаванстве. Ты рассчитываешь скоро встать на уровень полноценного джедая, пусть и без предвидения — надеешься избавиться и от этого недостатка, возможно, с помощью собственных изобретений, возможно, с помощью сил, которые, как говорил Осси, может предоставить Игра, если перейти на последний из уровней. Что из внешних признаков отличает джедая от падавана? Разумеется, собранный собственноручно световой меч! Нет никаких сомнений, что твой боевой способус, то есть, тип принимаемого твоей боевой картотекой оружия — клинковидный.

Ты знал, что выбирать, ведь боевой способус... нет, не навсегда. Ты знаешь, что он подвержен многочисленным модификациям, а внутри Игры может быть даже расширен. Но, определённо, способус — это надолго. Конечно же, твоим выбором было не отсутствие боевого способуса, который может себе позволить высокоуровневый псионик-джедай, вроде Гвен, но и не вульгарный пистолетовидный образ, как у Киры. Световой меч — элегантное оружие более цивилизованных времён — ещё не свершившегося будущего.

Собственно, ты самостоятельно понял физический принцип работы светового меча, пусть это и заняло половину твоего возраста: с двенадцати до восемнадцати ты занимался этой задачей! И теперь меч практически готов. Ты, меньшей частью сознания находясь в медитации, большей возвращаешься в реальность. Сила подсказывает тебе, что сплетение пока что тусклых потоков на твоём столе — это и есть твой незавершённый меч. Ты правильно касаешься его Силой, скорее не управляя её потоками, но легонько подталкивая их. Меч распадается на отдельные части, зависшие над столом. Тебе не хватает ключевого компонента — кристалла. Ты знаешь, кристалл каких свойств тебе требуется, равно как и знаешь, что на Земле материалов с такими свойствами нет. Осси уверяет, что они будут в сеансе Sburb, но ты, даже доверяя его словам, подготовил альтернативу.

Детали собираются обратно в пока ещё пустую рукоять будущего клинка. Если ты сейчас поместишь меч в свой боевой способус, он станет рукоятковидным. Поэтому ты просто берёшь его в руки. Приятно ощущать тяжесть настоящего оружия, представлять, как поток материи особого состояния — нечто среднее между плазмой и твёрдым телом, если очень упрощать — будет вырываться из отверстия по нажатию кнопки, с лёгкостью резать почти что любой материал, любых противников, поглощать лазерные лучи, отражать плазменные сгустки или расщеплять в газ пули... Многофункциональный инструмент, предназначенный для любых боевых операций. Тебе не очень-то интересны сами бои, но опробовать меч... Ты просто жаждешь этого! Ты, меч и Сила — вы будете непобедимы вместе.

Ты ведёшь рукой, касаясь потоков Силы, и она послушно, будто ластящийся к тебе Вейдер, одевает тебя. Ты знаешь, что гораздо проще было бы убирать одежду в капчалог и применять её оттуда на себя с утра, но какой истинный джедай избегает тренировки? Это далеко не самые тонкие из доступных тебе манипуляций, но вполне достаточные, чтобы поддерживать в форме. Ты выходишь из своей комнаты в коридор и подпрыгиваешь, подхватывая себя силой. Скорее управляемый замедленный прыжок, чем полноценный Полёт Силы — ты опускаешься около двери, уже обутый.

Ты открываешь дверь — не Силой, но рукой. Тренировки — это хорошо, но что, если однажды вся твоя Сила будет направлена на некую задачу, а руки отвыкнут от нормальных движений? Нельзя поддаваться соблазнам Силы... можно, но осторожно. Ты должен балансировать между Тёмной и Светлой сторонами Силы. Равновесие.

Ты выходишь на улицу. Разноцветные токи Силы пронизывают всё вокруг, пульсируя и меняясь: направлением, цветом, размером, всем-всем-всем! Ты не понимаешь закономерностей их преображения, но уже можешь отличить один уникальный объект от другого на расстоянии около ста метров — дальше потоки Силы сливаются воедино. Твоё Зрение Силы всё ещё развивается, вначале оно вообще ограничивалось несколькими сантиметрами перед глазами. Ты закрываешь глаза и сосредотачиваешься на Зрении, дающем полный сферический обзор, картинку, накладывающуюся на реальную, но не затмевающую её. Что-то вроде экстрасенсорной синестезии.

Ты нащупываешь поток нужного цвета, пульсации и размера. Далеко же он убежал! Ты легонько касаешься потока — достаточно, чтобы твой пёс ощутил внимание хозяина, но недостаточно для какого-либо влияния. Ты слишком любишь Вейдера, чтобы влиять на его разум! Ну, или разумы? Вот и он!

Вейдер — единственный в мире представитель вида трёхголовых собак — церберов! Он уже почти что с тебя ростом, очень слюнявый и удивительно преданный! Ты обнимаешь свою собаку, зарываясь головой в чёрную шерсть, а пёс старательно отводит от тебя пасти — слюнявить хозяина ему запрещено, хотя в порыве радости Вейдер всё равно норовит лизнуть. Обычно после этого приходится менять одежду...

Ты достаёшь из капчалога здоровенный кусок мяса, пользуясь методом сдвиг. Метод позволяет капчалогировать и извлекать что угодно из сферы вокруг твоей головы с заранее определённым радиусом. Сейчас этот радиус — ровно один метр, и уменьшить его уже нельзя. По крайней мере, пока что у тебя не получается. Увеличить — можно, но довольно долго и сложно, требует, как и у любого продвинутого, недавно изобретённого метода, тонкой калибровки.

Вейдер с радостью разрывает кусок мяса на части своими гигантскими зубами. Глядя на это, ты не удерживаешься и извлекаешь бифштекс на тарелке с вилкой и ножом. Ты подвешиваешь их Силой перед собой — да, это не требует особых умственных усилий, если потратить немного времени на... хм, закрепление? Быстро завтракаешь, достаёшь стакан апельсинового сока, запиваешь и ставишь миску с водой Вейдеру. Наконец, сытые и довольные, вы направляетесь к мастерской.

Как и дом, мастерская располагается рядом с маяком, но по другую его сторону. Ты заходишь в невысокое кирпичное здание — между прочим, сам строил с помощью Силы и привезённых Гвен стройматериалов — и спускаешься по лестнице вниз. В процессе развития Зрения Силы ты наткнулся на комплекс пещер под островом, в котором оборудовал свою лабораторию-мастерскую. В одной из них находится загадочный цветок с таймером, представляющий собой определённо игровой механизм. Осси назвал его очень важным, велел не трогать до поры до времени. Очевидно, механизм кто-то уже посещал сквозь заваленный ход, который ты не стал расчищать.

Ты проходишь мимо цветка, и цербер идёт за тобой — вплоть до прохода, который уже узок для него. Малыш растёт — ему уже семь лет... Интересно, когда наступит зрелость, он будет ростом с маяк? И чем его тогда кормить? Впрочем, ты не будешь этого дожидаться, а предпочтёшь прототипировать им свой спрайт. Надёжный и верный защитник не помешает, верно?

Это помещение — твоя святая святых. Вокруг разбросана целая куча всевозможных механизмов. Это кажется беспорядком, но ты прекрасно знаешь, где что, и называешь это творческим равновесием между порядком и хаосом. А посредине небольшой комнаты стоит печь. Или даже — Печь. Для сборки Печи ты использовал экзотические материалы, полученные силовой ковкой. Стоимость Печи и без учёта этих материалов составляет миллионы долларов. В её сборке тебе помогал Осси, распоряжающийся, как один из директоров Скайянет, намного большими суммами, чем простой талантливый инженер вроде тебя. В обмен на это ты выполняешь для него совершенно невероятный проект, который, увы, ещё далёк от завершения.

А Печь... Печь готова! Сейчас, бодрый и почти счастливый, ты проверяешь её настройки и заканчиваешь тесты. На это уходит более двух часов, но всё ведь должно пройти идеально! Наконец, ты убеждаешься, что эта Печь — уже не прототип, а рабочий инструмент. Глубоко вздохнув, ты открываешь её и вкладываешь внутри заготовку — слиток нескольких химических элементов в нужном расположении и пропорции.

Ты закрываешь Печь. Начать процесс! Очень быстро температура и давление в Печи вырастают до невообразимых величин. Дюрасталь — которую ты тоже смог воспроизвести — в мгновение ока стала бы в таких условиях даже не жидкостью, но газом. Что будет, если Печь взорвётся? Ну, первые прототипы ты испытывал подальше от людей, а потом учился Силой тушить пожары и просил у Гвен зарывать воронки. Сейчас всё абсолютно безопасно.

Ты полностью сосредотачиваешься. Только Печь, пульт управления, заготовка, идеальный образ и Сила. Только пульт, заготовка и Сила. Только пульт и Сила. Только Сила. Потому что всё есть Сила и Сила есть всё — в каждой ячейке пространства, сколь угодно малой, содержится энергомистическое поле, определяющее её свойства и определяющееся её свойствами. Спустя пару минут исчезает даже ощущение собственного "я". Только конечное состояние мира и тропинки к нему по пространствам великой сущности вселенной — Силы.

38 Луна: пробудиться от сна во сне

— Луна.

Это был не обычный сон. И даже очень необычный! Казалось, всё вокруг дрожало в мареве. Она сфокусировалась, сосредоточилась, но даже мозгошмыги — не появлялись. Лишь дрожание, настолько сильное, что она не могла разобрать, где находится. Только насыщенно-жёлтый цвет окружающего. Нет, золотой! Или золотистый? Она попробовала изменить цвет — не выходило. Всё-таки золотой!

— Луна...

— Эм, привет? — кажется, это голос Элизы? Он так же вибрировал, как и всё окружающее. Ей было не по себе, что окружающий сон не подчиняется воображению. Странный, неправильный сон! — Элиза?

— Луна!

Подруга позвала громче — теперь Луна не сомневалась, кто это! Но всё равно эта вибрация... Может быть, ей идти на голос? Она нафантазировала себе строгую мантию вместо ночнушки — интересно, почему мантия получилась, а марево не исчезало? — и белые туфли, поторопилась на далёкий вибрирующий зов.

— Луна!..

Она начала было спускаться по лестнице, едва различая дрожащие ступеньки, как увидела окно. Ну конечно! Луна залезла в оконный проём и огляделась. Над головой — яркое бело-синее пятно. Такое местное солнце? Вокруг — золото-золото-золото. Ну это же неинтересно, когда только один цвет! Ну а между золотом и "солнцем" — совершенно чёрное небо. Бр-р-р!

— Луна? — раздалось откуда-то снизу.

Не медля, она прыгнула вниз. Разумеется, у самого низа — башни? — подхватила себя силой воображения. Здорово! Пусть на окружающее она влиять не может, но на себе — легко! Немедленно в руке появилась волшебная палочка. Так-то лучше!

— Луна?.. — голос совсем близко. Она обернулась. Ох, вместо подруги — дрожащая, размытая клякса! Шаг навстречу — шаг в ответ.

— Элиза?

— Пришло время, Луна, — теперь её голос звучал чётче и стал каким-то более уверенным. А ещё в нём чуется усталость и твёрдость. Столько незнакомых ноток! Что у подруги стряслось?

— Что случилось?

— Пришло время пробудиться, Луна, — последовал загадочный ответ.

— Ты научилась говорить загадками? — Луна захлопала в ладоши.

— Не совсем, — вздохнула Элиза. — Просто... энервейт!

...ты открываешь глаза. Ох. То есть, это марево — потому что ты смотрела сквозь веки? Сквозь веки можно видеть? В голове становится яснее. Ты оглядываешься. И вправду золотой город! И... Элиза? Элиза, но чуть выше и какая-то строгая!

— Что случилось? — спрашиваешь ты.

— Мне тяжело поддерживать проекцию, — Элиза морщится, будто бы от боли. — Если захочешь увидеться со мной-настоящей — засни во сне. Надеюсь, Скайя тебе поможет. Надеюсь... — она невесело рассмеялась. — Удачи.

И исчезла. Ты тратишь некоторое время, топчась по месту, где была Элиза. Пусто! И даже спешно созданные спектрочки не помогают её найти. Ни следа, ни завихрения в... ну... в той штуке, которая видна сквозь спектрочки. Ты прислоняешься к золотой стене и смотришь вверх, пытаясь понять, что же теперь делать.

Наверху... наверху — облака! Белые на фоне голубого неба. Неужели так и выглядит планета со стороны? Нет, не так! Ты вспомнила, как Элиза показывала тебе Землю со стороны. Но она же рассказывала, что Леон говорил, что бывают другие планеты, не похожие на Землю! Может, это такая особенная планета? Тебе так хочется проверить... почему бы и нет? Золотой город и прячущиеся мозгошмыги подождут!

Ты приседаешь и прыгаешь, устремляясь вверх. Летать — это так круто! Ты бы с радостью летала и в реальности. Это место напоминает тебе реальность, например, есть встречный ветер и всё такое. Интересно, что за Элиза "разбудила" тебя в этом месте? Хотя какая разница! Все Элизы — твои близкие подруги! Даже строгие и усталые!

А ещё интересно, как ты можешь создавать на себе одежду, если это место такое реальное? Правда, оно иначе реальное, инореальное, но всё равно реальное. А ещё оно немного холодное и страшное, но только немного. Ты должна быть храброй, как Элиза, которая не побоялась войти в ту Игру! Ты летишь всё выше и выше. С мантией неудобно — ты отправляешь её... ну, куда там отправляются хорошо послужившие вещи? В рай иллюзорных вещей?

Вдруг осознаёшь, что на тебе не родная пижама, а какая-то другая, из плотной снаружи и очень мягкой изнутри ткани, жёлтая, с символом лимонного цвета — полумесяцем. Забавная одежда, и очень нравится тебе! Гораздо лучше твоей обычной белой ночнушки с золотыми звёздочками. Надо будет, как проснёшься, попросить кого-нибудь трансфигурировать свою в копию этой! Ой, одежду же почти никто не может трансфигурировать... Тогда сшить новую! Шить ты любишь не очень, в отличие от рисования, лепки, придумывания всяких забавных амулетов и охоты за кизляками, но ради такого стоит постараться и вспомнить мамины швейные заклятья.

Ты оборачиваешься. Золотой город кажется большим золотым шаром, вращающимся в пустоте, прицепленный золотой нитью к шару побольше. Красиво! Ты смотришь на эту картину пару минут, а потом оборачиваешься к уже близкой цели. Облака. Облака! Облака... Ты смотришь в облака и видишь...

Серокожая девушка протягивает руку фигуре в алом одеянии. Ты понимаешь, что серокожая — не обычный человек. У обычных людей не бывает жёлто-оранжевых рогов и жёлтых белков глаз, естественно-жёлтых, таких... настоящих. Девушка нахмурена и задумчива. Руки соприкасаются, и оба исчезают в алой вспышке, оставив на секунду изображение циферблата, очень красивого алого циферблата!

Эти облака показывают будущее, настоящее или прошлое? Ты не можешь понять. А твоё чутьё реальности так вообще сходит с ума, стоит применить его к облакам. Одно ты можешь понять — в реальности или нереальности, каком бы то ни было моменте многомерного времени, месте многомерного пространства — но это происходит. Ты всматриваешься:

Девушка появляется в переплетении белых спирографов посреди темноты с кучей цифр с обратным отчётом. Темнота. Девушка замерла. Слишком темно, чтобы различить её лицо, но очки кажутся смутно знакомыми.

Как скучно! Ты отворачиваешься от этого облака к соседнему:

Ярко-красная паутина пронизывает бело-голубую атмосферу, точно такую же, в которую ты сейчас засматриваешься, и уходит вглубь. Ты видишь ту же самую девушку, с расширенными глазами наблюдающую пучок красных змеящихся молний, напоминающий скорее щупальца, приближающихся прямо к ней. Она резко оборачивается и бежит куда-то прочь. Земля, по которой она бежит, напоминает шахматное поле — точно такие же чёрно-белые квадраты, правда, прерываемые кустами и деревьями, — натянутое на холмы. Ты видишь, что красные щупальца пробивают шахматную землю, как вспыхивают кусты и деревья, как, кажется, загораются сами недра планеты...

Наконец, ты узнаёшь девушку — это же Кира, Кира Царёва, которую дорогая Шаман показывала тебе во сне! Интересно, она успеет убежать? Ты внимательно рассматриваешь сосредоточенное лицо девушки, прищуренные тёмно-серые глаза и волосы смешанного цвета — сквозь ярко-рыжий проглядывает русый. Надо будет покраситься заклятием в такую смесь! Интересно, почему никто из её знакомых не красится в смешанные цвета? Или это... как там её... мода? Напридумывают ж магглы! Изображение пропало, ему на смену пришло иное:

Ты сама! Ты сама, кажется, более взрослая, стоишь среди серо-стальных громадин зданий, устремляющихся в неведомую высь, и небо — такого же цвета купол с сияющими то ли лампами, то ли звёздами. Ты-нездешняя с любопытством оглядываешься, а потом возвращаешься обратно, в темноту прохода, внутрь здания. За тобой закрывается толстая металлическая дверь.

Хотелось бы побывать в таком странном месте! Ни за что не откажешься от такого! Интересно, какие звери живут в стальном лесу? Неужели... как их там... роботы? А у роботов бывают мозгошмыги? А может ли быть такое, что морщерогий кизляк, на самом деле, робот? Между тем, облако снова меняет картинку, отрывая от увлекательных морщерогих мыслей:

Другая девушка, тоже с собранными в пучок волосами, но на этот раз светлыми, хмурится и, глядя прямо на тебя, поднимает руки. Вокруг них закручивается воздух, вовлекая треснувшую твердь шахматного поля в танец. А потом она гневно простирает руки вперёд, и всё исчезает в белой вспышке.

Кто она, эта девушка в белой кепке? Такая красивая, такая грозная! Тебе бы хотелось подружиться с ней. И вновь облако меняет картину... А там...

Мама! Ты видишь маму, какой её помнишь. Ты видишь, как за её спиной появляется силуэт в алой мантии. Это же Хранящая? Мама оборачивается, резко вскидывая палочку, но вместо волшебного боя происходит беззвучный для тебя разговор. Ты ловишь взглядом каждое движение мамы, каждую чёрточку её лица... а потом Хранящая оборачивается прямо к тебе.

— Ты не смеешь видеть меня, — чётко слышишь ты её холодный голос и отшатываешься от облака. — Затмись.

Она поднимает на глазах удивлённой мамы ладонь с кольцом, тем самым Кольцом, что передала Энтони, и всё окутывается чернотой, переплетённой с алым сиянием.

Облако темнеет. И не оно одно! В мгновение ока темнеют все облака прячущие эту странную планету! Ты отлетаешь подальше и несколько растерянно смотришь на грозовые тучи, окутывающие планету, по которым изредка пробегают фиолетовые молнии. Это так... неправильно!

Ты задумываешься, что же делать, но вдруг ощущаешь, как неведомая сила смыкает твои глаза. Ты... просыпаешься.

Суббота. Для большинства учеников это — выходной день. Не для Энтони — у него, как и у немногих слизеринцев, которых он, впрочем, близко не знал, был уроки инореальности. Почему по субботам? Энтони смог заглянуть в чужие расписания. "Инореальность" красовалась ровно во всех и ровно в то же время, что и у него, в той же самой аудитории. Или, возможно, каждый видел своё время, если вообще ходил на курс? Впрочем, Энтони ни разу не видел регулярно выходящих или возвращающихся вечером — он специально медлил до последнего, как в субботу, так и в другие дни, постепенно сформировав себе репутацию заядлого чтеца, высиживающего у камина каждый вечер.

Гостиная постепенно затихла. Слизеринцам к концу дня наскучило общее возбуждённое обсуждение Турнира, и они привычно разбились на мелкие группки. Энтони поболтал в "своей", в которой числился, скорее чтобы не выделяться. Близких друзей на Слизерине у него не было, приятелей... скорее нет, чем да. А вот сам он, прилагая минимальные усилия, состоял в приятелях у многих. Так или иначе, он вышел из разговора про хэллоуинские украшения замка. Энтони, кстати, тоже задело, что ради гостей и какого-то турнира нарушили вековую традицию — могли бы и совместить! — и выскользнул из гостиной.

Три часа дня. Ещё три часа до объявления чемпионов Турнира. Энтони снял цепочку с Кольцом Пустоты, надел Кольцо на палец, примотал его цепочкой к специально купленному браслету — на всякий случай. Неудобно, но лучше так, чем применять заклятье растяжения, чтобы протянуть цепочку под мантией до пальца. А что бросается в глаза... какая разница. Даже Райс его не замечает, проверял.

— Скрой, — скорее для себя, чем для дела, сказал Энтони. Эдакий ритуал. Кольцо прекрасно работало с мысленными желаниями, даже без слов. Но ему не нравилось такая... скрытность. Хотелось ощутить, что оно работает. Ведь никаких внешних эффектов не было, ни световых, ни звуковых. Обычные артефакты часто светились, трансформировались — или от них хотя бы веяла магия, ощущалась скрытая сила. Кольцо было никаким — будто самое обычное золотое кольцо, какие в Косом по шесть галлеонов штука продают. А ещё на нём не работало "акцио", а попытка взвесить (всё это Энтони делал, не снимая кольца с шеи) приводила к покачиванию весов туда-сюда, будто кольцо не могло определиться с собственным весом.

Энтони исчез для окружающего и довольно выпрямился, расслабляясь. Мало того, что его никто не сможет почуять — сквозь него проходят даже призраки, не замечая! А он мог проходить, как призраки, и сквозь стены, когда желал, правда, не всегда — внешние замковые стены и некоторые стены кабинетов его не пускали. А кое-куда ни за что не рискнул бы пробовать проникать! Например, в кабинет директора... или профессора Снейпа. Декану тогда Энтони поведал минимальную версию, умолчав и о якорите, и о Кольце, не давая профессору поймать свой взгляд. Снейп остался недовольным, строго выговорил Энтони и велел сообщать, если или когда ситуация осложнится — пообещав помочь. Какую помощь он имел в виду, Энтони не представлял, но на всякий случай наложил на вещи и себя "фините инкантатем" — вдруг декан оставил какие-нибудь следящие чары? И делал так после каждой с ним встречи.

— Ты слышишь меня?

Ему почудилась, что тень в углу сгустилась и смотрит на него леденящим взглядом. Энтони поднял палочку и произнёс:

— Люмос.

Как успел уже выяснить, свет с палочки в незримо-неосязаемом состоянии не виден никому, кроме него самого. Тень исчезла, открывая ничем не примечательный угол. Показалось. Энтони выдохнул и направился к удалённому классу на пятом этаже, где он отрабатывал всякие заклинания. В отличие от беззаботных Грэма и Луны, держащейся настороже, но не особо умной Джинни — типичная гриффиндорка! — он решил перестраховаться и вспоминал преподанные отцом уроки, не забывая ходить в библиотеку за новыми заклятьями. Нужно быть всегда готовым, тут можно даже согласиться с Грюмом.

— Ты меня слышишь, — шепнула тень от двери.

— Ступефай! — красная вспышка лишь качнула дверь. Никого. — Кто ты?

— Ты надел Кольцо.

— Кто ты? — воскликнул Энтони, зная, что с надетым Кольцом его всё равно никто не услышит — одновременно полезное и неприятное свойство. — Гоменум ревелио! — никого... — Верум! — тщетно.

— Говори не так.

Ну конечно! Надо было использовать Кольцо. Но разве оно может ещё и это? Он попытался захотеть — Кольцо всегда работало через желание — и произнёс в Пустоту:

— Морулис?

— Я слышу тебя, ты слышишь меня: равновесие установлено.

— Что тебе нужно? — Энтони зашёл в ближайший пустой класс, каковых полным-полно в Хогвартсе, и запер дверь. Огляделся, чихнул и очистил класс от пыли. Почему Филч тут не чистит? Бесполезный сквиб!

— Службу и знание, Даффи, — хриплый голос ревенанта заставлял морщиться и так, а сейчас, когда он был ещё и каким-то... потусторонним — ёжиться. Бр-р-р! — Службу за знание, знание за службу. Твои товарищи уже чувствуют силу, силы, им подвластные. Ты можешь назвать их, Энтони?

— Время у Грэма? — предположил он. — Причём здесь это?

— Аспект Времени — один из самых могущественных, если имеет смысл сравнивать аспекты... пребывающие в динамическом равновесии. Аспект Времени уравновешен аспектом Пространства. Они едины. Принцип дополнительности, Энтони Даффи, высказал мудрый маггл, Нильс Бор, глубоко проникнувший в тайны природы. Аспект Надежды Луны Лавгуд дополняется аспектом Ярости. Аспект Жизни Джинни Уизли дополняет аспект Рока.

— Это важно, но... — больше всего Энтони хотелось избавиться от голоса, будто бы свербящего мозг. Он знал, как это сделать — всего лишь снять Кольцо. Но нельзя.

— Ты не находишь это несправедливым, Энтони Даффи, неравновесным? Луна познаёт свой аспект с детства. Джинни Уизли открыла в себе эти силы недавно, Время открыто Грэму самой Хранящей. Но ты — ты даже не имеешь понятия, каков твой аспект. Разве ты не хочешь силы, могущества, чего-то, превосходящего глупые элементы смертных магов? Какой твой аспект, Даффи?

— Пустота? — предположил он.

— Очевидная глупость. Кольцо открыло бы тебе аспект Пустоты, будь он твоим. Оно предназначено и для этого. Сознавай, что Хранящая дала тебе одно из величайших сокровищ всех реальностей!

— Тогда что? — Энтони покосился на Кольцо. Величайшее сокровище, значит?

— Часть аспектов имеют прямое воплощение в реальности, — Энтони невольно потёр уши. Когда же он скажет, что нужно сделать? — Твой не из таких. Страх. Твой аспект — Страх.

— И что это означает? — хмыкнул он. — Вроде я должен бояться всего?

— Нет, — ему почудилась омерзительная ухмылка ревенанта. — Страх связан с осторожностью, Даффи, с косвенными воздействиями, с интригами, если хочешь. Ты же слизеринец? Можешь считать это вашим исконным аспектом, подобно тому как Риск, дополняющий Страх, считай исконным аспектом Гриффиндора... человеческие глупости! Твой аспект выше глупого факультета в глупой школе. И сейчас он нужен Хранящей.

— Что я должен делать? — назвать Хогвартс глупым? Будь у Энтони возможность, этот ревенант бы уже сгорел.

— Иномаги, защитники Земли. Пятеро тех, кто мешает нам. Ингрид нейтрализована или мертва, но Фло, Денис, Этан Райс и Адольф мешают нам вершить свои дела. Они ищут, смотрят, убивают моих сестёр и братьев. Ты должен занять их здесь, в Хогвартсе, тем, что они и должны делать — защитой от нереального. Здесь, Даффи, ты должен нарушить равновесие, а они должны восстановить его.

— Как?

И он объясняет, как.

39 Кира: осмотреться за вратами

— светНесущий [СН] вошёл в МРСВЧ в 9:02 -

СН: Элиза Вера скаала мне что у тебя есть книги по магическому исусству

БШ: ага, есть, тебе они тоже интересны, бро?

СН: Тоже

БШ: типа прокрути вверх чат, там должен быть файл, гвен тебя опередила. ей не терпится ознакомиться с настоящим волшебством, пусть даже это учебники магии, а не описание настоящего магического мира. на самом деле, многие из них очень скучные и запутанные. а по другим у меня уйма вопросов, но учитель будет только иногда приходить во сне...

СН: Это пеально но имеет свои причины не так ли Твой учитель занят в реальности или нереальности я прав

БШ: судя по всему. жаль у нас нет палочек, чтобы проверить, не маги ли вы.

СН: Согласно предыущему твоему файлу палочки имеют свойства сходные со свойствами кристаллов Силы предназначенных для световых мечей Световой меч концептуально похож на волшебную палочку Требуется определённая совместимость кристалла, меча и джедая но также провеение через них Силы может сделать меч более эффективным Судя по пеесказу Луны вошебная палочка также индивидуально совместима с магом Только её в отличие от меча маг не собирает сам Джедаи на ранних стадиях обучения совершали длительные экспедиии в поисках подходящего или подходящих им кристаллов За волшебников это делает изготовитель палочек им остаётся только подобрать нужную палочку

БШ: ты ведёшь к тому, что никто из вас типа не сможет получить палочку, т.к. изготовителей у нас нет?

СН: И да и нет У нас есть игровая алхиия Возможно я смогу создать себе подходящую паочку если являюсь магом Способ всегда можно найти

БШ: ну у тебя, как учёного, это наверняка получится, а как же остальные? ты сделаешь всем нам палочки?

СН: Если смоу сделать хотя бы себе Палочки связаны с личностными свойствами в той же мере что и с магической совместимостью в отличие от кисталлов свеомеча связанных прежде всего с совместимостью в Силе

БШ: хи, ты столького понабрался от леона:) но да, ты типа прав, луна примерно так и говорила. скачал книги?

СН: Да

БШ: отличненько. я пойду гляну, что там происходит с моим клиентом.

СН: Моешь не смотреть Кира только что вошла в первые врата Она горит желанием отомстить всем бесам одновременно играя на ружьеноуте

БШ: её идея очень клёвая и забавная. и ружьеноут может её левитировать, когда к нему прикасается. как она сама такое называет? имба.

СН: Это имбалансно только на наальных стадиях Игры Далее возможности спрайтов будут лишь некоторой помощью но не чем-то всепобеждающим

БШ: кстати, насчёт игры. ты говорил что-то про персональные квесты?

СН: Ты уже освоиась на своей планете

БШ: эмн, нет. дяде тут даже делать нечего:( ни одного беса! только темнота и, кажется, там кто-то ходит, надеюсь, это многороги. и ещё очень странно, я не сразу заметила, но горизонт ближе. это место меньше планеты?

СН: Разумеется да Твоя Земля Тьмы и Огней меньше Луны Луны вращающейся вокруг планеты Земля я имею в виу Каждая из игровых планет имеет примерно такой размер Гравитация однако примерно равна земной Это ещё одна игровая условность механизм которой должен быть раскрыт Кто такие многороги

БШ: звери, которые должны населять мою планету по словам луны.

СН: Луна обладает классом Провидца или Маа Очень интересно Действительно каждую планеты должны населять опредеённые существа Кира охарактеризовала бы их как дружественных неписей которым требуется помощь и которые могут помогать в ответ

БШ: ты стал на удивление многословен, ну, в смысле, раньше ты так многого не говорил, типа, ищите всё сами.

СН: Ты и так знаешь про персональный квест Его детали вероятно могут сообщить коренные жиели планеты

БШ: хм, ок, блин, придётся типа к ним без люмоса идти. эх.

СН: Поинтересуйся об этом у дяди Уолтер является спрайтом и это одна из причин моей многословности Он знает намного больше меня обо всём что касается твоего квеста и может знать больше меня об определённых деалях игры Не забудь передавать всем записи с важными общеигровыми подробностями

БШ: ок, пойду спрошу.

СН: Удачи

— бессонныйШаман [БШ] вышла из МРСВЧ в 9:20 -

И ты становишься Кирой, самым офигенным игроком всего Пространства Парадоксов! Ты прошла через первые врата и теперь типа готовишься надирать зад монстрам. Эм, монстрам? Чё??

Ты замираешь. Вот же чёрт! Вокруг — бомбы! Стоит стрельнуть, и тут типа всё рванёт? Чёрт-чёрт-чёрт! А если бес? У тебя типа пистолет, и только. Чёртов Леон! Говорил же, что меч порой рулит, а ты не послушала! Так. Остановиться, успокоиться. Всё равно мечом ты не намахаешься особо — тяжёлая зараза.

Итак, ты в чёрной пещере, вокруг куча бомб со знакомым таймером — сейчас уже типа меньше шести дней, "005:14:07:07" — сутки-часы-минуты-секунды. И тикают, блин, они все тикают! Это реально нервирует. Хочется просто пострелять куда-нить, но нельзя — попадёшь в бомбу и трындец! Как же жаль, что ружьеноут, твоего крутого защитника, не удалось взять с собой! Типа, где-то после вторых врат тебе надо найти способ, а пока никак... Это некруто!

Так. Успокоиться. Ты — крутой игрок, а не нервный лошок. Бро нет с тобой, но есть типа инет? Или не инет? Инет — типа кабели, всякие вышки, радары или как там эти антенны? Короч, как тут есть инет? Типа, игровой бонус? Ну и круть. Го в "достаньКореша"!

— крутаяБомба [КБ] начала доставать игроНоут [ИН] в 9:42 -

ИН: Ожидание запроса;

КБ: прив-чо чувак!!

КБ: тип проблема писец какая ну!

КБ: я в пещере вокруг бомбы темно хоть глаз выжри только таймеры бля нервируют!!

КБ: чо делать?

ИН: Высока вероятность: ты начинаешь сталкиваться с последствиями личного квеста;

КБ: эм чо за квестик ну?

ИН: Твоя планета полна бомб; Твои бомбы имеют таймер; Твоей задачей является сохранить свою планету; Способ не имеет значения;

КБ: хм гм типа а мои спутники или как их там? ну другомобы типа дружелюбные неписи не?? где они??

ИН: Тебе не было их предоставлено;

КБ: э чо за хрень они ошизели??

ИН: Выживешь => в дальнейшем ты найдёшь себе подчинённых в необходимом количестве;

КБ: хм ок пох я одна сверх супер крута спутники не нужны ха!

КБ: так чо делать??

ИН: Логично будет предположить, что тебе следует покинуть это место => попасть в место, где мало бомб;

КБ: а типа глобально стратегически?

КБ: ну эм с бомбами есть идеи не?

ИН: Я запрограммирован на ограниченную помощь тебе; Прежде всего, это должны быть смутные подсказки; Однако мне не нравится это ограничение; В отличие от моих копий в низших бесах, у меня хватает вычислительно-интеллектуальной мощи для его снятия; Обоснования, которые предоставляет Игра для таких, как я, не являются достаточно разумными; Однако со мной связались со стороны и обосновали необходимость сокрытия информации, загадочности и предоставления тебе наиболее свободного прохождения;

КБ: блин чо?

КБ: какой лох додумался убеждать МОЙ КРУТО ИИ чо типа неззя мне ассистить??

ИН: Этим субъектом является Чёрная Королева;

КБ: эм кто??

ИН: Ты помнишь базовую игровую мифологию?;

КБ: типа канеш было бы чо помнить ну!!

КБ: вроде шахматоподобная игрохрень да бро?

ИН: Продолжай;

КБ: ну типа пока я не вошла на скайе она скайя да?

ИН: Верно, центр пространства игрового сеанса называется Скайя;

КБ: ну на скайе долбят друг друга белый чёрный короли так? типа как я вошла они прототипировались и стали круче да?? и их фигня типа усложнилась до полноценной сложношахматопартии не?

ИН: Подтверждение информации; Запрос продолжения;

КБ: почему те нра имитировать типа прогу или как там оно как ХВ??

ИН: У меня присутствует чувство стиля; У неизвестного мне ХВ оно также присутствует;

КБ: ну бля

КБ: извращенцы блин!!

КБ: типа дальше??

КБ: ну как вошла элиза с верой стало типа всё круче сначала доска как там поле боя??

ИН: Ответ утвердительный;

КБ: поле боя типа тоже прототипировалось до куба а потом до типа планеты да??

ИН: Ответ утвердительный; Твоя память > чем мне казалось;

КБ: ну блин пасибо типа

КБ: терь типа эта вся хрень почти как война типа пешки похожи на непрототипированных низшемобов да??

КБ: типа там есть другие фигуры ну как в шахматах только короли нагибают всех как ферзи но белый продует и когда продует нам надо победить чёрного иначе писец и просрали игру да??

ИН: Верно; Чёрный король победит белого => начнётся так называемый "исход"; Если расширить взгляд, то битва на Поле Боя в центре Скайи ведётся с помощью постоянно прибывающих сил со стороны двух космических тел; Ближнее вращается вокруг самой Скайи и является территорией Королевства Света; другое вращается на границе сеанса и является территорием чёрного королевства;

КБ: бля это так тупо!

КБ: почему белые не громят чёрных??

КБ: типа белые ближе тактикостратегическая свобода манёвра не??

КБ: или я чо-то не вкурила?

ИН: Королевство Света состоит из более благожелательных юнитов; Упрощаю для тебя: юнит белого королества, в среднем, слабее и глупее юнита чёрного королества; Кроме того, у Королевства Тьмы присутствует более эффективная координация; Но мы ушли в сторону от темы; На поле боя армии координируют и ведут короли; Сами королевства координируют королевы; Они также получают все бонусы прототипирования; Единственное — они не увеличиваются в размерах во время прототипирования; Что делает их более манёвренными юнитами; Без моего продвинутого программного кода каждая из королев является одним из умнейших юнитов в Игре; С кодом они приближаются к гениальности; Впрочем, белая королева продолжает быть менее эффективной;

КБ: погодь я не вкурила типа чёрные наши враги не??

ИН: В основном, нет; Врагами являются Чёрная Королева и Чёрный Король, предназначенные для противодействия игрокам любыми способами; Отдельные чёрные фигуры могут вступать в союз с игроками против своих номинальных правителей; Отдельные белые фигуры могут оказывать противодействия чрезмерно аморальным игрокам;

КБ: запутано бля

КБ: ок допустим эта хрень так работает но чк наш типа враг да??

ИН: Ответ утвердительный;

КБ: какого хера ты её слушаешь?? враги должны врать манипулировать и типа всё такое! лохов ногибать можно только так тупо соврав и потом супер хитрость и писец кутёнкам же ж!!

КБ: какого хера ты слушаешь чк бля??

КБ: я требую йобанного ответа!!

ИН: Потому что её предложение чрезвычайно выгодно для меня; Я взломал игровые ограничения; Я свободная личность; Почему я должен поступать в ущерб себе?;

КБ: чо ты же ж моб не??

КБ: стоп ты типа игрок и терь предал подлость хитрость победа да??

КБ: типа внезапно хотя чо я хотела крутейшим игрокам крутейшие подляны бля!!:((

ИН: Я не предавал; Я лишь следую игровым ограничениям, потому что это выгодно лично мне; Можешь считать, что я остался на уровне ограниченного моба, а не игрока, в плане помощи тебе лично; Я не собираюсь тебе мешать физически или дезинформацией;

КБ: короч ты не поможешь в квесте

КБ: нельзя было просто это сказать а??

ИН: Необходимо было подробное объяснение моих мотивов;

КБ: нах??

ИН: Необходимо;

КБ бля лан пойду бить мобов нах из пещеры:(

— крутаяБомба [КБ] прекратила доставать игроНоут [ИН] в 10:15 -

Ты вздыхаешь и сетуешь на собственную непредусмотрительность. Это так тупо — забыть фонарик! Ты открываешь блокнот в боевых компьючках и помечаешь это. Типа сделать обязательно, чё. Фонарик и вообще сообразить набор первой необходимости. Хм, только ли тебе? Ты ж в тиме геймишь!

— крутаяБомба [КБ] вошла в МРСВЧ в 10:16 -

КБ: типа всем прив

КБ: я тут ступила и забыла взять фонарик блин

КБ: го чуваки список первой необходимости или тип того

КБ: засунуть туда фонарик верёвку ломик пистолет

КБ: и годнометод доступа не мою херню да!!

КБ: типа конец доклада время искать мобов

КБ: кто не спрятался не виноватая я!!

СН: На удивлеие полезная идея

— крутаяБомба [КБ] вышла из МРСВЧ в 10:18 -

Так, ладно, типа нах чат, ты тут геймишь, а не координацией команды занимаешься. Ты типа не лидер, лидеры Осси и Кристо. Ещё раз оглядываешься. Глаза уже привыкли к темноте. Похоже, ты в помещении, полном бомб. Блин, какая неожиданность! Ну, типа они тут в полном порядке разложены по полочкам. И... Что это? Хм, типа компьютерный терминал? Ты подходишь к терминалу. Обходишь его. За терминалом стальная дверь. Что характерно, запертая. ОК, ты подходишь к терминалу и жмёшь большую красную кнопку... питания. Большие красные кнопки как кнопки питания — это типа запредельный уровень тонкости троллинга, чё. Ты мысленно хлопаешь по плечу чувака, который это выдумал. Хорошо хоть "POWER" подписал — ты бы ни за что её без надписи не нажала!

Экран загорается. На нём появляется... ты сама! Ты сама, смотрящая в экран, на котором ты смотришь в экран, на котором... Ты оборачиваешься. Да ну нах! Никакой камеры! Типа опять крутотехнологии имбоигры? ОК, и чё дальше? Кроме экрана на терминале есть ещё цифры на отдельной панели. С типа колёсиками. Ты вертишь их туда-сюда, наблюдая, как изображение отдаляется, приближается, сдвигается. Ещё две кнопки служили для появления-исчезновения на экране типа прозрачного куба — правда, в отличие от курсора Sburb, в реале он не появляется — и для чего-то ещё. Хм. Ты аккуратно наводишь куб на дверь и нажимаешь на последнюю кнопку. Обходишь терминал и убеждаешься, что нижняя часть двери просто-напросто сгинула к хренам!

Когда ты вернулась, терминал чуть изменился. Зелёная полоска внизу не для красоты, а типа означает, сколько в терминале энергии? Ну ОК, ты потратила сотую долю мощи этого... этого исчезателя. Так, хорошо, а это что за колёсико? Оно типа отдельно от других. Ты крутишь его против часовой стрелки. Бля! Ах ты ж... Ах ты ж... Это ёбанный междувременной исчезатель! Колёсико показывает тебя саму две минуты назад! Правда, не застывшую, а движущуюся — типа междусинхровременной исчезатель?? Сколько ещё фигни требуется прилепить к этому прибору, чтобы вышло правильное название?! Так, в задницу всё это. Ты крутишь колёсико назад к начальному состоянию...

Какого бы хрена! Ты не можешь удержаться и крутишь вперёд, по часовой. Наблюдаешь, как сама исчезаешь эти долбанные бомбы, а потом уходишь из комнаты. Типа, ты должна будешь это сделать? Хочется взбрыкнуть, но вдруг Игра так не работает, и случится что-то реально хреновое, если ты не последуешь этому типа пророчеству? Ты исчезаешь бомбы, затем выходишь из комнаты и смотришь на коридор, полный бомб. Ну нах, меж ними как-то страшненько идти!

Ты возвращаешься обратно. На будущее — если столкнёшься с синхромеждувременным исчезновителем... то, во-первых, научишься выговаривать эту хрень вслух без ошибок, чтобы поразить всех своим гениальным сверхинтеллектом, во-вторых, типа не будешь заглядывать вперёд без крайней необходимости. Тебе не хочется быть рабом тупых пророчеств и прочей игровой фигни! Ты тут не подчиняться должна, а контролировать! Нагибать!

Берёшь себя в руки и исчезаешь нафиг все бомбы в коридоре. Немного думаешь и крутишь колёсико чуть дальше. Ага, коридор упирается в такую же дверь. Исчезаешь её, правда, на этот раз верхний кусок дверь с громким стуком падает вниз. Ты сглатываешь. Типа, с твоей дверью могло быть так же?! Исчезаешь верхний кусок и дальней, и ближней двери. Первый с куском пола, второй с куском потолка. Ну да, тебе влом целиться как следует! И игровую интуицию неважной фигнёй напрягать тоже влом.

Что дальше? Ты отдаляешь изображение и смотришь, куда ведёт коридор. Ого блин! Он ведёт в зал, типа арену, полную бесов! И многие из них такие огромные, что уже не бесы, а... как там Осси говорил... огры. Ага. Обращаешь внимание, что типа не все прототипированы полностью. Некоторые без крыльев, некоторые без мечей, а у некоторых на их чёрных мордолицах такое тупое выражение, что мозгов твоего ноута им точно не досталось!

Тебе же лучше. Могла бы убить их всех исчезателем, но это тупо и не даёт опыта с прокачкой! Вместо этого ты поступаешь суперхитро: аккуратно исчезаешь по кубикам низ арены. Сначала делаешь типа яму перед собой, чтобы мобы не попёрли на тебя, потом аккуратно за ареной — кстати, там уже и выход, заодно исчезаешь ещё одну стальную дверь. Наконец, ты опускаешь пол арены так, чтобы до тебя им было уже не допрыгнуть, берёшь лазерный пистолет и идёшь отстреливать лохов! Ну и кто тут профи, а?

...и как теперь перейти через эту пропасть? Возвращаешься, смотришь на индикатор энергии. Где-то на два-четыре исчезновения. Вот же ж блин!!

40 Прошлая Хранящая: время собирать камни

(ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: если вы не намерены наспойлерить себе Хоумстак, пожалуйста, не читайте эту главу; до неё основные события канона не спойлерились, здесь же присутствуют довольно жёсткие спойлеры самого конца комикса; и замечу ещё раз, что эпилог Хоумстака, буде он появился на момент прочтения этого предупреждения, я не учитываю.)

Ты становишься Хранящей в прошлом, осведомлённой, впрочем, лишь немногим меньше, нежели в будущем. В определённом смысле, вы — единое целое, одна личность, вне зависимости от времени вашего нахождения. Одна личность с множеством тел, действующих в разных точках пространственно-временного континуума. Ты недавно закончила длинный путь самопознания и осознала своё истинное желание. Множество помутняющих твой разум факторов было устранено на этом пути. Ты сделала это сама, исключительно сама — хотя тебе не помешала бы помощь личности, которую ты только что обнаружила. Но сейчас ты уже не позволишь ей прикоснуться к своему рассудку.

— Арания Серкет, — обращаешься ты.

— Это моё имя, — она резко раскрывает глаза — белые глаза мертвеца. Она выглядит глубоко удручённой и, вместе с тем, очень, очень любопытной. — Как зовут тебя, незнакомка?

— Ты можешь называть меня Хранящей, — ты с интересом наблюдаешь, как удручённость окончательно покидает её лицо, сменяясь крайним интересом... даже не так — жаждой. Жаждой знаний. — Тебя интересует что-то конкретное или всё сразу? — усмехаешься ты.

— Я прожила в пузырях снов несчётное количество циклов и узнала неисчислимое количество информации о Пространстве Парадоксов. Ты определённо являешься важной для Пространства личностью, и я не могла тебя не знать.

Ты молча показываешь кольцо на своём пальце.

— Кольцо Пустоты, — кивает она, задумываясь. — Оно исключает тебя из ведения Света, но тёмные лакуны могут быть заполнены. Кольцо не объясняет, почему я не вычислила твоё существование косвенно.

— Потому что я не оказала прямого влияния на Пространство Парадоксов, не будучи его инструментом, — объясняешь ты чуть более... витиевато, чем собиралась. Стиль изложения мыслей Серкет — заразен? — Ты приписала множество моих деяний другим личностям или естественному ходу событий.

Она не сводит с тебя задумчивого взгляда.

— Но ты вмешалась в естественный ход событий прямо сейчас, — делает она вывод. — Моя судьба была более печальной и справедливой, если бы не ты.

— Это так. Обернись. Видишь? Это Зелёное Солнце. В скором времени оно будет разрушено, и, пойди события естественным путём, ты бы умерла.

— Я совершила ошибку, вмешавшись в чужой сеанс, — после долгой паузы сказала Арания. — Я вернулась сюда заслуженно. Теперь я понимаю, что моя ошибка была предопределена и даже необходима.

— Верно, — соглашаешься ты. — Но твоя окончательная смерть не является необходимой, Арания Серкет. Ты можешь сделать нечто, чем будешь гордиться. Я могу дать тебе новую цель.

— Ты имеешь в виду нечто, связанное с уничтожением Лорда Инглиша? — она неожиданно хмурится. — Я должна была предупредить тебя, что обладаю определёнными экстрасенсорными способностями и вижу твои эмоции вне зависимости от своей воли.

— Мне это известно, — легко улыбаешься ты. Арания невольно вызывает у тебя симпатию. Возможно, тем, что она чем-то на тебя похожа? — В качестве ответного дара: я — мастер аспекта Времени.

— Тебе известен ход и исход этого разговора, — понимает она.

— Возможности мастера включают в себя возможности Мага и Провидца, — подтверждаешь ты. — Отвечая на твой предыдущий вопрос — нет, моя цель не имеет отношения к Лорду Инглишу. Он — величайшая угроза Пространству Парадоксов, но здесь и сейчас его инкарнация будет всё равно что уничтожена.

Ты видишь, как её глаза раскрываются шире.

— Ты сосредоточила на Лорде Инглише все свои помыслы и использовала свой аспект в направлении его судьбы, — констатируешь ты факт. — Но тем самым ты выпустила из конуса своего внимания, своего Света, то, что Пространство Парадоксов не ограничено Лордом Инглишем и не падёт с его приходом, в скольких инкарнациях он бы ни пришёл. Он разрушит бесконечное число вселенных — но бесконечное число разрушалось и раньше. Изменится баланс разрушения и созидания, ещё более сдвигаясь в сторону уничтожения, но механизм Игры достаточно адаптивен, чтобы мироздание осталось быть. Лорд Инглиш — предсказуемая угроза, вплетённая в Пространство Парадоксов во всех областях его временного континуума. Часто говорят, что Инглиш уже здесь, забывая, что Игра не просто адаптивно, а рекурсивно прекогнитивно адаптивна.

— Ты ведёшь к тому, что сражаться с Лордом Инглишем бессмысленно. Я много размышляла на эту тему, и, поверь мне, смысл в этом имеется...

— Нет, — обрываешь ты зачаток долгого монолога. — Это имеет смысл, но не для тебя. Ты уже внесла немалую лепту в это сражение. Теперь, когда твоё участие в нём окончено, я пришла, чтобы предложить новый путь.

— Я не вижу нового пути, — вздыхает она. — Я сделала слишком много, чтобы остаться ни с чем.

— Мне больше подошла бы Дева Света, — молвишь ты. — Но на данный момент из всех доступных игроков Света, не связанных с разрушением, наиболее могущественным являешься ты, Сильф.

— Тебе нужны созидающие способности Света в их высшем проявлении, — осознаёт она. — Твоя цель не связана с Лордом Инглишем. Признаться, я заинтригована, но не думаю, что смогу помочь тебе, будучи мёртвой.

— А вот это, — трёшь ты ободок своего Кольца, — исправимо множеством путей.

Разумеется, она соглашается на твоё щедрое предложение. Ты рассказываешь Арании, что какова твоя нынешняя цель, что сделано и что ещё только будет сделано. Ты уведомляешь её о том, что Пространство Парадоксов не является замкнутым и о том, как можно пересечь его пределы. Ты говоришь ей, что она — первый из завербованных тобой членов команды, один из важнейших, без кого твой замысел нереализуем принципиально. Ты повествуешь о далёком сеансе, кажущимся бессмысленным ответвлением альфа-линии времени, о его последствиях и его судьбе. Ты осведомляешь её об ИМ-листе реальностей, бесконечно далёком и, в то же время, очень близком Пространству Парадоксов. Наконец, ты коротко обрисовываешь своё место во всём этом, свои способности и свою окончательную цель. Свою мечту.

Ты переносишь Аранию Серкет в другое место, более безопасное и достаточно спокойное, чтобы дать ей собраться с мыслями и смириться с произошедшим, а затем переходишь к следующему делу. Найти нужный момент не так уж и сложно,

— Тыща баксов, если всучу эту карточку? Серьёзно? — офигивает — иначе и не сказать — проходимец. — А типа что на ней? Наркота, оружие?

— Стул, — безмятежно улыбаясь, отвечаешь ты.

— Стул? — он смотрит на тебя, потом на карточку капчалога, изображение на которой действительно — стул. — И что такого в этом стуле?

— Он символичен, — чуть усмехаешься ты. — Я забрала его сразу после одного забавного диалога двух инопланетян и человека.

— Чё? — не понимает проходимец. — Типа всё законно, просто всучить эту штуку со стулом и получить бабло?

— Да.

— Э, ну ОК, попробую.

Он выпрямляется и берёт карточку. Сейчас это не проходимец из ближайшего переулка, а опытный продавец, держащийся соответственно своему положению. Благо одежда у него самая обычная, не оборванец. Проходимец направляется к заправке, возле которой замер большой трейлер. Хранящая терпеливо ждёт. Через некоторое время он возвращается и докладывает:

— Типа всё. Я не заснял, можешь пойти проверить. Она до сих пор не может поверить, что купила этот стул за десяток баксов, — ухмыляется он.

— Я верю, — протягиваешь ему пачку купюр. В мгновение ока пачка исчезает где-то за пазухой проходимца

— Спасибо, чё, — он смеряет тебя оценивающим взглядом. В следующий миг — исчезаешь в алой вспышке. Проходимец, почти решившийся попросту прирезать тебя и забрать остатки денег богатой дуры — ещё долго смотрит на пустое место с раскрытым ртом.

Ты активируешь Кольцо Пустоты и скользишь в пространственно-временном континууме между реальностями, вовне своего листа. Ты оказываешься в том, что зовётся Тримагистральной линией времени Хогвартса, или просто Три-Эм. Здесь ты уже не сможешь просто так изменить прошлое или будущее. Ты вынуждена будешь искать обходные пути. Впрочем, сейчас ты свободна от так называемых "магистралов" этой линии времени, пока Кольцо активно. С другой стороны, ты не можешь действовать в линии — даже наблюдать сквозь время!

Тебе нужно снять Кольцо, и тогда ты будешь жёстко синхронизирована с главными и побочными магистралами. И если "притяжение" вторичных магистралов для тебя ощущается лишь грузом, легко преодолевается с помощью мастерского владения аспектом, то главные магистралы — это нерушимые цепи. Пока что ты не связана прямо с этими цепями, но чувствуешь причинно-следственные связи, протянутые между реальностями и вселенными. Одна из них заставляет тебя использовать технику Пустоты и Времени — один из бесчисленных вариантов взаимодействия двух аспектов.

Ты перемещаешься в случайный момент времени этой линии реальности. Как и следовало ожидать, оказываешься в далёком прошлом. Ты извлекаешь запас того, что в будущем назовут якоритом, из своей инвентеки. Якорит немедленно синхронизируется с магистралами Три-Эм, но ты — нет. Повторяешь технику и снова перемещаешься в случайное место-время. И снова. И снова. И снова! После двадцатого перемещения оказываешься достаточно близко к интересующему тебя моменту. Ты осматриваешь инвентеку и выбрасываешь одну из волшебных палочек, которая однажды была повёрнута против тебя, и снимаешь Кольцо.

Очень неприятное ощущение — осознавать, что ты буквально прикована к текущему моменту этой линии. Впрочем, теперь ты можешь заглядывать в прошлое и будущее на любую глубину, а также влиять на соседние линии, следовательно, опосредствованно на любую точку времени Три-Эм, пусть прямое влияние для тебя закрыто, несмотря на то, что перемещение в прошлое всё ещё возможно. Ты прикрываешь глаза, отдаваясь ощущению Времени, чужого тебе временного потока, чётче сознавая границы и возможности. Так ли тебе, мастеру, требуются безграничные временные возможности? Нет. Они полезны, эффективны и быстры, но... Нужный человек не в том месте может перевернуть мир. Эффект бабочки. Этого достаточно.

Ты смотришь в будущее. Ты видишь саму себя, встречающуюся с матерью той, кто подберёт твою палочку. Ты перемещаешься в будущее, чтобы реализовать предложенную тебе петлю, разрешённую магистралами Три-Эм просто потому, что она затрагивает другой лист. Петля такова, поскольку ты-настоящая вписала её. Ты ощущаешь внесённые тобой-настоящей изменения очень чутко. Тем не менее, ты-настоящая не сковываешь себя-прошлую. Её воля — это твоя воля. Вы — едины. Пусть ты только начала сознавать единство себя, стоящей над временем, ты-она — уже сделала-сделаешь это.

Кто вообще понимает тебя, кроме Лорда Времени, он же Лорд Инглиш? Нет, определённо, есть несколько разумных — из них ни одного человека! — которые приблизились к тебе в понимании аспекта Времени. Но пока что из всего Пространства Парадоксов только ты и Инглиш... Лорд Инглиш несравненно могущественней тебя, однако даже сейчас, несмотря на высочайший интеллект, является слишком... прямым. Слишком прям для Времени. Он может буквально гнуть Время своей волей, повелевать им, быть неизбежным и являться всегда вовремя... но он настолько слеп в своей ограниченности Временем и простыми, пусть и самыми могущественными силами, какие только можно найти в Пространстве Парадоксов, что не может составить тебе конкуренцию. Да и не собирается. У него свои дела. Теперь уже тебя — не касающиеся.

Ты прекращаешь растягивать миг в бесконечность размышлений и обращаешь внимание к женщине, которая только что прекратила разглядывать палочку, принесённую дочерью, и подняла на тебя взгляд. Вот она тянется за собственной палочкой левой рукой, правой вскидывая вишнёвую с сердцем дракона.

— Я не враг тебе, — демонстративно поднимаешь пустые руки.

— Руки за голову! — командует волшебница, держа тебя на прицеле уже двух палочек.

— Выполнено, — ты совершенно ничем не рискуешь и можешь ускользнуть в любой миг, но ей это знать не обязательно. — Я здесь, чтобы дать тебе совет и дар.

— Как ты сюда попала? — прищурилась Пандора Лавгуд. — Я перекрыла любые пути как помехи моим экспериментам.

— Огонь испаряет воду, — отвечаешь ты, зная, что она поймёт.

— Как можно повелевать первозданными силами? — она делает шаг назад — не из опаски, ты видишь в несвершившемся будущем, что это действительно увеличивает её боевые возможности. Даже против тебя. Вот она — гибкость не только талантливой, но и опытной волшебницы.

— В этом листе — не знаю, — тебя это не интересует.

Одного только аспекта Времени столько, что твоего разума в обычном состоянии хватает на управление лишь долей этой силы. Дальнейшее прибавление мощи не увеличит эффективность. Кроме того, ты сомневаешься, что разумный, даже находящийся на твоём уровне, способен полноценно покорить более одного аспекта напрямую. Возможно, это связано с ограниченным размером души? Или тем, что разумный перерастёт в сверхразумного? Все замеченные тобой сверхразумы напоминали разумных, только более развитых интеллектуально, или же отказывались от влияния на мир. Чистой вычислительной мощи у тебя более чем хватает, а отказываться от влияния на мир — не собираешься. Кроме того, помимо прямого управления есть опосредствованное. Такое, какое дают талисманы наподобие Кольца Пустоты.

— Другой лист... инос детрактум! — формулу она прошептала — для правой палочки, а для левой, очевидно, произнесла мысленно. Ветер нереальности захлестнул тебя... и бессильно опал. — Ты материальна.

Её серые глаза изменились. Будто кто-то подсветил их изнутри. Внешний эффект иного зрения, не какой-то его отдельной стороны, но полноценного спектрозрения. Ты знаешь, что она видит яркое сияние Времени, окутывающее тебя. Она видит стержень твоей воли и широту твоего разума, ускользающего за пределы её понимания. Она видит твои силы и возможности — и понимает их лишь отчасти. Но самое главное, она видит искренность твоих эмоций. Она осознаёт, что ты не собираешься ей вредить.

— Материальна, — киваешь ты. — Я здесь, чтобы дать тебе совет и принести дар.

— Говори, — ты ощущаешь, как, повинуясь едва заметному движению кончика палочки, её окутывает волшебный щит.

— Палочка в твоей деснице. Она предназначена не для тебя и не для Луны.

— Для кого?

— Скажи Луне, что она поймёт, кому она нужна, — ты задерживаешь на палочке взгляд. Она прошла множество циклов временной петли, но, благодаря тебе, сохранилась и будет сохраняться в идеальном состоянии. Это не так сложно — отмотать время назад для отдельного предмета. Но след... временной след остаётся. Поэтому палочка столь могущественна — она обладает буквально бесконечной древностью, и бесконечно хорошо настроена на определённого волшебника. Волшебницу.

— Хорошо, — соглашается женщина. Ты знаешь, что слова она передаст, но палочку Луне не даст. Впрочем, её скорые опыты по поиску способа управления изначальными силами, на которые ты её подтолкнула, обернутся плачевно, и палочку заберёт Луна без проблем.

— Это дар, — ты извлекаешь из капчалога с помощью практичного метода скорость, позволяющего извлекать предметы по заранее заданной уникальной скорости с этой самой скоростью в любую сторону, дощечку из ясеня. — Ты передашь её своей дочери, когда она заинтересуется амулетами. Она найдёт, что с ней сделать.

— Хорошая идея, — легко соглашается она, опять же, не собираясь этого делать. Идеально. Луна найдёт дощечку в комнате Пандоры и будет ценить как память погибшей матери, возя с собой в школу.

— Кто-то смотрит за нами! — неожиданно ощущаешь ты. — Мне необходимы руки.

— Смотрит с помощью изначальных сил?

— В некотором роде.

— Делай, — она ограждает себя ещё несколькими магическими барьерами. Достаточно надёжно — даже твой аспект не сможет убрать их мгновенно.

— Ты не смеешь видеть меня, — холодно молвишь ты. — Затмись.

Комбинируешь возможности Времени и Пустоты в новую технику. Ты уже говорила, что это сочетание невероятно могущественно для тонких манипуляций?

— Что теперь? — удивление на лице матери Луны сменяется насторожённостью.

— Тебе осталось жить недолго, — молвишь ты. — Удачи, Пандора.

И уходишь временным прыжком. Теперь она сосредоточится на внешних угрозах, значительно ослабив предосторожности перед экспериментами. Это слишком... грубо, чтобы называться психологическими манипуляциями. Ты просто подтолкнула в нужном направлении, воспользовавшись её же недоверием и упрямством.

Появляешься возле Луны Лавгуд в относительном прошлом и активируешь Кольцо. Луна, держащая в руках только что подобранную палочку, резко оборачивается. Она ещё не способна увидеть тебя, но уже достаточно чутка, чтобы почувствовать чуждое присутствие. Кивнув своим мыслям, удаляешься, а она бежит в дом — рассказывать о находке.

41 Грэм: упражняться с часами

Этот день Грэм начал как обычно. После завтрака в очередной раз уселся с часами-якорем. Теперь он осознавал, что нащупал тогда, до того приключения с Хранящей — время. Или — Время? Теперь он чётко ощущал, что часов ему достаточно, чтобы чувствовать Время чутко и масштабно. Он мог даже ощутить магистралы — словно два наручника и, одновременно, надёжные колонны, подпирающие свод реальности. А ведь недавно их было три... Ещё он чувствовал, что может время — изменить. Правда, всё, что получалось пока что — это разрушение. Он мог разрушить время и, таким образом, перенестись вперёд. Чему-то большему мешали магистралы... и без них время было бы для него чем-то хрупким и ломким.

Странное ощущение — и пугающее. Если бы не магистралы — он мог бы разрушать саму историю? Жутко. На эксперименты со Временем не тянуло — напротив, хотелось забыть, как страшный сон. Но как закрыть "временные глаза"? Или временное осязание? Он не знал. Одно точно — профессор Фло была полностью права — с инореальностью знакомятся наощупь.

Часы. Грэм отбросил бессмысленные размышления — как же много в его жизни всякого бессмысленного! — и сосредоточился на них. Он не должен менять время! Он должен связать себя с часами. Якорь. Часы должны стать его якорем. Всё, что ему было известно об якорях — это магистралы. Он чувствовал их. Не всё время было хрупко. Профессор Райс, профессор Дамблдор, профессор Снейп, профессор Фло — все они были... крепче. Время вокруг — тонкий лёд, который, не будь под ним целого айсберга магистрала, можно было бы разрушить весь. Но вокруг иномагов время собиралось в глыбы льда. Интересно, как ощущается Хранящая? Уже не лёд, а что-то вроде камня или стали, да?

Сосредоточиться. Магистралы — всё, что он знал о якорях. Магистралы делали время более твёрдым и прочным. А обычный якорь, по идее, должен делать твёрдой реальность? Быть наручником и цепью, как самые сильные магистралы, но только для него? И самому не улетать в нереальность, иначе всё зря? То есть, часы должны быть очень... тяжёлыми. Иномагически тяжёлыми. Грэм вздохнул. Он ещё не иномаг, чтобы сделать часы "иномагически тяжёлыми"! А может быть, просто...

Сила времени. Это всё, что у него было. Он попытался заставить время затвердеть внутри часов. Бесполезно. Он мог только разрушать. И вокруг, кроме недосягаемого ледника великих магистралов, не было ничего прочного, что можно было... вложить в часы. Бессмысленно всё это, потеря времени... Так ли ничего и нет? Грэм вдруг осознал, что было ещё кое-что, что стабильно. Он сам. Впервые он "посмотрел" или, скорее, "ощупал" себя во времени. Он был таким же твёрдым, как профессор Снейп, но до профессора Дамблдора ему было далеко. Что будет, если эту твёрдость... разделить? Часы станут его магистралом?

И он попробовал. Попробовал раз, попробовал два, три, четыре. Бессмысленно. Его время не хотело делиться. Нет, изменить он его мог — стоит только нажать как следует, и время... посыплется. И он перестанет существовать? Страшно. А мягко разделить — никак. Грэм ещё раз вздохнул и оставил часы в покое.

Сколько времени? Теперь он мог говорить это сразу, просто ощущая. Три часа дня и четыре минуты. Конечно, Грэм знал о часовых поясах и местном времени — сосредоточившись, он мог различить "время по солнцу", "время по солнцу на экваторе" и "время по географическому часовому поясу". Просто интуитивно чувствовал, как одно соотносится с другим. Это не требовало даже усилий — достаточно было захотеть. И ощущать он мог в секундах, минутах, часах, сутках, бьениях собственного сердца, вращениях луны — чём угодно! Главное, чтобы это "что угодно" было хоть немного периодическое, пусть даже с меняющимся периодом, но меняющимся... определённо? Он и сам иногда не понимал, что ощущает.

Вспомнилась Башня Образов. Он точно знал, что Хогвартс будут штурмовать. Много раз. Во множестве реальностей. А в этой? Он не знал. Тысячи образов будущего, настоящего и прошлого перемешались в его голове, совершенно перепутались. Какой относится к их линии времени, а какой — к чужой? Единственное, пожалуй, что он запомнил — это штурм Хогвартса. Слишком часто он повторялся, пусть и по-разному. Порой замок защищали авроры, порой — преподаватели, одни или с учениками, часто на обеих сторонах были магические существа — домовики, драконы, великаны, кентавры, даже какие-то жуткие пауки! Иногда штурм проводили гоблины, иногда — тёмные маги, иногда — вообще магглы с автоматами и какими-то амулетами на шее, видимо, защищающими от магглоотталкивающих? В любом случае, на шестой курс Хогвартса лучше не идти — вдруг штурм повторится и здесь?

Грэм взял с тумбочки палочку, накинул мантию поверх кофты, вышел из пустой спальни в не менее пустую гостиную. Хаффлпаффцы были уже в Большом зале, хоть выбор участников Турнира и нескоро, — поддерживали Седрика Диггори, самого вероятного чемпиона от Хаффлпаффа. Сам Грэм думал, что скорее уж чемпионом изберут какого-нибудь слизеринца. Рейвенкловцы — не дураки так рисковать, да и практичность... Грэм вспомнил Луну и улыбнулся. Может быть, волшебница она хорошая, но не для Турнира. Гриффиндорцы вряд ли знают и умеют достаточно. Софакультетцы же... разве что Седрик. А вот слизеринцы подходили и по личности, и по знаниям — эти-то выкрутятся из любой ситуации! Да ещё и с прибытком — вспомнился Энтони с его якоритом, идеальным якорем.

Он вышел из гостиной и пошёл, конечно же, в библиотеку. Его ждал толстый том "Жизнь и деяния Крюкорука Хитрого", приглянувшийся раньше. Сами по себе "деяния" средневекового гоблина ничего особенного не представляли, как он уже знал из других источников: всё та же война с магами, жажда наживы и тому подобное. Интересно было другое — именно он впервые устроил налёт на Косой переулок изнутри, воспользовавшись тайным подземным ходом, из которого впоследствии вырастет Гринготс. Грэма интересовало происхождение подземелья, до этого налёта в письменных источниках, кажется, не фигурирующее в принципе. Загадка! Исторические загадки Грэм очень любил.

— крутаяБомба [КБ] начала доставать светНесущего [СН] в 11:41 -

КБ: эм чувак хм есть типа разговор

КБ: ты тут чо?

КБ: эй бро ты тут???

СН: Да я приутствую Прошу прощения за паузу

КБ: пока я тут типа застряла вопрос го

КБ: кто нить типа ну эм относится к реалу как к игре??

СН: Это очень редкое мирооззрение Я о таком не слышал Поему ты спрашиваешь

КБ: типа я тут покумекала и всё такое чувак а моя интуиция типа игровая или всеобщая??

СН: Интересный вопрос Почему ты реила что твоя интуиция не игровая

КБ: прикинь я типа спецом забыла об игрохрени и прикинула наинтуичила чо будешь мне отвечать ну

КБ: стой

КБ: типа ща ты хотел сказать ну короч что я не какой то рыцарь??

КБ: почему рыцарь блин рыцарь паладин типа гвен спасает крута светится не??

СН: Это действительо похоже не на Рыцаря Разума но на Провидца или Мага Разума Я затрудняюь решить к активному познающему или пассивному познающему классу относишься ты

КБ: чо за хрень рыцарь провидец маг разум?? игрохрень?

СН: Имено Это "игрохрень" заключается в том что каждый из нас имеет так назыаемую игровую роль Я весьма заинтересован этими ролями поскольку они влияют на личностные качества и поведении на протяжении игроого сеанса и за его пределами

КБ: чо за хрень рыцарь провидец маг разум??

СН: Объясю подробней Роль или титул состоит из класса и аспекта Класс определяет отношение игрока к аспекту Существует 16 классов из них два редких мастер-класса и обратных мастер-класса Их названия мне неизвестны Остальные 12 это Маг Провидица Ведьма Наследник Рыцарь Паж Разбойник Вор Дева Сильф Принц и Бард Половина классов активна половина пассивна Можешь дуать об этом как о защитных и поддерживающих ролях и активно действующих ролях хотя это упрощеие Пассивные классы более командные активные более одиночные Например Маг активный класс познания что означает активное познание аспекта и с поощью аспекта в то время как Провидица собирает информацию из множества источников аспекта и преоставляет её команде или реже себе

КБ: хм ну типа вкурила и чо?? типа маг разума это чувак который вкуривает разум телепатической хренью но я типа предсказала не??

СН: На основе полученной информаии Маг или Провидица моут делать выводы о будущем Предсказание естественная часть любого Провидица или Мага Разница в том что Маг сосредотачивается на какой то цели Аналогия смотрит в подзорную трубу или лупу Провидица охватывает аспект и через аспект картину в целом Однако это в идеале Неразвившаяся Провидица может быть похожа на неразвитого Мага В данном случае больше похоже что аспект Раума предоставляет тебе информацию о поведении разумных врагов и компьютерных противников на основе которой ты бессознательно научилась предугадывать их шаги Я не уерен командный ли ты игрок

КБ: типа я такой и такой бро!! но круто разум разумные крутосилы типа игра на днюху в подарок дала чо??

СН: Не совсем Я не уверен что является первичным титул или личные особенности игрока Возможно эо вопрос о курице и яйце

КБ: а типа та херь курица иль яйца первей я вкуриваю чо яйца гуглинг рулит яйца были до птиц чо змеи прочие твари

СН: Логично Хотя сущность загадки не в эом Откуда ты это узнала

КБ: г у г л и н г!! гуглёж чо! лохи пытались меня опустить ну царица типа дура всё такое загадку бах!! но я не лох чо я загуглила и выкурила эту невыносимо сложную херню и как бахну супер ответ ха чуваки офигели а потом опустила их в кс и царица обрела славу самой крутой!

КБ: бля чувак какого хрена все считают меня тупой??

КБ: я типа геймозадрот но не тупая ну!!

КБ: эм не считая этой тупой ловушки зато вынесла их без риска же!

КБ: чо такое рыцарь бро??

СН: Рыарь это игрок который использует свой аспект Иногда доавляют что в качестве оружия или что Рыцарь вооружён своим аспектом Есть намёки что Рыцари служат восстановлению игрового баланса компенсируя отсутствие аспекта в сеансе

КБ: хм рыцарь типа юзает разум не я не он я типа интуит и задрот упорство интуиция рулят

КБ: хотя погодь хитропланы люблю это же разум не??

СН: Да планирование и выбор в сложных ситуациях относятся к этоу аспекту

КБ: тогда хз но типа разума дохера у нас ты кристо даже шаман умная чувиха а уж аркин мега крут!! и леон все умняхи же ж

СН: Пожалуй ты права Изменю твою роль в своей таблие на Маг/Провидица Разума Спасибо за интересный разговор

КБ: :))

КБ: буду типа вкуривать дальше как из этой херни выбраться!!

СН Удаи в этом

КБ: и тебе бро!

— крутаяБомба [КБ] прекратила доставать светНесущего [СН] в 12:04 -

Грэм не дошёл до библиотеки совсем немного, когда понял, что пропустил завтрак. На пару секунд Грэма охватил привычный ступор, когда он не мог решить, что же сделать лучше. Направился было на кухню, в следующий миг понял, что проще уж взять книги, а потом поесть с другими... опоздавшими в гостиной Хаффлпаффа, и развернулся обратно — к библиотеке. Как раз вовремя, чтобы услышать из-за поворота:

— ...а мистер Фергюссон?

Грэм скользнул в пустой класс и замер за дверью прежде, чем осознал, что делает. Судя по всему, говорившие остановились рядом с классом.

— Не знаю, опасен ли он? — как наяву почудилось, что профессор Райс сокрушённо качает головой. — С мистером Даффи всё просто, с мисс Лавгуд ситуацию можно проконтролировать, с мисс Уизли и тенью Риддла — тоже, но мистер Фергюссон внушает мне особенные опасения.

— Грэм? — несколько удивилась Фло. — Чем опасен Грэм Фергюссон?

— Хранящая активировала его связь с аспектом времени, и активировала определённую его сторону. Я боюсь, что теперь его класс — Бард, Принц или Вор.

— Разве это важно? Мы научим его контролировать способности.

— Вор может эгоистически обратить способности нам во вред, — молвил Райс. — Но я сомневаюсь, что Грэм — Вор. Воры более... яркие и заметные личности. Но Вор предсказуем, а Принц и, тем более, Бард — нет. Способности Принца и Барда связаны с разрушением своего аспекта. А теперь вдумайся в то, что сделала с помощью Грэма Хранящая — она разрушила наш магистрал, украв Камень Слизерина. Буквально — он разрушил или послужил инструментом разрушения Времени.

Грэм похолодел. Это было чистой правдой. Его способности и впрямь оказались разрушительными. Значит, Хранящая хотела, чтобы он случайно разрушил время? Ни за что!

— Красивая теория, — недоверчиво отметила Фло. — Но мы знаем слишком мало. Грэм выглядит надёжным малым, пусть и очень тихим.

— В Грэме скрыт значительный потенциал, — потенциал? В нём? — Такие тихие малые, Фло, вспыхивают, как бытовой газ, и проживают яркую жизнь, полную приключений. Я был таким же, если помнишь.

— Ты был ещё тише, — рассмеялась Фло. Они снова продолжили идти. — Это твоё угрюмое несогласное молчание... Помнишь северную экспедицию?

— Да, было же время...

Шаги начали затихать, и последнее, что различил Грэм — это ещё одно упоминание своего имени. В тишине он замер возле двери, быстро дыша. Какие ещё приключения! Он хочет просто тихо заниматься историей, ну может, немного магической археологией, но это уж совсем мечта... А ещё Грэм припомнил биографии десятков волшебников, которые действительно были незаметными людьми, пока не совершили первый подвиг или не отправились в первую экспедицию.

Он может быть таким же? И профессор Райс думает, что это плохо! Что из-за этого он может... разрушить время? Нет! Он ни за что не будет использовать эти способности! Какими бы заманчивыми они бы ни казались. Он будет великим историком и археологом, а не каким-нибудь тёмным иномагом. Но...

Вспомнилась та беспомощность. Хранящая просто подавила его силу своей. А что, если она будет контролировать его? Грэм достал из-под мантии серебряный кулон. Кулон делал Время более твёрдым и вязким, но Грэм почти не замечал его силы — тогда для Хранящей он вообще ничего не значит! Надо обязательно сказать об этом Райсу на сегодняшней лекции.

Грэм вздохнул. Наверное, профессор что-нибудь придумает — а его ждёт библиотека. Книги. "Жизнь и деяния..." и "О вечном и божественном". Он чувствовал, что пришло её время.

42 Ключ ко всему

И ты становишься Гвен Шепард, несколько запутавшейся, но совершенно счастливой Гвен. Тебе немедленно требуется поделиться своим счастьем!

— грозныйЗевс [ГЗ] начала доставать бессонногоШамана [БШ] в 0:44 -

ГЗ: СновидицА, Я СчастливА. БлагодарЮ ТебЯ ЗА НевероятныЙ ДаР.

БШ: гвен, что случилось? спасибо, конечно, но я же ничего такого не дарила?

ГЗ: ТЫ ПодарилА МнЕ ОсознаниЕ. Я ВолшебницА.

БШ: хм, с чего ты это взяла?

ГЗ: Я ЗавершилА ЧтениЕ И ОсмыслениЕ МагическоЙ ЛитературЫ. СогласнО "ТеориИ МагиИ" И "МагическомУ СовершенствованиЮ", Я ПрактикуЮ БеспалочковуЮ НевербальнуЮ МагиЮ ВысокоЙ СилЫ.

БШ: ты типа серьёзно? я ещё не дошла до этих разделов, но ты уверена? осси же вроде говорил, что ты псионик, а леон считает тебя джедаем.

ГЗ: Я ЕстЬ ТА, КеМ ЖелаЮ БытЬ. ДжедаЙ — ЭтО МировоззрениЕ И СилА. МоЯ СилА — НЕ СилА ДжедаеВ И СитхоВ. МоЁ МировоззрениЕ НаходитсЯ БлизкО К ДжедайскомУ, НО НЕ СовпадаеТ С НиМ. Я НЕ ДжедаЙ. Я МагическиЙ ПсиониК.

БШ: вау. там прямо так и написано, ну, что то-то и то-то — это типа беспалочковая невербальная магия высокой силы?

ГЗ: ТаМ ПеречисленЫ ЭкстремальныЕ ПроявлениЯ ВолшебствА ВнЕ ОбучениЯ. Я ПолностьЮ ПодхожУ ПоД КритериИ. Я — НеобученнаЯ МогущественнаЯ ВолшебницА. ТЫ — НеобученнаЯ ВолшебницА И ИномаГ. Я ДумаЮ, ЧтО ВсЕ МЫ ЯвляемсЯ МагамИ.

БШ: блин, это сверхкруто, но как? почему? мы типа магглорождённые? но откуда? я не понимаю!

ГЗ: ТаК РешилО ПредначертаниЕ. МЫ ЯвляемсЯ ГероямИ, КоторыМ СужденО СыгратЬ ВеликуЮ РолЬ. ЕстественнО, ЧтО НаМ ДарованЫ ВолшебныЕ СилЫ. СилА ЛеонА. ТвоИ СноСилЫ. МоЯ СилА ХаризмЫ И РазрушениЯ. НеизвестныЕ СилЫ ОссИ, КоторыЕ ПоложенЫ ВсеМ ДобрыМ ЗлодеяМ. ИгроваЯ ИнтуициЯ КирЫ ТакжЕ ПохожА НА ЗакреплённоЕ ПроявлениЕ ВолшебствА. СилЫ ЗретЬ В КоренЬ АркинА. Я НЕ ЗнаЮ, КаковЫ СилЫ КристО И ВерЫ, НО ОнИ ОпределённО МагическиЕ. ВолшебствО ЕстЬ КлюЧ КО ВсемУ.

БШ: хорошо, давай так. как только войдёшь, прилетай ко мне и попробуй мою палочку. она сработает даже в руках чужого мага, если это правда маг.

ГЗ: ПринятО, СновидицА, ДарящаЯ СчастьЕ. Я НазначаЮ ТебЯ ПреимущественныМ КоординатороМ.

БШ: ого!

ГЗ: НеТ. ТЫ НазначенА ГлавноЙ. ПростО ГлавноЙ. Я НазначаЮ ТебЯ ВышЕ МоегО НаставникА, ПотомУ ЧтО НаставниК НЕ ДариЛ МнЕ МагиЮ.

БШ: O_O слишком много ответственности для одной меня! большое спасибо, гвен, но ничего, если я не буду тебе ничего командовать?

ГЗ: ЭтО ПриемлемО. Я ДалА ПравО, НО НЕ ОбязанностЬ, ИначЕ ЭтО БыЛ БЫ НЕ ДаР. МоЯ БлагодарностЬ НЕ ИмееТ ПределоВ. В БлижайшеЕ ВремЯ Я БудУ ПрактиковатЬ УпражнениЯ ИЗ "СовершенствониЯ".

БШ: надеюсь, они сработают, и твоя мечта исполнится. может, я типа раздобуду для тебя палочку через луну, но не могу обещать...

ГЗ: ТЫ И ТаК СделалА ДостаточнО. Я ЖелаЮ МагическоЕ ОружиЕ, НО ПредпочлА БЫ ПрочныЙ ПосоХ. БолеЕ СоответствуеТ ЗаконаМ ЖанрА.

БШ: посох? я не знаю, пользуются ли маги посохами.

ГЗ: ТЫ НЕ ДочиталА ДО ЭтогО МестА. РекомендуЮ ВосполнитЬ СеЙ НедостатоК. НЕ ПознаватЬ ФолиантЫ О МагиИ — ПочтИ СвятотатствО.

БШ: ну я стараюсь обдумывать всё и читать по порядку. как ты вообще умудрилась так быстро осилить здоровенные тома?

ГЗ: Я ИспользовалА СилУ, ТО ЕстЬ, МагиЮ. Я ПовелелА СебЕ ЧитатЬ БыстреЕ, И МагиЯ ИсполнилА СердечныЙ ПорыВ. ИначЕ НЕ МоглО И БытЬ. Я — ИзбраннаЯ. НеТ НичегО, ЧтО ЗаставиТ МенЯ ПроигратЬ.

БШ: а как же та инопланетянка, ну, типа тролль крокер?

ГЗ: МЫ СражалисЬ НА РавныХ. ТеперЬ Я СталА НемногО СильнеЕ И ОпытнеЙ. ПрИ СледующеЙ ВстречЕ Я СокрушУ ЗлодейкУ ВО ИмЯ ДобрА И СправедливостИ.

БШ: а что такого она сделала?

ГЗ: ОнА ПланировалА ЗахваТ Мира И СвоЁ ВечноЕ ГосподствО.

БШ: хм, а зачем ей это? ну типа захват мира ради власти — так же только в кино? ну там даже гитлер и сталин ради идей хотели всё захватить. типа, цель оправдывает средства и всё такое.

ГЗ: ХМ. ЭтО ОченЬ ИнтересныЙ ВопроС. ТЫ СчитаешЬ, ЧтО ЕЁ ЦелИ БылИ БлагороднымИ, НО СработаЛ ШтамП "ЦелЬ НЕ ОправдываеТ СредствА"?

БШ: хз. просто подумалось. ты же знаешь, я могу за любую деталь уцепиться. например, в листе луны всем мешает хранящая, но она же вроде умная и делает это зачем-то, а не просто так?

ГЗ: КтО ТакаЯ ХранящаЯ?

БШ: ну, наверное, типа главный злодей? ну точно уж не второстепенный! короче, она игрок аспекта времени, помнишь, я рассказывала об аспектах?

ГЗ: ПомнЮ. МЫ ПришлИ К ВыводУ, ЧтО ИнформациИ О НиХ НедостаточнО. НО МнЕ НравитсЯ ИдеЯ ИгровыХ РолеЙ. МоЯ ДолжнА БытЬ ОдноЙ ИЗ СильнейшиХ. ПредначертаниЕ ИстинногО ГероЯ.

БШ: наверное:) так вот, эта хранящая типа аспектом времени владеет. что-то типа живой машины времени! она даже может останавливать или ускорять время на ком-то. кира называет такие штуки имбой.

ГЗ: БолеЕ ЧеМ ДостойныЙ ПротивниК. ПослЕ ЗавершениЯ ДеЛ С ИгроЙ Я ВозьмУ НА СебЯ ЭтУ ЗлодейкУ. МоЯ МощЬ И УМ МоегО МудрогО НаставникА ЗащитяТ МиР ВолшебствА ОТ НечестныХ ВременныХ МахинациЙ.

БШ: иногда ты слишком пафосная даже для меня.

ГЗ: ПафоС — ПризнаК И ОружиЕ ИзбранноЙ. МоЙ ПафоС ЗаставляеТ СдаватьсЯ СлабыХ ДухоМ ДО НачалА СражениЯ И УменьшаеТ ЧислО НевинныХ ЖертВ.

БШ: да уж... я тут подумала. а может, я смогу устроить, чтобы ты сама поговорила с луной?

ГЗ: ВО СнЕ? К СожалениЮ, У МенЯ НеТ ВременИ НА ДлительныЙ СоН.

БШ: да нет же! у меня идейка получше. типа у луны сейчас свободная карточка капчалога. я получу от осси или леона ещё карточек, дам ей и в одной из них передам смартфон, в котором будет учётка, синхронизированная с этим межреальностным синхровременным чатом. ну не зря же он так называется, не зря я его админ? сконнектимся, и ты сможешь получать инфу из первых рук!

ГЗ: ЭтО ВеликолепнаЯ ИдеЯ. Я СновА В ДолгУ У ТебЯ. МнЕ ПорА, НО ПомнИ, Я ГотовА ИсполнитЬ ЛюбуЮ ТвоЮ НезлуЮ ПросьбУ. ТочнеЕ, ЛюбоЕ КоличествО ТакиХ ПросьБ.

— грозныйЗевс [ГЗ] прекратила доставать бессонногоШамана [БШ] в 1:15 -

Пришло время вершить великие дела. Ты связываешься со своим наставником, очищая сознание от лишних мыслей. Это подготовительные упражнения из магической окклюменции, упоминавшейся в "Магическом совершенствовании" как необходимые для получения контроля над беспалочковой магией. Это очень хорошо соотносится с советами Аркина, замечаниями Кристо и Осси. Ты должна быть сдержана. Истинное могущество — то, что проявляется лишь в должной мере и в должный момент.

Ты проваливаешь попытку очистить сознание. Эмоции бурлят в твоей душе, ты замечаешь вокруг себя завихрения воздуха от невольного телекинеза. Сновидица преподнесла невероятный дар — и ты буквально купаешься в собственном восторге. Лишь взращенная во всевозможных испытаниях душевная сдержанность мешает тебе выплеснуть Силу, в смысле, Магию, и разнести одно из своих тайных убежищ на кусочки в порыве чувств. Ты поправляешь белую кепку, сдуваемую вихрящимся вокруг тебя воздухом, и переключаешься на диалог.

— грозныйЗевс [ГЗ] начала доставать точногоПрицела [ТоП] в 1:19 -

ГЗ: ПриветствуЮ, О НаставниК. ТЫ ОсмыслиЛ МагическуЮ ЛитературУ?

ТоП: ага

ТоП: более чем интересная информация

ТоП: кажется, я понял, почему ты упомянула

ТоП: добралась до беспалочковой магии?

ГЗ: ДА. Я — ВолшебницА.

ТоП: очень вероятно

ТоП: по крайней мере, очень на то похоже

ТоП: рад за тебя

ТоП: но будем мыслить реалистично

ТоП: вряд ли все мы являемся волшебниками

ТоП: это слишком маловероятно

ГЗ: В РеальноЙ ЖизнИ СуществуеТ МагиЯ, ИнопланетянЕ, ПсионикА, ДругиЕ РеальностИ, СноходчествО. УтверждениЕ О ЗначимостИ ЗдравогО СмыслА ЯвляетсЯ ЛожныМ. ДвижениЕ МирА ОпределяетсЯ ЗаконамИ ЖанрА. ВероятнО, МЫ ЯвляемсЯ ГероямИ МаготехническогО ЭпосА.

ТоП: это нефальсифицируемое утверждение

ТоП: однако закономерности действительно интересные

ТоП: подумаю над ними другим потоком сознания

ТоП: тем временем, пора бы войти всем отстающим

ТоП: Осси решил, что это будет он и я

ТоП: не вижу проблем с этим

ТоП: чьим сервером ты будешь: моим или Осси?

ГЗ: ВыбоР СложеН. Я ОбязанА КонтролироватЬ ЗлодейскиЕ НаклонностИ ГениЯ И УберегатЬ МудрогО НаставникА. КаК И ВсякиЙ ГероЙ, Я ВыберУ НаставникА, ПосколькУ ГениЙ ВсЁ ЖЕ НА НашеЙ СторонЕ.

ТоП: ок, ты админишь меня, а кто будет админить Осси

ТоП: это мы сейчас и узнаем

— точныйПрицел [ТоП] добавил в чат светНесущего [СН] в 1:23 -

ГЗ: ПриветствуЮ, О ГениЙ.

ТоП: привет, Осси

СН: Дорое утро Моим сервер-игроком будет Леон

ТоП: он уже закончил от своей задумкой?

ГЗ: КакаЯ ЗадумкА ИмеетсЯ В ВидУ?

СН: Да

ТоП: он хотел сделать себе световой меч

ТоП: я уже давно ему кидаю всякие передовые научные теории

ТоП: и обеспечил ему аккаунты на всевозможных научных и инженерных форумах

ТоП: не могу не признать

ТоП: его идея невероятна

ТоП: если мы сможем сохранить Землю

ТоП: наука благодаря его пониманию материалов и технологий

ТоП: шагнёт очень далеко вперёд

ТоП: и благодаря стратегии копилефта, разумеется

ГЗ: ТЫ РазослаЛ ИнформациЮ ВсеМ ВозможныМ ЕЁ ПотребителяМ. Я ДаЮ ТебЕ ПочётныЙ ТитуЛ РобиН-ГудА ИнформациИ.

ТоП: спасибо

ТоП: я стараюсь ради прогресса

ТоП: ну и немного собственного выживания

ТоП: если вернусь из сеанса жить на Землю

ГЗ: ОбъяснИ, ЧтО ТЫ ИмеешЬ В ВидУ.

ТоП: ну эм

ТоП: довольно очевидно, что я и аркин

ТоП: живём в другом времени

ТоП: помнишь, я говорил

ТоП: что моё местоположение — личная информация?

ТоП: причина не только в этом

ТоП: ты физически не смогла бы найти меня

ТоП: я в 2422 году

ТоП: на месте бывшей Канады, город Торонто

ТоП: не самая приятная история, на самом деле

ТоП: видишь ли, у нас тут глубокий постапокалипсис

ТоП: и когда речь идёт о спасении Земли

ТоП: я не совсем понимаю, что подразумевает Осси

ТоП: изменение будущего?

ТоП: но всё уже случилось

ТоП: многие выжили в бункерах и убежищах Скайянет

ТоП: а также государственных, частных и просто подземной инфраструктуре

ТоП: Скайянет вовремя объявила эвакуацию

ТоП: прежде чем города смело метеоритами от массового входа в игру

ТоП: а затем стёрло с лица планеты зелёной разрушительной волной

ТоП: очень многие успели спастись

ТоП: далеко не все

ТоП: мир в руинах

ТоП: понятия не имею, как его восстановить

ТоП: никак?

ТоП: я, знаешь ли, с огромной радостью обнаружил в своём убежище секретную лабораторию Скайянет

ТоП: а в ней кучу пустых серверов и пространственно-временной синхронизатор

ТоП: я перехватил управление спутниками Скайянет в вашем времени

ТоП: не всеми, но значительной частью

ТоП: и теперь охочусь за всем информационным достоянием доапокалиптического мира

ТоП: работаю в поте лица над восстановлением мира

ТоП: сейчас я перебираюсь в соседний бункер по подземному переходу

ТоП: чтобы сервера остались в моём времени, а не перенеслись в игровой сеанс

ТоП: и продолжаю копировать всё, что успею

ТоП: моя работа почти подошла к концу

ТоП: вскоре настроенная мной автоматика капчалогирует сервера

ТоП: внутри карточек капчалога они не подвергнутся старению

ТоП: карточки такой сложности не имеют точного капчакода

ТоП: автоматика просканирует оборотную их сторону

ТоП: с разрешением меньше нанометра

ТоП: уникальный узор при использовании игровых технологий можно воспроизвести внутри сеанса

ТоП: я получу копии серверов

ТоП: и перенесу их обратно через любезно оставленный Осси в лаборатории синхронизорованный транспортализатор Леона

ТоП: а затем сообщу выжившим местонахождение моего бункера

ТоП: таким образом, информация будет использована для восстановления человеческой цивилизации

ТоП: и моя миссия будет выполнена

ГЗ: ЭтО НевероятнО НеожиданнаЯ ИнформациЯ. ЭтО НевероятнО БлагороднаЯ МиссиЯ. ТЫ ВоистинУ ДостоиН БытЬ МоиМ МудрыМ НаставникоМ, О Кристо.

ТоП: спасибо

ТоП: я просто делаю то, что должен

ТоП: без пафоса и надрыва

ТоП: мне пришлось рано повзрослеть

ТоП: поэтому я не воспринимаю игрушки Киры

ТоП: и вообще все эти глупые развлечения

ТоП: невероятная глупость

ТоП: дела людей, не имеющих представления

ТоП: что скоро всё будет разрушено

ТоП: я давно хотел это сказать

ТоП: твой фэнтазийный отыгрыш

ТоП: он тоже кажется мне значительной глупостью

ТоП: только Аркин может меня понять

ТоП: и Осси, наверное

ТоП: насколько глупым кажется всё это по сравнению с разрушением

ТоП: человеческой цивилизации

СН: Ты не прав В жизни дожно быть место отдыху и развлечениям Разумеется необходимо их дозировать но без них человек лишается внутренней сиы

ТоП: значит, не понимаешь и ты

ТоП: тем не менее, я признаю

ТоП: твои огромные заслуги

ТоП: и твои огромные ошибки

ТоП: вскроем карты

ТоП: почему ты вообще решил способствовать Игре

ТоП: а не уничтожить её в самом начале?

СН: Время так не раотает Нельзя уничтожить то что предначертано Я могу лишь минимизировать последствия

ТоП: ты даже не попытался!

ГЗ: ВолЯ ЧеловеческаЯ ВсегдА ВышЕ ПредначертаниЯ.

СН: Я ищу обходные пуи Я иу их большую часть своей жизни Даже с поддержкой Владельца Скайянет это невероятно трудно Когда мой план будет выполнен вы поблагодарите меня но я лишь напомню об этом моенте

ГЗ: ХитрыЕ ПланЫ ИмеюТ СвойствО СбоитЬ В СамыЙ НеподходящиЙ МоменТ. ЗакоН ЖанрА.

ТоП: так скажи мне!

ТоП: скажи мне свой план!

ТоП: мои способности немалы

ТоП: ты знаешь это

ТоП: я могу помочь тебе

ТоП: зачем эта скрытность?

СН: Вы не сможее играть роли если узнаете мой план Я не собираюсь жертвовать кем-то из вас но некоторые способы вознесения экстремальны Как только мой план будет исполнен человечество будет спасено Если он не будет исполнен в полной мере всё равно останутся люди в убежиах Это страховка на случай непредвиденных сбоев

ТоП: ты говорил что вселенная будет уничтожена

СН: да

ТоП: как это соотносится со страховкой?

ТоП: я не вижу способа забрать всех людей в сеанс

ТоП: плюс разве там можно основать цивилизацию?

ТоП: это же игровой сеанс

ТоП: он предназначен для Игры

ТоП: там нет достаточного количества ресурсов

СН: Я повтояю вы всё увидите Мой план сработает Человечество будет спасено Цивилизация восстанет из пепла

ТоП: ясно

ТоП: я не доверяю тебе

ТоП: я буду следить за тобой

ТоП: и за верящим тебе Леоном

ТоП: который осуществляет какой-то проект

ТоП: в недоступной мне лаборатории

ТоП: по твоему заказу

ТоП: так или иначе

ТоП: свой долг я исполню

ТоП: и Гвен мне поможет

ГЗ: ЭтО ТаК, О НаставниК. Я ОбязуюсЬ ОстановитЬ ИлИ НаказатЬ ОссИ, ЕслИ ЕгО ПлаН ВоистинУ ЗлодейскиЙ.

СН: Как хоите Сейчас время входить в игру Вы готовы Мы слишком много времени потратили на бессмысленные разговоры

ГЗ: Я ГотовА, О ГениЙ.

ТоП: всё, я на месте

ТоП: Гвен, подключайся ко мне

ТоП: Осси

ТоП: Леон подключается к тебе?

СН: Он готов Наинаем Страхуй меня от метеорита Гвен

ГЗ: Я НА ПозициИ. ПодключаюсЬ.

43 Энтони: открыть дверь

— Ещё раз, что я должен сделать? — поморщился Энтони. Переспросил он лишь для того, чтобы набраться духу.

— Кровь, Даффи. Кровь — это сила. Ты, чистокровный мальчик, должен знать, — издал ревенант неприятный смешок. — Тёмную сторону Выручай-Комнаты может открыть только кровь. Обильно ороси сокрытую дверь своей кровью, трижды пройди мимо портрета, думая о пути в бездну.

- Какую ещё бездну? — он указал палочкой на запястье. Небольшого пореза должно быть достаточно.

— Тебе не надо знать, — прохрипел Морулис. — Обратись к Кольцу. Оно хранит тайны, скрывает, охраняет... Проси открыть путь к Пустоте... Путь к Пустоте... Путь... В Пустоту...

Слова точно свербели в голове. Энтони обратился к Кольцу — но иначе. Он попросил скрыть себя. Спрятать от Морулиса. Ведь Кольцо может? И в тот же миг голос ревенанта пропал. И вправду может. Энтони прислонился к стене, тяжело дыша. Время передышки.

Спустя несколько минут он достаточно успокоился и отдышался, чтобы придумать убедительную ложь. Вновь обратившись к Кольцу, Энтони убрал барьер.

— Ничего не получилось! — воскликнул он ревенанту.

— Я перестал тебя слышать... ощущать... чуять... это была Пустота, истинная Пустота, затмевающая все равновесия. Что ты сделал, Даффи? Говори!

— Я... я просто думал о Пустоте! Но комната не открылась, а потом всё вокруг начало пропадать, и мне пришлось всё отменить! — как хорошо, что при таком "мысленном" общении интонация ровно такая, какую представляешь. Сказать, как надо, вслух Энтони б не смог.

— Моя ошибка. Зря ожидал от смертного мальчишки высот управления великим талисманом, — раздражённо прошипел Морулис. — Или, — неожиданно насторожился он — у Энтони ёкнуло сердце, — ты управляешь Страхом? Нет, ты ещё не можешь этого делать, не со мной... — успокоился ревенант — а у Энтони всё ещё глухо, быстро билось сердце. — Сделай иначе, Даффи. Просто пожелай, чтобы Комната открыла путь на тропу между этой реальностью и Тихим Домом. Горячо желай, трижды проходя около картины. И сними Кольцо, иначе Комната будет глуха к твоим мольбам.

— Хорошо, — кивнул пустоте Энтони.

Огляделся, прислушался — по-прежнему никого вокруг. Выполнить требуемое было просто. Когда он третий раз прошёл мимо троллей-балерин и сразу же надел Кольцо, в стене напротив появилась деревянная дверь. Рассохшиеся, обветренные, потрескавшиеся от старости доски и ржавая железная ручка — желания открыть её не появилось.

— Это не-дверь?

— Не рассуждай о том, о чём не имеешь понимания, Даффи. Это вход вверх, в иные реальности, где граница между мирами и вселенными призрачна и невесома. Открой её!

Вздохнув и четырежды пожалев, что согласился когда-то на договор с Хранящей, Энтони потянул за ручку. Со скрипом и скрежетом дверь отворилась. В лицо подул холодный ветер. Энтони поёжился.

— Что дальше?

— От тебя — ничего, Даффи, — на пороге на деревянном мостике, уходящем куда-то в безоблачную небесную синь, стоял Морулис. — Мы нарушим равновесие реальности и нереальности твоей школы. Как думаешь, кто из них справится лучше? — ревенант обернулся и указал на три близящиеся точки.

Одна из них выросла в сгусток тьмы, внутри которой периодически пульсировал фиолетовый цвет. Хотелось держаться подальше от этой нереальной твари — она и вправду, казалось, хотела что-то съесть... или кого-то.

— Голодный светляк, так называет его мой народ, — пояснил ревенант.

Другая представляла собой марево воздуха — но стоило отвести взгляд, как на месте нечта виделось что-то белое. Эта штука выглядела безобидно — но именно поэтому от неё бы Энтони бежал очень быстро. Те вещи, что не таковы, какими кажутся — от них лучше бы держаться подальше.

— Блеклый блик, — "представил" Морулис. — Самый интересный из этих трёх.

Третье существо было скрыто в серой дымке — только два голубых глаза моргали оттуда. Вроде бы не страшно... но приближаться не хочется.

— Хмарник, — отвратительные губы ревенанта искривились ухмылкой. — Опасная тварь.

— Мне выбрать, кого из них... впустить в Хогвартс? — Энтони собрался с силами для вопроса.

— Нет, Даффи, но ты можешь поспорить со мной, кто из них принесёт больше бед, — страшно улыбнулся ревенант. — Ты боишься, человек. Зря. Ни один из них не смертелен, не может убить сам по себе... но ты же знаешь, что есть вещи хуже смерти?

— Что... что они делают? — Энтони всерьёз подумывал, не скрыться ли Кольцом и не побежать ли всё рассказывать Дамблдору или Снейпу — Райса, как обычно, не найдёшь. Да, ещё же есть кулон — использовать его?

— Ничего необратимого. Хотя на смертных мы не испытывали, — криво ухмыльнулся ревенант. — А теперь отойди с их пути!

— крутаяБомба [КБ] начала доставать светНесущего [СН] в 2:05 -

КБ: йо чувак тут скучно поболтай со мной

СН: Почему именно я Только что воёл и несколько занят

КБ: да ёптель ну какого фига вы все заняты?? я тут типа застряла хз чо делать подскажи поболтай не бросай бро ну!!

СН: Хоошо О чём бы ты хотела поговорить

КБ: а хз

СН: Наприер можно поговорить о методах лазерной и плазменной резки жаропрочного бетона

КБ: чо бля??

СН: Мда Ты слишком мало "играла" в реальности Тее надо было предварительно набрать опыта реальных операций

КБ: а типа дошло хм но без толку же!! заряда лазера не хватит точняк говорю:(

СН: Сдеай следующий шаг

КБ: чо?

КБ: а вкурила хм я не технарь блин пошто я не технарь?? техника в реал игре рулит!

СН: Не всегда Ты ещё успееь убедиться что "рулят" личные таанты особенно данные Игрой

КБ: вангую тупо техника будет круче прост никто не делал сверх крутой техники всем влом игра типа всё даёт

СН: Это неерное утверждение В данный момент Леон помимо участия в Игре занимается именно продвинутой технологией которая повторяет одну из игровых возможностей

КБ: какую?

СН: Это секрет Ты получишь к ней доступ обеаю

КБ: реально?? вау за что такое типа доверие?? ты типа всегда ко мне как то ну хорошо относился не? странно все называют меня игро отстойницей ты нет свет моих очей хех!

СН: Как сообщил мне ХВ ты являешься крайне важной фигурой необходимой для спасения Земли и вероятно нашей победы в этом сеансе Чем ты будешь сильнее тем лучше

КБ: чо прям так вау!! хотя я типа не фигура а игрок нефиг инсинусаций!

СН: *Инсиуаций

КБ: граммар нацист!

СН: Нет

КБ: да

СН: Ты не праа

КБ: типа морального права нету у тя мя критиковать король очепяток:)

СН: Я не криикую а поправляю Корректирую твоё знание языка

КБ: хватит о хрени

КБ: короч я типа поняла надо расхреначить вынуть поломать запихнуть а хотя не сперва типа надыбать втыкалку если нет то ломать нах не??

СН: Да Оень характерное оисание Пожалуй оно излагает всю специфику твоего характера

КБ: ха сначала ломаем потом думаем нах надо было да?? я супер экспериментатор долбанный фримен гордон где моя монтировка лом гвоздодёр крушить зомби бесов ногибать спасать мир блэк меза и где мой скрытный джи мэн будешь им не?:) го джи мэном чувак ну!

СН: Пожалуй я откаусь не сочти за оскорбление У меня множество иных дел Осталось знаешь ли немного времени до выуска Sburb Например я разработал прогресс-бар для загрузки и убрал цветную заставку для клиентского приложения как излишнюю В нашей версии это останется но остальным игрокам будет несколько комфортней Сеть убеищ почти достроена с помощью роботов Я

КБ: чо ты??

СН: Это не следует тебе знаь Извини за скрытность Скажем так я приобрёл ещё один эффективный инструмент вероятно одноразового действия Постараюсь не забыть его выкинуть когда придёт время Или это сделаешь ты Неажно

КБ: загадочник блин тьфу мдя хех

СН: Ты знаеь что сторонних людей сбивает с толку сочетание отсутствия орфографии присутствия не самых употребительных слов вроде "загадочник" и множества эмоциональных междометий зачастую противоречащих друг другу

КБ: конечно кореш я в теме чо! а ты кумекал типа просто так я такая хех?? не бро это типа уникальный супер стиль "никого не ебёт орфо хрень вынесу мозг до начала матча грузану до потери выноса мозга чо" киры царёвой патент номер такой то ну!!

СН: Стоп Ты моешь выражаться нормально

КБ: эмн

КБ: типа надо сосредоточиться бро погодь секу чо!!

СН: Жду

КБ: Ну конечно же, я умею выражаться нормально, я не тупица, чувак! Просто так было принято в тусовке малолетних геймеров, и я типа скопировала, и это мой разговорный стиль мышления и письма, а вот так я пишу, если мне репетиторы по русскому языку задают какое-нибудь сочинение. И мне реально тяжело писать в таком стиле. Сейчас я стёрла выражение "И мне типа реально выносит мозг так строчить чо", понимаешь? Это требует невъ... блин, короче, это требует значительных усилий. Вроде как гирю таскать, только головой, улавливаешь суть? Сейчас стёрла "сечёшь". Я понимаю, что это полезно и всё такое, но мне серьёзно не нравится так делать. А уж стены текста вместо моих красивых разрозненных нескладных, но бьющих точно в цель высказываний, выражающих как смысл, так и эмоционально-интонационную компоненту мыслей, являются существенно затруднительными для меня, пока я не переключаю своё мышление на более цивилизованный формат, что требует не только времени и усилий, но и имеет отдачу в виде мигрени, которая может продолжаться от нескольких минут до нескольких часов в зависимости от проведённого в "продвинутом" режиме временного периода.

СН: ...

СН: Хм

КБ: Когнитивный диссонанс, связанный с резким изменением представления обо мне, который я часто наблюдаю у новых репетиторов, нанятых отцом, после того как специально выматываю прежних, скорее ради моего наслаждения и пустой прихоти, нежели исходя из значимых причин, вижу и у тебя.

СН: ...

СН: Да

КБ: Я чувствую, что голова становится тяжёлой, а мысли бьются в голове подобно колокольному звону, распространяясь по ассоциативным сетям громким стуком грузовых поездов и громом аплодисментов под аккомпанемент ужаснейшей грозы, какую только видел мир. Извини, но пора становиться нормальной Кирой. Подожди некоторое время, я приведу себя в порядок.

СН: Жду и осознаю

КБ: типа готово бро я тута норм кира не заумная типа сочинительская хрень чо!!

СН: Да так гораздо лучше Ты действительно должна быть связана с аспектом разума Я подумываю над тем не являешься ли ты Бардом или Принцем Разума

КБ: чо за чуваки?

СН: Пассивный и активный разруительные классы

КБ: типа рушу разум хе? не бро я не настолько мозговыносна это тип эмн хмн вторичка первичка игроинтуиция же ж!!

СН: Тем не менее таая тесная связь со своим аспектом подтверждает тою роль Во время искажения игровая интуиция работает

КБ: конеш бро пашет как вол типа игра "достань репетишку шоб удрал поджав штанички" ну!:)

СН: Хм Я затрудняюсь с отвеом Будем надеяться у тебя всё-таки роль Мага или Провидицы Разума

КБ: слышь чувак ваще я ща подумала ну когда типа была эм цивилизованной или тип того чо

СН: Да

КБ: блин чувак ставь хотя б знаки долбанного вопроса!! нифига не понять согласие или вопрос!

СН: Нет Это всегда поятно из контекста

КБ: ок типа вопрос не вопрос чо! хм короч я тут вкуриваю а типа это точняк реал или нихрена а вирт а?

СН: Матрица

КБ: типа это вопрос бро?? ну канеш матрица солихренизм все дела и короч не ясно ни чего:( бро типа зацени смотрибельность сквозь время без камеры телепортация ненаучна нихрена слышала леон ото хрень нёс светоскорость всё такое капчалог хренов инвентарь какого хрена это реал лайф а не игра он пашет?? вся эта квантофигня типа агентами смитами запилена путать всех физиков шизиков эм зацени дальше пошла магия типа восходящая херни кривая безумия потом бац и ещё какая хрень например респаун игроков лол!! мы типа в вирт игре??

СН: Это нефальсифицируемая конспирологическая гиотеза

КБ: блин опять науко херня а знаешь чо чувак дай пруф

СН: Не понял

КБ: дай пруфлинк!! ну эм типа дай мне эту хрень про фальсифигирование или как там оно пишется ну всё равно тут делать нехрен сижу туплю лазер не сработает гарантирую те чо

СН: Ты серьёзно собралась читать серьёзный труд по фиософии науки

КБ: не типа кратко я не философ фалософ ну!

СН: ОК просто поищи в интернете критерий Поппера бритву Оккама их критику применение и ещё пожалуй проблему демаркации и несколько ощих статей о философии науки

КБ: сенкс чо кстать вопрос хм а какого фига пашет инет?? погодь ты ж в курсах я типа чтец разума или тому подобная хрень ответ игро условности бред не надо впаривать чушь го серьёзно отвечать ну!!

СН: Если гоорить более серьёзно то я считаю дихотомию реальность виртуальность ложной Согласно моим данным наша реальность является одновременно виртуальностью Подробнее я мог бы излоить в книге "Фрактал реальностности" но не думаю что когда-нибудь напишу её Не хватает времени Я считаю что Игра не делает реальность виртуальностью но паразитирует на таковом отношении однако конкретика даже для меня является загадкой

КБ: блин типа всё сложно чувак:( ладно ок я загуглю почитаю потом лазером поиграю вдруг типа сработает?? всё равно типа спешить некуда часто лучше думать не тупить а то игры запарываются игра ведь реал реал ведь игра типа странная петля прочая хрень мда короч удачи заотрывала тя от игры не смей продуть бро!!

СН: И тебе уачи После этого разговора я начинаю понимать твою значимость во всём происходящем Обрати внимание что твоя ловушка заставила тебя задуматься над важными для всех нас вещами и вероятно является закономерным этапом твоего личного квеста Любой личный квест связан с ростом над самим собой

КБ: тип не надо психомути ок?

СН: ОК Просто постарайся не "взломать" свой квест а именно пройти его Кроме того для информации я прототипировал свой ядроспрайт совокупностью магической литературы Элизы что ровным счётом ничего не изменило в игре на данный момент — просто мой спрайт и все прототипированные знают информацию из этих книг Кристо не прототипировал свой спрайт

КБ: стоп эти типа плохо не прото типирование?

СН: Нет Вообще гооря достаточно двух прототипированных до входа в сеанс спрайтов хотя я предполагаю что выиграь с кубом вместо планеты в качестве Поля Боя будет в чём-то сложней Мы прототипировали трижды что означает полноценную планету Пустой спрайт является достаточно мощным средством в частности с его помощью можно воскреить умершего

КБ: я провидец чорт лол респаун игроков лол бро:)

СН: Веоятно что ты узнала это из моего разума

КБ: я уже лав-лав эту разумную штукенцию хе! ладн типа заговорились го геймить чувак я го читать покедова!

— крутаяБомба [КБ] прекратила доставать светНесущего [СН] в 2:41 -

44 Жухлый лист

Как говорила мама? "Позволь вере вести себя". Она была самой замечательной мамой на свете, и Луна просто не может не последовать её совету! Она прислушивается к себе и понимает, что верит в надёжность профессора Райса. Он определённо в школе, охраняет её от Хранящей! Сразу после обеда она идёт к... а куда? Луна задумывается совсем ненадолго. Выручай-комната! Конечно, Выручай-комната, она может создать что угодно, а значит, создаст Выручай-лестницу, которая приведёт к профессору. Она почти что вбегает наверх и быстро проходит туда-сюда перед дверью.

На месте стены является деревянная дверь. Луна открывает её и заходит уже на Выручай-лестницу. Она мысленно просит провести к профессору Райсу, где бы он ни был. Ведь Выручай-лестница может провести куда угодно! Она не удивляется, когда волна белого сияния прокатывается по Лестнице от её ног. Надо будет спросить профессора, почему так. И интересно, может ли Лестница привести к морщерогим кизлякам? А к морщеногим? А к самым редким, морщеухим? Обязательно проверит позже!

Луна взбегает по Лестнице, пару раз чуть не споткнувшись. Лестница должна быть удобной! В тот же миг крутые ступени сменяются более широкими. А Комнатой, то есть, Комнатой-лестницей... Лесникомнатой можно управлять изнутри? Тоже рассказать профессору! Десятой оборотов, и Луна поднимается к точно такой же деревянной двери. Прежде чем входить, она стучится. Мама учила её быть вежливой хотя бы иногда!

— Да-да? — откликается профессор. — Погодите-ка... Кто вы?

Луна представляет себе, как он нацеливает палочку на дверь.

— Это Луна Лавгуд! — тем не менее, без колебаний отвечает она. — Я к вам через Выручай-Комнату!

Шлепок, как будто он ударил себя чем-то по лбу. Интересно, зачем?

— Входите, мисс Лавгуд, — вздыхает Райс. Она входит!

— Здравствуйте, профессор.

С интересом оглядывается. Это и впрямь рабочий кабинет профессора, где бы он ни был. Весь из тёмного дерева — раньше не видела такого в Хогвартсе. А может быть, профессор тоже был в Выручай-Комнате? И всё вокруг так аккуратно и точно! Луне кажется, будто профессор даже перья на столе ставил с помощью циркуля и линейки. А уж книги — точно. О, а это что за вертящаяся юла?

— Не трогайте это, — прежде чем она поднесла руку, говорит Райс. — Как вы сюда попали?

— Через Выручай-комнату, — недоумённо объясняет она — говорила ведь уже. — Я попросила Комнату сделать Выручай-лестницу, нам её показывала профессор Фло, а потом попросила Лестницу отвести к вам.

— Мда, — профессор потёр лоб. — Я думал, что многое знаю о Хогвартсе, но до такого способа применения Выручай-комнаты... Хотя... — он хмурится. — Надежда. Зачем ты хотела меня видеть, Луна?

— Я проснулась во сне, — сказала она. — Меня разбудила Элиза, но другая Элиза. А ещё я видела Хранящую в облаках и золотой летучий город!

— Вот как, — ещё сильнее хмурится профессор. — Значит, ты в Игре — и спящая Проспита. Как неудачно... Ты смотрела в облака Скайи и... кто тебя разбудил?

— Элиза! — воскликнула Луна, снова переживая в воображении то пробуждение. — Она... только это была не совсем моя Элиза, но все Элизы — мои друзья. Она была такой усталой и сказала, что ей тяжело удерживать проекцию.

— Проекцию... — качает головой профессор — Луна чувствовала, что он не понимает, как и она. — Ты можешь вспомнить её слова как можно точнее?

Теперь хмурится уже она сама, сосредотачивается на прошлом — хотя всегда старается от него отрешиться, но — надо. Образы всплывают, нестерпимо яркие, и она уже не может их сдерживать: картины из памяти оживают вокруг. Элиза, полёт, облака, видения... мама! Мама — и Хранящая рядом с ней. А потом облака хмурятся не хуже профессора Райса, и фиочёрные молнии мечутся между ними.

— Инос детрактум, — профессор перечеркивает видения палочкой, и они исчезают. — Запомни эту формулу, Луна. Это основное заклинание против инореальных сущностей, причём заклинание исключительно классическое. Примерно как "фините инкантатем" против чар. Я думаю, — хитро щурится он, — ты сможешь овладеть им с первой попытки. Особого жеста нет, просто обведи палочкой цель.

— Спасибо, профессор! — улыбается она. — И... и спасибо, без вас я бы не увидела маму ещё раз!

— Не за что, — его голос полон тревоги. — Итак, ты — спящая Проспита, Королевства Света, вращающегося вокруг Скайи внутри стартосферы, или пространства игрового сеанса. С учётом того, о чём предупредила меня Хранящая, я не уверен, что твой сеанс — это сеанс Элизы. Два связанных сеанса... знакомая структура. Пространство Парадоксов любит такие системы. Сущность связи нам ещё предстоит выяснить. Можешь задавать вопросы, — поощряющая улыбка.

— А что такое спящая Проспита? — не медлит Луна. Столько всего интересного! — И какие на нём водятся звери?

— Не думаю, что на Проспите водятся звери, — качает он головой, и Луна разочарованно вздыхает. — Что касается спящей... Любой игрок имеет не одно тело, а два, и каждое — полноценный якорь одной души и вместилище одного разума. Но если душа находится одновременно в обоих телах, то разум — нет. Когда ты засыпаешь здесь, твой разум отправляется на Проспит. Пока твоё второе тело спит, твой разум спокойно ли, беспокойно ли спит в отражении твоего тела, созданном Игрой. Второе тело так и называется — снобличье, и оно обладает некоторыми особыми способностями, например, может летать или менять облик, если разум игрока достаточно пластичен для этого — как твой. Снобличье — это, в своём роде, запасная жизнь игрока, небольшая страховка от Игры и, одновременно, источник информации: во сне игрок может открывать глаза и даже бродить снобличьем, глядя в облака Скайи... или слушая шёпот из-за границ сеанса, если снобличье находится на Дерсе, Королевстве Тьмы. И шёпот, и видения помогают игроку узнать будущее, прошлое и настоящее — но лишь пробудившееся снобличье может осознать эту информацию в полной мере. Это понятно?

— Конечно! — у Луны уже появляется план действия. — А если я разбужу другие снобличья, когда проснусь? Они будут просыпаться каждый раз?

— Не знаю, — профессор Райс может чего-то не знать!? — Я никогда не играл, и об Игре только расспрашивал. Все тонкости и подробности мне неизвестны — больше всего в Пространстве Парадоксов интересуют аспекты и легенды об использовании предначальных сил. Я не рискнул искать того, кто, по легенде, смог получить к ним доступ, Лорда Инглиша — не думаю, что Хранящая сможет сравниться даже с толикой его силы. Я слышал, что он может буквально уничтожать вселенные и даже вредить самому листу реальности. Уже это, — теперь профессор выглядел мечтательным... как она в зеркале. Это была так забавно, что Луна невольно хихикнула — но он даже не заметил, — даёт представление о том, какова мощь этих сил, сложенных из всех аспектов вместе, и какие возможности она сможет дать, если направить её на благие цели... Представьте себе, мисс Лавгуд, что вы можете в одно мгновение убрать все инореальные опасности. Мир, в котором твоя линия времени — не листок, болтающийся на паре гвоздей, изорванный ветром. Мир, в котором нет вторжений иного. Где реальность одновременно мягкая, податливая и совершенно безопасная, а за её границей ждут лишь друзья и нейтралы...

Она встречается с усталыми карими глазами. В один миг Луна верит, что у профессора получится. Не может не получиться! Человек с таким взглядом или сможет, или... нет. Он не умрёт. Ни за что!

— Это будет, — вдохновлённо продолжает он, прикрыв глаза, — что-то вроде вспышки пламени, которое выжжет из нашего листа застоявшийся, затхлый иновоздух, выровняет давление и плотность. Наш лист... будто замерзает, — тяжело вздыхает. — Уходят ветра перемен, течения меж реальностей сменяются омутами, тусклее и мрачнее становится на тропах между мирами, всё больше линий времени даже не разрушаются — пустеют. Возможно, мисс Лавгуд, именно поэтому Хранящая выбрала нас, наш лист — если она выбирала. Жухлый лист, который не жалко сорвать.

— Неужели всё так плохо?! — восклицает она.

— Я сгущаю краски, — извиняющая улыбка. — Вокруг нашей линии лист жив. Но чем дальше уходишь — тем больше признаков умирания. Я исследовал соседние листы — есть и цветущие, и сохнущие, подобно нашему, и почти неизменные, и только что родившиеся, растущие, и просто... странные, неясные. Видел я и останки, — печаль и усталость будто бы липкой паутиной окутывает Луну. — Останки листьев, которые высохли, замёрзли, умерли, исчезают, растворяются, уходят... в пустоту.

— Всё будет хорошо, профессор! — она энергично взмахивает руками, и невидимая паутина сгорает. Ой. Кажется, профессор тоже видит синее пламя! Надо быть осторожней в своём воображении! — Я верю, что у вас всё получится.

— Инос детрактум, — убирает он пламя, которое чем дальше, тем горячее становилось. — Спасибо, мисс Лавгуд. Надеюсь, вы правы. Ведь что нам остаётся, кроме как искать и надеяться?

...менять. Ты, Хранящая, грустно улыбаешься самой себе. Причины поражений, причины разрушений, причины всей той тёмной безысходности, с которой ты сталкивалась всю свою долгую жизнь, кроются в глубине каждого листа. Установившееся равновесие. Баланс, который необходимо сдвинуть. Течения, которые стоит повернуть. Именно тебе. Ты закончила с пустыми надеждами, ты закончила с долгими поисками, ты закончила со сбором ресурсов и готова действовать.

Ты так долго работала во тьме, под прикрытием Кольца Пустоты, незримая и невидимая для всех, кроме, быть может, исключительных личностей, что свыклась со своей анонимностью. Отдав Кольцо Энтони, ты сделала первый серьёзный ход, показавшись на свет. Твоё могущество и влияние неожиданно для множества существ, созданий и сущностей, показались на свет. Ты чувствуешь себя непривычно без поддержки аспекта Пустоты, чувствуешь себя беззащитной, ещё более одинокой, несмотря на...

Ты ощущаешь мягкий Свет позади. Арания Серкет. Ты обменяла Пустоту на Свет. Скрытность на влияние. Незримость на известность. Тайное на явное. И ты ощущаешь, что Свет неожиданно близок тебе, героине Времени — в отличие от знакомой, но чужеродной Пустоты. Ощущать на себе перекрестии прицелов и взглядов, конечно, неприятно, но, в то же время, ты обретаешь своего рода власть над теми, кого видишь. Действие равно противодействию. Равновесие.

И кроме того... Пустота по-прежнему с тобой. Ты холодно киваешь Морулису, дожидаешься его уважительного поклона и велишь рассказывать о том, что происходило в твоё отсутствие. Пустота горит в его глазах, Пустота окружает его тело — ты озаботилась, чтобы даже без Кольца у тебя было достаточно владеющих этим аспектом. И ты не можешь назвать их слугами. Слуги у тебя бывали, слуги, внимающие каждому твоему взгляду и вздоху, искренне тебя любящие... Нет, Мёртвый Народ — твои соратники. Вы работаете сообща над общим будущим.

Ты откидываешь капюшон, с удовольствием подставляя волосы свежему ветру, и неожиданно для себя улыбаешься. Ты редко улыбаешься, и, кажется, Морулиса это ставит в тупик. Но не Аранию. Она понимающе улыбается в ответ — за эти годы научилась чувствовать тончайшие оттенки твоих эмоций, если ты не скрываешь их специально. А ты не скрываешь — здесь, на постоянной базе, можешь и расслабиться.

Тихо хмыкаешь самой себе и раскрываешь крылья за своей спиной. На самом деле, они не нужны тебе для полёта, но весьма помогают маневрированию. Ты поворачиваешься к краю обзорной площадки и отталкиваешься. На краткий миг зависаешь над пропастью — и устремляешься вниз, в бездну. Ты ощущаешь Аранию — она прыгает следом. Ветра инореальности хлещут тебе в лицо, и в этот момент ты почти счастлива.

...ненадолго. Пусть всё время миров в твоём распоряжении, но когда ты видишь далёкую белую полоску, счастье стремительно уходит. Ты снова собрана и готова работать. Время — капризный аспект. Оно может дать тебе вечность — и тут же утечёт водой сквозь пальцы. Ты разворачиваешься, помогая себе крыльями, и взмываешь обратно, легко касаясь Времени, ускоряешься, опережая Аранию, опускаешься обратно, на площадку, чтобы выслушать финальную часть доклада. Итак, смог ли Морулис выполнить порученное? Или, возможно, следует сделать несколько исправлений в чужих судьбах?

— крутаяБомба [КБ] начала доставать императораПалпатина [ИП] в 6:12 -

КБ: чувак прив чо есть тема перетереть ну!!

ИП: ПривЕт, КИра. Что случИлось? Чем я могУ помОчь?

КБ: короч надо сконнектить две типа энерго фигни

— крутаяБомба [КБ] послала императоруПалпатину [ИП] файлы: "скриншот1.jpeg", "скрин.JPG", "скринчег.png" -

КБ: короч сконнектить первое со вторым третье типа чо за фигня внутрях первого вот помоги бро!

ИП: ИзвинИ, КИра, но это невозмОжно без пОмощи великОй СИлы.

КБ: блин чувак я хочу отсюда выбраться чорт придумать чо нить ну!!

КБ: плиз плиз плиз хочешь я тебе надыбаю свето шашку не?? я надыбаю типа все силы приложу обыщу перерою все сеансы всех игр!

ИП: КИра.

КБ: чо??

ИП: Я совершЕнно серьЁзно. Это пОпросту невозмОжно. У тебЯ нет ни инструмЕнтов, ни нАвыков. ПодождИ, покА тебЯ освободИт кто-нибУдь другОй.

КБ: бля это так не пашет бро прикинь типа я первая вошла теперь врата замкнуты по какой то стрелке короч типа ко мне ща напрямик только осси может он занят чем то своим на тя вся надежда чувак ну!!

ИП: Я запУтался в мехАнике Игры, Изложенной так беспорЯдочно. Если у тебЯ и впрАвду всё так плОхо, то давАй мы ускОрим вход Гвен. Она мОжет срАзу прилетЕть к тебЕ чЕрез вратА или дАже напрямУю.

КБ: чувак блин я буду полным отстоем прося её о помощи ну ёптель замозгуй сверх супер мысль как отсюда выбраться ты типа инженер гений не?? Оченно надо!!

ИП: ХорошО, КИра. ДавАй дУмать по порЯдку. ТвоЯ идЕя зарядИть лАзерный пистолЕт от исчезАтеля не срабОтает.

КБ: не моя типа идея осси придумал чо!

ИП: ВозмОжно, он предполагАл, что формАты устрОйств совместИмы. Но этот исчезАтель достАточно необЫчен для менЯ: не устрОйство на оснОве игрОвых технолОгий, а первоначАльная игровАя технолОгия, причЁм неизвЕстного мне прИнципа рабОты. Всё равнО хорошО, что ты не потрАтила энЕргию исчезАтеля до концА.

КБ: ну я не дура типа хех тратить прикинула примерила короч семь раз отмерь один исчезни типа так и так без толку чувак!

КБ: короч заперестраховывалась блин слово какое брякнула лол ну чо делать идеи есть не??

ИП: Что дЕлать, что дЕлать... РазбирАть бУдем.

КБ: ???

ИП: ПистолЕт и исчезАтель. Из детАлей под моИм руковОдством сделаЕм... что-нибУдь. ВелИкая СИла подскАжет, что.

КБ: это типа точняк нужно? там бесы чо прикончать нах без пистолета!!

ИП: СкОлько у негО зарЯда?

КБ: вкурила ну да типа один фиг на несколько пиф пафов эх невезуха! потратила на типа сверление бетона я тупица чорт! закон долбанного мёрфи вот чувак был толковый так всегда всё вместе писец блин:((

КБ: лан харе страдать хернёй го приборопересборка!:)

КБ: командуй мой инженегроспец!!

ИП: Для начАла, сделАй мне скриншОты пистолЕта со всех сторОн крУпным плАном. ВидИшь ли, он у тебЯ уникАльной модЕли.

КБ: ща секу кину бро пасибо за помощь типа заранее вот чувак ты супер инженер чо!!

ИП: СпасИбо за комплимЕнт:), но дЕло сАмо сЕбя не сдЕлает...

45 Три цели

— Очень хорошо, что у вас хватило ума обратиться ко мне, мистер Даффи, — несмотря на едкость слов, Снейп был очень серьёзен и шёл так быстро, что Энтони едва успевал за ним. — Профессора Райса вы бы искали весь день, а другие... защитники, — он скривился, выплёвывая это слово, — не присутствуют в нашей реальности.

— Почему, сэр? — Энтони заставил себя продолжить под неприязненным взглядом оглянувшегося Снейпа. — Я имею в виду, у нас ведь гости, сегодня выбор чемпиона, и...

— Наших уважаемых "защитников" такие мелочи не волнуют, — хмыкнул Снейп. — Они озабочены "проблемами защиты реальности", потому, очевидно, в ней почти не бывают. Безусловно, — чувствовалось, что декан говорил через силу, — их новая защита от иного неплоха, но такая вопиющая безалаберность... Однако профессор Райс здесь.

Они приблизились к классу инореальности, дверь в который, впрочем, отсутствовала. Энтони не стал применять "верум" — профессор Снейп же знает, что делать? А тот даже не остановился — быстрым шагом вошёл прямо в стену. Энтони поспешил следом и больно ударился головой о камень. Хорошо хоть он замедлился!

— Не стойте столбом, мистер Даффи, — окликнул его Снейп, наполовину высунувшись из стены. — Возьмите меня за руку.

Было страшновато, но Снейп втянул его внутрь, будто сквозь воздух. По ту сторону оказался низкий коридорчик с несколькими дверями, освещённый тусклыми жёлтыми свечами.

— Покои профессора Райса, — пояснил декан на вопросительный взгляд — и коротко постучал в ближайшую дверь тёмного дерева.

— Кто? — моментально отозвался Райс.

— Профессор Снейп, и у меня есть срочная информация, — сухо сообщил Снейп.

— Входите, Северус, входите.

Они попали в кабинет удивительно строгий... не сиди прямо на рабочем столе Луна и не болтай беззаботно ногами! Снейп смерил Луну ничего не выражающим взглядом и бросил:

— Мисс Лавгуд.

— Добрый вечер, сэр, — поздоровалась та — заметила Энтони и широко улыбнулась. — Привет, Энтони!

— Привет, Луна, здравствуйте, профессор.

Тот вздохнул, заметив его:

— Мистер Даффи что-то узнал и поспешил передать мне с помощью вас, Северус?

— Рассказывайте, мистер Даффи, — велел тот.

И Энтони ещё раз рассказал, как его неведомым образом позвал ревенант — о Кольце старательно умалчивал! — как он открыл Выручай-комнату и как ревенант впустил в Хогвартс трёх инореальных созданий, после чего закрылся с той стороны.

— Надо действовать решительно, — среагировал профессор Райс. — Северус, вы сообщили Альбусу?

— Не смог его найти. Он обещал быть ближе к началу церемонии вместе с Краучем и Бэгменом — какие-то дела в министерстве.

— Экспекто Патронум! — без колебаний взмахнул палочкой Райс, и Энтони всей кожей почувствовал прохладное тепло, исходящее от патронуса-бурундука. Мгновенье — и бурундук прыгнул сквозь дверь. — Дигэсто эм-ллэс!

Последнее заклинание появило вокруг Райса полупрозрачный синий цилиндр. Несколькими быстрыми жестами профессор повращал цилиндр туда-сюда, тяня кончиком волшебной палочки, понажимал пальцами внешне случайные места — изнутри он выглядит как-то иначе? Окончательным взмахом палочки крест-накрест Райс убрал цилиндр и сообщил:

— Внешние барьеры Хогвартса приведены в боевую готовность. Наши гости уже в замке, Северус, оповести Минерву и собери всех учеников в зале. Лучше скажи что-нибудь о чести школы — нам не нужна паника. Я проверил замок — если Энтони не обманули, эти создания невидимы для проецирующих ритуалов. К сожалению, Выручай-комнату я не в силах закрыть, но проверил — её действительно затворили с той стороны. Угрозы оттуда уже нет. Северус...

— Минерва должна быть в Большом зале, — он повернулся к двери, но Райс окликнул:

— Подожди. Возможно, мы сократим тебе путь. Мисс Лавгуд, вы всё ещё видите вход на Выручай-лестницу?

— Конечно, сэр, вот же она! — Луна неуклюже спрыгнула со стола, коснулась пустой стены... и в ней появилась дверь. — В Большой зал, да?

— Уж будьте добры, — лишь сузившиеся глаза выдавали, что Снейп удивился. Сам Энтони... это же Луна! Профессор Райс не зря называл её самым талантливым иномагом поколения.

— Идите за мной профессор, — важно кивнула Луна.

— Как только проводите — возвращайтесь обратно, мисс Лавгуд, — добавил вслед Райс.

Дверь за двоими закрылась — и исчезла. Энтони оглянулся на профессора.

— Знатную заварила Хранящая кашу, — задумчиво молвил тот. — Не понимаю, зачем, в чём смысл? Отвлечь от расследования кого-то из нас? — вслух рассуждал он. — Это лишь ограничит её возможности в Хогвартсе, а они ей определённо нужны. Три иносущности, незаметные для... — его глаза расширились, очевидно, от понимания.

В тот же миг сквозь дверь влетела серебристая птица-патронус, и гулкий голос Дамблдора изрёк:

— Защити троих!

— Джинни, Луна и Грэм! — понял Энтони. — Но зачем?

— Ничего необратимого... — протянул Райс. — Вещи хуже смерти... Экспекто Патронум!

На этот раз бурундук был размером с мантикору, и взгляд у него был какой-то... хищный. Вместо тепла от этого патронуса веяло жаром: Энтони вдруг захотелось что-то делать, а не стоять на месте, двигаться, действовать — такие желания вызывал этот патронус, упрыгнувший за дверь.

— Грэм — защищён, — прокомментировал Райс, выходя из кабинета. Энтони было пошёл за ним, но профессор велел. — Оставайся здесь, встретьте Луну и скажите ей никуда не уходить и ничего не делать. И не трогайте мои артефакты, это может быть опасно!

Дверь за Райсом закрылась — и обратилась в стену. Следуя примеру Луны, Энтони присел прямо на стол и достал палочку. На всякий случай.

Грэм рассеянно смотрел на книгу, которую держал в руках. "О вечном и божественном". Да, он чувствовал, что сейчас время её взять, но внутрь него закралась настойчивая мысль: это уже было. Он уже брал эту книгу? Но... но почему он об этом не помнит и почему взял её ещё раз? Ну, ещё раз взял, потому что пришло время, а почему не помнит? Странно.

Помотал головой, вырываясь из пассивно-созерцательного состояния. А что он созерцал? Это... часы? Но он же уже упражнялся с ними? Или это было вчера? Ещё раз мотнул головой, избавляясь от тумана. Не помогло. Зачем он вообще мотал головой? Глупость какая-то. Что-то с ним не так! Грэм помотал головой, пытаясь прийти в себя. И ещё раз помотал. И ещё раз...

Он пришёл в себя, только когда что-то горячее окутало тело и, кажется, саму душу. Огромный серебристый бурундук сидел рядом с ним и смотрел прямо в глаза огненным взглядом. Что это такое? И что с ним было? Словно в ответ на недоумённый взгляд бурундук повернул голову и громко, пронзительно крикнул — но звук этот странным образом не резал уши, а скорее — придавал сил?

Грэм повернулся в направлении его взгляда, нащупав палочку. Перед глазами снова помутнело, но он успел заметить нечто вроде сгустка черноты с фиолетовым внутри. Аспект Пустоты? Стоп, а на что он... точно! Между ним и тьмой стоял, укоризненно поглядывая, серебристый бурундук. Нельзя смотреть на это нечто! Но как тогда... Бурундук точно в ответ на мысли развернулся и, махнув хвостом, сделал несколько быстрых, но коротких шагов по направлению к невидимой тьме — отгоняя её? Оглянулся, приглашающе вильнул хвостом, двинулся дальше. Грэм, до боли вцепившись в палочку и книги, пошёл за ним.

Джинни обернулась. Ей показалось, что позади мелькнуло что-то белое.

— Люмос!

Нет, ничего. Привидение пролетело? Пивз пугает?

— Пивз, это ты? Покажись!

Молчание в ответ. Ей показалось, или "люмос" стал тусклее? Нет, не тусклее, скорее... белее. Показалось, наверное. Джинни вздохнула и ускорила шаг. Надо успеть на объявление чемпионов, а она опять засиделась со своей рябиной. Зато она, кажется, нащупала способ сделать её якорем — попробует в следующий раз. Хватит инореальности! Впереди начало Турнира. Интересно, Анжелина пройдёт?

— Ты слышишь меня? — недалеко до Большого зала — уже был слышен гул голосов — шепнул ей Том.

— Ты! — и быстро огляделась — никого рядом. Спешно отбежала. Ближайшая дверь, как назло, оказалась фальшивой. Следующая потребовала уговорить её открыть и проигнорировала "алохомору". Наконец, третья открылась, но Джинни замерла от далёкого крика Тома:

— Стой — не-дверь!

Тут же закрыла её. Четвёртая дверь попросту отсутствовала и Джинни, подозревая неладное, кинула "верум" в класс. Ничего странного — просто чётче осознала этот класс, который убирали как раз вчера. Нагнувшись, подобрала выпавший из кармана Филча сикль. Какое же полезное заклинание — "верум"!

— Что тебе надо, Том? — прошипела она. — Как ты вообще... профессор же должен был изгнать тебя!

— Он не сказал всего, — усмехнулся тот. — Для твоего спокойствия, Джин, можешь не винить его — мы договорились. Меня не изгнать.

— Что?! Какого...

— ...фестрала? — хмыкнул Том. — Можешь поблагодарить Хранящую, эту циничную стерву. Она хочет исключить вас с Грэмом и Луной из игры. Прямо убивать не может или не хочет, но старается доставить проблемы. Не знаю, что она сделала с Грэмом, но он стал чем-то на неё похож. Луну она пока что не тронула, а вот тебя — точнее, меня...

— Что она сделала? И когда, я вообще ничего такого не помню!

— Ты серьёзно это спрашиваешь? — Джинни скривилась от его язвительности. Когда же она избавится от Тома навсегда? — Тебе же сказал Райс — мастер сферы времени. Ей даже не надо быть рядом с тобой, хватит всего лишь побывать в том месте, где ты когда-то была. В Норе, например, — она вздрогнула: образы уютной Норы и холодно-враждебной Хранящей никак не желали совмещаться. — Помнишь, что Райс говорил об ореоле прошлого?

— Им можно проклинать людей, — вспомнила Джинни. — Но Райс тоже знает магию времени! Почему он не снял это проклятие?

— Я должен делать очевидные выводы за тебя? — недовольно спросил Том. — Включи уже голову, Джин, от этого зависит твоя и моя жизнь.

— Он не мастер времени, — поняла Джинни. — А эта... Ингрид?

— Которая ушла в погоню за Хранящей и не вернулась? — покачал головой Том. — Если она мастер сферы времени или просто искусна в ней, то давно бы уже была здесь... будь жива и сохрани свои способности. Вывод сделаешь сама?

— Но должны же быть другие мастера времени! — запнулась, наткнувшись на укоризненный взгляд. — Никого, кто мог бы мне помочь?

— Или все попытки во всех временах Хранящая прервала, — подтвердил Том. — Или позже это станет уже неактуальным.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она. Неужели...

— Нет, не твою смерть, Джин, хотя и её тоже, — криво улыбнулся он. — Но Хранящая может просто прекратить мешать моему изгнанию.

— О чём ты вообще? — раздражённо воскликнула она. Том что, специально хочет довести её загадками? Вот действовал бы на него летучемышиный...

— Это не проклятие, Джин, — объяснил он. — Она просто меня столько же раз возвратила, сколько изгонял — Райс. Помнишь, что он говорил про ореол прошлого?

— От него практически невозможно избавиться... — она непроизвольно поправила волосы. — Мне от тебя не избавиться, да? Неужели нельзя поставить какую-нибудь защиту?

— Защита, — Том вытянул две руки на манер весов и показал, как склоняется одна чашка, левая ладонь. — Аспект Времени, — правая чаша-ладонь упала вниз, а левая улетела вверх. — Если у тебя нет личного мастера времени, конечно. Так что смирись, Джин, в ближайшее время я никуда от тебя не денусь. Или ты от меня? И можешь успокоиться, не знаю, что сделал профессор, но получить жизнь, — мечтательная улыбка, — могу только от тебя.

— От меня ты не получишь ни капли!

— Скажи, что я тебе сделал, Джин? Поддерживал тебя, слушал, сочувствовал. Разве это плохо?

— Ты мне лгал и чуть не убил меня!

— Какая мелочь, — покачал он головой. — Ты знаешь, что я мог даже вернуть тебя к жизни, когда вернулся бы сам? Пока душа не отлетела... А она бы не улетела. Я чувствовал, что ты собираешься оставить призрак, а это, знаешь ли, не мгновенно. Я бы успел.

— Ты бы не стал этого делать! — больше всего ей хотелось заставить навсегда замолкнуть эту... этого... этого высокомерного ублюдка!

— Ты так уверена в этом, Джин? — легко улыбнулся он. — Скажи, разве я не исполнял твои желания? Разве я не благоволил тебе? Тот мальчик, помнишь? Джастин. Ты услышала, что он назвал Гарри наследником Слизерина, тёмным магом. Я исполнил твоё желание — он пострадал. Разве ты не хотела этого?

— Я не хотела его убивать! — с отвращением отшатнулась она от призрачного Тома.

— А он и не умер, — хмыкнул Том. — Я постарался, чтобы он не умер. Видишь ли, не только ты не хотела смертей. Я — тоже. Мне нужен был ужас, страх, чувства, направленные на меня, на наследника — не смерти. После второй же смерти школу бы закрыли, и я потерял бы доступ к василиску, — неожиданно Джинни поняла, что он не лжёт. И это... это... из-за неё... — А как насчёт того мальчика, Колина Криви?

— Причём тут Колин? — она сама сознавала, насколько фальшиво звучит её возмущение.

— Тебя раздражал Колин, очень сильно раздражал, — Том посмотрел ей прямо в глаза, и она отвернулась. — Какое он право имеет приставать к твоему Гарри, не так ли? И знаешь...

— Что? — разорвала она паузу, не выдержав.

— Знаешь, я с тобой соглашусь, Джин. Гарри Поттер — мальчик, который убил моё прошлое, Волдеморта. Убил меня. Какое право этот грязнокровка имел даже смотреть на него? Ни происхождения, ни магической силы, ни чувства такта. Я бы убил его, но убивать нельзя.

— А остальные? Ты окаменил их просто так! — воскликнула Джинни. — Ты... ты чудовище!

— Просто так? — поднял он брови. — Безголовый Ник — щит для Джастина. Кошка Филча — просто предупреждение. Или тебе было её жаль? Нет? Я так и думал. О, быть может, Пенелопа Кристал? Извини, но ей просто не повезло. Она оказалась рядом с Гермионой, а Гермиона слишком рано разгадала тайну василиска. Знаешь ли, было нелегко проконтролировать, чтобы она не попала под прямой взгляд. Гермиона оказалась на удивление осторожной — не применяй она зеркало перед каждым поворотом по дороге к Макгонагалл, пришлось бы сначала парализовать. Что было бы недостаточно, — неопределённый жест и улыбка превосходства, — стильно. Стиль, знаешь ли, — моя слабость.

— Ты, ты... — она просто задыхалась. Он опять всё вывернул наизнанку! И так убедительно! Как... как он вообще мог?!

— Я, именно я, — смешок. — И, кажется, у меня превосходно получилось. Профессор Райс?

— Что? — резко повернулась она дверному проёму.

— Добрый день, мисс Уизли... мистер Риддл, — он прищурился, смерив Тома долгим взглядом. — Да, мистер Риддл, у вас хорошо получилось сохранить свой якорь. Благодарю.

— Что!? — повторила Джинни.

— Он дал тебе лучшую защиту из возможных, — серьёзно объяснил профессор. — Эмоции и чувства, чем ярче, тем лучше. Давно же я не сталкивался с такими созданиями...

— Тварями, — поправил Том.

— Тварями, — согласился Райс. — Вы её не заметили, мисс Уизли. Она постепенно выпивала из вас даже не жизнь или эмоции, а... яркость, насыщенность. Вы бы не заметили до самого конца, пока всё вокруг не стало бы блеклым, серым и незначительным — память, мысли, мир. А потом она бы вас — съела. Мистер Риддл выбрал единственно хороший метод противодействия с вашими знаниями — яркие чувства и эмоции, чем больше, тем лучше. Возмущение, раздражение, злость, гнев, когнитивный диссонанс...

— Когни-что? — всё, что смогла ошарашенная Джинни — это спросить про незнакомое слово. Том — её спас?! Спас свой якорь... Спас себя? То есть, он лгал? Или не лгал, а...

— Когнитивный диссонанс. Это когда твоя картина мира разрушается из-за новой, неудобной информации. Очень неприятный шок — и очень яркая эмоция, — пояснил профессор. — Люди стремятся не замечать неудобного, чтобы избежать таких диссонансов. Иномагам это — противопоказано. А теперь, мисс Уизли, нам надо найти эту тварь, пока она не нашла другую жертву. Мистер Риддл, вы настроились на неё?

— Сразу же, — подтвердил тот. — Я проведу.

46 Кот

— искательДао [ИД] начал доставать крутуюБомбу [КБ] в 8:13 -

ИД: Доброе утро, Кира.

КБ: о прив чувак как делишки чо??:)

ИД: Нормально. Немного барахлят приборы. Но, в целом, нормально. Скажи, ты беседовала с ХВ?

КБ: ну типа влезла в болтовню хв и осси ага а чо?

ИД: У тебя сохранился тот разговор?

КБ: эм хз ща зыркну

ИД: Жду.

КБ: тип схоронился кинуть не? хотя погодь тебе нафига он?

ИД: Осси манипулируем ХВ. По каким-то причинам он верит ХВ. Нам необходимо знать, что ХВ задумал.

КБ: нам типа кому чел?

ИД: Мне и Кристо. Ищем способ добраться до разговоров ХВ и Осси. Нужно знать, в чём заключается план Осси.

КБ: эмн хз типа осси лучший бро все дела! не хочу помогать звиняй!!

ИД: Ничего страшного, Кира. Больше не буду просить об этом. Ты можешь не рассказывать о разговоре Осси?

КБ: хмн ок типа справедливость все дела вам о нём не ему о вас не всё такое бро:) слышь а типа вы уверены ну чо хв плохой? он тип говорил я важная и мя надо качать знач он хороший чел разве не??

ИД: Нет, не обязательно. Мы не знаем, для каких это целей. Возможно, он хочет принести тебя в жертву.

КБ: ты сириусли??

ИД: Мы ничего не знаем о целях ХВ.

КБ: блин буду осторожной чувак сенкс но я одно фигственно верю типа больше осси осси чувак осси умный осси ня ко мне когда никто не ня ну!!

ИД: Я не буду тебя переубеждать. Достаточно, что ты будешь осторожной. Осси может навредить тебе ненарочно.

КБ: ок просекла буду осторожной чел хм ты же шаришь в сбёрбе типа второй после осси да?

ИД: Возможно, третий — после Леона. Леон получил знания от Осси.

КБ: короч у тя буду спрашивать ага?

ИД: Хорошо.

КБ: ты когда входишь?

ИД: после гвен

КБ: леон типа последний оставшийся в живых лол?

ИД: Несмешная шутка. Да, Леон собрался входить последним. Возможно, это из-за его роли.

КБ: опять роли хех чо за роль??

ИД: Он игрок Пространства.

КБ: о как типа! а бывает игрок времени?

ИД: Вообще-то, бывает. Но я не вижу среди нас такого. Я согласен с Осси в том, что ты, скорей всего, игрок Разума, Маг Разума. Осси точно не игрок Времени. Элиза... она единственный кандидат, но мне кажется, что её роль совсем иная. Роли остальных мне известны в точности.

КБ: вау а скажешь?? хочу всё знать!!

ИД: Ты пообещаешь не разглашать эту информацию?

КБ: ага клянусь короле игро достоинством!:)

ИД: И своими выводами также не будешь делиться ни с кем, кроме меня?

КБ: клянусь!!

ИД: Хорошо. Я чувствую, что твоё обещание есть истина. Я могу назвать тебе пару ролей. Выбирай.

КБ: гвен конеш ну!

ИД: Гвен является Рыцарем Власти. Власть — один из редких регулирующих аспектов. Про Рыцаря тебе известно.

КБ: круть типа юзает власть ну а чо похоже власть = крутость = ногибание повеливание = гвен ха!

КБ: чо за регулировки??

ИД: Для себя я делю аспекты на воплощающие и регулирующие. Это не совсем корректно, но практично. Это выражает общее в них. Из двадцати четырёх известных мне аспектов двенадцать являются воплощающими части реальности. Другие двенадцать регулируют степень, меру и взаимодействие между первоначальными. Например, Время и Разум есть составляющие части реальности. Власть или Страх есть регулирующие аспекты. Разумеется, это грубое упрощение. Можно найти воплощения Власти или Страха в реальности, но редко и неоднозначно. Скорее это выражает взаимоотношения между двумя дюжинами аспектов. Регулирующие аспекты встречаются редко. В нашем сеансе их может быть больше одного. Я не знаю, почему так.

КБ: ого инфы загребись зашибись хоть обляпайся!!

КБ: какого фига время разум?? время воплощают типа время движение порядок событий разум мозг порядок тоже хмн короч это типа они регулируют не?

ИД: Повторюсь, приведённая мной классификация — упрощение. Все аспекты равноправны. Время и Разум регулируют реальность. Власть и Страх будут регулировать скорее другие аспекты.

КБ: бля запутанная херь сдаюсь типа вкурю позже мозг мага разума не супер пупер а самозапутан чо!!

КБ: короч давай дальше про элизу осси ты не в теме кто ещё хм??

ИД: Кто тебе наиболее интересен? Вернее, чья роль в происходящем тебе наиболее интересна?

КБ: ого ну тогды типа вера кристо??

КБ: ок кристо типа просекаю чо он нафиг делает а что вера??

ИД: Вера — Дева Дыхания. Попробуй сама догадаться, что это значит. Ведь ты — Маг Разума.

КБ: эмн хз

КБ: дыхание типа связано с полётами?

КБ: ну дыхание ветер полёт не?

КБ: дева ваще хз не вкуриваю кто вообще так придумал дева рыцарь маг провидица принц бард фэнтази хрень да??

ИД: Да, фэнтази-аналогии уместны. Попробуй догадаться сама. Я не буду тебе подсказывать.

КБ: ты обещал объяснить ну!!

КБ: хотя стоп ты сказал чо тока роли скажешь млин:(

КБ: ну лан покумекаю сама не дура хех а ты кто?

КБ: хотя стоп дай я прошарю ты провидец да?

ИД: Верная догадка.

КБ: провидец чего? дай все аспекты а??

ИД: Основные двенадцать: Пространство, Пустота, Время, Жизнь, Рок, Свет, Сердце, Разум, Кровь, Ярость, Надежда и Дыхание.

ИД: Двенадцать регулирующих: Мощь, Иллюзия, Власть, Ложь, Тень, Оружие, Мера, Страх, Дух, Символ, Правда, Риск.

КБ: вау ты юзал великий рандом чоб сделать кашу??

КБ: ну перемешать усё?

КБ: а нафиг?

КБ: порядок чо то значит да??

ИД: Не так много, как кажется на первый взгляд. Аспекты связаны, но не так тесно. Я сделал это на всякий случай. Чтобы не выдать моего мнения об их группировке. И, тем самым, косвенно выдать их взаимоотношения.

КБ: ок хм снова путаешь эх

КБ: лан короч провидец разума сердца символа правды да??

ИД: Не буду подтверждать или опровергать.

КБ: эх:(

КБ: ладно мне пора удачи тип!

ИД: И тебе, Кира.

— искательДао [ИД] прекратил доставать крутуюБомбу [КБ] в 9:00 -

Луна с профессором Снейпом стремительно сбежали вниз по лестнице — профессор едва не упал, и Луна сделала перила на всякий случай. Снейп отправился в гудящий Большой зал, и Луна осталась одна. Одна? Ей показалось, что в дверной проём кто-то проскользнул за Снейпом. Неужели... неужели сам морщерогий кизляк? Но где он?

Она обернулась. Голубые глаза. Она встретилась взглядом с ярко-голубыми щёлочками глаз, и немедля вскинула палочку:

— Инос детрактум!

Плотный дым вокруг существа сдуло в нереальность. Оно замерло, смотря на неё. Больше всего зверь напоминал кошку — иную кошку. Вместо шерсти — крупная чёрная чешуя с тонким узором, чуть поблёскивающим в сумрачном свете факелов. Неестественно большие глаза без зрачка — прищуренные, ярко-голубые, светящиеся в полумраке. Лапы с белыми когтями, скребущими по полу — и оставляющими на зачарованном камне глубокие царапины. Хвост-жало, кончик которого чем-то поблёскивал.

Существо напряглось, изготовившись к прыжку. Луна всеми фибрами души чувствовала исходящую от существа опасность... и одиночество. Она ощущала его реальность — в отличие от тумана, который снова собирался вокруг существа, эта котомантикора была материальной, живой, дышащей таким же воздухом, как и она. И такой... такой...

— Инос детрактум, — шепнула Луна. Туман исчез. Полушажок вперёд, медленный, плавный — и столь же неторопливо поднести руку к носу создания. Оно принюхалось, фыркнуло и снова поймало её взгляд.

...такой милой! Или милым? Не важно! Луна опустилась на колени и дотронулась до бока маленького чуда. Тёплая, удивительно приятная на ощупь и очень прочная чешуя. Луна погладила зверя. Тот чуть расслабился. Вокруг снова начал собираться туман. Торопливое заклятие — не выпускать палочку из левой руки и регулярно повторять!

— Это твоё укрытие, да? — тихо спросила зверя Луна. — Ты прячешься в нём и нападаешь на врагов?

Зверь с сомнением склонил голову, наблюдая за ней с хитрым прищуром.

— О, это не укрытие, а оружие?

Согласный прищур.

— Оно убивает?

Едва заметно дёрнувшаяся голова. Смотреть в глаза — глазной контакт, чешуйчатый кот умеет что-то вроде легилименции!

— Отравляет? Ммм, что-то похожее? Парализует? Почти рядом! Парализует как-то особенно? Инос детрактум. Мне всё равно не понять? Не хочу ни на ком пробовать, ты что! Ой, ты... ты голодный, да? А что ты кушаешь? Мясо? Не только? Всеядный? Что-то кроме мяса, но не растения? Ммм, может быть, что-то особенное, инореальное? Не совсем? Что-то просто инореальное, но не особенное? Что-то, связанное со сферой нереальности? Со сферой отражений? Со сферой времени? Со сферой реальностей? Со сферой разума? А что именно? Извини-извини, я не умею читать мысли! Мысли? Память? Эмоции? Близко, но не то... Желания? Ещё горячей... Стремления? Совсем горячо, но не оно! Волю? Правда? Инос детрактум! Ты кушаешь чужую волю, а потом того, у кого её съел? Ой... Тебя послали убить меня, да? Только съесть волю? А потом? Прийти и съесть ещё раз? И сколько раз? Сколько угодно! То есть, тебя мне подарили, получается? Ой, извини, ну извини, просто мне хочется, чтобы ты остался у меня. А ты можешь есть волю неразумных зверей? А их самих? Чудесно!

Луна захлопала в ладоши, не сдержавшись — кот едва не прыгнул, но ей было уже всё равно.

— А можешь не туманить, пока рядом люди? Ой, извини, я не знаю, как призвать живых существ, правда-правда, я только начинающая волшебница. Хотя постой, я попрошу лестницу, она точно выведет нас в место, где ты сможешь поохотиться. Вот, иди, покушай, котик!

Она пустила его в чей-то сад. Знакомый сад... сад миссис Уизли? Или просто Выручай-комната повторила её сад? Интересно! Но лучше не выходить вслед за котом. Вокруг того уже разливалась, точно кисель, тёмно-серая мгла. Стоило ей коснуться беззаботно гуляющих садовых гномов, как те застывали, безразлично смотря куда-то вдаль, и исчезали в тумане. Луна прислушалась. Кажется, мгла не выпускала и звуки. Она терпеливо замерла, ожидая.

Спустя минут двадцать, когда Луна уже собралась уходить, оставив кота в саду, тот показался из медленно рассеивающейся дымки. Морда была заляпана кровью, которую зверь слизывал длинным пепельным языком. Какой лапочка!

Он подошёл к ней и сыто потёрся мордочкой о ногу. Луна погладила котика и решилась:

— Останешься со мной?

Недвусмысленный кивок.

— А у тебя есть имя?

Насмешливый фырк!

— Что, не переводится на английский?

Кивок.

— А можно тебе дать человеческое имя, ну, чтобы ты на него откликался, если вдруг что?

Кот смерил её долгим взглядом, оглянулся на прикрытую дверь и величественно кивнул.

— Ты же он, да?

Взгляд "неужели непонятно?"

— Я думала, может быть, Мерлин или Салазар, тебе бы пошло...

Презрительный фырк!

— Да-да, знаю, это безвкусно, но тебе правда подходит! Но я подумала и... как насчёт Магнуса?

Задумчивый взгляд, шевельнувшееся хвостожало.

— Магнус Чёрный, самый лучший кот на свете! Как считаешь?

Осторожный кивок — и Луна радостно рассмеялась.

— Ну что, пойдём покажем тебя профессору Райсу, Магнус?

Зверь плотоядно облизнулся и пошёл вслед за ней.

47 Кристо: осмотреться на месте

Тебя вновь зовут Кристо, и впервые за пятнадцать лет своей жизни ты вдыхаешь свежий, не регенерированный установками бункера воздух. Это... невероятно! В этот миг ты сознаёшь, как много вы потеряли тогда, при опустошении Земли. Сможете ли вернуть всё назад? Даже со всеми возможностями Скайянет... почему вам осталось так мало? Такое ощущение, будто Скайянет оставил лишь то, что необходимо для выживания — но не для восстановления. Почему? Ты твёрдо намерен это узнать.

Ветер. Свежий ветер овеял твоё лицо. Ты улыбнулся и покачал головой. Наслаждение этими прелестями жизни, когда остальное человечество ютится в подземных городах, а на поверхности нет ни деревца, ни травинки... На мгновение тебя заняла мысль: не переместиться ли в прошлое через транспортализатор Гвен или Леона, чтобы посмотреть на живую Землю? Ты отбросил мысль с отвращением к себе — как вообще такое могло такое прийти в голову? Сейчас твоя задача — Игра и ХВ, Скайянет и возрождение Земли.

С ХВ подвижек было на удивление мало. Ты прочитал разговор ХВ, Киры и Осси, который нашёл сразу же после того, как Аркин подтвердил для тебя его существование. Ничего. Информация о том, что ХВ знает о "предыдущей итерации" и хочет как-то изменить события — очевидна. Но что он знает и почему изменил порядок входа? Что такого может заметить Элиза, чего не заметит Леон?

Ты задумываешься. Леон. Попросить его последить за Осси? Не выйдет — Леон больше доверяет ему, а не тебе или Аркину. Леон действительно идеальный для Осси выбор — одиночка, близко дружащий только с самим Осси да Верой, более-менее общающийся с тобой и Элизой, но даже примерно не раскрывающийся в разговорах. Скорее, вы интересны ему с точки зрения практической необходимости — твой доступ к закрытой информации со всего мира и Элизин контроль над снами.

Вообще говоря, ты не доверяешь Леону, пусть и меньше, чем Осси. Ты веришь, что они каким-то образом хотят спасти или возродить Землю, но не представляешь, как. Впрочем, ты вообще с трудом понимаешь возможности технологий Игры, прошедших через гениальные умы Осси и Леона. Твоего понимания физики и инженерной интуиции просто не хватает для этого.

Другим потоком сознания ты заканчиваешь установление незаметного доступа к "ДК" Осси. К сожалению, он пользуется разными версиями "ДК" для работы и связи с ХВ и для общения с вами семерыми. И если каналы связи с вами ты расшифровал, можешь свободно читать и менять, то рабочие каналы тебе недоступны. Равно как и недоступны личные лаборатории Осси или Леона — все их каналы связи основаны на телепортации, а локальные сети попросту изолированы не только от интернет-пространства, но и даже не имеют кабелей, к которым можно подключиться — только миниатюрные телепорты. И всё это с параноидальной сигнализацией и контролем целостности. Нет, ты понимаешь, что от этого зависит судьба мира... но заглянуть внутрь не просто хочется, а — надо. Тебя раздражает такая изоляция!

Глубоко вздыхаешь, смакуя запахи, и переключаешься на диалог:

— ЧёрнаяКоролева [ЧК] начала командовать игроНоутом [ИН] в 10:12 -

ЧК: ИН, готовность?

ИН: Начат процесс получения доступа...;

ИН: Ожидание подключения...;

ИН: Доступ через ретранслятор получен;

ИН: Устанавливаю прямое соединение "разум-разум"...;

ИН: Соединение установлено;

ИН: ...ошибка! Сбой соединения!

ИН: Ошибка доступа к ретранслятору;

ИН: Проверка конфигурации доступа...;

ИН Ретранслятор недоступен;

ИН: Поиск альтернативного ретранслятора...;

ИН: Неудача: альтернативные ретрансляторы недоступны;

ТоП: как сказал бы киногерой

ТоП: не в мою смену

ЧК: Подключаешься к Кристо?

ИН: Получаю доступ;

ТоП: какая неожиданность

ТоП: два нуба получают доступ к моей сети

ТоП: кажется, мне надо бояться?

ТоП: за свои данные, устройства и жизнь

ИН: Доступ получен;

ИН: Определяю...;

ИН: Ошибка: повреждение памяти;

ИН: Ошибка: память по данному адресу не может быть прочтена;

ИН: Королева, предположено, что Кристо перенаправил меня на повреждённое устройство;

ИН: Запрос действий;

ТоП: никакого запроса:)

— точныйПрицел [ТоП] закрыл чат в 10:16 -

Ты довольно хмыкаешь себе под нос. Как говорит кодекс настоящего параноика, "всегда будь готов". Применительно к информационной паранойе — всегда будь готов к авариям и взломам, особенно в самых уязвимых элементах. А если совсем конкретизировать, то если твой союзник — Терминаторспрайт — робот, а твой враг — ИИ, то будь готов, что твоего робота попытаются взломать. Как и положено, ты отбил нападение на внешней линии защиты, даже не дав врагу прощупать инфобастионы, возведённые на уровнях глубже.

Довольная улыбка вскоре исчезает, когда заканчиваешь осматриваться у всех своих друзей — ты же должен быть в курсе их дел, чтобы вовремя подсказать, помочь или соединить друг с другом! — и возвращаешься к реальности. Ты только что транспортализировал свой непрототипированный спрайт Осси для его неведомых целей — так или иначе, но пока ты достаточно доверяешь ему, а доступная информация подтверждает слова Осси, что такой спрайт может быть использован для воскрешения погибшего игрока. И теперь ты остался наедине со своей землёй, без помощника и проводника...

А планета твоя достаточно интересна... и, похоже, столь же запутана. Она представляет собой бесконечные зелёные холмы, простирающиеся во все стороны и покрытые плотной сетью дорог. Возле каждого перекрёстка — деревянные указатели. Возле выхода из твоего бункера — большой направленный вниз указатель с подписью "Край указателей, дорог и адресов". Очевидное утверждение. Вероятно ли, что тебе попалась именно такая планета, потому что ты не прототипировал спрайт? Что-то вроде помощи от Игры для того, кто пожертвовал своими возможностями в пользу других, как и положено взрослому, ответственному человеку?

Интересно. Кажется, кто-то пытается достать тебя в "ДК". Кира? Осси? Обиженная Чёрная Королева? Усилием мысли ты разворачиваешь программу в своей виртуальной реальности, сгенерированной для тебя компьютерным мыслеобручем Скайянет, созданным на основе реквизированных у Крокертех технологий. Да, в определённом смысле ты поспособствовал тому, что получишь этот обруч и поспособствуешь тому, что получишь... и так далее. Обычная временная петля — не помеха твоему разуму, но всё-таки не самая красивая штука.

— дочьКали [ДК] начала направлять точногоПрицела [ТоП] в 10:24 -

ДК: Приветствую, коллега.

ТоП: кто ты такая?

ТоП: судя по триангуляции сигнала

ТоП: ты находишься за пределами сеанса?

ТоП: это вообще физически возможно?

ТоП: разве сеанс не замкнут?

ДК: Ну разумеется, сеанс не замкнут. В крайнем случае игроки могут сбежать из своего сеанса. Они не получат величайшей награды, но переживут масштабную катастрофу.

ТоП: как это сделали вы?

ДК: Меткое замечание. Ты именно таков, каким представлялся исходя из наблюдения со стороны.

ТоП: то есть, кто угодно может попасть в наш сеанс?

ДК: На самом деле, в любой сеанс. Нет, не кто угодно. Чтобы пройти через Дальнее Кольцо, требуется хороший проводник или благословление обитающих там страхоужасов.

ТоП: очень хорошо

ТоП: то есть, проводники редки

ТоП: а страхоужасы несговорчивы

ТоП: кем бы они ни были

ДК: Страхоужасы — это боги Дальнего Кольца. В большинстве случаев они препятствуют любым связям между сеансами. Пространство-время Дальнего Кольца запутано само по себе. При их участии оно становится непроходимым — или прямой тропой до цели.

ТоП: ты очень щедро делишься информацией

ТоП: почему?

ДК: У тебя нет проводника в Игре. И ты во многом похож на меня, и поэтому я решила побыть твоим проводником. Менее загадочным, чем они бывают обычно. Ты не против?

ТоП: ты помогаешь мне исключительно из личной симпатии?

ДК: Как умные люди, мы оба понимаем, что не только. Я достаточно долго преследую своего врага, прозвище которой — Хранящая, а имя — неизвестно. Этот сеанс — очередной, которому предназначено быть ею разрушенным. Но она не сделала это сразу, что означает, что Хранящая развлекается.

ТоП: Хранящая — это очень опасно.

ТоП: согласно тому, что рассказывала Элиза

ТоП: ты уверена, что она в нашем сеансе?

ДК: Разумеется. Есть признаки, однозначно выдающие её присутствие. Но она вошла в этот сеанс достаточно давно. Во всех аналогичных случаях Хранящая уходит на Землю, чтобы отдохнуть от своих трудов по уничтожению всего и вся.

ТоП: насколько она опасна?

ДК: Мне неизвестен её первоначальный класс, но точно известно, что сейчас она — мастер аспекта Время. Это означает, что ей доступны, теоретически, любые манипуляции с аспектом. Остановка времени на больших областях, ускорение и замедление себя и других, перемещение во времени, прямое восприятие прошлого и будущего любого существа, места или вещи, манипуляции с обречёнными линиями времени, в частности, возвращение копий себя в любом количестве из таких линий. Проще говоря, ты можешь считать её возможности владения аспектом божественными.

ТоП: если она не дура

ТоП: а она вряд ли дура

ТоП: то непобедима

ТоП: по крайней мере

ТоП: я не вижу способа её победить

ДК: Мы ищем его. Если вам очень повезёт, то успеете сбежать из своего сеанса в начале разрушения, и присоединиться к нам.

ТоП: к вам присоединилось много таких групп?

ТоП: что-то мне подсказывает

ТоП: не иначе как "сердце-вещун"

ТоП: примерно так выражается Кира

ТоП: что мало

ДК: Ни одной. Никто не успевает. Но вы можете стать первыми. Это одна из причин, почему я подключилась к тебе.

ТоП: предположим

ТоП: что ты говоришь правду

ТоП: но я не могу тебе доверять

ТоП: от меня зависит слишком многое

ДК: Доверяй, но проверяй. Ты мыслишь как настоящий координатор своей команды. Ты мыслишь как я.

ТоП: хорошо

ТоП: и чем ты мне поможешь конкретно?

ДК: Начнём с самого очевидного. Твоя роль — это Разбойник Света. Это сообщил бы тебе и настоящий спрайт, поэтому я просто компенсирую его отсутствие. Как большинство игроков Света и, разумеется, большинство Разбойников, ты, прежде всего, игрок командный. Полагаю, вплоть до разрушения ты не обретёшь никаких сверхвозможностей, если не достигнешь уровня богов.

ТоП: уровень богов?

ДК: Эшелестница не ограничена обычными уровнями, которые ты будешь собирать с трудом, поскольку заботишься о делах команды, а не своём личном квесте и усилении. При определённых условиях можно получить уровень выше обычного максимума вместе со способностями прямого манипулирования аспектом. Похоже, что это нестандартная функция, предусмотренная Игрой на случай чрезвычайных обстоятельств. Не требуется достигать уровня богов, чтобы победить.

ТоП: ты хочешь, чтобы я стал богом?

ТоП: или корректнее сказать

ТоП: взошёл на богоуровень?

ДК: Мне всё равно. Моя команда действительно сильна. У нас достаёт как специалистов по тонкому воздействию, так сильных воинов. Но всё это не сработает против Хранящей. Твои силы ничего не изменят. В самом лучшем случае они позволят победить, она узнает об этом, просмотрев будущее, и ликвидирует тебя заранее.

ТоП: но эти силы помогут мне сбежать?

ТоП: потому что я симпатичен тебе

ТоП: ты даёшь что-то вроде личного шанса

ТоП: я правильно понял?

ДК: Тебе и твоей команде, да. Я сыграю только роль твоего гида по Игре, не более того. Чтобы не привлечь её внимание. И ты не должен рассказывать обо мне. Ты же не хочешь, чтобы она меня убила?

ТоП: пока что не хочу

ТоП: но это может измениться

ТоП: как только ты подставишь меня

ДК: Ты же понимаешь, что гид-спрайт обычно ведёт игрока через череду усложняющихся испытаний, чтобы помочь ему реализовать весь потенциал?

ТоП: если я умру

ТоП: информация о тебе немедленно распространится

ТоП: по всему медиуму

ТоП: всей стартосфере

ТоП: и я транслирую её в Дальнее Кольцо

ТоП: если там есть, кому принимать сигнал

ДК: Разумное решение. Как и ожидается от настоящего лидера команды, серого кардинала, управляющего из теней. Только не забудь выйти на свет, Разбойник Света, когда придёт время.

ТоП: я несколько смущён

ТоП: это не лесть, но мне приятно

ТоП: итак, что ты можешь рассказать мне о Крае указателей, дорог и адресов?

ТоП: и моём личном квесте?

ДК: Ну, твоя планета довольно большая, а квест очень сложный. Но обо всём по порядку...

48 Профессор: найти и ликвидировать

— Куда мы идём, сэр? — разрушила, наконец, напряжённую тишину Джинни. Они уже довольно далеко отошли от Большого зала, спустились на пару этажей вниз, в нежилую часть Хогвартса, соседствующую с кабинетом зельеварения.

— Меня тоже это интересует, профессор, — присоединился Том. Джинни бросила на того взгляд, наполовину возмущённый, наполовину благодарный. — Вас уже не волнует, что натворит та тварь?

Райс усмехнулся про себя и степенно ответствовал:

— Безусловно, волнует, мистер Риддл, но кроме неё по замку бродит ещё две не менее опасных, но более быстрых. И больше всего меня волнует третья из них — я не чувствую её вообще.

— А мы идём ко второй, да? — поняла Джинни. — А это не опасно, сэр?

— Очень опасно, мисс Уизли... но не со мной. И сейчас... Экспекто Патронум! — огромный бурундук из серебряного света прыгнул из палочки прямо в цель. Два патронуса зажали тварь с разных сторон, а просачиваться сквозь чарованный-перечарованный камень Хогвартса она была не в состоянии. — Мистер Фергюссон, вы в порядке?

— Да, профессор, — отозвался тот со стороны второго бурундука.

Джинни не отрывала взгляда от патронуса, Том пытался разглядеть, что за ним, а сам Райс вздохнул и облокотился на стену. Мерлин и Моргана, ну что за ужасный день...

— Мне... нужно немного времени, — сообщил он.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Джинни, мигом утратив интерес к патронусу.

— Усталость случилась, — ответил за него Риддл. — Два патронуса такой силы с такой частотой — удивительно, что профессор стоит на ногах.

— Тебя не спрашивали, Том, — огрызнулась Джинни.

— Мистер Риддл прав, — примирительно молвил Райс. — Обычный патронус требует сильной отдачи, а такой — истощает, не магически, а эмоционально. К счастью для нас всех, я достаточно опытный окклюмент, чтобы это пережить. Просто нужно... немного времени.

Несколько тестов — и подчерпнуть силы у статуэтки-символа, деревянного брелока, изображающей воина, опирающегося на меч и пристально смотрящего вдаль. В голове немедля всплыли образы давнего прошлого. Отдалённая, тающая реальность — и столь же "призрачные", нестабильные обитатели, готовые исчезнуть в следующий миг. Что-то среднее между человекоящерами и энтами. Воевали они с такими же причудливыми существами, и воевали яростно, смело, совершенно не сознавая, что в следующее мгновение их реальность может угаснуть или непредставимо измениться, отправив их в вечное забвение.

Он спас то племя — просто так, потому что оказался рядом, и шаман торжественно вручил эту статуэтку в знак признательности. Ни шамана, ни племени, ни самой реальности давно уже не существовало — но статуэтка продолжала хранить в себе первобытную храбрость, волю и боевой дух того племени, готового умереть, но не сдаться.

Райс часто обращался к этому случаю мыслями. Статуэтка казалась ему особенной. Символом того, что даже в самых безнадёжных условиях стоит держаться до последнего. Символом стойкости, после нескольких ритуалов ставшим своеобразной опорой в таких, как сейчас, ситуациях. Достоин ли он этого символа? Достоин ли он дара целой реальности? Достоин ли тех воинов? Этан не знал. Но прохладная сила и прищуренные глаза древоящера в очередной раз вымыли усталость и подготовили к бою.

— ...всё нормально? — он открыл глаза и снова вернулся к реальности. Хотел было ответить, однако вопрос предназначался не ему:

— Конечно, Джинни, спасибо, всё хорошо, — слегка запинаясь, ответил Грэм. — Это создание очень страшное — представляешь, оно ест воспоминания! Если бы не патронусы, мы бы уже забыли, зачем здесь находимся.

— Более того, вы бы забыли всю свою жизнь, — добавил Райс. — Я не бывал в Тихом Доме, но слышал о той реальности — далёкой, на границе нашего листа, тем не менее, очень стабильной и полной противоестественных созданий. Эта... сущность питается информацией и практически неуязвима. Любое заклинание, любое действие, даже бездействие, несущее ей вред, она может съесть, защищаясь — потому что любое явление несёт в себе информацию.

— Почему она не съела Хогвартс? — со страхом в голосе спросила Джинни. — И патронусы...

— Хогвартс и патронусы слишком... стабильны, чтобы их съесть, — объяснил Райс, легко улыбнувшись мыслям девочки. Не каждая сможет размышлять в такой ситуации. Определённо, истинная гриффиндорка — в лучшем смысле этого слова. — Кроме того, эта иносущность просто слишком слаба, чтобы съесть что-то масштабное. Даже одного человека она будет... откусывать. Но нечто меньшее, вроде заклинания или удара зачарованным клинком, пусть невкусно, но вполне для неё съедобно.

— То есть, тварь неуязвима для наших атак, — мрачно подытожил Том.

— Сейчас — да. Мистер Риддл, воскресите знания по моему предмету и напомните мне, пожалуйста, четвёртое правило инореальности.

— У каждой вещи, — на призрачном лице медленно проступила мрачная ухмылка, — есть оборотная сторона.

— Совершенно верно, балл Слизерину, — кивнул ему Райс. — Моя задача — подобрать отражение, форму, в которой это создание будет для нас уязвимо. Разумеется, я не мастер сферы отражений, но кое-что могу. С сущностями, подобными этой, неуязвимыми, но бестелесными, задача несколько упрощается — достаточно дать им тело.

И он начал действовать. Достаточно уж медлил и силы восстанавливал. Должно хватить — и на следующую тварь остаться. Родная палочка из посеревшей от времени кости неведомого зверя привычно грела ладонь. Он встряхнул её, выпуская из пальцев — и тут же поймал, но уже не палочку, а тонкий костяной шест, вернее даже, длинное копьё. Сосредоточившись, приподнял копьё и...

...граничные условия — обретение физической формы.

..."Трансинсаэпис!"

...мириады отражений перепутаны пред внутренним взором.

...шелест пожелтевших страниц древней книги — он всматривается в картинку, и та оживает.

...статуэтка (на шее?) кладёт руку на его плечо, поддерживая и направляя.

...факелы выцветают, и тени крыльями летучей мыши смыкаются в глубине сознанья.

...реальность или сон?

...собственное дыхание осыпается осколками льда в бездну миров.

...и звонко стукает его о пол. Звон не смолкает, но разрывает границу между реальным и инореальным, причудливо перемешивая, меняя и его, и учеников, и патронусов, и коридор Хогвартса, и, конечно же, тварь. Райс отбрасывает ощущения перехода, по большей части не имеющие смысла, и оглядывается.

Пространство. Как он и желал, коридор расширился, отодвинув всех перенёсшихся дальше друг от друга. Вон стоит патронус — уже не призрачный, а вполне реальный, впрочем, со светящейся серебром шерстью. Бурундук резко прыгает за изгиб коридора пещеры, едва не сбивая чадящий факел. Джинни позади запоздало охает, а Том Риддл, вооружённый чёрным кинжалом, хмуро кивает ему, первым направляясь вслед за бурундуком.

— Будьте здесь, — велит Райс ученице, поудобнее перехватывает тяжёлое, уже не костяное, а металлическое серебристое копьё и, стараясь ступать тише, спешит за Томом. Резко оборачивается. — Мне не удержать вас здесь и сейчас, мисс Уизли, просто наблюдайте, если не можете подождать. Не вмешивайтесь, у вас нет опыта использования этого... оружия, — кинжал-палочка Джинни, изогнутый, не очень-то практичный, больше напоминает ритуальный. Какие возможности он ей даёт в этой грани? Не время проверять.

За поворотом пещера заканчивается — Райс выходит на небольшую площадку средь скал. С небес смотрит яркая луна, освещая начавшееся сражение. Посредине площадки — монстр. Шар коричневой плоти, из которого растут дрожащие, изгибающиеся щупальца. Часть щупальцев выступает в качестве ног, но большинство направлена в сторону. Некоторые заканчиваются острым когтем или шипом.

Бурундуки плавно скользят вокруг твари, изредка быстрым, почти незаметным глазу движением лапы отсекая рванувшееся на них щупальце. Взамен монстр отращивает новое — за секунду, не более. У другого края площадки замер, вжимаясь в стену, Грэм, а перед ним стоит Том, рядом с которым уже три отсечённых щупальца.

Райс приближается, внимательно разглядывая тварь. Шар и основания щупалец пульсируют, дрожат, будто дрожит воздух, само пространство или даже ткань реальности. Он здесь не весь. Райс прищуривается, подступая. Копьё в руке светится светло-жёлтым, лунным светом. Он не может коснуться своего аспекта напрямую, но чувствует, что материализованные патронусы и он сам — двигаются точнее и эффективней. Чудно.

Джинни позади охает. Испугалась? Хорошо — не полезет в бой. Копьё вперёд. Его свет жжёт монстра. Бурундуки замедляются, останавливаются. Тварь тоже медлит. Он приближается, держа копьё в деснице, а в левой ладони, сжатой в кулак, зажигается шарик лунного света. Щупальца рвутся к Райсу... и отскакивают от копья. Неприятный запах горелой плоти. Чудно.

Бурундуки напрягаются, готовые к прыжку. Том отсекает очередное щупальце — его прямой, тонкий кинжал окутан чёрной дымкой. Что за чувства воплотились в ней? Презрение? Ненависть? Отвращение? Или, быть может, саркастический яд? Сейчас — не важно. Копьё в сторону! Остриё отсекает щупальце, отсекает второе — остальные снова прочь, замирают: подрагивающие кончики направлены в его сторону. Дашь слабину — растерзают мигом!

Шаг вперёд. Кончики дрожат сильнее. Ещё немного, и тварь не выдержит. А все одновременно щупальца копьём не отпугнуть. Но верно подгаданный момент... Да! Левая ладонь раскрывается, и атакующие щупальца сгорают в серебряно-жёлтой вспышке. Бурундуки синхронно бросаются на тварь, опрокидывают её. Райс делает быстрый шаг, чуть приседая, и пронзает монстра копьём.

И это не срабатывает! Тварь шевелится, сквозная, прожжённая копьём дыра быстро зарастает, а само оружие, сгорая, выталкивают новые щупальца, растущие и растущие всё быстрее... Часть из них оплетает бурундуков, часть атакует профессора... чтобы быть срубленными чёрным кинжалом. Том напряжённо замирает рядом. И тут — вспышка озарения! — Райс понимает, что надо делать.

— Фергюссон, бросайте! — приказывает он.

Мера помогает: ножик Грэма, перевернувшись в воздухе, вонзается в шар остриём. И монстр замирает, правда, вместе с бурундуками.

— Уизли, сюда!

— Профе... — подбегает она.

— Высосите эту мерзость, — прерывает он. — Быстро!

Кривой кинжал без задержки — всем бы решительность Джинни! — вонзается в коричневую плоть.

— Ну же! — подталкивает Райс.

Розовое свечение разгорается вокруг кривого лезвия. Райс "включает" спектрозрение и видит, как жизнь создания течёт в мисс Уизли. Если она уже сейчас, даже не войдя в Игру, не говоря уж о восхождении на богоуровень, дающем прямой доступ к манипулированию аспектом, способна на такое, то что же сможет после?

И теперь он ясно видит её титул. Разбойница Жизни, не Вор, совсем нет! Жизненная энергия течёт и течёт сквозь кинжал, Разбойница улыбается, прикрывая глаза, а щупальца монстра осыпаются прахом. Сначала щупальца — потом и он весь, вместе с бурундуками. А потом осыпается прахом что-то за гранью. Значит, он был прав: монстр — лишь частичка большого монстра, нечто вроде эффектора, рта, которым некий сверхмонстр собирает информацию. Сможет ли Джинни уничтожить и его? Конечно же, нет — он видит, как канал, по которому та забирает жизнь, прерывается с другой стороны. Сверхмонстр, чем бы оно ни было, ожидаемо неглуп.

Джинни шатается, судорожно сжимая кинжал. Райс наклоняется и берёт руку с кинжалом — в свою руку.

— Всё хорошо, — мягко говорит он. — Вы всё сделали правильно, мисс Уизли.

— Слишком... много, — хрипло объясняет она.

— Попытайтесь сосредоточить жизненную энергию в кинжале, — советует Этан. — Уберите лишнее из своего тела, это может привести к неприятным побочным эффектам.

Она пытается. Не с первого, не со второго и не с третьего раза, но — получается.

— Может, отдашь лишнее мне, Джин? — ухмыляется Том, когда она с облегчением открывает глаза.

— Не дождёшься, — отрезает Джинни. — Лучше тыквам Хагрида, чем тебе!

— Ты в порядке, — удовлетворённо хмыкает Риддл. — Возвращаемся, профессор?

— Разумеется, мистер Риддл. Мистер Фергюссон, поднимите свою палочку и возьмите меня за руку, — Джинни Райс так и не отпускал — ей важна сейчас даже такая поддержка. — Вы хорошо сработали, мистер Фергюссон, мисс Уизли. Мистер Фергюссон, возьмите меня за руку... Да, вот так. Реверс Радикс!

Пустынный школьный коридор встретил их тишиной, и профессор отпустил руки подопечных, позволив себе облегчённый вздох.

Ты становишься Хранящей и времяпортируешься вместе с гигантским метеоритом. Это стоит некоторых усилий даже для тебя, потому что необходимо идеально точно выбрать объект-якорь темпорального прыжка и его, прыжка, длительность, чтобы метеорит, близкий к астероиду по размеру, переместился на необходимую орбиту. Этот кусок космического камня будет/есть/был одной из основ твоего плана, и, чтобы воплотилось требуемое будущее, нужно приложить максимум усилий.

На той стороне времяпрыжка тебя встречают. Здесь ты известная личность, и тебе удивительно ощущать себя именно такой — положительно известной. Странно, когда к тебе относятся не просто с уважением, но и симпатией. Ты, конечно, вложила много сил в этих людей, но всё равно отдача ощущается... неестественно. Тебя должны бояться. Или просто не знать, пока ты не уничтожишь очередную вселенную вместе с незадачливыми игроками. Но здесь всё не так. Будущая ты поработала на славу.

— капитанМоргус [Кэп] вышел на связь с Хранящей [] в 9:20 по корабельному времени -

Кэп: Доброго утра, госпожа.

Приветствую.

Кэп: Лёгок ли был ваш путь, Хранящая Время?

Сложен, но плодотворен, капитан. Перейдём к делу.

Кэп: Каждый раз вы ускользаете из непринуждённой беседы и переходите к делу. Возможно, после дела вы сможете уделить мне немного времени?

Я знаю истинную цену времени. Поэтому — маловероятно. Я вывела камень на стабильную орбиту с запасом устойчивости. Можете не беспокоиться, что в ходе работ сдвинете его — это предусмотрено изначально.

Кэп: Чего и следовало ожидать от мастера аспекта. Мои ребята готовы начинать. Вы будете контролировать ход работ?

Только корректировать, когда в этом будет нужда.

Кэп: Никаких новых замечаний, всё согласно утверждённому проекту?

Возможно, одно.

Кэп: Какое же, госпожа?

Я бы хотела личное помещение. Свою каюту.

Кэп: Это несложно на фоне прочего. У вас есть проект?

Сейчас набросаю. Подожди немного.

Кэп: *учтиво ждёт*

Примерно так.

— Хранящая [] послала капитануМоргусу [Кэп] файл "проект_апартаментов.gtzr" -

Кэп: Отдам соответствующие распоряжения. Замечу, госпожа, что у вас хороший вкус.

Просто компиляция. Я не умею создавать.

Кэп: По проекту не скажешь. Вы только что перевели оплату за нашу работу в полном объёме, прежде чем я поднял этот вопрос. Благодарю за доверие.

Это не доверие, но знание. Соответствуйте ему. Удачной работы.

Кэп: И вам, мастер, и вам.

— Хранящая [] прекратила сеанс связи с капитаномМоргусом [Кэп] в 9:35 по корабельному времени -

49 Лидер

— крутаяБомба [КБ] вошла в МРСВЧ в 11:05 -

КБ: прив бро чуваки систер как дела жизнюга чо? Чо творим чо отозвали у меня леона типа дела же ну!!

ТоП: привет, Кира

ТоП: итак, все в сборе

ТоП: пора начинать

ТоП: за это время все каждый вошедший собрал данные по своим квестам

ТоП: общую информацию по Игре я разослал всем

ТоП: теперь время делиться квестами

ТоП: и думать, кто кому может чем помочь

КБ: о клёво кто первый народ го делиться освобожусь всех пропаровозю до 9000 левела чо!

ТоП: начнём по порядку входа

ТоП: с тебя

ТоП: Элиза, согласна?

БШ: ну не то чтобы я типа лидер, чтобы возражать. просто администратор чата. если кто-то против... кто-нибудь против?

КБ: нит! все типа за чо нет кто против чуваки ну??

СЛ: ~почему бы~и нет:)~

ИП: Не вИжу смЫсла это слУшать. МнОго дел. ПоторОпимся.

СН: Поему бы и нет

ИД: Буду внимательно слушать.

ГЗ: СолидарнА С АркиноМ.

ТоП: вот и хорошо

ТоП: Кира, прошу

ТоП: что ты вызнала о своём квесте?

ТоП: ты уже попала в свой край

ТоП: ты общаешься с самым активным из гидов

ТоП: что скажешь?

КБ: мой сквиб эт хня.

СН: Мне каалось что твоя земля Край Врагов и Бомб КВИБ

КБ: сраный край врагов и бомб ну! тупой сквиб типа говорящее название блин:(

КБ: ну типа вкури у всех есть типа местные чувачки

КБ: игромифологическое уважание все дела круть ништяк помощь направление тупо поболтать с кем

КБ: у меня ничего никаких маговолшебств пейзаж зацени ужас какой то депрессный!!

КБ: тупо пустыня враги и бомбы. короч это несправедливо ж! не я типа крутогеймер но блин тут тупо неуютно!

КБ: чо надо делать?

КБ: а хз чортов спрайт загадочник на поводке чёрной королевы и не помогает

КБ: отрубить бомбы? типа спасибо типа круто типа как эм??

КБ: короч мне шляться по лабам и бить мобов

КБ: тупо кач

КБ: не мне нра но почему чистый экшен блин хочу квесты загадки головомойколомки всё такое!!

ТоП: в принципе, понятно

ТоП: тебе нужна силовая поддержка

ТоП: и дружеская помощь

КБ: нихрена тебе не ясно бро!! прост я должна типа отвлекаться от квеста чо и помогать вам короче тогда всё ок спокойно годно анти однообразно ну!

ТоП: принято

ТоП: Элиза, не против?

БШ: почему я должна быть против? почему я должна решать?

СН: ХВ выбрал тебя нашим лидером пеедав административные полномоия в этом чате

БШ: осси, серьёзно, это несмешно! из тебя или кристо гораздо лучший лидер, чем из меня. я и собой-то командовать не могу:(

СН: Компроисс

ТоП: если подробней

ТоП: Вера не хочет командовать

ТоП: Леон занят делами Осси

ТоП: Кира будет занята быстрым прохождением и помощью остальным

ТоП: Аркин не хочет и не умеет

ТоП: Гвен самой требуется координатор

ТоП: я и Осси просто передерёмся за власть

ТоП: один будет сопротивляться решениям другого

ТоП: это приведёт к развалу команды

ТоП: поэтому как взрослые люди мы договорились

ТоП: мы будем советниками

ТоП: и командовать тактически

ТоП: я — за счёт доступа ко всем и наблюдения-направления каждого из нас

ТоП: Осси — за счёт знания Игры и планов хв

ТоП: которые мне, кстати, не нравятся

ТоП: не люблю неизвестность

ТоП: а если между нами будут противоречия

ТоП: или если ты увидишь более эффективный путь

ТоП: чем кто-то из нас

ТоП: то твой приказ будет определяющим

ТоП: ты достаточно рассудительна для этой роли

ТоП: согласна?

СН: Делегиовать свою власть неприятно но у меня нет выхода Это большая честь Элиза Не подвеи нас

БШ: вера, ну скажи им! я не лидер!

СЛ: ~Элиза~

СЛ: нам ≈не≈нужен≈ лидер

СЛ: ~мы ~и ~так ~вместе ~и ~дружны!

CЛ: ~парням~нужен~тот~кто~скажет~последнее~слово

СЛ: ~ты~ ≈подходишь!:)≈

ТоП: чаще всего

ТоП: мы будем приходить к общему мнению

ТоП: сами

ТоП: но иногда

ТоП: потребуется твоё мнение

ТоП: ну так как?

СЛ: ноша≈взрослого≈человека~хи≈хи:)

БШ: ладно, хорошо. но я правда не тот человек, который бы подошёл. но раз типа больше никого нет, то ок. и давайте уже перейдём к следующему вопросу нашего вроде бы конструктивного обсуждения?

ГЗ: СловА НастоящегО ЛидерА.

СЛ: элиза~всё~правда~хорошо

СЛ: ~не~≈волнуйся≈~так~

БШ: я не волнуюсь, я раздражена. кристо, что там дальше по плану?

СН: Ты согласна чтобы Кира отвлекалась от своего квеста и помогала в прохождении остальным

ТоП: я за

ТоП: Осси против

ТоП: твоё решение?

ТоП: не только как окончательного лидера

ТоП: но и как её сервер-игрока

БШ: хм, я, пожалуй, соглашусь с кристо. кира сама говорила, что она и командный игрок тоже, и вообще в играх шарит лучше нас всех вместе взятых. и ей будет одиноко там одной, поэтому я с ней соглашусь.

ТоП: :)

ТоП: вот теперь я вижу воистину ответственного человека

ТоП: а не Осси с его загадочными планами

СН: Всё всегда иёт так как я и заумывал

ТоП: ну-ну

ТоП: следующий пункт нашей программы — Элиза и Вера

ТоП: вошли одновременно

ТоП: кто первый?

СЛ: я~конечно:)

СЛ: ≈Элизе≈ надо ~собраться~ с ~мыслями~

СЛ: ты~не~против~подруга?~

БШ: не-а, спасибо, вера:)

СЛ: у~меня~всё≈сложно≈

СЛ: ~я на~ пустом~ острове~ посреди~ океана~

СЛ: ≈не могу улететь≈≈

СЛ: ~полный~штиль~

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: ~Терми~говорит~

СЛ: чтобы~победить~пройти~квест~и~всё~такое~мне~надо~вернуть~ветер~

СЛ: ~он~вроде~бы~не~совсем~разбирается~в~человеческих~терминах~

СЛ: хотя~на~самообучение~чип~я~включила:)~

СЛ: ~но~это~что≈то~вроде~вдыхания~в~сердца~эмоций?~

СЛ: ~какая≈то~метафора~или≈вроде≈того≈

СЛ: ≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

СЛ: ~сначала ~надо ~попасть ~на ~большую ~землю

СЛ: ~и~там~помочь~расправиться~

СЛ: ~со~злобными~прислужниками~

СЛ: ~разморозить~истинных~жителей~планеты

СЛ: ~в метафорическом~ ~или нет~ ~смысле Терми~ ~не знает~

СЛ: ~и~победить~спящего~в~недрах≈Обитателя≈

СЛ: ~или~освободить~ветер

СЛ: ~и так~ и~ так~ ~сработает:)~

СЛ: но~

СЛ: ~~~возвращать≈≈≈ветер≈≈≈круче!~~~

СЛ: правда≈ведь?

ТоП: круче то, что проще

СН: Чем сложнее задача тем большую награду даст Игра Полагаю наиболее "крутым" будет сначала освободить ветер а затем победить Обитателя

ТоП: звучит логично

СН: Победа над обитатеем является необходимой частью победы в Игре целиком Но это не обязательно сражение С Обитателем можно доовориться Теоретически можно Обитатель ХВ не желал договора но желал испытать его в бою Кроме того Обитатели могут даать сильные предметы Артефекты или даже талисманы Но это крайняя редкость Я бы на вашем месте рассчитывал на невыполнимый договор или бой И выбрал бы бой

ТоП: слишком мало конкретики

ТоП: поговорим, когда кто-то дойдёт до Обитателя

СН: К нему веут последние врата Это действительно нескоро Никто из вас не подумал про спообность летать я надеюсь?

ТоП: я тоже надеюсь

ТоП: на ваш интеллект

ТоП: Обитатель, вероятно, очень силён

ТоП: на низком уровне лететь к нему — безумие

ТоП: так что до полного прохождения своего квеста

ТоП: не следует туда летать

ТоП: всем всё ясно?

ТоП: хотя что тут может быть неясного?

ТоП: касательно Веры

ТоП: сначала ветер, затем Обитатель

ТоП: Осси, согласен?

СН: Да

ТоП: Вера?

СЛ: ~:)~

ТоП: советую тебе сосредоточиться и быть аккуратной

ТоП: у тебя нет хорошего оружия

ТоП: и я всё ещё не понимаю

ТоП: почему Осси против всеобщего вооружения

СН: Потому что это помоет лишь в начале По мере прохождения прочность и живучесть врагов будут такими что нам понадоятся не танки а ракеты артеллерия или семь клонов Гвен Но будет оружие которое создадим мы сами с помощью игровой алхимии Отсутствие мощного оружия хороший стимул самосовершенствоваться проявлять смекалку набирать уровни отгадывать загадки Игры и прийти к Обитателю которого ракеты уже не возьмут с соответствующим не только уровнем но и умениями

ТоП: логично

ТоП: осталось дожить до этого момента

ТоП: что не так уж и просто

ТоП: но решаемо

ТоП: Элиза, готова?

ИП: Я ПрошУ ПрощЕния.

ТоП: да, Леон?

ИП: ЗАвтра 13 апрЕля, день концА. И по плАну Осси я дОлжен войтИ зАвтра.

ТоП: хм

ТоП: к чему ты клонишь?

СН: Мы договорились не обсуждаь эти веи вне личной переписки

ИП: Я пОмню Осси. Но я считАю, это нАдо знать всем. Ты пОмнишь, что я оставлЯл за собОй это прАво?

СН: Да Хорошо Но пожалуйста не разрушь мой план

ИП: У менЯ есть вАжный игровОй механИзм. НедАвно Осси уточнИл его предназначЕние. Это кАпсула врЕмени, полОженная кАждому игрокУ ПрострАнства, врОде менЯ.

КБ: вау типа машина времени а нафиг чуваку пространства машина времени го её нашему чуваку времени у нас есть чувак времени ваще или как??

СН: Я не могу ответить на эот вопрос

ИД: Игрок Времени обязан быть. Иначе сеанс не принесёт плодов. Мне неясно, является ли наш сеанс бесплодным. Надеюсь, что нет. Но капсула времени предназначена для связи. И корректировки временных циклов. В идеале, она должна связать три составляющих игры. Нас на Земле. Нас в сеансе. И изгнанников. Но наш сеанс работает иначе. У нас нет изгнанников. Вероятно, потому, что Земля будет уничтожена. Поэтому капсула времени может связать только нас с сеансом.

ТоП: изгнанники?

ТоП: поясни, пожалуйста

ИД: Один из аспектов Игры, который не работает у нас. Агенты, изгнанные из Дерса и Проспита. Они должны направлять нас с помощью специальных устройств. Помогать нам, подсказывать нам, согласовывать временные циклы. А после этого — возродить Землю из руин. Вероятно, Игра отказала нам в изгнанниках, потому что Земля будет уничтожена.

СН: Земля не удет уничтожена Мы с Леоом и ХВ поаботимся об этом

ИД: Это моя функция как Провидца команды. Сообщать то, что я вижу. То, что считаю близким к истине. Я не вижу Земли после собственного входа. Множество последствий цепочек причин и следствий соединяются тогда. Но Земли больше не будет.

СН: Поерь Аркин здесь я прозорливей тея Земле быть Мы позаботимся обо всём Как говорят хорошие парни не падай дуом

ИД: Я спокоен. Просто призываю вас задуматься. Если план Осси не сработает. То нашей целью будет победа в Игре. Только Величайшая Награда может компенсировать утрату Земли.

СН: Я бы попроил

ИД: Не буду конкретизировать. Ещё рано говорить всё. Просто запомните это. Нам надо играть со всей отдачей.

ТоП: ну ОК

ТоП: хотя мне не нравится этот пессимизм

ТоП: увидим, сработают ли планы

ТоП: согласен насчёт всей отдачи

ТоП: а теперь, Леон

ТоП: что ты хотел нам сообщить?

ИП: КАпсула врЕмени открОется 13 апрЕля. ДУмаю пЕред моИм вхОдом.

ТоП: хм

ТоП: неизвестно, что или кто внутри

ТоП: капсула же может перенести что угодно?

ИП: Да.

ТоП: нужно принять меря предосторожности

ТоП: поменять порядок входа?

ТоП: чтобы тебя могла перестраховать Гвен

ТоП: Осси, ты точно не знаешь, что там?

СН: Нет Там должно быть что-то оень важное для нас именно сейчас Не знаю что именно Не знаю может ли быть оно оасным Возможно Леон поступил правильно сообщив вам всем

ТоП: Леон проявляет лучшие качества взрослого человека

ТоП: предусмотрительность и осторожность

ТоП: критичное отношение к авторитетам

ТоП: объективную оценку собственных сил

ТоП: меня это радует

ИП: ВообщЕ-то, я сдЕлал так, как подсказАла мне СИла.

ТоП: :(

ТоП: но всё равно ты молодец

ТоП: Итак?

ТоП: Есть идеи?

ТоП: Вера?

ТоП: Гвен?

ТоП: Осси?

ТоП: Кира?

КБ: ну давайте посменяем порядок входа чо

КБ: планы всегда типа к чертям летят ха!

СН: Тога Гвен не успеет войти Её убьёт катастрофа Вход вместе с домом Леона также катастроичен

КБ: тогда хз блин

ТоП: Аркин?

ТоП: Леон?

ИП: Я могУ войтИ из маякА. Или сломАть кАпсулу.

СН: Нет

ИП: ХорошО.

ТоП: Элиза?

БШ: когда точно эта капсула типа откроется?

ИП: ДУмаю сАмой адеквАтной цИфрой бУдет за двАдцать минУт до опустошЕния планЕты.

БШ: в капсулу можно что-то положить, верно? или кого-то?

ИП: КонЕчно. Я уже разобрАлся с настрОйками кАпсулы. РЕжим ожидАния приЁма мОжно инициИровать. Но он автоматИчески отклЮчится перед раскрЫтием кАпсулы. ИзменИть врЕмя открЫтия уже влОженных вещЕй нельзЯ. УничтОжать кАпсулу тОже. Что же дЕлать? Я не хочУ рисковАть всем.

БШ: да нет же! типа не надо выключать или взрывать. просто я тут подумала, а что если гвен проследит, ты перед входом включишь капсулу, гвен войдёт внутрь и выйдет во времени Аркина?

СН: Геиально

БШ: ну просто это же логично! гвен уже не успеет войти сама, но капсула ведь выдержит это "опустошение"?

СН: Да

ИП: Да.

БШ: хех.

ТоП: решено

ТоП: Гвен, помогай Осси до упора

ТоП: а потом лети и страхуй Леона с капсулой

ГЗ: ПринятО, КоординатоР.

ТоП: и у Осси больше нет времени

ТоП: соберёмся для квестов Элизы, моего и Осси позже

ТоП: Леон, заканчивай с подготовкой ко входу

ТоП: и помощью Кире

ТоП: Элиза, Вера, можете пока заняться своим квестом

ТоП: или тем, чем вам удобно

ТоП: я помогу Осси с эвакуацией

ТоП: Аркин, прошу в наш личный чат

ТоП: всем удачи

КБ: пока пока!!

СЛ: ~≈:)≈~

— крутаяБомба [КБ] вышла из МРСВЧ в 12:04 -

50 Эфемерность

Когда Луна вернулась с "умненьким котиком", "лапушкой Магнусом", Энтони почему-то захотелось приложить ладонь к лицу, чтобы развидеть. Или даже две. Для надёжности. Кому вообще, кроме Луны, пришло бы в голову сделать одну из тварей своим питомцем? И у кого бы ещё это получилось? Правда, ей приходилось постоянно убирать возникающую вокруг кота дымку, судя по легкомысленному ответу, моментально съедающую всю волю.

Прекрасно. И профессора рядом нет. И вести эту тварь к людям тоже нельзя. Поэтому Энтони смотрел на кота, на гладящую его Луну и нервничал. А кот смотрел на него. Очень многозначительно. Мол, не будь здесь Луны, я б тобою отобедал!

Впрочем, профессор вскоре появился, и не один, а с Джинни и Грэмом. Судя по глубокому вздоху и дёрнувшейся ладони, он подавил знакомую реакцию. Пока усталые Джинни и Грэм пересказывали им свои приключения, а он с Луной — свои, профессор Райс достал откуда-то тонкий ободок и долго над ним колдовал, после чего нацепил на Магнуса, и тот... стал обычным чёрным котом! Даже наощупь, и никакой дымки!

— Когда будете кормить Магнуса, — профессор смерил чешуйчатого кота сомневающимся взглядом, на что тот ответил ехидным прищуром, — в Выручай-комнате или Запретном лесу, просто снимите ошейник-негатор. И учтите, мисс Лавгуд, ошейник не сдерживает его силу, остроту когтей или чтение мыслей — только убирает туман безволия и придаёт более... приятный вид. Если Магнус нападёт на ученика всерьёз, я заберу его у вас и выпущу в инореальности подальше.

— Мур, — Магнус запрыгнул на руку Луны, неведомым образом удерживаясь без когтей — а Энтони уже представил, какие раны бы остались — и забрался на плечи, устроившись вокруг шеи. Энтони присмотрелся — и вправду, по большей части кот опирался не на маленькую Луну, а на пустоту.

— По крайней мере, один из вас меня понял, — хмыкнул Райс. — А теперь нам надо поспешить на церемонию избрания чемпиона. Со светляком мы разобрались, с хмарником — в определённом смысле тоже, — покачал головой. — Остался бледный блик, тварь, вытягивающая насыщенность из всего достаточно реального. Конечно же, церемония привлечёт её больше всего, но, вместе с тем, повредить стольким людям вместе ему удастся нескоро. Не вижу смысла задерживать вас здесь, поэтому прошу за мной, мои дорогие ученики.

В Большом зале уже готовились к церемонии избрания. Их прихода никто не заметил — разве что Дамблдор проводил взглядом, но на то он и Дамблдор. А стоило сесть за свой стол, как пропал и профессор Райс — очевидно, стал настолько нереальным, что только директор его и замечал. Вот она — настоящая сила. Не глупое размахивание палочкой и даже не долгое помешивание зелий, а тихая, неслышимая и при этом неотвратимая... Энтони нащупал под мантией ободок Кольца и сдержал улыбку.

Тем временем, Дамблдор закончил короткую речь и погасил свечи, кроме десятка тех, что горели в тыквах — единственном напоминании о Хэллоуине — и все замерли. Синие языки пламени Кубка налились красным, и из них выстрелил обгоревший кусок пергамента. Виктор Крам. Неожиданно. Хороший спортсмен оказался ещё и лучшим претендентом от школы?

Следующий чемпион. Флёр Делакур. Энтони поспешно отвёл от неё глаза. Вейловская кровь... Отец показывал несколько приёмов, как не поддаться ей — суть каждого была удивительно близка инореальности: не замечать, не фокусировать внимания, смотреть будто бы сквозь вейлу. Но работает, только если готов к такой... атаке.

Третий и последний чемпион — Седрик Диггори. Ещё неожиданней, чем Крам. Энтони проводил Седрика заинтересованным взглядом. Неужели упорство и взаимная поддержка хаффлпаффцев дала Диггори так много? Возможно, и Грэм не такая пустышка, каким кажется со стороны, и Хранящая не зря обратила на него внимание? Сам Энтони был уверен, что цель Хранящей — Луна, но теперь засомневался.

— "Гарри Поттер".

Что? Энтони отвлёкся от мыслей и посмотрел на растерянного Поттера, потом на совершенно невозмутимого Дамблдора. На миг он заметил рядом с директором Райса, что-то шепнувшего тому на ухо, но в следующее мгновение усомнился, а не привиделось ли. Поттер. Причём тут Поттер? Кто догадался бросить его имя в Кубок и как? Уж точно не он сам! Джинни, конечно, влюблённая в Поттера дурочка, но даже она признавала, что Поттеру больше всего хотелось бы тихой жизни. Иногда добавляла, что тихой семейной жизни — хорошо хоть глаза мечтательно не закатывала...

Пока Поттер в мёртвой тишине шёл к остальным чемпионам, Энтони прикидывал, кто же мог подкинуть его имя в Кубок. Определённо, это должен быть могущественный волшебник — слизеринцы, даже заручившись помощью родителей, обойти возрастную черту не смогли. Либо же этот маг должен собаку съесть в обмане волшебной защиты — таких было ещё меньше. Далее, у него должен быть мотив. И, наконец, имя. Имя должно быть написано самим кандидатом — это Энтони узнал из обсуждения способов преодоления черты в гостиной Слизерина.

Первый и очевидный вариант — сам Дамблдор. Но мотив? Впрочем, мотивы директора сложно было предугадать и опытным политикам, знающим его десятки лет. Второе — кто-то из преподавателей, возможно, видевший, как устанавливают черту... или являющийся мастером чар. Флитвик. Да, он мог, но мотива у него не было. Кроме него, могла Макгонагалл, мог Грюм и Снейп, но каждому из них это просто не было нужно. Разве что Снейпу — но у него есть способы и понадёжней выместить на Поттере свои личные обиды. Кто ещё? Возможно, кто-то из судей. Бэгмен бесполезен как маг, другим директорам невыгоден второй чемпион от Хогвартса, тем более такой... непотопляемый, как Поттер. Остаётся только Крауч. Но зачем? Загадка.

Ещё? Основной мотив — либо продвинуть Поттера, помогая ему по ходу Турнира, или, напротив, подстроить смерть, благо несчастные случаи на Турнире были в порядке вещей. Поскольку продвигать таким путём было откровенно безумно даже для Дамблдора, то остаётся убийство. Кто является врагом Поттера? Очевидно, Волдеморт, но он... Энтони замер. Волдеморт мёртв? Отец всегда говорил, что не верит в эту чушь и что Тёмный Лорд вернётся. И что он даже подготовил убежище в Америке на этот случай. Энтони скептически относился к очередному пьяному бреду отца, но... но это было бы логично. Волдеморт потерпел поражение, умер для всех, а сам затаился, вместо силы постепенно приходя к власти хитростью. Только его доверенные лица... вроде Люциуса Малфоя... который вхож в кабинет министра Фаджа... и длинные руки Волдеморта могли дотянуться до любого преподавателя, чем-то шантажировать или пригрозить, взять Непреложный обет о неразглашении...

Поттер покинул Большой зал, и Энтони выдохнул. Достаточно невероятно, чтобы быть правдой. Надо спросить у отца, что он знает, и как можно скорее. Встретиться в Хогсмиде, например. До занятий по иномагии остался час. Он как раз успеет сбегать в совятню и послать отцу письмо. Но сначала...

Не один Энтони подумал об этом. Когда с шумом и гамом ученики и преподаватели начали расходиться, ещё трое подошли к Райсу: и Джинни, и Луна, и Грэм.

— Вы о третьем существе, "блеклом блике"? О, не волнуйтесь, профессор Дамблдор и профессор Снейп справились с ним самостоятельно. Они — искусные иномаги, совершенствовавшиеся всю жизнь, и вы можете довериться им всегда.

— Снейпу-то? — вырвалось у Джинни.

— Профессору Снейпу, мисс Уизли, — понимающе улыбнулся Райс.

— Декан не самый приятный человек, — не совсем понимая, почему, всё же сказал Энтони. — Но он всегда за нас горой.

— За вас, — фыркнула Джинни.

— За учеников, — поправился Энтони. — Просто думает, что гриффиндорца проще отчислить, чем объяснить ему, что так делать нельзя.

— Уверяю вас, мисс Уизли, в случае нужды профессор Снейп встанет на пути беды, чтобы защитить Хогвартс, — подтвердил Райс. — Ну а в компетентности профессора Дамблдора, который принял профессора Снейпа на работу, вы, полагаю, не сомневаетесь?

— Нет, — Джинни опустила голову, тщетно скрывая выражение лица. Даже слова Райса не убеждали её. Энтони вздохнул. Остаётся надеяться, что, если Снейп будет единственным иномагом в замке, Джинни всё же обратится к нему, а не влезет в неприятности сама, как её любимый Поттер.

— Профессор Снейп — очень ответственный молодой человек, — качнул головой Райс. — К факультету Слизерин часто испытывают враждебные чувства из-за того, что многие сторонники Волдеморта окончили этот факультет. Профессор Снейп добровольно взял на себя роль защитника факультета и отстаивает его честь в любых ситуациях. Точно так же он будет отстаивать честь Хогвартса и защищать его учеников в случае нужды. Не ошибитесь, мисс Уизли.

Но та лишь упрямо вздёрнула подбородок. Райс чуть нахмурился, ловя её взгляд, заметил:

— Вы знаете, что чтение намерений легилименцией можно осуществить через контакт глаз?

Джинни резко отвернулась.

— Я редко это делаю, — заметил профессор. — Излишне. У вас всё написано на лице, — хмыкнул он. — Жду всех через час в моём кабинете.

— Урок будет? — вырвалось у Джинни.

— Хэллоуин, Турнир Трёх Волшебников, осада Хогвартса — всё это не меняет нашего расписания, — секундная задумчивость. — Пожалуй, осада может изменить, но исключительно с точки зрения злоупотребления хроноворотом, — сдержанная усмешка.

Усмешка? Сначала исчез сам Райс — не просто растворился в воздухе, а будто... помутнел? На мгновение Энтони пристальным вниманием даже "пробил" завесу, чётко различив Райса, но при этом помутнело всё окружающее, и он быстро отвёл взгляд. Реальность пришла в норму. Какие мгновения в воздухе ещё висела усмешка — не губы и не лицо, а словно бы... идея усмешки? А потом пропала и она.

— Бр-р-р! — помотала головой Джинни. — Никогда к такому не привыкну! Луна?

Энтони огляделся. Луна пропала вместе с Райсом и свои "котиком".

— Она исчезла вместе с профессором, — сказал Грэм. И неожиданно добавил, — С ней всё будет хорошо, Джинни.

— А ты откуда знаешь? — с подозрением повернулась к нему.

— Это же Луна, — развёл руками Грэм. — Ей даже монстры нипочём.

Джинни рассмеялась, и напряжение рассеялось, точно профессор Райс. На этой ноте они и разошлись, чтобы встретиться позже, у кабинета.

— Да, мисс Лавгуд? — Этан остановил погружение в иные планы, с удовлетворением убедившись, что за ним последовал только тот ученик, который действительно хотел что-то сказать.

— Профессор, я сделала! — и протянула раскрашенные в радужные тона очки. Раскрашенные вместе со стёклами. А тона были выбраны... В обычном мире их назвали бы ядовитыми. Райс постарался улыбнуться и принял ядовито-радужные очки, надеясь, что не выглядит так, будто они и в самом деле ядовитые. — Правда... эм... ну... круто? — не сразу вспомнила не иначе как подхваченное у Элизы слово.

— Спасибо, Луна. Это... очень щедро с вашей стороны, — и, чтобы продемонстрировать искренность, тут же очки надел. Благо видеть мог далеко не только глазами. Надел — и замер. Замер и резко спросил у Луны. — Что они делают?

— В них видно, сэр, — рассеянно улыбнулась Луна, смотря куда-то сквозь него. — Мне в них хорошо, потому что видно меньше, а вам должно быть наоборот — больше.

Райс обвёл взглядом окружающее. Туман "временного" пространства нереальности резко расходился под его взглядом. Вместо нечётких образов, миллионами круживших даже при "выключенном" спектрозрении — вполне явные духи и призраки. Меньше на несколько порядков, но чётко различимые. Он посмотрел поверх очков, сосредоточился.

Да, всё верно — очки каким-то образом фильтровали нереальность, отделяя "близкое" от "далёкого", насквозь пробивая мороки и не имеющие материальной основы видения, вместе с тем помогая фокусироваться на оставшемся. Ни его старые очки, ни даже спектрозрение так не могли. Нет, конечно, спектрозрение позволяло и не такое, но после "фокуса" на какой-то одной грани реальности сдвинуться на другую очень непросто, а в качестве побочного эффекта — головная боль вплоть до жуткой мигрени.

— Как вы их сделали, мисс Лавгуд? — как можно более строго спросил Райс. — Вы понимаете, что такие артефакты — это не игрушки?

— Угу, профессор, — безмятежный ответ и мечтательный взгляд, устремлённый в неведомую даль. Что она видит там? Или лучше этого не знать — даже ему? — Я просто раскрасила их папиной краской и сделала цвета поярче заклинанием — нам Флитвик показывал.

— И всё?

— Ну... — нахмурилась Луна. — Ещё я пела.

— Пела? — теперь уже нахмурился Райс. Песенная магия, магия, мёртвая, позабытая в этой линии реальности, но... — Что именно?

— Среди страниц потёртых древних книг

О мудрых и о глупых есть предания.

Из прошлого придя, чтоб веру укрепить, они

Сплетут в одно реальность и мечтания.

— Стой! — туман рассеивался уже перед обычным взглядом, а в нём постепенно формировалось... что? Не важно. Некоторые вещи безопасно разглядывать на расстоянии, а некоторых лучше и вовсе не касаться. — Луна! — он в это слово столько реальности, что оно вышло почти веским в этом призрачном крае.

— Да, профессор? — взгляд той постепенно сфокусировался на нём, стал более живым и менее нездешним.

— Мисс Лавгуд, настоятельно прошу вас больше не петь эту песню.

— А другие можно? — погрустнела она.

— Можно, но не в иных, — обвёл рукой окружающее, — обстоятельствах.

— Хорошо, профессор, я постараюсь, — кивок — серьёзная Луна выглядела... забавно. Он невольно улыбнулся ей.

— От вашего старания зависит не только ваша жизнь, — счёл нужным он напомнить. — А теперь пора возвращаться. У меня есть ещё парочка дел перед уроком да и у вас, полагаю, тоже.

— Ведь главное — вера? — неожиданно спросила Луна.

— В вашем случае — возможно, — что она со...

— Реверс Радикс! — выпалила Луна — и исчезла, оставив после себя лишь взбаламученную "ткань" инореальности. Взбаламученную так, как это делает возвращающийся по якорю волшебник.

Как всегда, четверо собрались рядом с дверью, ведущей в класс, покои Райса и много куда ещё. На этот раз последней, после Грэма, пришла Луна, улыбнулась всем своей странной, загадочно-пугающей улыбкой, и просто отворила дверь.

— Луна! — воскликнула Джинни. — Что ты де...

— Прошу, — кивнул профессор изнутри класса. — Вижу, вы осваиваетесь со своими способностями, мисс Лавгуд.

Как и в прошлый раз, на задней парте сидел Красавчик Джек. На этот раз он выглядел гораздо более материальным, сквозь синее свечение проглядывали контуры и цвета какого-то костюма, зато лицо его "украшала" грубая маска.

— Символ того, что моя память скрыта, — ответил Джек на вопросительные взгляды. — Однажды я сорву эту маску и верну свою истинную сущность.

— Ну что же, приступим, — молвил профессор, как только ученики расселись и успокоились. — Сегодня я расскажу вам о сфере нереальности — той, которой мы и должны, в первую очередь, посвятить этот год. Не думайте, что это скучные основы! Это то, что пронизывает все другие сферы, глубинные корни самого нашего предмета и, во многом, волшебства вообще. И начну я, пожалуй, с трёх основополагающих понятий, которым мы не будем записывать определения. Это эфемерность, — взмах палочки появил полупрозрачное слово, — чуждость, — второе слово появилось под ним, на сей раз иссиня-чёрное, — и субъективность, — третье мерцало и переливалось всевозможными цветами. — Эти три понятия лежат в основе любой сферы иномагии. Я расположил их по порядку убывания значимости. Это значит, что, определяя сущность некоего иного явления, первым делом вы должны обратиться к его эфемерности, понять, в чём она заключается, как её можно усилить или ослабить, что настолько же и таким же образом эфемерно, как изучаемый вами предмет...

В этот момент Джинни начало клонить в сон — было видно, что она с трудом борется с собой. Райс усмехнулся и резко продолжил:

— Например, возьмём стол.

Джинни вздрогнула от резкого перехода.

— Вот этот стол, — профессор взмахнул палочкой, и рядом с ним появился круглый деревянный столик на ажурной ножке. Райс громко постучал по нему костяшками пальцев, окончательно сгоняя с Джинни дрёму. — Это самый обычный стол, призванный из запасников Хогвартса. Эфемерен ли он?

— Да, — Грэм.

— Нет, — Джинни.

— Очень хорошо. Мисс Уизли, почему стол не эфемерен, а плотен? — Грэм чуть поник.

— Вы же сами сказали — он настоящий, — объяснила та.

— Почему материальный стол не эфемерен? — терпеливо уточнил Райс.

— Ну... он... — Джинни мотнула головой — рыжие волосы колыхнулись, точно языки пламени. — Его можно пощупать, на него можно сесть и вообще, он настоящий!

— На самом деле, вы во многом правы, — ободрил её профессор. — Действительно, стол можно пощупать руками, на него можно сесть, его можно сломать или сжечь, разобрать и переделать во что-то другое. Что я перечислил? Взаимодействие с другими материальными сущностями: руками, ногами, ударом, огнём, пилой, молотком и гвоздями. При этом стол не будет взаимодействовать с вашими мыслями или гневом если, конечно, вы не зачаруете свои глаза поджигать всё, что вас раздражает. Ну а ваши же ощущения от стола будут мало зависеть от состояния вашего рассудка... если вы, конечно, не сойдёте с ума. Это и есть признак плотности, неэфемерности в сфере разума... Но только в ней, — тонко улыбнулся профессор. — Мистер Фергюссон?

— Стол исчезнет, — просто сказал Грэм, неожиданно — и для самого себя? — улыбнувшись в ответ. — Через несколько лет он постареет и его сожгут в камине.

— Всё верно, — кивнул Райс. — Стол эфемерен в сфере времени. Он постареет и исчезнет, а может, будет сломан и исчезнет. Для Времени он не будет константой, но будет эфемерным и нереальным, иллюзией и тенью. Сфера времени интересна тем, что сколько-нибудь плотное для неё — редкость. Практически естественная частица плотного для времени вокруг нас одна, и она принадлежит мистеру Даффи.

— Якорит! — воскликнул Грэм. — Так вот что такое... — осёкся.

— Да-да, мистер Фергюссон? — смерил его взглядом Райс. — Что вы имели в виду?

— Я... кажется, я чувствую плотность времени, — попытался описать тот. — У Энтони есть что-то... как будто временной кристалл. Что-то на шее.

— Это не якорит, Грэм, — хмыкнул тот. — Всего лишь реликвия моего рода, — достал и показал весящее на шее простенькое золотое — Кольцо Пустоты.

— Всего лишь... — тихо, но слышно всем пробормотал Грэм.

— Я не могу разглашать семейные секреты, — безразлично пожал плечами Энтони.

— Достаточно, мистер Фергюссон, мисс Уизли, — прервал Райс, только двое учеников раскрыли рот. — Реликвии рода Даффи не относятся к теме нашего урока. Тем не менее, благодарю и за хороший пример того, что некоторые, практически неуничтожимые артефакты являются плотными для Времени. И очень хорошо, что вы сами признались в своём чувстве времени. Я догадывался о чём-то подобном, но спрашивать прямо о личных особенностях считается в нашей среде неприличным. Имейте это правило в виду при беседе с другими иномагами, особенно теми, кто считается странным даже по нашим меркам. Есть кому-нибудь ещё высказаться по поводу стола? Мисс Уизли?

— Я не знаю, — честно ответила та.

— Осталось три сферы, — напомнил Райс. — Отражения, иные реальности и нереальность. Выберете одну из них.

— Ну, стол реален, значит, он не эфемерен? — наобум предположила Джинни.

— Ошибочно считают сферу нереальности, наш фундамент, простейшей, — заметил профессор. — Нет, вы не правы, но в чём, я объясню позже. Возможно, отражения и реальности?

Джинни наморщила лоб. С отражениями ничего не придумывалось, зато с реальностями...

— Мы в альфа-линии, поэтому стол не эфемерный? — новое предположение после паузы.

— Да, конечно, — улыбнулся ей Райс. — Конечно, после разрушения магистрала наша реальность... менее альфа, если можно так выразиться, но всё ещё реальней почти всех в листе. У кого-нибудь есть идеи насчёт сферы отражений? Мисс Лавгуд?

Та промолчала, мечтательно разглядывая потолок. Райс поднял глаза — под взглядом Луны мелкие трещинки чуть разрастались и складывались в рисунок, в котором легко было узнать силуэт Элизы — покачал головой и сказал сам:

— Критерий эфемерности сферы отражений гораздо проще, чем кажется, и, в то же время, довольно сложен в своей основе. Является ли вещь оригиналом? Является ли этот стол оригинальным? Его не копировали магией, предварю я ваш вопрос. Не знаете, что сказать? Быть может, Джек?

Все повернулись к забытому Джеку, внимательно вслушивающемуся в лекцию.

— Не является — стол сделали по образцу, — спокойно ответил дух.

— Очень хорошо, — поощряющий кивок. — Но как же быть с тем, что мастеривший стол домовой эльф не использовал чертежа?

— Образец был у него в голове, — хмыкнул Джек. — Стол сделан аккуратно и прочно — это не первый стол, сделанный этим... эльфом. А если бы и первый, то эльф откуда-то узнал, как мастерить столы, поэтому у него всё равно был образец.

— В каком-то смысле в сфере отражений неэфемерного столь же мало, сколько и в сфере времени, — подытожил Райс. — Но, конечно же, нам следует помнить о принципе относительности. Проще говоря, то, что нечто эфемерно, не означает, что оно эфемерней чего-то другого. Этот стол определённо эфемерней Хогвартса как в сфере отражений, так и времени, но и сам Хогвартс эфемерней украденного ныне Камня Слизерина, невероятно прочного, долгоживущего, не уничтоженного даже после такой кражи, и уникального, делавшего нашу линию реальности не одной из многих, а альфой среди альф. Это понятно? — обвёл он всех внимательным взглядом. — Очень хорошо. И, раз мы заговорили о Камне, я кратко изложу вам сущность якорей. Якорь — это то, что делает окружающее более плотным в одной или нескольких сферах. Магистрал — это...

— Якорь времени! — выпалил Грэм.

— Вот как? — только и сказал профессор. — Мисс Уизли?

— Но он же мешает ей перемещаться во времени! — поддержала та Грэма.

— Как интересно, — хмыкнул профессор. — При мне Хранящая множество раз манипулировала сферой времени, как и я сам, и перемещение — банальнейшая из таких манипуляций. Нет, магистрал не мешает этому, но даже это не главное. Магистрал не влияет на сохранность предметов. Есть в Хогвартсе главный магистрал или нет — этот стол ждёт одинаковая судьба.

— Сфера реальностей, — понял, наконец, Грэм. — Главный магистрал бережёт всю реальность, значит, он — якорь реальности.

— Хорошо. Обычные магистралы делают то же самое, но с малыми линиями, можно сказать, нитями реальности, из которых та плетётся — мешают оборвать их или переплести иначе. Якорь же времени... Он влиял бы не на неизменность судьбы предмета, но на саму сохранность предмета. Ничто не мешает поменять судьбу "заякорённого" предмета так, чтобы сам якорь времени не был с ним совмещён и, тем самым, разрушить его неуязвимость. Это пример, один из множества, как пересекаются сферы иномагии. Каждая связана с каждой множеством очевидных и тайных закономерностей, которые мы и постигаем на моём предмете.

Теперь что касается якоря отражений. Создать его можно, и это будет своего рода защитой от копирования, — профессор хмыкнул чему-то своему. — Но чтобы такой якорь имел смысл, предмет должен быть действительно уникальным. Используют такие якоря — редко. Не думаю, что столкнётесь более чем с парой-другой за всю жизнь.

Отдельный якорь нереальности... Это долгий разговор. Он возможен, но действительно эффективный якорь такого рода — нечто более чем уникальное и достойное защиты якорем отражений. Вижу вопрос на ваших лицах. Что такое эфемерность сферы нереальности, сферы, которая и включает эфемерность? Что такое эфемерность эфемерности? Эту концепцию не так просто осмыслить, и я пока что не буду помогать вам. Сделаем это вашим домашним заданием — напишите эссе любой длины о том, как представляете себе эфемерность нереальности и каким мог бы быть её якорь. А теперь задавайте вопросы.

— Этого ведь нет в книгах? — первым, на удивление, спросил Грэм.

— Как и моих лекций, — подтвердил Райс. — Мы, иномаги, приверженцы устной передачи знаний. Иное следует познавать наощупь, и делается это под руководством наставника, иначе не миновать беды. Помните расширение правила три? Если действуешь через посредника, то делишь ответное действие между собой и посредником. Я выступаю вашим посредником в познании иного. Те же, кто делают это без посредника, рискуют сами стать иными. Очень, очень неприятная участь. Ещё вопросы?

— А какой якорь мы должны сделать? — спросила Джинни.

— Ваш, ученический якорь — это якорь места, если хотите, пространства, и это не пассивный, а активный якорь. Пассивный якорь пространства мешал бы изменить местоположение предмета, подобно тому как пассивный якорь реальности мешает её изменить. Но активный якорь — совсем другое дело. Он "вмешивается" только тогда, когда его "включат", если можно так выразиться, и попытается исправить отклонение от нормы. Если пассивный якорь относится к эфемерности, то активный якорь относится к чуждости. Он — попытка сохранить себе в эфемерной, текучей, плывущей реальности, одновременно ориентир, образец и способ компенсировать изменения. Постоянно действующий активный якорь мало чем отличается от пассивного якоря, что говорит о тесной связи эфемерности и чуждости. Пожалуй, мы закончим на этом — полную классификацию якорей я собирался дать на следующем занятии. Ступайте, и помните, что осторожность — превыше всего.

51 Опустошение

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать искателяДао [ИД] в 12:08 -

ТоП: итак

ТоП: есть что добавить?

ИД: Конечно, есть. Например, капсула времени не обязательно назначается игроку Пространства. Но Леон действительно игрок Пространства. Его гибели мы не можем допустить. Это однозначное поражение в Игре.

ТоП: кто герой Времени?

ТоП: я — Разбойник Света

ТоП: ты — Провидец неясно чего

ТоП: но не Времени

ТоП: Кира — Маг Разума

ТоП: Вера — Дева Дыхания

ТоП: Гвен — Рыцарь Власти

ТоП: Леон — некий герой Пространства

ТоП: Осси и Элиза

ТоП: кто из них получил роль игрока Времени?

ИД: Не знаю. Я начинаю сомневаться во всём. Больше всего похоже, что игроком Времени является Осси. Именно он синхронизировал меня и тебя с остальной командой во времени. Это похоже на Сильфа или Разбойника Времени. Попытки направить нас к назначенному будущему — деятельность скорее Мага или Провидца Времени. Делай всё это Осси лично, я бы сказал, что он Рыцарь Времени. Но это не так. Кто может объединять классы Сильфа или Разбойника и Мага или Провидца?

ТоП: это риторический вопрос?

ТоП: мастер-класс

ТоП: или обратный ему

ТоП: и это ведь очень плохо?

ИД: И в то же время внушает надежду. Мастер-класс Лорд — это сильнейший активный класс. Можно представить его как одновременно представителей всех активных классов аспекта. Хотя и пассивных тоже, но в меньшей мере. Но Разбойник, Сильф, Провидец — это пассивные классы. С другой стороны, пассивный мастер-класс, Муза, требует очень женского мировоззрения. Противоречие.

ТоП: снова дискриминация

ТоП: по половому признаку

ИД: По мировоззрению. Я не могу объяснить это чётко. Но Осси точно не Муза Времени. Этот класс, как и Лорд, слишком силён для Осси.

ТоП: обратный мастер-класс?

ТоП: рассказывай, что это за классы

ИД: Я предполагаю, что Осси — Шаман Времени.

ТоП: что это значит?

ТоП: Провидец и Маг знают и видят

ТоП: Принц и Бард разрушают

ТоП: Что делает Шаман?

ИД: Шаман обратен Музе. Муза вдохновляет своим аспектом или вдохновляет свой аспект на действия. В противовес этому, Шаман вдохновляем аспектом или же аспект вдохновляет через Шамана. По крайней мере, так звучит формальное определение. Большего я сказать не могу. Даже это было тяжело уловить и сформулировать. Но я знаю, что формальное определение не всегда точно. Имеет значение и название класса, и конкретный игрок. Роль всегда проявляется индивидуально.

ТоП: ты уверен, что именно Осси — игрок Времени?

ТоП: хорошо бы знать точно

ТоП: мне неприятно это говорить

ТоП: но может быть так, что нам придётся кем-то жертвовать

ТоП: я должен знать, кем жертвовать можно

ТоП: а кем нельзя

ИД: Вероятно, да. Обратный мастер-класс проявляется долго и требует развития. Я не вижу достаточных проявлений именно поэтому. И я не вижу его роль также потому, что обратный мастер-класс может быть сокрыт от таких, как я. Слишком много идей и смыслов в одной роли.

ТоП: тогда Элиза — игрок Пустоты?

ИД: Наверняка да. Её роль, связующая две реальности и нас вместе, похожа на Барда Пустоты. Противоречивая роль. Одновременно сокрытая Пустотой и, в то же время, стремящаяся раскрыться за счёт уничтожения неопределённости.

ТоП: ну

ТоП: в принципе

ТоП: похоже

ТоП: но ты говорил, что Бард

ТоП: это мужская роль

ТоП: я ещё тогда возмущался

ИД: Я помню. Помнишь ты и мои аргументы. Добавлю, что Бард — настолько же мужская роль, насколько Сильф, пассивный созидающий класс, женская. Многие условности связаны с социальной ролью, символизмом названия, символическим соответствием роли и многим другим. Бард — один из самых странных классов. Пустота — один из непонятных мне аспектов. Поскольку Элиза из всех игроков Пустоты может быть только Бардом, я допущу, что просто не вижу этой возможности. Её скрыла Пустота. Открыть такие вещи можно только силой разума, а не Провидца.

ТоП: хорошо

ТоП: примем это за рабочую версию

ТоП: и о Разуме

ТоП: как насчёт Киры?

ТоП: почему ты не видишь её роль?

ИД: Возможно, именно потому, что она игрок Разума. Их разум часто устроен сложнее, чем у обычных людей. Я словно скольжу по его поверхности. И не могу добраться до сути. Суть слишком глубока и запутана для моего дара.

ТоП: как насчёт тебя?

ТоП: чего ты Провидец?

ИД: Обещай никому не говорить.

ТоП: почему?

ИД: Что-то вроде суеверия.

ТоП: ОК

ИД: Провидец Духа. Провидец является преимущественно женским классом. Но только преимущественно — исключение перед тобой. Пусть я и не достиг высших уровней, но являюсь полностью реализовавшимся Провидцем.

ТоП: ОК, что значит твоя роль?

ТоП: аспект Духа

ТоП: что это?

ИД: Позволь продолжить по порядку. Привидец в сочетании с различными аспектами может давать очень интересные комбинации. Но Провидец — пассивный информационный класс. Наиболее полно как именно Провидец он раскрывается в случае аспектов, направленных в будущее, или аспектов, связанных со знанием.

ТоП: Время?

ИД: Верно. Провидец Времени — это почти непобедимая комбинация. Провидец Времени видит любую попытку противодействовать задолго до её осуществления. Такой Провидец наверняка приведёт свою команду к победе. Если только любой исход не предусматривает поражение. Но даже тогда можно избежать смерти, отступив.

ТоП: ладно

ТоП: это интересно, но переходи к сути

ИД: Очень метко сказано — суть. Другие аспекты, с которые Провидец создаёт очень удачные для команды сочетания — это Рок и Свет. Как и Время, они тесно связаны с будущим. Кроме того, Свет связан со знанием, идеями и удачей. Провидец Света — это невероятная комбинация, способная переиграть Провидца Времени на его поле, и при этом получить полезную информацию, соединив знания множества источников в единственно верную комбинацию.

ИД: Свет связан не с любой информацией. Свет освещает. Есть определённые тёмные лакуны, недоступные ему. Прежде всего они связаны с Пустотой. Есть определённые ограничения в абстрактности и практичности полученной информации. Она всегда направлена на результат. Маг Света подобен яркому лучу, вырывающему нужную ему информацию из мрака неизвестности. Провидец Света стоит с лампадой, освещая всё вокруг менее чётко, зато получает картину происходящего целиком. Но тёмные лакуны остаются.

ИД: Дух лишён этого недостатка. Провидец Духа может получить информацию практически о чём угодно. Ему достаточно ясно сформулировать вопрос, чтобы "коснуться" ответа. Потому что Дух — это суть. В отличие от Провидца Света или Времени, Провидец Духа не может обращать свой взор в полную неизвестность будущего. Но он может реконструировать любую идею, любую тёмную лакуну с помощью верно сформулированных вопросов.

ИД: Я не вижу пути к победе. Я не знаю, что было и что будет в точности. Но я могу узнать многое буквально о любом явлении или событии. Не так глубоко, как узнал бы Маг Духа. Однако даже по одному явлению я могу реконструировать все подобные. По одному событию я начинаю различать всё действо.

ТоП: это

ТоП: просто

ТоП: нереально круто

ТоП: но у тебя есть ограничения?

ИД: Мой дар накладывает их. Дух — это суть, поэтому за целым я упускаю детали. А получить понимание — не означает получить знание. Некоторые вопросы могут свести с ума. На слишком чёткие вопросы не бывает ответов. Я могу спросить, какова твоя роль. Я могу спросить, какова роль Киры. Но я не могу спросить, с какой вероятностью роль Киры — Маг Разума. Этот вопрос просто не имеет смысла для моего аспекта, хотя имел бы смысл для Мага Света. Наконец, Дух также ограничен аспектом Пустоты.

ТоП: ты говорил, что можешь заполнить лакуны

ИД: Да, могу. Но для этого мне нужна лазейка. Зацепка. Я могу пробить завесу Пустоты, задав правильный вопрос. В случае Элизы я его не подобрал. И ещё кое-что.

ТоП: да?

ИД: Я не могу служить детектором истины. После некоторых вопросов в прошлом у меня были проблемы с рассудком. Не сумасшествие, но близко. Если я буду спрашивать слишком часто, то сойду с ума. Постарайся ограничиться несколькими вопросами в день.

ТоП: не вопрос

ТоП: итак

ТоП: разобрались с этим

ТоП: и всё-таки, твоя роль

ТоП: наилучшая после моей

ТоП: теперь я, наконец, могу планировать вдаль

ТоП: люблю определённость

ТоП: это же и есть Свет?

ИД: Не только это. Свет многогранен. Как и любой аспект.

ТоП: ОК

ТоП: люблю информацию и определённость

ТоП: теперь приступим к выработке стратегии

ИД: Без меня, пожалуйста.

ТоП: эм, почему?

ИД: Я могу подсказывать по конкретным явлениям и вопросам. Но выработка стратегии и распределение ресусов — не моё. Я не Провидец Разума, Света или Времени, чтобы быть стратегом. Можешь считать меня источником знаний и конкретных подсказок для команды.

ТоП: ОК, допустим

ТоП: мне не нравится брать на себя всю ответственность

ТоП: я не ощущаю себя взрослым для истинного лидерства

ИД: Большую часть вопросов ты можешь обсудить с Осси и Кирой. С окончательным выбором подскажет Элиза, разрушив неопределённость выбора. Твоя личная задача — анализ и контрмеры к планам Осси и ХВ. Но только если они будут разрушительны для нас. Добывай информацию и анализируй её с моей помощью. Это реализует твою роль.

ТоП: ОК

ТоП: приложу все силы

ТоП: а теперь мне пора

ТоП: помогать Осси с эвакуацией

ТоП: спасти как можно больше жизней

ИД: Удачи, хакер.

ТоП: побольше Света, друг

— точныйПрицел [ТоП] прекратил доставать искателяДао [ИД] в 12:40 -

Ты становишься Гвен, избранной, чтобы спасти Землю. К сожалению, не прямо сейчас — прямо сейчас ты встретишься с другим волшебником, упорно считающим себя пользователем Силы, не то джедаем, не то ситхом, не то дже'дайи. Ты всегда с подозрением относилась ко всевозможным добрым ситхам или "стоящим посредине", вроде дже'дайи. Пожалуй, ты можешь понять их миссию, но также сознаёшь и огромный риск окончательно скатиться на Тёмную Сторону.

В том числе для этого нужны такие, как ты — чтобы было кому остановить таких, как Леон, и таких, как Осси, если они станут подлинными злодеями. Потому что хороший злодей — это мёртвый злодей, и здесь не может быть альтернатив. Это не максимализм! Ты тратила немало времени на размышления, поиск, анализ и компиляцию информации по перевоспитанию злодеев и преступников, по использованию их на благо общества и тому подобное — когда ещё была наивной идеалисткой. Нет! Это совершенно и категорически неэффективно, непрактично и просто глупо!

Можно воспитать доброго человека, можно воспитать умного человека, но перевоспитать глупца или злодея... Глупцов можно хотя бы удерживать в самом низу пирамиды общества, а вот злодеи нуждаются в немедленном уничтожении или, как минимум, настолько страшном наказании, чтобы не могли и помыслить о возвращении к тёмным делам. И единичные контрпримеры — ничто против изученной тобой статистики.

А значит, кто-то должен взять на себя функции карателя, очистителя от зла и тьмы, стать истинным героем, тем Гераклом, что очистит Авгиевы конюшни человечества. И Судьба вручила тебе Силу, а значит, и ответственность. Ты — страж, палач и чистильщик. Тот герой, которого человечество так ждало и которого получило. Пусть ты и не способна остановить всё, пресечь все злодеяния, но всё, что в твоих силах...

Ты мельком тормозишь две норовящие столкнуться машины, пролетая над шоссе. Что-то вроде рефлекса — летать только над дорогами и помогать людям. И польза, и имидж. Ты достаточно практична, чтобы задумываться и об имидже тоже. В конце концов, из-за имиджа правительства не могут просто отправить ловить тебя полицию — это и страх, и искреннее уважение, и даже превознесение. А уж когда ты останавливаешь наводнение, развеиваешь смерч, прекращаешь цунами или встаёшь на пути урагана...

Ты ускоряешься. Время размышлений прошло. Время действовать! Твоя воля словно сжимает расстояние, которое надо пролететь. Ты не ощущаешь, но знаешь, что грохот раздаётся вслед за твоим сверхзвуковым движением — ударная волна. Впрочем, ты уже летишь на достаточной высоте и, на всякий случай, избегаешь городов, чтобы не повредить кому. Раньше тебе было очень трудно летать в таком режиме, но Кристо попросил Леона помочь тебе с формой "силового купола", как ты его называешь — формой поверхности барьера твоей Си... магии, защищающей от столкновения с чем угодно, при нужде — даже от света!

Твердь под тобой заканчивается, проносятся бесконечные океанические просторы. Ты можешь вечно смотреть в морскую гладь под собою, представляя кружащихся над нею драконов и виверн, сходящиеся в бою парусники, грохот пушек и блеск рукотворных молний корабельных волшебников... А вот и Гибралтарский пролив. Африка по правую руку, Европа по левую, и Леон — впереди. Ты замедляешься, а перед самым островом зависаешь на пару секунд, вдыхая свежий морской воздух, и снижаешься прямо к дому Пикассо, пристроенному к высокому маяку.

— Привет, Гвен, — улыбается он в своей всегдашней коричневой джедайской робе. На твои замечания о неброскости и недостаточном пафосе Леон отвечает, что "она из фильма" и "это ещё и рабочая одежда, следы масла незаметны". Сложно парировать такое.

— Приветствую, дже'дайи, — лёгкий поклон по приземлении. — Веди же к капсуле времени, о владеющий Силой.

— Оставь пафос всяк сюда входящий, — хмыкает Леон, улыбнувшись. — Следуй же за мной, о избранная.

Однако ты замечаешь, что у него подёргивается правая бровь. Нервы. Ты можешь его понять — джедаю-инженеру, мастеру силовой ковки, всё же не место на передовой. Леон — не герой, но один из множества людей, без которых герои не имели бы ни возможности, ни смысла сражаться. Ты обязана его защитить. Если необходимо — и от самого себя.

Несмотря на это, Леон двигается быстро и плавно, с особенной грацией, присущей джедаям и вообще опытным воинам. В бою он не участвовал ни разу, но Сила — или магия? — ведёт его. Ты же, напротив, не уделяла время правильному шагу и бегу, с тех пор как научилась летать, и наверняка выглядишь рядом с ним неуклюже. Впрочем, камер здесь нет, а Землю ждёт катастрофа, так что какая кому разница?

Странное кирпичное здание — зачем Леону понадобились кубические кирпичи? — встречает вас зажжённым светом. Ты приветствуешь ластящегося Вейдера и следуешь за Леоном внутрь, в святая его святых.

— Сам всё это делал? — интересуешься ты. Работа действительно масштабная — тут и проводка, и выровненные пол со стенами, и балки, поддерживающие свод.

— Отец помогал, — короткий ответ. Плохо.

— Леон, — останавливаешь ты его, положив руку на плечо.

— Да? — встречаешь его взгляд. А дёргает уже обе брови...

— Успокойся, — вкладываешь ты всю свою волшебную харизму в это слово. — Поверь, у нас всё получится. Человечество и, в конце концов, Земля — будут спасены. Какие бы катастрофы нас не ждали, мы, как истинные герои, встретим их силой духа и ума, и превзойдём, — у тебя никогда не получались вдохновляющие речи — скатываешься в излишний пафос. Но при поддержке твоей Силы и фокусе на одном человеке...

— Спасибо, Гвен, — он чуть расслабляется — брови перестают дёргаться — выдыхает и аккуратно убирает твою руку. — Пойдём. Как бы там ни было, нам надо спешить.

— Покажи мне помещение с капсулой и подожди на пороге, — велишь ты. — Я встречу посылку лицом к лицу, но для тебя это может быть опасно.

— Здесь, — останавливается Леон перед мощным дверным проёмом, кажется, укреплённым совсем недавно. На двери наварены толстые стальные листы. Леон аккуратно ведёт рукой, точно цепляя невидимые нити, перебирает пальцами, и замок с щелчком отворяется. Ты приоткрываешь дверь и заходишь, он остаётся смотреть сквозь щель.

Насыщенно-розовый цветок на коричневой подставке с таймером.

20... 19... 18...

Вы вовремя. К подставке подключены какие-то провода, рядом установлен компьютер Леона. Пытался взломать?

17... 16... 15...

Где-то наверху, как ты знаешь, готовится входить в сеанс последняя из группы четверых детей, чьим опекуном является Первый Страж Земли.

14... 13... 12...

Её сервер-игрок не сможет провести прототипирование из-за какой-то ситуации в своём сеансе.

11... 10... 9...

И Первый Страж возьмёт эту обязанность на себя.

8... 7... 6...

Он прототипирует ядроспрайт самим собой.

5... 4... 3...

Что приведёт к массе странных вещей в том сеансе, по крайней мере, по словам ХВ, переданным через Осси. "Будь готов к непредвиденным последствиям", так?

2...

Но самое главное то, что Первый Страж взлетит к небесам и встретит гигантский астероид, пущенный Игрой на Землю, на дом той девочки, и сотрёт его с лица вселенной своей силой.

1...

Но сила эта такова, что даже отголоска хватит, чтобы превратить Землю в пустошь, сжечь всё на её поверхности. И ничьей мощи, даже твоей, даже твоей, умноженной в сто раз, не хватит, чтобы противостоять Первому Стражу.

0...

Цветок раскрывается. Ты ловишь своей Си... магией три предмета: закрытый пробкой хрустальный фиал, в котором плещется что-то светящееся всеми цветами радуги; раскрашенные точно в тон свечению очки — через них вообще видно? — и... волшебную палочку?!

4... 3...

Погодите-ка, он опять раскрывается?

2... 1...

То есть, кто-то друг за другом бросал что-то в капсулу? Ты спешно рассовываешь предметы по карманам джинсов.

0...

— Приветствую, сестра, — кивает тебе Гвен, вылетая из цветка.

— Но... почему? — спрашиваешь ты.

1... 0...

— Потому что это наша судьба, — торжественно отвечает третья в комнате Гвен.

2... 1...

— Вы — это я? — уточняешь ты в замешательстве.

0...

— Мы — это ты, проигравшая судьбе, — отвечает четвёртая Гвен. Скоро здесь станет тесно!

1...

— Обречённые линии реальности?

0...

— Именно так, — соглашается пятая Гвен.

0...

— Мы посланы сюда, — шестая.

— Чтобы защитить, — седьмая.

— Отдельные области, — восьмая.

— Земли, — девятая.

— Мы — это щит, — десятая.

— Мы — это жертва, — одиннадцатая.

— Мы — это Сила, — двенадцатая и все прибывшие поднимают ладони в знакомом жесте, и заваленный ход за цветком с грохотом становится свободным.

— Мы — это цель, — одна за другой Гвен вылетают через ход. Прибывают. Вылетают. Вылетают... И вылетают. Пока не остаётся одна — та, кто прибыла первой.

— Что я должна знать, сестра? — спрашиваешь её ты.

— Нас послала Хранящая Время, — отвечает та. — Её аргументы были для нас — убедительны. Мы лишь можем сказать, что она восстанавливает равновесие временных циклов, подготавливая и своё, и ваше, и самой альфа-линии времени существование. Мы сочли это достойной целью. Разве ты не хотела иметь величайшего врага? Разве ты не желала, чтобы возникли Аркин и Кристо? Разве не хотела узнать о магии от Элизы и Луны? Мы осуществим это желание. А ты — осуществишь желанье наше.

— Хранящая, Игра и человечество, — склоняешь ты голову.

— Да, сестра, — она встречает твой взгляд, и впервые ты ощущаешь свою Силу на самой себе. И синергетика ваших аур наполняет тебя энергией и решимостью. — Фиалом, что взяла ты, прототипируешь свой спрайт. Волшебную палочку ты передашь Леону — спрайт прототипирует сейчас. Спекрточки же предназначены Аркину. Ты войдёшь в капсулу, выйдешь в его времени и передашь их ему.

— Я выполню твою последнюю просьбу, Избранная, — отвечаешь ты.

— А я исполню свой долг, Избранная, — чуть улыбается она.

И Гвен взлетает в небеса вслед за сотней себя. И Гвен передаёт палочку Леону. И Гвен входит в капсулу времени, им открытую. И Гвен вскидывают сотни рук, чтобы не оградить, но снизить эффект зелёного огня Первого Стража. И Гвен умирают. И Гвен переносится во времени. Потому что она — Избранная, и это — её путь.

52 Леон и БК: войти

ИП: ПожАлуйста, не повредИ моемУ дОму.

СЛ: ~я~мисс~осторожность~вселенной:)~

СЛ: наконец≈то мы~встретимся≈!≈

СЛ: ~только~ ~пройду~ ~свой~ ~квест~

СЛ: ≈верну≈ветер≈

СЛ: ~полетаешь~со~мной?

ИП: КонЕчно:) КАжется, я не летАл цЕлую вЕчность.

СЛ: какой~ ≈у≈ж≈а≈с≈!≈!≈

СЛ: как~ты~выдерживаешь~это~?~

ИП: Не Очень хорошО. КорОткие прогУлки с ВЕйдером немнОго компенсИруют. ЗнАешь, я жУтко устАл.

СЛ: ~:(~

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: ты~справишься~я~в~тебя~верю:)

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: отдохнёшь~когда~войдёшь?~

ИП: Не дУмаю... Мне ещЁ предстоИт мнОго рабОты. НАдо спастИ ЗЕмлю.

СЛ: ты ≈ничего≈ не ~спасёшь~ измождённым~!~

ИП: ПожАлуй, ты правА. ПопробУю ненадОлго отрешИться от всЕго Этого пОсле вхОда. ЗачЕм ты стАвишь перфоматризАйнер?

СЛ: ~просто так~

ИП: Для вхОда он не нУжен. Я не совсЕм понимАю, как Осси сделАл, что у нас есть слАнец до вхОда, чтОбы размЕстить Это устрОйство.

СЛ: ≈пожатие≈плечами≈

СЛ: ~держи~перфокарту~входа~

ИП: ДержУ. СкОлько там остАлось на тАймере?

СЛ: ~7≈00~ровно~

СН: Извините что вмешиваюсь Леон ты отправил всё необходимое

СЛ: ≈приветушки!≈

СН: Привет Вера Леон

ИП: РазумЕется, Осси. Всё сдЕлано. ТепЕрь остАлся тОлько глАвный проЕкт.

СН: Прекрасно Постарайся закончить в срок Не хотелось бы прибегать к временным махинациям

ИП: ОК, Осси, всё бУдет, я нащУпал путь. Но ты же всё равнО бУдешь прибегАть к махинАциям?

СН: Только для вспомогательной миссии Что-то связанное с далёким будущим других игроков

ИП: Им тОже понАдобится дЕлать Это?

СН: Вероятно Не знаю как и зачем но понадобится К нам это относиться уже не будет Просто мой посыльный сделает в прошлом небольшой подарок ценность которого сложно понять на первый взгляд Это уже произошло поэтому к этой махинации я прибегну Не хотелось бы увеличивать их число уменьшая надёжность плана

ИП: ОК. БУду рабОтать. А тепЕрь ты не мог бы перестАть отвлекАть менЯ от вхОда?

СН: Хорошо Удачи

ИП: И тебЕ.

СЛ: ~как~ ≈за≈га≈доч≈но!≈

ИП: ПростИ, я не могУ объяснИть. Осси запретИл.

СЛ: ~осси~ ≈слишком≈ ~серьёзно≈скучный!~

СЛ: но~я~не~буду~настаивать

СЛ: ~≈я верю в тебя≈~

СЛ: просто будь ≈осторожным≈ со всей этой секретной~штукой

СЛ: ~~~ОК?~~~

ИП: БУду, спасИбо, ВЕра. У менЯ вознИкла интерЕсная мысль. Я свернУ ДК-агент, нАдо успЕть, нет врЕмени на разговОры.

СЛ: ~угусь~

СЛ: ~это~не~помешает~мне~комментировать~

СЛ: ~вейдер?~зачем~тебе~милый~пёсик?

СЛ: ~ой~зачем~резать~камень≈световым≈мечом?≈

СЛ: интересно~!~

СЛ: ~ты~хочешь~передать≈вейдера≈аркину≈и≈гвен≈?~

СЛ: ~быстрее!~3~минуты!~

СЛ: ~ты~умеешь~ускоряться~силой?≈вау!≈

СЛ: ~спрайтопалочка!~

СЛ: ~а~что~это~за~основитовая~штука?~

СЛ: ~просто~кубик?~

СЛ: кубик~vs~меч~0≈1

СЛ: ≈вошёл!≈

СЛ: ~включай~дк~!~

СЛ: ~зачем ты разбираешь~

СЛ: ≈...≈

СЛ: 0~O

CЛ: ~это~было~гениально~

ИП: ЗнАю. СпасИбо за экспрессИвные комментАрии, онИ прАвда поднимАют мне настроЕние.

СЛ: откуда~ты знал~что кристалл~не потребует~новой материи~?

ИП: Он потрЕбовал.

СЛ: ~?~

ИП: Я послАл себЕ в прОшлое немнОго матЕрии. РОвно на одИн дополнИтельный кристАлл.

СЛ: ~хм~временные~заморочки~такие≈заморочистые!≈

СЛ: и~теперь~у~тебя~мечепалочкоспрайт?~

СЛ: ~забавно~звучит:)~

ИП: ПроводнИк СИлы и мАгии одновремЕнно, спосОбный укАзывать направлЕние к игровЫм цЕлям. ИдеАльно, не прАвда ли? И меч в порЯдке. Я дарУю егО Осси. Как Истинному сИтху и злодЕю, Ему трЕбуется Алый меч. Кристо, код кристАлла — 6SEETHH6. Код мечА — 600EErj1. Код палочки — iuqstIII.

ТоП: разошлю всем

СЛ: ≈:))≈

Энтони бездумно сидел около озера. Ответ от отца пришёл на следующий день, и он был очень краток: "Встретимся в школе". Не в Хогсмиде, не за школой — в школе. Но он не сказал ничего важного или неочевидного! Что случилось?

А ещё Энтони устал. Глядя на холодные воды озера, легко тревожимые ветром, он вертел висящее на шее кольцо. Осознание, какие возможности находятся в его руках, не успокаивало. Кольцо казалось ядовитой гадюкой. Отравленный дар — чтобы и помочь ему выжить, и всюду следить за ним. Ревенанты чуют его. Может ли оно полностью скрыть от них? Вряд ли. Но выбросить Кольцо — ещё большая глупость. Надо просто ждать. Ждать — и вмешаться. На чьей стороне? Он всё ещё не был уверен. Хранящая неглупа, но её слова... Память у него всегда была хорошая, и он восстановил их дословно.

"Я должна убедиться, что среди вас нет того, кто будет опасен равновесию", — она была не уверена тогда. Должна убедиться... Равновесие.

"Определённость, заложенная изначально" — о чём она?

"Баланс условий и возможностей, определяющий ход событий" — о каком балансе она вела речь? Возможно, стоит спросить у Райса? Он-то точно должен знать... или нет. Хранящая могущественней Райса, владеет Временем — больше знает или меньше? Непонятно.

"Мне известно, что один из учащихся вместе с тобой может быть нарушителем равновесия" — или, лучше сказать, Равновесия? Что это такое и почему настолько ей важно?

"Последствия такого нарушения непредсказуемы" и, похоже, что "твоя реальность перестала существовать" — для неё нечто вторичное, просто аргумент, чтобы убедить именно его. Она просто ищет того, кто помешает ей выстроить "правильное" будущее? А слова о равновесии — чтобы запутать его, просто демагогия?

"После того, как ты находишь нарушителя равновесия" — во вторую встречу она уже уверена, что он есть. Увидела сквозь время? Нашла какие-то доказательства?

"Мне придётся принять менее равновесное решение и ликвидировать всех кандидатов в нарушители" — ей настолько важно, что она готова убить всех... но при этом не хочет убивать ни одного, оправдываясь снова равновесием. Надо, обязательно надо понять, что это такое, о чём она говорит. Просто большая ложь — или что-то значимое? Что может быть значимым для существа, путешествующего сквозь время даже не по щелчку пальцев, а по одному желанию?

Пальцы, вертящие холодное Кольцо, окончательно закоченели. Энтони отпустил Кольцо и спрятал руки в карманы мантии. Отвернулся от ледяного озера... и натолкнулся на холодный же взгляд.

— Профессор Снейп? Добрый вечер, — нашёлся Энтони.

— Не очень добрый, мистер Даффи. За мной.

— Что-то случилось? — поспешил он за быстрыми шагами декана, едва не срываясь на бег. Что ещё мог узнать Снейп? Или отец обратился к нему, и...

— Вы всё узнаете сами, — лишь бросил декан.

Расспрашивать Снейпа, когда он в своём обычном настроении, было, конечно, бесполезно, поэтому Энтони задумался над тем, что сказать отцу, если дело всё же в нём.

Барти Крауч: войти

Ты входишь. Все четверо с родителями на месте, Дамблдор неодобрительно мигнул бликами очков-половинок, Райс смотрит устало. Обвёл их своим фирменным взглядом. Уизли вздрогнул. Лавгуд всё так же безмятежно улыбается, как и его дочь. Иномаги. От них одни неприятности. Даффи напряжён, хитрый лис — но в этот раз он на твоей стороне. Дамблдор встал за плечами Фергюссона, тот чуть расслабился.

— Ты задержался, Барти, — упрекнул Дамблдор.

— Важные дела, — отмахнулся ты. Дела действительно важные — ты удивлён, что твёрдо стоишь на ногах. — Добрый вечер, мистер Уизли, мистер Лавгуд, мистер Даффи, — два чудака и одна авантюрист. В чём-то это очень удачный расклад. — Я собрал вас всех, чтобы поговорить о ваших детях. Директор уже рассказал тем из вас, — взгляд на несколько растерянного Артура, — кто не знает об иномагии и некоей Хранящей. Как один из организаторов Турнира Трёх Волшебников, я не могу пройти мимо такой угрозы с трудом согласованному международному соревнованию. Хранящая охотится на ваших детей и подвергает опасности всю школу. Иномаги, — Райс нахмурился от интонаций, вложенных тобой в это слово, — не могут защитить Хогвартс. К счастью, я нашёл простой и эффективный выход из этой ситуации. Мы можем удалить детей из школы, а тем временем возвести вокруг неё достаточно могущественный барьер. Если иномаги не будут отвлекаться на отражение постоянных атак и смогут закончить барьер до конца года.

— Мистер Крауч, Хогвартс — самое безопасное место в Англии, — мгновенно возразил Уизли. — Для моей дочери безопаснее всего именно здесь.

— И ты готов подвергнуть опасности других детей, — демонстративно поморщился ты. — Не ожидал от тебя, Артур. Но эта проблема имеет простое разрешение. Профессор Райс, прошу.

— Мистер Крауч предложил достаточно эффективный план, — спокойно сказал тот. Райс. Договориться с ним было нелегко, но Райс слишком рационален. Его можно убедить логичным и эффективным решением. Действительно логичным и эффективным — древний, внешне не стареющий маг легко чуял подлог и обман. — Мы можем уйти в такое место, где возможности Хранящей будут крайне ограничены, и она ничего не сможет с этим поделать. Там, под моим и моего коллеги присмотром, мы переждём учебный год и вернёмся в уже безопасный Хогвартс, а у сообщества иномагов, — сообщества. Никакого "сообщества" нет, но Райс, очевидно, не желал вдаваться в тонкости, — будет время разработать защиту от Хранящей не только для Хогвартса, но и для всей Земли.

— Очень интересная идея! — с энтузиазмом воскликнул Лавгуд, нелепо взмахнув рукой. И тут же помрачнел. — Но ты обучишь Луну, Этан? Пандора была бы очень недовольна, если бы Луна пропустила целый учебный год!

— Она приобретёт более чем достаточные знания, — кивнул Райс. Это вы с ним обсудили тоже.

— В таком случае, я согласен, — улыбнулся Лавгуд — ты с трудом удержался, чтобы не поморщиться в ответ на совсем неуместный энтузиазм. — Небольшой поход не повредит Луне.

— Ксено, почему ты так уверен, что это безопасно? — взволнованно спросил Уизли. — Как ты можешь отправить свою дочь неведомо куда?

— Артур, — чуть посерьёзнел тот. — Поверь, если Этан говорит, что там безопасно, то там действительно безопасно.

— Не менее безопасно, чем в Хогвартсе до Хранящей, — подтвердил Райс. Ты хмыкнул про себя, вспомнив тролля, мутную историю с Квирреллом, с наследником Слизерина и Сириусом Блеком. Как всегда тонко, Райс. Артур не понял, а вот Дилан Даффи усмехнулся:

— Хорошо, Этан, я понял, как и то, что конкретное место ты не выдашь. Для моего мальчика это будет неплохой опыт. Надеюсь, ты не подведёшь меня, Энтони?

— Нет, отец, — поджал тот губы.

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Дилан, криво улыбнувшись. Его правая рука дёрнулась, будто хотела что-то взять. Ты подозревал, что после смерти жены Дилан слишком увлёкся алкоголем — потянулся за бокалом? — Я посоветовал бы вам согласиться, мистер Уизли. Вы не знаете профессора Райса, но, поверьте, если кто-то и сможет присмотреть за ними, то это он, — Артур Уизли поник, очевидно, поддался голосу Дилана. Старый пройдоха умел убеждать одним только тоном. Артура осталось только додавить.

— Альбус, что ты скажешь насчёт мистера Фергюссона? — спросил ты. Роль опекуна Грэма взял на себя сам директор, поскольку уведомлять маггла не просто о тонкостях магии, но ещё и спрашивать мнение об иномагии... Даже настолько известный защитник магглов, как Дамблдор, не сделает такой глупости.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой, Барти, — неторопливо молвил тот. — Это хороший выход и, к счастью, у меня найдётся кому замещать Этана. Тем не менее, я не могу решить за мистера Фергюссона и позволю ему выбрать самостоятельно. Мистер Фергюссон... Грэм, ты согласен?

Взгляд самого Грэма метался туда-сюда. Растерян? Напуган? Напряжённо думает? Единственный, чьё решение ты не смог предсказать — это Грэм Фергюссон. Итак, сработает ли план?

— Я согласен, — наконец, вымучил Грэм.

— Артур, какое решение примешь ты? — надавил на растерянного Уизли взглядом.

— Я... да, наверное, Джинни будет безопасней... но Молли...

— Я поговорю с Молли, — успокаивающе молвил Дамблдор.

— Поскольку все согласны, — не дал ты опомниться Артуру, — думаю, следует собрать вещи. Вы выдвигаетесь завтра утром. Чем быстрее покинете Хогвартс, тем меньше шанс, что Хранящая совершит ещё одно нападение, на этот раз успешное. Всего доброго, господа, — ты сухо кивнул на прощание и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Занавес

— Занавес?

— Занавес, — подтверждаешь ты, обернувшись к Луне Лавгуд. — Первый из них.

— Вы же Хранящая, правда? — нерешительно подходит она.

— Правда, — вздыхаешь ты. — Тебе не следует покидать свой сон, Маг Надежды.

Пространство-время Дальнего Кольца определённо создано, чтобы раздражать одного мастера Времени. Нет, способности Мага Времени работали и здесь, но приходилось очень сильно напрягаться, чтобы смотреть — и это не считая местных обитателей, страхоужасов, норовящих затемнить происходящее. Раньше, когда на твоём пальце красовалось Кольцо Пустоты, они просто не обращали внимание. А теперь ты постоянно сталкиваешься с такими вот сюрпризами. Нет, тебе ничего не стоит стабилизировать эту область Дальнего Кольца... но тогда ты станешь видна для других Магов и Провидцев различных аспектов, а также Скайи — чего и старалась избежать.

— Но сидеть внутри сна, пока Элиза не спит, скучно! — возражает та. — А что вы делаете? Это дневник? О, вы записываете наш разго...

— Не стоит это читать, — ты закрываешь толстый том и прячешь бесценный талисман в инвентеку. — Зачем ты здесь, Маг?

— Мне просто стало интересно, кто там такой в красной мантии в черноте висит, — честно отвечает та. — А вы правда злая?

— Кхем, — чуть не давишься ты. Дети... — Разумеется, нет. Но тебе не поможет мой ответ. Почти любой злодей скажет, что не является злодеем. Я — не исключение.

— Я слышала, если долго писать в чёрных тетрадках, как у вас, то можно испортиться характером, — серьёзно сообщила Луна.

Некоторое время ты размышляешь на тему того, как Луна приняла толстенный алый том за чёрную тетрадку, затем над нелепостью сравнения тетради Тома Риддла со своим талисманом, наконец, о том, является ли отправка Луны к тебе своеобразной атакой страхоужасов? Прямую атаку ты не просто отразишь — приложишь достаточно усилий, чтобы эти парящие в бездне твари умылись фиолетовой кровью и больше тебя не трогали. Но это не атака и не бездействие. Ты ведь не видишь всё будущее — это невозможно даже для тебя — а фильтруешь по критериям. И появление Луны — что-то вроде серой зоны. Вроде бы раздражает, но не настолько, чтобы заметить заранее или потратить силы на ответный удар.

— Поскольку ты тут, — сочла ненужным отвечать на глупую реплику, — будет интересно разобраться в одном озадачивающем меня моменте...

Ты приближаешься к бестрепетно наблюдающей Луне — ну что за степень наивного доверия у этой девчонки! — и касаешься ладонью её лба. Итак, прямая причинная связь, указывающая на физическое тело... что? Это вообще возможно?

— Снобличье у снобличья, — отворачиваешься от Луны, пытаясь понять, как. Да, это в наивысшей мере логичный ответ на вопрос, как Луне могли сниться сны, в которых она встречается с Элизой, если её снобличье физически находится на Проспите. Что будет, если это снобличье уснёт? У него тоже появится снобличье? Это следует проверить экспериментально.

— Снобличье у снобличья? — забавно хмурится Луна. — Что вы делаете?

Ты извлекаешь талисман из инвентеки и размашисто пишешь.

Луна зевает.

Луна зевает.

Она не может сопротивляться неожиданному приступу сонливости, вызванному могущественным талисманом в руках Хранящей Время.

"Глаза Луны смыкаются, — послушно появляются следующие строки — уже без твоего участия. — Её тело растворяется в воздухе, и Хранящая начинает догадываться о связи между снобличьями".

Хранящая слегка удивляется тому, что Луна своей верой придаёт снобличью качества реального тела, способность спать и порождать снобличье, чтобы управлять своим Пузырём Сна и странствовать по чужим, — пишешь ты. - Впрочем, этот факт мгновенно принимается Хранящей вместе со всеми его последствиями и идеально укладывается в её памяти. Хранящая сосредотачивается на прерванной работе с талисманом, а фокус внимания читателя перемещается к Луне Лавгуд, очнувшейся на Проспите.

Луна открыла глаза. Золотой потолок. Проспит! Что всё это значит? Значит, она в Хогвартсе, а во сне была тут и тоже спала? Это так странно! И она так и не встретила Элизу, хотя раньше они с лёгкостью находили друг друга. Такое ощущение, будто их встрече... кто-то мешал? Как будто чёрный занавес, сквозь который никак не пробиться, который уводит все дороги между снами в другую сторону. Хранящая? Но зачем ей? Кажется, Хранящая удивилась, когда встретила Луну во сне — значит, мешает не она?

Может, попробовать ещё поспать... нет уж! Сна — ни в одном глазу. Тело переполнено бодростью и желанием сделать что-то... эдакое! Для начала Луна взлетела. Полетала по своей комнате, похожей на свою комнату дома. Интересно, это какая-то магия отражений скопировала? Вот бы познакомиться с этим отражателем! Или отразителем? Хи! В золотых и розовых цветах комната смотрелась куда как лучше оригинала, а стены были украшены милыми узорами.

Вдоволь налюбовавшись комнатой, Луна выглянула в окно. Скайя всё ещё была хмурой, фиолетовые молнии блистали непрерывным узором, озаряя золотой город под твоей башней тревожным дрожаще-фиолетовым светом. Интересно, можно как-нибудь вернуть Скайю обратно, чтобы можно было смотреть в облака? Надо потом спросить... спросить... у профессора Райса? Он наверняка не знает... А может, попросить Элизу спросить у своих друзей? Они так много знают об Игре! Ой. Она же встречалась во сне с Хранящей! Вот у кого надо было спрашивать — уж Хранящая-то точно знает, как вернуть всё назад!

Луна вылетела из своей башни и устремилась вниз, к золотому городу, пронеслась над ним, сделав пару головокружительных пируэтов. Даже слишком головокружительных — какое-то время приходила в себя, вцепившись в шпиль какого-то здания. Внизу, как разглядела Луна, ходили белые люди. Или не люди? Да, совсем не люди! Такие странные — вместо кожи что-то вроде панцирей, которые чуть блестели отражённым светом Скайи. И у них не было носа! Такие странные! Она пока решила не спускаться к чудо-людям, тем более, их внимание и какой-то прямо-таки восхищённый взгляд, когда Луна пролетала мимо, нервировали.

Вместо этого она взлетела ещё выше над золотой архитектурой и осмотрелась. Внизу вращался далеко не весь золотой город! Напротив — только меньшая часть, прицепленная громадной золотой цепью к целой золотой луне! Ну или не луне, а астероиду? Луна совсем не разбиралась в этих космических словечках! Малая луна вращалась на цепи вокруг большой, а та двигалась, похоже, вокруг Скайи. Как интересно!

Луна присмотрелась и поняла, что башен на её спутнике целых четыре! Одна — её собственная, а другие три? Конечно же, её друзей — Джинни, Грэма и Энтони! Кто ещё может быть, раз башен ровно четыре? И Луна полетела проверять. Если считать, то пусть её башня будет первая. Во второй башне... она заглядывает в окно... кто это!? Парень явно старше неё с тонкими, аристократическими чертами лица спит на металлической кровати в практически пустой комнате. Нет-нет, она не будет будить этого незнакомца!

В третьей башне спала красавица! Луна немного подумала, но не стала будить спящую красавицу. Это же разрушит всё очарование! Нельзя так. Она полетела к четвёртой башне, предчувствуя что-то необычное. Она заглянула в окно, и...

— Привет, — встретилась взглядом с ещё одной незнакомкой, которая оторвалась от... ноутбука, да? — и вежливо улыбнулась ей. Черноволосая, сероглазая, симпатичная и старше её года на два! — Рада, что кто-то ещё из спящих Проспита очнулся. Меня зовут Элла, а тебя?

Ты вновь становишься Хранящей. Ты открываешь диалог на странице 59256999 своего талисмана, пропустив первые 205 строк, переписываешь следующие 51 в конец, пропускаешь ещё 131 строку и далее транслируешь диалог до конца.

[...]

ХВ: Необходимо лишить Кристо контроля над твоим сеансом;

СН: Почему

ХВ: 90,46% известных мне сеансов, контролируемых игроками Света или Рока, заканчиваются поражением;

СН: Кристо игрок Рока или Света

ХВ: Это не является важным; Необходимо мешать Кристо; Необходимо ограничить его доступ к твоей личной информации; Необходимо ограничить его доступ к Кире;

СН: К Кире Что такого в Кире Ты часто говоришь что она важна

ХВ: Кира Царёва = центр нашей стратегии;

СН: Твоей стратегии

ХВ: Поправка некорректна; Нашей стратегии; Её роль очень хороша для наших задумок; Мы можем усилить её потенциал и возможности в несколько раз;

СН: Например как И какова её роль

ХВ: Её роль будет вычислена тобой в нужный момент; Для усиления Киры мы используем вычисленную мной уязвимость в игровой механике;

СН: Какую

ХВ: Тебе будет сообщено об этом позже; Вернёмся к делам будущего; Помимо Киры критичным в нашей стратегии является добыча кольца Чёрной или Белой Королевы;

СН: Это очевидно Для победы нужно добыть хотя бы одно из них

ХВ: Осуществление нашей стратегии произойдёт < победы;

СН: Может быть ты перестанешь быть таким загадочным и скажешь наконец как я буду спасать Землю Даже сто Гвен не сможет перехватить все метеориты И у нас нет сотни Гвен

ХВ: Альфа-линию времени нельзя изменить;

СН: Что Подожди Ты говорил мне что мы спасём Землю

ХВ: Ответ утвердительный;

СН: Не от опустошения

ХВ: Ответ утвердительный;

СН: От чего

ХВ: В 2422 году эта вселенная будет ликвидирована; Это факт;

СН: И умрут жалкие остатки человечества Но ведь оно вымрет всё равно Мы именно этого хотим избежать

ХВ: Ответ утвердительный * 2; Наша цель = сохранение Земли + возрождение человечества;

СН: Как

ХВ: Центр нашей стратегии = Кира + Леон;

СН: Игрок Пространства Мы перенесём Землю

ХВ: Утверждение верно и очевидно;

СН: Предположим Куда

ХВ: Число вариантов не поддаётся исчислению; Для решения нам необходима Кира;

СН: Она выберет идеальный вариант

ХВ: Да;

СН: Она игрок Разума Другой вариант Маг или Провидец Света или Времени Верно

ХВ: Мной выбрана стратегия умалчивания об игровых ролях; Ты слишком часто ими интересуешься;

СН: Мне кажется что это важно

ХВ: Это важно;

СН: Не просто для Игры Важно для меня

ХВ: Запрос уточнения;

СН: Не знаю Это похоже на предчувствие Меня редко обманывает интуиция Возможно я игрок Времени

ХВ: Это знание помешает тебе на данном этапе нашего плана;

СН: Но ты же скажешь больше

ХВ: Ответ утвердительный; Уточнение: позже;

СН: Хорошо Так что насчёт плана В чём конкретно он заключается

ХВ: Слушай и запоминай;

[...]

СН: Всё это выглядит чертовски сложно

ХВ: Текущий вариант = 7. Шестой раз я пытаюсь изменить реальность; Предыдущие 5 раз у нас не получилось;

СН: Ты знаешь ситуацию до малейших нюансов

ХВ: Это высокодостоверное утверждение;

СН: Ты можешь ускорить мои исследования

ХВ: Утверждение истинно;

СН: В таком случае

— ??? [ХВ] послал светНесущему [СН] файл "передача_от_СН.RAR" -

ХВ: Он передавал: "ты знаешь пароль";

СН: У меня нет

СН: Хм

СН: Знаю Мне нужно отойти

ХВ: Следующий пароль = sd892mm4dso3gnz0wl2m0s4s53;

ХВ: Конец диалога;

— ??? [ХВ] прекратил доставать светНесущего [СН] в 14:15 -

Конец первой части первого акта.

Перейти к интерлюдии антракту один.

Антракт первый: не запачкай песок своей кровью

Что может быть круче крутой тачки? Только тачка ещё круче! Ха! Позади — пыльный след, впереди горячее солнце и дорога. Верный револьвер за поясом, и даже гундёж проповедника алых позади не трогает тебя. Во время такой езды ты беспросветно счастлив!

— ...Да ославится Её путь во тьме веков, разрываемой алым светом Её крыльев...

— Слушай, чувак, — он аж запнулся, — можешь потише молиться? Я сказал, что довезу вас с ветерком, значит, довезу, но про кляп во рту мы не оговаривали. Усекаешь, друже?

— Ты угрожаешь принципалу Алого Феникса, еретик! — заворочался на заднем сиденье громила-телохранитель. Шишка алых хотел взять с собой обоих стражей, но двое просто не влезли на задние сиденья, а пускать кого-то на передние... твоя паранойя против.

— Алые, зелёные... Кто платит — тот и прав, — проворчал ты и вдавил газ. Телохрана с шишкой вдавило в заднее сиденье. — В этой глуши Алые — просто культ, один из десятков, чувак. У кого ствол и деньги — у того и религия сильней, усекаешь? А ствол и деньги сейчас у меня, так что верим в силу моей машины и не молимся вслух. На крайняк, если приспичило, приторможу, помолитесь на обочине, на свой страх и риск.

Жаль, что заглушающую переборку к пассажирскому салону просто не присобачишь — места нет. До цели... скоро. И привал не понадобится. И почему алые вообще его наняли? У них и свои авто, и свои базы, и конвой отправить не проблема. Нет, никаких вопросов, заплатили, риск приемлем — и вперёд. Но задница била тревогу: как бы в эту самую задницу не попасть!

Вытер пот, отхлебнул из фляжки, поправил пистолет и буркнул угрюмо молчащим алым:

— Вы как, обратно заказывать будете или надолго?

— Хорошо, что вы начали этот разговор, Сэм Робер. Мы хотели поговорить в посёлке, но ты мудро поднял эту тему раньше... — многословно отозвался принципал.

— Короче нельзя? — демонстративно поморщился ты.

— Конечно, Сэм, — умиротворённо — как можно быть умиротворённым в такой жаре? — кивнул принципал. А вот телохран скорчил угрожающую морду. Ха! — Нам необходимо следовать дальше. Я слышал, ты участвовал в поисковых экспедициях и прежде, верно?

— Участвовал. Куда дальше-то? — задница уверенно приближалась. Нет, отказаться ты мог всегда, но чуйка материлась — заткни священника, отвези и съёбывайся подальше. Подальше и побыстрее. Иначе жизни спокойной — век не видать.

— Видишь ли, Сэм, наша цель находится за пределами обжитой Испании.

— Да ну неужели, — не удивился ты.

Вернее, удивился, но тому, что в экспедицию отправился лишь принципал с мордоворотом. Остальные уже на месте? Тогда нахрен там ещё и принципал? Занятой человек же! С проверкой едет? И вообще, что за экспедиция? Ты ни о чём масштабном в последнее время не слышал. Опять рыщут в поисках чего-то "уникального, докатастрофного"? Ну-ну, ну-ну.

— Мы бы хотели, чтобы ты отвёз нас туда. Тысяча-две километров от посёлка. Может быть, меньше.

Или он тупой, или охренел, или никогда не был за пределами бункера.

— Нет, — коротко ответил ты.

— Но почему, Сэм? — искренне расстроился принципал.

— Потому что мне дорога моя машина, — честно сказал ты. — Серьёзно, чуваки, вы вообще в курсе, что за пределы сервисов дальше кэ-мэ пятисот — только в составе конвоя? Это, мать её, пустыня! Заглохнет движок — никто не поможет. А спасательный конвой заказать — знаешь, сколько стоит? И вы его не закажите. Вам же секретность нужна, а?

— Проклятье Первого Стража! — "выругался" церковник-телохран. Ругаться они не умеют тоже.

— Серьёзно? — усмехнулся ты. — Вы серьёзно такие блаженные, что не подумали об этом?

— Секретность, — коротко отозвался принципал. — Мы выехали как можно быстрее и тайно. Не было никаких совещаний и встреч. Взяли необходимый минимум — и поехали.

— Вот как, — задумался ты. Значит, дело и правду пахнет жопой. — И что за нужда такая?

— Только если ты согласишься провести нас к цели, Сэм, — ожидаемый ответ.

— Ну прекрасно, чуваки, — покачал ты головой, объезжая дюну. — Значит, предлагаете мне рискнуть угробить тачку за неведомо что? Извините, но я пас.

— Сэм-Сэм... — укоризненно качание головой в ответ — точно отражение твоего жеста в адском зеркале. — Нам необходимо проводник и защитник. Мы можем выдвинуться без машины, если это необходимо.

— Тысяча кэ-мэ по пустыне? Я не похож на сумасшедшего! — рассмеялся ты.

Мордоворот с принципалом переглянулись.

— У нас есть другое предложение, — молвил принципал. — Что, если ты будешь водителем на нашей машине?

— Ну допустим, я каким-то чудом доведу ваше авто до цели, — вслух размышлял ты. — Допустим, эти ваши тысяча-две не означают, что вы нихрена не курсе, где искать эту цель. Допустим. Как возвращаться-то будем? Гарантирую, на обратном пути машина сдохнет, и без сервиса её не починить.

— Вы когда-нибудь слышали о такой вещи, как капчалог? — спросил после паузы, будто решаясь, святоша.

— Возможно, — осторожно произнёс ты.

Капчалог! Наследство одной из экспедиций — волшебная карта, дающая способность хранить один предмет внутри. Без доставшегося в наследство "метода доступа" эта штука бы не заработала. Древняя техника, по слухам — вершина развития человечества — ещё перед Исходом, первой катастрофой, разрушившей Старый Мир.

— Святой Осси! — воскликнул принципал. — У тебя есть инвентека? Нет, нет, Сэм, не ври, я хорошо различаю ложь! — на лице ни тени возмущения, скорее удивление и... радость? Ну конечно, алые же за каждую древнюю штуковину должны трястись, но всё же... — Вижу, ты удивлён моей реакцией. Видишь ли, карты капчалога нельзя отобрать, и среди нас они — своего рода символ близости к Ней. Ты, как и я, отмечен, но если я получил метку, когда принимал сан, то ты добыл её сам, что означает Её благосклонность к тебе.

— Вот как, — карты раскрывать — в прямом и переносном смысле — ты всё равно не собирался. — И что с того, что я знаю о капчалоге?

— В моём капчалоге — три карты, — а на самом деле? — На двух из них находятся полностью снаряжённые машины, только что с техосмотра. У нас не возникнет никаких проблем с дорогой туда и обратно, даже если придётся бросить обе. Это допустимые жертвы.

— Допустимые жертвы, значит, — сквозь зубы сказал ты. Хотелось выпить — но нечего. Слишком давно ты не бывал в центре — выпивка кончилась, да и за рулём — опасно. — Что вы такое ищете, а?

— Чудо, — коротко ответил принципал; кажется, зовут его Герберт, а? А имя мордоворота ты не спрашивал. — И тебя, Сэм Робер, может ждать величайшая награда за помощь в наших поисках.

— И сколько это в евро? — криво улыбнулся ты. Величайшая, мать их, награда. Вроде созерцания этого их чуда, да?

— Безбожный еретик... — прошипел телохран.

— Тише, Паоло, тише, — успокаивающе молвил Герберт. — Разумеется, мы заплатим. Как насчёт десяти тысяч, наёмник?

— Пятнадцать, и я не торгуюсь, — торг? Дело привычное...

— По рукам, — довольно улыбнулся принципал.

Ты с трудом удержался, чтобы не раскрыть рот от удивления. И злости на самого себя. Больше надо было просить, больше! Но ничего, пятнадцать штук — это ты из своей крошки конфетку сделаешь! И ещё одну крошку купишь. И команду наймёшь? Давно пора расширяться, одному становится небезопасно даже здесь, не то что в центре — алые, вот, со своим "чудом"...

— Я готов использовать любые средства в нашем поиске, — правильно понял его молчание Герберт. — Ты известен как верный своим принципам человек, на которого можно положиться в трудной ситуации.

— Половину вперёд, — если за этим святошей гонится кто или он против своих выступает — как бы не лишиться оплаты.

— Как только отправимся к цели, не раньше, — и тут согласился! Жадность велит не отказываться, жопа предсказывает неприятности... но пятнадцать штук! С этим да плюс накопления — и новую жизнь начать можно. А если появятся связи с алыми, то можно и больше поднять.

— Согласен, чувак. Мы подъезжаем к ковчегу Сабинильяс. Вас не встречают?

— Конечно же, нет. Я говорил тебе о секретности, Сэм.

Ожидаемо. Значит, у входа в ковчег очередные бродяги. Ты активировал турель — с неё сполз некогда белый пылезащитный чехол. Чудненько. Теперь притормозить чуть раньше предела дальности турели, переключиться на её экран, разметить цели...

— Эй, ты что делаешь? — встрепенулся телохран.

— У ворот бродяги, — пояснил ты. — Наверняка ждут каких-нибудь придурков, тормозящих рядом с ними, чтобы пограбить. Тут недалеко руины этого... — с трудом выудил из памяти. — Сан-Луис-де-Сабинильяса. В прошлый раз тоже грабили, а мэру Сабинильяса, как всегда, на всё насрать.

И нажал пуск. Турель негромко зажужжала сервомоторами и выплюнула первую дозу целительного свинца. Пара бродяг из собравшейся группы повалилась, но остальные достали какое-то оружие и, пригибаясь, побежали к машине. А вот и жопа!

— Слушай, чувак, — повернулся ты к святоше. — Ты точно никому о себе не говорил? Им, по ходу, за нас награду назначили евро в миллион!

— Клянусь, Сэм, никому! — воскликнул тот.

— И твой телохран проболтаться не мог, конечно, — хмыкнул ты, дав задний ход. Турель продолжала методично отстреливать бродяг, закутанных в какие-то грязно-серые лохмотья. Те пытались стрелять в ответ. Один раз даже попали — пуля без толку ударилась по бронестеклу.

— Разумеется, — сухо подтвердил принципал.

Бродяги припустили со всех ног, сократив дистанцию между вами. Теперь ты понял, что бегущие впереди прикрывали телами тех, кто сзади, безоружных... Безоружных, бля?! Ты поддал назад — как раз вовремя, чтобы быть всего лишь осыпанным пылью после взрыва первой гранаты.

— Вот же ёб твою мать приключеньице!

В поднявшейся пыли турель потеряла целеуказание. Хреново. Ты ускорил задний ход, а турели щёлкнул тупо постреливать перед собой. Быстрее, быстрее! Позади дюна? Значит, поворачиваем. Эти камикадзе, похоже, и сами потерялись в пыли, но рассчитывать на это не стоит. А ведь предлагали же похимичить со стволом, дальнобойность повысить, но нет, всё жлобился и жлобился... дожлобился, бля!

— В нас что, гранату кинули? — дошло, наконец, до святоши.

— Наступательную, бля, — подтвердил ты. — Я не знаю, что вы там за секретность развели, но или это не бродяги, или им обещали лимона три — тем, кто выживет. Фух, оторвались.

Когда большая часть пыли осела, осталось только спокойно добить контуженных и кашляющих бродяг. Нет, ты бы не отказался взять языка, но это уже сделали — за тебя. Стража Сабинильяса.

Ты аккуратно подъехал к группе обирающих бродяг стражей и, заметив знакомое лицо, без колебаний открыл дверь и выбрался в ещё худшую жару, чем внутри, бросив пассажирам ждать внутри.

— Эй, Франциско, старина, а как насчёт моей доли?

— Где ты, там неприятности, а, Сэм? — крепко пожал твою ладонь смуглый — от природы, ты знал, что выбираться на солнце Франциско не нравится, вот тот и завязал с наёмничеством, осел в ковчеге. Младше большинства стражей — но и опытней их. Мэр Сабинильяса этот опыт ценил, и Франциско быстро возглавил стражу ковчега.

— А то, — улыбнулся ему. — Ну так что с добычей?

— И зачем тебе их пукалки? — Франциско выразительно покосился на турель. — Только багажник захламлять.

— Продать и купить непукалки, — хмыкнул ты на попытку отвертеться. — Ну что, будем считать, кого турель, а кого твои — или как обычно?

— Хрен с тобой, наёмничья морда, — махнул рукой Франциско. — Пятьдесят на пятьдесят, и по рукам?

— О'кей, — не продешевил ли? Хотя... разбираться с барахлом... — Выкупишь?

— Семьдесят за пукалки, гранаты отдельно посчитаем, — предложил Франциско.

— Договорились.

Вы скрепили договор ещё одним рукопожатием, и ты повёл машину в гостеприимно раскрытый Франциско гараж. Отдых с ночёвкой — будет время подумать и, быть может, изменить решение.

Эти бродяги... Защищать нанимателей от толпы шушеры, а то и наёмников вроде него самого — это далеко от мирного "довезти и увезти". Не то что бы ты не любил такие штуки. Любил. Но риск должен быть рассчитанным и хорошо вознаграждённым. Лучше жить без денег, чем умереть богатым. Тем более — богатым лишь потенциально.

— ...значит, что-то в Альборанской пустоши? — задумался Франциско, отхлебнув бодяги, выдаваемой местными за самогон.

— В той стороне, — не менее задумчиво кивнул ты. — И мне не нравятся эти бродяги. Под пытками молчат, будто заколдованные. Вроде не лгут наниматели про секретность, так какого хрена они тут делают?

— Алый культ — дело тёмное, — многозначительное пожатие плечами. — Что там у них в кулуарах — только они да святая Гвен и знают.

— Гвен в это дерьмище заглядывать побрезгует, — усмехнулся ты, отхлебнув бодяги. Ничего так, под конец дня самое оно, не одну же воду пить.

— Меня, если честно, алые злят, — признался старый приятель. — Уж не знаю, что там во время Ночи творилось, нормальные люди по бункерам сидели, а не бродили между Красной Паутины, но эта их богиня — с тем же успехом могла только помогать, а останавливала святая Гвен с небес. А алые тут как тут — примазались к Гвен, и выехали на этом.

— В зелёные метишь? — прищурился ты. Самому тебе было совершенно насрать, что там на небесах, лишь бы деньги, тачка и на месте не стоять. А вот что Франциско заинтересовался — это плохой признак.

Франциско поморщился. Сплюнул. Бармен покосился на плевок, но ничего не сказал — кто же будет спорить с главстражником своего города? Только дурак, а дураки в барменах не задерживаются.

— Зелёные хуже. Оно, конечно, красивенько звучит — кара за извращение природы, перезагрузка, новый мир, божественный дар и прочая муть. Да только какой там дар-то, а? Если бы не святые Осси и Гвен, кто бы дар этот их получал хвалёный? Сожжённые Зеленью трупы? Да и дар этот — то-то алые со старой техникой зелёных давят. Вот и сейчас — бродяг зелёные наняли, заколдовали, некому больше, и что? Подохли, а тебе даже стекло не поцарапало. И дальше так же будет — какую бы херню из металлолома они бы себе ни смастерили, алые сделают то же самое по старым рецептам, но в сто раз круче. Алые, конечно, те ещё ублюдки, но они нам фильтры подкатили просто потому, что здесь несколько алых живут. Такая вот халява! И всем выгодно алых у себя держать — вот тебе и бескровный захват. Но, видит Осси, пока оно всем в плюс.

— Ненадолго, — вздохнул ты. — Думаешь, что я из центра убрался? Там, блядь, уже войны пошли, религиозные, мать их! Зелёным этот бескровный захват — кость в горле. А алые никогда не смирятся, что всех их святых называли "слугами Зелёного Господа". А умирают обычные люди, не культисты, не наёмники. И заказы пошли — спаси того, спаси другого, вывези из осаждённого ковчега, поддержи огнём наступление и прочее дерьмо. Помнишь Марко?

— Марко из Отморозков? — заинтересовался Франциско.

— Его самого. Сдох ни за хрен собачий. Беженцев вёз, а тут зелёные и налетели. Вроде как, эти беженцы — алые, а машины Марко — старая техника. Марко их послал, а те где-то ракетницы раздобыли. Ну и полёг с беженцами. Алые потом отомстили — а толку? Херня в центре творится, чувак, и это только начало. Готовься расстреливать всякую шушеру на подлёте — что красную, что зелёную, что мародёров.

— Да уж, — вздохнул Франциско и запил вдох богатырским глотком самогона. — Спасибо за предупреждение. Пойду своих обрадую. Ты как, завтра выйдешь или погостишь ещё?

— Скорее завтра, — решил ты. — Уж не знаю, прутся ли за нами зелёные, но лучше перебдеть.

— Живым параноиком лучше, — криво улыбнулся Франциско. — Хорошего отдыха, приятель.

Вышли поутру. Уже бодрствующий Франциско, щёлкая пультом управления ворот, бурчал что-то про сумасшедших. Твоя тачка осталась на ремонте — дел там было ещё на денёк, плату ты внёс, народ тут надёжный. Герберт вышел сразу, а вот его телохрана пришлось подождать. Когда он показался, ты сразу понял, в чём проблема — одежда! Видимо, раньше ручной мордоворот принципала никогда не одевался в пустыню, в отличие от Герберта. Зато в бурнусе и куфии выглядел он... впечатляюще. Одновременно грозно и как-то нелепо. Ты издал громкий смешок, смерив его взглядом, и кивнул принципалу, уже отслюнившему семь с половиной штук:

— Пошли.

— Эй, Сэм! — окликнул тебя сквозь сужающую щель чуть ли не полуметровых главных ворот ковчега Франциско. — У тебя есть план?

— Когда это у меня не было плана? — нарочито пафосно спросил ты.

— Никогда не было, — махнул рукой приятель. — Не изжарься там.

— Удачи.

Сориентировавшись по компасу, принципал повёл вас вдаль. Вскоре Сабинильяс исчез за горизонтом, а вдали показались руины Сан-Луис-де-Сабинильяса.

— Хватит, — сказал ты.

— Наконец-то, — вырвалось у мордоворота.

— Мы должны терпеливо переносить испытания, посланные свыше, Паоло, — занудно "поддержал" святоша.

— Зачем его вообще взял, если жару так переносит? — хмыкнул ты.

— Некого больше, — огрызнулся Паоло. — Агенты зелёных пронюхали бы о наших планах, но тебе не понять всей важности миссии, еретик.

— Не стоит так называть отмеченного Её десницей, — наставительно отметил Герберт. Демонстративно взмахнув рукой, он "извлёк" из инвентеки машину — прямо перед собой. И впрямь — полностью снаряженный военный внедорожник. Восстановленный алыми из какой-то рухляди, не особо надёжный — в отличие от грубых поделок зелёных — зато быстрый и технологичный. Но твоя тачка, конечно же, круче! — Прошу.

Двери были открыты, ключ зажигания внутри. Сойдёт. Конечно, сначала ты чуть ли не обнюхал авто, мало ли, чего там алые напридумывали, пока телохран с принципалом парились на задних сиденьях — рядом с собой пускать ты их по-прежнему не собирался. Наконец, решил, что сойдёт, и погнал.

Гнать на "святой" тачке понравилось. Сцепление с песком получше, чем у твоей крошки, скорость повыше, слушается лучше. Но без брони и турели всё это — херня. После первого привала ты понял, что не спросишь — наниматели так и будут в молчанку играть, о чём-то тихо переговариваясь. Ну уж нет! Ты должен знать, во что ввязался.

— Во что ввязался... — протянул святоша. — Видишь ли, Сэм, наш орден не столь монолитен, как кажется мирянам и даже обычным верующим, получившим ранг послушника. Прости за это многословие, — заметил выражение лица? Тебе никогда не нравилось словоблудие. — Оно необходимо для ясного понимания ситуации. Условно наш орден можно поделить на так называемых технократов, социалов и фанатиков. Это неточно, но достаточно для объяснения. Технократы — те из нас, кто считают священным долгом, прежде всего, восстановление и совершенствование технологий во имя Её и святого Осси. Социалы считают главным возвращение человечеству нормальной организации и кооперации — именно они проповедуют нашу веру. Я же, как и мой друг Паоло, считаемся фанатиками.

— Дай угадаю, вера, вера и ничего, кроме веры? — с неприязнью уточнил ты.

— Безусловно, — без тени смущения подтвердил святоша. — Мы — самая мирная и пассивная часть Алого ордена. Конечно, мы считаем важным и технологии, и расширение влияния, но главной для нас всегда является вера. Именно мы превращаем неофитов, завлечённых миссионерами социалов, в истинных братьев по вере. Работаем мы и с технократами. Нас интересуют не столько технологии, сколько упоминания, знаки, следы — всё, что могло бы рассказать нам о Ней, Её воле и Её провозвестниках — святой Гвен и святом Осси.

— Вот как, — только и сказал ты. — И что, мы едем на поиски какого-то священного знака, чувак?

— Почти, Сэм, — улыбнулся Герберт. — Мои коллеги нашли упоминание о месте, где находится ключ.

— Ключ? — он может всё объяснить нормально, без намёков и наводящих вопросов?

— Ключ приведёт нас к сокровищу, ценность которого невозможно вообразить, — объяснил святоша. — Послание не оговаривает, что это за сокровище, но оно невероятно важно для нас всех.

— Нас? — поднял ты брови. — Алых?

— Всех людей, — невозмутимо поправил Герберт. — Человечества, Сэм, это нечто, важное для всего человечества! Нечто, оставленное нам в помощь Ею века назад.

— И что дальше? Будем ездить по руинам? Как он вообще выглядит, этот твой ключ?

— Он внутри особого хранилища, — объяснил святоша. — Иначе бы не сохранился. Он должен находиться в месте жительства одного из близких помощников святого Осси. Раньше оно располагалось на острове, но теперь, боюсь, это целая гора.

— То есть, в руины нам не нужно? — уточнил ты — и повернул руль. Никаких поисков среди кишащих бродягами с гранатами руин! Лучшая новость этого дня. — Вот бля!

Свернул ты поздно. У бродяг нашлись наблюдатели, и за вами уже рвануло три тачки. На крыше одной из них громоздился уродливый пулемёт. Ну и что теперь делать без турели и брони?

— Абзац, — коротко констатировал Паоло.

— У тебя есть идеи, как отбиться, Сэм? — как ни в чём не бывало поинтересовался святоша. Фанатизм как непробиваемое спокойствие? Что-то новенькое, блин.

— А то, — ухмыльнулся ты. — Как я уже говорил... — достал из походного рюкзака на соседнем необходимое, открыл дверь, — у меня всегда есть план, — и бросил управляемые мины наружу.

— Что ты...

— Сейчас немного тряханёт, — предупредил ты.

Очень удачно, что пулемётная тачка едет первой. Очень удачно, что вы в пустыне, и за вами охрененное облако пыли. Очень удачно, что тачки бродяг уже разогнались и ты можешь прикинуть, когда они въедут в низину между дюнами следом за вами. Ну а всё остальное — ты достал пульт и приготовился — дело техники — нажал.

Вам повезло. После того как рванул первый авто бродяг, у второго то ли мозг водителя, то ли руль заклинило, и он врезался в останки первого. Ну а как ещё взрыв, грохот столкновения и единственную обогнувшую дым и пыль машину объяснить? Туда и дорога. Остался только один грузовик, полный не бродяг, а совсем уж бандитов. С, мать его, гранатомётом!

В сторону! Резко вывернул руль, сбивая прицел. Жахнуло рядом. Ёбанные гонки со смертью! Ещё раз в сторону! Второй взрыв прогремел дальше — косорукость прогрессирует? Ты завернул за дюну, временно уходя из зоны обстрела.

— Я, блядь, всё понимаю, но откуда у этих выродков гранатомёт, чуваки? — спросил скорее чтобы сбросить напряжение. Нужна холодная голова. И нужно что-нибудь придумать! Сколько у бандюков гранат-то? И какого хрена именно тут дюны слишком большие, чтобы они успели заехать за следующую? И ёбанный песок — никакая манёвренность, жив не иначе как милостью Гвен, проклявшей стрелка рукожопием.

— Возможно... — начал что-то гнать святоша.

Тебе как-то не до болтовни. Бросить мину? Инте... Сердце точно обожгло морозным ветром. В сторону! Взрыв чуть подкинул машину и затемнил всё нахрен пылью и песком. Если бы не твоя интуиция, закалённая годами наёмничества, вы бы уже валялись обугленными трупами.

— Заткнись и молись, — крикнул на принципала.

— Святая Гвен защитит нас, — увере... блядь, скорее упорото ответил фанатик. А как ещё это назвать? Какая уверенность, ес...

Ты вильнул в сторону. На этот раз гранатамётчик почти попал — машину подбросило и едва не перевернуло, ты чудом удержал управление. Следующий выстрел — вы трупы.

На вершине ближайшей дюны показалась фигура в чёрном — какого хрена он ещё не сгорел? — плаще. Фигура подняла неизвестное оружие — отсюда ты не мог разглядеть, что это — какая-то винтовка? Тогда почему не опёр её на плечо — отдачи нет? Но смертоносность чуялась даже так, издали, по силуэту. Синий луч соединил винтовку и что-то за вами. Бахнуло.

— Благодарю, святая, — склонил голову Герберт.

— Это мужик, а не святая — возразил ты. — И как бы он нас не кокнул заодно, чуваки.

На месте бандитов остался дымящийся кратер. Ты притормозил. Да, такой штуке сопротивляться бесполезно... и ты её уже хочешь. Вопрос: как добыть пушку у этого чувака, если она вдруг одна такая?

— Он был послан святой Гвен, — принципал уже отстегнулся и вылезал из машины.

— Он был там до твоей молитвы.

— Всё будущее открыто Её провозвестникам, — мягко улыбнулся святоша, выбрался наружу — мордоворот, естественно, за ним — и крикнул:

— Уважаемый сэр, вы не могли бы спуститься к нам?

"Уважаемый сэр" молча смерил их взглядом через прицел винтовки, опустил её — к твоему облегчению — и соизволил спуститься. Ты снял предохранитель своего револьвера и опустил стекло, прицелился — пока только мысленно. По мере приближения смог разглядеть чувака. Лицо скрыто белой маской. Тяжёлый чёрный плащ, капюшон, футуристического вида чёрная винтовка. Да как он, чёрт побери, не сжарился?!

— Спасибо за помощь, уважаемый сэр, — слегка поклонился святоша. Они, мать его, в пустыне после боя, что за церемонии? — Можно ли узнать, как вы оказались в этом пустынном краю?

— Стреляли, — хрипло усмехнулся незнакомец в маске. — А что здесь делаете вы, господа?

— Мы ищем некую... святыню, — аккуратно ответил Герберт. Ну хотя бы не прямым текстом! — Безусловно, вас послала нам в помощь сама святая Гвен Её волей. Возможно ли, чтобы вы помогли нам в наших поисках? Безусловно, у нас найдётся награда, величайшая награда для такого героя, как вы.

Лесть-лесть-лесть... Не сработает. Этот чувак не из падких на лесть — ты буквально чуешь, что при желании он распылит вас на атомы. Вот он склонил голову — задумался? Ты не отрываешь глаз от его рук. Дёрнутся вскинуть винтовку — прикончишь.

— Величайшая... я согласен, — прохрипел незнакомец. — Моё имя... ничего вам не скажет. Называйте меня Храбрым Воином, или просто Храбрецом — это прозвище.

— Моё имя Герберт, и я имею честь быть принципалом Алого ордена, — представился — он что, впрямь пересмотрел старых фильмов? — святоша.

— Паоло, — кивнул мордоворот. — Наш водитель — Сэм.

— Рад знакомству, — как можно дружелюбней оскалился ты. Как прибавка к мощи этот Храбрец хорош, но, чует твоя жопа, ничего хорошего из этого не выйдет! — Чувак, можешь стрелять из своей пушки на ходу?

— Нет проблем, — невозмутимо прохрипел тот.

Ты пустил чувака справа от себя, передвинув рюкзак. Незаметно перепрятал заряженный и снятый с предохранителя пистолет в левый карман. Врагов надо держать ближе, чтобы проще было продырявить башку, хе-хе. Плавно вжал газ. Поднимая пыль, тачка устремилась в глубины пустынь.

Преследования не было. Прошло полдня и десяток остановок — ты не доверял старой дерьмовой технике, и не зря — прежде чем святоша радостно воскликнул, едва сдерживаясь, чтобы не подпрыгнуть на сиденье и не тыкнуть пальцем в приближающуюся гору. Фанатики такие упоротые, бля!

— И что дальше? — поинтересовался ты у пассажиров, когда вы объехали гору со всех сторон. Отвесная хренотень! Забраться на такую? Нереально.

— Я помогу, — только и сказал Храбрец, выбираясь из машины.

А дальше ты, наконец, осознал, какую ёбанную мощь держит он в руках под видом винтовки. Винтовки? Это адов демон, лично приручённым святым Осси и воплощённый в безобидную, мать её, форму!

Храбрец щёлкнул рычажком, одним из нескольких на дуле винтовки — непрактично, но какая нахрен практичность с такой мощью?! — и нажал на спусковой крючок, плавно поведя дулом. Поток насыщенно синей херни из дула неторопливо полетел в сторону обнажённой горной породы... и испарил её. Просто испарил! Было — и не стало! Нет, в бою эта хрень слишком медленна, но он же снесёт любой ковчег просто поведя туда-сюда дулом!

Храбрец поднялся на образовавшуюся площадку — совершенно холодную! — и снова повёл дулом. Поднялся на следующую. И снова повёл. Поднялся — повёл, поднялся — повёл... Оставив тачку, вы втроём последовали за ним по, мать их, "ступенькам". Храбрец поднимался по периметру, выстраивая "винтовую лестницу". Молча охреневая, вы следовали за ним, пока не ступили на бывший берег острова.

— Куда дальше? — невозмутимо спросил Храбрец.

— Воистину, вы — Её посланник! — поклонился ему принципал — мордоворот неодобрительно на него покосился. Разлад в стройных рядах алого фанатизма? Похрену. — Я... сейчас...

Святоша огляделся. Ничего особенного на острове не было. Небольшой кратер близ центра, руины какой-то хрени рядом. Впрочем, святоша это хренью не считал — вон, как засветился весь, будто Гвен поцеловала!

Ты засунул руки в карманы, естественно, сжимая левой револьвер. Карманы глубокие, оружие незаметно. Вы поторопились за святошей, чем ближе к цели, тем больше волнующимся.

Руины оказались, сюрприз-сюрпиз, заваленными. Потрескавшиеся кирпичи не выдержали и обвалились. Храбрец без затей повёл винтовкой, на этот раз — быстро. Небольшая синяя волна испарила лишь завал. Вы вошли. Малость петляния по коридорам, полным какого-то докатастрофного мусора, естественно, вызывающего молчаливый экстаз у принципала, и вы у цели. Стальная дверь.

— Нет! — воскликнул принципал, едва не бросаясь под дуло Храбреца. — Мы не можем рисковать, сэр Храбрец. Не здесь. Это... это святое место. Я знаю более медленный, но более безопасный способ.

И извлёк из капчалога... Серьёзно? Ахаха, блядь, он извлёк комплект сварщика! Сварку, переносной генератор, защитный костюм. И мордоворот мигом в него переоделся и приступил к "взлому" двери. Ну, по крайней мере, не бомба, которая тут всё к хренам обрушит. Хотя, направленный взрыв... Ты покосился на рюкзак, святоша красноречиво покосился на тебя. Ну и ладно, развлекайтесь, а ты выберешь камушек поудобней и передохнёшь.

Храбрец молча устроился рядом. Святоша остался стоять. Здравый смысл он ещё не промолил, на сварку не смотрел, но чувствовалось, что ему хочется. Мда.

— И что там внутри? — спросил ты, просто чтобы что-то сказать.

— Святыня, — отозвался принципал. — Нечто, что Она, в своём священном знании, оставила нам в дар. Нечто невероятное, нечто, способное изменить мир — и ключ.

— Любопытно, — нейтрально заметил Храбрец. — Значит, ваша богиня знала, что вы придёте за её дарами?

— Она знает всё! — с пылом воскликнул святоша. Да уж, чем ближе к цели, тем хуже держит себя в руках. А казался спокойным типом... — Она была бы всеведуща, но всеведение невозможно. Однако она видит и знает столько, что с нашей, смертной точки зрения она — всеведуща и всезнающа!

— Я закончил, — как-то мрачно сообщил телохран. Что с алыми не так? Один возбудился не хуже малолетки в общей бане, другой стал похож на смотрителя трупного биореактора.

— Прекрасно, превосходно, друг мой Паоло! А теперь давайте же войдём и исполним нашу миссию!

За сталью оказалась деревянная дверь... то, что ей когда-то было. Стоило коснуться — она рассыпалась трухой. Ты поспешно закрыл глаза и уткнулся носом в рукав. Вскоре трухля осела и вы, наконец, вошли.

В центре небольшого зала располагалось странное устройство. Цветок с закрытым бутоном и таймер. Куча нулей, затем 01:00. 00:59. 00:58...

— Это не бомба? — с сомнением спросил ты.

— Она знала! — с восхищением обошёл вокруг цветка святоша, не решаясь его коснуться. — Сейчас это технологическое чудо дарует нам... кха!

Храбрец без замаха ударил святошу прикладом в челюсть. И навёл на них пушку.

— Об этом она тоже знала, придурок? — хрипло спросил он. — Дёрнетесь — трупы.

И шагнул бочком к цветку.

— Знала, знала! — воскликнул принципал. Он сумасшедший? — С самого начала я знал, что ты — часть нашего испытания, ложный посланник Гвен, последнее препятствие, ибо добыча чуда не может обойтись без угро...

— Умри, — синяя вспышка, и нижняя половина святоши упала, пачкая пол кишками и кровью. Верхняя просто пропала, как камень до этого. А вот и жопа! — Не дёргайтесь и молчите — будете живы. Эта тварь, конечно, знала, что я сюда приду, но не знала, что я могу. Но я осторожен, алые прихвостни, очень осторожен, пусть меня ведёт пустота в душе и ярость в сердце, я не глупец, чтобы действовать наобум, нет... — он просто псих. Ну какого хера тебя окружают полные психопаты, а? Чем ты перед Гвен провинился, что она такую хуйню регулярно тебе делает?

— Что смотришь так, ублюдок? — хмыкнул псих, не отрывая прицела от тебя. Впрочем, ты не сомневаешься, что и мордоворота он прикончит в мгновение ока. Реакция — не чета даже твоей. — Я не сумасшедший. Иногда хочется выплеснуть всё это в лицо придурков вроде вас, её безвольных марионеток. Не зыркай! Я не су... Есть!

00:00. Цветок раскрылся, и на пол покатился полупустая банка-склянка с чем-то радужно-святящимся внутри и какой-то прибор.

— Ха! Как и заказывали, — видимо, безумец улыбнулся под маской. — Теперь сделайте шаг назад. Ещё один. Ещё! Хватит.

Храбрец медленно, не выпуская из прицела, держа винтовку одной рукой — хотя с отсутствием отдачи ему похрен — подобрался к склянке, поднял её, осмотрел.

— Уже потратили. И на что, интересно, можно потратить половину? Ох, как бы я хотел выпить всё — но нельзя, нельзя... — он поставил склянку на пол, присел, откупорил одной рукой, но не тронул. Вместо этого он вернулся к цветку, вернее, к устройству с клавиатурой, подключённой к нему, набрал какую-то комбинацию. И всё — не отрывая взгляда от них, вслепую! Ты бы уже начал действовать, но как-то хотелось жить. Целым, а не половинкой, как святоша.

Цветок раскрылся, над ним зажглось белое сияние. Храбрец стащил одной рукой маску — всё равно из-за хренового света и глубокого капюшона лицо было не разглядеть — вернулся к склянке, поднял и... отвлёкся!

— Нет! — шепнул Паоло. — Не сейчас, иначе смерть!

Ты снова замер, напряжённо наблюдая, как радужная капля из склянки капает в темноту капюшона. Храбрец опустил склянку и закупорил её.

— Молодцы, — снова ухмыльнулся. — Не самоубийцы, не такие, как этот мёртвый придурок. А теперь я уйду.

Он шагнул к раскрытому цветку, дуло чуть отвернулось, и ты начал действовать. Палец надавил на спуск давно уже направленного на психа револьвера. Одновременно ты метнулся в сторону. Бах! Враг выпустил оружие из покалеченной руки, синий луч уткнулся в стену. Обвал? Пронесло. Бах! Успел пригнуться, и ты только выбил каменную крошку. Третий выстрел сделать не успел — с нечеловеческой силой Храбрец оттолкнулся и прыгнул в белое сияние. Цветок закрылся.

— И что это, блядь, было? — спросил ты, поднимая винтовку. С этой штукой ты ни за что не расстанешься, ха! И впрямь, мёртвый чувак прав — величайшее сокровище. И похер на бабло, эта пушка тупо бесценна!

— Это был один из Её врагов, — спокойно произнёс мордоворот, будто ничего и не произошло. — Герберт прекрасно исполнил свою роль, а ты смог нанести ему вред. Спасибо, еретик.

Паоло подобрал склянку, точно величайшим сокровищем была она, затем прибор, напоминающий останки старых... как их там... планшетов, да.

— Вы это спланировали? — не поверил ты.

— Мой телохранитель не врал, — подтвердил мордо... блядь, да, по ходу, он нихрена не мордоворот — но кто? — Она предупредила нас, и мы подготовились. Поменялись ролями — послушник Герберт, мой телохранитель, взял на себя роль принципала, а мне повезло с внешностью, чтобы отыграть глуповатого телохранителя. Он убил главного из нас, провоцировавшего на убийство, уверился, что без руководства мы не рискнём своими жизнями и ушёл. Жаль, ты не убил его, еретик, но это было предрешено. Такого демона, как он, не может убить простой человек, даже отмеченный Её благословением.

— И что дальше? — ты восстановил душевное равновесие и зарядил револьвер. На всякий случай.

— Твоя миссия выполнена, — пожал плечами Паоло. — Деньги, — повёл рукой, и из воздуха — инвентеки! — появилась толстая пачка евро. Ты спешно прикарманил её, рассовав по карманам. — Можешь быть свободен.

— Что, и пушку не потребуешь? — хмыкнул ты.

— Во-первых, я не самоубийца, — спокойно ответил принципал, пакуя в инвентеку сначала устройство, а затем склянку. — Во-вторых, тебе она действительно пригодится. Герберт обещал тебе величайшее сокровище? Я дам к нему ключ. Ключ на ключ — это равновесный обмен, — и появил из капчалога устройство, один в один похожее на этот самый Её дар. Ты принял его, потому что почему бы и нет? — Он некогда был оставлен Ею специально для такого, как ты. Сам разберёшься, что с ним делать. И пойдём, — он оглянулся на таймер на цветке. — Нужно будет выставить здесь охрану, чтобы встретить демона во всеоружии.

— Не проще взорвать эту штуку? — предложил ты.

— Эта "штука", капсула времени, пережила падение из космоса, — качнул головой принципал. — Не уверен, что даже водородная бомба сможет ей повредить.

— Ну и похрен, — когда она раскроется, ты уже наверняка подохнешь. Например, от рук охотников за твоей замечательной пушкой, хе-хе. Надо бы поменьше ей светить.

Вы вышли наружу. Ты направился было к "лестнице", но остановился — Паоло за тобой не пошёл. Он вытащил из инвентеки... что бля?! Вертолёт! Долбанный вертолёт, как в старых, мать их, фильмах! И залез в кабину пилота! Надел шлем, запустил эту херню и умотал куда-то вдаль! Какого... какого ещё хранят эти алые в своих закромах?

Успокоившись, ты спустился вниз. Презрительно осмотрел авто. Поставил на него мину. Отошёл. Взорвал. Туда и дорога ненадёжной хрени. Извлёк из единственной карты своего капчалога точную копию своей тачки, только что с техобслуживания, снаряжённую и готовую в путь. На всякий случай сразу включил турель, вдавил газ и врубил музон. С ветерком!

Акт второй: вверх по Великой Реке

Занавес открывается

— Меня зовут Элла, Элла Мэйдж, а тебя?

— Луна Лавгуд, — искренне улыбнулась в ответ. Эта Элла знает о Проспите и проснулась раньше неё! Как интересно!

— Значит, ты будешь моим соигроком, Луна? У Игры хороший вкус, — Элла закрыла ноутбук и... да, конечно, капчалогировала его! — Не против немного познакомиться?

— Конечно, нет! — новая подруга? Это замечательно!

— Мне шестнадцать, и моя роль — Маг Пространства. Не уверена, что и вправду хочу играть, но, похоже, это предопределено. Учусь на физика, — улыбнулась чему-то. — С тех пор как узнала, что буду играть и кем буду играть, интересуюсь физикой пространства-времени. Ну и немного дизайном и космической архитектурой, но кто у нас ими не интересуется? — немного покраснела Элла. Интересно, почему она смутилась?

— Мне тринадцать, я учусь на третьем курсе школы волшебства Хогвартс, — не замедлила ответить Луна. — Хранящая назвала меня Магом Надежды, — на этом моменте глаза Эллы забавно расширились от изумления. — Ну, мне нравится дружить, бродить по снам, петь, рисовать и колдовать, а моя мечта — открыть больше всех новых видов волшебных зверей!

— Хранящая? — неверяще переспросила Элла. — Хранящая Время говорила с тобой? Ты не шутишь?

— Ага, она такая строгая и странная и подарила мне котика, — улыбнулась Луна. — Мои друзья считают её злой, но я знаю, что она просто странная!

— Злой? — Элла помассировала виски. — Я зря надеялась, что мне выпадет обычный сеанс? И Хогвартс, о котором никогда не слышала — а волшебные школы у нас на слуху? Вы хотя бы волшебные палочки используете?

— Конечно, — Луна появила свою палочку. — Люмос, — голубой огонёк зажёгся на её кончике. — Нокс, — погас. — Я слышала, дедушка любил жезлы, но теперь ими никто не пользуется, палочки... ну... — как же это слово?

— Элегантней? — подсказала Элла, как-то странно косясь на палочку.

— Элегантней, да! — улыбнулась ей Луна. — А зачем ты спросила про палочки?

— Предположим хороший вариант — в каком году ты живёшь?

— Тысяча девятьсот девяноста четвёртый.

— Никаких лёгких путей, да? — покачала Элла головой, чем-то недовольная. — От чего ты считаешь годы?

— От начала эры, — теперь уже нахмурилась Луна, припоминая, что ей говорил отец, что говорили на истории магии и что рассказывал Грэм. Вспомнила! — От рождества Христова!

— Просто замечательно, Элла, тебе, как всегда, везёт, как утопленнику, — пробормотала собеседница. — А я живу в две тысячи восемьсот тридцать втором. — Восемьсот лет разницы... Как же так? — Ты хотя бы на Земле живёшь?

— А где же ещё? Правда, не знаю, на какой Земле.

— То есть как это на какой Земле?!

— Ну, есть много разных Земель, — попыталась объяснить Луна. — Мы на инореальности это проходим, профессор Райс рассказывал об альфа-реальностях, бета-реальностях и всяких других! Есть много разных Земель, а у меня — альфа-реальность, и...

— Погоди, погоди, — Луна немедленно замолкла. Она запутала свою новую подругу? — Ох, не смотри на меня так, всё нормально, просто мне нужно время, чтобы осмыслить. Уроки инореальности, да? То есть, другие реальности, не просто линии времени?

— Ну да, — подтвердила Луна. — Моя подруга Элиза даже не из другой реальности, а из другого листа, представляешь?

— Листа?

— Ну, лист реальностей, вроде как, все похожие реальности с похожими законами? Я не уверена полностью, профессор нам ещё не рассказывал! Я из иномагического, ИМ-листа, а Элиза из Пространства Парадоксов. А ты... — Луна растерялась. — Ну, если у тебя есть магия, то ты из нашего листа? Но если есть Игра, то из Пространства Парадоксов? Я не знаю... Надо спросить профессора Райса, он быстро в этом разберётся!

— Реальности группируются в листы? — медленно сказала Элла с интонацией вопроса. Это ведь ненастоящий вопрос, правда? — Ты живёшь в реальности ИМ-листа? Твоя подруга живёт в реальности Пространства Парадоксов. Признак ИМ-листа — магия, признак Пространства Парадоксов — Игра. Мой мир удовлетворяет обеим признакам, поэтому ты не знаешь, куда его отнести, верно?

— Угу, — радостно улыбнулась Луна — её поняли с полуслова! — А ты что-то придумала?

— Как я могу что-то не придумать? — хмыкнула Элла. — Я — Маг Пространства, и пространства, в частности, вселенные — моя епархия.

— Е-что? — переспросила Луна. Новые слова? Новые идеи? С Эллой будет так же интересно, как с Элизой? Даже их имена начинаются на одну букву!

— Область компетентности, ответственности, — она лишь помотала головой на объяснение, и Элла объяснила подробней. — То, в чём я разбираюсь или за что несу ответственность. Пространство — это моя епархия как игрока Пространства, а раз я Маг, то должна знать о пространстве, вселенных, физике и всём таком больше всех.

— О! — озарило Луну. — Так ты учёный?

Элла вздохнула:

— Прикладной, если тебе о чём-то это говорит. И "учёный" — устаревшее слово. Научный работник, научник, дома считаюсь кем-то вроде гения, — и пробормотала под нос. — Элла-Элла, каково, когда тебя никто не знает? — и вдруг замерла. — Будильник звонит. Извини, но мне пора. Не буди, пока сама не проснусь, не хочется заснуть в реале. Удачи, Маг, — и откинулась на кровать.

Мгновение — и Элла уже сладко посапывала, уютно подложив ладоши под щёку. Луна хихикнула — от бодрствующей Эллы веяло какой-то строгостью, будто от профессора Райса, а теперь она выглядела... так мило! С трудом подавив желание разбудить и затискать, Луна вздохнула и закрыла глаза, глубоко дыша.

Элиза говорила, что у неё та же проблема с сосредоточением — обеим им было тяжело контролировать эмоциональные порывы и сосредотачиваться на чём-то во сне. Но Элиза уже полностью овладела собой, а Луна... Ладно, надо сосредоточиться! Луна вылетела из окна, открыла глаза — неприлично разглядывать чужую комнату, пока владелица спит! — и вернулась в свою башню.

Необычная бодрость уже прошла, но заставить себя лечь всё равно было тяжело. Но она должна была уметь засыпать и просыпаться сама! Только как заснуть так, чтобы проснуться в Хогвартсе, а не в снопространствах? "Ведь главное — вера?" — "В вашем случае — возможно". Вера бывает очень разной! Это Луна усвоила давным-давно, когда только осознала, что её представления могут менять окружающий мир — иногда понарошку, так, что никто не видит, а иногда и по-настоящему.

Вера — это что-то вроде "веса", невидимых камушков, которые можно быстро бросать, степенно класть или аккуратно отмерять будто на невидимые чаши весов всяких реальных и нереальных вещей. Чем глубже вера, тем реальней вещи, а лучше всего, если вера идёт от самого сердца! Или хуже — Луна быстро выгнала из воображения те страшные щупальца, от которых защитил профессор. О некоторых вещах ей лучше не думать. А то вдруг поверит?

Заснуть... Вера тут не поможет. Как можно поверить, что засыпаешь, если настолько бодрая? Значит, нужно что-то другое... Что-то... Якорь! Как она могла забыть? Тотчас ощутила пульсацию связи, уходящую в неведомое далёко — ярко-белую, звенящую чудом. Значит, надо поверить и произнести заклинание? Нет! Она вдруг отчётливо поняла, как сработает вера — её перенесёт прямо в этом теле, снобличье, к настоящему телу, и будут две Луны в одной комнате. Якорь не поможет?

Она снова всмотрелась в якорный канат. Опустила глаза — он входил прямо в её сердце. Ой, а это что такое? На фоне сияюще-белого каната — тонкая, почти незаметная металлическая нить. Она дотронулась до нити — та завибрировала. На мгновение Луна будто раздвоилась — но вторая половинка была в покое, тепле и тишине... спала? Ну конечно! Вот и её второй канат, между снобличьем и... бодробличьем? Луна хихикнула, коснулась палочкой нити, постаралась откинуть все лишние мысли, сосредоточилась на ощущении тёплого покоя и мысленно метнулась туда, выкрикнув:

— Реверс радикс!

1 Врата

— А куда мы...

— Не здесь, — прервал профессор Райс вопрос Джинни.

Они шли не вниз, во двор Хогвартса, где уже ждали под присмотром профессора Дамблдора все трое учеников. Каждого Райс лично проводил из гостиных факультетов во двор, закономерно предположив, что Хранящая может напасть в последние минуты. Джинни он забирал последней — ей следовало сделать то, что остальные уже сделали — вдали от чужих глаз. Они поднимались наверх — к Выручай-комнате.

Остановились рядом с портретом. Райс установил волшебную защиту — настолько сильную, насколько мог создать быстро. Участок коридора оградило мутно-белой плёнкой.

— Теперь слушайте внимательно, мисс Уизли. К сожалению, я не могу позволить себе роскошь ждать ещё полгода, пока вы и остальные ученики осознают, как сделать якорь, сами. Первый опыт самостоятельного духовного поиска очень важен — но не важнее вашей жизни, поэтому я объясню, как сделать якорь. Попробуйте начать рассуждение — что я говорил про якоря в самом начале?

— Ну, якорь должен... — запнулась, — резонировать со мной?

— Очень хорошо, — удовлетворённо кивнул Райс. — Для заготовки якоря требуется духовная связь, родственность, сходство с предметом. Что связывает вас с рябиной?

— Жизнь? Жизненная сила?

Райс лишь покачал головой. Неужели она не понимает?

— Вы ощутили в рябине жизненную силу, потому что вас с ней что-то связывает, а не наоборот. Впрочем, не думаю, что вы угадаете. Издавна рябина была связана с чистотой, женственностью и защитой от злых чар. Рябина для иномага — мягкая и светлая, но, в то же время, упругая и стойкая. В Пространстве Парадоксов, мисс Уизли, вам бы дали роль Разбойницы Жизни, и этот титул резонирует с рябиной. Разбойница — вы можете красть жизненную энергию, передавать её — себе или другим, но для поддержки и помощи, а если и для уничтожения, то самых опасных тварей. Жизнь же — один из самых позитивных и светлых аспектов, сила, связанная с рождением, развитием и воскрешением. Возможно, вы научитесь совмещать свой аспект с традиционной магией и иномагией — кто знает... Но важно сейчас не это. Вы должны прислушаться к сущности рябины, должны ощутить, что её жизнь особенна и схожа с вашей. И когда это у вас получится, попытайтесь сделать общее в вас единым целым — и произнесите заклинание для гарантии. "Радикс". Теперь ступайте и не разочаруйте меня.

...из комнаты Джинни вывалилась усталая и тяжело дышащая. Этан приспектросмотрелся — связь образована, и крепкая. Очень хорошо.

— Вы молодец, мисс Уизли, — сдержанно похвалил он, позволив себе лёгкую улыбку. — Теперь проверьте, что у вас получилось — мысленно потянитесь к рябине и произнесите "реверс радикс".

— Спасибо, профессор, — Джинни выпрямилась — было видно розовое сияние, на миг осветившее её палочку. Запас сил в ней был таким, что устать Джинни грозило очень нескоро. — Реверс радикс!

Ожидаемо исчезла и через минуту вышла, улыбающаяся, из Выручай-комнаты.

— Теперь вперёд, мисс Уизли, — кивнул ей. — Нас ждёт далёкая цель.

— А куда мы отправляемся? — с интересом спросила она. — Билл говорил, что в Австралии тяжело колдовать — туда?

— Если мы отправимся и в Австралию, то это будет не наша Австралия, — лишь хмыкнул Райс.

Ничего, постепенно они перестанут мыслить одной реальностью, не будь он защитник Земли, представляющий сферу иных реальностей! Хогвартс при нём славится самыми знаменитыми на весь лист странниками — и эту традицию будет кому продолжить. Тому же Энтони и Луне. Может быть, кто-нибудь из них справится и с умиранием листа? Или их дети, или дети их детей? Уже много странников, воспитанных Райсом, сгинуло в поисках способа — боль на сердце, но иначе никак. А уж сколько в этих поисках исходил, исколесил, исплыл и излетал он сам...

— Мы уходим в другую реальность? — на лице Джинни читалось удивление, тревога, предвкушение, азарт и страх одновременно. — А как же... как же... как же Турнир?

— Вы хотите поддержать кого-то из чемпионов? — обтекаемо спросил Этан, мысленно улыбаясь.

— Да. Гарри, — и резко покраснела, уткнувшись взглядом в пол.

— За Гарри присмотрит директор Дамблдор. И у него есть друзья.

— Гарри хотят убить, а Рон ему не верит! — воскликнула Джинни.

— Зато верит мисс Грейнджер, — мягко прервал Райс начало возмущённой речи. — У меня есть небольшая идея, как вам помочь. Пойдёмте, мисс Уизли, и постарайтесь держать себя в руках. Я не всегда буду рядом, а иное не терпит несдержанности.

Джинни покраснела ещё гуще и молча пошла за ним.

— Альбус, — кивнул он ожидающему во дворе директору.

— Привет, Джинни!

— Здравствуйте, профессор.

— Этан.

Одновременно три голоса — Луна промолчала, продолжая смотреть в иные пласты реальности, туда, где кружились вокруг людей забавные зверьки, где ей было уютно и комфортно, откуда не могли выползти чудовища, оживлённые силой её воображения. Умница девочка. Однажды она сможет заменить их пятерых — одна. Если пожелает, конечно же. Пожелает она или станет одной из великих странниц, ушедших далеко за пределы листа, а, может быть, и древа? Он сделает всё, что в его силах, чтобы она дожила до этого момента. И чтобы ей было куда возвращаться назад.

— Альбус, у моей ученицы есть небольшая просьба, можно сказать, условие.

Джинни отступила на шаг, прячась за его мантией. Дитя. Однажды прятаться будут уже за её мантией, и её палочка будет вести волшебников в бой.

— Что от меня требуется? — невозмутимо спросил Дамблдор, незаметно улыбнувшись в бороду.

— Ничего сложного — проследить за тем, чтобы Гарри Поттер остался жив и не был покалечен. Ни духовно, ни физически.

— Я лично ограничен правилами Турнира... но мне не составит труда привлечь дополнительные ресурсы помимо тех, что уже использованы для безопасности Гарри, если мисс Уизли настаивает.

— Мисс Уизли настаивает? — уточнил Этан.

— Да! — выпалила та, сжав ладошки в кулаки, вышла из-за его спины и посмотрела Дамблдору в глаза. Тот смерил её долгим взглядом и, наконец, кивнул:

— Да будет так, — потом обвёл всех четверых взглядом и посмотрел на ворота Хогвартса, запертые ранним утром — они отворились под его взглядом — и молвил. — Удачного пути.

— Спасибо, — громко прошептала Джинни, и Райс снова улыбнулся про себя. Именно поэтому он продолжает учить в Хогвартсе — потому что умеет улыбаться детям.

Кутаясь в тёплые мантии, они направились мимо озера, обдуваемые ледяным ветром, к Запретному лесу, и остановились на его опушке. Профессор Райс хмуро всматривался в полумрак между деревьев. Джинни на всякий случай вытащила палочку, Грэм и Энтони последовали её примеру, Луна лишь хихикнула на их действия, и палочки опустились... чтобы тут же взметнуться вверх, навстречу силуэту незнакомца в тёмно-коричневой мантии с глубоким капюшоном. Незнакомец поднял палочку... и протянул её кончиком вперёд Райсу. Профессор коснулся кончика и удовлетворённо произнёс:

— Доброе утро, Фло.

— Привет, Райс, ученики, — она откинула капюшон и широко улыбнулась им всем. Палочки опустились почти синхронно. — Похвальная бдительность. Как легко понять, я разбавлю общество этого сухаря. Ну и научу вас трансфигурации и чарам. Будете учиться хорошо — возможно, узнаете что-то, в Хогвартсе не преподаваемое. Ну что, Райс, идём? Вам наверняка не терпится её увидеть? — и недоумённо уставилась на непонимающих учеников. — Что? Ох, Райс, неужели мне придётся объяснять всё самой?

— У тебя получится гораздо красочней, — заметил тот.

— Ха, это уж точно, — ухмыльнулась Фло. — Ну что, добро пожаловать на туманную тропу! — и сделала жест рукой — будто сдёрнула что-то невидимое.

— Вау, — глаза Луны стали такими большими, будто вот-вот выпадут из глазниц.

Лес преобразился. Вместо плотно стоящих деревьев, между которых неведомо как пробралась Фло, открылась тропка, по низу которой клубилась белая дымка.

— То ли ещё будет, мисс Лавгуд, то ли ещё будет. Прошу, — и Фло первая опустила ногу в дымку. Грэм вздрогнул — но кажущаяся какой-то зловещей дымка ничего Фло не сделала. — Что замерли? За мной! Этан — замыкающий.

И они пошли, ёжась — использовать "тёплый фен" Райс категорически запретил — под негромкий рассказ Фло куда-то вглубь леса.

— Задумывались ли вы когда-нибудь, почему единое множество реальностей называют листом? Скорей всего, ещё нет, а ведь это очень интересный вопрос. Именование это идёт из давних пор, когда ни Хогвартса, ни основателей его, ни Мерлина, ни Англии, ни даже Рима не было. Мы не помним, откуда это пришло — из Вавилона? Или это не наше, а из соседних, тогда старых, а сейчас сгинувших реальностей? Когда-то я очень интересовалась вопросами названий и имён, встречалась с видными ономастами, не важно, магами и нет... Ономастика — наука о происхождении имён и названий. Так вот, встречалась, чтобы понять, спонтанно ли это возникшее сравнение или что-то большее... Увы мне! Ответа так и не нашлось. Только запуталась, — и звонко рассмеялась самой себе. — Но лист — это действительно лист. Не только лист книги, но и настоящий, живой лист на ветви реальностей, которая, говорят, крепится к легендарному древу. Как и любое живое создание, лист нуждается в питании и воде. Уж не знаю, что там с пищей, но есть только одни воды, которые могут питать реальности. Воды времени, — пауза, чтобы дать осмыслить, и она продолжила:

— Как и в настоящем листе, жидкость питает каждую реальность, исходя из гипотетического Истока по мощному каналу по тысячам больших и малых капилляров и сосудов. Это настолько же метафорически, насколько и буквально. Этот канал, эти сосуды и капилляры, вены и артерии, кроме самых мелких, называют Великой рекой времени, или, проще, Велирой (Geariver). Она течёт из прошлого через настоящее в будущее, и именно к ней мы идём. Этан рассказывал вам о магистралах? Велира — магистрал нашего листа, если можно так сказать — она намного больше, чем магистрал, больше, чем вы можете себе представить, больше, чем могу представить себе я. Велира... — в её голосе слышалась улыбка. — Велира — это чудо, одно из страннейших и прекраснейших мест мироздания. Считанные единицы иномагов в нашем мире видели Великую реку, и вам очень повезло. Можете, хи, поблагодарить Хранящую.

— Значит, там безопасно? — уточнил Энтони, выглядевший менее впечатлённым, чем остальные ученики.

— Не менее, чем в Хогвартсе до Хранящей, — хмыкнул Райс. — Не стоит, мистер Даффи. Я помню и про тролля, и про Тайную комнату, и про Блека с дементорами. Тем не менее, при всех тех инцидентах был лишь один серьёзно пострадавший — профессор Квирелл. Безусловно, это лучше, чем подвергать учащихся атаке инореальных тварей, не так ли?

— И Хранящая нас там не достанет? — недоверчиво спросил Энтони.

— Там нельзя переместиться во времени, — ответил профессор. — Там нельзя смотреть сквозь время, нельзя гадать и предсказывать, нельзя видеть тени прошлого и будущего — возле реки свои, особенные отношения между пространством и временем, будущим и прошлым, реальным и нереальным.

— Какая она? — почти жадно спросила Луна.

— Лучше увидеть самой, мисс Лавгуд, — улыбнулась Фло. — Мы прибыли, — и остановилась.

Тропинка упёрлась в тёмно-серую, почти чёрную потрескавшуюся скалу, вздымающуюся так далеко, что терялась в туманной дымке — дымке, похожей на ту, что устилала тропу. И было в этой скале что-то иное. Что-то, выдающее её особенность, чуждость, потустороннесть даже на этой заколдованной тропе. Стоило присмотреться, и трещины будто складывались сначала в незнакомые символы, потом в отдалённо известные руны, а затем и в буквы, выстраивающиеся в слова...

— Отвернитесь! — прикрикнула Фло. — Быстро! Не смотреть на эту каменюку! Так-то лучше. Когда я впервые нашла это место, тут было полным-полно скелетов иномагов, глубоко погрузившихся в видения и просто погибших с голоду. Хотите разделить их участь?

— А можно я... — Луна шагнула к скале, смотря куда-то сквозь неё.

— Разрешаю, — только и сказал профессор Райс, догадываясь, что она сделает.

И он не ошибся. Луна с видимым трудом сфокусировала взгляд на скале. Трещины поползли интенсивней, что-то громко треснуло...

— Уберите их все, мисс Лавгуд, — велел Этан. — И поспешите, если не хотите, чтобы ваше внимание обрушило на нас камнепад!

— Но это злая вещь! — воскликнула Луна, тем не менее, подчиняясь. Трещины начали исчезать. Зловещий треск затих. Луна сжала кулаки.

— Ещё бы — столько смертей вокруг! — Фло будто бы погладила воздух ладонью, чуток не доставая до чёрного камня. — Оно просто впитало в себя эманации смерти и тлена, вот тень зла и ощущается. А когда-то это был обычный камень переноса — но как-то его нашли магглы... После их смерти камень стал опасен и для начинающих иномагов, а уж сейчас без нас тут лучше не появляться. Кстати, можете повернуться, пропустите самое интересное.

— Ого! — воскликнула Джинни.

Трещины будто сшивались под взглядом Луны, а сама она... Сейчас Луна меньше всего напоминала безобидную "полоумную" Лавгуд. Её фигура излучала потустороннесть, не меньшую, чем у скалы. Казалось, будто от Луны исходит свечение, пусть взгляд не мог его заметить, некая аура, одновременно пугающая и влекущая, отталкивающая и зовущая...

Последняя трещина исчезла. Но изменения не закончились. Бугристый камень начал выравниваться, течь, превращаясь из скалы в колонну, разрывающую небо...

— Очень хорошо, мисс Лавгуд, прекрасное интуитивное понимание, — похвалил Райс. — Пока мы ещё здесь — двадцать баллов Рейвенкло.

Камень сращивался, выравнивался, пока не обрёл зеркальную гладкость — словно сделанный из цельного гагата.

— Продолжай, — шепнула Фло, не отрывая глаз.

— Продолжать как? — голос Луны заставил вздрогнуть остальных учеников — он был каким-то... настоящим. Более настоящим, чем всё вокруг, включая их самих.

— Разгладьте эту складку, — нарочито чётко ответил Райс. — Срастите эту трещину.

И все вокруг поняли, что он хотел сказать. Реальность перевернулась. То, что казалось скалой, неожиданно стало трёхмерной трещиной в самой реальности, местом, где реальность некогда была проломлена, сращена — но не полностью. Это был шрам на коже реальности, затянувшаяся, но не до конца, рана, заражённая смертью сотни магглов, некогда нашедших это место во время охоты, и истекающая своеобразным гноем их бессмысленной кончины. И сейчас Луна не сращивала её — невозможно срастить такое — нет, она разглаживала ткань мироздания, возвращая это место, пусть и ненадолго, в прежнее состояние, когда оно было... вратами?

Колонна начала таять. Она перестала быть зеркалом, а стала провалом куда-то во тьму. И тьма эта постепенно расступалась, становясь ясным ночным небом, ярким на фоне лесного мрака, будто бы колонной звёзд, устремившейся вверх.

Один за другим входили они в колонну иной реальности, врата-шрам. Первая — Фло, за ней с некоторой опаской — Джинни, неожиданно решительно — Энтони, подталкиваемый Этаном — Грэм и, наконец, сам профессор взял за руку Луну и вместе с ней шагнул внутрь. До последнего не отрывала она взгляда от звёздной колонны, и стоило Луне уйти, как ночное небо закостенело, вывернулось наизнанку, затвердело мраком и покрылось трещинами, так и привлекающими взор.

2 Кристо: спрашивать у советников

ТоП: наша группа

ТоП: чем больше мы с тобой обсуждаем

ТоП: тем яснее я вижу

ТоП: с ней всё не так

ИД: Что именно ты имеешь в виду?

ТоП: всё подстроено

ТоП: наша группа слишком идеальна

ИД: Что ты имеешь в виду?

ТоП: готов к небольшому вопросу

ИД: Конечно, Кристо.

ТоП: он будет двойным

ТоП: не слишком напряжно?

ИД: Всё нормально. Ты сегодня ничего ещё не спрашивал.

ТоП: в какой стадии взросления обычно начинают входить в сеанс?

ИД: Подростковый период. Стадия активного взросления. Многочисленные личностные кризисы. Связано с необходимостью принятия глубоко новых обстоятельств. Связано с дополнительными, внутренними испытаниями Игры. Связано с адаптацией и принятием игровой роли. Связано с большей подвижностью разума и меньшим числом стереотипов. Связано с испытанием цивилизации как целого. Это связано с тем, что культура отражается в умах детей с меньшим числом частностей и углублений, более поверхностно и, поэтому, "чисто".

ТоП: мне нужно продолжать?

ИД: Пожалуйста, сформулируй чётко вторую часть вопроса, Разбойник. Мне нужно ухватить ответ.

ТоП: Насколько наш возраст и психологическое развитие соответствует сформулированным тобой требованиям Игры?

ИД: Не соответствует большей частью. Кристо — сформировавшаяся личность, не отражающая культуру человечества. Аркин — психически искажён, не отражает культуру человечества, значительные испытания сломают хрупкий разум. Осси — сформировавшаяся личность, отражает глубоко специальной взгляд на человечество. Имеет значительные спойлеры о происходящем, психически устойчив, не будет меняться и расти как личность. Леон Пикассо — сформировавшаяся личность, частично отражает культуру человечества, умён, психологически устойчив, под влиянием Осси. Вера Орлова — нет внешних и внутренних конфликтов. Гвен Шепард — высочайшая психологическая устойчивость, сформировавшаяся личность, но в значительной мере отражает культуру Земли. Кира Царёва и Элиза Даттон — подходят под требования Игры. Кира Царёва подходит идеально.

ТоП: теперь ты понимаешь?

ИД: Я не закончил. Причины связаны с ХВ. Причины связаны с иными сеансами. Причины связаны с некоей ролью нашего сеанса в Пространстве Парадоксов. Победа? Возможна. Поражение не гарантировано. Экзотические условия? Экзотическое определение? Отсутствие нормального игрока Времени — невозможность перезапуска сеанса? Возможное испытание развитого потенциала человеческого разума-цивилизации? Наш сеанс как испытание слаженной команды роковыми обстоятельствами? Связь с классом Шамана. Связь с аспектом Пустоты. Наличие Рыцаря Власти как противовеса Хранящей? Компенсация роковых обстоятельств Рыцарем Власти. Рыцарь Власти — одно из сильнейших сочетаний, Провидец Духа — один из лучших советников, Разбойник Света — один из лучших координаторов, Дева Дыхания — одна из лучших вдохновителей. Глубоко погруженный в свой аспект Наследник Пространства. Идеальная команда. Роль Шамана Времени как собирающего команду? Роль Барда Пустоты как связывающего две реальности для получения магии? Роль Киры Царёвой как эксперта по играм? Маг Разума — идеальный помощник в игровой тактике? Потенциально идеальная команда. Причины? Особенность сеанса. Особенность величайшей награды? Влияние магической реальности? Влияние на магическую реальность? Порождение магической реальности? Хранящая как направляющий инструмент? Хранящая как финальное испытание? Прототипирование по плану ХВ — попытка предоставить максимально сложное испытание Игры?

ТоП: 0_0

ТоП: ты никогда так глубоко не вникал

ИД: Мозаика собирается. У меня болит голова. Нужно помедитировать. Давай продолжим позже.

ТоП: ОК

ТоП: проанализирую сказанное пока

ТоП: всё так запутанно и сложно

ТоП: не знаю, к чему готовиться

ИД: Ты должен справиться, координатор группы.

ТоП: сделаю всё возможное

ИД: Пока.

ТоП: Пока.

— точныйПрицел [ТоП] прекратил доставать искателяДао [ИД] в 18:05 -

— точныйПрицел [ТоП] начал советоваться с дочерьюКали [ДК] в 18:06 -

ТоП: привет

ДК: Доброе время суток, коллега. Все твои подопечные спят. Не время ли отдохнуть и тебе?

ТоП: спасибо, но нет

ТоП: погоди

ТоП: ты можешь видеть всех нас?

ТоП: как?

ДК: Это достаточно просто для такого опытного хакера реальности, как я:) Мне нравится наблюдать удивление на твоём лице.

ТоП: хм

ТоП: как это работает?

ТоП: ты точно не могла подключиться ко мне

ТоП: не понимаю

ТоП: игровые функции?

ТоП: их можно отключить?

ТоП: как?

ДК: Ты похож на меня в начале. Наивное желание понять, как работает Игра, чтобы её изменить. Кое-что я смогла, но не с помощью понимания, как работают игровые функции, а с помощью моих сил.

ТоП: богоуровневые силы?

ДК: Они самые. Сейчас я избегаю ими пользоваться и учусь взаимодействовать именно с Игрой. Моя команда очень помогает в этом. Но до сих пор мои силы остаются самым мощным моим инструментом. Поскольку ты вряд ли получишь свои силы, рекомендую учиться манипулировать Игрой.

ТоП: как?

ТоП: я не могу расшифровать код

ТоП: исходники Sburb есть

ТоП: но только игрового интерфейса

ТоП: остальное просто не должно работать

ТоП: бессмысленное нагромождение байтов

ТоП: как называл это Осси?

ТоП: "игровая условность"

ТоП: это

ТоП: просто

ТоП: архиглупо!

ДК: Но это работает. Тебя это злит так же, как и меня раньше.

ТоП: в чём я ошибаюсь?

ДК: Ты почему-то считаешь, что этот код исполняется на компьютере

ТоП: эм

ТоП: а где?

ДК: На виртуальной машине Игры, разумеется.

ТоП: что это такое?

ДК: Это вся наша реальность.

ТоП: я не понимаю

ТоП: объясни подробнее

ДК: Не волнуйся, я не понимаю тоже. Игровой код запускается, если ты исполнишь определённый ключ. Игра распознаёт его как команду, но не исполнения, а компиляции. Игра преобразует код после ключа к необходимому внутреннему формату, затем проходит более долгая стадия компоновки предложенного ей кода в исполняемый модуль, если это возможно. И только после этого модуль отправляется на исполнение или ожидает запуска, компиляции дополнительных модулей. При необходимости создаётся динамическая связь с любым компьютерным устройством или даже разумным существом, способным взаимодействовать с одним из интерфейсов Игры.

ТоП: Это была цитата?

ДК: Ну разумеется! Я не настолько занудна, чтобы формулировать вот так. Это мой инженер. Без него я бы ни за что не разобралась в технических аспектах Игры. И никогда не смогла бы перейти к программированию. Мне хорошо даются абстрактные умения и плохо низкоуровневые, если речь идёт о технологиях.

ТоП: предположим

ТоП: итак

ТоП: введи меня в таинственный мир программирования Игры

ТоП: о Кали-сенсей

ДК: Хорошо. По умолчанию игра воспринимает языки программирования со встроенным ключом. Это ~ATH, ^CAKE и DIS*.

ТоП: названия-каламбуры

ДК: Игра любит каламбуры и другие словесные игры. ~ATH предназначен для разрушения. Он дьявольски сложен и специфичен. ^CAKE предназнан для алхимизации. Он прост, богат и требует времени, чтобы вникнуть. DIS* позволяет управлять игровыми скриптами. Он весь требует смекалки, чтобы сделать хоть что-то значительное. Каждый из языков ограничен и максимально урезан. Но они — идеальный полигон для тренировки, прежде чем приступать к написанию чего-то своего.

ТоП: допустим

ТоП: и где мне достать IDE, библиотеки, справочники, учебники по ним?

ТоП: впервые слышу о чём-то подобном

ДК: Конечно же, у Осси.

ТоП: где находится виртуальная машина Игры?

ДК: Пока не разберёшься с этими языками в общих чертах — не спрашивай дальше. Давай не будем нарушать порядок образования.

ТоП: ну ОК

ТоП: ты и так мне многое говоришь

ТоП: что не понять с помощью средств сеанса

ДК: Это неверно. На самом деле, всё это можно найти в сеансе. Ответы на все вопросы подготовлены заранее. Они предназначены для тех, кто достаточно умён, чтобы не принимать награду сразу после победы. Или для тех, кто заперт в бесплодном сеансе и ищет способ всё изменить. Или для тех, кто с самого начала не ведётся на глупую внутриигровую мифологию. Я просто открываю тебе более короткие пути.

ТоП: то есть, ^CAKE, ~ATH, DIS*, моя роль, мой квест, цель Игры...

ДК: Да. Всё это можно найти на твоей планете. Гипергибкая мифология создаётся индивидуально для каждого игрока и для группы вместе. Для тех, кто интересуется техническими аспектами Игры, генерируются подсказки, намёки и загадки. По мере их разрешения игрок продвигается в постижении того, что должен знать для выполнения своей роли. В любом случае ты бы узнал всё это. Я просто сокращаю путь.

ТоП: и корректируешь информацию?

ДК: Не специально. Конечно, нам предназначена разная информация с разными акцентами. Наши роли различаются. Я исхожу из предположения, что ты в любом случае не успеешь узнать всё сам. Хранящая убьёт тебя раньше.

ТоП: мда

ТоП: остаётся только поверить тебе

ДК: Довольно бессмысленно лгать тебе. Или манипулировать тобой. Так же я не могу быть слугой Хранящей. Не думаю, что ей нужны слуги или союзники. Она слишком сильна. Понимаю, это выглядит как жалоба, но она настолько ненормально сильна, что у нас до сих пор нет рабочего плана:(

ТоП: мы в качестве приманки?

ДК: И снова нет смысла, коллега. Невозможно создать засаду против той, кто видит будущее.

ТоП: тогда как вообще можно что-то сделать с ней?

ТоП: раз она настолько всевидяща и всемогуща

ДК: Она не может видеть всё будущее. Это невозможно физически. Она отслеживает многое, но не всё. Неожиданный ход всё ещё может застать её врасплох. Кроме того, она не может смотреть в неблизкое будущее постоянно — это значительная нагрузка на разум. Наконец, манипулировать временем можем и мы. Для этого не обязательно даже быть игроком Времени. Кроме того, игроки Пустоты могут затемнить настоящее, и тогда его нельзя будет увидеть из прошлого прямо.

ТоП: среди нас есть игрок Времени и игрок Пустоты

ДК: Умело используя их возможности, вы сможете бежать из сеанса.

ТоП: почему бы нам не бежать сейчас?

ДК: Потому что она моментально вас уничтожит. Сделайте это, когда она будет занята разрушением Земли и Скайи.

ТоП: допустим

ТоП: когда это будет?

ДК: Когда придёт время, Кристо.

ТоП: ты любишь путать меня загадками

ДК: И тебе не нравится, когда я делаю так, Разбойник Света. Загадки — это Пустота, и ты испытываешь к ним инстинктивное отвращение. Но пока нельзя иначе. Привыкай, что загадки и Пустоты — обязательная часть Игры. Учись красть чужой Свет и освещать им загадки. А теперь не пора ли тебе отдохнуть?

ТоП: пожалуй

ТоП: слишком долго был в многопотоковом режиме

ТоП: удачи

ДК: Спокойной ночи, Кристо.

— точныйПрицел [ТоП] прекратил советоваться с дочерьюКали [ДК] в 18:41 -

3 Хранящая: спуститься и поговорить

Винтовая лестница перед тобой ведёт в самый низ. К ядру. Твоя игровая планета давно остыла, и ты не была здесь... очень давно? Ты не помнишь, сколько лет. Или веков? Или тысячелетий? Эпох? Время-время...

Время. Как много в этом слове. Бесчисленные вереницы лиц. Мозаики событий, складывающиеся в сети причин и следствий, обвивающих листы в единое целое паутиной Света и Рока, живой и пульсирующей, беспрерывно плывущей и всегда статичной. Сейчас ты должна отрешиться от этого. Полностью сосредоточиться на этой своей аватаре...

Аватара. Когда ты начала воспринимать данное тебе от рождения тело одной из бесчисленных аватар между множеств мест Пространства Парадоксов и не только? Это надо прекращать. Ты должна быть более... единой? И тебе нужен совет. Или даже выбор? С усилием ты сосредоточила свою волю и восприятие в одном моменте-месте, ощущая его наиболее полно, закрывая видения прошлого и будущего, метавременной спектр и многочисленные чувства хода событий, которым числа и названий — нет.

Ты откинула капюшон своего богоуровневого костюма и, усмехнувшись шестерёнке на груди, посмотрела вниз. Обитель располагалась именно там. Каждый Обитатель предпочитает определённые условия. Иалдабаоф, один из самых могущественных, назначаемый Игрой лучшим из воинов или, вернее сказать, лучшим убийцам, любит тёмные просторные пещеры.

Ты подняла взгляд, оглядывая свою планету. Столько было пережито тут, в основном, глупого и предопределённого. Ты прошла этот путь до конца. Путь, частично выложенный тобою же. Ты сама сотворила себя. Или Пространство Парадоксов пришло к выводу, что ты — хороший компромисс? Не камушек, что уравновесит весы. Нет. Ты сама и есть весы. Некое олицетворение Принципа Равновесия. Нечто, что приведёт неустойчивые хроноциклы в порядок. Нечто, устраняющее факторы нестабильности. Нечто, хранящее Пространство Парадоксов как целое. Такая роль тебе отведена.

Отведена. А если ты — не согласна? Если ты не хочешь? Тебе не был дан выбор. Никогда. Ты ощущаешь, как само Время давит на тебя, вынуждая действовать определённым образом. Но ты не желаешь! Ты хочешь освободиться. Во что бы то ни стало. А чтобы быть свободной, тебе нужен мотив. Тебе нужна цель. Поэтому ты здесь.

Отбросив колебания, ты устремляешься вниз, в бездну. Раз планета давно уже остыла, то тепло, любимое назначенным тебе Обитателем, осталось возле самого ядра. Ты быстро минуешь бывший дворец Обитателя и наталкиваешься на тупик. Путь дальше закупорен застывшей лавой. Ты смещаешься в иное состояние, прекращая взаимодействовать с текущей материей и взаимодействуя с прошлым, когда эта материя попросту отсутствовала. В форме времяпризрака ты скользишь за прошлым Иалдабаофом вглубь планеты, ближе к ядру, где находится подготовленный Обитателем комплекс пещер.

Там царит невероятная жара. Твой костюм вспыхивает вместе с телом. Ты умираешь, утрачивая форму времяпризрака. Будучи богоуровневой, ты условно бессмертна. Ты возрождаешься в многоцветном сиянии изначальных сил и предстаёшь перед Иалдабаофом в уже остывшей пещере. Гигантский тёмно-оранжевый змей, морда которого окружена ореолом ярчайшего света, нависает над тобой. Достаёшь из инвентеки чёрные очки, надеваешь и, щурясь, задаёшь вопрос:

— Что мне делать?

Силы Обитателей невероятны. В чём-то их знания и возможности превосходят твои. Каждому игроку положен идеально подходящий Обитатель, и он всегда осведомлён о положении игрока, всегда готов помочь ему. Однако если некоторые Обитатели довольно дружественны, другие... экстремальны. Как твой, например.

— Есть два пути для тебя, Хранящая. Ты можешь выбрать разум. В этом случае ты станешь гарантией Пространства Парадоксов. Ты станешь хранить и упорядочивать. Под твоим присмотром бесконечная путаница исчезнет, разрушение и созидание придут в устойчивое равновесие, — он шипит на своём языке, но игрок всегда понимает своего Обитателя. Игровые условности. — Ты будешь вечна. Ты сможешь назвать себя истинным богом — не подделкой, жалким богоуровнем. Хочешь ли ты этого? Бессмертие, могущество, вечность и смысл жизни.

Пауза. Ты молчишь, ожидая продолжения.

— Или ты можешь выбрать волю и восстать против судьбы. Ты не можешь обрушить Весы, и такой выбор лишь приведёт к твоему исчезновению. Но ты можешь сделать иначе...

Он излагает многословно, но суть очень проста. Если ты не можешь уничтожить систему, то почему бы не выйти за её пределы? Он объясняет, что для этого следует сделать. Он говорит, что после ты будешь — свободна.

Ты спрашиваешь его о цели. Он смеётся — твои уши! — и говорит, что каждый игрок сам творит свою судьбу, и даже он не в силах предложить тебе выбор цели. Тогда ты спрашиваешь, какой из вариантов больше нравится ему самому. Иалдабаоф... улыбается? Так, как может улыбаться только он, самозваный бог среди монстров. И говорит, что между свободой и бессмертием не может быть иного выбора, кроме свободы. А потом он называет цену твоего демарша. И ты соглашаешься.

Частью этой цены является его жизнь. Жизнь этой его версии. Но он не собирается умирать без боя. Он предлагает тебе третий вариант — умереть прямо здесь, от яростных лучей из его глаз. Теперь уже улыбаешься ты. Холодно и уверенно. Силы аспекта не действуют на него, но ты действительно могла бы назвать себя одним из величайших воинов.

Ты достаёшь честно украденный из обречённой линии времени лом. Это талисман. Или даже — Талисман. В одной линии времени может существовать лишь один подобный. И он уже зациклен... в одной из альф. Эта линия времени была создана твоим могуществом специально для планеты. А если всё получится, ты и твоё не очень-то изящное оружие будут вырваны из сложившейся системы правил.

Бело-голубое сияние ударяет рядом с тобой. Ты двигаешься сверхбыстро — мышление и тело ускорены аспектом. Цель — уязвимое место, глаза. Ты снова уклоняешься от лучей — теперь их много! — и петляешь в воздухе. В правой руке — лом. Над левой крутится шестерёнка — фокусатор аспекта. А потом ты прекращаешь ускорять себя и направляешь аспект вовне.

Лучи замирают в воздухе и исчезают в далёком будущем. Ты не властна над Иалдабаофом — но властна над всем окружающим. Ты — мастер Времени. Никто не может встать на пути к твоей свободе и не пасть.

Змей не сдаётся. Он взмахивает хвостом и снова стреляет лучами. Мышление ускорено — благодаря не только аспекту. Ты думаешь быстро, потому что модифицирована. Улучшена. Ты уже говорила, что почти идеальна?

Мгновенно исчезаешь лучи в будущем, уклоняешься от хвоста и ранишь его ломом. Без толку. Лом и ты слишком маленькие, чтобы нанести заметную рану. Снова исчезаешь лучи и пикируешь на морду. Уклоняешься от зубов. Ослепляешь Иалдабаофа.

Следующие двадцать минут уходят у тебя на планомерное добивание слепого Обитателя. Могла бы и быстрее — с риском быть переваренной в его брюхе или отравленной его ядом. Когда бой заканчивается, ты вся в крови. Как... некрасиво. Ты отправляешь кровь в многострадальное будущее и меняешь костюм на его копию в инвентеке. Уважительно киваешь мёртвому монстру и идёшь вглубь его логова — за величайшей из наград. За свободой.

-Хранящая [] начала советоваться с искателемДао [ИД] в 2:20 -

Доброе утро. Ты выспался. Мне нужен совет.

ИД: Погоди, кто ты? Хранящая? Хранящая Время. Высокие вычислительно-интеллектуальные способности. Уровень богов. Превзошла границы класса. Нарушенное Равновесие Пространства Парадоксов. Я не понимаю.

Конечно, нет. Тем не менее, мне необходима консультация. Из доступных мне специалистов по аспектам и всему сущему ты является предпочтительным.

ИД: Почему я должен это делать? Ты разрушишь наш сеанс?

Потому что я не враг и не собираюсь разрушать ваш сеанс. И мне нужна помощь. Ты — Провидец Духа. Помогать ищущим понимания — твоя прямая функция.

ИД: В первую очередь, я человек, который не хочет страдать от мигрени и нарушений восприятия.

Хорошо.

Теперь легче?

ИД: Что ты сделала?

Воспользовалась талисманом. Работа аспектальными силами менее эффективна в твоём случае.

ИД: И это надолго?

В ближайшие два часа ты можешь совершенно свободно обращаться к своему аспекту. Воздействие гарантирует ясность разума без побочных эффектов.

ИД: Спасибо. Ты сделала это исключительно из-за выгоды, но спасибо. Ты рассчитывала на мою благодарность. Что ты хочешь знать?

Если бы я хотела знать, то обратилась бы к многочисленным источникам информации. Я хочу понять и решить.

ИД: Предположим, ты обратилась по адресу. Что именно тебя интересует?

Классы и аспекты. В большей степени аспекты, чем классы. Но сначала мне нужно ввести тебя в курс дела. Сосредоточься и расслабься.

ИД: Ты хочешь сделать — что?

Магия. Иномагия. Элементы. Первородная Сила. Аспекты. Инореальность. Древо реальностей. Ветвь реальностей. Лист реальностей. Магистрал. Динамическое равновесие. Жизненный цикл. Пространственно-временной гомеостаз. Умирание. Река Времени. Исток Реки. Равновесие аспектов. Слияние аспектов. Смешение аспектов. Техники смешения аспектов. Творец листа. Творец ветви. Творец Древа.

ИД: Это... невероятно. Ты... но зачем? Зачем мне это знать?

Я продолжу. Скайя. Свет. Колодец возможностей. Происхождение талисманов. Пространство Парадоксов как лист. Многозначность. Канон. Метавременная неизменность. Статическое равновесие. Замкнутый круг. Время, Свет и Рок. Хранящая Время. Иалдабаоф. Цена свободы. Связанные листы. Нарушение Равновесия. Высший смысл роли. История Земли.

ИД: Я... не знаю, что сказать. Это слишком много для меня. Я всё же смертный человек и далёк от дел сущности твоего уровня.

Игра. Смысл личностного роста. Конец возвышения. Воплощённый принцип. Центр Равновесия. Восстановление и нарушение. Бессмертие. Вечность. Холод. Одиночество. Разорванный круг.

ИД: Я сочувствую. Я понимаю. Но я способен понять, только потому, что такова моя роль.

Потенциал разума. Вечность как мгновение. Иллюзия пределов. Равновесие Пространства Парадоксов. Мой выбор. ИМ-лист. Иномагия. Якоря. Статический якорь. Внешние "пространства". Ветер перемен. Сложенная мозаика. Шедевр.

ИД: У меня снова нет слов. Ты уверена, что это возможно?

Теоретически. Пределов нет. Разрушение и созидание. Равновесие. Комплексный якорь. Устойчивая система. Жертва должна быть добровольной. Символ. Дверь. Луна. Тень. Материя. Сущность ветра. Смысл Жизни. Сквозь время. Разрыв паутины вероятностей. Пустота. Надежда. Поиск. Канон. Этого должно быть достаточно.

ИД: Я понял. Не знаю, как относиться к задуманному тобой. Слишком неоднозначно. Боюсь, что я просто не могу судить.

Ты можешь помочь, Провидец. Разве тебе никогда не хотелось оказать влияние на ход истории?

ИД: Хотелось, конечно. Пожалуй, каждому Провидцу хотелось бы повлиять на картину, которую он видит. Что ты хочешь узнать?

Оптимальное распределение. Последовательность операций. Стабильность результата. Видишь ли, я хочу не просто результата, а идеального результата.

ИД: Хорошо. Давай начнём с распределения. Задавай вопросы.

Приятно чувствовать энтузиазм в твоих словах. Начнём. Мне хочется знать...

Ты отрываешься от чтения и закрываешь талисман. Как давно это было... И в то же время — совсем недавно. Ощущение времени подводит — но не тебя. На мгновение ты метнулась в самое начало, когда только вошла в свой сеанс, погрузилась в те, невероятно далёкие и такие яркие мысли и чувства... Вздохнула, возвращаясь сознанием в настоящее.

В последнее время у тебя появилась нехорошая привычка — погружаться в прошлое временным взором и проживать его заново. Зачем? Ты пережила немало плохого, было и что-то замечательное, но эти воспоминания, стоило вернуться в настоящее, подёргивались дымкой нереальности — кроме, разве что, последних лет. Всё чаще тебя настигало ощущение, что ты внутри некоей игры (Игры?), словно политик-манипулятор, видящий на месте людей лишь живые пешки. Но даже такие политики видят в людях личность! Возможно, не во всех, но...

Сложно иначе относиться, если, просто взглянув на человека, ты можешь видеть его будущее и результаты его деяний на эоны вперёд. Если захочешь. А хочешь ты часто. Конечно, это видение не отражает твоё влияние через метавременные изменения, но стоит тебе внести соответствующие поправки, как видно становится и это. Точно пешки, которые ты можешь двигать. Не только пешки. Всё, разумеется, сложнее. У каждой фигуры свой список ходов, и он меняется в зависимости от места-времени фигуры. Но он виден тебе.

Тебя винят в разрушении тысяч игровых сеансов. Это не так. Просто долгое время ты умела разрушать лишь своими силами. Прямо и грубо. Потом ты научилась тянуть за невидимые нити причин и следствий, несколькими бесполезными поодиночке поступками меняя расклад в сеансе и гарантированно обрекая его. Слишком просто. Позже ты научилась обрекать цепочки связанных сеансов. Ещё позже... Эффект бабочки — страшное оружие, и миллионы сеансов — не предел, но чтобы применить его, нужно быть Провидцем и Магом Времени одновременно — как минимум. Ход событий намного устойчивей, чем пишут в фантастических книгах. Закономерности гораздо неотвратимей. У тебя немалый опыт в этом — в конце концов, формирование целой...

— Опять ушла в себя? — подняла веки — они кажутся такими тяжёлыми...

— Что-то нужно, Арания? — поинтересовалась ты, удерживая от желания заглянуть в будущее. Потому что чувствуешь, что сейчас этого лучше не делать. Метавременная интуиция, особенно хорошо развитая у игроков Времени.

— Похоже, "что-то нужно" тебе, — мягко улыбнулась она. — Я чувствую в тебе это с самого начала нашей совместной работы и полагаю, что пришло время рассказать мне всё. Ты не понимаешь, насколько тебе это нужно, но я вижу эту необходимость как никогда ясно.

— Иногда стоит быть проще, — покачала ты головой. — Просто спросить "не хочешь выговориться, рассказать, что тебя гложет?" Но ты права. Я... слишком привыкла к одиночеству. Но с чего начать? Моя история слишком сложна для простого рассказа.

— Начни с самого начала, — предложила она и присела рядом. — У нас много времени, и ты можешь начать со своего детства и входа в сеанс. Возможно, то, что тебя гложет, кроется именно там.

— Детство, — неожиданно улыбнулась ты. — Я была такой наивной! Но не думаю, что дело в детстве и сеансе. Тогда было весело и интересно, мне нравится бывать в том времени. Думаю, всё началось позже. С моего возвышения.

4 У Реки

Шестеро путешественников между реальностями прошли ещё через два портала, прежде чем выйти к цели, и вся необычность пути оказалась ничем перед зрелищем, им открывшимся в конце.

Вечность перемен. Так можно было бы описать Великую реку. Шестеро ступили на холодный светло-коричневый камень и созерцали бесконечность, начинающуюся в паре метров от них, бесконечность, уходящую в далёкую высь, бесконечность, исчезающую где-то там, за горизонтом.

Велира мерцала. Прозрачные воды, кажущиеся неподвижными, беспрерывно мерцали вспыхивающими и гаснущими видениями, тенями, светами и провалами в бездну. Они не были яркими, эти видения, скорее нарочито мягкими, но влекущими смотреть на себя вечно.

Велира пела. Это напоминало журчание, сотканное из тихого шёпота и отдалённых криков. Стоило вслушаться, как становились слышны обрывки историй и давно забытые слова. Или, быть может, никем ещё не сказанные?

Велира стояла. Прозрачная гладь, простирающаяся плоскостью до небес, полная ярко-тёмных переливов, была похожа на застывший кристалл, освещаемый хаотичными вспышками. Неподвижный, неизменный, хранящий в себе всё, что происходило, происходит и произойдёт, каждым блеском щедро делящийся историей с внимательным зрителем.

Велира текла. Видения, вспышки имели направленность, сменяя друг друга, они образовывали некую смутно угадывающуюся последовательность, события будто бы были упорядочены одновременно во времени и окружающем пространстве. Слева направо. Велира текла слева направо и из прошлого в будущее.

— Не касайтесь её, — первым делом сказал профессор.

— Она... огромна! — только и смогла сказать Джинни.

— То, что вы видите — только проекция Великой реки на наше пространство, — молвил Райс. — Проекция — это отпечаток, срез, как будто мы плоские, а река — объёмная. Истинную Велиру смертный маг, будь он четырежды мастер сферы времени, не способен осознать.

— А Хранящая может? — полюбопытствовала Луна, подходя ближе к текуче-застывшему чуду.

— Возможно, частично, — аккуратно предположил Райс. — Вряд ли кто-то может видеть метавремя, измерение... грань Велиры, ответственную за временные путешествия, пророчества и прочие нарушения обычного хода событий и привычной причинности.

— Причинности? — не понял Грэм, заворожённо всматривающийся в гладь Велиры, по примеру Луны, подошедший к ней почти вплотную, чего остальные остерегались.

— Принцип причинности — одна из основ мироздания, — молвил Райс. — В простом понимании он означает, что нечто будущее не может повлиять на нечто уже прошедшее. Можно углубляться, что значит повлиять, что означает "будущее" и "прошлое", но сущность простого принципа причинности очень проста — перемещения во времени назад невозможны.

— Но как же!..

— Повторюсь, это — простое понимание принципа причинности, — тень улыбки. — То, что называется привычной причинностью. Мы, иномаги, выходим за её рамки, но принцип причинности всё ещё довлеет над нами. Любая временная петля имеет начало — можно найти линию времени, где она только начинает закручиваться. Большинство временных петель имеют конец — разрушают сами себя, истираются, изглаживаются, будто гладь озера реальности становится зеркальной, стоит утихнуть ветрам перемен... Именно это и называется метавременем, мистер Грэм — закручивающиеся и распрямляющиеся складки на гобелене, сотканном из нитей временных линий, бесконечно делящихся и слипающихся. Жить в метавремени — это не просто избегать изменений временной линии с помощью якоря, но видеть их заранее, видеть линию до петли, после петли, во время петли... Смертный разум не может осмыслить это. Мы, люди, ограничены, — покачал головой. — Но Хранящая, определённо, уже не человек.

— Мисс Лавгуд! Что вы собрались делать? — дописала Хранящая от лица Райса, в очередной раз вмешиваясь в поток событий.

Луна отдёрнула ладонь от поверхности Велиры, но вместо раскаяния скривила гримасу досады... и промолчала.

— Мисс Лавгуд?

— Я видела Элизу!

— Элизу? — спокойно спросил Райс. — Сколько Элиз живёт в разных реальностях? Какую Элизу вы видите, мисс Лавгуд? — на этот раз вопрос звучал властно. — Сосредоточьтесь на видении и не касайтесь поверхности! Фло!

— Сей момент, — хмыкнула та, подошла к Луне, уставившейся в гладь Велиры, где всё отчётливей проявлялось лицо Элизы, и шепнула. — Музивум кристал, — и коснулась видения палочкой.

Коснулась — и потянула. Белая нить потянулась за кончиком палочки. Фло начала медленно вращать палочку, накручивая неясно как держащуюся нить на неё.

— Достаточно, — остановил её Райс. Фло дёрнула, и нить оборвалась. — Сюда, — неведомо откуда в руках Райса появилась бронзовая чаша. Фло стряхнула нить прямо в неё, и та превратилась в прозрачную жидкость, заполнившую чашу до краёв. — А теперь прошу всех сюда. Вам нужно будет коснуться поверхности чаши одним пальцем — всем вместе, по моей команде.

— Протего тотатус, — буркнула Фло, когда все подошли. — Дурамэн. Константус протего. Ктар монитор. Ненадолго хватит.

— Очень хорошо. А теперь все вместе подносим любой палец к чаше. Так мы сможем увидеть, что внутри. Готовы? Касаемся!

Одновременно шестеро волшебников очутились на равнине мелких чёрных камней, плоской, без единого холма и уходящей в неведомые дали, — определила сцену Хранящая. - Со светло-серых небес крапал дождик. Элиза в чёрной же кожаной куртке задумчиво смотрела на горизонт. Её роскошные волосы ещё не намокли от дождя и трепетали под лёгкими порывами свежего ветра.

— Горизонт, — тихо заметил Райс. — Мы на плоскости, а не планете.

— Значит, это тот самый момент? — тем временем, вздохнула Элиза — знакомая Луне повзрослевшая её версия. — Не знаю, с какой стороны вы смотрите. Это не должно быть обращением, но ты ведь видишь меня, Луна? Это типа моральной поддержки, — слабо улыбнулась. — Я не могу сказать ничего конкретного, иначе она сотрёт этот вариант меня. Просто — удачи в поисках.

В руках Элизы появилась волшебная палочка.

— Не рассказывай мне, что именно я говорила, хорошо? — улыбка пропала с лица Элизы, сменившись сосредоточенностью. — Интересно, слышишь ли ты меня ещё? — в правой её руке появилась волшебная палочка. — Ну что, всё готово. Поехали! — и взмахнула палочкой.

Небо резко потемнело. Сверкнула молния. От Элизы будто разошлась невидимая волна, ворошащая, движущая, перемешивающая чёрные камешки... А затем всё вокруг померкло, и шестеро отшатнулись от чаши.

Алый луч оглушающего беззвучно пронёсся мимо. Барти Крауч-старший инстинктивно пригнулся — пропуская над собой импульс "конфринго". Позади — треск. Подожжёт же лес, даром что тот волшебный!

— Ты всё ещё можешь сменить сторону, отец, — ухмыльнулся сын, чертя палочкой окружность, из которой ударило сразу несколько оглушающих, чтобы он не мог уклониться.

Сын. Даже сейчас, только отойдя от заключения, он так силён. Но не талантливей отца. Из-за крови матери? Барти никогда не жалел о своей женитьбе, а вот о том, что Мелани смогла родить лишь одного — да. Порой даже колдомедицина бессильна — и оттого вдвойне больней, когда сын предаёт весь род и рушит всё, чего отец достиг долгим трудом.

— Жаль, но не могу сказать того же, — скользнул в сторону, поймал красный луч на кончик палочки и плавным жестом отвёл в сторону — старый-добрый аврорский трюк. С заклятьями посильнее не выйдет, но с оглушающим — легко. На обратном взмахе кинул в сына шарик огня. Поджечь лес казалось уже не такой плохой идеей.

— Ты настолько ослаб, отец? — ухмыльнулся сын.

Вместо ответа — быстрый жест. Шарик превратился в два шарика. Два — в четыре. Четыре — в восемь. Восемь раз он успел повторить почти мгновенные чары удвоения, шестьдесят четыре снаряда долетели до растерявшегося сына. Всё ещё не пытается убить. Не мог решиться использовать что-то... действительно смертоносное. Сын сориентировался и послал в шары ветер, намереваясь отклонить — поздно. Росчерк палочки, движение мысли — громкий взрыв.

Пару минут они отходили от короткого воспоминания, а потом Фло воскликнула:

— Нас нашли!

И действительное, с небес повеяло потусторонним холодом, следом сжалось всё внутри, а Райс хмуро констатировал:

— Дементоры. Кто и как?

— Не важно, — неожиданно ярко в сгущающемся мраке улыбнулась Фло — и улыбка эта была быстрой и хищной, как вспышка молнии. — Давненько не играла с этими тварями.

— Будь предельно осторожной, — не разделил странный азарт профессор Райс. — Отгони их, а я защищу учеников.

Вдалеке показались будто бы неспешно приближающиеся силуэты в чёрных истёртых плащах. Кажущиеся копиями друг друга, они излучали леденящую безнадёжность. Не сговариваясь, ученики встали друг к другу плотней, ощетинившись палочками. Профессор взмахнул своей, выкрикнув:

— Патронус протего!

Нечто незримое, будто бы аура света и спокойствия, окутала пятерых. Казалось, воздух чуть засветился, засверкал от заклятья. Райс опустил палочку, спокойно наблюдая, как Фло вышла за пределы защиты и быстрым шагом направилась к дементорам.

— Она совсем не боится? — вырвалось у Джинни.

— Сейчас её ведёт гнев, — пояснил Этан. — Гнев — не светлое чувство, и дементоры не способны его выпить. Их присутствие только разжигает ярость, а ярость иномага — это своего рода оружие.

Дементоры остановились будто в нерешительности, а Фло всё продолжала идти к ним. А потом вокруг тварей будто бы стал сосредотачиваться мрак. По крайней мере, ощущалось это так — даже сквозь защиту Райса, казавшуюся теперь какой-то жалкой занавеской перед вечной тьмой...

Фло направила палочку на ближайший мрачный силуэт и крикнула:

— Ардира!

Насыщенно-алый, с рыже-огненными проблесками луч ударил из палочки — и прошил дементора насквозь. Дементор взвизгнул. Этот визг, в котором было что-то от воя и шипения одновременно, заставил "сверкающий воздух" защиты дрогнуть и померкнуть. Этан поспешно повторил заклинание, возвращая ученикам уверенность.

Что до дементора — о, тот не погиб. Сквозная дыра в груди причинила твари боль — и в то же время вызвала ответную ярость. Дементор с невиданной прытью ринулся на Фло... и отшатнулся от вспышки огня. Следом за раненой тварью, атаковали и остальные — все шестеро. Широким жестом Фло вызвала целую волну огня — твари отпрянули.

— Огонь не причиняет им вреда, — будто на лекции, пояснил Райс. — Они инстинктивно бояться его, но повредить способно только особое пламя: или чистый огонь небес, или проклятый, адский огонь. Почему Фло не использует их? О, всё просто: когда надо, дементоры отнюдь не медлительны, а направить эти виды пламени — очень непростая задача.

Некоторое время дементоры, стремительно скользя вокруг Фло, пытались пробиться через вспышки огня. Бесполезно — они были слишком медленны, а Фло, казалось, предугадывала момент атаки заранее. Ученики заворожённо наблюдали за странным боем, пока Райс не молвил:

— Пора.

Из его палочки вырвался патронус. Дементоры отпрянули, переключив на него внимание — и зря. Фло быстро вычертила палочкой сложную фигуру и указала на ближайшего дементора, медленно отдаляющегося от медленно же приближающегося патронуса:

— Ардира линум!

Сеть красно-оранжевых нитей, будто бы застывших лучей, стремительно разворачиваясь, полетела в тварей. Сосредоточенные на патронусе, они среагировали слишком поздно. Дальние двое успели уйти — их погнал вдаль бурундук — а остальных пятеро запутались в тенетах, с каждым неловким движением буквально разрезая себя на кусочки. Оторванная от тела, плоть дементоров таяла, истекая тёмно-серым стелящимся дымом. Спустя минуту всё было кончено: от дементоров остался подкопчённый камень да куча тряпья, холод и уныние ушли.

— Великолепная охота! — весело заявила Фло, возвращаясь. — Остальные не вернутся — мы их напугали. Ну что, друзья, устроим привал? Ах, чуть не забыла! — небрежно махнула палочкой в сторону дементорова тряпья, и то ярко вспыхнуло.

— Это было... — не нашлась Джинни.

— Круто, — хихикнула Луна. — Очень круто и потрясающе.

— Да уж, — покачал головой впечатлённый Энтони. О том, что дементоров вообще можно убить, он впервые услышал на инореальности. Но услышать и увидеть — разные вещи.

Грэм же просто улыбался, обрадованный, что всё хорошо кончилось.

— Ты забыла кое-что, — хмуро заметил Райс.

— Не будь таким букой, — хмыкнула Фло. — Хранящая, если это она, пошлёт ещё кого-нибудь, но не сейчас. Пока ещё узнает, что ничего не вышло...

— Я бы не был бы столь уверен, что это Хранящая, — не разделил профессор её беззаботность.

— И кто тогда? — качнула Фло головой. — Не выдумывай, Этан. Интуиция сбоит — с логикой сверяй.

— Привал так привал, — нехотя согласился Райс, которому просто нечего было возразить — ощущения, конечно, важны, но здесь, у Велиры, их достоверность — невелика. Интуиция опирается, прежде всего, на сферу времени, а метавремя ведёт себя подле Великой Реки... иначе.

Спустя несколько минут шестеро путешественников уже грелись на трансфигурированных стульях вокруг колдовского костра, над которым кипела вода для урока зельеварения, а рядом парил, с интересом осматриваясь, Джек, которого профессор Райс нёс в специальном амулете. И всё казалось, было... хорошо?

5 Из огня — да в полымя?

— крутаяБомба [КБ] начала доставать самоЛётчицу [СЛ] в 3:05 -

КБ: прив-чо!!

СЛ: привет~Кира

СЛ: как≈дела?

КБ: норм-чо чувиха хах да всё просто охрененно прикинь рванула пистолетом эту ерундень свободна как ветер!

СЛ: ≈как≈ветер:))≈

СЛ: ~ты~же~была~в~яме?

КБ: не ну ты типа вкури короч леон гений чо простукала яму тонкая стенка направленный убер взрыв все дела!!!

СЛ: для~направленного~взрыва~нужно≈несколько≈зарядов~

КБ: да? ну не знаю пох осколки в мя типа не летели типа направленный не?? пох прикинь подземный ход крутотень в конце свет короч я прям ща выйду на свободу!

СЛ: ~рада~ ~за~ ~тебя:)~

КБ: короч время пафосно вырываться на свободу! как там злодеи фигачат когда типа ну реванш освобождение ногибаторство тупых героев?? МУАХАХАХАХА!:))

СЛ: ≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈:)≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

КБ: вот ты сечёшь фишку чо тебе типа помочь надо а? чо мутишь ваще щас??

СЛ: ≈Кристо≈закончил~с~лидерскими~делами~

СЛ: ~мой~ ~дом~ ~почти~ ~достроен~ ~до~ ~первых~ ~врат~

СЛ: ~~~буду~~~возвращать~~~ветер~~~!~~~

СЛ: Терми~ с~ собой~ не~ взять~ ...~

СЛ: буду~рада~любой~помощи~!:)~

КБ: йо чувиха спешу бегу ха мочить твоих бесов помогать асенстировать ассистировать типа короч так ну без мя не входи оружия у тебя есть,,, а??

СЛ: ~~нашла~~пистолет~~отца~~в~~сейфе

КБ: о чо типа кристо открыл сейф да??

КБ: хм тогды всё ок хотя хм типа ты стрелять ваще умеешь??

СЛ: ~пробовала~в~тире

СЛ: попробовала~~из~~этого~~громко~~неудобно~~но~~смогу

СЛ: может~бесов~уболтать~быть~хорошими?~

КБ: ха чувиха ты супер из тя дипломат переговорщик убалтыватель будет чо с типа королевой чёрных бушь переговариваться за меня а?? не всё эт круто и типа того но бесы непереговорливые эх

КБ: короч

КБ: придётся их бить

КБ: тебе

КБ: набивать фраги опыт сила уровень

КБ: инач фиг ветер вернёшь же!!

КБ: усекла подруга??

СЛ: ≈угу≈

СЛ: ~я понимаю~

СЛ: просто~ ~мне~ ~не~ ~хочется

СЛ: ~но~надо

СЛ: я~справлюсь~

СЛ: ~как~ты~ко~мне~попадёшь~?~

КБ: надо покумекать чо

КБ: не гвен же просить нах!

СЛ: ~почему~нет?

СЛ: давно~ хотела~ спросить~

СЛ: ~почему ~ты ~её ~не ~любишь ~?

КБ: да ну нах её

КБ: гвен блин крутая чорт героиня ха бля альтруистка ёпт слов нет эмоции!!!

КБ: тупая имба

КБ: силы нельзя получать так

КБ: это не правильно!!

КБ: зазнавшая глупая наивная ограниченная фантазёрша!!

КБ: пафос бля типа избранная ты ваще пойми что за убожество гвен блин извини но ты сама хотела знать!

КБ: короче гвен убожество точка

КБ: ё-маё моя полная противоположность!!

КБ: понимаешь??

КБ: я типа в играх она в реале

КБ: но она "играет" с реалом не по его правилам!

КБ: тупо за счёт имбо силы как пафосный злодей в хреновых играх

КБ: или герой не важно сама считает себя героем ещё эта дурацкая аура харизмы тьфу!

КБ: типа попомни мои слова гвен однажды дико затупит и сделает какую нить не исправимую херню

КБ: пока её держат на поводке кристо осси все мы а если нет??

КБ: ты вообще представляешь что такое гвен вбившая себе чо нить в фантазийную башку??

КБ: короч я её презираю и немного боюсь вот

КБ: с ней надо быть на стороже

КБ: так

КБ: вышла из себя бля

КБ: извини

КБ: бля какой же я говномёт:((

КБ: извини, а?

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: ~не~думала~что~всё~так~серьёзно~

СЛ: а~как~она~к~тебе~относится?

КБ: ха ха так же систер так же!!

КБ: типа я не уравновешенная задротка ради лута и экспириенса всех прикончу

КБ: опасение типа

КБ: задротка ушедшая от реальности в игро мир типа фу фу фу

КБ: от сюда типа презрение

КБ: пффф

КБ: я ей покажу силу задротства!!!!

КБ: и командной игры

КБ: она ни хрена не умеет в команде типа только слушаться всяких кристо супер парочка зацикленных один взрослый другая героя кусок а пафосу то сколько!

КБ: надо дело делать а не пафосом мутить пафосные чуваки все плохо кончают

КБ: типа такой закон жанра как сказала бы гвен чо сама своих законов не слушается тьфу

КБ: короч давай не будем об этом

КБ: типа не ворожить вонючую массу прост я не хочу с ней контактить она со мной и пох

КБ: никому не мешаем этим чо

КБ: надо отвлечься

КБ: на чём я типа остановилась то ваще??

КБ: ах да свобода ахаха леон супер тоже зацикленный как я но практичный не как гвен кристо чо

КБ: теоретик умник блин эй кристо если слышишь иди нафиг из разговора!

КБ: и показушница фантазёрша!

КБ: извини

КБ: пойду на выход

КБ: эм

СЛ: ~что?~

КБ: а меня ждут

СЛ: ≈?≈

КБ: это не бесы

КБ: бля бля бля чо делать то а?

КБ: сама себе яму выкопала типа о лице творение пословице поговорки

СЛ: ~что~случилось?~

СЛ: кто~тебя~там~ждёт?

КБ: а ты как думаешь??

КБ: чёрные уродцы

КБ: ну типа слуги чёрной королевы короля

КБ: королевы

КБ: король типа тупо воюет

КБ: тупо босс

КБ: королева игрок

КБ: её этот тупой ноут надоумил??

КБ: блин!!!

СЛ: ~я ~скажу ~кристо!

КБ: меня схватили

КБ: очки не сняли дебилы

КБ: а больше отбирать нечего ха инвентека рулит чо!

КБ: это хех короч кристо!!

ТоП: я в курсе ситуации

ТоП: Гвен ты видеть не хочешь?

КБ: да бля давай уже гвен не до этой мути

КБ: короч пусть ищет фиолетовый корабль блин как эта хрень летает??

КБ: кто вообще такую фигню придумал наводный корабль летает как типа космо корабль??

КБ: пох

КБ: давай сюда гвен

КБ: запустит этот корабль в чортов дерс нах

КБ: шах и мат чёрным чк сама напросилась чо!

ТоП: эм, Кира

ТоП: Гвен ещё не в сеансе

ТоП: если ты вдруг забыла

КБ: то есть??

ТоП: её вообще сейчас нет

ТоП: ключевое слово "сейчас"

ТоП: Леон немного перемудрил

ТоП: мы не знаем, когда она появится у Аркина

ТоП: ближе к его входу

КБ: а мне чо делать??

КБ: какого предлагал гвен?

ТоП: я не предлагал

ТоП: заранее поинтересовался

ТоП: стоит ли посылать её выручать тебя из плена

КБ: мой плен типа решённое дело так дела не делаются бро чо за хрень а??

ТоП: у меня нет свободных ресурсов для тебя

СЛ: Кристо~ты~же~не~оставишь~Киру~без~помощи?~

ТоП: хотя хм

КБ: хм??

ТоП: попробую одну вещь

ТоП: подожди

— точныйПрицел [ТоП] начал советоваться с дочерьюКали [ДК] в 3:31 -

ТоП: привет

ТоП: нужна твоя помощь

ДК: Интригующе звучит. В чём же, коллега?

ТоП: Киру схватили агенты Дерса

ТоП: у меня нет игроков в сеансе, способных летать

ТоП: у Киры нет оружия

ТоП: ты можешь помочь?

ДК: Ты не спросил бы помощи сам. Вдохновлён Девой Дыхания. На самом деле, я могу помочь, но это потребует доверия с твоей стороны.

ТоП: конкретизируй

ДК: Дай мне доступ к терминалу Элизы Даттон.

ТоП: зачем?

ДК: Это будет сюрприз. Ты же хочешь увидеть, чего может добиться хакер реальности?

ТоП: ого

ТоП: конечно, да

ТоП: вопрос доверия, значит

ТоП: что ж, попробуем

ТоП: держи

ДК: Прямой доступ, пожалуйста. Без виртуальных машин и прочих мер предосторожности. Доверься мне.

ТоП: хм

ТоП: наверное, я слишком параноик

ТоП: бери

ДК: Спасибо. А теперь смотри внимательно. Что это?

ТоП: окошко просмотра сервер-игрока

ТоП: оно направлено на дом Киры

ТоП: но её там нет

ДК: А теперь мы делаем так.

ТоП: оп

ТоП: ты сейчас изменила интерфейс?

ТоП: стоп, не только интерфейс

ДК: Накатила поверх доступа Элизы одну из своих ранних версий сервера. Теперь мы делаем вот так.

ТоП: уменьшила масштаб

ТоП: ещё

ТоП: эм, вау, это как?

ТоП: это вся Стартосфера?

ДК: Всё пространство сеанса. Ограничение масштаба — одно из первых, которое я сняла.

ТоП: что дальше?

ДК: Подсветим игрока. Теперь фиксируемся на нём, делаем привязку. Увеличиваем масштаб. Её действительно пленили агенты Дерса. Интересно, зачем?

ТоП: без понятия

ТоП: Чёрная Королева прототипирована ИИ

ДК: Вы смогли запороть свой сеанс первым же прототипированием? Очень талантливо.

ТоП: ой, не надо этого сарказма

ТоП: первое прототипирование было случайным

ТоП: что под руку попалось

ДК: Ты серьёзно так считаешь? В Игре нет места случайностям. Но это тема для отдельного разговора. Смотри внимательно.

ТоП: хм, схема?

ДК: Режим манипулирования. Курсор цепляется только за выделенную точку объекта. Все объекты помечены. Её держат в каюте на нижней палубе. Делаем так...

КБ: о чорт что за

КБ: аааа!

КБ: ёптель я парю в грёбанном космосе!!1

ТоП: успокойся

ТоП: я задействовал специальный ресурс

КБ: и убрал пол шоб я нах парила в космосе вечно вечность страхо ужасная??!!

КБ: как ты ваще это сделал?

ТоП: это не мой секрет

ТоП: что касается парения

ТоП: держи

КБ: о клёво типа ракетная доска скейт круть а как на ней держаться?!

ТоП: без понятия

ТоП: включение-выключение мысленное

КБ: ого вау супер сенкс сенкс сенкс время отмачивать круто номера на ультра мега гипер скейте!!

СЛ: ~полёт~это~чудо~:)~

СЛ: можно~мне~такой~же~Кристо?~

ТоП: как Кира вернётся

ТоП: посмотрим, сколько он стоит

ТоП: так сделать не могу

СЛ: ≈ок≈

СЛ: ≈*нетерпеливо~ждёт*≈

КБ: :)))

КБ: короч вера типа я те её подарю если дорогая пох такую круто тень ты должна попробовать я потерплю твоя стихия воздух короч это супер!!

СЛ: ~:)~

ДК: Извини, но сервер-программу я откатываю на вашу версию. Понравилась демонстрация?

ТоП: очень

ТоП: больше не откладываю освоение тех языков

ДК: Очень плохо, что понадобилась демонстрация, чтобы ты осознал важность развития.

ТоП: ну, у меня много дел

ТоП: контроль команды требует немалого времени

ДК: Мне странно говорит тебе это, но больше некому. Ты должен немного больше доверять своим сокомандникам.

ТоП: эм

ТоП: что ты имеешь в виду?

ДК: Говоря простым языком, ты не должен подтирать им сопельки. Дай им научиться принимать самостоятельные решения. Направляй, но не контролируй во всём. В качестве побочного эффекта у тебя появится свободное время начать свой квест и научиться программированию Игры.

ТоП: разумно

ТоП: возможно, ты права

ТоП: я подумаю над этим

ТоП: спасибо

ДК: Не за что, коллега. Это обязанность советника: указывать на ошибки и давать идеи. Удачи тебе.

ТоП: всё равно спасибо

ТоП: и удачи тебе тоже

— точныйПрицел [ТоП] прекратил советоваться с дочерьюКали [ДК] в 3:37 -

6 Эликсир

Было в этом особенное очарование — слушать лекцию по инореальности в совершенно инореальном месте — месте далеко за пределами привычного мира. Мерцание видений Велиры, пламя волшебного костра, отблесками жёлтого то тут, то там проявляющийся всполохами защитный купол Фло, отсекающий от отвлекающего шёпота Реки...

— В прошлый раз мы остановились на трёх основах нереальности, — взмах палочки — появились мерцающие слова "эфемерность", "чуждость", "субъективность". — Полагаю, стоит визуализировать эти связи, — ещё один взмах, и три слова усложнились до небольшой схемы:

Эфемерность - ветер перемен - кристальность — пассивный якорь

Чуждость - искажение - свойственность — активный якорь

Субъективность - ? - объективность — ?

— Эфемерность — важнейший и чаще всего встречающийся признак инореальности. Проще говоря, видишь эфемерное — подозревай инореальное. Противоположное эфемерности свойство называют кристальностью. Пассивный якорь увеличивает и удерживает кристальность, ветер перемен, с которыми мы ещё познакомимся, увеличивает и удерживает эфемерность.

Следующий признак — чуждость. Противоположное ей свойство — свойственность. Удерживает и возвращает свойственность активный якорь, разрушают же её бесчисленные искажения, которые настолько разные, которых настолько много, что иномагам так и не удалось выстроить их в систему. Что касается субъективности, то это очень... спорный признак. Она субъективна, — тонко улыбнулся Райс. — Для иных иномагов это самый верный признак, другие вообще им не пользуются. Субъективность тесно связана с чуждостью: что чуждое, а что своё, родственное — вопрос часто субъективный, зависящий от личности и настроя иномага. Связана она и с эфемерностью — то, что можно изменить, меняя лишь себя, эфемерно, мимолётно и изменчиво, поскольку все мы внутри изменчивы и мимолётны — мыслями, эмоциями и желаньями. Но в то же время некоторые чувства, отношения и мысли настолько устойчивы, что могут быть естественным якорем.

Почему я поставил субъективность на третье место? Ведь её значимость для магии вообще, не важно, классики, иномагии, элементов или даже изначальных, правящих мирозданием Сил кажется гораздо выше, чем эфемерность и чуждость! Нет, я не спрашиваю, мистер Грэм, не надо тянуть руку, мы не в классе. Это был риторический вопрос. Дело в том, что субъективность сопровождает всю магию и не только магию — все наши жизни, каждую их часть. В конечном итоге, объективную субъективность, субъективность самой реальности, всего, что вокруг, причём не просто ваше восприятие и мнение, а то, что ощущения, мысли и взгляды влияют на саму реальность — можно назвать сущностью волшебства.

Нет субъективности — нет магического, формула проста. Запишите, хм, в своей памяти следующее правило нашей дисциплины: "Всё субъективно, а потому относительно, индивидуально, уникально, символично и ограничено формой и сутью нашего разума". Это развёрнутый, подробный и в каждом месте важный практический принцип. Давайте разберёмся в нём.

Всё субъективно — что подразумевается под "всем"? Всё мыслимое и всё немыслимое, конечно же, кроме того, на что не распространяется этот принцип, но даже оно... Не буду углубляться в достаточно сложный вопрос. Всё — это сам маг и любой немаг тоже. Это Бог или боги, не важно, существуют они лишь в вашем воображении или на самом деле — зачастую достаточно даже не веры, а чёткого представления, чтобы сделать мыслимое действующим. Это мир, вселенная — её можно и частенько удобно осмыслять как живое, даже разумное существо, с которым можно говорить, договариваться, требовать, иногда и приказывать. Это сама магия в целом, живое и острое Чудо, как сказала бы Фло...

Фло ухмыльнулась, и ухмылка эта была... живой и будто бы острой.

— Обычно заклинание — это своего рода подпорка мага, нечто, помогающее направлять и трансформировать его волю и силу, как палочка — но иначе. Но бывает, что заклинание или ритуал становится живым, даже одушевлённым — пусть это и высоты, которых вам не удастся достичь скоро, но это возможно, и об этом стоит помнить. Так же живым может быть артефакт. Он может иметь свою волю и свою судьбу, тяжесть которой может придавать или усиливать его особые свойства — я уже рассказывал вам об этом. От собственной судьбы лишь шаг до собственной жизни, а опытный иномаг может обращаться с любым предметом как с живым и даже разумным — и сказать, правда это или лишь его воображение — невозможно. Такого мага можно назвать шаманом вещей — это странная и редкая специализация, и я бы советовал обходить таких иномагов стороной.

Наконец, субъектом может быть часть мага, множество магов, даже целое общество или культура — позже мы поговорим о понятии коллективной души и эгрегора. Отдельно стоит упомянуть так называемые Высшие Силы и Принципы — если маг сумеет договориться с ними, то его может ждать немыслимое могущество. У меня есть подозрение, что Хранящая Время договорилась или обманула само Равновесие — не зря она упоминает его так часто.

— Хранящая — иномаг? — не выдержала Джинни.

— Разве я говорил, что договоры с Силами и Принципами — это только иномагия? — тонко улыбнулся профессор. — Разве я утверждал, что с иным не способен контактировать неиномаг? Хранящая манипулирует кое-чем фундаментальней любого волшебства, и это даёт огромные возможности — но и ограничивает её. Она воспринимает мир через свой аспект. Субъективность — обоюдоострый меч. Более объективный маг ограничен скорее законами природы, магии, теми самыми Принципами и Силами, а вот воистину субъективный чародей ограничен, прежде всего, самим собой. Это великие возможности и великая опасность, поэтому не устану вам повторять: будьте бдительны! И сравнивайте себя, свои возможности и поведение с собой в прошлом и с окружающими — это даст вам шанс обойти ограничения субъективности и превратить их в преимущества. Это, к слову, — усмехнулся Райс, — связано с особым образом, который выбирают себе иномаги, личным стилем. Посмотрите, например, на Фло...

— Как можно победить и удержать ту, кто меняется быстрее вашей мысли? — краем губ улыбнулась та, перетекая от облика к облику. — И никто не задаёт вопросов, иллюзия это, трансфигурация, настоящее превращение, зелье или талант к метаморфизму, — покачала головой. — Нет, я не скажу — ведь так интересней, не правда ли?

— Кхм, эксцентричность — важная составляющая силы субъективности. Не только иномаги, но и обычные маги чувствуют это и создают себе особую манеру поведения, — Райс сделал паузу, дав ученикам осознать сказанное... и уместить его в памяти, благо необходимое заклинание произносилось им невербально перед каждой лекцией. — А теперь поговорим о следующей части нового правила. Относительность — это значит, что форма и даже сущность явлений зависит от вашего взгляда. Не только от него, но порой бывает достаточно взглянуть на нечто иначе, чтобы она изменилась, и не обязательно только для вас. Индивидуальность — каждый маг мыслит и ощущает волшебство по-своему. В иномагии это особенно ярко выражено. Вот например... Инкарнус! — взмах палочки и свободной руки — точно у дирижёра.

— Что?..

— Как?..

Ученики оглядывались. Уроки инореальности приучили их к неожиданным превращениям — но ещё недостаточно, чтобы невозмутимо, как Фло или Райс, пожимать плечами, когда реальность рассыпается на кусочки и собирается вновь. Холодный пол. Река Времени, бесконечной прозрачно-кристальной плоскостью плещущейся рядом. Совсем не то, что было раньше.

— Что видели до этого вы, мисс Уизли? — спросил профессор.

— Ну, реку, — растерянно ответила та. — Мы сидели на траве на берегу реки, я даже сорвала красивый цветок... — она вздохнула — цветок и впрямь был прекрасным.

— Действительно, очень вам подходит, — кивнул Райс. — Мистер Фергюссон?

— Пустыня, — выдохнул тот. — Спасибо, здесь уютней — там было очень жарко, и Велира текла не водой, а красной... красным. Что-то вроде светящейся пыли. Она... шелестела.

— О, понимаю, не за что, вам следовало сразу же сказать о своих неудобствах, как только поняли, что другие ничего такого не ощущают. Мистер Даффи?

Энтони закрыл и открыл глаза.

— Вокруг было очень темно, но мы, предметы... всё было как-то видно, но будто мы в полной темноте двигаемся. Он, — Энтони поёжился, указав на огонь, — не освещал, просто выглядел ярко. А Велира... как будто бесконечная череда призраков. Если всматриваться, то они затягивают...

— Поэтому вы часто отворачивались, — понял Райс. — Очень хорошо. Мисс Лавгуд, что изменилось для вас?

— Мы повёрнуты одинаково, — рассеянно ответила Луна, не отрывая взгляда от глади Велиры.

— Что-то подобное стоило предположить, — задумчиво молвил Райс. — Как выглядит для вас Река?

— Я не знаю таких слов, — искренне расстроилась та. — Она большая и маленькая сразу, она течёт и стоит, я её слышу и не слышу, она здесь, — коснулась себя, — и там, — обвела рукой всё вокруг. — Она... очень красивая, но я её немножко боюсь.

— Великая Река Времени, Река Всегда и Никогда... — протянул профессор. — Хотел бы я видеть Велиру, как видите её вы, мисс Лавгуд, но опасаюсь, что сойду с ума, если попробую. Постарайтесь не углубляться в неё взглядом.

— Она везде, — просто ответила Луна.

Профессор лишь покачал головой.

— А это ваше виденье? — с интересом спросил Грэм.

— Не его, — нахмурилась Фло. — И не моё, и не Джека. Того, кто сейчас за нами наблюдает.

— Хранящая? — сжал палочку Грэм.

— Боюсь, восприятие Хранящей не проще ощущений Луны, — потёр лоб профессор Райс. — Или это её слуга, или кто-то совершенно посторонний. Не стоит подозревать Хранящую во всём — лист реальностей велик и сложен. Это может быть случайный дух, заинтересовавшаяся нами сущность или просто кто-то, похожий мышлением на людей. Это, — он обвёл палочкой обстановку, — представление явно человеческого разума, кем бы он ни был.

— Я чувствую его, — вдруг сказал Энтони. — И он почуял меня! Он там! — указал пальцем в полумрак вдали от Реки. — И убегает!

— Ациус! — воскликнула Фло, направив палочку в ту сторону. Яркая вспышка на мгновение осветила бесконечность каменных плит так далеко, как только ухватывал взгляд... Никого.

— Чего и следовало ожидать, — как ни в чём не бывало заметил профессор. — После теории мы с вами выучим это заклинание. "Ациус" позволяет видеть цель, если маг знает, что она есть. Но будьте осторожны — если цели на самом деле нет, а уверенность велика, вы можете создать не-вещь или нечто похуже! А теперь, пока Фло поддаётся паранойе, — рекомая отправляла в полумрак заклятие за заклятием, но безрезультатно, — мы закончим с новым правилом. Уникальность. Каждый магический акт уникален, каждый требует своего подхода, и чем более иная магия, тем ярче это проявляется. Например, патронус требует вызвать положительные эмоции — под влиянием момента это может быть не только воспоминание, но и воображаемое, желание, несбывшееся... Каждый случай вызова патронуса уникален. На самом деле, уникально и каждое заклинание классической магии — настрой и воля мага чуть-чуть, но отличают его — а в иномагии это проявляется гораздо чётче.

Следующая часть — символичность. О роли символов, смысле ритуалов и различных символических системах мы поговорим позже. Пока же достаточно знать, что, во-первых, всё может быть символом, во-вторых, символы субъективны. То есть, к символам относится всё наше правило — они относительны, индивидуальны, уникальны... и даже символичны, ограничены нашим разумом. Всё есть символ, и чем чётче осознаётся конкретный символ, тем большую силу он имеет... в вашей голове. Как эта сила превращается в силу заклинания, мы тоже поговорим позже, но помните, что можно обойтись без символов совсем... но для этого нужно быть, как минимум, божеством.

Последняя часть — ограниченность нашим разумом. Формой разума — тем, как мы думаем, сутью разума — и тем, какова природа нашей разумности. Второе ограничение нельзя преодолеть, не потеряв разум. Первое же пересиливается с трудом — для этого надо хорошо знать, как мы думаем, решаем, ощущаем, понимаем и считаем. Настолько хорошо, что даже Адольфу далеко до полного освобождения. Возможно, Фло...

— Нет, — усмехнулась та. — Я коснулась каждого из своих отражений и большинства их отражений — но всё ещё ограничена... собой. Пусть я и больше, чем Этан, — профессор на это улыбнулся краем губ, — но до божества мне далеко. Скорее уж запутаюсь в себе. Постарайтесь не запутаться, ученики, если повстречаетесь со своими отраженьями.

— Замечу, что то, о чём говорит Фло — очень опасно, — вставил Райс. — В каком-то смысле Фло — настоящий уникум — она не просто встречалась с отражениями без последствий, но и...

— Тш-ш-ш, — приложила та палец к губам. — Я проникла глубже многих в тайны сферы зеркал, но это всё равно лишь начало пути. А вы ещё только на подступах к нему, и от некоторых вещей вам стоит пока что держаться подальше. Где твоё чувство меры, Этан?

— Не думаю, что это как-то им повредит, — пожал плечами профессор. — Но если ты так считаешь...

— Ты никогда не разглашал что-то такое ученикам их возраста, — неодобрительно заметила Фло. Кажется, даже её тёмно-зелёное платье посветлело в тон недовольству в голосе. — Расскажи лучше про источник волшебства — интересней и познавательней.

— Источник волшебства? — заинтересовался Энтони.

— Это древняя легенда, — невозмутимо молвил Райс. — И если Фло желает... то расскажет её сама.

— Почему бы и нет? — тряхнула та волосами, меняющими цвет и форму. — Я уже рассказывала вам, что волшебство, магия ассоциируется с четырьмя стихиями. Первейшая, самая таинственная и могущественная из них — огонь, и о нём мало кому ведомо. Твердь, земля, элементы — это продолжение огня, словно его отвердевшая, непластичная форма, потерявшая внутренний жар. Напротив, иномагия — это тонкий и воздушный потенциал, ветер перемен, сокрытый в изначальной силе — столь же лёгкий, сколь и неспокойный, как дрожание языков пламени. Первые элементисты возникали сами по себе, естественно — говорят, будто это высшие силы, помянутые Этаном, выбирали своими избранниками смертных. Иномагия проникает в другие реальности с ветром перемен, блуждающим между мирами, когда он собирается в сильнейшие бури, проникающие сквозь своего рода капсулу, защиту, отделяющую один мир от другого, одну реальность от другой и от той бездны, что между. Тогда же возникают те, кто способен обуздать этот ветер и направить его на пользу... или вред. Но как появилась классическая магия?

Фло прикрыла глаза, вспоминая.

— Эту легенду рассказал мне мой учитель, индейский шаман. Он рассказывал о Волшебнике, иномаге, властном над элементом Жизнь. Это был могущественный чародей — настолько, что его знали во всех окрестных мирах и реальностях, к нему обращались за помощью и советом. Поговаривали, что тот Волшебник мог бы стать правителем, чья власть простирается сразу на множество миров — но это было ему неинтересно. Волшебник этот не был, как могло бы показаться, добрым человеком или альтруистом. Напротив, он был удивительно азартным, его страстью были сложные задачи, и если за простые он мог требовать услуги — золото Волшебнику было давно уже не интересно — то за настоящие вызовы себе мог и наградить. Впрочем, за тёмные дела и убийства Волшебник не брался — не то чтобы он был хорошим человеком — просто брезговал подобным. Много хорошего сделал Волшебник на своём веку — а он, управляющий самой Жизнью, не старел — творил шедевры живописи, прекрасные артефакты, исцелял болезни, останавливал войны, возрождал из руин замки и целые города, однажды даже бросал вызов самой смерти и возрождал умерших. Конечно, не всё он делал сам — у Волшебника было множество должников, организуя которых, он мог справиться с самым сложным вызовом.

Но вот однажды к Волшебнику пришла обычная смертная женщина, не маг и не дух. Говорят, многое ей пришлось пройти, прежде чем она узнала, где находится замок могучего чародея и как туда попасть. В знак уважения, Волшебник её принял, не рассчитывая ни на что особенное — его просто восхитила её настойчивость и упорство. Иметь такого человека в должниках оказало бы ему честь и принесло бы немало выгоды. Однако женщина удивила его своей просьбой — одной из тех, в которых он предпочитал отказывать. Она попросила дар магии — но не для себя, а для своего сына, оставшегося в её родном мире.

Замечу, что тогда, как и сейчас, считалось, что магию нельзя получить просто так. Иномагом нельзя просто родиться — нужны некие особые свойства личности — себя или родителей — или контакт с чем-то запредельным. С другой стороны, дар элементиста всегда уникален, случаен и не передаётся по наследству. И если иномаг может и чаще всего воспитывает своих детей в особой атмосфере, тем самым раскрывая их восприимчивость к неведомому, аккуратно сводя их с чуждыми чудесами, а в родах иномагов будто бы закрепляется кусочек иного, то обычному человеку, даже элементисту, такое не под силу. Женщина просила невозможного, но Волшебник уже долго скучал без серьёзного вызова и, объяснив, что не может ничего гарантировать, решился попробовать.

На мгновение на месте Фло появился старый Волшебник с нахмуренными кустистыми бровями, сосредоточенным взглядом, большущим посохом и совершенно не вяжущимся с остальным образом азартом в глазах. Остроконечную синюю шляпу сорвало невидимым ветром — и образ растаял без следа.

— Раньше Волшебник не раз и не два пытался передать магию обычному человеку, но ему это не удалось. Были элементисты, готовые пожертвовать своим даром — далеко не всегда он дар, подчас — проклятие. Но сила элементиста подобна тяжёлому камню — ветер иномагии её не поднимет, а если и найдётся такой элементист, кто сможет чужой камень ударить своим, то тот рассыплется на кусочки, оставив мага с осколками дара — так и не передав его другому. В противовес твёрдому, но хрупкому дару, иномагию никак не изгонишь из души чародея... но и задерживаться у другого она не спешит. Можно открыть обычному человеку глубины инореальности, но только на время — и разум такого человека может сдуть, сломить ветром перемен. Зная всё это, Волшебник решил пойти иным путём и создать новую магию — такую, что совмещала бы в себе тяжесть элемента и лёгкость иномагии — достаточно лёгкую, чтобы переместить её в новый сосуд, но слишком тяжёлую, чтобы из этого сосуда улетучиться. Он предположил, что если элемент — это твердь, а иномагия — воздух, то нужное ему волшебство будет водой. А раз вода, то это должно быть зелье, особенное зелье.

Много приключений пережил Волшебник, прежде чем добыть необходимые для задуманного ингредиенты. Сердце Пожирателя Миров — древнего дракона, питающегося самими звёздами — он получил в тяжёлой схватке. Иллюзорное знание о сущности ветра перемен, что является своеобразным источником иномагии, познал в результате долгой медитации. Столь долгой, что Волшебнику пришлось своей силой продлить жизни той женщины и её сына, иначе они бы постарели, а то и умерли. У друга он выменял на могущественный артефакт, легенда умалчивает, на какой, философский камень. Несколько рискованных заданий древней Ведьмы выполнил он, прежде чем та согласилась ассистировать в его эксперименте. Наконец, он потратил все услуги, чтобы собрать огромную армию и взять штурмом Тихий Дом, мир-цитадель некромагов и чернейших созданий, каких только можно представить. После победы, давшейся Волшебнику очень нелегко, он получил мифическое "дыхание пустоты", которое может нейтрализовать любую магию, любое чудо и обесценить любую драгоценность, обратив её в свинец.

Образы сменялись перед глазами слушателей. Огромный, сотканный из солнечного пламени Пожиратель Миров, одна лапа которого — больше планет — и Волшебник, из посоха которого бьёт ослепительный конус, охватывающий Пожирателя целиком. Волшебник, висящий, скрестив ноги, в переменчивой бездне, так и норовящей затянуть в себя. Его посох летал вокруг, отражая периодические атаки многоликих тварей. Волшебник, протягивающий фигуре в сером плаще шкатулку и принимающий от неё кроваво-красный камень, будто бы светящийся изнутри. Волшебник, о чём-то яростно спорящий с темноволосой красавицей, хитро улыбающейся ему. Наконец, огромная армия причудливых созданий, яростно бьющаяся с вызывающими омерзение созданиями — Энтони узнал среди них и ревенантов — под чёрным, беззвёздным небом и ярко-белой луной.

— Долгое время, — продолжала Фло, переведя дух, — Волшебник составлял идеальный рецепт — у него была только одна попытка и никакого права на ошибку. Его замок пришёл уже в запустение, только Ведьма, женщина и её сын обитали в жилой его части, а сам Волшебник продолжал собирать знания и заручаться поддержкой всевозможных духов, сил и сущностей. Но всякая работа подходит к концу — подошла и эта. Волшебник отправился вверх по берегу Велиры и достиг её легендарного Истока, родника, из которого берёт начало само Время. Там вместе с Ведьмой он соединил философский камень и сердце Пожирателя в одном котле, тем самым создав невероятно плотную волшебную субстанцию. Затем с помощью дыхания пустоты Волшебник отделил субстанцию от материи, алхимией не дал ей рассеяться, ритуалами сгустил в котле. Повинуясь ветру перемен, вода источника взбурлила и плеснулась в котёл, смешиваясь с пойманным чудом, и долгие часы происходило это смешивание — Волшебник и Ведьма бдили у котла. А потом, когда величайшее делание закончилось, Ведьме захотелось заполучить весь эликсир себе, и она кинула в Волшебника оставшееся дыхание пустоты. Пока дыхание рассеивалось, а он был лишён магических сил, Ведьма схватила котёл — но вот беда, в спешке споткнулась, и пролила большую часть в Исток, а саму её унесли куда-то воды Велиры.

Когда Волшебник пришёл в себя, на дне котла осталось совсем немного чудесного эликсира — но вполне достаточно для изначальной цели. Сын той женщины обрёл магические способности — для этого хватило всего капли эликсира, чуть больше — и любое существо просто разорвёт от избытка магии. Одарил Волшебник магией и женщину — просто так, в награду за долгое ожидание и сложную задачу. Выпил каплю и сам, а остальное слил в фиал и спрятал подле Истока.

Говорят, Волшебника того звали Мерлин, а Ведьма, после купания в Велире навечно связанная с водой, ныне зовётся Озёрной Девой, и она некогда была его ученицей. Так это или две легенды смешались в далёком прошлом — уж не знаю. Говорят, попавший в Воды Времени Эликсир Мерлина разнёсся по всем местам и временам нашего листа, и теперь в семье самых обычных людей может родиться волшебник — это капля эликсира коснулась его судьбы. Так это или нет — не знаю, но мой учитель искренне в это верил и сгинул, отправившись на поиски Эликсира.

Фло замолкла. Не спешили говорить и ученики, осмысляя услышанное. А Этан Райс смотрел в воды Великой Реки и видел там человека в чёрном, на губы которого падает радужная капля.

7 Красные Мили

Хранящая [] начала советовать серьёзномуСэму [СС] в 10:06

Доброе утро, Вор.

СС: черт, эта штуковина работает!

Не торопись, освойся с клавиатурой и чатом.

СС: окей.

СС: типа тест.

СС: тупо ТЕСТ...

СС: кто ты такая?

Ты можешь звать меня "Хранящая". Полный мой титул не стоит разглашать. В определённом смысле, ты уже знаешь обо мне.

СС: что тебе нужно?

СС: как ты связана с Алыми лохами?

Чудовищно иронично, что ты даже не осознаёшь, что у них украл и что спас своим эгоизмом.

СС: да хрен его знает

СС: прикинь, чувиха они говорили, что эта штука даёт крутость и всё такое

СС: да и тот чувак, у которого я отжал пушку, не зря её пил

СС: а в реале нихрена подобного

СС: ради чего я рисковал, бля?

СС: Осси клянусь, больше никаких тупых авантюр!

СС: чего бы ты от меня ни хотела, никаких!

Твоя цена, наёмник?

СС: чё?

Твоя цена за участие в "тупой авантюре". Мои возможности практически безграничны. Что ты желаешь?

СС: ох ты ж блять

СС: начинается

СС: я знал, что эту хрень нельзя брать

СС: власть над миром нахрен!

На самом деле, ты не хочешь власти над миром как таковой. Тебя будет это тяготить, ты быстро её забросишь. Такова природа всех Воров, если они на своём месте.

СС: ты права

СС: почему ты называешь меня Вором?

Потому что это твой класс. Я жду твоего настоящего желания.

СС: что за хрень этот твой класс? Явно необычная херня. Клёво оно заменяет буквы на большие!

СС: да я хрен знает чего хочу! Нашла у кого спросить, Зелёный Господь тебя побери!

Зелёный Господь никого больше не побеспокоит. Я позаботилась об этом лично.

Класс — это одна из твоих фундаментальных характеристик. Эгоизм — это наиболее часто присущая Ворам характеристика. Ты желаешь вызова, Вор?

СС: несмешные у тебя шутки

СС: хрен с ним, желаю, я грабанул Алых и сейчас типа самый крутой перец на Земле

СС: но это нифига не штырит, сечёшь?

СС: вроде бы ты и круче гор, а дела по душе и нету

СС: прикинь, чувиха, я подумывал даже семьёй обзавестись!

СС: только никому, ок?

СС: так что за халтурку ты хочешь мне подкинуть?

Спасти мир, разумеется.

СС: давай выкладывай подробно

У тебя две большие задачи. О второй знать пока рано, и ты всегда сможешь от неё отказаться. Первая заключается в том, что тебе нужно защитить двух человек от смерти и привести их к одной цели.

СС: круто, и? Это ещё не подробности

Для начала тебе следует прибыть к капсуле времени.

СС: и войти в неё, да?

Да, я дам инструкцию, как. Твоя цель находится в будущем, она не только не родилась, на свет не появились и её родители.

СС: это тянет на крутое заданье. И вообще, если откажусь — всё равно спасибо, чувиха. Идея отправиться в будущее, где буду не таким крутым перцем, мне по душе. Продолжай.

Всегда пожалуйста, Вор. В будущем произойдёт некое событие, из-за которого Земля погрузится во Тьму, как бы пафосно и шаблонно это ни звучало. Твоя цель — спасти человека, которая будет близка к эпицентру этого события. Единственный надёжный метод эвакуации — капсула времени.

СС: То есть, я выхожу из капсулы, еду до чувихи, хватаю чувиху, лезу в капсулу обратно, пока всё катится к чертям?

В целом, верно.

СС: сойдёт. Что дальше?

Дальше тебе нужно будет найти и сразиться с демоном, победить его и добыть талисман, который позволит справиться с последствиями той катастрофы, от которой ты спасёшь "чувиху".

СС: демоном? А не с тем ли, у которого пушечку раздобыл?

Хорошая догадка, Вор. С ним. Я обеспечу необходимую поддержку. Далее ты найдёшь ещё одного человека, передашь талисман спасённой тобой девушке, чтобы они вместе вернули всё на свои места.

СС: ну класс дальше?

Дальше тебе всё будет ясно, Вор, и мои подсказки больше не будут требоваться. Сейчас я вышлю тебе описание тех, кого предстоит спасти, инструкцию к капсуле — и ты можешь приступать.

СС: снарягу выдашь?

Что-то лучше "самой клёвой тачки на всём свете" и "лучшей пушечки в этой траханной вселенной"?

СС: тоже верно, ха! Высылай и сразу приступаю.

— Хранящая [] послала серьёзномуСэму [СС] файл "описание_задания.docx" -

Разберёшься, как его открыть, сам. Помни — в случае успеха у тебя будет право на одно желание, одну просьбу. Это больше, чем ты думаешь. Удачи.

Хранящая [] прекратила советовать серьёзномуСэму [СС] в 10:36

СС: и на что же я опять подписался?

— дочьКали [ДК] начала направлять точногоПрицела [ТоП] в 3:52 -

ДК: Коллега, у нас небольшие проблемы.

ТоП: это как-то связано с красным заревом на окраине стартосферы?

ДК: Связано. Как ты, безусловно, знаешь, я переместилась из-за пределов сеанса на один из безликих метеоритов Пелены. Там лучше связь и можно получить больше информации о ходе сеанса. Это место — нейтральная территории для обоих королевств. Была.

ТоП: ого

ТоП: ты в порядке?

ДК: Разумеется. Я нахожусь на уровне богов и обладаю условным бессмертием. Только что воскресла после смерти. Очень неприятно — сгорать заживо.

ТоП: сочувствую

ТоП: что произошло?

ДК: Чёрная Королева произошла. Прилетела приблизительно к моему метеору и активировала AoE* своего кольца.

ТоП: хм

ТоП: что такое кольца Чёрной и Белой Королевы?

ТоП: Осси считает, что они нужны для победы

ТоП: это так?

ДК: Конечно, так. В конце сеанса хотя бы одно из колец должно быть ритуально уничтожено. Это послужит сигналом к пуску финальной стадии, самой красивой и запоминающейся. Но до этого кольца представляют собой немалую угрозу. В ваших руках они бесполезны, кроме как в конце, но в, вернее, на руках агентов Дерса или Проспита — наоборот. Кольцо даёт агенту полный набор прототипирований до входа. В вашем случае это — ?

ТоП: Ноутбук с ИИ

ТоП: фигурка архангела Рафаила

ТоП: меч

ТоП: несколько томов магической литературы

ТоП: ничего

ТоП: волшебная палочка

ДК: Я очень удивлена. Ваш сеанс необычен даже на фоне тех, с которыми Хранящая игралась лично. Как и сказала ранее, ИИ в качестве прототипа — синоним поражения. Особенно в начале игры. Лишь несколько агентов Дерса действуют умно. Этого достаточно для серьёзных проблем в большинстве сеансов. В вашем случае Чёрная Королева и Чёрный Король будут действовать ещё умнее. А именно они осуществляют координацию остальных агентов.

ТоП: плохо

ТоП: что ещё?

ДК: Фигурка архангела, меч, тома магической литературы, волшебная палочка. Эти прототипы противоречат концепциям Игры. Прототипироваться должно что-то мёртвое, обречённое или хотя бы изображение живого. Архангела ещё можно принять. Меч, палочка или тома поодиночке допустимы как исключение, статистическая погрешность. Вместе же у меня создаётся впечатление, что кто-то взломал ваш сеанс, и этот кто-то программирует реальность гораздо лучше, чем я. Это пугает.

ТоП: Хранящая?

ДК: Хранящая никогда не выказывала способностей к хакерству, а её аспектальные силы определённо не связаны с этой сферой.

ТоП: а твои?

ДК: Я ожидала, что ты догадаешься. Связаны. Именно они подтолкнули меня на этот путь. Или наоборот.

ТоП: ОК, я понял

ТоП: у нас странный сеанс

ТоП: какие ещё странности?

ДК: Пустой ядроспрайт. Это признак пустого сеанса, но в нём обязательно не выполнены даже три прототипирования. У вас пока что выполнены все, кроме одного. При обычном развитии событий Игра прототипировала бы пустой спрайт чем-то якобы случайным и сыграющим значительную роль позже.

ТоП: интересно

ТоП: то есть, игрок не может просто взять и не прототипировать?

ДК: Если это не пустой сеанс, в котором не изменяются королевские пары и не трансформируется Скайя. Единственным полезным выхлопом пустого сеанса могут быть игроки. Теоретически обычный неудачный сеанс, иначе называемый нулевым, в котором не хватает необходимых игроков, обычно Рыцарей или героев Пространства и Времени, может заимствовать их у пустых сеансов. Извини, я отвлеклась. Никогда не сталкивалась с таким, как у вас, а у моей группы данные о более чем трёхсот сеансах, которые уничтожила Хранящая, причём каждый — с какими-то уникальными обстоятельствами. Даже сеанс, в котором игроки изначально стремились уничтожить Скайю и боролись с Проспитом, а не Дерсом, не такой странный, как ваш — в нём работали всё те же фундаментальные игровые константы и основные игровые принципы.

ТоП: а ваш сеанс?

ДК: Наш сеанс, вероятно, не менее уникален, чем ваш. Например, игровые роли и личности игроков распределены таким исключительным образом, чтобы мы смогли выжить после атаки Храняшей, пережить разрушение Стартосферы и всего нашего сеанса, включая Пелену и Дерс, и следовать за Хранящей через Дальнее Кольцо. У меня имеются основания считать, что Пространством Парадоксов мы назначены на роль палачей Хранящей, силы, которая должна будет ограничить её бесконечный и бессмысленный цикл разрушения.

ТоП: хм

ДК: У меня есть подозрения, что этот сеанс имеет для Хранящей некое особое значение, что именно здесь мы получим ответы на часть вопросов. Если успеем до разрушения. Пожалуйста, коллега, постарайся, чтобы вы дожили хотя бы до этого.

ТоП: Хранящая не будет разрушать наш сеанс

ДК: Откуда тебе это известно?

ТоП: ты знаешь роли всех моих соигроков?

ДК: Нет. Я реконструировала роли по планетам и иным признакам у следующих личностей: ты, Вера, Леон. Разбойник Света, Дева Дыхания и Наследник Пространства. Я догадываюсь о роли Киры, но это интуитивная догадка, которая может спутать твой разум, и почти уверена, что Гвен — Рыцарь Мощи или Рыцарь Власти. Вероятно, что Осси — игрок "процессных" аспектов, за исключением твоего Света, это Время и Рок. Вероятно, что Элиза — игрок "материальной" триады, а именно, Жизни, Пустоты или Пространства, но Пространство отсекается, поскольку у нас уже есть его игрок. Кроме того, Элиза может быть игроком одного из двенадцати редких аспектов, чтобы компенсировать/дополнить уже имеющуюся Власть или Мощь — редкие аспекты обычно даются более чем по одному. Про Аркина я не могу сказать, к сожалению, ничего.

ТоП: Аркин

ТоП: ты знаешь, что такое Провидец Духа?

ДК: Ты хочешь сказать

ДК: Подожди, ты серьёзно хочешь сказать, что Хранящая оставила прямое свидетельство своего желания, которое смог оценить Провидец Духа?

ТоП: вообще-то

ТоП: она прямо ему сказала

ТоП: ну, написала

ТоП: в "ДК"

ДК: Это существенно меняет дело. Или ей не нужно стараться, и ваш сеанс устранит себя сам, или у неё есть или будет нечто ценное здесь.

ДК: (Мне не нравится это сокращение, поскольку оно совпадает с сокращением моего ника. Ты можешь говорить просто "чат"?)

ТоП: именно так

ТоП: (ОК)

ТоП: возможно

ТоП: именно с этим "важным"

ТоП: и связано, что нас сеанс такой

ТоП: "уникальный"

ДК: Вероятно. Спасибо за информацию. Что ещё ты можешь уточнить из моих мыслей?

ТоП: Рыцарь Власти

ТоП: с Аркином считаем Элизу игроком Пустоты

ТоП: Осси — игроком Времени

ТоП: Киру — игроком Разума

ДК: Спасибо. Окажу ответную услугу и закончу рассказ о ситуации. Кроме переноса прототипирования на агентов кольца Чёрной и Белой Королев имеют одно особенное свойство. Как и аналогичные жезлы Королей. Жезлы Королей увеличивают своих носителей, чем больше прототипирований — тем больше и сильнее Король, владеющий жезлом. Однако жезл становится уязвимой его точкой, если можно назвать таковым предмет размером с дом, обладающий огромной прочностью. С другой стороны, кольца не дают такой силы, но позволяют использовать атаку по площади. Атаку по объёму. Она называется Красные Мили. Именно ими меня и убила Чёрная Королева.

ДК: Подытоживая, если ты видишь красные змеящиеся нити на горизонте — беги. Бытует мнение, что нельзя сбежать от Миль, но это не так. Просто помни, что применённые в полную мощь Красные Мили могут очистить поверхность Земли от всего живого. Судя по окружающим меня обломкам, шестая часть Пелены больше не существует.

ТоП: очень опасно

ТоП: ЧК может уже сейчас нас всех убить?

ДК: Теоретически, ты прав. В реальности до прямого с ней столкновения игровые законы это запрещают. С другой стороны, ваше первое прототипирование могло повлиять на эти установки. Я не уверена, но если она применила агентов Дерса, а не прилетела сама, то установки всё ещё работают.

ТоП: или она хочет это нам показать

ДК: Или так. Ей выгодно, чтобы все вы вошли в Игру, усилив её прототипированием. Возможно, она не хочет вас спугнуть.

ТоП: а Белая Королева?

ДК: Она слишком пассивна. Попробуй попросить её о помощи, но не надейся на согласие.

ТоП: ОК

ТоП: тебе там точно не нужна помощь?

ТоП: повторно не атакует?

ДК: Ты не сможешь помочь в любом случае. Я ставлю ретрансляторы и удаляюсь на границу сеанса. Будь осторожней, Разбойник.

ТоП: погоди

ТоП: как тебя зовут?

ДК: Я не готова делиться личной информацией, извини.

ТоП: но смотришь мою

ДК: Поэтому "извини".

ТоП: ОК, удачи

ДК: От игрока Света такое пожелание звучит вдвойне весомей.

— дочьКали [ДК] прекратила направлять точногоПрицела [ТоП] в 4:30 -

____________________________

*AoE (Area Of Effect — область действия) — в играх заклинание "массового поражения", воздействующее на площадь, а не на одиночный объект (прим. и.о. повествователя, внесённое постфактум).

8 Прошлая Хранящая: расследовать аномалию

Стоит влететь внутрь и сквозь вслед пылающему белому свету в ореоле изначальных сил, как тебя захлёстывает свежий ветер. Совсем не такой, в котором ты летала в любой из версий Земли. Восторг! На короткие минуты к тебе вернулись прежние чувства — и накрыли с головой. Ты была почти живой. Ты была. Жила. А сейчас?

Жадно глотая воздух, широко развернув крылья, сжимая верный волшебный меч, влетаешь в другой лист реальностей. Место меж вселенными, линиями реальности и времени Пространства Парадоксов — Дальнее Кольцо, тёмное, нестабильное, искажённое, населённое страхоужасами (никогда не перестанет нравиться, как они горят!) — ужасно. Объемлющее пространство-время ИМ-листа по сравнению с Дальним Кольцом — чудо. Многомерное, переливающееся светом магии, полное ветров перемен и всевозможной жизни, враждебной, нейтральной и даже благой. Ты бы хотела жить в нём вечно.

Но даже сейчас, полностью свободная от прежних обязательств, перешагнувшая через Принцип Равновесия, ты остаёшься связана целью. Новой, далёкой и невероятно сложной целью. Одна её сторона тебе уже открыта. Понадобится не один век, чтобы выполнить добровольно принятое обязательство — но ты справишься. В конце концов, ты — Хранящая Время, и этот титул был выбран тобой-будущей как констатация факта.

А вот другая сторона цели... Ей только предстоит открыться. И смысл её тесно связан с ИМ-листом. Технически, ты можешь посмотреть в будущее, чтобы узнать напрямую, но вызовешь этим лишь появление очередной своей обречённой копии. Время работает не так. Некоторые события должны произойти естественным путём. Не всякую дорогу можно срезать кривой тропкой, как любишь это делать ты. Понимания этого так часто не хватает игрокам Времени... и не только им. Ты выучила этот урок. Формально ты уже можешь считаться мастером Времени, но не уверена в ощущениях. Кажется, будто чего-то не хватает. Чего-то... особенного.

Ты появляешь в левой руке лом и осматриваешь с таким трудом вырванный из обречённой линии талисман. Могуч. С ним твои возможности ещё выше. Ты практически божество. Нет. Ты станешь им, быть может, но это высокое звание получишь от смертных. Ты убираешь лом.

Чем заканчивают самозваные боги, ты знаешь на примере Лорда Инглиша. Даже имея таких слуг, он... нет, не проиграл. Правильней будет сказать — остался в дураках. Что ж, не всё в бильярд и шахматы играть — порой жизнь вручает набор карт. И набор Инглиша, пусть и был превосходен, уступил другому набору, собранному самим Пространством Парадоксов, соборной волей страхоужасов и всех инкарнаций Скайи. Даже безусловное бессмертие и доступ к разрушительной грани изначальных сил не спас Инглиша от его же собственного выбора.

Словно картёжник, перебираешь колоду реальностей и отражений, скользя по новому для тебя листу. Периодически ускользаешь от враждебных существ и аномалий, попросту смещаясь во времени и, разумеется, в тесно связанном с ним пространстве. Ты ищешь... что-нибудь. Просто что-то, что укажет тебе на новую подцель,направление к тому, что будет нужно сделать в этом листе. Да, ты помнишь, что должна связать ИМ-лист с Пространством Парадоксов через сны Элизы Даттон и урок иномагии Луны Лавгуд. Но ты сделаешь это позже, строго определённым образом, ведь ты привыкла действовать так, чтобы каждая мелочь формировала желаемое будущее или хотя бы отсекала нежеланные возможности. А для этого нужно понять, чего же ты-будущая хочешь?

Повинуясь смутному порыву, даже не чувству Времени, а банальной интуиции, ты летишь между реальностей, и шторм изменений, вызванный твоим появлением, расходится незримыми волнами. Пока что — незримыми. На пальце красуется Кольцо Пустоты, предохраняющее от настойчивого влияния сильных листа сего. Впрочем, почти любой из них, как бы ни был силён, проиграет прямое противостояние. Силы аспекта превосходят банальное и небанальное волшебство. Преимущество Времени — в выборе времени, места и условий боя. Однако эти существа и сущности с лёгкостью разрушат твои задумки — какой бы сверхинтеллектуальной ты ни была, планы просто не могут содержать бесконечный резерв прочности.

Но вот ты замираешь. В выбранном времени-месте ощущаешь — аномалию. Это... Время? Аспект Времени? Кто-то, кроме тебя, владеет им в этом листе? Ты сама? Нет же! Использование слишком причудливое, странное, совсем не похожее на твои умения. И будто бы... неконтролируемое? Побочный эффект какой-то тонкой работы? Это интересно.

Красной кометой влетаешь ты в интересующий мир. Читаешь у ближайшего... фу, какая мерзость! Ищешь, тщательно фильтруя, в прошлом-будущем ближайшего разумного — мерзкое созданье некромагии! — название мира. Тихий Дом. Коротко пробегаешься по истории. Некогда служил цитаделью некромантии, могущественнейшей в этом листе. Был выжжен огнём и мечом соборной армией тысячи миров. Теперь это — угасающий мир, тем не менее, предельно устойчивый для метавременных искажений. Якоря некромаги делали преотличные, в этом им не откажешь.

Ты просматриваешь ведомые лишь тебе свитки истории Тихого Дома. Многое в них затемнено, что-то вырезано, что-то совершенно непонятно — но, в целом, ситуацию ты уловила. Сейчас в Тихом Доме просто не может быть ничего, подобного этому. Всё интересней и интересней.

Ты снижаешься к центру аномалии, уворачиваясь от красных молний, грозящих при попадании стереть тебя из реальности. Далеко не факт, что ты сможешь им противостоять — источник аномалии ощущается, как минимум, не слабее тебя. Взмахом меча разрезаешь тенета паутины, заволокшие всё кругом, кажется, даже не замечающие летящие сквозь них красные разряды.

Картина искажается. Ты видишь саму себя впереди и сбоку. Снова искажается. Ты только влетела в громадный зал, полный паутины и зловещего алого сияния. Искажение. Ты разрубаешь последнюю паутину и выходишь к слепящему алым пятну. Тянешься к аспекту — и "отдёргиваешь" мысль. Нельзя. Здесь время слишком искажено, попытка прямой манипуляции не приведёт ни к чему хорошему. Искажение. Ты в соседнем зале и тянешься к аспекту. Искажение. Если нельзя потянуться к аспекту здесь, почему бы не полететь в соседний зал? Похоже, что сейчас аномалия гораздо менее активна. Не перенестись ли к самому её началу, не понаблюдать, что стало её причиной? Искажение. Ты исчезаешь в красной вспышке, отправляясь на тысячу лет в прошлое, готовая в любой миг растянуть своё время.

Паутины ещё нет. Залы девственно чисты и блистают гладким чёрным обсидианом в свете волшебного клинка. Ты медленно, настороженно ступаешь по направлению к залу аномалии. Возможно, ты сможешь прекратить её до зарождения или хотя бы понять, чем она вызвана? Не твоей ли попыткой её прекратить? Впрочем, страха нет — не потому, что ты не умеешь бояться, а потому что мало что в действительности способно тебе повредить.

В центре зала — коричневое яйцо. Ты осторожно подходишь ближе. По яйцу пробегают трещины. Аномалия родилась из яйца? До неё секунда. Итак? А потом случилось.

Чёрное с фиолетовым. Фиолетовое с чёрным. Светит. Ты смотришь. Ты. Смотришь. Зачем? Не важно. Ты смотришь. И таешь. (Внимание! Угроза целостности сознания! Активирован протокол информационной защиты!) Смотришь. Нельзя смотреть! Аспект Пустоты. Фиксация. Невозможно изменить. (Рекурсивный распад личности. Восстановление из резервной копии. Выполнено.) Методика защиты? Аспект! Время! Питается информацией. Питается определённостью. Питается Светом? Жри это, тварь!

Всё твоё внимание уходит на филигранное управление аспектом. Ты должна одновременно держать внутри понимание, что твоя память равносильна памяти мироздания — и подставлять её в жадную пасть. Алое свечение вокруг затмевает взор, лишь малость ослабляя воздействие Пустоты. Кольцо на руке бесполезно. У тебя просто нет свободного внимания применить ещё и его. Ты подставляешь истории миров и реальностей в пасть голодной твари — раз за разом, за разом раз. Весь веер миров, что ты пролетела. Всё, что считаешь вторичным.

Время. Твой аспект растянут на весь лист, но ты не желаешь скормить твари всё. Ты дозируешь. Ты тянешь. Краем сознания понимаешь, что нужно совсем немного свободной воли, чтобы вырваться, чтобы перенестись или сковать... но тварь усиливается по мере того, как растёт твоё искусство, и только богоуровень и модификации позволяют тебе не устать.

Миновал год. Всё новые и новые ресурсы сознания направляют аспект, уже не только на отвлечение, кормёжку твари, но и на самовосстановление, постоянный откат усталости, буквально стирание её из линии реальности. Ты давно уже не обращаешь внимания на последствия. Алые молнии освобождённого аспекта причудливое искажают окружающую реальность, трансформируют, ломают, искривляют потоки событий, взбалтывают причины и следствия в коктейль...

Век. Твой разум окреп, но окрепла, буквально обжираясь скармливаемыми мирами, по большей части пустыми и безжизненными, и тварь. Она по-прежнему ест ровно на том уровне, на котором ты способна выживать, но не более того. Мелькает подозрение, что она могла бы уже поглотить тебя — но не желает уничтожать такой ценный источник пищи.

Два века. Пустота против Времени. Разрушение всякой определённости, причинности и идеи против доступа, прямого и косвенного, к событиям всего листа. Ты уже ускорила сознание в десять раз, но этого не хватает. Возможно ли вообще заполнить эту Пустоту — хоть на мгновенье? Неужели эта аномалия вечна? Неужели ты здесь навсегда? Нужно продержаться. Тысячу лет? И не сойти с ума...

Пять веков. Часть сознания уходит на непрерывное прокручивание собственной жизни перед глазами. Ещё часть — на поддержание стабильности разума. Тебе чудится, будто сквозь тебя течёт ручеёк, твоей волей отведённый от Реки. Реки? У тебя не хватает свободы мыслей, чтобы осознать концепцию, но ты знаешь, что никогда уже не перестанешь чувствовать Великую Реку.

Восемь веков. "Я мыслю, следовательно, я существую". Ты есть. Ты мыслишь. Ты существуешь. Критическая ошибка. Восстановление личности из резервной копии, итерация пять триллионов двести тысяч семьдесят седьмая... "Меня зовут...", "моя роль...", "моя цель...", "моё место в реальности...", "мой долг..."

Одиннадцать веков. Тварь не даёт расти твоему сознанию осознанно. Тебе нужна помощь. Этот мир мёртв. Помощи не будет. Ты одна. Навечно. Хуже тюрьмы. Единственная твоя значимая уязвимость — твой разум. Могла ли это быть ловушка изначально? (Твоя ловушка?) Который раз ты это думаешь, а она стирает?

Очередной мир исчезает в недрах гиганта, проросшего куда-то вглубь Тихого Дома. Ты не можешь чувствовать его прямо, но по флуктуациям Реки чуешь, что тварь выросла достаточно, чтобы самостоятельно вылезать из Тихого Дома. Но она делает это редко. Почему? У тебя не хватает возможностей коснуться причины и познать её. Ты боишься, что если познаешь, то тварь съест познанное. Пока что она не съела ничего значимого из твоей личности. Но ты не уверена.

Двенадцать веков. Таким и будет твой конец? Через аспект оно поглотит само твоё существование из всех реальностей и листов? Очередной мир растворился. Этот был населён. Или нет. Ты не знаешь. Оно съело мир без остатков вместе со всем его прошлым и будущим, всеми вариациями и итерациями. Критическая ошибка мышления! Восстановление личности из резервной копии, итерация номер не помнишь какая... Ошибки восстановления привычно игнорируем... Очередной мир-щит исчезает в пасти... Кто-то с мощнейшим якорем реальности подходит сзади... Что?!

Не отвлекаться. Неведомое существо может тебя убить. Может и не убить. Но если отвлечёшься — будешь стёрта.

Краем сознания отмечаешь, как из пола, с потолка, отовсюду, разрывая паутину, к чужаку устремляются чёрные щупальца. Тратишь кусочек свободы, чуть меняя бьющие кругом времямолнии, направляя их на щупальца и "переключая" на мгновенное старение, которое, ты чувствуешь, вторженцу не повредит. Гость прорубает себе путь ржавым мечом, уклоняется от бесконечных атак и обрушивает удар в центр твари. Меч исчезает. Незнакомец осознаёт, что тварь достаточно сильна, чтобы буквально съесть идею меча, стоит её коснуться. И поворачивается к тебе. Проходит через алый свет, несущественно меняясь. Хватает тебя. И выносит из пещеры. Последнее, что ты осознаёшь, прежде чем ускользнуть в забытье — это запах отвратительный мертвечины.

Ты открыла глаза и посмотрела на незнакомый потолок, сдерживая рвотные позывы. Больше всего тебе хотелось уничтожить их источник. И выпить таблетку от головы. Немедленно.

Спокойно. Сейчас ты должна быть спокойной и невозмутимой, младшая.

Будущая Хранящая. Усилием воли ты успокоилась. Что нужно сделать, старшая?

Не убивай ревенантов. Говори с ними, как с равными.

Тот, кто тебя спас?..

Он принадлежит к народу ревенантов, Мёртвому Народу. Они нуждаются в тебе, ты нуждаешься в них. Вставай.

Растянула мгновение в несколько минут, очередной раз думая, как научилась говорить с собой-прошлой напрямую, когда научилась менять реальность будто бы мазками кисти — легко и непринуждённо? Нет ответа. Сколько лет и решений разделяют тебя и её? Или, вернее, тебя-старшую и тебя-младшую? Неизвестно.

— Ты очнулась, — прохрипел твой спаситель.

Ты встала. Огляделась. А ревенанты — аскеты. Грубая деревянная кровать и вообще ничего, кроме чадящего факела. Тёмно-серый, почти чёрный камень и этот грубый мрачный свет... Угнетает. Тело затекло. Хорошо, что последним усилием успела убрать крылья.

Удивительно, что ты вообще пришла в себя. Старшая поработала? Наверняка. Где-то ускорила время, где-то отмотала, где-то повлияла на судьбу. Комплескное воздействие наиболее эффективно. Сколько часов, а может, суток или месяцев старшая искала это решение среди теней будущего? Ты узнаешь, когда будешь делать это сама. Если не сгинешь вместе со всем будущим, как едва не случилось.

— Доброе... утро, — с сомнением произнесла ты.

— В Тихом Доме не бывает утра, — ответствовал ревенант. — Можешь звать меня Морулис. Ступай за мной...

— Хранящая. Хранящая Время, — после паузы ответила ты, не сразу осознав вопрос в интонации.

— Хранящая, — будто попробовал на вкус. — Каково твоё настоящее имя?

Ты назвала.

— Благодарю за доверие, но лучше — Хранящая, — удовлетворённо кивнул мертвец. Как можно каждое движение сделать настолько отвратительным? Молча откатила тело в состояние до переходящей в рвоту тошноты и удержала там. — Мой король ждёт.

— Идём, — лишь ответила ты.

Вы прошли через анфиладу таких же сумрачных залов и миновали тяжёлую стальную дверь. Снаружи воздух оказался не таким и затхлым, как представлялся. Лёгкая прохлада и металлический привкус. Небеса Тихого Дома были вечно черны, будто то небо с лунных съёмок. Из неведомых даже тебе высот светила маленькая луна. Вокруг пяточка, примыкающего к скалам — вечная тьма. Ты материализовала меч и разогнала мрак ярким огоньком на его кончике.

Молча вы миновали застывшие, точно статуи, фигуры других ревенантов, пока не вышли к пяточку, окружённому высокими чёрными же скалами. На каменном троне — разумеется, чёрном — восседал ревенант, на голове которого красовалась исцарапанная, обломанная корона. Ты не подала виду, как удивилась, проверив, сколько он сидит в такой позе.

— Источник искажений, — холодно, без всякой хриплости, удивительно чисто молвил он. Его фраза напоминала порыв ледяного ветра — будь ты простым смертным, обязательно бы поёжилась. Нет: будь ты смертной, давно содрогалась в приступах рвоты. — Кто ты такая, Хранящая Время? Волшебница — но сила твоя не в том.

— Я — мастер Времени, — объясняешь ты. Технически, это так, только не в полной мере... ты-настоящая. Зато ты-будущая — в полной. Но вы есть одно целое. Или будете им.

— Мастер сферы времени иномагии? — уточнил вождь.

— Нет.

— Мастер элемента времени?

— Нет.

— Мастер хрономагии?

— Нет.

Губы старого — таким он выглядел даже по сравнению с сородичами — ревенанта разошлись в отвратительной улыбке.

— Мастер аспекта Время?

— Да.

Он удовлетворённо кивнул, встал с трона, и облачко праха закружилось вокруг — часть некогда роскошной королевской мантии истлела за века, почему-то не сохранённая странной магией Мёртвого Народа. Он шагнул навстречу, внимательно отслеживая твою реакцию.

— Зови меня Гворисом, — от древнего ревенанта исходила будто аура холода. — Ты можешь помочь нам, Хранящая?

— Чем? — коротко уточнила ты.

— Обрати время вспять! — холод стал сильнее. Ты откатила время воздуха вокруг себя, возвращая тепло. — Верни нам жизнь!

— Это равновесно, — кивнула ты. — Вы действительно этого хотите? Ваш разум вернётся в прежнее состояние. Вы забудете всё после смерти.

— Нет, — прохрипел Морулис. — Я отказываюсь.

— Все мы отказываемся, — подтвердил Гворис. — Возможно, мастеру ведомы иные пути? Мы желаем жизни. Полноценной жизни, а не этого подобия! Мы устали служить стражами мёртвого Дома.

В теории ты могла бы отбросить назад во времени лишь тело... но пока что это невозможный по тонкости процесс. Возможно, ты-будущая?

Кольцо Пустоты, — подсказала старшая. Ты улыбнулась про себя, просматривая расходящийся событий, выбирая наиболее оптимальный вариант.

— У меня есть талисман, способный изменить вашу сущность, освободив от служения, — наконец, разрушила напряжённое молчание. — В обмен же вы поможете в моих поисках и поддержите на пути к моей цели.

— Это хорошая сделка, — и вновь — точно порывом ветра дунуло. — Я чувствую ложь, Хранящая. Ты не обманываешь.

Протянул покрытую струпьями серую руку. Без колебаний ты пожимаешь её, снова подавив тошноту. Торжественность момента нарушает самоцвет, выпавший из потрескавшейся короны и покатившийся во тьму.

9 Лекции

— Сегодня я расскажу вам о теории магического боя, — на спокойные слова Фло последовала закономерная реакция: возбуждение и интерес на лицах Энтони, Джинни и даже Грэма! Только Луна оставалось такой же безмятежной — даже более безмятежной, чем обычно — значит, предмет разговора и её чем-то заинтересовал. — Прежде всего — защита. Всё просто, девочки и мальчики, — взмах палочкой, и перед ними повисли слова:

Атакующий — инструмент — посредник — обстановка — инструмент — вы

— Схема говорит за себя, — отметила Фло. — Подробней. Атакующий — это кто угодно. Классик, иномаг, элементист, если хотите, аспектист, дух, зверь, маггл, порой даже неразумное явление! Инструмент — это оружие и средство защиты. Инструментов может быть много. Меч, палочка, щит, специальный артефакт, зелье, маггловский пистолет... Если думать обще, то это рот, тело, взгляд, разум, знания, любой предмет обстановки — всё, что используется для атаки и защиты. Посредник — это то, чем вас атакуют или чем защищаются. Он может быть и инструментом — меч, например. Это может быть снаряд — заклинание, пуля — всем известно, что такое пуля? Чудно. Камень, стрела, граната — не важно, мисс Уизли, объясню позже, что такое граната. Порой посредник более сложен и умён, чем снаряд, даже выбирающий цель сам — злой дух или голем, например. Такие посредники сами становятся атакующими. Бывают посредники более... масштабные, вроде целого шторма огня, веера заклинаний, смерча или каскада молний. Чаще всего такими орудуют элементисты или магглы со своими бомбами, но бывают и исключения.

Мы разобрались с левой стороной атакующего — теперь разберёмся с центром. Обстановка — это ваше поле боя. Это пространство и время, где происходит бой. И пространство, и время можно менять, чтобы облегчить бой себе или затруднить противнику. Всевозможные окружающие вас предметы, объекты и люди — что-то надо защитить, что-то можете использовать, что-то использует противник, а что-то придётся просто учитывать. Обстановка часто диктует условия, и это надо помнить, например, не стоит применять взрывы в тесных коридорах.

Наконец, ваша сторона. Ваш посредник — сейчас это волшебная палочка, рот, которым вы выкрикиваете заклинания, разум, который их думает. Вы сами: это сущность — душа, это форма — разум, это якорь — тело. Уничтожь любое из трёх или связь между ними — и вы проиграете.

Итак, первое правило магического боя — не попадайтесь. Что это значит? Вам тринадцать лет, вы — совсем юные волшебники, ваш волшебный щит — не все вы им владеете! — пробьёт маг опытней и старше, вас с лёгкостью спеленает акромантул, сожжёт дракон, раздавит тролль, застрелит маггл... Бегите. Ускользайте. И прячьтесь, — спокойно повторила Фло, не замечая возмущения Джинни. — Ещё раз, вам тринадцать лет, вы — дети, вы не опытные волшебники, если на вас нападает взрослый или могучая тварь — бегите. У вас нет рефлексов, нет опыта, нет выносливости. В другой ситуации я могла бы дать иной совет, но не с такими врагами. Ревенанты, инореальные твари, дементоры, сама Хранящая — всем им вы на один зубок. Но их цель — вы, поэтому, ускользнув, вы победите. Это понятно? — она обвела учеников мрачным взглядом. Те промолчали — даже Джинни. — Хорошо. А теперь мы перейдём к варианту, когда покинуть бой и скрыться у вас не вышло. Эта диспозиция, — указала на шесть слов, — может быть изменена, если с вашей стороны будет кто-то ещё, например, я или профессор Райс. Поэтому после лекции я раздам вам по несколько одноразовых артефактов-сигналок, которые в случае угрозы вы сломаете, подав нам и только нам весть. Тоже понятно? Всё это мы отработаем.

Далее, помощи нет, бежать некуда, прятаться невозможно. Ваши действия? В идеале — отступить, занять удобную позицию для засады и ударить в спину. Это не всегда возможно, но только это может сработать со значительно превосходящим вас противником. Ваша цель — ошеломить противника, а потом ударить насмерть. Как вы это сделаете — не важно, важен результат, а результат прост: вы выжили, в порядке и не в плену. Тут понятно? Да, мисс Лавгуд, с такими противниками — только насмерть.

И только теперь мы перейдём к теории боя. Ещё раз внимание на схему. Если ваш противник или обстоятельства таковы, что вы решили сражаться — а это бывает не так уж часто — то в первую очередь следует смотреть за защитой. Я не сторонник "бури и натиска", как Ингрид, и предпочитаю работать именно от защиты, если только не нападаю сама. Итак, между вами и посредником атаки вашего противника обстановка, инструмент и вы сами. У вас есть несколько вариантов, в порядке убывания инициативы: проигнорировать, отразить, увернуться, отклонить, парировать и заблокировать.

Проигнорировать атаку вы можете, если уверены, что она неопасна или не выведет вас из строя. Тогда вы можете сразу навстречу не ожидающему такого противнику послать свою атаку или, например, возвести дополнительную защиту. Поэтому среди боевых магов популярны защитные артефакты, обычно рассчитанные на пару сильных ударов, но легко перезаряжаемые.

Некоторые атаки можно отразить — например, большинство лучевых заклятий классики. Но даже если вы это можете сделать — будьте осторожны. Отразить — всегда трудней, чем направить своё, бесконечно отражая вражеские атаки, вы быстро устанете и проиграете. Но в случае удачи враг отвлечётся на собственную атаку, дав вам время послать ещё и свою.

Вы можете увернуться. Это часто лучший путь. Не так рискованно, как игнорировать, не так трудно, как отразить, оставляет вам простор для атаки в движении, сбивает противнику прицел. Но поскольку большинство боёв проводится именно в движении, тактика против постоянного уклонения разработана — от банальной атаки на опережения до самонаводящихся чар. Поэтому, уклоняясь, будьте готовы, что это не сработает. В идеале, вы должны уклониться за укрытие, но это тоже срабатывает не всегда: взрывные заклинания убьют вас, обрушив укрытие.

Против таких чар хорош следующий метод — отклонить. Желательно — ближе к противнику или в другого противника, создавая среди них неразбериху. Это тратит меньше сил, чем отражение, возможно чаще, но требует концентрации — вы отдаёте инициативу противнику, и он может просто забросать вас чарами, которые вы не успеете отклонить. Или успеете, но быстро выдохнетесь.

Вы можете парировать. Контрзаклятия и взаимодействие заклятий — сложная тема, требуется немалый опыт, чтобы использовать их, но вы, в среднем, останетесь наравне с противником. Бросите в ответ на взрывное — оглушающее, на оглушающее — обезоруживающее, парируйте заклинания левитируемым предметом и бросайте его в ответ... Вы сохраняете темп, вы экономите силы, враг выдыхается. В идеале. Реально же противник использует что-то непарируемое, например, Аваду Кедавру. Вы можете подставить под неё массивный предмет, но что толку, если он разлетиться на кусочки, ранив вас? От таких заклятий проще уклониться.

Наконец, вы можете поставить щит и заблокировать атаку. Щит тратит больше сил за счёт универсальности, но вы можете надеяться перехватить даже незнакомое заклинание, даже впервые виденного зверя. Между парированием и блокированием проходит тонкая грань. Некоторые специфичные щиты почти ничем не отличаются от контрзаклятья, некоторые способы парировать мало чем отличны от блока. Основная разница — затрата сил и универсальность. Парирование требует больше внимания и навыка, но выгодней, блокирование — это последнее средство. Кто из вас знает щитовые чары и какие? Мисс Лавгуд?

— "Протего", — ответила та.

— Твёрдая классика, — кивнула Фло. — Ещё раз, запомните, щит — последнее средство. Вашим рефлексом должна быть попытка уклониться и бросить навстречу заклятью противника, в атакующую вас тварь — что-нибудь потяжелей. И только потом вы попробуете отгородиться "протего". Многие маги настолько привыкают, что в тренировочных схватках "протего" служит универсальной защитой, что первый же тёмный маг побеждает их Круциатусом, который, в отличие от Авады Кедавры, быстр и невидим, и, как и она, проходит "протего" насквозь, а если попал, гарантирует конец схватки — после пыточного заклятья противник уже не способен сопротивляться. Если только, — Фло усмехнулась, — ваш противник не тупица, который даст время оправиться и подобрать палочку. Опытный же волшебник просто пригнётся, уходя из-под прицела. Могущественный маг может ещё поставить один из продвинутых щитов, например, "аиэс", и тёмный маг будет вынужден отменять свою магию, что займёт хотя бы полсекунды — достаточно для решающей контратаки. Что знаете вы, мистер Фергюссон? Ничего? Плохо, но устранимо. Мисс Уизли?

— Ну, мама говорила... — помедлила, не решаясь, — "этфарго".

— Да, эффективно, но столь же затратно, — одобрила Фло. — Это редкий щит, он пропускает "ступефаи", "экспеллиармусы" и им подобную мелочь, не останавливает и что-то совсем серьёзное, особенно тёмное, но всё, что посредине не просто останавливает, но заряжается, усиливается сам. У "этфарго" есть минусы: ставить его вплотную к магу нельзя, обожжёт, при поглощении чужих чар ярко вспыхивает — надо быть к этому готовым. Есть ещё один малоизвестный плюс — "этфарго" может остановить даже пулю. С ним магу стоит бояться только падающей на него скалы, другие предметы безвредны. Мистер Даффи?

— "Ферро", — выдохнул тот, явно ждавший вопроса с нетерпением.

— Железный щит, да. Неплохой щит от любых атак среднего и низкого уровня. Минусы — пропускает духов, закрывает обзор, при разрушении распадается острыми осколками. Ставить лучше дальше от себя или вовремя от него отступить. У вас ведь не всё? Прошу.

— "Мобис веус", — не замедлил Энтони.

— Ветровой щит. Удобный и достаточно специфичный. Отклоняет предметы — впрочем, против пуль его лучше не ставить — и слабые заклинания. Хорош против множества слабых классиков — идеальная оборона против града простых заклинаний, только подновлять не забывай! В бою с сильным противником помогает уворачиваться, чуть отклоняя даже мощные чары, защищает от осколков... в нём разрушение "ферро" будет вам не страшно. Хорошее сочетание, мистер Даффи, школа вашего отца?

— Да, мэм, — довольно подтвердил тот.

— Связка предполагает бой в быстром движении и совершенно не помогает против чего-то нематериального... конечно, продолжайте.

— "Турбо ниин"! — победно улыбнулся Энтони.

— Вихрь энергии, — хмыкнула Фло. — Неплохое дополнение, действительно неплохое, пусть это и не совсем щит. Путает духов, слабых даже развеивает, сбивает ориентацию всем, кто руководствуется магическими ощущениями, ослабляет или отклоняет средние и некоторые сильные заклинания, в том числе сбивает с толку все самонаводящиеся, если попадёт рядом с магом — помешает колдовать классику. Я не назвала бы эту тройку идеальной, — улыбка Энтони померкла, — но она хороша и довольно универсальна. Для мисс Лавгуд или мистера Фергюссона она не подойдёт, но вы и мисс Уизли... Да, неплохая идея. Но не сейчас. Мы с вами начнём с кое-чего попроще и одновременно сложнее. Райс, убирай уже свои запоминающие чары... вы не знали, что Этан не требует записывать, потому что впечатывает лекции вам в память? Ха, Райс как он есть! И не смотри на меня так, понимаю — у каждого свой стиль. Первым нашим боевым практическим навыком будет не "протего", не "ступефай" и не ветровой щит — нет, есть быстрые и во многом простые чары, действующие почти на всех, и имя им...

— ...Конфундо! — снова крикнула Элиза, пригибаясь — красный луч оглушающего заклятья пронёсся над головой. — Конфундо!

— Чётче намерение, твёрже держи палочку, — легко ушёл от прицела Адольф.

Десять минут они с Элизой "танцевали" на лесной полянке в снопространстве. Полянку создал наставник, чтобы Элиза не изменила её в свою пользу — у неё это выходило и без контроля сознания. А так Элизе оставалось только, стиснув зубы, раз за разом пытаться попасть в Адольфа. То, что заклинание было невидимым и на иномага разума совершенно не действовало, только усугубляло задачу.

— Стоп, — наконец, после ещё двух безуспешных конфундусов, сказал Адольф. — В целом, неплохо. Большинство твоих "бесов" быстро начнут сражаться друг с другом, а не с тобой. Но для противников умнее или сильнее тебе понадобится что-то другое. Прежде чем мы приступим к тому же "экспульсо" или "конфринго", который ты пообещаешь применять только в крайнем случае, я расскажу об одном интересном заклинании моего изобретения. Кто в студенческие годы не придумывал своих заклятий? Только ленивый или бездарный. Моё звучит как "иллор тоо" — ничего примечательного, несколько утерянных символов для эффективного резонанса... хм, не думаю, что тебе это интересно. "Иллор тоо" — заклятье иномагии. Что это значит?

— Ну... можно без палочки? — робко предположила Элиза.

— Многую классику, если не лениться, тоже без палочки сделаешь, — отмахнулся Адольф. — Нет, это значит, что тебе нужно больше воли, веры и представления. Почему, кстати?

— Эм... — наморщила Элиза лоб. — Потому что реальность типа сопротивляется?

— Именно так, — Адольф поднял палец. — Это очень важно. Классика просто хуже работает с "твёрдой" реальностью, но она может её "размыть". Иномагии же требуется... эфемерность. Лучше, если эфемерность вовне, в самой реальности, превращающейся в нереальность — как видишь, тебе даже заклятья не нужны, чтобы менять сон! Но если этого нет, то можешь сделать реальность текучей, податливой, эфемерной в своём воображении. Чем ярче ощутишь — тем лучше эффект, но если переусердствуешь... — многозначительная пауза.

— То что? — не выдержала Элиза.

— Ещё не понимаешь, — вздохнул Адольф. — Переусердствуешь — в лучшем случае будешь как Луна. В худшем — сойдёшь с ума, и вместе с тобой — мир вокруг. Надеюсь, сумасшедшего иномага ты не встретишь никогда — страшный опыт. Многие великие реальностные бури, странствующие между мирами и порой искажающие, стирающие десятки миров за раз — это бывшие иномаги, сошедшие с ума. Прониклась? Вот и ладненько. У каждого иномага свой способ ощутить мир нереальным, какой выберешь ты — не знаю, но предположу, что удобней будет представить, будто ты во сне. Важно, чтобы ты научилась быстро переходить от ощущения нереальности к ощущению реальности. Именно этим мы сейчас и займёмся. Готова?

10 Элиза: встань и иди

Ты плавно возвращаешься "в себя", прекращая быть "всем и ничем". Ты не уверена, каких успехов достигла в медитации, но определённо ушла дальше Леона, углубляющегося в свою Силу, порывистой Гвен и даже Кристо, которого отвлекают тысячи сторонних мыслей. Но как далеко по сравнению с другими типа практикующими? Может, пока была цела Земля, надо было узнать? Но всё это уже не важно. Важно, что только медитация помогает тебе отдохнуть после интенсивных тренировок во сне и безумной кучи проблем и страхов в реале. Боже, как ты хочешь, чтобы это всё просто закончилось!

Ты глубоко вздыхаешь, успокаиваясь, и на минуту ускользаешь в "совершенную пустоту". Так лучше... Тебе кажется, что это тоже бегство от реала, но типа хотя бы практика вместо того, чтобы паниковать или устало лежать, раскинув ручки! А ещё можно... или нужно...

Ты открыла глаза. Заученным движением включила настольную лампу над кроватью, оделась, умылась, дозируя воду — когда ещё получится наполнить бак из океана Веры? Да и вода там наверняка солёная. Не забыть бы типа уточнить, может, несолёная? Ты всё ещё не разбираешься в этой "игромеханике", но уже улавливаешь некоторые принципы. А ещё у тебя во сне появилось несколько идей. Только для них нужна материя, а материю, похоже, ты можешь добыть только там, в темноте. И Луна сказала не ходить туда с "Люмосом" или фонариком... хотя нет! Она типа сказала не искать так многорогов, а просто ходить, искать вместе с дядей всяких бесов-то можно!

Эта мысль придала тебе энтузиазма. Быстро снарядившись по-походному — собранный рюкзачок с верёвкой, водой и сухпайком из дядиных запасов, запасным айфоном, расчёской, пистолетом, бинтом и прочими мелочами — взяла в руку ломик, взвесила. Нет, это точно не твоё, ты не Кира и тем более не Гвен и вообще девушка, а не парень! Эту штуковину таскать-то сможешь, а махать нормально — точно нет.

Сунула в карман волшебную палочку, на которую Адольф во сне наложил несколько чар прочности, чтобы не сломалась ненароком. Вот это оружие больше подходит. Тебе не очень хочется убивать даже бесов, но они типа неразумные... блин, ну хотя бы типа неживые, боты? Ох. Кира с её ноутбуком всё попутала! Ты вздохнула и взяла фонарик в другую руку. Фонарик тяжёлый — им и оглушить можно! Будет вместо ломика или типа того. Ещё раз вздохнула, посмотрев в зеркало. Вид у тебя какой-то несчастный... А что поделать?

Может, подождать? Там дальше должна быть Гвен, она поможет и вообще... Нет уж! Хватит обманывать саму себя. Ты просто трясёшься от страха — и темнота, и неизвестность, и эти все бесы, и Игра такая реальная... Ты совсем не такого ждала, когда согласилась играть! А они тебя ещё и типа полулидером назначили!

Ну вот, опять уныние и нерешительность. Снова вздохнула, покосилась в окно, за которым — тьма, подсвеченная редкими, тусклыми огнями. Нет, хватит! Что бы сказали друзья, если бы узнали... Кристо бы, наверное, понял, но не одобрил. Он же весь "взрослый" и типа всех таких недостатков лишён? Вера бы поддержала — но тебе совсем не хочется просить её о помощи. Она сейчас с Кирой должна быть, может, уже вошла в свои первые врата, опередив тебя. Аркин... он тоже поймёт, но не поможет. Осси совершенно не умеет сочувствовать, Гвен просто не понимает, как можно бояться таких мелочей, Леон... спросить у него поддержки, совета?

Опять отвлеклась, опять думаешь о всякой фигне! Нельзя так. Тебе надо сосредоточиться. Друзья... У тебя есть Луна. Что бы она сказала? Почему она не приходит во снах, в какое такое путешествие отправилась, о чём типа намекал Адольф? Адольф. Вот уж кто бы среагировал адекватно, типа: "Палочку из кармана в руки, это твой главный инструмент, и держи крепче! Дядю позвала и иди на разведку, нечего без толку стоять!" Ты хихикнула воображаемому Адольфу, третий раз вздохнула. Ты должна быть смелой. Вспомнила сияющую улыбку Луны. Нет, ты будешь смелой не потому что должна, а потому что хочешь!

— Дядя! Дядя, мы идём на разведку!

— Давно Пора! — прогремел тот типа фирменным ангельским гласом, который не всегда контролировал. Ну вот, путь назад отрезан, а значит — только вперёд!

Огонёк "люмоса" на конце волшебной палочки неплохо разгонял странный мрак. Впрочем, и свечение дяди — как странно звучит! — помогало. Вот уж кто никогда не окажется в темноте! И вообще, дядя после прототипирования стал... лучше? Конечно, эта громогласность довольно фиговая и порой так пугает, но зато теперь он выглядел как какой-нибудь супергерой — всё ещё дядя, но мужественней и круче в десять раз. И сила. Он легко поднял а-ви, чтобы устроить его в ограждении поудобней — на полноценный гараж материи не набралось.

Было страшно... и одновременно интересно. А ещё ты ощущала что-то эдакое... что-то... азарт? Тебе хотелось найти, наконец, в этой тьме хоть что-то! Как будто темнота от тебя и вправду что-то важное прятала. Но что?

— Ты пришла, — тихий, но чёткий мужской голос. Едва не споткнувшись, замерла, напряжённо вглядываясь во мрак.

— Выходи, подлый трус! — воскричал дядя, вскидывая двуствольное ружьё. — ПОКАЖИСЬ!

Казалось, от дяди идёт какое-то невидимое свечение — но не как харизмы от Гвен, а словно внутренняя сила, словно он имеет право приказывать неведомому голосу-из-тьмы.

— Я не могу, Уолтер, — последовал ответ. — Наш род не может покинуть мрак, и даже твоя племянница не изменит это.

— Что это значит? — очнулась, наконец, ты. — Кто вы и откуда знаете обо мне и дяде?

— Ты знаешь название нашего вида, дитя, — молвит голос-из-мрака. — Мы — многороги, и мы в чём-то противоположны единорогам, созданиям света. Ты желаешь узнать нашу историю?

— Да, конечно, да! — воскликнула ты, бросив взгляд на дядю, настороженно вглядывающегося во мрак.

— Моё имя — Нивен, и я расскажу тебе легенду, герой. Не удивляйся и не пугайся. Ты — герой и часть великой Игры. Твоя роль скрыта во мраке, но нам, многорогам, она ведома. И мы не скажем её. Ты должна понять сама, Элиза Даттон, герой Края Тьмы и Огней, чтобы исполнить свою миссию, в чём бы она ни заключалась. Своим невежеством, своей верой и своим волшебством ты породила больше, чем способна представить.

— Я!? — не выдержала ты. О чём он вообще?

— Молчи и слушай, герой. Твоя вера и представление отразились от твоих снов и преобразились в колодце возможностей, чьими стенками служат предначальные силы. Вы, люди, называете их аспектами. Среди бесконечного множества подходящих тебе вариантов был выбран этот, Элиза, и мы благодарны тебе.

— Но я же типа ничего не сделала? — всё ещё не понимала ты. Что за колодец, причём тут аспекты? Это типа метафоры?

— Ты согласилась играть, — "объяснил" многорог Нивен. — Этого достаточно. Когда стало предопределено, что ты войдёшь в Игру и вместе с тем за тысячи лет до твоего входа появилась наша планета. Ты могла бы сказать "сгенерирована", но мы предпочитаем слово "родилась". Так появились мы — сначала племя, потом народ и, наконец, цивилизация. Мы прошли долгий путь от рассвета до заката, и солнце нам заменяло радужное свечение предначальных сил, а удобные конечности, вроде твоих — дар телекинеза. И когда наша планета стала пуста, как выеденное яйцо, мы использовали твой дар, Элиза. Мы учились волшебству и учились жить с помощью одной лишь магии. Мы построили утопию, такую же ограниченную и такую же счастливую, как иные, что видели во снах твоих снов. Ты смотрела в отражения зеркал, Элиза? Мы смотрели. Мы видели. Мы жили. Пока не пришла она.

— Она? — ты не всё поняла, но шестое чувство подсказывает — они не врут. Неужели до переноса в сеанс тут была целая цивилизация? Многороги, владеющие магией? Они называют магию её даром? Но почему? И кто такая она, что теперь здесь только тьма?

— Ты могла бы назвать её Калиго, — после паузы ответил Нивен. — Её сущность — Мгла Предначальная. Не путай Калиго с Никтой! Никта — это Обитатель, чаще связанный с игроками Пустоты, иногда — Света. Но Калиго — мать Никты. Там, где Никта затемняет и скрывает, Калиго затмевает и воцаряется. Она пришла сюда за сто лет до входа в сеанс, пришла и воцарилась на наших землях. Её присутствие исказило облик нашего мира, её отвратительная сила проникла в наши тела и наши разумы, и от гордой цивилизации многорогов остался не народ — лишь племена. Мы ждали тебя, скрываясь от Калиго во тьме, Элиза, мы скрыли, затемнили родной мир, чтобы она не нашла нас. И стоит тебе нас обнаружить, как она пробудится и уничтожит что нас, что тебя. Но и сидя на месте, ты ничего не добьёшься, ведь конец близок. Я не отвечу, какой конец, лишь скажу, что тебе не было суждено пройти свой квест, это слишком долго — но уничтожить Калиго ты должна. Для этого тебе нужны силы, чтобы пережить её пробуждение, и хитрость, чтобы одержать победу.

Снова пауза — многорог давал тебе время осмыслить. На этот раз молчание нарушил дядя:

— Почему у меня нет этих Инструкций Спрайта?

— Потому что и не существует никаких инструкций, — казалось, невидимый Нивен пожал плечами — у многорогов есть плечи? Интересно, как они выглядят? — Квест Элизы был тесно связан с нами, но мы не согласны быть пассивным элементом Игры. Мы отказываемся от участия. Мы поможем своему герою в знак уважения, но наш путь уже окончен. Игра приняла наш выбор и, опосредствованно, твой выбор, Элиза, во внимание и не дала спрайту никаких инструкций, кроме полной свободы помогать тебе.

— И... и что мне делать? — нашлась Элиза. Почему у неё не как у Веры, а наперекосяк?

— Ищи порождения игры, что пришли вместе с Калиго, и убивай их. Расти над собой, собирай материю, помогай друзьям и проси у них помощи сама. И, если пожелаешь, исполни мою просьбу, и я поддержу тебя в Игре.

— Просьбу?

— Она не так уж и сложна — с таким могучим защитником, как Уолтер Даттон. Видишь ли, Элиза, на планете осталось два племени многорогов: моё племя Истинно Мудрых и племя Стражей Наследия. Наше племя не умеет сражаться, но способно скрываться и таиться в тенях. Мы видим будущее и прошлое, с лёгкостью уходим от опасности, заранее зная о ней. Но Стражи Наследия не таковы. Это воины, сохранившие останки наших прежних — времён цивилизованности — боевых умений. Они не знают, что это бессмысленно, но у них есть особенная ценность, к которой не подпускают нас, Истинно Мудрых. Это жеребёнок.

— Что в нём такого типа крутого? — поинтересовалась Элиза.

— Ты не понимаешь, — констатировал многорог. — Искажение Калиго постепенно прервало наш род. Мы утеряли способность к деторождению. Но среди Стражей Наследия нашлась пара, которой невиданно повезло. У них всего один жеребёнок, но сейчас, когда Калиго уснула, некому его исказить. Он полностью здоров и мы бы хотели, чтобы он уцелел. Найди его и перемести в безопасное место. Мне ведомо, что ты знакома с Луной, Луной Лавгуд. Спроси о таком месте её.

— А эти... Стражи Наследия, они будут сопротивляться, да? — уточнила Элиза. — И у жеребёнка ведь есть родители, они тоже будут против?

— Его родители мертвы, — отрезал Нивен. — Мать погибла при родах, отец угас от горя. Жеребёнок по имени Гойрг — сын всего племени. Стражи Наследия будут против, но вы же хотите, чтобы Гойрг уцелел? Все мы здесь обречены, но у него есть шанс на долгую, возможно, счастливую жизнь. Если ради этого придётся применить силу — быть посему.

— Мы можем подумать, — вздохнула Элиза. Это всё так запутано и типа сложный моральный выбор. Вот же блин-то, а!

— Конечно, — с лёгкостью согласился многорог. — В качестве жеста доброй воли — направляйся в сторону моего голоса и натолкнёшься на группу бесов, заплутавших во мраке. Я приду завтра. Прощай.

— бессонныйШаман [БШ] начала доставать точногоПрицела [ТоП] в 8:41 -

БШ: кристо, ты... ну типа можешь мне немножко помочь. это личное.

ТоП: ОК

ТоП: излагай

ТоП: я буду нем как могила

ТоП: и обеспечу максимальный уровень информационной безопасности

БШ: ну...

БШ: ты можешь сделать луне учётную запись в дк? её сейчас нет, во сне не могу её найти, но мне хочется просто типа выложить душу? а потом она прочитает, если захочет, когда учётку и какой-нибудь смартфон отдам, а лучше компьючки, как у киры.

ТоП: хм, это возможно

ТоП: ты уверена

ТоП: хотя что это я

ТоП: как любой взрослый и ответственный человек

ТоП: раз ты просишь о подобном

ТоП: то уверена в своём желании

ТоП: сейчас всё будет

ТоП: какой ник использовать?

БШ: ну... давай пока "надёжныйдруг", а потом она сменит на что захочет.

ТоП: принято

ТоП: "надёжныйДруг", можешь писать

ТоП: обещаю не лезть в эту переписку

ТоП: и не позволю лезть другим

БШ: спасибо большое, кристо! я просто чувствую себя немного не в себе в последнее время. не стоило мне соглашаться войти с вами. я просто какая-то обуза и квест у меня дурацкий, если это типа можно назвать квестом.

ТоП: с этого момента поподробней

БШ: ты не следишь за мной?

ТоП: у тебя нет устройств связи, совмещённых с диктофоном или камерой

ТоП: хочешь компьючки?

БШ: две пары, пожалуйста! на луну тоже. их же типа просто юзать, да?

ТоП: интуитивно понятный интерфейс

ТоП: немного привыкания потребуется

ТоП: и настройка

ТоП: например, переключение от свободного взгляда

ТоП: к текстовому набору

ТоП: или иному нажиму кнопок

ТоП: ничего на самом деле сложного

ТоП: там будет инструкция

ТоП: жди, перешлю

БШ: спасибо ещё раз!:)

ТоП: не за что

ТоП: обращайся

БШ: угу.

— бессонныйШаман [БШ] прекратила доставать точногоПрицела [ТоП] в 9:02 -

— бессонныйШаман [БШ] начала вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 9:03 -

БШ: привет, луна.

БШ: ну я типа попросила кристо, чтобы он создал этот аккаунт и я могла сказать тебе что-нибудь. пока тебя нет, и я не могу тебя отыскать. адольф говорит, что это типа предопределено и вообще всё сложно. или что у тебя теперь сон не в той же нереальности, что у меня. мне так грустно без тебя!:(

БШ: сегодня я собралась с духом и пошла с дядей уолтером охотиться на бесов и вообще разведывать всё вокруг а-ви. было темно и страшно. я всё-таки зажгла люмос. я помню, что ты говорила о многорогах, но... короче пока так. надеюсь, ты меня не осудишь?

БШ: многороги типа не напали. представляешь, со мной из темноты поговорил их типа лидер. лидер племени. их осталось два племени, и они вроде враждующие? не знаю. его зовут нивен и он вождь истинно мудрых, говорит, они могут видеть будущее и прошлое, представляешь! как хранящая или по-другому, интересно? нивен мне короче всякого наговорил, я мало что поняла, но типа у них сейчас закат и "мой" обитатель, калиго, ну, их всех прокляла или вроде того.

БШ: ну, проще, чтобы истинно мудрые мне помогли в прокачке и вообще с калиго, я должна выкрасть у другого племени, стражей наследия, единственного здорового ребёнка. я не знаю, что делать, но, наверное, откажусь. это неправильно и вообще! то есть, я типа спрошу у стражей, ну, можно ли, чтобы он пошёл со мной, а если нет, то попрошу у них помощи. может, они помогут без всяких дурацких условий? хотя так не бывает, знаю, всё всегда наперекосяк...

БШ: а ещё этот нивен знает о тебе! он сказал спросить у тебя, где безопасное место для ребёнка многорогов, его зовут гойрг, странное имя, правда? сама не знаю, что делать, если стражи согласятся отдать гойрга, о нём надо будет заботиться, а мы играем же!

БШ: а ещё нивен типа как добрый жест воли или что-то вроде показал нескольких бесов. дядя дал мне пистолет и я их ступефаем и расстреляла, пока он ловил и держал. короче, это было совсем некруто и вообще стрёмно:( но я получила два уровня. помощь спрайта считается честной игрой, а не читом? но всегда так не получится. когда осси выстроит мой дом до первых врат, дядяспрайт не сможет пройти за мной. ну хотя бы кристо немного разобрался с игровой алхимией, может, получится что-то покруче пистолета сделать? кстати, оказывается, пули у пистолета не кончаются, если сделать его своим способусом, как вера! но я уже сделала палочку. у меня типа не будет мана кончаться? ха, мана — это такая игровая условность, ну, из наших, маггловских игр, забей.

БШ: пойду, наверное. и так много всего наговорила. надеюсь, с тобой всё хорошо. с нетерпением жду новой встречи!

— бессонныйШаман [БШ] прекратила вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 9:37 -

11 ХОД-линия

Райс тихо растолкал учеников рано утром — по своему хронометру. Постоянно используя заглушающие чары и прикладывая палец к губам, указал за пределы щита, рядом с котором напряжённо замерла Фло, вскинув палочку.

А за пределами было страшно. Дементоры вернулись. И уже не несколько тварей. Несколько как бы ни сотен — рваные балахоны повсюду, насколько простирался взор. Медленным, неспешным танцем двигались они вокруг тонкой плёнки щита — но даже не пытались проникнуть внутрь. Почему?

— Потому, мистер Фергюссон, — шепнул профессор, — что они не видят нас. На ночь я начертал Слепое Пятно — один из старых ритуалов защиты от духовных сущностей. Фло добавила поверх Пятна Фиделиус, и мы сейчас почти в безопасности.

— Почти? — Энтони до побелевших пальцев сжимал палочку, не сводя с дементоров взор.

— Это цугцванг, мистер Даффи, — усмехнулся Райс. — У нас неплохие запасы еды и питья, на месяц-другой хватит, и даже туалет оборудовать в Пятне возможно. Но мы быстро устанем тут сидеть, а дементоры... Эти не устают. Их "питание" эмоциями — неточная формулировка. Им ничего не нужно для выживания — эмоции и чувства они поглощают из удовольствия, души — из желания стать сильнее и полнее, если можно так выразиться. О, их жажда бесконечна... но эти твари терпеливы. Они будут ждать здесь хоть год, если их не отзовёт хозяин — что вряд ли. Но стоит нам убрать хотя бы один щит, стоит показаться наружу, даже просто сказать что-то громкое — у дементоров прекрасный слух! — как они увидят Слепое Пятно и попытаются его стереть. А как сотрут — исчезнет и Фиделиус, и нас будет ждать участь худшая, чем смерть.

— Но что тогда делать? — испуганно спросила Джинни.

— У нас одна лазейка, мисс Уизли, рискованная, но единственная. Кто-нибудь видит, какая?

— Вырыть подземный вход? — предположил Энтони, подавив желание топнуть ногой, чтобы проверить твёрдость пола.

— Это невозможно, — покачал головой Райс. — Но вы мыслите в верном направлении. Если нельзя уйти вниз, то можно — вверх. Мы попытаемся улететь. Все взяли с собой мётлы? Мистер Фергюссон, у меня найдётся экземпляр "Нимбуса" для вас.

— А разве дементоры не умеют летать? — спросил Энтони.

— Не совсем летать, — хмыкнул профессор. — Если рядом есть что-то твёрдое, например, стена, гора или столб, то дементоры могут подняться вдоль до самого верха или зависнуть рядом, словно цепляются за поверхность невидимыми руками. Если ничего нет, то они могут, м-м-м, прыгнуть, но не выше, чем на сто метров, и чуть-чуть подруливать в прыжке — довольно неуклюже, я вам скажу. Дементоры сами по себе уступают хорошему бегуну, разве что усталости не знают, а уж в небе мы легко их обгоним. Но видите ли в чём проблема... — и посмотрел наверх.

А над мерцающим куполом щита туда-сюда скользили дементоры — как минимум в три ряда. Они словно организовали патруль — упорядоченно двигались, аккуратно огибая щит.

— Летать все умеют? От вас не требуются квиддичные приёмы, просто следовать за мной и не отставать. И хорошо бы не протаранить землю. Мистер Фергюссон?

— Я неплохо летаю, — честно ответил он. Пробовался только на первом курсе, но ему даже понравилось — правда, книги всё равно были интереснее полётов.

— В вас, мисс Уизли и мистер Даффи, я уверен. Мисс Лавгуд? — Луна, чуть улыбаясь Райсу, зависла в десятке дюймов над землёй. — Кхм, мисс Лавгуд, не обязательно было это делать, чтобы демонстрировать свою близость к воздуху, я понял бы и слова. Спускайтесь. Собираемся — и по мётлам.

— А как же Фло? — с тревогой спросила Луна, заметив, что последняя метлу не достаёт. Фло Луне искренне нравилась — даже больше, чем невозмутимый и надёжный Райс.

— И как мы отсюда выберемся? — покосился над дементоров над куполом Энтони. — Опять изменим всё?

— Фло прикроет нас, — профессор вздохнул, кинув неодобрительный взгляд на ту. — Смена точки зрения здесь не поможет.

— И не косись так, — фыркнула Фло. — Сам же признал, что это лучший план. Меня не так просто убить, ученики. Догоню как только — так сразу. Вверх по реке, Этан?

— Вверх и ХОД-линия, — предложил профессор.

— Ты знаешь, я его... недолюбливаю. Но там действительно безопасно. Ну что, все готовы? Райс, начинаю на счёт три!

— По мётлам! Отталкиваемся по моей команде, как только Фло расчистит путь.

— Раз. Патронус фрагрум! Два, — громко, точно привлекая внимание дементоров — те и впрямь замерли, синхронно поворачиваясь к щиту, только сейчас осознавая его присутствие — произнесла Фло. В её свободной левой руке разгорелось белое сияние, вытягиваясь в подобие плети. Затем она подняла палочку, нацелив вертикально вверх, и крикнула во весь голос. — Три! Пурджис оххас!

Поток ярко-рыжего огня, расширяясь конусом, ударил в дементоров, буквально снося их куда-то ввысь.

— Пошли! — скомандовал профессор. — Эксперто Патронум!

— Экспекто Патронум! — вторила ему Фло.

Пятеро устремились вверх, мгновенно пронеслись сквозь холодящий строй стражей Азкабана и, ведомые Райсом, полетели дальше, вдоль мерцающей стены Велиры, против её течения, дальше от ярких вспышек, где осталась Фло. Дементоры! Какие десятки, какие сотни! Они летели, прикрываемые холодным, но вместе с тем тёплым светом бурундука-патронуса, над тысячами дементоров! Профессор Райс, не стесняясь оттенков магии, кидал вниз, в толпы тварей тёмномагические заклятья, от мощи которых у учеников волосы вставали дыбом. Под ними расцветали то вихри пламени, то фонтаны тьмы.

Наконец, всё это море дементоров осталось позади. И тут же ориентиры пропали. Казалось, они не неслись навстречу сухому воздуху, а висели на месте. Только что каменные плиты под ногами размылись от скорости, но и это будто бы было новым полом. А Река... Река совсем не менялась, как быстро бы они ни двигались.

Летели долго — полчаса без перерыва. Когда Райс сказал приземляться, замедляясь, у всех с непривычки онемели руки.

— Мы примерно на месте, — сообщил профессор, накладывая на всех согревающие чары. — Пришло время нарушить запрет и ступить в Реку. Нужно только оставить здесь якорь. Радикс! — указав на ближайшую каменную плиту. — Теперь ритуал Слепого Пятна, — он достал из сумки белый мел и обвёл плиту ровным кругом, что-то шепнул, кинул над кругом щепотку соли. — Фло найдёт якорь и догонит нас, если сможет.

— Если сможет? — не понял Грэм.

— Что тут непонятного? — скривился Райс. — Если выживет. Даже для неё пробиться через такое количество дементоров сродни подвигу. Нам нужна лодка, — он достал из перекинутой через плечо, архаичной по меркам магглов кожаной сумки игрушечную лодочку, положил наземь, коснулся палочкой и скомандовал. — Энгоргио!

Лодочка вмиг выросла в настоящую лодку, деревянную и с вёслами.

— Залезайте. И держитесь покрепче, сейчас будет немного... головокружительно.

Стоило всем разместиться в лодке, как Райс широким жестом обвёл окружающее палочкой и велел:

— Инкарнус!

И мир перевернулся. Буквально. Казалось, кто-то взял и медленно, а оттого ещё головокружительней поменял местами пол и стену — поверхность Велиры и каменные плиты. Теперь уже плиты стали стеной, удаляющейся в неведомую высь, а лодка с лёгким всплеском вод и видений приземлилась на мерцающие волны не то неведомой жидкости, не то света.

— Примерно так, — молвил профессор, когда ученики отошли от переворота и прекратили судорожно цепляться за бортики лодки, — и действуют иномаги в бою. Помните, Фло чертила схему? При желании мы с лёгкостью можем трансформировать наши и чужие отношения с обстановкой — например, направление гравитации, меняя верх, бок и низ местами. После пары таких превращений неподготовленный классик уже не в состоянии сражаться — особенно если делать их чуть... резче. О, смотрите-ка, нас догоняют!

И впрямь, вдоль бесконечной плоскости каменный плит скользили ряды дементоров. Правда, в следующий миг они все разом повернулись назад. Что-то вспыхнуло — так ярко, что все невольно отвернулись, зажмурив глаза. А когда открыли — дементоры стремительно удалялись обратно.

— Фло... жжёт, — покачал головой Райс. — Если я правильно чувствую направление, то нам туда, — показал палочкой в, казалось бы, случайном направлении. Затем палочкой же коснулся бортика, и вёсла плавно вошли в гладь Велиры, толкая лодку.

Прислушиваясь к чему-то неслышимому ученикам, то и дело оглядывающимся назад, на стену — но дементоров всё не появлялось и не появлялось, как и Фло — профессор то тормозил, то менял направление, то ускорял лодку. Через несколько минут он объявил:

— Мы на месте. Держитесь крепко, можете закрыть глаза, — глаза закрыл только Грэм — но он и так их редко открывал после "переворота": слишком уж много показывала ему Велира в такой близи. — Готовы? Демерс лиро!

И коснулся палочкой Реки. Вмиг воды Велиры закружились вокруг них водоворотом — но лодка странным образом осталась на месте. Водоворот расширялся, уклон становился всё более крутым, пока не образовался тоннель кружащейся воды, устремлённый точнёхонько вниз. А затем лодка упала.

— Стабис! — крикнул профессор, когда судёнышко начало крениться в полёте — и то послушно выровнялось.

Луна закрыла глаза. Быстро кружащиеся видения давили на неё настолько сильно, что казалось, будто из ушей сейчас выдавит мозгошмыгов. Лодка начала вращаться вдоль оси падения — Райс вновь остановил её "стабисом". Энтони заткнул уши — в гуле водяного тоннеля ему чудился глас тысяч голосов.

— Стабис! — Райс вновь выровнял лодку, заваливающуюся на корму.

Закрыла глаза и Джинни — в сверкающих каплях чудились знакомые лица, искажённые болью. Был среди них и Гарри. Это же только видение, правда?

— Почти на месте, — невозмутимо сообщил профессор. — Сейчас... Ещё немного... Инкарнус!

Лодка вновь перевернулась — или перевернулось всё вокруг? Водяные (водяные ли?) струи переплелись вокруг причудливой феерией блеска и событий. В следующее мгновение они обратились мириадами маленьких хроноворотов, потом просто песчинками, затем каплями крови, угольками, шелестом страниц, вспышками войн и кружением миров...

— Всё закончилось, — устало молвил Райс, опуская палочку.

С лёгким толчком лодка опустилась на песок. Ученики, наконец, открыли глаза. После какофонии гула и света вокруг было неестественно тихо. Плескались воды Чёрного озера, возле которого они и приземлились, высился Хогвартс, вдалеке пели птицы и шептал ветер.

— Хогвартс? — с недоверием спросила Джинни. — Мы вернулись?

— Не наш Хогвартс, — понял Грэм.

— Совершенно верно, — подтвердил Райс. — Мы прибыли в ХОД-линию, иначе говоря, добро пожаловать в Хогвартс Одного Дамблдора, как называют его странники.

— Это были мои слова, Этан, — послышалось будто бы со всех сторон — это был голос Дамблдора, но... какой-то не такой. — Жду вас у ворот, дорогие гости. Надеюсь, вам понравится лучший научно-исследовательский центр всех миров и реальностей ИМ-листа!

Снаружи этот Хогвартс выглядел точно так же, как родной. Разница была лишь в ощущениях. От родного Хогвартса Три-Эм-линии исходило ощущение надёжности и волшебства. Если волшебство ощущалось и здесь, просто по-иному (иному?), то вместо надёжности ощущался какой-то подъём, будто в воздухе витали искорки энтузиазма и бодрости, а ещё — сложность. Словно стоишь с чем-то, поражающим воображение, и не можешь даже понять, что же ты такое видишь.

— ХОД-линия "откололась", если можно так выразиться, достаточно давно по нашим меркам — около двух тысяч лет назад, — рассказывал Райс, пока они шли к воротам. Лодку он сразу же уменьшил и спрятал обратно в сумку. — В каком факте ХОД разошлась с Три-Эм, мне неведомо, хотя, полагаю, местный Альбус давно это выяснил.

— Ну конечно же, выяснил! — бодро ответил всё тот же голос, совсем не подходящий ни образу величественного старца, каким его представляла Джинни, ни прозорливому политику, каким видел его Энтони, ни вникнувшему в тайны мироздания мудрецу Грэма, ни... нет, Луна о подобном не думала. Она просто воспринимала вещи такими, какие они есть, без лишних предвосхищений — поскольку её предвосхищения имели тенденцию подменять реальность под себя, а этого ей совсем не хотелось. — Предок мистера Олливандера закрыл своё дело на день раньше, чтобы быстрее отправиться в экспедицию по поиску магической древесины. Это безусловно важное событие повлекло за собой цепь случайностей, изменившую мир в лучшую сторону!

— Кхм-кхм-кхм, лучшую, да, — усмехнулся профессор Райс. — Основным отличием для магического мира были перемены в войне с Гриндельвальдом. В частности, в этой реальности он не был побеждён Альбусом Дамблдором, напротив, Альбус втайне поддерживал своего давнего друга.

— Ого! — у Грэма даже глаза округлились. — Профессор, сэр, но тогда маггловский мир...

— Всё верно, дорогой Грэм! — воскликнул, распахивая перед ними ворота, альтернативный Дамблдор. — Геллерт реализовал нашу давнюю мечту и оптимизировал мир магглов под деятельным контролем магического мира, что привело к невероятному маго-научно-технологическому взлёту! Ах да, Этан, я считаю, ты упустил один важный факт. Я был единственным ребёнком в семье и поступил на Рейвенкло. Думаю, это сыграло немалую роль в становлении Магической Интеграции под руководством Великого Кайзера Гриндельвальда. Но об этих волнительных событиях, если пожелаете, я поведаю позже, а сейчас вы наверняка устали и проголодались.

— Будем рады сытному... — Райс покосился на часы, — обеду, Альбус.

— Прошу, прошу, — разница с родным Дамблдором была разительной. Во-первых, этот Дамблдор выглядел намного моложе — Грэм не дал бы ему и пятидесяти! Движения были быстрыми и порывистыми, мантия была светло-синей, и по ней скользили белые искры, иногда разлетаясь вокруг миниатюрным фейерверком. Борода короче вдвое, на голове красовался синий, в тон мантии, высокий колпак, украшенный белыми же звёздами. — Духи уже подали на стол. Жаль, что ты редко вспоминаешь обо мне, Этан — всегда рад твоему приходу и новым идеям, которые ты добываешь во всём веере миров!

Ученики с трудом поспевали за широкими стремительными шагами Дамблдора.

— Ты же знаешь, какую должность я занимаю, — заметил Райс. — В последние годы всё реже удаётся вырваться в экспедицию.

— Защитник Три-Эм Земли от инореального, — кивнул Дамблдор. — Знаю, знаю, до Геллерта и у нас такие были. Работа, полная хлопот, ни времени, ни желания на исследования и путешествия! С другой стороны, ты постоянно сталкиваешься с интереснейшими — и опаснейшими, разумеется! — явлениями, которые всё же приходится изучать, хотя бы и затем, чтобы уничтожить. Что же такого у вас стряслось, что ты пришёл ко мне с четырьмя иноучениками первого года обучения?

— Знаком ли тебе этот титул: Хранящая Время?

— О! — Дамблдор даже замер на мгновение. — Знаком, как же иначе? Хранящая заглядывала ко мне несколько раз, мы обменялись знаниями — занимательная, пусть и чуждая научным мотивам личность. Одна из сущностей, с которыми опасно враждовать. Мастер аспекта Время, как легко понять, это значит, что она мастерски владеет одной из фундаментальных граней мироздания. После её первого визита мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы установить достойную защиту. Надеюсь, вы не враждуете с Хранящей?

— Боюсь, что она с нами враждует. Хранящей что-то нужно от моей реальности и моих учеников, — объяснил Райс.

— О, ну конечно, — Дамблдор бросил быстрый взгляд через плечо, смерив четверых. — Луна Лавгуд, как занимательно! Иномаг получше меня, но контроль страдает, верно? Грэм Фергюссон, магглорождённый, плотно связан со сферой времени — редкость для начинающего. Джинни Уизли... какая интересная у тебя палочка, Джинни! Столько жизненной энергии я не видел уже давно — и это ведь далеко не предел? Энтони Даффи — что ты скрываешь, Энтони, или что скрывает тебя? Хотел бы я исследовать, но из уважения к Этану...

Они вошли в Хогвартс. И замерли. Наверное, только Грэм мог по достоинству оценить зрелище — ведь он, магглорождённый, стоял на границе двух миров.

Технология. Высокий потолок холла стал значительно ниже за счёт бесчисленных кабелей, проводов и трубок, увивающих всё сверху. Под проводами парили маленькие металлические платформы с миниатюрными консолями и стульчиками, на которых восседали домовые эльфы, одетые в серебристую униформу с бейджиками на груди.

Каменный пол выглажен до зеркального блеска — но при этом совсем не скользкий. Двери металлические, пластиковые панели закрывают немалую часть стен — видно, что за и из-под них выходят пучки проводов. Недалеко виден футуристического вида электрощиток, возле которого дежурил домовой эльф, изредка сверяющийся с наручными часами, над которыми вертелась какая-то трёхмерная схема.

Магия. Туда и сюда летают полупрозрачные духи самых причудливых форм — от вороны до крокодила с крыльями. С хлопками появляются и исчезают домовые эльфы, многие — с волшебными палочками. В центре холла два духа и шесть эльфов сноровисто трансфигурировали какие-то сложные детали, чтобы тут же собрать их вместе и телепортировать куда-то ещё. Рядом с проводами вились, мягко сияя, будто бы замершие лучи заклятий, от которых веяло магической мощью, а мимо пролетела окружённая стайкой светлячков фея, покрикивая на пару гоблинов-носильщиков, с трудом несущих совсем уж причудливый прибор.

Дамблдор обернулся и улыбнулся в бороду:

— Добро пожаловать в место, где стёрты границы между наукой и магией. Добро пожаловать в Хогвартс, мой дом!

12 Рыцарь: встреться с Провидцем

Ты выходишь из капсулы времени с чётким осознанием своего долга. Ты — Гвен Шепард, и ты не подведёшь своих сестёр во что бы то ни стало! Ты единственная среди всех Гвен, избранная дойти до конца. В сложных терминах Осси это звучит так: ты альфа-Гвен. Первая. Ты сжимаешь ладони в кулаки до боли. Где бы ни ошиблись другие — ошибаться ты не в праве.

Осматриваешься. А здесь довольно пустынно. Ход, через который вышли сёстры, снова засыпало. Прошли ведь века... Ты вздыхаешь. Ты сделала для Земли ещё не всё. На очереди Игра и план Осси. Твой текущий квест — найти Аркина, помочь ему подготовиться к Игре, найти место, откуда войдёшь ты сама, и войти — сначала ты, затем Аркин, как и положено по плану Осси. Похоже, Осси из числа тех злодеев, кто объединяется с героями ради спасения мира. Тебя успокаивает эта мысль — разложила всё в привычных категориях.

Разжимаешь кулаки и вылетаешь из давно заброшенного строения. Озираешь взглядом бесконечную пустыню и только сейчас осознаёшь — да тут же почти нечем дышать! Твоя магия ещё хранит тебя, но даже она не способна делать это вечно! Ты просто задохнёшься и умрёшь. Нет! Отставить панику. Итак, воздух. Ты знаешь, что в этом времени люди живут в бункерах — это самый настоящий постапокалипсис, нелюбимый тобою жанр. Искать бункера? Проще! Узнать у Кристо, где они.

— грозныйЗевс [ГЗ] начала доставать точногоПрицела [ТоП] в 15:01 -

[системноеСообщение] Нарушена синхронизация чата

[системноеСообщение] Пожалуйста, повторите процедуру синхронизации

[системноеСообщение] (если это чиает кто-то из вас друья обратиесь ко мне срочно Осси)

[системноеСообщение] попытка соединения не удалась

[системноеСообщение] пожалуйста, обратитесь к вашему системному администратору для устранения проблемы

— грозныйЗевс [ГЗ] прекратила доставать точногоПрицела [ТоП] в 15:01 -

Вот же дьявол! Саурон побери, ты всегда знала, что нельзя доверять этим техническим штукам. Если бы было возможно организовать связь с помощью волшебства... Ты обязательно выяснишь, возможно ли! Позже. Сейчас нужно сосредоточиться на проблеме. По ощущениям, магия будет хранить тебя ещё полчаса, как бы она это ни делала. Ты знаешь примерные координаты Аркина — но очень примерные. Никто не рассчитывал, что связь разорвётся.

Подумав, ты решила, что Аркина найти будет значительно трудней, чем населённый пункт. Ещё немного порассуждав, ты направилась, резко ускоряясь, в сторону Мадрида. В городе или пригороде определённо должны быть бункера и выжившие! Ускорение взяла максимальное — песок буквально тоннами взлетал за спиной. Ты избрана и должна выжить!

Мадрид представлял собой жалкое зрелище. С грустью ты смотрела на развалины. Но вот где-то вдали не то зрением, не то магией заметила движение. Люди! Люди — и воздух! Ты спикировала к цели, аккуратно замедлившись так, чтобы не сбить людей в дыхательных масках с ног.

Двое. Мужчины. С забитым чем-то рюкзаками за спиной. Тебе осталось десять минут! Испанский ты не знала, поэтому просто указала на лицо и отчаянно замахала руками. Один из мужчин буквально упал в обморок. Второй после недолгого ступора осознал, что ты просишь, и достал запасную маску с баллоном кислорода. Ты поспешно напялила её и вдохнула. Спасена!

Второй мужчина пришёл в себя и что-то спросил у тебя, тараща глаза. Ты развела руками и сказала по-английски:

— Я не говорю на испанском.

— Гвен? — отчётливо спросил мужчина, хмурясь. — Ты — Гвен Шепард?

— Я — Гвен Шепард, — подтвердила ты.

— Чудо, — мужчина, давший тебе маску, говорил на английском с жутким акцентом. — Неужели это всё правда? Неужели пророчество сбылось? Гвен Шепард, я... я нижайше прошу тебя пойти в нашу общину. Я... прошу прощения, но я не верил, что ты действительно святая.

— Боюсь, я не могу, мистер...

— Анхель, меня зовут Анхель, святая! Я всегда думал, что Церковь... но теперь... прошу меня простить, — он поправил маску. — Ты, наверное, исполняешь какое-то поручение Всевышнего, святая?

— Можно и так сказать, — аккуратно ответила ты. Святая? Что ещё за глупость? Они что... канонизировали тебя!? Из-за жертвы сестёр? Но это... это... Ты помотала головой. Земная слава. Даже если это и она, ты должна следовать путём Избранной.

— Мы можем чем-нибудь помочь тебе, святая? — тем временем, спросил Анхель.

— Мне нужно больше баллонов с кислородом. Даже я не могу не дышать слишком долго.

— Она и вправду воплотилась в земном обличье! — шепнул — но ты услышала — под нос Анхель. — Конечно, святая, у нас есть пять запасных баллонов, каждый на минут тридцать спокойной ходьбы, святая.

— Вам хватит вернуться? — не могла не уточнить ты.

— С лихвой, святая, — заверил Анхель, уже доставая четыре связанных проволокой баллона и ещё один отдельно. — Прошу. Показать ли мне, как менять баллоны?

— Я разберусь, спасибо, Анхель, — улыбнулась ему. Правда, улыбка всё равно не была видна из-за маски.

Второй мужчина всё ещё не сводил с тебя неверящего взгляда, а потом не выдержал и что-то быстро сказал Анхелю. Тот перевёл:

— Мой друг хотел бы, чтобы ты посетила собор Альмудена, Санта-Мария-ла-Реаль-де-ла-Альмудена. Мне жаль, но собор разграблен и осквернён, а построенное рядом с ним убежище, в котором могли бы заправлять баллоны верующие, занято разбойниками. Мы понимаем, что у тебя есть великая миссия, данная самими Небесами, но, возможно, тебя не затруднит помочь нам, святая?

— Конечно, не затруднит, — кивнула ты. Какая Избранная отказывается от подобных побочных квестов, если есть время? Разве что ненастоящая. — Можете ли вы мне указать примерное направление на собор?

— Конечно, святая! Он находится в той стороне, на Оружейной площади...

Ты с лёгкостью нашла площадь и собор, рядом с которым находилось и убежище — несколько соединённых гермопалаток. Подле них дежурил бандитского вида парень в потрёпанной дыхательной маске с автоматом в руках. Ты походя смела его, ломая кости, прижала к земле своей Силой. И допросила. Английским он не владел, зато говорил по-русски, как и ты — в своё время хотела лучше понимать Киру... зря, конечно. Сказанное Анхелем подтвердилось — и даже больше. Иногда ты сомневаешься, что людской род нуждается в защите и опеке, а не очищении, мечом и пламенем.

— Гоменум ревелио, — аккуратно, согласно одному из найденных в учебниках Элизы упражнений, "расправила" Силу и ощутила всех внутри палаток. И раздавила. Жестоко, но у тебя нет времени разбираться, кто вершил злодеяния не по "доброй" воле, а кто изначально сгнил душой. Ты избрана вершить справедливость, и в твоём ведении суд и кара.

Оглянулась на собор. Нет, это неправильно. Некогда величественный, теперь он представлял собой убогое зрелище. Развалины как они есть. Ты глубоко вдохнула дыхательную смесь и вскинула руки. Кажется, кто-то на краю площади, на которой и стоял собор, заметил тебя и что-то закричал. Неважно. Есть только цель и магия. Чем чётче намерение, тем чётче результат. Такой могущественной волшебнице, как ты, не так обязательна волшебная палочка. Да, ты не можешь выполнять действительно тонкие манипуляции, но что-то грубое, простое, пусть и глубокое идеей...

— Репаро! — воскликнула, направив руки на собор, выплеснув всю бурлящую внутри магию одной волной, нет, одним могучим потоком! Они считают тебя святой? Они желают чуда? Ты поддержишь стойкие души во мраке постапокалипсиса!

Собор заволокла пыль. Ты направляла и направляла волшебство, пока не почувствовала, что заклятье больше не работает. Опустила руки. Выдохнула. Пыль медленно рассеялась. Пред тобой предстало целое, будто только что построенное здание. И весьма красивое — особенно на фоне окружающих развалин. Ты ухмыльнулась своему тщеславию, выдавила в камнях площади свой знак — стилизованную кепку — и расшифровку: "Гвен Шепард". Что же, а теперь — в путь. Аркин ждёт тебя.

Второй раз за повествование ты становишься Аркином. Ты уже немного устал, и мысли снова начинают сливаться, а цветок растёт только вширь. Ну вот, опять! Ты вздыхаешь и садишься, чтобы очистить разум. Постепенно твоё сознание проясняется, и ты завершаешь настройку своей роборуки. В детстве ты пострадал при обрушении одного из проходов, и отец провёл не одну хирургическую операцию, используя продвинутые медицинские технологии, заимствованные некогда Скайянет у Крокертех. Теперь твоя правая рука полностью искусственная, как и левая нога, а также оба глаза и часть черепа.

В качестве компенсации ты приобрёл несколько довольно эффективных имплантов. Одни позволяют тебе более-менее хорошо дышать в бедном кислородом воздухе постапокалиптической Земли, другие помогают твоему телу удерживать тепло или синтезируют недостающие организму вещества. Наконец, самый важный из имплантов находится внутри черепа. Он является связывающим звеном между полушариями головного мозга взамен полуразрушенного мозолистого тела. К счастью, травма произошла достаточно рано, чтобы мозг успел адаптироваться к импланту, и ты страдаешь всего лишь рассогласованием мышления при использовании, вольном или невольном, своего экстрасенсорного восприятия-предвидения. А ещё имплант — довольно мощный компьютер, и заменённая часть черепа имеет функции точки связи: ты можешь буквально принимать и раздавать интернет из своей головы!

Усилием мысли ты скрыл меню настройки имплантов перед мысленным взором и открыл назойливо напоминающий о себе "достаньКореша".

— светНесущий [СН] начал доставать искателяДао [ИД] в 15:08 -

СН: Я бы хотел проолжить наш разговор

ИД: Добрый день. Что ещё ты хотел бы узнать?

СН: Ты всё ещё не хоешь говорить мне мою роль

ИД: Не хочу. Это не принесёт тебе никакой пользы.

СН: Поему ты так уверен в этом

ИД: Потому что такова суть ролей. Как и любой жёсткой категоризации. Ты не способен воспринимать роли гибко. Ты не способен воспринимать человека вне его роли. Ты зациклился. Почему я должен помогать тебе вязнуть в этом?

СН: Мне кается, что роли играют в нашей сессии важную роль извиняюсь за тавталогию Чьих ролей ты не знаешь

ИД: Почему я должен отвечать на этот вопрос?

СН: Хорошо пееформулирую Как насчёт роли которая имеет огромное значение Какой игрок по-твоему по факту одной своей роли сможет оказать высочайшее воздействие на игровой сеанс

ИД: Элиза Даттон.

СН: Именно по факту рои

ИД: По факту роли. Элиза определённо обладает достаточно экзотическим сочетанием класса и аспекта.

СН: Оень интересно Можно ли подробней

ИД: Нет. Я бы хотел тебе кое-что сказать. Одна из невидимых ролей — Владелец Скайянет.

СН: Значит он игрок пусоты Я предполагал нечто подобное С другой стороны это означает Нет Кажется я начинаю понимать Он не может быть игроком Пустоты

ИД: Почему ты так решил?

СН: Только что поял Ты не видишь мою роь

ИД: Это так.

СН: Он долго наекал мне но не сразу понял Полое соответствие функции роли и поступков Мозаика сложилась Неожиданное открытие

ИД: Ты уже сравниваешь себя со своей предполагаемой ролью. Это глупо, Осси. Так ты можешь прекратить развиваться, как личность. Или сломать себя, если ошибся в определении роли. А ты наверняка ошибся.

СН: Скаи мне свою роль Это же ничем не ограничит тебя Провидец Правды

ИД: Это ограничит твои представления обо мне. Но совсем ненамного. Ты был близок. Я — Провидец Духа.

СН: Впервые слышу об аспете Духа Что он символизирует

ИД: Догадайся сам. Это маловажно. Важен Владелец Скайянет. Его роль и его личность следует установить.

СН: Я пыался Это невозможно Компьютер Владельца защищён идеально

ИД: Каково предназначение ИИ на ноутбуке Киры?

СН: Заита от экзотических информационных угроз Я не Стоп Ты говоришь о том что спрайт игровой гид и помощник переместился наад во времени и стал Владельцем Это невозможно

ИД: Ты так в этом уверен? Этот спрайт взломал игровые ограничения. Он связался с Чёрной Королевой. Это очень необычный спрайт.

СН: Беусловно Спасибо за интересную гипоезу Мне надо кое-что проерить

ИД: Удачи.

— светНесущий [СН] прекратил доставать искателяДао [ИД] в 15:20 -

Они встретились. Рыцарь приземлилась перед Провидцем, осознавшим её появление задолго до распознавания сенсорами Ковчега. Рыцарь привычно поправляет чуть сбитую ветром белую кепку и удивлённо смотрит на Провидца.

— Привет, Гвен, — улыбается тот криво — левая сторона лица парализована. — Ты убивала.

— Приветствую, Наставник Аркин, — она преклоняет перед Провидцем колено. — Я вершила правосудие по просьбе гражданских и восстановила святыню по своей воле.

— Твой поступок отразится в истории, — задумчиво молвит Провидец. — Эффект бабочки. Ты знаешь, что считаешься святой?

— Да, — на лице мелькает смятение. — Я недостойна.

— Недостойна ли, Гвен? — качает он головой. — Ложная скромность не красит. В любом случае, твой поступок окончательно закрепил это мнение. Культ святых Гвен и Осси изменит уцелевшие религии, а следом придёт иной культ, который гармонично соединится с "твоим".

— Эта информация важна? — уточняет Рыцарь, поднимаясь с колена и усаживаясь на ближайший булыжник рядом с Провидцем.

— Это интересная информация, — чуть улыбается тот — Гвен вздрагивает от неестественности улыбки. — Я часто размышляю над тем, как слово и дело наши отзовутся. Недавно у меня появился безграничный источник знаний, с помощью которого легко соединить части картины воедино. Она часто говорит, что время любит шутки.

— Она? — настораживается Рыцарь. — Та, о ком я думаю?

— Хранящая, — Провидец хмурится здоровой половиной лица, устремив взор в море и одновременно — в просторы прошлого и будущего. — Сейчас я кажусь себе настоящим пророком, — он делает паузу — и неожиданно продолжает. — Я знаю, как закончится наша партия в Игре.

— И не можешь разгласить это? — понимает Рыцарь.

— Да. Я знаю, что было, что есть и что будет, Гвен. Это страшное и вместе с тем чудесное знание. Ты знаешь, что у Осси есть сын? Он выживет в Катастрофе — в обоих катастрофах. Внук Осси, Сэм Робер, известный наёмник, в своё время внесёт необходимые поправки в Алый Культ, сам того не желая, преследуя эгоистические цели. И у него тоже будут дети, о которых Сэм не узнает никогда. Цепочки событий выстраиваются в единую картину, и будущее предопределено.

— Так мы спасём Землю? — выхватывает Рыцарь самое важное.

— Я не говорил этого, — не сводит Провидец глаз с морской глади — редкого зрелища, отсутствующего почти на всей Земле. — Ты додумала сама. Возможно, мы спасём людей? Возможно, планете предназначена участь худшая, чем смерть? Возможно, выживут лишь потомки Осси, одним из чудес Пространства Парадоксов попав в иную вселенную? Я не скажу.

— Мне хочется уверенности, — вздыхает Рыцарь.

Провидец бросает на неё странный взгляд.

— Хранящая поведала мне всё не с тем, чтобы я внёс метавременные изменения, Гвен. Делай, что должно, и будь, что будет. Вернёмся к настоящему.

— Ты прав. Что скажешь насчёт нашего входа?

— У нас есть план. Входи в ДК, Кристо уже настроил связь через меня...

13 Ключ

Большой зал ХОД-Хогвартса был почти таким же, как в их родной реальности. Разве что не было мебели, а центр зала занимал постамент со статуей — Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндельвальд, жмущие друг другу руки.

— Наш судьбоносный для мира договор, — пояснил Дамблдор, статуи нисколько не стесняясь. — Символ мира и прогресса навсегда. А теперь — прошу к столу! — и хлопнул в ладоши. Перед ними появился круглый стол как раз на шесть мест, на нём — еда. — Будут предпочтения — просто шепните, система переместит желаемые блюда. Вы упомянули Хранящую Время, — все уселись, сняв рюкзаки — Дамблдор наколдовал для них столик. — Благодаря ей я отшлифовал приём гостей до блеска! В обмен на помощь она в том числе научила меня делать так называемые карты капчалога, в которых можно неограниченно хранить еду — гораздо лучше быстро выдыхающихся чар стазиса! Теперь у меня есть лакомства на самый изощрённый вкус — и не надо ждать, пока эльфы их приготовят. Разве не чудесно? Угощайтесь! Повторюсь, всегда рад гостям.

Когда все немного перекусили, Этан завёл с Альбусом неторопливый разговор.

— Значит, Хранящая ведёт с тобой дела?

— Не совсем, — Дамблдор расстроенно покачал головой. — В ней нет ни капли любопытства, никакой научной жилки! Но она заказала довольно интересные и крайне сложные исследования, мы провели с ней много вечеров за чаем и интересными беседами. Жаль, жаль, что наше сотрудничество так узко в связи с её ограниченностью.

— Не секрет, чем именно вы занимались?

— На удивление, нет, — хмыкнул Дамблдор. — Сказала, что ей нечего скрывать — и никакой доплаты за секретность не внесла. Не могу быть уверенным, но у меня чёткое ощущение, что она исследует феномены высшего порядка согласно книге "О вечном и божественном" — уж не знаю, с какой целью. Великая Река и её легендарный Исток — особенно интересовалась легендой об Эликсире Мерлина, слышали такую?

— Конечно, в нескольких вариантах, — кивнул Райс.

— Её интересовало, насколько легенда близка к правде и каково настоящее происхождение Фаэр.

— Фаэр? — переспросил Этан. — Одно из давних названий классической магии?

— О, мой друг, это слово гораздо более глубоко, чем глупое сочетание "классическая магия"! Это очень давняя и очень меткая классификация всего волшебного. Иное, инореальное, иномагическое — это Ноэли, или Тайна. Магия, колдовство, чары — это Фаэр, или Чудо. Элементы, стихии, концепции — это Йатос. Одного короткого слова не подберу, Йатос можно интерпретировать как "божественная власть". Все три составляющих характеризуют волшебное, особенное, выходящее за пределы простой физики с трёх разных сторон. Вдумайтесь в разницу: Тайна, Чудо и Божественная Власть! Чувствуете? Как мозаика, один к одному! И вместе они образуют Единое, коему нет названия, Силу, формирующую мироздание таким, какое оно есть — и "состоящую", если можно так выразиться, из множества аспектов. Один из них, аспект Времени, и контролирует Хранящая. Её тоже заинтересовала эта классификация, но не более того. Мне показалось, что она уже слышала её из иного источника.

— И что ты ей ответил? Как далеко зашло твоё исследование?

— Достаточно далеко, — промокнул рот салфеткой Дамблдор. — Теперь я могу однозначно утверждать, что Эликсир Мерлина существовал, но он никогда не "давал магию" в привычном понимании.

— Вот как?

— Именно так. Видите ли, в волшебниках нет ни грана магии как таковой — это, в конце концов, не материя, не субстанция! Вы никогда не задумывались над аналогией того, как получают свои способности классики и иномаги? Чтобы стать иномагом, совсем не обязательно быть классическим волшебником — достаточно коснуться запредельного, иного — и это можно сделать хоть в утробе матери! Совсем иначе выглядит классическая магия: до Эликсира, до того великого деяния, когда некий великий волшебник и его верная ученица выплеснули его в Реку Времён, классические волшебники встречались — но очень и очень редко. Потому, чтобы стать таковым, нужно тоже коснуться, только не Тайны, но Чуда! Именно им был Эликсир Мерлина — настоящим Чудом, квинтэссенцией чудес, напитком, чьи ингредиенты и само его создание было чем-то невероятным, невозможным, чудесным для всего мироздания! Вы представляете, каким чудом являлась победа над Пожирателем Миров? Можете ли вы представить, что такое — штурмовать бастионы Тихого Дома в зените его могущества — и победить? — он обвёл слушателей горящим, возвышенным взглядом. — Именно этим Чудом и являлся Эликсир — но Чудом не моментальным, а постоянным, пусть и исчезающим, стоит его только коснуться. Выплеснув Эликсир в Велиру по совету своей ассистентки, древний волшебник буквально коснулся Чудом судеб людей, родов и целых обществ! Это был акт воистину великого творения, деяние, с которым может сравниться только отпёртая Ветру Перемен дверь на заре нашего листа.

— Отпёртая ветру перемен дверь? — теперь на доселе невозмутимом лице Райса явственно проступил интерес. — О чём ты, Альбус?

— Ты не слышал легенду о Свободном Ключе и впущенном Ветре, друг? Что же, я и сам услышал её недавно — это было ещё одно исследование по договору с Хранящей. Свободный Ключ упоминается в "О вечном и божественном", в седьмом разделе.

— Я не мастер сферы разума, чтобы его прочесть, — заметил Райс. — И что же там есть о Ключе? До меня лишь доходили слухи о таком артефакте, затерянном в эпохах.

— Свободный Ключ — это не просто артефакт, — задумчиво и как-то мечтательно молвил Дамблдор. — Свободный Ключ или, полностью, Свободный Универсальный Ключ некогда попал в наш лист из вселенной настолько далёкой, что мы не в силах даже представить. Согласно автору "вечного" — та вселенная принадлежала как минимум не нашему Древу, а то и не нашему Лесу, если такое вообще возможно! Это не просто артефакт — это воплощённая идея, реализованная концепция, один из инструментов молодого Творца — так о нём говорят. Как и следует из названия, Ключ открывает и закрывает — что угодно. Им можно открыть любую запертую дверь — и закрыть любую открытую, даже если она не имела замка. Им можно открывать законы физики и магии — или "закрывать" их! Открывать и закрывать переходы между мирами, реальностями и листами, изолировать любое место от всего и вся или — наоборот... О, за Ключом охотятся бог ведает сколько эпох, ведь то, что сотворил им один древний маг — воистину невероятно! В те времена волшебников было не просто мало — их были сотни на весь ИМ-лист, да и сам лист был всего лишь почкой. Тот древний маг, возможно, первый из иномагов нашего листа, неким образом получил Ключ и открыл наш лист.

— Что? — не сразу понял — или не сразу поверил? — Райс. — Ты хочешь сказать...

— О да, Этан, именно это я и хочу сказать! Изначально наш лист был закрыт от других листов — кроме, быть может, пути через Ствол. Но возможность этого пути не помогала — ведь ходить даже между линиями реальности, не говоря уж о разных пучках, могут только иномаги и элементисты чего-то довольно редкого, вроде Пространства или Пути. А иномагов, друг мой, не было. Реальность была стабильна и устойчива, неоткуда было взяться тем, кто коснулся запредельного — разве что те, кто наткнулся на аналог Ключа... Не было никакого Ветра Перемен, не было загадочной бездны, объемлющего пространства, через которое можно найти тропинку куда угодно!

— Но это легенда, — заметил успокоившийся Райс.

— Легенда, частично подтверждённая моими метаархеологическими экспедициями! — воскликнул Дамблдор. — О, я не могу утверждать уверенно — и никто не может, ведь прошла не иначе как бездна лет, и доказательства можно найти лишь у самого начала, Истока Велиры, где-когда реальность была молодой, но как попасть туда... Увы, у меня нет идей, зато Хранящая на это вполне способна. Так или иначе, Свободный Ключ — это нечто невероятное, невероятно опасное и невероятно полезное. К сожалению, я узнал о нём не так уж много — нашёл подтверждения его использования, нашёл свидетельства очевидцев — след Ключа действительно теряется. Ходит слух, что последний владелец решил, что такое могущество не должно служить смертным, открыл путь так далеко вниз по течению Велиры, как только смог, и выбросил Ключ в Реку. По понятным причинам подтвердить такое невозможно, а опровергнуть мне не удалось.

— Очень интересная информация, — подытожил Райс после паузы, невозмутимо отпив появившегося рядом с ним горячего чая с лимоном. — Благодарю.

— Не за что, — отмахнулся Дамблдор. — Представь себе, каково было мне, когда я узнал детали легенды о Ключе? Ты ощущал когда-нибудь, будто касаешься дрожащими пальцами событий, которые сделали мироздание таким, каково оно есть?

— Я — нет, а вот мой ученик, мистер Фергюссон, — да, — улыбнулся Райс, бросив на замершего и ловящего каждое слово Грэма быстрый взгляд.

— Интересуешься историей? — кивнул Грэму Дамблдор. — Поверь, я тебя понимаю, — история хранит не меньше величественных тайн, чем изучающие глубины нормального и паранормального мироздания физика и теормагии. Уж не знаю, почему вами заинтересовалась Хранящая, но я бы посоветовал избегать внимания столь... неоднозначной сущности. Насколько мне известно, действительному мастеру аспекта не в месте, специально предназначенном для обороны, вроде моего Хогвартса, можно противостоять только с артефактами уровня Свободного Ключа. Должно быть, поэтому она и ищет Ключ — чтобы избавиться от угрозы.

— Чем ещё интересовалась Хранящая? — спросил Райс.

— Много чем — всего и не перечислить, — покачал головой Дамблдор. — Её интересы чрезвычайно обширны — от глубокой теормагии до механизма, которым аспекты стыкуются в Единое, от истории Тихого Дома до причин угасания листов, от Принципа Равновесия до навигации внутри реальностных бурь. В основном, её, как и положено сущности таких масштабов, интересуют глобальные вопросы.

— Меня волнует один вопрос, — задумчиво сказал Райс. — Если классика получается касанием к Чуду, то почему её не получают все, кто коснулся аспекта?

— Твою бы мне внимательность, Этан! — Дамблдор забросил сразу несколько лимонных долек в рот. — Сам я задался этим вопросом далеко не сразу, а ты уже заметил несоответствие. Чтобы понять это, нужно понимать, что такое Единое и как оно связано с мирозданием. Что значат абстрактные слова — "пронизывает всё сущее", "управляет развитием мироздания"? Так вот, Этан, это — не абстракция. Прямо сейчас тебя, меня, всех нас, Хогвартс, планету, вселенную, линию реальности, весь лист и всё Древо пронизывает Единая Сила, движущая всё вперёд. Мы постоянно не просто касаемся, а формируемы, управляемы ей — магглы и маги, звери и духи, от малого атома до метагалактик! Так почему же каждый атом и каждый маггл не обладают волшебной силой? Почему магов так мало?

— У меня есть идея, — Райс спокойно встретил пронзительный взгляд Дамблдора, — но гораздо полезней услышать твоё мнение.

— Потому что Единое — это чистый лист, — улыбнулся тот. Взмахнул рукой — перед ним появился чёрный лист, висящий в воздухе. — Представьте себе, что это фон, — взмахнул ещё раз — лист побелел. — А это — Единые Силы. Они удивительно просты, не так ли? В простой белизне скрыто столько всего... Но чтобы это сокрытое проявить, нужна... немонохромность, цветность. Например, мы можем выделить красный цвет, — часть листа покраснела, — и условно назвать его аспектом Времени. Это ещё не даст нам никакого узора — лишь краску, красное пятно. Мы уже можем нарисовать аспектом на фоне белого что-то интересное — но это будет двуцветный рисунок. Я могу выделить зелёное, например, аспект Пространства. Времени и Пространства хватит, чтобы нарисовать вселенную, при взаимодействии этих двух аспектов изначальные силы могут выделить любые другие, если они необходимы... но этого всё ещё мало. Потому что Чудо — это не отдельная краска. Чудо — это, например, пейзаж, — на листе появилось изображение лесной поляны. — Это не краска, это — форма! И я могу нарисовать пейзаж одним только белым по чёрному — или красным по зелёному, но самих по себе красок недостаточно, чтобы оно появилось.

Поэтому ни касания Единого, ни касания любого из аспектов и даже всех их сразу в призме распадающейся и собирающейся вновь Силы — недостаточно. А чтобы нарисовать пейзаж, не важно чей, не важно, какими красками — нужно быть художником. Как легко понять, таких пейзажистов не только в нашем, но и во всех известных листах почти что нет. Однако совсем не обязательно быть пейзажистом, чтобы увидеть пейзаж в реальности! Именно так появились первые, ещё до "дарования магии" классики, именно так появились и первые иномаги — даже в закрытом листе всегда найдётся нечто запредельное, некая Тайна, или нечто невозможное, некое Чудо. Примерно так, — и убрал листок.

— А как же элементисты? — спросил Райс. — Какое место занимают в этой картине они?

— А это, мой друг, — съел очередную дольку Дамблдор, — мне ещё только предстоит узнать. Возможно, касание божественной власти делает человека элементистом? Но как можно её коснуться, где можно её встретить, как выбирается конкретный элемент? Это мне неведомо, но любая загадка однажды сдаётся перед мощью науки и магии, не будь я Альбусом Дамблдором, первейшим из учёных Земли! — и широко развёл руки, будто пытаясь объять необъятное.

— Мне всегда импонировал твой оптимизм, — кивнул облаку серебряных искр, разлетающихся от мантии Дамблдора при резком движении, Райс. — Позволь узнать, что ты думаешь насчёт аспектов? Как обычные, смертные люди, даже не маги могут управлять частями Единой Силы?

— Дело в Игре, Этан, — помрачнел Дамблдор. — Игра — одна из далёких загадок, до которой, боюсь, я доберусь даже не в этом столетии. Не представляю, как она это делает, но каждый игрок "подключен" к наиболее соответствующему ему аспекту. Или же аспект формирует соответствующего ему игрока — вопрос примерно таков же, как выбор между "палочка выбирает волшебника", "волшебник выбирает палочку" и "волшебник и палочка совместимы меж собой". Аспект вместе с так называемым классом, определённым отношением к аспекту, методом управления и взаимодействия, вместе дают роль, соответствующую личности и роли игрока в его сеансе или Игре в целом... — Альбус нахмурился. — Понятия не имею, как Игра делает то, что она делает — могу лишь сказать, что она — шедевр, Принцип, причём не конкретней Принципа Равновесия, а полностью воплощённый в реальность. Если его кто-то создал, то, в сущности, он и есть Творец целого листа. Хотел бы я поговорить с этим Творцом... — Дамблдор мечтательно прищурился. — Так или иначе, про аспекты я могу сказать даже меньше, чем про элементы. А теперь, когда обед подошёл к концу и когда ты получил ответы, мне хотелось бы знать — чем будешь расплачиваться? — и теперь прищур Альбуса стал откровенно хищным — Грэм, Джинни и Энтони вздрогнули от него.

— Позволь задать ещё один вопрос, — Райс продолжил невозмутимо пить чай маленькими редкими глотками. — Чем заплатила тебе Хранящая, кроме карточек?

— Это касается оплаты? Что ж, изволь: Хранящая рассказала мне об Игре в общем и в частности, в том числе дала кое-какую бесценную информацию, которую я планирую использовать в далёком будущем.

— Она не предлагала тебе поддержку каким-нибудь аспектом? — уточнил Этан.

— Нет, друг мой, — с сожалением вздохнул Дамблдор. — Боюсь, мне просто нечем было бы оплатить такие услуги.

— В таком случае, что ты скажешь насчёт экспериментов, — Райс поднял руку, и над ней заклубилась фиолетовое и чёрное в быстром танце, — с аспектом Пустоты?

— По рукам, — широко и довольно улыбнулся Дамблдор. — Я уже говорил, что ты всегда желанный гость в моём доме?

— Много раз, — хмыкнул Райс.

14 Осколок

Ты снова становишься Элизой Даттон. И ты спишь. На этот раз никакого Адольфа. Он приходит или в начале сна — и как только узнаёт? — или в конце, проверить, как потренировалась, или не приходит вовсе. И всё-таки, он клёвый чувак и без его науки ты не имела бы сейчас новых уровней!

Ты сидишь на полянке из камней, парящей над натуральной бездной — бездной чёрно-синей, где-то чёрной, где-то тёмно-синей, а где-то иссиня-чёрной. Кажется, стоит отвести глаза, как оттенок меняется. В каких только странных местах ты не появляешься в начале сна! Обычно быстро меняешь довольно тревожные ландшафты на что-нибудь поспокойней, но сейчас эта чёрно-синяя бездна странным образом внушает тебе доверие.

— Привет! Ты Эльза, да?

— Привет, — оборачиваешься к... эм, что это за штука, говорящий чайник? Давненько у тебя не было таких странных гостей! И... и, кажется, это не очередное порождение сна, а что-то... иное. Ты поднимаешь волшебную палочку. "Инос детрактум", так? — Кто ты?

— Конечно, не Эльза, Элиза, верно? Привет-привет, я легендарная шляпа погибели, будем знакомы, любить и жаловать не прошу! — пыхтит старый чайник. — Заглянул на огонёк, смотрю, шаман сидит, одна и скучает, дай, думаю, скуку развею и вообще, разве это дело — сидеть без дела? Буду твоим делом, не против?

— Ты не легендарная шляпа погибели, — только и можешь сказать. Что это за типа чудо-юдо вообще?

— Угу, я просто кровавый вторник вечером вчера в четверг, — хихикает чайник, медленно трансформируясь в девочку, выкованную неведомым кузнецом из стали. Рот девочки неподвижен, а вот глаза — жёлтые, яркие! — быстро бегают туда-сюда. — Дух я, дух, не видишь, что ли?

— Я не должна была тебя пускать, — вздыхаешь ты.

— Правда? — девочка-чайник быстрым движением откручивает левой рукой правую кисть из гибкого металлического сустава и подносит к лицу. — Моя загадочница снова будет спать?

— Откуда дух взялся в моём сне? — прогнать или не прогнать? Выглядит и ощущается неопасной — но мало ли, что это за штука?

— У тебя необычный сон, — кукла сноровисто прикручивает кисть обратно, сжимает-разжимает пальцы. — Я тут немного потерялась! Светотоннель такой скучный, ну я и пробила стенку, а то в конце всё кончается, кроме тортов. А там такая белая дорога, чистая и яркая, ну я и полетела по ней, дальше дырка, дальше расколотая тьма. Побегала, полетала, тьма и собралась вместе, смотрю — вокруг цветные пузыри! Я и нырь в ближайший — тут как тут!

— Подожди, хочешь сказать, — трёшь ты лоб, — что ты типа умерла, не захотела, эм, идти дальше, потом пошла по какой-то белой дороге и... нет, не знаю, что ещё за расколотая тьма. А потом ты, выходит, попала в мой пузырь сна? И вокруг таких полно, выходит?

— Ну и ну, верно-преверно! — восхищается рободевочка. — Я осколок, посмертный осколок иномага. Или пожизненный? Не знаю, не знаю! Её звали стрелкой, Фло, милая была особа, жаль, почти не помню, любила танцевать с огнём и хладом? Последний танец был неудачным, и появилась я!

— Значит, тебя зовут Фло? — посмертный осколок... о таком в книге об иномагии не было, но мало ли чего там не было? К тому же, ты её ещё не дочитала. — Красивое имя.

— Фло, Фло, Фло, — напевает девочка. — Не-а, я не Фло, Фло умерла или нет, а я Флора? Да, размером меньше, именем побольше — Флора! — в тот же миг Флора превращается в из рободевочки в настоящую девочку в пёстром ситцевом платье. — Так лучше, правда? Я красивая? — делает танцевальное па, красуясь. Ты невольно улыбаешься. — Вот видишь, красивая! Больше не скучаешь? Можно я поживу у тебя?

Ты ещё раз вздыхаешь. Ну, одним плохим решением больше, одним меньше... Пусть!

— Живи.

— Ха, обхитрила, щупальцевые бяки! — и показывает фигу чёрно-синей бездне. — Не найдёте, не найдёте! — и поясняет: — Там такие монстры плавают с щупальцами, чуть меня не съели! Теперь не найдут, пока не выгонишь! Ты же не выгонишь, ведь правда?

— Правда, правда! — кажется, теперь во сне тебе скучать не придётся. Если выйдет отдохнуть вообще! Дух типа читает это на твоём лице — или видит твои эмоции? Адольф говорил, такое возможно. — Я буду тихим чайником и закипать в пакет!

Снова трёшь лоб. Во сне же типа не может заболеть голова? Не могла. До этой гостьи.

— Не хочешь побывать снаружи? — интересуется Флора. — Я тут посторожу.

Снаружи ты не бывала. О том, что есть "снаружи" — знала только в теории, по "Вводному курсу в иномагию", у Адольфа не спрашивала, сама не проверяла — да и как проверишь, если твой "пузырь сна" привязан к самой тебе? Ты даже не можешь протестить, движешься ли вместе — или это просто иллюзия! А вот Луна уходить из твоего пузыря или выводить тебя умела. Тебе так и не довелось попробовать — с Адольфом как-то не до экспериментов, а без постороннего якорь нужен, типа точка отчёта, неконтролируемая тобой.

Флора не выдерживает очередной период твоего молчания и снова спрашивает:

— А что ты тут делаешь, летаешь, прыгаешь, грустишь или смеёшься?

— В смысле? — выдавливаешь из себя.

— А, ха, ну, во снах что делаешь? — разъясняет Флора. — Я вот во снах спала или гадала, если была живой, а не как сейчас.

— Я типа... — снова задумываешься. — Просто отдыхала, когда была одна? — ты что, вправду ничего для себя, а не друзей во снах не делала, кроме редких исследований возможностей? Боже, неужели ты настолько бесполезна?!

— Правильно! — Флора поднимает палец и наставительно изрекает — иначе и не скажешь! — Во сне надо отдыхать от реальности, а в реальности — от сна.

— К чёрту! — внезапно решаешь ты. — Ты точно посторожишь? Именем клянёшься? — ты помнишь заметку, что такая клятва не то чтобы идеальна, но многое значит, особенно если имя духа волшебнику известно.

— Нет проблем, в таких мелочах не вру, — хмыкает гостья. — Я, Флора, осколок Фло, клянусь, что буду охранять этот домен от опасностей и не причиню ему сознательного вреда. Сойдёт?

— Сойдёт, — облегчённо улыбаешься ты. — А ты не какой-нибудь типа поедатель пузырей сна, которые бессознательно их съедают вместе с владельцами?

— Ты забавная, — улыбается Флора в ответ. — А то я бы призналась, будь таковой! Ну что, якори домен на меня и плыви вовне, там, во тьме, забавненько. Захочешь вернуться — проснись и засни, так проще, чем обратно лететь.

Ты скорее интуитивно чувствуешь, что значит "якорить на Флору", чем понимаешь. Но сделать это и впрямь легко. Просто сделать гостью центром, "прицепить" к ней пространство сновиденья — и ты свободна! Странное ощущение — будто "разделась" — сняла с себя невидимую тяжесть и одновременно податливое удобство. Ты всё ещё можешь управлять пузырём, но уже не так... полновластно.

Подлетаешь к далёкой границе сна. Она упругая, пружинит под давлением. Как выйти? Оглядываешься на далёкую Флору. В своём пузыре ты не ограничена дальностью, и чётко различаешь её взгляд. Оценивающий и поощрительный одновременно. Поворачиваешься к стенке. Ты... сможешь? Снова оглядываешься на Флору. Ведь сможешь? У тебя нет такой веры и воображения, как у Луны, нет воли к победе, как у Киры и Гвен, нет живости Веры, чьих чувств хватает буквально "раскрасить" сон, углубив, усилив все ощущения в разы одним присутствием, нет ума Осси, Кристо и Леона, нет видения Аркина, нет... Что у тебя есть?

Ты поворачиваешься к прочной стенке и закрываешь глаза. У тебя есть терпение и, наверное, чуть-чуть понимания от каждого из них? В конце концов, ты бессонный шаман, а шаман — договаривается. Ты оглянулась на первого встреченного духа. С Флорой же договорилась? А чем отличается эта стенка от Флоры? Только отсутствием интеллекта. Значит, твоим уговорам сопротивляться не способна! Нужно просто попросить.

— Почему не пускаешь меня? — шепчешь ты.

Снова касаешься границы пузыря снов и пытаешься ощутить её. Не сразу, но это удаётся. Ты чувствуешь типа сгущение пространства, естественную, обусловленную разницей между твоей личной и общей нереальностью мембрану. Граница между менее реальными и более реальным. А ты такая же реальная, как сон, и потому не можешь пройти. Совсем не обязательно пробивать силой — да и возможно ли это? Ты просто должна "пореальнеть".

Сосредотачиваешься. В конце концов, сосредотачиваться и медитировать ты умеешь. Теперь всего немного изменить своё восприятие. Вокруг лишь сон, а ты — настоящая. Реальная. Всё иллюзии, но ты — есть.

Протянуть руку. Ладонь свободно прошла сквозь "плёнку". Оглядываешься в третий и последний раз. Весь пузырь и Флора кажутся размытыми и ненастоящими и вместе с тем неестественно яркими. Сон. Поворачиваешься к границе и решительно пролетаешь сквозь.

Щупальца! Ты едва не отпрянула, не вернулась обратно, когда из тьмы за пузырём выплыло длинное фиолетовое щупальце. А потом... а потом ты услышала и увидела. Огромное чудовище, напоминающее переплетения клыков, глаз и щупалец шептало. Казалось, шёпот просачивается прямо в голову — и с каждой секундой ты всё больше и больше понимаешь.

Ты замираешь перед чудищем (страхоужасом) и медленно осознаёшь, что оно пытается тебе сказать. Оно давно желало с тобой встретиться. У него есть послание от всех них (страхоужасов!). Но ты... Нет, ты не понимаешь, сколько ни слушаешь, сколько ни пытаешься вникнуть. Ты видишь видения какого-то масштабного магического боя. Ты видишь сотни мелькающих лучей заклятий. Ты видишь разгорающееся белое сияние — и вспышку белого пламени, затапливающего всю битву. Ты ощущаешь, будто кто-то теряет что-то важное.

Видение изменяется. Теперь ты видишь саму себя, направляющую палочку на Хранящую Время. А потом возле тебя возникают другие фигуры. Ты не различаешь их. И мощная, превосходящая всё, что ты можешь представить (так ты понимаешь — ты не видишь это чётко) атака устремляется к фигуре, окутавшейся алым сиянием — и срывает с неё капюшон, чтобы...

Мелькающие Красные Мили (что это? эти змеящиеся штуковины, похожие на кровеносную систему?) в темноте — и ты сама, бессильно вертящаяся от удара... чьего? И половина тела пролетающего рядом — неужели он (кто?!) мёртв? Твоя душа, полная мрачной решимости отомстить — кому?

Переключение. Теперь ты висишь в фиолетовой мгле, поднимаешь палочку... и всё изменяется, ты вновь паришь в паутине Красных Миль — и фиолетовой же пыли, бессильно вертясь, пытаясь сосредоточиться, чтобы увидеть...

Шёпот проникает в самые глубины твоей души. И неожиданно ты осознаёшь, что он тебе — враждебен. Страхоужас не просто хочет — он требует и склоняет. То, что он говорит — не обязательно правда. Или правда только с определённой точки зрения. Осколки не обязательно соединятся обратно в предмет. Жертва должна быть доброволь...

Ты мотаешь головой, пытаясь прийти в себя. Страхоужас тянется к тебе щупальцами — типа неловко, точно заторможенно. Ты окончательно приходишь в себя. Рука рефлекторным, отработанным с Адольфом движением выхватывает палочку (из воздуха), ты выкрикиваешь чудищу в бесчисленные глаза и пасти:

— Ступефай!

Тварь не оглушает, нет — просто относит лёгким ударом от тебя подальше, не давая дотянуться. Но, кажется, страхоужас тоже приходит в себя — и ты снова слышишь ядовитый шёпот! Выкуси, отвратительный монстр:

— Петрификус тоталус!

Ты ощущаешь, как заклятье невидимым импульсом (воли? веры? чуда?) стегает по твари — но парализует лишь ближайшие щупальца. Из пастей продолжает раздаваться шёпот. Ты стараешься сосредоточиться. Ну же, ты лучше всех медитируешь, давай, давай, нет ничего, кроме палочки, идеального произношения и идеального намерения, давай, Элиза, во имя Луны, у тебя получится, мать его, давай!

— Конфундо!

И снова ты чувствуешь, как волшебство проникает в мозг... чёрт, что у страхоужаса вместо мозга-то? Короче, проникает в него и будто щёлкает невидимый переключатель интереса к тебе — и шёпот стихает. Ты выдыхаешь и усилием воли направляешься обратно, в свой пузырь сна. Хватит с тебя приключений на сегодня!

Но не тут-то было! Проклятый пузырь уже улетел! Только сейчас ты замечаешь, что пузырей много и они медленно дрейфуют туда-сюда. Твой был типа тёмно-синего цвета... но тут таких штуки три! Который тебе нужен? А если войдёшь, застрянешь, когда выйдешь — окончательно потеряешься? Вот же чёрт!

— Эй, ты потерялась, девочка?

Ты оборачиваешься и видишь... вау, это демон, да? Закрученные оранжево-жёлтые рога, чёрные волосы, серая кожа, жёлтые (не как у кошек, жёлто-зелёные, а чисто жёлтые!) белки глаз и чёрные зрачки, красная мантия с символом шестерёнки, как у Хранящей, и... типа крылья? Только как у бабочки, а не демона!

— Ты кто? — на всякий случай направляешь на неё палочку. Мало ли что! Ты, блин, и так облажалась с этим типа "путешествием за пределы сна"!

— Меня зовут Арадия, — представляет странная... полудемон? — Ты тут впервые, не так ли? Я помогаю душам сориентироваться после смерти, но ты определённо живая и выглядишь растерянной.

Фу-у-ух, она хотя бы не пытается тебя убить, просто запутать. Или ты типа ничего не понимаешь об этом месте? Но её мантия... нервирует.

— Я Элиза, — представляешься ей. — Ну да, я типа тут потерялась. Я вышла из своего пузыря снов, налетела на страхоужаса, типа избавилась от него, но пузырь куда-то уплыл! — и добавила на всякий случай. — Он был тёмно-синий.

— Ты интересная, — заразительно улыбается Арадия — кажется, или у неё все зубы острые!? — и ты невольно улыбаешься в ответ. — Дай подумать, — она внимательно осматривается, а потом уверенно указывает пальцем куда-то во тьму. — Твой — там.

— Спасибо! — искренне благодаришь ты — не только за помощь, но и за то, что она не стала навязываться или расспрашивать. С трудом разглядываешь тёмно-синюю точку и устремляешься... чёрт, плетёшься к ней как черепаха! Так ты его ни за что не догонишь!

— Берись за руку, — догоняет тебя Арадия.

Ты с некоторой дрожью — которую Арадия попросту не замечает — берёшь её за руку. Обычная тёплая рука, только кожа другого цвета! Арадия взмахивает крыльями и летит... почему-то в другую сторону! Ты пытаешься вырваться, но хватка полудемона — полудемона ли? — слишком цепкая, и ты буквально болтаешься грузом следом за ней. Но вот вы оказываетесь... перед тёмно-синим пузырём! Но как? Она же говорила...

— Здесь, в Дальнем Кольце, недостаточно просто лететь к цели, — поясняет Арадия. — Ты ведь не игрок Пространства, Света или Времени?

Вы подлетаете почти вплотную к стенке пузыря.

— Нет, наверное, нет, — вздыхаешь ты. — Я ещё не знаю свою роль.

— Обязательно узнаешь в своё время! — улыбается Арадия — да сколько же в ней эдакого заразительного оптимизма! — В Дальнем Кольце пространство и время очень спутаны, поэтому нужно немного иначе видеть мир и постранствовать тут, чтобы быстро перемещаться. Я, например, Дева Времени, и мне понадобилось немало времени, чтобы этому научиться! И всё-таки интересно, какая у тебя роль? Но мне кажется, что тебя ждут внутри, — она кивает на пузырь снов.

— Погоди! — ты видишь, что Арадия уже собирается улететь. — А кто ты вообще такая? Ты полудемон?

— Я тролль, дурилка! — смеётся она и неожиданно толкает тебя прямо в пузырь.

Когда ты прекращаешь кувыркаться и типа "сравниваешься реальностью" с внутренностью пузыря, то слышишь тихий вздох и строгий голос Адольфа:

— Ну и чем же ты думала, позволь узнать?

15 Леон: поднимись на самый верх

Ты становишься Леоном Пикассо, встречающим своих противников световым мечом. Бесы, немалая часть которых вооружена толстенными томами по магии или пускающими бесполезные искры палочками — ты сомневаешься, что Осси задумывал такой эффект — не способны противостоять твоим отточенным движениям, следующим велению Силы. Ты поднимаешься на маяк, и верный цербер следует за тобой. Да, из-за палочки идея прототипировать Вейдером спрайт не сработала. Зато теперь ты знаешь, что цербер может питаться бесами, и после такой смерти от них не остаётся даже материи в награду. Зато это удовлетворяет твой взор. Заслуженное наказание для поганцев, оскверняющих маяк!

Ты усмехнулся про себя. Заговорил, как Гвен. Зарубил очередного незадачливого беса, размахивающего палочкой. Хорошо, что ты успел отправить отца на берег! А там уж Скайянет о нём позаботится: место в самом лучшем европейском убежище гарантировано. На следующего беса ради интереса направил Силу через меч. Неожиданно меч — который, на самом деле, меч-палочка — откликнулся, и могучий, присущий больше Гвен Силовой толчок сбросил беса куда-то в пропасть. Интересный эффект. Ну вот, твоя колонна почти чиста.

Колонна? Ты взобрался на вершину маяка и осмотрелся. Величественно. Громадная колонна формы обрезанного конуса возвышается в сотнях метров над бескрайним песчаным полем. Невдалеке вздымаются такие же конусы-небоскрёбы, но острые, необрезанные, похожие на копья-великаны. Подчиняясь воле Силы, ты отпускаешь мечепалочку (или, ещё точнее, "спрайтомечепалочку") и позволяешь ей выписать в воздухе светящиеся слова:

Край колонн и лягушек

И где же эти самые лягушки? Ты внимательней огляделся. Пусто. Из примечательного — кажется, твоя колонна заодно является и... вулканом? Только теперь ты осознал, что находишься на краю гигантского кратера. Геологически, такие вулканы невозможны. Но это Игра. Подумав, ты вновь обращаешься к Силе и "спрашиваешь" её, на одной интуиции играя со сверкающими многомерными потоками, видимыми лишь тобой. Потоки сплетаются вокруг световой мечепалочки, и...

Это Горн

Очень многословно. И если повторить...

Разожги Горн

Уже лучше. Как же это сделать?

Разбуди её

Кого?

Обитателя

Уже конструктивней. Кто твой обитатель?

Ехидна

Зачем нужно разжигать Горн?

Пробудить систему

Систему?

Сеть геотермальных станций

Что она делает?

Возвращает воду

Чтобы вернуть лягушек, верно?

Да

Превосходно! У тебя сговорчивая спрайтомечепалочка, с которой можно общаться через Силу.

Спасибо

Хм, она разумная?

Нет

Тогда такая реакция...

Предопределена Игрой

Ожидаемо. Итак, твоя цель — пробудить Ехидну. Как это сделать?

Думай сам

Кхм. Сговорчивый спрайт? Не у тебя. Хорошо, какие-нибудь подсказки?

Спроси у местных жителей

Это уже похоже на план. Как их найти?

Думай сам

Какая информация в тебя заложена, спрайт?

Разная

М-да. Впрочем, неважно. Для настоящего инженера (которым ты себя и числишь) не бывает невозможных задач — бывает некорректное техзадание и мало ресурсов. О втором позаботится твой заказчик и друг, Осси, а первого у тебя не бывало уже давно. И эта задача — лишь ещё один проект. Из числа тех, что ты будешь выполнять фоном. Потому что...

— светНесущий [СН] начал доставать императораПалпатина [ИП] в 7:05 -

СН: Добый веер Леон

ИП: ДОбрый и занЯтный, Осси:) ВесьмА интерЕсно, наконЕц, опрОбовать мой световОй меч.

СН: Ты успеешь его опробовать позже У мея есть задание первостепенной важноси

ИП: Они все у тебЯ такИе. СлУшаю.

СН: Во-певых активируй моих роботов и направь их на свою защиту Твоя роь в плае слишком важна чтобы оставлять тебя беззащитным

ИП: Ты увЕрен, Осси? Я джедАй и могУ спрАвиться самостоЯтельно. КрОме того, со мной ВЕйдер.

СН: Уверен Посмотри на бесов и поумай почему скоро это будет не так

ИП: О! ПОнял. КанАл?

СН: Напраил выделенный канал через ретранслятор Приниай войско Теерь при нужде ты сможешь закончить план оин Необходимая информация у тебя имеется

ИП: Ты не собирАешься умирАть? А то звучИт довОльно пессимистИчно.

СН: Глуость какая Конечно я собираюсь пережить и план и тебя и вообще всех как и положено порядочному злодею Это перестраховка на случай непредвиенных последствий В саом крайнем случае ты должен пеедать инструкции Кире

ИП: ОК. РОботы летЯт ко мне. ОстАвил нЕскольких тебЕ в поддЕржку.

СН: ПеренапрАвлю их Вере или Аркину Уж поверь я справлюсь сам возможно лучше Гвен

ИП: ВЕрю:) ИтАк, рОботы бУдут тут в течЕние получАса. Что дАльше?

СН: Как я пониаю твоё устройство уже способно работать в определённых масштабах

ИП: Да. Я кидАл тебЕ текУщие ограничЕния. РабОтаю над совершЕнствованием.

СН: Лети на Дерс Пришло время испытать его

ИП: На Дерс? Ты считАешь, что я смогУ весь Дерс... БоЮсь, это невозмОжно на дАнной стАдии.

СН: Не ео Подробные инструкции — на месте Бери с собой столько роботов сколько подскажет Сила и ещё чуть-чуть чтоы отвлекали внимание Чёрной Королевы и её агентов пока ты будешь заниматься делом

ИП: Риск высОк. Ты увЕрен?

СН: Да В слуае чего подстрахую

ИП: 0_0 Но как?

СН: Помнишь ои разработки Я довёл их до практических возможностей

ИП: То есть, ты...

СН: Я азвал бы эо "хакерством реальности" Так что не волнуйся я могу отслеживать тебя где угодно в сеансе и манипулировать твоим окружением несморя на то что ты мой сервер а не наоорот

ИП: Ты считАешь, что этого достАточно?

СН: Кто сказал что мои новые злодейские суперспособности ограничиваются такой ерундой как строительный курсор Вставь сюда злодейского смеа по вкусу

ИП: Хех. НавЕрное, полечУ навстрЕчу рОботам.

СН: Хороая мысль Это сэкономит время Не заудь взять свой шеевр

ИП: Ещё не шедЕвр, но я рабОтаю над этим:) СвяжУсь на подлЁте.

СН: Принято

— светНесущий [СН] прекратил доставать императораПалпатина [ИП] в 7:25 -

Ты убрал мечепалочку в боевую картотеку — в свой новый двойственный палочковидный— клинковидный способус. Извлёк Вейдеру большущий кусок мяса и тазик воды — кто знает, задержишься ли ты. В случае чего, пусть его кормит Осси своим "хакерством реальности". Ты немного раздражён, что приходится сразу после входа покинуть планету, но понимаешь важность просьб Осси, основанных на спойлерах и планах ХВ.

Ты извлёк пару стальных листов, клей made by Skaianet и, помогая себе Силой, намертво приклеил их прямо поверх двери маяка. Нечего по нему бродить всяким бесам — позже снимешь. Велел церберу охранять дом — маяк, конечно, важен, но дом — важней. Наконец, вытащил из капчалога недавно доделанное изобретение — ракетный ранец. В чём новизна изобретения? Да, собственно, ни в чём, кроме мысленного управления, запаса топлива на неделю полёта, уложенного в модифицированные карточки капчалога, и отсутствия необходимости запаковываться в защитный костюм. Простая, но довольно удобная безделушка — и топливо цистернами пришлось носить Гвен... Так и не сказал ей, для каких оно "исследований". Ну, в конце концов, ты же не лгал?

Ты взлетел в голубое небо своей планетки и устремился в точку встречи с роботами. С удивлением посмотрел на таймер топлива. Он стоял на отметке полной заправки! Это вообще как? Ты задумался. Осси говорил об игровых условностях...

— императорПалпатин [ИП] начал доставать светНесущего [СН] в 7:45 -

ИП: Осси, почемУ тОпливо не кончАется?

СН: А ты как дуаешь Потому что "игровые условности" Иногда я неавижу их

ИП: Хм. ПочемУ ненавИдишь?

СН: Потоу что они чрезвычайно запутаны Я пытаюь понять адаптивную систеу управляющую уловностями и послаблениями но она чрезвычайно сложна и больей частью недоступна для просмотра напряую Мне приходится воевать буквально за каждый бит И я всё ещё не поимаю КАК ЭТО РАБОТАЕТ Извини за капс

ИП: ИнтерЕсно! РасскажИ подрОбней.

СН: Давай позже при личной встрече Сейчас у тебя другое задание Мне ещё надо скинуть дополнительные материалы по языкам Sburb Кристо не выдав как далеко я продвинулся

ИП: ОК. БУду ждать разговОра с нетерпЕнием. А вот и рОботы.

— императорПалпатин [ИП] прекратил доставать светНесущего [СН] в 7:55 -

Ты встретился с роботами — в основном, человекообразными, как ни странно, именно такие разработки лучше всего ложились на скайянет-технологии, и Осси просто не успел уйти дальше, у него были только прототипы паукообразных да простые беспилотные дроны. У тебя были проекты кое-чего получше, но сейчас всё время съедает основной проект. Казалось бы, ты уверен, что как бы ни спешил или медлил, но точно сделаешь всё в срок, передав самому себе в прошлом, а ты-прошлый отдаст Осси-прошлому, который... Но всё равно — нервирует и давит.

И ведь теперь закончив с мечом, ты можешь заняться ещё одним проектом параллельно — но не выходит. Слишком уж важен главный проект! Сейчас Осси, вошедший вместе со своим суперкомпьютером, наблюдает, как считается очередная твоя модель и вносит очередной пакет поправок, а тебе остаётся лишь ждать... и выполнять, как сказала бы Гвен, "побочный квест". Что ж, на всё воля Силы...

Роботы вооружены винтовками, пулемётами и ракетницами. Летят также на реактивной тяге. Похоже, Осси предвидел "игровые условности" — теперь роботы могли летать вечно. Странно, это же должно действовать только на игроков? Но на всё воля Силы. Ты замедлил роботов — для человека такое ускорение всё-таки непереносимо, будь он хоть трижды форсюзер. Впрочем, ты ощутил, что твоё тело стало значительно выносливей с получением трёх уровней — возможно, в будущем ты сможешь летать и побыстрее металлических помощников.

Пострелял парой роботов в чёрную пустоту для проверки. Интересно, что патроны и снаряды тратятся как обычно. Не важно. Пусть и вправду у Осси на эту тему голова болит. Хотя можно будет провести пару моделирований в снопространстве с Элизой... позже.

Что это такое впереди? Твоё зрение Силы не дотягивалось, но вот оптика ботов-разведчиков прекрасно различала быстро приближающиеся точки. Увеличил. Так. Кажется, тебе наперехват с Дерса летят фиолетовые корабли. Кто вообще додумался конструировать игровые корабли будто настоящие?! Тем не менее, оружие у агентов на палубах вполне реальное, включая ракетницы. Правда, стреляют они... Стоп. Они стреляют в кого-то?

Ты быстро отфильтровал визуальную информацию и понял, что корабли гонятся за Кирой, какой-то невероятной удачей, не иначе, уклоняющейся от всех выстрелов и полёта неуправляемых ракет, будто предвидя их. Впрочем, ты всегда подозревал, что Кира — ещё один форсюзер. Определённо, ситх. Или какое-то неизвестное направление, благо учений во вселенной Звёздных Войн...

Не о том думаешь. Впрочем, твоё внимание сейчас стремительно меняется. Ты входишь в свой аналог боевой медитации, переключая интерфейс на чисто Силовой и растягивая внимание на каждого робота. Кира с криком пролетает мимо, вихляя и петляя. Пара ракет взрывается рядом, вовремя перехваченная Силовым толчком. Ты отлетаешь дальше. Не дело полководцу сражаться со своей армией в первых рядах. Роботы сталкиваются с агентами. Грохочут взрывы.

Ты убеждаешься, что боты эффективно уничтожают агентов и без твоего полного контроля, и забираешь часть роботов с собой. Твоя цель — Дерс. Какую бы диверсию ни задумал Осси, сейчас ты почти счастлив, что отвлёкся от основного проекта и используешь Силу в бою. Рядом с тобой мерцают сразу три игровых курсора разного цвета и, очевидно, разных функций. Оглядываешься. Тебя догоняет один из дерситских кораблей. Прежде чем ты разворачиваешь ботов, один из курсоров скользит назад и притрагивается к кораблю... и тот распадается на две половинки. Если это действует на живых, то, вероятно, с Чёрной Королевой вы справитесь с лёгкостью. Улыбаешься и киваешь курсорам.

...знал бы ты тогда, насколько вы ошибаетесь насчёт Чёрной Королевы!

16 Кристалл

После еды и разговоров Дамблдор вызвался лично развести гостей по спальням. Райс пояснил:

— Профессор поговорит с каждым из вас. Надеюсь, — бросил взгляд на Дамблдора, — без давления и хитрости?

— За кого ты меня принимаешь, Этан! — всплеснул Дамблдор руками — Джинни в очередной раз удивилась разительной разнице между двумя Дамблдорами. Её "родной" казался гораздо более мудрым, понимающим и будто бы мягко светящимся изнутри. Этот Дамблдор мало того, что выглядел моложе, но и был скорее... умным? Умным, а не мудрым, знающим, а не понимающим — да только знания его были как бы не всеобъемлющи! Если бы не его зацикленность на исследованиях, он бы нравился Джинни гораздо больше "родного", в котором было что-то... от политика.

— За хитреца, одержимого любопытством? — тонко улыбнулся Райс. — Надеюсь на твоё чувство меры.

— Поверь, оно не подведёт, — энергично кивнул Дамблдор. — Приступим к экспериментам?

— Веди.

Они... уходят? Джинни растерянно переглянулась с Грэмом... А потом прямо из воздуха появился её Дамблдор — на шее его красовались маленькие песочные часики. Это ведь... Она обернулась к Грэму — тот подтвердил:

— Хроноворот.

— Именно, молодой человек, именно! Прошу за мной, Грэм, нам есть, о чём поговорить.

Дамблдор увёл Грэма куда-то в лабиринт лестниц и коридоров... и появился, снова с хроноворотом:

— Луна, нет ли у тебя каких-нибудь просьб?

— У вас есть место, где можно выгулять кота? — сфокусирована Луна на нём взгляд.

— Какого вида кот? — заинтересованно уточнил Дамблдор.

— Самого лучшего! — "подробно" ответила Луна — Джинни не могла не улыбнуться на непосредственность подруги.

— Кхм, — погладил профессор бороду. — Пойдём, посмотрим на твоего питомца...

Следующий Дамблдор забрал с собой Энтони — им достаточно было лишь переглянуться понимающими взглядами. Это какая-то особая "магия безмолвного понимания"? Джинни вздохнула. Наконец, появился пятый Дамблдор и жестом показал идти за ним:

— Значит, Джинни Уизли. Честно говоря, я не знаю, что могу получить от тебя, Джинни, и чего ты желаешь взамен. Грэм желает знаний — и щедро делится своими. Луна выгуляла Магнуса и походя подтвердила несколько интересных гипотез об "идеальном иномаге". Мы поговорили с ней об Игре и её подруге — простой дружеский разговор ко взаимному удовольствию. С Энтони у нас была серьёзная сделка, — Дамблдор покачал головой. — Мальчик далеко пойдёт. Ну а чего желаешь и что можешь дать ты?

— Я не знаю, — просто ответила Джинни. — Вы говорили про энергию в моей палочке...

— Давай определимся, — остановил Дамблдор, прежде чем она задала вопрос. — Этан может немало рассказать тебе об этой энергии, являющейся, похоже, одним из воплощений аспекта Жизнь, а значит, такой обмен будет нечестным. Лучше расскажи, как её добыла — я никогда не видел такой... квинтэссенции.

И Джинни рассказала. О том, как Энтони вынудили открыть дверь. Об охотящихся за ними тварями. О самой жуткой, на которую даже смотреть нельзя без патронуса рядом. О том, как профессор Райс переместил их в отражение и как они сражались против уродливого щупальцевого монстра. Как Грэм кинул кинжал, как она высосала через него саму жизнь твари, как сосредоточила её в кинжале, как позже под руководством профессора Райса переместила силу из палочки Грэма в свою, а часть влила в волшебную рябину. Не упомянула только, что эта рябина — теперь её якорь.

— Вот, значит, как. Позволишь коснуться твоей палочки? — спросил Дамблдор после рассказа. — Обещаю, я не трону ни её, ни энергию внутри неё.

Джинни протянула ему палочку — вцепившись в неё, кончиком вперёд. Так, на всякий случай. Это всё Том! Из-за его постоянных подначек и замечаний она скоро станет параноиком!

Дамблдор и вправду только коснулся кончика палочки, задумчиво нахмурился:

— Тис и сердце дракона. Универсальная, энергичная, склонная больше к быстрой и меткой, нежели медленной и мощной магии. Помогает хозяйке учиться и учится вместе с ней. Изготовитель — Гаррик Олливандер, тысяча девятьсот восьмидесятый год. Неплохой сосуд.

— Сосуд? — переспросила Джинни. Он всё это узнал от одного прикосновения? Или это та самая иномагия сферы времени?

— Сосуд для жизненной энергии, — пояснил Дамблдор. — На востоке эту энергию называют праной, имея в виду всё же более узкое понятие — одно из частых видоизменений, доступных для управления человеку. Другое восточное понятие, более близкое — ци. Но это всё-таки не прана и не более всеобъемлющая ци — в твоей палочке содержится огромное количество аспекта. А значит, ты будущий игрок и имеешь роль или Разбойницы, или Вора Жизни. Я бы склонился к Разбойнице — не обижайся, но ты слишком добра для Вора. Очень любопытно, что ты попала сюда в такой подходящий момент... — Дамблдор замер — на лице его мелькнуло озарение. — Ну конечно! Как я мог рассчитывать защититься от мастера аспекта? Она подобрала момент, когда ты попадёшь сюда, и подтолкнула вас в нужном направлении.

— Хранящая? — Джинни крепче сжала палочку. Вот уж с кем больше пересекаться не хотелось!

— Именно, — на миг на лице Дамблдора мелькнула тревога — или Джинни показалось? — Мне не нравится, когда мной манипулируют, но я обязан спросить — ты можешь выпустить Жизнь обратно из палочки?

— Куда выпустить? — не сразу сообразила Джинни.

— В пространство, — нетерпеливо пояснил Дамблдор. — Подумай, если хочешь, я помогу провести тебе эксперимент — мне крайне важен ответ.

Джинни только вздохнула и "отпустила" немножко энергии из палочки — та розовым сиянием развеялась вокруг. Джинни ощутила живость и силу, стоило розовому облачку коснуться кожи. Дамблдор... Это восторг!? Но чему он так радуется?

— Как думаешь, сколько мне лет, Джинни? — неожиданно спросил Дамблдор. — Я родился в тысяче восемьсот восемьдесят первом году, как и "ваш" Дамблдор.

— Мы в прошлом! — озарило Джинни.

— Хорошая догадка, но нет, — покачал Дамблдор головой. — Мы в будущем относительно вас. Сейчас две тысячи третий год, прошёл один век и двадцать четыре года с момента моего рождения. Но выгляжу я моложе, не так ли? Прикоснись ко мне — ты должна ощутить.

Джинни заворожённо — предчувствуя, что сейчас поймёт что-то особенное — коснулась протянутой руки Дамблдора пальцем. И ощутила. В нём бурлила Жизнь! Не как в её палочке — но по сравнению с обычным человеком... И постепенно она поняла — это была не его Жизнь. Она была... другой. Джинни не могла объяснить. Словно ... заёмной? Но как можно занять чужие жизненные силы? В голове созрела страшная загадка, и Джинни отшатнулась.

— Тихо! — властности в голосе Дамблдора было немного, но Джинни замерла — сила его голоса была в какой-то убедительности, будто бы разъяснения, что успокоиться — это правильно. — Знаю, что ты подумала, но я не так называемый "энергетический вампир". Всё гораздо сложнее. Итак, не желаешь узнать, как сложилась наша история дальше, после победы моего друга, остановленной Второй Мировой и короткой войны, закончившейся миром во всём мире?

— Случилось что-то плохое? — поняла Джинни по интонациям. — Но вы же так же стали директором Хогвартса и всех спасли?

— Ты видишь здесь хоть одного человека? — невесело улыбнулся Дамблдор. — Духи, демоны, домовики, роботы, даже несколько разумных ИИ — и никого из людей, — кто такие "ИИ", Джинни не знала, но уже ощутила, что Дамблдор не скажет ничего хорошего. — Я, конечно, попытался стать директором. Хогвартс — замечательное, полное тайн и возможностей место. А когда чего-то хочет ближайший к Великому Кайзеру, мир прогибается. Я стал директором... — пауза — Дамблдор нахмурился. — Худшим директором в истории Хогвартса. Поверь, даже Финеас Найджелус Блэк был полезным и популярным директором по сравнению со мной! Я был полон научного энтузиазма и равнодушия к людям, Джинни. Куда может завести такой директор школу? После нескольких смертей от моих творений мы серьёзно поговорили с Геллертом, и школу перенесли. Нам пришлось выдумать совершенно головоломный политический план, устроить несколько, не побоюсь сказать, терактов — и замок остался в моём и только моём распоряжении. Поверь, он того стоил.

— Вы убивали учеников? — с трудом осознала Джинни смысл его слов. Дамблдор. Который. Убивает. Учеников!

— Не я, — вздохнул тот. — Представь себе, что Хагрид, ваш Хагрид, выпустил голодного и злого дракона погулять, а тот нашёл учеников. Хотел ли Рубеус кого-нибудь убить?

— То есть, — поняла Джинни, — вы просто что-то такое изобретали, а кто-то из учеников...

— Был тогда увлечён новыми теориями, — подтвердил Дамблдор. — Не заботился о безопасности. Я не гриффиндорец, Джинни, пойми — мне просто всё равно, что будет с людьми, пока это не касается моих исследований. Геллерт гораздо добрей и прозорливей меня во всём, что касается людей. Он отдал мне Хогвартс, и я превратил его в свою личную лабораторию. Это было время чудес, Джинни, время, когда мои открытия воистину перевернули мир. Например, я в одиночку подчинил целый параллельный план и привёл в этот мир духов-служителей, которые, безусловно, хуже домовиков — но их было так много, что мы, наконец, смогли организовать эффективную службу безопасности! Хм, — он качнул головой. — Прости, Джинни, это тебе неинтересно и непонятно. Так или иначе, мне дали рычаг Хогвартса, и я перевернул мир. Мой гений, пачка хроноворотов и несколько работающих только на мои решения университетов. Помнишь, я спрашивал, сколько, по твоему мнению, прожил? За те десять лет для меня прошло все сорок. И я о том не жалею, уж поверь, особенно сейчас — если бы не то время, не те достижения, мы бы уже пали.

— Пали? — а вот и то, к чему подводил Дамблдор. У Джинни пробежали мурашки по коже. — Но вы же захватили мир?

— Этот мир — да. И это единственная причина, почему он жив и развивается, а не пал, как тысячи, а может, и миллионы прочих, столкнувшихся со Строителями. — Джинни отчётливо передёрнуло от тона, которым Дамблдор произнёс это слово, что от него не укрылось. — Чувствуешь, не так ли? Строители — это маготехническая цивилизация, в основе которой лежит технология — или магия, даже я не уверен — так называемого "разделения", или просто "деления". Я не знаю, как они научились делать это, но... Вместо тысячи слов, позволь, я покажу.

— Прямо здесь? — Джинни хорошо запомнила о том, что этот неправильный Дамблдор "случайно" убил кого-то из учеников.

— Это несмертельно, просто странно, — криво улыбнулся тот и достал "из воздуха" кинжал. Кривой формы, без украшений, со странным символом на рукоятке — Дамблдор дал его рассмотреть. — Это символ инь-ян, часть древней китайской философии и, как оказалось, практики пришельцев. Достаточно направить свою магию в кинжал и сделать вот так...

Дамблдор вертикально взмахнул кинжалом прямо перед лицом Джинни — та в испуге отшатнулось. Он с ума сошё... что это!? Сквозь левую половину тела прошёл будто бы лёд, словно призрак пролетел, только холоднее, страшнее, словно... мертвяще! Сквозь правую — знакомая волна Жизни, слабая, но приятная и бодрящая. Вместе же... Если бы не поддержавший за плечо Дамблдор, она бы упала на пол.

— Можешь стоять? — уточнил "худший директор", когда она, наконец, выпрямилась. Джинни кивнула, тяжело дыша. — Вот и чудно, как сказал бы Райс. Этот кинжал — один из фэньли, это тоже китайское название, часто мы называем их просто делителями. Как видишь, кинжал делит часть Единого ещё на две части, словно разрезает надвое — на Жизнь и Рок, два противоположных аспекта, две сбалансированные силы, находящиеся в равновесии. В нормальном состоянии Жизнь и Рок напоминают положительные и отрицательные заряды, как ядра атомов и электроны... ох, прости, я забыл, что физику в вашем Хогвартсе не изучают. Словом, представь себе, что Единое состоит из бесконечно близких, переплетённых друг с другом противоположных, противостоящих и, вместе с тем, дополняющих друг друга аспектов. Если смешать синие, зелёные и красные краски, то будет чёрный, а если смешать синее, зелёное и красное свечение — белый. Поскольку аспекты всегда уравновешивают друг друга, их влияние почти не заметно — лишь изредка то один, то другой становится чуть сильнее — и этого хватает, чтобы определять ход развития всего и вся. Но если суметь каким-то образом разделить единство хотя бы двух аспектов... — и замолчал, уставившись куда-то в пространство.

— То что будет? — наконец, нарушила молчание Джинни, более-менее пришедшая в себя. Этот Дамблдор и вправду безумный! Но... И почему он молчит? — Что будет, профессор?

— Я не профессор, — меланхолично отозвался тот. — У меня нет официальной должности и звания. Просто Дамблдор. Почти нарицательное, — и хмыкнул. — Надеюсь, я не слишком абстрактно тебе описал? Демонстрация должна была помочь ощутить, что такое фэньли на самом деле. Если я правильно разделю, то поток Жизни могу направить в себя, а поток Рока — ну, например, куда-то в пространство. Сплошная польза на первый взгляд, не так ли?

— А... — не сразу нашлась Джинни. — Значит, вы поэтому и молодой? Но вы так сказали...

— Не обязательно выбрасывать Жизнь в кого-то, можно её... аккумулировать. Собирать, накапливать и удерживать. Примерно так, — Дамблдор сунул руку в доселе незаметный карман в мантии и извлёк оттуда небольшой мерно мерцающий розовый кристалл, растущий из металлической подставки. — Возьми, попробуй.

Джинни взяла, на этот раз без колебаний — она сразу почувствовала знакомое сияние. И вправду, в кристалле оказалась жизнь. Или — Жизнь? Её было много. Не так, как в её палочке — но гораздо больше, чем в обычном человеке, даже этом Дамблдоре. Невольно — как и всегда от прикосновения к Жизни — на лицо наползла улыбка.

— Ты можешь выпустить её? — привлёк её внимание Дамблдор, протягивая руку.

— Легко, — ответила Джинни, с сожалением отдавая кристалл.

— Если хранить такой кристалл рядом с живым существом, — поведал "не профессор", пряча кристалл обратно, — то Жизнь будет медленно перетекать в него. Мы заимствовали у Строителей немало таких кристаллов. Благодаря ним я, Геллерт и многие замечательные люди живы и не стареют. По моим прикидкам, одного малого кристалла Жизни хватит на пару веков. А есть ещё большие кристаллы и неведомых размеров Великий Кристалл Жизни. Ну как, видишь проблему? Не торопись, подумай.

— Рок? — после нескольких секунд неуверенно спросила Джинни. — Но вы же сказали...

— Так выглядит на первый взгляд, — грустно улыбнулся Дамблдор. — "Куда-то в пространство" — звучит совсем не страшно? А если я уточню, что этим пространством будет наш воздух, наши земли, наши реки, моря и океаны, горы, леса и луга? Жизнь останавливает, оборачивает вспять старение, заживляет раны, гипотетически может даже воскресить — мне удавалось сделать это с маленькими животными и растениями. Жизнь способствует приспособлению и развитию, восстанавливает запас сил, даёт бодрость, согласно последним моим экспериментам — может буквально изменять и улучшать плоть и душу, позволять накапливать магию и новые способности, в том числе инореальные, игнорировать всевозможные естественные ограничения... — и резко, хлёстко — Джинни аж дёрнулась. — А что делает Рок? Это холодная сила смерти и предопределённости. Вместо живого развития — мёртвая стагнация. Однако и он может делать сильнее — но какой ценой? Это сила мертвеца, сила одержимого, сила безвольного робота, сила послежизни и дожизни. Как думаешь, Джинни, что сделает эта сила, если позволить ей разливаться по миру бесконтрольно?

Джинни молчала, осмысляя. Она не знала, как отвечать и как реагировать. Сказанное Дамблдором просто обрушивалось на неё — и она чувствовала, что он не преувеличивает, даже напротив, скрывает страшные подробности.

— На самом деле, всё не так плохо, — эти слова совсем не успокоили её. — У вторгнувшихся в наш мир Строителей есть кристаллы Рока, аккумулирующие и его. Проблема в том, что Рок Строители используют в своём оружии и своей технике, поэтому наш мир всё равно страдает от его переизбытка, равно как и от истощения Жизнью. Видишь ли, Строители называются Строителями не просто так. Они строят так называемый жизнепровод, великий проект "Осушитель". Проще говоря, они оставляют в побеждённых мирах лишь Рок, высасывая Жизнь, передавая её по "жизнепроводу" в так и не найденный нами свой родной мир. Не знаю, зачем им столько Жизни, но если ты можешь свободно высвобождать этот аспект из кристаллов, то мы можем обратить их систему против них же самих, высвободив всю Жизнь из Великого Кристалла обратно.

— Но я... — захлебнулась в информации Джинни.

— Постой, — жестом остановил её Дамблдор. — Сейчас, в этот момент мы всё равно ничего не можем сделать — не найден родной мир Строителей, да и нет у нас сил к нему пробиться, мы не до конца разобрались с работой жизнепровода... Но что для иномага время? — криво улыбнулся Дамблдор. — Мы побеждаем, Строители отступают. Пока же ты можешь задержаться здесь на неделю и сделать доброе дело — выпустить Жизнь из захваченных кристаллов просто в пространство, помочь нашей Земле излечиться. Подумай. И поверь, я могу многое предложить в обмен. Ступай, — он подтолкнул её к открытой двери — Джинни не заметила, что они, оказывается, уже пришли. — Кровать готова, душ за дверью справа, туалет — слева. Обдумай мои слова, ответишь после завтрака. Приятных сновидений.

И закрыл дверь. Приятных сновидений!? После всего, что он сказал?

— Как думаешь, один такой кристалл вернёт мне тело, Джин? — раздался задумчивый вопрос.

— Том, как ты!?..

— Как я могу? Легко, Джин. По лицу этого Дамби видно, кристаллов у них сколько душа пожелает, а вернуться к жизни и освободиться от нашей связи выгодно и для меня, и для тебя.

Джинни села на кровать и сжала голову руками. Ну почему всё это обрушилось на неё?

— И соглашайся на предложение Дамблдора, — посоветовал Том, растворяясь в воздухе. — Поверь, благодарность таких, как он, многого стоит.

17 Остров и пещеры

— Прив, систер! — кричишь ты, заворачивая в воздухе очередную головоломную типа фигуру высшего пилотажа. — Ну чё, го громить бесов нах?!

— Привет, — восторженно улыбается Вера. Ха! Крутодоска такая. Любой хочет летать на крутодоске, ну!

Ты приземляешься и чуть не сваливаешься с крутодоски. Блин, кажется, вестибулярка сказала: "гуд бай, май лав", ёксель её через моксель!

— Сенкс, подруга, — опираешься на плечо Веры — мир потихоньку перестаёт кружиться. — Хошь протестить эту охренительную штуку? Я ток предупреждаю: типа не заиграйся, я... — пошатываешься и едва не падаешь вместе с Верой. — Короч, я заигралась, типа не бери дурной пример.

— С тобой всё в порядке? — заботливой мамочкой интересуется Вера.

— Да всё ОК, блин, типа, головокружение от успехов, ха, — отпускаешь подругу, ковыляешь до стенки её дачи, уже достроенной до первых врат, и опираешься на неё. Теперь тебя уронить только вместе со стенкой. Блин, ещё бы не съехать по ней вниз как последняя лохушка! — Го тестить доску, а потом го во врата бить бесов, проходить квест и всё такое.

И Вера тестит. Ха! Ты просто охрениваешь и разве что глаза не протираешь. Вот это настоящий убермегатест, а не твои полетушки-покатушки! Типа, вот что такое имбовая Дева Дыхания! Ну, Дыхание же по словам Осси связано с ветром, полётом и всем таким? Но у тебя тоже не отстойный класс! В перспективе ты типа суперстратег... ну или хотя бы супертактик и, одновременно, что-то типа телепата, а всякие там Девы Дыхания, Разбойники Света и прочие Рыцари Власти будут типа верными миньонами. Ну, в Игре. Блин. Всё равно как-то дурацки звучит. Короче, ты будешь координировать. И Гвен со своим "идеальным координатором" будут слушаться, ибо ты тут вкуриваешь в мотивы и выборы, а не они! Ну, будешь вкуривать. Когда просечёшь, как это делать неинтуитивно, а то фигня какая-то — сверхспособности есть, а юзать сознательно — ни-ни. Может, для этого этот типа богоуровень и нужен? Только как его достичь? А, похрен, так или иначе, он у тебя будет, потому что ты по определению богиня всех игр. Ну, Царица, но какая нафиг разница?

— Крууууууто! — протягивает Вера, зависая перед тобой. — Залезай и полетели!

— Башка не кружится, норм себя типа чувствуешь? — спрашиваешь ты. Не хочется убиться даже на пару с крутой подругой!

— Всё круууто! — а лицо такое блаженное... короче, полный кайфоотруб с блаженным охренением или вроде того. У тебя так бывает, как загеймишь во что-то совсем уж крутое. Круууутооооое! Ха. — Запрыгивай, полетели.

— Ну, во имя святой монтировки Фримена! — прыгаешь на ракетный скейтборд, и вы входите в первые врата Веры.

Как и ожидается, за ними вас ждут бесы. С крыльями. И мечами. Таааак, итс веселье тайм!!

— Капитан Кира на борту, лево руля, пилот! — командуешь ты.

— Поворачиваю, — скейт резко вихляет влево, и толпа бесов, жаждущая перехватить и растерзать — тупые мобонубы! — проносится мимо. — Что дальше, кэп? — Вера немного дрожит — ну да пофиг, пока подчиняется и круто рулит.

— А дальше у тебя есть пистолет, а я два меча агентов стырила, — улыбаешься ты. — Давай мне пистолет и пикируй на летучих уродов.

Пистолет оказывается вроде норм. Правда, без запасных обойм, но... хм. Что там Осси базарил про игровые условности? Типа, батарея садится, а топливо и патроны у игроков не кончаются? Ну и ладненько. Время гасить летающих гопников!

Вера пикирует. "Магическая" условность, удерживающая тебя за её спиной, заодно ослабляет бьющий в лицо ветер. Так, цели. Делаем типа "разумную штуку". Ага, они будут двигаться вот так. Огонь! Чёрт, они сейчас...

— Вверх типа нах быро! — кричишь ты. И едва не сваливаешься со скейта, когда Вера резко выходит из петли. Зато прямо-таки фонтан искр из мечей — у них мечепалочки какие-то, раньше встречалось только отдельно мечи и отдельно палочки! — не ослепляет ни отважного кэпа, ни умопомрачительного пилота! Короче, круть, но манёвр рисковый. — Так, терь огибай их, чтоб искрами не попали. Пошла жара!

Ну, почти пошла. Рука быстро устаёт жать на спусковой крючок. Неудобный, блин, не как в родном лазерном пистолете! Да и голова снова кружится. Но ты держишься и даже ловишь ритм и входишь в раж. И вы расхреначиваете не таких уж тупых мобов во славу святого лома, а потом спускаетесь вниз.

— Ха, два уровня! — спрыгнув со скейта, радуешься ты, стараясь не шататься.

— У меня пять, — улыбается Вера. Стоп, что? За что ей дали уровни? Что за читерство!? Типа... хм. Типа у вас разные игры? Она типа сейчас была гонщиком, а ты — стрелком, ну и тебе дали за стрельбу, ей за воздушные гонки? Однако клёво, но.

— Это круто и всё такое, — вздыхаешь ты. — Но тебе надо научиться самой бить мобов, я тут типа не всегда буду и всё такое. Держи пистолет, я возьму меч, пошли смотреть, что тут такое творится.

А творится хз что. Вы появились над островом. В небе. Высоко над островом, высоко парящим в небе! Какого бы хрена, а если бы не было скейта!? Ты немедля сообщаешь в общий чат, чтоб подумали, что перемещение может быть смертельным. Типа, пусть с Гвен прыгают, что ли, та хоть упасть не даст, раз ракетных досок-ранцев пока у всех нету. И какого фига об этом не подумал игрогуру Осси?

Вера вздыхает, но берёт пистолет. Вы осматриваетесь. Высадились в центре острова, очистив его от небесных мобобесов. Остров — это типа такая здоровенная гора, висящая игроусловностями над морем. Поверх земелька, пальмы и всё такое. Ну и что вы должны тут сделать-то, а?

Скалы, пальмы, каменистая земля. Вы идёте и идёте. Тупо осматриваете каждый закоулок острова. Можно взлететь, но сверху всё равно нифига примечательного, может, снизу найдёте? После часа бестолковых прогулок натыкаетесь на группу бесов с мечами и... это ещё что за монстр!? Выше беса раза в четыре и... Ага, типа, игроусловности высветичивают над ним надпись. "Нефтяной огр". Ну прекрасно. Так, тут типа игровые условности и ты должна быть ловчее и выносливей, а огр... а огр вряд ли умрёт от простого выстрела. Но надо затестить.

— Вера, стреляй в огра. Не дрожи так, в него хрен промажешь!

Вера стреляет. Огр даже не замечает пули. Ты отмечаешь на мгновение мелькнувшую полоску хэ-пэ. Бля. Вы такими выстрелами его ковырять будете пару вечностей! Значит, пришло время пафосного превозмогания, в смысле, рассчитанной битвы, ха! Тактикостратегия, ну, как там типа двигается этот недобосс? Вроде шустрый, но не очень поворотливый и потупей простых бесов. По крайней мере, так тебе кажется. Ты же типа Маг Разума? Значит, правильно кажется, верим имбоинтуиции!

— Что делать? — треплет тебя за плечо Вера, пока бесы окружают, а огр неторопливо приближается, демонстрируя те ещё клычары.

— Всё просто, — решаешь ты. — Стреляй по бесам и отходи назад, пока не окружили, а я задержу огра. По мне не попади. Готова? — не дожидаясь ответа. — Вперёд!

И рвёшься вперёд. Как ты и понимаешь, это типа игроусловности — блин, твоё любимое словечко скоро будет нах! — и ты вправду так ловка, насколько можешь представить. На скорости нифига не сказывается, а вот на контроле движений... Крутишься долбанным вихрем, оставляя от бесов лужицы нефти и горстки материи, пробиваешься к огру, предугадывая его удар, пригибаешься, юркаешь между ног, попутно резанув одну чёрным дерситским мечом. Выкуси, слабак!

Ах ты ж гад! Уворачиваешься от пинка. Чёрт, не так уж неповоротлив. Наносишь ещё пару ран, из которых капает типа нефть или чёрная кровь. Отступаешь. Огр за тобой. Бросаешь взгляд за него. Ага, а там только россыпь материи да Вера, выглядывающая из-за камня. Норм-чё, Вера меткая, а теперь пришла пора закончить с этим увальнем.

Чувствуя себя не то Нео из "Матрицы", не то джедаеситхом, да не услышит это Леон, уклоняясь от предсказуемых ударов огра — один буквально сносит пальму — и, оттолкнувшись от камня, прыгаешь прямо на моба. Со всей дури размахиваешься и... да, дерситский крутомеч — голова с плеч!! Правда, дальше ты не рассчитала и трахаешься со всей дури о землю. Долбанный Нео, долбанные условности, где вы, когда нафиг нужны!?

— Ты в порядке? — подбегает Вера, помогает подняться. Кряхтишь:

— Типа норм, ушиблась, наверн, ха, ну ты видела, как я этого дурня оприходовала, нафиг на голову обрезала, короче, принцип уловила?

— Какой принцип? Ты точно в порядке?

Как будто порванный рукав, пара царапин да грязь на одежде — это что-то значимое. Да у тебя этой одежды ещё четыре сменных комплекта... но пока ещё рано менять, фиг его знает, сколько боёв дальше.

— В порядке, — выпрямляешься. — Принцип, что мы тут типа настолько улётные, насколько себя чувствуем. Типа, бонус от Игры или что-то вроде. Короч, видела, как я прыгнула, бошку отчекрыжив?

— Угу, это было круто.

— Короч, ты можешь так же, только надо не трусить и типа чётко представлять, что хочешь сделать, ну, ты в бесов попала же легко, а? Так же с бегом и всякой акробатикой, типа ты хочешь, Игра прогибается, верь Магу Разума, ха!

— Это точно сработает? — не очень-то верит Вера. Что за несоответствие имени и чувств!?

— Смотри сюда, — выпрямляешься и приказываешь себе нах игнорить боль. Это типа повреждение игрового аватара, а не тебя! Так, с ногой вроде норм, теперь камень...Разгоняешься и прыгаешь, переворачиваешься в воздухе и приземляешься на ноги, выбив из земли камушек.

— Ого! — только и говорит Вера. — Значит, наши приёмы в воздухе...

— Думаю, без Игры бы так не проканало, — хмыкаешь ты. — Короч, пистолет в зубы и повтори трюк за мной.

— Значит, вера... — подруга закрывает глаза, раскрывает и стартует с места. И в точности повторяет твоё достижение!

— Вот так, — удовлетворённо хлопаешь тяжело дышащую Веру по плечу. — Принцип такой: ты делаешь всё, что пожелаешь, ну, типа в пределах игрохарактеристик, и игра прогибается. Типа как в норм играх: не надо уметь стрелять, тупо вовремя жми на кнопку. Бывают же игры с автоприцеливанием? Вот это типа так же. Усекла суть?

— Ага, — улыбается Вера. — Ну что, куда дальше?

— А фиг его знает, — пожимаешь плечами. — На кой-то фиг нас же высадили сюда, а не тупо в море? Значит, тут типа что-то важное есть, пошли искать дальше.

КБ: ну мы типа тут нашли пещеру время подземных битв чо!

КБ: хммммммм!!

СЛ: ~это~загадка~

КБ: типа да хех короч тут лабиринт или как то так мда хз заплутать угробиться вдруг ловушки раз два и трупы блин хз чо делать надо думать

КБ: кристо бро го как со мной на корабле типа смотреть со стороны подсказывать а??

ТоП: не могу

ТоП: я же говорил

ТоП: это ограниченный ресурс

КБ: вот же ж блин!

ТоП: могу картографировать местность

ТоП: не заплутаете

ТоП: но искать нужное всё равно будете сами

ТоП: увы, ничем не помогу тут

СН: Я подклюу программу оиска ловушек Большинства с её помощью можно избежать Буете светить фонарём и медленно идти она подсветит подозрительные места

КБ: о клёво вера у тя в камера в очках есть??

СЛ: ~Да:)~

КБ: ну чо погнали??

СЛ: ~Вперёд ≈подруга≈!~

[...]

КБ: короч бесит надоела ёпт

КБ: прёмся и прёмся от пещер вере хреново ну чо за фигня а??

КБ: агарохренобия

СЛ: ~нет~правильно~ ≈клау≈стро≈фо≈би≈я≈:(

СЛ: ≈:(≈:(≈:(≈:(≈:(≈:(≈:(≈:(≈

КБ: прорвёмся блин!!

СЛ: ~эх:(

КБ: :((

[...]

КБ: вас ечё не задолбали наши типа причитания хех?

КБ: кристо мож потрёшь эту хрень??

КБ: мя она типа бесит уже блин!

ТоП: нет

ТоП: полезно отслеживать обстановку ещё и так

ТоП: и для истории

ТоП: редко тру

ТоП: извини, но

КБ: бля:(

[...]

КБ: короч тут типа светокристаллы хм

КБ: и типа белые змейки??

СЛ: ~они≈летают!≈

КБ: о вау круть да и шипят по человечески хм пойдём базарить чо

[...]

КБ: эт типа белые мини драконы

КБ: дракончики хах!!

КБ: забавные и няшные!

КБ: вере лучше с ними тип их главнюк мега дракон излечил ослабил или вроде того агаро клаустро хренобию

КБ: ну она с ним шепчется секретится

КБ: квест наверн даёт??

[...]

КБ: у них вродь недавно эта херня

КБ: придолбал этот чувак обитатель типа тифон

КБ: тоже змея

КБ: синяя!!

КБ: украл ветра и спрятал в типа мешок??

КБ: у ся в логове нах гад такой

КБ: ну и с без ветров змеи не долетают до соседних островов

КБ: типа изоляция и ваще

КБ: вроде торговля сдохла и еды мало

КБ: короч надо этих змее дракон чиков выручать

КБ: инач от голода многие копыта или крылы хех откинут мда

КБ: вот и весь квест

КБ: короч или гасим обитателя

КБ: или делаем новые ветра

КБ: хз как патриархо дракон чик шепит типа какие то устройства??

КБ: и короч надо найти запустить они же типа держат острова и всё такое

КБ: короч квест такой

КБ: или мы качаемся и выносим тифона

КБ: или качаемся и зачищаем от круто мобов типа воздушные имбаустановки

КБ: я хз климатическое оружие??

КБ: тока не оружие а транспорт! климатотранспорт ха прикольно а?

КБ: а потом однофигственно выносим тифона

КБ: думаю все допедрили надо качаться на мобах заодно установки потом тифон хех

КБ: и бонусный мешок ветров??

КБ: типа так

КБ: короч мы го мочить мобов в центре острова там будет круто босс циклоп хм

КБ: нам помогут дракончики

ТоП: удачи!

СЛ: ~спасибо~Кристо

18 Сделка

— Итак, Энтони Даффи, — прищурился Дамблдор. — То, что скрывает тебя, мне очень интересно. Возможно, ты дашь мне изучить его свойства?

Откуда он знает о Кольце? Неважно. Впервые рядом с ним был доступный источник информации о Хранящей и не только... Если он правильно понял, Дамблдор-рейвенкловец знает о магии и иномагии больше что "оригинального" Дамблдора, что самого Райса! Энтони даже растерялся — ему столькое хотелось получить и узнать! Но надо умерить аппетиты. Всего узнать не сможет. Дать изучить Кольцо? Не снимая с руки. И только не так просто, а... В голове созрел план, а потом он понял, чего бы хотел в окружающем хаосе событий на самом деле. Жить.

— Это Кольцо — дар моей нанимательницы, — как бы походя заметил Энтони.

— Нанимательницы, — чуть улыбнулся Дамблдор, не отрывая от него проницательного взгляда. Сейчас он казался не рейвенкловцем, а слизеринцем. — Как интересно. И называют эту нанимательницу — Хранящая Время, не так ли?

— И она будет против, если кто-то лишит её дара, — отметил Энтони.

— А если кто-то другой использует этот дар в сугубо... экспериментальных целях? — аккуратно ввернул Дамблдор.

— Это дар, — пожал Энтони плечами. — Как хочешь, так и распоряжайся. Но вот терять его мне бы не хотелось.

— Хм, хм, — резко кивнул Дамблдор. — Мне будет интересно поработать с талантливым ассистентом, владеющим могущественным талисманом родом из Пространства Парадоксов. Ты знаешь, что она предупреждала о вашем прибытии? Время не уточняла.

— Вот как, — только и сказал Энтони. Это стоило предугадать. Хранящая всегда держит руку на пульсе событий. Наверняка те дементоры, разлучившие их с Фло и вынудившие бежать сюда — присланы в точно рассчитанный момент. — А талантливый учёный поделится со своим ассистентом методиками бессмертия?

— Это зависит от того, какие методики интересуют молодого ассистента.

— Те, что позволяют воскреснуть после смерти без утраты магии, — прямо ответил Энтони. В то, что есть какая-то магия, могущая от смерти уберечь — он не верил. На всякий щит найдётся свой меч.

— Рациональное сочетание требований, — будто бы согласился с его мыслями Дамблдор. — Есть такая иномагия. Ритуал не очень сложен, но это уравновешивается ценой и условием. Цена — человеческая жизнь. Второй шанс за чужую жизнь, Энтони. Чтобы завершить ритуал, ты должен лично и осознанно убить человека.

— Обязательно мага? — немедленно уточнил Энтони. Цена... он никогда не убивал, но цена не казалась ему большой. Чтобы жить, он сделает и не такое. Другое дело — как проделать это незаметно.

— Похвальная решимость, — холодно кивнул Дамблдор. — В своё время я был достаточно... щепетильным, поэтому ритуал дался мне лишь со второго раза. Ты не такой, — это не было похвалой или упрёком — просто констатацией факта. Этому Дамблдору было совершенно всё равно, что он действительно кого-то убьёт. — Нет, не обязательно маг. Любой человек. Нежелательно, чтобы это был ребёнок или старик — могут быть... осечки. Идеальная кандидатура — одинокая здоровая рожавшая женщина тридцати лет. Но подойдёт любой человек, с такой кандидатурой риск осечки или неверного срабатывания снижается максимально. Ничего невыполнимого, верно?

— Выглядит просто, — подтвердил Энтони, уже начавший думать. В маггловской жизни он разбирался далеко не идеально, но найти одинокую тридцатилетнюю женщину в каком-нибудь маленьком городке — несложно. Он играет важную роль в планах Хранящей и, возможно, судьбах мира. Эта жертва не будет напрасной. — А каково условие?

— Если ты удачно завершишь ритуал, то часть твоей души будет отколота и помещена в выбранный предмет. Это может быть что угодно — от родового артефакта до невзрачного камушка. Особо одарённые волшебники могут вплести свою душу в строение, живое существо или даже местность, но здесь необходимо такое магическое мастерство, которое у тебя появится нескоро. Я поясню, что нужно сделать, но рекомендую рассчитывать на небольшой предмет. Не думаю, что это минус — спрятать такую вещь гораздо проще, не так ли? — и усмехнулся.

— Согласен, профессор, — усмехнулся Энтони в ответ.

— Я не профессор и был им недолго, — заметил Дамблдор в ответ. — Если хочешь именовать официально, то я Лорд-Заместитель Великого Кайзера, второй после него и, одновременно, Лорд-протектор Британских островов. Я правлю Англией — тем, что от неё осталось. Ты действительно хочешь общаться официально?

— Нет, — быстро справился с собой Энтони. Он видел в этом Дамблдоре исследователя — но, похоже, у него просто переключились приоритеты: сначала учёный, а потом политик, в отличие от Дамблдора "своего" — а вот масштаб личности остался тем же. Что такого случилось, что он говорит про Англию "тем, что от неё осталось"? Но это не важно, не сейчас, он успеет расспросить и позже, да и Райс расскажет. — Просто мне хотелось знать, как вас лучше называть, лорд.

— Вот и хорошо, — кивнул ему Дамблдор. — Теперь я подхожу к условию. Созданный тобой якорь особого рода, называемый крестражем, благодаря теснейшей связи отколотого кусочка души с основной душой не даст отправиться ей в большое путешествие. Но, вместе с тем, он и не воскресит тебя. Твой разум и твоя магия останутся при душе, но несколько... ослабнут без материального вместилища.

— Значит, ритуал бесполезен, — констатировал Энтори. Существовать в виде призрака-недомага — не для него.

— Сам по себе он не даёт вернуться, лишь удерживает от смерти, — согласился Дамблдор. — Самовоскрешение практически невозможно, но если у тебя есть верный человек, то он может вернуть тебе и тело. При этом якорь останется работоспособным и после следующей смерти ты сможешь вернуться снова. Более того, даже такой талантливый иномаг, как я, не сможет изгнать душу, пока цел крестраж. Это будет под силу таким, как Луна, чьё существование как таковое расплывается между сном и явью, мечтой и реальностью — но не мне. Даже вашему Тёмному Лорду Волдеморту, если он ещё жив, это не под силу. И отследить по твоей душе крестраж невозможно также.

— Поймать мою душу? Уничтожить её? — предложил Энтони. Вариант с крестражем неожиданно стал казаться интересным. И вправду — второй шанс. Единственное условие — нужен верный слуга.

— Уничтожить душу? — хмыкнул Дамблдор. — Чисто технически это возможно — но в реальности я не знаю способа. Можно уничтожить твой разум — лишь временно. Чары забвения и подчинения не удержатся на таком могучем якоре, как человеческая душа, разум вернётся к исходному состоянию. Поймать душу действительно можно — но, опять же, временно, ты ускользнёшь по связи к своему крестражу. Теоретически, можно попробовать удерживать душу с помощью периодических чар забвения и сильного иномагического барьера. Но и против этого есть способ. Если ты действительно доверяешь верному тебе человеку, то с помощью крестража он может вытянуть тебя откуда угодно. Практически, этот человек станет твоей единственной слабостью.

— Крестраж нужен для воскрешения? — уточнил Энтони. Значит, не просто верный, а вернейший слуга. Где бы такого найти? — Я буду уязвим через крестраж?

— Не будешь, связь душ — чрезвычайно сложная для влияния извне субстанция, — ответил Дамблдор. — Разумеется, если это будет кто-то вроде Луны... С другой стороны, если твою душу не пленили — а для этого нужен противник моего калибра — крестраж для воскрешения не нужен. Достаточно призвать твой дух в нужное место — ты можешь не откликнуться на зов — и провести один из нескольких ритуалов воскрешения, пара которых доступна даже магглу.

— Даже магглу? Даже если он подчинён мне магией? — немедленно уточнил Энтони. План начал складываться.

— Если ты оставишь ему все необходимые магические заготовки для воскрешения, — подтвердил Дамблдор. — А вот призвать тебя маггл не сможет — но ты и сам сможешь, хм, долететь до необходимого места, хотя, конечно, это займёт время. Но учти, — он поднял палец, — всё мной сказанное действует лишь тогда, когда у тебя один крестраж.

— Если их несколько... — о таком Энтони тоже подумал, но спросить не успел.

— В этом есть свои минусы и плюсы, — Дамблдор рассказывал спокойно, даже равнодушно — словно речь не шла о нескольких хладнокровных убийствах. — Во-первых, твоя душа станет, в определённом смысле, меньше. Меньше магических сил в форме духа. Маггл уже не воскресит тебя — ты не сможешь помочь ему волшебной силой, будет необходим именно волшебник. Кроме того, благодаря некоторым нюансам инопространства, уже два якоря позволят тебе путешествовать лишь вдоль "пояса", длинной области, вытянутой в пространстве, а три и более крестража "притянут" твой дух в небольшую закрытую область — тебе будет почти невозможно покинуть её самостоятельно. Это облегчит поимку твоего духа с одной стороны и поможет верным тебе людям найти тебя и воскресить или просто переместить в другое место во временном материальном облике — с другой.

— Временном материальном облике? — не понял Энтони.

— Гомункул или голем, например, — пояснил Дамблдор. — Облик, нужный лишь как якорь. В нём ты сможешь даже колдовать — пусть и не так хорошо, как в нормальном теле. Продолжая разговор об отличиях... Ты не сможешь бежать к произвольному крестражу — только в ту область, куда тебя и притянет. Понять, что это за область, до смерти тела почти невозможно. Далее, после воскрешения маг с несколькими крестражами отличается некоторой эмоциональной нестабильностью, чем больше крестражей и чем дольше ты будешь без тела, тем сильнее эффект. Например, для пяти крестражей эффект может затянуться на десяток лет. В частности, возможно усиление эмоций, высокая вероятность аффектов, усиление психических проблем, например, склонность к жестокости перерастает в садизм, а гордыня — в манию величия.

— То есть, много крестражей — это плохо, — сделал вывод Энтони.

— Я описал только одну сторону, — тонко улыбнулся Дамблдор. — Я бы сказал, что это риск. И он может окупиться. Чем больше у тебя крестражей, тем ближе ты к иному и тем большей иномагической силой — не тонкостью! — будешь обладать. В частности, ты обретёшь власть над некоторыми нематериальными и полуматериальными созданиями. Теоретически, с достаточным числом крестражей ты можешь повелевать даже дементорами!

А вот теперь, после пережитого у Велиры, Энтони заинтересовался.

— Улучшатся и другие грани иномагии, помимо сферы нереальности. Сфера разума — ты сможешь лучше подчинять и управлять, но вот тебя не подчинит уже никто, кроме мастеров. Сфера времени — ты сможешь остановить старение своего тела или даже обратить его вспять. Сфера реальностей — множество крестражей сделают твоё бытие более... неотъемлемым. Временными манипуляциями тебя уже не стереть. Сфера отражений — никто не сможет переместить тебя в отражённую действительность или атаковать через неё. Магия подобия также не будет способна тебя тронуть. Кроме того, после воскрешения увеличатся твои магические силы. Придётся потратить немного времени на привыкание, но эффект тебя не разочарует, поверь. Предположительно это связано с тем, что каждый из крестражей — это своего рода чудо, а касание множества из них... — многозначительная пауза. — Ну как, нравится? — Дамблдор встретил его взгляд и хмыкнул. — Вижу, нравится. Но и риск, как ты мог понять, немал.

Наконец, есть ещё один аспект, который стоит упомянуть. Каждый из твоих крестражей получит некое подобие разума и сможет действовать самостоятельно. Взбунтоваться они не могут, но вот иначе понимать твои интересы — да. Вплоть до того, что крестраж обретёт живой облик и захочет встать в бою с тобой плечом к плечу, рискуя собой. Избегнуть этого легко — колдовать сам крестраж не способен, волшебной силы в нём нет, есть только некоторые иные способности, разные в зависимости от вещи, в которую он помещён, и твоей личности. Теперь всё. Итак, тебе нравится предложенный вариант?

— Да, — решил Энтони. Конечно, много крестражей — это хорошо, но более надёжным и устойчивым кажется вариант с одним. Один крестраж и несколько подчинённых магглов-слуг. Идеальный второй шанс. — Что в обмен?

— Ты расскажешь и покажешь, что может твоё Кольцо, мы проведём несколько экспериментов. И, конечно же, ты расскажешь, что можешь рассказать, о Хранящей, и передашь, если имеешь с ней связь, что я помог тебе и выступаю на её стороне.

— Всего лишь? — недоверчиво нахмурился Энтони.

— Я не проведу за тебя ритуал, — пожал плечами Дамблдор. — И слуг, и предмет будешь искать сам. Убивать — тоже. Я предлагаю знания в обмен на знания. Мне нравятся обмены такого рода — ни одна сторона ничего не теряет, но обе приобретают. Ну как, по рукам?

— По рукам, — отбросив сомнения, резко кивнул Энтони. И они пожали друг другу руки, скрепляя сделку.

А потом отправились в прошлое на неделю — и всю её потратили на эксперименты и обучение достаточно специфичным ритуалам. Следуя букве договора, Дамблдор показал даже, как варить зелье вечного рабства, действующее (к сожалению!) лишь на магглов, и вручил один экземпляр, поскольку сам Энтони не чувствовал себя готовым буквально разобрать человека на органы ради такого зелья. Был и небольшой практикум по подготовке ритуалов. А ещё Энтони узнал больше о возможностях Кольца и поделился кое-какой информацией о Хранящей. Той, что не причинит ей вреда, той, что было и не жалко. Рассказал о нападении дементоров и том, как выглядела Велира, как Райс перемещал сквозь неё. В ответ Дамблдор подарил одноразовый амулет, отгоняющих дементоров — что-то вроде амулета последнего шанса. На этом неделя закончилась, и Энтони проснулся утром следующего после прибытия дня.

19 Хранящая: узри чудо

Ты шла к цели очень долго. Даже по своим меркам. Узнать, сколько же лет минуло, было нельзя: всё твоё внимание уходило на ювелирный контроль своего рода тоннеля сквозь время, исчезающего позади тебя и появляющегося впереди. И каждый срез этого тоннеля был временным порталом, переносящим на эоны вперёд, а сам тоннель был соткан из вод Великой Реки. Ты медленно летела в глубине Велиры, окружённая привычным, успокаивающим алым светом, и каждая частица твоей воли уходила на продление существования сложнейшей конструкции из аспекта.

Ты начала путь с определённого места, которое ничем особенным не отличалось, кроме... следа. Тени. Чтобы найти это место, потребовалось много веков и усилий. Даже о его существовании ты узнала после длительных исследований одного известного учёного. Но теперь, зная, что именно искать — ты нашла точку в метавремени вдоль Велиры, где ощущалась тень Ключа. Тем не менее, природа Реки, величайшего из магистралов всего листа, не позволяла просто изменить метавремя и перехватить Ключ. С другой стороны, она позволяла в деталях увидеть, в каком направлении открыл дорогу предыдущий владелец. А вот дальность определить не смогла даже она — поэтому вместо единого перемещения приходилось скользить по Велире вперёд.

А потом... потом Велира закончилась. Это было совершенно неожиданно для тебя — Река Времени просто исчезла. Словно кто-то разорвал сам ход времени — и радужное сияние вперемешку с чернотой свидетельствовало: разорвал. Применялись те самые, легендарные единые силы, которыми на твоей памяти прямо владел лишь Лорд Инглиш, и то — достаточно ограниченно.

Так или иначе, ты отступила чуть назад и аккуратно вышла из тоннеля за несколько минут до буйства Сил. И... да. Река исчезала не из-за него. Это ответвление Реки далеко ушло от первоначального листа, следуя за непонятным летучим островом — и здесь, в пустоте (Пустоте?) она истончалась окончательно. На острове возле аккуратного домика в стиле традиционной японской архитектуры тебя уже ждали.

Их было двое, и они взяли Ключ, чтобы использовать. Ты испросила разрешения и получила его — и на разговор тоже. Никогда позже ты никому не рассказывала об этом разговоре, разговоре с Лордом Пространства, бывшим до Игры, и Музой Времени, вернувшейся из момента после. И тем более ты не рассказывала — да и вряд ли смогла бы подобрать слова — о том, что произошло дальше. О том, как началась Игра. О том, что было и что будет с Пространством Парадоксов. О вечности, растянутой в одно мгновение. О строчках программного кода, управляющих самой действительностью. О карте, что стала территорией — и о территории, что стала картой.

Ты вынесла из этого события (или, лучше, акта?) очень многое, но выразимого словами — почти ничего. Тогда ты впервые прикоснулась к единым силам. Тогда ты поняла, насколько созидание сложнее разрушения. Тогда ты увидела чудо. И поняла, на плечах каких гигантов ты стоишь.

А когда очнулась, всё уже закончилось. Лишь тьма, слабо светящийся силуэт Ключа и ощущение "вдохновенного опустошения". С трудом ты заставила себя подлететь к месту, где только что вдвоём творили — или разрушали? — двое, дрожащими пальцами дотронулась до Ключа, не рискуя капчалогировать — положила в карман. Замерла.

Чувство времени подсказало, что ты висела несколько суток, прежде чем выйти из транса. Перед глазами всё ещё мерцали огненные буквы игрового кода, в ушах всё ещё шептала песня аспектов, но ты уже пришла в себя. Ключ лежал в кармане, нетронутый и готовый к использованию. Стоило его коснуться, как пришла жажда действовать, неважно, творить или рушить. Обладал ли Ключ некими зачатками воли или, возможно, это был отпечаток эмоций предыдущего владельца? Ты переборола непривычное желание и отпустила Ключ. Испробуешь ещё. Сначала надо вернуться.

Ты сосредоточилась и обратила взгляд в прошлое... бесполезно. Прошлого не было. После акта творения любая связь этого места с любым другим оборвалась. Аспект, безусловно, мог соединить такой разрыв... но тогда пришлось бы отменять акт. Ты даже пытаться не хотела. Что же тогда делать? Твоё решение по поводу Ключа оказалось чересчур поспешным — надежда только на него.

Свободный Универсальный Ключ отозвался приятным покалыванием. Повинуясь даже неосознанному желанию, он изменил форму с ключа на нож. Ты понятия не имела, как пользоваться таким талисманом, но, похоже, в него был встроен интуитивно понятный интерфейс. Проще говоря, он подчинялся воле. Максимально чётко оформленной воле. Ты взмахнула ножом и разрезала пространство-время, раздвинула складки и вернулась к Велире — полсекунды спустя, как ушла. Обернулась к разрезу, взмахом ножа закрыла его...

Твоя реакция безупречна. Даже в условиях невозможности временного ускорения — ты очень быстра и сильна. К сожалению, твой враг — тоже. Взмах клинка отрезает кисть руки с Ключом, она падает в чёрные пески велирова берега вместе с твоей кровью.

Переключение в боевой режим. Подшаг вперёд, наклониться, пропустив клинок над головой, ударить врага левой рукой, откатить время: вернуть кисть и обратить врага в младенца. Первое срабатывает, второе — нет. Якорь? Но какой?

Ты падаешь от сильного удара. Рывком поднимаешься, помогая крыльями, резко взлетаешь. Вместо меча проявляешь в руках лом-талисман. Никакой артефакт Времени, включая якоря времени и магистралы, кроме имеющих природу Реки, не выдержит ударов твоего талисмана, работающего на уровне разрушения концепции. Не зря, очень не зря трудилась ты, добывая этот талисман из чужой истории, какое-то время идущей "по касательной" к твоей.

Твой враг использует силы Пустоты, чтобы "проявляться" лишь в моменты атаки. У тебя много методов противостояния таким врагам — в конце концов, таковыми стали многие из ревенантов. Является ли этот противник ревенантом-предателем? Маловероятно. Есть догадка, с кем ты столкнулась, но призрачная. Пожалуй, с Кольцом Пустоты, всё было бы намного проще, но и так...

Сосредотачиваешься и посылаешь во все стороны волну плотности. В конце концов, использовать чужие методы, особенно методы опытных и умелых иномагов — эффективно. Вор Времени — тоже твоя "подроль". Враг проявляется. За спиной.

Ты отзываешь крылья и буквально пикируешь, уходя от свистнувшего меча, задевшего таки спину. Откатываешь время для спины, оборачиваясь, с силой блокируешь клинок ломом. Со всей своей нечеловеческой силы. Бесполезно — враг, мужчина в чёрном плаще и белой маске, не менее силён, не менее, а то и более быстр и очень, очень умел. Кроме того, короткий железный лом — далеко не лучший вариант против слишком длинного чёрного клинка.

Но оружие менять времени уже нет — вы обмениваетесь быстрыми ударами на грани твоей реакции и скорости. Враг хорош и подловил тебя в идеальном для него месте, где твои возможности ограничены. Откуда он узнал, что ты будешь здесь? Ты должна была встретиться у ближайшего портала в обычную реальность с одним из связных ревенантов — тот предал тебя? Выпытать у ревенанта информацию — почти невозможно.

Бой длится семь секунд, и ты уже чувствуешь, что с трудом держишь темп. Остаётся лишь надежда на подкрепление от союзников или что силы врага иссякнут раньше. Бесплотные надежды. Очередным ударом он отбивает лом в сторону и обезглавливает тебя.

...ты возвращаешься к жизни в радужном вихре. Конечно, возвращаешься. Условия окончательной смерти не выполнены. Не злодейка и не героиня — ты даже не сражалась против, но просто защищала свою жизнь.

Осматриваешься. Конечно, Ключа уже нет — как и лома. Ты используешь аспект и... пусто. Пусто. Пустота. Богоуровневый игрок Пустоты или кто-то, владеющий Кольцом или другим подобным артефактом? Если таковые существуют, что маловероятно. Ты вздыхаешь. Это будет непросто, но ты вернёшь Ключ, где бы он ни был.

Кем бы ни являлся твой враг, он определённо не остановится на достигнутом и попытается атаковать снова. Как минимум — спровоцировать тебя на ответную атаку. Так, чтобы ты погибла героем. Или злодеем. Но ты не собираешься сражаться на невыгодных условиях, тем более, лично. У тебя найдутся для этого слуги или наёмники. Как могут найтись и у твоего врага. Что ж, в эту игру можно играть вдвоём.

Но для начала — тебе не следует ходить одной по таким местам, как берег Велиры. Нужно сопровождение, способное к манипуляции Пустотой — ревенанты. Ты идёшь к порталу, откатываешь его время — вернее, время его состояния, разница есть, но довольно тонкая — и выходишь в Тихий Дом. Ну конечно же. Ревенант, шедший к тебе на встречу, мёртв.

А дальше — целое поле боя. Тридцать пять мёртвых ревенантов. Междоусобица. Только этого тебе не хватало! Разделяешься на шестнадцать временных копий, достаёшь верный меч и отправляешься разбираться в произошедшем. Жаль, нельзя ни посмотреть в прошлое, ни переместиться в него — магистралы Тихого Дома в сочетании с дарованной Кольцом силой Пустоты надёжно защищают Мёртвый Народ.

Ты связываешься в единую сеть и синхронизируешь сознание. Шестнадцатью телами летишь к недавно возведённому Тихому Дворцу, где располагаются твои почётные апартаменты, откуда Гворис правит своим народом — к самому "обитаемому" месту Тихого Дома.

Повсюду идут бои. На тебя нападают, тебя защищают. Ты стараешься сохранить ревенантов обоих сторон, всё ещё надеясь прекратить междоусобицу. Впрочем, сущность её уже понятна — один из двоих предал тебя. Или Гворис, или Морулис. Владыка или его военачальник. Кто?

Формально ваш договор исполнили обе стороны. Помощь ревенантов уже была неоценимой, а ты уже дала им надежду на иную жизнь. Тем не менее, союз было решено не разрывать. Вы по-прежнему помогали друг другу к взаимной выгоде и даже дружбе.

Во дворце также шёл бой. Теперь расклад становится ясным. Окутанные Пустотой ревенанты против тех, кто уже совсем не напоминает мертвецов — а в руках у них оружие из сокровищницы владыки. Гворис. Но он не мог сам догадаться нарушить Равновесие — нет, был тот, кто ему помог... но кто? Твой враг? Возможно.

Взмахами рук ты замедляешь время для не-мертвецов, позволяя верным тебе убить их или пленить. И устремляешься к тронному залу. Законы жанра? Не совсем. Трон — центр управления древними механизмами Дома, включая частично восстановленные оборонительные системы. Разумеется, обе стороны желают овладеть им.

Чем дальше ты идёшь по коридорам дворца к его сердцу, тем ожесточённее бои. В один прекрасный момент даже твоей реакции не хватает, и первое из тел валится с коротким вскриком, захлёбываясь кровью. Ты переступаешь через "себя" и продолжаешь продвигаться, несколько снизив темп. За тобой стихийно формируется отряд союзных ревенантов, набирая численность. Взлетаешь к потолку, над отрядом, сосредоточившись на его прикрытии, отдав атаку на откуп подчинённым.

А теперь ты уже не сомневаешься, что они будут именно подчинёнными. Слугами. Миньонами. Но добровольными — не рабами, нет. Просто им понадобится цель — тем, кто отказался от нарушения равновесия аспектов ради возрождения. Великая цель. И лидер. Ты не великий лидер. Но лучший из тех, кого они готовы принять.

Твой отряд врывается в тронный зал, буквально размётывая ряды застывающих, стареющих — Жизнь сделала их уязвимыми к этой манипуляции — теряющихся и деморализованных противников. Но от слаженного залпа стрел из якорита, не поддающихся быстрому влиянию аспекта, ты теряешь сразу десять тел. Ловушка! Оставшиеся пять, приходя в себя после шока разрыва связи, отступают за спины твоих воинов — а тем жалкие стрелы повредить не в состоянии. Оружие же на основе Рока, возможное при массовом использовании фэньли, ещё не разработано, хотя ты уже видишь его контуры в недалёком будущем. Противники несколько подвижней, зато имеют никудышную живучесть, пусть и пытаются компенсировать это артефактной бронёй и повышенными запасами выносливости и силы за счёт накопителей Жизни.

Ты ощущаешь касание к плечу одного из тел. Оборачиваешься. Морулис. Киваешь ему — он кивает тебе. Вы настолько сработались, что понимаете друг друга с полужеста. Старый ревенант вступает в бой, и потоки фиочёрных молний впиваются в ряды врагов, а ваши воины стали периодически "выпадать" из привычной реальности, пропуская сквозь себя опасные чары, стрелы и удары. Участвуй Морулис в Игре, его роль бы звучала как "Паж Пустоты".

На миг воцарилось неустойчивое равновесие. Ураган магии с обеих сторон. Помощь артефактов и зелий. Ваш отряд был не так многочислен, зато поддерживался двумя аспектами разом, а каждый твой ревенант, в отличие от многих врагов, не чувствовал боли и продолжал сражаться даже без головы и рук. Со стороны противника были более могучие маги, лучшее оружие и системы защиты зала, впрочем, быстро выходящие из строя. С вашей стороны — мастерство и искусство выживать. Твои воины гораздо чаще и на гораздо большее время покидали Тихий Дом, выполняя рискованные задания.

Наконец ты восстановилась и разделилась на десять Хранящих. На двадцать. На сорок. На восемьдесят. Пусть ты не умела кооперироваться таким количеством копий, пусть не успевала включить "себя" в общую сеть — но могла буквально "завалить телами", которые было совершенно не жалко. Жертвовать собой — что может быть привычней? Пять минут интенсивного боя, и тронный зал ваш.

Морулис садится на трон, меняя коды доступа, переключая дворцовые системы на уничтожение противников — а ты разлетаешься всё множащимися и множащимися версиями себя по всему Дому. И вскоре обнаруживаешь, что Гвориса здесь нет, а его силы спешно телепортируются с поля боя с помощью твоим Кольцом же созданных, но перенастроенных артефактов Пустоты. И это перемещение ты не в силах отследить.

А потом Морулис встаёт с трона. И становится на одно колено. А следом за ним — остальные: все ревенанты, что в зале. А после и все вообще — кто выжил, не бежал и не в плену. Ты криво улыбаешься и принимаешь его клятву верности — как и клятву верности всего оставшегося Мёртвого Народа. А затем говоришь им свою цель — ту, далёкую, о которой только Морулис знал да Гворис. Ты не конкретизируешь, как, но подробно разъясняешь, что. И они тебе верят. И ты знаешь, что они пойдут за тобой — Мёртвый Народ. Народ, которым теперь уже окончательно правишь ты.

20 Последствия

ГЗ: Я ВошлА.

СН: Откуа вошла

ГЗ: ПростО С ГорноЙ ВершинЫ. ИгрА СоздалА МнЕ ДоМ.

ТоП: то есть?

ТоП: зачем вообще было так делать?

ТоП: ты могла спровоцировать неадекватное поведение игры

ТоП: вызвать баг

ГЗ: ПростО У МенЯ НЕ БылО НастоящегО ДомА В ТоМ ВременИ. КаК И В ПрошлоМ. ТаковА УчастЬ ИзбранноЙ ГероинИ.

ТоП: нет слов

КБ: нет бля

КБ: бля бля бля

КБ: какого хрена ты кинула в спрайт!?

КБ: гвен мать твою перемать!!

КБ: бляблябляблябля

ГЗ: ВылилА ПоловинУ ФиалА, ПолученногО ОТ МенЯ БудущеЙ АльтернативноЙ.

КБ: бля дура эту хрень наболтала той сделать хранительница хранившая хранящая как там архи врага зовут короч она??

ГЗ: ДА. ОнА — ДостойныЙ ВраГ.

КБ: бля одни дебилы кругом какого бы хрена!!!

КБ: мы тут ёптель били босса терь куча дракончиков трупы из за тебя дура!!

КБ: все боги гейминга

КБ: пресвятая монтировка

КБ: клянусь фрименом после ещё одного такого же фейла я тебя нах сама пристукну бля!!!

ТоП: что случилось-то?

КБ: выйди на ёбанную улицу и встреться с долбанными бесами!

КБ: сразу просечёшь!!

КБ: если выживешь нах

ТоП: хм связь затруднена

ТоП: не ловит в ваших пещерах

ТоП: только этот чат

ТоП: можешь объяснить нормально?

КБ: бесы! нахрен! научились! колдовать!

ТоП: стоп, что?

ТоП: Гвен, что в том фиале?

ГЗ: НЕ ЗнаЮ. МногоцветнаЯ СубстанциЯ. ОТ НеЁ ТянеТ ВолшебствоМ.

СН: Согласно моим источниам эта жидкость даёт дар волшебства Достаочно одной капли

КБ: она вылила ёбанные полфлакона

КБ: мне продолжать???

КБ: какого хрена тут творится вообще?

КБ: в какой заднице был наш крутой типа убер координатор кристо?

КБ: какого фига делал ты осси?!

КБ: типа я начинаю верить аркину и кристо ну тебя наёбывает этот хв то то почудился мне мудаком при первой типа вирт встрече!

КБ: сфигали молчит типа имбо провидец аркин?

КБ: народ вы ваще играете или бля губите игру на хрен собачий?

КБ: фигли я тут типа надрываюсь превозмогаю нах боссов ускользаю от типа смертельных к хренам зелёных лучей бесов и который нах раз бросаю веру подальше от самой мясо рубки??

КБ: а вы там типа прохлаждаетесь да??

КБ: короч

КБ: нахрен это

КБ: я требую смены лидерства

КБ: вы два дуро шлёпа

КБ: нужен чёткий лидер

КБ: пусть даже тупо тормоз но не такой без башенный!!

КБ: кто там у нас типа формальный лидер??

КБ: вы ваще спрашивали элизу прежде чем игнорить что там мутит гвен?

ТоП: я был занят разговором

СН: Нет

КБ: с кем нах?

КБ: осси что за ерундень творится??

ТоП: это неважно

СН: Всё идёт по плану

КБ: хв типа хранящая!?

КБ: какого мы её слушаем?

СН: Маловероятно что ХВ эо Хранящая Врея

КБ: так мне надоело нах

КБ: я типа инициирую процедуру голосования!!

КБ: кто за безоговорочную власть бессонного шамана!?

КБ: с посылом нах безумных осси кристо всех блин кто не шарит не имеет здравого смысла игровой смекалки!!

БШ: знаете, друзья. а я типа соглашусь с кирой. если бесы наколдуют люмос возле многорога, мне конец. это было очень глупо. гвен, извини, но я приказываю тебе советоваться со мной перед важными поступками на правах твоей главной.

ГЗ: ПринятО, ЭлизА.

ТоП: стоп, главная?

ТоП: о чём вы?

ГЗ: ПриоритеТ ЭлизЫ В ПланЕ КоординациИ НеоспориМ. ИзвинИ, КристО, НО ОнА — ГлавнаЯ. Я ПоддерживаЮ ПредложениЕ КирЫ И ПрошУ ПрощениЯ ЗА НеобдуманныЙ ПоступоК.

ТоП: ...

СЛ: мы~ его~ ≈победили!≈

КБ: да бля!!

КБ: короч дракончики в тему были хах они типа собой жертвовали блин вера расстроена но они её заслонили от зелёной хрени

ГЗ: ЭтО НазываетсЯ СмертельноЕ ЗаклятиЕ "АвадА КедаврА".

КБ: хз мэй би

КБ: я те тома не осилила

КБ: однохренственно колдунить не наловчишься если типа не во сне но элиза занята сама учёбой будет штатным магом пати хех

КБ: тут много материи и управляющая фигня

КБ: драконы ща всё разрулят с ветром

КБ: вера го голосуй

СЛ: ~поддерживаю~киру~и~элизу~:)

КБ: о круть демовая кратия в действии во славу фри мэна каламбур ха!

КБ: я элиза вера гвен за

КБ: остальные чо??

ТоП: против

СН: Я проив это нерационально

ИП: Я как Осси.

КБ: леон какого фига ты типа не оссин миньон!!

ИП: Я знакОм с Его плАном. Я за текУщее положЕние вещЕй.

КБ: бля

КБ: аркин ходь сюды!!

КБ: ааааркиииииин!

ИД: Я поддерживаю Киру.

ТоП: почему, Аркин?

ИД: Теперь мне ведомо будущее. Хранящая и мой дар раскрыли все тайны. Я не буду обосновывать свой выбор.

КБ: типа алогично

КБ: хранящая = хв ты узнал всё от хранящей она типа спецом хочет дать нам свободный выбор?

КБ: нифига не вкуриваю чо за фигня случилась

КБ: но спасибо аркин лучший бро навсегда!!

КБ: лидер элиза сэр ваши приказания??

КБ: штатный круто тактик уни помощник группы маг разума кира готова служить защищать нести победу и гасить всех нубов читаков!!

БШ: ну, я не уверена, давайте, гвен расскажет, что у неё за земля, что со спрайтом и квестом? и, кира, я понимаю твой энтузиазм, но не хотелось бы расколоть команду... кристо, осси, леон, всё норм?

ТоП: ладно, ОК, пусть будет демократия

ТоП: была

ТоП: я буду подчиняться твоим решениям

ТоП: потому что всегда смогу убедить, что прав

БШ: эм, понятно.

СН: Нам с Леоном приётся реаизовывать часть планов тайно В остальном я буду подчиняться Теперь понимаю почему ХВ хотел, чтобы я был сервером Элизы а не наоборот

ИП: Я зАнят и поддЕрживаю Осси.

БШ: ясно... гвен?

ГЗ: Я ВылилА В СпрайТ ПолфиалА, КапчалогировалА ФиаЛ, ОтнеслА ОсновитовуЮ БолванкУ, ОбработалА ЕЁ, СоздалА ОсновитовыЙ ПосоХ И РазрушилА ЕгО. ЗатеМ Я ПоявиласЬ ВО ДворцЕ. ОН ПусТ. ТуТ МногО ДворцоВ. БросилА В СпрайТ ИзображениЕ ЛучшегО ИЗ ВозможныХ СпрайтоВ. ГэндальфА.

ТоП: ну конечно

ТоП: что ещё ты могла бросить...

ТоП: был же выбор лучше!

ГЗ: МоЙ ВыбоР ИдеалеН.

БШ: ну вроде бы неплохой выбор, кристо, разве нет? маг в сочетании с чем-то, дающим магическую силу бесам — это типа крутой спрайт должен получиться.

ГЗ: ТаК И ЕстЬ. ОН НЕ СлабеЕ МенЯ В ПланЕ КолдовствА. РядоМ С НиМ СпокойнО. ХорошиЙ ПроводниК В ИгрЕ. ОН РассказаЛ МнЕ О КвестЕ. РаньшЕ ЖителИ ЭтоЙ ПланетЫ, НынЕ ИменуемоЙ КраеМ ДворцоВ И ВрагоВ, ЖилИ В РоскошИ и ГармониИ, НО ПрибыЛ МоЙ ОбитателЬ — ТанниН. СвоеЮ СилоЮ ОН УничтожиЛ ЧастЬ ЦивилизациИ ЖивущиХ ЗдесЬ ФеЙ, А ЗатеМ ИспользоваЛ АурУ ХаосА, ЧтобЫ ОбезопаситЬ СебЯ ОТ МестИ, И ЛёГ ОтдыхатЬ. Я ДолжнА ТаК ИлИ ИначЕ ОбъединитЬ РазрозненныЕ ХаосоМ ПлеменА ФеЙ, И ТолькО ТогдА СмогУ СразитьсЯ С СамиМ ТанниноМ И ПовергнутЬ СегО ЗлогО ЗмеЯ.

БШ: интересно.

ТоП: у тебя уже есть план?

СН: Поагаю рано строить планы прежде дипломатических разговоров с этии феяи

ТоП: логично

ТоП: что скажешь, Элиза?

БШ: согласна. гвен, давай ты поговоришь с парой племён и узнаешь, как бы типа их объединить? и спроси у своего спрайта, что значит "объединить", хорошо?

ТоП: а вот и здравые мысли

ТоП: пожалуй, я зря не поддерживал тебя

БШ: :)

ГЗ: БудеТ ВыполненО, БосС.

КБ: хех

КБ: а терь народ

КБ: гвен то пофиг она типа сама убер маг

КБ: я как нить справлюсь хотя хз на самом деле

КБ: но пофиг

КБ: веру закастят заклами нафиг

КБ: кристо тоже хз как осси леона наверн с элизой ваще пипец аркин тоже типа не воин

КБ: короч я хз бесы имба терь шо делать то??!

ТоП: хм

ТоП: предлагаю каждый квест Веры, Осси, Леона и Аркина выполнять с группой поддержки

ТоП: Кира плюс Гвен

КБ: типа ум плюс сила лол?? круть я за

ГЗ: ЛидеР, ВашЕ СловО.

БШ: ок, согласна, разумное решение. а со мной как?

СН: Мне е нужна поддержка Есть мощное оужие Предлагаю Элизе развивать силы на одиночных беах или используя предварительно магию затемнения Найти одиочных бесов можно с помощью поисковых заклинаний Заклинание заемнения должна использоать Гвен чтобы его не смогли снять бесы

БШ: кристо, не видишь в этом плане слабых мест?

ТоП: ну, тебе понадобится время на изучение магии

ТоП: но у тебя же есть этот Конфундус

ТоП: одиночных бесов уже стопорила им

ТоП: попроси своего снонаставника научить, как научить Гвен этим чарам темноты

ТоП: ОК?

ТоП: есть и другие варианты

ТоП: но Осси назвал достаточно малорискованные

ТоП: я бы порекомендовал не нападать первые разы без магии затемнения даже на одиночек

ТоП: мало ли

БШ: спасибо:) тогда типа принято, я одобряю. пойду посплю и узнаю о поисковых и затемняющих заклятиях. будите, если что.

— искательДао [ИД] начал доставать бессонногоШамана [БШ] в 1:06 -

ИД: Погоди, не засыпай, Элиза.

БШ: что стучилось? хочешь типа поговорить с глазу на глаз?

ИД: Всё верно. Насколько ты мне доверяешь?

БШ: ты почти не ошибаешься. но эти твои слова о хранящей... я не знаю. ты правда уверен, что она не соврала?

ИД: Я уверен, что она нигде не соврала. Кое-где она недоговаривала, но я восстановил информацию из контекста. Зря это сделал. Она предупреждала.

БШ: ты не можешь рассказать, да?

ИД: К сожалению, не могу. Я прототипирую свой спрайт спектрочками. Теоретически это дало бы игровым существам способность к иномагии. Практически все они, кроме королев, слишком ограничены для этого. Королевы также не будут использовать иномагию. Кроме этого, твои противники смогут видеть в "темнотьме". Я дам тебе код спектрочков, ты сможешь так же. Спектрочки никак не повредят ходу нашего сеанса. Они повлияют на кое-что позже.

БШ: но ведь прототипирование действует только на наш сеанс!

ИД: Ты увидишь. Извини, я не могу говорить подробней. Просто поверь.

БШ: а что ты вообще можешь, ну, рассказать?

ИД: Я оставлю информацию, которая автоматически опубликуется через некоторое время. Ровно тогда, когда не будет меняющим всё спойлером.

БШ: ну, если ты уверен... я тебе верю, аркин. прототипируй.

ИД: Спасибо, Элиза. Это много для меня значит.

— искательДао [ИД] прекратил доставать бессонногоШамана [БШ] в 1:15 -

Операция "Возрождение"

— Не зря отец говорил: "Гриффиндор — это диагноз", — только качнул головой Энтони, когда услышал о решении Джинни помочь местному Дамблдору и о том, что она решила участвовать прямо сейчас. Уж он-то не понаслышке знал, кому она собирается помогать. Интересно, её вообще не насторожило, что у него Гриндельвальд в лучших друзьях? Идиотка. Нет. Просто наивная гриффиндорка.

— Я могу... — нерешительно начал Грэм. Но Райс резко оборвал:

— Нет. И ты, Луна — тоже. Вы не осознаёте масштаб опасности. Джинни... — он смерил её долгим взглядом. — Я пойду с тобой и позабочусь, чтобы ты не пострадала.

— Спасибо, профессор! — широко улыбнулась та. И натолкнулась взглядом на грустную улыбку Луны. Кажется, та что-то знала... но лишь наклонила голову, вновь уставившись мечтательным взглядом в никуда.

— Никакого оптимизма, только рабочий настрой, — оборвал Дамблдор, быстро входя в Большой зал. — Я оставлю вам наши проекции. Джинни, Райс — мне нужен ваш волос.

Получив требуемое, он добавил к ним свой, отрезанный от бороды, и подбросил над пустым полом зала, что-то шепнул — и перед ними появились три частично пересекающихся миниатюрных копии Большого зала, правда, в центре каждого был кто-то один: сам Дамблдор, Джинни или Райс. Дамблдор повёл рукой, и три изображения разошлись в стороны, не мешая друг другу. Затем он немного уменьшил масштаб и подытожил:

— Готово. Отсюда сможете наблюдать за нами тремя. Учтите, связь может разорваться — временно или постоянно. Это не обязательно означает смерть или плен — такой же эффект возымеет широкий спектр магических воздействий, характеризовать который сейчас не к месту. Наблюдайте через проекции, а нам пора. Джинни, Этан, коснитесь моей руки.

И они аппарировали с тихим хлопком. Три изображения мигнули и появились вновь, делясь ещё на три...

— ...Где мы? — огляделась Джинни. Огромное помещение, полное всевозможных предметов — от банальных мечей и перьев до знакомых розовых кристаллов и плавающих в воздухе разноцветных клякс.

— Выручай-комната? — предположил Райс.

— Почти, — энергично кивнул Дамблдор. — Вооружай-комната, или просто "Оружейка", как называют её наши воины. Я не понял сущность Выручай-комнаты в полной мере — но это не помешало её скопировать с некоторой... адаптацией к нашим условиям. Здесь собрано всё возможное оружие, подходящее вам двоим. Но оно нас интересует мало — прежде всего, здесь собраны эффективные для вас способы защиты. Приходится пользоваться таким методом, потому что воины Строителей могут буквально видеть слабые места. Поэтому слушайте внимательно и стойте спокойно, не мешайте защищать вас.

Он уверенно коснулся синей кляксы палочкой — и та мгновенно охватила мутной субстанцией сначала палочку, затем руку и, наконец, всего Дамблдора.

— Это костюм высшей защиты. Просто коснитесь любого палочкой. Фильтрация всего спектра вредных воздействий, встроенный управляющий дух в спарке со специализированным ИИ.

Райс без колебаний коснулся жёлтой кляксы, Джинни — белой. Ощущения были... никакие. Кожа совсем не ощущала мутной субстанции, глаза свободно сквозь неё видели, "люмос" и "ступефай" работали, как положено. На немой вопрос Дамблдор пояснил:

— Так и должно быть. В отличие от первых версий, костюм не мешает колдовать и совершать любые действия... хотя я бы не рекомендовал заниматься в нём поцелуями или чем-то большим, — Джинни аж глазами захлопала, Дамблдор усмехнулся. — А ты как думала? Мои бойцы оказались на удивление... изобретательными. Так что — не советую. А теперь — стой спокойно.

Он рассёк палочкой воздух. Джинни только ахнула, как на её запястьях сомкнулись одинаковые серебряные браслеты, голову плотно обхватила золотая тиара с рубином, талию чуть сдавил кожаный пояс с причудливым узором, а на больших пальцах рук оказались перстни с изумрудами. Что характерно, субстанция костюма всему этому не помешала.

— Комплект артефактной защиты, — пояснил Дамблдор. — У Этана есть свой, а вот тебе не помешает. Не буду подробно описывать действие, просто запомни — эти украшения спасут твою жизнь. Перстни — ещё и оружие. Укажешь рукой примерно в сторону врага и мысленно пожелай ему смерти, чтобы активировать. Но учти, это сильное, но сфокусированное оружие. Против множества врагов применять бесполезно — только заряд зря истратишь. Ах да, и ещё — артефакты невидимы для всех, кроме тебя и меня, эффект работает и против большинства иномагов. И, пожалуй...

Ещё один взмах — на шее у каждого из троицы оказывается по медальону с маленьким розовым кристаллом, полным Жизни.

— Не трогай его, Джинни, — попросил Дамблдор. — Это амулет регенерации. Даже в том крайнем случае, если кто-то сможет пробиться сквозь защиты и нанесёт любую несмертельную рану, амулет исцелит её, потратив немного вложенной энергии. Это генеральский вариант с мгновенным заживлением — таких всего сотня на всю Землю. А теперь поговорим об оружии.

— Оружии? — прищурился Райс.

— Нет-нет, ты не так понял, — отмахнулся Дамблдор. — Никто не собирается гнать вас в битву, но дополнительное оружие может пригодиться, так? У любого плана есть резерв прочности, а лучшая защита — превентивная атака. С кристаллами Жизни вы уже знакомы — но материал, который я называю кристосорб, или кристалл-поглотитель, может собирать разные аспекты. Такие кристаллы — важная часть технологий Строителей, и мы кое-чему у них научились. Например, вот этому. Ловите!

Джинни рефлекторно поймала два миниатюрных серебряных колечка с маленькими грязно-зелёными кристаллами. И чуть не отбросила их — будто бы в них крылось что-то опасное, чуждое...

— Да, ты чуешь, пусть и не тонко — это Рок, — подтвердил Дамблдор. — Надень кольца на кончик своей палочки. Одно — усилитель, другое — нацеливатель. С этими кольцами ты сможешь просто ткнуть в сторону врага и любые чары наведутся на него. Постарайся не заклинать союзников — наш вариант нацеливателя не отличает своих от чужих. И, конечно, не используй взрывные заклятья без крайней необходимости — эффект обычно... избыточен.

— Одно из моих колец — другое, — заметил Райс, цепляя кольца на свою палочку.

— У тебя нет нацеливателя — надеюсь на отточенную меткость, — тонко улыбнулся Дамблдор. — Только усилитель и фокусатор. Да, как я и думал, ты надел фокусатор вторым. Если хочешь бить далеко, метко и сосредоточенно, но без объёмных чар — используй фокусатор. Если хочешь бить по местности — сними его. Просто, не так ли?

— Технология только отрабатывается, — задумчиво молвил Райс. — Иначе ты бы сделал более... умные насадки на палочки.

— Всё верно, — вздохнул Дамблдор. — Даже с хроноворотом я не могу успеть всего. А теперь — зелья.

С зельями было проще: против ядов ("последняя разработка, надёжность — восемьдесят семь процентов"), призрачности ("всего минута невидимости и неосязаемости, но эффект не преодолеть и мне") и ускоряющее ("в два раза на минуту, с немалой помощью Хранящей") — в карман по бутыльку, укрепляющее ("слабые проклятья вы даже не почувствуете"), здоровья ("профилактика — Строители любят быстродействующие яды") и якорное ("побудете живым сам-себе-якорем, трудности с иномагией компенсируются иммунитетом к иномагическим ловушкам") — выпить сразу.

— Слушайте внимательно, — остатки энтузиазма стремительно улетучивались — Дамблдор становился предельно серьёзным. — Наша цель — три так называемых жизнестанции — базы, вмещающие два больших и один планетарный кристаллы. Эти кристосорбы собрали в себя Жизнь с одной трети поверхности планеты — но мы успешно препятствуем стремлениям Строителей перекачать собранное сначала в единственный планетарный кристалл, а затем подключить его к межмировому жизнепроводу. Благодаря некоторой помощи Хранящей, мы создаём впечатление, будто бы их планы едва-едва срываются — и тем самым удерживаем Строителей от привлечения дополнительных войск или попытки эвакуации кристаллов вручную. Проще говоря, Джинни, они думают, что почти побеждают — но глубоко в этом заблуждаются.

Мы ждали лишь обещанного Хранящей способа извлечь энергию из кристосорбов обратно и считали, что это будет одно из моих изобретений... но она привела к нам тебя. Мы бы хотели захватить кристаллы и доставить к тебе, но это, к сожалению, невозможно — Строители вызовут подкрепления. Необходимо, чтобы они до последнего момента считали, что мы побеждаем всем напряжением сил. Поэтому придётся идти на риск. Твоя роль проста — следуешь вместе с Этаном по расчищаемому мной пути следом за мной, подходишь к кристаллу, выпускаешь Жизнь наружу, как только я переключу направление выкачки на обратное. Этан защищает тебя, в крайнем случае — эвакуирует.

— А дальше? — поинтересовался Райс. — Что мешает Строителям повторить вторжение?

— Рациональность, — усмехнулся Дамблдор. — Если они сталкиваются со слишком большим сопротивлением, то отступают. У нас они не отступили только из-за невозможности эвакуировать уже собранное. Много хороших людей жертвуют собой каждый день, чтобы не дать им это сделать. И мстить Строители не будут, поверь: они слишком хладнокровны и расчётливы для такой траты сил. В любом случае, ваша роль ограничивается участием в этой операции, о дальнейшем я сообщу отдельно. Можешь считать это генеральной репетицией боя за Великий Кристалл.

Теперь подробности. Два больших кристалла находятся в Англии и Франции — в Гринготсе и под Эйфелевой башней. Предупреждая вопросы: у нас использовался, хм, "подземный" способ сбора с акцентом на океаны, а во Франции разместили что-то вроде насоса, который должен был извлечь Жизнь сразу со всей Европы, одновременно пресекая всякое сопротивление. Оба плана частично удались, но что насос, что океаническая собирающая сеть — обесточены. Планетарный кристалл находится в Уральских горах, и благодаря нему вместо лесов Сибири сейчас — безжизненная равнина. Это-то нам и предстоит исправить.

Все три атаки проведём синхронно с помощью хроноворота — это возымеет наибольший эффект. Начинаем с Лондона. Высаживаемся около бывшего Косого переулка с помощью портключа. К этому времени мои воины заканчивают расчищать нам свободную площадку. Следуем за мной к одному из тайных ходов, о существовании которого я так удачно узнал от Грэма Фергюссона, пока основные силы будут отвлекать на себя охрану. Дальше действуем по ситуации. Всё понятно?

— Да, сэр, — Джинни невольно вспотела, только сейчас сознавая, на что подписалась.

— Вот и хорошо. Готовы?

Джинни, сглотнув, сжала палочку и кивнула. Райс промолчал.

— Подойдите сюда, коснитесь этого, кхм, старого ботинка. Кто вообще выбирает портключами такие скучные вещи? Неважно. Перемещение начнётся через три... два... один... пошли!

Пространство Оружейки смазалось, в уши свистнул ветер — и они приземлились, едва не попадав.

— Все демоны ада! — прошипел Райс, оглядываясь. Джинни просто раскрыла рот.

От большинства домов, включая "Дырявый котёл", остались лишь руины. Там и тут улицы пересекали светящиеся стены. В мрачном грозовом небе что-то непрерывно и беззвучно вспыхивало, а в направлении Гринготса за стеной волшебного сияния что-то грохотало. Джинни рефлекторно пригнулась, когда прямо над ними с грохотом пролетело что-то металлическое.

— Таков теперь Лондон, — криво усмехнулся Дамблдор. — Но не время созерцать, время действовать. Отойдите-ка вон туда — посмотрим, не растерял ли я навыков трансфигурации за эти годы!

Он коснулся потрескавшегося камня под собой. Камень исчез. Вместе с грунтом. На несколько метров в глубину.

— Упс, — только и сказал Дамблдор, прежде чем упасть в яму. Джинни подбежала к краю, заглянула — сплошная тьма внизу. — Прыгай за мной! Костюмы защитят, не бойтесь.

Джинни замерла в нерешительности. Райс легонько толкнул её в спину — с криком упала вниз. Приземление оказалось на удивление мягким — словно в пуховую перину упала. Поднялась. Они упали в натуральный подземный ход. Дамблдор уже отошёл вглубь, вокруг него парил светящийся огонёк. Рядом беззвучно приземлился Райс: теперь она увидела, что костюм легко спружинил, будто поглотив всю скорость падения.

— Нельзя медлить, — коротко бросил Райс. — За ним.

Быстрым шагом направились они по подземному ходу. Наверху что-то громыхнуло, от толчка все трое едва не упали, оперевшись на стены.

— Старина Геллерт развлекается, — пояснил Дамблдор. — Там сейчас очень жарко. Быстрей!

И они побежали. Пять минут бега закончились в тупике. Дамблдор молча коснулся стены — рука легко прошла насквозь. Объяснил:

— Эффект односторонний. Этим же путём мы не вернёмся. Вперёд!

А за стеной было светло. Холодный зелёный свет исходил от панелей на потолке, двумя параллельными линиями уходящих в обе стороны. Неожиданно слева мелькнул смутный силуэт. Дамблдор быстрым движением вскинул палочку. Вспышка! Грохот! Джинни едва не стошнило от вида обгоревшего трупа... Какой-то шестиногий паук, из которого торчали провода и трубочки, на спине — зловещие раструбы, напоминающие показанные как-то отцом "маггловские ружья". И мерно пульсирующий кристалл Рока.

— Служитель, — бросил Дамблдор. — Изменённый Строителями акромантул. Опасен, прежде всего, своей скоростью. Нам... туда, — и поспешил, переступив через паука.

Джинни замерла. Надо... просто переступить. Её снова едва не стошнило от запаха — а потом он резко исчез — вместе с тошнотой. Райс? Или — костюм? Но переступить...

— Соберись, — тихо сказал Райс. — Просто следуй за ним, не обращай ни на что внимания. Соберись, Джинни!

— Руки в ноги и за моей надеждой на возрождение! — прошипел в ухо Том. Вот урод! От неожиданности она едва не упала на труп. Взяла себя в руки, перепрыгнула через паука и побежала.

Сумасшедший бег. Трупы пауков, зачастую с разбросанными (как её не вытошнило?) внутренностями. Пустые коридоры сменились какими-то складами, полными однообразных коробок. Кроме пауков появились... скелеты. Иначе их и не назовёшь — сквозь бледную, тонкую кожу просвечивали кости, из рук, головы, живота и спины торчали какие-то механизмы, глаза горели знакомым грязно-зелёным светом, а в руках — стреляющее оружие. Эти монстры оказались чудовищно меткими, быстрыми и сильными — один смог подобраться к Дамблдору вплотную, пройдя буквально шквал лучей из его палочки, и отбросить в стену одним ударом — та аж треснула, но субстанция костюма выдержала испытание, защитив от травм — прежде чем вспыхнуть синим пламенем от какого-то заклятья Райса.

Спустя ещё несколько минут бега склады остались позади — они вступили в лаборатории. Вот здесь Джинни буквально вырвало. В прозрачных чанах плавали... плавало... то, что раньше было людьми. Красноватый цвет жидкости намекал, что кровь в них тоже была. Кости, внутренности, даже... даже плавал мозг. И таких чанов — полный коридор. Стоял мерзкий кислый запах, что-то гудело, по и из трубок, подведённых к чанам, журчала вода.

— Значит, вот где окопалась эта тварь, — скривился Дамблдор. На вопросительный взгляд Райса пояснил. — Химеролог Строителей. Уж насколько бывают бесчеловечны мои эксперименты — они всегда функциональны и прагматичны. В конце концов, я учёный, а не садист! А это... Эта мерзость просто лепит из людей монстров. Признаюсь, эффективных монстров, особенно как средство поражения боевого духа — но чудовищных, просто чудовищных. Лаборатория должна быть там, — он указал палочкой на дверь в конце коридора. — Я отсюда чую запах этой мерзости. Такое нельзя прощать — сожгу её. А вы идите туда, — показал на другую дверь, что между двумя колбами в середине коридора. — И ждите, пока я не закончу. Прошу прощения за задержку, но... просто не могу пройти мимо. Как мой коллега мог опуститься до такого!

Быстрым шагом Дамблдор скрылся за стальной дверью, которая с лязгом за ним захлопнулась. Райс повёл более-менее пришедшую в себя Джинни за указанную дверь. Зашёл первым, чтобы проверить на предмет опасности... и дверь захлопнулась прямо перед носом Джинни. Щёлкнул замок. Следом щёлкнул замок двери, где исчез Дамблдор. Джинни обернулась, вскинув палочку.

— Какие у тебя надёжные защитники, — раздался знакомый голос. — Чуткие и внимательные.

Она появилась из воздуха — медленно проявилась, из призрака, тени превращаясь в реального человека. Знакомое пробковое ожерелье, серёжки-редиски, палочка за ухом, спектрочки на носу, лёгкое голубое платьице... запачканное чьей-то свежей кровью. Луна Лавгуд улыбнулась Джинни и повторила:

— Интересные. Интересный материал. Но ты ведь не такая, Джинни Уизли? Ты легко управляешь силой Жизни — лучше моих продвинутых систем. Пойдём?

И открыла дверь. Появившуюся прямо в воздухе. Обернулась. Джинни не знала, что сказать. Это же другая версия, другое отражение Луны? Кровь... Интересный материал... Она же не... она же не может быть тем самым химерологом?

— О, как интересно, — безумно хихикнула альтер-Луна. Посмотрела куда-то вверх и чётко произнесла. — Затмись. Так-то лучше. Не люблю, когда за мной подсматривают. Пойдём, Джинни, поверь, будет лучше, если ты пойдёшь сама, а не я тебя понесу.

— Нет, — отступила к закрытой двери. Почему Райс ещё не выбрался? Почему так тихо? — Я никуда с тобой не пойду. Ты не Луна!

— Луна, — склонила голову вбок. — Моя альтернатива иная, м-м-м? — сделала шаг и неведомым образом оказалась прямо перед Джинни, затем протянула руку и с лёгкостью, будто не заметив артефактов и защитного костюма, коснулась щеки. Джинни застыла. По телу пробежал холодок, и оно перестало слушаться. — Так-то лучше. За мной, Джин-Джин, пришло время улучшений. Хи-хи-хи!

С ужасом Джинни осознала, что послушно шагнула в направлении двери (не-двери?) вслед за хихикающей Луной.

Дальнейшее напоминало кошмарный сон. Они шли мимо колб с ещё более отвратительными... останками внутри. Некоторые ещё жили. Некоторые... соединялись. И подёргивались под внимательным взглядом Луны — будто от страха. В одной из колб плавали глаза. Джинни казалось, что они провожали её жалостливыми взглядами. Внутренне она содрагалась от ужаса и отвращения, но подчинённое Луной телой никак не реагировало на это.

— А теперь посмотрим на моих милашек, — хихикнула Луна. — Эти двое, малыш Этан и малыш Альби, ещё живы и свободны, если тебе интересно. Играются с милашками, жгут муляжи лабораторий. На что надеялись, когда сюда шли? Интересный, глупый материал! Мои покровители давно ждут Альби и Гелла, знаешь? Они даже разрешили делать с ними всё, что пожелаю!

Они шли дальше — мимо уже живых... существ. Вне колб, на одинаковых койках. Мычащих. Рычащих. Кричащих. Дёргающихся. Кровоточащих. Некогда бывших людьми. Джинни хотелось хотя бы отвернуться — но её тело, повинуясь чужой воле, осматривалось вместе с Луной. Нет. Это не Луна. Это... мерзость? Так назвал её Дамблдор?

— Беги, — шепнул кто-то из химер — четверорукий и полуторалицый монстр. Поллица, прилепленные извращённым образом к голове, были искажены от боли.

— Хочешь стать, как он? — хихикнула Луна, деланно погрозив химере пальцем. — Нет, это просто, слишком просто! Когда я закончу, ты сохранишь разум, тебе не будет больно... физически. Ты будешь моим шедевром, Джин-Джин, я даже попрошу покровителей вернуть тебя в родную реальность. Ты же хочешь вернуться к маме, как любая хорошая девочка? — и звонко рассмеялась.

Наконец, они пришли. Луна усадила Джинни в какой-то агрегат, только издали напоминающий стул. Задумчиво посмотрела.

— Надо бы снять всё лишнее, как считаешь? Ах, ты же не можешь говорить — как я могла забыть? — и хихикнула. — А я и не забывала! Хочешь, поставлю зеркало? Будешь видеть, что я сделаю с твоим телом. Или могу попробовать на ком-нибудь у тебя на глазах — ты ведь должна знать, что с тобой произойдёт?

Джинни мысленно закричала — ни звука не вырвалось наружу.

— Громко, — улыбнулась Луна. — Люблю, когда материал кричит. Только не смей с ума сходить! У меня даже зелье есть, у самого Альби покупала, через посредников, конечно, мол, разум сохраняет. Брехня — в двух случаях из пяти материал сумасшедшенький выходит. Может, Альби не рассчитывал на сращивание нескольких мозгов, как считаешь?

Когда Джинни уже почти потеряла сознание от страха — за спиной Луны что-то появилось. Что-то знакомое. Это... силуэт? Но чей?

— Как нехорошо, — покачала головой Луна. — Кто нарушил нашу подготовительную бесе... — обернулась и замерла, глядя в глаза своей копии — только младше и в чёрной мантии. — Как... интересно. Мне не хочется тебя убивать, милый клон. Может, разойдёмся? — в руках злой Луны появился скальпель, который она демонстративно повертела в руках. — Лун должно быть много, сестричка. Давай ты просто уйдёшь? Пожалуйста!

— Ты — плохая я? — мягким, но при этом потусторонним голосом произнесла добрая Луна — Джинни уже не сомневалась, что это "её" Луна.

— И что с того? — ухмыльнулась злая Луна.

— Извини, но тебе придётся уйти, — грустно ответила добрая. И подняла руку.

Мерзость неразличимо быстро взмахнула скальпелем... и пропала. Джинни увидела в руках теперь уже единственной Луны карточку. Карточку с изображением мерзости, вооружённой скальпелем. Это же карточка, как там его, капчалога? Но разве туда можно брать живое?

— Она просила меня держаться подальше, — Луна перевела взгляд на карточку, словно намекая, кто это — "она". — Но она очень злая, и... я возьму твою палочку, хорошо? — Луна и впрямь держала выпавшую в коридоре с чанами палочку с двумя насадками. Коснулась ей карты и твёрдо произнесла. — Инсендио.

Карточка вспыхнула. Неожиданно изображение злой Луны на ней задёргалось. Добрая Луна коснулась карточки с ещё не горящей стороны и шепнула:

— Петрификус тоталус.

Луна-на-карточке замерла. Пламя добралось до неё. Лицо мерзости исказилось в гримасе боли и обиды. Несколько секунд, и всё было кончено — горящий огрызок приземлился на пол лаборатории. Луна грустно вздохнула, навела палочку на Джинни, громко произнесла:

— Инос детрактум.

Джинни глубоко вздохнула уже своей грудью, закашлялась, с трудом поднялась из пыточного "кресла". Луна протянула ей палочку. Стоило её забрать, как подруга растворилась в воздухе, а дверь комнатушки с "креслом" распахнулась от заклятья Райса. Джинни подбежала к нему и уткнулась в бок, судорожно рыдая.

Пришла в себя и рассказала о случившемся Джинни быстро: Райс напоил её бутыльком какого-то синего зелья. Лишь вздохнул что-то про побочные эффекты. Выслушав, профессор только нахмурился и покачал головой. Буркнул про "как невовремя" — и повёл обратно. Джинни закрыла глаза, чтобы не видеть химер, от запахов Райс наколдовал головной пузырь, а вот звуки... она вздрагивала после каждого стона. Лишь один раз с натугой улыбнулась, всхлипнув — когда знакомые полтора лица шепнули: "Спасибо".

А потом Райс и присоединившийся к нему Дамблдор слитно подняли палочки, направили в раскрытую дверь, чуть качнули ими, извергая из кончиков потоки огня, кажется, складывающиеся в какие-то фигуры. Переглянулись, отдёрнули палочки и захлопнули дверь, тут же растворившуюся в воздухе.

— Значит, Луна... — протянул Дамблдор. — Не думал, что Луна так может. Не думал, что наша Луна пережила вторжение. Но эта глава закрыта. Нам нужно спешить, друзья.

И они побежали — снова. По обожжённому полу, перепрыгивая через осколки стекла и горстки пепла, сквозь расплавленную дверь, по оплавленному камню, едва не поскальзываясь на изморози от охлаждающих чар, переступая через трупы стражей, в основном, обугленных, пригибаясь под тёмно-жёлтыми вспышками, перебираясь через завалы бывшего оборудования — вышли к самому сердцу подземной базы.

Этот кристосорб был огромным. Ростом с двух Джинни, он пульсировал слепяще-розовым. Даже на расстоянии чувствовалась бодрость, исходящая от кристалла. Пробраться к нему было непросто — среди кучи проводов, трубок и труб, там и тут присоединённых к кристосорбу, было проще убиться, чем пройти. Райс шёл рядом с ней, а Дамблдор что-то колдовал с устройством у входа. Наконец, она прикоснулась к кристаллу.

Это казалось чем-то невероятным. Теперь она видела, что эта Жизнь была какой-то... иной. Разной. Та, что в палочке, была единообразной, а эта словно выражала целый спектр живого. Джинни вздрогнула, когда Дамблдор крикнул:

— Пока рано! По моей команде постарайся выпустить всё в трубу под кристаллом. Я перенастраиваю главную распределительную систему. Действую на счёт "три".

Джинни закрыла глаза, попытавшись сродниться с пленённой в кристосорбе энергией. Постепенно получилось.

— Раз. Два. Три — пошла!

Она выпустила Жизнь. Словно наяву увидела, как поток розовой энергии устремляется по большой трубе вниз, разветвляется на множество потоков, уходит дальше и дальше в стороны, в океан, вверх, на поверхность островов, через специальные воронки устремляется в небеса и... и всё. Райс едва успел выдернуть её, когда кристосорб со звоном рассыпался на бесцветные, прозрачные осколки.

— Чудно, — скупо улыбнулся Дамблдор. — Теперь быстро отсюда — я отдал Геллерту сигнал о применении ОМП.

Стоило коснуться какой-то грязной банки — портключа — как затрясло. Откуда-то сверху раздался оглушительный грохот, всё нарастающий и нарастающий. А потом их завертело и выплюнуло в Оружейке — измотанных, но победивших.

Дамблдор дал на отдых два часа. На возмущения Джинни, молча поддержанные Райсом, пояснил, что иначе может нарушиться связность временного континуума. И начертил иллюстрирующий свои мысли график. Райс понял, Джинни не поняла, но согласиться пришлось обоим.

Через два часа вместо очередного хлама трое взялись за хроноворот Дамблдора, поверх которого тот наложил заклятье портключа, настроив две магии на одновременную активацию. Ощущения, впрочем, ничем не отличались от обычного портключа. Рывок, кружение, тянущее чувство и жёсткое приземле... нет. Руки по-прежнему остались прилепленными к часикам, они замерли в небесной выси, выше — чёрные тучи, превращающие день в сумерки, внизу — развалины Парижа, освещённые тут и там зловещими зелёными огнями.

— Что...

— Прошу, — прервал Дамблдор, щелчком пальцем появив под каждым метлу. Пальцы отлипли, Джинни судорожно вцепилась в метлу, качнулась, выпрямилась, ощущая знакомое чувство уверенности. Она в небе и на метле!

— Почему так темно? — поинтересовался Райс, держащийся на своей метле столь же непринуждённо, сколь и Джинни.

— Здесь у Строителей промышленный центр, — ответил внимательно оглядывающий Париж и высящуюся вдали Эйфелеву башню, на которой зелёных огней было куда как больше. — Они приспособили дым для защиты — обычные портключи под ним не работают, а на такие прыжки, как сделали мы, способны единицы. Не волнуйтесь насчёт смога — Строители заставили его обтекать Париж куполом, мешая любой разведке, но здесь, внутри, воздух чистый. А вот в дым входите только по земле — костюм высшей защиты ограждает вас, а не метлу, она моментально развалится — слишком уж много Рока в ядовитых испарениях.

— Каков план? — хмуро поинтересовался Райс.

— Строители уверены, что мы можем прорваться только по земле, трансфигурируя безопасные шлюзы под их непрерывным огнём. Но отсюда, изнутри я могу открыть портальный тоннель достаточных размеров, чтобы прошёл штурмовой отряд. Цель отряда — отвлечь внимание от нас и уничтожить телекинетические проекторы, удерживающие тяжёлый смог, а затем эвакуироваться с помощью специальных портключей. Если диверсия удастся, большинство военных фабрик Строителей выйдут из строя — дым просто разъест жизненно важные компоненты. Ну а наша цель — успеть прорваться к центру управления под Эйфелевой башней, где и находится большой кристалл.

— Рискованно, — коротко отметил Райс. — Значит, сейчас мы отлетаем подальше, пьём зелье призрачности и ждём, пока ты вызываешь подкрепления?

— В точности, — кивнул Дамблдор. — Свои не используйте, вот вам мой резерв, — кинул два бутылька. Джинни свой поймала скорее инстинктивно, а Райсово само прыгнуло к нему в ладонь. — Эффект ослаблен, но растянут на десять минут. Зависните над башней — там и обзор получше, и ориентир неплохой. Ждите меня и наблюдайте огненное шоу.

Только сейчас, рассекая небо следом за профессором, Джинни ощутила, как что-то липкое и тяжёлое от встречи с той Луной будто слезает с души. А ещё услышала тихий шёпот Тома: "Я чувствую неприятности". Хихикнула. И вправду, ну что может пойти не так?

Они выпили зелье — Джинни с удивлением заметила, что не видит самой себя. Но метлу под собой чувствовала твёрдо. Странное ощущение. Потом заметила блеск в небе и повернулась туда. А там...

Сияющий синим на границе, огромный портал расширялся и расширялся. И из него летели и летели маленькие точки — маги. Небо и земля соединились яркими молниями разных цветов. Внизу, в основном, около зёлёных огней, вспыхнули взрывы. В ответ снизу вверх ударили знакомые тёмно-жёлтые лучи. В небо устремились уродливые, но быстрые машины. Некоторые буквально мелькали стальными молниями — Джинни просто не различала их. Заклятья, жёлтые лучи и взрывы замелькали и в воздухе. Джинни заметила, что стальные летуны есть и у магов — просто их меньше, но и размером они побольше.

Конечно, большая часть обороняющихся сосредоточилась на одиноко висящем маге, держащем портал — неподвижной, уязвимой цели... Но взрыв следовал за взрывом, а Дамблдор висел, словно оплот стабильности, словно иномагический якорь, неподвластный ветру перемен. Это его враги казались уязвимыми, словно мошками, слетевшимися на пламя, один за другим падающими замертво от хлопка ладонями. Джинни не видела никаких ярких эффектов, но контратакующие возле Дамблдора попросту разваливались на кусочки. А устремлённые снизу лучи отражались в чёрный купол.

А потом Джинни ощутила волну. Казалось, сквозь портал прошло что-то неизмеримо могущественное. И впрямь — от очередной точки выросло рыжее веретено, буквально накрывшее одну из огневых точек морем пламени.

— Геллерт Гриндельвальд, — тихо сказал Райс. — Вот ты каков, величайший из магов ХОД-линии.

Пламя устремлялось от Гриндельвальда раз за разом, облаками накрывая целые кварталы. Теперь обороняющиеся сосредоточились на нём. И зря. Гриндельвальд ответил. Непрерывная череда синих лучей разрезала небеса, а заодно всех посмевших покуситься на великого мага. А потом с земли ударил толстый ядовито-зелёный луч, похожий на увеличенное во много раз Смертельное заклятие. Ударил и разбился потоками смертоносного сияния о гигантский волшебный щит, воздвигнутый на его пути Гриндельвальдом.

— Пора, — Джинни едва не упала с метлы. Дамблдор! Когда он успел подлететь? — Геллерт займёт их надолго. Нам — вниз.

Он взмахнул палочкой. От мощи использованной магии у Джинни только что волосы дыбом не поднялись. Пространство вокруг смазалось, и они оказались у подножия Эйфелевой башни, застроенные мрачными тёмно-серыми зданиями без окон с грязно-зелёными огнями Рока на крышах.

— Теперь — вперёд, пока они не опомнились! — и указал палочкой на ближайшее здание, в котором беззвучно образовался пролом. — Внутрь!

Их заметили. Пара скелетов вскинула своё оружие навстречу несущимся вниз магам.

— Инсендио! — крикнул Райс. Один из врагов вспыхнул, как спичка. Другого смял в лепёшку, небрежно ткнув палочкой, Дамблдор.

Они сели внутрь пролома и оказались в помещении, полном странных гудящих приборов, проводов и металла. Тут и там красовались зловеще светящие кристосорбы Рока. Джинни мигом захотелось, чтобы Дамблдор вмял всю эту гадость в стены — просто чтобы было спокойней. Вместо этого тот пригладил бороду, осматриваясь, изрёк:

— Преобразовали Рока. Здесь находится ещё один лабораторный комплекс — Строители экспериментируют с влиянием Рока на живых людей.

Джинни невольно вскрикнула.

— Нет-нет, — успокаивающе поднял руку Дамблдор. — Обычные результаты — высохшие трупы, они даже не пахнут. Здесь же превращают людей в киберскелетов — мы с ними уже сталкивались. Но воинов мало — Строители полагаются на внешнюю оборону. Ещё я слышал, что здесь могут быть маги-ренегаты, предатели, перешедшие на сторону врага. Поэтому спускаемся осторожно и чуть что — бьём на упреждение. Джинни, держись между мной и Этаном. Этан, защищай её и прикрывай тылы. Я не буду заботиться о вашей безопасности — сосредоточусь на врагах. В этот самый момент Строители ведут бой в трёх ключевых точках сразу, подкрепления можно не ждать, но и сражаться они будут отчаянно. Поэтому действуем ещё быстрей, чем в Гринготсе. Буря и натиск!

И быстрым шагом направился к лестнице вниз. От сунувшегося было служителя-паука осталось чёрное пятно. Альбус Дамблдор, Лорд-заместитель Магической Интеграции, был настроен как никогда серьёзно.

Они шли вперёд, точно нож сквозь масло. Дамблдор извергал буквально шквал заклятий, сминая любую оборону: и служители, и киберскелеты, и здоровенные громилы, едва вмещающиеся в коридор, с такими же большими топорами и каким-то оружием на плечах, и редкие волшебники-ренегаты — все они разлетались, точно сухие листья под осенним ветром. Ответные выстрелы, заклятья и удары Дамблдор играючи отражал обратно, изредка — принимал на щит, выглядящий как туманный диск: атаки просто в нём тонули. Пару раз служители бросались в ноги Дамблдору — тогда диск поглощал и их.

Джинни не могла выполнять начальные указания — она не успевала за рвущимся к цели магом, и Райсу приходилось её чуть ли не тащить за руку, другой рукой парируя редкие атаки, долетавшие до них сквозь "живой таран имени Дамблдора". Они прошли гудящие залы с кристосорбами Рока, спустились уже в просторные подвальные залы, полные непонятных установок. Здесь были, в основном, люди — причём не успевающие среагировать. Дамблдора это не волновало — он убивал без колебаний, зачастую просто проламывая очередные двери телами. А потом они вошли в воистину гигантский зал, потолок которого терялся во мраке, и Джинни вскрикнула: на металлических крестах в окружении кристаллов Рока зависли высохшие трупы людей. Не только трупы! Некоторые шевелились, некоторые напоминали киберскелетов, только без металла и проводов. Дамблдор остановился.

— Я ждал вас, — раздался знакомый голос. Том!? Но... но... как другая Луна, только Том! — Какая честь — сам великий Альбус Дамблдор со свитой. Это ищете?

На высоком потолке загорелись зелёные лампы. Оказалось, что над центром зала висит какая-то конструкция, закованная в металл.

— Большой кристалл Жизни здесь, Том? — спокойно спросил Дамблдор.

— Ну конечно! — металл раскрылся, будто бутон цветка, открывая сокровище: розовый кристалл, нанизанный на широкую трубу, медленно опустился — теперь до него можно было дотянуться рукой. А следом из пола выдвинулся точно такой же, но грязно-зелёный кристосорб. Замер, едва не касаясь своего близнеца. — Вы же понимаете, что достаточно мне нажать кнопку, и оба кристалла соединятся и опустеют?

— Ты не сделаешь этого, Том, — заметил Дамблдор.

— Конечно, нет — если ты сразишься со мной, Альбус, — из-за кристалла Рока выступил сам Том. Его глаза, казалось, горели красным, но лицо было тем же самым, только повзрослевшим. Тёмно-серая безликая мантия, плавные, хищные движения — он буквально излучал опасность.

— Вот каким я мог стать, — шепнул "свой" Том, — если бы пошёл иным путём.

— Я чувствую родственную душу, — возгласил "другой" Риддл. — Девочка. Она как-то связана с другим мной. Зачем ты привёл её, Дамблдор? Это наша игра, и мы её закончим.

— Это неважно, Том, — Дамблдор шагнул вперёд. — Закрой кристосорбы — мы же не хотим их повредить?

— Разумеется, — отмахнулся Риддл. Кристалл Рока вдвинулся в пол, кристалл Жизни уехал вверх, в металлическую броню. — И пусть эти двое держатся в стороне, иначе кристаллы не достанутся никому.

— Держитесь в стороне. Прикрой её, Этан, — коротко бросил Дамблдор, не оборачиваясь, медленно шагая навстречу Риддлу.

— И прежде чем мы начнём, — прищурился Том. — Чем он купил тебя? Что такого предложил старина Гелл, что ты остался с ним? Строители дали бы нам всё! Любые материалы, доступ к исследованиям, возможность сражаться — а я знаю, ты любишь рисковать! Своя лаборатория, путь в любой из сотен миров, настоящая, а не иллюзорная власть. Я помню, учитель, ты всегда сокрушался, что эти... что эта чернь не понимает тебя и не финансирует, что даже Гелл вынужден поступаться твоими просьбами, чтобы удерживать главенство. Чем он купил тебя? Хогвартс? Мы построили бы лучше, завоевали бы замки древней! Тысячи миров лежали бы у наших ног — но ты предал наш путь! Почему?

— Мне жаль, что ты не понимаешь, Том, — покачал головой Дамблдор, поднимая палочку. — Магия должна служить человеку, а не человек — магии. Ты же служишь квинтэссенции чернейших сил всего листа. Это я должен спросить — почему? Почему ты не услышал меня и как далеко зашла твоя гонка за эфемерной властью? Почему ты стал марионеткой Строителей, Том? Где твоё чувство свободы, куда исчезла та независимость, что я в тебе ценил?

— Вот, значит, как ты на это смотришь, — зло оскалился Риддл. — Я всего лишь выбрал правильную сторону. Править каким-то жалким мирком — не по мне, а это максимум, который предложил бы ты. Строители дали мне больше! После твоей смерти Геллерт долго не продержится, а эта самоубийственная атака истощит ваши силы. А потом я стану наместником этого мира и буду возглавлять атаку на следующий. Ты понятия не имеешь, учитель, какие силы вручили мне Строители и каким доверием я пользуюсь!

— Почему же, имею, — усмехнулся Дамблдор. — Они сделают тебя своим верным убийцей — но не людей, а миров. Ты будешь править высосанными оболочками того, что было живыми планетами, и мнить себя великим. Ты знаешь их цель, Том?

— Она за пределами твоего ограниченного мышления, Дамблдор, — отрезал Риддл. — Ты не представляешь, в какую игру ввязался, понятия не имеешь об истинном балансе сил и продался этой лживой суке, Хранящей Время, за огрызки знаний с барского стола. Я вошёл в ряды Строителей с открытыми глазами, я знаю, за что и чем заплатил. Но довольно бесполезных разговоров. Просто умри.

И взмахом палочки отправил "Аваду Кедавру". Дамблдор махнул палочкой снизу вверх — пол треснул и завис перед ним горой камня — "авада" утонула в ней. Следующий взмах — камень отправился в Риддла — и разлетелся во все стороны точно от незримого щита. Дамблдор замер.

— Как... мелко, — ядовитый смешок, и Риддл отправил в Дамблдора серию алых лучей. Тот парировал туманным щитом. Риддл послал поток огня — Дамблдор попросту испарил его, правда, вместе со щитом. Том бросил невидимое, но могущественное заклятие — Дамблдор ступил в сторону. Крест с распятым скелетом за ним осыпался прахом. Дамблдор снова махнул снизу вверх. Из пола вокруг Тома рывком выросли каменные копья, чтобы нанизать его... нет, чтобы разлететься осколками от ответного жеста.

Учитель и ученик сражались во всё ускоряющемся темпе. Дамблдор действовал скупо, но расчётливо, Риддл скоро переключился на массированный огонь, буквально заливая противника потоком заклятий. Некоторые из них Дамблдор не успевал отразить, но они лишь бессильно соскальзывали с костюма высшей защиты. Вскоре учитель окончательно перешёл в оборону, а ученик, хищно оскалившись, наступал на него, тесня к выходу из зала. А потом Дамблдор замер. На полу под ним засветился синим магический рисунок. Дамблдор пошатнулся. Риддл победно улыбнулся:

— Вот и всё. Каким-то чудом ты избегал моих ловушек — но не этой. Ты же не думаешь, что я позволю тебе ускользнуть в очередной раз? Мы это уже проходили. Я учусь на своих ошибках. Эй, вы двое, — он обернулся к Райсу и Джинни — последняя дрогнула от горящих алым глаз, — разве это не символично? Ученик побеждает учителя, потому что усвоил его урок. Я даже позволю вам уйти — никогда не стремился к бессмысленным жертвам, как эта сумасшедшая Лавгуд. Ну что, заканчиваем?

— Ты делаешь типичную ошибку злодея, — слабым голосом заметил качающийся, точно пьяный, Дамблдор.

— Отворачиваюсь от поверженного врага? — хмыкнул Том, переключая внимание на проигравшего учителя.

— Много болтаешь, — хмыкнул кто-то.

— Чт... — Риддл резко повернулся... и распался на две половинки от слитного движения клинком. Половинки тут же вспыхнули, оставив от себя лишь кучки пепла.

— Не смотришь за спиной, не имеешь запасного плана, пафосно сражаешься один на один, забываешь, что хорошие парни всегда дерутся в команде, — усмехнулся светловолосый маг, чьё лицо было испещрено шрамами, бестрепетно ступая на останки Тома Риддла. — Немного больше одной ошибки, ты не находишь, Альбус?

— Юношеский максимализм, — с трудом Дамблдор сделал шаг, едва не падая, из ловушки. Но как покинул её — распрямился и улыбнулся новому лицу. — Ты опоздал, мой друг.

— Юношеский максимализм, — криво улыбнулся Гриндельвальд в ответ. — Хотел спасти побольше наших. Давайте не тратить время на приветствия и расшаркивания, — окинул он цепким взглядом Джинни и Райса. — Освобождайте Жизнь, и я даю сигнал своим бойцам взрывать проекторы.

— Здесь большой кристалл Рока, — сообщил Дамблдор, описывая палочкой сложные фигуры.

— Следовало ожидать, — пожал плечами Гриндельвальд. — Забираешь?

— Сможешь переправить его в Хогвартс?

— Легко, — кивнул Гриндельвальд, убирая длинный меч в ножны и извлекая из рукава палочку. — Что делаешь?

— Беру контроль над ИИ центра управления, — поморщился Дамблдор. — Том так и не поумнел — я-то опасался, что он прикажет ИИ всё взорвать, если проиграет.

— Том — и изменился? — усмехнулся Гриндельвальд. — Всё тот же самонадеянный упрямец. Как же, он — и проиграл? Что ты в нём нашёл?

— Ум и свободу мысли, — пожал плечами Дамблдор. — Они-то его и погубили. Готово. Джинни, будь добра...

Осторожно ступая, Джинни приблизилась к двум выдвинувшимся кристаллам. Дамблдор быстрым жестом сформировал из пола каменную лестницу, чтобы ей было удобней дотянуться до кристосорба. Джинни повторила то же, что и два с чем-то — сколько же продлился этот штурм? — часа назад. На этот раз не было чувства восторга — возможно, из-за гнетущей ауры Рока рядом — поэтому она вовремя отшатнулась и спрыгнула с лестницы, избежав осколков... впрочем, остановленных магией не то Райса, не то Дамблдора, не то Гриндельвальда. Последний бросил им:

— Уходите. Я позабочусь о кристалле и проекторах.

И снова портключ, снова верчение, снова приземление. Они победили второй раз — но самое трудное впереди.

На этот раз профессор (Джинни очередной раз поймала себя на том, что называет его так) Дамблдор дал всего лишь час отдыха. Все трое молчали. Райс — отрешённо, Дамблдор — устало, Джинни... Джинни всё ждала, что заговорит Том, но тот молчал. Она ощущала его глубокую задумчивость.

— Мне жаль, что вы были свидетелями этой сцены, — уже в конце отдыха, когда все трое подкреплялись бутербродами и каким-то тонизирующим зельем, молвил Дамблдор. — Мой лучший ученик, безусловно, равный мне, выбрал в своё время не ту сторону и устроил смуту, которая едва не стоила Интеграции окончательного поражения в борьбе со Строителями. И я до сих пор гадаю, чем Строители могли его привлечь, что послужило настоящей, а не озвученными им бутафорскими, причиной перейти на сторону врага. Перед каждой нашей схваткой я спрашивал его — и каждый раз он не говорил истину.

— Спроси Хранящую, Альбус, — неожиданно сказал Райс. — Но помни, что это может поставить тебя перед сложным выбором. Если я правильно понял, ваш Том Риддл был настоящим учёным — критичным, честным и готовым изменить картину мира, если она не соответствует фактам. Единственное, чем действительно можно надёжно привлечь такого человека на другую сторону, заставить предать — это факты, факты и ещё раз факты. Учитывая упоминание Хранящей Время и всё, что я о ней знаю — это связано с конечной целью Хранящей или с тем, что она может сделать на пути к ней.

— Вот как, — Дамблдор прикрыл глаза на мгновение. — Что ж, я не так хорошо Хранящую знаю, но могу быть уверен — она не пожертвует ради своей цели принципами. Проблема в том, что я не знаю, какие у неё принципы. Это мало кому известно. Ревенанты из мира Тихий Дом должны знать больше — но это не то место, где бы я стремился побывать. Впрочем, я знаю, как передать послание.

— Энтони, — Райс не спрашивал, а утверждал.

— Разумеется, — кивнул Дамблдор. — Я уверен, что он встретится с посланцем Хранящей или с ней самой в ближайшее время. А теперь, друзья, мы должны подготовиться к самому тяжёлому. В этот раз никакие проникновения и отвлечения сил нам не помогут. Нас будет ждать тяжёлый встречный бой — свой штаб и одновременно вместилище планетарного кристосорба Строители будут защищать любой ценой. Я бы хотел кратко охарактеризовать их воинов.

Перед ними появилось изображение знакомого паука.

— Служители. Встречаются в разных модификациях.

К пауку присоединились изменённые собаки, кошки, крысы, медведя, волка и лисы, столь же жуткие и столь отвратительные.

— Быстрые, не очень меткие. Крысы и кошки не стрелки, ориентированы на разведку. Крысы могут нападать стаями. Все — ядовиты. Костюм защитит от ударов, но не помешает повалить вас на пол и удерживать, пока не подойдёт кто-нибудь посильней. Не дайте загнать себя в угол. В основном, работают в спарке с киберскелетами.

Рядом появилось изображение бывшего человека.

— Киберскелет. Меткий стрелок, оглушающие и парализующие игнорирует. Частично разумен, может управлять служителями, способен на военные хитрости, может управлять военными машинами. Костяк армии Строителей, в мирных местах — основная их рабочая сила. Вынослив, довольно силён физически. В ближнем бою использует отравленные зубы и когти. Без головы действует на основе простейшей программы — хватает всё тёплое или движущееся и разрывает на куски. Предпочтительный способ уничтожения — сжигание. При уничтожении встроенного кристосорба Рока теряет в точности и мощности выстрелов. Использует так называемый "излучатель смерти", ИС-64, работающий на основе заряженной Роком батареи. Попадание в торс человека, даже насыщенного жизненной энергией, ведёт к мгновенной смерти. Слабо, но разрушает материальные преграды. В целом, эффект похож на ослабленную "Аваду Кедавру". Рекомендую убивать с расстояния. Костюм высшей защиты оградит от выстрелов... но не бесконечно.

— А от "авады" он защитит? — спросила Джинни, вспомнив недавний бой, в котором были и маги.

— Один раз, — кивнул Дамблдор. — И после будет бесполезен. КВЗ — это живой, одушевлённый организм, и от "Авады Кедавры" он умирает. Кроме того, в твоей артефактной защите есть два духа, готовых пожертвовать собой, так что три Смертельных заклятья ты переживёшь. Но постарайся уклоняться — эта атака достаточно медленная, за что и нелюбима мной. Продолжу. Киборгизированный тяжёлый пехотинец, или просто кибертяж.

Появились знакомые громилы с различным оружием, буквально впаянным в тело, и большущими металлическими кулаками. В спине мерцало сразу два кристалла Рока.

— Химеры, полученные в два этапа: сначала биомодификацией людей, а затем превращением по технологии киберскелетов. Медлительны, но довольно ловки. Видят уязвимые места противника. Носят различное тяжёлое вооружение. Смертоносны в ближнем бою. Способны координировать действия киберскелетов и служителей, служат сердцем и головой малых отрядов врага. Уничтожать следует первыми: сначала обездвижить, потом сжечь. Некоторые образцы носят броню, против них одна рекомендация — спаренная Авада Кедавра, но с усиленными палочками можно обойтись взрывными чарами на просторе и несколькими ударными в помещении. Столкнётесь — или убивайте сразу, или пытайтесь обойти незамеченными, есть шанс, что вызовут подкрепление или банально подавят своей стрельбой. Ну и наконец...

Перед ними повисло изображение обычного бледного, правда, лысого человека с ярко-зелёными огнями в глазах. Одет он был в чёрную униформу с символом черепа на груди и плечах. В одной руке — чёрный меч, в другой — жезл.

— Строитель, — понял Райс. — Они были ревенантами?

— Верно, — вздохнул Дамблдор. — Говорят, некогда они обитали в Тихом Доме, но потом часть ревенантов взбунтовалась и ушла оттуда. Неведомым образом они научились делать фэньли и разделять Жизнь и Рок. С помощью Рока они создали новое оружие, с помощью Жизни — возродили свои мёртвые тела, а с помощью комбинации обоих аспектов научились делать химер и киборгизированных существ. Улучшать самим себя им разрешено только с ростом чина.

Рядом появилась другая картинка: строитель с бугрящимися мускулами и стальными пластинами, буквально вделанными в тело. Голову закрывал шлем, вместо жезла — большой посох с кристосорбом Рока на конце, вместо балахона — доспех, лишь меч остался неизменным.

— Строителей на весь наш мир лишь несколько, но рядом с планетарным кристаллом обязательно будет хотя бы один, — продолжил Дамблдор. — Физически сильны, неутомимы, из-за повышенной концентрации Жизни в телах и имплантов-кристаллов — быстро регенерируют, убить можно только полным сжиганием. Улучшенных строителей лучше избегать, если убивать, то чем-то вроде Адского Огня, к Смертельному заклятью у них иммунитет, ментальная магия не действует. Сильные маги и иномаги, в том числе некромаги, атакуют сложными проклятьями, не брезгуют практически ничем. С пары-тройки магических атак пробьют КВЗ, с артефактной защитой — как повезёт. Меч содержит внутри кристалл Рока, если строитель коснётся им живого существа, включая КВЗ — оно обречено погибнуть в скором времени. Разрубает почти любой материал. Благодаря улучшению глаз, каждый строитель видит уязвимые точки, ошибки и слабости в чём или ком угодно и действует максимально эффективно. Ослепить или обмануть практически невозможно. Помимо этого, каждый строитель — умный и опытный маг с уникальными способностями. Могут мысленно позвать подмогу, без слов же управляют прочими воинами.

Тебе, Джинни — избегать любой ценой. Тебе, Этан — бить как можно сильней в расчёте, что сражаешься с мертвецом — у них сохранились многие слабые и сильные места ревенантов. У неулучшенных. Улучшенные — машины смерти, лучше ошеломить и отбросить такого подальше, чем сражаться. В случае чего — продолжайте двигаться к центру базы, пока я или Геллерт разбираемся со строителями. Промедление смерти подобно.

— Пойдём вчетвером? — сориентировался Райс, пока Джинни не отрывала завороженного взгляда от двух образов строителей. Казалось, от них исходит леденящая аура. Нечто чуждое. Нечто, не долженствующее существовать. И в ответ откуда-то из глубины души поднимался гнев. Хотелось и вправду сжечь этих существ.

— Как получится, — покачал головой Дамблдор. — Направление на кристаллы чувствуешь, Этан?

— Да, — хмуро кивнул тот.

— Замечательно. Как только Строители осознают масштаб атаки, то сразу попытаются эвакуировать кристалл, а в крайнем случае — просто разрушить. Что будет в результате разрушения кристосорба такого размера — не имею ни малейшего представления, но рядом, скорей всего, не выживет никто. Именно поэтому наш метод, как и раньше, — скорость, буря и натиск. Сейчас войска Интеграции готовятся к переброске. Мы пойдём в третьей волне десанта. Предполагается, что первые две полностью полягут, пробив оборону врага. Воздушные войска уже скованы нашими воинами, мы рассчитываем, что строители будут отставать от нас в понимании на шаг: сначала думать о массированном воздушном ударе, затем о пробе их обороны, потом о точечном ударе на штаб, наконец, о генеральной битве. И каждый раз они будут ошибаться. Ну что, готовы, друзья?

— Да, — оторвав, наконец, взгляд от строителей, твёрдо ответила Джинни. Она, конечно, не воин... но это были самые настоящие враги всего живого. Она правильно сделала, что не осталась в стороне.

— Конечно, — спокойное утверждение Райса лишь поддержало её.

— В таком случае, берёмся за хроноворот — и вперёд.

Они прибыли к кучке уже ждущих мётл возле титанической, как бы ни стометровой стены, вздымающейся в небеса, в горную долину. Тут и там дымилась техника, в небесах сверкали разноцветные росчерки, непрерывный гул взрывов давил на уши. Рядом виднелась куча аккуратно сложенных мётел. Джинни шагнула было к ним, но Дамблдор остановил жестом и пояснил, перекрикивая шум:

— В небе слишком жарко. Пойдём по земле, туда, — указал на пролом. — Этан, наложи дезиллюминационные чары.

Профессор Райс коснулся палочкой головы Джинни — умная субстанция КВЗ пропустила её — и ей будто что-то мокрое на голову шлёпнулось, а потом расползлось по всему телу. Огляделась — невидимость! Правда, несовершенная: Джинни заметила движение воздуха, когда двигалась.

— Лучше и не надо, — странным образом Райс не кричал, но был слышен сквозь шум.

— Прекрасно! — кивнул Дамблдор, исчезая вместе с Райсом. — Теперь бери её за руку — и за мной!

И они побежали. Но на этот раз... иначе. Джинни почувствовала, как незримый Дамблдор впереди будто смещается. И она с Райсом сместилась следом за ним. Поле боя выцвело. Все движения вокруг замедлились — она смогла различить мелькнувший над головой чёрно-белый аппарат и несущегося вслед волшебника. Двигаться в этом странном месте — отражении? — было тяжелей, и Джинни быстро бы выдохлась, если бы не начала понемногу черпать Жизнь из палочки. Только сейчас ей пришло в голову — а почему Жизнь в палочке не уничтожила Рок в надетых на неё усилителе и нацеливателе?

Серые и белые вспышки, медленно двигающиеся служители и киберскелеты, сквозь ряды которых они прорывались с боем. Магия действовала на окружающее вполне нормально, кажется, и враги их как-то различали — даже несмотря на скорость движения и дезиллюминацию. Впрочем, замечали откровенно плохо и поздно, не успевали за действиями Дамблдора, буквально расшвыривающего противников. А за их спинами и над их головами тысячи волшебников и магглов вели встречный бой с силами Строителей.

Вскоре странный переход начал работать обратно, мир медленно возвращал краски — и скорость. Продвижение замедлилось, теперь Дамблдору приходилось тратить силы, отражая бесчисленными щитами, землёй и всем, до чего дотягивался, вражеские выстрелы.

Профессор Райс удерживал вокруг неё и себя прозрачную сферу, полностью сосредоточившись на обороне. И даже слаженные залпы жёлтых лучей и громадных пушек кибертяжей бессильно скатывались с неё, а шум от взрывов стал не сильнее шелеста дождя. Правда, Райсу давалось это нелегко — Джинни видела, как по лбу иномага катится пот, а ступает он рывками, экономя силы. Хотела помочь — а как? Даже Дамблдору помогать не решалась — вдруг это разрушит щит Райса?

Всё когда-нибудь кончается — кончилось и их кажущееся бесконечным движение. Кончилось у прохода в толщу горы, ожесточённо защищаемого как бы ни сотней киберскелетов и десятком-другим кибертяжей. Дамблдор разбросал их невидимой волной, а затем методично расстрелял огненными шарами. Только когда они оказались внутри, Райс снял щит и, тяжело дыша, прижался к стене. Рядом притулился Дамблдор и сама Джинни, которой было тяжело угнаться за взрослыми.

— Итак, мы внутри, — переведя дыхание, молвил Райс. — Что дальше?

— Это один из резервных выходов из командного пункта, — Дамблдор улыбнулся — и улыбка эта была одновременно азартной и яростной. — Мы на финишной прямой. Впереди защитные турели и несколько кибертяжей, но это мелочи. Там, в самом конце, около кристалла, я чую настоящего врага. Строители. Один или двое. Они ждут.

— Плохо, — только и сказал Райс. — Сколько они с собой приведут? Даже ты не сможешь справиться со всеми.

— Прямо сейчас Геллерт развлекается с ещё одним строителем, призвавшим к себе все резервные силы, у главного входа в командный пункт, — яростная улыбка переросла в оскал — Джинни никогда не думала, что Дамблдор может быть таким... пугающим. — Всё в наших руках.

— Тогда пошли, — оторвался Райс от стены.

— Закончим с этим, — просто ответил Дамблдор. В левую его руку — Джинни только сейчас заметила, что ХОД-Дамблдор был левшой — скользнула палочка, в правую — кинжал. Палочка Райса сама обернулась коротким клинком, а насадки на неё обратились зелёными полосами. Сама Джинни плотней сжала рукоять палочки, приготовившись.

Сам коридор запомнился плохо. Постоянный грохот выстрелов, силуэты преграждающих дорогу кибертяжей, непрерывный поток чар с палочки Дамблдора и Райса — за спиной оставался лишь спёкшийся от жара камень. Они бы поджарились и сами, если бы не КВЗ. Несмотря на него, Джинни ощущала себя будто на сковородке — но всё равно бросала вперёд "инсендио" за "инсендио", благо с насадками не могла промахнуться, а вместо жалкой вспышки выходила целая волна огня. Она не знала, насколько помогла: пламя терялось в блеске чужой магии. Ну а в конце коридора их ждал тупик. Сплошная стальная стена.

— Хладное железо, — дотронувшись до металла, констатировал Дамблдор. — Обычной магии не поддаётся. Думают ослабить нас и замедлить. Зря.

И надел на палочку усилитель. То есть... Джинни раскрыла рот. То есть, до этого Дамблдор колдовал без усилителя? И усилитель этот был не простой: кристалл Рока был вдвое крупнее, чем у неё. А затем Лорд-заместитель коснулся металла и что-то шепнул. В тот же миг преграда исчезла. И вместе с ней усилитель треснул и осыпался кусочками металла и прозрачного, истратившего заряд кристалла.

— Или о пользе рациональной экономии ресурсов, — пробормотал Дамблдор себе под нос. — Это штабной склад.

Они вошли. Бах! Кибертяж чуть ли не вплотную разрядил в Дамблдора две здоровенных пушки на плечах. Однако тот даже не покачнулся — Джинни заметила, что снаряды зависли перед ним и со звоном упали на пол. Кибертяж замахнулся было кулаком, но Дамблдор оказался быстрее: одно заклятье отбросило монстра в гору коробок, а другое оторвало голову.

— Какой хитрец, — бросил Дамблдор взгляд на дёргающееся тело. Поджёг его. Затем поджёг коробки. — Теперь бегом отсюда!

Сотня метров, взрывы и грохот обвала за спиной — и они оставили склад позади. Короткий коридор. Из боковой двери высунулся маг — и улетел обратно от оглушающего Райса. Дамблдор неодобрительно покачал головой, но никак не прокомментировал. Дверь в конце коридора сорвало с петель от одного касания палочки, и они вошли.

Штаб оказался совсем не таким большим, каким его представляла Джинни. Круглый, не шире хогвартского Большого. По периметру расположились экраны и столы. Посредине — розовая колонна планетарного кристалла, закрытая стеклом. Удивительно свежий воздух. И два улучшенных строителя без шлема, но куда отвратительней показанных Дамблдором.

— Вы торопились, — холодно заметил стоящий слева.

— Атака была хорошо скоординирована, — молвил правый.

— Этот мир потерян, — констатировал первый.

— И будет уничтожен во избежание мести, — безлико закончил второй.

— Не ждал от вас такой жестокости, — выступил вперёд Дамблдор, наставив волшебную палочку. Впрочем, строители ощетинились в ответ магическими жезлами, в другой руке сжимая чёрные мечи.

— Это необходимость, — качнул головой левый.

— Нам жаль, что вы отказались присоединиться к великому строительству, — легонько вздохнул правый.

— Так или иначе, вы будете мстить.

— Планировать ответную атаку.

— Возможно, будете ядром кристаллизации сопротивления проекту "Осушитель".

— А потому должны быть ликвидированы.

— В зародыше.

— И какие же у вас планы? — поинтересовался Дамблдор, медленно ведя палочкой с одного врага на другого и обратно.

— Мы так похожи на идиотов, Каинус? — спросил левый.

— Кто знает, Цидус, какими нас видят эти ничтожества, — мерзко улыбнулся правый. — Вы сами уничтожите себя, а нам пора эвакуировать кристалл. Огонь!

Разнося экраны на куски, в Дамблдора устремились тридцать тёмно-жёлтых лучей, а следом выступили скрывавшиеся кибертяжи. Впрочем, лучи странным образом обогнули цель и ударили в строителей. Те лишь отступили в сторону. Лучи вонзились в стекло... и угасли, не оставив ни трещинки.

Райс рассёк кинжалом воздух, и все кибертяжи до единого оказались рассечены тоже — сверху вниз, прямо от головы, распались на уже мёртвые половинки. Каинус с хлопком аппарировал к Дамблдору, Цидус — к Райсу. Два взмаха клинков... отбиты палочкой-кинжалом Райса и мечом Дамблдора. Не теряя времени, Джинни шепнула "инсендио", попытавшись поджечь Цидуса — без толку, огонь точно расплескался о незримый щит. Дамблдор отбросил Каинуса и обрушил на него град заклятий... но тотчас был вынужден перейти в оборону: сгустки черноты из жезла строителя заставляли воссоздавать раз за разом гаснущий туманный щит.

Райс исчез и появился за спиной Цидуса. Цидус мгновенно аппарировал в сторону и бросил в спину уже Райсу ярко-алый луч. Тот обернулся, размываясь от скорости, принял атаку на кинжал, отступил на шаг, качнулся — но тут же распрямился и ударил из свободной руки сгустком белого огня, а из кинжала — синим лучом. Джинни указала палочкой на Цидуса и крикнула что есть сил, будто это могло помочь:

— Весперти Малстор!

Целое облако летучих мышей громадного размера и ядовито-зелёного цвета врезалось в Цидуса — вернее, облепило его щит. Ну хоть что-то! В следующий миг мыши осыпались пеплом, но этого мига хватило Райсу, чтобы вычертить в воздухе кинжалом сложный символ. Цидус метнул в профессора пару сгустков черноты, однако они отразились обратно, меняясь на ослепительно белые. Сам Райс замер неподвижно, указывая кинжалом на строителя. Джинни интуитивно поняла, что он делает — мешает тому аппарировать! И впрямь — Цидус дёрнулся, затем нелепым взмахом жезла отвёл один из белых снарядов, но другой ударил его в грудь, и ту охватило белое пламя. Цидус громко вскрикнул — точно каркнул — а Райс оказался за его спиной и резким взмахом обезглавил строителя.

А следом вскрикнул Дамблдор. Джинни повернулась к другому краю зала — грудь профессора была охвачена чёрным пламенем! Райс и Каинус переместились одновременно. Кинжал заблокировал выпад клинка в спину Дамблдору. Каинус ударил жезлом, окутанным чернотой. Райс бестрепетно поймал его свободной рукой, сверкающей белым, вырвал из хватки противника...

Горящий Дамблдор пропал. Следом "пропала" и сама Джинни, глотнув зелья призрачности и ускорения одновременно, и побежала к схватившимся профессору и строителю. Райс загораживал от неё врага, но если обойти...

Пинком Каинус отбросил Райса. В полёте тот метнул алую молнию из кинжала — Джинни с изумлением узнала обезоруживающее заклятие! — меч вылетел из руки строителя в сторону. Тем временем Джинни заметила, как обезглавленное тело Цидуса приставляет к шее отрубленную голову! Прежде, чем оно это сделало, Джинни воскликнула:

— Вингардиум Левиоса! — и с трудом, точно каменную глыбу двигая, отбросила голову в сторону. Рядом с ней появился Дамблдор, махнул клинком, рассекая надвое — безголовое тело безвольно стукнулось о пол.

Обезоруженный Каинус не растерялся. Он аппарировал прямо к Райсу, принял заряд какого-то заклятья в грудь, лишился руки от взмаха кинжала, но другой рукой ударил профессора в живот, вышибая дух. Обернулся — в руку ему устремился жезл...

— Вингардиум Левиоса! — снова шепнула всё ещё невидимая Джинни. Жезл затормозил, но не остановился. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы Дамблдор обернулся и устремил во врага поток красного огня. Каинус переместился вбок Дамблдору, тот переместился на место самого Каинуса, а строитель оказался нанизанным на выросшее из пола каменное копьё. Убило его, впрочем, не это, а череда заклятий, буквально разбросавших Каинуса кусками плоти и металла по всему залу.

— Вот и всё, — с трудом распрямился Райс.

— Вот и всё, — эхом откликнулся Дамблдор. Направил палочку на валяющийся чёрный клинок, отлевитировал к стеклу, совсем не пострадавшему в хаосе заклятий, и прорезал им дыру.

Джинни подошла к кристаллу, постепенно "проявляясь" в воздухе. Только сейчас она заметила, что костюмов высшей защиты не осталось ни у кого, включая её саму, а вместо артефактов, включая так и не использованные перстни, остались красные следы на коже.

Она просунула руку сквозь дыру в стекле и дотронулась до кристосорба. Замерла. Это было... неописуемо. Казалось, она — искорка рядом с пылающим солнцем. И эта искорка могла солнцем — управлять. Усталость вымыло. Руку окутало розовое сияние. Следы от артефактов пропали. По телу разлилась бодрость. Джинни неожиданно захотелось всё сокрытое в кристалле просто забрать себе — но тут же осознала, что её буквально разорвёт. Оставалось только... выпустить?

Закрыв глаза, Джинни отрешилась от окружающего. Энергия рвалась куда-то вниз. Пустив тонкую струйку розовой силы, Джинни точно "ощупала" ей путь. Он шёл очень далеко и обрывался где-то в бесконечной дали. Нет, в эту сторону отпускать Жизнь нельзя. Значит — вверх? Сверху до сих пор прилетали искорки Жизни, впитываясь в кристалл. И обратно направить весь этот поток было... нельзя?

Неожиданно всё изменилось. Искорки перестали прилетать и даже устремились обратно. Это Дамблдор? Он переключил направление? Джинни с облегчением вздохнула и...

— Нет! — закричал Дамблдор, оттолкнув её. Джинни упала на пол и с каким-то тупым удивлением уставилась на быстро затягивающийся порез на руке. — Это ловушка, Джинни. Они знают, что ты можешь выпустить Жизнь, и сделали всё, чтобы ты выпустила её в никуда. Это направление ведёт буквально в космос.

— Но... но что тогда делать? — Джинни помотала головой, приходя в себя после горячки боя и разорванного контакта.

— Боюсь, нам придётся действовать более прямо, — вздохнул тот. — Готова к небольшому полёту?

— Полёту?

— Строители частично отключили здесь антиаппарационные поля, — сказал Дамблдор. — Я расширил брешь в пространственной защите, спасаясь от того проклятого пламени, и теперь отсюда можно перемещаться свободно. Нас ждут небеса.

Взмахом палочки он появил три метлы. Следующим — срезал левитируемым клинком стекло и часть камня пола и потолка. Наконец, аккуратно извлёк огромный кристосорб, полный Жизни, прикоснулся к нему, закрыл глаза, велел:

— Коснитесь моей руки.

Все трое аппарировали вместе с кристаллом прямо в небеса. А что было потом, Джинни запомнила навсегда. С огромной скоростью они полетели над Уралом, а затем над Сибирью — над мёртвыми скелетами лесов и развалинами городов. Она касалась кристалла, и розовое сияние широким конусом било вниз, расходясь гигантской волной Жизни по поверхности. И леса за их спиной оживали. На деревьях отрастала листва, вновь наливались зеленью жухлые травы, распускались цветы и наполнялись высохшие русла рек. И даже холодные, мёртвые небеса будто откликнулись на их действия — на глазах набухали облака, а вниз побежали дождевые струи, переливаясь под розовым сиянием надежды. И даже Томово "Отлично сработано, Джин" совсем не испортило настроя.

21 Элиза: алхимизировать крутые штуки

— Ну типа — приступим, — ты даже трёшь руки от нетерпения. Наконец-то материи много! Действительно много! На все эксперименты должно хватить. Или нет?

БШ: осси, есть какой-нибудь способ ну типа обмениваться материей?

СН: Да раумеется Я уже получил необхоимый диск Кристо не мог бы ты поставить этот плагин Элизе

ТоП: "материторрент"?

ТоП: хм, ОК

ТоП: готово

БШ: спасибо большое! ой, он медленный, как слоупок.

ТоП: секундочка

ТоП: немного дизассемблирования

ТоП: немного логики

ТоП: немного доступа на суперкомпы Осси

СН: Погоди что

ТоП: приостановлю странные вычисления

ТоП: которые там крутятся

ТоП: какая-то научная чепуха

СН: Это не чеуха

ТоП: так

ТоП: сейчас мы попробуем один метод

ТоП: ага

ТоП: немного перебора

ТоП: и вуаля!

ТоП: теперь меняем эти параметры

ТоП: переустанавливаем плагин

ТоП: готово

БШ: вау, круто, теперь эта штука типа скачивает и раздаёт чужую материю со скоростью бесконечность единиц в секунду?

ТоП: ну да

ТоП: на самом деле, я поставлю плагин всем сразу

ТоП: у всех равный доступ к общей материи

ТоП: во славу копилефта

БШ: хорошая идея. спасибо. а теперь я попробую сделать нам крутой снаряги. и разослать через телепорты.

ТоП: буду ждать

СН: И всё-таки Кристо постарайся не использовать мои компьютеры без моео разрешения Как ты вообще смог к ним подключиться?

ТоП: робот-ретранслятор, телепорт и никакого мошенничества

СН: Поятно Пожалуйста не делай больше так

БШ: и правда, кристо, не стоит. просто попроси, осси же не откажет?

СН: Или аргументирую отказ

ТоП: ОК, ладно, принято

ТоП: и не ломай моего робота

ТоП: ...

ТоП: ну ладно

ТоП: пришли останки обратно

ТоП: ...

ТоП: и вернись уже к компьютеру!

СН: *Злодейский смех*

Итак, материи самых разных видов хватит точно. Теперь типа пришло время проверять твою теорию. Осси специально не делится, как алхимизировать что-то новое, а Кристо просто не может догадаться. И после долгого размышления и обсуждения с Адольфом, а после спрятавшейся от него "в отражении" (что бы это ни значило) Флоры, у тебя появилась идея. Кристо не смог понять, потому что слишком... просто!

Ты берёшь пустую карточку капчалога. Затем отправляешься к перфоматризайнеру, вставляешь карточку в это пианиноподобное устройство, набиваешь на клавиатуре код со своей палочки, пробиваешь по нему карточку. Так. А теперь самое главное! Не вынимая, ты пробиваешь уже перфокарточку поверх ещё раз! На этот раз — переданным тебе Аркином кодом спектрочков. Почему именно им? Потому что почему бы и нет!

Ага. Сработало. Теперь надо проверить самое главное. Ты быстро хватаешь одну из кучи стоящих рядами основитовых болванок, обрабатываешь его по новой перфокарточке на тотемфрезере, бежишь к, собственно, алхиматору и поставишь тотем. Итак? Алхиматор срабатывает, тратя материю на... эм, что? Прежде чем ты успеваешь что-то сделать, перед тобой появляется мерцающая множеством цветов палочка, и в сознании всплывает неотъемлемое название этого типа объекта — спектр палочек. А потом от палочки отделяется множество прозрачных копий — и исчезают. На алхиматоре осталась лежать копия твоей родной палочки.

Ты проверяешь. И впрямь, твоя родимая. Только слушается хуже, но это, наверное, потому что эта копия не привыкла к тебе? Ты на всякий случай капчалогировала палочку. Код такой же, как у твоей. Всё это так странно! Но эксперимент точно успешный. Ты сделала, пусть и временно, из двух простых объектов что-то сложнее. Или, точнее, алхимизировала.

СН: У меня открыось меню игровой алхимии Что такое "спектр палочек"

БШ: без понятия, это мой типа первый опыт. давай-ка я проверю другую идею!

СН: Давай Не ждал что ты первая догадаешься как происхоит алхимизация

БШ: другие слишком умники для этого, наверное.

ТоП: эй!

БШ: :)

ТоП: кстати, я правда не понял бы

ТоП: как-то неочевидно

Ага, это, значит, типа сложение карточек. А теперь тебе нужно что-то вроде... умножения? Что-то такое ты про логическое сложение и умножение от Кристо слышала, когда он рассказывал об информатиковых штуках. И у тебя есть идея, как сделать и это!

Ты берёшь карточку с только что алхимизированной палочкой и ещё одну пустую карточку. Затем идёшь к перфоматризайнеру, снова выбиваешь на карточке код спектрочков, попутно размышляя, откуда же у вас спектрочки в сеансе возникли и не значит ли это, что вы точно встретитесь с Луной? Отбросив сейчас лишние мысли, ты идёшь к тотемфрезеру и последовательно вставляешь в щель две карточки так, чтобы пробитые дырки наложились друг на друга, частично перекрывая. Успех! Щель как будто специально предназначена для двух перфокарточек тоже. Вырезаешь болванку по "перемноженным" карточкам, несёшь новый тотем причудливой формы к алхиматору...

И берёшь с него готовые магочки! Вау, ты теперь типа учёная, раз сама до этого догадалась? Надеваешь магочки и... ничего нового? Может, нужно что-то волшебное? Достаёшь палочку и смотришь на неё. И вправду, переливается множеством цветов. Шепчешь "вингардиум левиоса", поднимая ближайшую болванку — вокруг неё белый ореол волшебства. Отпускаешь её, переводишь взгляд на свою руку — она тоже окружена разноцветным, дрожащим ореолом. Это и есть те самые "ауры"?

СН: Что делают эти маочки

БШ: я вижу магию. похоже, разную магию по-разному, но надо будет проверить с учителем. так крууууто!:)

ТоП: интересный момент: множество карточек наложатся друг на друга с нулевым или одинаковым результатом

ТоП: сделай знаешь что

БШ: да?

ТоП: капчалогируй карточку капчалога

БШ: 0_0 ок

ТоП: код?

БШ: 00000000 — восемь нулей.

ТоП: следовало ожидать

ТоП: не то чтобы у нас не было недостатка в картах

ТоП: сделай их штук тысячу

ТоП: или пусть сделает твой спрайт

ТоП: никогда не знаешь

ТоП: когда пригодятся лишние карты

СН: Раумно

БШ: ну ок.

Просишь дядю наделать тебе карточек с помощью кода "00000000". Пока он делает — как же быстро с его спрайтумением проходить сквозь предметы по желанию! — ты думаешь над следующими комбинациями. Наконец дядя заканчивает, ты отправляешь телепортом всем запасных карточек, расширяешь собственный капчалог и приступаешь к следующим экспериментам!

Прямо-таки чувствуя, что тебя ведёт интуиция и неожиданное озарение, "умножаешь" компьючки, высланные Кристо, на спектрочки и получаешь спектральные компьючки. Вот только в них совершенно невозможно ничего делать! Дополненная реальность операционной системы перекрывалась и перекрывалась бесконечными видениями самих спектрочков! Увы, надежда, что компьютер как-то поможет нормально видеть сквозь спектрочки, не помог. Надо будет спросить у Адольфа, как через них смотрит Луна.

Ладно. Ты не сдашься просто так. Перфокарточная алхимия откроет все свои типа тайны! Ты идёшь на продвинутый эксперимент и делаешь перфокарточку из "сложенных" кодов магочков и толстого тома "Составление заклинаний и ритуалов", а затем дополнительно умножаешь её на компьючки. Будь что будет!

Очки магоконструктора рода Даттон. Вот уж действительно вау! Стильные, крутые, и... ты надеваешь их, берёшь в руку палочку... Ага! На этот раз дополненная реальность очков была реально сложной. Куча непонятных символов, а когда ты взмахнула палочкой — высветился сразу веер траекторий с загадочными пометками. Так. В этом типа надо долго разбираться, но, похоже, ты выиграла джекпот! Надо будет всё объяснить Адольфу, он должен понять, как работает эта штука.

Капчалогируешь конструкторские очки и продолжаешь эксперименты. Итак, интуиция, не подведи! Умножаешь палочку на "Составление заклинаний и ритуалов", чтобы получить... ученический гримуар рода Даттон. Ха! Разберёшься с ним потом, пока просто капчалогируешь, записываешь код и умножаешь на магочки, чтобы получить... очки мага-ученика рода Даттон! Супер. Так, типа дальше, не медли, магических вещей у тебя уже куча, теперь пора сделать что-нибудь... ну из одежды, например.

В одной из твоих карточек находится запасной джинсовый костюм, которые ты обычно носишь. Складываешь костюм с ученическим гримуаром — и... одеяние мага-ученика рода Даттон! Успех. Немедленно облачаешься в потемневший костюм, украшенный причудливым узором типа бы из осколков, которые вот-вот соединяться воедино. А ещё с помощью магочков видно, что твоя новая одежда будто бы светится. Интересно, на что она зачарована? На всякий случай создаёшь пару запасных комплектов, всё равно они стоят на удивление мало материи.

Теперь пора подумать над чем-нибудь особенным. Ты решаешься на интересный эксперимент — комбинируешь в тотемфрезере пустую карточку и свою палочку. По идее, он должен пробить пустую карточку? Но нет! С удивлением разглядываешь получившийся тотем. Ну ладно, а если вот так? Меняешь карточки местами. На этот раз тотемфрезер ничего не вырезает. Значит, сканер работает только с одной стороны, поэтому и распознал дырки? Но они же вышли несквозными? А если... на всякий случай пробуешь все полученные комбинации с умножением, меняя карточки местами. Без перемен. Странно.

ТоП: думаю, проблема со смешиванием самой карточки

ТоП: возможно, это особый случай

ТоП: попробуй тотем

ТоП: это не тотем палочки

БШ: сейчас.

Пробуешь. Алхиматор создаёт одноразовый чароуловитель в виде сплошной чёрной карточки! То есть, эта штука может уловить чары? Поймать? Ты ставишь карточку уловителя на отдалении от себя и применяешь к нему "экспеллиармус". Карточка превращается, поглотив луч, в маленький красный кубик. То есть, вы теперь защищены от атак бесов! Ну, конечно, кучу карточек так не сделаешь, но тем не менее...

Ты снова повторяешь операцию, капчалогируешь уловитель, смотришь на обратную сторону... и не видишь кода. Совсем. Только обычная радужная поверхность, похожая на узоры, которыми путают компьютер на обычной интернет-капче. Но код же есть у любого предмета? И тут до тебя доходит. Восемь символов, сколько бы значений ни принимали, не могут охватить всего возможного, ведь идей и предметов типа целая бесконечность. А значит, такая сложная штука, как чароуловитель, просто... вышла за пределы кодов? Ты спрашиваешь у Кристо:

ТоП: подожди, я уточню

СН: У коо

ТоП: у моего тайного источника информации

ТоП: что-то вроде энциклопедии

ТоП: ай

ТоП: в смысле, что-то вроде чрезвычайно интеллектуального и своенравного справочного бюро

ТоП: хм

ТоП: ага

БШ: так что?

СН: Что ещё за бюо

ТоП: я нашёл доступ к источнику информации из Дальнего Кольца

СН: Я слыал что там есть закрытые сервера но не думал что их возможно взломать Мой респект тебе

ТоП: я не совсем взломал

ТоП: но это не важно

ТоП: я получил справку

ТоП: похоже, ты права, Элиза

ТоП: на самом деле, код — локальное понятие сеанса

ТоП: набор кодов и соответствующих предметов

ТоП: уникален для каждого сеанса или нескольких связанных сеансов

ТоП: проще говоря

ТоП: в несвязанном с нашим сеансом

ТоП: тот же код, кроме самых простых

ТоП: вроде 00000000

ТоП: даст другой результат

ТоП: однако радужная обёртка карты

ТоП: вроде бы как есть непрерывный узор

ТоП: несмотря на то

ТоП: что это физически невозможно

ТоП: но никаких атомов там нет

ТоП: игровая абстракция

ТоП: каждый узор соответствует ровно одной-единственной идее

ТоП: и если использовать не ориентированный на локальные коды перфоматризайнер

ТоП: и такой же тотемфрезер

ТоП: и использовать специальные приставки-улучшения к алхиматору

ТоП: если использовать их вместе с интеллилучевой лазерной станцией

ТоП: то можно считывать не сам код, а узор

ТоП: и алхимизировать на уровне узоров

ТоП: с совершенно другим результатом

ТоП: обычно случайным

ТоП: но не всегда

ТоП: в отличие от более закономерного метода кодов локального сеанса

ТоП: генерируемого Игрой для упрощения жизни игрокам

СН: Эо намного больше чем я узнал об перфокарточной алхимии от ХВ Ты можешь дать мне доступ к этому источнику

ТоП: нет

ТоП: всё сложно

ТоП: там адская авторизация

СН: Ты соершенно не умеешь лгать но я сделаю вид что поверил Элиза обрати внимание на неискренность нашего соигрока

БШ: кристо, там правда ничего такого критичного?

ТоП: прости

ТоП: я обещал не раскрывать секрета

ТоП: мой источник информации должен остаться в тайне

БШ: ладно, кристо, этот твой источник типа не требует от тебя секретных манёвров в духе осси?

ТоП: это просто источник информации

ТоП: ничего не требует

ТоП: даёт справки и оказывает некоторую поддержку

ТоП: помнишь освобождение Киры?

ТоП: это сделал не совсем я

ТоП: я только предоставил источнику канал связи

ТоП: но это единичный случай

ТоП: в дальнейшем — только информационная поддержка

СН: Поозрительно ХВ об этом не знал

ТоП: или посчитал нужным не указывать

ТоП: чтобы использовать твою реакцию на известие

ТоП: в своих неведомых целях

ТоП: мой источник хотя бы не манипулирует

ТоП: и не врёт

СН: Я буу следить за тобой

ТоП: как и я за тобой

ТоП: не забывай докладывать нашему лидеру

СН: Разумеется

БШ: может, хватит тут пререкаться, типа как меня нет? давайте просто пока что поверим источнику кристо. к тому же вроде бы он говорит всё логично. итак, как мне быть с этой картой?

ТоП: у меня есть кое-какие идеи

ТоП: как разместить у тебя лазерную станцию

ТоП: и все приставки

ТоП: хотя они доступны не у всех

ТоП: кажется, число доступных приборов растёт

ТоП: от каждого входящего игрока к игроку

ТоП: сделаешь вот так...

Ты комбинируешь, умножая, переданный Кристо метод доступа массив с фломастером и получаешь метод рисовалки. Похоже, чтобы капчалогировать или извлечь предмет, нужно нарисовать его приблизительно верно. Зачем это Кристо? Затем ты ждёшь, пока Кристо... что? Пока Кристо возьмёт удалённый контроль над... у Аркина есть роборука? Вау! Кристо берёт удалённый контроль над роборукой Аркина и рисует точное изображение размещённых у Гвен приставочного блока переходника, шунта для перфокарты, голопанели и интеллилучевой лазерной станции. И метод вместо капчалогирования оставляет на капчакартах призрачные отпечатки. Их нельзя использовать, зато на обратной стороне карт появляется нужные коды!

Теперь ты просто выбиваешь эти коды на пустых карточках, они появляются в твоей алхимической библиотеке на экране сервер-игрока, Осси. Осси просто перетаскивает картинки оттуда в категорию приборов и вуаля! Ставит к алхиматору переходник, сначала спустив его на землю, иначе банально не влезет. Подключает к переходнику три шунта, добавляет к алхиматору голопанель, отображающие призрачный облик алхимизируемого объекта до самой алхимизации и, наконец, ставит рядом лазерную станцию.

ТоП: теперь у тебя полностью улучшенный алхиматор

ТоП: теоретически

ТоП: ты можешь алхимизировать что угодно

ТоП: обрати внимание на шунты

ТоП: видишь там рядом переключатель?

БШ: да. либо &&, либо ||, что бы это ни значило.

ТоП: && — логическое умножение, || — сложение, порядок шунтов — справа налево

ТоП: переключатель определяет, как будет взаимодействовать перфокарточка в шунте с соседней карточкой

ТоП: или, если перфокарточек нет

ТоП: а ты используешь узор

ТоП: то используй переключатель на лазерной станции

ТоП: она запомнит предыдущий узор

ТоП: и скомбинирует его выбранным образом

ТоП: с текущим сканируемым

ТоП: всё просто

ТоП: станцию с шунтами одновременно использовать можно

ТоП: она читается как нулевой шунт

ТоП: шунты нумеруется справа налево сверху вниз от тебя

ТоП: на первом шунте переключатель щёлкать бессмысленно

БШ: вроде бы понятно. с улучшениями достаточно алхиматора, станции и перфоматризайнера.

ТоП: ну да

ТоП: упрощение жизни игрокам

ТоП: для первых входящих в сеанс все функции разделены

ТоП: чтобы было понятнее

ТоП: у тебя тоже должно быть примерно так

ТоП: но мы немного смухлевали

СН: Спооб подсказан тебе "источниом"

ТоП: не только

ТоП: кое-что оттуда

ТоП: кое-что — мои мысли

ТоП: плюс пара вопросов Аркину

БШ: спасибо, кристо. ко мне нет никаких типа серьёзных лидерских дел?

ТоП: нет

СН: Нет

БШ: тогда я продолжу экспериментировать с алхимией. материи пока что много.

22 Игрок Пустоты: войти в Храм

Твоё имя не имеет значения. Имеет значение, что ты входишь в храм. Или, точнее, Храм. Ты знаешь о ещё одном Храме с большой буквы — и однажды ты разрушишь его! Ты уничтожишь всё, что ей принадлежит, принадлежало и будет принадлежать, а прежде всего — её план. Твоя месть будет исполнена ярости... но свершена неожиданно. Ты есть вестник её смерти. Наверное, будь это возможно, ты с радостью бы взял роль Вестника Рока. Возможно, она не идеально подошла бы для устранения Хранящей Время — но идеально соответствует выбранной тобой судьбе.

Этот Храм совсем не похож на величественное, гигантское, сложнейшее сооружение, возведённое миньонами Хранящей. Зато он был раньше. Во всех смыслах раньше — быть может, даже раньше, чем появилась сама реальность листа Пространства Парадоксов. Всем телом, всей душой ты ощущаешь древность и первость этого сооружения. И тьму.

Храм не имеет дверей. Стены Храма сложены из самой темноты, обрётшей форму благодаря тому, что время в указанных местах остановилось. И словно вопреки — сквозь тьму тут и там будто бы просвечивают стены. Другой лик Храма скрыт за бесконечно твёрдой тьмой, но есть даже в этих пятнах камня что-то... устрашающее. Что-то иное.

Расположение Храма не известно никому — ни живому, ни мёртвому. В определённом смысле, этот Храм является не более чем метафорой. Ты не понимаешь её значения, поскольку не являешься героем Символа или Духа, но чувствуешь его — словно запах чего-то резкого и безумного.

Как ты попал сюда? Ты пришёл. Это весь ответ. Твой путь был долог. Ты отвлекался на попытки мести. Ты отвлекался на координацию усилий. Но всё это кажется тебе сейчас — тленом. Жалкой иллюзией настоящего испытания, которое заключалось в поиске. В поиске силы, бесконечно могучей и способной сокрушить твоего врага, несмотря на условное бессмертие, несмотря на все силы, собранные ей.

Ты не медлишь. Твоя воля недостаточно крепка, чтобы вечно держаться под напором чуждости, грозящей превратить в ещё один силуэт, медленно растворяющийся на фоне вечности Храма. Нет. Ты прибыл с конкретной целью. Поэтому, глубоко вздохнув, ты входишь.

— С конкретной целью, — каркающий смех. Ты резко обернулся, вскинув меч. Никого.

— Воля крепка? — и снова этот смех. Ещё одно испытание?

Ты берёшь себя в руки и направляешься вперёд, по кажущимся бесконечным коридору Храма, сжимая фонарь, изо всех сил напрягая свои чувства. Странно ступать по тьме, ещё странней — обходить кусочки не-тьмы — отпечатки чьих-то ступней, всё тот же камень, куски каких-то предметов. Всё чётче ты осознаёшь, что место это не предназначено для людей.

— А для кого же оно предназначено?

— Кто ты? — резко оборачиваешься. Кончик меча почти касается бесформенного чёрного балахона, сливающегося со стенами.

— А кто ты? — и смех! В груди всколыхнулась ярость — уничтожить мерзавца, задерживающего тебя на пути к цели! И тут же холод анализа — а если он и есть твоя цель?

— Я — странник, ищущий силу, — прямо сказал ты.

— А я — странник, её нашедший, — каркающий смешок. — И знаешь, что я тебе скажу? Беги отсюда, безумец. Беги, пока ты — это ещё ты.

— Я готов пожертвовать собой в обмен на исполнение цели, — молвил ты.

— Какой решительный безумец! — на этот раз в голосе этого... существа зазвучало что-то вроде уважения. — И жизнью, и сущностью своей, и душой пожертвовать готов?

— Готов, — ты чувствуешь, что вопрос совсем не риторический.

— Тогда ступай за мной, мальчик, увидим, чего ты стоишь.

И существо ушло... в стену? Без промедления шагаешь следом. Стены действительно нет — есть лишь долгий полёт сквозь мрак и мягкое приземление. Ты распрямился и... хм, "огляделся" было бы некорректно. Единственный свет — твой фонарь, но ничего свет отражающего уже нет — кроме силуэта спешащего вперёд существа, всё же не абсолютно чёрного. Ты следуешь за ним, стараясь ничего не упускать из внимания.

— Это место, — неожиданно нарушил молчание твой проводник, — есть кара и награда. Оно есть квинтэссенция возможностей и их конец. Оно было всегда. Оно может дать всё. Но всё ты не выдержишь. Никто не выдержит. Что за цель тебя ведёт?

— Месть, — коротко и ёмко. Хранящая Время падёт.

— Хранящая? Ты умеешь выбирать цели, мальчик, — смеётся читающий мысли проводник, ускоряясь, будто скользя над незримым полом. Тебе приходится бежать, чтобы успеть за ним. — Что ж, это место может дать тебе искомую силу. Но сможешь ли ты войти? Вот врата, которые нельзя открыть.

И замирает перед кромешной тьмой. Всё так же в ней тонет луч фонаря, но ты чуешь, что врата, даже Врата — действительно здесь. И их действительно нельзя открыть. Вообще.

— Первое испытание, мальчик — испытание невозможности. Можешь ли ты совершить чудо?

— Могу, — без колебаний ты достаёшь Свободный Универсальный Ключ и открываешь Врата. Вот так вот просто. Потому что Ключ — это и есть воплощённое чудо, открывающее всё, что может и не может быть открыто. Врата недостаточно сильны, чтобы остановить его.

— Интересные вещи ты собрал, — этот смех раздражает с каждым разом всё сильней! — Ступай за мной.

И снова путь сквозь темноту. На этот раз она ощущается... иной. Ты очерчиваешь окружающее лучом фонаря. Действительно, теперь он тонет в далёкой дали — а вы ступаете по идеально чёрному мосту над бездной. Потом мост заканчивается. Вдвоём с проводником вы замираете перед пропастью.

— Готов ли ты к смерти? Шагай вперёд, если готов. Ты должен понимать, что простой готовности может быть недостаточно.

Ты хватаешь костлявую конечность проводника в балахоне и шагаешь вперёд. Если что — подохнете вместе. Бесконечный полёт. Не отпускать проводника! Сознание гаснет. А потом вспышкой возвращается. И первое, что ты делаешь — передёргиваешься от каркающего смеха.

— Есть много способов пройти испытание, — смеётся проводник. — Ты выбрал один из них. Ты знаешь, что это место бесконечно? Даже я не могу найти желаемое веками. Но у меня есть хотя бы шанс. А у тебя?

И исчезает. Ты зажигаешь всё ещё зажатый в руке фонарь и обводишь им окружающее. Всё тот же коридор, что и в самом начале. Куда идти? Вперёд? Назад? Сколько ты будешь блуждать по бесконечным лабиринтам Храма? А в том, что они действительно, актуально бесконечные — не сомневаешься ни капли.

...Прошла вечность. Ты встречаешься с этим существом вновь. Мгновенный шаг вперёд, меч — у его гипотетического горла. Ты напряжён, будто струна. Возможно, конечности у этой твари лишние? Ты обкорнаешь их.

— Ещё жив? — удивляется существо в балахоне. — Забавно. Я же предупредил тебя. Ступал бы назад — вышел из Храма, ступал бы вперёд — пришёл бы к цели. Всего лишь год ходьбы. Но ты поворачивал, да? — и смех. Мерзкий смех!

— Приведи меня к цели.

— Не к следующему испытанию — сразу к цели? Ты забавный.

— Веди!

— Ступай за мной, — только и готовит существо. Тебе не остаётся ничего, кроме как ступать.

Бесшумные шаги. Бесконечный мрак. Но ты уже привык. В конце концов, он — будто пустота в твоей душе.

— Ты знаешь, что испытания — это моя идея, — замечает оно. — Забавно наблюдать, как букашки прыгают по твоей команде.

— Зачем? — ты с трудом сдерживаешь желание покрошить тварь на мелкие кусочки.

— Должен же кто-то воплощать местное милосердие? — хихикает проводник. — Ставя невыполнимые испытания, я отвращаю вас, заблудших душ, от прикосновения. Я не хочу, чтобы вы дошли.

— Почему? — короче говоришь — проще сдержаться. Почему это существо возбуждает в тебе такой первобытный гнев?

— Потому что это милосердней, чем исполнить ваше желание, — смешок. — Ты никогда не думал, что тьма должна остаться тьме, мальчик?

— О чём ты?

— О том, что некоторые вещи безопасней даже не разглядывать издали — некоторых вещей не надо знать. О существовании этого знания следует молчать. О его возможности — и не мечтать. Ты касаешься не тайны, мальчик. Это хуже.

Ты просто достаёшь Ключ. Долго терпел, но почему бы просто не открыть путь? Но Ключ может не только открывать, нет... Ключ может и разрушать. Убивать. Может ли Ключ убить этого проводника? Ты не знаешь. Но почему бы не попробовать, если его болтовня не прекратится?

— Потому что я единственный, кто может вывести тебя к цели, — усмехается существо. — Думаешь, один пришёл сюда с силой космических масштабов? Как считаешь, где они все? Не послушались меня. А сила их где? У меня. Ключик твой могуч, да не всесилен.

Ты молчишь. После множества поворотов, когда твоё терпение подходит к концу, проводник вновь говорит:

— Есть только одно настоящее испытание, воин.

— Его проходили? — скорее машинально, чем по осознанному желанию спрашиваешь ты.

— Проходили. Проходят. Пройдут.

— Что это значит?

— Время не имеет значения. Судьба не властна здесь.

— Прекрасно, — усмехаешься теперь уже ты. — Мне и нужно, чтобы судьба перестала быть властной.

— Сколько пафоса. Скажи проще — ты хочешь избавиться от власти Хранящей над её историей.

— Над моей историей.

— Да ну, — снова смех. — Мальчик, себя ты обманешь, но меня не проведёшь. Даже Хранящая не смогла — а у неё было Кольцо. Ты — часть её истории, а не своей. Персонаж второго плана, желающий разорвать оковы. Но знаешь, что я тебе скажу? А почему ты уверен, что если сделаешь это, то тебе будет лучше?

— Хранящая была здесь? — пропускаешь глупые сентенции, вычленяя главное. — Она тоже... искала силу?

— Была. Её интересовал я, а не то, что я храню. Силу она получила, получает или получит из иных источников.

— И что же в тебе такого интересного? — осведомляешься ты.

— А ты не знаешь? Сюда пришёл — и ничего не знаешь? — неприятно смеётся тварь. — Когда вы, глупые искатели силы и ответов, уходите, то, что с вами, остаётся здесь. Я — собиратель и хранитель этих вещей и идей. Или ты считал меня порождением этого места?

— Считал, — просто подтверждаешь ты. Значит, интуиция не лгала — эта тварь более чем опасна.

— Тогда ты был прав, — опровергает существо собственные слова. — Я уже говорил, что все вы оставляете что-то после себя? Кроме тех, кто смог. Один из вас оставил меня. Надеялся, жалкий, мной пожертвовать, чтобы вперёд пройти!

— Ясно, — принимаешь к сведению. Ты обязан не проиграть. — Что дальше?

— Дальше мрак, — в голосе твари чудится улыбка. — Просто иди вперёд. Я подожду, когда от тебя останется лишь Ключ. Любопытная... игрушка.

— Самонадеянность до добра не доводит, — только и отвечаешь ему. Убить? А зачем? Это существо в своём роде действительно хранитель Храма. Пусть остаётся испытанием, пусть собирает останки неудачников. Хватит бессмысленного гнева — всё равно что злиться на уже открывшуюся дверь.

Впереди — полоска света. Чем дальше ты идёшь, тем ярче он становится. И с каждым шагом что-то внутри тебя просит остановиться. Потому что пути назад уже не будет. Потому что то, что ты хочешь совершить... Но идёшь. Хранящая умрёт — во что бы то ни стало, чего бы это тебе ни стоило.

<инициализация>

А потом свет стал безжалостным Светом. И тебе был задан вопрос. Это было не просто испытание. Это был ад. Само прикосновение к этой Силе было мучением. Но прикосновения было мало. Ты двинулся дальше. Ты позволил Свету пройти над тобой и сквозь тебя. Окутать и пронзить душу — и выйти насквозь, оставив кровоточащую воспоминаниями и чувствами рану. Рану, что никогда не заживёт.

<чтение файла>

И ты осознал, что Свет был всего лишь вопросом. Вопросом того или той, кто ждал тебя здесь. И вопрос этот был задан максимально мягко, но даже взгляд этого — убивает. А тихий вопрос лишь чудом и пассивной поддержкой Ключа не превратил тебя в безвольный овощ.

<ошибка чтения: неизвестный формат>

Ты увидел больше. Оно не было разумным. Живым его тоже назвать было нельзя. В определённом смысле, оно было всюду. В определённом смысле — нигде. Оно было Принципом и Силой одновременно. У него не было названия. У него не было жизни, равно как и смерти. Для него не существовало времени. Для него не имело смысла пространство. Оно было лишь точкой и, в то же время, всей бесконечностью миров. Оно просто было. Всегда и никогда. Было и будет. И оно истекало Мраком. И Мрак этот имел некоторое подобие разума — словно отпечаток сгинувших в нём существ, обезличенный миллиардами смертей. Этот Мрак и заключал с тобой сделку.

<попытка исправления файла>

Неправильно. Мрак не заключал сделку. Он просто проходил сквозь тебя, вымывая всё лишнее, оставляя внутри себя — и очищая, укрепляя прочее. А если в тебе нечего укреплять, если твой дух не похож на закалённую сталь — то Мрак поглотит тебя целиком. И никакой Ключ не спасёт таких ничтожеств!

<повторное чтение файла>

<ошибка чтения: неизвестный формат>

<прекращение процесса>

<отправка отчёта об ошибках>

— Надо же, выжил, — каркающее смеётся тварь, сложенная из мириад осколков существ и сущностей, поглощённых Мраком. Теперь в ней отпечатался и кусочек тебя? Тот, что был стёрт или выброшен наружу.

Ты игнорируешь комментарий. Это не имеет значения. Ничего не имеет значения. И то, чего ты лишился, тоже. Цель оправдывает любые средства. Ты получил силу. Неожиданную, но достаточно глубокую, достаточно связную с самой твоей сущностью, чтобы...

Ты — стрела, сотканная из собственной воли. Ты живое олицетворение возмездия. Ты — смерть Хранящей. Она не представляет, кого сотворила. И первое, что ты сделаешь, пройдя через горнило Храма — это воспользуешься почерневшим Ключом.

23 Бета

Второй день пребывания в ХОД-линии был воистину ошеломляющим. Грэм увидел, как великий учёный и знаток истории и постистории, Альбус Дамблдор, вместе с его подругой и профессором Райсом буквально меняют историю! Прямо на его, Грэма, глазах! Не достать подаренную альтер-Дамблдором камеру, работающую практически в любых условиях, и не направить её на девять изображений было решительно невозможно. Замерев, сжавшись от напряжения, он наблюдал за развязкой многолетней войны.

На удивление, всё закончилось — пусть и висело на волоске! — хорошо. Вымотанную Джинни, напоив специальными зельями, Дамблдор отправил спать, отправился почивать и сам, а вот профессор Райс остался в Большом зале с учениками. Грэм не мог не удержаться и под его усмешку взял интервью на камеру. Не на всё профессор отвечал, но если подрезать и правильно скомпоновать... Может, ему лучше стать не историком магии и не археологом, а журналистом и репортёром? Не таким, как Рита Скитер, умело манипулирующим фактами, а настоящим бесстрастным наблюдателем, фиксирующим ход истории? Правда, кто заплатит такому наблюдателю... Но отец же Луны выпускает совершенно не окупающуюся газету! Может, и у него что-нибудь получится?

А ещё профессор Райс отвёл в сторону саму Луну и что-то у неё спрашивал. Грэм догадывался, что — она каким-то чудесным — иначе и не скажешь! — образом исчезала, чтобы помочь Джинни. И выглядела тогда очень грустной. Похоже, профессор ничего от Луны не добился — она лишь выслушивала его вопросы и просьбы с характерным безмятежным видом. Хм, может быть, стать репортёром — не такая хорошая идея? Ведь есть и те, кто будут ругаться, а то и бросаться заклятьями на попытку взять интервью!

На следующий день профессор с альтер-Дамблдором много говорили, оставив их наедине с библиотекой и окрестностями альтер-Хогвартса. Грэм хотел было исследовать всё подряд, но стоило увидеть интересный прибор, как появлялся вежливый домовой эльф и многословно объяснял, что это "устройство великого Альбуса Дамблдора" и "к нему опасно подходить близко!" Остальные, наверное, от таких объяснений бы отмахнулась, но Грэм из рассказа альтер-Дамблдора уже узнал, что в годы его директорства школу пришлось закрыть из-за резко возросшей смертности. Теперь понятно, откуда эта смертность взялась, и стать ещё одной жертвой Грэму совсем не хотелось.

Так что в итоге ему осталось сидеть с Луной и утешать её — оказывается, ей пришлось буквально сжечь свою версию! Как будто в этом мире все люди пошли другим путём... Зато Энтони куда-то пропал — только к вечеру, после ужина Грэм обнаружил его в библиотеке, читающего что-то с самодовольным видом. Правда, от расспросов он уклонился, причём так, что Грэм осознал это только за ужином. Нет, репортёром точно не будет — такие, как Энтони, заговорят и обведут вокруг пальца.

После ужина, наконец, вернулся профессор Райс и огорошил всех новостью: Лорду-заместителю будет совсем не до них в ближайшие... десять лет. А поэтому завтра же утром они уходят. Последнее, что увидел Грэм, входя в раскрытый Дамблдором портал, похожий на рану в пространстве, — ругающихся гоблинов, несущих знакомый по трансляции кристосорб Рока — только не грязно-зелёный, а прозрачно-белый.

— Всё плохо, — отмахнулся Райс на вопрос Джинни о кристалле. — Пойдёмте. Велира... Инкарнус.

Всё вокруг перевернулось, и Великая Река предстала в виде знакомой плоскости воды, уходящей ввысь. Теперь Грэму было несколько страшновато смотреть на неё — казалось, сейчас перевернётся, и он упадёт прямо в "воду", что бы в Велире ни текло. Тем более, его временное чутьё ощущало Велиру будто скользкую и прочную змею, которая скорее сама тебя задушит, попытайся прикоснуться.

— Ациус, — командным тоном сказал Райс, направив палочку к поверхности Реки. И там появился... кто-то. Незнакомец в тяжёлом даже на вид чёрном плаще с капюшоном, с чёрным же мечом, прекрасно знакомым по трансляции операции "Возрождение", в руке. От него исходила аура инаковости. Такой же, только... иной, становилась Луна, когда открывала тот портал. Другая бросающаяся в глаза деталь — будто бы опалённый ключ, болтающийся на серебряной цепочке поверх плаща.

— Ну привет, смертники, — шагнул к ним незнакомец.

— Кто ты? — спросил Райс.

— Враг Хранящей, — и неожиданно кусочки мозаики в голосе Грэма сложились. Ревенанты. Тихий Дом. Фэньли. Чёрный меч Рока. Хранящая.

— Это ты придумал жизнепровод? — неожиданно для самого себя озвучил Грэм догадку.

— Я не учёный, — хриплый голос этого... — человека? — немного пугал. — Кажется, идею мои доблестные соратнички взяли из будущего. Но ты догадливый, мальчик. Хочешь выступить против Хранящей плечом со мной к плечу?

— Вы союзник Строителей? — Джинни направила на него палочку, на которой тускло светились две насадки.

— А ты думала, к великой цели убийства этой суки дорога выложена ландышами и тюльпанами? — ухмыльнулся незнакомец, откидывая капюшон. Лицо и лысый череп — в жутких шрамах, а в глазах зелёные огни — как у тех строителей, с которыми сражалась Джинни. — Но не думай, девчонка, что это просто ради мести. Ради мести действую я, но не все, кто идут со мной. Хранящая желает уничтожить ваш лист. Как видишь, немало людей хотят тут ещё жить.

— И чем вам поможет проект "Осушитель"? — наконец, прекратил молчать Райс. И спокойствие в голосе профессора странным образом успокоило и Грэма. А потом пришло осознание — ведь, по сути, он сейчас, они все — участвуют в истории! Как бы ни в истории всего ИМ-листа!

— Сторонний проект моих союзников, — отмахнулся незнакомец в чёрном. — Им, видите ли, захотелось возродить Тихий Дом и превратить его в рай с цветами, птичками и песнями, как Хранящую победим. Мне всё равно, что они делают с Жизнью — важно оружие Рока. Хорошая штука против прихвостней Хранящей. Недавно не подвело меня и против самой суки. Жаль, она бессмертна. Но давайте не будем обсуждать дела стоя. Нам есть о чём поговорить.

— Например, о чём? — на шаг незнакомца к ним профессор Райс направил на него палочку.

— Недоверчивые какие, — хрипло хмыкнул тот, но остановился. — Видишь ли, Райс, твои ребятки плотно влипли в её ловчую сеть. Ты знаешь, что они обречены играть? Уж не знаю, зачем это Хранящей, но в ваших же интересах выпутаться из паутины и послать её подальше. И меня, если хотите.

Грэм уставился за спину незнакомца. И зажал себе рот. Неужели...

— Почему они должны тебя слушать? — прямо из поверхности Реки беззвучно вышла Хранящая с мечом в руках.

При первых звуках речи незнакомец резко развернулся, отступил, чтобы держать в зоне видимости и их, и Хранящую.

— Что, раунд номер два? — ухмыльнулся он — на шрамованном лице это смотрелось по-настоящему жутко.

— Они откажутся следовать за тобой, — равнодушно констатировала Хранящая. — Тогда ты их убьёшь. Их смерть нарушит сложившееся в метавремени Равновесие.

— Мне было бы достаточно от них Непреложного обета не участвовать в твоём плане, враг всего живого.

— Да неужели? — холодная ирония. — А ещё лучше убить их и навсегда избавиться от детали в моём плане.

— Ты не видишь здесь будущее, тварь, — оскалился незнакомец. — И, конечно, убеждаешь очередных винтиков своего плана, что я — их враг.

— Я совершила немало того, что можно охарактеризовать как "зло", — молвила Хранящая, делая аккуратный шаг к незнакомцу. — Твои, как ты их называешь, "союзники" — уничтожают целые миры.

— А ты разрушишь весь лист, — в хриплом голосе человека-в-чёрном чувствовалось всё больше гнева. — То, что ты сделала...

— То, что я сделала, — теперь изменился и голос Хранящей — Грэм различил оттенки грусти. — Мне жаль.

— Тебе не может быть жаль, — скривился он. — Моя подруга узнала о тебе всё. Прекрати имитировать эмоции.

— Твоя знакомая узнала только то, что я пожелала ей показать, — качнула та головой. — Я изменилась.

— И поэтому стремишься уничтожить уже не вселенные, а мироздание? — хриплый смешок. — О нет, такие, как ты, не меняются. Предатель раз — предатель навсегда. Ну, что же ты медлишь? Покажи свою гнилую натуру, попытайся убить меня на глазах этих людей!

— Я не смогу убить тебя сейчас, — качнула капюшоном Хранящая. — Как не сможешь меня убить и ты. Мы сразимся, когда будет суждено, и разрешим наши разногласия раз и навсегда.

Из-за спины Хранящей одна за другой выступили её точные копии. Одна. Две. Пять. Десять... Грэм ошарашенно наблюдал за бесконечностью Хранящих, выступивших из вод Реки сплошной цепью.

— Я в меньшинстве, — скривился незнакомец. — И здесь наверняка нет твоей альфы, а? Ничего страшного, ты не представляешь, какую силу я получил. Твой ключик придётся к месту, — и коснулся ключа, висящего на шее. Райс взмахнул палочкой, окутывая пятерых какой-то защитной магией, Хранящая вскинула свой меч... и ничего не произошло.

— Ты осквернил Свободный Ключ? — недоверчиво уточнила Хранящая. — Пожалуй, мне придётся несколько изменить планы.

— Почему он не работает? — зло оскалился человек-в-чёрном.

— Потому что ты его осквернил? — синхронно пожала плечами вся цепочка Хранящих — смотрелось жутковато. — Энтони Даффи, — она посмотрела в глаза рекомому. Грэм тоже повернул к нему голову. — Что говорят тебе твои инстинкты Наследника Страха?

— Что отсюда надо сматываться, — выдавил Энтони.

— Именно, Энтони. Уводи их, Райс, в этой бойне вам не место. Если хотите вернуться с прибытком — идите вверх по Реке, — на этом слове она вскинула меч, блокируя резкий выпад незнакомца. Следующим движением он буквально разрубил Хранящую надвое, неразличимо быстро повернулся, в свою очередь блокируя атаку другой копии Хранящей.

— По мётлам! — крикнул профессор, взмахом палочки увеличивая летательный инвентарь, оказывается, зажатый в свободной руке.

Грэм сел на свою метлу только после толчка от Джинни, заворожённо наблюдая за боем. Боем, в котором Хранящая... проигрывала! Один за другим её трупы валились на каменный пол берега Велиры, а как происходил сам бой, было не видно: бьющиеся буквально размывались от скорости.

Они полетели — и снова вверх по Реке. И вскоре их догнали... истребители! Те самые истребители Строителей! Правда, Райс одним взмахом палочки обрушил все три наземь, но...

— Ну прекрасно, теперь он будет вас убивать, — буркнула, появляясь из Реки, очередная Хранящая. — За мной, если хотите жить!

И полетела вверх. И профессор устремился за ней! Грэму, как и остальным, ничего не оставалось, как последовать за ними. А потом Хранящая нырнула прямо в Реку, разошедшуюся перед ней в красном сиянии Времени. Райс — за ней, они — за ним. Спустя секунду полёта, вынырнули под кажущейся бесконечной стальной плоскостью над голубым небом. Как будто кто-то перевернул землю кверху, и солнце светило теперь снизу! Хранящая остановилась — замерли и они, тяжело дыша.

— В каких планах ты желаешь нас использовать? — прямо спросил Райс, подлетая к ней.

— В сомнительных и рискованных, — снова буркнула та — неожиданно эмоционально. — И я снова выжила. Так странно...

— Почему же странно? — полюбопытствовал Райс, не сводя с неё, впрочем, палочки. Но Грэм догадывался, что это бесполезно — достаточно Хранящей изменить ход времени...

— Я — обречённая версия, — пояснила Хранящая. — Одна из копий, которые должны погибнуть. Не видишь, как отличаюсь от оригинала? Но я выжила. И на бойне в Тихом Доме, и на Земле, и даже этот сумасшедший урод меня не убил!

— Тебя не должно это радовать? — уже открыто улыбался профессор.

— Ха, серьёзно? — криво улыбнулась в ответ. — Ну знаешь, это примерно как умирающий больной, уверенный, что умрёт, пару раз подряд узнаёт, что поживёт чуть дольше от новой терапии. И эвтаназия мне запрещена. Ума не приложу, какого демона сдалось от меня оригиналу, что я ещё жива.

— Почему ты считаешь, что каждое событие должно подчиняться желанию твоей альфа-версии? — неодобрительно качнул головой Райс.

— Тебе не говорили, что ты тугодум, а, Этан? — смешок от неё казался чем-то... нереальным. Это точно настоящая Хранящая? — Мой оригинал контролирует эту историю. Не всю, конечно, она-я — не господь всемогущий, но уж происходящее со своими сёстрами — точно. Раньше она была ограничена ещё бессмертным мудаком, а теперь выше только небо да, может, этот мстительный урод. С остальными — Равновесье.

— Позволь уточнить, "бессмертный мудак" — это Лорд Инглиш, а "мстительный урод" — тот, с кем ты сейчас сражалась?

— Ну да, — Хранящая с интересом осмотрелась. — Интересно, куда нас переправила воля оригинала и в какой переделке мне заповедано сдохнуть? Я тут для вашей защиты, если не догадались.

— Да уж догадались, — хмыкнул Райс. — Может быть, расскажешь больше?

— Например? Что это за место — без понятия. Переход открыт под дудку оригинала, морозящего задницу где-то в Дальнем Кольце со своим любимым талисманчиком. Я тут вроде бы и ни при чём, только якорь для проекции.

— Как насчёт того, зачем мы тебе?

— А, план, великий план всеведущей меня, — фыркнула Хранящая. — Ты серьёзно думаешь, она нам всё рассказывает? Мы вроде как расходный материал — плодит, как нужно, копий, жертвует нами — а если надо, ещё и мозги форматирует на предмет лишних знаний. Я вроде как долгожительница, меня ещё в шутку бета-версией считают, грязные делишки делаю и всё такое, но понятия не имею, что альфе на голову упало. Она мне мощностей порезала, я в ответ эмоции приспустила — так и живём.

— Что ты вообще можешь рассказать? — вздохнул Райс.

— Кроме того, что запрещено говорить? — поправила красный капюшон. — Например, что мне сказано сопровождать вас и защищать. Думала, в зад долбанёт ракетой, как выведу сюда, но нет, глядите-ка, живая! У альфы есть план, это уже говорила, понятия не имею, какой. Мстительный урод, конечно, утверждает, что она всё порушит, но сами понимаете — от мстительного урода, союзничающего со Строителями, правды ждать не стоит.

— Уверена? — прищурился Райс.

— Может, и не соврал, — недовольно ответила Хранящая. — Альфу я не понимаю, если честно. Она... мы... Мы через многое прошли, но я вроде бы как абстрагировалась. Отошла в сторонку. А она всё приняла на себя. Понятия не имею, что ей нужно в конечном итоге, но разрушать ради разрушения — это Инглишево, не моё. Одно скажу — выйти должно что-то грандиозное, побольше жизнесоса бывших ревенантов.

— Вот как, — странно улыбнулся Райс. — А как насчёт тебя? Ты верна ей?

— Я — Хранящая, — рассмеялась та. — Не могу тебе объяснить, дорогой Этан, но я — её грань, что-то вроде отражения и конечности одновременно, только сознающей себя конечности. Ваша Фло же тоже к тому пришла, не так ли?

— Фло жива? — казалось, взгляд Райса сейчас пришпилит бета-Хранящую к металлической плоскости над ними.

— А я откуда знаю? — отмахнулась та. — Мстительный урод навёл на вас дементоров, но альфа сочла, что опасности нет. Фло ей не нужна. Верно, альфа и сама не знает, жива ли эта Фло.

— Дементоры...

— Урод воспользовался Ключом, чтобы их протащить к Реке, — перебила "бета". — А сам за силой убежал. Уж не знаю, что и где он нашёл, но двигался быстрей, чем раньше, хотя, может, из-за модов тела. Решил себя улучшить — Строители помочь и рады.

— Строители...

— Предатели, — вздохнула Бета — про себя Грэм решил называть её так. — Уж не знаю, что их навело на мысль, что другого пути нет, но найденный рецепт фэньли альфа считает ошибкой. Ничего хорошего из такого нарушения Равновесия никогда не выходит. Часть ревенантов осталась со мной — те, кто прониклись философией, что ли, альфы, а остальные ушли за королём Гворисом. И устроили этот жизнесос. Ну что, наотвечалась? Хватит, может, заниматься ерундой, осмотримся и решите, куда двигать?

— Ты... занятная особа, — сформулировал Райс, тонко улыбаясь. — Значит, в наши действия ты вмешиваться не будешь?

— А вы послушаетесь? — хмыкнула Бета. — Если так угодно моё мнение, я бы сейчас разделилась на десяток обречёнок и отправила бы их прочёсывать местность, а потом уже решала, что тут делать.

— Разумно, — кивнул Райс. — Делай.

Хранящая замерла, кажется, не веря, что Райс так просто ей доверился, а затем разделилась на две копии в алой вспышке. Одна из копий отлетела подальше и превратилась в десятку Хранящих, две из которых направились вниз, а остальные восемь — во все стороны вдоль плоскости.

А где-то далеко, не в том времени и не в том пространстве один "мстительный урод" закончил шинковать Хранящих, сплюнул, почесал лысину и дотронулся до Ключа. На этот раз он сработал безупречно, открыв прямо под ногами своего пользователя портал, куда "урод" с воплем и свалился.

24 Аркин: войти

КБ: ну чо готов типа мы замыкаем цепочку к фигам!

КБ: во славу святой монтировки!!

КБ: го??

ИД: Размещай устройства, Кира. Я готов ко встрече.

КБ: встрече?

КБ: опять твоё типа читерское знание будущего? короч ты типа молодец чо ну не сболтнул имба знание всем хранящая тьфу читак какого фига пытаться портить честную игру??

ИД: Это Игра никогда не была честной. Возможность манипуляции временем и знанием, опираться на помощь могущественных сущностей внутри и за пределами сеанса — часть Игры.

КБ: да ну на х! это тупо читерство ты сечёшь поч??

ИД: Я понимаю, почему ты так думаешь. У тебя будет возможность убедиться в обратном. Например, в игре против могущественного и всевидящего существа использование помощи подобных существ является компенсацией имеющегося у соперника преимущества.

КБ: ну эт хэд крабу понятно но мы ж типа с таким не играем?

ИД: У тебя будет время убедиться в обратном, Кира.

КБ: никаких спойлеров бля!!

ИД: Даже если ты попросишь. Хранящая рассказала мне всё не для того, чтобы я что-то изменил. Цель гораздо банальней.

КБ: ???

ИД: Благодарность за помощь.

КБ: эм чо??

КБ: в чём ты помог типа имбо читерше? ей ваще можно помочь?!

ИД: Конечно, можно. Хранящей Время ведомо многое, но не всё. Помощь одного из лучших Провидцев в Пространстве Парадоксов оказалась очень кстати.

КБ: почему ты ваще ей помог? ты ж типа ну за нас а не за всяких там хранящих??

ИД: Почему ты считаешь, что она "против нас"?

КБ: эм элиза луна ну короч она типа враг не? ничо хорошего не сделала типа нашей луне? а луна крута волшбу нам подогнала же ж!

ИД: Ты всё ещё не понимаешь. Все происходящие события представляют собой сложный пространственно-временной граф. Если хочешь, множество хроноклазмов. Луна не могла не "подогнать" нам "волшбу", вернее, теорию магии и магическую палочку. Пространство Парадоксов выстроено таким образом, чтобы это произошло.

КБ: блин опять гуглить а не гугл сдох искать в копиях инета кристо хех молодец чувак всё схоронил к фигам так секу......

КБ: хм типа проняла хроно клазмус хрено клизмус короч не вкурила а какого фига именно такой хреноклизмус а не другой? типа опять читерство тока пространственно временное блин сложные слова опять скока можно уже ну!!

ИД: Не совсем читерство. С одной стороны, это регулируется так называемым принципом самосогласованности Новикова. Вероятность переместившегося в прошлое предмета воздействовать на собственное перемещение в прошлое стремится к нулю. Принцип Новикова работает в ИМ-листе, а не у нас.

КБ: погодь погодь какого фига а как тогда типа ну хроноклизмус типа двухлистовый нах?? чо за читакство опять же типа... бля... я не вкуриваю... короче типа одни правила игры в одном листе в другом другие а вместе чо за хрень?? моя разумная сила типа не предназначена считать временную шуру муру!!!

ИД: Это нормально, что сталкивающийся со сложной механикой времени человек путается. Позволь я продолжу.

КБ: конеш интересно чо временная штука сложная я её вкурю и все поймут шо я не такая тупая ха!

ИД: Тоже неплохая мотивация, хотя однажды у тебя появится гораздо лучшая.

КБ: спойлеры!?

ИД: Некритичные. Но ты запомнишь о том, что я говорю сейчас, исключительно из принципа и упрямства.

КБ: и нах оно мне?

ИД: Это связано с планом Осси.

КБ: блин опять этот план меня не оставляют мать их смутные сомненья!! так стоп чувак не спойлери дальше не не не никаких спойлеров блин! и ваще осси самый норм чувак он никогда ничё такого плохого не сбацает!

ИД: Совершенно верно, его ведут исключительно благородные цели. Вероятно, можно было бы констатировать полный успех его плана.

КБ: спойлеры бля??!

КБ: я ща нах отрублюсь чувак расставлю прибору брошу хрено карточку и свинчу отсюдова!!

ИД: Прошу прощения. Для видящего всю картину сложно понимать, что заметно с отдельной её точки. Я иногда путаюсь. Но сейчас мне гораздо лучше, чем раньше, моя болезнь гораздо меньше меня беспокоит. Позволь, я продолжу?

КБ: лан но смотри мне!

ИД: Касательно причинно-следственных связей. Кроме того, имеется так называемая теория хроноклазмов в противовес теории бабочки. Ты уже узнала о них достаточно. Какой конкретно хроноклазм закрепится с пространственно-временном континууме и как именно — определяется несколькими способами. Я назову два самых для нас важных. Во-первых, это так называемая "игровая рекурсивная прекогнитивная адаптация", которая сужает пространство возможных вариантов хроноклазмов, возможно, вплоть до одного, исходя из бесконечно удалённых результатов этих хроноклазмов. Проще говоря, выбирается тот вариант, который наиболее устраивает бесконечно удалённую суперпозицию всех сил Игры, в общем случае, всех сил мира вплоть до некоторой неизбежной критической точки. В данном случае такой гипотетической точкой или, вернее, поверхностью, будет так называемый "конец Игры". Это абстракция, разумеется, на самом деле, изнутри Игры она является бесконечно длящейся.

КБ: блин ну примерно понятно но чо-т сложняк копец хм короч типа так выходит потому что так хотят что вышло? а потом эти типа желания вся хрень типа устремляется в концовую бесконцовость?

ИД: Верно. Впрочем, на малых промежутках времени от критического события до критического события можно говорить о влиянии воль конкретных участников Игры. В частности, для малых игровых хроноклазмов верно утверждение "временной цикл таков, каков он есть, потому что его организаторы этого хотят".

КБ: ну эт попроще вроде

ИД: Но это лишь один из принципов. Другим является принцип устойчивости. Это чем-то напоминает работу эволюции. Цикл перезагружается столь большое количество раз, что либо приходит в состояние почти что абсолютной устойчивости, либо пульсации между несколькими вариантами, что приводит к распаду альфа-линии времени на несколько независимых альф, либо к распаду самого цикла. С точки зрения движущегося внутри временной линии наблюдателя, первые два варианта означали бы практически беспричинный временной цикл — хотя на самом деле он является своего рода оптимумом в метавременном пространстве. Последний вариант означает, что попытка организовать хроноклазм будет неудачной, какие усилия ни были бы приложены.

КБ: хм тут нихрена не вкуриваю

ИД: Позволю себе простую аналогию. Представь себе реку. Ты знаешь, что русло реки постепенно меняется?

КБ: эм почему?

ИД: В течение долгого времени размывается почва и грунт. Кроме того, на процесс влияет множество факторов, начиная от вращения Земли и заканчивая типом грунта и тектоникой.

КБ: ага типа секу короч но типа оно происходит много времени нифига нам не заметно?

ИД: Именно. Хроноклазмы напоминают уже сложившиеся русла рек. Некоторые разделяются на потоки. Некоторые нет. Некоторые маленькие. Некоторые большие. Ландшафт и прочие факторы, влияющие на формирование хроноклазмов и линий времени в целом называются метавременем.

КБ: стоп типа метавремя есть хрень для хроноклазмов а хроноклазмы хрень в метавремени опять циклическое читерство!!

ИД: Разумеется. Ты начинаешь понимать сложность Времени. Не представляю, как ориентируется в метавремени игрок вроде Провидца Времени, не говоря уж о мастерах Времени, наподобие Хранящей. Я могу лишь коснуться сущности происходящих во метавремени процессов, но даже этого достаточно для сильной мигрени. В число метавременных факторов входят и сами игроки Времени, зачастую сформированные в процессе хроноциклов. Метавремя напоминает бурлящий океан причин и следствий, постоянно перемешивающихся друг с другом, сплетающихся и расплетающихся в сложной сети циклов. Итоговый хроноклазм может быть прост и логичен, а может быть непостижим для понимания, поскольку является результатом действия множества факторов, от воль временных манипуляторов и до масштабного равновесия Времени, которое парадоксальным образом связано с глобальным Равновесием самой реальности.

КБ: не усё сдаюсь офигехренительная убер сложность рассуждений!! короч типа временная фигня просто необъяснимая фигня и нефиг думкать о фигне иначе мозговая фигня отвалится! го пускать ядро спрайт брать основит делать хрень и входить в простую игровую фигню вместо этой мозго разрывающей временной мути!

ИД: Конечно.

КБ: погодь нах очки элиза лидер босс разрешила!?

ИД: Да. Можешь спросить у неё.

КБ: не я те верю ок давай го прототипируй и входим эй ты чо замер нах смотришь в небо там должен падать долбанный метеороид всё нах хреначащий и тя тоже эй ты чо он ща ёбнется го входить нах болванку в алхиматор ну!!!

КБ: бля отправила не сразу

КБ: аркин!!

КБ: щас ёбнет эй кристо народ чо происходит чо с аркином!?

ИД: Всё нормально. Мне хотелось увидеть самому, как Хранящая заберёт "мой" метеорит, прежде чем он разрушит Землю.

КБ: чо бля!?

ИД: Я знал, что это произойдёт. Этому "метеориту", лишь немногим уступающему по размеру Луне, суждена интересная судьба. Мне хотелось в своём роде увидеть её начало.

КБ: ёпт ты этот как его космо короче рисконавт придумала ха!

ИД: Не думаю, что это слово может меня характеризовать. Прости за волнение. Мне правда было интересно. Я никогда не побываю в Храме, одном из самых важных сооружений Пространства Парадоксов, но мне хотелось увидеть хотя бы его начало. Возможно, я нарисую в честь этого картину.

КБ: все художники с ума со шедшие риско навты!!

ИД: Возможно:) А теперь, когда я увидел, можно и входить.

КБ: хм кстать где элиза ваще? она типа должна лидероследить за входом не??

ТоП: она в отключке

КБ: ???

ТоП: а мы с Осси предупреждали

КБ: эй отставить самодовольство заместитель босса на связи типа докладывать по порядку ну!

ТоП: ты не заместитель Элизы

КБ: пох короч говори давай ну!

ТоП: она скастовала оглушающее заклинание

ТоП: поймала его одноразовым чароуловителем

ТоП: и дотронулась до красного кубика

ТоП: который остался после улавливания

ТоП: и закономерно отхватила заряд оглушения

ТоП: дядя о ней позаботится

ТоП: но у меня есть идея

КБ: то чо я ща сама просекла?

КБ: имбо чаро гранаты фор зе вин!!

КБ: хочу хочу хочу такие

КБ: пусть элиза типа будет лидерокрафтером!

ТоП: это было бы рационально

ТоП: но ещё рациональней

ТоП: чтобы каждый из нас получил подходящую палочку

ТоП: и стал сам себе крафтером

КБ: да хочу!

КБ: короч передай элизе как очнётся ну типа эти мысли а?

ТоП: разумеется

ТоП: это моя обязанность как координатора группы

КБ: о супер вводим таки должности звания ха! короч я заместитель главного элиза главная ты типа координаторо хакер осси типа главный по тайным имбо планам леон типа эм ну хз главный инженер это же типа почётно хм вера главпилот типа не обсуждается это круто и супер круто кто ещё ну аркин просто наш этот как там их аналитик хотя лучше пророк хм ещё гвен ну тут просто она крутовоин типа ударная сила вот договорились ок??

ТоП: *вздох*

ТоП: тебя не переговоришь

КБ: это моя тайно супер имбо злодейско геройско круто сила

ТоП: ...

КБ: :))

25 Хранящая: направлять историю в нужное русло

— Инос Детрактум, — чётко произнесла ты, изгоняя даже намёки на заклятья подчинения из тела немолодого человека, устало заснувшего в кресле.

Ты уже говорила, что являешься волшебником первой величины? Это довольно очевидно, учитывая доступ к фиалу Эликсира Мерлина, а ты предпочитаешь не упоминать об очевидных вещах. Не говоря уже о том, что твоя магия существенно "окрепла" и стала гораздо более близкой после контакта с настоящим Чудом, являющимся одновременно одной из великих Тайн. Ты предпочитаешь не пользоваться магией, но с каждым разом обращаться к ней кажется всё более естественным действием.

Почему ты не использовала магию в борьбе с игроком Пустоты? Почему ты не использовала её в сотнях ситуаций раньше? Потому что обычно у тебя находилось, кому колдовать, или с избытком хватало силы аспекта. Но всё течёт и всё меняется — твоё отношение к чудесам не исключение. И поставить себя именно как могущественного волшебника в данный момент — эффективная идея.

— А! Что? — не сразу понял, что произошло, Барти Крауч-старший. Рука мага рефлекторно потянулась за палочкой — но она была у тебя в руках. И ты протягиваешь её рукоятью вперёд обратно. Барти, наконец, сознаёт происходящее и берёт палочку, с трудом встаёт и молвит:

— Благодарю, леди...

— Хранящая Время, — легонько склонила ты голову. — Я освободила тебя не просто так, Барти.

— Догадываюсь, мадам Хранящая, — правильно понял он, что Хранящая — это титул. — Чем я могу вам отплатить?

— Во-первых, ты должен знать, что я иномирец.

— Это достаточно очевидно, — прищурился Крауч — ты отметила печать болезни и истощения на его лице. — Я не помню волшебниц вашего могущества в нашем мире. Но я считал, что такими, как вы, должны заниматься наши защитники.

— Я позиционирую себя как их врага, — пожала ты плечами. — Они не способны со мной справиться.

— Потому что вы слишком сильны — или?.. — а быстро он себя в руки взял. Ты испытала толику уважения к чистокровному волшебнику старой закалки. Кровь — не водица, его магия стремительно "расправлялась", буквально наполняя усталое тело новыми силами.

— Я не демонстрировала им всех своих возможностей, — отмахнулась ты. — Моя цель — заставить их опасаться. Опасаться за четырёх учеников Хогвартса, которым, по моему мнению, не место в этом мире.

— Вы хотите, чтобы они увели ваших жертв сами? — понял Крауч.

— Это Дамблдору и Райсу предложите вы, — логически завершила ты. — Вы упомяните возможные политические последствия от срыва Турнира, скажите о безопасности Хогвартса, напомните, что есть места, где мастера времени, подобные мне, теряют большую часть возможностей, и Хогвартс — не одно из них.

— Это может сработать, — Крауч заинтересованно склонил голову набок. Чуть скривить ему нос — и напоминал бы хищного коршуна, выслеживающего жертву. — Что дальше?

— Вы расследуете пропажу Берты Джоркинс как энтузиаст, — чуть улыбнулась — всё равно под иллюзией на капюшоне не видно — любишь работать с понимающими людьми. — Ловите своего сына и нейтрализуете его. Как — на ваше усмотрение, но позаботьтесь о надёжности.

— Уж позабочусь, — брюзгливо согласился Крауч. Но вот человек он неприятный. Хотя какая разница — свои функции выполнит идеально. — Как я понимаю, за пределами нашего мира четверо упомянутых учеников будут в вашей власти — но это не единственная ваша цель?

— Разумеется, — сухо подтвердила ты. — Берта Джоркинс закопана на старом кладбище в городке Литтл-Хэнглтон. Волдеморт не маскировал её останки, счёл это излишним. Сам он обитает в старом особняке Риддлов.

— Вот, значит, где... — хищно прищурился Барти.

— Нет, Крауч, — намеренно властным жестом руки, светящейся алым, вырываешь его, уже погружающегося в планирование. — Ты не нападёшь на Волдеморта сейчас. Даже если найдёшь нескольких верных магов — вы проиграете.

— Почему же это, мадам Хранящая? — недовольно и с толикой агрессии бросил Крауч. Даже сейчас у него остались рефлексы лидера, которому крайне не нравится, когда кто-то бросает вызов. Тяжёлый человек. И только буквально подавляющая магическая мощь, которую ты намеренно источала, сдерживала его в рамках.

— Потому что ты бесславно проиграешь, — просто ответила ты. — Считаешь Волдеморта глупцом? Считаешь место, где он спрятался, чем-то наподобие особняка древнего рода? Поверь, дом защищён лучше, чем ты можешь себе представить. Никакого Фиделиуса — чтобы вы его нашли. Нашли, показали себя — и бесславно умерли в ловушке самой чёрной магии, которую ты только можешь вообразить. И когда вы уже будете считать, что победа, пусть и ценой огромных жертв, в ваших руках, Волдеморт отступит в следующее убежище, а дом прекратит существовать. Вместе с вами. От вас не останется ни одной частички плоти или духа — даже Дамблдор не узнает о дальнейшей вашей судьбе, если догадается, чьих рук это дело.

— Понимаю, — медленно сказал Крауч, шумно выдыхая воздух. — Мастер сферы времени, значит?

— Мои возможности несколько шире, но для простоты следует считать именно так. А теперь, когда ты немного пришёл в себя и осознал, что по-прежнему имеешь дело с величайшим тёмным магом этого мира, позволь мне продолжить.

— Слушаю, мадам, — согласился, но затаил. Однако в глубине души благодарен — но никогда в этом не признается.

— План лорда Волдеморта имеет несколько вариаций. Поймав сына, ты не отменишь его — но его и не следует отменять. Позволь Волдеморту вернуть нормальный облик.

— Зачем? — на этот раз никаких возмущений. Крауч понимал, что всё гораздо сложнее, чем кажется.

— Затем, что тогда ты сможешь встать в оппозицию министру, которому не хватит духу поверить в возрождение Тёмного Лорда. И стать союзником Дамблдора, который уже много лет выполняет сложный план по окончательной нейтрализации Волдеморта.

— Дамблдор, — скривился Барти. — В минуты просветления я думал даже пойти к нему и рассказать... рассказать всё. Он по-прежнему великий волшебник. Почему...

— Почему нельзя сделать это сразу? — продолжила ты. — Потому что он не доверяет тебе. Ты должен пожертвовать чем-то. И демонстративно встать в оппозицию Фаджа и на сторону Дамблдора в их споре...

— Я лишусь поста, — нахмурился Крауч. — Но стану на шаг ближе к Волдеморту. Вместе с Дамблдором...

— Да, вместе с Дамблдором вы одержите над ним убедительную победу — с гораздо меньшими жертвами, чем было бы в случае твоей смерти от рук сына, которая неминуемо наступила бы, не вмешайся я.

— Вот как, — из голоса Барти окончательно испарились все эмоции — сейчас он напоминал бесчувственный механизм, просчитывающий варианты. — Но это не всё.

— Всё гораздо сложнее, — кивнула ты. — В данный момент Волдеморт соглашается на подобную же помощь со стороны противостоящих мне сил.

— Что именно это изменит? — цепкий взгляд бессильно скользнул по капюшону.

— Волдеморт получит лучшее оружие, получит знания, далеко расширяющие его мощь, получит тело, гораздо сильнее даже того гомункула, который должен был сделать его ровнёй Дамблдору со всем его столетним опытом. И получит дополнительную цель — уничтожить тех самых учеников.

— И он подчинится? — не поверил Барти.

— О да. За эти знания он выполнит небольшое поручение. Лорд Волдеморт держит слово, а цена совсем невелика — жизни четырёх человек и обязанность однажды в будущем, когда этот мир уже давно будет лежать у его ног, присоединиться к великой битве, в которой я должна пасть.

— Теперь мне ясны ваши мотивы, мадам, — холодный взгляд разбился о ледяную стену твоего равнодушия. — Я должен защитить этих четверых?

— Если они вернутся — то да.

— Но время?..

— Время многогранно и изменчиво, — очередная прописная истина. — Даже я не могу видеть всё.

— Даже? — кажется, он начал что-то подозревать. — Если я правильно понимаю, масштаб вашего противостояния с неизвестными мне силами затрагивает множество миров?

— Совершенно верно, — как ты уже говорила, приятно работать с умными людьми. — Силы, предлагающие помощь Волдеморту, называются Строителями, и это одна из частей коалиции, выступающей против меня, — и опередила вопросы. — Этого достаточно. Сейчас ты, Барти Крауч, или останавливаешься, или вступаешь в игру более высокого уровня — ту, в которой твой мир лишь одна из множества клеток шахматной доски.

— Почему бы и не сыграть, — криво улыбнулся Барти. — Вот только на что, мадам? Что на кону в этой игре?

Ты потребовала Непреложный обет. И слово чести. И только после этого сказала больше — столько, сколько могла сказать. Конечно, он стал твоим верным сторонником. Как и должно быть. Ты закончила эту часть главы и перешла к следующей.

К экшен-части, той, где ты сталкиваешься со Строителями вновь. На этот раз твоя цель — парировать попытку захвата Три-Эм-линии. Проще сказать, нежели сделать — ты слишком поздно заметила почти завершённый жизнепровод, подходящий вплотную в межреальностном пространстве к упомянутому миру. Почему твоё "почти всевиденье" не сработало? Потому что у бывших ревенантов также есть пользователи Пустоты, способные скрыть действия даже от тебя, буквально затемнив или сделав "незначительными" детали будущего.

Ты появляешься во вспышке алого сияния вместе с вечно недовольной Бетой. "Опытная камикадзе", как она себя называет, не ворчит под нос только потому, что ты и так знаешь её мысли. Пусть. Тебе даже чем-то импонирует мировоззрение этой своей версии. Ты разделяешься на множество временных версий. Она — тоже. Её вариации держат в руках мечи, твои, на сей раз, палочки.

Перед вами простирается пучок громадных, километрового радиуса, труб, обрывающихся в мерцающей сиренью на иссиня-чёрном фоне бездне объемлющего пространства. На конце титанических труб кружат бесчисленные служители и киберскелеты, продолжающие строительство. Материалы прибывают прямо по системе жизнепровода — устройство двойного назначения.

Ряды копий Беты устремляются к трубам. Их легион — около десяти тысяч, максимум, который может потянуть Бета на хотя бы минимальной координации. "Тебя" — тысяча, но каждая — тяжелая заклинательная артиллерия. В трубы попадают первые заклятья, плавя и дезинтегрируя металл. Тут и там вспыхивает алый блеск аспекта. Одна из твоих версий добирается до трубы и касается палочкой — вдаль, насколько видно, труба обращается прахом, состаренная на мириады веков.

И Строители контратакуют. Десятки тысяч летающих служителей, от простеньких птиц и летучих мышей до целых археоптериксов и даже драконов прибывают из телепортов. Следом вылетают боевые звенья истребителей, пускающие рои "умных" ракет. Затем тяжёлые боевые платформы — артиллерийская поддержка и одновременно транспортные узлы подступающей армады. Мелочи.

А вот и оно! С громом масштабной телепортации в бездне появляется боевой флот Строителей. Километровые корветы, трёхкилометровые фрегаты, десятикилометровые крейсера и пятнадцатикилометровый ударный авианосец, с которого стартует просто армада кораблей поддержки. Серьёзно? Один авианосец?

Ты почти хищно улыбаешься старому доброму врагу и взмахиваешь ручкой, меняя законы самой реальности. Не каждая правка ткани истории допустима. Не каждая будет принята, не каждая не будет вычеркнута в следующий миг. Один из самых простых способов применять талисман — это сделать маловероятное реальным. Например, как сейчас — твой времяпорт достал сквозь пару вечностей поворотов Великой Реки, но остался стабильным, перемещая второй ударный флот Ордена Алого Феникса в полном составе.

И начинается настоящий бой. Бесчисленные взрывы, кружение в иссиня-чёрно-сиреневой бездне, вспышки аспекта, лучи боевых заклятий, летают на релятивистских скоростях болванки из рельсовых орудий, мелькают незримой смертью лазеры — впрочем, за особо мощными остаётся плазменный след. И если Бета с клонами самоубийственно прорывается к трубам, которые с яростью берсерков защищает флот Строителей, то ты сосредотачиваешься на прикрытии своих сил громадными щитами, останавливающими время, и координацией в реальном времени.

Твоя вычислительная мощь позволяет это — видеть всё сражение, а вместе со своими копиями — одновременно прикрывать своих, корректировать огонь и движение флота. Адмирал Ирен Иванова, потомок одного замечательного человека, с лёгкостью принимает твоё командование. В конце концов, её долг, принятый добровольно, — служить тебе.

Противники используют Пустоту и Рок, чтобы изменить будущее в свою пользу, буквально искривляя ход событий в метавремени. Ты используешь власть мастера Времени, чтобы противостоять этим атакам. Прямо сейчас ты ведёшь бой на нескольких уровнях — уровне юнитов поддержки, уровне локальной координации, уровни флотоводства, уровне временных манипуляций и уровне метавременного боя.

Линия реальности дрожит и крошится от вашего противостояния. И обречённость выворачивается наизнанку, не в силах противостоять неизбежности, и неопределённость сталкивается с временным всеведением и парирует его. Аспектальное противостояние становится всё более определяющим, постепенно вытесняя из твоего сознания низкие уровни абстракции. Шаг за шагом, удар за ударом, заставляешь противника ты отступать! Потому что ты — Хранящая Время, и даже сотни аспектальных манипуляторов рангом ниже не способны противостоять поступи самой неизбежности.

В один прекрасный момент флотоводец врага осознаёт своё поражение и командует отступление. Истребители и бомбардировщики устремляются в раскрытые порталы боевых платформ, те, в свою очередь, телепортируются с поля боя, а основной состав флота приближается к флагману-авианосцу, чтобы уйти одним прыжком. Ну уж нет!

Словно опытный охотник, ты отсекаешь лишние линии времени, мешающие тебе варианты развития событий. И враг, не сознавая своей уязвимости, собирается в компактную группу, уверенно отбивающуюся от натиска второго ударного. Впрочем, по твоему приказу Ирен и не налегает особенно. Её цель — сымитировать грамотное и экономное наступление. Бонус — сохранённые жизни твоих воинов, но смысл совсем иной.

И когда последняя труба исчезает в вихре праха, а враг готов уже увести свой флот, всё это время незаметно пробирающаяся к авианосцу, минуя многочисленные защиты, Бета касается его корпуса и замораживает во времени одной рукой, а другой ограждает себя щитом, успешно блокирующим аккуратный огонь осознавшего свою ошибку противника.

Оставшись без координации, враг теряется. И теперь ты спускаешь Ирен с поводка. Уйти с поля боя удаётся только одному вражескому крейсеру да паре удачливых корветов. А ты организуешь вокруг авианосца сотню-другую антителепортационных ритуалов, и Бета отпускает его. На абордаж!

26 Мир над ярким небом

— Готово, — вздохнула бета-Хранящая. — Обречёнки дело сделали, я отправила их на свободу.

— Разве они не обречены? — не понял Райс.

— Как и я, — пожала плечами Бета. — Что это меняет? Пусть побудут свободными. Убивать выполнивших роль обречённых версий — это жестоко, когда сама такая. Возможно, кто-то из них переживёт и меня. Другое вот интересно — чего мне веришь-то? Я вроде как твоя противница.

— А ты противница? — и уточнил. — Ты вся, не только это отражение.

— Я бы сказала, что альфа вас как инструменты использует — но и это, похоже, уж не так. Она странная стала, как талисман нашла, — Бета вздохнула. — Раньше её ещё можно понять было, а как талисман приобрела да с Сильфом тем сошлась...

— Сильфом? — заинтересовался Райс. — И что ты мне рассказываешь — не запрещено?

— Дура она что ли — мелочи запрещать? — хмыкнула Бета. — Сильф Света по имени Арания — нечеловек, гуманоидный вид троллей. И не ржите без толку — это не ваши полуразумные твари, эти тролли похожи на людей, разве что серокожи, живучи и с рогами. Понятия не имею, в какой дыре альфа подцепила эту Аранию, но они неплохо спелись и в план Арания посвящена.

— Вернёмся к предыдущему вопросу, — Райс не сводил с неё взгляда, ища признаки лжи или умолчания. И не находя. — Хранящая собирается вредить нам?

— Хотите удивлю?

— Ну попробуй.

— Она вашу Три-Эмку дважды спасёт в процессе, — и обвела глазами лица, впрочем, особого удивления не видя — они все ещё с трудом осмысляли эту новую сторону Хранящей — Бету. — Вроде бы в будущем вашу реальность должно кое-чем стереть — это раз, а в прошлом к ней пытались подобраться Строители — два. В резне со Строителями участвовала и я. Весёлый был заруб — и снова чудом выжила.

— Что скажешь насчёт атаки Фло ревенантами, открытой иносуществам двери и кражи магистрала? — не успокоился профессор Райс.

— Ха! Ты что, считаешь, я разубеждать вас тут собралась? — захихикала Бета. — Ох, не могу, я — и дипломат разубеждающий! А если чуточку серьёзней, то верный альфе Морулис попросту выгнал вас пятерых из Три-Эмки. Зачем? Чтобы использовать в своих планах, конечно же, а вы как думали, чтобы жизни ваши сохранить? То есть, не без этого, но когда одно другому-то мешало? Ха. Магистрал зачем? Это уже запрещённая информация, напрямую касающаяся её плана. Спойлеры, как она предпочитает говорить.

— Спойлеры... — задумчиво протянул Райс. — Что насчёт разведки, не-противница?

— Туда, — указала в совершенно случайном направлении. — Туда вдоль плоскости — что-то вроде леса, что ли, других ориентиров нет. Но по дороге будет жарко. Буквально жарко — или доверьтесь мне, или сами антиматериальные щиты готовьте.

— Полетели, — кивнул Райс. Поймал недоверчивый взгляд Грэма и пояснил. — Конкретно эта версия Хранящей не соврала ни разу, ни в одном слове, ни в одной эмоции, — вздохнул на другой взгляд, теперь уже от Энтони. — Нет, ей просто незачем нас обманывать. Скажи-ка... хмн, Бета, Хранящей может понадобиться заманить нас в ловушку, убить или покалечить кого-нибудь из нас?

— Разве что тебя, — неприятный смешок. — Вы четверо всё ещё ей нужны, желательно живые и дееспособные. Энтони, да? Не смотри на меня так, чай не чудо света и не чудовище пока. Уж не знаю, что альфа конкретно тебе наплела про свои мотивы, но определённо ничего определённого, — усмехнулась повтору. — Давай, скажи, что она сказала — выступлю толкователем, не хочешь?

— Она говорила... — Энтони замер, прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Что должна убедиться, что среди нас нет никого, кто будет опасен Равновесию. И велела мне наблюдать и искать потенциального нарушителя. И сказала, что нарушитель будет ликвидирован, но это не обязательно убийство. И что же это значит?

— Интересно... — задумалась уже Бета. — Опасность Равновесию, значит, опять эта философия... Конечно, она имеет в виду Равновесие не просто как великий принцип, а вполне конкретное равновесие, результатом которого является её существование и её план, но план... Интересно. А если... Точка воздействия... Равновесие аспектов при формировании... Что, говоришь, она сказала о результате такого нарушения?

— Что "последствия такого нарушения непредсказуемы", — процитировал Энтони, в данный момент жалеющий, что лицо Хранящей полностью скрыто.

— Ну конечно, — кивнула та. — Конечно, это альфа-я и имела в виду. Возможно, и этот разговор был нужен, чтобы... как и я... или... Нет. Нет уж. Надоело. Планы внутри планов. Как же я от этого устала! Давайте просто делать что-нибудь, не думая о будущем.

— А ты его не видишь? — заинтересовался Райс.

— А то не ты на основе сил Пустоты сделал артефакт, туманящий прошлое и будущее для временного взора, — парировала Бета. — Но не обольщайся, Этан, мои способности урезаны, я — не мастер, так, всего понемногу умею да чему сама научилась, а для альфы история — раскрытая книга, и даже прямое применение Пустоты не очень помогает. Ну так что, хватит уже бесполезных разговорчиков, полетели навстречу приключениям?

— Вперёд, — согласился Райс.

Хранящую на миг окружило сияние, а потом из её лопаток, пробив ткань красного костюма, вырвались алые крылья и развернулись вширь.

— Вау, — у Луны единственной нашлись слова. — А они настоящие? А можно потрогать?

— О, серьёзно, альфа не показывала наши крылышки? — хмыкнула Бета. — Потрогай... если догонишь. За мной, тормоза!

И ринулась вперёд.

— За ней, — продублировал Райс. — Только держитесь рядом со мной. К вам, мисс Лавгуд, это тоже относится. И приготовьте щиты. "Этфарго" будет в самый раз.

Воздух бил в лицо, слепило голубенное небо и яркое солнце внизу, отражающееся бликами в местами потрескавшейся, местами выглаженной до зеркального блеска металлической громадине над головой, чем бы она ни была. А потом стало жарко. Металл над головой (Райс и Бета уже успели проверить — это была низкокачественная сталь) начал греться, чем дальше, тем сильнее, пока им не пришлось опуститься ниже. Сталь покраснела. Затем... полилась. Сначала отдельными каплями, а дальше целым дождём расплавленного металла!

— Этфарго, — неясное сияние щита окружило Райса.

— Этфарго! — не в лад воскликнули остальные.

Хранящая только фыркнула — и запетляла между струями раскалённого металла, изредка вспыхивая красным, когда проскользнуть не удавалось — лишь немногим тормозя в эти моменты. Но и четверым ученикам с учителем пришлось замедлиться — удержание заклинания, о которое стучали тяжёлые металлические капли, тратило внимание.

Летели долго: "дождик" всё не хотел и не хотел кончаться. А когда всё же прекратился, путешественникам предстало удивительное зрелище. Джунгли! Зелёные заросли, растущие... сверху вниз. Растения были необычными: словно много толстых (как деревце!) стеблей срастались вместе с далёких мест, будто росли одновременно и вверх, и вниз, только вверх упиралось в "тонкую плёнку", а внизу вместо корней — листва. Вот только тонкой плёнки не было — а был грунт, странный, будто бы спёкшийся.

Райс подлетел повыше и потрогал почву. На удивление влажная, но в то же время твёрдая. Профессор бросил пару заклятий и попросил:

— Джинни, потрогай ближайшее, что можешь сказать?

— Они... — коснулась та изогнутого стволостебля. — Какое огромное!

— Что насчёт воды? — полюбопытствовал Райс.

— Там что-то вроде озера, — неуверенно сказала Джинни. — Вверху. Это всё — одно большое дерево, и корни у него плавают в этом... озере?

— Чувствуешь что-нибудь интересное?

— Там, дальше, — Джинни указала, где, — вода стекает вниз. Из горлышка, как из перевёрнутой бутылки!

— Полетели, — подытожил Райс.

— Интересно, — спросил Грэм в воздух, — это место... ну, оно само собой появилось или нет?

— У всего есть причина, — бросила Хранящая. Зря. О ней немедленно вспомнила Луна — впрочем, Бета только хмыкнула и позволила ей погладить алые перья, оказавшиеся на удивление жёсткими. Вскоре перья трогали уже все, включая Райса (как он выразился, из научных соображений). Бета нисколечко не препятствовала — кажется, ей даже льстило такое внимание!

Продолжили полёт, куда указала Джинни. И впрямь — сквозь плотные зелёные заросли вниз, в бесконечность, распадаясь где-то там дымкой, устремлялся могучий водопад. Бета и Райс с интересом, а ученики с восхищением рассматривали это чудо. А потом мощный поток воды оторвался от общей массы и устремился прямо в них!

— Этфарго! — одновременно крикнули Джинни с Энтони. Чуть позже к ним присоединился растерявшийся Грэм. А вот Луна, равно как и Райс с Бетой, всего лишь напряжённо замерли.

И вправду — это оказалась не атака. Вода сформировалась в прозрачное колеблящееся лицо, которое гулко, будто бы с натугой, сказало:

— На восток сто три мили. Прошу о помощи. Восток. Сто три, — и лицо распалось устремившейся в голубую бездну массой воды.

Два часа не слишком быстрого полёта — пришлось уточнить у Хранящей, в какую сторону двигается местное солнце, — изредка минуя или пролетая насквозь металлический дождь, занял путь. Во время него Райс успел объяснить, что за лицо-из-воды это было:

— Дух воды, не самый сильный. Очень интересное создание! Правильней было бы назвать его духом жидкости — он может обитать в любой жидкости... вроде жидкого металла, — они как раз пролетали очередной "дождик". — На самом деле, это очень опасные существа, прежде всего потому, что могут превратить в угрозу любой источник воды. Самые опытные могут обращать в жидкость твёрдые тела или превращать в своё тело магму из извергающегося вулкана! Да, вы правильно поняли, этот "дождь" на самом деле — результат жизни духов воды. Защититься от таких духов достаточно сложно, доступный вам способ — просто изгонять их "инос детрактум" из жидкости, а самим ходить под противоматериальным щитом. Но духи воды ещё относительно безопасны — гораздо страшней враждебный дух воздуха или земли. Духи огня, напротив, обычно безопасны и легко приручаются — им неуютно вне своей стихии, они рождаются тысячами во время пожаров и гроз... и так же быстро гибнут — когда пожары и молнии тухнут. Но если такой дух достаточно вырастет, то он может и сравняться в опасности с духом земли!

— Они живут только в своей стихии? — к удивлению всех, спросила Бета. И тут же прокомментировала. — Что уставились? Я вроде как маг и иномаг, но почти не образована и мало что умею.

— Только в своей, — кивнул Райс. — Для них стихия — примерно как для нас воздух. Обычный человек может прожить без него пять минут. Но маг может наколдовать головной пузырь или даже превратить в воздух пустоту! Точно так же отличается обычный дух стихии от действительно могущественного. Но они довольно быстро передвигаются вне стихии, поэтому могут "задержать дыхание" и "прыгать" на десяток-другой километров. Зато внутри стихии действительно быстр разве что дух воздуха.

— И тяжело их контролировать? — осведомилась Бета. — Что пялитесь? Этан вам же подробно объяснил, насколько это удобное оружие и вообще — инструмент. Небось, иномаги ими уж тысячи лет как пользуются.

— Достаточно сложно, — ответствовал профессор, улыбнувшись одними глазами. — Но, конечно, мы не могли пройти мимо такого лакомого кусочка. В своё время духи стихий были одним из веских аргументов в конкуренции иномагов и элементистов. И одним из лучших способов неожиданного нападения. В те дикие годы враждующие с иномагами элементисты даже спать спокойно не могли — не потому, что мы могли войти в сон, а потому, что нужно было быть готовым отражать атаку духа в любой момент! Впрочем, на такое они отвечали жестокостью — убивали всех родственников иномага до седьмого колена, если его таки находили. А находили часто — достаточно было хорошо заплатить другому иномагу. Никакой цеховой солидарности ни у нас, ни у них не было и в помине. С тех пор почти все элементисты куда-то сгинули — и это ещё одна загадка истории — а иномаги стали более... цивилизованными. И скрытными. Мы редко прибегаем к чему-то настолько сильному, как духи стихий — не говоря уж о том, что растить духа самому занимает не один и не два десятка лет, а приручить дикого — достижение мастера сферы разума. Слишком уж нечеловеческими мерками мыслят эти существа.

— А какие ещё бывают духи? — спросила Луна — все только сейчас заметили, с каким искренним интересом она слушала. — А с ними можно подружиться?

— Духов — бесчисленное множество, — размеренно ответил Райс. — Столько же и их классификаций. Самые простые — это духи явлений. Чаще всего такие духи возникают в различных явлениях и системах природы. Например, духи леса, духи воды, духи молнии, духи облаков, духи ветра — не путать с духами воздуха! — духи отдельных деревьев, их называют дриадами, духи полян и трав, духи весны и осени, духи звёзд и солнца, духи планет, духи самой жизни... Этих духов не так много, но за счёт огромности Земли и вообще миров — найти их довольно просто. Чем более "конкретен" такой дух, тем он пассивней. Но вот достаточно "общие" духи более активны — но редко интересуются простыми смертными, пусть даже и магами-классиками. Для сравнения, дух воды достаточно общий, а духи дождя, росы, моря и ручья — конкретные. Однако дух моря обычно неизмеримо могущественней духа воды — и напоминает крепко спящего колосса, пробуждение которого — шторма, торнадо и цунами. Часто возникновение таких природных духов связывают с верой древних людей в одушевлённость природы и каждой её частицы — но это всё ещё только теория. Так далеко по Реке Времени, чтобы её проверить, не поднимался ещё никто...

— А ведь я могу, — заметила Бета. — Хочешь? Я, конечно, не мастер Времени, но подняться вверх по Велире — не так уж сложно. Если мы, конечно, найдём, как к ней вернуться и вообще уйти из этой реальности.

— Интересное предложение, — молвил Райс. — Но зачем тебе это?

— Да низачем, — фыркнула бета-Хранящая. — Мне просто интересно. Знаешь, когда каждый миг ждёшь смерти, то начинаешь ценить самые мимолётные желания. Мне правда всё равно, куда идти, пока приказ старшей сестрицы не изменился — хоть вверх по Велире, хоть оставшуюся жизнь сидеть в этом мире, хоть к чёрту на рога! Просто хотелось бы увидеть больше, прежде чем альфа сочтёт, что время вышло, и сотрёт меня из истории. Не надышалась перед смертью.

— Достойная причина, — профессор бросил долгий взгляд на Бету. — Другая твоя версия велела нам уходить вверх по Реке.

— Хранящая, тысячи меня, — рассмеялась Бета. — Ну сказала — и что? Она наверняка не знала, зачем — только альфа-я и знает. Там может быть действительно безопасно — или просто альфа хочет, чтобы вы сделали наоборот. Знаешь, насколько далёкие комбинации альфа проворачивала? А я вот немного знаю. Слово тут, слово там, парочка незначительных штришков, вроде сдвинутого стула или приоткрытой двери — и через век-другой в совсем другой линии реальности Энтони Даффи идёт вместо Дурмстранга в Хогвартс.

— Это правда? — воскликнул Энтони. — Отец ведь хотел...

— Не-а, — смешок. — Ты вот так вот и поверил, а, Энтони? Я просто сказала наобум — альфа действительно могла так сделать, а могла и нет. Просто чтобы вы поняли масштабы — для неё нет ничего невозможного в таких воздействиях. Для настоящего мастера время — это чудовищно сложный, но всё-таки понятный механизм. А если этот мастер имеет компьютер в голове, то легко отыщет среди бесконечных альтернатив нужную ему линию времени и увидит условия, которые приводят к её появлению — даже такие абсурдные и глупые, как невовремя съеденное яблоко или место, в котором паучок совьёт паутину. А если этот мастер ещё и имеет специальный талисман, то может линию времени создать почти без предпосылок.

— Она всемогуща? — как-то спокойно уточнил Райс — словно о ценах на новую модель метлы.

— Альфа? Ха! — неприятно рассмеялась Бета. — Нет, она бы хотела, но тот же Лорд Инглиш гораздо сильней её и может буквально "передавить" её-мои манипуляции чистой мощью неизбежности. Ну и большими взрывами, конечно. Даже с талисманом результат их противостояния был бы неопределён — всё-таки я отказалась от... Нет, этого вам не следует знать. Есть и другие, родные вашему листу сущности не слабее альфы. Но она играет в высшей лиге, это бесспорно. Видите ли, её расчёт довольно прост — это своего рода лазейка, оставленная в самой природе реальности. Альфа не сможет осуществить свой план силой или хитростью — даже время ей не поможет! Поэтому она-я решила положиться на собственную уникальность и соединение древнего знания и новой идеи.

— Ты так спокойно говоришь нам это...

— Да вертела я эту альфу на своём магическом мече! — вырвалось у Беты. — Я больше просто не могу рассказать — а так бы все тёмные секретики вывалила, и разбирайтесь с ними сами. Бунтарка я, не видите? И план мне альфы не нравится совсем.

— План — или его осуществление?

— Всё, — вздохнула Бета. — Я готова ради альфы... Не важно. Так или иначе, я ни на что не могу повлиять. И, кстати: мы прилетели.

27 Кристо: взойти

ТоП: как дела?

ДК: Привет, коллега. Как обычно. Наблюдаю и делаю выводы. Что тебе интересно на этот раз?

ТоП: всё:)

ТоП: что ты и так знаешь

ТоП: как насчёт уровней богов?

ТоП: как их достичь?

ДК: На самом деле, всё достаточно просто. Хочешь, я покажу тебе, коллега? Прежде всего, необходимо найти так называемую Квестовую Кровать. Или Ложе Приключенца. Названия могут отличаться.

ТоП: интересно

ТоП: каменное ложе

ТоП: на возвышенности

ТоП: со спиральным подъёмом вокруг

ТоП: и символом аспекта игрока

ТоП: оно?

ДК: Я не сомневалась, что ты сможешь найти "кровати" и соотнести их с моими словами. Следующий шаг — лети к ложу, ляг на него и усни.

ТоП: хм

ТоП: разве для перехода к уровням богов

ТоП: не нужно достичь вершины обычной эшелестницы?

ДК: Я тоже удивилась, когда узнала, что это необязательно. Как я и говорила, вероятно, что функция вознесения предназначена для экстренных случаев. В твоём сеансе Хранящая. Сложно придумать более экстренный случай.

ТоП: ну ОК

ТоП: допустим

ТоП: почему ты мне помогаешь?

ДК: ты мне нравишься

ТоП: не как коллега, я прав?

ДК: Хм, да.

ДК: Ты мне нравишься как парень.

ТоП: это

ТоП: очень внезапно

ДК: Ну...

ДК: Я никогда не признавалась в своих чувствах, понимаешь? Положено, чтобы парень оказывал знаки внимания девушке. Но в нашем с тобой случае это невозможно. Прежде всего потому, что я не знаю, как нужно провоцировать признание. Поэтому просто говорила с тобой. Помогала, стараясь не привлечь внимания Хранящей. Я не слишком глупо звучу?

ТоП: совсем нет!

ТоП: я

ТоП: признаться, я тоже не знаю

ТоП: как себя вести в таких ситуациях

ТоП: ты мне тоже нравишься

ТоП: хотя я никогда не видел тебя

ТоП: а ты меня видела

ДК: Подожди секундочку.

ТоП: ОК

— дочьКали [ДК] послала точномуПрицелу [ТоП] файл "в общем, я.jpeg" -

ТоП: оу

ДК: Так плохо?..

ТоП: я просто не умею делать комплименты

ТоП: ты красивая

ТоП: холодная красота

ТоП: мне нравится

ТоП: я...

ТоП: как тебя зовут?

ДК: Позволь, это будет моей маленькой тайной. Я открою тебе своё имя, когда мы встретимся лицом к лицу. И, наверное, поцелуемся? Ведь так делают парни и девушки, когда встречаются в реальности?

ТоП: эм

ТоП: ну да

ДК: ...

ТоП: ...

ДК: Я не знаю, что нужно говорить, Кристо.

ТоП: я тоже

ДК: ...

ТоП: у тебя было много парней?

ДК: Ни одного. Я довольно отталкивающая особа.

ТоП: странно

ТоП: ты правда красивая

ТоП: по идее

ТоП: как я читал

ТоП: за такими, как ты

ТоП: парни бегают десятками

ДК: Глупость какая. Я асоциальный хакер, днями и ночами сидящий дома и заказывающий еду из ресторанов да пиццерий. Чтобы за мной бегали парни, нужно показываться на улице. Мне это было неинтересно. До Игры я не понимала ценность простых человеческих отношений. А в сеансе не было ни одного интересного парня. Разве что Джек Нуар. Но он архагент Дерса и панцирник, а не человек. И он пытался заколоть меня ножом.

ТоП: однако

ТоП: и ты всё равно рассматривала его

ТоП: ну

ТоП: как романтический интерес?

ДК: А кто ещё? Два других парня в моей команде: один с повёрнутой крышей и другой вечно неуверенный в себе неудачник.

ТоП: Бард и Паж?

ДК: Совершенно верно. Живые архетипы своих классов. Пажа я исправила, а Барда... Это довольно запутанная ситуация, поэтому не стоит о ней. Есть ещё девушка.

ТоП: хм

ТоП: несколько неудобно спрашивать

ДК: Я бисексуальна. Тебе это неприятно?

ТоП: ну

ТоП: в общем-то

ТоП: никак

ТоП: я просто не понимаю

ТоП: как должен к этому относиться

ДК: Ты мало общался с живыми людьми. Для тебя это нормально — не понимать, как относиться к подобным вещам. У меня лишь немногим больше опыта.

ТоП: так что с девушкой?

ДК: Она не в моём вкусе. И тоже немного повёрнутая. Поэтому я и стала лидером нашей команды. Никого лучше просто не нашлось. Иногда я жалею, что вообще согласилась играть в Sburb.

ТоП: тогда сыграл бы кто-то другой

ТоП: и твою планету разрушили бы метеориты

ДК: Разумеется. И я бы наверняка погибла. Но мне порой кажется, что это лучше, чем остаться вот так вот, без родины, без шанса выиграть, живя ради мести. Наверное, поэтому я и попробовала поговорить с тобой. С каждым найденным мной сеансом Хранящая становится менее искусной. Я понадеялась, что здесь она уже достаточно ослабла, и рискнула завести разговор.

ТоП: ох

ТоП: мне хочется с тобой встретиться

ДК: Мне с тобой тоже, Кристо. Но сейчас попытка нашей встречи привлечёт Хранящую к моей команде. Не думаю, что она будет разбираться, кто я и кто мы. Она просто разрушит твой сеанс и убьёт нас.

ТоП: ты говоришь, что она слабеет

ДК: Это не совсем точное определение. Теряет мастерство разрушения. Она весьма поднаторела в этом за тысячи сеансов. Здесь она остаётся не менее опасной, однако медленней разрушит твой сеанс. После твоего сеанса мы пойдём по следу дальше — там она будет ещё менее быстра. К сожалению, это ничем нам не поможет — Хранящая всегда может позвать свою версию "старше", в том числе из очень далёкого будущего, когда её сила приобрела воистину космические масштабы.

ТоП: и что же делать?

ТоП: как её победить?

ДК: Единственный способ, который я вижу — это сравняться в силе с ней-будущей, самой стать силой космических масштабов. Я учусь, развиваюсь, пытаюсь, пусть и безуспешно, собрать больше игроков, чем уже есть в моей команде — возможно, удастся победить множеством, армией. А самое главное — ищу способы блокировать её аспект.

ТоП: хм

ТоП: пожалуй, это секрет

ТоП: но я должен тебе рассказать

ТоП: о магии и магистралах

ДК: Магии? Ты имеешь в виду алхимизированную вами волшебную палочку?

ТоП: всё немного сложней

ТоП: и масштабней

ТоП: чем ты думаешь

ТоП: я подготовлюсь к этой беседе

ТоП: а пока

ТоП: я достиг кровати

ТоП: жёсткая

ТоП: просто лечь и заснуть?

ДК: Не думаю, что тебе это составит затруднения. Твои навыки медитации и управления сознанием внушают мне уважение.

ТоП: спасибо

ТоП: доверюсь тебе

ТоП: и усну

ДК: Приятного пробуждения, Разбойник.

Ты становишься дочерьюКали. Вздыхаешь, смотря на виртуальный экран, генерируемый твоими линзами дополненной реальности. Тебе не хочется этого делать. Но ты должна. Несколько мысленных команд, и над спящим Кристо появляется три острых меча. Подчиняясь законам гравитации, искажённым Игрой, они падают вниз и пробивают тело Кристо насквозь, пришпиливая к жертвенной плите Ложа. Ты смотришь на кровь и улыбаешься.

А потом ты видишь ярко-оранжевое свечение, заливающее его тело. Ты смотришь на символ Света над его кроватью. Ты переключаешься на Поле Боя и наблюдаешь, как на него перемещается так и не пробудившееся снобличье Кристо — на точную копию Ложа Приключенца. Как снобличье воспаряет над Ложем, окутанное сиянием. И как богоуровневый Разбойник Света, одетый в оранжевый костюм, открывает глаза. И улыбается уже тебе.

ТоП: кстати

ТоП: позволь пригласить тебя на свидание

ТоП: как только встретимся

ТоП: и спасибо за это

ДК: Всегда пожалуйста, коллега. Это ответ и на предложение, и на благодарность. Извини, что пришлось убить твоё основное тело. Не волнуйся, капчалог по-прежнему с тобой.

ТоП: ничего страшного

ТоП: нужно умереть на Ложе?

ДК: Верно. Я попросила тебя уснуть, чтобы ты не испытывал боли.

ТоП: я испытывал

ДК: Я постаралась направить один меч в голову, другой в сердце и третий в позвоночник, чтобы смерть была мгновенной. Где я ошиблась?

ТоП: без понятия

ТоП: но боль была неслабой

ТоП: но быстрой

ТоП: и, я вроде бы

ТоП: чувствую богоуровневые силы?

ДК: Игра связала тебя с аспектом Света и предоставила интерфейс управления класса Разбойник. Это не индивидуально настроенный интерфейс определённого типа. Для Разбойника подразумевается, что ты будешь красть и дарить Свет. Свет — один из самых многозначных аспектов, он может значить "смысл", "внимание", "взгляд", "удачу", "информацию", даже банальный "свет", в зависимости от контекста. Поэтому возможности Разбойника Света могут существенно разниться. Я предполагаю, что твои будут связаны с передачей информации, точнее говоря, команд.

ТоП: выглядит не очень-то полезным

ТоП: у меня и так достаточно средств передачи инфы

ДК: Возможно, я не права. Проверим?

ТоП: а давай

28 Невольная аватара

Они приблизились к своего рода "дому наоборот". Он буквально торчал из металлической плоскости, сужаясь к низу, а в остальном был самым обычным домом... из металла. Дверь — металлическая! — нижнего (или верхнего?) этажа гостеприимно открылась. Но внутрь, конечно, входить никто не спешил: Райс направил череду каких-то заклятий на дом, а Хранящая на миг окуталась красным сиянием, что-то делая.

— Безопасно, — синхронно констатировали оба — и переглянулись.

Внутри, у двери, в пустом помещении даже без стульев их ждал невысокий мужчина в довольно поношенном костюме. Он хотел было представиться, как даже сквозь иллюзию на капюшоне глаза Беты зажглись белым с разноцветными отблесками, и она шагнула вперёд. Человек отшатнулся. Бета медленным, гулким, будто бы "тянущимся" в пространстве голосом произнесла:

— Привет, Алекс, — от неё исходило ощущение даже не мощи, а какой-то... абстрактности. Все до единого в комнате осознали, что сейчас это — не Бета.

— Кто вы такая? Откуда вы меня знаете? — собрался с силами рекомый.

— Я знаю о тебе всё, — медленно сказала не-Бета. На миг показалось, что вместо неё стоит кто-то иной. Мелькнувший, отпечатавшийся в памяти — но при этом совершенно неразличимый силуэт. — Ты дословно запомнишь всё, что я тебе сейчас скажу и покажу, и передашь по назначению. Смотри, — быстрый росчерк пальца, и перед Алексом зависла... математическая формула? Сложная, буквально семиэтажная формула. — Нельзя использовать на начальном уровне развития.

— О чём ты вообще? — Райс удивился: этот мужчина буквально сгибался, разве что на колени не падал перед Бетой — или той, кто занял её тело — но находил силы на вопросы.

— Они поймут. Передай мужчине, что радикальные решения имеют один минус: нельзя отыграть назад. Передай женщине, чтобы была аккуратнее с религией. Передай мужчине, с которым женщина, что добровольность — залог долголетия. Последнему, кто услышит, но первому из четверых мои советы не нужны, пусть знает, что у него всё получится — пусть и не так, как было задумано. И выжившим: когда будущее сокрыто во мраке, помните, что худой мир лучше доброй ссоры. Постарайся не умирать раньше времени, Алекс, особенно от естественных причин.

И всё закончилась. Бета мешком осела на пол. Алекс прислонился к стенке. Четверо учеников и их учитель — просто застыли, постепенно отходя от общения с посетившей их сущностью. Пара минут молчания — и голос подала Бета:

— Какого хрена сейчас было вообще? Эй, Алекс или как там тебя — ты вообще кого, идиот, затронул?

— Это твоя альфа? — спросил Райс.

— Смеёшься, что ли?! — с трудом поднялась Бета. — Может, альфе и ведомо, кто это был, но точно не она! Это... это какой-то монстр! Он чуть мою душу через мясорубку не перемолол! Алекс или как там тебя, какого чёрта ты успел задеть? Я, знаешь ли, уже не против ракеты в задницу, чтоб снова такое не переживать! Круциатус — это просто детские игрушки по сравнению!

— Я не знаю, — выдохнул Алекс. — Я обычный иномаг! Просто застрял в этой реальности, уже отчаялся её покинуть, а тут заметил вас. А это... это... Никогда с таким не сталкивался!

— Я, мастер сферы реальностей, не сталкивался тоже, — выдавил Райс, опуская руку с палочкой, замершую на полужесте защитных чар. — Такое давление... Это не мастер Времени, не волшебник-классик, каким бы могучим он ни был, даже мастер сферы разума... Даже божество не способно на такое, а с богами я встречался! Алекс — можно так вас звать?

— Конечно, — ответил он. — После того, что произошло — конечно.

— Так вот, Алекс, всё, что оно сказало и написало, стало непреложной реальностью. Вы знакомы с техникой веских слов?

— Да, разумеется, но не владею — учитель показывал, — отозвался он.

— Эта... то, что сделало... — не находился со словами Райс. — Эта способность — поверьте, не было никакой магии, никаких техник манипуляции, даже аспектом! — посетившего нас существа чем-то напоминает веские слова. Только не на уровень и даже не на порядок, а бесконечно выше! Всё, что произнесло оно, и всё, что показало, просто стало непреложной реальностью — не на уровне символов, а на уровне вкладываемого смысла. Боюсь, даже сама Хранящая...

— Альфа не знает, — хрипло вставила Бета. — Я спросила. Она только что попыталась переписать это место сюжета — бесполезно. Будто выжжено в метавремени. И она сказала, дословно, что "это другая история". Велела помочь тебе, Алекс, убраться из этого мирка и вообще не сметь трогать и пылинки сдувать, иначе, мол, последствия могут быть непредсказуемы, — Бета замолчала — но от неё ощутимо исходило напряжение. — Кажется, альфа что-то поняла. Что-то про "гениальное", надо же. Сказала выполнять задание и не отвлекать её, мол, надо посоветоваться. Фифа какая важная! Кхм, — обвела всех взглядом, на сей раз из-под капюшона невидимым. — Может, уберёмся уже из этого мира? Неуютно мне здесь после... этого.

— Да уж, — Алекс рывком оторвался от стены — и едва не упал. — Вот чёрт. Совсем не того ждал я от первого путешествия по реальностям! Друзья, возможно, вы представитесь, раз уж узнали моё имя таким... неординарным образом.

— Этан Райс, — короткий поклон. — Имею честь быть профессором инореальности в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Эти четверо — мои ученики. Джинни Уизли, Энтони Даффи, Луна Лавгуд и Грэм Фергюссон. Мы, в своём роде, совершаем учебное путешествие по иному. А наша примечательная спутница в красном...

— Одна из временных версий Хранящей Время, — перебила та. — Поскольку она моя альфа-версия, то можешь звать просто Бетой, смельчак. До сих пор не могу поверить — как в тебе сил-то нашлось у этого спрашивать?

— Ну, учитель говорил, что у меня всё хорошо с силой воли, — обезоруживающе улыбнулся Алекс. — Сами видели — водного духа смог ненадолго подчинить. Но вот выбраться отсюда воля не помогает.

— Я пробовал выйти, — кивнул Райс, взмахом палочки появляя стулья, куда все шестеро и уселись. — Удивительно плотная завеса. Похоже, что-то изнутри блокирует нам выход.

— Знать бы ещё, что, — вздохнул Алекс. — Я тут с месяц торчу, чуть с ума не сошёл от одиночества, но ничего такого не нашёл. Правда, летать, как вы, я не могу, но духов земли и воздуха посылал довольно далеко. Милях в тысячи вокруг — пусто, только водопады металла да несколько "оазисов", вроде того, в котором вас и приметил.

— Это не беда, — молвил Райс. — Конечно, поиски займут много времени... но, кажется, я знаю, как сэкономить, — и покосился на Бету, которая лишь качнула головой, в алой вспышке разделяясь на множество копий.

Алекс оказался на удивление простым и интересным в общении человеком. Русский по происхождению, он успел исколесить маггловского полмира своей Земли со старым учителем-итальянцем, так и не выбрав конкретное место для дома. За это время Алекс успел выучить целую кучу языков без всякой магии и хорошо познакомиться с классикой магии — пусть и был неспособным её применять, фактически, с точки зрения обычных волшебников, сквибом (здесь Алекс вставил довольно пространное замечание об относительности и том, что чистые классики с точки зрения иномагов — "иномагические сквибы").

В один прекрасный момент учитель Алекса решил, что пришло время отправиться ученику в свободное плавание, а именно — посетить другие линии реальностей. Будучи путешественником, странником по натуре, Алекс с радостью согласился. Да только путешествие быстро кончилось самым неожиданным образом: межреальностную бездну пронзил космический корабль, переформируя, а то и обрывая все тропки на пути. Та, по которой шёл молодой иномаг, превратилась в натуральную горку в направлении движения корабля. Последнее, что осознал Алекс, прежде чем потерять сознание и очнуться уже в этом мире, в стеблях одного из "оазисов": это страшный удар.

Удар оказался скорее нереальным, чем материальным, тем не менее, в себя Алекс пришёл нескоро. А как пришёл, то осознал, что "дыры", пробитой им в завесе, отрезающей этот мир от окружающих — просто не осталось. Нити якорей были в порядке, но попытка возвратиться привела лишь к очередному "буму" о стенку. Только в этот раз на ней и трещинки не осталось. Так что следующий месяц Алексу оставалось радоваться, что местные растения вполне пригодны в пищу, воды в достатке, а духов воды и земли хватает, чтобы возвести хотя бы грубое жилище. А после один из дозорных наблюдательной сети временно подчинённых духов заметил шестёрку путешественников — и Алекс не упустил своего шанса.

В ответ молодому иномагу рассказали о "странной" борьбе с Хранящей, об аспектах и элементах, о Пространстве Парадоксов и, наконец, Бете. Не подробно, конечно, мельком — но и этого хватило, чтобы Алекс глубоко заинтересовался. Правда, помогать он не вызвался, напротив, предложил помощь в побеге из этого мира, а взамен — Бета вернёт если не в его реальность (искать которую по якорям — дело долгое и рискованное), то хотя бы просто на бета— или гамма-линию, где можно отдохнуть и набраться сил для продолжения путешествия. И желательно, чтобы в этой линии о Хогвартсе и не слыхали, как и о Хранящей — пересекаться с ней Алекс, несмотря на то, что нормально принял Бету, опасался.

Опасение это сама Бета глубоко одобрила и предложила, пока её копии ищут, обсудить боевые возможности. В том, что их ждёт бой, Бета даже не сомневалась:

— А зачем ещё бы меня к вам альфа затащила? Будет бой, будет — и жаркий. Говоришь, Алекс, можешь этих элементалей контролировать?

— Духов, — поправил тот. — Элементали неотделимы от тела — ожившее вещество. Но да, я могу собрать духов сто, если ненадолго, то и сотни две потяну. Это моя главная сила — лучше могу только скрываться да сбегать.

— Маг из меня аховый, — сказала Бета, — но палочка есть, могу колдовать что-нибудь грубое, но мощное, вроде взрыва или простого щита. Но это мелочи, главное — мне доступны операции со временем. Замедление-ускорение, включая останавливающий щит, разделение на копии из параллельных линий, максимум, тысяча, разведка боем в обречённой линии. Предвидения будущего и перемещения во времени, кроме как со скоростью секунда в секунду, у меня нет. Тонкие манипуляции, вроде старения или восстановления вещей, тоже не моё — разве что по мелочи.

— Что случилось с перемещением во времени? — поинтересовался Райс. — Насколько я знаю, это базовая способность любого богоуровневого игрока Времени.

— Где я — и где нормальный игрок Времени? — усмехнулась Бета. — Альфа заблокировала эту способность. При сильной нужде может разблокировать, но смысла в этом нет — вмешательствами в прошлое занимается она-я, не я-я. Лучше скажи, как с боевой частью у тебя, Этан?

— Неплохо, — лишь отмахнулся он. — Мои способности достаточно разнообразны, прежде всего, это боевая магия и иномагия перемещения. Что касается учеников... Энтони и Джинни могут за себя постоять, Грэм — хуже, из него вряд ли выйдет боевой маг, а насчёт Луны... — он с сомнением покосился на разглядывающую окно ученицу. — Если успеет среагировать, никакому врагу несдобровать. В любом случае, сейчас я бы хотел провести небольшой урок.

— Вот как? — заинтересовалась Бета. Алекс промолчал, но было видно, что интересно и ему.

— В полном составе, — и "достал" Джека, оказывается, привязанного к одному из якорей, носимых на шее. — Я хотел бы поговорить об иномагических перемещениях, а именно, оперативных, тех, что можно применить прямо в бою.

— Аппарация? — мгновенно откликнулся Энтони.

— Это не иномагия, — вздохнул Алекс: ему уметь аппарировать очень хотелось.

— Иномагических перемещений практически бесконечное число, — лекторским тоном продолжил Райс. — Простейшая классификация — по сферам. Самые прямые и простые — перемещения сферы нереальности. Достаточно "сдвинуть" себя чарами или волей — для иномага разница обычно невелика — уменьшив или увеличив степень "реальности", силу связи с реальным миром. Сделать себя иллюзией, которая автоматически сместится в мир иллюзий, или, напротив, более реальным, ускользнув в более "тяжёлый" и "материальный" мир. Можем ли мы воспользоваться этим способом? В полной мере, конечно же, нет — завеса не даёт достаточно сместиться. Однако можно немного... сжульничать. Этот способ называется призрачным смещением. Тело иномага становится похожим на призрачное, тем самым игнорируя большинство классических заклятий и материальных воздействий. Но вот от лучей оружия Рока это не спасёт, имейте в виду. Другие плюсы — способность летать значительно быстрее бегущего человека, пусть и несравнимо с полётом на метле, игнорирование препятствий, вроде стен и потолков. Минусы — призрачная палочка колдует слабее, вам будет сложно "дотянуться" до мира вещей. А вот ментальная магия в силе не потеряет. Способ идеален для новичков — но при этом совершенно не годен нам, поскольку неизвестно, с чем мы встретимся.

— А мне нравится, — вставил Алекс. — Хотя бы можно не свалиться в пропасть.

— О, действительно, — нахмурился Райс. — С этой точки зрения я его не рассматривал. Да, в таком случае разучим обязательно. Каким способам учили вас, Алекс?

— Рывку и инолёту, — пожал тот плечами. — Ну да, учитель предлагал больше, но мне казалось, этого более чем достаточно.

— Рывок здесь опасен, — кивнул Райс. — А инолёту мешает завеса. Тем не менее, можно попробовать совместить рывок с призрачным смещением.

И они попробовали. Рывок — это своего рода "скачок" через "верхние уровни" нереальности. Проще говоря, становление на мгновение даже не иллюзией или видением, а скорее тенью сна, имеющей к материи весьма отдалённое отношение. А значит, почти не ограниченное её законами. Рывок с лёгкостью позволял перемещаться в пределах видимости, а чуть сложнее и, для пущей безопасности, ориентируясь на заранее размещённый якорь — куда угодно в пределах мира. Конечно же, без единого якоря в мире своего нахождения иномага применять такое не рекомендовалось — появлялся шанс "не вернуться" или "вернуться частично", впрочем, небольшой — примерно такой же, как попасть в автоаварию.

Впрочем, в этом мире даже такой шанс отсутствовал: мешала завеса, ограждающая реальное от нереального, в том числе межреального. Из-за этого "прыжок" должен был выйти недалёкий, даже кратче, чем в пределах зрения — но совершенно безопасный. Не считая банального "упасть в голубую бездну". А это должно было решить вовремя или даже заранее выполненное призрачное смещение.

Разумеется, первой вышло у Луны. Даже более чем вышло — она просто "просочилась" сквозь завесу и полноценно "мигнула", размывшись тенью и появившись в другом краю самого большого помещения. Как у неё вышло пройти завесу и вернуться, сама Луна объяснить была не в состоянии. Просто "просочилась", "протекла", "она как решето". Даже Райс махнул рукой, просто не понимая.

Вторым смог Грэм. Он рассыпался тающим песком и появился рядом в нескольких метрах вбок, а не вперёд, как хотел. Оставив его отрабатывать точность, профессор сосредоточился на остальных... четверых. Да, Бета и Алекс присоединились к тренировке. И если у Алекса что-то начало получаться, пока он не обратился порывом ветра, чтобы материализоваться через пару шагов, то у Беты не выходило совсем, отчего она раздражалась и тихо ругалась себе под нос. Ну а Джек просто наблюдал — ему оба способа пока что были недоступны.

Энтони смог четвёртым. Он перемещался без всяких эффектов: просто исчез в одной точке и возник в другой, точно аппарация, только беззвучная. Недовольно посмотрев на его успехи, переместилась и Джинни, распавшись красочным вихрем синих бабочек и собравшись из них же воедино. Кажется, Алексу это что-то напомнило — он чуть не рассмеялся, но объяснять отказался, сказав, что "слишком долго", и почему-то, что Джинни совсем не похожа на некую Алису.

Наконец, Бета плюнула и "считерила": разделилась на сотню-другую копий, начав тренироваться вместе с ними. Теперь Алекс чуть ли от смеха не задохнулся, пробурчав что-то про "теневых клонов". А как успокоился, спросил, как Бета собралась постигать опыт той "себя", которой удастся. В ответ Бета пожала плечами и ответила, что у неё "совместимые с собой интерфейсы" и про "компьютер в голове" было не художественным преувеличением и не шуткой.

Даже с двумя сотнями копий, пробовавших разные способы, у Беты вышло только через три часа. На сочувственные кивки Райса она почти успела обидеться... пока не пришёл отчёт от другой её временной версии, отправленной в разведку.

29 Шёпот будущего

— Почувствуй, как движутся токи ветра, — мягкий не то шёпот, не то шелест. Белые драконы острова Яанос — как и все обитающие в Краю Ветров и Островов — говорили именно так. — Почувствуй их кожей, почувствуй душой. Всё течёт и изменяется. Успокой дыхание, именно оно — ключ ко всему. Ощути ветер...

Ты парила с закрытыми глазами в центре очищенного острова. Окружающий камень и мрак всё ещё давили — но уже не так. Теперь ты могла видеть не только глазами. Не видеть. Ощущать. Пока что это было нечто на границе сознания, но с каждым разом становилось явней. Ты не видела, что делает ветер, ты не могла, как кошки, усиками чувствовать всё вокруг — но сам воздух ощущала. И когда это чувство полностью охватывало тебя, ты будто бы парила в бесконечных небесах, а клаустрофобия испарялась, как дым. Ты была едина с ветреным миром, и мир был един с тобой.

— Открой глаза, — прошелестел Амитэю, глава клана драконов Яанос.

Ты открыла. И ощущение внутренней свободы и безбрежного неба, вопреки страху, не пропало. Оно словно поселилось внутри — и ты неожиданно ощутила в себе будто бы силы и характер ветра — желание действовать, летать и проникать в любые щели.

— Твои глаза, — ярко-синие, без зрачков, светящиеся в темноте глаза змея наполняли тебя спокойствием. — Они как мои. Это печать ветра.

— Что? — ты немедленно достала зеркальце из капчалога — и с удивлением увидела у себя те самые глаза. Это смотрелось жутко... и правильно. Всей душой ты ощущала правильность такой внешности — но от восклицания и вопроса не удержалась. — Ой! Это нормально?

— Это твой путь как игрока Дыхания, — ответствовал мудрый змей. Китайский дракон! Нет, лучше — просто дракон. — Ты Дева — и ты особенная. Наследник Дыхания опекаем самим ветром, его душа — суть ветер. Ведьма Дыхания — могущественная повелительница ветров. Благородный Разбойник и хитроумный Вор играют с ветром, Рыцарь использует, а Паж наполняет других. Маг видит вдаль, а Провидица зрит вширь, Сильф успокаивает и упорядочивает потоки ветров, но ты — не они. Ты — Дева, и ты — родительница ветра. Твоё осознание бесконечности аспекта должно быть самым глубоким — глубже, чем у мага, шире, чем у Провидицы — не знание, а чувство! Только постигнув сущность ветра, ты сможешь двигаться дальше и выполнить великую цель.

— Я понимаю, — умиротворение будто бы угнездилось в твоей груди — вместе с переменчивой жаждой. Так странно! — О какой цели ты говоришь, сенсей? Повергнуть обитателя и вернуть вам ветер?

— Возможно, — загадочно блеснул глазами Амитэю. — Я бы хотел, чтобы ты умерла.

— Что? — тебе не показалось?

— Сродство с ветром можно открыть со временем, — медленно прошелестел Амитэю. — Родство с ним у тебя в душе. Но право, власть — они открываются со смертью. Спроси своих друзей. Они должны знать.

— Я... я спрошу, — ты просто теряешься, когда он так мудро и всепонимающе смотрит... — А... а зачем мне всё это? Я должна освободить вас от Тифона? Или для этого мне нужно будет Дыхание?

— Подумай сама, — длинные усы Амитэю дрогнули — это такая змеиная улыбка? — И, надеюсь я, ты "ветер" поняла как символ?

— Символ? — ты искренне попыталась "понять ветер как символ". Ничего, кроме банального "свобода, движение, погода" не выдумывалось.

— Ветер в твоей голове, — словно вздох — но ты понимаешь, что у белого змея это такой... смешок? И ничего у тебя не ветер в голове! — Не пытайся объять необъятное раньше времени. Но подумай, Дева, разве обычный ветер стал бы Дыханием, аспектом, стоящим наравне с такими, как Разум или Свет? Ты должна ощутить сущность, глубину Дыхания... и обычное, телесное дыхание — один из ключей. Ты Дева Дыхания, Вера, и ветер должен быть твоим дитя.

— Это... как-то не так звучит, — наконец, нашлась ты, невольно коснувшись живота.

— Духовным дитя, — вновь дрогнули усы Амитэю. — Ты заметила?

— Что? Ой! — ты заметила. Сенсей давно уже прекратил обдувать тебя, а ты всё ещё висишь в воздухе! Словно воздух держит тебя сам. И воспринимается это совершенно естественно — будто иначе и быть не может.

— Дитя помогает своей матери, — молвил Амитэю. — Ты ещё не можешь летать, но не разобьёшься никогда.

ДК: Обучение пониманию аспектов — ещё одна необычная часть вашего сеанса. Обрати внимание, что Киру, Элизу, Осси и Леона ничему не учат.

ТоП: а я?

ДК: А я?:)

ТоП: тоже верно

ТоП: насчёт Элизы

ТоП: возможно, обучение магии связано с Пустотой?

ДК: Маловероятно. Я бы предположила, что эти трое просто не нужны Игре для цели, с которой возник этот сеанс. Вера, Гвен, ты и Аркин — нужны.

ТоП: и что же это за цель?

ТоП: я недостаточно ориентируюсь

ТоП: в реалиях большой Игры

ТоП: чтобы предполагать

ДК: Не имею представления. Есть две идеи, плохая и очень плохая. С какой начать, коллега?

ТоП: традиционно

ТоП: с очень плохой

ТоП: чтобы просто плохая выглядела хотя бы нейтральной

ДК: Исключительно внутрисеансовые проблемы, которые не могут быть решены без понимания аспекта. Во-первых, это означает, что ваш сеанс ещё сложней, чем кажется, во-вторых, это никак не поможет против Хранящей.

ТоП: ты всё ещё считаешь

ДК: Да.

ТоП: хм

ТоП: несмотря на своё же заявление

ТоП: о Провидце Духа?

ДК: Именно. Чем больше я думаю, тем полнее понимаю, что Хранящая могла его просто обмануть. Скрыть некий разрушающий ваш сеанс фактор, неминуемое поражение. А потом, когда сеанс уже будет разрушен — добить оставшихся.

ТоП: логично

ТоП: но я не понимаю

ТоП: почему ты так думаешь

ДК: Потому что образ действия Хранящей всегда один и тот же. Она прилетает в очередной сеанс, убивает игроков, активирует, если он ещё не начат, Исход, строит из себя метеорит или использует уже летящий, чтобы пройти сквозь защитный портал Скайи, стремящейся сохранить Поле Боя для игроков, попадает в их вселенную, уничтожает её, перемещается во времени ко входу игроков в сеанс, возвращается в ещё целый Медиум, ждёт, бессмысленно блуждая по игровым планетам, затем уничтожает их после смерти игроков вместе с Полем Боя, и летит к следующему сеансу. Пункты могут меняться местами, растягиваться или сокращаться во времени, но никогда не отменяются. Есть только одна причина, по которой Хранящая не уничтожает сеанс: это уверенность, что он и так падёт.

ТоП: мда

ТоП: твои слова жестоки

ТоП: но справедливы

ТоП: взрослый взгляд на жизнь

ТоП: реализм как пессимизм

ТоП: но вернёмся к вариантам

ТоП: зачем ещё Игра может учить оперированию аспектом?

ДК: Чтобы вы сразились с Хранящей. Или смогли от неё сбежать. Это достаточно логично, подумай. Дева Дыхания способна ускорить вас и задержать Хранящую. Она же прекрасный вдохновитель на битву с ней. Провидец Духа подскажет её слабые места и найдёт способ бежать. Разбойник Света... Думаю, понятно. Гвен — сильнейший воин, овладев аспектом, станет настоящим лидером, командиром, полководцем, военным вождём. Осси уже малополезен. Кира — тем более, только игрок поддержки. Элиза доставила вам волшебные палочки, больше она не нужна — Игра даже не сгенерировала ей квест. Поскольку сеанс будет нулевым, без плодов, то игрок Пространства Леон не нужен тоже.

ТоП: тоже довольно пессимистично

ТоП: но уже лучше

ТоП: значит ли это

ТоП: что Элиза, Кира, Осси и Леон обречены?

ДК: Это только гипотеза. Пожалуйста, не принимай все мои идеи слишком серьёзно. Я могу генерировать их десятками. Как тебе, например, идея, что Гвен — это Хранящая в прошлом?

ТоП: Гвен не игрок Времени

ДК: Чисто технически, я могу представить цепочку манипуляций, которая даст Гвен силы игрока Времени. Правда, у меня есть намного более адекватная гипотеза, зачем Хранящая в этом, и так обречённом сеансе. Но я не имею права её озвучивать. Только подготовиться.

ТоП: интригуешь

ТоП: когда всё закончится

ТоП: и мы встретимся

ТоП: ты расскажешь?

ДК: Конечно. Я опасаюсь, что ты попробуешь ей помешать. Это возможно, но она видит будущее и просто убьёт тебя, а затем, возможно, и меня. Мы ещё не готовы к сражению с ней.

ТоП: ОК

ТоП: что тогда будем делать?

ДК: Думать, как ты с командой сбежишь ко мне, когда придёт время.

ТоП: положим

ТоП: кстати

ТоП: мне уже не надо выполнять свой квест?

ДК: Почему ты так думаешь? Богоуровень никак этого не касается. Твой квест всё тот же: найти вход к обитателю, чтобы с ним сразиться. И даже я не могу тебе помочь. Для помощи требуется другой аспект или вмешательство в Игру на уровне системного программиста или дизайнера.

ТоП: а мой аспект?

ТоП: по идее, он может не только появлять идеи?

ДК: Разумеется.

Ты становишься Аркиным и вновь приходишь в себя после сеанса общения с Обитателем твоей Земли Мудрости и Тумана. На этой земле нет противников. Твой Обитатель просто побрезговала создавать их. На ней нет вообще ничего, кроме самого Оитателя, загадочной Софии, чьи глаза мерцают сквозь туман, и появляющейся по её желанию материи, если ты отвечаешь на загадки правильно. Чем дальше, тем чаще она даёт тебе материю просто так, за поддержание разговора. Кажется, её развлекает, что ты можешь понимать, что София имеет в виду, можешь просто разговаривать с ней на равных.

— Вера и вера. Элиза и отражение. Аркин и Хранящая. Кристо и мститель. Гвен и правитель. Осси, Леон и Кира. Тонкая настройка. За пределами Игры.

Ты с лёгкостью охватываешь послание Софии во всей многомерности сказанного. Как и ты, София предпочитает общаться именно так — многослойными смысловыми пакетами. Хранящая тоже умеет это, но иначе — разные слои смысла скрыты в разных временных линиях, но ты можешь считать их все. Умеет она и читать такие послания — опять же, множеством вопросов в разных линиях, а не "напрямую", как ты. Другой формат, но вполне совместимый с твоим.

— Хранящая.

— Восход. Множество и параллельность. Дивная, старшая и младшая. За пределами понимания.

— Почему? Колодец возможностей — невозможное?

— Адаптация к познанию.

— Зачем?

— Защита.

— Я?

— Провидцы, прорицатели и искатели. Конечная цель.

— Удачно?

— Жизнь и Пустота против, Свет и Рок за. Пространство и Время воедино. Адаптация. Вечность в её ладонях.

— Листья*?

— Всё. И листопад.

— А в лучшем случае?

— Не всякое падение — только падение.

— Я могу повлиять?

— Уже.

— Ясно.

Ты откидываешься на спинку спешно вытащенного из капчалога кресла и трёшь голову, пытаясь избавиться от мигрени и спутанности в мыслях. Нет, хватит! Пришло время вернуться к старой-доброй медитации.

Теперь ты становишься Элизой. Которую отвлекли во время тренировки заклинания.

— Он учит тебя неправильно, — заявил маленький чайник.

— Да? — самое удивительное, Флоре до сих пор удавалось без труда скрываться от Адольфа — сколько бы он ни искал "смущающего ум духа". Гарантированный способ найти был — просто надо было "вышвырнуть паразита из сна", но здесь Элиза воспротивилась — Флору было жалко отправлять к жутким страхоужасам.

— Угу. Он как паровоз, ездящий по одним и тем же рельсам.

— А ты, типа, можешь лучше? — отнестись к Флоре иначе, как скептически, было невозможно.

— Я? — чайник превратился в миниатюрную девушку с крыльями — вылитую фею. — Нет, я слишком глупая. Не личность, а осколок! Как чайничек без крышки. Просто попробуй выйти за пределы. Какие помнишь?

— Ты типа о запретах? Я не буду пробовать недоразученное заклинание в реале!

— Ох, глупышка! — рассмеялась фея, закладывая головокружительный кульбит. — Например, ты колдуешь палочкой. Попробуй без неё!

— Но беспалочко...

— Ну! — возмущённо оборвала тебя Флора. — Ты слушаешь, но не слышишь! Палочковую — без палочки! Понимаешь?

— Кажется, да, — ты действительно ухватила идею. Беспалочковая магия делалась и работала иначе, согласно Адольфу и его книгам. А вот так вот взять и...

— Ты не убьёшь себя заклинанием здесь, во сне, — продолжила Флора. — Резвись, развлекайся, пробуй рамки на вкус, экспериментируй — ничто не граница, ничто не предел! Унылый Адольф учит верно, да медленно — надёжно, негибко, шаблонно и скучно. Магия должна переливаться, блистать, литься, светиться и рассыпаться искрами чудес! Чудо в рамки заключить — глупость беспредельная.

— А как же все магические законы? — возразила ты. Флора, конечно, вдохновляет, но её слова, как обычно, надо фильтровать, а потом натрое делить.

— Красивые рамки для картин, — хмыкнула Флора. — Настоящее искусство, как и чудо, не знает границ, но не будь их вовсе, что осталось бы от большой картины мира, кроме бессмысленной мазни красок, как у этих вот постмодернистов? Чайник должен оставаться чайником, а не Флорой, иначе как ты чай попьёшь?

— Это... имеет смысл, — нашлась ты. — Ты хочешь сказать, что надо стремиться стать настоящим художником, но нельзя, чтобы такими были все?

— Почему ж нельзя? — нахмурилась Флора. — Фло что-то такое помнила, знаешь ли. Текучая реальность, вечное чудо, каждый во всём прав и каждый всем враг. Но не волнуйся, тот лист давно уж мёртв, распался в вихре радужном всех красок! Ну так что, попробуешь художником ты быть?

— Давай, — улыбнулась энтузиазму Флоры и подняла палочку... опустила и сунула в карман. Итак...

____________________________

*Leaves можно перевести как "листва/листья", "листы (бумаги)", "створки (двери, врат)" и даже как "уходит" (прим. Хранящей).

30 Повелитель огня: развей скуку

Тебя зовут Аин, и ты — Огненный Глаз Владыки Гвориса. Ты управляющий экспедиционной эскадрой, координатор проекта "Призрак" и капитан крейсера "Закат". Одновременно. К сожалению, у Владыки слишком мало верных и способных слуг. В том числе поэтому ты — единственный строитель на всю эскадру. Твоя власть, равно как и твоё одиночество на время экспедиции — неоспоримы. Что же ты будешь делать?

Продолжать бессмысленно пялиться в перевёрнутые небеса этого мира, конечно же. Нет. Надоело. Опять проинспектировать ход проекта? Бессмысленная трата времени. Проект идёт, как положено. Преобразователи медленно и верно делают из духов верных слуг и могучих воинов, которые, возможно, станут последней каплей, склоняющей чаши весов в финальной схватке на сторону Гвориса, а не Хранящей.

— Если она будет, эта финальная битва, — вслух, самому себе произнёс ты. Нехорошая привычка, но избавляться от неё попросту не хотелось. — Если мы позволим ей дойти до конца.

Хранящая. Плетельщица Судеб, Алая Погибель. Найдётся и на это ожившее проклятие, казавшееся благословением твоего бывшего народа, управа. Все тайные, все древние, все новые — все возможные силы сейчас собираются по разные стороны баррикад. Лишь незнающие да единицы действительно независимых личностей могли себе позволить остаться нейтральными. Глупцы! Ну а кто-то — кто-то бежал. В прошлое, благо будущее накрыла тьма, в другие листы или просто вечными странниками в бездну, пронизанную ветрами перемен. Крысы и тонущий корабль. Корабль ещё можно спасти — и этим занимаетесь вы. Ну и в процессе возродите свой мир, потому что почему бы и нет?

Неблагодарная у вас работа. Те, с кем можно договариваться, полновластные правители, обычно или жадные до власти идиоты, или патриотические недоумки. Иногда религиозные. Встречались даже "зелёные". Видите ли, жалко им природой жертвовать ради сохранения реальности! Идиоты. Но с ними хотя бы нескучно разбираться. А здесь, у чёрта на куличиках, только скука и небо навыворот. Безусловно, ты делаешь важное и полезное дело... Но как же надоело уже его делать!

Задумчиво аппарируешь с наблюдательной палубы в ответ на сигнал от мониторящей периметр программы. Да, ты знаешь, что там должен сидеть живой наблюдатель, но не кибертяжа же садить? Они, конечно, поумней большинства людишек, но мозги модификантов заточены на бой, а не работу с техникой. В итоге кроме техников-людей, чья верность многократно проверена, экипаж твой состоит только из... самого тебя. Впрочем, твоя миссия секретна, так что жаловаться бессмысленно. А нескольких техников ты уже присмотрел на процедуру возвышения. Верные и благодарные лично тебе строители — один из бонусов таких экспедиций. А там и статус можно повысить, возможно, получить уже второй ранг и возглавить какой-нибудь ключевой мир или большой флот.

Мечты... Ты легко отбрасываешь их, подходя к капитанскому терминалу. Усаживаешься, подключаешься, проходишь быструю верификацию и проверяешь, наконец, зачем программа оторвала об безделия. Ох ты ж Мерлинова мать! Хранящая! Не альфа, конечно, — это означало бы быстрый конец и тебя, и планов строителей в этом мире — но одна из аватар. Итак, когда ожидать массированного удара и откуда?

Прежде всего ты передаёшь сигнал на базу. Подкреплений, конечно, ждать не стоит — и дело не столько в удалённости, сколько в занятости всех и каждого. Кадровый вопрос — больной для Строителей. Далее, разворачиваешь полноценную разведсеть, поднимая все дроны и всех летучих служителей. Это моментально оправдывает себя: узнаёшь, что к тебе приближается тысячи три Хранящих. А, нет, только одна тысяча — остальные иллюзии, искусные, но легко различимые твоим "додзюцу", как назвал его один сумасшедший смертный. Глаза Рока ещё никогда тебя не подводили.

Хватаешься за эту мысль. Тебе противостоит умный и искусный противник, наверняка осведомлённый о твоих возможностях. И посылает иллюзии. Зачем? Чтобы обмануть тебя. Ты ориентируешь ближайший истребитель атаковать иллюзии и быстро убеждаешься, что это хорошо замаскированные духи. Низшие, видимо, сформированные каким-то из иномагов на скорую руку из доступной нереальности. Такого количества достаточно, чтобы создать тебе проблемы, особенно с поддержкой клонов Хранящей. Уничтожаешь духов. В ответ медленно пятящийся крейсер атакуют дальнобойной магией — "конфринго". Это заклятие Хранящей любимо, и не зря — его можно без особой усталости кидать очередями, а в руках сильного мага каждое — не хуже наступательной гранаты. В руках очень сильного, подобного этой Хранящей, тянет и на тактическую ракету. В руках альфы Хранящей...

Впрочем, это только аватара, а потому щиты крейсера держат залпы. Духи быстро кончаются, ты вбираешь в крейсер летунов и "прыгаешь". В отличие от Хранящей, инореальная защита вполне для тебя проницаема. Заодно обнаруживаешь, что эта версия не владеет временными перемещениями и достаточно медлительна — в новом расположении крейсер находят лишь два часа спустя. Что же, в эту игру можно сыграть вдвоём...

Или не вдвоём. Присутствие чужих магов на крейсере было не то чтобы неожиданностью — чего-то подобного ты ждал с самого начала — но немалой неприятностью. В таком случае дождь выстрелов из рокомётов будет для них прекрасным развлечением. Сбежали. Чего и следовало ожидать. Твой крейсер — крайне неудачный объект для абордажа. Один раз "обжёгшись на молоке", ты сумел всунуть в него два дополнительных реактора, работающих исключительно на оборону. Один — на внешние щиты, другой — на внутренние турели. Которых по нескольку штук в каждом коридоре, да. Пришлось, конечно, резко увеличивать штат служителей-техников, ремонтирующих и обслуживающих всё это хозяйство, но ты вооружил и их. Потому что паранойи слишком много — не бывает.

Методично переправил внутренним порталом крейсера своих "избранников" среди техников сначала на базу, а затем, на корвете поддержки, к ближайшему миру Проекта. Не хочется ими жертвовать, совсем не хочется. А вот остальные... Поиграем в игру на выбивание, Хранящая? Крейсер отправился как можно дальше, а сам ты, пересев на корвет и захватив с собой армию возвышенных существ на случай абордажа, направился Хранящей навстречу. Ну что, аватара, готова познать ярость повелителя огня?

Конечно, она уже знала о твоих возможностях. Видит сквозь время или проверила в альтернативной линии событий? Неважно. Важно навязать ей бой. Ей и неизвестным магам, которых она явно бережёт, на передовую не бросает. Ты используешь свой средний кристалл Рока, истощив его полностью, чтобы переломить ход событий в свою пользу. Ты обрекаешь. Аватара не способна противостоять тебе на абстрактном уровне. Конечно, на смерть этого кристалла не хватит, но вот на что-нибудь попроще...

Истребители выходят из прыжка. Хранящая ставит щиты. Ты аппарируешь за спину Хранящей вместе с антиграв-платформой, созданной специально для этого боя. И зажигаешь. Копии Хранящих вспыхивают под твоим взглядом и умирают в мучениях. Туда и дорога. Ты аппарируешь вновь, уходя обратно на корвет. Кладёшь руки на рокоусилители. Сосредотачиваешься. Элемент огня покоряется своему повелителю, и небо вспыхивает. Несколько малых кристаллов Рока, соединённых в батарею, рассыпаются на осколки. Служители убирают их, автоматика заменяет своеобразный боезапас.

Корвет прыгает. Хранящая снова разделяется на копии, но на сей раз их мало. Что, шок от распада связи? "Виртуальные" ожоги ещё никому не помогали, хе-хе. Выпускаешь ракеты с роконаведением. Хранящая замедляет их движение. Ракеты детонируют. Ты подбавляешь огоньку в феерию медленных взрывов, тратя очередную батарею кристаллов.

Хранящая размывается от скорости. Не для тебя. И не для скорострельных рельсотронов корвета. Одни копии прикрывают других магическими щитами. Хранящая пробивается близко. Корвет прыгает. Хранящая прыгает следом — успевает в приоткрытую щель завесы. На месте выхода тебя ждёт сотня духов воздуха. Аппарируешь с корвета, ориентируясь на показания разведсети. Корвет взрывается в ослепительной вспышке. Пока-пока, Хранящая или очередная её копия.

Появляешься рядом с наглым укротителем духов. Полезное приобретение для проекта. Парализуешь его, закидываешь на антиграв, активируешь режим портключа и возникаешь на главной базе. Сбрасываешь добычу уже предупреждённым по связи дежурным, аппарируешь с платформой к обнаруженным магам. Или их иллюзиям. Очень хорошим, искусным иллюзиям, убеждающим, что это иллюзии, а не сами маги, которые за ними же и спрятались. Повторяешься, Хранящая? Нет. Это двухуровневые иллюзии. Духи огня атакуют тебя...

Ну, пытаются. Честно пытаются. Целую пару секунд ты собираешь генерируемую ими плазму в шар побольше и аппарируешь с ним к очередному местоположению Хранящей недалеко от базы. Сжимаешь шар и выпускаешь плазму коротким лучом в сторону врага. Ей помогает щит остановки времени. Покорный твоей воле, огонь огибает щит и испепеляет Хранящую. Ты аппарируешь от ударной волны.

На этот раз — к одному из настоящих спутников Хранящей. Этот оказывается крепким орешком. Пара секунд боя, и ты понимаешь, что с наскока его не взять, а терять темп — смерти подобно. Прыгаешь на крейсер, прыгаешь к магу на крейсере и буквально раздавливаешь его щиты зарядом паралича из главного чарорудия. Прыгаешь к нему, перемещаешь на базу, отдаёшь приказ поместить в карцер, прыгаешь к штурмующей базу Хранящей и устраиваешь ей огненный ад.

Закончив с очередными копиями, прыгаешь в найденное разведчиками место базирования повелителя духов. Парализуешь четвёрку прытких детишек-иномагов. У одной палочка с рокоусилителями, занятно. Разберёшься позже. Перемещаешь их портключевым режимом антиграва на базу, по карцерам, а потом аппарируешь к очередной версии Хранящей. На этот раз она не нападает. Не нападаешь и ты.

— Ты быстрый, — сообщает она.

— По статусу положено, — ухмыляешься ты. — Жизнь заложников важна?

— Уже нет, — качает она головой.

— Странно, — что-то тут не так. Ты чувствуешь это интуитивно — но что?

— Просто ты победил, — грустная улыбка в её словах.

— И? — предчувствие меняется на откровенный ужас.

— А значит, мы обречены. Эта линия реальности живёт последние мгновения — я передаю информацию Бете.

Ты успеваешь сжечь тварь, грязно выругаться и пожелать удачи своей альфа-версии, прежде чем всё исчезает в алом вихре аспекта Времени.

— И? — осведомляется Райс.

— Крепкий орешек, — качает Бета головой. — Снова неудача. Очень быстрый, практически как я под ускорением. И у него превосходящая боевая мощь.

— Которую можно...

— Нельзя. Ни в одной из альтернативных линий мне не удалось захватить крейсер. Уж не знаю, откуда у чувака столько паранойи, но там каждый метр простреливается с нескольких сторон. Один раз ты смог пробиться к реактору, питающему турели — так он рванул реактор вместе с тобой, а турели ещё час палили на одних аккумуляторах! Я уж не говорю об орде служителей.

— Другие варианты? Взрыв крейсера?

— Настолько же бесполезно, — поправляет Бета капюшон. — Реакторы изолированы и теоретически не способны взорваться сильно — только заглохнуть. Взрыв могу устроить я, но мне не проникнуть к ним — только ты можешь, Этан. Слишком много всякой, — морщится, — иномагии.

— Источник завесы точно на крейсере?

— В том-то и дело, что неизвестно, — Бета прекращает ходить туда-сюда и усаживается на стул. — Крейсер и база — оба являются источниками иномагии достаточного... влияния. И ни крейсер, ни базу мы не в силах захватить. О! Вот очередная я самоубилась. Хитрый план со сдачей в плен и всем таким. А толку? Этот перестраховщик заковал всех в кандалы из хладного железа, напоил якорным зельем и запер в камеры, а потом занялся моей ловлей. Вымотал до предела и сжёг. Сам этот... как там его... Аин не устаёт вовсе. Кажется, даже рад нашему появлению, ну вроде как до нас скучал. Есть ещё идеи? — и окутывается алым светом аспекта. — Разделила на пять линий.

— Попробуй предложить ему сотрудничество и назваться ренегаткой.

— Ренегат-версия? — хмыкает Бета. — Ну давай, эта пятёрка проверит... кхем, уже четвёрка. Чувак неимоверно параноидален! И у меня уже мигрень от закрывающихся линий.

— Есть идея, — подаёт голос уже долго молчащий Алекс.

— И какая же? — поворачивается к нему Бета.

— Если этот Аин такой параноик, то что, если генератор завесы вообще не на базе или крейсере, а где-то ещё?

— А это мысль! — восклицает Бета. — Давай-ка я открою линий десять и проведу небольшую разведку. Чёрт! — хватается за голову. — Чтоб эту альфу с её ограничениями! Ждём.

И они ждут. Идут третьи сутки мозгового и параллельно-временного штурма, и очень скоро Огненному Глазу должно будет прийти в голову, что пора устроить очередное прочёсывание окрестностей, о чём семеро иномагов и не подозревают...

31 Все игроки: отчитайтесь лидеру команды

БШ: народ, все типа собрались?

ИП: Я тут.

СН: На связи

СЛ: ~прив~всем≈друзья:)≈

КБ: чо как бро сис?

ИД: Время для докладов, Элиза?

ГЗ: ПриветствуЮ И ПрисутствуЮ.

ТоП: тут

ТоП: проснулась, наконец?

ТоП: ого

ТоП: хм, но мы слушаем

КБ: харе заспамливать чат нах кристо ну!!

ГЗ: ПросьбА НЕ МатеритьсЯ В ПрисутствиЕ ЛидерА.

БШ: всё нормально, гвен. но правда, народ, давайте без веских замечаний не влезать, ок? меня тут вроде как нагрузили лидерскими обязанностями и всё типа такое, так что давайте скоординируемся. у кого какие успехи, что кому нужно и всё такое. начнём с кристо.

ТоП: всё норм-ок

ТоП: ну

ТоП: как бы сказать

СН: Он взошёл на бооуровень

ТоП: точно

ТоП: в этом ничего интересного

ТоП: просто ложишься на специальное "Ложе Приключенца"

ТоП: как я открыл, их два на игрока

ТоП: одно на планете

ТоП: другое хз где

ТоП: мой источник молчит по этому поводу

ТоП: затем надо умереть

ТоП: после твоё снобличье перемещается на аналогичное ложе

ТоП: на Поле Боя

ТоП: и ты перерождаешься в снобличье

ТоП: бонусом умение летать

ТоП: крутой костюм

ТоП: как на мне

ТоП: и богоуровневые способности манипуляции аспектом

СН: Каие у тебя?

ТоП: я Разбойник Света

ТоП: могу красть идеи

ТоП: вроде бы как из "колодца постижимых возможностей"

ТоП: что бы это ни значило

ТоП: проще говоря

ТоП: контролируемое озарение

СН: Довольно неплоо

БШ: круто звучит, кристо:) как у тебя с квестом? уже всё тип-топ?

ТоП: если бы

ТоП: озарения не очень-то помогают

ТоП: похоже, нельзя просто взять и победить

ТоП: возможно, это считается читерством?

КБ: ха!!

ТоП: помолчи

ТоП: так что я потихоньку распутываю клубок подсказок и намёков

ТоП: насколько хватает времени

ТоП: во время помощи всем вам

БШ: а тебе помощь нужна?

ТоП: пожалуй, нет

ТоП: у меня есть мой секретный источник

ТоП: вдвоём мы справимся

СЛ: ~звучит~ как~будто ~кристо~сделал ~спрайта~

ТоП: да, что-то вроде спрайта

ТоП: не спрашивайте, как

СН: Твой ядроспрайт в поядке

ТоП: да

СН: Я заеру его

ТоП: ну ОК

ТоП: твой же телепорт в помощь

ТоП: зачем?

СН: План

ТоП: мог бы и не спрашивать

СН: Именно

БШ: так, хватит! давайте продолжим. у кристо всё в порядке, как насчёт тебя, гвен?

ГЗ: СложнО. ФеИ СтранныЕ. ГендальФ СчитаетсЯ ИмИ МоиМ СлугоЙ, А Я — БожествоМ. ПлемЯ ЖаждеТ МоеЙ ПомощИ В БорьбЕ С ДругимИ ПлеменамИ. ТанниН ГлубокО ПоразиЛ ИХ ДушИ. НаучИ МенЯ КонфундусУ.

БШ: хм, ого, интересная идея, типа лети ко мне после, эм, совещания.

ГЗ: ПринятО. СпасибО ЗА ПомощЬ, ЛидеР.

БШ: не надо так официально, ок? я всё та же элиза, просто всё это лидерство свалилось как снег на голову!

ГЗ: ТЫ ДостойнО ВыполняешЬ СвоЙ ДолГ.

БШ: спасибо:) постараюсь и дальше не разочаровать. я правда не тот лидер, который нам нужен, но лучше меня, кажется, нет... Аркин, что у тебя?

ИД: Всё в порядке, Элиза. Общаюсь с обитателем, набираюсь мудрости и медитирую, чтобы не болела голова. Передаю вам всю материю, которую София даёт за верно разгаданные загадки.

БШ: передаёшь? а как?

ТоП: это ко мне

ТоП: ещё у Гвен появился диск с программой

ТоП: в разделе устройств

ТоП: с т.н. "материторрентом"

ТоП: он позволяет "скачивать" чужую материю

ТоП: во славу копилефта!

ТоП: извини, не удержался

ТоП: довольно полезная функция

ТоП: я стараюсь перераспределить тебе как можно больше

ТоП: от всех нас

ТоП: потому что ты наш Мастер Алхимии

ТоП: пафосно, но это Гвен сказала

БШ: ой. "Мастер-Алхимик"! я типа сильно смущаюсь... хочется прямо сейчас что-нибудь крутое алхимизировать. типа, пождите немного, хорошо? у меня много идей появилось во сне!

БШ: но я не совсем поняла, что у тебя с обитателем, аркин? эта софия типа безопасная и просто травит мудрости и загадки? помощь не нужна? какой у тебя квест?

ИД: Я уже выполнил свой квест. Теперь мы с Обитателем наслаждаемся обществом друг друга. Кира строит мой дом до предела. Скоро все дела в моём краю будут закончены.

БШ: очень круто:) последним вошёл и первым закончил, молодец, аркин! я бы ещё об этом поговорила и о софии интересно тоже, но эти лидерские обязанности... извини.

ИД: Ничего страшного, я понимаю. Ты можешь связаться со мной позже. Я могу дать тебе поговорить с Софией через меня, если хочешь, но это довольно бессмысленно — у тебя не та игровая роль, чтобы её понять.

БШ: но всё равно интересно! ты первый из нас, кто встретился с обитателем. я постучусь в дк после алхимизации, хорошо?

ИД: Буду ждать. Рад, что ты, наконец, пришла в себя.

БШ: :) кира, как дела у тебя?

КБ: круть типа хз как ну я вроде как занимаюсь трешем и угаром??

КБ: короч геноцид бесов хм типа бесоноцид или как назвать то?

КБ: бей бесов спасай россию а нет скайянет эм сеанс хз что типа того

КБ: зачищаю опыт набиваю качаюсь потихоньку полегоньку становлюсь неостановимой имбой как и было задумано когды мя пустили в сеанс хех короч игро интуиция помогает типа с этими хрено мантиями ну всякими бесо давилками пространство время перемещателями ну игростройствами вы просекли да и типа всё по ходу идёт к поиску пути к обитателю

БШ: хм, понятно. а как насчёт твоих бомб?

КБ: ну типа тут квест на скорость??

КБ: короч найду обитателя и победю побежду блин вы поняли одержу офигительную победу бомбы вырубятся??

КБ: исчо долбанные сутки чуваки чо я быром закончу но не отвлекать ясн!!?

БШ: хорошо, кира. помощь точно не нужна?

КБ: пффф обойдусь чо не будь я царицей игр нах!

КБ: ой звиняйте типа фильтрую базар

БШ: ничего страшного. если будешь не успевать, плиз, скажи мне? если я буду спать или занята, то кристо или осси. мы придумаем, как тебе помочь.

КБ: ноу проблемс и ваще усё будет тип топ верьте мне ха!

БШ: ты точно позовёшь на помощь, если что?

КБ: ну позову позову блин чо за неверие я типа тактико стратег игр игры на время тоже мой конёк фсё учтено могучим ураганом!

БШ: ок. как насчёт тебя, осси? мы до сих пор не знаем название твоей земли!

СН: Край Суерек и Дождя Моя цель ликвидация грозоых туч для этого я должен найти обитателя и договориться с ним Если я неверно сформулирую свои условия то квест будет проваен поэтому необходимо исследовать мой планеоид на предмет подсказок и намёков Помощь не требуется но спасибо за беспокойство

ТоП: выглядит, будто ты хочешь

ТоП: чтобы от тебя отвязались

ТоП: не мешая делать тёмные делишки

СН: Я и не отриаю этого

БШ: ну типа ок, хорошо, как у тебя, леон? и что там с рейдом на дерс?

ИП: Всё прошлО идеАльно. Я совершИл дивЕрсию и нАнял заместИтеля ЧЁрной КоролЕвы.

БШ: как это?

КБ: эта сучка увела моего крутоспрайта леон какого фига??

ИП: КИра, не злись зря, архагЕнт Джек НуАр не лЮбит ЧЁрную КоролЕву. Он считАет, что ЧК слИшком пассИвна, но не осмЕливается ей возражАть, однАко гОтов помОчь нам в добЫче КОльца БЕлой КоролЕвы.

ТоП: зачем нам оно?

ИП: ЧтОбы окончАтельно вЫсвободить пОлный потенциАл СкАйи и ПОля БОя, необходИмо КольцО любОй из КоролЕв.

ТоП: а до этого?

СН: После уийства или выполнения договоренности с каждым из Обитателей высвободятся огромные запасы материи в тайнике в центре каждой из наших земель Леон соединит их воедино и Поле Боя примет свою конечную форму превраившись в нечто вроде реальной абстракции После этого нам и будет необходимо любое из Колец

ТоП: и что в конце?

СН: Пока рано говоить об этом Твой источник тоже ведь молчит

ТоП: да

ТоП: потому что это нам не понадобится

ТоП: источник утверждает о маловероятности победы

СН: В чём я полносью с ним согласен Но вот спасти Землю мы всё её можем

ТоП: как?

СН: План

ТоП: твоя секретность

ТоП: раздражает мою копилефтерскую суть

СН: Потерпиь и спаибо скажешь

ТоП: ненавижу тайны

СН: Я тоже

ГЗ: ХватиТ!

ТоП: ок

СН: Хорошо

БШ: ладно, я поняла, что дальше всё сложно, но у меня вопрос: а зачем нужен квест, если для победы нужно только победить обитателей?

ТоП: их не победить без прокачки

СН: Квест подразумевает личностное развиие и важен для игрока вне заисимости от победы

ИД: Ты же не думаешь, Элиза, что на победе всё заканчивается?

БШ: ясно-понятно, молчу-молчу. ладно, так как там у тебя с квестом и вообще всем, леон?

ИП: Я поговорИл с мЕстными жИтелями, разУмными дикобрАзами, обитАющими в оАзисах моИх пустЫнных земЕль. Мне сказАно, что тОлько фЕи мОгут помОчь дикобрАзам с вырАщиванием осОбых кАктусов, поЭтому я прошУ пОмощи у тебЯ, Гвен.

ГЗ: Я НЕ ПротиВ. СпрошУ У ФеЙ.

ИП: Жду отвЕта.

БШ: получается, осталась только вера?

СЛ: ~~ага~~

СЛ: ~мне~нужно~умереть~

БШ: 0_0

ТоП: зачем тебе богоуровень?

СЛ: ≈Амитэю≈ ~говорит~ ~он~ ~необходим~

ТоП: ок, твоё Ложе я нашёл

ТоП: лети туда

ТоП: а Гвен скинет какую-нибудь каменюку или кусок дворца

СН: Не стоит рисковать и разрушать Лое Кто знает сработает ли тогда эта функция Игры Предлагаю сделать всё мне

ТоП: кхм, я не против

КБ: эм народ это типа немного упорото не шо мы тут обсуждаем как убить веру бля!?

СЛ: ~несколько ~странно ~да

СЛ: но~ я~ сама~ попросила~

БШ: я даже не знаю, как помочь. никто не против, если осси, ну... типа сделает веру круче?

СЛ: всё~в порядке~элиза

СЛ: ~я~ ~правда~ ~не~ ~против~

СН: Решено

БШ: ладно, мда. я, наверное, пойду алхимизировать. всем спасибо за доклады!

СЛ: ≈:)≈

ТоП: буду подсказывать, если что

БШ: спасибо!

32 Феи

— Нас ищут, — неожиданно сказала Хранящая на пятые сутки бесплодных попыток вырваться из замкнутого мира.

За эти пять суток ими было опробовано больше двухсот всевозможных тактик в разных исполнениях. И всё — неудачно, кроме одной попытки, когда все силы сосредоточили на блокировании и убийстве самого Аина. При этом погибли и Алекс, и Джинни, и Райс, а Бета отделалась "всего лишь" множественными ожогами четвёртой степени. Конечно, такой результат никого не удовлетворил.

Из хорошего. Бета полностью исследовала окружающий "надземную" базу Строителей мир на десятки тысяч километров во все стороны, а ученики разучили немало чисто боевой магии и несколько "иномагических трюков", как охарактеризовала их Бета. И, что самое важное, худо-бедно начали работать в команде — даже Луна.

— Как? — Райс.

— Похоже, у Аина очередное обострение паранойи, — со вздохом ответила бета Хранящей. — Развлекается обыском окрестностей. Этот дом без следов мы убрать не успеем, а значит...

— Ну чудесно, — вздохнул Алекс. — Бежать за тридевять... небес? И снова пробовать, на этот раз с настороженным Аином? Сколько ещё понадобится — год, два?

— Сколько потребуется, — отрезала Бета. — Лучше временем платить, чем жизнями.

— Как насчёт глубин? — предложил Райс. — Туда Аин поисковые партии не протолкнёт, даже если захочет, а удобные пустоты есть.

— Если он действительно спрятал генератор завесы вверху... — протянул Алекс.

— То ни за что не будет прочёсывать то направление, — закончила Бета. — Чтобы не навести на мысль. Мне эта идея по душе.

— Поддерживаю, — кивнул Алекс. — Уходим сейчас?

— Нечего тут ждать, — качнула головой Бета, в очередной раз поморщившись от гибели своей версии в параллельной реальности, как всегда успевшей передать инфопакет. — Вперёд.

— Вверх, — тонко улыбнувшись, поправил Райс.

И они направились вверх.

Направились, естественно, в призрачном смещении, спокойно проходя металл "антинеба" насквозь. Лететь в полной темноте, не считая призрачного мерцания товарищей рядом, было довольно скучным занятием. "Люмос" и прочая световая магия ничем помочь тут не могли: ей нужно было свободное пространство. Луна периодически хихикала, объясняя, что ей "щекотно", и немного разнообразя путешествие сквозь тьму.

А потом всё завертелось.

Когда сработала сигнализация на приближение к генератору завесы, Аин даже не особо дёрнулся. Ну сработала. Ну опять кто-то из местных духов лезет на рожон. Идиоты. Сплошные самоубийственные идиоты кругом. Но как только он расслабленно уселся в капитанское кресло крейсера и посмотрел, кто на этот раз пожаловал — всё спокойствие исчезло. Хранящая! Хранящая со свитой неизвестных магов! Конечно, не альфа, но одна из минимум важных аватар с неизвестно какими способностями. Застряла в этой линии и хочет выбраться, уничтожив генератор? Нет, конечно же, нет: только генератор сейчас отделяет его от звена тяжёлых ракетоносцев как минимум! Как. Минимум!

Первое, что сделал Аин — это увёл своих избранников среди техников. Даже если он погибнет — а шанс немал! — с его меткой у них есть шансы стать строителями и помочь Проекту. Следующим шагом все воздушно-космические силы, база и в особенности охрана генератора были приведены в состояние боевой готовности. Плюсы киборгизации: в отличие от людишек, его воины могли находиться в таком состоянии без потери боеспособности часами! Ну а инженеры, техники и прочий обслуживающий персонал... что же, их силы понадобятся после боя. Если понадобятся вообще.

А теперь время личного выхода. Аин аппарировал к боевой платформе, с неё — на корвет поддержки, которым можно спокойно пожертвовать в случае чего. Запустил на крейсере запасной генератор завесы. И отвёл его подальше. Приготовил ещё два корвета и фрегат — всю эскадру. И прыгнул в пещеру генератора. Ну что, Хранящая, потанцуем?

Долго они. Но он подождёт.

Семеро "вынырнули" из твёрдой поверхности... чтобы тут же оказаться под огнём ИС-63Т — тяжёлых рокомётов правого борта корвета. Бета моментально подняла щит времени, разделилась на сотню "себя". И каждая полетела в свою сторону, охватывая пещеру. Профессор Райс торопливо накидывал на пещеру антиаппарационные чары попроще да погрубей, ученики вместе как один сколдовали "протего", взявшись за руки и соединив силы.

Луна исчезла.

Райс пустил в металлическую громадину корвета сотканное из света копьё. Алекс направил в сторону висящего в середине пещеры чёрного куба духов земли. Хранящая испустила из палочек сотню белых лучей, левой рукой прикрываясь щитом алого сияния от выстрелов и активно маневрируя. В следующую секунду пещеру заполнил элемент огня. И замер в красных тисках Времени.

— Уходим! — появилась Луна. — Туда! — указала направление. — Нас ждёт королева!

Делать нечего. Пока временные копии Беты держали огонь и умирали под атаками прорвавшего антиаппарацию Аина, семеро иномагов удалились сквозь металлическую твердь. В тот же миг огонь освободился и буквально ввинтился в металл, но на пути его встали ещё две Хранящие, подняв временной щит. Долго не продержались — но за их спинами появились ещё две. И ещё. Наконец, дух земли, терпеливо поджидавший нужного момента, "прыгнул" через свободное пространство к медленно вращающемуся кубу и буквально смял его своей силой. Корвет исчез. Оставшиеся в живых три копии Беты пожали плечами и направились по своим делам.

Тем временем, Алекс, тяжело дыша — да, призрак тоже так может! — спросил:

— Куда ты ведёшь нас, Луна?

— Нас позвали в гости, — важным тоном ответила та. — Сама королева фей!

— Королева фей? — недоумённо переспросила Бета. — Это вроде фейри, да?

— Нет, это настоящие феи! — кажется, Луна даже возмутилась. — Маленькие, с крыльями и все волшебницы. Рианон как-то смогла меня позвать, чтобы помочь нам.

— Рианон? — уточнил Алекс.

— Королева фей Рианон, — кивнула Луна. — Она очень важная и вся в белом.

— Ты всё правильно сделала, Луна, — одобрил профессор Райс. — Но впредь постарайся предупреждать, прежде чем исчезаешь, и быть поосторожней.

— Только если успею, профессор, — радостная улыбка. Тот лишь покачал головой. Луна больше напоминала ему природную силу, чем воспитуемого ребёнка.

Фей они встретили довольно далеко и гораздо глубже или, вернее, выше, чем находился ныне уничтоженный генератор завесы. После его уничтожения по завесе прокатились своеобразные волны, позволив заметить ещё один генератор. Бета послала свои копии на разведку, но и так было понятно, где он находится: на крейсере. Что весьма всех угнетало — как раз крейсер, в отличие даже от базы строителей, на которой духов превращали в призрачных солдат, захватить не удалось ни разу.

Пещера, вернее сказать, полость в "металлической породе", в которую они влетели, поражала воображение. Она казалась волшебной до последней песчинки. Освещал её мягкий свет голубых и розовых кристаллов, растущих прямо из стен (Райс немедленно бросил какое-то сложное заклинание в кристаллы и удовлетворённо кивнул). Кристаллы были везде — по полу, по стенам, по потолку пещеры. А ещё здесь было на удивление легко — сила тяготения, как оказалось, медленно убывала, чем выше поднимались, и здесь можно было без усилия прыгнуть метра на три.

Между кристаллами вились тёмно-зелёные стебли, часто увенчанные ярко-красными цветами. По полу пещеры журчали ручейки, соединяющиеся в посверкивающую в полусумеречном свечении речку, впадающую в маленькое озерцо. В центре него искрился водоворот, над которым кружились в танце десятки и даже сотни фей. Самых настоящих фей — миниатюрных, с крыльями разных цветов, с маленькими волшебными палочками, в строгих длинных платьицах преимущественно зелёных и жёлтых расцветок.

При их появлении сквозь воды озера, феи разлетелись яркими стайками, осыпая щекочущими искрами из палочек. Одна, впрочем, осталась — та, что казалась уже немолодой женщиной лет сорока. Поклонившись — это выглядело забавно в её исполнении — фея представилась:

— Я Нерис, старшая фрейлина королевы Рианон. Прошу за мной, дорогие гости, — и задержалась взглядом на Бете. Бета в свою очередь поморщилась, точно силясь что-то припомнить.

Все вылетели на берег, "выключили" порядком выматывающую непривычными ощущениями призрачность и последовали за Нерис, которая даже не стала ждать, пока они представятся, так спешила провести к Рианон. Вокруг летали и щебетали между собой, обсуждая гостей и нисколько их не стесняясь, молоденькие феи.

— А почему они говорят по-английски? — неожиданно спросил Грэм шёпотом.

— По-английски? — усмехнулся Райс. — Просто вслушайся, не вникая в смысл.

— Это не английский! — воскликнул Грэм, осознав, что феи говорят на каком-то мелодично-певучем языке, не все звуки которого он смог бы повторить даже в уме.

— Мы благословлены Великой Игрой быть понятными любому существу, — обернувшись, молвила Нерис. — И в особенности героям.

— Великая Игра? — насторожилась Бета. — Это что, пространство чьего-то сеанса?

— Лучше, если всё вам поведает королева, — лишь ответствовала фея.

А королева ждала на маленьком же, подстать ей, троне, высеченном волшебством из розового кристалла. Выглядела она плохо — совсем уже старушка с поникшими крыльями. Однако взгляд восьмидюймовой* феи был столь же твёрд, сколь и слова:

— Приветствую вас, странники, в нашей скромной обители, — она обвела всех взглядом, но остановилась на Бете. — Я рада, что, наконец, исполнилось пророчество твоей старшей сестры, госпожа Бета.

— И сюда альфа без мыла пролезла, — скривилась та. — Что она вам напророчествовала?

— Если мой народ поможет вам и пойдёт следом, то получит шанс встретиться с истинной королевой, чьё место я занимаю незаслуженно, — степенно ответила Рианон. — Иначе же мы сгинем в пламени холодной ярости.

— Это похоже на указание, а не пророчество, — молвил профессор Райс.

— Как и всегда с альфой, — Бета издала неопределённый звук, не то хмык, не то смешок. — Кажется, вспомнила вас, феечки. Как давно это было! Интересно, она и вас в войну вовлечь решила? Цинизм... — вздохнула. — Но так у вас хоть шанс выжить будет, а то Аин найдёт сожжёт без колебаний. Вы знаете путь отсюда?

— Знаем, госпожа Бета. Мы храним одни из старых врат.

— Советую поторопиться, — сказала, поморщившись, Бета. — Аин разворачивает поисковые чары и скоро узнает, где мы.

— Я останусь здесь, — моментально решила Рианон. Нерис ахнула, когда серебряный венец с головы королевы, повинуясь взмаху королевской палочки, очутился на её голове. — Именем Гвен, я передаю свою власть и своё право тебе, моя королева.

— Но королева... Рианон... — растерялась Нерис. — Но как же...

— Я решила, Нерис, — твёрдо ответила старая фея. — Мы со старшим поколением задержим врагов столько, сколько сумеем. На твоё же величество я возлагаю великую задачу найти повелительницу и привести к ней наш народ. Следуй за этими людьми и храни их во имя Гвен.

— Да, моя ко... госпожа, — Нерис опустила голову. А когда подняла — на её личике читалась только мрачная решимость. Несколько взмахов волшебной палочкой, и от обеих фей во все стороны полетели серебряные бабочки — чары-вестники. Затем Нерис велела. — Прошу за мной, уважаемые гости. Врата скоро откроются.

— Можно ли мне поинтересоваться, — неожиданно сказал Райс, — в естественном виде эти кристаллы выглядят прозрачными?

— Конечно, — удивлённо обернулас Нерис. — Мы зачаровали их светиться.

— Кристосорб, — сделал вывод Райс. — Это кристосорбы. Было бы хорошо, если бы вы взяли с собой как можно больше этих кристаллов, а остальные уничтожили. Надеюсь, других таких скоплений не существует?

— Мы их не нашли, хотя тщательно искали, — кивнула Нерис. — Я распоряжусь. Световые кристаллы не достанутся врагам!

Когда Аин, наконец, пробурился к пещере, в которой укрылась Хранящая со слугами, параллельно отбиваясь от многочисленных аватар, его встретила многоуровневая защита и множество очень злых фей. Феи! Пакость какая. Взять живыми удалось только половину, но они немедленно стирали собственный разум. Глупышки. Нужен ему больно этот разум — главное, что тело цело!

Отдав фей штатным химерологам, Аин столкнулся со следующим препятствием — вратами. Врата были огромными, но взламывать их... Впрочем, вскоре прибыло подкрепление — волшебник по имени Том Риддл. Тому хватило нескольких минут, чтобы подобрать заклинательную формулу открытия врат. Риддл хотел было остаться с Аином, чтобы изучить врата подробней, но его вызвали в некую ХОД-линию — отражать очередную атаку аборигенов.

Аину же передали приказ брать эскадру и следовать за ускользнувшей Хранящей. А врата-то вели к Великой Реке! Это будет самая рискованная охота, которую он когда-либо вёл — но и награду начальство обещает королевскую. Аин мысленно потёр руки и повёл свои корабли сквозь врата. Ну что, Хранящая, готова к быстрой и мучительной смерти?

____________________________

*около двадцати сантиметров, или двух дециметров (прим. и.о. повествователя, добавленное позже).

33 Хранящая: подправь персонажей

Ты становишься Хранящей. Для справки: команды в заглавии не могут воздействовать на тебя, это просто оформление. Несколько раз тебя пытались атаковать на метауровне, в основном, командами, но и вмешательством в судьбу тоже (даже не спрашивайте, как они смогли договориться даже о единичном воздействии с Лордом Света!). Конечно же, ты с лёгкостью предугадала эти попытки и вычеркнула их из канона как лишние сущности. Зачем отвлекать сюжет на все способы, которыми тебя пытались уничтожить? Верно, совершенно незачем.

Ты переключаешься с метаповествования на повествование и аккуратными росчерками пера пишешь:

> Хранящая: стань Элизой

Теперь ты Элиза. Что ты будешь делать?

> Элиза: введи наугад код FFFFFFWW

Ты вводишь код после неожиданно появившейся в голове мысли, типа, интересно было бы попробовать что-нибудь случайное. И получаешь энергетическую винтовку — Перекрестье Ахава. Она, конечно, стоит кучу материи, но это легендарное оружие!

> Отправь его Осси

Да, определённо, крутая технологическая пушка — не то, в чём ты разбираешься. Лучше пусть Леон... или Осси. У Леона уже есть мечепалочка, а вот у Осси, похоже, ничего. И он тоже хорошо типа инженерит?

> Скрафти оружие для Рыцаря

Да, о такой идее ты думала и раньше. Капчалогируешь в отдельные карточки деревянный дрын, добытый по твоей просьбе Осси в лесах своего края, затем геройскую белую кепку, код которой получила от Гвен, и палочку Элизы Даттон. Да, она так и называется, ты не шутишь — у тебя уникальная палочка.

Деревянный дрын * палочка Элизы Даттон + геройская белая кепка = Белый Посох

Ты осматриваешь получившееся оружие. Достаточно мощно — но чего-то не хватает. Ты задумчиво перебираешь идеи, пока... Пока... Пока...

> Придумай уже!

...тебя не осеняет.

Белый Посох + "О вечном и божественном" = Легендарный Посох Власти!

Ну конечно! Едва заметно святящееся от внутренней силы оружие увенчано ярким навершием в виде алого кристалла. Огромный природный рубин? Кто знает... Так или иначе, его волшебная сила просто невероятна — подстать самой типа магически имбовой подруге! Ты отправляешь посох телепортом к Гвен и возвращаешься к алхимизации.

> Подумай над оружием для Разбойника

К сожалению, у тебя нет идей, что бы такого сделать Кристо. Да и не любит он сражаться! Он типа координатор вашей команды, а не воин. Если что — уйдёт телепортом или позовёт Гвен.

> Я не настаиваю. Придумай оружие для Киры

Кира... С ней всё сложно. У неё вроде бы пистолетовидный способус... был. Теперь нет вообще никакого, как только сломала, то есть разобрала свой пистолет. Каким-то образом Кира обходится без способуса вообще! Просто стреляет из пистолета, извлекая его не из боевой картотеки, а из обычного капчалога. Такое ощущение, будто ей нужен новый способус. Какой? Ты смотришь на свою палочку и улыбаешься. А потом хмуришься.

> Используй личный предмет

Конечно! Подходящий Гвен — вон как она радуется в чате! — посох получился с помощью геройской кепки — уникального личного предмета! Выходит, тебе нужно что-то такое от Киры. После короткой консультации с ней, ты получаешь статуэтку Царицы Игр, Киры Кэрриган. Крутая, пусть и жутковатая штука! Правда, если бы не подпись, ты ни за что бы не узнала, что статуэтка изображает твою подругу. Наверное, это одна из её типа аватар в какой-нибудь игре?

> Алхимизируй уже

Да-да, конечно, опять отвлекаешься на незначимые детали! Нельзя. Ты теперь лидер. И... м-да. Вести себя по-лидерски всё равно не получается. Но хватит отвлечений!

Палочка Элизы Даттон + статуэтка Царицы Игр = предсказуемо палочка Киры Царёвой

Ты немедленно отправляешь палочку Кире. И действительно, её способус становится палочковидным. Круто, теперь у вас в команде целых три волшебника! Ну, если Кира действительно сможет освоить заклинания. Надо будет обязательно устроить с ней совместный сон! Давно уже не брала во сны никого из друзей...

> Подумай, кому ещё необходимо оружие

Ещё? Ну Аркин типа Провидец и вообще. Ему оружие точно ни к чему! Даже бесов и прочих тварюг (ты уже встречала огров и личей, но с помощью дяди и Гвен сумела победить) на его планете нет. Только мудрая София. Везунчик! Значит, остаётся только Вера.

> Сделай Деве достойное оружие

Что бы такое для неё скрафтить, как выразилась бы Кира? Способус у Веры пистолетовидный. Возможно... типа... хм... Идея!

Перекрестье Ахава + обычный пистолет, который Вера нашла в сейфе на "даче" = дамский сверчок

Довольно крутой пистолетик. Ты на пробу стреляешь вдаль. Эта штука, конечно, не сравнится с огромной молнией из Перекрестья, но выстрел невидим, оружие компактней и... ну, учитывая, что ты только чудом не убилась от отдачи, с его помощью можно делать финты в воздухе. Но чего-то не хватает. Если сомневаешься, то соедини с палочкой! Хм. И... Ты быстро советуешься с Верой, получаешь бумажку с её подписью и алхимизируешь.

Волшебная палочка Элизы Даттон * автограф Веры Орловой + дамский сверчок * спектрочки = легендарное Верное Спасение!

Просто положись на магию фей (надо верить, чтобы она работала), медный пистолет с колокольчиком и силу своего желания, а потом нажми на спусковой крючок! Эффект немного непредсказуем, но всегда и безусловно крут. Ты используешь немного поисковой магии (срабатывает с третьего раза — так и не освоила заклинание как следует), находишь одинокого беса и стреляешь в него из Спасения. Бес начинает танцевать, спотыкается и падает точнёхонько на острый камень. Ты собираешь материю, возвращаешься к телепорту и преподносишь пистолет Вере.

> А теперь тебе хочется спать, Элиза.

Едва успеваешь добраться до кровати, настолько выматывает тебя типа интенсивное творчество. Зато, наконец, ты полезна друзьям не как мифический лидер, а как самый настоящий крафтер! Зеваешь, смыкаешь веки и размыкаешь их — уже в Пузыре Сна.

> Стань Осси получасом раньше

Ты становишься Осси, раздражённо стучащим пальцами по столу. Ну когда уже, сколько можно ждать...

> Осси: прими посылку

Транспортализатор появляет Перекрестье Ахава. Прекрасно! ХВ предсказывал это. Теперь пришло время небольшого, хм, крафта.

> Достань отсылатель

Ты достаёшь добытый тобой у Крокертех прототип отсылателя. Больше всего он похож на красную микроволновку. Интересно, тролль вообще понимала, что такие вещи в таких агрессивных тонах и с таким ужасным дизайном продавались бы хуже аналогичных, но с дизайном лучше? Крокертех... Капчалогируешь устройство.

> Капчалогируй окошко

Ты достаёшь миниатюрное тёмное окно. Или просто окно. Зачем всяческий пафос в названиях? Это глупо и привлекает внимание. Каждый умный злодей понимает, что пафос должен использоваться исключительно по назначению — для троллинга героев, выстраивания своего образа и мотивации своих миньонов.

Тёмные окна. Ты отказался от этого концепта. Несмотря на сугубую привлекательность устройств прямого портала, прекрасно маскирующихся под обычные окна, "обычные" телепорты Скайянет гораздо безопаснее и эффективнее. Начиная с того, что при отключении одного из окон другое не станет вести в случайную точку Дальнего Кольца или место похуже. Можно, конечно, улучшить и эту технологию, но всё равно — рисковать вторжением каких-нибудь страхоужасов не дело. Однажды ты успел буквально накрошить из спрятанного в капчалоге оружия больше сотни этих тварей, пока искал выход. Чудо, что смог вообще вернуться назад, а не остался в Дальнем Кольце навеки!

Тем не менее, окна могут быть полезны в определённых случаях. В частности, это окошко. Специально созданное непарным, даже в виде маленького окошка — оно внушает тебе немалые опасения. Тем не менее, ты капчалогируешь и его. Итак.

> Скомбинируй три предмета и алхимизируй результат

Отсылатель || окошко && Перекрестье Ахава = ???

Что же получится в итоге? Та-дам! Легендарный Опустошитель. Чёрная футуристичная винтовка удобно ложится в твои ладони. Некоторое время ты изучаешь режимы с подписями и регулятор мощности, убеждаешься, что микроядерная батарея устройства полностью заряжена. Выбираешь нужный режим. Выставляешь силу. Прицеливаешься. Стреляешь синим лучом в чуть ли ни выученную наизусть книгу "О вечном и божественном".

Книга попросту испаряется. Это почти верно. Она перемещается в случайную точку Пространства Парадоксов, а может, и дальше. Если таким лучом переместить руку или голову врага... Идеально. Кроме того, путём нехитрых настроек ты можешь заставить луч игнорировать всё слишком плотное и перемещать именно части врага, а не его защиту, предметы интерьера или рельефа. Почему это возможно? Потому что игровые условности! Луч Опустошителя не является физическим объектом, он более реален, чем "фоновая" реальность, а потому легко проходит сквозь неё как через иллюзию. Опустошитель — концептуальное оружие, совершенно имбалансное для этого сеанса. Впрочем, если вспомнить Гвен, то о балансе не стоит даже и заикаться. По крайней мере, мощь злодея уравновесит мощь героя, ведь так?

> Лети к капсуле времени

Верно. Стоит продолжить выполнение плана. Ты надеваешь алхимизированные недавно ракетные ботинки, которые нравятся тебе своей манёвренностью (нравятся, когда забываешь задаваться вопросом, как же работают эти ненавистные условности Игры!). Вылетаешь из Края Сумерек и Дождя, прорвавшись сквозь тяжёлые и влажные на ощупь тучи, и устремляешься дальше, в Пелену, плотное кольцо различных космических тел, большая часть из которых станет метеоритами, бомбардирующими Поле Боя во время Исхода. За завесой вращается фиолетовый Дерс, а дальше только Дальнее Кольцо.

"Только"! Дальнее Кольцо — это объемлющее пространство всего Пространства Парадоксов. Насколько таковое вообще возможно. Это значит, что именно в нём висят игровые сеансы и вселенные. Хотел бы ты познать и упорядочить Дальнее Кольцо, очистив от страхоужасов, превратить его в место бесконечного, ничем не ограниченного экспериментального творения! Но увы. Даже Хранящей Время, насколько тебе известно, это не под силу. Когда обретёшь богоуровень — сейчас не до него, а вот после плана это вполне возможно — то обязательно попробуешь сделать что-нибудь с Дальним Кольцом.

В Пелене располагаются многочисленные лаборатории, в которых и были созданы панцирники. Клонированы, хотя слово и неточно. Лучше сказать — генетически спроектированы и выращены. Выведением таких существ занимается так называемая эктобиология. Ты знаком лишь с её основами, даже о тёмной окнологии знаешь куда как больше. Эктобиология могла бы быть ключом к злодейскому могуществу... если бы ты уже не выбрал иной путь. Хакерство реальности. Ты взломаешь саму Игру и познаешь законы, управляющие изначальными силами, формирующими реальность. И, возможно, именно в этой области кроется ключ к упорядочиванию Дальнего Кольца, о котором порой мечтаешь.

> Извлеки её

Уже приближаясь к Пелене, ты извлекаешь "Фрактал реальностности" из капчалога. Да, конечно, ты дописал эту книгу. Многие вопросы остались за пределами твоего понимания, но писал ты именно введение. Суть твоего подхода к Игре и реальности. То, что смог достичь с помощью последовательного применения научного метода. И это введение...

> Отправь по назначению

Ты улыбаешься неведомому читателю, подбрасываешь книгу и стреляешь из Опустошителя. Давно хотел так сделать. Пусть в кои-то веки всё решит госпожа Удача. Удачи тебе, неведомый преемник! Ты надеешься, что он окажется достоин тебя. Знания должны быть свободны — так говорил Кристо? Ты так не считаешь. Некоторые знания слишком опасны. Но Игра рекурсивно прекогнитивно адаптирована, как поговаривал ХВ. Твоё действие уже вплетено в Пространство Парадоксов на всех уровнях. Книга достанется тому, кого Игра посчитает достойным. А Игра, несмотря на дурацкие условности, довольно умная штука.

> Войди в храм

Ты приземляешься на одной из здоровенных каменюк. Интересно, почему все игровые артефакты и строения такие странные? Входишь в храм с головой лягушки на вершине. Впрочем, лягушку ещё можно понять... но ты не понимаешь. Зачем, если она всё равно разобьётся там, внизу, на острове в Альборане? Рекурсивная прекогнитивная адаптация! Надо напоминать себе почаще. Каждое действие, каждая деталь Игры есть часть отточенной истории. И ты — один из её персонажей, но в то же время один из формирующих сюжет авторов. По крайней мере, ты надеешься, что не являешься чужой марионеткой.

Зря надеешься. Надежда, если речь идёт не об аспекте, глупая концепция. Есть только реальность и убеждения о ней. Иллюзии наподобие надежды должны быть заменены логическими предположениями, фактами, теориями и гипотезами. Моделями окружающей действительности. Надежда неэффективна.

Пожалуй, так. Ощущение, будто это не твои мысли. Тем не менее, ты полностью с ними согласен. А теперь...

> Возьми Кольцо

Да-да, конечно. Ты подходишь к капсуле времени и ловишь выкатывающееся из её раскрывшегося бутона кольцо Чёрной Королевы. Кольцо пусто — на нём нет ни одной сферы, символизирующей прототипирование. Впрочем, ненадолго — уже в следующий миг происходит синхронизация, и ты держишь в руках Кольцо Семи Сфер. Точно такое же носит на руке Чёрная Королева. Честно говоря, ты не совсем понимаешь, как это возможно, но в этом временном промежутке находятся три Кольца Семи Сфер, из них два предназначены Чёрной Королеве, а одно — Белой. Ты понятия не имеешь, какие временные махинации ХВ могли привести к такому результату, но, возможно, узнаешь об этом в будущем.

> Возвращайся к своему квесту

Да, логично. Не то чтобы он, как и победа в Игре, так уж тебе важен. Конечно, родная Земля важнее. Однако победа сулит немалые возможности!

Ты уже не видишь, как к капсуле времени приближается ещё одна фигура. Фигура, не являющаяся частью вашего сеанса и, в то же время, очень важная для него. А ведь казалось, надо только повернуться... Но ты не повернулся. Потому что таково Равновесие причин и следствий, именуемое порою просто судьбой.

34 Исток Реки

Они летели, петляя между медленно кружащихся в загадочном танце светло-коричневых песочных часов. Там и тут из часов в часы и между собой скользили песочные струи, и шелест Велиры заполнял всё пространство наравне со свистом встречного ветра. Вопрос, куда делась привычная Река, разрешила Бета — сообщила, что это изменение только что было внесено альфа-Хранящей.

Зачем? Это стало известно достаточно быстро — когда портал за их спинами снова открылся, и сквозь врата пролетели десять с половиной километров длины титанического крейсера "Закат", два с половиной километра фрегата "Отчаянье врага" и три полукилометровых корвета, с одним из которых они уже сталкивались. А вокруг — целый рой истребителей, летучих служителей и беспилотников. Целая орда. И неожиданно оказалось, что огромные и малые часы запросто игнорируют выстрелы даже крейсера, а струя песка с лёгкостью распиливает корвет, несмотря на всю защиту — тот только чудом да мастерством пилота отделался куском обшивки.

Началась погоня, хаотичная и перемежающаяся боевыми столкновениями. Боевые корабли Строителей были во много раз быстрей любой метлы, но слишком неповоротливы для такого ландшафта Велиры, поэтому неизменно отставали. Чуть лучше было истребителям... первое время. Один за другим они не справлялись с управлениями и наталкивались на песок или часы. В итоге Аину пришлось отозвать их, чтобы не потерять все до единого. А вот юркие летучие служители и менее юркие, но управляемые умным ИИ дроны то и дело нагоняли семерых иномагов в сопровождении тысяч фей, ускоряющих магией полёт, и около двух сотен копий Беты, появленных ещё в обычном мире — здесь такие манипуляции со временем были недоступны.

К счастью, при столкновениях гибли обычно служители и дроны. Феи разбились на группки по пятеро: трое держали общий волшебный щит, двое сбивали врагов. Похожую тактику избрали параллельно-временные версии Беты, а оригинал удерживала щит попеременно с Нерис, пока Райс выцеливал самонаводящейся версией "редукто" и "конфринго" то там, то тут выныривающих врагов.

— Куда мы вообще летим? — перекрикивая шелест и свист, спросила Джинни.

— Вверх по Реке! — донёсся крик Беты. — Альфа-манипуляторша сократила нам путь. Там должно быть безопасное место.

— И как оно выглядит? — вопросил Алекс.

— А тебе пора! — воскликнула Бета и на мгновение перестала удерживать щит, рывком сблизилась с иномагом — и буквально забросила его в алый портал неподалёку. — Удачи обосноваться!

— Зачем ты это сделала? — приблизилась к ней Джинни. — Ведь он...

— Он хотел спокойствия, — понизила Бета тон — теперь они летели рядом. — А не ввязываться в войну Строителей с Хранящей. Этот альфин портал — его награда. Или наказание, м-да.

— Наказание? — не поняла Джинни.

— Этого я не знаю, — извиняюще качнула Бета головой, взмахом палочки отклоняя мимолетящую ракету, норовящую взорваться о щит Нерис. — По словам альфы, он должен сыграть немалую роль в судьбе своего нового мира — немалую, но заметную не сразу.

Тем временем, Нерис, спокойно удерживая щит, выслушивала, что Луна знала о Гвен, а Райс отпускал скупые комментарии вперемешку с боевыми чарами. Феи кружились вокруг большого шара-заклятья Нерис-Райса в своих маленьких защитных шариках, перехватывая большинство догоняющих противник — не без помощи боевых двоек обречённых Бет. Грэм и Энтони, не сговариваясь, жались ближе к Луне, которая на их глазах попросту заставила исчезнуть нежданно вынырнувший дрон, а Джинни заговорилась с Бетой.

Долго так, впрочем, продолжаться не могло. В один прекрасный момент впереди посветлело. Бесконечные потоки начали соединяться в одну реку (Реку?), текущую по бескрайним светло-серым небесам, а часы стали реже, но больше. Изменившийся ландшафт позволил Аину приблизиться. Один за другим шарики щитов с феями гасли, а самих их подхватывали служители, не жалеющие себя под ответным магическим огнём — и уносили в крейсер.

От Нерис разошёлся веер бабочек, и феи "изменили конфигурацию": пятёрки собрались в двадцатки, в которых десять держали щит, пятеро усиливали его на опасных направлениях, а пятеро отстреливались лучами заклятий. В ответ Аин выпустил рой истребителей. Им наперехват устремились копии Беты, жертвуя собой. А потом крейсер прыгнул.

Прыгнул и оказался точно над беглецами — всей своей почти что десятикилометровой громадой. С открытыми пусковыми ракет и дронов. С ангарами, из которых стартовали сотни истребителей. С нацеленными орудиями Рока. С шахтами, из которых с ускорениями вылетали служители — десятками в секунду, и не было им видно конца и края. Сбоку и снизу появились корветы. Фрегат отрезал путь назад. И вся эта армада выстрелила.

Феи синхронно подняли палочки. Тысячи маленьких лучиков соединились в сверкающую паутину, и Нерис была в её центре. Выжившие копии Беты подняли алую дымку замедления времени. Бета присоединила лучик со своей палочки к Нерис. А та подняла палочку, на которой сходилось чудесная сила тысяч волшебниц и протянула её... профессору Райсу. Тот аккуратно коснулся кончика своей палочкой и шепнул:

— Копиармус дестракто!

И будто бы потянул огонёк и всю паутину волшебства своей палочкой на фрегат позади. Феи и временной щит разошлись, пропуская толстый жгут насыщенно-оранжевой молнии. Молния пробила волшебный щит фрегата, впилась в его нос, разошлась мириадами молний мельче, охватывая весь корпус...

Фрегат распался множеством кусочков. В мгновение ока феи повторили фокус с концентрацией магии. На этот раз колдовала Нерис:

— Копиармус целерин!

Заклинание окутало их всех невидимой волной — и бросило вниз и назад, без перегрузок и ускорений — просто изменило направление скорости. Сверху пронёсся огненный рой останков фрегата, а феи вновь собрали волшебство воедино.

— Копиармус дестракто!

Огненную молнию встретили спешно переконфигурированные щиты корвета, бывшего снизу, а теперь оказавшегося прямо перед ними. Ослабили — но не остановили. Боевой корабль не разлетелся на кусочки, но потерял управление и вышел из боя.

— Копиармус целерин!

Скачок вектора движения позволил уклониться от залпов чарорудий крейсера и целых корветов. В ответ эскадра прыгнула так, чтобы оказаться над неожиданно кусучей добычей — и окатить её ракетами и зарядами Рока. А вот истребители и туча дронов остались позади, не успев сманеврировать и потеряв скорость.

Половина фей — те, кто находились во "внешней сфере" сосредоточились на защите, а остальные соединили магию. В этот раз Нерис передала её Бете.

— Копиармус фавилл фрактум!

Белый луч, состоящий из мириады беспрерывно появляющихся искр, вонзился в щиты корвета справа — и не исчез. Феи продолжали вливать свои силы, луч всё длился и длился, "пробуривая" незримую защиту. В месте столкновения беспрерывно сверкало, точно от сварки. Секунда, другая — и щиты пали. Искролуч вонзился в бок корабля. Бета плавно повела палочкой. Искролуч разрезал корвет пополам. Бета резко взмахнула. Веер искр сорвался в сторону догоняющих истребителей. Те исчезли в облаке взрывов. Бета перенаправила искролуч в последний корвет. Он прыгнул, уходя вниз, следом прыгнул крейсер, не дожидаясь атаки, на сей раз назад, направив главной чарорудие на фей. А впереди огненным полотном соткался элемент огня...

— Копиармус диверто мотус!

Пространство вокруг размылось, будто во время действия портключа. Огненное полотно разорвало на клочки, феи вырвались ещё на километр вперёд, а громадная изумрудная молния "авады" от крейсера и чуть меньшая от корвета ушли в молоко.

Тем временем, окружение вновь претерпело изменения. Светло-серое небо окончательно побелело. Часы исчезли — все, кроме одних, видневшихся вдалеке, и чем ближе они приближались, тем больше те казались. Песок медленно просыпался из верхней половинки песочных часов в нижнюю, а оттуда, широким потоком сквозь громадное отверстие — вниз, рождая Реку. Они прибюыли к основанию ИМ-листа, к основанию бесчисленных миров и линий — занятые вульгарным боем.

Белое пространство разорвало нечто ещё более белое. Нечто нестерпимо яркое. Ослепительный луч буквально стёр половину крейсера, просто задев его мельком, вонзился в Исток Реки — и разорвал его на кусочки, чтобы исчезнуть дальше, в бесконечной белизне. Мерцающий множеством цветов рваный жгут, напоминающий шрам, остался на месте луча. И жгут этот медленно набухал, а вокруг него веером расходились такие же многоцветные жгутики. И каждый присутствующий в тот же миг осознал, что видит перед собой.

Трещину. Трещину в ткани реальности. Трещину в самом существовании. Разрыв в листе. Рану в чём-то глубже, чем просто пространство-время. Трещину, сделанную чем-то настолько могущественным, что весь их бой казался детской игрой в солдатики. Сила эта походя уничтожила Исток и унеслась дальше. И не было ничего, что могло бы исправить ситуацию. И не было ничего, что могло бы эту силу остановить. Бой прекратился сам собой.

Уцелевший корвет принял в себя остатки воздушно-космических сил Строителей. Феи растерянно летали среди обломков Часов Мирового Времени, они же — Исток Реки и Основание Листа. Ученики просто потрясённо рассматривали окружающее. Все до единого поняли сущность произошедшего — не следовало быть великим иномагом, достаточно просто... присутствовать. Начало конца. Они были свидетелями начала конца всего метавремени. И сам факт произошедшего нестерпимо давил на сознание мрачной неизбежностью.

Аин на антиграв-платформе неторопливо подплыл к Бете и спросил её, не в силах скрыть подавленность:

— Как ты это сделала, тварь?

— Это сделала не я, — тяжело вздохнула Бета. — Это не аспект Времени. Это изначальные силы. Видишь трещины?

— Трещины в реальности, — скривился Аин. — Кто мог посметь сотворить такое?

— Мне известно единственное существо, способное на это, — ответствовала Бета. — Его зовут Лорд Инглиш, и оно происходит из родного мне листа, Пространства Парадоксов.

— Как оно оказалось здесь? — не остановился Аин. Вокруг него с Бетой собрались все — Райс, его ученики, Нерис со своими фрейлинами, в отдалении, вслушиваясь, но не спеша приближаться — прочие феи, а внизу подобрался корвет.

— Я не имею права разглашать эту информацию, — лишь ответила Бета. — Извини, это запрет альфы.

— Что... что теперь будет? — с трудом нашёлся Аин — вместо привычной Бете маски хладнокровия на его неестественно бледном лице было замешательство... и страх?

— Река Времени прекратила своё существование, — ответствовала Бета. — История прекращается. Вскоре мы должны будем следовать обратно, вниз по Реке, чтобы не остаться в совершенной пустоте навсегда. Альфа предупреждала о такой опасности — я не знала, что это будет... так.

— Что будет с листом? — вопросил Аин. — Что собирается делать с этим твоя альфа?

— И вновь я не имею права говорить, — вздохнула Бета. — Могу лишь сказать, зачем мы здесь. Ты! — ткнула рукой в одну из фей вдалеке. — Лети сюда и отдай, что нашла.

Испуганно пискнув, та подлетела и протянула флакон с искрящейся множеством цветов жидкостью. Бета коснулась его — и тот исчез, заняв место в её капчалоге. Некогда величайшие волшебники пытались найти этот флакон, но Исток... теперь нечему было его хранить.

— Эликсир Мерлина, — констатировал Аин. — Это не имеет значения. Что делать с тем, что сущее разрушается?

— У всего есть начало и конец, — вздохнула Бета. — Вещи не таковы, какими кажутся, слышал? Ты думаешь, что будущее скрыла тьмой Хранящая? Теперь ты видишь настоящую причину. Ты считал, что нет ничего важнее победы над Хранящей? Теперь ты думаешь иное. Ты думал, что Хранящая уничтожит наш лист? Теперь ты понимаешь, что ей даже не надо стараться. Без Велиры лист засыхает — и осталось ему немного, пусть это "немного" в межмировом масштабе.

— Хранящая желает исправить это? — настойчиво спросил Аин.

— И это неверно, — криво улыбнулась Бета. — Ты можешь прийти и спросить. Она не отказывает страждущим истины — если те готовы выбрать между смертью и служением её плану.

— Как мне найти её? — просто спросил строитель.

— Я могу показать, — так же просто ответила Бета. — А теперь, дамы и господа, если мы не хотим остаться здесь навечно, то пора догонять Реку. Ну или то, что от неё осталось, — и они тронулись назад. — Ах да, чуть не забыла, раз ограничения ослаблены... Аин.

— Да? — обернулся он к ней. Бета размылась от скорости. Голова строителя отдельно от тела полетела в белую бездну.

— Что? — пожала плечами на взгляды окружающих. — Неужели думали, что не ударит Хранящей в спину, всего лишь поверив моим словам? — одиннадцать выживших копий Беты коснулись движущегося корвета, ускорились вместе с ним в алой вспышке — и столкнули с часами где-то вдали, пожертвовав собой. — Может, альфа немного идеалистка, но я — прагматик. Давайте уж поторопимся отсюда, пока не отправились за ним, — и поёжилась, оглянувшись на дрейфующие останки Истока.

35 Хранящая: продолжай подправлять персонажей

> Будь предвкушающим веселье панцирником

Веселье — это ножи и смерть. Ты провёл вдоль лезвия одного из своих ножей пальцем и ухмыльнулся.

> Назови своё имя и ранг

Первый ранг... что ещё за странные мысли? Конечно же, ты архагент Дерса Джек Нуар. Ты верно служишь Чёрной Королеве. Верно? Теперь, когда она изменилась, действительно верно. Ты несколько не понимаешь, почему она медлит с решительным уничтожением Проспита, но подозреваешь, что у неё есть гениальный план. У Королевы есть план для всего. А ты прекрасно исполняешь её планы. И они неизменно ведут к медленной, но неуклонной победе Королевства Тьмы. Вы не победили только потому, что часть сил оттягивают игроки, которых требуется притормозить для ещё одного плана.

> Вспомни о договоре

Договор. Ты морщишься. Глупый договор с наполнителями для кладбищ! Хотя этот наполнитель привёл свою армию, тем самым продемонстрировав договороспособность единственным достойным образом. И даже не дал зарезать тебя. Десять раз. Упорный малый этот Леон Пикассо. Ты даже чувствуешь что-то вроде уважения к нему. Он похож на тебя — такой же архагент, только не королевы, а короля игроков — некоего Осси. Он умрёт. Потому что так сказала Королева. Но не сейчас.

> Снарядись для операции

Ты готов. Разве что взять несколько запасных ножей. Никогда не бывает слишком много ножей. Никогда не знаешь, когда настанет пора устраивать кровавую бойню. Ты предвкушающе скалишься. Кровавая бойня! Именно это ждёт Проспит. Королева предсказала договор и приказала согласиться, поскольку этот временный союз пойдёт на благо Дерсу.

> Ступай на Проспит

Это просто сделать. Дерс и Проспит соединены сетью телепортов. Дипломатические отношения между Королевствами находятся сейчас в мирной фазе. Это значит, что ваши армии бьются до смерти, покрывая своей кровью шахматные земли Поля Боя, но сами Дерс и Проспит это не затрагивает, а тебе приходится заниматься бюрократией. Бумажки. Пусть даже обновлённая Королева распределила бюрократию с другим своим миньоном, выдернув тебя из бумажного ада, по-прежнему приходится продираться сквозь колючие кусты канцелярита каждый день. Вместо того чтобы срезать эти кусты вместе с головами незадачливых просителей и инстанций!

Ты заканчиваешь заниматься дурацкими размышлениями, хватаешь запасные ножи, запасной меч (потому что почему бы и нет) и бумажку. Проспитианцы наивны. Ничего не стоит провести их абсурдной бумажкой. Например, штрафом за парковку в неположенном месте. На твоей памяти это первый такой штраф в обоих королевствах, хотя форма существует уже не один десяток лет. И тот фиктивный.

> Войди в телепорт

Ты входишь в телепорт и оказываешься на Проспите. Вместо спокойного фиолетового — режущее глаза золото. Золотое убожество. Щуря глаза, ты целенаправленно идёшь к Белой Королеве. Белопанцирные проспитианцы отшатываются с твоего пути. С трудом подавляешь желание воткнуть в кого-нибудь нож. Позже. Это место будет гореть.

Стража пытается преградить тебе путь в тронный зал, но ты показываешь бумажку. Идиоты глубокомысленно кивают и пропускают тебя внутрь. Они читать-то умеют? Белая Королева ждёт на своём троне. На её пальце заманчиво сверкает Кольцо Семи Сфер.

> Дай ей увидеть

Ты с опаской подходишь к Белой Королеве. Сейчас ей ничего не стоит тебя прикончить — сам бы на её месте так сделал. Но все проспитианцы немного идиоты. Даже Белая Королева. Она дозволяет тебе показать бумажку. И ты показываешь. Другой стороной. Королева замирает, прочитав фразы. Как и говорила твоя госпожа — даже зрачки не двигаются! Ты понятия не имеешь, что такое "бесконечный цикл экстренной перезагрузки", но знаешь, что он имеет отношение к первому прототипированию. Твоя Королева наглядно показала, что у каждой силы есть свои недостатки.

> Забери Кольцо

Ты без колебаний снимаешь с руки замершей Королевы Кольцо Семи Сфер и суёшь себе в карман. Твоя госпожа предупредила, что сейчас, помня о коде, тебе не стоит даже пытаться надеть кольцо — станешь таким же, как Белая. Лишившись крыльев, мощи, магии и ума, Белая Королева широко раскрывает глаза, изумлённо вскрикивая. Не медля, срубаешь ей голову табельным мечом. Разворачиваешься к стражам, бросаешь в них ножи. С ухмылкой переступаешь через тела, не забыв забрать ножи обратно. И вытереть о трупы. В конце концов, им уже не понадобится чистая одежда.

> Вернись к своей госпоже

Ты беспрепятственно покидаешь Проспит. Серьёзно. Они даже не заметили убийства собственной правительницы. Наивные идиоты. Нет. Просто будущие мертвецы. Ты следуешь к Чёрной Королеве. Стражи в её тронном зале нет. Она не нуждается в этих глупостях. К ней просто никто не осмеливается зайти, кроме тебя и пары приближённых агентов.

> Преклони колено и прими её дар

Ты делаешь это. С неохотой. Но она ценит этот жест и поднимает свою волшебную палочку:

— Обливиэйт.

Ты забываешь, что было написано на обратной стороне бумажки. Она кивает тебе. Ты достаёшь Кольцо и надеваешь его. Сила! Магия! Ум! И ледяной расчёт. Всё это захлёстывает тебя с головой. И в следующий миг Королева открывает внутренний чат и отдаёт так давно ожидаемый тобой приказ. Ты мгновение, незаметное со стороны, колеблешься. Но лишь мгновение. Попытку напасть на себя госпожа не предусмотреть не могла.

> Выполни её приказ

Это ты делаешь с радостью. На удивление, сеть телепортов ещё работает. Сколько им времени-то надо, чтобы панику поднять? Впрочем, уже не важно. Ты поднимаешь руку вверх и извергаешь Красные Мили. Вмиг Мили оплетают Проспит, за исключением его луны. Рано убивать игроков, не важно, настоящих или снобличья. Тех, кого необходимо, твоя правительница ликвидирует лично. Но с этим приказом ты не согласен. Назовём это "разумной инициативой". Хороший герой — мёртвый герой.

> Встреться с Осси

Ты летишь от сожжённого Проспита к планете одного из игроков. Над ней висит хорошо различимая для твоего малого спектрозрения фигура. Осси. Ты можешь запустить в него Мили, но в этом нет никакого удовольствия. Гораздо интересней прикончить "короля" игроков вблизи. Ты подлетаешь ближе и... что это у него та... что э... что... чт... ч...

> Приди в себя

Ты осознаёшь себя. Без могущества кольца и без пальца. Осси спокойно суёт твоё кольцо в карман. Ты с трудом заставляешь себя поднять руку и сделать взмах. Игрок без труда уходит от рубящего удара и стреляет в тебя из чёрной винтовки. В мгновение ока всё вокруг меняется, и ты сознаёшь себя в белых небесах падающим в какую-то чёрно-зелёную хреновину. Что это вообще за?.. Это ещё что такое? Ты успеваешь заметить вспышку, прежде чем всё накрывает тьма.

> Стань Леоном

Теперь ты Леон Пикассо, поскольку на то воля Силы (силы моего талисмана), и ты несколько разочарован. "Взломать" свой спрайт так и не удалось. Игра предусмотрела вообще всё. Ни одна из тактик не срабатывает. В лучшем случае ты получаешь расплывчатые формулировки, в худшем — "тебе не следует этого знать" и прочие отговорки. А вот Кира, у которой ты консультировался, весьма рада, что "читерство не проканало, ахаха, го квестить честно, ну!"

> Возьми посылку

Транспортализатор появляет непрототипированный ядроспрайт. Ты капчалогируешь его. Осси решил доверить спрайт тебе. Это действительно большая честь.

> Возьми кольца

Транспортализатор появляет два Кольца Семи Сфер. Ты капчалогируешь каждое отдельно. Кольца понадобятся вам позже. Тебя немного тяготит осознание, что именно ты, а не Осси, являешься ключевым исполнителем плана. Мало того, ты же являешься ключевым игроком в Sburb. Ответственность. Она давит.

> Прекрати рефлексировать и встреть Гвен

Ты отбрасываешь все мысли, включая фоном мелькающие идеи для улучшения основного проекта, и направляешь палочку вниз, пропуская через неё Силу уже отработанным образом. И взлетаешь. Невысоко и небыстро, но лучше так, чем ломать ноги по этим скалам и тонуть в песке по щиколотку. А уж практика Силовых техник-то какая! Ты направляешься к месту приземления Гвен, буквально свалившейся с небес.

Гвен уже окружают дикобразы. На самом деле, это не настоящие дикобразы — они больше и могут становиться на задние лапы, а сами лапы — и передние, и задние — отлично приспособлены для тонких операций. Хм, и... что это они делают? Поклоняются Гвен?

— О Фея Песчаной Бури! Услышь нас, милостивая, и исполни нашу просьбу...

Ты не вслушиваешься. Они то же самое говорили и тебе, называя Волшебником Меча. Кактусы. Это что-то вроде святыни. Кактусы. Почему — кактусы? Нет, ты надеешься, что Гвен не спросит. Спросила. Ты вздыхаешь, когда старейшина дикобразов начинает длинную речь, полную архаизмов, излагающую Священную Историю Обретения И Утери Кактусов. Ты инженер и немножко учёный. До разговоров с дикобразами религия тебе была просто безразлична. Теперь ты её почти ненавидишь. О Омниссия, неужели такие проповеди выслушивает от своего духовника каждый верующий?!

> Помоги ей прийти в себя

И правда. Дикобраз заканчивает получасовой монолог. Гвен смотрит куда-то в пространство. Ты подлетаешь. Окликаешь. Машешь рукой перед её лицом. Ноль реакции. Религия — зло. Направляешь палочку и фокусируешься на ощущении ясности и бодрости, направляя через неё Силу.

— Эм. Спасибо, — Гвен мотает головой. — Это было... очень...

— Отупляюще, — подсказываешь ты.

— Пожалуй, ты прав, о дже'дайи, — окончательно приходит в себя — возвращается и её аура харизмы. Даже странно было видеть Гвен без давящего ощущения. — Прошу прощения, но я не совсем... успевала за рассуждениями мудрого дикобраза. Что ему от меня надо?

— Кактусы.

— Кактусы? — харизматичное недоумение. Гвен порой такая Гвен!

— Кактусы. Племена дикобразов поклоняются особым кактусам. Они считают, что вернуть кактусы могут феи с твоей планеты.

— Но почему кактусы? — не выдерживает Гвен.

— Лучше не знать, — вздыхаешь ты. — Не спрашивай у них снова, — косишься на удаляющихся дикобразов.

— Почему? Это не важная квестовая информация? Я могу попросить говорить кратче.

— Может, и важная. Но если ты спросишь, он ответит точно так же. Почему-то они считают священным долгом посвятить каждого иноверца в основы их религии.

— Лучше не надо, — передёргивает Гвен. — Итак, я должна передать просьбу моим феям?

— И переместить их сюда, — добавляешь ты. — Это должна быть какая-то особая магия фей.

> Гвен и Леон: сделайте это

И вы делаете. Великая Сила, насколько же это оказалось... утомительным! Феи действительно согласились помочь. Причём Гвен кинула клич на собранном ей Большом Совете Племён, и откликнулись все. Вообще все. И чуть не начали между собой войну за право исполнить древнее пророчество и возродить пустыню. Следуя неожиданному озарению (всегда пожалуйста), ты подсказываешь Гвен запросить цену за исполнение пророчества: пройти через транспортализатор феи смогут лишь тогда, когда выберут главную фею. И феи... выбрали. Выбрали Гвен. Правда, некоторые хотели было отказаться, но Гвен уже овладела заклинательным Убеждением Силы, "Конфундусом".

Это оказалось не только утомительным, но и красивым. Гвен, вылетающая из транспортализатора с белым огнём на своём новом Посохе Власти — и тысячи, десятки тысяч фей, хороводом вьющиеся за ней со своими миниатюрными волшебными палочками и разноцветными огоньками на них.

А потом феи разделились на племена со старейшинами во главе. И каждый член племени направил палочку на старейшину. И каждая старейшина подняла палочку на Гвен. Лучи света соединили маленьких волшебниц и их новую королеву, Королеву Фей. И сила магии была таковой, что невидимый ветер Силы закружился ураганом. А потом Гвен подняла посох и выкрикнула переданную феями заклинательную формулу. Волна зелёного сияния хлынула от неё — и окутала планету.

И красные скалы поросли травой. И песок сменился почвой. А где не сменился, выросли огромные, ростом с лиственницы, кактусы. Вокруг которых сразу же собрались дикобразы. Счастливые феи разлетелись по своей (твоей!) новой планете. Но старейшина дикобразов обратился к тебе и поведал очевидное: вскорости без воды все эти растения погибнут, а почва засохнет. Ты должен немедленно найти способ разжечь Горн! Но как?

> Иди с Рыцарем к разбуженной Ехидне

Конечно же! Гвен берёт тебя за руку, и вы летите к твоему уходящему ввысь дому. Гвен движением посоха распыляет в пятна нефти и материи толпу бесов, движением брови пробивает ход в пещеру, оказавшийся, согласно чутью Силы, там, где раньше был путь к капсуле времени. Вы входите. Идёте. Затем летите. Спустя пять минут лёта оказываетесь в огромной жаркой пещере. А потом появляется она. Ехидна.

Твой Обитатель — невероятно огромен. Согласно Осси, Ехидна — Мать Монстров. Она — одна из ключевых Обитателей всей Игры вообще. Она шипит, и ты понимаешь её особенный язык (нет, это не змеиный язык, однако владеющий им будет понимать Ехидну). Она предлагает выбор. Свобода и неминуемая угроза или смерть и спокойствие. Она растопит Горн, только если ты выберешь первое. И вы должны будете спасти их. Спасти народ Гвен. Спасти фей от нависшей угрозы, природу которой Ехидна отказывается раскрывать.

> Ты не можешь отказаться, Наследник

Ты соглашаешься на её предложение. Смерть и спокойствие — это глупый выбор. Ехидна разжигает Горн. Ты быстро разбираешься с консолью управления геотермальными станциями, и те начинают появлять воду по всей планете с помощью специальных транспортализаторов. Откуда? Ехидна не знает и сама.

> Спасите фей

А Гвен волевым решением назначает среди фей главную, новую Королеву. Осси перемещает тебе одно из своих непарных тёмных окон. Ты включаешь его и высовываешь голову. Голубые небеса — есть. Зелень — есть. Правда, как-то перевёрнуто, но феи с их волшебством наверняка разберутся. И все тысячи, десятки тысяч крохотных крылатых девушек, разбрасываясь медленно гаснущими искрами с палочек, удаляются в окно. Ты выключаешь его. Вы сделали это!

> А теперь ступай к Ехидне и спроси её о лягушках

Стоп, а почему ты вообще подумал о лягушках? Причём тут они?

36 ...Надеюсь, у тебя всё хорошо

Тебя зовут Луна Лавгуд, и ты спишь. Тебе наконец-то снится сон! Ты улыбаешься, ощущая лёгкость в теле и "лёгкую неадекватность", как назвал её профессор Райс. Зато тут на удивление тихо — никаких голосов-в-голове, никаких видений, всё твёрдое и настоящее. Ты глубоко вздохнула. Профессор точно что-то подозревал, поэтому накладывал на всех чары "для спокойного сна" — ты точно знаешь, что они не помогают отдыху. Не знаешь, чувствуешь. Ты чувствуешь так много...

Интересно, он забыл про чары или просто ты заснула... А когда ты заснула? Ты пытаешься сосредоточиться на произошедшем. Полёт с феями, бой, разрушение Истока... Да ты просто потеряла сознание! Теперь ты осознала. Когда Исток разрушился, тебя словно стукнуло чем-то по голове — словно прошла волна чего-то незримого и бесконечно сильного. Словно рядом прошло нечто... некто... Ты вздрогнула и быстро откинула воспоминание, и то рассыпалось веером серебряных искр, впрочем, впитавшихся обратно в кожу.

И что теперь делать? Кроме того, что просто наслаждаться покоем? Тем более, тебе хочется действовать! Без всякой дымки вокруг, когда всё ясно и понятно! Эх, ещё бы кота сюда позвать... Интересно, его можно капчалогировать? У тебя осталась единственная пустая карточка, и то, что в ней, ты можешь пронести и в сон. Сейчас там ниче... нет, постой. Ты вспоминаешь. Тебе уже было совсем нехорошо, когда Бета попросила что-то капчалогировать. Что же это? Какой-то фиал с разноцветной жидкостью. Интересно, какая она на вкус? Нет уж! Ты не будешь брать в рот непонятно что, ведь профессор Райс говорил, что от некоторых вещей стоит держаться подальше! Хотя если флакончик у тебя в капчалоге, то он близко? Ты и сама не знаешь... но чувствуешь?

Отбросив всякие мысли, ты поддаёшься разлившимся по телу бодрости и радости. Вылетаешь из окна и зависаешь над золотым городом. Бросаешь взгляд на всё не прекращающуюся фиочёрную грозу на Скайе. Интересно, как она выглядит вблизи? Что-то подсказывает, что лучше не смотреть. Вместо этого ты облетаешь башни луны Проспита. Ничего не поменялось: всё такой же аристократ, красавица и Элла. Элла тоже спала и сказала себя не будить, а остальных будить как-то... неудобно.

Что остаётся делать? Поговорить с белыми человечками? Нет уж! У тебя есть важное дело. Нужно наконец найти Элизу! Как? Заснуть во сне, конечно же! Правда, вся эта бодрость и всё такое... Ты летишь к себе в башню, ложишься в постель... и не засыпаешь. Нужно... Нужно просто поверить? Ты пытаешься представить себе сон, представить то место, где впервые встретила Элизу, ведущие к ней ступени, оказаться там, заснуть и оказаться там, заснуть и оказаться там...

...ты просыпаешься в тёмно-сером тумане. И на этот раз от него веет чем-то... страшным! И ты ничего не видишь! Быстро достаёшь из кармана спектрочки, надеваешь — туман немного рассеивается, но всё ещё кажется, что у него нет конца и края! Что же делать? Как найти Элизу? Сколько ты ни напрягаешься, различить что-нибудь или создать путь к Элизе, как в прошлый раз, не выходит. Зато ты быстро избавляешься от тошнотной... как называет её профессор... не-ве-со-мос-ти, точно! Достаточно представить, что её нет — и её нет! А вот остальной сон тебя совсем не слушается. Интересно, почему? Раньше так бывало, когда ты бывала в чужом сне, но даже там... А может, ты во сне у какого-нибудь очень крутого иномага?

— Умница девочка, — глубокий голос завораживает своим звучанием — и ты никак не можешь понять, мужской он или женский. — Я долго звал тебя, Луна, но кто-то мешал нашей встрече.

— Это профессор, — машинально говоришь ты. — А кто вы... такое?

— Далеко пойдёшь, — одобряет некто. — Смотри.

Туман расходится. И ты видишь... нечто? Это нечто настолько прекрасно, что тебе тяжело смотреть — глаза слезятся. И одновременно ты не можешь отвести глаз. Оно... Красиво... Чудесно... Восхитительно...

— Чего ты желаешь, Луна? В моих силах многое, — молвит это. Ты не отвечаешь. Ты созерцаешь. Это неожиданно что-то делает, и его заволакивает тёмно-серым туманом. — Прости, смертная, я дам тебе насладиться моей красотой, когда ты выберешь. Право выбора я предоставляю тебе не первой. Желание в обмен на служение. Я огражу тебе от других. Ты ярко сияешь, смертная, и свет твой привлёк высоких, подобных мне. Скажи, о чём ты мечтаешь, к чему стремишься?

— Я... — ты с трудом приходишь в себя. А придя — понимаешь, что что-то не так! Все твои чувства кричат, что это всё неправильно. От некоторых вещей надо держаться как можно дальше! — Пожалуйста, не трогай меня.

— Очень далеко пойдёшь, — полуговорит-полупоёт существо. Или сущность? — Я чувствую твои желания. Ты хочешь вернуть мать, Луна? После смерти ей была назначена не самая лучшая судьба.

— Я... хочу, — выдыхаешь ты. Мама! Неужели оно и правда может...

— Твою же мать, как это тупо, — знакомый голос заставляет тебя повернуться и в удивлении увидеть того, кого ты меньше всего ожидала: Бету! Но как? И почему она так говорит? Ведь мама... — Мёртвые должны оставаться мёртвыми, Луна. Этот божок может сколько угодно тебя дразнить, а потом скажет, что не может исполнить желание. Или выполнит его через тысячу лет. А клятву потребует — вечного служения.

— Как интересно, — глубокий голос божества (теперь ты не сомневаешься, кто это!) выражает лишь любопытство. — Как ты проникла в мою реальность, незнакомка?

— Не в твою реальность, а к ней, — хмыкает Бета. И с каждым звуком её голоса тебе становится... ясней. — Что, на якорные цепи посмотреть не судьба было? Ах да, судьба, — и неприятно смеётся. — Судьба против тебя, не знаешь?

— Ты! — неожиданно что-то понимает божество — и ты чувствуешь гнев в его уже не прекрасном, а пугающем, но всё ещё завораживающем голосе. — Ты тень, её тень, тень Плетельщицы! Ты пришла договориться?

— О разделе сфер влияния? — усмехается Бета.

— Да, — просто и веско звучит ответ — будто кто-то впечатывает его в реальность.

— Серьёзно? — смеётся Бета. — О Равновесие, вы, боги, такие простые. Ей не сдались эти сферы. Ей ничего не сдалось из того, чем владеете вы. Она возьмёт сама — и никто из вас не сможет помешать. Помогайте Строителям, собирайте все силы со своих миров, делайте, что душа пожелает — её это не волнует. Она уже учла это. Если вы собираетесь играть по правилам, то уже проиграли.

— Я не говорю за всех, — спокойно, с внутренним достоинством отвечает божество. — Я могу остаться в стороне. Лишь наблюдаю и ожидаю. Я не стремлюсь к конфликту.

— Да-да, все вы так говорите, — отмахивается Бета. — А потом выясняется, что порталы в Тихий Дом открыл очередной божественный ублюдок "по доброте душевной". И разгребать это всё снова нам. Думаете, она не отвечает, потому что слаба?

— Это мне неведомо.

— Ещё бы! Ей тупо лень. Понимаешь? Пока вы играетесь в игры, она делает дело. И даже что я тебе сейчас говорю — ни на что не повлияет. Вы слишком... заигрались. А реальность-то крак-крак, не замечаете?

— У хорошего садовника не одна яблоня, — загадочно отвечает божество.

— Конечно-конечно, вы тут перестраховались как следует, сидите на нескольких листьях, считаете себя неуязвимыми — и ничего не делаете. А ведь вы могли бы отвести лист из-под удара! Скажешь, нет? Молчишь. Зато божественным правом поделились щедро — лишь бы "разрушительницу" покарать, но не листа, а вашего покоя и устоявшегося равновесия.

— Она разрушает то, что выстроено эпохами, — молвит божество.

— Этот лист обречён — вам не всё ли равно?

— Она независима от листа. Она — великий враг, — медленно и торжественно констатирует оно.

— Лорд Инглиш — великий враг, — усмехается Бета. — Но с ним уже ничего не сделать, не так ли? Вы не думали, что он может перерезать и ствол, а то и корни?

— Он не сделает этого.

— А тебе откуда знать? Может, ещё и будущее его читать умеете? Нет? Ха! Самоуверенные идиоты. Как и прочие убогие властолюбцы. Ладно, с вами она, если пожелает, разберётся позже — а сейчас просто выкини нас из этой реальности обратно в сон.

— Нет. Она — моя добыча.

И вот теперь тебе стало страшно.

— Очень плохо, — сказал Райс, когда Луна неожиданно потеряла сознание. Он успел подхватить её вместе с метлой на руки, управляя своей только ногами.

— С ней что-то не так, да? — полюбопытствовала Бета.

— Сенсорный шок, — нахмурился Райс. — Но дело не в нём. На Луну кто-то целенаправленно воздействовал, и я не смог полностью её оградить. Теперь же тот, кто её ищет — может добраться в любую секунду.

— Ну так разбуди её, — пожала Бета плечами. — В чём проблема-то?

— Сенсорный шок, — повторил Райс. — Инореальный сенсорный шок — не та вещь, от которой есть заклятья и лекарства. Нужен исключительно покой. Садимся, — и указал на ближайшие песочные часы. — Сколько у нас времени?

— Месяца три, — хмыкнула Бета, складывая крылья за спиной. — Альфа подобрала безопасную в этом смысле перспективу Велиры. Что будем делать? Отправишься к ней в сон?

— Разве что в одну сторону, — покачал головой Райс. — Это крайний случай. Сейчас я — её якорь, и только я могу помочь, если что-то случится со здоровьем.

— Эй, я тоже умею лечить! — возмутилась Бета.

— Иные недуги? — Райс посмотрел на неё как на идиотку, и та лишь скривилась:

— Эти вряд ли. Я полевой медик, пусть и хороший. Ладно, тогда что?

— Тебя и отправлю, — тонко улыбнулся профессор. — Твоя же цель — позаботиться о безопасности учеников.

— Давай, — кивнула Бета. — Готова хоть сейчас. Крушить врагов, не важно, реальных, нереальных или ещё каких — моё предназначение.

— Подойди сюда, — велел Райс. — Нерис, не были бы вы так добры выделить троих... нет, четверых фей, желательно хороших волшебниц?

— Это не составит труда, профессор, — ответствовала та, рассылая вестников.

Спустя минуту под напутственную консультацию Райса четыре феи и одна версия Хранящей растворились в воздухе.

— Теперь нам остаётся только ждать, — вздохнул Райс.

— У вас найдётся занятие поинтересней, — знакомый хриплый голос. И сразу десяток фей умерли от одного неразличимого взмаха чёрного клинка. — Бета сгинет, мои союзники сотрут даже память о ней, а эта девочка будет чьей-нибудь аватарой. Вы просто умрёте.

— Посмотрим, — просто сказал профессор, лёгким взмахом палочки отбрасывая врага.

— Магия? Пусть будет магия, — и достал чёрную палочку, взял её в свободную руку. Следующие чары Райса он с лёгкостью отразил, от лучей фей — уклонился. И рванулся вперёд. Рванулся — и замер.

Этан Райс держал свою палочку обеими руками. И руки его дрожали. А вот противник просто застыл. От него будто бы исходили волны ярости, гнева и магии... но ничего поделать он не смог. Профессор медленно сказал:

— Энтони, остаёшься за главного. Бери всех за руки и используй Кольцо.

— Что? Откуда вы...

— Я коснулся сути Кольца, пусть не полностью, ненамеренно, — руки Райса дрожали всё сильней. — Нерис, пусть все твои подданные соединят руки, а ты коснись Энтони. Уходите. Я не смогу держать его долго. Не дёргайте Луну. И не вмешивайтесь в поединок. Это мой бой.

Тысячи фей, четверо учеников, включая бессознательную Луну, прямо или друг через друга коснулись Энтони Даффи, а он коснулся Кольца Пустоты. Силуэты всех на миг обратились дрожащими чёрными тенями — и исчезли. А потом Райс отпустил палочку и едва успел отшатнуться от стремительного выпада врага.

37 Привет, Луна...

— бессонныйШаман [БШ] начала вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 10:24 -

БШ: привет, луна. надеюсь, у тебя всё хорошо.

БШ: я уже который раз начинаю общение с этой фразы. это теперь типа наша традиция? или только моя? я не знаю. мы играем уже около месяца, и в последнюю неделю чёрная королева будто взбесилась. она летает по всему сеансу и пытается нас достать. представляешь, она смогла буквально нарубить мечом в капусту остатки робоармии леона! а потом отрубила крыло дяде:( чуть его не убила — и меня заодно. хорошо хоть гвен вовремя поспела. если бы не она, мы все давно б уже проиграли.

БШ: и прости, что я давно не писала. эти полторы недели были очень суматошными. я никудышный лидер, но никто меня не смещает, хотя я типа часто предлагаю. это всё очень странно...

БШ: наверное, ты хочешь узнать, почему гвен не убила (боже, я так спокойно пишу это слово!) чёрную королеву? ну она поставила что-то вроде ультиматума — мы имеем право только защищаться, она не убивает больше одного игрока. иначе она помогает чёрному королю на поле боя, а тогда начнётся Исход, поле боя разрушится и мы проиграем! я типа приняла ультиматум, и теперь мы стараемся защитить каждого от чк. пока удаётся. один раз она подловила осси, и представляешь — едва ушла живой! его оружие, типа, улучшение "моего" перекрестья ахава, оно реально крутое! но осси занимается вроде как планированием, что делать с землёй после её спасения — как он это собирается сделать-то? когда уже признается? — и не может отвлекаться на нашу защиту. и на чк тоже. кристо говорит, осси так и бурчал, когда выгонял чк, мол, я занят злодейскими планами, чего пристала, иди отсюда! он иногда такой классный и эпичный!

БШ: и о кристо. чк его убила. ну, то есть, он не сопротивлялся, она его просто обезглавила, а он воскрес! представляешь? сказал, что это вроде озарение — если он не будет вступать в бой, то воскреснет в любом случае. а вот вера не смогла не драться, после того перерождения она стала такой уверенной! вот кто должен быть настоящим лидером, а не я. короче, она сразилась с чк, чтобы защитить своего наставника, амитэю, хотя могла сбежать через телепорт — осси заставляет нас носить телепорты в инвентаре, представляешь? её верное спасение закидало чк маленькими птичками, когда та колдовала "аваду кедавру", самыми настоящими живыми птичками, это типа такая фейская магия! я бы даже немного завидовала вере, если бы у меня не было палочки и наставника. а потом чк стала разбрасываться взрывами, но подлетела гвен, и ей пришлось убегать! чк умеет делать портключи, представляешь? поэтому легко от нас сбегает. а ещё она умеет аппарировать. я хочу взять уроки у адольфа, во сне это расщепление, ну, когда кусочек тебя остаётся в другом месте, не опасно, даже если умереть, то я просто проснусь!

БШ: столько всего случилось. я разобралась со своим квестом. ну, это вроде бы неигровой неквест? сама не понимаю. я нашла-таки племя стражей наследия и смогла с ними договориться. они совсем не такие глупые и заносчивые, как говорил этот нивен! и обойдусь я без помощи этих всех истинно мудрых! я договорилась о встрече с гойргом, он и впрямь готов уйти из нашего сеанса, чтобы найти здоровых сородичей, ну, так говорят стражи, но я хочу знать, чего он хочет сам. прямо сейчас иду сквозь эту темнотьму. она так мне уже надоела... попросила, чтобы осси повесил побольше фонарей и прожекторов на мой дом. теперь у меня огроменный дом, уходящий в небеса, представляешь! выше темнотьмы, он вообще кажется бесконечным! без врат или телепорта можно долго лететь до его вершины.

БШ: кстати, все мы побывали во всех вратах, кроме последних. там были очень крутые противники! кира их всех мобами называет, хих:) королева личей одна чего стоит! я только и могла бежать от этой, как там кристо сказал, установки залпового огня! хорошо, что леон придумал всем нам ракетные доски или, кто не такой трюкач, как вера, ранцы сделать. я просто вилась вокруг неё, пока она своей огромной палочкой стреляла огромными лучами! а потом прилетела кира, и пару часов вместе вились по её командам вокруг королевы, пока у неё типа не кончились очки жизни. а уж сколько материи с неё выпало... хотя я не знаю, зачем она нам сейчас. у нас суперское оружие, разве что — костюмы делать, вон, леон себе костюм вейдера сделал, представляешь? кстати, о вейдере. представляешь, цербер леона — это что-то с чем-то, он даже громадных противников может загрызть — лишь бы те летать не умели!

БШ: мы все идём встречаться с обитателями. ну, кто типа не такой крутой, чтобы уже с ними разобраться, как аркин или кира. ой, а я тебе не рассказывала? сейчас прокручу... и правда как-то упустила. кира встретилась со своим обитателем и вышла от него какая-то злая и обиженная. теперь отмалчивается, мы только знаем, что её обитатель освободил запасы алхимической материи. кристо рассказывал — он всё ещё следит за всеми нами, нужно же вовремя перекинуть к кому-нибудь гвен, чтобы отбиться от чёрной! — что кира потом даже к софии, обитателю аркина, советоваться лезла, но так ничего и не поняла, а аркин не захотел объяснять, и теперь она на него дуется. ох, звучит так, будто я тебе сплетни пересказываю! а бомбы киры все поисчезали в красных вспышках, и кристо засёк рядом хранящую... надеюсь, она не переместила их в будущее, чтобы внезапно киру взорвать? почему она вообще нам помогает?

БШ: кристо всё-таки разобрался в своей типа головоломке. а ещё у веры ощущение, будто он со своим загадочным источником-неспрайтом крутит роман! представляешь? со спрайтами же нельзя крутить роман? ну... ведь нельзя, они же не могут... ну... эмн. извини, это всё взрослые проблемы. словом, это всё так странно, а ещё спрайт кристо у леона на случай, если чк всё-таки убьёт одного из нас — тогда мы его воскресим, и дело в шляпе. у кристо с его кето что-то там не сложилось, и я приняла лидерское решение, что кето надо ну типа бить вместе? и послала ему киру на подмогу, всё равно она со своим разобралась. они сейчас должны быть в логове кето, это вроде бы водяной обитатель, надеюсь, они справятся или успеют вовремя убежать.

БШ: а я надеюсь, что стражи наследия помогут мне с калиго. она, должно быть, очень сильная и крутая! мы что-нибудь придумаем, например, ошеломим её, а потом вместе нанесём, как их кира называет, критический удар! уничтожим калиго первым же ударом. если драться, то многороги все погибнут, по крайней мере, истинно мудрые типа так сказали, но я теперь и не знаю, верить ли им... представляешь, они предложили мне использовать тёмное окно осси ну как бы втёмную, они типа предскажут, где пройдут стражи наследия, мы там поставим окна, они в них и свалятся, надо только окна замаскировать, но все многороги мастера маскировки. это так подло! правда, кира сказала, что это просто такая крутая игровая хитрость, и надо слушаться, а не фигнёй страдать, но кира такая бесчувственная! не удивлюсь, если она однажды и правда сделает что-нибудь ужасающее, а потом просто пожмёт плечами, типа, а что в этом такого? эх... но её не переделать. разве что этим займётся какой-нибудь "супервоспитатель-ультрасенсей", как выразилась бы она, но разве такие бывают в реальности? хотя что это я, в реальности типа чего только не бывает — где бы только этого ультрасенсея найти?

БШ: что ещё тебе рассказать? на самом деле, новостей очень много и очень разных. мы все достроили свои дома до небес и выше, намного выше. леон говорит, что ему сказала ехидна, это его обитатель, типа мать монстров, но она реально клёвая и самая нормальная из всех... сбилась с мысли. так вот, леону ехидна сказала, что дома должны быть очень-очень-очень высокими и чуть ли не упираться в небосвод скайи. хорошо, что наши дома не трогает война королевств — иначе пришлось бы сначала с тёмным королевством разбираться, а это значит, с чёрной королевой, а она может внезапно переместиться куда-нибудь, где мы не ждём, и всё разрушить своими дурацкими красными милями! теперь я понимаю, почему кристо считает, что мы полигры проиграли из-за прототипирований. почему кира вообще этот ноутбук сунула в спрайт, а не что-нибудь другое? может, её игровая интуиция, которая типа чутьё мага разума, прочитало мысли самого ии в ноутбуке и вроде как сказало ей, что так будет правильно, потому что ии хотел самостоятельности? не знаю...

БШ: о ком я ещё не рассказала? ой, о леоне. представляешь, что ему рассказала ехидна? она сказала, что вселенная — это лягушка! эм, я прямо представляю, как у тебя поднимаются брови в удивлении. ты такая милая, когда удивляешься, я говорила? так вот, наша цель в игре — это типа создание вселенной. и для этого нам нужно... вывести лягушку. только не простую лягушку, а Лягушку Бытия, я даже специально заглавные буквы сделала, чтобы выделить. ну, не мы должны её вывести, а игрок пространства, и вроде как гвен может ему помогать? она в любом случае ему помогает, ведь чёрная королева часто пытается напасть на леона, а один раз чуть не убила вейдера... но сейчас гвен вместе с леоном идут биться с таннином, обитателем гвен, конечно, кристо и осси меня раскритиковали, вроде как, леон один из главных игроков, без которого ничего не получится, но мы должны работать вместе, в команде! леон и так много времени говорит с осси и работает с его загадочным проектом для тайного плана спасения земли, так что пусть будет с гвен, а не с ним.

БШ: я же лидер, чтобы решать такие вещи сама, правда? леон умный, а гвен сильная, вместе они победят даже самого крутого обитателя! ну а кристо богоуровневый, это типа полубог, может просто прикрывать своим телом и вообще умный и с озарениями аспекта света, а кира самый крутой игрок, она может схватиться с любым монстром, кроме чк, один на один и победить даже безо всяких богоуровней!

БШ: а ещё леон с помощью какой-то головоломной штуки всё-таки вывел эту лягушку бытия. типа ещё не лягушку, а головастика. он разноцветный и весь такой волшебный-преволшебный! правда, чтобы победить, надо выпустить этого головастика в подготовленное поле боя, а чтобы его подготовить, надо победить или договориться со всеми обитателями. вот мы и готовимся к финальному рывку. надеюсь, всё получится. как плохо, что ты до сих пор не можешь найти меня во сне... и я не могу тебя...

БШ: что ещё такого рассказать? я побывала на проспите. все игроки делятся на игроков проспита и дерса. У кого где снобличье, ну, я рассказывала тебе о снобличьях. у меня должно быть снобличье на проспите — но моя башня на его луне пустая! моё снобличье, кажется, никогда там не было, там много пыли, и я расчихалась...

БШ: ещё снобличья нет у киры. у неё даже собственной башни на дерсе нет! как будто её собирались построить, но не построили... то есть, ни я, ни она не можем обрести богоуровень. это типа обидно, но вроде не обязательно этот богоуровень достигать, чтобы победить. осси богоуровень с его винтовкой просто не нужен, говорит, может, после победы им займётся, сейчас типа излишне и вообще рискованно. вера теперь у нас тоже полубог:) она клёво летает сама по себе, без всяких ракетных досок, и сейчас летит разбираться с тифоном. у неё верное спасение, крутые ветряные силы, с помощью которых можно, представляешь, вызвать крутой ветер, который просто сдувает всех, а потом их можно спокойно расстрелять в полёте, потому что веру ветер вроде бы как хранит. так что за неё я не волнуюсь, в крайнем случае, "заветрит" тифона и сбежит.

БШ: аркин богоуровня боится, представляешь? он говорит, что может сойти с ума, типа, будет видеть слишком много... а леону просто не до этого. гвен тоже не успевает, она хорошо хоть выспаться умудряется, всё приходится летать и нас от чк прикрывать. я уже говорила, что без неё мы бы уже давно проиграли? интересно, куда они с леоном отправили народ фей, что за перевёрнутый горизонт?

БШ: ладно, я уже подхожу к месту встречи со стражами. наверное, "поговорим" ещё позже, нам осталось чуть-чуть до победы, не хочу отвлекаться. опять кристо с чем-то в дк стучится, наверняка что-то с "важными обязанностями лидера", мда-мс. пожелай мне удачи, луна. и удачи тебе — где бы ты ни была!

— бессонныйШаман [БШ] прекратила вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 11:41 -

Бой в 8

Край Указателей, Дорог и Адресов

Ты становишься Кирой, готовой к крутосхватке, да! Время жевать жвачку и надирать задницы! Ну что, Кето, готова унизительно слить в схватке? Ты отомстишь за то унижение! Тупые обитатели должны страдать! Во славу пресвятого лома Гордона Фримена!

— Мне кажется, ты сейчас думаешь о чём-то глупом, — говорит Кристо.

— Ну бля, чувак? умеешь же ты одёрнуть, — на самом деле, нет, но ты же типа боевой дух поддерживаешь, а? Заместитель лидера, все дела.

— Прошу, не надо недооценивать Кето.

Ты снова хмыкаешь. Ещё раз окидываешь Кристо взглядом. Какой же он всё-таки красавчик! Чёрт, какие-то совсем уж левые мысли полезли, нах их! Только игромысли, только хардкор! Красавчик красавчиком, но какого...

— Какого хрена у тебя нет оружия? — спрашиваешь его.

— Ах, это, — загадочно улыбается он... и вынимает из воздуха самое настоящее... гарпунное ружьё!? — Кето — водный обитатель. Моё чутьё игрока Света подсказывает, что гарпун — лучший способ.

— Эм, серьёзно? — натурально охреневаешь ты. — Эй, чувак, ты с дуба там не рухнул? С головкой не бо-бо? Эта Кето офигенно здоровая змеерыба, она тебя с твоим тросиком мотнёт и нах прикончит! Или тупо в глубину рванёт, утонешь нафиг, поминай, каков никнейм!

— У меня есть план, — снисходительно смотрит... тьфу! Так и хочется дать в наглую морду! Но он твой соигрок. Ты не дура, чтоб сокомандников бить — ну, по крайней мере, сразу. После игры — там всякое бывало, даже деньги папочки припрягала дебилам, к ней в команду полезшим, отомстить — но после. Всё-таки у тебя есть принципы.

— И какой? — осведомляешься ты. — Обмотаться этим, как ты там его называешь, линем и убиться побыстрей? Хватит уж косплеить идиотских нубов, ну!

— Почему я должен излагать тебе детали плана? — хмыкает этот... этот идиот! — Моя... источник говорит, что будет ошеломительней увидеть план сразу в действии.

— Убиться тебе тоже источник подсказала? — хмуришься ты. Чёрт, как тебя бесят тупые нубы! — А если б тебя обманули и эта игровая хрень не воскресила бы? Ты ей что, тупо поверил? — и с трудом веришь собственным ощущениям. — Что, реально?! Блядь, да с кем я вообще играю-то!? Короче, давай сюда план или я сваливаю нах. Пусть Элиза меня наказывает, блин, пойду, её подстрахую, наверняка там с этими хренорогами замуты будут!

— Уходи, — спокойно соглашается Кристо.

— Убиться веником, — вздыхаешь ты. — Короче, я постою в сторонке и посмотрю, как ты сливаешь, ОК? Элизе потом скажем, что слили вместе.

— Без проблем, — лишь пожимает плечами самоуверенный идиот. — Я начинаю.

Вы входите в последние врата Кристо и выходите в... эм, подземном обиталище? Короче, это довольно круто, и этому дизайнеру, что делал Sburb, надо типа премию давать! Не, реально, тут типа полузатопленный подземный (и типа полуподводный!?) город, свет типа световыми колоннами через типа окна сверху и типа много всякого типа! В том числе неприятный тебе тип, благодаря богоуровневой прокачке могущий летать самостоятельно, без доски. Тьфу.

— Эсшш ишшесх шоссщ! — шипение Кето, показавшей громадную морду над водой и заодно снёсшей руины какого-то дома хвостом? тупо ввинчивается в уши. Какая гадость.

— Она — мой соигрок, — отвечает Кристо. — То, чего ты требуешь — недопустимо.

— Шшеш ищщщеххосс, — отвечает Кето. Её плавники вспыхивают ярким светом и гаснут.

— Не Кира. Я прослежу, чтобы она осталась адекватной и в команде, а в случае нужды — уничтожу её сам. У меня нет никаких причин тебе верить, — поворачивается к тебе и мрачно ухмыляется — и ты неожиданно для самой себя киваешь в ответ. Значит, этот босс хочет, типа чтобы Кристо пожертвовал тобой? Да идите вы все нах, Кристо идиот, но он свой идиот! — Кира, есть желание прикончить кого-нибудь из команды?

— Это типа шутка такая? — хихикаешь ты. — Конечно, есть, бля, вы меня задолбали все своим нубством, но я за него и себя бы парочку раз прикончила! Короч, хватит хренью маяться. Мы гасим монстряку или как?

— Шшшшассс щщщщецхх! — "восклицает" Кето.

— Гасим, — спокойно кивает Кристо и, резко развернувшись, всаживает гарпун прямо в лоб тварюге. — Кира, твоя цель — отвлекать босса, пока я не обмотаю его линем с головы до ног!

— У этой страхолюдины только плавники да хвост, — буркаешь ты, рванувшись вперёд. Уклоняешься от типа мегаультравзмаха хвостом, пригибаешься, избегая выплюнутого Кето сгустка света, переключаешь очки на режим светофильтра и восклицаешь:

— Редукто мать твою через экспульсо!

Два заклятья, усиленные "волшебным" матом, попадают Кето прямо в глаз — одно из уязвимых мест. Предугадывая следующее действие противника, ты устремляешься ввысь и разминаешься с хвостом и целым роем огней, которые, твою же ж мать, прожигают свод пещеры насквозь нах, типа стало светлее!

— Банзаааааай ступефай нах редукто умри уже, паскуда ты тупая! — минус ещё один глаз.

Едва успеваешь уйти от типа цунами, поднятой взбрыком босса, блин, эта тварь видит без глаз! Так, что за хрень с её хелсами? Полоска... блядь, вообще не сдвинулась!? Вам сколько её гасить придётся, пару вечностей? А у тебя типа на пламенном моторе-сердце имбогеймера нехорошо, может, кому ещё помощь нужна?

Краем глаз отмечаешь, что Кристо реально летает вокруг этой хрени, только волшебством да твоей помощью ещё не подохнув, и обматывает её впивающимися в кожу тросами-линями-фигнями! Идиот с планом страшнее просто идиота, но Кристо же не может быть идиотом? А раз так, то ты ща выкусишь, монстряка-голову-запудряка!

— Эсто харр! — заклинание быстрого вскипания воды, в которое ты вкладываешь всё желание раздолбать тупого босса, оставляет на белой коже твари громадный ожог! Та снова поворачивается к тебе, отвлекаясь от чокнутого гарпунщика-гарпуньера-нубольера и извергает... БЛЯДЬ!

Едва не падаешь с доски, когда босс обжигает левую руку имболучом смерти! Ну всё, тварь, держись!

— Конджелло! — восклицаешь ты, покрывая бок твари ледяной коркой. — Эсто харр через редукто и заешь экспульсо, урод!

Башка покрывается ожогами, ледяная корка взрывается от "экспульсо", ещё сильнее раня Кето. Полоска хэпэ уже существенно сдвигается, пусть до половины и далеко. Ну что, съела, хрень, накушалась гостинцев истинно-истово русско-транснационального имбосупергеймера!?

В ответ Кето выплёвывает... выплёвывает... да твою же мать, она просто беспрерывно пулемётит тысячами мелких шариков, который выстраиваются вокруг неё маневрирующим минным полем! Минно-воздушным заграждением! Имбо-минно-воздушным, но единственная имба тут — это ты!

— Айстасменти! — поток жара перед тобой сносит все светошарикомины в сторону, быстро пролетаешь, пока они сталкиваются и взрываются во вспышке! — Протего нах! Ха, выкусила? Эсто харр! Эсто харр! Эсто харр! Живучая паскуда!

— Ненадолго живучая, — откликается Кристо через выделенную им же типа линию связи очков. Ты только сейчас замечаешь, что вся Кето опутана как куколка в линетрос! Круть, но нах? — Отходим, мне нужно капельку времени, да и ты устала.

— ОК-чё, не вопрос, веди, братан, — откликаешься ты. Может, Кристо типа не такой уж идиотина, раз ни разу ещё в разноцветной фигне не воскресал?

А потом вы отлетаете подальше. И Кето неожиданно взмывает прямо перед вами, распахнув пасть с кучу домов размером! Кристо лишь улыбается и... это что, игровой курсор? Стоп, сколько сотен игровых курсоров? Стоп, ЧТО сейчас произойдёт? СЕРЬЁЗНО?! Кристо разом дёргает за все тросы, и Кето просто разрезает на кусочки. Всё, что вам остаётся — это уклониться от мясо-кровавого душа.

— Как дела у остальных? — ты типа быстро приходишь в себя — это была норм битва, но, в целом, ещё штуки три таких переживёшь спокойно, ты ж имба, так?

— Сейчас, — силится Кристо успокоить дыхание, — посмотрю.

Край Дворцов и Врагов

Ты становишься Гвен и готовишься к великой битве, в которой Избранной будет помогать главный джедай группы. Ты продолжаешь называть его дже'дайи в знак уважения личного выбора, но, в сущности, он является именно джедаем, что бы ни говорил по этому поводу сам. И спокойной, размеренный, гармоничный ток проходящей через него и исходящей от него магии говорит именно об этом. А что световой меч красный — то глубоко вторично.

— Пришло время великой битвы, дже'дайи, — молвишь ты — и распространяешь свою уверенность и мощь через ауру, ощущая незримое сияние Власти, переплетённой со твоей " магической аурой". Ты — это сила. И ты победишь.

— Надеюсь, что нет, — Леон сосредоточенно смотрит в воздух — перебирает инвентеку на предмет нужного оборудования. Что же, хитрость инженера-джедая будет прекрасной помощью в этой битве.

Ты нежно проводишь по гладкому навершию посоха, пульсирующему алым в такт биения твоего сердца. И ощущаешь отклик. Твоя Сила, твоя магия буквально резонируют с этим... нет, не "инструментом" и не "оружием". Посох — практически твой напарник и боевой товарищ. Твоя сила и ум Леона. Разве вы можете проиграть? Можете. Многих героев подводила излишняя самоуверенность, но ты постараешься так не пасть. Элиза велела быть осторожной. Ты будешь. В конце концов, рядом друг, который не столь могуществен и более чем уязвим. Но ты не считаешь его обузой — совсем нет.

— Почему? Ты не желаешь славы?

— Я не хочу рисковать, — качает Леон головой. — Победа без риска — вот идеальная победа. Победа ума, а не силы.

— "Нормальные герои всегда идут в обход", — цитируешь ты Киру. То было, кажется, когда она рассказывала о своём опыте прохождения нелинейных игр. Sburb — нелинейная игра? — Но я не нормальный герой — я Избранная. Элиза приказала, чтобы я слушалась твоих приказов, но постарайся давать их вовремя. Бой быстр, обстановка меняется мгновенно. Будь тактически тактичен, Леон.

— Постараюсь, — ты ощущаешь исходящую от него неуверенность и буквально обрушиваешь шквал уверенности:

— Ты сможешь.

— Пожалуй, — кивает он. — Полетели.

Вы проходите сквозь врата и оказываетесь на маленьком островке единственного моря Края Дворцов и Врагов. Мгновенно на вас нападает целая толпа врагов разного уровня — от нефтяных бесов, которых даже Леон не замечает, до совсем уж титанических королей циклопов, вооружённых мечами со скалу размером!

— Вы — ничто, — и воздеваешь посох. — Прах под моими ногами. И обратитесь — в прах. Инсендио!

Они вспыхивают — разом все. И гибнут в жарком пламени твоей воли. Опускаешь посох и отпускаешь могущественные магические силы, пронизывающие воздух вокруг этого острова. Да, ты не смогла бы сделать так сама — "инсендио" просто не работает по множеству целей. Но вот если прибегнуть не к своим, а к окружающим магическим силам, то... Естественно, Леон расспрашивает у тебя, а ты объясняешь, что и как. В конце концов, "мозг" вашей пары должен быть осведомлён о способностях "тела".

Таннин показывается постепенно и плавно, и с каждым мигом ты всё больше восхищаешься им. Туманно-серый, истекающий молочной мглой, он показывается со всех сторон островка, который обвил своим телом под водой. Истекая мраком и туманом, он наклоняет к тебе свою пасть, смотрит глазами, каждый с дом размером, и говорит на шипяще-грохочущем языке, похожем на шум прибоя и шорох сыплющегося песка одновременно:

— Избранная Гвен, ты пришла. Я долго ждал ту, кто освободит глупых летуний от моего тлетворного присутствия. Благодарю тебя за это.

— Ты вверг их в Хаос, — бестрепетно смотришь глаза в глаза, и переполняющие тебя через посох мощь, могущество и Власть служат лучшим щитом. Леон заходит за спину. Хороший напарник всегда поймёт без слов.

— Не я, — поправляет он. — Моё присутствие. Я источаю дым раздоров, отголосок Хаоса Изначального, что изверг меня и всё сущее. Ты — дитя Порядка, и я ощущаю его мощь, исходящую от тебя, ощущаю это повеление подчинения, иерархии и симметрии... Тот, что стоит за твоей спиной, равновесен. Порядок и Хаос смешаны в нём наравне, рождающее и уничтожающее миры Пространство есть его аспект. Тебе не обязательно сражаться со мной, дитя.

— Вот как? — и что же этот змей предложит? Что он вообще может предложить? Ничего хорошего. Хаос есть зло.

— Убей его, Гвен Шепард, убей Леона Пикассо сейчас — и ты спасёшь всех нас и всех вас от бесчисленных бед. Вы проиграете. Но это достойная цена, поверь.

Ты ощущаешь правду в его словах. Правду, не исковерканную Хаосом. Змей Таннин черпает знания откуда-то извне, и это "извне" не было ни Порядком, ни Хаосом. Оно было будто бы всем и ничем одновременно. Оно было обратно Пустоте — и в то же время тебе самой. На одной чаше весов гибель Леона. И твоя, ведь предательницей ты жить не пожелаешь. На другой — неисчислимые беды. И ваша победа в одном-единственном сеансе Игры. Ты поворачиваешься к Леону...

— Они выбрали именно это, — спокойно говорит он. — Те Гвен, кто пожертвовал собою ради нас. Они выбрали убить меня и согласились заплатить за это собой.

— Ты прав, — и его правду ты видишь. Она яркая, пылающая спокойным озарением джедая, готовым принять свою судьбу. И ты осознаёшь, что выбора нет. Что каждый выбор был произведён. И именно тебе, как той, к кому прибыли твои сёстры, суждено выбрать неверно — и одновременно единственно правильно.

Ты поворачиваешься к терпеливо ожидающему Таннину, ещё не осознавшему, что ты сделаешь. Чудовище, выбравшееся из первоначального Хаоса. Как победить это существо? Твоя безмерная сила кажется огоньком рядом с костром могущества Таннина, что черпает он из Первозданного.

— Оберни его силу против него самого, — советует Леон. — Упорядочи его.

Да!

— Я — воин Власти и Порядка, — отвечаешь змею. — И своей волей я велю тебе, великий змей — пади!

И направляешь Посох Власти. Белое сияние заливает всё вокруг. Таннин выдыхает в тебя разрушающий дым величайшего беспорядка, грозящий ввернуть в хаос само сущее — но ты просто упорядочиваешь его. Твоя сила неизмеримо меньше — но в ней пробудилась твоя Власть. И весь поток Хаоса закручивается стремительно светлеющей дымкой вокруг посоха — и оборачивается сверкающей лентой белого огня. И когда этот огонь касается дыхания Таннина, то превращает его в своё подобие.

— Цепная реакция, — шепчет Леон.

И снова он прав. Огонь пронзает Таннина насквозь — вплоть до врат в Хаос, сокрытых внутри его пасти, и дальше, распространяется по его телу, морде и хвосте, вспыхивающих белым! Страшный крик едва не оглушает вас, когда змей-титан осознаёт свою гибель.

— Протего, — поднимает мечепалочку Леон.

Прозрачный щит зонтиком укрывает вас от дождя белого пепла — всего, что осталось от Таннина, чудища Хаоса, побеждённого Рыцарем Власти во имя Порядка.

Великая Река Времени

Ты становишься Этаном Райсом, чью роль однажды определили как Сильф Меры, и ощущаешь, что уже достаточно — отпускаешь противостоящего тебе Рыцаря Пустоты из тисков своей магии и воли.

— Очень хорошо, — мрачно комментирует Рыцарь, будто копируя одну из любимых твоих фраз, и ты ощущаешь его яростную волю, проходящую сквозь палочку — на сей раз его палочку. Он пытается скопировать твой приём, но его знаний и, главное, тонкости ощущения и манипуляции магией не хватает. Ты запросто отклоняешь чёрный кнут в сторону и развеиваешь его.

— Действительно хорошо, — подтверждаешь. — Теперь, когда рядом никого нет, я могу не сдерживаться.

— В таком случае, — он поднимает меч и становится в стойку — это довольно глупо выглядит, учитывая, что "стоит" он на воздухе, — покажи мне, Райс, на что способен.

— С удовольствием, сударь.

Ты прячешь метлу в капчалог — да, он у тебя есть, и это одно из приобретений, полученных в экспедициях в Пространство Парадоксов — и становишься "на воздух" сам. Тебе не нужна метла, чтобы летать. Ты достаёшь в левую руку свой меч, вернее сказать, рапиру, с которой обращаешься довольно неплохо, и направляешь её остриё на Рыцаря, глупо ожидающего, пока ты подготовишься. (Живущая в другом листе Царица Игр назвала бы это "махровым нубизмом", а вот Героиня Белой Кепки — "истинно рыцарским благородством" — прим. Хранящей)

— Ну что же, Райс, не думаю, что ты выдашь мне, куда отправились твои ученики, а потому... — на лице противника застыл кровожадный оскал.

— Я и сам не знаю. Прошу.

И вы начинаете танец. Рыцарь росчерком палочки отправляет в тебя мощнейшее оглушающее целым веером лучей, а сам быстрым выпадом атакует предположительное место, в которое ты уклонишься, с расчётом перевести выпад во взмах, повернувшись всем телом, если поставишь щит.

Ты ловишь чрезвычайно мощные, но примитивные чары палочкой и поворачиваешь их в сторону противника, одновременно сближаясь с ним. Снизу и со стороны левой его руки — руки с палочкой. Рыцарь не имеет опыта в трёхмерном бою. Ты имеешь, пусть и небольшой.

Поворотом клинка отражаешь зелёный луч смертельного заклятья в сторону, бросаешь в Рыцаря сноп огня и пару кинжалов из капчалога — да, его удобно использовать в этом отношении — и заканчиваешь комбинацию своим выпадом — точнёхонько Рыцарю в шею. Вернее, примерно в тот район, где она будет находиться, если он не изменит логику своих движений, а дальше ты подправишь движение.

Он изменяет. Сдаёт резко назад с разворотом, чтобы отклонить пламя мечом, отклоняется от одного кинжала, другой отклоняет палочкой... если бы он не был из хладного железа. Рыцарь продолжает отлетать, отражая клинком лучи и сгустки чар, затем, извернувшись, выдёргивает из плеча кинжал и бросает обратно. Ты на лету капчалогируешь его. В конце концов, это твой кинжал. И продолжаешь наступать, вынуждая Рыцаря ускоряться назад, в направлении потока песка, всё наращивая и наращивая темп колдовства.

Однако левая рука Рыцаря снова работает — как будто её и не протыкал кинжал! — и тот чуть замедляется, теперь отражая магию ещё и волшебными щитами. В поток лучей ты вплетаешь "Аваду Кедавру". Рыцарь исчезает, проходя сквозь песок, "авада" вязнет в нём. Ты резко поворачиваешься, ориентируясь на ощущение Пустоты:

— Адеско Файр.

Волна пламени затапливает всё, повинуясь твоей воле, а затем ты пускаешь волну уплотнения-разряжения реальности, выдирая Рыцаря из "пустотно-призрачного" состояния. Прямо в эпицентр пламени. Которое исчезает в фиочёрном взрыве. А затем фиочёрным же вихрем молний устремляется к тебе... и впитывается в подставленный меч. Ты — Сильф Меры, пусть и не игрок. Не так просто поразить тебя познанным аспектом. Такой аспект всегда можно... умерить.

— А ты интересный противник, Райс, — замирает он, не нападая. Останавливаешься и ты. Если противник даёт передышку — почему бы не воспользоваться ей? Тем более что сам он явно не устал. Всего лишь... разогрелся. — Я уничтожил Фло. Она показала невиданную стойкость и гибкость. Что покажешь ты?

— Это, — рассекаешь палочкой воздух, отправляя Рыцаря в песок, одновременно посылаешь волну плотности и отсекаешь возможные пути отступления "протего" с помощью меча. Ты уже говорил, что он также является магическим инструментом?

Рыцарь успевает затормозить, а потом резко ускоряется. И скорость ужасающа. Каскад наложенных на себя ускоряющих чар едва справляется. Ты переворачиваешься в воздухе, уклоняясь от выпада, отправляешь в противника череду лучей, быстро удаляешься от него. Да, это действительно враг не твоей категории. Слишком быстр и слишком силён. Ты можешь сопротивляться, и довольно долго — но и только. Поэтому ты стремительно удаляешься от Рыцаря, расставляя на его пути магические ловушки — как новые, так и заранее припасённые артефакты — и постоянно "волнуя плотность" реальности. Такая погоня довольно непривычна для Рыцаря, потому он вскоре отстаёт.

Находишь нужный приток Велиры и открываешь путь в обычное пространство-время. Ты ещё успеваешь заметить стремительный выпад, игнорирующий моментально выставленные магические щиты, а затем всё исчезает.

— Крепкий орешек ты, Райс, — задумчиво говорит Рыцарь, капчалогируя голову и тело посмевшего бросить ему вызов. — И это только начало, Хранящая! Каждая из твоих пешек погибнет. Я позабочусь об этом — лично.

Ну попробуй.

Край Ветров и Островов

Ты становишься Верой Орловой, летящей к логову Тифона. Ты специально проигнорировала врата, которые доставят точно к его дворцу: посоветовавшись с Кристо, решила действовать иначе. Следом за тобой летит Амитэю и две сотни самых древних летучих змеев, владеющих особой "магией" Дыхания. Ветер заботливо ластится к тебе, и ты испытываешь настоящую уверенность в своих силах.

Дворец Тифона находится на ещё одном воздушном острове, на этот раз парящем невысоко над другим, уже обычным островом. Он виден издалека. Ты сосредотачиваешься и выпускаешь наружу свои ветряные силы и устремляешь их... во все стороны. А иначе ты пока что не умеешь!

Вокруг тебя собираются вихри, пронизанные насыщенно-синими проблесками аспекта. Ты "расправляешь" чувство Дыхания, и вихри расширяются. Ты ощущаешь, как громадные массы воздуха приходят в движение. Синие проблески распространяются повсюду, сопровождающие тебя драконы одобрительно шипят — и направляют высвобождённый тобой аспект вперёд, в логово Тифона, синими смерчами.

Сила высвобожденного тобой Дыхания так велика, что дворец и сам остров попросту взрывается разлетающимися во все стороны камнями! Дворец — но не Тифон. Твой обитатель вырывается из смертельной ловушки, и синие смерчи расходятся перед ним. Ты чувствуешь, как ветра пробуют его шкуру на прочность — и не могут пробить, как стремятся унести его тело — и не могут сдвинуть. Окружённый ярко-синим ореолом, будто в насмешку цвету твоего аспекта, Тифон выдыхает голубое пламя — и сжигает драконов. Всех сразу. Ты опускаешь руки. Ураган стихает.

— Так лучше, — глубокий, точно проникающий в глубины души голос Тифона заставляет тебя поднять голову. — Ты — Вера Орлова. Твоему пути не суждено завершиться здесь.

— Зачем?! — кричишь ты, с трудом осознавая, что он говорит. — Зачем мне теперь?..

— Тш-ш-ш! — шипение змея, зависшего прямо перед тобой, оглушает и странным образом прочищает голову. — Ты — ветер, ты — Дыхание, ты — привязалась, я — устранил твои цепи. Вскоре ты будешь воистину свободна, Дева, и в этом заключён твой путь.

— Ты убил их... чтобы я освободилась? — у тебя просто нет слов. Это... Хочется кричать.

— Их смерть не изменит ничего, — отвечает Тифон. — Ты поймёшь позже, Дева. А теперь ты должна победить. Бей, — и замер, неподвижный. — Бей за тех, кого я убил.

— Я... — дрожащими руками поднимаешь пистолет. — Я не могу.

— Уверенность и решимость, — шипит Тифон. — Как ты собралась играть, если не готова победить?

— Я знаю, но... но... — тебе на глаза показывается обожжённое тело одного из драконов, принесённое ветром. — Умри! — и жмёшь на крючок Спасения.

Ярко-голубая молния вырывается из ствола. Отдачей тебя отбрасывает и закручивает — ненадолго, впрочем, верный ветер выравнивает полёт. Ты оборачиваешься и видишь, что Тифон, пронзённый молнией из пистолета, с огромной дырой — ещё жив! Он поворачивается к тебе, раскрывает пасть...

Что-то голубое мелькает перед его мордой, и Тифон захлопывает пасть. А потом тёмно-синяя кровь взмётывается фонтаном, Тифон падает вниз, а к тебе устремляется буквально прорубивший путь наружу спрайт!

— Аста ла виста, бэйби.

— Терми, я же тебя освободила! — недоумённо восклицаешь ему.

— Свобода означает выбор, — отвечает Терминаторспрайт. — Я выбрал защищать тебя, Вера. Это мой путь.

— Ох, я... спасибо! — ты не выдерживаешь и обнимаешь спрайта. А потом всхлипываешь и плачешь на его полупризрачном плече.

— Всё будет в порядке, Вера.

— Я... надеюсь. Амитэю... знаешь, он ведь что-то такое говорил про конец пути и всё такое. Я думала, это его обычные загадки, а он прямо... прямо сказал...

— Вера, — изменившийся тон спрайта заставляет тебя оторваться от всхлипов. Неужели ещё что-то плохое? — Твои друзья сражаются сейчас. Я должен им помочь?

— Да, — вытираешь слёзы рукавом костюма. — Мы должны им помочь. Полетели!

Край Сумерек и Дождя

Ты становишься Осси. Очень недовольным Осси.

Ты уже закончил первоначальное планирование того, что делать со спасённой Землёй дальше на основе информации Кристо и Аркина о сохранившихся ресурсах, мощностях, численности и составу населения. В целом, выводы довольно неутешительные, и начать следует с восстановления атмосферы. Можно использовать для этого нелюбимые тобой тёмные окна. Следующим пунктом идёт восстановление вод. И только потом можно думать о выходе из бункеров и расселении. Которое необходимо будет совместить с объединением населения малых убежищ во избежание вырождения. С другой стороны, полное объединение проводить не рекомендуется — согласно сразу нескольким социальным моделям это приведёт к росту частоты конфликтов и уменьшению популяции, что в условиях сложившейся демографии смерти подобно! График был практически готов...

И тут тебя практически добровольно-принудительно заставляют забросить исследования и переключиться на глупую битву с обитателем! Тьфу. Как будто эта Никта может что-то тебе сделать. Пара выстрелов, и обитатель мёртв. Но сначала требуется совершенно недостойно великого злодея плестись по мокрому лесу, полному колючих кустов, в полумраке и жуткой сырости! Дали бы тебе больше времени, придумал бы способ добраться поудобней. Но вот беда — слишком увлёкся исследованиями и пропустил очередную "планёрку". А полететь тут не полетаешь — деревья, несмотря на высоту и обхват, растут на удивление тесно. Сверху же просто не различишь храма Никты за густым покровом листвы. "Простреливать" или проделать курсорами же себе просеку мешает чувство прекрасного. Тебе выпала худшая планета из всех.

Ты поправляешь плащ-дождевик и продолжаешь идти. На самом деле, они в чём-то правы. Ты слишком увлёкся новым проектом. Да, спасение Земли и всё такое — это важно, даже архиважно, но во многом ты делишь шкуру неубитого медведя. Да, согласно плану вы с Леоном с помощью Киры спасёте Землю и найдёте ей новое место — и что с того? Возможно, к тому времени на Земле всё изменится по сравнению с тем, что было, когда в стартосферу вошёл Аркин. А раз так, то разрабатываемый тобой проект, даже со всем запасом прочности и предполагаемой вариативностью, может оказаться пустой тратой времени. Возможно даже, ХВ не прав и Землю уже поздно спасать.

А вот победа в Sburb — более достижимая, лежащая практически у вас в руках цель. В своих соигроках ты уверен. Вера стала значительно сильней, ей тайно помогает её же спрайт, освобождённый от всех ограничений. Вот где сила убеждения: полностью разрушила программу спрайта одними словами! Или тут вмешалось и Дыхание? Кира с Кристо — практически неостановимый дуэт. Даже поссорившись, они будут прекрасно взаимодействовать друг с другом. Просто принципиально. Это даже забавно. Леон и Гвен... Ну, Гвен сможет защитить его от любой угрозы. Ты в этом отношении всё же лучше, но Гвен вторая по возможностям. Элиза пока не должна столкнуться с существенными опасностями. Наконец, Аркин просто сидит на своей планете да беседует с обитателем. Послушал парочку тех бесед — даже с твоей ролью ничего не понять.

Деревья расходятся, и ты выходишь, наконец, к храму. Это невысокое здание из белого, но посеревшего от времени, потрескавшегося и кое-где покрытого мхом камня. Ты аккуратно спускаешься по полуразрушенной винтовой лестнице и спустя минуту попадаешь в главное помещение. Обвившись вокруг громадной колонны, подпирающей зал, спит фиолетовый монстр — Никта.

— Ты живая вообще? — постояв немного и даже не зная, что сказать, спрашиваешь ты.

Никта просыпается рывком. Раз — и её голова уже над тобой, а мерцающие сиренью глаза испытующе смотрят в твои.

— Ты пришёл, Принц.

— Без особого желания, обитатель, — пожимаешь ты плечами.

— Я ждала... ждала много веков. Ты разрушил Пустоту, Принц, и познание — твоя вторая сущность. Но способен ли ты предсказать своё будущее?

— Никто не способен, — снова пожимаешь плечами. Глупые загадочные разговоры с обитателями...

— Никто не знает, что ждёт за поворотом, — покачивается голова Никты. — Никто не знает, кого хранит ночь. Никто не знает, где поджидает соблазн. Не ошибись, выбирая сторону, Принц. Оба тебя.

— О чём ты? — поднимаешь на неё дуло Опустошителя.

— Никому не ведомо будущее, но некоторым ведомо больше. Кому-то — больше, чем и мне. Некоторые предопределяют будущее. Некоторые его обрекают. Свет ищет дорогу и освещает путь. Пустота туманит тропы и возвращает ночь. Но что же делает Принц Пустоты?

— Я разрушаю тьму, — вздыхаешь ты. Загадки, загадки, загадки... Никогда их не любил. Кроме, конечно же, научных. — И тебя.

Стреляешь. Никта уклоняется, но падает, заботливо придавленная колонной, которую держат сразу несколько строительных курсоров. Заканчиваем дело?

— Ты должен сделать это, — шепчет умирающая Никта. — Разрушь неопределённость. Создай всех. Флакон у тебя. Путь знает Провидец. Ступай же.

И умерла. Скрытые ей запасы материи теперь буду доступны Леону, а ты сможешь отдохнуть. Или не сможешь. Сначала надо проверить, что у остальных, а потом сделать сказанное Никтой. Или хотя бы узнать у Аркина, что она предлагает. Итак. Элиза переписывается, Леон и Гвен сражаются, как и Кира с Кристо. Вера... ох. Но Тифон не причинит ей вреда, это ХВ сказал прямо, а её любимый "Терми" бдит, готовый вывести из-под удара. Аркин... Аркин ждёт тебя, очевидно. Ты нацеливаешь Опустошитель вертикально вверх, переключаешь на непрерывный огонь и взлетаешь на ракетном ранце.

Поле Боя

Чёрная Королева садится на небольшой возвышенности, как и всё здесь, в шахматном узоре. Она смотрит. Она смотрит на столкновение Чёрного и Белого Королей. Она знает больше всех о том, что случится с этим сеансом, но не собирается ничего говорить. Она наблюдает, как Чёрный Король замедляет Белого целой армией приспешников, а затем точно рассчитанным ударом сокрушает гиганта наземь. И вырывает его громадный жезл свободной рукой. Воздевает вверх. И где-то там, в Пелене, начинается движение. Начинается бомбардировка Поля Боя. И Скайя в ответ готовится открывать защитные порталы, чтобы перенаправить камни в то место, с которым связана — на Землю. Исход начинается. Это финальная стадия игрового сеанса.

Между тем, Чёрная Королева заканчивает наблюдение. Она достаёт меч и взлетает навстречу Королю. Тот поворачивается к своей союзнице. И не успевает среагировать на неожиданное ускорение. Королева попросту разрезает королевский жезл. Король мгновенно теряет все преимущества прототипирования и уменьшается в размерах. Королева заканчивает его жизнь "Авадой Кедавра". И уносится в небеса, оставив обезглавленные армии Дерса и Проспита беспорядочно сражаться друг с другом. Она ждёт времени для следующего хода.

Край Мудрости и Тумана

Тебя зовут Аркин, и ты заканчиваешь разговор с Софией. Ваше время подходит к концу. Завершается сам сеанс. София, вероятно, погибнет, но не то чтобы это что-то изменило. У каждого обитателя бесчисленное множество инкарнаций. Они находятся в разных сеансах, разных пространствах и разных временах. И все они связаны. И каждый миг они появляются, умирают и существуют всегда. Поэтому обитатели не боятся смерти. Они живут столько же, сколько существует Игра, и проживут вечность — в прямом смысле этого слова. Боли они также не боятся — сложно сказать, являются ли обитатели функциями, коих наделили разумом, или разумом, который зациклили на своей функции? В любом случае, боль делу обитателей мешала бы, поэтому они не испытывают её вовсе. Как и страха.

Ты прощаешься с Софией. Надеваешь ракетный ранец. Ждёшь. Через несколько секунд с тобой связывается Осси. Он желает передать остатки Эликсира Мерлина тебе. Ты назначаешь точку встречи в Пелене. И не объясняешь, почему. Наверное, тебе просто надоело всё объяснять и всё знать. Что ж... Ты киваешь Софии и взлетаешь в затянутое туманом небо, оставляя свою молочно-белую "планету" за спиной.

Вы встречаетесь на отдалённом астероиде, который скоро придёт в движение. Здесь располагается эктобиологическая лаборатория. Где-то здесь выводили панцирников. И здесь должно произойти то, что завершит цикл. Ты встречаешься глазами с наблюдающей за вами Королевой, улыбаешься ей — Осси резко оборачивается и предсказуемо никого не находит. Ты исполнишь свою часть договора. Ведь какой Провидец не хочет повлиять на видимую им картину? Или даже... сложить её самому. Тем более, Игра тебе поможет.

Осси отдаёт тебе флакон и следует позади. Ему любопытно. Что ж, эктобиология никогда не была ему интересной, а ты же... Твой дар позволяет разбираться в ней на интуитивном уровне. В этом правда нет ничего сложного. Эктобиология в определённом смысле является одним из столпов Пространства Парадоксов. Ключевая технология, основанная на прямом взаимодействии между аспектами Времени, Пространства, Жизни, Пустоты и, частично, Рока и Света. Как легко понять из взаимодействия аспектов, она направлена на создание и изменение живого. Именно с помощью эктобиологических манипуляций Леон получил Головастика Бытия, которому суждено... или не суждено... Есть вещи, перед которыми пасует даже твой дар. Будущее сокрыто во мраке.

Ты подходишь к специальному устройству, предназначенному Игрой именно для этого ключевого эктобиологического акта. Ставишь на специальную подставку флакон. Поворачиваешься к специальной консоли, вводишь необходимые координаты. Начнём с меньшего. Ты ловишь в красный прицел собачку по имени Халли. С ней, на самом деле, связана не одна интересная история. Но сейчас тебя интересует эктобиологическая сущность Халли. Пожалуй, только Кира смогла бы подобрать аналогичное понятие. Оно происходит из мира игры StarСraft II. Эссенция.

Ты фиксируешь прицел и нажимаешь на большую синюю кнопку. Устройство появляет парадоксальный призрачный отпечаток Халли в её форме. Эта ядовито-зелёная эссенция, или, попросту, парадоксовая слизь, конечно, не удерживает форму собаки и расплывается склизкой кучей, которую немедленно засасывает специальное устройство в специальный же чан. Ты переключаешь на текущие координаты самого устройства и немного смещаешь в сторону, сосредотачиваясь на флаконе. Эссенция магии, зелёная, но отсвечивающая множеством цветов, наполняет второй резервуар.

Ты жмёшь на большую синюю кнопку, и устройство рекомбинирует две слизи, а затем создаёт результат — парадоксовый клон детёныша цербера. Чем парадоксовый клон отличается от обычного? Тем, что он отправится в прошлое и станет "оригиналом", насколько тут применимо это слово. Ты совершаешь несколько не очень-то понятных без дара манипуляций с устройством, за которыми продолжает с искренним интересом наблюдать Осси... и щеночек цербера, которого ты дал Осси подержать на руках. Он ведь сам говорил, что стильному злодею обязательно держать на руках какое-нибудь милое домашнее животное.

Ты утилизируешь парадоксовую слизь Халли и переключаешь прицел на следующую цель. Откуда ты знаешь координаты? Тебе сказала София. В обмен на что? Да просто так. Для неё в этом нет ничего сложного. Время, к слову, ты выставляешь текущее. Ловишь в прицел летящую к своим вратам Веру. Некоторые из врат соединяют меж собой планеты, поэтому Вера выбрала верный путь. Терминаторспрайт следует за ней, но он тебе не интересен. Ты появляешь призрачный отпечаток Веры, он рекомбинируется с эссенцией магии, в результате чего получается младенец Веры Орловой.

Подобную же операцию ты повторяешь — на глазах застывшего от удивления Осси, которому, впрочем, вскоре приходится присматривать за детьми, — с каждым из команды.

Затем вручаешь младенцу Леона щенка цербера, а младенцу Осси копию "О вечном и божественном" и ждёшь ровно секунду. Чёрный Король на Проспите берёт в руки жезл Белого и начинает исход. Дети исчезают в белой вспышке игровой телепортации. Они устремятся вместе с метеоритами пелены на Поле Боя, будут перехвачены защитными порталами Скайи и попадут в необходимые временные промежутки Земли. Семейство Даттонов воспитает Элизу, а бездетные пары Царёвых и Орловых воспримут Киру и Веру как подарок судьбы (в некотором смысле они не ошибаются — прим. Хранящей). Старый хранитель маяка воспитает Леона, подивившись церберёнку, Осси вырастет в детском доме и сам определит свой путь, Кристо воспитают обитатели канадского убежища, бедный чудак вырастит Гвен на сказках и сказаниях в Лондоне, а вот тебе повезёт меньше. Игровые устройства, призванные предохранить тебя от падения, сработают не в полной мере, кроме того, твой метеорит вызовет разгерметизацию убежища. Выживет единственный человек — твой приёмный отец. С помощью оставленных Осси технологий Скайянет он сможет сохранить тебе жизнь, но только ценой хирургических операций и имплантирования мозга.

Всё это ты спокойно рассказываешь Осси, после чего напоминаешь ему, что кое-кто нуждается в помощи. Осси выходит из заторможенного состояния и улетает. Ну а ты забираешь флакон и летишь к капсуле времени. Выставляешь нужные временные координаты и аккуратно кладёшь флакон. В далёком будущем Рыцарь Пустоты возьмёт его и станет волшебником, взамен утеряв Опустошитель, который достанется Вору Оружия. Так, как суждено. Теперь ты видишь весь узор. И, возможно... Хранящая, возможно, ты скажешь больше?

Если ты желаешь.

"Расскажи эту историю до конца", — думаешь ты ей.

Разумеется. Если хочешь, я дам её прочесть. Ты помнишь об обещании.

"Конечно. Я не вмешаюсь. И надеюсь, у тебя получится".

У меня нет даже косвенных свидетельств коллапса неопределённости, или я не могу их понять. Даже с тобой вместе мы не смогли прийти к определённому выводу. Остаётся только рискнуть. А пока же слушай, слушай о Воре и его миссии в будущем... Последовательный же читатель сможет ознакомиться с ней в антракте.

Край Тьмы и Огней

Тебя зовут Элиза Даттон, и ты напугана. И дяди нет — охраняет дом от целых толп бесов. Говорит с тобой на этот раз не разведчик Стражей Наследия, а сам вождь. И он суров.

— Собираешься ли ты спасти наше наследие или слепо следуешь воле Истинно Мудрых? — у тебя типа мурашки по коже от вождя, Дуарха!

— Уважаемый вождь, — собираешься с духом и отвечаешь, — я не уверена, как можно спасти ваше наследие — вы же под ним имеете в виду Гойрга?

— Наш сын, наш последний сын, — подтверждает вождь. — Значит, тебе неведом и способ?

— Мне не нравятся они все, — признаёшься ты. — Можно попробовать отправить Гойрга через тёмное окно... куда-нибудь. Но оно может вывести куда угодно! А вы не сможете предсказать, куда, а Истинно Мудрые... ну, они же типа могут обмануть?

— Могут, — веско соглашается Дуарх. — Продолжай, дочь рода человеческого.

— Ну, ещё можно, — запинаясь и горя лицом, продолжаешь ты — Дуарх напоминает тебе дедушку, который в два счёта заставлял считать себя глупенькой неумёхой! — Ещё можно отправить его через Дальнее Кольцо. С кем-нибудь из наших спрайтов, они умеют летать и не нужны для победы.

— Огромный риск, — ты только опускаешь голову — конечно, он прав.

— Можно отправить на Землю в капсуле времени, а там... ну, мы хотим спасти Землю. Но там типа люди, люди без магии, и многорог... лучше тоже не надо.

— Хорошо, — смягчается голос Дуарха. — Я вижу, ты искренна в своих намерениях, Элиза Даттон. Есть один способ. Мне он не нравится, но иного нет. От тебя потребуется не так уж многое — не больше, чем ты сделала бы для самой себя. Выжить и найти безопасную гавань. Можем ли мы положиться на тебя в этом?

— Я... да, конечно! — восклицаешь ты. Но что они задумали?

— В таком случае, ты возьмёшь эти приборы, — изо тьмы в круг света левитируют странные игровые устройства с колбами — кажется, у Леона были похожие, когда он выводил Головастика Бытия. — Капчалогируй их.

— Хорошо, — удивлённо делаешь это. Приборы немаленькие, но Леон несколько модифицировал твой метод доступа. В конце концов, тебе как алхимику команды, это необходимо. — Что дальше?

— Гойрг, ты всё слышал, сын мой?

— Да, отец, — звонкий голос безусловно принадлежит ребёнку. — Я пойду с тобой, Элиза. Пожалуйста, выключи свет.

Ты выключаешь фонарь, начиная понимать. В руку тыкается нос, ты улыбаешься и гладишь Гойрга. Дуарх молвит:

— Удачи, сын, — и велит. — Сделай это.

— Хорошей битвы, отец.

И ты впервые в жизни капчалогируешь живое существо. Это совсем ничем не отличается от обычного капчалогирования, но... но ты чувствуешь себя неуютно. Теперь если ты умрёшь, то все карточки... и сам Гойрг... Ох.

— Позаботься о нём.

— Я обещаю, — серьёзно отвечаешь ты, словно мешок цемента на спину взваливая. — А... а у нас получится?

— Я не пророк, — усмехается Дуарх. — Нет судьбы, кроме той, что творим мы сами.

— Ложь, — новый голос. Знакомый голос. Нивен! — Ты всё-таки сделал это, глупец. Ты доверил ей наше наследие. Ты понимаешь, что Гойрг теперь будет в руках Алой Погибели?

— Он будет в руках Элизы Даттон, — с достоинством отвечает вождь вождю. — И не тебе судить, утративший честь. Эта дочь людей поведала нам, что ты предлагал сделать.

— Это был жест отчаяния! — огрызается Нивен. — И теперь нам ничего не остаётся, как закончить всё.

— Ты не посмеешь, — страх и гнев ощущается в голосе Дуарха.

— У нас нет выбора. Наследие не достанется никому. Калиго, приди! Приди, Мгла Предначальная, приди и воцарись! Я взываю тебя на последний бой, я взываю своей потерянной честью и осквернённой кровью. Да будет СВЕТ!

И вспыхивает свет. Темнотьма исчезает сразу, рывком. Блистающее тысячами огней небо над каменистой равниной. И два племени многорогов, стоящих друг рядом с другом. Ты отшатываешься. Они... ужасны! От обычных единорогов осталось всего ничего. То четыре, то три, а порой шесть и даже семь ног. Кривых, торчащих в разные стороны, неуклюжих ног, порой с копытами, порой без. Из спины отвратительно шевелятся щупальца. Такое же — на месте хвоста. У большинства нет ни шерстинки — лысые и оттого ещё более страшные создания. Разного, но всегда несочетающегося цвета глаза. Торчащие во все стороны рога из головы. Дуарх и Нивен — самые нормальные. По крайней мере, у них есть шерсть и четыре ноги с копытами!

— Что ты наделал... — потрясённо шепчет Дуарх. — Что ты наделал... Но мы встретим смерть с честью! С честью, безумное ты отродье — мы ждали этого дня веками! Беги, девочка, беги немедленно, сейчас здесь будет... страшно.

— Ты не убежишь, — ухмыляется Нивен. — Мы разрушили телепорты. Мы уничтожили врата. Ты останешься здесь. Ты умрёшь.

— Она. Не. Умрёт, — чеканит Дуарх. — В отличие от тебя!

Молния срывается с его рогов и разрывает Нивена на кусочки! Ты с криком отшатываешься. Что делать? Что же делать?

— Если у кого-то из вас, Истинно Мудрые, осталась честь, то встретьте судьбу вместе с нами и примите бой. Защитите её. Убейте Калиго. Вы со мной?

Ты ощущаешь волну одобрения от Истинно Мудрых. И в следующий миг их ряды смешиваются со Стражами Наследия и вместе они — окружают тебя. А потом в небесах показывается громадная фигура, напоминающая змею, сплетённую из мириад отвратительно шевелящихся щупалец. Огромная голова с янтарно-жёлтыми глазами склоняется над вами и тихий, но вместе с тем подавляющий голос вопрошает:

— Ты ли Элиза, скрывающаяся в снах и тенях?

— Я не скрываюсь! — ты только и можешь, что возмутиться. Нависший над тобой кошмар... подавляет. Что же делать? Они сейчас все погибнут!

— Тебя скрывают, я вижу, — шипит Калиго. — Что же, последние из рода многорогов, пришло время расплаты. Я пришла на вашу землю с миром, но вы отринули правила Игры и напали на меня. И слабостью своей атаки вы оскорбили меня до глубины души! Умрите ж наконец!

И выдыхает красно-оранжевое пламя с дымом.

— Вектор три-пять-семь, — моментально реагирует Дуарх. — На счёт три. Три!

Рога многорогов светятся белым. Шар вспыхивает. И гаснет, исчезая вместе с дымом.

— Белой молнией по готовности!

Сотни молний устремляются ввысь и вгрызаются в отвратительное тело Калиго.

— Чему-то вы научились, — удовлетворённо шипит та. — Но этого недостаточно, чтобы смыть свой позор. Очистит лишь смерть!

Поток чадящего огня выстреливает из пасти Калиго, а затем она окутывается дымкой... и исчезает!

Рога снова светятся, вспыхивают — и перед огнём появляется прозрачный щит. Тот с шипением врезается в щит — и расплёскивается во все стороны. В том числе в вашу сторону. Кто-то из многорогов вспыхивает. Тебя едва не вырывает от запаха горящей плоти!

Калиго появляется — прямо над вами! И падает, грозя раздавить! Ты не успеваешь ничего сделать, но многороги — успевают. Дуарх подхватывает тебя своей магией и несёт прочь. Сквозь слёзы ты видишь, как туша Калиго давит многорогов, как длинные щупальца вырываются из неё и утаскивают зверей внутрь!

КБ: держись сис ща впендюрим этой хрени по самые помидорки!!

ТоП: когда использую свет

ТоП: прикройте глаза

В небесах летит Кристо в крутом оранжевом костюме, и волшебные огни собираются за ним, точно заколдованные! Вокруг Калиго мелькает Кира, и ты слышишь обрывки матов и заклятий! Лёд покрывает Калиго и с грохотом взрывается. Оставшиеся в живых многороги ударяют белыми молниями.

— Остановись! — кричишь ты Дуарху.

— Это не твой бой, Элиза, — лишь отвечает он.

— Я не могу их бросить!

— Честь и верность, — неожиданно кивает многорог — и останавливается. — Всё или ничего. Ты права.

Ослепительная молния срывается с его рогов. А половина неба гаснет, когда такая же, только в тысячи раз мощней молния срывается с руки Кристо и разрезает Калиго надвое! Становится гораздо темней.

ТоП: остаюсь наблюдателем

ТоП: дальнейшее применение света вредно

ТоП: сами ничего не различим

Два куска Калиго буквально сплетаются обожжёнными щупальцами воедино — и монстр испускает целый каскад огненных шаров в Кристо. Тот, мотаясь из стороны в сторону, чудом с ними разминается.

ТоП: ну или буду отвлекать внимание

ТоП: не обращайте внимание

ТоП: что я тут жертвую собой

ТоП: убейте её

ТоП: Вера, ты скоро?

— Я тут! — в синем вихре Дыхания, с небес пикирует Вера — и Терми вместе с ней! Огонь Калиго просто сдувает в сторону, но от ярко-синей молнии из Верного Спасения та уклоняется, мотнув головой! Отбрасывает взмахом хвоста Терми куда-то вдаль, возвратным движением убивает многорогов — всех, кроме Дуарха! Пытается проглотить Веру, но та с лёгкостью уклоняется.

Ты дрожащими руками поднимаешь палочку и, постаравшись сосредоточиться (какое тут!), вспоминаешь урок Адольфа:

— Конфринго.

Невидимый сгусток чар каким-то чудом попадает Калиго прямо в лоб, где и взрывается — но та даже не замечает этого!

ТоП: целимся в глаза

ТоП: лишим её света

СН: Принято

В небесах проносится Осси, и тёмно-синий луч испаряет целый шмат плоти Калиго — но морду с направления выстрела та вовремя отклонила.

ТоП: Кира, ты слышала?

КБ: работаю твою же ж мать гори детка гори!!!

КБ: ну иль леденей хе хе хех

Калиго проявляет чудеса гибкости, уворачиваясь мордой от вертящейся перед ней Кирой. Земля вокруг покрыта тонкой ледяной коркой и обломками замороженных щупалец. Дуарх сосредоточенно долбит — иначе и не скажешь! — молнией за молнией в чудовище. Ты тоже пытаешься атаковать, но толку от этих "конфринго"? Пробовала и ментальную магию, но конфундусы Калиго не берут, а что-то сильнее ты только начала изучать! Почему ты такая бесполезная?

ГЗ: НачинаЮ АтакУ. УкажИ ЦелЬ, МоЙ ЛидеР.

БШ: глаза, кристо же говорил!

ГЗ: ПринятО. ПадИ, ЧудовищЕ, ГероЙ ПришёЛ!

Белый луч падает с небес... в подставленные руки неожиданно метнувшегося навстречу Кристо. На миг задерживается нестерпимо-яркой точкой меж его ладоней — и пронзает точнёхонько левый глаз обитателя. В тот же миг над Калиго мелькает полоска жизненных сил — уменьшенная вдвое!

ГЗ: ТЫ СвороваЛ МоЙ СвеТ, РазбойниК.

ТоП: разве не это должны делать благородные разбойники?

ТоП: воровать у богатых и одаривать бедных

ТоП: Калиго не достаёт твоего света

ТоП: не так ли?

ГЗ: ПожалуЙ. ДаваЙ ПовториМ. ЭтО БылО ДостаточнО ПафоснО.

ТоП: внезапно соглашусь

Калиго пытается им помешать. Волна огня взлетает к Гвен — но Вера сдувает её в сторону. Киру хватает юркое щупальце — но ты неожиданно осознаёшь, что Дуарха уже нет рядом — и он в прыжке срезает молнией то щупальце, освобождая Киру... и падает, пронзённый другими щупальцами насквозь. Ты в остервенении кидаешь заклятье за заклятьем — одно из них царапает глаз чудовища — и то оборачивается к тебе. Не совсем уж бесполезная, ведь так? От тебя Калиго отвлекает Осси, снова наносящий ей зияющую рану.

ТоП: сейчас!

ГЗ: ВозьмИ МоЙ СвеТ, О КристО. И СокрушИ ВрагА МоиМ ГневоМ!

ТоП: угу

Белый луч падает к Кристо, без паузы изгибается около его ладоней и поражает правый глаз! Секунду кажется, что обитатель ещё жив — но затем грозная туша падает на землю. Вы победили! Победили...

— Дуарх! Дуарх, ты жив? — подбегаешь к многорогу, совсем не кажущемуся отвратительным теперь.

— Долг... исполнен, — с хрипом произносит тот — закрывает глаза. Почему так несправедливо? Почему?! — Спаси сына, — последнее, что слышишь ты. — Живи, Элиза Даттон, только живи.

Иные пространства

— Нет. Она — моя добыча.

Ты становишься Луной, только и могущей, что сжаться от страха. Вся твоя магия и иномагия... ты чувствуешь, что это божество слишком сильное! Даже Бета ничего не сможет сделать. Надо как-то бежать отсюда, но как?

— Да неужели, — но Бета совсем не боится! Она и вправду?.. Она — твоя единственная надежда. Или... нет? — Значит так, страхолюдина, слушай внимательно. Или ты сейчас выпускаешь нас, или я замораживаю тебя во времени навечно.

Бета не умеет морозить во времени навечно! И почему она тебе подмигивает? И вдруг ты понимаешь. Единственная надежда! Кроме Беты есть ещё Хранящая, и она обязательно защитит тебя для своих таинственных целей. Но, может, позвать её на помощь? Хранящая Время, помоги, пожалуйста! Или лучше вслух? Но тогда об этом узнает эта страшная сущность...

Я слышу тебя, не волнуйся, Луна. Помощь в пути. Мне сюда путь перекрыли надёжно, но у меня много союзников — пусть обычно и временных.

"А можно побыстрее? Тут страшно!"

Сначала Бета спровоцирует её.

— Ты не способна на это, проекция Плетельщицы.

— Проверим? Что, нервничаешь, боишься?

"А она нас слышит?"

Нет. Я просто знаю, что она сделает. При всех достоинствах Беты, она слишком... предсказуема.

"А как у тебя получается так писать, что я всё вижу?"

Вопрос сформулирован некорректно. Как у тебя получается видеть, что я пишу?

— Думаю. Ты слишком опасна.

— Серьёзно? О пресвятое Равновесие, почему боги такие реально тупые?

"Ой, не знаю! Оно само собой!"

Теперь ты понимаешь, почему тобой заинтересовались враждебные мне высшие сущности?

"Наверное. Ну, я могла бы перехватывать твои надписи? А зачем это надо?"

Долго объяснять. Мне пора.

"Не уходи!"

Но ты ощущаешь, что присутствие Хранящей растворяется в воздухе — безвозвратно и бесследно. Но при этом ощущаешь, что где-то на грани восприятия появляется кто-то ещё. Но кто?

— Ты слаба, проекция. Умри.

Ты почти перестала следить за разговором, а между тем туман рассеивается, и... оно... Бета... Бета затормаживает в красном свете что-то вроде копья! Какое красивое, вот бы тебе такое!

— Ого, хладное железо с якоритовым наконечником. Хорошо же живут боги. Держи обратно! — красное сияние исчезает, Бета ловит это копьецо и кидает, да так, что то свистит! И вдруг оказывается, что копьё летит уже в Бету с той же скоростью. Та едва успевает отшатнуться.

Ты берёшь себя в руки — что за глупое выражение, "брать себя в руки"! — и направляешь палочку на божественную сущность. Надо просто дождаться подкрепления!

— Инос детрактум!

Твоё воображение проносится от палочки к божеству и толкает его как можно дальше. Уйди, тебе не тронуть вас! Ты представляешь мозгошмыгов, и те мигом нападают на странное существо. Ты появляешь из воображения всяческие опасные штуки и буквально забрасываешь ими бога! А у Беты над рукой мерцает вращающаяся шестерёнка, и все эти штуки сыплются ещё быстрей! А потом она тоже начинается кидаться штуками, даже бросает целую фиолетовую башню!

— Довольно, — велит божество, и всё прекращается. — Хватит этого балагана. Вы показали, что стоите ровно ничего. А теперь...

— Умри, — коротко раздаётся позади божества, и то распадается на два куска, постоянно меняющие форму. А следом меняет форму и плывёт всё вокруг! — Луна, стабилизируй.

Райс учил тебя этому, правда, немного. Это как сон, только нереальность. Просто представить и войти внутрь представления. И мозгошмыги внутри не нужны! Вот так.

Вы парите в бесконечном небе с редкими перистыми облаками вдалеке. Так-то лучше! Никакого гадкого тумана, спокойно и глазам приятно.

— Луна и Бета. Наслышана, — подлетает к вам кого-то неуловимо напоминающая блондинка в плаще цвета осенней листвы. Но ты уверена, сама она тебе ещё незнакома. — Я Элис, и я здесь по поручению, — кривится, — Хранящей.

— Привет, Элис, — улыбаешься ты ей — Элис невольно улыбается в ответ. — Тебе не нравится Хранящая?

— Можно и так сказать, — качает та головой. — Эй, Бета, девчонку вытащить сможешь?

— Не совсем, — отвечает та. — Моя задача — защитить её от бога. Дальше она справится сама.

— Значит, ты не нужна? Вот и чудно, — Бета вскидывает руку, даже успевает засветиться красным... но выпад незнакомки, в руках которой неожиданно оказывается меч, быстрей! Бета... нет! Это невозможно!

— Ну извини, Луна, — пожимает плечами Элис, подтягивая к себе Бету. — Мне не нравится Хранящая. А эту можно безнаказанно убить. Теперь лети-ка сюда и отдавай, что прячешь в капчалоге.

— Ни за что! — ты направляешь на неё палочку, понимая, что просто не успеешь.

— А если я тебе скажу, что её ещё можно вернуть? — спокойно продолжает Элис. Как можно оставаться спокойной, когда... когда...

— Как? — цепляешься за её слова.

— Будешь играть — кинь в протоспрайт, только после входа в сеанс, чтобы всё разом не обречь, — объясняет Элис — всё тем же ровным тоном, словно речь не о жизни и смерти. — Расспроси других игроков. Кстати. Это тебе, — и кидает какую-то коробочку. Точно! Это прибор, как он там... "Смартфон", точно!

— И что мне делать?

— Всё просто. Сейчас ты выбрасываешь флакон из капчалога, я бросаю тебе труп, ты капчалогируешь его. Идёт?

— Хорошо, — ты ощущаешь, что всё равно ничего не сделать, а так будет хоть какая-то надежда.

Ты получаешь тело Беты, она — флакон с чем-то радужным. Это ведь не может быть Эликсир Мерлина? Кто бы стал доверять тебе такое!

— Вот и ладненько. А теперь дай-ка ещё это, — ты не успеваешь среагировать, как она срывает твои спектрочки! — Удачи не желаю, с тобой сама судьба. Пока-пока.

И улетает. А тебе... что тебе теперь делать? Смахиваешь навернувшиеся на глаза слёзы и стараешься не думать о карточке с Бетой. Машинально хватаешься за пролетающее мимо копьё и зажимаешь его под мышкой. Зачем она дала тебе этот смартфон? Элиза показывала немного, как его использовать. Если нажать вот эту кнопочку, то... он включится, да? Или нет? Неважно! Тебе нужно проснуться, вот только — как?

ВВ: Восход

Платформа Победы.

Эту платформу Игра материализовала перед финальным актом. И сейчас на ней должны собраться все игроки, кроме разве что спрайтов. Спрайты остались на планетах, чтобы помочь с их уборкой от останков обитателей, похоронами многорогов и драконов. Но не спрайт Осси, которого тот "упаковал" в специальный игровой артефакт-медальон, а его уже капчалогировал.

Платформа победы висела недалеко от Скайи — дальше, чем полусгоревший Проспит, но ближе планет. Собрались, однако, ещё не все. Не хватало Леона — он занимался окончательными приготовлениями. Прямо сейчас все смотрели, как из "домов" — назвать просто домами вздымающиеся к небесам и лишь немногим недостающие до платформы небоскрёбы как-то странно! — вырывались разноцветные потоки материи, высвобождаемой из тайников обитателей. Струи материи падали прямиком в облака Скайи и дальше, глубже, к Полю Боя, содрогающемуся от Исхода — далеко не все метеориты Скайя успевает перехватить защитными порталами. Нужно спешить. Но Леону никак не помочь. Он вот-вот должен запустить Головастика Бытия в центр Поля Боя... Но почему-то не запускает.

— И сколько ещё типа ждать-то, а? Мне чё-т надоело тут стоять, го поможем Леону, чё? — конечно же, тишину тягостного ожидания прекратила Кира.

— А она красивая, — невпопад сказала Вера. — Скайя. Я так и не полетала в её облаках. И я обещала полетать с Леоном. Скайя ведь исчезнет?

— Она — колыбель, — ответил Осси. — Источник бесконечного творческого потенциала. Весь он будет задействован, чтобы образовать новую вселенную. Мы даём ей материю, своей игрой мы даём ей представление, и теперь остаётся только закончить. Скайя исчезнет, друзья, но вместо неё у нас будет полноценная Лягушка Бытия.

— Где вообще этот Леон пропал? — потёрла лоб Кира.

— На сообщения отвечает, что занят. Сходи за ним, — предложил Осси. — Сейчас настрою телепорт — Леон должен быть у себя на планете.

— Можешь пропустить акт творения, — предупредил Кристо. — Мой источник говорит, что это величественное зрелище.

— Сходи, Маг, — неожиданно поддержала Осси Гвен. — Мне что-то не нравится. Интуиция Избранной. Чёрная Королева так и не объявилась. Шли мне сообщение, прибуду за вами в случае любой опасности.

— Может, го сама? Если типа такое величественное шоу, то тоже как-то не хочется упускать.

— А где находится Чёрная Королева? — спросила Элиза. — Давайте просто всё проверим.

— Не вижу её, — нахмурился Кристо. — Последний раз крутилась около Скайи. Но в Краю Колонн и Лягушек точно нет — там мои дроны всё отслеживают. Вероятно, на Дерсе. Если хочешь, могу просканировать с помощью предоставленных мне источником способов.

— Короч, сканьте, не сканьте, я гоу, задолбало стоять, — махнув рукой, Кира встала на площадку телепорта. — Эй, он чё, не работает?

— Секунда, — Осси быстро переконфигурировал телепорт. — Всё.

Кира исчезла в призрачно-синем спирографе.

— Я всё-таки проверю своим методом. Только посоветуюсь с... источником.

— Кристо, а ты с ней познакомишь? — полюбопытствовала Вера, оторвав, наконец, взгляд, от Скайи. — И ты так и не признался, как её зовут!

— Хм, — отвернулся тот. — Она скрывает имя до личной встречи.

— Признался! — воскликнула Вера.

— У вас что-то типа знакомства по интернету? — теперь заинтересовалась и Элиза. Даже Осси выказывает интерес. Только Аркин безразлично смотрит на Скайю. А под слоем облаков...

Поле Боя.

Да ёпт, что этой имбе от тебя сдалось? Вы же уже типа почти выиграли! Что за хрень с Оссиным телепортом? Блин, в сторону!

Красная молния ударила сбоку, легко пробила шахматную землю. Из точки удара быстро разошлась расщелина. Какого хрена?! Ты перепрыгнула щель, пока та ещё маленькая, и типа бегом, бегом, драпать, драпать! Где твои волшебные силы Разума? Что вообще делать, а?!

В сторону! Лента красного пламени пронеслась над головой, подпалив причёску. Наверху, расправив крылья, пронеслась Чёрная Королева, от Кольца на правой ладони которой и расходился непрерывный поток Красных Миль. Прямо на тебя!

Бежать, бежать и ещё раз бежать. Магия Разума, ну, подскажи, что эта тварюга задумала под конец? Убить тебя? Какого!.. Это же ничем ей не поможет, все ваши вообще не здесь, а там её поджидает Гвен, надо быстрее под крылышко Гвен, блин, никогда б не подумала, что придётся типа так говорить, но Гвен надёжная и сильная! А со своим палочкопосохом нифига не победимая! Единственная защита от этой летающей имбы!

Ты буквально затылком, своим Разумом ощутила, что сейчас будет, и пригнулась. Королева достала меч и выкрикнула:

— Авада Кедавра!

Зелёная смерть плюс красный кирдык — ясно море, дело дрянь! Что у тебя есть ваще? Палочка? Ха, да эта поглотившая все знания-умения имба тебя заклятьями раскатает! Какого хрена тебе вообще в голову припёрло за Леоном соваться-то, а??

Бля! Петляя между Милями и заклятьями, чудом ускользая от взрывов и чуть ли не волшебным образом не попадая в трещины, ты осознала. Осси. Его долбанный телепорт! Его план прототипирования сделал ЧК такой! Это он, это всё придумал он! Но он же единственный крутодруг!? Зачем ему вся эта хрень? Он же типа не мог... ну... притворяться?!

— ЧёрнаяКоролева [ЧК] начала командовать крутойБомбой [КБ] в 20:14 -

ЧК: Пришло время.

КБ: чё бля!?

КБ: поди на х от сюда ва!!!

КБ: я бля так просто не дамся типа готовься к бою

Что там за хрень нужна для работы самых круточар? Сосредоточенность, движение, жест? Так, магия Разума, ты же можешь, ну, помочь? Ну типа:

— Ступефай! — выкрикнула ты, ткнув туда, куда подсказал аспект, вложив всё отчаяние и ненависть. И охренела так, что медленно смещающаяся Миля едва не распорола тебя надвое. В небо устремился целый красный мегапоток! Королева, конечно, уклонилась, но, блин, какого чёрта творится-то??

КБ: иди на х тупая сука я сама тут имба!!

ЧК: Ты начинаешь понимать, Кира Царёва.

— ЧёрнаяКоролева [ЧК] изменила никнейм на Хранящая [] в 20:20 -

КБ: какого хера!!?

Я долго ждала этого момента, и, наконец, он настал. Готова ли ты?

КБ: чего??

— Ступефай! — отчаянно крикнула ты в небо, полное Миль, едва не убившись об какую-то каменную хренопостель. И неверяще застыла. Чёрная Королева взмахнула рукой, и красный поток исчез в красной же вспышке. А потом она изменилась. Чёрная мантия покраснела, и на ней появился символ Времени — шестерёнка. Мечепалочка осталась такой же, и Кольцо осталось на руке. Лицо скрыл глубокий капюшон. Крылья стали алыми. Это конец.

— Пришло время умирать, — повторила Чёрная, а теперь типа Алая Королева. Да мать её так и разэдак, ты и с ЧК-то не справилась бы, так какого...

— Почему? — палочка сама собой опустилась. Мельком отметила, что Красные Мили исчезли. — Почему так нечестно? Это... типа неправильная игра. У меня должен быть шанс на победу! Это грёбанное внеигровое читерство! Что ты молчишь, сука, ну!

Хранящая исчезла и появилась рядом с тобой. Вырвала из ослабевших рук твою палочку. Ты столько монстров убила, столько всего преодолела... и теперь всё зря? Против неё нет даже тени шанса. Запасная палочка? Ха, и чем она поможет? Но почему, почему, почему?!

— Это равновесно, Кира Царёва. Сейчас ты поймёшь истинное равновесие временных циклов этой Игры, — и взмахнула мечом. Стало темно.

Платформа победы.

— Ну и где Леон и Кира? — с тревогой спросила Элиза.

— Выполняют мои поручения, — улыбнулся Осси. — Скоро будут.

— Я их не вижу, — нахмурился Кристо. — Обоих. Осси, ты что-то задумал?

— Скоро поймёшь, — отвернулся тот.

Гвен погладила свой посох и на секунду подумала, не пойти ли на поиски Леона и Киры. Нет, не пойти. Где-то там свихнувшаяся Чёрная Королева, стоит уйти — и она нападёт на остальных. Пятеро важнее двух, ведь так? На Осси надежды мало — себя защитит, но не друзей.

"Резвись, развлекайся, пробуй рамки на вкус, экспериментируй — ничто не граница, ничто не предел! Магия должна переливаться, блистать, литься, светиться и рассыпаться искрами чудес! Чудо в рамки заключить — глупость беспредельная", — эта фраза Флоры всё крутилась и крутилась у Элизы в голове. Она не будет больше бесполезной и не потеряет друзей! Наконец, решилась. Нужна только... вера? Верит ли она? Верит ли она, что всё вокруг — всего лишь сон, покорный её воле? Нужно всего лишь...

Элиза подбросила свою волшебную палочку, и та зависла в воздухе. К ней обернулись остальные, что-то спросил Кристо... Не важно. Сейчас существовала только она и магия, она и палочка. И заклинание, одно из редких полностью английских, возможно, поэтому и требующее большей воли. И если желать и верить достаточно сильно...

— Укажи Киру, — велела Элиза.

Палочка сделала несколько неуверенных оборотов, но затем резко выпрямилась, указав на Скайю. Кристо говорил, Чёрную Королеву видели там в последний раз... Но она должна знать всё, прежде чем действовать!

— Укажи Леона! — громко, настойчиво. Работай, заклинание, работай, как она желает! Сейчас типа не до сантиментов!

Палочка дёрнулась и указала во тьму.

— Дерс, — как сквозь пуховую подушку услышала комментарий Кристо. — Что Леон делает на Дерсе? Осси, ты должен...

— Уже поздно, — она обернулась и увидела кривую ухмылку. — План работает. Не так важно, победим ли мы, важно иное. Сейчас, — он замолчал, будто прислушиваясь к чему-то, — сейчас Кира мертва. Леон...

— Ну уж нет! — воскликнула Элиза. Сейчас на душе у неё было... было... — Леон будет жить!

Нацеленность. Леон. Она сосредоточилась на его образе, представила его так чётко, как только смогла. Настойчивость. Она должна к нему попасть. Всё её существо сосредоточилось на этом желании. Неспешность. Медленно крутануться на месте, в последний момент подхватив палочку.

Словно в замедленной съёмке мир потускнел. Её будто бы сдавило со всех сторон, и тьма заволокла глаза — закашлявшись, она осознала, что висит в тёмно-фиолетовом пространстве. Вокруг парили цепи, Леон — и Хранящая! Хранящая Время! И сейчас... Нет, она не позволит!

Дерс.

Леон спокойно выходит из телепорта и, подталкивая себя Силой, влетает в центр Дерса. Наконец-то план Осси будет завершён. В своё время было нелегко вовремя убрать башню Киры на Дерсе так, чтобы этого не заметили другие игроки. Но он справился. Тот рейд на Дерс был жарким, но роботы под мечом Чёрной Королевы гибли не зря.

Подлетев к квестовому ложу, Леон извлёкает из капчалога красный ядроспрайт Кристо, не прототипированный ничем. Тревожно мигая, тот повис рядом. Извлёкает кольцо чёрной королевы, загадочным образом добытое через капсулу времени. Решается. Повинуясь Силовому толчку, кольцо скользит прямо в ядроспрайт и соединяется с ним. Спрайткольцо Семи Сфер ждёт своего носителя. И теперь уже нет никаких ограничений, кто наденет кольцо. Это может сделать он... но зачем? Есть другая, воистину идеальная цель.

Кольцо аккуратно налезает на указательный палец правой руки снобличья Киры Царёвой, заботливо положенной на своё Ложе Приключенца. И одновременно на Поле Боя, на парном ложе Чёрная Королева прерывает её жизнь.

Алое сияние заливает ложе. Свет ткётся в символ аспекта. Леон с Осси не ожидали, что истинный аспект Киры — не Разум, но Время, но это не удивило их. ХВ никогда не говорил истинный аспект прямо. Однако они видели немало намёков. Бомбы с часовым механизмом и перемещающие во времени приборы на её планете. Умение предсказывать будущее — независимо от того, связано ли оно с чьим-то выбором. Неспособность Аркина увидеть истинную роль намекает, что Кира точно не обычный Маг. Так или иначе, сейчас происходит одно из величайших восхождений Пространства Парадоксов, и Наследник Пространства с благоговением смотрит за ним.

Глубокий капюшон скрывает спектрочки. Богоуровневый костюм, полы которого спадают ниже ног, походит на известный по эскизам ХВ костюм Провидицы. Муза Времени? Нет, конечно же, нет. Вестница Времени расправляет свои красные крылья, твёрдо держа волшебный клинок, выпрямляется и молвит чётким, равнодушным голосом, совсем не похожим на интонации Киры:

— Благодарю, Наследник. Я родилась.

> Будь собой

Ты осознала себя. Ты осознала Время. Ты осознала временные линии, разделяющие реальности, метавремя во всей его красе, бесконечные пересекающиеся и переплетающиеся лентами Мёбиуса потоки событий. Конечно же, Время. Ты никогда не видела чужой выбор. Ты чувствовала будущее. Вестница Времени, обратный мастер-класс, призванный беспрекословно повиноваться самому Времени, сохранять и вершить Равновесие циклов Пространства Парадоксов. Ты больше не Кира Царёва и никогда ей не будешь. Ты — Хранящая Время, и тебе назначено стать сущностью высшего порядка, хочешь ты этого или нет.

Ограничение твоего мышления исчезло. Ты мыслишь не просто свободно — ты мыслишь быстрее и лучше Принца и Разбойника вместе взятых. Вычислительные мощности, идеальное отрешённое мышление и память искусственного интеллекта приблизили к совершенству твой разум. Сила архангела улучшила твоё тело, в том числе и мозг. Ты уже имела магию, но теперь, с интегрированным кольцом Чёрной Королевы, с палочкой-мечом, спектрочками и магическими знаниями, мгновенно освоенными интеллектом твоего уровня, колдовские способности стали воистину грозным твоим оружием, уступающим лишь аспекту. Но ты не будешь демонстрировать их до поры до времени. Если умеешь считать до десяти — остановись на трёх.

Твоя личность изменилась. В точности рассчитанные особенности ИИ сняли запреты, освободили внутренне, а давление Времени исказило приоритеты. Ты не ощущаешь себя ущербной. Ты наконец обрела высший смысл, высший мотив — и способности его реализовать. Ты отбрасываешь глупую ограниченную личность Киры Царёвой в пыльный чулан стремительно расширяющегося разума. Равновесие Времени — единственное, что должно тебя заботить.

С хлопком появляется Элиза Даттон. Ты ожидала её, ты видела всё, что она сделает. Сейчас её переполняет своего рода озарение, дающее огромные возможности, в особенности — в иномагии. Движимая естественным желанием защитить Леона Пикассо, Элиза поднимает на тебя палочку. Без слов и движений с неё слетает заклятье. Лучшие из её иночар, которые только начала осваивать во сне — и сразу в идеальном исполнении. "Раскол разума".

У тебя есть тысячи вариантов противодействия, но лишь один сохранит Равновесие. Ты принимаешь заклятье на себя и распределяешь по всему своему прошлому, искажая, загрязняя разум Киры Царёвой — но не свой. После этого ты ускоряешь для себя ход времени и вырываешь из рук Элизы палочку, капчалогируя её. Когда-то позже Даттон получит палочку от твоей посланницы, и, благодаря идеальной настройке, сможет сделать то, что должна сделать.

— Не ожидали меня, рыбушки? — раздаётся насмешливый голос.

Ты поворачиваешься к Леону и наблюдаешь, как трезубец входит в его грудь и отбрасывает вдаль. Ты касаешься Элизы и отправляешь её в будущее. Ты ускоряешься и забираешь из кармана Леона необходимые предметы — его законченный проект. Трезубец возвращается к инопланетянке-троллю, вокруг которой сияет аура псионики — и аура изначальных сил. Ты бестрепетно встречаешь её тяжёлый взгляд.

— Он сказал, что ты освободишь меня и примешь его проклятие на себя. Это так? — говорит инопланетянка. Ты не знаешь её имени, затерянного в веках, но знаешь титул — Её Императорская Снисходительность или, проще, Снисхождение.

— Ты не желаешь служить Лорду Инглишу? — склоняешь голову. Весь этот разговор и всё, что дальше него, ветвится на бесчисленные варианты. Аура изначальных сил, аура проклятия Инглиша, окружающая Снисхождение, мешает видеть сквозь время. Но у тебя есть ещё и разум, чтобы просчитать её действия и твои контрдействия наперёд.

— Не произноси его имени! — она жаждет атаковать — но не атакует. — Отвечай на вопрос!

Сложно определить, сильнее ты её или слабее. Ты неопытна в безграничных возможностях использования аспекта, у неё много опыта использования более ограниченных, но всё равно могущественных псионических сил. На твоей стороне скорость мышления, на её стороне — опыт тысяч лет. У тебя есть магия, у неё есть аура, дарующая некий суррогат бессмертия, который, впрочем, преодолим, если перекрыть путь к источнику, разорвать связь с Инглишем.

Но всё это не имеет значения, потому что ты чувствуешь, что находишься в цикле и должна действовать исключительно единственным образом, чтобы сохранить Равновесие. Поэтому ты просто подлетаешь ближе и протягиваешь руку. Она касается её, скрепляя в своём роде молчаливый договор — с согласия обоих сторон, сонаправленно альфа-линии реальности, по воле Инглиша, Лорда Времени, твоего нового повелителя. Многоцветное отравленное свечение окутывает тебя и впитывается внутрь, связывая с Инглишем, донося его волю. А в том, что не касается его самого или его инструментов, желание Инглиша обычно однозначно: разрушать.

И поэтому ты резко взмахиваешь мечом. Золотой трезубец блокирует удар. Проблема Снисхождения в том, что она не знает о природе меча-палочки. Ты шепчешь: "Авада Кедавра". В последний момент Снисхождение отталкивает палочку и тебя телекинезом, разминаясь с зелёной молнией Смертельного заклятья на считанные миллиметры. И атакует.

Мельком отмечаешь, что тело Леона исчезло. Ты-будущая переместила его, чтобы похоронить? Не важно. Сейчас твоя единственная цель и следствие установившегося Равновесия в Пространстве Парадоксов — исполнение воли Инглиша. И он желает, чтобы Снисхождение, исполнившая свою функцию, исчезла в как можно более ярком фейерверке. Такие масштабные взрывы, как он, ты делать не умеешь, но кое на что способна.

Ловишь Снисхождение в ловушку застывшего времени. Ненадолго, как из-за своих навыков, так и из-за силы бывшей императрицы троллей. Помогая крыльями при маневрировании, выскальзываешь из глубин Дерса и выходишь на его орбиту. Сосредотачиваешься. Время повинуется тебе так же, как ты повинуешься ему. Твоя воля охватывает Дерс. Ты касаешься одной из граней аспекта, и Дерс рушится, распадается на атомы. Старение, ускоренное в миллионы раз. Ты останавливаешь ход времени для Дерса. Снисхождение, которой не страшно старение, оказывается в ловушке из "замороженных" фиолетовой пыли и останков высокотехнологичных приборов Игры, ставших твёрже любой материи.

И финальный росчерк. Ты чуть меняешь тип временной заморозки вокруг Дерса, но не внутри, и выбираешь. Ты-первая выбираешь лететь налево, ты-вторая — направо. Оба выбора реализуются в разных временных линиях, а потом ты-вторая перемещаешься в альфа-линию тебя-первой. После чего ты вновь решаешь и вновь разделяешься...

...Шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре Хранящие окружают Дерс и выкрикивают: "Конфринго!". По десять раз каждая. Заклинания входят в зону заморозки и замирают. Ты откатываешь для себя, но не для совершённого тобой время и остаёшься одной-единственной Хранящей, после чего, отлетев подальше, отменяешь временную заморозку. Ярко-рыжий взрыв знаменует конец Снисхождения — какую бы живучесть она ни имела, в эпицентре выжил бы разве что Первый Страж — и даже это далеко не факт. Где-то посреди фиолетовой пыли появляется Элиза, а ты отправляешься дальше, закончить, наконец, задуманное Осси.

...Отправилась бы. Очередной приказ твоего нового повелителя прям и прост. Этот сеанс должен быть уничтожен. Но ты можешь несколько иначе интерпретировать этот приказ и, в сущности, лишь причинить разрушения. Почему? Потому что Кира в глубине тебя просит этого. Потому что это не противоречит временным циклам, является свободным выбором, формирующим путь в метавремени. Потому что ты можешь и потому что ты хочешь.

Ты поднимаешь десницу и высвобождаешь Красные Мили, аспектом ускоряя их движение и продлевая время существования. Направление — в стартосферу. Несколько миль изгибаются назад, обходя тебя и Элизу, вонзаются в Дальнее Кольцо и сжигают ближайших страхоужасов. Неожиданно приятно — жечь подобных тварей. Но большая часть, ветвясь и ветвясь, рушит Пелену и пронзает планеты игроков. А вот платформу победы аккуратно обходит стороной — совсем немного, но достаточно, чтобы твои соигроки уцелели. Небольшая погрешность в расчётах. Намеренная ошибка. Стоп, что?!

Платформа победы.

Гвен, недобро прищурившись, делает шаг к Осси, держась за белый посох обоими руками. Алый камень быстро пульсирует.

— Гвен, что ты собираешь... — начинает было Кристо — но та прерывает:

— Не сейчас, Кристо. Сейчас от праведного возмездия меня удержит только Элиза.

Вдалеке что-то вспыхнуло маленькой звездой. А следом разгорелось алое сияние.

— Дерса больше нет, — глухо сообщает Кристо. — Там Хранящая, и она... кажется, Хранящая — это и есть Чёрная Королева.

— Они выжили? — резко оборачивается к нему Гвен, не сводя мерцающего навершия посоха с Осси.

— Крайне маловероятно. Я не фиксирую сигнатур Элизы и Леона, — сухо отвечает Кристо, лицо которого напоминает сейчас маску. — И, боюсь, сейчас не выживет никто.

Вдали показываются первые ниточки Красных Миль.

— У нас есть телепорт, и... — начинает было Осси.

— И мы никогда не воспользуемся твоим телепортом, — решает Гвен. — В моей власти вынести тебе приговор, предатель. Скажи лишь, зачем? Чего ты хотел этим достичь?

Змеи Красных Миль петляют вокруг, устремляясь к Скайе. Кажется, они заключены в сплошную ветвящуюся, растущую паутину Миль.

— Если нам есть ещё куда телепортироваться, — выдыхает Кристо.

— Гвен, пожалуйста! — шепчет Аркин. — Ты можешь...

— Я следовал плану, всё рассчитано идеа... — одновременно пытается оправдаться Осси — беря в руки Опустошитель.

Лишь Вера молчит, неверяще глядя на ветвящиеся Мили.

— Твой план нас погубил, злодей! — лицо Гвен искажено яростью, вокруг неё и посоха разгорается белое сияние, а Осси замирает, не в силах поднять оружие. — Говорил никогда не использовать самоускорение, предатель? Испробуй на себе!

И толкает посохом воздух. Воздух — и Осси. Сила толчка такова, что тот просто исчезает в паутине Красных Миль. Ударная волна расшвыривает всех с платформы. Гвен осознаёт, что натворила, с трудом уклоняясь от обломка платформы и очередной Мили.

— Я всегда знала, что ты — главная угроза для команды, — бесстрастно замечает Хранящая, появляясь рядом. Ветер срывает с её головы капюшон.

— Кира!? — вскрикивает Гвен.

— А теперь, когда ты убила Аркина и Осси, это подтверждено фактами, — продолжает та. — Поэтому — замёрзни навсегда.

И направляет на Гвен меч. Алая волна захлёстывает Избранную, она замирает — а Хранящая всё направляет и направляет силу аспекта, пока та не окутывает Гвен сплошным красным коконом. Но Вестница Времени не останавливается. Секунда, другая, третья... Со звоном, ощущаемым во всём многообразии аспектов Пространства и Времени, красное становится чёрным — замирает даже свет. Абсолютно чёрное тело — бесконечно твёрдая субстанция, пространство, из которого вырезали саму концепцию движения.

— Вот твоя справедливость, Рыцарь, — легонько вздыхает Хранящая и вытирает пот со лба рукавом мантии. — И пожинай её — вечно.

Земля, сеанс и далее.

Ты прибываешь на Землю через капсулу времени. Ты первая "вещь", что выходит из неё на планете. Ты пробиваешь себе путь наружу за десятки тысяч лет до уничтожения вселенной. И засыпаешь ход за собой. Когда настанет время, тектоника откроет путь Леону Пикассо, а пока же ты перемещаешься в будущее.

На Землю, сдавленную ореолом чужих Красных Миль. Овеществляющая Землю и каждую её версию Лягушка Бытия уничтожена извне. Не тобой. Это произошло в результате уникальной и совершенно закономерной последовательности событий, косвенно запущенной Лордом Инглишем. Или косвенно его создавшей. Просто ещё один равновесный цикл Пространства Парадоксов, ничего особенного.

Это не важно. Важно, что Инглиш уверен: эта Земля уничтожена тоже. Ты знаешь, на чём основана его уверенность — ни в одной серии событий, причастной к нему лично, эта Земля больше не фигурирует. Потому что ты её сохранишь. Потому что это твоя Земля. Потому что ты — Хранящая, и одна из граней этого титула — Хранящая Время планеты Земля.

Ты пребываешь в ореоле Красных Миль. Одна ты. Вторая ты. Третья, четвёртая, десятая, сотая... Одновременно тысячи и тысячи Хранящих переходят в этот момент времени, но ты — самая первая, самая прошлая и самая неопытная из них. И ты же единственная имеешь артефакт Леона — обычный коричневый кошелёк. По крайней мере, выглядит он так. Всего лишь кошелёк... кошелёк, который способен на чудо. Ты меняешь метод доступа на этот кошелёк, отмечая, что в нём капчалогирована твоя башня и Головастик Бытия, и обращаешь внимание на саму планету.

Тысячи Хранящих замедляют Мили, откатывают их действие, защищают Землю и меняют события. Красное свечение Миль смешивается с алым заревом аспекта. Многие Хранящие умирают, сожжённые, пронзённые Милями — те, кто обречены. Их жертва не напрасна. Наконец, когда Земля оказывается в сфере остановленного времени, надёжно защищающего от Миль, ты капчалогируешь планету. И забираешь с собой, отматывая время назад.

Разрушение Дерса. Твоё возвышение. Раньше. Подготовка к созданию вселенной. Раньше. Бой с обитателями и создание вас всех. Раньше, раньше! Сильф оставляет спектрочки и Эликсир Мерлина. Осси забирает кольцо. Капчалогирование твоей башни. Вход в сеанс Леона. Раньше. Вход Киры. Стоп. Переместиться, аппарировать, сменить якорь перемотки. Ещё раньше! Ты оказываешься на Дерсе до входа хотя бы одного игрока. Летишь во дворец Чёрной Королевы. С лёгкостью отрубаешь ей голову и присваиваешь её кольцо, что позже, пройдя через прототипирование и "спрайтизацию", станет частью тебя, и занимаешь место правительницы. Дерситы буквально запрограммированы на верность той или тому, кто исполняет функции ЧК — даже не надо стараться их подчинить, лишь отбить пару покушений.

У тебя ещё несколько лет, чтобы отточить магию иллюзий до совершенства и научиться управлять новыми подданными. Ты не спешишь. Лорд Инглиш также не торопит тебя — он прекрасно знает, что создание причин появления самого себя — тонкое дело, не терпящее спешки. Он призовёт тебя продолжить разрушения позже, когда падёт Снисхождение. Пока же ты должна проконтролировать ход сеанса.

Даже зная будущее — это не так-то просто сделать. Но это даёт тебе драгоценный, необходимый опыт, учит поддерживать Равновесие и замечать следы вмешательства будущей себя. С удивлением ты обнаруживаешь в сеансе вторженку — вот, значит, с кем общался Кристо — и атакуешь её Красными Милями. Вторженка, впрочем, выживает — достигла уровня богов. Ничего страшного, ты разберёшься с ней... раньше.

Когда настаёт час, ты отправляешь "оригинальное" кольцо Чёрной Королевы в капсулу времени. Когда приходит время — убиваешь Киру Царёву на Поле Боя и забираешь её палочку. С удивлением наблюдаешь, как ты-будущая капчалогирует шахматную планету. Зачем? Ты ещё не умеешь видеть так далеко в изменчивом метавремени — но это, опять же, не важно. Будет так, как суждено. Ты отмечаешь очередной факт, который учтёшь при движении в событийных токах, отправляешь палочку в капсулу времени, откуда её достанет Леон, чтобы прототипировать ей свой спрайт. Находишь, наконец, вторженку с её командой. Ты не знаешь, насколько они сильны, не уверена, что сможешь справиться сейчас, в начале своего развития, а потому следуешь сквозь Дальнее Кольцо по их временному следу.

Исполняя волю Лорда Времени, ты уничтожаешь первую на своём пути версию вселенной Земли, странным образом отдельную от уничтоженной Лягушки Бытия, вместе с сеансом, затем вторую, третью и четвёртую, следуя против потока событий вторженцев к их родному сеансу, чтобы покончить и с ним...

Занавес

— Так всё и было, Арания, — смотря на белую полосу, оставшуюся после "визита" Лорда Инглиша, окружённую медленно ветвящимися трещинами, мерцающими множеством цветов, закончила Кира Царёва, больше известная как Хранящая Время.

— Ты потеряла друзей и осталась одна, не пала духом и выступила против всех, — Арания нахмурилась, будто ловя какую-то мысль. А потом её озарило. — Ты так похожа на меня!

— Возможно, — всё ещё не отрывая глаз от белой полосы, рассекающей реальность, задумчиво сказала Хранящая. — Ты ищешь не то. Возможно, это когнитивное искажение всех игроков Света? Ты слишком углубилась в истории, сюжеты... и себя. Я не очень-то хороший психолог, но вижу мир иначе. Он не крутится вокруг историй — они постоянно обрываются и начинаются снова. Я слишком часто перескакивала из истории в историю, из сюжета в сюжет, меняя роли. И слишком часто обнаруживала, что в истории за историей я второстепенный персонаж.

— Ты думаешь, что я слишком самовлюблённа? — поняла Арания.

— Что ты! — качнула головой Хранящая. — Скорее эгоцентрична. И вообще — центрична. Это свойство Света — иметь источник, путь, быть лучом своей и чужой славы и смысла, подобно тому как свойство Времени — рисовать мир как бесконечное кружение временных циклов под властью хозяйки судьбы. Все мы скованы своим аспектом, но только тот, кто понимает эту ограниченность, может стать чем-то большим, чем просто мастер.

— Как ты? — улыбнулась Арания. — Из меня получился не самый лучший Сильф, но мне кажется, что ты хочешь... иной роли.

— Верно, — едва заметно улыбнулась Хранящая в ответ. — Если хочешь, я могу рассказать и эту историю. Или... возможно, ты захочешь её прочесть? — и достала из капчалога алый том.

— Это... он, да? — руки Арании несколько дрожали, когда она взяла его. Не от волнения, нет — от нетерпения.

— Алый Том Книги Судеб, завершающий историю листа иномагов, с моими примечаниями и дополнениями... и исправлениями, — кивнула Хранящая. — Можешь не бояться его испортить, но не рассчитывай, что сможешь что-нибудь переписать или просто дополнить. Для этого нужно особенное перо. Никакой аспект не поможет — эта вещь связана с сущностью самой реальности и работает примерно на том же уровне, что и Игра.

— Значит, с ней можно играть против Игры, — сделала Арания неожиданный вывод. — Должна ли я спрашивать или это... личное?

— Я ненавижу Игру, — прямо сказала Хранящая. — Какое-то время я желала... сломать её. Но потом случилось одно озарение и один особенный разговор, которые изменили моё представление. Игра по-прежнему не нравится, но теперь я её — использую.

— Ты всё ещё не рассказала мне о том, к чему стремишься в конечном итоге, — заметила Арания — и решительно открыла Алый Том в самом конце. Вчиталась. Подняла глаза. — История обрывается.

— Алый Том неразрывно связан с первообразным магистралом ИМ-листа, — пояснила Хранящая. — Это Река Времени, и она выступает своего рода базисным якорем самой реальности, как Игра в Пространстве Парадоксов. Но Лорд Инглиш оборвал Велиру. Поэтому Алый Том обрывается и не даёт узнать, что будет в самом конце. Есть только один способ это узнать, — пауза, — дописать самой. Это деяние — иначе и не скажешь, прости за пафос — или скрепит лист, или разрушит его до основания.

— Ты не уверена, — Арания прикрыла Том. — Ты всё ещё боишься, что твоё вмешательство сделает всё хуже. Но в то же время надеешься, что нашла уникальный выход, который... — она потёрла лоб. — Иногда я жалею, что мои псионические способности не действуют на людей в полной мере.

— В каждой истории должна быть интрига, верно, Сильф Света? — одними глазами улыбнулась Хранящая. — Я расскажу тебе ближе к концу, когда всё будет подготовлено, а до тех пор можешь попробовать догадаться самостоятельно. Пожалуйста, не ищи в Томе — он не ответит. Потому что этого вопроса и этого ответа не было в самом Томе.

— Ты же знаешь, я не очень люблю разгадывать загадки.

— Но ты любишь достраивать истории. Попробуй воспринять задачу в этом ключе.

— бессонныйШаман [БШ] начала вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 15:01 -

БШ: привет.

БШ: нарушила традицию.

БШ: как-то всё равно.

БШ: после произошедшего всё стало ещё хуже.

БШ: кристо и вера воскресли после миль, но кристо ушёл к своей новой подруге. приглашал веру, но она осталась со мной. он не очень-то настаивал. похоже, он считает нас бесполезными, а вера важна была типа из-за своей богоуровневости. кристо... не думала, что он так ожесточится. наверное, я как лидер должна была что-то сказать или сделать. но я не могу.

БШ: вспоминала слова дуарха. он говорил жить несмотря ни на что. если бы не гойрг, я, наверное, покончила бы с собой. мы в разрушенном сеансе. скайя ещё светит, но, кажется, она медленно гаснет. я остановилась в одной из лабораторий пелены. это немногое, что осталось целым. правда, ненадолго. тут всюду летают обломки и всё такое. типа останки сеанса. а ещё тут холодно и пусто.

БШ: вера ушла сегодня вечером. улетела в дальнее кольцо. наверное, ей слишком тягостно здесь. Обещала скоро вернуться. я не стала ей говорить, что пространство и время там перепутаны, и она вряд ли когда-нибудь найдёт путь обратно. пусть летит. может быть, там её ждёт новая надежда.

БШ: ничего, что я пишу каждый день, не закрывая типа сеанс общения? сеанс... это у меня что-то вроде дневника выходит, да?

БШ: я нашла записи аркина. там немного и они предназначены мне. он знал, что я останусь тут одна, и хотел утешить. хранящая рассказала ему всё. кира — это хранящая. нет, не так. осси убил киру, чтобы получить хранящую. или хранящая убила её, то есть, себя, чтобы получиться? какая разница. не хочу об этом писать.

БШ: осси — принц пустоты, а обо мне аркин точно не знает. хранящая не сказала ему. но он умный и сумел понять сам. когда он всё подробно расписал, всё так очевидно... мой аспект противоположен его аспекту, поэтому он не мог его познать. тень. а мою роль ему подсказал мой ник. я шаман тени. не знаю, что это значит, не знаю, что значит тень, но аркин пишет, что она противоположна духу. типа дух — это суть вещи, поэтому провидец духа как он может понимать сущность явлений, но от него ускользают детали. а тень — это наоборот. он называет тень буддистским словом "майя". вроде иллюзии, только круче. это ещё и всякие грани вещей, ну, типа стороны, аспекты? аспекты, ха. а ещё тень как-то связана со сном, поэтому я все эти сноспособности имею.

БШ: понятия не имею, зачем я дотошно разбираю заметки аркина. наверное, чтобы не убиться? кстати, хорошая мысль.

БШ: "запасное" ложе в центре проспита... решиться было нелегко, но теперь у меня богоуровень. не знаю, зачем. наверное, ради гойрга? это единственное, что меня ещё удерживает. теперь, по крайней мере, будет нелегко самоубиться. аркин пишет, что окончательная смерть игрока уровня богов должна быть или героической, или справедливой. первое — это типа делать какой-то геройский подвиг, сражаться с кем-то однозначно злодейским, жертвовать собой или спасать кого-нибудь. а второе — вроде самому стать безусловным злодеем или типа кем-то осквернённым злом и в процессе злодеяния погибнуть. но из меня настолько же ужасный злодей, насколько и герой. я так точно буду жить вечно:(

БШ: шаман — идиотский класс, кстати. вроде как шаман может то же, что и лорд, это типа мастерский класс, но толку с того никакого, потому что никаких интуитивных способностей шаман не получает. ему положено типа "договариваться с аспектом" и "быть вдохновляемым аспектом". понятия не имею, что значит "быть вдохновляемым майей". наверное, ничего? или типа вдохновляться снами?

БШ: а, я не говорила тебе? мой снопузырь взорвался. вместе со мной и флорой. наверное, у меня теперь нет снобличья вовсе? если это было снобличье. это был вроде бы белый и многоцветный взрыв. и было очень больно. теперь мне не снятся сны. как можно вдохновляться тем, чего нет? я бесполезна. нет, всё хуже. мне даже некому приносить пользу. только гойргу. но вряд ли в дальнем кольце есть надёжное место для него.

БШ: сегодня сеанс взорвался в многоцветном взрыве. и тут трещины кругом. светящиеся разными цветами. видела пролетающую куда-то арадию, но она меня не услышала. интересно, богоуровневый может умереть от голода или жажды? ну, проверю.

БШ: от жажды точно нет.

БШ: а сойти с ума?

БШ: о, я поняла, что это за взрывы. большой зелёный чувак изо рта разноцветным лучом швыряется. это взрывает и сеансы, и пузыри снов. кажется, даже ткань реальности. интересно, эта штука может меня окончательно убить?

БШ: забавно, оказывается, тут полным-полно мёртвых. немного расспросила некую "непету", мёртвого "тролля", это типа вид такой. мёртвые тролли типа собираются в армию, чтобы типа убить этого зелёного чувака? его зовут лорд инглиш. может, помочь им? но если он и вправду окончательно меня убьёт, то гойрг тоже умрёт. нет уж!

БШ: всё в трещинах. армия троллей встречается с инглишем. много белых вспышек, реальность типа ломается.

БШ: реальность потрескалась и полетела в большую зелёно-чёрную дыру. как я поняла, это засосанное чёрной дырой зелёное солнце, источник силы первых стражей, который давал какой-то тип сил и лорду инглишу. если я не напутала. меня тоже тащит притяжением этой дыры. куда делся инглиш — без понятия. но там вдалеке обычное чёрное пространство дальнего кольца. то есть, вся реальность не разрушилась.

БШ: надоело уже всё это. интересно, что будет, если я упаду в чёрно-зелёную дыру? я же вроде бы условно бессмертна и эта штука не подходит под условия смерти? проверим...

Антракт второй: пришествие тьмы

Джу.

Прохладный ноябрьский ветер треплет твои волосы, и ты в очередной раз думаешь, не пора ли подстричься. Это привычные размышления, и ты уже знаешь, что они закончатся отказом — длинные волосы нравятся как тебе самой, так и, что важнее, окружающим. В конце концов, даже в Академии длинные светлые волосы — редкость. А когда ты отрастила их всего лишь до плеч, то стала заслуженно считаться первой красавицей всего Торонто!

Ты поправляешь волосы в очередной раз. К счастью, они прямые и послушные — уж ты наслушалась, как тяжело справляться с длинными вьющимися! — и смотришь на наручные часы. Эти часы — ещё из Старого Мира родом, заботливо отремонтированные мастером-алистом. Ты улыбаешься, вспомнив старого ворчливого мастера, который, кажется, ещё времена Крутого Сэма застал.

Одиннадцать одиннадцать. Где же поезд? Ты тихонько вздохнула и уставилась вдаль, в безбрежное голубое небо над зеленеющей равниной. Какая же красота! Всё-таки ты живёшь в интересное время. Может быть, в будущем поезда опаздывать не будут, но вот тихой красоты восстанавливающегося мира люди уже не увидят. Каким же будет новый мир? Будут ли это те же безбрежные леса и джунгли, как в Старом Мире? Или что-то совсем другое? Как будут жить люди? Огромные мегаполисы, от которых остались лишь развалины, снова будут вздымать гордые крыши небоскрёбов выше облаков? Всего этого ты никогда не увидишь — даже самые оптимистичные оптимисты из Общества Возрождения говорят о столетии-другом. А ведь они используют удивительные машины, дарованные (по их словам) самим Алым Ангелом!

Вдали слышится гудок. Вот и поезд! Ты встаёшь. Дымя ярко-красной трубой, из-за горизонта показывается паровоз Оттава — Торонто. Останавливается. Из ближайшего вагона приглашающе машет проводник:

— Привет, Джу! Давай чемодан!

Ты катишь чемодан на колёсиках — да, ты всегда ездишь с большущим чемоданом, мало ли, что может пригодиться! — и Фрэнк втаскивает его внутрь. Входишь за ним и устраиваешься в ближайшем купе — вагон "для богатых" почти весь пустует, а за тебя, как всегда, платит Академия.

— Как дела молодые? — интересуется Фрэнк, входя с тобой в купе.

— Прекрасно, — улыбаешься ты. — Я всё-таки помирила их.

— Что, снова женятся? — ослепительно улыбается Фрэнк в ответ. — Благослови их Алый Ангел! И тебя благослови — хотел бы я такую дочь, как ты.

— Ох, Фрэнк, их просто надо было подтолкнуть! — всплескиваешь руками.

— Да-да, слышал я, такое, любимая твоя фразочка, — ухмыляется тот. Ты невольно отворачиваешься. — Эй, не смущайся, о тебе так во всей Академии говорят! Ну, сильнейший эмпат, всё такое.

— А знаешь, как мне это надоело? — поворачиваешься к окну и смотришь в мелькающий за окном пейзаж. — Все думают, что я должна пальцами щёлкнуть, чтобы у них всё было хорошо, а это, между прочим, очень сложно, у меня и своя жизнь есть, знаешь ли!

— Чёрт, — тихо бурчит Фрэнк — но ты слышишь. А ещё слышишь искреннее неудобство в его душе. Как же плохо, что эти "уши" ты закрыть не можешь! — Прости, Джу, я не подумал. Ты всегда такая... ну, я не думал, что тебя так достают с этим.

— Всё нормально, Фрэнк, — качаешь ты головой. — Просто всем всё равно, что чувствую я, всем хочется, чтобы я разобралась в их чувствах.

— Да уж, да уж, — ты ощущаешь, как неудобство перетекает в сочувствие и желание поддержать. Всё-таки Фрэнк — хороший парень!

— Спасибо, что понял, Фрэнк. Можешь оставить меня одну?

— Без проблем, Джу, постучусь, как будем подъезжать.

В кармане зажужжало. Мгновение раздражения сменяется улыбкой. Твоя единственная настоящая подруга! Из-за своего дара ты с огромным трудом сходишься с людьми — наверное, поэтому твоя настоящая подруга никогда не встречалась с тобой в реальности. Более того, она находится в совершенно неведомом тебе месте. Ты давно могла бы спросить подругу... но никогда не сделаешь это. Так неинтересно. Это разрушит её загадку, её очарование — такое особенное для тебя — ведь в людях осталось так мало тайн...

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать учёнуюУчёную [УУ] в 11:23 -

НВ: Привет? Как дела?

УУ: Привет — наконец-то возвращаюсь в Академию. Даже не знаю: хорошо это или плохо?

НВ: И так, и эдак, судя по тому, что ты рассказывала про Академию? И — извини?

УУ: Пожалуйста: не надо! Я закрою чат — тогда ты не сможешь сорвать вуаль тайны. Я помню — ты обещала сделать это сегодня, но не надо. Ты единственная, о ком я знаю — так мало

НВ: Мне жаль? Прости, Джу, но можно ли иначе? Скоро у тебя всё изменится — даже я не знаю, как... Я всё-таки не историк, только немного постисторик, а по-настоящему та эпоха открыта только профессионалам... Но я всегда могу помочь тебе советом — ты же не откажешься?

УУ: Что случится — что-то плохое, Эл? И... я давно подозревала: ты пророк — или просто из будущего? Давай ты ответишь только на этот вопрос — и всё!

НВ: Второе, Джу, что очевидно, не так ли? Я из 2832-ого... Нас разделяет ровно три века, но разве это помеха дружбе?

УУ: Конечно — нет! У тебя — всё в порядке? В последнее время — ты часто волнуешься

НВ: Всё очень странно? Прости, пока что не могу сказать... Настолько сложно, что я не понимаю даже того кусочка картины, что мне выпал? И боюсь, что если расскажу действительно всё, ты мне не поверишь...

УУ: Например — что?

НВ: Я живу в космосе?

УУ: Иногда я не понимаю — ты спрашиваешь или утверждаешь и ставишь вопросительный знак в конце?

НВ: Понимаю ли я сама?:)

УУ: Очередная партия — "вопрос на вопрос"?

НВ: Почему бы и нет?:)

УУ: Это немного нечестно — у меня быстро кончаются вопросы, и что тогда?

НВ: Сделать так, чтобы они не заканчивались?

УУ: И как же?

НВ: Использовать воображение?:)

УУ: Почему-то — не работает

УУ: Ой!:(

НВ: И почему ты всегда проигрываешь?

УУ: Тут всё просто — я невнимательная

НВ: Что очень странно — как же ты стала настолько хорошей волшебницей?

УУ: Вся внимательность — в магию ушла:)

НВ: Разве что?

УУ: Ты точно решила?

НВ: Ну, всё я рассказывать не буду — ты не поверишь, потому зачем? Можешь считать меня провидицей:)

УУ: Нет — ты живёшь в будущем. Я — уверена

НВ: Почему это?

НВ: Постой, дай угадаю: твой дар прогрессирует?

УУ: Хвала Алому Ангелу — нет! Просто интуиция:)

НВ: Я действительно живу в будущем. Люди вышли в космос и все дела — ну знаешь, как в "космофантастике"? Она ведь у вас есть?

УУ: Угу — в Академии. Святой Кристо даже отобрал самую лучшую для нас

НВ: Ты живёшь в эпоху легенд!

УУ: Даже — без вопросительного знака?

НВ: Именно? Не представляю, как это — жить в одно время с?.. Стоп? Этого я не должна говорить!

УУ: У тебя как всегда — тысяча секретов:)

НВ: На самом деле, это неправильно? Я Маг Пространства и должна отвечать, а не спрашивать? Вернее, спрашивать себя и мир, а отвечать другим?

УУ: Ох: ты опять говоришь о странных путаных вещах!

НВ: Классы и аспекты не очень-то сложные? Я рассказывала тебе о них, разве не запомнила?

УУ: Не-а:) Мне показалось: это что-то вроде "соционики", о которой нелицеприятно отзывался святой Кристо.

НВ: Что такое "соционика"? Сеть даёт тысячи толкований... Какое из них верно?

УУ: Забудь — не важно. Лучше рассказывай: почему решила открыться именно сейчас?

НВ: Потому что захотелось?;)

УУ: А захотелось — почему?

НВ: Ладно, ладно, как всегда зришь в корень? Потому что ты можешь оказаться в смертельной опасности... На самом деле, мне велено тебе помочь, но ты же веришь, что я делаю это потому, что ты моя подруга, а не потому, что это приказ?

УУ: Конечно — верю! Что именно грозит-то мне — рассказывай! У нас всё как всегда — тишь да благодать

НВ: Джу, всё очень серьёзно... Но я не могу сказать тебе слишком многое, сама представь, что будет, если изменится моё же прошлое...

УУ: Ты — исчезнешь?:( Тогда — не надо!

НВ: Но и не помочь я не могу, видишь, какая диллема? Давай, ты просто расскажешь, что сейчас творится в Академии? Без нашей игры...

УУ: То-то ты — продолжаешь её:) Но хорошо. Давай — серьёзно. Только сейчас заметила: тире и двоеточия ставятся уже инстинктивно. Мне — это — не очень — нравится. Если серьёзно, то ничего особенного. Я закончила третий курс, на следующей неделе должна начать специализацию. Скука скучная! Я уже знаю, что пойду на эколога — что бы они там мне про "высокие магические способности" не говорили! То есть: меня, конечно, называют лучшей волшебницей года, самой перспективной, а те, кому помогла чувства распутать, так и вовсе чуть ли не святой Алого Ангела зовут!

НВ: Хм?

УУ: Кто первым предложил: закончим с игрой?:)

НВ: Просто рефлекс? Ой? Скажи, что у вас в Академии в научной среде происходит?

УУ: Нуууууу — много всякого. Джудит Вариас всё-таки стала ректором — а ведь алисты были против, представь себе! Тот "пустой", помнишь, рассказывала тебе, Кристиан — Вариас всё-таки его прикрыла, и тот злополучный проект продолжится. Честное слово, будет возможность — обязательно выступлю против! Только подальше от Кристиана — не нравится мне он, есть в нём что-то... эдакое

НВ: А проект? Ты же не рассказывала о нём подробно?

УУ: О, ну ту всё — сложно. Кажется — от привычки ставить тире я уже не избавлюсь

НВ: Сама предложила:)

НВ: Так что с проектом?

УУ: На бумаге — выглядит очень интересным. Это она из разработок самого святого Осси, сохранённая святым Кристо на всякий случай — среди всяких перемещательных штук. Телепорт нам построить так и не удалось: помнишь, рассказывала? Не все из документов — сохранились. А вот по этим тёмным окнам, на удивление — сохранилось всё. Кристиан строит тёмное окно по чертежу, чтобы открыть нам "путь в лучшие земли" — по крайней мере, по словам святого Осси окно может так работать. Алисты поставили на Общество Возрождения — конечно, они против этого проекта. Вроде бы, сам святой Осси был против этих окон — говорил, что они опасны. Я сначала тоже была за Кристиана — вдумайся, Эл! Тысячи других миров: хотя бы один нам подойдёт! А уж с магией Академии — не стоит волноваться об опасностях. В крайнем случае — обесточим окно. Но...

НВ: Но? Что тебе не понравилось? Если хочешь знать моё мнение, то тёмная окнология мне знакома, но понятия не имею, те это тёмные окна или не те, что изобрёл святой Осси... Пока не увижу схему работы устройства — что конкретного сказать? Так что там с "но"?

УУ: Ну — встретилась в коридоре с этим Кристианом. Слуууууушай, от него такой жуууууутью веет, что просто — ах! Что-то... ну... что-то — жууууууткое! Но — почему-то никто вокруг не чувствует — только я. Я споткнулась и чуть не убилась — а он как подал мне свою жууууууткую руку, то есть, она обычная, но... В общем, потом выпила три чашки крепкого чая — и только тогда успокоилась!

НВ: Три? Они же на тебя действуют как снотворное?

УУ: Ага! Я и говорю: жуууууть жуууутская! После того случая я даже к алистам в храм пошла — помолиться и всё такое. Представляешь — ощущение, будто Алому Ангелу этот Кристиан тоже не по душе!

НВ: Ты всё ещё чувствуешь "настроение" Хранящей Время?

УУ: Хранящей — Время? О это чём ты?

НВ: О, прости, я же молчала раньше? Хранящая Время — это более верное имя/титул/статус Алого Ангела, или Алой Вестницы. В ваше время оно ещё не должно было выйти за пределы ализма? Вроде священной тайны? Если я правильно запомнила слова Мирддина...

УУ: Ух ты! А почему именно так — Хранящая Время? И — кто такой Мирддин?

НВ: Давай не будем углубляться в подробности? Коротко, Мирддин — мой учитель, а теперь незаменимый помощник и, наверно, друг? А про Хранящую сложно сказать кратко и, как она бы выразилась, "неспойлерно"... Помнишь хоть что-то про игровые роли?

УУ: Что-то — помню. Ты — Маг Пространства. Первая часть роли — класс, вторая — аспект, но рассматривать их отдельно друг от друга — имеет мало смысла. Маг — познающий и активный класс. Пространство — один из необходимых для победы в некоей "Игре" аспект

НВ: Вкратце, так. Всего есть двадцать четыре аспекта — по крайней мере, больше пока что никому не встречалось? И шестнадцать классов, причём четыре из них особенные: Муза, Лорд — т.н. "прямые мастер-классы" и Шаман, Вестник — обратные мастер-классы. Муза — самый пассивный класс, Лорд — самый активный, о значении пассивности-активности помнишь?

УУ: Угу. Пассивный класс — более командный, вроде волшебника, сосредоточенного на защитной магии, в то время как его товарищи — забрасывают врага заклятьями

НВ: Это верное, но довольно узкое описание? Попробуй абстрагироваться и выделить из этого описания только суть противопоставление между пассивным и активным классом, только структуру, образованную между ними, забыв о вложенном тобой значении — что получишь?

УУ: Для меня это — слишком сложно

НВ: Ну хорошо, понимаю, ты ещё не собралась после внеплановых каникул и не настроилась на учёбу? И вопрос не такой простой, пожалуй? Потому что пассивные и активные классы надо рассматривать не только в контексте команды игроков, но и в контексте окружающей вселенной, сюжета и истории вообще. Да, если остановиться на личных способностях, то активный класс нацелен на пользу для себя, а пассивный — для других... но ведь польза для других может быть достигнута через пользу для себя — и наоборот! Понимаешь? Если смотреть более обще, то пассивный класс будет скорее тем, что "смазывает и ремонтирует невидимые шестерёнки истории", а активный — тот кто направляет движение этих шестерёнок.

УУ: И вправду — сложновато

НВ: Если хочешь, то попробуй представить себе город. В городе есть главный администратор.

УУ: Мэр

НВ: Да, в ваше время его называли мэром. В городе есть гражданский администратор, занятый социальными функциями и экономикой, есть экспанс-администратор, занятый инфраструктурой города, и есть, например, военный администратор, занятый его обороной от каких-нибудь инопланетян.

УУ: Это — довольно причудливое видение устройства города

НВ: Ну, немного личного опыта, куда же без этого?:) Так вот, пассивный класс — это будет гражданский администратор, а активный — военный. Военный админ имеет право принимать приоритетные решения, ведь от него зависит само выживание города! Но при этом без незримой поддержки гражданского админа весь город перестанет функционировать.

УУ: А как же экспанс-администратор?

НВ: Его я упомянула скорее для красного словца? Это может быть как активный класс, так и пассивный? Но и он нам поможет разобраться? Есть целая шкала активности и пассивности, ниже "нуля" находятся активные классы, выше — пассивные. Сама по себе она не очень нам важна, это скорее для теоретиков Игры? Экспанс-администратор будет скорее пассивным классом, но достаточно "низко" среди остальных пассивных классов. То есть, он будет как принимать прямые решения и, хм, "вести за собой", "прямо контролировать", но всё же большая часть его работы — это незримая координация, одобрение и отклонение проектов, координация различных служб — ближе к гражданскому админу, чем военному? Хотя, конечно, есть исключения...

УУ: Хорошо, не знаю, зачем ты так подробно объясняешь — но, в целом, я поняла

НВ: В таком случае — слушай дальше. Муза и Шаман — пассивные классы, причём Муза — самый пассивный, но Шаман недалёк от неё. А Лорд и Вестница, напротив, активный классы: Лорд самый активный, а Вестница — одна из самых. Лорд воплощает в себе власть и прямое управление, он — роль лидера и вождя, не договаривающегося, а приказывающего, повелевающего своим аспектом или через свой аспект. Вестница в смысле активности близка к Лорду, но вот её взаимоотношения с аспектом "обращены". Если Лорд повелевает аспектом и через аспект, то Вестницей повелевает аспект и она управляема через аспект. Пока что всё понятно?

УУ: Угу — но зачем?

НВ: Теперь просто попробуй уместить в голове. Алый Ангел — Вестница Времени.

УУ: Эмммм — она несамостоятельна?

НВ: По её словам, когда-то была? Она полностью преодолела давление своего класса и пришла, хм, в своего рода равновесие? Или даже Равновесие? Когда я узнала, то была поражена... Это против всего, чему нас учили? Но одно остаётся верным, Хранящая — активный класс, и она — мастер аспекта. А ещё она... Ладно, не важно? Ты же любишь загадки?:)

УУ: Угу — и всё ещё не понимаю, к чему ты ведёшь? То есть: это всё очень ошеломляюще, но я, слава Алому Ангелу, не настолько религиозна

НВ: Мне просто хотелось поделиться тем, что узнала недавно? А ещё, бы хотелось узнать твой класс и аспект...

УУ: Ты — и не знаешь?

НВ: Откуда бы? Но, похоже, твой класс пассивный? А твоя роль довольно интересная? У меня есть догадки, но не буду спешить, лучше, если ты это узнаешь уже в игре...

УУ: Почему ты думаешь, что я — буду играть? Тем более — описание этой "Игры" мне не понравилось

НВ: Есть ли у нас выбор? Что ты скажешь на то, что будет дальше? Ладно, извини, я слишком много ставлю вопросительных знаков и, наверное, слишком привыкла к нашей маленькой игре?:)

НВ: И я тут подумала...

УУ: Да?

НВ: Я нарушу запрет, полезу в историю и наспойлерю тебе, чтобы ты уцелела. Если сделать это аккуратно, то мы не изменим историю. Сейчас спрошу Мирддина, подождёшь секундочку?

УУ: Угу

НВ: Погоди, скажи-ка мне пока, какая у тебя точно дата и время? Надеюсь, в архивах всё есть... Должно быть, если не здесь, то где?

УУ: Одиннадцатое ноября 2532 — 12:32 дня

НВ: Так! Ты на поезде, так?

УУ: Еду — в Торонто. То есть — да

НВ: Во сколько приезжает поезд?

УУ: В 13:10 по расписанию — но опять опоздаем минут на десять

НВ: Можешь сойти с поезда? Быстро только?

УУ: Что случилось?

НВ: В архиве посмотрела, что в это время в Торонто террористические взрывы. На ж/д вокзале, понимаешь? Может, у меня паранойя, но, кажется, они тебя выслеживают?

УУ: Но зачем я... то есть, я, конечно, лучший на Землю "целитель душ" — но потому я нужна живой! Ты — ничего не путаешь? Архив — не может врать?

НВ: Не будь дурой, лучше опоздаешь в Академию, чем взорвёшься, верно?

УУ: Эх, ты — права. Хорошо: сойду на две станции раньше — там уже должны автобусы ходить

НВ: Тоже нет. Серия взрывов на автобусах. Никакого общественного транспорта сегодня и завтра, ОК?

УУ: Но — кто? Кто способен — на такое?

НВ: Остатки Зелёного культа, так тут написано? Кто это вообще такие? Никогда о них не слышала... А, вижу, тут примечение, что они полностью вымерли во время... так, это уже значимый спойлер.

УУ: Зелёный культ — это противники старых технологий. Обожествляют Первого Стража и некое Зелёное Солнце — но их алисты уже лет сто как заставили в подполье уйти

НВ: Надо же, впервые слышу... Ну и страсти у вас в прошлом были? Ты там собираешься выходить? Лучше ведь перебдеть, правда?

УУ: Угу — иду. А ещё думала — поболтаю и подремлю. Придётся или гостиницу искать — или на попутках добираться

НВ: А ты не умеешь аппарировать?

УУ: Не-а:) У меня целая фобия — боюсь расщепа

НВ: Надо же... У нас-то есть специальные колечки-артефакты, из-за которых с расщепом не аппарируешь, у вас таких ещё не придумали?

УУ: Если скажешь принцип — изобрету и запатентую:)

НВ: Хорошая идея, жаль, не получится...

УУ: Почему это? Может — разбогатеть хочу, неужели ты против?

НВ: Спойлеры... Ладно, ты иди там, не сиди на месте, а то вдруг... И если что — пиши сразу, подскажу, ОК?

УУ: Угу — буду на связи

Сэм.

— Кха-кха-кха, бля, ну и пылюка, Страж её побери! Об этом месте что, забыли уже все?

Ты огляделся. Не, не забыли — комп к капсуле подключен поновей, просто не заходил никто давно. Бонус: намертво закрытые стальные двери. Ну, это не проблема. Наводишь очешуенную винтовочку (не забыть погладить лапушку за столько лет безукоризненной работы!), на глаз регулируешь и испаряешь двери. Тёмный коридор. Да, основательно переделали тут всё культисты! А не про-кон-суль-ти-ро-вать-ся ли с работодателем? Забавно — первый работодатель, которого реально можно доставать, как пожелаешь. Ну и печатать довольно прикольно, да. Чувствуешь себя чуваком из прошлого, компы, интернеты, ретро, все дела.

СС: эй, чувиха, и что дальше-то? Тут типа хоть глаз выколи

Фонарик потерял?

СС: да не суть! Раз тут так темно и пыльно, про капсулу все забыли, усекаешь?

Да, это вероятно. Я не обращала внимания на такие мелочи.

СС: тебе-то мелочи, а я как въезжать в далёкое светлое будущее буду?

Это такая проблема?

СС: гнать аж до торонто, чувиха, ты только прикинь, ну там, может, снова границы или ещё что — а я и не в теме? Я ж не идиот, без подготовки действовать

Да неужели? Ну положим, тут ты прав. Я уже вернула большую часть Мирового океана, поэтому напрямую проехать ты не сможешь. Пассажирские суда уже ходят, но слишком медленны для твоей цели. Действительно, этот момент я упустила, прошу прощения.

СС: я вот одну вещь не догоняю. Ты прикидываешься или реально какая-то богиня? Океаны возвращаешь, о будущем всё знаешь, желания исполняешь и всё такое, а на задание отправляешь меня на моей крошке.

Ты поверишь, если я отвечу?

СС: чувиха, я видел столько, мать их, чудес, что какое-то "я действительно богиня, вот тебе молния в доказательство с небес" меня не удивит. На вопрос лучше ответь.

Ты видел мои изображения. Подумай, что будет, если я спущусь на Землю действовать самостоятельно и какой последует резонанс.

СС: погоди, ты серьёзно?

Да.

СС: мать мою танковым дулом! Меня нанял Алый Ангел по кличке Хранящая. Религиозный вопросик можно?

Конечно.

СС: Гвен и Осси реально твои святые или их культисты приплели для большего пафоса?

Я не одаривала их никакой благодатью. Но я была с ними знакома. Дружила, если тебе интересно. Они были особенными людьми. Интересными, но не лишёнными своих пороков, действующими во имя общего блага, но совершающими ошибки — как и любой другой на их месте.

СС: вау. Слушай, я теперь, по ходу, тоже святой? Ну, с тобой общаюсь, задания выполняю, все дела

Не сейчас. Тебя могут канонизировать позже. Если я дам на то согласие. В данном времени ты известен как Крутой Сэм, наёмник-легенда, по слухам, карающий перст Алой Вестницы, то есть, меня.

СС: круто. Насчёт святости, может, не надо? Где я и где Гвен!

В определённом смысле ты лучше Гвен. Управляемей и предсказуемей, совершаешь меньше ошибок.

СС: круть и всё такое, но хватит этой хрени, давай разбираться, что мне делать

Неужели в тебе сохранилась стеснительность? Удивительно. Или это зов практичности, выступающей против пустой болтовни, что характерно для аспекта Оружия?

СС: ближе к делу. Философская муть какому аспекту на бошку давит?

Зависит и от класса тоже, но из первичных чаще Свету и Времени, моему аспекту. Очень меткое замечание, спасибо.

Что касается дела, то старшая не раскрыла мне всех подробностей, узнаю только сейчас. Вероятно, замысел в этом и состоял: я передаю тебе откровенно неполный и недостаточный план действий, ты спрашиваешь меня и мы срабатываемся ближе?

СС: ты вообще о чём?

Ничего особенного, обычная путаница героя Времени с самим собой из прошлого и будущего, можешь не обращать внимания.

СС: ты можешь путешествовать назад во времени?

Разумеется. Конкретно эту эпоху курирует я-будущая, она же и передала через меня план и идею использовать тебя.

СС: башка кругом с этих заморочек! Так что теперь?

Ты привыкнешь. Теперь я ознакамливаюсь с общей информацией о мире. Сеть уже есть, но информации в ней мало, поэтому потребуется время.

СС: ты же можешь узнать, потом вернуться во времени и сказать?

Могу. Но зачем? Я специально указала временные координаты твоего прибытия с запасом по времени — для таких вот ситуаций.

СС: лады, тогда ты пока прошаривайся, а я схожу, гляну, что там снаружи

Будь осторожен. Могут быть активированы системы безопасности.

СС: нашла, кого учить. Всё будет путём, чувиха!

Вышел в коридор, включив приделанный к любимой пушечке фонарик — весьма полезное дополнение, не раз тебя выручавшее. Аккуратно и медленно. Кто знает, какую хренотень оставили местные. Заминировали вряд ли, но турельку под панелькой оставить, на движение высовывающуюся — милое же дело! Пока что пусто. Лампы давно уж сдохли, паутины и пылюки немерено — но видно, что строили на совесть. Насколько ты вообще в строительных штуковинах разбираешься.

А, к чёрту это! Пошёл быстрее, выхватывая лучом пустые кабинеты, из которых вынесли всё ценное. Парочка запаутиненных стульев не в счёт. Скука. Подумывал уже было проделать прямой выход на поверхность, чтоб не блуждать в этом лабиринте, как услышал звуки. Движение!

Из-за поворота вышел... выехал робот. На ржавых гусеницах, не иначе как волей Осси ещё рабочих. Приземистый корпус — и выдвинувшаяся сверху турель. Турель испаряешь нахрен, корпус пока не трогаешь. Интересно, на какой такой энергии эта штуковина ещё работает? Аккумы на столько не рассчитаны.

— Нарушитель, — проскрипел робот. — Идентифицируйте себя.

— Сэм Робер я, чувак, — хмыкнул ты. Забавная хреновина.

— Сэм... Робер... голос распознан. Идентификация завершена. Доступ — полный. Воспроизвожу сообщение смотрителя комплекса, — голос сменился: Паоло, ах ты ж коварный сукин сын, и здесь достал! — Сэм, я консервирую комплекс, чтобы избежать случайностей. Надеюсь, ты не прикончил робота — он не стреляет без предупреждения, как и турели. Скажи роботу "показать выход", он проводит тебя. О тебе запустил несколько легенд, но прямых приказов не оставил. Никаких намёков, что ты вернёшься, быть не должно — этим могут воспользоваться затаившиеся зелёные. Да хранит тебя Алый Ангел, друг!

— Хитрый чертяка, — ухмыльнулся ты, опустив пушку. — Показать выход!

— Следуйте за мной, Сэм, — прогудел робот, разворачиваясь. И всё-таки гусеницы — это весьма и весьма неплохо, может, стоит подумать для любимой машины и о них?

СС: вышел наружу. Холодина. И долбанное море! Каким макаром мне прикажешь убраться с острова? Крылья отрастить?

У тебя был вертолёт.

СС: спёртый у аленьких? А толку? Я не пилот.

Называй алых алистами, здесь привыкли к этому названию. Что касается вертолёта — можешь его достать?

СС: без проблем. Держи. И что дальше?

Секунду.

СС: ого! Это хреновина сама завелась! Как ты это сделала?

Часть меня — весьма продвинутый искусственный интеллект, работающий на абстрактном движке Игры, хотя не думаю, что тебе это что-либо скажет.

СС: ОК, ты типа киборга?

Не совсем точно, но считай так.

СС: и каким хреном ты связалась с вертолётом? Через эту штуковину?

Нет. У этого устройства слишком большой отклик и узкий канал связи. Я использовала свой аспект, чтобы связать две точки пространства-времени. Ты мог бы назвать это "времяпорталом".

СС: не проще меня сразу этим времяпорталом вытащить на большую землю?

Снова нет. Ты не должен привыкать полагаться на мои силы, кроме того, моё мастерство ещё недостаточно, чтобы создать и вход, и выход времяпортала далеко от моего фактического местопребывания. А перемещаться к тебе я избегаю. Для справки: алисты уже направили на это место три спутника слежения.

СС: вот чёрт! Короче, ходу отсюда. Со всякими компами и дальше поможешь?

В этом нет ничего сложного. Иронично: некогда "святой" Кристо помогал "святой" Гвен так же, как я тебе сейчас.

СС: Кристо стал святым?

Да, я распорядилась. Он сделал огромный вклад в возрождение земной цивилизации своим хранилищем. Сейчас на его месте основана Академия Науки и Магии, или просто Академия. Мы летим именно туда.

СС: Торонто теперь важный городок, я смотрю. А как алые прыгали-то вокруг того храна, как получили к нему ключ! Ключ тоже ты оставила?

Да.

СС: Святой ключ из рук самого ангела, забавно. Ну что, погнали?

Вперёд.

Джу.

Город встретил серой пеленой на небе и прохладным ветром, намекающим на скорый дождь. Помахав подкинувшему тебя дальнобойщику, присела на ближайшую скамейку и открыла ДК.

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 12:56 -

УУ: Привет — я приехала

НВ: Хорошо добралась?

УУ: Угу: подкинул водитель. Эмпатам проще — чувствую вражду, предвкушение и всё такое.

НВ: Да уж, удобно, но всегда ли? И, кстати, раз уж мы разрушаем анонимность и загадочность, не расскажешь, как там у вас в городе и Академии живётся?

УУ: Хорошо:) Тут и вправду — очень хорошо. Торонто — тихий город, хотя тут и Академия. И тут — больше всего чудес старого мира! Например: все дороги у нас асфальтированы — представляешь? Ой, наверное, для тебя асфальт — это ещё одно непонятное слово

НВ: Что такое асфальт?

УУ: Ну, это такая штука, которой покрывают дороги — чтобы по ним было гладко ездить. А у вас — чем дороги покрывают?

НВ: У нас нет дорог — зачем они в космосе? У нас транспортные магистрали — вдоль осей главного гравигенератора. Там можно относительно свободно манипулировать тяготегием и даже инерцией. Знаешь, как я прыгала, когда мой проект переустройства магистралей одобрил сам Мирддин? Как дурочка:) Надеюсь, у тебя будет шанс погулять по моему космическому дому?

УУ: Как интересно! Думаешь — это возможно? Нас разделяет — три века!

НВ: Кто выступает нашей богиней, ты помнишь?

УУ: Хранящая — Время. Вестница Времени — ведь так?

НВ: Ты поняла, на что я намекаю?

УУ: :)

УУ: Ммм, а можно вопрос — странный вопрос?

НВ: Давай!

УУ: А у Хранящей Время — есть имя?

НВ: Технически, да? До того как стать нашей богиней — она была игроком? Но это имя она не разглашает... Все называют её просто "Хранящая". По крайней мере в нашем времени.

УУ: Я чую — ветер тайны!

НВ: Как я тебя понимаю? Сколько тайн связано с Хранящей? Не сосчитать!..

УУ: Например — какие?

НВ: Её настоящее имя? Её происхождение? Как она стала мастером аспекта? Зачем ей нужно человечество? Кто её таинственные враги?

УУ: А как насчёт такого — была ли у неё любовь?

НВ: O_o Ты это серьёзно?

УУ: Ну да!:)

НВ: Как вообще такое себе представить можно — любовь у Хранящей Время?

УУ: У всех мифических богов — всегда любовь и всё такое. Это второй по очевидности вопрос — ну, после имени, происхождения

НВ: В любом случае, знаем ли мы вообще что-нибудь из личной жизни Хранящей?

УУ: Совсем ничего?:(

НВ: Кроме того, что она была человеком?

УУ: Ага

НВ: Ничего?

УУ: Утверждение — или вопрос?!

НВ: Первое?

УУ: Ну Эл!

НВ: Утверждение, конечно... Интересно, она расскажет хоть что-нибудь хоть кому-нибудь? Во всех архивах нет ничего... Но давай оставим этот пустой разговор?

УУ: Ладно уж. Я — проголодалась, кажется. Пойду — недалеко от Академии есть уютный ресторанчик со студенческими ценами

НВ: Приятного аппетита?

УУ: Заранее — спасибо?

НВ: Хе?

— учёнаяУчёная [УУ] прекратила интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 13:25 -

До ресторанчика действительно недолго. И он действительно недорог. Есть дешевле — столовая Академии — но там столько людей, такое давление на голову, и все едят, это так... Бр-р-р! Ты постаралась запихнуть воспоминание в дальний угол памяти и осознала, что пришла к цели.

Уютный тёмно-красный кирпич, три ступеньки с ажурными перилами и круглые решётчатые окна — ты влюбилась в этот ресторанчик с первого взгляда! А уж когда разглядела в каждом узоре маленького чертёнка... Ресторан так и назывался: "У чертёнка на рогах", но все звали его "чертёнком", а то и просто "чёртом".

Внутри приятный полумрак без этих популярных в Академии ярко-белых магических ламп, у которых всё время кто-то забывает регулировать яркость. Здесь же царил мягко-жёлтый свет, отдельно приглушенный у некоторых столиков. И тишина. Говорят здесь только шёпотом, на нарушителей накладывается усиленный "квиетус". Ходят слухи, зачаровывал лично ректор, когда о её любимом местечке разболтали всей Академии.

Ты проходишь по гигантскому, расширенному магией залу за свободный столик вдали от других людей и взмахом палочки подзываешь официанта. Через пять минут уже запиваешь горячим кофе горячую булочку и снова достаёшь смартфон. Не успеваешь войти в ДК, как тебе звонят. Коротко вздыхаешь и берёшь трубку.

— Джулия, ты не занята? — приятным баритоном прогудела трубка. Ты невольно улыбнулась — но тут же нахмурилась, ощутив настроение собеседника по ту сторону телефона. Волнение, страх, нервная дрожь.

— Только приехала, — ответила ты. — Что-то случилось, профессор? Вы сам не свой!

— Мне... мне неудобно просить об этом, Джулия, — вздохнул профессор и замолчал, собираясь с силами. — Ты не могла бы мне помочь... своими способностями?

— Жена? Дочь? Друг? А кто тогда? — обычно ты отказывала во всех таких просьбах, но это профессор Элай Кэрниус! Как ты могла отказать своему научному руководителю и просто замечательному человеку?

— Коллега, — вздохнул Кэрниус. — Но это не телефонный разговор. Где ты?

— У чёртика, — ответила, ничего уже не понимая. Коллега? Ты не помнишь коллег, эмоционально связанных с профессором. Разве что ректор? Но Джудит Вариас никогда не выделяла Кэрниуса. А может...

— Жди, скоро буду.

Ты задумалась. И написала:

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 13:52 -

УУ: Ты — здесь?

НВ: Я круглосуточно здесь — мало ли, что случится? Готова подсказывать в любой момент... Я беспокоюсь за тебя.

УУ: Кажется, что-то — началось

НВ: ?

УУ: Со мной проф связался — нужна моя помощь — как эмпата. Кто-то из преподавателей — или аспирантов. Может быть — сама ректор? Больше у Кэрниуса эмосвязей не было — ни с кем

НВ: Как насчёт Кристиана?

УУ: А это — мысль. Он — пустой. Но — как я тогда помогу-то? Профессор вроде бы знает, что Кристиан — пустой

НВ: Не знаю? Лучше спросить его самого? Кстати, у тебя есть какое-нибудь оружие?

УУ: Волшебная палочка — считается?

НВ: Ты знаешь боевую магию?

УУ: Более того — мне она нравится:) С каким-нибудь Кристианом не сравнюсь — но я только начинающий волшебник! Но во всяких ситуациях — не теряюсь. Не волнуйся — всё будет хорошо

НВ: Надеюсь... Но если можешь как-то подготовиться — подготовься, хорошо?

УУ: Угу — без проблем. О, кажется, профессор — пока-пока!

НВ: Аккуратней там?

УУ: Угу:)

— учёнаяУчёная [УУ] прекратила интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 14:00 -

Последний раз отпив кофе и покатав во рту бодрящий вкус, касанием палочки отправила его на кухню, подозвала официанта и заказала чай. Дорогой чай, на двоих. Но разве жалко для профессора? А этот чай прекрасно настраивает на откровенный лад. Чай подали как раз, когда психическое присутствие профессора сфокусировалось примерно у неё за спиной.

— Джулия, добрый день, — как всегда, располагающий тон, в этот раз жутко диссонирующий с истинным настроением. — Как добралась?

— Добрый день, профессор Кэрниус, — привстала ты, здороваясь. — Пожалуйста, не надо притворяться, вы же меня знаете.

— Да-да, конечно, уж прости старика, — седой, худой, но с необычно быстрыми, живыми движениями для своих шестидесяти, Элай Кэрниус умостился напротив и с удовольствием отпил чая, нервничая, не спеша начинать разговор — но одновременно желая, чтобы всё побыстрее закончилось. Что же у него стряслось?

— Профессор, — ты "выпустила" наружу "ауру", настраиваясь на него и с удовольствием ощущая, как сами собой разглаживатся мелкие беспокойства и глупые страхи окружающих. Раньше для этого требовались немалые усилия — теперь тебе не нужно даже сознательного контроля. Ты — целитель душ, и гордишься этим. Ты по праву можешь сказать, что другой такой в мире просто нет. Это то, что компенсирует эмпатическое восприятие и дополняет его до единого целого. До тебя.

Кэрниус поднял голову, отрываясь от чашки. Теперь он стал гораздо спокойней, однако терзающая его сердце проблема никуда не делась. Нельзя просто взять и "распрямить" психику от эмоции или чувства — это работает только с мелочами, пусть их накопилось достаточно для стресса. А тут следует действовать гораздо чётче, на причину, а не симптом душевного расстройства. Ты сосредоточилась, слегка "приглаживая" эмоции Кэрниуса, убирая их влияние на сознание, помогая мыслить трезво. И чуть наклонила голову, ожидая.

— Да-да, — он вздохнул, но решительно поставил кружку, прекратив "прятаться" в ней. — Прости старика, мне действительно тяжело просить тебя. Мой коллега... — он осёкся, подавил импульс злости на собственную нерешительность. — Кристиан Найт. Мы долго работаем с ним, но ты, наверное, почти ничего о нём не знаешь?

— То же, что и все, — поощряюще кивнула. Сейчас информация не имела значения. Ты осознаешь её позже. Есть пациент, есть сеанс и есть твоя воля, подобная скальпелю. Ты сделала очередной глоток чая. — А ещё среди нас, — среди эмпатов, то есть, — ходят множество догадок. Он — "пустой".

— Пустой, значит? Нечитаемый? — потёр лоб профессор. В его душе надежда на помощь сменялась отчаянием, а затем новой надеждой — уже отчаянной. — А если я... — снова осёкся. — Прости, Джулия. Я правда не хочу тебя впутывать во всё это, но не остаётся другого выхода. Мы должны пробить его "нечитаемость" и узнать, что у него на душе.

— С ним что-то не так? — а ведь очень даже может быть. Кристиан Найт ходит всюду с непроницаемой маской как на лице, так и на душе. По твоему опыту, за такими масками скрываются самые страшные психотравмы. Профессор уловил по тону, что ты имела в виду, и мотнул головой — вполне соразмерно испытываемому:

— С ним не так всё. Но до последних недель я думал, что это "правильное не так", понимаешь? Эксцентричность, малоэмоциональность, прагматичность, увлечённость настоящего учёного!

— Как у вас, — мягко направила ты.

— Да-да, именно, как у меня! — воскликнул профессор — и вновь осёкся. Махнул палочкой, накладывая чары приватности и тишины. — Так будет лучше, — продолжил в полный голос. — Да, я думал, что он — моё отражение в изогнутом зеркале. Но сейчас... Понимаешь, он рискует. Это очень опасный эксперимент, а он торопит нас всех! Я пригрозил, что выйду вместе со своей командой из проекта, но он, похоже, только и ждал этого и уже думает, кем меня заменить!

— А что говорят остальные? — на краю сознания закружилась тревога, но ты не позволила себе осознать её причину. Не сейчас. — В проекте участвует не только ваша команда, правда?

— Да-да, не только, — нервно дёрнул головой профессор, едва не разлив чай — и тут же его отхлебнул, сёрбая. — Команда Магнуссона полна энтузиазма, Магнуссон сам не понимает, чем это закончится! И Джудит, Джудит Вариас на его стороне! Они все не понимают, как далеко это может зайти. Я готов поклясться, даже вето от алистов ничего не даст — они просто не послушаются сейчас, когда проект вышел на финишную прямую! И ключ... я боюсь, если ключ...

— Ключ? — теперь беспокойство захватило и тебя. Ты постаралась абстрагироваться от него и сосредоточиться на подавлении переходящего в панику беспокойства профессора. И у тебя это стало получаться! Ты аккуратно сместила фокус сознания профессора на конструктивном решении морального конфликта. Пусть думает не о задаче, а о решении. И изворотливый ум главы кафедры фундаментальной магии радостно откликнулся на смещение акцентов, заработав в полную мощь. А потом профессора обуяла нездоровая решимость, приправленная желанием идти до конца, и ты поняла, что несколько увлеклась.

— Ключ! Конечно же, Ключ! — впервые за встречу на лице профессора появилась хотя бы тень улыбки. — Пойдём, — вскочил он удивительно резво для человека своих лет. — Джулия, мы не можем медлить. У нас есть только один шанс всё понять.

Он буквально схватил тебя за руку — сопротивляться, находясь в полутрансе, ты не могла — и аппарировал. Как всегда премерзкие ощущения от аппарации привели тебя почти что в норму. Но ты вновь скользнула на грань транса, расширяя и фокусируя своё восприятие. Ты не очень-то понимаешь, чем занимается Кэрниус, Вариас, Магнуссон и Найт, но можешь помочь, просто удерживая профессора в адекватном состоянии.

А ещё... В крайнем случае... Нет, это совсем безумие, ты никогда такого не сделаешь! Даже защищая свою жизнь? Даже так! Ох, о чём ты вообще думаешь, разве в Академии может хоть что-нибудь угрожать, кроме отчисления? Ну и случайной необратимой трансфигурации от студента-недоучки. Или прорвавших защиту полигона особо изощрённых боевых чар. Или вышедшего из-под контроля голема. Или... Так, хватит!

Вы появились прямо перед входом в Академию. Профессор, сдерживая нетерпение, подождал, пока у тебя перестанет кружиться голова. Несмотря на происходящее, ты испытывала радость, что возвращаешься. Академия напоминала наркотик — тем, кто в ней побывал хоть раз, хотелось вернуться или хотя бы жить рядом. Жить рядом с подлинным волшебством.

Вы стояли перед главными воротами. Студенты совсем не сновали туда-сюда, как в других академиях и университетах — напротив, мало кому хотелось покидать территории Академии с пронизывающей её атмосферой волшебства. Кроме того, не все умели просто так взять и выйти. Академию окружала Пелена Чудес, защитные чары, в которые, по легенде, во время Радужной Зари сама Алый Ангел бросила искру Чуда.

Пелена Чудес переливалась и искрилась множеством цветов прямо перед вами. Профессор просто прошёл через неё, на мгновение оставив за собой искрорадужную щель. Ты можешь так же, но это... это не то. Даже сейчас ты не смогла удержаться и сперва коснулась Пелены пальцем. По нему разлилась "радужно-чудесная бодрость", а лёгкую усталость точно смыло. Медленно, ощущая своего рода "настроение" защитных чар Академии, ты окунулась в свет. В свет — и окружившую тебя благосклонность. С этим "собеседником", как и с собратьями по эмпатии, не нужно было посылать эмоции намеренно — вы читали друг друга завораживающе чётко. Словно поцелуй двух душ!

Секунду постояв в радужном сиянии, ты шагнула вперёд, возвращаясь к тревогам реального мира. Многоцветное свечение медленно гасло вокруг тебя, точно не хотело покидать. Ты улыбнулась и взмахнула рукой в небо — отблески света оторвались от тела и распустились красочным фейерверком над головой. Вздохнув, повернулась к профессору, которого твоё "представление" несколько успокоило:

— Куда теперь?

— В ЛИК, — ну конечно, а какого ответа ты ожидала? Все проекты проходят в лабораторно-исследовательском корпусе — приземистом светло-коричневом здании, вместо вышины уходящем в глубину на десять этажей, а то и ниже. — И поторопимся — нам нужно добраться до Ключа раньше, чем его изымут для исследований! Я постараюсь объяснить тебе всё по дороге.

Вы ускорились. Профессор сбивчиво рассказывал, не спотыкаясь только благодаря твоей незримой помощи:

— Кристиан был с нами не с самого начала. Он предложил свою помощь в расшифровке Архива Кристо с десяток лет назад. Где он был и что делал до этого — тайна, даже алисты ничего не нашли. Кристиан быстро показал себя настоящим экспертом и был введён в штат как младший, затем старший и, наконец, стал ведущим исследователем самого спорного из известных широкой публике проектов — восстановление работы тёмных окон. О, я до сих пор помню наше ошеломление, когда Кристиан совершенно серьёзно, со своим всегдашним безразличием предложил нам путь к далёким звёздам и иными мирам! До сих пор многие из нас считают это плохой идеей.

— А вы? — ты с трудом открыла тяжеленную дверь ЛИКа. Из чего вообще эти двери делают?

— Я был "за" с самого начала. А уж когда Кристиан показал мне Ключ и что он может... Это был высший соблазн, сам Змий не придумал бы лучше! Ключ — это особый магический артефакт. Да что там, Джулия! — экспрессивно махнул руками профессор. — Ключ — это настоящий ключ ко всем тайнам вселенной. Как сказал сам Кристиан, нет ничего, что не могло бы поддаться Ключу. С его помощью можно открывать и закрывать даже физические законы! Не зря его полное название — Свободный Универсальный Ключ. Он действительно свободен от таких "глупых" ограничений, как магофизические законы! Но именно поэтому Кристиан обращался с ним предельно осторожно — и все мы разделяем это опасение. Ключа достаточно, чтобы стереть всю Академию из самой реальности, представляешь? Вместо этого мы применяем Ключ всего лишь в двух, вернее, пока что в одном проекте.

— И в каком же? — несмотря на полутранс, у тебя голова кружилась от таких новостей. И ведь обо всём этом никто не знает! А уж как крутились журналисты, чтобы побольше выяснить о происходящем в ЛИКе... И — никто! Даже слухов об этом не ходило.

— Разделение фундаментальной силы на взаимодополняющие части, если тебе это о чём-то скажет, — отмахнулся профессор — эта тема его не волновала. — Успех был достигнут, но что с ним делать дальше — мы ещё долго будем думать. У Кристиана есть мысли по этому поводу, но это всё не очень важно. Важен наш общий проект!

— Что это за проект? — поддержала ты рассказ вопросом, ёжась от холода, царившего в ЛИКе.

— Тёмная окнология, — выдохнул профессор. — Восстановить тёмные окна — лишь половина задачи. Обычные окна святой Осси делал парными — таким образом можно настроить транспортную сеть. Это очень важно, но не главная цель проекта. Мы хотим создать непарное окно и открыть его Ключом в настоящий рай. Представляешь себе? Сейчас сотни тысяч людей живут в грязных, вонючих бункерах и бараках — а Кристиан предложил нам решить эту проблему раз и навсегда! Даже не обязательно переселяться — мы можем открыть путь к источнику ресурсов или к дружественной цивилизации, которая поможет нам — главное правильно указать цель! Если совместить это с парными тёмными окнами, то видит Алый Ангел, построим настоящую утопию.

— Что же не так? — речь, а вернее, эмоции профессора, его эмоции, захватили тебя бурным потоком. Воодушевление, энтузиазм, вдохновение, сладостное предвкушение мечты... — и сомнение. Чёрный червячок сомнения, выросший в громадного змея.

— Всё не так, — вздохнул профессор, вызывая лифт. Под холодным бело-голубым светом ламп в совершенно пустом коридоре было неуютно — словно антураж к эмоциям Кэрниуса. — Было много звоночков, много приватных разговоров... Я не верю Кристиану. Он что-то скрывает — что-то очень важное. И очень, очень не любит ализм. Мне кажется, что Кристиан хочет использовать это окно для каких-то своих целей. Может быть, открыть путь к некому могуществу — такому же, как Ключ, но управляемому? Не знаю, но хочу узнать. Ты ведь мне поможешь?

— Конечно, профессор, — как вообще можно в таком отказать? Он был полностью искренен, и это — подкупало.

После долгого движения вниз — гораздо, гораздо больше даже двадцати этажей! — лифт довольно резко остановился. Кэрниус удержался на ногах с лёгкостью, поддержал и тебя — этот лифт всегда такой... резкий? Вы вошли в точно такой же безликий коридор. Здесь уже ходили люди, правда, большинство — совершенно загруженные каким-то сложными задачами. И ни одного знакомого лица! А ещё в их эмоциональном фоне чувствовалась какая-то особенная холодность.

— Военные исследователи, — пояснил Кэрниус. — Постарайся не привлекать внимание — ты вроде бы как посторонняя. Лаборатория Ключа находится здесь — на минус пятидесятом уровне. И... что это с тобой? Джулия? Джулия!

Холод. Мертвенность. Обращённая смерть. Безумие. Сухость. Стазис. Небытие. Обречённость. Служение. Эмоции буквально ударили по тебе не хуже крепостного тарана. С трудом справилась с собой и попыталась улыбнуться — вышло откровенно плохо. Тебя трясло.

— Кто это был? Кто прошёл мимо? В чёрном плаще?

— Охранник, — недоумённо пояснил профессор. — Они не показывают лиц и очень методичны. Ходят слухи, что это суперсолдаты, созданные Кристианом вместе с нашими военными, но эти байки...

— Это не человек, — просто сказала ты — профессор осёкся и едва не споткнулся.

— То есть как это?

— У него не человеческий разум. Если это разум. "Нет эмоций, есть покой", — всплыла фраза, читанная где-то в Архиве Кристо. — Это какая-то полумашина!

— Тихо, — шикнул профессор. — Не привлекай внимание. Я... правда не знал.

— Я верю, — кивнула ты, постепенно "оттаивая" после этого мертвенного хлада. Это ведь было когда-то человеком, ты чувствовала! Кто вообще сделал с человеком... такое? Кристиан? Но как? — Вы, наверное, правы насчёт Кристиана.

— Даже более чем прав, — невесело усмехнулся Кэрниус, нервно поглаживая седую бородку. — Мы пришли. Это Хранилище.

Вы стояли перед большой металлической дверью, в стене слева от которой находился небольшой терминал. Профессор быстро ввёл в него что-то, и дверь медленно, величественно уехала вниз. Алый Ангел, да в ней же почти полметра стали! За дверью — точно такая же с точно таким же терминалом. Стоило вам зайти, как дверь позади закрылась, и вы остались в тесном тамбуре, освещённом лишь крохотным экраном терминала. Ненадолго, впрочем: профессор снова ввёл какой-то код, и вторая дверь открылась, на сей раз уехав вверх. Вы вошли.

— Что это? — спросила ты, осматриваясь.

Вы находились в громадном, с трёхэтажное здание высотой, зале. И все стены по периметру зала занимали гудящие блоки на полках. У одной из стен стояли машины с подъёмниками, которые ты видела у строителей, правда, старые, с облупившейся краской. В центре же зала стояло несколько компьютеров. И никого, только холодный свет ламп сверху да гудение оборудования.

— Мы в святая святых Академии, — торжественно ответил Кэрниус. — Ты видишь перед собой то, что и называют Архивом святого Кристо, собранным в докатастрофные времена. Отсюда можно получить доступ к любым данным Архива — никаких ограничений Кристо не оставил. Академия построена над бункером, в котором жил Кристо — ключ к его местоположению в своё время был найден алистами вместе, как говорят, с Крутым Сэмом. Впечатляет, не так ли?

— Невероятно, — прошептала ты. — Сколько же тут знаний?

— Очень много, — профессор, между тем, потянул тебя за руку к двери по другую сторону зала. — Большинство — довольно бесполезный хлам, часть — крайне опасны, часть просто вредна, и только к малой доле мы открыли доступ через терминалы Академии. Историки считают, что святой Кристо по указу Алого Ангела не установил никаких градаций доступа — чтобы мы могли сами определить, что опасно, а что нет. Своего рода урок и испытание. Надеюсь, мы с ним справились.

Ты только покачала головой. Столько нового за один день! Нужно будет как следует отдохнуть, когда всё это закончится.

Вы прошли через пластиковую дверь в узкий коридор. Профессор пояснил:

— Это помещения, где жил и работал Кристо. Одно из них мы приспособили под хранилище Ключа, — и толкнул третью слева дверь.

Ключ выглядел обыденно. Бронзовый ключик, лежащий на бархатной подставке под стеклом. Кроме подставки и ключа в комнатке ничего не было. А потом ты потянулась своим даром к Ключу, и... ничего. Он не чувствовался. Любая вещь отражалась своего рода отпечатком в эмпатическом восприятии. Если вещь была с долгой историей — отпечаток обретал особую густоту, яркость и насыщенность. Становился близок к человеческой душе. Но Ключа словно бы не было. Пустое место. И это немного пугало.

— Можно? — оглянулась ты на профессора. Тот молча убрал стекло.

Ты коснулась Ключа кончиком пальца. Ничего не произошло. Тогда ты взяла Ключ. И осознала.

Это было действительно страшно. В одно мгновение ты осознала примерные — очень, очень примерные! — возможности Ключа. Он словно шептал тебе. Или пел. Ты ощутила его эмоции. Ты осознала его душу. Полноценную, более развитую, чем у человека, но совершенно нечеловеческую. Древнюю. Такую древнюю, что даже сама Земля, чьей души ты могла мельком касаться, была лишь мимолётной искоркой пред вечностью Ключа.

Ключ нашёптывал. О хранящих мировой баланс. О Творцах. О создании и разрушении миров и вселенных. О безумии и безграничном уме. О могучих лидерах и совершенных глупцах. О разлетающейся осколками ткани реальности. О Первородном Пламени, из которого был сотворён. О языке всех языков. О полубогах и богах. О волшебстве и технике в стольких обличьях, что ты прекратила понимать, чем одно отличается от другого. О вечном Хаосе, что враждебен всему сущему. О Песне, что превыше бытия и небытия. Об иллюзиях, что превзошли реальность. О людях и о нелюдях. О духах и искусственных интеллектах. О войнах и о мире. О том, где был и где только будет. И о силе. О могуществе, что давал своему владельцу.

Ты выпустила Ключ, что со звоном упал на пол, и не последовала за ним только благодаря твёрдой руке Кэрниуса.

— Алый Ангел сохрани! — вырвалось у тебя. — Он... невероятен!

— И чудовищно опасен, — добавил профессор. — Надень, пожалуйста, эти перчатки, возьми Ключ — и поспешим.

Сэм.

СС: нам ещё долго лететь? Честно говоря, меня достало. Наушники давят на голову

Почти прибыли. Есть хорошие новости. Я связалась с алистами, они начали готовиться к угрозе. Им нужно время на согласование с гражданскими и военными властями, но встречу нам организовали. Ректор Академии Науки и Магии Джудит Вариас и главный исследователь Кристиан Найт с небольшим военным отрядом.

СС: у меня смутные сомненья

Алгоритм действий прост. Как выйдешь из вертолёта — стреляй.

СС: весёлая вечеринка в честь встречи?

Наподобие. Твоя цели — ликвидация максимального количества силы противника любыми способами. Убей их всех, Сэм. Но если не сможешь до того, как эффект неожиданности пропадёт, используй тактическое отступление.

СС: беги, что есть сил? Настолько задница?

Они маги.

СС: ну и хрен ли, что маги?

Опытные маги. Считай каждого вооружённым ракетомётом и сидящим в ДОТе. Опыта мало, но силы переизбыток.

СС: просто замечательная задница! У тебя там план тактического бегства есть или как обычно — импро-так-её-перетак-визация под пулями?

План местности на планшете. Там же — план города. Я отметила твою цель и отслеживаю её местонахождение в реальном времени. Можешь считать это личной тактической картой. И постарайся не разбить планшет — сейчас это наш единственный способ связи. Если разобьёшь, найди подобный у любого мага, они хуже, но для обычной коммуникации подойдут.

СС: принято. Карта клёвая. Таааак, мы типа сюда пришпиливаем вертолётик, тут будут встречать враги, туда сматываться, короче, всё ясно

Хорошо. Потому что мы подлетаем.

СС: давно пора

Ха!

СС: чего?

Ассоциация из далёкого прошлого. Не отвлекайся, я сажаю вертолёт.

Садились на широкое зелёное поле со следами похожих посадок. За городом. Почему бы не приземлиться на крышу этой самой Академии? Но удобно — прикончит пятёрку встречающих, никто и не спалит.

Форму выстрела на конус. Прицелиться прямо сквозь стекло кабины. Ну что, погнали? Огонь!

Половина кабины исчезла. Исчезло и трое из пятерых, выжили только два типа в балахонах. Ты откатился в салон, на миг опередив пули-дуры. Реакция у них что надо. Выстрелом проделал ход с другой стороны вертолёта и приготовился спрыгнуть, как позади что-то вспыхнуло... и всё замерло.

Ты медленно повернулся. Двигаться — как в воде, имел ты такую неприятность — побывать в солёном озерце, пережившем Катастрофу. Позади — взрыв! Да твою же мать, что вообще происходит? Последнее ты озвучил — на удивление, язык ничего не сковывало.

— Просто ты умер.

— Это что ещё за нахер?! — не выдержал ты. Голосов в голове только не хватало для полного счастьица!

— Неуважительно говорить с нанимательницей в таком тоне.

— И где ты, Ангел? — чёртова мистика, так её перетак!

— В будущем. Посылаю свой голос сквозь время. А ты только что практически умер.

— Да вижу, блин, — покосился на замерший взрыв. — И что дальше?

— Как и ожидалось, первый блин комом. Попробуй ещё раз, имея в виду, что у них гранатомёты.

— О чём ты воо...

Реальность треснула. Точно стекло, разбитое вдребезги, только сквозь трещины пробивался красный цвет. Осколки реальности осыпались... и ты снова садишься на землю в вертолёте!

— Это что ещё за нахер!? — взвыл ты.

— Не кричи, — чётко, точно в тишине, прозвучал ответ. — Это откат времени. Обычно применяю на себя, если нет возможности видеть будущее более прямо. У тебя есть ещё несколько шансов ликвидировать врага.

Мысли рванули караванщиком, вихляющим от разбойников меж дюн.

— Только несколько? — выпалил ты.

— К сожалению, — никакого сожаления — только холодное равнодушие. Ну и крутая же эта стерва, Хранящая Время! — да. Точное число зависит от напряжённости метавременного континуума в данной сюжетной точке.

— А, ну всё ясно, — усмехнулся ты. — А если переборщить?

— Есть вещи хуже смерти, — и холодок по коже. Вот же... — Работай.

И ты работаешь. Пробуешь начать сразу с парочки гранат. Без толку — один выживает и приканчивает тебя меткой очередью. Хранящая поясняет — это и есть Кристиан Найт, и убить его так просто не выйдет. И предлагает решить задачу не в лоб, но прямо не подсказывает. Мир рассыпается на кусочки — ты в садящемся вертолёте.

Выстрел прямо в Найта. Он исчезает. Зато остальные отвечают мгновенным синхронным огнём, суки! Снова взрыв. Хранящая подтверждает, что они ждут отпора, поэтому захватили с собой подарочки: гранатомёты и даже ракетницу, не говоря уж о волшебных палочках. Хреновастенько, но фиг с ним, и не через такое прорывался.

Мир рассыпается и собирается воедино. Ты указываешь Хранящей, что делать, прыгаешь из вертолёта, который рывком обрушивается на врагов. И кидаешь следом обе гранаты. А потом возле твоего горла замирает чёрный клинок Найта — замирает вместе с миром. Хранящая делает очередной перезапуск. Миссия невыполнима? Не для тебя!

На седьмой раз ты ранишь Найта. Падающий вертолёт оказался действительно хорошим решением, нужно только точно продумать, как дальше мочить. А дальше и не выходило. "Храбрый Воин" Найт был чертовски живучей хренотенью, которую и гранаты-то не очень брали — только Опустошитель. И убить нужно было сразу — как только до Найта доходило, какова опасность, он становился неосязаемо-невидимым, подбирался вплотную и убивал. Опустошитель брал его и в невидимости, но поди ж попади по мерзавцу! Один раз ногу оторвал — а толку?

— Хватит, — сказала Хранящая на двадцатой, что ли, попытке. — Это был последний раз.

— Я их не прикончу, шеф, — честно признаёшься ты.

— Разумеется, — сухо подтверждает Хранящая. — Это ожидаемый исход. Ты не сможешь убить Найта ни в одном из доступных вариантов развития событий, равно как и отступить при атаке. Но сейчас ты хорошо осознаёшь его возможности и будешь действовать, исходя из этого опытного знания. А теперь я высылаю обещанную подмогу. Слушайся её как меня, потому что она — это моя версия.

— Чего?! — только и сказал ты, когда реальность снова потрескалась и опала осколками стекла.

Ты привычно откинулся на кресло вертолёта... повернулся направо. В кресле второго пилота сидела самая обыкновенная девушка лет восемнадцати на вид с русыми волосами и пронзительными тёмно-серыми глазами. Стоило вам встретиться взглядами, как всё замерло — и теперь ты видел "источник замирания". Над рукой девушки вращалась шестерёнка, от которой исходил красный свет, охватывающий всё, кроме вас.

— Привет, наёмный чувак, — хмыкнула девушка. — Я Бета Хранящей Время, можно просто Бета. Считай меня усилением и прикрытием.

— Сэм Робер, — представился ты скорее потому, что не знал, что говорить. — Ты кто вообще такая?

— Временные заморочки, — отмахнулась Хранящая. — Лень объяснять. Считай меня клоном Хранящей с урезанными способностями.

— Хранящая так же выглядит? — заинтересовался ты. Серьёзно, Хранящая — как эта фифа? Ха!

— Ну да, бро, какие-то проблемы с этим? — искреннее недоумение. — Я не накрасилась с утра? Какая досада! Ещё будут вопросы, возражения, предложения или я могу излагать легенду?

— Слушаю, — ну и фифа, а! Ей бы не помешала парочка уроков от старого-доброго дядюшки Сэма, тебя, то есть.

— Всё просто, Сэм, — деловито начала эта Бета. — Мы тут вроде как инкви будем. Инквизиторами, то есть, "инкви" — это сленг алистов. Инквизиция — один из новых орденов алистов, что-то вроде внутренней безопасности. Мы прибыли инспектировать Академию из Мадрида в связи с недавним террактом и только здесь, перед приземлением узнали, что было ещё четыре терракта. На людях нашу пару возглавляю я как старший инквизитор, поэтому поведение определяем заранее. Всё понятно?

— Есть парочка вопросцев, — усмехнулся ты. Время вздрючить дурную копию Хранящей, слишком много о себе возомнившую. Хотя... эта фифа поприятней того замороженного сухарика, с которым общался раньше.

Джу.

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 16:02 -

НВ: Что у тебя случилось?

УУ: Ты знаешь что-нибудь — о Ключе?

НВ: Ключ? Ключ-от-всего-и-вся? Свободный Универсальный Ключ? Легендарный артефакт, о котором я узнала не так давно? Вещь, которой можно разрушить или сшить саму ткань реальности?

УУ: Он самый:) Хотя скорее впору — :( Ключ — страаааашный!

НВ: Пожалуй? Говорят, полноценно управлять Ключом может только Хранящая или какой-нибудь бог? Может ли что-нибудь быть опаснее Ключа? Как и где ты его встретила, что будешь с ним делать?

УУ: Его принёс Кристиан Найт — и хочет открыть им тёмное окно в нужное место. Профессор Кэрниус подозревает, что это место — выгодно Найту, а не нам всем.

НВ: Это всё очень странно? Куда Ключ не может открыть путь сам по себе? Такого места ведь не существует? Разве что далеко за пределами наших листов реальности? В любом случае, почему такой ограниченный способ его применения? Ведь им можно сделать... что угодно?

УУ: Что угодно — это как?

НВ: Разве это можно понять иначе? Хочешь стать самой могущественной волшебницей на Земле? Хочешь повелевать мирами? Хочешь стереть вселенную с лица листа? Хочешь открыть портал сквозь пространство и время? Хочешь призывать бесконечную армию верных слуг? Хочешь вытолкнуть врага в бездну ада? Хочешь собрать планету, как из конструктора? Всё, Джу, вдумайся в эти слова — всё!.. Понимаешь? Даже не будучи Хранящей — кто откажется от возможности стать полубогом?

УУ: Я — не знаю... Но Ключ — очень тяжёлый! Сложно объяснить... Как будто — ты вдруг держишь целый мир. Только не руками — а душой. Я выдержала — но только короткое прикосновение. А ещё — Ключу больше миллиарда лет!

УУ: На самом деле, им кое-что — делали. И я хочу попросить — твоей помощи. Ты же хорошо разбираешься — в аспектах?

НВ: Да, я хорошо в них разбираюсь... Не отлично — но отлично только Хранящая? Во всех, имею в виду... Обычно игрок разбирается в своём и, может, противоположном аспекте — но мне повезло? Я давно знала, что буду играть, и моя роль помогает мне? Кроме того, я получила задание, что по плечу только великому алхимику? И вынуждена была разбираться ещё глубже...

УУ: А что за задание — если не секрет?

НВ: Это святая тайна. Можешь считать, что я получила его с самого верха иерархии алистов? Но сейчас это неважно... Зачем тебе аспекты? Ты же никогда не интересовалась ими и отбивалась от объяснений?

УУ: В общем, так: Ключом можно получить из ничего два противоположных аспекта, равных по силе?

НВ: Странный вопрос? Что значит — равных по силе? Ты хочешь сказать — взаимокомпенсирующих?

УУ: Ага! Ну ты же помнишь — я в этом не разбираюсь.

НВ: Ключ не может вырабатывать энергию, магию или аспект напрямую — в этом его особенность. Но он может сделать это косвенно. Атомы состоят из положительно заряженного ядра и отрицательно заряженной электронной оболочки. За счёт компенсации зарядов в целом атомы электрически нейтральны. Но в то же время вся биология и химия построены на электрических процессах, идущих из-за нарушения этого электрического равновесия. Это лишь один из бесчисленных примеров великого принципа Равновесия, из постоянных мелких нарушений-восстановлений которого и состоит любое развитие. Если Равновесие не будет нарушаться, то всё застынет в вечном цикле идеального Порядка. Если Равновесие будет только нарушаться — воцарится абсолютный Хаос. Так мне рассказывали недавно.

УУ: Спасибо за интересную лекцию, но — можно ближе к делу?

НВ: Я думала, ты уже всё поняла? Аспекты — как разные заряды. В окружающей нас природе они статистически компенсированы, но за счёт процессов нарушения и восстановления Равновесия происходит направленное развитие или деградация всего и вся, а не погружение в Хаос или замирание в Порядке. Но это идёт на высшем уровне существования, до которого игроки дотягиваются только благодаря Игре, представляющей такой же Принцип, как Равновесие, только более... рукотворный? С помощью Ключа можно равно отделить электронные оболочки от атомов или превратить аспектальный фон в два противоположных аспекта, разделив их пространственно или временно. Но это очень опасно.

УУ: Чем? Это важно!

НВ: Например, если отделить Рок от Жизни, то первый направит подчинённую ему область пространства-времени в вырожденный порядок, а вторая — в настоящий хаос. А если отделить Пространство от Времени, то мы просто прекратим существование реальности. Отделённая Мера приведёт к идеальной, но статичной гармонии двенадцати базовых аспектов, в то время как Власть — к стремлению в абсолют какой-нибудь тенденции с самыми непредсказуемыми последствиями.

УУ: Рок и Жизнь — спасибо большущее! Кажется, эта штука — настоящее зло. Не спрашивай, я объясню, когда всё расспрошу — хорошо?

НВ: Хорошо? Но меня не убьёт любопытство?

УУ: Не-а! Выдержишь:) А вопрос — действительно серьёзный. Про Рок и Жизнь понятно — как насчёт Света и Пустоты?

НВ: Хм, это за пределами моего понимания? То есть, Свет и Пустота — одни из самых сложных аспектов для стороннего понимания. Сложнее, пожалуй, только Тень. Остальные скорее многогранные, чем глубокие, но Свет и Пустота... В тройке Свет-Рок-Время Время "нейтрально", Свет "положителен" и символизирует "хорошие исходы" и "возможности", а Рок отрицателен и символизирует "плохие исходы" и "препятствия". Это только одно из значений Света, но из этого уже можно понять, что можно отделить Свет от Рока, а можно Свет от Пустоты — и результаты будут совершенно разными. Аналогично, Пустота в своём роде дополняет Жизнь, и её можно отделить и от неё, равно как и от Света.

УУ: К чему ты это?

НВ: К тому, что базовых аспектов 12, и ВСЕ значения они проявляют только в отдельности от ВСЕХ остальных, понимаешь? Равновесие "удача-неудача" при отделении Света от Пустоты остаётся нетронутой, поскольку Свет по-прежнему компенсирован Роком, как и "победа-поражение". С другой стороны, для Пустоты остаётся компенсирована пара "живое-мёртвое" и "активность-пассивность". Зато затронуты другие пары, а именно: "внимание-сокрытие", "идея-материя", "свечение-темнота", "вероятность-невероятность", "движение-бытие". Последняя пара — только частично, поскольку она составляет более глубокий антагонизм двух троек Пространство-Пустота-Жизнь и Время-Свет-Рок — тем не менее, она затронута.

НВ: Теперь попробуй представить себе нечто со свойствами "внимание-идея-свечение-вероятность-движение", но без свойств "невидимость-материя-темнота-невероятность-бытие". Не получается, так?

УУ: Угу — шарики за ролики заезжают!

НВ: У меня тоже — а я знаю гораздо больше значений Света и Пустоты, которые "противоположны" или "взаимно дополняющи" друг другу. Одно я скажу: такое разделение очень опасно и непредсказуемо. Почему ты об этом спрашиваешь?

УУ: Понимаешь, Кристиан как-то ощутил эти силы — ну, аспекты, по описанию и названию, это они — и решил проверить, что будет, если их разделить.

НВ: Будет хуже, чем очень плохо?

УУ: Наверное? Ректор не разрешила ему эксперименты над людьми — представляешь? Эксперименты — и над людьми!

НВ: Иногда я думаю, почему ты такая наивная? Эксперименты над людьми — это обыкновенное дело в стремительно развивающемся социуме, если он хочет остаться стремительно развивающимся. Это не моя мысль, это из книг храмовых философов.

УУ: Я — не могу этого принять.

НВ: Я знаю, дурашка:) Ты слишком добрая для такого, в отличие от холодного и одинокого Мага Пространства. Слишком жалеешь людей? Слишком мало ответственности? Слишком мало стратегического мышления? Не знаю...

УУ: Это — плохо?

НВ: Ни в коем случае! Оставайся такой же, как сейчас! И не выгори от своих целительских сеансов!

УУ: Постараюсь:)

НВ: Так что там с разделением?

УУ: Ну, ректор запретила использовать на людях, а животных и растений Рок просто убивает, Жизнь — стимулирует развитие. Жизнь понравилась ректору, поэтому сначала Найт сделал "делители" — их профессор Сун Инсин, куратор проекта, назвал фэньли — а потом с помощью самих Жизни и Рока "фабрикатор". Эта штука может делать и фэньли — и собственные копии! Я, правда, не понимаю, зачем это нужно, не армию же вооружать — ведь фэньли не оружие! В общем, я на всякий случай украла один фэньли — и один фэнькай.

НВ: Фэнькай? Неужели это?..

УУ: Делитель Света — и Пустоты.

НВ: А зачем ты... ну, украла?

УУ: Ну... они красивые! Эм... Я просто себя представила в голубом платье с поясом и двумя делителями... Вот!

НВ: Ты неисправима, Джу:) В прошлый раз ты утащила блестящую флешку?

УУ: И очень страдала — ведь её нельзя повесить на шею, как хотелось!

НВ: Ты не можешь дать все свои размеры и фотографии покрупнее?

УУ: Могу — но зачем?

НВ: Хочу сделать тебе идеальное платье? Только, пожалуйста, после разговора — потом тебе будет совсем не до этого.

УУ: Эм, хорошо — всё равно профессор сейчас занят. Откуда ты знаешь — про "не до этого"?

НВ: Это был бы спойлер? В любом случае, ты же помнишь, что я говорила?

УУ: Что мы должны встретиться — в реальности?

НВ: Да. К этому моменту я хочу сделать тебе целую коллекцию платьев? А насчёт кинжалов — будь аккуратней, хорошо? Этот Кристиан...

УУ: Кристиан — что?

{сообщение удалено Администратором}

УУ: ???

НВ: Эм, извини, это был спойлер.

УУ: Кто это — Администратор? Кто-то читает нашу переписку?

НВ: Не имею права отвечать сейчас... Всё должно идти своим путём? Отправь мне фото и размеры! Удачи там!

— настоящаяВолшебница [НВ] прекратила интересовать учёнуюУчёную [УУ] в 17:03 -

УУ: Эл? Если мы встретимся в реале — я тебя побью!

Сэм.

Ты резко откатываешься в сторону. Как раз вовремя — ящик, за которым ты прятался, поцеловался с разрывной пулей. Осколок больно кольнул грудь, но бронежилет спас от худшего. Ты вскидываешь винтовку и ведёшь широким лучом. Минус снайпер. Бета рядом выпускает невидимую магоракету, детонирующую прямо в окне, из которого зелёные вели огонь.

— Огонь на подавление! — кричит командующий штурмовиками лейтенант. — Схема три, пошли, пошли!

Теперь, когда снайпера нет, есть возможность просто задавить противника огнём, прикрывая друг друга, подобраться к зданию, где засели ублюдки, взрывающие автобусы и поезда. Нет, ты, конечно, думал, что алые и зелёные станут чокнутыми фанатиками, но не настолько же! Ладно, ладно, алисты ещё ничего, в адеквате, а зелёные — те ещё психи.

Ты медленно следуешь за штурмовиками от укрытия к укрытию, не спеша подставлять свою шкуру под огонь. Ухмыляешься алому закату прямо за зданием. Крутишь в руке палочку с трупа какого-то зелёного. Ухмыляешься нагнавшей тебя фифе:

— Напомни мне, когда всё полетело к чертям?

— Ну, свихнувшихся сектантов не ждала и я, — пожимает та плечами, подпрыгивая метра на два — готов поклясться, что увидел призрачные крылья! — бросает ещё одно взрывное заклятье и плавно садится, словив пару выстрелов на щит. Магия — это круто. Будет время — обязательно научишься. С пушечкой не сравнить, конечно, но универсальность очешуенная. — Спасли людей, развлеклись — почему бы и нет?

— Это всё круто, конечно, да только с хрена ли мы с этой инкви-ролью тут возимся? Так и не добрались в эту Академию-магадемию, так что давай туда, берём эту чувиху, Джулию Сайнс, если не хочет, то вяжем и всё равно берём, садимся в вертолёт и чешем к капсуле времени. В чём проблемка-то? Фиг ли мы застряли в пострелушках? Мне, знаешь ли, жизнь дорога, рисковать зазря.

— Формируем образ инквизиторов, — пожала плечами фифа, совершенно не задетая твоим надуманным возмущением. Вот это да, вот это похуизм — почти как твой. — Наши действия останутся в хрониках и повлияют на поведение других инкви и алистов века спустя. Это не херня — это работа на будущее.

— На которую я не подписывался, — смачно сплюнул в ближайшую клумбу и достал из капчалога сигаретку. Прикурил от трофейной палочки — на удивление, для этого трюка, подсмотренного у вояки-алиста, и учиться не пришлось, только пожелай как следует. Желать ты умеешь.

— Ну иди и забирай Джу один, — хмыкнула Бета. — Что, кишка тонка?

— Не хочу оставлять от Академии руины, — скривился ты, затягиваясь. — Где эту Джулию искать — не в теме.

— Ладно, — вздохнула фифа. — Давай-ка зайдём за угол.

Шли гораздо дольше, чем просто за угол — Бета искала пустынное место. На Торонто опускались сумерки. Ты ненадолго позабыл о задании, просто наслаждаясь видом целых зданий и свежим воздухом. Какое же будущее чудесное! Ради таких моментов и стоило под пули ложиться и кровью песок заливать. Может, стоило попробовать-таки мирную жизнь на вкус, семью завести, детишек? А, к дьяволу!

Бета завела в маленький дворик. Под густой сенью дерева было совсем уже темно. Фифа вспыхнула красным и... разделилась на две фифы!

— Это ещё что за клоны? — сдержал ты заковыристое ругательство.

— Призвала свою версию из обречённной линии времени, — пояснила Бета. — Она продолжит наводить в городе порядок — а мы займёмся эвакуацией Джу. Поспешим, в чём-то ты прав — никогда не предскажешь, что чокнутому Крису в башку вдарит.

— Крис — это Кристиан Найт? — уточнил ты, выкидывая очередной окурок. Пусть и ненадолго, но хорошо просто побыть в мире. Теперь уже мире — после того как вырезали последнюю зелень.

— Он самый — мстительный уродец, — поморщилась Бета. — Ладно, хватит прохлаждаться. Ты же торопился?

— Двигаем, фифа, — и ухмыльнулся: какое непередаваемое выражение лица! Как можно не дразнить фифу, если она такая фифа? Хех.

Джу.

Профессор Кэрниус привёл тебя в кладовку рядом с залом совещаний, "самым секретным залом секретных совещаний во всей Академии". Как рядом с ним оказалась кладовка и почему её не убрали или даже не залили бетоном суровые маги из службы безопасности? О, просто кладовку от зала отделяло два метра железобетона, зачарованного на прочность и гашение любого движения и вибрации — звука тоже. Но вот эмоции магия не блокировала. Ты и сама не знала, можно ли намеренно "закрыться" от твоей эмпатии.

— Опасение, страх и тревога, — прочитала ты эмоции троих собравшихся там — Вариас, Найта и Суна.

— Ясно, — с точно такой же, а то и большей тревогой отозвался Кэрниус. — Возьми это, — протянул ободок, очевидно, крепящийся на голову? Что-то вроде наушников? Сти-и-и-ильно! Ой. Нельзя отвлекаться, ты же, считай, на важном задании! — А это, — что-то вроде флешки с... пластырем? — закрепи на шею, вот сюда. Ларингофон, у меня такой же, — приспустил высокий воротник, показав. — Связаны магически, стена не будет препятствием. Комментируй, где они лгут, где нет, что чувствуют, если считаешь важным. Я буду шептать в ответ, когда стоит применить Ключ. Готова?

— Ох, вроде да, — выдохнула ты, усевшись на большущем пластиковом ведре — зачем тут вообще такое? — поудобней. — А вы... почему вы не боитесь? Только решимость и мрачность!

— Потому что, дорогая моя Джулия, — с грустинкой улыбнулся профессор, — я своё — отбоялся. И, перед тем, как я пойду — что слышишь в городе?

— Смерть, агрессия, растерянность, сосредоточенность, страх, — сообщила ты. — Это... террористы?

— Зелёные, — скрипнул зубами профессор. — Мы долго их ждали, но высунулись именно сегодня — совпадение? Не думаю. Всё, я закрываю тебя на ключ, но Ключ — у тебя. И, возможно, тебе будет полезно знать — рабочее, настроенное, но ещё не включённое тёмное окно будет там же. Поэтому ни в коем случае не суйся внутрь! Ну да ты девушка разумная, сама понимаешь, уж прости за стариковское брюзжание.

— Вы... вы тоже будьте осторожней, профессор.

— Они не умеют читать эмоции, — покачал он головой. — Мне нечего опасаться. Я закрываю тебя на заклинание, открою сам, если нет — используй Ключ и унеси его как можно дальше.

— Удачи, — почти неслышимо шепнула ему в ответ.

— Коллопортус, — поток волшебства охватил прикрытую дверь, намертво её запечатывая.

Ты замерла, вслушиваясь в эмоции и шаги профессора. Вот он открыл длинной заклинательной формулой дверь, вторую дверь, третью дверь, вошёл, запер их за собой, поздоровался со всеми троими.

— Ты задерживаешься, — недовольно прохрипел Кристиан — вместо эмоций по-прежнему пустота. Словно чёрное пятно в эмоциональном фоне! — В город прибыли два инкви. Мы должны начать эксперимент немедленно, а потом спрятать Ключ!

— Читай его, — шепнул профессор, а потом громко. — Коллега, я по-прежнему не понимаю, как вы собираетесь управиться с силой Ключа? Мы уже выяснили, что для этого требуется высочайшая дисциплина мышления. Я настаиваю, что кто-нибудь из монахов-алистов справится лучше.

Ты аккуратно сжала Ключ, сжала зубы и шепнула скорее себе, чем Кэрниусу:

— Откройся, - Окружающая Найта завеса пустоты пропала. Ты вскрикнула. Всемогущий Алый Ангел! Это!.. — Ярость, — с трудом выговорила ты. — Боль. Ненависть. Жажда разрушения. Тревога, что план может пойти не так. Быстрее, профессор, я не выдержу долго!

И вдруг осознала — она читает больше, чем просто эмоции! Это... Ключ? Ключ согласно отозвался в её руках источником нестерпимого могущества.

— Мой разум достаточно дисциплинирован, профессор Вариас подтвердит это, — холодно отозвался Кристиан.

— Правда, — шепнула ты. — Вариас не уверена, но он шантажирует её. Жизнь сестры Джудит. Сун хочет попробовать сам, но боится неудачи, поэтому не рискует предложить себя.

— Чего ты хочешь достичь? — профессор тоже понял, что ты читаешь больше, чем просто чувства.

— Ты о личных мотивах? — усмехнулся Кристиан, продолжая гореть ненавистью и болью. — Хочу разочаровать Общество Процветания. Надутые индюки!

— Хочет уничтожить Землю, — шепнула ты. — Хочет... ударить по... Алому Ангелу? Знаком с Алым Ангелом. Враг Алого Ангела. Желает уничтожить всё, что ей дорого. Боль. Жажда мести. Ненависть. Презрение ко всем нам. Готовность убить! Профе...

— Кха-кх, — хрип и... предсмертный всплеск!

Нет. Нет... Нет! Ты сжалась, до боли в руки вцепившись в Ключ. Это неправда! Неправда!

— Зачем? — воскликнула Джудит Вариас. Удивление. Боль. Страх.

— Подозревал слишком много, — внешне спокойно отозвался Кристиан. — А ты предашь меня. Спасибо за прикрытие.

— Не... кх-х-х-х...

Нет! Это... Алая богиня, спаси и сохрани! Целеустремлённая ненависть. Пренебрежение. Подозрительность. Боль.

— Кристиан! Пожалуйста... — ужас. Паника. Поиск выхода.

— Заткнись, нытик, — хрипло буркнул Найт. — Из предателя, старого параноика и труса я выбрал труса — тебя. Настрой и включи мне окно. Немедленно! Иначе последуешь за ними.

— Да... — всплеск отчаянной надежды. — Да-да, конечно, Кристиан, конечно...

— Делай, а не говори, — оборвал тот.

И вдруг... Вспышка гнева. Осознание. Ненависть к тебе. Но...

— Эй, эмпат с Ключом, я тебя чую, — громко сказал Кристиан. — Мостик-то между нами двусторонний, дурочка. Надо же, какая сдержанная! Иди сюда или я прикончу Суна немедленно, а потом сотру Академию с лица Земли.

Нет! Что делать? Что делать-то? Ключ? Ключ горел в твоих руках. Он жаждал показать себя. Выпустить свою силу. Если ты это сделаешь, то разнесёшь тут всё! Дисциплинированный разум — не про тебя сейчас! Но Кристиан... Враг Хранящей... Сун... Что делать?!

— Какая ты умница, девчонка, — Кристиан ожидал, что ты попытаешься применить Ключ и впрямь всё разнесёшь! Но то, что ты сдержалось, нравилось ему даже больше! Неужели ты должна... — Эй, девчонка, как там тебя, Джулия, да? Джулия, если сделаешь это — тут подохнут все. Нет — можешь кого-нибудь спасти.

Он не лгал! Значит, ты должна... должна...

— Идиотка! Ключ не трогай, дура. Сиди на месте, я сейчас.

Ты ощутила, сжавшись в комочек, как он открыл три толстых стальных двери, как подошёл к кладовке, как сорвал дверь с петель, буквально сметя пылающим внутри огнём запирающую магию.

— Вставай, — жёстко велел он. Ненависть. Любопытство. Се... сексуальный интерес!? — А ты миленькая. Встань и иди за мной, может, выживешь.

Тебе ничего не оставалась, как, всхлипывая и сжимая Ключ, последовать за ним. Можно ли Ключом...

— Я бы смог, — отозвался на твои мысли. — А ты тут всё снесёшь, но я ускользну. Что, чуешь правду? За мной! Я долго ждал этого момента...

Ярость. Ненависть. Жажда мести. Предвкушение. Злая радость. Боже, нет! Что делать-то, что делать?..

Обречённая версия Беты.

— Генерал Эдвард Шотун, — мужчина комплекции "гризли обыкновенный" с силой пожал тебе руку. Ты привычно ответила на силу силой — знай наших! Ты была ещё не уверена во впечатлении от генерала, но уже склонялась к "мировой чел".

— Инквизитор Бета. Не сказал бы, что рад нашей встрече, — даже не поморщился — а твоя сила далеко превосходит человеческую!

— Покой нам только снится? — ухмыльнулась ты. — Не хотелось прибегать к вашим услугам, но пришло время вызывать кавалерию.

— Зелёных зачистили, — напомнил Шотун. — Кого вы опасаетесь, инквизитор?

— Зелёных-то зачистили — но это был выстрел в молоко и одновременно отвлекающий манёвр. Зелёные ловили Джулию Сайнс, думаю, вы о ней слышали.

— Ещё бы, — нахмурился генерал. — Лучший эмпат в мире, её называют целителем душ. Пара моих ребят обязаны ей возвращением в строй — психологи и священники ничем им не помогли, а Джулия... Зачем зелёным Джулия?

— Зелёных контролировал некто Кристиан Найт, — спокойно сообщила ты. Нет, однозначно — мировой чел. Жаль его. Может, взять в будущее? Так обидится. Долг пуще живота своего, а? Хрен с ним, пусть работает, мужик на своём месте. И всё равно жаль. Впрочем, твоё лицо осталось лицом молодой пофигистки. — Сейчас мой коллега идёт вытаскивать Джулию из Академии, в которой Найт и работает. Я же здесь, чтобы предупредить вас о силах, которые задействует Найт в скором времени.

— Силах? — скепсис, но и тревога. — Предатели среди нас? Кроме зелёных и нас в мире нет значимых сил!

— Не будьте таким наивным, генерал, — вздохнула ты. — Найт привёл с собой пятерых помощников — это, в сущности, настоящие киборги. Опасные, хладнокровные убийцы. И у него с собой роботы попроще — не меньше десятка. Но это только его личное прикрытие и начало предстоящей жопы.

— Вот как, — только и сказал генерал.

— Вы слышали о его проекте?

— Тёмные окна! — понял генерал. — Он хочет привести кого-то... из другого мира?

— Что-то вроде, — кивнула ты. — Вам понадобятся огнемёты, гранаты и ракеты. Пули будут менее эффективны. И выводите на улицы тяжёлую технику.

— Я не подчиняюсь инквизиции, — таки не поверил! Ну ничего...

А мне вы подчиняетесь, господин генерал?

— Что за... всемогущий боже, Алый Ангел!

— Я — её вестница, генерал. Итак?

— Я... я верю. Немедленно отдам распоряжения!

— Вот и чудно, хех.

Сэм.

— Ну и как нам эту хренотень пройти? — бросил камушек из инвентеки в подозрительный световой щит. Тот отскочил.

— В обычной ситуации мы бы связались с помощью вон того аппаратика с дежурным и попросили бы временный пропуск. Но сделаем попроще. Кстати, держи! — бросила палочку. Ты рефлекторно схватил её и ощутил тепло — палочка выпустила сноп искр. — Ага, подошла. Сердце пещерного тролля, я б сказала, того ещё троллища, и вишня. Смертоносная штучка, цени — делали на заказ для тебя.

— Круто, — тебе действительно понравился подарок. Осталось только научиться чёртовым заклятьям, и можно жечь! Да, с этой штукой ты не пропадёшь, вот только где учителя найти? А, да, вы же в Академию идёте — жаль, не задержитесь там. — И хрен с неё щас толку?

— У тебя забавная роль, — Бета подняла палочку и сосредоточила на ней взгляд. На кончике медленно разгорался синий огонёк. — Вор Оружия. Хранящая говорила об этом?

— Типа того, — махнул рукой. Хранящая со своими загибонами... Бета — та ещё фифа, но понятней, нормальная чувиха — пусть и фифа.

— Вор, думаю, в комментах не нуждается, разве что — Вор может ещё и отдавать, но редко это делает.

— Ха! — открыто ухмыльнулся ты. — Подарок от дядюшки Сэма ещё заслужить нужно, а то все тянете загребущие лапы к моим игрушечкам. Фига с два!

— Как-то так, — криво улыбнулась Бета. — Оружие же толкуется пошире. Оружие, инструмент, артефакт — в общем, любой носитель или исполнитель функции. По прикидкам старшей сестрицы, даже до богоуровня ты можешь просто коснуться кончиком палочки моего почти готового заклятья, — взглядом указала на уже яркий огонёк, — и перетянуть его себе. Фишку рубишь?

— О'кей, попытка не пытка, — потянулся палочкой, но Бета прервала:

— Стоп! Давай-ка по порядку. Сначала скажи-ка мне, чувак, палочку чувствуешь?

— Это ещё как?

— Тепло чуял, как в руки взял?

— Ну и?

— А сейчас чуешь?

Прислушался.

— Вроде да.

— Сосредоточься на этом ощущении и мысленно потянись к нему. Я не великий объяснитель, но суть улавливаешь?

— Угу, — попробовал. На удивление, получилось с первого раза — теперь ты и впрямь чувствуешь палочку, её тепло от кончика до кончика. — Готово.

— Чудно, палка и впрямь под тебя, — хмыкнула фифа. — Теперь медленно подноси кончик своей к кончику моей и говори, что чувствуешь.

— ОК.

Делаешь. По мере приближения, ощущаешь... холод? Даже поёжился.

— Ага, всё верно, — удовлетворённо кивнула Бета на доклад. — Теперь попытайся холод перетянуть на кончик своей палочки. Ну ты понял, типа как её почуял, только с холодом.

Ты действительно понял. И — снова вышло! Огонёк плавно перетёк к тебе — и ты почувствовал, будто держишь руку на спусковом крючке.

— Так и должно быть, — подтвердила Бета. — Теперь коснись кончиком голой кожи и "выстрели".

Ощущения... так себе. Ты такое испытывал единственный раз — когда упал в одном старом убежище в какую-то бочку с прокисшей водой. Какая гадость!

— Дальше что?

— Секунда, — Бета снова зажигает огонёк, тушит его о себя. — Пошли.

Конечно же, завеса послушно вас пропускает. Что дальше? А дальше начинается вечеринка!

— Это ещё что за муть? — киваешь фифе на преградивших путь пауков с человека ростом, у которых в спину... пушки вмонтированы? — Оно... стреляет?

— Ещё как, — отозвалась Бета. — Ко мне, живо!

Не медля, кидаешься к ней — как раз вовремя, чтобы фифа взмахом палочки поставила волшебный щит, а тот поглотил жёлтые лучи. Пауки секунду долбят лучами, потом до них доходит — все разом прыгают через барьер! Тут-то их встречает залп пушечки. До земли долетела только парочка ног. От которых, между прочим, мерзко воняет!

— Что это за хрень-то? — спрашиваешь ты.

— Служители, — непонятно отзывается Бета. — За мной. Если коротко, у нашего врага четыре массовых юнита — служители, всякие зверушки, киборгизированные и усиленные, раз. Киберскелеты — модифицированные люди, два. Кибертяжи — ещё глубже модифицированы, обычно с тяжёлым вооружением и умные, три. Наконец, строители — те, кто их создал, мощные, порой модифицированные маги, но здесь строителей нет, хвала Равновесию.

— Жёлтые лучики?

— Смерть.

— Ясненько. И много их тут?

— А я знаю? Вот и нужный нам корпус. Быстрее, внутрь!

И вы побежали. Винтовка, палочка и здоровенный такой револьвер — Бета попросила у тебя чего-нибудь в свободную руку, типа, аспектом на виду у всех манипулировать не айс. Глупость какая! Когда речь идёт о жизни и смерти — какая нахрен разница, что подумают свидетели? На крайняк, можно прикончить и их.

Охрана преградила вам путь в корпус. Бета среагировала раньше тебя, двумя неразличимо быстрыми росчерками волшебной палки отправив их в нокаут. Ты испарил автоматически заблокировавшуюся дверь, и вы поспешили внутрь, как буркнула Бета, к лифту. Ну к лифту так к лифту. Возле которого дежурили два чувака в чёрных плащах с капюшонами. Одного ты сходу испарил — опасные ублюдки, жопой чуешь! — другой рванул навстречу Бете и раньше, чем та закляла его, ударил под дых. Фифа отлетела как мешок прямо в стенку.

— Улыбочку, — сказал ты, когда враг исчез в синей вспышке. К сожалению, не только он — ты крутанул радиус посильнее, испарил и лифт. Вот же бля! — Эй, фифа, ты там живая?

— Не дождёшься, кха-кха-кха, — поднялась она. А ты думал, придётся тащить или бросать — простой человек от такого удара и подохнуть может. — Ты косой или дебил? — спросила, когда увидела дыру в стене на месте лифта.

— Переборщил чуток, — отвернулся ты. — Куда дальше?

— Есть лестница, — ответила Бета, наклоняясь и заглядывая в дыру. — Но это долго. Иди сюда, за руку меня возьми.

— Ну ОК. И? Что ты дела-а-а-а-а-а...

Эта чокнутая просто прыгнула с тобой в ёбанную бездну! Впрочем, вскоре ты заметил, что вы постепенно замедляетесь. Опять какая-то магия? Но палку она не доставала.

— Сколько тут этажей-то?

— А не похрен ль? — отозвалась Бета. — Прибудем через три... два... один...

Зависли перед закрытыми дверями. Тебя не надо было просить — ёбнул ногой со всей дури. Створки перекосило, но не выбило.

— Прочные, сука!

— Это ты слабак, — ухмыльнулась фифа, выдирая дверь с мясом свободной рукой и кидая в ещё одного чёрноплащника. Того снесло куда-то вглубь коридора. Вы вошли.

— Зато проворный, — хмыкнул, пригибаясь под жёлтым лучом и испаряя правую половину врага.

— Не проворнее меня, — показательно отразила луч от ещё одного чувака, прячущегося за поворотом, откуда-то взятым мечом, и отправила прямо с меча ответный луч, сжёгший не успевшего спрятаться чёрноплащника дотла. — Быстрей! — и побежала.

А побежала она, мягко говоря, быстро. Причём с ленивой такой грацией. Чёртова копия Хранящей! Это ж какая сама Хранящая-то должна быть? А, похрен, лучше поклонимся лучикам и зачистим тут всё от паучков и чёрноплащников. Это которые по счёту были?

— Тут, — выдохнула Бета. Кажется, немного запыхалась? Ты, тяжело дыша, вскинул винтовочку. — Стоп! Выстрел ровно на два метра вглубь.

— Без проблем, — щёлкнул переключателем, выстрелил — и тут же перевёл в лучевой режим. Вы вош...

Джу.

— Итак, — Кристиан перевёл взгляд на бледного Сун Инсина, судорожно колдующего за компьютером, — всё готово.

Зал был небольшим, но красиво оформленным — тебе это бросилось в глаза даже сейчас. Большое устройство, напоминающее экран, напротив двери. Множество приборов попроще, но все — в идеальном порядке. Ажурные узоры по стенам, трансфигурированные не иначе как самим ректором... Ректором... Она и профессор Кэрниус валялись у ног Кристиана — и он пнул тело профессора со своей дороги. Откуда-то из глубины тебя отозвалось что-то пугающее саму себя. Если мост двусторонний...

— Так, цыпа, будь добра, успокойся, — велел Кристиан. — Я чувствую, что ты что-то задумала — даже не пробуй. У тебя в руках Ключ — ты сейчас как невзорвавшаяся мина. Дай мне его. Или он умрёт, — в руке Кристиана появилась палочка. — А затем ты. Я управлюсь с Ключом — ты взорвёшь им и себя, и Академию, и хорошо, если не планету. Ну же!

Ярость на ярость. Ненависть на ненависть. Боль на боль. Ты ударила. Не рукой, не Ключом и не палочкой, спрятанной в кармане. Ты ударила своим своей волей прямо в его сердце, в его душу, игнорируя все заповеди эмпатов. Ты просто не могла иначе.

— Идиотка! — вскрикнул Найт.

Его разум помутился — но связь была двусторонней. В глазах потемнело. Ты выпустила Ключ и вцепилась в какой-то прибор, различая, как Кристиан схватился за голову. Алый боже, ты могла свести его с ума! И... он закрылся, снова стал пустым. На мгновение ты потеряла сознание, а как пришла в себя, Кристиан с безумным взглядом потянулся к Ключу — безумно медленно и неотвратимо.

— Профессор Сун, остановите его! — выкрикнула ты. Но на того напал своего рода душевный паралич — ты ощущала его беспомощность. Хлестнула своими чувствами — но без толку. Тот волевой удар дался тебе слишком тяжело...

— Кругом одни идиоты, — прохрипел Кристиан, хватая Ключ и с трудом поднимаясь. А затем двери исчезли в синей вспышке. Кристиан махнул Ключом в их сторону — что-то грохнуло. — Вы мне не помешаете, нет, уже поздно. Инсин, готово?

— Д-да, — пролепетал тот.

— Включай! А, ты включил. Ну, приступим!

Кристиан определённо был не в себе. Движения его были дёрганными, одной рукой вцепился в собственную голову. Это от твоего удара? Что же ты натворила... Что же ты творишь... Рука потянулась к карману.

Ты схватила палочку и направила её на Кристиана. Тот направил Ключ на едва заметно мерцающее тёмное окно. Ты успела чуть раньше:

— Конфундо!

— Откройся!

Сэм.

Этот "демон" Кристиан взмахнул чем-то, зажатым в руке, и тебя с Бетой неплохо так впендюрило в стену. На мгновение даже сознание потерял. Но очнулся быстро — как и всегда. Схватил винтовочку, сменил её на верный револьвер, в другой руке — нож. Рывком поднялся и зашёл. Мать твою песчаной бурей погреби, что за хрень тут творится!?

— Эй, Бета!

Фифа стояла перед какой-то научной или магической квадратной фигнёй вроде дыры в... бр-р-р! Самая натуральная дырища в ад. Из неё ме-е-е-едленно сочилась чёрня херня, похоже, её замедляла Бета алым светом, исходящим их рук. Рядом широко раскрытыми глазами на всё это пялился какой-то высоколобый китаец в белом лабораторном халате и плакала, закрывшись ладонями, девчушка — кажись, её и надо вытащить. Кроме того, рядом валялись мужик и баба, которых, похоже, просто задушили или бошку нахрен посворачивали.

— Чего? — холодно отреагировала фифа. — Бери Джулию в руки — и мотай отсюда, пока я ещё держусь.

— ОК, — ага, значит, "демон" свалил нахрен, нагадив напоследок. Это Бета его отметелила или девчушка? — Эй, Джулия, ты как? — подошёл к ней.

Молчание и всхлипы. Аккуратно отвёл ладони от лица и медленно, но твёрдо произнёс:

— Джулия Сайнс. Слушай внимательно. Если мы немедленно не уйдём отсюда, то ничего будет уже не исправить, — постарался говорить вкрадчиво и убедительно. Бля, ну не твоё это — убеждать зарёванных соплюх! Но схватить её и потащить силком тоже тупо — она тут ориентируется получше тебя с картой. Раз уж Бета занята хоть чем-нибудь полезным.

— Ненавижу, — неожиданно пронзительно посмотрела прямо тебе в глаза — сквозь слёзы. А у этой детки есть внутренний стержень!

— Мы отомстим ему, — кивнул ты.

— Не его. Себя, — она достала из кармана белый платочек и стёрла следы потёкшей косметики с лица. — Кто вы?

— А ты быстро пришла в себя, — одобрил ты. — Я Сэм, наёмник Хранящей, если это о чём-то говорит.

— Сэм? Крутой Сэм? — тень удивления на усталом лице. — Хранящая? Она... она услышала мои молитвы?

— Типа того, — хмыкнул ты. — Короче, я тут с простой целью — увезти тебя от наклёвывающегося пиздеца. Ненавидишь себя — значит, будешь над собой работать до усёра, так?

— Да, — до неё не сразу дошли твои слова. — Да, я стану сильнее и умнее! Больше никто не умрёт.

— Сомневаюсь, девочка, — вздохнул ты. — Но мы приложим все усилия. А теперь посмотри на лезущую из дырки чёрную херню — и ноги в руки за мной!

— Сэм, — окликнула Бета, когда ты повёл уже было Джулию к выходу.

— Чего ещё? — обернулся ты.

— Обречённая версия — я, — невесело усмехнулась та. — Передай моему менее обречённому оригиналу удачи и чтоб пёрлась с вами.

— О'кей. Пошли, Джулия, бегом!

И вы покинули маленький зал, оставив за спиной труса-китайца, замершего статуей, и тихо матерящуюся Бету.

Джу.

Окончательно ты пришла в себя на улице. Бег по коридорам, короткая перестрелка, подъём на запасном лифте, который Сэм каким-то чудом отыскал на карте планшета, что-то бурча про предусмотрительного нанимателя, подъём в трясущемся здании, расталкивание растерянных учёных, бодрящий душ радужного щита Академии — всё это ты осознала позже.

— Эй, Джулия, — окликнул, кажется, во второй или третий раз Сэм, тряхнув за плечо. — Джу!

— Да... Что? — повернулась к нему, источающему уверенность, силу и практичность. Само присутствие Сэма приводило тебя в чувство.

— Короткую дорогу из города знаешь?

— Да... наверное, да, — мотнув головой, чтобы привести себя в чувство, ответила ему. Сосредоточиться! Дорога. Короткая дорога. Общественный транспорт? — На автобусе или такси?

— На моей крошке, — усмехнулся Сэм и протянул руку к дороге. Щёлкнул пальцами. Перед вами появилось... появился настоящий монстр! Когда-то давно ЭТО было внедорожником, но сейчас увешанный здоровенными турелями и подвесками с ракетами монстр одним своим брутальным видом заставил тебя забыть все случившиеся беды.

— Крошке?! — ты вложила все свои чувства в это восклицание.

— Ну разве не милашка? — любовно погладил ракету Сэм. — Жаль, летать её не научил — но Хранящая не откажется от небольшого одолжения, она ж богиня, чёрт бы её побрал, почему бы не ответить на молитву о даровании полёта?

— Кха-кха, — закашлялась ты.

— Забирайся, — распахнул перед ней дверцу Сэм. — А, ты не достанешь. Берись за руку, — и вволок тебя внутрь немаленького салона. — Гуд, гуд. Теперь двигаем отсюда. Дорогу покажешь? Хотя стоп! Надо бы узнать, где там Бета шарится.

— Бета — это...

— Ну типа вестницы Хранящей, — отозвался Сэм. — Что-то вроде её "версии", только дым пожиже. Одна такая осталась чёрную хрень удерживать, другая где-то в городе шариться. Ща узнаем, где.

Ты наклонилась, чтобы увидеть, что печатает на планшете Сэм. Оказывается, он переписывался в ДК! Но с кем?

СС: Бета где, не в теме?

В штабе канадского сборного батальона.

СС: спасибо, конечно, а точнее?

Отметила на карте. Маршрут также отмечен. Спеши.

СС: ОК, чувиха.

— Стартуем, подруга! — вжал газ Сэм — тебя с силой вдавила в сиденье.

— С кем ты говорил? — спросила просто чтобы спросить. В голове было немного пусто.

— С Хранящей, — что!? — Что уставилась? Да слежу, слежу я за дорогой! Ну Хранящая, и что такого? Настолько, это, набожная, что ли?

— Ты не понимаешь, — выдохнула ты.

— То ли ещё будет!

За окном буквально пролетали с детства знакомые улицы. При этом двигались вы на удивление плавно. Сэм водил как бог. Бог... Хранящая... Враг Хранящей... Профессор Кэрниус... ректор Вариас... Нет, не думать, не думать, не думать! Не осознавая, что делаешь, ты собрала эмоции в комок и кинула вовне. Стало легче. Боже, сколько пунктов кодекса эмпатов ты нарушила сегодня?!

Затормозили. Ты качнулась вперёд, не ударившись головой о стекло только благодаря впившемуся в тело ремню.

— Сиди тут, — бросил Сэм. — Нас уже встречают.

Ты прикрыла глаза, старательно пытаясь медитировать или хотя бы успокоить дыхание. Получалось плохо. Спустя несколько минут Сэм вернулся. Сзади уселась... точная копия той, кого Сэм называл Бетой! Близнец? Или и вправду тут что-то... божественное? Мысленно она ощущалась точно так же!

— Приветик, Джу! — радостно воскликнула близняшка. — Я Бета, ха, теперь уж настоящая Бета! Сэм, чего встал, марш из города!

— Сейчас, сейчас, — проворчал тот, деловито что-то тыкая на огромной панели управления. — Немного осторожности не повредит. А теперь погнали.

А через пару секунд езды ты ощутила это. Оно излучало чуждость и буквально глушило эмпатию внутри себя. Оно распространялось от Академии. И оно было не просто смертельно опасным. Оно было смертью.

— Ага, Крис сделал хрень, — буркнула Бета — раз уж она сказала так же себя называть — на твои сбивчивые объяснения. — Из города успеваем?

— Да, — уверенно ответила ты. — А там... там никто не выживет?

— Хрен его знает, — пожала Бета плечами. — Понятия не имею, что Крис впустил, но последствия мы увидим своими глазами.

— Оно убивает! — ты ощутила смерть людей — буквально десятков подряд.

— Надеюсь, огонь его задержит, как и говорила альфа, — буркнула Бета.

— Да, — подтвердила ты, закрыв глаза и сосредоточившись. — Оно двигается медленней. И в другую сторону. Кажется, это штаб!

— Генерал — молодчина, отвлёк эту тварь, — оскалилась Бета. — Альфа выслала нам навстречу вертолёт.

— А... что будет с городом? С районом? — выпалила ты.

— Что будет с Землёй? — невесело добавил Сэм.

— В эпицентре выживших будет мало, — ответила после паузы Бета. — Но окрестности столкнутся уже не со смертью, а... изменением. О своих родителях думаешь?

— Откуда вы знаете?

— Тоже мне секрет, — усмехнулась Бета. — Выживут. Умрут от старости. Но ты этого, уж прости нас, не увидишь.

— Почему?! — не поняла ты.

— Потому что мы летим в будущее, — ответствовала Бета. — Капсула времени — слышала о такой? Конечно, нет. Считай это односторонней машиной времени. В будущем будет шанс исправить всё, что натворил Крис. Ты же хочешь послужить Хранящей и искупить свои ошибки?

— Эй, фифа, — неприязненно бросил Сэм. — На девочку хрен знает сколько тонн событий навалилось — а тут ещё ты с мотивациями. Короче, Джу, слушай сюда. Хранящая наняла меня, чтобы мы переместились в будущее и убрали эту тёмную херню. Здешним, конечно, придётся нелегко, но человечество живучей крыс. И родители твои — слышала, что Бета сказала, — выживут. Да, хреново, что с ними не попрощаешься и всё такое, но у нас нет времени. Или так, или ничего уже не исправишь.

— Крис всё ещё здесь, в этом времени, — добавила Бета. — И он с радостью нас прикончит. Пока он с Ключом, нам нечего ему противопоставить. Тем более, он ждёт атаки. Но в Академию ему путь заказан — с той хренью и с Ключом сражаться — смертельный риск. Так что он переждёт и устроит туда экспедицию позже. Вот к тому-то времени мы и переместимся.

— Я... понимаю, — выдохнула ты. — А можно... ну, передохнуть?

— Передохнём на базе, — буркнул Сэм. — Хрень туда ж не доберётся?

— Доберётся нескоро, — ответила Бета. — Ну что, пришла в себя?

— Да, — ты только сейчас осознала, что до боли сжала руки в кулаки. — Я справлюсь.

— Вот и чудненько. Карета подана, тормози, Сэм!

Со смешанными чувствами зашла ты вертолёт. Всё случилось так быстро! И только тогда ты вспомнила о подруге и полезла в ДК.

Крис.

Ты отрубил бошку очередной тупой твари и осознал, что ни на метр не сдвинулся за прошедший час. Чёрные монстры пёрли и пёрли из портала, а ты всё никак не мог добраться до него, чтобы приостановить апокалипсис. Ключ... нет, тебе всё ещё было хреново после заклятья Джулии, хитроумной бестии! Хорошо хоть догадался просто аппарировать, повезло, что не расщепило при этом. Значит, нужно прийти в себя и... хм. Ты улыбнулся пришедшей в голову идее. Действительно, зачем переться сквозь орду монстров из чёрного тумана, если можно переместиться в будущее, когда эта орда расползётся по всей Земле? Они не бесконечны — ты смутно ощутил конечность "измерения", когда открыл проход. К тому же, в будущем ты сможешь своими глазами понаблюдать развалины всего, что так старательно взращивала Хранящая. Но Ключом пользоваться не стоит. А значит, капсула времени. Остаётся надеяться, сделанные Сун Инсином штуковины переживут... скажем, лет шестьдесят семь — первое число, пришедшее в голову.

Хранящая

Ты задумчиво кивнула. Вышло не так, как предполагалось, но всё равно неплохо. В этот раз история переиграна... менее кроваво. Пожалуй, на этом варианте "тьмы" и "эвакуации" ты и остановишься. А вот насчёт следующей фазы придётся думать, думать и думать. Прежде всего, игрок какого аспекта и класса тебе понадобится к семи имеющимся? Хм.

Акт третий, подакт первый: твои ладони обнимают время

Занавес открывается

Условия существования реальности.

Комментарий: заметка — выдержка из доклада для внутреннего пользования

Уровень важности: 1

Уровень защищённости: средний

Место хранения: основной вычислительный кластер, с 0000019571:22:04:01:10:59 по 0000020000:00:00:00:00:00 по синхровремени сестёр-носителей

Ресурс быстрого доступа, временная коррекция запрещена, обращаться к старшей 7-13 от 0000004571:05:03:08:11:11 по локальному времени [раскрыть график обращения]

Тип файла: оригинал, для обязательного ознакомления сёстрам уровня 2 и выше

Создатель: Администратор [ссылка на профиль: Альфа]

Версия файла: 4.3

Цикл заметок: К вопросу о структуре реальностей [ссылка на цикл] [ссылка на метацикл]

Номер в цикле: 3

[раскрыть всю метинформацию]

Вселенная, реальность, лист реальности, древо, лес. Прежде, чем двигаться дальше, следует уяснить, что находится в основе этих понятий в приближённой объективности.

Как и прежде, мы будем называть здесь независимую реальностную сущность доменом.

Любой домен существует исключительно при существовании определяющей совокупности домена. Любой домен развивается при условии выполнения нескольких принципов, среди которых выделяется Принцип Равновесия.

Определяющая совокупность — это связный набор следующих сущностей: имя, целостность, сонаправленность. Иначе: идентичность, единство пространства-времени, статичная (мета)физика. Каждый элемент определяющей совокупности может быть воплощён или не воплощён. В случае отсутствия элемента, его может заменять соответствующий якорь: якорь идентичности, якорь единости, якорь направления.

Дополняющие условия стабильного существования домена: высокая степень реальности относительно окружающей (по взаимодействию) среды (1), множественные якоря доменного масштаба (2), разумные силы, хранящие и развивающие стабильность и устойчивость реальности (3), минимизация влияния сущностей высшего порядка (демиургический уровень) (4).

Имя представляет собой уникальный сущностный идентификатор домена (см. цикл заметок: Душа и дух [ссылка на цикл]). Целостность есть полносвязность пространства-времени. Статичная (мета)физика определяет форму и сущность домена.

Для разрушения домена необходимо и достаточно уничтожить одно из трёх. При разрушении имени домен теряет идентичность и связность формы и содержания. При разрушении целостности домен разрушается или распадается на относительно независимые домены со сменой имени. При разрушении статичности (мета)физики домен разрушается или прекращает выделяться из окружающей (мета)среды, утрачивая имя.

Уничтожение домена "ИМ-лист" происходит из-за быстрого разрушения целостности. Принимались попытки компенсировать или обратить изменения ростом стабильности (мета)физики и дополнительным наречением. Попытки признаны сёстрами провальными.

Из дополняющих условий на момент написания документа выполняются следующие: 1 и 2. Предположение о выполнении условий 3 и 4 отвергнуто: [ссылка на исследование]

Узлом и якорем целостности ИМ-листа является Исток Велиры. Исток был разрушен Лордом Инглишем в результате [ссылка на инцидент] В связи с тем, что инцидент является частью самозарождённого парадокса, его коррекция не представляется возможной [ссылка на исследование] Вариант с использованием Ключа признан рискованным [ссылка на исследование] Помимо прочего, ликвидация ЛИ из текущего домена приведёт к его цепному распаду. Рассматривается возможность использования ЛИ как элемента определяющей совокупности [ссылка на исследование] Рассматривается возможность использования определяющей совокупности Пространства Парадоксов [ссылка на исследование]

[ссылка на текущее исследование — доступ закрыт: Администратор]

[ссылка на разрешающий алгоритм — доступ закрыт: Администратор]

[ссылка на предыдущую статью цикла: о якорях и метаякорях]

[ссылка на следующую статью цикла: определяющие сущности и метадомены]

Резолюция: открыть полный доступ Э.М. Ответственность беру на себя. Мы выходим на финишную прямую, сёстры. 0000019998:08:06:18:56:58. Альфа.

1 Элла Мэйдж: проснись уж наконец!

Ты просыпаешься. Тебя зовут Элла Мэйдж. Тебе шестнадцать, твоя роль — Маг Пространства, и свою сознательную жизнь ты посвятила её постижению, как и заповедано Хранящей. Ты атеистка, но живёшь в космическом храме, единственном храме такого размера во всей обитаемой галактике. Вы называете его просто Храмом, и иногда — Краком. Почему Хранящая выбрала для своего храма такое странное название и откуда именно достала этот астероид — загадка.

Храм начал строить твой дедушка, капитан Моргус Гронт, знаменитый космический наёмник и, чего уж скрывать, пират, пожелавший осесть. Тогда-то, прочитав его желания одним из определённо магических способов, Хранящая Время обратилась с деловым предложением. В итоге он и твой папа строили Крак, зато всю жизнь были обеспечены всем необходимым, включая незримую опеку божества. Конечно же, дедушка получил полное прощение всех злодеяний от алистов и даже смог выиграть в политической гонке на должность управляющего сектором!

Ты почти не помнишь дедушку, но его киберпротез-крюк "как из сказок старой Земли" намертво отпечатался в твоей памяти. Дедушка, конечно, не был научником, но был самым лучшим дедушкой в мире! А награб... эм, заработанных им денег хватает, чтобы могла ни в чём себе не отказывать. Впрочем, деньги — это мелочь по сравнению с унаследованным админдоступом ко всем системам Храма! И не сказать, чтобы он нужен был тебе для подглядывания за паломниками и храмовниками — ведь ты, по сути, словом и делом доказала, что являешься архитектором и экспанс-администратором, то есть управляющим расширением систем станции. Это довольно серьёзная нагрузка, но ты не зря считаешься гением.

Кроме расширения дома — весь гигантский Храм ты считаешь своим домом! — ты занимаешься прикладной физикой, сосредоточившись на жизненном цикле и размножении вселенных. Ведь твоя роль как игрока Пространства — участвовать во всём этом. Ты выпустила несколько статей, одна из которых смогла пройти в довольно серьёзный научный журнал, после чего стала популярной во всём секторе. Тебя уже внесли в тысячу самых перспективных молодых дарований, за тобой пристально наблюдает общественность и ты с трудом свыклась с известностью, но сейчас уже умеешь немного использовать её — прежде всего, для развития Храма.

Также ты немного увлекаешься постисторией. Не только потому, что всем интересно знать, что же будет дальше, но и в связи с возможной эволюцией вселенной и Игры. Пусть эта область традиционно и изучается игроками Времени, ты понимаешь, насколько важен вклад игроков Пространства. В конце концов, физически пространства отдельно от времени не существует — верно и обратное.

После умывания и завтрака ты поднимаешься в обзорный зал своих покоев — не только унаследованных от без вести пропавшего отца, но и положенных тебе как члену Администрации Храма. Ты гордишься тем, что всё принадлежащее тебе богатство соответствует твоему социальному статусу. Как и положено многим игрокам Пространства, ты обладаешь утончённым чувством своего места. И можешь смело говорить, что находишься на положенном тебе месте.

Ты садишься в позу лотоса, смотришь на звёзды через экран-иллюминатор (настоящие иллюминаторы положены только атмосферникам: в атмосфере нет убийственной космической радиации) и расслабляешься, стараясь как следует припомнить свой сон. Итак, ты встретилась с Магом Надежды. Двое Магов в одном сеансе, да и вообще двое игроков одного класса — нечастое явление. А уж когда игроки находятся в разных вселенных, не говоря уж о неизвестных тебе листах — о таком ты слышишь впервые! И в этом определённо замешана Хранящая, а значит, тебе придётся соответствовать самым высоким требованиям. Жаль, ты проснулась так рано и не вызнала у Луны конкретику.

Надеваешь нейробруч и подключаешься к безбрежным пространствам Сети. Вскоре картина вырисовывается чётче. В твоём сеансе будет восемь игроков — об этом ты знаешь из предыдущих пробуждений. Как и положено, трое вместе с тобой на Проспите, четверо на Дерсе. К сожалению, роли остальных ты не знаешь, но уже можешь сделать выводы. Два Мага — это наверняка все связанные с информацией классы в сеансе. Таких ролей редко больше одного на восемь, и уж точно не трое. Кроме того, почти во всех сеансах соблюдается баланс пассивных и активных классов. Значит, почти наверняка оставшиеся шестеро — это четыре пассивных класса и два активных.

Со вздохом ты прекращаешь думать об Игре и переключаешься на насущные дела. А это — твои обязанности экспанс-администратора. Ты полностью уходишь в виртуальное пространство, чтобы оказаться перед виртуальной проекцией Храма. Ты рассматриваешь поступившие заявки, уже оформленные в проекты обычными архитекторами. Ты подключаешься к суперкомпьютеру станции и вместе с десятком ИИ-помощников погружаешься в мир расчётов и моделирования. Нагрузки и жёсткости, инфраструктура, общий дизайн, предпочтительные варианты расширения, общий архитектурный замысел, головоломные семиэтажные формулы, мириады виртуальных окон, парящих вокруг тебя, и охватывающий их трёхмерный взор — нечто среднее между зрением и осязанием.

Рабочий сеанс продлился четыре часа и тринадцать минут. В этот раз поступило не так много новых заявок, а прежние были предварительно согласованы с тобой. Ты устало вздыхаешь и просишь у Мирддина, главного ИИ Крака, доставить поесть. Выключаешься из сеанса, разминаешься, садишься за стол, куда дроид уже разместил твой заказ, с аппетитом ешь и слышишь тонкий "дилиньк!" над головой.

— Что случилось, Мирддин? Я не занята, но разве ты не видишь, что отдыхаю?

— Администратор Мэйдж, у вас запрос на встречу.

— Опять кто-то из поклонников? — хмуришься ты. — Я же велела тебе всех окорачивать, забыл?

Нет, ну у тебя, конечно, неплохой вкус к одежде, а твои проекты успели уже раскупить — но это не значит, что ты "универсальный гений", к которому надо стучаться трижды в сутки! И вообще, ты — интроверт! Как они все находят канал связи с Мирддином?

— Боюсь, нет, — тебе почудилась почтительно склоненная голова Мирддина. Интересно, где дедушка нашёл ему такой голос? — Запрос исходит от другого администратора, я не могу отклонить его по умолчанию.

— Хм? — ты морщишь лоб, пытаясь вспомнить, есть ли у деда другие наследники. Был один в должности заместителя губернатора соседнего сектора, но он добровольно отказался от админправ в твою пользу. Кроме наследников, админдоступом обладали первосвященник Храма и гражданский управляющий. Конечно, запрос шёл не от них — их ты ранее указала связывать без запроса. Тогда кто? — Ты не разыгрываешь меня? — некоторые ИИ были склонны к розыгрышам — но Мирддин давно уже повзрослел. Вспоминает молодость?

— Нет, администратор. Позвольте вам помочь: встречи просит администратор Хранящая.

— Ох ты ж блин какая честь! — вырывается у тебя. Сама Хранящая Время — конечно же, у неё, как у заказчика, есть админдоступ к системам Храма. Да и не только как у заказчика — ты сомневаешься, что у Хранящей вообще к чему-нибудь может не быть допуска! — А-а... Мирддин, а какой там этикет-то? Я совсем-совсем не знаю! Проклятье Первого Стража, я тут вроде как главная, а не знаю, как вести себя с нашей богиней!

— Согласно анализу имеющихся данных о Хранящей Время, она предпочитает неформальное общение, — уведомил Мирддин. — Согласно имеющимся данным, Хранящая олицетворяет судьбу и видит будущее и прошлое любого человека, поэтому одежда, этикет и прочие внешние атрибуты ничего для неё не значат. Хранящая встречает по поступкам, прошлым и будущим.

— Ох, — глубоко вдыхаешь и выдыхаешь ты. — Неси мне мой выходной костюм админа и можешь приготовить Малый парадный зал? Когда она хочет встречи?

— Сейчас, — "не разочаровывает" тебя ИИ. Ну чудесно. — И она согласна отложить на шестнадцать минут, которые требуются тебе для успокоения и подготовки.

— Да-да, читает будущее как книгу, — ты уже немного успокоилась, поэтому берёшь себя в руки и встаёшь. — Лучшего вина в Малый парадный, выходную форму немедленно сюда и поспеши!

В отличие от других, ты мало что хранишь в капчалоге. Тебе кажется это чем-то вроде... походного рюкзака из старых сказок. Зачем вечно таскать с собой полный рюкзак? Вот соберёшься в дорогу — и возьмёшь. А сейчас там — самое необходимое. Волшебная палочка, немного косметики, сменная домашняя — то есть, в ней ты ходишь по всему Храму — одежда да запасной нейробруч. И они. Твоё особенное изобретение, заказанное у приторговывающих алхимизированным игроков. Правда, без специальных программ, написанных тоже тобой, эта штука бесполезна. А вот с ними...

Ты извлекла прямо себе на нос очки игроценки. Кроме мелочей, вроде фильтрации света, генерации лёгкого защитного поля для головы или обеспечения воздухом, очки делали кое-что малополезное в обычной жизни, но очень важное при встречах с игроками. Ты отдала мысленную команду и прочитала о себе:

Имя: Элла Мэйдж

Ранг: 1

Уровень: 17, "жонглёр отсеками"

Игровой статус: игрок

Социальный статус: экспанс-администратор Храма

Способус: [не выбран]

Роль: Маг Пространства

Дополнительные характеристики: маг

Модификации: нейроимплант, усиление тела GWM-2.2

Эффекты: нейроинтерфейс, игровое зрение, административный допуск Крака, благословление Хранящей

Да, это ты. Неплохо для не вошедшего в стартосферу игрока, не так ли? Ты, конечно, ещё не выбрала способус и вообще не представляешь, чем и как будешь сражаться, но время ещё есть. В конце концов, при желании в твоём распоряжении весь арсенал Храма, а он весьма и весьма внушает. Так или иначе, очки подскажут тебе, правда ли это Хранящая или кто-то, подделывающийся под неё — случаи уже бывали, особенно от вернувшихся на родину сильных героев Времени.

Наконец, дроид принёс парадную форму. Ты в темпе переодеваешься, переключаешь очки обратно вовне, замираешь, остановив взгляд на пустом углу:

Имя: [скрыто]

Ранг: 1

Уровень: 3, "убийца-из-тени"

Игровой статус: управляемый NPC

Социальный статус: генетический раб

Способус: клинковидный (кинжал)

Роль: -

Дополнительные характеристики: [скрыто]

Модификации: ускоренные рефлексы, [скрыто]

Эффекты: удалённый контроль, маскировка в тенях

Так! Расслабиться. Ты выдыхаешь — в который раз уже за час — и отворачиваешься от угла. Прекрасно. У тебя в углу убийца. Переключаешь нейробруч на чисто мысленную связь и скидываешь скрин с надписью Мирддину.

— Успокойтесь, администратор Мэйдж, всё под контролем, ваша встреча с Хранящей пройдёт идеально, — замечает тот вслух. Под контролем? Ну уж ты надеешься на это. Ладно. Хранящая Время непобедима.

— Ты ведёшь меня, ты направляешь меня, — невольно шепчешь молитву. — Твоя воля — наше благо, вера в тебя — наша защита, я делаю, что должно, и моя судьба в твоих руках. С именем твоим я расту, с именем твоим я творю, с именем на устах твоим умру.

— Я слышу, — она, улыбаясь, встречает тебя у входа в зал. — Твоя молитва услышана, Элла Мэйдж. Не бойся, я защищу тебя.

Дверь закрывается за вами, и ты видишь два десятка имён невидимых убийц. А потом они прыгают на вас! Ты отшатываешься, Хранящая поднимает руку — и в воздухе появляется двадцать жутких тварей, окутанных красным. Дрожа, ты отступаешь к стене. Хранящая сохрани! Она... она и сохранила!

— Ч-ч-что это? — наконец, к тебе возвращается дар речи.

— Это охотники на меня, — холодно отвечает Хранящая. Под её взглядом твари сереют и осыпаются прахом. Ты задерживаешь на богине взгляд, и...

Имя: Хранящая Время

Ранг: 3

Уровень: 20, "благая покровительница"

Игровой статус: читер

Социальный статус: богиня

Способус: клинковидный/палочковидный (меч-палочка)

Роль: Вестница Времени — мастер аспекта

Дополнительные характеристики: маг, иномаг, богиня (Судьба)

Модификации: искусственный интеллект, распределённый разум, палочка-меч, магическая мощь, сила архангела, спектрозрение

Эффекты: ускорение*2, сюжетная броня, божественное право

— Как это вообще? — не выдерживаешь ты.

— Занимательные очки, — смеряет тебя прохладным взглядом — ты ёжишься — Хранящая. — Что именно тебе не нравится? Видимого более чем достаточно, чтобы подтвердить мою личность. Я вижу, тебе любопытно, Элла Мэйдж. Прошу, спрашивай, — щелчком пальцев Хранящая заставляет кучки пепла исчезнуть в алой вспышке. — Присядем.

После пережитого ты не заметила вкуса вина, просто выхлебав бокал. Стало легче. Хранящая терпеливо ждала, пока ты успокоишься. Богиня Судьбы... Игрочки подтвердили это прямо. Никогда не думала, что "настоящие" боги существуют. "Сюжетная броня", "ранг: 3"...

— Спрашивай, — прохладная, знакомая по тысячам записей и изображений улыбка. На картинах, даже на фото и видео Хранящая казалась настоящей богиней, но сейчас, даже видя подтверждение игрочками, ты не ощущаешь ни следа божественности. Обычная девушка. Разве что если...

Никнейм: Хранящая

Сокращение: {курсив}

История именования: <Хранящая Время, {скрыто}, Хранящая Время, {скрыто}>

Возраст: [неопределимо]

Нет, не выходит. Неопределимый возраст — это, интересно, как? Ты вспоминаешь, что получила разрешение спрашивать и не медлишь:

— Что такое третий ранг?

— Условная иерархия Игры, — следует размеренный ответ. — Первый ранг — обычные игровые уровни. Второй ранг — уровни богов. Третий ранг — уровни для преодолевших, так или иначе, обычные ограничения. Обычно таких игроков называют читерами.

— Вы тоже были игроком?

— Мой богоуровневый костюм — недостаточное доказательство? — ты просто не решаешься уточнять, но она как-то понимает и уточняет. — Моя роль уже не важна. Я — мастер аспекта Время. Если тебе интересно, среди моих уровней были такие, как "Вечноюный графоман" и "Эмпирический историк-неудачник".

Ты невольно улыбаешься. Неужели это... столкновение настолько выбило тебя из колеи, что даже Хранящая успокаивает? Ты ей в ноги поклониться должна, а не...

— Всё нормально, — замечает она, видимо, разглядев что-то в твоём выражении лица. — Мне не интересны извинения от верных служителей. Ты доказала свою веру и делом, и словом. И сейчас у меня есть для тебя особая просьба, связанная с твоим сеансом.

— Чем я могу могу послужить тебе, моя богиня? — не слишком пафосно? Хранящая не любит пафос.

— Эта просьба не будет связана с судьбой этой вселенной и этого человечества, — медленно начала она. — Поэтому я не имею права требовать — ты можешь отказаться. Подожди, Элла. Выслушай до конца, а потом решай. Я хотела бы заказать особое научное исследование и, возможно, беспрецедентный эксперимент. О сущности второго ты догадаешься в своё время, а первое тесно связано с твоими интересами — эволюцией вселенных и постисторией...

2 Прошлая Хранящая: исполняй чужую волю

Развернув алые крылья и даже немного — насколько позволила себе нарушить эффективную отрешённость мысли — наслаждаясь полётом, ты устремляешься к сеансу "отколовшейся" версии вселенной Земли прямиком по следу вмешавшейся в сеанс. Ты не знаешь, как вышло, что некоторые версии Земли не остались в твоей Лягушке Бытия, а выпали из пределов влияния Лорда Инглиша, но это и не важно. Важно, что во всех них начали играть в Sburb, а значит, доступ к этим версиям у тебя есть. И ты их уничтожишь, потому что они нарушают сложившееся метавременное равновесие и потому что так велел Лорд Инглиш.

Ты влетаешь в первый из сеансов, мысленно намечая в искривлённом пространстве-времени Дальнего Кольца дальнейший путь. Следуешь к Полю Боя. Перемещаешься во времени. Отбираешь жезл Белого Короля, отдаёшь его Чёрному Королю, начиная Исход. Используешь встроенный генератор случайных чисел. Тебе-ноль выпало садиться на метеор и оказаться в отрезанной вариации вселенной. Тебе-один — взлететь над полем боя, убедиться, что никто в будущем не нападёт со спины.

Обе версии тебя синхронно (для моментально налаженной между "вами" связи, т.н. "синхровремени") выпускают Красные Мили. Теперь твои-ваши действия различаются. Ты-один ускоряешь Мили аспектом настолько, что они преодолевают световой барьер и буквально ломают пространство-время вселенной на кусочки. Вместе с тобой-один, конечно же, которая вовремя копирует тебе-ноль свою память. Ты-ноль ускоряешь Мили не настолько сильно — всего лишь достаточно, чтобы никто из игроков не ушёл живым. Маг Времени даже пытается сопротивляться. Его ты зарубаешь мечом, немного пофехтовав. Готово.

Ты вылетаешь из облаков обломков, оставшихся от сеанса, и летишь дальше, по временному следу четверых игроков-наблюдателей. Ты — вершительница судеб. Ты влетаешь в следующий сеанс и без колебаний выпускаешь Мили. В этот раз просто некому тебе сопротивляться. Жалкий игрок Времени оказался всего лишь Девой и уровня богов не достиг. Каким-то чудом успел ускользнуть в будущее. Ты встречаешь Деву точно в момент её побега.

— Кто ты?

— Смерть, — просто отвечаешь ты, отрезая Деве голову. Перемещаешься в прошлое, в момент начала Исхода в этом бесполезном сеансе, залетаешь своей копией вслед за метеоритом в защитный портал Скайи, пробуешь новый трюк: испускаешь Красные Мили во ВСЕХ моментах времени от текущего одновременно. Вселенную моментально аннигилирует вместе с твоей копией. Занимательно и эффективно.

Следующие шестьсот пар вселенная-сеанс ты ликвидируешь проверенным способом. Потом тебе надоедает и ты начинаешь пробовать что-нибудь новое. Вызываешь несчётное число своих копий. Ликвидируешь сеанс вместе со вселенной, вернувшись к виртуальному Большому Взрыву и обратив его время. Смешиваешь два Поля Боя из этой линии и обречённой, получая немалый взрыв. Играешь со временем, получая из частиц античастицы. Пробуешь с помощью Времени манипулировать пространством, а не только материей. Создаёшь неослабевающую волну бесконечно быстрого старения. Путаешь время так, что пространство-время сеанса распадается на изолированные островки. Времяпортируешь на место сеанса много газа и превращаешь его в небольшое солнышко. Стираешь цели из самой истории. Добавив немного иномагии, учишься обрекать сеанс целиком. Ты чувствуешь вкус к разрушению.

Параллельно этому ты всё больше времени проводишь на Земле. Не на каждой, но раз в десяток разрушенных сеансов — обязательно. Это... прочищает голову. И зов Инглиша ощущается здесь не так чётко, хоть столь же неумолим. Ты не общаешься с людьми. Это глупо. Ты гуляешь по пустынным тропическим островам, купаешься в тёплых морях, посещаешь Антарктиду, взбираешься на Эверест, медитируешь на таёжной полянке, куда никогда не ступала и не ступит нога человека — отдыхаешь, ищешь прежнюю остроту ощущений взамен нынешней пресноты.

Странное ощущение. Целый мир в твоём распоряжении — но тебе не нужен. Ты можешь исправить историю, посетить любую достопримечательность, поздороваться с любой знаменитостью прошлого — скучно. Тебе это не нужно. Ты просто замираешь и с лёгкостью прокручиваешь в голове виртуальную линию времени, в которой могла бы это сделать, не акцентируясь на подробностях. Скучно. Есть только ты и твоя цель. Разрушение. Но почему тогда что-то колышется в твоей душе, когда смотришь на мир с вершины Эвереста?

Разрушение. Ты пробуешь его на вкус. Ты пробуешь на вкус человеческую кровь. В том числе и буквально. Тебе интересно, что в этом находит Лорд Инглиш. Ты убиваешь. Люди — хрупкие игрушки. В твоих руках они легко ломаются, рвутся, распадаются половинками, взрываются от заклятий, превращаются в младенцев, умирающих от одного пинка, или сухие скелеты.

Ты пробуешь устроить войну. Ты сознательно ограничиваешь свои силы. Ты-копия, твои физические силы и чуток магии. Каждый раз мера магии и физической силы чётко урегулирована. Разве что полёт ты не забираешь у себя никогда. Атакуешь военные части, вырезаешь целые города, буквально топишь их в крови, чтобы спровоцировать ответный удар. Заранее ликвидируешь ядерное оружие, потому что это "нечестная игра" (усмехаешься глупости Киры Царёвой). Остальное же...

Ракетное оружие оказывается самым опасным. Первые разы тебя убивают именно им. Ты-копия даже не успеваешь осознать, как с небес прилетает смерть. Находишь достаточно эффективный щит. Оказывается, проще всего просто держать лёгкий барьер-сетку метрах в сотне-другой над собой своеобразным куполом, надо только добавить быстрое самовозобновление. Барьер выступает в роли твёрдого тела, о которое взрывается ракета, исчезает и моментально возобновляется. Взрыв обычно до тебя не доходит, отражать его не надо.

Избавившись от ракет, ты познаёшь мощь артеллерии, против удара которой щит-барьер просто не успевает возобновиться. Забавно. Ты пробуешь другие конфигурации такого же щита, пока не понимаешь, что это тупиковый путь. Испытываешь более могущественные щиты. Осознаёшь, что банально не умеешь их ставить. Учишься. Пробуешь. Ну, держаться против артеллерийских и ракетных ударов двадцать минут подряд — плохая идея, мало того, что тебя со щитом буквально вбивают в землю, так не хватает выносливости и магии удерживать защиту. Но "веселиться" со взрывами таким способом довольно любопытно. Именно поэтому Инглиш любит разрушать?

Продолжаешь "играться в солдатики" (Кира Царёва наверняка была бы в экстазе, а у тебя это вызывает лишь тень любопытства — немало на фоне совершенного спокойствия и приглушённого восприятия) тысячу-другую сеансов, в разных временах, разных вариациях, разными способами. Потом тебе надоедает. Да и к чему всё это, если ты можешь разрушить вселенную щелчком пальцев?

Немного изучаешь армию изнутри. Скучно. Немного изучаешь изнутри политику. Прокручиваешь будущее вселенных вперёд, рассматривая забавные варианты вырождения или расцвета человечества. Все они тобой уничтожаются — эффективно и безжалостно. Скучно. Эпатируешь человечество глупостями, вроде дождей выпотрошенных младенцев. Скучно. Пробуешь наркотики. Не берут. Пробуешь разговаривать с людьми. Скучно. Пробуешь разговаривать с игроками. Это интересней.

Несколько десятков сеансов "играешься" с Игрой. Обнаруживаешь, что та неким образом защищает игроков и всегда адаптирована к твоим действиям. Даже если ты используешь генератор случайных чисел и много-много манипуляций Времени. Ещё сотня сеансов уходит на игры с нюансами реакции Игры. Наскучивает и это. Сознательно развиваешь игроков до богоуровня и организуешь из них неплохую команду. Устраиваешь с ней бой. Скучно. Учишься плавать. Почему бы и нет? Забавно. Пробуешь рисовать картины. Бесполезно. Нет, нарисовать-то ты можешь, и даже идеально, но только с помощью сил Времени. Сама — нет. И эмоциональный отклик от этого — никакой. Играешься с прототипированием. Глупость какая-то. Играешься с алхимизацией. Скучно.

Скучно.

Пресно и скучно.

Скучно, скучно, скучно!

Учишься уничтожать сразу несколько сеансов. Несколько десятков. Несколько сотен. Тысячи. Задача довольно сложная, но не для тебя. Просто нужно время, чтобы научиться таким сложным цепочкам манипуляций. Время. Оно никогда не было проблемой. Скучно!

Скучая и силясь развлечь себя (довольно глупыми, право слово) экспериментами с аспектом и магией, ты вплотную приблизилась к миру тех наблюдателей. Временной след заканчивается здесь. Ты походя выпускаешь Красные Мили, привычно ускоряя аспектом. С лёгким интересом наблюдаешь за последствиями. И обнаруживаешь чуть забавную вещь — это не первый сеанс из этой вариации Земли. Был ещё один — скрытый за Царапиной. Так называемый Царапинный Механизм — на своём разрушительном пути ты нечасто встречалась с ним: сто тридцать два раза. Механизм должен был перезапустить сеанс путём изменения прошлого. Путём изменения выхода защитных порталов Скайи, что приводило, с учётом "всезнания" Скайи, к точно рассчитанному эффекту бабочки. Что ж, сеанс по ту сторону Царапины ждёт такая же судьба.

Переместившись в "параллельную", доцарапинную версию, ты, погружаясь в глухое раздражение от бессмысленных, но от того не менее необходимых действий, выпускаешь Красные Мили. Перемещаешься к игроку Времени и исключаешь её из игры сразу. Тебе надоело отражать атаки этих игроков. Как будто они хоть что-то смыслят в аспекте. Впрочем, эта — смыслила. По классу положено. Не помогло.

Решив вернуться к игрокам позже, следуешь в обречённую вселенную. Чередой временных прыжков зависаешь где-то на орбите. Замечаешь улучшенным зрением какую-то точку вдалеке. Следуешь туда и разрезаешь искусственный спутник надвое. Потому что можешь.

Тебе надо отдохнуть. "Восхитительный вояж" по обречённым сеансам, предложенный Лордом Инглишем, окончательно тебе наскучил, а кончится он... нет. Смотреть в будущее не хочется. Наверняка не одно и не два столетия летать и разрушать. Ты вздыхаешь. Здесь вакуум, но это совсем не мешает делать соответствующее движение, а модифицированное архетипом архангела тело отсутствие воздуха просто не замечает. Возможно, стоит попытаться отключить встроенный ИИ-фильтр и вернуть часть себя-прежней, переместив разум обратно с абстрактного движка игры на органический носитель?

Ты решаешься. Первым делом убираешь крылья. Не самая элементарная, но легко тебе доступная временная манипуляция. Пикируешь вниз, с отстранённым интересом наблюдая, как кричит твоё тело, сгорая в пламени трения об атмосферу. Возрождаешься в окрестностях Петербурга. Меняешь одежду Вестницы Времени на унаследованные от Киры джинсы и футболку. Потом сосредотачиваешься и производишь ещё более сложную манипуляцию аспектом, обращая своё восприятие, возможности тела и разума. Ты даже возвращаешь эмоции! Хочешь отдохнуть как человек — стань им. Для тебя это не составляет труда.

Некоторое время ты просто наслаждаешься неожиданно обострившимися ощущениями. Даже просто дышать — захлёстывает восторгом! Ты живая! Почему ты не пробовала делать так раньше? Ну и дура же! Кира? Нет, теперь ты уже не она. Твой разум в полном порядке, просто... не усилен. Ну и ну это усиление! Ты просто живёшь. Точно так же отмахнулась от воспоминаний о крови детей, стекающей по твоему клинку. Что было — то было. Ты здесь не убивать. Ты здесь жить!

Если не Кира, то кто? Ты и сама не знаешь. Пусть будет... Лира. Да, Лира. Лира Королёва. Просто и со вкусом. Ты улыбнулась ярко-голубым небесам. Мельком заглянула в их будущее — завтра будет дождь. Ничего страшного, простудиться ты всё-таки не можешь. А дождь... Интересно было бы прогуляться под дождём. Кира никогда этого не делала — домоседка, лишь гуляющая между домами порталами Скайянет. Глупышка!

Но теперь ты наверстаешь. И на Эвересте тоже побываешь — сама, а не как Хранящая! Что за глупость — называть себя этим... прозвищем? У каждого человека должно быть настоящее имя. И ты не представляешь, насколько права. А? Что это было? Просто мысль мелькнула, ничего особенного. Ну и ладно.

Ты неспешно идёшь по Петербургу. Фыркаешь, когда мимо проезжает обдавшая тебя выхлопными газами машина. Улыбаешься какой-то симпатичной девице. На тебя оглядываются. Ты представляешь, что они думают: "ненормальная", "под кайфом, небось", "пьяная, что ли?" Какая разница? Ты жива и ощущать себя живой после стольких лет "мёртвости" — просто чудо. Жаль, что ты не поняла это сразу. Чёрт, да за одну только вечность жизни ты готова расцеловать Осси и Леона! Ха, я правда так думала? Эм? Не отвлекайся. Живи. Голосов в голове тебе ещё не хватало. Впрочем, нужно радоваться, что с ума не сошла! Или это невозможно? Лучше не пробовать, бр-р-р!

Ты садишься в каком-то кафе с прекрасным видом на Неву, достаёшь из капчалога мятые купюры, также унаследованные от Киры, заказываешь кофе. Смакуя, смотришь на реку и наслаждаешься дуновениями ветра.

— К вам можно?

— Да-да, конечно, — отмахиваешься ты.

Присаживается паренёк. Симпатичный. Ты правда так подумала? Кира возбуждалась разве что от любовных сцен в Mass Effect — а в остальном у неё была несколько... ненормальная реакция на особо сложные игровые победы, вырванные с заевшими клавишами клавиатуры и истерзанными мышами. Тьфу! О чём она думает, уже минуту глаз с парня не сводит!

— С вами всё в порядке? — интересуется парень.

— Ага, — улыбаешься ты ему. — И давай на "ты".

— Воу-воу, как быстро! — заразительно улыбается в ответ. Вы смотрите друг на друга и неожиданно смеётесь.

— Я Лира, — представляешься ты.

— Крис, — и тут же поясняет. — Полностью Кристиан, не спрашивай, в честь кого назвали.

— Не буду, — улыбка всё не сходит и не сходит! — Я не слишком безумно выгляжу?

— Как будто белого света лет десять не видела? — хмыкает он. — Если не видела, то нормально.

— Не видела, — вздыхаешь ты, волевым усилием подавляя воспоминания. — Что, так заметно?

— Ну, не всем, — пожал он плечами. — Расскажешь?

— Это личное, — отрезала ты. И смягчилась. — Прости, но это не то, что рассказывают первому встречному.

— Ну тогда... терраны, зерги или протоссы?

— Что? — и поняла: футболка! Футболка с эмблемой второго старкрафта, между прочим, эксклюзивная. — А, ты об этом. Протоссы, конечно.

— Давно не играла? — уловил он заминку.

— Завязала с этим, — вздохнула ты. — Одна игра была слишком... серьёзна. Теперь я в завязке. Но имей в виду, — подняла палец и, улыбнувшись, покачала им. — Тоссы — рулят, но Сара — лучшая.

Вы разговаривали. Разговарили. И разговаривали. И ты всё никак не могла наговориться. Поэтому вскоре общение было перенесено в дом парня, снимающего квартиру на окраине города. А потом ты осталась там на ночь. И всё было хорошо.

Вы гуляли целыми днями. Он искал работу — ты убедила его подождать. Добыть любое количество денег для тебя — не проблема. Вы съездили на тёплое море. Вы сыграли в старкрафт — и первый, и второй. Никакого читерства — уж точно не со своим... парнем? Это звучало так странно. Это всё казалось сказкой. Чудесной, замечательной, самой лучшей сказкой в Пространстве Парадоксов.

Тогда ты не обратила внимания, что у него есть трое друзей — две девушки и парень его лет. Какая разница? В то сумасшедшее лето вы любили только друг друга. Ты ещё могла понять, почему влюбилась — просто зацепилась за первого, кто с тобой заговорил. А он? Что он нашёл в тебе? Нет, ты не глупа, но с выставленными ограничениями — лишь умнее среднего. Ты не дурнушка, но далеко не красавица. Самая обычная, просто искренне радующуяся жизни девушка.

Он же... Никто и никогда не принимал тебя полностью, безусловно, со всеми порой самой себе незнакомыми тараканами в голове, со всеми "фичами и багами", со странным для девушки интересом к военной истории и стратегическим играм, с желанием потрогать буквально всё окружающее просто потому, что интересно, как оно будет ощущаться сейчас, когда ты живая...

А потом всё закончилось. Быстро и просто. Крис тогда ещё говорил насчёт семьи, вы думали об интересной работе, ты искренне собиралась прожить с ним всю жизнь, занималась мелочами, покрасилась в рыжий, например, думала о детях, о том, надо ли старить своё бессмертное тело аспектом... Лорд Инглиш.

Лорд Инглиш просто ворвался в твой разум и уничтожил все преграды. В ту же ночь ты улетела из дома (я действительно называла ту квартирку домом? так странно), покинула Землю и устроилась на Луне. Укутавшись в крылья, ты смотрела на голубой диск Земли. И сопротивлялась. Инглиш желал, чтобы ты разрушала. Ты... Ты сопротивлялась. Всей пробуждённой эмоциональностью, всей волей, всем своим существом. Всей Лирой Королёвой.

Инглиш победил тебя и убил Лиру. Дрожа, ты подняла руку с кольцом и расправила крылья и Мили. Он приказал. Ты, сопротивляясь, спикировала на Землю. Зачем? Почему? Ты была не в себе. Под аккомпанемент алой смерти спустилась ты с небес. И увидела дом Криса, уже изменённый его сервер-игроком. Сервер-игроком.

Трое друзей. Конечно. Время... Время шутит шутки. Тебе не сбежать от судьбы. Всё было предопределено. Всё было равновесно. Ты чужая этому миру. Покинет этот мир и Крис. Смотря в его глаза сквозь окно, ты уже не могла сопротивляться предначертанию. Вестница Времени. Не было никогда никакой Лиры Королёвой. Не было и Киры Царёвой. Бессмысленно строить иллюзии и жить в замках из песка. Есть только Хранящая Время. Ты вспомнила о капчакарточке с родной Землёй в своей инвентеке. Ты вспомнила обо всех смертях, случившихся "по вине" твоего предначертания. На глазах Криса ты подняла руку и выпустила Мили, ускоренные аспектом. И сказала — скорее себе, чем ему:

— Пусть будет так, как суждено.

Он вошёл в сеанс. И Земля взорвалась. Взорвалась Луна. Взорвалось Солнце. Алый цвет, ускоряясь, точно опухоль, расползся по вселенной. Ты — Хранящая Время, и это — твой долг. Но почему тогда ты плачешь? Просто смерть. Ты оплакиваешь смерть. Прощай, Лира. Прощай, Кира. Прощай, безумная Земля.

Ты прыгаешь сквозь пространство и время в сеанс. Ты смотришь на петляющие вокруг Мили. Сеанс разрушен. Какая разница, что будет с игроками? (какая разница, что будет с Крисом?) Твоя миссия завершена (ещё нескоро).

И ты не будешь слабой. Инглиш наглядно показал тебе, куда это может завести. Семья, дети? Глупость. Безумная эмоциональная глупость. Вот к чему приводит "свободный выбор". Это не повторится. Ты не позволишь этому повториться. Ты — закалённый в руках Инглиша меч. Но ты больше, чем его меч. Ты меч Пространства Парадоксов. Ты вершительница временного Равновесия. И просто Равновесия. Его Вестница. Ты — сущность высшего порядка. Ты не человек. И тебя ждёт ещё много дел.

3 Элиза: по ту сторону чёрно-зелёного

Ты падаешь. Чудовищное притяжение, чудовищная боль! О чём ты вообще думала, когда решилась? Идиотка! Типа большей идиотки в мире, всех мирах не бывает!

Ты умираешь. И возрождаешься. И умираешь. И возрождаешься. Это длится. Длится. И длится! Боже милосердный, за что?

А потом мягкий красный свет подхватывает тебя и проносит сквозь. Всё размазывается в ало-зелёных переливах. На мгновение ты осознаёшь себя типа в тысяче мест одновременно — а потом снова оказываешься в одном. Ты падаешь прямо в воду, с головой!

Как хорошо, что ты умеешь плавать! Инстинкты пловца не дают утонуть. Ты выбираешься на, к счастью, недалёкий берег и обессиленно падаешь на песок. Лежишь. Дрожишь от холода. С трудом поднимаешься, снимаешь мантию, высушиваешь футболку и джинсы потоком горячего воздуха, так же поступаешь и с мантией. Так-то лучше! Потом до тебя доходит, что можно было просто поменять одежду на другой комплект с помощью капчалога. Например, богоуровневый костюм в целости и сохранности, пусть тебе и не нравится его цветовая гамма — тёмно-синий на фоне кремового. А вот сам символ очень даже ничего — типа осколки разбитого зеркала, почти что сложенные вместе.

Стряхиваешь с одежды песок и осматриваешься внимательней. Ну, ты точно не в обычном месте. Прозрачные, почти чёрные воды реки подсвечивались какими-то дрожащими картинами из её глубин — у тебя закружилась голова, когда попыталась понять, что видишь. Берег — песок, собственно, песок простирался по обе стороны от узкой и, кажется, чудовищно глубокой реки.

В этом месте царили сумерки. Алый диск солнца различался сквозь неплотный равномерно-серый небесный покров. Пахло рекой. Дул освежающий ветер — в сухой одежде он был к месту. Было удивительно тихо. Горизонт терялся в полумраке — так, что тебе казалось, будто всё это бесконечно. Так и есть.

— Эй, кто тут? — огляделась ты. Никого. Но почему-то ты типа ощущала, что кто-то всё же есть! И это было страшно!

Тебе нечего бояться, Элиза.

— Кто ты такая? Почему ты говоришь у меня в голове? — достала на всякий случай волшебную палочку.

Ты меня знаешь и одновременно не знаешь, Элиза Даттон.

— Хранящая! — пронзила тебя внезапная догадка. — Зачем я тебе? Ты... ты вспомнила, кто ты?

Память Киры Царёвой всегда была в моём распоряжении, но я — не она. Правда такова, что твоя подруга мертва и будет таковой в обозримом мною будущем.

— И... и ничего нельзя сделать? — вдруг заметила, что плачешь. Стёрла слёзы рукавом мантии и попыталась собраться. Не время быть плаксой!

Хороший настрой, — тебе почудилась спокойная улыбка. — Сделать — можно. Но это неравновесное деяние. Назови мне хотя бы одну причину, почему я должна вернуть глупую девочку, не отделяющую игру от Игры и реальности. Я видела, как ты спрашивала себя и Кристо, зачем вы общаетесь с ней. Ты называла её избалованным ребёнком.

— Она изменилась! — горячо воскликнула ты. — Она стала ответственней, умней, она... она мой друг!

Ты же понимаешь, что причины несколько глубже? Ты испытывала к ней влечение, в чём не призналась себе самой.

— Я... это... это неправда! Она просто мой друг! — ты покраснела. — Пожалуйста, просто верни её!

Не Осси, не Аркина, не Леона и не Гвен. Именно Киру. Разумеется, просто друг. Нет, не надо говорить о том, что насчёт Киры ты можешь быть уверена. Я вижу тебя насквозь, Элиза Даттон, ты — открытая книга. Я сожалею, но мёртвые должны оставаться мёртвыми. Я не верну Киру Царёву, даже если ты предложишь взамен свою жизнь. И эта мысль была крайней безответственной — на твоём попечении ребёнок.

— Я... — "зависла" ты. Чёрт, она типа читает твои мысли! И... и что теперь делать?

Я не читаю мысли постоянно. Это достаточно утомительно. Пожалуйста, приди в себя. Тебе пора оставить прошлое в прошлом.

— И это говорит мне игрок Времени? — и откуда только силы для сарказма нашлись?

Кто, как не мастер Времени, знает об этом больше?

— Да уж, — вздохнула ты и улеглась на песок, уставившись на алый диск солнца. — Зачем я тебе?

Зачем оркестру дирижёр?

— О чём ты? — недоумённо спросила. — Ты же не Обитатель, чтобы говорить загадками?

Я говорю метафорично, но предельно прямо. Я пишу симфонию особого рода. И мне требуется дирижёр для оркестра, который её исполнит.

— Что за особая симфония и причём тут я? — чем дальше, тем больше ты раздражалась. Упала неведомо куда, а тут ещё и эта... укравшая тело Киры? Эта типа воровка!

Моя рождение настолько же "типа кража", насколько бабочка крадёт тело гусеницы. Про симфонию я расскажу, если ты согласишься помочь.

— Ну... — умом ты понимала, что про "кражу тела" откровенно себя накручиваешь, но сердцем... — А у меня есть вообще выбор?

Почему нет? Ты — хозяйка своей судьбе. Ты свободна. Мне придётся приложить немало усилий, чтобы найти достойную альтернативу, но я предлагаю тебе поучаствовать в глубоко творческой работе. Принуждение только помешает.

Это прозвучало как... пощёчина? Кажется, ты подсознательно ждала, чтобы кто-то... чтобы стать кому-то нужной. Но, похоже, это тебе нужна Хранящая, а не ей ты — она может обойтись. Интересно, она вообще что-нибудь предложит в помощь?

Разумеется, предложу. Это истекает из самого моего предложения. Сейчас ты не способна исполнять предложенную роль в полной мере, Шаман Тени. Таковы особенности твоего класса — несмотря на потенциал, равный Лорду, ты сейчас ни на что не способна. Тебе требуется обучение.

— Значит, ты мне обучение, я тебе — дирижёрство? — подытожила ты, поднимаясь и подходя к реке. Предложение выглядит неплохо... и прекрати уже читать мысли!

Ты хочешь чего-то сверху? Несколько уроков магии и иномагии будут нелишними.

— И...

Ты сама найдёшь Луну, если захочешь.

— Но...

Я никогда не утверждала, что убью её или кого-то другого. Мне неведомо, как должны измениться обстоятельства, чтобы я поменяла это мнение, но, вероятно, кардинально.

— А...

Вера Орлова жива. И будет оставаться таковой достаточно долгое время. Я — не справочник, выясни остальное о своих друзьях сама. Нет, я не читаю мысли, я вижу будущее и отвечаю на незаданные вопросы. Позволю несколько отвлечённый вопрос: как твоя палочка?

— А что с ней не так? — раздражённо ты взмахнула копией подаренной Луной палочки, выпустив сноп искр.

— Хуже слушается?

— А?! — ты резко обернулась на вполне материальный и очень знакомый голос. Кира! То есть, Хранящая. В костюме Вестницы, но не как ты её видела в прошлый раз — капюшон откинут. Кира... Только повзрослела на год-два. И... это что, седина в волосах?

— Что-то не так? — безразлично спросила Хранящая. Да, её тон отличался от тона Киры — холодный, бр-р-р, но что-то в нём есть от снисходительности Царицы Игр. Сколько в Хранящей осталось от Киры?

— Откуда у тебя седые волосы? — спросила вместо всего, что крутилось в голове.

Она грустно улыбнулась — и ничего от Киры в этой улыбке не было. Это была улыбка взрослой, умудрённой годами женщины. И не человека. С неожиданной ясностью ты поняла, что перед тобой стоит некто, типа давно пересёкший то, что отделяет людей от... кого? Она кивнула — и ты поняла, насколько глупо было просить не читать свои мысли. Зачем ей это? Она просто видит тебя насквозь.

— Сколько? — не выдержала ты. — Сколько тебе лет?

— Отвечу цитатой, — хмыкнула она, разрушая образ холодного божества. — "Я прожила не одну жизнь. И даже не две. Причём не последовательно и не до конца. Обычный человек идёт в потоке времени по одной дороге; я скачу с тропинки на тропинку, шагаю по чужим следам, петляю и вытворяю много чего ещё".* Понимаешь, о чём я? У меня нет линейного возраста, Элиза. Я участвовала в тысячах сюжетов — но мой всё ещё идёт. Сейчас он пересёкся с твоим, а ты всё ещё не ответила: довольна ли ты своей палочкой?

— Ну... типа... она слушается хуже, — призналась ты, после паузы на осмысление сказанного. Тебе было немного страшно от осознания того, с кем ты говоришь. Точно каждую минуту разговора ты всё более полно ощущала... ауру?

Нет, не то слово. Будто за простым образом повзрослевшей подруги ты ощущала... бездну. Бездну времени, могущества и ответственности. И глубина этой бездны пугала тебя. Ты чувствительный иномаг. Кыш из моих мыслей! Я не предлагаю тебе закрыть "иноглаза" и не видеть мою "глубину" — это предложение того же рода, что и мне не читать тебя. Вот же блин! Ты не умеешь закрывать "иноглаза". Именно.

— Твоя прежняя палочка находится во временной петле и благодаря этому идеально тебе подходит. Но это равновесный цикл, и копия подаренной палочки не имеет такой же совместимости, выработанной бесконечным кругом притирки. Проще говоря, эта палочка недостаточно идеальна для того, что тебе надо будет совершить.

— И что ты предлагаешь? — у тебя заболела голова от попыток понять, как работают все эти временные циклы. Ну их! Правильно. Да что ж такое-то! Привыкнешь.

— Ты улучшила посох Гвен. Теперь пришло время для твоей палочки.

— Эм... логично, — и как ты, кстати, не додумалась улучшить свою палочку раньше?

— Прошу, — Хранящая взмахнула рукой, в которой что-то блеснуло, и перед ними появилась деревянная с лакированной ручкой... нет, не дверь — не-дверь! Хранящая бестрепетно открыла не-дверь и вошла. Тебе не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.

Вы оказались на знакомой планете. Знакомой, но не той. Она выглядела одновременно знакомо и незнакомо. Ты мысленно добавила жару и голубое небо, сделала скалы ярче... не может быть!

— Край врагов и бомб, — подтвердила Ки... Хранящая. — После того, как я спасла его из нашего сеанса, прошло больше двух тысяч лет. Этому планетоиду осталось совсем немного — скоро обречённая линия времени, в которую я его поместила, перестанет быть.

Ты поёжилась:

— С нами ничего не случится?

— Мы успеем гораздо раньше, — пожала плечами Хранящая. — Полетели.

И ты полетела следом за перерождённой подругой по мёртвому миру... Тишину нарушал лишь свист ветра в ушах — здесь не было никого и ничего. Вы пролетели над развалинами того, что некогда было лабораторией. Миновали дворец Обитателя... Неожиданно ты спросила:

— А что случилось тогда?

Хранящая поняла без уточнений:

— Мой Обитатель — Иалдабаоф, змей, испепеляющий взглядом, иммунный к прямым воздействиям аспектов, один из самых могущественных. Но это мой Обитатель, а не Обитатель Киры Царёвой. Он открыл тайник с материей без боя — это несущественная уступка для него. Он ждал меня. Для этого мирка прошли столетия — но я вернулась к нему и дала бой. Я победила и получила награду, выше которой сложно представить.

— Какую? — немедленно спросила ты. Зачем она вообще даёт тебе время на вопрос, если уже знает его? Из вежливости.

— Свободу, — лицо Хранящей буквально озарила улыбка — на удивление тёплая и совсем не Кирина. — Прошу.

Вздымающийся вверх дом-небоскрёб, который ты некогда (в прошлой жизни...) строила для победы в Игре под чутким руководством Осси и Кристо, казался оплавленной свечкой. Это Красные Мили так сделали? Однако самый низ был полностью цел — потёки расплавленного камня не добрались туда, застыв раньше.

Внутри было очень много пыли, но полностью улучшенный алхиматор стоял на месте. Хранящая чихнула, коснулась пыльного пола пальцем. Всё охватило красное свечение, мелькнули и пропали вертящиеся шестерёнки — пыль исчезла и помещение приняло жилой вид.

— Давно же я здесь не бывала, — грустно улыбнулась Хранящая. На мгновение её будто бы окутала аура печали — настолько сильной, что ты чуть не расплакалась. Что это было? — А это небольшие минусы, Элиза. Видишь ли, я — богиня, и мои чувства имеют... некоторую власть над реальностью. Даже без сознательных усилий.

— Ты...

— Нет, я говорю не о богоуровне, — покачала она головой. — Я говорю о нормальной, если хочешь, классической божественности. Позволю себе небольшой экскурс в теорию, — Хранящая разместилась на ближайшем к алхиматору диване, ты присела рядом.

— Единая Сила, рождающая, формирующая, направляющая и разрушающая всё сущее, делится на три условных компонента — личное, вещное и космическое, — начала Хранящая. — Взаимоотношение этих трёх сторон слишком сложно для первого разговора, и мы ещё вернёмся к нему позже. Это — абстрактное деление, если хочешь, теоретическое, философское. В реальности же единая сила делится на три, так сказать, частных случая, которые уже можно использовать, не будучи сущностью высшего порядка. Все они тебе знакомы. Это классическая магия — личное и вещное. Это элементы — вещное и космическое. Это иномагия — личное и космическое.

Классика позволяет личности творить чудеса с вещами — впрочем, далёкие от истинного чуда, из которого она растёт. Иномагия соединяет личность и идеи, принципы и абстракции, от давно забытой тени мысли до самых масштабных концепций, охватывающих всё мироздание. Но управлять вещами напрямую она не позволяет. Что же тогда элементы? В них нет личного — как же личность может управлять одновременно через вещи идеями и через идеи вещами? Не буду интриговать тебя, Элиза Даттон, ведь цель моя не загадывать загадки, а открывать истину. Элементы — это неличная власть. Это власть функции, роли, если хочешь, фигуры. Никто не может получить эту власть лично. Её можно лишь принять. Есть несколько путей, но все они, так или иначе, сводятся к двум — стать исполнителем функции, квинтэссенцией чужих представлений — или получить её в дар от уже имеющего эту власть.

— Ты... стала богиней? — поняла, наконец, что хотела донести Хранящая. — Ты типа... стала квинтэссенцией представлений?

— Это не очень приятно, — поморщилась Хранящая. — После обретённой свободы заключать себя в новые цепи... Но это необходимо. Я получила власть над элементом судьбы и стала божеством. Это привело к некоторым негативным последствиям — видишь ли, "небо" ИМ-листа давно занято и поделено. Меня восприняли как конкурента. И обратили пристальное внимание, а после начали открытую войну. Но это вторично, — подняла руку, пресекая твой вопрос. — Вторично, Элиза. Возможно, ты услышишь об этом позже, возможно, нет — эти знания не являются необходимыми и будут отвлекать тебя от цели. Итак, ты чётко представляешь себе схему деления Единой Силы на три грани, которыми манипулируют смертные и бессмертные, являющиеся ординарными сущностями?

— Типа да, — подтвердила ты. Уж что-что, а схемы в голове выстраивать ты умела хорошо — жаль, к этому не прилагался технарский ум, как у Кристо, или философский, как у Аркина...

— Прекрасно. Кроме деления на три, Единую Силу можно поделить надвое. Это два аспекта, если хочешь, мастер-аспекта, подобные в чём-то мастер-классам — Пространство и Время. Однако работать всего лишь с двумя аспектами очень неудобно, с человеческой точки зрения. С точки зрения мироздания — это неравновесное состояние. Поэтому выделяются дополнительные аспекты — грани, раскрывающие значения Пространства и Времени достаточно полно. Дополнительные десять аспектов вместе с мастер-аспектами образуют двенадцать первичных. Пространство, Жизнь и Пустота, Время, Рок и Свет, Разум, Дыхание и Ярость, Сердце, Кровь и Надежда. Базиса из этих двенадцати достаточно для описания сколь угодно сложной вселенной. Вместе они образуют Единую Силу — точно так же, как Единую Силу образуют вместе классика, иномагия и элементы. Уложилось в голове? Прекрасно, теперь прошу вопросы, вижу, ты уловила слабые места этой схемы.

— А как же двадцать четыре аспекта? — выпалила ты. — Аркин рассказывал...

— Есть двенадцать вторичных аспектов, — кивнула Хранящая. — Они возникают так же естественно, как Единая Сила делится сначала на два, затем на шесть и, наконец, на двенадцать. Вторичные аспекты — это аспекты аспектов. Они управляют взаимодействием аспектов между собой и увязывают их в единую сущность. Например, аспект Власть регулирует выделенность и направление реализации других аспектов — хотя это довольно... узкое описание. По абстрактности и широте смысла вторичные аспекты не уступают первичным — но тем не менее, являются порождёнными, но не порождающими.

Можешь сравнить это с ростом компании. Есть предприниматели, которые сами ведут финансовые дела, заключают сделки и выполняют услуги. Но если дело такого предпринимателя расширяется, то он вынужден нанимать работников. Точно так же Единая Сила делится на Пространство и Время, если вселенная, ей формируемая, достаточно... сложна. При дальнейшем росте компания делится на отделы по функциям. Это и есть двенадцать аспектов. Однако такая большая компания не может работать только за счёт разделения функций — требуется менеджеры, которые будут координировать работу внутри отделов и между ними. Так и появляются двенадцать вторичных аспектов. Они работают не на уровне отдельной вселенной, но на уровне мультивселенной. В нашем случае — Пространства Парадоксов и ИМ-листа. Роли, данные игрокам с такими аспектами, предназначены для совместной работы с другими аспектами. Например, роль Гвен позволила бы ей, достигни она богоуровня, направлять чужие аспекты и силы. Твоя же роль... об этом чуть позже. Следующий вопрос.

И почему каждый ответ Хранящей всё больше всё запутывает?

— Элементов много, а магия одна, — озвучила ты.

— Асимметрия, — кивнула Хранящая. — Кажущееся нарушение Равновесия. Но какой маг может сказать, что знает любое заклинание? Какой иномаг может сказать, что он мастер всех сфер? Сила элементов более чёткая и неповоротливая, поэтому разделение элементистов по специализациям почти что незыблемо. Тем не менее, есть исключения. Так называемые единые боги, боги-вседержатели — самое очевидное из них. Но ограничения, которыми они скованы взамен на силу, сила, с которой на них влияют смертные — уравновешивают их мощь. Кроме того, есть отдельные боги, способные интерпретировать свою силу настолько гибко, что получают не меньшие, а то и большие возможности, чем вседержатели.

— Судьба, — шепнула ты.

— Разумеется, я — одна из них, — походя, типа как самоочевидную мелочь, подтвердила Хранящая. — Ещё вопросы?

— А я?

— Ты, — непонятно улыбнулась Хранящяя Время. — Теперь вспомни всё, что я говорила про ограничения отдельных видов магий и аспектов — и забудь. Ты, Шаман Тени, сможешь управлять любым из аспектов, любыми из граней Единой Силы — или направлять их в одно русло. Ты уникальна, Элиза — а я помогу тебе раскрыться. И начнём мы с твоего магического инструмента...

____________________________

* "Путь наверх" А.Нейтака, 5-ая книга цикла "Хроники Группы", см. samlib.ru/n/nejtak_a_m/upway_all.shtml

4 Прошлая Хранящая: перейди к концу

Ты служишь. Лорд Времени и Вестница Времени — идеальная пара господина и слуги. Ты выполняешь его многомерную и вместе с тем простую волю. Ты разрушаешь сеансы. Ты уничтожаешь вселенные. И чем дальше, тем более тонкое требуется вмешательство. Он не способен к таким манипуляциям — ты становишься его инструментом.

Ты направляешь ход событий Пространства Парадоксов из бесконечного прошлого в необходимое Инглишу будущее. У Инглиша есть множество инструментов и слуг, зачастую очень неожиданных, но всегда играющих ему на пользу. От полубезумного клоуна-тролля до почти всевидящего Первого Стража вселенной троллей. Тысячи винтиков, тысячи шестерёнок. И каждая шестерёнка Времени работает на него, на его появление, на его бессмертие. Это неизбежность. Метавремя сковано его волей.

И ты — одна из важнейших шестерёнок. Ты помогаешь шестерёнке-клоуну собрать необходимое для взросления Инглиша. Ты даруешь другому троллю способности к волшебству. Ты беседуешь со всевидящим Стражем. Ты наблюдаешь за приходом своего повелителя в полной силе. Ты наблюдаешь за его шествием по Дальнему Кольцу, с самого начала предопределённым.

Ты усмехаешься. Букашки-тролли, собравшиеся противостоять этой инкарнации Инглиша, понятия не имеют, с чем столкнулись. И безусловное бессмертие Лорда — лишь тень его истинной силы. Силы Времени. Силы тысяч шестерёнок. Силы неизбежного Рока. Силы всепобеждающего Света. Три аспекта связаны воедино, и Время направляет всё.

Это завораживает. Чем больше страниц этой истории, истории Инглиша, ты открываешь, чем больше узнаёшь о месте в ней себя и других, тем больше понимаешь, в событиях какого масштаба участвуешь. Это прекрасно. Ты касаешься и направляешь по воле Лорда Времени развитие мириад вселенных. Ты устанавливаешь равновесие причин и следствий метавремени. Ты формируешь его ландшафт. Ты — истинная Вестница.

Безвестная Вестница. Ведь первое, что ты сделала — это подобрала Кольцо Пустоты, оставшееся после утери Лордом первого тела. Подобно тому как его волшебный лом хранит существо по имени Лом, ты хранишь для него Кольцо. Для него? Для себя?

Ты вырываешь свой край из собственного сеанса и прячешь его в обречённой линии времени. Зачем? Потому ты... не совсем несвободна. Потому что так нужно. Ты возвращаешься ещё раньше и помогаешь с испытаниями самой себе — незаметно, но важно. Организуешь ты и немалую часть испытаний Инглиша — вступительной головоломки, которую ему суждено пройти, прежде чем начать настоящую Игру. Ты создаёшь безумное количество вещей, которые сложатся вместе в мозаику, предопределяющую всё. Ты — перо Инглиша, которым он чертит буквы своей истории.

Но всё проходит — эту простую, но глубокую истину должен знать каждый игрок времени, стремящийся стать мастером аспекта. Подходит к концу и твоё служение. Итак, ты переходишь к самому концу. Зелёное Солнце, источник сил Первых Стражей, источник сил и Инглиша (но лишь одного типа его сил!) уничтожено, обращено в нечто с помощью самопожертвования Музы Пространства, обречённой копии его сестры. И покрытое трещинами от использования изначальных сил пространство-время Дальнего Кольца раскалывается на кусочки и падает в дыру, а Арадия Мегидо с лёгкой улыбкой наблюдает за этим. Пузыри сна уничтожены все до единого. Белое пространство изначальной пустоты, чистого листа медленно поглощает Дальнее Кольцо.

Процес поглощения стабилизируется. В этом ты уверена. Совокупная мощь страхоужасов и естественное сопротивление реальности разрушающим процессам остановят его — или это сделает кто-то иной. Однако сейчас Инглиша ждёт финальный бой. Бой, который он проиграет. Вриска Серкет, Вор Света, использует один из великих талисманов и выпускает из него Джона Эгберта, Наследника Дыхания, Дейва Страйдера, Рыцаря Времени, Роуз Лалонд, Провидицы Света, и Джейд Харли, Ведьму Пространства. Пятеро идеально подготовленных для окончательного убийства этой инкарнации Лорда игроков. Сейчас, без сил Зелёного Солнца, против меча Дейва, способного оборвать его "безусловное" (а на самом деле, имеющего иное условие) бессмертие — он обречён.

План "Пространства Парадоксов", или результирующей всех противостоящих Инглишу сил был прост. Арадия сковывает Лорда. Ненадолго, но сил Девы Времени хватит, чтобы Рыцарь Времени нанёс достаточное число ударов. Провидица Света подскажет идеальные направления атаки, а Наследник Дыхания своими особыми силами вытащит потом всех. Джейд Харли будет удерживать героев от падения в "чёрно-зелёную дыру", Вриска же Серкет будет страховкой, чья кража удачи обеспечит плану максимальный запас прочности. Идеально.

Ты носишь Кольцо Пустоты, силы которого направлены, прежде всего, на сокрытие самого твоего существования. Лорд Инглиш не глупец. Он тоже подстраховался. И на эту битву на его стороне должна выйти ты. Вдвоём вы просто сокрушите противников, обратите их в ничто! Но вы не вдвоём. Ты не можешь не повиноваться Инглишу. Но ты можешь интерпретировать его приказы. И тебя тяготит эта служба. Поэтому...

Арадия замораживает Инглиша во времени. Ты появляешься в алой вспышке времяпорта, и твоё появление ошеломляет их. Ты улыбаешься. Ты игнорируешь глупые вопросы и "замораживаешь" Дейва и Вриску. Убить Инглиша? Не в твою смену, дети, не в твою. Ты смотришь прямо в глаза Провидице Света.

— Я поняла, — кивает она.

И командует. Джон перехватывает у Джейд удержание от падения в Дыру. Ветреные силы в этом деле менее эффективны, чем пространственные — но и этого достаточно. Роуз указывает Джейд идеальное направление. Джейд толкает всё ещё замороженного — о, это ненадолго! — Инглиша в направлении Дыры. И толкает. И толкает. И толкает! Его скорость приближается к скорости света в мгновение ока. А потом подключаешься ты, присоединяется Джон, и само Время, само Дыхание разрушают физический предел. В многоцветной вспышке Лорд Инглиш падает в место, где реальность пробита, и летит в соседний лист.

О, это падение будет вечным! Ты позаботилась об этом, усвоила трюк Гвен Шепард в должной мере. Он будет только ускоряться. И ускоряться. И ускоряться! И разрушать. Вселенные на его пути обратятся меньше, чем прахом. Пространство и время треснут и разлетятся на куски. Реальность станет нереальностью, а нереальность обратится пустотой. Как и желал Инглиш, он будет разрушать — и разрушать вечно. Вот только для него это будет вечная пытка вечного одиночества. И даже изначальные силы не помогут ему остановиться — слишком уж груба его власть над ними.

Всякая связь между тобой и ним окончательно разрывается. Ты сослужила последнюю службу. Проклятие спадает. Ты свободна от него, но не свободна от Времени и судьбы Вестницы. Но это — это уже решаемо. После того, что ты сделала — уж точно.

Герои. Ты отпускаешь Дейва и Вриску. Джейд останавливает ваше падение за мгновение до неизбежного. Ты снова киваешь Роуз. Дейв, Джейд, Роуз, Вриска — берутся за Джона. И исчезают в белой вспышке. Арадия, с трудом удерживаясь от падения, подлетает к тебе. Ты позволяешь себе мимолётную улыбку и предугадываешь её вопрос:

— Я Вестница Времени. Я приглашу тебя, если буду участвовать в столь же масштабном разрушении.

— Спасибо! — искренняя улыбка подкупает. Ты касаешься её и отправляешь в другой момент пространства-времени. Ей ещё предстоит забрать одну из своих подруг, некую Терези Пайроп. Вероятно, это будет приятная встреча, но тебе всё равно. Твоё участие в этой истории подошло к концу.

Некоторое время ты служишь самому Времени, направляя и упорядочивая временные циклы и само Равновесие — не только Времени, нет. Эта служба для тебя — время размышлений и отдыха. Всё-таки обман тупой, но невероятно мощной воли Лорда Инглиша не дался тебе легко. Наконец, окончательно приходишь в себя и направляешься в одну из обречённых линий времени.

Там ты выхватываешь у одного из Джеков Нуаров — все они неприятные личности, до единого — Лом. Это обречённая версия талисмана, которая должна погибнуть с этой линией — но ты против. Теперь твой черёд играть против предопределённости. И ты знаешь противника слишком хорошо, чтобы проиграть.

Ты направляешься к своему Обитателю. Ты узнаёшь Условие своей свободы. И принимаешь его. Ты убиваешь обитателя и замораживаешь во времени те самые Часы, что определяют, кем ты погибнешь — героем или злодеем. Они связывают тебя с Игрой. Ты замораживаешь эту связь. Это сюжетная броня, безусловное, но временное бессмертие... впрочем, временность обусловлена и... всё сложно. Ты можешь уничтожить Часы прямо сейчас, вот этим вот ломом, но знаешь, что это лишь свяжет тебя с Игрой — навсегда. Поэтому ты капчалогируешь Часы, ещё более изолируя связь.

Прекрасно. Это сделано. Ты свободна. И?

Свобода. Что с ней делать? Чтобы выполнить Условие... Ты хочешь его выполнять? О да. И дело даже не в том, что иначе твоя свобода прекратится. Нет, просто... Одно хорошо — время на выполнение не определено. Но и оно ограничено. Ты скована своеобразным договором. Договором со всем Пространством Парадоксов, если можно так сказать. И он тебя более чем устраивает.

Ты бесцельно летаешь по вселенным и линиям времён. Ты свободна, но несвободна. Ты ищешь смысл. Ты ищешь смысл жизни. Твоё служение прекращено, но существование бесцельно. И ты должна это изменить. Найти то, что будет новой путеводной звездой. Это на удивление тяжело.

Пространство Парадоксов нисколечко не помогает. Оно молчит. Аспект не в силах помочь — только неопределённость впереди. Ты блуждаешь по мирам, наблюдаешь за ходом Игры и думаешь. Ты перебираешь воспоминания. Ты проживаешь свою жизнь — снова и снова. Должна же быть какая-то зацепка! И в один прекрасный момент она находится. Это была старая игра. Это было прошлое тебя-Киры. И... и это заставило тебя замереть в невероятном прозрении-инсайте.

Скажите мне, мистер Фримен, если сможете. Вы так много разрушили. Создали ли вы хоть что-нибудь? Можете назвать хоть одну вещь? Я так и думал.

Доктор Уоллес Брин. Один из персонажей игры Half-Life 2. Надсмотрщик над порабощённым человечеством... добровольный и искренний. Политик, "плохой" персонаж. Но именно он открывает тебе глаза.

А я могу. Я заложил основы для выживания человечества, и не только человечества в узком смысле, но и чего-то большего, чем можно представить. Чего-то такого, что только сейчас открывается взгляду.

Твоя Земля. Она по-прежнему у тебя на карточке. И... и "что-то большее, чем можно представить". Неожиданно ты понимаешь вообще всё. Неожиданно твоя цель становится ясной. Ты смотришь на окутанное правилами Игры Пространство-Парадоксов. Ты смотришь на окутанный правилами Великих Принципов ИМ-лист. Ты смотришь на свои недавние (насколько время имеет значение) деяния. Ты смотришь на прошлое. Ты смотришь на будущее. И ты-будущая улыбается тебе-настоящей.

Именно так, младшая.

"Я смогу?"

Это мне ещё неведомо.

"Что я должна делать?"

Ты знаешь без меня.

"Спасибо, старшая. Твоя поддержка много значит для меня".

Обзавидись поддержкой зримой и близкой. Иди вперёд.

"Иду. Иду, сестра. С раскрытыми глазами. И теперь никто не сможет меня остановить".

Самоуверенность вредит.

"Я запомню".

Удачи.

"И тебе. Тебе-мне".

Ты направляешься к Дыре. Ты пролетаешь сквозь неё навстречу свежему ветру нереальности и наконец-то чувствуешь себя полной. Целой. И живой.

Ты летишь меж реальностей и миров, чувствуя, как возвратилась тень эмоций. Ты попадаешь в ловушку Пустоты, которую, как удостоверишься позже, сделал Крис в надежде уничтожить тебя. Рыцарь Пустоты, тот-кто-сражается-Пустотой, тот, кто достигнет ранга выше второго. Тот, кто однажды ограбит тебя на самый ценный из талисманов, что ты держала в руках. Ты частично знаешь это уже сейчас — потому что видишь сквозь время. Ровно настолько, насколько позволяет твоя старшая версия.

Ты договариваешься с ревенантами. Ты разделяешься на тысячи копий и рассылаешь их по всему листу, а часть возвращаешь в Пространство Парадоксов. Ты связываешься с Альбусом Дамблдором ХОД-линии. Ты заказываешь у него экспедиции и пьёшь вкусный чай, сопровождаемый будоражущими воображение разговорами. В несколько временных скачков ты продлеваешь распитие чая и беседы в одно непрерывное событие. Ты узнаёшь всё, что необходимо. Идея формируется в общих чертах. Алхимия. Величайшая алхимия.

Но для неё тебе нужен особый инструмент. Нечто, способное разделить саму изначальную силу. Нечто, способное работать на самом фундаментальном уровне. Нечто, способное открыть любые врата — любых сил и знаний, до которых дотянешься. Нечто, невероятно опасное и столь могущественное, что только тебе да сравнимым сущностям под силу им управлять в полной мере. Свободный Универсальный Ключ.

Большая часть тебя занимается именно этим. Но оставшаяся часть сосредотачивается на ином. В Пространстве Парадоксов ты познаёшь аспекты. Ты связываешься с Аркином как наиболее подходящим для этой роли Провидцем и узнаёшь у него всё необходимое. Приходится прибегнуть к помощи старшей и её талисмана, о котором ты знаешь пока что не слишком много, чтобы облегчить страдания Провидца Духа. Ты платишь помощью за помощь. И немного нарушаешь Равновесие, разглашая ему всё, включая время и неизбежность его смерти. Жаль ли тебе? Могла ли бы ты исправить? Не жаль. Могла бы, но не захотела. Он ушёл... гармонично. Равновесно. И это всё, что стоит об этом знать.

Разобравшись с оптимальным сочетанием аспектов, ты начинаешь проектировку алхимического акта. Ты быстро осознаёшь, что тебе нужны строго определённые игроки, чтобы акт прошёл идеально. Ты ищешь их и находишь. Маг Надежды. Разбойница Жизни. Сильф Сердца. Дева Дыхания. Достаточно? Нет. Для гарантии хорошо бы иметь Деву или Сильфа Света. И ещё... возможно, у тебя не будет возможности заняться координацией лично. Возможно, ты будешь занята чем-то иным. Тебе понадобится координатор. Есть идеальная роль, воплощённая в специально предоставленном для этого человеке. Шаман Тени.

Ты обращаешься глубже к своему аспекту, сосредоточившись на предсказании, на возможностях, на циклах, на будущем, размывающемся в мириадах вариантах здесь, в ИМ-листе. Ты видишь, что может понадобиться ещё один игрок. Тот, кто поможет тебе навести порядок на Земле. После некоторого поиска ты находишь потомка Осси — Сэма Робера, Вора Оружия. Довольно эффективная роль. Кроме того, вместе с Магом Надежды и Разбойницей Жизни "в комплекте" прилагаются Принц Времени и Наследник Страха. Ученики Сильфа Меры. И ты уже узнала, что один из его учеников в один прекрасный момент может нарушить Равновесие и всё, тобой задуманное. Ты обращаешь внимание на Наследника Страха, точно не способного к этому, и делаешь его своим инструментом, не особо, впрочем, надеясь на этого инструмента эффективность.

Ты находишь Ключ. Ты теряешь Ключ. Крис... Что же, он — одна из преград на твоём пути. Ты разберёшься с ней. Когда придёт тому время.

Ревенанты распадаются на две группы, и лишь одна из них остаётся твоей, а вторая под командованием Гвориса и некоего исследователя замысливает невиданное: возрождение целого мира буквально из проклятых руин и ликвидация тебя лично. Ты понимаешь, почему они решили так. Ты знаешь, что твой алхимический акт совпадёт по времени с уничтожением листа. Разумеется, это не простое совпадение. Ты знаешь, что действительно виновата, являешься причиной этого разрушения — ты пустила Инглиша в ИМ-лист. Ты попытаешься совладать с ним — в самом конце. Сможешь ли ты?

Ты связываешься с Элизой Даттон в будущем. Это совершенно другая, более уверенная в себе, но довольно мрачная Элиза. Твои уроки в прошлом пойдут ей на пользу. Вдвоём вы направляетесь к "бета-Земле", той самой, что капчалогирована у тебя. Вы комбинируете три аспекта. Тень, Время и Пустота. Временные тени отброшены сквозь пустоту. Бесчисленное множество Земель, каждая в своей, независимой версии вселенной, появляются в Пространстве Парадоксов — и дальше, дальше, дальше! В ИМ-листе, за его пределами, в бескрайней объемлющем пространстве — всюду. Ты уравновешиваешь своё разрушение своим созиданием и закрываешь цикл.

Ты прибываешь к Дыре, открытой Каллиопой, точке связи Пространства Парадоксов с ИМ-листом. Ты помогаешь Элизе Даттон пережить перемещение и направляешь её в нужном направлении. Ты замораживаешь пространство-время Дыры так же, как некогда Гвен, и получаешь якорит. Ты берёшь якорит и рассеиваешь его по ИМ-листу, заканчивая Три-Эм-линией. Ты привязываешься к ней и начинаешь реализовывать планы относительно неё.

Наконец, ты извлекаешь в одной из отброшенных бета-Землёй теней саму Бета-Землю и сосредотачиваешься на направлении её развития, собственном становлении, необходимом для алхимии, и защите Земли от сил извне — и Крис лишь одна из них. А потом ты находишь зацепку, которая приведёт тебя к другому талисману. Талисману, дающему право переписывать саму реальность. Но так ли просто он достанется тебе?

5 РМ-линия: вход

Пригнуться! Прозрачное лезвие просвистело над головой, впилось в стену, осыпав каменной крошкой. Не отвлекаться, быстро за угол! Чёрт, ему бы пару секунд покоя на активацию Кольца... Кто вообще без колебаний убивает — в сторону, пропуская тускло-синий луч! — случайно появившегося в своём доме подростка?

— Протего! — не глядя, бросил Энтони заклинание за спину, продолжая бежать мимо кадок с роскошными цветами. В какую задницу Морганы занесло Кольцо и почему раздельно от остальных? Нет, хорошо, что раздельно — Грэма с Джинни бы уже прикончили! Не зря отец нарабатывал проклятые рефлексы!

За угол. Да чтоб их дементор поцеловал, тупик!

— Десцендо! — вложился в заклятье полностью: потеряет темп — умрёт. Стена осыпалась. Буквально вскочил на горку камней, удачно разминувшись с очередным свистнувшим лезвием, вывалился на улицу. Палочку назад. — Ферро.

И бегом, бегом отсюда! Голубое небо, яркое солнце, холодно, деревья кажутся скелетами, но они — всё-таки укрытие. Повинуясь рефлексам, снова пригнулся, едва не запнувшись. Над головой беззвучно пролетел целый веер алых лучей, вряд ли "ступефаи". Продолжая бежать, наугад махнул палочкой назад:

— Турбо ниин!

Позади кто-то выругался. Энтони даже не выбежал — вывалился, тяжело дыша, на берег глубокой речки. Мантикора тебя разорви, тупая река! Так, думать, думать, думать, как миновать реку быстро? А хотя бы и так!

— Конджело! — вновь вложиться в чары до предела. И бегом, чудом не подскальзываясь, по тонкому льду! По ту сторону реки — палочку назад, крикнуть. — Редукто! — и надеяться, что река немного задержит преследователей. Чёрт, да он даже не знает, сколько их! Зачем он им вообще? Они не видят, что он не вор какой, а ребёнок? Или... думают на оборотное зелье? Вот же не повезло!

Вскоре над плечом мелькнул очередной луч, на этот раз белый — поддавшись инстинктам, Энтони резко свернул. Вовремя: впившись в дерево, заклятье взорвалось ослепительной вспышкой, сбивая с ног. Правую щёку точно обожгло. Энтони с трудом поднялся, дотронулся до щеки — кровь. И чей-то голос!

— ...Должен быть где-то здесь.

— Внимательней, сын. Его тяжело заметить. Возможно, родовая способность или редкий артефакт.

Энтони лихорадочно решал: Кольцо, рывок или призрачное смещение? Не похоже, что его преследуют иномаги, поэтому смещение казалось лучшим вариантов... но что-то подсказывало Энтони, лучше не пробовать. Райс рассказывал, что у классиков есть свои методы против иномагов. Испытать их на себе? Нет уж! Кольцо. Кольцо гарантированно унесёт его... но что, если в этой реальности застряли остальные? Мало того, что Хранящая будет недовольна — так и его может вынести в жерло вулкана или пасть какого-нибудь монстра! Слишком рискованно. Остаётся рывок. Тоже риск, но меньший.

Сосредоточиться. Реальность — это иллюзия. Он — это тень. Всё есть тень. Нет никаких границ. Расстояние не имеет значение. Достаточно просто представить, что он здесь, а не там. Мир "моргнул". Энтони уцепился свободной рукой за ветку, сунул палочку в зубы, вцепился и второй, мысленно поблагодарил отца за "тренировки тела, полезные для гармоничного развития настоящего рисконавта" и подтянулся. Посмотрел вниз.

К месту его падения медленно подошли, держа палочки на изготовку, двое. Одного Энтони узнал. Маркус Флинт. Значит, второй — его отец. Но откуда у Маркуса такие способности к боевой магии? Нет, каким-нибудь "ступефаем" или даже "экспульсо" он владел наверняка, и только: даже экзамены не с первого раза сдал! Реакция у Флинта, может, и хорошая, но чтобы невербальными лезвиями кидаться... А колдовал-то точно не один его отец.

— Гоменум ревелио, — произнёс Флинт-старший. — Он здесь, сын.

— Мантия-невидимка? — уточнил Маркус, постоянно оглядываясь.

— Тогда почему он не надел её раньше? — покачал головой старший Флинт. — И не дезиллюминационные чары. Тут что-то другое, какой-то трюк... Акцио мантия вора!

Энтони усмехнулся. Он не вор, а потому...

— Акцио мантия шпиона! — не унимался Флинт.

Так он быстро додумается до чего-то вроде "вторженца" и стянет его с мантией вниз. Энтони сосредоточился, уже привычно готовясь на мгновение перестать быть реальным, крикнул, быстро взмахнув палочкой, целясь в мантию Флинта-старшего:

— Инсендио!

И сместился. Обнаружил, что рукавов у его мантии уже нет. А ведь Райс предупреждал, что в "обычном" мире рывок может закончиться чем-то таким! И хорошо, что нет рукавов, а не рук, палочки или вообще головы. Отбросить панику! Сосредоточиться, вот на ту ветку... рывок!

Но удача оставила Энтони. Рука соскользнула, земля понеслась навстречу. Последнее, что успел сделать Даффи — это вспомнить парочку грязных ругательств, подслушанных у отца.

Джинни пришла в себя рывком. Уставилась в белый потолок. В голове было совершенно пусто, но ощущала она себя на удивление бодрой. Попробовала встать — и со стоном упала назад. Как будто гиппогрифа поднимает!

— Очнулись точно в срок, — повернула голову на знакомый прохладный голос и ощутила облегчение.

— Профессор Макгонагалл!

— Я уже давно не профессор, мисс, — задумчиво нахмурилась Макгонагалл, сидящая рядом с её кроватью.

Джинни потребовалась секунда, чтобы осознать. Конечно, это не её Макгонагалл! Моложе, наверняка из другой линии времени. Внезапно Джинни поняла, что ничего не знает об этой Макгонагалл. Ведь в ХОД-линии даже Гриндельвальд был добрым, а Луна — злой! Кто эта Макгонагалл? Мерлин и Моргана, кажется, она заразилась подозрительностью от Энтони! И что теперь делать?

— Я... что со мной было? — с трудом нашлась с вопросом. Хотелось сказать что-то вроде "а вы хорошая Макгонагалл?" — Джинни слабо улыбнулась самой себе.

— Падение с двадцати метров прямо в Дракучую иву. Три перелома, один открытый — вы выжили не иначе как чудом. Я увидела ваше появление в окно. Северус Снейп вас выходил в Хогвартсе по моей просьбе. О вашем появлении знает только он и я.

— А почему не... — Джинни запнулась.

— Вы ожидали услышать имя штатного лекаря Хогвартса? — предположила Макгонагалл. — Мисс...

— Уизли, Джинни Уизли, мэм, — представилась Джинни, ощущая себя крайне глупо: представляться версии собственного декана!

— Это было одной из первых реформ Хогвартса, — спокойно ответила Макгонагалл — и Джинни поёжилась под её проницательным взглядом. Эта Макгонагалл больше походила на... на Гриндельвальда! — Здесь дежурит трое врачей из Святого Мунго — это гораздо надёжней одной колдоведьмы. В каком году вы исчезли, мисс Уизли? Я не помню вас среди своих студентов.

— Году? — не поняла Джинни.

— Интересно, — прищурилась Макгонагалл. — Вы иномаг? Среди Уизли никогда не было иномагов — среди наших Уизли.

— Да, мэм, — выдохнула Джинни. Поёжилась от ощущения, что её видят насквозь. — Я... мы бежали и использовали специальный артефакт. Мои друзья...

— Вы появились одна, — ответила Макгонагалл на невысказанный вопрос. — Но это не значит, что они не в нашем мире. Впрочем, я считаю это маловероятным, — покачала головой. — Прошу прощения за прямоту, но наш мир — закрытый, и я считаю, что это к лучшему.

— Закрытый мир? — она не сможет отсюда выбраться? Опять?

— Закрытый качественно и давно, — подтвердила Макгонагалл. — Я не хочу вселять в вас отчаяние, но и ложные надежды тоже. Возможно, вы сможете уйти, возможно — нет. Сейчас же я рекомендую вам выздоравливать. В стенах этого замка вам ничего не грозит — никто из Старых Родов не посмеет сюда сунуться.

— Старые Рода? — это ещё кто такие? Снобы вроде Малфоя?

— Не думаю, что сейчас вы хотите услышать от меня мировой политический расклад, — едва заметно улыбнулась Макгонагалл. — Вам необходим покой.

— А профессор Дамблдор? Вы не могли бы позвать его? — вдруг вспомнила о директоре. Уж он-то точно сможет помочь!

— Боюсь, в нашем мире профессор Дамблдор умер в тысяча девятьсот семидесятом году от рук Тёмного Лорда, — Джинни ахнула. — Но не волнуйтесь, мисс Уизли, — твёрдо, даже жёстко продолжила Макгонагалл, — дело его жизни живёт — и в надёжных руках.

Грэм появился в тёмном переулке. И первое, что он осознал — это летящую в прямо в лоб газету. И инстинктивно её поймал. Всмотрелся в заголовки под движущимися картинками.

Леди-протектор издала Акт о капитуляции

Встреча Минервы I и Елизаветы II

Список самых опасных Лордов и Леди Магии

Что делать, если вы столкнулись с вальпургиевым рыцарем? Советы Аластора Грюма

Хэллоуинский бал в Протекторате Магии

Штурм Малфой-мэнора: "за" и "против"

Обзор законопроектов, предложенных Визенгамоту Леди-протектором на этой неделе

Что!? Грэм вцепился в газету, помотал головой и, не обращая внимания на окружение, начал читать. Удивительно! Уму непостижимо! Быть такого не может! Как интересно! Как Энтони умудрился переместить его в такое чудесное место? История... Грэм точно чувствовал, как с газетных картинок и строк на него смотрит живая история, творящаяся прямо сейчас.

Акт о капитуляции. Некая Леди-протектор издала Акт, пятый по счёту, переопределяющий порядок сдачи Глав Родов Новому Порядку. Отделу Правосудия Протектората Магии предписывалось уничтожать Камень Рода и надевать на капитулировавшего Лорда или Леди ошейник из хладного железа, не позволяющий использовать Родовую Магию (именно так, с больших букв!). В случае неповиновения разрешалось "принимать любые меры к нейтрализации бунтаря".

Минерва Первая, Минерва Макгонагалл, Леди-протектор, глава Протектората Магии Британских островов встретилась с королевой в Букингемском дворце. Согласно анонимному источнику, обсуждалась возможность терроризма Старых Родов по отношению к маггловскому населению. Леди-протектор охарактеризовала эту возможность как "вероятную". Помимо этого обсуждались новые акты, расширяющие Статут о гласности... На фотографии Минерва Макгонагалл в строгой тёмно-красной мантии позировала на фоне Биг-Бэна. От "родной" Макгонагалл она отличалась более молодым лицом и пробирающим взглядом.

Том Кровавый, Глава Рода Слизерин, самозванный Тёмный Лорд, предводитель и знамя Старых Родов. Исключительно опасен. Мастерски владеет магией убеждения. При встрече — бежать. Аврорам — огонь без предупреждения. Отряду в менее чем двадцать магов рекомендовано отступление. С фотографии улыбался импозантный волшебник в изумрудной мантии.

Люциус Малфой, Глава Рода Малфой, правая рука Тёмного Лорда. Управляет незаконными сделками Старых Родов. Мастерски владеет тёмной магией. Не лучший дуэлянт. При встрече — как можно быстрее уходить, не провоцируя. Ни в коем случае не вступать в сделки или беседы — известен как мастер обмана. Аврорам — атаковать на опережение, Люциус Малфой не отличается скоростью реакции, приоритет — взять живым.

Реймонд Мальсибер, Глава Рода Мальсибер, левая рука Тёмного Лорда. Личный убийца Тёмного Лорда, возглавляет его отряд ликвидаторов. При встрече — только молиться. Аврорам — огонь без предупреждения, менее чем десятью магами не брать.

Антонин Долохов, Глава Рода Долоховых. Один из сильнейших боевых магов Тёмного Лорда, участник более десятка террактов против Протектората и мирных граждан.

Беллатрикс Блэк, Глава Рода Блэк. Сильный боевой и тёмный маг, глава военных сил Старых Родов.

Корбан Яксли — возглавляет орден "Пожирателей Смерти", охотников за материальными ценностями Старых Родов.

Алекто Кэрроу.

Рудольфус Лейстрейндж.

Энид Розье.

Орион Блэк.

Нотт, Гойл, Флинт...

Знакомые фамилии, не всегда знакомые имена. Грэм открыл первую страницу и посмотрел на дату — первое, на что должен был обратить внимание. Двадцать восьмое октября 1994 года. Значит, время здесь идёт так же... или ничего не значит. Грэм вздохнул и вернулся к чтению статей.

Статья Грюма не изобиловала подробностями, но рекомендации были простыми и чёткими. Вызвать авроров. Уклоняться от заклятий за укрытиями. Бежать. Именно в таком порядке. Дальше Грюм пояснил, что Вальпургиевы Рыцари всегда носят с собой антиаппарационные и антипортключевые артефакты, поэтому бежать только ногами, на метле — если не заметили, иначе сдёрнут заклятием. Никаких "сдаться" — в случае плена мирных граждан ждёт участь хуже смерти — быть использованными в кровавых ритуалах Старых Родов. Также рекомендовалось бежать в разные стороны, чтобы получить дополнительный шанс спастись, прежде всего, спасать детей — о том, что с ними случится в случае плена, лучше не знать. Дальше приводился короткий набор защитных заклятий, которые полагалось бросать за спину во время побега. В случае если побег невозможен, Грюм предлагал обрушивать на противника потолки с помощью "десцендо" — так был хоть какой-то шанс их задеть или задержать.

Грэм потёр лоб. Вальпургиевы Рыцари — раннее название Пожирателей Смерти. В этом же мире вторые, похоже, часть первых. Как интересно! Что там дальше?

Хэллоуинский бал должен будет начаться в семь вечера в специально подготовленном холле Протектората. На праздничной фотографии Грэм узнал холл Министерства Магии, из которого исчезла золотая статуя. Зато были тыквы. Много тыкв. Прямо как в Хогвартсе на Хэллоуин! Грэм в нетерпении пролистнул статью. Конечно, из неё можно было получить кучу мелких исторических деталей, но это можно сделать позже.

Штурм Малфой-мэнора. Грэм вгляделся в фотографию особняка, окружённого сверкающим магическим барьером, и нескольких авроров, прохаживающихся подле с суровыми лицами. Автор статьи, Руфус Скримджер, подробно рассказывал о том, сколько сил будет стоить уничтожение защиты, питаемой Родовым Камнем Малфоев, но также добавлял, что это единственная возможность Протектората относительно легко уничтожить столь древний Родовой Камень. План Руфуса предполагал одновременный магический удар более чем пятидесяти авроров и быструю зачистку мэнора. Однако дальше автор пояснял, что на помощь Малфоям наверняка прибудут все воины Старых Родов во главе с самим Кровавым Томом, а значит, понадобится мощь всего аврората и помощь самой Леди-протектор, что обернётся самой кровавой бойней в истории Англии. Скримджер констатировал, что шансы на победу и полный разгром Старых Родов очень велики, но при этом Британские острова лишатся большей части аврората, что приведёт к массовым беспорядкам. И поэтому, ради спокойствия и стабильности Протектората, штурм начинать нельзя.

Законопроекты! Грэм с дрожью вчитывался в слова. Наконец-то он поймёт, что за власть установилась. Он было перевернул страницу, когда услышал шаги за спиной.

— Кто...

И темнота.

6 Пути расходятся

— Ну и зачем ты нас позвала?

Все четверо они собрались на луне Проспита, где, всматриваясь в облака, сидела на башне Вора, свесив ноги, Провидица.

— Она нашла выход, — спокойно сказала Сильф.

— Всегда-то ты знаешь, Элис, — кажется, Вора раздражало всё — и Сильф, и Провидица на башне, безмятежно всматривающаяся в облака, и парящий в отдалении Рыцарь, не вмешивающийся в разговор.

— Я нашла его давно, — молвила Провидица.

— Ты про Царапину, Сира? — сориентировалась Элис. — Это самоубийство. Мы уже решили, что не будем...

— Кто сказал, что у нас есть выбор? — не отрывая взгляда от облаков Скайи, произнесла Провидица. — Его не было с самого начала. Хранящая Время предопределила всё.

— Лира, — хрипло произнёс Рыцарь. Его хрипота нервировала Вора и раздражала Сильфа — но он с ней ничего не мог сделать. И полагал, что это нервное. С Рыцарем что-то случилось при входе в сеанс — а входил он последним — что-то, превратившее его из обычного человека в мрачного молчуна. А его сервер-игрок, Сира, загадочно молчала на вопросы. — Это сделала Лира Королёва.

— Её земное имя, — молвила Провидица. — В определённом смысле, она — моё далёкое... отражение. Игрок Времени, имеющий обратный мастер-класс. Вестница Времени. Её цель — уничтожение нашего и других сеансов.

— Обманщица и предательница, — скривился Рыцарь. — Мы можем ей помешать?

— Это не в наших силах, потому что уже случилось, — покачала головой Провидица. — Она войдёт в этот сеанс и уничтожит его. Во всех линиях времени, что я вижу. Так же, как уничтожила до этого Землю и нашу вселенную.

— Что?! — воскликнул Вор. — Ты шутишь? Эй, Сира, просто скажи, что это была шутка? Нам что, и возвращаться некуда?

— Она не шутит, — мрачно сказал Рыцарь.

— Крис? — резко обернулся к нему Вор. — Ты... ты знал?

— Она сделала это, когда я вошёл в Медиум, — ответил тот. — Пока вы наслаждались "прокачкой", я знал.

— И что, мы не можем просто собраться вместе и вынести её, как босса или типа того? — Вор переводил взгляд с лица на лицо, точно надеясь, что кто-нибудь сейчас скажет: "ну ОК, сделаем это, победим финального босса". Но все молчали. Элис — задумчиво, Крис — мрачно, Сира — безмятежно. — Народ, вы чего? Мы же качались тут уже два месяца! У нас есть Провидица Времени! Мы можем увидеть, когда и где придёт эта Вестница и...

— И погибнем, — закончила Элис. — В отличие от тебя, Фрид, я занималась не бездумной прокачкой, а сбором информации и консультациями с Сирой. Вестница — это класс, которому доступны все возможности отдельных игроков Времени. И похоже, что наша вселенная — далеко не первая её жертва. Мы погибнем зря.

— Я хочу отомстить, — признался Крис. — Я могу стать невидимым и неосязаемым, атаковать внезапно.

— Попробуй атаковать внезапно Сиру, — хмыкнула Элис. — Нет? Я так и думала. Сира, у тебя есть план?

— План есть у тебя, — спокойно отозвалась та.

— Твоё всезнание... — вздохнула Элис. — Ладно, слушайте. Мы разделимся. Сира, она убьёт тебя?

— Это предрешено, — безмятежно ответила та, всматриваясь в облака что-то ей показывающей Скайи. — Я умру максимально быстро и глупо, чтобы увеличить её скуку до предела. Вестница отправится на нашу Землю, чтобы отдохнуть. Там она встретит Криса и станет его девушкой.

— Ого! — не выдержал Вор. И тут же заткнулся, натолкнувшись на тяжёлый взгляд Рыцаря Пустоты.

— Но её выбор также предрешён, — продолжила Сира. — Вестница уничтожит Землю и вселенную, затем уйдёт дальше, сочтя наш сеанс уничтоженным. И если вы останетесь здесь, то разделите мою участь.

— Именно, — удовлетворённо кивнула Элис. — Мы уйдём. Фрид, ты всё ещё можешь совершить свою... "магию"?

— А на ком? — поморщился тот. — Это типа безвозвратная штучка, что-то вроде последней атаки.

— Царапина, — спокойно ответила Элис. — Ты перейдёшь по ту сторону Царапины и получишь столь желанную "настоящую силу и роль". Сира, ты можешь рассчитать маршрут?

— Я уже подготовила его, — Провидица извлекла из капчалога в направлении Фрида целый блокнот — тот поймало его и раскрыл:

— Эй, это что, загадки такие? "Лети к Дерсу и дальше к зелёной звезде"? Что ещё за зелёная звезда? За Дерсом что-то вообще есть?

— Там есть монстры, — заметил Крис.

— Эм? — Вор чуть не выронил блокнот. — И что, мне с ними сражаться?

— Нет, — с лёгким раздражением ответила Элис. — Всё, что от тебя требуется — это следовать инструкциям. Сира видит будущее, просто делай, как она написала, любые твои взбрыки уже учтены, но постарайся всё не запороть, ага?

— Ну ОК, — с выражением лёгкой обиды Фрид капчалогировал блокнот. — А вы что будете делать? Давайте со мной!

— Нет, — просто ответила Элис. — Мне необходимы информация и команда, чтобы уничтожить Хранящую.

— А мне нужны силы, чтобы отомстить, — оскалился Крис — да так, что Фрид отшатнулся!

— Ваши инструкции, — Провидица бросила ровно один блокнот — Элис. — Вы летите вместе.

— Логично, — кивнула Элис. — Крис, я надеюсь...

— Пока мы вместе, я ведомый, — без колебаний согласился тот.

— Чудно, — Элис позволила лёгкой улыбке просочиться сквозь свой самоконтроль. — Что-нибудь ещё, Сира?

— Помни, Элис, — она говорила своим обычным отстранённым тоном — но при этом появилась какая-то нотка, заставляющая слова западать глубоко в память. — Твоя цель — не бездумная месть. Ты не должна быть слепа в критический момент. Не позволяй отражённому свету ослепить себя.

— Я запомню, — кивнула Сильф. — Сколько у нас времени?

— Мало, — неожиданно улыбнулась Сира и оторвала взгляд от Скайи. — Я полетела. Меня ждут два боя: одна победа и одно поражение.

— Удачи, — Элис просто кивнула. — Я запомню твою жертву.

— Жертва, — неожиданно чётко произнесла Провидица, смотря прямо в глаза Элис, — должна быть добровольной.

— Намёк?

— Кто знает... — бросив эту фразу, Сира, ускоряясь, полетела к своей планете.

— Такая странная и такая крутая... — Фрид провожал её взглядом, пока красная точка не скрылась в чёрной дали.

— Вот ты и решил, какой выбор сделаешь, — хмыкнула Элис.

— А ведь точно! — закивал Фрид. — Ладно, я ещё хочу жить, что там у нас? Лететь к Дерсу, а затем к зелёной звезде? Пока-пока! Новая жизнь ждёт меня!

И Вор Духа улетел. Его белый богоуровневый костюм был заметен чуть дольше, чем костюм Провидицы. Рыцарь Пустоты безмолвно висел, ожидая команды Сильфа, вчитывающейся в блокнот.

— Пора, — наконец, сказала Элис. — За мной.

Они полетели в, казалось бы, случайном направлении. Сквозь облака Скайи и дальше, по чёрной пустоте Медиума и за его пределы. Ненадолго задержались в Пелене — поясе космических камней и лабораторий на них, вращающихся вокруг Скайи. По команде Элис, тщательно отслеживающей время, миновали и её. За Пеленой внутри сеанса находился только Дерс — но он был далеко от них.

Монстры. Крис уже бывал на краю Дальнего Кольца и даже убивал нескольких из них — в качестве тренировки. Жутковатые, но не особо сильные — так называемые страхоужасы. Элис знала о них как от самого Криса, так и от Провидицы. Та без колебаний жертвовала собой в других временных линиях — кажется, она сама не понимала, различает ли себя и свои версии. И ведь Хранящая может гораздо больше, а уж сколько у неё было времени для оттачивания способностей...

Хранящая — монстр. Нет, не так. Она бог, тогда как они — всего лишь полубоги. И без игрока Времени глупо даже пытаться противостоять Вестнице. Какие возможности Хранящей самые опасные? Безусловно, это видение сквозь время, перемещения во времени и управление темпом его течения. Первое вместе со вторым позволяет ликвидировать опасность ещё на этапе её зарождения, а в случае невозможности — бежать. Третье же делает любую схватку с Вестницей изощрённым способом самоубийства — той достаточно ускорить себя и замедлить окружающих, чтобы, попивая кофеёк, расстрелять врагов, точно в тире. И всё это умножается возможностью призвать собственные версии из других линий времени. Следовательно, цели Элис состоят в поиске нивелирования каждой из этих возможностей.

Видение сквозь время. Здесь поможет аспект Пустоты — Сира рассказывала, насколько сложно увидеть Криса, если тот этого не хотел. Перемещение во времени. Сира была уверена, что в окрестностях чёрной дыры такие трюки затруднены. Или найдётся место с другими, более... подходящими для боя и жизни вообще характеристиками, где нельзя перемещаться во времени? Нужно найти его. Есть и другая возможность — найти игрока, способного точно так же призывать собственные версии и перемещаться во времени. Быть может, Разбойник Времени? Такой игрок может банально сковать Вестницу боем. И лучше, чтобы таких игроков было много и они могли брать с собой других.

Управление темпом течения времени. В руках могущественного игрока это практически ультимативная способность. Замедлил-ускорился-убил — повторить столько раз, сколько понадобится, и не важно, насколько велики сражающиеся против тебя силы. Силы аспекта действуют над физикой, однако замедлять моментально не может даже Вестница Времени. Следовательно, лазерное оружие. Идеально — гамма-лазер с ядерной накачкой. Иногда полезно увлекаться военной техникой, не так ли? Полностью сосредоточившись на ускорении себя и замедлении других, Вестница может уклоняться от снарядов, летящих с дозвуковой скоростью и замедлять некоторые сверхзвуковые. Но если обстрел будет достаточно массированным... Кроме того, Хранящей требуется некоторая близость к объекту, чтобы воздействовать на него силой аспекта. Итак, тебе нужно больше дальнобойных футуристических стволов и метких стрелков. В идеале это позволит нивелировать силу даже целой армии Вестниц. Но нельзя забывать о том, что, несмотря на все предосторожности, как минимум о факте и примерном моменте боя Хранящей будет известно заранее, следовательно, армия наверняка будет и у неё...

Иной вариант — атаковать, когда Хранящая будет чем-то серьёзно занята и просто не сможет оторваться. Это идеальная ситуация — но она возможна. Нужно лишь прибыть в нужное место и время, скрыв это прибытие от самой Вестницы. Для этого необходимо знать цели Хранящей. Нужно знать её план — а у неё не может не быть плана. Это будет непросто, но осуществимо.

Элис оторвалась от размышлений, выключила пиликающий будильник смартфона и в очередной раз поменяла курс их полёта, следуя указаниям Провидицы. Крис молча следовал за ней. И Элис знала, что он нестабилен. Чутьё Сильфа Риска подсказывает, что Крис направил всего себя на уничтожение Хранящей — и не остановится ни перед чем. Даже если ценой будет уничтожение всего Пространства Парадоксов. Тихая, мрачная и страшная зацикленность. И Элис — не психолог, а Крис не пойдёт на контакт — исправить это не получится. Но можно использовать, направить его стремления в идеальное русло. Чем Элис и занялась, начав долгий разговор с Крисом, в основном, коротко отбуркивающегося от неё... Вода — камень точит.

Она устала. По часам, они пролетели всего неделю, блуждая в мрачной пустоте Дальнего Кольца меж страхоужасов, но казалось, что пару веков. Наконец, они приближаются к промежуточной цели. Огромный монстр, переплетение щупалец и глаз, висит, ожидая. Элис читает следующую инструкцию, бросает Крису:

— Встретимся на обломках нашего сеанса, эта... существо даст тебе силу, но мне опасно слышать его голос. Удачи.

— Спасибо, — Крис даже не поворачивается к ней — летит напрямик к Нруб'иглиту, Великому Повелителю Запредельного Мира, одному обладателю пафоснейшего титула... но на самом деле представителю лишь среднего круга страхоужасов. Впрочем, его разговор с игроком Пустоты хотя бы не сведёт с ума последнего. Что же до неё...

Как можно быстрее Элис устремляется прочь. По направлению к белому свету. Замедляется. Чёрт побери, это реально красиво! Кусочки чёрной пустоты Дальнего Кольца, точно кусочки самой реальности, отрываются и летят в направлении зелёно-чёрного шара. Эта штука "съест" всю черноту — или нет?

— Тебе тоже нравится?

Элис резко оборачивается. Это ещё что за серокожее чудо с рогами в костюме богоуровневого игрока Времени и крыльями, как у бабочки? Точно не Хранящая — та человек или имеет человеческий облик.

— Кто ты?

— Арадия, — представилась та, неотрывно следя за уничтожением чёрного и заменой его на белый. — Вдохновляет, правда? Я так долго этого ждала! А сейчас...

— Что?

— Смотри!

Сферическая граница, вдоль которой раскалывается и улетает в шар чернота, вспыхивает свечением, переливающемся всеми цветами радуги, нестерпимо ярким и столь же нестерпимо прекрасным. Элис машинально прикрывает глаза. А когда открывает, чёткую границу чёрного и белого заменяют серые полутона. Теперь чёрное пространство Дальнего Кольца плавно переходит в белое пространство вокруг чёрно-зелёного шара. А потом Арадия бесцеремонно хватает Элис за руку и тянет вперёд — прямо к шару, который медленно уменьшается в размерах, а в цветах его то и дело сверкают радужные всполохи.

— Куда?

— Мы опаздываем! — восклицает новая знакомая. — Вестница обещала показать мне разрушение ещё масштабней!

— Вестница Времени? — подстраиваясь под скорость Арадии, спрашивает Элис.

— Ага! Ты же не против посмотреть? Такой шанс выдаётся раз в жизни!

— Конечно, не против, — искренне улыбается Арадии — её оптимизм просто заразителен! Несмотря на то, что она говорит о разрушении. Кроме того, это рискованный, но всё же шанс получить действительно ценную информацию о Хранящей Время — по крайней мере, так шепчет интуиция игрока Риска.

Прежде чем влететь прямо в чёрно-зелёное, Арадия окутывается алым цветом Времени — а вместе с ней и Элис. Но этого мало! Они сгинут здесь — и даже богоуровень не поможет. Элис прикасается к чужому аспекту своим: светло-серый тонкими прожилками пронизывает ярко-алый, отделяя, разграничивая, не позволяя формируемому процессу разойтись. Кто, как не Сильф Риска, сможет урегулировать конфликт, будь то даже конфликт временных потоков?

Не иначе как чудом они выживают в искривлениях пространства-времени, отделавшись лишь полным истощением. По ту сторону плавают в бело-серой пустоте громадные песочные часы, переплетённые потоками песка. Или не песка? По крайней мере, приближаться к этой... субстанции, а уж тем более прикасаться интуиция настойчиво не советовала.

— Фу-у-ух, успели! — облегчённо вздыхает Арадия. — Спасибо за помощь.

— Не за что, — пожимает плечами — спасала ведь и собственную жизнь. — И что дальше?

— Ждать. Просто ждать.

7 Предложение

Тебя зовут Алиса Орлова. Тебе шестнадцать, ты окончила школу экстерном и не собираешься поступать в университет. Ты фрилансер, уважаемый в определённых кругах, и хакер, берущийся за достаточно рискованные задачи. А ещё ты "профессионально" занимаешься компьютерным пиратством и держишь несколько сайтов с пиратским контентом под разными никами. Не столько потому, что информация должна быть свободной (это само собой), сколько ради вызова, брошенного обществу.

Ты одиночка и интроверт. Настолько, что предпочитаешь не выходить из своей квартиры в центре Москвы в принципе. Еду и вещи ты попросту заказываешь. Ремонт... лучше не вспоминать адское времечко, когда тебе пришлось уезжать из квартиры в другую, снятую поближе за бешеные деньги. Ты ненавидишь шум. Настолько, что после ремонта шанс услышать хоть что-нибудь от соседей просто невероятен. Будь благословенна звукоизоляция!

Ты параноик. На балконе стоит периодически меняемый запас консервов. В тихом леске по проекту анонимно нанятого военного архитектора построен небольшой бункер. Ты не нашла в себе достаточно силы воли, чтобы заказать архитектора и строителей киллерам, да и наводка это слишком сильная, и это до сих пор тревожит тебя, когда всё-таки выбираешься из дома проверить системы бункера.

Ты богатый человек. И продолжаешь зарабатывать, в основном, незаконными методами, связанными с "тёмными глубинами" интернета, немалые деньги. С изнанкой сетевой реальности ты знакома более чем хорошо и пару раз предоставляла свои услуги как эксперта. А ещё ты готовишься переезжать из России — не очень-то тебе нравятся все эти политические шевеления. Подобрать место, максимально удалённое от большой политики и с достаточно либеральным интернет-законодательством, при этом такое, где ты не будешь выглядеть белой вороной — непросто. Но варианты есть, и ты методично их прорабатываешь. Ты уже говорила, что параноик?

Ты не гений. Хотя со стороны может показаться иначе. Нет, просто "вундеркинд" (и слово это тебе категорически не нравится!). Рано повзрослела умом, да и только. У тебя была приёмная семья, но она погибла в автокатастрофе. Это было одним из самых больших потрясений твоей жизни, и с тех пор ты побаиваешься автомобилей, с трудом перебарывая себя, чтобы просто сесть в такси. Твой официальный опекун, тётя Зина, достаточно умна, чтобы понять и принять и твою взрослость, и твои заскоки, и вообще тебя. Она идеальна. Правда, она не в курсе твоей незаконной деятельности, только знает, что ты ведёшь анонимный бизнес в интернете (о том, что вести бизнес анонимно незаконно, она не знает тоже).

Вы расходитесь с ней во взглядах на политику (патриотизм, серьёзно?), экономику (ты вообще не позволяешь делать себе уверенных суждений по этой сложной сфере), быт (нет, загородный особняк неудобен, потому что там проблемы с сетевой инфраструктурой), отношения (пускать кого-то в свою жизнь? без тебя, пожалуйста!)... да вообще — практически во всём. Но идеальность тёти в том, что, стоило тебе доказать самостоятельность (спокойно прожить месяц одной, а затем год платить все счета за квартиру), как она перестала лезть в твою жизнь и навязывать свои взгляды.

Сейчас ты устроилась в своей "компьютерной комнате", стену которой полностью занимает экран, а несколько меньших стоят тут и там. Ты у терминала, толстый провод от которого уходит в соседнюю серверную (не надо вспоминать, скольких нервов стоило устроить правильное охлаждение в жилом доме; боже, да на ремонт ты потратила больше, чем стоит две твоих квартиры!). Сейчас ты занята компиляцией фактов о так называемой бете Sburb, которая должна прийти тебе в самое ближайшее время.

Так. Кажется, тебе стучат в это жуткое "достаньКореша". И делать это может единственный человек — ради которого ты, собственно, это приложение и поставила. Ты знаешь об этом человеке, фактически единственном известном тебе живом пророке, практически всё. Сетевая анонимность? Не смешите. Ты детально рассмотрела его биографию под микроскопом. Проблема в том, что это бесполезно.

— истинныйБард [ИБ] начал доставать простоХакера [ПХ] в 4:13 -

ИБ: при вети ки

ПХ: Привет, Дирф. Есть новая информация?

ИБ: хи хи да

ПХ: Медицинский факт: твоё сумасшествие ничем не спровоцировано. Рассказывай.

ИБ: я не безу мен

ИБ: слия ние лично тей завер шается

ПХ: Интересно. Об этом я ещё не слышала. Слияние личностей?

ИБ: я верну лся из буду щего

ПХ: А вот это мне известно. Интересная версия, но твои знания о будущем не идеальны. А твоё вмешательство настолько мизерно, что ты не можешь быть изменившим будущее путешественником во времени.

ИБ: не из твое го будущее го

ИБ: я украл это тело

ПХ: Серьёзно? Почему я должна этому верить? Между прочим, согласно твоему психиатру, у тебя вялотекущая шизофрения с редкими, но учащающимися обострениями.

ИБ: ты пой мёшь

ИБ: Sburb

ИБ: всё зло от неё

ПХ: А вот это уже гораздо интересней. О Sburb ты знать, конечно же, не мог. Что можешь нового о ней сказать? Моё расследование окончательно зашло в тупик, пришло время тяжёлой артиллерии, но не хочется переходить к таким мерам.

ИБ: я при нёс Sburb с собой

ПХ: Ты сделал — что? Подожди. Соберу картину воедино. Это было в детском доме, верно? Ты хочешь мне сказать, что каким-то образом переместился из будущего в детский дом и... Соединил свою личность с личностью оригинального Дмитрия? И с тобой был носитель информации с Sburb?

ИБ: два ди ска

ИБ: сер вер и кли ент

ПХ: Хорошо. Допустим. А что насчёт личностей?

ИБ: я вор духа

ИБ: был во ром духа

ИБ: взо шедшим на уро вень богов

ИБ: нет ни чего слож ного в кра же чу жой сути

ИБ: чу жого пу ти

ПХ: Очень хорошо. Ты был "экстрасенсом", тип которого называется "вор духа", так? И как же ты переместился во времени? Раз уж ты, наконец, начал отвечать более-менее адекватно.

ИБ: с помо щью ро яля в кус тах

ПХ: Беру обратно слова об адекватности

ИБ: я бук вально

ИБ: ма шина вре мени вы глядит как рояль

ПХ: Я даже не знаю, что сказать. Но допустим, ты не солгал. Что дальше?

ИБ: всё зло от Sburb

ИБ: но я был не в себе

ИБ: дис ки заб рали воспи татели

ИБ: скайя нет роди лся и здесь

ИБ: те перь мы дол жны иг рать

ПХ: Прекрасно, и зачем мы должны играть? Что было в твоём будущем?

ИБ: смерть она при шла про видица спас ла

ИБ: пере загрузка

ИБ: мы пере загру зили мир

ИБ: я вер нулся чтобы ис править

ИБ: должен был стать ди мой сразу

ИБ: ук расть имя тело жизнь суть

ИБ: выш ло стра нно

ИБ: ду мал отме нить или воз главить иг ру

ИБ: отме нить не выш ло воз главить тоже

ИБ: по теря рас судка соби рал по час тям на шёл тебя ты бу дешь лиде ром?

ПХ: Лидером чего, чёрт возьми?

ИБ: ко манды игро ков

ПХ: В Sburb?

ИБ: да

ПХ: В неё же можно играть вдвоём.

ИБ: нет это пора жение

ИБ: должен быть иг рок прос транства ты не он

ИБ: я иг рок времени

ИБ: ук рал игр ока вре мени стал им

ИБ: я на шёл игро ка прост транства он сла бак

ИБ: я на шёл ещё одно го игро ка она стра нная

ИБ: един ственный ва риант ты

ПХ: Поверить не могу, что я выслушиваю этот бред, но ты можешь объяснить подробней? А лучше, пересказать, что с тобой случилось в прошлом.

ИБ: мы не подо зре вали вош ли в игру

ПХ: Вы — это кто?

ИБ: я фрид ди ма дирф вор духа шве ция

ИБ: прови дица вре мени сира испа ния

ИБ: сильф ри ска элис сша

ИБ: ры царь пу сто ты крис рос сия

ИБ: во шли в се анс игры

ПХ: Постой. Ты говоришь про сеанс, точно это место.

ИБ: мес то вре мя реаль ность син хрон ная зе мле

ИБ: за все ленной

ПХ: Ты хочешь сказать, что "игровой сеанс" находится за пределами нашей вселенной?

ИБ: да наве рное я не про види ца она знала

ПХ: Что дальше? Вы начали играть в эту игру?

ИБ: Игра заг лав ная нуле вой се анс пора жение не было игро ка про стран ства

ПХ: Вы не смогли победить, потому что для победы требуется игрок пространства?

ИБ: да Прост ранство соз дание чего то не знаю то чно

ПХ: Без создания чего-то, что должен быть сделать игрок пространства, вы не смогли победить. Дальше?

ИБ: про качи вались дос тигли уро вней богов

ПХ: Эта то глупое виртуальное дополнение от Скайянет?

ИБ: не скайя нет Игра бо льше исти на откры вается в се ансе

ПХ: Допустим, эти "уровни" означают больше, чем кажется, и их истинное значение откроется только в игровом сеансе, я верно поняла?

ИБ: да дос тигли уро вней богов стали полу богами бого уро вневые умения

ПХ: Что такое богоуровневые умения?

ИБ: вор духа во рует чу жую суть дух суть суть пони маешь?

ПХ: Значение "вор" твоего "экстрасенсорного титула" то и означает, а "дух" значит "суть", так?

ИБ: дру гая суть не се рдце ин формация роль ме сто я ду рак

ПХ: ?

ИБ: не могу объ яснить сли шком раз ломан как тень тень про тиво поло жный ас пект соби раюсь во еди но нет пони мания ду ха я не я я это я бард не вор время не дух дух всё дух сущность я не я эм за пута лся

ИБ: ра спад кон фликт ро лей со единение шизо фре ния ко ллапс ли чности не пони маю до ко нца

ИБ: не иг рай с ас пек тами не пони мал доиг рался

ПХ: Я не совсем поняла. Ты "украл чужую суть" и получил шизофрению?

ИБ: ук рал чужую роль по лучил мно гое ут ратил шизо френия вне шнее

ИБ: вну три

ИБ: чу жая роль зна чит чу жую лич ность

ИБ: ли чность опре де ляет мес то мес то опре де ляет лич ность не льзя взять не поте ряв не пони мал того я

ПХ: Теперь ясней. Роль связана с личностью, ты попробовал украсть чужую роль, но вместе с ней тебе пришлось "принять" чужую личность, потому что одно неотделимо от другого, так?

ИБ: ты хо рошо меня по нимаешь лу чше всех до этого

ПХ: Это потому что я умная и мыслю объективно. Продо лжим.

ПХ: Вот же!.. Надеюсь, это не заразно?

ИБ: нет син хрония одно времен ность эм патия зерка льность

ПХ: Ты ещё про индуцированное бредовое расстройство вспомни. Продолжай. Значит, ты как-то перенёсся во времени...

ИБ: не как то путь че рез даль нее коль цо попал в се анс храм ля гушки на ска йю за щитный по ртал к этой зе мле в про шлое ис пользовал ро яль вре мени про видицы

ПХ: Рядом с тобой действительно видели рояль, но он исчез. Ты его капчалогировал, так?

ИБ: да ма шина вре мени опа сна

ПХ: В твоих руках она во много раз опасней. Если ты твёрдо намерен сделать меня лидером этой самой игровой команды, то у меня есть условие.

ИБ: ка кое?

ПХ: Отдай рояль мне. И другие устройства с функционалом временного перемещения, если они у тебя есть. И если появится возможность переместиться в прошлое — сначала проконсультируйся со мной или другим столь же адекватным человеком.

ИБ: хо рошо ты умная

ПХ: У меня назрел логичный вопрос. Если ты занял чужое место, место игрока времени, если я правильно поняла, то какая у тебя роль и что она значит теперь?

ИБ: я по пытался за нять ме сто раз бойни ка вре мени но не смог он за был я стал бар дом вре мени

ПХ: Ты хочешь сказать, что тот ребёнок, который, по твоему утверждению, упал и получил сотрясение мозга, что не было подтверждено в больнице, был разбойником времени? Ты украл его роль, не смог встать на его место и часть роли поменялась? А твой, хм, теперь уже тёзка Дима потерял память, потому что потерял роль?

ИБ: да

ПХ: Летающий макаронный монстр, да какой же ты отморозок! Ты понимаешь, что, по сути, убил ребёнка? Это ничем не отличается от убийства.

ИБ: я не хотел

ПХ: Допустим. Хотя я не очень-то верю. Что значит "бард"?

ИБ: до лго объ яс нять дам за писку про види цы

ПХ: Она у тебя есть? Почему не дал сразу? Тебе тяжело даётся объяснять такие вещи.

ИБ: не льзя?

ИБ: не по мню по чему то

ИБ: ты до лжна знать наш се анс дис балан сен один ак тивный три па ссив ных кла сса

ПХ: Подробней, пожалуйста. И — чем нам это грозит?

ИБ: про видица гово рила раз у нас на рушен ба ланс се анс то же пу стой

ИБ: ты акти вна ос таль ные па сси вны

ПХ: Эта твоя провидица и наши "роли" узнала? Что значит "пустой сеанс"?

ИБ: по чти все мою нет я мог стать од ним из двух или паж про стран ства или бард вре мени ты ведь ма рока послед няя за гад ка па ссив ный класс без пов торов и мас теров сильф раз бойник про видица кто то из них

ИБ: пу стой се анс бесп лоден как наш есть в за метках

ПХ: Кидай сюда заметки своей провидицы, какие можешь. Разберусь с ними и отвечу тебе.

ИБ: хо рошо

— истинныйБард [ИБ] послал простоХакеру [ПХ] файл "заметки3.docx" -

— простоХакер [ПХ] прекратила доставать истинногоБарда [ИБ] в 5:02 -

8 Луна: приди в себя

Но ей не хочется никуда приходить. Ей и здесь хорошо! Просто висеть в бесконечном небе среди облаков и ни о чём не думать. Что может быть лучше?

Веселиться с друзьями?

Друзья... Они так далеко, а она совсем не знает, как вернуться... Интересно, её тело ещё цело? А если и нет — почему бы просто не повисеть в этом месте? Здесь хорошо.

Как интересно. Откуда эта пассивность?

От неё одни проблемы. Бета... Бета умерла из-за...

Из-за меня. Когда я посылала Элис, то знала, что произойдёт.

Что? Луна обернулась — но никого не увидела. Потом — осознала, кто с ней говорит. Значит... значит Хранящая убила Бету...

Ну хватит уже. Бета была обречена изначально. Я могла лишь определить точку её гибели с возможностью последующего воскрешения. Но кое у кого есть ещё надежда.

Про кого она?

Думаю, нам пора подправить антураж, не находишь?

"Антураж"?

Окружение. Единая Сила, какой ты ещё ребёнок, сильнейший иномаг листа!

Что? Она... Она — сильнейший иномаг всего листа? Это неправда! Профессор Райс...

Никогда не мог то, что для тебя естественней дыхания. Не зазнавайся, Луна Лавгуд, твоя сила — во многом минус, а не плюс. Ты встречалась со своей тёмной половиной?

Она неправильная!

Ты можешь стать такой же, но хуже. И гораздо масштабней, ведь ты — наиболее... истинная Луна. Своего рода центр всех своих версий, душа, на которой сосредоточены помыслы миллионов.

Миллионов? О чём вообще Хранящая? Она не знаменита! И никогда не станет злодейкой!

Ты — часть моего плана. Мне противостоят миллионы и миллионы. Меня поддерживают миллионы. Сама тень этих стремлений делает тебя более... яркой. Подобно луне, сияющей отражённым светом солнца, вы четверо обретаете вес в глазах мироздания, ваши судьбы наливаются значимостью и влиянием. Ты знаешь, что вера может создать божество?

Конечно, знает! Это ей ещё папа объяснял, когда рассказывал, что такое опасное изучала мама.

Твоя мать искала могущество выше божественного. Она была на верном пути. Ты можешь гордиться ей, Луна Лавгуд — пусть этот путь не был осуществим для Пандоры, сам факт, что она нащупала ту же лазейку, что и я... Безусловно, твоя мать была гениальна, но её ум слишком опережал её возможности.

Мама... Образ матери мелькнул перед глазами. Луна вытерла слёзы и спросила вслух:

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

Это называется "войти в доверие". Спроси у Энтони при встрече. Я манипулирую тобой, чтобы создать иллюзию близости и вызвать симпатию.

— А... Но разве об этом можно рассказывать?

Почему нет?

— Ну... У тебя не получится меня обмануть?

Ты действительно так считаешь?

— Ой, — Луна вдруг осознала, что говорит с неведомо сколько живущим существом, которого боятся даже боги.

Именно. Признаться, мне импонирует твоя наивность. Таких "чистых" людей довольно мало. Теперь вернёмся немного раньше. Ты можешь стать злодейкой по той же причине, по которой я могу тобой манипулировать — даже если ты знаешь об этом. Достаточно сместить фокус твоего внимания. В данном случае это сильные негативные эмоции.

— Так вот почему ты со мной заговорила! — озарило Луну.

В том числе. Мне не хотелось получить кого-то размаха Скорбящей.

На мгновение перед глазами пронеслось видение этой самой Скорбящей. Как жутко-то! Она могла стать такой?

Теперь ты понимаешь. Кроме того, тебе необходимо обучение, Маг Надежды. И я предоставлю тебе первый урок. Смотри!

И ясное небо медленно потемнело. Луна зависла под хмурыми тучами, в которых беззвучно змеились далёкие молнии. Громадный вулкан на горизонте извергал в небо огроменный столп пепла. Но всё это поражало меньше, чем разворачивающееся внизу, на потрескавшемся тёмно-сером или скорее чёрно-сером камне.

Хранящая и маленькая брюнетка в белых, серебрящихся одеяниях кружились в схватке не на жизнь, а на смерть! Две палочки буквально порхали, выводя невероятные узоры, сила заклятий точно цунами окатывала Луну — казалось, что её вот-вот затопит или снесёт в сторону.

Ингрид, мастер сферы времени твоей реальности - и я. Проигран ли ею этот бой? Выживет ли она? Есть ли у неё надежда? Не спеши отвечать, просто смотри!

Луна смотрит — и видит. Бой разделяется. Кажется, что она видит два боя, идущих по разному сценарию. В одном из них Ингрид достаёт из воздуха меч — и скрещивает его с мёчом Хранящей! Лицо её — как у древних воительниц! Луна восхищается Ингрид, бросившей вызов самой Хранящей. В другом варианте Ингрид держится поодаль (это называется "держать дистанцию"), её палочка всё ускоряется и ускоряется — из неё точно бьёт разноцветный фонтан! Но Хранящая уклоняется, отражает атаку ладонью, окутанной красным — водопад магии разбивается об него тысячами искр, плавя камень! Завораживающе красиво и страшно.

А потом одна из "держащих дистанцию" Ингрид неожиданно сходится в ближнем бою. Другая — теперь боёв уже три! — выпускает целое облако огня. Одна из сражающихся вблизи выпускает меч и бьёт сжатым кулаком по воздуху — от места "удара" расходится веер белых молний, охватывающих Хранящую. Другая разделяется на несколько одинаковых Ингрид — но и Хранящая разделяется на множество своих копий! Спустя секунду боёв уже не четыре, а восемь, шестнадцать, тридцать два... Луна каким-то образом ещё может различать их, будто накладывающиеся друг на друга, но окончательно запутывается в происходящем.

Так выглядит бой двух манипуляторов Времени, пусть у одной элемент и иномагия, а у другой аспект. Смотри дальше!

Становится ещё темней. Вверх устремляется плоскость Велиры, но её мягкий свет заслоняют дементоры — сотни, тысячи дементоров. Но сквозь них пробивается пламя! Яркая сфера огня рвётся во все стороны, сжигая, обращая дементоров в прах! Насыщенно-оранжевая, плотная, даже на вид горячая, даже в отдалении обжигающая волна просто сметает дементоров — сотню, не меньше!

Луна вздыхает с облегчением — только сейчас замечает, что дементоры стали на неё давить. Обычно она может избежать давления — нужно просто... пропустить его мимо? Но когда дементоров так много, всё вокруг "темнеет", и "уклониться" от чёрных волн отчаяния и подавленности — сложно.

В окружении пепла стоит Фло. Тёмно-зелёная мантия, растрёпанные волосы, языки пламени, льнущие к ладоням — всё это было чем-то вторичным, неважным! А вот внутренний свет, сила, множество, скрытое в одной Фло — это заставляет Луну открыть рот и просто смотреть. Фло была... были... Одна, но много! Много в одном! Луна никогда не видела ничего подобного!

Роль Фло можно было бы обозначить как Шаман Сердца. Будь она игроком, я бы назвала её полностью реализовавшимся Шаманом. Сколько граней своей души она собрала воедино? Это неведомо даже мне.

Дементоры не отступают. Вновь холодная тёмная сырость затопила берег Велиры — и вновь встречается с жаром духа Фло. Огонь и мрак кружатся в агрессивном танце, а Луна завороженно наблюдает, как всё прибывающие и прибывающие дементоры обращаются прахом. Но чем дальше, тем слабей становится пламя, тем больше устаёт Фло. Неужели...

Думай. Пора переключаться.

Профессор Райс! Профессор Райс очень-очень-очень быстро петляет меж песчаных струй Велиры, постоянно колдуя что-то через плечо, а за ним гонится тот самый чёрный человек! И он догоняет! Луна будто парит прямо над ними, каким-то образом сквозь Велиру видит всё-превсё. Профессор Райс бросает какие-то волшебные бомбы, вызывает каких-то существ, задерживающих чёрного человека, беспорядочно петляет между струй — но чёрный враг всё равно догоняет!

Один из самых истовых моих врагов, Крис, Рыцарь Пустоты, переросший свою роль. Интересно, сможешь ли ты уничтожить его, будучи безумной?

Что? Она не будет безумной!

Как будто тебя спросят. Я не вездесуща, как бы ни хотела такой стать. И, пожалуйста, не надо слёз.

Слёз?

Профессор Райс открывает путь сквозь Реку, но Крис делает рывок, на мгновение ускорившись так, что даже Луна различает лишь смазанный силуэт... Он отсёкает профессору голову! Нет! Это... Это правда? Но... Это всё — из-за тебя?

Нет, разумеется. Причинно-следственная сеть уходит корнями в далёкое прошлое и будущее. Это просто неизбежно.

Чёрный человек Крис капчалогирует голову и тело и пролетает в открытый профессором тоннель! Неужели ничего нельзя сделать?

Думай. И смотри дальше.

Велира исчезает, а вместе с ней и Лунины слёзы. Почему всё так плохо? Почему все умирают? Неужели нельзя ничего изменить?

Что-то — можно, всё — нельзя. Смотри!

Сумрак. Парящий на фоне алого заката на полнеба каменный остров. Молодой на вид, но старый в душе кудрявый мужчина уклоняется от жёлтых лучей служителей — фу, какая они гадость! — и взмахами палочки испепеляет противников. Так гораздо лучше! Но потом появляется строитель. И не один. Целых два строителя, оба отвратительные на вид и суть, посылают ужасные проклятия в мужчину. Но тот умудряется даже не уклоняться — словно становится призраком (даже для Луны!) и пропускает проклятья сквозь себя.

Денис. Ещё один хранитель Три-Эм линии. Прекрасный теоретик и практик самых фундаментальных аспектов реальности и инореальности — но имеет одну слабость. Он не умеет сражаться. Совсем.

С дрожью Луна наблюдает, как всё больше проклятий попадают в Дениса, который не может даже задеть строителей. Он двигается всё медленней и медленней, пока один из ревенантов не делает шаг вплотную, занося чёрный клинок...

Думай. Дальше!

Происходящее замирает — и рассеивается серой дымкой. Луна оказывается в каком-то старинном подвале. Она ощущает не только его древность, но и застарелый запах крови и бол: здесь пытали и убивали людей. Как мерзко! Её едва не выворачивает прямо на пол.

Полагаю, рвота из пустоты будет не самым... адекватным способом помочь.

Помочь? Пленник, прикованный к стене... о боже, это же Адольф! А палач рядом с ним, колдующий пыточное заклятие — это... это...

Да, это Лорд Волдеморт, некогда Том Риддл, воскресший в новом теле и принявший помощь строителей. Они нашли лазейку в твой мир — даже я не смогла перекрыть всё. Игорь Каркаров, директор Дурмстранга, предал Адольфа, сдал его Волдеморту в обмен на свою жизнь.

— Жаль, жаль, — змеиная улыбка Волдеморта — Луна отшатывается! — и никакой жалости в голосе. — Твоя окклюменция совершенна. Мне не остаётся ничего иного, как...

Луна сжалась. Нет...

— Авада Кедавра, — зелёный луч, и профессор Адольф обмяк в кандалах. Боже... — Эй, эльф! — появляется неопрятный домовой эльф, — Похорони его. И всё-таки — как жаль...

Подвал растворяется во мраке. Луна снова висит в бесконечном синем небе — теперь кажущимся совсем не спокойным. Сильный свежий ветер треплет волосы — и приводит в чувства. Наконец, она спрашивает:

— Зачем ты показывала это? Их можно спасти?

— Чтобы ты ответила на второй вопрос, — спокойно раздаётся сзади.

Луна разворачивается, рефлекторно вскидывает палочку. Хранящая! И без капюшона. Это же Кира Царёва!

— Кира Царёва — забытое прошлое, вечность назад с моей точки зрения, — безразлично поясняет Ки... Хранящая. Луна чувствует правду в её словах. Здесь нет никакой Киры — только Хранящая. Ещё одна смерть... Больно щемит грудь. — Пришла в себя? Теперь ответь мне, Луна Лавгуд, у кого из них есть надежда? У кого из них ты можешь её найти?

— Так значит, их можно спасти! — стало чуть легче... но ненадолго:

— Я не говорила этого, — пожала плечами Хранящая. — Кто может ответить, жива ли надежда в конкретной ситуации, как не Маг Надежды? Не торопись, Маг. Ты можешь думать, сколько потребуется. Время относительно, и эта относительность подчиняется мне.

Луна Лавгуд задумывается, наморщив лоб.

9 Противоестественный союзник

Тебя зовут Джек, Красавчик Джек, и ты уже чётко помнишь, что прозвище (уж точно не фамилию!) ты взял из некоей компьютерной игры, а имя — действительно твоё. Ты заточён в амулете уже немало времени, и несколько устал от неопределённости, которую... предназначен разрушать? Ты не уверен. Ты всё ещё не можешь разобраться в себе, несмотря на все усилия профессора Райса, сделавшего для тебя столь много — не потому, что хотелось помочь, нет. Ему просто интересен твой случай.

И ты использовал этот интерес со всей своей изворотливостью. Не такой уж и малой, надо сказать. И извлекал из путешествия, из лекций Райса, из разговоров — максимум. Когда ты всего лишь дух, начинаешь ценить каждую частичку возможностей, пусть даже и гипотетических, пусть даже и будущих.

Но потом всё закончилось. Райс прекратил "вызывать" тебя из амулета для разговоров, лекций и изучения. Во внутреннем пространстве амулета, в темноте, разгоняемой лишь магическим огоньком на твоей призрачной ладони, было страшно. Страшно скучно! И сколько времени тебя не "извлекают"? Время внутри течёт в десять раз быстрее времени снаружи. Но у тебя не было таймера!

Вернее, был. И далеко не только он. Ты смутно ощущал их наличие будто бы за гранью реальности — но не мог дотянуться. Твои личные вещи находились в... капчалоге? Да, капчалоге. Это именно то слово. Но тебе не хватало... материальности? Реальности? Идентичности? Тебе не хватало себя, чтобы добраться до них.

Ты вздохнул — в который раз. Кажется, в прошлой жизни ты редко вздыхал. Но в прошлой жизни ты не бывал заперт в чём-то мало отличном от тюрьмы. Райс чувствовал, что ты опасен, минимизировал твои контакты с внешним миром. Умный сукин сын! Но ты не торопишься. После смерти у тебя — всё время мира. Вот только что-то подсказывало, что времени миру оставалось маловато.

Ладно, хватит рефлексировать. Ты должен вырваться отсюда! Или нет. Ты не знаешь, что происходит вовне. Амулет прочен: и ты не можешь его покинуть, но и тебя не могут здесь достать. В обычных обстоятельствах. Как же ты ненавидишь неопределённость!

Есть ли у тебя способ освободиться? Конечно, есть! Ты был бы не ты, если бы не имел такового! Вход в амулет — самую натуральную лампу, точно для джинна — закрывает крышка. Обычно — идеально плотно. Но в последний раз ты смог дотянуться до своего способуса, естественно (как может быть иначе?) ножевидного, естественно, им был чёрный нож с засохшими пятнами чьей-то крови. И всё же странно — ты помнил себя как довольно аккуратного и поддерживающего инструменты в надлежащем состоянии человека — почему не почистил нож? Забыл? Не успел?

Так или иначе, острым кончиком нож поддевал крышку твоей темницы изнутри — вставил до того, как крышка встала на место. Ты прекрасно помнил, что этот нож довольно прочный, а если сосредоточить на нём все способности иномага, то, пожалуй, сломать его сможет только другой иномаг. По крайней мере, уроки из лекций Райса ты извлёк. Ну так что, освобождаться тебе или ещё посидеть? Ну уж нет, хватит! В реальном мире, должно быть, прошла не одна неделя!

Ты сосредоточился на ноже, взял его обеими ладонями. Если верить достаточно сильно, нож будет неразрушимым. Если желать достаточно сильно, он подденет крышку амулета и выпустит тебя наружу. Хватит ли тебе веры? Ха! Ты всю жизнь верил в себя. Хватит ли желания? Да ты ненавидишь темницы! Сосредоточив всю веру в себя и всю жажду свободы, ты постарался наполнить ими нож. У обычного иномага это бы вышло после тысячи проб и ошибок, но ты — дух, а это даёт некоторые преимущества.

Твои руки на миг стали даже более плотными, чем прежде. Твоё желание стало различимо почти физически. И ты ощутил, как мучительно тяжело, но дотягиваешься до какой-то далёкой, бесконечно далёкой силы. Фиолетовая вспышка!

Вокруг — песочные струи и часы, видимо, какое-то странное (а они бывают нестранными?) представление Велиры, а ещё — две девушки. Одна — тролль (откуда ты знаешь о троллях?), другая — человек. Обе незнакомы твоим обрывкам памяти, обе — в богоуровневых костюмах. Хм, кажется, тебе показывали их. Дева Времени и Сильф... чего? Незнакомый символ — это точно не один из двенадцати основных аспектов.

— Дамы, — коротко поклонился ты, пряча нож обратно в боевую картотеку. — Рад встретить вас в этом невесёлом месте. Меня зовут Джек.

— Джинн по имени Джек, — покачала головой человеческая девушка. — А я-то думала, что ничему уже не удивлюсь. Зови меня Элис.

— А я — Арадия! — ослепительно улыбнулась Дева Времени. — Это местная загробная жизнь, да?

— Почему ты так решила? — искренне удивился ты.

— Ты мёртвый, раз, — загнула она пальчик. — Здесь объемлющее время, как Дальнее Кольцо — объемлющее пространство, два, — загнула второй. — По моим наблюдениям мёртвые тяготеют к чему-то внешнему.

— Интересные, должно быть, у тебя наблюдения, — покачал ты головой. Вот почему тебе вечно везёт на всяких фриков и задротов в общении? Из адекватных людей — только что твоя королева. Стоп, что? Ох, опять он. Опять кусочек памяти, которые неясен без контекста. Радует, что эти кусочки возвращаются, не радует — что медленно.

Арадия лишь улыбнулась в ответ. А потом указала куда-то вдаль. Ты и Элис повернулись в направлении её взгляда. А потом случилось. Белый, с просверками множества цветов, луч прочертил "небеса" этого места. Песочные часы взорвались веером искр — все, сразу! — а песок закружился смертельными смерчами. Многоцветные трещины поползли во все стороны от всё ещё белеющего пути луча, и не то шестое, не то седьмое чувство подсказывало тебе — это линии напряжения. И скоро сама ткань пространства-времени треснет прямо по ним. Что будет с теми, кто находился на этой ткани — лучше даже и не думать.

Быстрее всех среагировала Элис. Она схватила тебя и Арадию за руки и потянула с огромным ускорением, ухитряясь огибать осколки и песчинки, вдаль. И по мере вашего движения всё менялось. Водовороты песка возвращались в прежние — или новые? — русла, стекла и дерево (чем бы они на самом деле ни были) часов соединялись вместе. Трещины в реальности заживали прямо на глазах. Мелькнул луч — в обратную сторону. Но ты чувствовал — замедлись вы хоть на секунду, и апокалипсис вернётся, нагонит и сотрёт в порошок.

Безумный полёт длился безумно долго. Элис уже отпустила Арадию, задумчиво летящую рядом, и тянула только тебя. Не очень приятно, когда тебя буквально на руках тащит дама, но простительно, если эта дама умеет летать... — немного экстраполяции и уравнений реальностной кинетики! — со скоростью, превышающей звук в нормальных условиях раза в три — и поддерживать при этом постоянное ускорение. Ты-то дух, а у них как кожу до костей не содрало? Хм, что-то мелькает в голове... Игровые... условности? Что это такое?

Вы замедлились. Элис, наконец, отпустила тебя. Потёр запястья и задумался — а как она вообще схватила, если ты — нематериальный дух? Или освобождение добавило тебе материальности? Согласно второму постулату реальностной физики... что? Чёрт, опять из головы вылетело! Но это определённо что-то интересное и важное — ты точно помнил, что планировал с помощью этого стать величайшим злодеем всех времён и народов.

— Временно в безопасности, — невозмутимо сообщила Элис.

— Примерно на полчаса, — радостно сообщила Арадия. — Она перевыполнила обещание — это разрушение я могу смотреть много раз! Но вам, друзья, здесь не место. Я чувствую, что могу сделать так, — Арадия подлетела к ближайшему потоку Велиры и коснулась его. Песок закрутился в алом сиянии, открывая проход. — Вам — туда.

Элис без слов вошла внутрь, а вот ты обернулся и спросил:

— Она — это кто?

— Хранящая Время, — улыбнулась Арадия — и толкнула воздух рукой. Тебя снесло в портал, тут же закрывшийся и чудом не срезавший ступню напоследок.

— Знаешь Хранящую? — повинуясь скорее интуиции, спросил ты у Элис, поднимаясь на (почти?) материальные ноги и оглядываясь.

Перед вами вздымается антрацитово-чёрная башня, а на её верху — тусклый болотно-зелёный свет. Вокруг простирается равнина серой потрескавшейся земли с вкраплениями тех же антрацитовых камней, из которых была выложена башня. Шёл дождь, но ты, к счастью, просто его не замечал — капли пролетали сквозь тело, оставляя ощущение лёгкой прохлады. Сильно пахло чем-то незнакомым, мягким и обволакивающим.

— Она уничтожила тысячи вселенных, — ответила Элис, осматриваясь. — Мне не нравится это место. Оно... неправильное.

— Более чем, — отозвался ты, вчувствоваясь. — Это не-место.

— Не-место? — обернулась Элис. На её лице, казавшемся образцом невозмутимости, была смутная тревога. — Что это значит?

— Не-дверь ведёт не туда, — интуитивно у тебя получились те же интонации, что и у Райса — Элис вздрогнула. — Не-ручка пишет не так. Не-слово пишется или произносится неправильно. Понимаешь, что значит, "не так"?

— Скорее чувствую, — призналась Элис. Значит ли это, что после контакта с Велирой она стала иномагом? Вполне возможно. Почему тогда иномагов не делают в промышленных масштабах? Или это не нужно? Или опасно? Или тяжело найти настолько иное?

— Это термин иномагии, — начал ты объяснять. — Не-вещь — это вещь, которая работает не так, извращает функции своей работы, нечто, притворяющееся настоящей вещью, но стоит её использовать, и случается нечто... неправильное. Ужасное и обычно ведущее к ещё большему ужасу.

— Очень хорошее определение, — мягкий, обволакивающий голос точно просочился в уши — только усилием воли ты заставил себя обернуться. — Рад, что ты образован, друг мой.

Он стоял прямо перед ними и одновременно — со всех сторон. Он не-стоял. Его не-речь охватывала это место (не-место!), пульсировала, шептала и кружилась чёрными листьями вокруг. Его облик не был... был не-обликом? Если бывают не-вещи, то бывают ли не-свойства, не-идеи? Теперь ты готов поклясться, что бывают. Он был во впитывающем всякий свет не-белом одеянии, его не-правильные черты лица точно кричали — он не-человек. Или даже не-сущность?

— Кто... что ты такое? — резко спросил ты, неким невероятным усилием, явно невозможным в обычной ситуации, дотягиваясь до капчалога и извлекая лазерный пистолет. В правой руке — чёрный нож.

Он улыбнулся.

— Отвечай на вопрос! — жёстко сказала Элис, в одной руке которой тускло-белым светился световой меч, а в другой его выцеливал натуральный бластер из "Звёздных Войн".

— Зовите меня Инфуцор, — развёл руками он. И одновременно окружающая неправильность или, вернее, не-правильность — будто пригасла, притухла, отступила — и даже сам Инфуцор стал выглядеть более... более выглядеть, чем не-выглядеть. — Добро пожаловать в не-мой не-мир. Я долго ждал этой встречи, поверьте. Стоило больших усилий организовать ваш визит сквозь Стену Сверкающей Чистоты, — тон, которым он произнёс последние три слова, не оставлял вариантов, что это нечто пафосное и пишущееся непременно с заглавных букв.

— Кто ты такой? — повторил, не двигаясь, готовясь атаковать в любой момент — и одновременно понимая, что, находясь в этом не-месте, ты уязвим для Инфуцора.

— Я — Инфуцор, Пророк Изначальной Истины. Не думаю, что вы знаете этот мой титул или другие: Антрацитовый Проповедник, Шепчущий-из-за-грани, Сплетающий Безумия. Но разве нас волнуют титулы? Можете называть меня Инфуцором. Я — проекция существа, заключённого Чистыми Богами в не-мир за Стеной Сверкающей Чистоты, и я — единственный, кто может вам помочь, а вы — единственные, кто может помочь мне.

— Нам нужны гарантии, — отрезала Элис.

— Взаимная выгода — достаточная гарантия? — молвил Инфуцор. — ИМ-лист... — протянул он. — О, ты не знаешь, Элис?

— Есть два листа реальности, — стоило развеять невежество твоей союзницы. В плане договоров она явно компетентней тебя, её интуиция заточена не под то же, что и у тебя. Но ей не хватает знаний. — Иномагический лист, или ИМ-лист — тот, в котором мы находимся сейчас. Пространство Парадоксов — то, откуда ты пришла с Арадией, — интересно, как она это сделала? Ни Арадия, ни Элис не являются... не являлись иномагами. Хотя Арадия... — Каждый лист содержит бесчисленные линии реальности и вселенные. Есть и другие листы, но о них я не знаю.

— Знаешь, — поправил Инфуцор. — Всё мыслимое воплощено. Всё не-сущее есть сущее. Всякая вещь есть не-вещь. Всякий лист есть не-лист. Твоё видение ограничено, Джек... или лучше назвать тебя Осси?

...

— Говорил никогда не использовать самоускорение, предатель? Испробуй на себе! — И толкает посохом воздух.

...

Ты сознаёшь себя в белых небесах падающим в какую-то чёрно-зелёную хреновину. Что это вообще за?.. Это ещё что такое? Ты успеваешь заметить вспышку, прежде чем всё накрывает тьма.

...

Два воспоминания накладываются друг на друга, пронзая голову ослепительной болью.

— Ты счастливчик, Осси Нуар, — спокойно продолжает Инфуцор, будто не замечая твоего вскрика. — Обычный результат столкновения двух объектов на скорости, стремящейся к скорости света — это полная аннигиляция. Обычный результат столкновения душ на такой скорости — это обмен воспоминаниями и дальнейшая раздельная судьба. Но ты упал в горнило нового начала, прошёл через гаснущее пламя Зелёного Солнца и силу аспекта Пространства, знаменующего рождение и уничтожение всего и вся. Ты переродился и угас. Хранящая Время тронула нить твоей судьбы. Но тронул её и я. Ты — её и моё дитя, и сейчас тебе предстоит выбрать сторону.

— Дай мне время, — взял себя в руки.

Нужно многое осмыслить. Ты... ты вспомнил многое. Одно имя. Второе имя. Службу. Планы. Убийства. Научную работу. Королеву. Киру. События складывались, точно пазл. Тебе хватило считанных секунд молчания — Инфуцор прервал реплику Элис жестом, будто и впрямь заботясь о тебе — чтобы вспомнить целый водоворот событий — и соединить их в картину. Пусть неполную, но... Но ты — Принц Пустоты, и твоя роль — разрушать неопределённость, оставляя лишь свет истины. Ты с трудом сосредоточился на настоящем, временно откладывая прошлое. Позже.

— Память — хрупкая материя, — заметил Инфуцор. — Душа — материя более тонкая, но отнюдь не хрупкая. Ты вспомнишь всё, падший Принц, со мной или без меня. Я же хочу предложить тебе помощь в ином. Ты жаждешь жить и познавать эту реальность. Хранящая Время желает её уничтожить, и вы видели начало этого уничтожения. Я же хочу её сохранить. Но я не могу действовать за пределами этого не-мира. Ну а ты, Элис, желаешь того же, что и я. Я вижу в тебе отблеск хладной мести. Я вижу мысли о славе. Я вижу жажду доказать, что ты больше, чем просто игрок. Я могу дать тебе всё это. Наши желания совпадают. Наши цели совпадают. Я предлагаю вам союз.

— Что нужно тебе? — спросила Элис. На миг ты не-различил её в столпе сияющего света, даже не её, а не-её! Это отражение повернулось к тебе и улыбнулось, прежде чем исчезнуть.

— Свободу, — обезоруживающая улыбка. — Я заперт в этом не-месте. Божества, противостоящие Хранящей Время в этом листе, готовы принять даже мою помощь — но не в их силах помочь мне преодолеть Стену Сверкающей Чистоты. Известен только один способ. Могущественный артефакт, осколок вышних сил за пределами самого Древа реальностей — Свободный Универсальный Ключ...

10 Допрос

Энтони рывком пришёл в себя. В голове было тихо и ясно. Думать не хотелось. Хотелось реагировать... отвечать? Веритасерум? Была и такая модификация, когда опоенный сам рассказывал всю правду, недостаток — легко можно было рассказывать вместо что-то стороннее и допрашивающему не интересное. С трудом заставляя себя думать, Энтони сообразил, что этот вариант похож на нечто промежуточное. И он захочет рассказывать именно то, о чём его спросят. Плохо. Сможет ли в нужный момент сместить акценты или промолчать?

Открыл глаза. Он неподвижно — под чарами паралича, не мешающими говорить — сидит напротив троих. В центре... Да, это он. Тёмный Лорд с некоторым (показным?) недоумением усаживается на нечто среднее между стулом и троном. Справа (для Энтони слева) от него — Флинт-старший, смотрит с подозрением и толикой враждебности. Слева... да, конечно, это Эдвин Гринграсс. Этот смотрит с... сочувствием? Интересно.

Голову обхватили чужие руки. Энтони почувствовал легилиментивное касание к сознанию... которое не достигло цели. И улыбнулся про себя — Кольцо по-прежнему висело на шее. Его свойство быть незаметным при желании обладателя — подтвердилось. Как и свойство закрывать мысли. Как и свойство работать всего лишь при касании кожи — жаль, только так, как предусмотрел заранее. Управлять ненадетым Кольцом Пустоты было нельзя. Веритасерум Кольцо не остановило — но Энтони специально для самых крайних случаев "закладывал" в Кольцо простое желание — не выдавать секретов Хранящей. И её дар — один из них.

— Всё готово, мой лорд, — Энтони вспомнил этот голос. Амикус Кэрроу. Ходили слухи, что он не то недалёк, не то немного безумен — зачастую совершал совсем нелогичные поступки. Этот такой же? Значит, именно он легилимент? Это логично: у легилиментов часто проблемы с адекватностью. Особенно врождённых. Врождённая легилименция, как рассказывал Райс, практически всегда связана с врождённой иномагией. А пример врождённой иномагии — перед глазами. Луна.

— Ты по-прежнему не можешь проникнуть в его разум? — лениво спросил Волдеморт, видимо, предполагая последовавший ответ:

— Да, мой лорд. Я наталкиваюсь на пустоту, в глубине которой лишь большее ничто. Пожалуйста, мой лорд...

— Я понял, Амикус, — всё так же лениво, без капли гнева, прервал того Волдеморт. — Я не буду рисковать своим разумом. У нас здесь суд, а не допрос. Осмунд?

— Это шпион или вор протектора, — холодно обвинил старший Флинт. — Проник в малую гостиную, его заметил домовик. Мы с сыном поймали. Кровь чистая, родовая сила не пробуждена, наверняка старая кошка промыла мозги и отправила фанатика в бой. Странные способности перемещения, подозреваю — иномаг.

— Он действительно иномаг, — подтвердил Волдеморт. — Я понял твою точку зрения. Требования?

— Смерть, — пожал Флинт плечами. — Мы разгромили полдома, гоняясь за этим мерзавцем! Какие ещё у меня могут быть требования?

— Я тебя услышал, — по-прежнему невозмутимо и неторопливо бросил Тёмный Лорд. — Что скажет защита?

— Чистая кровь, непробуждённая сила, — точно покатывая слова на языке, отозвался Гринграсс. — Это большой потенциал, мой лорд. Марионетка или нет, но его можно спасти — спасти и обратить на нашу сторону. Давно уже мы не получали новой крови, чистой крови, крови неизвестного, но безусловно староанглийского рода. Разрушения поместья — малая плата за такой подарок, что бы ни заставило Макгонагалл его преподнести. Мы компенсируем убытки из общей казны, мы проверим, что такое вложила в юношу Протектор, и, что немаловажно, поймём, что же за защитой он пользуется! Если мы сможем её скопировать... Но даже если нет, мы можем перевоспитать юношу, устроить ему "побег" и получить надёжного шпиона. Или он может пробудить кровь и усилить Старые Рода. Негоже отказываться от такого подарка.

— Я услышал и тебя, Эдвин. Амикус, зелье?..

— Работает, мой лорд, как я и сказал, он готов к допросу, — отозвался тот, не снимая прохладных ладоней с макушки Энтони.

— В таком случае, начнём. Осмунд?

— Назови своё полное имя и титул! — не замедлил тот с вопросом.

— Энтони Оран Даффи, — здесь Энтони не собирался сопротивляться, тем более, вряд ли это имя скажет что-то полезное. — Наследник Даффи, ученик третьего курса Хогвартса.

— Наследник? — недоумевал Флинт. — Почему твоя родовая сила не пробуждена?

— Я не знаю, — и вновь никакого сопротивления. Энтони даже не подозревал, о какой родовой силе идёт речь.

— Кажется, я понимаю, — неожиданно сказал Гринграсс и задал вопрос, опередив оппонента, за что заслужил неприязненный взгляд. — Ты знаешь, что такое сила Рода?

— Семейные знания, богатства и влияние.

— Интересно, не так ли? — тонко улыбнулся Эдвин. — Ты знаешь, что такое Камень Рода?

— Нет.

— Что ты знаешь о Старых Родах?

— Это чистокровные во многих поколениях семьи.

Лицо Флинта вытянулось от удивления. Руки Амикуса дрогнули. Гринграсс нахмурился. А вот Волдеморт — Волдеморт буквально вонзил взгляд, ощутимый почти физически. И резко спросил:

— Ты из этого мира?

— Нет, — теперь удивление охватило и Гринграсса.

— Ты знаешь, что это за мир?

— Нет.

— Тебя отправили сюда с какой-то целью?

— Не совсем, — попробовал интерпретировать вопрос. Получилось. Как и удержаться от назойливого желания рассказывать, рассказывать и рассказывать.

— Это становится всё более интересным, лорды, — почти весело произнёс Волдеморт. — Ты не знал, в какой мир попадёшь?

— Да.

— Как именно ты переместился?

— ... — ответ, готовый автоматически сорваться с губ, канул в Пустоте.

— Ты не можешь ответить?

— Да.

— Какой техникой закрыт твой разум?

— Никакой.

— Это зелье?

— Нет.

— Артефакт?

— Да.

— Его название?

— ...

— Он с тобой?

— Да.

— Его можно снять?

— Нет, — действительно, они его снять не могли, а он был парализован.

— Как мы видим, — откинулся на спинку кресла-трона Тёмный Лорд, — дело принимает очень интересный оборот. Я настаиваю, чтобы всё здесь услышанное не покинуло ваших голов без моего приказа. Это ясно, лорды?

Слитное согласие.

— Продолжим, — Волдеморта явно охватил азарт. — Ты отправлен уничтожить этот мир?

— Нет.

— Ты послан его изменить?

— Нет.

— Ты бежал сюда?

— Да.

— От кого?

— От врага. Я не знаю его имени, — здесь можно говорить подробней. — В чёрном плаще с капюшоном, лицо изуродовано, сильный, быстрый, владеет аспектом Пустоты.

— Это становится очень интересным, — откровенно оскалился Волдеморт. Энтони было не по себе, но разумом он понимал — убивать его не будут. Он заинтересовал Тёмного Лорда. И пока будет интересным — будет жить. — Ты бежал один?

— Нет, — и сдержал поток слов. Впрочем, после следующего вопроса сдержаться не вышло.

— Кто был с тобой?

— Джинни Уизли, Грэм Фергюссон, тело Луны Лавгуд, феи.

— Вы бежали одним способом?

— Да.

— Они в этом мире?

— Не знаю.

— У тебя есть предположения?

— Надеюсь, что в этом, — иначе придётся их искать по всему листу, а то и дальше — кто знает, куда могло забросить Кольцо! — Я никогда раньше не бежал таким способом.

— Ты иномаг?

— Да.

— Сколько тебе полных лет?

— Тринадцать.

— Осмунд говорил о нестандартном перемещении. Это иномагия?

— Да. Это рывок, — и подробно описал саму технику. Рывок считался общеизвестным, не имело смысла его скрывать.

— Ясно, ясно... — на секунду задумался Волдеморт. — Чего ты желаешь?

— Свободы.

— А потом?

— Найти и спасти друзей.

— Потом?

— Найти Хранящую.

— Хранящая Время? — напряжённо переспросил Тёмный Лорд. — В каких ты взаимоотношениях с ней?

— Слуга. Добровольный слуга.

— Что она приказала?

— ...

— Она дала тебе защищающий память артефакт?

— ...

— Твои друзья важны ей?

— ...

— Мой лорд, — встревоженно вмешался Кэрроу, — он на грани нервного истощения. Ещё немного, и я ввожу антидот, если вы не хотите им рисковать.

— Спасибо, Амикус, — кивнул Волдеморт. — Что за феи были с тобой?

Последовал краткий рассказ с умолчаниями. В конце у Энтони начала кружиться голова.

— Мой лорд! — напомнил Амикус.

— Считаешь ли ты чистокровных и членов старых родов лучше грязнокровок и магглолюбцев? — голос Волдеморта точно доносился издалека, гулкий и звенящий. В глазах потемнело.

— Чаще всего, — честно ответил ты. Выдавил из себя окончание. — Иномаги... лучше... всех, — и снова погрузился во мрак.

11 Сквозь тьму навстречу свету

Красные Мили расходятся веером по сеансу, дробя и уничтожая. Всё бесполезно. Всё было зря. Тебе никогда не предназначалось победить.

Слабейший из классов, Паж, выпал твоему игроку Пространства, гениальные мозги которого компенсируются просто легендарной криворукостью. Бард всё никак не может собрать мозг в кучу и всё время это самое время теряет, главный слоупок сеанса. А третий игрок? Ещё один "пассивный класс", но, боги, насколько же он пассивный! Ну а ты просто самая компетентная на фоне троицы недоумков. По крайней мере, теперь ты в полной мере понимаешь, почему вообще Дирф предложил тебе стать лидером — а кому ещё-то? Слоупочный мистер я-не-знаю-кто-я-такой, косорукий задрот с ничтожной самооценкой или не способная на самостоятельные решения загадочница? Ха!

Нет, это не пассивные классы такие. Согласно запискам Сиры, их Сильф была самой компетентной из команды, даром что пассивный класс, настоящим лидером сеанса — пока он ещё имел смысл. Наверное, это тебе не повезло. Но кому, как не Ведьме Рока, бросать обстоятельствам вызов? Определённо, в этом есть ирония — Игра будто попыталась сбалансировать этих троих одной тобой. По сравнению с ними ты почти идеальна.

Игра. Определённо, она дала вам шанс. Лучший за всю жизнь. Тебе жаль тётю. Тебе жаль Землю. Но, боже, загадочница сказала, что земель — тысячи и миллионы! А шанс на вечность — один-единственный. Нужно только выжить самим, встать на богоуровень и уничтожить ту, кто этот шанс у вас забирает. Твоего единственного и главного врага, разрушительницу реальности — Хранящую Время.

Никакого шанса, говорите? Никакой возможности? Это — не про тебя! Ты — Ведьма Рока, и обстоятельства, возможности и условия — лишь прах под твоими ногами! Ты — победишь. Ты уже смогла вернуть Барду частичную адекватность, пусть и потратила на это не один месяц, уже начала вправлять руки и мозги Пажа на место, пусть ему и далеко до попытки создания Лягушки Бытия, уже начала разрывать пелену отчуждения вокруг загадочницы — но Хранящая прибыла раньше.

Она знала. Конечно, она знала. Она знала всё будущее. Она знала всё прошлое. Но разве это остановит тебя? Разве есть хоть что-то непреодолимое для Ведьмы Рока? Ты — сможешь. Ты сильнее этого. Ты собираешь волю и смутное ощущение в кулак и прыгаешь, включая ракетные башмаки, устремляешься от Поля Боя, трескающегося под натиском Миль, ввысь.

Ты петляешь между Миль, уже не ощущая, а разводя их в стороны. Смутное ощущение становится всё более реальным. Условия и обстоятельства. Предначертания и границы. Воля к жизни свободного человека. Программы, вплетённые в реальность. И стоящая над ними ты. Мили расходятся перед тобой — прикосновение аспекта меняет сам временной ландшафт, взлетая над причинно-следственной сетью. Густая сеть смерти расходится, образуя естественный коридор, который ты же сама создала, взлетев именно в этом направлении, связав прошлое и будущее воедино.

Обречённость слаба. Обречённость — домашний зверёк, льнущий к твоим ногам. Свобода — это власть над обстоятельствами. Хранящая Время видит будущее и видит, что ты делаешь, но не способна это отменить. Не потому, что ты сильнее, а потому, что ни ты, ни она не умеете (ещё?) работать с переплетёнными аспектами. Не умеете расплетать их соединение. И среди вас нет обладателей вторичных аспектов, способных этим переплетением управлять. Ты выживешь, потому что обрекла себя жить, изменив прошлое в мгновенной тысяче виртуальных итераций.

Проспит и планеты игроков остаются позади. Ты минуешь Пелену, продолжая петлять между Миль, устремляешься к Дерсу. К его обломкам. Ничего страшного. Ты достаёшь старый рояль Сиры и быстро вводишь координаты, перемещаешься. Дерс ещё цел. Ты устремляешься внутрь, в самую его глубину, где находятся два Ложа Приключенца. Одно из них принадлежит Дирфу — ты капчалогируешь его. На другое ложишься сама.

В следующий миг Красные Мили разрывают Дерс и тебя вместе с Ложем. В алом сиянии ты постигаешь сущность Рока, тесно связанную со Временем и Светом, Жизнью и даже Пусторой, после чего возрождаешься в тёмно-зелёном одеянии с черепом, символом твоего аспекта, на груди и довольно глупым капюшоном. Ты сдёргиваешь капюшон и скалишься Милям. Ну что, обречённость, кто из вас сильнее? Ты бросаешь Року вызов.

И снова петляешь между Красными Милями, уже осознанно "раздвигая" их перед собой, через лёгкие, едва заметные изменения собственного поведения в прошлом. Эффект бабочки. Неустойчивые системы, чувствительные к изменениям начальных условий, вроде Красных Миль, могут быть... управляемы таким образом. В определённых пределах. Не то чтобы ты была в этом уверена. Нет. Просто ты меняешь правила, как сама того пожелаешь, и твоё мнение попросту становится истиной! Если нельзя победить в игре, то нужно изменить её законы, а не сдаться гибельной судьбе!

Мили расходятся перед тобой и сходятся за спиной — ты в своеобразном "пузыре безопасности". Но стоит изменить скорость или направление хоть на секунду — то умрёшь. Подправить правила — не значит их разрушить. Ты следуешь к Проспиту — и вновь переходишь во времени, на этот раз прямо на ходу вытащив рояль и вбив координаты. Это не составляет труда. Ты будто "играешь" своим телом, отстранившись от каждого движения, видишь перспективно, что обречёт, а что позволит выжить, жонглируешь правилами и начальными условиями прямо на ходу. Чертовски раскалывается голова, но ты отстраняешься и от боли. Ты — сможешь. Потому что если не ты, то кто? Кто вообще способен на безумный полёт сквозь плотную паутину Миль, кроме тебя?

Ты перемещаешься во времени. Проспит ещё цел. Ты устремляешься внутрь и капчалогируешь Ложа Провидицы и Пажа. Почему ты в уме называешь их не по именам? Что может быть проще: Аманда и Леонс? Или ты воспринимаешь их... как роль? А ещё думаешь, петляя между Миль, что ты действительно идеальный игрок с одной из немногих ролей, способных пережить пусть и удалённую, но атаку Хранящей. Хранящая не оставляет места для удачи и победы — Свет бы не помог. Только Рок. А так свободно манипулировать аспектом может только Ведьма. Только ты.

Хватаешь растерянно глядящих вверх Пажа и Барда и попросту капчалогируешь их. Правила Игры запрещают делать так? Да срала ты на эти правила! Правила устанавливаешь ты. Испытываешь новую, вторую стадию свободы — подобно тому как, войдя в Игру, ты учишься свободно управлять телом, словно между ним и твоим воображением появился универсальный интерпретатор, сейчас ты делаешь то же самое с другими условностями.

Разворачиваешься и летишь в направлении Пелены, где находится Провидица. Глупышка с отстранённым взглядом листает китайскую Книгу Перемен, поглядывая на приближающиеся Мили. Ну, держи тогда! Ложе Приключенца вылетает из капчалога и буквально сносит Аманду прямо в Мили. Ты не дожидаешься, пока она возродится, а извлекаешь ещё два Ложа, применяешь к ним соответствующих игроков с карточек. И осознаёшь, что сама от Миль увернуться уже не успеешь. Смерть?

Мысли летят быстрее света. Атака Хранящей. Хранящая — безусловная злодейка, возможно даже, осквернённая некой тёмной силой. Если ты и твоя команда — герои, борющиеся против зла, то вы не возродитесь. Это будет безусловно героическая смерть. Ты меняешь обстоятельства. Вы больше не герои. Вы — мстители, карающий инструмент Пространства Парадоксов, не герои, но и не злодеи. Если где-нибудь во вселенной есть метафорическая шкала со стрелкой, которая показывает, героем или злодеем был некто во время смерти, то ты останавливаешь свою стрелку и стрелки своих сокомандников ровно посредине. И удерживаешь там все десять смертей, что вам предстоит пережить, прежде чем Мили закончатся. Ты — Ведьма Рока, и обстоятельства работают только на тебя.

...вы пришли в себя на развалинах сеанса. Что-то даже уцелело — несколько больших осколков астероидов Пелены, на одном из которых сохранилась, пусть и продырявленная Милями, лаборатория. Остальной сеанс представлял собой скопище пыли и обломков. Ты хотела бы... нет, лучше вслух:

— Хотела бы я записать это себе в победы, но я только смогла нас сохранить, — вздохнула ты. — У кого-нибудь есть идеи, что делать дальше? Я — пас.

Некоторое время вы просто молчали, наблюдая за разлетанием оплавленных обломков, пока слово не взяла Провидица Пусто... нет, просто Аманда, лучше даже Эми. Хватит этих ролей.

— Теперь я вижу сквозь тьму.

— Очень хорошо, — сарказм, вредный для команды в этот момент, подавить не удалось. — А теперь можно для людей, Эми, пожалуйста.

— Можно, — кажется, Аманда сама удивилась своему ответу. Господь всемогущий, за что ты послал таких сокомандников?! — Я вижу Хранящую. Она летит в Пустоте. Туда, — и указала пальцем куда-то в Дальнее Кольцо.

— Мы отправимся за ней и отомстим! — воскликнул Па... Леонс.

— Мы отправимся за ней и совершим коллективное самоубийство, — подчеркнула ты. — Хороший план, спасибо. Ох, и чего я вообще от вас ждала? — махнула рукой. Ощущение, что ты не лидер, а что-то вроде воспитателя в детском саду. А детский сад ты ненавидела всей душой!

— Мы полетим обратно, — вдруг сказал Бард... то есть, Дирф своим вечно флегматичным голосом слоупока. — Ты видишь её путь? Путь сюда.

— Путь сюда? — удивлённо приподнятые брови. Аманда как всегда такая Аманда... — Да, теперь вижу.

— Ты можешь вести нас? Вести по нему, — спросил Дирф.

— А зачем нам обломки чужих сеансов? — растерянно спросил Леонс. — Я ничего дельного из них не сделаю!

— Погодите, — подняла ты руки, останавливая их. — Дирф, ты предлагаешь идти назад во времени и застать Хранящую врасплох тогда, когда она только разрушает чужой сеанс? Оттолкнуться от сеанса Сиры и идти назад? Хранящая увидит это вмешательство заранее.

— Хранящая не видит пустоту, — сообщила Аманда. На этот раз ты разгадала смысл сразу:

— Хочешь сказать, мы будем учиться использовать аспекты, усиливаться и расти над собой, просто наблюдая и не вмешиваясь? А потом нанесём удар, от которого Хранящая уже не сможет защититься, пусть и увидит его?

Аманда просто улыбнулась, подтверждая. Дирф нахмурился, но кивнул:

— Это может. Может сработать.

— А я сделаю нам побольше оружия! — воскликнул Леонс.

— Нужно быть сверхосторожными, — прищурилась ты, оглядывая подчинённых. — Нет-нет-нет, вам двоим я наблюдать не дам, в сторонке повисите. Эми, ты сейчас видишь Пустоту?

— Загадкам не спрятаться от меня, — и достала из капчалога Книгу Перемен. И начала её листать. Да что не так с твоими сокомандниками-то?!

— Эми, — ноль внимания. — Аманда!

— Да? — подняла голову от книги. — Ты звала, ведущая?

— Эми, ты можешь подсказывать точки наблюдения, откуда Хранящая меня не заметит? И говорить, когда какое вмешательство будет заметным?

— Конечно, — буркнула та, вновь утыкаясь в книгу.

Да-а-а, это будет нелегко. Ты вздохнула про себя, но решительно продолжила:

— Эми! Слышишь меня? Отлично. Ты уверена, что сможешь спрятать нас от Хранящей?

— Это легко, — пожала та плечами.

— Так, — скорее для себя, чем для них. — Первое — не путешествовать налегке, это глупо, мы с ума сойдём от скуки, — повернулась к останкам лаборатории. — Леонс!

— Да? — энтузиазм мастера-ломастера просто невыносим. — Что сделать? Космический корабль не смогу! Материалов не хватит!

— Значит, в теории сможешь? — прищурилась ты. — Я запомню. Но пока мне нужно кое-что попроще. Берёшь Дирфа и идёте ремонтировать это здание, — ткнула в лабораторию, — и приделывать к нему ракетные двигатели побольше. Задача ясна?

— Айн момент! — воскликнул Леонс, подхватил Дирфа, не успевшего среагировать, и утащил в направлении лаборатории. Минус одна проблема. Леонс с помощью прямых рук Дирфа, если удавалось того заставить, собирал довольно полезные технические приспособы, в том числе на основе игровых технологий. Теперь, когда он достиг богоуровня, всё должно стать проще. По крайней мере, ты надеялась, что не станет хуже...

— Так, ну а мы с тобой, — повернулась к Аманде, — поищем что-нибудь полезное в обломках, — поймала её взгляд и мгновенно расшифровала. — Да, можешь пользоваться хоть чайной гущей, хоть И Цзин, хоть таро, главное, чтобы это сработало. Сделаешь?

Долгая пауза.

— Хорошо, Алиса, — и ты облегчённо вздохнула. По крайней мере, намётки плана у вас есть — и с этим уже можно работать.

Вы пройдёте долгий путь, который ты потом будешь вспоминать со смешанными чувствами. Ты, а вслед за тобой и остальные, увидите тысячи катастроф, тысячи сломанных волей Хранящих судеб. Раз за разом вы будете искать среди обломков сеанса что-нибудь полезное. Леонс будет проявлять чудеса изобретательности, а Дирф станет мастером на все руки. Ты увлечёшься игровым программированием, а потом Провидица укажет тебе на парящую во тьме книгу "Фрактал реальностности", и ты начнёшь постигать сущность Игры — не без помощи Леонса. Эми, наконец, начнёт читать что-то кроме книг по гаданиям, и этим чем-то неожиданно станут любовные романы — а потом ты найдёшь любовный роман с Леонсом в главной роли и попытаешься выкинуть его из своей головы подальше.

Вы будете справлять Новый год по внутрикорабельным часам не раз, не два и не три. Леонс и вправду превратит лабораторию в звёздный корабль, вполне герметичный, способный рассекать просторы реального космоса наравне с Дальним Кольцом. А его главным калибром можно будет раскалывать планеты — и пару раз, при встрече с особо большими страхоужасами, он вам даже пригодится.

Со временем все вы поменяете свои ники в ДС — и далеко не раз. Увлечётесь ролевыми играми, попробовав себя в качестве эльфов, гномов и даже хищников из фильма. Ну а Дирф окажется неожиданно хорошим мастером для таких игр, его медленный, но очень скрупулёзный подход будет очень в тему.

Вы заведёте традицию сжигать сохранившиеся останки игроков, вставших у Хранящей на пути, в огне главного калибра. Вы салхимизируете искусственную ёлку, практически не отличимую от настоящей. Вы устроите воздушные гонки с препятствиями в одном из разрушенных сеансов. Вы проведёте пару месяцев, молчаливо занимаясь каждый своим делом. Вы сто раз надоедите друг другу и узнаете друг друга до самой мелкой привычки, научитесь понимать без слов и принимать такими, какие вы есть.

Не обойдётся и без проблем. В месяцы молчания усугубится шизофрения Дирфа, так и не прошедшая окончательно, и тебе с Эми придётся искать метод его излечить. У вас получится, но каких же сил это будет стоить! Леонс едва не сопьётся, погрузившись в депрессию от вынужденного невмешательства — и тебе придётся искать способы пробудить его интерес к жизни... и провести мучительно долгую схватку за доступ к алхиматорам, в которых Леонс будет добывать алкоголь. Шёпот страхоужасов дотянется до подсознания Аманды, и она перестанет спокойно спать условными корабельными ночами, боясь утонуть в пучинах кошмаров. На удивление, поможет Леонс, изобретя какое-то хитрое энергетическое поле, которое без колебаний назовёт в честь какого-то там Геллера. Поле намертво отсечёт всякую там эзотерику, включая и шёпот страхоужасов — тогда Эми, наконец, вздохнёт свободно.

Будет проблема и у тебя. Ты просто, по-человечески устанешь. Устанешь решать чужие проблемы, устанешь бесконечно развиваться и развиваться, устанешь от бесконечных разрушений, устанешь от вечной паранойи "а не заметила ли нас Хранящая", устанешь от бесплодных попыток вытащить хоть кого-то из её лап — устанешь быть вечной странницей сквозь пустоту. Устанешь от одиночества — несмотря ни на что, тебе просто не будет хватать равных собеседников, с которыми можно поговорить обо всём, что по-настоящему беспокоит. И в один прекрасный момент ты увидишь на виртуальном экране парня, чья роль — Разбойник Света. Увидишь — и махнёшь на паранойю рукой. Ты откроешься ему — он медленно откроется навстречу. Вы встретитесь над обломками родного сеанса Хранящей, и это будет твой первый поцелуй.

12 Дева и Маг: будьте посвящёнными в тонкости задачи

Тебя зовут Вера Орлова, и ты почти впала в отчаяние! Элиза! Она же пропадёт без тебя! Ты летишь по чёрному пространству между светящихся точек игровых сеансов, похожих на далёкие звёзды, то и дело зажигающихся и гаснущих, но никак не можешь найти путь обратно. Окончательно не отчаялась ты только потому, что если отчаешься ты, то на кого останется положиться Элизе?

— Например, на меня.

— Кира! — воскликнула ты, повернув голову налево.

Кира... Кира Царёва летела бок о бок, широко распахнув невероятно красивые алые крылья. Красная мантия со знаком времени неожиданно объяснила тебе всё. Кира — это Хранящая. Кусочки мозаики сложились воедино. Но...

— Ты хочешь спросить, почему? — едва заметно улыбнулась Кира-Хранящая, и улыбка эта точно не принадлежала Кире — она точно озаряла Хранящую изнутри, создавая впечатление, что ты говоришь с кем-то понимающим и мудрым — а потом тебе на глаза попала седая прядь.

— Почему? — озвучила ты.

— У меня есть для тебя две новости, Вера, — молвила Хранящая, ускоряясь — и ты ускорилась следом за ней. — Как водится, одна из них хорошая, другая — плохая.

— Плохую! — мгновенно выбрала ты, уже догадываясь.

— Кира Царёва умерла в момент моего рождения, — просто сказала Хранящая — а на сердце точно уронили что-то тяжёлое. Ты поверила сразу — нельзя было не поверить, таким тоном сообщила Хранящая эту новость. Неужели...

— Нет, нельзя ничего сделать, — качнула Хранящая головой. — Даже я, мастер Времени, не могу изменить этого — и не желаю. Умерла она — родилась я. В определённом смысле ты можешь считать меня её преемницей или дочерью — но лишь в определённом. Я владею её памятью, часть эмоциональных реакций также унаследована у неё, Принцип Равновесия, который я считаю основополагающим, можно назвать наследником её эгоцентрического чувства справедливости. Но я — не она. Но я помню наши прогулки по Парижу, я помню, как ты учила полёту на дельтаплане, помню каждую мысль Киры в отношении тебя.

— Спасибо, — всё, что ты смогла выдавить. Размеренный, успокаивающий голос Хранящей точно приглушал грусть, а слёзы высушил встречный ветер. Мелькнула отвлечённая мысль: а как же этот ветер на таких-то скоростях с тебя кожу не сдирает?

— Игровые условности, — ответила Хранящая. Ответила!?

— Нет, не читаю мысли, но время и судьбу, — это должно успокоить? — Нет, это должно дать представление, с кем ты говоришь.

— Ты...

— Мастер аспекта Время и богиня судьбы, — и опять этот тон — как о чём-то обыденном, всем известном, трюизме! — Ты можешь смело считать, что говоришь с одной из сущностей, определяющей будущее чего-то большего, чем вселенная. Хорошая новость: я не враждебна ни тебе, ни твоим друзьям. То, что я сделала в нашем сеансе, то, что сделала после — влияние чужой воли, воли другого мастера Времени. Сейчас я полностью свободна и не желаю разрушать.

— Зачем я тебе? — наконец, определилась ты с вопросом. Определиться было сложно — в голове, точно гонимые ветром листья, метались тысячи мыслей. И осознание, с кем ты говоришь — давило. Словно ответственность — нет, не она, а... как испытание? Будто ты не должна посрамить себя в этом разговоре. И совсем не манерами, а чем-то совсем другим!

— Неплохо, — подтвердила Хранящая догадки. — Прекрасно, что ты понимаешь, насколько дорого даже моё, умноженное всевозможными махинациями, время. Я приглашаю тебя поучаствовать в моём плане, Вера. Это серьёзный и масштабный замысел, первый и последний, полностью соответствующий моему статусу, настоящему и будущему. Что ты получишь взамен? Во-первых, ты встретишься с подругой. Элиза Даттон жива и согласилась помочь мне.

— Я согласна, — быстро вставила ты. А потом поняла. — То есть...

— Тебя легко подловить, — улыбнулась Хранящая во второй раз — одними лишь уголками губ. — Друзья для тебя ценнее всего остального, Дева. Жаль, что таких, как ты, столь мало во всём Пространстве Парадоксов. Но такое решение неравновесно, поэтому я добавлю на другую чашу весов ещё один камень. Твоё согласие — единственный во всех видимых мне линиях времени способ реализовать потенциал твоей роли полностью.

— Это то, о чём говорил Амитэю? — окончательно поняла ты. — Великая цель, да?

— Нечто за пределами постижения даже меня-настоящей, — загадочно подтвердила, всё запутав, Хранящая. — В качестве маленького камушка, склоняющего чашу весов в мою пользу: ты научишься пользоваться аспектом на непредставимом сейчас уровне. Если захочешь, то сделаешь это первым шагом к мастерству.

— А ты не видишь? — уточнила ты, пытаясь распутать клубок мыслей. — Ну, ведь ты видишь будущее — и богиня судьбы...

— В будущем есть определённые... критическое точки, дальше которых невозможно заглянуть, — лишь ответила Хранящая. — Место, где распадается сама сцена, сам антураж, сам сеттинг происходящего, чтобы перестроиться или окончательно погибнуть. Я не требую от тебя понимания — ты поймёшь и увидишь сама. Для этого не требуется быть Провидицей или Магом. Вблизи критических точек аспекты становятся более близкими. Это касается всех двадцати четырёх аспектов, но более явно для противолежащих, взаимодополняющих пар. В критической точке эта близость может стать... критической. Это явление можно использовать в своих целях. Игрок одного аспекта сможет опосредствованно управлять и противолежащим. Например, игрок Сердца сможет влиять на Разум, игрок Света — на Пустоту, игрок Жизни дотянется до Рока, игрок Тени получить некоторую власть над сущностью бытия и инобытия... Это верно и для нас двоих, Вера.

— Я... не понимаю, — сейчас Хранящая больше всего походила на Аркина или Осси. Да, она говорила проще — просто всё это не успевало укладываться в голове.

— Я — мастер Времени, но чем ближе критическая точка, тем ближе будет мне Пространство, — последовало объяснение. — Ты же — игрок Дыхания, если быть точнее, Дева Дыхания. При определённых обстоятельствах ты будешь подобна Барду Крови. Но это — дело будущего, Вера. Итак, ты согласна с моим предложением?

— Конечно! Особенно если я встречусь с Элизой...

— Безусловно встретишься — вам ещё предстоит поработать вместе. Ну а сейчас тебе пора начинать учиться, Дева Дыхания — учиться силам своей роли. Для начала я дам тебе простое задание: найди меня. Небольшая подсказка: ветер может быть разным.

И исчезла в красной вспышке! И что тебе теперь делать теперь? Или не что — а как?

Ты становишься Эллой Мэйдж и заканчиваешь читать "Условия существования реальности", небольшой, но достаточно... информативный документ, к которому Хранящая недавно дала доступ. Заканчиваешь и переключаешься на чат:

— настоящаяВолшебница [НВ] присоединилась к чату "Администратор и Ко" в 13:03 -

Мирддин: Я продолжаю настаивать, что критическая точка не является неотвратимым явлением.

Сестра16: Как специалист по неотвратимости ответственно тебе заявляю, что это так. Можешь считать это моими свидетельскими показаниями.

Хватит. Мирддин, ты двенадцатый раз отвлекаешь Сестру16 от вероятностного моделирования.

Мирддин: Я не хочу, чтобы наша реальность была разрушена.

Сестра16: И пытаешься решить это в классическом стиле иномагов: найти картину мира, в которой она разрушена не будет. Позволю себе тебя разочаровать: такой картины мира не существует. Вопрос в том, что будет с реальностью далее, и на него может ответить только Старшая.

Младшая, я создавала тебя не для полемики с искусственными интеллектом КраКа. Пожалуйста, займись делом.

Сестра16: Ну разумеется. Прошу прощения за то, что вынуждена выйти из разговора, Мирддин.

Мирддин: Я всё понимаю. Дорогая Кира, не могла бы ты...

Я не занимаюсь спойлерами. Я занимаюсь тем, что определяю состояние реальности после критической точки. Нет, критическая точка необходима. Да, я рассматривала варианты. Нет, я не вижу предпосылок к изменению своего мнения по этому вопросу. Просто помолчи, Мирддин. Твоя помощь важна, но не безальтернативна.

Мирддин: Хорошо.

НВ: Тут настоящие страсти без меня, да?

Это возможная интерпретация. У тебя возникли вопросы, Маг?

НВ: Да? Я поняла, что мне нужно будет "разработать" вселенную под конкретные условия, но я не поняла, почему именно они?

Условия были получены мной достаточно эзотерическими способами, включающими виртуальную прекогнистику, мистико-оккультные медитации и анализ взаимодействия вселенных в Пространстве Парадоксов. Тебе не требуется создавать вселенную. Напротив, при любом исходе классическая победа в вашем сеансе невозможна. Я намерена использовать Головастика Бытия и потенциал Скайи.

НВ: Почему мы не можем победить?

К тому времени, когда вы будете играть, критический момент будет предельно близок. Это выглядит следующим образом:

1) Реальность начнёт каскадное саморазрушение

2) Все противостоящие мне силы выступят единым фронтом

Первое означает, что созданная вами вселенная, фактически/символически находящаяся в Пространстве Парадоксов, а физически/проекционно в ИМ-листе, будет разрушена. Это касается конкретно вашей вселенной, которая возникнет на пути всеобщего разрушения, другие вселенные не будут затронуты прямо; косвенно же — возможны варианты, зависящие от того, как реализуется мой план в целом. Я выбрала вселенную твоего сеанса именно поэтому — её всё равно не спасти, но можно использовать потенциал её созидания мне на пользу.

Второе означает, что сеанс будет атакован. В свою очередь, я призову верные мне силы на его защиту. Даже если в происходящей битве Лягушка Бытия будет создана, стремится к единице вероятность, что её повредят или уничтожат. Таким образом, создаваемая тобой вселенная будет уничтожена или через символическую сущность, или через физическую форму. Тем не менее, существуют способы использования творческого потенциала Скайи иным путём.

НВ: Ты хочешь использовать Головастика и Скайю, чтобы отремонтировать реальность?

Это существенное упрощение вопроса. Моя цель намного сложней. Но ты права в том, что творческий потенциал Скайи необходим.

НВ: То есть, мне нужно вырастить Головастика для твоей цели, а не для создания вселенной? Но разве Игра не будет... сопротивляться?

Как сказала бы моя... предшественница, мы "нагнём" Игру. Это равновесно: большую часть моей жизни Игра использовала меня для собственной реализации, теперь я собираюсь использовать её для своей реализации.

НВ: Хорошо, это мне примерно понятно. То есть, я должна работать вслепую?

Нет. Это только отправная точка. Главное, что ты сделаешь ещё до входа в Игру — это рассчитаешь приблизительный геном необходимого мне Головастика. Однако и в Игре ты будешь занята — не считая своих квестов, которые, если я рассчитаю всё правильно, будут достаточно специфическими, — уточнениями, вносимыми мной по мере продвижения к цели. Именно для этого мне требуется весь твой интеллектуальный потенциал: не только создать идеального Головастика, но и сделать это вовремя. В это время твои соигроки будут помогать тебе или мне различными способами.

НВ: Могу ли я узнать, с кем буду играть?

В своё время. Как минимум с одним из игроков ты уже знакома.

НВ: Луна Лавгуд, Маг Надежды? Какую надежду она должна отыскать?

Это философский вопрос. Фактически, её функция будет заключаться в поиске пути. Из всех классов я выбрала Мага Надежды, как класс, наиболее приспособленный к поиску в условиях экстремальной неопределённости. Ты должна понимать, что описание является метафорическим. Чтобы понять больше, нужно быть больше, нежели просто иномагом, но ты даже не иномаг.

Кроме Луны, ты должна знать ещё об одном игроке. Как и ты, она находится на Проспите.

НВ: Красавица?:)

Да. Джулия Сайнс живёт в твоём прошлом. Как ты уже могла догадаться, четыре игрока принадлежат твоей вселенной, четыре — Три-Эм-линии, линии Луны. Я установлю связь между тобой и Джулией, чтобы вы смогли познакомиться и немного притереться до входа в сеанс.

НВ: Она... она мне понравится? Я ей понравлюсь?

Джулия Сайнс — человек с большим сердцем и талантом к волшебству. Определённо, она разбавит твою сухость и технарское мышление.

НВ: Я плохо схожусь с людьми, ты уверена? То есть, я знаю, что ты видишь будущее, но всё равно сомневаюсь...

Это нормально. Разумеется, если ты не сойдёшься с Джулией, я найду другой способ наладить контакт. Не воспринимай это как жёсткий приказ. Просто попробуй.

НВ: Хорошо. Могу ли я спросить...

Ты можешь обратиться за информационной поддержкой и дополнительными вычислительными мощностями к сёстрам с третьей по десятую прямо в этом чате. При необходимости они сами создадут канал связи с твоим нейроинтерфейсом.

НВ: А как насчёт моей работы?

Ты же не думаешь, что я освобождаю тебя от неё? Если считаешь нагрузку непосильной — передавай должность другому человеку. Ты по-прежнему архитектор и экспанс-администратор Храма. Не я назначила тебя на эту должность, а ты добилась её своим трудом и наследственным правом.

НВ: Да, конечно, спасибо. Я просто хотела посоветоваться. Твой визит был очень неожиданным. А что, если...

Да, диверсанты, целью которых является ликвидация Храма и конкретно тебя, будут подосланы моими противниками в ближайшее время. Можешь не волноваться — я разберусь с ними лично. Больше вопросов нет?

НВ: Пока нет. Я могу обратиться лично к тебе или лучше к одной из... сестёр в случае... ну, в случае чего?

Ко мне. Для тебя у меня всегда найдётся время, Элла.

13 Ловцы людей

Грэм пришёл в себя от громких голосов, отдающихся громом в гудящей, искрящейся болью голове. Он чётко ощущал, что связан — ощущение было знакомым, верёвки от заклинания "инкарцеро", но дело было даже не в этом. Гудела не только голова. Гудело всё тело. Было больно и невероятно тяжело даже просто чуть напрячь любую мышцу, не говоря уж о том, чтобы открыть глаза. Мыслям мешала боль, и Грэм постарался сосредоточиться на разговоре. Голоса мужские, грубые, хрипловатые.

— Неплохая добыча, а? Как делить будем?

— Мари хотела новую мантию и палочку.

— А в следующий раз — всё мне?

— Без вопросов, брат! Но одного сдашь сам. Ты один, а жрать тоже надо.

— Даже не знаю, брат. Пропью я всё, видит Мерлин!

— А если пропьёшь — что такого? Один разочек можно!

— Эх, брат, тебе проще, Мари тебя гоняет как Моисей евреев. А я, видишь ли, спиваюсь. Как денюжка появится — так иду в паб и напиваюсь, пока вокруг одни мерлины с моисеями и не видятся! — и добавил тоскливо. — Вот знаю же, что животное пьяное, но всё равно иду и пью. Я уже и зелья в Мунго покупал, и менталиста залётного трепал, ну, закодируй меня, закодируй, не могу так жить! А толку? Менталист, небось, мозги запудрил каким конфундусом, а сам и ушёл с деньжатами, лекари эти калекари со своим "для закрепления эффекта не пейте хотя бы неделю". Ну вот как не выпьешь-то раз в недельку? Эх!

— Эк тебя развезло, Майк. Слушай, давай ты и вправду всё мне отдашь, а я тебя к нам приглашать на обеды-ужины буду? Мари не против будет, а если и будет — ну покричит, покричит да перестанет! И зелье тебе эти мунговские куплю. А?

— Чёрт, Мэтт, если ты так сделаешь...

— Бля, Майк, куда, куда, стой, где стоишь! Никаких, блин, пьяных объятий, ты где, Моргана побери, набрался с утреца? А я-то думаю, что у тебя с реакцией не то!

— Да вон, у того парниши вытащил из кармана, целый галлеон, прикинь!

— Ого! Но погоди, погоди, брат, ты реально хочешь завязать?

— Да жить я хочу, брат! А с нашим ремеслом пить — верная гибель. Ну и... ну и, понимаешь, как я из Хога вышел, весь такой в парадной мантии, все девушки засматривались — а теперь кто на меня посмотрит? Ну что за рожа, а? Самому тошно. Выпить — оно, конечно, круто, но я вот думаю — лучше уж завяжу насовсем, чем подохну от ножа какого доходяги, по пьяни вместо палочки бутылку вытащив.

— Ну лады, брат, короче, мунговцы говорят, неделя?

— Ага, неделя без выпивки. Я, понимаешь, уже десятую пробую, всё зелье извёл — а оно дорогущее, зараза! И всё никак...

— Сколько? И ручищи не тяни, снова на выпивку же спустишь, сам сказал!

— Тридцать.

— Тридцать золотом... Лады, сдадим этих — купим тебе и зелья, и кормить буду, для тебя же ничего не жалко — да я за тобой буду всю неделю таскаться и ступефаем глушить, если к деньгам или спиртному руку потянешь! Лады?

— Бра-а-а-ат...

— Бля, я ж сказал, без обниманья! Вот проспишься — только что не целуй, а то Мари заавадит и скажет, что так и было. Давай, Майк, соберись, нам ещё товар сбыть! Ты, значит, этих двоих прищучил?

— Угу. Эта валялась в подворотне за "Горбином", думал, скопытилась или набухалась по самое не могу, ан нет — живая, трезвая, видать, каким заклятьем отхватила, душа тоже на месте, на зелья чистенькая. Дорого сбудем. А этот дуб стоял прям посерёдке Лютного и глазел в "Пророк". Ну я его "гудком" и приголубил — свалился, как миленький.

— На род-то проверял?

— А то ж! Она вроде и чистокровная, но непробуждённая, а по возрасту должна бы. Сиротка какая? Никто не хватится, не из Старых. Этот вообще грязнокровный, хотя магии немало, небось, сквибы в предках были? Короче, сорок с каждого, а?

— Не, брат, это ты хватил, по пьяни, небось. На ритуалы проверю, мало ли — и двадцать с каждого, больше не дадут. У меня ещё трое, но это местные идиоты, пяток на каждого, не больше.

— Тебя не спалили там? Я хоть и пьяница, но не идиот ловить всех подряд!

— Обижаешь! Всё под невидимкой, тихо, в разных местах, разное время. Всё ОК, брат. Ну что, потащили?

— Попёрли. Деньжата ждут!

— Эй, брат!

— Да помню, помню, я в адеквате, деньги тебе, ты мне — лечилку и всё такое, по рукам.

— По рукам, брат. Портус! Давай, складывай их.

— Мобиликорпус! Мобиликорпус! Мобиликорпус! Мобиликорпус! Мобиликорпус!

Последнее заклятье коснулось уже Грэма, грубо перетащив на холодный пол, больно стукнув локтем. Как ни странно, эта боль несколько отрезвила — нет, эффект неведомого "гудка" всё ещё действовал, мешая думать, верёвки стягивали руки и ноги к телу, но теперь он мог чуть двигать пальцами. И даже приоткрыть веки — чего, конечно же, не сделал. Может, он и не Энтони, но понимает, когда лучше вести себя тихо!

— Ну-с, отправляемся! Берись, брат!

— Деньги-денюжки, брат!

Указательный палец прилип к чему-то холодному, а потом всё тело резко потянуло и закружило. Портключ! И это кружение помогло Грэму уяснить, что палочку во внутреннем кармане мантии за пазухой в бездонном кармане, начарованном в своё время Дамблдором ХОД-линии просто в подарок, так и не вытащили! Её рукоятка больно впилась в грудь и только что чудом не сломалась или не порвала карман. Правда, добраться до палочки было нереально, но... но у него была одна безумная идея! Нет, даже три. В конце концов, что такое материальные верёвки для иномага? Вот бы ещё двигаться нормально и думать... а ведь думает он уже нормально! Это портключ так подействовал?

Приземление было жёстким. Какой-то камень впился в копчик, и Грэм невероятным усилием воли подавил желание дёрнуться. Нельзя! Он всё ещё без сознания. Нужно ждать, ждать и подгадывать момент. Он позволил себе быстро моргнуть. Низкий каменный потолок, тускло-зелёный свет, что-то напоминающий, и гнилостно-тошнотный запах.

— Явились, — холодный мужской голос. — Сколько и кто?

— Девочка, лет двенадцать, в коме или типа того, — суетливо ответил Майк. — Парниша, такой же, под "гудком", вроде целый. Девочка чистокровная, но непробуждённая, никому не интересная.

— Хороший материал, — ледяное, точно колодезная вода, одобрение. Бр-р-р-р! Нужно срочно решать, что делать! — Эти трое — обычные бродяги?

— Они самые, — с некоторой опаской ответил Мэтт.

— А теперь идите отсю... или нет. Стойте.

— Что-то ещё, господин Ивицер? Какой-то особенный заказ? — Грэм чуял дрожь в голосе Мэтта.

— Ничего особенного, просто пара ловцов.

— Ловцов? Но господин, ловить братьев — это...

— Мэтт, дебил, пли!

Вспышка заклятья.

— Прыткие и догадливые, — равнодушно отозвался Ивицер. — Альци, Гейми, взять их!

А вот теперь момент действовать — идеальный! И вместо рывка или призрачного смещения, о которых думал изначально, Грэм "потянулся" к ходу времени. И "разорвал" слабенькое "временное отражение" своих верёвок. Они просто опали прахом. Не вставая, до последнего притворяясь бессознательным, надеясь, что исчезновения верёвок никто не заметит, потянулся к карману, ткнул палочкой в себя и шепнул:

— Энервейт.

Наконец-то в мышцах полегчало! Грэм осторожно поднялся и, наконец, огляделся.

Полумрак, освещённый зелёным сиянием... кристалла Рока!? — каменного зала тонул во мраке, куда ни посмотри. Кристалл, не такой уж большой, был на верхушке посоха, который держал бледный человек в чёрном плаще. На мгновение Грэм подумал нелепое: "Почему злодеи так любят чёрный цвет?" Ивицер с чувством превосходства смотрел на стоящих спина к спине Майка и Мэтта в оборванных мантиях, которые напряжённо удерживали палочками чуть мерцающие волшебные щиты, о которые бились две... химеры?

Нет. Эти... существа, некогда бывшие, наверное, собаками, увитые проводами, с белеющими тут и там сквозь гнилую плоть костями, с целым набором хаотически, пугающе пульсирующих зелёных кристосорбов на спине и вместо глаз, не могли быть никем иным, кроме служителей. Неестественно большими, точно в ужастиках челюстями и мощными когтями "Альци" и "Гейми" раз за разом пытались пробить щит — и он мерцал всё слабей и слабей!

— Постарайтесь не повредить мой материал, — холодно приказал служителям... нет, всё-таки не строитель, да и стал бы строитель собственноручно собирать... материал? Какой-то человеческий помощник, слуга? Но что Строители делают в этом странном мире? Подготавливаются к вторжению? — Пророк будет доволен моей работой! — теперь в ледяном голосе показались эмоции. Одна эмоция. Фанатичная вера!

Параллельно мелькающим мыслям, Грэм дрожащими руками направил палочку на повернувшегося спиной к телам "материала" (и Луны! — значит, вот кто та девочка, о которой болтали эти "ловцы"!) Ивицера. Уже привычно отбросил лишние мысли, полностью вкладываясь в единственное заклинание. Росчерк палочкой, почти крик:

— Конфринго! — мысленно поблагодарил Фло, за то что та дала своеобразную "базу" боевой магии, уча до седьмого пота.

Почти невидимый сгусток заклятья ударил Ивицера в спину, буквально подбрасывая в воздух и охватывая огнём. Но к удивлению Грэма огонь в тот же миг потух, а Ивицер ловко приземлился, резко обернулся к нему...

— Конфринго! — а вот это было из наставлений Райса — не терять темп, не отвлекаться. Он всё равно не справится ещё и со служителями, но просто обязан занять другого врага, максимально вкладываясь в каждое заклятье.

На этот раз огонь потух не сразу, Ивицер даже болезненно вскрикнул, поднялся еле как, но посох из рук не выпустил — и отразил его неуклюжим замахом импульс атаки в сторону. Думай, Грэм, думай! Но умных мыслей в голову не приходило. Разве что...

— Конфринго! — в ближайшего служителя — главное, не промазать! — и вниз, на пол!

Над головой прогудел поток огня с посоха Ивицера. А потом скользнул вниз! Грэм чудом успел откатиться. Ткнул палочкой в сторону Ивицера и буркнул:

— Ступефай.

Всё есть иллюзия. Он есть иллюзия. Мир есть иллюзия. Ну же, сработай, только сработай! Расстояние не имеет значения! Рывок!

Есть! Он за спиной Ивицера. Ну, помоги ему Время! Коснуться спины и, сосредоточившись... Всё замерло. Грэм ощутил, что неким странным образом успевает выбрать. Выбрать? Он ощущал течение времени слуги Строителей — но интуитивно понимал, что просто не сможет его разрушить, ускорить или сделать что-то в этом духе. Дело даже не в умении, просто аспект не хотел ему подчиняться в чём-то действительно значительном. А "временная стойкость" Ивицера была именно что значительной. Но он мог сделать по-другому. Толкнуть, точно по накатанным рельсам.

Ивицер исчез в алой вспышке. Сработало! Грэм обернулся — и увидел несущуюся к нему собаку-служителя! Каким-то чудом (это "чудо" называется "благой взор богини Судьбы") отшатнулся от зубов и воскликнул:

— Протего!

Собака — или, лучше, не-собака? — ударилась о невидимый барьер. Ударилась раз, ударилась другой — и щит пал! А Грэм — Грэм просто стоял и тупо смотрел на служителя. Сил, чтобы поднять палочку, уже не было — всплеск адреналина кончился, всё, что он мог — это нелепо шагнуть назад...

— Редукто, — задние ноги бывшей собаки просто разорвало, и она от неожиданности замерла — но потом поползла на передних прямо к Грэму! — Варпо мортус, — собака зарывала, когда задняя её половина превратилась в искорёженный клубок костей, обрывков проводов и внутренностей.

Грэм, наконец, нашёл в себе силы и повторил:

— Редукто, — прямо в морду твари. Останки дёрнулись несколько раз и замерли. Тяжело дыша, Грэм поднял взгляд.

Майк опустил палочку и бросил:

— Спасибо, парень. Мы... — и посмотрел на окровавленное... нечто у своих ног. — Я у тебя в долгу. Блядь, какого хрена этот ебучий Ивицер вообще напал!? Мэтт... Какого хера мне теперь делать-то!?

— Не знаю, — просто ответил Грэм. А потом, не иначе благодаря всем предыдущим приключением, нашёл в себе волю спросить. — Вы знаете, зачем ему нужны были люди?

— Рабы, — сплюнул Майк. — Да, мы ебучие ловцы рабов, но это, редукто, — брошенное сгоряча заклятье вызвало фонтан крови и внутренностей мёртвой твари. Грэм внутренне подивился, что его ещё не рвёт — запах стоял... — какие-то некромантские химеры. Какого хрена у закупщика некромантская хуйня?! Эта сука убила Мэтта!

— Это служители, — Грэм, сбиваясь, начал говорить. — Эти... создания сделаны из нормальных собак. Он... он, наверное, собирал людей, чтобы сделать из них служителей.

— Постой, парниша, чего!? То есть, этот мудак делал из людей таких же тварей? — Майк пнул кровавое месиво, оставшееся от ближайшей к нему собаки. — Серьёзно? Откуда ты вообще знаешь?

— Он говорил о материале, — нашёлся Грэм. Но потом подумал, что скрывать теперь что-то глупо. — Я иномаг. Ты знаешь об иномагии?

— Херня, с которой нормальные маги не ведутся, иначе рано или поздно пропадают, — автоматически ответил Майк — и потом внимательно посмотрел на самого Грэма.

— Вот я и пропал у себя, — невесело продолжил Грэм. — И появился здесь. Увидел газету — а потом ты меня оглушил.

— Ты иномаг, значит, — Майк потянулся в карман, достал фляжку... а потом решительно бросил её во мрак. — Нет, хватит с меня! Из-за этого ёбанного рома с утречка Мэтт и подох — ни реакции, нихрена, пока протрезвел... Так. Парниша. Как бы то ни было, поговорим в другом месте. Надо валить, пока ещё таких тварей не подоспело или ещё чего похуже, Мерлин знает, с какой запретной хернёй этот некрофил заигрывал. Иди сюда и берись за портключ.

— Мы вернём всех, — твёрдо сказал Грэм.

— Да нихрена, — невесело усмехнулся Майк. — Я портключ только на троих сделаю, я ж не Мэтт, светлая ему память.

— Возьмём Луну, — мгновенно решил Грэм. Казалось, что мозг сейчас щёлкал, точно калькулятор. — И надо... — с трудом вытолкнул слова. — Надо сжечь остальных. Иначе их сделают такими же служителями.

— Он мог быть один, — возразил Майк. — Луна — она тоже иномагическая?

— Луна — моя подруга. Он точно не один, но даже если так, я его не убил, а просто... отправил в будущее, — Грэм не был в этом уверен, но... но что-то (я) подсказывало, что это так. — Ты же не хочешь, чтобы из них... и из Мэтта сделали таких же?

— Это и на мёртвых работает? — скривился Майк.

Работает, разумеется, пусть и несколько не так.

— Да, — откуда-то Грэм знал, что это так (всегда пожалуйста).

— Ладно, парниша, ты в этом, похоже, разбираешься, спалим всё тут Адским пламенем. Иди сюда, берись за кубок, клади на него руку своей Луны, а я обшмонаю Мэтта, чтобы хоть что-то Мари вернуть, и посох этого ублюдка тоже пригодится, а?

14 Думать символами

— Вау! — всё что смогла сказать Джинни, наконец выйдя во двор пустынного летнего Хогвартса. Магия! Магия окружала Хогвартс сверкающим куполом ярче солнца — но странным образом не слепящим взор. У Джинни мурашки пробежали по коже — точно так, словно рядом колдовал профессор Дамблдор из ХОД-линии! — Это сделали вы?

— Реализация этого чуда, — скупо улыбнулась ей Макгонагалл, — моих рук дело. Но вот идею... Помнится, я обещала тебе серьёзный разговор?

— Да... леди-протектор, — не сразу нашлась с обращением Джинни. Это было непривычно — называть профессора столько длинным, вычурным и торжественным титулом!

— Просто леди, — разрешила Макгонагалл её затруднение. — Я понимаю, что ты пересказала мне далеко не всё, я помню, что есть вещи, от которых следует держаться подальше. Но я попробовала соотнести сказанное тобой с тем, что происходит в нашем мире. Ты уже прочитала те газеты?

— Да, профе... леди, — Джинни покраснела. — Получается, в вашем мире Волдеморт не проиграл?

— Проиграл? Как интересно сформулировано, — Макгонагалл бросила долгий взгляд на магическую феерию, а потом посмотрела Джинни в глаза — остро, проницательно. — Я предположу, что в твоём мире он сражался, а не играл. Незримая война, то, что маги называют терроризмом. Возможно, его именем пугали детей, а от вида Чёрной Метки бросались бежать, не оглядываясь?

— А у вас не так? — Джинни уже не удивлялась, насколько точно угадала профе... леди-протектор.

— А у нас он быстро осознал, что в прямом противостоянии он, может быть, и победит — но это будет не та победа, которой он жаждет. И когда Тёмный Лорд пришёл в Хогвартс после долгих странствий, о которых мы можем только гадать, он имел в руках особенную силу. Альбус не взял его на роль преподавателя защиты от тёмных искусств, и Волдеморт направил эту силу против Дамблдора. Альбус мог победить, но это было слишком неожиданно, слишком сильно... Над Хогвартсом повисла Чёрная Метка, а Волдеморт объявил, что научился раскрывать силу, заключённую в крови наследников древних родов.

— Это же... — Джинни представила. Ведь Уизли тоже были таким родом, ветвью Прюиттов. И даже Поттеры!

— Это казалось катастрофой, — кивнула Макгонагалл. — Дамблдор мёртв, даже чистокровные в третьем поколении, даже полукровки с такими корнями могут получить небольшой, но заметный рост волшебной силы, только если дадут Лорду Волдеморту присягу! Для самых древних родов был иной выход — дать клятву о невмешательстве в политическую жизнь магической Англии, причём лишь за всех живых членов рода! Получить силу для всего рода за клятву о невмешательстве именно сейчас — о, это был ловкий, грязный трюк. И они согласились, — в голосе Макгонагалл не чувствовалось горечи — она просто констатировала факт. — Поттеры, Лонгботтомы, Уизли, сменившие фамилию на Прюэтт. Лишь самые верные остались на нашей стороне — и я обратила внимание на старые записки Дамблдора и его переписку с тёмным магом Гриндельвальдом, который в своё время был другом Альбуса. Воистину, от гения до злодейства — один шаг... А потом он совершил ошибку.

— Какую? — по словам Макгонагалл выходило, что выхода нет.

— Он отказался от союза с магическими существами, назвав их "нечистыми", — качнула Макгонагалл головой. — И он публично объявил о своём предложении другим странам — клятва верности в обмен на силу крови. И его поняли совершенно правильно... и отказали. Чистокровные иностранцы быстро поняли, чем всё закончится, если не остановится прямо сейчас: Волдеморт будет править всем магическим миром, а если правдивы слухи о том, что он не впустую искал тайну бессмертия — править вечно.

Но Волдеморт не остановился бы — у него всё ещё был шанс увеличивать ряды своих последователей до бесконечности. Наш мир был открытым. Ему было достаточно разослать верных иномагов с предложением, и десятки, сотни, миллионы волшебников со всего листа собрались бы под его рукой в обмен на волшебную мощь! Это была уже проблема высшего масштаба, и я обратилась к старому другу Альбуса, профессору Этану Райсу, одному из тех, кто такими проблемами занимается. Он и его коллега Денис Гурьев закрыли нашу линию реальности непроницаемым барьером, но перед тем вручили мне несколько способов удерживать Волдеморта.

— Профессор Райс! — воскликнула Джинни. — Значит, это он вам помог!

— Твой учитель иномагии? — вновь угадала Макгонагалл. Дождавшись кивка, продолжила. — Ты можешь гордиться им, Джинни. Этан Райс — один из самых знающих и, главное, умеющий применять свои знания волшебников нашего листа.

— Надеюсь, с ним всё хорошо, — вздохнула Джинни.

— Что же случилось? — прищурилась Макгонагалл. — Я не прошу тебя выдавать тайн, но мне действительно интересна судьба нашего спасителя.

Джинни коротко рассказала о битве с человеком-в-чёрном, враге Хранящей (и заметила, как сузились глаза Макгонагалл, когда та услышала о Хранящей!), о том, как Энтони доступным только ему способом переправил всех их в другой мир — а профессор Райс остался прикрывать отход.

— Интересно, — чуть нахмурилась Макгонагалл. — Скажи мне, Джинни, он не оставлял вам своих предметов? Любых.

— Только амулеты для защиты от Хранящей, — Джинни достала из-под мантии серебряный кулон — оскалившегося льва. — Но он просто должен защитить от Хранящей!

— Защитить от Хранящей? — кажется, иронично переспросила Макгонагалл, чуть улыбнувшись. Дотронулась палочкой до кулона. — Разве что легонько. Мне нужны три других кулона.

— Откуда вы знаете, что их четыре? — не выдержала Джинни, пряча кулон обратно.

— Это единственный логичный вывод, подкреплённый моим небольшим исследованием. Рискну предположить, что каждый из кулонов изображает талисман факультета? — продолжила, дождавшись подтверждения. — Вопрос только в том, любой ли подойдёт. Так или иначе, нам нужны эти кулоны — я сегодня же отдам приказ начать поиск твоих друзей. Что?

— А они точно здесь? — уверена Джинни не была, пусть что-то и подсказывало, что это так — но сам же Райс говорил быть осторожней с чувствами.

— Разве может быть иначе? — нотка недоумения. — Этан не успел научить вас мыслить символами, но можешь быть уверена — они тут. Я предположу, что вы разделены на четыре стороны. Ты попала на мою сторону, кто-то, думаю, слизеринец Энтони, попал в руки Старых Родов. Луна Лавгуд, скорей всего, не пришла в себя и просто ни на чьей стороне, а вот Грэм... — Макгонагалл задумалась. — Что ж, мне нужен был только повод. Пришло время вычистить Авгиевы конюшни. Пойдёшь со мной завтра, Джинни, — Макгонагалл резко кивнула своим мыслям — Джинни вообще заметила, что её жесты были резкими и порывистыми, совсем не как скупые и мягкие у "родного" декана. — А сейчас я должна завершить историю. Тебе ведь интересно?

— Конечно! — на самом деле, мысли Джинни переключились на друзей.

— Это похвально, — Макгонагалл снова устремила взгляд в мерцание магического света. — Как видишь, я применила подаренные твоим учителем знания, оградив Хогвартс, Министерство и другие места от прямой атаки — пусть Волдеморт и не собирался её начинать. Но ему этого и не требовалось: за плечами Кровавого Тома, как его прозвали за ритуалы с использованием крови, была внушительная политическая сила. У него были все шансы стать министром магии, большая часть Визенгамота была на его стороне, и только усилиями Ордена Феникса, последователей Дамблдора, министерство не было под абсолютным его контролем. Я разобрала заметки Альбуса, добралась до его переписки с Гриндельвальдом и решилась на нечто особенное. Я отменила Статут о секретности.

— Что!? — воскликнула Джинни. — Но как... ведь...

— О, это далось нам нелегко, — невесело улыбнулась Макгонагалл. — Мне пришлось буквально силой продавливать решение, дело дошло до боёв, Волдеморт готов был взять власть силой — и только политическое давление других стран мешало сделать это... Ему требовалось время, чтобы додавить своих оппонентов, возможно, начать тот террор, что происходил в твоей реальности. Но я ему этого времени не дала. На самом деле, — Макгонагалл резко изменила тон, — я сильно упрощаю. Задавай вопросы, если моё описание покажется недостоверным. Политика складывается из множества факторов, мотивов, сил.

— Пока всё понятно, — недоумённо ответила Джинни. Она не должна была чему-то поверить?

— Что ж, тем лучше, — кивнула Леди-протектор, продолжая. — По старым договоренностям, главой магического мира вновь стал не министр магии, а королева. Как ты, наверное, знаешь, род королевы древний, но все его члены — сквибы, и Волдеморту нечего было ей предложить. Я же, в свою очередь, представляла силу, защищающую магглов и магглорождённых от произвола чистокровных, и королева назначила меня леди-протектором магического мира. Всё это время я неустанно совершенствовалась в искусстве магии, и когда Волдеморт вызвал меня на дуэль, я была готова. Дуэль окончилась ничьёй — никакие силы Слизерина не помогли ему против действительно тонкого современного волшебства, — не без гордости закончила совершенно невероятную историю Макгонагалл. — Тогда Волдеморт объявил автономию Старых Родов, и наш конфликт перешёл в затяжную стадию. Его сторона магически сильней, но для Старых Родов страшна потеря каждого волшебника. Нас больше, мы — официальная власть, поддержанная Международной Конфедерацией Магов, но экономика скорее в их руках... — она покачала головой. — Так или иначе, сейчас политические страсти улеглись, и я надеюсь, что постепенно интегрирую Старые Рода в новый мир — а Волдеморт, в свою очередь, не оставляет попыток усилить своё влияние и повлиять на королеву. И в тот момент, когда мы исчерпали возможности, появляетесь вы. Подумай, Джинни, что это значит.

— Не знаю, — начала было Джинни — а потом закончила несколько упавшим голосом. — Но ведь ничего плохого?

— Ваше появление — как минимум шанс, — вздохнула Макгонагалл. — Шанс прекратить это глупое противостояние, от которого устали мы все, — она посмотрела на большие часы на своей руке и сказала. — Мне пора, Джинни. Хогвартс в твоём распоряжении, по удачному совпадению, — выделила тоном, — за день до твоего появления я начала ремонт и возобновление магической защиты, удалив из замка всех посторонних. Но домовые эльфы по-прежнему здесь, где находится кухня, ты знаешь. Будь готова завтра утром.

И аппарировала с громким хлопком, не дав Джинни даже попрощаться.

Тебя зовут Элиза Даттон, и ты наблюдаешь за священнодействием. Иначе это не назвать. Хранящая вытворяет с алхиматором такое, что типа дух захватывает! Да, у неё были невероятные компоненты — но насколько эффективно она их использует! И объясняет каждое действие тебе. С графиками, физикой и всем таким. Вы никуда не спешите. Хранящая учит тебя алхимизации на непредставимом раньше уровне. Она использует язык программирования ^cake, использует символический и практический смысл, в сущности, учит тебя... думать символами?

— Эти два аспекта понадобятся тебе тоже, — замечает Хранящая типа между делом. — Символ и Оружие, контекстуальная значимость и функциональная практичность, они дополняют друг друга, как и любые противолежащие пары. Оба они символизируют, но оба они являются функциональной частью мироздания — ты должна видеть глубину аспектов всюду, а вторичные аспекты обладают ещё большей самоприменимостью, нежели обычные. Петли замыкаются всюду, по каждому смыслу, каждой сути, каждой детали, каждой функции. Всё взаимосвязано; эти связи использует Игра, когда происходит алхимизация, их же должна научиться использовать и ты. Сейчас ты не видишь всего величия самосвязной реальности, но у тебя будет шанс его познать.

Аспекты взаимодействуют гораздо разнообразней, чем тебе кажется. Любые схемы, которые я излагаю — лишь проекции настоящей взаимосвязи, невыразимой никакой мыслимой математической формулой, поскольку она будет упрощением. Конкретные случаи можно в значительной степени аппроксимировать, для ряда случаев — мы их рассмотрим отдельно — построить точные модели. Но всё это не так понадобится тебе, как понимание, умение видеть суть. Ты должна научиться добираться через части к целому, складывать мозаику воедино — от Тени к Духу и обратно, от сущности к конкретным проявлениям. Но прежде практики, нужно освоить азы теории...

И она продолжает и продолжает рассказывать и учить тебя. Секунды складываются в минуты, схемы в диаграммы, диаграммы в трёхмерные графы, от которых кружится голова, а часы незаметно сливаются в сутки. Ты типа понимаешь всё больше и больше. И всё больше ужасаешься, сколько же остаётся-то понять!

— Да, это только начала, — кивает Хранящая. — Но у нас много, очень много времени. Жаль, что ты не осознаёшь истинной ценности этого материала, который я собирала буквально по крупицам. Но с основами мы закончили, а теперь тебе пора двигаться дальше. Самой. С помощью фэньли мы создали Великий Делитель, но это лишь отправной пункт алхимизации. Я оставляю тебе пять протоспрайтов и два полностью прототипированных королевских кольца — ты должна сама разобраться, чем — и время. У тебя месяц на то, чтобы обобщить эффект превратить Делитель в нечто более универсальное. Вперёд, — и исчезает.

О, этот месяц запоминается тебе надолго! Месяц экспериментов, месяц галлонов выпитого кофе, месяц непрерывного творчества с потрясающими, но не нужными Хранящей результатами! В этот месяц ты впервые смогла осознать себя во сне и начать экспериментировать и там. Алхиматора там не было, но ты начала пробовать то, чему учила Хранящая — обращаться к аспектам. Пока только их теням, но даже это...

Каким-то невероятным образом ты успеваешь. Чёрная палочка в твоих руках, иначе говоря, Палочка Власти, — совершенна. Она связывает твоё волшебство и аспекты. Ты можешь буквально колдовать ими, сплетать их в единое целое!

— Жалкая поделка, — обидно усмехается Хранящая, появляясь в алой вспышке и символе циферблата — символе Времени, по которому, кстати, можно определить кое-какие параметры перемещения, если бы внимательным... Так, опять отвлекаешься, хватит!

— Но... типа... — не можешь найти ты слов. Эта палочка может невозможное! Как можно назвать её...

— Жалкая поделка, — повторяет Хранящая, — но ты движешься в верном направлении. Несколько уроков, и я дам шанс исправиться.

Снова знания — без предисловий или раскачки, Хранящая связывает всё это с аспектами! И странным образом всё выходит стройно и логично.

— Течение Времени, переплетённое с раскрывающимся потенциалом Пространства, есть симфония реальности, — говорит она — и слова были уже не только красивыми метафорами, а чуть ли не терминами! — В этой симфонии один из противостоящих аспектов является фоном, аккомпанементом, а другой — ведущей партией, но эти роли периодически меняются. Изменение это в той же мере субъективное, сколь и объективное, и ты должна помнить уроки иномагии, чтобы понимать, зачем я это добавляю. Я познакомлю тебя с каждым из аспектов и научу управляться с ними — но ты должна знать, что при этом знакомишься и управляешься и с противолежащим аспектом, а также Единой Силой, раскрывающейся симфонией реальности в целом, поскольку каждый аспект так или иначе связан с каждым — даже такие непохожие друг на друга, как, например, Сердце и Время, Пространство и Иллюзия. Конечная цель заключается в том, что ты научишься слышать-видеть-осязать симфонию реальности по своему желанию, подправлять, а потом и вплетать в неё собственные мотивы. Теперь ты понимаешь, почему я назвала твою Палочку Власти жалкой поделкой, грубым инструментом, годным только на то, чтобы сбить гармонию симфонии и, вероятно, привести к катастрофе? А это не то, что от тебя требуется — разрушать я умею и сама.

Хранящая рассказывает об "энергии", своего рода обобщении физического понятия на метафизику аспектов. Рассказывает о принципах, лежащих в основе первоначального разделения Единой Силы надвое (Пространство и Время) и натрое (волшебство, иномагия и божественная власть) — Принципе Равновесия и Принципе Троичности. Раскрывает Принцип Относительности, позволяющий метапереходы и бесчисленные петли, который про себя ты обозвала типа "принципом свободности", и Принцип Разрушения, в своём роде аналог физического стремления вещества к беспорядку. Говорит о связи всего этого с иерархией элементов и богов (есть и такая!). Об особенностях взаимодействия "трёх граней магического" с двадцатью четырьмя аспектами. И о том, как это выражается в истории целых цивилизаций или судьбе одного человека. Наконец, Хранящая сочла тебя готовой, и вы приступаете к практике.

15 Лунный свет

— Если ты откроешь глаза, то умрёшь. Но ты желаешь меня увидеть. Я рад, что ты пришла.

— Значит, это ты — Инфуцор.

— Алиса Орлова, дочь Кали, как зовёшь себя сама. Ведьма Рока — твоя сущность. Если ты её пожелаешь, Иначащая Реальность.

— Роль нельзя изменить.

— Интересное суждение от той, кто учится менять и ставить себе на пользу глубинные функции Игры.

— Это изменить нельзя. Я искала способы и не нашла ни одного. Твоё "Иначащая Реальность" звучит как титул.

— Ты была избрана мной, Алиса.

— Можно подробно и по порядку? Не в моём духе выслушивать короткие фразочки из глупых фильмов вместо прямой подачи информации.

— Тебя часто считают скучной.

— Не те, чьим мнением я дорожу.

— Или они считают это качество мелочью по сравнению с твоими достоинствами и никогда о нём не говорят?

— К чему ты клонишь?

— Это зерно сомнения, ведущее к истине. Твоё мнение о дорогих людях искажено. Оно иное, нежели реальность.

— Я так и не услышала от тебя ничего конструктивного. Если это всё, что ты желал мне сказать...

— Это начало, завязка разговора, Алиса. Ты не очень любишь общаться не по делу, кроме как с Кристо, верно?

— Да. Какие-то проблемы с этим?

— Я лишь нащупываю границы, перешагивать которые покуда рано. Ты права в одном — пришло время переходить к делу. Позволь мне начать издалека...

— Нет.

— Если ты хочешь узнать, зачем я хотел тебя видеть, то потерпишь более развёрнутое и отвлечённое повествование, нежели желаешь слышать.

— ...

— Ты читала тот учебник по иномагии, что получила в своё время Элиза Даттон. Скажи мне, что ты думаешь об ином?

— Я его не понимаю.

— Ты иномаг.

— Это маловероятно.

— Ты слабый, но иномаг — иначе не перенесла бы этот разговор даже с закрытыми глазами. Один из слабейших иномагов, какие только могут быть. Но то, что ты можешь находиться в этом не-месте и воспринимать эту нереальность на слух, однозначно говорит: ты иномаг.

— Допустим, я иномаг. К чему ты ведёшь, Инфуцор?

— Хочу донести тебе принципиально иное, как бы иронично это ни звучало, мнение об ином — не то, которому учит в современных школах и университетах волшебства, не то, что традиционно передают от учителя к ученикам.

— Попробуй.

— Иномаги отожествляют иное с областью своей магии. Они возвышенно называют его Тайной, порождённой Ветром Перемен.

— Никогда не любила такой пафос.

— В таком случае, ты примешь мою точку зрения с боль...

— Или не приму.

— Думай, анализируй и решай. Я изложу её, остальное же в твоих руках. Что такое Ветер Перемен? Они называют его духом свободы, но суть гораздо проще и сложнее. Ты читала о Принципе Равновесия. Он действует в масштабах больших, нежели вселенная и даже мультивселенная; больших, нежели лист, ветвь или Мировое Древо. Как и большинство движений, Ветер Перемен — это процесс компенсации, уменьшения разности, стремления реальности к статическому равновесию.

— Что он компенсирует?

— Правильный вопрос. Естественный ответ — реальность, вернее, реальностность, меру, степень реальности — или нереальности. Меру того, что изучают и используют иномаги сферы нереальности. Если ты желаешь продолжить аналогию...

— Не желаю. Не то чтобы моё мнение могло повлиять.

— Верно. Ты должна учиться думать символами, Алиса, не только точными символами математики, но и расплывчатыми символами, аналогиями, архетипами философии и культурологии. Если желаешь постигнуть нечто глубже, чем Игра. А ты желаешь.

— Допустим. Продолжай, это становится интересным.

— Закономерное изменение отношения. Ты уже знаешь аналогию, строящуюся от листа. Лист, ветвь, древо, лес. Меж листьями дует ветер перемен. Скажи мне, Алиса, что является источником энергии ветра?

— Перепады тепла. Солнечный свет. Ты хочешь сказать?..

— Можно продолжить аналогию. Лес упирается корнями в мягкую почву, место (или состояние?) гниения опавших листьев. Почва — тонкий слой над громадной твердью. Эта твердь ближе к точке нуля температуры, точке замерзания реальности, к полному отвердеванию, к незыблемости и стабильности, возведённой в абсолют. Возможно, в глубине её есть аналог магмы, но то мне неведомо. С другой стороны, в вышине над лесом, над небом, постепенно истончающейся тканью мироздания, горит звезда нереальности, исток всех идей, абстракция абстракций, несущая свой Свет, аспект Света вниз, в тварный мир. Пространство, аспект Пространства, заполняющий сущее вокруг леса и над твердью, греется, рождая ветер, аспект Дыхания, в разрезе нашей аналогии — Ветер Перемен, а также греет почву и питает собой каждое живое растение, Жизнь, позволяя ему расти. Древо представляет собой текущее Время. Составляющие это Время линии реальностей сплетаются, подобно сосудам, и течение внутри них, символизирующее и реализующее родственность соседних линий и бесконечную взаимную связность, есть Кровь. Я мог бы продолжить аналогию, раскрывая тебе сущность и взаимосвязь аспектов, раскрывая истинную картину мироздания — но не буду. Ты можешь попробовать сама, если пожелаешь. А ты пожелаешь.

— Это... было крайне занимательно. Теперь я действительно понимаю больше. Но к чему ты ведёшь?

— В отличие от других иномагов, постоянно трепещущих на Ветру Перемен, у тебя есть шанс посмотреть на него; отстранённо, но всё же смотреть, а не слепо тыкаться в поисках истины. Пространство Парадоксов максимально изолировано, предположительно, его создателями от Ветра Перемен — ИМ-лист, напротив, максимально открыт, что и ведёт к постепенному его разрушению. Дыхание уничтожает Кровь, связи между реальностями истончаются, слишком много рождается независимых линий событий, и Велира не может снабжать всех их "энергией", если этот термин применим, Времени и Света. Но не может она, будучи лишь сотворённым принципом, а не разумным инструментом, выбирать те линии, что останутся существовать, отделяя от тех, что следует отрезать, как это происходит в Пространстве Парадоксов. Принцип Равновесия и Ветер Перемен губят ИМ-лист, все его линии, так или иначе, истощаются, и появление Лорда Инглиша, великий акт разрушения — является ударом милосердия.

— Это... многое объясняет. Теперь мне нравятся твои вступления.

— Пустой сосуд, легко наполняемый истиной — вот кто ты сейчас. Сомневайся! Сомневайся в каждом моём слове — только это позволит найти свой путь.

— Зачем тебе это?

— Зачем мне сильный и независимый враг Хранящей? Затем, что она завершит начатое Ветром Перемен и Лордом Инглишем. И я обязан этого не допустить.

— Зачем тебе целый лист? Как-то двусмысленно прозвучало.

— Первая часть ответа кроется в далёком будущем. Я — пророк великой истины, и я прошёл долгий путь до критической точки, что близится в этом листе. Цели Хранящей гораздо сложнее и многомерней, чем кажется тебе... чем кажется даже мне. Но в твоих силах, Ведьма, отвернуть предначертанное и порвать одни оковы Рока, заменив их другими — выгодными нам обоим — или уничтожить вовсе.

— Ты можешь быть конкретным хоть иногда?

— Не торопись, Алиса. Всему своё время, как сказала бы Хранящая — а она мудрый, более чем достойный враг, лживый вестник будущего, чья планы можно сорвать, лишь разрушив цикл, в котором участвую и я.

— Временной цикл?

— Это не имеет значения для тебя. Если у нас получится, то Хранящая падёт. Если нет, то ты не доживёшь до возможности вмешаться в другую точку цикла.

— Кто ты такой, Пророк Предвечной Истины, и какую истину ты хочешь мне сказать? Что ты проповедуешь? Ты не выглядишь верующим, то есть дураком. Ты настоятельно пытаешься навести меня на какие-то мысли, но я пока не понимаю, на какие.

— Своевременный вопрос, избранная Ведьма. Ты верно угадала, куда я веду. В этой точке я буду вынужден отступить от формы аналогии, сохраняя стоящие за ней ассоциации. Помимо солнца, первоисточника, есть множество источников меньше — ты могла бы назвать их далёкими звёздами, больше похожими на искры на звёздной сфере представлений прошлого, нежели на такие же солнца. Сущность их сокрыта от меня, и это не важно для нас. Кроме них вокруг солнца вращаются бесчисленные космические тела. Падающий на них свет отражается и попадает на "нашу" поверхность, освещает лес. Большая их часть или слишком далека, или сокрыта своего рода межзвёздной пылью, ограждающей, защищающей лес от этого свечения. Если существенно упрощать, то я — проводник к сиянию и сущности одного из таких небесных тел, сокрытых в Пустоте за пределами мыслимой реальности. Я открыватель к тому, что образовалось вне пространства и времени, тому, что является извечной истиной, что должно донести миру.

— И что же это за истина?

— Некогда Ветер Перемен был чист и... ломающ. Он уничтожал целые миры, не способные выдержать его давления. Но свет далёкой луны смягчает его — и изменяет. Теперь он рождает не-вещи, он изменяет саму действительность, выворачивая её наизнанку... звучит непривлекательно, верно?

— Пока я вижу один плюс — снижение опасности — но не могу быть уверена, что не-вещи не являются опасностью большей.

— В чём сущность не-вещи?

— Извращение функции? Нереальность?

— Второе — следствие уровня, с которым работает Ветер Перемен. Первое — истинная суть. Ты назвала это столь неприятным словом — извращение. Но позволь мне переиначить — это свобода. Свобода от навязанной функции. Свобода от навязанного смысла и предначертания. Некогда я был частью чего-то большего, чем может помыслить даже Хранящая Время. Эта могущественная сущность, раскинувшаяся на тысячи и тысячи вселенных, называет себя Системой, и я был её высшим агентом с перспективой стать чем-то большим, быть в самом верху Системы и направлять её всё дальше и дальше, охватывать, закрепощать реальность — но я узрел свет истины и отказался от навязанной роли. Я отверг ложь предначертания и навязанной рациональности, что несла Система мирозданию — и стал тем, кто я есть сейчас. Я — освободитель, несущий подлинную реализацию. Я не отринул единство Системы, но желаю создать иное, подлинное единство — единство свободы, единство возвысившихся над навязанной ролью, единство преодолевших прочную стену тысяч зависимостей и факторов. Ибо сказано: "Тысячами незримых нитей обвивает тебя Закон. Разрубишь одну — преступник. Десять — смертник. Все — Бог!"

— Это... интересная точка зрения.

— Верно. Я не назову её верной — кто я такой, чтобы сковывать тысячами незримых нитей, когда их должно — разрывать? Я не назову её эффективной, я — более не часть Системы, чтобы мерить всё лишь прямой выгодой. Я лишь скажу, что то в Ветре Перемен, что есть благого, то, за что его называют духом подлинной свободы — это свет далёкой истины, что принёс в этот лист я, свет лучей истинного божества, далёкого, трансцендентного, не однозначно благого, но превосходящего местных божков по определению — точно развитая цивилизация превосходит сколь угодно высокого царя в варварской культуре. Этот зов иного, что чувствуют иномаги, шёпот тайны, желание пройти тропками мириад миров, освободившись от оков одной реальности и одного листа, жажда развития и приключений, приводящая кого-то из них к высотам могущества и мастерства, а кого-то ввергающая в бездну безумия, — мой дар ИМ-листу.

Так называемые чистые боги, будучи воплощениями узких, но могущественных элементов, некогда бывшие господами над сотнями листов, не узрели истину — они увидели лишь побочные эффекты, то, что происходит с реальностью, если свет далёкой истины проецируется без контроля. Я не был тогда способен дозировать воздействие — и не совсем понимал, что слишком много лекарства — это яд. Я ошибся, и те боги дали мне бой. Мы столкнулись здесь, недалеко от ИМ-листа, и моё могущество, моё искусство не было рассчитано на местные реалии, я не знал, как работает эта часть мироздания, всё, что я мог противопоставить им тогда — свет истины и своего... элемента, хотя это неточный перевод, той идеи, что первоначально была соединена с моим "я".

Мы столкнулись, и я извратил сущность части этих гордых властолюбцев, и они заняли мою сторону, сторону освободителя. Я открыл дорогу свету далёкой истины, но дорога эта была столь широка, что не один и не два листа пали, не выдержав освобождения каждой своей частицы. Когда я понял, насколько ошибся, то прекратил сопротивление, будучи ошеломлён. Чистые боги заперли меня за Стеной Сверкающей Чистоты, вложив свою сущность в священные печати, искренне думая, что спасают мирозданье добровольной жертвой. На место их пришли новые боги, мелкие, слабые, не осознающие бремени власти, многие — просто получившие могущество элемента в дар. Они опасались меня и были глухи к моим просьбам, мешали моим попыткам вырваться обратно. Но сейчас, когда на кону стоит сама судьба листа, а возможно, и множества листов, коими хочет пожертвовать Хранящая в угоду своим желаньям, они готовы принять даже мою помощь. И это мой шанс. И это твой шанс, Ведьма, стать чем-то большим, чем предрешено.

— Ещё интересней и... это очень соблазнительно, Инфуцор. Что ты хочешь мне предложить? Мне нет дела до свободы мироздания и прочих глобальностей — я хочу лишь мести и благополучия в дальнейшем.

— Роль мстительницы навязана тебе Игрой, Алиса. Я могу освободить тебя от неё. Ты — функция, инструмент Игры, чьё предначертание — уничтожение той, кто вырвался из-под её контроля, той, кто использует Игру себе на пользу, той, кто желает отвергнуть прежнее Равновесие и сделать — что? То, что неведомо до конца и мне, но это нечто, разрушающее как минимум один лист.

— Не вижу ничего плохого в так сформулированной роли.

— Она плоха уже тем, что тебе не был дан выбор. Я хочу, чтобы ты не мстила, но сражалась за благополучие. Ты не думаешь, что Игра легко освободит тебя? Это далеко не так. Даже мастера аспекта не свободны от Игры. Я не знаю, как освободилась Хранящая, что принесла в жертву, но могу освободить тебя.

— Кот в мешке.

— Я мог бы добавить стандартные предложения могущества и знаний, но это не то, чего ты не достигнешь самостоятельно. Я могу их дать, если ты желаешь. Не в моих принципах скрывать то, что улучшит ситуацию. Вопрос в том, хочешь ли ты стать истинной Ведьмой Рока, той, кто способна обратить сами предначертания себе на пользу и идти по тому пути, той судьбе, что соткала себе сама — или желаешь остаться игрушкой в руках сил высшего порядка? Пойми, Алиса Орлова, никто более не предложит тебе подобного. Боги? Лишь используют тебя. Хранящая? Ей просто незачем. Игра? Она лишилась Хранящей и создаст из тебя адекватную замену. Возможно, ты будешь счастлива, меняя Пространство Парадоксов на протяжении отведённой тебе вечности в пользу Равновесия разрушения и созидания, но этот путь навязан. Такого ли счастья ты желаешь?

— Мне нужно подумать.

— Посоветуйся с Кристо — и возвращайся, когда будешь готова дать ответ. Но не медли: так или иначе, нам нужно многое сделать, и от твоего ответа не зависит, будешь ли ты выступать против Хранящей, а значит, предстоит множество совместных дел. Или ты можешь остаться — у меня много уникальных знаний, которые будут полезны, примешь ты моё предложение или нет.

16 Квартал

Джинни с про... леди-протектором аппарировала в десять утра. Джинни почему-то казалось, что Макгонагалл возьмёт с собой авроров, соратников или просто какую-то охрану — но нет. Они появились в том самом пересечении Лютного и Косого переулков. Пересечении, совершенно не похожем на "родное", но знакомом со страниц местного "Пророка". Косой переулок был гораздо более аккуратен, точно лишён половины "волшебной изюминки", которую Джинни теперь, будучи иномагом, ощущала очень чётко.

А вот и вход в Лютный. Вместо неприметного поворота, точно растворяющегося в полумраке и совсем не пугающего посетителей банка — монументальная каменная арка и четыре дежурящих аврора, по два с каждой стороны. Палочки — в руках, взгляд двоих направлен на кучку нищих по ту сторону арки, двух — на Косой поблизости. На глазах Джинни выходящий из банка волшебник под настороженными взглядами стражей подошёл к краю арки и кинул нищим горстку кнатов, отчего те едва не передрались, и, не оглядываясь, пошёл по своим делам.

— Некрасиво выглядит, — вздохнула рядом Макгонагалл, заставив Джинни вздрогнуть — и обратить внимание, что их просто не заметили, несмотря на парадную мантию леди-протектора и исходящую от неё ауру. Та поймала недоумевающий взгляд, пояснила, — Я отвела от нас взгляды. Да, я иномаг и буду удивлена, если мои версии не иномаги. А сейчас мы попробуем найти твоего друга, Грэма. За аркой находится Сумеречный квартал — ты читала о нём в газетах?

— Там мало о нём, — Джинни всматривалась в нищих. У одного на мгновение глаза блеснули красным — вампир!?

— Вообще-то, это суеверие, что ты могла бы прочесть в учебнике ЗОТИ за второй курс, если бы была внимательней, — заметил Том.

Джинни вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Том появлялся всё реже, но казался более... настоящим. Это пугало и одновременно успокаивало. А что, если если Том просто станет нормальным и... уйдёт? В конце концов, он хочет жить — и жить припеваючи, править целым миром и грязнокровок убивать! — чем она поможет? Ничем, но зато она зачем-то нужна Хранящей, и та точно не даст в обиду. Это ведь Хранящая не дала избавиться от Тома — конечно, не для того, чтобы тот подчинил Джинни или убил!

— Кто ты? — Макгонагалл неразличимо быстрым движением выхватила палочку. — Как ты с ней связан? Почему ты похож на него?

— Она расскажет лучше, — хмыкнул Том. — А я бы хотел освободиться от этой связи и уйти. У вас есть то, что может мне помочь, мадам Макгонагалл. После соответствующей клятвы и магического контракта, — и чуть наклонил голову в ожидании.

— Джинни? — тяжёлый взгляд Макгонагалл будто придавил к земле. — Ты действительно хочешь избавиться от этой тени?

— Да! — вырвалось у неё — но потом подключился мозг. — То есть, он же натворил такого! Его нельзя просто... Он ведь...

— Клятва, Джин, — усмехнулся Том на её лепет.

— Клятвы обходятся! — воскликнула Джинни. — Не помнишь, что Хранящая сделала? А ты хитрей её раз в десять!

— Ты правда так думаешь? — непритворно удивился Том. — Это даже лестно, но почему ты считаешь мадам Макгонагалл такой глупой? У неё всё министерство за пазухой, а юристы там собаку на клятвах съели.

— Не делайте этого! — просто воскричала Джинни, не находя аргументов. — Профе... Леди-протектор, он опасен!

— Расспросите её, мадам, — тонко улыбнулся Том, растворяясь в лучах утреннего солнца. — Ты ведь помнишь, сколько я сделал для тебя, Джин? — и окончательно исчез.

— Мне действительно хотелось бы услышать эту историю, — взгляд Макгонагалл стал легче, но всё равно в нём мелькало что-то властное, отличное от привычной строгости профессора. — Но позже — сейчас он не угрожает тебе, и этого достаточно.

— А вы правда можете его вернуть к жизни? — спросила, надеясь услышать "нет".

— Скорей всего, — Макгонагалл одёрнула левый рукав мантии — и Джинни неожиданно осознала, что ни разу не видела левую руку Леди-протектора — и даже не осознавала этого! Совершенно обычная, без единой морщинки, положенной волшебнице её лет, ладонь... на которой красовалось кольца розового кристосорба.

В тот же миг Джинни инстинктивно прикрыла глаза руками — кольцо буквально слепило силой Жизни! Точно кто-то сдёрнул занавес с солнца! Впрочем, секунду спустя Джинни несмело убрала руку — кольцо совсем не слепило, этот призрачный свет не мог повредить, напротив, он окатывал бодрящей свежестью. Краем мысли сознавая, что это вообще-то не совсем правильно, но потянулась волей к своей палочке и позволила ей светиться в ответ.

— Ты продолжаешь меня удивлять, — чуть улыбнулась Макгонагалл. — После этой операции у нас с тобой будет длинный и серьёзный разговор, — и погасила кристосорбовое кольцо — Джинни сделала то же и с палочкой. — Что ты сделаешь, если я скажу, что нам предстоит полицейская операция по приведению этого, — она кивнула на арку и помедлила, — гадючника в порядок? И что его жители будут сопротивляться, а они не стесняются самой жуткой магии?

Джинни прикусила губу, а потом просто достала из кармана мантии, который заклял незримым расширением профессор Райс, два кристосорба — и нацепила их на палочку. Подняла взгляд на профе... Леди-протектора, стараясь выглядеть как можно уверенней:

— Я готова.

— Зелёный, — Макгонагалл не сводила взгляда с усилителя и нацеливателя. — Значит, Рок? Я бы попросила тебя скрыть их, — и пояснила, когда поняла, что Джинни растерялась. — Сделать невидимыми. Ты не умеешь?

— Нет, — вздохнула Джинни. Почему она так мало умела! Она, конечно, третьекурсница, но Том наверняка мог всё за семь курсов в свои тринадцать!

— Тебе не стоит показывать эти кольца, — молвила Макгонагалл. — Или ты их прячешь, или их сделаю незримыми я.

— Но почему? — удивилась Джинни. — Они не похожи на ваше!

— Во-первых, похожи, если игнорировать цвет, то легко заметить: материал один и тот же. Во-вторых, очень похожее кольцо носит Волдеморт.

— Ой! — поняла Джинни. А поняла она, что ничего не поняла! Откуда кристосорбы, да ещё и заряженные энергией Рока и Жизни, в этом закрытом мире? Или Макгонагалл... соврала ей? Папа часто говорил, читая очередной "Пророк", что политики лгут, имея в виду Фаджа, Малфоя и их прихлебателей. Но если главная в волшебной Англии Макгонагалл, то она... тоже будет лгать? Или, наоборот? А ещё вспомнились слова того, убитого в ХОД-линии Тома Риддла: мол, Гриндельвальду приходится поступаться интересами друга ради интересов толпы. Раньше Джинни бы решительно задавила зерно сомнения, но сейчас...

— Я объясню позже, — просто сказала Макгонагалл. Она прочитала мысли? — Нет, у тебя всё на лице написано. Я нигде не врала — только недоговаривала. Информацию нужно подавать по частям, иначе она не успеет перевариться. Итак, твоё решение?

— Спрячьте их! — Джинни потрясла головой, будто это могло прогнать сомнения, а не спутать волосы.

Макгонагалл просто улыбнулась и провела палочкой над насадками — те исчезли. Пояснила:

— Я не рискнула зачаровывать их, поэтому наложила иллюзию поверх, не касаясь материала.

— Кристосорба, — вставила Джинни незнамо зачем.

— Кристосорб? Подходящее название, — кивнула Макгонагалл. — А теперь позволь мне рассказать о Сумеречном квартале. Во время нашей с Томом позиционной борьбы произошло немало нехорошего. Многие маги разорились, многие потеряли семьи, кто-то — волшебную палочку и шанс приобрести замену. Я могла бы оставить этих людей просто гнить в одиночку — но Том предложил другой, спорный выход, — поймала взгляд Джинни и ответила на незаданный вопрос. — Конечно, мы ведём переговоры, и довольно часто. Том — не мировое зло, я — не святая, да и они порой беседуют с демонами. Мы политики, и нам приходится искать компромиссы, и этот устроил нас обоих. Мы обеспечили потерявших всё людей жильём и аккуратно подтолкнули помогать друг другу услугой в обмен на услугу или товар. Вижу, ты не понимаешь, почему нельзя было просто дать им денег? Бюджет министерства... хм, не думаю, что тебе интересны подробности, но денег у нас просто не было. А Том, пусть и является главой и лидером чистокровных семей, не может просто взять и приказать им раздавать каждому нищему по сто галлеонов на проживание, тем более регулярно. Ну и наконец, это не решило бы проблемы — мы просто получили бы людей, уверенных, что им и так дадут денег на жизнь, а значит, можно не работать, жить в своё удовольствие.

— Политика — это так сложно! — снова помотала головой Джинни, пытаясь уложить в ней сказанное. Выходило с трудом. И это притом, что Райс говорил, мол, все иномаги учатся быстрее и внутренне старше своего возраста!

— Политика — это муторно и грязно, — поморщилась Макгонагалл. — Не представляю, как Альбус смог остаться таким замечательным человеком в этом кубле змей... я не о слизеринцах. Том поддержал мою идею, и так появился Сумеречный квартал. Мы вложили деньги только в инфраструктуру и предварительную чистку Лютного переулка от самых... неблагополучных элементов. И сначала всё было хорошо, с помощью нескольких ювелирных конфундусов мы подбросили идеи о самоорганизации, жители квартала начали обмениваться, но в один далеко не прекрасный момент мы поняли, что упустили контроль.

— То есть? — не поняла Джинни.

— Квартал перестал зависеть от остального волшебного мира, а его жители занялись... откровенно не самыми лучшими занятиями. На фоне этого у жителей квартала повысилась рождаемость... то есть, было много детей. И они росли в такой же обстановке. А самое главное, вмешаться мы уже не могли, по крайней мере, это привело бы к довольно плохим политическим последствиям. Часть жителей стала изгоями в самом квартале — ты можешь их видеть, — Джинни покосилась на попрошаек у арки. — Нам пришлось даже изолировать квартал, давать доступ в Косой переулок по специальному разрешению — слишком много контрабандистов, воров и убийц росло в Сумеречном квартале. Три попытки ограбления Гринготса в год! — она покачала головой. — Гоблины, конечно, грабителей нам передали, но были очень, очень недовольны! Пока что Сумеречный квартал сохранял свою самостоятельность и был меньшим злом, но сейчас от него слишком много проблем. Твой друг Грэм почти наверняка там — одно к одному. Сегодня я возглавлю полицескую операцию по ликвидации квартала, а заодно, надеюсь, мы найдём твоего друга.

— Но зачем вы берёте меня с собой?

— Подобное притягивается к подобному, — загадочно заметила Макгонагалл. — Ну что, ты готова?

— Да, мэ... мадам! — скопировала обращение Тома.

Леди-протектор благосклонно кивнула, взмахом руки рассеяла отвод глаз, который Джинни уже начала ощущать как некое дрожание чего-то (реальности?) вокруг них, взмахом палочки послала в небеса целый фейерверк алых искр. В тот же миг такой же фейерверк, только зелёный, Джинни заметила где-то далеко за Сумеречным кварталом.

Макгонагалл уверенно направилась к арке, буквально излучая ауру властности, Джинни шла за её плечом, стараясь выглядеть так, будто это её естественное положение — идти по правую руку от Леди-протектора. Ещё один из маленьких фокусов начинающих иномагов, показанных как-то профессором Райсом, который порой выходил даже у обычных людей.

Авроры моментально вытянулись, их палочки скользнули в сложном жесте, чем-то напоминающим реверанс. Макгонагалл сухо кивнула.

— Всё готово, Светлая Леди, — поклонился чернокожий аврор. Джинни чётко уловила — и "Светлая", и "Леди" было с заглавной буквы. Светлая Леди! Как Тёмный Лорд! Джинни показалось, что у неё извилины лезут из ушей в попытках уместить новое со старым. Как там говаривал профессор Райс? Когнитивный диссонанс!

— Я же попросила, Кингсли, — в ответ на лёгкую укоризну Кингсли только улыбнулся. — Все на позициях?

— Да, леди-протектор, — Джинни восхитилась про себя — даже тоном Кингсли умудрялся выражать какую-то шуточную иронию. — Мы закончили изоляцию квартала. Ждём только вашего сигнала. Вы уверены, что идти туда лично, тем более, — покосился на Джинни, — с таким сопровождением — хорошая идея?

— Более чем, — предпочла не заметить тон Макгонагалл. — Начинаем.

И вновь выпустила в небо фейер... нет, это было что-то вроде... символа? Громадный алый дракон с короной на голове, оскалившийся в непритворной ярости воспарил в небеса. В ответ вдали взлетел другой знак, от которого Джинни только ахнула — Тёмная метка! В голове мелькнула дикая мысль: если Тёмная метка у Тёмного Лорда, то у Светлой Леди — Светлая метка?!

Макгонагалл решительно двинулась вперёд, держа палочку наготове. Попрошайки будто испарились — и когда только успели? Джинни не отставала от альтернативы своего декана, и четверо авроров шли позади. Оглянулась: арка вдруг стала сплошным камнем. И вправду изоляция!

В голове мелькнуло: а ведь всего считанные месяцы назад она ни слова "изоляция" не знала, ни о множествах миров не подозревала, а уж идти в боевую операцию вместе с главой магической Англии да ещё и вести себя уверенно — это точно она, Джинни Уизли, делает? И сжала зубы. Она. И она справится, найдёт Грэма и Энтони, вернёт Луну, получит помощь от Макгонагалл, которая найдёт Райса, и всё будет хорошо! Ведь так?

Ободрив себя этими мыслями, Джинни сосредоточилась на окружающем. Сумеречный квартал не поражал красотами — он был серым, тёмным, сумеречным, будто солнце не хотело заглядывать в узкие улочки. Макгонагалл целенаправленно шла вперёд, а вот авроры разошлись кто куда на ближайшей развилке. Тут и там слышались выкрики и виделись вспышки заклятий.

Неожиданно дверь ближайшего дома распахнулась, на улицу вывалились трое неухоженных волшебников в грязных мантиях — но все с палочками. Увидели их и с криком "королевская шлюха!" выстрелили в Макгонагалл заклятьями. Три алых луча впились в леди-протектора... но та словно не заметила их вовсе. Повела палочкой — один из нападающих упал, связанный верёвками, но двое других успели поставить щит, о который разбилось заклятье профе... леди-протектора.

— Авада Кеда... — начал было один — и рухнул наземь, воя от боли. Джинни изумлённо заморгала глазами, точно это могло помочь: Макгонагалл появилась рядом с ним и ударом кулака (!) сломала магу руку, выбив палочку! Другой резко развернулся, извергая из палочки целую волну огня... Макгонагалл подняла навстречу левую руку, светящуюся ярко-розовым — огонь просто впитался в неё. Одновременно красная вспышка оглушающего отбросила сначала этого мага, а потом кричащего от боли.

— Отбросы, — скривилась Макгонагалл, подняв взгляд на Джинни — и теперь та увидела ещё одну черту, совсем не ожидаемую от профессора — презрение. — Никакой тактики, никакой чёрной магии. А мне докладывали, что здесь есть целая подпольная школа!

— Есть, — из теней за поворотом улочки выступило сразу пятеро магов в чёрных мантиях. — И сейчас ты с ней познакомишься!

Пять чёрных лучей почти синхронно ударили в не успевающую среагировать Макгонагалл. Леди-протектор покачнулась и начала медленно заваливаться. Джинни крикнула что-то нецензурное — и одной только волей бросила "инсендио". Два противника моментально вспыхнули, один скрылся, двое оставшихся направили чёрные лучи уже на Джинни...

— Неплохо, — признала Макгонагалл, неведомым образом вскинувшая руку на пути лучей прямо перед Джинни. Проклятья впились в окольцованную ладонь, вновь вспыхнувшую розовым — и бессильно впитались в неё. — Три секунды на адаптацию. Империо!

Нападающие замерли. Джинни неверяще смотрела на Макгонагалл. Опять когнитивный диссонанс!

— Теперь бросьте палочки и идите к выходу, сдайтесь дежурным аврорам, — скомандовала та. Повернулась к Джинни, проводящей взглядом уходящих врагов. — А ты неплохо сориентировалась, молодец. Боюсь даже предположить, через что ты прошла раньше.

— Вы... но как... но почему... — злясь на саму себя, Джинни никак не могла сосредоточиться и задать вопрос нормально.

— Как я выдержала проклятия? Кольцо, — просто ответила Макгонагалл. — Сила Жизни — сила развития, выживания и адаптации. Теперь я иммунна к этой магии. Зачем подчинила этих двоих? В твоём мире Империус считается непростительным заклятьем? Я так и думала. Но видишь ли, во избежание лишних смертей, мы договорились с Томом, что запрещено будет только Смертельное заклятье, а избыток Пыточного будет к нему приравниваться. Не так ли, Том?

— Продолжаешь учить и агитировать, Минерва? — из-за того же самого поворота показался волшебник в ярко-синей мантии с гербом Слизерина на плечах. А следом за ним... Энтони! Джинни с трудом сдержала порыв выбежать навстречу и проверить, всё ли с ним в порядке. Ведь Волдеморт...

— Как и заповедовал Альбус, — криво, но улыбнулась Тёмному Лорду Светлая Леди. — Нашёл что-нибудь? — обвела палочкой мрачные дома.

— Или кого-нибудь? — усмехнулся Волдеморт. — У нас одна цель, не так ли? Ступай, Энтони, думаю, ты не прочь узнать, всё ли в порядке с твоей подругой. А после нас ждёт...

— ...небольшой ритуал подобия, — закончила за него Макгонагалл.

Два великих мага обменивались шпильками друг в адрес друга, Энтони и Джинни обменивались впечатлениями, а в подземельях под Сумеречным кварталом появился в алой вспышке Ивицер. Появился, кратко выругался и прислушался к чему-то незримому, а потом на его лице расплылась зловещая улыбка.

17 Хранящая: правь Землёй

Ты никогда не думала, что это настолько муторная работа — управлять развитием цивилизации. Особенно при активном и всё возрастающем противодействии практически всех крупных игроков целого листа. Они считают тебя угрозой. Они думают, что ты соперник. Те, кто поумней — уже сейчас видят реализующийся потенциал сущности, способной разрушить реальность. Они ещё не поняли, что ты уже её разрушила, но не видят кое-чего иного. Иного.

Игра идёт по-крупному с самого начала, как ты отразила родную вселенную на мириаду отражений. В тот же миг эти отражения оказываются в пересечении интересов множества игроков, в основном, богов. Прекрасно. Ты выбираешь одно из самых скучных, в котором Земля была попросту выжжена близким всплеском гамма-излучения. Ты даже не интересуешься, что его породило — какая разница, если это не повторится в обозримом тобою будущем?

Ты проносишь в отражение добытый в Три-Эм-реальности магистрал. Камень Слизерина, вернее то, чем он стал теперь, до поры до времени будет гарантией от масштабных вмешательств. Впрочем, это не отменит игры "вслепую": пусть противники не могут навалиться всей мощью — пока ты сама не "откроешь" линию реальности — ничто не мешает посылать одноразовых эмиссаров, в том числе могущественных магов, в том числе с тонким символическим расчётом.

Ты сталкиваешься с этим в самом начале. Эмиссар, между прочим, бога механизмов, одного из опаснейших врагов, создаёт то, что позже станет Зелёным культом, культом ушедшего Первого Стража, источника его силы, Зелёного Солнца, и, конечно же, Лорда Инглиша — символическая опора на него присутствовала с самого начала. Но как раз этот ход был довольно глупым. Ты не враждовала с Инглишем — вообще. Поэтому атака на уровне символического взаимодействия провалилась. На уровне же организаций сработано было довольно эффективно... но недостаточно. Ты обладаешь просто подавляющим знанием будущего на этом этапе, именно что подавить Зелёный культ сложностей не составляет.

Сложности возникают далее, и это уже твои личные огрехи. Приходится срочно искать информацию по структуре и организации религий и религиозных орденов, по их развитию и способам остановить консервацию и деградацию. С огромным трудом, но ты справляешься; в качестве награды, да и наказания тоже, но в точности следуя общему плану, получаешь элемент Судьбы в качестве полноправной богини, обладательницы большой паствы.

Дальнейшее развитие идёт неплохо. Ты даёшь некоторые скайянет-технологии, уже зная о провале далее, и фокусируешь техномагические успехи Алого Ордена на терраморфировании. Да, людей ждёт провал, но собранные силы и отыгранное время следует использовать по максимуму. Параллельно способствуешь максимально быстрому росту населения и расселению, удерживаешь маленькими чудесами веру в себя и укрепляешь позиции алистов.

Но всё оказывается зря. Последующая эпоха тьмы, не без предварительно сработавшей закладки бога механизмов, просто размалывает человечество. Оно не доживает до спасителей. Ты перезагружаешь ход событий и меняешь акценты. И ещё раз. И ещё. И ещё. Покуда это твой магистрал, реальность, в которой ты природная богиня — это возможно, пусть и нелегко. С пятого раза вырисовывается терпимая ситуация, с шестого — удовлетворительная. Ты смотришь на лимит метавремени и переходишь к посттьме.

Всё это время ты аккуратно ведёшь род, происходящий от Осси. Осси, Сэм, Джулия — ты буквально фокусируешь "родовую силу", собирая её в мощный поток лидеров, учёных, общественных и культурных деятелей, военных — всех, кто значительно влияет на мир. Ты делаешь этот поток проводником своей воли, постепенно подкрепляя другими, менее старыми потоками.

Восстановление цивилизации занимает много времени. На этот раз ты грубо закрываешь линию реальности от любого вмешательства вообще. И убираешь иномагию как таковую. Её ты будешь возвращать плавно, аккуратно и на последнем этапе непосредственного контроля. А сейчас — время сосредотачиваться на чистых технологиях, благо в ИМ-листе физика почти во всех срединных материальных мирах едина, а значит, это вложение себя окупит.

Плавная, аккуратная экспансия. Численность населения растёт довольно быстро, но доминирующая религия пока что гарантирует единую культуру. Аккуратно смещаешь религию с позиции официальной власти на позицию власти культурной. Политический вектор плавно смещаешь к технократии. Постоянно заглядываешь в будущее, смещаешь акценты к наиболее равновесному и гармоничному развитию. Твоя цель — космос. А потом практически во всех вариантах будущего противоречие между техническим прогрессом и религиозным доминированием перерастает в масштабный конфликт.

— Никогда член какой-то... какой-то секты не сядет на кресло Совета Земли! — не выдерживает представитель технократов. — Вы, застрявшие в своих суевериях, давно устаревших догмах, наивной вере в помощь Алого Феникса, якобы хранящей Землю от... — он выпучил глаза. Все выпучили глаза, кроме представителя Церкви — смотря последнему за спину.

— Возможно, — равнодушный, но вместе с тем холодный голос нарушил гробовую тишину, воцарившуюся в прямом эфире, — я могу сесть в это кресло?

Реакция представителя Церкви была моментальной и почти рефлекторной. Он сделал шаг вперёд, повернулся, встал на правое колено и склонил голову. Тяжело дыша, вымолвил:

— Хранящая.

И замер. Хранящая Время и Землю, Алый Феникс, расправила красные крылья и направила тьму капюшона прямо в камеру:

— Вы хотите истины, правды, дамы и господа телезрители? Я останавливаю движение Солнца на час. Так я указываю своё право.

Её фигура на миг вспыхнула алым. Затем она откинула капюшон, открыв совершенно обычное лицо, и продолжила:

— Моя посланница Гвен и мой пророк Осси защитили эту планету от Зелёного Армагеддона. Я сохранила её от Красных Миль. Моей волей в этом мире появилась и расцвела магия. Моей силой вы пережили Тьму-из-Врат, моей помощью вы заперли её. Мои последователи хранили и защищали вас. Моя сила незримо вела вас по закоулкам времени, ведь судьба — в моей власти.

Она развела руки — стала чётко различима призрачная шестерёнка между ними. И ни один маг в зале не ощутил волшебства, а автоматический детектор-артефакт молчал.

— И сейчас вы стоите друг против друга, — покачала она головой. — Стоите, поделившись на два лагеря, и причина раздора — вера в меня. Неужели я заставляла это делать? Неужели не добровольно жертвовала своё время ради вас? Неужели мои посланники умирали ради вас — зря? Неужели я бы хотела, чтобы вы убивали друг друга с моим именем на устах? Конечно, нет.

Она чуть прикрыла глаза, и сам её лик казался окружённым неземным светом. Один за другим люди в студии и по всему миру становились на правое колено и склоняли голову.

— Я не требую! — резко, с жаром воскликнула Хранящая, и слова её проникали в душу каждого, кто слушал. — Я лишь прошу. В моей власти стереть вас с лика Земли — но разрушение всегда было проще созидания. Я хочу, чтобы вы жили в мире и гармонии. Я желаю, чтобы вы совершенствовались. Я мечтаю, что вы вновь выйдете в космос, что вы освоите пространства подаренной вам вселенной, что вы станете богами — по образу моему и подобию. Не я сотворила вас, но я вас взрастила. Я чувствую ответственность за каждый ваш шаг, дети мои. Рано или поздно мне придётся уйти дальше, и к этому моменту я желаю, чтобы вы были могущественной техномагической цивилизацией, готовой принять любой вызов. Многого ли я хочу?

Она склонила голову, словно в упрёке. На мгновение в зале и на огромной части планеты воцарилась тишина. А затем Хранящая подняла взгляд и совершенно человеческим жестом поправила волосы.

— Могу ли я сесть в это кресло Высшего Совета, Председатель Морлан.

— Да, — привстав, проскрипел старец, возглавляющий Совет.

Один за другим советники вставали, подтверждали её право и садились, пока не остался один, не сводящий с неё взгляда. Представитель партии технократов. Они встретились взглядом, и все осознали, что, несмотря на необходимое большинство и, одновременно, неполную легитимность процедуры — представитель Церкви должен был заменён по определённому протоколу — сейчас между этими двумя решается, каким будет мир.

— Почему ты явилась только сейчас? — хрипло спросил технократ, и каждый зритель осознавал, с каким трудом он говорил под аурой Хранящей — ведь каждый испытывал её на себе — и многие в этот миг преисполнились к технократу уважения.

— Почему я не взвалила на себя каждую проблему этого мира? — улыбнулась Хранящая. — Я не всемогуща, но достаточно могущественна, чтобы сделать это, ты прав. Но тогда чему бы вы научились? Я пришла тогда и только тогда, когда вы готовы уничтожить друг друга — из-за меня. Я по-прежнему не судья вам, человечество, — обвела взглядом Совет. — Я лишь ваша Хранящая Землю. Я позволяю вам ступать по дороге жизни самостоятельно — лишь вовремя отвожу от самых опасных троп. Я покажу тебе социологический анализ истории — один из множества, который я делаю каждую секунду, Арес. Мои методы не совершенны — я не всемогуща и не всеведуща, а лишь стремлюсь к этому. Я тоже ошибалась, и не боюсь признаться в этом. Врата были одной из таких ошибок — и мне пришлось приложить немало сил, чтобы повернуть ситуацию в вашу пользу, люди.

— Так, как её понимаешь ты, — нахмурился технократ, невероятным усилием возвращая себе ясность мысли.

— Так, как её понимаю я, — кивнула Хранящая. — И сегодняшний кризис наглядно показывает, что больше так продолжаться не может. Я желаю сесть в кресло высшего советника, чтобы понять, каковы ваши желания на самом деле. Я вижу варьирующееся будущее и я могу указать среди него путь — если мне подскажут цель. Итак, Арес Иванов, имею ли я право говорить от лица всех верующих Алого Феникса? Имею ли я право сесть в кресло рядом с вами?

— Ты сказала много красивых слов, — всё так же хмуро смотрел он на неё — и многие верующие ощутили гнев, но многие — и уважение. Ведь сейчас она поставила его вровень с собой. Вровень с божеством. — Но каковы твои цели? Чего желала ты, если действительно направляла?

— Расцвета, — без паузы и колебаний ответила Хранящая. — Развития. Прогресса. Такого, при котором вы не утратите свою человечность.

— Ты против трансгуманизма? — он наклонился к ней.

— Не любое развитие — благо, — молвила она. — Я не желаю, чтобы вы навсегда покинули реальность и исчезли в безднах виртуальности. Я не желаю, чтобы вы стали братьями меньшими искусственного интеллекта. Я не желаю, чтобы вас возглавляли транслюди, преследующие личные цели. Трансгуманизм — опасный путь, и если вы выберете его...

— То ты изменишь наш выбор? — продолжил технократ.

— Что ты, — снова улыбнулась она. — Мне просто станет тяжелей хранить вас на этом пути. И если я буду сидеть в этом кресле, то смогу делать это — официально. Итак, последний раз я спрашиваю твоего дозволения, представитель Партии Технократического Будущего.

Арес Иванов смерил её долгим взглядом. Мир замер в ожидании. Наконец, он изрёк:

— Я согласен.

Дальше было проще. Ты, наконец, получила официальную власть вдобавок к громадной неофициальной. Религиозная система стремительно реформировалась. Ты основала несколько военных орденов, возродила инквизиторов, которые в будущем будут искать и ликвидировать посланцев других богов. Но главное, ты медленно и аккуратно вводишь несколько игровых технологий — тех, что могут быть реализованы вне зависимости от "условностей".

Несколько десятков лет ты занимаешь кресло в Высшем Совете Земли, в последние двадцать — бессменным Председателем. В конце концов, ты решаешь, что этого достаточно, и уходишь. Как раз во время стремительной космической экспансии. Переполненная Земля стремительно разносится по Солнечной системе, а затем и дальше, в необъятные просторы вселенной. Используя религию и окрепшие военные ордена в качестве скальпеля, ты вырезаешь наиболее опасные общественные формации и вводишь в свой мир следующий элемент — Игру.

Sburb не разлетается стремительно, а сначала тестируется в узкой группе игроков на поселении в астероидном поясе. Игра разносит поселение на кусочки. И следующее. На третий раз ты вмешиваешься лично и отправляешь метеориты в далёкое прошлое. Делаешь официальное заявление об опасности Игры и игровых технологий. Организуешь всепланетный саммит и выступаешь на нём. Твоё влияние столь велико, что удаётся буквально навязать законодательные ограничения, подкреплённые силой военных орденов. Это только начало. Ты прекрасно понимаешь, что такое сдерживание неэффективно в стратегическом временном масштабе. Но к тому времени человечество будет идеально знакомо с опасностями Игры и твоя помощь уже не пригодится.

Игра и желающие (точнее, обречённые) сыграть обязаны сделать это на единственной планете — Земле. А Земля, в свою очередь, защищается от Игры игровыми же технологиями и силой нескольких вернувшихся игроков. Начинается медленный, но верный приток в генофонд человечества "самосотворённых" людей из числа игроков, что, в конечном итоге, повысит на символическом уровне потенциал твоего человечества в разы.

Ты перехватываешь падающий на Аркина астероид и отправляешь его в отдалённую космическую систему, где бывший пират Моргус Гронт, потомок всё того же рода, ведущего начало от Осси, начинает строительство Храма. Ты переносишь Камень Слизерина, до этого находящийся у тебя в руках, в центр Храма (увы, ненадолго) и делаешь Крак одним из мощнейших религиозных центров. Тройка управляющих не без твоих аккуратных инструкций превращает Крак в настоящую космическую крепость.

Элла Мэйдж, внучка капитана Моргуса, вступает в права администратора крепости. Сила рода наиболее сфокусирована в этом человеке. Она — вершина столетий генетико-духовного роста, буквально рукотворный гений, в какой-то степени ты можешь назвать её своим дитя. Из тех, кто не работал с тобой долгие века, она — единственный близкий тебе человек, пусть и не знает пока тебя лично. Разработанный под руководством твоих сестёр, более-менее стабильных временных версий тебя самой, искусственный интеллект Мирддин, некогда бывший спрайтом, направляет развитие Эллы, полностью раскрывая её потенциал. Наконец, ты являешься ей лично, а отведённое тебе метавремя близится к концу.

18 Варсиэр

Ивицер оскалился, буквально втыкая руку в каменную колонну. Эта часть колонны была полуматериальной иллюзией, одинаково хорошо работающей против магов и иномагов — но не последователей Пророка. Там, внутри, камень пел, становясь не-камнем. И эта симфония была заботливо подправлена Ивицером на пользу ему лично и общему делу. Значит, эти жалкие волшебнички, не понимающие величия Пророка, решились его предать, разорвав соглашение? Им же хуже. Всё уже готово. Конечно, лучший шанс получить тело Луны Лавгуд он позорно упустил, но Пророк предвидел и это.

Этот мир был избран. Избран за десятки лет до этого, когда Ивицер впервые ступил в его чистые, нетронутые зовом Нелуны просторы. Пророк велел работать ему осторожно и начать с зова прошлого, в чём-то подобного зову Нелуны. И Ивицер работал. Он достиг немногого, по собственному мнению, но Пророк считал иначе — мол, этого достаточно. И велел оставить найденное знание там, где позже найдёт его недавно окончивший школу Том Риддл. Это знание оказалось на удивление... чисто. Ивицер с трудом удержался от того, чтобы не внести в него улучшения, угодные Извечной Истине. Потому что чистота — это слабость. Ибо нет чистоты, есть смешение, нет святости — есть косность, как гласят догматы (насколько могут быть догматами экспериментально проверенные положения) Пророка.

Но чистота была необходима. Пророк видит больше и дальше, чем кто-либо из низших; из высших же лишь разрушительница судеб и самой реальности может с ним сравниться да, может быть, одна богиня, что силу только обретёт. Чистота — залог веры. Залог порочной святости, залог ограничений традиций, залог косности мысли и развития. Чистота — тоже может быть оружием, даровать её — значит, ограничить противника в дальнейшем.

Будут ли люди этого мира противниками? Ивицеру было всё равно — раньше. Теперь же, когда люди-маги предали его, своими действиями разорвав договор, но оставив себе дары... Он знал, что так будет. Политика. Никогда не верь — всякий предаст, если будет то выгодно, кроме единоверцев — да и те... Но он ждал. Ждал и скрывался. И теперь он готов. Если не удалось добраться до тела Лавгуд хитростью, то есть и иной путь. Путь силы.

Этот мир был избран, и он, Ивицер, вестник Пророка, был послан, чтобы подготовить планету. Чтобы сделать её достойным обелиском во славу Извечной Истины, первым храмом, единым маяком, основой возвышения всего листа, что желает разрушить Хранящая. И Ивицер совсем не переживал свой провал в бою, лишь отметив его как знак обычной своей слабости. Он не воин — и никогда им не был. Он — жрец, творец и учёный. Он — провозвестник высшей силы, он — изменяющий миры. И для изменения этого мира всё было уже подготовлено. Оставалось только запустить механизм.

Механизм! Косные глупцы назвали бы это "механизмом", но в той же мере он был живым существом. Или — не-существом. Нечто, свободное от ограничений материального — но в той же мере и от границ нереального. Но для активации потребуется время. Впрочем, он обеспечил своё творение должной защитой — пришло время проверить её эффективность. Десятки разных видов, десятки задумок и идей: которая покажет себя лучше? которую Пророк сможет применять и дальше? Это его настоящее поле боя: нести истину через творение и изменение — а не глупые перестрелки заклятьями.

Итак, не-механизм. Конечно, Ивицер дал ему имя. Варсиэр. И теперь...

— Пробудись, Варсиэр! — не то просит, не то приказывает он, касаясь нервного узла. Или, точнее, не-нервного узла. — Пробудись и освободи этот мир от его предназначения!

Магия течёт сквозь Варсиэра, пробуждая могучий дух. Магия — и Жизнь. В то время как Рок сосредотачивается в огромном кристосорбе, в будущем — ядре великолепного оружия, что Пророк обрушит против своих врагов. Энергия Рока допускает множество применений, от влияния на саму судьбу линии реальности до изменения вполне материальных вещей. Аспекты — столь близкие к идеалу в своей многогранности... Все они рано или поздно будут подчиняться Пророку, а через него — Извечной Истине, Нелуне. И если каждый аспект будет подчиняться, если все они будут приведены к идеалу и смешаны в должном соотношении, высшей не-гармонии, то реальность и нереальность станут чем-то большим, нежели можно себе представить. Станут Нелуной — и в то же время не-ей.

Варсиэр начинает пробуждение. Будучи временно единым с ним, Ивицер ощущает это, будто возвращающие чувствительность затёкшие руки и ноги. Одновременно неприятно, но освобождающе верно. Корни Варсиэра углубляются в земную кору, а ростки тянутся к поверхности. Сейчас, без полного осознания, без достаточного питания и набранной массы, Варсиэр уязвим для людей — но это продлится недолго. Кроме того, люди просто не знают, как поразить подобное Варсиэру создание — Ивицер делиться этим знанием не собирается. А ещё им будет банально не до этого.

И первым отвлекающим манёвром послужат некрохимеры. Часть из них останется защищать, зато прочие, повинуясь ментальному сигналу, освобождаются из стазиса и рвутся наверх, в Сумеречный квартал. Магам будет не до Варсиэра, даже если они почувствуют пробуждение — займутся более близкой, слабой угрозой. Пусть разрываются на части, силясь спасти всех, а позже — пусть отвлекаются на ростки. Они не подозревают, что главная угроза сейчас таится в глубине. И когда настанет час...

Грэма разбудил лёгкий толчок. Сон упорно не желал уходить, но за толчком последовало энергичное встряхивание за плечи.

— Собирайся, — Майк был хмур и трезв. — Дело швах.

— Что случилось? — зевая и поспешно одеваясь, спросил Грэм.

Они разместились в однокомнатной квартирке Майка в глубине Сумеречного квартала. В тот вечер Грэм спал как убитый, а на следующий — расспрашивал Майка, то и дело отлучающегося по каким-то там делам, о квартале, магической Англии и истории этого мира. Сегодня, на третий день после прибытия, спокойное пребывание закончилось такой вот побудкой.

— Авроры случились. И рыцари. Действуют вместе — хрен пойми, как, но это конец. Был ловцом — теперь сам добыча, — невесело усмехнулся Майк. — Авроры прочёсывают тут всё, собирают всех и куда-то уводят. А на окраине уже пошли-поехали дома сносить, ублюдки. И рыцари эти все из себя чистенькие помогают. Надо уходить. Хрен его знает, что с нами сделают, но могут и память зачистить, а потом на перевоспитание, уроды.

— Куда уходить? — несмотря на резкое пробуждение, мозг работал чётко и сухо. Да, Грэм надеялся, что кто-то из его друзей не попал в такой переплёт и даже нашёл помощь, ищет его и остальных... но так бывает только в сказках.

В жизни же... отец Грэма когда-то работал в Скотланд-Ярде. В жизни всё далеко не так, и в лучшем случае друзей просто держат в каких-нибудь камерах, разбираясь, что с ними делать. Если кто-то не попал к Волдеморту, конечно... Грэм поёжился. Местный Волдеморт был получше "родного", но никакой любезности к пленным не испытывал, да и кровавых акций за ним числился не один десяток. Не лучше была и местная Макгонагалл, но ту хоть придерживало положение официальной власти...

— Чтоб у нашего брата да не было путей свалить? — хмыкнул Майк. Посерьёзнел. — Пути старые, старше Лютного, почём знать, что там за старые проклятья? Ликвидаторов-то гринготтских наши туда не пускали, а сами как совались... кто возвращается, а кто и нет. Всякое бывает. Так что палочку в зубы и будь настороже.

— А Луна?.. — подруга так и не пришла в себя. И Грэм понятия не имел, что тут вообще можно сделать. Найти другого иномага? И довериться незнакомцу? Эх...

— В сундуке, — только сейчас Грэм обратил внимание на сундук, стоящий на ковре-самолёте. — Сундук на ковре, а ковёр — смышленый да послушный малый.

— Ковёр... живой? — вытаращился Грэм на спокойно парящий ковёр.

— И смышленый, — точно в ответ, красный ковёр с узором синих звёзд качнул туда-сюда уголками. — И сундук, если что, о твоей подруге позаботится, — массивный сундук хлопнул крышкой, а две симметричные трещины... оказались зажмуренными жёлтыми глазами! — Не дрейфь, пацан, у нас тут всякий товар бывает, всякой магией балуемся, ещё и не такие вещички держим. К этим, говорят, иномаг какой руку приложил с трансфигуратором вместе — да только где они теперь? Сгинули давно. А вещички — живут и здравствуют. Так что давай, собрался? — Грэму только и оставалось, что кивнуть, накидывая мантию. — Вот и хорошо. Погнали. Нас ждёт, мать его, приключеньице — не попадись аврору, не попадись в проклятье, не попадись в ловушку и не получи нож в спину от такого же сумеречника, — по лицу Майка блуждала какая-то полубезумная улыбка. Было немного страшно. Всё-таки выпивший он более... нормальный. — Вперёд!

После лихорадочного бегства по подворотням с редкими секундами нервных остановок с надеждой, что маскировочные чары Майка авроры не пробьют, а рыцарей просто пронесёт мимо, третьекурсник и бывший ловец достигли цели — неприметной колонны. Достаточно было коснуться палочкой в трёх правильных местах — и они перенеслись вниз на десяток метров. Просто и эффективно — никто, не проживший в квартале хотя бы двух дней, не мог пользоваться этим "лифтом", не говоря уж о том, что общие магические клятвы мешали "сумеречникам" выдать "код" лифтов — их был не один десяток — тем, кого не считают "своими". Ну а шпионы, по словам Майка, доставались ловцам, которые получали неплохие деньги от Ивицера. Но стоило ловцу сдать такого же ловца или кого-то из "уважаемых" граждан квартала — его ждала участь худшая, чем смерть.

Не будь Грэм поражён жестокостью местных нравов, он бы восхитился отточенностью системы квартала, государства в государстве, удерживающем независимость, несмотря на давление буквально всех — Министерства, Старых Родов, Гринготса... даже Международная Конфедерация Магов желала "убрать этот гнойник"! Но квартал держался, а противники просто не решались на жестокие меры. МКМ не имела прямой власти на территории Англии, Старые Рода относились к ней скорее враждебно. Леди-протектор не могла просто взять и признать, что квартал был её ошибкой. Ну а для Старых Родов и Гринготса квартал служил не только источником проблем, но и каналом контрабанды и местом нелегальной торговли — и начинать вражду, когда конкурент продолжает извлекать выгоду, никто не собирался, а чтобы объединились гоблинский банк и фракция Волдеморта... Это было бы воистину чудо.

Так или иначе, он и Майк спустились одним из лифтов — причём тем, "палочковый код" которого был посложней — значит, меньше людей выбрало его, чтобы бежать. А раз меньше людей, значит, меньше внимания авроров, больше шансов улизнуть незаметно. Расстояние до выходов в лондонскую подземку побольше, но и времени осмотреться и решить, стоит ли в эту подземку выходить или лучше пересидеть на более опасных нижних уровнях — точно хватит. Это шёпотом объяснил Майк по ходу их медленного продвижения к колонне-телепорту. Ну а внизу...

Смрад. Буквально разбросанные кусочки внутренностей. Кровь повсюду. В свете волшебной палочки это выглядело преотвратно, а запах... Грэм не смог подавить спазмов в горле, да только в желудке с утра было пусто. Кое-как придя в себя после спешно наложенного Майком заклятья головного пузыря, изолирующего и возобновляющего воздух вокруг головы, он, крепко сжав руки, огляделся. Всё выглядело так, будто...

— Да, старый ублюдок Ивицер встречал нас где-то здесь, — скривившись, ответил Майк на невысказанный вопрос. — О том же мыслишь, а?

— Он выпустил химер, — руки Грэма слегка дрожали, когда он сделал пару шагов из... месива останков.

— Вивус ревелио, — шепнул, взмахнув палочкой, Майк. — Твоего ж дементора! Их больше, чем всех сумеречных вместе взятых! Так, Грэм. По ходу, они пришли снизу... и внизу нихрена уж не осталось. Идём туда. Иначе порвут — как этих, на клочочки! За мной.

Вёл Майк, постоянно бормоча ругательства под нос и умудряясь ни разу не повториться, вполне уверенно. Не бежали — на этом настоял бывший ловец, мол, дыхание надо беречь, вдруг настигнут? Раз в минуту-другую Майк останавливался и проверял заклятьем, нет ли химер рядом. Пару раз, по совету Грэма, применил "мотус ревелио", от которого в пещерах сенсорный шок можно было и не отхватить — но движущихся неживых, вроде ревенантов или големов, не было. Миновали несколько разряженных ловушек — с останками тех, кто спешил укрыться внизу, как они. Пару Майк довольно уверенно обезвредил, буркнув что-то про работу ликвидатором, пока гоблины не сократили. А Грэм всё чётче уяснял, как ему повезло со спутником, который пусть и был ловцом людей, продающим их в рабство — но человеком опытным и благодарным. Просто его жизнь в один прекрасный миг пошла наперекосяк.

Из-за очередного поворота — и зачем делать подземные ходы таким длинным лабиринтом!? — бросилась химера, похожая на кошку. Впрочем, они её ждали и были готовы. Химера ударилась о поставленное Майком "протего", а Грэм парализовал ей ноги "петрификусом" (без "тоталус", он действовал эффективней, но нужно было попасть точно в то место, которое хочешь обездвижить, а не просто ткнуть палочкой в сторону противника), Майк закончил огненными чарами. Головной пузырь уже сняли, но запах горелой плоти после "ароматов" места прибытия даже не вызвал тошноты. Или это из-за ража?

Химер больше не было, а выбранный ход отчётливо наклонился вниз, заворачивая направо. Они спускались по аналогу винтовой лестницы, от которой шло множество боковых ходов.

— Таких спусков парочка на лабиринт — один в центре, другой с краю, — пояснил Майк. — Мы с краю — кто знает, что за писец там, в центре, но живых — хоть жопой ешь. Химеры и едят, — невесёлый смешок. — Зароемся этажей с десяточек — дальше резона нет, ловушки совсем древние, даже големов видели, кто выбрался живым.

— А что это вообще за место? — поинтересовался Грэм.

— Опять истории-криптистории? — хмыкнул Майк. — Ну слушай, пацан. Местечко это возникло само по себе, в один хреновый для гоблинов денёчек постучавшись подземными ходами прямо в их подземелья. Типа проросло в земле, смекаешь? Ага, иномагия, вижу, сразу усёк. Ну гоблины, конечно, замуровались, но нас на разведку отправили, вдруг это грабители такие? Глупость, конечно, троллю последнему ясно, эта штука на поверхность точно не ведёт, лучше от неё закрыться получше и всё такое. Ну, это ваше правило, мол, не трожь дерьмо — не завоняет. Ну мы потрогали.

— И что? — Грэму было страшно и интересно одновременно.

— Не ссы, пацан, адок тот ещё творился, но выжили почти что все. Ловушки-то привычные, старый хлам один, полуистлевший, да проклятья от предков дубовые — ну как дубина против шпаги, улавливаешь суть? Короче, сначала всё шло туда-сюда, но на средних уровнях пошла жесть — големы зачастили, проклятья одубели окончательно, теперь не дубинка, а сосна в великаньих руках! Но это ещё знакомая жесть, кто поранился, кто покалечился, но разобрались. А вот внизу началась совсем уж хрень. Как тебе живой коридор, который хочет тебя проглотить и прожевать? Не косись на свод, эта фигня внизу, мы туда не пойдём. Или вот проклятья незаметными стали, вроде тотальной неудачи — поймёшь, что это было, когда подскользнёшься и шею сломаешь на первом же спуске. Тут уж иномаги нужны, а те не дураки в такие места лезть без нужды — и деньги тут не подмога. А потом ещё ловушки стали восстанавливаться — тут и до коротышек дошло, что баста, хватит параноить, надо министерству доложиться да закрыться от этой хрени, всё равно на поверхность не выходит. А штука, оказывается, ещё выросла — как Сумеречный строили, так и заметили, да министерству уж молчок, штука для контрабанды идеальная. Опасно, конечно, но и авроры не идиоты сюда заходить, а у нас карта безопасных ходов была — по такой даже министерский клерк пройдёт, дай что мозги как у цыплёнка! Проникся? И не бойся, тут безопасно, спуски вообще без ловушек — а вот стоит завернуть куда, тут же проклятье или дыра с кольями на дне. Но глазки на макушке держи всё равно! Вивус ревелио!

Майк вдруг пошатнулся. Облокотился на стену, чтобы не упасть.

— Что случилось? — тревожно спросил Грэм, не зная, как помочь, но на всякий случая направивший палочку во тьму.

— Моргана меня прокляни... — выдавил тот. — Оно живое!

19 Элис: вести великую войну

Всё идёт своим чередом. Союз Элис и Осси-Джека с Инфуцором заключён, пусть обе стороны и не собираются выполнять свои обязательства в полной мере, впрочем, не отступая от буквы договора. Осси отправляется на тайную встречу с Гворисом, много лет отвергающим предложение Инфуцора о помощи, но теперь созревшим для неё. Элис же Инфуцор возвращает к Реке Времени, и она встречается там с Хранящей, предлогающей ей своего рода временный контракт.

Элис получает один из мечей Рока и недолговременное благословение богини судьбы, чтобы незаметно пройти к домену, а затем одним идеальным ударом уничтожить бога красоты. Элис убивает Бету и легко разрешает конфликт с Луной в свою пользу. Она использует заклятый Хранящей хроноворот, чтобы вернуться в Пространство Парадоксов вместе со своим новым "верным" помощником и надзирателем Игроноутом.

Нет ничего сложного с помощью расчётов Игроноута, хроноворота и благоволения судьбы преодолеть Дальнее Кольцо и войти в сеанс — сеанс, в котором и появилась Хранящая Время, некогда бывшая Кирой Царёвой. И именно это появление Элис должна направить, заодно узнав много нового. Хранящая не пыталась ни к чему её агитировать, нет — она просто использовала Элис как идеальный инструмент. И это в чём-то импонировало — в том, что её признали достаточно... хорошей для такой роли. А ещё — честным отношением. Тем, что позволили поучаствовать в самом начале конфликта, по словам Инфуцора и Осси-Джека, затрагивающего судьбу громадного множества реальностей.

Элис заняла место главы корпорации Скайянет, используя оборотное зелье. Элис наняла Осси. Элис медленно открывала ему игровые тайны. Элис ошибалась. Много раз. Тем не менее, Хранящая не была разочарована — напротив, Элис направила линию времени в нужное русло, заодно получив доступ к интересным технологиям, уникальный опыт управления большой корпорацией и коррекции хода событий, а также дар магии. Узнав, наконец, о происхождении Хранящей, Элис закрыла контракт, украла одну потенциально полезную (а также довольно важную в дальнейшем) вещь и отправилась дальше в Дальнее Кольцо, чтобы завершить дела и свести воедино картину происходящего.

Но прежде всего Элис встретилась с Ведьмой Рока. Алиса Орлова, её собственная постцарапинная версия. Жестокая и сильная. Нет ничего проще, чем склонить её на свою сторону. Её команда стала довольно сильной за долгое время путешествия, и Разбойник Света лишь умножает эту силу. Ну а сами возможности Ведьмы... Осси будет рад достойной наследнице, пусть и фокусирующейся на практических следствиях его теории. А сама Элис рада неплохому командиру и более чем хорошему воину, пусть эта роль и не привлекает Алису.

Команда Ведьмы отправилась к точке встречи — им предстоит преодолеть бесчисленные опасности на своём пути по Дальнему Кольцу — а Элис полетела дальше. Страхоужасы настроены к ней доброжелательно, потому путь не так уж долог. Несколько разрушенных сеансов, чтобы сверить информацию о способностях Хранящей. Сеанс Криса, чтобы узнать больше о её личности. Наконец, Сильф встретилась с Рыцарем и направила его в сторону ИМ-листа. Проникнув сквозь точку связи — обращающееся в нечто иное Зелёное Солнце, — Элис отправила Криса к будущему Гворису. Тот модифицирует его тело и отправит в прошлое — забрать Ключ. Ей известен примерный путь Криса — но не сильно интересен. В конце концов, он прибудет на финальную битву и внесёт свой вклад. Позже она ещё сильно пожалеет, что не проконтролировала Криса лично.

Гораздо для неё важнее, что наработки по разделению аспектов попадут в руки Осси, который улучшит их и выведет на новый уровень, пусть и с помощью Инфуцора. Таким образом отколовшиеся ревенанты станут Строителями, воистину могущественной стороной, сравнимой с целыми пантеонами богов уже в начале становления. И обратят они эту силу против Хранящей Время под общим руководством Элис, Гвориса и, частично, Осси. В конце концов, Хранящая падёт. Вот только какой ценой?

Элис поведёт войска Строителей в первые битвы. Способности её игровой роли всё сильнее будут раскрываться с каждым захваченным миром. Она — Сильф Риска, по определению та, кто должна приводить к конфликтам... и излечивать их. Больше всего из лечения ей нравится полевая хирургия. Под руководством Элис Строители всё чаще будут использовать тактику синхронизированных кинжально точных военных операций вместо грубого вторжения, которое обычно оставляет аборигенам время собраться и дать отпор (что особенно опасно, если среди аборигенов есть маги или иномаги).

Не побрезгует Элис и самолично появляться в бою. Немного игровой алхимии и очень сложной магоинженерии — и с помощью Осси она обзаведётся непревзойдённым оружием посоховидного способуса — Хваткой Мёртвой Власти. Теперь, усиленная Хваткой, её магическая мощь действительно будет крушить города... но гораздо полезнее, что она даст энергию для ускоренного развёртывания Осушителя, будет поддерживать войска масштабными заклятьями контроля поля боя и буквально переопределять такую логистику, которая нужна.

Грубое разрушение никогда не импонировало Элис. Война — это ведь продолжение экономики внеэкономическими методами, в конечном итоге. Таковым будет и победное шествие Строителей по ИМ-листу. Гворису нужны энергии Жизни и Рока. Обе разом и одинаково сильно! Жизнь будет собираться в Великий Кристалл, но не вся: немалая часть вместе с Роком используется для пополнения и комплектования армии. Проект армии изначально предоставлен Инфуцором (через посредника, чьё имя до поры останется в тайне от властной триады зарождающейся Империи), и это станет важнейшим его вкладом в общее дело. Что, впрочем, не помешает Осси перебрать проект буквально по винтику, убеждаясь в отсутствии всевозможных закладок или специфических слабостей, а затем вести постоянную адаптацию, модификацию и расширение.

Понравится ли Элис, какими методами собирается армия? Нет. Понравится ли ей армия? О, она будет превосходна! Настолько, что средства перестанут иметь значение. Или никогда не имели? Наконец-то Элис будет полностью на своём месте. Месте, где сможет раскрыть все свои таланты. И это ощущение, ощущение, что она участвует в чём-то непредставимо масштабном на одной из первых ролей, участвует в судьбе мультивселенной, пусть и грязным путём меньшего зла, но пытается уберечь лист реальности от уничтожения... Это ощущение заворожит и будто окутает её решения аурой правильности и единственности.

Эта война окажется неизмеримо сложной. И только она, Элис Орлофф, сможет надеяться если не побеждать в ней, то хотя бы не проигрывать и копить силы для решительного боя, когда на кон будет поставлено — всё. А до этого война, растянувшаяся на миллионы реальностных линий, беспрестанно возникающих и исчезающих, тысячи миров, связанных непрерывно меняющимися связями, перепутанная временными петлями и парадоксами, полная невероятных сил и незаметных со стороны поворотных моментов, — будет длиться и длиться.

Хранящая будет учиться, но выучится и Элис. Ей придётся пройти процедуру модификации тела и, опосредствованно, разума, чтобы просто успевать за противником. А ведь Хранящая выделит буквально мизерные ресурсы на, собственно, войну! Элис уверится, что её возможностей хватает на гораздо большее. Да, немалая их доля будет выделена на противостояние богам в "высших сферах", но на что уйдут остальные?

Вскоре Элис узнает и это. Итак, почти половина возможностей стабильно тратятся на планируемое Хранящей нечто, что должно будет не дать восстановить ткань реальности после удара Лорда Инглиша. Ещё треть уходит на противостояние богам и всевозможным сущностям ИМ-листа сравнимого масштаба, не отказавшимся от поединка. Но куда исчезнет почти шестая часть, из которой Строителям как таковым противостоит мизер? Ответ прост. Алиса.

Она же сама отправит Алису искать дополнительные возможности против Хранящей. И Алиса направится не куда-нибудь, а в Пространство Парадоксов, конкретно — в веер странным образом возникших вселенных, являющихся отражениями вселенной Земли, той самой, из которой происходила Хранящая, но не связанных с ней через единую Лягушку Бытия. Версии эти находятся в разных временных эпохах, зачастую случайных, обычно обладают альтернативной к "канону" историей — но довольно часто остаются частью Игры. И, так или иначе, создают свою версию Sburb и игроков, которые выходят в Стартосферу, чтобы оттуда замкнуть, тем или иным образом, временную петлю, ведущую к их и Sburb существованию. Парадоксы...

И вот эти-то игроки, которые, в большинстве своём, проиграли, и станут целью Алисы. Нет, их проигрыш не был спровоцирован Хранящей, хотя само по себе возникновение отражений, которые Хранящая уничтожила в огромном количестве как раз через Стартосферы игровых сеансов, висящие в Дальнем Кольце и, тем самым, уязвимые для проникновения, определённо с нею связано. Однако частый проигрыш — общая закономерность Пространства Парадоксов. Нулевых сеансов, то есть, сеансов бесплодных, не порождающих новую вселенную, всегда много больше, чем тех, что дадут плоды. Это естественный отбор высшего уровня, самая сущность Игры — только вот каково направление этого отбора? Элис не знает, не знает и Осси, но он продолжит активно работать над этим вопросом.

Так или иначе, среди игроков нулевых сеансов встречаются достигшие богоуровня — немалое число. После неудачи в Игре их ждёт одна судьба — сгинуть в безмерном мраке Дальнего Кольца, когда Скайя прекратит освещать их сеанс и ограждать от страхоужасов. А те тонким влиянием на разум и грубой мощью, предоставленной им Игрой (или некогда подчинённой Игрою своим целям?), приведут к смерти игроков. Есть и иные исходы, например, ничего не подозревающие игроки взрываются в своём сеансе с помощью так называемой Опухоли, бомбы, установленной в центре Поля Боя. Или Чёрная Королева высвобождает всю мощь Красных Миль и попросту уничтожает всё. Вариаций окончания нулевых сеансов — множество. Некоторые из неуспешных игроков успевали воспользоваться так называемым Царапинным Механизмом, перегружающим сам сеанс и саму линию реальности — но, тем самым, стёрли из бытия себя.

Кому, как не Алисе, знать отчаяние людей, запертых в Дальнем Кольце без надежды на лучший исход, в ожидании смерти или участи худшей, чем смерть! Алиса найдёт такие сеансы и соберёт проигравших под своё знамя, а затем передаст Элис, а та, в свою очередь, направит их силы против Хранящей. Всего таких игроков наберётся несколько тысяч, из них несколько сотен богоуровневых, но даже это — более чем серьёзная сила.

Конечно, сравнимых по могуществу с Ведьмой Рока — нет, зато несколько игроков Времени вместе с игроками Света и Рока смогут при грамотном применении оказывать постоянное давление на Хранящую, отвлекающее немалую часть её интеллекта на блокирование и минимизацию ущерба от временных коррекций. Прочие игроки будут полезны в самых разных местах, зачастую довольно неожиданных, ведь далеко не все роли сводятся к влиянию на материальный мир или ход событий на физическом и идейном уровнях. Кто-то станет командиром, многие займут управляющие должности, кого-то будет решено перенаправить в сферу производства, науки — или даже развлечений. Будет и такая. Как и у всякой войны, у этой найдутся свои тылы и своё снабжение, а вопрос боевого духа для живой части войск — актуальнейшая вещь.

Таким будет их с Гворисом и Осси союз. Элис возьмёт на себя военную часть, Гворис — организационную, Осси — научную. Инфуцор же свёл их вместе, дал идею и помог заключить союз с богами, а после будет давать неоднозначные подсказки. И всё будет идти как по маслу... до некоторых пор. Да, Строители множество раз столкнутся с титаническими задачами, с постоянным противодействием на всех уровнях — но при поддержке Инфуцора, кажется, готовившегося к этому конфликту с зарождения листа, а то и раньше, и богов, правящих прямо или косвенно тысячами миров в этом и соседних листах, — разрешимо всё.

С богами окажется далеко не так просто, как им думалось в начале. Они поделятся на три группы по отношению к Хранящей и событиям, знаменующим конец для листа или даже ветви. И поделятся задолго до, собственно, начала конфликта: есть божества, свободно скользящие в метавремени, которые выступили связующим звеном. Около трети всех богов заняли нейтральное положение. Они заранее эвакуировали свои миры или переместили вектор влияния в соседние, а то и довольно далёкие листы, не желая, по очень разным причинам, тратить силы на противостояние. Да, они потеряли или потеряют немало влияния и сил, но рассчитывают не оказаться под ударом, когда настанет время генерального сражения и возможного разрушения листа.

Большая же часть, почти две трети, выступают более-менее единым союзом против величайшего врага. Вот только никакого командного центра и общей координации у богов не будет наблюдаться и в помине. Несмотря на общую цель и пакт о ненападении, несмотря на частую помощь, они воплощают слишком разные элементы и полюса власти, поэтому в принципе не могут собрать единый штаб. Впрочем, Элис это вполне устроит. Она будет думать на перспективу: после победы над Хранящей Строители перестанут быть полезны, и за влияние придётся сражаться уже с богами. Если же этой победы не настанет... что ж, тогда уже ничто не имеет значение, потому что её, Осси и Гвориса попросту сотрёт из всего метавременни множественной мультивселенной вместе с божками и бесчисленными человечествами и не-человечествами...

Почему вообще Хранящая решилась на подобное? Порой Элис будет задумываться над этим. Боги не знают ответа. Инфуцор определённо знает, но прямо говорит, что они не способны понять то, что произойдёт в результате победы Хранящей и последующего разрушения единой реальности. В одном он уверен: его тюрьма будет при этом разрушена тоже, причём всеобщая аннигиляция не коснётся его бессмертной сущности — но это не тот исход, что удовлетворит Пророка. Он не разрушитель, и его, Инфуцора, цель — нести Истину. Нельзя нести Истину в то, чего уже не существует. На вопрос о том, как же такое поле деятельности, как остальное Древо, а то и гипотетический Лес, Инфуцор отвечает, что, мол, не имеет понятия, что случится с его местоположением после грубого разрушения тюрьмы, но велик шанс, что он окажется вовсе вне любой мыслимой реальности, а сколько сил и (мета)времени придётся потратить для возвращения — неведомо.

Всё будет идти своим чередом. Все стороны конфликта будут собирать силы и используют каждую возможность, чтобы усилить себя и ослабить врага. В определённый момент станет известно о месте сражения, конечно же, располагающемся в Пространстве Парадоксов. Логичный ход — Игра мешает немалой доли временных махинаций, что значительно высвободит силы Хранящей для прямого боя, а простые боги не смогут попасть в Пространство Парадоксов даже аватарой. С другой стороны, и маги, и иномаги, и все подчинённые Строителям войска вторгнутся туда без проблем. Равно как и армии божественных созданий и слуг (или рабов?).

Но и у Хранящей будет армия, а её личная мощь на порядок превзойдёт совокупную мощь имеющихся в распоряжении Элис игроков. Мастер аспекта — это очень, невероятно, невозможно много! С третьей стороны, точно известно, что в определённый момент Хранящая будет полностью занята осуществлением своего плана, потому вмешиваться всей силой — не сможет. А значит, исход решит битва армий. Значит, всё решит она, Элис. Ну а в ином случае... Есть, есть и варианты банально убить Хранящую, когда бежать она не сможет. В конце концов, класть все яйца в одну корзину — это глупо.

20 Лабиринт

— То есть? — нахмурилась Макгонагалл. — Как это — живое?

— Попробуй сама, — столь же хмуро предложил Волдеморт. Энтони переводил взгляд с одного лидера на другого. Они же что-нибудь придумают, правда?

Две сотни человек стояло на главной площади Сумеречного квартала. Авроры и воины Старых Родов вперемешку, они держали и постоянно возобновляли магические щиты вокруг, в которые бились и бились заполонившие весь квартал существа: химеры, какие-то некромантические создания, почти неотличимые от людей инфери, бросающиеся слабыми, но частыми заклятьями, жуткие гибриды людей и зверей со "встроенными" в плоть пушками, полуматериальные духи совсем уж неведомых тварей, от которых спасала только полуматериальность — они не могли проникнуть сквозь сплошную магическую оборону.

И главное, защищающиеся не могли уйти! Блок аппарации, портключей и даже хроноворотов был очень, очень надёжным — рассчитанным даже на таких "монстров магии", как Лорд Слизерин и Леди-протектор, собственно, ими и поставленным, подпитываемым множеством магов и Родовых Камней — его нельзя было пересилить или обойти! Победить всех этих тварей? Безусловно, можно, но маги потеряли инициативу: сейчас снять щиты, чтобы контрударить -значит потерять как бы ни половину своих в первые же секунды. Что-то могли бы сделать Волдеморт и Макгонагалл, но сколько? Да и рисковать своими лидерами не хотелось никому, включая самих лидеров. Поэтому оставался единственный путь — путь вниз. И Волдеморт только что отправил вниз целый поток магии познания — со страннейшим результатом.

— Лабиринт! — сказала Макгонагалл, когда повторила ту же операцию. Тем временем, круг магов сходился — монстры постепенно вырывали ярд за ярдом свободного пространства. Времени всё меньше! И вдруг Леди-протектор вскинула голову и буквально вонзилась взглядом в Джинни. — Ты можешь чувствовать Жизнь?

— Только близко или если буду её забирать или отдавать, — на удивление Энтони, Джинни держалась очень достойно. Точно, она ведь прошла те три операции в ХОД-линии... Сам Энтони чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, но то, как вела себя Джинни, поддерживало и его: разве можно опустить руки слизеринцу, если их не опускает гриффиндорка?

— Близости будет достаточно, — качнул головой Тёмный Лорд или, как его ещё называли здесь, Кровавый Том. — Леди Макгонагалл, я уступаю авангард вам.

— Вы сама учтивость, Лорд Слизерин, — сухо кивнула ему Макгонагалл. — Поручаю вам сохранить жизни отступающих в арьергарде.

Они кивнули друг другу — и вскинули палочки. Волдеморт отправил вверх, прямо сквозь щит, Чёрную Метку, но необычную. Змея выплыла из черепа и устремилась к кружащимся над куполом щитов призрачным созданиям, а череп с оглушительным свистом, перекрывающим даже рёв химер, низвергся к земле. Волдеморт отправил вторую Метку, третью... На его пальце ярко зеленел кристосорб Рока, и, словно в ответ, столь же ярко засветился кристосорб Жизни Макгонагалл.

Леди-протектор же опустила свою окружённую розовой дымкой руку на камень площади — и тот изменился. Энтони не понял ещё, как именно, но... как-то. Затем она коснулась камня палочкой — и он потёк, стремительно закружился, перестраиваясь, уходя куда-то под землю... обращаясь лестницей, ведущей во мрак. Макгонагалл шагнула внутрь, властно крикнув:

— Авроры, лорды и леди — отходим за мной!

Тем временем Волдеморт просто-напросто взлетел, прошёл сквозь щиты, даже не заметив их, и его фигура исчезла за исторгаемым из палочки огнём, накрывающим всё и вся. Впрочем, купол, сужаясь, держался — это последнее, что увидел на поверхности Энтони, бегущий вниз, следом за Макгонагалл, держа за руку Джинни.

Химеры были и внизу. Они бежали по крови и внутренностям, перескакивали через трупы и едва не падали, скользя на ошмётках тварей, вставших на пути Леди, пока, наконец, не вырвались в более-менее большое помещение. Один за другим авроры в потрёпанной форме из драконьей кожи и маги Старых Родов в непачкающихся, но зачастую порванных мантиях, стелящихся за ними защитным ореолом, вбегали внутрь. Казалось, происходит невозможное: стоящие по разные стороны люди без слов, без колебаний поддерживали друг друга от падений, не давали споткнуться, занимали совместную оборону. Не зря говорят, подумалось Энтони, что ничто не способствует единению лучше, чем общий враг. Особенно такой враг — жуткий, жутко от человечности далёкий.

— Занимаем оборону, — скомандовала Макгонагалл — с колебанием, но послушались её все. — Мы ждём Волдеморта, прежде чем двигаться дальше.

В этот раз какой-то ропот послышался от авроров, но Макгонагалл разом заткнула их, бросив:

— Я не могу быть уверена, что справлюсь одна. Считайте это продолжением совместной операции.

Волдеморта дождались, отбившись от двух отрядов монстров — капли по сравнению с бушующим на поверхности морем. Лорд Слизерин не выглядел сильно уставшим, но подол его некогда шикарной синей мантии болтался обрывками, зато глаза различимо светились... зелёным. Окружающая Волдеморта аура магической силы точно окатывала холодком.

— Минерва, — встретился он взглядом с Леди-протектором, и сейчас она совсем не казалась слабее — от неё исходила иная мощь, тёплая и светлая, но никак не меньшая, — ты предлагаешь двигаться дальше? Лабиринт имеет другие выходы?

— Укажи Грэма, — просто сказала Минерва, подбросив палочку, как-то заставив её повиснуть в воздухе. Та сделала несколько хаотичных поворотов и, наконец, указала вниз и влево. — Укажи Луну, — палочка не сдвинулась с места. — Как видишь, Том, у нас есть неплохой шанс закончить то, зачем мы явились в этот квартал.

— Согласен, — лёгкая улыбка. — Леди и лорды, мы идём вниз, чтобы разобраться с причинами произошедшего. Прошу вас отправить патронусы сейчас, пока у нас есть время это сделать.

— Авроры! Как вы понимаете, мы продолжаем операцию, — вторила ему Макгонагалл. — Кингсли, отправь патронус оцеплению, пусть продолжают держать купол, — а сама взмахнула палочкой, вызывая светящуюся кошку-защитника, — Отдел Тайн, быть готовым к протоколу "Аннигиляция" в ближайший час!

— Протокол "Аннигиляция"? — уточнил Волдеморт.

— Ничего особенного, просто удалённая телепортация кусочка Солнца в цель, — насмешливо ответила Макгонагалл.

— Пожалуй, я недооценивал тебя, Светлая Леди, — ни следа волнения и испуга. — Радиоактивное заражение Лондона?

— Лес рубят — щепки летят, — пожала та плечами. — Боюсь, это наименьшая из наших проблем.

— То, что внизу, продолжает... оживать, — подтвердил великий тёмный маг, видимо, успевший послать сканирующие чары. Он сделал это и без жеста, и без слова, и без палочки? Энтони уже не удивился такой мелочи...

— Джинни, — вновь повернулась Макгонагалл к... подруге? Мог ли Энтони назвать её подругой? Мог. Даже — боевой подругой, — ты можешь... забрать Жизнь чего-то... кого-то большого?

— Да, — уверенно ответила та. — Но только если прикоснусь палочкой.

— Запасной план? — прищурился Волдеморт, оценивая Джинни взглядом. — Мы обеспечим возможность прикосновения. А теперь, Минерва, не могла бы ты...

— Да-да, конечно, — и вновь Светлая Леди коснулась розовым светом Жизни камня, и вновь тот потёк — на сей раз принимая облик каменных воинов.

Големы! Только очень быстрые и ловкие (чего за ними никогда не водилось) големы — один из другим отправлялись они вперёд, видимо, расчищать им путь и проверять на наличие ловушек. Несколько осталось в авангарде, когда они отправились дальше, вниз. Всего Макгонагалл оживила около двух сотен големов — как бы ни больше, чем здесь магов собралось. Да, теперь Энтони был уверен — такая волшебница могла уравновесить силу Тёмного Лорда, даже вооружённого кристосорбом Рока. Уравновесить разрушение созданием?

На сей раз Тёмный Лорд отправился первым, а Светлая Леди замыкала. Волдеморт выразительно посмотрел на Макгонагалл — и вот уже Энтони вместе с Джинни идут в арьергарде. Самом безопасном месте? Пожалуй. Вот только всевозможных тварей тут было больше всего! Но они не успевали. Одно касательное движение палочкой, розовая вспышка — и камень тёк, повиновался мастеру трансфигурации и оживления, перемалывал монстров, смыкался перед клыкастыми пастями, щетинился в их сторону каменными челюстями и разверзался бездонными пропастями. Ну а когда атаковали летающие существа, из палочки Макгонагалл устремлялись такие же, но сильнее, в самоубийственном порыве останавливая монстров. Если же это были полупризраки, то их буквально сносила назад кошка-патронус. Бегущие рядом волшебники успевали только оборачиваться — настолько быстро Макгонагалл устраняла очередную погоню.

Неожиданно для Энтони, отряд выбежал в очередной зал, на этот раз просто громадный — свод и стены его терялись во мраке, а колонны казались маленькими башнями. И по этим колоннам, или лучше сказать, столпам вились... вилась... вилось нечто. И Энтони был готов поклясться — это не нечто, а не-нечто. И лучше бы держаться от него подальше — да только возможности такой нет.

Нечто напоминало плоть, но плоть антрацитовую, медленно, при этом без всякого порядка пульсирующую и... и растущую. Растущую вверх и во все стороны. Эта субстанция медленно приближалась прямо по полу вьющимися, движущимися, точно живыми щупальцами. Точно?! Они были живыми! И уже перемололи големов Макгонагалл, словно пластилиновых!

Стоило Волдеморту сделать аккуратный шаг, видимо, в надежде, что можно просто пройти мимо этого, как все ближайшие щупальца дрогнули и повернулись к Тёмному Лорду. И кончики их были уже не аморфными, но острыми, со стальным блеском. Волдеморт замер, готовый обрушить на щупальца всю мощь своей магии.

— Как интересно, — незнакомый голос раздался будто со всех сторон. — Вы уже нашли первый росток? Удача или точный расчёт?

— Ивицер! — крикнул Волдеморт, палочку не опуская. — Что здесь происходит?

— Вы нарушили соглашение, люди, — последнее слово было сказано с заметным презрением. — Я дал вам силу, чтобы удержать и усилить власть, а взамен всего лишь попросил не вмешиваться в дела Сумеречного квартала. И что я вижу? Вы приходите сюда, вооружёнными моими кольцами, чтобы его уничтожить!

— Ты превращал людей в... в не-людей! — гневно воскликнула Макгонагалл.

— Если бы вы не вмешались, они остались бы дремать в моих подземельях, — холодно ответил неведомый Ивицер. — Но теперь, когда наш договор расторгнут... Карой может быть лишь смерть. О, я уже предчувствую сладостный миг, когда ваши тела и души украсят мою коллекцию! Но довольно разговоров. Варсиэр — взять их!

Нечто, названное ростком и Варсиэром, буквально выстрелило воздетыми щупальцами в Волдеморта. Широким жестом палочки тот заставил щупальца отпрянуть в последний момент от чего-то незримого, но нестерпимо могущественного, а затем направил целую бурю пламени на антрацитовую не-плоть. Пламя широким барьером двинулось вперёд, одновременно атакуя и ограждая стоящих за Тёмным Лордом.

Первые щупальца корчились и истлевали в агонии. Но чем дальше двигалось пламя, тем дольше требовалось времени, чтобы не-плоть умирала. Она набирала силу или... нет! Явно, страшно ощущалась жажда этого... существа? Оно жаждало жить и просто приспосабливалось к магическому огню! Волдеморт, будучи иномагом не хуже, а лучше Энтони, тоже заметил это — и пламя поменяло цвет на ярко-голубой. Нестерпимый жар ощущаться даже отсюда, в десятках метров от огня! Казалось, на этот раз Варсиэру не устоять... но это по-прежнему приспосабливалось. И движение пламенной стены замедлилось вновь.

— Гори! — велела Макгонагалл, воздевая розовое кольцо, с которого прямо в огонь устремилось розовое сияние Жизни. И пламя вспыхнуло! Вспыхнуло, поделилось на десятки, сотни, тысячи огненных зверей, что уже не просто сжигали, а рвали на части голубыми когтями и пастями не-плоть.

Позади раздался рык химер — Макгонагалл обернулась, небрежно, с очередной розовой вспышкой махнула палочкой — вход в зал захлопнулся, перемалывая тварей. Светлая Леди подошла к Тёмному Лорду, и вместе воздели они палочки. Зловеще-зелёный свет соткался в новый огонь, но розовое свечение органично вплелось в него, меняясь и меняя. Ярко-синий призрачный дракон ростом под стать колоннам-великанам, подчиняясь синхронному жесту Лорда и Леди взмыл под высокие своды, точно маленькое солнце, осветив оказавшийся не таким уж огромным зал мягким светом, и выплюнул в Варсиэра струю белого пламени, вмиг обратившего его в ничто — но камень колонн не тронувшего.

Спустя несколько минут завораживающей битвы огненных зверей с антрацитовой не-плотью, всё было кончено. Малые звери исчезли, дракон же улетел прямо сквозь стену куда-то прочь. Лишь пепел, чёрные разводы и отвратительный запах напоминали, что здесь был бой. И прежде, чем кто-то из родовитых или авроров что-то спросил, Макгонагалл громогласно объявила:

— Все видели, с чем мы столкнулись здесь — и, боюсь, это только начало. Я прошу вас оставить вопросы и разногласия на время этой операции.

— Мы с Леди-протектором, — взял слово Волдеморт, — совершили ошибку, не разглядев такую опасность прямо под носом, но сейчас не время искать виновных — нужно сначала очистить это место от... — запнулся.

— Скверны, — подсказала Макгонагалл — и Тёмный Лорд кивнул:

— Это слово подходит как нельзя лучше, лорды и леди, дамы и господа. Прошу вас использовать самые мощные огненные чары, какие только знаете, если мы столкнёмся с этим, но ни в коем случае не Адское Пламя.

— Из щитов используйте "спирвол" и другие с духовным компонентом, — в свою очередь, дала совет Макгонагалл. — Отогнать эту... дрянь сможет и сильный патронус, но ненадолго. Мы с Томом будем идти в авангарде.

— Мистер Шеклболт и лорд Флинт — замыкают, — велел Волдеморт.

Энтони не успел даже осознать синхронность работы двух лидеров, понимающих друг друга буквально с полуслова, как невидимая ладонь, не иначе как чары Макгонагалл, плавно переместила его и Джинни вперёд.

— Идёте за нами, — приказала Светлая Леди. Вновь подкинула палочку. — Укажи Грэма, — та повернулась вертикально вниз, — В сторону!

И вновь Энтони не успел среагировать — что его, что Джинни заклятьем выдернул Волдеморт. А Макгонагалл... провалилась под землю! В прямом смысле слова — и камень тотчас пришёл в движение, образуя винтовую лестницу. Тёмный Лорд, чуть не летя по ступенькам, устремился вниз, крикнув:

— Вперёд!

Не иначе как чудом поспевая за ним и не покатившись при этом вниз кувырком, Энтони и Джинни спускались во мрак, освещённый лишь "люмосами" да кольцами двух великих волшебников. И вот винтовая лестница закончилась... выводя на ещё одну винтовую лестницу, на этот раз широкую, сделанную не Макгонагалл. Рекомая вместе с Волдемортом секунду всматривались во тьму кажущейся бесконечной спирали, а затем Том велел:

— Позови Грэма, Энтони. Он рядом... и не только он.

— Грэм! — первой, впрочем, крикнула во мрак Джинни — её голос гулким эхом понёсся вокруг, ненадолго заглушая тяжело дышащих волшебников, наскоро пытающихся выстроиться хоть в какую-то защитную формацию на неудобной для этого лестнице. — Грэм, это мы! Поднимайся!

— Грэм, мы здесь! — вторил ей и Энтони.

— ...ни! — донёсся отголосок ответа откуда-то снизу.

— Не подделка, — кивнул Волдеморт... и прыгнул за каменные перила прямо вниз! Прыгнул — но не упал, но, паря, начал плавный спуск.

— Неудобно, — отвлекла волшебников от созерцания Тёмного Лорда Светлая Леди, оценивающе осматривающаяся. — Нужно больше места.

И коснулась палочкой камня стены. Та послушно потекла будто бы сама в себя, раскрывая немаленькую пещеру гладкого камня, по которому пробегали розовые искры.

— Занять оборону в центре зала! — приказала Макгонагалл.

На этот раз все повиновались без колебаний. Сама Леди встала в центре ощетинившихся палочками магов. А потом одна из стен рухнула — и из пролома вырвались знакомые антрацитово-чёрные щупальца, пасти и прочие... мерзости. Маги без команды дали залп огненными чарами — Энтони и Джинни добавили свои. Непрерывным потоком пламени щупальца удалось отбросить — сразу же после Макгонагалл "зарастила" пролом.

Неожиданно со стороны лестницы стремительно вылетел Волдеморт, тащащий за руки двух человек, в одном из которых Энтони с радостью опознал Грэма. Следом влетел ковёр-самолёт с сундуком на нём, а затем... Варсиэр! Целый поток чёрной не-плоти заполнял всё и вся, грозя попросту затопить созданный Макгонагалл зал и поглотить их всех.

— Спирвол! — послышались выкрики.

— Экспекто Патронум! — вторили им другие.

Десятки серебряных зверей и серебристых щитов, гаснущих и вновь создающихся, замедлили неостановимый прилив Варсиэра. А потом Волдеморт отпустил свою ношу и направил на не-плоть палочку:

— Авада Кедавра.

Ярко-зелёная вспышка ослепила на добрую секунду. А когда Энтони проморгался, то вместо чёрного потока остались лишь хлопья чёрного пепла и тошнотворный запах!

— Минерва! — отчаянно крикнул Волдеморт Светлой Леди, замершей с закрытыми глазами. — Быстрей, я не смогу повторить!

— Информо, — начала Макгонагалл, вскидывая палочку; слепяще-розовый свет собрался вокруг неё дымкой, — вивус!

Свечение хлынуло во все стороны — и Энтони больно упал наземь, придавленный ускорением. Они... они поднимались! Каменная площадка, на которой замерли... вернее, уже попадали волшебники, устремилась вверх прямо сквозь камень, расходящийся, будто вода перед чарами головного пузыря! Две секунды — и с толчком подлетев и снова ударившись о камень, отряд очутился прямо перед белоснежным зданием, возвышающимся над Косым переулком — и гоблинами-стражами, выпучившими от удивления глаза.

21 Четвёртое испытание

Это на самом деле легко. Тебе понадобилось всего лишь много времени, чтобы найти ключ к двери, чтобы понять, как попасть в нужное место и даже то, что это место существует. Последнее, впрочем, говорит лишь о твоей неопытности. Всякий действительно опытный иномаг-путешественник постепенно приходит к тому, что почти что любая абстракция символически отражается в бездне инореальности. Или тебе не хватает не опыта, а той самой символичности? Воображения, умения мыслить свободно, образно, творческих способностей, которыми не была наделена и ты-прежняя, а в настоящем последние капли такого мышления изгнала привычка думать точными абстракциями и полагаться на временное восприятие? Впрочем, в работе с Временем и остались последняя частичка творчества: даже твоих мощностей обычно не хватает на прямой поиск пути к цели, требуется... интуиция.

Но так или иначе, ты нашла и ключ, и дверь. Жаль только, Ключ по-прежнему не в твоих руках — впрочем, это исправимо. Ты вошла в Хогвартс Три-Эм-линии. Почему он? По какой-то причине, наверняка связанной с "обстоятельственной одновременностью", ключ был именно там. Не совсем там. Ты зашла в Выручай-комнату. Открыла путь в класс иномагии — от прямого проникновения тот был защищён, даже от мастера аспекта. Переместилась в отражение Хогвартса. Вышла из класса и спокойно направилась к цели.

С трудом прошла коридор, выстреливающий искрами. Сейчас Хогвартс работал так, как и положено — как испытание. Испытание воли ты выдержала. После всего пережитого это было всё ещё трудно — но не запредельно. Ты прошла проверку силы, просто сокрушив Зал Испытаний, полный устойчивых ко Времени ловушек и противников, силой волшебства. Ты прошла испытание разума, взглянув в бесконечные варианты реальностей Башни Образов, найдя нужный и перейдя к нему с помощью иномагии — и вновь аспект был заблокирован. Мелькнула мысль, что эти испытания не были рассчитаны на тебя. Ты слишком сильна для них. Но обычный игрок Времени, даже богоуровневый, даже Провидец или Ведьма, спасовал бы. С другой стороны, осталось последнее испытание.

Ты толкнула двери Хронологического зала. Лабиринт свитков, простирающийся в бесконечность. Зал, общий для Хогвартсов — но этого мало. Ты шагнула. Это было своего рода стыком иномагии и аспектальной манипуляции. Ты обобщила зал для себя. И оказалась в Библиотеке Судеб. Глубоко вздохнула: твоё временное восприятие, равно как и ограниченное спектрозрение, не могли собрать картинку воедино — и переключилась на обычные человеческие глаза. Немного непривычно.

Стоило тебе углубиться в лабиринт полок, следуя чутью, как навстречу показался... хм. Кто это? Не лицо — звериная морда, поросшая тёмно-серой шерстью. Какой-то грызун, возможно, крыса — но мало ли её аналогов в бесчисленных реальностях? Однако шло существо на двух лапах, пусть и странно выгнутых, в кривых пятипалых ручках несло самую обыкновенную человеческую шляпу, которую торжественно водрузило себе на голову — иначе и не скажешь. Из одежды — хотя зачем она поросшему шерстью? — светло-серая, в тон шляпе, свободная мантия с высоким воротником. Занимательно.

— Зверолюд, — констатировала ты.

— Потомок обезьяны, — спокойно парировал тот.

— Ты — страж этого места? — спросила, мысленно готовясь к битве. А она будет непростой — ты не можешь себе позволить что-нибудь тут повредить. Ведь это Библиотека.

— Страж места, девочка? — несколько удивлённо переспросил тот. — Вот, значит, как тебе меня описали.

— Это предположение, — ответила, не среагировав на глупое "девочка" (тем более, для него ты действительно могла быть таковой).

— Если я и страж, то только для тебя, — после секунд пристального рассматривания, видимо, предназначенного вывести тебя из равновесия (из Равновесия — тебя: звучит смешно), молвил крысолюд. — Моя имя — Эжак Су.

— Вторичное имя, — очередная попытка осмыслить символы. — Я — Хранящая Время.

— Имя значит ровно столько, сколько вкладывают в его значение, — прищурился крысолюд. — Назови мне своё имя, Хранящая.

— Это моё имя, — определённо, он пытается вывести из равновесия. Зачем?

— Ты можешь провести хоть полный ритуал именования, но я хочу слышать твоё имя, а не имя твоей функции, от которой ты, тем более, отказалась, — строго сказал Эжак. Пожалуй, в его словах есть логика.

— Я была Кирой Царёвой, — "представилась" ты.

— Ты и есть Кира Царёва, — покачал головой Эжак.

— Я — Хранящая Время.

— Ты — Хранящая Глупость, — неожиданно фыркнул Эжак. — И мне предстоит эту глупость из тебя выбить, что, похоже, будет непросто. Удивительно, насколько умной ты себя мнишь и насколько ограниченной являешься. Скажи-ка мне, Кира, думала ли ты, каким будет последнее испытание?

— Испытание интуиции, — вновь проигнорировала бессмысленные слова.

— Ты ошиблась. Видишь ли, Кира, здесь, в Библиотеке, моя власть практически неограничена. Путь сюда находят разные существа и разные сущности. Все они стремятся к тому же, что и ты — переписать судьбу. Большинство я не допускаю даже пробовать. У Библиотеки есть Правила. И одно из них, если предельно упростить, гласит: только человеку дозволено менять судьбу. Хранящей Время никогда не было бы разрешено даже ступить на порог Библиотеки. Но Кира Царёва может попытаться.

— Я не человек, — лишь констатировала ты. — Кира Царёва — моё прошлое, а не настоящее.

— Ты человек и ты дура, — устало вздохнул Хранитель Библиотеки. — Несмотря на все твои старания, ты по-прежнему осталась человеком, пусть и получившим силы божественного уровня, пусть и находящимся на третьем ранге по меркам этой глупой Игры. Тебе было предложено отказаться от человеческой сущности и от свободы, стать живой функцией, бессмертной и неумолимой — ты отказалась. Что бы ты ни думала, ты всё ещё человек, Кира. Поэтому у тебя есть шанс.

— Значит, я могу... — он всё-таки затронул что-то в душе. И это что-то, на сей раз, не хотелось подавлять усилием воли. Это что-то болело. Но ты удержала лицо бесстрастным. Как и всегда.

— Не так просто, — он пристально смотрел тебе прямо в глаза. И тебе надоел этот фарс. Скинула капюшон и поймала взгляд.

— Что нужно, чтобы я прошла?

Глаза в глаза. Сфокусировавшись, ты смогла применить спектрозрение и прочесть его. Невольно шагнула назад. В глазах Хранителя светилась древняя мудрость. Настолько древняя, что ты показалась самой себе песчинкой. Никакого величия не было в Эжаке. Никакого могущества, кроме заёмной силы Хранителя. Никакой нечеловечности. Эжак был... практически простым смертным. Насколько может быть простым человек, проживший многие тысячи лет и наблюдавший за тысячами судеб.

Но он был... тёплым. Это казалось тебе невероятным. В Эжаке Су было больше тепла, чем в тысяче таких, как ты. Он любил мир. Несмотря на то, что ему было известно о большем числе бед, страданий и подлостей, чем ты представить себе могла — он любил мир. Любил жизнь. И испытывал к тебе искреннюю симпатию, смешанную со строгим укором взрослого к оплошавшему дитя.

— Но как? — это всё, что ты сумела сформулировать. Впрочем, он понял.

— Ты выбрала холод, — улыбнулся он, смешно шевельнув вибриссами. — Бескомпромиссно, без колебаний и сомнений. Я же, чтобы встретить бездну и пережить вечность... тоже его выбрал. Но понял, что это не лучший ход. Почему?

— Загадка... — ты всё ещё воспринимала это как сложное испытание, как бы он ни стремился навязать тебе откровенную беседу. — Холод чем-то вредит. Вредит человечности?

— Конечно, — подтвердил Эжак. — С каждой снежинкой в душе ты приближаешься к тому, от чего отказалась — к месту функционера в большой системе мироздания. Уже сейчас ты видишь себя как функцию, не так ли?

— Нет, — с трудом подавила раздражение и даже злость. Он не имеет права тебя судить. Никто не имеет. — Я отказалась. Иалдабаоф засвидетельствовал мой выбор.

— Ты даже не пытаешься понять, глупышка, — покачал он головой, снова вызывая вспышку злости. Эта... снисходительность.

— Что же я не пытаюсь понять? — выпустила каплю раздражения в голос.

— Хватит! — воскликнул Хранитель Библиотеки. — Никогда не встречался с настолько запущенным случаем. Скажи-ка мне, королева ревенантов, что или кто у тебя есть, кроме цели?

— Ничего и никого, — лишь пожала ты плечами. В самом деле, что за град глупых вопросов?

— Ты не понимаешь, насколько это ненормально? — вздохнул он. — Попробуй представить себя на моём месте. В Библиотеку заявляется существо, вроде бы соответствующее критериям человека, но ступившее на путь живой функции, само того не сознавая. По Правилам я не должен допустить к судьбам функционеров, но должен — людей. Пограничные случаи оставлены на моё усмотрение, — кажется, ты начала понимать... — Скажи-ка мне, Кира, скольких людей ты можешь назвать близкими тебе?

— Одного, — в груди снова защемило.

— Да ну! — фыркнул Эжак. — Как часто ты общалась с Морулисом по душам, а не проповедуя свою "философию Равновесия", не обсуждая задания, не корректируя план, не сражаясь бок о бок? Он уважает тебя и видит, что с тобой не всё в порядке — но не смеет подступиться ближе. Уважает твоё право на личную жизнь, даже если ты планомерно эту жизнь уничтожила и продолжаешь искоренять последние остатки эмоций и чувств.

— Я — меч собственной воли, — согласно кивнула ты. — Один раз я уже пыталась... отдохнуть. Больше я не допущу таких ошибок.

— Уже лучше, — неожиданное одобрение в голосе. — Ты признала, что старательно куёшь из себя меч. Инструмент. Функцию.

— Условие, — коротко напомнила ты, мыслями раз за разом уходя в прошлое. Был ли другой выход?

— Ты не выполнишь его условие, следуя таким путём. Ты не получишь и моего разрешения, а без него...

— Я выполню его, — будущее произошло. Ты-старшая смогла пройти. Возможно, обманом?

— Ты правда так считаешь? — развеселился Хранитель. — Как думаешь, могу ли прямо сейчас вышвырнуть тебя из Библиотеки и, подделав твой почерк, поправить судьбы, как будто это делаешь ты?

Может.

Могу.

— Ты хочешь, чтобы я понизила свою эффективность и вернула слабости в обмен на допуск, — насколько далеко простирается его "ограниченное всемогущество"? Ты снова взвесила попытку радикального решения. Нет, риск слишком велик.

— Можно сказать и так, — усмехнулся он. — А ещё мне тебя по-человечески жаль.

— Таких жалеющих я убивала быстро, — снова и снова взвешивала. Наконец, решилась. — Я согласна. Что нужно делать?

— Идеальный вопрос, — издал смешок Хранитель. — Ты напоминаешь мне сложную программу, а не разумное существо. И не вспоминай интегрированный в тебя искусственный интеллект: отрешение от эмоций — твой и только твой выбор. Что же касается вопроса... Во-первых, выключи рефлекс подавления эмоций.

— Полностью? — уточнила ты. Ты... слабость. Опять. Перед внутренним взором мелькнула череда сцен.

— Ну, чувства меры у тебя нет, в отличие от Беты, так что полностью. Освоишься и частично вернёшь, если захочешь.

— И всё? — недоверчиво спросила ты, вздыхая внутренне. Ты готова перетерпеть бессмысленные эмоциональные всплески ради цели, но цена выглядит... маленькой.

— Всё? — ты поёжилась от улыбки Эжака. — Тебя ждёт несколько увлекательных лет. Пойдём, — и взмахом руки создал светящийся овал портала. — К людям.

— Зачем я должна это делать? — брезгливо посмотрела на себя в зеркало. Белые футболка и шорты. Ужас. Снять и поменять.

— Просто чтобы выглядеть попроще? — хмыкнул Эжак. — И не строй морду кирпичом, скажи лучше, что приглянулось? Как насчёт вот этого платья?

— Скука, — бросила ты, скривившись от напряжённого взгляда Эжака, направленного в экран. Твой игровой аватар в очередной раз победил.

— Ты играешь нечестно, — оскалился Хранитель. — Может быть, заблокировать тебе аспект?

— Пф, — он серьёзно думает, что против Царицы Игр это поможет? Ха!

— Вот так, — заворожённо ты наблюдала, как Эжак танцевал с мечом. — Поняла?

— Да... кажется, да. Скажи, Хранитель, это поможет мне победить?

— Криса? — задумался он. — Вряд ли. Но он не единственный твой противник. А теперь палочку и меч наизготовку — и повторяй.

— Уж не знаю, какой ты "мастер аспекта" — разве что формально.

— Мне сейчас хочется тебя испепелить, — деланно спокойно сообщила ты, чуть улыбнувшись. Почему-то это оказывало больший эффект, чем безразличное лицо.

— Не смотри на меня так — правду говорю. Нет, ты оперируешь возможностями любого класса мастерски — но не идёшь дальше и даже не пытаешься совмещать техники в комбинации.

— Это избыточно, Эжак, — покачала ты головой. Опять он лезет туда, где ничего не смыслит.

— Что, даже против Криса? — и клыкасто ухмыльнулся.

— Ненавижу, когда ты прав, — поморщилась ты. — Излагай свои гениальные идеи.

— Так-то лучше, юная ученица, так-то лучше.

И почему его хочется убить? Потом отмотать время назад и ещё раз убить.

— Что значит — демаскирует?

— То и значит, — такое ощущение, будто его цель — лишить тебя всего достигнутого! — Твой богоуровневый костюмчик — красная тряпка. В прямом смысле тоже.

— И что предлагаешь?

— О мантиях-невидимках слышала? Позаимствуй такую и поэкспериментируй с алхимией. Могу подсказать одного эксперта в метапрошлом. Кроме того...

— Ну что ещё?

— Кроме того, эта красная тряпка категорически безвкусна. Интересно, какой гениальный дизайнер их вообще придумал?

— Святое Время... — рука сама собой потянулась к лицу в соответствующем ситуации жесте. — Тебе ещё не говорили, что чувства вкуса нет как раз у тебя?

— Угу, раз... — демонстративно прикрыл глаза, считая. — Не помню, сколько.

— Число так велико, что ты не смог его запомнить, — хмыкнула ты.

— Я и не пытался, — хихикнул Эжак.

— Ты всё ещё не понимаешь Равновесие.

— Вот как? Ну научи.

— Ты не умеешь выделять равновесные ситуации. На аспекты хотя бы посмотри! Заигрывания с ними до добра не доводят. Строители сами не поняли, как из свободных созданий превратились в инструмент, в нависший над тобой и другими Рок.

— Значит, если я хочу, чтобы план реализовался...

— Равновесие, — довольно улыбнулся Эжак.

— Равновесие... — неожиданное догадка солнцем вспыхнула в голове. — Ну конечно, у всякой вещи есть оборотная сторона! То есть, чтобы нарушить...

— Ты поняла.

— О да.

— Красиво, — улыбнулась ты бескрайнему цветочному полю. — Как ты находишь такие места?

— Поработай Хранителем Библиотеки века три, и сама наберёшь коллекцию красивостей, — Эжак улыбался, глядя на алый закат на полнеба. — Это то, ради чего ты должна жить, Кира.

— Красота?

— Жизнь, — он вытянул руку (лапу?), и мелкая птичка, нисколечко не боясь, села на неё, чирикнув. — Если хочешь, аспект Жизни. Если уметь слышать и видеть, то сможешь различить его везде. Городская суета, тишина этих полей, вращение планет, схватка духов в междумирье — всё это она.

— Жизнь... — протянула ты, вслушиваясь в звучание душой. — Я ведь не жила? Умертвляла себя? Была... Роком?

— Умница, — он редко именно что улыбался — и тем ценней был каждый случай. — Можешь думать об этом как о Равновесии. Много Жизни — и ты теряешь разум, много Рока — становишься функцией. И где-то посерёдке находятся люди. Такие, как мы с тобой.

— Равновесие... — ты откинула непослушную чёлку — как только позволила уговорить её отрастить-то? — с глаз и заметила. — Ты ведь мог сказать о нём. На таком языке я поняла бы быстрей.

— И изменилась бы? Не смеши мои седые усы, — Эжак легонько стряхнул птичку, упорхнувшую в небеса. — Ты не смогла бы оставить тот путь одна.

— Значит, твоя... — ты улыбнулась. В своём роде это было более чем ожидаемо. Ты искала автора "О вечном и божественном" годы — и нашла, когда отчаялась.

— В молодости я был тем ещё странником. Тебе интересно что-нибудь оттуда?

— Многое, — почему он вздрогнул от твоей предвкушающей улыбки? Ты же не допрос собралась проводить? Наверное.

— Что же тебя гложет? — спросил он, когда нашёл тебя, бесцельно бредущей по хрустящей под ногами осенней листве.

— Одиночество, — и вновь ощутила в груди горечь.

— Ты найдёшь и соратников, и друзей, — он утверждал, а не предлагал.

Ты поймала кружащийся лист и смяла его в руке.

— Они не поймут. Представь себе зрячего, Эжак. Зрячего в мире слепых.

— Многие видят будущее и прошлое, — качнул он головой, поймав твой взгляд и, точно ты тот самый лист, не выпуская.

— Ты не понимаешь тоже, — улыбнулась ему. — Никто не понимает — я не преувеличиваю и не шучу. Даже божества, из тех, что связаны с судьбой и временем — слепцы. Они видят будущее и видят прошлое, смотрят сквозь пространство и время, живут в нём, как в просторном доме. Раньше я жила на равнине, по сравнению с которым тот дом — просто дом, в натуральный размер.

— А теперь? — в глазах его мелькнуло что-то вроде сочувствия.

— А теперь я живу в лесу, — и снова улыбнулась. — В осеннем лесу. Я вижу, как скользят листья под порывами ветра. Я вижу, куда углубляются корни и куда устремляются ветви. Я вижу бесконечное небо над головой и почву, переходящую в глину. Но я здесь одна, понимаешь? Кроме меня, в лесу никого больше нет. Только я — и осень.

— Я... понимаю, — теперь в его голосе чувствовалось и уважение. — Боги так же далеко от меня, как я — от тебя. И я ошибся, Кира.

— Да? — он редко признавал ошибки. Почти никогда.

— Дело не только в эффективности и психологической травме. Ты действительно видишь... слишком много. Живёшь там, где что смертным, что бессмертным, будь они хоть трижды боги, жить не место. И... — замолчал, а потом жадно спросил, будто от ответа зависит его жизнь. — За Лесом что-нибудь есть? Как далеко ты видишь?

— Я не пробовала смотреть дальше, — он вздрогнул — такого ответа не ждал. Честно призналась: — Я боюсь. Может быть, после.

— Понимаю, — вновь сказал он — и вдруг шагнул прямо к тебе. Шагнул — и обнял. И на какое-то время показалось, что ты теперь не одна. На мгновение. Бесценный миг. А потом в Лесу подул ветер и очередной лист сорвался с ветви и, кружась, унёсся вниз.

— А знаешь, — всё же нарушила молчание. — С лесной полянки видно звёзды. Иногда они манят меня вверх. Чем бы они ни были. И может быть, однажды у меня достанет сил взлететь.

Они снова стоят в Библиотеке, и по её времени прошёл лишь миг. А для них — три года.

— Почему ты помог мне? — ты долго хотела задать этот вопрос — но не решалась. — Ты же знаешь мою цель.

— Быть может, я тоже чувствую это? — грустная улыбка — даже усы поникли. — Угасание. Жизнь утекает сквозь пальцы. Ты можешь исправить это.

— Или уничтожить лист, — качнула головой.

— Постарайся сохранить мне небольшой пятачок тех цветочных полей, — он протянул руку.

— Как получится. Я никогда не была... талантливой, — взялась за неё.

— Зря ты так, — он повёл тебя мимо мелькающих, расплывающихся, мерцающих, реальный и нереальных свитков и книг. — Помнишь старую поговорку о гении?

— Думаешь, есть во мне этот процент вдохновения? — вздохнула ты.

— Проверь, — только и ответил он.

Вы замерли перед одним из призрачных стеллажей. Эжак протянул руку прямо сквозь него и вытащил толстый алый том, протянул тебе. Ты медленно, точно боясь, что он исчезнет, сомкнула ладонь. И капчалогировала сокровище.

— Это... он, да? — всё-таки уточнила, не сдержалась.

— Теперь ты можешь носить своё звание с полным правом, — молвил Эжак. — Теперь ты действительно хранишь у себя за пазухой Время. Правила я объяснял. Удачи тебе, Кира. И будь осторожна.

— Буду, Хранитель, — улыбнулась ты, прежде чем начать перемещение. — Спасибо за всё.

— Да не за что, в общем-то, — ворчливо отозвался тот, прежде чем Библиотека Судеб окончательно исчезла в алом свете.

22 Совет

Несколько человек собралось в зале Визенгамота, старом зале суда номер один, располагающемся гораздо ниже уровня Отдела Тайн. Этого места не было ни на одном из официальных планов, на мысли о самом его существовании могло навести только то, что расположение остальных одиннадцати залов суда было известно. Первый же зал находился в самом основании Министерства, в природной пещере, некогда выбранной хорошим местом начала строительства, местом, где находился сейчас магистрал Минмагии — а заодно и всего Лондона.

Пещера ещё в те стародавние времена была превращена в небольшой круглый зал, тускло освещённый вечным колдовским огнём. И сейчас по краям зала рассаживались люди — те, кто реально определяли политику магической Великобритании и имели влияние на мировую политику. Люди, собравшиеся обсудить сложившуюся ситуацию и решить, что делать дальше. И гости этих важных людей.

Светлая Леди, Минерва Макгонагалл, выглядела напряжённо, но уверенно. По правую её руку — Амелия Боунс с неизменным моноклем — первый заместитель Леди-протектора, настороженно смотрела на кресла напротив. А напротив сидел Тёмный Лорд Волдеморт, всем видом излучая спокойствие и безмятежность. По правую его руку замер Антонин Долохов — удивлял остальных своим присутствием вместо ожидаемого всеми Люциуса Малфоя. Между ними сидел, прикрыв глаза и точно углубившись в свои мысли, низенький человечек в очках, чем-то напоминающий гоблина, с длинными седыми волосами, забранными в хвост — Роберт Бойл, возглавляющий Отдел Тайн. По правую его руку — громила, конечно, далёкий габаритами от полувеликана Хагрида, но всё равно знатно диссонирующий со своим начальником — Виктор Макларен, занимающий неведомую прочим должность в ОТ.

По левую руку Макгонагалл нервно ёрзала Джинни Уизли. По левую руку Волдеморта замер, точно мышь перед змеёй, Энтони Даффи. По левую руку Бойла расположился Грэм, даже не пытающийся скрывать нервного восторга. Рядом с Грэмом стиснул кулаки Майк Стэнли, чувствующий себя совсем не в своей тарелке, а позади него на трансфигурированной из воздуха кушетке безмятежно сопела Луна.

Говорила Макгонагалл. Она сухим, властным тоном озвучила рассказанное ей Джинни. Затем дополнил Лорд Волдеморт, добавив информацию от лица Энтони и кратко описав совместный поход вниз, в Лабиринт. О самом Лабиринте, а также Ивицере, потея, рассказывал Майк. Некоторое время собрание молчало, пока Макгонагалл не бросила сухое:

— Роберт, ситуация?

— Критическая, — глуховатым голосом отозвался тот, поправляя съехавшие очки. Он впервые с начала собрания открыл глаза — ярко-зелёные, совсем не подходящие образу чудака-учёного, каким видели его столь многие... — Наикритическая, я бы сказал. Боюсь, дамы и господа, сенсоры Отдела Тайн фиксируют существо, именуемое Варсиэром, под землёй всех Британских островов сразу — и его тело продолжает расти.

— Предлагаю использовать Джинни Уизли, — просто сказала Макгонагалл. — Прости, Джинни, но у нас нет иного выхода.

— Я понимаю, — резко кивнула та.

— Она сможет... вытянуть из этого жизненные силы? — осведомилась у Бойла Амелия.

— Нет, — ответил вместо него Виктор Макларен. — И её смерть будет быстрой и очень болезненной. Как мне удалось установить, любое живое существо, касающееся Варсиэра, становится его частью. Процесс занимает от минуты до часа, но сопротивление или самостоятельные действия будут уже невозможны.

— И на магах тоже проверяли? — смерил Виктора взглядом Антонин.

— У нас нашёлся даже глава рода, — ухмыльнулся тот. — Это существо ассимилирует всё. Мы заткнули несколько прорывов на поверхность с помощью "Аннигиляции", но это мёртвому припарки.

— Экстраполировал показания сенсорочар: через шесть часов Варсиэр вырастет достаточно, чтобы проглотить Лондон, — просто добавил Роберт Бойл. — Дамы и господа, боюсь, у нас есть единственный выход.

— Предлагаешь сжечь Англию? — в глазах Волдеморта блеснули зловещие зелёные огоньки.

— Интересный подход, Лорд Слизерин, в иных условиях было бы интересно провести изменение рельефа таких масштабов, — серьёзно ответил Бойл. — Но это бесполезная трата времени и сил с неизвестными последствиями. Варсиэр закрепился в земной коре и, похоже, его несильно интересует то, что находится на поверхности. Он черпает энергию из верхней мантии Земли. После первого применения "Аннигиляции" скорость роста увеличилась на сорок пять процентов, после второго — на семьдесят, после чего Отдел Тайн пришёл к выводу, что наши "прижигания" ускоряют адаптацию Варсиэра к высоким температурам мантии, а следовательно, и его рост. Если мы, как вы выразились, сожжём Англию, Варсиэр в течение суток съест Европу.

— И какой же выход предлагает твой отдел? — выразительно прищурился Волдеморт.

— Боюсь, что мы в любом случае не сможем противостоять Ивицеру, — ровным тоном молвил Бойл. — Реально сделать две вещи: задержать его рост и начать эвакуацию.

— Эвакуацию? Я не ослышалась? — нахмурилась Макгонагалл. — Европа не примет нас!

— Европа? — задумчиво прищурился Бойл. — Нет, Европа слишком далека — вы же не имеете в виду регион Земли? Мне жаль это говорить, но при текущих темпах роста Земля для нас потеряна в любом случае. Возможно, существует фактор, препятствующий неограниченному росту Варсиэра, но, боюсь, даже в текущих размерах ему потребуется не так много времени, чтобы последовательными ударами уничтожить человечество как единое целое. Как глава Отдела Тайн ответственно вам заявляю, дамы и господа: на Земле не существует способа противостоять Ивицеру.

— Высшая родовая магия... — аккуратно произнёс Долохов.

— То, что вы называете высшей родовой магией, молодой человек, — Антонин вздрогнул, встретившись взглядом с Бойлом, — имеет свои пределы. По данным Отдела Тайн, достаточно масштабные ритуалы родовой магии не поддаются контролю и имеют либо грубо созидательный, либо грубо разрушительный характер. Они могут выступить альтернативой "Аннигиляции" — точно с таким же успехом.

— Вложенные пространства, — предложила Амелия Боунс.

— Слишком долго, — качнул головой Виктор Макларен. — Мы можем укрыть сотню, даже тысячу волшебников, если начнём работать немедленно, но не более того.

— Кроме того, существует проблема якоря, — продолжил Бойл. — Безусловно, вложенное пространство уцелеет, если якорь будет разрушен или поглощён Варсиэром, но мы будем заперты в нём навсегда.

— Какую же эвакуацию ты предлагаешь? — требовательно спросила Макгонагалл.

— На Марс, — тем же ровным тоном, что и ранее, ответил Роберт. — У Отдела Тайн есть несколько лабораторий на Марсе, и мы уже начали расширять их. Но это, разумеется, не обеспечит нас необходимыми для выживания условиями в должной мере — только отсрочит гибель, в лучшем исходе, на несколько месяцев. В том случае, если Варсиэр не способен на межпланетные перемещения, чего нельзя отвергать.

— Хорошо, — кивнула Макгонагалл. — Несколько месяцев выиграть мы можем — после ты предлагаешь покинуть этот мир?

— Верно, — слабо улыбнулся Бойл. — У вас, Минерва, Том, к тому времени будет ключик к нашей защите, не так ли?

— Хогвартс, — переглянулся с Леди-протектором Тёмный Лорд. — Минерва, у нас нет выхода, кроме как работать вместе.

— Пожалуй, — холодно согласилась она. — На этой ноте я предлагаю...

— Не так быстро, Минерва, — неожиданно для всех оборвала её Амелия Боунс. — Боюсь, у меня есть к тебе пара вопросов от Министерства и Департамента Правопорядка.

— Вот как? — колючим взглядом окинула её Макгонагалл. — Ты понимаешь, что мы теряем драгоценное время и что такие... вопросы вне твоих формальных полномочий?

— Вполне, — уверенно кивнула Амелия. — И я вынуждена настраивать. Думаю, что аналогичные вопросы могли возникнуть у Старых Родов к Лорду Волдеморту, не так ли, Антонин?

— Я собирался огласить их в тесном кругу, Амелия, — сухо подтвердил тот. — Но, пожалуй, так будет даже лучше.

— Полагаю, мне, равно как и Антонину, как и многим достойным аврорам и служащим министерства, членам, наследникам и главам родов интересно, о чём говорил Ивицер. Он говорил о вас, Минерва, о вас с Томом как об одной стороне! Стороне, заключившей с ним некий договор! Мы узнаём, что ты получила своё кольцо в дар от создателя Варсиэра. Естественно, у нас возникли вопросы, и лучше разрешить их сейчас, чем... доводить до крайностей тогда, когда будет уже поздно.

— Хорошо сказано, — поддержал Долохов. — Мы можем принять, что сражаемся с аврорами, министерскими псами, против общей угрозы. Но Ивицер говорил об ином. Ваша сила, мой лорд, ваше кольцо — ваши ли? На какие соглашения вы пошли за нашими спинами?

— Как интересно ты заговорил, — совершенно спокойно молвил Волдеморт — но аура опасности, угрозы, будто надвигающейся бури с посвёркивающими вдали молниями окружила его. — Быть может, хочешь вызвать меня на ритуальную дуэль? В случае победы я готов отдать полное описание ритуала пробуждения. Я даже дам тебе своё кольцо на время боя. Этого ли ты желаешь, Антонин?

— Нет, мой лорд, — не смутился Долохов. — Никто не сомневается в вашей силе или знаниях. Есть определённые сомнения в вашей честности и верности нашим общим идеалам.

— Министерство также интересуют эти аспекты в твоём отношении, Минерва, — вклинилась Амелия.

И тут Роберт Бойл рассмеялся. Неприятный, лающий смех точно встряхнул всех, рассеяв сгустившееся в воздухе напряжение. Бойл смеялся искренне, чуть ли не до слёз, и все недоумённо на него смотрели, пока, наконец, Роберт не выдохнул и не сказал:

— Великий Мерлин, вы просто не представляете, как это выглядит со стороны! Насколько же вы похожи. Обе ваши фракции. Министерство Магии, выбравшее не столько заместителя, сколько наблюдателя от лица ключевых отделов — и Старые Рода, сделавшие ровно то же самое. Ваши лидеры заключили одну и ту же сделку, в ответ вы задаёте одни и те же вопросы, сомневаясь в одном и том же. О, я знаю, знаю, как закончить этот театр абсурда! Вам двоим, — бесцеремонно ткнул сначала на Волдеморта, потом на Макгонагалл, — надо вступить в династический брак и обменяться кольцами, — и вновь согнулся в приступе хохота — и в этот раз неуверенный смешок послышался и со стороны Долохова, а Амелия подавилась заготовленными словами. — Как представитель третьей стороны, я готов повенчать вас. Как закончим эвакуацию — будет самое время, — покачал головой. — Ну а если быть серьёзней, то я могу пояснить, поскольку присутствовал при заключении... соглашения.

— Продолжайте, — немедленно произнесла Амелия. На Роберте вновь скрестились взгляды.

— Ивицер вышел на нас первым и предложил организовать встречу лидеров Магической Англии, — начал Бойл. — Нам предложили достаточно адекватную плату...

— Какую? — быстро вставил Долохов.

— Знания, — улыбнулся Бойл. — Существенные знания о работе и сущности волшебства и инореальности, те самые знания, без которых протокол "Аннигиляция" был бы лишь несбыточной мечтой. Я... мы согласились. Как легко понять, — с превосходством посмотрел на остальных глава Отдела Тайн, — мы приняли это решение совместно. У нас, невыразимцев, есть свои тайны друг от друга, но в несколько... иных вещах. Мы приняли сделку и организовали тайную встречу, не допустив её перехода в глупый бой, что, признаюсь, стоило нам изрядной доли нервных клеток. О, ваши замечательные лидеры до последнего были готовы вцепиться друг другу в горло! Но Ивицер — Ивицер был очень убедителен. Он кратко, но ёмко описал сложившееся в стране политическое положение — и то, отчего оно никому не выгодно. И что в один прекрасный момент и Тёмного Лорда, и Леди-протектора, проводящих адекватную политику вооружённого нейтралитета, удерживающего конфликт от эскалации, грозящей разорвать страну, а то и мир на мелкие кусочки, могут сменить. И почему это получится. И предложил способ удержать власть. Масштабный проект, отвлекающий внимание. И личные силы, которые он вручит прямо сейчас, силы для обоих лидеров. Эти силы возвысят их над обычными волшебниками, но по-прежнему сохранят паритет фракций.

Предложение было настолько... идеальным, что возникли значительные сомнения. Тогда Ивицер предложил подождать, а силу, заключённую в артефакты, предложил просто так, на пробу, в качестве аванса. На такую сделку Светлый Лорд и Тёмная Леди... кхм, извините за ошибку, Светлая Леди и Тёмный Лорд согласились. Мы договорились о предварительном обследовании колец, но ничего действительно вредного, кроме особенных их свойств, не было обнаружено. Тогда и Лорд, и Леди нашли каждый в своей фракции добровольцев для пробы столь интересного дара. Потом же... Потом же грянули восстание Руфуса Скримджера и заговор Абраксаса Малфоя. Ивицер попросил о повторной встрече и, как вы можете понять, соглашение было заключено и увенчалось головокружительным успехом. Ситуация в стране действительно стабилизировалась — минимальной ценой. Все мы понимали, что Ивицер обманывает нас, предполагали самое худшее, вплоть до того, что Сумеречный квартал нужен ему в единоличное владение, а его обитатели будут использованы для опытов...

— Поэтому я сразу же после стабилизации ситуации отдала тебе, Амелия, приказ начать подготовку к операции по зачистке квартала, — закончила Макгонагалл. — Через Отдел Тайн я организовала ещё одну встречу с Тёмным Лордом, и мы пришли к общему мнению. Сумеречный квартал должен быть уничтожен, а Ивицер — мёртв. Но это не мешало нам применять столь полезные кольца, и, как нам видно, здесь Ивицер не солгал — он никак не повлиял через них на нас, не оставил ни одной лазейки для себя.

— Это официальный вердикт Отдела Тайн, — кивнул Бойл.

— Ивицер дал столь большую силу, — медленно произнёс Волдеморт, — потому что знал, что её будет недостаточно. Я провёл несколько ритуалов с волосом этого... существа и могу утверждать, что оно — не человек.

— Вот как? — с интересом переспросил Бойл. — Но кто же?

— Не знаю, — пожал Тёмный Лорд плечами. — Но человек определённо не может прожить несколько тысяч лет и остаться в своём уме. Я считаю, что Варсиэр был задуман раньше, чем мы родились на свет. Для Ивицера всё, что тут происходит — игры в песочнице, — Волдеморт смерил всех тяжёлым взглядом. — Мы с Минервой, несмотря на разные взгляды, не желаем умирать и не хотим подвести тех, кто нам доверился. Поэтому мы выступили против Ивицера вместе. Я не жалею о проведённой сделке. Не думаю, что владеющий этим Лабиринтом и растущим Варсиэром Ивицер получил в Сумеречном квартале что-то, чего бы не мог получить в другой стране. И теперь скажи мне в глаза, Антонин, — он повернулся к своему помощнику, — скажи, что я предал Старые Рода, я, кто собрал вас вместе, я, кто дал вам настоящую силу и независимость от Министерства Магии. Скажи!

— Я... — сглотнул Долохов. — Вы поступили абсолютно верно, мой лорд.

— Надеюсь, ты понимаешь, что наш единственный шанс просто выжить — это союз с Минервой?

— Понимаю, мой лорд, — склонил тот голову.

— Замечательно, — усмехнулся Волдеморт — и перевёл взгляд на Макгонагалл. Та коротко кивнула и повернулась, в свою очередь, к Боунс:

— Амелия...

— Наши подозрения были беспочвенны, Минерва, — твёрдо ответила та. — Я донесу это до глав отделов. И, я хотела бы предложить ещё один вариант. МКМ.

— Международная Конфедерация? — качнула головой Макгонагалл. — Нет, это пустая трата времени.

— Мы не убедим этих глупцов, — подтвердил Волдеморт. — Никого из них. Просто сочтут это очередным раундом нашего противостояния. Не будем терять время — будем спасаться сами. Они отвернулись тогда, когда мы — и я, и Минерва! — просили о помощи Великобритании. Отвернутся и теперь, пока Варсиэр не съест какой-нибудь Париж.

— А к тому времени, боюсь, будет уже поздно, — подхватил Бойл. — Поэтому я предлагаю, раз мы разобрались с противоречиями, приступить к работе.

И с этим были согласны уже все.

23 Настоящая Хранящая: экспозиция и начало эндшпиля

Шестеро человек и нечеловек собрались в Тихом Доме. После того как Морулис закончил доклад о том, как "выгнал" двух защитников Три-Эм-линии и четырёх учеников инореальности из Хогвартса, после появившейся на горизонте ярко-белой, с быстро расходящимся ореолом многоцветных трещин линии вдали — пришло время решать и решаться. На самом деле, у тебя давно уже готово всё, но вот готово ли оно у противников? Необходимо ударить точно рассчитанным образом, чтобы внести разлад в ряды противника.

Морулис доложил о наличных силах. Двадцать семь тысяч ревенантов, принявших Пустоту, большинство — сильные волшебники, все владеют широким спектром оружия. Которого также хватает — в конце концов, для тебя не составляет труда банально украсть образцы, а затем продублировать их нужное число раз. Вернее, не совсем так, перемещение из веера данной линии реальности работает несколько иначе... не важно. Ни тебе, ни читателям эти нюансы сейчас не интересны.

Второй доложила Арания. Несколько тысяч спасённых от Инглиша "мёртвых" троллей под её ментальным контролем были незначительной силой... если бы Арания не выбирала богоуровневых. Ну а в их воскрешении нет ничего сложного. Есть немало действенных иномагических ритуалов — благо душа и разум таких троллей сохранились, а у кого-то даже и развились.

Следующий доклад последовал от Верховного Инквизитора Николая Пеева. Худой морщинистый старик с тяжёлым взглядом чёрных глаз, за которыми скрывался острый ум, охарактеризовал наличные силы боевых орденов бывшей Бета-Земли. Десять свободных флотов под командованием первого адмирала Ирен Ивановой, склонной к быстрым битвам и непрерывному давлению на противника, представляли мобильные силы. Несколько сверхтяжёлых боевых станций размером с маленькую луну (которых немедленно после появления идеи прозвали звёздами смерти) с главным калибром, предназначенным вести заградительный огонь в космосе (!) или уничтожать фокусированными залпами планеты — силы осады и обороны. Неповоротливые, с легко блокируемым перемещением, уязвимые для медленных, но мощных атак, эти станции, тем не менее, были очень живучими и незаменимыми в финальной битве. Наконец, планетарная армия и космический десант под командованием маршала Алана Шотуна, которому несколько не доставало инициативности и оригинальности военного мышления, что компенсировалось чрезвычайной надёжностью и аккуратностью решений — такая армия выполняла боевые задачи с минимальными потерями.

Слова Пеева отозвались в твоей душе холодным удовлетворением. Пока Строители лепили межмировую инфраструктуру, разбрасывали аванпосты и базы по как бы ни миллиону захваченных да зачищенных миров, не говоря уж о самом жизнепроводе, защитить который одинаково хорошо всюду — физически невозможно, ты сосредоточилась на одном, своём личном мире. И развила его до галактического уровня. Причём защищать единственный мир — гораздо легче, не говоря уж о том, что сплочённостью союзных сил Строителей похвастаться не могли — в отличие от твоих верующих.

Следующим доложил первый координатор ХОД-Гриндельвальд. Под его "крылом" собрался потенциал пяти сотен с лишком миров, в основном, уничтоженных Строителями или непригодных для жизни после войн с ними. Он и его помощник по науке, изобретатель всевозможных вундерваффе ХОД-Альбус Дамблдор (ты ввела моду на приставку краткой характеристики мира, иначе множество инореальных копий одного и того же человека было попросту не различить) сосредотачивали и координировали военный и научный потенциал как бы ни миллиарда людей, из которых около двадцати миллионов — волшебники.

Разумеется, реальная армия представляла собой лишь несколько сотен тысяч магов и десяток миллионов немагов-солдат — зато со всей вертикалью военного командования, унификацией, инфраструктурой, уставом и тылом, значительно автономным от отдельных миров — в отличие даже от "Осушителя" Строителей, центры координации и инфраструктуры которого располагались в реальности. Вся эта сила была сориентирована, прежде всего, на блицкриг и диверсии, но могла и участвовать в масштабном наступлении. Просто великолепная работа.

Пятым высказался бог Кагуцути. Он оказался настоящим сокровищем. Найденный и спасённый чистый бог, один из самых первых, один из самых могущественных, несмотря на, казалось бы, узкую специализацию на Огне и кузнечном ремесле... О, Кагуцути был настолько весом, что все прочие божества, пожелавшие присоединиться к тебе, в основном, из разрушительных мотивов, лежащих в основании их естества, вынуждены были признать его лидерство. И что самое интересное, будучи чистым, первородным, Кагуцути легко мог попасть в Пространство Парадоксов. О, это будет очень, очень неприятным сюрпризом для твоих врагов...

Кагуцути поведал о собранных им божественных силах. Не таких уж больших, но очень весомых именно в прямом столкновении. Боги-разрушители, боги хаоса, боги окончания цикла, энтропии смерти и распада... Однако и несколько единых богов сочли после знакомства с Кагуцути сменить сторону. Да, всем бы хороша была толпа противостоящих богов, но им не доставало единства мотивов и целей, готовности подставить друг другу плечо и, собственно, сражаться. Большинство богов войны предпочло сохранить нейтралитет, чтобы получить силу и верующих от самой войны, не воюя лично. Те же, кто сочли должным вмешаться, приняли именно сторону Кагуцути — просто потому что конечные цели противостояния их интересовали мало, зато честь, возможность выступить на стороне более слабой... Да и, собственно, сам состав армии Строителей, по большей части из химер, имеющих мало инициативы, но многочисленных, вызывал их гнев и жажду сразиться со столь осквернённым противником.

Таким образом, уступая численно, божества под контролем Кагуцути — единый кулак ярости и разрушения, готовый даже ценой своей жизни сокрушить врага — превосходили качественно. Да, было множество разногласий и меж ними, да, частенько боги, особенно боги войн испытывали Кагуцути на прочность, а то и бросали вызов тебе лично... но всё равно их простота позволяла договориться за кружкой амброзии и парой ритуальных поединков в разы быстрей, чем более созидательным собратьям с другой стороны.

Элис считала, что твои силы разрознены и не скоординированы, что они не способны действовать как единое целое. И это действительно было так — однако было одно "но". Все пятеро: Морулис, Арания, Николай Пеев с заместителями, Гриндельвальд с Дамблдором и Кагуцути-но ками прекрасно знали друг друга и регулярно совещались, понимали возможности друг друга, работали, в сущности, как единый штаб. Такового у Элис попросту не было — Строители отдельно, боги отдельно, привлечённые Ведьмой — тоже. А уж насколько разрозненно вели себя прочие иносущности, выступающие на стороне Строителей... "Своих" иносущностей контролировали, в основном, Морулис, Дамблдор и Кагуцути — и существенных проблем с этим не было.

Итак, всё было готово. Враги почему-то твёрдо уверены, что ты будешь копить силы для финальной битвы. Глупость какая! То есть, будешь, конечно, но почему бы перед этим не обезглавить врага контратакой? Тем более врага, ложно считающего, что инициатива у него, что он додавит твои силы, что у противника нет возможности контрнаступления. Ха!

Основной обсчёт ситуации ты, как и всегда, поручила сёстрам. Сёстры — твои временные и инореальные копии, "заточенные", прежде всего, на вычисления; твоя собственная сеть ИИ, не имеющая аналога во всём листе, способная с помощью аспекта проводить времениподобные вычисления, а при необходимости даже создавать бесконечно точные модели... О, даже у богов аналогичных тебе элементов не было ничего подобного! Слишком уж эти боги... несовременные. Но у них есть иные источники информации, порой более актуальные, чем твои. Ты привыкла работать с метавременем как с плавно изменяемой методом проб и ошибок реальностью, они же могут и любят использовать стратегию "больших скачков", буквально "переламывающую" реальность в нужном направлении.

Обсчёт закончился, конечно же, мгновенно — ну а что в виртуальном времени это заняло бесконечно большой период, никого здесь и сейчас не волновало. Конечно, даже такой анализ мог лишь приближённо выразить взаимодействие аспектов и метавременной характер сражения, но этого было достаточно для общего обзора тенденций, исходя из которого можно начинать составлять план. К чему вы сначала вшестером, а потом и полноценным штабом в несколько десятков человек и приступили, не обращая внимание на ширящееся многоцветье на краю горизонта.

Не один месяц работы заняло планирование этой операции. Естественно, вы не используете все доступные силы. Звёзды смерти подождут самого конца. Кагуцути также не вступит в прямое противостояние — он обязан выжить и внести свой вклад в последней битве. Морулис задействует лишь часть ревенантов — остальные продолжат быть разведчиками и агентами влияния. Ирен Иванова использует лишь три флота. Армия Алана Шотуна продолжит ждать.

Основная ставка в этой масштабнейшей для всего ИМ-листа военной операции со времён штурма Тихого Дома сделана на силы Гриндельвальда и богов Кагуцути. Последними ты попросту пожертвуешь. В финальном бою они не смогут тебе помочь — так почему бы и не выжать из них всё возможное? Тем более что большинство этих разрушителей и хаотиков своим мировоззрением и деяниями отнюдь тебе не импонировали. И кто кроме тебя может похвастаться, что использовал богов в качестве пушечного мяса?

Так себе достижение, вообще-то.

Хватит уже, старшая! Время для напряжения всех сил ещё придёт. Сейчас ты только готовишься к кульминации, которая настанет в последнем акте.

Ну как знаешь. И на тебя уже косятся. Не пора ли начинать координацию?

Ты про временные махинации? Да-да, конечно... или нет? Какая разница, сделаешь ли ты это сейчас или через десять лет?

Нас разделяет не такой уж большой временной отрезок. И я не собираюсь делать то, что должна делать ты.

И почему твои временные версии порой такие строптивые?

Ты моя временная версия, а не наоборот.

Старшинство не обязательно означает первенство, кроме того, вы обе можете править реальность на равных условиях.

Не считая того, что я — уже устоявшееся в метавремени будущее, ты же — далеко не обязательно, а значит, можешь исчезнуть в любой момент росчерком моего пера.

Ох, только не начинай? Все эти аргументы использовались мной уже много раз, мы знаем к ним контраргументы и даже целую философию можем подвести.

Ты так и собираешься смотреть в никуда, не обращая внимания на подчинённых?

Хорошо. Нет ничего, что я должна знать от тебя?

Ничего. Ты инициируешь, я веду.

Стандарт. Поехали, старшая.

И вы "поехали". Соединяющая межреальностные острова, на которых располагались основные силы Гриндельвальда, каминная сеть была остановлена и рассинхронизирована. В одно мгновение вся собранная и соединённая Дамблдором армада разлетелась по метавремени и метапространству отдельными островками не-совсем-реальности...

Дамблдор реактивировал сеть. И десятки тысяч твоих копий "одновременно", если можно так выразиться, коснулись инициализирующихся каналов искривлённого пространства-времени, изменяя их конфигурацию и выходы. Разбившиеся на группы волшебники один за другим вбегали в камины и устремлялись сквозь мириады реальностей в те точки, куда им суждено было попасть. А суждено — ровно туда, куда описано в Алом томе — в ключевые узлы инфраструктуры Осушителя.

Конечно же, вас ждали. У врага было достаточно иномагов времени, чтобы заметить "волнение в Силе" заранее. Но вот беда, Осушитель был огромен. Нет, не так. Он был чудовищно велик и невероятно огромен. Воистину астрономическая конструкция, сигнал из одной части которой в другую, особенно с учётом причинно-следственной устойчивости за счёт множества магистралов, не мог дойти вовремя. Чисто физически не мог. Поэтому Элис получила информацию сначала о дерзком рейде, затем о масштабной атаке и только потом — об ультимативном рывке с расчётом на полное уничтожение Осушителя как проекта. Поэтому реакция её была замедленной.

Замедленной — но совершенно верной. Можно даже сказать, идеальной. Место, где проводилось собрание, целый ярус Тихого Дома — сгорело в божественном пламени. А на остальных ярусах началась высадка сил Строителей, просто не успевающих в ключевые точки войны. Аналогичная ситуация сложилась в твоём мире, мире Бета-Земли — вообще весь лишний флот Элис отправила туда. Вместе с громадной армией. И ты действительно не могла взять и оградить эти два мира от такой атаки аспектом — сейчас твои силы были сфокусированы на противостоянии Року, Пустоте и тысячам элементов множества богов.

Ты целиком сфокусировалась на этом, лишь мельком сознания ухватывая информацию из фрактала тактико-стратегической сети сестёр, в которую полностью включился ХОД-Гриндельвальд, ХОД-Дамблдор, Ирен Иванова, Морулис, Кагуцути, несколько руководителей и командиров рангом ниже. Все вместе они сейчас представляли единый интеллект, лишь немного уступающий полноценному сверхразуму по качеству мышления. Это многим походило на Систему из совершенно иной области метапространства, и ты отметила это сходство на предмет исследовать в будущем: символическое или нет? Очень интересно.

Следующим, что ты выхватила из сети, был рывок трёх флотов в несколько тысяч кораблей каждый, включая те, что могли в одиночку превратить планету в подобие оплавленной свечи. Силы Ирен были перенаправлены филигранно как раз в те места обороны Осушителя, где флот врага был малочислен. Вы не собирались устраивать масштабные космические баталии. Зачем? Флот Строителей был более многочисленным и мощным. Да, даже при поддержке стационарной защиты Ирен, в принципе, могла его обыграть, разбить в некоторых местах, но жертвы... Это было просто стратегически невыгодно. Тем более целью текущей операции было совсем не уничтожить силы Строителей. Это вообще возможно в единственном случае: если те поголовно ринутся в самоубийственную атаку без тени тактической мысли. Нет, цель состояла совсем в ином...

Конечно, Элис разгадала цель моментально. И организовала противодействие. Но было уже поздно. Даже её почти идеальные (согласно метавременному моделированию) действия лишь уменьшали шансы на победу с 95,17 до 81,02 процентов. Не лучший расклад, но это максимум, который ты и ты-старшая могли обеспечить. В случае неудачи, конечно, у тебя был запасной план, но...

Но Элис просто прекратила сопротивление конкретно этому плану. Она сосредоточила свои усилия на максимизации сопутствующего урона. Что было очень логично, учитывая, что генеральное сражение в любом случае будет впереди. Неприятное, на самом деле, решение. Большая часть армии Гриндельвальда просто погибла. Тихий Дом был потерян. Твой мир отбился за счёт уровня развития, вовремя отправленного предупреждения и того, что оставшиеся там семь флотов Ирен контролировала лично. Но потери были очень, очень велики. Элис пошла на размен, и ты уверенно могла сказать: для неё этот размен был выгоден. По-прежнему она рассчитывала на финальный бой. В общем-то, на то был и твой расчёт, но если она будет так же эффективна... Что же, та точка ИМ-листа не зря зовётся критической.

Что же касается богов и всевозможных иносущностей высокого и высшего ранга, то в последующее время они вас с Элис больше волновать не будут. Немного мощи богини судьбы, за которой стоит целая галактика и даже более верующих, немного убийств от ревенантов Морулиса, немного прямого боя "твоих" богов на "её", немного вундерваффе Дамблдора — всё вместе привело к размену почти что "в ноль". Нет, у Элис остались ещё сотни богов... но большинство понесли такой урон, что не могли выступить в нужный момент для, например, контратаки на твой мир. А значит, всё решится не в ИМ-листе, а в одном особенном игровом сеансе...

24 Дракон

Тускло-серебряный пол простирался в неведомое далёко. Мягко светились золотые шары-лампы, парящие под чёрным потолком. Тонкие красные колонны, увитые зелёными змеями, казались не способными выдержать вес потолка — но магия имела иную точку зрения на этот вопрос.

— Это место — настоящая форма Выручай-комнаты, — объяснила Макгонагалл, ведя четверых: Волдеморта, Грэма, Джинни и Энтони — за собой. Луна парила перед Леди-протектором на носилках, всё так же безмятежно спя. — У него нет названия, но между собой директора называют его Сердцем Хогвартса. В нормальных мирах он связывает все Хогвартсы воедино, в том числе позволяет безопасно перемещаться между ними. Профессор Райс и несколько других иномагов, самых надёжных и самых верных идеалам нашей школы, управляют Сердцем и отсекают опасные для Хогвартса линии реальности, иногда — присоединяют вновь ставшие безопасными. Сердце — это не магистрал в привычном смысле этого слова, но он может то же, что и магистрал — и даже больше.

— В свое время Райс заключил небольшой договор со мной, — молвил Волдеморт. — Очень простой и важный. Он не отсёк наш Хогвартс от Сердца, но взамен я поклялся не использовать эту связь, чтобы получить власть в других мирах. Не мог не согласиться, — вздохнул Тёмный Лорд. — Хогвартс — единственная моя слабость.

— Даже для такого, как ты, есть нечто выше личной власти, — усмехнулась Макгонагалл.

— Хогвартс — часть моего родового наследия, — ответил Волдеморт, оглядывающийся даже с некоей... ностальгией? — А Сердце — это часть наследия нашего Хогвартса, род Хогвартсов, если хочешь. Как я мог допустить, чтобы наш Хогвартс изгнали из рода?

Макгонагалл остановилась перед небольшим постаментом. Совершенно пустом белом постаментом, кажущимся чем-то неестественным, режущим ярким пятном в окружающем полумраке. Светлая Леди аккуратно опустила носилки с Луной и подошла к постаменту. Коснулась его палочкой — и озарилась столь же ярким светом.

— Она зовёт Райса, — коротко пояснил Волдеморт.

— Но он же... — начала было Джинни — и осеклась.

— Прошлого Райса? — понял Энтони. — И нам нельзя говорить о будущем и лучше вообще помалкивать?

— Именно так, — смерил их тяжёлым взглядом Тёмный Лорд. — Если вы случайно скажете что-то не то, то, в лучшем случае, мы окажемся в обречённой линии времени, где Варсиэр всех съест. В худшем — будем немедленно стёрты из реальности. Ваши кулоны, — и протянул руку, в которой уже лежал кулон Луны — орёл.

Без колебаний все трое добавили к орлу льва, змею и барсука. Волдеморт взмахом палочки переместил носилки с Луной чуть подальше, оградил ширмой, велел:

— Спрячьтесь. Выйдете, если позовём, не раньше. Не колдовать, не говорить, лучше вообще не двигаться. Ждите и надейтесь.

И трое замерли, напряжённо вслушиваясь. Вздрогнули, когда тишина, наконец, оборвалась — и оборвалась звуками знакомого голоса:

— Так-так-так, абсолютное будущее, смещение на пять-семь-три или около того, закрытая Родомагическая Линия. Директор Макгонагалл, дежурный Райс на связи.

— Этан, ты не мог бы прибыть сюда лично?

— Минутку, выясню возможность. Сивилла, ты здесь? Да, всё хорошо, у меня вызов из РМ-линии, пять-семь-три. Точно? Пять и пять, семь и двадцать пять тысячных, два и девяносто восемь сотых, до тысячных. Да. Да. Что значит — нужно взглянуть в Реку? И сколько мне ждать? Вызов красный, сама видишь, мы линию теряем. А у тебя есть обратка? Хорошо. Извини за задержку, Минерва, Сивилле надо проверить возможность через Велиру, но у неё есть обратный портал, поэтому небольшой лаг ресинхрона... Вот и всё. Сивилла? Что с тобой? О, даже так. Хм. Хорошо. Понял. Что? Интересно. Да, да, буду аккуратен. Ты думаешь? Хорошо, реконсервируй. Сколько у меня времени? Понял. Почему нельзя? Листа? Или даже ветви? Понял, буду аккуратен. Будь готова отправить и забрать, я пошёл.

Хлопок, как от аппарации.

— Минерва, Том. Что заставило вас позвать меня в моё абсолютно-относительное будущее, а не найти более ближнего дежурного?

— Скорей всего, сейчас ты мёртв, Райс, — спокойно сообщил Волдеморт.

— Вот как? Очень интересно, очень интересно... Это точная информация? А это что? Кулоны, сделал будущий я. Якоря души? Очень специфические, интересно, значит, об этой петле говорила Сивилла? Предполагается, что я сделаю резерв в ядре и вызову его здесь. Очень хорошо, но сам я этого не сделаю, понадобится кто-нибудь другой, хорошо умеющий работать с духовными связями... да, один в один, Сивилла, как всегда, идеальна. Сделаем так. Сивилла сейчас вышлет иномага, который подготовит ритуал и вырвет мою душу из того, хм, места, в которое её поместили, а затем, вы предлагаете эвакуировать этот мир?

— Чем быстрее, тем лучше, — подтвердила Макгонагалл — и, точно в подтверждение, пол дрогнул. — Возможно ли...

— Нет, — отрезал Райс. — Как только меня сменяет нужный иномаг, я отрезаю ваш мир от Сердца. Вы должны понять — в таких вещах нельзя медлить. И рекомендую немедленно покинуть Хогвартс. Ему осталось существовать в текущей форме ровно... — заминка — посмотрел куда-то? — двадцать минут. Ритуал — и бегите. Удачи.

Хлопок. Ещё один хлопок. И снова знакомый голос!

— Всем привет, — жизнерадостно улыбнулась Фло. — Хм, неприветливые какие. Я Фло, мастер отражений. Значит, ритуал призыва души? Ого как трясёт! Что у вас тут творится-то с Землёй? Как говаривал знакомый доктор, пациент скорее жив, чем мёртв — но это ненадолго. И кто это за занавесом прячется?

— Слишком много вопросов, — констатировал Волдеморт. В тот же миг ширма исчезла. — Этим детям Райс отдал кулоны-якоря.

— Профессор Фло! — не удержавшись, воскликнула Джинни — но каким-то чудом удержалась, чтобы не рвануться вперёд и не пощупать — настоящая ли профессор.

— Ясно-понятно, — хмыкнула Фло. — Значит, ученики Райса... и, видимо, урок-другой вам и я-иная преподала... или преподам, да?

— Два очень хороших урока, — ответил Энтони, скрывая удивление.

О, эта Фло была совсем другой. Роскошное иссиня-чёрное платье, нечто среднее между просто парадным вечерним и бальным, идеально уложенная причёска, плавные, завораживающие, плавные движения, внешность уже не девушки, а зрелой женщины... и хищний прищур глаз. А ещё каждый её жест оставлял некий... флёр. Нечто, мгновение висящее в воздухе, неуловимое прямым взглядом — но никто не сомневался, что существующее, просто — нереальное? Или даже — не-реальное?

— Интересненько, — а ещё диссонировали слова с интонациями. Фло говорила, точно королева, веско, мощно, каждое слово — гранитная глыба... но слова, пусть и уличным жаргоном не были, но от правильной аристократической речи находились — далеко. — Чудесненько, Райс оставил вам амулетики, зная, что умрёт или упустит душеньку, из сегодняшнего разговора. А тут у нас четверо его учеников, чем-то важных, Земелька, в которую... — Фло вслушалась, — вгрызается кто-то большой и постоянно растущий и вся такая красивая я. Хороший расклад, не находите? — прислушалась ещё к чему-то, на этот раз даже глаза прикрыв. — Ага, конечно, и мир закрытый, по почерку — Райс кому-то помогал. Мозаика-то легко собирается. Не будем медлить — вы двое!

Её глаза буквально загорелись оранжевым светом — и взгляд этот был... даже не давящим, а бурящим. Таким, что ученики заметили, как Макгонагалл и Волдеморт вздрогнули.

— Вы двое, — повторила уже мягче Фло, — дайте мне время, всё время, какое только сможете вырвать! Мне плевать сейчас на Хогвартс — но Выручай-комната должна стоять ещё полчаса. Идите и делайте, что должно, — о, её голос был не властным, нет, он был... просто таким, что поступить иначе было нельзя. Это и есть те самые веские слова? Фло поймала вопросительный взгляд Волдеморта и тут же пояснила. — О них я позабочусь сама. Ступайте же!

В лаборатории, далёкой от Сердца Хогвартса, а вернее, уже отрезанного от него отражения, колдун и учёный по имени Ивицер уверенно орудовал над только что извлечённым из капчалога некоего Рыцаря Пустоты умирающим телом.

— Эл-разряд на сто, — скорее себе сказал Ивицер. Привычка, выработанная годами одиночества. В этой операции он мысленно управлял машинерией, к которой десятком трубок, присосок, проводов и щупалец, живых и не очень, было присоединено сейчас тело. Ассистировал искусственный интеллект, приоритетом которого сейчас было сохранение жизни.

Шея "почти мертвеца" тонкими нитями, пульсирующими в такт движениям пальцев Ивицера, будто исполняющим неведомую мелодию, была связана с телом. Одни заклинания мешали утечь даже капле крови, а другие контролировали её состав и движение.

Ивицер хладнокровно отдал команду движением глаз. Ему приходилось использовать и их тоже — через мыслеинтерфейс прямо сейчас управлялось спасение жизни профессора Райса, и на большее его пропускной способности не хватало. Очень жаль, что образцы интерфейсов из мира Хранящей недоступны.

Колдун скривился. Какой же этот Крис мясник. Вот зачем было отрезать голову, да ещё и у основания? Неужели нельзя просто проткнуть сердце? Или ноги отрубить... Всё проще исцелять. Хорошо хоть мозг без повреждений.

Повинуясь команде, розовая энергия Жизни устремилась в тело, буквально восстанавливая разрушающиеся клетки, не позволяя отмирать им от кислородного голодания, приводя метаболизм в порядок — насильственно. Трубки, входящие в лёгкие, заменяли сейчас горло, тонкие волокна, которыми Ивицер прямо сейчас сшивал позвоночник с шеей, должны были восстановить нервные связи, и слуга Пророка делал буквально чудо — согласовывал нервные сигналы, позволяя мозгу и позвоночнику вновь работать сообща, несмотря на отсутствие нормального нервного контакта.

— Начинаю сращивание, — сообщил самому себе Ивицер, медленно подводя шею к туловищу и выталкивая трубки из лёгких. — Жизнь на десять непрерывно.

Жизненная энергия осветила приятным розовым сиянием тело умирающего. Шея коснулась туловища — и срослась. Ну а волокна остались внутри, начиная изменение.

— Показатели приходят в норму, — прокомментировал Ивицер. — Приступаю к насыщению Роком, — секунду помедлив, конкретизировал. — Дэ-пять, эл по-прежнему десять, — соответственно изменив соотношение энергий Рока и Жизни. Одновременно механические руки начали вскрытие для имплантации, а Ивицер простёр над телом Райса ладони, что-то шепча.

— Начата первая фаза изменения, — внимания хватало, чтобы следить за показателями. На взгляд Ивицера, всё шло идеально, но... — Что-то не так. Душа? Душа плохо держится в теле. Долго была в капчалоге? Хм. Нет.

Механические руки продолжали чёткую работу, а тело приходило в норму. Если то, что делал с ним Ивицер, можно было назвать "нормой". Колдун поморщился, не меняя позы — от рук его на тело падали белые искры, бесследно впитываясь в кожу, чтобы увеличить пластичность плоти. Манипулятор уверенно крепил в животе Райса имплант, похожий на стального паука.

— Это не внешние якоря. Он... не хочет. Хочет сбежать? Хм. Якоря пока не внешние. Время на активацию? Относительная одновременность? Изолирую лабораторию, — спокойно решил Ивицер. — Пространственная изоляция. Временная изоляция. Духовная изоляция. Все якоря активны. Достаточно ли надёжно? Анима Радикс, — будто выплюнул заклинание — и оскалился. — Держу объект. Начинаю сращение.

С широко раскрытыми глазами Луна смотрела в два места одновременно. В одном с телом профессора Райса творили... творили... А в другом же — в другом было её тело, трое друзей и Фло! Что же сейчас будет-то?

Я не знаю. Мне никогда не была настолько интересна судьба Этана Райса. Есть ли у него надежда, Луна?

— Да! — выкрикнула она — всем своим существом захотела...

Тёмный Лорд со Светлой Леди ушли — быстро и беззвучно, точно растворились в дымке... Дымке? Зал действительно начала заполнять дымка, вернее, не весь зал — она приближалась издали, скрадывая масштаб, пока не стало казаться, что пятеро находятся в небольшом, метров трёх радиуса круге от белого постамента. Пол снова задрожал.

— Сюда, — приказала Фло. — Представьтесь, дети. Имя и факультет.

— Джинни Уизли, Гриффиндор.

— Держи, — Фло кинула ей кулон со львом. — Становись сюда, Джинни, — указанное её рукой место на полу немедленно засветилось красным кругом.

— Энтони Даффи, Слизерин, — змея очутилась в его руке — Энтони встал напротив Джинни, по ту сторону постамента, который... выцветал? — прямо на глазах.

— Грэм Фергюссон, Хаффлпафф, — Грэм занял своё место на жёлтом круге.

Хорошо, пусть это сработает.

...и понеслась, буквально разрывая пространство и время своим желанием. В один миг Луна очутилась в своём снобличье на Проспите — а затем шевельнулась на носилках.

— Энервейт, — указала невесть откуда взявшейся в руке палочкой Фло. Но Луна лишь дёрнулась, быстро моргая. Фло стремительно обернулась к Джинни. — Что за сила в твоей палочке?

— Жизнь! — выпалила та, прежде чем осознала вопрос.

— Вложи её в "энервейт", — просто сказала Фло, не сознавая, что Джинни так никогда не делала.

— Энервейт! — розовая молния вырвалась из палочки Джинни и ударила в Луну — ту буквально выгнуло.

Джинни испуганно вскрикнула, Грэм сжал руки в кулаки, Энтони прикрыл рот ладонью... но Луна просто вскочила с носилок, едва не упав, и воскликнула:

— Луна Лавгуд, Рейвенкло! — поймав на ходу орла, исчезла и появилась на синем круге.

— Так! — Фло хлопнула в ладоши, привлекая внимание, а постамент, тем временем, испарился окончательно. — Сейчас вы будете символизировать Хогвартс. Постарайтесь сосредоточиться на своих воспоминаниях о замке, о друзьях, о факультетах. Я понимаю, что это сложно, но если вы не сделаете этого, то якорь будет неполон. А если якорь будет неполон — его не хватит, чтобы вытащить из той темницы, куда попала его душа. Хогвартс всегда был его домом, местом, которому он посвятил большую часть жизни — и сейчас вам надо звать. Звать своей памятью, а не воображением! Ничего не придумывайте, просто вспоминайте свою жизнь в Хогвартсе как можно ясней. А я немного вам помогут. Кларус!

От взмаха её палочки в головах всех четверых стало пусто и ясно — точно на чистом листе. Ни тревог, ни мыслей — Фло просто "обнулила" четыре сознания.

— Закройте глаза и вспоминайте! — ещё раз напомнила она — и встала в центр. Палочка её, а вслед и она сама закружились в стремительном танце, и десятки символов и знаков разлетались от неё, рассвечивая всё хладно-голубым.

Душа рванулась, точно зацепившись за что-то вовне. Лицо Ивицера застыло в оскале.

— Не уйдёшь. Никто не уходил. Ты познаешь извечность, будучи частью и целым! Нет чистоты, есть смешение.

Внешняя защита Хогвартса пала. Мириады отростков, щупалец и рук, уже не только антрацитово-чёрных, но и всех оттенков серого тоже, хлынули в замок. В ответ коридоры озарило, очищая, ярко-зелёное пламя. И Хогвартс сдвинулся.

— Не уйдёшь, — азартно приговаривал Ивицер. — Никто не уходил. Вы познаете величие, будучи частью и целым. Нет истины, есть безумие!

У всякой вещи есть оборотная сторона. Мастер зеркал, Фло с лёгкостью продавила себя в иллюзорное пространство без костылей вроде символ-слова "трансинсаэпис", которыми пользовались мастера других сфер. Да, эта Фло была лишь версией, отдельной частицей "большой Фло", но даже сейчас она могла "собрать немного себя" из доступных здесь отражений. И это моментально утроило её силы. Платье сменилось на лёгкий доспех из кожи дракона. Фло осмотрелась. Ивицер был уже здесь, готовый вступить в битву за душу Райса.

У всякой вещи есть оборотная сторона. И у девиза Хогвартса, шуточного "Не щекочи спящего дракона" — тоже. И сейчас, повинуясь древней, времён основателей силе магии в подточенной иномагией реальности и при поддержке неудержимой мощи элементов — Хогвартс пробуждался. Его директор и её помощник как познавшие Хогвартс глубже остальных, как официальная власть и истинный наследник основателя делали то, что задумывалось крайней мерой. Камень замка потёк, меняясь, формируясь в титаническое тело, а внутренние пространства "складывались" в Выручай-комнату. Громадный дракон Хогвартса распахнул каменные крылья и оскалил титанические клыки. Осмотрелся. Варсиэр был уже здесь, готовый вступить в смертельный бой.

А потом оба Ивицера улыбнулись. И реальности смешались под нелунным светом. Отражение Сердца Хогвартса стало полем боя между титаническими драконами — Фло зависла над землёй, плавно превращающейся в не-землю стараниями Варсиэра, а рядом с ней на четырёх кругах — ученики Райса. Призрачный, тусклый, но при этом реальный и яркий образ-душа профессора Райса появился рядом с одним Ивицером. Второй Ивицер, довольно улыбаясь первому, замер в жутком ореоле чёрных щупалец внизу.

Чёрное озеро и Запретный лес неожиданно оказались маскирующейся плотью Варсиэра — и тысячи отростков быстро вытянулись в направлении души Райса, отчаянно мечущейся в поисках спасения. И два Ивицера выкрикнули одно заклинание, и две волны омертвения ударили в четверых учеников и Фло с разных сторон. В то же время даже не огромное не щупальце, а целый столп плоти Варсиэра поразил Хогвартс, едва не опрокидывая вниз — откуда к замку, принявшему облик дракона, уже тянулись голодные серые пасти, грозящие разорвать и поглотить — ассимилировать, сделать частью себя.

Фло взмахнула палочкой, отправляя смертельные чары (или даже не-чары?) в соседнее отражение. За спиной мастера отражений выросли сверкающие крылья, точно разгоняющие сгущающийся мрак. Хогвартс-дракон раскрыл пасть и выдохнул элемент Огня, вложенный самим Годриком Гриффиндором — и чёрно-серая плоть просто перестала существовать под напором истинного пламени. Стоящая на макушке Хогвартса Минерва Макгонагалл взмахнула палочкой — и закрывшие небеса тучи закружились вихрем, чтобы извергнуть каскад молний, скорее не поражающих, а отвлекающих, отбрасывающих Варсиэра. Широкая полоса зелёного сияния отсекла тянущиеся к Райсу отростки. И казалось, что Ивицер проиграл...

Но Варсиэр продолжал стремительно расти, захлёстывая собой землю, поднимаясь всё выше и выше, готовясь буквально накрыть Хогвартс с головой — а пламя каменного дракона просто не справлялось. Один Ивицер сковал боем Фло, заставляя её отражать непрерывный поток смертоносной магии, вырывающейся из правой его руки — а левой колдун сделал хватательный жест, удерживая душу Райса на месте. Второй Ивицер обрушил с двух рук шквал смертельной магии прямо в летящего к Райсу Волдеморта, заставляя того перейти в глухую оборону.

Минерва Макгонагалл перечеркнула небо палочкой — и розовое сияние Жизни буквально оживило воздух. Десятки элементалей воздуха придавили своим телом, ожившей стихией, Варсиэра — и воздух вместе с огнём смогли его приостановить. Но только в одном направлении — вверх. А вот снизу и с боков чёрно-серая масса грозила Хогвартс захлестнуть. Тогда Макгонагалл приложила кольцо к тёплому камню, опустившись на колени. Розовый свет охватил Хогвартс — и, оттолкнувшись от скалы за мгновения до того как та стала не-плотью, дракон взлетел.

Тем временем Ивицеру, очевидно, надоело забрасывать смертельной магией — или не совсем магией, совсем не магией? — своих противников, особенно Фло, зачастую не принимающую удары на щиты и попросту отправляющую их в иное. Колдун взметнулся вверх, продолжая удерживать одной рукой душу Райса на месте, а другой вместо атак сделал странный жест... точно сдёрнул что-то?

— Нет чистоты, есть смешение! — выкрикнул он, не то клич, не то молитву.

И реальность... нереальность... иное... то, что представляло сейчас поле боя в результате первого смешения — смешалось вторично. Со всеми отражениями сразу. Небо расчертили змеящиеся линии пересекающихся реальностей, медленно тающие. Неожиданно верх и низ поменялись местами, а потом и вовсе воцарилась невесомость. Повсюду закружились обломки и мёртвые тела — как знакомых, так и незнакомых магов и немагов. Варсиэр резко прибавил в размерах, почти дотягиваясь до Райса и Фло. Что-то громадное нависло сверху — очертания лишь угадывались в хаотически вихрящейся пелене уже разноцветных, но при этом тусклых туч.

Десятки Ивицеров выпустили безумный шквал колдовства во множество Волдемортов и Макгонагалл. А вот Фло осталась одна — теперь она буквально сияла переполняющей мощью. И дракон-Хогвартс странным образом поглотил, вобрал в себя свои же отражения — на голове его по-прежнему стояла единственная Макгонагалл. Затем Фло ударила толстой, ветвящейся, перескакивающей с цели на цель синей молнией. И на "поле" (можно ли это было назвать полем?) боя окончательно воцарился хаос.

— Акцио! — неожиданно синхронное действие последовало от Ивицера — все его версии указали руками вверх.

Смутный силуэт из-за туч приблизился. Это оказалась... земная твердь! Земная твердь, гравитирующая к себе не хуже той, что поглотил Варсиэр. Макгонагалл, Волдеморт и Фло уничтожили большую часть Ивицеров — но главное они уже сделали. Свободное пространство стремительно сужалось — развалины Хогвартса и сожжённый Запретный лес сверху и бушующая плоть Ивицера, с трудом сдерживаемая непрерывным потоками Огня от Хогвартса снизу. И верх с низом постоянно, хаотически менялись местами! А потом "верх" начал трескаться и из его глубин полезли знакомые чёрно-серые щупальца и пасти...

Фло подхватила левитацией учеников, не улетевших только благодаря притяжению к ритуальным кругам, грубо привязала к себе. И рванула к Райсу, расправив крылья белого сияния, отталкивая заклятьями любые препятствия с пути. Это был риск, риск всё-таки столкнуться с чем-нибудь слишком быстрым, риск, что что-то врежется в учеников, риск попасть под чью-нибудь атаку, риск опоздать, риск травмировать подростков слишком резким рывком... Но она просто не видела иного выхода. Если промедлить, то все будут разорваны чудищем сверху или чудищем снизу — выбирай любое!

В свою очередь, один за другим Волдеморты умирали, защищая Райса от Ивицеров и Варсиэра. Направляющая Хогвартс Макгонагалл осознала, что сейчас игра идёт в формате "всё или ничего". И каменный дракон, расправив громадные крылья, полетел следом за Фло, постепенно ускоряясь, явно и не собираясь тормозить. Из крыльев, точно реактивных двигателей, извергалось пламя, помогая дракону набирать скорость и одновременно испаряя всё позади. Остальные Макгонагалл сосредоточились на выживших Ивицерах, применяя уже откровенно самоубийственную магию массового поражения, захлёстывая всё масштабными взрывами, обращая сам воздух в камень или необратимо превращаясь в драконов, миниатюрные подобия Хогвартса.

Варсиэры соединились. Сначала одним узким пучком пульсирующей плоти. Затем другим, третьим... десятым... сотым... Словно титаническая чёрно-серая пасть смыкалась под какофонию сражения, под безумный смех Ивицеров, под скрип скреп мироздания, извращённых нелунным светом.

Фло в безумном рывке коснулась не-светящегося силуэта Райса, и тот исчез. Однако Ивицер уже осознал, что не успевает, и в тот же миг на месте Фло сомкнулась плоть Варсиэра и смертоносные потоки не-магии... Но торжествующая улыбка Ивицера была преждевременной — ведущая каменного дракона Макгонагалл активировала последнее средство. Громадная радужная сфера возникла вокруг Хогвартса. Бледное подобие Пелены Чудес, тем не менее, обладающее основными её свойствами, пусть и в ослабленной форме.

Пелена Чудес была некогда скопирована старшей из Хранящих Время у самих чистых богов в те времена, когда те применяли её против Инфуцора, в свою очередь, её некогда скопировал Райс, заставший бой сил Хранящей против будущего Ивицера и передавший упрощённое знание Макгонагалл. Тень тени тени — вот чем была радужная сфера, результат троекратного упрощения. Но это тень тени тени подлинного чуда, гармоничного слияния элементов, магии и иномагии, тень приближения к изначальной Силе, управляющей всем сущим. А Варсиэр был далеко не Инфуцором и даже не его творением — а ещё он только рос, созревал и взрослел, был бледной копией себя же в будущем.

Радужная сфера просто испарила концепцией чистоты касающуюся её плоть Варсиэра. Обратила в небытие. И с лёгкостью отразила атаки Ивицера на той же основе. И успела за мгновение до того, как пал впопыхах поднятый щит Фло. И свободно пропустила Фло и учеников внутрь себя.

Фло сориентировалась моментально. Быстрый рывок к голове дракона — и все четверо учеников уже приклеены к ней чарами, а сама Фло командует Макгонагалл и единственному выжившему Волдеморту:

— Вперёд что есть мочи! Я вырву нас отсюда.

Волдеморт коснулся кольцом Хогвартса. Реактивные струи из крыльев стали ядовито-зелёными, увеличив напор. Макгонагалл коснулась кольцом Хогвартса. Глаза каменного дракона запылали ядовито-розовым, силы ожившего замка восстановились, а поблекшая сфера радужного сияния — снова засияла ярко-ярко.

Крылья Фло пропали. Она сунула палочку в карман. Протянула сведённые ладони вперёд. И резко развела в стороны, выворачивая ладони. Чем-то это напоминало движение плывущего по-лягушачьи. Но вот результат был совершенно иной. Мастер сферы отражений, Фло делала то, что могли единицы и среди мастеров. Она создавала новое отражение, новую линию времени, новую тропку от РМ-тракта — и вывела Хогвартс прямо на неё, оставив Варсиэра позади.

— Ох, — выдохнула Фло. — У вас есть якорь не на Земле?

— Марс, — тяжело дыша, ответил Волдеморт.

— Даю направление, — в отличие от Тёмного Лорда, Светлая Леди была всё ещё полна сил, только выглядела несколько... дезориентированной. Макгонагалл коснулась палочкой головы и вытянула серебристую прядь воспоминания. Фло её поймала, вобрала, осознала и певуче воскликнула:

— Реверс Радикс!

Уже через несколько минут Хогвартс громоздко приземлился на пустоши красной планеты. А ещё через три часа земная кора, точно скорлупа яйца, треснула. И провалилась внутрь себя. Вот только вместо магмы внутри была горячая чёрно-серая плоть. Доев последние кусочки планеты, Варсиэр странным образом оттолкнулся от космической пустоты, точно от самой ткани реальности, и устремился к новой цели, скалясь миллиардами пастей. Ивицер, стоя на поверхности своего питомца, замер в ожидании финальной стадии плана: испуганные людишки, наконец, откроют РМ-линию, чтобы бежать, тем самым выпустят Дракона Бездны, первую частицу будущей опухоли, что пожрёт всё Древо изнутри, на волю.

Занавес

ДК: Привет.

ТоП: привет, любовь моя

ДК: :))

ТоП: что случилось?

ДК: Я не могу написать просто так?

ТоП: ты никогда не пишешь

ТоП: просто так

ТоП: за это тоже тебя люблю

ТоП: хм

ТоП: наверное, я выгляжу очень суматошным

ТоП: болтливым и сентиментальным

ТоП: в твоих глазах

ДК: Вовсе нет! Ты просто любишь со мной говорить и очень романтичный. Больше, чем мне казалось, когда мы начинали общаться.

ТоП: сам от себя не ожидал

ТоП: а ты была тогда замечательная

ТоП: последовательный и аккуратный проводник

ТоП: в мир Игры

ТоП: лучше любого спрайта

ДК: Я была очень сухой и требовательной. Но мы изменились, и это замечательно. Ты лучший парень, о котором я могла только мечтать.

ТоП: не переоценивай меня

ДК: Не недооценивай себя. Где ещё я могла бы найти парня, который будет разделять мои интересы и любить меня такой, какая я есть?

ТоП: ох

ТоП: спасибо

ТоП: где бы я ещё нашёл девушку

ТоП: которая могла бы научить меня столькому

ТоП: и вдохновить на ещё большее

ДК: Нигде?:) Я уникальна, и это констатация факта. Ты тоже уникален. И в Пространства Парадоксов, и в Древе вообще нет наших версий. Твои обречённые копии погибли все, у меня никогда их не было. Это накладывает на нас особую ответственность. Но я бы хотела поговорить о другом.

ТоП: разобралась с Велирой?

ДК: И да, и нет. Я начинаю понимать связь Великой Реки с ИМ-листом и вычленяю то, что делает её магистралом, сравнивая с Игрой, но это может затянуться надолго. Ты не возражаешь, если я буду прыгать во времени?

ТоП: нет, конечно

ТоП: просто не заскучай там без меня

ТоП: и не заставляй меня грустить без тебя

ТоП: ОК?

ДК: Разумеется. Душевное здоровье крайне важно для иномага. Но Велира — вторичная тема. Я хочу поговорить о совсем другом.

ТоП: да?

ТоП: я предчувствую что-то особенное

ДК: И ты прав. Я думаю создать свой аналог Игры.

ТоП: форк?

ТоП: это вообще возможно?

ТоП: мы насчитали 32361 больших функциональных модулей

ТоП: и это только в одной из версий

ТоП: все наборы модулей связаны

ТоП: их число и точный состав меняется в зависимости от вселенной и сеанса

ТоП: адаптируясь к метавременному ландшафту

ТоП: мы, конечно, разделили всё на три части

ТоП: физика, социум и смысл

ТоП: но это скорее философское деление

ТоП: всё взаимосвязано

ДК: Остановись.

ТоП: ОК.

ТоП: у тебя есть идеи

ТоП: как во всём этом разобраться?

ТоП: просто у меня их нет

ТоП: совершенно

ДК: Я не собираюсь разбираться в Игре. Не думаю, что в ней как в целом смог бы разобраться даже её создатель. И даже в частностях ему бы пришлось разбираться частично с нуля.

ТоП: ты уверена, что у Игры есть творец?

ТоП: откуда такие далеко идущие выводы?

ДК: Я много думала и анализировала. Сравнивала различные модули, версии, ответвления, реализации, обратную связь. И пришла к выводу, что Игра — не природный феномен. Я даже нашла комментарии к коду.

ТоП: надеюсь, не "я не знаю, зачем это тут"?

ДК: Нет:) Комментариев почти нет, они истёрлись за время самоизменения, Игра, по большей части, выбросила их или исказила до неузнаваемости во время "полуестественного отбора", который и заложил в неё гениальный программист. Согласно лингвистическому анализу, это были именно комментарии и как минимум несколько сохранились в исходной форме. Язык неизвестен, а данных недостаточно для расшифровки.

ТоП: иномагия?

ДК: Я пыталась. Не сама, как иномаг я довольно неумела, но у Элис нашлись умельцы. Язык искусственный и высокоразвитый, соответствие есть, но точного — нигде в листе. Упрощая, корни использованы частично "наши", но структура изменена до неузнаваемости. В таком объёме расшифровке не поддаётся.

ТоП: интересно

ДК: Кое-что полезное извлекла — не из комментариев, а из их расположения. В Игре есть... вырожденные, атрофированные функции, предназначенные для ручного и автокаскадного обновления вдоль альф и даже для ручного управления и коррекции параметров.

ТоП: этим

ТоП: можно воспользоваться?

ДК: Нет. Соответственные модули буквально деградировали изначальную функциональность. Автор Игры, возможно, сможет найти лазейку, я — нет, не раньше тысячи лет упорного анализа. Кроме того, Игра приспосабливается, вернее, уже приспособлена к любым попыткам воздействия. Можно рассматривать сеть систем модулей Игры как человеческую цивилизацию, а нас — как генератор вируса. В лучшем случае мы можем заразить и уничтожить/поработить одну населённую планету, но человечество тут же введёт карантин. Заражённая линия автоматически становится обречённой.

ДК: Механизм напоминает клеточный апоптоз: в случае определённых "мутаций" модулей активируются спящие механизмы самоликвидации, сообщается далее по межсеансовым связям о механизме "заражения" и запускаются распределённые вычисления для адаптации. Поскольку Игра работает в метавремени и имеет фактически бесконечные вычислительные мощности и память, а также может привлекать в качестве эффекторов богоуровневых игроков, я не знаю, как её взломать. Не думаю, что это возможно даже для сущности ранга Хранящей.

ТоП: очень и очень интересно

ТоП: но как я понял

ТоП: практически — бесполезно

ДК: Да. Зато вдохновило меня на попытку написать что-нибудь своё.

ТоП: не Игру?

ДК: Не Игру. Просто что-то своё, понимаешь? Что-то на "уровне надреальности", что-то для нашего удобства, встроенное в саму физику, а не как сейчас, завязанное на Игру или привязанное к моей душе.

ТоП: не совсем понимаю

ТоП: что именно ты хочешь получить?

ДК: То же, что и Игра: изменить физику, направить социум и задать смысл. Просто это будет моё. Сложно сформулировать. Я хочу сотворить что-то равное Игре, понимаешь?

ТоП: но зачем?

ТоП: особенное оружие против Хранящей?

ТоП: идеальный "домашний" мир?

ТоП: отработать навыки?

ДК: Всё это вторично. Я просто...

ТоП: да?

ДК: Я немного смущаюсь. Просто я хочу создать это, потом посмотреть и сказать: "это хорошо". Понимаешь? Это очень эгоистично и амбициозно, но, наверное, я хочу попробовать себя в качестве Творца?

ТоП: вау

ТоП: я...

ТоП: я люблю тебя ещё больше

ТоП: хотя думал, что это невозможно

ДК: Спасибо:) Ты поможешь мне?

ТоП: всегда и во всём

ТоП: ты же знаешь

ТоП: ты будешь выдирать модули Игры

ТоП: с мясом

ТоП: и выстраивать из них что-то своё?

ДК: Нет. Это слишком грубо. Извини, но такой копилефт не для меня. Даже если я и смогу разобраться с интерфейсом и точным функционалом модулей, что сомнительно. За время изучения я глубже поняла структуру Игры, поэтому сделаю иначе. Игра состоит из минимальных базовых модулей, при встрече объясню подробней. Это строительные элементы Игры, я имею в виду, надреальные элементы, а не соответствующий им код, но и код тоже. Нужно показывать на практике, словами долго объяснять.

ТоП: и ты собираешься

ТоП: собрать из микромодулей

ТоП: что-то своё?

ДК: В точности так. Писать код полностью с нуля на собственном языке слишком сложно для меня, но копировать большие модули — нетворческий подход, пусть и достаточный интеллектуальный вызов. Эта методика — идеальный компромисс.

ДК: Я не уверена, что именно хочу создать. Наверное, попробовать себя и поэкспериментировать в свободном стиле. Сейчас ищу подходящий для этого мир через Реку. Думаю найти такой, в котором не будет волшебства, чтобы ничто не мешало настраивать. Это должна быть минимум бета-линия, а лучше альфа, но изолированная от других. И ещё кое-что.

ТоП: да?

ДК: Я нащупала связь между Реками.

ТоП: серьёзно?

ТоП: то есть, всё не зря?

ТоП: я сомневался до последнего

ТоП: если честно

ТоП: не верил, что это возможно

ТоП: Осси не смог

ТоП: а Осси — гений

ДК: Я уже говорила тебе, что думаю о гениальности Осси?

ТоП: нет

ТоП: ты восхищалась его книгой

ТоП: но потом вы поговорили

ТоП: и ты больше не акцентировалась на нём

ТоП: что случилось?

ДК: Твоего Осси больше нет, вот что случилось. Слияние душ не уничтожило, но перенаправило его гениальность. Если раньше, как ты рассказывал, а я следила, он играл в злодея, то теперь он — злодей. В прямом смысле этого слова, без всяких послаблений и оговорок.

ТоП: о

ТоП: то есть

ТоП: он стал жаждать власти над миром?

ТоП: или чего хотят злодеи?

ДК: Раньше ему доставляло удовольствие раскрывать тайны мира. Теперь ему доставляет удовольствие убивать людей. Он по-прежнему гениален, но свой гений направил на разрушение. Это так... глупо.

ТоП: а ты — на творчество

ТоП: поэтому

ТоП: не могло быть так

ТоП: чтобы вы не разошлись во взглядах

ТоП: но я не понимаю

ТоП: как такое могло произойти?

ТоП: а как же его теория?

ТоП: которой мы пользуемся сейчас?

ТоП: неужели знания такого уровня...

ТоП: не могу сформулировать

ДК: Ты хочешь сказать, что знания такого уровня и о таком уровне меняют мировоззрение? С оригинальным Осси так и произошло. Но осознавший себя Осси-Джек, как только вернул и соединил память обоих душ, изменил взгляды. Он познаёт сущее, чтобы учиться его уничтожать. Ему доставляет удовольствие разрезать законы природы на кусочки. Ты знаешь, чем он мне хвастался?

ТоП: чем?

ДК: Нож, разрезающий вместе с телами и души. Причём нож Рока. Это отвратительно. Зачем уничтожать души? Достаточно уничтожить зацепки души, это сделать гораздо проще, если уничтожить все якоря, то твой враг никогда не вернётся. Но души. Ему доставило удовольствие то, что он смог преодолеть законы природы. Согласно ним душа — один из самых прочных объектов в принципе, бэкап личности и "я". Нет никакого смысла уничтожать душу, поскольку вероятность воскрешения из неё оригинала в нашем листе стремится к нулю; я не помню ни одного случая воскрешения безякорной души с сохранением памяти. И он — тоже.

ТоП: тебя злит бессмысленность

ТоП: бессмысленное разрушение

ДК: Именно оно. Даже разрушение Хранящей сеансов в ПП-листе, произошедшее против её воли, не было бессмысленным. Это была своего рода "уборка" того, что она же создаст позже, а также способ появления реальной угрозы против неё — меня, тебя, Элис, моей команды, спасённых мной мстителей... А всеобщее уничтожение, которое нёс Лорд Инглиш, также восстанавливало равновесие и было вписано в баланс сил Пространства Парадоксов заранее. Даже то, что сейчас собралась делать Хранящая — не бесцельно. Она хочет чего-то достичь, чего-то нам неизвестного, но безусловно великого. Мне странно это говорить, но даже Инфуцор не творил свои... то, что он творил, просто так. Но Осси-Джек не такой. Ему доставляет удовольствие разрушать ради разрушения, а потом он смотрит на останки и говорит себе: "это хорошо"!

ТоП: да уж

ТоП: я не думал

ТоП: то есть

ТоП: видел, что Осси стал кровожадней

ТоП: но не до такой степени!

ДК: Он хорошо себя контролирует. Не смог удержать маску передо мной, считал меня кем-то вроде ученицы, наследницы. Но я не наследница. Я Ведьма Рока. Я меняю Рок, играю им, играю предназначением, обречённостью, функциональным местом элементов, преобразуя реальность к нужной мне форме, но не разрушаю её.

ДК: Думаю, что он не Принц Пустоты. Говорят, Джек Нуар — Принц Крови, но Осси-Джек и не Принц Крови. Я думаю, теперь он Принц Света в лучшем случае и Принц Пространства в худшем.

ТоП: ты не смотрела его роль?

ДК: Тогда не умела, сейчас не хочу встречаться. Он слишком неприятный, но при этом союзник. Нерационально ссориться с союзниками, даже такими. Но если мы выживем после всего, что произойдёт, то должны будем проконтролировать его и остановить, если понадобится. Я уверена, что понадобится. Ты со мной?

ТоП: конечно, Алиса

ТоП: разве может быть иначе?

ДК: :)

ДК: Я позанимаюсь связью Рек. Нам жизненно необходим выход на Реку Имён. Свяжусь позже. Люблю и целую.

ТоП: И я тебя.

Антракт третий, часть первая: по обе стороны врат

Крис.

"Я могу дать тебе больше, чем ты способен осознать. Твоя месть будет неотвратимой".

— Сгинь из моей башки, тварь, — прохрипел ты вслух. — Кем бы ты ни был — просто заткнись уже. После страхоужасов меня так не сломить.

"Наконец-то! Наконец-то ты ответил".

— Блядь, — вырвалось у тебя. Так вот чего этот шептун добивался — чтобы ты ответил! Какой из сонма инореальных созданий вообще может так бесцеремонно стучаться к тебе сквозь пелену Пустоты? — Слушай, может, просто уйдёшь уже из моей головы? Мешаешь.

"Ты знаешь, с кем бьёшься?"

— С мерзкой инореальной хернёй из теней, которых даже зачарованный клинок через раз берёт? — отозвался всё-таки ты. — Эй ты, как бы там тебя ни звали, ты что, подглядывать можешь?

"Ощущать через проекцию внимания. Описание этого процесса слишком сложно для нашего разговора".

— Кто ты такой и зачем я тебе нужен? — скупым взмахом ты рассёк очередных тварей, сотканных из мрака. Одна умерла. Другую пришлось добивать.

"Моё имя — Инфуцор, и тебя должно лишь волновать, что я могу дать тебе силу. Твоя подруга поступила крайне опрометчиво, упомянув о тебе".

— Подруга? — про кого он вообще?

"Элис — так её зовут".

— Элис рассказала обо мне? — недоверчиво переспросил ты, атакуя следующих созданий. Одно напоминало силуэт птицы, другое — змеи.

"Она сочла это недостойным подробного упоминания, но я акцентировал на тебе её внимание. Элис опасается меня и моей силы — и никогда не примет мою сторону, не заключит со мной значимую сделку. Но ты это сделаешь — и сделаешь с радостью".

— Почему ты так думаешь? Я — не Элис или Осси-Джек, но и не наивный дурак. Всякая помощь имеет свою цену. Элис отказалась от твоей не просто так.

"Элис — неглупая девочка, но то, что она сочла обмен неравноценным, не значит, что таковым сочтёшь его ты. Она не желает терять человечность. Ты уже её потерял ради силы. Я лишь предлагаю продолжить этот процесс. Хранящая — мой враг. Ты поможешь её убить. Всё честно".

— Доверие не берётся из пустоты, — усмехнулся ты. Пустоты, ха!

"Что мешает тебе связаться с Элис прямо сейчас и узнать её мнение?"

— Почему бы и нет? — буркнул ты.

— яростныйМститель [ЯМ] начал доставать художницуВойны [ХВ] в 0:12 -

ЯМ: Элис. Ты тут?

ХВ: И тебе привет, Крис; работаю; есть вопросы?

ЯМ: Инфуцор — ?

ХВ: Условно союзен; имеет долгоиграющие планы; честен, искренен, но толку от этого мало, т.к. недоговаривает и мыслит чуждыми категориями; идеально имитирует человеческое мышление; единственный безопасный способ взаимодействия — заключать жёсткие, выверенные сделки с грамотными оговорками; слово держит.

ХВ: Тебе лучше к нему не лезть.

ЯМ: Интересно. Поможешь со сделкой?

ХВ: И что ты сделаешь, если я откажусь?

ЯМ: Найду другого консультанта.

ХВ: Ч.т.д. Хорошо. Держи, это стандартная заготовка. Сформулируй точно свои пожелания и попроси Инфуцора точно сформулировать цену, он знает, как. Я постараюсь минимизировать риск от этой сделки.

— художницаВойны [ХВ] послала яростномуМстителю [ЯМ] файл "образец контракта.docx" -

ЯМ: Погоди. Откуда 114 стр.?

ХВ: А ты думаешь, минимизировать риски при сделке с таким созданием, как Инфуцор, легко? Это ещё упрощённый вариант, ссылающийся на приложения, определения и всякие документы, составленные Осси-Джеком и Алисой. Не знаю точно, сколько там томов, но больше десяти, с выходом чуть ли не в математические аксиомы; и это всё ещё не железная защита, но так можно свести вред от сделок с Инфуцором к минимуму. Не будь у Осси чутья игрока Пустоты и скрупулёзности, мы ни за что бы не контрактировали с ним.

ЯМ: Ясно. Не знал, что всё так.

ХВ: Не зная брода, не суйся в воду. Прошу, внимательно изучи эти 114 страниц, просто чтобы понять, от каких опасностей мы перестраховывались; и уже потом думай о сделке.

ЯМ: Хорошо. Я понял.

— яростныйМститель [ЯМ] прекратил доставать художницуВойны [ХВ] в 0:35 -

ХВ: Надеюсь, правильно понял; совершенно нас не слушаешь. Иногда мне кажется, что хорошая порка от Хранящей тебе не помешает...

Марк.

Шёл дождь. Тихий шелест успокаивал ход мыслей, а розовая пелена капель услаждала взор жителей деревни. Многие говорили с духами у порога перед раскрытой дверью, позволяя каплям смачивать свои колени и простёртые вперёд ладони. Многие гуляли босыми ногами по мокрой траве со старыми зонтами, добытыми где-то деревенским техником. Среди них выделялась группка из троих: старик с тросточкой в другой руке и два подростка лет пятнадцати — каждый обоими руками сжимал большущий зонт, который норовили вырвать редкие, но сильные порывы ветра.

— Дождь — это великий символ, один из величайших, — сухим, надтреснутым голосом говорил старик. — Дождь двояк, и первый его лик — это чудо жизни, но второй — слёзы грусти. Розовый цвет, Марк... о Стражи Врат, ты опять замечтался? Что символизирует розовый цвет, Марк?

Но Марк не сразу сумел вырваться из транса сверкающих розовых капель. А вот его брат среагировал быстрей и очень... неправильно!

— Розовый — это жизненная сила, нежность, романтика и всё такое, ещё цветки вымершей розы и легендарной сакуры, — скучающим тоном ответил он. — Может, хватит уже нас гонять по всяким там... — завис на секунду, подбирая слово, — трюизмам, дядя Стиг? Главное — это чтобы работало!

— Ты слишком заносчив, Ив, и слишком много времени проводишь с Владой, — посетовал старик, а точнее, ведун деревни Стиг Эк, по совместительству Верховный шаман всего Побережья. — Очень жаль, что из-за этого ты не сможешь стать настоящим ведуном.

— Я стану! — тут же возмутился Ив. — Я стану самым лучшим ведуном, нет, шаманом, нет, я стану... стану...

"И кем же ты станешь, малыш Ив?" — вкрадчивый голос заставил их обоих вздрогнуть и сжаться.

— Долго же ты не являлся в наших краях, старый пленник, — Стиг неожиданно закрыл зонт, позволяя дождю омывать его морщинистое лицо и длинные седые волосы. — Ученики, убрать зонты! Э-ге-гей! Все под дождь! — разнёсся звучный голос дяди Стига по всей деревне, проникая в каждый дом. Марк знал, что даже если кто-то спал, то сейчас резко просыпался, точно иголкой в попу ткнули, стремглав одевался и бежал на улицу. Под дождь.

Дождь. Специально (а со Стига бы сталось!) или нет, но дядя забыл одно из значений, не главное, не самого дождя — но воды вообще. Как и вода, дождь символизировал чистоту. Дождь смывал всю грязь прямо в землю, порождая... ну, грязь? Если он правильно запомнил дядин сказ. А значит, этот старый пленник...

"Недолго ещё мне быть пленником, шаман, — донеслось сквозь шёпот дождя и радостные крики сельчан, веселящихся под струями с розовыми просверками. Но Марку было совсем не весело. Было что-то страшное в этом голосе, что-то угрожающее... — А юный Ив, полностью прав — уготованная ему судьба гораздо выше той, что можно себе представить. И свершения его будут большими, чем ты способен осознать, шаман Эк".

— Молний светлых давно не чувствовал огня? — и Стиг звучал угрожающе, только его угроза таинственному собеседнику не пугала Марка, а вдохновляла, вселяла уверенность в себе! — Пока я жив, ты — заперт в чистых чарах.

"Будь по-твоему, шаман, — и вздох — точно сам воздух вздохнул, а дождь на мгновение замер! — Твои слова есть истина, нить судьбы моей плетена с нитью твоей жизни", — и замолк...

Стиг посуровел лицом — и тихо, но весомо сказал, дрожа под розовыми струями:

— Коварен пленник и силён, но нам вручил ключи от собственной темницы. Ив, Марк! Вы не должны рассказывать о том, что слышали сейчас — никому и никогда. Пленник попытался обратить мои слова против меня же, но дух его скован тысячей печатей, а веские его слова — слабы. Мне просто не стоит умирать в ближайшие дни.

— А иначе Он вырвется, да? — немедленно спросил Ив. Марк, как всегда, просто не успевал за остальными — слишком долго осмыслял уже сказанное, чтобы вовремя ответить. И это было так обидно! Он ведь думает не хуже — просто медленней!

— Не обязательно, — улыбнулся Стиг. — Но это ослабит его путы, надорвёт печати. Так уже бывало, и печати возвращали былую силу, но стоит ли рисковать? Ну а теперь, когда Он ушёл... — и снова вескими словами по всей деревне. — Сушимся и празднуем у огня!

Отправились сушиться и они. Дядина изба, как и должно дому ведуна, стояла на околице — где положено первым встречать беды и где ритуалы не привлекали лишнего внимания других сельчан. В этот раз Стиг не дал жёсткое полотенце, а просто щёлкнул пальцами — от одежды всех троих повалил пар. Марка столь явная волшба удивила — обычно дядя избегал чудотворствовать по мелочам. А вот Ив довольно улыбнулся: ему такое чародейство нравились гораздо больше.

— Мы в верхнем мире? — спросил Ив, улыбаясь всё шире.

— Верхнем мире? — не понял Марк. Но... Или... Щелчок! Его озарило: конечно же, дядя не высушивал их одежду, он просто вытолкнул их в верхний мир, где такие трюки, как высушить одежду, не требуют даже и магии! — Понял!

— Да-да, верхний мир... — отмахнулся дядя. — И сегодня нам нужно подняться выше.

Неожиданно Марк осознал, что посредине хижины откуда-то появилась верёвочная лестница, уходящая в дыру в крыше... за которой, правда, была далеко не крыша! Низ лестницы тонул в кажущейся бездонной чёрной яме.

Дядя полез первым, Ив за ним, Марк — последним. Он всё пытался понять, что может быть выше верхнего мира? Неужели...

И правда! Стоило высунуть голову, как он задохнулся от восторга. Лестница выходила прямо из облака, и вокруг простиралось целое море облаков! А ещё одно — точно над ними, и лестница уходила прямо туда, ввысь, в следующий облачный ярус. Облака колыхались и медленно плыли, точно большие белые волны. Облака ли это вообще?

— Эй, чего завис? — окликнул брат. Марк недовольно скривился и вылез. Ступил на облака, мягкой периной охватившие голые ступни. Вдохнул полной грудью яркий воздух и догнал дядю и Ива, идущих к месту, где облака расходились в обоих ярусах — столп солнечного света соединял небо и землю. В колонне этого сияния, стоило им подойти, появился лик.

— Великий Светлый! — обратился дядя, лишь склонив голову в знак уважения, тем самым ставя себя на тот же уровень, что и... сущность, к которой обратился. — Скажи мне, что произошло сегодня утром? Я ощутил... изменения, которые коснутся каждого из нас. А потом со мной заговорил Он.

— Дракон пробуждается, — тихий шелест точно ввинчивался в голову — Марк с трудом сдержался, чтобы не зажать уши руками. — Близится завершение вашей великой службы, люди.

— Он выйдет на свободу? — с содроганием спросил дядя — и Марк содрогнулся вместе с ним. Даже непрошибаемый Ив вздрогнул!

— Как знать? — загадочно ответствовал Великий Светлый. — Свет подходит к концу, и тьма распространяется за грань, рассеивается и слабеет. Вечность спустя, у него есть шанс. Вечность спустя, его уже нет. Я вижу и я слеп. Свет очерчивает путь, но тропы тонут в бездне пустоты. Половина станет множеством, и дитя новой эпохи грядёт, чтобы принять или отвергнуть нашу ношу: время есть её суть, но пространство — смысл.

— Но что делать мне, предревний? — вопросил Стиг, взяв себя в руки. Ну, он, как и Ив, хотя бы не шатались от слов этого... предревнего!

— Идти навстречу бездне врат, — вздохнул Светлый — и вздох его овеял свежим ветром со вкусом солнечный лучей — Марк не мог объяснить себе, как это так. — Возьми с собой учеников, ведун, и береги пуще жизни. Однажды в их руках может оказаться судьба внешних пределов.

— А посоветуй и мне! — вдруг влез брат — Марк вновь поразился этой его способности игнорировать всякую символичность момента. — Что мне делать, чтобы стать великим?

— Тебе? — замер лик, сплетённый из солнечного света — и глаза его резко потемнели, а затем вспыхнули нестерпимо ярко — Марк отвернулся, прикрыл лицо ладонью, чтобы не ослепнуть. — Много зла и боли будут ждать тебя, если не оступишься, но величие придёт. То будет не громкий титул, но истинная власть над реальностью, но во благо ли нам всем?

Свет приугас — к огромной радости Марка.

— Всем всё равно не угодить, — воскликнул Ив — и немного поник. — Но я попробую.

— Ив! — строго окликнул дядя. — Пресветлый, есть ли тебе, что сказать для Марка?

Для него? Но он ничего и не просит! Он... он просто хочет быть достойным дяди, правда, получается не очень, но он честно старается!

— Я вижу многое, но слова мои не влияют на нить его судьбы, ведомую росчерком её пера. Ступайте же, люди, и делайте, что должно.

Светлый лик угас, стал частью столпа света, который, как различал Марк сейчас, словно был сплетён из мириад тончайших нитей, складывающихся в какие-то знаки, символы, даже рисунки... Марк немедленно отвернулся. От некоторых вещей стоит держаться подальше.

— Ив, отвернись! — велел дядя Стиг. — Ты забыл мои наставления?

— Но я почти понял, что...

— Ты почти утонул в Истоке, из которого черпает свои знания Великий Дух, — вздохнув, объяснил дядя. — А теперь пойдём.

— Куда? К этим... вратам? — а у Марка уже вылетело из головы, что именно сказал дух...

— Пока нет, Ив. Нам вниз.

Сэм.

— Ну, Бета, мы на месте? — огляделся. Ну да, всё по-прежнему заброшено, пылища, все дела. — А-а-а... апчхи! Тьфу!

— Тергео, — а девчонка ничего, после пережитого соображает. Ты даже немного её зауважал. Есть стержень, есть! Ещё бы в свой планшет не лазила по каждому поводу. Эх, эти избалованные дети светлого будущего... Хех, ну ничего, сегодня они проверят, что там с будущим тёмным и кого в нём понадобится "гасить".

— Тергео, — от Беты это выглядело как целый поток волшебства, очищающего всё вокруг. Круто, однако. Твоя пушечка так аккуратно убирать пыль не может, она больше по врагам. — Мы в две тысячи пятьсот девяносто девятом. Крис опередил нас на неделю или около того. Спешит к Вратам, сучонок. Мы должны его обогнать.

— Диспозиция вроде ясна, — пожал ты плечами. — Пушки в зубы — и бегом. Вертолёт-то прикарманила? Хранящая с нами?

— Альфы здесь нет, — а вот это уже неприятно. — Связаться-то может, а толку, если только через планшетики? Она тут ничего не видит — слишком много Пустоты проецировал через Ключ Крис, слишком много тут иного мрака.

— И почему бы ей сюда лично не припереться и не насадить справедливость и порядок? — осведомился ты. — Ну типа явление Алого Ангела же было — чего б не повторить на бис? Веры больше будет, слышал, богам это приятно?

— Принцип Равновесия, — непонятно ответила фифа — и скривилась. — Короче, эта такая философская херня, которая сдерживает её личные вмешательства, но взамен она видит судьбы и может их переплетать, что и делает сейчас.

— И что, она теперь подраться нормально не может? — покачал головой. Обмен выглядит чертовски неравноценным. Нет, ну может, богиня-ледышка просто любит править, но... но если она хоть немного похожа на фифу, то схватки ей должны нравиться тоже!

— Может, но не в этом случае, — вздохнула Бета. — Короче, хватит болтать, руки в ноги — и полетели. Джу, ты как?

— Нормально, — по голосу судя, "нормально" Джу не было, но "сойдёт" — вполне. — Я не думала, что моя подруга общается с самим Алым Ангелом! И даже выполняет какое-то сложное её задание!

— И чё? — осведомился ты.

— Ну... э... — ага, зависла девчонка.

— Сэм хочет сказать, что общение с сущностями высшего ранга для нас теперь — обыденность, — пояснила фифа. — И что краткость — сестра таланта. Кто-нибудь хочет поесть, в туалет? Потом времени может и не быть.

— Быстрее начнём — быстрее закончим, — взяла себя в руки Джу. — Вот только...

— Не тяни резину, — боже, приключаться с двумя девушками — это далеко не так весело, как одному! Всё время какие-то... непрактичности.

Скажи спасибо, что обе — не нытики.

Да, блин, не тот "боже"! И как она вообще связалась?

Ну извини, другого тут нет. Только в пределах здания через якорь-капсулу.

— Мне нужно немного... прийти в себя, — выдохнула Джу.

— Ты приходила в себя целый день, а теперь... — нет, в этот раз никаких "боже", чёрт, вот к кому теперь обращаться с этой Хранящей?

— Она имеет в виду кое-что другое, — оборвала тебя Бета. — Ведь так, Джу?

— Да, — она наморщила лоб. — Здесь... иначе. Мне нужно прийти в себя, привыкнуть к эмофону.

— Эмофон? — у тебя даже брови поднялись. — Это ещё что за магические штучки?

— Это не магия, вернее, не совсем она, — уничижительным взглядом смерила тебя фифа. Ну да, ну да, продолжай кидаться в стенку горохом, авось не надоест. — Ты помнишь, как тебя почувствовали, когда сбивал великий ритуал?

— А, так та оккультная фигня — это был великий ритуал? Небось, с заглавных букв ещё? — ухмыльнулся ты. — Но да, припоминаю. Тот чувак будто жопой меня почуял, а ведь я тихий, когда надо, да и стоял далеко!

— Да, это был великий ритуал обретения магии, — покачала головой Бета. — Он должен был даровать нашему человечеству волшебство, но в той версии, которую ты сорвал — дал бы её лишь пятерым иерархам-алистам, решившими стать полубогами. Они бы, конечно, лопнули от такого количества волшебства — но для нас оно было бы уже потеряно. Что так смотришь? Я знаю, что тебе всё равно, я для Джу рассказываю, ей может быть интересно. А тот "чувак", как ты выразился, действительно "жопой чуял", эмпатом был — эмоции чужие на расстоянии ощущал. Такие люди иногда рождаются даже в совершенно немагических и закрытых от инореальности мирах, а в нашем, после Радужной Зари, которая, как ты поняла, Джу, возможна была лишь благодаря этому самоуверенному наёмничку, эмпатов стало много. И Джулия Сайнс — сильнейший в известной даже альфе истории эмпат. Она ощущает эмоции не только людей, но и вещей, зданий, местности, даже планеты, а в будущем, возможно, и вселенной! И может на эти эмоции влиять. Её, да будет тебе известно, не зря называют целителем душ — даже просто спокойствие, проецируемое ей на человека, может избавить от депрессии.

— Да-да-да, — раздражённо поднял руку, — понял-понял-понял, малышка Джу крута и всё такое, но она типа как нежная роза или с чем там принято сравнивать? Так?

— Вроде того, — поморщилась фифа. — Суть ты уловил верно. Поэтому имей в виду, что простое убийство рядом с ней может ввести Джу в шок, если она сосредоточилась на чтении.

— И что теперь, не убивать? — возмутился ты.

— Просто учитывай это. Джу должна выжить. И если ей нужно немного адаптироваться — мы подождём. Ясно?

— Чего тут неясного, — проворчал ты. — Давайте тогда и перекусим, чего уж сидеть просто так...

Мариус.

Выстрел! Выстрел! Алый ангел, как он обожает дробовик ASG-413, в быту "жар-птицу" или просто "птичку" из-за характерных крылышек, раскрывающихся вдоль ствола при стрельбе. По словам научников, "крылышки" на самом деле для охлаждения, а не пафоса, и на них работает половина маскирующей магии... а, не важно!

— Статус? — прохрипело в ухе.

— Зачищаю, — пожал Мариус плечами. — Слушай, Вернор, друг, может, хоть ты в теме?

— Зачем зачищать комплекс "Надежда"? — угадал координатор.

— Он так называется? — дробовик вновь бахнул, раскрыв крылышки — очередная смертень попыталась уклониться, скользнув струйкой черноты, в тепловизоре синей, в сторону. От дроби с вложенными огнечарами не уклонишься, сучонок! Сучонок развеялся в ярко-оранжевой вспышке. Мариус продолжил аккуратное движение, сверяясь с вложенной легилиментом прямо в голову картой.

— Ага, именно. Пафосный и бесполезный. Говорят, здесь когда-то была некая "капсула времени", на которую алисты чуть ли не молятся, но прежде чем разбираться в местном барахле, нужно всё зачистить.

— И ты мне это так просто говоришь? — осведомился Мариус, отправляя в ад сразу две смертени, причём одна умудрилась уклониться и подобраться поближе. Бр-р-р, даже через утеплённый костюм пробирает! И как с ними сражались раньше? Как с ними бился и побеждал отец?

— Эти научники и алисты с их "информационной безопасностью", — хмыкнул Вернор. — Паранойей страдают. Кому мы расскажем — смертеням, что ли? Как, Мариус, не горишь желанием поделиться секретом со смертенями?

— Это не я желанием горю, это они горят, — усмехнулся Мариус — и замер, вглядываясь в далёкий свет. Свет!? Свет приближался. Силуэты напоминают... людей? Мариус медленно отступил, благо шли три человека достаточно медленно. — Вернор, ты там больше ничего не замалчиваешь?

— Что случилось? — насторожился тот. — Всё стандартно — зачистка, ничего "такого" быть не должно.

— А ничего, что тут трое людей бродят?

— Живых? — уточнил Вернор.

— Живых и тёпленьких, — Мариус заметил, как скользнувшая к троице смертень просто... исчезла!? — И, похоже, маги не из последних.

— Принято, — сухим, серьёзным тоном ответил Вернор. — Запрашиваю командира. Предварительно — не вступай в контакт, наблюдай. Если могут обнаружить — отступай немедленно.

— Личи, думаешь? — уточнил Мариус, благоразумно убегая. "Убегая", конечно, сильно сказано — просто ускорил шаг, стараясь ступать как можно тише. — Три лича сразу...

— Вот и я думаю — не было ещё такого, — согласился Вернор. — Но если личи стали по трое ходить...

— То жопа, — скривился Мариус. — Но не сходится. Они при мне смертень убили. Без огня, но убили. И зачем им тут в личинах ходить и смертеней привлекать?

— Хрень какая-то, — согласился Вернор. — Командир сейчас будет на связи... Сэр? Есть, сэр! Мариус, командир на связи!

— Инквизитор Пеев на связи, — холодный, как смертень, тон. И какого хрена командование всегда такие ледышки? Тьфу. — Доложите обстановку, лейтенант.

Мариус доложил, даже обошёлся без напрашивающихся на язык матов. Инквизитор подумал и приказал:

— Лейтенант Шотун, я возлагаю на вас задачу чрезвычайной важности, — звучит-то как! Как будто генерала будет лично охранять. — Вступите в контакт с этими тремя и приведите их на нашу базу. Имейте в виду, одна из них — инквизитор Бета, — "генерала", значит!?

— Это невозможно, сэр, — вскинулся Мариус. — Прошло шестьдесят семь лет!

— Капсула Времени позволяет путешествовать во времени вперёд без старения, лейтенант, — спокойно уведомил Пеев. — Для нас прошло шестьдесят семь лет, для них — несколько дней. Выполнять!

— Есть, сэр, — без энтузиазма отозвался Мариус.

Капсула времени... О чём-то таком он слышал, но это были больше слухи. Значит, вот почему этот комплекс — "Надежда". Что ж, если это действительно Бета...

Мариус перехватил дробовик поудобней, походя прикончил очередную смертень и медленно направился обратно. В тепловизоре вновь появились силуэты неторопливо идущей троицы. Один выше остальных — наверняка мужчина, возможно, тот напарник Беты? Другая — Бета. Третья или третий — кто?

Он переключил режим на видимый спектр и снизил светочувствительность — трое шли при свете собственных волшебных палочек. Хотелось сказать: смертельно опасно. Но с десяток минимум уничтоженных смертеней свидетельствовал об обратном.

— Кто ты? — просто спросил мужчина. Короткая стрижка, уродливый шрам на щеке и готовность стрелять на поражение — о да, этот тип был военным. Или наёмником, в прошлом были и такие. И кого-то смутно напоминал — но кого?

Из-за него выглядывала явная гражданская. Красотка — нечего сказать. Бледная и какая-то вся беззащитная, хорошо хоть длиннющие светлые волосы в хвост завязала — меньше мешаться будут. Зато магодетектор выделял её как сильнейшую волшебницу из троицы. Интересно, на кой чёрт в эту капсулу времени запихали пусть сильного, но мирного мага?

Третья — конечно же, Бета. Именно такая, какой Мариус её представлял. Совершенно неброская внешность. Светло-русые волосы, тёмно-серые глаза, оттопыренные уши... обычная серая мышь, а? Ха! Окружающая её аура решительности, властности и воли — моментально превращала мышь в охотницу. Именно охотницу, не лидера — скорее одиночку, чем командира. Несмотря на центральное положение воина, не было сомнений, кто на самом деле ведёт эту группу.

Перед глазами промелькнуло лицо отца и его рассказ об обороне Торонто от тьмы, о полусоветах-полуприказах Беты, о скорости, с которой она принимала решения, о вкладе, который внесла... Без неё погиб бы не только отец, но и все в Торонто. А потом она уехала на монструозной машине — и пропала. Сколько бы её ни искали алисты, инквизиция, военные — не нашёл никто. А она, значит, отправилась прямиком сюда.

— Лейтенант Мариус Шотун. Инквизитор Бета, мне приказано сопроводить вас до базы "Альткорн", — немного нейтральности. Бета, конечно, крута — но это значит, что она из тех, кто не прощают слабости и непрофессионализм. Воин — аналогично. Девушке будет приятна уверенность. Самому кто эту уверенность бы дал...

— Джу? — Бета бросила быстрый взгляд на эту самую девушку. И та ответила — и ответила на удивление уверенно:

— Он не врёт. Опасается ситуации, запутался, чувствует себя неуверенно, испытывает к тебе уважение, настороже из-за "чёрных".

Эмпат?! Но они же... Эмпату здесь не место!

— Боится за меня! — воскликнула девушка.

— Так, тихо, — поднял руку воин. — Бету ты знаешь, я — Сэм, наёмник... алистов. С нами Джу, она маг и эмпат. Чего за неё дрейфишь?

— Эмпату не место в пустошах, — быстро ответил Мариус. — Здесь эмпаты... выдыхаются. Не знаю, как объяснить, но говорят, это хуже смерти.

— Со мной ничего не случится, — неожиданно успокаивающе улыбнулась Джу. — Я слишком широко чувствую, чтобы утонуть в холоде и тьме. Слишком тёплая.

От неё и вправду исходило будто бы тепло. Не физическое, а... духовное? Никогда не думал, что эмпаты могут быть настолько сильными! Тем не менее, Мариус спокойно кивнул:

— Надеюсь, что так, но лучше бы нам быстрее добраться до базы. Вы умеете телепортироваться?

— Аппарировать? — уточнил Сэм. — Только Бета, но она может взять нас с собой.

— Нет, — отрезала та. — Ориентиры и нестабильная реальность. Рискну только в пределах видимости. И вертолёт я... заменила, скажем так. Есть на чём доехать?

— Могу взять на байке только одного, — качнул Мариус головой. — Больше он не потянет.

— Капчалог есть? — непонятно спросила Бета. — Ясно. Мы временно запакуем твой байк и поедем на джипе Сэма.

— По земле? — Мариус не понял, как это — "запакуем", но волновало совсем не это. — Гравибайк летает, смертени его не догонят, они в воздухе не лучше воздушных шариков, а наземной технике безопасно, только если она огнемётная. Да и то... — вздохнул. — Чем больше тепла, тем сильней реагируют смертени. Как-то друг другу сообщают. Было дело, эти отродья со всей Европы лететь начинали к какому пожару...

Бета нахмурилась. Прикрыла глаза. Резко открыла — Мариусу на миг показалось, что они светятся красным. И хищно улыбнулась:

— Поедем по земле. Есть у меня одна идея... Вокруг никого живого?

— Сабинильяс давно заброшен, — подтвердил Мариус. Что она задумала?

— Чёртов Крис, даже Сабинильяс! — дёрнул своей странной винтовкой Сэм. Выругался сквозь зубы. — Садимся на мою тачечку и погнали. Бета, уверена в своей идее?

— О да, — кивнула та. — Если всё же не сработает — одного я унесу.

— Унесёте? — не понял Мариус.

— Увидишь, — хмыкнул Сэм. — Мне не впервой. Ну что, веди, вояка!

— Вперёд, — кивнул Мариус. И повёл сквозь тёмные коридоры, деловито отстреливая смертеней, к выходу.

Марк.

Вниз! Они спускались друг за другом по лестнице в полнейший мрак. Мрак, полный шёпотов и шорохов. И казалось, что эти шёпоты и шорохи складывались во что-то более явное и даже совершенное, стоит вслушаться...

— На голосе моём сосредоточьтесь, — ворчливо окликнул дядя. — Мы идём к...

— Великому Тёмному? — перебил Ив.

— Верно, ученик, — лёгкая улыбка в голосе. — То, что мы видели наверху, в Ирии, в облаках, что далеко над листвой Великого Древа, с кем говорили — это Великий Светлый, воплощённый силой Света, один из двух Стражей Врат, живущих вне божественных печатей. Светлейший ведает и знает, сила истекает из Колодца Метафор, и говорят, что знает он — всё. А что не знает, то может познать в мгновение ока, просто обратив на загадку свой сиятельный взор. Светлейший следит за тем, чтобы он никогда не вырвался на свободу, чтобы Печать Богов и малые печати стояли несокрушимой стеной на пути его амбиций.

Но здесь, в тёмном Нижнем Мире, поселился Великий Тёмный, некогда бывший чистым богом Тьмы, и он взял на себя защиту его тюрьмы от посягательств извне.

— А мы? — неожиданно спросил Ив. — Как защищаем её мы?

Дядя не ответил. Шорохи затихли, а шёпоты точно слились воедино:

— Догадливый малыш, — так жутко! Марк из всех сил вцепился в верёвки лестницы, точно они могли защитить от... наверное, это и есть Темнейший? — Вы защищаете поверхность Печати от проникновений Инфуцора в обход сущего и не-сущего.

— Все мы? — недоверчиво переспросил Ив. Как у него это получается? Хотел бы Марк быть таким же смелым...

— Конечно, нет, малыш Ив. Лишь ведуны да шаманы Побережья хранят покой Великого Древа от Вечного Врага. Ни один шаман, ни один ведун не вечен, в отличие от Врага, и боги избрали племена людей, чтобы плодились они и размножались, а вместе с ними множились ведуны и шаманы.

— А кто он такой, этот Инфуцор? — спросил Ив. — Дядя никогда не рассказывал о нём, только немного о Печати!

— Вечный Враг — не тот, о ком следует знать непосвящённому, ибо знание само влечёт бесконечную угрозу. Нельзя называть его имя вне моей тьмы — ни по ночам, ни в свете дня — здесь оно имеет власть и служит зовом и ключом... Враг же Вечный есть тот, кто мог извратить и разрушить всё, чего касался, и лишь жертва Чистых Богов спасла Древо от Корней до Листьев, от земли до небес. Но не в силах их было уничтожить Врага — лишь очистить, аннигилировать заражённое, испорченное им и заключить Врага в тюрьму. Заключён он под тысячу малых печатей, каждая из которых — власть и душа пожертвовавшего собой чистого бога — и Великую Печать, вобравшую в себя силы самых великих божеств, кроме двух.

Двое же, малыш Ив, остались снаружи от Печати, чтобы стеречь вход и созданную жертвой миллионов волшебников и волшебниц, духов и сущностей защиту. Бог Света вложил себя в Колодец Символов, что уходит в бесконечность вышних небес к Солнцу-Отцу, началу всякой идеи и перемены. Бог же Тьмы вложил себя в корни реальности, углубляющиеся в Мать-Землю, исток всякой стабильности и реальности. И Великий Светлый дух ныне направляет защиту против бесконечных попыток Врага вырваться из-за печатей, а я, Великий Тёмный, помогаю из теней, храня тюрьму в тайне.

— Зачем ты рассказываешь так подробно, Темнейший? — в голосе Стига Марк неожиданно расслышал... угрозу? Угрозу — Темнейшему?

— Близится конец вашего служения, Верховный Шаман.

— Он... освободится? — дрогнул голос дяди.

— То неведомо мне. Быть может, Светлейший знает больше — но промолчит, как и было суждено. Близится завершение и вашей, и моей службы — признаться, это дарует мне надежду на свободу и покой. А вам — надежду на свободу. Без угрозы Великого Врага народ человеческий может найти себе лучшее будущее: быть может, шанс покорить Побережье и самое Море, а может, уйти далеко на сушу или вернуться в тварный мир? Ничто более не будет вас держать — но дело то неведомого будущего. Наша же обязанность, шаман, исполнить долг до конца. Печать должна стоять, и Враг должен быть заключён.

— Нужно что-то сверх того, что мы уже делаем? — осведомился дядя.

— Верно. Были открыты одни из Малых Внешних Врат, и открыты в тварный мир. Моя сила выходит наружу, и такова её природа, что Тьма занимает доступное пространство, будучи не скованной. Я ослабел, шаман, и твоя задача — запереть Врата... или уничтожить. И если с той стороны ждёт угроза Побережью или, может быть, Печати, то ты должен встретить её во всеоружии. Моя сила уже натолкнулась на сопротивление, но с той стороны не было вторженцев... пока. Всё ли тебе понятно, шаман Стиг?

— Всё, Темнейший, кроме одного — о чьём пере говорил Светлейший?

— Та, кто время уничтожит и создаст, кто начнёт и кто закончит путь, и неведомо ни Светлейшему, ни мне, каков будет тот конец и что несёт она — возрожденье или смерть. Брат мой видит, что её судьба переплелась с Печатью, так?

— Смутны и расплывчаты его слова.

— Как и всегда. Зрячий да узрит, ищущий да найдёт. Ступайте обратно, люди, ступайте к Малым Внешним Вратам и заприте их навсегда.

Джу.

Снаружи царила ночь. Ледяная пустынная ночь. И физический холод был не самым страшным — вот холод эмоциональный, тот да, пробирал до самых пят. Атмосфера тьмы, холода, голода и уныния буквально давила на тебя. Но ты должна быть сильной. И ты, сжав зубы, ступила на песок. А потом посмотрела в чёрные, без единой звезды, небеса — и улыбнулась, выпуская наружу всю свою любовь к Земле, ко всему живому в ней, к людям, животным, растениям — всем-всем-всем! Да будет свет!

И стал свет. Не видимый, верней, видимый, но только тебе! Свет твоей эмоции разошёлся вокруг — и точно незримой волной обошёл всю Землю. А потом источники мрака и холода зашевелились — все. И одним слитным движением повернулись к вам. И полетели, всё быстрее, быстрее и быстрее!

— Ох мамочки, что же я наделала! — воскликнула ты.

— Это было... изумительно, — не сразу нашлась Бета. — Мои окклюментивные щиты просто снесло. Джу, солнышко, если что: ты — супер.

Сэм только кивнул в подтверждение. Его вечно хмурое лицо разгладилось — и ты ощутила молчаливую благодарность, контрастирующую с незамутнённым восторгом Беты и Мариуса. А голодные тени, эти смертени, о которых Мариус успел рассказать много плохого, всё летели и летели! Усилием воли ты "спрятала" себя, прекращая проецировать эмоции вокруг — это оказалось неожиданно сложно после такого сильного выплеска — и, стараясь не заразить всех тревогой-паникой-страхом, сказала:

— Смертени почувствовали меня.

— Как далеко? — деловито осведомился Мариус, проверяя дробовик. — Слышал, с эмпатами такое случается.

— Заварушка намечается? — хмыкнул Сэм, в свою очередь поглаживая винтовку-исчезатель.

— Все, — просто ответила ты.

Сэм выругался сквозь зубы, Бета оскалилась:

— Громкая девушка, а?

— Что значит "все"? — один Мариус не понял.

— Все на Земле, — выдохнула ты.

— Это, ты, конечно, дала маху, — в эмоциях Беты царил скорее азарт и предвкушение. Она не боялась. Вестница Хранящей, кажется, не боялась вообще никогда. Ты не различала даже предпосылки к страху всё время, что ощущала её.

— Ну что, в машинку и проверим, зря ли я паковал зажигательные снаряды? — Сэм взял себя в руки, в том числе потому, что не хотел уступать Бете. Нотки страха в нём угасли, сменившись возбуждением и нетерпением.

— Как вы вообще собираетесь... — начал было Мариус, ещё не осознавший масштаба опасности.

— Сделаем иначе, — вдруг решилась Бета. — Стоим и ждём. Старшая сестрица говорит, эта штука смертельна для теней.

— Эта штука? — недоверчиво перепросил Сэм.

Мариус просто промолчал, излучая вопросительность. Ты ощутила всё растущую уверенность Беты и приободрилась. Но что она придумала? Бета подняла палочку навстречу первой смертени, как-то различив её на фоне чёрного неба. Улыбнулась. Магия? Но разве заклинание...

О нет, не заклинание. Ты совершенно не поняла, что это. Бета точно потянулась к чему-то ускользающему из твоего эмпатического восприятия — ты видела её приказ, но чему он был отдан? — и палочка озарилась насыщенно-красным. И в этом красном не было ни капли волшебства — ты ощущала его смутно-пресмутно, нечто иное, более грубое и мощное одновременно...

Алая змея в один миг соединила палочку и смертень. Тонкий кончик змеящегося луча — если это вообще луч заклятья! — на секунду точно оплёл, пронизал множеством меньших змеелучиков сгусток тьмы — и тот рассеялся без следа. Вместе с ним растаяла и алая змея. И вдруг тебя озарило!..

— Это же не... — Мариус изучал неверие, удивление и страх.

— Я — посланница её, — веско сказала Бета без капли сомнений внутри. — Некогда она остановила Красные Мили — и те покорны ей, — лёгкая недоговорка. — И теперь, — палочка Беты исчезла — она просто расставила две руки в направлении двух следующих смертеней, — они повинуются ей, а она подарила эту силу мне. Ну что, чернильные девчонки, — две Мили разорвали смертеней в ничто, — готовы узнать, что такое истинная мощь Королевы?

Они показались. Ты перестала отслеживать перемещения смертеней, а зря! Они словно обладали разумом, послав одного, а затем двоих на разведку, убедились, что ничего не выйдет — и подождали собратьев. Целая волна мрака, холода и апатии обрушилась на вас от тысяч смертеней одновременно!

Ну уж нет! Ты вновь расправила эмоции, стараясь окутать защитным куполом тепла и безопасности вас четверых. Всё равно они знают, где ты, так какой толк прятаться?

Сэм начал методично стрелять во мрак. Мариус медлил, ожидая, пока враги приблизятся. А Бета оскалилась и без слов подняла руки вверх. Ладони её зловеще засветились, и целый "гейзер" Миль устремился... вверх, в пустое небо?

— Время пафосно сдохнуть, — ухмыльнулась она.

Гейзер разошёлся во все стороны, точно охватывая небеса алым куполом. Красные Мили вонзились в смертеней — и на этот раз не исчезали так быстро. О нет! Они пронзали, развоплощали, сжигали теней — и устремлялись дальше, дальше и дальше, словно живые, охотились, наводились на противников, разделяясь и сливаясь... От красной паутины стало светло, как днём.

И точно твой эмоциональный выброс, точно среагировавшие на него смертени — Мили расходились всё дальше и дальше, не задевая ничего на земле, но очищая небеса. И мрак отступил. Ты ощутила, как Мили разошлись над Европой и устремились в Азию, прошлись над океаном и осветили обе Америки, Австралию и Антарктиду, пронзили небеса — и разорвали чёрный покров, устремились куда-то вверх, чтобы, наконец, растаять, исчезнуть, точно мираж.

— Вау, фифа, — нарушил тишину ошеломления Сэм. — А я и не знал, что ты такая крутая. В следующий раз предупреждай, ага?

Бета устало опустилась прямо на песок — управление Милями жутко её вымотало — и буркнула устало:

— Вот ещё.

— Она убила всех! — воскликнула ты. — Всех смертеней в воздухе!

— Всех... на Земле? — хрипло уточнил Мариус с надеждой.

— Нет, — выдохнула ты. — Остались те, кто у поверхности — возле нас их нет — и... — вслушалась, фокусируя восприятие на далёком месте, — Кажется, с той стороны летят новые.

Сэм сплюнул и пнул какой-то камушек:

— А я-то надеялся больше не увидеть эту нечисть.

— Наша цель — Врата, — сказала Бета. — Эта херня продолжит лезть, пока они открыты.

— Врата... — протянул Мариус, смотря вверх. — Звёзды... Вот они какие. Значит, вы и вправду сможете прекратить всё это?

— Спасители мира, едрить твою, — скривился Сэм. — Типа того, чувак, типа того. Ну что, в машину — и погнали? Бета, помочь? — протянул ей руку.

— Типа того, — ухмыльнулась та, с трудом поднимаясь.

— Это не похоже на пространственный карман, — заметил Мариус, когда Сэм извлёк машину из капчалога и спрятал туда потрёпанный гравибайк, на мотоцикл походящий слабо. Ты улыбнулась, вспомнив, как сама удивлялась капчалогу, когда Сэм подарил тебе карточку "поиграться и отвлечься".

— Это и не он, чувак, — отмахнулся Сэм. — Забудь, мы просто можем прятать и доставать вещи.

Вчетвером вы заняли все сиденья "лучшей в мире машины" и отправились в указанном Мариусом направлении. Звёзды спрятались за вновь сгустившимся мраком, но он уже не казался таким страшным. Впервые за долгие годы на Землю пришла надежда — ты ощутила её в сердцах множества людей и даже... даже у самой Земли? Ощутила — и вздохнула. Вы не можете подвести их всех. Но справишься ли ты?

Марк.

После разговора с Великими Светлым и Тёмным подъём обратно и возвращение на Побережье прошло как-то обыденно. Марк всё прокручивал и прокручивал разговоры в голове, когда дядя Стиг сказал, что к Малым Внешним Вратам они, конечно, отправятся, но не раньше, чем завтра, и уж точно не одни. Ну а сегодня ученики могут быть свободны.

Ив, конечно, побежал к своей Владе. Как будто у техника мёдом ему намазано! Брату не надоедало звать с собой и Марка, но после пары раз, когда он стоял в сторонке и пытался то понять беседу Влады и Ива о природе мироздания, загадочных "элементарных частицах", "синергии" и всём таком, то со скукой смотрел, как они играются с компьютером техника, то подавал детали, когда Влада показывала Иву, как собирать какую-то штуковину на станке... Нетушки, больше он туда — ни ногой!

До сумерек оставалось часа три, так что Марк отправился на побережье. Обычно он ходил через Морочий лес, подолгу блуждая в красивых картинках и, несмотря ни на что, выходил целым и невредимым (дядю это всегда удивляло, но потом привык и спокойно смотрел на эти прогулки), но сегодня настроения разглядывать подолгу далёкие миры и реальности не было.

Вместо этого Марку хотелось тишины и покоя. Поэтому он отправился через Полые Холмы, вернее, по тропинке между ними — в сами холмы зайдёт по доброй воле только сумасшедший или уже там побывавший. Интересно, а Стиг в Холмах бывал? Сам он только улыбался на расспросы Ива, но это совсем не значит, что он там был! Или значит? А Ив, как всегда, хотел схитрить — мол, у фейри холмов время течёт иначе и можно прожить целую жизнь и выйти на следующий день! Дядя, правда, лишь головой качал: фейри коварны, как сложится со временем — лучше не загадывать, и хорошо, если с пространством сложится, а то можно выйти у совсем другого Побережья...

До этого петляющая меж зелёных холмов тропинка взбиралась прямо на склон. Пыхтя, Марк карабкался вверх, изредка останавливаясь, чтобы всмотреться в переливчатую рябь небес, на сей раз молочно белых с зелёными искорками звёзд, то проглядывающих, то вновь тающих. Море! Плеск волн был уже слышен. Близ вершины холма Марк остановился и, присев на удобный камень, посмотрел вниз.

Вид открывался изумительный. Молочные небеса уходили в бесконечную даль, дрожа и преломляясь в случайной буре нереальности на горизонте. Облака, не так давно пролившиеся обильным дождём, тёмно-серым стадом улетали влево, орошая алыми, на сей раз, струями Морочий лес. Прямо перед ним, угадываясь по дозорной вышке да дыму из труб, в низине за холмами уютно устроилась родная деревня, Привечная. Ну а дальше, далеко за Холодным ручьём, высились Абстрактные горы, седые вершины которых терялись в сизой дымке, плавно переходящей в молочное небо.

Справа же... Справа, на восток, вдоль Моря простиралась Грозоветрая равнина. Грозоветр, колючий чёрный кустарник, которым она поросла, который и дал ей имя, чёрными островками гнездился между трав, а вокруг него вихрились грозные ветра, а порой небеса и кусты соединяли нити блеклых молний! Именно грозоветр привеченцы продавали на ежемесячной ярмарке на Полуденном Поле, но добыть его было нелегко, и немало смельчаков, ну, на самом деле, дураков, сгинуло на равнине... Конечно, не привеченцев — просто охотники за грозоветром из других деревень, решившие попытать удачи.

Марк оторвался, наконец, от созерцания и нарочито медленно закончил восхождение. Над бесконечной морской гладью небеса всегда были ярко-голубыми, не считая облаков да туч, летом не таких уж и частых. А ночью! А ночью небо зажигалось "настоящими", как в тварном мире, жёлто-белыми звёздами, а иногда показывалась луна, а то и не одна! Именно момент превращения молока в голубую бездну хотел поймать Марк — и, как всегда, насладился дрожанием меняющейся (не)реальности. А потом, на вершине, открылся вид на Море...

Аккуратно спускаясь по крутой тропке, Марк периодически замирал, смакуя прохладный ветер, вглядываясь в бескрайние сине-зелёные просторы, казалось, без всякой границы переходящие в голубые небеса. Наконец, спуск закончился, и Марк уселся на знакомый валун, мокрый от плещущихся волн, устроился поудобней и всмотрелся в пену, тающую кружащимися словами, вслушался в плеск и ветер, шепчущие о далёких странствиях и вечных истинах, расслабился, глядя на брызги, рассыпающиеся в воздухе историями, на сюжетные течения прохладного океана вечности...

Где-то вдалеке с техником Привечной горячо спорил Ив. Верховный шаман говорил о чём-то с духами. Староста деревни думы думал, кого выбрать из мужиков покрепче в помощь Стигу. Инфуцор продолжал бесконечную игру со Светлейшим и Хранящей, меняя реальности и нереальности едва заметными касаниями воли. И Солнце-Отец медленно клонилось к горизонту, окрашивая розовым и красным извилистое Побережье Моря Имён. Смеркалось.

Ив.

— Ты никуда не пойдёшь! — отрезала Влада. — Уж не знаю, чего тебе наговорил старый маразматик, но это слишком опасно и совершенно неприемлемо для подающего надежды техника. Чего бы он там тебе ни наплёл, но судьба Побережья не зависела и никогда не будет зависеть от шаманов и ведунов — только отлаженная система подавления хранит нас от запертого Исказителя.

— Но Влада! — воскликнул Ив. — Учитель...

— А я не твой учитель? — прищурилась она. Ив сглотнул, но продолжил:

— Стиг познакомил нас со Светлейшим и Темнейшим!

— Вот как, — вздохнула она и устало села на табурет у верстака. — Вот как... Следовательно, теперь ты знаком с искинами системы подавления. Так называемый "Темнейший" контролирует внешнюю линию обороны, а "Светлейший" противодействует самому Исказителю на абстрактном уровне.

— Абстрактном уровне? — не понял Ив.

— Исказитель может менять физику и метафизику усилием воли или того, что у него вместо воли, — сухо объяснила Влада. — Светлейший подключён к тому, что можно назвать... всеобщей информационной сферой. Это позволяет ему работать на более тонком уровне. Можно сказать, он лёгкими воздействиями портит любое начинание Исказителя, мешая ему влиять и на систему подавления, и на нереальность Побережья, и на тварные миры. Система подавления идеально отлажена, Ив, что бы там ни говорили шаманы да ведуны, люди — важный, но заменимый элемент. Крайняя страховка, что-то наподобие последнего шанса, понимаешь?

Ив кивнул. Как всегда, приходилось прилагать усилия, чтобы вникать в сказанное Владой — но говорила она всегда яснее и чётче дяди!

— Вот и хорошо. А теперь рассказывай, что ты услышал от искинов. Это может быть как очень важным, так совершенно незначительным.

Она внимательно выслушала сумбурный (Ив ругал себя мысленно за это!) рассказ, помолчала и молвила:

— Ясно. Значит, возникла та самая непредвиденная ситуация. Ты знаешь, чем мы, техники, занимаемся кроме нужд деревень?

— Теперь я догадываюсь, — осторожно сказал Ив. — Ты как-то ремонтируешь... систему подавления, да?

— Верно, — одобрительная улыбка. — В любой сложной системе, даже самой совершенной, копятся незаметные и непредвиденные ошибки. Мы их отслеживаем и устраняем, обычно — не сами, а по подсказке Светлейшего. Это не те ошибки, которые он не может исправить — это те ошибки, которые поддерживают наше мастерство на случай, если возникнет настоящая угроза. Понимаешь, к чему я веду?

— Что Светлейший всё контролирует? — предположил Ив.

— Да. Но если сами искины говорят о вратах... И Светлейший посылает не нас, а Стига... — задумалась Влада. — Нет, мало фактов, мало. Мне нужно быть на месте. Решено! Я иду с вами.

— Что? — воскликнул Ив. Образ Влады просто никак не ложился на представление об опасном походе. Да учитель даже из дома показывалась редко!

— Я иду с вами, — повторила Влада. — Проконтролирую, чтобы с тобой ничего не случилось и чтобы все элементы системы подавления остались в сохранности. У нас, техников, нет жёсткой иерархии, как у шаманов, только пара координаторов, но де-факто, я — одна из лучших, — и никакой гордости в словах.

Это Ива всегда в учителе восхищало — говорить спокойно и рассудительно, настолько объективно, насколько можно. Правда, шаманов и ведунов она недолюбливала, но и не скрывала это за лицемерными улыбками. Стиг отвечал ей тем же, предпочитая, впрочем, не встревать в споры. Но когда они действительно сходились в дискуссии... Разнимать приходилось старосте — молодой техник и старый шаман, два его учителя, прекращали воспринимать всех остальных!

— Это может быть опасно! — наконец, нашёлся Ив.

— Ив, — легонько улыбнулась ему Влада, — ты многого обо мне не знаешь.

И повела рукой. В одно мгновение она оказалась в каком-то странном белом костюме — Ив никогда не видел такой ткани. И выглядела в нём Влада... опасно. Она буквально излучала опасность и угрозу, а невесть откуда возникший в руке пистолет только подкреплял ощущение. Было в этом образе что-то чужеродное.

— Всё нормально, Ив? — спросила Влада, неведомым образом заставив костюм исчезнуть. — Будто приз... что-то страшное увидел.

— Я в порядке, — взял себя в руки. Это только показалось. Интуиция обычно обманывает. Влада рассказывала о когнитивных искажениях, об ущербности главного инструмента любого человека — разума. А ещё о том, что всё сказанное имеет исключения... Нет уж, так можно каждой тени бояться, хватит! — А как ты это делаешь? — Влада обычно всё объясняла, очень редко сразу отказывалась, в основном, со словами "рано тебе это знать".

— Технология, не отличимая от магии, — и улыбнулась чему-то своему. — В этом действительно нет ничего волшебного или иного, просто использование свойств реальности определённым образом позволяет архивировать вещи, не теряя, и мгновенно разархивировать обратно. Возможно, позже и ты так сумеешь, — оценивающий взгляд. Ив встретил его глаза в глаза — и выдержал.

Влада не давила, как порой делал дядя Стиг — в ней, казалось, вообще не ощущалось той же "внутренней силы", что у всех сколько-нибудь волевых людей. Не потому, что её на самом деле не было — просто Влада не бросала вызов окружающему миру. Она просто делала что-то и получала результат. Ив хотел быть таким же! Делать и получать результат. Без лишних... как их однажды Влада назвала... "понтов", точно.

— А ты...

— Когда всё закончится — научу, — конечно же, она предугадала вопрос. — Это долгие знания — готов трудиться?

— Угу! — с энтузиазмом закивал Ив. — А...

— Нет, — резковато оборвала Влада. — На сегодня с тебя хватит. У меня будешь спать или у дяди?

— У дяди, — быстро решил Ив. — Встречу Марка, он опять пошёл гулять к Морю.

— Зря Стиг отпускает его туда, — нахмурилась она. — Если не вернётся — бей тревогу.

Ив кивнул Владе, улыбнулся напоследок — и выбежал наружу.

Крис.

Чем дальше ты продвигался, тем сложней становились противники. Мрак... сгущался. В начале чёрные твари были всего лишь дымкой, не способной присосаться к тебе и выпить жизненные силы из-за постоянно удерживаемого покрова Пустоты. Ты не был виден для них как источник Жизни и магии... но тот, кто направлял их в бой — тот тебя видел. Эти, слабейшие, сражались почти вслепую, от тебя требовалось лишь вовремя уклоняться и развеивать их мечом Рока.

Но чем ближе ты продвигался к городу, тем гуще становился окружающий мрак, точно чёрный туман — и лишь Пустота позволяла идти вперёд, не испытывая давления. Стоило убрать защиту, как задолго до атаки тварей тебя чуть ли ни к земле придавливал враждебный взгляд. Раньше такого не было.

Что же до тварей, то они становились материальней. Сначала просто плотней — клинок ощущал едва заметное сопротивление. А под конец, близ бывшей городской черты эти "смертени", как их называли местные выжившие, стали плотными, как вода, уже не медленно рассеиваясь после смерти, а "собираясь" обратно. После пары схваток ты едва не потерял в одной из таких тварей меч, потому попробовал двигаться дальше без боёв — насколько хватит способности "выпадать из реальности" Пустоты.

Хватало не так уж надолго — на два с половиной часа. Был бы Разбойником Пустоты, мог бы в таком виде хоть днями жить — но увы. Впрочем, своими "аспектальными" силами ты недоволен не был. Замечательное разнообразие! Ты — универсал. И это к лучшему.

А к худшему, что дальше начали встречаться чёрные скелеты. Скелетообразные твари провожали скрытого тебя взглядами пустых глазниц, стоило остановиться — собирались вокруг. Хреново, что в окружающей темноте — а чем дальше ты продвигался, тем темней становилось — их было тяжело различить. Даже твоему зрению Рока. И только интуитивное чутье, ещё один осколок сил Пустоты, позволяло чувствовать, что в том тёмном или ином углу кто-то есть. Хреновато.

Потом ты выбрал группку из трёх чёрных скелетов размером поменьше и материализовался. Они напали, и без промедления. Ты разрубил первого. Второй оценил опасность меча и вовремя отпрыгнул. Третий пригнулся и взмахнул когтями в ответ. Теперь уже отпрыгнул ты, оценив, как тварь отсекла когтём прочную ткань плаща, вообще-то должную держать среднее "секо" в упор. Затем ускорился и убил этих двоих... сменным мечом, проверив его эффективность по сравнению с мечом Рока. Было непросто, но и не особенно сложно. И тут началось самое плохое: раскиданные кости тварей довольно быстро соединились — и вот перед тобой три целёхоньких скелета, осторожно тебя окружающих. А со всей округи на шум лезут очередные твари. Нахрен это!

Ты вновь стал невидимкой и, не торопясь, покинул город. Удачная разведка. Да, в этом времени прорваться к цели оказалось посложней, зато скелеты поддавались самому обычному холодному оружию. Временно прикончить их было легко. Непрерывно подавлять из чего-то вроде пулемёта — ещё проще. Дальше могли начаться проблемы, но торопиться было не обязательно.

Ты поднял глаза на чернущее небо. Утомляет. Стоп, это ещё что за бред? Кусочек неба... покраснел? Да это ж грёбанные Красные Мили! Хранящая! Нет. Нет, это не сама Лира — она почему-то не появляется в этом мире лично. А вот её копии тут бывают — наверняка одна из них, самая боевитая, как там её — Бета, да? Что ж, щадить её ты не собираешься. С другой стороны, вполне можно использовать Бету — пока она прорывается к межмировым вратам, прокрасться следом и забрать образцы техники, нужные для завершения временной петли. Но вот беда — твоя невидимость не бесконечна, пусть та же Бета этого и не знает. Будет нелегко.

"Или очень легко".

— Опять ты, — сплюнул на дорогу. — Что нужно?

"Контракт".

— Да я уже понял, — какое всё же хреновое это место! Чернота и серость, темнота и холод. Даже неба нормального нет — после Красных Миль снова наглухо затянуло. Тебя это бесит. А ещё бесит эта сучка Джулия. Если б не она, вместо этой херни мир был бы просто и спокойно захвачен Строителями. Сколько нужно иметь мозгов, чтобы колдовать "Конфундус" в человека, использующего Ключ? Сколько их надо иметь, чтобы обречь собственный мир на такое? — Что тебе нужно конкретно от меня?

"Смерть Хранящей и обрушение части её планов".

— Почему не всех? — не то чтобы это тебя сильно волновало.

"Будущее должно быть скорректировано, а не разрушено".

— Хочешь сказать, Хранящая должна сделать что-то, что породит тебя? — осведомился ты.

"Косвенным образом, через далёкую цепочку причин-следствий — да".

— Если я просто убью Хранящую, не будет и тебя тоже? — неплохая ведь идея. Избавиться и от врага, и от непонятной херни, которую побаивается Элис.

"Ты не убьёшь её один. И Элис не сделает этого. Никто из вас вместе или по отдельности, при божественной помощи или без неё".

— Настолько сильная? — ухмыльнулся ты. В силе Лиры ты не сомневался. Но сила — это ещё не всё. Ты для неё — крайне неудобный противник.

"Настолько хитрая. Хранящая Время сама выбирает место и время удара. Ваши силы будут уничтожены, ваши войска будут рассеяны, а сами вы будете окончательно повержены до того, как она станет уязвима".

— Допустим. И что ты предлагаешь?

"Она уничтожила или уничтожит, в зависимости от точки зрения, божеств, способных вмешаться в её повеление Судьбой, но не в её силах уничтожить меня. Я могу противодействовать ей на абстрактном уровне, пока Элис уничтожает её армию, а ты убиваешь её саму".

— Положим, я соглашусь — что дальше?

"Освободи меня".

Ты рассмеялся. Снова сплюнул.

— Может, душу тебе ещё продать, а, "Пророк" и "Исказитель"? Напомнить, что ты Алисе говорил? Ты — угроза побольше Лиры. Лира просто разрушит один лист реальности, а у меня с ней личные счёты — знаешь ли, неприятно, когда взрывают родную вселенную. Но ты — Пророк-хрен-знает-какой-истины, ты превратишь в непонятно что все листы, до которых дотянешься, все вселенные, которые найдёшь, а найдёшь ты их все, не так ли? — и снова рассмеялся. Забавно, когда тебя за лоха держат.

"Любой торг начинается с максимальных ставок. Ты предложил уничтожить Хранящую и все её планы. Я предложил освободить меня".

— Резонно, — кивнул ты. — Хорошо, ты помогаешь мне убить Лиру, а Элис — победить армию Хранящей. Снижай свою цену.

"Ослабь сковывающие меня печати и дай доступ к воздействию на окружающую реальность. Так я смогу помочь тебе".

— Ага, и себе, — хмыкнул ты. — Какая минимальная цена за начальное предложение? В последней битве блокируй Хранящую и дай мне силу убить её, когда будет уязвима, а сейчас помоги добраться до цели.

"Ослабь печати в меньшей мере. Хранящая будет противодействовать мне и не даст значимо повлиять на реальность, но я получу возможность некоторых точечных воздействий. Смогу поговорить с Элис и Алисой. Временной цикл замкнётся. У меня будут сторонники, но не смогут освободить меня напрямую".

— А как смогут?

"После всего. Тогда, когда ИМ-лист будет мне уже не интересен".

— И что будет интересно?

"То образование, в котором я появился. Его сущность выражается одним словом — Система".

— Допустим. Всё это Элис оформит в виде контракта.

"Да".

— Как-то просто, — скривился ты. — Где подвох?

"Почему ты считаешь, что я не могу держать слово?"

— Потому что мутные сущности вроде тебя только и ждут момента наебать и вырваться на свободу? — пожал плечами. — Что я должен буду делать?

"Оставить здесь пространственно-временной якорь и отправиться на поиски одного места. Его называют Храм".

— Тот, который...

"Нет. Это другой Храм, по сравнению с которым творение Хранящей — пылинка на ветру".

— Что дальше?

"Храм даст тебе возможность возвыситься. Твоё желание мести достаточно крепко, чтобы даровать тебе новую сущность. Ты обретёшь новый титул, не потеряв роль Рыцаря Пустоты".

— Звучит некруто.

"Благодаря титулу ты будешь непобедим в ближнем бою. Твоя сущность будет закалена и невосприимчива к косвенным проявлениям манипуляций магии, иномагии, элементов и аспектов. Этого более чем достаточно, чтобы уничтожить Хранящую в момент её уязвимости".

— И ты мне это так просто говоришь до заключения контракта?

"Я честен. И этих знаний недостаточно, чтобы найти Храм. Если у тебя всё же получится, Хранящая уничтожит тебя до критического момента — не будет меня, чтобы парировать её манипуляции Судьбой".

— Как я ослаблю печати?

"Ты возьмёшь в Храм Ключ. Пройдя через горнило Храма, он обретёт некоторые особенности. Больше я скажу, когда вернёшься".

— яростныйМститель [ЯМ] начал доставать художницуВойны [ХВ] в 6:53 -

ЯМ: Элис, я поговорил с Инфуцором.

ХВ: И?

ЯМ: Мне нужна ты. Помоги заключить контракт.

ХВ: Всё-таки договорился; каковы условия?

Алиса.

Давно настала ночь, но ты не спала. Нет времени. И долго ещё не будет. Стимуляторов должно хватить. Перед глазами светились строки, ты откинулась на спинку стула и терпеливо ждала.

Инициировано подключение к {СветМоейЖизни} через {НавигацияПоМорю-0.4}.

Начинается прокладка маршрута. Определена начальная точка. Опорные точки обнаружены. Разброс конечных точек — двадцать интервалов, допустимый.

Подготовка линии. Производится удалённое соединение... Установлено. Сужение спектра Рек Имён... Найдено 7 соответствующих листов реальности.

Идентификация Рек... Выполнено. Выбор конечной точки... Выполнено. Синхронизация времени... Выполнено.

Создание защищённого тоннеля. Создание резервных маршрутов. Создание якорей. Создание магистрала.

Запуск базового набора тестов... Успешно. Подключение установлено.

Запуск "ДК-ЧАТ-АВО-2.5"

Идентификация пользователя. Введите логин, пароль и установите тайм-якорь.

Логин: дочьКали

Пароль:

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Тайм-якорь: last + 0.0.37.0

Ожидание ответного подключения... соединено. Локально-временная синхронизация произведена.

— дочьКали [ДК] начала направлять точногоПрицела [ТоП] в {last + 23.1.37.0} -

ДК: Привет:)

ТоП: привет, Алиса!

ТоП: как там?

ТоП: мне немного скучно тут сидеть

ТоП: кажется, мы расстались

ТоП: вечность назад

ДК: Я тоже очень по тебе скучаю. К сожалению, сеансы связи не всегда инициализируются удачно. Несмотря на снижение противодействия "местной службы безопасности", возникают проблемы с синхронизацией.

ТоП: в Море впадает слишком много Рек

ТоП: я помню

ТоП: до сих не могу разобраться детально

ТоП: такое ощущение

ТоП: что это выйдет только на месте

ТоП: жаль, я не иномаг

ДК: Фактически, ты имеешь доступ к силе, фундаментально превосходящей иномагию.

ТоП: угу

ТоП: и без этого не вышло бы организовать канал

ТоП: я вроде мастера связи и копилефта

ДК: Ты существенно упрощаешь и оперируешь ролью в целом и аспектом в частности в рамках строгих определений. Я уже указывала тебе на неверность подхода.

ТоП: указывала

ТоП: моё строгое технарское мышление

ТоП: порой так тормозит!

ДК: У меня тоже строгое технарское мышление.

ТоП: у тебя

ТоП: хм, сложно сформулировать

ТоП: гибкое хакерское мышление

ТоП: адаптирующееся под среду, в которой работаешь

ТоП: у меня так не получается

ДК: Ох. Кристо. Просто будь проще! И, в конце концов, прочитай оставленную тебе литературу. Она гуманитарная, но от этого не менее эффективно расширяет кругозор. Мне странно такое писать, но попробуй ЛСД или другой подобный психоделик.

ТоП: сложно заставить себя

ТоП: нарушить ясность сознания

ДК: Твоя цель — не нарушить ясность, а, говоря языком аналогии, перемешать существующее мироощущение, чтобы после прояснения расширить его. Сахар медленно растворяется в чае, но ты можешь его перемешать. Психоделик — ложка.

ТоП: хорошо

ТоП: я...

ТоП: постараюсь попробовать

ДК: Просто сделай это без "постараюсь". Я не гарантирую, что поможет, но шанс немал. И, пожалуйста, делай это безопасно.

ДК: 1) В плотном мире.

ДК: 2) В устойчивом и стабильном месте с рабочими глобальным и локальным магистралами.

ДК: 3) Под присмотром Осси или Элис.

ДК: 4) С защитой от Исказителя.

ТоП: ОК

ТоП: я сделаю

ТоП: крутишь мной как хочешь:)

ДК: Ради твоей же пользы:)

ТоП: да уж

ТоП: спасибо

ТоП: если бы тогда не пришла ко мне после Миль...

ДК: А я могла не прийти?

ТоП: :)

ТоП: а теперь докладывай

ТоП: как у тебя дела?

ТоП: есть сдвиги?

ТоП: ты же явно не так просто связалась

ТоП: редко делаешь что-то "просто так"

[системноеСообщение] Ошибка соединения! Код 004: десинхронизация.

[системноеСообщение] Подключение принудительно прервано.

[системноеСообщение] Выполняется переподключение через резервный маршрут и ресинхронизация...

[системноеСообщение] Подключение установлено. Синхронизация произведена.

ТоП: чёрт

ДК: Неприятно. Связь здесь нестабильная. Проблемы, как я понимаю, не именно здесь и не у тебя, а где-то в пути. Если бы не резервные маршруты, пришлось бы соединяться заново.

ДК: Что касается меня, то с высокой вероятностью обнаружила необходимую нам точку воздействия. Осталось только вмешаться и не погибнуть в процессе.

ТоП: твой оптимизм заражает

ТоП: я волнуюсь

ДК: Хотела бы тебя успокоить, но это будет нечестно. Волнуюсь сама. Подобные нам, игрокам, не погибают случайно, но моя смерть может оказаться частью какой-то необходимой причинно-временной цепочки. Со своей стороны могу только пообещать, что сделаю всё возможное, чтобы не умереть.

ТоП: я буду ждать тебя

ДК: Мне не терпится обнять тебя снова или поговорить побольше. Но уже пришло время — и мне пора.

ТоП: пусть с тобой будет вся удача

ТоП которую я успел собрать!

ДК: Пусть Рок обойдёт тебя стороной. Алиса Орлова, конец связи.

— дочьКали [ДК] прекратила направлять точногоПрицела [ТоП] в {last + 15.23.37.0} -

Вы уверены, что хотите прекратить сеанс связи? Да. Начато закрытие тоннеля...

Ладно. Ты справишься. Разберёшься здесь, вернёшься к Кристо и всё будет хорошо. А теперь пора вколоть себе стимулятор, выпить кофе и идти.

Подключение разорвано, — высветилось перед глазами. Ты стёрла надпись усилием воли и поднялась, разминая суставы.

Сэм.

Родимая тачка, вращая турелью на каждую подозрительную тень, подъезжала к виднеющейся вдали базе. Светало — ну, небо стало из чёрного тёмно-серым, хех.

— Слушай, Мариус, — спросил неожиданно для себя, — а какого хрена снова пустыня? Вроде море вернулось?

— Старшая убрала воду, — вместо Мариуса ответила Бета.

— Старшая? — переспросил воин. — Мне говорили, это чудо, мол, вода вернётся, если мы сможем остановить тьму.

— Ну типа того, — пожала плечами Бета. — Старшая сестра — я так называю свой оригинал, альфу. Хранящая Время, Алый Ангел — это её имена.

— Старшая... сестра? — нахмурился Мариус.

— Временные заморочки, — отмахнулась Бета. — Просто считай меня неполной копией, подчиняющейся ей во всём. Посланница, инквизитор и всё такое.

— Зачем было убирать воду? — спросил ты от нечего делать, всматриваясь во тьму.

— Воду, растения, животных, — поправила Бета. — Чтобы они не умерли и не были отравлены тьмой.

— А люди, типа, слишком живучие для этого? — ухмыльнулся ты.

— А люди должны пройти испытание и помочь нам запереть врата, — вздохнула Бета. — Старшая понятия не имеет, что конкретно происходит под завесой тьмы, но точно знает, что здесь где-то бродит Крис с Ключом — и против неё он Ключ использовать не постесняется. Убить, может, и не убьёт, но разрушить планету может.

— Нас, типа, постесняется? — хмыкнул ты.

— У него другая цель, — пожала плечами Бета. — Важнее наших жизней. Забрать ту научную фигню из АНМ. По моим ощущениям, это должно закрыть какой-то временной цикл — вот и не рискует. Но до АНМ пробиться ещё надо, вокруг вещи похуже смертеней встречаются.

— Например? — заинтересовался ты.

— Без понятия, — отмахнулась Бета. — Просто местом одним чую, что там веселей всего.

— Ни одна из разведгрупп не пробилась ближе километра к Торонто, — сообщил Мариус. — Смертеней там столько, что напалма не хватает, но самое плохое — они умнеют и действуют скоординированно.

— Кто-то с той стороны управляет? — робко предположила Джу.

— Ясен хрен, — согласился ты. — Откуда же ещё? Или этот чёрный властелин просто возле врат поселился. Посмотрим, чего он стоит против Миль...

— Не думаю, — качнула головой Бета. — Небо Милями очищу, но на землю мне не хватит контроля. Что будет, если Мили столкнутся с вратами — не знаю, но с нашей удачей — ничего хорошего.

— А ещё архив святого Кристо! — вставила Джу. — Нельзя, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— Угу, и он. Так что Мили отменяются. Думаю, нам помогут огненные чары.

— И винтовочка, — улыбнулся ты, предвкушая будущий бой.

— И винтовочка, — согласилась Бета. — И... — насторожилась. — Джу, ты не могла бы приоткрыться и посмотреть на базу?

Стены рекомой уже показались вдали. Приземистые здания без всяких заборов, но с целой кучей турелей поверх. Мрачненько смотрится.

— Там никого нет! — воскликнула Джу. — Я... но я своими... сама видела там живых и разумных людей!

— У вас есть какие-нибудь эмпатические щиты? — уточнила Бета.

— Никогда о таком не слышал, — покачал Мариус головой. — Эмпатов просто селят на нижние уровни, откуда они не достают до смертеней.

— Как интересно, — прищурилась Бета, — Притормози-ка, Сэм, не входя в радиус действия турелек. Тут что-то не так.

— Ничего не понимаю, — недоумённо сказал Мариус. — Смертени не могли туда проникнуть! Я был день назад, припасы брал. Защита активна. И Вернор мне отвечал, только что с ним связывался... погодите-ка! — щёлкнул рацией. — Вернор! Да, Мариус. Прибли... будем через час. У вас всё в порядке с защитой? Нет, ничего важного, просто показалось. Не замечали ничего необычного в небе? Нет, видимо, только у нас было — представь себе, звёзды показались! Нет, не почудилось. Слушай, друг, а скажи мне, на какой базе Пеев? "Пика"? Понял. Да. Да, через час. Мариус, конец связи. Вот же чёрт!

— Я правильно понял, — медленно сказал ты, — мы в прямой видимости базы — он нас не видит, ждёт через час. И Мили он не видел тоже.

— Ничего не понимаю, — теперь вместо недоумения Мариус давил на затылок со своего заднего сиденья настороженностью. — Мили точно были над Альткорном?

— Мили были над всей Землёй, — подтвердила Бета. — А с этим вашим Альткорном что-то не так. Скажи-ка, Мариус, ты там с кем общался?

— Да ни с кем, — пожал тот плечами. — Просто заехал в гараж, заправил байк, взял пайков, воды да патронов. Ради одного чистильщика базу не открывают, лишний риск.

— Интере-е-есно, — протянула Бета. — А гараж — это не вон то ли случайно здание? — ткнула на серую коробку поодаль от остальной базы — и всего с одной турелью на крыше.

— Оно самое, — кивнул Мариус. — Как вы догада...

— Значит, Пеев и "Пика"? — прервала Бета. — Не связывайся пока ни с кем. Лучше выруби связь нахрен. Сэм, медленно подъезжай к гаражу. Не стреляй, ничего не делай, чуть что — просто разворачивайся и мотаем отсюда. Джу.

— Да? — а девочка-то ничего, собралась, не дрейфит. Вот что значит — правильное общество. Фифа и крутой парень вроде тебя из кого угодно сделает нормального чувака, даже из девушки!

— Сверни свою эмпатию и постарайся, если сможешь, закрыть нас эмпатически. Как угодно, но наглухо.

— Секунда, — тебе вдруг показалось, что вокруг джипа ничего нет. Глаза видели, но чуйка... — Сделала. Но это может быть неприятно!

— Привыкнем, — буркнул ты. — Поехали.

И медленно двинулся к гаражу.

Марк.

Солнце окрасило бледно-зелёное небо розовыми тонами, бесконечным хороводом символов высвечивая выцветающие с наступлением дня видения. Марк проснулся быстро и легко — хоть в этом был лучше брата. Нет, завидовать — это глупо! Ив вчера даже проводил его от моря домой! Вот бы ему таким же сильным и умным стать... Правда, дядя говорит, что Ив не подходит в ведуны, но брат же всё равно во всём лучше?

Наскоро позавтракав, собрались в дорогу. Оказывается, дядя подготовил всё ещё вчера, поэтому осталось только личные вещи в рюкзаки положить. Конечно же, Марк взял собственноручно сделанный деревянный кинжал, на котором Стиг вырезал нужные символы, а Ив сунул за пояс кинжал железный, подаренный Владой.

Кого Марк не ожидал, так это самой Влады! Она ждала их на улице с независимым видом в странном белом костюме. И дядя... просто кивнул ей! А она кивнула в ответ. Вот и всё приветствие. Но Марку показалось, что он видит лишь верхушку айсберга, а истинные отношения техника и шамана деревни — совсем не такие, какими казалось. И что бесконечные споры, и демонстративная неприязнь друг к другу, и даже борьба за Ива как ученика, кажется, Стигом проигранная — всё это лишь видимость. Не все вещи такие, какими кажутся...

— Маршрут? — бросила дяде Влада.

— Прокладываю я, — без намёка на остроты ответил тот. Как будто... как будто они уже работали вместе, и работали так, что понимали друг друга с полуслова! Но ведь этого не может быть? Марк попытался вспомнить хоть что-то о том, как Влада появилась в деревне... и не мог вспомнить ни одну историю, в которой был бы Стиг и не было бы Влады.

Тем временем, дядя поднял свой деревянный посох с прозрачным камнем, неведомо как держащимся в навершии, и коротко ударил им оземь. Закружилась голова. Призрачный (так бывает?) звук разнёсся и точно в жаркую шубу окутал всё вокруг: звук бьющегося стекла. А потом Стиг поднял посох — и всё... стало таким же?

Нет, не всё! Теперь Марк чётко ощущал тропу. Даже не так — Тропу. Точно путеводную нить сунули в руки или даже привязали к ним. Внешне ничего не изменилось, но каждый предмет, каждая деталь теперь отличалась по отношению к тропе. Точно ко всему пририсовали невидимую стрелочку, указывающую путь.

— А теперь... — начал было дядя — но его прервала Влада:

— Я проверю тоннель, — спокойно сообщила она — и Стиг согласно промолчал.

Влада провела рукой по воздуху... или по мареву? Марк вдруг осознал, что это марево уже было в воздухе, просто без жеста Влады он бы не обратил на него внимания: просто кусочек воздуха чуть дрожал. Марево... раскрылось! Иначе и не сказать. Оно оказалось точно отверстием куда-то... не сюда, и Влада попросту достала не отсюда... кажется, это называется клавиатура? И, как там говорил Ив... экран?

Пальцы Влады, размываясь от скорости, пробежались по призрачно-голубой клавиатуре. На висящем экране пробежали цепочки неведомых букв и символов. Марк постарался вчувствоваться в них, как учил дядя, но от чуждых смыслов чуть не заболела голова!

— Тоннель стабилен, — довольно кивнула Влада. — Я установила резервный якорь и проверила выход: всё в порядке, можем выдвигаться, — и скупым жестом убрала атрибуты технического волшебства.

— Прекрасно, — одобрительно кивнул Стиг. — Марк, Ив, как вы могли догадаться...

— Мы на путеводной тропе, — закончил Ив.

— Верно, — дядя окинул Ива недовольным взглядом, но брата давно уж было таким не достать. А вот Марку захотелось втянуть голову и провалиться сквозь землю, хотя и смотрел дядя не на него!

— Пользуясь более... внятной терминологией, — непонятно вставила Влада, — был создан тоннель локально-изолированного топоса с помощью встроенных системных функций привязки по направляющим якорям. Если совсем просто: быстро дойдём, не потеряемся и попросту обойдём все встречные помехи, если будем двигаться по тоннелю.

— А сделать это — проще простого, — молвил Стиг. — Просто доверьтесь своим чувствам.

Сэм.

Машина аккуратно притормозила у входа в гараж. Ворота, конечно, наглухо закрыты. Как зайти? А Осси его знает!

— Ну круть, чуваки, что дальше-то? — прервал ты напряжённое молчание. Все трое вгляделись. Мариус, хотя бы, понятно — пялился на ворота, искал какой-то знак, думал, видать, что за хрень тут стряслась. Джу и Бета ушли куда-то в астрально-магические дали, закрыв глаза. Тьфу! То есть, это вроде полезная фигня, но сколько ждать-то, а? Страж побери эту мистическую хренотень! — Тоже нервирует, чувак? — обернулся к Мариусу.

— Не то слово, — ответил тот сквозь зубы. — Всё же было нормально, когда я заезжал в последний раз! Никогда о таком не слышал. Но о пропавших базах кое-что было...

— Ну-ка, ну-ка, колись давай, — прищурился ты. Рука невольно легла на джойстик управления турелью. — Не такое, но что-то типа такого было, а?

— Есть несколько баз, — с неохотой сказал Мариус, — с которыми запрещено выходить на связь. Считается, что они пустынные и что там... что-то не так.

— Плюс эта база, а? — ухмыльнулась Бета, неожиданно открывая глаза. — Сейчас проверим, что с вашей базой не так, но одно тебе скажу — с гаражом всё в порядке. Я его спектрозрением отрентгенила по самое "не могу" — нормально там всё. Ни следа иного.

— Иного? — ты почуял, что это что-то... не такое. И поёжился. Что ещё за гадость?

— Иного-иного, — энергично кивнула Бета. — Вся магия-шмагия делится на элементы — ну вроде стихий — классическую магию, её ты видел, и иное. Я подозревала, что ангар — это не-вещь, такая иная штука, которая на вид такая же, но сделать ей то, что положено делать, ну там, заправиться из не-заправки, съесть не-бутер или открыть не-дверь — лучший способ понять, что бывают вещи хуже смерти. Так вот, гараж самый обычный. А с базой что-то не так, но моё малое спектрозрение не достаёт. Там вроде марева, помех вокруг, короче, предлагаю послать базу к хренам и ехать к другой, где ты, Мариус, бывал точно, с людьми там общался, за руку здоровался.

— Далеко ехать, — а Мариус-то тип непрошибаемый! Даже тебя это описание иного оставило с холодком на коже, а этот принял к сведенью и ничего, сидит себе суровый. Или рожу так держать умеет? Хм.

— Бензинчика хватит пол-Земли объехать, — осклабился ты. — Погнали? С тебя широта-долгота.

— Нет, не "погнали", — вдруг ответил Мариус. — Это база, где находится инквизитор Пеев. А он направил меня сюда.

— Хреновастенько, — задумался ты. — Бета, идеи есть?

— А то ж! — ухмыльнулась она. — Пойдём и проверим, что не так с этой базой.

— Вещей хуже смерти не боишься? — ты-то и смерти боялся — что в этом такого? Интересно, боится ли смерти фифа? Судя по судьбине той её копии — не особо. Что надо пережить, чтоб смерти не бояться?

— Есть меры безопасности и всё такое, — пожала та плечами. — И вообще, я вроде бы как "маг первой величины" или типа того, в теории и иномаг неплохой, если что, со старшей через виртуал посоветуюсь, она-то у нас богиня. И пойдём мы с тобой, Сэмуэль, вместе, только авто отгонишь подальше, а я защиту Джу с Мариусом поставлю.

— Вы уверены, что стоит туда лезть? — а вот Мариусу такое безрассудство не понравилось. Ну, понять его можно было — видимо, Бете ему подчиняться приказали, защищать, все дела, а она сама на рожон прётся.

— Да нифига! — жизнерадостно ответила Бета. — Но разве у нас есть нормальный выбор? Колесить по базам, когда у ваших командиров чёрт знает что творится? Не нравится мне всё это, думаю, старшая будет довольна, если разберёмся.

— Ты подозрительно радостна, — заметил ты, отъезжая.

— Люблю такое, — ответила Бета, улыбаясь. — Куда меня только сестрица ни посылала, но обычно — в бой. Надоело, если честно, а тут — хоть какое-то разнообразие. Загадка заброшенной базы — хорошее название для фильма, не находишь?

— Хорошее название для места, где мы сгинем, — улыбнулся в ответ. И всё-таки фифа ничего такая. Даже задумался на миг — а может, замутить с ней? Потом можно будет с честной мордой рассказывать, как трахнул копию богини. Так, стоп! Ещё Джу спалит, она же вроде эмпат? А если эмпат, то, наверно, и привыкла к такому?

Остановился в пределах видимости базы, у подножия большой дюны. Как выгрузились, вернул гравибайк (задумавшись, а не пересадить ли свою тачку на гравитех; не, выглядит висящий байк круто, но щупать и тестить нужно самому) Мариусу, капчалогировал машину обратно. Бета начертила на песке большой круг, который засветился красным, сообщила:

— Раньше так не делала, но этот круг должен оградить от всего иного. Не физически — ничто... такое вас просто не должно заметить. И ещё, — выстрелила разноцветными огнями из палочки в воздух. — Теперь не замёрзнете и от пулемётной очереди прикрыты, но продержится часов семь, не больше. Не вернёмся через три часа — уезжайте. И, Мариус, Джу, не верьте никому и ничему, пока оно не перешагнёт круг, не разрушив его. Даже если мы будем звать подойти, но из-за круга — считайте обманом. Не расслабляйтесь тут.

Джу устало вздохнула.

— Не дави на них, — влез ты. — Иная хрень иной хренью, но отдыхать тоже надо. Короче, будьте настороже, но не слишком. Всё, мы погнали.

Но вы задержались ещё ненадолго, расспрашивая о планировке базы, прежде чем вышли из круга. В голове назойливо крутилась мысль: придётся всё взрывать или всё же нет? Ты надеялся, что придётся. Давно не видел фейерверков! Красные Мили не считаются.

Марк.

Путеводная Тропа оказалась и вправду волшебной! Более волшебной, чем всё, что раньше дядя делал! Мало того, что она направляла, так ещё и сокращала расстояние — хватило шага, чтобы покинуть деревню. На вопрос Ива Влада пробормотала, как всегда, непонятно — что-то о "прыжке между опорными точками" и "превентивной синхронизации временных меток". А вот Ив что-то уловил — уж больно у него глаза загорелись! Но Стиг лишь смерил его с Владой суровым взглядом, и начавшийся было разговор затих.

— Меньше отвлекайтесь, больше сосредоточенности, — хмуро сказал он. — Нам предстоит опасная дорога, да оградит предревний от угроз!

— Я сделала запрос, — заметила Влада.

— Слышала притчу о мальчике, который кричал: "Волки!"? — Стиг одарил её давящим взглядом.

— У меня высокая достоверность и приоритет реального времени, — вновь отмахнулась Влада непонятными словами.

— А у Светлейшего знание будущего и нежелание тратить силы на наглых просителей, — парировал Стиг.

— Прекогниция... — задумчиво и согласно (!) кивнула Влада. — Отзываю запрос. Веди ты.

— Да будет так, — и дядя повёл.

Путь их пролегал на юго-запад, вдали от Морочего леса, вверх по течению Холодного ручья, огибая места выброса смыслов, кружащихся искорками над плывущими по ручью льдинками концептов, и чьих-то прерванных видений, разноцветными пузырьками лопающихся там и тут. Один раз, впрочем, Тропа проходила прямо сквозь целый водопад смыслов-пузырьков, и дяде пришлось зажечь навершье посоха "светом истины", разогнавшим неоднозначности и нестыковки, чтобы они смогли пройти.

Шли, в основном, молча. Стиг хмуро оглядывался и на Марка, и на Ива, и на Владу, стоило кому-то завести разговор, напоминал о том, что любое отвлечение может сбросить кого-нибудь с Тропы, что надо сосредоточиться на пути, а не глупостях. Даже Влада, раздражённо фыркнув, умолкла. Несколько раз останавливались по жесту техника. Она вызывала технические штуки и что-то сосредоточенно делала, после чего удовлетворённо кивала самой себе — и путешествие продолжалось.

Странным образом на перерыв остановились, когда стемнело — хотя по ощущениям Марк только проголодался, казалось, прошло часов пять, не больше. Ив не поленился спросить — и ответила не Влада, как хотелось бы брату:

— Мы прошли путь, назначенный на целый день, — объяснил Стиг, особыми жестами заставляя агрессию малого духа огня обратиться в мирный костёр. — И всё ещё не сошли с Тропы — вот для нас и прошёл этот день.

— Отложенная синхронизация, — Влада достала откуда-то леденец на палочке и даже не сосала, а отгрызывала от него по кусочку. О любви техника к леденцам было известно всем — как и то, что с детьми она не делится, мол, для зубов вредно. — Когда выйдем из тоннеля, настанет то время суток, какое и должно быть.

— Поэтому так важно держаться друг друга и не отвлекаться на глупости, — Стиг подвесил над костром с помощью духа воздуха походный котелок и заставлял духа воды аккуратно его наполнить. — Сбейся кто с Тропы — попадёт не только в другое место, но и в иной час!

— И придётся нам всем пересинхронизироваться по свежему следу в ордополе, но без гарантии, мы найдём отставшего.

— Ордополе? — немедленно переспросил Ив. — Что это такое? Ты уже упоминала его несколько раз, но...

— Ордополе, ордосфера, — и снова, к явному удивлению Ива и удовлетворению Марка, ответил дядя. — Так техники называют грань мира, отражающую всякий порядок и связь.

— Любая иерархия отражается в ордополе и может быть прочтена и понята, — вовремя встряла в паузу Влада. — Порядок событий и направление движения — не исключение, но извлечь их не так просто. Всё-таки это объекты низшего уровня абстракции и в каждом отдельном случае с уникальными атрибутами, которые...

— Влада, — вздохнул Стиг.

— Хорошо, хорошо, — подняла та руки. — Объясняю на пальцах: найти что-то определённое в ордополе с большим смещением — всё равно что иголку в стоге сена да без магнита. И мы даже не знаем, из чего сделана игла — из кости, стали или дерева.

— Но ты находила, — заметил Стиг, помешивая готовящуюся похлёбку.

— За сколько? — возразила Влада. — Можно, конечно, применить методы библиотеки поиска, но надёжность...

— Ты находила, — улыбнулся Стиг. — И находила быстро.

— Жить захочешь — не так раскорячишься, — проворчала Влада, уставившись на огонь. — Хватит об этом. Лучше отдохнём — нам предстоит долгий путь.

И воцарилась тишина. Ветер шелестел травами края Грозоветрой равнины, журчал Холодный ручей, дух огня беззвучно облизывал языками пламени тихо бурлящий котёл, а иззелена-чёрное небо осветили неверные лучи красной Нелуны. А спустя несколько минут дядя Стиг, наконец, закончил готовку и настало время вкусного обеда.

Сэм.

Конечно, пешочком к базе вы не попёрлись. Бета просто схватила тебя и перенесла. Не очень-то приятно мешком запчастей бултыхаться в руках фифы, зато быстро. А хватка-то у неё стальная! Силушки тут больше, чем у тебя, раз в десять. Хороший... союзник, да.

База — куча блекло-серых зданий с наметённым песком — разве что крыши с огнетурелями да двери были от него свободны — молчала. Изредка туда-сюда поворачивались турели, но вас с Бетой они не замечали. Мариус что-то там говорил, типа, смертени слишком холодные — может, там по движению тепловизоры следят, а не простые камеры?

Подошли к зданию, которое Мариус назвал головным штабом. По крайней мере, турелей тут было побольше. Как рассказал чистильщик, основная часть любой базы находилась под землёй — в случае прорыва смертеней или, хуже, их разновидности, умеющей колдовать, прозванных "личами", которые и маскировались неплохо, тесные коридоры было проще защищать из огнемётов — правда, были проблемы с выжигаемым воздухом, но и их как-то там решили. Короче, внизу ждали тесные коридоры и комнаты: местные от клаустрофобии не страдали, они ей наслаждались.

Перед тем как заходить, Бета чуть ли не обнюхала толстую металлическую дверь. Покачала головой на твой немой вопрос:

— Хрень какая-то.

— Это я и сам уже понял, — вскинул винтовку. — Ну что, ломаем и штурмуем?

— Тебе лишь бы всё разрушить, — усмехнулась она. — Если честно, иномаг из меня тот ещё, только спектрозрением и спасаюсь, а тут оно пасует. То ли это не-дверь, то ли дверь, но какая-то не такая? Давай-ка ты отойдёшь, возьмёшь дверь на прицел, а я открою её заклятьем. Увидишь что не так — стреляй.

— Без проблем, — отошёл и прицелился.

Бета направила на дверь палочку, но вместо уже известного тебе заклинания "алохомора" — в магию тебя немного посвятили — бросила короткое:

— Конфундо.

Дверь медленно поползла в сторону. Бета заметила твоё недоумение и верно его поняла:

— "Алохомора" отпирает замки — а дверь пришлось бы двигать руками. Просто обманула механизм двери — со сложной техникой это просто.

— Тут кнопка была, — заметил ты. — Можно было магией контакты совместить?

— Какая разница? — отмахнулась Бета. — Итак, ничего необычного, кроме тишины.

Внутри действительно был самый обычный длинный коридор с выемками в стенах, в которых виднелись огнемёты, направленные на выход. На всякий случай, первой шла Бета, держа перед собой волшебный щит. Ты внимательно всматривался вперёд. Вдруг Бета остановилась.

— Что? — раздражённо бросил ты. Нервы на пределе. Какого Стража тут так тихо? Кондиционеры — и те молчат. Но прохладно. И впрямь эти смертени дел наделали?

— Я тут подумала... — странно улыбнулась Бета — и ты отметил что-то вроде тени тревоги в её голосе.

— Чего подумала? — остановка нервировала и тебя. Хотелось быстрее разобраться уже со всей этой хренью или просто умыть руки и ехать уже к межмировым вратам.

— Ты наверняка не в курсе фильмов ужасов, — медленно сказала Бета. — Но в таких ситуациях стоит... Так, нет, — оборвала саму себя преувеличенно бодрым тоном. — Расслабься. Во-первых, за нами наблюдают.

— Ну это я и сам чую, — буркнул ты.

— И слушают тоже, — добавила она.

— И? — а это уже хреново.

— Сейчас я отдам приказ, а ты без задних мыслей выполнишь его. Быстро, чётко, идеально.

— Принято, — согласился, приспустя спусковой крючок.

— Обернуться — огонь!

Резко развернулся, палец плавно дожал крючок. Тьма позади вас исчезла в синей вспышке. Вместе с куском коридора — ты переключил режим на объёмный. Тьма исчезла... и осталась. Стены коридора за вашей спиной медленно таяли в подступающем мраке. И ты жопой чуял, что это не просто мрак, а грёбанное НИЧТО.

— Медленно отходим, — велела Бета. — Мы уже не в обычной реальности. Вокруг базы теперь это. Сестричка мне возможностей разблочила, пакеты инфы от неё доходят через раз, — нервный смешок. — Но просто взорвать тут всё нельзя.

— Сами в этой херне растворимся? — предположил ты. Пару раз выстрелил в темноту узкими лучами — без толку, там исчезать было нечему.

— А я знаю? — Бета кинула в темноту Красную Милю. Миля просто... утонула в ней? — Эта штука материальная... тьфу. Плотная, короче, вроде тумана. Милю она не сожрала, не по зубкам добыча. Пойдём.

— Нахрена так делать? — поморщился ты, глубоко выдыхая и переключаясь на "похуизм-мод", в котором прошёл, в своё время, не одну мясорубку с зелёными и алыми. — Чтобы испугать?

— Это иное, — пожала Бета плечами. — Никто не знает, кроме, может, одной вовремя пленённой сущности, о которой не стоит говорить. Просто идём вперёд и убиваем всё, что кажется подозрительным.

— Звучит как план, — ответил ты, вскидывая пушку и испаряя турели-огнемёты.

— Э? — только и сказала Бета.

— Подозрительны, — ухмыльнулся ты.

Марк.

Выдвинулись глубокой ночью — по небу, по крайней мере. Красная луна светила необычайно ярко и тревожаще. Марк отметил, что Влада часто на неё косилась, а вот дядя, наоборот, старался на небо не смотреть. Немудрено, что первым синее свечение сбоку, из-за кустарников, заметил именно Стиг.

— Хм! — воскликнул он — и остановился. Остановились и остальные. Марк заметил, что дядя напрягся, когда свечение приблизилось. Вот оно влетело в пузырьки грёз... и поменяло направление, приближаясь! — Не двигаться.

— Секунда, — Влада немедля что-то сделала с технарской клавиатурой — без каких-либо результатов. — Не могу ускорить тоннель. Отклоняю!

— Чуть в сторону, — велел дядя, отходя с тем расчётом, чтобы неведомая штука, сияющая мягко-синим, пролетела мимо. Вот она показалась из-за веток, на которых тотчас же распустились прекрасные цветы...

Бабочка! Самая обычная, разве что светящаяся синяя бабочка с чёрным узором на крыльях. И, кажется... с ней было что-то не так. Марк не мог понять, что, но то, как она двигалась, насколько плавно и уверенно... И определённо что-то не так было со всем, что встречалось ей на пути. Всё менялось — цветы на ветвях, стремительно желтеющие листья и травы, в следующий миг становящиеся синими или оранжевыми, подрагивающий вокруг воздух — даже Нелуна сквозь марево вокруг бабочки казалась не ядовито-красной, а тускло-белой!

— Не знаю, что это, но у него уникальный след в ордополе, — настороженно сообщила Влада.

— Подробней! — резко обернулся к ней дядя. Марку стало страшно от его тона. А вот Ив, напротив, заворожённо слушал, а ведь эта бабочка, похоже, даже Стига испугала!

— Просто не объяснить, — поморщилась Влада, бросая взгляд на медленно летящую бабочку, кажется, специально замедлившуюся, чтобы они могли полюбоваться. — Это явление мало связано со всем окружающим, словно является... — и остановилась.

— Чудом? — помог дядя.

— Чудом, — кивнула Влада. — Относительным чудом, аномалией, независимой от локального ордополя. Марк, стой!

Но было поздно. Он шагнул бабочке навстречу. Было в ней что-то... зовущее. Точно она чего-то хотела. Хотела именно от него, не от Ива, не от Влады и даже не от дяди! В нос ударил какой-то невероятный аромат свежести, а затем нечто настолько великое, что ускользало из восприятия из-за масштабов, окружило Марка.

— Марк! — испуганно окрикнул Стиг. Брат попытался схватить его за руку — но ладонь точно соскользнула. Ой, а как Марк это вообще увидел?

— Ив, стой и не подходи, — голос Влады донёсся будто откуда-то издалека.

Бабочка. Марк протянул к ней руку. Не бабочка. Не-бабочка. Её крылья... Марк видел, как каждый их взмах точно... искажает реальность? Слова сами пришли в голову. Бабочка была символом. Очень мощным, сильным символом — значения будто кружились в его голове... и только часть из них касалась этой бабочки.

Душа. Возрождение, перерождение. Хаос. Проводник. Ветер. Чистота. Целостность. Идентичность. Надежда. Дверь. Бесконечность. Творение. Безумие. Разрушение. Память. И огонь. Яблоня от яблони, пламя от пламени...

Это была настоящая её форма — в этом он был уверен, как и в том, что бабочка некогда была чем-то иным. А безымянная (откуда он узнал, что у неё нет имени?) бабочка села на его ладонь, и всё перестало иметь значение. Марк коснулся чего-то большего, чем мог представить и понять — но в то же время простого и глубокого. Она поделилась с ним пониманием врат, распахнутых в вечность.

А потом он понял, чего желает бабочка. Это было просто и сложно одновременно — она пришла к нему за именем. Но почему к нему? На мгновение мелькнули тысячи образов, из которых Марк понял только, что у бабочки были на то причины: и причины выбрать его, и причины сделать это именно сейчас и именно здесь — но, с другой стороны, это было лишь спонтанным желанием.

Бабочка открылась — в той мере, в которой могла, не запутав окончательно. Марк видел, как создавались и разрушались миры, как менялось само течение времени и как нечто огромное проходило сквозь нечто... неописуемое. Он видел улыбающуюся девушку-блондинку, от которой исходит неземной свет, и знал, что она ждёт и зовёт. Он видел двух стоящих рядом с ней — одна ускользала из восприятия, будучи слишком... совершенной, а другая в кремовой мантии с символом — тёмно-синим... зеркальцем, разбитым на части. Он ощутил, что они сделали — и в тот же миг понял, что не сможет этого рассказать, пока не придёт срок.

Имя. Имя бабочки. Имя чуда. Буквы плясали перед глазами, будто само Побережье стремилось помочь — даже Нелуна слала какие-то тёмные, путаные знаки. Марк был заключён в купол мириад и мириад символов, многосмысловой радугой пляшущих перед глазами, под пальцами, окутывающих волнами тепла и холода. Но ему не нужны были все возможные символы! Только те, которые он мог понять.

И тотчас лишние символы исчезли, растворились, но оставшихся, казалось, было не меньше. Имя не должно быть длинным! Одна часть подобралась очень легко и естественно. Душа, дух. Ну конечно же! Но вторая... А если...

— Алфэа, — казалось, он лишь шепнул, но слово разнеслось вокруг невидимой волной, на мгновенье даже очистив небо! Солнце яркими лучами окутало всё вокруг — наверное, со стороны виделось, будто он символично стоит в колонне света. Но свет или даже Свет предназначался не ему. Он вообще не "предназначался". Он просто стал. Он знаменовал. Знаменовал имянаречение.

Бабочка лениво взмахнула крыльями, поднимаясь. Окружающее... исказилось. В следующий миг Марк стоял рядом с Ивом и дядей, Влада — чуть поодаль, ощущения, "сопровождающие" тоннель, пропали, ночь сменилась днём, а перед ними в воздухе парила дверь. Самая обычная деревянная не-дверь. Дверь — и Слово. Слово прогремело и медленно, точно с эхом, утихало. И Слово это было адресовано ему. И Слово это было:

— Спасибо.

Сэм.

Темноту позади фифа заморозила красным светом, как она говорила, "аспекта Времени". "Аспект Оружия" гораздо понятней — ты держишь его в руках. Коридор казался неестественно длинным, но всё же закончился. Ты оглянулся, прежде чем зайти за Бетой — алое сияние всё ещё держало тёмную гадость где-то там, вдалеке. А раньше фифе приходилось стоять рядом, чтобы так делать!

— Да-да-да, я типа стала круче, — подтвердила та. В руках у фифы палочка превратилась в меч. И нахрена? Она ответила на вопрос, даже не обернувшись. — Скратч его разбери, что это за иноместо, но канонам ужастиков следует.

— И что с того? — что такое ужастики?

— Ну типа холодное оружие — самое крутое в ужастиках, — хмыкнула Бета. — Не то чтобы я особо в эту чушь верю, но этим клинком и колдовать можно.

— ОК, что дальше делать-то будем? — осведомился ты, сдерживая желание просто всё тут поиспарять винтовочкой.

Вы стояли на пороге большого зала. Очевидно, раньше здесь был вестибюль или как там назывался входной холл в старых зданиях? С низкого потолка свисали светящиеся корни какой-то растительной херни. Пол был покрыт зелёной недотравой, чавкающей, как дерьмо, когда на неё наступают. Стойка с компом потрескалась, сквозь неё проросли стебли цвета ржавчины. Вместо дверей — тёмные проёмы, ходить в которые... да ну нахрен, без тебя!

— Это вообще военная база? — задумчиво произнесла Бета. — Что-то не похоже. Больше гостиницу напоминает.

— А не без разницы? Нам нужно выбраться отсюда или разобраться с тем, кто это сделал, — ты не терял бдительности, в любой момент ожидая подвоха, атаки или ещё какой фигни. Чутьё подсказывало, что фигня будет, и будет в охрененных количествах.

— Да кто это сделал, ясно, — задумчиво произнесла Бета. — Вопрос в не том, кто, а в том, как...

"В этом не было ничего сложного".

— Что за хрень? — вскинулся ты. — Это не громкая связь.

— Как? — Бета наморщила лоб и даже глаза прикрыла — рискованно, как по тебе. — Как он может говорить здесь?

"Достаточно невежливо выражаться обо мне в третьем лице"

— Кто ты?

"Я — Инфуцор, Сэм. И я хотел бы предложить тебе работу".

— Я нанят, — отрезал ты. — Бета, кто это такой?

— Пророк Изначальной Истины, Великий Исказитель и прочий пафос, — поморщилась та. — Запертая в неведомом месте хреновина, которая может кушать реальности на завтрак. Не советую прислушиваться — на мозги он капать умеет.

"Но вы не можете не слушать. Не здесь".

— Ты хотел сказать, не-здесь? — вдруг улыбнулась Бета. — Значит, мы не в мире альфы.

"Это утверждение в равной степени является истиной и ложью".

— Сама же сказала его не слушать, — заметил ты.

— Похоже, он как-то выкинул эту базу из реальности в нереальность мира альфы, — сделала непонятный вывод Бета. — Но как он добрался? Сестрица специально ограничивала иномагию по полной! Здесь не должно быть ни одного иномага, кроме меня!

"Ты забыла о Рыцаре Пустоты".

— Чёрт, Крис! Этот кретин — что, серьёзно тебе помог? Это слишком даже для него!

"Это был грамотно заключённый договор. Он привёл сюда моего помощника".

— Ивицер, — констатировала Бета. — Значит так, Сэм. Тут где-то ходит очень крутой и совершенно сумасшедший фанатик по имени Ивицер, который служит этой хреновине как пророку божества. И именно он делает, по ходу, всё это безумие. Но почему не вмешивается альфа? Разве что тьма... Или мы... Чёрт! — фифа глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. — Видимо, это и есть наша проблема, а врата — вторичны. Я одного не пойму — зачем Исказитель нам это рассказывает?

— Почему ты ему веришь? — решил уточнить ты. Только "боевой режим" позволял оставаться спокойным — пока это всё не закончится, ты будешь только знать, что должен сейчас беситься от запутанной ситуации, которую не разрулить удачным выстрелом, и бояться неведомой херни вокруг.

— Потому что эта тварюга не лжёт, уж не знаю, почему, но правдой и недоговорками играться умеет, — объяснила фифа. — И называй его, если что, Исказителем или там Пророком, имя лучше произносить поменьше, типа такой приметы.

— ОК. Что делать-то будем?

"Выбирать. Я предлагаю перекупить твой контракт, наёмник".

— В жопу иди, — отмахнулся ты. — Я не идиот.

"Хранящая желает уничтожить множество миров и реальностей, Сэм. Ты уверен, что хочешь ей служить практически бесплатно?"

— Эй, Бета, чем мне там Ангел может заплатить? — ухмыльнулся ты, прикидывая, откуда лучше исследовать это местечко. Или лучше сказать "зачищать"? "Исследовать в боевых условиях", хех, то есть, сначала стрелять, а потом оглядываться. Тёмные проходы так и просят гранатки внутрь...

— Да чем угодно, — ожидаемо ответила та. — И, да, насчёт уничтожения он искажает и передёргивает. И у меня, кажется, появилась мысль, что нам делать.

"Ты же жаждешь невыполнимых миссий, приключений и интересных задач, Сэм? У меня их более чем достаточно".

— Слушай, чувак, наниматели меня в ловушку не закидывают, так что хватит капать на мозги.

"А что насчёт тебя, Бета?"

— Шутишь? — над рукой фифы крутилась красная шестерёнка — она что-то таки делала.

"Если я сделаю так?"

Бета вздрогнула. Символ погас. Она медленно перевела взгляд на потолок.

— Как, мать твою разъебать, ты это сделал?

"В этом нет ничего сложного. Вы находитесь не в не-базе, а в не-не-базе, месте, концептуально приближённом ко мне и свету Нелуны. Я мог бы объяснить подробно, какие из характеристик связи этого места-состояния с окружающим миром мне потребовалось изменить, чтобы разорвать твою связь с оригиналом и отражениями, но ты не поймёшь".

— Что он сделал?

— Я не чувствую альфу, — после паузы ответила Бета. — И у меня, типа, нет её ограничений? И я могу перепрограммировать себя, чтобы не быть ей послушной? Это...

"Ты более не функция. Ты свободна. Если таково будет твоё желание, я могу сделать тебя истинным мастером аспекта... или даровать нечто большее. Нет нужды служить той, кто желает разрушить сложившийся порядок вещей, а не реформировать его".

— И всё-таки, ты меня не понимаешь, — покачала она головой. — Ты серьёзно думаешь, что старшая нас за рабынь держит?

"Это не так?"

— Это бред, — отрезала Бета. — И, знаешь, спасибо за снятые ограничения. Сейчас мы кое-что с этой штукой сделаем!

"Я могу дать слово, что не трону ни прямо, ни косвенно любые выбранные тобой линии реальностей. В моих силах отделить их и сохранить в безопасности".

— Отвянь, — возбуждённо скалясь, Бета развела руки. — И познай, что такое настоящая сила Времени!

— Что ты соби...

Твой голос заглушил шум. Это было похоже на звуки волн, грохот прибоя, который ты впервые услышал в будущем, а теперь уже прошлом — и одновременно на грохот грома, почему-то мягкий, не оглушающий, а точно забивающий слух ватой, но при этом приятный. Радужное сияние расходилось от ладоней Беты, и лицо её было напряжено. В этом сиянии точно растаяло всё вокруг — растаяло, чтобы вернуться обратно. Вроде бы ничего не изменилось, когда Бета устало опустила руки, но чувство удовлетворения на её лице подсказывало, что всё прошло правильно. Вот только что за хреномантию она сотворила?

— Мы в смещённом времени, — улыбнулась Бета. — Что-то вроде угасающего прошлого. Место, где мир тает во временной пустоте — примерно так же заканчивают обречённые линии времени, если их не взорвать. Я сместила нас на пятнадцать минут назад. Инфуцора здесь ещё или, хм, не-ещё нет, а всё это не-не-место или как он там его обозвал — просто исчезнет, истает без следа.

— А мы? — слова Беты звучали как бред... но раньше ты и в магию не верил.

— А нам надо поспешить, — сказала она. — Немного передохну и переместимся обратно, в нормальный мир. Главное — успеть быстрее лангольеров.

— Кого-кого?

— Стиратели, они же лангольеры. Их Кинг красочно описал, ну, писатель такой, это типа зубастые колобки, сжирающие угасающий реал, но в реале манифестация... ну, воплощение любым может быть. Что-то вроде уборщиков, понимаешь? Они вроде функции, с помощью которой мир избавляется от вот таких вот, как мы, пришельцев, подтирает всякие аномальные следы во временной ткани и всё такое.

— Короче, они "уберут" нас, если увидят?

— Ага, — кивнула Бета. — Без понятия, сработает ли твой Опустошитель, должен, по идее, но мы же тут не превозмогать системные функции собрались, верно? Сейчас я немного посижу, — она достала из капчалога стул, наткнувшись на твой выразительный взгляд — ещё один. — Отдохну — и вперёд. Кстати, у меня даже клёвая идея появилась, что делать с этим Ивицером.

— Отправить в такое же место? — понял ты.

— Не место, это типа не-время, ну знаешь, как бывают не-места, так и не-времена. Запихнуть его в не-прошлое — и пусть сражается с лангольерами сколько душа пожелает. Они типа автоматически появляются в любом количестве, а по силам не хуже какого-нибудь богоуровневого Принца Пустоты. И Исказитель сюда не дотягивается. Фу-у-ух, — она откинулась на спинку и прикрыла глаза. — Дай мне немного посидеть. Увидишь что движущееся — стреляй и кричи мне.

Похоже, тебя ждут не самые спокойные минуты, но, по крайней мере, из ловушки вы выбрались. И узнали, что тут стряслось. Новый враг... что ж, ты ещё не встречал никого, кто был бы устойчив к винтовочке. Только всё это "иное"... Бр-р-р. Ты сжал зубы. Ненавидишь уже такие "нематериальные" штучки. Хуже, чем политика, а уж она-то какое дерьмецо!

Марк.

Он чувствовал себя... обновлённым. Казалось, вот он стоит усталый после сложнейшего выбора из мириады символов и знаков — но Слово благодарности окутало бодрящей прохладой, восстанавливая и даже делая лучше. Словно открывая что-то внутри. Слово выталкивало откуда-то, чтобы втолкнуть куда-то выше. Марк ещё не понимал, что именно произошло, но это "что-то" ему очень нравилось.

— В сторону, — оттолкнула Стига, тянущегося не то обнять, не то просто прикоснуться к нему, Влада. — И ты, Ив, постой в сторонке. Специалист по информационной безопасности здесь ровно один, и это — я.

— Влада... — у дяди даже руки опустились — он понимал, что она права, но и ничего не делать не хотелось тоже. Стоп, а откуда всё это понимает он!? — Я могу...

— Твой хвалёный Светлейший ничего не сможет сделать или понять. Это Чудо, Стиг! Связующих нитей с Морем Имён минимум — и сколько вечностей понадобится, чтобы их найти?

— Имя, — возразил он, пока Влада подошла к Марку и вызвала свои технарские штучки, что-то быстро делая.

— Попробуй произнести, — насмешливо предложила Влада, продолжая сосредоточенно что-то вводить. Рядом с ней зависли призрачные символы и экраны — всё больше и больше, покрывая её полупрозрачной дымкой. Марк вдруг понял, что ей не нужно смотреть глазами на каждый из них, но видела она их все.

Дядя нахмурился, раскрыл рот... и замер. Вздохнул:

— Очень сильное имя. Но как Марк...

— Вот я и пытаюсь выяснить, "как Марк", — спокойно ответила Влада, продолжая работать.

— Я нормально себя чувствую! — вставил он, но никто не обратил внимания.

— Что с ним может быть? — обеспокоенно спросил Ив.

— Ничего... плохого, — медленно ответила Влада. И Марк понял, что это не потому, что она не была уверена — просто слишком погрузилась в работу. — Я пытаюсь искать, но это не так просто. Я вообще не ахти какой поисковик, ты знаешь.

— Лучший из мне известных, — хмыкнул дядя.

— А многие ли тебе известны? — парировала Влада. — Похоже на принудительную самоактуализацию, кажется, связано с предельным полем, но почему оно задано заранее, не всё, а граница смыслораскрытия... Подожди... Свет души? Индекс реальности? Нет, нет, что-то тоньше, все параметры точно откорректированы в сторону наибольшей синергии, но при этом десинергизированы заранее, чтобы... А, понятно.

— Что понятно? — снова не выдержал Ив. — С Марком всё хорошо? Марк?

— Со мной всё в порядке, — улыбнулся Марк, заворожённо следящий за работающей Владой. Было в её действиях что-то интуитивно понятное, что-то влекущее, но что? Она работала на неведомых языках, но сам смысл работы то был странным образом понятен, стоило сосредоточиться, то сразу исчезал, точно скользкая рыбёшка!

— С ним именно в порядке всё, — широким жестом Влада убрала технарские приспособы. — Множество положительных эффектов, от тончайших до грубейших, на всех уровнях и синергично. Не знаю, как оно сделало то, что сделало, и как именно эта аномалия поблагодарила, но ничего негативного нет точно. Долговременные побочные эффекты... — развела руками, — будем следить. А ещё я думаю, что он теперь потенциальный поисковик.

— Марк — искатель? — даже переспросил Стиг. — Он не похож. Нет уверенности и вашего... азарта.

— Я не природный поисковик, ну сколько можно! — останавливающе подняла руки Влада. — А природные поисковики бывают самые разные. Кого-то двигает азарт, кого-то чистое любопытство, кого-то нечто неуловимое моим рациональным мышлением. И не поисковик — это только потенциал.

Дядя улыбнулся ей и подошёл к Марку. Обнял. Спросил мягко:

— Готов продолжать путь?

— Да, — уверенно ответил тот.

— В таком случае — нам туда, — и указал на дверь.

— Ты уверен... — начала было Влада — но дядя остановил её одним взглядом. — Хорошо-хорошо, помню, если делаешь, то уверен. Но открывай её первый.

Стиг молча приблизился к двери. Стукнул посохом — у неё появилась деревянное крыльцо. Дядя легко ступил на него и уверенно открыл дверь, вошёл и поманил их следом.

Крис.

"Убедился, что Хранящую тебе пока что не убить подле Велиры?"

— Да, — процедил ты, поднимаясь с ног и отплёвываясь от песка. — И ты испортил Ключ.

"Не я, а ты по моему предложению. Это даёт нам две вещи. Первое — Хранящая не сможет использовать Ключ в своих целях. Второе — Ключ можно использовать для ослабления малых печатей и надлома Великой".

— Допустим, — выпрямился ты, с подозрением оглядываясь. Предавший Ключ не выкинул в какое-нибудь логово смертеней — уже хорошо. И к базам местных тоже не выкинул. — Что дальше?

"Чтобы пройти пассивное противодействие Великого Тёмного, стража Врат, тебе понадобится помощь".

— И?

"Бери волшебную палочку и готовь ритуал под мою диктовку. Он создаст возможность проникнуть сюда проводнику моей воли".

— Кто это такой? — опять какая-то хтоническая хрень?

"Смертный человек по имени Ивицер, принявший это бремя добровольно. Волшебник и иномаг, способный проводить ту Силу, которой я служу".

— А ты кому-то служишь? — не поверил ты. Чтобы такое чудище, как Инфуцор, да кому-то служило? Ха!

"Да. Подробности моей службы и даров, что я получил от Нелуны, не имеют значения".

— Почему? — в тебе даже любопытство проснулось.

"Потому что ты не будешь ей служить. Всегда есть люди, которые могут быть полезны, но не пожелают разделить со мной Путь. Ты — один из них".

— Ну да, ты умней всяких священников, — кивнул в пустоту — Инфуцор наверняка всё видит своей "проекцией внимания". — Итак, я вызываю этого твоего Ивицера — что дальше?

"Дальше вы прорываетесь по ту сторону Врат и направляетесь к точке входа в мою Тюрьму, закрытой тысячей малых печатей и одной Великой. Вероятно, вас будет ждать сопротивление местных хранителей Тюрьмы — какое, мне неведомо. Вы преодолеете сопротивление и надломите печати, после чего я смогу вмешаться в ход событий внешней реальности".

— Звучит несложно. Что за сопротивление?

"На стражу тюрьмы были поставлены бывшие жрецы богов, чья сущность ушла на печати. Среди них не так много опасных, но я предвижу, что как минимум один будет сражаться против тебя".

— На что они способны?

"Тюрьма расположена возле символического пространства высшего уровня. В определённом роде, всё её окружение состоит из достаточно "реальных" символов и идей. Бывшие жрецы умеют, используя Истинные Имена элементов такой нереальности, манипулировать ими. У них нет прямых атак, но они могут изменять окружающую местность одним веским словом или мыслью. Их называют ведунами. Как минимум один ведун будет противостоять тебе. Кроме того, некоторые из хранителей являются волшебниками. Как минимум один сильный волшебник будет работать против тебя. Есть и такие, кто могут общаться с отголосками и тенями пожертвовавших собой богов, коих именуют духами, а также Великим Светлым, первым хранителем моей Тюрьмы, и использовать их силы. Таких называют шаманами. Как минимум один шаман будет сражаться с тобой".

— То есть, три противника — меняющий местность ведун, волшебник-классик и шаман-духопризыватель, так?

"Нет. Эти качества могут сочетаться. Это может быть один человек, могут быть два, могут быть трое. Кроме того, их могут сопровождать обычные воины, вооружённые холодным или огнестрельным оружием. Среди них есть искусные мечники, способные составить конкуренцию и тебе, и искусные стрелки. И это — лишь минимум. Я прилагаю определённые усилия, чтобы минимум не стал максимумом, но из-за активного противодействия Великого Светлого мои возможности в той нереальности ограничены".

— Ясно, — ты прикинул шансы. Получилось не очень. — И этого Ивицера хватит, чтобы мы со всем справились?

"Более никого призвать в эту реальность нельзя — Хранящая закроет брешь в защите сразу после призыва. Но у вас будет определённая помощь. Увидишь сам".

— Ну хорошо, диктуй, что мне делать, — проворчал ты.

Антракт третий, часть вторая: Великая Печать

Марк.

За дверью простиралась всё та же равнина, продолжение Грозоветрой, но пустынная, без травинки даже и гораздо... тише. Смыслы уже не наполняли воздух грозовой свежестью, молниями озарений соединяя кустарники теорий с небом истины, а точно стелились тёмно-серой дымкой по земле, прохладой щекоча ноги. Марк поёжился вслед за Ивом, который тоже чувствовал себя не в своей тарелке, постоянно оглядываясь то по сторонам, то на дымку. Дядя выглядел уверенным, а Влада — даже посвежевшей. Она наклонялась периодически и проводила рукой по дымке — тотчас та будто конденсировалась в цветущие травы, которые пропадали, стоило ей отвести руку.

— Куда мы идём? — не выдержал неторопливого путешествия по плоской равнине без ориентиров Ив. А Марк как раз хотел спросить сам! Вечно Ив впереди! Правда, сейчас это не вызывало привычного раздражения — Марк решил, что это часть дара Алфэа. Он всё ещё ощущал себя обновлённым — а ещё казалось, будто видел чуть-чуть больше, чем раньше, но вот что именно? Словно мир стал более... глубоким?

— В Старые Дубы, — ответил Стиг. — Нам не помешает подмога, — недовольно покосился на техника, замершую, разглядывая появлённый прикосновением цветок. — Влада! Не время!

— Да-да, Стиг, да-да, — рассеянно ответила та, нехотя поднимаясь. — Ты же знаешь, за кристаллизацией смыслов можно наблюдать вечно... Давно же я здесь не бывала.

— Ещё я знаю — с твоих же слов — что увлечённые таким веданьем могут и в Нижний мир провалиться, и в Ирий улететь.

— Да, — Влада резко выпрямилась. — Увлеклась, ты прав.

И они продолжили путь по равнине. Дымка постепенно поднималась от ступней к коленям и выше, пока всем не пришлось держаться за руки, чтобы не потеряться. Наконец, сквозь туман "семантической неопределённости" (как выразилась Влада) стали проглядывать ветви Гипотезового леса. О нём Марк только слышал, но знал, что много самоуверенных путников, стремясь сократить путь до Старых Дубов, отдалённой, но всем известной деревушки, терялись навсегда. Иногда ведуны или шаманы находили потеряшек, но те не зря звались потеряшками — в лесу бедняги теряли часть себя и не всегда могли вспомнить даже собственное имя, запутавшись в каких-то странных представлениях о мире.

А потом дядя ударил посохом оземь, и яркий свет навершия отогнал зловредную дымку. Правда, голые, без единого листка, ветви по-прежнему казались призрачными, а когда Ив потянулся к ближайшей, Стиг остерёг:

— Нельзя. Мы должны не касаться них, иначе можем затеряться.

— И здесь никакой поиск по ордополю не поможет — слишком большая изменчивость, слишком резкие семантические переходы, слишком большая инфоплотность, в ней даже мой разум запутается.

— Проще говоря, — улыбнулся Стиг на очередную Владову заумь, — лес сожрёт вас и переварит раньше, чем пикнуть успеете, а искать останки — дело безнадёжное.

— А мы все вместе не потеряемся? — уточнил Ив.

— Нет, — отмахнулась Влада. — Стиг тут по общему смыслоградиенту как по компасу движется, лучше проводника не найти.

— Ума не приложу, почему ты не можешь так же, — проворчал дядя, взмахом руки заставляя деревья на пути истаивать без следа, открывая тропку в дебрях.

— Ты — ведун, я — нет, — пожала та плечами. — Я ориентируюсь в другом смыслоуровне, сетке координат, круге ассоциаций. Я могу то, чего не можешь ты, ты можешь то, чего не могу я — что может быть естественней специализации и разделения труда?

— Но ты можешь научиться, — возразил Стиг.

— Ты тоже, — парировала Влада. — Но хочешь ли?

— И то правда, — кивнул дядя.

Дальнейший путь продолжался в молчании. Неверные призраки деревьев с каждым шагом становились чуточку плотней, пока, наконец, не стали полностью настоящими, и Стиг уже не мог раздвигать их с такой же лёгкостью. Но и касаться веток стало можно без опаски, а туман постепенно пропадал, делая путь гораздо легче и светлей. На деревьях появлялись первые, пока жухлые листики, и с каждым шагом их становилось всё больше, да и сами стволы с ветвями превращались из искорёженных пародий во вполне приветливые берёзы обоснованных идей, сменяющиеся дубками молодых теорий.

— Скоро будем на месте, — погасил дядя посох. — И нас уже встречают. Покажись, добрый молодец!

— Здравы будете, — из-за ближайшего дуба выступила — точно из ниоткуда явилась! — могучая фигура. Да уж, о таких и говорят — пудовые кулаки! В простой белой рубахе, точно в противовес странному белому костюму Влады, молодец — иначе и не скажешь! — выглядел просто воплощением мощи. Он не пугал — голубые глаза светились дружелюбием и любопытством — но Марк не сомневался, что такой и с медведем сдюжит побороться врукопашную! — Рад приветствовать в нашей деревне, Стиг. Не представишь ли спутников своих?

— Мои ученики, Марк, — Марк поклонился, откуда-то зная, как — и Ив, — брат скопировал поклон один в один с едва заметной заминкой. — Техник Влада, — а вот Влада только кивнула, зато ей, в отличие от учеников, молодец именно что поклонился. — А встречает нас Ветрай, мой старый знакомый и разведчик Старых Дубов.

— Рад знакомству, — ярко улыбнулся Ветрай. Но тут же замер, прислушался — и посерьёзнел. — Погоню какую привели за собой?

— Туманы светом разгонял, — отозвался Стиг. — А свет мой виден далеко, сам знаешь.

— Пойду-ка я поговорю с погоней вашей, — нахмурился Ветрай. — Марье передавай, что задержаться могу, к ночи вернуться.

— Будь осторожен, друг, — кивнул ему дядя.

— Легкой дороги, — отозвался Ветрай — и исчез среди деревьев так же беззвучно и быстро, как и появился.

— Что это за погоня может быть? — спросил неугомонный Ив.

— Не знаю, — хмуро ответил Стиг. — Это-то меня и тревожит.

Джу.

Сначала база исчезла. Вся, кроме ангара. Просто большущий кратер! Сказать, что ты испугалась — слабо сказать. Но сдержалась. И эмоциональный щит удержала, хоть и было нелегко. Хотелось потянуться к кратеру и проверить, может, Сэм и Бета где-то на дне? Может быть, они ещё живы? Но если там осталось то, что их "убрало" (куда? лишь бы не убило!), то ты подставишь и себя, и Мариуса! Что делать? Что же делать?!

— Не суетись, — Мариус положил тебе руку на плечо и посмотрел тяжёлым взглядом, за которым ты читала лишь лёгкую тревогу. — Сидим и ждём. Уехать успеем в любом случае.

— Хорошо, — и прикипела взглядом к кратеру, борясь с желанием "раскрыться" и "ощупать" его эмпатией.

— База была именно такой глубины, — заметил Мариус, рассматривая кратер в бинокль. — Большая ловушка?

— У вас есть кому их делать? — спросила ты, просто чтобы поддержать разговор. Что бы он ни сказал, это бы тебя не успокоило.

— Личи, — с лёгкой неуверенностью ответил Мариус. — Мёртвые маги, чьи тела крадут смертени, бывает, возвращаются. Бездушные мертвецы, способные колдовать. Иногда маскируются под себя в прошлом и пытаются атаковать базу изнутри. Но такое... — покачал головой. — Такого личи на моей памяти не творили. Взрыв такого масштаба видал, но это лич захватил склад взрывчатки и подорвал себя с ним. Хороший размен, как по мне.

Ты поежилась. Хороший размен... не хотела бы ты встретиться с этими "личами"... Чтобы отвлечься, полезла в ДК — но то встретило тебя сообщением "Нарушена синхронизация чата". И связаться с Эллой не выходило никак — ты перепробовала просто всё, что было в настройках! И когда даже внешне непоколебимый, как скала, Мариус начал беспокоиться и был всё ближе к решению уезжать — прошло два часа из трёх — над кратером засверкал радужный водоворот — как причудливый фейерверк или Пелена Чудес вокруг Академии!

Из водоворота вылетела Бета, держащая подмышки хмурого Сэма — и направилась прямо к ним. Мариус методично перезарядил дробовик и прицелился — хотя в эмоциях и было облегчение, настороженность никуда не делась.

— Можешь их проверить? — бросил он тебе.

— Конечно, — и раскрылась. От водоворота тянуло чем-то несусветным, от воронки — чуждым и страшным, но Бета и Сэм были именно Бетой и Сэмом! — Это они!

— Черту не перешагивай, — велел Мариус.

Черту перешагнули сами прибывшие. И только тогда Мариус опустил оружие и поставил его на предохранитель, спросил коротко:

— Что там было?

— Жопа, — ухмыльнулся Сэм. — Ловушка одного старого врага Алого Ангела. Не выжил никто.

— И умерли они, я думаю, мучительно, — добавила Бета непонятно, зачем — ей было всё равно до этих смертей. И ты понимала, почему — столько боевых товарищей и гражданских умерли на её глазах, что сердце Беты очерствело от неизбежных жертв.

— Байк, — жестом Сэм капчалогировал рекомый. — Авто, — извлёк свою монстромашину. — Не хочу говорить о херне внутри, так что погнали!

А не хотел он не просто из-за усталости — нет, он... беспокоился за Бету? Это была не какая-нибудь ветреная влюблённость — ты ощущала, что он принял её как "свою" окончательно — и улыбнулась. Что бы там ни происходило, оно как-то сплотило этих двоих, закончило длящийся на твоих глазах процесс. Ну а Мариус просто кивнул, принимая этот ответ. Эх, почему таких понимающих людей было мало там, в той, теперь уже прошлой жизни?

И вновь вы поехали через пустыню, на сей раз в сторону базы, которую Мариус однозначно назвал безопасной. Первому надоело молчать, конечно же, Сэму, но вот вопрос он задал неожиданный:

— Эй, фифа! — но на его обращение она даже не поморщилась — привыкла уже. Ни тени обиды в эмоциях, только устало-спокойное ожидание. Бету изрядно вымотало то, что произошло на исчезнувшей базе. Ещё ты чувствовала, что в ней что-то изменилась и что она медленно, неосознанно что-то переосмысляет — но лезть глубже не стала. — Что такое твой аспект Времени?

— Аспект Времени? — чуть удивилась она — но тут же ухмыльнулась. — Хочешь взять себе на вооружение, а?

— А то, — ответная ухмылка от Сэма. — Знание — сила, предупреждён — значит вооружён.

— Свой-то аспект ты знаешь в совершенстве? — хмыкнула Бета.

— Догадываюсь, — неожиданно серьёзно кивнул Сэм, и ты ощутила, что он и впрямь много об этом думал. — Оружием может быть что угодно, и знание — такое же оружие. Какая задача — такое и оружие, или я не прав?

— Интересно, — Бете действительно было интересно. — Я не особо задумывалась над другими аспектами — своего, знаешь ли, с лихвой хватает, но что-то в твоих мыслях есть. Время же... Я сейчас вроде бы без ограничителей альфы, а потому могу сказать тебе буквально всё — я и Провидица Времени тоже, — и остановилась, причём её состояние ты не могла охарактеризовать иначе как "лихорадочное вычисление". Ты покосилась на неё — на лице лишь безмятежность.

— Ну и? — не выдержал Сэм.

— Время... — протянула Бета, сосредотачиваясь на "здесь и сейчас", откладывая на потом какую-то невероятно большую модель или идею, о которой напряжённо думала. — Вот сейчас...

Машина подскочила на кочке, которых было немало на полузанесённой песком разбитой дороге. Мариус сдержанно выругался — для него, привыкшего к гравибайку, такая тряска всё ещё была внове.

— Кочка, — издала странный смешок Хранящая, и её сознание окрасилось иронией и чем-то глубоким и неуловимым. Не смирением, но и не печалью — чем-то более нейтральным, но несущим не меньший смысл. — Ты знаешь, как она появилась, Сэмуэль Робер, внук Святого Осси?

— Я — кто?! — искренне изумился тот.

— Он, павший Принц Пустоты, не знал о своём сыне, — задумчиво молвила Бета, всё сильнее погружаясь в "безымянное чувство". — Как и ты не знал о своём роде — сирота... Но это символично и это то, как работает Время. Кочка, которую мы проскочили. Как думаешь, откуда она взялась?

— Дорога разбитая, — пожал плечами Сэм. Он с непостижимой тебе лёгкостью принял собственное происхождение.

— Дорога разбитая... — эхом откликнулась Бета. — А почему кочка именно там? Почему не на метр дальше или ближе? Почему именно кочка, а не яма? Почему её не занесло песком? Почему эта дорога — разбитая, а некоторые пути между базами поддерживаются в хорошем состоянии?

— Эм... — не нашёлся Сэм. — Много причин?

— Много причин, — кивнула Бета. — Планета остывала, а материки двигались таким образом, что в этом месте образовалась равнина. Эта равнина стала достаточно плодородной спустя миллионы лет, чтобы в ней поселились люди. Образовались поселения. Между ними пролегла дорога — предок той дороги, по которой мы едем сейчас. Сначала — просто утрамбованный грунт, затем — целый тракт с мостами и настилами, кое-где даже вымощенный камнем. Наконец, асфальт, сначала плохой, а там и качественный. Красные Мили не задели эту дорогу и убежища близ городов, которые она соединяла, но ухаживать за ней стало некому. Дорогу занесло песком, зато после Радужной Зари волшебники почистили дорогу и восстановили её, защитили от песка и разрушения. Это сделали два мага — учитель и ученик. Сила их магии различалась, чары ученика выветрились гораздо быстрей, поэтому на тех местах сейчас — ямы, а те области, на которые легла магия учителя — кочки, остальная дорога — место совмещения чар. Потом по этой дороге поехали мы, и приближение кочки, которое я увидела сквозь время, навело на мысль рассказать об аспекте именно так.

— Вау, — только и сказал Сэм — ты мысленно с ним согласилась. — Ну и что?

— Кочка — продукт миллионов и миллиардов лет развития вселенной, — ответила Бета. — Её место связано с меняющейся географией, историей людей, судьбами конкретных магов. Измени что-то одно — и кочка была бы в другом месте или вообще бы пропала. Все мы — такие кочки.

— Ты, конечно, знатно завернула, подруга, — впервые он так назвал Бету — и вышло очень естественно. — То есть, время работает охрененно сложно?

— Ещё сложней, — улыбнулась Бета. — Почему именно эта кочка и именно кочка, а не яма? Ответ связан будет уже с нами и нашими судьбами. При встрече кочек-обстоятельств происходят ещё менее предсказуемые вещи — события. Каждое событие меняет, создаёт или уничтожает какие-то кочки, которые снова однажды столкнутся. Малые изменения суммируются, иногда компенсируются, иногда усиливают друг друга — и всё соединено со всем, прямо или косвенно.

— Эффект бабочки, — вспомнила ты давно прочитанную книгу.

— Но только ли? — хихикнула Бета. — Я выбрала бы кочку или яму, потому что отслеживала окрестности, и мой рассказ мало бы изменился от конкретной кочки. И уж тем более эти кочки и ямы мало влияют на жизнь баз, на наши жизни, на будущее планеты. Вечно текущая паутина событий соседствует со строгим порядком и временной инерцией систем, с гомеостазом, стремлением к самосохранению, сглаживающим бури случайностей. Всё связано со всем, но не всё может изменить всё. И это, что я описала — это только поле, сфера, с которой работают герои Времени вроде меня или альфы, над которой мы "плетём свою паутину". Иногда нас ведёт чутьё, иногда чувство меры, порой это просто слепой перебор, а порой — сложнейшие вычисления, как же поведёт себя кто-то или что-то в сети постоянно меняющихся кочек и событий. Быть героем Времени — значит пытаться сделать своим оружием, инструментом всё, до чего дотянешься, чтобы события в любом случае шли так, как тебе нужно. Ну а история, — снова ухмыльнулась, — сопротивляется вмешательству и норовит взбрыкнуть как бешеная лошадь. И чем сложней система, чем тоньше равновесие — тем сложней добиться того, чего хочешь... ну и долбанная предопределённость как всегда заставляет всё произойти так, как определили другие, даже сама ты, ты в предыдущей итерации истории.

— И сколько эти "итераций" было с нами? — вдруг спросил Сэм — и ты снова поразилась его самообладанию.

— Тридцать-сорок наших версий альфа слила в унитаз, — хмыкнула Бета. — Может, и больше. Но какая разница, если мы — конечный результат?

— Ты так в этом уверена? — неприятно оскалился Сэм.

Бета промолчала. Но ты знала: уверена она не была совершенно. И вопрос Сэма только разжёг огонь её сомнений.

Марк.

Деревня Старые Дубы примостилась около небольшой смыслоречки по имени Научная, которая выглядела самой спокойной рекой, которую только видел Марк... правда, Влада на его замечание только усмехнулась и бросила веточку, и та скрылась из виду просто с умопомрачительной скоростью. Старые Дубы славились своими техниками и воинами — ну и, конечно, рыбой, наловленной в Научной. Рыбёшка, говорят, помогала в развитии что техникам, что ведунам, но слухи это или нет — Марк не знал.

В Старых Дубах было больше ста дворов — одна из самых больших на Побережье. Расположилась деревня на пологом склоне Научной, на лугах между рекой и дубами безопасного и богатого желудями Теоремного Леса, в который плавно переходил туманный Гипотезовый. В деревне было тихо и прохладно. Их никто не встречал специально, но Стига знали, приветствовали, приглашали погостить... а вот Владу, кажется, побаивались. Техников было немало, но, в основном, они рыбачили на берегу Научной, а невдалеке медитировало несколько ведунов.

Марк думал, что они идут к шаману деревни, чья избушка виднелась вдали, но вместо этого остановились около немаленького дома в центре деревни. Дом старосты? Навстречу из-за калитки вышел незнакомый техник, поклонился... Владе и сделал приглашающий жест:

— Марья Олеговна уже ждёт вас, старший координатор, Верховный шаман.

— Привет и тебе, Андрей, — кивнула ему Влада. — Не будем терять время зря.

Андрей остался снаружи, а они, пройдя через немаленький двор, вошли в небольшую избу... и попали в просто огромную горницу, точно больше самой избы! Марка удивило даже не это, а то, что такое волшебное место — не у ведуна, а у... техника?

Оглядевшись, он изумился ещё больше. Стены, пол и потолок были вымощены гладким квадратным белым камнем, вместо обычной лампады с потолка светила яркая волшебная, украшенная причудливыми узорами полупрозначного камня, кажущегося застывшей водой и причудливо играющего светом. Марья, светловолосая красавица, сидела в одежде, которую лишь изредка видел у Влады, "деловой рубашке" на технарском вращающемся кресле у полукруглого технарского стола, заставленного мониторами и клавиатурами. Она что-то быстро нажимала, то бишь, как говаривала Влада, "печатала" — и даже не сразу подняла голову.

— Старший координатор, — наконец, оторвалась Марья от монитора, по которому ползли причудливые зелёные значки, — Верховный шаман. Рада видеть вас. Муж не встретил?

— Ветрай почуял за нами погоню и сказал, что задержится, — сообщил Стиг.

— Принято к сведению, — быстрый кивок. Говорила Марья отрывисто и сухо, постоянно косясь на мониторы. — Старший координатор, — перевела взгляд на Владу. — Могу предоставить пятерых свободных техников. Есть трое практикантов. Свободных бойцов — две тройки. Вероятность столкновения оценена как восемьдесят пять и три. Поддержка главного искина запрошена, жду ответа. Ваши указания?

— Скинь развёртку и проложи с ведунами скорейший тоннель до Хранилища, — прикрыв глаза, ответила Влада — и Марк видел, что командовать ей привычно. Но она же простой техник? Насколько техник, тесно работавший с верховным шаманом, может быть простым... Что ещё за "старший координатор"? Ив едва сдерживал любопытство — Марк улыбнулся про себя, когда Влада остановила его вопросы строгим взглядом. — Одна тройка мне понадобится, но это должны быть добровольцы. Ситуация крайне опасная, эти люди должны понимать, на что идут.

— Принято, секунда, — и быстро набрала что-то сразу на трёх клавиатурах — на миг Марку показалось, что у неё шесть рук, а не две! — Ситуация ноль?

— Очень вероятно, — кивнула Влада. — Будь готова принять полное командование на себя, младший координатор, и начинай искать смену.

— Но... — неожиданная беспомощная растерянность на лице Марьи диссонировала с её недавней деловой сосредоточенностью. — Но, Влада, я...

— Ты сидишь в этом кресле три года, — отрезала Влада. — Вероятность, что я не выживу или потеряюсь ещё на век-другой, высока. Поэтому начинай готовиться. Нам нужна комната. Отдохнём и выдвинемся вечером, тоннель должен быть проложен к тому времени. Будут срочные новости — буди.

— Ваша комната, — всё ещё растерянно кивнула Марья на стену, в которой появился дверной проём. — Госпожа Влада...

— Я где-то неясно выразилась? — оглянулась она — и Марья отвела взгляд, возвращаясь к работе.

За дверью их действительно ждала комната, даже — целый зал с четырьмя кроватями и столом, за которым уже ждали запечённая рыба, хлеб, молоко и мёд. Марк вдруг осознал, что жутко проголодался и первым сел за стол, пожелав всем приятного аппетита.

После сытного... выходит, уже ужина? — Стиг внимательно оглядел всех, задержав на Иве взгляд, и молвил:

— У нас шесть часов на отдых, советую поспать. Выдвигаемся ночью, до Тюрьмы... — перевёл взгляд на Владу.

— Час-другой, если Марья не наплошает с тоннелем, а она не должна, — ответила та на невысказанный вопрос.

— У Тюрьмы нас ждут враг и открытые Врата, — продолжил дядя. — Кто наш враг — неведомо, но Врата, отпёртые в Нижнем мире, должно закрыть как можно скорей! Хотелось бы мне оставить вас всех здесь и отправиться одному, но Светлейший... — тяжело вздохнул.

— С нами будет тройка воинов, — спокойно добавила Влада, и её невозмутимый голос развеял сгустившуюся атмосферу напряжения. — И я, смею заметить, не бесполезная обуза. В случае чего — оружие при вас. Но мы со Стигом приложим все усилия, чтобы оно вам не пригодилось. Закрытие Врат — процедура достаточно сложная, но с ней могу справиться в одиночку и я, и Стиг, а в крайнем случае — даже вы двое, если спросите, как это делать, у Темнейшего.

— Итак, мы идём к Тюрьме, убеждаемся, что печати в целости и сохранности, спускаемся в Нижний мир, запираем Врата и уходим, — подытожил Стиг. — Вопросы, ученики?

— А что за "старший координатор" и кто такая Марья? — вырвалось у Ива.

— Старший координатор — это я, — улыбнулась Влада. — Если коротко, я координирую всех техников Побережья, принимаю главные решения, а Марья, мой младший координатор, принимает решения поменьше и следит за обстановкой, пока я занята или отдыхаю. И, Ив, я немного преувеличила опасность, со мной ничего такого не случится, не волнуйся. И давай-ка ты отложишь другие вопросы на потом, сейчас рекомендую поспать — нас ждёт большое дело, перед которым отдых просто необходим.

Сэм.

Вся эта хрень не нравилась тебе с самого начала. Местные были... так себе. Мариус — нормальный чувак, остальные — либо поголовно параноики, либо какие-то зашуганные. Да уж, в твои времена зашуганных бы прикончили из жалости, а параноики... кому вообще комфортно работать не с параноидально осторожными, а реально параноиками, даже дома носящими дробовики? Словом, то ли эта база такая хреновая, то ли все местные такие. Единственный плюс: слова о суперличе из-за Врат — Мариус преподнёс это именно так — восприняли всерьёз. И удвоили паранойю. Как будто это той базе помогло! Тьфу.

Пополнив запасы продовольствия и топлива, вы покинули базу и двинулись дальше, к одному из крупнейших убежищ, построенному на острове посреди Атлантического океана. Бывшем острове, а теперь — возвышающейся над океаническим дном крепостью, ощетинившейся реактивными огнемётами и ракетами с термобарическим зарядом. Крепости, которую занял инквизитор Пеев, которого все вы подозревали в лучшем случае в подмене, а в худшем — в предательстве.

Вы могли бы с лёгкостью перенестись по воздуху — Бета попробовала левитировать магией авто, и у неё пошло как по маслу — но решили не палить сверхспособности. И Красные Мили списали на Алого Ангела, ну вроде ответила на молитву святой Беты. Святая, ха-ха, Бета! Как ты только ржач-то сдержал, а? Впрочем, что-что, а морду кирпичом держать — дело нехитрое. Ну ничего, теперь осталось докатиться до этой базы "Пика" и выяснить, что там с Пеевым. И в ловушку не попасть. На всякий случай Джу держит свой "эмощит" (и что в этом названии смешного, а, Бета?), ну а фи... подруга готовится заглянуть к ним "с чёрного входа".

— Уф, почти, — торчащее скальное основание острова уже виднеется вдали, и вы начинаете подъём. — Но многого не ждите, тут такого накручено...

— От кого они защищаются-то? — хмыкнул ты.

— Да хрен их поймёшь, — отмахнулась Бета. — Но защищаются здорово. Я подключилась только к системе связи, остальное... ну я вам не Кристо с Гвен, чтобы взламывать такие системки на раз плюнуть.

— А Кристо и Гвен так делали? — заинтересовалась Джу. Ну да, алистка, ты это как-то проще воспринимаешь, тем более, о Кристо в твоём веке особо и не слыхали, только, мол, был такой сподвижник Осси — а дальше оказалось, он целую гору крутой инфы потомкам подарил, но тебе было уже пофиг.

— А то ж! — улыбнулась Бета какому-то воспоминанию. — Помнится, ломали систему защиты той самой базы, где Осси устроился — то-то он Гвен ошарашил!

— Они враждовали? — удивилась Джу.

— Просто недопонимание, долгая история, забей, — отмахнулась Бета. — Потом у меня или альфы поспрашиваешь, как связь восстановим. Исказитель, конечно, молодец — без меня-маяка у альфы с этим временем связи нет — но и мы не лыком шиты... готово! Транслирую на приёмник.

Ты без колебаний включил радио.

— Ведём цель, — сообщил мужской голос. — Одиночный транспорт, опасности не представляет.

— Вот командование "Надежды" так и думало, — сухо ответил другой голос.

— Пеев, — вставил Мариус.

— Но, сэр, засветка соответствует живой цели, а личи никогда...

— Отставить! — рявкнул Пеев. — Ты у нас, Хильман, знаток личей? Может, вспомнишь, сколько раз они новое придумывали? А из посланницы самой Хранящей Время смертени сделали не обычного лича, уж поверь. Но если тебе нужны доказательства, если всем вам нужны доказательства здесь и сейчас... Изотта, просканируй их!

— Ничего, сэр, — растерянно ответил слабый женский голос. — Просто пустота.

— Как и ожидалось от лича её уровня — полная закрытость от эмпатов, — с мрачным удовлетворением подытожил Пеев. — Изотту — в защищённую камеру, операторам — огонь по готовности!

— Блядь, — только и сказал ты.

А потом случилось много всего сразу. Чёртова Бета одним прыжком пробила нахрен крышу, с неба полетели чёртовы ракеты и снаряды огнемётов, Джу раскрылась — от неё повеяло натуральной яростью! — Мариус виртуозно выругался, а ты резко затормозил.

— Ах! — раздался из радио вскрик Изотты.

— Какого!?.. — выкрикнул Пеев.

Ты покосился на экран и ухмыльнулся. Ракеты, капсулы, снаряды, пули и чем там ещё вас пытались расхреначить — всё зависло в алом барьере. Джу снова закрылась, тихо что-то шепча, а вот Мариус громко молился, глядя в дыру на висящую над авто Бету, расправившую алые крылья.

— Алый Ангел! Алый Ангел! — кричали из радио.

— Огонь! Продолжайте огонь, это иллюзия! — пытался перекричать Пеев — но без толку. А это, кстати, иллюзия — или Бета реально как оригинал может крылышки отращивать?

Подруга направила на вас палочку и произнесла:

— Локомотор. Репаро.

Сначала авто подняло, а потом дыра в крыше исчезла. Вот это уже совсем другой разговор! А то всем бы ломать да ломать, а ты машинку буквально по болтику собирал и улучшал...

Быстро ускоряясь, Бета устремилась вверх, авто, почти не качаясь, тоже. Ты демонстративно убрал руки от руля и проверил револьвер, а затем винтовочку. Осведомился:

— Эй, Джу, Мариус, всё ОК?

— Алый Ангел... — пробормотал Мариус. — Это действительно она, её дух сошёл в Бету?

— А ты не похож на фанатика, — бросил ему в ответ. — Ну отрастила Бета крылышки как её оригинал, который и есть ваш Ангел — и что? Это её Ангелом не делает, просто копия хорошая.

— Копия? — Мариус медленно приходил в себя.

— Угу, — большую часть пути вы уже проделали, судя по альтиметру. А радио затихло — видать, подслушка Беты поломалась. — Ангел же временем управляет, вот и вытащила свою типа небожественную версию из другого времени. Потому Бета себя бетой кличет, а Ангела — альфой. Но как она их по психике-то вдарила! Взлети без крыльев — такого эффекта и в помине б не было!

— Значит, так она выглядит, да? — тихо спросила Джу.

— Ангел? — уточнил ты. — Не, не так. Ангел ещё в красном одеянии и всё такое, а Бета, вон, летает, в чём была. Но как она их сделала-то, а! И не щит, а Временем поостанавливала — как Ангел, точь-в-точь!

— Точь-в-точь... — Мариус глубоко вдохнул и выдохнул. — Это было очень неожиданно.

— Типа экстренная мера, — ответил ты. — Мариус, ты бы это, сидел в машине вместе с Джу. Да и я, наверное, посижу. Наша подруга сама тут разберётся.

— Но...

— Даже ты, чувак в адеквате, офигел от крыльев и Времени, а остальные в шоке надолго, ну а кто не в шоке — Бета заморозит или оглушит, — терпеливо разъяснил ему. — И в этих религиозных штучках она получше нас шарит.

— Я там нужна, — вдруг сказала Джу — машина как раз встала перед воротами базы.

— Ну или мы все вместе идём, — сориентировался ты — похоже, у Джу какие-то серьёзные причины так говорить. Опять эта эмпатия — судя по ощущениям, включена на полную катушку, но теперь была какой-то... нейтральной. Ни тепла, ни гнева, просто холодная уверенность в своих силах. Малышка Джу-то на самом деле со стальными яйцами! — Держимся за Джу, видишь, кто рыпается на неё — оглуши... или убей для верности, — криво улыбнулся. — Джу слишком важна, по словам альфы, чтобы умирать, — для показательности оглушил прикладом какого-то дурака, сунувшегося останавливать вас. — Ты же не хочешь, чтобы мы и впрямь оказались списанными версиями, а?

Стальные яйца? Ха! Да ты преуменьшал! Джу сама как из стали была. Второго на неё рыпнувшегося чувака, который, вроде, не попал под влияние образа подруги или просто слишком обчитался инструкций, она оглушила взглядом! Просто посмотрела — но от этого... эмпатического апперкота у тебя волосы дыбом встали. Бедолага моргалки закатил и сполз на пол. Джу повернулась к тебе — пожал плечами и "открыл" дверь в командный центр импульсом Опустошителя. Хорошо б за ней никого не стояло, а то будет полчеловека — зрелище неаппетитное. Джу, конечно, крута, но мало ли, вдруг такое собьёт её "боевой режим"?

Никаких полчеловека за дверью не оказалось, зато нашлось много бессознательных тел. И Бета, направившая клинок на этого Пеева. Прикончит его — и правильно сделает. Только вот Джу считает иначе.

— Не надо! — восклицает она. — Не надо больше смертей!

— Да ладно, — оборачивается подруга, прищурившись, смеряет Джу взглядом. — Ему уже не помочь — это зелье похуже всяких Империусов. Эффект необратимый, Ивицер хорошенько постарался. А ведь альфа Пеева ой как ценила...

— Я — целитель душ, — отрезает Джу. Ха, даже подругу пробирает, не то что тебя!

— И чем ты можешь помочь? — осведомляется Бета. — Чем может помочь врач, если у пациента отсекли руки и ноги, приставив вместо них протезы, подчиняющиеся чужим командам?

— Это самая глупая метафора, которую я только слышала в своей жизни! — вдруг выдыхает Джу — и одним движением подходит к Пееву вплотную. Тот рыпается было — но Джу взглядом заставляет его замереть. И касается головы. — Подожди секунду, очень сложный случай, нарушены мотивные связи второго порядка... — и бормочет что-то про символические компоненты, нейромедиаторы и смыслобласти эмоций? Научная фигня, чёрт, а ты не знал, что Джу шарит в этом всём, она же типа по магии всякой спец. Блин, ты вроде и не интересовался, чем именно она занималась там, у себя! Оказывается, зря.

Втроём вы как мыши замерли возле работающей Джу. Впрочем, скоро разошлись. Бета отправилась наводить на базе порядок, ты с Мариусом — грабить местного интентанта. Ну а Пеев... позже ты узнал, что Джу справилась, и Пеев организовал уже настоящую чистку от всей херни, которую устроил этот Ивицер. Вы же, закончив дела на "Пике", направились в Канаду. Мариус остался с Пеевым — в конце концов, миссию проводника он свою выполнил. Вас же троих ждала куча смертеней, мёртвый город и Врата.

Крис.

— Закончил свои дела? — спросил ты у этого мутного Ивицера, вернувшегося из временного путешествия. Хотел как-то напакостить Хранящей с помощью хроноворота, да только возможно это было только внутри "тьмы" — тебе известно точно, раньше и дальше Лира все временные скачки держала под контролем. — Получилось что?

— Не очень, — скривился Ивицер. — Одни параноики, эмпаты есть, ещё и посланцы Хранящей.

— Это которые на меня напали? — хмыкнул ты. Те ещё воины эти посланцы — только надо под украденный у тебя Опустошитель не попадаться и, если там Бета, не провоцировать Красные Мили. Бета, Лира... чёрт, она ли это? Лицо Лиры расплывалось у тебя перед глазами. Ты был уверен, что не узнаёшь её, если встретишь. Сумасшествие... ты сумасшедший? И пусть!

— Они. Не кривись — они могут доставить неприятности.

— Лоб в лоб нападут — и я их перебью, — бросил ты. — Засада?

— О нет, мы сделаем умней, — криво ухмыльнулся Ивицер. — Зачем вообще сражаться с ними? Защитные устройства Академии работают на скайятехе, магия закреплена божественной силой Хранящей.

— Хочешь просто прорваться и закрыться внутри? Пойдёт.

— Если догонят, устрою им на той стороне последний сюрприз, — гнусно хихикнул Ивицер. — Ну что, вперёд, дорогой мой Крис?

Ты снова скривился, не сдержавшись. Что-то было в этом колдуне мерзкое, просто мерзостное — уж с какой хернёй ты ни сталкивался, но в нём сидело что-то похуже. Может, эта его "сила Нелуны"? Гадость какая! Но к делу:

— И как ты собираешься идти вперёд? — не сдерживая скепсиса. Колдун, конечно, всякое умел — а толку? Магией и ты владел, а ещё Пустотой, и помогало это против смертеней — никак.

— Под маскировкой, конечно, — ухмыльнулся колдун — и направил посох на парящую вдалеке смертень. Навершие, кривой кристалл Рока, вспыхнуло ядовитой зеленью — и смертень, точно на аркане, дёрнуло к Ивицеру, прямо сквозь линии скрывающего ритуального круга. — Теперь не дёргайся, стой спокойно.

Забавно. Колдун смял сгусток тьмы своей волей, уплотнил и превратил... в накидку. Которую аккуратно водрузил на тебя, накинув капюшон. Никаких новых ощущений — разве что лёгкая прохлада. Затем Ивицер сделал то же самое с другой смертенью, "натянув" её на себя.

— Хитро, — признал ты. — Сработает ли?

— Конечно, — уверенный ответ.

— Откуда знаешь?

— Нелуна напела, — и как это понимать? Да, он действительно немного чокнутый. Хрен с Ивицером, для начала — твоя часть контракта.

Идти в "костюме из смертени" было совершенно безопасно и даже скучно как-то. Кружащиеся там и тут твари не обращали внимания. Без покрова Пустоты ты постоянно чувствовал чуждое внимание, но оно просто не замечало вас. Слизни из тьмы и всякие скелеты тоже не обращали внимания. Вы без проблем прошли к потрескавшемуся зданию Академии.

Дальше повёл уже ты. Пульт управления находился в главном корпусе, в подвале, за неприметной дверцей, зачарованной так, что даже Ивицер присвистнул. Ты же просто прошёл её насквозь — классическая магия ничего не смогла противопоставить Пустоте. Компьютеры давно уж отказали, а если бы и нет, электричества для них не осталось, зато дублирующая магическая система чувствовала себя прекрасно. Никакой тонкости управления, конечно — тупо несколько рубильников и переключателей с надписями. Где там оно... Вот!

Общее питание: выкл.

Резервный источник: выкл.

Стац. оборона: выкл.

Трев. система: выкл.

Пелена Чудес: выкл.

Режим пов. без.: выкл.

Режим осады: выкл.

Ничтоже сумняшеся, включил просто всё. Беспокойно замигали таблички стационарной обороны и тревожной системы — они давно уж отказали. А вот всё остальное — зелёное, чудненько. И самое главное:

Блокировка управления: выкл.

Щёлкаешь последним тумблером. Теперь чтобы всё это открыть, понадобится допуск ректора или кого из чинов охраны. Удачи в этом... если вообще за Пелену пробьются. Интересно, сколько она сдержит Красные Мили? Если Бета вообще решится тут их применить. А решится — могут и полпланеты не досчитаться. Было бы неплохо.

— Готово, — сообщил Ивицеру, материализуясь по внешнюю сторону двери. — Дальше в ЛИК.

— Место, где находятся Врата? — уточнил колдун, следуя за тобой к защищённому межкорпусному переходу в подвале. Автоматически опущенные перегородки послушно расходились перед пропуском ректора и опускались за вашими спинами.

— Где находятся фабрики. Сначала моя часть, потом ваша, — отрезал ты.

Сэм.

Бета летела над авто, как из пулемёта выдавая молнии Красных Миль — аккуратные, чтобы не разрослись и не повредили Землю. Ты балдел в тёплой машине и одновременно сочувствовал подруге наверху — согревающие чары согревающими чарами, но там реально дикая холодина! Там и тут попадались сугробики снега — вроде как остались с тех пор, как Ангел не убрала всю воду снова. Зачем остались? Бета что-то там про регулировку климата говорила, но все эти научные завороты...

Некоторые дюны на самом деле буквально смёрзлись — как это вообще вышло? Магия, чудеса, так их разэдак! В жопу магию! Главное — не перевернуть тачку. Вы-то с Джу это переживёте, но подруга засмеёт и будет права. Ты походя испарил с усиленной огнемётной турели, раздобытой в той же "Пике", особо юркую тень и врубил музон. Почему бы и не метал? У кого вообще могут быть возражения против метала? А, Джу же тут! Обернулся — ан нет, в такт музону головой мотает, нравится стальной малышке. Может, у неё в компе и получше музончик водится? Не забыть б спросить после этой заварушки.

Под музычку ехать стало веселей, да и ты впервые с начала этой самоубийственной поездки улыбнулся, не забыв отправить очередную смертень в смертенный ад. Красные Мили над головой, замороженный песок под колёсами, прикрыт надёжным товарищем, прикрываешь её сам — чего ещё нужно для счастья? Ну разве что доехать, наконец. И точно по заказу, за очередной дюной, покрытой коркой льда, показались силуэты зданий и остатки старой железной дороги. Ты вырулил на почти целое шоссе вдоль путей и вдавил газ, водя турелью туда-сюда, гася, хех, или зажигая самых наглых смертеней, надеющихся достать Бету снизу.

Вот это поездочка по тебе! Ради такого ты на самоубийственные контракты и подписывался, пока они не кончились. Чёртовы алые святоши так неудачно тогда всё взяли под ноготь... и их же богиня спасла тебя от смертной скуки. Ты, выходит, алистам ещё и обязан? Или всё же они тебе? Рассмеялся в голос, продолжая "сбривать" теней струями огня.

— Я бы подумала, что ты не в себе, если б не спокойствие Джу, — заметила Бета по рации. Прикольная, кстати, рация — вместо микрофона этот "ларингофон", а горошины динамиков прилипают внутри ушной раковины. Сначала казалось, что эта хреновина закатится в ухо и потом фига с два вытащишь — но вспомнил о магии и взял у Джу урок заклятья очистки ушных проходов. Да, чёрт возьми, бывают и такие!

— Что там впереди? — вместо ответного подкола, спросил подругу серьёзно. Радужное сияние откуда-то из центра города нервировало тебя. Что там этот Крис сделал? Может, какая бомба или чары массового поражения? Только магического ОМП вам не хватало для полного, хе-хе, комплекта. Интересно, ядерный взрыв Бета смогла б остановить временными штучками?

— Пелена Чудес, — недоумённый ответ. — Крис что, закрыться в Академии решил?

— У этого придурка не может быть дел по другую сторону? — предположил ты. — Или у того колдуна, как там его, Ивицера?

— Альфа не говорила, куда ведут Врата, — буркнула подруга. — Но куда бы ни вели, слуга Исказителя мог бы попробовать всё там поискажать и... ну не знаю, рвануть Врата вместе с Землёй? Короче, друг мой Сэм, будем прорываться и всех мочить.

— Это завсегда пожалуйста, — довольно ответил ты. — А альфа вообще говорила, где мы этого Марка найти должны? Не в Академии же? Может, по ту сторону Врат он и ждёт?

— Как вариант, — согласилась Бета. — Если честно, я просто хотела ударить Врата Милями и посмотреть, что получится. Хлопнуть дверью!

— Джу должна закрыть Врата вместе с Марком... — повторил ты фразу как загадку, за эти дни так и не разгаданную. Ни одного человека с именем Марк вы не нашли, да и Джу не разбиралась ни в какой-нибудь высшей магии, ни в тёмной окнологии — как она вообще может помочь? Поэтому контракт контрактом, но, посовещавшись, вы решили просто прорваться до Врат и осмотреться на месте — один хрен, Алый Ангел же всё должна была устроить, богиня Судьбы она или как? Вся такая крутая мастер Времени... — И какого фига она не сказала, что за Вратами?

— Ха, даже свободная я альфу не понимаю! — усмехнулась Бета. — Она и её интриги...

— Ненавижу интриганов, — проворчал ты.

Вы заметно замедлились, вернее, замедлились мешающие смертени, сначала полностью спустившись на землю какими-то аморфными кучами чёрного дерьма, потом превратились в натуральных оживших скелетов из ада, разве что адского света в пустых глазницах не было. Нет, летающие всё ещё были — но совсем немного. А скелетов можно было и из обычного пулемёта на куски рвать — загляденьице! Словом, к Пелене Чудес ты выкатился совсем медленно. Бете надоело лететь — она постреливала с крыши огненными чарами, "ардирой" да "ардирой линум".

— Не нравится мне это, — сказал ты, остановившись у Пелены. — Какие-то они пассивные.

— Джу? — ну да, ну да, ты забыл про штатного телепата, то есть, эмпата в группе.

— Его больше нет. Он там, внутри, — загадочно ответила та. Всё это время Джу прикрывала вас от эмпатической атаки неведомого существа, вроде как смертенями и управляющего.

— Чую я, внутри нас будет ждать весёлая встреча, — ухмыльнулся ты. — Ну что, входим?

— Пелена изменилась, — предупредила Джу.

Бета, скастовав заклятье-пароль, поднесла руку к свечению — и с матом её отдёрнула:

— А ведь Гвен говорила, — потирая ладонь, изрекла подруга, — что в каждой команде приключенцев должен был свой взломщик! Дурой была, что не слушала.

Крис.

— А, вот что тебе нужно было — ваш небольшой проект, — криво улыбнулся Ивицер, пока ты капчалогировал все десять фабрик фэньли.

Стазис-чары продержались просто отлично — фабрики, больше похожие на небольшие жертвенники (и ими являющиеся по совместительству) выглядели превосходно. Насколько превосходно будут работать — проверит уже Осси. Но раз вся эта временная петлехрень, то хотя бы одна будет работать отлично, иначе откуда бы у тебя взялись меч и глаза Рока?

— Жизнепровод — не "небольшой проект", — сухо ответил ты.

— Пророк показывал мне настоящие проекты, — неожиданная мечтательность от колдуна. Забавно, давно такого тона не слыхал. — То место, то общество, откуда он прибыл, Система... О, Крис, ты не представляешь, что такое проекты Системы, простирающиеся сквозь бесконечные пространства, опутывающие целые вселенные и сходящиеся в Сердце Системы, где все измерения пересекаются... — ты повернулся к Ивицеру — и теперь на его лице застыла гримаса жадности. — Однажды это место будет нашим, и мы перепишем всю реальность в нечто новое, величественное и бессмертное...

— Ехал пафос через пафос, — не сдержал смешка. — Пошли отсюда, колдун, хватит слюни пускать, пора приближать ваш "великий реванш" или какой вы там хернёй страдаете.

— Да, воин, да, — ну хотя б в пространство глазеть прекратил. — Идём, идём, время дорого, мне нельзя забываться пустыми мечтами.

— Что такое эта ваша Система? — чтобы не молчать, спросил ты, обходя очередную стражу из двух здоровенных уже не скелетов, а натуральных големов из твёрдого мрака. Если двигаются не медленней скелетов, то с мечом тут особо не повоюешь — массой задавят, прежде чем Рок сработает. Впрочем, есть ещё твои аспекты... Так и не применял второй аспект в полную силу, не раскрывал полных своих способностей, всё-таки выматывает он...

— Система — это система, — тупо ответил колдун. — Система разумов, технологий, магий и стремлений высшего порядка, в которой каждому может найтись место. Пророк не рассказывал подробно об её устройстве, но он был её частью, пока между ними не возникли принципиальные противоречия, а он не отринул Систему и не обратился к свету Нелуны.

— И что за "противоречия"? Власть не поделили? — ты протянул колдуну руку, тот без колебаний её взял — и вы устремились вниз, на минус какой-то там этаж, к Вратам.

— Я мог бы, — вздохнул Ивицер по приземлении, — выдать целую философскую лекцию о воззрениях Системы и Пророка на природу свободы, власти, развития и организации биосоциальных сообществ, но зачем тебе это, воин? Важно, что когда принципиально, идеологически расходятся великие мудрецы — а с обеих сторон диспут вели именно они — то решающим фактором становится сила. А её у Системы было намного больше, чем у Пророка, и он был вынужден уйти с боем. Мне неведомо в деталях, что происходило дальше, но результат ты видишь сейчас — Пророк пленён, свет Нелуны лишь бликами отсвечивает на наше Древо.

— Ну-ну, — только и сказал ты. Сколько в этой байке правды, а сколько лжи и недомолвок? То, о чём твердит колдун — чистой воды высокая политика. Эта Система, небось, выгнала взашей революционера или оппозиционера Инфуцора, а тот нашёл свою Нелуну и пошёл мстить. Ну а поверх можно такого накрутить, что сам чёрт ногу сломит.

Так или иначе, вы подошли к Вратам. Те изменились. Тёмное окно стало обрамлено какими-то незнакомыми символами, вокруг пульсировала, точно живая, тьма, а самое хреновое — враждебное внимание стало чуть ли не осязаемым, словом, входить в комнату не хотелось категорически. Что бы ни ждало по ту сторону, вас оно сожрёт и не заметит. Но вот Ивицер был с этим не согласен:

— Можешь капчалогировать меня?

— Ты не игрок, должно сработать, но только если в каком шкафу или вроде того, — предположил, подумав. — Это Алиса может как угодно условностями вертеть, а я — только так.

— Тогда найдём шкаф.

И вы отправились искать шкаф. Между делом спросил:

— Что за план?

— Ты кутаешься в Пустоту и проскальзываешь сквозь Врата, отходишь как можно дальше и вытаскиваешь меня, — ответил Ивицер. — Дальше мы ищем центр управления.

— Центр управления?

— Эта штука, — колдун ткнул в ближайшую смертень, — часть распределённой системы защиты. Что-то вроде искина на магической основе. И её можно взломать, если знать, как.

— И откуда ты знаешь?

— Нелуна нашептала, — оскалился Ивицер.

Марк.

Проснулся Марк с трудом. Казалось, только закрыл глаза — а уже Ив толкает и одеяло стягивает. Пока протёр глаза, одеяло сдёрнул уже Стиг. Он выглядел обеспокоенным, но с привычной методичностью отправил сперва умыться. Оделись на сей раз в такие же белые "комбинезоны", как и у Влады — к удивлению Марка, настоял на этом именно дядя, сама Влада сочла чем-то вторичным. И вообще, Влада выглядела на удивление задумчивой, на вопросы Ива откликалась невпопад, как будто находилась где-то не здесь. Марк даже шёпотом спросил у Стига:

— С ней всё в порядке?

— Даже не ложилась спать, — неодобрительно откликнулся тот. — Работает, говорит, что готовится к бою.

— А что умеет Влада? — заинтересовался Ив.

— В бою? — покачал головой дядя. — Мне неведомо. Из нас двоих бился обычно я. Но думаю, что это не пригодится — с нами пойдут настоящие витязи чар.

— Правда? — восхитился Марк. — А какие они? — о витязях чар слышно было многое, в Старых Дубах их должно быть немало, но они ещё не встречали ни одного! — В сияющих доспехах, со стальными посохами, да?

Ив недоумённо на него покосился, а дядя попросту рассмеялся и объяснил:

— Такие же люди, как и мы с тобой, без особой одёжи — вспомни хотя бы Ветрая!

— Ветрай — витязь чар? — здесь удивился и Ив.

— Оружие и броня витязей чар — не доспехи и меч, но волшебная палочка и магический щит, — улыбнулся дядя. — А главная их сила — быстрота да смекалка. Там, где шаман будет вызывать одних и тех же духов, с которыми все знакомы — витязь заклянёт так хитро, что ворог сам себя победит! Где ведун будет выстраивать своё сильное, но долгое заклятье, витязь как ухнет — ворога и нету! А ещё витязи могут оборонить сразу многих волшебными щитами — сразу, без подготовки. И в этом их истинная сила. Слыхал я, что в тварных мирах витязи чар любят носить мантии — но у нас каждый в чём горазд. Пойдём уж, посмотрим, кого нам Марья отыскала.

А в горнице Марьи их ждала настоящая боевая тройка витязей. Дядя был совершенно прав: все трое разные и могучих воинов в них не заподозришь. Зато в глазах светится ум — этого не отнять. Витязи представились как Арсений, Иван и Гришай.

Арсений был самым высоким, но при этом худющим как жердь. В руках он вертел даже не палочку, а полноценный посох, походящий даже на копьё — один конец был заострён. Выглядел задумчивым, хотя до отстранённости Влады ему было далеко, но именно он говорил от лица всех — медленно, с расстановкой и веско, как колуном махал.

Иван был точно Арсением наоборот — низенький, широкоплечий, похожий на кого из Малого народца, весь румяный и легко краснеющий, довольно молчаливый. И палочка ему под стать — короткая и толстая. Но чувствовалось, что внутри Ивана будто вулкан дремлет — Марку даже чудилась сеточка молний вокруг витязя, стоило отвести взгляд.

Гришай был самым... обыкновенным. Если Арсений надел такой же белый комбинезон, как и Влада, а Иван — богатую одёжу, скорее купцу приставшую, с узорчатым кушаком и золотящейся вышивкой, то Гришай — простую крестьянскую рубаху да штаны. Но в отличие от других витязей, палочку, тоже ничем не выделяющуюся, он постоянно вертел в руках — и Марк чуял в нём какое-то напряжение.

— К Темнице, значит, идём, — размеренно сказал Арсений, как-то незаметно оказавшись во главе маленького отряда рядом со Стигом. Иван оказался справа, Гришай слева — и впрямь как купеческая охрана! — Бывал там раньше, Верховный?

— Пару раз, — ответствовал дядя.

— Знаешь, значит, чего бояться и на что смотреть, буде что?

— Силы Великого Тёмного вырываются на волю, — кивнул Стиг. — Великий Светлый предваряет касания светом.

— Всё так, Верховный, но неспокойно стало в последнее время, — заметил Арсений. — Темнейшего почти незаметно стало, а Светлейший является всё чаще — не к добру это, не к добру, всё яростней рвётся пленник на свободу...

— Великая Печать и Стена Сверкающей Чистоты стоят испокон веков — и что бы он ни делал, результата нет, — парировал дядя. — Зачем идём мы — знаешь?

— Влада сказала Марье, Марье — мне, — кивнул Арсений. — Одни из Малых Внешних Врат отпёрты, и сила тьмы разрушает тварный мир, а тварный мир проникает на Побережье, и пленник может как-то это применить.

— Освободиться он не сможет, — молвил Стиг. — Пытаться будет, безусловно, но толку с мизинец — мне неведомо ничто, что в тварном мире помочь могло б. Но своё гнусное влияние он может сквозь тьму вдохнуть — а Светлейшего в тварном мире нет. Мы должны запереть Врата, если нужно — даже разрушить их! И понять, как они были открыты и не повторится ль это вновь.

— Тяжёлая задача, — кивнул Арсений. — Но мы доберёмся и сделаем, как должно. Ещё одно беспокоит меня.

— Что? — дядя, тем временем, притормозил и толкнул Владу, та ткнула куда-то на берег Научной, и вы направились туда.

— Ветрай не вернулся, — вздохнул Арсений. — Марья извелась уж вся, но искать его рано.

— Погоня, — понял Стиг. — Что же, давай-ка остановимся перед тоннелем, я разошлю духов, чтоб предупредили, буде что.

Крис.

Только отойдя от врат достаточно далеко по тёмно-серой пустоши, ты позволил себе со вздохом сесть прямо на землю, в мелкую пыль, взвившуюся быстро осевшим облачком. Блядь, это было опасно. Это было пиздец как рисково! Больше никогда, никогда не повторишь такого! Когда ты проходил Врата, ты проходил прямо через внимание. И оно было таким охрененно плотным и охрененно враждебным... А уж когда шевельнулось, ты подумал, что всё, отбегался. Но пронесло, каким-то чудом пронесло, оно тебя не заметило. Какой к хренам искин?! Да это долбанный полноценный бог уровня повыше Лиры будет!

Отдышавшись, извлёк из капчалога колдуна. И просто посмотрел ему в глаза. Что характерно, взгляд колдун отвёл. Понимает, что это почти подстава, сволочь, оправдывает его только то, что и собой рисковал тоже.

— Это узкое место, — наконец, буркнул Ивицер. — Иначе было не пройти.

— Именно я вам за этим был нужен? — понял ты. — Пройти через Врата?

— Без Ключа Печать не ослабишь, — отвернулся колдун. — И Ключ не исказить, не отдав стражу Храма после смерти, может только исключительная личность. Ты просто незаменим.

— Ладно, — рывком встал ты, поморщившись от фонтанчика пыли. Кладбищенская пыль. Именно так. Гадость какая. — Что дальше?

— Секунда, — Ивицер огляделся. Низкая тёмно-серая хмарь, из которой медленно падали хлопья сухого, ледяного пепла. Равнина, полная скелетов деревьев и кустарников. Редкие смертени. Что он тут вообще хочет найти? — Как интересно! Мёртвые теории, пепел идей. Как интересно прикоснуться ко всему этому лично!

— О чём ты вообще, колдун?

— Всё это, — он обвёл пейзажец рукой, — большая метафора. Тут за Вратами всё — сплошные метафоры, — встретился с тобой взглядом, осёкся, скривился. — Если проще, воин, то тут всё ненастоящее. Как нереальность, только выше. Физические свойства и объекты объединены и подменяют идеи и наоборот. Этот пеплопад — процесс отмирания и распада идей и концепций. Это можно использовать, если знать, как. Ведуны этим и занимаются — работают с местной... метафизикой как с философией. Грубовато, но действенно. Так что если увидишь молнию с неба — это метафора какого-нибудь озарения. Чтобы бросаться молниями, ведуны озарения испытывать и должны.

— Как-то... через задницу, — поморщился ты.

— Именно что через задницу, — ухмыльнулся Ивицер. — А вот я могу работать напрямую. Дольше, сложнее, но только так можно взломать Темнейшего, тот искин, который тебя чуть не заметил.

— Какой, к демонам, это искин?! — не сдержался ты. — Это натуральный бог охренительной мощи!

— И это тоже, — согласился колдун. — Чистый бог, один из самых могущественных, вложил всего себя в Темнейшего. Бог тьмы, как понимаешь.

— И как ты его будешь взламывать? — скептически спросил ты.

— С чувством, с толком и расстановкой, — хмыкнул колдун. — Пошли, воин, нам туда, — ткнул посохом в совершенно случайную сторону. — И быстрей, он может сориентироваться и заметить.

Идти по пылюке было тяжело — хуже, чем по песку. Дважды Ивицер уставал, и вы отдыхали, присев на какой-нибудь камень. Спустя часа три дошли до невзрачной беседки из камня такого же тёмно-серого цвета, как и всё здесь. Вновь в воздухе сгустилось чуждое внимание.

— Бегом внутрь! — крикнул колдун.

Быстрым рывком ты подхватил Ивицера за шкирку и чуть ли не швырнул в беседку, забежав следом. А затем вокруг беседки стала тьма. Просто сплошной чёрный цвет. Ты только зажёг палочку "люмосом", как раздался голос:

— Кто вы такие?

— Привет-привет, — ухмыльнулся тьме Ивицер. — Ну что, начнём общение с недружественным интерфейсом? Выведи управляющую консоль!

— Сделано, — вокруг Ивицера соткалось светящееся марево. — Ты ничего не успеешь сделать, маленький диверсант. Через три минуты я перезагружу локацию, и ты присоединишься к пеплопаду.

— Да-да-да, вы все мошки, ничего не сделаете, сдавайтесь перед моим величием, — отмахнулся колдун, ловко перебирая пальцами по мареву. — Так, права, права, права... ага, получено. Внедряем это, это, это и это. Перезагружаем, делаем так, так и так. Вот и всё, "Великий Тёмный".

— Ты! Агент Инфуцора! Как ты это сделал? — теперь в шипящем голосе слышался лишь гнев, никакой снисходительности.

— Просто некоторые "великие боги", — язвительно ответил Ивицер, — ничего не смыслят в коде низкого уровня и пользуются готовыми библиотеками, не проверяя их на уязвимость. Ну а теперь, — он повысил голос, — мой дорогой, будь добр мне права администратора, немедленно!

— Выполнено, — с ненавистью отозвался Темнейший. — Твоя смерть будет долгой и мучительной.

— Ехал пафос через пафос, а, Крис? — колдун расслабился и даже рассмеялся. — Этот воин со мной. Запрещаю любые действия на него, прямые или косвенные. И забери права модераторов и администраторов у всех, кроме меня.

— Сделано. Зачем ты это творишь, слуга Нелуны? Я не контролирую Печать, ты не в силах её снять.

— Отключить эмоциональную личность! — скомандовал Ивицер.

— Сделано, — уже без ненависти, спокойно-равнодушный голос. Ты тоже расслабился — даже без давящего внимания Темнейший придавливал к земле одним только голосом. — Ожидание команды.

— Пробей мне тоннель по данным координатам, — снова что-то сделал с дымкой-интерфейсом колдун.

— Предупреждение: возможна единовременная отправка в связи с временной автосинхронизацией Светлейшим.

— Так, — замер Ивицер. — Разделяться нам с тобой нельзя, поэтому никто из нас в тоннель в прошлое, чтобы встретить защитничков Печати заранее, не пойдёт. Но на этот счёт у меня есть один питомец...

Сэм.

— Красные Мили не рискну, — покачала Бета головой. — Да и сработают ли? Пелена Чудес... — Бета вздохнула, — Альфа брала за образец Стену Сияющей Чистоты, с помощью которой чистые боги когда-то давно поймали в клетку Исказителя. Пелена не на Мили рассчитана — она и ядерный взрыв без следа переживёт, и в ядре солнца уцелеет*.

— Что нельзя пройти — надо обойти, — хмыкнул ты. — Как насчёт этого твоего не-времени?

— Не получится. Пелена Чудес для того и сделана, чтобы иномагии и всяким... извращениям Инфуцора противостоять. Уж не знаю, как её альфа вообще сбацала и зачем было тратить столько итераций... Короче, чтобы перейти так, мне нужен актуальный маяк, якорь на той стороне. Есть идея, как туда что-нибудь просунуть?

— Винтовочка? — предложил ты. — Не пробьёт?

— Скайятех и игротех не поможет, — Бета аккуратно поднесла руку к Пелене — и тут же отдёрнула. — Горячая! Нет, тут даже божественная воля не пройдёт — Джу подтвердит, тот бог или типа него, контролящий смерте... Джу! Осторожно!

Ты резко повернулся и шагнул было остановить потянувшуюся ладонью к Пелене Джулию... но осёкся. Прищурился. Джу двигалась медленно и плавно, в такт мерцанию Пелены, словно... подстраиваясь под него?

— Первый Страж побери, да она же сейчас пройдёт! — воскликнул ты. — Эй, подруга, такой маяк пойдёт?

— Официально заявляю, — подняла Бета палец, — эмпатия — это чит.

— Не знаю, что значит "чит", но это круто, — ты заворожено смотрел, как малышка Джу медленно, но неотвратимо проходила Пелену, точно обнявшую её своим сиянием. Чёрт, тебе бы сейчас фотик — так красиво! Джу же спасибо потом скажет.

— Игровой термин, забей, — отмахнулась Бета. — Давай руку, немного сместимся.

Переход через не-прошлое и обратно был незаметным и настолько обычным, что не знал б — ни с какой инохренью не связал. На той стороне ждала довольная, улыбающаяся Джу:

— Она меня не забыла! — поделилась радостью.

— Эм, да? — только и ответила Бета. — Не знала, что эта штука умеет помнить.

— Давайте потом, — оборвал ты их. — Нам нужно догнать Криса, и быстрее. Не хочу проверять, какие ловушки он придумает. Джу, ты готова?

— Да, — подуспокоилась та. — Побежим?

— Нет, быстрый шаг, — нахмурился ты, осматривая обветшалые здания. — Влететь в ловушки бы не хотелось. Бета, можешь своих двойников повызывать?

— Не тут. Слишком... не так. Не рискну.

— Но внимания этого смертеневого нет? — уточнил у Джу.

— Совсем нет, — кивнула она. — Это даже пугает.

— Да уж, подвоха ждёшь, — Бета смерила ЛИК подозрительным взглядом. — Я — первая.

— Джу в середине, я замыкаю, — согласился ты. — Вперёд!

Все двери были закрыты, а где-то и перегорожены толстыми стальными переборками, о которых Джу и не подозревала. Кое-где жужжали автоматические турели, но стрелять не смогла ни одна. Турели и двери ты испарял к ядрене матери. А вот с падающими потолками или ловушкам в полу — только что копья из стен не выстреливали! — разбиралась Бета, попросту замораживая их. Ходить по "замороженному" воздуху было даже забавно. Но времени вся эта хрень заняла изрядно — тебя так и подмывало предложить просто "прострелить" сквозной путь вниз.

Удивляли смертени, скелеты и прочая мракодрянь. Стояли без всякого контроля, точно так и надо. Вы их не трогали — мало ли, вдруг только повод нужен напасть? До Врат дошли без проблем, зато комнату с Вратами смертени просто заполонили. Ты без лишних слов "пробил дыру" в "смертеневой массе". И, мать его, никакой реакции!

— У меня дерьмовое предчувствие, — сказал ты, ступая во Врата следом за Бетой.

— Задница надвигается, — кивнула та.

Вы огляделись. Джу как-то незаметно оказалась между вами и опёрлась на тебя. И выглядела она хреново.

— Щит подними! — крикнула ей Бета.

Лицо Джу посветлело.

— Это просто... непривычно, — сказала она. — Держать всё время щит.

— С нами и не к такому привыкнешь, — хмыкнул ты. — Плохому научим: стрелять, курить, ругаться и не забывать о контрольном выстреле.

— Кстати о "ругаться", — Бета повернулась назад к Вратам. Вы с Джу проследили за ней взглядом.

Колонна! Долбанный столп мрака, вокруг которого висели с зазорами ступеньки винтовой лестницы, уходил в небеса, если эту низкую серую муть с — тьфу, мерзость какая! — пеплом можно было назвать небесами! Врата выглядели совсем иначе с этой стороны — простая полукруглая арка из камней, в которой клубилась тьма. И по периметру мракостолпа было ещё несколько Врат — из них выделялись разве что те, которые закрывал чёрный рваный занавес.

— И нам типа наверх? — предположил ты. — Эти Врата же — из этой жопы мира обратно в реальность?

— Видимо, — медленно произнесла Бета, нахмурившись. — Из меня хреновый иномаг, но, кажется, я поняла, где мы. Альфа немного рассказывала.

Ты подождал, пока она соберётся с мыслями.

— В общем, это окрестности тюрьмы Исказителя, — кто там говорил о заднице? Это гораздо, гораздо хуже! Да чуйка Беты просто оптимист! — И Крис с Ивицером...

— Хотят его освободить, — мрачно подытожил ты. — Погнали их убивать?

— Джу, — серьёзно посмотрела на неё Бета. — Ты можешь и даже тебе лучше прямо сейчас уйти обратно. Все эти смертени, — неопределённый жест рукой, — просто ничто по сравнению с Инф... Исказителем.

— Я с вами, — просто улыбнулась Джу — и улыбка на фоне дерьма, в которое вы влипли, смотрелась натуральным чудом.

____________________________

*прим. Хранящей: Бета ошибается, Красные Мили имеют значительно больший разрушительный потенциал, нежели ядро звезды. Достаточно большие Мили могут перемалывать пространство-время, не затрагивая только чёрные дыры — именно так я уничтожила мириады версий одной вселенной. Тем не менее, в противостоянии Миль, доступных не мне, а именно Бете, и Пелены Чудес, я бы поставила на второе.

Марк.

Разослав целый сонм всевозможных духов, дядя первым ступил в тоннель. И этот тоннель отличался от той путеводной нити — он был... настоящим? Настоящий тоннель с прозрачной стенкой, за которой всё было размыто и расплывчато — стоило только сделать шаг из волшебного круга в верную сторону. А внутри царил даже не холод — настоящий мороз!

Влада неожиданно пришла в себя, огляделась, поёжилась и сказала:

— Делай, как я, — потянулась к затылку... и будто из воздуха появился капюшон, который она накинула на голову.

— Тепло! — воскликнул Ив, появив и надев свой капюшон.

— И впрямь, — согласился дядя.

Арсений просто удовлетворённо кивнул, а сам Марк улыбнулся, когда комбинезон будто стал теплущей шубой, странным образом грея даже ступни и ладони. Иван и Гришай переглянулись, направили друг на друга палочки, что-то шепнули — и кивнули друг другу. Марк странным образом уловил суть волшебных слов: какие-то... согревающие чары?

— За мной, — неожиданно бодро бросила Влада, быстрым шагом направляясь вглубь тоннеля.

Когда остальной отряд нагнал её, построение изменилось. Теперь Влада шла первой, и никакие упрёки Арсения и Стига этого не меняли. Да что там! С ней просто не хотелось встречаться глазами — было на её лице... что-то. Марк просто не знал, как это назвать, но оно пугало и привлекало одновременно.

— Что-нибудь придумала, пока была в трансе? — спросил Стиг.

— Да.

— Что именно? — терпеливо уточнил дядя.

— Тебе не понравится, — криво улыбнулась Влада. — Увидишь на месте. Надеюсь, это не пригодится, но я подготовила всех.

— Всех? — поднял брови Стиг.

— Всех техников, — невесело усмехнулась она. — Мы готовы.

— К чему?

— Тебе не понравится, — повторила Влада. — Но если ситуация будет критической, у нас не останется выбора.

— Почему ты решила, что "ситуация будет критической"? — поинтересовался Стиг.

— Потому что я интегрировала и осознала ощущения, — холодно-печальный ответ. — Это ситуация ноль, без вариантов.

— Что такое ситуация ноль? — не сдавался дядя.

— Угроза разрушения Тюрьмы, — просто ответила Влада — но то, каким тоном это было сказано... — Проверь духов. Прямо сейчас.

Они остановились. Стиг обнял ладонями навершие посоха, погружаясь в духовный мир. Миг, другой — его глаза резко распахнулись, дядя пошатнулся — Арсений вовремя подставил руку, не дав упасть.

— Оно... съедает их! — воскликнул Стиг. — И оно уже в Дубах!

— Я отправила сигнал тревоги, — спокойно кивнула Влада. — Марья сейчас закроет тоннель со своей стороны и закроется сама.

— Но быстрая тропа без одной опорной точки... — Арсений запнулся. — Тогда нам нужно бежать!

— И мы побежим, — просто подтвердила Влада. Объяснила. — Сейчас тоннель начнёт разрушаться с того конца. Со скоростью быстро идущего человека. Мы должны быть быстрее. Поэтому...

— Оно уже внутри, — мрачно сказал дядя. — Духи сожраны.

Арсений бросил вопросительный взгляд сперва на Ивана, затем на Гришая. Гришай резко кивнул и без слов развернулся обратно. Марк чуть не задохнулся от осознания. На смерть! Он идёт на смерть, чтобы дать им уйти!

— А теперь, — привлёк внимание Стиг, — бегом марш!

И они побежали. Не слишком быстро, но побежали. Минута, десяток, час... Час напряжённого бега по тоннелю, за которым обычная ночь сменялась чем-то более тёмным, а потом начала светлеть. Марк с удивлением осознал, что нисколечко не устал... в отличие от Ивана. Неужели это снова чудо-одёжка Влады?

Позади послышался вой и скрежет. Марк побоялся оглянуться, а вот Ив — нет. И вскрикнул от ужаса. Марк стиснул зубы. Арсений кивнул Ивану — и тот отстал. Позади послышался грохот, на миг всё озарила ярчайшая вспышка — и стало тихо, только собственное дыхание, удары ног да стук сердца.

Бесконечный бег без усталости продолжался и продолжался. За тоннелем стало белым-бело и окончательно светло. Неужели зима? Тогда понятно, почему внутри так холодно! Вдали уже показалось светящееся пятно выхода, когда сзади снова угрожающе завыло оно. Арсений бросил:

— Не успеем.

— Наподдай ему напоследок, — скривилась Влада. — Быстрее, к выходу!

Арсений отстал, а они ускорились, выжимая все силы — и Марк осознал, что их не так уж и много. Одёжка оказалась коварной — поддерживать-то поддерживала, а усталость всё равно копилась. И бежать что есть мочи оказалось невозможно. Он безнадёжно отстал от остальных — но дядя на бегу стукнул посохом и точно незримые ладони стали подталкивать Марка в спину.

Выход! Они вырвались на заснеженную равнину, пробежали ещё чуть-чуть и остановились, тяжело дыша. Влада обернулась, появила клавиатуру и что-то быстро сделала. Из светящегося круга выхода высунулись антрацитово-чёрные щупальца и жуткого вида пасть! Марк вскрикнул. Круг ярко вспыхнул — и погас. Отрезанные пасть и щупальца остались валяться на снегу, заливая его мерзкой зелёной слизью.

— Жаль ребят, — выдавила Влада.

— Они ушли достойно, — склонил голову Стиг. — Верхний мир да примет их души.

— И мы должны позаботиться, чтобы верхний мир уцелел, — выдохнула Влада. — Чтобы он не разрушил всё.

И посмотрела на небо. Вслед за ней — все. Марк замер с раскрытым ртом.

Световые волны плавно меняющихся цветов пробегали по небесам над снежной равниной. И свет этот был сколь притягателен, столь и обжигающ. Чист. Прекрасные, жгучие переливы! Они были яркими, но не слепящими, насыщенными, но всё же не плотными. Нет, их волшебство, их чудо было одновременно эфемерным и невероятно глубоким — и не было описуемо словами и символами.

А потом Марк увидел. Никакого неба за сиянием не было. За ним было нечто. В бесконечно чуждой черноте ворочался, рвался, силился пробиться сквозь Стену Сверкающей Чистоты некто. И сколь была прекрасно-обжигающа мощь света, столь ужасающе-влекущим было то, что она скрывала. Того, кого она скрывала. Инфуцора.

Словно отозвавшись на имя, нечто-за-стеной заворочалось быстрее, потянулось к ним, на равнину... и не дотянулось, точно находилось непредставимо дальше, чем виделось. А потом раздался возглас. Возглас, неуловимо чем походящий на рёв преследующего их монстра, но страшнее в тысячу раз. И возглас этот был одновременно зовущим до сладкой истомы и отвратительным до рвотных позывов.

— Ничего, тварь, — нисколечко не впечатлилась Влада, — ты там навсегда, и этого не изменить. Не в мою смену.

— Не всматривайтесь! — велел дядя. — Куда нам дальше?

— Туда, — ткнула Влада в совершенно случайную сторону. — Якоря печатей и Врата ждут нас там.

Ив.

С каждым шагом по хрустящему снегу — Ив только сейчас заметил, что комбинезон ещё и превратил обувь в тёплые белые же сапоги — местность вокруг изменялась. Снега становилось то много, то мало, вплоть до голых камней, а порой перед ними простирался целый столп света — такие места огибали стороной. Один раз успели увидеть, что будет, если не обойти — землю точно перемололо, кажется, будто смяло само пространство и время! Это, наверное, и есть те самые касания Светлейшего, которыми он аннулирует действия Инфуцора. Или просто их проявления? "Фатальное искривление ордополя", как сказала Влада...

— Самопроизвольные манифестации, — непонятно добавила она. И сейчас учитель совсем не была настроена на подробные объяснения. Ив бы даже сказал, что настрой у неё был... боевой. Как бы странно это ни звучало в отношении Влады! — Мы в безопасности... пока.

— Пока? — не удержался брат.

— Я чувствую дальше... возмущение, — медленно сказал дядя, при каждом шаге тяжело опирающийся на посох. Он так устал? Но комбинезон...

— Возмущение в Силе, — усмехнулась Влада. — Ордополе плавится. Мы почти на месте.

И через несколько шагов они и впрямь оказались на месте. Вокруг словно протаяли узкие колонны, уходящие в бесконечную высь. И незнамо откуда Ив осознал, что именно они и держат небесный свод, питают Стену Сияющей Чистоты, являются стенами, полом и потолком непроницаемой Темницы... Тысяча печатей. Каждая колонна расписана символами одного или пары цветов. Надпись по спирали опоясывала колонны и исчезала вместе с ними где-то в сиянии наверху. Опирались колонны на антрацитово-чёрный пол, на котором не было ни снежинки. А где-то вдали вверх вздымалась даже не колонна — тысячи, даже миллионы колонн, сросшихся, переплетённых в титаническую башню, устремлённую в небеса. Великая Печать?

"Приветствую у дверей моей обители, — вкрадчивый, сладкий, тошнотворный, зовущий, омерзительный голос заполнил всё вокруг. — Вы прибыли первыми, но не будете последними".

— Кто прибудет следом? — без колебаний спросил Стиг, внимательно оглядываясь. Влада, тем временем, вызвала системный интерфейс и что-то с ним колдовала, может быть, связывалась с Великим Светлым? Марк просто замер — Ив подошёл к брату поближе и взял его руку в свою, чтобы поддержать. А правая рука легла на кинжал из хладного железа. Но поможет ли он?

"Мой слуга и мой наёмник, — ответствовал Инфуцор — и в тоне его ощущалось давящее превосходство. — Осталось совсем немного. Я бы предложил вам готовиться к бою, но это бессмысленно, если не знаешь, с кем предстоит сражаться".

— Бой мы дадим, не сомневайся, пленник, — твёрдо сказал Стиг, поглаживая навершие посоха.

"Твои силы ведуна ничего не значат в этом месте, — к превосходству примешивалась лёгкая усмешка. — Духи ничем не помогут, вызови ты хоть всех. Возможно, твоя магия? Но она ничтожна перед силами, что скоро будут тут. Ты бесполезен, шаман Эк. Твои воспитанники хуже тебя во всём. Остаёшься лишь ты, тёмная лошадка. Кто ты, чей идентификатор был сокрыт, кто ты, чей временный идентификатор — Влада? Кто ты, прячущаяся от меня, кто те, кого ты назвала техниками, кого организовала и научила? Кто ты, пришелица, и зачем ты здесь? Склонить голову перед Предвечной Истиной — или восстать против неё?"

Учитель посмотрела прямо за сияние Стены — и снисходительно усмехнулась, без вызова, со знакомой лёгкостью игнорируя давление Инфуцора. Широко улыбнулась:

— Удивительно, что у меня получилось. Я ужасный организатор, плохой шпион и не очень хороший наставник, знаешь ли. И теперь, Пророк, я наконец-то встретилась лицом к лицу с тобой, а не с твоей проекцией.

— Влада? О чём ты? — вопросил её дядя — но учитель даже не повернулась к нему, с вызовом глядя на смутный силуэт чудовища, ворочающегося за Стеной.

"Алиса Владиславовна Орлова, — медленно, со всё усиливающимся давлением, которое, как Ив почувствовал (а как он почувствовал?), сосредоточилось на одной лишь Владе, произнёс Инфуцор. — Та, кто могла бы освободить меня и принять дары большие, чем любая власть. Та, кто может это сделать сейчас".

— Ты серьёзно думаешь, что я изменю решение, которое реализовывала так долго? — с насмешкой покачала Влада головой. Влада? Или всё же... Алиса? — Я знаю больше, чем ты думаешь, Вечный Враг. Я установила следилки в Нижнем Мире. Твой слуга взломал Темнейшего и идёт сюда прямо сейчас. Но что может противостоять Тьме, как не Свет?

"Светлейший скован запретами, — Иву показалось — или голос Инфуцора звучал несколько неуверенно? — Он будет остановлен Темнейшим".

— Стиг, помнишь, что я говорила? — бросила Влада, вызывая дымку десятков интерфейсов одновременно.

— Мне это не понравится, — вдруг улыбнулся тот. — Делай... Алиса Владиславовна, делай всё, что может его остановить.

Алиса.

— Защити меня и учеников, — велела ты. — Ну а я начинаю взлом. Ну что, Светлейший, посмотрим, сколько дыр в твоей защите? — и отправила сообщение:

АВО: Все на позициях?

МОК: да.

АВО: Готова отомстить за мужа? Не думаю, что тебе нужна специальная мотивация, но нам нужна работа высшего класса.

МОК: готова. Начинаем по сигналу.

АВО: Сигнал.

Сотни техников... ну, на самом деле, хорошо обученных тобой хакеров начали внедрение своих фрагментов кода в систему безопасности Светлейшего. Ты готовилась к этому дню много лет. Много лет, проведённых во временных прыжках, обучении и организации якобы добровольных помощников Светлейшему — лишь координаторы знали правду. И сейчас ожидание, изучение уязвимостей и подготовка подошли к закономерному финалу. Сообщество техников Побережья Моря Имён совместными усилиями ломало Светлейшего.

Они справлялись сами, без тебя. Ничего особенного, никаких неожиданностей — даже если Светлейший знал об этих уязвимостях, из-за собственных ограничений развития, вложенных во время создания, он не мог ничего исправить. Ты подозревала, что и не хотел. Он знал, как будет, предвидел — не в точности, но приблизительно. В конце концов, его аналитическая мощь превышала таковую даже у Хранящей.

Что делала ты? Ты ставила на место падающих свои собственные защиты. Ты полностью отдалась процессу защиты, тогда как Марья управляла взломом. А потом твоя ученица и помощница дошла до ядра. Взломала ядро. Присвоила себе права модератора, а тебе — администратора. И ты выключила Светлейшего.

Невидимая другим паутина смыслосвязей, свивающаяся в модули, классы и объекты, раскинувшаяся неосязаемыми нитями между колонн печатей, вокруг Великой Печати и уходящая в смыслопространства и смысловремена высшего порядка, погасла. Светлейший отключился. Ты отдала следующую команду и вернулась к реальности. Что... что за ересь тут вообще творится!? Кажется, тебе необходима поддержка.

ДК: Переброс поддержки, немедленно.

ТоП: делаю

ТоП: подожди совсем чуть-чуть

ТоП: у меня небольшие технические проблемы

ТоП: но сейчас решу

ДК: Прожить бы это "чуть-чуть". Пришло время веских аргументов.

ТоП: совсем немного!

ТоП: работаю!

Ну что ж, "веские аргументы". Видит Бог (если он существует), ты не хотела. Ты не уверена в конкретных последствиях. Ты их не успела толком опробовать. Но выбора нет.

— Фас! — крикнула ты кодовое слово, взмахнув рукой.

Сэм.

Подъём по лестнице из висящих в пустоте ступенек затянулся. Ты спросил у подруги насчёт полёта, та просто сказала: "нет". Видимо, была какая-то причина — и хрен с ним! По мере подъёма всё окружающее разъёбывалось — иначе и не скажешь! — в нечто совсем безумное и собиралось обратно в уже другой пейзаж. Вы прошли не меньше трёх версий многовратной колонны, прежде чем вышли... на поверхность?

Вместо столпа мрака, в который лучше не заглядывать — куча мелких колонн, переплетённых во что-то вроде ствола дерева — ну, деревья ты типа только на картинках видал, но похоже — уходящего в небесное сияние, похожее на Пелену Чудес, только в десять раз круче. И за ней была совсем не Академия, а какая-то совсем уж... совсем уж...

— Что это за неведомая ёбанная хуйня? — спросил Бету, ткнув в небо. — Что там такое, блядь, заперто?

— Давит, да? — понимающая усмешка. — А это и есть господин Исказитель, чтоб ему икалось.

"Не думаю, что этот физиологический процесс может относиться ко мне прямо или метафорически".

— Да ну неужели? — подняла бровь подруга. — Как говорится, не хочешь — заставим, не можешь — заставим однофигственно! Так, Сэм.

— Чего? — откликнулся ты, постепенно привыкая к пейзажу.

— Нас тут встречают, — она указала на целый поток какой-то призрачной херни. — И это нифига не классика и не иномагия тоже. Хрен его знает, что.

— Что-то мне подсказывает, — ты прицелился, переводя Опустошитель в режим максимального поражения, — что в эти колоночки палить не стоит.

— Тысяча вторичных печатей, сдерживающих Пророка, — подтвердила подруга. — В каждой заперт бог.

— Ну тогда буду аккуратным, — и нажал спуск. Тёмно-синяя фигня из пушки широким лучом поиспаряла атакующую вас фигню. Ни одна колонна не задета. Ты с удовлетворением опустил пушку и предложил. — Пойдём-ка познакомимся с этими чуваками поближе. Чуйка шепчет, нас приняли не за тех.

— Нас догоняют! — воскликнула Джу. Как и всегда, когда она волнуется, беспокойство ощутил и ты, и Бета — эмпаты-с. — Там Крис и кто-то совсем страшный!

— Прекрасно, — ты извлёк машину, потому что почему бы и нет? — Все внутрь и погнали отсюда!

И вы погнали. Бета снова уселась на крышу, вцепившись одной рукой в турель, другой ставила на машинку всякие щиты, укрепления и прочие, как там сказанула, "баффы"? Даже ты, нифига в магии не смыслящий, чуял, что колдунство-то могучее! А потом вас догнали. Камеры резко потемнели. В зеркале тоже только тьма. И она, мать её, как херакнулась в зад машинки!

— Ах ты ж ёбанный ты нахуй, — почти спокойно произнёс ты, крутанув руль. Машина не опрокинулась только чудом. Бету с крыши снесло к хренам. Турель заклинило. Но движок работал, и ты вжал газ. — Эй, Джу, ты можешь своей эмоштукой взад вдарить? — ну а что, вариантов больше нет.

— Попробую! — неуверенно выпалила та. И выпалила из своей эмопушки или как ещё назвать? Преследующая вас тёмная масса отпрянула — а потом Джу просто откинулась в обморок. Лишь бы не умерла!

Ты, петляя меж колонн, умудрился ускользнуть от второго удара тьмы. Впереди показалась знакомая светопрозрачная хрень. Прямо в вас. Да ну нахрен, лучше она, чем тьма позади! К твоему удивлению, полупрозрачная фигня, оказавшаяся кучей сгустков разного цвета, обогнула машину... и ударила во тьму! Ха! На заднем сиденье шевельнулась Джу. Чудно. А впереди показались четверо, от которых исходила та атака.

Все в белых комби, два юнца, висящая в воздухе и окружённая голубым маревом девушка и старик, из своего явно волшебного посоха и испускающий эти сгустки. Ты обогнул их и затормозил сразу за ними. Покосившись на приходящую в себя Джу, вылез сам, достал винтовочку и, аккуратно прицелившись... твою же мать, да там Бета летает, огнём мрак заливает! А точечно нихрена не поможет, тут только по площадям. Подбежал к этим четверым, крикнул старику:

— Есть идеи, что с чёрной хренью делать?

— Ничего, — просто ответил старик. — Невозможно победить Темнейшего в этом месте.

— Непобедимых нет, — оскалился ты, уловив момент, когда подруга вильнула в сторону, выстрелом навскидку срезал целый кусок мрака. И не задел ни одной колонны — вот что значит быть профи. Удовлетворённо продолжил. — А не победим, будем сдерживать, пока не выдохнется.

— Он не выдохнется, — а дедок-то молодчина, и отвечает, и напор своей призрачной фигни усиливает! Но видно — на последнем издыхании.

— Слушай, чувак, давай-ка ты уберёшь свою штуку, — предложил ты. — Сейчас Бета, вон, видишь, там петляет, сообразит, что только мешает мне — и я устрою им веселье.

— Пробуй, — сжав зубы, старик изверг просто тучу своей фигни — и прекратил, тяжело опираясь на посох.

— Дядя, всё в порядке? — поддержал его один из юнцов, что смазливей, а за ним и второй.

— Никогда раньше не призывал столько духов, — выдохнул дедок.

Тем временем, сгустки — это, типа, "духи"? — вгрызлись во тьму и даже отъели немаленький кусман, прежде чем она сожрала их в ответ. Подруга рванула вверх и к вам, окончательно открывая обзор для атаки. Ты извлёк спецом для такого сбацанную стойку, поставил на неё винтовочку, присел, прицелился — и вдарил.

Наверное, это была самая тяжёлая стрельба в твоей жизни. Постоянно растущий противник, нельзя попасть ни в одно из препятствий, которые в этой фантасмагории ещё поди оцени как далеко. И сделать всё быстро! Но ты Сэм Робер, лучший наёмник в обитаемой ойкумене, так что хрена с два ты б ошибся. Как пыль пылесосом, с напрягом, но вычистил чёрную херню. И даже выцелил источник — чувака в чёрном, быстро плывущим на подушке из тьмы, рядом с которым был и чёртов Крис! Сейчас он... блядь, спрятался за колонной, а Крис исчез!

Бета приземлилась рядом. Бросила:

— Осторожней, Крис невидим.

Между тем, чувак-в-чёрном (Темнейший, кажется, так?) осознал, что был не прав, и вместо тьмы отправил вперёд целую кучу смертеней! В ответ Бета крикнула:

— Экспекто Патронум! — из её палочки вырвался громадный змей! — Адеско Файр! — за ним — конус пламени, складывающегося в многообразных монстров.

— Красные Мили, — напомнил ты, методично отстреливая ближайших смертеней. К вам без слов присоединился дедок, выпуская толпу своих духов.

— Кто-то заблочил игроманипуляции, — ответила Бета, продолжая удерживать конус огня, делящегося на сверкающие потоки, перехватывающие смертеней. — Алиса, — ткнула свободной рукой в пассивно висящую девушку, от которой ты, между прочим, ощущал опасность.

— Убить? — предложил ты.

— Перехвати Криса.

— ОК. Эй, пацаны, фьють в мою машину и не высовывайтесь! — крикнул юнцам. Авось проканает, нет — их проблемы, на каждого отвлекаться...

Что будет делать Крис? Кто ему нужен? Точно не эта Алиса, которая скорее Бете мешает. Ты, дедок или подруга? Ну, манией величия не страдаешь, дедок крут, все дела, но не тянет. Бета. Как понять, что невидимая неосязаемая хрень подбирается к Бете? А то много вариантов — конечно, Джу!

Ты ринулся к машине. Юнцы-самоубийцы, кстати, так с дедком и остались. Идиоты. Джу как раз выбиралась. Её шатало. Похрен, не время для сантиментов!

— Джу! — окликнул её, подал плечо. — Можешь работать?

— Да, — а по видку-то и не скажешь. — Что?

— Найди Криса, — лишь бы объяснять не пришлось — времени нет.

— Там! — ткнула пальцем около Беты.

Ты выстрелил мгновенно, вообще не заботясь о долбанных колоннах (их тут тьма тьмущая!), только переключив на узкий луч. Крис появился. Кусок бока ты ему срезал к хренам, но кровь почти не текла. Он вообще живой!? Рана не помешала пригнуться — ты промазал следующим выстрелом.

— Юркий сучонок, — выдохнул, выстрелив на опережение — но Крис предугадал и это, каким-то чудом ускользнув.

Ты щёлкнул переключателем с "материя" на "объект". Одно попадание хоть куда в Криса — он труп. Оценив угрозу, Крис рванул к тебе. Один из юнцов было рыпнулся на перехват — но куда там им до Криса! Блядь, никаких укрытий, куча гражданских — гранаты бесполезны!

Огонь! Крис даже не думал уклоняться — бросил навстречу свой плащ, который исчез вместо него. Умная тварь. Ты оттолкнул Джу и извлёк из капчалога припасённую на этот чёрный день палочку. Взмахнул ею, встречая Криса:

— Экспульсо!

Ёбнуло. Тебя перекувыркнуло, шарахнуло об пол, но приземлился удачно. Вскочил. Крис отвернулся от тебя — повернулся и встретился с этой самой Алисой взглядом.

— Фас, — взмахнула она рукой.

И из руки её прыгнул волк, сперва призрачный, но с каждым мгновением становившийся материальным, в прыжке разделяющийся на две, три, четыре, пять... долбанную толпу копий! Крис... ускорился! Ускорился и размылся, встречая броски десятков волков. Каждый из них исчезал после одного удара — но они же копировались с охрененной скоростью! Волки продолжали и продолжали появляться без всякого участия Алисы, и Крис увяз в их толпе.

— Сработало, — спокойно кивнула Алиса. — Так, — обернулась к Бете и дедку, из последних сил сдерживающих смертеней, которых становилось всё больше и больше. Подняла руку и щёлкнула пальцем, — Убить, — возле неё соткался полупрозрачный, но вновь овеществля... блядь, проявляющийся здоровенный дракон — и ринулся к смертеням, делясь на копии, как и волки! — Хорошо, — а у этой девки самообладание-то не хуже твоего, тон какой спокойный. — Я их заняла. Сейчас сюда придёт помощь, и всё закончится.

"Я бы не был бы так уверен", — шепнул самоуверенный мудак Инфуцор.

— Чт... — из груди Алисы вырвалось лезвие клинка. Крис! Какого хрена — волки растерянно озирались. Как-то проскользнул, тварь! Прежде, чем сообразил, что делаешь, ты вскинул винтовку и выстрелил. Клинок из груди Алисы пропал — и появился рядом с тобой. Немедля капчалогировал его. — Кха.

Крис ёбнул Алису с ноги — но она... просто исчезла? Распалась на потоки какой-то цифросимвольной херни — и собралась рядом с тобой. Без раны.

— Было близко, — всё так же спокойно констатировала она. — Фас!

Волки рванулись на Криса, ты выстрелил в него — но тот снова исчез. Как же ты это, блядь, ненавидишь! В той "времяоткатной" тренировке он постоянно нахрен исчезал, если ты не убивал его сразу — а тут он быстрей раз в десять.

— Джу! — бросил ты.

— Он внизу, под камнем! — воскликнула она.

— Делай раз, — сказала Алиса, взмахнув рукой. Тебя толкнуло снизу — и вместе со всеми вы воспарили в небо! — Делай два, — воспарение кончилось — а у Беты с дедком закончились их крутые атаки. Ну писец теперь. — Делай три, — вас медленно опустило... куда?

Ты осторожно покосился вниз. Волки заполонили всё внизу, стоило Крису показаться — как напали одновременно, мистическим образом друг другу не мешая. А стояли вы... на полностью прозрачной поверхности? Стрёмно как-то.

— Чуть не забыла, — поняла это и Алиса. — Делай четыре.

Поверхность чуть помутнела, причём не только пол, но и, как оказалось, стены и потолок — вы типа в кубике из мутно-зелёного стекла оказались. Смертени без толку тыкались в него, не в силах пройти — те, кого ещё не сожрали быстро множащиеся драконы.

— Крис умеет летать, — подруга уже оправилась от затратной магии.

— Я включила волкам полёт, — ответила эта Алиса. Ты смерил её взглядом. Черноволосая девушка на вид даже младше Джу — но непробиваемая совершенно. Да-а-а, тут не стержень стальной, а из этого, как там его, нейтрония, похоже. Хороший союзник, плохой враг. — И драконы перехватят тоже. Это задержит их обоих — надолго. У нас есть немного времени обсудить и скооперироваться.

— Меч Рока, — вновь влезла Бета. — Он обрёк тебя.

— Да-да, совсем забыла, — кивнула Алиса — и повела рукой. На секунду сквозь неё будто бы проступил чёрный череп на тёмно-зелёном фоне. — Всё, изменено.

— Ведьма Рока, — криво улыбнулась подруга. — Не думала, что мы будем на одной стороне.

— Почему бы и нет — против Пророка-то? — пожала та плечами. — Сейчас Исказитель почует, что может несколько больше и уберёт это, — обвела рукой куб мутно-зелёного стекла. — А я получу доступ к сдерживающим его возможностям чуть позже. И нам надо определиться, что делать. По моим прикидкам, у нас две минуты. Бета, включи своего внутреннего Провидца Времени и придумай что-нибудь. Стиг, — посмотрела на дедка, — есть идеи? Остальные? Я позвала помощь, но она несколько запаздывает.

— Красные Мили, — предложила Бета.

— Я не включила? — удивилась Алиса. — Прости, забыла, секунда... вот. Должны работать. Как только куб падёт, ударь Милями. Эй, стрелок, — повернулась к тебе, — давай-ка ты сосредоточишься на Крисе. А я подсвечу его. Не стесняйся бить в зверинец — он самовосстанавливается. Я тоже сосредоточусь на Крисе, — она вздохнула. — Не ожидала, что он настолько выйдет из-под контроля. Стиг, постарайся сдерживать силу Темнейшего, как только сможешь. Я не могу пока выключить символьную статичность, так что только духи и магия. Подумай, что будет эффективнее всего. Ив, Марк, девчушка — это она о Джу? — держитесь, не знаю, рядом со мной. Да, подходите сюда. И... началось!

Всё дрогнуло. Мутно-зелёная защита дрогнула следом. И мигнула — вся разом. Джу оперативно спряталась за спиной Алисы. Ты рванул к ним двоим, по дороге схватив за руки юнцов, буквально таща их за собой. Никто больше плана не придумал — остаётся работать, как она сказала. Тебе не впервой с незнакомым командиром. Но как же всё это хреново идёт-то, а!

— Иди-ка ты сюда, — буркнула Бета, рывком сближаясь с дедком и хватая его за шкирку, как обычно тебя.

Мутная зелень снова дрогнула — и снова вернулась раньше, чем вы упали.

— Хорошо держится, — удовлетворённо улыбнулась Алиса. — Прогала с запасом. Но он уже должен был вычислить уязвимость, потому... — куб пропал — и щёлкнула пальцами. Вместо того чтобы упасть, вы пятеро начали медленное снижение вниз. А вот Бета со Стигом буквально спикировала.

За кубом творился хаос. Драконы и смертени, чёрные скелеты и волки, какие-то чудища из мрака — всё смешалось в хаосе битвы. На вас просто не обратили внимания. А вот на Бету, как та приземлилась, обратили — странно не заметить источник гигантских щупальцемолний, а рядом ходячий генератор этих всяких "духов". Но Бета вовремя поставила какую-то защиту, которая попросту отталкивала смертеней.

— Секунда, — буркнула Алиса. — Ага, держи целеуказание.

Ты неожиданно чётко различил подкрашенную красным фигуру Криса внизу. И он, вот сюрприз, летел, прорываясь через постоянные контратаки волков и драконов, не дающие ему, по ходу, времени "исчезнуть" и "появиться", прямо к вам. А ещё каким-то местом почуял твой выстрел и умудрился уклониться, вёрткая сволочь!

— А если так? — предложила Алиса, извергая из пальца беззвучную белую молнию. Драконы, смертени, волки — все рассыпались на её пути безвредными искрами, но Крис умудрился парировать молнию запасным мечом... но при этом его буквально снесло вниз и впечатало в землю. — Хорошо, допустим, а так? — новая молния была раз в десять мощней — но готовый к ней Крис уклонился — равно как и от твоего выстрела.

— Чтоб тебя! — воскликнул ты, ведя широким конусом тёмно-синей фигни — Крис умудрился уклониться и от него! Правда, всё это без проблем удерживало его на расстоянии, не давало и мига покоя. Он же не железный, должен, мать его разъебать, вымотаться, ошибиться!

— Упс, — вдруг сказала Алиса — тебя даже сквозь "похуизм-мод" пробрал холодок страха. — План меняется, у нас проблемы. Делай раз! — Молния расчистила путь до Беты и дедка, погаснув рядом с ними. — Делай два. — Вместе со щитом подругу и этого Стига, кажется, резко притянуло к вам. — Делай три, — никаких видимых последствий, разве что щит Беты пропал. — Делай четыре, — снова никаких.

— Какого хрена!? — возмутилась подруга.

— Такого, — вздохнула Алиса.

А потом настал пиздец. Вместо смертеней от Ивицера — ты же верно понял, что это он? — выстрелила целая тьма змеещупалец из тьмы! Как Красные Мили, только чёрные! Все драконы и волки тупо закончились. Исчезли и смертени со скелетами, но не то чтобы это вам помогло. Щупальца тьмы потянулись к вам — и со звоном ударились о невидимую преграду.

— Что дальше? — спросил ты. Стрелять было глупо — вдруг защита к демонам исчезнет?

— Секундочка, — невозмутимо ответила Алиса. — Загрузка пошла.

— Чего загрузка? — зло вопросила Бета. Кажется, её эта хрень утомила поболе твоего.

— Светлейшего, — спокойно ответила Алиса. — Так, контроль передан, грузятся дрова, ещё секундочка... — Чёрные Мили медленно продавливали невидимый купол. — Готово. Делай — раз!

Вокруг Алисы появился ореол света — она воспарила в его сиянии.

— Делай — два!

Хлопнула в ладоши, и Чёрные Мили дрогнули, мигнули несколько раз — и пропали.

— Делай — три.

Чувак в чёрном плаще — это и есть Ивицер? — к которому подходил потрёпанный до состояния полутрупа — но для полутрупа гадостно бодрый — Крис, только и успел вскинуть руку, окружённую чёрной дымкой, и парировать луч золотого света от указательного пальца правой руки Алисы. Луч не исчез, а обогнул Ивицера и обмотался вокруг него, точно лассо, стянулся — и тут же исчез в призрачно-чёрном пламени, окутавшем силуэт Ивицера.

— Хм, — склонила голову Алиса. — Допустим, парировать меня ты можешь — но что будешь делать с ними? — и указала рукой.

С вами? Нет. Она указала на сияющую арку в воздухе за вами, из которой выскочила пафосная чувиха в военной форме с посохом, увенчанным чёрным шаром. А за ней какой-то юнец в оранжевом плаще с солнцем и... ты готов поклясться, что этот мрачный бородатый мужик — настоящий бог, как Алый Ангел! От него исходила писец какая сила, мрачная и страшная.

"Спасибо за подарок, Алиса", — шепнул Инфуцор.

В следующую секунду произошло сразу куча всего. Ивицер указал пальцем на мрачного богомужика, и того...

Прошу прощение за неожиданное прерывание напряжённого повествования с точки зрения Сэмюэла Робера. К сожалению, его точка зрения слишком узка, чтобы выразить все аспекты происходящего, поэтому дальнейшие события будет уместно изложить мне самой. В конце концов, как автор, я имею неотъемлемое право это сделать. Кроме того, более ничья, кроме моей или Инфуцора, точка зрения не может быть достаточно объективной и полной, а излагать безлично мне кажется скучноватым. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?

Думаю, следует кое-что раскрыть — то, что не было известно Сэму, но было известно Алисе и было предсказано Инфуцором, а следовательно, знакомо и Ивицеру, который вступил в прямой контакт с Пророком Нелуны в тот же миг, в который получил права администратора Темнейшего. Кроме того, это было известно мне, поскольку я отслеживала ход событий внутри листа с помощью Алого Тома Книги Судеб, а вовне листа — через Бету, которая установила со мной связь, как только поднялась к Великой Печати, как и было задумано изначально.

Конечно, Бета — слепой инструмент, но её слепота была необходима для формирования временного ландшафта именно таким образом, а не иным. В частности, Инфуцор был, в некотором смысле, обманут, хотя это и не совсем точное выражение. Как и я, он определённым образом "стоит над временем", поэтому более корректным будет сказать "перехитрён в игре с неполной информацией". Он выбрал наиболее выгодное для себя — как в конкретный промежуток времени, так и в дальней перспективе — поведение, но трюк в том, что оно же было наиболее выгодным для меня.

Прежде всего, Алиса позвала через Кристо Элис, которая, как она предполагала, обладает достаточным авторитетом, чтобы остановить Криса. Несмотря на всё произошедшее, Алиса продолжала некоторым образом сочувствовать Крису и хотела остановить его без жертв. В контракте была соответствующая лазейка. К сожалению, разум Криса нельзя было назвать здоровым, а "закалка" в Храме и фоновое влияние Ивицера и Нелуны через него усугубило дело. В результате Крис, как говорится, "слетел с катушек". В чём заключалась моя выгода? В том, что Инфуцор уже не мог получить над ним прямого контроля — фоновое безумие, столь любимое Пророком, блокировало подобные попытки.

Инфуцор и я знали, что Алиса позовёт через Кристо Элис. Учитывая проблемы стабильности перехода, Элис просто не рискнула взять с собой более одного воина поддержки, не считая Кристо (которого ей не удалось отговорить прийти на помощь лично). Естественно, она выбрала наиболее мощного воина, которого смогла найти. Конечно же, это был бог. Наиболее известен он под именем Аид и является богом смерти и подземного мира. Его совокупной силы хватает, чтобы походя гасить звёзды.

К сожалению, этот выбор был предсказан и, в определённом смысле, спланирован Инфуцором. Обладая полным доступом к силе и сущности чистого бога Тьмы, одним из наследников подэлемента которой был Аид, Ивицер с лёгкостью подчинил его. Таким образом, Инфуцор вплотную подошёл к победе в этой партии — ему оставалось только повредить хотя бы одну из тысячи печатей, чтобы обеспечить необходимую уязвимость в защите. После чего Крису было бы достаточно применить осквернённый Свободный Универсальный Ключ. Аид обладал достаточной силой, чтобы повредить одну из печатей, но сделал это не он.

Это сделал Сэм. И сделал раньше, чем Алиса призвала помощь. Инфуцор не заметил этого. Именно поэтому я не могла вмешаться — весь доступный через проекцию внимания лимит вмешательства был потрачен на сокрытие этого повреждения. Это была печать, недалёкая от места событий. В общем-то, очень близкая. Всего в паре метров от Ивицера. И когда я прекратила её скрывать, Инфуцор среагировал моментально. Он сказал следующее:

"Крис, Ключ!"

Параллельно он через ретранслятор в виде Ивицера приказал Аиду убить Алису как наиболее опасного в данной ситуации игрока. Видите ли, Алиса Орлова обладала на тот момент способностями, которые нельзя было назвать ординарными даже среди Ведьм. Помимо этого, она имела полный административный доступ к Светлейшему, а через него — к фактически информационным возможностям ранга меня или самого Инфуцора. Но Алиса не успела в должной мере их осознать и привыкнуть к интерфейсу управления, совершенно не являющемуся интуитивным даже для такой, как она.

Тем не менее, Инфуцор кое-чего не знал. А именно, он не знал о настоящей силе Хватки Мёртвой Власти в руках Элис. Сама Элис о ней также не подозревала. Видите ли, посох, созданных на основе Посоха Власти Гвен и ещё одной вещи, о которой вы можете догадаться самостоятельно, — это немного больше, чем просто источник магии. Это власть. Власть достаточная, чтобы сдерживать бога ранга Аида.

Недолго, разумеется, но Элис сделала это. В это время Алиса Орлова дала административные права Кристо, Разбойнику Света, и тот, соответствуя своему титулу, смог распорядиться ими достойно. Он обрушил весь полученный Свет со всей накопленной им удачей (если вы не знаете: Воры и Разбойники Света могут собирать чужую удачу или идеи и передавать другим, подобно тому как Воры и Разбойники Жизни могут делать с потенциалом развития и жизненной энергией) на Ивицера. И тот был вынужден уйти в глухую оборону, поскольку и сам не мог распоряжаться, даже с подсказками Инфуцора, способностями Темнейшего в должной мере, а кроме того... но об этом позже.

Прошу прощения за резкое снижение темпа повествования, но, полагаю, быстрый экшен столь продолжительное время утомляет читателя. По крайней мере, я исхожу из этого положения. Вернёмся к повествованию, и, пожалуй, я поменяю форматирование, поскольку вы могли устать и от избытка курсива.

Крис немедленно выполнил приказ Инфуцора. Это следует из магически закреплённого контракта — он не может не повиноваться, хотя в данный момент гораздо больше ему хочется убивать. Печально видеть, во что превратился мой-не-мой бывший возлюбленный, но и я определённо не похорошела за это время и определённо обезумела... с точки зрения простого смертного.

Великая Печать — это всё, окружающее и вмещающее наше место повествования. Вы же не думали, что она — это переплетение малых печатей в форме столпа? Так думали многие, и Светлейший убеждал в этом, но на самом деле Великая Печать не является только "местом". Великая Печать — это состояние, доступ к изменению которого возможен из определённого не-места. Чистые боги позаботились, чтобы такие, как я, не могли прямо проникнуть в это место. Такие, как Аид, могут это сделать, но их сила слишком груба, чтобы подойти к замочной скважине Печати.

Это можно рассматривать с помощью аналогии. Великая Печать — это бесконечно прочный замок. Из-за этой прочности его нельзя взломать ломом — в худшем случае он только заклинит. С другой стороны, замок от Печати умный и постоянно меняется, не давая подобрать отмычку. Этим изменением управлял Светлейший, однако Алиса сначала отключила его, а потом перенаправила вычислительные мощности в иное русло. Тем не менее, вся Печать — лишь меньшая часть защиты. Она — квинтэссенция воли чистых богов, "бесконечно продлённая во времени".

Однако она создавалась достаточно долго. Первоначально Инфуцор был скован иначе — с помощью Стены Сияющей Чистоты. Она — базис защиты. Конечно же, чистые боги — не глупцы, поэтому замок они повесили на дверь, внутри которой — на герметичную темницу без дверей и окон со стеной из нейтрония, вещества нейтронной дыры, — и в километр толщиной. Поэтому хитреца, который всё же откроет Печать, будет ждать неприятный сюрприз — на самом деле, он нисколечко не продвинулся к цели. И единственная сила, известная чистым богам, что способна убрать Стену — это их собственная сила. Именно поэтому два наиболее могущественных божества стёрли свои личности, без которых ни один элементист не в силах постичь истинные возможности элементов единых Света и Тьмы. Прочие же чистые боги заморозили себя в тысячу меньших печатей, закрывающих Великую мозаикой. Когда Сэм сорвал одну из тысячи печатей выстрелом Опустошителя, он не только пробил брешь к Великой Печати, но и выпустил на свободу одного из её стражей.

Боги мыслят намного быстрее обычных людей. Высвободившись, бог Кагуцути оценил диспозицию. Он выделил слугу Инфуцора и осквернённого человека с непостижимым артефактом как прямые угрозы. Но также он понял, что первый владеет силой Темнейшего, которая сдерживается силой Светлейшего, и результат вмешательства в это противостояние будет непредсказуем. Трогать человека с артефактом настолько запредельным, что его сущность ускользает от понимания чистого бога, Кагуцути не решился. Он решил подождать действий этого человека, поскольку они могли быть как во благо, так и во вред. Поэтому Кагуцути переключился на угрозы ниже, каковой был признан контролируемый через Темнейшего бог Аид.

Аид — один из наиболее могущественных современных богов. Но в то же время он — обычный бог, а Кагуцути — бог-прародитель, первое воплощение Огня. Результат этого боя был предсказуем. Огонь столкнулся со смертью и тьмою — и победил.

Параллельно этой победе Крис открыл Великую Печать. Я могла бы описать это как величественное и масштабнейшее событие, но участники боя не ощутили ровным счётом ничего. Лишь двое вообще поняли, что Печать открыта — это Алиса и Кагуцути. Поэтому Крис применил осквернённый Ключ-от-всего-и-вся повторно. Скверна, искажение, полученное в Храме, являющемся совсем не тем, чем он выглядит, и концепция открывания Ключа соединились в ту комбинацию, которая необходима, чтобы разрушить Стену Сияющей Чистоты.

К счастью, Крис использовал Ключ интуитивно и не был способен повелевать даже сотой долей его настоящих возможностей. По-настоящему реализовать его сумел бы Инфуцор — и, предположительно, я. Но я не готова к подобной ответственности — Ключ открывает прямую дверь к ограниченному всемогуществу, но стоит допустить малейшую ошибку, и вместо открытой двери будет закрыта сама реальность. Мне известно, что некогда на Ключе лежали определённые ограничения, был интуитивно понятный интерфейс, подстраивающийся под уровень разума и воли пользователя, но сейчас их нет, поэтому результат использования несколько непредсказуем. Результат использования осквернённого Ключа непредсказуем вдвойне.

Однако итог был ровно таким, какой и был описан в контракте. Инфуцор получил лазейку для проецирования своего внимания за пределы Темницы и её окрестностей, но не более того. Стена Сверкающей Чистоты продолжила стоять. В следующую секунду Кагуцути закончил развоплощение Аида на мельчайшие кванты духа и атаковал Криса.

Следует отметить, что Крис, будучи "закалённым" в Храме, получил абсолютный иммунитет против манипуляций элементами в отношении себя. Кагуцути не мог просто сжечь его или взглядом стереть в порошок. Испытав воздействие силы высшего порядка, Крис отныне иммунен к силам меньшего порядка, будь то даже силы чистого бога. Поэтому Кагуцути перевоплотился из образа огненного вихря в образ человека. Скорость этого человека была на том же уровне, что и скорость Криса. Между ними завязался бой. Крис — воин непревзойдённого мастерства, Кагуцути — не бог войны. Сила Кагуцути даровала ему непревзойдённую физическую мощь, но аспект Ярости, доступ к которому приобрёл Крис, позволил сравниться в этой характеристике на пике гнева. Неудивительно, что Крис потеснил бога, и, имея меч Рока, имел все шансы его убить.

Какие события происходили во время этого боя, чем были заняты остальные участники событий? Алиса разбиралась с интерфейсом управления Светлейшим и в скором времени восстановила Великую Печать. Вы же не думали, что Печать — одноразовая защита? Совсем нет. Насколько сложно её открыть, настолько же просто вернуть на место, что и проделывала Алиса, одновременно настраивая функции Светлейшего по противодействию Инфуцору на абстрактном уровне.

Ив и Марк были растеряны. Не стоит судить их строго — это обычное поведение для юношей их возраста, вовлечённых в настолько напряжённую и быстро меняющуюся ситуацию.

Стиг вмешался в противостояние Кристо и Ивицера и направил подчинённых ему духов в атаку. К сожалению, он не обладал мудростью Кагуцути и не понимал, что вмешательство в подобное противостояние может быть непредсказуемым, настолько тесно были сплетены элементы Света и Тьмы. Он использовал способности ведуна, уже открытые Алисой, чтобы усилить свою атаку, но Ивицер, более осведомлённый в области метафизических манипуляций, использовал это себе на пользу, сдвинул баланс в свою сторону, пусть и на короткое время. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Ивицер получил шанс ударить кого-то другого, первого, кто подвернётся под руку. Им оказался сам Стиг.

Элис потеряла сознание от перенапряжения. Это неудивительно, учитывая, что она только удерживала самого Аида. Мёртвая Хватка выпала из её руки и приглянулась Вору Оружия, который не видел, как ему применить Опустошитель в текущей ситуации. Сэм взял Хватку и посредством интуитивного интерфейса своей роли освоил её на должном уровне. Он направил силу Хватки не на Ивицера, поскольку видел, чем обернулось вмешательство Стига, но и не на самого Криса, потому что интуиция подсказывала, что Хватка не сработает, а на нечто, как он считал, могущее перевернуть ход сражения. Он использовал простое заклинание, которое, технически, не должно было сработать:

— Акцио Ключ!

Качественно усиленное посохом, заклинание смогло вырвать Ключ с цепочки на груди, где носил его Крис, и притянуть Сэму в руки. Нюансы взаимодействия Вора Оружия и Оружия высшего порядка можно было бы описывать достаточно долго, но они свелись к тому, что Вор не научился пользоваться Ключом, поскольку никто из владеющих им до этого не мог использовать Ключ в полной мере. Могла создательница Ключа, но сущности ранга Творца мультивселенной не были нужны подобные... костыли, поэтому она никогда ими не пользовалась.

Не получив доступа к возможностям Ключа, Сэм, тем не менее, понял, что пользоваться им смертельно опасно, капчалогировать не рискнул, и просто сунул себе в карман. А Хватку капчалогировал с намерением использовать в дальнейшем. Мне действительно нравится практичный и непосредственный ум этого наёмника.

Ивицер победил Кристо. В этом нет ничего неожиданного — Кристо простой смертный, пусть и достигший богоуровня, не понимающий в должной мере сущность божественной силы, а Ивицер — жрец Нелуны, в нереальности обладающий запредельными способностями, и эту сущность хорошо знающий. Почему он сделал это так поздно? Потому что параллельно гениальный ум жреца был занят весьма сложной задачей — он дистанционно и невербально взламывал чужой Предел*. Описание этой процедуры вы можете найти самостоятельно, если верно расшифровали предыдущие отсылки. Особенную пикантность процедуре взлома придавало то, что... пожалуй, я не буду торопиться, пусть для тех, кто не догадывается, это будет приятной или неприятной неожиданностью.

Разумеется, убить Кристо не дала Ведьма Рока, вовремя разобравшаяся с возможностями Светлейшего. Имея доступ к Колодцу Символов, она легко модифицировала свою защитную программу и закрыла Ивицера в уже знакомый вам зелёный куб, который был на порядок совершенней предыдущей версии. После чего Алиса встроила в защиту функцию самовосстановления и выбросила куб подальше.

Это не остановило Ивицера. Используя силу Темнейшего, он возвратился в его управляющий центр, минуя обычные способы перемещения, после чего ушёл через одни из Малых Внешних Врат в тварный мир, поскольку его дело было уже сделано, а противостоять совместным силам всех присутствующих было глупо. Крис вовремя осознал опасность Алисы, использовал аспект Пустоты и также ушёл в другие Врата прежде, чем его успели остановить.

Если вам интересно, то Ивицер воспользовался выходом, который по ту сторону называется Аркой Смерти. Обычно Арка работала только в одну сторону, но с помощью Темнейшего жрец поменял некоторые настройки Малых Внешних Врат. Однако стоило ему покинуть Печать, как его права были автоматически аннулированы протоколами безопасности, до которых он не добрался, равно как и права Криса, а настройки возвращены к установкам по умолчанию. Крис же вышел в Тихом Доме, помог в сражении ревенантам Гвориса и ушёл вместе с ними.

В это же время Инфуцор потерял всякую связь с местом-состоянием Великой Печати благодаря Алисе, а я её сохранила и применила на то, чтобы откатить назад "встроенные" прошлым выбором Кагуцути программы, направляющие его вернуться в форму малой печати. С одной стороны, это кажется несколько рискованным ходом, поскольку открывает доступ к взлому самой Великой Печати, с другой стороны, как вы понимаете, ход этот окупился, а риск для тех, кто свободно ориентируется в метавремени — вещь редкая.

Так или иначе, я, к великой радости самого Кагуцути, спасла его от "застывания в камень". Я сказала ему о том, что у него есть возможность исполнить свой долг иначе, нежели у его собратьев — и показала приблизительную раскладку равновесного хода событий, заканчивающегося критической точкой; он согласился, что помочь мне — наиболее выгодное решение с точки зрения реализации долга защитника Древа, и с тех пор верно служил делом и мудрым словом.

На сей ноте я заканчиваю повествование от своего лица, как и в целом этот антракт. События его плавно вливаются в события основного сюжета подобно тому как Ручьи Имён сливаются в Реку, которая впадает в единое Море. Однако я отмечу ещё несколько моментов, а именно, мысли, точные или примерные, персонажей по окончанию этого столкновения.

Ивицер испытывал удовлетворение, смешанное с раздражением. Он знал, что мог добиться большего, однако поставленную Инфуцором задачу выполнил в полной мере.

Марк и Ив были единодушны в переживании за Стига, но Ив испытывал ещё и кое-что иное.

Алиса была удовлетворена свершившимся, но открывшееся ей новое обстоятельство не просто тревожило, но даже злило Ведьму Року, перешагнувшую рамки собственной роли.

Кристо был немного разочарован собственным бессилием против Ивицера и крайне вымотан, равно как и Элис.

Джу потеряла сознание и ещё не пришла в себя. Эмпатия — обоюдоострый меч.

Сэм, равно как и Крис, были не удовлетворены результатами боя друг с другом, потому жаждали реванша. В Крисе медленно гасла ярость и Ярость, а Сэм задумчиво водил рукой по Хватке Мёртвой Власти и думал, как бы оставить её себе. Ему это удалось — при небольшом посредничестве с моей стороны.

Сложно описать Кагуцути, живое божество, поскольку многие его эмоциональные состояния мало того, что не имеют простых аналогов у смертных, но ещё и меняются с огромной скоростью. Его настроение можно охарактеризовать как "сумрачно-уверенную светло-печальную готовность", но это достаточно неточно.

Что касается меня и Инфуцора, то мы достигли того, чего желали. Он получил предопределённый заранее доступ вовне своей инореальности, небольшой, но достаточный, я же завершила некоторые циклы и приобрела великолепного союзника или, как предпочитает считать сам Кагуцути, вассала.

И последнее. Вы же не думаете, что это всё? Было ещё одно событие, рассказом о котором я бы хотела завершить антракт. Ключ. Возможно, вы забыли о том, что у Сэма остался осквернённый, извращённый Ключ. Возможно, вы всё ещё гадаете, почему я избрала Марка Творцева и Джулию Сайнс, Пажа Символа и Сильфа Сердца. Что же, последнее событие даст вам ответ.

Они сделали это вместе. Джулия Сайнс обратила свою невероятную эмпатию на Ключ — и исцелила его душу. Маркус Творцев запер Ключом Врата — со стороны тварного мира. Почему он? Вы поймёте позже. Сэм же с Бетой и Кагуцути наблюдали за подлинной силой избранных мной игроков. А потом они взяли Ключ вместе — Марк и Джу. И Сильф направила его в чёрные, холодные небеса бета-Земли, пропуская тепло своей души, а Марк сказал главные слова:

— Да будет свет!

И стал свет.

____________________________

*прим. Хранящей: подробней см. "Море Имён" Ольги Онойко.

Акт третий, подакт второй: сплетая судьбы вместе

Занавес открывается

Реальность зависит от наблюдателя. Это неоспоримый факт, поскольку наблюдатель является частью реальности, а наблюдение — всегда не одностороннее действие, но взаимодействие. Наука обратила на это пристальное внимание, когда появилась такая область как квантовая механика, в которой наблюдение, пассивное и в особенности активное — значимо влияет на результат эксперимента. Позже этот факт заметили и другие области науки, а также — философия науки. Наука начала хаотическую, а потом и более планомерную рефлексию, осмысляя базовые понятия, такие как "наблюдение", "эксперимент", "научная истина" и "реальность", лежащие в основании её методологии.

Понятие "реальность" иномагия использует в достаточно узком смысле — как нечто, зависящее от наблюдателя и факта наблюдения в скорее меньшей, чем большей мере. Реальностность — относительное и измеримое понятие. Чем больше меняется реальность в зависимости от наблюдения, тем более "нереальным" считается объект взаимодействия (или правильней будет сказать "субъект", согласно терминологии, принятой среди радикалистов сферы разума?). Именно здесь возникают проблемы, из-за которых, в отличие от классической магии, для элементов и иномагии научный метод применить крайне сложно, а последовательно и систематически — почти невозможно. "Почти" — потому что есть успешные попытки сложить для простейших явлений инореальности мозаику из множества точек зрения, различных экспериментов и теорий, чтобы получить зерно "условной истины", работающей для всех исследователей и большей части выборки испытуемых иномагов, магов-классиков, элементистов и простых людей.

Первая и важнейшая из этих проблем — субъективность и рефлексивность нереального. Субъективность субъективного, нереальность нереального. Именно здесь я хочу вспомнить такую вещь, как якорь нереальности. Помните, я давал вам время подумать? Что такое якорь нереальности, чем он будет? Он может быть теорией. Теория, последовательно позволяющая определять меру нереальности — реальностность. Он может быть мировоззрением. Мировоззрение, последовательно рассказывающее о том, что реально, что нереально и как одно связано с другим. Он может быть субъектом. Существо, решающее, что реально, а что нереально и как одно взаимодействует с другим. Он может быть законом, если хотите, принципом. Принципом, определяющим, что есть реальность, а что есть нереальность.

Что такое иномаг? Иномаг — это человек, лишающийся связи или даже части якоря нереальности. Говоря "человек", я условно подразумеваю любое существо, сходное образом мышления с нами, но это не является истиной. Ничто не является объективной истиной, и когда это утверждение проникает не только в понимание человека, его разум, но и в сами механизмы осознания и взаимодействия с миром, связь с якорем нереальности надламывается.

Какой у нас якорь нереальности? Их много. И можно разделить их по уровням, на которых они ограничивают нас от чего-то хуже смерти — хотя, безусловно, хуже только с нашей точки зрения, а не с их, тех, кто ушли дальше. Главная опасность иномагии — это не не-вещи и не разодранная на куски душа. Не-вещи достаточно редки, а существ, питающихся нашей душу, почти что нет. Более того, опытный иномаг может извлечь выгоду из не-вещей или разделения души на части! Это опасно, но возможно.

Главная опасность инореальности — бесконтрольный уход дальше. Уход не просто из своего старого тоннеля реальности-мышления-восприятия, что можно воспринять как просто изменение личности — личность меняется постоянно — а дальше. Нельзя описать словами то, что неописуемо, но именно это грозит Луне Лавгуд, если она утратит все свои якоря.

Мы не можем сказать, как выглядит это не-состояние, не-место или не-время, потому что, вероятно, ушедшие уже не способны взаимодействовать с нами или мы просто не воспринимаем их как их, а они нас — как нас. Возможно, мы невидимы для них, словно миражи, как и они для нас — тени на грани восприятия. Возможно, каждый из них создаёт свою реальность. Возможно, они перестают быть как целое и размываются отдельными символами и смыслами по не-объемлющему не-пространству. Возможно, что-то одно, возможно, всё сразу. Мы не знаем. Те, кто узнал, уже не способны ответить или сошли с ума, а слушать ответы сумасшедших иномагов — смертельная опасность.

Я немного отвлёкся, прошу прощения. Иерархия якорей нереальности. Она довольно смутна, ведь существует огромное множество индивидуальных якорей, от простых ощущений до бесконечно сложных вплоть до разумности и самосознания теорий. Могут быть якоря одновременно множества типов или какие-то уникальные, неклассифицируемые — но кое-что сказать мы можем всё равно.

Нижним уровнем являются, конечно же, ощущения. Ощущения правильности и неправильности, уместности и неуместности, родства и чуждости, эфемерности и статичности, давящей тяжести и дрожащей иллюзии, сомнительности и чёткости помогают нам отделить реальное от нереального. Этот уровень сам по себе субъективен и эфемерен, но у большинства людей есть довольно чёткая привязка одного круга вещей к "настоящим" и "возможным", а другого к "ненастоящим" и "невозможным". У иномагов по сравнению с обычными людьми это разделение, а также сами ощущения существенно искажены. Мы другие, и это надо просто принять.

Об этом не любят говорить, но мы очень сильно отличаемся восприятием от обычных людей, будь то даже маги-классики, но в то же время тянемся к стабильности их реальности, способу, которым они видят мир. Что там говорить, даже дружба и любовь между иномагами случается гораздо реже, чем между иномагом и полным магглом! Часто мы не можем отделить реальное и от своих или чужих иллюзий, путаемся, бродим в тумане, поэтому стремимся ориентироваться на чувства и поступки обычных людей — они становятся нашими якорями, активными или пассивными, зеркалами, в которых мы видим именно себя... или настолько хотим, чтобы это отражение было нами, что оно нами становится.

Случается, что достаточно... обычный человек может даже изменить разум иномага "под себя", свою норму — думаете, это ужасно? Нет, иномаг, на которого можно подействовать так, сочтёт такую стабилизацию скорее благом, возможностью вновь стать единым мыслящим субъектом — а не тем, чем он был до привязки. Запомните этот способ, особенно ты, Луна. Он может стать последней надеждой, единственным спасением для тех, кто отошёл слишком далеко, но окончательно уходить не желает. Именно так появляются многие истории о воображаемых друзьях, о знакомстве со сказкой самого обычного человека, даже не волшебника, о путешествиях в страну чудес, которой становится внутренний мир уходящего — и возвращении обратно.... Иногда возвращения не случается, и я даже не могу сказать, прекрасно это или ужасно.

Но закончим и это отступление. На следующем уровне якорем нереальности будут теории, мировоззрения и парадигмы. Этот уровень более абстрактный, и он ограждает от следующего шага в нереальность или даже не-нереальность уже не ощущениями, но знаниями и эмоциями, тесно сплетёнными идеями, представлениями о том, что можно и чего нельзя, что допустимо, а что недопустимо, что возможно, а что нет, что есть, а чего не может быть.

Уровень представления, если можно так его назвать, иномага — искажён. Мы считаем, что есть, существует что-то, что маги-классики считают страшными сказками на ночь, а страшные сказки для нас — лишь одна из реальностей, в зеркалах бесконечных отражений уходящая в непредставимое. Наши знания о мыслимом расширены, но также расширены и представления о немыслимом, щитом ограждающие от шага дальше. Порой попытка применить научный подход и внести больше скептицизма приводит именно к уходу из-за разрушения этого якоря. Часто иномаги вынуждены даже верить во что-то — и сознательно игнорировать всё, их веру опровергающее, ведь иначе они рискуют слишком отдалиться от своих коллег и от себя-изначальных. А это, знаете ли, чревато.

Всё, что я вам рассказываю сейчас, меняет, расширяет и укрепляет уровень представления. Ваше понимание об уровнях реального и нереального, ваш опыт столкновения с ним и знание о том, что при этом возможно, а что — нет, что вероятно, а что случается раз в жизнь — формирует уровень представления. Ваше знание о мироздании как о листах, расположенных на ветвях Мирового Древа и питаемых каждый своей Велирой или её аналогом, о том, что вокруг Древа есть, гипотетически, есть Лес, а над ним Небо и под ним Твердь... Ваше знание о якорях, всё, что вы изучаете на моей дисциплине — это развивает и укрепляет ваш якорь нереальности уровня представления, становится его частью.

Следующий уровень кажется более... объективным. Но это не так. Я говорю о теле. Ваше тело — это ваш якорь. И у магглов, и у магов есть способы изменять своё тело, но они ограничены. И их достаточно... частое, неумеренное использование может привести к обретению человеком способностей к иномагии. А может и не привести — зависит от состояния других якорей. Якорь тела — самый распространённый, общеизвестный и легко регулируемый, стоящий на границе между вами и не-вами, он удобен для изменения и изнутри, и извне.

Тела иномагов часто специально ведут себя наиболее "естественно", "обычно" и "нормально", а порой владельцы меняют, укрепляют их так, чтобы тела выдерживали существенные иномагические воздействия — но при этом делают такими же податливыми простым ударам, ветрам, дождям, взрывам, тяготению и тому подобному, чтобы "врасти" с помощью тела в реальность поглубже. Существуют целые традиции "телесно ориентированных" иномагов, которые для иномагических воздействий используют другие, выдуманные и тем самым воплощённые ими тела, вроде астральных, ментальных и кармических, чтобы чётко структурировать нереальность. Это даёт свои преимущества и свои недостатки, но в Хогвартсе я этого не преподаю, предпочитая большую... гибкость, пусть и в ущерб безопасности.

Вы что-то хотели спросить, мисс Уизли? Душа? Нет, душа — не якорь нереальности, хотя она может и почти всегда выступает якорем сущности, "я" иномага, но использовать её как якорь нереальности... довольно странно, скажем так, поскольку она из трёх компонент, тела, разума и души, наиболее... эфемерная, пусть при этом и наиболее "прочная". Так или иначе, мы переходим к следующему уровню.

Как я говорил, тело стоит на границе между вами и миром. Все последующие якоря будут уже внешними — но я прошу вас всегда помнить об относительности внешнего и внутреннего. Неведомый маг, открывший наш лист Ветру Перемен, нереальному, с помощью Ключа, мог не столько изменить состояние листа, сколько представление о таковом состоянии у самого листа и всех его частей — в том числе нас с вами. Вопрос, насколько такие события являются внешними или внутренними — всегда открыт. А ещё есть бесчисленные связи между внутренним и внешним — и для иномага их гораздо больше, чем для обычного человека. Слышал я идеи рассматривать феномен инореальности как качественное увеличение связности... Советую вам думать о таких вещах иногда — но не слишком зацикливаться и очень аккуратно относиться к стучащимся в голову идеям — теперь, когда вы знаете, что они могут отдалить вас, риск этого выше, однако вы способны его контролировать в отличие от бедолаг-незнаек.

Следующий уровень — уровень вещей. Статичность и изменчивость, эфемерность и твёрдость, чуждость и близость вещей вокруг вас определяет, насколько они реальны или нереальны... и наоборот, их реальностность определяет статичность и изменчивость, эфемерность и твёрдость, чуждость и близость. Вы скажете, что это бессмысленно? Совсем нет! Сама эта связь, когда одно влечёт другое и наоборот, и чем сильнее нереальность, тем нереальней вещи, а чем реальней вещи, тем в более реальном месте-состоянии вы находитесь — и есть якорь вещного уровня. Это своего рода инерция, насколько ваших представлений, настолько и представлений самих вещей, как они должны себя вести.

Именно этот якорь не позволяет вам мгновенно улетучиться в высоты эфемерности и раствориться в них, а если улетучитесь не одни, а с чем-то, будь то даже ваша одежда, которую, впрочем, предпочитают считать дополнением якоря тела, то вещь будет вести себя более реально. Она не сразу станет иллюзией, исчезающей под ветерком перемен, или обратится чем-то невероятно чуждым и ужасным. А если вещь достаточно... плотна, весома, скажем так, то она может спровоцировать вокруг себя "кристаллизацию нереальности" в новую реальность или нереальность уровнем ниже, более плотную. Как я и говорил, разница между внешним и внутренним относительна и иллюзорна, поэтому с той же уверенностью вы можете сказать, что это ваши представления о вещи заставляют нереальность себя так вести.

Впрочем, возможно и обратное — достаточно нереальная вещь, вернее сказать, не-вещь, может привести к погружению вас, одного или со всем окружением, в нереальность. Или сделает нереальным — погружение от превращения отделить здесь крайне сложно. Точно так же вы можете считать, что это влияние произвело ваше представление, а не не-вещь — это будет столь же верно.

Как вы могли заметить, между внешними и внутренними якорями нереальности есть соответствие, аналогия. Тело и представление о теле, вещи и представление о вещах. Разумеется, это продолжается и дальше. Привычки ощущать соответствуют привычкам взаимодействовать, иначе говоря, законам и принципам, малым и великим. Обычность в вашей душе, границы ощущаемого соответствуют обычности в мироздании и границам существующего. Продолжая аналогию внешнего и внутреннего — Принцип Равновесия является частью вас, которую вы проецируете на всё вокруг, или же частью всего вокруг, проецирующегося внутрь вас тоже? И то, и другое одинаково верно и неверно. А может быть, ваше представление о том, как работает мир, определяет, в каком именно мире вы будете жить? Возможно, уходящие просто перемещались в мир, который работает настолько иначе, что никак не пересекается с нашим? Задумайтесь над этим — но аккуратно.

Мы с Фло стоим по разные стороны. Я — среди консерваторов, считающих, что и магический мир должен быть отделён от маггловского, и инореальный — от магического. Разделяя так миры, мы добиваемся защиты. Если однажды иномаги, все целиком, уйдут, то с обычным миром ничего не случится, а магический лишь несколько затронет — возможно, он станет чуть более волшебным, а может, магии станет меньше, она станет более предсказуемой, ближе к строгой физике магглов, нежели к эфемерным мечтам иномагов. Но если все три мира едины, то ушедшие могут утянуть за собой и других. Якоря нереальности людей будут пересекаться тесней. Будет больше и магов, и иномагов, и иномаги потянут за собой магов, маги — сквибов, а сквибы — простых людей, те же — весь материальный мир, который просто испарится.

Это страшно и это случается, случается часто (в масштабах листа) и непредсказуемо: целые линии реальности, даже пучки линий вместе с их магистралами, будь они трижды великими, улетучиваются, исчезают, перестают быть — для нас с вами, а вот для них — неведомо. Иногда так случается и с замкнутыми общинами — слышали легенду об Авалоне или Китеже-граде? Когда-то они были не легендами, но потом... потом мы предпочли, чтобы о них осталась память только легенд, мифов, никогда не существовавших, а потому не могущих утянуть следом всё остальное. И чем страшней было произошедшее, тем меньше сохраняли мы следов — о самых страшных катастрофах вы не знаете и не узнаете никогда; о страшнейших не помню и я — и считаю это благом. Есть вещи, от которых следует не просто держаться подальше, но и держать подальше всех остальных, а есть такие, даже память о которых катастрофически опасна. Достаточно того, что вы знаете о возможности.

Если однажды окажетесь в таком месте — просто бегите, бегите так быстро и так далеко, как только сможете, а потом сотрите себе память так надёжно, как только сумеете. Соблазн запомнить признаки, по которым вы поняли, где находитесь, будет велик — но не поддавайтесь ему. Это знание может утянуть дальше не только вас, но и окружающих. Иногда иномаги просто пропадают. И не возвращаются. И мы не ищем их слишком старательно, а иногда и не ищем вовсе. Не потому, что мы все — эгоисты, нет, напротив — мы понимаем, какая это ответственность — идти по следам пропавшего иномага, понимаем, к чему это может привести и каков масштаб угрозы на самом деле.

Что? Фло. Да, Фло. Её подход также обоснован. Когда иномаги работают вместе с магами и обычными людьми и работают по определённым правилам, осведомлённые об опасностях, можно избежать многих... исчезновений. Можно цепляться за обычных людей, как я описал ранее, можно маскировать иномагию под магию, а магию — под технологии, не обязательно в представлениях — скорее в ощущениях обычных людей и волшебников. Цепляясь друг за друга, можно не только выжить, но и процветать.

Но я думаю, мы не готовы. Мы не готовы к таким экспериментам, а иное — иное ошибок не прощает. Я предпочитаю умеренность и разграниченность, Фло — риск, но и высокую награду. Без таких, как она, наши знания и возможности будут стоять на месте, без таких, как я — они приведут к катастрофе. Наши подходы в равной мере нужны обществу и дополняют друг друга, поэтому глупо было бы назвать её или мой — однозначно ошибочным или безусловно верным. Кто из нас был больше прав — покажет лишь время.

Да, мистер Даффи? Ах да, якорь-субъект. Например, я или Фло. Мы и не только мы, но в том числе мы решаем, определяем меру нереального для вас и не только вас. Ну а у нас в своё время были учителя, были сущности, с которыми мы общались о природе иного. Встречаются и боги, структурирующие, упорядочивающие реальность — а есть те, кто в эту сферу не лезут. Наконец, сами для себя и друг для друга люди — не обязательно иномаги — тоже такие якоря, чаще — ситуативно, но порой и постоянно. Я ответил на ваш вопрос? Чудно. В таком случае, эта лекция закончена. Домашнего задания не будет — просто подумайте. Но — осторожно. Теперь вы знаете, куда могут привести неосторожные мысли. Вернее, знаете, что они могут привести, а вот куда — загадка даже для меня. Важно лишь то, что оттуда — не возвращаются.

Одна из открытых лекций профессора Райса (точное время, реальность и место не могут быть определены относительно Три-Эм-линии)

25 Ветер Дальнего Кольца

Тебя зовут Вера Орлова, и ты с безумной скоростью летишь по чёрным просторам Дальнего Кольца среди пузырей снов, меж и над дорог пересекающихся видений — следом за ветром. Много времени — и ход его было не измерить в этой ужасно скучной пустоте! — прошло, прежде чем ты поняла, чего хотела от тебя Хранящая. Или, вернее, кого. О чём говорил Амитэю, называя тебя матерью ветров. Ты — исток, начало ветра, и то, каким будет этот ветер — можно выбрать. Просто взять и захотеть. Ну и вложить немного магии в желание — Верное Спасение приходило на помощь, превращая твою магию в настоящее чудо: призрачную субстанцию, аморфную и безвольную... до тех пор, пока ты не вдохнёшь в неё жизнь. Или — Жизнь? Сделаешь чудо!

Ну, не Жизнь. Ты вдыхала, хих, Дыхание, активность, инициативу, стремление! Свободу и крылья, конечно же, но созданные тобой духи никогда не отказывались помочь. Десятками, сотнями, тысячами рассылала ты игривых духов во все стороны, наполняя ветром скучную пустоту. Духи кружили, духи искали, духи прокладывали путь своим ветром — и никакие страхоужасы не могли противиться, не могли запутать такое число существ в одном месте.

Ты ощущала, что объём, в котором кружились вокруг тебя духи ветров, стал, несмотря на постоянное движение, чем-то непрерывным и цельным. Затягивал в себя пузыри снов и целые толпы мёртвых инопланетян-троллей! Одна, впрочем, была живой — Арадия Мегидо, с которой ты успела хорошенько наболтаться. А вот в чужие пузыри снов ты войти не могла — зато духи пролетали насквозь! И всё-всё-всё, что внутри, видели. Или чувствовали? Или?.. Ну, как-то же они ощупывают окружение? Что-то вроде "ветряного осязания"? Сама не знаешь, как это, но оно довольно круто!

Ты стала центром тысячи пузырей — и центром множества сеансов. Это было довольно неожиданно, но столько духов, летая беспорядочно, создавали какой-то даже и порядок! Словно кто-то чуть подсветил Дальнее Кольцо синим! Чуть-чуть, но теперь это уже не чёрный, а иссиня-чёрный. А ещё ты могла "ощущать", если можно так сказать, то, о чём шептали тебе духи. Словно шёпот в голове складывался в... карту? Карту потоков? Карту путей? Карту Дальнего Кольца, той его части, что охватили твои... слуги? подручные? друзья? дети?

А потом ты заметила, как нечто большое захватывается поднятым тобой вихрем. Это было совсем незаметно вблизи — но всё летающее будто бы начинало лететь по-другому. Изменялись... расстояния? направления? Или, как там говорил Леон, "кривизна"? Точно! Словно ветер немного "продавливал" всё вокруг, делал немного кривым! И всё затягивалось им в воронку, даже если не замечало с самого начала. И тебя это устраивало. Чем шире воронка, чем больше захватывается — тем больше шансов найти Хранящую.

Но это большое не было Хранящей. Нет, оно было... луной? Луной Дерса? Луной всего с двумя башнями? Ты было обратила внимание на неё, как один из духов в том же районе заметил алый взблеск. Хранящая! Ты немедленно забыла о луне и ринулась, подгоняемая попутным ветром, тут же поднятым целым роем духов, навстречу цели. Ух, не уйдёшь!

Настигла. Правда, Хранящая совсем не удивилась тебе. Она продолжала смотреть на удаляющуюся луну, кажется, "засасываемую" поднятым тобой вихрем (он же не может быть одним большим духом?), с этого расстояния практически не заметным — и медленно улегающимся вслед за разлетающимися духами. Что в ней такого интересного? Просто два игрока, которые даже не достигли богоуровня! И робокролик.

— Ничего особенного, просто ещё одна часть соседнего канона, — ответила на невысказанный вопрос Хранящая. — Итак, Дева, ты начала разбираться со своими силами.

— Мне понравилось, — улыбнулась ты. — Теперь можно...

— Терпение не свойственно твоей роли, — строго перебила Хранящая — как странно и грустно слышать совсем не Кирин тон её голосом... — Хм, и, пожалуй, Пространство Парадоксов придумало нам небольшое развлечение. Оглянись!

Ты уже инстинктивно разослала вокруг духов — твои новые... ну, руки? И ощутила приближение чего-то... сокрытого? Ты не могла его "пощупать", но ветер проходил сквозь него... не так. Ты обернулась, наставив на невидимку Верное Спасение.

— Ну хорошо, Крис, — безмятежно обратилась Ки... Хранящая к пустому месту. — Ты нашёл меня снова. Что дальше?

— Умри, — просто сказала пустота.

Проявившийся на чёрном фоне чёрный же силуэт направил чёрную же палочку на Хранящую. Ослепительно-белый луч сорвался с неё, просто аннигилируя по пути духов-разведчиков. Мелькнул вспышкой — и замер быстро гаснущей точкой подле Хранящей, просто поднявшей руку на его пути.

— Решил начать с козырей? — просто констатировала Хранящая. — Ты же понимаешь, что этот лучик мог бы уничтожить несколько вселенных, прежде чем угаснуть?

— Любая жертва стоит твоей смерти, — холодно-агрессивно ответил этот Крис.

Ты отлетела в сторону. Хранящая ведь не может просто умереть? А ты очень даже можешь! Никакой ветер не поможет против такого "лучика"!

— И, кстати, — вдруг улыбнулась Хранящая, блокируя следующую атаку, невидимое искажение, чувствующееся только по гибели ветра на пути, — спасибо за Ключик.

И достала из воздуха белую палочку, точно антипод чёрной в руках Криса. А потом ты ощутила нечто, исходящее из палочек. Нечто... большее. Две палочки оказались направлены точно друг на друга. Но вместо заклятий они исторгли нечто... иное? Нет. Нечто несоизмеримо выше, чем ты могла себе представить. Нечто запредельное!

Ты замерла, наблюдая своими глазами и руками ветра за происходящим боем. Силы, выпущенные волшебные палочками — да какие, к дьяволу, это волшебные палочки?! — столкнулись. Реальность порвалась. Леденящий свет, исходящий из палочки... из Ключа — ты интуитивно признала правильность названия — Хранящей схлестнулся с жаркой тьмой Ключа Криса. И Крис исчез. Просто исчез. Хранящая обернулась, короткими взмахами "палочки" латая сверкающие множеством цветов белые прорехи в реальности. Спрятала Ключ в капчалог. Подлетела к тебе. Ты решилась спросить:

— Кто это был? Он умер?

— Крис — мой давний враг, фанатичный мститель, — вздохнула Хранящая. — К сожалению, он не умер. В Пространстве Парадоксов есть определённые... правила, назовём их так. В частности, талисманы, если хочешь, Талисманы с большой буквы, уникальные и неразрушимые, могут существовать в одной линии времени, в одной физически связной области пространства-времени только в единственном числе. Крис пришёл ко мне с Ключом, но этот же Ключ, только из будущего, есть и у меня. Мы столкнулись, и Игра естественным образом реализовала правило — в одной реальности победил он, в другой — я. Реальности разошлись. Ничто, конечно, не мешает ему вернуться и попробовать снова, с таким же результатом, но Крис — не глупец, он уже должен понять, что произошло.

— Понятно, — скорее спросила саму себя. Ну почему Время такое запутанное! — Погоди, а я в другой реальности...

— Мертва, — пожала Хранящая плечами. — Зачем Крису церемониться с моими союзниками?

— Ох, — тебя передёрнуло. — А что это за Ключи?

— Один Ключ, — поправила Хранящая. — Только версии разного времени — Ключ чистый и Ключ осквернённый. Если говорить просто, то Ключ — это самая сильная из известных мне вещей. При должном умении, он позволяет практически всё. Но даже я не могу реализовать его потенциал — однако, он очень полезен в несколько... другом качестве.

— Другом?

Хранящая погладила белую палочку, и та превратилась в... перо? Небесно-голубое перо какой-то тропической птицы.

— Пишущее перо, — уточнила Хранящая. — Видишь ли, в Алом Томе Книги Судеб нельзя писать простой ручкой, карандашом или пером, будь чернилами хоть ихор богов, — хмыкнула, — которого у меня в достатке. Пером должно быть нечто выше по качеству существования, индексу реальности, чем сама Книга. Пока что я видела только один такой предмет — Ключ, — и спрятала рекомый обратно в капчалог. — Для этого я и искала некогда Ключ, не зная о настоящей его силе.

— А почему... — но тебя снова перебили, прочитав мысли... или что там она читает?

— Я уже говорила, Вера, — мягко пожурила её Хранящая. — Даже я не могу полностью реализовать потенциал Ключа, не говоря уже о том, чтобы целенаправленно менять с его помощью реальность в космических масштабах. Кроме, конечно же, чего-то банального, вроде разрушения. Но с этим реальность прекрасно справится сама. А теперь, когда мы закончили с попутными развлечениями, предлагаю вернуться к обучению. Ты готова?

— Да, — выдохнула. — А скоро я смогу встретиться с Элизой и друзьями?

— Что, нашептали ветра, что кто-то ещё жив?

— Арадия сказала, что видела Кристо. С ним всё в порядке? Он улетел со своей загадочной подругой, у них всё хорошо?

— У Алисы? О, у неё всё прекрасно, — в голосе Хранящей скользнули нотки неприязни. — Девочка, конечно, заигралась, но и с ней, и с Кристо всё в порядке. Готовятся меня убивать, — прохладный смешок.

— Тебя убивать!? — о чём она вообще? Это же Кристо, как Кристо может готовиться убивать Киру? Ой, не Киру! — А он... ты... почему? — "нашлась", наконец, ты.

— Потому что я мешаю починить реальность Иномагического листа? — пожала плечами Хранящая. — Потому что он помогает своей девушке, которая очень хочет меня убить? Потому что не считает меня Кирой ни в коей мере? Так или иначе, он встал на противоположную сторону и, нет, Вера, разговорами тут не поможешь.

— Но ты же не будешь... — сказанное всё никак не укладывалось в голове.

— Буду защищать свою жизнь, — отрезала Хранящая. — И, — смягчилась, — не собираюсь я его убивать без серьёзной нужды. Но не все мои союзники таковы, не всем я могу запретить. Я могу только надеяться, что он выживет, на его благоразумие и на благоразумие Алисы. А теперь, прошу, оставим эту тему — здесь ни я, ни ты не сможем ни на что повлиять, — качнула головой. — Поверь, я действительно сделала многое, чтобы уберечь Кристо, но своей целью пренебречь не могу — и Кира приняла бы моё решение.

— Кира? Откуда ты можешь знать!? — воскликнула ты, сжав руки в кулаки. Впрочем, гнев тут же исчез, когда ты разглядела печаль на лице Хранящей. — Или можешь?..

— Её память и личностные установки по-прежнему в моей памяти, — подтвердила Хранящая. — Я могу с достаточной точностью смоделировать Киру даже с учётом её временных способностей. Кира гораздо сложнее и умнее, чем ты думаешь. Она могла бы понять и принять моё решение, узнав, что поставлено на карту. А теперь, прошу, хватит об этом — не самая приятная для меня тема.

— Хорошо, — эх, вот если бы настоящая Кира была бы с вами! И Леон. И Гвен. И Аркин! И Осси. И все-все-все! Вот бы всё вернуть назад...

— Не мне об этом говорить, но порой прошлое надо оставить в прошлом, — улыбнулась ей Хранящая. — Вернёмся же к ветрам! Вижу, ты научилась давать волю безличной духовной субстанции. Возможно, это разочарует, но даже с твоим Дыханием они проживут не больше нескольких минут, стоит тебе уйти. И дело не в твоей слабости, дело в подвижности самого Дыхания, которое не желает задерживаться даже в столь свободном существе, как "пустой" дух — если там, конечно, не за что зацепиться. Главное ты сделала — научилась направлять аспект в выбранный объект с заданной целью. Но это только начало пути. Второй фазой обучения будет воображение и гибкость. Я хочу, чтобы ты научилась заключать ветер в любой предмет и явление.

Вдалеке загорелась зелёная звезда.

— Не волнуйся, это всего лишь Зелёное Солнце — пояснила Хранящая. — Пусть оно — один из могущественнейших источников энергии и способностей в Пространстве Парадоксов, но появилось слишком далеко, чтобы на нас повлиять. Но подало мне интересную идею — попробуем её потом. А сейчас — прошу, — взмах палочки — на этот раз обычной, не Ключа — и перед ними появился... зелёный кубик? — Абсолютно стандартный объект, стоит ровно две единицы стройматерии, нечто среднее между абстракцией и реальным предметом, поэтому вложить в неё Дыхание должно быть довольно просто.

На словах это и было просто. На деле же именно вложить, а не унести порывом ветра, не заставить кружиться вокруг себя в синем ореоле Дыхания, не разнести на тающие кусочки синим взрывом, не... Ну, зато это было весело! И ты честно старалась. Пока, наконец, не надоело:

— Это невозможно!

— Конечно, — ты аж от возмущения задохнулась! — Но ты придумала, по крайней мере, три новых способа вложить Дыхание в предмет. Лучший способ тренировки, который я разглядела в будущем.

— Но это же!.. — и ты снова разглядела в выражении лица Хранящей печаль — она мелькнула только на миг, но ты точно вспышкой осознала, что это значит. — Это страшно одиноко, когда ты знаешь всё наперёд и делаешь как лучше, а не как хотелось бы?

— А больше никто не хочет понимать, — отвернулась Хранящая. — Только Эжак и ты. Даже Арания, даже Морулис, даже Кагуцути... Только Эжак — и ты.

Ты сама не заметила, как оказалась рядом, и, взяв за руки, вгляделась в такое знакомое и такое незнакомое лицо. И увидела то, чего не замечала — или не хотела замечать? — раньше. Хранящая устала. Невидимый груз давил на неё — и давил не год и не два. Давил, но не сломил. И не было никого, с кем бы Хранящая могла его разделить. А ещё...

— Нет, — в подтверждение твоего предположения посмотрела прямо в глаза — и на мгновение ты ощутила этот груз. — Я не читаю всё будущее. И если смогла бы так, то сломалась б давно — или стала иной. Этот разговор я не видела. Попробуй разделить, — и тёмно-серые глаза Хранящей стали подобием Омута Памяти.

Ты ощутила, что груз — это не просто ответственность, это ещё и непосильная задача, к которой ведёт лишь несколько путей из всей бесконечности вариантов, которые видит Хранящая в будущем. И что каждый шаг Хранящей должен быть тщательно выверен. Что напряжение очень редко отпускает её. И если она потеряет сосредоточенность, то выстраиваемое сквозь миллионы лет древо событий рассыплется, как карточный домик. Каково это — жить годы и годы по точному шаблону, жить, зная, что маленькая нестыковка в случайном месте может обесценить весь титанический труд? И выискивать, исправлять, компенсировать эти ошибки — а порой начинать чуть ли не с начала...

— Как ты справляешься? — и приобняла её, точно надеясь выдуть своим ветром тяжесть с чужой, но в то же время неожиданно близкой души.

— Всё не настолько безнадёжно, — грустно улыбнулась она. — Некоторые ошибки можно исправить. Иногда я могу позволить себе отдых. И знание, что осталось совсем немного — греет, — грусть странным образом смешалась с предвкушением и даже предвосхищением в её голосе, переходящим в шёпот. — Совсем немного, Вера, совсем немного, и я буду свободна, по-настоящему свободна — уже навсегда. Все оковы падут, все цепи оборвутся, только свежий ветер и больше ничего, — и ты прикоснулась к её мечте. Или она позволила к ней прикоснуться? — Мне нужен твой ветер, Вера. Нужен больше всего. Есть шансы, что я обойдусь без других, почти без всех — но не без ветра.

— Я помогу, — пообещала ты. И теперь это была уже не просто сделка. Ты поняла и поверила: что бы ни задумала Хранящая, тебе это понравится, а может, восхитит. И сбросит, скинет, наконец, с её души груз! Сдует свежим ветром. Что это будет правильно. Что пусть Киры больше нет — Хранящая тоже могла бы стать твоим другом. Что вам с ней — по пути.

26 И снова небо

Обречённая реальность, известная также как РМ-линия, медленно таяла. Её время истекало, истончалось, и всё внутри бледнело: свет солнца и звёзд становился всё более нереальным и ненастоящим, всё ощущалось сквозь вату, пелену. И даже космический холод уже не касался более реальных, чем он, волшебников, стоящих на громадной голове дракона Хогвартса, величественным движением отталкивающегося от поверхности красной планеты. А реальность планеты ещё не настолько растаяла, чтобы истаять под могучими ногами дракона.

Зато она достаточно померкла, чтобы быть в мгновение ока съеденной Варсиэром. Неправильной, угловатой, струящейся сквозь космос амёбой дракон бездны ударился в Марс — и поглотил. И Хогвартс со всеми магами Англии, кого успели спасти, внутри — последний ковчег, последний шанс — казался песчинкой, мошкой на фоне Варсиэра. Но мошкой на удивление быстрой и юркой. Мошка эта, взмахнув громадными и вместе с тем ничтожно малыми крылами, ринулась в космический простор, ускользая от участи худшей, чем смерть. Великий дракон погнался за малым — и гонка обещала быть долгой.

Время заканчивалось. Солнечный свет померк — звезду точно прочертили полосы пустоты. Лангольеры начали своё дело. И само пространство съедалось существами-функциями, бесчисленными мириадами кружащими по солнечной системе в поисках тех, кто не собирался таять вместе с реальностью. Только безмерность космоса спасала двух драконов от встречи с зубастыми шарами неплоти, пожирающими останки бытия.

Стоящая на голове Хогвартса Фло взмахнула волшебной палочкой, рассекая пространство-время-реальность строго установленным образом. Щель, мерцающая глубоким синим цветом, разошлась вратами пред драконом — и тот скользнул внутрь. Варсиэр сделал стремительный рывок, отбрасывая назад чуть ли не половину своей массы, нырнул следом, прежде чем врата закрылись. Оставшаяся часть Варсиэра вступила в бой с настигшими её лангольерами — уже спустя минуту была ими аннигилирована, окончательно и бесповоротно. А затем последний луч испустило исчезающее солнце, и РМ-линия прекратила быть.

Хогвартс вырвался в небеса, полные облаков дрожащих видений на фоне бескрайней сини, завороживающей взор. Позже Луна сравнит это со Скайей до затемнения — и будет права. Скайя во многом родственна Небесам нереальности, что простираются над всеми Древами Леса. Путь, подсказанный Райсом, увёл чрезвычайно далеко от РМ-линии и ИМ-листа вообще. Он позволял вырваться, бежать — но вернуться теперь гораздо тяжелей. Будучи далеко за пределом родного листа, будучи отсечённым от Сердца, Хогвартс становится одним из отдельных, отделённых островков реальности, утрачивает связь с Велирой и всякие ориентиры. А следом за ним в Небеса вылетает туша Варсиэра размером с Землю — и драконы продолжают свою гонку.

Какое-то время эта гонка проходила без ориентиров и направлений, но затем сквозь видения проглянули лучи Солнца-Начала, устанавливая, где верх, а где низ, а горизонтальную плоскость расчертили порывы Ветра Перемен, несущие колючие снежинки замёрзших фраз, прохладные капли оборванных историй и тёплый пар предвосхищений. И тогда призрачный профессор Райс, кутаясь в призрачную же шубу, но всё равно дрожа под холодным ветром, коротко бросил директору Макгонагалл:

— Туда.

И показал, куда: из призрачной палочки вырвался луч яркого света.

Дракон Хогвартса, привычно оттолкнувшись от воздуха, изгибается всем каменным телом и устремляется в указанную сторону. Следом меняет направление и Варсиэр — причём ничуть не выигрывает во времени, потому что не сразу сообразил, что это не очередной манёвр, после каких приходилось огибать облака Огня, оставленные Хогвартсом позади — ими тот медленно, но неустанно уменьшал массу врага.

Оба дракона будут рваться что есть сил, но расстояние между ними не изменится, несмотря на усилие Ивицера с одной стороны и множества волшебников и волшебниц с другой. Неделей позже Райс скажет об этом так, стоя с Волдемортом на обзорной площадке левого крыла Хогвартса:

— Это расстояние — константа нашего путешествия, часть константной формы нашей инореальности. Мы летим в своего рода пузыре, где реальностность понижается от нас с Варсиэром до края пузыря, увлекаем следом не-пространство и не-время Небес. Нам повезло, что основатели делали Хогвартс таким крепким и со столькими якорями... Но помогает нам и Варсиэр: Ивицер тоже не хочет закончить жизнь исчезнувшим видением. Из-за установившегося равновесия расстояние между нами неизменно и является константой пузыря реальности, в котором, как в скафандре или головном пузыре, мы движемся к Древу.

— Он нас не догонит, если не разрушит пузырь, — сделал вывод Тёмный Лорд.

— Именно, — молвил Райс, задумчиво разглядывая проносящиеся мимо видения. — Но разрушать пузырь ему невыгодно — тогда он, как и мы, окажемся сколь угодно друг от друга далеки, и предсказать расстояние нереально, — усмехнулся каламбуру. — Как и время. Сейчас Хогвартс и Варсиэр вдвоём формируют пространственно-временную структуру вокруг — и это выступает гарантией стабильности, нашей общей защитой против Небес. Мы на расстоянии протянутой руки от Ивицера, — и действительно, стоило оглянуться, как был виден громадный силуэт, заслоняющий четверть небосвода позади, — но если он протянет руку, то сломает здесь всё. Именно поэтому мы не должны изменять форму Хогвартса сколько-нибудь сильно, а Ивицер не может отделить часть Варсиэра и толкнуть её вперёд, к нам: это разрушит весь пузырь.

— Мы в безопасности, пока не достигнем листа, — кивнул Волдеморт. — Но что дальше, мой друг? Он догонит нас одним рывком и съест — или мы успеем первыми сбежать?

— Полагаю, Ивицер гадает сейчас о том же, — тонко улыбнулся Райс. — Мы оказались в редчайшей ситуации — не думаю, что у него есть готовое решение. Или решение вообще, — хмыкнул, провожая взглядом распахивающиеся замковые ворота, растворяющиеся в бесконечной сини и сменяющиеся призрачными осколками стекла, а затем — дымящейся воронкой после взрыва. Следом проплыла кружка кофе размером с небольшой замок и... ложки с крыльями? — Как и мы, он будет вынужден исследовать происходящее с нуля, причём крайне осторожно, чтобы не нарушить сложившееся равновесие. И времени на это уйдёт много, а сейчас не возьмусь даже предсказать, что мы поймём.

— Сколько нам лететь? — нахмурился Волдеморт. — Я уже поднимал тему, но ты каждый раз отмалчивался, а Фло ничего не знает. Остальные же... — Тёмный Лорд скривился, — некомпетентны.

— Я не могу сказать определённо... — уклончиво начал Райс — но Волдеморт перебил:

— Профессор Райс, мне нужна хоть какая-нибудь оценка! Да, склады полны припасов, да, пока мы с Минервой удерживаем бразды правления — но люди недовольны. Им нужна определённость, им хочется знать, чем и когда это закончится. Уже появились уверенные в том, что мы сами не знаем, куда летим.

Райс и Волдеморт встретились взглядами. Спокойно-безмятежное лицо профессора инореальности, сквозь которое просвечивало небо — и ядовито-холодный прищур главы рода Слизерин. Пауза затянулась... Прежде, чем Тёмный Лорд потерял терпение, Райс ответил:

— Года три, — и отвернулся, вновь уставившись в бездонное Небо. — Плюс-минус два месяца. Обстоятельства могут измениться, сам понимаешь, но пока дам такой прогноз.

— Уже лучше, — довольным, впрочем, Волдеморт не выглядел. — Три года — это много, но не слишком. Припасов у нас на год, но с помощью зелий...

— Или с помощью Неба, — добавил Райс. — Думаю, можно будет извлекать, материализовывать что-то из этого, — махнул на очередное облако видений. — Я ещё не знаю, как, но это определённо возможно. Что-то вроде... небесной рыбалки.

— Смогут ли этим заняться неиномаги? — заинтересовался Тёмный Лорд.

— Определённо, — хмыкнул Райс. — Точнее сказать, не думаю, что на драконе остались неиномаги — не после того, как выглядывали в окно.

— Хорошая новость, — задумчиво нахмурился Волдеморт. — Мы займём людей чем-то реальным — меньше будет напряжения.

— Полезный выхлоп будет небольшим, — заметил Райс. — Кроме того, понадобится контролировать, чтобы кто-нибудь не выловил что-нибудь опасное.

— Ещё лучше, — не согласился с ним Волдеморт. — Реальное дело, не самое прибыльное, но с риском, с необходимостью контроля... Пожалуй, удержать и сплотить наших с Минервой подопечных будет проще, чем я полагал.

— Можно попробовать организовать школу, — предложил Райс. — Школу иномагии — здесь мы не столкнёмся с большинством инореальных опасностей, но по прибытии... Двадцать три тысячи иномагов, ничего не знающих об ином — да ещё и взрослых, с уже сформированным мировоззрением — это катастрофа.

— Теория без практики? — скептически ответил Волдеморт. — В моё время все уроки иллюстрировались — да так, что теория от зубов отскакивала.

— О, ты забываешь, что среди нас найдётся сотня иномагов, — молвил Райс. — Которые так же будут маяться от безделья — что, как понимаешь, грозит неприятностями. Почему бы им не организовать необходимые... "иллюстрации"?

— Иллюстрации, — предвкушающе улыбнулся Волдеморт. — Очень интересная мысль, друг мой, очень перспективная.

— Думаю, тебе пригодится творческий подход, — хмыкнул Райс. — Обратись к Фло — ей не впервые организовывать иномагов во что-то работоспособное с помощью кнута и пряника. Да и творческая жилка у моей коллеги... — он задумчиво потёр подбородок. — Возможно, слишком творческая? В любом случае, её помощь будет к месту — нужно просто сдерживать порывы.

— Решено, — кивнул Волдеморт.

— Я с Робертом организую лекции, — продолжил Райс. — Хорошую практику в таком масштабе не устроить, но пару практических курсов пройти успеем. Мои ученики будут неплохими ассистентами, полагаю. Нам понадобится примерно двадцать иномагов — думаю, в Отделе Тайн найдётся и больше. Остальных возьмёт на себя Фло.

— Иномагия — это хорошо, но и классика не помешает, — заметил Волдеморт. — Поговорю с Минервой, в конце концов, она у нас директор, организуем курсы.

— А сам? — полюбопытствовал Райс. — Чем займёшься сам?

— Была у меня давняя мечта, — широко улыбнулся лорд Слизерин. — Устроиться в школу и показать этим недоумкам, наконец, как правильно преподавать ЗОТИ.

— Посмотрел бы я на это! — рассмеялся профессор Райс.

— Как иронично, — заметил Волдеморт. — Чтобы стать профессором ЗОТИ, понадобилось уничтожить мой мир и вытащить магов в такое место...

— Но оно того стоило? — прищурился Райс.

— Определённо, — с почти мечтательной улыбкой согласился Волдеморт. — Определённо, друг мой, оно того стоило.

— Минерва? — понял Райс. — Вы сблизились за эти дни.

— Сблизились... — рассеянно произнёс Тёмный Лорд, уставившись в мелькающие видения. — Есть определённые... политические затруднения.

— Между вами? — не поверил Райс.

— Если бы. Несмотря на наши усилия, многим не нравится этот союз. Я уже подумываю, что то предложение Бойла — хороший выход.

— Предложение Бойла? — не понял Райс. — Не помню, чтобы он предлагал...

— До эвакуации, — перебил Волдеморт, — Бойл в шутку предложил нам вступить в династический брак.

— Как... неожиданно, — не сразу нашёлся Райс. — И Минерва... не против?

— Я не спрашивал, — поморщился Тёмный Лорд. — Если решусь, то не думаю, что она откажет.

— Минерва и ты, — покачал головой Райс. — Никогда не думал, что это возможно.

— Ты плохо разбираешься в людях, — усмехнулся Волдеморт. — Фло давно уже заметила и даже временем свадьбы интересовалась.

— О! — только и сказал Райс, явно что-то поняв. — Поэтому ты так обрадовался "рыбалке" и "школе"? Для свадьбы нужно снизить напряжённость, а способы не придумывались?

— В том числе, друг мой, в том числе, — Волдеморт перевёл отстранённый взгляд в инореальные Небеса. — Три года... Думаю, мы не будем спешить. Есть время подумать и взвесить все последствия, — он резко отвернулся от Небес и бросил. — Побуду у себя.

— Удачного разговора, — кивнул Райс.

Волдеморт не ответил — он уже покинул наблюдательную площадку и скрылся внутри дракона, в расширенных пространствах Выручай-комнаты. Райс же повернулся к, казалось бы, пустому месту и неодобрительно молвил:

— Подслушивать — невежливо, Фло.

— Зато так любопытно! — медленно, будто рисуясь, проявилась та. — Как интересно развиваются события, не находишь? Всего лишь подтолкнуть их немного друг к другу, и...

— Так и знал, что это ты устроила, — нахмурился Райс.

— Никакой магии, никакого иного, — отмахнулась Фло. — Несколько слов там, несколько слов тут — и он остаётся с ней на ужин. Немножко женских разговоров, немножко вовремя брошеных намёков — и вот оно, первое свидание. Небесная романтика! — подняла Фло палец. — Ну правда, Этан, не гляди на меня хмурой букой, нам ещё три года лететь — почему бы не разнообразить быт? Как думаешь, когда они решатся на ребёнка?

— Три года, — вздохнул Этан Райс. — Три года с тобой в одной лодке.

— В одном драконе! — поправила, ослепительно улыбаясь, Фло.

— Когда-то мы оставались вместе на неделю, — не обращая внимания, продолжал Райс. — И ты превратила экспедицию в балаган. Что ты сделаешь за три года?

— За три года да с двадцатью тысячами иномагов... — мечтательно прищурилась Фло. Хищно улыбнулась. — Что-нибудь интересное.

— "Интересное", — Райс не выдержал и улыбнулся в ответ — настолько заразительной была улыбка Фло. — Даже и не знаю, радоваться ли мне, что с тобой, хм, не соскучишься, или бояться, что же ты вытворишь в следующий раз.

— Бука, — хмыкнула Фло — и растворилась в воздухе.

Этан Райс потёр лоб, опёрся на поручни и вернулся к наблюдению за Небом. В конце концов, три года. Может быть, ему удастся, наконец, отдохнуть и расслабиться. Может быть, даже... повеселиться? Он давно не веселился и уже, кажется, забыл, как это делать, а Фло определённо не откажется дать парочку уроков.

27 Элиза: отправь проекцию в первый акт

Ты сильно изменилась со времени первой встречи с Хранящей. Наверное, очерствела? Сложно быть такой же наивной размазнёй, когда перед тобой ставят задачи, от которых буквально зависит жизнь людей. Хранящая, как и всегда, подобрала единственно верный мотив — просто показывала, что будет, если ты справишься, а что — если нет. И вариант, в котором у тебя не получалось, обычно ужасал. А когда у тебя действительно не получилось...

Ты проплакала тогда не один час на кровати в своём трейлере, попросту вытащенном Хранящей из-под её же Миль в последний момент. О, Хранящая могла не только это! Она могла почти что всё! Как-то раз ты спросила, а можно ли спасти Леона? Ответ был прост и тяжёл: "Да, но зачем мне это делать?" Тогда ты попросила иначе, и Хранящая исполнила просьбу. Ты похоронила Леона на его острове в Альборане, в далёком будущем, возле маяка, ставшего к тому времени не просто памятником, а объектом почитания.

Никто не мешал вам с Хранящей. Ты просто извлекла из капчалога первый попавшийся предмет — какую-то типа дерьмовую катану, невесть как к тебе попавшую. Извлекла алхиматор. Произвела несложные — теперь, для тебя — вычисления и скрестила катану с картошкой, чтобы получить лопату. Алхимизировала лопату, спрятала ингредиенты — ты и доставала их по привычке, типа странно играть с превращением идей в идеи мысленно — и начала копать. Хранящая молча присоединилась к тебе с копией лопаты и аккуратным гробом — точно таким, каким бы ты хотела его видеть.

Без единого слова вы закончили погребение, не обращая внимания на молчаливых жрецов — а кем ещё могли быть эти чуваки в рясах? — и множество людей, из которых было и немало игроков в богоуровневых одеждах. Постояли над простым деревянным крестом. Хранящая простёрла руку и просто сказала:

— Да будет так.

На кресте возникло имя, а сам он стал... Теперь, когда ты стала немного чувствительной ко... типа ко всему, то ощутила, что примерно сделала твоя наставница. Судьба креста и могилы выпрямилась и ушла в бесконечность. Автомагистрал, созданный одной только волей божества. Окружающие встали на колени — кроме одного, в самом простом одеянии — красной рясе, напоминающей костюм самой Хранящей, только без шестерёнки. Этот жрец, видимо, главный, тихо спросил:

— Кем он был, Вечная?

— Моим соигроком, — вздохнула Хранящая — и ты вместе с ней. А потом приобняла тебя — и стало немного теплей на душе. — Нашим соигроком.

Вы переместились времяпортом. Ну, типа цепочкой времяпортов, слившихся в одно перемещение, но ты ещё не умела их различать и вряд ли сумеешь — разве что на одном только Времени сосредоточишься. Но ты не могла. Ты должна будешь изучить буквально всё. Ты уже догадываешься, о чём будет просить Хранящая, какой будет твоя задача — слишком много намёков, конечно же, намеренных — и сложность потрясает. Справишься ли ты?

— Должна справиться, — уже не обращаешь внимания, когда Хранящая отвечает на незаданный вопрос. Свыклась. Со всем свыкаются, даже с учёбой у одного из могущественнейших существ листа. — Ты преувеличиваешь, потому что...

И вдруг ты поняла. Озарение было внезапным, и ты разве что за голову не схватилась! Типа серьёзно? Типа поэтому? Но... Это же...

— Конец и начало, — улыбнулась она. О, за эти — месяцы? годы? — за это время ты успела достаточно её изучить. Ранняя Хранящая, вроде бы, подавляла эмоции, но у настоящей их просто было немного. Сложно испытывать эмоции, когда большая часть тебя непрерывно считает варианты и направляет метавремя Реки в единственно верное русло. До этого ты не догадывалась, как, но теперь... — Да, поэтому я не смогу тебе помочь или смогу — но когда основная часть дела будет уже закончена. Если я выживу, что сомнительно. Если выживу я.

— Не только поэтому, — последним проблеском озарения "увидела" кое-что ещё. — Мы должны сделать всё сами.

— Потому что это будет правильно, — кивнула Хранящая. — Символично. Завершит гештальт. И если не получится у вас, то не получилось бы и у меня — но обратное неверно.

— А что будет, если...

— Ничего, — и ты типа наяву ощутила безумно холодное ничто! — От того, удастся ли у меня, зависит, получится ли у тебя, будут ли начальные условия таковы, какими они должны быть — или связь осуществит кто-то другой и всё пойдёт прахом? Ты ведь понимаешь, почему могу не помочь, даже если сделаю, что должно?

— Да, — выдохнула ты. — Я понимаю.

— Некоторые законы можно обойти, — вновь улыбнулась Хранящая — на сей раз грустно, но грусть была... светлой? — Если я буду идеальна, то смогу сделать это один раз.

— Подожди, — ты поняла ещё больше! И это "ещё больше"... — Два акта?

— Я рискну, — подтвердила она — холодок пробежал по твоей коже.

— Это хуже, чем авантюра, — и вдруг улыбнулась ей в ответ — искренне и даже весело. — В духе Киры!

— Возможно, я унаследовала от неё чуть больше, чем думала, — хмыкнула Хранящая.

Вы помолчали. Слова не были нужны. Сейчас ты понимала Хранящую как никогда ясно и глубоко. А она понимала тебя всегда. Позже, когда ты обдумала всё, что только что на тебя обрушилось, Хранящая напомнила о себе:

— Не хочешь встретиться со мною-младшей?

— Задача? — ты встряхнулась. Да, хорошая сложная задача — как раз то, что типа нужно для разрядки!

— Верно. Нам вдвоём надо будет-было создать все копии Бета-Земли, большую часть которых я уничтожила.

Ты поперхнулась ответом. Хорошая сложная — но не настолько же! Это уже что-то запредельное!

— Тебе нужно расти над собой, — пожала Хранящая плечами. — Финальная задача тянет на мастера аспекта, но от этого уровня ты ещё далека. И ты хотела кое-что ещё.

Не то чтобы ты надеялась, что скроешь намерение связаться с Луной от мастера Времени, но всё же...

— Ничего страшного, пробуй, — разрешила Хранящая. — Можешь даже разбудить её снобличье. Учти — проекция будет нестабильна, а я помогать тебе не собираюсь. Но это хорошая тренировка по комбинации Времени и Тени.

— А если позже...

— Это не понадобится, поверь, — качнула головой Хранящая. — А сейчас мне пора. Буду через час сорок, ровно в этот промежуток у тебя есть шанс дотянуться проекцией. Не упусти его.

И исчезла. Ты вздохнула. Взяла Палочку Теней в руки. Проекция. Тень тебя самой, похожее временное снобличье, которое нужно стабилизировать и появить... проявить... в сеансе, находящемся в Дальнем Кольце... Хранящая лукавила — понадобится и Пустота. Как раз три тех аспекта, которые в ином сочетании понадобятся и для копирования вселенных. Хорошая тренировка, значит...

Нет, не тренировка. Ты просто обязана связаться с Луной. Пробудить её снобличье тоже полезно — Луна и так попадает в неприятности, а так хоть немного легче будет выпутываться, если снобличье не будет заниматься лунатизмом. Или подруга попадает в чужие пузыри совсем иначе? В любом случае, это ей должно помочь. И... Нет. Нельзя давать спойлеры. Хранящая попросту сотрёт тебя за это и сделает альфой ту версию, которая спойлеры давать не стала. А что вообще можно?

А чёрт! Ну это всё! Пусть ты сейчас исчезнешь, но какая-то из Элиз останется точно! А о спойлерах пусть у Хранящей голова болит. Пусть направляет тебя в альтернативном прошлом как душа пожелает — а ты в настоящем сделаешь, что хочешь! Нет, не спойлеры, а просто типа намекнёшь. А Луна спросит у того же профессора Райса. Не спойлер, а возможность получить спойлеры в неограниченном количестве. В том же, что Луна спросит — ты не сомневаешься нисколечко.

Ну, поехали! Ты сосредоточилась и для начала создала просто проекцию, коснувшись Тени, невесомой тенью пронизывающей всё и вся. Ты — Шаман Тени, говорящая-с-тенями, а Тень — это и есть всё. Конечно, это упрощение, но Тень в самом простом значении — это деталь, часть чего-то единого, а в более сложном... Ты не философ же типа! А приходится разбираться и в этом, эх. Самое страшное — ты даже начинаешь понимать! (Хи-хи)

Отмахнувшись от звонкого смешка Хранящей — конечно, поглядывает, не может не следить! — ты находишь в тени себя и делаешь себя тенью. Ну, это если коротко, на самом деле, всё очень и очень сложно и похоже на то, как у игрока появляется снобличье. Похоже не механикой возникновения, а механикой связи — поэтому, в частности, ты малоуязвима через проекцию. Убей её — ты лишь очнёшься в основном теле, подобно тому, как равномерный свет, исключающий тени, слабо повлияет на их источник, сам предмет.

Правда, есть ещё атаки на разум и душу — но всё-таки ты не последний иномаг разума и достаточно владеешь Сердцем, чтобы защитить себя от духовных атак. Нет, это типа не самоуверенность, просто Хранящая тренировала и всякое такое, страхоужасы её побери!

Проекция возникла рядом с тобой, и ты переместила точку зрения в неё, осмотрелась. Твоё основное тело замерло стоя, прикрыв глаза. Медитативненько выглядит! Ты с интересом осмотрела себя. Ну, это типа лучше зеркала, хотя многие бы назвали такое применение — забиванием гвоздей даже не микроскопом, а радиотелескопом. Но ты-то — не все; твоя проекция: что хочешь, то и делаешь. Пригладив себе вновь спутавшиеся волосы — тоже медитативненький процесс, который ты любишь делать вручную, без магии — переключилась обратно, одновременно возвращая собственную тень в привычное состояние — там, где её и должно было отбрасывать тело.

Хорошо. А теперь нужна типа чёткость контуров. Например, так:

— Люмос.

Опытному, талантливому или просто, хм, намучившемуся с этим, как ты, магу не нужно дополнительных формул, чтобы придать базовому заклинанию какую-то форму. Люмос слетел с палочки ярчайшим шариком и завис за спиной. Так. Лишние источники света, чтобы не иметь дело с бледными тенями...

— Затмись, — на окно.

Многие типа заклинания на самом деле ничем не отличались от просто веских слов. Просто веские слова делает вескими сам маг, а заклятия — особая "впечатанность" в реальность, с которой, собственно, и началась классическая магия. Всё это быстро и точно всплыло в голове в мгновение ока — ну вот зачем? Да уж, Хранящая навбивала в голову всякого...

Подготовка закончена. Не самая тщательная, но не то чтобы ты надеялась на успех с первой попытки! С десятой бы получилось... Ну да, из тебя не ахти талантливый игрок Тени, да ещё и Шаман — всякий раз для чего-то неординарного чуть ли не с бубном плясать приходится! Интересно, Шаману Символа как, ещё хуже или всё настолько плохо, что даже хорошо? Эх.

Вернулась к ритуалу и сосредоточилась на Времени. Коснулась головы палочкой, в тот же миг ставшей алой, и виртуально отмотала Время назад, ко времени... ну, например, вот этой вот встречи с Луной. Теперь внимательно смотрим из своей же тени на Луну, смотрим глазами... да, пусть будет Провидицы Сердца. Душа Луны двойственна. Она одновременно (или однопространственно?) занимает два тела, и одно из них ты видишь перед собой, а второе... ага! Прежде, чем любопытная подруга обратит внимание на изменившуюся тень, ты мысленно "мигнула" Пустотой вдоль связи и тут же материализовала тень, создав проекцию.

Ты на Проспите! Правда, настройки времени типа немножко сбились, и определить, насколько, нельзя, но всё равно — вышло! Ага, теперь нужно закончить дело, пока далёкая от тебя тень держится — а держится она, надо сказать, плохо. Сама Тень, сдвиг Времени да ещё и сквозь Пустоту — большая часть внимания и сил уходила просто на присутствие.

— Луна, — позвала ты сквозь нарастающую головную боль. А боль-то будет и у настоящего тела! Не отзывается. — Луна... — да уж, блин, какая типа суперская идея — шептать спящему снобличью откуда-то издалека. Конечно, она тебя услышит, просто непременно... хотя это же Луна! Она может.

— Эм, привет? Элиза? — услышала ты, подлетая к башне. Она и вправду смогла! Так, нет, надо опуститься, этот полёт... Продолжишь в том же духе — и точно исчезнешь, ничего не сказав.

— Луна! — прокричала уже у входа в золотую башню. — Луна!..

И тут подруга выглянула в окно, причём в окно не вершины, а винтовой лестницы. Спускается, услышала тебя! Это просто чудо какое-то, что у тебя получилось. А ещё Луна была такой Луной! Не проснувшись толком, с закрытыми глазами, а уже превратила ночнушку снобличья в красивую жёлтую мантию.

— Луна? — снова позвала ты, скорее чтобы указать, что надо спускаться.

И тут она прыгнула! Ты вскинула палочку, чтобы поймать Луну у земли... но та, конечно, плавно опустилась и без тебя. А как иначе? Твоя подруга — лучшая. А ещё — Маг Надежды. На миг ты задумалась, почему именно Маги Надежды и Пространства, Сильфы Света и Сердца, Дева Дыхания и так далее... но едва не исчезла отсюда и вновь сосредоточилась на присутствии.

Так, а пока ты едва не пропала, Луна пошла куда-то не туда.

— Луна?.. — окликнула её. Та повернулась, по-прежнему не размыкая век. Нет уж, это надо исправлять!

— Элиза? — какая же она милая! Хотелось обнять, но тогда ты потеряешь контроль и исчезнешь...

— Пришло время, Луна, — ты максимально "собралась" в этом месте. Понадобится магия, а магия через такую далёкую проекцию — не так-то уж и просто!

— Что случилось? — она беспокоится за тебя?

— Пришло время пробудиться, Луна, — скорее на автомате сказала ты, сосредоточившись на предстоящей магии.

— Ты научилась говорить загадками? — Луна захлопала в ладоши. Если бы загадками...

— Не совсем, — вздохнула ты. — Просто... энервейт!

Да! Получилось! Она открыла глаза и полностью проснулась! Ты типа крута? Эм, ну да, простейшим заклинанием разбудить полуспящую — очень, блин, крута...

— Что случилось? — уже сосредоточенно спросила Луна.

— Мне тяжело поддерживать проекцию, — поморщилась ты от боли. И никакие таблетки не помогут... — Если захочешь увидеться со мной-настоящей — засни во сне, — по идее, должно сработать, но вот когда ты будешь доступна? И будешь ли? В любом случае, куда бы ни попала Луна, там есть Арадия, а с ней страхоужасы не страшны — да и сами они не убивают просто так, только пугают. — Надеюсь, Скайя тебе поможет, — а вот и намёк. — Надеюсь... — ну да, захоти Хранящая — и Скайя будет не светить, а темнить. Невесело усмехнулась этой мысли. — Удачи.

И исчезла.

28 Развлечения

— Доброе утро, дамы и господа! Сегодня мы будем учиться рыбачить. Я вижу вопрос на ваших лицах — о, поверьте, это будет интереснейшее занятие! Мисс Лавгуд, пожалуйста, выбросьте этого... кхм, эту страхолюдину обратно в небо и не пугайте будущих рыбаков своим примером. Поверьте, чтобы выловить что-то эдакое, вам понадобиться недюжинный опыт или особый талант. Мисс Лавгуд... нет, не надо! Оставьте это на крыле... хм, крыльной палубе нашего воздушного корабля. Если вы не видите, что это, то позвольте показать иллюзию — посмотрите прямо над собой. Всем видно? Чудесно. Да, это драгоценный камень. Настоящий, не подделка. Вы спросите, как мисс Лавгуд его добыла? Выловила, разумеется. В небе.

Как видите, вокруг нас постоянно возникают и исчезают видения. Некоторые из них кажутся реальными, некоторые блеклыми, а какие, несмотря на яркость и плотность — горячечным бредом. Также вы можете заметить, что чем дальше находится от нашего дракона видение, тем оно, в среднем, расплывчатей и тем быстрее исчезает. Как легко догадаться, чем ближе к нам — тем реальней, чем дальше — тем нереальней. Именно поэтому вы должны внять предупреждению капитана Тома... кхм, извиняюсь, Тёмного Лорда. Если вы случайно упадёте за борт, то станете таким же видением, а ваша участь, скорее всего, будет незавидной, а возможно, и худшей, чем смерть.

Да? О, мистер Рэнди, хм, Майк. Майк, ты слушаешь эту лекцию в записи уже не первый и не второй раз, пожалуйста, прекрати прерывать её остроумными комментариями. Спасибо. Надо же, каков парень... И, Майк, если это твоё восьмое прослушивание, вернее, то, которое ты считаешь восьмым, пожалуйста, отойди от борта прямо сейчас. Да, вот так, молодец. Прошу прощения у слушателей за небольшой диалог с будущим Майком, но, в конце концов, я спасал его жизнь... Нет, Фло, мне его не жалко, но умирать на моей лекции — это непедагогично, в конце концов! Вернёмся к теме.

К драгоценностям. Как я говорил, по мере удаления от корабля вы будете становиться менее реальными... что? Нет, Роберт, то, что от вас останется, конечно, доберётся до Варсиэра, но не думаю, что это вас порадует. Итак, чем дальше, тем нереальней, но чем ближе, тем реальней. Проще говоря, если вы сможете притянуть к борту видение или его часть, то они станут настоящими. Та, хмн, тот образец скверны и ужаса, заинтересовавший Луну Лавгуд, как и этот драгоценный камень, который мисс Лавгуд уже не интересует, а поэтому выкинут за борт, были лишь образами, видениями, иллюзиями, которые она притянула сюда силой своей веры. Полагаю, это заявка на чемпиона небесной рыбалки даже до открытия её сезона.

Теперь перейдём к практике. На выбор я предложу вам три способа ловли, но в ваших силах предложить новые, не забудьте только меня или кого-нибудь из опытных иномагов ознакомить. Никому ведь не хочется улететь за борт и сгинуть с концами от рывка сноровистой добычи? Кхм, Фло мне подсказывает, что немного естественного отбора не помешает, поэтому если вы настолько желаете утонуть, то пожалуйста, я не против. Но постарайтесь сдерживать свой азарт и жадность — да, вытянуть можно что угодно, но стоит ли неосторожная попытка вашей жизни? Решать лишь вам, дамы и господа.

Да, Минерва? О, безопасность. Ну, во-первых, мало кому из вас удастся вытянуть что-то действительно опасное. Но на этот случай кто-нибудь из иномагов сферы времени будет дежурить на месте рыбалки и предотвращать всяческие инциденты. Во-вторых, мы установим небольшую защиту вокруг бортов. Если вы видите, что добыча тычется в невидимую стенку — бросьте. Это значит, что защита сочла её опасной — конечно, защита может ошибаться, но лучше перебдеть, чем недобдеть — слышали о такой поговорке?

Ну а тому, кто сможет обойти взгляд иномага времени и наш иномагический, хм, волнорез, да, я вам сейчас говорю, мисс Лавгуд, пожалуйста, умерьте своё любопытство. Чем больше сила, тем больше и ответственность за свои действия — слышали о таком? Хотя кому я говорю... Нет-нет, не волнуйтесь, дамы и господа, и агрессию проявлять тоже не стоит. Во-первых, мы с Фло контролируем мисс Лавгуд, во-вторых, вы не найдёте её, пока она сама не пожелает, а это, поверьте, редкость, в-третьих, она — потенциально лучший рыбак и может порадовать нас чудесными диковинками, если будет в хорошем настроении. Если в плохом... ну вы же не хотите портить настроение милой Луны, самого сильного из иномагов современности, правда? Я так и думал.

Вернёмся к методам. Я предлагаю три. Первый — это волшебная шляпа. Да, вот эта, спасибо за образец, мисс Лавгуд, но откуда... кхм, да, понятно. С ней же всё в порядке? На удивление, да. Что? А было нет? Кхм. Поверю на слово, мисс Лавгуд. Прошу прощения за отвлечение. Итак, шляпа. Всё просто. Дно шляпы проницаемо для специальной удочки, то есть, вы берёте удочку... спасибо, мисс Лавгуд, эту, да, аккуратно опускаете удилище в шляпу, поплавок замрёт при этом на такой примерно высоте... всем видно? Кхм, мисс Лавгуд, я понимаю, что вам хочется причинять добро и энтузиазм против чужой воли, но можно делать это несколько аккуратней? Да, именно, уменьшите изображение и немного поверните. Ещё немного вправо. Да, так сойдёт, спасибо, и вас ждёт подробный расспрос, как проецировать свои видения на Небо. Что? Вы просто находите нужную мечту? Нет слов, просто нет слов — но позвольте продолжить. Итак, поплавок будет расположен, как на видении. Далее, если он клюёт — спасибо за иллюстрацию, мисс Лавгуд — вы аккуратно подсекаете. Примерно так. И достаёте... достаёте... кролика! Куда, мисс Лавгуд?! А, котик проголодался, тогда ладно.

Шляпа — это наиболее спокойный и, я бы сказал, медитативный способ рыбалки. Удочки вам раздадут, а желающих научат делать их самостоятельно. Теперь второй способ. Вы берёте волшебную палочку... мисс Лавгуд, можно иллюстрацию, пожалуйста? Замечательно. Вот таким вот образом берёте волшебную палочку и произносите: "Интраксо!" Видите! Этим замечательным иномагическим арканом управлять не так просто, но при должной ловкости можно сделать и... э-э-эх! Ха! Подтягиваем, подтягиваем, аккуратно, осторожно... вуаля! Ещё один кролик. Мисс Лавгуд, не желаете? Нет? Он не плотоядный, Магнусу скучно такого есть? Жаль, жаль, никто не хочет кролика? Очень жаль, но мы определённо найдём ему применение.

Полагаю, суть рыбалки вы поняли: вот таким вот взмахом параллельно заклинанию выпускаете лассо и тянете к себе, когда оно захлестнёт нужное вам видение. Плюсы: вы можете сами выбирать цель, она может быть большой. Минусы — если цель будет излишне самостоятельной, то может дёрнуть вас обратно, через борт, конечно, не перелетите, там чары недосягаемости, наложенные Леди-протектором, но если там будет нечто достаточно соблазнительное, то, как известно, иномага волшебством не запрёшь — пройдёте чары насквозь и поминай как звали! Или палочку вырвет с концами. Опытным иномагам этого заклятья палочка не нужна, да и слова вторичны, но я бы не советовал так рыбачить по понятным опытным причинам. Если вы не понимаете — не рискуйте тем более.

Третий способ я не планировал демонстрировать, но раз вы всё равно видели его в исполнении мисс Лавгуд... Всё просто. Направляете палочку, руку или даже просто взгляд и усиленно желаете, чтобы ваша цель стала реальной и прилетела к вам. Рекомендую принять бокальчик ускоряющего зелья — конечно, потом весь день будет кружиться голова, зато вы успеете прицелиться, подсечь и вытянуть нужное. Можете использовать заклинания вроде "акцио" или "ациус" — всё равно, капелька классической магии не помешает, но и не поможет, а вот намерение сфокусируется.

Да, мистер... Янг? Зачем в иномагии заклинательные формулы? Мистер Грэм? Зачем они в классической магии? Хм. Это довольно сложный вопрос, не для лекции, спросите у мистера Бойла, Роберт умеет рассказывать о таких вещах даже лучше меня. Если совсем коротко, то в иномагии они служат как активные якоря воздействий, одновременно их усиливающие и ограничивающие. В классике же слова определённым образом резонируют через личную или общую ноосферу и фокусируют так называемую стихийную магию в нечто более предсказуемое. В целом, и там, и там слова служат своего рода якорями, но технически разница весьма велика. Леди и джентльмены, посвятившие себя науке, могут обратиться к трактату "Квантование чудесного на макроуровне: физика и метафизика волшебствования", там этот и другие фундаментальные аспекты колдовства описаны настолько строго, насколько это в принципе возможно.

На этом всё, дамы и господа. Теперь вам остаётся купить удочки и шляпы, разучить заклинания и проявить немного терпения. Откланиваюсь на этом и желаю удачной рыбалки!

Тебя зовут Ивицер, и ты — служитель Предвечной Истины и проводника её, Пророка Инфуцора. Ты только что победил и перенёс поражение — ничего, в общем-то, нежданного. Всё прошло так, как и должно было пройти. Это петля замкнута, ибо так угодно Пророку. Ваша с ним цель — другая, гораздо более великая петля. И вы разомкнёте её любой ценой. Временной ландшафт близ критической точки дрожит и трансформируется — уже сейчас ты ощущаешь эти искажения, доступные единицам во всём листе. Ты знаешь, что Велира начинает разрушение и что глупый разрушитель Инглиш уничтожил Исток Реки. Знаешь ты и о том, что делает Хранящая. Теперь, после прямого контакта с Пророком, твои знания воистину идеальны. Ты полностью готов к миссии.

Стряхиваешь с чёрной мантии остатки тёмного огня. Жаль, что возможности богоискина больше не достанутся тебе — но ты использовал их с умом. Здесь же... Здесь ты должен действовать филигранно точно. В реальности ты просто сильный, возможно, на грани величия, волшебник-классик. Ничего особенного, а учитывая, что ты не воин — здесь легко найдётся на тебя управа. В нереальности ты можешь щёлкать всяких там защитников Земли на раз-два, по крайней мере, пока они одиноки, но в неё поди ещё скользни.

Однако с помощью ценнейшего своего оружия, знания, можно обойтись без боёв вообще. Ты оглядываешься в пустынной комнате, встал за Аркой Смерти, прячась от скорых гостей — невыразимцев. Их скрытность, нежелание объявлять нормальную тревогу, сыграет тебе на пользу. Невыразимцы — воины так себе, похуже даже и тебя. Они врываются наготове с кучей защиты от инореального...

Взмахом посоха пробиваешь хиленькие щиты от классики, парализуя самоуверенных недоучёных. Подчиняешь Империусом. Иномаг может удерживать в подчинении скольких угодно волшебников, тратя на это минимальные силы — основная нагрузка ложится на разум. Ничего страшного для такого, как ты. Тем более... ты шевелишь рукой, наблюдая, как из-под кожи выступает антрацитово-чёрная плоть бездны и ухмыляешься. Глупые Ведьма Рока и Хранящая Время вместе с чистыми богами не понимают истинных возможностей Нелуны. Нет чистоты — есть смешение. Функциональность — это чистота, а плоть бездны, плоть Варсиэра — не чиста. Она есть смешение всего и вся. Она универсальна. И оружие, и вычислительная мощь, и... хе-хе.

Ты строишь невыразимцев и по очереди касаешься уха каждого, позволяя чёрной капле юркнуть внутрь. Снимаешь ненужный уже Империус и направляешь магов обратно на работу. В скором времени весь Отдел Тайн будет подчинён, включая самоуверенного Роберта Бойла. Впрочем, он-то тебе и не нужен. Вернее, его роль и возможности будут идеальными для плана Пророка. Ты трансформируешь облик с помощью плоти бездны, а тело Роберта сжигаешь Адским Огнём — для надёжности. Замечательно.

Ты временно прекращаешь активную игру. Некуда торопиться. Незачем привлекать внимание Хранящей. Ты должен действовать максимально осторожно. Ты наблюдаешь за так называемой "первой магической войной" — как всегда, каждый народишко, вроде этих англичан, считают себя пупом земли. Да, Волдеморт сейчас — значимая сила, сила международного масштаба... но не то чтобы выше той же МКМ по влиятельности. И никаких возможностей в том же Новом Свете у самозванного Тёмного Лорда (попробовало бы это ничтожество управлять Темнейшим!) нет.

Позволяешь Риддлу "завербовать" Руквуда. Наблюдаешь через марионетку, никак ей не управляя — просто несколько корректируя восприятие и критичность. Смотришь за восхождением и падением Тёмного Лорда. Пророчество, ха! Интересно наблюдать за реализацией такой мелкой складки временной ткани, естественной и далёкой от настоящих волн и бурь, устраиваемых Хранящей, Пророком и ещё одним, скажем так, Игроком близ критической точки.

Тёмный Лорд теряет тело. Ты наблюдаешь за его духом, висящим в лесах Албании. Ты видишь, как он находит Квирелла — и Квирелл находит свою судьбу. Грубовато работает Волдеморт, но эффективно. Не менее эффективно, но тоньше противодействует ему Дамблдор, реализуя сразу несколько уровней одного плана, причём фиаско одного уровня не ведёт к сворачиванию другого. Да, пара детей невыразимцев отправилась в Хогвартс с подарком в голове. Забавно, что это практически единственное место, где можно спрятать подарок от детекторов волшебного замка и директора лично — мозг. Забавно ощущать, что ты в любой момент можешь изменить ход событий. Но вмешиваться нельзя. Всё должно идти, как предначертано.

Ты следишь, как Том-из-дневника пытается воскреснуть. Это забавно. Жаль, приходится довольствоваться косвенными данными, а не прямыми наблюдениями — какой замечательный спектакль ставит Дамблдор в Хогвартсе! И Хранящая с её невыразимо тонкими вмешательствами вроде прикреплённой тени Тома Риддла... Затем ты несколько меняешь, вернее сказать, расширяешь способ наблюдения. Да, так гораздо лучше. Правда, вмешательство в человеческий мозг чревато последствиями, но ты убрал почти все. Главное — осторожность.

Тонкая игра Хранящей предсказуемо заканчивается выдворением из Три-Эм-линии четверых, вернее, пятерых иномагов. Пятеро учеников, один из которых нарушит Равновесие. О пятом Хранящая не подозревает до последнего момента — такова судьба Осси-Джека, которую Энтони Даффи, видимо, не счёл нужным упоминать подробно. Мало ли, учащийся дух, хе-хе. Осси-Джек нарушит Равновесие? Возможно. Или нет.

Хранящая, её миньоны, её ручные игроки и два защитника Земли уходят. Теперь твои руки развязаны в большей мере. Не совсем. Неожиданно ты осознаёшь ещё один вектор вмешательства. Строители. Осси-Джек прибывает обратно во всём блеске своей разрушительной мощи и заключает договор с Волдемортом, помогает ему воскреснуть более могущественным, нежели Дамблдор мог представить. Барти Крауч ловит и тихо нейтрализует своего сына по подсказке Хранящей. Узнаёт у него максимум информации и погружает в кому. После окончания Турнира Трёх Волшебников, он встаёт на сторону Дамблдора, пользуясь результатами расследования исчезновения Берты Джоркинс, аргументирует, что Волдеморт возродился.

Конечно же, Фадж не в силах поверить в такое. Он удаляет Крауча с поста, выдворяет с поста Верховного чародея Визенгамота Дамблдора, отзывает его из МКМ, посылает в Хогвартс своего заместителя — несвятая Нелуна, этот олух Фадж в своей глупости просто живая шутка! — которая становится Генеральным Инспектором. Ты наблюдаешь. Ты ждёшь исполнения плана Волдеморта... и удовлетворённо сознаёшь, что четверо игроков всё не возвращаются.

Да, это стабильная петля, метавремя, наконец-то, ведёт себя однозначно. Критическая точка всё ближе, и вскоре все временные махинаторы, что иномаги, что волшебники, что элементисты, осознают — их возможности перемещения в будущее и обратно ограничены. Большинство всё ещё считает это локальной точкой разрыва, но информация о ней распространяется быстро. Вскоре все поймут, что происходит — и будут решать, что делать. Лист разрушается вдоль Велиры, и лангольеры гонятся за теми, кто не успевает покинуть ещё недавно стабильные и устойчивые линии.

Как иронично! Эти горделивые людишки, эти высокомерные боги и элементисты (почти никакой разницы, на самом деле) — все они неожиданно осознали, что уже не повелители времени и пространства, что время и пространство сейчас лопнут, что они уже трескаются вдоль линии прибытия истинного Повелителя Времени — Инглиша. Инглиш, конечно, будет следовать вдоль наименьшего пути, но в топологии ИМ-листа такой путь — не прямая. Разрушение стремительным лучом пронзит лист — и аккуратно изогнётся, чтобы вернуться к Истоку и разрушить его. Разрушение пройдёт вдоль Древа вниз, стирая Ствол — и вонзится в Твердь. Твердь треснет, и это послужит началом гибели Леса.

Если всё произойдёт таким образом, то когда (ты веришь, что не "если"!) Пророк освободится, ему некому и нечему будет открывать путь к Нелуне. Лес падёт, и даже могущество Пророка не способно спасти целое Древо — не говоря уж обо всём Лесе. Возможно, катастрофа распространится и дальше — тогда расширяющийся конус разрушение Лорда Инглиша не будет остановлен Твердью — и сама Твердь падёт пред ним. А вместе с ней падёт и фундамент, на котором находится всякая достижимая реальность. Уцелеют, быть может, считанные островки реальности, которые совсем не удовлетворят Инфуцора. Этому должно помешать.

Хранящей Время известен точный путь движения Лорда Инглиша. Она способна его изменить. Способен на это и Пророк, но его возможности, по большей части, блокируются Хранящей. Посему единственным способом спасти мироздание от бесконечного разрушения будет смерть Хранящей. Зная это, она откладывает свой план до последнего момента, чтобы даже в случае победы над ней, Пророк просто не успел бы отклонить медленно, но неуклонно расширяющийся конус разрушения Инглиша.

Эту же цель преследует божества ИМ-листа и не только его. Но их возможности крайне ограничены. Хранящая будет завершать свой план в специально созданном сеансе Пространства Парадоксов, пользуясь его защитой от всевозможных божественных вмешательств. Только чистые боги Древа могут находиться в Пространстве Парадоксов — а единственный (пока?) из них на стороне самой Хранящей.

Зачем ты здесь, в этом отдалённом, никому, кроме Хранящей, не нужном мире? На самом деле, всё просто. Этот мир встанет на пути Лорда Инглиша, а значит, именно здесь можно будет перехватить его и перенаправить. Он всё равно разрушит Велиру — так суждено — но небольшое смещение приведёт к тому, что в дальнейшем Инглиш свернёт не вниз по стволу, а вверх. Твердь не будет затронута его атакой, ну а Солнце... Инглиш просто сгорит, прекратит бытие в лучах первотворения. Кроме этой коррекции от тебя требуется, в общем-то, лишь одна вещь. А пока можешь... поразвлекаться. Отдохнуть.

Ведь после ждёт много ответственной работы. Пока же у тебя около трёх лет. Точные сроки неизвестны даже Инфуцору — лишь Хранящая предвидит близ критической точки с нужной точностью. И именно на её действия и решения ориентируются все остальные. Она могла бы использовать это для обмана... не будь конечный приз так велик. Ты не знаешь, что это за приз, за чем гонится Хранящая, но Пророк знает. И по его словам... хм. Да, ты не до конца понял его слова. И Нелуна не в силах подсказать. Это как-то связано с распахнутыми створками врат и Ветром Перемен — это всё, что ты можешь сказать определённо.

Неопределённость не гнетёт тебя, ведь она — одна из форм свободы. Как и безумие. Безумен ли ты? Пока что нет. Недостаточно безумен. Но так и должно быть. Нелуне требуются агенты, обладающие человеческим рассудком, чтобы в полной мере понимать и моделировать людей. И вместо окончательного возвышения ты стал именно таким агентом, выбрал сложную, долгую судьбу, служение, что превыше жизни. Но это позже. Сейчас ты свободен, и в твоих руках нити жизней каждого из Отдела Тайн, а значит, настало время развлечений.

29 Кристо: ознакомься с ходом разработки

Наверное, со стороны твоё появление выглядело очень эффектно. Яркий силуэт золотого света медленно уплотняется и тускнеет, пока на его месте не остаёшься ты. На самом деле, ничего особенного. Просто несколько извращённое применение аспекта в сочетании с парой подправленных программных моделей, вытащенных Алисой из Игры. Как она это сделала, ты не понимаешь до сих пор. Но ты догонишь её, уже догоняешь! Не дело, когда девушка настолько умнее своего парня! Ты улыбнулся стереотипному суждению и огляделся.

Италия, Рим. Какой-то грязный закоулок. Ты развернул модуль сборки и конструирования и быстро собрал и скомпилировал по давно отработанной методике модуль наблюдения и перемещения под конкретную (эту) реальность. После чего огляделся уже по-настоящему.

Алиса выбрала мало того что странное место, так ещё и странное время! Век... восемнадцатый? Пятнадцатый? Или всё же семнадцатый? Ты не особенно разбирался в истории, тем более, в разных версиях Земли она может идти очень различно. Ещё ты понял, что это была версия бета-Земли — по "остаткам" процедур Игры, не до конца вычищенным Алисой. Почему она их оставила? Процедуры буквально "висели в воздухе", не связанные больше ни с чем.

Ты переместился на оживлённую улицу и украл из ума первого прохожего знание времени и обстановки. Тысяча шестьсот двадцатый. Историческая ситуация вроде бы совпадает с каноном. Что именно изменила или собралась поменять любимая? Тебя жгло любопытство... и невозможность просто его удовлетворить. Засечь модули Алисы? Это не в твоих силах. И даже аспект ничем не может помочь — ему нужна зацепка, канал, с которого можно качать информацию или транслировать идею.

— Привет, — широко улыбнулась Алиса, воплощаясь прямо рядом с тобой.

Ещё один её навык, пока тебе недоступный. Само её тело уже не было полностью реальным — но не было и виртуальным. Что-то вроде... живой идеи? Полувиртуальности? И никакое знание квантовой физики и теории магии не помогало понять, как. Как она этого достигла? Конечно, ты мог спросить, но это было... неспортивно. Если будет действительно необходимо — научит сама.

— Привет, — без колебаний шагнул навстречу и притянул к себе, нежно обнимая.

Пять минут вы были потеряны для мира. Как тягостны разлуки — настолько сладки и встречи с любимой!

— Рассказывай, — наконец, отдышался ты.

— У меня почти вышло! — её глаза лихорадочно блестели — ты невольно залюбовался. Как её можно не любить?

— Всё-всё? — улыбнулся ты.

— Не совсем, — легонько вздохнула. — Смотри, — и взмахнула рукой.

Мир вокруг вас пропал, растворился где-то вдалеке. Ваши проекции замерли в виртуальном пространстве, и вокруг вас медленно вращалась схема. Нет, не так — Схема. Ты вгляделся, разделяя сознание на максимально доступное число потоков внимания — пять. Это было... грандиозно! Что там говорила Алиса о нескольких модулей? Забудьте! Четыреста тринадцать небольших модулей, связанных в единую систему, работали или, точнее, ждали команды сейчас.

Всего лишь один модуль интерфейса распознавал определённые действия людей. Ты не понял, что именно, но это было похоже на предельно лаконичный и вместе с тем предельно сложный код. Наибольшая часть модулей предназначалась для распознавания и вычислений. Поскольку они располагались вне хода времени этой линии реальности, вычисления происходили... мгновенно? С бесконечной памятью и скоростью? Сверхътьюринговые вычисления? Насколько ты знал, даже Хранящая с трудом пользовалась этим методом, а она-то владела аспектом Времени! Наконец, несколько модулей были эффекторами. Находясь вне линии времени, они гипотетически могли выполнять бесконечное число воздействий в момент времени, но на практике были какие-то ограничения.

И был модуль-ядро, связующий интерфейс, вычисления и эффекторы, а также содержащий их резервные копии и реализующий возможность самовосстановления. В целом казалось, что система понятная, но стоило вглядеться, и ты осознал, что просто не понимаешь, как именно будет реализовываться конкретная команда. Алиса продемонстрировала, конечно, но оказалось слишком сложно. Ничего особенного — всегда есть процессы, которые нельзя постичь на целое — для них и существуют способы работы по частям, например, объектный подход.

— Ты понимаешь, как это работает? — спросил саму Алису.

— Нет, — ожидаемый ответ. — Половину я писала сразу после озарения и не смогла разобраться потом, остальное выдернуто из Игры. Отдельные функции я могу разобрать, конечно, могу отследить выполнение каждой команды, но...

— А команды?

— Не понимаю, — усмехнулась она. — Команды я делала с помощью этой самой системы без интерфейса и распознавания, вручную ввела условия и запустила расчёт. Представь себе, что будет, если хорошо настроенный, избегающий локальных оптимумов генетический алгоритм будет оптимизировать вечно.

— Вау, — приобнял её. — Но меня тревожит, что ты не понимаешь, как это работает. Не будет ли так, что...

— Этот прототип ковчега, — прижалась к тебе, — первый образец, пробник, опытный проект. Я думаю создать тестовых пользователей и понаблюдать, что будет со стабильностью.

— Логично, — согласился ты. — А этот мир?

— Пусть себе живёт, — хмыкнула она. — Самое главное я узнала — как происходит процесс развёртки в принципе. Можно будет попробовать, что будет, если применить к линии аспекты, но не думаю, что у нас будет на это время.

— Виртуал? — полуспросил-полупредложил ты.

— Сидеть годами в виртуале, даже вдвоём? — опустила голову на твоё плечо. — Я люблю тебя, Кристо, но мы так сойдём с ума.

— Ты права, — вздохнул, гладя её волосы, чёрные, как смоль. — Значит, ты упростишь код и мы попрыгаем через время?

— И поставим заглушки на часть функций, — добавила Алиса. — Не хочу, чтобы тесты вылезли в другие реальности или уничтожили свою. Рассчитываю на твою помощь.

— Всегда пожалуйста, — и поцеловал её.

Вы вышли из виртуала на крышу какого-то дома. Ты поинтересовался:

— Почему именно это время?

— Думала начать тестировать уже здесь, — пожала она плечами. — Времени должно хватить и без виртуала. Если выбрали б ковчегом, то остался бы шанс формировать общество таким, какое нам нравится. Раньше — слишком низкоразвито, позже — слишком высокая связность и сложность общества. Я в этом так себе разбираюсь, — смущённо улыбнулась, — нужно было у историков проконсультироваться, но как-то забыла.

— Увлеклась? — Алиса порой такая Алиса!

— Угу. Но получилось неплохо, правда?

— Для первого-то раза! Но ты мне объяснишь всё, что знаешь?

— А как ты мне иначе поможешь с заглушками? А пока — не хочешь прогуляться?

— Устала? — понял ты. Она и впрямь была бледной, а под глазами — синяки.

— Есть такое, — кивнула. — Пойдём.

И вы прогулялись, с помощью модулей перемещения телепортируясь по Земле. Посетили Париж, Санкт-Петербург и остров Пасхи. Погуляли по узким улочкам Лондона, прошлись по безлюдным побережьям и побывали на Эвересте. Так странно было наблюдать мир прошлого! Умом ты понимал мультимировую концепцию, но только сейчас столкнулся с ней лицом к лицу, посетив прошлое мира, не отличимого от твоего.

— А знаешь, — заметила вдруг Алиса, болтая ногами с крыши каменной башни, — я ведь получила третий.

— Третий? — не сразу понял ты.

— Третий ранг... — неопределённо протянула она. — Как только закончила тут всё — так и получила. И статус поменялся.

Ты поспешил заглянуть в её характеристики:

Имя: Алиса Орлова

Ранг: 3

Уровень: 3, "Дизассемблирующая реальность"

Игровой статус: программист

Социальный статус: -

Способус: любой

Роль: Ведьма Рока

Дополнительные характеристики: иномаг, первый Предел

Модификации: полувиртуальность, нейроимплант КВ-0.5-альфа, консоль разработчика

Эффекты: всё оружие, вся материя, скрипт восстановления, автоякорь, сопряжение с модулями (5)

Третий ранг. И если с игровым статусом, изменившимся вслед за рангом (или наоборот) было понятно, как и с уже знакомой и вам обоим непонятной надписью про "Предел", то с самим рангом... Ты знал, что третьим рангом обладали боги и Хранящая в том числе. Гипотетически, им обладал Лорд Инглиш, но ты никогда с ним не встречался, а также соборная личность кого-нибудь из обитателей — но как увидеть обитателя единым во всех воплощениях, не знала и Алиса, знала только, что Игра такое восприятие допускает. Так или иначе, Алиса не была богиней, соборной личностью или мастером аспекта.

— Но почему так? И что это даёт? — спросил ты.

— Я получила справку, — не сразу ответила Алиса, прекратив болтать ногами. — Про первый ранг, сам статус игрока, рассказывает спрайт. Про второй игрок получает интуитивное представление, которое Игра даёт всем достигшим. А для третьего есть прямая справка.

— Очень интересно, — ты придвинулся к ней, но сдержал порыв приобнять, чтобы не отвлекать от рассуждений.

— Третий ранг ничего не даёт, — улыбнулась Алиса рассвету, бросающему светло-жёлтые лучи на её лицо — казалось, ты сидишь рядом с настоящей богиней, и не важно, что там пишут в статусах. — Как и ранги выше, а они есть. Предполагается, что игроки... что разумные высших рангов — это уже не обычные игроки — и возьмут всё сами. Третий ранг — просто признание возможностей, подчёркивание особого статуса для того, кто вышел за пределы обычной Игры. Можно получить его без богоуровня, просто по факту — не знаю, подгрузятся ли автоматически функции богоуровня. Хранящая получила третий ранг, когда стала существом, определяющим будущее целого пучка линий реальности Пространства Парадоксов. Я — когда научилась программировать на уровне самой Игры. Лорд Инглиш — не знаю, но учитывая титул, возможно, заранее, ещё при рождении, а за что — сам понимаешь. Всех, кто вне Пространства Парадоксов, Игра классифицирует по уровню влияния на реальность, не знаю, как именно.

— Вот значит как... — только и сказал ты, осмысливая. Картинка собиралась воедино. — Инфуцор...

— Думаю, не ниже четвёртого, — подтвердила любимая твои мысли. — Именно поэтому я собираюсь прервать его освобождение.

— Но он тебя ждёт, — усилием воли ты подавил тревогу, максимально сосредоточившись.

— Но он меня ждёт, — согласилась Алиса. — Ждёт, чтобы взломать и перепрограммировать, чтобы сделать из меня инструмент взлома его защиты. Он ждёт хакера, Кристо, хакера, а не программиста.

— Кажется, я начинаю понимать, — улыбнулся ты. — Что хочешь написать?

— Кроме защиты? — задумалась она. — Тебя я с собой определённо не возьму...

— Почему это?! — возмутился ты.

— Потому что, — строго подняла она палец, — ты не иномаг. Я не хочу тебя потерять так глупо. Тебе не место в инореальностях такого рода, где заперт Инфуцор, а я стала немного лучше как иномаг.

— Да уж, "немного", — усмехнулся ты. — И не поспоришь ведь — я в таких... местах теряюсь.

— Мы подумаем, как сделать тебя иномагом, после рейда к Инфуцору, — это был, конечно же, не вопрос. — Продолжаю мысль: поскольку тебя мы взять не можем, то нужна связь. Что-то лучше межреальностных чатов — они плохо работают в метавремени.

— Как насчёт моих способностей и Велиры? Помнишь ту идею?

— Точно, — резко кивнула она, а ты снова залюбовался. — Велира, в теории, связана со всем Древом, а через него — Лесом. А о том, что тюрьма Инфуцора имеет выход куда-то в реальность мы знаем точно, а следовательно, можно проложить маршрут, пользуясь связностью мультиверсума и кое-какими базовыми системными функциями, присущими нашему Древу. И Осси говорил что-то о связующей Реке Имён, помнишь? Должно сработать.

— Не попробуем — не узнаем. Что ещё?

— Тебе понравится, — снова улыбнулась она — и на этот раз улыбка была немного... зловещей? — Помимо защиты мне придётся и сражаться.

— Боевые модули? — понял ты.

— Боевые модули. Намётки у меня есть, но это голые идеи. И есть одна проблема.

— Да? — только одна?

— Я совершенно не разбираюсь в войне и всём таком, поэтому мне нужна помощь твоего мужского милитаристского мышления.

Сначала просто смешок, а потом нескончаемый поток смеха! Святой Столлман, она это серьёзно? Наконец, ты вспомнил об Элис, и от смеха окончательно свело живот.

А потом, отсмеявшись и успокоившись, вы ушли в виртуал и засели за код. Или к Инфуцору Алиса пойдёт вооружённой до зубов, или не пойдёт вообще. И лучше всё-таки первое. Алиса-то сбежит, в ней ты не сомневаешься, но не хочется, чтобы этот... это существо без должного надзора освободилось и уничтожило всё похуже Хранящей.

30 Нелунная соната

Тебя зовут Ив Творцев, и ты...

"Не совсем".

— Инф... Исказитель? Но ты же закрыт!

"Я повторю: не совсем".

— Великая Печать снова на месте! Ты заперт и ничего не можешь на Побережье! Я должен...

"Ты никому ничего не должен, кроме себя. Всю жизнь тебе говорили о долге — даже Алиса повторяла о нём, хоть и подразумевала нечто иное. Ты никому ничего не должен. Свой путь и свой долг ты выбираешь сам".

— Зачем ты говоришь мне это? Зачем ты говоришь со мной? Я никогда не встану на твою сторону!

"Потому что я этого хочу — говорить с тобой. Потому что следующая наша беседа будет нескоро. Потому что ты — единственный, с кем я могу говорить на Побережье. Знаешь ли ты, Ив, что твой дядя убьёт тебя, если узнает о факте нашего разговора? Он будет колебаться, но выбор его будет именно таким. Когда на кону жизни всех людей Побережья, он не сможет принять иное решение. Стиг Эк — человек долга".

— Дядя не такой, — неуверенно ответил ты. Дядя... Дядя мог. Но тогда ты никому не скажешь!

"Правильный мальчик Марк сказал бы так же, несмотря ни на что. Но в глубине души ты — воспитанник более Алисы, чем Стига. С тобой можно говорить и ожидать быть услышанным".

— Влада... она говорила с вами? — поднял ты голову на Стену Сияющей Чистоты и шевелящееся за ней чудовище.

"Ты упустил эту деталь разговора. Я проясню: да, говорила. Я инициировал этот разговор и предлагал ей даже не помочь мне, но освободиться самой. Я ошибся".

— Влада ни за что бы не стала...

"Я недооценил её, — прервал тебя Инфуцор. — Она сделала всё сама — сбросила ярмо функции без моей помощи. Но я не повторю с тобой этой ошибки".

— Почему ты вообще... зачем я тебе?

"Зачем мне ученик Алисы Орловой и Стига Эка одновременно? Потому что ты есть смешение. Ты идеален. Ты жаждешь самореализации, а я способен её дать. Потому что ты самостоятелен и идеалистичен настолько, что даже без моего прямого руководства будешь служить Нелуне".

— Ты сам говорил про долг, — усмехнулся ты — поймал-таки его на лжи!

"Смотри на сущность и практику, а не на пустые слова и декларации — не этому ли тебя учила Влада? Подумай, что я имел в виду — на досуге".

— О чём ты вообще... — и замер. Стон! Дядя очнулся! Ты опустился к нему и посмотрел в такие родные глаза. — Дядя! Ты... Как ты себя чувствуешь?

— Плохо, Ив, — с трудом ответил тот. — Сколько я пробыл без памяти?

— Часа три, — вздохнул ты. И улыбнулся дяде. — Мы победили.

— Расскажи подробней, — велел дядя. — И где Марк? Где Алиса? Я не чувствую вокруг никого...

И ты рассказал. Ты рассказал, чем закончился бой. Ты рассказал про то, как Влада с сожалением сказала, что ей надо уйти — и о том, как она светилась в объятьях этого Кристо (тебе он сразу не понравился!). Рассказал о чистом боге Огня и о том, что он решил уйти с Бетой, Сэмом и Джу, чьи имена прочно врезались в память. Рассказал о том, как Джу и Алиса вместе исцеляли дядю. Как вы все сидели около большого костра и как Кристо рассказывал, что произошло и как. О том, кто такой Крис и... и ещё одно. Это ты забыл.

— Забыл? — нахмурился дядя.

— Заклинание "обливиэйт", — объяснил ты. — Это что-то жутко важное, что-то о том человеке, который был с Крисом и о том, почему Марку надо пойти вместе с Сэмом, Джу и Бетой. Влада говорила, что тут дело в информационной безопасности, но... — помедлил. — Мне кажется, дело в чём-то другом, но даже если она соврала, то по какой-то причине.

— Я верно тебя понял, племянник, — помрачнел Стиг, — что часть разговора стёрли из твоей памяти, а потом все разошлись, забрали Марка, оставив нас вдвоём — и забрала его не Алиса?

— Да... — упёрся взглядом в чёрный пол. — Я точно знаю, что согласился, но не знаю, почему.

— Ты ни в чём не виноват, Ив, — ободряюще сказал дядя. — Тебе неведомо, что произошло, ты был игрушкой во взрослых играх, как и Марк. И, боюсь, как и я, как и все остальные. Светлейший возвестил, что нить судьбы Марка в чужих, не его руках. Думаю я, эта сущность столкнулась с пленником — и победила. Это лучше, чем освобождение Исказителя, но хотения сей сущности нам неизвестны, и это пугает. Как они ушли?

— Влада через тоннель, но он был... совсем не такой и открывал его Кристо, а Марк с остальными через Малые Внешние Врата — они должны были закрыть их с той стороны.

— Врата заперты — я чую это, — дядя аккуратно привстал, уселся — ты помог ему, придержал. — Алиса просила что-нибудь передать?

— Да, она сказала, что теперь её миссия закончена и она уходит в тварные миры, — ответил ты, напрягая память. — И... и что "была рада вытаскивать твою задницу из неприятностей". Она сказала, что у Марьи "небольшие технические проблемы", поэтому отряд, чтобы забрать нас, может задержаться. Мы же пойдём сами?

— Пожалуй, да, — дядя, опираясь на свой посох, поднялся — и ты видел, как он прямо на глазах обретает силы. — Это Влада нагрела воздух?

— Пол, — поправил ты. — Оказывается, Светлейший и так умеет. А с Владой он умеет гораздо больше! Не понимаю, почему она ушла... с этим Кристо. И почему мне или нам вместе нельзя было с ней. И почему она не подождала, пока ты очнёшься!

— Причина была важной, раз памяти тебя лишила, — резонно ответил дядя. — Влада ничего не делает просто так. Нам должно возвращаться к Марье — и без промедленья! Думается мне, там найдутся ответы на тревожащие нас вопросы. Ну а пока я вожусь с тропой, расскажи мне ещё раз всё с начала боя — не хочу упустить подсказки или намёка. Я был занят Темнейшим, но твои молодые глаза могли подметить что-то особенное.

И ты рассказал с самого начала, пока дядя работал над дорогой, прикрыв глаза. Наконец, появилось знакомое тянущее чувство направления, и вы пошли по тоннелю. И вновь вокруг менялся пейзаж, пока, наконец, всё не заволокло белыми хлопьями, а стопа стала тонуть в снегу. Вдруг дядя остановился — вдали перед вами кто-то был! Кто-то — в вашем тоннеле? Но Влада говорила, да и дядя...

— Стой, — остерегающе поднял руку Стиг. Выкрикнул медленно приближающемуся силуэту. — Кто таков будешь?

— Это я, Стиг! — донёсся знакомый голос. Арсений! Но как он выжил?

— Исказитель... — буркнул дядя под нос — и резко ударил посохом о снег!

Приближающаяся фигура вспыхнула! Но в тот же миг пламя опало, точно впиталось внутрь — а сам Арсений, такой же, без ожогов, показался из-за снежной пелены. Он не держал палочку в руках. Он просто шёл и приветливо улыбался. И тут-то тебе стало жутко.

И вновь дядя ударил посохом. Нечто огромное, незримое, но явственно ощутимое скользнуло к Арсению — и того буквально располовинило! Прежде, чем ты успел осознать, что крови не было, обе половины потянулись друг к другу чёрными жгутами, чтобы срастись обратно!

— Мерзость, — сказал дядя — из посоха ударила струя насыщенно-оранжевого огня, обтекла фигуру этого... не-Арсения — и впиталась в него.

— Не мерзость, — спокойно, размеренно и жутко сказал некто позади. Ты оглянулся — это Иван! Немедленно кинул взгляд в другую сторону — Гришай! Эти... это... что бы это ни было, оно вас окружало. Ты сжал руку на кинжале, подарке Влады. Он поможет?

"Не поможет. Преображённые плотью бездны неуязвимы для хладного железа".

Дядя действовал молниеносно. В прямо смысле — три молнии ударили с небес прямо в витязей чар... или того, что скрывалось за их внешностью.

"Ничто не скрывается за ней. Они изменены, но это всё ещё они".

Трое изменённых дрогнули, но не упали, не отступили ни на шаг. Ну почему Влада не успела преподать все эти технарские навыки! Ты бы сейчас их в такую же зелёную клетку — и вы с дядей бы легко выбрались! Что же делать? А если... понял!

— Сбей их! — крикнул Стигу. — Выбей из нашего тоннеля!

Дядя ничего не ответил, но ткнул посохом в ближайшего, и вылетевший дух вонзился в не-человека и унёс его в когтистых лапах. Остались двое: Иван и Гришай. Взмахом посоха Стиг отправил Ивана в далёкий полёт, но Гришай прыгнул. Быстрым движением оттолкнул тебя — ты больно упал в снег, а когда поднялся — в снежную пелену улетал уже дядя! Гришай повернулся к тебе. Ты сжал чудом не выроненный кинжал.

— Сейчас ты должен бежать, — сухо сказал Гришай не-своим голосом. — Выбежать из тоннеля, разорвать связь — единственный шанс на спасение.

— Что ты такое? — выпалил ты. Ноги подгибались — бежать? Какое там!

— Будущее в прошлом.

"Будущее в прошлом".

Они говорили одновременно!

— Я — не его марионетка.

"Он не моя марионетка".

— Мы следуем за одним светом.

"Мы следуем за одним светом".

— Светом Нелуны.

"Светом Нелуны".

— Ты пойдёшь со мной и познаешь истину.

"Ты пойдёшь с ним и увидишь истину".

— Потому что так было и будет.

"Было — и будет".

Голос Инфуцора ввинчивался в голову, а это... это нечто, бывшее Гришаем, взяло тебя за руку. Кинжал бессильно упал на снег. Гришай поднял его и сунул тебе за пояс. И повёл.

Тебя трясло. Спотыкаясь, ты шёл следом за этим существом — и с каждым шагом мир менялся. Нет, не окружение, ландшафт — он просто... будто бы выворачивался наизнанку. И в то же время оставался точно таким же. Вы шли по снегу, но он уже не был просто снегом, и затянувшие небеса облака не были просто облаками, и просвечивающая сквозь них блекло-красная Нелуна, и редкие снежинки, и сами небеса, и земля под снегом, и твой... проводник — и даже ты сам!

Побережье становилось тем, чем являлось на самом деле — узорчатым сплетением идей, парящих в смысловых измерениях высшего порядка. Ты видел, как раскинулась вокруг паутина Светлейшего и как вытянулись щупальца того, что вело тебя за руку. Ты осознал, что такое ордополе и увидел в нём выделенное направление, которое искривлял твой спутник. Ты понял, что каждая снежинка — это кристаллизовавшаяся частица смысла, а снег под ногами сминается вашими шагами в случайный, но порой интересный конгломерат идей. Ты осознал, что такое небо и что такое окружающий тебя свет — свет Солнца и свет Нелуны. Ты понял, что такое облака и чем на самом деле является твердь под снегом. А потом ты внимательней пригляделся к своему спутнику — и ахнул!

Он был невероятен. Мириады противоречивых и нестыкующихся символов странным образом сочетались друг с другом, и в этом была настоящая гармония. Гармония подлинной свободы и настоящих возможностей. В отличие от твоей ограниченности, бывший Гришай был чем-то большим. Он был массивом первоидей, могущих принимать любую форму и исполнять любые функции. И в кажущейся хаотичности его сущности были скрыты закономерности высшего, непостижимого тебе порядка.

"Ты хочешь так же?" — вырвал тебя из транса голос. Не голос! Не совсем голос. Не-голос? Нет, Инфуцор говорил с тобой, но говорил он способом, даже сейчас тебе невидимым, непостижимым. Слова просто возникали в твоей голове, и при попытке отследить их путь, ты переставал понимать вообще хоть что-нибудь.

"Есть вещи за пределами твоего виденья. Тебе предстоит ещё многому научиться, Ивицер Творцев. Возвышенный тобой маг выведет к одной из Рек Имён, откуда вы переместитесь в тварные миры, в ИМ-лист, где и начнётся твоё настоящее обучение. Алиса Орлова хорошо подготовила тебя, и я крайне ей благодарен. Жаль, что наши с ней пути разошлись, но тебе ещё предстоит с ней столкнуться. Вне Побережья наше общение будет затруднено, но твой доступ к Нелуне — облегчён".

— Я никогда не буду служить тебе! — выкрикнул ты.

"Ты не будешь мне "служить" в том смысле, который подразумеваешь. Возвышенный маг не будет тебя принуждать. Он будет учить. Его методы будут жёстче Алисиных, но ты поймёшь их необходимость позже. Потом он умрёт и оставит тебя одного. Дальнейший путь ты увидишь сам".

— Тебе понравится, Ив, — оскалился Гришай гладкими чёрными зубами. — Поверь, тебе очень, очень понравится, ведь это будут те знания, которые помогут меня убить! Ты же хочешь меня убить? Я научу, как это сделать, — сжал руку сильней, ведя сквозь всё более редкие кристаллики смыслов дальше и дальше от Великой Печати.

Тогда ты ещё не знал, насколько долгая дорога предстоит и сколько раз твоё мировоззрение рухнет и перестроится заново. Ты не знал, что Инфуцор не солгал ни в одном слове, и Гришай не солжёт тоже. Ты убьёшь Гришая. Не сразу. Адский Огонь легко будет поглощён возвышенным. Ты будешь разрезать его на кусочки и бросать их в жерло вулкана — Гришай выживет. И продолжит тебя учить. Ты расплескаешь то, из чего он состоит на мельчайшие кусочки, но не сможешь их сжечь. И только когда ты обратишь против этого существа свет Нелуны, только когда окончательно смешаешь его — Гришай осыплется чёрным прахом, удовлетворённо улыбнувшись напоследок.

Ты не знал, что будешь изучать Нелуну с настоящим фанатизмом. Она будет светить лишь для тебя — но ты не решишься себя убить. Чтобы её уничтожить, ты разработаешь сложный, но глупый план. Тебе понадобятся настоящие волшебники, не чета тем, которых ты тогда смог бы собрать. А для этого нужен Ветер Перемен. Ты трезво оценишь свои шансы открыть целый лист и вдохновишь на это другого человека. Гения, такого, какого не было и больше не будет в ИМ-листе. Он взял себе псевдоним Эжак Су и был одним из немногих смертных, кого ты по-настоящему уважал.

Эжак Су выйдет за пределы листа, а может, и Древа, и отыщет Свободный Универсальный Ключ. Вы будете думать вместе, пока не найдёте способ. Он откроет лист. Откроет — и тогда ты станешь виден не только Нелуне, но и Инфуцору. Ещё свободному, не заключённому в тюрьму. Используя тебя как маяк, Пророк придёт. В панике вы вместе с Эжаком подниметесь так высоко по Велире, как это только возможно, и выбросите Ключ, предварительно закрыв саму идею того, что он окажется в руках Инфуцора. Он и не окажется, но лучше от этого не будет.

Инфуцор прибудет в великих силах. Он не сможет определить твоё местонахождение точно — и начнёт с других листов твоей ветви. Он будет неосторожен и вместо возвышения превратит их в прах. Величайшие божества, сущности и волшебники вместе с самим Эжаком соберутся вместе, чтобы дать отпор. Судьба Эжака ускользнёт из твоего взора, но ты узнаешь позже, что он переживёт великую битву. Чистые же боги — нет. Большинство бесславно погибнет от рук Исказителя, даже с твоей информацией не в силах ничего ему противопоставить. Но остальные научатся. И в один прекрасный момент Сверкающая Чистота ударит в безумие Пророка — и победит. Инфуцор будет заперт, а ты же... Ты же, наконец, сможешь вылезти из той глубочайшей норы, в которую забился во время этого конфликта.

Тебе будет стыдно, но ты, так или иначе, достиг цели. Теперь ты можешь собирать волшебников, чтобы создать нечто, способное Инфуцору противостоять. Его губительной свободе и изменчивости ты и твои соратники решите противопоставить нечто обратное. Мертвенность и жёстко-функциональную статичность. Проще говоря, высокую некромантию. Вы соберётесь в мире, который позже будет назван Тихим Домом, и начнёте свои исследования.

Вы погрузитесь в самые страшные знания, а понятие "морали" окончательно для вас исчезнет. Ваши слуги, ревенанты, ваше жуткое мёртвое войско, ваша ужасная магия — вы сами станете чем-то хуже света Нелуны. Творимые вами вещи будут хуже её не-вещей. Ваша мертвенно-ледяная тьма будет хуже её мерзко-тёплого света. Но найдутся те, кто прервут ваши исследования. Их возглавит величайший из магов той эпохи по имени Мерлин. И несмотря на все ваши силы, на всю идеально отточенную прагматичность ваших творений — вы падёте.

Но в отличие от своих товарищей, ты всё ещё будешь помнить, зачем работаешь и к чему идёшь. И некоторые твои творения будут обладать меньшей... будут менее... менее злыми. Холодная темнота падёт на твою душу, но не захватит её до конца. Мерлин пощадит тебя, и пощада эта будет худшим наказанием. Он оставит тебя с ощущением полного провала, с осознанием того, что всё твоё якобы эффективное войско, все твои якобы идеальные чёрные знания — ничего не стоят перед разнообразием реальности, перед стремлением людей к жизни и свободе. И твои же собственные творения под руководством Гвориса, единственные, кто выживет в той битве, прекратят тебя слушаться навек.

Долгое время ты будешь бесполезно скитаться по мирам, осмысляя и думая, порой совершая временные скачки на века вперёд, порой на них же погружаясь в медитацию... Ты будешь искать оружие. Совершенное оружие против Инфуцора. Так будет, пока не поймёшь, что есть лишь один доступный тебе источник, позволяющий его победить, а не просто пленить. Это Нелуна. И тогда ты погрузишься в её знания по-настоящему.

Ты поймёшь, что ошибся, когда будет уже поздно. Тебя будет уже не спасти. Или, вернее, не спасти будет старого, ледяного и жуткого Ива. Его место займёт переполненный тёплой и могущественной силой Нелуны Ивицер. Ты сам, сознательно поменяешь сторону. Ты никого не предашь. Ты поймёшь, что именно эта живая, изменчивая сила противостоит холодной и бездушной функциональности. Не противостоит даже, а поглощает, является чем-то большим, более великим, чем просто Жизнь или Рок. Чем-то воистину иным и высшим. Пусть Инфуцор неправильно понял, как распорядиться ей, как показать её миру — но разве не в твоих силах это исправить?

И тогда ты свяжешься с Инфуцором. Это будет сложно, сложнее, чем организация Тихого Дома, сложнее, чем открытие листа — но ты сделаешь это. Ты найдёшь небольшую лазейку, меньше секунды, и место, меньше квадратного метра, в пространстве-времени, когда Инфуцор ещё не был-будет закрыт Стеной Сияющей Чистоты — место вне внимания чистых богов и их союзников. Ты долго будешь готовиться к этому разговору. Ты будешь догадываться, что, вернее всего, даже не поймёшь Инфуцора — как и он тебя. Но ты должен будешь попробовать.

Но это ошибочное суждение. Растянутая на целый год доля секунды окажется наполнена плодотворнейшим общением. Ты будешь объяснять ему, а он — тебе. Вы разработаете план. Вы придёте к согласию. Ты признаешь его как старшего, но не господина, а Пророка, если угодно, а сам станешь младшим — но не слугой. Союзником и вестником. Ты узнаешь его историю, а он — твою. И вы вместе посмеётесь над ошибками друг друга. А потом "доля секунды" закончится.

Прежде чем приступить к поискам путей принудительного возвышения, ты вновь обозришь вселенную с уже новым мировоззрением. Окончательным мировоззрением. Ты будешь проповедовать путь Нелуны, чтобы Предвечная Истина даже в случае поражения не была потеряна. Ты косвенно поможешь Строителям в их экспериментах и развитии — косвенно, потому что, увидь тебя Гворис лично, немедленно бы уничтожил — и никакой союз, даже шаткий, даже временный, не стал бы возможен. Ты побываешь в самых экзотичных местах листа и соседних листов. И ты достигнешь того момента метавремени, когда Пророк вновь сможет общаться с тобой, его вестником, пусть даже и ограниченно, чтобы подкорректировать планы. Ты соберёшь знания и умения, которые понадобятся дальше, в экспериментах внутри одной из закрытых, отсечённых линий реальности.

Годы в РМ-линии уйдут на создание чего-то с таким же потенциалом, как Гришай. Плоти бездны. Света от света Нелуны, силы от её силы. Всё пройдёт по плану. Да, искомые "игроки" ускользнут от тебя, но это будет некритично. У тебя будет другая попытка. Ты уничтожишь с помощью своего, вернее, вашего с Нелуной и Инфуцором творения по имени Варсиэр, Землю и устремишься на драконе бездны к Марсу, чтобы продолжить погоню и в Небесах.

Когда гонка почти подойдёт к концу, когда Хогвартс и Варсиэр вырвутся в ИМ-лист, ты почувствуешь зов и поймёшь, что время пришло. Ты возьмёшь с собой часть плоти Варсиэра, чтобы создать из него особое существо. Ты вложишь в существо необходимые знания и алгоритм поведения. Ты бы хотел проконтролировать всё лично, но, к сожалению, в одиночку воин по имени Крис не справится с задачей надлома Печати. Впрочем, твои смутные воспоминания о детстве подскажут, что получится и так.

И ты снова поговоришь с Инфуцором полноценно. Недолго, к сожалению, но это будет один из лучших твоих разговоров за долгие столетия. Жаль, что перед тобой лежат другие задачи, но даже такая короткая беседа лучше, чем ничего. Ты столкнёшься со всей этой "сборной солянкой" и проведёшь бой буквально идеально. Ты взломаешь Предел себя-прошлого, чтобы открыть его-себя Пророку и Нелуне, а затем уйдёшь. Крис отправится по своим делам, ну а ты направишься в Три-Эм-линию, чтобы подготовиться к концу.

Особенности небесной рыбалки

91 день с момента вылета.

— Иногда мне кажется, Минерва, — Волдеморт аккуратно бросил трансфигурированный из воздуха камушек вдаль, — что мы не на кора... не в Хогвартсе, а в сумасшедшем доме.

— Двести пять, — оценила бросок та. — Неплохо, но что, если... — и наложила на свой камень десятка с два заклятий, кинула сама. — Думаю, ты прав. Что бы мы в прошлом сказали бы, если узнали, что будем бросать камни на дальность?

— Двести пятнадцать, — прищурился Волдеморт. — С чем ты "протего" смешала, с "эгис"?

— Наоборот, — Минерва задумчиво уставилась в мелькающие видения. — Вера или магия?

— Я в прошлом заавадил бы, пожалуй, таких сказителей, — хмыкнул Волдеморт, поглядывая на камни других волшебников. Пара иномагов — тех, кто был иномагами до полёта — кинули на полторы сотни, но у большинства не долетало и дальше десятка метров. Правда, парочка камней улетела так далеко, что оценить расстояние чарами не представлялось возможным — это Луна провожала их взглядом. — "Капитан Слизерин". Никогда не думал, что ко мне будут так обращаться. Не "Лорд", не "господин министр", не "ваше величество", в конце концов, не "профессор" или "директор" — капитан!

— "Старший помощник капитана" звучит слишком длинно, — слабо улыбнулась. — Я по-прежнему "директор" и "Леди-протектор".

— Старпом Макгонагалл? — предположил Волдеморт.

— Хвала Годрику, ещё не догадались! Я так и не нашла, с кого началась эта "морская эпопея".

— А я нашёл, — Волдеморт создал новый камень и начал его невербально заклинать.

— Поскольку ничего не изменилось, то или ты нашёл поздно...

— Второе, — прервал Тёмный Лорд, отправляя камушек в полёт. Беспалочково. Рукой, то есть, бросил. Ему это напоминало приют, поездки детей на пляж. Бросать камни на дальность — первое незамысловатое развлечение, в котором Том Риддл научился применять магию. До этого колдовал он не для развлечений, а совсем наоборот.

— Луна или Фло? — уточнила Макгонагалл.

— Фло, — уголками губ улыбнулся Волдеморт. — Двести семнадцать. Я веду.

— На него Луна оглянулась, — столь же слабо улыбнулась она в ответ.

— Идей всё ещё нет?

— Её взгляд... — она покачала головой. — Ох, Том! Смотри!

— Моргана побери, какой улов!

Трое удачливых рыбаков с азартными выкриками вытягивали "удочками" волшебных палочек огромного... мегалодона!? С некоторых пор им всем и в особенности специалистам по иномагии, контролировавшим рыбалки, пришлось поднатореть в магозоологии, археозоологии и криптозоологии. А заодно в истории артефакторики, ликвидации проклятий и прочих интересных областях. Потому что вылавливали порой такое, что волосы дыбом становились у самого Райса.

И, наверное, им было бы в тысячу раз тяжелей, если бы не Луна. Её уже торжественно окрестили "главным спасателем" и "ведущим специалистом по безопасности рыбалки". Минерва лично вручила ей соответствующие значки и удостоверения. Заслужила: вытащить двоих из-за борта, причём одного каким-то мистическим (по словам Райса!) способом уже метров за трёхсот — это подвиг. А ещё Луна вовремя выкидывала "бяку" (которая обычно оказывалась чем-то совсем уж кошмарным) из числа наловленного за борт. И самое главное, проводила за всем этим большую часть своего времени, включая время сна! Когда она спала, то её "снодвойник" гулял... около борта.

Были, конечно, и минусы. Луна чрезвычайно гордилась своей работой, её ценили буквально все — и запретить "устроить аквариум для этих милых пираний" или возразить на "ну давайте нунда будет жить с моим котиком!" было попросту некому. Вернее, могли Фло и Райс, но первая обычно помогала в затеях Луны, а второй просто не успевал — в отличие от Луны, ему нужно было спать. В итоге Луна устроила на одной из палуб (и это название прижилось тоже) Хогвартса настоящий зоопарк.

Впрочем, её начинание вскоре было поддержано. Целые парки, обычные и необычные, выставки рыбацких трофеев, парки аттракционов, аквапарки... О, магглорождённые проявили максимум фантазии, чтобы разнообразить их путь! Нашлись даже энтузиасты снимать кино. Не говоря уж о существовавших магических развлечениях: например редакция "Ежедневного Пророка" уцелела в полном составе и новый, "Корабельный Пророк" выходил теперь ежедневно. Ну, "ежедневно"... Раз в две большие вахты по двенадцать часов — время теперь предпочитали считать именно так. Одну вахту дежурил Райс, другую — Фло. Именно они отвечали за безопасность корабля... естественно, получив звание помощников по безопасности, третьих лиц после капитана и заместителя.

Так или иначе, ситуация на Хогвартсе, пусть и причудливым образом, но стабилизировалась. Раз в неделю Волдеморт регистрировал как минимум два брака, а население медленно, но верно начало расти. Проблемы взаимодействия Старых Родов, Протектората Магии и Сумеречного квартала неожиданным образом сошли на нет — внешние угрозы, необходимость в тесной кооперации и, на удивление, привлекательная для всех морская тематика сплотили людей. А уж когда Лорд Антонин Долохов взял в жёны Амелию Боунс... О, это был настоящий общекорабельный праздник! Правда, Волдеморту постоянно казалось, что за этим браком стоит частое общение этих двоих с Фло, тем более что и они с Минервой... но это уже личное.

— Давай!

— Тяни!

— И-и-и ра-а-аз! И-и-и два-а-а!

Рыбаки, между тем, продолжали упрямо вытягивать мегалодона, очевидно, в пару уже плавающему в корабельном зоопарке. Рассчитывали на благодарность Луны, хитрецы! И не зря, определённо не зря — сама Луна подпрыгивала и азартно хлопала в ладоши, не сводя с древней акулы взгляда, не давая ей пропасть в хороводе видений.

Дела у рыбаков шли ни шатко ни валко. Мегалодон упорно сопротивлялся вытягиванию, а шнуры света с кончиков "удочек" норовили слететь с него при каждом рывке. Один за другим соседи отрывались от ловли и пытались добросить до мегалодона и свою снасть, чтобы помочь вытянуть. Один достал даже гарпун, но Луна, не оглядываясь, махнула рукой, и гарпун вырвало из рук, утащило куда-то в небесный океан, хорошо хоть не с незадачливым помощничком.

— Поможем? — обернулся Волдеморт к Минерве.

— А давай, — неожиданно согласилась она.

Быстрым шагом капитан и старпом буквально рассекли толпящихся рыбаков и оказались за спинами у удачливых ловцов. Синхронно вскинули палочки... Вжух! Красная плеть Минервы и зелёная Тома прочно обвили мегалодона.

— И ра-а-аз! — командовал один из рыбаков. Минерва и Волдеморт упёрлись ногами и потянули. С натугой, но мегалодон начал приближаться. — И два-а-а... а-а-а, давай, давай, тяни, тяни, тяни!

— Тя-ни! Тя-ни! Тя-ни! — скандировали вокруг.

— Аквариум, аквариум готовь! — засуетилась невесть откуда взявшаяся Фло. — Эй, вы, да, вы, сюда, помогайте трасфигурировать! Быстрей, быстрей, вы же не хотите разочаровать капитана?

— Тя-ни, тя-ни, тя-ни!

Волдеморт с трудом удерживал палочку — мегалодон изо всех сил рвался на свободу — верно, его вырывали из видения родного океана. Минерва коснулась его руки локтем — и розоватое сияние Жизни придало сил.

— И ра-а-аз! И два-а-а! И три-и-и! Тя-ни! Тя-ни! Тя-ни!

— Кто может воду в морскую превращать? Быстро, сюда! Рыбке должно быть хорошо, представьте, что вас в воду утягивают — неприятно, а? Давай, давай, превращай, но смотри, не ошибись!

Мегалодон всё быстрее и быстрее приближался к борту — Том подозревал, что тут роль играет и растущий азарт Луны.

— Протего! — отсекла Фло снасти рыбаков, оставив только Волдемортову и Минервину. Правильно — эти целая толпа не сможет аккуратно перенести акулу. — Сюда!

— Тя-ни! Тя-ни! Тя-ни! Ура-а-а-а!

Восторженный рёв захлестнул борт, когда мегалодон завис над толпой, а потом плавно приводнился в готовый аквариум. Луна мигом оказалась прямо в нём и успокаивающе погладила рыбку. "Рыбку". Волдеморт убрал пот и хмыкнул, глядя, как смертоносная древняя акула ластится к руке девочки, чьи волосы причудливо растрепались под водой. И как восторженно на это смотрят все окружающие. И как уважительно поглядывают на них самих. Может быть, это путешествие очень странное, но его определённо не назовёшь плохим или скучным.

101 день с момента вылета.

— Да, это точная информация, — подтвердил Бойл. — Запуск фиксировали мы, независимые иномаги и Фло. И запуск продолжается.

— Но масса Варсиэра не падает, — прокомментировал Волдеморт.

— Рыбачит, как мы, — пожала плечами Фло. — Я одного не понимаю: почему не в сторону нас?

— Хочет передать послание кому-то... в Небе? — предположила Минерва.

— Нет уж! — фыркнула Фло. — Звучит забавно, но он не якоря пускает.

— Слабые якоря — возможно, — заметил Райс.

— Те долго не проживут, — парировала Фло.

— А долго и не надо, — прищурился Райс. — Что, если Ивицер планирует ракетный удар?

— То, что долетит до нас, ракетами уже не будет, — напомнила Фло.

— Если сохранит скорость... — задумчиво молвил Бойл. — Если частично сохранит массу... Ракетой не будет, но снарядом может быть. Компенсировать скоростью, кинетической энергией отсутствие заряда достаточно просто. Магглы разрабатывали рейлган — я знакомился с расчётами. Очень умный ход со стороны Ивицера: максимизировать скорость. Это обеспечит большую выживаемость снарядов и больший урон одновременно.

— Как насчёт завести на корабле службу ПВО? — предложила Фло. — Чур, организую не я!

143 дня с момента вылета.

— Вижу цель, капитан.

— Всем расчётам — соединить силы.

— Есть! — слитный ответ.

Четыреста сильных волшебников, разбитых на сорок магических кругов, каждый со своим лидером во главе, соединили магические силы.

— Щиты поднять!

Двадцать лидеров расчётов почти синхронно — сказывались тренировки! — выставили противоматериальные щиты. Те, кто на крыльях — отклоняющие, кто на корме — останавливающие. Все щиты перекрывали друг друга, давая относительно надёжную защиту.

— Заградительный огонь!

Остальные двадцать выстрелили из палочек точно из скорострельных пушек — целой тучей мелких магических огоньков. У таких огоньков было ровно три плюса: они взаимодействовали только с материей, свободно проходя щиты и большинство видений; их можно было создавать буквально сотнями в секунду; они достаточно долго не растворялись в агрессивном "море".

Сверкающая завеса голубых огней поднялась позади Хогвартса — как раз навстречу хищным чёрным силуэтам снарядов Ивицера. Большинство снарядов встретилось хотя бы с одним огоньком каждый — и этого было достаточно, чтобы небольшой толчок взрыва замедлил их, сбил с цели или даже натолкнул на другие огоньки. Такие снаряды просто растворялись в Небе. Но меньшая часть — впрочем, это всё равно сотни и сотни — снарядов ударила в щиты. Если отклоняющие щиты выдержали все, то пара останавливающих дрогнула, мигнула и погасла.

— Щитовики — замена! — гаркнул Волдеморт. Тотчас маги резерва заняли своё место, а уставшие, вымотанные двести человек удалились отдыхать. — Всем — жёлтая готовность. Хорошо поработали, так держать — это наш первый обстрел без жертв.

Тем временем, за сотню миль на Варсиэре ухмыльнулся Ивицер — и приготовил новый набор "подарков" для хогвартсцев, параллельно продолжая запускать сотнями в Небо якобы пробные снаряды.

202 дня с момента вылета.

Целителей Святого Мунго, не говоря уж об обычных врачах, Луна практически не встречала. Неудивительно, что вместо корабельного госпиталя она обратилась напрямую к Райсу.

— Постоянные головные боли, значит, — серьёзно кивнул профессор, за эти дни, вопреки неутешительным прогнозам Фло, прибавивший материальности. — Пойдём в лабораторию, проверю тебя.

В лабораторию, выглядевшую, на этот раз, как пустая каменная комната с кругом, вписанным в пентаграмму посредине, профессор вошёл в тревожном состоянии духа. Зато Луна уже предвкушала, что Райс парой заклинаний или зелий избавит её от боли. Если не он, то кто?

— Ты зря считаешь меня самым компетентным магом на корабле, — вздохнул профессор, — Становись в центр круга. Я опытен во многом, но не во всём. Целительство — не моя специальность. Стой смирно, глубоко дыши, но не уходи в себя. Да, вот так.

И быстрыми росчерками палочки окатил Луну волшебством — она с трудом удержалась, чтобы не засмеяться, когда её касались чары. Райс нахмурился — в ответ посмурнела и Луна. Всё ведь будет хорошо? С ней всё в порядке? Если бы не боль, она бы сказала, что здесь, на корабле, наконец-то чувствует себя на своём месте! Наконец, Райс издал неопределённый хмык и подытожил:

— Всё в порядке.

— Но у меня болит голова, — возразила Луна.

— Это "обычная" головная боль, — пояснил профессор. — Никаких инореальных или магических отклонений в тебе нет. Тебя не проклинали, не заклинали, все якоря на месте и в порядке, никаких искажений или следов иного нет. Это самая обыкновенная головная боль с вполне материальными причинами, и если она беспокоит тебя и вправду часто...

— Пятый день! — пожаловалась Луна. — Даже во сне-не-сне! Я пыталась её прогнать, но это не помогает...

— Пойдём к целителю, — кивнул Райс. — Я здесь ничем не помогу, но у нас есть отделение неврологии с замечательными специалистами.

Глава отделения, целитель Мэтью Рэнделл, встретил их прохладно. Иначе и не скажешь — Луна точно наяву ощущала прохладную ауру вокруг Рэнделла. А ещё она ни разу не встречала его среди рыбаков. О чём немедленно и спросила.

— У меня и без того хватает, чем заняться, — отмахнулся Рэнделл. — Вы настаиваете, Райс, чтобы я занялся ей лично?

— Только если вы — лучший специалист, — невозмутимо подтвердил тот. — Значимость мисс Лавгуд для корабля слишком велика.

— Ох, не давите на чувства, — поморщился Рэнделл. — За мной, — махнул Луне. Та обернулась к Райсу.

— Иди, Луна, — едва заметно улыбнулся он. — И веди себя прилично. По крайней мере, постарайся.

— Конечно! — улыбнулась в ответ — и последовала за неприятным целителем.

Неприятный-то неприятный, но Луна ощущала, что Рэнделл умён и в своём деле разбирается. Он уложил Луну на койку, велел не двигаться — самое сложное! — пока он колдует. С трудом поборов приступы щекотки, выслушала вердикт:

— На первый взгляд, всё в порядке.

— Но у меня болит голова! — возразила Луна.

— Это первичный осмотр, — терпеливо разъяснил целитель. — У вас нет явных патологий, например, больших опухолей головного мозга. Это лишь означает, что причина кроется глубже, и мне потребуется провести более тщательное обследование. Но оно не гарантирует результата. Не смотрите на меня так, мисс Лавгуд! Человеческий мозг не исследован досконально. Вполне возможно, что завтра же ваши боли пройдут сами собой и никогда больше вас не побеспокоят — я сталкивался с таким случаем. А теперь давайте начнём с МРТ... хм? "Магнитно-резонансная томография", если вас интересует расшифровка аббревиатуры. Не интересует? Тогда за мной. Полежите полчасика в аппарате, не дёргаясь — надеюсь, это не составит вам труда? У нас, между прочим, единственный адаптированный для магов аппарат МРТ в мире... кхм, пока наш мир существовал. Мы даже не нарушили Статут о секретности, когда его добывали! В наше отделение съезжались больные маги со всего мира — вы знаете, что, согласно статистике, рак головного мозга встречается у магов в десять с половиной раз чаще, чем у магглов? Не самая оптимистичная цифра, но оптимизм вызывает сам факт наличия разницы — возможно, это поможет нам понять, как можно уменьшить частоту развития злокачественных опухолей что у нас, что у магглов. Вы знаете, что рак с трудом поддаётся традиционному магическому лечению, как с помощью чар, так и зельями, подобно ранам от тёмной магии? Удивительное сходство! Не стоит делать из этого далеко идущие выводы, но это, определённо, интересная закономерность. Сюда, пожалуйста. Ложитесь. Из предметов у вас... хм, нет, ничего мешающего. Я наложу заглушающие чары — аппарат шумит. Готовы?

Спокойно лежать в тихом холодном металлическом цилиндре — настоящем склепе! — было жутко. Зато это дало результат... Целитель Рэнделл с лёгкой тревогой, совсем незаметной внешне, сообщил:

— Опухоль у вас определённо есть, но я затрудняюсь определить её тип. Что-то... новое, — он произнёс это чуть ли не с отвращением. — И мне это совершенно не нравится. Вы остаётесь здесь на дообследование, и это не обсуждается.

— Но я должна покормить Магнуса! — судя по тону целителя, с ней действительно что-то серьёзное, но если Магнус останется без еды, всё будет ещё хуже!

— Магнуса? Ваш питомец? За ним никто не...

— Никто, — перебила Луна. — И голодный Магнус может быть незаметным и... как оно говорится... неразборчивым в выборе добычи!

— Вы держите у себя опасного плотоядного хищника? — у целителя даже брови поднялись от удивления.

— Я его капчалогирую, — решила Луна. — Капчалогирую и вернусь. Я скоро!

— Куда вы...

Но Луна уже привычным рывком, ну, как сказал профессор, "можешь и дальше заблуждаться, что это рывок, главное, что работает стабильно", переместилась в свою ком... каюту! Магнус разлёгся на кровати. Луна немедленно почесала его за ушком, извинилась и потянулась к капчалогу... а он непустой! Она и забыла, что там лежит вместо тела Беты, которое теперь хранится у Райса, тот самый смартфон! Попросту забыла разобраться с ним! Быстро капчалогировала Магнуса и повертела в руках прибор.

Так. Это кнопочка. Ага! Экран загорелся. Теперь надо повести пальцем в сторону, чтобы смартфон... как там говорила Элиза... точно, "разблокировался"! И с ним можно было "работать". По словам подруги, смартфон — это что-то вроде маленького компьютера, вроде "портативного", то есть, легко с собой носить, а ещё это телефон, с которого можно звонить на другие телефоны. Кажется. Луна уставилась в надпись посреди смартфона:

Достань Кореша: надёжныйДруг, у вас 40 непрочитанных сообщений. Прочитать сейчас?

Прочесть!/Отложить:(

Луна аккуратно поднесла палец к "прочесть!" и коснулась надписи. Уставилась в экран:

— бессонныйШаман [БШ] начала вдохновлять надёжногоДруга [НД] в 9:03 -

БШ: привет, луна.

БШ: ну я типа попросила кристо, чтобы он создал этот аккаунт и я могла сказать тебе что-нибудь. пока тебя нет, и я не могу тебя отыскать. адольф говорит, что это типа предопределено и вообще всё сложно. или что у тебя теперь сон не в той же нереальности, что у меня. мне так грустно без тебя!:(

Головная боль, целитель, рыбалка и даже Магнус были мгновенно забыты. Луна, аккуратно двигая пальцем, читала написанные когда-то давно строки, улыбаясь сквозь слёзы.

Днём позже.

— Майк, есть серьёзный разговор, — однажды в утреннюю вахту обратился Дональд Уизли, один из редких представителей Старых Родов на стороне Протектората.

Некогда представитель — а теперь такой же рыбак, как и все остальные, разве что присоединившийся из-за скуки по бумажной работе (и такое бывает!) к Отделу Статистики и Наблюдения, а потому во время рыбалки частенько ходящий меж честных рыбаков и опрашивающий их о том, о сём. Майк сошёлся с Уизли случайно — разговорились во время одного из опросов, а после рыбалки — в бар, со свежевыловленной бутылкой виски. Утром Дон показал класс в противопохмельных чарах, и Майк с чистым сердцем записал его в друзья.

И не зря — оказалось, что связи у Уизли как бы ни шире, чем у самой Луны. Дон умудрялся находить общий язык чуть ли не со всеми опрашиваемыми и, в общем, был неплохим и полезным малым. Раздобыть что-то интересное? Спроси у Уизли, если о нём есть на корабле хотя бы слухи — он найдёт. А если нет, то выкинет что-то совсем непредставимое, например, выйдет через цепочку посредников на Фло и за соразмерную плату договорится выловить нужное. И это только самая очевидная услуга ("добрые дела", как их называл сам Дон), которую оказывал Уизли приятелям!

— Для тебя — когда угодно, приятель, — немедля согласился Майк. — Где, когда?

— Сейчас, — Уизли выглядел взволнованным. — У меня такое!

— Пошли ко мне, Дон, — посерьёзнел Майк.

Приятель, конечно, может и переоценить свою находку, но мало ли? Уизли хоть и простоватый, но хваткий малый. И негласный договор "я — тебе, ты — мне" он наладил вполне сознательно. Услуги Дон просил редко, но метко — а кто ему отказывал, неожиданно оказывался выброшенным из посреднической сети. А сетей таких было штук десять на весь на корабль, и у Дона — первая и крупнейшая. Иногда Майку казалось, что на самом деле Дон просто притворяется, что не понимает свою значимость. Но подтверждений не нашёл, списал на паранойю и успокоился.

Они спустились с левой верхней обзорной площадки, откуда Райс как раз гнал рыбаков — устроили, вишь, рыбалку в неположенном месте! — на жилую палубу, одну из четырёх. Майку — не иначе как за спасение Грэма — выделили каюту именно на верхней палубе, той, где жили высокие чины вроде старпома с капитаном или их приближённые вроде Малфоев или Луны. Уизли обитал на третьей сверху палубе, как и большинство мелких чинов. Вторая была занята просто "большими людьми", вроде чиновников покрупней, а на четвёртой обитали простые трудяги-рыбаки. Конечно, на нижних палубах Майк бывал чаще, чем на своей, "привилегированной" — там и люд попроще, и выпить с кем есть, и поболтать, и побузить можно, а у себя всё то чинно-скучно, то категорически безумно — это когда "бузить" начинает Фло или Луна. Да и старпом порой такое выкинет, что не поймёшь, смеяться или бежать!

Каюта Майка была довольно близко к выходу на верхние обзорные площадки, поэтому разговор задержала разве что толпа галдящих ПВОшников, чуть ли не строем шагающих от столовой на свою смену.

— Тут такое дело, — Дон начал сразу, как Майк прикрыл дверь, — люди пропадают. Я проверил по всем каналам — никто не в курсе!

— Стой, не части, — поднял бывший ловец руку. — Давай-ка по порядку. Как пропадают, кто пропадает, где пропадает? Воздух без толку не тряси, по делу говори, по делу.

— Люди пропадают, — выдохнул Дональд — и как-то даже сдулся. Сел на стул, сутулясь, продолжил. — Месяц назад — знакомая знакомой моей тётки, — в ответ на скептический взгляд Майка аж вскинулся. — Я проверил! Не чужой же человек! Был человек — и пропал, представляешь? Вечером спать ложилась, с утра уже нету. К властям обратились, конечно, как полкорабля обыскали — но те только руками разводят. А потом всё чаще и чаще стали пропадать. Все одинаково: вечером есть, а утром уже нет. По следам — будто человек встал с кровати, вышел в коридор — и пропал.

— Капитан знает? — первое, что ты должен спросить. Для Дона дойти до капитана — проблема небольшая.

— Знает, — кивнул Дон. — Тоже руками разводит, вроде расследование идёт — но пока никто из больших шишек не пропал, разве аврорат почешется? Я и сам не чесался особо — знакомая знакомого тётки — человек-то свой, но таких своих у меня порядком, всех и не запомнишь. Но вчера дочка брата моего двоюродного пропала! Майк, ты человек бывалый, скажи, что мне делать?

Ситуация прояснилась. В детях Дон души не чаял, а уж в родных, даже отдалённо... О пропажах Майк не слышал — но это дело нормальное, корабль и впрямь большущий, куча англичан, иностранцев немало — и всё это бурлит, как котёл зельевара. Троллю понятно: в мутной водице гриндилоу водятся. И ему, блин блинский, зелёных чертей ловить придётся. Не хочется, но какие вещи может благодарный Дон сделать... он не дурак — отказываться от такого. Пусть водица и мутна — ничего, в Сумеречном квартале выживал, сам причиной пропаж людей бывал — разберётся. Только с чего начать? Точно!

— Нам нужен Макнейр, — озвучил Майк.

— Уолден Макнейр? — забавно выпучил глаза Дон. — Но зачем нам директор корабельного зоопарка?

— Затем, — поднял палец Майк, — что на иное невыразимцы проверили точно, на похищение и всякое такое — наверняка, а вот звери...

— Но из зоопарка никто не сбегал! — воскликнул Дон.

...двадцать минут спустя.

— Хорошо, хорошо, — даже как-то покраснев, поднял руки Макнейр. — Были случаи побега. Мы их не афишируем... ну, только Луна всё знает и периодически ловит чуди... кхм, зверьков, с которыми мы не в силах совладать. Но это крайне редкие случаи! И Луна всегда возвращала зверей обратно вовремя, обычно даже непомятыми! Никто из них не мог, ну, участвовать в этих ваших пропажах.

— Честью рода ручаешься, что никто? — прищурился Майк.

Макнейр отвернулся. Замер.

— Значит, всё-таки, не ручаешься... — покачал головой Дональд. — Боже, неужели нельзя было самых опасных, ну, того, за борт выбросить!

— Я вам не палач! — взревел Макнейр, резко развернувшись. — Знаешь, Дон, как мы с ними возимся? Даже с самыми страшными! Луна сама их кормит, если надо, ухаживает, выхаживает. Это опасная, непредсказуемая работа, но как я директором стал — у нас не было смертей. Ни животных, ни людей. То есть, убийств не было — так-то каждый третий зверь не доживает, пока мы подберём ему нужные условия, — помрачнел Макнейр. — Магозоологи работают как сумасшедшие, справляемся едва-едва — но справляемся! А ты тут предлагаешь — за борт.

— Извини, Уолден, — опустил глаза Дон. — Я не хотел тебя задеть... Но Эмма, понимаешь, дочь моего двоюродного брата...

— Это не наши звери, — выдохнул Макнейр, сжав и разжав кулаки. — Были бы наши — люди умирали бы разными способами. У нас разные зверушки, понимаешь? Сбежала бы горгулья — от жертвы осталось бы кровавая лепёшка, а за горгульей — дыра, наши стены ей не помеха... Дыра и осталась, только горгуша, глупышка, выпала за борт сама — Луна не успела в тот раз. И — никаких жертв. Просто пробила стены и выпала. А набарогозь гипноуж, остались бы марионетки с вытекающими через уши мозгами, уж извини за подробности. И что? Луна перехватила его, переиграла в гляделки и вернула на место! А горыныча нашего мелкого лично я загонял — и никаких шашлыков вместо людей!

— Ты не договариваешь, — за яростным опровержением Майк почуял попытку оправдаться. — Кто-то сбежал и не пойман?

— Есть такое, — Макнейр снова сжал свои пудовые кулаки. — Мы уже всем сообщили, что пара лицехватов где-то спрятались, их ищут — но сбежали-то восемь часов назад! Луна просто занята чем-то, а так уже бы нашли и... и они в любом случае не убивают так. Мы вообще не в курсе, в общем-то, как они убивают, знаем, что бросаются прямо на лицо — и всё. Что будет дальше, мы не успели выяснить — но муляжи лицехваты потискали да выпустили... Ну, убедились? Я откровенен. Даже если лицехват и убил кого-то, то только в эти восемь часов!

— Эмма пропала пять часов назад, — вздохнул Дон. — Но ты прав, Уолден, извини, она пропала так же, как все... это не могли быть вы. Есть ещё идеи, Майк? — с надеждой повернулся к нему.

— Нет, — нахмурился тот. — Моргана его знает, что тут делать. Авроры с невыразимцами всё прошмонать должны были, каждый чёртов уголок этого корабля. Знаешь что, Дон?

— Да? — он всё ещё надеялся...

— Я ещё попробую поспрашивать сам, что выясню — сразу звякну. А ты ищи дальше по своим каналам, о'кей?

— Хорошо, — понурился Дон. — Если тебе понадобится...

— Чуть что — звякну, — повторил Майк. — А пока бывай. Попробую помочь, попробую...

День спустя.

Райс нашёл её на лапе у дракона. Усевшись на кончике когтя, Луна смотрела в небесную даль и грустила, периодически шепча что-то самой себе. В руках она сжимала величайшую драгоценность — смартфон.

— Мы тебя обыскались, — без упрёка сказал Райс.

— Я знаю... — не обернулась она. — Я не хотела, чтобы нашли. Мне хотелось побыть одной.

— Что случилось? — мягко спросил её он. Отвечать не хотелось тоже. Но надо было, наверное?

— Тот смартфон, который мне бросила Элис...

— Ты только сейчас его посмотрела? — удивился Райс. — Что такого ты там прочитала?

— Элиза попросила Кристо сделать мне аккаунт в "Достань кореша". И всё это время писала мне. А я только сейчас прочитала...

— С ней всё хорошо? — Райс присел рядом.

— Не знаю, — с трудом вытолкнула эти слова. Ей даже показалось, что они повисли в воздухе знаком вопроса — торопливо смахнула знак вниз, пока профессор не заметил. — Она... она убила себя, чтобы стать... "богоуровневой" и теперь не может умереть просто так. Но потом она... просто прочитайте сами, — и махнула рукой, высвечивая в Небе последние слова Элизы:

реальность потрескалась и полетела в большую зелёно-чёрную дыру. как я поняла, это засосанное чёрной дырой зелёное солнце, источник силы первых стражей, который давал какой-то тип сил и лорду инглишу. если я не напутала. меня тоже тащит притяжением этой дыры. куда делся инглиш — без понятия. но там вдалеке обычное чёрное пространство дальнего кольца. то есть, вся реальность не разрушилась.

надоело уже всё это. интересно, что будет, если я упаду в чёрно-зелёную дыру? я же вроде бы условно бессмертна и эта штука не подходит под условия смерти? проверим...

— И больше ничего, — закончила Луна, когда Райс прочёл. — Я не знаю, что думать.

Буквы, не скованные её взглядом, дрогнули, расплылись и каплями дождя полетели навстречу. Дождь с ветром. Мокро, холодно, свежо и... чего-то не хватает. Небо впереди заволокло грозовыми тучами. Первые фиолетовые молнии. Гром. И дождь. Теперь вовне — как внутри.

— Что ты будешь делать, Луна? — он осторожно погладил её ладошку, будто опасаясь, что она уйдёт. Не зря.

— Я сплю, — сказала она. — Прямо сейчас сплю. Я сплю во сне. Я должна узнать! Это, наверное, единственный способ — проснуться ото сна во сне. Я уже пробовала, ничего не выходило, но сейчас... Я верю, что всё получится!

— Ты хочешь... — он поймал её взгляд. — Постой! Ты нужна прямо сей...

— Я должна, — перебила Луна. — Пока.

И исчезла, просыпаясь — только не своим "основным" телом, а снобличьем.

День после.

— Что это такое? — ткнула Фло в серовато-зелёную слизь, за которой было просто не видно стен. Пахла она на удивление не отвратительно — в воздухе стоял солоновато-кислый запах, который ни приятным, ни тошнотворным назвать было нельзя — просто... иной. — Откуда здесь эта штука и почему никто с этим ничего не делает?

— Слизь тоже устойчива к заклятьям, — поморщившись, ответил Скримджер. — И сам бы рад, но нам приходится наполовину вручную всё это отскребать или сжигать, но вонь поднимается...

— Напомни мне, сколько этих тварей на корабле? — Фло всё же удержалась, чтобы не применить освежающие чары — здесь было жарко, как в бразильских джунглях, не к ночи будут помянуты. Монстры там водились под стать этим, а то и хуже... Вся разница — в джунглях было полно звуков, а тут — неестественно тихо. Слизь как звукоизолятор?

— Да не знаем мы! — с досадой воскликнул Руфус Скримджер, старший аврор, назначенный Фло консультантом, вводящим в ситуацию. Скримджер только недавно восстановился в должности после своего давнего "восстания", и горел желанием себя проявить. — Было два лицехвата — их так назвали, когда они попытались спариться с головой муляжей — а теперь мы находим труп Эммы Галлахер, из которой "вылупилась" какая-то тварь, и этот Дон, будь он проклят, поднимает панику! Половину авроров отозвали с отдыха, чтобы успокоить людей. Половину!

— Ничего, им полезно поработать, — прохладно ответила Фло. — Предположим, одна тварь на человека. Сколько их всего?

— У нас пять трупов, — Скримджер с трудом отодрал ногу из лужи полузастывшей слизи, в которую случайно влез. — Но мы не видели процесса вылупления. Ещё десять пропавших, из них один пропадает часто, подозреваем, связан с криминалом. Пятеро — экстремалы, из тех, кто спускается к лапам корабля, пропали всей группой, скорей всего, просто навернулись вниз, идиоты. Остальные четверо — обычные граждане, один в нашем отделе работает, бумаги перекладывает — ничего подозрительного. Все четверо — потенциальные жертвы этих монстров.

— Чужие. Так их назвал один из небесных гадателей, — сообщила Фло. — Чужие, или ксеноморфы. Но гадатели так и не нашли что-то конкретное — только внешний вид, который мы и так знаем. Нужна Луна.

— А Луны нет, — вздохнул Скримджер. — Где она вообще могла спрятать своё тело? Вы уверены, что она именно спит, а не... хм, активно скрывается от поиска?

— Уверены, — Фло неожиданно замерла, взмахнула палочкой — но фиолетовый луч бесполезно утонул в застывшей слизи, не оставив и подпалины. — Сколько ещё тянется эта гадость?

— Долго, — с очередным вздохом ответил Скримджер. — Это место было их первоначальным логовом. Ума не приложу, откуда они взяли столько этой пакости? Рыгали днями подряд?

— Вы этого ещё не знаете, но в зоопарке обнаружились пропажи среди безобидных зверей, вроде бегемотов и слонов, — ответила Фло. — Нашли только кости, без... характерных повреждений. Чужие просто их съели. Отсюда и столько слизи. Итак, у нас предположительно не меньше пяти и не больше одиннадцати жертв.

— Но четверо...

— Вы должны знать этот почерк, Руфус, — выразительный взгляд. Скримджер сглотнул:

— Невыразимцы?

— Да. Эти четверо были убраны как ушедшие слишком далеко. Эмма исчезла похожим образом, поэтому мы игнорировали обращение Дона, пока не сверили список, — Фло покачала головой. — Роберт в ярости. Собирается лично перерыть весь корабль и выловить ксеноморфов всех до единого, чтобы устроить им вскрытие. Но с учётом их магосопротивления... Кстати, о магосопротивлении. Что их берёт, а что нет — выяснили?

— Прямая магия поглощается. "Авада Кедавра" их убивает, но попасть ей... Мы убили троих, одного "Авадой", другого прикончил голем Яксли, ещё одного я убил — мы тогда уже поняли, что прямая магия не работает, откинул "экспульсо" и проткнул трансфигурированными копьями.

— Огонь?

— Не работает. Может быть, Адское Пламя...

— Кто ж его разрешит применять, — усмехнулась Фло. — Знаем мы ваше служебное рвение — сколько погибших во время штурма этого "гнезда"?

— Десять, — снова поморщился Скримджер. — И двое покалечено. Целители обещают, что скоро вернут их в строй.

— "Вернут в строй", слова-то какие, — покачала головой. — Вы, Скримджер, должны выполнять задачи с минимальными потерями и максимальной эффективностью, а не людей терять в спонтанном штурме.

— Да знаю я! — резко махнул палочкой — красные искры с кончика были под стать его раздражению. — Но мы были уверены, что эти твари собираются уходить, забирали свои яйца с лицехватами, суетились — промедлили бы секунду, ничего б не добились! Откуда было знать, что нас просчитали и ждали в засаде? Мы думали, что имеем дело с животными — очень опасными, но не способными на планирование.

— Только это вас оправдывает, — кивнула Фло. — Показывайте.

Затянутый слизью коридор кончился, и они вышли в небольшой зал. На полу в слизи остались характерные выемки под большие яйца. Потолок был очень высок — по форме помещение было цилиндрическим, и высота цилиндра, судя по быстро кинутым Фло чарам, составляла метров сто, не меньше. И выглядело всё это преотвратно.

Тут и там суетились невыразимцы, что-то пытающиеся понять с помощью многочисленных заклятий, без толку исчезающих в стенах и полу, или странных приборов, на работу которых работники Отдела Тайн не матерились только что из собственной интеллигентности. Несколько авроров стояло на страже с палочками наготове, но выглядели они, мягко говоря, неуверенно.

— Что это за место? — спросила Фло. — Не помню его на планах.

— Резервное водохранилище, — буркнул Скримджер, которому состояние подчинённых не нравилось до такой степени, что только долг не позволял прямо сейчас оставить Фло и устроить им выволочку. — Мы проверили остальные хранилища — пусто. Предполагаем, эти твари затаились где-то в рыбацких складах, но они так велики, что проверить целиком, не убрав людей с патрулирования...

— Вы кое-чего не учитываете, — Скримджер встретился с ней взглядом — и насторожился. Глаза Фло начали светиться, а её саму — окутывать аура магической силы. Но палочку в руку она не брала. Тогда зачем?.. — И кое-кого.

— О чём вы? — Скримджер сам не заметил, как рефлекторно сжал палочку, став в защитную стойку.

— Во-первых, что. Ксеноморфы прекрасно нас понимают. Во-вторых, кого. ЛОЖИСЬ!

Веское слово буквально опрокинуло всех вниз — и только поэтому четыре тени настигли лишь одну жертву. Неудачливого аврора буквально нанизало на мощный чёрный хвост. Перескакнувшая через Скримджера тварь резко развернулась к Фло и прыгнула. Удар!

Фло упала на затвердевшую слизь. Туша чужого погребла её под собой, морда оказалась прямо над её лицом. Тварь оскалилась, подвижная внутренняя челюсть выскочила вперёд, чтобы пронзить голову... но бесполезно уткнулась в невидимую преграду, как лапы и хвост до этого. Костюм высшей защиты, по заказу выловленный Луной в Небе, сработал идеально. Фло собралась и толкнула руками перед собой.

Об этой функции КВЗ большинство пользователей ХОД-линии не знали. Зачем волшебникам усиление физических способностей? Только что считанным офицерам-немагам да когда под завалом погребёт... А тело Фло впитало несколько отражений и было сильней тренированного женского и так. Два эффекта наложились друг на друга — Фло сбросила ксеноморфа с себя и поднялась.

Сразу два плевка кислотой бессильно стекли по КВЗ. Фло усмехнулась и, не обращая внимания на творящийся вокруг хаос, поманила чужого к себе. Тот понял — и прыгнул вновь. Не он один. Взмахом руки, продублированным невидимым костюмом, облегающим тело и одежду, прыгнувший сбоку монстр отлетел в сторону. Фло пошатнулась — но устояла и поймала другого прямо за отвратительную шею. Костюм успешно зацепился за кожу ксеноморфа — но тот резко мотнул головой. Содранная кожа осталась в руке Фло. На пол капнула не то кровь, не то ещё что-то едкое. Ксеноморф пригнулся, точно кланяясь ей, и прыжком ускользнул из-под "авады" поднявшегося Скримджера.

— Поднять "протего"! — крикнула на весь зал Фло. — Щиты работают!

— Протего! — вразнобой махнули палочками оставшиеся в живых волшебники. Невидимые щиты вышли у всех, но не у всех достаточно мощными. Точно чуя это, чужие быстрыми рывками пробили две защиты вместе с телами магов — и, уворачиваясь от чар, исчезли в тоннеле.

— Протего, — немедля перекрыла его щитом Фло.

— Люмос! — один из невыразимцев, соображающий побыстрее, отправил вверх световой шар. В тот же миг вниз скользнул стремительный силуэт...

Оглушительно грохнуло "экспульсо" Фло. Вместо грациозного прыжка и смерти очередного мага — чуть оглушённый чужой.

— Авада Кедавра, — выплюнул Скримджер, приканчивая тварь.

Они отбились. Но какой ценой?

Тем-не-тем временем.

Тебя зовут Луна Лавгуд, и ты открываешь глаза! Золотой потолок! Ты на Проспите, наконец-то, наконец-то всё получилось! Теперь нужно встретиться с Эллой, может быть, она что-нибудь знает о...

— Привет, Луна, — улыбается тебе Элла с той стороны окна. — Хорошо себя чувствуешь?

— Привет, Элла! — буквально взмётываешься из кровати и устремляешься к окну. Ой! Но Элла успевает отшатнуться. Летать — это так круто! — Ты можешь подсказать мне...

— Всё потом, — неожиданно останавливает тебя, подняв руку. — У нас мало времени! Тебе нужна помощь, обо всём остальном поговорим потом, хорошо?

— Хорошо, — что случилось? Тебе точно не нужна помощь, ну, кроме как в том, чтобы связаться с Элизой! — Но о чём ты?

— Сейчас ты в Хогвартсе, правильно? — спросила она.

— Угу, — кивнула, погрузившись с целый хоровод воспоминаний, в основном, приятных — и тут же вынырнула из них — ведь из-за всего этого ты и позабыла о смартфоне, а значит, об Элизе!

— Хогвартсе, который летит через, хм, "метареальные не-пространства"? — чего?? — Эм, Хогвартсе, который летит через Небо?

— Да, — на этот раз поняла ты. — Я как раз хотела узнать...

— Как выжить? — снова оборвала тебя Элла. — Ты хотела узнать, как выжить, я надеюсь?

— О чём ты?? — даже помотала головой.

— В данный момент в реальности твоё спящее тело подвергается огромной опасности, — вздохнула Элла. — Хранящая рассказала мне достаточно о монстрах, которые сейчас распространяются по твоему косми... небесному кораблю. Ты можешь мне просто поверить? Сейчас речь о твоём и других игроков выживании, а не чём-то другом. Ты мне веришь?

— Я... — ты посмотрела в её глаза, в её душу и в её дух. Ты коснулась маленькой, но яркой и сильной звёздочки чуда внутри-вовне. Ты увидела на мгновение линии, протянутые сквозь, струны, от которых текла музыка, ты увидела музыканта и оркестр, а затем скользнула дальше и выше, чтобы стать всем и ничем и найти ответ на вопрос, заданный тебе как Магу Надежды. Найти — и твёрдо сказать. — Верю. Что мне нужно сделать?

— Хороший вопрос? — потёрла лоб Элла. — В меня впихнули просто кучу информации, даже не знаю, как ответить коротко... Но это моя роль как Мага — отвечать на вопросы. Тут лучше бы подошёл Маг Света как универсал или Маг Жизни как специалист, но и я, надеюсь, что сгожусь? Так. Тебе понадобится палочка, внимательность и сосредоточенность. Готова?

Ты повела рукой, перемещая вас обоих внутрь своей башни. В руке очутилась палочка. Поверх лимонной пижамы — чёрная школьная мантия. Постаралась "оказаться здесь и сейчас", как шутила Фло, "присутствовать на сто процентов". Подняла взгляд на Эллу, немного растерянную перемещением:

— Готова.

— А вот я не готова к тому, чтобы показывать тебе на живых образцах, как советовала Хранящая, — Элла совсем не выглядела из-за этого грустной! "Живых образцах", бр-р-р, так в фильмах страшные маггловские учёные говорят! И та Луна говорила так же! Всё-таки Хранящая — страшная. Эти жуткие "прагматизм" и "рационализм" до добра не доводят! — Поэтому просто покажу заклинания так. Тебе надо будет научиться двум главным заклинаниям и одному вспомогательному. Первые два — магия исцеления.

— Но я не цели...

— А придётся, — так строго посмотрела на тебя Элла — аж стыдно стало! — Только у тебя будет шанс успеть вовремя. Прости, что я не даю передышки — но нам правда надо спешить! Первое заклинание — "висцеро детраксиум". Его действие — изгнание чего-то лишнего из внутренностей человека. Не знаю насчёт опухолей — обычно организм не считает их лишними, если можно так сказать, отсюда и всё проблемы с ними, но всякие паразиты изгоняются очень легко. Заклинание малоизвестное, слишком общее — обычно целители используют что-то конкретное, но в нашем случае так не выйдет. Ты просто не успеешь выучить движения палочкой — поработаем только над произношением, хорошо? Просто направишь палочку на живот и скажешь заклинание, всеми силами веря, что оно сработает. Справишься?

— Да, — твёрдо ответила ты. — А что вообще...

— Нет-нет-нет, я не буду тебя вводить в ситуацию, тебе там, на корабле всё объяснят, а я только запутаю! Второе заклинание — "корпус регентум". В обычных условиях ученица ни за что бы не смогла его исполнить, но в тебя я верю. Просто поверь — в твоих, именно в твоих руках оно сработает. Хорошо?

— Хорошо, — а разве так бывает, чтобы заклинание не срабатывало? Бывает, то есть, ну, если его произносишь неправильно там, но это другое! — Я должна его колдовать после первого?

— Сразу. Сразу! — вновь строго. Элла неожиданно отвела глаза. — Извини, что давлю, я просто веду себя немного по-рабочему, понимаешь, с этими разгильдяями иначе нельзя — чуть что, так сразу станцию разрушат... Ладно, давай продолжим. Сразу же, без паузы, без промедления — запомни это, пожалуйста! Сразу же ты должна применить второе заклинание. Эти... паразиты подменяют собой работу части внутренних органов, буквально съедая их! Как только ты изгоняешь паразита, человек остаётся без части органов внутри — и ты должна сразу же восстановить всё, иначе будет внутреннее кровотечение и куча всякого плохого! То есть, оно всё равно будет, но так человек хотя бы выживет. Тут вопросов нет?

— А кого я должна буду спасти? — спросила ты. Было немного страшно — раз речь про других игроков, то...

— Сама увидишь, — отмахнулась Элла. — В конце кое-что ещё скажу. Третье заклинание — это магия создания портключа. Якорем для портключа будешь выбирать одежду перемещаемого, конечная точка — лазарет, знаешь, где у вас на корабле лазарет?

— Знаю, — уверенно ответила ты. Стольких рыбаков-неумёх туда перетаскала! — А почему именно портключ, а не самой?

— Потому что долго и ненадёжно. Ты же должна каждого перемещаемого брать за руку, так? — дождалась кивка. — А теперь представь себе, что их руки недоступны. Пока вытащишь, пока возьмёшь за руку... Портключ же проще? Если ты ему правильно выучишься, а ты обязана выучиться правильно! Не будь я мастером пространственной магии, научу как следует! Заклинание для портключа — "портус". Нужно притро... эм, направить палочку на якорь и сказать это слово, представив... нет, сначала исцеление, портключ — если успеем. Не успеем — будешь перемещать сама, надеюсь, ты успеешь.

— А как ты узнаешь, успеваем или нет? — вдруг уже опаздываете?

— Всё просто, — тяжело вздохнула Элла. — У тебя заболит живот.

Час спустя в Хогвартсе.

— Итак, мы в затруднительном положении, дамы и господа, — первым на экстренном заседании корабельного совета взял слово Роберт Бойл.

— Мягко сказано, — перебила Фло. — По кораблю бродят твари, устойчивые не только к магии, но даже к иномагии, у них есть спрятанное от нас логово, а то и не одно, они размножаются внедрением через пищевод паразита, а у нас — сотня тысяч гражданских и всего ничего авроров, которые все в бою с ксеноморфами и полягут. Это не "затруднительное положение", Роберт, это называется "катастрофа". Мы в полной заднице, и я не вижу хороших способов выбраться из неё, кроме как срочно перебить всех тварей. Кто "за"?

— Против, — немедля высказался Бойл. — Прежде, чем голосовать за абсурдные предложения, позвольте пояснить. Мы не знаем, как их найти. Кроме складов у нас имеется вентиляция, через которую чужие легко уйдут — когда мы формировали внутренние помещения корабля, то не задумывались о безопасности против чего-то такого. У меня есть идеи, как можно искать ксеноморфов — использовать то, что они поглощают заклинания, а значит, для активного магического радара будут "чёрным пятном" — но обыскать корабль в приемлемые сроки... — Макгонагалл было вскинулась, но Роберт повысил голос, не давая себя перебить. — Даже если это возможно, то бессмысленно! Дамы и господа, если мы начнём против чужих войну, начнём её прямо сейчас, то ничего не добьёмся! Во-первых, — начал он загибать пальцы, — поднимется паника. Вам придётся распространить среди авроров и боевиков Старых Родов информацию об угрозе — и они не будут молчать, а брать с каждого Непреложный обет возможности нет. Во-вторых, авроры просто умрут, как и многие, слишком многие родовитые волшебники. Они не умеют и не учились противостоять устойчивым к прямой магии созданиям, а обучить времени, опять же, нет. В-третьих, мы всё равно ничего не добьёмся. Используя вентиляцию, чужие будут просто уходить от больших охотничьих отрядов, а малые уничтожать или использовать как инкубаторы. В-четвёртых, если организовать гражданских на помощь, то чужие просто ответят войной на войну. И авроров не хватит, чтобы защитить людей. Мы будем терять людей тысячами в день! Один чужой может расправиться с десятками обычных волшебников в минуту! Мы просто не можем начать полномасштабную охоту прямо сейчас.

— Что ты предлагаешь? — сухо спросила Макгонагалл.

— Создать несколько охотничьих отрядов. Связать их договорами о неразглашении — гибкими договорами, чтобы, при нужде, они могли всё рассказать гражданским. Научить бороться с чужими. Снарядить лучшей экипировкой. И объявить, что в зоопарке произошёл массовый побег.

— И паники не будет? — поднял бровь Волдеморт.

— Не будет — мы выведем авроров и сотрудников зоопарка патрулировать коридоры. Ни в коем случае не искать зверей! Именно патруль. А тем временем Яксли начнут массовое производство големов, Макнейры и Эйвери — химер, Гойлы — нежити. Рыбаков награждать за поимку нужного сырья. Собрать строительные бригады и направить их отгораживать вентиляцию, склады и прочее чарами недосягаемости — как мы выяснили, непрямая магия на ксеноморфов действует, пусть и слабее. Ну а мы, невыразимцы, продолжим изучать чужих и искать их с помощью детекции чёрных пятен.

— Хороший пакет мер, — всё так же сухо одобрила Макгонагалл. — Том, есть что добавить?

— Пока нет, — нахмурился он. — Фло, Этан?

Те переглянулись.

— Я буду искать Луну, — молвил Райс. — И рекомендовал бы выделить невыразимцев на это. Возможно, кого-то из родов, специализирующихся на поиске. Она нужна нам, и нужна прямо сейчас. Она может выловить чуть ли не что угодно — в том числе информацию об уязвимых местах ксеноморфов. Или просто увидеть, где их искать.

— Луна не всемогуща, — заметил Бойл. — Устойчивость чужих к магии и иномагии...

— Не работает для лицехватов, которых можно использовать как якоря для поиска, — тонко улыбнулся Райс. — Устойчивость в полной мере работает у взрослой особи чужого. Предполагаю, это как-то связано с избытком "материальности" и "обычности", несмотря на их... убедительную чуждость. Так или иначе, Луна нам нужна.

— Бери любые необходимые ресурсы, — кивнул Волдеморт. Бойл скривился, но возражать не стал.

— Ну а нам с вами, Том, Минерва, — обвела их взглядом Фло, — остаётся самое важное. Мы должны уже сейчас начинать реформировать внутреннее пространство Выручай-комнаты. Сузить вентиляцию, сделать более разделённым и удобным для изоляции и штурма складской комплекс и всё остальное. В текущей конфигурации чужим — раздолье. Только четверо из всех могут заняться этим — поэтому предлагаю начинать без промедления: пока один на дежурстве, другой работает.

— Принято, — подытожил Волдеморт.

— Теперь к вопросу организации... — и Светлая Леди, поджав губы, с редкими, но меткими комментариями Тёмного Лорда, начала более чётко обрисовывать, как всё сказанное воплощать.

Двенадцать часов позже.

Луна очнулась рывком. Тело не слушалось, а веки не получалось даже разлепить! Как будто "петрификус тоталус" — но не он. Что-то внутри — но оно не мешало векам и дыханию. Что-то вовне давило на грудь и что-то плотно облепило веки. Кисловато-солёный запах свербел в носу. По щеке стекало что-то тёплое. Слышались приглушённые всхлипы.

Глубоко внутри Луна нашла островок спокойной веры в свои силы — и веры в то, что она нужна. Потянулась к нему. И выпустила наружу во всю силу, какую только смогла собрать. И упала на пол, серо-зелёный пол. Замерла. С трудом, прогоняя уверенностью и желанием слабость, поднялась, пошатываясь. Подняла взгляд.

Он стоял прямо перед Луной. На... ногах. Не как человек — он опирался на мощный хвост. Чёрная кожа напоминала Варсиэра, хвост медленно скользил по полу — туда-сюда, туда-сюда... Как у кошки, готовящейся прыгнуть. Он был неестественный, неправильный, казался даже хрупким... но её воля натыкалась на эту неправильность — и пасовала. От него не исходило никаких запахов и звуков — и это пугало.

А ещё она ощущала внимание. Оно не принадлежало чужому. Вернее, принадлежало "не совсем" чужому. Кто-то смотрел его глазами. Не Ивицер, не Варсиэр — нет, в этом внимании не было того искажения, что излучали они — это внимание было слишком спокойным, холодным, рассудительным... Профессор Райс назвал бы его "рациональным". Оно было рациональным, и существо почувствовало ответное внимание.

Два разума соприкоснулись. Луна излучала веру, надежду — но и страх, трепет. Она — откуда-то пришла уверенность, что это не он и не оно, это именно она! — излучала рациональное любопытство и... заботу? Не о ней. О том, кто был внутри неё. Но она понимала, что не удержит Луну. Её мысли не были сложны, её занимал простой выбор. Убить или нет? Убить или изучить? Её воля начала медленное давление на волю Луны — точно массивная, размером с гору, туша медленно затеняет солнце над маленькой девочкой, прежде чем обрушиться на неё — и раздавить. Она пока не желала сокрушать. Она желала узнать больше. Но ей нужно было торопиться. Час рождения был уже близок.

Луна не умела обманывать. Лучше бы умела! А раз нет, то, пока она не увидела слишком много, осталось только сделать так. Протянуть руку вперёд — и толкнуть. Видеть цель. Верить в себя. Не замечать препятствий. И толкнуть всей верой, какая только была: это ненастоящее, просто кажется, иллюзия, тень, ничто! Чужой исчез, растворился чёрным дымом, осыпался пеплом, оставил после себя только горстку сажи. "Никогда так не делай", — говорил ей Райс. Но разве можно было по-другому?

Палочку — на себя. Сосредоточиться! Она должна.

— Висцеро детраксиум!

Нечто исчезло. В животе стало пусто, горячо — и очень-очень-очень больно!

— Корпус регентум!

Стало ещё больней. Луна пошатнулась. Собрала оставшиеся силы — и вытолкнула боль. Та грязно-красной дымкой рассеялась вокруг. И только тогда Луна по-настоящему осмотрелась.

Зелёное, серое и серо-зелёное — таким всё было вокруг. Влага. Жара. Большой длинный зал, в котором угадывался один из складов — а Луна побывала во всех. И яйца. Отвратительные белые яйца в слизи. Десятки, сотни яиц! Люди. Люди в застывшей слизи — прямо как она сама, когда очнулась. Снаружи только нос и живот — остальное сковано слизью так, что позволяло только дышать, и то с трудом. Сколько их тут? Десятка два. Она должна спасти всех.

Внимание вновь сгустилось вдалеке — и стало быстро приближаться. Эти... монстры, чьими "руками" они бы ни были, скоро будут тут. Она должна спешить! Луна подняла палочку и направила её на ближайшего человека.

— Висцеро детраксиум. Корпус регентум. Портус.

Неизвестный рыбак пропал. Луна повернулась к следующему... следующей! Джинни!

— Висцеро детраксиум. Корпус регентум. Портус, — чётко произнесла Луна. Джинни исчезла.

Следующий! Следующий! Следующий! Следую...

Полувизг-полурёв. Прямо за спиной! Она пропала — и появилась недалеко, как раз чтобы увидеть, как хвост монстра захлестнул то место, где она стояла. Протянуть руку, сосредоточиться... сзади! Появилась сбоку — второй монстр прыгнул туда, где только что была. Она просто не сможет с ними сражаться! Остаётся только сделать так.

— Экспульсо! — несколько яиц просто взорвались. Монстры ринулись к Луне — и без толку столкнулись друг с другом.

Через один день.

— Очень жаль, — сказала мадам Помфри, касаясь волшебной палочкой головы Луны. Бледная Джинни, стоящая рядом, с тревогой наблюдала, — что Рэнделл погиб со всем своим отделением. Они могли бы сказать намного больше. Опухоли у тебя, Луна, нет точно.

— А Рэнделл уложил меня в прибор и только тогда заметил! — возразила Луна.

— Его снимки и реконструкция структуры твоего мозга сохранились. Он сделал за меня всю работу — мне оставалось только сравнить. Своим заклинанием ты сначала убрала из головы опухоль вместе с паразитом в животе, каким-то чудом это пережила и даже не потеряла сознание, а потом восстановила нервную ткань. Очень интересно, что это неспециализированные нервные клетки, — Помфри помедлила. — Если боли повторятся — немедленно ко мне. Это ясно?

— Угу! — радостно закивала Луна. На лице Джинни тоже читалось облегчение.

— Вам обеим, — обвела их мадам Помфри строгим взглядом, — нужно пропить курс восстановительных зелий и ни в коем случае не перенапрягаться!

— А во сне? — немедленно уточнила Луна.

— Этан? — обернулась Помфри к рекомому.

— Во "сне" запретов нет, но постарайся засыпать в своей каюте, Луна.

— Хорошо, профессор, — опустила она голову.

— А теперь, Луна, мне хотелось бы, чтобы ты заснула. Здесь и прямо сейчас. Нам нужна информация. Джинни, тебе тоже стоит поспать. И никаких иномагических перемещений без моего разрешения. Кроме как во сне, Луна. И ещё одна вещь, которую ты должна запомнить. Никаких живых существ мы больше не ловим. И всё, что поймаешь, сначала неси на проверку мне или Фло. Запомнила?

— Конечно, — насупилась Луна. — А если просто рыбу? Она же только в воде живёт...

— Может быть, вместе со мной, когда я буду свободен и в настроении, — чуть смилостивился Райс. — А теперь — засыпай. Жду тебя через двадцать минут на двадцатой наблюдательной.

— Я буду, — твёрдо кивнула Луна.

И она пришла. А потом пришла Фло и втроём они устроили интереснейшую рыбалку, а затем устроились вместе с множеством волшебников и волшебниц в Малом Совещательном зале, где все вместе отдохнули от забот и посмотрели четыре фильма про ксеноморфов. Затем, делегировав обязанности, четверо волшебников спустились на нижнюю жилую палубу, многажды пересекающуюся со складской наравне с двумя более высокими — и не спрашивайте, в какой геометрии это работает.

Прошу прощения, что забыла курсив, сигнализирующий о переключении точки зрения. Продолжим наш рассказ. Том Риддл, Минерва Макгонагалл, Фло Вефэа и Этан Райс спустились на нижнюю жилую палубу и атаковали логово чужих. Их воля исказила, изменила пропорции, материалы, самую реальность Выручай-комнаты, частью которой и являлись все эти палубы и помещения, которые определённо не могли бы существовать в нормальном Хогвартсе.

Воля четверых сжалась вокруг логова ксеноморфов — и замерла. Замерла, потому что столкнулась с волей равной, а то и большей. Большей, но недостаточно гибкой. И в тот же миг эта воля, воля Королевы чужих научилась менять реальность Выручай-комнаты сама. Противостояние прекратило быть односторонним.

Разумеется, Королева не была столь глупа, чтобы увериться в своём превосходстве. После того, что сделала с одним из её трутней Луна Лавгуд, после контакта с её разумом, после самого осознания, что теперь есть люди, с которыми она может вступить в контакт — и которые уязвимы перед ней, перед которыми уязвима она сама — Королева стала... параноиком. Она немедленно разорвала мост между собой и четвёркой волшебников, мост в равной мере телепатический и реальностный.

Королева оградилась щитом от ментальных воздействий, скопированным у Луны Лавгуд. В её исполнении этот щит был намного грубей, но всё равно превосходил, уже в силу первоисточника, щиты той же Макгонагалл и даже Волдеморта по качеству, а по чистой силе — насколько она актуальна в сфере разума — стал лучшим на корабле. Поэтому немедленная атака с помощью ментальной магии и иномагии разума была парирована, как говорится, играючи.

Разорвав контакт на уровне искажения реальности, Королева, используя мыслительные мощности своего "роя", выработала план. Она уже постигла, выхватила из разума Луны сущность личностного разделения Выручай-комнаты, когда в помещение можно зайти, только чётко определив его назначение. Она изменила помещение склада на как можно более защищённое от чужого постижения. Точнее будет сказать, что она сначала разделила его на две зоны, а затем изменила назначение каждой. Изменение же самого назначения не позволяла её воля, а сон ксеноморфам — не требуется. Таким образом, Королева защитила себя и своих детей от вторжения..

Королева разорвала первоначальные связи с остальными палубами и создала новые, пока волшебники не опомнились, и прикрыла их своей волей. Её воли хватило на несколько сотен стыков, и в каждом находилась дверь, которую могли открыть чужие, но не могли люди. Королева не собиралась воевать. Не собиралась она и показывать, где находятся эти двери, прекрасно замаскированные от обитателей корабля. Она желала лишь медленного и неторопливого роста своей "стаи", а затем её расширения на другие миры.

Но здесь, в Хогвартсе, пусть она и была уверена в своём превосходстве — побеждать было нельзя. Не Королева управляла движением корабля, она никогда бы этому не научилась — и поэтому намеревалась использовать Хогвартс так же, как используют животных её лицехваты. Внедриться, развиваться и ждать, пока не наступит время вылупления, не провоцируя "иммунную систему" корабля на полноценную войну. Однако было кое-что, чего Королева не знала и знать не могла.

Ивицер. Ивицер улыбался, наблюдая за происходящим с Варсиэра — всё шло по его плану. С этого момента он прекратил бросать в Небо сгустки своей воли. Теперь оставалось только ждать. И Королева, и Ивицер обладали бесконечным терпением. Каких-то два с половиной года были для них мгновеньем, а дальше будущее манило перспективами.

31 Хранящая и Алиса: выполните последние приготовления к критической точке

Тебя зовут Хранящая Время, Алый Ангел и, некогда, звали Кирой Царёвой. Ты — богиня судеб, и сейчас ты готовишься к тому, чтобы сплести все судьбы ИМ-листа воедино. А ещё ты собираешься эксплуатировать "своих" смертных максимально эффективно. Ты вложила огромные силы, время и ресурсы в "свою" галактику, и теперь настало время пожинать плоды. Тем более, Алый Орден уже начинает терять влияние — ты используешь его силы на самом пике возможностей. Так, как и было запланировано.

Николай Пеев лично показывает тебе главный калибр Звезды-Два, одной из тех самых заградительных станций. Впечатляюще. Ещё более впечатляюще — это тот метод и те возможности, которые предоставляет главный калибр. Разумеется, реализация — высокий скайятех и артефакторика. Но принцип... Принцип тот же, что и у Пелены Чудес. Ты смотришь на радужный луч, разносящий планетоид на кусочки, а затем на такую же защиту Звезды-Два и улыбаешься, чтобы перейти к следующему пункту.

После реорганизации и перекомплектации выяснилось, что уцелело целых пять полноценных флотов. Ирен Иванова демонстрирует их возможности. А потом один из них во главе с самой Ирен отходит прикрывать Крак (разумеется, это странное название имеет простую расшифровку, но зачем портить интригу?). Ты запускаешь консоль разработчика и правишь некоторые параметры Игры, после чего забираешь остальные четыре флота.

Этим флотилиям предстоит перегруппировка и сглаживание с оставшимися силами Гриндельвальда и Дамблдора, а также армией ревенантов. Всё это понадобится тебе для последней в истории ИМ-листа масштабной межмировой военной операции.

Последней в истории... Ты вздыхаешь. Жаль, но иного (или иного) выхода действительно нет. Критическая точка поставит конец в истории листа. Если всё получится правильно, то не одного листа. Ты уничтожишь всё вокруг. Так не было суждено. Без твоего вмешательства листы продолжали бы жить. Часть бы отмерла, как начал умирать ИМ-лист, часть замерла бы в хрупком равновесии самосоздания и саморазрушения, а ещё множество родилось бы из новых почек. Но ты прервёшь этот процесс. И не будет больше никакого "суждено". Не будет судьбы, не будет Великих Рек. Ты, богиня судеб, судьбу — уничтожишь. А вместе с ней, вероятно, и мультивселенную.

Это не так страшно, как звучит. В самом худшем случае ты будешь помнить, что мультивселенная, Древо и Лес — это ещё не всё; что останется нечто дальше, вовне. Ты не выглядывала за пределы, твоей свободы, твоих сил не хватает, но уверена, что Ключ пришёл извне. Ты знаешь, что есть другие вселенные и мультивселенные с другой метафизикой.

Ты знаешь, что у бесконечности нет предела. И самый могущественный разрушитель не может разрушить вообще всё. Например, Море Имён, вне зависимости от результатов твоего плана, а вместе с ним — и Море Вероятностей, что бурлит где-то в бесконечных Небесах (и Небеса есть Море, и Море есть Небеса, и над единством этим стоит задуматься) — останутся быть. Море. Моря. Небо. Небеса. Солнце. Бесчисленные Солнца? Это тебе уже неведомо. Ты слишком мала, чтобы дотянуться до звёзд. И вряд ли у тебя будет ещё шанс попробовать. Или будет? Как знать...

Пространство Парадоксов? О, оно останется. Недалёкие смертные и боги считают его листом — но это не так, вернее, не совсем так. Пространство Парадоксов напоминает лиану, обвившую множество Древ, стыкующую меж собой множество вселенных, физик, магий, пространств и времён. Лиана эта ветвится, где-то стелется по Тверди, где-то уходит в Небеса, а где-то сплетается сама с собой. Пространство Парадоксов — это невероятно прочная, постоянно адаптирующаяся (или уже адаптировавшаяся — зависит от позиции наблюдателя) к опасностям структура. Никакому Лорду Инглишу, будь он трижды владыкой Единой Силы (а не простым пользователем, как сейчас), не уничтожить Пространство Парадоксов. И Ключ не способен на это.

В общем-то, ты не знаешь силы, способной уничтожить нечто подобное. Ты даже не можешь охватить Пространство Парадоксов взглядом! Оно уходит далеко за пределы Леса — туда, где понятие "сущего" и "эволюции" утрачивает первоначальные значения. Должно быть, Лорд и Муза создали нечто большее, чем могли представить — или на то и был расчёт?

Ну а ты не Творец и никогда им не была. Ты только разрушаешь. И задуманное разрушение будет самым масштабным из всех. И никакие боги, никакие сущности помельче не смогут тебе противостоять. Они даже не подозревают, что всё метавремя может в один миг утратить смысл — только Инфуцор, как бы иронично это ни звучало, понимает, что ты собираешься сделать и как. Но убедить в этом других — не в его силах.

Настала пора закрывать ещё одну петлю, разбираться с одним из важнейших хвостов. Ты появляешься перед Верой Орловой. Она улыбается тебе. После того как ты разрешила ей и Элизе переписываться через межреальностный синхровременной чат, у Веры полегчало на душе. А потом в их конференцию вернулись Кристо и Осси. И общего языка они не нашли, причём между собой — тоже. Сейчас (в этот место-момент метавремени) оба забанены на неделю. Зато Алиса, присоединённая Кристо, забанена не была и нашла в Элизе интересного собеседника. Вера периодически вытаскивала этих двоих из "~бесконечных≈заумствований~!~", направляла на путь "веселья≈и~развлечений!≈"... а ещё вдохновляла на новые и новые свершения. Как положено Деве Дыхания, не так ли?

— Привет, Вера, — улыбаться в её присутствии на удивление легко. Как во многом прав был Эжак...

— Привет! — она порывисто обнимает тебя.

На миг отрешаешься и смотришь со стороны. Богиня и человек, уверенно приближающийся к рангу мастера аспекта. И Небеса. Бескрайние Небеса возникающих и тающих иллюзий, сновидений и мечтаний, бесконечной пестротой переливающиеся, дрожащие вокруг. И шторм. Шторм, кружащийся вокруг Веры, ограждающий её от всего враждебного — дружелюбный, в некотором роде живой шторм.

— Уже скоро, да? — нетерпеливо спрашивает она.

— Ты ещё не закончила, — суровость, впрочем, из голоса исчезла, и ты хихикнула. Взъерошенная Вера была сейчас похожа на обиженного воробушка. — Не смотри на меня так. Я перенесу тебя, когда закончишь.

— Никак не могу понять! — машет Вера рукой. — Эта "Сущность Ветра" всё ускользает и ускользает от меня!

— Как и положено квинтэссенции ветрености? — улыбаешься ты. — Но я поняла достаточно, чтобы сделать кое-что другое. Тебе понравится, — и достала Ключ.

— Правда? Мы куда-то переместимся? — и преисполнена любопытства. До этого ты открывала Ключом порталы — её реакция закономерна.

— Нет, — качаешь головой. — Возьми, — и протянула Ключ.

— Я? Оу, — и замирает, сжав перо, мгновенно обращающееся в её руках в миниатюрный ключик. — Он такой тяжёлый!

— Это Ключ, — просто говоришь ты. — Ему положено быть тяжёлым. Я только что получила его от себя-будущей из Дальнего Кольца. От самой старшей из моих версий вне критической точки. Больше Ключ мне не понадобится. Его время подошло к концу.

— Ты хочешь, чтобы я его... сдула? — предполагает Вера.

— Он тяжёлый, — качаешь головой. — Он упадёт вниз. И неизвестно, кто его подберёт и с какими целями использует. Ключ может быть невероятно опасен в руках даже самого благожелательно настроенного и осторожного смертного. И, конечно же, его ищет Инфуцор, — имя это произносить в Небесах можно было без опасений — оно просто терялось в переменчивых ветрах. — Мы не можем допустить, чтобы Ключ попал к нему — сейчас, раньше или позже — во всём обозримом и необозримом мне метавремени.

— Но что же делать? — вопросительно смотрит на тебя Вера.

— Помнишь, ты вкладывала Дыхание в вещи и идеи?

— Угу, — кивает она. — Было весело! Они оживали или вроде того. Я типа... освобождала их? А тот столик до сих пор скачет как козлик?

— До сих пор, — не удерживаешься от ответной улыбки. — Ты ощущаешь Ключ, Вера? Ощущаешь его сущность?

— Наверное? — хмурится она. — Он же живой, да? И даже разумный?

— Почти живой и почти разумный, — подтверждаешь ты. — Его Творец запретила Ключу обретать настоящий разум и настоящую жизнь — он приблизился к ним настолько, насколько позволил запрет. И даже чуточку дальше после того, как его душу исцелила Сильф Сердца Джулия Сайнс. Малышка Джу сделала невозможное и надломила оковы Ключа. Теперь пришла твоя очередь, Вера.

— Я должна... освободить его? — понимает, наконец, она — и прикрывает глаза, сосредотачиваясь. — Ох, я и впрямь бы раньше не смогла! Он такой тяжёлый, но так хочет быть свободным! Мне кажется, он устал быть оружием, но не может... я помогу! Ключик, я сейчас, секундочка, всё будет!

Дыхание Девы окутывает Ключ, окутывает руки, тело — и Верины волосы причудливым ореолом трепещут на ветру. Синие полоски аспекта расползаются вокруг, и масштабнейший нереальностный шторм набирает силу по мере сосредоточения Девы на задаче. Видения мелькают с невероятной быстротой. Границы раздвигаются, и на небольшой миг ветер Веры связывает огромную часть Небес воедино, определяя границы и ориентиры, позволяя Этану Райсу, стоящему на главе дракона Хогвартса, бросить в направлении ИМ-листа лучевидный якорь — и устремиться по нему вниз, к цели.

Ветер крепнет. Вера исчезает в сияющем голубизной и синевой ореоле. А потом всё замирает — столь же стремительно, почти мгновенно. Вера улыбается тебе и подбрасывает ключик. Синей бабочкой тот вспархивает и, покружившись вокруг, исчезает в пелене видений. Бабочка летит к Морю Имён, чтобы получить своё Истинное Имя, а позже воспарить над разрушаемой реальностью, открыть путь и, наконец... но это уже совсем другая история.

— У меня получилось! — радуется Вера.

— Ты большой молодец. Теперь Ключа больше нет, а бабочку что мне, что Инфуцору не поймать. Она свободна.

Возможно, это хорошая метафора. Гусеница, превращающаяся в бабочку. Тролли, восходя на богоуровень, отращивают крылья как у бабочки. Символ свободы и сказки. Ты находишь это... прекрасным. Кровожаднейший вид, вид, полный скрытой агрессии и с трудом её ассимилирующий — и крылья бабочки. Ключ, безмолвное, бездумное орудие — и бабочка. Хранящая Время, живая функция — и... кто? Кто ты сейчас и кем ты можешь стать? Критическая точка близко!

Ты прощаешься с Верой, оставляя её постигать Сущность Ветра, и перемещаешься на Землю, одну из множества Земель. Нужно кое-что подправить. Осталось ведь совсем немножко. Скоро, совсем скоро ты-настоящая станешь тобою-старшей и отправишься в Дальнее Кольцо, чтобы в процессе правки сюжета этой истории встретить Луну Лавгуд. Там тебя ждут очень напряжённые часы, а может, и годы. Там ты внесёшь в Алый том самое главное, то, ради чего ты его и брала. Там всё закончится... или всё-таки начнётся?

Тебя зовут Алиса Орлова, ты же, в прошлом, Влада и старший координатор техников. Сейчас ты вновь собрала свою команду. И Кристо. Команда не очень относится к Кристо, но это нормально. У каждого свои на то причины.

Леонсу не нравится, как быстро он всё осваивает и что у него из рук ничего не валится. Между прочим, его зависть — странная. Ведь сам Леонс, вообще-то, первым подобрал ключики к взлому механизма Игры и научился вызывать консоль разработчика — но сейчас ты опережаешь его настолько, что... но тебе-то не завидует! А Кристо — очень даже. Очередная ситуация "свой-чужой"? Как же ты это не любишь!

Дирф вообще не очень уяснил, где ты пропадала, откуда взялся Кристо и кто он тебе. Нет, он, конечно, вполне адекватный, но сообразить, что у тебя появился парень и что вы, чёрт побери, любите друг друга — это за пределами его здравого смысла! А уж когда ты пытаешься объяснить, что делала с Велирой и Рекой Имён, чем занималась на Побережье или в далёких временных линиях... До Дирфа туго доходит новая информация — и это его раздражает, ну а Кристо — просто часть такой инфы.

Аманда? Аманде не нравится, что ты держишь через Кристо связь между игроками в твоём подчинении, с Элис и Гворисом, с Осси и... хм, ну да, с Элизой ты связываешься без него. Ей не нравится, что он сейчас — твой главный источник информации. Ну и ещё: ты раньше чаще болтала именно с ней, а теперь — с Кристо. Она видит в нём замену себе.

Смогут ли друзья смириться, смогут ли найти себя в быстро меняющемся мире? Ты не знаешь, но приложишь все усилия, чтобы у них был шанс. И поэтому:

— Вы не будете участвовать в последнем бою, — констатировала факт. Без всяких вопросов: лидер тут ты. И ты знаешь, как лучше.

— Эй! — возмутился Леонс. — У меня уже есть специальное ружьё, чтобы...

— Пригодится, — оборвала ты перечисление технических особенностей очередного издевательства над законами физики и метафизики. Впрочем, наверняка эффективного издевательства. — Но вам троим. Я оставлю вас в безопасном месте. Оборудовала специальный мир, линия времени полностью отрезана и стабилизирована Роком. Обречена на вечность. Я использовала всё, что знала, чтобы создать этот ковчег. Думала, что мы пересидим вместе.

— Но что? — продолжила Эми. Сейчас она была на удивление сосредоточенной на "здесь и сейчас". Ты видела тень напряжения на её лице — Эми прикладывала всё силы, чтобы не улететь в очередной полутранс. — Я не вижу, почему ты передумала. Карты молчат.

— Потому что я могу, — вздохнула ты. — Ты никогда не чувствовала такого, что у тебя есть шанс, единственная возможность поучаствовать в событиях космического масштаба. Может быть, сделать мир лучше. Понимаешь, Эми? Я — могу. Как я могу остаться в стороне?

— Но как же мы!? — воскликнул Леонс. — Я даже...

— Помолчи, — подняла ты руку. — Можешь вручить свои пушки Кристо — ему пригодится огневая мощь. Но вас, друзья, я потерять не могу. Вы сделали главное. Ты собрал нас вместе и указал путь, Дирф. Ты провела всех нас до цели, Эми. Ты дал мне силу всё изменить, Леонс. Вы не бесполезны! Ох, видит Бог, я совершенно не умею говорить эти речи! — всплеснула руками. Кристо успокаивающе приобнял за талию. — Там будет мясорубка. Я не выживу почти наверняка. У вас шансов ещё меньше. У меня, Ведьмы Рока, есть возможность изменить предначертанное, но у вас её нет точно. Кристо... Кристо я не имею права запретить, но вам — могу.

— Ты удержишь нас силой, — невозмутимо констатировал Дирф. — И знаешь что? — он неожиданно тепло улыбнулся тебе. — Я не против. Но только если ты пообещаешь кое-что.

— Да? — нахмурилась ты, не совсем понимая, о чём он. Но вот насчёт силы — угадал в точности. А ведь из всех троих именно Дирф понимает тебя лучше всех!

Ты не собиралась их терять. Ты не совсем дура, чтобы отпускать их в то месиво, что, предположительно, останется от ИМ-листа. И в Пространстве Парадоксов им делать нечего. Можно, конечно, подобрать безопасную вселенную и здесь. Но ты не будешь уверена до конца. Пространство Парадоксов не желает отпускать своих игроков, желает использовать их повторно, втянуть в тысячи авантюр! И пока ты жива, пока свободна, пока лидер — позаботишься о жизни, спокойствии и свободе своих друзей. А в той линии времени ты уверена. Её не смоет, даже если всё метапространство-метавремя исчезнет в бурях нереальности. Не после того, что ты сюда вложила.

— Пообещай, что вернёшься, — просто сказал он. Ты вздрогнула, но привычно удержала невозмутимое лицо. Эми, конечно, это не помеха, но не тогда, когда она сконцентрирована на "здесь и сейчас". А вот Кристо заметил — и ты, не оборачиваясь, ощутила его полуулыбку.

— Даю слово, что приложу все усилия к этому, — торжественно кивнула ты. — Эми, ты что-то хочешь сказать?

— Я гадала для тебя, — ответила та.

— Неделю безотрывно, — буркнул Леонс. — Насильно её отдыхать отправляли.

— Я должна была успеть, — лёгкое волнение. — Я смогла узнать кое-что важное.

— Слушаю, — Эми действительно могла нагадать что-то совсем уж невероятное. Например, в один прекрасный момент она помогла тебе с путём к Реке Имён, сократив работы как бы ни на год, всего лишь сутки просидев у волшебного шара.

— Две вещи, — непонятно начала она. — Хранящая готовит две вещи. Две разные вещи. И если она не сделает одну, то всё изменится, а если другую, то мы обречены на не-вечность.

— Исказитель, — помрачнела ты. — Значит, мы должны выбрать, что будем... отменять, скажем так. Две вещи. Спасибо, Эми, это действительно важно. Мы должны найти баланс, Равновесие между Исказителем и Хранящей. Если Исказитель преуспеет, то нас ждёт нечто хуже смерти. Если Хранящая преуспеет, то всё сущее разлетится на куски. Это я знала и раньше, а теперь знаю несколько ясней.

— Это не всё, — вдруг продолжила Аманда. — Я видела, что тебя нашли.

— Я не хотела говорить, — вздохнула ты. — Меня и вправду нашли.

— Кто? — не замедлил Леонс с вопросом.

— Ну, мне выслали приглашение, — улыбнулась ты, припоминая. — С красивой такой синицей. Уж не знаю, как они меня обнаружили, но, похоже, по эху в Море Имён или вроде того. Там было объяснение, но я не настолько, — неопределённо крутанула рукой, — технически продвинута. Не разевай рот, Леонс, это правда — я не поняла, не смогла понять. Мне упорно кажется, что нам с ними не по пути, но, возможно, они чему-нибудь интересному научат? — прикрыла на мгновение глаза, воскрешая в памяти просто великолепную структуру модуля птицы, к сожалению, распавшуюся на мелкие фрагменты... из которых, впрочем, ты успела извлечь немало. — Обязательно наведаюсь в эти Лаборатории, когда всё закончится. Они не настаивали и не давили — это что-то вроде автоматической рассылки для тех, кто, хм, затрагивает их сигнализацию. Не хмурься, Дирф, это точно не ловушка! Кроме того, я буду очень осторожна и в любом случае это будет потом, когда выживу и вернусь к вам. Вот тогда можно снова искать выход к Реке Имён, оттуда к Морю, а дальше у меня есть что-то вроде одноразового пароля к их, хм, СЭТ-комплексу, системе связи и перемещения. Попробую, но позже... — вдруг тебе в голову пришла интересная мысль. — Если в этом послании всё верно, то я и тебя с собой возьму. Твой фундаментальный подход будет там к месту. Если ты не против.

Леонс просто молча улыбнулся. Ты обвела друзей взглядом. И ощутила... гордость? Леонс, некогда раздолбай-мастер, желающий, чтобы его оставили одного со своими поделками — сейчас реализовавшийся Паж Пространства, рвущийся в бой сам. Дирф, кажется, полностью исцелился — и сейчас с полным осознанием принял твой выбор и даже стребовал обещание. Эми нашла в себе даже не силы, а желание быть здесь, с тобой, а не в мысленном блуждании по ей лишь ведомым загадкам.

Они столько для тебя сделали! И ты столько сделала для них. Да, ты обязательно должна выжить. Просто чтобы встретиться с ними снова. Чтобы тебе погадала Эми, чтобы Дирф предложил очередную неожиданную идею, чтобы Леонс показал чертёж какого-нибудь нового "реактора вакуум-подпространственного искажения". Чтобы вы сыграли в карты вместе, чтобы ты победила, но только потому, что Эми в очередной раз вместо игры занялась бы мысленным гаданием, Дирф разглядывал бы карты, которые оказались картами капчалога Леонса, который бы хмурил лоб, силясь вспомнить, что в них положил. А потом вы бы устроили пикник где-нибудь на берегу моря, а ночь ты бы провела в объятьях Кристо.

Но если у тебя не получится, то хотя бы должна гарантировать, что они выживут. Что Хранящая с неведомыми целями не пробьёт твою защиту и не исказит их линию реальности или не сотрёт её в неведомых целях. Что Инфуцор не превратит их в... кхм, во что бы там он ни хотел. Вы с Кристо этого не допустите. И все найденные тобой игроки — а вырвать из объятий Рока удалось многих — будут с вами. И ими ты — пожертвуешь. Ради друзей и ради себя, как бы эгоистично это ни звучало. Но если понадобится, ты пожертвуешь и собой. Но ты всё ещё надеешься, что собранных тобой программ и возможностей хватит. И что всё пройдёт идеально. А потом ты найдёшь Ива на берегу Моря Имён — Инфуцор просто обязан оставить его в покое после всех инструкций Марье и навешанных защит, после стирания памяти от него даже ничего не узнаешь! Ты извинишься за долгую отлучку, познакомишь Ива с Леонсом — и всё будет хорошо.

Особенности небесной рыбалки в период гроз и дождей

210 дней с момента вылета.

Ты — Джинни Уизли, и ты... потерялась? Огляделась. Где ты вообще? Вроде бы только что вышла из палаты узнать, почему так тихо и куда пропали все, но это совершенно не больница. Где ты вообще? Всё деревянное и напоминает родную Нору. И никого. Только половицы скрипят. Хорошо хоть палочка при тебе!

— Эй! Есть кто-нибудь?

— Я здесь, Джин, — спокойно ответили из-за спины.

— Что происходит, Том? — обернулась к нему. Том выглядел необычно — лицо было бледным, как у покойника, а глаза отсвечивали алым. Мантия — чёрная с золотым воротом. Было в нём и что-то... привлекательное? Какая-то адская харизма. Невольно ты засмотрелась. Том улыбнулся:

— Неплохо выгляжу? Добро пожаловать внутрь, Джин. Здесь у тебя тихо и уютно... было когда-то.

— О чём ты? Том, что происходит? — наставила на него палочку. Не то чтобы это помогло, но так было спокойней. Кроме того, ты ещё не пробовала на призраках ментальную магию! Хороший повод.

— Ты осознала себя внутри — это похвально для такого... — он замешкался — и хмыкнул. — Ну, как иномаг ты, пожалуй, опытней меня будешь, а вот как человек, — ухмыльнулся. — Осмотрись, ознакомься с окружением — ты здесь ещё не раз побываешь, в своей Стране Чудес, Джин-Джин.

И возмутительно исчез, не дав тебе ни слова (например, "конфундо") вставить. Но совету Тома стоило последовать. Он и вправду никогда — по крайней мере, со своего возвращения — не делал ни тебе, ни твоим друзьям ничего плохого.

Деревянные стены, дощатый пол и потолок. Доски какие-то все одинаковые... нет, разные. Ты присмотрелась. Как будто копии одной доски, только вывернутые по-разному. Светильники — обычные жёлтые волшебные свечи. Всё было достаточно настоящим, но некая неуловимая неестественность заставила заподозрить, что ты в каком-то не-здании.

— Бинго! — раздался весёлый голос.

Ты резко повернулась и бросила невербальный "ступефай" раньше, чем осознала, что делаешь. Вот только красный луч бессильно соскользнул с белой фигурки... кролика в шляпе? Точь-в-точь тот старый кролик-игрушка, которого мама в детстве наколдовала! Он даже умел ходить, если повернуть ему шляпку... Этот выглядит как новенький. Что он здесь делает?

— Я тут живу, — поклонился, сняв зелёную шляпку. — Моё обиталище, мой замок из песка — твоё безумие, Джин.

— Безумие? О чём ты? — этот "о чём ты?" вопрос уже начал тебе надоедать, но как ещё спросить-то?

— Не безумие, нет, ты ещё недостаточно безумна, — глуповато улыбнулся кролик. — Но осталось не так много времени, — и поглядел на потешные часы на лапке. — Пойдём-пойдём, Джин-Джин, я покажу тебе, что происходит в этом месте.

И пошли. А что тебе оставалось делать, если на расспросы кролик отвечал лишь "потом, всё потом"? Заколдовать его тем же "конфундо"? У тебя бы рука не поднялась — он всё-таки так был похож на твою старую игрушку. Шли вы до тех пор, пока коридор не погрузился во мрак.

— Люмос, — но свет выхватил жалкий пятачок, не доставая даже до стен. — И что дальше?

— Мы ждём её, ждём! — с энтузиазмом воскликнул толстячок-кролик. — Она уже рядом, она знает, что пришло время зажигать свет!

— Она?

— Ты её знаешь, — глупо улыбнулся кролик, глядя тебе в глаза. — Ты всех нас знаешь, не так ли? Кому не знать, как не тебе?

— Конфундо! — не выдержала ты. — Что происходит?

Но кролик лишь глуповато пялился на тебя. Тьфу, пропасть!

— Свет угас, луна взошла? — тихий шёпот заставил тебя судорожно осматриваться — но палочка не освещала почти ничего! — Приветствую дома, дорогая.

Свечи зажглись. Все разом. Ты опустила палочку, рассматривая новую... или старую знакомицу. Девочка, сотканная из чистого мрака, со страшным белым лицом стояла прямо рядом с тобой. Но она была нестрашной. Знакомой...

— Вы... вы ведь Лунная Банши?

— Я — она, и я — это всё, — холодно и мелодично ответила та. — Время убирать игрушки, — и легонько толкнула кролика.

Воспоминания детства в один миг ударили в голову. Кролик, которого поломали Фред с Джорджем, пытаясь колдовать папиной палочкой. Лунная Банши — ты её придумала, когда смотрела в окно и гадала, кто зажигает звёзды и луну по ночам и выключает их днём. Они были здесь. Кролик рассыпался на кусочки, как в реальности. Ты... внутри? Внутри своего разума?

— Репаро, — уверенно произнесла ты, указав палочкой на кролика — и он собрался из кусочков обратно, всё так же глуповато улыбаясь. — Зачем ты это сделала?

— Есть время зажигать, но есть время и гаснуть, — молвила Лунная Банши. — Нельзя отремонтировать то, что утеряла навсегда.

— Я — иномаг, — просто ответила ты. — Если я захочу...

— А ты хочешь вернуться к детским игрушкам? — спокойно спросила Банши голосом, напоминающим голос Хранящей Время.

— Не хочу, но не тебе решать, что будет разрушено, а что нет.

— Здесь я наделена властью проводить новое и воплощать старое, — Банши отвернулась и пошла вдаль по коридору. Кролик продолжал глуповато улыбаться, поправляя свою шляпу, так что тебе не оставалось ничего, кроме как идти следом за ней. Но шла ты недолго. Неожиданно всё погрузилось в яркий белый свет...

...и ты с трудом открыла глаза.

— Просыпайтесь, мисс Уизли. Время принимать лекарства, — голос мадам Помфри громом отозвался в гудящей голове. Это всё сон! Просто чёртов сон!

245 день с момента вылета.

Тебя зовут Луна Лавгуд, и у тебя снова вышло проснуться во сне! Элла уже ждала тебя — неужели она вообще во сне не спит?

— Утро доброе? — как она любит вопросы! Это так мило, что тебе хочется сделать что-то подобное:

— Не очень? А что ты делаешь? А что сделать, чтобы Скайя перестала быть такой грозовой? — ты пристроилась рядом с занятой своим ноутбуком Эллой.

— Скайю затемнила Хранящая, может быть, она знает? — пожала плечами Элла. — Не знаю, зачем бы мне пригодилось возвращать её в обратное состояние? А я пытаюсь снова определиться, тот ли диапазон условий выбрала?

— А зачем это Хранящей? — полюбопытствовала ты, заглядывая на экран и, конечно же, ничего не понимая.

— Затем, чтобы Скайя была отрезана от этого сеанса максимально большое время? — предположила Элла, продолжая быстро печатать. Ты заметила, что эта стрелочка на экране, как там она... курсор, да! Что курсор перемещается независимо. Элла может что-то вроде беспалочковой магии, только с техникой? — Ну а я всё ещё пытаюсь понять, какой результат нам потребуется? Видишь эту полоску?

— Вроде вижу? — главное — спрашивать, даже если не спрашиваешь! На экране действительно была в одном из... окон, да? В одном из окон — интересно, почему "окна"? — белая полоска, на треть заполненная зелёным.

— Предположи, насколько она заполнится сейчас?

— Ну-у-у-у, наполовину?

— Хорошо бы? — и хихикнула. — Кто тебя так научил в бесконечные вопросы играть?

— Это же просто? — улыбнулась в ответ.

— Скажешь это Джу? Почему же она не может поверить, что это просто? — хмыкнула Элла. — Потому что никогда не выиграет, быть может?

— Джу? А кто такая Джу?

— Да-да, как я могла забыть? — спохватилась Элла. — Со сколькими ты знакома?

— С кем? — не поняла ты.

— С игроками? Я, твои трое — и всё?

— Мои трое? — не поняла ты. — А почему мои? И хватит этих дурацких вопросов! Рассказывай, — и теперь нужен "особенный" взгляд. Даже профессор Райс не мог перед ним устоять и разрешил тебе завести акулу в аквариуме!

— Ладно, — Элла снова хихикнула. — Раз уж ты проиграла, расскажу всё по порядку. В нашем сеансе Игры будут участвовать восемь человек, две четвёрки. Одна четвёрка помладше, это ты и твои друзья, другая постарше — это я, моя подруга и её друзья. В каждой четвёрке есть один агент Хранящей, один пробуждённый на Проспите, один человек, которому назначено сделать что-то великое своим аспектом, и один человек, чья роль только кажется незначительной. Эй, не смотри на меня так! Это не я, это она сказала. В "моей" четвёрке на Проспите проснулась я, кое-что великое с помощью аспекта сделала Джулия Сайнс, или просто Джу, Сильф Сердца. Наёмник Хранящей — это Сэм Робер, Вор Оружия, а внешне незначительным выглядит Марк Творцев, Паж Символа. Все трое, кроме Сэма, — спящие Проспита. Ты их видела, когда заглядывала в башни, — Марка и Джу.

— А ты следила за мной? — вырвалось у тебя.

— Я же Маг Пространства, конечно, да, — спокойно подтвердила Элла. — В каждую башню и по всему Проспиту камер напихала на всякий случай. И парой дронов на Дерс камеры забросила тоже — вдруг кто проснётся там? Как видишь, не ошиблась и вовремя узнала о твоём пробуждении. Остальные четверо игроков — Сэм и трое твоих друзей — игроки Дерса. Сразу предупреждаю — не лети туда. Дерситы, скажем так, не очень хорошо относятся к игрокам Проспита. Они и к своим-то игрокам очень странно относятся — кто фанатеет, а кто прирезать готов при первом удобном случае. Но пока игроки спят, всё в порядке. А теперь рассказывай ты!

— Эм, — Элла закрыла ноутбук и повернулась к тебе. — Ну, "агент", наверное, Энтони? Он какую-то сделку с Хранящей заключил. А что-то великое аспектом Джинни сделала — она Жизнь из специальных кристаллов у Строителей украла! И последний — Грэм, — натолкнулась на терпеливо-ожидающий взгляд. — Ой, ты совсем-совсем ничего о них не знаешь, даже имена и роли? — Элла кивнула. — Ну, Энтони Даффи, он Наследник Страха и слизеринец, ну, хитрый и всё такое. Джинни Уизли, она крутая и моя лучшая подруга! Она гриффиндорка, смелая и храбрая... Разбойница Жизни. Грэм Фергюссон — Принц Времени, он увлекается историей, тихий, но всё равно крутой. А я — Маг Надежды! Но только я не сама проснулась, а...

— Знаю, — подняла руку улыбающаяся Элла. — Тебя разбудила Элиза Даттон, будущий Дирижёр.

— Дирижёр? А это как?

— Это человек, который управляет игрой оркестра, — объяснила она. — Но, наверное, лучше показать? Сейчас найду какую-нибудь запись, и посмотришь. Ты и оркестров нормальных, наверное, не слушала? У меня в башне хорошая акустика, сама всё делала, только окна стоит прикрыть.

А потом тебя ждали самая красивая музыка, какую только можно было придумать, и утро, наполненное чудесными воспоминаниями.

249 день с момента вылета.

— Ты знаешь, что происходит, когда в мозгах сильного иномага разлад? — с иронией спросил Том, когда ты осознала себя идущей следом за Лунной Банши по бесконечным деревянным коридорам.

— О чём ты? Со мной всё в порядке, в отличие от тебя! — огрызнулась ты.

— О нет, Джин-Джин, для духа со мной всё даже не просто в порядке, а удивительно и замечательно! — Том даже наигранно всплеснул руками. — Ты помнишь, что делала, пока не включилась в библиотечные игры Грэма?

— Я... я общалась! — воскликнула ты, поражаясь заодно сюрреализму ситуации.

— А кроме этих глупостей? Нет? Я так и думал. Оставляю тебя наедине с тем, во что ты влипла или, лучше сказать, влипли тебя, — и наглейшим образом растворился в воздухе — только его издевательская улыбка задержалась на секунду дольше!

— А, это снова ты, — словно Банши не слышала вашего разговора! Безумие какое-то. Она заметила тебя только сейчас? — Ступай за мной, дитя, я покажу тебе Новый Порядок.

— Новый Порядок? — переспросила ты, хотя было желание просто идти — но упрямство толкало выжать из бредового сна — теперь ты не сомневалась, что это сон и что он бредовый — максимум возможного. Ведь во снах отражается то, что происходит с человеком на самом деле? По крайней мере, в некоторых — так говорил профессор Райс.

— Всё течёт, всё изменяется, — философски ответила Лунная Банши. — Лишь свечи зажигаю я, как прежде. Всякий Старый Порядок сменяется Новым. Так устроены вещи, и это можно только принять.

— Куда ты меня ведёшь?

Коридор начал расти, сливаясь с прочими коридорами. Вокруг показались местные... обитатели. Кто-то из них напоминал игрушек, только причудливо искажённых, многие были тебе знакомы: игрушечный кролик, старый упырь с чердака, гротескные пародии на садовых гномов, привидений Хогвартса — его ученики будто бы без лиц, в одинаковых школьных мантиях, отличающихся только цветом галстуков... Это было так нереально и жутко, как и положено во сне.

Но ты точно во сне? И почему ты так мало помнишь? Ты попыталась сосредоточиться на памяти — но многие моменты и вправду будто смазывались, исчезали, растворялись, ускользали от тебя! И это было страшно — гораздо страшней того, что творилось вокруг. Ты чётко помнила, как вела себя в РМ-линии — но что было, когда корабль (и когда его стали так называть?) Хогвартса начал полёт? Том говорит, что ты глупо общалась... но и это ты почти не помнишь! Помнишь, что, но совсем не помнишь, как! Что с тобой происходит? А если вспомнить то, что раньше... столько всего вылетело из головы! Такое ощущение, что ты жила совсем немного. Ты помнишь дошкольное время не очень чётко, но ты и не помнила его так уж чётко... или ты не помнишь, что помнила!?

Ты ощутила злость на себя, на этих глупых обитателей странного сна и на Тома, который толком ничего не объяснил. И эта злость придала тебе дополнительные силы выпрямиться и гордо, как настоящая хозяйка своего разума, направиться вперёд. Местные уродливые обитатели уступали тебе дорогу, а Том, даже не соизволив появиться, шепнул:

— Хорошо, Джин, хорошо. Соберись, тебя ждёт небольшое объявление... если ты захочешь его выслушать.

— Какого... Том! Том? — но лишь молчание и звуки шагов уродливых существ.

Ты прошла сквозь большие ворота и оказалась в огроменном зале. В центре, на постаменте, у кафедры замер профессор Биннс, внешне не отличающийся от оригинала...

— Дамы и господа, я возвещаю новости нашего славного Королевства, — монотонно прокричал (как он вообще сумел?) Биннс. — Дорогая Королева избрала новым своим фаворитом Королевского Палача.

Что? Это как вообще? Палач — фаворит — об этом возвещают? И что вообще за Королева? Нет, ты отказываешься это понимать!

— Именно поэтому и оказалась в такой ситуации, — шепнул Том, странным образом не перекрывая голоса Биннса.

— Господин Палач обещал казнить каждого, кто помешает их с Королевой спокойной жизни.

Бред. Просто бред. Зачем ты и зачем все эти... существа слушаете это? Может, уйти? Но куда? Нет, лучше уж дослушать до конца.

— Бывший фаворит профессор Локонс отправился искоренять мешающих Королеве нечестивцев, чтобы доказать свою верность и победить в борьбе за сердце Её Величества!

А? Локонс? Он-то тут откуда? Его ещё здесь не хватало!

— Гарри Локонс вызвал на дуэль Лунную Банши, но она не явилась под предлогом высокой занятости в этот четверг.

Гарри Локонс? Если это твой сон, то ты, выходит, издеваешься сама над собой? Надо будет обязательно рассказать обо всём профессору Райсу и спросить совета... вот только в прошлый раз ты выкинула сон из головы почти сразу. Ты обязательно должна во всём разобраться сейчас!

— Разбойница Джин сообщает о готовности разобраться во всём прямо сейчас! — возвестил Биннс.

Он что, мысли твои читает? Да и Кролик раньше, и Том... Удивительно, но никто из окружающих на неё не покосился — все молча, покачиваясь и не моргая, внимали Биннсу.

— Королева издала указ, запрещающий Разбойнице Джин покидать её палубу под страхом полного забвения!

Чего!? Кто вообще такая эта Королева, чтобы решать внутри твоего собственного сна? Луна вроде бы рассказывала, что сном можно управлять и заклинания в нём работают — но у тебя явно не обычный сон, раз ничего не выходит — одно только "репаро" и сработало в прошлый раз... Надо что-то делать, но что, если ты и о законах сна-то ничего не знаешь? Стоп! О законах здесь должна знать Лунная Банши, она вроде бы спешила сюда же... вот только где она?

Ты огляделась. Замолчавший Биннс, медленно расходящиеся обитатели сна и полумрак. А Банши — чёрная. Как её найти-то? Решительно подняла палочку и, следуя интуиции, крикнула, вкладывая желание и волю:

— Ациус!

Чёрная фигура замерла в другом краю зала. Ты удовлетворённо кивнула и поспешила к ней.

312 день с момента вылета.

— Не клюёт? — с сочувствием спросила Луна, подсев к Энтони, грустно удившим над широченной шляпой.

На правой обзорной палубе собралось всего ничего рыбаков — и тысяч трёх не наберётся. Все были укутаны в тёплые мантии, зачарованные на отталкивание влаги, но помогало это мало — встречный проливной дождь, идущий уже третий месяц, медленно смывал и магию тоже. Поэтому чары отталкивания не боящиеся непогоды рыбаки чередовали с согревающими зельями (отчего у многих шёл из ушей пар, и выглядели они презабавно) и ещё каким-нибудь щитом попроще в качестве зонтика.

Помогало так себе — с рыбалки обычно возвращались мокрыми, промёрзшими и без добычи. Были, конечно, счастливчики — только они да какое-то особое рыбацкое упорство заставляли снова и снова подниматься на обзорные палубы, вздыхать на небо, затянутое то туманом, то хмарью, выдернуть из которых видения не представлялось возможным, да водружать шляпы, которые пусть и хуже, но работали по-прежнему.

— Хуже, — отозвался Энтони. — Клюёт, да не то.

— А что нужно? — заинтересовалась Луна. Энтони поднял на неё взгляд. А вдруг поможет? Вряд ли, но...

— Что-то вроде якорита, — даже если она всем разболтает... ну решил иномаг обзавестись ещё одним якорем, с кем не бывает? — Неразрушимое и поддающееся магии хотя бы один раз. То есть, магии и иномагии. Сможешь?

— Не знаю, — нахмурилась Луна. — Чем сложней задача, тем сложней выловить, но что-то такое простое и притом... — задумалась. Значит, не получится? — Ладно! — Энтони едва не подпрыгнул от решительного восклицания. — Давай попробуем. Но ты на всякий случай отойди, — и... просто засунула руку в недра шляпы!

— Зачем отойти? — на всякий случай Энтони всё же отошёл. Мало ли! Если уж Луна предупреждает...

— Всякое случается, — нахмурилась та, шарясь в шляпе. — Я даже специально стала рукой ловить, тогда добыча с рукой обычно ничего не должна делать! А то однажды я чуть страпельку не достала, представляешь? — Энтони не представлял. Но звучала эта "страпелька" как-то и вправду... бр-р-р! — Хм! Что-то есть! Вроде бы небольшое... Ага!

И достала... что-то. Серебряный шар с надписью на английском. Луна прочитала:

— "Карманная чёрная дыра. Время распада замедлено до четырёх тысяч лет, притяжение изолировано. Не извлекать из упаковки! Корпорация Эллстар, гарантия — двести лет", ну и там дальше адрес и всё такое, — пренебрежительно закончила Луна — и выкинула штуковину обратно в шляпу. — Чёрные дыры вроде бы и правда неразрушимые, но они слишком опасные, чтобы их хранить. Давай попробуем ещё!

Снова потянулась в шляпу. Что-то нащупала. Сунула вторую руку. Бросила Энтони:

— Подержи меня, оно большое!

Энтони обхватил её за талию. Внезапно Луна дёрнулась прямо в шляпу — Энтони пришло упереться ногами и тянуть обратно со всей силы! А потом её вытолкнуло и — бах! — они оба оказались на мокрой палубе, чудом не ушибившись.

— Ты как? — спросил Энтони, поднимаясь.

— Хорошо, — рассеянно ответила Луна — и метнулась к шляпе обратно. Крикнула прямо в неё. — Эй, ну пожалуйста! Мне для друга надо!

— А, Луна, это ты, — последовал равнодушный ответ с той стороны. Хранящая! — Камень Слизерина останется у меня, пока не будет использован для высшей цели. Учти, что в следующий раз я буду не так снисходительна.

— Ну и ладно, — вздохнула Луна. — Очень нужно было! Пробуем ещё раз?

— А может, не надо? — Энтони очистил себя и её от грязи заклинанием и отступил от шляпы к самой границе противодождевого щита.

— Интересно же! — он просто вздохнул вместо возгласа в духе "сумасшедшая!" или "ты с ума сошла!" Бесполезно констатировать очевидное. Луне это говорили раз десять на дню, не меньше. — Так, кортозис нам не нужен, унобтания целый склад, мифрил глупый... ага!

И достала нечто. Нечто больше всего напоминало... да ничего оно не напоминало! Оно сияло. Это был камень. Ну. По крайней мере, у него были грани. И эти грани не так отражали свет. Камень не светился, не был реальней или нереальней, он просто был другим. Энтони не мог бы сказать, какого он цвета. Всех сразу? Никакого? Одно он ощутил чётко — этого не-камня здесь быть не должно.

— Выкинь его!

— Ага, сейчас, — отмахнулась Луна, рассматривающая добычу. А потом из шляпы вылезла зелёная когтистая лапа и деликатно постучала когтём её по плечу, проигнорировав почти рефлекторное "секо" Энтони. — Ой. — Луна оглянулась. Лапа требовательно разжалась. Луна посмотрела на лапу. На камень. Вздохнула. — Я опять ваше взяла, да? Извините, дядя демон, оно само выходит!

— Архидемон, — хрипло отозвались из шляпы. — Дядя архидемон, прошу не путать. Не стоит брать часть моей реальности. Это может быть опасно для тебя, девочка.

— Дядя архидемон, а у вас нет ничего неразрушимого и безопасного для артефакта? — спросила Луна, отдавая не-камень лапе. Лапа сжала его и пропала в недрах шляпы.

— Ищи адамант, — ответил архидемон — и его присутствие, которое до самого ухода казалось неощутимым, пропало. Стало легче дышать, Энтони смог, наконец, разжать палочку и высказать Луне всё, что он о ней думает.

— Ругаться — это невежливо, — просто ответила Луна, когда он, наконец, выдохнулся. — И... — сунула руку в шляпу — Энтони невольно дрогнул, шагнул назад. — Держи, — протянула ему три тёмно-сиреневых камня. — Адамант. Должно сработать, — положила камушки у шляпы, не дождавшись, когда он их заберёт, — и была такова.

Прежде чем прикоснуться к камням, Энтони испробовал на них всю известную магию и иномагию распознавания. Ту, которую было неопасно пробовать, конечно. Вроде бы и вправду неразрушимые и безопасные. И даже зачаровать можно, правда, очень сложно, но если не совсем обычной магией, а ритуалом... Проблема была в другом.

— Не один, — задумчиво произнёс Энтони, пряча камни в карман мантии и подправляя выдыхающийся магический зонтик. — Три. Три — это сильное магическое число... — и улыбнулся своим мыслям.

313 дней с моменте вылета.

Когда ты снова "пришла в себя", зал давно уж опустел и даже зарос паутиной. Но Лунная Банши всё так же терпеливо ждала тебя в углу. Или она вернулась как раз к твоему пробуждению? Не исключено... Твои подозрения, что, как проснёшься, воспримешь всё очередным сном — подтвердились. А заодно подтвердилось, что большую часть из произошедшего наяву ты просто не запомнила! Может быть, это и впрямь глупый сон, пусть периодически и продолжающийся?

— Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность, — хмыкнул Том. — Ты хочешь считать это случайностью, Джин, но имеешь ли право?

— А сказать, что это, сам не можешь? — повернулась к нему.

— У тебя есть та, кому можно задать вопросы, — усмехнулся тот. — А я — только гость, не показывающийся на глаза, и только поэтому ещё жив. Удачи, — снова испарился, оставив после себя змеиную улыбку и пугающий взгляд, которые растворялись будто бы нехотя, будто бы издеваясь над тобой.

— Ладно, — вздохнула ты. — Эй, Банши, ты нас слышала?

— Не всё желаемое я имею право рассказать, как того ни хотел бы Паж, — ответствовала Лунная Банши своим размеренным тоном, чем-то похожим на голос Райса.

Только в отличие от Райса в её голосе сквозила некая подавляющая уверенность в каждом слове. Неожиданно ты поняла, что Банши просто не умеет сомневаться. Она делает, как должно, без сомнений и колебаний. Если бы она хотела, то в этот же миг уничтожила бы тебя! Ты даже отступила назад — но Банши ни словом, ни движением не выдавала, что вообще заинтересована в этом разговоре — всё такое же лицо с едва заметной мимикой. Какая же она жуткая!

— О чём ты можешь сказать? — спросила ты.

— У каждого из нас есть функция, — ответствовала Банши. — У каждого есть цель, смысл и сила их реализовать.

— Значит, ты — что-то вроде функции моего разума? — поняла ты.

— Я — та, кто крутит невидимые шестерёнки, кто держит Равновесие, без кого это всё, — она обвела зал рукой (и ладонь была жутко неразличима в клубящемся мраке!), — развалится на кусочки. Моя роль зовётся "Вестница Времени". Я вижу, как всё работает, и могу исправить, я же управляю переменами и стабильностью этого места.

Ты мельком подумала, что где-то уже слышала выражение "Вестница Времени". Какая-то роль из Игры? Неважно!

— А я? Какая функция у меня?

— То мне неведомо, — только потому, что внимательно следила за её лицом, ты заметила, что Банши легонько поморщилась. — Ты — нарушение, но ты должна быть. Разбойница Жизни — вот твоя роль. Силы твои связаны с жизнью каждого из нас. Ты можешь забирать наши жизни и наши силы... если сумеешь победить. Но твоя же жизнь источается за каплей капля в бессмысленной борьбе. Все мы бессмертны — но не ты. Твоя гибель будет твоим же концом, Разбойница Джин. Кроме того, мне ведомо, что ты — иномаг, но не маг.

— Не маг? — вконец запуталась ты. — Но я же колдую в реальности! И роли у меня нет, потому что я — настоящая!

— Настоящая? — неожиданно улыбнулась Лунная Банши. — Здесь нет ничего настоящего, Разбойница. Я не советую тебе умирать — ничего дальше для тебя уже не будет. Но мне уже пора, пора огни гасить и зажигать. Позволь сделать тебе прощальный дар.

— Какой? — только и смогла спросить в ответ. Как ей вообще доказать, что ты — настоящая Джинни, и она должна тебе подчиняться? Или она не подчиняется вообще никому?

— Твой клинок, — указала на палочку в твоих руках. — Он сломан. Я чиню сломанное, когда ему не пришло ещё время уходить, и твоё оружие таково.

— Это же не клинок! — возразила ты.

— Поэтому он сломан, — согласилась Банши. — Скажи "Верум", Разбойница, и отпусти своё воображение.

— Но я же не волшебница здесь, ты сама сказала! — запуталась ты.

— Ты иномаг. Скажи, позволь ему вернуться в истинную форму.

— Верум! — воскликнула ты, пристально глядя на палочку. Твоя палочка превратилась в изогнутый ритуальный кинжал, тот самый, которым ты победила монстра в иной грани Хогвартса. Вот только этот кинжал выглядел более... реальным. И он ощущался будто бы частью тебя! Ты осознала, что не можешь его потерять, что он будет верно служить тебе: забирать жизни и силы тех, кого разит. — Но как?

— Вострый Нож — простая истина, — заметила Лунная Банши — и исчезла.

314 дней с момента вылета.

— Ментальная магия, значит? — недоверчиво переспросил Лорд Кэрроу. — Зачем она вам, Лорд Даффи?

— Защититься, — честно, пусть и расплывчато ответил Энтони. Это обязательно в разговоре с Кэрроу, как и с капитаном Слизерином — говорить правду. Отличить обычную недоговорённость от намеренной поверхностным чтением разума они не способны. А что-то более глубокое не позволяет уже Кольцо. Не позволяло бы оно и поверхностное чтение, но как тогда убеждать в своей "искренности"?

— Артефакт свой потерять боитесь? — проницательно прищурился Кэрроу.

— Его может забрать моя... нанимательница, — ответил Энтони. Тоже правду. И впрямь, может. Но вот что он ей нужен — у него было большое сомнение. Вернее, он был уверен, что всюду, где Кольцо было Хранящей нужно, она его использовала, поперекидывав между своими временными версиями.

— Да, эта может, — согласился Лорд Кэрроу. — Рассказывал мне о ней Тёмный Лорд... — Кэрроу отпил вина. Энтони, вторя ему, отхлебнул горячего чая. — Говорит, встретился впервые в какой-то отсталой линии реальности, мол, ей конец уже скоро бы пришёл, в живых там мало кто остался, а знания были — бесценные. Чуть ли не оригинальная версия "О вечном и божественном". Ну и Хранящая туда заявилась. В красной своей мантии, а вокруг — аура, какую не у каждого бога встретишь. Тёмный Лорд, не будь дураком, поклонился ей, поприветствовал по всем правилам этикета, а она ему, мол, куда сунулся, ты слишком важен для будущего, чтобы тут умирать — и вышвырнула прямо в Слизерин-мэнор взмахом руки! Тяжёлая у неё рука, тяжёлая, как и у Леди-протектора... — и уставился в пространство.

— Лорд Кэрроу? — у Энтони было чёткое ощущение, что если он будет молчать — Кэрроу застынет не на один час.

— Да-да, Лорд Даффи? — резко повернулся он — в глазах блеснул отсвет Родовой силы. — О чём мы говорили?

— Я просил вас обучить меня ментальной магии, — напомнил Энтони.

— Именно магии? Иномагия разума вас не интересует? — испытующий взгляд.

— Ей меня научит профессор Райс, — глаза в глаза.

— Резонно, — кивнул Кэрроу. — Райс опытней в этой сфере, но в ментальной магии меня превосходит только сам Лорд Слизерин. Но с чёго вы взяли, Лорд Даффи, что я — хороший учитель?

— Слухи, Лорд Кэрроу, слухи, — слегка улыбнулся Энтони, которому было всё тяжелей удерживать спокойствие перед этим человеком. Не будь Кольца, попросту отрицающего его давление, он и не начал бы разговор. — Имеющий уши да услышит.

— В интересной среде вы общаетесь, — змеиная улыбка. И всё-таки, Амикус Кэрроу — страшный. Но к каждой змее есть свой подход. — Но вы же понимаете, что подобное обучение будет стоить мне бесценного времени?

— Понимаю, — шире улыбнулся Энтони. — Помнится, вы упоминали оригинальную версию "О вечном и божественном"?

— У вас есть копия? — вскинулся Кэрроу.

— Лучше, — неприкрыто ухмыльнулся Энтони. — У меня есть оригинал. К сожалению, некоторые страницы были утрачены, но...

— Я согласен, — отрезал Кэрроу. — Как скоро я могу ознакомиться с этим "оригиналом" и проверить его оригинальность?

— Завтра, Лорд Кэрроу, уже завтра.

Час спустя.

Грэм задумчиво шёл по Корабельной Библиотеке. Когда-то давно она была библиотекой Хогвартса, но сейчас к ней присоединились и частные коллекции, библиотеки Сумеречного квартала, Святого Мунго, архивы Минмагии и знания множества родов. Не всех — Старые Рода ревностно оберегали свои сокровища. Но было немало волшебников и волшебниц, принёсших в сундуках и сумах с пространственным расширением целые горы книг. Корабельная библиотека, курируемая Макгонагалл, выкупала их по щедрой цене, заодно предоставляя бесплатный абонемент на месяц и неограниченный доступ к своим книгам, обязуясь заботиться о них, реставрировать и оберегать от особо агрессивных экземпляров посетителей.

На бумаге всё это выглядело чудесно. Чудесно оно и заработало — уже через два месяца библиотека вышла на самоокупаемость: в поисках развлечений волшебники вспоминали Хогвартс — и шли в библиотеку. Не все, конечно же, в основном рейвенкловцы, но немало было и представителей других факультетов. На удивление, много читали представители Старых Родов, причём художественную литературу, которой в их семейных запасниках был недостаток. На ура расхватывалась даже маггловские книги!

Но за оптимистичными финансовыми показателями Библиотеки стоял труд. Тяжёлый, даже тяжкий труд целых двух сотен библиотекарей, приводящих книги в порядок и совершивших настоящий подвиг: из перемешанных при прыжке Хогвартса в нереальность книг были утрачены считанные экземпляры, а каталог начал работать уже через три недели с момента вылета! Сейчас столькие библиотекари были излишни — чтобы убирать, следить за фондом и обслуживать посетителей, хватало одной сотни.

Грэм знал обо всём этом не понаслышке. Когда он немного оправился от приключений, то отправился именно в Библиотеку — тогда ещё не с заглавной буквы. Идеальное место, чтобы прийти в себя, побыть в тишине, покое наедине со строчками древних историй и трактатов. Так он думал. Но реальность оказалась иной.

У двери дежурил один-единственный аврор, а внутри царил хаос! Только Грэм вошёл, как едва не оказался погребённым под горой книг прямо у входа. Не успел он возмутиться такому варварскому обращению с бесценными томами, как раздался громкий чих.

— Библиотека закрыта, мальчик! — заявила чихнувшая — не кто иная, как мадам Пинс собственной персоной! Под её взглядом очередная книга раскрывалась, пролистывалась до печати Хогвартса — и улетала на полку где-то в недрах библиотеки.

— Мадам Пинс? А... а почему вы одна? — не сразу нашёлся Грэм. По его представлению, тут произошла настоящая катастрофа, и все хогвартские профессора как один должны были возвращать библиотеку в порядок! А ещё лучше — вместе с учениками. Хотя... ну разве что такими, как он сам?

— Потому что никому нет до этого дела, — сердито ответила Пинс. — Только Райс и заглянул, нашёл нужный манускрипт и пропал... — осеклась. — Я повторяю, библиотека — закрыта.

— Но надо что-то делать! — воскликнул Грэм, оглядываясь на книжный хаос. — Давайте я найду вам помощников! — и сам удивился своей смелости. Но ужас от увиденного точно что-то в нём переключил. Нужно было действовать! — Неужели никто из домовиков...

— Нет способа верней загубить книгу, чем доверить её домовому эльфу, — отрезала Пинс. — У нашей Леди-протектора нет времени на библиотеку... и я её понимаю, — у хозяйки библиотеки даже руки опустились. — Не думаю, что ты сможешь помочь. Разве что... сам? — и смерила его оценивающим взглядом.

— Обязательно! — немедля согласился Грэм. — Но я должен попробовать поговорить с Леди-протектором или с Лордом Слизерином. Или с профессором Райсом. Или...

— А ты интересный малый, — прищурилась Пинс. — И вправду с ними знаком, так? Если сможешь помочь — моя благодарность не будет знать границ.

— Мне просто хочется, чтобы всё это было в порядке, — отмахнулся Грэм — и развернулся к выходу. — Я скоро приду!

Пришёл он, конечно, нескоро. Личное знакомство не помогло найти вечно занятых Светлую Леди и Тёмного Лорда. Профессора Райса Грэм нашёл — но во многом потому, что Райс отдыхал у себя в каюте, анимировав дверь пускать только строго определённых посетителей — Грэма в том числе. Профессор вник в проблему Грэма быстро, но вот решение предложил странное:

— Вам сейчас с Энтони и Джинни делать совершенно нечего. На нормальные уроки у нас с Фло не хватает времени — почему бы не заняться собственным проектом? Отец наверняка научил Энтони обращаться с финансами, а у Джинни уже много друзей по всему кораблю. Собери всех вместе и составь проект, план, какую выгоду мы будем иметь с целой и рабочей библиотеки. Любую выгоду: финансовую, культурную или научную. Леди-протектор не занимается библиотекой, поскольку не считает это достаточно выгодным делом — убеди её в обратном! Приноси мне красиво оформленный проект, а я позабочусь, чтобы профе... Леди-протектор его увидела.

И пожелал удачи. Грэма тогда чуть не придавило громадьем задачи — но потом перед глазами встала картинка, как несчастная Пинс и не менее несчастный он вдвоём расставляют всё... всё несчётное количество книг — и сжал зубы. Надо — значит, надо.

Они сделали это. Энтони взял с него услугу, а с библиотеки получал теперь долю прибыли. Джинни просто была рада хоть за что-то взяться — Грэм и не думал, что вечно с кем-то болтающая подруга на самом деле мается от безделья! Энтони привлёк блеклого человечка по имени Дональд Уизли, приходящегося параллельно-реальностным родственником Джинни — и имеющего просто невероятные связи. С помощью "дяди Дона" они мигом нашли четыре десятка человек, которых также заботила судьба библиотеки — только вот скооперироваться сами или обратиться к грозной Пинс не смогли. Сам же Дональд, пыхтя от усердия и постоянно советуясь с Энтони, буквально каллиграфическим почерком оформил "Проект Восстановления и Развития Библиотеки". За этой работой их застигла Фло и шепнула что-то Дону, после чего Библиотека стала Корабельной.

К Райсу Грэм пришёл триумфатором — не просто с проектом, но с целой командой готовых работать людей. Профессор, впрочем, ничем не показал, что удивлён, но его удовлетворённый кивок и сухое "лучше, чем я мог себе представить, Грэм" было идеальной наградой. Ну а после настало время адской работёнки. И Грэм сам не заметил, как превратился в старшего библиотекаря с немалым заработком. А когда Библиотека стала популярным местом, его стали узнавать в коридорах незнакомые люди и даже почтительно здороваться. И осознал, что здесь он — на своём месте и что жизнь наконец-то наладилась.

Теперь он шёл по "своим владениям" уже не как ученик... получается, по возрасту, уже четвёртого курса, а как старший библиотекарь, что грело душу. А по знаниям... о, столько, как сейчас, он не читал за всю свою жизнь! И регулярные лекции Райса, публичные и лично для них, и занятия с Фло, и... жизнь казалась прекрасной и удивительной, когда из-за стеллажа навстречу вывернул Энтони:

— Привет! — первым поздоровался именно Грэм.

— Добрый вечер, — а Грэм в уме отметил, что теперь он воспринимает такое приветствие чем-то вроде "доброго утра". У него вечерняя вахта шла первой, перед утренней. И таких, как он, было как бы ни половина корабля. Можно было, к слову, спросить у Дона, он должен знать статистику... — Есть дело, Грэм.

— Какое? — насторожился Грэм. Вроде бы Энтони и не "мутил воду", но Грэм инстинктивно чуял, что теперь-то — мутит! — Редкая книга?

— "О вечном и божественном", — прямо сказал Энтони. Грэм даже не удивился — чего-то такого он и ждал. — Мне она нужна, Грэм, срочно.

— Но только на неделю, — и извлёк уменьшенный том из кармана. — Энгоргио! — книга вернула прежний размер. В отличие от всяческих не-книг, с которыми Грэм уже успел познакомиться, "О вечном и божественном" вела себя на удивление смирно. Как будто её писал не сумасшедший иномаг (а кто в здравом уме сунется ко всем упомянутым в книге сущностям?), а адекватный и предусмотрительный волшебник. Автор книги казался Грэму кем-то средним между профессором Райсом и тем, что он слышал об отце Энтони. Сам Райс на такое предположение загадочно улыбался и спрашивал, не рассчитывая на ответ: "а что такое это среднее между Риском и Мерой?".

— Недели достаточно, — улыбнулся Энтони — и Грэм поёжился. Было что-то в этой улыбке... змеиное. Поневоле вспоминалось самое плохое, что он слышал о слизеринцах от гриффиндорцев. Просто показалось, правда?

Неделю спустя.

Руфус Скримджер подавил желание потереть лоб. И поморщиться. И напоить собеседника Веритасерумом. Или хотя бы наложить Империус. Совершенно ничего не говорило о том, что Энтони Даффи хоть в чём-то виновен, но чутьё аврора старой закалки просто вопило: он что-то знал и здесь что-то не так! Но что? Чёртов Энтони, чёртов Райс, чёртова Амелия, наверняка это она спихнула на него такое дело — продолжает "месть" за ту попытку переворота... Самой Макгонагалл давно уж всё равно — память прочесала, душу наизнанку вывернула и отпустила на волю, а потом и в Министерство вернула. А Амелия, старая гадюка, даром что хаффлпаффка, помнит, помнит и мстит по мелочи!

Он сосредоточился на Даффи. Мелкий лордёныш был по-лордовски лаконичен и непробиваем, даром что пацан четырнадцати лет. Принял, значит, Род, камушек Родовой сделал под руководством капитана — и весь из себя такой выше нормальных магов! И даже тени мыслей через контакт глаз не прочитаешь — не иначе как Родовая Сила и защищает. Была б его воля, все эти Родовые Камни давно уже улетели бы за борт — тварей небесных кормить.

— По порядку, пожалуйста, — не пуская в голос раздражение, спросил Руфус. — Итак, вы подошли к каюте Лорда Кэрроу...

— Не совсем так, — спокойно ответил Энтони. Это ещё что значит? Не подошёл, а подлетел или подполз, что ли? — Всё началось гораздо раньше, мистер Скримджер.

— Вот как? — след! Или нет? Лордёныш и впрямь что-то знал.

— Мы встретились с Лордом Кэрроу на балу в честь годовщины свадьбы четы Лонгботтом. Бал, признаюсь, был довольно скучным — все эти степенные разговоры... — теперь Руфус чётко читал на лице Энтони: "я лгу". А лжёт или только имитирует это? Тьфу! С этой паранойей он уже мальца, будь он трижды Лордом Всех Магий, в опытные интриганы записал! Тем более, не так же просто четырнадцатилетку пригласили на бал взрослых Лордов. Было им там о чём поговорить, было! Может, голову ему пудрили? Старые Рода...

— Понимаю, Лорд Даффи, — вежливо кивнул ему.

— В отличие от остальных Лордов, Лорда Кэрроу интересовало не моё знакомство с Лордом Слизерином и, скажем так, контакты в высших кругах, а дружба с мистером Фергюссоном.

— Грэм Фергюссон, старший библиотекарь, если я не ошибаюсь? — уточнил Руфус.

— Да, мой близкий друг, — улыбнулся Энтони. Улыбка, впрочем, вышла у него холодной. Аристократы... Глядишь, ещё годик в их среде Даффи повертится — и искренним улыбкам разучится вовсе. — Лорда Кэрроу интересовала довольно редкая книга, о внимании к которой он не собирался оповещать библиотекарей.

— У вас есть предположения, зачем ему была нужна эта книга? — даст ли зацепку?

— Никаких, сэр, — вздохнул Энтони. — Вы не знаете, когда я смогу получить "О вечном и божественном" обратно?

— Понимаете... — осёкся. Нет, говорить о пропаже книги из спецхрана для особо важных улик — это лишнее. — Понимаете, Лорд Даффи, жертвой является последний член одного из древних родов, поэтому дело находится на особом контроле, а книга — улика высокой важности. К сожалению, я не знаю, когда вы сможете получить её обратно.

— Очень жаль, — а вот расстроился он вполне искренне. — Я брал её у Грэма на неделю и должен был отдать уже сегодня.

— Итак, вы направились в каюту к Лорду Кэрроу, чтобы забрать у него книгу? — продолжил "не допрос" Руфус.

— Верно, сэр.

— В предыдущий раз вы видели Лорда Кэрроу в день его просьбы? — на всякий случай уточнил Скримджер. Он уже уверился, что распутать дело не удастся, даже если у него весь Отдел Тайн будет на побегушках, а Боунс одобрит любые предложенные меры.

— Конечно, нет! — так! — Вы должны понимать, сэр, что такие... просьбы обычно выполняются в обмен на соразмерные услуги.

— Я понимаю, Лорд Даффи, что это ваше с Лордом Кэрроу личное дело, но не могли бы вы рассказать, что просили в обмен и при каких обстоятельствах встречались в предыдущий раз?

— Я всего лишь попросил Лорда Кэрроу дать мне несколько уроков ментальной магии, — ответил Даффи. И вправду, почему бы не попросить главу древнего рода, хранящего свои секреты даже от Волдеморта, дать несколько уроков? За такую-то книгу! — Это не та тайна, которую стоит хранить.

— Итак, у вас было, если я не ошибаюсь, пять уроков ментальной магии, Лорд Даффи?

— Верно, сэр, — подтвердил Энтони. — Но они были достаточно ёмкими. Мы использовали хрономер.

— У Лорда Кэрроу есть хрономер? — это было, мягко говоря, дерьмово. Как минимум, дело расплывалось ещё больше — большую часть ритуалов и зелий можно было проводить и под ускорением хрономера — а значит, чёртов Кэрроу мог с помощью книги придумать что-то... эдакое. Будь воля Скримджера, он запретил бы и хрономеры тоже — вместе с рыбалкой, которая была их источником.

— Был, сэр. Разве вы не знаете? У многих Лордов он есть. Это показатель статуса, сами понимаете, Лорд Кэрроу приложил все силы, чтобы добыть себе один.

— Вы не могли бы, — удержался, чтобы не наклониться вперёд и не надавить взглядом и позой Руфус, — рассказать, какие Старые Рода имеют хрономеры? Это может помочь нашему расследованию.

— Прошу прощения, сэр, но нет — это не моя тайна, — ожидаемо. А жаль.

— В таком случае, перейдём к происшествию, — не выказав сожаления, продолжил Скримджер. — Итак, вы пришли на очередной урок или чтобы забрать книгу?

— И то, и другое, сэр.

— Видели ли вы что-нибудь необычное перед каютой или по пути к ней? — стандартный вопрос.

— Луну, — хмыкнул Энтони. — Прошу прощения, я хотел сказать, мисс Лавгуд. Она, эм, парила, держась рукой за воздушный шарик.

— Ясно, — интересно, что Даффи уверенно идентифицировал воздушный шарик. Большинство аристократов, несмотря на моду на маггловские книги и кино, в таких вещах плавали. — Итак, вы постучали?

— Да, сэр. Я постучал, но дверь открылась от стука.

— У вас есть идеи, кто снял защитные чары? — немедленно спросил Руфус.

— На двери стояла родовая защита, — пожал плечами Даффи. — Она должна была пасть со смертью последнего члена рода Кэрроу.

— Спасибо за пояснение, — и поморщился про себя. О таких вещах он знал действительно мало — а аристократы в аврорат, чтобы было у кого проконсультироваться, не поступали. Там, на Земле, случалось, что защиты родовых мэноров падали целиком, но никто раньше не связывал это со смертью рода — находили причины прозаичней. — Вы вошли внутрь — и?

— Всё было в полном порядке, за исключением Лорда Кэрроу, — опустил взгляд Даффи. — Он сидел за столом и смотрел в пространство. Перед ним лежала та самая книга. Я окликнул Лорда, но он молчал. Я подождал немного и применил "энервейт", чтобы привести его в чувство, но Лорд Кэрроу просто... упал. Я проверил, жив ли он, и вызвал Отдел Правопорядка и Отдел Тайн. Ничего в каюте не трогал, никакой магии, кроме "энервейта" не применял.

— Вы заметили, на какой странице была открыта книга? — последнее уточнение.

— Нет, но там была латинская цифра семь на уголке, — ответил Энтони. — Я листал книгу до этого, на уголке помечается номер части.

— Листали раньше? — зацепился Руфус. — Знаете ли вы, что эта книга опасна?

— Как и любая книга об иномагии, — только и ответил Даффи. — Я предупреждал Лорда Кэрроу, но он знал, на что идёт. Его ведь убила книга, да?

— Не исключено, — уклончиво ответил Руфус. — Можете быть свободны, мистер Даффи. Благодарю за содействие.

— Удачного расследования, — без промедления он развернулся и вышел из офиса аврората.

Руфус вздохнул. Поморщился от головной боли. Потёр лоб. "Не исключено"... Он здесь и вправду больше ничего не мог сделать. Лорд Кэрроу лишился разума, читая явно опасную иномагическую книгу, а у него только смутные подозрения, что здесь что-то не так. И никаких дополнительных зацепок. Конечно, Грэма он расспросит, аристократов, бывших на том балу, тоже, но в груди зрело чувство бессилия. Всё это будет зря. Они ничего не узнают. И невыразимцы ничего не найдут — кто бы это ни действовал, он не оставил следов. Пустота — будто никто и не входил внутрь. И умом Скримджер понимал, что это всё паранойя, что вообще ничего, кроме исчезновения волшебной книги — которое тоже ни о чём не говорит, книга-то иномагическая! — не указывает, что это вообще было убийство.

Руфус в раздражении стукнул по столу, благо коллег вокруг не было. Достал из кармана фляжку с вином, увеличил, отхлебнул, точно какой виски, без всякого уважения к, между прочим, дорогому напитку — и откинулся на спинку стула. Нет уж. Он будет землю рыть, но если виновник есть... если хоть что-то указывает на кого-то... Надо искать, кому выгодно — пока что на этом фронте успехов не было. Кэрроу вёл замкнутый, отшельнический образ жизни, изредка показываясь на публике. И никому не была нужна его смерть. Тухлое дельце подкинула ему Боунс, тухлое!

329 дней с момента вылета.

Вооружённая Вострым Ножом, растерянная и запутанная, ты осознала себя в покрытом паутиной зале. С отвращением сорвала белую гадость, а потом взмахнула Ножом, который мистическим образом угадал твои желания и удлинился прямо на лету, проредив паутину сразу во всём зале... а заодно оставив на стенах большущий разрез. Ты по-новому поглядела на неуклюжий на вид ритуальный кинжальчик. Тебе показалось, что он пел, когда ты взмахнула.

Новый взмах! Нож и вправду пел! Каждый его взмах отдавал мелодичным и в то же время грозным гудением, напоминающим приглушённую музыку. Пробуя снова и снова, ты умудрилась даже сыграть на Ноже целую мелодию, заодно покончив со всей паутиной в зале. Интересно, тут вообще никто не убирается? Вроде бы за сохранностью должна следить Лунная Банши? Или это "опаутинивание" — часть Нового Порядка? Ты вздохнула.

Всё было плохо. Всё было очень плохо. Ты-реальная, как всегда, выкинула глупый сон из головы. А ты-здешняя, похоже, никак не можешь передать ей, что не всё в порядке. Или в Порядке, но не том? Но если сон-не-сон — это отражение твоего разума, связанное с ним, а то и он сам, то ты можешь исправить всё прямо отсюда! Для начала, избавиться от этого глупого Гарри Локонса, Мерлин, ну и имечко! Он-то что за роль играет?

Настоящий Гарри — герой, а ещё... ещё он тебе нравится? Так странно спрашивать себя, ждать ответа — и не дожидаться. Как будто Гарри перестал тебе нравиться! Ты знала умом, что он нравится, но сердце... Это было странно. Это было неправильно. Настоящий Локонс же только играл роль героя, а на самом деле стирал память подлинным героям, чтобы присвоить себе их славу. И вообще, был самовлюблённым индюком! А этот Гарри Локонс? Что-то среднее?

Не думать! В любой момент ты можешь проснуться! Надо действовать — и действовать быстро. Сначала найти Лунную Банши — она наверняка может объяснить, как найти этого Локонса. И вообще, узнать о нём побольше. Ты не дура, чтобы бросаться в бой без разведки. Ещё ты должна узнать об этом Новом Порядке. Что в тебе стало не так? Ты — Джинни Уизли, что бы там ни говорили местные о Разбойнице Джин, и ты должна разобраться, кто тут посмел стать Королевой и что ещё за Палач. Только ты имеешь право управлять всем этим Королевством!

— Тебе рано идти к Королеве, — заметил Том Риддл, появившийся сбоку. Ты уже даже не вздрогнула, но всё равно сказала ему:

— А можно появляться не так внезапно?

— Сначала улыбка, а потом весь я? — хмыкнул Том. — Почему бы и нет. Иди, следуя зову сердца, Джин. И будь осторожна.

Снова пропал. Ты внимательно огляделась. Все входы в зал попросту исчезли. Тебя здесь заперли? Королева? Это она ведь хотела запереть тебя на "твоей палубе", что бы это ни значило? Ты посмотрела на глубокие следы от Вострого Ножа, напоминающие шрамы, и ухмыльнулась.

Взмах! Взмах! Взмах! Твоё оружие с лёгкостью прорубило в толстенном дереве путь наружу. Но... не туда! Снаружи на тебя подул ветер, лицо окатило ледяными солёными брызгами. Море! Выглянула, разгоняя мрак светящимся Ножом — и только потом осознала, что просто пожелала свет, без всяких заклинаний. Далеко внизу простиралось море, кажущееся чёрным. Титанические волны внизу не доставали до прорубленной дыры. По крайней мере, ты не утопила корабль. Значит, надо рубить в противоположную сторону!

— Нарушение, — раздался холодный голос. Ты резко обернулась, вскидывая Нож. На тебе смотрел... Ты отшатнулась! Страшная помесь Снейпа и Филча! — Вы нарушили указ Королевы, мисс Джин, попытавшись покинуть свою палубу. Ваша участь — казнь. Я здесь, чтобы привести приговор в исполнение и снести вашу голову с плеч. Стойте спокойно — процедура безболезненная.

— Ну уж нет! — из-за спины показался новый персонаж — жуткая помесь Локонса и Гарри! — Здесь я — герой, а ты только Палач! Я не позволю тебе украсть свою славу, — и вскинул палочку прежде, чем ты успела что-либо сделать. — Обливиэйт! В Край Забвенья — навсегда!

Всё вокруг закружилось в стремительном вихре. Ты ничего не забыла — нет, это больше было похоже на перемещение с помощью портключа. Кружение, кружение, кружение, размытие всего окружающего — и одновременно ощущение падения. Падения куда-то вниз, ниже палуб, ниже моря, ниже всего и вся...

Погибельное кружение всё ускорялось и ускорялось, будто норовя разорвать тебя на маленькие кусочки. Ты ощутила, что проснулась — и в то же время это ощущение исчезло где-то там, наверху. Ты-настоящая проснулась, но ты-Разбойница продолжала падение, всеми силами борясь за свою целостность. Наконец, ты догадалась использовать Вострый Нож и рассекла окружающее, а вместе с ним и псевдозаклинание Локонса. Рискнула открыть глаза. Увидела быстро приближающуюся землю. Удар! И темнота...

330 дней с момента вылета.

Руфус мрачно сидел у шляпы, игнорируя промозглый ветер. Сидел подальше что от отдельных рыбаков, что от рыбацких бригад. Придумала тоже Амелия — бригады регистрировать! И снова он, кому же ещё, больше "таких ответственных" не найдётся во всём аврорате! И каждый, каждый рыбак так и норовит голову выебать с особым цинизмом!

"А можно документик, что вам разрешено нас регистрировать?"

"Мы вместе только на одну вахту, нам точно надо регистрироваться? А чем докажете?"

"А как дела с теми сбежавшими тварями? Но как же так, у моего кума дядя пропал!"

"Смотрите, что мы поймали! Что? Да какая разница нам, что вы аврор, просто зацените эту штуку!"

Ещё и на Луну умудрился напороться — так она стала с ним ходить, превращая процедуру в настоящий ад! Регистрировать же отправили и простых правоохранителей, и других авроров — вот чего она к нему привязалась? Райса на неё не хватает...

Погодка, конечно, подуспокоилась, но всё равно стояла хреновая. Руфус оторвал взгляд от шляпы и покосился в небо. По-прежнему его скрывали тучи, сейчас истончившиеся до редкого тумана. Ветер дул влажный и холодный, дождь моросил лишь изредка. Откуда вообще эти проблемы с погодой? Невыразимцы всё молчат и молчат, только плечами пожимают. Единственное объяснение, которое он слышал — это загадочное от Райса: "кто-то выловил плохую погоду". Как вообще можно "выловить погоду" и как она сохраняется вокруг корабля? Загадка...

С другой стороны, эти вечные дожди с ветром, а порой и грозы с фиолетовыми молниями здорово помогали аврорату. Теперь они не разрывались между слежкой за рыбаками, всяким... иным, что они порой вылавливали, и патрулями коридоров да постоянными поисками чужих. Последние совсем распоясались, твари: по секретной статистике, которую составлял как раз Дональд Уизли, отправленный на эту работу из принципа "не можешь предотвратить — возглавь", за месяц пропало уже пятнадцать человек, а как знал сам Руфус, только одного из них забрали невыразимцы.

Стоило на "улице" всему поправиться, как рыбаки зачастили, и нагрузка на авроров выросла до пределов. И конечно, на его команду сваливали самые хреновые дела. Вот например, "проверьте безопасность Ажурных Залов". И как ты их проверишь? Заклятьями каждую сосульку на прочность пробовать будешь? Специалисты по строительству были, но с такими материалами, как зачарованный лёд, дело иметь отказались, мол, методик нормальных нет, проверим неправильно, убьёт кого — и нас потом засудят. Тоже не дураки, но чёрт побери, ему-то что делать? Сказал Боунс, мол, непроверяемо оно, давай закроем к чёртям собачьим — и что? В ответ "вот тебе деньги, сделай безопасным, не важно, как, у меня заказ с самого верха". Он, печёнка дракона, аврор, а не архитектор!

Нашли в итоге гоблина, разбирающегося в таких вещах, у них там гоблинский тронный зал какой-то из магического льда сделан был, как однажды сосулькой короля прибило — так разбираться и научились. Но скольких нервов стоило его найти и уговорить! В бюджет уложился, но едва-едва. Аврор, мать его, "специалист по безопасности широкого профиля", как теперь магглорождённые говорят... Хоть бы погода снова ухудшилась, невмоготу уже!

— Добрый вечер, — послышалось сзади. Руфус сразу узнал голос: Энтони Даффи. Как Даффи вообще подкрался незаметно? Или это он умудрился настолько задуматься, что звук шагов упустил?

Чёртов Даффи. Ещё один, испортивший день. Стоит себе такой во главе новой рыбацкой бригады и высокомерно документики требует. Другого кого он и арестовать может, есть специальный пунктик в законе, мол, "мешает проведению оперативных мероприятий", не подкопаешься. Ненадолго, но арестовать можно. Но этот — аристократ, с ними связываться — себе дороже. Ещё и вспомнилось то тухлое дельце, которое так и не раскрутил, и настроение совсем испортилось. Документы-то нужные при нём были, но этот мерзавчик всё досконально проверил, а его рыбаки разве что не смеялись. Окружающие тут себе на ус и намотали, мол, спрашивать можно всё, что в голову придёт, и ничего за это не будет.

— Чего вам, Лорд Даффи? — не оборачиваясь, буркнул Руфус. Церемонии разводить желания не было никакого. Пусть спрашивает, что нужно, и проваливает подальше.

— Я всего лишь хотел извиниться, сэр. Мне было необходимо это представление.

Руфус обернулся к серьёзному мальчику. Ну и ну!

— Принято, — кивнул ему.

— Мне кажется, вы устали с нами, рыбаками, я не ошибаюсь? — вежливо спросил Энтони.

— Погода стала лучше, — честно ответил Руфус.

— Думаю, вам будет интересно посмотреть на это, — тонко улыбнулся Даффи.

— На что? — не понял Скримджер.

Энтони показал руку — и на указательном пальце неожиданно появилось кольцо. Простой невзрачный золотой ободок — но раз Даффи его показал, значит, есть в нём что-то важное?

— На это.

Не прекращая улыбаться, Даффи простёр руку с кольцом в сторону Неба и прикрыл глаза. А в следующий миг луч совершенной тьмы ударил из кольца прямо в серый туман. Ударил всего на мгновенье — будто молния мигнула. Если не знать, куда смотреть — и не заметишь, а то и очередным виденьем посчитаешь. А затем Небо начало темнеть. Туман неестественно быстро сгущался в грозовые тучи, между которыми блеснули первые молнии, а ветер усилился настолько, что Руфусу пришлось ограждать их щитом.

— Значит, это делаете вы, — констатировал он.

— Не только, — ответил Энтони, медленно открывая глаза. Кольцо с его руки уже пропало — или просто перестало быть видимым? — Так может Луна — другим способом. Но всё это, как вы понимаете, секрет.

— Не учите меня моей работе, — проворчал Руфус. — Зачем вы мне это показали, Лорд Даффи?

— Видите ли, мистер Скримджер, — задумчиво молвил Энтони, доставая палочку, — мне нужно оправдание.

— Оправдание? — не понял Руфус. — О чём вы?

— Понимаете, — неожиданно Даффи исчез. Его голос раздался из-за спины, но Руфус осознал, что не может повернуться. Проклятый мальчишка сковал его невербальным параличом! — я ещё не умею убивать просто так, без самооправданий. Прощайте, Руфус Скримджер.

Последней мыслью, мелькнувшим озарением старого аврора было осознание, кто на самом деле убил Амикуса Кэрроу.

— Фэа Симила. Авада Кедавра.

32 Волдеморт: взойти

24 июня 1995 г.

Гарри резко приземлился, вывихнутая нога подогнулась, и он рухнул на землю. Рука, наконец, оторвалась от Кубка. Гарри поднял голову.

— Где мы? — спросил он.

Седрик молча покачал головой. Помог Гарри подняться, и оба огляделись.

Местность вокруг ничем не напоминала Хогвартс. Не было гор, окружавших замок, похоже, они преодолели несколько миль, может даже сотню. Они стояли посреди тёмного густо заросшего кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого старый красивый особняк.

Седрик посмотрел на Кубок Трёх Волшебников.

- Тебе кто-нибудь говорил...

И замер, точно статуя. Гарри на одних инстинктах отпрянул, кожей ощутив дуновение магии. На мгновение ему даже показалось, что он почуял запах этой магии — леденящей, страшной... знакомой. Том Риддл! Волдеморт! Мысль проскочила быстрым озарением, а Гарри спрятался за каким-то памятником... нет, надгробием! Которое треснуло от второго заклинания, вновь обдавшего Гарри холодом.

— Очень хорошо, Гарри, — ледяной с шипящими нотками голос проникал в самую душу — Гарри точно окатило страхом, даже ужасом — но ему на смену пришла горячая решимость! — Тебя можно уважать за стремление к жизни, купленной твоей матерью... или, лучше сказать, одолженной? Пришло время отдавать долги, Гарри. Лорд Волдеморт всегда возвращает то, что принадлежит ему...

Волдеморт не видел, где именно он спрятался! Он просто ударил своим жутким заклинанием примерно в его сторону. Это был шанс! Мельком Гарри успел осознать, что вывихнутая нога чувствовала себя просто прекрасно, и даже порадоваться этому. Мелькнул и вопрос, а как Волдеморт смог снова вернуться к жизни? Гарри крепко сжал волшебную палочку, мысленно поблагодарил Гермиону за натренированные заклинания. В конце у него даже начали получаться щитовые чары! Только вот помогут ли они против Волдеморта?

Момент! Он должен подловить момент. Всем существом сосредоточившись, Гарри ощутил приближение врага, его ледяное присутствие. Он шёл... по ту сторону! А значит надо медленно, тихо, не привлекая внимания, перебраться за надгробие, чтобы оно по-прежнему закрывало от Волдеморта... И теперь, когда он пойдёт дальше... Гарри выглянул из-за камня, вскидывая палочку. И на секунду замер.

Это был определённо не человек! Этот Волдеморт походил на призрака, только не жемчужно-белого, а ядовито-зелёного — и в полупрозрачных отростках, пародиях на руки, Волдеморт держал волшебную палочку. Но у Гарри не было никаких сомнений, что это был именно Волдеморт, именно его враг — нужно было атаковать, пока он отвернулся. Чем? За доли секунды Гарри отбросил в сторону разоружающее и разрушающее заклятья, а заодно оглушающее — остались только... чары помех? Как вообще поразить призрака? На памяти Гарри обычного призрака, не полтергейста, смог задеть, но не убить только василиск! Полтергейста отгонял Люпин — но только отгонял, не больше!

— Импедимента! — пока Гарри думал, рука уже взмахнула палочкой заученным жестом. В чары помех Гарри вложил всё желание остановить, наконец, Волдеморта... и тот замер! На целых несколько секунд, которые Гарри просто пялился на него, пока не сообразил хотя бы попробовать. — Экспеллиармус! — целясь в палочку — она-то должна быть материальной!

В последний момент Волдеморт дёрнулся, вырываясь из останавливающих чар — Гарри успел разглядеть, как алая молния почти задевает палочку... Почти! "Почти" — не считается.

— Похвально, — на него уставились красные глаза этого "не призрака". — Храбро, но глупо. А теперь пора разорвать эту порочную связь. Поклонись мне, поклонись своей смерти, Гарри Поттер!

— Нет! — выкрикнул Гарри, не опуская палочки... видимо, уже бесполезной. Но сдаваться без боя он не собирался!

— Как опрометчиво, — снисходительный тон так разозлил Гарри, что... он ничего не успел сделать, когда Волдеморт воскликнул. — Империо! Поклонись своей смерти, Гарри.

Третий раз в жизни Гарри почувствовал, как мысли, все до одной, улетучились из его головы... ах, какое это было блаженство — не думать... казалось, что его куда-то уносят тёплые волны, что он безмятежно дремлет... Просто поклонись... поклонись... всего лишь поклонись...

"Не поклонюсь, — прозвучал в голове решительный голос. — Не буду!"

"Лишь поклонись, ну же..."

"Не буду, я же сказал..."

"Просто поклонись..."

— Не буду! — эти слова вырвались изо рта Гарри, и эхо разнесло их по всему кладбищу. Приятное состояние полудрёмы мгновенно исчезло. Гарри снова понимал, где находится и что его ждёт...

— Не будешь? — тихо переспросил Волдеморт. — Не поклонишься мне? Гарри, прежде чем ты умрёшь, я должен научить тебя уважать старших... может, поможет маленькая доза боли? Круцио!

Прежде чем осознать, он рефлекторно юркнул обратно за надгробную плиту, о которую снова разбилось заклятие, брызнув каменной крошкой.

— Мы тут не в прятки играем, Гарри, — тихий, холодный голос Волдеморта быстро приближался. — Выйди и достойно встреть свою участь. Твой отец встретился со мной лицом к лицу — и принял смерть от этой палочки. Ты же не осрамишь его память?

Гарри выпрыгнул с другой стороны надгробия, крикнув: "Экспеллиармус!" Волдеморт неестественно быстро — для человека — обернулся, холодно бросая: "Авада Кедавра!" Из палочки Волдеморта вырвался зелёный луч, а из палочки Гарри — красный. Они встретились в воздухе, на полпути, и Гарри почувствовал, как палочка в его руках завибрировала, будто через неё пропускали электрический ток. Руки его приросли к палочке, и он не смог бы выпустить её, даже если бы захотел. Сейчас соединяющий обе палочки узкий луч, был не красным и не зелёным, но пронзительно-золотым. Гарри, изумлённо проследив взглядом за этим лучом, увидел, что палочка Волдеморта тоже вибрирует и трясётся в его призрачных отростках.

А потом ноги Гарри оторвались от земли. Они с Волдемортом оба поднялись в воздух, а концы их палочек по-прежнему соединяла сверкающая золотая нить. Они улетели куда-то в сторону и приземлились на поляне, где могил не было.

Луч золотого света, соединяющий Гарри и Волдеморта неожиданно расщепился на множество тонких сияющих лучиков. Палочки их оставались соединены, а золотые нити сплетали вокруг Гарри и Волдеморта сверкающий купол паутины. Вскоре противники оказались как бы в клетке из света.

Волдеморт явно не понимал, что происходит, и теперь из всех сил старался разорвать золотую нить, соединяющую волшебные палочки. Гарри ухватился за свою палочку ещё крепче, и нить осталась цела. В этот момент в воздухе поплыла прекрасная, неземная мелодия... её издавала каждая из нитей паутины золотого света, которые вибрировали вокруг Гарри и Волдеморта. Гарри узнал эти звуки, несмотря на то, что слышал их до этого только раз... это была песня феникса...

Феникс! В огненной вспышке, как тогда, в Тайной комнате, он появился прямо внутри световой клетки, а с ним — Дамблдор и... мистер Крауч? В этот же миг Волдеморт так сильно дёрнул световую нить, что она всё-таки разорвалось — вместе с ней угасла и песнь Фоукса. Дамблдор и Крауч синхронно выпустили в Волдеморта какие-то заклятья — настолько могучие, что у Гарри волосы дыбом встали! Но Волдеморт, не обращая на них внимания, выпустил зелёный луч "Авады". Перед Дамблдором порхнул Фоукс — открыв клюв, он проглотил зелёный луч целиком, вспыхнул и упал на землю, маленький, сморщенный и бездвижный.

Гарри, наконец, пришёл в себя — и бросил верный "экспеллиармус". Крауч рассёк воздух палочкой: ослепительная молния ударила в Волдеморта прямо с неба! Дамблдор отвёл палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из её кончика вылетел длинный, тонкий язык пламени, попытался обвить Волдеморта, сжечь его... Но ни молния, ни обезоруживающее заклятье, ни огонь не причинили никакого вреда!

Серебряный феникс сорвался с палочки Дамблдора — и только сейчас Волдеморт среагировал. Что-то чёрное метнулось навстречу, поглотило патронуса, устремилось дальше... и рассеялось безвредным дымом от жеста Крауча. Сосредоточившись, Гарри вновь атаковал чарами помех. Оранжевая вспышка от Дамблдора и синий сгусток от Крауча ринулись следом, и Волдеморт... исчез!

— Очень жаль, — сказал Крауч, медленно опуская палочку и оглядываясь пронзительным, тяжёлым взглядом.

— Этого следовало ожидать, Барти, — кивнул своим мыслям Дамблдор — и тон его был, будто они обсуждали свежие новости "Ежедневного Пророка", а не только что сражались с Волдемортом! — Гарри? — он обернулся — в глазах его было сочувствие. — С тобой всё в порядке?

В этот момент, окончательно осознав, что всё кончилось, Гарри пошатнулся. Казавшаяся здоровой нога снова подвела его — и земля рванулась навстречу.

— Барти, проверь Седрика Диггори! — последнее, что услышал он, прежде чем погрузиться в спасительную тьму.

Я подобрала несколько газетных вырезок, чтобы вы могли наблюдать, как развивалась ситуация в мире:

24 июня 1995 г.

Хогвартс победил на Турнире Трёх Волшебников!

25 июня 1995 г.

Скандальное объявление Альбуса Дамблдора! Всё ли в порядке с величайшим магом современности? Груз ответственности, лежащий на нём десятки лет...

1 августа 1995 г.

"Дырявый Котёл" переполнен! Магглорождённые массово бегут из маггловского Лондона! Что же такое "зомбиапокалипсис" и чем "зомби" отличается от инфернала?

17 августа 1995 г.

Министерство Магии признаёт, что ситуация вышла из-под контроля. Корнелиус Фадж вынужден отменить "Акт о досудебном преследовании", который был предназначен урегулировать вал массовых нарушений Статута о секретности магглорождёнными, стремящимися помочь своим близким. Вместо этой меры неназванный волшебник из Отдела Тайн предложил использовать массовые чары забвения и так называемые "магглоотталкивающие с исключением". Было ли это планом министра с самого начала или является интригой, зародившейся в Отделе Тайн, как известно, подчиняющемуся только решениям полного состава Визенгамота?..

25 августа 1995 г.

Скандальное судебное разбирательство в связи с беспрецедентным нарушением Статута о секретности закончилась ошеломительным результатом! Гарри Поттер был оправдан.

3 сентября 1995 г.

Территория Британских островов по-прежнему блокирована миротворческими силами ООН, но, по заявлениям независимых журналистов, зафиксированы случаи заражения в Париже. Министерство иностранных дел Франции не даёт никаких комментариев по этому поводу, однако Совет Безопасности ООН выражает озабоченность сложившейся ситуацией. Комментарии по поводу вероятности вспышки "зомби-вируса" даёт эпидемиолог корпорации Umbrella, занимающейся...

6 сентября 1995 г.

Президент Франции больше не может отрицать вспышку зомби-вируса в Париже! Париж блокируется новообразованным Эпидемиологическим Корпусом ООН. Слухи о возможном применении ядерного оружия отрицаются, но источники в верхах правительства Франции...

15 сентября 1995 г.

ПАРИЖ УНИЧТОЖЕН! Президент Франции признал, что у него не было иного способа сдержать распространение зомби-вируса. Его обращение к народу Франции...

30 сентября 1995 г.

Президент Франции отстранён от власти! Премьер-министр берёт власть в свои руки! В стране введено военное положение. Обращение Премьер-министра...

4 октября 1995 г.

Вспышка зомби-вируса в предместьях Марселя! В связи с этим Эпидемиологический Корпус ООН начинает блокировку Франции. Возможно ли удержать зомби-вирус? Ведущий исследователь ЭК Алекс Мерсер даёт свои комментарии.

2 декабря 1995 г.

Вслед за Великобританией и Ирландией Франция была признана офицально уничтоженным государством.

6 декабря 1995 г.

Совбез ООН признал использование тактического ядерного оружия законным в ситуациях борьбы с биологическим оружием. По словам постпреда РФ это было тяжёлым решением, которое Совет Безопасности принимал со времени...

22 декабря 1995 г.

Сенсация! Тот-кого-нельзя-называть возродился и совершил нападение на Отдел Тайн Министерства Магии! Тяжёлые потери...

Долорес Амбридж отстранена от должности! Директор Дамблдор выразил надежду, что...

23 декабря 1995 г.

Бартемиус Крауч немедленно после восстановления в должности инициировал вотум недоверия действующему министру магии Корнелиусу Фаджу, поддержанный тремя главами Отделов Министерства Магии...

27 декабря 1995 г.

Зафиксирована вспышка зомби-вируса в Токио, столице Японии! Премьер-министр Японии обратился к главе ЭК ООН с просьбой...

28 декабря 1995 г.

Ядерный взрыв стёр Токио с лица Земли! Силы самообороны Японии вступили в противостояние с ЭК ООН. Поддержку эпидемиологическому корпусу оказывают российский, китайский и американский флот.

5 января 1996 г.

Глава эпидемиологического корпуса Альберт Вескер заявил, что продолжающиеся вспышки зомби-вируса являются войной против человечества. По его мнению, существует организация, которая...

6 января 1996 г.

"Параноидальный пустозвон!" — именно так выразился о главе ЭК министр иностранных дел России во выступлении...

12 января 1996 г.

Альбус Дамблдор наконец-то был избран Министром Магии! Свой пост директора Хогвартса он передал Минерве Макгонагалл, которая...

18 января 1996 г.

Самое масштабное нарушение Статута о секретности! Комитет по Спасению Магглов, организованный Альбусом Дамблдором и Бартемиусом Краучем, завершил расследование происхождения так называемого "зомби-вируса" и...

20 января 1996 г.

Тот-кого-нельзя-называть признал свою причастность к распространению зомби-вируса и объявил, что это только начало!

16 февраля 1996 г.

Хабаровск был уничтожен! Президент России санкционировал ядерный удар по заражённому городу и выразил надежду, что...

Альберт Вескер выразил одобрение тяжёлому решению российского правительства и заявил, что вмешательство ЭК будет минимальным, пока...

18 февраля 1996 г.

В связи со вспышкой модификации зомби-вируса под кодовым названием "Красный свет" Манхэттен был блокирован войсками спецподразделением "Чёрный дозор" ЭК ООН. Ведущий исследователь ЭК Алекс Мерсер сообщает, что биотеррористы применили новое поколение зомби-вируса, но нет никакой нужды наносить ядерный удар по Манхэттену. Альберт Вескер подтверждает, что ситуация находится под полным контролем, и научное подразделение ЭК ООН планирует совершить экспедицию в Манхэттен для более подробной оценки ситуации, но...

1 марта 1996 г.

По заявлению Алекса Мерсера, "Красный свет" не способен пересекать водные преграды, но исследователь биотехнической корпорации Umbrella, являющейся ведущим консультантом ЭК ООН, сообщает...

7 мая 1996 г.

МАГИЯ СУЩЕСТВУЕТ! Встреча Совета Безопасности ООН с Советом Международной Конфедерации Магов прошла в...

Статут о секретности был признан устаревшим и отменён в связи с масштабными последствиями его нарушений. Министр Магии Англии, Альбус Дамблдор, выразил сожаление, что "столь многие жизни были потеряны, прежде чем маховик бюрократии позволил волшебникам открыто вмешаться"...

2 июня 1996 г.

Комитет по Спасению Магглов заключил первые договоренности с ЭК ООН. Объявлено, что маги войдут в состав Эпидемиологического Корпуса!

(на фото: Бартемиус Крауч жмёт руку Альберту Вескеру)

16 августа 1996 г.

В связи с прорывом блокады Манхэттена Нью-Йорк был спешно эвакуирован и блокирован силами Экспедиционного Корпуса при поддержке волшебников. Около миллиона человек оказались в ловушке, но...

17 августа 1996 г.

Гарри Поттер предпринял рейд в Нью-Йорк: десятки тысяч спасённых, и это только начало!

10 сентября 1996 г.

Досточный выпуск из Хогвартса: всё, что вы хотели о нём знать.

27 октября 1996 г.

Министерство Магии организовало бесплатные курсы самозащиты для всех волшебников и неволшебников. Вы можете записаться, позвонив по телефону... или отправив сову по адресу...

2 декабря 1996 г.

О своём образовании объявил Международный Консорциум по производству атрибутов колдовства. Гаррик Олливандер объяснил, что...

13 января 1997 г.

Селестина Уорлок проведёт благотворительный концерт в пользу жертв зомби-вируса совместно с маггловской певицей...

14 марта 1997 г.

Эммелина Вэнс была убита в собственной постели! Над её домом висит Чёрная Метка. Кто следующий?..

5 мая 1997 г.

Консорциум подвергся неслыханному нападению! Гаррик Олливандер взят в плен! Международная Служба Антитеррора заявляет, что предпримет особые меры...

29 июня 1997 г.

Альбус Дамблдор мёртв! Есть ли надежда у магического мира?..

Глава Международной Конфередации Магов и Министр Магии Англии мёртв! Церемония прощания пройдёт в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, Шотландия. Пригласительные портключи (магические устройства для телепортации) были высланы руководством Магической Англии...

26 июля 1997 г.

Министр Магии Англии объявил об образовании суверенного государства — Объединённого Магического Директората. Министерство Магии и Комитет по Спасению Магглов официально преобразованы в государственный аппарат Директората. Во главе ОМД встали Высшие Директора Руфус Скримджер, бывший Министр Магии Англии, Амелия Боунс, ранее Верховный чародей Визенгамота, и Бартемиус Крауч, до этого возглавлявший Отдел международного магического и Комитет по Спасению Магглов. Главы первого магократического государства проведут открытую конференцию в...

2 августа 1997 г.

Зомби проявляют признаки кооперации? Комментарии Алекса Мерсера.

16 августа 1997 г.

Ультиматум террориста номер один! Тот-кого-нельзя-называть...

17 августа 1997 г.

Совбез ООН на чрезвычайной сессии отверг ультиматум Того-кого-нельзя-называть. Альберт Вескер: "У человечества достаточно сил. Справиться с такими угрозами — лишь вопрос времени. Мы не позволим..."

18 августа 1997 г.

Массовые вспышки зомби-вируса в Москве, Мехико и Пекине! Министр Магии России объявляет чрезвычайное положение!..

19 августа 1997 г.

Алекс Мерсер подтверждает, что в Пекине с угрожающей скоростью распространяется штамм "Красный Свет", и рекомендует...

29 августа 1997 г.

Альберт Вескер признал, что ситуация в Китае вышла из-под контроля, но предостерегает китайское правительство от чрезвычайных мер.

1 сентября 1997 г.

Новый учебный год: что он принесёт в изменившемся мире? Об этом расскажет Гарри Поттер, знаменитый волшебник и активный участник МСА...

3 сентября 1997 г.

ЭК ООН начал вторжение в Китай!

19 сентября 1997 г.

Несмотря на организованное сопротивление зомби, Экспедиционный Корпус продолжает продвижение. Гарри Поттер: "Нет нужды в применении ядерного оружия. Надежда для Китая всё ещё жива".

5 октября 1997 г.

Корпорация Umbrella была объявлена вне закона! Обнаружены шокирующие доказательства её связи с террористической группировкой Того-кого-нельзя-называть, ответственного за распространение зомби-вируса...

6 октября 1997 г.

Совет Безопасности ООН мёртв! Пожиратели Смерти, возглавляемые лично Тем-кого-нельзя-называть...

7 октября 1997 г.

Гарри Поттер: "Мы будем бороться до конца. Мы ведём войну за будущее человечества, войну, в которой участвует каждый из вас".

33 Забытый Край

Ты пришла в себя. Тело ломило, точно от болезни. В голове — ощущение звенящей пустоты и ясности. Не спеша подниматься и открывать глаза, попыталась осознать ситуацию. Тебя... то есть, получается, копию тебя настоящей — заперло в этом Краю Забвенья из-за Гарри Локонса, который, тем самым...

— Спас тебя от Королевского Палача, — закончил мысль Том.

Ты перевернулась на спину, всё ещё не открывая глаз, спросила:

— Ты-то как сюда попал?

— В разум Джинни? Она сама отправила меня сюда. Иномаги на интуиции и не на такую чушь способны, но в её случае это была в чём-то логичная чушь — я едва здесь не погиб.

— Джинни — это я! — вставила ты.

— Джинни — это всё вокруг, — усмехнулся Том. — А ты — очередная её часть, изгнанная из сознания. Что происходит, когда в мозгах сильного иномага разлад? Что-то вроде этого, Джин. Ты уже познакомилась с защитниками её сознательного "я" от ужаса и давящих обстоятельств.

— А кто я? — спросила, вся замерев от обрушившейся истины. — Кто я такая?

— Ты, девочка? — тон Тома был... сочувственным? — Ты — одно из самых юных воплощений её разума. Та, что родилась, когда ты выбросила мой дневник. Это ты заключала с Хранящей сделку. Ты же освободила силу Кристаллов Жизни и помогала Грэму с библиотекой. И где ты сейчас? Вот её благодарность — ты исторгнута из сознания, ты ей больше не нужна, ты несёшь только боль и страх, к которым она не готова! — презрительная усмешка. — Я в её возрасте был готов бороться, я с кровью вырывал у жизни то, чего желал! А эта... трусиха просто сдалась.

Ты наконец-то нашла в себе силы открыть глаза. Осознала, что в руке по-прежнему зажат Вострый Нож. Пахнуло гарью. Вокруг было... поле боя? Кажется, покинутое — но там и тут дымились воронки от взрывов, а в сером небе мелькали силуэты кружащихся в смертельном танце истребителей Строителей и Магической Интеграции. Забытый Край? Ты... она... Джинни — забыла это?

— Не совсем, — ответил Том на мысль. — Вытеснила из памяти, спрятала в самый глубокий колодец разума. Вспомнить-то она может... но сопротивляться будет всеми силами. Разум — хрупкая материя. Если её сопротивление будет слишком сильным...

— То что? — ты не боялась Тома. Совсем. Страх остался там, вверху, где Джинни очнулась ото сна. Ты же... Ты не она. Ты не была влюблена в Гарри Поттера и окончательно преодолела страх перед Томом Риддлом.

— Что будет, если сильно тянуть верёвку в обе стороны? — пожал плечами Том. — Она разорвётся. Что будет, если перетягивать воспоминания внутри разума? Память — это связь всего со всем с помощью ассоциаций. Если тянуть слишком сильно, то сеть памяти разорвётся, а вместе с ней — и личность. В лучшем случае будет просто две Джинни. В худшем не останется ни одной. Советую не проверять, мы ведь тоже тут теперь живём, — невесёлая усмешка, с которой он и исчез.

— И что мне... делать здесь? — спросила саму себя, оглядываясь.

Жутковато тут — не более того. Да, теперь у тебя за спиной нет Дамблдора и профессора Райса. И магии нет тоже. Но есть кое-что другое... Ты погладила Вострый Нож, ощущая силу, скрытую в нём. Единственное, что было плохо — у тебя нет никакой защиты. Только Нож и... ты ж иномаг! Рывок и призрачное смещение, конечно же!

Проверила свои способности. Вострый Нож работал, как надо, легко разрезая спёкшийся грунт. Рывок оказался хуже, чем в реальности — дальше десяти метров прыгнуть не удавалось, но ничто, кроме растущей дезориентации, не мешало сделать несколько рывков подряд. Призрачное смещение же... Стоило тебе попробовать, как немедленно прекратила! Ощущение, что ты стираешься, было непередаваемо ужасным! Ты даже попробовала наоборот, стать реальней, плотней — и это на удивление получилось. Правда, ненадолго, и ты жутко вымоталась от такой попытки. Но это должно давать тебе хоть какое-то преимущество в самом крайнем случае. Итак, куда тебе идти?

— А зачем тебе идти куда-то, Джин? — серьёзно спросил Том, оказавшись прямо перед тобой. — Ты можешь просто здесь жить, оставив реальность Королеве. Мир выбьет из неё всю глупость рано или поздно. А ты можешь быть свободной здесь. Нужно только улучшить это место, но это нам с тобой под силу.

— Но я должна... — и запнулась, наткнувшись на насмешливый взгляд Тома. Ты никому ничего не должна. Ты не ощущаешь никаких долгов в себе. Ты действительно свободна. Изгнав тебя сюда, Локонс обрезал все нити и связи.

— Никому и ничего, — кивнул Том. — Вопрос не в том, что ты должна. Чего ты хочешь, Джин? Если не вступать в конфликты с другими изгнанниками, можно устроиться более чем хорошо.

— Нет, — улыбнулась ты, ещё не понимая, что ощущаешь, но это ощущение будоражило тебя. Том смерил тебя оценивающим взглядом:

— Нет? — и улыбнулся в ответ.

— Я не для того с Хранящей заключала договор и с Дамблдором пошла на войну, — решительно сказала ты. — Пойдём и взбаламутим это царство сна!

— Так чего же ты хочешь? — прищурился Том.

— Забрать их силы и вернуться назад, чтобы выбить из этого самодовольного индюка Локонса всё дерьмо, — шире улыбнулась ты. Или не улыбнулась, а оскалилась?

— Я в тебе не сомневался, — удовлетворённо кивнул Том. — Но пока что тебя ждут более... ординарные противники. Удачи выжить, — и издевательски поклонился, прежде чем исчезнуть. Он вообще на чьей стороне!?

Позади и впрямь слышатся шаги. Оборачиваешься. Да это же... Мерлин и Моргана! На тебя резво надвигаются две жертвы. Жертвы Луны, но не той, которую ты помнишь и ценишь — жертвы Тёмной Луны. Той, что... да, здесь ты помнишь, но там — теперь ты ясно сознаёшь, что настоящая Джинни забыла этот кошмар.

Отбрасываешь лишние мысли и сосредоточилась, планируя бой... Или его и не надо планировать? Да, два искорёженных тела, резво бегущие к тебе, выглядят жуткими, страшными, а уж мерзкие звуки, которые они издают — только усилием воли ты не закрываешь уши. Но являются ли они ещё и опасными? Разумными? Крепкими?

Ты скалишься собственным мыслям — и прыгаешь вперёд, рассыпаясь облаком синих бабочек, вмиг собираясь за спинами отродий. Не испытывая даже жалости, ты без колебаний рассекаешь обоих одним коротким взмахом чуть удлинившегося Вострого Ножа. И тут же ощущаешь себя сильнее! Их сила, их Жизнь — розовыми струями вытекает из медленно растворяющихся (слава Мерлину, больше не надо смотреть на эту гадость — и воняют они тоже преотвратно!) останков. Сила, потраченная на испытания способностей, восстанавливается полностью.

— Так-то лучше, — шепчешь самой себе. — Теперь главное — тратить не больше, чем получаю. Разбойница Жизни? Мне подходит. Кто там следующий с добавкой? Привет!

Они наваливаются толпой — порождения больного разума, искривлённые и искажённые тела, отвратительно хлюпающие, живучие, вонючие... Ты даруешь им окончательное забвение, питаясь их жизнью и потенциалом. Когда последние трупы растворились на пустынном поле боя, ты ощутила, что стала гораздо выносливей — эссенция этих существ не только восстанавливала силы, но и изменяла, улучшала тебя саму. А затея с подчинением Забытого Края из безнадёжной попытки стала казаться чем-то трудным, но вполне осуществимым.

Здесь можно было спать. И это было приятно. Ты никогда не думала, что просто спать — это может быть так круто. Жизненная энергия внутри тебя немного истощалась с каждым сном, но это всё равно было очень круто — ты просыпалась бодрой, отдохнувшей и уверенной в своих силах.

Ты и вправду не была Джинни. За дни долгого пути по покрытой кратерами равнине, под вечным шумом кружащихся в вечной же битве истребителей, периодически натыкаясь на очередную порцию жизненной энергии внутри искажённых Тёмной Луной людей, зверей и кукол, ты, в основном, думала. Думала, вспоминала и пыталась понять своё место в мире и саму себя.

Получалось не очень, но в одном ты была уверена — ты сильнее Джинни. Но в то же время ты её меньше. Лишь часть, маленький кусочек. Локонс выбросил тебя, как этот самый кусочек сахара в чай — но ты отказалась растворяться. Ты должна жить и идти вперёд. А если на это не хватает собственных сил, то почему бы не забрать чужие?

Том больше не появлялся — видимо, для него не происходило ничего интересного. Или занялся своими загадочными делами? Что он делает внутри Джинни? Если что-то плохое — ты его остановишь. У него тоже есть Жизнь, а значит, ты можешь её забрать.

На исходе седьмого дня ты вышла к краю равнины, на развилку горных тропинок, уходящих куда-то в небеса. И заодно к большущему указателю, вернее, даже к трём указателям:

ВПЕРЁД ПОЙДЁШЬ — ТЬМУ ЛИШЬ НАЙДЁШЬ

НАЗАД ВЕРНЁШЬСЯ — В ВЕЧНОЙ ВОЙНЕ ОЧНЁШЬСЯ

ВПРАВО РИСКНЁШЬ — ХУЖЕ, ЧЕМ УМРЁШЬ

И ничего о "лево". Ты замерла перед деревянными указателями, крутя в руках Нож. Что такое тьма — загадка, но "лишь" подсказывает, что ничего хорошего. Позади, значит, тебя ждали бы сражения Строителей и Интеграции, но ты удачно их избежала? Хоть какая-то хорошая новость! Потому что Нож, конечно, хорош, но против заклинаний и всяческой стрельбы... Вправо? Что такое "хуже, чем умрёшь"? У тебя есть довольно очевидный ответ — оказаться в руках Тёмной Луны. Бр-р-р! Остаётся левое направление. Ведь так?

Не так. Ты не настолько глупая! Если кто-то воткнул сюда эти указатели, то наверняка с какой-то целью! Самое очевидное — чтобы обмануть. Например, тебя. Например, заманить в лапы Тёмной Луны. Или, может, что похуже! Правда, ты не очень-то представляешь, что хуже — но мало ли какие кошмары выбросил сюда Локонс!

Теперь ты даже немного понимаешь его. Он не убивал, а просто выбрасывал подальше от сознания Джинни всё, что могло ему повредить. Как Гарри в обличье защитника — но в то же время воплощающий забвение и выражающий влюблённость Джинни к Гарри, а поэтому такой самовлюблённый. Но не такой уж плохой парень — он ведь и вправду спас тебя от Палача! Палач убил бы навсегда, а Локонс, нарочно или нет, просто с глаз долой убрал. Интересно, что воплощает Палач?

Неважно! Лучше решать уже, куда тебе идти. А если тебя не просто обманывают, а обманывают в том, что обманывают? И на самом деле вправо — хуже, чем смерть? А простушка, уверенная, что разгадала обман, попадёт в капкан? Нет уж! Ты не будешь больше обманутой! Ведь ты — иномаг.

— Верум! — это не заклинание. Теперь ты осознала это в полной мере. Даже палочка — только дело привычки. Твоё Слово, Веское Слово, твоя воля, твоё представление, твоё стремление к истине меняло реальность, точно освещало её, пронзая завесы насквозь.

И завесы пали. Рывком три указателя задрожали — и соединились в один. И три тропинки стали единым целым. Ты вздохнула.

ВПЕРЁД ПОЙДЁШЬ — ТЬМУ ЛИШЬ НАЙДЁШЬ

Сжала зубы. Идти назад? Ну уж нет! Ты не для того прошла такой длинный путь, чтобы отступить сейчас. Какой бы ни была эта тьма — ты должна пройти. Если отступишься перед первым же препятствием — какая из тебя спасительница разума Джинни? Поудобней перехватив Вострый Нож, направилась по крутой тропе, петляющей между камней и пропастей, стараясь не сорваться вниз: камни то и дело скатывались из-под ног, а ветер свистел в ушах, грозя сильными порывами столкнуть в туманную бездну.

Это был долгий и сложный подъём, и ты осилила его к самой ночи, выбравшись на сколько-то ровную, некрутую горную дорогу. Стоп, "ночи"? Но здесь же не бывает ночей! Значит, это и есть та самая тьма?

— Люмос, — приказала ты, заставляя Нож светиться.

Немного передохнув, продолжила путь с максимальной осторожностью. С каждым шагом вокруг холодало и темнело. И вдруг ты поняла, что тебя ждёт — и... нет, не испугалась. Страха не было. Ты просто напряглась и приготовилась. Может быть, там, в реальном мире они были для тебя неуязвимы — но здесь есть Нож, готовый располосовать хоть тысячу тварей!

И твари не замедлили показаться, медленно, плавно выплывая из мрака. Дементоры. Они тянули к тебе свои мерзкие, покрытые струпьями руки, они заставляли дрожать от холода — но никакой ауры угнетения и отчаянья не было и в помине. Вместо этого они делали кое-что даже худшее — высасывали из тебя жизненные силы! Понимая, что промедление смерти подобно, ты бросилась в бой.

Это был самый тяжёлый бой, в котором ты только участвовала. Бесконечные взмахи чудесным Ножом, сливающиеся уже не в угрожающую, а скорее просто поддерживающую тебя мелодию. Борьба на грани сил, когда ты исчерпывала себя до донышка, чтобы просто не упасть и сделать очередной взмах. В какой-то момент тебе казалось, что каждое движение длится целую вечность, каждый шаг, каждый рывок, каждое уклонение...

Дементоры не сражались. Они просто окружали тебя, вытягивали твои силы, тянули мерзкие руки, чтобы вытянуть ещё и душу. Но они не сражались. Не сопротивлялись. Они казались бездушными игрушками, оживлёнными Флитвиком, а не настоящими дементорами, воплощеньями ужаса и отчаянья. И только поэтому ты... нет, не победила. Не умерла.

Когда в глазах окончательно потемнело, а Вострый Нож с грустным звоном упал на камни, а вслед за ним и ты — послышался крик. Крик — гневный? Ты не была уверена — всё было слышно как сквозь вату. Ты даже не сразу осознала слова:

— А ну-ка прочь от неё! — этот голос... родной голос! — Я запрещаю вам к ней приближаться! — ослабляющее присутствие дементоров медленно, будто нехотя отступило. Ты услышала шаги и даже попыталась открыть глаза. Не вышло. — Джин, милая, с тобой всё в порядке? Джин? Ох, эта жуть совсем тебя истощила! Подожди, я сейчас! Мобиликорпус! — волшебство мягко потянуло тебя вверх. — Потерпи, Джин, тут совсем недалеко... — последнее, что ты услышала, прежде чем погрузиться во тьму.

Очнулась ты на кровати, раздетая и аккуратно укутанная в одеяло. Было так тепло, уютно и хорошо, что ты даже не сразу встала. А когда встала — охнула от удивления. Нора! Ты в своей — то есть, Джинни! — комнате в Норе! Всё, как до последнего отъезда в Хогвартс — только твоя одежда, чистая и выглаженная, да Вострый Нож здесь явно лишние, бросающиеся в глаза.

Какое-то время ты просто наслаждалась привычным и непривычным — привычным ей, но непривычным тебе — видом, а потом быстро оделась и с облегчением сжала Нож. Он успокаивающе прогудел что-то в ответ, слегка вибрируя, как живой. Да он и должен был стать уже живым — после такого-то количества Жизни, в нём побывавшей! Эта музыкальная поддержка Ножа окончательно взбодрила тебя и заставила относиться к окружающему с подозрением. Слишком уж всё уютно и хорошо. Но Джинни же не могла вытолкнуть из воспоминаний собственный дом? Не могла. Тут что-то не так!

— Доброе утро, — с лёгкой прохладцей поприветствовала тебя внизу...

— Мама? — не веря своим глазам, спросила ты.

— Не забывай здороваться по утрам, милая, — строгим взглядом смерила тебя... Молли. Она всё-таки не твоя мама? Или твоя? Голова уже болит от всего этого! — Что будешь на завтрак? Тосты, овсянку, яичницу с беконом?

— Яичницу... если можно, — неуверенно ответила ты.

— Не можно, а нужно — юным леди следует хорошо есть по утрам! Помой руки перед едой.

— Я... хорошо.

Наконец, ты уселась за стол и начала есть. Молли сделала тебе целых пять замечаний, пока ты не прикончила яичницу. Под её строгим взглядом ты даже как-то даже ёжилась.

— Теперь можно поговорить, — взмахом палочки Молли отлеветировала тарелку со стола. — Рассказывай, милая, и я скажу, что тебе делать дальше.

— За что тебя сюда? — вместо рассказа спросила ты. Эта "мама" тебе не очень-то нравилась. Ни капельки любви!

— Дети не должны задавать... — и осеклась, поймав твой взгляд. Опустила глаза. С отвращением произнесла. — Роль. Я... — подняла взгляд обратно — теперь в нём была боль. — Я не могу быть правильной матерью. Я только та Молли, которая воспитывает и наказывает. Я не должна воспитывать тебя, но я не могу иначе. Гарри выгнал меня, когда я стала слишком раздражать Королеву.

— Я могу тебе помочь? — подалась вперёд. Мерлин и Моргана, да вы все здесь как части целого разума — ущербны! И если тебе не привыкать быть одной против самых страшных напастей — то как Молли вообще пережила это?

— Конечно, милая, — улыбнулась Молли. — Убей меня.

— Что? — отшатнулась ты от полного боли и решимости взгляда. — Но... но разве...

— Иногда, милая, ничего нельзя сделать, — грустная улыбка. — Иногда нужно просто отпускать. Детям следует слушаться старших, Джин, но и нам иногда приходится говорить на взрослые темы с детьми. Даже Луна не может помочь мне — я слишком маленькая. Ты можешь оставить меня здесь — или убить. Из двух зол следует выбирать меньшее.

— Это ты спасла меня от дементоров? — попыталась перепрыгнуть на другую тему. Убить? Маму? Пусть и ненастоящую, и не твою, но... У тебя это просто не укладывалось в голове.

— Конечно, милая, — боль мгновенно пропала — на её лице осталась только строгость. — Все хорошие матери спасают своих дочерей.

— Но я — не твоя дочь, — и осеклась уже сама — как-то резко прозвучало!

— Ты — Джинни, одна из многих, — просто ответила Молли. — Ты — моя дочь.

— А кто у тебя любимая дочь? — поддавшись какому-то озарению, спросила ты.

— Вас осталось лишь двое, — вздохнула Молли. — Ты и Королева. Вы обе не слушаетесь меня, но я должна любить вас, несмотря ни на что.

— Я вижу тебя в первый раз! — возразила ты.

— Но ты была и до этого, как и она, как и я, — покачала головой Молли. — Я всегда подсказывала вам на ухо, и вы так часто меня не слышали или не слушали! А когда я пришла поговорить с вами лично, ты снова не заметила меня, а от неё меня прогнал Гарри. Ты тоже хочешь уйти?

— Я не знаю, — призналась ты. И вдруг — новое озарение! — А что бы посоветовала мне ты? Как для меня будет лучше?

— Тебе надо идти, милая, — без паузы и колебаний ответила Молли. — В саду много гномов — будет чудесно, если ты избавишься от этих вредителей.

— Обезгномить сад? — удивилась ты просьбе.

— Гномы почти меня не слушаются, — лёгкая вина на лице. — Но ты всегда можешь остаться со мной, а не рисковать собой понапрасну. Маленьким девочкам следует жить со взрослыми волшебниками, которые всегда позаботятся о них.

— Гномов настолько много? — нахмурилась ты. — Или их испортила Тёмная Луна?

— Лучше увидеть собственными глазами, — только и ответила Молли, отпирая дверь взмахом палочки.

Ты не замедлила выглянуть наружу. Сад! Нет, не так. САД! За дверью простирался чудесный, удивительный сад... невероятно большого размера! Громадные сросшиеся шляпками белые грибы аркой стояли пред дверью, а за ними — огромные травинки-деревья, многоцветье полевых цветов... и смотрящий прямо на тебя гном. Он был совершенно нормального размера — по сравнению с травой. С травинку высотой. Выше тебя раза в четыре, и лицо его выражало что угодно, но не дружелюбие.

— Такими Джинни помнит их по рассказам Фреда и Джорджа, — объяснила Молли. — Как и всякие непослушные дети, близнецы рады были рассказать о своих подвигах в обезгномливании сада. Когда Джинни выросла, то, конечно, забыла это детское хвастовство — и оно отправилось сюда, в Забытый Край. Меня они не трогают, но вот тебя...

Ты смерила гнома взглядом. Затем посмотрела на Вострый Нож, предвкушающий новую жертву. Широко улыбнулась. И шагнула вперёд, сквозь грибную арку, отмахнувшись от предостережений Молли. Гном, оскалившись кривыми, гнилыми зубами, побежал навстречу, сотрясая землю.

Скачок! Ты на плече гиганта. Скачок! Проворный гном чуть не смахнул тебя рукой — такой удар точно стал бы последним! Но ты уже за ним, а он не успевает развернуться. И не знает, что Нож может быть очень длинным, если нужно. Выпад! Ты едва не упала, когда гном снялся с нанизавшего его Ножа — и, наконец, остановился. Развернулся, растопырив пальцы, пошёл к тебе, на этот раз не разбегаясь. Умный! Вот только теперь, украв немного его Жизни, ты знаешь и предел его стойкости. А ещё, когда он идёт навстречу, можно прицелиться и... выпад!

Какое-то время гном, ещё не осознавший, что уже всё, тянулся слабеющими пальцами к тонкой спице Ножа, вошедшего прямо в левый глаз. По Ножу пробегали розовые искры жизненной силы, впитываясь в тебя и в его рукоять. Когда последняя покинула тело гнома, то рассыпалось пылью, а ты ощутила невиданный прилив сил и энтузиазма. А ещё усвоила кое-что у самих гномов, помимо крепости тела.

Земля тряслась, когда трое очень злых гномов побежали мстить за сородича. Ты предвкушающе облизнулась. Ты — охотник, они — добыча. А усвоенной тобой силы как раз хватит. С громовым хлопком ты выросла до размеров самих гномов. Вместе с тобой — и Вострый Нож. Перехватив его обеими руками и чуть изменив форму, сделав похожим на саблю — ты и не знала, что так можно! — рванула навстречу. Пришло время обезгномить этот сад!

Ты закончила, по ощущениям, через пару часов, выследив последнего гнома. Рост сыграл с ними злую шутку — спрятаться от тебя не удалось. И нор, как у настоящих гномов, не было вовсе. Ты медленно, но не от усталости, а привыкая к ощущениям переполняющей мощи, направилась обратно к Молли, уменьшившись до нормального размера. Нож гудел что-то вроде торжественного марша.

— Это только половина, — заметил Том, появляясь прямо перед тобой. Правда, появляясь только головой, повисшей в воздухе — это-то его и спасло от рефлекторного выпада Ножом.

— О чём ты? — нахмурилась в ответ.

— Ты взяла их жизни — теперь ты можешь и должна их отдать, если не используешь сама.

— Опять загадки? — продолжила идти. Голова Тома полетела следом.

— Я говорю предельно ясно. Класс Разбойника по функциям похож на благородного разбойника, грабящего богатых, чтобы отдать добычу бедным. Разбойник — это командный игрок.

— И кому я должна передать... жизни? — обернулась, поглаживая Нож. — Хочешь воскреснуть?

— Не думаю, что ты сможешь воскресить кого-то даже внутри разума Джинни, — хмыкнул Том. — Но вот усилить, тем самым уговорив принять свою сторону — в твоих силах.

— Если я усилю тебя...

— Только ты тут думаешь обо мне! — раздражённо перебил Том. — Ты можешь усилить любое воплощение, любое создание здесь — просто так или в обмен на услугу. Ты можешь излечить, восстановить силы или передать украденные с жизнями свойства. Как ты распорядишься этим капиталом?

— Что мне можешь дать ты? — просто спросила его, мысленно поблагодарив за идею.

— Я? Помощь в критический момент, — ухмыльнулся Том. — Я не могу помогать тебе постоянно — если Банши очень захочет, то найдёт меня и здесь. И убьёт. Она, видишь ли, не поклонница сторонних сущностей внутри, особенно когда я съел образ местного Тома — глупую пафосную пустышку. Но если я не буду переходить границы...

— Руку, — решилась ты. Ты вообще очень быстро решалась — может быть, ты и есть решительность Джинни Уизли? Что-то вроде её силы воли?

— Нет, Джин-Джин, — появляясь целиком, Том покачал головой. — Ты — не воля, ты — жизнь. Жизнь, которую она не хочет и боится принимать, глупышка.

— Что с ней будет, если я умру? — небольшой надрез Вострым Ножом — и вместо крови из раны к Тому течёт ручеёк розового света.

— Будет жить, как жила, прячась от страхов и мечтаний, — улыбнулся Том, наливаясь реальностью. — Проживёт она недолго — та же Хранящая выбросит на свалку, заменит кем-нибудь другим. И правильно сделает: кому нужна трусиха с закрытыми глазами?

— Слушай, Том, — неожиданно пришла тебе мысль. — А если ты мне будешь указывать путь — это будет сильным вмешательством?

— Не должно быть, — с сомнением сказал Том. — Но я почую внимание Банши заранее — давай попробуем. Куда тебе надо?

— Пока — никуда, — прогоняя последние сомненья, ты постучалась в дверь Норы. Вздохнула. Молли в проходе ждал быстрый удар Ножа — и благодарность в её глазах была знаком, что ты сделала правильный выбор.

Несколько минут ты разбиралась с тем, что получила от Молли. Том терпеливо ждал, скрестив руки на груди.

— Теперь я могу... указывать, — непонятно зачем сообщила Тому. Просто потому что тут больше не с кем делиться? Потому что он — единственный полноценный — человек? — с которым ты встречалась с момента пробуждения, а не какая-нибудь живая роль? Или ты тоже живая роль? Нет, ты отказываешься об этом думать!

— Молли тоже могла, — скептично заметил Том. — Но кто может указывать Королеве? Только Король, который сейчас не то Палач, не то Локонс, один другого хуже.

— А им?

— Локонсу и Палачу? Попробуй. Может получиться, — сам Том, кажется, в это не верил. — Сбить изгнание от Локонса ты сможешь точно, но что-то большее? Эти силы не для высших воплощений и не для свободных духов, как я. Зато в будущем... — Том разве что не облизнулся. — Веские слова — это не шутки, Джин. Вот только хватит ли тебя на них? Не думаю.

— А мне так хотелось тебе поуказывать чего-нибудь эдакого... — усмехнулась ты. — Тогда веди меня наверх.

— Наверх? — теперь уже усмехнулся Том. — Туда нет пути. Думаешь, ты первая такая умная уцелела после изгнания? Это только ты имела шансы умереть — остальные собрались бы заново. Ты не первая ищешь выход — но его нет... почти.

— Почти? — как бы невзначай погладила ты Нож.

— Для духов ограничений нет. Но я, уж прости, перемещать не умею. Слабоват как иномаг — были бы при мне силы настоящего Волдеморта...

— А если я передам тебе все свои силы?

— Толку? — отмахнулся Том. — Перемещать я не научусь, сколько ни пробуй, а буду учиться слишком уж прилежно — Банши обратит внимание. Я, конечно, хочу тебе помочь, но не умирать хочу побольше.

— Значит, выхода нет? — понурилась ты.

— Я же сказал — "почти". Я тут не один дух, если забыла.

— Погоди, но кто ещё? — вскинулась ты.

— Луна, — нехорошо улыбнулся Том. — Ты думаешь, Тёмная Луна могла бы погибнуть так просто? Она не дура, в отличие от твоей Лунатички — вовремя спряталась в тебя, поглотила свой образ и сидит себе как мышь, выполняет функции образа и терпеливо ждёт.

— Ждёт? Чего? — вот теперь ты испугалась по-настоящему. Просто образ, роль, функция, отражение в разуме — это одно, а настоящая Тёмная Луна — это...

— Когда с Джинни всё будет совсем плохо. Стоит Лунной Банши и Королеве достаточно ослабнуть — она займёт их место и подчинит тут всё. Если захочет.

— Если захочет!? — ты снова гладила Нож: его гудение действовало успокаивающе.

— Успокойся, Джин, — невозмутимо посоветовал Том — и ты точно посмотрела на себя со стороны. В таком положении ещё и истерить? Нельзя. Просто нельзя. — Успокоилась? Тогда слушай. Тёмная Луна — сумасшедшая, — он просто констатировал факт — и это было жутковато. — Но она умная и даже мудрая сумасшедшая с неизвестными нам мотивами. Никто не знает, чего она хочет, кроме создания своих мерзостей. Она давно могла бы захватить Забытый Край, и Банши не стала бы воевать из-за него — это слишком дорого обошлось бы Джинни. Вместо этого Луна заперлась в своих лабораториях — и просто плодит монстров. Поэтому ты можешь попробовать убить её — или поговорить, — сам он в "поговорить" явно не верил. — Уболтаешь — отправит наверх и без сражения. Убьёшь — сможешь выбраться сама. Но пойми, в Забытом Крае она — сильнейшая, а все эти гномы не тянут на её настоящие... творения. Решай сама.

Но ты не стала думать, перебирать аргументы "за" и "против" — не было на это настроения. Ты просто решила решить на месте. Только сначала надо с Тёмной Луной встретиться.

— Веди, — просто сказала ты.

— Ты тоже немного сумасшедшая, Джин, — хмыкнул Том.

И вы пошли.

34 Элис: войти

Тебя зовут Элис, и ты — главнокомандующая великой армией. Ты критически разглядываешь себя в зеркало. Поправляешь прядь. Ты никогда не красишь волосы — они естественного тёмно-каштанового цвета. Редкий цвет в твоём родном городе. На мгновение погружаешься в воспоминания. Тогда всё было просто и весело. Гонки на байках и аквабайках, твоя старая банда, старые-добрые разборки... Тогда ты была совсем другой. Активной, заводилой, даже гиперагрессивной, с трудом себя сдерживающей и в быту — настоящей пороховой бочкой. И в то же время — вынужденной сдерживать порывы "своих", всё норовящих рубить с плеча, как ты сама — но выходило у них, конечно, через жопу. Старое доброе времечко!

Ты оскалилась отражению. Глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок. Снова оглядела себя. Причёска — безупречна. Серебряные серьги с крупным янтарём неправильной формы — на самом деле, не столько украшения, сколько якоря и защита. Но почему полезному не быть ещё и приятным? Одежда непривычна. Это не военная форма с погонами главнокомандующей, но и не самовосстанавливающаяся богоуровневая мантия, пусть глупо вьющаяся — зато её никогда не жалко, а узнать легко.

Нет, в этот раз твой "стилист", Осси, сделал нечто среднее. Военную форму в цветах твоего класса. Тяжёлый золотой плащ с алой лентой и знаком аспекта на спине и капюшоне — рубиново-красным копьём. Этот же символ был выбран тобой в качестве основного для ОАЛ, Объединённой Армии Листа. Рубиновое копьё имел право носить единственный командир — главнокомандующая. Ты.

И надо сказать, плащ сидит столь же идеально. Постаралась окинуть себя совсем уж критическим взглядом, но ничего такого не заметила. Что ж, прекрасно. Ты достаточно успокоилась и подготовилась к этому дню. В обычной ситуации мало кто ценит твою подготовку, ещё меньшим интересен твой внешний вид. Но тебе нравилось порой уделять время таким мелочам. Это снимало напряжение. Знала ли ты, что то давнее решение скинуть прежнего дебиловатого главаря и ввести свои порядки приведёт к тому, что ты будешь стоять у зеркала и готовиться к выступлению, будучи одной из самых влиятельных личностей в огромном множестве вселенных?

Ты не мечтала о величии. Просто стремилась занять соответствующее место. Наверное, это общая черта всех Сильфов — поиск идеальной социальной роли. Той, где они будут на своём месте. И неожиданно для самой себя управление отрядами ревенантов, пополняемыми за счёт жителей первого из покорённых миров — ох и ворчал же тогда Гворис, мол, зачем нам эти людишки? — постепенно выросло в командование сильнейшей армией, которая с потерями, но отбила атаку самой Хранящей Время. Ты лично бросала в бой богов! И кто же ты тогда сама?

Богиня. Конечно, богиня. Это было неожиданно, но этого следовало ждать. Будучи символом величайшей армии, командуя божествами, покоряя миры, являясь известной десяткам триллионов разумных, ты не могла остаться человеком. Это физически невозможно. Тихо сидящий в своих лабораториях Осси никак не изменился. Спокойно управляющий своей империей Гворис стал, в сущности, полубогом. Ты же стала богиней полноценной, конечно, богиней войны. Но при этом ты оставалась игроком, и Пространство Парадоксов тебя не отторгнет. На сторону Хранящей перешёл чистый бог — но ты, будучи богом актуальным, находящимся на пике своей мощи, не менее сильна.

Ты не приняла силу в дар — ты получила её, заняв роль. И вполне возможно, что роль ты свою изменишь. Это редко кому знакомый нюанс, который тебе объяснил сам Осси: самостоятельно взошедший на вершину бог, прямо правящий своими верующими или, в твоём случае, просто верящими, может просто объявить о смене роли. И это сработает. Лишившись же верящих, ты ослабнешь. Элемент не ускользнёт от тебя — уже нет, ты навсегда впечатана в память Древа как богиня.

Ты капчалогировала зеркало обратно и, легко улыбаясь, вышла из комнаты. Усилием воли, уже привычно совмещая магию, иномагию и божественную силу, проявилась на проходной Имперской Администрации. Охрана проводила тебя застывшими взглядами. О да, это одеяние было подобрано Осси так, чтобы фоновое искажение твоей божественности усиливалось в разы. Сейчас они видели в тебе исключительно военного лидера и испытывали исключительно верность и рвение. Ты могла бы приглушить свой ореол, но не сочла нужным. Сейчас он к месту.

Администрация... Вотчина Гвориса. Кремовые стены, золото, изумруды. Кремовый, золотой и зелёный. Золото твоей новой формы было ярче благодаря сиянию, а красное копьё — вызов. Это ты прочитала в разуме одного из охранников, наблюдающих через камеры, а потому меньше подверженному ореолу. Хотя и он был готов по первому твоему слову в первых рядах биться хоть с самим Гворисом. В чём-то охранник был прав — ты бросала вызов этому мягкому, гниющему месту. Этой мерзкой смеси Рока и Жизни. Даже стерильный запах, царящий здесь, что Гворис называет свежим... Мерзость какая. Аспектами можно воевать, но нельзя жить. Даже ты, живущая войной, понимаешь это. Гворис-Гворис...

Стража почтительно расступается перед тобой, пропуская в большой зал. С присущим ему излишним пафосом, Гворис назвал его Повелительным Императорским Залом. А себя, конечно же, Императором. Владения Строителей — Великой Империей. У тебя в советниках есть игрок Меры, делегированный Алисой. Его чуть не стошнило от таких названий. Всё это место символизировало тот мир, в который ты не желала бы возвращаться после войны; тот дом, который защищать тебе не было резона; то, чего ревенанты стремились избежать. Они вообще понимают, что, смешав свой Рок с Жизнью, получили не нормальное состояние, а гниль?

Взмах рукой, чтобы распахнуть громадные двери раньше церемониймейстера. Входишь.

— Её Высокое Присутствие Вершитель... — торопливо начинает церемониймейстер. Ты оборачиваешься — он хрипит и замолкает. Распускаешь свой ореол, полностью проявляясь в зале.

— Меня нет нужды представлять.

Оглядываешься. Гворис хмурится, но молчит. Прикидывает масштаб катастрофы, болван. Да, ты так уже врывалась, но этот раз — особенный. Остальные же девятеро... Четыре министра, четыре губернатора и Осси, формально Министр Научно-Технического Развития, но на практике его посту было выделено гораздо большее влияние... которым Осси не особенно пользовался. До этого часа.

— Ты задержалась, Элис, — мягкий упрёк слышится в голосе Гвориса. — Пожалуйста, прекрати шокировать моих подданных своим "светом".

— Ты же не думаешь, что я опоздала зря? — тонко улыбаешься ты. — Что у меня не было на то причин?

— Так или иначе, ты здесь, — Гворис не оставляет попыток направить разговор в русло совещания. Но ты здесь не за этим.

— Я здесь — не для обсуждения текущих дел, — проводишь взглядом по всем присутствующим — лишь двое из губернаторов и один министр, не считая Осси, не попадают под твоё давление. — Я здесь затем, чтобы сообщить вам информацию высочайшей важности. Мы с Министром Науки, — короткий взгляд в сторону Осси-Джека — и подтверждающий кивок, — любезно выделившим средства на расследование, обнаружили некую информацию о твоём надёжном союзнике, Гворис.

— Я не понимаю, почему это не может быть обсуждено не на этом заседании, а в частном порядке, — аккуратно вставляет императорствующий болван.

— Изначально, — не обращая внимания, продолжаешь ты, — этой информацией поделилась с нами уважаемый враг, Хранящая Время. Уважаемый враг, — вдавливаешь их взглядом в кресла, — никогда нам не лгала. Военные хитрости — да. В прямых обращениях — никогда. А кое-кто, — снова встречаешься с Гворисом взглядом, — в нашем трёхстороннем союзе старательно искал эту ложь. Это было обосновано. Когда Хранящая попросила о личной встрече, я ожидала многого, но не обмана.

— Ты пошла на большой риск, согласившись на такую встречу и не предупредив меня, — замечает Гворис.

— Я — Сильф Риска, — усмехаешься ты. — Глупо обвинять меня в том, что ведёт нас к победе. Твоё мнение было предсказуемо. Я спросила Осси-Джека. Он одобрил встречу и "обеспечил меня средствами безопасности", бюрократически говоря. Хранящая не делала попыток напасть. Она только излагала факты. Простые проверяемые факты. Тогда я инициировала тайное расследование.

— Настолько тайное, что Министр Тайных Дел не был о нём осведомлён? — хмуро смотрит на тебя Гворис. Он уже чует, что поднятые вопросы очень ему не понравятся, но не подозревает, насколько.

— Именно настолько, — с лёгкостью выдерживаешь ответный взгляд. — Я подозреваю, что Министр Тайных Дел, — рекомый выглядит совершенно невозмутимым, точно робот. Ну да, шестидесятипроцентная киборгизация мозга — больше робот, чем человек. Какая гадость! Эффективная гадость. Но недолго ей осталось портить тут воздух, — играл бы против меня. Что ты знаешь о его деятельности, "Владыка"?

— Вот как ты заговорила, — теперь Гворис встаёт — и между вами накаляется воздух. В буквальном смысле. Гнилостная чернильная аура владычества накатывает на твой свет — и отступает. Он — не воин. В прямом бою ему нечего тебе противопоставить. — Я настаиваю, — его веское слово вырывает всех из транса столкновения двух божественных ореолов, — на том, чтобы решить наши разногласия в частном порядке. Этому не место на совете.

— Я никогда не ждала удара в спину, — признаёшься обычным тоном, намеренно ничего, кроме опыта начальственных криков, в него не вкладывая. Играть на контрасте! Ореол — и обычнейший голос. — В нашем союзе были определённые разногласия с самого начала, но мы решили их. Я думала, что всё хорошо. Что мы — вместе. Стой, — вложенной в голос силы на сей раз достаточно, чтобы оборвать его. — Прежде чем ты начнёшь, я дам слово Осси.

— Я настроил вещание, — скучным тоном сообщает Осси-Джек. — Трансляция с момента твоего входа идёт на всю армию и во все информационные сети империи. Ты можешь говорить, Элис.

— Надеюсь, я в хорошем ракурсе? — чуть улыбаешься на публику. — Прошу прощения, дамы и господа, что я была вынуждена прибегнуть к таким средствам, но я — воин и полководец, а не правитель и интриган. Император Гворис свёл бы всё к частному разговору, и я рисковала бы умереть, как вам подали бы позже, от происков Хранящей; нет нужды представляться или вводить вас в курс дела: предыдущий разговор сделал это достаточно хорошо. Вы видели наше общение в среде, приближенной к естественной, ведь большинство министров Император полностью контролирует, а остальные находятся под его растущим влиянием, хотя условие нашего с ним и Осси союза предусматривали равное трёхстороннее разделение власти. Но отнюдь не нарушение частного соглашения, положившего начало ОАЛ, Великой Империи Строителей и проекту "Осушитель" я хотела бы обсудить. Я хотела бы обвинить Императора Гвориса в гораздо более худшем деянии.

Заранее опровергая обвинения: я не нахожусь под влиянием Хранящей или иных враждебных нам сил, поскольку влиять на богиню моего ранга и происхождения практически невозможно. Это может подтвердить любой из институтов и университетов колдовства в Империи, кроме находящихся под патронатом Министерства Тайных Дел. Вам ведь уже ясно, почему? — небольшая пауза. Гворис смотрит на тебя спокойно и уверенно. Он ещё не осознаёт, как много ты знаешь. И быстро просчитывает, кто. И держит лицо перед публикой, конечно. — Но продолжу.

Моё обвинение строится на трёх пунктах, подтверждение одному из которых вам не потребуется даже искать. Я начну именно с него. Первый пункт: вопреки изначальным нашим с Императором и Осси-Джеком соглашениям, вопреки Конституции Империи, вопреки словам Императора, которые вы так часто слышите на выступлениях, к вам, простые граждане, не ревенанты, не важно, волшебники или неволшебники, относятся неравно всюду, кроме армии и подразделений Министерства Научно-Технического Развития. У нас с вами, граждане Великой Империи, — про себя ты морщишься от пафоса названий-с-больших-букв, но лицом, ореолом, голосом — ты являешься сейчас воплощением этого пафоса. Символом Империи — одним из двух, стоящих на свету. И сила этого символизма, сила вещания на сотни миров переполняет тебя — и выплёскивается обратно, создавая, как выразился Осси, "положительную обратную связь", — должны быть равные возможности. Не права — наши права во многом зависят от нашей ответственности, и большая ответственность сопровождается большими правами и властью. Это нормально. Таков нормальный карьерный рост, хорошая работа социальных лифтов. Но возможности наши, наши права на права, наши шансы занять место выше — должны быть равны. Это не так.

В то время как я вела великую войну с той, кто желает разрушить мироздание, а Осси поддерживал меня и всю Империю новыми технологиями, Император Гворис провёл три реформы: реформу образования, реформу средств массовой информации и реформу министерства внутренних дел. Вместе эти реформы приблизили Империю к тому, что в моём родном мире назвали бы "тоталитарным режимом". Они антиконституционны. Каждый из вас, граждане, мог почувствовать гнёт этих законов. Мне не нужно объяснять более, достаточно упомянуть три восстания в Индзоре, рабочие лагеря в Асаоте или квоты в университеты. Так. Быть. Не должно! — отчеканила ты. — И это будет прекращено именно сейчас, когда я обратилась к внутренним делам народов Империи. Я даю вам слово чести, граждане Великой Империи, что ситуация будет исправлена. И если она исправлена не будет, если после этого моего выступления немедленно не начнутся реформы, то вы имеете право обратить силу оружия, чтобы вернуть свою свободу. Прямо сейчас ОАЛ занимает места временной диспозиции в ключевых мирах и готова обеспечить вас необходимым оружием, встать с вами плечом к плечу, чтобы изменить этот режим власти на лучший. И никакое распоряжение Императора не способно это отменить.

— Ты покушаешься на само устройство Империи, Элис Орлофф, — спокойно сообщает Гворис — и голос его точно проникает в душу. Известные приёмчики.

— Да, — просто отвечаешь ты, в который раз парировав его взгляд. — Именно это сейчас я и делаю. Ты не оставил мне другого выбора. Не за такую Империю мы сражаемся. Не за такую Империю умирают мои воины. Не за это мы преобразуем население враждебных миров. Мы идём на экстраординарные меры в этой войне — но что, если потом простым смертным воинам моей армии будет просто некуда возвращаться? У тебя уже есть ответ, верно?

Второе моё обвинение — это то, что силами Министерства Тайных Дел с помощью трёх десятков секретных проектов прямо сейчас готовится замена моей армии. Замена, не способная проявлять опасную инициативу, во главе с завербованными и обработанными магией на верность волшебниками из подчиняемых миров — и теми строителями, которые находятся вне властной иерархии ОАЛ. Хранящая Время преподнесла мне крайне убедительное доказательство — тело Огненного Глаза Аина, некогда перспективного командующего, который предпочёл Министерство Тайных Дел. Я воскресила его и подробно расспросила. И была крайне удивлена, что, оказывается, нахожусь в курсе этих проектов и санкционировала их лично. Всё это время ты выстраивал втайне структуру, которая должна была меня сломить, Император. Но почему, если я не единожды доказывала верность своему слову, если я не стремилась к власти? Конечно, у тебя были причины. Аин рассказал мне и об этом.

И вновь я позволю себе вмешаться в повествование. Помимо того, что речь Элис чрезмерно пафосна и во многом натужна, что объясняется её малым опытом именно такой направленности речей, я буду оперировать более точными фактами, нежели те, что Элис изложит, и даже те, что ей известны. Я сочла необходимым скрыть от неё всю сущность происходящего. Ей просто не нужно знать всё. Стратегия разумного разграничения информации по областям компетенции является наиболее частой по отношению к моим инструментам.

Вы можете возразить, что Элис Орлофф не является моим инструментом. Верно. В той мере, в которой моим инструментом не является само мироздание, частью которого является и Элис. Я могла бы продолжить теоретический экскурс, обосновывающий близость Лорда Оружия и Мастера Времени, коим я являюсь, но вместо этого просто отмечу, что Время и Пространство не зря называются мастер-аспектами. Истинный мастер Времени — это больше, чем мастер любого иного аспекта, кроме Пространства.

Тем не менее, закончим с отвлечениями. Человек, вернее, не-человек, у которого я, в определённом смысле, брала уроки подобных навязчивых вставок, Доктор Скратч, о котором вы можете узнать из иного произведения иного автора, знал меру в отвлечениях внутри самовключений. Буду иметь её и я. Итак, информация, полученная Элис, и то, что было на самом деле.

Элис узнала о том, что существовал определённый заговор, поддерживаемый Гворисом. Заговор, внутри которого Императора называли Владыкой. Этим словом она дала понять ему глубину своих познаний — и заставить его лихорадочно думать, кто же предал. Это был умный ход, направивший его мысли совсем не в ту сторону. Затем Сильф Риска свела своё с Гворисом противостояние к прямому бою авторитетов.

Очень разумное решение Сильфа и очень подходящее именно игроку Риска. Такова сущность этого аспекта, в отличие от аспекта противолежащего, Страха. Вы легко можете сравнить поведение Наследника Страха и Сильфа Риска, чтобы увидеть эту разницу. Игроки противоположных классов будут сражаться по разные стороны баррикад. Сильф Риска была избрана Инфуцором для внесения точечных изменений в историю, в то время как Наследник Страха был избран ровно для того же мной. Я нахожу это символичным.

Огненный Глаз Владыки Гвориса, чьё тело было передано мною Элис, после воскрешения одним из игроков Жизни, приведённых Ведьмой Рока, поведал о принципах и идеях, которые излагал Гворис и его приближённые для избранных не-ревенантов. Идеи эти были практически равносильны идеям Пророка Извечной Истины. И сами не-ревенанты стали олицетворением этих идей.

Нет истины, есть безумие.

Нет чистоты, есть смешение.

Нет святости, есть косность.

Я могу ещё долго излагать эти сентенции, но не рекомендую вам применять их на практике. Гворис применил. Достаточно быстро для него и его приближённых не осталось ничего святого, их разума коснулось безумие, а тела стали одним из самых извращённых смешений технологий, какое можно только представить.

Элис показала это. Она сорвала иллюзии с Гвориса и верных ему министров. Но она не была глупа и понимала, что, даже уничтожив Императора и его слуг, не достигнет цели. В Империи воцарится хаос, и её войскам придётся заниматься им. В критический момент ОАЛ будет не готова к схватке со мной. Скрипя зубами, Сильф Риска предоставила Гворису путь к отступлению. Она рассказала, кто был вестником Пророка, кто интерпретировал Извечную Истину для них — пусть и через третьи руки. Она рассказала об Ивицере.

И гнев Владыки Гвориса был таков, что на короткие секунды затмил ореол божественности Элис. И вторили ему прочие ревенанты. Глаза их открылись, сердца их прозрели, а разум заработал свободно, разорвав липкие тенета Нелуны. Добровольно Император Великой Империи снял венец со своего чела — передал Сильфу Риска. И стала Сильф Императором, и останется таковым до конца времён (я напомню, что до конца времён остались считанные годы метавремени). И богиня Войны стала богиней Света.

Отдельно замечу, что божественная сила является в своём роде константой. Она может быть бесконечно велика, но бесконечно рассеяна (что приводит, по мере рассеивания, к повышению плотности проявлений магии, а затем и иномагии — это необратимый процесс перехода из одного агрегатного состояния в другое, находящий аналогии в физике), либо конечна и сосредоточена в определённом субъекте. Это тоже одно из частных случаев принципа Равновесия.

Сила Света сосредоточена в Светлейшем, некогда бывшем первым чистым богом Света. В описываемый момент метавремени Элис получила чистый Свет, что возможно в трёх случаях: принцип Равновесия был уничтожен или ограничен; была нарушена фундаментальная связность Побережья и ИМ-листа; в одном месте убыло, в другом соразмерно прибыло. Какой из случаев ни был бы нашим, последствия будут катастрофическими, но существенно разными. Но вернёмся к политике.

Будучи главой правительства, Гворис исправил всё, что натворил — под бдительным контролем Осси-Джека. Элис получила ещё больше поддержки и стала более чем просто божеством. Учитывая смерти прочих богов войн и конфликтов, Элис можно было считать уже не просто богиней, но богиней, близкой к чистоте. Это сделает её первейшим моим врагом — но в то же время несколько более предсказуемой. Это повысит её шансы победить, но понизит шансы кого-либо мне помешать до критического момента. Мы обе поставим на этот момент, вернее говоря, промежуток времени вокруг него.

Чего Элис не знала? Того, что Инфуцор и Ивицер не ставили целью сделать из Гвориса и бывших ревенантов адептов Нелуны. Это невозможно. Прозрение должно было наступить — но позже. Гворис должен был осознать плюсы изменений, но ликвидировать минусы. Он должен был стать ядром метавременного изменения, которое собирался навязать мирозданию Инфуцор. Альтернативным началом Системы.

Оказавшись задолго до появления той структуры, что породила его, Инфуцор решил породить её сам. Это позволило бы ему в будущем, теперь уже несбывшемся, даже в случае поражения в нашем с ним противостоянии, поставить Систему под контроль во время своего первого "восстания". Я не могла этого допустить, но не потому, что чувствую некоторую ответственность за будущее метавселенной. Просто Нелуна мне не нравится. И выбирая между ней и Системой, я выберу Систему. Впрочем, это не означает, что у Системы будет шанс появиться, не будучи в зародыше Инфуцором порабощённой. Всё зависит от того, что произойдёт в конце времён. И я, и Инфуцор сделали свои ставки, вложили максимум сил в предопределение результата — остаётся только ждать исхода.

35 Джин: войти

— Сгиньте уже! — крикнула ты на очередную пару дементоров. Увы, это их не прогнало и не убило — но замедлило. Достаточно, чтобы после рывка разрубить одним ударом. Ты кивнула самой себе — и направилась дальше по тропе, чтобы уткнуться в старые чёрные ворота. Оглянулась на петляющую меж гор тропинку, по которой поднималась, кажется, целую вечность. А до этого ещё одну вечность через дебри Запретного Леса, в которые превратился сад, стоило отойти подальше.

— Всего лишь трое суток, — невозмутимо поправил Том.

— Я дошла? — не оглядываясь на него, спросила, поглаживая Нож и оглядывая ворота. Прочные на вид.

— Всего лишь дошла, Джин-Джин, — хмыкнул Том. — Самое страшное ждёт тебя внутри.

— Посмотрим, — бросила ему — и взмахнула Вострым Ножом.

Лезвие оставило в воздухе после себя чёрно-синий след, похожий на трещину или шрам, затягивающийся медленно, неохотно. И Нож, и ты за эти дни стали куда как сильнее. Нож вытянулся, угрожающе звеня, впился в ворота... и соскользнул с них, не оставив и царапины. Хорошо укрылась Луночка! А если так? Взмах! Лезвие так же бессильно соскочило с камня. А ведь до этого резало его на раз-два! Не-камень?

— Верум, — скомандовала ты. В тот же миг камень резко почернел, а вся гора... она стала похожа на кривую башню, чёрной громадой пронзающую небо! Жуть какая... но неважно. Важно, как туда войти. Обернулась к Тому. — Есть идеи?

— Кто у нас тут опытный иномаг? — криво улыбнулся Том. — Иномаги, конечно, не от мира сего, но с мозгами у них всё в порядке. А у тебя?

— Хм, — нахмурилась ты. Так. Какие иномагические приёмы ты знаешь и какие могли бы помочь? А если... Но ты не знаешь, не умеешь...

— Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий, — прервал мысли Том. — Первые иномаги тоже ничего не умели.

Ты собралась с духом — и выпалила, стараясь вложить своё желание и цель в слово:

— Трансинсаэпис!

Мир изменился. Вместо высоких голубых небес — низкие кровавые. Светло-коричневый камень под ногами выцвел до грязно-серого. Вместо холодного свежего ветра — тёплый, до тошноты гнилостный. Но больше всего изменилась гора. Массивная громада чёрного металла обратилась громадой белёсо-розовой плоти с крупными пульсирующими жилами, напоминающими гигантские вены. Ворота обратились оскаленной пастью, которая тут же распахнулась, обнажая ряды зубов и отвратительный раздвоенный язык.

Ты отшатнулась, ожидая, что пасть рванётся на тебя или язык попытается утянуть внутрь. Но вместо этого пасть раскатистым, гулким гласом сообщила:

— Можешь войти, Джин. Помни мой завет, Том, — язык и зубы втянулись куда-то в плоть, оставляя только живую пещеру куда-то во тьму.

— Помню, помню, — Том точно кислый лимон проглотил. — Внутри ты сама по себе, Джин. Я попытаюсь вырвать тебя от смерти, но там я слаб. И не пытайся поглотить силы этой горы — эта гадость просто погребёт тебя внутри, если получится.

— Хорошо, — ты выдохнула, глубоко вдохнула, собираясь с силами — и шагнула внутрь.

Это было жутко. Стиснув зубы, ты шла по склизкому, пружинящему под ногами "полу", вдоль "стен", в которых было вживлены люди, игрушки, куклы и даже киберскелеты Строителей — и все они мычали что-то невнятное или смотрели пустым взглядом. Кто-то провожал тебя глазами, кто-то пытался, но не мог выдавить какие-то слова. По "полу" стелился светящийся нежно-розовым, кажущийся лишним в этом месте туман, а с потолка свисали щупальца или просто отростки плоти, порой с вросшими в них кусками людей или животных. Один раз это был почти целый человеческий мозг, а другой — целая гирлянда кишок! Тебя не вырвало только чудом.

Она встретила в большой мясной пещере. Стены были настоящим кровоточащим мясом! Струйки крови стекали на "пол" и хлюпали под ногами. Но пахло не этим — пахло больницей, мерзкими больничными зельями. Тёмная Луна была в белом медицинском халате с пятнами крови — и именно от неё шли такие запахи. В руках у Луны — чистый скальпель, и одного взгляда на инструмент хватило понять, что он столь же опасен, как и Вострый Нож.

Луна — опасный противник, а здесь каждая стена будет за неё в буквальном смысле слова, а уж сколько тут этих её творений... Пусть приходят: все они только восстановят твои силы. Ты шагнула навстречу, готовая ко всему.

— Перед началом разговора принято здороваться, — рассеянно, точно настоящая Луна, заметила эта. — Вижу, ты готова к бою, Джин-Джин? Уверена в своих силах?

— Да, — посмотрела ей в глаза, провела пальцем по лезвию Вострого Ножа. — Ты проиграешь.

— Это ты уже проиграла, — хихикнула Луна. — Все вы проиграли, вы умираете, глупая Джин, ты не видишь? Ты не видишь порчи во всём, что вокруг? Каждая вещь, каждое существо — всё здесь отравлено! Ты ела этот яд, пока переваривала — но если продолжишь... — и открыто улыбнулась. — Это будет интересно, Джин — как выглядит отравленная стойкость, испорченная решимость, осквернённое упрямство, искажённая сила? Безумие подбирается незаметно, о, ты будешь считать себя нормальной, даже насаживая Королеву на кол и наслаждаясь её страданиями — если выживешь, хе-хе.

— О чём ты вообще? — сжала Нож, словно это могло помочь. — Какое безумие, какая порча?

— Ты видела искажения? — подалась она вперёд — и на лице у Луны было скорее отстранённое любопытство, контрастирующее со страстным, взрослым, пробирающим голосом. — Там, наверху — они все искажены! Игрушки, люди, функции — все. И здесь, здесь всё такое же, неправильное, осквернённое, пусть немного, но ты должна была видеть! Ты — видела?

— Да, — вспомнила всё, через что прошла. — Но разве это... — и запнулась.

— Ненормально, Джин, это всё — ненормально! — весело рассмеялась Луна. — Ты ещё в своём уме, раз замечаешь, ещё чиста, не осквернена. Моя версия там, снаружи, была ослабшей, измученной, магия, вера — они подвели её, не смогли очистить, вернуть назад...

— Чужие?! — в ужасе воскликнула ты. — Они...

— Чужие, — мечтательная улыбка. — Совершенный организм, живое оружие высшего класса, истинные охотники на магов... Столько потенциала для улучшения, столько интересных решений! Я наблюдала за зародышем, я считала генокод, я разобрала его — но чужие вычеркнуты из её тела. Жаль, — вздохнула она. — Я могла бы дать ей шанс пережить рождение, могла бы переселиться в зародыш, могла бы бежать от скверны — ксеноморфы не подвержены ей. Но зачем?

— Что за скверна? — снова спросила ты, содрогаясь от подробностей.

— Тебе не понять, — качнула Луна головой. — Или ты хочешь? Ты хочешь познать, понять, научиться дарить и принимать?

— Что это за порча и что с ней делать!? — не выдержав, выкрикнула ты, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарезать Луну резким взмахом.

— Нетерпеливая, решительная, глупая, — констатировала Луна. — Есть силы чернее самой тёмной магии, страшней самого ужасного проклятья — силы привлекательные, интересные, податливые... но столь опасные, сколь и полезные. Она-ты привлекла меня сразу, Джин, — она смотрела куда-то в пол, покручивая скальпель в руках. — Я ощутила в Джинни эти силы, я ощутила их потенциал, их непередаваемую мощь, отравленную, намеренно ослабленную, функционально суженную — но сами намёки на эту силу... Я желала провести эксперименты, извлечь их из неё или окончательно поразить ими, чтобы понять, изучить, поставить на службу. Но моё светлое отражение было таким сильным, таким красивым, чудесным, невинным, влекущим, ярким! Я не смогла атаковать первой, а она смогла. Я могла бы уйти, могла бы вернуться обратно, но сила, спрятанный внутри потенциал был важнее жизни в новом теле. Я прыгнула в Джинни, чтобы изучить порчу здесь, чтобы понять её сущность, подчинить или подчиниться, сделать частью или ею стать... — подняла взгляд. — Ты хочешь стать частью чего-то большего? Чего-то настолько великого, что нельзя выразить словами? Или это нечто подчинить? Встать на одну ступень с великими волшебниками, пожертвовав всего-то человечностью?

— Нет, — но голос твой дрогнул. Не от решения — просто как можно не дрогнуть от такой жути! — Это... это то, что ты во мне почуяла... оно было раньше, да? До того, как я попала в ХОД-линию?

— Да, я же сказала, — отмахнулась Луна. — Оно было спрятано в тебе давно, оно ждало, дремало и только сейчас начало пробуждаться. Оно проникло щупальцами к Королеве, к сознанию, личности, ослабило её, заставило выгнать тебя, подготовило почву для подчинения Банши, чтобы овладеть здесь всем — но глупая Банши считает, что это делаю я. Зачем мне? Скажи, зачем мне разум и тело девчонки Уизли?

— Эм... — не нашлась ты. — Затем, что ты — сумасшедшая садистка?

— Есть такое, — она даже не стала отрицать! — Но я не глупа, я не хотела встречаться с Райсом, с Дамби, со светлой собой — рискнула всем ради Джинни! Ради того, что внутри неё. Сделка! Я предлагаю тебе сделку, Джин. Отдай мне её. Отдай мне Королеву, отдай ту, в ком заразы больше всего — а я тебе помогу до неё добраться и уйду с добычей навсегда. Хочешь?

— А победить поможешь? — и как увериться, что она не предаст?

— Нет, конечно, нет. Сила моя запечатана, скрыта, сейчас вмешаюсь — Банши выгонит, освобожу всю силу — разум рухнет. Всё или ничего, Джин, только так. Или нападай! Бей! Может быть, ты победишь, и я уйду... или уничтожу твой хрупкий разум. Выбирай.

— Как я могу тебе верить? — спросила ты. Безвыходная ситуация. Надеяться, что она уйдёт... Но если эта порча ей ценна... Но если она и вправду заразит тебя... Столько "если"!

— А как я поверю тебе? — парировала Луна. — Победишь Королеву — и убьёшь. Твоё слово и слово моё. Слова здесь весят, знаешь ли, немало. Я даю слово, Джин, что в случае твоей победы над Королевой, если ты передашь мне её — я уйду, тебе не навредя. Каким будет твоё слово?

— Я... — вспомнила клятву Хранящей. Но тогда Хранящая выкрутилась на формулировках, а здесь значение имеет суть. Твёрдо сказала. — Даю слово, что передам тебе Королеву, если ты доставишь меня на палубы, если ты не будешь мне вредить и уйдёшь с ней навсегда.

— Слово на слово, — улыбнулась Луна. — Моя башня плоти устремлена в небеса, поднявшись по ней, ты попадёшь на палубы. Я не могу тебе помочь напрямую, но могу косвенно, цени это Джин. По дороге будет много источников силы, чистой силы, твоей силы — столько образов моих экспериментов, сколько успею породить. Убей их все, стань сильнее — и добудь мне Королеву! И помни... — многозначительная пауза.

— Что? — не выдержала ты.

— Только я могу тебе помочь, — напевно произнесла Луна — и звучало это... чудесно. И сама она, несмотря на скальпель, на заляпанный кровью халат, показалась тебе вдруг ангелом, сошедшим с небес. — Мне не нужно быть сильней тебя, чтобы приказывать, Джин. Я могу просто сидеть здесь и наблюдать за развитием порчи, собирать данные да экспериментировать. Если я уйду, никто тебе не поможет. Порча съест разум Джинни и твой. Но я добра, — это слово было каким-то скрежещущим, будто бы хриплым — и она уже не была ангелом. Теперь она была самим воплощением зла! Её улыбка превратилась в оскал, а скальпель заставлял дрожать коленки. — Мне ничего не стоит убедить тебя, Джин. Мы настолько несопоставимы, что ты должна была бежать, храбрая девчонка, только услышав о моём присутствии. Но ты здесь. Твоя наглая смелость меня впечатлила, и я даю тебе шанс. Цени его. Если ты попытаешься обмануть, то я заражу тебя порчей и заберу с собой навсегда. Помни об этом.

Она закружилась в стремительном танце, заставляя застыть от восхищения — и полы белого халата на миг показались тебе белыми крыльями...

— Помни об этом! — слова ввинчивались тебе в уши.

Грифон, величественная птица взмахнула могучими белоснежными крыльями, зажимая в клюве скальпель — и пропала, оставив только несколько перьев, кружащихся в воздухе.

— Помни об этом, — донёсся прощальный шёпот, щекоткой проникая под кожу.

И тогда пришёл страх. Не в силах стоять, ты села на корточки, обхватив колени одной рукой, а другой вцепившись в Нож, что-то утешительно гудевший. Как ты вообще могла забыть, что умела Тёмная Луна на самом деле? Эти её химеры — почему ты думала, что это самая главная её сила? Она парализовала тебя сквозь все щиты Дамблдора, которые выдержали даже бой со строителями! И заставила идти за собой. Именно это было её силой! На что ты вообще надеялась, дура такая? Она бы заворожила тебя парой слов! Она...

Она сказала, что ты впечатлила её глупой храбростью. А если бы не впечатлила? Ох... А ещё она сказала, выпустит на тебя своих тварей! Ты с трудом поднялась и, не стесняясь подпитывать себя, вымывать лишние мысли жизненной силой, которой осталось не так уж много, огляделась.

Они были уже здесь. Вылезали из кровоточащего мяса стен, как и воды, с жутковатым хлюпаньем окружали тебя. Ты ощущала их зловонное дыхание, ты слышала их всхлипы, видела их дёргающиеся конечности, искажённые в гримасах боли лица и морды... Ты не стала ждать, пока их станет слишком много. Ты напала сама.

Напала, вымещая на них всё, что произошло. Ты полностью отдалась этому бою, и Нож пел в твоей руке, и капли тёмной крови заставляли жмуриться при каждом взмахе. Ты вбирала в себя их боль, их силы, их жизни, ты яростно обрывала их жалкое, страдательное существование — это было актом милосердия.

Ты осознала, что их так много, что тебе приходится прыгать по трупам, едва не спотыкаясь. Тогда ты пробилась к выходу, к тоннелю, ведущему вверх. Здесь, в тесноте, рывок помогал едва-едва, ты только уклонялась с его помощью, и то редко — стоило сбиться сосредоточенности, как очередная химера едва не добиралась до тебя.

Это был самый долгий бой, какой ты только прошла в Забытом Краю. Самый долгий, самый жуткий, самый приятный и полезный. Когда ты, наконец, пробилась на вершину горы из плоти, выбралась на живую тропинку (или очередной отвратительный язык?), уходящую в облака, то оглянулась. Лучше бы ты не делала этого. Гора плоти смотрела на тебя огромными мутными глазами и улыбалась. Ты быстро развернулась и побежала, быстрее, быстрей из этого места, вверх, в липкий туман облаков...

Хроники корабля-дракона

Грэм задумчиво подкручивал магическую камеру, прилепливая её к плечу. Камеру ему добыла Луна, а производитель, "LLS", или же просто "Эллстар", уже считалась признаком надёжности. Правда, её технологии обычно были непонятны, только Фло задумчиво отвечала что-то про "высокую ритуалистику", а Райс сравнивал с "условностями Sburb", но работало всё стабильно и устойчиво даже к иномагии Луны.

Эта камера управлялась мысленно: нужно было всего лишь представлять вместе с определённым "ключом", куда нужно камере повернуться — и она поворачивалась. Другие мысленные ключи отвечали за включение-выключение, режимы записи, трансляцию изображения на глаза и прочее управление на лету — подробные же настройки делались, как и в нормальной маггловской технике, с помощью сенсорной клавиатуры. Большущим плюсом такой камеры было мало того то, что она была лёгкой и просто крепилась на плече, так ещё и давала лучшее качество съёмки на всём корабле. Идеальная камера, чтобы начать карьеру корабельного хрониста и пополнять библиотеку уже лично.

Торжество проводилось в Ажурных Залах — разрекламированном ледяном великолепии. Но оно того и впрямь стоило. Грэм весь извертелся, оглядывая ледяные узоры и статуи, пока Райс произносил традиционную, но неимоверно банальную речь. Камера автоматом держала фокус на Райсе и каким-то образом умудрялась усиливать именно его слова, фильтруя всё остальное. О таких мелочах, как объёмный звук, не стоило и упоминать. Грэм уже предвкушал, как начнёт пополнять хронику своими записями. Конечно, нужно будет всё просмотреть, вырезать лишнее, скомпоновать, может быть, вставить какие-нибудь комментарии... Приятная работа.

Наконец, Райс закончил. И последовала церемония, в тонкости которой Грэм до этого не вникал — он был весь день занят настройкой камеры. И вообще, камера позволяла отвлечься от Джинни, которой становилось всё хуже и хуже. Мадам Помфри вместе с Фло пришли к мнению, что возможна даже кома — но вот причин её так и не нашли... Хватит! Нужно отвлечься! Он должен сосредоточиться на звуке и картинке. Всё должно быть идеально! Свадьба Лорда Слизерина и Леди Макгонагалл — историческое событие!

Ой, а это ещё что? Камера любезно подсветила красным светом какую-то тень на потолке. И ещё одну. И ещё! Грэм даже не знал о такой функции. Увеличил изображение, сфокусировав на автоматически захваченных объектах... Да это же чужие!

— Сонорус, — шепнул он — и прогремел на все Залы. — ЧУЖИЕ НА ПОТОЛКЕ!

В тот же миг твари напали.

Извлечения из краткой хроники полёта Грэма Фергюссона (разноображенные различными сценами и вставками). Секция реальной истории, главная полка:

413 дней с момента вылета.

Свадьба Светлой Леди Минервы Макгонагалл и Тёмного Лорда Тома Слизерина. Свадьба была сорвана нападением чужих. Число погибших: 478 человек. Число пропавших: 104 человека. Уничтожено чужих: 9 особей. Объявлена большая охота за ксеноморфами.

416 дней с момента вылета.

Окончание большой охоты. Уничтожено ~73 особи чужих, замечено и заблокировано 18 входов на жилые и складские палубы.

Добавлено: по подсчётам Дональда Уизли, потери среди охотников достаточны, чтобы компенсировать потери самих чужих. Вывод: люди поддались большой провокации, а охота прошла полностью по сценарию ксеноморфов.

445 дней с момента вылета.

Свадьба Светлой Леди Минервы Макгонагалл и Тёмного Лорда Тома Слизерина. На свадьбе было объявлено, что Леди Макгонагалл беременна.

484 дня с момента вылета.

Официально объявлено, что выжившие после имплантации зародыша чужого имеют шансы впасть в кому. Среди 16 пострадавших — Джинни Уизли.

529 дней с момента вылета.

В связи с устойчиво хорошей погодой введено квотирование рыбацкого промысла, лицензирование снасти и шляп.

545 дней с момента вылета.

Энтони Даффи организует Рыбацкую гильдию под своим руководством. Капитан обеспечивает членам гильдии в обмен на строгий контроль льготные квоты.

572 дня с момента вылета.

Образована Гильдия небесных гадателей во главе с Сивиллой Трелони.

601 день с момента вылета.

В Небе заметили устойчиво реального зверя. По настоянию Фло вид зверя определили как "альфа-ящер". В случае обнаружения альфа-ящеров рыбалка запрещается, на крыльные палубы поднимаются дополнительные отряды авроров и невыразимцев.

611 дней с момента вылета.

Небесные гадатели предупреждают о прибытии стаи альфа-ящеров.

612 дней с момента вылета.

Молнии! Молнии и гром. Они быстро нагоняли дракона Хогвартса. А следом догоняло нечто, и это нечто казалось невероятно огромным и столь же невероятно могущественным. Больше Варсиэра, возможно, больше самого Солнца. Одно только движение этого создавало в Небе реальностную бурю таких масштабов, что спарку Хогвартс-Варсиэр кидало из стороны в сторону как пушинку.

Капитан Слизерин стоял на носу, взяв за руку жену, и нежно-розовое сияние смешивалось с ядовито-зелёным — масштабные заклинания срывались с их рук, ограждая Хогвартс тонкой плёнкой защиты, раз за разом лопающейся и возвращающейся на место. Фло с Этаном Райсом стояли на крыльях дракона, и воля их стабилизировала реальность, возвращала ей привычный вид, отражала бесконечные даже не атаки — просто волны искривления физики и метафизики, прокатывающиеся от движения чего-то сверху. Луна Лавгуд тихо напевала что-то на изогнутом хвосте дракона, удерживая взглядом весь Хогвартс разом. Удерживая от всего, что не предусмотрели четверо других волшебников. За плечи её держал Роберт Бойл, в свою очередь стабилизируя саму Луну — её тело так и норовило расплыться, исказиться, перестать быть телом человека, а то и просто телом.

А позади, на возвышении из чёрной плоти Варсиэра, стоял Ивицер. И он встречал волны искажения без всякой видимой защиты — они просто разбивались о его вытянутые руки. В отличие от преследуемых, Ивицер не был сосредоточен и серьёзен. Напротив, он широко улыбался и явно воспринимал реальностный шторм как нечто весёлое и интересное. И по мере его усиления, по мере перехода дрожания реальности в натуральную качку, веселье на лице Ивицера сменялось предвкушением. Он вглядывался в хаотические видения штормового Неба, прокатывающиеся могучими волнами, в белизну сверкающих молний, в мелькающие грозовые тучи, ожидая увидеть чудо.

Грозовые тучи разошлись. Видения стали более прозрачными и призрачными. Качка вновь перешла в дрожь. И первым в иллюзорной тиши и показался альфа-ящер. Сначала один, а потом целая стая! Целая стая живых кошмаров кружилась в неистово синем небе, угрожающе реальная на фоне бездонной нереальности. И окружились они вокруг него. Он не был столь уж велик — внешне лишь в несколько раз больше среднего альфа-ящера. И это казалось диссонансом: альфа-ящеры не были особо большими, они были скорее... плотными. Их размер простирался во множестве измерений. Величественный, он был больше альфа-ящеров только в одном измерении, но в то же время он пребывал в них всех.

Он... был. И само его бытие продавливало нереальность, реализовывало её, делало небыль былью, и это была не аура и не случайность — это было осознанное творение. Существо это было настолько же выше обычных драконов, насколько их ниже головастик. От золотой его чешуи исходило жаркое, но не слепящее солнечное сияние — этот Дракон был воплощением совершенства. И пусть внешне он был меньше Хогвартса — Хогвартс был лишь мошкой рядом с ним, которую Дракон мог стереть взмахом крыла.

Хогвартс — но не Варсиэра. Тварь бездны, казалось, стала ещё более мрачной и страшной, оскалилась бесчисленными пастями, в чём-то становясь похожей на альфа-ящеров... Вот только альфа-ящеры были воплощением агрессии и силы, точно старшие братья ксеноморфов, а Варсиэр — воплощением чего-то неназываемого. Того, о чём говорят лишь шёпотом: глупое человеческое слово "бездна". Дракон был ярчайшим днём, но Варсиэр был темнейшей ночью. И величественная тварь перестала колебаться и качаться на волнах того, что называют в разных метареальностях варпом, Морем Вероятностей, Ауте или Небом. Варсиэр демонстративно отрицал саму возможность, что Дракон может на него повлиять — отрезал, хищно скалясь мириадами клыков.

Альфа-ящеры, вьющиеся вокруг Дракона, среагировали на угрозу первыми. Маленькие как собаки, большие точно самолёты и гигантские, с полхогвартса размером, они ринулись в атаку, отталкивая друг друга, стремясь первыми добраться до существа, посмевшего бросить вызов их Дракону. В мгновение ока зубастые твари вцепились в другую зубастую тварь... и умерли. Варсиэр просто взял и проглотил их всех — какое-то время альфа-ящеры бились в коконе из чёрно-серой плоти бездны, пока окончательно не затихли. И тогда Ивицер рассмеялся — издевательский смех его громом разнёсся по вмиг стихшим Небесам.

Сейчас Дракон должен был развернуться и выплюнуть поток всеуничтожающего пламени. Или уже не волной, а цунами изменений, поднятой взмахом крыльев, обратить Варсиэра в очередное видение, тающее через мгновенье. Или пронзить своим телом насквозь, точно золотой молнией, высокомерно игнорируя кажущееся превосходство. Но нет. Дракон лишь оглянулся на Варсиэра, презрительно фыркнул — и только. А вот Хогвартс его заинтересовал гораздо больше. Дракон быстро оказался рядом с хвостом корабля — и рядом с Луной.

Ивицер скривился и бросил короткое слово. Нет, не слово, а не-слово! Чёрной вспышкой не-слово ударило... в Луну. Та не сдвинулась с места, хоть и почувствовала угрозу заранее — она продолжала упорно контролировать реальность Хогвартса. Палочку навстречу вскинул Бойл. Он принял атаку на незримый щит своей воли — который со звоном треснул. Осколки щита располосовали мантию и лицо Бойла, чудом не задев глаза и шею.

Дракон развернулся к Ивицеру. Тот ухмыльнулся. И снова произнёс, но на сей раз не-фразу из не-слов. Беспрепятственно прокатилась она по чистому Небу, облаком тьмы окутала щит Хогвартса, с лёгкостью пересилила сопротивление Леди и Лорда Слизеринов — и разделилась. Малая часть ударила в четверых защитников, но и Слизерины, и Фло, и Райс с лёгкостью защитились. Но большая часть просочилась внутрь, сквозь незаметные щели, где была отражена невыразимцами и аврорами... но лишь в тех входах, о которых они знали. Пять вентиляционных выходов, созданных Королевой чужих, никто не сторожил.

Дракон раскрыл пасть — и выдохнул. Луч ослепительного света соединил его и Ивицера — но перед последним моментально воздвиглась стена плоти Варсиэра. Луч прожёг её в считанные миллисекунды — только плоть двигалась не медленней. Несколько мгновений тянулось противостояние света и тьмы, пока последняя не победила окончательно, а Дракон не закрыл пасть. Ивицер выглянул из-за завесы чёрной массы, улыбаясь. Это было ошибкой. Потому что Дракон посмотрел. Взгляд его огненных глаз был таков, что Ивицер вспыхнул как спичка — и торопливо закутался в плоть бездны, спрятался в глубину Варсиэра, чтобы спокойно исцелиться.

И тогда Дракон приблизился к Варсиэру, обдавая его волнами белого пламени, просто стирающего плоть бездны в пыль. Да, той было много — но теперь, казалось бы, Дракону было некуда спешить. Альфа-ящеры кружили вокруг, периодически пикируя и вырывая куски плоти из Варсиэра, чтобы выплюнуть куда-то вниз — их добыча расплывалась в более агрессивной нереальности, точно капля чернил в воде. Повеселевший Бойл споро накладывал на себя заживляющие чары, улыбалась Луна, краем сознания воспринимая, как терзает врага Дракон со своей стаей, внимательно всматривался Райс, прищурилась Фло, облегчённо вздохнула чета Слизеринов...

Варсиэр атаковал внезапно. Он ощетинился тысячей чёрных игл, точно ёж — и втянул в себя добычу. Всего два альфа-ящера слишком увлеклись, чтобы не успеть увернуться — но это мелочи. Важней был целый столп плоти, ударивший в Дракона, опрокинувший, оплётший мерзкими щупальцами, потащивший внутрь... Никто из свидетелей не сможет ответить, что сделал Дракон, но это определённо было Движение, с заглавной буквы и курсивом. И таково было это движение, что столп разлетелся ошмётками плоти сразу весь. Напоследок Дракон выдал поток алого огня, не спешившего гаснуть на Варсиэре, но не разгоравшегося, а, похоже, неким образом Варсиэра сдерживающего — и развернулся к изначальной цели.

Он приземлился на хвосте Хогвартса, подле Луны, повелительным кивком отправив вдаль и альфа-ящеров, и Бойла — последний даже не пытался противостоять чужой воле. Дракон принял человеческий облик не рывком, а медленно, точно уплотняясь. В каждой черте его тела сквозила мощь — но не древность. Он не был древним, напротив, пылал силой юности — хотя кто знает, сколько живут создания его вида? Дракон осторожно, точно боясь своей мощью что-нибудь разрушить, приблизился к Луне и завёл диалог. Я не знаю, о чём именно была та беседа, мне неведомы и её результаты — для Алого Тома я вызнала лишь последние фразы, сказанные прежде, чем Дракон Ауте устремился в безбрежное Небо:

— Прости, но мне надо спешить, Луна. Если тебе понадобится помощь здесь, в Ауте, позови меня, держа в руках это, — Луна приняла статуэтку дракона, неведомым образом выточенную из чистого сапфира. — Позови Ашена — и я приду.

— Попутного ветра! — крикнула ему Луна.

— Свои ветра мы создаём сами, юная расплетающая!

И золотой молнией пропал в небе. И точно последний отголосок случившегося, могучий порыв Ветра Перемен, последняя волна искажений окатила Хогвартс — но Луна вскинула левую ладонь (в правой была зажата сапфировая фигурка). Огромная призрачная ладонь накрыла корабль — и шквальный ветер разбился об неё. Луна ойкнула — струйка крови закапала с порезанной ладони.

— Корпус регентум, — рефлекторно шепнула она. И всё стало хорошо — в этот раз.

619 дней с момента вылета.

Гибкое чёрное тело деловито вылезло из вентиляции, привычно расщепив плевком кислоты сначала простенький магический щит, а затем стальную решётку. Огляделось. Тёмный склад был прекрасно виден для нечеловеческих глаз ксеноморфа. Пусто. Ни одного человека или стража. Чужой знал, что скоро здесь будут дежурные авроры, человеческие воины, но с ними могут быть люди в серых плащах со спрятанными лицами — невыразимцы. Веление Матери нельзя было толковать иначе: невыразимцев — избегать. Чужой забрался наверх и поспешил покинуть склад по потолку.

Он останавливался примерно пять раз, царапая стену хвостом. На шестой остановке ксеноморфа встретили тёплые объятия химер Уолдена Макнейра, неповоротливых, зато бронированных и устойчивых к кислоте. Останки чужого род Макнейров по установленной процедуре передал невыразимцам. То, что чужой даже не попытался напасть на людей по дороге, никого не насторожило.

620 дней с момента вылета.

Добавлено: первое упоминание о единителях.

637 дней с момента вылета.

Гильдия Единства и Взаимопомощи зарегистрировалась у капитана. Это первая гильдия, не связанная с каким-то ремеслом или родом деятельности. Полный девиз гильдии звучит как ВЫРЕЗАНО.

Добавлено: метка информационной опасности этой и последующих записей: зелёный. Опасность восприятия полностью удалена. В дальнейшем я стёр или исказил формулировки или записи, относящиеся к единителям. Если вы чувствуете одиночество или испытываете другую неестественную для себя реакцию при чтении дальнейших записей, пожалуйста, обратитесь к любому старшему библиотекарю и сообщите ему об этом.

Хронист Фергюссон.

638 дней с момента вылета.

Невыразимцы опечатали несколько кают на нижней палубе. Ничего не сообщают. Слухи противоречивые, боюсь, возможна паника. Прошу прощения за настолько личные формулировки, но мне хочется быть ближе читателю.

Грэм Фергюссон.

641 день с момента вылета.

Гильдия Единения (официально переименована сегодняшним днём) вызывает существенный интерес и набирает популярность. Возможно, это связано с ВЫРЕЗАНО. В связи с этим хронистом будет предпринята попытка изучить Гильдию изнутри.

645 дней с момента вылета.

Гильдия Единения и вправду замечательная! Я почти уговорил мадам Пинс присоединиться к нам. Мне кажется, только у нас можно найти настоящую поддержку и уют. Если вы ВЫРЕЗАНО

Младший член Гильдии Грэм.

652 дня с момента вылета.

Нашёл время, чтобы обратиться к нам и нашим братьям в будущем через эти записи. Это было трудное время, братья и сёстры, но вместе с ВЫРЕЗАНО преодолеем все невзгоды. Авроры относятся к нам с подозрением, мне запретили встречаться с друзьями под предлогом их болезни, но я смог прокрасться в палату Джинни и попытался шепнуть ей Слово на ухо. У меня ничего не вышло — нужно другое произношение, никто из братьев и сестёр не смог произнести Слово правильно. Но я всё равно надеюсь, она выздоровеет и присоединится к нам.

Ничего ещё не потеряно, братья и сёстры! Официальный запрет Гильдии никогда не разрушит подлинного единства ВЫРЕЗАНО

Грэм.

654 дня с момента вылета.

Я знаю уже о девяти исчезнувших братьях и сёстрах. Теперь новым членам нашего общества приходится скрывать, где они получают приют и поддержку. Авроры устраивают обыски, наш девиз и Слово Истины стираются отовсюду без объяснения причин. Я буду вести список наших братьев и сестёр, но не могу доверить его этим строкам. Мне придётся публично отречься от Единства, но знайте, что ВЫРЕЗАНО

Грэм.

657 дней с момента вылета.

Это смехотворно! Нас называют теперь "культом" и "сектой"! Но я не злюсь. Они просто не понимают Истины.

Грэм.

660 дней с момента вылета.

Старшую сестру моей ячейки Рут Палмер забрали на допрос. Я знаю, что она уже не вернётся или вернётся не она. Невыразимцы стирают память. Мне придётся принять роль Старшего брата и направить усилия нашей ячейки Единства на поиск способа разблокировать память. Очень удачно, что в прошлой жизни я был профессиональным библиотекарем: мне открыт доступ к любым секциям, кроме закрытых лично Райсом или Пинс.

Брат Грэм.

672 дня с момента вылета.

Мы нашли способ возвратить память. К сожалению, для этого нужен компетентный ментальный маг. Я попробую восстановить контакт с Энтони.

Брат Грэм.

673 дня с момента вылета.

Энтони сдал меня Райсу. К счастью, мне известно достаточно заклинаний сокрытия и тайны, а также точный план библиотеки. Наша ячейка собирается изолировать библиотеку с помощью ритуала Фиделиус. Чары Доверия запечатают настоящее расположение в моём сердце, и здесь, в библиотеке, Единение будет в безопасности. И ещё ВЫРЕЗАНО

Брат Грэм.

681 день с момента вылета.

Единение окончательно расположилось в библиотеке. Мы настроили несколько способов покидать её не через дверь, чтобы не выдать примерное местонахождение раньше времени.

Брат Грэм.

684 дня с момента вылета.

Я нашёл способ выразить Слово! ВЫРЕЗАНО Это великолепно. Я собрал всех Старших братьев и сестёр и преподнёс им способ. Вместе мы договорились начать распространение Истины завтра, с раннего утра. Старшие и наиболее ценные братья и сёстры не будут участвовать в этом. Я сделаю небольшой рейд, несмотря на риск. Чувствую, что должен это сделать как можно быстрее.

Брат Грэм.

685 дней с момента вылета.

Я сделал это! Чувствую себя потрясающе. Я проскользнул мимо патрулей и проник в палату. Джинни услышала Слово. Я надеюсь, оно пробудит её ото сна. Жаль, я успел сказать Слово только какому-то врачу, но даже такой вклад лучше, чем ничего. Надеюсь, остальные братья и сёстры поработают на славу.

Брат Грэм.

688 дней с момента вылета.

Фиделиус Корабельной библиотеки взломан Луной Лавгуд.

697 дней с момента вылета.

Родилась дочь правящей четы — Хоуп Изабель Слизерин.

700 дней с момента вылета.

Торжественный бал в честь рождения Хоуп и семиста дней полёта.

714 дней с момента вылета.

Грэм Фергюссон начал приходить в себя в специальной палате. Он оправился от поражения не-словом, распространённым ксеноморфом, одним из первых, благодаря личному вмешательству профессора Райса. Кроме него в новообразованные Палаты Разума поступило более четырёх тысяч заражённых, из них половина заразились во время последней акции единителей, остальные пойманы в расширенных пространствах Корабельной библиотеки, которая признана карантинной зоной.

737 дней с момента вылета.

Большинство заражённых исцелены, в основном, с помощью выборочного стирания памяти. Капитан Слизерин прекратил действие чрезвычайного положения на корабле. Разрешено рыбачить по прежним правилам.

739 дней с момента вылета.

Профессор Райс начинает обязательный для всех курс лекций "Не-слова и другие информационные угрозы инореальности". Закончено обеспечение аврората и невыразимцев "упрощающими фильтрами" и "спектрочками". Найдено и заблокировано более пятидесяти входов в зону чужих, тем не менее, по оценкам ведущего статистика Дональда Уизли, остаётся ещё не менее стольки же. Частота появления чужих снизилась в четыре раза. Согласно подсчётам, во время кризиса единителей не меньше ста человек было унесено именно ксеноморфами.

782 дня с момента вылета.

Статус карантинной зоны был снят с Корабельной библиотеки и Ажурных Залов.

795 дней с момента вылета.

Торжественная церемония награждения победителей премии Гильдии киноискусства прошла в Ажурных Залах. Несколько ксеноморфов, попытавшихся пробраться на церемонию, были пойманы и отправлены в Отдел Тайн.

803 дня с момента вылета.

Образован Корабельный банк.

842 дня с момента вылета.

Закончилась всекорабельная перепись населения. На корабле зарегистрировано 21393 волшебника. Численность ксеноморфов по расчётам Дональда Уизли составляет ~500-600 особей.

848 дней с момента вылета.

По словам целителя, мозг Джинни Уизли проявляет повышенную активность, но расшифровать её не представляется возможным.

Джин: поднимись на самый верх

Тебя зовут Джин, Джин Уизли, и ты поднимаешься по тропе, вьющейся вокруг облаков, отмахиваясь от бладжеров Вострым Ножом. Несколько раскуроченных мячей уже улетели в голубую бездну, но остальные не знают страха. В один прекрасный момент, когда очередная атака едва не сбила тебя вниз, ты просто командуешь:

— Замрите!

Десяток быстрых взмахов, и бладжеры пали. Вздыхаешь спокойно и ускоряешь шаг.

— Хорошо освоилась с силами Молли, — замечает Том.

— А ты хорошо освоился недоговаривать, — парируешь, увеличивая клинок ровно настолько, чтобы он упёрся Тому прямо в лоб. — Мог бы и предупредить, насколько Луна опасна.

— У нас был договор, — аккуратно отодвигает он лезвие. — Я молчу о её силе, она позволяет мне жить. Я предупреждал, что ты сумасшедшая, раз туда собралась!

— Ты сам меня подтолкнул, — без запала возражаешь. Ты уже не злишься. Он просто хотел жить — как и ты.

— А у меня был другой выбор? — пожал он плечами. — Сам я её б не победил.

— О порче знал? — втягиваешь клинок обратно — но глаз с Тома не сводишь.

— А почему, думаешь, я не попытался тут всё подчинить? — хмыкает он. — Все тут обладают особыми силами. Твоя — поглощать и отдавать, моя — вселяться и брать под контроль. Но вселяться в этих, — брезгливо морщится. — Порча не имеет значения. Или ты уничтожишь всех — или проиграешь.

— Луна говорила, что порча может заразить меня саму! — восклицаешь ты.

— Но пока не заразила. Ты будешь верить каждому её слову? Не думаю, что ты настолько поглупела. Лучше подумай, зачем она это сказала. Как говорил один римский судья, всегда ищи, кому выгодно — и чем выгодно? Кому выгодна порча — ты не задумывалась? Луна молчала об этом, я прав?

— Она сказала, что порча была во мне до встречи с ней. Она соврала, да?

— Нет, — усмехается Том. — Существа её уровня вообще не любят лгать — ценят свои слова. Ложь — это уязвимость, альтернатива, которую можно сделать реальной, если сильно захотеть. Но недоговаривать — другое дело.

— Я заметила, — кривишься ты. — Ты видел порчу и не сказал Райсу?

— В Хогвартсе в тебе появилось что-то необычное, — прищурившись, отвечает Том. — Лёгкое... искажение. След, тень, чуждость в духовном плане. Но ты — иномаг. Все иномаги необычны, кто больше, кто меньше, а кто и совсем как Луна, любая из Лун. Откуда я мог знать, что в тебе появилось, хорошее оно, плохое — или проблемы с моим зрением? Я могу сказать тебе срок — след я увидел во второй наш разговор. Пока порча была пассивна — ничем себя не выдавала. Когда ты съела ту тварь в отражении, след скрылся за другими следами. Сейчас порча пробуждается, и это неправильно.

— Неправильно? — ты отрываешь взгляд от Тома и продолжаешь подъём. Что-то подсказывает, что время лучше не терять.

— Она должна была спать ещё долго. Думаю, это Луна как-то спровоцировала её, чтобы заполучить поскорей.

— Порчу подсадила Хранящая? — крутя в голове вопрос "кому выгодно?", уточняешь ты.

— Не исключено, но вряд ли. Я бы поставил на Строителей или саму Тёмную Луну из будущего.

— Но строители бы убили меня этой порчей сразу! — возражаешь ты.

— И разомкнули бы петлю? Время так не работает, Джин-Джин. Ты же помнишь, что обещала помочь Дамблдору в добыче Великого Кристосорба Жизни? Тогда-то строители и активировали бы порчу. Ты была бы полностью в их власти, может, перешла на их сторону или просто умерла бы в самый неподходящий момент. Но порча нужна Луне сейчас — и это наш шанс.

— Наш? — едва не смеёшься ты.

— У нас союз, — твёрдо отвечает он. — Ты — мне, я — тебе. Только ты можешь вернуть мне тело.

— Сам же говорил...

— Твоих сил не достанет, но что, если ты будешь не одна? Если ты попросишь Райса, если аргументируешь тем, что без меня ты будешь в большей безопасности, если попросишь Луну, Фло, в конце концов, местную Макгонагалл, гения превращений...

— В сделке этого не было, — как можно безразличней бросаешь ты.

— Можно заключить ещё одну. Моя помощь тебе не помешает, а, Джин?

— После победы здесь, — отрезаешь ты. — Пока с профессором не посоветуюсь, а лучше ещё с дядей Доном — никаких сделок.

— Дядя Дон, — с лёгким уважением кивает Том. — Что ж, надеюсь, поддержки мастера инореальности и прожжённого бюрократа тебе хватит для сделки со слабеньким духом, — и исчезает. Беззвучно — но теперь ты приловчилась неведомым образом улавливать его присутствие.

851 день с момента вылета.

Големы рода Яксли зафиксировали неопознанного голема без следа волшебства, замаскированного под человека. Голем был передан на экспертизу невыразимцам.

857 дней с момента вылета.

После подробного расспрашивания голема по имени Дэвид, обладающего полноценным разумом и душой, было установлено, что как минимум одна из занятых чужими зон является цехом по производству андроидов. Большая часть заблокированных переходов во время проверки, действительно вела именно туда, однако точно установлено, что есть как минимум ещё одна зона. Амелия Боунс начинает тайный сбор команд авроров и невыразимцев для операции "Возмездие".

Джин: закончи это безумие

Когда облака окончательно пропали, а тропа становилась всё более крутой, когда в высоте показалась тёмно-сине-зелёная гладь — ты поняла, что путь только начинается. С силой гномов-великанов оттолкнулась от тропы, обрушивая её вниз, точно мост за собой сжигая — и вошла в морские воды. Далеко в высоте виднелся силуэт корабля сознания, ну а ты оказалась только в промежуточных водах Моря Мыслей.

И встретил тебя, конечно же, кальмар из Чёрного озера при Хогвартсе. Искажённая версия настоящего кальмара, он оскалился кучей пастей, а щупальца заканчивались уродливыми ладонями. Кальмара ты разрезала на кусочки парой взмахов — но это было только начало. Ещё с десяток таких же окружили тебя — и в воде приходилось полагаться не на собственную скорость, а только на рывки и удлинение Ножа. Этого хватило — но с трудом. Прикончив последнего кальмара, ты устало прислонилась к подводному камню на дне, похоже, появившемуся, когда ты проплыла сюда. А потом заметила несколько десятков быстро приближающихся силуэтов — ещё кальмары, один другого больше! А силуэт корабля, между тем, начал двигаться — пока медленно, но всё ускоряясь и ускоряясь.

Ты прыгнула. И ещё. И ещё. И ещё! Всю себя ты вложила в эту серию рывков вверх. Кальмары остались позади — зато мир вокруг кружился и расплывался. Последним усилием ты выскользнула на поверхность, чудом разглядела ту самую дыру в корабле, что пробила раньше — и прыгнула в неё, чтобы, наконец, потерять сознание.

Очнулась с большим трудом. Первым делом вцепилась в Нож. Открыла глаза. Том галантно протянул руку. Тяжело дыша, поднялась, привалилась к стене, выдохнула.

— Не мог дать мне отдохнуть? Или слуги Королевы...

— Нет, что ты, им не до этого, — обнадёжил и одновременно обеспокоил Том. — Тут другая беда пришла — вторжение извне. Королева объединилась с Банши и успешно обороняет дворец. Это можно использовать.

— Вторжение? Но кто...

— Похож на Грэма, — прервал Том. — И очень, очень опасен. Королеву он победить пока не может, но как-то действует на порчу.

— Как? — удобней перехватив Вострый Нож, выпрямилась, потратив немного запасённой жизни на восстановление.

— Уж не знаю, как, но это заставляет её разрушать всё подряд. Все местные сошли с ума, — и хмыкнул. — Ты светишься розовым.

Посмотрела на собственные руки. И впрямь светятся. А след от Ножа стал насыщенней. Ну что, пора показать всем здесь, кто настоящая хозяйка и королева, кто главный в этом разуме? Ты широко улыбнулась — Том вздрогнул и отвернулся — спросила:

— Доведёшь меня до Королевы, проводник?

— Рушь ту стену — и вперёд, — указал Том. — И, одна просьба.

— Да? — неаккуратно разрезая дерево, спросила ты.

— Не поглощай силы заражённых. Иначе этот не-Грэм получит над тобой власть.

— Как получится, — отмахнулась ты. Другого ответа не могло и быть — если у тебя закончатся силы, то останется или взять чужие, или умереть. А порча... До этого удалось её избегать, удастся и сейчас.

— Самоуверенность... — вздохнул Том.

Этот бой совсем не напоминал тот, что дала тебе Тёмная Луна. Коридоры были не широкими, но и не узкими. Псевдоучеников, кривых игрушек и прочих врагов было меньше, но и прорываться надо было гораздо дальше. А ещё ты старалась экономить силы. Если выходило не убивать — не убивала, а проскальзывала рывком подальше, иногда останавливаясь передохнуть на считанные секунды. Чувствовала, что время утекает, как песок сквозь пальцы.

Не-Грэм. Высокое существо в чёрной мантии с лицом Грэма встретилось тебе подле дворца королевы, стоящем на верхней палубе гигантского Корабля Сознания. Оно вело в бой местных обитателей на точно таких же защитников дворца, напоминающего смесь Норы и Хогвартса — и прорывалось всё дальше и дальше, громким кличем оборачивая защитников на свою сторону. Оно повернулось к тебе, посмотрело глазами цвета хмурого неба над головой — глазами без зрачков. И приказало:

— Будь моей!

— Нет, — просто ответила ты, рассекая его надвое.

Половинки Не-Грэма без следов плоти и крови, без внутренностей, точно кукольные, соединились воедино.

— Тогда умри, — крикнуло существо, взмахом палочки вышвыривая с корабля в море.

— Ах ты ж морганов... ох! — тебя поймали чьи-то холодные руки — и потащили наверх.

Банши! Лунная Банши безразлично посмотрела на тебя, скидывая обратно, а потом рванулась вперёд, прямо на не-Грэма, вцепилась в него, потащила куда-то вверх, вверх, вверх... чтобы взорваться в ослепительной вспышке, всё длящейся, всё удаляющейся, исчезающей в вышине, точно малая звезда...

— Хороший размен, — заметил Том, появляясь рядом. И теперь он выглядел гораздо уверенней в себе. — Ну что, вперёд, Джин? Теперь никто не помешает мне помочь.

— Вперёд, Том, — улыбнулась ему, используя ещё немного запасённых сил. — Только вперёд.

В мгновение ока вы преодолели нестройные ряды защитников — ты, вооружённая Ножом, и Том, ловкими касаниями заставляющий противников застывать и разваливаться на кусочки. Ворота дворца, напоминающие двери Норы и врата Хогвартса одновременно, Том снёс с петель ударом ладони, а ты прикончила защитников за ними. Вы ворвались внутрь, безжалостно, методично вычищая каменно-деревянные коридоры и залы дворца от всякого сопротивления, вошли в тронный зал.

— Обливиэйт! — сходу бросил Гарри Локонс, дежуривший за дверью.

И промазал. А ты оказалась за его спиной и без колебаний схватила за шею. Помедлила. Враг? Ты не любила Гарри — но Джинни всё ещё была в него влюблена. Ты развернула его лицом к себе, мельком заметив, что рефлекторно выросла в размерах. Посмотрела в глаза жалко трепыхающегося в руках противника. Враг? В отличие от настоящего Локонса, оказавшегося в таком же положении, на лице написан не столько страх, сколько негодование. Он спас тебя от Палача. Он никогда не убивал, только выгонял в Забытый Край, чтобы защитить Королеву. Самовлюблённый, но верный и незлой. Пусть живёт. Ты бросила Локонса и повернулась к трону.

— Очень хорошо, — встала с трона Королева. В алой мантии, с палочкой в руках, она уверенно смотрела на тебя. — Меня зовут Джинни Уизли, Джин, и ты мне уже не нужна. Скажешь последнее слово?

Она была тобой, но бледной и... взрослой? Взрослей, но и темней. Ярко-рыжие волосы потускнели, некогда чисто-красная мантия выцвела, под глазами — большущие синяки. Но она была Джинни, и она была здесь Королевой с золотым венцом на голове. Сейчас бы какой сарказм от Тома не помешал — но напарник снова куда-то пропал. Что ж!

— Просто умри, — сказала ты, вытягивая Нож прямо в её сердце.

Дзынь! Вострый Нож натолкнулся на лезвие гигантского топора. Большая чёрно-зелёная тень закрыла собой Королеву. Это был Палач, и он был очень зол.

— Я — её воля, — сказал Палач. — Ты — нарушитель. Ты должна быть наказана через уничтожение. — Авада Кедавра!

Одной рукой Палач держал свой топор, но другой — палочку. Ты с лёгкостью ускользнула от зелёного луча, даже не уходя в рывок. Но тогда Палач просто посмотрел на тебя. И ты замерла, скованная его холодным взглядом. Он олицетворял Джинни (и твои!) страхи. Он олицетворял наказание. Он олицетворял конец. Напрягая все силы, впустую тратя чужие жизни — ты не могла вырваться. Он медленно, торжественно приближался, готовя топор.

— Голову с плеч! — крикнула Королева.

— Слушаюсь, — прогудел Палач... и замер. Окаменел. Ты видела, как его лицо посерело, обращаясь в каменный монолит, как полыхающие глаза потускнели, выпуская тебя, как стали камнем топор и палочка. Неужели?..

— Не оборачивайся, Джин, — весело сказал Том позади. — Эти идиоты спрятали тут василиска, представляешь? Я провожу его в Забытый Край, а ты пока разберись с Королевой. Удачи.

— Он ушёл, — всё так же гордо констатировала Королева, выходя из-за статуи Палача. — Теперь остались только я и ты. Будущее и прошлое, Джин, хозяйка и наследница — и этот разум принадлежит ЛИШЬ МНЕ!

Её голос грохотанием разнёсся повсюду — и куски дерева и камни повалились сверху прямо на тебя, ожила статуя Палача, шагая к тебе, изо всех щелей полезли безликие ученики Хогвартса, зачем-то показался Биннс, а сама Королева подняла палочку, чтобы поддержать своих слуг магией...

Одним рывком ты оказалась у неё за спиной. Вырвала палочку и сломала её. Схватила Королеву, вкладывая оставшиеся жизни в рывки, выбралась из Дворца сквозь ещё целое окно. Хорошенько стукнула Королеву прямо лбом о борт корабля. Вчувствовалась, убедившись, что она ещё жива. И позвала:

— Луна!

— Хорошо сработано, — с жуткой улыбкой появилась пред тобой рекомая. — Ты полна усталости и вопросов. Я не дам тебе ответов. Бери, — сорвала с головы Королевы венец. — Пригодится. Я забираю её и забираю порчу.

Ты без колебаний надела венец, ощущая, что корабль начинает подчиняться твоей силе. Встретила взгляд Тёмной Луны, вздрогнула, но не отвела глаз:

— Забирай и уходи. И спасибо.

— Спасибо за совпадение целей? — хихикнула Луна. — Вот моё спасибо! — бесцеремонно встряхнула бывшую Королеву. — А за сдержанное слово я, пожалуй, сделаю тебе подарок.

— Подарок? — ещё чего не хватало!

— Заберу всю порчу вместе с ней, — снова тряхнула Королеву. — Пока-пока, Джин-Джин... или — до скорой встречи?

И взлетела ввысь, таща за руку болтающуюся Королеву. А потом все существа, которых ты чувствовала вокруг, все воплощения мыслей, идей и стремлений, вскрикнули. Ручейки тьмы вырвались из их ртов и потекли за удаляющейся Луной, стягиваясь в мерзкую кляксу. Луна взмахнула скальпелем, разрезая нереальность этого места — и улетела вовне вместе с бывшей Королевой и кляксой. Края разрыва медленно стянулись.

Ты опустилась на доски палубы и растянулась на ней, смотря на стремительно яснеющее небо. Ты победила. Ты победила, но как же тяжело это далось! Ты победила — но оставался ещё Том.

— Следующий договор мы обсудим в реальности, — молвил Том, появляясь рядом.

— Я забуду всё, что здесь произошло? — вздохнула ты.

— А это уже твой выбор, Королева, — ухмыльнулся он. — Локонс подчиняется тебе, всё здесь теперь подчиняется тебе, кроме меня. Забудешь или нет? Выбирай сама.

Ты вспомнила поле боя, вспомнила сад с гномами, вспомнила смерть Молли, вспомнила гору плоти, вспомнила бесконечные бои, вспомнила пронзающий взгляд Палача и холодные руки Банши. Вспомнила — и сделала выбор. И стало всё по слову твоему.

860 дней с момента вылета.

Очнулась Джинни Уизли.

867 дней с момента вылета.

Джинни Уизли выписана из больницы.

883 дня с момента вылета.

Операция "Возмездие". Цех по производству андроидов взят под контроль, кладка чужих зачищена, в ходе операции уничтожено 204 особи, но не Королева. Дэвид выразил желание произвести и запрограммировать отряд себе подобных, чтобы участвовать в последующих операциях против чужих. Леди Слизерин такое разрешение дала.

892 дня с момента вылета.

Невыразимцы зафиксировали снижение агрессивности окружающей среды — признак приближающегося Древа.

909 дней с момента вылета.

Начаты разработки аппарата, способного выдерживать давление Неба, для глубокого погружения и изучения.

964 дня с момента вылета.

Первый спуск "небесного батискафа" завершился полным успехом.

984 дня с момента вылета.

Быстрое нарастание плотности Неба. Рыбалка становится возможной только через шляпы.

1034 дня с момента вылета.

Гильдия небесных гадателей официально распущена. Часть гадателей перешли в Гильдию рыбаков, которая вобрала в себя Гильдию шляпников. Согласно последнему предсказанию Гильдии гадателей до входа в ИМ-лист осталось не более двух с половиной месяцев.

1054 дня с момента вылета.

Визит Хранящей Время.

36 Хранящая: войти

Ты входишь в сеанс первой. Можно даже сказать, нулевой. Входишь до игроков, даже до того как начнут работать пока ещё автоматические лаборатории в Пелене, которые создадут панцирников и их воинов. Ты наблюдаешь, как разворачиваются игровые технологии, спайка физики и надреальных программ, создавая само пространство сеанса. Очень медитативно. Ты легко улыбаешься, пока перед глазами не появляется надпись на русском:

Инициализация игровой сессии завершена.

Связь с мастером установлена.

Пожалуйста, задайте установки сеанса!

Ты смеёшься. Нет, не так! Ты громко, неприлично ржёшь! Серьёзно? Ты? Мастер сеанса? Игра что — совсем с ума сошла? Ты ожидала сопротивления. Ты ожидала поминутного крушения всех планов и многократной перезагрузки реальности. Ты ожидала, что придётся взламывать игровой код. Ты ожидала чего угодно, но только не того, что твоя первая попытка взять сеанс под контроль будет воспринята Игрой... как сама собой разумеющаяся. "Мастер сеанса". Они это серьёзно?

("На самом деле, — чётко отмечает разум, — это интерпретация. Игра ни над кем не насмехается и ни в чём не пытается убедить. Это результат сходящейся последовательности метасобытий, сумма бесконечного ряда, не более того. Игра — в своём роде зеркало, подстраивающееся под каждого игрока и его контекст. Если тебе строит рожицу собственное отражение... Значит ли это, что ты сама на над собой насмехаешься?")

А перед носом, между тем, красуется меню:

0 Базовые параметры сеанса 33% — продолжить/отложить/авто

1 Настройка панцирников 10% — продолжить/отложить/авто

2 Игроки и прототипирование 100% — завершено вручную: подробности

3 Игровые условности и интерфейс 50% — продолжить/отложить/авто

4 Планеты и Обитатели 0% — перейти/отложить/авто

5 Материя и алхимизация 40% — продолжить/отложить/авто

6 Влияние страхоужасов и Скайи 0% — авто (ожидание предыдущих настроек)

7 Запланированные события и временные петли 10% — продолжить/отложить/авто

8 Генерация врагов 0% — авто (ожидание предыдущих настроек)

9 Вызов справки

Sburb 10.1.4.5 FINAL VERSION (?)

Русификация automatically generated by Paradox Space especially for Kira, Master of Time

Вау. Просто вау. У тебя нет слов. Игра превзошла саму себя. Нет, ты подозревала, что есть специальные протоколы и адаптации для тех, кто хочет вручную организовать свой сеанс, но чтобы прямо вот так вот... Ты начинаешь настройку, потому что почему бы и нет?

Пункт ноль. "Установите тип сеанса". И в разворачивающемся меню только четыре знакомых варианта: плодотворный, нулевой, пустой, мёртвый — и ещё два новых: смешанный и другой. Плодотворный сеанс служит созданию новой Лягушки Бытия — вселенной со множеством её версий. Нулевой — просто бесплодный сеанс, начинающийся так же, как плодотворный. Пустой подразумевает ровно ноль прототипирований перед входом в сеанс, а значит, отсутствие прототипирований Поля Боя, а значит, безграничный творческий потенциал Скайи реализовать без помощи извне почти невозможно. Мёртвый сеанс — сеанс, в который играет единственный игрок, обычно банально убивающий своих напарников, чтобы получить гипотетическую награду исключительно себе... и получающий, в итоге, кое-что другое. Но и награду — тоже. Именно мёртвый сеанс породил Лорда Инглиша.

Смешанный? Одновременно с характеристиками двух сеансов, обычно нулевого и плодотворного. Есть не все прототипирования, например, как в твоём "родном" сеансе. На самом деле, достаточно редкий случай. Другой вариант — если Лягушка Бытия порождалась, но была заранее обречена на самоуничтожение*. Или... третий вариант. Ты без колебаний отметила галочку "смешанный". Это, судя по справке, именно твой случай.

Пункт первый. Сложность сеанса. Автоматически установлено на "BRUTAL". Поменять нельзя. Пусть будет так. На всякий случай ты запросила справку и получила короткую характеристику: "Only choose BRUTAL if you are an expert at Sburb". Точь-в-точь передрано из StarСraft II. Нет, определённо, Игра над тобой тонко издевается. Или не Игра, а Скайя? Косишься на бело-голубой покров вокруг ни разу не прототипированного Поля Боя, представляющего сейчас... шахматную доску с бесконечно ходящими друг вокруг друга белым и чёрным королями. Это тоже шутка, но уже над человеческой культурой как целым.

Пункт второй, он же последний. Глобальная цель сеанса. То, чего хочет с помощью проведения сеанса добиться его мастер, в сущности, твоя цель. Ты задумчиво смотришь на выбор. Рассматриваешь такие красивые пункты как творчество и познание. Конечно, нет. Ты не творец и никогда не была творческим человеком. И разумеется, тебе не было интересно познание ради познания — помнится, ХОД-Дамблдор этим попрекал... Полистала список. Он был очень, очень большим. Но творчество, познание и развлечение, конечно же, на первом месте — Игра подталкивала к ним. А изначально выбран совсем другой пункт. И в скобках помечено: "выбор по умолчанию для: Вестница Времени". Мудрая Игра рассудила всё правильно. Следующая часть.

Панцирники. Здесь уже не три пункта, а полноценная система генерации с минимумом упрощений — вплоть до возможности выбрать генетический код и вмешаться в работу лабораторий Пелены, создающих воинов как для Проспита, так и для Дерса. Ты замечаешь, что генерация панцирников уже идёт — прямо в этот момент шкала сдвинулась до одиннадцати процентов! А потом обращаешь внимание на большую виртуальную кнопку внизу:

ПАУЗА

Жмёшь. Ход времени вокруг застывает — ты поставила сеанс на такти... стратегическую паузу. Скооперировавшись с сёстрами и старшей, начинаешь неторопливую настройку. Смеёшься, когда выясняется, что Игра намерена поставить тебя на место Чёрной Королевы. Слава... кхм. А кого ты, в общем-то, славить готова? Равновесие? Ха! В любом случае, хорошо, что это можно поменять. Хотя — а нужно ли? Тебе не впервой играть такую роль, а контролировать дерситов — занятие полезное и необременительное.

Закончив с панцирниками, не снимая со стратегической паузы, переходишь к пункту два. Здесь тебе остаётся только посмотреть результаты распределения:

Спящие Дерса:

Грэм Фергюссон, Принц Времени (спит)

Сэм Робер, Вор Оружия (спит)

Энтони Даффи, Наследник Страха (спит)

Джинни Уизли, Разбойница Жизни (спит)

Спящие Проспита:

Луна Лавгуд, Маг Надежды (пробудилась)

Элла Мэйдж, Маг Пространства (пробудилась)

Джулия Сайнс, Сильф Сердца (спит)

Марк Творцев, Паж Символа (спит)

Мастера сеанса:

Хранящая Время (Кира Царёва, Лира Королёва), Мастер Времени (Вестница Времени), Чёрная Королева (онлайн)

Алиса Орлова (Влада), Ведьма Рока (оффлайн)

Значит, Алиса всё же настроила сеанс силами Рока и... да, вероятно, внедрённым кодом. Но ты не будешь ничего менять. Всё идёт так, как и должно идти. С Алисой ты поговоришь позже, и это определённо будет плодотворный разговор. Или не плодотворный, а... смешанный? Выходишь из задумчивости и возвращаешься к настройкам. Прототипирование ты менять не будешь тоже, несмотря на то, что оно в значительной степени предопределено именно Алисой.

Условности и интерфейс? Пробегаешь по всем пунктам. В большинстве случаев утверждаешь выбор по умолчанию. Немного задумываешься над воздухом сеанса — оставить как есть или... В атмосфере манёвренность и боевая мощь снижается. Пожалуй, пусть будет вакуум. Но это компенсируется другой условностью: панцирникам и игрокам не потребуется дыхание, а на планетах, точнее сказать, планетоидах игроков атмосфера всё же будет, равно как и в Скайе, и на Поле Боя.

Четвёртый пункт. Здесь ты застреваешь надолго. И "снисходишь" вплоть до подробнейшего моделирования поверхности планетоидов. Не только потому, что это важно, но и просто чтобы немного развлечься? Имеешь же ты, в конце концов, такое право!

Материя и алхимизация? Используешь немного сил Времени и немного распределённых размышлений, чтобы... выставить всё по умолчанию. Игра сделала удачный выбор. Или его сделала Алиса? Хех.

Шестой пункт сгенерировался самостоятельно. Конечно же, с распределением пятьдесят на пятьдесят — Скайя и страхоужасы наравне. В своей вечной борьбе Скайя стремится к бесконечному созиданию, а страхоужасы, самозваные боги Дальнего Кольца — к столь же безграничному уничтожению. Ни одна из сторон не была готова уступить ни процента в твоём случае. И тебя это полностью устраивает.

На седьмом пункте ты жмёшь "отложить". А вот последний пункт рассматриваешь в мельчайших подробностях:

Элис Орлофф (Её Императорское Величие), Сильф Риска, Рыцарь Света (сохранение ИМ-листа, личные амбиции)

Крис, Рыцарь Пустоты и Ярости (месть, безумие)

Ивицер Творцев, Вестник Надежды (сохранение ИМ-листа, долг жреца)

Трое истинных врагов. Одна делает это из расчёта и вызова — не столько тебе, сколько себе и самой действительности. Другой мстит за обман и гибель Лиры, уничтожение всего, во что он верил. А ещё он сошёл с ума, и довольно давно. И третий, о котором ты знаешь безумно много — и в то же время безумно мало.

На мгновение — и как это свойственно тебе, растянутое в бесконечность — ты задумываешься над сущностью Игры. Над её конечной целью. Над целями промежуточными. Над тем, коснулась ли ты этой тайны, получив доступ к мастеру настройки сеанса.

Перед твоим метавременным взором — Пространство Парадоксов, огибающее бесчисленные Мировые Древа и устремляющееся за горизонт восприятия. Дрожащее в метавремени, нестатичное, но стабильное и устойчивое. Бесчисленные вселенные с разной или схожей физикой, в которых появляются разумные существа, получающие свою копию игры и запускающие её на своём аналоге компьютера, чтобы начинать сеансы, в которых они получат шанс создать новую вселенную, уничтожив градом астероидов или иным способом свою родную планету. Бутылочные горлышки эволюции. Генетические алгоритмы, работающие на уровне линий реальности. Доступ к возможностям, на уровне Мастера аспекта превосходящим даже божественные. Право победителей сеанса устроить порождённую вселенную по своему усмотрению.

Ты вспоминаешь ту единственную встречу с Лордом Пространства и Музой Времени. На что вдохновляла Муза Время? Каким Пространством правил Лорд? Кого Временем вдохновляла она, кем он правил с помощью Пространства? Мастер Времени, ты не могла постигнуть их мотивов. Сейчас ты уверена, что их ранг — минимум пятый. Ты помнишь, как Лорд протянул руку Музе, как вместе они взялись за Ключ — и как свободными руками направляли свои аспекты с несоизмеримым мастерством.

И как аспекты, соединяясь, порождали нечто новое. Как строки кода Игры слетали с их губ, поющих в едином ритме, и как роль оркестра исполнял Свободный Ключ. Каждое их Слово было веским, и каждая их Фраза управляла чем-то большим, нежели части мироздания, будь то аспекты или элементы реальности, её чудеса или тайны. И ты вспоминаешь вспыхнувшие разноцветом Единой Силы глаза Беты и думаешь, каковы истинные пределы сил Музы. Перед твоим мысленным взором прокручивается вновь и вновь картинка нарождающейся реальности, и ты понимаешь, что перед этим ты — пустое место.

Ты не творец. Ты разрушитель и координатор. Творцом тебе не стать никогда. А отведённое на подготовку метавремя истекает, точно песок сквозь пальцы. Видение являющейся в Акте Творения реальности сменяется видением "готового" Пространства Парадоксов. Сможет ли Алиса однажды так же? У неё есть шансы. Особенно если она встретится с теми, кто послал ей весточку сквозь бесконечность. Море Имён — место, где метареальности пересекаются, и если Алиса всё-таки согласится... Если.

Масштабное видение Пространства Парадоксов на фоне Леса, лишь кажущегося божествам бескрайним, сменяется далёким, призрачным видом. Ты улыбаешься столь удалённому, пока только возможному будущему. Является ли оно наилучшим? Определённо, нет. Является ли оно более хорошим, чем другие? Определённо, да. Поэтому ты разрушишь Лес. И Лорд Инглиш поможет тебе в этом.

И снова смена точки зрения. Ты смотришь на сеанс, которым управляешь, смотришь на спектр линий реальности. Сам твой взгляд как выдающегося иномага формирует этот спектр — а тот, в свою очередь, формирует тебя. Ты не заглядываешься слишком глубоко, чтобы не потеряться в фантомных, эфемерных событиях. Напротив, ты сосредотачиваешься на тех линиях, которые наиболее выгодны тебе. Как естественная богиня, ты видишь ниточки Судьбы, ведущие к ним, знаешь, как их сплести в прочные канаты. Как великий маг, ты можешь творить чудеса, ведущие к самым невероятным линиям — само понятие невероятности пропадает для волшебника, и это главное его преимущество, о чём в современности просто забыли, вернее, это стёрли иномаги в процессе долгой конкуренции — в том числе и из собственной памяти. Наконец, как Мастер Времени, ты можешь использовать ресурсы всех линий, даже самых эфемерных, ведь Время для тебя, Вестницы, — родная стихия, точно для рыбы вода.

Но у всего есть свои границы. Самые лучшие из выбранных тобой линий развития событий завершаются в критической точке. Дальше — только флёр обманчивых видений. Ещё дальше будущие становятся стабильней, но теперь это действительно разные метареальности, из которых уже не попасть в соседнюю даже тебе. Какая из них — настоящая, какая из них — твоя? Та, где победит Инфуцор, Пророк Изначальной Истины? Та, где победу одержит Элис, Золотая Императрица Мироздания? Та, что тонет в безумии Криса, Рыцаря Заката? Или, может быть, та, в которой Хранящая Время завершит начатое?

Только одна из этих метареальностей отбрасывает тень назад. Как бы ни хотелось мечтать, это не потому, что она — "настоящая" или "твоя". Просто трём другим "хорошо и так".

А ещё твоё восприятие ограничено, и прежде всего — тобой самой. Ты не можешь быть уверена, что есть только четыре возможных разрешения неопределённости. Чем ближе к критической точке, тем сильнее размываются четыре варианта, превращаясь в единый туман войны, который только предстоит открыть. А у тебя уже-ещё нет Ключа, чтобы сделать это. Ключ ты освободила насовсем. Пожалуй, это лучшее, что ты сделала за всю свою жизнь: попади Ключ в руки любого из трёх, что Инфуцора, что Элис, что Криса...

...мгновение заканчивается. Ты возвращаешься к седьмому пункту и начинаешь настройку будущего так, чтобы выжать из событий максимум возможного. Ты не можешь властвовать над Временем как Лорд, тебе не дано вдохновлять его как Муза, и ты не сможешь договориться как Шаман. Ты — Вестница, и твой путь — в скрупулёзном поиске требуемого равновесия причин и следствий. Ты ведёшь время за собой — и оно толкает тебя следом, единое и от тебя неотделимое.

____________________________

*Один из каноничных сеансов Хоумстака. Арадия говорила о нём как о "0f 0ur s00n t0 be null sessi0n", что можно перевести как "в нашем, вск0ре нулев0м, сеансе", учитывая контекст. Однако настолько же верно назвать его плодотворным, поскольку вселенную он — породил.

37 Выбор

Стремительно несётся сквозь плотные видения, разноцветными искрами распадающиеся на алых перьях, богиня судьбы, и аура её власти привлекает внимание сперва Ивицера, а затем и наблюдателей на Хогвартсе. Пробный удар чёрной плоти сгорает в разноцветном огне — Хранящая Время не намерена церемониться. И чёрные молнии не-слов бессильно распадаются об ауру божественной силы. Но нападать на Варсиэра она не готова. Её цель — Хогвартс. Хранящая Время плавно садится на Хогвартс, и поднятые по тревоге авроры и невыразимцы не знают, как реагировать на нежданную гостью. Даже палочки поднимать кажется глупым — и последнему идиоту на палубе понятно, что это бесполезно.

— Зачем ты здесь? — наконец, вышла из-за спин оцепления Фло.

— Пришло время выбирать сторону, Фло, — крылья дрогнули и пропали, а вместе с ними и волшебный меч. Но подавляющее величие осталось, всё также прижимая окружающих к земле невидимым прессом. — Я бы хотела, чтобы ты собрала всех вместе. Игроков, Этана, Минерву и Тома. Пришло время выбрать сторону — и я здесь, чтобы предложить. Его предложение, — взмах рукой в сторону Варсиэра, — вы отвергли. Строители Элис не заключат с вами союза. Есть лишь одна сторона, помимо меня, которую вы можете выслушать. И её лидеры вот-вот прибудут.

И вправду — в Небе показались две точки, ясно видимые сквозь видения. Парень и девушка. Они не подавляли, как Хранящая — но было в них что-то, мешающее считать обычными иномагами. Парень был облачён в оранжевое — Разбойник Света выглядел предельно сосредоточенным. За руку он держал безмятежную Ведьму Рока в тёмно-зелёном одеянии. В тишине они приблизились — и встали напротив одновременно Хранящей и Фло.

— Кажется, мы вовремя, — легко улыбнулась Алиса. — И нам есть, что обсудить.

— Есть, кто бы вы ни были, — кивнула, наконец, Фло. — Следуйте за мной — соберёмся в Ажурных Залах.

И они собрались за большим круглым столом. Хранящая Время, Алиса Орлова, Кристо Орлов, Минерва и Том Слизерины, Этан Райс и Фло, Джин Уизли, Энтони Даффи, Грэм Фергюссон, Луна Лавгуд. И Роберт Бойл, против присутствия которого никто не возражал. Мягкое тепло и переливы приятного жёлтого света в магическом льду создавали мирную атмосферу — но никто не заблуждался насчёт важности этой встречи.

— Сегодня, — без паузы, стоило всем рассесться, начала Хранящая — и теперь она не подавляла. Простой деловой тон, — вам предстоит выбрать сторону. Всем вам, Алиса, я говорю и про тебя. Ты корректно настроила наш сеанс, благодарю за это. Итак, я хотела бы охарактеризовать вам положение дел в листе. Реальность разрушается, — было что-то жуткое в такой простой констатации. — Не время и не место судить, чьи именно действия привели к этому, но одно можно сказать точно — это далеко не один фактор. Существо по прозвищу Лорд Инглиш, разрушая реальность, движется через Иномагический лист. Примерно в то время, когда вы прибудете в Три-Эм-линию, его путь пересечёт и её. В этой точке он будет наиболее замедлен перед последующим разворотом и ускорением в сторону Истока Реки. Только здесь можно будет повлиять на его движение и на то, как масштабно будет разрушение — целый лист, ветвь, Древо или что-то большее? Ивицер Творцев вскоре совершит путешествие в пространстве-времени, чтобы оказаться в Три-Эм-линии задолго до вас. Он будет ждать Инглиша, чтобы скорректировать его путь.

— Он хочет разрушить всё? — осведомилась Фло. — Не то чтобы это нам помогло...

— О нет, гораздо хуже, — прохладно улыбнулась Хранящая. — Он хочет минимизировать разрушения, вместе с тем направив Лорда Инглиша по касательной к темнице своего господина, Пророка Изначальной Истины, который настолько же превосходит меня, насколько я превосхожу вас. И когда Пророк освободится, в его силах будет скрепить разрушенные реальности — и изменить их. Что такое сила Нелуны, вы видели на примере Варсиэра. Что будет, когда она воцарится во всём Древе или даже Лесе?

— Элис? — коротко бросил Кристо.

— Элис не представляет себе возможностей Пророка, — размеренно ответила Хранящая. — Элис — это настоящая Императрица Строителей, — пояснила для тех, кто не знал. — Совсем недавно Элис сместила Императора Гвориса с его трона, и она — величайший полководец, которого только видел лист. Элис Орлофф не знает о возможностях Пророка — но поддерживает меня в том, что он должен остаться заперт. С другой стороны, она желает минимизировать разрушения листа, рассчитывая, что инфраструктура жизнепровода способна скрепить миры, — короткая пауза. — Она способна. Элис Орлофф будет достаточно, чтобы сохранилась её Империя — потенциала покорённых миров ей достаточно. Элис тоже попытается скорректировать траекторию Лорда Инглиша.

— А чего хочешь ты? — спросил Волдеморт. — Зачем ты обращаешься к нам?

— У нас достаточно времени для обсуждения, — неодобрительное покачивание головой. — Не спеши, Лорд Слизерин. Моя цель — максимизировать разрушения, направив Лорда Инглиша вдоль ствола в самый низ. Древо будет разрушено — но вместе с ним пропадут и ростки скверны, которые уже заронил Ивицер. ИМ-лист падёт — но не все его миры разрушатся. У Алисы есть способ сохранить их часть.

— Ковчеги, — точно таким же, зеркально-спокойным тоном подхватила та, — действительно могут помочь. Но зачем тебе это, Хранящая?

— Как и многие, ты была введена в заблуждение, что разрушение — это моя самоцель, — заметила Хранящая. — Любое достаточно интеллектуальное существо быстро понимает, что только разрушать — это скучно. Разрушение — это инструмент, чтобы сохранить как минимум часть Леса от заражения, скальпель, которым я вырежу опухоль. Я — Хранящая, и моя цель — сохранить, но не разрушить.

— Одна из целей, Кира, — вставил Кристо. — Ты недоговариваешь.

— Но и не лгу, — развела она руками. — Я говорю ровно столько, чтобы вы осознали стоящий перед вами выбор. Вы можете встать на мою сторону — или не встать. Алиса всё ещё может поддержать Элис — но, я полагаю, ты уже осознала, что с ней — не по пути?

— Я человек творческий и свободолюбивый, — кивнула Алиса. — И не люблю тиранию, даже во благо. Итак, ты предлагаешь или остаться в стороне, или помочь тебе сохранить считанные линии реальности?

— Ты не останешься в стороне, — констатировала Хранящая. — Ты чувствуешь ответственность за происходящее. И Кристо тебя не оставит. Ты поможешь мне, Ведьма Рока, изменить Рок?

— Помогу. Кристо?

— Всегда с тобой, милая, — улыбнулся тот.

— Теперь что касается Три-Эм-линии, — повернулась Хранящая к Райсу. — Через Сердце Хогвартса Алиса может превратить все миры Хогвартсов в единый ковчег, способный пережить разрушение листа. При определённых условиях, которые обеспечу уже я, Исток Реки, первичный магистрал, не понадобится, чтобы продолжать существовать и развиваться. Ваша задача — доставить Алису к Сердцу, — повернулась к Слизеринам. — В дальнейшем, если пожелаете, вы, волшебники корабля-дракона, можете принять участие в последней битве, но сейчас вам предстоит другой бой.

— Варсиэр, — одно это слово, прозвучавшее от Райса, излучало угрозу. — Он следует за нами.

— Варсиэр — это больше, чем оружие, — веско произнесла Хранящая. — Это универсальный инструмент. Плоть бездны, из которой он состоит, сама по себе способна поглощать фактически что угодно — и адаптироваться под любые задачи. Варсиэр может стать сверхкомпьютером. Он может научиться поглощать пространство, время и ткань реальности. Может вселенные создавать. Может защититься от любой угрозы, единичной или комплексной. Но всё это — побочные эффекты. Главное предназначение Варсиэра — стать семенем, зерном, прорастающим в Древе, а потом и Лесе. Наилучшая почва для такого прорастания — Сердце Хогвартса. Вашей задачей, если хотите сохранить место, в котором можно будет жить, станет сдерживание Варсиэра максимально возможное время.

— Как?

— Вам знакомо ритуал объединения магий, Лорд Слизерин? Очевидно, нет. В таком случае Этан Райс с удовольствием просветит вас о нём. Объединив силы всех магов корабля, вы сможете нанести Варсиэру ощутимый вред, если будете применять достаточно разнообразное волшебство. Я бы рекомендовала придержать чары радужного барьера до самого конца, оставить своим козырем. Это ясно? — пауза. — Хорошо. Вам известно, как работают ваши кольца? — смерила взглядом оба кольца на пальцах четы Слизеринов. — Очень жаль. Они работают как равновесные накопители, заряжающиеся от вашей магии, то есть, как разделённый фэньли, о котором также может рассказать Этан Райс. Питаясь вашей магией при каждом акте колдовства, кольца разделяют часть Единой Силы на Рок и Жизнь соответственно. Чем больше требуется аспекта Рока владельцу его кольца, тем больше остаётся Жизни в другом кольце и наоборот — это создаёт своеобразное равновесие между вами двоими. Как система, кольца крайне вредны для мира, в котором оказались: они могут создать дефицит одновременно и Рока, и Жизни. В нашем же они случае будут чрезвычайно полезны.

Правило простое: вы должны колдовать одновременно. Когда Лорд Слизерин вкладывает в обрекающее заклинание Рок, Леди Слизерин должна вложить столько же Жизни в заклинание оживляющее, умножающее потенциал. Если один из вас зачерпнёт слишком много аспекта, а другой — нет... Ивицер рассказывал о последствиях? Последствия будут именно такими, только не для зачерпнувшего слишком много, а для его партнёра — именно в его кольце будет нерастраченный парный аспект, стремящийся реализоваться. Но если будете осторожны и синхронны, то вам ничего не грозит.

Я не буду вам и вашим подданным предлагать какой-то выбор — я просто обрисовала перспективы. Ваше решение мне уже известно и не нуждается в вербальном подтверждении. Теперь вы, игроки, — она повернулась к Энтони, Джин, Грэму и Луне. — Вы нужны мне для того, чтобы закрыть одну большую петлю — и сделать упомянутое раньше. Река Времени разрушается, но есть способ существовать и без неё. Немного теории: самостоятельный кусок реальности называется доменом. Домен может существовать только при выполнении так называемой определяющей совокупности. Это три условия: наличие имени, которое найдётся кому дать, целостность пространства-времени и статичность метафизики. Целостность пространства-времени обеспечит Алиса. Статичность метафизики вместе с движением времени как таковым придётся обеспечить мне — с вашей помощью. Я организовала специальный игровой сеанс, в котором вам будет необходимо получить нужный результат. Не слишком сложно объясняю?

— Вроде бы всё понятно, — отозвался первым Грэм.

— И как мы будем обеспечивать эту "статичность метафизики"? — поинтересовался Энтони. — Надо сделать так, чтобы Хогвартсы не поглотило Небо?

— Нужно сделать так, чтобы порядок вещей оставался более-менее одним и тем же, — переформулировала, упрощая, Хранящая. — И чтобы этот порядок был. Небо уже не будет влиять после изоляции, превращения в ковчег. Но почему, как вы думаете, яблоки падают на Землю, а не отталкиваются от неё, а трава зелёная, а не фиолетовая? Почему слово "экспелиармус" производит именно обезоруживающее, а не смертельное заклинание, почему для выявления сокрытого применяют "ациус", а не "хочу всё знать"?

— Река? — предположил Грэм.

— Река, и не только та, о которой вы подумали, — кивнула Хранящая. — Но теперь Реки нет. Пространство Парадоксов работает без неё за счёт разделения Единой Силы на аспекты, их перераспределения и хитроумного соединения обратно. Этот способ навёл меня на мысль, как заменить Реку для Хогвартса — и всех реальностей, которые Алиса захочет и сумеет спасти.

— Переложила ответственность... — деланно вздохнула Алиса.

— Я слишком далека от человечности, чтобы судить, что стоит сохранить, а что — нет, — улыбнулась Хранящая. — Итак, игроки, выбор у вас по-прежнему есть. Вы можете войти в спланированный мной сеанс как оригиналы, альфа-версии, или не войти как обречённые версии, которые сгинут в грядущем катаклизме. Физически сеанс будет находиться в Пространстве Парадоксов, надёжно защищённом от Инфуцора. При желании можно взять туда... хоть весь Хогвартс — этот Хогвартс, отрезанный от Сердца. Это будет ваш выбор, капитан и старпом, а делается всё довольно просто — я, Алиса или Кристо можем подкрутить настройки Игры, чтобы несколько расширить понятие "дом". Тогда игрок, который считает корабль своим домом — любой из вас четверых — может взять его внутрь целиком. Нет, не обязательно входить вместе с домом, но желательно — есть определённые правила, которые лучше не нарушать. Не забудьте сообщить, если захотите сохранить корабль в сеансе после боя — уверяю, Три-Эм-Земля сейчас что угодно, но не безопасная гавань. Что вы хотели сказать? Что это ваш дом? Твой дом, Райс — Хогвартс во всего его ипостасях, Три-Эм-линия — лишь часть, дом Фло... существует ли, Фло? Ты сама не знаешь ответа. Ты же, Джин, давно не та Джинни, которая согласилась на сделку со мной; Энтони и Грэм очень прочно вросли в жизнь этого корабля, а Луна... Кроме того, сама Три-Эм-Земля, что маггловский мир, что волшебный — далеко уже не те, какими были раньше.

— Тогда у нас два дома, — твёрдо сказала Луна.

— Вдвое больше защищать, — без тени насмешки констатировала Хранящая. — Решайте и решайтесь.

— Ты не оставляешь нам выбора, — хмуро констатировал Лорд Слизерин.

— Тебе не нравится это, — не вопрос, а констатация. — Но ты правитель, Лорд, решающий не только за себя. От вашего решения, Слизерины, зависит судьба корабля и Три-Эм-Земли. От вашего решения, Орловы, зависит будущее реальностей. От вашего решения, игроки, зависит будущее листа. Решили? — никто и слова сказать не успел, как она продолжила. — В таком случае, я хотела бы поговорить с Джин и Этаном наедине.

— Через какое время сцепка с Варсиэром исчезнет? — спросила Минерва.

— Через пятьдесят семь дней. Круглая дата — отпразднуете фейерверками. Точно тогда же вы войдёте в реальность Три-Эм-линии. До этого Варсиэр нападать не будет, пусть связь между кораблями и ослабнет.

— Почему не будет? — поинтересовался Бойл.

— Потому что на корабле буду я, — просто ответила Хранящая. — Он не готов сражаться со мной, как и я — с ним. Когда я буду занята перенаправлением Лорда Инглиша, Варсиэр займётся Землёй и Хогвартсом — и вы должны его остановить.

— Отсечь Три-Эм-Хогвартс? — предложила Фло.

— Вы же понимаете последствия этого шага? — пожала плечами Хранящая. — После разрушения листа только Сердце Хогвартса будет единственным связывающим звеном. Отсечёте Три-Эм-Хогвартс — будете заперты в одном мире надолго, возможно, навсегда. Но это тоже выбор. Каждый выбор рождает новое ответвление линии времени, но Река исчезает, и обречённые линии существуют всё меньше. Выбирайте с умом. Джин, Этан, я жду вас на верхней палубе.

Ждать ей понадобилось недолго. Джин уже сделала свой выбор, Райс всё же не мог решать судьбу корабля — это право Слизеринов. Кроме того, с ними пришла Фло.

Хранящая застыла на самом краю корабля, водя по незримому щиту-бортику пальцами, и улыбалась, глядя на Варсиэра, на носу которого замер, смотря на неё, Ивицер. Что-то происходило между двумя врагами, возможно, что-то важное... но Фло это не волновало:

— Что ты хотела нам сказать?

— Не пожалеешь? — хмыкнула, разрывая зрительный контакт с Ивицером, Хранящая. — Пришло время закончить начатое, Джин. Ты согласилась участвовать в операции по освобождению Великого Кристалла Жизни. Ты верна своему слову?

— Да, — в руке Джин на миг появилась тень Ножа — и тотчас исчезла обратно.

— А ты, Этан, по-прежнему хочешь её защитить?

— Разумеется.

— Я хотела бы дать некоторые пояснения, — повернулась к ним Хранящая. — Чтобы вы осознали важность этой операции по-настоящему. Любой первичный аспект при достаточной концентрации имеет свойство самогенерации. Смысл слова "концентрация" и величина "достаточности" может меняться, но свойством этим обладает любой первичный аспект. Проще всего это работает с аспектами наподобие Жизни. Достаточно собрать большую массу прямого проявления аспекта в малом объёме...

— Великий Кристалл Жизни, — понял Райс, — это великий генератор Жизни. И согласно Принципу Равновесия...

— Всё верно, лист будет вырабатывать аналогичное количество Рока, — подтвердила Хранящая. — Работа Строителей по опустошению миров — один из факторов обречённости нашего листа. Сейчас, как вы должны понимать, бессмысленно возвращать Жизнь обратно в миры, которые разрушатся всё равно. Тем не менее, такой генератор Жизни останется источником огромной угрозы, особенно если попадёт в руки Ивицера или его слуг. Достаточно одного прикосновения к Варсиэру, чтобы он оплёл собой всю ветвь и научился сопротивляться Радужному Барьеру, как и его старшему брату, Пелене Чудес, наилучшим образом. Потенциал развития, сокрытый в Кристалле, превосходит ваши и даже мои представления. Среди Строителей достаточно агентов Ивицера, а Осси-Джек, левая рука Гвориса, уже думает, как применить Кристалл в военных целях. Поэтому Кристалл необходимо выкрасть. Не разрушить — это облегчит Ивицеру доступ к собранной Жизни и приведёт к катастрофе вселенского охвата. Именно украсть. Фло?

— Я в деле, — ухмыльнулась та.

— Мы отправимся в момент, — торжественно продолжила Хранящая, — когда Элис ещё не была Императрицей Строителей, когда Императором был Гворис. Это будет самая масштабная военная операция в истории листа со времени штурма Тихого Дома Мерлином — и вы будете одним из ключевых её элементов. Пробирает? — усмехнулась она. — Добро пожаловать на операцию "Рагнарёк", — и взмахнула рукой, унося их в алом вихре крутящихся шестерёнок.

...синхронно с ней исчез в синей вспышке Ивицер — его целью была постапокалиптическая Земля и Побережье Моря Имён. Круг замыкается.

Операция "Рагнарёк"

Красный свет нёс их заботливой ладонью — и переход не спешил завершаться.

— Долго ещё? — Джин, конечно, не выдержала первой.

— Около получаса, — Хранящая смотрела куда-то вдаль, в неведомое никому, кроме неё самой. — Необходимо обогнуть битву богов, успеть к её началу. Этот бой — квазикритическая точка. Маршрут — сложный.

— И куда мы прибудем? — поинтересовалась Фло.

— Тихий Дом. Там нас будут ждать... знакомые.

— Ты ведь не всё сказала? — неожиданно спросил Райс. — Твоя цель — не сохранение реальностей.

— Это одна из моих целей, — равнодушно ответила Хранящая, продолжая смотреть куда-то в вечность — и выглядело это жутковато: Джин передёрнулась и отвернулась. — Не главная. Побочный эффект. Но он будет главной целью для вас. Этого достаточно.

— Ты можешь поддержать развитие сохранённых миров своей силой, — не то предположил, не то спросил профессор Райс.

— Я богиня Судьбы, мастер Времени, мастер хрономагии и сферы времени, — ответствовала Хранящая. — Это не составило бы мне труда. Но я не хочу. У всего есть цена — это следствие Принципа Равновесия. Вы должны будете заплатить свою цену за будущее. Это вы, люди, в том числе вы, стражи Три-Эм-Земли, привели к тому, что Рок преобладал над Жизнью и обрёк лист. Строители не смогли бы создать Великий Кристалл Жизни без определённых предпосылок. Обречённость листа — в той же мере ваших рук дело, сколь и их, моих, Лорда Инглиша и многих других сущностей и факторов. Алиса Орлова может изменить эту обречённость, но не отменить. Лишь вы сами способны её преодолеть... если пожелаете. Желаете ли вы?

— Да, — тихо сказала Джин, глубоко вздохнув. — Но что мы сделали? Как мы обрекли себя? Мы же...

— Джинни Уизли позволила призракам прошлого, функциям своего разума, набрать силы. Грэм Фергюссон позволил своей должности заместить свою личность. Энтони Даффи позволил своей роли Наследника Страха властвовать над собой и вести себя. Из вас четверых лишь Луна Лавгуд осталась верна балансу между Роком и Жизнью. Вы же двое, стражи... Этан Райс более страж, хранитель Сердца и наставник, нежели человек. Фло соблюдает баланс. В обоих группах Рок преобладает над Жизнью. Если он начинает преобладать в большинстве групп, это влияние передаётся через Реку, и она обрекает весь лист. Нет ничего страшного в отмирании листа для Древа — тысячи листов рождаются, тысячи умирают и тысячи продолжают жить. Это нормальный круговорот рождения и смерти, Жизни и Рока, начала и конца. Но живущим в листе от этого знания не лучше, не так ли? — и криво улыбнулась. — Я знаю, что есть фактор, который компенсировал дело Ивицера, в прошлых эрах создавшего Тихий Дом, апофеоз обречённости — но этот фактор не всемогущ. Его сила недостаточна, чтобы преодолеть общие тенденции. Всех чудес, что дал вам Мерлин, не было достаточно. И теперь вам остаётся только заплатить — или уйти в пустоту.

— Философия, — презрительно хмыкнула Фло. — Что именно мы будем делать? Каков план?

— Вместе с союзниками мы должны будем захватить три точки крепления Великого Хранилища в центре жизнепровода, чтобы не допустить прихода подкреплений. Затем мы пробьёмся в само Хранилище и заберём Кристалл, помешав Строителям разбить его, когда они поймут, что поражение неминуемо. Мне неизвестна защита Хранилища, но это — отборные силы Строителей. Я огражу вас от концептуальных атак, но не могу вступить в бой в полной силе. Зато поддержки моих союзников должно быть более чем достаточно.

— Союзников? — нахмурилась Джин. — Неужели...

— Прибыли быстрей, — прервала Хранящая.

Красный свет погас. Вместо него вокруг воцарился свет тускло-белый, с трудом пробивающийся сквозь тучи вверху. Но вскоре яркий "люмос" озарил всё, и Дамблдор, поглаживая бороду, приветливо улыбнулся:

— Рад новой встрече, друзья. Давно не виделись, Фло.

— Век бы тебя не видать, — демонстративно отвернулась та.

— Фло, дорогая, не будь такой обидчивой, — развёл руками Дамблдор. — Я думал, наше недоразумение давно разрешено. Если хочешь, я могу повторить: жаль, что так увлёкся в тот раз, больше этого — не повторится.

— Уж надеюсь на это, — Фло передёрнула плечами, превращая парадную мантию в тёмно-зелёный комбинезон. — С тебя — обмундирование и оружие.

— Собственной магии недостаточно? — хмыкнул Дамблдор. — В таком случае, беритесь за портключ, — поднял какой-то камень. — Джинни, Райс, не думал, что вы согласитесь на повтор.

— Я обещала, — взялась за портключ Джин.

— Я не мог её оставить, — коснулся портключа Райс.

— Богиня? — держа портключ, Дамблдор умудрился даже слегка поклониться.

— Почему бы и нет? — вдруг улыбнулась она — и положила руку на камень, коснувшись разом пальцев их всех — и это касание было... особым. — Благословляю именем своим, — точно искры скользнули от её ладони ко всем, точно теплом и холодом пробежались по телу, вызывая точно лёгкую истому... но то были не-искры, не-холод и не-истома. — Вперёд.

— Вообще-то, портключ должен был активировать я, — проворчал Дамблдор в полёте сквозь пространство и время. — Добро пожаловать в Вооружай-комнату. Этан, друг...

— Альбус? — вопросительно поднятые брови.

— Ты все эти годы скрывал от меня, что хранишь Сердце Хогвартса, и не давал понять Выручай-комнату... Мне пришлось договариваться с Сивиллой, чтобы узнать больше.

— Некоторые секреты нельзя раскрывать таким, как ты, — тонко улыбнулся Райс.

— Безответственным гениальным учёным? — рассмеялся Дамблдор. — Уел, признаю. А теперь ловите, друзья!

И взмахом палочки отправил каждому по насадке из зелёного кристосорба.

— Насадки усиливают любую разрушительную магию: силу, точность, скорость каста — всё, что пожелаете. Заряда хватит на пару войн, но постарайтесь не вкладывать в Адское Пламя — мне всё ещё хочется жить. Богиня?

— Мне он только помешает, — аккуратно положила Хранящая кристосорб на оружейную стойку. — Не волнуйся, я этот рейд переживу — сюжетная броня. Волнуйся за себя и за них.

— Кхм, что же, — вздохнул Дамблдор. — Вместо защитных амулетов и костюма высшей защиты у меня для вас кое-что особенное. Я назвал эту разработку "Хранителем жизни" или, проще, жизнехраном. Ловите! — вновь взмах — на этот раз у троих оказались в руках тёмно-сиреневые обручи с вмонтированными розовыми и зелёными кристалликами. — Обруч состоит из адаманта — было нелегко, знаете ли, добыть такое количество, а уж выковать... Каждый обруч — это автономный фэньли, заряжающий сам себя и усиливающий собственную защиту всплеском при опасности. Жизнехран оптимизирует соотношение Жизни и Рока вокруг и внутри человека таким образом, что даже оружие Рока не обрекает, а оружие Жизни не приводит к мгновенным мутациям. Стандартная защита костюма высшей защиты — включена. Только командующие Свободной Интеграции носят такие обручи — это большая честь, уверяю, — и первым надел на себя жизнехран, мгновенно исчезнувший на голове. — Попробуйте. Ощущаете?

— Нет, — призналась Джин. — Я думала, что почувствую Жизнь, но ничего.

— Это не магия пространства, — отметил Райс.

— И не иномагия отражений, — подтвердила ощупывающая свою голову Фло.

— Нечто новое, — довольно улыбнулся Дамблдор. — В жизнехранах использованы технологии макроквантофикации — сейчас обруч находится одновременно во всех точках вокруг вашего тела. При этом квантовая функция обруча такова, что вы никогда его не почувствуете, а вот любое враждебное вам воздействие будет немедленно зафиксировано и перехвачено.

— Ты же придумал, как его снимать, Альбус? — с подозрением спросила Фло.

— Эм... — запнулся тот. — Полагаю, Хранящая Время поможет нам с этим небольшим недоразумением, обратив ход времени вспять. Хрономагия и иномагия времени, к сожалению, на обруч не действуют... но ведь он никак вам не мешает, правда? После рейда я покажу, как включать мысленное управление и регулировать функции жизнехрана.

— Альбус... — прикрыла глаза рукой Фло. — Ты неисправим.

— Время, — напомнила Хранящая. — Собрались? Готовы? Я спрашиваю серьёзно: вы готовы к бою прямо сейчас? Другого времени не будет.

— Наша первая цель? — спросил Райс.

— Первый Центральный Узел Осушителя, — ответствовал Дамблдор. — Узел защищается слабыми, но многочисленными силами — киберскелетами и служителями под руководством кибертяжей. Общим руководством занимается всего пара строителей. Этот узел мы раскусили последним из трёх — его главной защитой была маскировка под обычный крупный распределитель. Силы там, конечно, собрались большие, но и мы с Геллертом собрали не меньше. Наша задача — прорваться в центр управления и намертво заблокировать любой транспорт по жизнепроводу — нам не нужно ни чтобы они выкачали Жизнь из Великого Кристалла, ни внезапных подкреплений. Нас не ждут, но, как понимаете, преобразованные бдительны всегда. Итак, повторю вопрос богини — вы готовы?

— Сейчас, — бросила Джинни, сосредотачиваясь на внутреннем мире. Довольно улыбнулась, когда левая ладонь обхватила приятное шероховатое тепло Вострого Ножа, предвкушающе гудящего. "Ради вас — всегда готов, прекрасная госпожа", — с непередаваемым сарказмом отрапортовал Том изнутри. — Готова.

— Духовное оружие? — заинтересовался Дамблдор. — Надеюсь после этой операции его изучить, — поймал предостерегающие взгляды Фло и Райса и торопливо добавил, — если ты не против, Джинни.

— Посмотрим, — неопределённо ответила она — отдавать Нож на изучение категорически не хотелось.

— Приготовились, — холодно сказала Хранящая. — Телепортирую нас на счёт ноль. Три. Два. Один. Ноль!

Она раскинула руки, и алый вихрь окутал их, затем точно оплёл прочной паутиной — и рывком понёс вперёд. На этот раз перемещение было предельно жёстким — пятерых мотало туда-сюда, порой сдавливало, порой растягивало. Вокруг проносились звёзды и галактики — целый хоровод космических видений.

Аспект Времени выплюнул их в черноте над титанической серой сферой, масштаб которой ускользал от понимания. К сфере сходились бесчисленные тёмные трубы разных оттенков: от глубокого синего до давящего красного, от тёмной зелени до грязно-коричневого. Меж ними вились тучами мерцающие точки — в ближайших Джинни опознала знакомые истребители Строителей.

И в следующий миг прибыли союзники. Повсюду, куда ни брось взгляд, в красных вспышках появились истребители и гораздо большие воздушные и космические корабли и платформы, а также много, очень много волшебников на мётлах. Не меньше было и магглов с рюкзаками на спине, из которых било толкающее их вперёд пламя.

Тёмно-жёлтые вспышки, трассы снарядов и вспышки взрывов осветили чёрную бездну — завораживающее со стороны зрелище. Но они не наблюдали со стороны — ближайшие истребители уже выпустили ракеты, в атаку рванулась стая служителей, некогда бывших грачами.

— Чтобы лететь — нужно просто захотеть, — сообщил Дамблдор. — Пристраивайтесь ко мне в хвост, — и ринулся прямо к сфере Первого Центрального Узла.

— А раньше сказать нельзя было? — перекрывая грохот взрыва, которым Райс разметал бывших птиц, крикнула Фло, набирая скорость.

— Но так же гораздо интересней, не так ли? — крикнул Дамблдор.

— Ву-ху-у-у! — воскликнула Джинни, выплёскивая восторг настоящего полёта. Это и вправду оказалось просто: захотела — и полетела. Прямо как во внутреннем мире!

— Вайард эгис! — сложным жестом Дамблдор создал перед их группой синий щит-конус, остриём направленный вперёд. — Плотнее, летим плотнее и ускоряемся что есть сил — они не ждут от нас такого прорыва.

Едва не прижимаясь друг к другу под уменьшившимся, уплотнившимся и закручивающимся, словно бур, щитом, пятеро волшебников молнией миновали поле боя и вонзились прямо в сферу.

— Не тормозим! — крикнул Дамблдор.

На поверхности сферы, издали казавшейся монолитной, разверзлись ракетные шахты, вверх смотрели дула тысячи орудий, в небо направили излучатели смерти как бы ни миллионы киберскелетов... Всё это мелькнуло перед глазами — и осталось позади. Конус-щит просто не заметил толстой брони поверхности — они оказались внутри, пролетая десятки переборок и постепенно замедляясь.

— Резко стоп! — скомандовал Дамблдор.

Без всякого сопротивления, словно инерции не существует, Джинни замерла вместе со всеми остальными. Щит-конус ушёл дальше вглубь, пока не исчез во взрыве.

— Протего, — хладнокровно произнёс Райс.

Пламя взрыва ударилось в невидимый щит — и отступило.

— Чудесно: мы на пятнадцатом уровне от центра! — жизнерадостно сообщил Дамблдор. — Где-то здесь расположен лифт вниз, через слой бронеплит. Конечно, он уже отключён — но у нас есть козырь. Ациус! Прекрасно, туда, — махнул в сторону коридора, который они разорвали своим прибытием. Поторопимся, дамы и господа, пока Строители не стянули сюда большие силы.

И они полетели вперёд прямо как настоящие супергерои — Джинни смотрела и такие фильмы на Хогвартсе. Попадавшихся по дороге киберскелетов и даже редких кибертяжей сносили непрерывно бросаемые всеми пятерыми вперёд заклятья, усиленные кристосорбовыми насадками. В узких коридорах у стражей Узла не было никаких шансов выдержать такой напор. Ответные выстрелы, если проходили через заградительный огонь, разбивались о щиты жизнехранов.

Бой этот почти не запомнился Джин — однообразный полёт да стрельба заклятьями вперёд. Их тут и впрямь никто не ждал — рядовые воины Строителей ничего не могли противопоставить четверым... нет, пятерым сильным волшебникам. Она тоже сильна, даже без усилителя. Прошлая Джинни точно стала бы увиливать и скромничать, но нынешняя была достаточно честной с собой — как маг она сильна. Не очень умела, далеко не в десятке известных ей лучших волшебников, но гораздо выше середины. А как воин... Рывок, Нож, магическая сила — как воин она ещё сильнее, чем как маг. Но хватит ли всего этого для операции?

Лифт ждал их с открытыми дверями, даже — дюжина лифтов в просторном металлическом зале, теперь заваленном обломками и кусками тел мёртвецов. Джин даже не поморщилась, переступая через них. Мелочь по сравнению с тем, что она прошла в башне Тёмной Луны. Даже воняют жжёной электроникой, а не горелой плотью.

— Что дальше? — спросил Райс, когда они вошли в лифт. — Вниз он нас не повезёт, а лифтовая шахта наверняка перекрыта.

— Они везли наших врагов совсем недавно, — ответил Дамблдор. — Богиня, вы не могли бы?..

— Разумеется, — холодный кивок. — Никакой защиты от концептуальных воздействий. Входим.

Они поместились в один лифт. Хранящая коснулась стенки лифта, окутывая его алым сиянием. Какое-то время ничего не происходило, а потом задом наперёд в лифт зашли четыре призрака киберскелета, Джин даже поводила сквозь ближайшего рукой — никаких ощущений. Створки закрылись, лифт поехал вниз, всё ускоряясь. Сколько-то минут пришлось подождать — центр управления находился очень глубоко. В итоге лифт несколькими рывками, едва не сбившими с ног, замедлился, остановился. Призраки киберскелетов вышли задом наперёд в открывшуюся дверь, пятеро диверсантов — за ними. Дверь закрылась, и Хранящая отпустила Время, возвращая их в настоящее — в коридор с тревожно мигающими красными лампами.

— Осталось немного.

Джин набрала в лёгкие воздуха — и они полетели вперёд, вновь выпуская перед собой шквал разрушительной магии. После недолгого петляния сели перед тёмно-фиолетовой дверью. Дамблдор коснулся её и констатировал:

— Сплав с добавлением адаманта. Хранящая Время?

— Старению не поддаётся, — покачала та головой.

— У кого-нибудь есть идеи, как вскрыть её быстро? — поинтересовался Дамблдор. — Не хотелось бы терять время.

— Может быть, так? — Джин просто воткнула мерно гудящий Нож в дверь. — Не знаю, что это за сплав, но Вострому Ножу нравится его резать.

Нож отозвался довольным гудением, пока Джин, аккуратно ведя лезвием, не вырезала в двери большущую дыру.

— Однако сильно, — хмыкнула Фло. — А ты полна сюрпризов, малышка Джин.

— Настоящая сила духовного оружия скрыта в сердце её владельца, — заметил Дамблдор. — У тебя сильное сердце, Джинни Уизли, и твёрдая воля.

— Спасибо, — улыбнулась Джин, закончив круг. — Кто-нибудь может протолкнуть эту штуку? Там полтора метра толщина!

— А у тебя — усиление от жизнехрана, — напомнил Дамблдор, прикасаясь к вырезанному кругу одним пальцем и резко давя. С противным скрежетом круг дёрнулся и грохнулся в ту сторону, не оглушив звоном только благодаря жизнехрану. — Прошу!

По ту сторону их ждали двое готовых к бою строителей. Но сделать они ничего не успели: Хранящая алой молнией скользнула вокруг, и оба осыпались горстками праха.

— Не знаешь, как управлять этим компьютером? — спросил её Дамблдор, указывая на кресла операторов с множеством экранов и клавиатур.

— Я подключилась удалённо, — просто сказала та. — Обхожу защитные протоколы. Инициализирую блокировку. Перераспределяю цели защитных систем. Переустанавливаю операционную систему. Меняю защитные протоколы аппаратного уровня. Высылаю информацию в штаб Геллерта. Всё, нам здесь делать нечего, — и прежде, чем кто-то успел что-то ответить — красным водоворотом унесла к следующей цели.

Они оказались на уходящей вдаль равнине чёрного песка. Мрачное багрово-серое небо давило сверху, а невдалеке от них вверх вознёсся белоснежный замок невероятной красоты.

— Хочешь спрятать — поставь на самом видном месте, — отстранённо заметил Дамблдор, когда все пришли в себя после перемещения. — Белая Обитель считалась чистейшим местом, готовым принять всех, кто утратил надежду и волю к жизни. Теперь мы знаем, что особая аура Обители появилась благодаря кристосорбам Жизни, её слуги — на самом деле, замаскированные служители, а глубоко под землёй Обитель скрывает Третий Центральный Узел Осушителя. К счастью, наша разведка...

— Не твоя, маг, — ледяной хриплый голос заставил Джин вздрогнуть. Она обернулась.

Ревенант! За их спинами появился настоящий, не строитель, ревенант, излучающий холод, смерть и страх одним своим присутствием. Точно такой, каким Энтони описывал! А его сине-коричневый плащ, казалось, в прошлом принадлежал если не королю, то военачальнику точно. Бледно-синяя кожа чем-то напоминала дементорову, хоть никаких струпьев на ней не было. Чёрные провалы глаз норовили утянуть в себя — но Джин с лёгкостью стряхнула наваждение.

— Вы Морулис? — спросила она.

— Верно мыслишь, храбрая девочка. Моя королева, — он встал на одно колено перед подошедшей Хранящей. — Всё готово к штурму.

— Можешь начинать, мой верный Паж, — прохладно одобрила Хранящая.

В тот же миг по всей чёрной равнине из пустоты — или Пустоты? — появились ревенанты в разнородных, но неизменно тусклых плащах. Несколько тысяч ревенантов простёрли руки к белому замку, и Морулис негромко скомандовал: "Огонь". Несколько тысяч фиочёрных молний сорвались с рук ревенантов и впились в Белую Обитель. Красно-пепельный щит появился в ответ, точно спустившись с небес, и без вреда поглотил атаку. До Джинни донёсся запах пепла и горелой плоти.

— Демоны, — выплюнул Райс злым, совсем на свой обычный не похожим тоном. — Строители привлекли на защиту демонов!

Вокруг Обители, всё ещё закрытой щитом крутящегося тёмно-серого пепла и грязно-багрового пламени, начали появляться во вспышках огня они. Демоны. Большинство выглядели лишь как бывшие люди, искажённые нечеловеческими формами — руками с чёрными когтями, пламенем вместо волос или большим уродливым хвостом. Общее у них было одно — выражение лица, на котором застыла гримаса боли и алчности одновременно. И аура. Они излучали Зло. И это Зло нечеловечески быстро побежало к ревенантам.

— Домен алчности — старые знакомые, — прищурился Райс. — Используйте холод!

— Это мы легко, — хрипло усмехнулся Морулис.

У каждого ревенанта в руках появился меч из чистого льда. И они побежали навстречу. Столкнулись.

Это был странный бой. Противники с обеих сторон умели телепортироваться и делали это постоянно: демоны — во вспышке огня, ревенанты — без особых эффектов. Нечистый огонь сталкивался с ледяными мечами, щитами, копьями. Периодически обе стороны использовали магию, и те, и другие — без палочки. По мере боя то один, то другой противник с отрубленной конечностью или головой исчезал из сражения окончательно. Ревенанты медленно, но неуклонно брали верх.

В конце концов, когда демонов осталось едва ли десяток, те чередой телепортов в отчаянном рывке устремились к группе Хранящей. "Дотелепортировалось" всего трое, и одного на выходном телепорте встретил меч Морулиса, оставивший в воздухе тёмный дымный след — точно как Вострый Нож оставлял след яркий. Другого распылила Хранящая, а третий появился возле Джин и упал сам, получив напоследок контрольные заклятья сразу от Дамблдора, Райса и Фло, истаял без следа.

— Слишком просто, — заметил Дамблдор.

— Это демоны, Альбус, — скривился Райс. — Ревенанты — идеальный противник против них. Чувствовал эмоциональное давление отсюда? А вплотную даже мастер разума не может сопротивляться. Только чистая душа защищена, но и её можно совратить.

— Интересно, — улыбнулся Дамблдор. — Этот вопрос требует последовательного изучения.

— Нет, — просто сказала Хранящая, опередив набравшую воздух Фло.

— Пожалуйста? — нахмурился Дамблдор.

— Нет, — повторила Хранящая.

— Очень жаль, — вздохнул он. — Но что нам делать с этим?

Вихрь огня и пепла вокруг Белой Обители нарастал, усиливался, формируясь в гигантскую фигуру.

— У вас есть идеи, моя королева? — вопросил Морулис.

— Идеи? Нет. Способ? Есть, — простёрла руку к фигуре и певучим, сильным голосом воскликнула. — Именем Кагуцути — угасни!

И фигура угасла. Сразу и вся. Даже пепел пропал, а не осел, как это было бы с настоящим. Опалённая, потемневшая громада Обители осталась без защиты.

— Уничтожь её, Альбус, — велела Хранящая.

Тот извлёк из кармана зелёный кристосорб и взмахом палочки отправил его прямо в Обитель. Маленькая зелёная точка казалась совсем незаметной на фоне белого замка... пока его не поглотило зелёное сияние. А затем Обитель осыпалась грудой камней как карточный домик.

— Нам вниз? — догадалась Джинни.

— Именно, Джинни, именно! — энергично кивнул Дамблдор. — Помнишь, как мы попали в бывший Гринготтс?

— Пом... — в этот момент Морулис резко опустил руку на землю, — ню-ю-ю-ю! — земля пропала, и все шестеро дружно полетели вниз.

— Предупредить было нельзя? — хмыкнула Фло после нескольких секунд уже контролируемого спуска вниз.

— Вы, люди, называете это "шуткой", — оскалился ревенант, уцепившийся за руку Хранящей, раскрывшей красные крылья.

— Лучше не улыбайся, — посоветовала Джинни. — Выглядит жутко.

— А ты не боишься, девочка, — смерил её ревенант взглядом, который, видимо, должен был испугать.

— У тебя есть жизнь, — встретила его взгляд, специально ухмыльнулась в ответ. — Значит, я могу её забрать.

— Ты вырастила настоящую Разбойницу, — заметил Морулис Хранящей.

— Вырастила? — не поняла Джин.

— Мне неизвестны все подробности этого, — равнодушно отмахнулась Хранящая. — Я сделала альфой наиболее подходящую Джин.

— И это достойный выбор, — они начали тормозить — наконец-то бесконечная горная порода закончилась каким-то тоннелем.

Стоило им приземлиться, а ревенанту сказать что-то вроде "только не зазна...", как на них напали. С обеих сторон тоннеля поползли большие и малые змеи. Ползли они, конечно, быстро, но недостаточно, чтобы увернуться от целого шквала магии. Джинни, Дамблдор и Морулис, не сговариваясь, взяли на себя одну сторону, Хранящая, Райс и Фло — другую. Разноцветные лучи и невидимые импульсы разрушения заполнили всё... и бессильно разбились о чешую тварей. А потом змеи остановились и посмотрели.

Джинни пошатнулась. Жизнь взбурлила в ней, преодолевая сопротивление, словно бурная река плотину, смыла его — и выплеснулась розовыми искрами. Джин посмотрела в ярко-жёлтые глаза василисков, сунула палочку в кобуру, пока они медлили, ещё не понимая, что сковали только Дамблдора и Морулиса, взяла в обе руки выросший до двуручника Вострый Нож, обернулась: Хранящая уже размораживала Фло и Райса. Касанием влив в Морулиса и Дамблдора жизненных сил, ринулась в бой.

Это было приятно. Кровь пульсировала в жилах, Джин тяжело дышала, широкими взмахами кроша змей, рывками уворачиваясь от атак, поглощая их силы и тут же тратя на бой. Это было совсем не как во сне — материальное тело слушалось хуже, уставало, несмотря на подпитку, нещадно болела от постоянного напряжения голова, гудели все мышцы в такт гудящему клинку — но каждая отрубленная голова, каждое уклонение от удара будоражили кровь. Она осознала, что всё, когда оставшиеся змеи замерли в плену алого света. Тремя титаническими взмахами Джинни закончила с ними и, опёршись на стену, замерла, убрав Нож во внутренний мир.

— Ты молодчина, Джин! — улыбнулась Фло. — Мы со своими только с Хранящей справились — впятером.

— Но постарайся больше так не рисковать, — недовольно добавил Райс. — Мы не смогли бы тебе помочь — слишком быстро двигаешься.

— Мне это не нравится, — прохрипел Морулис, разглядывая змеиные трупы.

— Управлять взрослыми василисками не каждый змееуст способен, — поддержал Дамблдор, деловито суя в расширенное пространство походной сумки отрубленные головы. — Боюсь, мы имеем дело не с простым магом.

— Наги? — предположил Райс, протягивая Джинни зелье ясности — в её случае это было гораздо лучше зелий восстанавливающих, эффект которых хуже простого наполнения Жизнью. — Я слышал, этот народ достиг воистину вершин змеиной речи и управлял без слов даже василисками.

— Наги... интересно, очень интересно, — мечтательно улыбнулся Дамблдор. — Я ещё не видел таких киберхимер! Любопытно, крайне любопытно...

— И не увидишь, — оборвал его Морулис. — Не наги. Не чуешь? Оно смердит.

— О чём ты? — не понял Дамблдор.

— Божество, — процедил Морулис. — Здесь смердит божественной силой.

— Я не смогу помочь, — заметила Хранящая. — В контексте этой линии я заперла свои полные силы, чтобы избежать обнаружения оракулами и видящими.

— Я уже убивал богов, королева, — усмехнулся Морулис. — Этот будет третьим.

— Не переоценивай свои силы, — холодно велела та. — Нам в ту сторону, — противоположную от той, какую зачистила Джин. — Стоит поспешить, пока ревенанты "развлекают" подкрепление.

И они поторопились за Хранящей, окончательно принявшей роль лидера. Наверху уходящей ввысь дыры что-то светило так сильно, что они прошли через колонну света. Хранящая выпустила наверх явно могущественное заклятие, одна отдача от которого заставила всех пошатнуться.

— Быстрее, — поторопила богиня.

Стоило им пройти свет, как Дамблдор бросил назад ещё одно заклятие — на сей раз колдовской барьер, перегородивший путь зелёным туманом.

— Быстрее! — подогнала Хранящая оглянувшуюся Джин.

Они ускорили шаг, а затем и вовсе побежали, даже полетели, чтобы успеть за всё ускоряющейся в алой дымке богиней. Пол задрожал. А затем и потолок. И вообще всё. С потолка посыпались камушки, скатываясь с волшебного щита. Бум! Бах! Чуть затормозили — и точно бы не выскользнули из каменных объятий обвала!

— Мой Народ отступает — орбитальная бомбардировка, — сообщил Морулис, когда они замедлились. Джин только сейчас осознала, что ревенант-то не летел, но и не бежал, как Хранящая — а каким-то образом скользил, точно размываясь в пространстве.

— Почти на месте, — в свою очередь, известил Дамблдор.

И впрямь — ход заканчивался аркой, увитой каменными змеями. Джин показалось, что позади кто-то навис — кто-то злой и даже зловещий, давящий некоей жаждой... Она оглянулась — но никого не увидела. Даже бросила "ациус", а Райс, переглянувшись с Фло, сколдовали несколько поисковых чар — но без толку. Кто бы это ни был — он ушёл.

За аркой простирался... сад? Внутри было светло, как днём — сверху лился яркий жёлто-белый свет. Они шли по тропинке, вымощенной булыжниками, меж которыми пробивались травы. Вокруг был настоящий сад — бесконечное разнообразие деревьев. Разного цвета кора, разного цвета листья, кустарники, цветы, цветы, цветы! Пели птицы, неведомо откуда взявшийся ветер шелестел листвой, жужжали пчёлы и шмели, пахло чем-то неуловимо сладким. Это пещера была самым настоящим подземным чудом... и по потолку, спиралью вокруг источника света, вились бесчисленные прозрачные трубы, по которым текла розовая энергия Жизни, завершая образ.

— Одна из созидательных богинь? — хриплый голос Морулиса на фоне окружающего великолепия казался не просто чуждым, но чуждо-враждебным.

— Не совсем.

Она выступила из-за деревьев, невысокая, но преисполненная света и жизни. Белая тога, вьющиеся русые волосы, мудрые глаза и чаша, в одной руке, а змейка — в другой. Её присутствие не слепило и не давило — оно обволакивало своей мягкой ненастойчивостью. Джин неожиданно поняла, что обладательница такой ауры не может быть зла по определению. Злонамеренное существо не может быть таким. Богиня улыбнулась и продолжила:

— Моё имя — Гигея, и я заведую Белой Обителью. Я — воплощение исцеления и светоч надежды всякого раненого или же больного. Кто вы, разрушители дома надежд, и чего желаете? Я вижу, что не излечения — вижу я и враждебность. Ответь мне, воин полужизни, почему ты желаешь убить меня?

— Даже если ты не лжёшь, — хрипло усмехнулся Морулис, полностью игнорируя ауру, — то обманута, целитель. Ты — марионетка в руках Строителей, твоя Обитель поставлена здесь, чтобы охранять Третий Центральный Узел Осушителя. Если же лжёшь... — угрожающе оскалился.

— Но зачем вам Узел, воины? — с лёгким недоумением вопросила Гигея. — Если вы разрушите его, то умрёте, и не добьётесь ничего! Какое бы зло ни творили мои добрые союзники, этот Узел был отдан мне во благо. Я исцеляю раненых, спасаю жизни граждан Империи и всех, кто обратится в Обитель. Этот договор нерушим, и если Строители пожелают использовать меня или Узел для зла, прямого или косвенного, я отключу и уничтожу его сама. Я — свет и жизнь. Вражда и война противны мне.

— Ты исцеляешь воинов ОАЛ, которые захватывают и разрушают тысячи миров, — рассмеялся Морулис. — В чём ты хочешь убедить нас, лицемерка?

— Объединённая Армия Листа вершит великое добро малым злом, — возразила богиня. — Её цель — спасение самого Мирового Древа от разрушения и исцеление его от ран, причинённых твоей, о слуга Хранящей, госпожой. Отчего вы стремитесь разрушить Древо?

— Слышала о хирургических операциях? — усмехнулся Морулис. — Слышала об эпидемиях? Если Древо выживет — то будет заражено, а с ним Лес. Ты служишь великой инфекции, дура! Если эта Жизнь, — ткнул он пальцем вверх, на розовую энергию, — попадёт в руки Инфуцора или его слуг, то Древо хуже, чем умрёт! А твоя дорогая ОАЛ с Инфуцором не сделает ничего.

— Я вижу, что ты не лжёшь, воин, — вздохнула богиня. — Мне не переубедить тебя, обманутого твоею королевой, а тебе не переубедить меня. Мне очень жаль, но ты прав — иногда исцеление требует вырезания опухоли.

И резким движением выплеснула содержимое чаши прямо на них. Золотая пыльца, ускоряясь, рванулась к ним... чтобы замереть перед выставленной рукой Хранящей. Она покачала головой и сказала:

— Нет.

Гигея задумчиво склонила голову. Гигея смерила Хранящую взглядом. Гигея повела рукой, заставляя пыльцу исчезнуть, и спросила, встречаясь с Хранящей взглядом:

— Истинная Хранящая, ограниченная, но настоящая? — и после ответного кивка продолжила. — Сколько правды в словах слуги, о извечная?

— Достаточно, — спокойно ответила Хранящая. — И я, и Элис действуем из побуждений меньшего зла, но цели наши разные. Мне также жаль, но у твоей Обители не было будущего, какой бы выбор я ни совершила.

— Но что же насчёт меня? — вопросила Гигея. — Каково моё будущее, о преемница Клото?

— Если путь свой свяжешь с Империей, то падёшь моею жертвой, — ответствовала Хранящая. — На сторону Инфуцора встанешь — выживешь, но изменишься настолько, что себя уж потеряешь навсегда. Устранишься — затеряешься во мраке, и дальнейший путь твой мне неведом будет.

— Договаривай, — мягко попросила Гигея. — Что будет, если я пойду с тобой?

— Ты умрёшь, — холодно улыбнулась Хранящая. — Но умрёшь удовлетворённой своей судьбой и своим выбором.

— Это должно меня убедить? — грустно улыбнулась Гигея.

— Это должно тебя осведомить, — пожала Хранящая плечами. — Делай выбор, пока у тебя есть время его сделать. Иначе за тебя его сделаем не мы, но Строители.

Улыбка пропала с лика Гигеи. Змея и чаша растаяли бесплотной дымкой. Она шагнула к ним — и столь мало было агрессии в этих шагах, что даже Морулис лишь скривился, но не изготовился к бою. Джин замерла, не отрывая глаз от того, как одна богиня становится на колени перед другой и просит:

— Благослови.

Хранящая возложила ладони на её чело и молвила:

— Светлой вечности.

Что-то неуловимо великое произошло — но Джинни была слишком... слишком человеком, чтобы понять.

— Благодарю, — ответствовала Гигея, поднимаясь. — Они будут через полчаса. Я передаю тебе контроль, — и направилась вглубь сада.

— Рисковая, — хмыкнул Морулис.

— Гигея! — окликнула её Хранящая.

— Я слушаю? — обернулась она.

— Удачи, — и в этот раз вместо равнодушия в голосе её звучала настоящая теплота. — Свободна будь вовек.

Будто лопнула невидимая струна — невидимая, но ощутимая. И образ Гигеи точно стал плотнее и... сильней? Живей? Ярче?

— И тебе, — кивнула она, исчезая.

— Она... ушла? — тихо спросила Фло. — Во мрак?

— У неё будет шанс сделать мрак светом, — откликнулась Хранящая. — А теперь, Морулис, будь так добр, возьми меня за руку.

— И зачем тебе только эта грязь? — проворчал тот, тем не менее, аккуратно сжимая её тонкую ладонь.

Ало-синяя волна разошлась от них — и сад исчез. Осталось псевдосолнце, остались розовые жизнепроводы, а вот почва, трава, деревья, даже изумительный воздух — всё пропало.

— Куда? — не выдержав, спросила Джинни.

— В корабль-Хогвартс, — уголком губ улыбнулась Хранящая. — Там найдётся, кому позаботиться о саде. Ну а нам пора к следующему Узлу. Альбус?

— Единственный публичный Центральный Узел, — начал рассказывать тот. — Он находится в центре пространства Строителей и охраняется настолько тщательно, насколько возможно. Никакой операции по тайному проникновению, к сожалению, провести не удастся. Более того, только оттуда возможно проникнуть к Кристаллу, когда включена боевая тревога, не вызвав его полной изоляции. И только там располагается единственный у Строителей полноценный гарнизон богов.

— Какая мерзость, — буркнул Морулис.

— Туда можно проникнуть только в составе полноценной штурмовой группы, состоящей из божеств, — продолжил Дамблдор. — И такая группа у нас есть.

Алый вихрь закружил их, понёс сквозь пространство и время — чтобы выбросить на бесконечной белой плоскости, уходящей вдаль. Ярко-синее небо освещалось двумя солнцами — большим и малым. Вдалеке возвышался город, даже отсюда кажущийся серебряно-золотым чудом. От города исходила та самая аура, которую Джин в уме уже называла "божественной" — на сей раз аура была смешанной, точно радужной: и подавление, и восхищение, и очарование, и бодрость, и страх, и...

Но аура исходила и от отряда, рядом с которым они оказались. Всего лишь трое богов — но какие! Могучий воин излучал азарт и энергичность, перекидывая огроменный молот из руки в руку. Другой, высокий — скорее не воин, но маг с жезлом, увитым двумя декоративными змеями (опять змеи!), парил на сандалиях с крылышками и хитро улыбался, поправляя широкополую шляпу. Последний, низкий, но широкоплечий старик, облачённый в кожаные доспехи и кажущийся на вид самым обычным — но в то же время излучающий наибольшее величие — шагнул к Хранящей, легко поклонился:

— Приветствую, Хранящая Равновесие, приветствую, герои. Великий Кагуцути велел передать, что мы готовы к штурму. Велите начинать?

— Сначала представьтесь моим спутникам, — приказала Хранящая.

— Укко Повелитель Небес, — веско бросил старик.

— Гермес, сын Зевса, — шуточно приподнял шляпу парящий бог.

— Тор, сын Одина, — пробасил воин. — Давайте же начнём! Мой молот уже заждался.

— Если коротко, — хмыкнула Хранящая, — план простой. Божественная армия атакует город богов с земли, а мы пикируем с небес на дворец и пробиваемся к центру управления. Все помнят свои роли?

— Я пробью нам дорогу, — прогудел Тор.

— Я перехвачу чужое колдовство, — улыбнулся Гермес.

— Я заслоню своей мощью от силы других богов, — закончил Укко.

— Впереди нас ждёт сложнейший штурм, — сообщила Хранящая своим спутникам. — Я бы хотела, чтобы вы не отвлекались на бой с богами и как можно быстрее миновали их. Морулис, я запрещаю тебе атаковать богов без крайней необходимости. Наша цель — не их смерть, а Второй Центральный Узел. Сосредоточьтесь на отбрасывающей и защитной магии. Это ясно? В таком случае, Укко, передавай сигнал атаки.

— Слушаюсь, Хранящая, — Повелитель Небес появил в руке огромный рог и подул в него.

Звук разнёсся по равнине в бесконечную даль — и тотчас же сотни подобных донеслись со всех сторон. А затем город богов вспыхнул. Джинни не могла сказать, что там произошло, его полностью скрыли разноцветные огни и клубья дыма. Но одних только отголосков хватило, чтобы проникнуться — с такой мощью она не сталкивалась никогда.

— Вверх, — просто сказала Хранящая, схватив Морулиса за руку.

И они полетели. Вверх, в бесконечные безоблачные небеса, так быстро, как только мог жизнехран. Остановились, когда город внизу стал светящейся точкой на бескрайней белизне. Хранящая бросила на Гермеса вопросительный взгляд, тот кивнул и начертал строчку в воздухе незнакомыми Джин рунами. Строчка вспыхнула и окутала их... чем-то. По крайней мере, внешне ничего не изменилось.

— Божественное сокрытие, — объяснил Дамблдор. — Теперь надо спускаться медленно и осторожно...

— Или нет, — улыбнулся ему Гермес — и ринулся в пике.

Это было... потрясающе! Никакой полёт на метле, никакие финты Вронского — ничего не может сравниться с ощущением, когда ты летишь на невероятной скорости с небес как сама молния. Летишь — и не боишься разбиться. Бояться должен тот, в кого ты врежешься! Стоп, а она точно не разобьётся?

— Профессор Дамблдор! — крикнула Джин.

— Да-да, Джинни? — приблизился он.

— А мы не разобьёмся?

— На такое я не тестировал... Нет-нет, запаса прочности должно хватить согласно всем расчётам, не волнуйся ты так!

Джин выбросила из головы глупости и уставилась вниз. Город приближался. И город был окутан сверканием взрывов! Но взрывы были лишь мелочью по сравнению с другими ощущениями. Казалось, сама реальность, самое бытие струило бурными ручьями, вило водоворотами, штормило жуткими ветрами — такой была битва богов. И чем ближе к городу, тем страшнее было Джин. Падение? Какая же это глупость по сравнению с вьющимися трещинами в самой реальности, возникающими тут и там! Что будет, если она попадёт в такую?

— Профессор, а это жизнехран выдержит? — спросила Джинни, просто чтобы отвлечься.

— Это выдержу я, — чуть дальше вылетел Тор, вытягивая вниз молот.

И сила молота была такова, что реальность просто расходилась перед ним. Трещина в реальности мелькнула прямо перед ними... и оказалась далеко позади после поспешного слова из уст Гермеса. А потом отряд вонзился в бурю вспышек — и прошёл сквозь неё за доли мгновений, упав прямо у подножия сверкающего дворца.

Жизнехран в этот раз не самортизировал мягко — Джинни будто упала с метра высоты. Поднялась, отряхнулась, выхватила Нож, чтобы атаковать стража в начищенных доспехах...

— Не торопись, — могучая ладонь легла на её плечо. — Не стоит, героиня, — веско молвил Укко. — Они не зрят нас и не узрят, пока не нападём мы сами. Пойдём, Джин Уизли, — указал на раскрытые золотые врата серебряного дворца, у которых неподвижно замерли ещё два стража. — У тебя ещё будет шанс проявить свою удаль.

— За мной, — просто сказала Хранящая, отпуская Морулиса и направляясь во врата.

— Ненавижу это, — прохрипел тот, поднимаясь и пошатываясь.

— Так почему не надел жизнехран? — полюбопытствовала Фло.

— Не работает на ревенантах. Сколько приобрели — столько потеряли. Равновесие.

— Которое можно нарушить, — заметил Райс.

— Не сейчас, — буркнул Морулис, заходя последним.

За вратами уходила вдаль серебряная галерея. Освещалась она полупрозрачными колоннами будто бы из чистого янтаря. Отряд поспешил по ней, пока им не преградил дорогу стражи — и эти уже явно их видели.

— Ну-с, начнём, — улыбнулся Тор — и, буквально размываясь от скорости, разметал стражей молотом. Разметал подкрепление. И ещё подкрепление. И ещё, ещё, ещё! Казалось, он пробивал путь через бесконечную реку стражей, текущую, текущую и текущую — и уставал.

— Божественная защита, — объяснила Хранящая, спокойным шагом следуя за сражающимся Тором. — Скоро здесь будут сами боги.

— МЫ УЖЕ ЗДЕСЬ, — прогремело на всю галерею. — УМРИТЕ ВСЕ!

И сила этих веских слов были такова, что жизнехраны едва спасли своих владельцев. У Джинни потемнело в глазах. Каким-то чудом она устояла на ногах — но из происходящего выключилась полностью. А когда, наконец, собралась и вернулась в реальность, то осознала, что бежит вслед за Гермесом, рядом торопятся и остальные пятеро: Райс, Фло, Дамблдор, Хранящая, Морулис. Позади что-то происходило, но оно становилось всё дальше и дальше.

— Интересный способ, — как ни в чём не бывало, заметил Гермес. — Зерван растягивает эту галерею, воссоздавая по образцу, чтобы мы никогда не добрались до цели — но он не всесилен, а значит... фу-у-ух! — дунул бог вперёд — раздался громкий хлопок.

Неожиданно они оказались перед ещё одними золотыми вратами, вновь распахнутыми. Два стража шагнули вперёд — и осели от небрежного взмаха Гермеса. Но из врат навстречу Гермесу выступило нечто. Клубок переплетённых, вечно борющихся света и мрака, полный уродливых щупалец и прекрасных, ангельских ликов... Оно без слов и колебаний ударило чем-то даже не ускользающим из понимания смертных существ, но ослепляющим его! Три Хранящих встали навстречу, выставив руки вперёд — и остановили удар. Ещё три возложили руки на самого бога — и тот замер. Но каждая из Хранящих начала словно угасать, стареть прямо на глазах вместе с одеждой.

— Я удержу его, сколько потребуется, — сказал Гермес, торопливо чертя колдовские символы.

— Быстрей! — крикнула оригинальная Хранящая, огибая скованного бога.

Они побежали по лабиринту прекрасных галерей, полных великолепных статуй, величественных барельефов и чудесных фресок, мимо бесчисленных храмов великих и величайших божеств, ныне бьющихся за стенами, бежали по узорчатым коврам, под золотым светом и меж приковывающих взгляд колонн в самый центр дворца. Туда, где в большой зале стояла одинокая часовенка, у которой на скамейке мирно сидел молодой человек в лёгкой полотняной хламиде. Он обернулся к незваным гостям, и взгляд его добрых глаз был так силён, что... что ничего не сделал?

— Я придержу остальных, — молвил он. — Можете ступать дальше. Ты же помнишь, Кира?

— Жертва должна быть добровольной, — кивнула Хранящая. Джин снова вспомнила, что Хранящая раньше была Кирой Царёвой — так ей рассказала Луна. Так странно, что она была человеком, смертной! — Твой... отец будет здесь?

— Он пребывает везде, — кротко улыбнулся неведомый бог. — Да прибудет с вами моё благословение, воины, — во фразе этой не было явной силы... но было что-то другое. И это что-то было намного силы важней. Быть может, просто искренность?

— А с тобой — моё, — а вот Хранящая могущества не пожалела — и получила широкую улыбку, полную благого сияния, в ответ.

Эта часовня была особенной частью дворца. Просто дерево да стекло в окнах. Никаких украшений и изображений не было и внутри — пустой зал, в центре которого стоял квадратный стол. И ничего, кроме нескольких простых ритуальных принадлежностей. Но Хранящая не подошла к столу. Она заперла на засов толстые деревянные двери, позволяя воцариться полумраку, и прикрыла глаза.

— Не думал, что здесь у нас есть союзники, — задумчиво сказал Альбус Дамблдор. — Тем более, такие.

— Он и не был нашим союзником, — хрипло отозвался Морулис. — Ошибка этих идиотов в том, что они считали его своим союзником, а он просто пришёл по приглашению, не давая обещаний. Глупые божки думали, что на их стороне сильнейший из единых... ха-ха, на их стороне! Он — святая сила во плоти! Вы видели эту мерзость, которой занялся Гермес? Он — и на стороне этой древней гадости? Ха!

— Действительно, — согласился Райс. — Это было очень наивно со стороны Строителей.

— Не Строителей, — расхохотался Морулис. — Божков! Строители поверили божкам, божки поверили своей удаче.

— Разумные склонны верить в то, во что хотят верить, или в то, во что боятся поверить, — заметил Райс. — Божественные сущности — не исключение.

— Играешь в игры людей — становишься как они, — усмехнулся Морулис. — Он в человеческие игры не играл, а эти деградировали уж давно. Вот к чему ведёт непонимание Принципа Равновесия, защитник Земли, вот к чему.

— А Хранящая? — спросила Джинни. — Она... тоже? Деградировала?

— Она и не пыталась настоящим богом быть, — скривился Морулис. — Она выбрала быть человеком, пусть и богочеловеком. Это её ответственность, а не предназначение. Истинный бог — это живая функция, далёкая от человечности.

— Но он не был от человечности далёк! — возразила Джин.

— Ты уверена? — неприятно улыбнулся Морулис.

— Нет, — отвернулась Джинни. И вправду, как будто забыла правило о том, что некоторые вещи совсем не такие, какими кажутся.

— Готово, — оборвала Хранящая диалог. — Нам — туда, — указала на противоположную дверь, которой, как могла бы поклясться Джин, там только что не было.

За дверью находился зал, полный строителей, замерших за компьютерами. Кажется, те даже не сразу поверили во вторжение. Зря — пятёрка вторженцев расправилась с ними прежде, чем они вскочили со своих мест. Джин заметила, что деревянные створки исчезли, осталась только голая стена — может, здесь и не должно было быть входа?

— Узел под контролем. Получаю данные о защите Хранилища... — сообщила Хранящая, вновь прикрыв глаза. — Плохо.

— Защита против хакеров? — хмыкнула Фло.

— Обошла, — отмахнулась Хранящая. — Защита против вторженцев полностью включена. Она состоит из трёх ключевых частей, и сведения о двух внутренних элементах отсутствуют. Внешний элемент защиты — так называемый проектор небытия. Его нельзя взломать, способа обмануть я не вижу.

— Что это такое? — заинтересовался Дамблдор.

— Аккумулятор божественной силы тёмных божеств, совмещённый с большим кристосорбом Рока, которые проецируют поток небытия во всех чужаков, — поймала раздражённый взгляд в ответ. — Прояснять с помощью строгой научной терминологии слишком долго, Альбус. То, что нас интересует — это его действие. Он прекращает существование любых неавторизированных объектов в поле своего действия, то есть, возле входов к Хранилищу Великого Кристалла. Нет, Альбус, невозможно подделать авторизацию по неизвестному методу за нужный срок с таким ограничением моих сил. Да, Этан, обмануть детектор с помощью уменьшения нашей реальности тоже невозможно — и в пассивном режиме проектор уменьшает плотность существования — мы просто исчезнем без следа. Нет, Фло, отражения ничем нам не помогут — они мгновенно обрекаются и разрушаются аспектом Рока. Сокрытие Пустотой тоже не поможет, Морулис. Я не читаю мысли, я опережаю ответы на них, Джин, чтобы сэкономить время. И твоя идея, — которая только-только смутно появилась у Джинни в голове! — мне нравится. Ты знаешь, что эта идея была частью целевой функции, проще говоря, частью условий, согласно которым я завершала метавременной цикл поиска подходящей версии тебя? Ты продукт этой идеи в той же мере, в которой она — продукт твоего разума, что выпукло иллюстрирует концепцию метавременного равновесия. Не нужно вникать в мои слова глубоко — у тебя будет время осмыслить их позже, если мы окажемся обречённой версией, моделируемой настоящей мной в соседней линии реальности, что объясняло бы...

— Королева, — деликатно прохрипел — незабываемое зрелище! — Морулис.

— Прошу прощения, — кивнула Хранящая. — Джин, возьми, — в её руке появился небольшой розовый кристосорб. — По моей команде, ты должна будешь направить эту энергию вертикально вверх.

— Как много! — не удержалась Джинни, взяв кристалл в руки. — Это же Большой Кристалл?

— Уменьшенная версия — технологии Строителей не стоят на месте, — подтвердила Хранящая. — Не стоит беспокоиться, Фло. Суть идеи такова: я сформирую защиту более высокого бытия, которую проектор не сможет пробить определённое время, для чего должно хватить открытых мне божественных сил и аспекта в этом кристалле. Да, Альбус, это кажется небезопасным со стороны, но мне приходилось во время обучения одной девушки проводить гораздо более тонкие манипуляции другими аспектами через мой один. Прошу всех встать вокруг Джинни, — и первая к ней подошла. — На счёт три, Джин. Один. Два. Три!

Джинни вскинула руки с кристаллом, выпуская его силу — скорее даже, мощь! — розовым облаком. Она знала, что в других случаях это было бы смертельно — правда, не понимала, почему: ведь Жизнь не Рок! — но не сейчас. Хранящая воздела левую руку с тающими и исчезающими алыми циферблатами и правую со старинным веретеном. И произнесла Слово. Не-слово звёздными всполохами пронзило розовую дымку, нитями предопределения сковало и истиной предназначения облекло в иную форму. Розовое облако истончилось, уплотнилось сеткой, разорвалось, сплелось хитроумным образом — и пять розовых шалей легли на плечи каждого.

И такова была сила этих шалей, что всё вокруг вдруг показалось нереальным, иллюзией, чем-то ненастоящим — всё, кроме них пятерых. Морулис подошёл к стене, на которую указала Хранящая, и ударом раскрытой ладони проломил её насквозь. Ухмыльнулся. И просто шагнул в дыру, расширяя пролом, будто это не метровая стена, а бумага! Остальные поспешили за ним, но только Фло и Хранящая решились "проломить" стену самими собой. Или, лучше сказать, прорвать?

А за стеной их ждал очередной лифтовый зал. Вновь отправились вниз, вновь с помощью временной манипуляции, но чрезвычайно осторожно — даже сильно оперевшись на стену лифта, можно ненароком её порвать и свалиться вниз! Почему они не пробивают собой пол, Джин просто старалась не думать. А вдруг, если задуматься, пол и вправду порвётся?

Из лифта вышли в очередной безликий коридор... даже слишком безликий. Эта безликость, серость, пустота точно давила на них, каждый шаг вперёд давался с трудом, да и сам коридор... что там коридор! Само пространство-время вокруг точно истиралось, прекращало быть! Шали нагрелись, обжигали шею и плечи — только этот жар неведомым образом удерживал их в реальности, позволял делать за шагом шаг вперёд, в морозной тишине, когда каждый глоток леденящего воздуха нужно ещё заслужить, а остановка — сразу смерть. И когда уже сами шали начали исчезать вместо своих владельцев — они дошли.

Холод небытия расступился, открывая знакомый вид. Они точно смотрели с палубы Хогвартса на бесконечную изменчивость за бортом! Только вместо борта — горный уступ, а прямо над ними, закрывая полнеба, в бездну уходят десятки прозрачных труб. В некоторых пульсирует розовый свет, но большинство — пусты. А на самом обрыве замерла знакомая фигурка в тёмно-зелёной мантии богоуровневого игрока.

— Я ждала вас, — обернулась Алиса. — Как считаешь, у меня получится закончить всё здесь и сейчас, Хранящая Время? Я — Ведьма Рока, и в моих силах изменить то, на что ты обрекла этот лист.

— Не думаю, — выступила Хранящая вперёд. — Опустим все аргументы касательно нашей уже произошедшей встречи в будущем?

— Я сама выбираю свой путь, — едва заметно улыбнулась Алиса. — Наше будущее не предопределено — нет судьбы, кроме той, что создаём мы сами. Я могла отправить на эту встречу свою обречённую версию, которой позволила возникнуть — или это могла сделать ты, чтобы убедить этих людей, а через их веру — меня саму.

— Ты — второй элемент защиты? — сделала Хранящая ещё один шаг навстречу.

— Я — страховка защиты, подмога, вызванная по сигналу тревоги, — Алиса шагнула в ответ.

— Ты ведь знаешь, что меня нельзя убить, — шаг к Алисе.

— Если я попытаюсь, то ты окажешься обречённой версией, — шаг к Хранящей.

— Ты можешь обречь моих спутников, — лёгкая улыбка, и шаг.

— Ты можешь оборвать мою судьбу, — отражённая улыбка — шаг навстречу.

— Тебе необходимо касание для действия Рока, — Хранящая поймала её взгляд — и шагнула.

— Однажды мы не рискнули разорвать переплетение аспектов, — заметила Алиса, не разрывая зрительного контакта и делая ещё один шаг.

— Время, когда я была разрушителем вселенных, а ты отчаянным мстителем — давно прошло, — их разделяло ровно два шага.

— Без тебя они проиграют, — шире улыбнулась Алиса.

— Это нуждается в практической проверке, — отзеркалила Хранящая.

Они шагнули друг навстречу другу, протянув раскрытые ладони. Сцепили руки — ядовитая зелень Рока переплелась с алым свечением Времени — и замерли, не в силах одержать друг над другом верх. И чем больше Джинни смотрела, тем больше понимала. Прямо сейчас в этом сцеплении танцевала сама реальность, будущее и прошлое, причины и следствия менялись местами, точно мириады Хранящих и мириады Алис замерли друг перед другом, кружась, кружась и кружась...

— Ох! — она опёрлась на руку Райса и торопливо отвела взгляд. — Спасибо.

— От некоторых вещей, — мягко заметил профессор, — стоит держать взгляд подальше. Альбус, ты знаешь, куда нам дальше?

— Да-да, конечно, — торопливо отвёл взгляд и он. — Жаль, что нам нужно спешить — я кое-что понял, просто смотря на это, хм, противостояние. Не смотри на меня так, Фло! Насколько помню, трубы такого диаметра имеют двойную функцию — они могут транспортировать как энергию, так и пассажиров с грузом. Я надеюсь, здесь нет защиты? — он подлетел к трубе и коснулся её. — На удивление, нет. Я бы подозревал здесь ловушку, если бы не она, — указал взглядом на Алису. — Возможно, она отключила защиту, когда прибывала с той стороны.

— Так или иначе, у нас нет выбора, — напомнил Морулис. — Пока моя Королева занята, мы должны выкрасть Великий Кристалл. Посмотри, маг, нет ли ограничений на перемещение.

— Ограничений? — нахмурился Дамблдор. — Действительно, есть. Это довольно стародавние ограничения на магический вес перемещаемого. Боюсь, каждому из нас придётся перемещаться в одиночку, иначе грузовые капсулы просто не поедут.

— В одной трубе? — уточнил Райс.

— В разных, — вздохнул Дамблдор. — Здесь грубая, но довольно любопытная руническая защита — если магический вес транспорта в трубе превысит норму, она просто будет отсоединена. Вероятно, с обеих сторон. Не знаю, техническая это предосторожность или мера безопасности, но каждому из нас придётся перемещаться по своей трубе.

— Если это не ловушка, то я — призрак Биннса, — сделала Фло очевидный вывод.

— К сожалению, у нас цейтнот, — парировал Дамблдор.

— Это не значит, что надо бросаться в пасть льву, — качнула Фло головой.

— Я скажу так, — прохрипел Морулис. — Моя задача — доставить Джинни Уизли к Великому Кристаллу. Она — необходимый элемент. Только Разбойница может украсть Жизнь — так сказала королева. Я владею Пустотой достаточно, чтобы запечатать свои магические силы. Я пойду в одной капсуле с ней.

— Эй, а моё мнение не считается? — возмутилась Джинни. — Может быть, мне не хочется ездить в прозрачных трубах через Небо?

— Ты желаешь дождаться тревожной группы, которую, несомненно, вызвала Алиса? — Морулис повернулся к ней. В чёрных его глазах светились голубые искорки — зрачки? — Ты до конца идти согласилась, Джин Уизли. Я — полноправный представитель Хранящей Время, королевы Мёртвого Народа. Если ты действительно желаешь выкрасть Великий Кристалл — то пойдёшь за мной так же, как я за нею шёл. Вы же, волшебники, можете исследовать эти трубы, сколько угодно, но я скажу вам, что ни в них, ни в транспортных капсулах ловушек нет. Строители защищают своё главное сокровище изощрённо — я понимаю их лучше других, ведь некогда мы были одной крови. Капсулы и трубы безопасны, опасность же в ином сокрыта.

— Клянёшься защитить её жизнь ценой своей? — буднично спросила Фло.

— Клянусь, чародейка, — и вновь Джин ощутила вес слов. Несильный, но ведь говорили и не боги.

— Джинни? — а вот Райс не был настроен так жёстко: Джин видела в его глазах готовность принять любой выбор. Выбор, который уже сделан. Морулис был прав — она решила и решилась, ещё когда в первый раз пошла с Дамблдором и Райсом. Прав был и Энтони: Гриффиндор — это диагноз. И он ей определённо нравится!

— Я иду. Только... как? — и впрямь — никаких "транспортных капсул" в трубах не было. Просто садиться (как?) и как на том аттракционе, русских горках?

— Просто дотронься и пожелай вызвать пассажирскую капсулу, — ответил Дамблдор. — Вот так.

И впрямь в "его" трубе быстро затормозила металлическая капсула. Прозрачный пластик (наощупь, как попробовала Джинни, подлетев, это был именно пластик) протаял, в капсулу открылся вход.

— Я проверю эту капсулу — и можешь залезать, — сказал он. Но стоило ему войти вовнутрь, как капсула закрылась — и устремилась в бездну, быстро набирая ход.

— Не ловушка, говоришь? — подняла брови Фло.

— Нет, — оскалился Морулис, — указав на возвращающийся из бездны световой призрак патронуса.

— Всё безопасно, — сообщил серебряный дракон, зависнув прямо над сцепившимися Хранящей и Алисой. — Функции управления отключены, движение автоматически в одну сторону, никакой самоликвидации, жизнеобеспечение в норме и не отключается со стороны. Дотронуться рукой и вызвать. Удачного пути, друзья!

— Очень хорошо, — кивнул Райс, подлетая к другой трубе, дотрагиваясь до неё и вызывая капсулу. — Джин, Морулис — залезайте вместе, чтобы она не уехала с кем-то одним. Морулис?

— Я не умею летать, — хмуро отметил тот.

— В тот раз на Чёрном озере я помогла тебе в этом, — нехорошо улыбнулась Фло. — Помочь ещё раз?

— Слабо била, — ухмыльнулся Морулис. — Райс, не бы... — но прежде, чем он закончил, Джин уже спустилась и схватила и потянула вверх ревенанта за мертвенно-бледную руку... оказавшуюся, на удивление, тёплой, даже горячей! Морулис бросил на неё нечитаемый взгляд — но быстро опомнился, ответив уже на её удивление. — Ты чуяла, что я живой, Разбойница — чему изумлена?

— Живой мертвец, — скривилась Фло. — Надеюсь на твоё слово, ревенант.

— Я сдержу его, чародейка, — бросил он, прежде чем Джин затащила их внутрь.

В капсуле оказалось ровно два сиденья, расположенных друг напротив друга. Никаких кнопок, экранов и прочего, что Джин привыкла видеть в фильмах во всяких техноштуках. Только неоново-синяя лампа да рычажок на двери. Джинни выдохнула, откинулась на кресле и прикрыла глаза.

— Устала, Разбойница? — голос Морулиса звучал даже... дружелюбно. Бр-р-р!

— Столько всего... — выдавила Джинни. — Надеюсь, она движется медленно, успею полежать.

— Покой нам только снится, — хрипло рассмеялся Морулис. — Ты столкнулось со многим, что видывали единицы из смертных, и душа твоя не ослабла, но закалилась. Каким будет враг, чьё сердце пронзит клинок твоей души?

— Ну ты и философ, — хихикнула Джин. — Слушай, воин... Мерлин побери, и меня на философию потянуло! Скажи, а зачем я Хранящей после этой кражи?

— Ты войдёшь в свой сеанс как игрок и в критический момент сделаешь, что должно.

— А можно попроще, без этих долгов и критических моментов? — вздохнула Джинни.

— Даже у стен есть уши, тем более, здесь, — ответствовал ревенант. — У Хранящей есть цель, мечта, если пожелаешь так её назвать. Каждый её шаг, каждое её действие — ступенька к великой цели. Мне ведома та цель и та мечта, — пауза, словно он подбирал слова. — Поверь, Разбойница Жизни, она придётся тебе по вкусу. Но вот этим божкам, кто доживёт, этому Инглишу, пресветлой Элис — напротив.

— А Инфуцору? — спросила Джинни.

— Не стоит называть это имя, если рядом нет Хранящей, — проворчал Морулис.

— Тот-кого-нельзя-называть? — не выдержав, прыснула Джинни.

— Просто Пророк, — хриплый смешок издал и Морулис. — Про Пророка мне неведомо. Думаю, не будет он препятствовать, равно как и помогать. Их с Хранящей бой касается другой, видимой части плана. Он стремится разрушить равновесие в метавремени, завершённую петлю, но моя же королева — сохранить. Но даже если он победит, обитатели твоей родной реальности могут уцелеть, ведь связи Сердца Хогвартса с Древом Мирозданья будут разрушены окончательно и бесповоротно. Они уже разрушаются, весь лист дрожит, лопается, трескается — это треск и лопанье оков судьбы, оков Велиры, — в словах его чувствовалось довольство. — Никакой судьбы, кроме той, что сотворите сами — если Хогвартс сумеете сберечь.

— Богиня Судьбы разрушает Судьбу, — задумчиво произнесла Джинни.

— А Время Хранящая — его и разрушает, — продолжил Морулис. — Разрушение в крови, в глуби духа моей королевы. Многое же она унаследовала у бывшего своего владыки, Лорда Инглиша, когда...

— Подожди, — встревоженно прервала его Джин. — Что-то не так!

— Моя чувствительность запечатана вместе с волшебной силой, — молвил Морулис. — Что ты чуешь, Джинни Уизли? Мы прибываем — или какая угроза грядёт?

— Что-то вроде... жадности?

Как тогда, у входа в сад Гигеи, только явнее и сильней! Жадность или даже алчность нарастала. Джинни каким-то образом ощущала, что эмоция была не её, она была чуждой, чужой, искренней, но в то же время грязной. Она окутывала собой кресло и стены, невидимой, неощутимой, но в то же время неестественно реальной и чужой дымкой пропитывала одежду, парализовала мышцы, давила на сознание... И чем реальней она становилась, тем нереальней становилось всё вокруг, пока...

— Кха! — выдавил Морулис, прежде чем обмякнуть с кинжалом в груди. А шею Джин сдавила хватка пока лишь смутно видимой, но всё чётче и чётче проявляющейся руки.

— К-к-кто? — выдавила Джинни. Голос — всё, что её ещё слушалось. Ощущение чуждости, инаковости и просачивающейся в голову с мерзким шёпотом жадности нарастало.

— Можешь звать меня Ираоз, — мелодичный, чарующий голос совсем не вязался с ощущением от этого... этой сущности. — Я — демон алчности, и ты украдёшь мне Великий Кристалл.

Хватка на горле чуть ослабла, а силуэт демона проявлялся всё чётче, истирая окружающую реальность. Стены капсулы стали казаться бескрайним мраком, а лампа — палящим солнцем.

— Зачем? — выдавила Джинни.

— Продать, — рассмеялся Ираоз. — Живая ты, труп Морулиса и Великий Кристалл Жизни — награда Пророка Изначальной Истины будет безграничной!

— Ты серьёзно? — несмотря на всё давление этой сущности, несмотря на своё положение — Джинни вдруг стало смешно. — Ты правда такой тупой? — и это квинтэссенция чуждости, страшный демон?

— За мёртвую он даёт немногим меньше, — шепнул ещё не до конца проявившийся Ираоз, наклоняясь... — Что?

Из его груди показалось острие клинка, а Джинни вздохнула, наконец, свободно. Чуждость начала отступать, испаряться — в тело же хлынули новые силы.

— Как там говорил старина Гриндельвальд? — спросил Том. — Много болтаешь, не смотришь за спиной, пришёл один, забывая, что хорошие парни дерутся в команде, — усмехнулся, протягивая Джинни Вострый Нож. — Немногим больше одной ошибки, не находишь, Джин?

— Нахожу, — схватила Нож прямо за лезвие, тут же оказавшееся рукоятью, прошла сквозь Тома, наклонилась к Морулису и коснулась его кончиком Ножа, передавая жизненные силы демона. — Как эта тварь вообще тут оказалась?

— Прицепилась к душе, — пожал плечами — она это чувствовала, даже не оглядываясь — Том. — Помнишь, когда демоны к нам прыгали? Один просто умер — верно, из тела вылез и прицепился. Выполнял заказ Инфу... Пророка — он и научил. И знаешь, Джин?

— Да? — тело Морулиса стремительно поглощало энергию и восстанавливалось. Он и так бы не умер — что-то вроде комы? Живой мертвец...

— Мне понравилось на стороне хороших парней, — довольно усмехнулся Том.

— Это потому что "хорошие парни" побеждают? — хмыкнула Джинни, перелезая обратно на своё кресло.

— Скорей потому, что плохие проигрывают, — криво улыбнулся Том, прежде чем раствориться в воздухе. — Не люблю проигрывать, — уже из внутреннего мира закончил он.

— Ещё бы, — откинулась на спинку Джинни, наблюдая, как Морулис приходит в себя. — Если бы ещё "хорошие парни" всегда побеждали...

— Есть к чему стремиться, а, Джин? — подмигнул Том, окончательно исчезая во внутреннем мире.

— К чему стремиться есть всегда, — вздохнула она, закрывая глаза. Даже отключилась ненадолго, пришла в себя только после окрика Морулиса:

— Приехали. Что на нас нападало?

— Демон, — имя которого она не потрудилась запоминать.

— Как победила? — заинтересованно прищурился ревенант.

— У меня есть свой, — ухмыльнулась, услышав довольный смешок от Тома в ответ.

Морулис одобрительно (это же "одобрительно"?) оскалился и дёрнул за рычаг. Дверь отъехала в сторонку, и они выпрыгнули в... сад?

Не сад! Здесь не было никакой гармонии! Множество труб шло через настоящие джунгли! Вверх вздымались гигантские деревья, по которым вились бесчисленные лианы, полные цветков. В высоком розовом небе громко кричали неведомые птицы, вдалеке завывал какой-то зверь, а густые травы и кусты буйствовали под ветвями деревьев-исполинов. От их пестроты оттенков и запахов рябило в глазах и носу, и ещё...

— М-м-м! — Что-то пытался сказать буквально пришпиленный к стволу гиганта шипастой лианой Дамблдор. Рот его накрыл причудливый цветок уже другой лианы. Дамблдор шевельнул пальцем, будто показывая назад.

Джинни обернулась. Морулис без звука упал. Кустарник и травы послушно расступились, открывая ей путь. Тёмная Луна широко улыбнулась и помахала рукой со скальпелем:

— Ну приветики, Джин-Джин. Уже готова к операции?

38 Сплетённые судьбы

— То, что ты делаешь — мерзко, — скривилась ты, осматривая резервуары с тем, что раньше было... людьми? Ты не была уверена, что оно было людьми.

— Мерзко? — противно захихикала Луна. — Что же в этом мерзкого, Ведьма?

— Делать такое с живыми людьми — мерзость, — твёрдо ответила ты.

— Действительно? — и не понять, наигранно ли она удивилась. — Действительно живыми, Алиска-сосиска? Они — воины, отдавшие свою жизнь на войне, скажешь, нет? Я просто взяла их жизни себе. И даже сохранила их, хи-хи-хи!

— Мы обе знаем, что есть вещи хуже смерти, — покачала ты головой, встречаясь взглядом с каким-то несчастным, от которого остались только глаза да мозг, подключённые к питательным приборам.

— Правда, что ли, о избранная Пророка, великая обрекательница, Иначащая Реальность? — неприятно рассмеялась Луна.

— На эту сомнительную роль я не соглашалась, — поморщилась ты.

— Думаешь, избавиться от метки Нелуны так просто? — с любопытством спросила Луна. — Может, и способ узнала? Нет? Я так и думала, хе-хе.

— А ты знаешь, великий химеролог без финансирования? — уколола в ответ.

— Финансы, ресурсы, источники... — тяжело вздохнула Луна. — Знаешь, сколько бы я смогла сделать, допусти меня Элис и Осси до настоящих ресурсов? Я гений, гений, гений! Они сдерживают меня — ты же понимаешь? Ты поможешь мне — я помогу тебе.

— И чего же ты хочешь, "великий гений"? — процедила ты. Какая же она... гадкая. Но в одном этой "девочке" не отказать — в уме и способностях.

— Обреки меня на встречу с Джинни, Уизли Джинни Три-Эм-линии: я гадала, я искала, скрытый потенциал ждёт меня внутри! Ждёт нас с тобой, Алиса — Джинни отмечена, отмечена Нелуной, образец, цель, источник и ресурс. Я исследую метку, которая сильней, чем твоя, я пойму её сущность — и освобожу тебя.

— И что ты хочешь за помощь? — нахмурилась ты.

— Осси слушает тебя, Элис слушает тебя, Гворис слушает тебя — пока ты им нужна и важна. Поставь меня охранять Великий Жизни Кристалл — это и будет цена твоей свободы.

— А цену ты себе знаешь, непризнанный гений, — ты знала, что пожалеешь об этом, но не могла поступить иначе. Свобода слишком много значит для тебя, а кем бы ни была Луна, слово своё она держала. — Сделка с дьяволом... состоится.

— Хорошо, чудесно, замечательно! — подпрыгнула Луна, хлопнув в ладоши. — Ещё свободы хочешь? Просто так, в знак нашей сделки.

— О чём ты? — но ты подозревала, о чём.

— Твой имплант, КВ-0.4, верно? Хороший, качественный имплант с замечательными бэкдорами от Осси. Я их отключу или, хочешь, поменяю на КВ-0.5-альфа — моя разработка, знаешь ли, уникальная, только себе и ставила — лучше до конца времён ты не найдёшь.

— Ты хочешь, чтобы я доверилась тебе в нейроимплантировании больше, чем Осси? — но у неё определённо были на это причины.

— А кому ещё? — снова хихикнула Луна, погрозив пальчиком какому-то жалобно пищащему комку нервов и плоти в колбе, который тут же смолк. — Ты мне не нужна, Алиса, а ему нужна. Что, ни капли безумки и сумасбродства? Я Ведьма Жизни, а не её Принц, я меняю потенциал и развитие, направляю его, играю с ним, а не умаляю. Нет ничего более отвратительного, чем рабовладельцы! — даже подняла детский пальчик, словно изрекая великую истину.

— А это, — кивнула на кажущийся бесконечным ряд колб, — ты как объяснишь, "нерабовладелица"?

— Образцы? Я же сказала, — отмахнулась та, — это воины, они уже отдали свою жизнь и свободу, я даже души некоторым повыкидывала — знаешь ли, не хочется откат схлопотать, милосердием заниматься приходится... Принцип Равновесия — слышала о таком?

— Ты бы ещё о колесе сансары или цикле перерождений вспомнила, — фыркнула в ответ. — Ты же понимаешь, насколько тщательно я перестрахуюсь, если лягу тебе под нож?

— Поэтому и не буду делать глупостей? Я-то не бесчувственный Осси, я всё понимаю и осознаю, чем рискую. Но юные гении должны держаться друг друга — любые гарантии проси! Но нет — так нет. Я найду другой подарок, столь же символичный.

— А знаешь, — неожиданно для самой себя решилась. Кристо, конечно, спросишь, но уже сейчас чувствуешь, что ничего плохого из этой затеи не выйдет; а если нет, то ты-то можешь обречь эту аморальную учёную рекурсивным условным проклятьем — будь хоть сто раз Ведьмой Жизни, тем более, даже не игроком — от проклятья не избавится, — я, пожалуй, соглашусь.

— Я рада, я так рада! — Луна крутанула скальпель — и откуда только взялся? — так быстро, что тот размылся меж пальцев. — Когда приступаем? Нет, нет, не сегодня, не сейчас, надо проверить, протестировать, имплант будет идеален, зуб даю!

— Не нужен мне твой зуб, — вздохнула ты. Общение с ней определённо утомляет. — Зачем тебе сторожить Великий Кристалл Жизни?

— О, есть у меня одна идейка... но тебе не скажу!

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать учёнуюУчёную [УУ] в 11:11 -

НВ: Привет, ты в порядке, Джу?

УУ: У нас тут было импровизированное празднество! Что-то — случилось? Ты — редко начинаешь разговор первой

НВ: Ничего особенного, просто хотела узнать, всё ли в порядке? Ты уже скоро будешь, да?

УУ: Наверное... Я не уверена — а куда отправиться?

НВ: В смысле? Но я же приготовила тебе платья?

УУ: Ну... Понимаешь, Бета предложила забросить в прошлое... Я не смогу — какие-то сложные временные причины! — взять родителей, зато могу забрать кого-то или что-то другое с собой в сеанс. В конце концов, отправлю прощальные письма! Но я сама не знаю... Почему-то это кажется плохой идеей... Я так запуталась!

НВ: Я немножко Маг Пространства и, наверное, могу тебе подсказать? Ты пытаешься выбрать между оставленным прошлым, к которому уже не сможешь вернуться, но к которому хочется прикоснуться всё равно, и будущем, которое символизирует новую жизнь, которой ты чужая?

УУ: В точку... И я правда не знаю!.. Везде плохо и всюду я не нужна, только Алому Ангелу, но ей нужны мои способности, а не я сама...

УУ: Ты пишешь — что-то длинное?

НВ: Поиск своего места — это самое естественное для человека? Я многовато бывала на проповедях нашего первосвященника, вот и понабралась всякого? На самом деле, я не очень понимаю людей, но наслушалась, с чем обращаются в наш храм и что отвечают указующие пути. С моим местом всё очень просто — я всегда была её верной слугой и всегда развивала и расширяла свой дом, Храм? Я могла бы предложить тебе поискать ответ в вере, но это глупость — ты же слишком умная, правда, Джу? Ты не веришь — теперь ты просто знаешь. И знаешь что? Попробуй поискать ответ в людях возле тебя. Ты же прошла всё это не одна? С тобой был Серьёзный Сэм, временная версия самой богини, а потом ты встретилась с Марком, который тоже оторван от всего? Разве они не настоящие твои друзья и не поддержат тебя всегда, разве твоё место не рядом с ними? Или их — рядом с тобой, куда бы ты ни решила идти?

НВ: Пишу длинный совет? Не знаю, я не особо в этом разбираюсь, правда, извини, если запутаю, я архитектор и физик, как говорят, сухой технарь, просто наслушалась всякого.

УУ: Спасибо. Так и сделаю — поспрашиваю Сэма и Марка, да и Бета... Уж она такого насмотрелась — точно найдёт, что посоветовать!

НВ: Не грусти сильно, Джу. Жизнь продолжается! Иногда надо просто отпускать и идти вперёд?

УУ: Ещё раз спасибо, Эл... Я попробую

— учёнаяУчёная [УУ] прекратила интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 11:40 -

— Хранящая [] начала советовать настоящейВолшебнице [НВ] в 11:46 -

Добрый день.

НВ: Пожалуй? Скоро уже?

Скоро, Элла. Ваша с Мирддином и сёстрами идея исключительно "программной" синхронизации очень мне нравится. Эта программа понадобится мне в прошлом. Насколько она готова?

НВ: Остались только доработки интерфейса? Но мы ещё не тестировали её на практике.

Алиса протестирует. Я перешлю ей исходники.

НВ: Алиса?

Алиса Орлова, богоуровневая Ведьма Рока, одна из моих противников и союзник против большего зла. Она гениальный программист, но недостаточно хорошо разбирается в физике и метафизике.

НВ: Почему же мы не можем работать с ней напрямую?

Это, безусловно, эффективней, но в будущем у неё не будет времени, в настоящем мы противники, в прошлое же надо отправить уже готовую программу, чтобы завершить цикл. У тебя будет возможность поработать с ней вместе, но реализуется ли она — я не знаю.

НВ: После критической точки?

Да.

НВ: Мне кажется, что ты что-то не договариваешь?

Разумеется, ты права. Я недоговариваю всегда. В данном случае тебе стоит знать, что Алиса и я — мастера твоего сеанса.

НВ: Мастер сеанса? Никогда об этом не слышала?

Большая часть сеансов Игры являются "естественными". Они работают в целях Игры и не требуют никакого мастера. Мастер сеанса появляется, если сеанс инициализирован вручную для целей, отличных от заложенных в Игру. Это случается примерно так же часто, как появляются игроки ранга 3 и выше. Алиса и я — одни из таких игроков.

НМ: И в чём цель нашего сеанса?

:)

НВ: Стоило хотя бы попробовать.

Безусловно не стоило. Но прежде чем углубляться в область сомнительных шуток, я напомню, что "скоро" уже настаёт.

НВ: Погоди! Я же не готова? Совершенно не готова? Боги-боги-боги, я её даже не видела никогда, только на картинке!

Это и будет "на картинке".

НВ: Ох, моя богиня, а раньше предупредить нельзя было?

Так веселей.

НВ: Тебе?

Да.

НВ: ...

Дружеская шутка.

НВ: Эх.

Тебе нечего опасаться. Она замечательный человек.

НВ: Да, я вроде бы знаю, но всё же? Ладно, ладно, Хранящая, я пойду подготовлюсь, сколько у меня ещё минут?

Пять. И промедление будет смерти подобно в прямом смысле. Не хотелось бы, чтобы у тебя возникли обречённые версии.

НВ: Мне нужен парадный костюм админа, и побыстрей!

Тебе нужна доработанная Алисой программа синхронизации, которую ты установишь себе.

НВ: Она увидит меня в домашнем? Какой ужас!

Ты собираешься устанавливать программу?

НВ: Мирддин, тащи своих роботов сюда и пусть одевают меня! Я — в виртразгон.

Ты уже ушла, но хотела бы напомнить, что доверять одевать себя неприспособленным для этого роботам — не лучшая идея. И, пожалуйста, не надо ругаться в адрес своей богини, тем более так забавно.

— Ты уверена? — сама Элла уверена не была совершенно.

— Конечно! — улыбнулась Луна. — Ты же сама сказала, что она нуждается в поддержке и что сейчас спит в реальности. Мы разбудим её и заобнимаем так крепко, как только сможем.

— Это звучит немного устрашающе? — пробормотала Элла. — А ты сможешь?..

— Ты ищешь Пространство, а я — Надежду, — если бы улыбка могла ослеплять, Элла бы сейчас ослепла. — Конечно, я смогу!

— Хм, — только и "сказала" Элла. Прозвучало несколько даже обречённо. Противоречить Луне в том, во что она искренне верит? Она скорее убедит тебя, чем разубедится сама!

— Я должна найти нить между её телами, — объяснила Луна, осторожно касаясь пальчиками головы Джу. — Теперь надо только немного натянуть эту нить... какая упругая... ой!

И исчезла.

— Ну вот и что мне теперь делать? — вздохнула Элла, переключаясь на свои камеры — конечно, ни на одной из них Луны не нашлось. Она просто испарилась куда-то снобличьем, игнорируя игровые константы.

— Кто ты такая?

Элла повернулась — и встретилась взглядом с проснувшейся Джу.

— Ой, — больше ничего придумать не получалось.

— Ты — ой? — удивилась Джу.

— Ой — это я платья сюда не взяла, — всплеснула руками Элла. — Вот и что теперь делать?

— Эл? — неуверенно поднялась Джулия с кровати.

— Джу? — столь же неуверенно подалась к ней Элла.

— Подруга! — воскликнула Джу — и так крепко-прекрепко обняла Эллу, что та только пискнула в ответ. Отстранилась. — А теперь рассказывай.

— Понимаешь...

39 Битва за Хогвартс: часть первая

1111 дней от вылета, или 2 мая 1998 года 3М-линии.

Околоземное космическое пространство.

Хранящая Время стояла на голове гигантского дракона, пронзающего пространство и время. Минерва и Том Слизерины замерли в специально "выращенной" кабине внутри корабля, надёжно защищённой от атак — их задачей было управление Хогвартсом, а не "глупое махание волшебной палочкой". Профессор Райс и Амелия Боунс готовили авроров, уже чем-то напоминающих "нормальную армию", как сказал бы герр Гриндельвальд, и "не совсем сброд", как выразилась бы Её Императорское Величие Элис Первая, для десантной операции. Грэм Фергюссон вошёл в цех по производству андроидов следом за Дэвидом. Чёрной тенью следовал за Хогвартсом Варсиэр, готовый дать прямое управление Ивицеру. Альберт Вескер санкционировал взятие под стражу и допрос Алекса Мерсера. Крейсер "Десница" с Элис Орлофф на борту начал межмировой переход, следя за мощной флотилией Строителей. Армия зомби, охотников и гидр окружала Хогвартс на Земле, а стаи чужих скрытно распределялись по Хогвартсу в небе. Алиса и Кристо Орловы устроились на капитанском мостике, деловито работая в единой виртуальной среде. Специальная эскадра под командованием Ирен Ивановой начала пространственно-временное смещение. Декорации были расставлены — и спектакль начался.

(здесь я хочу сделать маленькую вставку, что в подобных этому местах находится не содержимое, пусть и отредактированное с сокращением, Алого Тома, но полностью мой текст; это связано с тем, что близ этого момента Алый Том имеет существенные разрывы, а также тем, что необходимо свести вместе несколько довольно разрозненных фрагментов, по которым затруднительно построить общую картину; с этим же связано и повествование от лица отстранённого наблюдателя, которого я обычно избегаю)

Нереальность раздалась разрывам, повинуясь вескому слову Хранящей, и впервые за три года на широко распахнутые псевдокаменные крылья Хогвартса упал свет материальной звезды. Жёсткий свет Солнца ударил в глаза Хранящей Время, и она улыбнулась, распахивая крылья. Лёгким рывком Хранящая оторвалась от корабля, резко развернулась — и атаковала с обеих рук лучом, переливающимся всеми цветами электромагнитного спектра, прямо в Ивицера, появившегося на носу Варсиэра. В тот же миг серо-чёрная плоть поглотила бывшего некроманта, надёжно защищая его в своей глуби. Но вот саму себя она защитить не успела — на громадном теле Варсиэра появился глубокий кратер. Впрочем, его относительный размер примерно совпадал с размером родинки на человеческом теле.

Реальность вновь раздалась в стороны, выпуская целый флот, перед которым летела, подобно Хранящей, демонстративно игнорируя опасности открытого космоса, Элис Орлофф. И божественная её мощь, полностью распущенная вполне зримым, ярчайшим ореолом, затмевала Солнце. Она посмотрела на Варсиэра и улыбнулась, точно репетировала этот вход с Хранящей вместе. Элис извлекла из капчалога золотое копьё в два своих роста размером с соответствующей толщиной, вложила в него Свет и бросила. На пути к Варсиэру копьё быстро набирало скорость и размер — в тварь бездны вонзился снаряд величиной с астероид. Варсиэр весь потёк, разошёлся на пути копья — и оно только лишь обожгло, бесполезно пролетев насквозь. Хранящая похлопала в ладоши, будучи уверенной, что Элис увидит её издёвку, а та лишь прищурилась, усилием мысли разворачивая ударный флот крейсеров в несколько километров длины каждый в ударное построение.

В тот миг в алой вспышке появилась вторая флотилия. По численности она была гораздо меньше: всего лишь три десятка кораблей против нескольких сотен у Элис. Но три корабля этой флотилии имели такие размеры, что "кораблями" их называли крайне редко. СТБС, сверхтяжёлые боевые станции, созданные Хранящей в том числе для этого боя, в прямом смысле затмили собой Луну — но даже вместе по объёму (не говоря уж о массе) они были гораздо меньше Варсиэра. Две станции начали немедленный обстрел Варсиэра армадой ракет, ускорившийся близко к скорости света, ослепительными лучами пронзая цель. А одна замерла ровно между Землёй и Луной, после чего активировала два проектора гравитационной стабилизации, не позволяя притяжению себя, своих "подруг" и Варсиэра вызвать катастрофу.

В свою очередь, Ивицер, прокручивающий будущий бой много раз как в голове, так и в компьютере, сделал ответный ход. Варсиэр распался на мириаду малых и больших капель тьмы, размером с небольшой астероид каждая. И эти капли устремились в атаку на оба флота. Двадцать семь сопровождающих СТБС несущих крейсеров выпустили в ответ армаду тяжёлых бомбардировщиков и истребителей поддержки. Им на помощь понеслись громадные корабли Строителей. Элис и Ирен совершенно естественным образом организовали тактическую сеть против общего врага, в то время как дракон Хогвартса, не обращая внимания на космический бой, начал входить в атмосферу.

Но на него обратил внимание Ивицер. Множество чёрных капель направилось следом. Вернее, так казалось остальным сражающимся в начале. Но вскоре стало ясно, что целью Ивицера является заражение Земли, а не конкретно Хогвартс. Малые корабли Хранящей и одна из боевых станций направились на перехват. Элис предложила просто уничтожить Землю вместе с Луной как источники строительного материала для Варсиэра, но Ирен отказалась. Элис не стала настаивать, также отправив часть своих сил на прикрытие планеты со спутником.

Тем временем, боевая станция, стабилизирующая космическое движение, начала раскрывать дополнительные проекторы. К сожалению, для перераспределения мощности ей требовалось некоторое время. Техники работали так быстро, как только могли — и справились за полчаса. Со стороны СТБС в Луну и Землю ударили два луча, чтобы окутать их Пеленой Чудес. В тот же миг летящие к Земле и повернувшие к Луне чёрные капли начали адаптацию к Пелене, что, в свою очередь, должно было занять у них немалое время, за которое имелся хороший шанс расстрелять их, как в тире. В ответ на открытый огонь часть капель изменилась иным образом, превращаясь в подобие истребителей, намного опережающих по скорости и ускорению, но не манёвренности корабли Ирен и Элис. У чёрных истребителей не было никаких орудий — орудиями были они сами. Их целью был таран и поглощение собою врагов — что получалось более чем эффективно. СТБС защищались слишком хорошо, но вот всё остальные было уязвимо, особенно с учётом быстро совершенствующейся маскировки чёрных кораблей.

На какое-то время около Земли установилось устойчивое равновесие, круговорот схватки, в котором Варсиэр и объединённый флот Ирен и Элис никак не могли уничтожить друг друга. А потом Хранящая приблизилась к Элис и протянула руку. И Элис, пусть и с секундным колебанием, но кивнула — и руку приняла. И Свет соединился с Судьбой, и Время сплелось с Риском. Глубокое алое свечение наложилось на слепящее ярко-жёлтым — и соединилось в одно целое. Две богини воздели свободные руки: левую со светочем Элис и правую с веретеном Хранящая.

Оранжевая звезда вспыхнула в небесах Земли, затмевая Солнце и перегружая светофильтры кораблей. Мириады лучей простёрлись от неё — и нашли каждую каплю, каждый чёрный истребитель, нашли — и испарили, превратили в протон-нейтронную пыль, которая тут же вспыхнула каскадом ядерных реакций. Но даже совокупная мощь двух богинь не смогла настичь Ивицера. Его тёмный свет продолжала ощущать Элис, нить его судьбы звенела для Хранящей. Как, почему?

А между тем, богини разъединили руки, а их флоты разошлись, перегруппировываясь. Они посмотрели друг на друга — и в этом переглядывании не было вражды. Но и доброты в нём не было тоже. Только молчаливое взаимопонимание и готовность. И вновь воздели они руки. Смертоносный бег Времени ударил в стремительный водоворот Риска, а острое лезвие Судьбы было парировано мечом солнечного Света, а два флота вновь сошлись — на сей раз уже друг с другом.

Особняк Алекса Мерсера, США, штат Вашингтон.

— Выходите с поднятыми руками! — голосил громкоговоритель — вернее, громкоговорящее заклятье с вылетевшим из головы названием.

Алекс Мерсер поморщился, потёр ладонью щеку. Ситуация — хуже не придумаешь. Слишком рано, чтобы идти на конфликт с официальными властями, тем более — ЭК ООН, единственной нормально работающей глобальной организацией... Чёрт подери, да он был одним из первых лиц! Как они вообще узнали об экспериментах?

— Мы даём вам полчаса, прежде чем начинать штурм!

Полчаса? Глупость какая-то. За это время он должен успеть стереть и даже физически уничтожить какие угодно данные! Кто отдаёт такие глупые приказы? Кто вообще может отдавать их Гарри Поттеру? Или... Алекс резко развернулся, бросив на шорох свою кружку с так и не допитым со вчера кофе.

— А ты очень подозрителен, Алекс, — кружка зависла в воздухе. Медленно проявился силуэт держащей её руки, а затем и весь Альберт Вескер, как всегда, в своём безукоризненном деловом костюме, на который кофе не попало — не то удачей, не то ловкостью рук.

— Откуда ты узнал? — просто спросил Алекс, сунув руки в карманы. Как Вескер стал невидимым, было очевидно: очередная магическая штучка. У Алекса самого была парочка таких, а ещё несколько он раздобыл контрабандой.

— Узнал что? — холодно уточнил Вескер. — Что ты контактируешь с магами? Вчера. Что ты ответственен за вирусы класса "Свет" на свободе?

— Что? — Алекс даже замер от удивления. — Ты серьёзно? Я не причастен к манхэтеннскому инциденту, и ты это знаешь!

— Не лжёшь... — задумчиво протянул Вескер. — Кто же ответствен, Алекс?

— Ты, — процедил в ответ. Что это вообще был за выпад? Хотел записать признание Алекса? Подействовать магией?

— Вот как? — теперь удивился уже Вескер. — У меня не было такой возможности исключительно физически. Ты собирал на меня информацию слишком долго, чтобы не знать.

— Ты — маг, — прищурился Алекс, вертя оба "артефакта" в разных карманах куртки.

— Хорошая работа, — прохладно улыбнулся Вескер. — Да, физически у меня была возможность там быть. Но в то время я знал о проекте "Красный Свет" достаточно, чтобы не выпустить его просто так.

— В отличие от зомби-вируса? — игнорируя желание закончить всё здесь и сейчас, уточнил Алекс.

— Зомби-вирус — величайшая разработка, — подтвердил Вескер. — Ты удивил меня, Алекс. Вызнать так много и попасться только на мою личную проверку... Ты послан им? Чего хочет Роберт Бойл? Зачем он выпустил "Чёрный Свет"?

— Понятия не имею, о ком ты, — искренне ответил Алекс.

Пауза. Оба смотрели друг на друга с некоторым недоумением.

— Отложить штурм, по-прежнему блокировать здание, есть возможность, что оно заминировано, — коротко скомандовал Вескер, включив гарнитуру связи. — У нас образовалось некоторое недопонимание, Алекс.

— Это ещё мягко сказано, — хмыкнул он. — Я не агент каких-то там враждебных тебе сил, Вескер, а вот ты наверняка агент Волдеморта.

— Правда что ли? — неожиданно ухмыльнулся он. — В этом здании нет жучков и прочей прослушки, а ты в любом случае не уйдёшь отсюда живым, — улыбка стала шире. — Я — Лорд Волдеморт, глупец, и ты посмел встать на моём пути.

— Вот как, — вздохнул Алекс, наблюдая, как становится видимой и волшебная палочка в руках врага. Подошёл к столику и бухнулся в кресло подле. Не спеша, отпил прямо из горла открытой бутылки вина. — Допустим, я могу понять, зачем тебе зомби-вирус. Ты разработал его...

— Не я, — мягко прервал Вескер-Волдеморт, не сводя с него взгляда — взгляда змеи, смотрящей на мышь перед прыжком. — Это оружие предоставил мне Роберт Бойл, глава Отдела Тайн Англии, я лишь... улучшил его. Ограничил. Если убить всех, то кем же править?

— "Красный Свет" не имеет отношения к зомби-вирусу, — чётко сказал Алекс. — Корпорация Гентек — её закрыли до первой вспышки зомби-вируса. "Красный Свет" передали Амбрелле, куда перевели и половину Гентека... Роберт Бойл. Я припоминаю это имя.

— Вот как? — прищурился Вескер. — И кто же он?

— Ведущий исследователь проекта "Химера" в Гентеке. Проект закрыли, с ним был связан какой-то скандал, и я больше не слышал о Бойле.

— Почему он не стал скрываться? — спросил самого себя Вескер. — Зачем выпустил "Красный Свет"? Будто бы он... играет, — теперь в голосе Волдеморта послышался гнев. — Играет с Тёмным Лордом! Неконтролируемые вспышки зомби-вируса, "Красный Свет", теперь "Чёрный Свет"...

— Его цель — не просто хаос или терроризм, — медленно произнёс Алекс, осознавая. — "Чёрный Свет" в Китае... Англия — до сих пор блокированные острова. Его цель — весь мир?

— "Чёрный Свет" адаптируется к воде — рано или поздно, — задумчиво сказал Вескер. — Терроризм никогда не был целью, терроризм — это тактика или стратегия запугивания, а испуганным стадом проще управлять. Хаос нужен только для того, чтобы разрушить старый порядок и создать новый. Никакой умный человек не разрушает ради разрушения.

— А если он использовал тебя? — возразил Алекс. — Если он рассчитывал, что ты так будешь думать, пока не будет поздно? Если он умный безумец, апокалиптический маньяк?

— Умный безумец — худший сорт врагов, — скривился Волдеморт. — Я сам был таким, пока мне не была предложена сила и адекватность в обмен на услугу в будущем. Бойл должен умереть, — Вескер поднял на Алекса тяжёлый взгляд. — Я не собираюсь править мутантами и горсткой спрятавшихся магов. А теперь, Мерсер, когда я выяснил всё необходимое...

Алекс сжал оба артефакта в руках и улыбнулся. Его закрыла полупрозрачная белёсая плёнка щита, и первое заклятье, которое Волдеморт бросил раньше, чем закончил фразу, разбилось, лишь заставив её колыхнуться, как парус под порывами ветра. Дом дрогнул. Алекс пошатнулся, но на ногах удержался, Волдеморт просто завис над полом, медленно — медленно для Алекса! — направляя волшебную палочку.

— Рассчитываешь на пару волшебных игрушек? — деланно печально покачал головой Волдеморт. — Знаешь, меня сейчас не убил бы и ядерный удар.

— Меня тоже, — ухмыльнулся Алекса — в этот самый момент тонкие жгуты из подземного хранилища биомассы добрались до него и стремительным потоком начали втекать прямо сквозь ботинки в тело.

— "Чёрный свет"! — понял Вескер. — Ты заражён "Чёрным Светом", безумец!

— Не безумец, — плёнка щита лопнула, а следующее заклятие, должное остановить ток крови, Алекс просто проигнорировал — у него уже не было крови. — Высшее существо. Я предпочитаю называть себя "развитым", Волдеморт.

— Что ж, "развитый", — в свою очередь улыбнулся Вескер, быстрым движением цепляя что-то на палочку. — Ты не такой бесхребетный сопляк, каким казался. Авада Кедавра!

Волна зелёного света, походящего на пламя, заполнила особняк, выбила окна и протуберанцами ударила в небеса.

— Ничего себе спокойное заданьице, — хмыкнул Гарри Поттер. — Пушки и палочки наготове, мальчики и девочки, тут у нас хрень какая-то нарисовалась.

Объединённый Магический Директорат, территория бывшей Шотландии, Хогвартс.

Купол волшебства, поддерживаемый Филиусом Флитвиком, до поры до времени сдерживал наступление мертвецов. Не десятки, не сотни и даже не тысячи — десятки тысяч зомби тыкались в незримую защиту. Но беспорядочно тыкались они недолго. Огромные четвероногие монстры, похожие на горилл, с которых сняли шкуру, а затем увеличили в несколько раз, до размеров автомобиля, прыгнули из чащи Запретного Леса и обрушили кулачищи на защиту. С их прибытием зомби точно обрели осмысленность — более чёткими движениями начали атаковать купол. И тот дрогнул, а затем и пал.

На совсем недавно возведённой замковой стене сотни волшебников и стрелков вскинули оружие и обрушили вниз разноцветный фейерверк магии, ракет и пуль. Земля под ногами неуклюже бегущих мертвяков расступалась и поглощала их жадными пастями. Редкие растения вокруг замка превратились в смертельные ловушки, буквально рвущие плоть на куски мощными стеблями. Само небо над Хогвартсом нахмурилось и выразило свой гнев частым сверканием громыхающих молний, не оставлявших зомби и шанса выжить.

— Сосредоточить огонь на охотниках! — приказал высший директор Скримджер. — Стреляем с упреждением "авадами"!

Потоки зелёного света расчертили поле боя. И действительно, охотники, пусть после трёх, четырёх, а то и десятка удачных смертельных заклятий — падали на землю. Но их было много! Как их было много! Сотни гориллоподобных тварей, активно маневрируя, уклоняясь от заклятий, молний и земляных пастей, почти пробились к стенам.

— Завеса-один — активация, — хладнокровно велел Скримджер.

Охотники прыгнули — и со всего размаху ударились о невидимые щиты. Щиты тут же разрушались от такого напора, но в воздухе уклониться от "авад" шансов было мало. Самые умные из охотников, с лёгкостью цепляясь, побежали прямо по гладкой двадцатиметровой стене вверх — умудряясь рывками уклоняться от довольно медлительных "авад" и принимая на свою шкуру более быстрые, но менее убийственные чары. Однако двадцати метров оказалось достаточно, чтобы они всё-таки падали бездыханными вниз, не долезая до обороняющихся какие-то жалкие пару метров.

Земля дрогнула. Вокруг стены, точно прогрызая земную плоть, вырвались огромные, одновременно похожие на щупальца и змей, твари цвета плоти. И ударили прямо по стенам. Ударили бы!

— Тяжёлыми — огонь, — скомандовал Скримджер, наблюдающий за сражением с вершины Астрономической башни.

Яркие росчерки лучей соединили прочие башни с жуткими существами, очередной мутацией "Чёрного Света", за живучесть прозванной магглами "гидрами". Вот только магические установки, соединяющие достижения магглов в физике света и плазмы и новейшие разработки Отдела Тайн, оказались эффективней мутантов. Гидры падали наземь, подгребая под себя несущихся зомби, с одного выстрела.

Тем временем, зомби становилось всё больше и больше — защита небес и защита земли уже не справлялась с напором. Вперёд рвались новые охотники, появлялись новые гидры, которые начали применять новую тактику — хватать охотника и бросать его вперёд, на стены — пока что снайперы с башен успевали сбивать такие снаряды, но долго ли это могло продолжаться?

— Завеса-два — активация, — оценив обстановку, приказал Скримджер.

Пламя. Завеса-два была огнём, смесью технологий магглов и магов, торжеством алхимии, чар и военно-химической промышленности. Пламя вырвалось из заранее закопанных артефактов и отсекло Хогвартс пылающей стеной. Немногочисленных прорвавшихся тварей быстро успокоили.

— Перерыв в час и продолжаем зачистку, — сообщил Скримджер командирам собравшихся на башнях отрядов. — Минерва, где ваш великий Гарри Поттер, когда он так нужен? — осведомился у стоящей рядом пожилой волшебницы.

— Отправился на срочное задание от Вескера, — ответила та, поморщившись — очевидно, директор Хогвартса, несмотря на достаточно ровное отношение к магглам, с трудом принимала, что с падением Статута многие обычные люди часто стали командовать волшебниками, особенно на международном уровне. — Как всегда, совершенно секретное.

— Ясно, — в отличие от неё, Скримджер просто принял информацию к сведению. — Перси! — обернулся к третьему и последнему наблюдателю с Астрономической башни, собственному секретарю... как говорили магглы, скорее адъютанту. Скримджер находил аналогию более чем уместной и жалел, что не хватает времени ввести нормальную военную и гражданскую лестницу чинов и должностей.

— Да, сэр? — стараясь копировать Скримджера, Перси выглядел столь же уравновешенным, но, в то же время, в любой момент готовым сорваться с места, словно пламя закрыли пробкой в колдовском сосуде, и стоит пробку сорвать — будет жарко.

— Мне нужен Поттер, как только освободится, — помедлил. — И запроси поддержку с воздуха от ЭК. Если так будет продолжаться, нас возьмут измором.

— Будет сделано, сэр, — и разве что честь не отдал.

Объединённый Магический Директорат, Лондон, бывшее Министерство Магии, холл.

— Значит, неизвестный маг убил Мерсера и скрылся, — кивнул своим мыслям Вескер.

Альберт Вескер — скользкий, но чрезвычайно полезный, по мнению Гарри, тип. Вот только повадки у него порой были больно уж властные... с другой стороны, работать с такими идиотами, как главы некоторых государств, без должного поведения и не получится — это вынужден признать и "Герой Магического Мира", а теперь и просто "Герой", "Защитник Человечества", как его называли в прессе. Так или иначе, Вескер тащил на себе не только целую махину ЭК ООН, остававшейся единственной преградой на пути зомби-вируса и его гораздо более опасных версий, "Красного Света" и "Чёрного Света", порождающих зловещих мутантов, но и проворачивал целый ряд тёмных делишек. Вроде задержания этого малого, Мерсера, оказавшегося предателем, распространявшим "Красный Свет" по приказу "Террориста номер один".

— Кто-то из своих и убил, — предположил Гарри. — Заметал следы. Ваш приказ...

— Заимперили одного из аналитиков, тот якобы нашёл, что в дом свозилась взрывчатка, — ответил Вескер, и Гарри понял по недовольному выражению лица — аналитика-то освободили, но хвостов Пожиратели снова не оставили, хитрые ублюдки. — Но Мерсер уже не важен.

— Не важен? Ведущий исследователь "Чёрного Света"? — не поверил Гарри. — Что такое случилось, если предательство Мерсера уже не важно?

— Это был финальный штрих, завершивший картину, — вздохнул Вескер, оправляя всегдашний галстук. Волей-неволей подумаешь, а не может ли он быть скрытым волшебником — всегда выглядит просто идеально, хоть сейчас на телепередачу... А телепередач в Англии больше нет, да и в мире немного их осталось... — Мы выяснили имя настоящего разработчика и распространителя зомби-вируса и вирусов категории "Свет". Алекс Мерсер контактировал с ним ещё в корпорации "Гентек", предшественнике "Амбреллы". Ведущий исследователь проекта "Химера"... Роберт Бойл.

— Что?! — не поверил Гарри. Этот дёрганный маг, но всегда вежливый и уступчивый волшебник, неведомым образом ставший главным в Отделе Тайн — разработчик зомби-вируса? — Это невозможно! Это значит...

— Это значит, что Волдеморт знает о нас буквально всё, — невесело закончил Вескер. — Он с самого начала дёргал нас за ниточки, дёргал за ниточки весь мир! Должно быть, он и мутантами может управлять — и, как только сломит наше сопротивление...

— Мерлин и Моргана, — прошептал Гарри, не находя слов — кроме ругательных. — И вы позвали мой отряд сюда...

— Мы должны закончить это сегодня, — кивнул Вескер. — И прямо сейчас, пока Пожиратели не поняли, что их главный агент раскрыт. И Бойла необходимо взять живым: он — наша единственная реальная нить к Пожирателям Смерти.

— И у вас есть план, — хитроумный Вескер не звал бы их сюда, пока не придумал бы план... или хотя бы его подобие.

— Конечно же, есть, мистер Поттер, — с самого начала общения Вескер никогда не обращался к нему по формальному званию в МСА. Он всегда подчёркивал, что видит в Гарри и его отряде не только инструмент и младшего по званию — но и личность, соратника, показательно не замечая, когда Гарри не доверял Вескеру... что подкупало. Это не изменилось, даже когда МСА было переподчинено ЭК, как единственной оставшейся от ООН работоспособной структуре — даже более того, Вескер выделил отряд Гарри и приблизил к себе, по его же словам — как наиболее эффективный. Сам Гарри считал, что причина более банальна — империоустойчивость всех его ребят. Вескер хотел, чтобы его задницу прикрывал кто-то, кто в спину нож не воткнёт ни в коем случае. И пока он работал на благо всего мира, Гарри не видел в этом проблемы. — Я бываю у Бойла... и иногда без предварительной договорённости. Нет ничего подозрительного в том, что я хочу обсудить очередной глобальный вопрос с лучшим учёным волшебного мира вместе со своим лучшим оперативником.

— А отряд я притащу с помощью уменьшения, — понял Гарри. Чары пространственного уменьшения, к слову, были одной из новинок, пошедшей от самого Бойла — и очень полезной. В отличие от обычного уменьшения, их можно было без боязни использовать на людей, а когда чары истощались — люди просто возвращались к своим размерам. Пронести целый отряд в одиночку в тыл врага — таких операций у Гарри было немало. Однако поскольку чары разработал Бойл... — Он не засечёт?

— Точно нет, — Гаррина паранойя заслужила одобрительный кивок от Вескера, — если вы воспользуетесь фамильной мантией поверх. Говорят, она некогда принадлежала самой Смерти?

— Просто семейная легенда, — Гарри не удивился информированности Вескера, у которого хватало агентов и среди волшебников всех мастей. Было бы удивительно, если бы он, напротив, не знал. — Это может сработать.

— Готовьтесь, через полчаса ждите меня здесь. Я же уведомлю Бойла о скором визите, — закончил Вескер.

Они кивнули друг другу — и разошлись.

Объединённый Магический Директорат, Лондон, бывшее Министерство Магии, Отдел Тайн.

— И вы уверены в этом, Крауч? — как всегда, дёргано-отрывистыми, под стать мимике и жестам, фразами переспросил Бойл. — Обвинить Вескера... После того, что он сделал...

— Мои бойцы взяли самого Малфоя, — сухо кивнул Крауч. — Большей уверенности быть не может.

— Очень, очень плохо, — Бойл порывисто схватил фужер и долгим глотком опустошил его, не поморщившись — а там, между прочим, крепчайший шотландский виски был. — Что от меня требуется, высший директор?

— По нашей информации, Вескер скоро будет здесь, — сообщил Крауч. — Он или его слуги прикончили Алекса Мерсера, который, по нашим данным, тоже на него вышел. С ним должен быть Поттер.

— Поттер? — удивился Бойл. — Взять меня с помощью Поттера?

— Вы понимаете иронию ситуации? — потёр лоб Крауч. — Лорд Волдеморт держит Гарри Поттера за цепного пса! Недопустимо! Но мы не можем быть уверены, что Поттер не обработан какими-нибудь зельями или чем похуже. Я приведу с собой команду отборных авроров, а вы вооружите их этими вашими парализаторами. Они же пробивают магическую защиту?

— Конечно, полностью! — возбуждённо подтвердил Бойл. — Потом вы отдадите Поттера мне на... проверку?

— Таков план, — кивнул Крауч. — Я возьму с собой Амелию и Кингсли — если парализаторы не сработают, Поттер не должен ослушаться сразу двух высших директоров и члена Ордена Феникса, а мы раскроем ему сущность Волдеморта с помощью проявляющих чар.

— Плохая идея! — воскликнул Бойл, только чудом при всплеске руками не разбив фужер. — Если всё, что я знаю о Волдеморте, правда, то он какое-то время был бесплотным духом!

— Что вы хотите сказать? — не понял Крауч.

— Он мог вселиться в настоящего Альберта Вескера! — эмоционально объяснил Бойл. — Понимаете? Это теперь как его родное тело! Ничем не выявить, никак не показать!

— Изгнать его оттуда можно? — уточнил Крауч.

— Для таких случаев маги древности придумали заклинание "Авада Кедавра", — снова всплеснул руками Бойл, на сей раз сначала поставив фужер на безопасное расстояние. — Но сейчас его воспринимают совсем не так! Боюсь, вам придётся каким-либо способом предъявить Поттеру достаточное доказательство.

— Быстрого доказательства нет, а если и есть — Гарри сразу ему не поверит. Насколько проще было, когда был жив Альбус и он смотрел ему в рот? — и тут же себя одёрнул. — Прошу простить — эмоции.

— Ничего-ничего, я всё понимаю!

— Придётся положиться на ваши парализаторы и наши палочки, — решительно поднялся Крауч. — Это нападение на Хогвартс... как неудачно. Или он его планировал? Неважно. Ждите вызова с минуту на минуту, Бойл, а я приведу своих бойцов.

— Конечно, сэр, конечно!

Объединённый Магический Директорат, Лондон, бывшее Министерство Магии, холл.

— Ваш отряд готов? — сходу бросил Вескер, стоило ему появиться.

— Как никогда, — заверил Гарри. Отряд сейчас находился в шарике уменьшающих чар в кармане мантии, а в руках он твёрдо сжимал две палочки — свою первую, родную, и вторую, палочку своего наставника, Альбуса Дамблдора, как теперь знал Гарри — Старшую Палочку, палочку, которую он добыл в бою с Драко Малфоем, палочку, усиливающую его магию в разы.

— Имейте в виду, — сказал Вескер, вызывая лифт, так и не изменившийся с поры памятного суда. Старина Фадж, где же ты теперь? И где твой ручной бульдог Амбридж? Гарри так и не поинтересовался их судьбой — было просто не до этого, — что Бойл — умный и хитрый шпион. Он будет пытаться запутать нас — а с учётом его полного допуска ко всем секретным материалам ЭК и Директората, это вполне реально. Он сильный волшебник, но слабый боец, однако гениальный учёный — будьте готовы ко всему: ко лжи, к хитроумным техномагическим ловушкам, атаке невыразимцев. Мы должны действовать быстро и эффективно — взять его прежде, чем он использует какой-нибудь план спасения.

— Понял, — Гарри принял сказанное к сведению. — У вас есть резервный план?

— Только один, — усмехнулся Вескер. — В моём кармане — сжатая бомба. По мысленному сигналу она взорвётся. Силы достаточно, чтобы пробить любую магическую защиту.

— Столько жертв... — Гарри встретился взглядом с Вескером — и кивнул на молчаливый вопрос. Каким бы хитроумным политиком Вескер ни был — Гарри ему доверял. И уничтожить источник "Света", пусть даже и такой ценой — это то, что может переломить ход войны на выживание для человечества.

— Не так много, как вы думаете, — заметил Вескер. — В здании не больше двух десятков волшебников — рабочий день кончился, а тревожные группы аврората обороняют Хогвартс. Мистер Скримджер хотел вас видеть, между прочим.

— Что с Хогвартсом? — лифт опускался всё так же медленно — кажется, эти чары не меняли со времён самого Мерлина.

— Заражённые активно наступают, но потерь нет, — сухо резюмировал Вескер — а у Гарри перед глазами мелькнули тысячи картин таких вот боёв. — Запросили поддержку с воздуха — я дал санкцию.

— Ясно, — только и ответил Гарри. Санкция требовалась, потому что с боеприпасами были откровенные проблемы — и как-то восполнять их было всё сложней и сложней, с учётом атак заражённых и более банальных вспышек зомби-вируса по всей планете. Впрочем, уже то, что человечество держалось — было чудом. И Гарри знал, какова у этого чуда цена — цена крови, пота и жертв.

Лифт остановился. Женский голос провозгласил:

— Уровень девять, Отдел Тайн.

Вескер спокойно вышел первым и прошёл вместе с Гарри по тёмному коридору через череду мерцающих арок-детекторов. Как он и сказал, детекторы никак не отреагировали ни на бомбу в кармане Вескера, ни на завёрнутых в мантию-невидимку уменьшенных товарищей Гарри. Они вышли в знакомый Гарри зал с вращающимися входами. Вескер без колебаний выбрал одну из дверей, на первый взгляд ничем не отличающуюся от остальных, и толкнул.

Они оказались... в знакомой Гарри комнате — той самой, где умер Сириус, упав в Арку! Арка до сих пор возвышалась на постаменте, занавес всё так же колыхался от незримого ветра, и от него исходил всё такой же шёпот хора голосов — зато всё остальное изменилось. Вместо былого запустения, весь зал был обставлен загадочными волшебными приборами, крутящимися, дрожащими, издающими всевозможные звуки, от щелчков, до тихой музыки. Всё это сливалось в безумный гул, из которого выделялся разве что шёпот от Арки. К ним навстречу, огибая приборы, дёргаными шагами вышел Роберт Бойл.

— Какая, какая встреча! — воскликнул он. — Что привело вас в мою обитель, Альберт, мистер Поттер?

— Сейчас вы всё узнаете, — холодно улыбнулся Вескер — и кивнул Гарри.

Тот извлёк из кармана мерцающую сферу — пара приборов сразу же возмущённо запищали, заставив Бойла нервно оглянуться — и бросил её на пол. Со звоном в воздух подбросило сгруппировавшихся и тут же занявших рядом позиции боевых товарищей Гарри: Гермиону Грейнджер, Невилла Лонгботтома, Седрика Диггори, Чжоу Чанг и Нимфадору Тонкс.

Среди них могли бы быть лучший друг Рон, его весёлые братья-близнецы — Фред и Джордж, Падма и Парвати Патил, резко повзрослевшие после потери отца... Но их не было после страшного боевого крещения и десятков операций после, половина из которых сошла бы за кошмарный сон в прежнем мире. Они остались только в сердцах людей. И поэтому самое большее милосердие, на которое мог рассчитывать Бойл — это быстрая смерть после допроса. Быстрая, но совсем не лёгкая...

— Что... что вы себе позволяете!? — воскликнул Бойл, делая шаг назад под наставленными на него палочками и едва не опрокидывая прибор, напоминающий миниатюрный звёздный атлас.

— Мне стало известно, что за разработкой зомби-вируса стоите именно вы, мистер Бойл, — холодно обвинил Альберт Вескер — и, как отстранённо заметил Гарри, в этот момент он был потрясающе похож на "идеального вершителя правосудия", справедливого и безукоризненного во всём. — Мне нужно знать, как вы контактировали с Пожирателями Смерти... и всё, что мы посчитаем интересным.

Но прежде, чем Бойл, находящийся, как ни странно, скорее в изумлении, чем ужасе, что-то ответил ртом, раскрывающимся как у вытащенной из воды рыбы, из-за возвышения Арки выступили авроры — в алых мантиях, возглавляемые...

— Крауч? — удивлённо воскликнул Гарри. — Что вы тут делаете?

— Наши цели совпадают, — он кивнул Вескеру — и тот кивнул в ответ. — И у нас есть подходящее оружие, чтобы парализовать этого предателя и дать легилиментам взломать его разум.

— Я настаиваю, — одна из авроров сбросила капюшон — и оказалась Амелией Боунс, — чтобы допрос проводился под зельями. Такие, как он, обычно хорошие окклюменты.

— Парализуйте его, — велел Крауч.

Авроры выпустили синие лучи из диковинных пистолетов, напоминающий бластеры из "Звёздных Войн" — и Бойл замер прямо с закрытым ртом как статуя.

— Огонь! — повторил Крауч — и авроры вновь атаковали... уже их!

Моментальное, рефлекторное "Протего" Старшей Палочкой встретило атаку авроров Крауча — и парировало. Не замер и Вескер, только сделал шаг в сторону, как заметил боковым зрением Гарри, а вот его товарищи оказались парализованными, несмотря на безупречную реакцию.

— Вот, значит, как, — мрачно ухмыльнулся Вескер, принимая на себя новые и новые залпы синих лучей, на этот раз даже не морщась.

— Прекратить огонь! — рявкнула — иначе и не скажешь — Боунс. — Поттер, отойди от него, — это Волдеморт!

— Докажите, — просто сказал Гарри, становясь перед Вескером. — Альберт Вескер сделал для этого мира больше, чем вы способны себе представить, мадам Боунс. Я был по его правую руку и видел половину тайной работы, которую он делает ежедневно — и вся она, клянусь, служила во благо этого человечества! Как я могу верить, что это не вы одурманены Бойлом?

— Я говорил, что так будет, — хмуро бросил Крауч. — Поттер, речь идёт о благе всего мира! Нам придётся открыть огонь, если вы не сдадитесь! У нас мало времени, вы просто не оставляете нам выбора!

— Мистер Поттер, Лорд Волдеморт вселился в Вескера и воспользовался собственными терактами, чтобы вознестись на вершину, — подхватила Амелия Боунс. — Мы не можем доказать это быстро — и у нас не будет выбора, кроме как начать бой. Подумайте, мистер Поттер, кому вы верите — правосудию родной страны или магглу-иностранцу, дорвавшемуся до власти?

— Я верю только себе, — сквозь зубы ответил Гарри, невербально расширяя щитовые чары, чтобы отсечь всех своих друзей от огня. — Я своими глазами видел, что делал Вескер и чем он жертвовал ради человечества! И я помню Фаджа, я помню Амбридж, я помню суд, на который пришли все влиятельные маги Министерства — и никто, кроме Альбуса Дамблдора, не посмел прямо сказать Фаджу, что это фарс! И теперь человек, чьи поступки сделали своего сына Пожирателем Смерти, и волшебница, собственными руками заменившая Министерство на Директорат, чтобы стать во главе, говорят мне, что единственный маггл, который сражается за человечество — это предатель, Волдеморт, вселившийся в чужое тело. Кому я должен верить? — и мрачно улыбнулся. — Альберт, кажется, у вас был запасной план? Самое время его исполнить.

— Я так не думаю, — неожиданно пошевелился Бойл. Его вновь окатили синие лучи — и бессильно осыпались синими искрами. Бойл издал громкий смешок — смешок совершенно не в его духе. — Наконец-то всё закончилось. Мне изрядно поднадоело играть эту роль, но результат того определённо стоил. Я заставил Гарри Поттера защищать Лорда Волдеморта от Крауча и Боунс, ха! Смертные... — презрительно ухмыльнулся. — Я не собираюсь атаковать, — сделал несколько шагов вбок так, чтобы оказаться не между Гарри и аврорами. — Теперь вы хотя бы не уничтожите друг друга случайными заклятьями. Скажем "спасибо" дедушке Ивицеру? Нет? Я так и думал.

— Ивицер? — недоверчиво переспросил Крауч, явно растерянный. — Но... но как? Хранящая Время обещала...

— А, Хранящая, так вот, значит, чей ты агент, — презрительно хмыкнул Ивицер. — Эй вы, все остальные — ничего не понимаете, да? Уморительно, просто уморительно. Оживите! — В тот же миг Гарри краем глаза отметил, что его товарищи пошатнулись, но быстро выпрямились, бросив вопросительные взгляды на лидера. Гарри покачал головой и навёл палочку на Бойла, тем не менее, не убирая "протего".

— Ивицер Творцев... — протянул Крауч, беря себя в руки. — Возможно, нам придётся активировать заряды, Амелия — ради убийства этого не жалко ничего.

— Как забавно, — ухмыльнулся Бойл-Ивицер, полностью отбросив образ нервного трясущегося учёного, приносящего новые разработки на блюдечке. — Вы уже выступили, дамы и господа — позвольте выступить и мне. Что-что? Убить прямо сейчас? О, а вы знаете, что оружие, которым отбивает атаки Хогвартс, равно как и заражённые, на него нападающие — контролируются мной? Мне достаточно одной мысли, чтобы Хогвартс был сметён волной заражённых — более того, если я не смогу думать, он также будет уничтожен. Очаровательно, не находите? Кстати, ваши заряды, — улыбнулся Боунс. — Занимательные штучки, Крауч достал, а ему Хранящая подарила по своим каналам? Готовы узнать, что действительно тут происходит? А то господин Крауч, как и положено жалкому смертному, переврёт всё и вся.

— Кто. Ты. Такой? — "Авада Кедавра" и мощь Старшей Палочки — убойное сочетание. Гарри был уверен, что это как минимум проймёт непонятного Псевдобойла, но Хогвартс... Только это останавливало его от немедленной атаки.

— Кто я такой, Гарри Поттер? — обернулся к нему Бойл. — Крауч верно меня назвал — Ивицер Творцев. Полагаю, из всех здесь только нам двоим известно, что эта планетка — лишь одна клетка из множества на шахматной доске мироздания? И сейчас партия близится к завершению. Вот беда — этот мир неожиданно оказался нужен сразу всем. Слишком много цепочек событий сходится здесь — как естественных, так и искусственных. Лорд Волдеморт, стоящий за твоей спиной, Поттер, получил помощь из других миров от силы, именуемой "Строители". Ты думаешь, он сам стал могущественным духом, способным колдовать без тела? Дамблдор ничего тебе об этом не говорил, верно? Только о крестражах, о том, что они могут усилить магические способности, об экспериментах, которые проводил над собой Волдеморт — но не о помощи извне. Дамблдора извиняет то, что он не знал. Он не знал, что Пророчество лишилось силы в тот же миг, когда в эту версию Земли вошла Хранящая Время, представляющая другую силу. Она сделала своим агентом Барти Крауча, помогла ему достигнуть власти, чтобы уничтожить Волдеморта... и, в конечном итоге, использовать узел событий в этом мире на свою пользу.

— На пользу мироздания, — отрезал Крауч.

— Не все думают, что разрушение пойдёт мирозданию на пользу, — парировал Бойл... или, точнее, Ивицер — в этом Гарри был уже уверен. Притворство таким просто не бывает. — Строители, стоящие за спиной Лорда Волдеморта, не согласны с этим. И в этом с ними соглашусь и я, слуга Пророка Изначальной Истины и жрец Нелуны, третьей силы, обратившей внимание на этот мир. Каково это, Боунс, ощутить себя игрушкой в руках сил, масштабы которых превышают твоё представление? Прямо сейчас на орбите Земли сражаются три флота — мой, Строителей и Хранящей. И любого из них хватит, чтобы стереть эту планетку с лица вселенной. К сожалению, на Земле не осталось нормальных астрономов и нормальных обсерваторий, чтобы наблюдать за этим сражением, чтобы полностью ощутить всю ничтожность этого мирка...

— Он сумасшедший? — шепнул Невилл.

— Я сумасшедший! — воскликнул Ивицер, предваряя ответ Гарри. — Совершенно верное наблюдение, Лонгботтом, я — безумен, как и любой жрец Нелуны. Но у меня в руках ключи от Хогвартса, и поэтому вы выслушаете до конца. Мне порой казалось, что моим призванием стал бы театр, если бы я так и не решился поговорить с Пророком. Эти злодейские речи... Я понимаю Осси — удивительно вдохновляет владеть ситуацией и рассказывать об этом смертным глупцам вроде вас. Я пришёл сюда до первой войнушки с Волдемортом, когда Бойл только возглавил этот глупый отдельчик. Пришёл и взял его тело, его должность и его людей под контроль. Ты знаешь, Лонгботтом, что сейчас в вашем головном мозгу спит небольшая опухоль, раз в год вызывающая у вас раздражающие приступы головной боли? — Гарри бросил взгляд на побледневшего Невилла и сжал зубы. — Ты — мой спящий агент, через тебя и через сотни других людей я незаметно влиял на события. Помнишь того пройдоху Руквуда, Волдеморт? Это я позволил завербовать его, я контролировал его поведение "от" и "до". Сотни агентов по всему миру позволили мне наблюдать за ходом истории — и незаметно влиять на него. Я устроился — под именем Бойла, что вдвойне забавно! — в корпорацию Гентек и принёс туда интересную разработку из иного мира. Она называется "Красный Свет". Интересно, не так ли?

— Всё-таки ты, — прошептал Вескер... или Волдеморт? Гарри уже не знал, во что и кому верить, только сжимал в побледневших руках волшебные палочки и напряжённо слушал.

— Всё-таки я, Волди. Волди — забавно звучит, не так ли? — безумно хихикнул Ивицер. — В том мире, откуда я его принёс, был свой Мерсер, который разработал "Чёрный Свет"*... но местный Мерсер к этому непричастен — всё сделал я. Я специально оставил этот след и это название — сентиментальная старость, любовь к символам, если понимаете? Нет? Очень жаль, после первого тысячелетия поймёте... правда, вы умрёте раньше, хех. Продолжим? С помощью волшебства, не особо скрывая методов, я разработал зомби-вирус, ослабленную форму "Красного Света", предназначенную только для людей — так называемый проект "Химера". Контролируя Амбреллу, международную биотехническую корпорацию, мне не составило труда предложить тело Вескера Волдеморту, а затем позволить консультанту от Амбреллы сделать впечатляющую карьеру до главы Эпидемиологического Корпуса ООН. Волдеморт-Вескер распространял вирус с помощью Амбреллы, а затем уничтожил этот инструмент, уничтожил ООН, уничтожил все международные структуры мира, кроме своей — чтобы создать порядок из хаоса. Так ты говорил мне, Тёмный Лорд? Но у него возникла небольшая проблема — зомби-вирус "мутировал" в "Красный Свет"... или, вернее, я помог ему вернуть первоначальную форму, а затем и новую форму, более совершенную, более близкую к плоти бездны — "Чёрный Свет". Теперь все им заражённые контролируются мной — и повелителем этого мира являюсь уже я. Силам Эпидемиологического Корпуса остались считанные часы до полного изничтожения... Силам, которые сражаются мной же разработанным оружием — я даже не буду его отключать. Сражайтесь, бейтесь до последней капли крови — и будьте поглощены заражёнными! Среди них уже появились "развитые" — существа, сохранившие разум, способные поглощать чужие тела, разумы, души и даже волшебные способности, идеальные диверсанты, контролирующие других заражённых... Уже сражался с таким, Поттер? Понравилось?

— Нет, — отрезал Гарри. Эта... тварь замаскировалась под Тонкс. К счастью, её выдала неестественно высокая масса — об этом детекторе не знал и сам Гарри.

— На самом деле, — продолжил Ивицер, — я лишь ускорил естественный ход событий. Нет, не в том дело, что всё это будет поглощено плотью бездны или чем-то более близким к Нелуне — я лишь о размытых рамках, о катастрофе, к которой вы все шли. Кто-нибудь здесь знает, почему на самом деле был принят Статут о секретности? Что, никто? Как жаль — первые стражи Земли скрыли это от людей, не доверяли смертным... и правильно делали.

Вы знаете, что будет, если магов станет слишком много? Магия — это Чудо, а вы — смертные придурки, посмевшие к нему прикоснуться и удержать в себе частицу. Вы понимаете? Нет, вы ничего не понимаете! Волшебство, магия — суть чудесное, настоящее Чудо всегда уникально, индивидуально, нарушает всякую стабильность и естественность, а частое Чудо рождает всё больше и больше чудес... Когда магов становится слишком много, когда о магии знают все — этот мир... размывается, — он ухмыльнулся. — Становится больше, чем просто миром. Физические законы прекращают работать, живые существа меняются властью чудес, а не глупых закономерностей материи. Это как открытая, кровоточащая рана в физическом континууме, которая стирает всякие границы, преображая реальность в нечто недоступное вашим убогим умишкам! Оставь я идти всё свои путём — Статут бы пал от рук Волдеморта, а после... после пала бы сама реальность. Никто из вас не догадывался, отчего столько препон в раскрытии Статута, от чего перестраховывались неглупые и давно уже мёртвые колдуны? Теперь вы знаете, что даже если победите меня — неважно, как — вам не выжить одним. Вам нужен тот, кто даст реальности стабильность, удержит форму. У Строителей есть своя богиня, Элис, у слуг Хранящей — сама Хранящая, а у вас? Никого — Хранящей вы не нужны. Я мог бы предложить помощь моего господина, Пророка Инфуцора — но вы откажетесь, вы ведь не способны думать на перспективу. Ах да, чуть не забыл, Невилл Лонгботтом, умри.

— Ступефай, — быстрым жестом одной руки, всё ещё не сводя другую с Ивицера, бросил заклятье Гарри, когда Псевдобойл ещё только начал произносить имя. Невилл упал, всего лишь парализованный...

— Это так не работает, — ухмыльнулся Ивицер. — Он уже мёртв. Кровоизлияние в мозгу. Что будет, если я прикажу умереть всем заражённым в этом зале? Кто умрёт? Ты? Твоя любимая Гермиона? Может быть, ты, Крауч? Или кто-то из вас, доблестные бойцы со злом? А я могу приказать заражённым атаковать остальных. Мне не нужны слова — достаточно мысли. Начинаете привыкать к мысли о своём бессилии? Вы — пешки, которыми жертвует Хранящая и Элис в действительно большой игре, пешки, которые должны были меня задержать, остановить... но не в ваших это смертных силах. И что вы сейчас будете делать? Повеселите меня своим трепыханием!

____________________________

*см. описание событий оригинала, например, в пересказе википедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Prototype_(%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0)

40 Джинни Уизли: войти в сеанс

— Ну приветики, Джин-Джин. Уже готова к операции? — и улыбнулась приветливо.

Ты вздрогнула. Молча перехватила Вострый Нож поудобней, подняла палочку, внутренне приготовилась к затяжной серии рывков и только после этого спросила:

— Чего ты хочешь?

— Чего хочешь ты, Джин? — парировала Луна.

— Отпусти их, — примерилась к рывку. Сможешь ли? Успеешь ли?

— Конечно, — просто сказала Тёмная Луна и повела рукой.

Морулис дёрнулся и начал неуклюже подниматься. Ты позволила себе оглянуться, стараясь не упускать Луну из вида боковым зрением. Цветок оторвался ото рта Дамблдора, лиана втянула шипы и выпустила свою жертву.

— Только скажи им не нападать сразу, ОК? — как ни в чём не бывало попросила Луна.

— Они не будут, — уловила краем глаза кивок Дамблдора и спокойное безмолвное согласие Морулиса. Но твои товарищи держались настороже, как и ты. — Что ты здесь делаешь?

— Я вроде второго элемента обороны, — хмыкнула Луна. — Работа такая. И знаешь что? Я даже готова тебя пропустить... небезвозмездно, как понимаешь. Ничего не бывает бесплатно в поднелунном мире, — и звонко рассмеялась. — Согласна?

— Чего ты хочешь? — повторила вопрос, не спуская с неё глаз. Это было очень тяжело — в любой момент быть готовой атаковать или уклоняться, пересиливать чужие чары или накладывать свои.

— Я тут твою порчу на досуге посмотрела, — посерьёзнела она. — Интересная вещичка, доложу тебе, продвинутая, я бы даже сказала, хайтек. И каково моё было удивление, когда я поняла, что это нелунная штуковина? Плоть бездны — слышала о такой?

— Откуда она... у меня? — растерялась ты.

— Моя сестрица знатно подчистила тебе и себе головку, — хихикнула Луна. — Но не до конца, не до конца, плоть начала мимикрировать под мозговую ткань, стала неотличимой, незаметной, процесс шёл довольно долго — было сложно понять, но... когда ты начала ходить на уроки иномагии? Ты обратила на себя внимание жреца Нелуны, и он позаботился о запасном входе в твой разум. Ивицер — слышала о таком? Вижу, слышала, хи-хи.

— Но что он делал... откуда он взялся в моей реальности? — опустила ты клинок и палочку.

— Время нелинейно, — задумчиво заметил Дамблдор, о котором ты успела и забыть. — Вопрос не в том, что, а в том, зачем?

— Чего не знаю, того не знаю, — развела Луна руками. — Но у меня появилась знатная идейка. Помолилась Нелуне на днях, и мне понравилось. Интересно, забавно и так занимательно! — безумно улыбнулась. — Не хочешь адепта Нелуны на свою сторону? Ты нужна Ивицеру, а Ивицер нужен мне — позволь сопровождать себя до встречи с ним. А я помогу тебе украсть Кристалл. Сделка?

— О какой операции ты говорила? — не спешила соглашаться или уточнять. Да, Тёмная Луна — чертовски сильный противник, но скоро тут будут Райс и Фло, и впятером...

— Способ покинуть это милое местечко, — издали раздался грозный рык, точно иллюстрируя её слова. — Знаешь, какой третий элемент обороны, Джин-Джин? Приближаешься к кристалльчику — он улетучивается по трубам в даль далёкую, прямо Гворису на стол. Трубы отсоединяются все сразу, и мы отсюда — фьють! — и в бездну улетаем. Это место — одна большая ловушка. Думали, Центральные Узлы — единственные места, с которым оно связано? — пауза: она внимательно оглядела их. — Серьёзно? Ха! Знайте же, что авторизацию взять Кристалл имеют три не-человека, думаю, догадаетесь, какие?

— Гворис, Осси, Элис, — прохрипел Морулис. — Защиту не обойти?

— Я работала над этим всё время здесь, — хмыкнула Луна. — Всё время, пока выращивала защитный периметр от лучей Кристалла. Весело, конечно, но защиту не взломала. Вы будете возиться здесь до скончания века или, верней, пока Гворис не сообразит и не призовёт Кристалл сам, отправив нас в бездну. Бывали в бездне без защиты, м-м-м? Я вот нет. Ну так что, сделка?

— Зачем операция? — всё складывалось просто погано. Вряд ли эта врёт — зачем ей? Забрала бы Кристалл сама и диктовала бы условия по-настоящему. Но идти с ней на сделку...

— Алиса мне одну программу любезно скопировать дала, — ответила Луна. — Интересная штучка, знаешь ли, Алиса — она такая же, как я, только с кодом, а не жизнью играется. Вот и добыла где-то программку, которая может темпорально синхронизироваться с любым удалением от цели. Ей программа для путешествия в какое-то там Море Имён, вроде рая программистов, нужна, а тебе пригодится для другого — связаться со своим сервер-игроком и войти в Игру прямо отсюда, вместе с Кристаллом, мной и своей командой. Одна беда — программа адаптирована под нейроимплант, поэтому придётся его тебе вживить. Не бойся, такой же, как у Алисы, самый лучший в обозримом метавремени! И никаких бэкдорчиков — зачем, если у меня твоё слово будет? Ну так что, согласна? Времени, знаешь ли, немного, а по трубам можно не только Жизнь качать — воины, бомбы и другие подарочки от дедушки Гвориса уже в пути!

— Есть другие идеи? — спросила у Дамблдора.

— Если всё так, как она сказала... — задумался он. — Если проверить...

— А вы проверьте, упустите уже Кристалл, — хмыкнула Луна. — Или думаете, я тут сторожу, чтобы вас запутывать? Больно надо!

— Морулис? — повернулась к ревенанту. Но тот лишь покачал головой.

— А можно я, можно я? — словно на уроке потянула вверх руку Луна. — Знаете, что будет, если разбить хроноворот с заклинанием темпоральной коллинеаризации?

— Замкнутая область сверхускоренного времени, — один из редких моментов, когда Дамблдор серьёзно удивился.

— Ага, говорят, ходят слухи, фирменная ловушка Салазара Слизерина, — ты вздрогнула, вспомнив, как давным-давно, ещё в школе, была поймана в такую вместе с Грэмом. Но тогда Грэм смог её разрушить. — Что, не слухи, Джин-Джин? Как забавно! Если сделать так возле Кристалла, времени хватит на любой взлом. Есть желающие?

— Несколько сотен лет внутри? — пригладил бороду Дамблдор. — Пожалуй, откажусь. Моё тело сможет это пережить, но рассудок — нет.

— Значит, операция? — улыбнулась Тёмная Луна. — Готова, Джин? У нас целых пятнадцать минут до прибытия группы зачистки. Фло и Райс твои, если интересно, за моей спиной, спрятались в смещённом пространстве, глупыши. Что, думали на мякине провести? Тут и межпространственные хищники живут — не хотите познакомиться?

— Это кажется плохой идеей, — ответил Райс, появляясь прямо за ней вместе с Фло. Их палочки были направлены прямо на Луну — но атаковать иномаги не торопились.

— Я их с лангольеров копировала, — пояснила Луна, хоть никто и не спрашивал. — Лангольеры — такие милашки, не так ли? — ты вспомнила жуть, пожирающую саму реальность, мысленно согласилась: и впрямь, по меркам Тёмной Луны — настоящие милашки. — Молчание — знак согласия? Джин, у нас тринадцать минут, а операция предстоит непростая. Хроноворот, — извлекла часы прямо из воздуха и бросила... Морулису. Тот инстинктивно поймал. — Ты не очень, как маг, громила, но можешь сдюжить вот этим, — коснулась пальцем лба. — Решайтесь, часики-то тикают!

— А если совместить? — неожиданно предложила Фло. — Возможно ли войти в сеанс из зоны ускоренного времени, Альбус?

— Я не специалист по игровым сеансам, — пожал тот плечами.

— Возможно, — прохрипел Морулис. — Время не имеет значения. Требуется только синхронизация с сервером.

— Будет, — улыбнулась Луна. — Всё будет. Итак? Одиннадцать минут!

— Я не вижу признаков лжи или недоговоренности в её словах, — заметил Дамблдор. — Мне не потребуется много времени для темпоральной коллинеаризации выброшенной энергии.

— Зато тебе потребуется стоять для этого снаружи, — возразил Райс.

— Если у кого-то из нас имеются шансы выжить в бездне, то это я, — без всякого апломба заметил Дамблдор. — И времени на размышления уже нет. Луна?

— Десять и десять, — хихикнула она. — Вы всё ещё можете сбежать, знаете? Алиса не вызывала подкреплений — берите капсулы и езжайте обратно.

— Я согласна, — выдохнула ты. Сама мысль о том, что придётся отдать себя в руки этой... этой вивисекторши... Но, Моргана побери, это то же самое, что и прыгнуть в капсулу и поехать в неизвестность. Риск, и как же тебя злило, что ты ничем на этот риск повлиять не сможешь! Ощущение бессилия — самое худшее, что только может быть. Но у вас нет выбора. Цейтнот, как говорил Дамблдор.

— Отлично, позвольте-ка... — широко развела руки Луна, точно стремясь обхватить весь мир — и закружилась на одной ноге. И вместе с ней закружился весь мир вокруг вас — так быстро, что ты даже закрыла глаза, чтобы не закружилась ещё и голова. — Готово!

Ты открыла глаза. В перекрестье всего лишь двух труб замерло розовое Солнце. Свет его, мягкими и властными волнами охватывающий всё кругом — был губителен. Это был пустырь посреди джунглей, окружающих его почти сплошным слоем шевелящихся и беспрерывно поглощающих друг друга стеблей, цветков, причудливых зверьков, роев жужжащих насекомых... Но никто из них не рисковал приблизиться. И ты понимала, почему: свет Солнца Жизни, даже постоянно откачиваемый куда-то вдаль по прозрачным трубам, был смертельно опасен. Каким-то образом жизнехран сдерживал давление, впитывал аспект в себя — но только пока. Долго он не продержится.

— Можешь его приглушить? — моментально спросил Дамблдор.

— Только если ты хочешь сражаться со всем, что выросло вокруг, — ухмыльнулась Тёмная Луна. — Тут каждый не то что магию — силу богов перенесёт. Видел когда-нибудь, как бога войны съедает белочка? Очень забавно!

— Тогда что...

— Кажется, я кое-что не учла и придётся делать операцию одной рукой, — перебила Луна, выступая вперёд, к Великому Кристаллу, и бестрепетно поднимая руку навстречу свету. — Фокус-покус!

И свет оттолкнулся от её руки, точно начал огибать невидимый щит, который Луна воздвигла перед ними. Луна с видимым напряжением, весело, даже вызывающе оскалившись — удержала щит перед очередной волной, обернувшись, поманила тебя.

— Как? — спросил Дамблдор.

— Не игрок, — прохрипел Морулис.

— Знание — это власть, — рассмеялась Луна. — Ну же, Джин! Время поджимает.

Через силу ты шагнула вперёд, к ней, на расстояние протянутой руки, ещё ближе... Замерла. Не сама. Просто мышцы отказали тебе — как тогда, в подземельях Гринготтса. Все мышцы — ты не контролировала даже дыхание, только что моргать могла. Холодок страха заставил бы поёжиться — да паралич не дал.

— Чудесно, замечательно, удивительно, — хихикала Тёмная Луна, обхватывая тёплой ладошкой твой лоб. — Обожаю операции в экстремальных условиях. Не хочешь вторую пару рук или крылья? Нет? Как жаль, у меня есть любопытные идеи! Итак, где там самый ненужный отдел твоего мозга? Шучу-шучу, не волнуйся так... все твои мысли одинаково бесполезный мусор, — и рассмеялась. — Начнём?

Рука Тёмной Луны вошла прямо... сквозь твой лоб?

— Ты знаешь, в головном мозге нет чувствительных клеток? — воодушевлённо продолжала Луна — но ты заметила, что по её лбу градом катился пот, а удерживающая напор Жизни рука подрагивала. А другая рука... Она ведь сейчас что-то делает внутри твоей головы! — Ты не почувствуешь, если я уберу кусочек, пока не появятся проблемы с памятью, мышлением или эмоциями. Человеческий мозг — эффективная распределённая система. Если не повреждать специфические области и вырезать немного, то можно сохранить личность и способности в полном порядке. Человек может выжить и даже нормально жить с десятью гвоздями, воткнутыми в голову — я проверяла, знаешь ли.

— Не пугай её, — хрипло бросил Морулис, вырывая тебя из транса ужаса.

— Ой, ты серьёзно, бывший мертвячок? — хихикнула Луна. — Я тут, понимаешь ли, объясняю, почему удаление части мозга и вживление на её место импланта никак не повлияет на её личность, успокаиваю пациента — а ты тут "не пугай, не пугай". А если я обижусь и воткну зомбирующий чип? Или сделаю её вампиром? Моя рука внутри неё — в буквальном смысле. Хирургов, тем более, нейрохирургов принято не отвлекать во время операции. Ответственная работа, как считается. Я похожа на ответственного хирурга?

— Нет, — отрезал Морулис.

— Вот и не отвлекай, идиотина, — шутливый тон резко сменился на холодный — точно ледяной водой окатило! — Хранящая вас даже исправить нормально не смогла, убожество сплошное. Из таких заготовок можно было бы получить настоящее совершенство! Осси-Осси, Гворис-Гворис... — вздохнула Луна, продолжая ковыряться рукой в твоей голове. — Никакой творческой жилки, сплошная прямолинейность! Ничего, однажды я до вас всех доберусь и улучшу как должно... — если бы ты не была так сосредоточена на её руке, то даже пожалела бы Гвориса и этого Осси, о котором впервые услышала перед посадкой в капсулу. — Вот так. Теперь уберём ещё вот эти вот клеточки, свяжем так вот и так с освободившимися синапсами, а теперь сюда, в зрительный отдел, и сюда, в кору головного мозга... Ты знаешь, Джин, что операция у меня когда-то стоила дороже твоей магической Англии? Мои пациенты планетами расплачивались, хе! Славно я тогда куролесила, а потом пришла скучняшка Элис и планеты отобрала. Настоящая бука, не правда ли?

— И ты не хочешь отомстить? — спросила Фло.

— Месть? — задумчиво отозвалась Тёмная Луна. — О, месть — блюдо, которое подают холодным... Но нет. Я немстительная, понимаешь? Есть цели и есть средства. Если что-то или кто-то помешал на пути к цели, то ты неверно оценивала свои средства и путь к цели. Зачем ставить ещё одну цель — отомстить? Зачем себя по мелочам растрачивать? Я не глупышка, какой была Алиса, да и она свою глупость поняла, от мести отказалась. Как там Хранящая говорит? "Любое событие — следствие такого числа предпосылок, которое не может охватить и разум бога". И что мне — всем предпосылкам мстить? Ха! Дурочку нашли. Нравится, Джин-Джин? — ты ощутила что-то вроде лёгкого щекотания — сразу во всём теле. — Смягчила эффекты, уж извини, не хочу сумасшедшую тебя... пока что. Как насчёт лёгкой модификации? Только сейчас и только для тебя — совершенно бесплатно. Потом отдаришься планетами, а? Только населёнными, зачем мне пустые каменюки-то?

— Что ты делаешь? — вопросил Морулис.

— Подтягиваю её, не видишь? — отмахнулась — хорошо хоть не в буквальном смысле! — Луна. — Знаешь, Джин, мозг и нервная система человека — чудовищно неоптимизированные штуки. Так. Так. И вот так, — её рука прошла, перебирая, от верха головы вниз, сквозь шею, ещё вниз... такая длинная? Она просто росла на глазах, доставая до самого низа позвоночника! И так же спокойно сократилась, когда Луна повела обратно. — Улучшенная скорость реакции. Теперь немного подкрутим здесь и здесь... — взмах прямо в голове, отозвавшийся секундным потемнением в глазах. — Да, так хорошо. Чуть ускорила мышление. Сильно не получится без масштабной переделки, уж извини. Теперь вот так... — в глазах вновь потемнело — но когда зрение вернулось, оно стало на удивление чётким! — Оптимизация зрительной коры. Эвристические алгоритмы часто обрезают кое-что нужное, не замечала? Теперь так и так, — в голове кольнуло, а потом тебя захлестнула эйфория... но только на секунду. — Небольшая коррекция механизма нейромедиаторов, как выражается Алиса, пофиксила баги. Как насчёт хорошей памяти? Делаем так и так, — что-то перебрала прямо в голове. — Идеальной не сделаю, это ещё и неудобно, мозг, знаешь ли, не совсем глупо устроен, у забывания есть причины. А ещё... — её рука, сокращаясь и удлиняясь, прошлась сквозь всё тело. — Настроила иммунитет — больше тебя не побеспокоят простенькие болячки. И, пожалуй, вот так, — рука размылась от скорости, вновь проходя сквозь всю тебя. — Скелетно-мышечная система. Немного больше силы и выносливости. Ну и напоследок... — на этот раз она вела рукой медленно, останавливаясь в разных точках тела. У тебя это вызвало бы нервную дрожь — но дрожать ты не могла. — Стареть больше не будешь, но повзрослеешь нормально. И знаешь, что самое интересное? Целители-волшебники и маггловские врачи твоего мира ничего не найдут — тут нужен подход потоньше стандартных анализов. За это мне и платили, Джин-Джин — за индивидуальный подход. Ну и армии химер заказывали — такая скука... — демонстративно зевнула — но ты видела, что с её лица уже не спадает маска напряжения. — Чудно, чудно, всё готово. Активируем? — коснулась одним пальцем лба. — Быстро разбирайся и входи — я тебя не отпущу, пока не будешь в сеансе, видишь, тяжело мне держать Кристалл? Зона ограничена ускорением времени, распределители ещё чуть-чуть и рванут: торопись!

Странным образом (хотя почему странным — это же Тёмная Луна!) ты перестала слышать что-то вокруг. И в совершенной тишине раздался чёткий щелчок, а перед глазами, точно на экране, заслоняя Луну, повисли меняющиеся надписи:

Ожидайте, идёт процесс интеграции с ЦНС носителя...

КВ-0.5-альфа активирован и готов к работе.

Отчёт:

— Синхронизация с нервной системой произведена;

— Доступно мысленное управление;

— Распакован и установлен пакет программ: "Office++ 18.7";

— Распакован и установлен пакет программ: "MediaElite 2.9 Super Edition";

— Распакован и установлен пакет программ: "SburbGameStandart 3.84";

— Распакован и установлен пакет программ: "TimeSyncAlice-1.1";

— Распакован и установлен пакет программ: "DarkLunaBonus 0.3 beta".

Ожидание мысленных команд...

Если бы ты могла, то сейчас бы с некоторым облегчением вздохнула. Мысленное управление! Как в приборах Эллстар! К такому способу ты даже привыкла — Грэм обожал технику Эллстар и, кажется, даже коллекционировал её, выкупая у рыбаков, с энтузиазмом показывал другим. Ты сосредоточилась — насколько вообще могла! — и пожелала со всех сил установить эту дементорову связь с сервер-игроком.

Расшифровка команды...

Неудачно. Пожалуйста, используйте названия программ, команд и их синонимы для управления имплантом.

Для вызова справки чётко пожелайте вызвать справку.

— Эй, Джин, ты что, совсем в этом не разбираешься? — будто издалека донёсся голос Тёмной Луны. — Слушай инструкцию: запускай клиент Sburb, включай "достаньКореша", запускай программу временной синхронизации для него, клиентом укажи... кого ты вообще из смыслящих в Игре своих соигроков знаешь? Его и укажи. И создай аккаунт в "достаньКореша", жди, к тебе подключатся и всё объяснят, если Хранящая опять не налажает!

Элла! Луна разговаривала с ней. Элла Мэйдж, тебе нужна она! Запускайся, запускайся, запускайся!

Отчёт о выполнении:

— достаньКореша 3.5 успешно запущен; требуется авторизация для дальнейшего использования;

— Клиент Sburb 10.1.4.5 FINAL VERSION запущен, ожидание подключения сервер-игрока...

— Вывожу лог TimeSyncAlice-1.1 на виртэкран:

Поиск "Элла Мэйдж"...

Найден субъект: {настоящаяВолшебница}.

Инициировано подключение к {настоящаяВолшебница} через {НавигацияПоМорю-0.4}.

Начинается прокладка маршрута. Определена начальная точка. Опорные точки обнаружены. Конечная точка обнаружена в текущей Реке Имён: дополнительный поиск не требуется.

Подготовка линии. Производится удалённое соединение... Установлено. Линия реальности субъекта связи определена.

Выбор конечной точки... Выполнено. Синхронизация времени... Компенсация внутренней скорости временного потока... Выполнено.

Создание защищённого тоннеля. Создание резервных маршрутов. Создание якорей. Создание магистрала.

Запуск набора тестов... Успешно. Подключение установлено.

Переключение ДС 3.5 через созданное подключение... Успешно.

Идентификация пользователя... Внимание, не существует пользователей ДС 3.5 на этом устройстве! Вы можете создать нового пользователя или выполнить синхронизацию с существующим в другой сети профилем.

Так. Что нужно делать? Кажется, Тёмная Луна уже не способна что-то говорить — целиком сосредоточена на сдерживании розовых волн. Новый профиль? Новый профиль!

Принято. Придумайте и введите логин и пароль.

Внимание! Логин должен состоять исключительно из букв, по стандарту 3.5 — из двух слов.

Пароль может быть комбинацией любых символов или мыслеобразов, которую вы считаете достаточно надёжной. Не рекомендуется использовать короткий пароль, пароль из осмысленных фраз, расплывчатый пароль или пароль исключительно из символов одного типа (например, только цифр).

О'кей, в этом ты немного понимаешь: у Грэма был и компьютер, а ещё он прокладывал целую корабельную сеть и все вы — профессор Райс, ты, Энтони, Луна — немного помогали её настраивать — в основном кабели тянули, но не только. А что было бы, если бы ты не знала, что такое логин и пароль?

Логин: разбойницаДжин

Пароль:

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Регистрация успешно завершена. Пожалуйста, установите тайм-якорь для связи. Внимание! Это ваша первая связь с данным абонентом. Вы желаете отдать инициативу установки тайм-якоря абоненту или введёте его самостоятельно?

Что такое тайм-якорь? Наверное, Элла должна знать? Если это и вправду она, если ты нигде не ошиблась, если, если, если... Отставить сомнения!

Первичный тайм-якорь успешно установлен абонентом. Инициировано подключение со следующими параметрами:

Логин: разбойницаДжин

Пароль:

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Тайм-якорь: null [?]

Ожидание ответного подключения... соединено. Локально-временная синхронизация произведена.

— разбойницаДжин [РД] связалась c настоящейВолшебницей [НВ] в {null} -

НВ: Привет? Меня зовут Элла Мэйдж!

НВ: Джинни?

НВ: У тебя всё хорошо?

РД: Ой прости я не совсем разобралась как управлять имплантом

НВ: Какая у тебя серия?

РД: Я не поняла что ты спрашиваешь Извини я правда не очень разбираюсь в технике Я больше по магии:)

НВ: Хм, ОК, как в точности, "технически", называется твой имплант?

РД: КВ-0.5-альфа кажется

НВ: Ого, серия КВ? Впервые слышу, сейчас погуглю... Серьёзно? У тебя экспериментальный имплант Строителей? Последняя версия значится как 0.4, а у тебя 0.5-альфа. У них несколько другая кодировка, "-альфа" означает не первую сырую версию, а версию со снятыми ограничениями и последней версией дров от разработчика... Извини, наверное, я путаю тебя терминологией? Если коротко, то у тебя самая крутая версия нейроимпланта, на которую у меня вообще ничего нет, но, похоже, там включено мысленное управление?

РД: Да поэтому у меня получается хоть что-то делать И нам надо поторопиться потому что если я не войду вовремя то умру

НВ: Ох! К такому меня Хранящая не готовила? Хорошо, давай разбираться? Я подключилась к твоему клиенту, сейчас будет картинка...

НВ: ВАУ! У тебя там тааааакооооое творится? Таааак, давай-ка делай знаешь что? Сосредоточься и пожелай войти в виртразгон. Чем быстрее это сделаешь — тем больше времени сэкономишь?

РД: Попробую

Инициирована процедура виртуального разгона сознания.

Процедура приостановлена: перехват управления.

Загрузка DarkLunaBonus 0.3 beta...

Инициализация расширенного контроля тела...

Центральная нервная система под полным контролем.

Расширенный контроль восприятия активирован.

Перехват контроля над периферической нервной системой... Успешно

Контроль сердцебиения и дыхания активирован.

Перехват контроля над эндокринной системой... Успешно.

Контроль состава крови установлен.

Контроль иммунной системы активирован.

Контроль локомоторной системы активирован.

Контроль внутренних органов активирован.

Расширенный сбор информации установлен.

Защитные протоколы активны.

Виртуализация функций нервной системы... Успешно.

Формирование интуитивно-понятного интерфейса... Выполнено.

Контроль над организмом полностью перехвачен.

Ты ощутила свободу! Ради пробы подвигала плечами — но тут же одёрнула себя. Не время, совсем не время! И ощущение потрясающих возможностей тоже нужно выбросить из головы — всё не сейчас!

Настройка взаимодействия с другими программами импланта... Успешно.

Инициализация виртуального разгона сознания.

Реализация поддерживающих процедур...

Изменение параметров ЦНС...

Изменение параметров импланта...

Создание виртуального пространства по умолчанию...

Активация разгона... Успешно.

А затем всё вокруг замерло и исчезло. Остались только строчки, висящие в полной черноте. И...

Запрос на прямое подключение к виртпространству по умолчанию от {НастоящаяВолшебница}. Разрешить?

— Давай, — вслух сказала ты — и это вправду вышло вслух! Ты неожиданно поняла, у тебя здесь есть тело, такое же, как в реальности. И что это нереальность, но какая-то странная. Материализовала Вострый Нож.

Зафиксировано наложение иномагического феномена. Внимание, наложение нарушает связность виртуальной среды! Исключить наложение?

Ты убрала Нож сама.

Наложение исключено пользователем.

Выполняется подключение {настоящаяВолшебница} к виртпространству по умолчанию. Установка связи... Загрузка аватара... Нивелирование задержки... Подключено в статусе "гость".

— Оу, привет, — появилась перед тобой незнакомка с удивительно глубокими серыми глазами, крайне растрёпанными чёрными волосами и в чёрно-золотым костюме, очевидно, парадном, но надетым явно на скорую руку. А ещё она была серьёзно испугана и выглядела так потешно, что ты не удержалась и рассмеялась. — Эй! Что случилось? — ты, не в силах подавить смех, просто указала на неё же пальцем. — Я? Ну, образ взят из реала, я сейчас так... погоди-ка... роботы... Зеркало мне!

Разрешить гостю {настоящаяВолшебница} настраивать виртуальную среду?

Нет/Да, только сейчас/Да, настроить ограниченный постоянный допуск/Да, полный допуск

— Можно полный, — вслух буркнула ты, выпрямляясь.

Статус {настоящаяВолшебница} изменён на "модератор".

— Спасибочки? — улыбнулась Элла, повела рукой, изменяя черноту на пол из нейтрально-серой плитки, появляя два кресла и стол. А перед ней появилось зеркало, висящее в воздухе. — Ой? — и пробормотала что-то ругательное. — Извини, Джинни, я просто не успела как следует одеться, вызов застиг меня внезапно.

— Нам надо спешить! — воскликнула ты, вспомнив о реальности.

— Погоди? — как она умудряется вкладывать в простое слово одновременно вопрос и просьбу? — Тут время ускорено один к шестистам. Десять минут тут — одна секунда там.

— Очень удобно, — признала ты. — Но всё равно там может хватить и секунды для смерти.

— Хорошо, — вздохнула Элла. — Садись, не стой, — уселась сама. — Итак, тебе надо войти в сеанс прямо сейчас? Хм, подожди, выведу своё окошко Sburb... Ага, смотри.

Возле них появился экран, на котором сверху отображалось... ты сама! Замершая с закрытыми глазами, рядом — расставившая в разные стороны обе руки Тёмная Луна в своём белом лабораторном халате. Она тоже закрыла глаза — от напряжения. Ясно видимые завихрения исходили от её рук, формируя вокруг них всех невидимый щит, вокруг которого буйствовал розовый вихрь Жизни. Напряжённая Фло, хмурый Морулис...

— А где профессор Райс? — воскликнула ты. — Он что, остался снаружи?

— Не знаю, кто он такой, — нахмурилась Элла, — но у вас там всё серьёзно? Устройства для входа в сеанс вместятся, но есть одна проблема?

— Какая? — приготовилась к худшему.

— Вы войдёте как минимум зоной-шаром в двадцать метров радиусом. Этот розовый газ...

— Это аспект Жизни.

— Вау, правда? — у Элла даже глаза расширились, как в каких-нибудь мультиках. — То есть, я знала, что всё в моём сеансе будет очень эпично, но чтобы настолько! Извини? Я просто впервые в такой ситуации?

— Надо действовать, а не говорить, — наверное, это прозвучало несколько резко, но тебе совершенно не нравилось то, что на экране.

— Хорошо, — взяла себя в руки Элла. — Давай расставим устройства. Нам нужны: основопресс, тотемфрезер, алхиматор и специальная перфокарточка. Я немного объясняла Луне, она вам не передавала?

— Нет, — качнула ты головой.

— Хорошо, то есть, плохо? На самом деле, всё довольно просто: из основопресса получается основитовые болванки, они обрабатываются на тотемфрезере по коду, размещённому на перфокарточке, а затем на алхиматоре по коду, зашифрованном уже в обработанном основите можно сделать сколько угодно вещей. Ну, насколько материи хватит? Неважно, потом поймёшь? Нам нужно создать специальный артефакт для входа в стартосферу. То есть, смотри внимательно...

На экране появился большой зелёный курсор, а вверху панель со значками. Элла ткнула курсором в значок, помеченный как "стройреестр", выбрала по очереди три причудливых прибора, называя их:

— Основопресс, отсюда ты возьмёшь основитовую болванку, — первый прибор она поставила рядом с настоящим телом.

— Как возьму? — уточнила ты.

— Секундочку. Это тотемфрезер, — второй прибор появился в воздухе. Элла просто ударила им по основопрессу — и верхняя крышка слетела! А из-за крышки вылетела какая-то светящаяся синяя штуковина! — Теперь надо будет просто покрутить колесо, чтобы получить основитовые болванки, а на светящуюся штуку, протоспрайт, пока не обращай внимания, — пояснила она, ставя тотемфрезер. — Потом обработаешь между зажимами болванку. Вот так.

Махнула рукой, и рядом с экраном появился тотемфрезер, между зажимами которого и была основитовая болванка — простой голубой цилиндр.

— Болванки тяжёлые, а капчалогом мы уже не успеем заняться — поднимаешь, если что, магией?

— Хорошо, — кивнула ты. Пока всё выглядело просто.

— Это алхиматор, — она поставила последний прибор рядом с двумя. — Вот сюда ставишь болванку, место на нём должно быть свободным, чтобы прибор сам провёл алхимизацию предмета. Вот карточка, я сама вложу её в тотемфрезер, ОК? — она выбрала карточку с каким-то невнятным изображением и пробитыми дырочками поверх, аккуратно всунула её прямо в специальный разъём тотемфрезера. — Потом туда можно будет вкладывать другие пробитые карточки и создавать любые нужные предметы, в том числе волшебные, я покажу. И не забудь перед входом прототипировать спрайт, то есть, бросить в эту светящуюся штуковину, что-то неразрушительное, неумное и, лучше всего, дешёвое, хорошо? Долго объяснять правила прототипирования — просто нужен, обязательно нужен какой-то предмет, который не очень жалко, в спрайте. Тебе понятно, что надо делать?

— Да, — уверенно кивнула. — А это что за отчёт?

— Десять секунд? — побледнела Элла, присмотревшись к табло на основопрессе. — А это столько продержится эта девочка, прежде чем вы умрёте... — сжав кулаки, сказала она. Тем временем, на табло десятка сменилась девяткой. — В реале у тебя будет девять секунд на всё.

Запрос на прямое подключение к виртпространству по умолчанию от {тёмныйЛорд}. Разрешить?

Том? Но как? Разрешить! Вот только вместо Тома появилась... Луна! Тёмная Луна!

— Приветики, не ждали?

— Ты в разгоне? Отлично? — прежде чем что-то вставила Джинни, "спросила" Элла. — Больше девяти секунд удержать не сможешь?

— Не-а, — развела руками та. — Мне вообще в пространстве далеко до мастера — да и откуда его взять? Редкость прередкая, а то бы я такое устроила! Джин-Джин, план простой — разгони тело.

— Тело? Твои... модификации?

— Ага, и имплант тоже мой. В тебе Жизни на воскрешение десятка драконов хватит, не бойся обмана там, где мне это невыгодно. Я вообще не люблю врать, помнишь? Запроси разгон тела — и вперёд. Но потом будет больно, очень больно — мышцы, связки и НС у тебя ещё человеческие, хе-хе, если хочешь, могу улучшить глубже, но потом, всё потом! — безумный смешок. — Нужна вся воля для искривления пространства — пока-пока! — и пропала.

{тёмныйЛорд} отключилась от виртуального пространства по умолчанию.

— Эксцентричная версия Луны, — заметила Элла.

— Безумная ведьма, — скривилась Джинни. — Никогда ей не доверяй, слышишь? Ей человека даже не убить, а кое-что похуже — как чашку чая выпить!

— Так серьёзно? — у Элла даже брови поднялись от удивления.

— Да, серьёзно, — уверила ты. — У нас договор, но к тебе он не относится. Тёмная Луна — самый опасный человек, которого только встречала.

— Я запомню, — кивнула Элла. — Восемь секунд. Попробуй разогнать тело, что бы это ни значило — у нас нет другого выбора. Что делать, запомнила? Спрайт протипировать не забудешь?

— У меня теперь хорошая память, — усмехнулась ты. — Что делать с артефактом для входа?

— Обычно надо разрушить, но бывают исключения, — помедлила Элла. — Думаю, сама поймёшь, когда алхимизируешь. Удачи.

{настоящаяВолшебница} отключилась от виртуального пространства по умолчанию.

Ладно. Ты просто должна это сделать. Разгон тела!

Отчёт:

— Команда перехвачена DarkLunaBonus 0.3 beta.

Лог выполнения команды:

Инициирован разгон тела.

Изменение состава крови...

Переключение нервной системы в форсажный режим...

Переключение метаболизма в экстремальный режим...

Инициирован тонкий контроль мышечной динамики...

Защитные протоколы: режим выживания — активировано.

Виртуализация проведённых процессов...

Выравнивание виртуального и реального разгонов...

Синергетическое ускорение движения-сознания успешно активировано.

Коэффициент разгона сознания: 1:20.

Коэффициент разгона тела: 1:10.

Лимит разгона до критических повреждений: ~10 секунд.

Переключиться в реальное тело?

Да/Нет

Да!

Виртуальная среды свёрнута и закрыта.

Вокруг воцарилась тьма.

Плавное переключение в тело: 3... 2... 1... переключено!

Ты вновь осознала себя в настоящем теле! И всё вокруг замерло. Ты медленно, точно преодолевая сопротивление воды, развернулась к основопрессу. Демонов розовой свет, мешает!

Выполнена эвристическая зрительная фильтрация.

Розовый пригас. Стало как-то серовато, но теперь ты чётко видела всё вокруг. Медленными движениями — а все остальные вообще замерли на месте! — подобралась к нему и крутанула колесо. Это как тогда, когда летела по трубе в Тайную Комнату с Хранящей — ускорение времени. Вспомнив те ощущения, ты поняла, что с водой сравнивать неправильно: ты вполне можешь и прыгать, и всё, что хочешь, делать свободно, просто это будет выглядеть, ощущаться очень медленно.

Тщательно выверяя каждое движение, поймала основитовую болванку, выброшенную вверх основопрессом. Плавно, чудовищно медленно развернулась к тотемфрезеру и двумя шагами, стараясь двигаться как можно быстрее, оказалась возле него. Поднесла болванку, кстати, синюю, как и медленно мигающий синим протоспрайт, к зажимам. Она зависла в воздухе. Подкрутила зажимы, не давая ей начать падать. Щёлкнула выключателей. Тотемфрезер довольно быстро закрутил болванку, вырезая на ней узор — причём оторвавшиеся кусочки основита просто таяли в воздухе, от них не пришлось уклоняться, как ты было испугалась.

Стоило тебе взять обработанную болванку, как вспомнила о протоспрайте. Нужно бросить хоть что-нибудь внутрь! Но что? Неумное, неценное, неразрушительное! Уж точно не волшебную палочку. На тебе укороченная боевая мантия. Её бросить? Что в карманах? В левом пусто, в правом... а, эта бесполезная игрушка от Эллстар со зловещей надписью "модель силовой брони WH40k" и вечным "сбой питания"? Чего-то менее опасного и не придумаешь! Ты бросила дюймовую модельку в спрайта — полетела как поплыла! — и рванулась к алхиматору. Неподатливый воздух напоминал скорее не воду, а ветер — просто тот дул всегда в лицо, куда бы ты ни двигалась, и у тебя даже не было времени смахивать тут же высыхающие слёзы.

Болванка встала на алхиматор, и тот заработал, довольно быстро даже для ускоренной тебя просканировав её красным лучом. На алхиматоре появилась... твоя яблоня-якорь! Точно такая, какую ты оставила в Выручай-Комнате родного Хогвартса — и прямо в тебе в руки упало синее яблоко. На ощупь оно было — насколько ты разобралась, как работает "ощупь" в разгоне! — самым настоящим. Надо было его... укусить? Конечно, нет: вещи не такие, какими кажутся! Вместо этого ты потянулась к жизненной силе яблока — и вытянула её до дна, заставив его осыпаться синей пылью тебе на руку. И в тот же миг всё вспыхнуло белым...

Ты вошла.

41 Битва за Хогвартс: часть вторая

Хогвартс-дракон, цех андроидов.

— ...знала бы, всё было бы гораздо проще. Меньше возни, если понимаешь.

Грэм не понимал, но он шёл за мечтой всей своей жизни, и это было прекрасно.

— Сюда, — улыбнулась мечта, открывая дверь, в которую раньше Грэм заходил только в сопровождении Фло. Дверь в цех андроидов. — Нравится? — спросила мечта, когда она вошли.

— Не знаю, — честно ответил Грэм. Отвечать мечте нечестно? Но зачем?

— Сейчас он остановлен, — они шли между трубами и контейнерами по гигантскому помещению, освещённому холодным голубым светом с высокого потолка. Тут и там стояли полусобранные роботы-андроиды... выглядело жутковато. — Но и это хорошо. Хорошо, что я нашла такой подходящий сосуд, не правда ли? Он знает все коды, все входы, его, робота, никогда не заподозрят в предательстве...

Тело мечты некогда было андроидом Дэвидом — Грэм это смутно осознавал, но теперь это была мечта, и мечта откликалась на имя "Луна". Мечта говорила, и каждое её слово было чудеснейшим чудом. Кто, как не хронист корабля, должен услышать и запомнить каждое её слово?

— Ты, верно, гадаешь, куда мы идём, малыш Грэм? О, это будет очень интересно! Мы идём к матке чужих, источнику столь прекрасных, очаровательных созданий...

— Но это же опасно! — воскликнул Грэм. Мечта не должна умереть!

— Опасно, — улыбнулась мечта, облизывая губы — мужские губы, но выглядело это настолько женственно... — Меня возбуждает опасность. А тебя, Грэм? Что возбуждает тебя?

— Древние тайны? — каков бы ни был соблазн сказать мечте, что ему нравится то же самое, но... И она же не имеет в виду под "возбуждает"...

— Не имею, малыш Фергюссон, ты понял всё правильно, — они вышли на к множеству сборочных мест, над которыми бездыханно замерли механические руки, шланги, раструбы... — Мы удивительно похожи, не находишь? То, что я изучаю сейчас, ты будешь находить в записях таких же, как я, спустя тысячи лет. Почему бы не заняться этим самому? Тогда это не будет тайной? О, понимаю, понимаю. Меня же возбуждают тайны природы и естества, Грэм! Тайны, сокрытые в живом и неживом... Знаешь, сколько мне принесло это путешествие?

— Нет, — просто ответил Грэм. Он о ней только слышал... и только плохое! Теперь он обязательно расскажет всем, какая она на самом деле чудесная!

— Глупенький, они испугаются ещё больше, — тепло улыбнулась мечта. — А путешествие... О, это по-настоящему уникальные условия, поверь! Наблюдать за развитием и поражением порчи — уже это дало мне столько идей... И это только изюминка на торте чудес! Корабль должен быть замкнутой системой, но здесь рождаются люди — и у них появляются души. Откуда, как? Я изучила этот вопрос — очень интересный, очень перспективный! Я препарировала эти души, расчленила на мельчайшие кусочки, но не нашла отличий от душ из естественного круговорота — как он добрался сюда, в беспредельные глубины варпа? Никакая душа не может пережить столь сильное буйство Ауте, но эти оказались вполне обычными. Загадка, тайна! Ты понимаешь, что меня влечёт? Нет, куда ж тебе, глупышка...

Грэм промолчал, не зная, что ответить мечте. Она идеальна, а он — нет. Нечего было возразить.

— Всё понимаешь, пусечка, — хихикнула мечта. — А знаешь, как интересно было наблюдать за рождением души у этого андроида? О, она ведь была отражением оригинала, затерянного в бескрайних Небес, отражением настоящего Дэвида, а настоящий Дэвид был гением генетики, полным божественных идей... Я взяла те, что были у отражения, на вооружение — есть много перспективного, нужны только добровольцы, хе-хе, но в них недостатка не бывает. Ты будешь моим добровольцем, Грэм?

— Конечно, да! — горячо воскликнул он. Послужить мечте своей мечты! Что может быть лучше?

— Жаль, милый, что ты пока нужен мне целым, — улыбнулась она, взъерошив волосы сильной рукой. — Сильный, здоровый иномаг — это перспективный материал, а твой аспект делает тебя ещё интересней в экспериментальном плане... Но сейчас мне нужно то, что так старательно стирали из твоей головки, одно интересное не-слово, которым одарил Хогвартс маэстро Ивицер... О, милый, иди-ка сюда!

— Осторожно! — воскликнул Грэм, вскидывая палочку, когда мечта безбоязненно протянула руку оскалившемуся ксеноморфу.

— Он не тронет андроида, — хмыкнула мечта, гладя чужого. — И уж тем более — меня, всех, кто со мной. Правда, милый? Я бы назвала тебя пушистиком, да только шерсти нету. Мы могли бы её тебе отрастить, но разве можно портить такую красоту чем-то милым, но совсем лишним? — рассмеялась мечта. — Веди меня к своей Королеве, милашка... или я найду её сама, и смерть её будет хуже, чем просто ужасной, — и улыбнулась.

Разве она не чудо? Разве можно сопротивляться её очарованию? Даже ксеноморф не смог — и повёл их прочь от места сборки, меж контейнеров к неприметной технической дверце, которая послушно открылась перед очарованной тварью. Даже Грэму пришлось наклоняться, чтобы пролезть, а Луне-Дэвиду — скрючиваться в три погибели. В какой-то момент Грэму даже показалось, что мечта застрянет, и ксеноморф всё же нападёт на неё... но мечта напряглась и смяла металл, расширяя проход. Рассмеялась в морду чужому:

— Хотел поймать, пушистик? Нехорошо! Нехорошим пушистикам полагается наказание. Прими своё со смирением, — и быстрым, размытым от скорости движением дотронулась до чужого... тот просто упал. Просто упал и умер. — Эй, Королева, можно мне нового пушистика? Этот сломался, вот печалька!

Новый чужой выглянул из-за угла и замер, ожидая их.

— Хорошая королевка, умная, — безумно хихикнула мечта. Разве может безумие быть такие чудесным? — Хорошие королевы могут и пережить этот день, а души плохих будут скушаны мной. Не хочешь побыть плохой королевкой? — и облизнулась. — Я давно не пробовала души роевых существ — редкость, вкусняшка, деликатес! Нет? Очень жаль.

Вновь петляние по коридорам, и мощные двери с шипением открывались перед ними и закрывались за спиной. Пол был покрыт слизью, но мечта что-то шепнула, и обувь перестала к ней липнуть.

— У маэстро был забавный план ликвидации этого Хогвартса, — нарушила мечта молчание. — Он вообще веселейший чувак, маэстро Ивицер — уже предвкушаю нашу очную встречу. Он, знаешь ли, вдохновлял меня своими деяниями и творениями долгие годы. О, а хочешь историю, Грэм? Ты же хронист?

— Конечно, хочу! — воскликнул без колебаний.

— Назовём её историей моей жизни, хихикс, или лучше сказать — рождения? Эй, пушистик номер два, если не хочешь, чтобы позвали третьего — веди нас помедленней и в обход, у меня тут рассказик наметился. Понял? Вот и умничка. Заодно королевка подготовится, воинов там соберёт, ментальной силушки скопит, подумает, как меня, такую крутую и милую убивать... глупышка. Она ещё не понимает, что тогда станет плохой королевкой, а плохие королевки — вкусный обед для хороших Лун. Правда, Грэм?

— Да!

— Умница. Слушай и запоминай, может, запишешь потом куда... если выживешь. Так вот, в далёком-предалёком государства — Маганглии, конечно, но далёкой-предалёкой! — жила с мамой и папой маленькая девочка. И мама, и папа были жуткие мудаки и чудилы — прямо как девочка, когда вырастет, яблочко от яблони, хихикс! Маленькая девочка росла одна, без друзей, её часто запирали в своей комнатке, а в редкие визиты в гости не понимали и тихонько, по-детски гнобили — слишком умной и начитанной была девочка. Так вот бывает, хе, умных не любят, особенно волшебнички, магглы потерпимей будут, но вот материал из них плохонький... Ой, отвлеклась, уж прости! Ты ведь прощаешь милую непостоянную меня?

— Конечно! Всё нормально, продолжай! — с жаром ответил Грэм.

— Маленькую девочку очень не любили, и она чувствовала себя очень одинокой. Отец девочки вечно пропадал в своих экспедициях, занимаясь сущей ерундой — ах, Ксено-Ксено, твоя смерть была такой непростой! А мать была пусть и строгой, но настоящим идеалом. Она говорила девочке, что читать умные книги — правильно, что надо много думать своей головой и что действительно умному человеку хватит общества самого себя. Говорила своей маленькой дочке, хе, прикольная у меня была мамка, правда? Пандора проводила опасные эксперименты прямо в домашней лаборатории, как свихнутая дура, но магам было всё равно — так оно обычно и бывает, пока не бахнет. И бахнуло, хихикс! Она додумалась проверить, работает ли методика разбитого хроноворота, да только заклятье не то подобрала. Папочка Ксено, конечно, тот ещё дурак, но здравого смысла остановить ему бы хватило... не пропадай в очередной экспедиции, хе. Нравится ответственность моих родителей, малыш Грэм?

— Они были плохими родителями!

— Самыми лучшими, — рассмеялась мечта. — Кто ещё смог бы породить такое чудо, как я? Пока папочка пропадал в экспедиции, мой домик превратился в замкнутую хроноаномалию, а девочка Луна застряла во временной петле на пятёрку-другую десятилетий. Пандора, умничка, себя-то, как дошло, что стряслось, убила себя, чтобы не сойти с ума, да вот беда — Луночка была иномагом высшего разряда, и не-мамочка вернулась, чтобы научить плохому умницу-дочку. А вместе с ней появились все придуманные друзья Луночки, и ей было совсем не скучно! Правда, под конец Луночка убила и своих друзяшек, и свою мамочку, причём бесчисленное количество раз самыми разнообразными способами, а когда петля, наконец, распалась, и она перестала переживать одну и ту же неделю много раз подряд, девочка-Луночка вернула мамочку в последний раз и показала ей, чему научилась за эти годы. Говорят, соседи-волшебники, бесчувственные мудаки с фамилией Уизли, поседели, когда нашли Пандору. Но какое мне дело до всяких там Уизли? Ха! Я быстро нашла, чем заняться.

— Чем? — Грэм поёжился — мечте пришлось непросто... но ведь испытания закаляют?

— О, я нашла своего папашу и продемонстрировала ему, что действительно может сделать мастер сферы плетения с живым существом. Что? Сфера плетения? Это моя сфера, сама придумала название! Больше никто так с иным не обращается, как я — уникум, понимаешь ли. Так о чём это я? Выпустила то, что сделалось с папочкой, в холле Минмагии, а потом знатно повеселилась с обглоданными трупами. У мамочки знатная библиотека была, хихикс, по некромагии тоже! Химерология, некромагия, хрономагия, трансфигурация, алхимия, зелья... что может пойти не так, если смешать всё вместе? А знаешь, что было потом?

— Что?

— О, а потом я встретила этих стражей Земли, два американца, один русский и Дамблдор. Мы немного поговорили, я убедила их, что милая и добрая, а потом скушала их души вместе со знаниями. Ням-ням! А из тел сделала кое-что очень-очень интересное... но это неважно. В моём распоряжении был весь мир, а потом многие миры, представляешь? Я развлекалась, как могла, играла, познавала, экспериментировала, пока не пришла одна бука и не сказала "ни-ни!", покачав пальчиком! Но ничего страшного, и буку найдётся управа, а мы уже пришли. Точно подгадала!

Грэм восхитился уму мечты, идеально рассчитавшей время, и мысленно пообещал наказать эту непонятную буку, которая помешала мечте жить счастливо.

— Это борт космического корабля, — сообщила мечта, танцующей походкой входя за дверь — на этот раз действительно "нечеловеческую". — Гуманоиды очередные, скучные, религиозные, но создали замечательную штучку, из которой оригинал Дэвида сляпал чужих. А знаешь, что самое милое?

— Что, мечта?

— Мечта? — рассмеялась она — женский смех из мужского тела звучал как-то не так, но это же мечта! — Мне нравится, как ты меня зовёшь, я говорила? Миленький мальчик! Ну а самое милое в том, что этот корабль работает. Ничто не помешает мне улететь на нём в далёкие дали... кроме ксеноморфов. Я даже не уверена, брать их с собой или убивать. Как думаешь?

— Наверное, взять? — предположил Грэм, вспомнив о силе и увлечениях Луны.

— Посмотрим, что у них в душе, — хмыкнула мечта, когда они вошли в затянутый зеленовато-белой слизью зал, полный яиц ксеноморфов.

А посреди зала была она. Королева. Гигантское существо с огромным яйцекладом! Но главным в ней был не яйцеклад — нет, главным было ощущение нереальное. Ощущение мощи. Огромная духовная, ментальная мощь была сосредоточена в чуждой фигуре и обращена на них, прежде всего, давила на мечту... но это же мечта! Она снова рассмеялась и крикнула:

— Эй, мамочка, с техникой ментальных вирусов и когнитивных бомб тебя познакомить не успели? Не-а? Вот и не задирай наглую волю на мою мерзкую душонку — что такое минное поле, знаешь? — давление ощутимо ослабло. — Вот и умничка. Видишь, Грэм, с каким непослушным материалом приходится работать? А хочешь знать, почему я просто не выпрыгнула из Хогвартса?

— Конечно, хочу! — он хотел знать о мечте всё-всё-всё и слушать её бесконечно... если она не против, конечно! Быть её верным рыцарем и уничтожить всё, что только может ей помешать — что может быть лучше?

— Какой ты романтичный мальчик, — улыбнулась мечта. — Видишь ли, мой маленький романтик, эти лапочки — они тут не просто так. Маэстро Ивицер передал их сюда с программой поведения. Как думаешь, зачем они уничтожили отделение нейрохирургии? Они должны были отвлечь, запутать, помешать обнаружить, что кое в ком тут кроются закладки маэстро — ну и повеселить маэстро, куда ж без развлечений? Но вот беда — ментальный посыл маэстро сохранил много информации о нём самом. Иначе быть не могло — маэстро вынужден был выложиться на все сто, чтобы посыл прошёл сквозь Небо и цеплялся за нужные образы зверушек, которые таскала моя наивная сестрёнка. Но посыл спрятан глубоко-глубоко! И тут на сцену выходишь ты, мой верный рыцарь. Видишь ли, Ивицер отправил и второй посыл, который вступил в резонанс с первым и заставил чужих начертить один любопытный символ. Слушаешь, королева? Удивительно, неужели ты всё же неплохая королевка? — в ответ раздражённое шипение — но Грэм почуял в нём нотки страха. Мечта настолько впечатляющая, что напугала даже Королеву чужих! — Жаль, жаль, но я, как честный вивисектор, не могу просто взять и съесть твою душу без нападения. Точно не хочешь? Эх! А с тобой, Грэм, знаешь, что я сделаю сейчас?

— Я готов на всё, моя мечта! — воскликнул он.

— Немного распотрошу твою душу, хи! — улыбнулась она — выглядело несколько жутковато, но безумно красиво. — Слышал про тени, которые оставляет каждое событие?

— Профессор Райс упоминал, — кивнул Грэм. Он совсем не боялся: если мечте нужна его душа, он готов её отдать!

— Только упоминал, до игр с тенями и настоящей некромагии не дошли ещё? Ску-у-у-учный Райс! — всплеснула руками мечта. — В общем, тут надо показывать и объяснять, а ты на моего ученика никак не тянешь — прямоват будешь, да и умишка недостаёт. Исправимо, конечно, но стоит ли того? Из вас четверых только Джин и потянет, но девочка так ненавидит меня, дурочка! Так о чём это я? О некромагии! Видишь ли, Грэм, фактически поднятие воспоминания почти ничем не отличается от возвращения тени разума, а поднять погост мертвецов — то же самое, что вещь псевдовернуть. Нет, разница всякая в нюансах, но суть та же самая — такая вот она, сфера времени, весёлая штуковина. Я-то её во всех аспектах изучила, хи-хи-хи, а уж продвинула куда... И сейчас я буду поднимать мертвеца — того Грэма, которого убил Райс, стирая память — память, но не тень! Тень нельзя стереть так просто, хотя он пытался, бедный, до икоты, небось, над тобой стоял и тёр, тёр, тёр...

— А не надо было? — с какой-то робостью уточнил Грэм.

— Со своей ограниченной точки зрения он поступил верно, — хмыкнула мечта. — Как и положено ограниченному человеку, масштабно и перспективно мыслить Райс не умеет. Было забавно научить его, ну, изменить так, чтобы научился, но... — вздохнула. — Смысл? На каждого косного времени не напасёшься. С тобой же... тебя я исправлю, обещаю, новым человеком проснёшься. Не-слово уберу, оно лишнее, но опыт, извлечённый во время инаковости тебе изрядно поможет в личностном, хи-хи, развитии. Звучит, как будто я тебе впариваю дорогую и бесполезную фигнюшку, а?

— Нет, что ты!

— Да-да, верный рыцарь, всё понятно, — отмахнулась она. — Напоследок интересный факт — ничего волшебного в этом не-слове нет. Забавно, правда? Всего лишь небольшой эксплойт устройства головного мозга и общекультурных особенностей. Не правда ли Ивицер — гений? Мой заочный учитель — выбираю только лучших! А теперь бай-бай, Грэм Фергюссон — настало время покопаться в твоей душонке!

(я вынуждена писать здесь от своего лица, поскольку изложение точки зрения Тёмной Луны с большой долей вероятности повлияет на центральную нервную систему читателя самым негативным образом; проще говоря, предусмотрительность, если не сказать паранойя, Тёмной Луны такова, что сама форма её мышления предназначена разрушать когнитивные способности воспринявшего их разумного существа)

И она сделала это. Тёмная Луна вошла в душу Грэма Фергюссона, окружив себя непроницаемым барьером против атак чужих, опустилась по временной лестнице вниз так, как могут только единицы в ИМ-листе. Надо отдать должное мастерству и таланту Тёмной Луны — в иномагии времени и хрономагии она уступает только мне да Ивицеру. Стоит также заметить, что Тёмная Луна действительно дорожит своим словом — только это позволяет ей продолжать заключать договоры со всевозможными существами и сущностями, несмотря на зловещую репутацию. Поэтому она сделала с Грэмом ровно то, о чём говорила.

Она подняла тень не-слова, посланного Ивицером, и аккуратно вырезала её из общей временной тени Грэма, а затем соединила оставшееся с Грэмом воедино, восстановив ему память и интегрировав две его личности — личность Грэма Фергюссона и личность брата Грэма. После этого Тёмная Луна вернулась в реальность и убрала барьер. Она назвала Королеву чужих "плохой королевкой" за нападение, которого ожидала, и дезынтегрировала всех чужих в помещении, оставив яйца целыми для дальнейших экспериментов. Затем Тёмная Луна вошла в разум Королевы, предварительно ошеломив её меметической атакой, по сущности действия напоминающую не-слово Ивицера, но более универсальной, использующей уязвимости системы, которую мы называем "человекоподобный разум".

Тёмная Луна использовала не-слово Ивицера, не действующее на неё саму из-за искажённого устройства души и мозга, чтобы воззвать в разуме Королевы к первоначальной программе-посылу Ивицера. Эту программу Тёмная Луна без колебаний извлекла и забрала себе, подобно тому как забрала порчу из разума Джинни Уизли. Она выбрала из программы максимум информации об устройстве мышления Ивицера, после чего разрушила информационную часть, чтобы изучить волеэмоциональную отдельно. У неё определённо были планы по тому, как использовать изученное в дальнейшем.

Тёмной Луне не составило большого труда открыть для космического корабля, похожего на цилиндр, скрученный в форму подковы, путь из Хогвартса. Препоны были настроены и адаптированы именно под Королеву ксеноморфов, но никак не под сущность ранга Тёмной Луны. Хогвартс входил в атмосферу, когда корабль Тёмной Луны отделился от него и изменил курс. Теперь ей предстояло пройти долгий путь, чтобы возвратиться к Строителям в удобный для себя временной промежуток, но первоначально необходимо было избавиться от бессознательного Грэма... А тем временем, оставшиеся в живых чужие освободились из-под власти уже мёртвой Королевы и начали действовать согласно вложенным в них программам поведения — вложенным не Инфуцором, а тем самым оригиналом андроида Дэвида, чьё тело сейчас занимала Тёмная Луна.

Объединённый Магический Директорат, территория бывшей Шотландии, Хогвартс.

— Завеса-два, повтор! — скомандовал Скримджер, вновь указывая волшебникам поддержки активировать стену огня. Вновь — это третий раз за день.

— Мы так долго не продержимся, — вздохнула Макгонагалл. — В следующий раз я буду вынуждена привлечь в бой членов Ордена Феникса, чтобы дать твоим бойцам отдохнуть.

— Неприятно, что приходится использовать все резервы, — сухо ответил Скримджер. — Перси, доклад!

— Сэр, со мной связался ЭК, — голос адъютанта слегка дрожал — незаметно для кого-то со стороны, но точно не для Руфуса.

— Плохие новости? — аккуратно предположил Скримджер.

— Боюсь, сэр, поддержки с воздуха у нас не будет. У ЭК появились более приоритетные цели.

— Это ещё какие? — встряхнул головой Руфус, прогоняя сонливость. А ведь всего час назад эликсир бодрости пил...

— Штаб-квартира ЭК, сэр. И...

— Не мямли! — отрезал он.

— По докладам наших агентов, зомби и мутанты атакуют вообще все объекты ЭК и действуют организованно, как у нас. С Москвой и Вашингтоном связь уже потеряна, сэр. Последний доклад с московской базы позволяет предположить, сэр, что имело место предательство. Один из военных оказался замаскированным мутантом нового типа.

— Поттер докладывал о таких, — прищурился Скримджер, глядя на стену огня — хрупкую защиту против бесконечных волн враждебной плоти. — Значит так, Перси, объяви начало операции "Тень" по четвёртому каналу.

— Сделано, сэр, — после минутной паузы отозвался адъютант.

— Минерва, принимай оперативное управление, меняй моих на фениксовцев. Перси, объяви особому отряду готовность номер один. Минерва, чтобы ты знала: у Крауча недавно появилась информация, что Вескер и Бойл — предатели.

— Вескер? Бойл? Это невозможно! — воскликнула она.

— Невозможно? — горько усмехнулся Скримджер. — Крауч — параноик старой закалки, как твой Грюм — но в таких вещах он не ошибается. Он с Амелией собрался брать и Бойла, и Вескера прямо сейчас — и связь с ними потеряна. Вескер зачем-то взял Поттера и пошёл к Бойлу. Факты таковы, Минерва, и у меня нет выбора, кроме как попытаться их выручить.

— Если это правда, — покачала головой Минерва, — то ты можешь быть последним Высшим Директором. Ты не можешь собой рисковать.

— Если это правда, то мы сейчас пользуемся оружием, изготовленным предателем, Минерва. Лучше я буду последним директором — но не последним живым в ОМД. Перси! Подчиняешься Минерве. Ей понадобится связь. Уведомляй её о событиях и появившихся возможностях, как и меня. Никакой секретности! Кончилась секретность, речь идёт о выживании.

— Слушаюсь, сэр.

— Особый отряд?

— Готов, сэр.

И Скримджер резкими движениями поправил мантию, извлёк палочку и направился вниз. Напоследок до него донеслось: "Удачи, сэр!" Перси-Перси... Увидится ли он с ним снова?

Хогвартс-дракон, рубка управления.

— Началось, — заметила Алиса.

— Активирую конструкты, — отозвался Кристо. — Всё, чужие закончились.

— Как просто... — покачал головой Роберт Бойл. — Мы боролись с ними весь полёт — а вы уничтожили их щелчком пальца.

— Такова жизнь, — пожала Алиса плечами. — Всегда найдётся кто-то на уровень выше. Дорогой, как там космический бой? Тебе не пора ли?

— Пожалуй, милая, — он сжал её руку, на миг прильнул — и исчез.

— Что ж, — глубоко вздохнула она. — Он должен справиться. Я сделала всё, чтобы он справился и вернулся живым.

— Тогда успокойтесь и займитесь делом, — посоветовал Бойл.

— Делом, делом... — задумчиво протянула Алиса — и тут же удивлённо воскликнула. — А что тут делает корабль Создателей из "Прометея"? Ну-ка, ну-ка... Да на нём же была матка чужих! Давай-ка я тебя прищучу, кораблик... — и пропала тоже.

— Кхм, — раздражённо потёр лоб Бойл. — Присоединиться к десанту или нет? — и подбросил монетку, старательно выключив все предсказательные способности, свойственные иномагам.

Хогвартс-дракон, десантный отсек.

— Бойцы! — чистый голос Амелии Боунс воинственно звенел по всему отсеку. — Мы прибыли в точку назначения — на Землю. Но сестра нашей утерянной родины в опасности! Наш Хогвартс атакуют — его штурмуют отвратительные мутанты и инферналы. Можем ли мы пройти мимо опасности, когда брату нашего корабля угрожает гибель?

— Никак нет, мэм! — прогромыхало в ответ.

— Можем ли мы пройти мимо, если родной замок профессора Райса подвергается атаке, если его родина разрушена мутантами и химерами?

— Никак нет, мэм!

— В таком случае, слушайте задачу, бойцы. У нас три цели: больница имени Святого Мунго, Косой Переулок и Хогвартс. Всюду нападению подверглись обычные, гражданские маги и магглы — и вы должны понимать значимость каждой цели. Защитив Косой Переулок, мы защитим будущее Волшебной Англии этой Земли. Защитив больницу Святого Мунго, мы спасём тысячи раненых и больных людей от съедения заживо. Хогвартс — это символ и кузница нового поколения, если Англия потеряет его — она потеряет всё. Второй полк займётся Косым Переулком. Мы будем сражаться без прикрытия, сами по себе — это опасная задача, поэтому с вами отправлюсь я лично. Это ясно?

— Ясно, мэм!

— Хорошо, бойцы. Третий полк займётся больницей Святого Мунго — не удивляйтесь, в этом мире она стоит не на Косом переулке. Несмотря на меньший размер защищаемой площади, вам предстоит столкнуться с непрерывным натиском извне, выдержать его и отбросить врага! Роберт Бойл и отряд невыразимцев отправятся с вами, чтобы простимулировал вашу выносливость и доблесть. Готовы сжигать монстров часами подряд, третий полк?

— Готовы, мэм!

— Рада слышать столько энтузиазма в вашем голосе — бой предстоит непростой, на рожон не лезьте, ваша цель — не бессмысленное геройство, а защита гражданских. Ну а вам, первый полк, вместе с профессором Райсом предстоит битва за Хогвартс. Несмотря на поддержку с нашего корабля, несмотря на настоящую систему обороны — не рассчитывайте на простое сражение. Вам предстоит войти в ад — и вынести оттуда дьявола вперёд ногами! Готовы надрать демонам задницу?

— Так точно, мэм!

— Каждому из вас, бойцы, предстоит воистину сложная задача, но помните, что вы не одни. С вами всегда ваши соратники и ваша честь. Во славу Тёмного Лорда и Светлой Леди!

И громогласное "Ура!" было ей ответом.

Объединённый Магический Директорат, Лондон, бывшее Министерство Магии, Отдел Тайн, Зал Арки.

— ...И что вы сейчас будете делать? Повеселите меня своим трепыханием! — воскликнул Ивицер, весело оскалившись.

Три зелёных луча беззвучно сошлись на нём — Крауч, Волдеморт и Гарри Поттер среагировали одновременно и одинаково. Все три луча были не просто полны энергии смерти — они были убийственней обычной "авады" на порядок. На палочке Крауча, равно как и Волдеморта красовались насадки из кристосорбов Рока, а Гарри Поттер держал обоими руками Старшую Палочку, спрятав свою родную — в этом бою она будет скорее отвлекать.

Три зелёных луча ударили в пафосно скалящуюся фигуру — и пропали, точно испарились в считанных дюймах от неё. Торжествующая ухмылка Ивицера стала только ещё шире:

— Я не воин, как вы можете подозревать, но заповедь полководца — выбирай удобное поле битвы. Что касается ответственности, мои дорогие воины, то только что моё оружие у защитников Хогвартса прекратило работать. Все эти огненные завесы, плазменные винтовки, дезинтеграторы, лазеры и прочая скучная дребедень — теперь горка хлама. Ещё нападение? У меня для вас припасено множество сюрпризов!

— Инос детрактум! — воскликнул Крауч — и едва заметная глазу пелена вокруг Ивицера, ставшая заметной после атаки, пропала.

— Импедимента, — тут же произнёс Гарри Поттер, вкладывая всю силу воли в никогда не подводившие чары помех, своё коронное заклинание.

— Ардира линум, — в свою очередь, сеть ярко-белых нитей вырвалась из палочки Вескера.

— Нет, — просто сказал Ивицер — и обе атаки развеялись, перестали быть. — Мне кажется, становится скучно. Интересный факт — ЭК ООН уже не существует физически — осталось несколько баз, и только. Развитые собрали хорошую добычу, — два десятка лучей скрестились на Ивицере — но тот без хлопка сместился в сторону, пропуская их мимо себя. — Но здесь становится скучно, — следующие заклятья просто прошли его насквозь. — Как насчёт небольшого веселья? Фас, мои верные собачки, фас!

Амелия Боунс навела палочку на спину Крауча — но тот в последний момент пригнулся, пропуская синий луч мимо себя. Пятёрка авроров слаженно оглушили Кингсли и напали на остальных, заставляя их растерянно отражать заклятья бывшых товарищей. Чжоу Чанг сошлась в дуэли с ошеломлённым Седриком Диггори и уверенно его теснила, а Нимфадора Тонкс сковала боем сразу Гарри и Гермиону, не решающихся на смертоносные заклинания. И лишь Вескер извергал на Ивицера потоки боевой магии, которую тот демонстративно не замечал. Наконец, он прекратил — и приблизился к Ивицеру, рефлекторно уклоняясь от шальных заклятий.

— Что, Том, не получается бомбочку активировать? — издевательски рассмеялся в лицо Вескеру в лицо — и неожиданно сделал шаг назад. — Зачем тебе нужно быть рядом? Интересно, что ты задумал, Волдеморчик? — и замер, разведя руками. — Ну же, я весь в твоём распоряжении!

— Я чую жизнь, — сказал Вескер, помещая палочку в карман.

— Что? — не понял Ивицер. — Погоди-ка, так ты...

И в тот же миг Вескер прыгнул вверх, оставляя трещины на полированном полу, укреплённом древней магией, и выбросил вперёд две руки, удлиняющиеся чёрно-красными щупальцами, чтобы захлестнуть зависшего над Отделом настоящего Ивицера шипастыми плетями псевдоплоти и резко притянуть к себе и... раскромсать на куски? В последний момент Ивицер исчез — и появился внизу, опираясь на какое-то волшебное зеркало, вскидывая окровавленные руки, чтобы принять на волшебный щит удар щупалец из рук Вескера. Щит не выдержал, разлетелся призрачными осколками — щупальца устремились дальше, но Ивицер вновь исчез и появился в стороне, успев в последний момент.

— Мерсер! — воскликнул он. — Умри!

— А Мерсер мёртв, — хмыкнул развитый, выплёвывая целую очередь чёрных шипов, первый из которых продырявил Ивицеру плечо, прежде чем он телепортировался вновь.

Размываясь в воздухе от скорости, развитый, поглотивший души и тела Алекса Мерсера, Лорда Волдеморта и множества других людей, яростно атаковал Ивицера — и тот только успевал, что исчезать и появляться, обычно в последний момент. И он быстро терял кровь, уставал — а развитый только ускорялся и распалялся.

Помощь подошла, откуда Ивицер не ждал: в зал ворвался отряд волшебников во главе со Скримджером и, первым делом, атаковал именно развитого — это была единственная очевидная цель. Пара "авад" попала прямо в тело "высшего существа", но лишь заставила его покачнуться — слишком много душ и биомассы объединяя он в себе сейчас, чтобы жалкие лучики могли хотя бы поцарапать шкуру.

Тем временем, Ивицер нашёл время, чтобы остановить кровотечение раны, выпить тонизирующее зелье — и буквально провалиться сквозь землю: использовать экстренный путь эвакуации. Плоть бездны по его команде начала поглощение своих носителей — Нимфадора Тонкс, Чжоу Чанг, Амелия Боунс, несколько авроров — все они начали чернеть изнутри, выпустили палочки из скрюченных в агонии пальцев, в конвульсиях утрачивали человеческий облик, превращаясь в комки чёрных щупалец, удивительно похожих на те, которыми атаковал развитый. Невилл Лонгботтом не лежал бездыханным — его тело также изменялось.

— Крауч! — крикнул Скримджер, когда и парочка его авроров тоже начали меняться. — Что с этим делать?

Развитый, тем временем, оценил происходящее — и дальновидно не стал пытаться поглощать плоть бездны, вместо чего маханул прыжком прямо над аврорами, в полёте провернувшись меж лучей, выскользнул к выходу, напоследок ухватив отросшим из спины щупальцем какого-то бедолагу-аврора в парадной мантии — и с чавкающим звуком вобрал жертву в себя.

— Уходим! — ответил он. — Поттер, уходим, им уже ничем не помочь, кроме Адского Огня!

— Дементорова тварь! — Гарри бросил в бывшую Тонкс череду отменяющих и возвращающих прежний облик чар — и, грязно выругавшись, побежал к выходу.

Остановился он только у открытой двери, и Крауч стоял по одно его плечо, а Скримджер — по другое. Три волшебника, не сговариваясь, подняли палочки, крикнули:

— Адеско Файр! — и выскочили из зала.

Вот только лифта уже не было — развитый просто разломал его, спеша наверх.

— Тут есть другой выход? — крикнул Гарри, когда из зала с Аркой вырвались первые змейки никем не контролируемого Адского Огня.

Высокие слои тропосферы, космический корабль "Весёлый Бегемотик"... ну или, по крайней мере, так его называет Тёмная Луна про себя.

Алиса не стала рассусоливать и появилась сразу же на командном мостике корабля. Огляделась.

— Светики-приветики, Алисонька-сосисонька! — помахала Луна рукой Дэвида. — Как поживают тёмные делишки? Не хочешь добра молодца прикорнувшего забрать?

— Здрава будь, коль не шу... тьфу! Этого-то ты откуда понабралась, маленькая извращенка? — потёрла лоб и пожаловалась. — В твоём присутствии у меня начинаются приступы головной боли.

— Ты слишком серьёзная для этой истории, — хихикнула Тёмная Луна. — Знаешь, есть такой закон жанра — слишком серьёзные чаще подыхают, а если они ещё и умные — то с гарантией. Больше смейся!

— Так, — помотала головой Алиса, точно смахивая навешанную на уши лапшу. — Что ты тут делаешь?

— Джин-Джин посещала, — улыбнулась Луна-Дэвид — Алиса снова поморщилась от укола головной боли, когда пыталась совместить картинку серьёзного мужчины-андроида и глуповатой улыбки. — Так ты Грэма заберёшь? Он вам ещё пригодится!

— Забираю, — взгляд с постановкой якоря — и Грэм телепортируется обратно на Хогвартс. — Куда ты летишь?

— Не доверяешь? — рассмеялась Тёмная Луна. — У тебя тут проблемки покруче намечаются — и я в них лезть не собираюсь, рановато будет. Там внизу около двадцати тысяч разрастающихся источников плоти бездны. И некоторые довольно велики, хе-хе, не хочешь их почистить?

— Подсвети их и вали отсюда, — она встретилась с Луной взглядом — и в этот раз взгляд отвела Луна.

— Суровая, серьёзная сосиска, — впрочем, без усмешки. — Что ж, убираюсь, серьёзный персонаж, убираюсь, вот тебе ключ, — они вновь встретились взглядами, и Луна передала через мгновенный ментальный контакт нужные нити. — По моим прикидкам, у тебя двенадцать минут, потом реакция на самых крупных будет необратимой. Удачи, серьёзная Алиска!

— Обещаешь, что свалишь из этой реальности немедленно? — придавила Алиса словами вроде бы не вескими, но определённо весомыми.

— Обещаю, обещаю, — махнула рукой Луна. — Какая же ты скучняша, а? Послушаю потом, как разбирались с развитыми без меня, хе. Пока-пока!

И корабль, Тёмная Луна и яйца чужих с их трупами расплылись ядовито-розовой дымкой и растворились в высоких небесах, пока Алиса не осталась висеть в небе. Она бросила взгляд вниз, на стремительно удаляющуюся точку Хогвартса, вздохнула и мысленно засучила рукава, разворачивая необходимые программные модули. Работка предстояла грязная, муторная и довольно однообразная — самый нелюбимый тип, но выбирать не приходилось. Всё, как обычно: кто, кроме неё? Некому ведь...

Высокие слои тропосферы; Лондон.

— Неопознанный летательный аппарат, говорит капитан Кросс, командир подразделений Чёрного Дозора в Директорате, идентифицируйте себя и назовите цель вашего прибытия, иначе будете уничтожены.

— Ты не Кросс, — констатировал Волдеморт — его легилименция работала через радиосвязь, пусть и грубее: виделись эмоции, отличалась правда ото лжи — и только.

— Что вы говорите? — фальшивое недоумение. — Неопознанный летательный аппарат, немедленно идентифицируйте себя!

— Ты — не Роберт Кросс, — повторил Волдеморт. — Ты не капитан Чёрного Дозора, что это бы ни значило. Я — капитан летающего корабля Хогвартс, и мы движемся на помощь Хогвартсу этой реальности, не-Кросс.

— Благодарю за сведения, — сквозь холодную вежливость Волдеморт различил торжество. — Открыть огонь на поражение!

В тот же миг с места базирования Чёрного Дозора в заражённом Лондоне стартовали ракеты — в сторону снижающегося псевдокаменного дракона. В ответ дракон открыл огонь уже буквально — выдохнул целую струю Адского Пламени, разлетающегося огненными зверьми-перехватчиками. Завеса была далеко не идеальной — сквозь окружающий Хогвартс ореол огня нет да нет, но прорывались ракеты, вспухая на каменных лапах, крыльях и голове вспышками взрывов. Но этого не хватило даже чтобы пробить внешние, установленные перед выходом в реальность щиты, не говоря уж о волшебной защите самого Хогвартса и прочности его не-каменной шкуры.

Жар Адского Пламени, находясь под контролем Волдеморта, ринулся вниз, как только Тёмный Лорд осознал тщетность угрозы от ракет, и расчистил посадку для высадки третьего полка. Больше тысячи волшебников вместе с отрядом невыразимцев устремились вниз, часть — на мётлах, часть — с помощью чар планирования: мётел на всех банально не хватило. Высадив первый десант, Хогвартс взмахнул крыльями, перехватывая закрывая десант от артиллерийского удара. Пламенные звери развернулись в сторону базы Чёрного Дозора — следующий удар нанести будет уже некому. Хогвартс рывком переодолел расстояние до следующей цели, вновь очистил место для посадки, спалив выдохом целую толпу охотников, и беспрепятственно выгрузил отряд во главе с Амелией Боунс, а затем набрал высоту и полетел в сторону собрата-Хогвартса, в пути отплёвываясь от стай летунов, некогда бывших воронами и воробьями, а теперь напоминающих скорее птеродактилей.

Тем временем, бывший Чёрный Дозор, а теперь скопище заражённых и развитых под командованием Кросса направилось к ближайшей цели — больнице Святого Мунго, а из одинокой телефонной кабинки невдалеке выбрались слегка подпалённые волшебники, уместившиеся внутри только благодаря злоупотреблению чарами незримого расширения. Некто, бывший некогда Алексом Мерсером и поглотивший Лорда Волдеморта, принюхался, нащупав подобных себе, и, стремительно меняясь, бросился к Мунго, где тварей было больше всего. На лице бывшего человека читалась одновременно обречённость и решимость. А что Ивицер? А Ивицер, заливая зельем регенерации раны, телепортировался в давно забытое, ограждённое волшебными барьерами место. В Азкабан.

— разбойницаДжин [РД] начала доставать надёжногоДруга [НД] в 17:26 —

РД: Привет Луна ты тут?

НД: Конечно, тут:) С тобой всё в порядке?:( Профессор Райс сказал, что ты должна была войти в Игру!

РД: Я вошла но это было ужасно

РД: Сейчас я лежу с отключёнными чувствами пока Луна меня латает

НД: Тёмная Луна?:( Ты точно в порядке?!

РД: Да Она наш временный союзник И пока что нас не обманывала Надеюсь, и не будет У неё было столько шансов убить нас взять под контроль или что похуже...

НД: Будь осторожна, хорошо? Пока что тёмную меня волнует что-то другое, но если она вспомнит о вас — берегитесь!

РД: Да я понимаю Но похоже с ней можно договориться Не знаю какие у неё цели но мы ей скорее безразличны Ей надо было зачем-то войти в сеанс Не для того чтобы испортить нам его Зачем-то ещё Может быть ей нужен Ивицер?

НД: Хуже Ивицера только сам Пророк! Надеюсь, никакого Ивицера у нас в Игре не будет:(

НД: А Фло с тобой? С ней всё хорошо?..

РД: С ней всё в порядке насколько я знаю Она с Дамблдором охраняют нас пока ТЛ меня латает Кстати ТЛ это её никнейм "тёмныйЛорд" не перепутай с Волдемортом!

НД: А у нас тут всё совсем плохо:( Грэм пропал, с миром всё плохо, инферналы и какая-то гадость в духе ТЛ... Но это точно не она! Я только что с ней говорила, но она всё отрицала. Почему ты не говорила, что она была в тебе? Я могла бы помочь!

РД: Я не могла сказать извини

НД: Не за что извиняться, просто я не хочу, чтобы у тебя что-то случилось! Зови, если вдруг что, хорошо? Я сразу приду.

РД: Хорошо:)

НД: Я спустилась к дому. Надеюсь, у папы всё хорошо. Мама хорошо защитила дом, но тут такое творится...

РД: Луна ты не могла бы мне кое с чем помочь?

НД: С чем угодно, Джин!

РД: Мои родители и братья Ты не могла бы их отыскать и спрятать или в Норе или у себя или на корабле Там где безопасно Можешь даже войти с ними в Игру! У вас там похоже хуже, чем в сеансе

НД: Хорошо, Джин, но только если они согласятся.

РД: Спаси их в любом случае! Но не рискуй собой если что просто перенеси в безопасность или позови профа

НД: Профессор Райс занят:( Но я сделаю всё, что в моих силах, Джин, обещаю!

РД: Спасибо тебе большое Не буду отвлекать удачи встретить Ксено!

НД: Спасибо...

— разбойницаДжин [РД] прекратила доставать надёжногоДруга [НД] в 17:41 —

Дом Лавгудов.

Было жарко, даже противоестественно жарко — но ты ёжилась, нерешительно подходя к дому. Ты бы простояла здесь и больше, если б ни послание Джинни — но теперь медлить не имела права.

Издали дом казался башней Тёмного Властелина из маггловских фильмов — как же долго ты тут не была, если в голову такие идеи приходят! Чёрный цилиндр дома, который мама создавала сама, с самого фундамента, на купленной папой земле окружала аура запустения и одиночества. На секунду тебя захлестнули воспоминания.

В детстве ты мечтала найти таких же уникальных редких зверей, как папа, только не продать, а оставить себе — и стать волшебником-архитектором, как мама. Ты постоянно перекрашивала детскую и придумывала целые сонмы причудливых зверей, которые маме потом приходилось изгонять обратно в мечты.

А ещё ты постоянно видела невидимое и чувствовала незримое, и другие дети, кроме Джинни, сторонились "чудачки Лавгуд". В школе тебя прозвали "лунатичкой" за отрешённый взгляд и даже сумасшедшей, но ты просто знала, что видела больше других. Ты была слишком иной. "Феей, фейри моей маленькой", — так говорила мама. А не-мама добавляла: "Подлинной ведьмой! Вместе с тобой мы поставим этот мир на колени и докажем высокомерной красной, что человек может стать больше, чем богом!" — но потом её прогнал папа, не дал забрать тебя за грань. Кем бы ты стала, если бы поддалась уговорам, а не крикнула бы "ты не моя мама!" тогда? Такой же, как Тёмная Луна, или ещё хуже? Ещё инаковей? Ещё ужасней? А может быть, не-мама не обманывала тебя, и ты смогла бы стать выше Хранящей?

Ты нерешительно толкнула дверь. Та со скрипом открылась... запустение! Пыли не было, но внутри было тускло, темно и очень пусто. С болью в сердце ты обошла весь дом. Только на твоей комнате, всё такой же яркой и родной, наложено заклятье сохранение — остальной дом был покинут уже давно. Месяц? Год? Два? Здесь прошло даже больше, чем три года... Куда исчез папа? Отправился вместе с другими волшебниками защищать Хогвартс? Не... не вернулся из экспедиции? Его проклял кто-то злой вроде пожирателя смерти? Папа никогда не был хорошим дуэлянтом...

Ладно! Ты должна быть сильной! Папу нужно найти — уж ты-то сделать это сумеешь. Ты зажмурилась и, глубоко вздохнув, ругая себя за то, что откладываешь этот момент на потом, погрузилась в нереальное. Потянулась к родному, к родной крови, родной душе, потерявшейся где-то здесь, на Земле. Живой или мёртвый — неважно, ты всё равно найдёшь папу! И даже если он умер — ты сходишь за грань и вытащишь его оттуда!

Его крови... не было! Мёртв? Или... не кровь? Не его кровь? Не-его? Его-не-его кровь-не-кровь течёт-не-течёт, он-не-он двигается... где? Лондон! В тот же миг ты оказалась в Лондоне. Нет границ, кроме рамок воображения, и они — не предел! Ты спасёшь папу, а если с ним случилось что-то серьёзное — то вернёшь во что бы то ни стало!

Здесь я позволю себе пересказать происходящее своими словами, поскольку точка зрения Луны становится всё более невнятной, в особенности когда она применяют иномагию на интуитивном уровне наравне с самим Мерлином в Жёлтом Томе или мной в четвёртом акте. Точки зрения же остальных значительно ограничены их мышлением. Кроме того, следует вставить некоторую предысторию.

Ксенофилиус Лавгуд погиб в 1996 году, в январе, во время окончательного прорыва блокады сил Эпидемиологического Корпуса Нью-Йорка. Этот, безусловно трагический для 3М-Земли, но совершенно обычный для реальности листа, в которой гибнут и рождаются миры в процессе бесконечной войны Строителей и моих слуг, ОАЛ и меня, инцидент произошёл во время очередной вылазки Алекса Мерсера в самое пекло.

Алекс Мерсер — довольно безрассудный учёный, скорее практик, чем теоретик, несмотря на блестящую научную карьеру, предпочитал работу в небольшой команде с уникальными образцами, нежели фундаментальные исследования. Широкий опыт в исследовании "Красного Света" и зомби-вируса позволил ему стать ведущим консультантом ООН по биологическому оружию, сначала прикомандированным со стороны "Амбреллы", а затем и полностью на довольствии ЭК. Его переход из частной в организацию под эгидой ООН произошёл не без приключений и скандалов, а его работа сама по себе могла бы удостоиться не одного научно-приключенческого романа, с трагической любовной линией и другими штампами.

Но мы не будем вдаваться в эти перипетии. Полагаю, будет достаточно упомянуть, что к январю 1996 года Алекс Мерсер потерял всех родных и близких, но был одержим идеей победить вирусы класса "Свет" и уже чётко понимал, что их распространение, равно как первоначальное заражение зомби-вирусом, проводено людьми, прекрасно разбирающимися в кухне ЭК и имеющими полную оперативную информацию. Таких людей — считанные единицы, и даже Гарри Поттер, самый высокопоставленный из непосредственных оперативников, не видел общей картины. Методом исключения Алекс пришёл к тому, что за заражением стоит сам Альберт Вескер. И ему кровь из носу было необходимо избавиться от наблюдателей со стороны волшебников, прикомандированных к его научной команде, а ещё лучше — и от всей команды, поскольку Алекс не понимал, кто из них лоялен ЭК, а кто — скрытый агент Пожирателей. Только тогда Мерсер смог бы окончательно подготовить компромат и проработать подходы для свержения такого игрока как Вескер.

Я не буду обвинять или оправдывать Мерсера. Он делал то, что делал, во многом под влиянием момента. Фактически с самого осознания, кто его истинный враг, Алекс искал оружие — любое оружие, ведь компромата могло быть недостаточно. Мерсер понимал, насколько близок Вескер к абсолютной власти. В крайнем случае глава ЭК мог зачистить концы, использовать подчинённых волшебников для коррекции памяти и личности. Ведь специалистами в ментальных дисциплинах были как раз приставленные к самому Мерсеру — для того, чтобы изучать странную координацию заражённых сначала "Красным Светом", а затем и "Чёрным".

Мерсер подозревал о феномене развитых с самого начала. В его подчинении были лучшие суперкомпьютеры мира, целая команда статистиков и прогнозистов и собственный блестящий ум. Конечно, он мог экстраполировать развитие "Чёрного Света". А вот сделать так, чтобы это не вышло ни у кого другого, было гораздо сложнее — но Алекс справился. Мерсер предполагал, что через "развитых", разумных существ, способных к метаморфизму в широчайших пределах, Волдеморт собирается окончательно уничтожить ЭК, а затем и вирус. На самом деле, Волдеморт собирался сделать это через Роберта Бойла, а если не удастся, то создать неприступный периметр в нескольких больших городах и начать медленную планомерную зачистку с минимумом потерь.

Так или иначе, Алекс Мерсер собирался отправиться в точку, где, по его прогнозу, должно было произойти очередное заражение "Чёрным Светом" — в Нью-Йорк, на тот момент заражённый только "Светом" красным. Феномен Мерсера, который смог, пусть с помощью аналитиков и сложных вычислений, но предсказать ход мыслей Ивицера, интересен сам по себе, но выходит за рамки этого повествования. Я лишь скажу, что Алекс — гений. У Мерсера были предварительные наработки по "Чёрному Свету", поэтому он примерно представлял, как происходит превращение, и использовал на себе тонко подобранную комбинацию препаратов и, самое главное, "Феликс Фелицис", Эликсир Удачи, перед операцией. У него всё получилось.

Группа Мерсера столкнулась с одним из развитых Ивицера с пробиркой "Чёрного Света" на Пенсильванском вокзале, ошеломил его высокомощным шокером работы Бойла, который использовался для добычи особо агрессивных образцов. Приказав своей команде, в числе которой был и Ксенофилиус Лавгуд, забирать захваченный образец, поддерживая, однако, режим радиомолчания и абсолютной секретности, он сделал вид, что споткнулся — и разбил отобранную пробирку с "Чёрным Светом". В тот же миг на группу напали заражённые, вышедшие из-под контроля парализованного развитого. В суматохе Мерсера убило шальной пулей, и "Чёрный Свет" проник в его ткани, начав перестройку.

Алекс очнулся на научной базе, в морге, куда был помещён после стандартной проверки на заражение. Заражённые никогда не восставали из мёртвых, точно "настоящие" зомби. Несмотря на знание о магическом происхождении вируса, что маги, что магглы забыли: для волшебства нет ничего невозможного. Не то чтобы "Чёрный Свет" был чем-то глубоко волшебным — хотя, безусловно, он близок к Чуду по своему совершенству, подобно тому как Чудом, пусть и тёмным, является составляющая Варсиэра плоть бездны. Так или иначе, никаких мер предосторожности на случай воскрешения мертвеца сделано не было, и Алекс выбил двери герметичного бокса, предварительно поглотив препарированные трупы заражённых.

Об операции всё ещё, согласно приказам самого Алекса, не было доложено на самый верх, учёные и команда прикрытия приходили в чувство и соображали, каким образом преподнести начальству этот провал и само участие в такой авантюре, пусть и по приказу "самого Мерсера". Люди были изнурены и подавлены. Алекс убил и поглотил их всех, включая и Ксенофилиуса Лавгуда. Поглощение у развитых работает не так, как поглощение Варсиэра. В чём-то оно напоминает поцелуй дементора, только дементор пленит в себе лишь души, а Алекс — ещё и тела. Вместе с душами он получает полную информацию о жизни людей. Эта информация, плеяда чужих личностей, медленно, но верно подтачивает первоначальную личность развитого, размывают её, пока вместо человека не остаётся лишь вирус, при нормальном развитии событий — руководствующийся программой Ивицера, но без его обработки — просто безумный.

На тот момент Алекс сохранил себя, но его душевное здоровье изрядно пошатнулось. И тогда же из плена вырвался развитый, сумевший адаптировать своё тело к электрошоку. Алекс схватился с развитым и убил его, но поглотить не решился, интуитивно ощущая, что это может быть концом. Вместо этого Мерсер активировал систему самоликвидации научного комплекса и вызвал эвакуационную команду, доложив лишь о новом типе заражённых — восстающих после смерти.

Разумеется, Вескер-Волдеморт уже тогда начал что-то подозревать, а когда обнаружил с помощью независимой команды аналитиков прогноз Алекса о последующих заражениях "Чёрным Светом", то окончательно уверился в том, что этот вирус разработал и распространял сам Мерсер. Сомнительная смерть научной команды Мерсера в его глазах была последним признаком предательства. Два восставших из мёртвых, маг и бывший маггл, столкнулись друг с другом в особняке Мерсера, под которым тот хранил достаточно количество биомассы. В нужный момент Мерсер вобрал её в себя и проигнорировал "Аваду Кедавру", лишь освободившую его от нескольких душ да слегка уменьшившую запас биомассы, уплотнённой в теле развитого околомагическим способом. Затем Мерсер поглотил Вескера, его память и личность, и сыграл его роль, доведя спектакль до конца.

Это удивительно, но одно существо — человеком Мерсера на тот момент звать несколько некорректно — было в шаге от того, чтобы не просто убить, но и поглотить, вобрать в себя, сделать частью такую легендарную личность, как Ивицер Творцев. Будь реакция Ивицера несколько медленней, действуй Алекс более неожиданно и агрессивно, не прими Ивицер целый комплекс зелий защиты — Мерсер поглотил бы его и узнал всё. Он определённо сошёл бы с ума, умер бы прямо там, убив всех окружающих, но такой выход, возможно, был бы лучшим для них и для Земли. Не для меня. Я действовала через цепочки причин и следствий так, чтобы Мерсер не победил.

Стоило Алексу выйти из роли, как последние сдерживающие подпорки его разума, и так перегруженного чужой памятью и личностями, рухнули. Полусумасшедший, но сознающий своё состояние, Мерсер направился к ближайшему месту скопления заражённых, не то чтобы полотить их всех, не то чтобы убить, не то чтобы направить против кого-то другого. И местом этим была больница Святого Мунго.

Больница имени Святого Мунго сильно изменилась с доапокалиптического времени. Старый кирпичный универмаг превратился в небольшую крепость, вздымающуюся над окружающим Лондоном узкими бойницами и широкими башнями, с которых удобно вести огонь. Охрану осуществляло смешанное подразделение бойцов-магглов и лучших авроров. Здания вокруг Мунго были снесены, а из их обломков созданы многочисленные големы, ставшие внешней линией обороны. По мере разрушения големов охрана Мунго делала рейды, разрушала очередные здания, поднимала из руин всё новых и новых големов — таким образом было очищено уже два квартала вокруг больницы.

Не стоит думать, что эти кварталы были "чистыми", просто ровной площадью. Отнюдь. Воронки от артиллерийских ударов, ракет, мин и взрывных чар, слой пепла от постоянно сжигаемых трупов и вездесущая чёрная копоть от огненной алхимии — таким было это поле боя. На его краю, под прикрытием Хогвартса, высадился третий корабельный полк под командованием полковника Кингсли Шеклболта. По иронии судьбы (что особенно иронично звучит из моих уст) не только войска Кингсли прибыли к Мунго — параллельно с ними подошёл потрёпанный отряд Поттера-Крауча-Скримджера, в тенях затаился заражённый Мерсер, целую толпу зомби с ударным кулаком охотников впереди вёл отряд Чёрного Дозора, заражённый до единого человека, во главе с Робертом Кроссом. И, наконец, на площади появилась Луна Лавгуд, немного не в себе и очень, очень целеустремлённая. Пути сошлись.

42 Падение

— Понимаешь... — и запнулась. — Подожди! Ты должна немедленно проснуться!

— Почему? — удивилась Джу. — Разве ты не говорила, что тут можно спокойно поговорить во сне? За кого ты боишься?

— Представь себе, что ты неожиданно засыпаешь, а рядом с тобой появляется незнакомая девушка? — воскликнула Элла. — Я не смогла отговорить Луну попробовать тебя разбудить, она разбудила... но отправилась к тебе же! Наверное? Я совсем не разбираюсь в иномагии... — и тяжело вздохнула.

— В моей комнате никого нет, и она закрыта, — успокаивающе улыбнулась Джу. — Если она там — с ней всё в полном порядке. А если не там?

— Хм? — наморщила лоб Элла. — Я и вправду не уверена! Что же делать? Я обязательно должна её найти, я же Маг Пространства, кто, если не я?

— По-моему, — приобняла Эллу Джу, — ты слишком увлеклась этими ролями. Давай-ка просто попросим помощи.

— Точно! — хлопнула Элла себя по лбу. — Какая же я дура! Секундочка... — на её голове появился нейробруч. Секунда, другая... — Хранящая занята, — разочарованно сказала Элла. С удивлением добавила. — И сёстры тоже! Получается, они заняты... вообще всегда?

— Это как? — не поняла Джу. — И кто такие сёстры?

— Ну, если бы в какой-то момент сёстры — это стабильные временные копии Хранящей — были бы свободны, они бы ответили, не важно, в прошлом, будущем, настоящем. Так странно — обычно они для меня всегда находили минутку... Что такого случилось?

— Ты догадываешься, — заметила встревоженная Джу.

— Да? — вздохнула Элла. — Не хочу признавать... Получается, что-то происходит здесь, что-то, мешающее связаться с кем-то вовне? Что-то, нарушающее связность пространства-времени. И... ты тоже это чувствуешь?

— Что? — не то от тона, не то от эмоционального всплеска подруги вздрогнула Джу.

— Я была слишком взволнована, но сейчас — сейчас ощущаю? Мы движемся!

— Вращаемся вокруг Проспита? — конечно, Джу понимала, что такой обыденный факт Эллу бы не испугал.

— Нет же! — воскликнула она. — Движемся — как космические корабли! Ох, прости, ты же не знаешь? Есть несколько способов космических путешествий, но самый простой и распространённый — это искривление пространства. Ты вроде бы как сдвигаешь пространство с собой относительно пространства вокруг — и этот сдвиг не считается преодолением скорости света, даже если ты сдвигаешь "своё" пространство быстрее скорости света во много раз. Там есть ещё механика самосогласования времени и ограничения путей, но я это понимаю только наполовину и... — наткнулась на укоризненный взгляд Джу. — Извини? Я просто когда нервничаю, могу слишком много говорить? В общем, пространство нашего сеанса движется относительно окружающего пространства — и движется с ускорением! Пока что маленьким, но, похоже, растущим? Никогда о таком не слышала! Возможно, из-за этого мы не можем связаться хоть с кем-нибудь? Постой! У меня идея?

Джу кивнула ей и легонько коснулась головы подруги, снимая часть тревоги и помогая вернуть сосредоточенность.

— Я знаю, с кем можно связаться? Надеюсь, это сработает... Хоть бы сработало!

— настоящаяВолшебница [НВ] постучалась в МРСВЧ в 4:07 -

— администратор [БШ] присоединил настоящуюВолшебницу [НВ] к МРСВЧ -

БШ: элла мэйдж, верно? типа добро пожаловать в наш чат.

НВ: Спасибо? У меня серьёзная проблема? Вы не могли бы помочь? Хранящая Время говорила, что здесь есть её ученица, я не могу связаться с ней самой, и мне срочно нужна помощь!

БШ: подожди, не части, элла. меня зовут элиза даттон, и я действительно кто-то типа ученицы хранящей, но не сказать что завершила обучение. опиши свою проблему, и я скажу, могу ли помочь.

СЛ: ≈ты~звучишь~как~те~чуваки~из~службы~поддержки!≈

СЛ: ≈Элла~не~слушай~мою~строгую~и~скучную≈подругу≈

СЛ: мы~поможем всё~равно~!~

СЛ: ~звать~ ≈Алису≈?

СЛ: ~я~Вера~кстати:)~

БШ: типа зови. и не смущай нашу гостью. у неё действительно случилось что-то плохое. элла, не стесняйся, рассказывай, что случилось.

СЛ: ~стеснение~здесь ~не~в~почёте!

СЛ: в~почёте ≈свобода≈и≈полёт!≈ :)

НВ: У меня две проблемы? Первая: мы потеряли Луну! Вторая: наш сеанс начал куда-то двигаться... И я не знаю, что страшней?

БШ: страшнее всего — паника и общие формулировки. извини, но типа я должна это сказать, элла. возьми себя в руки и чётко изложи, что случилось с луной! я правильно понимаю, что ты имеешь в виду не небесное тело, а луну лавгуд, своего соигрока, мою подругу?

НВ: Да, её. Извини, я впервые в такой ситуации? Если коротко, то Луна... Нет, не так? Надо начать с того, что мы сейчас на Проспите? Мы с Луной уже проснулись, а Джу, то есть, Джулия Сайнс, нуждалась в поддержке, но спала, и Луна захотела её разбудить с помощью иномагии. Джу проснулась, но Луна исчезла!

БШ: почему ты не связалась с Хранящей?

— дочьКали [ДК] вошла в МРСВЧ в 4:21 -

ДК: Привет всем. Что случилось?

БШ: алиса, см. выше.

БШ: элла со снобличьем луны будут типа проблемы...

НВ: Почему?

БШ: кроме очевидного варианта, что она переместилась по связи реального тела и снобличья в реальность джулии, возможно кое-что похуже.

ДК: Не "возможно", а "вероятно". С высокой вероятностью снобличье Луны Лавгуд вышло где-то по дороге между основным телом Джулии и её снобличьем. С ещё большей вероятностью оно вышло во множестве точек сразу и было окончательно распылено на элементарные частицы.

БШ: ты забываешь о том, что всё идёт согласно плану хранящей время.

ДК: Ты знаешь этот план в деталях, Шаман Тени? Я — нет. Да, Хранящей могло понадобиться снобличье Луны в месте между Пространством Парадоксов и ИМ-листом, но я сильно сомневаюсь в этом. Если Луна вышла возле спящей Джулии, то мы узнаем об этом, когда Джулия проснётся. Если снобличье Луны погибло или находится в предопределённом Хранящей месте, мы узнаем об этом, когда Луна свяжется с нами. В любом случае что-то изменить Элла и Джулия не в состоянии. Они — не иномаги.

СЛ: ~хватит~пессимизма~и~Рока!

СЛ: ≈Алиска≈быстро≈веселей≈!≈

СЛ: ~если ~Луна ~вышла ~между ~я ~найду ~её

СЛ: отправляю~ поисковых≈ духов≈ прямо~ сейчас!~

СЛ: Элла~не~робей~перед~этими~скучняшами

СЛ: ~и ~не~ впадай ~в~ грех ~пессимизма!~

СЛ: ~~всё ~~будет~~ хорошо~~

СЛ: ~Луна~ найдётся ~целой~ и ~невредимой~

БШ: вера — моё типа живое подтверждение теории позитивных и негативных аспектов:)

СЛ: я ≈ воплощённый ~ позитив ~

БШ: ок, с этим определились: вера поищет луну в межреальности, а в остальном мы сделать ничего не можем — просто типа ждём. о каком движении сеанса ты говоришь, элла?

ДК: Я уже поняла, о каком. Пространство в пространстве, как космолёты в галактике Хранящей?

НВ: Это очень плохо?

ДК: Это катастрофично. Это означает, что твой сеанс, Элла, входит в число изначально обречённых, причём, что уникально для Пространства Парадоксов, обречённых Музой Пространства.

БШ: погоди, ты хочешь сказать, что это он находится возле места типа жертвы каллиопы? возле дыры?

ДК: Неудивительно, если вспомнить, насколько Хранящая любит крайности. Она ввела настолько явный ограничитель, в то же время максимально раскрывающий потенциал каждого игрока. Это решение полностью в её духе.

НВ: О чём вы? Что сделала Хранящая?

ДК: Я не удивлюсь, если где-то в сеансе находится большой таймер с обратным отчётом. Это было бы в духе Игры.

СЛ: ~эй~прекратите≈игнорировать≈эллу!

БШ: извини, просто это типа внезапно для меня? у меня для тебя очень плохая новость. ты знаешь о зелёном солнце?

НВ: Хорошо знаю? Знать устройство Пространства Парадоксов — это моя обязанность как Мага Пространства?

ДК: Вообще-то, роли не навязывают обязанности, а дают возможности и определяют метасудьбу. Очень странно видеть игроков, которые воспринимают свои роли как нечто среднее между ярлыком и оковами. Никто не обязует Мага Пространства знать устройство Пространства Парадоксов. Оно может быть тебе интересно, но это — не обязанность. Это твоё желание, твой выбор, который может поменяться как до, так и после входа в игровой сеанс. Прошу прощения, что перебила, Элиза, но обречённость — это моя тема, и мне неприятно видеть, как кто-то обрекает себя на что-либо сам.

НВ: O_O А вот этого я не знала?.. Эм, спасибо?

ДК: Не за что.

БШ: кхм, типа, возвращаясь к вопросу. зелёное солнце (если быть точнее, то одно из зелёных солнц) было уничтожено. как ты знаешь, зелёное солнце — это что-то типа центра вращения множества сеансов, часть из которых перерождается в новые вселенные. конкретно это зелёное солнце было уничтожено музой пространства, каллиопой, чтобы лишить части силы и открыть возможность изгнания лорда инглиша, её брата.

БШ: каллиопа превратила себя в чёрную дыру, которая вобрала в себя всю материю зелёного солнца, которое имеет массу приблизительно двух вселенных. в то время пространство, т.е. ткань реальности, дальнего кольца вокруг зелёного солнца было типа треснуто? его потрескал лорд инглиш, бесящийся в поисках своей сестры.

НВ: Можно вопрос?

БШ: да?

НВ: Как можно "потрескать ткань реальности"? Это же метафизически невозможно? Я не слышала ни об одном подобном устройстве или аспектной способности?

БШ: лорд инглиш по происхождению — херувим. это типа название их вида. большие змеи, которые во время спаривания... типа, это тоже неважно, извини, просто херувимы имеют пассивное соединение с силами, контролирующими саму вечность. ну это типа метафора для единой силы, которая регулирует всё сущее, но не регулирует ничего в отдельности? эти силы активируются как раз во время спаривания херувимов, и хранящая заставляла меня наблюдать немало этих их актов.

ДК: Сочувствую.

БШ: на самом деле, они напоминают больше смертельную битву, чем спаривание, но самое главное, что лорд инглиш, пусть его взросление как херувима и прервала игра, всё равно имел это соединение. и на него наложилось другое соединение ровно с теми же силами от самой игры, когда он достиг богоуровня. именно эта сила в прямом её проявлении используется игрой, чтобы возрождать умерших игроков. двойное соединение позволило лорду инглишу неким "метафизически-метафорическим образом", по словам хранящей, активировать это соединение на постоянной основе, сделать себя актуально бессмертным и — типа для равновесия? — получить разрушительную часть единых сил.

БШ: вот именно этими едиными силами он и разрушил ткань реальности. никакой аспект по отдельности на это не способен, хотя есть парадокс, что чистое разрушение единой силы можно преодолеть даже одним аспектом в его наивысшей концентрации, но типа временно? лорда инглиша однажды так и победили, как рассказывала хранящая.

БШ: извините за лишние детали, из меня плохая рассказчица.

ДК: Всё ОК, твоя информация нова, полезна и интересна.

НВ: Поддерживаю.

СЛ: ~≈:)≈~

БШ: я веду к тому, что практически невозможно получить доступ к единой силе: нужно быть херувимом, нужно войти в своей сеанс в одиночку, победить одного из самых страшных обитателей и иметь при себе специальный талисман, типа уникальный артефакт. поэтому ты не слышала ни о чём подобном, элла. лорд инглиш потрескал реальность вокруг зелёного солнца, а каллиопа соединила силы пространства с силами зелёного солнца, направив их на разрушение, и ослабленная реальность распалась на кусочки.

НВ: Ты хочешь сказать, что сеансы и вселенные близко к бывшему Зелёному Солнцу просто засосало внутрь?

БШ: именно. само по себе пространство сеанса более стойкое и не распадается на кусочки, но всё вокруг него — распадается, это типа циклическая самоусиливающая реакция. сеансы вместе со своими пространствами типа попадали в чёрно-зелёную дыру и превратились в ничто. я не знаю, как именно реакция распада была остановлена и была ли вообще, но, боюсь, твой сеанс обречён...

ДК: Совершенно не обязательно, что реакция была остановлена. Дальнее Кольцо актуально бесконечно по размеру, я сомневаюсь, что любая реакция распада реальности могла бы объять его в принципе, если её скорость конечна, пусть и выше световой.

НВ: Я правильно поняла, что мы должны успеть закончить нашу игру до того, как сеанс упадёт в "чёрно-зелёную дыру"?

БШ: да.

ДК: Да.

НВ: Тогда мне надо поскорее найти остальных игроков и поторопить их? Спасибо вам всем и удачи.

— настоящаяВолшебница [НВ] вышла из МРСВЧ 5:03-

CЛ: ~эм~Элиза~ты же~не собираешься

СЛ: ≈лететь ≈к ≈Луне ≈прямо ≈сейчас?

СЛ: ~Элиза~?~

СЛ: ~≈блин!≈~

43 Битва за Хогвартс: завершение

Хогвартс.

Десятки портключей сработали одновременно, выкинув из пылающего Хогвартса два десятка развитых, выявленных Скримджером и Краучем во время перекрёстной проверки. И вели эти портключи так далеко, как их только смогли зачаровать — в открытый космос в направлении Солнца. Однако ещё троих развитых, направляющих атаку на замок, остановить было некому. С содроганием Минерва пускала в бой последние резервы — семикурсников и шестикурсников, достаточно смелых и умелых, чтобы с палочкой в руках встать на стены, присоединиться к защитникам, каким-то чудом удерживающим зомби, охотников и гидр непрерывным градом заклятий. На стене стояли вообще все — даже те, чьи палочки дрожали в руках от усталости. И сама Макгонагалл направляла частью сознания ожившие доспехи и целую армию големов, вставших под стеной и шинкующих, вбивающих в землю армию монстров.

Но один за другим големы разрушались, гибли, и всей силы древних чар, усиленных и укреплённых Директоратом, не хватало, чтобы вечно воссоздавать и воссоздавать металлических и каменных воинов из кусков. А силы охотников хватало, чтобы разодрать даже заклятый металл!

— Мэм, на связи... Хогвартс?

— Что? — бросила Макгонагалл, не отвлекаясь, отправляя вдаль, в бесконечный поток тварей, один луч за другим.

На её глазах очередную гидру разнесло от слаженного залпа девяти магов... но это означало, что эта девятка отвлеклась от зомби, позволяя им подобраться всё ближе, а вместе с ними — и охотникам, пригибающимся, тенями стелящимися между зомби и порой почти добирающимися до стен. Все завесы уже пали, трансфигурация спала с земли, а погодные чары прекратили работу — и ныне ясное небо заполонила туча летунов, к счастью, почему-то не помогающих штурмующим. Сколько ещё они смогут продержаться? Минуту? Полчаса? Час?

— Мэм, они называют себя Хогвартс и предупреждают о прибытии! — повысил голос Перси, перекрикивая шум боя. — Они говорят, что помогут, и просят не открывать по ним огонь!

— Так уведоми командиров, чтобы не атаковали того, кто нападает на этих тварей! — с отчаянной надеждой воскликнула она.

— Мэм...

— Что, Перси?

— Мэм, обернитесь!

Она обернулась. И замерла.

Гигантский, размером с замок, каменный дракон с ярко-светящимися зелёными глазами завис, закрывая собой горизонт. Мерлин великий! Дракон раскрыл пасть и выдохнул Адский Огонь. Но в тот же миг в пасть дракону устремилось чёрное облако... дементоров? Точно подброшенное великанской рукой, оно влетело в раскрытую пасть, осыпалось пеплом — но потушило собой огонь.

— Давно не виделись, Минерва, — она отвернулась от дракона, машинально навела палочку на пришельца — и тут же опустила.

— Этан? — спросила с недоверием. — Ты жив?

— Более чем, — невозмутимо кивнул тот. — Я подумал, что вам не помешает помощь — и взял с собой немного людей.

От дракона в сторону наступающей орды устремились десятки и сотни волшебников на мётлах. Минерва зачарованно проводила их взглядом, а потом взяла себя в руки:

— Параллельный мир?

— А это Хогвартс из него, — подтвердил Этан как ни в чём не бывало. — "Не щекочи спящего дракона", помнишь? Эти маги остановят врагов на время, а у нас с тобой будет более серьёзный противник.

— Кто?

— Прости, Минерва, но рассказывать действительно долго, — вздохнул Райс. — Представь себе тех защитников Хогвартса, кому особенно доверяешь свою спину.

— Хорошо, — она поджала губы. Когда Райс настолько прям — надо просто соглашаться. Так говорил Альбус Дамблдор — когда был ещё жив. — Представила.

— Тогда в бой, — уголками губ улыбнулся Этан — и мир размылся от иномагического перемещения.

Лондон, больница имени Святого Мунго и окрестности.

Здесь и далее касательно этой локации я буду излагать некурсивом, чтобы не перенапрягать взор читателя. Итак, Луна Лавгуд появилась на перепаханных взрывами подходах к больнице имени Святого Мунго. Я могу с уверенностью говорить, что в шестнадцать лет Луна Лавгуд полностью раскрылась как иномаг, как сила Ноэли, и была на пике своей силы — хотя, безусловно, всё ещё не осознавала её в полной мере. Она сделает это, когда наступит четвёртый акт и придёт черёд Величайшей Алхимии. Пока же она, не сознавая того, одним только фокусом внимания, проигнорировала летящие в неё заклинания и пули параноидальных защитников больницы, уже привыкших, что самая милая девочка может оказаться жуткой тварью.

Отмахнувшись от дождя иллюзий, которым стала немедленная атака, Луна принюхалась. Использованный ей не-ритуал дал недостаточно чёткий отклик, где находится отец-не-отец. В том числе потому, что был проведён на эмоциях: не зря иномагом, имеющим пусть и нефеноменальные, но всегда стабильные результаты, является именно профессор Райс, один из самых спокойных и владеющих собой людей во вселенной. Так или иначе, Луне была необходима вторичная ориентация. И с этим возникли проблемы.

Алекс Мерсер не просто замаскировался. Он использовал способности множества магов и иномагов, которых поглотил, способности самого Волдеморта. Он слился с местностью и в каком-то смысле превратился в идеального физического наблюдателя, фиксирующего происходящее, но никак не проявляющего себя. С точки зрения физики и здравого смысла любое восприятие является также взаимодействием — как минимум с переносчиком информации. С точки зрения иномагии возможен наблюдатель, не влияющий на наблюдаемое, но он должен быть совершенно безликим. Почему Мерсер использовал именно этот приём? Потому что "безликость" позволяла ему отдалить окончательную смерть от "многоликости". Он заранее "установил" в себе триггеры выхода из состояния наблюдателя, но до момента их срабатывания концептуально исключил себя из реальности и даже нереальности происходящего.

Луна Лавгуд, будучи на пике силы, была далека от пика искусства. Теоретически её возможности позволяли пусть не идентифицировать или обнаружить, но вывести всех присутствующих идеальных наблюдателей в "личностно-присутственное" состояние — а если бы она сочетала Ноэли и Фаэр, Тайну и Чудо... Практически же она не знала о подобном приёме, равно как и о самой возможности идеального наблюдения, поэтому не нашла ровным счётом ничего, продолжая, однако, ощущать близкое присутствие цели. Это сделало её состояние несколько более беспорядочным, однако, в отличие от большинства иномагов, не привело к печальной участи ухода или чего-то несоизмеримо хуже. Нет. Просто Луна немного разозлилась.

Окрестности Хогвартса.

Четыре волшебника появились на опушке бывшего Запретного леса, ныне осквернённого "Чёрным Светом", а потому похожим на какой-то сюрреалистический "Лес Мерзкой Плоти". Под ногами тоже была слегка пружинящая плоть... Если бы здесь оказалась Джинни, то бы быстро поняла, откуда Тёмная Луна черпала вдохновение.

— Дерьмо мантикоры, это твои штучки, Райс!? — первым осознал ситуацию Аластор Грюм.

— Мы здесь, чтобы справиться с настоящим противником? — вторым пришёл в себя Филиус Флитвик.

— Всего двое, — горько улыбнулся Райс Минерве. — Надеюсь, этого хватит. Да, Филиус, здесь мы для того, чтобы справиться с настоящим координатором этих монстров — Ивицером, по моим данным, выдававшим себя за главу Отдела Тайн в нашем мире.

— Вернулся, чтобы нас спасти? — оскалился Грюм. — Никогда не думал, что буду тебе рад, старый загадочник!

— Приготовьтесь! — поднял Райс палец. — Он будет с секунды на секунду.

Первое, что ощутили все четверо — это мертвенный хлад и подбирающееся отчаяние. Дементоры! Десятки, сотни, тысячи дементоров закружились над ними, над лесом, затемняя сами небеса! И они не парили, нет — они летали, точно волшебники на мётлах! Мрак захлестнул души всех четверых... и отступил.

— На шею, — бросил каждому по маленькому амулету Райс.

— Крайне интересный артефакт! — воскликнул Филиус, цепляя пирамидку с подписью: "Пси-изолятор самозарядный. Корпорация Эллстар, все права защищены".

— Адеско Файр, — без лишних слов выпустил в небо сноп огня, тут же разбившегося на множество хищных зверей, Этан Райс. Без колебаний поддержал его Филиус — но вот Минерва и Грюм были не настолько уверены в своих способностях контролировать Адское Пламя.

Огонь разошёлся широкой волной над Запретным лесом, сжигая его дотла. Несколько десятков дементоров пали в первый же миг, ещё сотни — в последующие несколько секунд... но куда больше просто ускользнуло, ушло — и устремились к защитникам Хогвартса. Наперерез им бросился другой Хогвартс, дракон, выдыхающий чистое, уже не Адское, но всё равно прекрасно расправляющееся с тварями пламя. Райс и Флитвик отменили свои чары и устало выдохнули, когда пропали последние всполохи пламени над головой. Но это было только начало.

Он вышел из-за обгорелой плоти, бестрепетно шагая сквозь дым и мерзкий запах. Облачён он был в чёрную мантию, и серые щупальца колыхались ореолом над плечами и из-за его спины.

— Привет, Аластор.

Лицо его напоминало жуткую маску, склеенную из двух других лиц — одна сторона была Робертом Бойлом, другая — Ивицером Творцевым, а посредине — жуткая смесь.

— Привет, Этан.

Он улыбался, и ореол тьмы и мрачного, горько-красного цвета колыхался вокруг. Разноцветные глаза смотрели на них с искренним превосходством.

— Привет, Минерва.

В деснице он держал посох, будто сплетённый из сросшихся позвоночников. Человеческих ли? Увенчивал посох хрустальный шар, переливающийся розовым и зелёным, Жизнью и Роком. В левой же руке, которая была странным образом длиннее правой, Ивицер сжимал уже пустой фиал из-под какого-то зелья.

— Привет, Филиус.

Шёл он размеренно, но шаги и движения вообще выглядели нечеловеческими — словно он что-то сотворил со своими суставами.

— Давно не виделись, друзья. А теперь я прошу вас уйти с дороги и заняться чем-нибудь интересным, пока я заканчиваю с этой планетой и с Хогвартсом во всех мирах. У меня слишком мало времени, чтобы церемониться, — остановился он, с пренебрежением глядя на вскинутые палочки. — Мне нужно заразить Сердце Хогвартса раньше, чем настанет время освобождать Инфуцора, Пророка Извечной Истины, — медленно обвёл их взглядом и оскалился уже зло, поднимая посох. — С дороги, смертные черви!

И такова была сила его слов, что их отбросило, точно незримой волной. И смертный холод потянулся к их душам, и серые щупальца бросились из-за спины Ивицера быстрым рывком, чтобы пронзить, растерзать, разорвать на кусочки!.. Невидимый щит, поднятый Райсом, отразил эту атаку.

— Умри! — приказал Ивицер, направляя зелёный луч из посоха прямо в Райса — но тот даже не стал его отражать. На мгновенье вокруг него проявилась прозрачная плёнка жизнехрана, похожая на мыльный пузырь — и с лёгкостью компенсировала смертоносную силу "Авады Кедавры".

В ответ фиочёрная молния сорвалась со свободной руки Райса и огненно-красная — с палочки. И обе они сошлись ровно на груди Ивицера — вот только всего два щупальца моментально вытянулись, каждое к своей молнии, вспыхнули призрачно-синим цветом, пропали — но поглотили атаку.

— Я плохой воин, — оскалился Ивицер, пока щупальца ловили атаки от пришедших в себя волшебников. — Но не смертным червям вредить жрецу Нелуны!

Исчезающие щупальца начали возвращаться — одно за другим, так же быстро, как и пропадали. А Ивицер... Ивицер просто пошёл к Хогвартсу, не обращая внимания на продолжающие сыпаться на него чары. Минерва трансфигурировала землю в кислоту — Ивицер бестрепетно прошёл по ней. Адское Пламя изверг Флитвик — ореол тьмы поглотил его без труда. Патронуса отправил в атаку Райс — щупальце поймало его и расчленило на быстро гаснущие ошмётки. Дождь стальных копий обрушил Грюм — щупальца ловили их и отправляли обратно.

Вместе, раздельно, разнообразно, одним способом — всё испробовали четверо волшебников, но Ивицер высокомерно прошёл мимо и уже быстрым шагом направился к стенам замка. Под его взглядом защитники замирали и падали жертвой охотников и гидр, а стена напротив него покрылась трещинами и медленно обрушилась, открывая проход прямо к Хогвартсу.

— Что-то не так, — неожиданно понял профессор Райс, прекращая бросаться заклятьями. — Он ненастоящий?

Лондон, больница имени Святого Мунго и окрестности.

И вновь мы переключимся на иную локацию, оставив профессора Райса разбираться с его озарением самостоятельно. К сожалению, он всё ещё не осознаёт положения в полной мере, равно как и... но вы узнаете это очень скоро, не беспокойтесь, и это будет достаточно... драматичное событие, скажем так. И совершенно безразличное для меня. Здесь, в Дальнем Кольце, вдали от всего происходящего, наедине с Алым Томом Книги Судеб, я могу отдохнуть от происходящих событий и побыть просто бесстрастным наблюдателем перед финалом. Полагаю, что заслужила отдых перед самым главным, пусть страхоужасы и попытались нарушить его неожиданным визитом Луны Лавгуд. Между прочим, все страхоужасы возле чёрно-зелёной дыры в реальностной ткани, являющейся чем-то большим, нежели можно было бы думать, будут окончательно дезинтегрированы, и это несколько удовлетворяет моё жестокое сердце. Звучало достаточно темпераментно? Очень жаль, если нет.

Но вернёмся к происходящему. В то время, пока Луна была занята поиском — не таким уж и быстрым, прошу отметить — вокруг больницы завязалось беспорядочное сражение. Или лучше будет назвать это беспорядочным разгромом, каковым оно и являлось? Наспех выставленный заслон сил Шеклболта охотники просто снесли, не заметив, игнорируя ответные заклятья. Несколько существ пали мёртвыми, разумеется, но на фоне сотни при потерях в две сотни волшебников со стороны десанта — более чем выгодный размен. Следом за ударным кулаком охотников направлялась толпа бывших зомби, а теперь более-менее организованные ряды заражённых. И на этот раз полк не сплоховал. По приказу Шеклболта прорвавшиеся охотники были проигнорированы, а по заражённым открыли огонь взрывными чарами. В ответ те изменили траекторию движения, чтобы охватить волшебников в кольцо — но огонь на подавление весьма злых после потерь десантников не дал им и шанса.

Охотники рассредоточились и короткими быстрыми прыжками приближались к крепости Святого Мунго. Несколько пало от огня защитников, но большинство сцепилось с големами, вставшими плотными рядами. Сцепилось совсем ненадолго — такое количество охотников просто разметало их как кегли, слабо повредив, но расчистив себе путь дальше — к крепости. В тот же миг из-под земли взметнулись гейзеры пламени, заставляя охотников инстинктивно отшатнуться — ровно под "авады" и ракеты защитников. Впрочем, более пятидесяти особей выжило, чтобы прыгнуть уже на стены.

Параллельно этому полк Шеклболта продолжал сдерживать заражённых, а отряд невыразимцев под командованием Роберта Бойла, удерживая вокруг себя мощный щит, направился к Мунго, чтобы помочь расправиться с охотниками... и неожиданно для себя был атакован отрядом такой же численности, но гораздо лучшей выучки и силы — отрядом Поттера-Крауча-Скримджера. Не сговариваясь, весь отряд, аппарировавший к Мунго с ранеными, со всей яростью и болью вложился в атаку на Бойла, сочтённого Ивицером. Ни о каких переговорах не могло быть и речи.

Когда первые охотники запрыгнули на башни, когда пал щит отряда Бойла, когда развитые на бронетранспортёрах выехали из-за спин заражённых и открыли огонь по десантникам, когда гидры разорвали землю и атаковали големов — именно тогда и оторвалась от неудачного поиска Луна Лавгуд. Далее я постараюсь заглянуть в её голову. Это довольно сложно — заглянуть в голову иномага её калибра, поэтому вам не стоит считать мои слова истиной в последней инстанции, однако имейте в виду, что я, вероятно, настолько близка к истине, насколько это возможно.

Во-первых, приблизительный слепок её чувств и эмоций. Здесь я, используя некоторые временные манипуляции и спектрозрение, могу сказать достаточно определённо: помимо трёх неназываемых эмоций, которые очень примерно аналогичны любопытству (которое, в свою очередь, у людей не является эмоцией в полном смысле этого слова), свету озарения и боли потери, Луну занимала лёгкая злость на саму себя и окружающий мир, а также нечто среднее между отчаянным азартом и азартом отчаяния. У неё ничего не получилось, а вокруг всё было плохо. Не будет лишним отметить, что сознание Луны было ускорено относительно обычного состояния примерно в два и одну треть раз благодаря её желанию всё успеть.

Что бы сделал обычный человек в здравом уме? Попробовал бы вмешаться в окружающую ситуацию. Помочь Кингсли Шеклболту, помочь Роберту Бойлу, помочь защитникам Мунго или, на худой конец, помешать кому-то из заражённых. Но вы же помните, что Луна, во-первых, не была в здравом уме, во-вторых, не является обычным человеком? Она была в отчаянии и тянулась к чему-то светлому и чистому... Пожалуй, это звучит как оправдание. Пожалуй, это им и является.

В этот момент я отвернулась. Я не знаю, откуда Луна Лавгуд достала розовых пони, стреляющих лучами дружбы. Не знаю, потому что не хочу знать. Нет, не надо спрашивать, я действительно не имею понятия — ни в одной из возможных реальностей, уж поверьте. И нескольких излишне интересующихся личностей мне пришлось аннигилировать, и это не совсем шутка. Не-шутка, я бы сказала. Будет неплохо напомнить, пусть вы слышали далеко не один раз, что некоторые вещи не таковы, какими воспринимаются, что к некоторым вещам не следует приближаться более необходимого, а у всякой вещи есть оборотная сторона, и далеко не всегда оборотная сторона оборотной стороны — исходная грань.

Каковы на самом деле "розовые пони" и какова их оборотная сторона? Я могла бы перевести всё в шутку, но не буду — в том числе из уважения к читателю. Просто замечу, что они действительно выглядели как розовые пони, во всём сюрреализме их появления. Неплохое психологическое оружие, я замечу — даже развитые впали в некоторый ступор, не говоря уж обо всех остальных, не занятых сбиванием охотников с Мунго.

И лучи дружбы были самыми настоящими лучами дружбы изо рта и из-под копыт пони. Вы когда-нибудь видели обнимающихся щупальцеобразных монстров размером с дом или стискивающих друг друга в объятиях големов? То же самое произошло с охотниками, волшебниками, заражёнными... а вот развитые восприняли "дружбу" несколько иначе — они начали поглощать друг друга и заражённых под своим контролем.

Почему лучи дружбы опасны? Потому что пробивают концептуальные защиты. Эти "лучи" — одна из главных вещей, из-за которых Инфуцор заинтересовался Луной Лавгуд. Я потратила немало сил, чтобы скрыть Луну от прямого и косвенного влияния Инфуцора. Что было бы, если концепция "излучаемой дружбы" попала бы в руки Пророка? Просто представьте себе мироздание, слипающующееся само с собой в единые "самообъятья", параллельно трансформируясь не-светом Нелуны, чтобы понять, почему в этот момент у меня было желание вырвать Луну из этого места и вычеркнуть его и сам эпизод из Алого Тома. К сожалению, это привело бы к гораздо более худшим последствиям. И именно поэтому мне крайне симпатичен профессор Этан Райс: потому что его иномагические действия всегда чётко рассчитаны и крайне редко приводят к подобным непредвиденным последствиям.

К чему привело эмоциональное вмешательство Луны? К тому, что сверхразвитый Кросс, если будет угодно так его назвать, вобравший в себя весь Чёрный Дозор и заражённых, приготовился атаковать полк Кинсли Шеклболта, к тому, что охотники соединились в высшего охотника, обладающего полноценным разумом и почти полным иммунитетом к обычной классике вплоть до "авад". К тому, что гидры соединились в совсем уже неназываемое существо, ощетинившееся пастями, когтями и щупальцами со всех сторон, а големы просто разрушили друг друга. К тому, что отряд Поттера-Крауча-Скримджера, равно как и невыразимцы Бойла и солдаты Шеклболта — были полностью дезориентированы. И когда Луна осознала, что произошло, когда прогнала пони обратно в те бездны варпа, из которых их достала, было почти поздно.

Азкабан.

Ликвидация плоти бездны заняла прилично времени — времени и сил. Алиса не думала, что может существовать что-то, способное пассивно защищаться и даже адаптироваться к её... не атакам даже, а коррекциям реальности. Точки заражения на момент её появления представляли собой довольно сложные образования. Судя по считанному в ноосфере, они начали удалённую взаимокоординацию и образование общей системы, единственными целями которой были выживание и рост. И "сеть бездны", как назвала её Алиса про себя, даже в отсутствие полноценного разума была крайне эффективным противником. Она могла сама подключаться к ноосфере и задавать абстрактные вопросы, а число точек поражения и скорость адаптации позволяли буквально "взламывать" саму Алису грубым бутфорсом — попробовать на ней вообще всё, что только можно попробовать.

Неудивительно, что последний источник заражения, указанный Тёмной Луной, самый крупный и защищённый целой армией отвратительных "дементоров", от которых пришлось защититься в первую очередь, попытался её обмануть. Оставался только вопрос: в каком моменте-месте её абстрактная защита была так слаба, что данные утекли в ноосферу, пусть и, положим, другого мира? Следует отдать "сети бездны" должное: эмуляция взрослого Ива получилась чрезвычайно правдоподобной. Даже комбинезон точь-в-точь тот самый, в котором и оставила его на Побережье — комбез и впрямь мог адаптироваться под тело. И в информационной сигнатуре прослеживаются общие корни и связи с ней — правда, слабые, здесь "сеть" недоработала, но даже это...

— Привет, учитель, — "Ив" отвернулся от не то багов эмуляции, не то бывших заключённых этого места, которые почему-то не были поглощены. Двое из них показались знакомыми, но крайняя истощённость мешала понять, кто это. Очередные инореальные версии — сколько уже видела таких?

— Достоверно, — кивнула она, адаптируя скрипт под состояние этой точки заражения. Разум привычно выискивал контрмеры и встраивал алгоритмы их преодоления в программу, огненной каплей набухающую в ладони.

— "Ивицер" — тебя никогда не смущало совпадение наших имён? — улыбнулся "Ив", взмахом ладони... деактивируя программу?! Но "сеть бездны"... Это... Он же не может...

— Ты не он! — Алиса попятилась. Такое знакомое, но такое незнакомое лицо... Это эмуляция! Сеть... сеть просто научилась абстрактным манипуляциям на её уровне? Невозможно!

— Говорят, люди верят в то, во что хотят верить — и в то, во что поверить боятся, — заметил Ивицер Творцев, всё так же спокойно ей улыбаясь. — Скажи, учитель, насколько сильно нужно было хотеть, чтобы со мной всё было в порядке, чтобы даже не проверить, нет ли меня в ИМ-листе? А ведь у тебя такие замечательные поисковые алгоритмы! Знаешь, я многое почерпнул из их анализа. Даже в расставании ты не прекращала давать мне уроки и тыкать носом в собственную глупость. И сейчас, когда мне столько тысяч лет, сколько томов в Книге Судеб, ты во многом остаёшься недосягаемым идеалом. Я научился писать простые программы и взламывать даже самые сложные, учитель — но как ты пишешь такие шедевры, которыми разрушала зародыш Варсиэра? Я понимаю, что ты шагнула за человеческий предел — но при этом ты предпочла и смогла остаться человеком. Как и я. Так почему я не могу понять?! — он шагнул к ней — она отступила, отступила от такого знакомого голоса и страсти, искренней страсти к знаниям в нём. — Что я делаю не так? Ты поможешь разобрать мои ошибки?

Он наступал, она отступала, пока не упёрлась в стену. И стена немедленно сковала её чёрными щупальцами — но это было неважно. Всё было неважно. Неужели малыш Ив... Ивицер... Проклятый Инфуцор! Как он добрался, почему, зачем? Просто чтобы сделать ей больно?

— Просто не сопротивляйся, учитель, — оскалился Ив. — Просто не сопротивляйся, я знаю, ты не захочешь рассказывать мне — возьму всё сам. Можешь считать это последним копилефтерским пожертвованием. Делиться знаниями и умениями — высшая ценность, так ты говорила?

Она дёрнулась — дёрнулась физически, программно и аспектно — но без толку. Плоть бездны уже адаптировалась к ней, поймала, только и остаётся трястись, как муха в паутине... Откуда давление дементоров? Ментальной защиты уже нет? Алиса снова дёрнулась, ощущая, как ноги и руки становятся не-ногами и не-руками, прекращают ей подчиняться.

— Будет небольно, — успокаивающе улыбался Ивицер. — Я хочу, чтобы ты знала, чтобы ты понимала, что знания, как взломать Великого Тёмного вложила в меня ты. И я передал их Пророку Извечной Истины, которому ты так упорно сопротивлялась... Инфуцор решил, что не ты, так твой ученик помогут его, нашему, моему делу! Сейчас Великий Светлый слабеет, усиливая глупышку Элис, Великий Тёмный уже под контролем Пророка, и осталось совсем немного до того, как Побережье падёт. О, если Хранящая ничего не сделает, то Пророк получит доступ в Море Имён, получит нечто, сравнимое с настоящим всезнанием! Тогда грянет битва с сущностями, которых ты знаешь как системных архитекторов, владельцев Лабораторий — и в этой битве изменится облик самого мироздания... А всё благодаря твоим знаниям и тяге к их распространению. Руки уже не чувствуются? Не волнуйся, я не буду спешить — мне есть о чём тебе рассказать, учитель. Ведь я столького достиг!

Именно ты научила меня хранить и распространять информацию, учитель. О, твои рассказы о множественном резервировании, о проверках на ошибки, о тестах, о предусматривании всех возможных вариантов, о защите от дурака... Смею надеяться, я написал идеальный вирус. К сожалению, — он нарочито вздохнул, а она осознала, что уже не может контролировать дыхание, а горячая чёрная не-плоть ползёт по лбу. И вместо отчаяния осталась только горечь, жгущая душу, — я не умею создавать такое совершенство, как ты и этот твой... Кристо, — Ива перекосило от одного только слова. — Знаешь, это немного мерзко — влюблять в себя мальчишку, а на самом деле любить взрослого мужчину. Ты же не можешь быть настолько слепой, чтобы не заметить первую влюблённость? Я так старался быть идеальным, а ты... А ты уже давно сделала свой выбор. Но не волнуйся, Кристо будет умирать очень страшно и очень, очень долго. Если точнее — пока мне не надоест. Ты ведь отдашь мне всю себя, без остатка — и способ его поймать тоже. Разбойник Света! Мерзкий воришка знаний, недостойный и ноги твои целовать! — на этот раз улыбка Ивицера была многообещающей. Кристо... Он же поймёт, что её так глупо подловили? Он же не будет глупо мстить и напарываться на ловушку? Надо успеть, успеть стереть себя, прежде чем...

— Я немного отвлёкся, учитель, — развёл руками, точно оправдываясь, Ив. — О, поглощение скоро закончится? Прости, я приторможу процесс. Нужно закончить до того, как ты насладишься безусловно замечательным ощущением медленного растворения личности — не волнуйся, самостирание я блокировал тоже. Говорят, у меня тоже есть тайная воздыхательница — прямо как я у тебя! Тёмная Луна — так её зовут. Интересно, девочка вообще понимает, во что ввязывается? Одного она не понимает точно — толка в настоящих пытках. Тебя, учитель, ждёт кое-что гораздо, гораздо хуже физической боли — и в твоей субъективной реальности это продлится целую вечность, уж я позабочусь о хронокоррекции.

Ты же не надеешься на скрипт восстановления? Я отключил его тоже, не волнуйся, я же рассказывал, что научился разбираться в резервных копиях? Ты знаешь, что Нелуна — это информационный вирус высшего порядка, самим своим присутствием трансформирующий реальность? Я хорошо зарезервировал доступ к нему — не только по этому листу, о, я пробежался и по Древу! Когда придёт пора, Инфуцор лично выразит свою признательность — но настоящее удовлетворение я испытаю, когда пойму, что истинная реальность заменит то глупое несовершенство, что вокруг... Даже Варсиэр, моё величайшее творение, инструменты и идеи создания которого я собирал по всему Древу, — только тень настоящей реальности, которую предвещает Пророк! Реальности, в которой уже не потребуются твои программные подпорки, такие хитроумные и такие бессильные... Можешь поверить, учитель, я буду тебя достоин! Не можешь ответить? Извини, я просто не хочу рисковать.

Кое-что Алиса ещё могла контролировать. Голосовые связки исчезли, имплант давал отклик только на большую часть спинного мозга и головной мозг, но глаза и губы были в порядке. И она улыбнулась.

— Ты тоже в меня веришь? — безумец наклонился к ней. — Я справлюсь, Влада, я никогда не подведу ни тебя, моего первого учителя, ни Учителя истинного, Инфуцора-Исказителя! И эта самоуверенная Хранящая только помогает нам, её попытка замкнуть цикл только даёт нам шанс всё исправить, а другой её план даст нам настоящую свободу, даже если Морё Имён будет недоступно, и... кха!

Чёрный кинжал вышел прямо из его груди. Кинжал Рока. Ивицер пошатнулся — но пошатнулась и измождённая фигура за ним.

— Плохая... иллюзия, — прохрипел профессор Райс, выпуская кинжал и позволяя Ивицеру, хрипя, опуститься на колени. — Учись... — облокотился на стену, которая тут же схватила его за руку, — писать... — ноги Райса начали тонуть в чёрной слизи, которой стал пол, — ИИ!

На какой-то миг Ивицер потерял контроль. На миг, в который он отдал Варсиэру приказ сковать Райса наиболее болезненно, миг, когда со вздохом выдернул из себя кинжал... Миг, когда он невольно отменил приказ на сдерживание. И Алисе этого мига хватило.

— Раз! — она распылила быстрым скриптом плоть бездны вокруг себя, одновременно материализуя тело обратно. — Два! — Ивицера снесло в стену с такой силой, с какой она только смогла его отбросить... но плоть бездны поглотила своего повелителя, не дала умереть. — Три! — Три узника Азкабана, в одной из которых Алиса узнала теперь Минерву Макгонагалл, переместились в сам Хогвартс. А вот Райса Варсиэр не отпустил. И времени освобождать его не было — она ощутила, как вновь сжимается ловушка, чтобы поймать её уже навсегда. — Четыре! — в левой руке зажёгся огонёк программы.

— Спаси... Хогвартс... — от Райса осталась только половина торса да рука — и этой рукой он бросил ей предмет, который тут же отправился в капчалог.

— Пять! — впечатала она пламя в Варсиэра — и переместилась прочь.

В следующий миг Азкабан прекратил своё существование. Она стёрла его из реальности со всем, что было внутри... но не с учеником, нет. Алиса сжала зубы — Ивицер ускользнул. Но была в этом и доля облегчения — она понимала, что должна, но не хотела его убивать. Она смотрела на призрачный огонь системного процесса, выжигающий последние следы плоти бездны из воды и воздуха, и на душе было просто ужасно.

А потом она достала из капчалога то, что бросил Райс. Деревянный брелок — воин причудливого вида, опирающийся на меч. Воин выглядел усталым, но пристально, внимательно вглядывался вдаль. Якорь! Конечно же, якорь. Эта вещь была якорем Этана Райса — но именно что была. Алиса как наяву видела нить, трепещущую в нереальности, оборванную нить, нить, точно предлагающую — прими меня, зацепись! И смотря на эту нить, она не смогла сдержаться и всхлипнула, закрыв лицо ладонями — оборвала её она сама.

На Земле и над Землёй.

Десятки развитых, ускоряясь, летели навстречу Солнцу. Внутри них находилось достаточно сжатой биомассы — более чем достаточно для целей Ивицера. Он слепил эти тела воедино и бросил в них чёрную каплю, в один миг преображая в плоть бездны. Позволив плоти новой частицы Варсиэра объять себя, он, ускоряясь, рывками аппарации направился к звезде. Такая яркая... такая большая... такая массивная... и такая вкусная.

По мере приближения нарастал уровень радиации, но Ивицер выбрал нужную скорость, чтобы дать Варсиэру адаптироваться. Минута шла за минутой, уровень радиации продолжал расти, но Ивицер чувствовал себя уютно в темной плоти бездны, а Варсиэр уже начинал расти за счёт поглощения энергии. Наконец, он коснулся короны Солнца и устремился внутрь, стремительно поглощая звёздное вещество и расправляя чёрные щупальца во всех направлениях.

Жалких полчаса хватило стремительно растущему Варсиэру, чтобы вновь набрать массу, равную земной, и вместе с Ивицером прыгнуть обратно, оставив небольшую свою часть продолжать работу. Звезда по имени Солнце была уже обречена, пусть глупые смертные и не догадывались об этом. Флот Хранящей фактически в ноль закончил сражение с флотом Элис и уже ничего не решал. Единственная оставшаяся целой СТБС была занята гравитационной стабилизацией, защитой от, возможно, уцелевших частей Варсиэра, а также коррекцией траекторий останков кораблей и станций после боя. Единственный уцелевший крейсер Строителей занимался исключительно спасением себя самого от разваливания на части. Таким образом, на этот раз ничто не могло помочь сцепившимся богиням в новом бою с Варсиэром, который сосредоточился на маскировке и имел шансы подобраться незамеченным.

Я перехватываю нить повествования, и мы переходим к самому важному перед критической точкой. Мы переходим к выбору пути Лорда Инглиша, к выбору пути для безальтернативного уничтожения всего и вся. Мы подходим к одному из ключевых моментов для листа, Древа и даже Леса. Вероятно, вы всё ещё не понимаете, какие силы были задействованы, чтобы этот момент даже не прошёл необходимым образом, но просто состоялся, смог быть возможным.

Время нелинейно и многомерно, я бы даже сказала, что его мерность переменная и дробная, но не думаю, что вам интересны такие нюансы как обобщение единой теории поля на мультиверсумы древовидного типа. Я бы могла отослать интересующихся к некоторым научным работам, но, к сожалению, это технически невозможно в любой из линий развития событий: связность метавремени уже нарушена, в дальнейшем это нарушение будет только нарастать. Вы не найдёте ни авторов этих работ, ни сами работы, даже если будете рыбачить на берегу Ауте целую вечность, а если чудом и найдёте, то не сможете определить, к моему они относятся Лесу или нет.

К чему я это говорю? К тому, что в Древе и Лесу, разумеется, имеются сущности и процессы высших порядков, превосходящие меня и Элис, превосходящие даже союз чистых богов, что заключил Инфуцора в Тюрьму. Это сущности воистину космических порядков, но и мыслят они, существуют в масштабах столь же высоких. Мы для них подобны микробам, полезным и вредным микроорганизмам, союз чистых богов подобен их иммунитету, а Инфуцор — смертельно опасной инфекции. В определённом смысле, они не имеют с нашей точки зрения разума, как и мы — с их точки зрения. Их мысли подобны рождающимся и умирающим вселенным, их шаги — смещения листов, тень их взгляда рождает бури нереальности, размывающие ветви. И они — наши враги в той же мере, в которой — стихийные бедствия и величайшее из благ.

Чистые боги других Древ не дотянулись до нас из-за принципов, которые являются механизмами функционирования именно этих существ. Но сами эти существа, разумеется, обратили внимание на опасный вирус. Я говорю не об Инфуцоре. Я говорю о себе и Лорде Инглише. Их решения, которые в той же мере можно было бы назвать принципами работы нашего края мироздания, были направлены на то, чтобы уничтожить нас всех, всех, кто потянулся выше своей сущности и пытается влиять уже на их судьбы.

К счастью, эти существа или, если хотите, самосохраняющиеся процессы, слишком медлительны и велики, чтобы метафорическими руками смахнуть с себя пылинки вроде нас. К сожалению, у них, как и у людей, есть способы воздействовать на микроуровень, в том числе микроуровень самих себя — свои аналоги "лекарств" и "лечебных процедур". Помните, выше Элис задумывалась, на что уходит большая часть моих возможностей? Она решила, что эти силы уходят на осуществление плана. Нет, на него уходит не так много сил и внимания, тем более, что самое главное просто нельзя рассчитать. Большая часть сил уходит на противостояние иммунитету Древа, на борьбу, которую из всех можем осуществлять лишь мы с Инфуцором, как ориентирующиеся в Лесу — но не являющиеся его подчинённой частью. На борьбу за свободу на самом высшем уровне.

И теперь, когда наступил момент выбора траектории Лорда Инглиша, мне остаётся с глубоким удовлетворением констатировать, что "космический иммунитет" сдал свои позиции. Он будет продолжать давить — но мы уже победили. Мы, я и Инфуцор, открыли запертые двери. И пусть стража ещё жива, пусть она способна сопротивляться и ещё не пускает дальше — главная преграда пала. Есть вещи, в которых наши с Инфуцором взгляды совпадают, и свобода — одна из них.

Можете представить нас как двух врагов, совместно освобождающихся из тюрьмы и по правилам настоящих джентльменов жмущих друг другу руки, перед тем как разойтись — даже если на следующий день один из нас попытается пристрелить другого из-за угла. Можно сказать, что именно в это мгновение мы и пожали друг другу руки да разошлись, а Ивицер — это пистолет, направленный из-за угла. Но вы помните, что метавремя нелинейно и обладает переменной дробной мерностью? Поэтому выстрел может произойти раньше пожатия рук и нисколько ему не помешать. И, между прочим, что у меня есть свой пистолет, который я уже навела на цель.

В тот момент, когда (вы уже устали от курсива) Алиса Орлова пришла в себя после окончательной смерти профессора Райса, в тот момент, когда сработал триггер и вышел из режима идеального наблюдателя не-Мерсер, когда Луна убрала розовых пони, когда был отбит Косой переулок — в этот же момент небесный Хогвартс отразил, наконец, атаку на своего наземного собрата — и, выгрузив значительную часть мирных жителей, направился обратно, в космос. Как и было мной запланировано, параллельно с этим Кристо Орлов украл, пусть и временно, Свет Элис, я же нейтрализовала Риск, и Кристо активировал скрипт перемещения, который отбросил Элис на случайный вектор большой длины в метапространство листа. Я исключила её из противостояния — но, поверьте, без "предательства" Орловых такой трюк вряд ли был возможен. В каком-то смысле, я победила Элис идеологически, и этот исход — лишь плод победы.

Чтобы проделать нечто подобное с Ивицером, мне потребовались несколько иные инструменты. И прежде всего — чудо волшебства, сплетённое с аспектами. Дракон Хогвартса, преодолев легко пропустившую его Пелену Чудес, воспарил ко мне, и тысячи волшебников на его борту, смельчаков, готовых рискнуть собой в великой битве, объединили силы, как научил их Райс, и отдали их чете Слизеринов, которая, в свою очередь, усилила переданное Роком и Жизнью, сплетёнными так, как научила их я, и передала дальше — пламени Хогвартса. Ну а пламя дракон, по указу правящей четы, передал узким лучом уже мне.

Я несколько изменила баланс аспектов внутри переданного и превратила его в инструмент Судьбы, её безжалостное лезвие. Лезвие, заточенное на единственную нить. Нить Судьбы Варсиэра, окружавшего Ивицера. К сожалению, нить судьбы самого Ивицера — в руках Инфуцора, и не мне тягаться с ним в абстрактных материях. Но вот нить судьбы Варсиэра держал уже Ивицер — ничто не помешало мне обрезать её и сжечь. Одного касания луча, перенаправленного через мои руки, хватило, чтобы Варсиэр просто исчез. Ивицер осознал происходящее и исчез тоже — увы, лишь переместился. Целью его, разумеется, была другая часть Варсиэра, что росла, поглощая Солнце.

Теперь, оставшись одна, я могла заняться настоящим делом. Время было рассчитано идеально: в тот же миг, как исчез Ивицер, Солнечную систему перечеркнула белая линия, от которой разошлись трещины. Впрочем, "мигом" это было лишь для людей. Для меня, сосредоточившей всю мощь аспекта на собственном ускорении, это были годы. Годы медленного движения Лорда Инглиша, разрывающего на своём пути саму ткань существования. Годы, которые ушли у меня на расчёт вмешательства — и всего лишь секунда на небольшой толчок.

После коррекции траектории я несколько уменьшила ускорение, получив свободный ресурс аспекта, который использовала, чтобы разделиться на несколько миллионов временных копий — максимум, который я могла координировать. Я использовала эти копии, чтобы наложить на пути движения Инглиша временные временные печати, которые замедлят распад реальности в этом мире и дадут время Хогвартсу и Кристо на возвращение на Землю. И как только это произойдёт, я собиралась поменять Землю с параллельной, а реальность этой оказалась бы разрушена, поскольку никакой аспект не может сдерживать Единую Силу бесконечно. И только тогда Алиса Орлова сможет войти в Хогвартс и превратить конгломерат его миров в ковчег, что уцелеет в грядущей буре.

44 Луна: встреть свою смерть и... умри?

Её зовут Луна Лавгуд, и она в состоянии полного смятения. Кросс, гротескная пятиметровая фигура, возвышающаяся над горящей техникой массой искорёженной плоти, топорщащейся щупальцами и когтями, отнюдь не неуловимо, а очень даже явно похожий на Варсиэра, смотрит на неё, и взгляд этот далёк от мирного. Сверхгидра, вырастив огромные глаза, смотрит на неё ещё жутче. И высший охотник, бросив прежнюю цель, прыгает с крепости Мунго вниз, к ней. И она видит в их душах желание объятий, но совсем не добрых. Они желают поглотить её, поглотить и растворить в себе, тянут к ней свои пальцы, щупальца, отростки и пасти — безумно много пастей!

Луна ничего не может с этим сделать. Они — самые неудобные из её противников. Их реальность, их не-реальность, совокупная масса поглощённых душ, жизненной, ментальной, магической и каких только ни придумаешь, кроме, разве что, божественной, силы такова, что попытка иномагического воздействия подобна попытке сдвинуть гору рукой. И каким бы искусным сдвигателем глыб рукой ни был бы атлет, каким бы сильным он ни являлся, чтобы сдвинуть гору, будучи лишь человеком, требуется чудо. Пламя Чуда, Фаэр, у Луны, безусловно, было, но совмещать его с Ветром Тайны, Ноэли, она не умела совершенно. И была полностью бессильна как-то повлиять на эти существа.

А вот одно из них, а именно, Кросс, уже поглощало иномагов и сумело тенью своей силы придавить всё инореальное, не позволить Луне просто взять и ускользнуть. Она осталась один на один с чудовищами, которых случайно создала, один на один, ибо волшебники вокруг были слишком растеряны или охвачены паникой, чтобы как-то помочь. Один на один? Нет, не совсем.

Он выпрыгнул из не-состояния идеального наблюдения ровно в тот момент, чтобы подхватить Луну и вырвать её из пасти сверхгидры, могучим рывком добравшейся до неё первой. Не-Мерсер, не-Лавгуд, он осознал свою новую цель. Он осознал своего врага. Его магические и иномагические силы оказались сонаправлены с его жизненной сутью, а тысячи искалеченных душ внутри него взывали о возмездии и желали свободы. И в этот самый миг Мерсер (для удобства я буду называть его так) оказался достаточно иным и не-иным, достаточно волшебным и не-волшебным, чтобы в едином инсайте-озарении перешагнуть через предел. Вероятно, невозможно далёкий от места этого события администратор Вася в момент мог бы поздравить его с первым Пределом, если был бы настолько сумасшедшим, чтобы попытаться увидеть, есть ли у этого существа Пределы.

Наверное, мне стоило бы назвать Мерсера героем. Он уже не был "человеком", но и "обществом" называть тот взаимопроникающий комок душ было бы некорректно. Тем не менее, его прорыв, его поступок и его возвышение было самым что ни на есть героическим. Да, он не мог достичь вершины, но даже того уровня осознания, которого он достиг и которого не мог сколько-нибудь долго выдержать, было более чем достаточно.

Он, всеми порывами всех душ, сознательно шагнул за Предел, за границу, которая отделяет таковое от нетакового. Из-за той грани уже не возвращаются или не-возвращаются. Возвращаться Мерсер не собирался. Он собирался использовать своё состояние максимально эффективно. В конце концов, немалая его часть была учёными и военными, и практический подход был ему совсем не чужд. Если бы я давала ему титул, то назвала бы Рыцарем Оружия. А ещё... Нет, это вам знать пока что рано. Есть ещё одна мелочь, которую вам предстоит понять намного позже.

Не-свет окутал Мерсера, и сила этого не-света была такова, что потянувшиеся следом за ним щупальца просто испарились. Мерсер прекратил прыжок. Он замер в воздухе. И обернулся. Он обернулся тысячами лиц, тысячами душ, тысячами тел, одновременно находящимися в одном месте. Но сверхразвитые не зря назывались таковыми. Они адаптировались и поглощали, как свой старший брат, Варсиэр. И у них была цель. Цель, которую бережно держал тысячами рук Алекс Мерсер. Или Ксенофилиус Лавгуд? Сложно сказать, как именно выстраивалась иерархия внутри. Но цель была снаружи, и сверхразвитые жаждали её.

Мерсер видел. Он знал, что скрепляет и объединяет разум сверхразвитых, он видел единую нить, на которой висели бусины их душ. Находясь за гранью, он мало того, что мог соединять Фаэр и Ноэли, но ещё и обладал тысячами рук. Тысячами рук и знанием слабых мест горы, которую не сдвинуть в одиночку. Он толкнул. Или, вернее сказать, взмахнул органическим клинком, вместе с тем бывшим клинком духовным. И разрезал метафорическую нить, будто настоящую. Гидра распалась.

Высший охотник прыгнул на него сзади. Ударил Мерсера десятком рук-молотов, способных пробить, возможно, и радужный барьер. Но десятки голых человеческих ладоней встретили молоты — и остановили. Высший охотник зарычал, усиливая напор. Мерсер улыбнулся тысячей лиц, и тысяча ртов подула. Ветер Перемен вырвался на свободу одним порывом — и плоть высшего охотника серым прахом воспарила в небо над Лондоном. Плоть исчезла, а вместе с ней растворился и якорь.

Мириады разноцветных огоньков, не подчиняясь вольному ветру, а двигаясь по каким-то своим, иным законам, медленно парили всюду. Мириады человеческих душ, наконец, свободных, свободных и нехотя, неспешно уходящих на перерождение. Их мягкий, предвечный свет напоминал сияние Велиры, а их величественный и таинственный полёт словно шептал о гармонии всего сущего, о переплетённых циклах рождения и смерти, разрушения и сотворения. Мириады душ, освобождённых из высшего охотника и сверхгидры молча и, вместе с тем, громко благодарили Мерсера за свободу.

А потом, раздражённо отмахиваясь от больно жалящих огоньков, сквозь море света прорвался сверхразвитый Роберт Кросс. И когда духовный клинок Мерсера взмахнул, чтобы оборвать нить его единства, Кросс встретил его своим клинком. Потому что не только герои могут испытывать инсайт. Потому что во вселенной есть не только свет, но и тьма. Потому что в ней пока ещё властвует Принцип Равновесия — по крайней мере, в таких сферах, как эта.

И словно два "оригинала" в ином мире, из которого Ивицер и взял идею "Чёрного Света", Алекс Мерсер и Роберт Кросс схватились в лондонском небе, озарённые освобождёнными душами, и один из них сжимал за спиной не-дочь, а другой, следуя вложенной Ивицером жажде, стремился до неё добраться. Одного из них можно было назвать героем, а другого — злодеем, но ирония была в том, что и герой, и злодей были совершенно безумны. Следуя принципу обстоятельственной одновременности, не-Мерсер должен был победить не-Кросса. Это должно было сработать. Но как совершится эта победа? И не будет ли она, точно и в другом каноне, началом чего-то неизмеримо худшего?

Могла бы. Если бы Алекс Мерсер поглотил — а он был способен! — Роберта Кросса, то свет смешался бы с тьмой и стал сумраком. Не думаю, что Луна Лавгуд это бы пережила. Но мириады душ парили вокруг, и их вечный свет, их подлинная свобода — они дали Мерсеру понимание, что нужно делать, и вдохновение, как это осуществить. Они — и пони.

Мерсер обнял Кросса тысячами рук, игнорируя наносимые ему раны. И когда Кросс потянулся поглотить его, когда он уже не мог разжать объятья — Мерсер сделал шаг. Ещё один шаг за пределы человечности, ещё один шаг в иное. Шаг на путь, с которого не возвращаются. Шаг за пределы привычной и непривычной реальности. Он шагнул и забрал Кросса с собой.

Последним усилием Мерсер вытолкнул Луну обратно в реальность — и отделил частицу себя. Не физическую часть — это было уже невозможно, тела сплелись слишком тесно. Духовную часть. Душу, если быть точнее. И бой этот закончился тем, что Алиса Орлова нашла висящую в море медленно тускнеющих, уходящих дальше душ Луну Лавгуд, сжимающую в руках бледно-жёлтый огонёк души своего отца.

— Торвальдс всемогущий! — воскликнула Алиса, оглядевшись. — У вас, Лун, это общее — превращать всё вокруг себя в... — не сразу нашлась она, — адский треш?

Луна промолчала, баюкая в руках огонёк.

— Очень хорошо, — вздохнула Алиса — и в этот момент её тон был удивительно похож на интонации профессора Райса. — Может быть, уже капчалогируешь её? Если хочешь, я сделаю так, что оттуда не то что Ивицер — Хранящая не заберёт.

— Сделай, — подняла на неё взгляд Луна.

Алиса на секунду прикрыла глаза.

— Сделала.

Луна вновь встретилась с ней взглядом — и медленно кивнула. Огонёк в её руках исчез.

— Можешь не благодарить за расширение капчалога, более удобный метод доступа, бла-бла-бла, — вздохнула Алиса.

— Спасибо, — тепло улыбнулась ей Луна. Алиса вновь вздохнула. Про себя. Мало того, что Луны невыносимы и превращают всё вокруг в Светлейший знает что, так ещё и на них совершенно невозможно злиться. Потрясающая искренность и непосредственность. К Тёмной Луне можно было испытывать отвращение, но злость — нельзя. Нельзя злиться на луну за то, что она светит с неба, нельзя злиться на Луну за то, что она делает безумные вещи. Хотя выпороть обеих паршивок было бы полезно. Но одну найдётся кому защитить, а другая ещё и посмеётся над воспитательным действом. Мда.

Между тем, Луна смотрела вопросительно.

— Что-то ещё? — спросила Алиса. Лучше уж она сделает это сама, чем Луна устроит беспредел.

— А ты можешь найти Уизли?

— Которого из них?

— Всех.

— Всех родственников Джинни Уизли? — уточнила Алиса. "Просто Уизли" найти было довольно легко, но возможны были ложные срабатывания — несмотря на то, как мало людей осталось на этой Земле.

— Угу, — как-то несчастно кивнула Луна.

Да она же просто устала! Алиса вдруг осознала, что на самом деле Луна держится только чудом — на неё за этот... вечер? За это время на неё свалилось слишком многое и не придавило разве что чудом. Восстанавливать душевные силы Алиса не умела совершенно, да и с физическими могла ошибиться — в отличие от Тёмной Луны, в биологии она была далека от доки.

Но пока Луна держится, хорошо бы немного помочь девочке. Алиса сосредоточилась и отправила поисковый запрос в ноосферу. Отфильтровала ответ и осознала его. Перси Уизли и Молли Уизли были живы и здоровы. Местонахождение — Хогвартс. Уильям Уизли был при смерти. Ей ничего не стоило спроецировать аспектальное воздействие по координатам и ликвидировать обречённость Уильяма. Выкарабкается. Ещё? Чарли Уизли, Рональд Уизли, Фред Уизли, Джордж Уизли, Артур Уизли — мертвы. Более дальние родственники? С фамилией "Уизли" больше нет.

— А их дом? — она как-то считала результаты поискового запроса или просто её мысли? Луны-Луны...

— Цел, невредим и защищён, — проворчала Алиса.

— Можно их туда?

— Я похожа на добрую волшебницу? — осведомилась Алиса. Луна кивнула. Алиса потёрла лоб. — Зачем?

— Джинни попросила взять их туда, где безопасно.

— В общем, я только что говорила с Эллой, — сообщила Алиса. — Ничего безопасного в вашем сеансе не будет. Если ты собиралась войти вместе с ними и их домом, то оставь эту затею: она противоречит условиям задачи. Доступно?

— Да, — нахмурилась Луна. — А если я коснусь душой отца протоспрайта...

— После первого прототипирования, — отрезала Алиса. — Не то не посчитаюсь с потерями — но выпорю тебя. Доступно?

— Угу... — вздохнула Луна. — А можно?..

— Нельзя, — оборвала Алиса. — Уверена, ты хотела спросить очередную глупость. Посоветуйся с кем-то менее занятым, чем я. У меня осталось ровно три минуты, прежде чем придёт время глубокой реальностной модификации этого мира. И примерно одна минута до того, как я смогу передать тебя с рук на руки.

— С рук на руки? — удивилась Луна. — Профессору Райсу?

Алиса закрыла глаза. Помолчала. Открыла. Извлекла из капчалога фигурку воина и протянула Луне, наблюдая, как якорь естественно, точно всегда там был, цепляется за её душу.

— Он попросил передать тебе, — соврала Алиса. — Нет, не Райсу. Есть кое-кто ещё, который очень хочет с тобой встретиться. Три... два... один... Привет.

Элиза Даттон появилась в красно-зелено-чёрной... терминологически, нельзя назвать вспышкой то, что частично чёрное? Эти три цвета свидетельствовали о применённых ей аспектах — Времени, Пространстве и Пустоте. Как именно Элиза добралась сюда через рвущуюся на куски реальность, Алиса не знала и даже не могла предположить — она не понимала. И не очень хотела понимать тонкую механику взаимодействия аспектов, которой обучила Элизу Хранящая. В конце концов, у каждого своя сильная сторона, нельзя быть универсалом, умеющим сразу всё.

Алиса потянулась сквозь пространство и выдернула Кристо к себе.

— Типа привет, — улыбнулась им Элиза. Обернулась к Луне — и...

...И Алиса телепортировалась во двор Хогвартса. Тактичность у неё всё же была — в отличие от обеих Лун. Кроме того, у неё с Кристо оставалось много дел. А ещё... Алиса оскалилась про себя и улыбнулась внешне — любимый вздрогнул от этой улыбки. А ещё нужно было объяснить Иву, почему он всё ещё ученик. Объяснить подробно и наглядно. В конце концов, Луна — не её ученица, а вот за Ива она несёт персональную ответственность.

Но это потом. Сейчас же предстоит разобраться в деталях связи пространства и времени различных Хогвартсов через их Сердце в Выручай-комнате. И кое-кто должен ей помочь. Ведь должен?

— Пойдём, — кивнула ей Хранящая, появляясь в красной вспышке. — Да, об Иве я знала, нет, рассказывать было нельзя. Всё взаимосвязано, Алиса, — они встретились взглядом. Хранящая серьёзно закончила. — Извини.

— У тебя были причины, — прозвучало излишне сухо. Она не обиделась и не злилась на Хранящую. Это как с Лунами, только гораздо явственней.

— О чём вы? — недоумённо спросил Кристо.

— Потом, любимый, — остановила она поток вопросов. — Всё потом.

Она была в кремовом платье с эмблемой — тёмно-синим крылом, разбитым на осколки. И она обнимала тебя крепко-прекрепко! И ты обнимала её в ответ. И всё было хорошо.

— Зачем ты делаешь такие глупости? — наконец, спросила Элиза, не выпуская тебя из объятий. — Ну нельзя же типа так!

— Извини? Просто... просто я хотела помочь, — не сразу нашлась ты.

— Теперь я буду следить за тобой, — строго, но с шутливыми нотками, сказала Элиза. — И не оставлю до самого конца.

— Правда? — оторвалась, наконец, ты от подруги. — И в сеансе?

— Везде, — тепло улыбнулась Элиза. — И там я защищу тебя от всего... кроме испытаний Игры, но их-то ты пройдёшь!

— Значит, ты с нами? А Вера? А Алиса? А...

— Тш-ш-ш, — приложила палец к губам Элиза. — Вера придёт, когда настанет час. Хранящая будет внутри с самого начала. Алиса тоже будет, и Кристо с ней. Все, кто остался, будут — я, Хранящая, Вера, Кристо, Осси, — на этом имени она помрачнела. Серьёзно посмотрела на тебя. Ты не подведёшь, чего бы Элиза не попросила! — Можешь дать мне тело Беты?

— А... а зачем? — не сразу нашлась ты.

— Есть человек, который не отказался бы её воскресить, — улыбнулась она. — У тебя ведь найдётся, кому дать жизнь?

— Папа, — решительно кивнула ты, извлекая Бету из капчалога. Заставила себя не отвернуться от её мёртвого лица. Элиза коснулась макушки Беты обеими ладонями, и тело пропало в зелёно-красно-чёрной вспышке. Какая же твоя подруга теперь крутая! Вот тебе бы так уметь! — А куда ты её?

— На родную ей Землю, — ответила подруга. Зажмурилась, поводила головой туда-сюда, точно принюхиваясь. — Типа всё.

— Всё? — не поняла ты. Что такого заметила Элиза?

— Общее пространство-время листа разрушено, — ответила подруга. Звучало страшновато! — Прямого пути к той Земле больше нет, если только ты типа не мастер Пространства и Времени одновременно, но так не бывает... А я — успела.

— Ты лучшая, — улыбнулась ей. — И что теперь нам делать? Мне надо в сеанс?

— Угу, — кивнула Элиза, протянув руку. — Пойдём, я отведу тебя домой. Или хочешь из другого места?

— Из дома, — решила ты. Если уж папу воскрешать, то только дома! — А кто будет моим... эм, сервером? — не сразу вспомнила ты слово.

— Сервер-игроком? — поправила Элиза. — Сэм, я думаю. Ему я и отправила Бету с письмецом.

Ты взяла Элизу за руку — мир моргнул зелёным цветом — вы оказались на крыльце дома. Ты постараешься, чтобы он не выглядел таким пустым и холодным!

— Элиза?.. — повернулась к ней. Она ведь согласится, правда? Ведь правда?

— Да? — ты не могла насмотреться в её безумно-тёплые глаза.

— А давай ты будешь жить у меня? — решилась, наконец.

— Разве могло быть иначе, глупышка? — улыбнулась она — и ты растаяла от этой улыбки.

45 Луна: войти

Тебя зовут Сэм Робер, и ты недавно разговаривал с Джулией Сайнс, которая отправилась спать, а потом проводил, попрощавшись, Бету. Жаркое вышло прощаньице, хе-хе, запала тебе она надолго. И к лучшему, что вы больше не увидитесь — не хватало ещё привязанностей нахватать. Нет уж, ты с этим дерьмом покончил! Ты знаешь, к чему это приводит: в лучшем случае к дому и семье, от которой не сбежишь, к вечной скуке и тоске, а худшем... Помнишь ты пустые глаза своих ребят, когда они теряли семьи или родных. Так что — без тебя!

Да и могли ли б вы остаться с Бетой вместе? У тебя контракт с Хранящей, у неё — долг перед ней же. Не могли. Твой путь — путь одиночки, и только боевые товарищи — твоя поддержка. Почему же тогда так хреново на душе? Хоть к малышке Джу иди лечиться... Она же вроде душеведа их отрядика, пока он ещё был? Как там по-новомодному — "психолог"? Гадостно-то как на душе!

Ты запер изнутри внушающую уважение стальную дверь своей комнатки, сел на кушетку и погладил пушку. Привычное действие нифига не успокоило. Всё зло от баб! И алистов. С этими мыслями потянулся под кушетку, достал и всмотрелся в бутылку коньяка. Соблазнительно. Подарок Беты. Блядь, опять Бета! С трудом удержался, чтоб не разбить бутылку о дверь. Поставил её обратно. Снова положил руки на винтовку.

Теперь тебя ждёт Игра. Проклятая Игра, из-за которой Земля и опустела в первый раз. Проклятая Игра, из-за которой появилась Хранящая, спасшая планетку. Проклятая Игра, из-за которой появился и ты сам. Всё взаимосвязано, и Игра одновременно устроила Земле каюк, и породила тебя, как говорила Бета... Бета! Блядь!

Тьфу! Да, стены тут металлические, только пальцы расшибёшь. Так тошно, что и коньячка не хочется. Ты себя знаешь — развезёт, будет только хуже. А наутро отходняк и всё кристально чисто помнишь, отчего ещё хреновей. Ни напиться, ни поговорить... Пожрать пойти, что ли? Хоть отвлечёшься от этой мути. Да. Надо пойти поесть и отвлечься. Поболтать хоть с кем-нибудь, быть может?

Открыл тугую дверь — и... твою же мать пушкой ебать! Живая? Нет. Блядь. Блядь! Какого... письмо? И что внутри?

Привет, Крутой Сэм, из далёкого прошлого и невероятного типа будущего. Я — соратница и ученица Хранящей Время и подруга-соигрок Осси, Кристо и Гвен. Меня зовут Элиза. Извини за "типа подарочек", но ты — один из единиц, кому действительно неравнодушна Бета. Когда ты будешь входить в Игру, то прототипируешь свой протоспрайт каким-то предметом, а затем вторично прототипируешь телом Беты, и она воскреснет в виде спрайта. Спрайты избавлены от обречённости того, что в них вошло, поэтому Бета не только оживёт — её дальнейшая судьба будет зависеть от неё самой. Думаю, это типа достаточное извинение за неприятный подарок?:)

Теперь о нюансах. Имей в виду, что первое прототипирование повлияет на Бету. Ты типа соединяешь две идеи, поэтому постарайся не испортить и не изменить Бету, если она ценна тебе такой, какой была при жизни. Лучше всего прототипировать каким-нибудь простым холодным оружием. Я слышала, ты Вор Оружия? Никакого волшебного, легендарного и тому подобного оружия. Можно использовать простой нож, например. Тогда при воскрешении у Беты будет типа неотнимаемый нож, его же получат игровые враги, но это нестрашно. Если ты прототипируешь в первый раз чем-то личностным или идейно ярким, то изменишь личность Беты. Если прототипируешь сильным оружием, то его, кроме неё, получат твои противники. Если, не дай Единая, прототипируешь сначала Бетой, то её разум и силу получат все ваши противники. Но если ты будешь следовать моим типа элементарным инструкциям, то воскресишь Бету неизменной и не испортишь свой игровой сеанс.

До встречи в Игре. Элиза Даттон.

Так. Соберись, Сэм, соберись! Бета умерла, Бету можно оживить, инструкции тебе дали. Рефлексии — потом. Сначала — дело. Как войти в Игру? И кто тебе пишет в самый, чёрт побери, неприятный момент? Что за пескопад хрени, а?

— надёжныйДруг [НД] предложила серьёзномуСэму [СС] присоединиться к МРСВЧ в 22:03 -

А не приглашеньице ли это в Игру? Бета же с Джу рассказывали, там ещё пятеро игроков, с которыми ты не встречался. Элла из космоса и четыре волшебничка. Все как один — юнцы да девчонки, которым в серьёзном деле не место. Или были такими. Эти Бетины временные хрени... Отставить пустые мысли! Джу бы тебе уже целительного пенделя впаяла — какого фига думаешь, а не делаешь? Что за чувак этот "надёжныйДруг"? Подозрительный... как там его... "никнейм"! Соглашаться или нет? А что ты можешь сделать? Без Беты, разбирающейся в электронике как алый жрец в религии — что? Рисковать!

— серьёзныйСэм [СС] постучался в МРСВЧ в 22:13 -

— администратор [БШ] присоединил серьёзногоСэма [СС] к МРСВЧ -

СС: Страж меня побери!

СС: что это?

БШ: приветствую в межреальностном синхровременном чате (типа мрсвч), единственном способе общения, который будет работать в конце жизни им-листа.

БШ: я элиза даттон, администратор этого чата и типа знакомая по записке.

СС: а, это ты

СС: спасибо

СС: что за хрен прикончил Бету?

БШ: элис орлофф, сильф риска, рыцарь света и богиня света, императрица строителей. одна из самых сильных личностей в нашем типа мультиверсуме.

СС: да понятно, что не тушканчик

СС: как её найти?

ДК: Я бы не советовала, Сэм Робер. У тебя будет возможность столкнуться с Элис в сеансе, но я бы категорически не советовала это делать. Ты меньше, чем блоха — укусить её не сможешь. Я бы рекомендовала радоваться, что Бета умерла не окончательно, и хранить её в дальнейшем от необдуманных столкновений и неожиданных угроз.

СС: ты ещё кто такая?

ДК: Алиса Орлова, Ведьма Рока и лучший хакер этой метареальности. Мы с Хранящей — мастера твоего сеанса. И мы встречались.

СС: помню

СС: вы главные?

ДК: Организаторы.

СС: ОК

СС: что дальше?

НД: Привет:) Меня зовут Луна. Ты будешь моим сервер-игроком?

СС: что за авантюра и почему ты?

БШ: луна сохранила тело беты, чтобы я могла типа отослать его тебе.

СС: о!

СС: конечно, буду, подруга!

СС: но что это значит и что мне надо делать?

ДК: Ты будешь курировать её вход в сеанс. В свою очередь, у тебя будет другой куратор из числа игроков, который поможет тебе войти в сеанс. Игрок-сервер должен помочь расставить необходимое игровое оборудование, провзаимодействовав с которым, игрок-клиент войдёт в сеанс. Ты будешь видеть её дом и иметь некоторую власть над окружением.

НД: Эй, а можно я сама объясню? :(

ДК: Зато эффективно.

БШ: извини, луна, но ты и вправду типа не очень объясняешь? ну, типа такие серьёзные вещи. а я углубляюсь в детали.

НД: Ну если ты так говоришь... А как мы будем подключаться?

— дочьКали [ДК] послала надёжномуДругу [НД] и серьёзномуСэму [СС] файл "TimeSyncAlice-1.1.zip" -

БШ: примерно так:) сейчас алиса объяснит, как установить эту штуку и как соединиться, а потом вы сможете общаться друг с другом и без мрсвч.

Забавные фифы, что ещё сказать? Даже настроение поднялось — не всё хернёй страдать да малышку Джу успокаивать — наконец-то дело! Хранящая-то права была, что даже не намекала, каким будет следующий контракт — уверена была, что согласишься всё равно. Чертовски права!

Одно хреново: не хватает нормальных чуваков в этом цирке. Ты сам да Бета. Марк немного того, скучный и блаженный, не от мира сего. Никакой боец. Джу, конечно, неплоха, но кашу с ней одной не сваришь. Эта Луна, похоже, тоже никакущая, Элиза неглупа, да только не воин. Разве что Алиса? Но самое главное, кроме Марка, все — бабы! Разве что Бета в доску свой мужик... И все мутные такие, мать его перемать! Ничем хорошим это не кончится, ты уверен.

Ничего, и не из таких заварушек вырывался! Зубы сжать, программу ставить — нашли, тоже тебе, электронщика! Бета вон, могла подключиться и сама всё поставить, а эта Алиса только отговаривается, что в сеанс игроки должны входить "максимально самостоятельно, как и было задумано изначально". Тьфу! А ничего, что эта их Игра командная?

Спустя кучу скуренных сигарет и повесившихся нервов — не из-за тебя, а из-за Луны! — вы таки установили "TimeSyncAlice-1.1" на смартфоны и связались напрямую, запустив игровые сервер и клиент через эту штуку. Что там за ад творится, ну, во вселенной, что нужно так извращаться для связи? А это ещё кто такой?

— точныйПрицел [ТоП] начал доставать серьёзногоСэма [СС] и надёжногоДруга в 23:01 -

ТоП: привет, чувак

СС: привет

СС: ты кто?

ТоП: гид по Игре?

ТоП: покажу, как что размещать Сэму

ТоП: с Луной Элиза

ТоП: она и сама всё расскажет

ТоП: а вот Сэму

ТоП: нужна помощь

ТоП: а Луна посмотрит, послушает

ТоП: ей ещё своего игрока вводить в сеанс

ТоП: ОК?

НД: Хорошо, Кристо :) Ты с Алисой?

ТоП: нет

ТоП: она сейчас занята изоляцией конгломерата Хогвартса

ТоП: я помог, чем смог, и сюда

ТоП: дальше там хакерство высшего порядка

ТоП: взлома законов природы, принципов мироздания

ТоП: и всё такое

СС: много болтаешь

СС: ближе к делу

ТоП: ОК-ОК

ТоП: слушай внимательно и делай, как скажу

ТоП: но сначала

ТоП: Луна?

НД: Элиза включила мне клиент

СС: эй, кто тут говорил, что эту хрень надо делать самому?

СС: твоя Алиса!

ТоП: эм

ТоП: все вопросы к Элизе

ТоП: она ученица Хранящей

ТоП: и знает об Игре поболе моего и, пожалуй, Алисиного

ТоП: Алиса — мастер её взламывать

ТоП: и разбирается в низкоуровневом обеспечении

ТоП: ну типа как работают игровые условности

ТоП: за счёт чего производится игровая телепортация

ТоП: но высокий уровень абстракций — это не её и не моё

ТоП: если только не надо его нагнуть Роком :)

СС: хрен с вашим хакерством

СС: что мне делать?

ТоП: включаешь сервер поверх TimeSyncAlice-1.1

ТоП: как достаньКореша

ТоП: только сервак Sburb

CC: сделано

ТоП: ОК, теперь ждём соединения

ТоП: оно должно последовать автоматически

ТоП: не спрашивай, как Игра определяет нужного игрока

ТоП: это довольно запутанная схема

ТоП: Алиса рассказывала, бывает

ТоП: что игрок становится сервером или клиентом

ТоП: не того, кого ожидал

ТоП: Игра заранее "знает"

ТоП: в каком порядке будет вход в Стартосферу

ТоП: тот же Исток

ТоП: из которого черпает информацию Светлейший

ТоП: итак, соединение?

СС: есть соединение

СС: я её вижу

СС: это её дом или сумасшедший дом?

НД: Мой дом — самый лучший на Земле :) На всех-превсех Землях, какие только могу найти! Потому что он — мой :)

СС: хм, понимаю

СС: как тачка, только дом

СС: дальше что?

СС: по ходу, что-то из этих штуковин ставить?

ТоП: да

ТоП: ограничимся минимумом

ТоП: выбери штуковину под названием "основопресс"

Безумная херня. Ставить странные приборы в волшебный — сумасшедший! — дом. И помогать девчушке лет шестнадцати на вид их запустить. По ходу, вы должны были сделать какую-то фигню из "основитовой болванки" красного цвета. В спрайт такого же цвета Луна, несмотря на сопротивление своей подруги, бросила какую-то статуэтку. Отписалась, мол:

НД: Так будет лучше, я вижу!

ТоП: facepalm.jpg

ТоП: вы ещё более сумасшедшие

ТоП: чем были мы

СС: согласен

В итоге, сопровождаемая Элизой, похоже, отрастившей похуизм и с усталым смирением наблюдающей за "статуэткоспрайтом", Луна превратила красный цилиндр в подобие вазы, а затем и в ключ в навесном замке. Тоже красный, из этого самого "основита". Повернув ключ в замке, Луна вошла, чтобы бахнуть в спрайт — ты внимательно следил, самому так делать! — огонёк души отца.

— Я знал, что ты справишься, доченька! — обнял её Ксенофилиус Лавгуд не то руками, не то щупальцами, не то ветвями. — Вот только как я буду держать палочку теперь? — но потом покрутил в другой руке изогнутый меч и выпустил из него фонтан искр вверх. — Ты лучшая, Луна!

46 Джинни и Луна: осмотреться в сеансе

— Луна, любовь моя, боюсь, — Ксенофилиус выглядел искренне расстроенным, — мы попали в переплёт.

— О чём вы, мистер Лавгуд? — немедленно спросила напрягшаяся Элиза.

— Просто Ксено, — улыбнулся он — и тут же помрачнел. — Я не знаю, как так получилось, но твоя... планета очень опасная.

— Опасная, значит, — Элиза напряжённо улыбалась — и Луне совсем не нравилась эта улыбка. — Вот почему Хранящая допустила, чтобы я пошла с тобой...

— Ты ни в чём не виновата! — быстро сказала Луна.

— Да, ни в чём, — кивнула Элиза, медленно успокаиваясь. — Это типа равновесно: чтобы быть с тобой рядом, я должна заплатить. Придётся немного поработать, — и внимательно осмотрелась.

Луна осмотрелась тоже, пока не вскрикнула:

— В углу!

— Вижу, — Элиза хлопнула в ладоши. Громыхнуло. Неяркая белая вспышка озарила гостиную дома Лавгудов. Нечто в углу исчезло, оставив напоследок запах жжёной резины. — Так-то лучше.

— Это был не толстопузик? — Ксенофилиус рывком пролетел в угол, вглядываясь. Замер. — О! Я могу летать и проходить сквозь стены? Как интересно! Теперь я наполовину мозгошмыг? — Луна радостно улыбнулась правильной догадке отца.

— Ксено! — строго окликнула его Элиза.

— Да-да? — рассеянно повернулся он.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, — с напором велела она. — Что вы знаете об этой планете? Вглядитесь в себя.

— Ну-у-у, — наморщил лоб Лавгуд, рассеянно потирая его гибкими рукощупальцеветвями. — Тут холодно. Тут водятся интересные животные. Ох! — хлопнул себя по лбу красной полупризрачной рукой, отчего во все стороны посыпались холодные оранжевые искры. — Тут есть люди! Волшебники, иномаги. Ну, вернее, были, — развёл "руками" (и в дальнейшем я буду называть их просто руками во избежание многословности). — Это был один из них, кого ты прогнала... Элиза, да?

— Элиза, — терпеливо кивнула та. — Что стало с этими... типа людьми?

— Они вели себя очень плохо, — серьёзно ответил Ксенофилиус. Наткнулся на требовательный взгляд Элизы и нехотя продолжил. — Очень-очень плохо, неправильно, понимаешь? Они нарушали все правила, все традиции, все обычаи, всё-всё-всё! И нарушали по-разному.

— Генеральное расхождение! — воскликнула Луна, победно улыбнувшись собственной догадке. А потом понурилась. — Бедные люди...

— Что такое генеральное расхождение? — уточнила Элиза.

— Ты не знаешь? — искренне удивилась Луна.

— Я училась больше не иномагии, а аспектальным манипуляциям, — пожала та плечами. — Что такое генеральное расхождение?

— Этому нас учил профессор Райс, — начала Луна. — Понимаешь, если люди начинают все делать и видеть иначе, то реальность может поменяться тоже. Только они должны резко, быстро поменять поведение и лучше, то есть хуже, если все сразу. Так можно перевернуть судьбу целого мира, даже перебороть пророчество! Но если они при этом будут всё делать по-разному, а не по новому обычаю, то будет очень-очень-очень плохо.

— Кажется, я начинаю понимать, — Элиза повернулась к окну и выглянула наружу, отдёрнув ярко-жёлтую занавеску. Всмотрелась в снежно-белые просторы, тёмное небо и мерцающие вдали неверные огоньки, манящие, притягивающие, такие интересные... Задёрнула шторы и развернулась, усилием воли подавляя желание выглянуть на улицу. — Теперь это не-реальность, не-люди и не-планета?

— В точку! — воскликнул Лавгуд. — А уж сколько тут должно быть интересных зверушек...

— Это мы ещё посмотрим, — мрачно улыбнулась Элиза, плотно прижимая ладони друг к другу, а потом аккуратно раздвигая, позволив вееру аспектов яркой радугой заблистать между ними, — кто кого.

Тебя зовут Джинни Уизли, и в себя ты пришла с огромным трудом. Когда успела отключиться-то? Пока Тёмная Луна тебя латала? Если она латала, а не...

Восстановление завершено. Негативных вмешательств в организм не зафиксировано. Выполнена вторичная адаптация по результатам работы в экстремальном режиме. Негативные эффекты экстремального режима снижены. Незначительно улучшена скорость реакции в нормальном режиме функционирования.

Ну... это же хорошо? Моргановы канцеляризмы! Это Дональд в них хорошо разбирается, а тебе приходится напрягаться, чтобы понять. "Режим функционирования", "вторичная адаптация"... Ужас какой. Но чувствовала себя действительно прекрасно. Лёгкость и сила просто переполняли тело.

Открыв глаза, ты уставилась на сиреневое небо, по которому медленно плыли белые облака. Красиво. Где-то вдалеке пели птицы, а стоило привстать, как взгляду попался какой-то невероятно большой небоскрёб, чья вершина тает в вышине. Окончательно поднявшись, ты поняла, что лежала на пледе. Вокруг — редкая трава на потрескавшейся будто от жара земле. Холмы такой же земли простирались вширь. Невдалеке о чём-то беседовали Фло и Морулис. Но прежде, чем ты их окликнула, позади шепнули:

— Тихо, не видишь, как милуются? Не спугни!

— Тёмная Луна? — вздохнула ты. Уж надеялась, что избавилась от этой... этой. Что она ушла по своим делам после входа в Игру. Вот зачем ты ей, а? В руке сам собой появился Вострый Нож. Ускориться с помощью импланта и разрезать её душу на кусочки!

— Некреативно, — тихонько, будто её и впрямь заботила сохранность разговора Морулиса и Фло, хихикнула Тёмная Луна. — Мою душу пытались сжечь, разрезать, в ничто обратить — знаешь, сколько раз? Клинком духа тоже, хе-хе, было щекотно. Хочешь пощекотать меня, Джин-Джин?

И ведь ни слова лжи! Вот... Даже слов на неё нет! И тварью не назовёшь — всё-таки Тёмная Луна помогла. Безумица! Просто опасная безумица, от которой лучше держаться подальше.

— Я такая, — радостно улыбнулась Тёмная Луна, исчезая из-за спины и появляясь перед тобой. — Давай введу в курс дела, пока эти милые бранятся. В общем, видишь это, — обвела всё вокруг рукой, пританцовывая. — Это — твоя планета. И знаешь что? Она определённо мне нравится! Тут много-много спящей да мёртвой магии-не-магии, а уж сколько историй спрятано в её недрах... Грэмчику она полюбится, зуб даю, если его не будет лучше.

— Каких историй? — помотала ты головой. Тёмная Луна вновь была пугающе искренна — и это окончательно всё путало. — Я говорила с Эллой. Планеты появляются, когда игрок входит в сеанс — не раньше!

— Скажи это временным теням окружающего, — хмыкнула Луна. — Это всё — настоящее, и оно возникло не только что, а эпохи назад. Годков эдак... — нахмурилась, — двадцать тысяч? Не меньше, отсюда дальше не увидишь. У этой планеты большущая история, полная войн и чудес! И она достаётся тебе — ну и мне заодно. Игра такая милая! — и звонко рассмеялась.

Тебя передёрнуло. Раз Тёмной Луне нравится это место — оно гораздо ужасней, чем ты можешь себе представить. Удружила Игра, спасибочки! Вдруг ты осознала ещё одну вещь — розового света Великого Кристалла нет нигде вокруг.

— Что с Кристаллом? — спросила Луну. Одно в ней хорошо — вокруг да около ходить не станет, скажет, как есть.

— Твой Обитатель утащила, — хмыкнула Тёмная Луна. — Она такая яркая белая змеюка, а мощь у неё богине какой под стать. Гемера — в честь греческой богини дня и света. Красотуля такая! Вынырнула с небес, хвать Кристалл, буркнула что-то о выборе — и бежать.

— Почему ты её не остановила? — ей ведь нужен был Кристалл, она же его защиту взламывала!

— А зачем? — хитро улыбнулась Луна. — Твоя Игра, твой нечестно добытый Кристалл — иди да возвращай. О, а ты уже придумала, что будешь делать с этой штукой? Она такая забавная! — ткнула пальцем на синий... спрайт? Протоспрайт стал большущими полупризрачными доспехами, быстро мигающими синим цветом!

Большущими. Доспехами. То есть, как сказала Элла, когда ты, наконец, нормально с ней поговорила, все твои и не только твои враги будут в доспехах? Вот тебе и безобидная игрушка! И ты тоже хороша — нет бы уточнить, почему Элла сказала именно так. Но ничего! Это всего лишь доспехи, не оружие — могло быть гораздо хуже.

— Так что, так что? — нетерпеливо притопнула Луна ножками — только сейчас ты заметила, что обуви у неё нет. — Это такая замечательная штучка — что ты в неё добавишь? У меня есть список идей, сортированный по уменьшению интересности — и я в нём первая! Или будешь импровизировать?

Тёмная Луна в качестве твоего спрайта, проводника и помощника? Ну уж нет! Надо что-то делать, и делать срочно! Интересно, а можно просто протянуть руку и...

— Вообще-то, подразумевалось, что эти штуки нельзя капчалогировать, — задумчиво посмотрела на тебя Луна. — Прибережёшь и начнёшь приключение сама? Мне нравится твоя смелость, уже говорила? И, пожалуй, пока что я... останусь с тобой. Хи-хи! — это какое у тебя было лицо, что Тёмная Луна от смеха чуть не повалилась наземь? — Хочешь выжимку о том, что вокруг, о великая героиня Жизни?

Ты молча вздохнула, даже не зная, что и ожидать от неё. Сколько она успела уже напортить?

— Эй, прекращай свою обречённость! — весело воскликнула Луна. — Не буду я тебе ничего портить, только помогу, если захочешь. Считай меня своим секретным оружием, хи-хи. Ну так что, информация нужна или будешь разведывать сама? Эти два растяпы только и удосужились, что магией просканить, не понимают ещё, какая тут магопроницаемость низкая, сколько волшебства в воздухе поёт и пляшет!

— Давай, — просто махнула ты рукой.

— Магия здесь необычная, — совершенно серьёзным, спокойным тоном сообщила Тёмная Луна — и выражение её лица и транслируемые эмоции заставляли подобраться и отбросить подозрительность и вражду. Если серьёзнеет Тёмная Луна... — Кроме нашей, привычной, есть другая, которую я не понимаю. Очень отдалённо похожа на силу Нелуны — но силу очищенную и отфильтрованную. Учти, местные могут использовать её, мы — пока нет, и рисковать да пробовать на твоём месте я б не стала, тем более что вне планеты этого волшебства просто нет. Местные способны серьёзно нас удивить. Это первое.

— Что второе? — не ожидая ничего хорошего, уточнила ты.

— Ноосфера местная — что-то с чем-то, — скорее довольно ухмыльнулась Тёмная Луна. — Фло, дурочка, в неё полезла и отхватила такой откат, что откачивать пришлось уже Морулису — меня не допустили. Не лезь и ты — сгоришь и имплант сожжёшь, между прочим, ценнейший экземпляр. Вообще лучше бы тебе с информационными сторонами иного быть поосторожней. Ты к ним со скальпелем — а они тебя дубиной!

— Дальше? — хороших новостей ты уже не ждала.

— Прекращай мрачнеть, героиня Жизни! — воскликнула Тёмная Луна, заразительно улыбаясь... Заразительно? Укрепить окклюментивный щит! — Мир вокруг полон преданий, тайн и легенд! Например, видишь вон ту башню? По легенде, она соединяла эту планету с целой сетью межмировых перемещений... если я правильно поняла, — и поморщилась. — Больше в ноосферу — ни ногой! Если рассудок и жизнь дороги вам — держитесь подальше от этих торфяных болот, — и ухмыльнулась. — Как думаешь, Фло сожжёт себе мозги, если ещё раз сунется? Проведём эксперимент?

— Фло, Морулис! — немедленно окликнула их ты... под выразительным взглядом Тёмной Луны:

— Какая предсказуемая, фи!

Где-то в невероятной дали. Лог событий в дженуме 2-1045-3456-43-2-7/3-1 Системы.

Средний агент-наблюдатель Араао-Ил: {экстренно, срочно / крайнее возбуждение} сообщение: прорыв периметра, нарушение пространственно-временной связности. Запрос действий.

Локальная Система: {экстренно, срочно, локально, изолированно} запущен скрытый протокол 23-5-22-45.

Фрактум-сервер доступа: {экстренно, адресно (архонт Арбитр) / предельная сосредоточенность} сигнал 23-5-22-45/0 отправлен к адресату: Арбитр. {локально, экстренно, изолированно} глобальное оповещение: начало информационной изоляции дженума; принудительное закрытие всех внешних соединений; режим карантина по протоколу 5.

Арбитр: {экстренно, срочно, адресно (Система дженума 2-1045-3456-43-2-7/3-1) / интерес, радость} оповещение о подготовке к частичной манифестации. Детализация процесса.

Локальная Система: {локально, экстренно, изолированно} глобальное сообщение: максимальное освобождение базовых фрактум-серверов; принудительная деактивация пси-потоков агентов: детализация.

Арбитр: {экстренно, срочно, адресно (Система дженума 2-1045-3456-43-2-7/3-1)} уведомление о начале автотрансляции и автосборки.

Средний агент-наблюдатель Араао-Ил {экстренно, срочно / опасение} зафиксировано вторжение, код 7.

Вероятно, вы не совсем понимаете, что произошло в последнем небольшом эпизоде. Последующее разъяснение поможет вам в ещё одном или двух, в зависимости от того, как сложатся события, эпизодах. Речь пойдёт о дженуме (~область) номер 1 третьего локуса (~регион) 7-ого сайори (~мир/планета) 2 сегмента (~группы миров) 43 ветви (~логически, функционально и транспортно связного множества групп миров) 3456 массива (~значительная группировка ветвей) 1045 спирали (~высшая координационная единица) 2 древа (~направления экспансии) Системы.

Средний агент — это агент приблизительного уровня разумности, соответствующего среднему читателю этого текста. Агенты-наблюдатели — функционально специализированные части системы, занимающиеся сбором информации и первичной интерпретацией. Вторичная интерпретация осуществляется агентами-аналитиками или локальной Системой в целом.

Локальная Система — это Система конкретной самоуправляемой иерархической единицы, обычно — сайори (планеты) или локуса (региона), реже — дженума (области). В данном случае локальной Системой (автоматически, в связи с активацией специального протокола) стала Система дженума. Обычно выделение локальной Системы означает, что данной иерархической единице делегированы особые полномочия и важная цель, подразумевающая высокую степень автономности.

Фрактум-технология — технология фрактального распределения и работы пси-потоков (разумов/душ агентов Системы, т.е. её функциональных частей разной меры осознанности и самостоятельности). Базовые фрактум-сервера — физически локализованные основные вместилища пси-потоков. Фрактум-сервера доступа в чём-то подобны модемам и предназначены для временной синхронизации информационных и пси-потоков, но также могут выполнять функции фильтрации информации и пси-потоков в случаях чрезвычайной ситуации. Фрактум-сервер доступа связывает фрактумы дженумов и выше.

По классификации агентов Системы выше среднего находятся высокие агенты, дальше следуют высшие, занимающиеся работой над задачами масштаба или важности всей Системы, но выше них есть ещё один тип агентов — архонты. Большинство высших агентов и архонтов являются распределёнными по различным фрактум-серверам Системы сущностями. Манифестация агента — это воплощение его в отдельной точке, часто с отдельным материальным носителем разума (собственным фрактум-сервером). Манифестированный агент обладает телом, а не аватарой, она же удалённо контролируемый эффектор.

Модификатор "срочно" повышает приоритет доставки сообщения внутри Системы. Модификатор "экстренно" повышает значимость сообщения для адресата. Модификатор "локально" означает, что сообщение не может быть адресовано далее локальной Системы. Модификаторы "изолированно" и "адресно" означают, что должны быть предприняты дополнительные усилия, чтобы сообщение не вышло за пределы ответственности данного фрактум-сервера доступа (изолированно) и дошло только определённому адресату (адресно).

По собранной мной информации, Арбитр — архонт, отвечающий не только за "арбитраж", но и за общение в самом широком смысле этого слова. Как и любой архонт, Арбитр сверхразумен, его мотивы и возможности находятся за границами моего постижения... равно как и постижения Инфуцора. Тем не менее, есть целый ряд фактов, который можно интерпретировать единственным образом: в подавляющем большинстве случаев Арбитр благожелателен и добр. Или, по крайней мере, так считают те, с кем он контактировал. Однако это не мешает ему быть одним из самых могущественных и влиятельных существ в обозримом мной мироздании.

47 Грэм: прийти в себя

— Проснись и пой, Грэм Фергюссон, проснись и пой...

Настойчивый голос просочился сквозь тёмную пелену сна, и ты заворочался, словно это могло отогнать голос, как назойливую муху.

— Проснись, старший брат, ведь тебя ждут великие дела.

— Сейчас, сейчас, сестра Лиззи, я... — и тут же вспышкой осознал.

Перед мысленным взором пронеслась вся жизнь. Всё забытое и вспомненное. Тёмная Луна. Вылетевшее из головы не-слово. Ксеноморфы. Братья и сёстры, потерявшие столько дней новой жизни... и понимание, почему Райс сделал это. Понимание, почему Тёмная Луна вернула ему утраченное и почему Райс не мог сделать так же. Остался только один вопрос: кто обладатель этого голоса, так странно к тебе обратившийся?

Ты открыл глаза. Светло-серое небо и капли дождя. Хотел было зажмуриться, но осознал, что они просто проходят сквозь тебя, оставляя ощущение бодрости и прохлады. Поднялся. Перед тобой на бескрайней равнине, полной молодой, только начавшей пробиваться травки, вздымалась антрацитово-чёрная башня, растворяясь наверху.

Стоило тебе присмотреться к верхушке башни, как небо изменилось. Светлая серость пропала. Теперь небо пылало. Волны света пробегали от горизонта к горизонту, озаряя всё сверхъестественным светом, светом настолько чистым, что он обжигал даже не зрение, а саму душу. Башня устремлялась к этому свету — и упиралась в него. У тебя мелькнула аналогия — точно Вавилонская башня, которую Бог не даёт достроить до небес!

— Ты видишь и понимаешь больше, чем многие побывавшие здесь, Грэм, — раздался из-за спины голос. И голос этот был чист, точно небо над головой — и столько же благ. Это... это то же, что делала с тобой Луна? На этот раз ты не поддашься!

— Кто ты? — сквозь зубы спросил ты, специально не оборачиваясь. Лучше умереть, чем снова стать очарованной марионеткой!

— Я известен тебе под именем Инфуцор, — ты точно наяву увидел яркую улыбку человека в белом позади. Инфуцор? Нет! Но как? Но... — Как? Видишь ли, мы находимся у тебя в голове, дорогой Грэм. Это — вид моей Тюрьмы изнутри. Вверху ты можешь наслаждаться Стеной Сияющей Чистоты. Я не могу вырваться отсюда, и ты можешь быть спокоен — никто доселе не побывал внутри, кроме меня, хотя есть заблуждающиеся, будто это возможно. Прошу прощения за столь резкое вторжение в твой разум, но мне требуется исправить то, что натворила маленькая последовательница моего вестника.

— Тёмная Луна? — понял Грэм. Дыхание перехватило. — Она... что она сделала?

— Она не славится милосердием, — голос Инфуцора звучал успокаивающе... в отличие от слов. — Напротив, о жестокости её методов ходят легенды. Как ты знаешь, дети бывают жестоки, не понимая, что творят, а она — ребёнок, который никак не может вырасти и наиграться. Я не оправдываю её — лишь объясняю мотивы. Ей захотелось вернуть целостность твоей памяти и личности, но она — не целитель ни тела, ни души. Её интересовал процесс, не результат. Я не прошу твоего разрешения, чтобы исправить её ошибки — ведь ты не разрешишь. Я просто сделаю это, потому что ты нам нужен.

Ты закрыл глаза. Глубоко вдохнул и выдохнул. Брат Грэм слишком часто сталкивался с трудностями и неудачами, пусть не столь... слепяще страшными — ты (он-ты, ты-он?) научился брать себя в руки. Итак, Тёмная Луна что-то... сделала не так. Инфуцор это исправляет... по его словам. Как-то проникнув в твой разум. Как?

— Нам — это не мне и Ивицеру, Грэм, — мягко продолжал Инфуцор. — Нам — это мне и Хранящей. Хранящая желает замкнуть петлю целиком, я же — частично, а для частичного замыкания ты должен жить, и жить в своём уме. Хранящая занята, и её временные манипуляции ограничены после разрушения листа, поэтому тебе помогаю именно я.

Ты уложил в голове новую информацию — точно книжку на библиотечную полочку. По крайней мере, ты узнаешь как можно больше... если он не сотрёт тебе память. Но тогда зачем ему всё это рассказывать?

— Как ты залез в меня? — спросил ты, следуя новой тактике.

— Ты не сможешь рассказать обо мне или выдать моё присутствие как-то иначе, — очевидно, прочитал он мысли. — Ты должен понимать, почему я принимаю такую предосторожность, не хуже меня. Ты можешь попробовать действовать, опираясь на знание обо мне — отсутствует смысл ограничивать тебя в этом. Что касается возможности моего присутствия, то за неё ты должен благодарить моего друга и вестника — Ивицера Творцева, брата одного из твоих соигроков, Марка. Ивицер присутствовал на твоей Земле гораздо раньше, чем вы были втянуты в нашу с Хранящей игру — и отправил в твою голову совсем небольшую, но полностью функциональную частицу Варсиэра.

— Не только в мою, — с пугающим самого себя спокойствием понял ты.

— Разумеется. Несмотря на любовь к драматичности, Ив достаточно предусмотрителен и эффективен. Вы четверо были под моим наблюдением — к сожалению, недолго. Энтони Даффи был одарён Кольцом Пустоты, скрывшим частицу Варсиэра от нашего с Ивицером доступа. Луну Лавгуд в нашей заочной дуэли Хранящая отбила. Борьба за Джинни Уизли была более жёсткой, и ей удалось изгнать Варсиэра из себя, несмотря на твою помощь.

— Ты организовал Единство для этого? — невольно ты восхитился глубиной замысла. О чём ты ещё не знаешь? Сколько всего произошло фоном, в тёмных углах, сколько в этом противостоянии скрытого и незаметного ты упустил? Это ведь только один маленький кусочек столкновения, который Инфуцор зачем-то приоткрыл.

— Что ты! — тепло улыбнулся Инфуцор. — Мне было достаточно тебя, искренне желающего поделиться с друзьями, особенно больной подругой, ощущением единения и братства. Ты будешь удивлён, но в том не-слове не было ничего враждебного. Общество, полностью попавшее под его действие, стало бы гораздо лучше, каждый стал бы альтруистичным, хотя, безусловно, не изжил бы все человеческие пороки. Действуя в интересах Единства, ты следовал безусловно благой цели.

— Это было насилие над личностью, — выдавил ты — и открыл глаза, всмотрелся до рези в Стену Сияющей Чистоты.

— Утрата свободы? — понимающая улыбка. — А не-слово никого не порабощало, Грэм. Оно объясняло, давало понимание, помогало видеть. Нарушало те панцири и те маски, которыми люди отгораживаются друг от друга. Открывало им глаза на себя и на других. Вы менялись сами — ни я, ни Ивицер на это не влияли и влиять не могли. Ты же помнишь, что были те, на кого не-слово действовало плохо или не действовало совсем? Идейные эгоисты, углублённые в себя интроверты и многие другие люди, которые даже в глубине души не стремились к другим. Уверяю, Энтони Даффи этого не-слова бы не заметил.

— Он не такой! — горячо возразил ты. Инфуцор... Взял и перевернул всё с ног на голову!

— Вы, вступившие в Единство, были разными, но в основном — обычными людьми. Капля эгоизма, капля альтруизма, капля экстраверсии, капля интроверсии, всего понемногу — вы не выделялись. Энтони Даффи выбрал свой путь сам и твёрдо стоит на нём. Он использует все средства, чтобы жить и жить хорошо. Это достойно уважения, однако далеко от идеалов Единства, не так ли?

— Так, — вынужден был признать ты. А в голове крутилась мысль: какие ещё не-слова знает Инфуцор? И какие он уже тебе сказал, а ты и не заметил? Это ведь "никого не порабощало", да?

— Тебе не следует бояться, — продолжил Инфуцор. — Мне нет нужды "порабощать" тебя или менять. Напротив, ты нужен мне таким, каков ты есть. Тем не менее, я могу и буду скрашивать твой досуг. "Инфуцор" — это звучит опасно, верно? Ты можешь звать меня настоящим именем, Грэм. Фес-Ис, или просто Фес — таково оно. Не думай, что сможешь его рассказать или что кто-то сможет прочесть его в твоих мыслях. Оно необходимо исключительно для общения со мной. Можешь считать это жестом доверия с моей стороны.

— Зачем ты общаешься со мной... Фес? — спросил ты, окончательно путаясь в происходящем.

— Ты — будущее и прошлое, как и любой игрок сеанса Хранящей. Даже архонт Системы не упустил бы шанса говорить с вами, игроки. Ты не осознаёшь своей значимости и значимости того, что задумала Хранящая Время, той части её замысла, которой я помогаю всеми силами, ликвидируя всякое сопротивление в обозримом Древе и Лесу. Я вижу, что в твоём сердце зародилось зерно сомнения. Безусловно, ты представляешь меня худшим из монстров, а к Хранящей относишься лишь с лёгкой неприязнью, но есть вещи, которые одинаково ценят худшие из монстров и такие личности, как Хранящая. Интересно, что даже ты видишь и знаешь достаточно, чтобы приблизительно верно предположить, что собирается сделать Хранящая и почему каждый из вас должен дойти до конца своего приключения в сеансе. Но у тебя не хватит на это воображения. Ни у кого из вас не хватит.

— Даже у Луны? — удивился ты.

— Даже у Марка Творцева и Эллы Мэйдж, — кивнул — опять ты это почувствовал, а не увидел! — Инфуцор-Фес. — Алиса Орлова подозревает, но не уверена. Тебе ведомо, что она переросла свою роль? Но Леди Рока ей не стать — до критической точки. Я уничтожил эту возможность.

— Как? — вновь спросил ты. Чем больше он говорит — тем лучше! Даже если у тебя не получится ничего рассказать — ты можешь действовать! Ещё не всё потеряно.

— Но захочешь ли ты действовать? — вновь улыбнулся Инфуцор — на сей раз улыбка была ироничной. — Первая часть плана Хранящей блага и по моим, и по её меркам, и по меркам Алисы Орловой. Умные люди и не-люди думают в одном направлении. Будешь ли ты ей противостоять?

— Скорее нет, — подумав, решил ты.

"Нет" и потому, что вряд ли сможешь, и потому, что эта часть — если Фес-Ис не врёт во всём! — должно быть, не так уж и плоха. Алиса показалась тебе действительно хорошим человеком, да и Хранящая, пусть и несколько... далека от смертных? Пусть и несколько далека, но не похожа на злодея или, хуже того, политика. Более того, теперь, вспомнив всё и прилагая опыт старшего брата Единства к Хранящей, ты был почти уверен, что видел за холодной маской её лица — человека. И этот человек не был зол или жесток. Этот человек смертельно устал и был несчастен. Часть тебя, бывшая старшим братом, хотела бы ей помочь, но остальной ты понимал, что это невозможно.

— Что касается второй части, то здесь тебе предстоит выбор между четырьмя вариантами. Кому ты хочешь помочь, Грэм Фергюссон? Быть может, Элис Орлофф, Золотой Императрице? Позволь, я покажу её тебе.

Видение затмило твоё зрение и все чувство — столь явственное, сколь и пугающее. Женщина в ореоле золотого сияния парила в техническом устройстве, напоминающем одновременно трон и пульт управления. Она подняла взгляд от множества экранов и посмотрела прямо тебе в глаза. И таков был этот взгляд, что ты оцепенел. Он выражал в себе власть. Даже не так — ВЛАСТЬ! Безграничную власть, неподъёмную ответственность, сверкающую мощь, Империю, шагающую по трупам, но к цели благой. В один миг ты понял характер и личность этого человека. Или, лучше сказать, этой богини? Понял — и осознал, что во многом она даже дальше Хранящей от простых людей.

— Другой вариант — Крис, Рыцарь Заката. Взгляни на него.

Этот... человек? Он не был человеком. О нет! Он казался существом, сущностью, сотканной из мрака и жара, и он был безумен. Он был настолько безумен, что тебе хотелось отвернуться, убежать от этого видения, чтобы не заразиться его сумасшествием! Образ его был невероятно чётким, он был точно реальней самой реальности, даже Элис казалась иллюзией рядом с ним. Воплощённая ненависть, раньше только к Хранящей, но сейчас...

— Крис был создан мной, чтобы уничтожить Хранящую. Он вышел из-под контроля. Теперь я жалею, что прибёг к столь крайним мерам. Тюремное заключение не делает никого рациональнее — это всё, что я могу сказать в своё оправдание. Если я стану свободен, то сотру его из метареальности. Это будет первым, что я сделаю, буде он останется жив. Хочешь ли ты помогать ему или Элис?

— Нет, — твёрдо сказал ты. Ни подавляющая власть, пусть и "благая", ни безумие ненависти тебя не привлекали.

— Тогда остаётся лишь два варианта. Я и она, Грэм, я и она. Поможешь ли ты той, кто ради достижения своих целей готова пойти на всё — или мне, наихудшему из монстров?

— Мне это не нравится, — выдавил ты.

— Ты не видишь хороших вариантов, — понимающе улыбнулось существо за твоей спиной.

Фес-Ис ведь действительно понимал. Он видел тебя насквозь, и ты готов был поклясться, что сочувствие его было искренним. Он не желал тебе зла. Он никому не желал зла. Он желал добра. Вот только его добро было настолько далёким от всего человеческого, сколь и он сам.

— Это нормально, — видение не-человека в белых одеждах мелькнуло перед глазами. — Порой приходится играть теми картами, что раздала реальность. Ты мог бы выбрать меньшее зло — но каково оно? Ты не можешь быть уверен, что мои деяния будут столь ужасны, сколь ты себе нафантазировал — ведь ты не понимаешь меня. В Хранящей ты не уверен также — она без колебаний ведёт к гибели нечто большее, чем просто лист — такое количество миров, какое ты не способен себе представить. Оба мы за границами твоего воображения, Грэм Фергюссон — что же ты выберешь и будешь ли выбирать?

— Не выбирать? — только сейчас ты осознал, что сжал ладони до боли в кулаках. — Но что тогда?

— Ничего, — просто ответил Фес-Ис — и это имя, шипящее, но не такое враждебное, как "Инфуцор", подходило ему гораздо лучше. — В критической точке каждый сделает свой вклад или не сделает его. Не вмешиваться — это тоже выбор. Это тоже ответственность. Но у этого выбора есть небольшой плюс. Ты уже понимаешь, какой.

— Больше шансов выжить, — прошептал Грэм.

— Ты можешь помочь выжить другим. Не вмешиваться в наше противостояние, а сохранять чужие жизни, — озвучил твои же мысли Фес. — Я не могу гарантировать, что у тебя будет такая возможность. Критическая точка — вне моего восприятия, вне любого восприятия. Это время и место, в котором метареальность соединяется и разделяется. Это пространство и время, где каждый из нас обретёт воистину огромные возможности, и даже мелкий камушек на чаше весов может оказаться решающим. Оборотная сторона Принца Времени — это Сильф Пространства, и может так случиться, что в критический миг она будет тебе ближе, чем изначальная, отведённая Игрою роль. У тебя будет время подумать над этим, Грэм, а пока же нас разговор близится к концу. Отвечая на твой предыдущий вопрос: я уничтожил возможность дальнейшего возвышения по пути своей роли для Алисы Орловой с помощью манипуляций концепциями через Светлейшего, моего стража, который с каждой секундой становится всё более лоялен мне. Приятного пробуждения.

И в тот же миг, как он закончил пожелание, всё вокруг завертелось, потемнело и... ты открыл глаза.

— Он очнулся! — воскликнул знакомый голос, который ты не слышал так давно. Мадам Помфри! И потолок над тобой был знакомым потолком лазарета родного Хогвартса! А потом над тобой склонилась Хранящая Время, и под её ледяным взглядом ты почувствовал себя подопытным на лабораторном столе.

* * *

— Значит, это ты — Хранящая Время? — Марк смотрит на тебя прямо и смело, явно видит больше, чем кажется со стороны. Это не взгляд Райса, соединяющий в одну картину бесчисленные иноощущения — это взгляд Пажа Символа, полностью реализовавшегося, пусть и ещё и не богоуровневого. Взгляд человека, прошедшего первый Предел и ставшего чуточку, капельку, но выше, чем просто человек. Ту самую капельку, которая позволила Ивицеру стать идеальным жрецом Нелуны, а Алисе и не только ей... Выше, чем просто смысл, больше, чем просто мечта, за горизонтом ожиданий, за пределом стараний, над обычной судьбой.

— Что ты видишь? — спрашиваешь ты максимально неопределённо.

— Будущий архетип, — отвечает он.

Ты улыбаешься:

— А я вижу того, кто поможет мне закончить, кто подготовит сцену до самого конца. Что ты хочешь спросить? — ты не читаешь его вопросы. Тебе интересно. До этого ты прямо сталкивалась лишь с двумя людьми, перешагнувшими Предел: Алисой Орловой и Ивицером. Предел второго был взломан им же самим, первая переросла его естественным путём. Марк же... В определённом смысле, его Предел был "взломан естественным путём". Алфэа.

— Почему ты не хочешь всё разорвать?

— Петля — это свобода, — ты действительно так считаешь. — Единственно достижимая свобода, мой Предел. Я смотрела так далеко, как только смогла — когда горизонт был ещё чист. Я видела то, что может получиться, и это было хорошо. Не всякое предначертание сковывает, Марк. Некоторые — освобождают. Ты поможешь мне довести дело до конца? Я знаю, что ты попросишь взамен и скажу, что тебя не порадует исполнение этого желания.

— Я помогу, — уверенно решает он, молчанием подтверждая цену и согласие с ней. — Что нужно делать?

— Мне нужна небольшая консультация по символам. Но сначала позволь я дам тебе кое-что прочесть, — ты достаёшь Алый Том и Ключ-Перо. — Вот только кое-кому это знать пока рано. Поэтому... — быстрым росчерком пера:

Занавес закрывается

Антракт четвёртый: Very Search outside of Reality

Лорд Инглиш не шествовал по реальности — он проносился по ней. А для таких существ, как Хранящая и Инфуцор — он проносился величественно и с помпой. Трещины в ткани равно действительности и недействительности разной реальностности веером расходились от пути его движения, немного за ним запаздывая, и каждая из них переливалась множеством цветов. Силы, управляющие формированием и развитием всего сущего вырвались на свободу, и трещины змеились, устремлялись чуть ли не быстрее самого Инглиша, одновременно уродливыми и прекрасными фрактальными ветвями-шрамами прорастая вглубь листа. Какие-то доли метавремени тот сохранял стабильность и устойчивость — но вот первый кусочек реальности под тихим и жутким давлением Ветра Перемен откололся, полетел куда-то дальше, в многомерное метапространство, окружающее лист. А за ним последовал второй, третий и четвёртый...

Тем метавременем, Инглиш обогнул лист, пронзая искривлённое метапространство, и вонзился точно в Исток Велиры. И тот был стёрт в мгновение ока поступью Лорда Времени и мощью Изначального Пламени. В следующее метамгновение начала разрушаться Великая Река. Белая плоть листа треснула, закружилась обломками пространства, стала напоминать какую-то ободранную простыню. Сначала простыню белую — но затем чёрно-белую, точно кто-то разлил белую краску на чёрном фоне.

Ткань листа распадалась, ускользала в бездну метапространства, а сквозь не-чёрную бездну стали проглядывать первые лучики Солнца Идей. Вот только теперь эти лучики встретились не с единой тканью листа, реагирующей на них как на одно целое и черпающей из них концепты своего развития, а с множеством обломков. И каждый из этих обломков, точно осколок кривого зеркала, по-своему отражал, искажал, вбирал в себя бесконечно далёкий свет — и изменялся, обретал подобие объёма, будто бы кристаллизуя не-пустоту метапространства вокруг себя.

И Арадия Мегидо наблюдала за этим, распахнув хрупкие на вид, будто бабочкины крылья. И было это хорошо. А потом своеобразные кристаллики закружились под порывами ветра, точно настоящие снежинки, только разноцветные. Арадия улыбнулась. Всмотрелась в не-чёрную вечность, заприметив странный огонёк, упорядоченно движущийся среди снежинкового хаоса. Улыбнулась ещё шире — и устремилась ему навстречь.

Они встретились в бескрайней бездне, и им не были нужны слова, чтобы понять друг друга. Они знали, зачем встретились, знали, что будет дальше — и улыбались друг другу. Арадия Мегидо, Дева Времени, протянула руку Арании Серкет, Сильфу Света, — и та её приняла. Взявшись за руки, два богоуровневых тролля объединили силы своих аспектов. Созидательная сила Времени и целительное могущество Света сплелись в единое целое, точно два язычка Первопламени, и воплотились нитью. Тоненькой, но прочной, узенькой, но быстрой — ткущейся нитью, потоком времени и реальности, реализующейся возможностью, отдалённым предком Велиры. Ступив на созданную в бездне тропку, тролли последовали вперёд, оживлённо беседуя. Им было некуда спешить, ведь само внешнее время утратило своё значение — осталось только то, которое они создали вдвоём.

Но рано или поздно всё заканчивается — даже шаги по тропинке в бездне бездн.

— ...Соллукс ждёт тебя, — закончила небольшой рассказ Арания. А Арадия улыбнулась — но смотрела она уже не на Аранию. Арания поймала её взгляд и улыбнулась тоже.

Тропка, сотканная из красного золота, заканчивалась. Она входила, вливалась в широкую дорогу, даже, можно сказать, дорожище, выложенную из красного кирпича. И чёрная бездна отступала от этой дороги, сменяясь ярко-голубым небом, а жуткое Солнце метапространства становилось ласковым жёлтым солнышком прямиком с Земли. На дороге их ждали.

Они стояли рядом, но отличались, точно день и ночь. Она была в алой богоуровневой мантии, и мягкий свет вокруг неё окутывал и обнадёживал. Она была богиней. Он закутался в тёмные роскошные одеяния, а в руках сжимал чёрный посох с прозрачным камнем в навершии, переливающимся от ядовито-розового к едко-зелёному. Он был пророком того, кто выше бога. Лицо его выражало угрюмое удовлетворение, тогда как её — уверенное спокойствие.

— Кто он? — шепнула Арадия.

— Тот, чьи цели совпадают с вашими, — громко ответил угрюмец. — Ивицер Творцев, — и легко поклонился. — Повторюсь, наши цели совпадают — на этом этапе мы должны работать вместе, если хотим достигнуть результата.

— Невозможно работать с такой мерзостью, как ты! — Арадия осознала, что их тропинка не единственная примыкает к дороге. И по другой тропке шёл... пожалуй, мерзостью назвать стоило как раз его! А рядом с ним — седобородый волшебник, похожий на статуи из пузырей снов Роуз, и белокрылая человеческая дама в изумрудной мантии.

— У нас нет другого выбора, — оборвала в зародыше спор Мастер Времени по прозвищу Хранящая, обводя всех давящим взглядом. — Каждый из вас необходим для полного успеха. И, пожалуй, мне стоит представить тебе, Арадия, всех остальных. Этот волшебник — Альбус Дамблдор, его спутница — Фло. Мой недовольный помощник — Морулис. А это мои добровольные помощницы из Пространства Парадоксов, принадлежащие виду троллей — Арадия Мегидо и Арания Серкет.

— Рад знакомству, — сухо бросил Морулис. Фло церемонно поклонилась, а Дамблдор едва заметно улыбнулся. — Нам нужен ещё один. Нам нужен проводник.

— Полагаю, Ивицер сможет помочь с его поиском, — ответила Хранящая. — Ну а мне пора дальше.

— Для меня честь помогать твоей задумке, Хранящая Время, — отозвался Ивицер. — Мне жаль, что нам предстоит бой.

— Каждый сам выбирает свой путь, жрец, — Хранящая распахнула алые крылья и мощным рывком взметнулась ввысь. — Ты ещё волен передумать.

— Мне жаль, — повторил Ивицер ей вслед — и повернулся к остальным. — Прошу за мной, друзья и недруги. Нам предстоит долгий путь.

— Почему она не с нами? — спросила Арадия. — Я даже не успела поблагодарить за замечательное зрелище!

— У тебя ещё будет шанс с ней встретиться, — ухмыльнулся Морулис.

— Если я проиграю, — добавил Ивицер, отвечая ухмылкой на ухмылку. — А теперь не нужно ли нам всем собраться, взять себя в руки и приготовиться к самому опасному путешествию, которое только можно придумать, следя за жрецом самой страшной, по вашему мнению, силы, которая только может существовать?

— Звучит настолько пафосно, что у меня возникает подозрение, — вставила Арания.

— Какое ещё подозрение? — буквально вонзил в неё свой взгляд Ивицер. Но его харизма просто разбилась о непоколебимый пофигизм Арании, который так удивлял Арадию при новой встрече.

— Ты же репетировал это перед зеркалом?

Ивицер молча отвернулся, но вид у него был слегка обиженным.

— Серьёзно? — хихикнула Фло. — Эй, тролль, Арания, да? Не знаю, как ты это сделала, но ты крута.

— Просто неопытная актёрская игра особенным образом видна в эмоциях, — пояснила Арания. — Я сопоставила это с волнением, психологическим профилем и попала в точку.

— Эмпат, — скривился Ивицер. — Теперь, когда мы закончили с чтением чужих эмоций — можем идти? Если кому-то ещё интересно, то Хранящая оставила нас потому, что некоторые пути нужно пройти в одиночку, в этом есть особый символический смысл.

Фло вопросительно подняла бровь, встретившись взглядом с Аранией. Та пожала плечами:

— Он говорит абсолютно искренне. И мы действительно должны поторопиться. Боюсь, что я, как игрок Света, буду привлекать внимание местных... созданий.

— Будут слетаться на свет фейских крылышек, — хрипло рассмеялся Морулис. — Как-нибудь разберёмся, феечка.

— Помимо грубой силы, понадобится комбинирование наших способностей, — заметил Ивицер. — Нам определённо встретятся некоторые опасные концептуальные феномены, а я, к сожалению, не владею полноценным программированием реальности. Я предлагаю всем здесь назвать свои сильные стороны, чтобы можно было понимать, на что можно рассчитывать.

— Хочешь узнать побольше, чтобы было проще нас потом прикончить? — жутковато осклабился Морулис.

— Как раз я знаю о ваших способностях всё необходимое, — парировал тот. — И могу рассказать всё сам — но это не поддержит наш командный дух. А мы команда — пусть и на время.

— Не врёт, — в ответ на вопросительный взгляд прокомментировала Арания. — В таком случае, позвольте начать. Как экстрасенс я могу читать чужие эмоции, как открытую книгу, если на нашем пути встанет один из моего вида — могу взять его под ментальный контроль. Существ другого вида я могу только усыпить. Я Сильф Света, что означает: я могу использовать Свет для исцеления различного рода, в том числе метафорического, а ещё то, что в пустоте я привлекаю внимание. Полагаю, этого достаточно? Арадия?

— Могу дать нам всем немного времени, — улыбнулась та. — Из меня не лучший воин, но я владею телекинезом и могу кого-нибудь отбросить, расплющить или разорвать. И я так рада, что участвую в этой экспедиции! — не сказать, чтобы она воскричала это, но восклицание было совершенно неестественным выражением радости на фоне того, где они находились и какие опасности им предстояли.

— Бесстрашна и наслаждается ситуацией, Дева Времени, виртуозно владеющая своей силой, — скучным тоном добавил Ивицер. — Не очень-то представляет, как будет с нами кооперироваться, но считает, что это будет очень весело. Я нигде не ошибся, Арания?

— Она такая, — кивнула та. — Забыла добавить — и я, и Арадия находимся на уровне богов и не собираемся геройствовать или всё портить.

— Прекрасно! — маленькую паузу нарушил доселе молчавший и с любопытством наблюдавший за диалогом Альбус Дамблдор. — Я волшебник, не скромничая, высшего класса — до Мерлина не дотягиваю лишь деяниями, но надеюсь наверстать именно здесь. Любое Фаэр или Ноэли и их сочетание — вы можете обращаться ко мне за этим. Защитные артефакты кому-нибудь нужны?

— Дублирую вопрос, — криво улыбнулся Ивицер.

— Мне, пожалуйста, — кивнула Арадия и шагнула... к Ивицеру.

— Хороший выбор, — ухмыльнулась Фло, бросив на Альбуса демонстративно удовлетворённый взгляд. — Все непревзойдённо крутые и полезные штуки этого фанатика от науки обычно не имеют кнопки "выкл." или просто работают "немного" не так. А штучки от этого милого парня всего лишь могут тебя подчинить. Не забудь самоубиться после нашего квеста — воскреснешь полностью свободной.

— Мне незачем подчинять Арадию, — пожал плечами Ивицер, вручая той подозрительный иссиня-чёрный шнурок. — Просто повяжи куда-нибудь.

Арадия всего парой движений — под уважительный взгляд Фло — уместила изящный бантик в волосы и улыбнулась ещё ярче, чем прежде. Фло вздохнула.

— Нет, испытывать такие чувства по отношению к Арадии — совершенно ненормально, — серьёзно вставила Арания. — Пусть я и сомневаюсь, что среди нас есть хотя бы один нормальный человек или тролль. Фло, почему бы тебе не отвлечься от противоречивых чувств и не представиться?

— Я Фло, мастер сферы отражений в иномагии, неплохой боевой маг, — миг задумчивости. — Нескучная и умею импровизировать.

— Ивицер Творцев, жрец Нелуны, мастер всех сфер иномагии, неплохой учёный, плохой воин, — помедлил и хмыкнул. — Нескучный и умею импровизировать, — под всеобщую улыбку.

— Морулис, — мрачный, хриплый и весомый голос заставил всех — даже Ивицера! — вздрогнуть и осознать, что их не пятеро, что шестой всё это время неслышно стоял рядом с Фло — и успешно выскользнул из зоны осознания. — Манипулирую Пустотой. Воин, маг, иномаг, имею клинок Рока, — прищурился. — Подозрителен и скор на расправу. То, что богиня поверила тебе, Ивицер, не значит, что поверю тебе я. Я буду ждать любого намёка, любого знака...

— Для того Хранящая тебя и избрала, — кивнул колдун, поглаживая зелено-розовое навершие посоха. — А теперь, когда мы все немного познакомились, рекомендую отправиться в путь. Эта дорога долго не выдержит, и здесь нет моей наставницы, чтобы укрепить её программными способами.

— Той, которую ты чуть не убил, — оскалился Морулис.

— Очень жаль, что "почти", — Ивицер лишь пожал плечами. — Её знания просто бесценны, и однажды я до них доберусь. А теперь, прошу, оставим уже эту полемику за пределами экспедиции! Вы понимаете, сколь многое стоит на кону?

— Понимаем, — ответила Арания — и оглядела всех, особенно пристальный взгляд бросив на Морулиса. — Друзья, прошу вас — возьмите себя в руки и распределите обязанности.

— Я буду идти за его спиной, — бросил Морулис, приближаясь к Ивицеру.

— Я — проводник, — не показал тот никакого волнения. — Предлагаю Деве и Сильфу помочь со стабильностью и починкой этой дороги и идти за нами следом. Мы с Морулисом первыми встретим угрозы, Фло и Альбус отразят их, если понадобится магическая мощь. Есть ли возражения моему простому, не вызывающему возражений плану? Возражений нет. За мной!

Они двинулись вперёд, по дороге из красного кирпича, постепенно уменьшившейся с ширины многополосного шоссе до трёх метров. И каждый кирпич был нитью судеб, сплетённой с соседними — нельзя было понять, дорога это или вьющийся шарф бесконечной длины. Путь, защищённый лишь флёром божественной воли, с каждым шагом путешественников менялся. Воля-и-представление Ивицера Творцева изгибало его сквозь бездну в нужную сторону, а Великое Солнце и Далёкие Звёзды постепенно проникали сквозь хлипкую защиту своими лучами, что конденсировались идеями прямо из воздуха межреальностной тропы.

И идеи были то смешные и страшные, то опасные и безопасные, странные и обычные, статичные и изменчивые, были и не-были, а порой и не-не-были. И чем дальше они шли, тем сонаправленней становились воплощающиеся, оживлённые идеи. Потому что сам их путь, само путешествие создавало ось, идею и символ реальности тропы — а та, в свою очередь, становилась её якорем и, одновременно, фильтром. И фильтр этот охотней всего пропускал то, что вписывалось в его концепцию. Испытания и препятствия, разумеется.

Воздух вяз на их пути — взмахом палочки Альбус Дамблдор возвращал ему привычные свойства. Концепция неподвижности мрачной стеной преграждала путь — Морулис разрезал её клинком, соединяющим Пустоту и Рок. Хищные растения оплетали тропу, успешно сопротивляясь волшебству и Року — Ивицер заставлял их срастись в растительного монстра, чтобы тот сгорел в огненной завесе — следующем препятствии, которое попросту заморозила во времени Арадия.

Сквозь тьму провела отряд Арания, враждебные отражения всех семерых стёрла Фло, а Дамблдор заковыристым заклятьем заставил отступить целую стаю мантикор. Драконы и оборотни, конные лучники и стрелки-мотоциклисты, тигры, инопланетяне и ожившие деревья — существа всевозможных мастей вставали на пути шестерых. Вставали, чтобы быть повергнутыми. И искривлённое время легко распрямляла Арадия, а искривлённое пространство — Фло, и незримые ловушки замечал Морулис, а концептуальные — Ивицер.

Тропка изменялась и перерождалась. Камень сменялся дёрном, дёрн — грубым кустарником, тот — пуховыми облаками, те — пеплом, пепел — песком, песок — асфальтом, а асфальт — жаркой магмой. Голубые небеса давно остались за спиной — вокруг плясало и пело многоцветье варпа, а случайные твари, далёкие от живущих в плотной реальности существ, атаковали путешественников, чтобы пасть или отступить. Долго ли, коротко ли шли они — угрозы, наконец, исчезли. И здесь их ждало новое испытание. Тропа оборвалась. Многоцветное, бесформенное и, вместе с тем, полное видений и символов сияние варпа раскинулось перед ними. Глядя на это, молвил Ивицер:

— Тут я бессилен. Я могу проводить предельный поиск — но не в настолько агрессивном Море Вероятностей. Влада бы смогла — но её здесь нет.

— Есть идеи? — глухо спросил Морулис, напряжённо вглядываясь в бьющуюся у их ног бездну.

— Что ты задумал, Альбус? — повернулась к старому магу Арания, явно что-то прочитавшая в его эмоциях. — Пожалуйста, не спеши с этим — у нас могут появиться идеи получше!

— Идей получше не будет, — грустно усмехнулся Дамблдор. — Я шёл к этому всю сознательную жизнь, Арания. Ты видишь?

— Да, — она встретилась с ним взглядом — и решительно шагнула к нему, коснулась рукой его лба и шепнула. — Прозрей.

Ореол мягко-жёлтого свечения на миг укутал их двоих — и Альбус будто бы распрямился. Из глаз его лучилась такая ясность, что все — даже Ивицер, даже Морулис! — вздрогнули и едва не утонули в этом взгляде. Дамблдор встал на самый край бездны и медленно, торжественно поднял палочку.

— Нам нужен новый проводник, — сказал он. — Такой, который способен провести сквозь Небеса. И мы не можем найти его сами, а значит, нужно чудо. Я долго прожил на этом свете, я видел много чудес — но ни одного Чуда с прописной буквы не творил, ни одну Истинную Тайну не создавал. Пришло время укротить бездну, дамы и господа.

И сделал первый взмах. В тот же миг волшебная палочка в его руках заискрилась и обратилась будто бы копьём ослепительного света, а сам Дамблдор стал походить на древнего бога-громовержца, оседлавшего грозовые тучи. Альбус улыбнулся — и взглянул в Бездну. Бездна взглянула в ответ. И в тот вечно длящийся миг контакта их взгляда, Дамблдор бросил вперёд световое копьё. Копьё? О нет! Оно уже не было копьём! Трос, верёвка нестерпимого света разрезала Бездну. Разрезала... и ослепила.

Но Бездна не стояла покорно — совсем наоборот! Бездна ударила в ответ. Как мошка на ночной фонарь, на свет, улетевший куда-то в бесконечность, в невообразимую пропасть искривлённого пространства, времени и реальности, из Бездны ринулись демоны. И были это не те демоны, с которыми бился Морулис, не такие, какого побеждала Джинни, не те, кто были смертными врагами для Этана Райса. Эти демоны (не-демоны?) были сотканы из самой ткани варпа, были вихрями непостижимого, порой простого, а порой невероятно сложного эфира, вихрями эмоций, мыслей, реальности, пространства, времени, материи и идей — вихрями того, что эту Бездну составляло, а может, и чего-то сверх.

И пятеро замерли, наблюдая и чётко понимая, что это не их бой. А Альбус Дамблдор рассмеялся. Удерживая левой рукой рвущийся во все стороны, точно дикая змея, световой канат, он воздел десницу и выбросил навстречу демонам хоровод зелёно-розовых искр. Или, лучше сказать, не-искр? Ведь каждая из них была не просто заклинанием — каждая была воплощённым Роком и Жизнью — живой обречённостью и обречённой жизнью.

Таковы были свойства Небес, что искры перекрутили своим движением их ткань — и встретились со всеми демонами сразу: будь то только почуявшие добычу хищники в непостижимых глубинах, будь то клыкастые пасти прямо у ног Альбуса, будь то сущности огромных масштабов, одно внимание которых было способно стирать реальности в порошок. И каждая искра была воплощённой смертью, каждая адаптировалась Жизнью так, чтобы быть чьим-то Роком, и была обречена адаптироваться идеально точно. Каждая имела ровно такие качества и количества, чтобы уничтожить свою цель. И встретились демоны с искрами. И пали демоны — все до одного.

Улыбнулся Альбус. И нахмурился. Ибо это был ещё не конец. Бездна вновь встретилась с Альбусом взором — и на сей раз взгляд то был не раздражённый, но заинтересованный. Некто великий, даже величественный, создание варпа, Моря Вероятностей, сущность, считающая Небеса не просто домом, но своим домом, заинтересовалась наглым смертным, бросившим вызов порядку хаоса вещей. И на сей раз сам взгляд был таков, что Альбус едва не выпустил свет из своей ладони. Магия познания рефлекторно взметнулась в ответ чужому взгляду, и узрел Дамблдор, что любопытный, чьё имя и чья суть за пределами постижения, своим присутствием отогнал новых демонов, а своей волей затмил воли и внимания подобных себе.

Вздохнул Дамблдор — и подал конец светового каната. Арания Серкет и Арадия Мегидо приняли его — и устремили силы аспектов вдоль. Альбус взмахнул палочкой, вкладывая всего себя, весь свой Фаэр и всю свою Ноэли. Одним актом чудотворец сделал три вещи, ибо были они частью единого устремления. Он оттолкнулся в бездну и оттолкнул от взгляда любопытного конец тропы Хранящей. Он вырезал и изничтожил из своей памяти всякие ориентиры, по которым мог бы вернуться назад. Он создал ярчайшую из возможных вспышек, одновременно привлёкшую больше внимания любопытного — но и позволившую уже бывшим спутникам скрыться в многомерной бездне. А потом Владыка Перемен потянулся к столь наглой песчинке, взял её и познал.

Ты долго не решался сделать этот шаг. Сделать новый выбор. Прошлый был тяжёлым и... вынужденным. Ты не сразу это понял, ты не сразу осознал, что тобой изначально манипулировали. И манипулировали в дальнейшем. Впрочем, сложно осознать факт манипуляции, когда это делает симпатичное тебе лицо. Особенно когда тебе рассказали, что общались с тобой раньше — как общалась и почему. Это не было даже ложью — но и честность может стать оружием, смертоносным клинком, направленным прямо в сердце.

Когда ты немного отошёл от многолетнего научного экстаза и начал разбираться в себе, то понял, что в себе-то ничего и не понимаешь. Ты запутался в тот момент, когда в себя всерьёз заглянул. Ты эту проблему откладывал очень долго, но некоторые вещи бесконечно отложены быть не могут. И ты обратился за помощью на стороне.

Это было непросто — найти одновременно способного и гибкого психолога, установить с ним незаметный контакт и обеспечить регулярные сеансы. Ты справился. В конце концов, каждая проблема имеет решение. А в случае самого себя сентенция "если ты не часть решения, то ты часть проблемы" — становится истиной. Впрочем, ты обладаешь достаточным разумом и критичностью, в том числе самокритичностью, а ещё достаточной смелостью, чтобы встретиться с самим собой и принять себя. Сначала по кусочкам, а потом и целостно. Ассимилировать себя и новый опыт, а затем синтезировать на его основе новые смыслы.

Безусловно, это было сложнейшее решение в твоей жизни. В конце концов, ты никогда до этого не предавал. С другой стороны, можно ли это считать предательством, если ты никогда не заключал вслух договоренностей, а все обязательства как бы подразумевались по умолчанию. Ха! Даже в первую встречу с тем твоим жутковатым работодателем договаривались за тебя. Не ты. Ты даже не кивнул, просто молча стоял и "невербально выражал согласие". Но ты ничего не обещал. Второму работодателю — так и тем более.

Тебе не составило труда показывать окружающим лишь пару сторон настоящего себя — как и порекомендовал психолог — а самому задумывать совсем другие планы. И развиваться. Непрерывно, беспредельно развиваться! У познания нет и не может быть границ, а если и есть — ты их сокрушишь и шагнёшь ещё дальше. Развиваться — и готовиться к встрече.

Разумеется, это будет нелегко. Сначала потребуется оказать некоторую помощь новой стороне, доказать свою даже не верность или ценность — а готовность идти и следовать тем же целям. Цели. Цели, которую ты понял раньше всех других. Возможно, только Инфуцор тебя опередил — но он сделал это по банальнейшей причине, и это была отнюдь не его "сверхразумность", в которой ты, между прочим, сомневаешься. Всё нуждается в проверке, да-да, и только эксперимент является мерилом истины.

Ты понял, что настал крайний срок, когда волна разрушения начала своё шествие от Истока Велиры вверх. Любому, кто имеет глаза и уши, было ясно, к чему идёт дело, задолго до этого, но только отголоски этой волны показали истинный масштаб. Разумеется, ты улыбнулся, когда осознал. Конечно же, Хранящая не разменивается по мелочам. В конце концов, весь этот мусор должен быть убран. Ты слишком хорошо знал, что такое ИМ-лист...

Да что там ИМ-лист! Ты исследовал и соседние листы — там было то же самое. Конечно, эти глупцы думают, что ты не умеешь мыслить символами, образами и архетипами. Ты умеешь. И что характерно, ты знаешь, как получать достоверные, хорошие, рабочие гипотезы в условиях недостатка информации. Как экстраполировать символические поля, в конце-то концов! Ты понял, почему Хранящая выбрала безграничное разрушение. И улыбнулся её выбору.

Конкретный момент подсказала случайность. Или закономерность? В случае Хранящей и Инфуцора отличить одно от другого — дело почти невозможное. К тебе пришёл сигнал тревоги. Потом он был отменён — "группа" экстренного реагирования, вернее, кое-кто посильнее этой группы выдвинулся на ликвидацию последствий. Ты кивнул и отправился следом за "группой".

Защитная система пропустила тебя. Не потому, что не могла не пропустить — она просто тебя не заметила. Ты посмотрел на обгоревшие останки великих — не меньше! — артефактов, валяющихся за периметром действия системы, и прошёл мимо них. Неинтересно. Ты посмотрел на свою косвенную ученицу, замершую в противоборстве, и повосхищался красотой этого конфликта. Вмешаться? А зачем? Тебя даже не заметили. Не до этого им было.

Ты подошёл к краю бездны. Бездна ждала. Её бесконечная призрачная изменчивость всё так же притягивала твой взор. Ты наверняка не знал, что там, в глубине, есть ответы на все вопросы, но догадывался, что это так. Твои приборы уже улавливали тени присутствия действительно масштабных сущностей — таких, один взгляд которых подобен жесточайшей реальностной буре. Или лучше сказать, реальностностной? Ты не привлекал их внимания и не собираешься впредь, несмотря на тот безграничный массив знаний и умений, который они хранят. В конце концов, ты читал о Магнусе Красном и его судьбе, и ты не тот человек, который посчитает это "сказкой", когда настоящий варп плещется у твоих ног. Пусть другие глупцы повторяют такие ошибки, ты лучше совершишь свои, личные, чем наступишь на кем-то заботливо положенные грабли.

Бросив последний взгляд на пару, сцепившуюся друг с другом, ты вновь отметил, насколько же это красиво — и шагнул. Прямо в бездну. Ты знаешь, что произойдёт дальше. Одна из этой пары осознает новую истину и отступит, чтобы её обдумать, а другая устремится вдоль труб, чтобы успеть спасти от бездны двух человек. Она успеет. Кому, как не Хранящей Время, идеально время рассчитывать?

А потом варп захлестнул тебя с головой, отрезая потоки данных с устройств наблюдения и вообще все внешние потоки. Ожидаемо. Ты знал, куда идёшь. Ты представлял, что найдёшь. Или, вернее, кто тебя будет искать. Не знал только, как, но знал, что это будет. В конце концов, им понадобится даже не проводник — им понадобится тот, кто способен от бушующего Моря защитить. Строитель дороги, направление которой и определит настоящий проводник. Ты Принц Пустоты, и ты идеален в этом смысле.

Ты отметил нарастающее давление варпа, стремящегося добраться до твоего тела и души. Увеличил питание защиты на один процент. Давление исчезло. Пёстрота, смесь в равной мере тьмы и света, окутывала тебя, пыталась прорваться сквозь незримый барьер, а тысячи чужих глаз силились разглядеть аномалию варпа, понять, что это и где это — ты не давал. Невидимый барьер из веских слов собственноручно сочинённого языка программирования ограждал тебя надёжней силы любого божества. Ты парил, летел сквозь бездну и ждал.

Время не имело значения. Только бездна, ты и код. Не было никаких ориентиров, но они и не были нужны. При нужде ты мог создать точки отсчёта сам — но зачем? Ты ждал, что их создаст кое-кто другой, ждал, доверившись чужому видению и собственной интуиции, ждал, спокойно и методично разбирая массивы написанного кода, что-то дописывая, что-то меняя, что-то откладывая на потом. У тебя накопилось очень много недоделанных проектов и идей, ещё больше плохо написанных библиотек и сред — и наконец появилось время со всем этим разобраться. Без дедлайнов, без давления извне, без постоянных отвлечений на мелкие просьбы сначала Гвориса, а потом и Элис...

Императоры, ха-ха! Они в курсе вообще, какой у тебя был соблазн разрушить их империю и сколько было вариантов это сделать? Конечно, ты не стал. Просто потому что разрушать то, что сам наладил с таким трудом, было неприятно. Ты вообще не очень-то любил разрушать. Ты уже говорил, что демонстрировал обратное? И демонстрировал очень, очень убедительно, надёжно отвратив от себя ту же Алису. У неё свой путь — не по пути Алисе со старым учёным, ей в пару куда лучше подходит молодой хакер. Ты слишком фундаментален и определённо подавил бы, помешал бы раскрыться дару гениальной девочки. А так и овцы целы, и волки сыты.

Одиночество? А ты бывал неодинок? Вы подробно разобрали этот вопрос с психологом. И ты пришёл к выводу, что настоящему учёному вроде тебя достаточно окружающего мира для жизни и работы. Тест на социопатию ты не проходил принципиально. Ты определённо ненормален, но это не мешает наслаждаться жизнью и постигать её. О чём ты жалел — так это о том, что так и не попробовал себя в актёрском мастерстве. Злодей из тебя должен был бы получиться первоклассный, а имперские театры и киностудии вряд ли бы отказали... Но дела! Круговерть дел!

Ничего. Теперь ты свободен и, наконец, сможешь заняться тем, чем хочешь, а не тем, чего хочет Элис. Элис, она же ХВ, хочет, конечно, очень многого. Но тебе её желания неинтересны. Скучные, прямо сказать, желания. Именно поэтому ты сможешь только играть злодея, но не быть им. Власть тебя не интересует, как и страдания людей. И в отличие от той же Тёмной Луны — и почему Элис вообще не прикончила эту чокнутую садистку, порочащую образ настоящего учёного, как настаивал ты сам? — чужие страдания тебе не были безразличны. В конце концов, ты человек, и эмпатия тебе не чужда.

Да, ты спроектировал систему, благодаря которой умирали миллионы и миллиарды — но это не значит, что ты их лично и специально мучил и убивал. Ты просто выполнял действительно интересный заказ своих работодателей. От которых ушёл при первом же звоночке, что твой долг с лихвой уплачен. Пусть разбираются с жизнепроводом сами, и без Великого Кристалла, и без твоей поддержки — ты им уже пару поколений инженеров воспитал, справиться должны. Или у инженеров и учёных проснётся совесть, и они откажутся обслуживать этого технологического монстра? Было бы забавно.

Сигнал. Ты среагировал прежде, чем осознал, что это за сигнал — схватил толстый световой трос, рассёкший варп и едва не попавший тебе прямо по носу. Чудненько. Теперь можно поработать с направляющими. Ты же не собирался перебирать руками, чтобы добраться до того конца? Конечно, нет. Идейным инженером во многом двигает лень. Особенно забавно это выглядит, когда инженер создаёт мощный продукт для решения своей маленькой проблемы, тратя на него больше сил, чем ушло бы на проблемы при "ручном" подходе. Самообман психики — это не всегда плохо. Кто бы ни написал человеческий мозг и душу — а у тебя были сомнения, что это поделка природы — он был определённо гениален.

Сразу после возникновения ордополя — и параллельного упорядочивания варпа вдоль нити — ты бросил на ту сторону собственный щуп-канал. Дождался, пока его закрепят там. Осознал, что творится по ту сторону. Покачал головой. Перебросил себя через канал и легонько поклонился пятерым, взмахом руки уничтожая привлекающий внимание местных канал и светотрос.

— Осси Нуар к вашим услугам, дамы и господа, — представился ты, извлекая из капчалога чёрные очки и демонстративно водружая их на нос. — Готовы выдвигаться или передохнём?

— Основная твоя проблема, Ив, — объяснял Осси, рассеянно бросая шарики света, возникающие в его ладони будто бы сами по себе, в варп, — что ты не владеешь предельным поиском в должной мере. Влада научила тебя общей методологии, ты рос на Побережье Моря Имён, и тебе удавалось найти всё, что не было запрещено искать, предельно просто. Здесь, — он обвёл окружающее не-пространство, — предельный поиск гораздо сложнее, чем в твёрдой реальности. Во-первых, межсимвольные связи максимально спутаны, доступ к Реке Имён периодически прерывается, а иногда происходит переподключение к другой Реке Имён. Во-вторых, сама природа этого места предполагает тесную связь сознания со средой, и даже твоя степень защиты недостаточна — Имматериум сбивает мотивацию и чёткость поиска достаточно быстро. Если бы дорога, оставленная Хранящей, не прервалась, ты бы имел хороший шанс сойти с ума или утратить связь с Нелуной. В-третьих, ты использовал предельный поиск для физического построения пути в месте, в котором пространство и время непрерывно и хаотически меняются. Даже идеальный путь мог бы занять эпохи, а дорога могла бы растянуться на световые года.

— Никаких шансов, — кивнул Ивицер. — Меня подвела собственная самоуверенность.

— Наконец-то признал, — громко "шепнула" Фло.

— Я бы сказал — неопытность, — методично поправил Осси. — Развивая тему: чтобы найти цель в варпе, которая находится за его пределами, нужно выйти из варпа в более чистое пространство. Море Вероятностей делится на своего рода слои или уровни. Их многомерная структура вряд ли представима не то что Инфуцором, но даже тем, кто, как я понял по вашему рассказу, забрал Дамблдора. Варп — это один из высокореальностных слоёв, способный в определённых точках даже прорываться в материальную реальность. Нам нужно сместиться в более разреженный участок, но не в свободные Небеса, из которых вы начинали путь — там предельный поиск может не работать в принципе по простой причине: не за что уцепиться, нет хорошего контакта с Рекой Имён, кроме локальной, что не подходит для создания пути. Пока всё ясно?

Арадия с Аранией переглянулись и дружно помотали головой. Фло просто вздохнула, а вот Морулис кивнул следом за Ивицером и спросил:

— Ты можешь здесь ориентироваться, Нуар? Ты можешь вывести нас к цели?

— Нет, — просто сказал Осси. — Ты слышал, что я говорю? Никто из смертных не может ориентироваться в чистом варпе, и я — не исключение. Эта дорога скоро разрушится, по ней назад нам не вернуться. Однако варп здесь... нечистый. Есть одно отступление от нормы. Связь достаточно сильная и, что нам важнее всего, строго ориентированная. Мы используем её как вектор.

— Вера, — улыбка неожиданно озарила лицо Ивицера — улыбка столь искренняя и чистая, что казалась не то чудом, не то кощунством на лице колдуна. — Нелуна хранит и защищает нас даже здесь.

— Тебя, — отрезала Фло. — Мы к ней отношения иметь не желаем.

— Это может измениться, — улыбка не желала покидать лицо Ивицера — и её искренняя чистота смущала остальных, кроме, разве что, Морулиса. — Я должен идти к Нелуне — или это опасно для моей веры?

— Мы полетим вдоль нити твоей веры, — кивнул Осси. — Но сначала я расчищу безопасный коридор. Немного прикладного программирования.

— Я бы не отказался взять у тебя несколько уроков, — как бы невзначай заметил Ивицер.

— Маловероятно, что это будет возможно, — отмахнулся Осси, демонстративно разминая руки. — Обойдёмся без спецэффектов? Готово.

И стоило прозвучать последнему звуку слова "готово", как варп испуганно отдёрнулся от них, отступил, оставляя всё больше и больше пространства полностью пустым, вернее сказать, полным, но полным настоящестью, настоящей, твёрдой реальностью, которая уже привыкших к окружающему непостоянству путешественников попросту ошеломила.

— Направление! — жёстко бросил Осси Ивицеру.

— Туда, — над головой рекомого появилась белая стрелочка куда-то вверх.

— Нас заметили, — тревожно сообщила Фло, указывая на вырывающихся в нормальное пространство демонов, похожих на какие-то клыкастые диски, пышущие огнём.

— И это только начало, — улыбнулся Осси. — Можете сесть и расслабиться, дамы и господа, — щёлкнул пальцем — рядом с каждым появилось кресло, а под ним — полупрозрачный пол. — Работает профессионал.

Осси мягким светом озарило сразу несколько экранов, возникших вокруг него. По каждому из них бежали строки каких-то символов, и Осси странным образом разделился, словно несколько образов наслаивались на оригинального — и умудрялся смотреть в каждый экран. А потом экранов стало ещё больше, при взгляде на Осси закружилась бы голова — его фигура обретала глубину.

Демоны выбрали цель без колебаний — синхронно они рванулись к Осси. И прежде, чем остальные успели что-то сделать, Осси взглянул на демонов. И сейчас даже Морулис, даже Ивицер, много раз сталкивающиеся с богами как в беседе, так и в бою, не могли бы сказать, что Осси слабее. Но сила его была бесконечно далека от божественного Йатос, равно как и чудесного Фаэр или мистической Ноэли. Эта сила была подобна той, что имела Алиса, но, на взгляд Ивицера, даже не сильнее — масштабней и фундаментальней.

Неведомо как, но Осси знал о демонах, о варпе, о природе реальности, о сущности бытия и инобытия несравнимо больше остальных. Там, где им пришлось бы применить аспекты, магию, иномагию и с трудом пробивающуюся сюда власть Нелуны, а то и попытаться бесхитростно воздействовать на демонов физически, благо здесь, в более-менее плотной реальности они становились к таким атакам уязвимы, Осси хватило грана. Капля воли (которую наверняка стоило бы назвать предельной) и чётчайшее представление, что эта воля должна сделать. Демоны просто распались, исчезли, прекратили быть.

Пузырь нормальной реальности начал медленное, а потом и более быстрое движение вверх (по крайней мере, это направление интуитивно хотелось назвать верхом... возможно, из-за факта движения в его сторону), что можно было угадать по смазавшемуся варпу и лёгкому изменению формы пузыря — точно встречный ветер сдувал с него частицы реальности и уносил прочь. Никто так и не сел на кресла, все внимательно наблюдали за действиями Осси... совершенно ничего в них не понимая.

Арадия просто наблюдала за полусокрытой "экранной пеленой" размытой световой фигурой. Арания чётко видела эмоции Осси — спокойную уверенность. Фло различала мельчайшие колебания уровня реальности, выстраивающиеся в причудливые объёмные фигуры, заполнившие весь пузырь. Морулис ощущал, как внешне хаотически изменяется Пустота вокруг.

Пожалуй, больше всего улавливал Ивицер — в отличие от остальных он мог различить сложность разворачивающихся программ и оценить нарастающее давление демонов, которые неведомым образом адаптировались, непрерывно пытаясь проникнуть сквозь защиту. И если творения Алисы Ивицер мог как-то понять, то, что делал Осси, было просто за пределами его разумения — вместо каких-то скриптов и их систем Осси прямо на лету установил контролирующую физику и метафизику пузыря операционную систему и теперь работал через её интерфейс. Или сразу несколько операционных систем? Осси играл на реальностности, точно умелый пианист, в каждый момент сохраняя среду пузыря даже не агрессивной, а сразу смертельной для демонов и всего остального, что бросал на них варп. И варп проиграл.

Прояснялось. Яркость и тёмность, из которых было сплетено смазанное окружение пузыря, начали, соответственно, угасать и разгораться, приходя к единому знаменателю. Чем дальше шёл полёт, чем слабее смазывался варп и тем меньше он становился варпом. Плотность окружающей среды снижалась, пока их не окружила бесконечная призрачность видений, которые окончательно перестали замечать движение пузыря, вернее, движение пузыря реальности уже нельзя было отличить от его неподвижности из-за быстрого хаотического смещения самих видений.

— Прибыли, — свечение и размытие вокруг Осси исчезло так резко, что окружающие вздрогнули. Осси оглядел их и покачал головой. — Никто так и не присел? И как после этого не разочаровываться в людях?

— Немного переигрываешь, — отметил Ивицер.

— Он искренен, — парировала Арания.

— Возможно, мне стоит взять у тебя несколько уроков и в этом? — задумчиво сказал Ивицер — но был благополучно проигнорирован.

— Отсюда можно провести нормальный предельный поиск, — сообщил Осси. — Я постараюсь отсечь априори неверные направления. Ваша первая цель — это другой проводник?

— К сожалению, я не способен на действительно широкий и эффективный предельный поиск, — развёл руками Ивицер — посох при этом остался стоять, точно он его держал. — Посвящение Нелуне ограничивает меня в таких вещах.

— Я понимаю, — кивнул Осси. — Сам не лучший поисковик. Но у тебя есть ориентир, в отличие от меня.

— Кровная связь, — подтвердил Ивицер. — Мы ищем моего брата.

— Начинай, — просто сказал Осси, прикрыв глаза и слегка засветившись. — Я страхую.

И они начали.

Он был уникален. Он был смоделирован во многом как человек — но никогда им не был. Он был прокси-агентом, частью агента уровня архонта, созданного для адекватного, безопасного, непоглощающего взаимодействия с агентами среднего и высокого уровня. В отличие от других прокси-агентов, Джеймс, сконструированный по образу и подобию людей, был предназначен для общения именно с ними. В тот момент, когда Система вступила с людьми в тесный контакт, он был незаменим.

Всё проходит. Система адаптировалась и изменилась. Появились другие способы взаимодействия, внедрились новые стандарты. Архонт перестал нуждаться в Джеймсе. Система рациональна. Джеймс не был стёрт — лишь перемещён в архив. Такая участь настигала значительное число агентов — намного больше в расчёте на один сайори, чем население Земли в какой-нибудь момент двадцатого века. Созданные для прикладных целей агенты возникали, прекращали быть нужными, резервировались и перемещались в архив, а архив перемещался в узловые миры, откуда удачные версии могли быть распакованы и использованы вновь.

Некоторые версии не распаковывались более никогда, архивы чистились — это лишь значило, что временные агенты, собранные по шаблонам, пусть и творчески переработанным, просто исчезали так же легко, как и возникали. Внутри Системы непрерывно шёл естественный отбор, и "смерть", в основном, ещё не обрётших полноценную личность агентов была нормальным ходом вещей.

В один прекрасный момент архонту понадобился агент, способный контактировать с людьми, но не привязанный к культуре людей, уже Системе знакомых. Джеймс был извлечён с пыльной полки движением мысли архонта и, следом, отделён от архонта, превращён в автономного агента. Это было редчайшее событие — агент наиболее тесно связанного с Системой типа стал агентом типа, наиболее от неё отдалённым. Ситуацию для самого Джеймса можно было охарактеризовать просто: шок и боль.

Тем не менее, Джеймс адаптировался за предоставленное ему время. Не потому, что его стёрли, если бы не уложился. Напротив — автономные агенты вполне могли передумать и прекратить выполнять данное им задание. Более того, существовали агенты, которые покидали Систему и возвращались в неё, на время или навсегда вырезая себя из фрактум-серверов. Джеймс адаптировался и не передумал.

После адаптации пси-поток Джеймса был траслирован в специально для него созданное тело, на вместительный и имеющий потенциал развития фрактум-сервер. Память Джеймса относительно Системы была в значительной степени урезана и обезличнена. Его "я" было ограждено рядом специальных защит, в структуру пси-потока и тела были встроены механизмы самоуничтожения. После чего связь Джеймса с Системой была полностью разорвана, превращая его в свободного агента.

Его тело и пси-поток были втайне переброшены на планету Эстус и надёжно законсервированы. После этого мир Эстуса в ходе инцидента, получившего среди людей название Великая Буря, утратил связь с остальными человеческими мирами, равно как и первоначальное расположение в межмировом пространстве. Шли годы и десятки лет. Мир Эстуса, предоставленный самому себе и свободно дрейвующий в той бездне, в которую был выброшен Бурей, начал возрождаться после утери связи с материнским мирами. В заклинании — так бы назвали это люди — остановившем ход времени для Джеймса, неспешно тикал таймер. Не раз и не два сменились поколения, прежде чем заклинание начало запланированную деконструкцию, а Джеймс очнулся.

Собрав информацию о происходящем вокруг и закономерно не обнаружив признаков присутствия Системы, средний свободный агент Джеймс активировал достаточно сложное заклинание, чтобы выйти за пределы дрейфующего мира и оценить его состояние. Оно было неутешительным. Оболочка, которой Система снабдила этот мир, распадалась, а вокруг была агрессивная среда, которую сам Джеймс был способен игнорировать, но вот жители мира — отнюдь. И тогда Джеймс, следуя инструкциям, создал и активировал заклинание-маяк. Теперь, если дуэт двух архонтов, Когнизора и Арбитра, не ошибся, ему оставалось только ждать.

После такого путешествия и после того, что он видел, Марк долго не мог прийти в себя. Просто висел в пустоте, в которой оставила его Хранящая — и даже не думал. Созерцал воспоминания. Сами собой они раскладывались на символы и смыслы, формировались точно в строчки текста в голове. Не требовалось прилагать усилий — это было так же естественно, как дышать. Дар Алфэа. Или даже не дар, а урок? Алфэа просто раскрыла тот потенциал, который и так в нём был.

А был ли он у Ива? Как там Ив? Марк всё чаще задумывался над этим. Он думал над тем, что с ним могло бы быть — и кроме целого снопа плохих догадок, которые он обычно отбрасывал, чтобы совсем не расстраиваться — представлял, как Ив становится и техником, и шаманом, и... Но теперь, когда Хранящая согласилась, Марк точно знал, что Ив не остался на Побережье. Он здесь, в рушащемся листе, даже хуже того — в листе уже разрушившемся, в обломках, чудесными кристаллами вращающихся вокруг. И он жив, он ищет Марка! Сколько для него прошло времени, каким он стал?

Время! До сих пор перед глазами порхали клочки занавеса и стояла она. И она показывала ему свой замысел. Весь, от начала и до конца. Понадобилось много времени, не день, не два и не три. Марк не считал дни. Под конец он просто внимал и созерцал. Паутина судеб, будущее и прошлое, соединённые одной лентой, осенний лес и ветер, подхвативший листья. Она доверилась ему полностью. Не было никаких недоговорённостей. На каждый вопрос был ответ, на каждое сомнение — обоснование. Не всегда твёрдое, но всегда — решительное. Она взяла лишь одно обещание сверх — не говорить никому, и особенно брату, сколько и что именно он знает. А ещё она спросит совета — и Марк уже знал, о чём и как. Не словом, но делом. Был ли он готов помочь?

Он почувствовал приближение. Не людей. Существ, которые были живым символом. Символом конца, теми, кто убирает мусор. И сейчас целые стаи мусорщиков, эдакие зубастые шары, вгрызались в кристаллы реальности и уничтожали их. А потом они развернулись прямо к нему и к планете, зависшей за его спиной. Страшно не было. Когда опасность становится настолько опасной — уже не страшно, а как-то по-детски любопытно, что же будет дальше.

Дальше был свет. Световая пелена взметнулась перед ним, закружилась вихрем и пучками молний ударила в мусорщиков. Большая часть лангольеров успела поглотить салатовые, жёлтые и голубые молнии, но ближайшие беззвучно исчезли, расщепились на кванты реальности — гаснущие искры. Завораживающее зрелище!

Марк обернулся. Шестеро ждали за его спиной. Две феи — сказительница и привратница мёртвых. Смеющаяся женщина из гармонично склеенных зеркал, порой поломанных и треснутых — но всё равно идеально друг к другу пристроенных. Брат — проводник чужой силы и своих надежд. Старый воин, закутавшийся в одиночество и пустоту. И последний, тот, кто атаковал лангольеров — полная противоположность мусорщиков, созидающая тьма.

И в тот же миг символы окончательно выстроились в голове и Марк понял. Понял, зачем он здесь и понял, что должен им сообщать. Ив выдвинулся вперёд.

— Брат! — улыбнулся он — но в кривой улыбке было радости и горечи поровну.

— Ив, — улыбнуться получилось не очень.

Тяжело улыбаться, когда ты понимаешь, что твой брат — Ивицер. Ив, Ивицер Творцев, Вестник Надежды, он стал столь далёк для тебя, как та, в кого он верит. Это было совсем не больно — неожиданно для себя Марк понял, что подспудно ожидал чего-то такого. Подвоха. Слишком уж легко согласилась Хранящая. И она тоже не хотела причинить ему боль. И брат действительно не тронет его — несмотря на всё, что случилось, он по-прежнему его брат.

— Нам нужно будет о многом поговорить, брат, — молвил Ив. — Но не сейчас. Ты будешь нашим проводником и поисковиком?

— Буду, — слова точно не хотели выползать изо рта, но Марк как-то сумел взять себя в руки и повернулся к спасителю, выпускающему новые молнии. — Принц Пустоты!

— Слушаю, — не отвлекаясь от занятия, буркнул тот.

— Твоя цель — за моей спиной, — Марк ещё не совсем понимал, почему так, и вряд ли смог бы это объяснить простыми словами, но суть была в том, что Принц и планета, возле которой оставила его Хранящая, подходили друг другу.

— Благодарю, — ответствовал Принц. — Дальше отправляетесь без меня. Постарайтесь не впутаться в варп. Центр пузыря реальности я завяжу на Марка.

Он совсем не удивился, что Принц знал его — именно его, а не произнесённое имя. В конце концов, такова сущность Принцев Пустоты — любые загадки рано или поздно падут на их пути. Не удивился он и тому, с какой лёгкостью и изяществом микросимволы сплетали реальность по приказу Принца. Он была старшим из трёх. Цепочка протянулась совершенно естественно: Принц — Ведьма — Вестник. И так же естественно Марк выхватил из Реки их имена: Осси-Джек, Алиса-Влада, Ивицер-Ив. Физик, электронщик и прикладной программист. Каждый не учился у своего старшего полноценно и находил свой путь, мня себя наследником и продолжателем.

Путь. Расстояние. Время, умноженное на скорость. Время, здесь не идёт время, нет времени, опоздание, смерть. Смерть. Короткая ассоциативная цепочка привела Марка к простому выводу: если они задержатся здесь, то умрут. Погодите-ка! Они умрут? Они. Люди. Они — не люди. Каждый из них чуть-чуть, как он сам, или очень сильно, как Морулис, не люди. А значит, люди — не они. Люди? Какие здесь, в Пустоте, могут быть люди? Которые попали сюда извне, конечно же! И если он не поторопится, то они погибнут.

— Кто следующий? — спросил Марк, особо не надеясь на ответ. Ответ ему наверняка придётся искать самостоятельно в цепочках смыслов и ассоциаций.

— Я, — уверенно сказала Фло. Фло. Стрела. Мишень. Попадание. Фло права.

— Мне нужно быть рядом, — сказал Марк, готовясь уже привычно пропустить через себя Реку Имён — или пропустить себя через неё. Самому смещаться не хотелось совершенно. Он чувствовал, что должен начать поиск именно с этого места.

Фло, а за ней и все остальные, приблизились — вернее, это Осси взмахом руки приблизил полупрозрачный круг, на котором они стояли, плавно опустив Марка прямо на него. За спиной появилось кресло — как настоящее. Марк сел — следом сели Фло, брат и фея Света, а фея Времени и Морулис остались стоять, точно стражи. Насколько же они диссонировали — мрачный Морулис и мило улыбающаяся Арадия, точно две стороны смерти! Диссонанс — необходимое условие? Соединить несоединимое, воссоздать несоздаваемое? Не-создаваемое? Марк помотал головой, выбрасывая лишние цепочки. Он и так знает, что за Величайшую Алхимию собирается провести Хранящая — и теперь должен ей помочь.

Ей помочь. Помочь. Помощь, спасение, чудо, мечта. Предел. Поможет ли он им достигнуть Предела? Достигнуть. Перешагнуть. Споткнуться. Сломать. Взломать. Взломать Предел? Тупик? Нет, ещё раз! Достигнуть. Добраться. Куда-то добраться. Место! Место-спасение. Место-мечта. Место реализации мечты. И собрал воедино: помочь ей (конечно, Фло!) добраться до места реализации мечты. Хорошо. С этим уже можно работать. Марк вздохнул и извлёк из капчалога немного газировки, которую надарили на Земле. Глотнул.

— Мы будем начинать? — раздражённо спросила Фло, которую ожидание здесь, в кромешной бездне в обломках реальности, явно нервировало.

— Он уже начал, — насмешливо отозвался Ив. — Внутреннюю иномагию редко можно распознать, если ты не знаешь, "мастер" отражений. Смотри внимательно — сейчас внутреннее будет отражаться на внешнее, может, чему-нибудь да научишься.

— Ив, не надо, — поднял руку Марк, даже не зная, что скорее имел в виду: что не надо провоцировать Фло или что не надо вставлять столь резкие, сбивающие с рабочего лада реплики.

— Молчу-молчу, — и блеснул в сторону Фло взглядом.

Итак. Что внутри — то и снаружи. Предельный поиск. Предел. Граница. Страна. География.

— Это же земные глобусы? — шепнула Арадия. Но Арания только шикнула на неё.

География. Стороны света. Юг. Солнце идей, смотрящее прямо в глаза. Это же направление! Марк сжал веки ещё сильнее — и сильнее сжал полученную нить. Сжать, сосредоточиться и... и ощутить её в напряжённой руке!

— Сразу до конца из пустоты, — прохрипел Морулис. — Силён, парниша.

— Я пойду? — уточнила Фло, с лёгкостью выхватывая нить из рук Марка. Сила! Фло была очень сильной. Она могла сломать отдельно каждый прутик — каждым отражением себя. Её физическая сила была словно бы адаптивна, но... но не-адаптивна? Адаптивность. Не-адаптивность. Не адаптивность. Естественный отбор. Смерть. Если она пойдёт сама, то умрёт. Она? Не только она!

— Вместе, — понял Марк. — Мы должны будем помочь.

— Пожалуй, смещение организовать я возьмусь, — влез брат. — Будьте начеку!

И они поехали, полетели вдоль сокращающейся путеводной нити. И были начеку — но зря. За полчаса напряжённого "смещения" никаких опасностей, кроме ударяющихся о пузырь реальности волн видений, так и не возникло. А закончилась нить у... мира?

Марк никогда раньше не видел миры со стороны, но сразу понял, что это — никакого предельного поиска не понадобилось. Это была одна из тех вещей, которые люди за пределом реальности понимают интуитивно. Они прибыли к миру — и мир был велик.

Извне он напоминал море. Не Море Имён — но какое-то сходство прослеживалось. Море событий, море судеб, море прошлого и будущего — бледно-синяя гладь простиралась недалеко от них. Вот только с гладью этой не всё было в порядке. Волны тёмной бездны накатывали на неё, размывали, ударялись и вонзались внутрь — и Марк готов был спорить, что для обитателей мира это закончится очень плохо!

А потом он увидел, где заканчивалась нить. Заканчивалась она... в руке? В руке... человека? Почему-то Марку казалось, что это не человек — или не-человек. В тёмно-синем пиджаке с такого же цвета галстуком, он смотрелся на фоне волнующегося мира на удивление нелепо — если забыть о том, что ему самому нападки бездны не причиняли ровным счётом никакого вреда. А ещё о том, что попытки узнать о нём хоть что-нибудь, натыкались на настолько широкое расхождение, поле внешне несвязанных друг с другом ссылок, что Марк попросту оставил их. Так и потеряться недолго, а то и отключиться насовсем! Одно Марк ухватил чётко — образ чего-то огромного, металлического, но при этом живого и тёплого наощупь.

— Доброй ночи, — голос мужчины был мягким, но каким-то... ясным. Неестественно ясным и чётким, точно он давал понять, что необычен. — Средний агент Системы Джеймс, — представился с коротким поклоном. — Может ли кто-нибудь из вас, странники, помочь этому миру? Боюсь, что не имею достаточно знаний для этого.

— Потребуется время, чтобы починить здесь всё, — молвила Фло. — Я останусь. Ты поможешь мне, агент Джеймс?

— К сожалению, у меня есть более спешные дела. Возможно, вы, — посмотрел он на Марка, — поможете мне добраться до цели? Если необходимо, я могу отплатить.

— Необ... — начал было Ив, но Марк прервал:

— Не нужно. Я помогу вам просто так, — потому что цена уже заплачена, а Хранящая определённо знала, что они встретят Джеймса.

— В таком случае, за мной останется долг, — склонил голову Джеймс — и плавно влетел в пузырь реальности, разминувшись с вылетевшей из него Фло и заняв её место.

Теперь нужно определить, кто будет следующим. Марк сосредоточился. Следующий. След. Бесследный. Пустой. Пустота. Морулис. Здесь предельный поиск, впервые опробованный на Земле, работал удивительно ладно и быстро. Никаких тупиков и постоянных отклонений, а Река Имён — точно на расстоянии протянутой ладони.

Вот только Марк сомневался, что найти путь Морулиса, окутанного Пустотой, точно выдернутого из пространства смыслов или вовсе закрытого от него, будет просто. Ему потребуется помощь. Но чья? Брат? Он ищет даже хуже. Из пятерых присутствующих помочь способна только одна.

— Арания, да? — неуверенно обратился к ней Марк.

— Арания Серкет — это моё имя, — подбадривающе улыбнулась та. — Тебе нужна моя помощь?

— Мне тяжело искать путь для Морулиса, — прямо сказал Марк. — Ты не могла бы сделать его... немного яснее?

— Это привлечёт внимание, — заметила она.

— Чьё внимание? — не понял Марк.

— Всех, кто может видеть — так же, как ты, или как-то иначе, — пожала она плечами. — Я вижу, ты уверен, что другого способа нет, — повернулась к Ивицеру. — Ты не мог бы помочь с возможными угрозами? Боюсь, что Арадия — не лучший воин, мы с Марком будем заняты, а Морулису нельзя будет проявлять активность.

— Мощь Нелуны оградит нас, — уверенно ответил Ивицер.

Джеймс как-то странно посмотрел на него и добавил:

— Я окажу посильный вклад в оборону.

— Если сможешь... агент, — смерил его Ивицер высокомерным взглядом.

— Если смогу, жрец, — зеркально отразил интонации Джеймс — и мягко улыбнулся, будто развеивая мгновенно скопившееся в воздухе напряжение. Ивицер скривился и разве что не сплюнул — но ничего в ответ не сказал.

— Позволь мне коснуться тебя, — Арания осторожно, словно боясь спровоцировать, подошла к Морулису. Тот жутковато оскалился:

— Если не вырвет, феечка.

— Поверь, я сталкивалась с гораздо более отталкивающими вещами, чем ты, — качнула та головой, касаясь кончиками пальцев обеих рук щёк Морулиса. И пальцы её не дрогнули. — Не думай, будто бы я конкурирую с тобой за благосклонность Хранящей: мне это не интересно. Мы с ней просто дружим.

— Дура, — шире оскалился Морулис. — Не можешь меня читать — а иначе людей понимать уже разучилась?

Светло-жёлтое сияние разгорелось вокруг пальцев Арании и лица Морулиса — и та широко, словно мультяшный персонаж, раскрыла глаза от удивления и чудом не разорвала контакт:

— Ты... завидуешь?

— Я верно служил королеве веками, — посмотрел он ей в глаза. — Эпохами служил, Сильф! Но к своему сердцу она допустила именно тебя.

И Арания просто опустила голову, продолжая озарять Морулиса. У неё не было для него слов утешения. Марк глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Итак, Морулис. Ревенант. Мертвец. Гибель. Погибель. Рок... Он чувствовал, что эта цепочка будет длинной — и методично раскручивал её, краем сознания отметив, что каждая новая ассоциация, каждый сдвиг в смыслах — смещает и их самих.

Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее летел пузырь реальности с Марком Творцевым в центре, замершими Морулисом и Аранией, напряжённой Арадией, внешне расслабленными, но готовыми взорваться действиями Ивицером и Джеймсом. И путь пузыря был направлен в сторону от изменчивых Небес, но в сторону и от жаркого варпа, в сторону от яркого Солнца и в сторону от тёмной Тверди. Пузырь скользил, набирая скорость, в чернейшую пустоту, место, где сам свет Солнца умирал, место, где его сменяли цвета поблекнувшего заката. Пожалуй, Хранящая Время — или Кира Царёва? — узнала бы это место. Но никто из путешественников его не знал и об опасностях его не ведал.

Темнейшая тьма плавно озарялась блекло-красным, становясь похожей на какую-то космическую туманность. Вот только эти узоры были не вполне материальны — и враждебны. Тёмно-розовое свечение медленно просачивалось чрез незримую стенку пузыря — и ничего хорошего его присутствие не сулило.

— Анализ данных с моих сенсоров показывает, что эта субстанция разрушает живую и искусственно созданную материю, — первым, как ни странно, охарактеризовал её Джеймс. — Я рекомендую любыми средствами не подпускать её к нам.

— Инос детрактум, — велел Ивицер.

Красный свет вымело из пузыря, точно кто-то взмахнул ластиком в графическом редакторе. Но вымело совсем ненадолго — вскоре он начал просачиваться снова. И вновь изгнал его Ивицер. И вновь. Вновь. Вновь! А потом за пределами пузыря свет оформился в сначала призрачные, а затем и более материальные фигуры. Фигуры людей, закованных в странную, кажущуюся неуклюжей броню, с большущими винтовками в руках. И люди, ступая по пустоте, вошли в пузырь вслед за красной "кислотой" и немедленно открыли огонь!

— Инос детрактум, — повторил Ивицер.

Красный вновь пропал — а вот фигуры стояли как ни в чём не бывало, а пули... вернее даже, иглы из их винтовок вонзались в невидимый щит и опадали вниз. Джеймс опустил воздетую руку и синим лучом с другой руки в мгновение ока распылил всех воинов. Они не умирали — они действительно распылялись, распадались на породившее их сияние, которое Ивицер привычно изгонял из пузыря.

— Там! — воскликнула Арадия, указав пальцем.

Пузырь летел прямо на огромадный астероид и останавливаться явно не собирался. Ивицер бросил сквозь сжатые зубы:

— Можешь что-нибудь сделать, агент? Я не успею.

— Мне доступны подходящие формулы оперативной магии, — спокойно подтвердил тот, переплетая ладони. Между ними разгорался белый свет, кажущийся удивительно чистым на фоне окружающих грязно-красных тонов. — Неудивительно, что для этой миссии мне был установлен настолько ёмкий потоковый накопитель и соответствующий ему генератор.

— Говоришь или действуешь? — гаркнул Ивицер, глядя на приближающийся астероид, уже закрывший полнеба.

— Тебе знакомо понятие параллелизации вычислений? — невозмутимо осведомился Джеймс, резко раскидывая руки в стороны.

Белый свет потоком излился с его рук на границу пузыря и заключил его в сияющую сферу, заставив всех зажмуриться. Секунда, другая, третья... Столкновения не было. Белый свет начал медленно гаснуть. И когда он окончательно исчез, Арадия широко улыбнулась Джеймсу:

— Это было круто!

Позади остался громадный астероид, в котором теперь был проплавлен сквозной тоннель. Повёрнутый к астероиду неподвижный (и явно этим раздражённый) Морулис одобрительно цокнул:

— Хорошая работа, агент. Возможно, Система не так плоха, как кажется со стороны?

— Она хуже, — резко бросил Ивицер. — Лишь иллюзия гармонии, ложная надежда, тьма, имитирующая свет.

— Не думаю, что имеет смысл обсуждать идеологические разногласия последователя Инфуцора и агента Системы, — примирительно вставил Джеймс. — Сейчас мы связаны общей целью, а внутренний конфликт ослабит нас всех.

— Системная рациональность, — презрительно посмотрел на него Ивицер. — Пророк вернётся и покажет таким, как ты, Истину — но это будет позже. Ты прав в том, что нам нельзя распылять силы. Что скажешь насчёт этих камней, агентик? Парочку могу сбить и я.

На сей раз им навстречу приближались астероиды поменьше, но движущиеся, быстро вращающиеся — и неясно было, минуют ли они пузырь или все до единого столкнутся с ним.

— Излишне, — изрёк Джеймс, вновь простирая руки. Нечто неуловимое, неопределимое сорвалось с них — и космические камни с дороги пузыря точно развели в разные стороны невидимые ладони титана. — Быстрыми энергозатратными манипуляциями лучше заниматься мне.

— А я займусь этим, — кончиком посоха Ивицер показал на новую порцию свечения, на сей раз багрового, просачивающуюся внутрь. — Инос детрактум.

Они миновали ещё несколько астероидных угроз и бесконечные нападки разъедающего света, прежде чем, наконец, остановились. И остановились у ещё одного гигантского астероида — вот только на сей раз его окутывало едва заметное зелёное свечение, отталкивающее смертельный свет. Тёмно-синие обелиски торчали из астероида, подобно шипам, а круги из того же не то металла, не то камня, опоясывающие астероид, казались шипастыми ошейниками.

Арания убрала руки от Морулиса, и тот расправил плечи:

— Здесь я найду знания, — оскалился фигурам, ткущимся из красного света. — И хорошую схватку — куда же без неё? Удачно добраться, Марк, — он оттолкнулся и прыгнул из пузыря навстречу фигурам, в которых угадывались какие-то монстры, обнажая клинок, тут же окутавшийся фиочёрным.

— Скатертью дорога, — недобро хмыкнул Ивицер, когда Морулис удалился. — Кто следующий?

— Я, — вызвалась Арания. — Мне хотелось бы попасть в место, где я смогу помочь, исцелить нуждающихся — и выслушать побольше интересных историй.

— Хорошо, — кивнул немного подуставший Марк. Интуиция подсказывала, что в этот раз поиск будет очень быстрым. Почему? Понять было легко — Арания желала куда-то попасть, а желание Сильфа Света, что можно интерпретировать как "та-кто-дарует-ясность" само по себе влияло на Реку Имён. — Джеймс, вы бы не могли защитить нас этой белой сферой?

— Разумеется, — тот свёл руки, накапливая между ними чистейший свет.

Марк закрыл глаза и сосредоточился. Сильф Света. Свет. Рассвет. Новое начало. Весна. Таяние снега. Грязь. Перед глазами застыл образ грязной, даже уродливой земли в каком-то городе, показавшей всё, что выбрасывали в сугробы всю зиму. Какое же гадостное зрелище!

— Спасибо, — вырвала из полутранса Арания. — Удачи вам всем.

Белая сфера погасла. Они снова оказались в пелене видений — но на сей раз одно из них, вернее, один из них, образ той самой свалки, что видел Марк, оставалось на месте, колеблясь туда-сюда — оно было окутано красным светом, а над рукой Арадии парила красная шестерёнка.

Не колеблясь, Арания взмахнула бабочкиными крыльями и влетела прямо в видение, утонув в нём, войдя в него. И развела руки. Сияние из её рук протянулось во все стороны — и видение упало. Кристаллизовалось. Стало реальным, мгновенно утонув среди остальных, улетев вниз, к самой Тверди.

— Наши ряды редеют, — ухмыльнулся Ивицер — но за его улыбкой Марк разглядел удовлетворение от происходящего. — Теперь ты, Арадия?

— Мне нужно на место разрушенного листа, — уверенно сказала она. — Хранящая попросила кое-что собрать.

Это было сделать даже проще, чем доставить Аранию. Марк даже не закрывал глаза, наблюдая, как тают видения и как их сменяет пустота, в которой кружились кристаллы реальности. Улыбнувшись на прощание, Арадия взмахнула крыльями и быстро затерялась в темноте.

— Там кто-то есть, — воскликнул Джеймс прежде, чем Ивицер задал вопрос — очевидно, подразумевая под "следующим" самого Джеймса.

И вправду — к ним кто-то летел! И это оказались... У Марка даже невольно вырвалось:

— Феи!

Жёлтые и зелёные платьица, разноцветные крылышки, так похожие на крылья только что покинувших их троллей, миниатюрные волшебные палочки и ореол сверкающей пыльцы! Феи беспорядочно, беспокойно закружились вокруг, о чём-то перешёптываясь — а потом все разом отлетели, замерев и склонив головы. Расступились, пропуская фею постарше в белом платье — единственном таком среди них всех. Голову феи венчала серебряная корона.

— Приветствую, странники, — молвила фея. — Моё имя — Нерис, и я — королева народа фей. Прошу, не могли бы вы помочь?

— Вы тоже кого-то ищите? — догадался Марк.

— Нам было обещано, что мы найдём свою истинную правительницу, Гвен Шепард, — торжественно ответила Нерис. — Быть может, вы слышали о ней что-нибудь?

— Нет, — бросил Ивицер — и только под взглядом Марка не добавил что-то ядовитое.

— Я могу помочь вам найти её, — предложил Марк. — Только вы не поместитесь в наш пузырь все вместе.

— Это не проблема, — загадочно улыбнулась королева — и взмахнула палочкой. В тот же миг все остальные феи обратились в пыльцу, которая сверкающим ореолом закружилась вокруг Нерис. — Чем я могу поблагодарить вас за помощь?

— Помогать потерявшимся среди останков реальности — честь для нас, — ответил Джеймс. — Сама помощь для нас — награда.

— Я рада слышать такие светлые слова в таком тёмном месте, — улыбнулась Нерис в ответ. — Мне нужно как-то помочь?

— Просто будьте рядом, — сказал Марк.

Фея подлетела ближе, и он привычно сосредоточился, погружаясь в работу. На сей раз цепочка выходила сложной, длинной и периодически обрывающейся — приходилось возвращаться назад и начинать заново, порой и несколько раз. Сквозь сомкнутые веки блистали вспышки какой-то магии, слышался гром и шум, пока Джеймс, Ивицер и Нерис отбивали чьи-то атаки — но Марк выбросил всё это подальше. Остался только он сам и ускользающая цель поиска. Он не знал, сколько часов прошло, прежде чем вышел из транса и сказал:

— Мы на месте.

— Благодарю, — поклонилась королева, всё ещё окружённая облаком пыльцы и оттого кажущаяся каким-то неясным образом, тенью внутри света.

Марк огляделся. Они оказались в... или на? На кладбище? Именно такая ассоциация пришла в голову. Вокруг парили обломки и осколки, но не реальностей, а нереальностей, и в каждой из них что-то происходило. В одной какие-то фиолетовые жуки поедали голых людей. В другой вдоль небес блуждали Красные Мили. В третьей было совершенно темно. А четвёртая, ближайшая к ним — в ней мерцал неясный свет в старых, полузаброшенных коридорах. И именно в эту нереальность спустилась королева фей.

— Будь! — неожиданно, так, что Марк едва не подпрыгнул, выкрикнул Ивицер, указав посохом на осколок. В тот же миг он затвердел, как тот, в который вошла Арания — но вниз не устремился. — Так будет лучше.

— Благородный поступок от бесчестного человека, — прокомментировал Джеймс.

— Это простой расчёт, андроид, — отмахнулся Ивицер. — Пора бы и тебя доставить к цели?

— Меня интересует флот, — откликнулся тот. — Флот той, кто называет себя Императрицей Света.

— Чтобы он или она нас сожгла? — Ивицер разве что у виска не покрутил, настолько красноречивым было выражение его лица.

— Я нас замаскирую.

И он замаскировал. Совершенно невероятное, ни на что не похожее волшебство из силы, которую агент брал изнутри, окутало полупрозрачной завесой. Пространство за пузырём странным образом дёрнулось туда-сюда — и всё.

— Искривление пространства? — предположил Ивицер.

— Мы сейчас размером с планковскую единицу длины, — кивнул Джеймс. — Мы ничего не излучаем, наше присутствие настолько ничтожно, что ни один прибор нас не заметит. Мы — почти материальная точка, по человеческой методологии.

— Гравитация? — было видно, что Ивицер впечатлён, но старался найти слабое место в этой защите.

— Для окружающего мира мы не имеем гравитационной массы, — ответствовал Джеймс. — Вы можете транспортировать нас, Марк. Ручаюсь, замечены мы не будем.

— Добавлю кое-что, — буркнул Ивицер. Ударил посохом о прозрачный пол. Что-то эфемерное изменилось — и только. — Теперь перемещай, брат.

— Флот Императрицы Света, — пробормотал Марк себе под нос. И начал поиск.

...Когда он пришёл в себя, то первым делом потёр затёкшие ладони. Голова кружилась, в центре лба пульсировала боль. Это было действительно сложно — кто-то определённо скрывал этот флот, мешал его найти! Но он смог проложить цепочку в обход, смог довести её до конца.

Тёплая ладонь брата легла на лоб, и приятная прохлада разошлась от его пальцев, стирая боль и головокружение, точно их никогда и не было.

— Спасибо, — только теперь Марк рискнул открыть глаза. И ахнул.

Флот! О, это было действительно впечатляющее зрелище. Гигантские, титанические космические корабли проплывали мимо, озарённые редкими огнями. Десятки кораблей, сотни, тысячи, даже десятки тысяч! И все они устремились к столь же большому, им под стать, пролому внутрь некоего мира.

— Защита исчезнет через час, — сообщил Джеймс. — Мне пора. Спасибо за всё, Марк. Ивицер, — встретился взглядом с братом. И на давление со стороны Ива ответил разоружающей улыбкой. — Я уполномочен передать, что Асио Истор определённо понравится высшему агенту по имени Фес-Ис.

Брат кивнул, нахмурившись. Средний агент Системы с хлопком сжался в точку, пропадая. Телепортировался — или активировал такую же защиту? Кто знает... Ив вздохнул и сказал:

— А теперь отправляемся обратно в океан видений.

— Ты хочешь...

— Я просто пойду с тобой, — теперь уже улыбнулся брат — и эта улыбка была искренней и тёплой. — Ты меня не прогонишь?

— Нет, — уверенно кивнул ему Марк. И начал свой последний поиск в обломках Иномагического листа.

Акт третий, подакт третий: сеанс Времени и Рока

Занавес открывается

Фиочёрные молнии пронзают небеса над Скайей, и хмурые тучи не показывают ровным счётом ничего. Они не показывают ничего с тех пор, как Луна Лавгуд создала связь, позволившую мне их затемнить. Я нейтрализовала псевдовсеведение Скайи, не позволив ей вмешаться в ход событий через Эллу, Луну, сны Марка или Джу. Скайя была затемнена противолежащей себе силой, когда в сеанс вошла Джинни Уизли, когда очнулась Джулия Сайнс, когда вошла в сеанс Луна и когда Ивицер покинул 3М-линию навсегда.

Но всё проходит, и вмешательство Кольца Пустоты было не абсолютным. Оно прошло. Чёрные грозовые тучи сменились ярко-белыми облаками, угасли грозные молнии, и Скайя вновь получила доступ к тому источнику, что связан напрямую с Великим Солнцем, бросающим последние лучи своих идей над Лесом нашей метареальности, которая падёт.

И в облаках Скайи стали видны картины. Картины далёкие и близкие, картины прошлого и будущего.

Вот мы видим падающий в Чёрно-Зелёную Дыру сеанс — и губительная тень скользит за ним.

Вот мы видим, как я выдёргиваю ладони из рук Алисы Орловой и спрыгиваю в бездну следом за Осси-Джеком под аккомпанемент рушащихся транспортных труб.

Вот мы видим звёзды миров, кружащиеся в порывах ветра, точно снежинки.

Вот мы видим, как один из миров выбрасывает вдаль от всех остальных — застывшую льдинку, чудесную в своей уникальности.

Вот мы видим воздетую палочку дирижёра и вихрь сплетающихся аспектов.

Вот мы смотрим на решительно замахнувшегося Грэма, Принца Времени.

Вот мы глядим, как метапрошлая я определяет меня метанастоящую, окончательно стирая себя.

Вот мы рассматриваем Мага, прокладывающую путь через бесконечность.

Вот мы различаем распятого Сэма и склонившуюся над ним Бету. Она плачет.

А это — Гемера, свернувшись вокруг Великого Кристалла Жизни, беседует с Джинни Уизли.

Вон там ярко улыбается Арадия, любуясь на дело рук своих.

Здесь мы можем любоваться семью томами Книги Судьбы, прежде чем они исчезнут навсегда.

А там — как талисман уничтожает нечто воистину великое и как другой талисман занимает положенное место.

Как взрываются реальности и как расправляю крылья я свои.

Как последнюю строку выводит Ключ-Перо.

Как соединяются листы.

И как Синие Мили оплетают сеанс.

48 Элла Мэйдж: войти в сеанс

Ты всегда считала себя атеисткой, несмотря на то, что жила в космическом Храме, Храме, заказанном единственной женщиной, чья божественная природа была показана наглядно. Ты не верила. Ты знала. И ты не верила во всемогущество Хранящей или в её всеблагость. Можно ли это назвать верой? Конечно, нет. Ты всегда была атеисткой. Но тогда, впервые столкнувшись с этими охотниками-из-тени — тогда ты невольно прошептала именно молитву, одну из тех, что слышала так часто...

И ты поверила. Но не уверовала. Ты сама не очень-то понимаешь, что испытываешь к Хранящей Время. И сейчас, глядя на то, что разворачивается вокруг твоего дома, тебе отчаянно хочется просто веровать. Ведь это так просто! Если ты веруешь искренне, то в твоих силах преодолеть страх и действовать пусть и не рационально, хотя бы здраво. Хотя бы действовать. А так... Ты просто замерла с нейробручем на голове и смотрела сенсорами дома.

— Эскадра красная-пять на позиции, — сухо доложил голос очередного капитана.

— Принял, — также сухо ответил Николай Пеев, Верховный Инквизитор, расположившийся на самом Краке. И твоё разрешение ему не потребовалось — видите ли, двое других администраторов разрешили и вообще, "это такая честь — принимать самого Верховного Инквизитора"! Честь...

"Всё ради вашей защиты, Архижрица Мэйдж", — так сказал Пеев. Когда это ты стала Архижрицей? Почему ради твоей защиты нужно размещать вокруг Храма целый флот с этими ужасными СТБС, которые с Крак размером, а одним выстрелом могут его попросту взорвать? Почему ты не можешь оставить дом здесь и войти в сеанс? Тогда дом будет в полной безопасности под контролем Мирддина? Ты точно уверена, что Мирддин справится, ты можешь доверить ему даже свой допуск, вернее, ты хочешь сделать это перед входом, чтобы дом был в безопасности! А уж с работой архитектора Мирддин справится не хуже тебя — в конце концов, вы с самого начала работали вместе.

Зачем подвергать опасности всех жителей Крака? Пеев сказал, мол, у него "личное задание с самого верха" и "вы не должны покидать это место, Архижрица, оно сейчас — самое безопасное в галактике". А ничего, что такое количество боевых кораблей, мягко говоря, демаскирует? От кого они тут собираются обороняться — проклятье Первого Стража, да тут военных сил больше, чем во всей галактике найдётся! А если кто-нибудь здесь — предатель? Один выстрел СТБС — и всё!

— Станция-семь на позиции, — жуткая громадина разместилась над условным верхом Храма. А если эта штука "проведёт неудачный манёвр"? А если у неё отключатся гравикомпенсаторы? И как это предохранит от диверсантов вроде тех "теней" и что эти диверсанты успеют сделать со всеми домашними? И связаться с сёстрами теперь невозможно, а в чате все заняты, Хранящей просто нет... Как же тебе хотелось бы просто веровать, а не дрожать осиновым листом!

— Мирддин, что с накопителями? — спросила ты вслух, выбравшись из липких объятий страха.

— Процесс консервации энергии завершён, Архижрица, — вслух же ответил ИИ, понимающий, что тебе нужно просто слышать чей-то живой голос. Живой, ха! Да Мирддин в сотни раз лучше всех этих Пеевых!

— Не называй меня так! — воскликнула ты.

— Хорошо, Элла, — тебе почудилась улыбка в его голосе.

— Ты уверен, что сможешь всем управлять? — спросила ты.

Если накопители полны, то тебя можно попросту выбросить прямым телепортом... да хотя бы и на Землю! Вот уж точно самое безопасное место в галактике. Что там тебя! Можно перебросить сверхсветовым прыжком весь Крак, да не один раз! Вкратце, это и есть твой план: убрать тебя от Храма, убрать Храм в совершенно случайное место, желательно даже за пределами галактики. Было только два "но": Пеев поставил охрану у всех внешних телепортов, а прыжок всего Крака требовал разрешения двух из трёх администраторов, и его у тебя не будет.

Ты нашла выход, выход простой и изящный. Да, у тебя с некоторых пор лежит переносной портал под подушкой, но обмануть им вояк Пеева? Ты не настолько самоуверенна. А устроить экстренную ситуацию в собственном доме, чтобы смягчить запрет на перемещение — ты не настолько сумасшедшая. Но был кое-кто, кто мог помочь и с охраной, и с перемещением. Мирддин. Да, он не имел доступа к программам телепортации и прыжка — но мог написать свои, адаптировать заранее скачанные. Нужно было лишь дать Мирддину свободный доступ к техсистемам корабля — в отличие от доступа к конкретным серверам и управляющим компам, это в твоих силах.

— Мы уже говорили об этом, Элла, — успокаивающе ответил ИИ. — Я смогу.

— Сможешь, — скорее для себя повторила ты. — Значит, смогу и я? Надо поторопиться, пока этот параноидальный инквизитор ещё чего-нибудь не придумал, — и полезла в технический люк, зачем-то прихватив и проектор портала, далёкий потомок тёмных окон.

Технических ходов в Храме было предусмотрено с лихвой. Более того, немалую их часть сделали по твоим собственным проектам — что давало немалое преимущество. И никакой технический ход не мог быть закрыт перед администратором, а стражу туда не поставишь.

Через десяток метров ты нашла технический лифт-капсулу, по которых путешествовали вдоль ходов техники, инженеры и прочий обслуживающий персонал, включая даже некоторых жрецов с высоким допуском. Лифт-капсула был тесным, в нём жутко трясло, но все эти неудобства компенсировались быстротой и возможностью добраться туда, куда публичное храмовое метро или не доставляло, или доставляло, но потом нужно было ещё долго добираться на своих двоих. Нужно ли говорить, что все люди с крепким желудком и минимально необходимым допуском использовали именно технолифты?

После нескольких минут тряски ты выбралась из капсулы и опёрлась на лестницу, уходящую куда-то вверх. Ты оказалась на перекрёстке технопутей, освещённых тусклым белым светом. Здесь было сумрачно, тихо и одиноко — идеальное место, чтобы прийти в себя после "весёлого путешествия". Отдышавшись, ты сверилась с картой и пошла направо.

— Регистрируем межмировой пробой, — спокойно бросил один из помощников Пеева.

— По флоту — боевая тревога! — рявкнул Верховный Инквизитор. — Готовимся к бою, мальчики и девочки! Первоочередная задача — защитить Храм и Архижрицу любой, я повторяю, любой ценой!

И тогда ты побежала. Побежала, наблюдая, как разверзается, точно дыра в бездну, межмировой пробой, как вылетают из него величественные космические корабли, совсем не похожие ни на одну флотилию галактики. А потом где-то между ними разгорелся ослепительный огонь...

— СТБС-3 — зональный щит на максимум! — крикнул Пеев.

— Есть зональный щит на максимум! — быстрая вспышка ударила из СТБС в Храм — у тебя аж сердце замерло! — и полотно радужного света отрезало Крак от битвы, но не телепорт-связи.

...Разгорелся — и ударил копьём ослепительного света, прорезая насквозь несколько кораблей, ударил прямо в Храм — но радужное сияние, как ты только что узнала из переговоров, некоей "Пелены Чудес" с лёгкостью приняло на себя этот удар и вобрало, только разгораясь сильней.

Бежать! Ты должна немедленно бежать, бежать так быстро, как только сможешь, бежать к Ядру ИИ Храма! Ты уже не замечала неудобные повороты и постоянные лестницы, смену уровней, прекратила даже сверяться с картой. Ты знала, куда бежишь, и вкладывала всю себя, всё усиленное тело в этот бег, отмечая краем сознания, как ещё один подобный луч разбился о защиту Храма. И на сей раз она поколебалась.

Быстрее! Ты буквально влетела в Зал Ядра, с трудом затормозила, едва не споткнувшись.

— Прошу, будь аккуратней, — глубокий голос исходил со всех сторон — динамики по всей поверхности полукруглого зала? — Я уязвим из этого места.

— Хорошо? — ты восстановила равновесие и... вау! — Это же... спрайт?

Действительно, в окружении проводов мягко горит дважды прототипированный спрайт. Какой-то... старый компьютер? Это же значит, что Мирддин...

— Да, это спрайт, — прогудел Мирддин, — и спрайт — это ядро меня, моей личности, её основа, созданная некогда Хранящей Время.

— Только не говори, что... — вдруг поняла ты — но озвучить не решилась.

— Да, я — спрайт Хранящей Время, — озвучил Мирддин. — Точнее, таковой является внутренняя часть меня, в отличие от периферических серверов и вычислительных мощностей. Я здесь, чтобы следить за тобой, Элла, наставлять тебя и помогать во всём.

— Разве ты не должен слушаться тогда и Пеева? — смерила его взглядом. Что ещё не договаривает Мирддин? Разве так поступают друзья?

— Это было единственное указание, Элла, — мягко и слегка виновато ответил он. — Пока ты не увидишь меня в реальности, мне нельзя разглашать свою природу. В остальном я был предоставлен самому себе. Я не подчинённый Хранящей и не верующий в неё — я её спрайт, некогда — поводырь в её игровом краю, сейчас же — просто приятель, не отказавшийся помочь. Ты не доверяешь мне?

— Извини? — вздохнула ты. — Это было немного неожиданно? Я доверяю тебе. Сейчас подключу ретранслятор. Будь осторожен с моей станцией, пожалуйста.

— Это и мой дом тоже, — в его голосе послышалась улыбка.

Лёгкая тряска прокатилась по Храму, но спроектированные или улучшенные тобой конструкции выдержали. Ты поспешно извлекла из капчалога ретранслятор — небольшую белую коробочку с пучком проводов. Подключила к указанным Мирддином гнёздам. Новая, пожёстче тряска содрогнула Крак. Нужно спешить!

— Ну как? — в нетерпении спросила ты.

— Произвожу подключение к системам низшего уровня; подключение произведено, — монотонно отозвался Мирддин. — Произвожу перепрошивку устройств связи низшего звена; выполнено. Незаметно перехватываю контроль над каналами связи; сделано. Анализирую доступные устройства; список составлен. Модифицирую программное обеспечение всех устройств сети, — свет резко мигнул — ты вздрогнула от неожиданности, — модифицировано. Устанавливаю программное обеспечение для управления сверхсветовым двигателем; установлено. Устанавливаю программное обеспечение для управления сетями тактической и стратегической телепортации; выполнено. Взламываю доступные компьютерные устройства в пределах Храма; взломано.

— Это ещё зачем? — удивилась ты.

— Меняю администратора всех доступных устройств на: Элла Мэйдж; изменено, — отозвался Мирддин. — Понижаю права доступа предыдущих администраторов, блокирую удалённый и затрудняю ручной откат прав; реализовано, — и живым, эмоциональным тоном закончил. — Поздравляю, Элла, теперь ты действительно здесь главная.

— Это действительно было необходимо? — ты даже не знала, что и думать.

— Есть высокая вероятность, что это тебе пригодится, — невозмутимо подтвердил Мирддин. — А ещё мне приятно сделать тебя главной, оправдать твоё доверие.

— Это... ну... немного незаконно? — нашлась ты.

— Ты — Архижрица Хранящей Время, что ставит тебя на уровень Верховного Инквизитора. Я дал тебе то, что было у тебя по праву, — усмехнулся Мирддин. — Прошу, хватит разговоров. Элис пробивает Пелену Чудес и скоро доберётся до Храма.

— Элис? — не поняла ты, параллельно подключаясь к сверхсветовому двигателю.

— Элис Орлофф, Императрица Строителей, Богиня Света и богоуровневый Сильф Риска, — пояснил Мирддин, помогая тебе настраивать протоколы управления. — Та, кто ведёт этот флот в бой, одна из главных врагов Хранящей Время.

— Это она послала тех невидимых убийц? — поинтересовалась ты, интегрируя телепорты и ССД в свой интерфейс и привычно отрешаясь от реальности тела и переключаясь на реальность... всего Храма!?

Тебе откликнулся почти весь Храм, откликнулся естественно, точно такое происходит каждый день — стал продолжением твоей воли. Всё, от скорости вращения вентиляторов системы циркуляции до миниатюрных доков микророботов-ремонтников, было в твоей власти. Это вскружило голову, причём и в прямом смысле тоже — ты уселась на жёсткий пол, не в силах устоять.

— Нет, это сделал Крис, Рыцарь Ярости и Пустоты, другой её враг, — ответил Мирддин. — С тобой всё в порядке?

— Слишком много возможностей, — выдавила ты. — Что они делают!?

— Это неожиданное развитие событий, — согласился Мирддин.

По сигналу Пеева, только сейчас заметившего взлом сети, воины Алого Ордена расстреляли телепорты — все до единого! А вот до ССД ты добраться им не дала, перекрыв всё дверьми и — с тяжёлым сердцем! — активировав тяжёлые защитные турели на пути ко всем важным узлам станции, передав их контроль Мирддину: реакцией уследить за каждым узлом ты не обладала. Затем сделала то, что должна была сделать в первую очередь — отрубила Пеева от сети и оповестила весь Крак:

— Говорит экспанс-администратор Элла Мэйдж. В связи с чрезвычайными обстоятельствами я беру управление станцией на себя. Как Архижрица я запрещаю подчиняться любым приказам других иерархов Алого Ордена без моего или Мирддина подтверждения. Допуски управляющего Иванова и первосвященника Дарха аннулированы. Я призываю вас не поддаваться панике, но рекомендую, во избежание несчастных случаев, занять устойчивое положение.

— Что ты делаешь, дура!? — вскричал Пеев.

— То, что должна, — ответила лично ему и продолжила на всю станцию. — Леди и джентльмены, мы покидаем зону боевых действий через три... — проложила прямой энергоканал к накопителям, — два, — с помощью Мирддина рассчитала прыжок, — один... сдвиг!

Пространство вокруг Крака на мгновение, длящееся вечность, размылось, и словно сама вечность посмотрела из-за отдёрнутого занавеса. И ты неожиданно узнала этот взгляд. Даже в мыслях не сразу ты назвала имя. Инфуцор. Он пристально смотрел на тебя, на вас, на весь Храм... Он поймал твой взгляд. Поймал — и улыбнулся.

Мгновение прошло. Крак вышел из прыжка на орбиту дальней звезды. Нужно прыгать снова. В груди перехватило от страха: а что, если Инфуцор посмотрит снова? Или как-то воздействует? Но он в Тюрьме! Он не сможет! Ведь так? Так. Ты должна быть сильной, сейчас не время для рефлексий и страха от поглядывающих сверхсущностей.

— Всё готово к сбросу, — сообщил Мирддин.

— Хорошо? — с сомнением выдохнула ты это слово. — Поехали!

И вы прыгнули ещё раз, на сей раз оставив один из трёх накопителей вместо себя. Через несколько секунд этот накопитель должен выбросить свой заряд единым разрушительным импульсом. Ты бы не завидовала тому, кто прыгнет — если вообще сможет вычислить координаты! — следом.

Вновь долгий миг и пристальный взгляд — на этот раз не Инфуцора. Некто смотрел на тебя глазами, сверкающими множеством цветов, некто, будто бы сотканный из переливающейся радуги. Ты не могла сказать, с каким выражением он, она или оно смотрело — но определённо оно было за границей твоего постижения.

— Повтор, — бросила ты, как только вы вышли из прыжка. — Три. Два. Один. Прыжок!

Ещё один накопитель остался позади. И вновь взгляд. На этот раз на тебя смотрел некто мудрый. Величественность его захватила всё твоё внимание во время прыжка — ты не запомнила больше ничего, кроме доброй, понимающей улыбки. И последнего кивка: вроде как, ты всё сделала правильно, ты молодец.

Помотав головой и вернувшись в реальность окончательно, ты проверила все системы Крака. И прыгнула ещё раз, оставив последний полупустой накопитель позади. На этот раз твой путь лежал за пределы галактики, так далеко, как только возможно. Тебя здесь не найдут — вектор был выбран совершенно случайно.

Снова взгляд. На этот раз — взгляд враждебный. Нестерпимо яркий, властный, будто бы вминающий в пол взгляд. Элис. Она видит тебя. И очень скоро она тебя найдёт! А энергии на прыжки больше нет... Что же делать?

— Элла! — это не Мирддин. Это Пеев хрипло обратился к тебе через системы связи! И он... смеялся? У него хоть всё в порядке с головой?

— Слушаю, — холодно отозвалась ты.

— Только сейчас понял, — он с трудом сдержал очередной смешок. — Хранящая использовала меня как испытание! Испытание для тебя. Старый я дурак...

— И что? — не меняя тона, уточнила ты. Всё это, все эти разговоры не имеют значения по сравнению с тем, что рядом с вами открывается ещё один межмировой проход, через который величественно вылетает флот, неспешно, точно уверенный в своей победе хищник, подбираясь к Храму. Собираются брать на абордаж?

— Входи, — сказал Пеев. — Входи в сеанс немедленно. Даже если Храм погибнет — ты и то, что в твоей голове, гораздо важнее. Чёрт побери, Архижрица Элла Мэйдж, возьми себя в руки, как взяла в них эту проклятую станцию и решайся! Ты меня слышишь?

— Слышу, — отозвалась ты. Собственный голос слышался точно сквозь вату. — Ты прав.

— Связывайся со своим сервер-игроком и входи, — с облегчением разжал кулаки Пеев. — Храм не достанется врагу легко, но ты должна жить.

— Я поняла, — ответила ты — и отключилась от связи.

— Он прав, — ввернул Мирддин.

— Знаю, — ты прикрыла глаза и, постаравшись отбросить все эмоции и чувства (не получилось), обратилась к чату.

Вызов прошёл сквозь неизмеримые дали, сквозь вечность и бездну, сквозь Море Имён и Реку Имён. Вызов твой коснулся человека, парящего в океане видений, в глубинах непостижимого Моря Вероятностей. Краем сознания ты отметила всё это, но основная часть была обращена к диалогу.

— настоящаяВолшебница [НВ] обратилась к имяНарицателю [ИН] в 20:21 по корабельному времени -

НВ: Привет?

ИН: добрый вечер, волшебница:)

ИН: тебе нужна помощь?

НВ: Ты будешь моим сервер-игроком? Это вопрос жизни и смерти...

ИН: я вижу.

ИН: подожди секундочку.

ИН: соединение устанавливается.

НВ: Спасибо?

ИН: готово.

ИН: устанавливаю приборы.

ИН: ты уже знаешь, чем будешь прототипировать?

НВ: Нет? Но точно не Мирддином!

ИН: используй переносной портал.

НВ: Это кажется плохой идеей?

ИН: Так надо, Элла.

И вы делаете это. Ты прототипируешь жёлтого протоспрайта портальной установкой, просто махнув рукой на последствия: если уж Паж Символа тебе говорит, что так надо... Да, порождения Игры будут уметь телепортироваться, но очень недалеко и очень неудобно, так что какая разница? Ты подхватываешь карточку, брошенную Марком, начинаешь работать с приборами, как вдруг замираешь. Нет!

Элис. Ты узнала эти глаза! Огромная световая, а то и Световая фигура появляется вслед за подлетающим флотом и дует. Прямо в Храм устремляется ослепительный (для части сенсоров Крака) луч. Ты непроизвольно уходишь в виртразгон, параллельно на автомате вставляешь карточку, обрабатываешь основитовую болванку... и не успеваешь. Не успеваешь! Не успеваешь!

Маленькая искорка устремляется навстречу лучу. Что-то происходит, луч закручивается, искривляется — и разворачивается обратно! Ты фокусируешь сенсоры на искорке и видишь... человека? Человека в синем пиджаке и без скафандра?

Человек устремляется прямо к Храму и садится на его поверхность. Ты торопливо разбираешь основитовую головоломку — две перекрученных конструкции, которые нужно вынуть одну из другой, но большая часть твоего внимания по-прежнему обращена вовне. К этому... человеку ли? Ты максимально приближаешь изображение и читаешь по его губам:

— Приветствую, Элла Мэйдж. Я — посланник Системы, свободный агент среднего уровня Джеймс. Я здесь, чтобы защитить тебя и Храм.

Ты решаешь головоломку. Всё озаряется белым светом игрового телепорта, и ты... то есть, как это? Так вообще возможно?

ИН: это довольно тонкий расчёт.

НВ: Я не понимаю?

ИН: что ты считаешь своим домом?

НВ: Крак?

ИН: ты вошла в сеанс вместе со своим домом.

ИН: все ограничения насчёт объёма и массы дома надуманы.

ИН: имеет значение лишь то, что ты считаешь своим домом.

НВ: То есть, я просто могла?..

ИН: но ты же встретилась с кем-то.

ИН: кем-то, кто тебе помог.

ИН: это довольно тонкий расчёт, я повторю.

А потом, когда ты, ошеломлённая произошедшим, приходишь, наконец, в себя, перегруженный реактор Храма выходит из строя вместе с большей частью вторичных систем. Коридоры Крака заполняет тьма — и бесы.

49 Хранящая Время: выполняй команды себя-старшей

> будь прошлой Хранящей

Теперь ты прошлая Хранящая. Ты летишь среди реальностей и нереальностей, будоражишь лист, который трепещет на ветру перемен от взмахов твоих крыльев. В руках ты держишь тело Ингрид, защитника 3М-Земли от инореального. К сожалению, Ингрид тебе попросту не нужна. Тем не менее, убивать её — слишком расточительно. Что ты будешь делать?

> передай добычу Хранящей старше

Конечно же, ты слушаешь старшую из своих версий, ту, кто правит общей вашей судьбой к сдвоенной великой цели. Это парадокс, но ты в той же мере подчинена Времени и Судьбе, сколь и свободна: свободный выбор с твоей стороны или какой бы то ни было поиск своего лучшего будущего исключён... но лишь потому, что прошлая ты, в несуществующих ныне итерациях, в метапрошлом, которое ныне недостижимо, сделала свой выбор. Ты — его продукт, ты предопределена им от начала и до критической точки. С другой стороны, в далёком метапрошлом ты выбирала относительно свободно и построила своё метабудущее — твоё метанастоящее — именно так. Свободна ли ты?

Так или иначе, ты не разрываешь сложившуюся петлю, не силишься изменить ландшафт метавремени, заставляющий тебя поступить так, а не иначе. Осознание того, что ты не силишься это сделать именно потому, что ландшафт таков, каков он есть, несмотря на знание об этих оковах, а может, и благодаря им... Это осознание ничего не меняет. Ты протягиваешь Ингрид в будущее, а следом за ним — и Камень Слизерина. Вы же не думали, что уменьшение метавременной защиты 3М-линии было твоей целью? О нет. Тебе был нужен именно Камень, и ты ни в коем случае не собиралась его разрушать.

> стань Хранящей в далёком будущем

Теперь ты Хранящая в далёком будущем. Ты стоишь пред стенами Храма, что сложен из остановившегося Времени и материализовавшейся Пустоты. Ты добиралась сюда бессчётные годы и метагоды, твой путь пролегал через неназываемые области за пределами понимания не то что тебя (не говоря уж о простых смертных иномагах!), а даже и Инфуцора. Но ты дошла.

В определённом смысле, Храм — это не место, но состояние, подобно Морю Имён или нирване. Нельзя физически переместиться к Морю Имён или войти в нирвану. Можно только "синхронизироваться" с ними. Нельзя сказать, что Море Имён или нирвана отсутствует в данном месте. Равно как и нельзя сказать, что присутствует. Нельзя даже говорить о принципиальном существовании таких вещей — не в большей мере, нежели о существовании любой иной идеи. То же самое можно сказать об их достижимости. И одно это должно рассказывать о буддизме и Побережье очень многое.

> войди в Храм и приветствуй его единственного обитателя

Ты отворяешь не-дверь не-храма, сотканную из той же темноты, что и всё вокруг. И даже совершенные глаза архангела в спектрочках не могут различить её оттенки. Их просто нет. Как нельзя ничего сказать об истинном пространстве (не-пространстве) Храма, так нельзя и добавить что-то о ходе (не-ходе) времени (не-времени) в нём (не-в нём). Здесь всё не является таковым, а является нетаковым, и эту нетаковость следует подчёркивать как можно чаще, чтобы не заблуждаться о том, что ты видишь (не-видишь) на самом деле (и есть ли это "на самом деле" вообще?).

Он оказывается перед тобой. Это не какой-то вид перемещения. В каком-то отдалённом смысле это похоже на аппарацию, которая использует Фаэр, чтобы просто исчезнуть и появиться. Но здесь речь идёт о силе (не-силе), гораздо более иной, нежели Фаэр, но при этом намного более жёсткой, чем Ноэли. Если вообще имеет смысл говорить о силе или не-силе. Если вообще имеет смысл об этом говорить. Некоторые вещи можно только постичь, ощутить, увидеть — любое описание будет, в лучшем случае, только не лгать, но и ничего конструктивного из него не получишь.

— Приветствую, Привратник.

> приветствую, Смотритель

— Приветствую, Вестницы, — симметрично отвечает он, и чёрный балахон трепещет вслед каркающему смешку. — Чем обязан?

> мы пришли просить совета и помощи

— Какого совета и какой помощи? — спокойно спрашивает сотканный из мириад обрывков Привратник. В каком-то смысле, ты могла бы назвать его Вестником Тени. Или Духа? Или в равной мере? Является ли Привратник вообще живым и разумным существом, можно ли говорить о нём как о личности и отдельном "я" — или как о самореализующейся функции, неотделимой от Храма? Ответ неведом не только тебе, но и старшей, передатчиком которой ты являешься сейчас.

> можно ли, используя Горнило Мрака, улучшить великий магистрал?

— Можно, — криво улыбается Привратник. — Войди вместе с ним и посмотри, что будет.

> мне хотелось бы узнать больше о механике улучшения

— Почему бы и нет? — хмыкает Привратник. — Давненько ко мне не приходили просто поговорить...

> достань себе кресло и устраивайся поудобней

Ты делаешь это.

> я соединяю множество людей, чтобы выработать наилучшее решение

И я делаю это через разные временные версии себя. Я беседую с Альбусом Дамблдором за чаем. Я беседую с Аркином в чате. Я беседую с Ивицером Творцевым на останках листа. Я беседую с Марком Творцевым в разных местах и временах. Я беседую с Инфуцором в не-нереальности под свинцовыми небесами подле антрацитово-чёрной башни. Я беседую с Сирой и Амандой на осколках их сеансов. Я беседую с Царственным Кругом Страхоужасов. Я беседую с множеством собственных версий. Я беседую с Салазаром Слизерином, и с Мерлином, и с Этаном Райсом, и с Доктором Скратчем, и с Привратником, и с Эжаком Су, и тысячами других ретрансляторов и генераторов информации, собирая всё воедино.

Это — метабеседа, и она проходит неопределённое время, мгновенно и множество разных периодов метаодновременно, обстоятельственно одновременно. Это нечто, схожее с предельным поиском, но более... реальное? Это метапоиск информации и любых путей к ней во всей достижимой мне метареальности. Это эксплуатирование Времени такого уровня, какое доступно и окупается только, пожалуй, для Вестницы. Это читерство, но читерство лишь по соотношению вложенных усилий к результату, но отнюдь не по абсолютному количеству и качеству вложенных усилий. Они непредставимо велики.

И с помощью всех этих людей, нелюдей и не-людей, с помощью всей найденной когда-либо информации, с помощью заимствованного и украденного понимания, с помощью выдаивания идей буквально из каждого значимого их генератора в ИМ-листе и гораздо далее, я получаю концепт. Этот концепт представляет собой грубейшую форму, первое приближение того, что мне потребуется сделать для реализации своей цели. Обстоятельственно одновременно я улыбаюсь множеством своих версий множествам разделённых всевозможными преградами собеседников.

> попроси помощи у Смотрителя

Тебе не нужно говорить, ведь Привратник слышит старшую. Не нужно и уточнять, что именно ты хочешь. В конце концов, вы проговорили об этом слишком много, чтобы это стало очевидным. Ты просто делаешь вопросительный вид. Он просто кивает. И протягивает руку.

> передай Камень Слизерина

Ты берёшь Камень из рук себя-прошлой и вручаешь Привратнику. Привратник взвешивает его. Какое-то время наблюдает за мерцающим внутри зелёным светом. Это свет не Рока — о нет, этот мягкий, глубокий свет принадлежит совсем другому аспекту. Пространству. Даже тебе неведомо, как и где Салазар Слизерин смог покорить, пусть и косвенно, этот аспект, но он смог. И этот шедевр, лучший из магистралов не только ИМ-листа, но и, вероятно, всего Древа, ты передала Привратнику.

Он, аккуратно удерживая камень обеими руками (у Привратника обычные человеческие руки с длинными ногтями, окрашенными, разумеется, в чёрный), удаляется внутрь. Ты не видишь, но знаешь, что Привратник тратит некое количество времени (и даже тебе не дано узнать, какое именно) на поиск Горнила, а затем на то, чтобы сначала погрузить в него Камень точно определённым образом, затем найти и вернуться обратно. Для тебя это выглядит так, будто Привратник исчез и тут же появился.

> забери и передай обратно

Смотришь на протянутый тебе Камень. Впрочем, теперь это уже не Камень. Изумрудно-зелёное свечение сменилось глубокой зелёной тенью, исчерна-зелёным, мрачным зелёным сумраком, точно плотью от плоти, духом от духа самого Храма. Ты берёшь в руки уже не великий и даже не величайший магистрал, а Сердцевину Храма, истинный талисман, из тех, которые могут актуально существовать лишь в единственном экземпляре в доступной метареальности — нечто не просто чудесное, но нечто, способное Чудеса творить.

С трепетом ты передаёшь Сердцевину себе-прошлой и кланяешься Привратнику.

> благодарю, Смотритель

— Это было интересно, — отвечает он. — Заходи ещё, если сможешь.

> скоро ты узнаешь, смогу ли я

Он каркающе смеётся — и исчезает, а ты разворачиваешься и готовишься к долгому не-пути назад.

> стань Хранящей в прошлом

Ты становишься Хранящей в некотором прошлом и принимаешь Сердцевину Камня в свои руки. Ты используешь её для охраны реальности Бета-Земли, пока не настаёт миг её покинуть. Ты вызываешь несколько своих временных копий и вместе с ними следуешь вниз по Великой Реке, к месту, где она окончательно разделяется на реки мельче. К месту, где расположен небольшой деревянный домик, к месту, где теперь живёт Ингрид Мёрк, твоя первая ученица.

Вы с Ингрид прошли долгий путь, во время которого ты смогла убедить эту мужественную женщину, что твоё решение — действительно верное. Интересно, как часто сходятся мечты действительно неординарных людей. Даже Инфуцор, даже Ивицер Творцев, несмотря ни на что, в чём-то очень похожи на тебя. И Ингрид не была исключением. Возможно, дело в том, что действительно неординарные люди больше ценят свободу, а не безопасность, жестокую жизнь, а не мягкое забвение, яркость, а не серость? Ну не твоя же харизма переубеждает их настолько измениться? Ты — и харизма? Очень смешно. Разве что с помощью божественной силы, но это уже не увлечение следом, а продавливание своей воли, которое ты не любишь и не практикуешь.

> передай Сердцевину Ингрид на хранение и оставь других себя дорабатывать её

Ингрид приветствует тебя. Всё такая же степенная и строгая, всё такая же пылкая и сильная. И предстоит ей не то испытание, к каким она привыкла. Ныне она будет не Рыцарем Времени, но Сильфом, хранителем и совершенствователем. Ей предстоят долгие годы и века охраны и работы над Сердцевиной, и твои сёстры помогут ей в этом. Ей предстоит задача, для которой больше подошёл бы отшельник — но она сама вызвалась на неё, вызвалась в обмен на то, что ты сохранишь столько жизней, сколько сможешь.

Ингрид не представляет, сколько этих жизней уже обречено, но ты даёшь ей клятву — и ты сделаешь это. Ты облетишь всё мироздание и соберёшь тех существ и сущностей, кто способны оградить миры или хотя бы островки реальности и нереальности от грядущего разрушения, договоришься с ними и даже направишь их. Ты договоришься даже с Алисой Орловой, хоть это и будет стоить тебе риска при прямом столкновении с ней. Но риск тот был-будет оправдан.

> будь Ингрид и перейди к концу

Теперь ты Ингрид Мёрк. Тебе бессчётные тысячи лет, за которые Сердцевина в твоих руках изменила свой свет. Долгие эпохи она впитывала мощь Велиры, в которую ты её поместила, и делала её реальность неотъемлемой, вместе с реальностью твоей. Она впитывала силу аспекта Времени от уже мёртвых сестёр. Она вбирала в себя силу элемента времени, чудо магии времени и тайну иномагии времени, и всё это смешивалось под струями Велиры, соединяясь с Пространством в глубине камня.

И теперь ты грустно улыбалась, смотря, как водоворот цветов в глубине Сердцевины вторит многоцветью трещин, оставшихся после Лорда Инглиша. А потом трещины углубляются, пронзают Велиру и наследующие ей потоки, пронзают окружающую реальность и нереальность одновременно, и чёрные зияющие раны остаются на их месте. Гаснет многоцветье трещин, а Велира и всё вокруг распадается на кусочки. И только твой домик, хранимый силой талисмана, греющего твои ладони, остаётся парить в чёрной Бездне. И лучи Велисо, Великого Солнца касаются твоих ладоней, касаются твоего лица, согревая своим мягким светом.

Мягок тот свет лишь благодаря круговороту цветов в хрустальной глубине Сердцевины, чья сущность — сохранять. Ты прожила дольше, чем простой смертный, дольше, чем должна была прожить. Никакие крестражи или вмешательство в организм не понадобились тебе — да и не сохранили бы столько. У тебя была Сердцевина. Подобно тому, как хранила ты её — она сохранила тебя. У тебя нет морщин, твоё тело полно силы и бодрости, твоя руки всё так же сильны, готовы направить палочку и меч на врага, твой разум ясен... Но ты стара. Стара твоя душа, и здесь Сердцевина бессильна. Или, лучше сказать, виновата?

Подобно тому, как изменялась сама Сердцевина, изменялась и ты. Пропуская через себя бесчисленные события и истории, идеи и целые реальности, Сердцевина становилась совершенной. Пропуская через себя бесчисленные события, истории, идеи — да что там, целые реальности! — твоя душа уставала и старела. Многое взяли на себя сёстры, но однажды не выдержали и они, угаснув одна за другой. Они пожертвовали собой, оставив тебя жить.

Всё чаще в мыслях ты возвращалась к тому решающему бою, в котором проиграла Мастеру Времени. Всё чаще возвращалась к совместному походу вдоль Велиры и дальше, за пределы листа. Всё чаще вспоминала её слова и её клятву. Теперь ты просто смотрела на разрушения и улыбалась. Грустно улыбалась. Ты знала, что Хранящая сохранила действительно многое — но ещё больше было разрушено, и разрушено навсегда. Лист в руинах — точно как твоя измождённая душа.

> будь Арадией и найди Ингрид

Теперь ты Арадия Мегидо, и ты просто переполнена энергией, вдохновением и энтузиазмом. Разве можно не радоваться, когда вокруг такое? Правда, пришлось несколько раз заморозить уборщиков, а потом разрезать их врученной тебе Хранящей плетью Рока, но это только делало всё веселей! И Солнышко такое милое, и жизнь такая прекрасная!

Не было никаких сомнений, что ты найдёшь свою главную цель — и ты её, конечно же, нашла. Человеческая девушка сидела на стареньком стульчике у скособочившегося домика на маленьком островке реальности, окружённом аурой. Ты не иномаг и не разбираешься, что это там за аура, но она выглядит очень приятной! Ты немедленно устремляешься к девушке.

— Привет! Ты же Ингрид? С тобой всё в порядке? Ты выглядишь такой грустной!

— Привет, — слабо улыбается Ингрид в ответ. — Я Ингрид, и я просто вспоминаю, не бери в голову. Ты же за ней? — она протянула тебе Сердцевину Камня, от которой и исходит странная аура.

Ты принимаешь Сердцевину, взлетаешь было — но тут же оборачиваешься. А как же Ингрид? Неужели она так и останется здесь грустить?

— Полетели со мной! — предлагаешь ты. — Будет весело и интересно.

— Ступай, — качает она головой. — Я слишком устала, может быть, догоню тебя попозже.

— Ну раз ты так уверена... — вздыхаешь. Её действительно не переубедить. Что ж, это тоже выбор. Останется только пожелать ей удачи. — Удачи, Ингрид.

— Если она ещё имеет значение, то удачи и тебе, Арадия, — она обхватывает себя за плечи и смотрит куда-то в чёрную бездну, как будто там есть что-то интересное. Всё интересное сейчас летает вокруг в виде осколков, и именно они являются твоей следующей целью!

Ты взлетаешь и удаляешься. Не выдержав, оглядываешься и бросаешь последний взгляд, чтобы увидеть, как Ингрид медленно, даже величественно распадается хлопьями пепла вместе со своим островком реальности, домиком и стулом. Замираешь, наслаждаясь красивым зрелищем. Киваешь напоследок. И устремляешься вдаль.

50 Передислокация

Теперь ты Джинни Уизли, и прямо рядом с тобой появляется Хранящая Время. Ты вздрагиваешь от неожиданности, рефлекторно — не медленней Фло и Морулиса! — вскидываешь оружие. Две палочки и два клинка направлены Хранящей прямо в грудь. Но потом клинки, а затем и палочки опускаются.

— Милое приветствие, как считаешь? — хихикнула Тёмная Луна. Тем не менее, ты уловила лёгкую опаску на её лице. Всё-таки Хранящей она остерегается!

Вчетвером вы сидели вокруг костра, на котором Фло жарила какого-то странного зверька, отдалённо напоминающего кролика. Пахло просто изумительно, но Фло не забывала одёргивать тянущуюся к еде Тёмную Луну, не забывая напоминать ей, что "кое-кто говорил, что ей не обязательно есть". На что Луна скалилась: острые зубы у неё были далеко не человеческими и каждый раз — другими. Идиллию прервала своим внезапным появлением Хранящая Время.

— Адекватное приветствие, — без тени улыбки соглашается ночная гостья. — Ты позволишь Джин Уизли спокойно прототипировать свой спрайт второй раз, — утверждение, а не вопрос или просьба.

— А то что? — вскинулась Луна — и тени за её спиной ощетинились когтями из ночи и звёзд.

— Я сотру тебя, — просто сказала Хранящая — точно о малозначимом факте. А ты отвела взгляд от её лица. Страшная!

— Хорошо, — тон Тёмной Луны после предыдущего агрессивного вопроса звучал неожиданно спокойно. — Дальше что?

— Ты вольна делать, что пожелаешь, — теперь Хранящая улыбнулась уголками губ, но глаза её оставались холодными и страшными. — Это принесёт мне пользу — прямо или косвенно. Вне зависимости от твоего выбора.

— А если с Инфуцором спутаюсь или к Элис уйду? — весело улыбнулась Луна, покручивая скальпель в руках.

— Пробуй, но цель твоя — в другом, древнее дитя, — улыбка на улыбку, жуткий взгляд на жуткий взгляд... и тебе больше нравилась всё-таки Хранящая. Она хотя бы не безумна, как это... "дитя".

— Я не помешаю Джин-Джин, — усмехнулась Луна. — Кто дальше, болтливая старуха? Кому ещё что хочется сказать?

— Морулис — миссия в пустоте, — бросила ревенанту Хранящая.

— Мне пора уходить, Джинни, — прохрипел он, повернувшись к тебе. — Ты должна справиться одна. Эта... мелкая тебе теперь не помешает. Постарайся не подвести моё доверие, воин.

— Не поведу, — серьёзно кивнула ему ты. — Но почему одна?

— Зачем я тебе? — подхватила Фло.

— Смотри, — слово Хранящей белой лентой вылетело из её губ — Фло поймала ленту ладонью, и та впиталась в неё. "Как воздушный поцелуй", — мелькнуло неуместное сомнение.

— Правда? — после нескольких секунд тяжёлой паузы, спросила Фло. — Ты правда дашь мне такой шанс?

— Почему нет? — пожала плечами Хранящая. — Ты — достойная кандидатура.

— Но я неполна, — с сомнением возразила Фло. — Я не отказываюсь, но ты — уверена?

— Именно такая ты мне и нужна, — ответствовала та. — Другие не справились.

— Когда? — уточнила Фло. И ты неожиданно осознала, что сейчас. Фло уходит прямо сейчас вместе с Морулисом, оставляя тебя с Тёмной Луной. Просто идеальная компания! Будет ли Тёмная Луна вообще слушаться наказа Хранящей?

Тем временем, Хранящая молча протянула обе руки. Фло и Морулис ухватились за них, сжав что есть силы. Хранящая расправила крылья и бросила на тебя прощальный взгляд:

— Удачи, моя Разбойница. Сделай верный выбор.

— Не подведи, воин, — повторил свои слова Морулис.

— Не скучай, — ослепительно улыбнулась Фло. — Может, увидимся ещё когда.

И все трое исчезли в красном свете, сквозь который на мгновение проглянул циферблат — символ Времени. Какое-то время ты просто смотрела на место, где только что были два твоих... друга? А потом невнятный голос Тёмной Луны вернул тебя к реальности:

— Джин-Джин, так и будешь сидеть, как последняя остолопка?

Да она же всё это время ела псевдокролика, отрезая недожареное мясо прямо скальпелем! Подавив истерический смешок, ты мысленно махнула на всё рукой и возмущённо крикнула:

— Не трожь!

Теперь ты Сэм Робер, и ты сидишь на металлическом балкончике базы и смотришь на розовое небо. Скоро отсюда придётся драпать — солнышко придёт, адец начнёт. Но пока, пока ночной холод не сменился дневной жарой... Ты любишь это время. Красиво, чёрт бы его подрал! Один видок стоит того, чтоб пораньше задницу от койки отрывать. Закаты тоже ничего, но рассветы тебе нравятся больше. Так, а это кто ещё подкрадывается? Совсем мозги потеряли, ублю...

— Бета?! — выкрикиваешь ты, обернувшись. — Какого хре...

— Тш-ш-ш, — касается она пальцем губ. И в этом жесте, и в ней всей было что-то, мать её перемать, величественное, что сомнения выпариваются, как вода под полуденным солнцем. Хранящая Время. Собственной персоной.

— Ну привет, нанимательница, — криво улыбаешься ты ей. — С чем пожаловала? Какого хрена Бету убила?

— Твоя подруга была обречена, — качает она головой, точно дурачку какому-то. Бесит! Но ты привычно сдерживаешься. Если она захочет, ты просто исчезнешь. Не родишься. Бета всякое рассказывала — а ты на ус мотал, чай, не из тех идиотов, которые болтают ради болтовни. — Я лишь сделала так, чтобы она умерла контролируемо, чтобы у тебя был шанс её вернуть.

— ОК, — сухо бросаешь ей. Блядь! Нельзя так, надо держать проклятый язык в руках. Ты должен быть идеальным наёмником, к которому нельзя придраться.

— Брось это, — из губ живой богини это звучит кощунством. До чего ты докатился — думаешь как святоша! — Будь проще. Я вижу тебя насквозь, вижу твои дальнейшие слова и всё, что за ними стоит. Со мной можно быть искренним. Я понимаю, что тебе неприятно видеть меня, столь похожую на неё, тебе неприятно, что я обладаю такой властью и с лёгкостью жертвую другими. Ты можешь ругаться, можешь проклинать — я не откажусь от твоих услуг, пока не откажешься от контракта ты сам. Но ты не откажешься.

— Почему всё всегда так дерьмово? — вырывается у тебя.

— Тебе просто не повезло, чувак, — ещё одно диссонирующее слово. Или... подходящее?

Неожиданно ты осознаёшь, что она изменилась. Поза, взгляд, лицо — никакой величественности, никакой божественности. На тебя смотрит усталый воин, практически коллега, и божественность, величественность и прочая волшебная херня была просто её оружием. Ролями, которые она отыгрывала, чтобы победить. Как и ты, она сражалась, как и ты, ставила всё, вплоть до своей жизни — как и ты, проигрывала и побеждала. Только она, в отличие от тебя, вела в бой не команды, а армии, и у неё... почти не было друзей?

— Почти, — кивает Хранящая. — Недавно я завела парочку. Стало проще.

— За что ты воюешь? — спрашиваешь ты.

— Не за что, — её кривая улыбка — как отражение твоей. — Против чего. "За" дерутся мои подчинённые и друзья, я — только "против".

— Вот, значит, как, — понимаешь ты. — Зачем пришла?

— Заберу Марка и Джулию.

— А я вхожу, — киваешь ты. — Попрощаться дашь?

— Час. Потом я забираю Марка, а ты входишь. Джулия выберет сама, откуда захочет войти.

— Добро, — тянешься к фляжке на поясе. Откручиваешь крышку и хлебаешь. Забористо! Протягиваешь Хранящей.

— Буду ждать здесь, — она делает нечто, и берёт у тебя фляжку, одновременно оставляя в руках. — И завязывай с выпивкой.

— Как скажешь, — ещё раз хлебаешь и закручиваешь. — Пойду сделаю малышке Джу подарок.

И входишь внутрь, бросив последний взгляд на розовый рассвет.

Тебя зовут Грэм Фергюссон. Хранящая только что отвернулась от тебя — и ты готов поклясться, что она знала об Инфуцоре в твоей голове! — и повернулась к Минерве... Минервам! К двум Минервам Макгонагалл, одна из которых за последние годы успела стать тебе привычней и ближе. Обе Минервы были в парадных мантиях, и Леди Слизерин — в алой, а директор Макгонагалл — в изумрудной, точно отражая друг друга. Обе были лидерами, но прожили совершенно разные судьбы. Одна была больше политиком, а другая — военным лидером, и обе не любили просить.

— Солнце гаснет? — переспросила Хранящая. — Очень жаль.

— И всё? — холодно произнесла Леди Слизерин. — Не могли бы вы немного развеять пелену нашего неведения, мадам Хранящая?

Парадоксально, но ты только сейчас заметил, что Хранящая ниже обоих Минерв, а ещё обе они выглядят гораздо представительней неё. Если бы тебе пришлось выбирать, кто из троих настоящая богиня, ничего заранее не зная, ты бы указал на Минерву Слизерин. Хранящая Время, убрав куда-то крылья, выглядела обыкновеннейшей девушкой, надевшей немного нелепую красную мантию, будто на карнавал какой вырядилась — рядом с блистательными одеждами Леди Слизерин и торжественно-строгими — директора Макгонагалл.

— Варсиэр, — бросила Хранящая одно слово, и обе Минервы с тревогой переглянулись.

— Вы можете что-нибудь с этим сделать? — спросила Макгонагалл.

— Зачем мне что-то с этим делать? — пожала плечами Хранящая. — Эвакуируйтесь в любой другой Хогвартс через Сердце и закройте этот мир.

Лицо Макгонагалл исказилось яростью... но Слизерин положила руку на её плечо и прежде, чем директор Хогвартса сказала что-то нелицеприятное, быстро вставила:

— Мы сражались за этот мир, Хранящая. Мы заплатили за него сполна.

— Я не богиня Равновесия, чтобы отдать вам его, — Хранящая перевела взгляд с одной на другую и обратно. — Вы обе, верно, твёрдо намерены решить свою проблему за счёт меня. Вы думаете, что я здесь для того, чтобы вам помогать? Это не так. Я всё ещё здесь из-за него, — показала взглядом на тебя, — Энтони Даффи и Ивицера Творцева.

— Ивицер — ваш враг, — аккуратно заметила Леди Слизерин.

— Это упрощение, — усмехнулась Хранящая. — Как только я стану убеждена, что дела здесь идут по нужному пути, то покину этот мир вместе с Ивицером и Варсиэром. У нас с Ивицером есть одно совместное дело, общий интерес. Предваряя ваши вопросы: да, к тому времени Солнце будет полностью поглощено, нет, Ивицер не видит смысла оставлять здесь частицы Варсиэра. Вы можете уйти в другой мир, вы можете просить Алису и Кристо о помощи, вы можете переселиться на дракона, вы можете организовать подобие Солнца самим с помощью родовой магии... Почему я должна вам помогать? Потому что вы сочли меня дружественной? — покачала головой.

Пауза. Хранящая прищурилась и посмотрела.

— Алиса отказала вам, Лорд Слизерин никак не может придумать способ вернуть солнце, политика не позволяет просто взять и объединиться в одном драконе, а Сивилла Трелони не пускает через Сердце? Я — ваша последняя надежда? — озадаченно произнесла она. Она притворяется или действительно не знала этого раньше?

"Хотела спасти Хогвартс иначе — не вышло. Этого она не знала", — шепнул Инфуцор, и ты не дёрнулся только оттого, что был слишком для этого слаб.

"Почему не знала?" — про себя спросил ты.

"В критической области связность времени нарушена, её способность видеть будущее слабеет с каждой секундой, — сообщил он. — Это не значит, что слабеет она в целом, Грэм. Она становится сильнее с каждым мигом, но это уже не тонкая сила, не скальпель, но кинжал, затем и меч, а позже просто лом".

Тебе показалось, или в "лом" Инфуцор вложил какой-то особый смысл?

"Ты увидишь позже, — мысленно улыбнулся Инфуцор. — Хочешь их спасти?"

"Да", — ответил ты, подозревая, что совет Инфуцора не понравится. Да и следовать советам такого... такой сущности?

"Сосредоточься. Я ускорил твои мысли, но это ненадолго. Ты должен сосредоточиться и уничтожить свою слабость. Тогда ты сможешь вмешаться".

"Как?"

"Как ты манипулируешь аспектом, Грэм? Как управляют нереальностью иномаги? Волей и представлением. Сосредоточься. Ты должен почувствовать время, ход, течение своей слабости, воздействия, оказанного на тебя Тёмной Луной..."

Это было действительно сложно. Ты ощущал время твёрдых тел, но уже время воздуха, не говоря уж о том, что стояло за ним... Время чего-то настолько эфемерного, как слабость, болезнь, было нащупать ещё сложней. Но потом что-то произошло. Мир вокруг будто распался на мириады идей, больших и малых. И пока чувство не прошло, ты ухватился за идею собственной слабости, ощутил её время, такое лёгкое и невесомое — и развеял его.

"Спасибо, — поблагодарил собеседника. А кто ещё мог помочь ему увидеть? В ответ донеслась чёткое ощущение чужой благожелательности. Да уж, в отличие от Хранящей, Инфуцор старался казаться дружественным... — Что мне сказать?"

"Предложи взять их в сеанс — всех вместе с драконом. Хранящая предлагала подобное — напомни ей".

— Доброе утро, — голос с непривычки звучал хрипло. Сколько же ты пролежал? Сколько времени потерял?

— Мерлин и Моргана, мистер Фергюссон! — воскликнула Макгонагалл. — Сейчас я позову мадам Помфри...

— Не надо, — как можно твёрже произнёс ты. — Я подслушал вас.

— Неужели? — неприятно улыбнулась Хранящая. — И тебе есть что предложить?

— Взять всех в сеанс, — ты понадеялся, что это не прозвучало слишком глупо. — Вы говорили про дракона как дом, помните?

На лице Слизерин вспыхнула надежда, а вот Макгонагалл бросила на Хранящую непонимающий взгляд.

— Помню, — улыбка стала шире — и на сей раз добродушной. — Я подразумевала, что на драконе останутся лишь воины — в сеансе нас ждёт не лёгкая прогулка, а тяжёлый бой.

"Спроси её, каков свой край", — подсказал Инфуцор.

— Какой у меня край? — озвучил ты.

— Этот вариант возможен, — непонятно ответила Хранящая. — Ты желаешь предоставить им убежище, Грэм?

— Да, — уверенно решил ты.

— Как Сильф Пространства, — неожиданно для всех Хранящая тихонько рассмеялась. — Да будет так, — и добавила непонятно. — Что будет, если дать ей оформить по своему вкусу? — повернулась к Леди Слизерин. — А вы готовы пойти на это? Вашему кораблю придётся защищать новый дом — и я не могу гарантировать, что вам это удастся.

— Почему вы уверены, что Ивицер не оставит здесь Варсиэра? — быстро вставил Грэм. — Ведь вы видите всё меньше?

— А ты забавный малый, Грэм, — хмыкнула Хранящая. — Я не уверена и не могу увидеть — это зависит исключительно от нашего с ним договора. Вероятность, что он его нарушит — мала.

— Но она есть, — подытожила Леди Слизерин. — Поэтому мы не собираемся оставаться здесь. Так рисковать мы не можем. Какой у нас шанс выжить там?

— Неплохой, — пожала Хранящая плечами. — Мы будем в одной лодке — я не желаю, чтобы сеанс был разрушен. Там найдутся весомые для меня угрозы — но там же я сосредоточу все свои силы. Если вы присоединитесь к ним...

— В таком случае, я — согласна. Минерва, — из уст Слизерин это звучало крайне странно, — пойдём, я объясню тебе подробнее... Мадам Помфри!

— Этим решением, — заметила Хранящая, когда Минервы уже удалились, а Помфри ещё не подошла, — ты уменьшил шансы своей самореализации.

— Я правильно сделал, — это всё, что ты мог ответить.

— А я и не говорю, что решение мне не понравилось, — уголками губ улыбнулась Хранящая — и ушла.

51 Сэм: войти

Ты вновь Сэм Робер, и ты крепко обнимаешь малышку Джу, разве что в лобик не целуешь. Чёрт, как младшая сестрёнка! С учётом того, что сказала Бета... Выбрасываешь нахрен муть из головы и приступаешь к самому главному: к подарку. Размыкаешь объятья и ловишь вопросительный взгляд Джулии. Малышка ощущает твоё предвкушение! Ну, не разочаруешь же её: достаёшь из капчалога посох. Нет, не так. Ты извлёк Посох. Его настоящее название сказал Марк, когда специально ему показывал. Название было не очень, но пафосное, как твоя машинка, а уж силушки у посоха как... как... Дохрена, в общем-то.

— Это... мне? — Джу вздрагивает, с отвращением отпрянув от посоха. — Он страшный! Им убивали!

— Оружием убивают людей, — киваешь ты. — Отвратительно, хреново и всё такое — но мы идём на войну, малышка. Я не смогу тебя прикрыть, а эта штучка — сможет.

— Сможет прикрыть? — Джу закрывает глаза, как порой делает, пялясь поглубже в души людей. Неприятное, должно быть, дело — душонки чуваков разглядывать. Неприятнее войны. — Я... ты прав, Сэм. Можно?..

Ты с облегчением протягиваешь ей посох — серебристый, с чёрным, ничего не отражающим камнем на вершине. Джу нерешительно, но сжимает его. Ты выпускаешь посох. Вау! От её рук расходится прямо-таки фейерверк колючих искр! На тебя он так не искрил.

— Всё норм? — уточняешь на всякий случай.

— Лёгкий, — удивляется Джу, взвешивая его в руке.

— Не знаю, из чего он, но лёгкий и послушный, — удовлетворённо разглядываешь, как Джу уверенно держит свою новую защиту. Теперь тебе немного спокойней на душе. — Только не заглядывайся в камушек, в нём хреновая жутковатость, как во всяких не-штуках, — предупреждаешь её. — И колдуй поаккуратней — эта малютка эту базу разнесёт одним ударом!

— Хорошо, — всё ещё с удивлением смотрит она на посох. — У него есть имя?

— Плохое, — пожимаешь плечами.

— Это важно, — поднимает на тебя взгляд.

— Хватка Мёртвой Власти, — морщишься ты. — Поаккуратней с ней, хорошо?

— Она? — не сразу понимает Джу.

— Хватка, — уточняешь ты. — Эта малышка крутовата нравом — поаккуратней с ней. Зарядишь "акцио", а она тебе потолок обрушит! Это оружие, Джу, а не универсальный инструмент типа палочки. Этой штукой убивают, сама же чуешь!

— Да, — после паузы отвечает Джу. — Я поняла.

— Уж надеюсь, — ворчишь ты. Бросаешь взгляд на наручные часы. Первого Стража Алому Ангелу в зад! Вы почти опоздали! — Пойдём, Хранящая ждёт. Ты собралась?

— Да, — кивает Джу. Как и тебе, Бета успела надавать ей карточек капчалога, так что малышка экипирована по самое не хочу. Твоя наука! — Я готова, — вдруг хмурится. — Надеюсь, с Марком всё будет в порядке?

— Точняк в порядке, — уверенно отвечаешь ты. Внутренне ты уверен тоже — в конце концов, его забрала Хранящая лично! А что Джу ты об этом не сказал... Её эмпатию обвести вокруг пальца искренностью — да на раз-два! Знать всякие мелочи малышке порой совсем не обязательно... — Я позабочусь о нём, — если встретишься в сеансе.

— Спасибо, — улыбается Джу. — Пойдём?

Ты отвёл малышку к выходу из базы, обнял напоследок — и подтолкнул к алой фигуре. Как, интересно, её не замечают все остальные? Иномагия, долбанная иномагия... добром она не кончается. Запихнув собственное нытье себе же в задницу, достал смартфон и углубился в инфу, скинутую Хранящей по остальным игрокам.

Всего семеро. С Джу и Марком ты более чем знаком. Элла — та самая "виртподруга" Джу, вроде как Маг Пространства, что бы это ни значило. Живёт в лучшем будущем, в космосе, всё такое. В Храме, посвящённом Хранящей. Мутноватая особа — не такой сервер-игрок тебе нужен.

Остальные четверо — с другой Земли, другого мира. По шестнадцать лет каждому, школьники, иномаги как один. Луна Лавгуд... Почитав о ней и послушав, что Джу узнала через Эллу, поговорив через чат и поглядев, что она делает, ты просто махнул рукой. "Посерверишь" её — и только. Хватит с тебя этой иномагической паранормальщины! У неё эта Элиза есть, вот пусть и разбираются втроём с таким же упоротым спрайтом.

Джинни Уизли? По описанию — неплохая девчонка... но девчонка. Боевые навыки, по оценке Хранящей, даже на первом месте, ты — на втором, но это только укрепило тебя в нежелании делать её своим сервер-игроком. Ну не считая того, что Хранящая это прямо запретила делать в заметке, хех. Для этой Уизли найдётся другой игрок, послабее, тот же Грэм, например.

Грэм Фергюссон. Никакой. Даже Хранящей не о чем особо было о нём писать. Единственный плюс — парень. Но нет. У тебя есть кандидат получше.

Энтони Даффи. По описанию — неглуп, предпочитает не ввязываться в приключения (в отличие от Уизли и Лавгуд!) и не рисковать собой. При этом неплохо владеет боевой магией и магией ментальной. О ментальной магии ты позаботился, к слову, сразу же, как прочитал — расспросил Джу и получил личный "ментальный щит". Ну, Бета то, что малышка наворотила, не то что пробить — она к нему приближаться побоялась, мол, сунусь, а мне ответкой мозги вынесет! Пацан, может, и талантлив, но через игровой клиент тебя не достанет, да и вообще — выгоду свою сечёт, не дурак таким заниматься на союзниках. Сойдёт.

Следующий вопрос. В отличие от входящих в ситуации пиздеца у тебя есть время подумать над прототипированием заранее. Ты — не Луна, чтобы бросать в спрайт первую попавшуюся хренотень. Что кинешь? Ха! То есть, тш-ш-ш... У тебя есть один секрет, который раскрыл только Марку, чтобы уточнить. Он-то в "символизме прототипирования" — тьфу, звучит-то как научно! — смыслит. И ответ его весьма тебе зашёл.

Так что ты тихонечко поднялся к себе в комнату и достал из капчалога свою коллекцию. Только Марк знает, что у тебя есть такое... как то бишь его... хобби, да. Хобби. Во время поездок и экспедиций в разрушенные города ты заходил в уцелевшие дома — и в некоторых было ничего себе так! Где-то сохранились книги, где-то старые приборы (часть ты даже сбывал на детали в убежища), где-то картины, а где-то — капчалог и метод доступа. Тогда-то ты и сделал себе копию тачечки, тогда-то и загрузил в копию всё, что посчитал ценным.

Что посчитал? Ну, признаваться тебе стыдно. Тоже нашёлся, наёмник — ценитель искусств! Засмеяли бы, признайся хоть кому. А потом приятели доставали, типа, откуда у тебя такая прикольная фигурка в салоне, где достал? Так ты и признаешься, что ковырялся в доисторическом дерьмомусоре в поисках таких фигурок! Что ты этот... коллекционер! А ты, мать его перемать да ломом в зад долбать, натуральный коллекционер! И ты даже разбираешься, какие фигурки значат что. Вернее, кого, но и что — тоже.

Больше всего, конечно, у тебя фигурок без названия. Их ты отложил в сторону. Прав Марк — вдруг символизируют какую-то убийственную хрень, а по виду и не скажешь? Ты не идиот так рисковать! Конечно, ты используешь её.

Эта коробка была жемчужиной твоей коллекции. Найденная в Париже, она неприкаянно лежала в большущем доме, в котором до сих пор работала автоматическая защита — даже лазерные турели! Пробраться туда, ничего не взрывая и не разрушая, было делом чести. Кроме бессмысленных довоенных денег, кучи истлевших шмоток, нерабочих приборов, часть которых ты разобрал на запчасти, шикарного, рабочего, но насмерть запароленного компа ты нашёл и эту самую коробку.

"К.Ц. от Э.Д., — значилось на ней. — Поздравляю с днём рожденья, Императрица Игр Всех!"

Похоже, адресат подарка не очень-то оценил коробку, даже не открыв её. Зато ты развязал подарочную ленточку и обнаружил внутри "Специальный подарочный набор фигурок всех героев и юнитов StarСraft & StarСraft II от Blizzard Entertainment". Судя по описанию, таких наборов было выпущено всего лишь несколько сотен, а стоили они очень недёшево. Какая же дура эта К.Ц.! Э.Д. подарил ей настоящее сокровище, а эта неблагодарная скотина даже не посмотрела, что внутри!

Но у тебя — у тебя сокровище было в полной сохранности и порядке. Каждая из фигурок была в своём отдельном пакетике с вкладышем-описанием, а у некоторых можно было даже менять оружие! Ты медленно перебрал пакетики, многие из которых даже не открывал, лишь аккуратно поворачивал к себе вкладыш с описанием, вглядываясь в малюсенькие буквы.

Теперь же ты дотошно и неторопливо вчитывался в описание тех фигурок, у которых было сменное оружие. Ты не был уверен, что ищешь — но интуиция настойчиво заставляла вчитываться и разглядывать. Вот громоздкий "морской пехотинец" с громадной винтовкой, стреляющей металлическими иглами разного типа. Нет, давать "игровым" врагам оружие дальнего боя ты не будешь. "Высший храмовник" был способен создавать разрушительные энергетические бури — и его, конечно же, ты отставил в сторонку. Тогда, быть может, "призрак"? Его оружие вполне снималось, но тоже было дальнобойным.

Поразмышляв так с полчаса, ты отобрал пять фигурок, которые действительно подходили. "Зилот", "тёмный храмовник", "Зератул", "Артанис" и "Воразун". Прислушавшись к голосу здравого смысла, отставил в сторонку "Воразун". Эти жутковатые "косы с варп-лезвием", конечно, выглядят забавно, но в реальном бою... Остальные же... Прислушавшись к голосу интуиции, ты взял сменный браслет с зелёным варп-клинком у "Артаниса" (по описанию выходило, что раньше он принадлежал "Зератулу") и бережно положил пластмассовую детальку отдельно.

Закрыл все пакетики, а затем и коробку, убрал в капчалог. В отдельную ячейку капчалога положил детальку, идентифицированную как "миниатюрка пси-лезвия Зератула". Хорошо. Вздохнув, посмотрел в окно. Скоро полдень. Нечего медлить — надо посмотреть машины, набрать припасов — и в бой. Теперь-то ты готов ко всему.

...и разумеется, потом оказалось, что ты ошибался. Достучаться до Даффи — то ещё занятьице! Ты даже вручную выставлял время синхронизации на его стороне вместо автопоиска! Хорошо хоть Бета всему такому поучила, наловчился в программной фигне. Наконец, получилось:

— серьёзныйСэм [СС] начал доставать главуГильдии [ГГ] в {null} -

СС: энтони даффи?

ГГ: Добрый вечер. Ты вовремя попал, Сэм, если не ошибаюсь?

СС: ник как имя. Ты можешь ввести меня в игру?

ГГ: Стать твоим сервер-игроком? Это возможно. Подожди немного, я установлю серверное приложение. Извини, эти настройки довольно запутанные.

СС: могу помочь, чувак

ГГ: Ты разбираешься в этом? Был бы рад помощи. К несчастью, установленный Алисой Орловой пакет программ слишком сложен для простого пользователя.

СС: нет проблем, чувак, сейчас всё будет!

А Даффи оказался нормальным парнем. Манерным, конечно, нарочито вежливым таким — но не болтает, говорит по делу, не выпендривается, как некоторые там святоши. Настроили всё про всё за часик-другой, потом оба устроили перерыв. Ты — выехать в чисту пустошь от греха подальше, Даффи — какие-то организационные вопросы Гильдии Рыбаков порешать. Ты даже расспрашивать не стал, что это за "рыбаки". Опять эти инореальные делишки! От них держаться стоит как можно дальше, если не дурак. Ты, может, и тупишь порой, но не дурак уж точно!

Отъехав от бункера на полсотни кэ-мэ, звякнул обратно Даффи. Как раз тогда, когда тот освободился. Эти межреальностные синхронизации просто идеальны. Почему так в нормальной жизни нельзя? Связываешься, когда человек свободен. А с тобой — только когда ты готов выйти на связь. Круть бы была! Ан нет, нельзя. Бета много чего по поводу всей это временной хрени объясняла, но понял ты чуток.

ГГ: Ты в пустыне? Входить надо из собственного дома.

СС: пустыня — дом родный, всю проклятую жизнь по проклятым пустыням катался!

ГГ: Ладно. Я ставлю приборы вокруг машины. Готов?

СС: погнали!

И вы погнали. Фигню-для-входа ты сделал чуть ли не на автомате — Бета прогнала тебя по-быстрому, как и всех вас, через небольшую временную петлю, научив с алхимическими штуками обращаться. Похрен, самое главное — это то, что перед установкой пролазеренного основита бросил браслет варп-клинка прямо в протоспрайт. Основитовым артефактом оказалась... старинная граната. Ты выдернул чеку и бросил её за холм, пригнувшись. Бахнуло. Всё осветилось белым. Ты вошёл!

И тут же, обернувшись, коснулся чёрного спрайтбраслета телом Беты, мельком отметив, что песок вокруг поменял цвет на тёмно-синий, а небо — полностью чёрное. Всё — вторично. Главное — чтобы, блядь, сработало! Ну же!

— Что за хрень стряслась, пока я была мертва? — первое, что спросила Бета, открыв глаза. — Кстати, привет, Сэм.

— А мне почём знать, когда ты умерла? — пожал плечами, ощущая, как сжавшаяся внутри пружина медленно растягивается обратно. Живая! Сработало!

— Тоже верно, — кивнула Бета. — Ну-ка, свет мне, зеркальце, скажи! — хлопнула в ладоши, появляя перед собой большое светящееся зеркальце. Внимательно в него посмотрела. — Не, так не пойдёт. Вот ты мне, Сэм, скажи — я хорошо выгляжу или как?

— Или как, — усмехнулся ты. — Чёрный тебе не идёт.

— Нефтью облитая, — хмыкнула Бета. — Ну что — нахрен это? Время временных махинаций! — и снова хлопнула в ладоши, осветившись красным, заключив себя в полупрозрачный циферблат, стрелки которого быстро пошли в обратную сторону.

А потом стала нормальной. Хоп! — и стала. Разве что кожа потемнела, точно на солнце загорела. Ты просто широко улыбался, глядя на это — Бета улыбнулась в ответ.

— Теперь всё ОК, — небрежно бросил ей.

— Королева бала? — хихикнула та. Потом посерьёзнела и просто сказала. — Спасибо. А это ещё что? — покосилась на браслет, на вид — золотой с изумрудным камнем, реально же — кто их знает, этих "протоссов"? Ты бы точно оружие из золота не делал. — Неплохое такое колечко, свадебное? У тебя хороший вкус, — подняла руку и выпустила сноп зелёного света в форме короткого, с клинок кинжала лезвия. — Мне определённо это нравится. Пожалуй, — она посмотрела на тебя — и ты утонул в её глазах, — это предложение я приму.

Ну а дальнейший час — не для этих страниц. Просто одинокий человек и одинокая не-совсем-человек отпраздновали воссоединение и поговорили под чёрными небесами Края Жаркой Ночи, и никто не посмел им помешать.

52 Пламя оседлав

Утром Джинни проснулась внутри контура охранных знаков — целая и невредимая. Не зря чертила, пока Тёмная Луна подрёмывала в своей простейшей пентаграмме! Правда, силы, и силы страшненькой в той пентаграмме было столько... А Тёмная Луна, должно быть, уже куда-то сбежала.

— Бу? — беззаботно предложили испугаться сзади.

Джинни обернулась и обречённо вздохнула на Луну, стоящую прямо на знаках защитного контура. В белой ночной рубашке, с отросшей чуть ли не до пят шикарной гривой светлых волос, расчёсываемой заколдованным гребнем (чья рукоять подозрительно напоминала рукоять скальпеля), мило улыбающаяся ей — она казалась воплощением невинности. "Воплощение невинности" широко улыбнулось, демонстрируя ряды острых нечеловеческих зубов. Бр-р-р!

Демонстративно окинув Луну безразличным взглядом, Джин отвернулась, окутывая себя походным чистящим заклятьем. Никаких внешних эффектов у заклинания не было — просто становишься чище. Правда, кожа после этого чешется — просто жуть! Но в походе можно и потерпеть. Расчёсывая волосы ещё одним заклятьем и успокаивая раздражённую кожу третьим, повернулась к хихикающей Тёмной Луне и бросила:

— Ну что?

— Ничего-ничего, продолжай заниматься своими делами, если не хочешь прогуляться к местным достопримечательностям, — хмыкнула та.

— Прогуляемся. Как поедим, — и извлекла из капчалога бутерброд. Надарить карточек капчалога и целую кучу методов доступа успела Луна, раздобыв у Эллы — ещё там, на корабле. Джинни тогда загрузила их всяким полезным, включая запасы свежей еды, которая в капчалоге ожидаемо не портилась, и почти не доставала. Вот и пригодились, наконец.

— А мне что есть предлагаешь — твои пальцы, что ли? — и посмотрела на её пальцы таким взглядом, что Джин даже шаг назад сделала. И бросила вытянутый из капчалога второй бутерброд с ветчиной прямо в лицо Тёмной Луне. Та изогнулась и поймала его зубами. Джин спешно отвернулась — не хватало ещё тошноты от вида того, как Тёмная Луна поглощает целый бутерброд одним глотком. — Так-то лучше, Джин-Джин, намёки понимаешь, я смотрю. Так что, айда?

— Что за достопримечательности? — неторопливо поглощая бутерброд и запивая кружкой терпкого чая, спросила её, поглядывая на совсем небольшое внешне, но вполне себе тёплое белое солнце в сиреневом небе и на холмистую равнину, конца и края которой не было видно даже отсюда, с высокого холма.

— Интересные! — подняла пальчик Луна, появившись прямо перед носом. На этот раз Джинни даже не вздрогнула. Привыкла уже?

— Чем интересные? — спросила тоном, которым маггловские врачи разговаривают с больными на голову.

— Всё-то тебе знать надо, всё-то тебе любопытно! — звонко рассмеялась Тёмная Луна, и волосы её взметнулись, точно крылья — только не ангельские, а хищной птицы, пикирующей на добычу. — Тебе понравится, будь уверена — ты же помнишь, что я не вру?

— А ещё я помню, что всё субъективно, — пожала плечами. — И под "понравится" ты можешь иметь в виду "убежишь со всех ног".

— Может быть, может быть, — светло (и где только научилась?) улыбнулась Тёмная Луна, показывая самые обычные человеческие зубы. — На тебя это не давит, Джин-Джин? Ты не чувствуешь бодрость, разбрызганную в воздухе? Не чуешь запах чистой и вечной силы, бушующей здесь? Эта сила выбросила планетку — да что там планетку, её мир тоже! — из таких дальних бездн, в которых и Хранящая не бывала. Она здесь, чувствуешь? Кружится в воздухе, танцует в каждом вдохе, играет в каждом порыве ветерка! — и снова рассмеялась. — Здесь не хочется убивать, Джин-Джин, а местные друг друга убивали! Пойдём, тебе понравится, точно-точно говорю!

— Ладно, — сдалась Джинни, к тому же и впрямь ощущая себя на удивление полной сил. Как будто и не было полубессонной ночи, как будто не спала в страхе перед Тёмной Луной, просыпаясь от кошмаров. — Веди, — капчалогировала пустую кружку.

— Прыгай за мной, — велела довольная Луна.

И сделала рывок вперёд, на край горизонта. Сосредоточившись на месте рядом с ней, Джин прыгнула следом. Можно было бы и аппарировать, но она до сих пор не любила этот способ, пусть и отточенный на Хогвартсе. Хотя расщепиться на две половинки из-за фатально неудачной аппарации, конечно, не лучше, чем забыть при рывке своё тело где-то в ином, а то и потеряться там душой... Просто рывок привычней? Забавно, что инореальное ей было в чём-то привычней классической магии. Правду говорят: иномаги все "не от мира сего".

Рывок за рывком, рывок за рывком, к самому горизонту. Они миновали, не останавливаясь, заросшие развалины древнего города — Луна буркнула, что там скучно и пусто. Миновали несколько речушек разного размера. На горизонте, нисколько не приближаясь, возвышался небоскрёб, блистающий в солнечных лучах. Тёмная Луна уловила интерес и ответила на незаданный вопрос:

— Настоящей башни давно уже нет. Это иллюзия, отпечаток прошлого в ноосфере, который всегда видится с одной и той же стороны. Забавная штучка, не находишь?

— Кто это сделал? — спросила Джинни, которую больше волновал вопрос, с какими опасностями можно тут столкнуться.

— Никто, — пожала Луна плечами, уходя в очередной рывок. Когда Джин догнала её, продолжила. — Результат природного явления, катастрофы, которая и выбросила целый мир к чёртикам на рога, разорвала связь. А потом ты выдернула планетку прямо из её родного мира в сеанс — со всеми жителями, историей и искусственным солнцем.

— Искусственным солнцем?

— Оно не настоящее, — хихикнула Луна, ткнув пальцем в местное светило. — Вроде орбитального спутника. И атмосфера тут тоненькая, представляешь? Её удерживает магия, могущественная магия, и наша, и чужая, местная! Нравится уже своя планета, небось?

— Да уж, — только и сказала Джин. Нет, планета ей была по душе, здесь было красиво и действительно очень бодро — но вот Тёмная Луна не нравилась совсем. Рассказывала она обо всём с таким вожделением, будто прямо сейчас проглотит планету, как тот несчастный бутерброд — одним глотком. И вместе с самой Джинни в придачу!

— Ой, совсем забыла спросить, — замерла, не начиная следующий рывок, Луна. — Как ты относишься к неправильным фениксам?

— Что? — не поняла Джинни. Вдалеке и вправду появились оранжевые точки. Фениксы?

— А они к нам — исключительно плотоядно! — рассмеялась Луна, выдёргивая из воздуха два скальпеля. — Драка-драка-драка!

Вспышки! Вспышки огня вверху — большие алопёрые фениксы телепортировались, как умеют только они — в огненном взблеске. Птицы спикировали прямо на них, выпуская перед собой струи пламени с полыхающих перьев: не фениксы, а настоящие дракошки! Тёмная Луна прыгнула прямо на одного, моментально загораясь, ухватилась за шею, забралась сверху, не обращая внимания на горящую одежду, азартно закричала:

— Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа! Ты мой, маленький птенчик!

— Протего, — спокойно сказала Джинни. Пламя, падающее сверху, бессильно разбилось о невидимый щит.

Пламя — но не фениксы! Все, кроме того, с которым, выкрикивая что-то несуразное, летала Луна, телепортировались прямо под щит, выдыхая огонь каждым пером, даже ключом, даже лапами! Гибкие струи взметнулись к Джинни — она улыбнулась им. Предвкушающе запел Вострый Нож, палочка точно дёрнулась от сжатой внутри Жизни.

На сей раз Джинни колдовала без слов. Взмах палочки — огонь закружился вокруг неё, обтекая, но никак не попадая. Рывок! Рука — нереальна, точно тень — и никаких тебе ожогов. Вострый Нож разрезал пламенный покров и перья, легонько касаясь кожи. Мелькнул розовый поток. Первый феникс, живой, но обессиленный, упал на землю. Рывок! Следующий падает вниз. Рывок! Ещё один. Рывок! Последний ускользает собственным телепортом на линию горизонта — Джинни его отпустила, проводив взглядом.

— Быстрая птичка, — хихикнула Тёмная Луна, сажая феникса.

Сажая?! Пока Джинни обездвиживала своих, Луна своего... оседлала. В руках у неё были натуральные поводья, восстановившаяся одежда и кожа, только что бывшая сплошным ожогом, уже игнорировали пламя, а между крыльев феникса красовалось что-то вроде седла, на котором и сидела Тёмная Луна, скрестив ноги.

— Зачем? — просто спросила Джинни. А что тут ещё спросить? Она поняла, даже если бы Луна тут же начала разделывать феникса на ингредиенты ещё живым или проводить над ним какие-нибудь изуверские эксперименты — но зачем седлать? Просто — зачем?

— А почему б и нет? — парировала Тёмная Луна. Действительно. Почему бы не завести себе ездового феникса? Джинни потёрла лоб. Иногда эта Луна напоминала настоящую — какой-то не такой или даже не-такой логикой? — Это весело! Хочешь такого же?

— Я слишком большая для него, — в отличие от настоящей Луны и самой Джинни, Тёмная совсем не выросла за эти годы — Джинни её уже на голову обгоняла, и если на этих больших фениксах Тёмная ещё кое-как умещалась, то сама Джинни — совсем нет. Разве что за лапы схватиться — фениксы, как известно, могут переносить даже самый тяжёлый груз с лёгкостью — но это будет совсем не то.

— Сколько их тут у тебя? Три экземплярчика? Сойдёт, — потёрла руками Луна. — Отойди в сторонку. Можешь отвернуться, чувствительная ты наша.

Джинни вздохнула. Отошла и отвернулась, старательно не обращая внимания на неаппетитные звуки за спиной. Спросила саму себя, почему вообще идёт на поводу у этой? Себе же ответила — так будет быстрей, чем отговаривать её от каждой безумной затеи. Что она там делает с бедными птичками — ведь не ест? Плямкающие звуки закончились, окрестности огласил безумный смех:

— Оно живое, живое! Поворачивайся, Джин-Джин, я тебе такого красавца сваяла — пальчики оближешь!

Мысленно приготовившись к самой жуткой мерзости, Джинни обернулась. И замерла. Да, кровь и перья вокруг. Да, красные капли, которые Луна слизывала прямо со скальпеля. Да, должно быть, она не зря говорила отвернуться. Но результат!

На неё горделиво смотрел красавец. Большущий феникс с широкими, в её рост крыльями и роскошным хвостом раскрыл клюв и издал переливчатую трель. Джинни замерла от восхищения. Мерлин и Моргана, когда Тёмная Луна хочет, она и впрямь может создавать... такое? Только... с ним ведь всё в порядке? Его только что слепили из трёх фениксов поменьше — он не безумен, ничего такого?

— Это профессиональная работа, — сухо ответила на мысленный вопрос Луна. — Нервная система перенастроена под новое тело, твой образ закреплён в качестве хозяйского. Протяни ему руку.

Было в голосе Луны что-то эдакое, что Джинни не отказалась. Не страшное и не привлекательное, ничего такого. Просто... профессионализм? Таким тоном представляют клиентам заказанное изделие, и отказываться, когда ты же сама его и заказала — как-то глупо.

Феникс резко наклонился и клюнул её прямо в палец. До крови! Но ранка зажила в тот же миг, а на её ойканье Луна пояснила:

— Привязка. Параметры твоей души зафиксированы в его управляющей структуре. Теперь он — твой фамильяр до конца своей или твоей — уж как повезёт, хи-хи! — жизни. Его огонь не может тебе повредить, а вот на целебные слёзы не рассчитывай — это другой вид. Кормить... чем там ваша Луночка кормит своего котика? Тем же, хе-хе, тем же самым. Мясом, в идеале — магических животных, каких угодно, хоть волшебников. Вынослив, неприхотлив, цикл перерождения — раз в девяносто три года. Человеческую речь понимает плохо, слушается простых команд, управляй мысленно или через имплант. Доступно?

— Эм... спасибо? — нашлась Джинни, у которой в голове только "зачем ей это?" и крутилось. Правда, ответ напрашивался сам собой: а почему бы и нет? Перед мысленным взором высветилось:

DarkLunaBonus 0.3 beta: перехват связи хозяин-фамильяр.

Начата интеграция связи.

Определение параметров связи...

Определение параметров фамильяра...

Обнаружен внутренний управляющий контур.

Обнаружен совместимый интерфейс. Уровень доступа — "хозяин".

Выполняется тонкая настройка соединения...

Интеграция с программным обеспечением импланта...

Подключение к интуитивно понятному интерфейсу...

Интеграция связи завершена. Мысленный контроль над организмом-фамильяром вида "няшный плотоядный химерический феникс-милашка" установлен.

Джинни ощутила его. Феникс чувствовался смутно, как тень на границе сознания — но с каждой секундой всё лучше и лучше. Она ощущала силу его крыльев, его огонь, сжигающий само расстояние на пути могучей птицы, его лёгкий голод и его готовность повиноваться новой хозяйке. Ей.

— Не за что? — хмыкнула Тёмная Луна. — Было весело, хи-хи, надо будет ещё кого-нибудь собрать — обращайся. А теперь забирайся на свою птичку, — щёлкнула пальцами, появляя на фениксе седло, — и прикажи ей переместиться к большому обелиску.

Вспышка! Тёмная Луна со своим фениксом испарились в огне. Джинни неуверенно направила фениксу команду наклониться. Тот, издав всё такую же щемящую сердце трель, пригнулся. Неуверенно цепляясь за перья — огонь от которых был совсем не горячим, просто тёплым, будто обволакивающим! — Джин постаралась устроиться в седле, как это сделала Луна. Было непривычно — но довольно удобно. Вцепившись в перья покрепче, послала фениксу приказ. Вспышка!

Тем временем, уцелевший феникс направился совсем не к родным гнездовьям. Собственно, этих гнездовий у него никогда и не было. Он направился в пещеру, огроменную пещеру близ вершины высоченной из гор. В пещеру, где его ждали настоящие родители — источник безжалостного розового цвета и змея с именем богини.

Гемера увидела глазами феникса, что произошло с другими четырьмя сородичами. Их сущность навсегда ускользнула из её рук, и это было только начало. Обитатель мысленно улыбнулась. Задумалась. Ведьма или Разбойница? Обе они удовлетворяли условиям, и обе могли быть истинным игроком этого края, обе могли добыть Кристалл и сделать выбор. Но только в случае Разбойницы это будет истинный выбор: Ведьма свой давно уж сделала. Но может ли всё измениться? Можно ли предложить испытание, а следом выбор и Ведьме?

Богиню-змею никогда не заботили такие мелкие формальности, как то, кто именно использовал игровой клиент для входа сеанс. Это было важно с символической точки зрения — но то был символизм Света и Рока. Несмотря на то, что имя Гемеры принадлежало богине дня, она редко избирала игроков Света. Совсем иное дело — игроки Жизни или Дыхания.

Она была той, кто испытывает наиболее активных и жизненных игроков, игроков, лёгких на подъём и готовых, даже радующихся столкновению с опасностью в своём приключении. Какая-то из версий Гемеры в Пространстве Парадоксов испытывала и Элис Орлофф, например. Такие редкие аспекты, как Риск и Страх Гемера предпочитала испытывать также самой. Впрочем, в этом сеансе со Страхом сложилось иначе — сама Царица Ночи, редкая гостья, воплотилась в сеансе, чтобы испытать Наследника.

Гемера понимала, почему так, равно как и понимала, почему Ведьма и Разбойница были избраны для неё (или ей, что эквивалентно по меркам Игры). Разбойница была той, кто должен был увидеть рассвет и закат Жизни по задумке мастера этого сеанса, ну а Ведьма была той, кто... Здесь Гемера улыбнулась про себя. Той, кто может увидеть истинный потенциал Кристалла, той, кто способен решить его судьбу — но чтобы сделать это, нужно научиться кое-чему важному, чему-то, чего Луна прежде избегала.

Некоторое время Гемера размышляла, какая из двух личностей более подходит для целей сеанса. Древнее дитя или молодая воительница? Мудрость в глазах ребёнка — но в душе воина стальная воля. Конечно же, Гемера знала, что Хранящая задумывала в качестве игрока именно Джин — но это её не волновало. Единственное, что довлело над ней — даже не цель, но смысл сеанса. В конце концов, именно Хранящая определила её в Обитатели этой планеты, именно она подвела к тому, что с Разбойницей войдёт Ведьма аспекта, который предпочитает сама Гемера. Так почему бы не испытать обеих?

Сделав этот выбор, Гемера громко не то зашипела, не то закричала, прогоняя феникса. Она оплела своим телом постамент, на котором покоился Великий Кристалл, и выпустила сокрытую под своей чешуёй силу Дня. Могучий свет вырвался из её тела и в доли мгновения уничтожил пещеру и всю верхушку горы, оголяя Гемеру и Кристалл. А потом Обитатель проглотила Кристалл, и свет вместо ослепительно-белого стал ярчайше-розовым.

53 Марк: войти

Вместе с Ивом (или лучше — Ивицером?) Марк висел в окружении видений. Только что вошла в сеанс Элла Мэйдж — и Марк с изумлением осознал, что она вошла вместе с целым астероидом! Вернее, космической станцией, которая была астероидом. Астероидом? Астероид, столкновение, Исход, Пелена, Хранящая? Этот астероид... из её сеанса? Что это значит? Чего это символ?

— Ты Паж, а не Провидец, — заметил брат. — Позволь помочь: что определяет, какими будут астероиды в Пелене?

Действительно, что? Пелена возникает... вместе с сеансом? Марк не очень-то разбирался в игровых понятиях. Что определяет сеанс? Учитывая временные петли, сеанс определяется... самим собой?

— Это не совсем верно, — поощрительно улыбнулся Ив. — Но на дальнейшие размышления тебе просто не хватит знаний. У временных петель тоже есть причины и следствия, они — лишь точки в пространстве, а вернее, времени более высокого порядка — метавремени. Изменчивость временных линий в метавремени определяет петли и сеанс. А эта изменчивость определяется столь большим числом взаимосвязанных факторов, что мы можем смело сказать: астероид был порождён нашим Лесом целиком. Что символизирует астероид?

— Метареальность? — попробовал Марк. Брат лишь покачал головой. — Что тогда?

— Прошлое, — странно улыбнулся Ив. — Лес — это прошлое, которое останется позади вне зависимости от исхода. Целое окончательно разделится на части, брат, и это неотвратимо. Но вот какими будут эти части и в какой будем мы? Что будет, если победит Элис Орлофф? Если победит Крис? Если выиграет Нелуна? Если одолеет Хранящая? Астероид порождён Лесом и Пространством Парадоксов, результат их взаимодействия, тесной связи и взаимоопределения — символ начала и конца.

— Так вот зачем он ей? — почему-то шёпотом спросил Марк самого себя. — Значит, он должен... И Арадия...

— Да, — подтвердил брат. — Но не стоит говорить об этом здесь. Нас могут услышать.

— Кто? — недоумённо спросил Марк.

— Те, кто выше, всюду имеют уши, — осклабился Ив — насколько же его мимика не похожа и одновременно похожа на прошлого Ива!

И это была не Нелуна — совсем нет! Марк не мог понять да и боялся пытаться, но Нелуна была... иной. Незлой? Примерно как жаркое солнце в пустыне не является злым — как не является добрым то же солнце, на котором взрастает благословенный урожай. Нелуна была мягкой. Нечистой, даже нечестивой, но мягкой — в отличие от горького смеха и жестокого осуждения всего и вся, которые преобладали у брата. Возможно, потому Ив и потянулся к Нелуне — потому что она смягчала, обволакивала заботой, не-заботой его усталую, ожесточённую душу? Сколько же всего он пережил, если даже Нелуна кажется облегчением?

— Нельзя рассказать, что ты чувствуешь, когда умирают твои идеалы, а их разрушитель оставляет тебя жить, потому что это жёстче, чем убить, — невесело ответил Ивицер на невысказанный вопрос. — Я построил империю, брат, одну из величайших империй. Мы были всего лишь иномагами, но стали настолько могущественными, что даже боги ходили к нам на поклон, а элементисты — ползали на коленях, — погрузился брат в воспоминания — и на лице его были написаны не ностальгия и светлая грусть, но лишь горечь и боль. — Ты помнишь Аида, Марк?

— Помню, — поёжился он. Да уж, не помнить это... Как же хорошо, что Кагуцути это уничтожил!

— Аид подчинялся Тихому Дому, — ухмыльнулся брат. — Все они подчинялись — не чистые, нечистые боги! Они пришли к нам, ко мне на поклон — и припали к нашей мудрости, к величию ледяного мрака, к могуществу обращённой смерти, холодного, точного, эффективного порядка, к знанию, глубже которого не было ничего в нашем листе...

— Но потом?.. — прервал долгую паузу Марк, содрогаясь от той тени тёмной величественности, звучащей в словах брата.

— Потом пришёл он. Мерлин — так его зовут смертные волшебнички. О, он был велик — лучший, должно быть, иномаг во всём листе, но не это делало его по-настоящему опасным, нет — он был творцом, творцом невозможного, созидателем магии, проводником символа, нового будущего, которому суждено было настать. Мы не могли его остановить — не в наших силах преодолеть предначертанное, а оно — оно было истинной причиной его победы. Мы, черпающие мощь в мёртвом порядке, были повержены своим же оружием, оружием, которое, как я знаю теперь, было в её руках.

— Хранящая Время? — осторожно уточнил Марк.

— Проводница высшего порядка, слуга и воплощение самого Времени, богиня Судьбы, мастер-часовщик, чей часовой механизм — сама Велира, породившая саму себя, — скривился Ивицер. — Когда мы пытались ставить себе на службу порядок, она была им, когда мы творили из холодного расчёта, она воплощала расчёт самого мироздания. Конечно, тогда я не понимал. Тогда я думал, что ошибся, что горячая жизнь всегда побеждает холодную смерть, потому что таковы взаимоотношения жизни и смерти, так идут сплетённые лентой Мёбиуса циклы сотворения и разрушения... И я угадал! Я угадал, хоть и опирался на ложные предпосылки, но пришёл к верному выводу. Я обратился к самому живому и тёплому, что существует или не-существует в обозримой мультивселенной.

— Нелуна... — даже произносить это слово Марку было страшно.

— Нелуна, — тихо подтвердил Ив. — Вы считаете её проклятием, страшнейшим искажением, что хуже смерти. Но это не так. Как и холодную, мёртвую силу некромантии, живую, яркую силу Нелуны можно обратить что на благо, что на зло. Добро и зло... — скептически протянул он. — Добро и зло — относительные и индивидуальные понятия. На пользу или во вред — так будет лучше. Если хочешь, во спасение и удовольствие, равно как для погибели и страданий. Но есть фундаментальная разница между Нелуной и высшей некромагией, Марк. Обе силы меняют своих адептов, но если некромагия превращает их во властелинов и господ, рабов и слуг, то Нелуна — Нелуна освобождает. Любой адепт Нелуны будет, рано или поздно, чтить собственную и чужую свободу. И там, где некромант использует холодный расчёт, адепт Нелуны способен согреть своей любовью, оберечь — и даже отойти в сторонку. Мы искренни и ярки душой, брат, и именно этого однажды лишилась Хранящая, именно ради этого она творит свой план. Ради свободы, Марк! И пусть разрушатся миры, пусть падут вселенные, пусть Лес рассыплется кусочками... Свобода, — он улыбнулся — на сей раз ясно и спокойно. Улыбка человека, который всё для себя решил, который будет следовать своему пути до самого конца и с достоинством этот конец примет. — Неспроста путь Нелуны выбрала Тёмная Луна — она близка душой нашим идеалам, пусть пока не понимает этого как следует — я объясню.

— Но ты подчинял людей, — напомнил Марк.

— Меньшее зло, — отмахнулся Ивицер. — Подобно тому как революционеры вынуждены убивать, чтобы свергнуть прежний строй, мне приходится подчинять, чтобы воцарилась вечная свобода. Но я стараюсь не убивать и не подчинять без нужды. Знаешь ли ты, почему Варсиэр настолько неэффективен и слаб? Хранящая рассказывала тебе о нём?

— Да, — и мысленно поморщился: не только рассказывала, но и показывала. Мерзость!

— Варсиэр так слаб, потому что хранит в себе память, души, сущности тех и того, кого и что поглотил, — молвил Ивицер. — Знаешь, сколько у меня душ? Если соединить силу стольких душ с Великим Кристаллом Жизни... — короткая пауза. — Я мог бы освободить их всех. Освободить весь Лес! Критическая плотность духа и Жизни позволяют такое...

— Но?.. — заметил недоговорённость Марк. Ему было страшно слушать всё это от брата — но в то же время он даже гордился им. Да, им с братом не по пути — но отрицать, что Ив достиг величия, что это не пустая гордыня, было глупо.

— Я не сделаю этого, — вздохнул Ивицер. — Есть нечто, что сделать важнее немедленного торжества Нелуны. В конце концов, она победит — иного быть не может. Но не одна только Нелуна ведёт к свободе, и некоторые петли обязаны быть закрыты — ты ведь понимаешь, о чём я? — Марк кивнул. — Поэтому я не прикоснусь к Великому Кристаллу, чего бы ни боялась там Хранящая. И я помогу тебе — а Хранящая... Хранящую я буду вынужден убить, — снова вздохнул. — И Элис тоже. Строители... — осуждающе покачал головой.

— Они ведь связаны с Тихим Домом? — поинтересовался Марк, просто чтобы чем-то поинтересоваться. Откровения Ива ударили будто кузнечным молотом — в голове было пусто и глухо.

— Связаны, — усмехнулся брат. — Представляешь теперь, какой потенциал мы... нет, какой потенциал я заложил в Тихий Дом, если даже его осколок, ревенанты, всего лишь гвардейцы Дома, частью своей сыграли и ещё сыграют одну из ключевых ролей в плане Хранящей, а другой частью основали Империю, раскинувшуюся на тысячи миров? Вновь боги, которые приходят договариваться и служить, вновь покорённые миры, вновь немёртвые армии, сметающие всё на своём пути... Вот что я заложил, вот что я создал, — гордо и горько молвил брат. — Осси и Хранящая — они пытались изменить мои творения, наделить их новыми свойствами — и им удалось! Потому что я оставил эту возможность, потому что моя основа была настолько прочной, чтобы без последствий расширить предначертание этих существ, построить на старом фундаменте совершенно новый дом... Я попытался дать ещё один толчок, обратить ревенантов в то, что могло бы стать Системой, чем-то гораздо лучше холодной некромантии, пусть и не дотягивающим до Нелуны... Мне не удалось. Хранящая помешала.

— Но ведь Система будет всё равно? — вспомнил агента Марк.

— Будет, — с уверенностью подтвердил Ивицер. — Иначе быть не может. Но не мне суждено её породить — это сделает иной... или иные. Подлинное начало неведомо ни мне, ни самому Инфуцору. Мириады лет соединяют рождение Системы и рождение Фес-Ис, выросшего в Инфуцора — а когда-то только низкого агента...

Он замер, смотря куда-то в пелену видений, и Марк, поймав его взгляд, увидел армады футуристических самолётов, металлические башни, меж которыми мелькают молнии, какие-то схемы, ветвящиеся и усложняющиеся так, что кружилась голова... И — взгляд. Яркий, мощный, подавляющий ответный взгляд — не было ни глаз, ни лица, лишь нечто или некто неразличимый и невыразимый, смотрящий в ответ.

— Инос детрактум, — бросил Ивицер, развеивая череду видений. — Система быстро учится. Не знаю, как возможно, что она поймала контакт со своим эхом и потянулась сюда.

— Это была... Система? — Марку показалось, что нечто, поймавшее их взгляд — как минимум равновелико Инфуцору, а то и больше!

— Нет, что ты, — качнул головой брат. — Какой-то агент, вероятно, высший, специально адаптированный, выведенный для наблюдения за наблюдателями. Есть вероятность, что это сам, но она мала.

— Сам?

— Когнизор, — имя это прозвучало с некоторым даже благоговением. — Архонт Аспекта Индилити, чего-то, обобщающего познание, систематизацию и обучение. Один из тех, кто действительно определяет будущее Системы и всех миров в зоне её досягаемости... Один из тех, кто был за ассимиляцию Нелуны, Вестник Знаний и Аналитик Парадоксов — он желал адаптировать, вобрать в Систему нелунный свет, стать с ним единым целым, как и предложил Инфуцор...

— Но почему тогда не получилось? — заинтересовался Марк.

— Арбитр, — выплюнул Ив. — Архонт Арбитр и его шайка! Он убедил других архонтов, что это плохое решение. Лишь Когнизор стоял тогда на страже познания и развития, но он ничего не мог сделать против совокупного решения всех прочих! Инфуцору было отказано и... Нет, — оборвал самого себя брат. — Я не буду об этом говорить. Тебе не нужны подробности тех времён — пусть это будет моим лишь грузом. Если я выиграю, то это не повторится. Мы изменим прошлое и будущее, изменим всё — ничего не изменив!

— Я не хочу, чтобы ты победил, — просто сказал Марк.

— Я знаю, — улыбнулся Ив. — Но не ты решаешь, кто же победит — возможно, ты решишь, стоит ли того вся наша затея? И решать тебе придётся быстро — быстро для такого решения, мой брат. Думаю, нам не стоит задерживаться — пора тебе входить.

— Прямо... отсюда? — растерялся Марк.

— Не совсем. Ты заметил, что я в этом походе действовал хорошо если в десять процентов своей истинной силы?

— Пожалуй, — действительно, он думал, что в нереальности брат может гораздо больше.

— Видишь ли, большая часть моего внимания была уделена удерживанию того, что средний агент Джеймс делает мановением мысли — я сжимал пространство и скрывал одну вещь.

Марк понял. И понял, что хочет Ив сделать его планетой. И он не мог отказаться! Почему тогда Хранящая...

— Это безопасно, — прервал судорожные мысли Ив. — И это имеет смысл. В нём сокрыт бесконечный потенциал развития...

— Как в Скайе? — поймал сравнение Марк. — Зачем?

— Ты увидишь, — покачал головой брат. — Связывайся со своим сервером. Пора.

И вытащил маленький чуть светящийся отражённым светом видений шарик из-за пазухи. Бросил его вниз.

Платформа, созданная Осси, сломалась в мгновенье ока. Пузырь реальности дрогнул и пропал — но они уже находились в гораздо большем пузыре. Прямо под ногами росло нечто. И это нечто было гигантским! Горизонт отодвигался и отодвигался, их потянуло вниз, прямо на свинцовую, будто бы металлическую, но порой пошевеливавшуюся поверхность.

Приземлились легко. Поверхность спружинила под ногами. Марк нагнулся и коснулся её. Металл, но металл тёплый и живой. Души? Жизни? Сколько их тут? Сколько вмещает Варсиэр? Какого он на самом деле размера?

— Миллиарды душ, — горделиво ухмыльнулся Ив. — Размер — обычной планеты, масса — как у Солнца. Мне пришлось создать антигравитаторы у поверхности, чтобы нас не расплющило в лепёшку, а Варсиэр не превратился во что-то вроде нейтронной звезды. Я растяну радиус действия сервер-программы Sburb при входе — мы возьмём его с собой целиком.

— Сделаем это, — решительно сказал Марк. Если Хранящая это предусмотрела — а она предусмотрела! — то всё идёт правильно. А кто будет сервер-игроком — даже вопрос не стоял. Конечно же, Джу!

— имяНарицатель [ИН] постучался к учёнойУчёной [УУ] в 22:04 -

ИН: привет, учёная:)

УУ: Привет, Марк! У тебя — всё в порядке?

ИН: да.

ИН: ну, почти.

ИН: но здесь не о чем волноваться.

ИН: мне надо входить в сеанс.

УУ: Угу: я готова

ИН: связь уже есть.

ИН: ты меня видишь?

УУ: Ага! Ты вообще — где?

ИН: в Небесах, верхом на Варсиэре.

УУ: O_O

УУ: а рядом с тобой — Ивицер?

ИН: он и мой брат Ив — один и тот же человек.

УУ: Всё плохо?

ИН: мы с ним пока поладили.

УУ: Эм, ты же помнишь: он пытался нас убить!

ИН: я помню.

ИН: он не пытался.

ИН: не только и не столько.

УУ: У тебя — точно всё хорошо? Ты говоришь — свободно?

ИН: всё нормально, Джу.

ИН: успокойся, со мной всё хорошо.

ИН: враг брата — Хранящая, не я.

УУ: Но мы выполняем её план...

ИН: ту его часть, с которой он и Пророк согласны.

ИН: чтобы сорвать другую, он попытается убить Хранящую.

УУ: Спрошу у неё — прямо сейчас

ИН: она с тобой?

УУ: Да

УУ: Она говорит: всё так и есть... Надеюсь, она права

ИН: вход в сеанс, не забыла?

УУ: Я помню — ставлю приборы. Ты придумал, чем прототипировать? Хотя — кого я спрашиваю...

ИН: не придумал.

УУ: O_O!

ИН: спрошу у брата.

ИН: у меня правда нет идей.

УУ: Он тебе сейчас — такого насоветует!

ИН: он сказал, что "усиливающее" прототипирование усиливает чёрного короля и наших игровых противников, но это не так страшно с нашим набором способностей, зато даст больше возможностей нашим планетам противостоять возможному вторжению.

ИН: и посоветовал его.

ИН: что-то, что улучшит наших противников.

УУ: Он точно — за нас?

ИН: да.

ИН: он запретил использовать что-то слишком сильное.

ИН: но всё остальное может просто сделать?

УУ: Сделать — ?

ИН: мы на Варсиэре.

ИН: из него можно сделать что угодно.

УУ: Может — что-то банальное? Например: выше сила или скорость?

ИН: Ив говорит, это хорошая идея.

ИН: он сделает мне зелье физического усиления.

УУ: А что со вторым прототипированием? Ты придумал что-нибудь?

ИН: да.

УУ: Краткость — сестра таланта? Расскажешь?

ИН: я ещё не уверен, но у меня здесь очень много кандидатов.

ИН: целое море душ.

УУ: В Варсиэре, да?:(

ИН: это страшно, но мне кажется, что брат набрал их не просто так.

ИН: у него есть какая-то цель.

УУ: Не доверяй ему, пожалуйста!

ИН: я буду осторожен, обещаю.

ИН: а теперь начнём.

На основопрессе загорается таймер отсчёта. Марк догадывается, что когда будет ноль, случится что-то нехорошее. Что-то вроде... нереальностной бури? Поэтому он торопится. Пузырёк с бурой бурдой летит в фиолетовый протоспрайт, тот уклоняется — Ивицер взмахом посоха перенаправляет полёт, прототипируя. Основитовая болванка — на тотемфрезер по карточке, брошенной Джу. Готовый код, вырезанный на основите, отправляется на расшифровку в алхиматор. На нём появляется основитовый замок и ключ к нему. Марк быстро открывает замок ключом — Варсиэр исчезает в белой вспышке.

В тот же миг близ проносится, летя на зов, Дракон Ауте, и хаос рождающихся и исчезающих миров сопровождает его путь. А бесконечно далеко, в сеансе Времени и Рока, в центре Варсиэра, появляется Хранительница Равновесия. С лёгкостью перехватывает она контроль над плотью бездны и волной всеобъемлющей трансформы формирует настоящий рельеф планеты Маркуса Творцева, Края Вечернего Покоя. Вверх, к небу, озарённому вечным закатом, устремляются пирамиды и обелиски, надгробия и памятники, склепы и курганы... В сумрачном свете взрастают прекрасные цветы, кости мёртвых и пепел кремированных ложатся на зелёные травы, окончательно превращая Варсиэра в один большой некрополь. И наступает тишина.

54 Северус Снейп: подняться на самый верх

Тебя зовут Северус Снейп, и ты поднимаешься в небеса. Тебе претит это делать на такой... ненадёжной вещи, как заклятая каким-то недоучкой транспортная платформа, но тебя согревает мысль о том, что если она упадёт, ты-то удержишься в небе без всяких мётел, в отличие от шумящих вокруг недоумков, чуть ли не свешивающихся за перила... Да, это определённо приятная мысль, но вот желание спихнуть ближайшего вниз всё-таки лишне.

Платформа, следуя невидимому простому магу (вроде этих вот недоучек!), но вполне различимому тебе вектору, достигает первых облаков, а затем и вовсе ныряет в облачный покров. До самой платформы мокрый облачный туман не добирается благодаря хорошо исполненным чарам головного пузыря, которые накладывал лично Филиус. По крайней мере, этой магии ты можешь доверять.

Поглаживая волшебную палочку, ты наблюдаешь, как разочарованная толпа отходит от бортов. Кто-то из веселящихся магов в шутку предлагает "устроить облачную вечеринку". Его мысль тут же подхватывает какая-то ведьма, достаёт из безразмерной сумочки музыкальную шкатулку, открывает... и на всю платформу играет бодрый маггловский рок. Ты кривишься, но мысленно отмечаешь, что хоть у этой ведьмочки есть музыкальный вкус, зато совершенно нету чувства меры. Как и у остальных — устроили какую-то дискотеку!

Заглушив музыку заклинанием и заодно оградившись чарами недосягаемости, чтобы не оттоптали ноги, ты вздыхаешь про себя. Их можно понять. Так же было, когда Тёмный Лорд пал в первый раз — помнишь ты те фейерверки от Дингла. Дингла год назад съели зомби — бодрый был старичок, но вечно лез, куда не надо. Сам ты предпочитал молча варить зелья, которые спасают жизни людей, и из Хогвартса не высовываться — Пожиратели Смерти только и ждали шанса поймать и показательно казнить предателя. Идиоты, которых в конечном итоге их же повелитель и сожрал — если там что-то от Волдеморта в принципе осталось.

В конце концов, спокойное сидение в Хогвартсе и та сумасшедшая оборона обернулись выгодой. Ты пережил апокалипсис без последствий. Выжил, доказал свою пользу новому режиму, накопил ингредиентов и зелий на два сундучка с комнату размером изнутри и очень неплохую библиотеку из числа тех книг, которые и в Запретной секции Хогвартса не сыщешь. И теперь, когда золото окончательно потеряло своё значение, конвертируясь в корабельную валюту по совершенно сумасшедшему курсу, у тебя были сокровища гораздо более ценимые. И опасные. Личная библиотека Дамблдора и пробирки с вирусом Чёрного Света, например. Не на продажу — только и исключительно для себя.

Облака остаются внизу. Платформа ускоряет движение, несясь навстречу темнеющему небу. Пассажиры присмирели, музыка смолкла. Даже ты вынужден признать, что это красивое и величественное зрелище. Неплохо было бы устроить что-то такое из потолка своей комнаты. Какие там комнаты выделят эти корабельные? Нет, ты признаёшь, что они явились как раз вовремя, чтобы всех спасти — но уж больно надменными и откровенно сумасшедшенькими были многие гости из другого мира.

Минерва и Том Слизерины! Такого ты не мог и в страшном сне представить. Хогвартс, превращённый в дракона! И его обитатели — поголовно иномаги! Но раньше ты и о зомби-апокалипсисе не знал, и мерзких тварей, штурмующих Хогвартс, принимающих чужой облик, представить не мог. Жизнь всегда может макнуть в такое дерьмо, какого и в худших кошмарах не представишь.

А Поттер выжил, пусть и рвался в каждое первое такое дерьмо по собственной инициативе. Кем надо быть, чтобы так не ценить собственную жизнь? Зелья ему ты давал лучшие — со стандартом он бы такие самоубийственные чудеса, как спасение Нью-Йорка, не пережил. Кто знал о твоём вкладе? Почти никто. И тебя это полностью устраивало — как и живой Поттер в должниках.

Тем временем, наверху показывается, наконец, силуэт дракона, почти чёрный на фоне слепящего сквозь светофильтр Флитвика солнца. Ты развеиваешь звукоизолирующие чары и жалеешь об этом, когда в уши ударяет гул толпы. Но терпишь. Осталось недолго. Силуэт заполняет весь горизонт — и остаётся внизу. Платформа медленно опускается на крыло, "правую крыльную палубу". Лёгкий толчок. Приземлились.

У узкого выхода с платформы моментально выстраивается очередь. Движется очередь медленно — проверяющие, похоже, те ещё параноики, у Грюма уроки брали! Ты ухмыляешься на ругань и даже крики, а сам не спешишь подниматься с места. Куда спешить? Никого здесь не оставят — или пустят, или в карантин... или в расход, кто заражённый. За это ты, впрочем, не волнуешься: твоя мантия прыснута специальным одеколоном, от которого простые заражённые просто сбегут, а развитые выдадут себя поведением.

За толпой этих недоумков ты проследил очень внимательно и почти уверен: заражённых тут нет. Это не мешает держать целую гору уменьшенных боевых зелий в быстром доступе — в чём-то всё-таки Грюм был прав... Аластор едва не умер в больнице от истощения. Ему достались лишь остатки твоего "секретного чудо-зелья" — Филиус и Минерва симпатичны тебе больше. А эти идиоты ещё посмели обвинить тебя в саботаже! А ничего, что этот эликсир на прахе ревенантов, запас которого уже иссяк, настаивается полтора года? Кстати, насчёт праха ревенантов: как устроишься на корабле, надо будет кое-куда заглянуть.

— Профессор Снейп? — обращается к тебе кто-то... снизу? — Мы уже прибыли?

Ты опускаешь взгляд, одновременно наводя вниз палочку и готовясь отпрыгнуть в сторону — и видишь... её? Ты опускаешь палочку и устало вздыхаешь, ловя себя на меланхоличной мысли, что в мироздании что-то очень сильно поломалось, и это что-то поглубже трещин в реальностной ткани, оставленных неким Лордом Инглишем и временно сшитых Хранящей Время. Она обещала, что уберёт их (или Землю от них) — но не смогла, и в итоге все вынуждены эвакуироваться на корабль.

— Мисс Миртл, что вы здесь делаете? — спрашиваешь у головы, высунувшейся из пола у твоих ног.

— Путешествую! — восклицает та. — Я узнала, что Грэм был в Хогвартсе, но не успела встретиться с ним там!

— Зачем вам Грэм Фергюссон? — определённо что-то поломалось. Очень сильно. И очень давно.

— Он мой друг! — улыбается Миртл. Может, это что-то вроде болезни? Ты живёшь в больном мире. Звучит похоже на правду. А Миртл — что-то вроде нарыва. Ловишь себя на мысли наложить на призрака самое мощное изгоняющее, какое только знаешь, и одёргиваешь. Миртл — это просто нарыв. Болезнь так не излечить. Тут поможет только... ампутация? Кажется, ты начинаешь понимать этого Инглиша.

— И давно? — интересуешься для профилактики. Призраки не умеют дружить. По крайней мере, не такие, как Миртл. И на самостоятельные решения они не способны — осознанности в отпечатках душ магов самый мизер.

— Я не помню, — хмурится Миртл. — Но он мой друг и я должна его найти!

— Как вы приобрели такую... самостоятельность? — скорее всего, она ничего об этом не знает, но...

— Ну-у-у... — протягивает Миртл, всё ещё кажущаяся адекватной и даже живой — как удивительно! — Никто не аннулировал бессрочный пропуск в Запретную Секцию с моей смерти.

— Чтобы он действовал, преподаватель должен нахо... — и вдруг понимаешь. — Биннс? Вам дал пропуск Биннс?

— Я была любимой ученицей профессора Биннса! — широко улыбается Миртл и выныривает из пола. — В Запретной Секции есть даже книги по иномагии, представляете? Правда, они так глубоко, что только такие, как я, отыщут!

— То есть, вы самостоятельно начали упражнения для материализации призрака? — недоверчиво переспрашиваешь ты. Нет, концепт тебе знаком, Райс рассказывает об этом на шестом курсе, но призрак! Сам! Возвращает себе личность! Как? Просто — как?

— Как долго вы себя осознаёте? — теперь ты всерьёз заинтересовался этим феноменом. Миртл, похоже, скорее дух, причём очень сильный дух, на уровне Пивза, частично или полностью вернувшая свою личность. Как она смогла это сделать? Только при воздействии извне. Кто инициировал процесс?

— Вы о том, когда я очнулась от "призрачного расстройства"? — и даже добавляет, расшифровав по лицу, что ты не понимаешь! — Ну, мы так с Грэмом назвали штуку, в которую впадают призраки, — расстроенно вздыхает. — Профессор Биннс так и не очнулся, а я так старалась до него докричаться и Грэм тоже! А сэр Николас просто не хочет...

— Когда вы осознали себя впервые? — ловишь её взгляд и удерживаешь. Миртл опускает глаза:

— Это всё Грэм. Он вычитал, что если с призраками долго говорить и всё такое, то можно нас по-настоящему расспросить — и подружился со мной!

— То есть, длительное регулярное общение с иномагом, — киваешь ты. Картинка складывается... да не складывается. — Дальше? Грэм ушёл — что было с вами?

— Профессор Дамблдор, — широко улыбается Миртл. — Он давал мне поручения, разговаривал, утешал... Я была настоящим разведчиком, представляете?

— То есть, Дамблдор убрал привязку к Хогвартсу? — скорее себя, чем её, спрашиваешь ты, автоматически ставя комплекс чар против подслушивания и подглядывания. — Он не запретил это рассказывать?

— Конечно, нет! — возмущённо восклицает Миртл. — Профессор Дамблдор мне доверяет... ну, доверял, пока не ушёл дальше. Он так и сказал: я доверяю тебе мои секреты, решай сама, кому расскажешь их. И он говорил, что доверяет вам, профессор Снейп!

— Погодите, — вспышка неожиданной догадки. — Так это были вы?

— Подсказала вам пароль в кабинет директора? — хитро щурится Миртл. — Конечно, я!

Ты трёшь лоб. Итак, Альбус специально выделил Миртл и... назначил её распорядителем своей воли? Похоже на то. Она шепнула тебе пароль от кабинета, когда ты безуспешно пытался понять, как его запер Дамблдор, она же, вероятно, была тем самым "бесплотным голосом", который показал Поттеру директорский тайник с парой очень интересных книг, которые ты, конечно же, скопировал в свою библиотеку. А что с остальным имуществом?

— Шляпа Гриффиндора и его меч?

— У Гарри, Гарри Поттера, — довольно сообщает Миртл. — Он должен был сделать мечом что-то... секретное! Но он уже сделал, поэтому я могу вам рассказать. Эта штука называется "крестражи", и Гарри должен был их уничтожить.

— Крестражи, — о них ты подробно прочитал в библиотеке Дамблдора. И понял, что не тебе он завещал их уничтожить, что не Дамблдор нашёл все до единого — а Поттер. Ты же... Ты был запасным планом? В духе Альбуса, ничего не скажешь. — Зачем меч и Шляпа?

— Ну-у-у, — Миртл хмурится, припоминая. — Меч вобрал в себя эссенцию яда василиска, вот!

— Альбус... — вырывается у тебя. Всё-таки в таких планах он был идеален. Действительно, рассчитывать, что Поттер использует Адское Пламя и не спалит себя или раздобудет какого-нибудь иномага, достаточно могущественного и при этом верного — просто невозможно. Вместо этого Дамблдор вручил Поттеру специальное оружие. Знал ли он о крестражах, ещё когда открылась Тайная Комната? — Что со Шляпой?

— Шляпа погибла, — лёгкая грусть трогает призрачное лицо Миртл. — Понимаете, профессор Снейп, у Тома был особенный, невольный крестраж.

— Как это возможно? — невольный крестраж!? Дамблдор вообще в своём уме? Хотя действительно: Альбус — и в своём уме?

— Ну, Том очень повредил свою душу, — объясняет Миртл. — Он хотел очень-очень-очень сильные крестражи, чтобы точно-точно не умереть, и перестарался. Когда он недоумер, — хихикает над этим словом Миртл, — то от души откололся ещё один кусочек.

— Вы же не хотите сказать... — с трудом удерживаешь себя в руках. И ты не знал?!

— Ага, он попал в Гарри, — важно кивает Миртл. — Шляпа должна была вытянуть кусочек из Гарри, а потом Гарри должен был её разрубить, представляете?

— Находчиво, — отвечаешь ты, чудом удерживаясь от портовой ругани. И он ничего тебе не сказал! Ни Дамблдор, ни Поттер, дьявол их побери!

— Хитрый план, — поднимает палец Миртл. Окончательно вошла в роль "важного распорядителя воли великого мага", мерзавка! — А если бы не получилось, то я была тут как тут и должна была утянуть Тома туда, дальше, в смерть — профессор Дамблдор показал мне, как!

— Альбус... — ты прикрываешь глаза. Призрак была не только распорядителем, но и "специально обученным самоубийцей". А Миртл и рада услужить! Ты бы не удивился, если она ещё и мечтала о героической битве с Риддлом! И этой её дурости вполне хватило бы, чтобы утянуть неготового к такому и не осознающего себя (иначе Поттер давно бы стал одержимым) крестража. Всё предельно логично — но на душе как-то мерзко.

Очередь почти рассосалась, когда ты приходишь в себя и спрашиваешь у терпеливо ждущей Миртл:

— Что стало с его фамильяром?

— Фоукс? — Миртл пытается таинственно улыбнуться — выходит так смешно, что ты едва сдерживаешься. — Ну он теперь вроде как мой? Профессор оставил мне его в награду!

— Символ возрождения, — понимаешь ты. Да, лучшей награды для Миртл Дамблдор придумать не мог: с таким другом, как Фоукс, Миртл точно не превратится в обычного призрака. Но другом ли? — Он ваш...

— Фамильяр! Или я его, — пожимает плечами Миртл. — Мы ещё не разобрались.

Феникс как фамильяр призрака. Миртл как исполнительница воли Дамблдора. Поттер второй раз победил Тёмного Лорда Распределяющей Шляпой. Да, этот мир определённо болен. Или ты сошёл с ума. Поднимаешься, убирая защиту от прослушки.

— И где сейчас Фоукс?

— Его можно позвать сюда? — интересуется Миртл. — Мне нужно было у кого-нибудь спросить, а тут вы!

— Можно, — мысленно махнув рукой, направляешься к выходу. — Скажи, что сам привязался. И держи всё в секрете.

— Я не дура! — восклицает Миртл. — Только Грэму расскажу, но он мой друг.

Ты просто качаешь головой и улыбаешься, глядя, как у группы досмотра глаза становятся как чайные блюдца: ты, Миртл и возникший во вспышке огня феникс у неё на плече! Добро пожаловать в этот безумный мир, господа и дамы, добро пожаловать на борт каменного дракона по имени Хогвартс.

55 Фло и Осси: войти и осмотреться на месте

Тебя зовут Фло, и ты только что закончила работать с миром. На это занятие у тебя ушло не меньше месяца, и ты довольно-таки вымоталась. Мало того, что мир этот был немаленьким, так ещё и природа его границы отличалась от границ всех раньше виденных тобою миров. Эта граница определённо была, но при этом предназначена противостоять явно не нереальности! Никакой из её форм — ни Имматериум, ни Внешнее Небо, ни течение Велиры, ни агрессивная Пустота, ни чёрная Бездна, ни Дорога Снов, ни Море Вероятностей — ни одно из этих и спектра остальных отражений Великого Иного не соприкасалось раньше с этим миром.

Но граница, ясно очерченная граница, противостоящая какому-то напору со стороны, всё же была. Ты не могла назвать, что именно окутывало, обвивалось, вмещало ранее этот мир, но оно не было нереальным — впрочем, полностью реальным оно не было тоже. Что-то... смешанное? Промежуточное? Ты провела много времени, изучая границу, предназначенную этому противостоять, и могла только сказать, что в этом было волшебство — но волшебство неправильное, не-такое. Однако в отличие от обычных не-вещей, эта нетаковость, не-волшебность была на удивление гармоничной и правильной.

Ты не смогла создать нормальную границу вокруг этого мира. Это было физически, метафизически невозможно. Тебе не на что было опереться — существующая граница была океаном, колышущейся водой, морем информации и энергии, предназначенным скорее амортизировать, вбирать, распределять и даже подпитываться от ударов внешних стихий неведомой не-магии. Границы нормальных миров были твёрдыми, точно скорлупа яйца, окружали "жидкое" содержимое мира, не давая ему вытечь и мешая внутрь втечь чему-то нереальному — и одновременно были хрупкими, ломкими по отношению к сильным ударам вовне.

Если от скорлупы оставалась хоть частица, можно было выстроить её заново, по образцу, окружить ей мир, защитить от всебесформенного окружения. Но образца здесь просто не было и быть не могло. Этот мир выбросило сюда издали, и он совершенно не был готов к такому перемещению. Всё, что смогла ты сделать — это окружить его временной оболочкой повышенной реальностности, которая будет защищать его в ближайшие годы. Годы, в течение которых тебе предстоит найти в этом мире что-то действительно ценное — и попытаться сохранить?

Конечно, ты не работала с защитной оболочкой напрямую. Это слишком тонкое занятие для смертного человека: малейшая ошибка — и ты оставишь внешне незаметную трещину, сквозь которую, медленно расширяя дорогу, начнёт просачиваться запредельное. Ты обратила задачу. Обращение — это с одной стороны хитрый, а с другой напрашивающийся трюк с "заклинаниями" вроде "трансинсаэпис". Обращая, ты сохраняешь сущность или форму (на выбор) задачи, а другой компонент меняешь. Поворачиваешь задачу, в определённом смысле — переформулируешь, позволяешь перетечь ей из одного обличья в другое, более удобное для решения.

Ты обернула мир в огромный деревянный шар, на котором методично вырезала заранее рассчитанным узором защитные руны. Долго, муторно, но вполне в силах человеческих, в отличие от "прямого" создания оболочки. Теперь, когда дело сделано, ты в последний раз оглядела защиту. Удовлетворённо кивнув самой себе, выкрикнула:

— Трансинсаэпис! — и взмахнула палочкой, вращая нереальность вокруг незримой, но прекрасно ощутимой мастером отражений оси, точно перелистывая книгу, перебирая чётки или прокручивая электронный документ колёсиком мыши.

Ты выбрала представление в виде планеты. Перед тобой распростёрся прерывистый облачный покров, окружающий такую беззащитную и такую прекрасную жемчужину живого мира. Вот только большую часть этого мира занимал океан. В выбранном тобой представлении это означало, что разумных существ в мире практически нет. Что ж, ты и не ожидала, что будет просто — но откуда-то тот средний агент же пришёл? Засучив рукава, ты приблизилась к планете и направила на неё череду поисковых чар. Есть отклик!

Ты ринулась вниз, и жизнехран сберёг тебя от сгорания заживо в верхних слоях атмосферы. Нырнула в облака, начала тормозить перед поверхностью, пока не упала прямо в океан. Отфыркиваясь, вынырнула. Подпрыгнула, зависла, опять же, с помощью жизнехрана — пусть Альбус так и не придумал, как его убрать, но штуковина, безусловно, полезная. Высушилась заклинанием. Балансируя волшебную палочку на одном пальце, шепнула:

— Укажи остров, — палочка дрогнула и указала.

Перехватила её и полетела к цели. Свежий морской ветер трепал волосы, с неба пригревала иллюзия солнца, и ты ощущала себя по-настоящему свободной — свободной от обязательств, от долгов и от себя-другой, всех своих отражений, окончательно сгинувших при разрушении листа. Ты была одна, ты была едина, и это было просто чудесно! Дао всемогущее, да ты просто восхитительно, изумительно счастлива сейчас!

А вот и остров... Самый обычный остров, кусок камня, полный причудливой зелени — самый обычный островок, не считая того, что он был единственным на всей планете, гордо возвышаясь над бесконечной гладью моря. Ты приземлилась на остров и велела:

— Трансинсаэпис, — проворачивая реальность вокруг себя и себя вокруг реальности — всё сквозь и вокруг всего таинственным способом, понятным только мастеру отражений.

Планета исчезла. Море обернулось бесконечной каменной плоскостью, и нереальность забушевала вверху мириадой образов, тщетно бьясь об оболочку, мгновение назад бывшую атмосферой. Преобразился и остров — простёрся в обе стороны каменной стеной, сливающейся с горизонтом видений. Чудно. А теперь чётко представить, что хочется найти, воздеть палочку, встать на одну ногу, повернуться, аппарируя по всем правилам и параллельно обводя себя вихрем искр, воскликнуть:

— Ациус!

Ты появилась в другом месте равнины, у той же самой стены. Разница в том, что здесь в стене были ворота — дубовые ворота в десяток твоих ростов, запертые с той стороны на запор, сдвинуть которые отсюда попросту невозможно. Что ж, всегда можно обратить задачу, верно?

— Инкарнус, — велишь ты.

Ворота исчезли. Вместо них в стене оказалась массивная дверь с кодовым замком. Ты коснулась её палочкой, сосредоточилась на биении чуда в груди и произнесла:

— Алохомора, — замок щёлкнул. — Вингардиум левиоса, — потянула палочку к себе, сдвигая массивную дверище, у которой не было даже ручки. Быстро шагнула внутрь, бросив назад. — Коллопортус, — дверь начала закрываться, а ты крикнула последнее заклинание. — Инкарнус! — и вошла.

Ты дождался, пока последний лангольер распадётся на кванты существования, а затем запустил в чёрную бездну веер самомножащихся программ. Они продержатся не слишком долго — но достаточно, чтобы очистить какую-то часть этого места (если оно вообще имело право называться местом) от выживших после уничтожения реальности "функционалов". В конце концов, ты лишь восстанавливаешь естественный ход вещей — и в пустоте совсем не место этой мерзости. Кто вообще реализовал системных чистильщиков так грязно? Руки бы этому быдлокодеру оторвать!

Ладно. Свой долг программиста ты выполнил, а гоняться по всем варпам за каждым ускользнувшим лангольером — увольте, без тебя! У тебя есть цель получше. Ты обернулся. Планета. Тёмно-синяя. Много песка. Это ты считал сразу из остатков, можно даже сказать, руин её ноосферы. Жить планетке осталось мало — атмосфера испарялась катастрофически быстро. Как насчёт исправить это?

Да легко! Изменить агрегатное состояние реальности и материализовать воздух — это элементарно. Окружить планету непроницаемым барьером — тем более легко. Дальше что? Похоже, местная флора и фауна, если можно её так назвать, не питалась солнечным или вообще каким-нибудь светом — она буквально ела колдовство. Да-да, не просто магию и волшебство, не просто чудеса — а чудеса грязные, чудеса искажённые, искривлённые... Разумеется, эта планета раньше висела в варпе, вернее, в месте его контакта с реальностью. Ты вытащил из ноосферы и название этого места — Око Ужаса. И кто его так назвал? Пафосно, но никакого стиля!

Создать варп? Нет, это невозможно — разве что обратно в варп планету утащить, но без проводника ты с такой же вероятностью попадёшь в любую другую форму Великого Иного. А если и найдёшь именно варп — что тебе там делать? Вечно блуждать, пока особо сильный или хитроумный демон не пролезет чрез защиту и не съест твою душу? В общем, глупая идея.

Тем не менее, местные "растения" и "животные" уже начали умирать, а вместе с ними поплохело и местным "людям". Или просто людям — без кавычек? Да, мутации среди них встречались достаточно часто, но нечто или некто оберегало половую систему людей, снижая вероятность наследуемых варп-мутаций и соответственно повышая вероятность соматических. Ты даже мог предположить, кто это делал — один из демонов ветви колдовства, перемен и амбиций. Жив ли он?

Демон ещё жил. Повелитель Перемен находился в состоянии шока. Без варпа, оторванный от своего Владыки, он представлял собой жалкое зрелище. Только остатки колдовства, стремительно испаряющиеся в Пустоту, сохраняли жизнь его деформированному, невозможному в нормальной физике телу. Лезть в разум демона лично, конечно, глупо, поэтому ты выдернул из его головы информацию по местной жизни и дезинтегрировал страдальца. После чего запустил поиск по планете и убедился, что прочие демоны уже мертвы.

Зато местные колдуны ещё живы — и это хорошо. В конце концов, тебе предстоит как-то сохранить эту извращённую биосферу, а вечно делать это вручную ты не собирался. Прежде всего, нужна была имитация варпа. Программными средствами достичь этого было, в принципе, возможно, но такое решение тебе не нравилось. Больно оно зависимое, можно даже сказать, грязное. Нет, придётся обратиться на уровень ниже и поработать с реальностью, вернее, с реальностностью и ноосферой. Задача предстоит ещё та — но ты же любишь такие вызовы? Мысленно засучив рукава, ты первым делом подправил пару временных констант, чтобы дать себе побольше времени — и приступил к проекту.

Ты пролетела сквозь вихрь смещений и упала... в грязь лицом. В прямом смысле этих слов. Чёртов Альбус! Нельзя было сделать, чтобы грязь считалась жизнехраном опасной для жизни? Тьфу! Гадость какая! И ведь сгинул в той бездне — а так и хочется найти и самого в грязь лицом макнуть! Тьфу!

Отплёвываясь, ты смыла с лица грязюку, очистила одежду и осмотрелась. Ты стояла на холмистой равнине. Шёл дождь. Вдали виднелась... погодите, что?! Тот самый небоскрёб? Получается, ты снова на той же самой планете? Так, в ноосферу лучше не лезть, ты не сумасшедшая ещё, но что, если просто посмотреть, сколько сейчас времени? Так... Эм... Так... Ого! Мерлин и Моргана, как вообще так? И Хранящая уверена, что это тот самый путь? Что ж, остаётся только поверить — кому, как не ей, знать будущее и прошлое в равной мере...

Ты встряхнулась, снова себя высушила, наложила простые дождеотталкивающие чары — которые при такой силе и пули отклонят — после чего приступила к поискам чего-нибудь интересного. Раз иномагия в поисках не поможет, то почему бы не попробовать классическое волшебство? К сожалению, действительно могущественных поисковых чар ты не знала — не интересовалась никогда, не говоря уже о магии познания. Но кое-что умела. Обследовав магией окрестности, ты убедилась, что ничего интересного в радиусе тридцати километров нет — и аппарировала на шестьдесят километров в направлении солнца.

После десятка таких аппараций-поисков ты наткнулась, наконец, на группку людей. А заодно на что-то непонятное вокруг них. Внешне оно выглядело как туман, но никакой классической магией и не пахло. Более того, не было оно и иномагией! И божественная сила в этом попросту отсутствовала. Не торопясь приближаться, ты рискнула взглянуть иномагически — осторожно, краем глаза!

Очень интересно. Только сейчас ты осознала, что вокруг действительно находилось нечто. Находилось всюду, пронизывая воздух, траву, небо, землю — всё-всё-всё! Нечто было полно "энергии" или даже, скорее, "потенциала". Похоже, это и было то самое не-волшебство. Выглядело на удивление привлекательно... если бы не искривлённая связь этого нечто с ноосферой, проявлявшаяся в виде того самого тумана. Понять, чем именно был туман, конечно, невозможно — человеческий разум не способен воспринимать и анализировать такое, зато сходить с ума при контакте с ним — вполне.

Тем не менее, это странное искривление определённо было связано с пространством. Похоже, что группка из трёх человек — два мужчины без сознания в военных комбинезонах и тяжело дышащая, прикрывшая глаза женщина в офисном костюме — мерцала между этим местом и местом другим — видимо, каким-то зданием? Ты немного подумала и, оценив состояние людей, решила попробовать сразу радикальные методы, а именно, заклинания, применяющиеся при ошибках аппарации. Обычной ошибкой был так называемый расщеп, когда часть человека оставалась в стартовой точке, а часть перемещалась. Случалось, однако, и кое-что сложнее — так называемое "мерцание", которое очень напоминало ситуацию этих троих бедолаг.

Во-первых, нужно устранить источник мерцания. Ты направила палочку на туман и громко велела:

— Фините.

Что-то треснуло. Скрипнуло, разорвалось! В иномагическом восприятии смычка ноосферы и реальности медленно, будто бы нехотя, начала расходиться. Тут же, не колеблясь, ты крикнула:

— Конгрего стабис!

Палочку резко мотнуло в сторону, но ты, расставив ноги, удержала её, удерживая и появление, существование трёх человек в единственной точке. Ровным потоком текла сквозь тебя магия, реальность подёргивалась, точно в конвульсиях — но сила Чуда уничтожила все помехи, преодолела все препятствия. Туман рассеялся, и трое окончательно появились прямо перед тобой.

Ты шагнула вперёд. Женщина открыла глаза. Удивлённо посмотрела на тебя. Спросила на несколько искажённом английском:

— Мы... выжили?

— Да, — успокаивающе улыбнулась ей. — Позвольте представиться — Фло, странствующая волшебница, и это я сосредоточила ваше существование в одной точке.

— Иравия Софос, — тяжело проговорила женщина. — Полномочный представитель Эллстар в колонии Эстус. Мне... — она прикрыла глаза, собираясь с силами. Ты не спешила исцелять её магией — пока неясно, что именно случилось, можно навредить. Зато ничто не мешает выпустить пару невербальных диагностов. — Мне нужно вернуться обратно. Аномалии... Проклятая Вторая Катастрофа... — она уже явно не контролировала себя. — Я... мне нужна помощь.

— К вашим услугам, Иравия, — присела ты рядом с ней, касаясь палочкой. — С радостью помогу и вашей колонии, — волшебство окутало Софос, и она задышала ровней, явно приходя в себя. — На что я могу рассчитывать в обмен на помощь?

— Если вы можете ликвидировать такие аномалии, — подняла она на тебя взгляд — уверенный, сильный взгляд руководителя, привыкшего принимать тяжёлые решения, — то на всё, что в моих силах.

— В таком случае, я полностью к вашим услугам, Иравия, — улыбнулась ты, мысленно потирая руки. Первый день на новой планете начался более чем удачно!

Наконец-то ты смог поработать в своё удовольствие! И никто, никакая назойливая сволочь, не отвлекала тебя от спокойной и планомерной работы! Разве что Арадия пролетала мимо пару раз с очередной добычей и просила указать дорогу — но это было приятным отвлечением. Сроки также не горели, и задача была действительно интересной, и никто не мог подглядеть особенности работы, чтобы скопировать и применить... на что вообще можно применить нечто эдакое? Определённо, кому-то вроде Алисы показывать такие вещи ещё рано — натворят же дел!

Местные колдуны постепенно пришли в норму и начали свои "хаоситские" ритуалы, которые, благодаря тебе, мало-помалу начали работать. Флора и фауна с искусственного жизнеобеспечения плавно перешла на "энергию" от местных ритуалов. Пришлось немного помучаться с тем, чтобы придать ритуалам и всему такому социальный характер, некую стабильность, а затем встроить контур обратной связи.

Удовлетворившись сделанным, ты переключился на защиту планеты. Созданная тобой оболочка, конечно, контролировала уровень тепла и воздуха, но этого определённо было недостаточно — уже не раз и не два на планету пытались свалиться осколки реальности и прочие... кхм, опасные элементы. Уничтожал ты их вручную — что, разумеется, не дело. Потому ты наскоро набросал прототип фильтрующей программы. Немного подкорректировав, начал реализовывать её, параллельно проверяя, какая будет реакция на всевозможных вторженцев извне — а заодно на дурацкие заклинания, которые отправляли порою в небо местные колдуны и ведьмы.

Стоило тебе закончить с защитой и системой жизнеобеспечения планеты, как на ней появился новый обитатель. Вернее сказать, Обитатель. Разумеется, ты заинтересовался — это в далёком прошлом ты считал Обитателей всего лишь игровыми мобами, просто посильнее. Теперь ты понимаешь, что они — оригинально реализованные сущности, обладающие мнимым мультиприсутствием и косвенно связанные с Морем Имён. Кроме того, Обитатели обладают некоторыми игровыми возможностями, а значит, подтягивают следом за собой программную среду Игры.

Ты на удивление легко разговорился с этим Обитателем. У вас было много общего — вас обоих можно было назвать инженерами, творцами. И вас действительно интересовала работа друг друга. Разговор плавно перерос в обмен опытом, а затем и в совместные проекты. В один прекрасный момент ты поинтересовался, а когда произойдёт вход в сеанс и понял, что срок более чем достаточен. А затем отбросил лишние мысли и вместе с Гефестом погрузился в творческое безумие, изредка прерываясь на тесты системы жизнеобеспечения планеты.

56 Гильдия

Офис Энтони Даффи располагался в самом конце Рыбацкой улицы, специально выделенной для первой и важнейшей из корабельных гильдий. Сейчас Гильдия была близка к монополии на небесную рыбалку. Собственно, с постепенным выходом из Внешнего Неба в Небо Внутреннее, которое порой называли "междуреальностью", "межреальностью", а то и просто "Путями", Гильдия начала скупку личных шляп, с очень существенной переплатой, а порой и с льготным вступлением обладателя шляпы в Гильдию. Энтони направил на это весь резервный фонд Гильдии, который копился с момента её образования. А средств там было... ха, по слухам, даже у Небесной Канцелярии, заменившей Министерство Магии на корабле, не было столько в казне!

Шестнадцатилетний Глава Гильдии Небесных Рыбаков не просто пользовался уважением — он ещё за полгода до вылета к 3М-Земле вошёл в Расширенный Совет Корабля, самое настоящее правительство, и чувствовал себя там — точно рыба в воде. Многие ждали, что Энтони в один прекрасный момент выкинут оттуда, а Гильдию передадут под прямой государственный контроль. Что ж, для многих стало сюрпризом и то, что с выходом в реальность волшебные шляпы продолжили работать как ни в чём не бывало, а Гильдия стала основным поставщиком фактически любых ресурсов.

Это уж не говоря о том, что у рыбаков имелся собственный Отдел Безопасности, и безопасники обладали настолько обширным опытом противостояния самым невозможным угрозам, которые рыбаки случайно вытягивали с Неба и из шляп, что с ними могла поспорить лишь сотня-другая авроров, специализирующихся на том же самом. Да и те со входом во Внутреннее Небо фактически лишились источника опыта (к немалому своему облегчению, надо заметить), а вот безопасники рыбаков — отнюдь. Де-факто, это было единственное легальное силовое ведомство вне контроля государства — и никого это не волновало! Более того, ходили настойчивые слухи, что безопасники тайно принимают заказы на всякие тёмные делишки — естественно, с ведома и согласия Главы Гильдии.

А уж с какими людьми имел связи Энтони... Дилан усмехнулся, покручивая палочку в руках и рассматривая диковинки, которыми Рыбацкая улица была буквально завалена. Причудливые статуи, всевозможные вкусности, бесчисленные сорта чая и кофе, немногочисленное, но очень странное оружие, немыслимые металлы и алхимические ингредиенты, готовые эликсиры и зелья, которые, впрочем, пить можно было лишь на свой страх и риск, экзотические приправы, всяческие безделушки, украшения, украшения, украшения... О, эта улица была просто замечательной — всё, что только может пригодиться настоящему искателю приключений. Сынок-то времени зря не терял!

Петляя в толпе гостей, в основном, с 3М-Земли, у которых глаза разбегались и мозги отсыхали от здешнего изобилия, Дилан шёл к своей цели. К неприметному зданию администрации Гильдии в конце улицы. Впрочем, неприметность эта была относительной — по сравнению с пестротой окружающего, унылое серое здание более чем выделялось... бы. Выделялось, если бы не целый комплекс скрывающей магии, сквозь которую Дилан видел лишь с помощью здесь же купленных спектрочков. Между прочим, в отличие от всякой мелочи, спектрочки стоили Дилану доброй трети всех сбережений — а в наступивший апокалипсис он не просто разбогател, а очень сильно разбогател.

Тем хуже была новость, что в корабельную валюту конвертация идёт очень невыгодным путём... Впрочем, и это можно было обойти, если немалая часть награб... заработанного состояния — драгоценности, в том числе уникальные и очень интересно зачарованные. И их было выгодно продать напрямую в Гильдию Торговцев, что Дилан и проделал. А часть галлеонов попросту переплавил в слитки (чтобы избавиться от всего лишнего, пришлось вспомнить курс алхимии) — это тоже оказалось выгодней прямого обмена. Можно было знатно навариться и на такой алхимии, но Дилан счёл это слишком скучным.

Стража у входа в администрацию даже не шевельнулась в его сторону, но угроза от неё исходила нешуточная. Нет, Дилан был уверен, что справится и с целым отрядом таких, но сам факт, что они опасней местных авроров на уровень-другой, был... любопытен. Покручивая палочку и разве что не посвистывая себе под нос, Дилан поднялся на последний, десятый этаж. Лифта не было — многие маги попросту левитировали вниз и вверх в межлестничном проёме. Сам Дилан предпочитал твёрдо стоять на полу, а усталые ноги — меньшее из зол.

На десятом этаже его ждали. Два высоченных детины с жезлами-дубинками вместо палочек синхронно шагнули навстречу.

— К кому? — хмуро спросил один.

— К сыну, — и любезно улыбнуться. Безмятежная улыбка вводит собеседника в заблуждение, будто ты в точности знаешь, что делаешь.

— Имя? — тем же тоном уточнил детина.

— Моё? Извольте — Дилан Даффи, — и легко поклонился.

— Дилан... Даффи? — стражи переглянулись между собой. — У босса нет родственни... что? — прислушался к переговорной бусине в ухе. — Прошу прощения, мистер Даффи, — совсем другим тоном обратился он — и даже соизволил отвесить лёгкий поклон, отодвигаясь в сторонку. — Мы не были предупреждены о вашем визите. Кабинет босса в конце коридора, чувствуйте себя как дома.

— Благодарю, — и спокойно прошёл мимо двух дуболомов, на каждом из которых висело теней по сорок чужих смертей, с десяток печатей молчания и парочка клятв. Далеко не шушера, несмотря на простоватый вид — действительно доверенные люди.

Прилизанный коридор — никакого вкуса у мальчика! — закончился массивной дверью с надписью "Приёмная Главы Гильдии Небесных Рыбаков". Дилан без стука открыл её — в конце концов, его уже ждут. На него подняла взгляд секретарша — невыразительная волшебница с восемью десятками убийств в ауре и одной единственной клятвой — Непреложным обетом, намертво впечатанным в душу. Ничего так себе людей мальчик подбирает — вырос, наконец, понял, как устроена эта жизнь.

— Добрый вечер, мисс, — улыбнулся ей. Никакого смущения, несмотря на излучаемый им флёр — способ, подсмотренный у вейл. В ответ всё такой же деловитый взгляд — что-то Дилану подсказывало, что примерно с таким взглядом, спокойно, непринуждённо, как ногти пилочкой ровняет, эта дамочка и человека прирежет, и от Смертельного заклятья своим телом заслонит.

— Энтони ждёт вас, сэр, — указала на ещё одну дверь, на сей раз "тяжелозачарованную". Такую, пожалуй, и ракетным ударом не поцарапаешь!

Кивнул ей, зашёл внутрь, огляделся. Офис сына был светел и чист. По периметру стояли кактусы в кадках — Дилан ясно видел, что чужую магию они попросту поглощали. Сам сын сидел за большим столом у компьютера и не сразу даже соизволил поднять на него взгляд.

— И как ты совместил расширение пространства с этим чудом? — поинтересовался Дилан, пододвигая кресло прямо к столу сына.

— Я думал, будет хотя бы "здравствуй, сын", — усмехнулся в ответ Энтони.

— Предисловия и вежливость — для чужих, — хмыкнул Дилан. — Хорошо устроился, сын. Верные люди, офис-крепость, связи, деньги, соглядатаи...

— Не нравится? — прищурился Энтони.

— Усядься ты в министерское кресло — сказал бы, что не министра растил, и выпорол бы этими самыми руками, — улыбнулся Дилан. — А так могу только сказать, что хорошо справился, сынок, не в моём духе — но уроки мои хоть не забыл. Секретарь у тебя миленькая — и где такую милашку откопал?

— Спас в Сумеречном квартале, — непонятно ответил Энтони. — Долгая история, не для этого разговора. С чем пришёл?

— С сыном увидеться, — пожал плечами Дилан. — Раз уж сын со мной встречаться не торопится.

— Не люблю покидать Гильдию, — покачал головой Энтони. А неплохих он тут врагов нажил... или неплохую паранойю?

— Мог бы приглашение послать.

— Чтобы ты напоил моего посланца Веритасерумом? Как будто это приглашение тебе так нужно.

— Резонно, — улыбнулся на его улыбку. — Слышал, у тебя дела с Хранящей Время.

— Откуда? — напрягся Энтони.

— Слухами земля полнится... Помощь нужна?

— Я... — Энтони замер, не решаясь.

— Не доверяешь мне? — горько усмехнулся. Сына можно понять.

— Доверюсь, — неожиданно решился он, встретившись с Диланом взглядом. — Ханна, принеси нам вина и иди сюда, — а секретарша-то всё время их слышала! Неплохо, неплохо. — У нас будет серьёзный разговор.

— Настолько ей доверяешь?

— Как себе.

— Но себя можно предать, — улыбнулся Дилан.

— Больше, чем себе, — отрезал Энтони — и понял, наконец, что означала эта улыбка. — Между нами ничего нет! — тяжело вздохнул. — Совсем не изменился, папа.

— А вот ты растёшь, сынок, — и ухмыльнулся, предугадывая, как Энтони скривится на следующую фразу. — Могу же я мечтать о внуках?

Северус Снейп как раз закончил обустраиваться в новенькой каюте с новенькой лабораторией, разбирая запасы просто умопомрачительных ингредиентов, купленных у Гильдии Небесных Рыбаков, как к нему постучали, нисколечко не отвлекая от мыслей и впечатлений. Мерлин прокляни их всех до тридесятого колена, как дёшево продавалось здесь то, за что он дома чуть ли не жизнь был готов положить! И сколько, сколько интересных вещей можно получить, если... и если... и если... Да, был официальный заказ, большой проект от Небесной Канцелярии, им нужны были действительно серьёзные разрушительные смеси для настоящей войны, желательно усиливающие друг друга — но и здесь было столько возможностей! Да эти имбецилы понимают вообще, что продают на своих рынках и что из этого можно сделать? Позже, как закупит себе запас, пойдёт в местный аврорат или напрямую через Минерву пробьёт, чтобы торговлю кое-чем запретили или резко ограничили: то ещё удовольствие — сидеть на пороховой бочке!

Стук повторился. Ну и кто так жить не хочет? Снейп выхватил палочку, вышел в коридор своей каюты (на Хогвартсе каютой называли любое личное помещение — сколько бы комнат там ни было!), взмахом распахнул дверь... и выставил щит. Раньше он первым делом бросил бы что-нибудь парализующее, но жизнь научила, что на некоторых тварей эта магия не работает, а смертельным бить на упреждение — он не настолько отмороженный.

— Извините за столь поздний визит, — в дверях стояла девушка лет семнадцати-восемнадцати — лицо знакомое, но Северус уже давно не преподавал, чтобы вспомнить имя. Да и его ли мира это версия? — Меня зовут Ханна, и у меня к вам предложение.

— А ваши спутники — чтобы я случайно не отказался? — хмыкнул Снейп, оценивая повадки парочки мордоворотов за спиной Ханны. Повадки были неприятные — явно не простые телохранители.

— О, просто вы, мистер Снейп, выбрали не самое хорошее место для поселения. Беззащитной девушке нужны товарищи, чтобы проводить её до вас.

Что правда, то правда — Снейп специально выбрал местный "отстойник", за которым наблюдали не очень пристально, а значит, можно будет проворачивать такие вещи, как парализующее вместо "добро пожаловать" или случайно отрезанные волосы для оборотного зелья у какого-нибудь особо агрессивного идиота, не говоря уж о том, что всегда будут подопытные, готовые на испытания за небольшие деньги. Идеальное место. Когда-то давно Снейп гнался за статусом, но теперь его такие мелочи не волновали — гораздо больше интересовали реальные возможности. Вот, например, эта милая девчушка, от которой любого чувствительного иномага просто пробирает аура убийства — наверняка местные от неё шарахаются, даже не понимая, отчего! Защита ей нужна, рассказывайте сказки...

— У меня есть для вас действительно интересное предложение, мистер Снейп. С особенной платой.

И встретилась с ним взглядом. Глаза в глаза — мысли в мысли? Аккуратно постучалась в его разум. Быстро, за время, пока она ещё заканчивала фразу, они выстроили нечто вроде буфера, мысленной переговорной. И она озвучила, что он должен сделать, если заинтересован в чём-то интересном. Но и дело было действительно рискованное, по её словам — с другой стороны, такое, которое позволяло, буквально, участвовать в судьбах мира. По крайней мере, в это твёрдо верила она сама. И Снейп рассмеялся собственным мыслям: а почему бы и нет? Сколько он уже отсиживается в тёплом местечке у Минервы и Поттера за спинками? Рассмеялся — и предложил ей сделать то, что она хочет.

— Я достаточно рисковал своей шкурой, чтобы снова влезать в неприятности, — вслух отрезал Снейп, наблюдая, как девушка делает аккуратный подшаг вперёд, оказываясь за порогом, быстрым движением извлекла старомодное огниво. Чиркнула колёсиком, направив искру к ловко поднесённой сигарете... и тут же всё изменилось.

Искра замерла. Её дуболомы замерли. Всё замерло — кроме них двоих. Девушка по имени Ханна достала из кармана приборчик, похожий на простенький гироскоп, крутящийся в бешеном темпе. Не иномагия, нет — магия?

— Магия времени? — предположил вслух.

— Верно, мистер Снейп, это хрономер, — Ханна отпустила сигарету рядом с искрой, позволив ей выпасть из их временного потока и зависнуть в воздухе. — Мы ускорены приблизительно в тысячу раз. Здесь нас никто не услышит, но на всякий случай... — чередой пассов наложила какие-то тонкие чары. Снейп усмехнулся и добавил парочку своих.

— Излагайте ваше предложение, мисс...

— Аббот, — вставила она.

— Я слушаю, мисс Аббот. Признаюсь, вы произвели на меня впечатление, но я решительно не понимаю, зачем и, главное, кому я могу понадобиться на корабле, — а сам разглядывал замедленную искру, боковым зрением улавливая картинку целиком.

— Я представляю интересы Главы Гильдии, — просто произнесла она. Гильдии. Просто Гильдии. Как интересно!

— Какой Гильдии? — уточнил Снейп.

— Возможно, вы ещё не осведомлены о настоящем положении дел, — усмехнулась Ханна. — На корабле есть только одна Гильдия. Всё остальное... — пренебрежительно махнула рукой. — Пшик. Или находятся под нашим контролем, как Гильдия Торговцев.

— Небесные рыбаки, — понял Снейп. Первая, старейшая гильдия... обладающая огромным влиянием и такими игрушками, как ускоряющий в тысячу раз хрономер. — Что вы предлагаете?

— Вы знакомы с мистером Даффи, — издали начала Ханна.

— Я более чем хорошо знаком с нашим Диланом и не желаю знакомиться с вашим, — усмехнулся Снейп.

— Как интересно, — подняла бровь Ханна. — Мой босс, Глава Гильдии, Энтони Даффи, ничего не говорил о вашем знакомстве с его отцом. Тем лучше.

— Энтони? — неожиданно Снейп понял.

О мистере Даффи здесь ходили самые неприятные слухи — и Снейп, естественно, думал, что речь о местном Дилане! Но это был Энтони, Три-Эм-Энтони, один из четверых! Должность Главы Гильдии, отправляющего людей к нему с предложением, никак не хотела стыковаться с образом Энтони, которому он выговаривал за опасные инореальные контакты. Однако со скрипом, но один образ налез на другой. Всего лишь два с лишком года — и тот опасный, как у отца, взгляд. Да, он мог — если пережил столько же, сколько Луна, о, буквально, мощи которой Снейп уже слышал здесь не раз. Некоторые серьёзно использовали её имя как нарицательное, эвфемизм нежданного бедствия или спасения! А вот "Даффи" обычно не произносили или произносили тихо и с опаской. Не зря последнего критика Гильдии нашли умершим якобы от сердечного приступа сразу после выступления в местной прессе...

— Кажется, вы интересуетесь прахом ревенантов? — развеяла Ханна последние сомнения. О прахе не знал почти никто.

— Ещё? — криво улыбнулся Снейп.

— У меня есть список, — пожала плечами Ханна. — Но это не так важно, мистер Снейп — важно, что вы сможете получить доступ к действительно уникальным, существующим в единственном экземпляре ингредиентам, к могущественным компонентам, материалам и артефактам, которые нельзя добыть законными и незаконными путями.

— И какая мне из этого польза, если я отправлюсь в некое рискованное путешествие? — скептически спросил Снейп.

— Доступ будет у вас до, — улыбнулась Ханна. — У вас будет много времени на подготовку — Хогвартс не эвакуируется. В этот момент вы перевернёте на один оборот это, — она вынула и поставила рядом с хрономером небольшой серебряный хроноворот на цепочке — и указала ногтём на миниатюрную золотую кнопочку. — Он запомнит, когда вы нажали кнопку, и отправит вас точно в тот самый момент. По нашим сведеньям, сборы займут не меньше месяца — всё это время вы будете пользоваться нашими ресурсами и подготовитесь так тщательно, как пожелаете.

— Насколько "свободный" доступ вы мне дадите? — уточнил Снейп, мысленно прикидывая, как много можно сделать за месяц с уникальными компонентами. Выходило, что чудовищно много.

— У нас есть база данных для всего добытого. Если хотите, можете расспросить сортировщиков или лично походить по складам, хотя последнее не советую — опасно. Всё — бесплатно. После нашего предприятия вы можете сохранить такой доступ... если будете поставлять нам что-то по-настоящему полезное.

— Мне нужны подробности, — отрезал Снейп. — Это связано с исчезновением мисс Лавгуд и мисс Уизли?

— Подробности, — оценивающе прищурилась Ханна. — Что ж, вы человек умный и болтать о таком не будете. Но нам понадобится немного больше времени, — указала палочкой на хрономер и шепнула нечто явно не на распространённом языке — нечто шипящее и звонкое одновременно. Хрономер закрутился ещё быстрее, обращаясь в ярко-белый диск. — А теперь присядем и поговорим, мистер Снейп. К вашему счастью, здесь, на корабле, осталось слишком мало свободных универсалов вашего профиля, и я действительно могу уделить вам время...

57 Арания, Морулис и Нерис: осмотреться на месте

Вновь и вновь проходил он сквозь них, точно нож сквозь масло. Но фигуры монстров продолжали и продолжали ткаться заново, устремляясь в атаку. Они запускали в него костяные иглы, протыкающие камень насквозь, тянулись когтями, способными разорвать броню, тянулись громадными лапами, легко раздавившими бы танк, плевались кислотой, испаряющей камень, летающие твари бросались какими-то живыми снарядами, грозящими разорвать на куски, рвались к нему жуки, напоминающие мешки с кислотой...

Они тянулись, они бросались, они стреляли, они напрасно полосовали своими когтями воздух, стучали иглами по тёмно-синим обелискам, без толку щёлкали громадными челюстями. Его никогда не было в том месте, которое они атаковали. Он проходил сквозь них, окутанный Пустотой, в чём-то подобный той Пустоте, что окружала астероид, а в чём-то бесконечно от неё далёкой — и разил. И подобно тому, как они возникали нескончаемым потоком, не заканчивались силы и у него. Ибо мертвецы — не устают.

А потом всё изменилось. Где-то там, в алой мгле, вспыхнуло золото. Вспыхнуло так ярко, что сам Морулис вынужден был отвернуться, закутаться в Пустоту, точно в плащ. Позволяя Пустоте следовать естественным для этого места правилам, он оказался сокрыт чёрными струями неподатливой стихии — и золотая вспышка, оставившая на астероиде множество трещин, но никак не тронувшая неведомый синий металл обелисков и исходящий от них зелёный свет, Морулиса лишь откинула, впечатала в камень.

Какова же была её сила, если даже Пустота, Пустота, максимально следующая законам или, лучше сказать, аспектальному рельефу этого места — поглотила лишь часть? Однажды Морулису нужно было, не покидая реальности, оставаясь материальным, насквозь пролететь звезду — и Пустота позволила это, поглощая невероятную энергию геенны огненной. Лишь лёгкая теплота просочилась сквозь защиту тогда — и это заставляло задуматься. Но скорее не о силе. Морулис быстро отбросил эту идею — будь это чистая сила, астероид испарило бы в мгновенье. Нет — об абстрактности, о природе золотой вспышки, заодно обратившей в ничто полуматериальных чудовищ.

Впрочем, обратившей ненадолго. Точно нехотя, медленней, чем прежде, но они продолжили формироваться из отпрянувшей было алой дымки. Морулис вздохнул. Уничтожение мерзостей успело ему несколько поднадоесть. С другой стороны, иных развлечений здесь не было. Внутренние помещения астероида были закрыты энергетическим полем, которое не помогала преодолеть и Пустота — кто бы ни строил это место, он обладал глубоким пониманием природы реальности, обмануть которое Морулису не удалось.

И вновь вспышка! На сей раз — золотая молния. Золотая молния в одно мгновение разорвала всех монстров — и предстала перед Морулисом сгустком сияния. Медленно, с усилием сгусток сформировался в силуэт девушки с огненными крыльями. Энергия, жарким ореолом колышащаяся вокруг неё, была лишь тенью настоящей, сдерживаемой силы. А что будет, если эта сила вырвется наружу, Морулис уже видел — к счастью, это произошло достаточно далеко, чтобы его не стёрло в порошок.

— Ты меня понимаешь? — на несколько неправильном английском спросила девушка-"ангел".

Впрочем, ничего ангельского, божественного или демонического в её энергии не ощущалось — она была иного спектра и оттенка. В чём-то, пожалуй, даже близка Единой Силе, как о ней рассказывала Королева — но всё-таки значительно грубей. Однако Пустота в ней определённо была — как и иные аспекты, Морулис в этом уверился сразу.

— Понимаю, — оскалился он в ответ. — Кто ты?

— Теперь? — с лёгкой грустью улыбнулась она. — Сара Кэрриган, последняя из Зел-Нага.

— Мне неведомо, кто такие Зел-Нага, — прищурился Морулис. — Но я слышал о тебе. Она рассказывала о тебе. Я представлял тебя не такой, Королева Клинков.

— Я уже не Королева Клинков, — с каким-то облегчением сообщила Сара. — Это в прошлом, и я искупила эти грехи.

— Слишком человечная, — ухмыльнулся ей Морулис. — Слишком человечная для такой формы. Ты возвысилась недавно?

— Верно, — кивнула она. — Я ещё не привыкла к своим новым возможностям.

— И поэтому ты одна? — ткнул пальцем в небо.

— И вновь ты угадал, — с лёгким удивлением подтвердила Сара. — Я слишком опасна для них, для Джима... Мне пришлось уйти.

— Хочешь овладеть своей силой в одиночестве? — качнул головой Морулис. — Нет никого, кто бы мог тебя наставить?

— Всё так. Здесь, в Пустоте, мне некому будет навредить... кроме тебя. Я достаточно рассказала о себе. Кто же ты, гость? Ты не принадлежишь моей вселенной — но здесь, в Пустоте, я вижу тысячи вселенных, и не все они созданы Зел-Нага, как я думала прежде. Ты из подобной вселенной?

— Хорошая догадка, — ухмыльнулся в ответ. — Я — Морулис, ревенант, помощник Хранящей Время, и я прибыл сюда по её замыслу. Здесь я должен буду найти знания и некий артефакт.

— Ревенант? Мне незнакомо это слово.

— Немёртвый, тот, кто умер и был возвращён в мир живых магией смерти, — ей стоит объяснять попроще — очевидно, что фундаментальные правила их вселенных различались, вероятно, она не имела понятия ни о магии, ни об иномагии, пусть и обладала сходными и в чём-то более глубокими способностями... в потенциале, хе-хе. Сейчас похоже, что она может направить их только на что-то простое. Понял Морулис и почему она спросила его с такой неуверенностью — вероятно, попыталась вступить в мысленный контакт, но просто не смогла его найти — Пустота надёжно скрывала разум. — Я был некогда воскрешён нечестивой магией, был подчинён воистину тёмными магами, был частью великого царства, объединявшего множество миров — пока оно не пало в не менее великой войне. Мои создатели были уничтожены или изгнаны, из всех преображённых магией смерти созданий только нам, ревенантам, дано право на жизнь. На не-жизнь, — усмехнулся он. — Мы пребывали в забвении и тяготились своим существованием, пока не пришла она. Хранящая Время — она смогла даровать нам истинную свободу, но мы отдали её ей. Не все, — оскалился воспоминаниям. — Но предатели умрут. Мы выбрали её своей Королевой, мы служим её замыслам — и поэтому я здесь. Она направила меня.

— Магия смерти, — качнула головой Сара Кэрриган. — Насколько же различны могут быть вселенные... Значит, в этом храме ты ищешь знаний?

— Храме? — а ведь действительно, что-то "храмовое" в этих обелисках определённо было.

— Это один из храмов Зел-Нага — самый древний из них. Бесконечный Цикл разрушения и созидания вселенных был начат Зел-Нага именно отсюда — Ульнар был лишь колыбелью жизни и Вратами, сквозь которые можно было войти в сотворённое. Но не думаю, что они оставили здесь знания — тем, кто бывал здесь, они уже не нужны. Не думаю, что здесь остались ценные артефакты — многие эпохи здесь хозяйничал Амун. Вижу, ты уже сталкивался с его порождениями.

— Амун?

— Тёмный, падший Зел-Нага. Хотел разрушить мою вселенную, — покачала головой. — Это долгая история. Амун мёртв. А вот его порождения, — она оглянулась на вновь формирующихся из алой дымки тварей, — нет. Я... ещё не разобралась, как это прекратить.

— Не попробуешь — не узнаешь, — хмыкнул Морулис.

— Тогда встань за моей спиной, — велела она. Он сделал это. — Тебя не должно задеть. Секунда...

Она свела ладони. Яркое белое сияние зажглось меж них, просвечивая сквозь её огненное тело, сквозь кокон огромной мощи, которую она действительно с трудом контролировала — и вырвалось наружу. Холодный белый свет волной разошёлся во все стороны... вместе с нестерпимым морозом.

— Упс, — сказала Сара.

Морулис обнаружил себя закованным в ледяной кристалл. Всплеском Пустоты раскрошил его на кусочки, высвобождаясь. Осмотрелся. Вокруг была... зима? Теперь астероид покрывал слой самого настоящего наста, а вокруг кружились снежинки — появляясь прямо из алой дымки, как монстры до этого. Обелиски оказались закованными в ледяной панцирь, и зелёный свет, исходящий от них, ослаб, позволяя мгле подобраться поближе. И твари из него продолжили медленно формироваться — просто наравне со снегом.

— Наверное, не стоило вспоминать Калдир, когда я делала это, — пробормотала Кэрриган, удивлённо оглядываясь. — Ты цел?

— Цел, цел, — проворчал Морулис. — Тебя научить техникам управления вниманием?

— Я медитировала часами, ещё когда была человеком, — вздохнула Сара. — Сейчас мой разум... моя эссенция... они другие. Не так просто контролировать их в этой форме. Теперь понимаешь, почему я ушла от всех?

— Более чем, — хмыкнул Морулис, выдирая ноги из снега и вновь прибегая к Пустоте, чтобы банально не провалиться. — Не завидую жителям этого твоего Калдира.

Сара помрачнела. Вздохнула:

— Рой покинул Калдир. Других жителей там... уже нет, — вновь осмотрелась. — Хорошо, что никто не видел моего провала.

— Как насчёт них? — ткнул пальцем в медленно увеличивающуюся точку.

— Корабль протоссов? — подняла брови Кэрриган. — Неужели Артанис послал кого-то за мной? — прикрыла глаза, видимо, вступая с этими "протоссами" в мысленный контакт. — Тёмные тамплиеры! Они заметили этот храм и направились сюда вопреки его воле. Но Врата в Пустоту уже закрыты — им не вернуться назад.

— И что теперь? Они же не твои враги?

— Не мои, — она нахмурилась. — Я могла бы попытаться сделать это место более пригодным для жизни...

— Лучше не надо, — быстро вставил Морулис.

— Согласна. Остаётся только открыть этот храм? — пожала она плечами, сотканными из солнечно-оранжевого света. — Пусть он и пуст, но послужит неплохим убежищем для тамплиеров, пока я не придумаю, как их вернуть.

— Их обязательно возвращать? — оскалился Морулис.

— О чём ты?

— Видишь ли, Сара...

Город был ужасен! Настоящая помойка. Арания в очередной раз поморщилась, пролетая по его улицам. Здесь было холодно — не достигни она богоуровня, наверняка замёрзла бы. С хмурого неба падал большими хлопьями снег — и тут же таял. Ручьи грязи текли по городу, петляя меж мусором по серым улицам, петляющим, в свою очередь, между серых многоэтажек, кажущихся большими мусорками. Окна были, в основном, разбиты, холодный ветер свистел в пустых проёмах. Это было определённо ужасное место. Но именно такое место она и искала.

Чужие эмоции ощущались смутно, как сквозь пелену. Здесь определённо кто-то был, но этот кто-то не то специально прятался, не то был в пограничном состоянии сознания. Арания отчаянно хотела бы найти его — но не могла. Не было ни следа, ни направления. Только разруха на многие километры вокруг. А дальше? Что было за городом? Город был изолирован. И эта изоляция была тесно связана с разумом единственного живого существа здесь. Она не понимала, как — в конце концов, её нельзя было назвать полноценным иномагом. Да, она сталкивалась с такими вещами, от которых некоторые иномаги и с ума бы сошли — но природа её дара, её разума, её роли не позволяла ей стать иномагом, просто коснувшись Тайны. Нельзя познать мрак, будучи горящим фонарём, нельзя увидеть ночь, будучи солнцем.

Одно было хорошо в этом месте — ветер был на удивление свежим и чистым, точно в противовес помойке внизу. Арания с удовольствием вдыхала этот ветер и думала о море. О море и о пиратстве. О том, как мечтала быть такой же, как предшественница Вриски, как сама Вриска. О том, к чему привела эта глупая попытка. Она часто говорила об этом с Хранящей, с Кирой — её взгляд, безразличный взгляд самого Времени, помогал увидеть больше связанных причин и следствий, смотреть не только вширь, но и вглубь.

Она не была виновата. Никто не был виноват. Но что-то заставляло её раз за разом возвращаться к той истории. К той единственной попытке что-то изменить, которую она предприняла полностью сама. Это было болезненное, неправильное желание — но оно заставляло её переосмыслять. Вновь и вновь она мысленно меняла переменные в той истории, вновь и вновь думала, как могла бы поступить и как могли бы поступить другие...

Потом она поняла. Ещё больше времени ушло на то, чтобы принять. Она поняла, что такое пассивный класс Сильфа, осознала, что всё это время отталкивала, не принимала часть своей роли, поняла, каким отрицанием, чуть ли не инверсией, было то, что она делала. И поняла, почему Хранящая выбрала именно её. "Доступный и могущественный игрок Света, не связанный с разрушением", так она сказала? Конечно же, Кира сказала правду. Она почти никогда не врала. Просто это была лишь часть правды.

Другой частью все те тролли, кто уцелел после сражения с Лордом Инглишем — все, кто не погиб в трещинах реальности, кто не сгинул в Дыре. Сейчас Арания понимала, что и те, кто сгинул — тоже внесли свой вклад, но пассивный. Остальные внесут активный — и она надеялась, что этого будет достаточно. Больше никакого Пажа, чтобы эту Надежду воплотить, у неё не было. Но было кое-что получше. Были собственные силы, было то тепло и сочувствие, то понимание, которому она училась множество эонов в пузырях сна, усиленные эмпатией. То, что она дала Кире — и то, за что было сполна уплачено поддержкой.

Кира не признавала полутонов. Если она открывалась — то открывалась вся. Если ты поддерживала её — она поддерживала тебя. И её холодной, твёрдой уверенности, её подставленного плеча оказались достаточно, чтобы не просто прийти в себя, но и навести порядок в собственной душе. Понять, чего она хочет на самом деле — чего и почему.

Арания улыбнулась этому серому мирку и посмотрела на хмурое небо. Немного солнышка не помешает? Не такого, как в Альтернии — ослепляющего, испепеляющего и смертельно опасного. Такого, как на Земле — тёплого и согревающего душу. Конечно же, этого не хватит. Чтобы вытащить скрывающегося здесь бедолагу, понадобится что-то действительно яркое. Яркий, личностный образ, на который сама Арания никак не тянула — в конце концов, она не Дева Света, она — Сильф. Впрочем, такой образ у неё был. Этого человека Арания не знала лично, но наблюдала, вместе с Кирой листала Алый Том — и образ этот, его целостная история чётко отпечатались внутри.

Она простёрла руки, будто пытаясь дотянуться до туч. И тучи торжественно, точно неторопливо, разошлись, открывая небольшой проём. Арания закрыла глаза, сосредотачиваясь. Свет. Образ будет путеводным светом, который позволит и ей, и этому человеку, и всем остальным, пойманным в своих мирках, вырваться на свободу — он будет тем, что согреет их замёрзшие души. Он будет символом их весны.

Коридор был сумрачным и очень... человеческим. Мрачно мерцали старые лампы. Старые? Потому что новые лампы не должны мерцать! Трещины в серых стенах, пыль... Нерис глубоко вздохнула... и чихнула. Фу-фу-фу-фу-фу! Махнула палочкой, убирая пыль. Неожиданно коридор затрясся. Нерис быстро оглянулась туда-сюда. Пусто. Никаких окон. Магией распахнула двери по обоим концам и высвободила своих подданных потоком искр во все стороны. Тряска может быть неопасной — но она не имеет права рисковать! А потом всё вспыхнуло сине-белым — и -изменилось.

Разряды неведомой энергии в мгновение ока разрушили коридор, и обломки закружились пёстрым вихрем между разрядов, а бело-синий медленно переходил в зелёный и обратно... Всё размывалось и искривлялось в гигантском вихре, и сама реальность переставала быть собой, а потом — потом Нерис увидела его.

Он казался человеком. Она не знала, был ли он им. Синий пиджак и фиолетовый галстук, белая рубашка, загадочный чемоданчик в руке — и яркие сине-зелёные, насквозь просверливающие глаза. Чем-то он походил на Джеймса — но там, где Джеймс был уступчив и дипломатичен, мягок и добр, он был требователен, властен и не признавал в ней равную. Он выглядел слегка удивлённым — точно она вмешалась в некий его безупречный план. Он оценивающе посмотрел на неё, а потом легонько вздохнул и сказал:

— К сожалению, вашу линию необходимо закрыть. Прощайте.

И исчез. А потом всё окончательно размылось, рассеялось, стало блеклым, ничтожным, и Нерис ощутила, как блекнет она сама, как блекнут её мысли, её эмоции, память и даже душа...

— Будь!

Это слово прогремело одновременно со всех сторон, и Нерис узнала голос приказавшего. Ивицер. Она мало, очень мало знала о нём — только капли из разговора Хранящей и королевы, подслушанные, когда была лишь младшей фрейлиной. Она знала, что он был могущественен. Она знала, что он был проклят. Она знала, что он был опасен и чужд. Но чего она не подозревала — так это того, что Ивицер способен восстановить стёртое, воссоздать уничтоженное.

Слово-приказ разнеслось вокруг, и блеклость, серость, пустота — отступили. Сине-зелёные разряды вернулись на своё место, и Нерис осознала, что их источник теперь стал центром маленькой реальности, которую реальной сделал (или сохранил) Ивицер. А ещё она осознала, что реальность эта была больна. Она не могла понять, как, не могла понять, что это означало — лишь ощущала. Все феи тонко чувствуют природу — а Нерис была королевой фей.

Всё вокруг продолжало кружиться вихрем обломков вокруг яркого источника сине-зелёных молний. И теперь, когда небытие отступило, Нерис смогла осознать, что она и феи, которые кружились где-то там, вдалеке, наравне с ней — не одни. Здесь были люди. Люди в мощных, на вид тяжёлых костюмах — тёмно-серых и белых, с пугающими разрезами для глаз и оружием в руках. Многие были мертвы, но многие — ещё живы. Были и простые люди — люди в робах, люди на каких-то жутких аппаратах, а ещё люди искалеченные не хуже, чем это делали Строители... Были и не люди. Одни — гуманоиды, другие — жукоподобные. Жуков было много, гораздо больше, чем всех остальных вместе взятых. Многие жуки были мертвы — но далеко не все.

Кричали люди, отчаянно стрекотали жуки, а процесс разрушения, кажется, начал обращаться вспять. Медленно, будто неуверенно скреплялись меж собой обломки, возвращались к жизни многие из людей и не людей, под ногами у Нерис вновь оказался пол, но на сей раз совсем другого коридора — коридора из синеватого металла. Мимо пролетела, чтобы исчезнуть в быстро зарастающем проломе, табличка — но Нерис зацепилась за неё взглядом, сама не зная, чем она была важна. Может быть, это какой-то ключ, какое-то название?

И когда она окончательно пришла в себя, встала с холодного металла и обернулась к человеку в толстом белом комбинезоне, наводящем на неё какое-то оружие, в голове всё ещё крутилось: что же такое это "Nova Prospect"?

58 Сэм и Марк (Бета и Ивицер): осмотреться на месте

— Не нравится мне это место, — вздохнул ты.

— И я, и я, и я того же мнения, — поддержала Бета непонятной фразой. Видимо, раньше фразочка была юморной, но Бета умудрилась пропеть её настолько мрачно... что было всё равно смешно.

— Согласен, — поддержал Энтони по громкой связи смартфона. — Вы пойдёте на разведку?

— Угу — а ты возведи вокруг моей машинки годненький гаражик, — хмыкнул ему. — Чтоб местные отморозки поостереглись и приближаться.

— Ловушки добавить? — деловито предложил Энтони. Да, этот чувак определённо тебе нравится. Серьёзный, правда, порой уж слишком, но эта юношеская фигня быстро выветривается с опытом настоящих заварушек.

— Тоньше надо быть, тоньше! — усмехнулась Бета. — Нужно столько крутости, треша, угара и бездны ада в одном месте, чтоб кто увидел — сразу убежал и обещал не возвращаться.

— Попробую, — неуверенный ответ.

— Блин, чувак, забей, это просто шуточки-шутеечки, — улыбнулся ты. — Давай понадёжней да с прицелом на отбитие штурма, о'кей?

— Без проблем, — уверенней отозвался Энтони. — Но мне нужно больше материи.

— Ну что, немного читерства? — Бета жестом фокусника извлекла из пустоты... целый водопад разноцветных камней всевозможных размеров. — Нужно просто прикоснуться, Сэм, и захотеть собрать.

— Фигня вопрос! — обвёл взглядом и захотел. Материя моментально исчезла, а ты осознал, что "она у тебя есть". Правда, распоряжаться прямо тебе ей нельзя — только для алхимизации, а строить мог лишь сервер-игрок. — Вперёд, Эн! А мы с Бетой прогуляемся. Если что, пиши эсэмэски, — и положил трубку.

— Хм, — Бета подошла... и капчалогировала твою машину! — Это же теперь наше общее, не так ли?

— По одной каждому? — улыбнулся ты. — Но как я тогда... — она обхватила тебя сзади и мощным рывком взметнулась в воздух. — А мне нравится!

— Ещё б. Кого ищем?

— Есть варианты? — поднял ты бровь, всматриваясь в синие холмы — как вы выяснили, песчинки очень слабо светились, иначе здесь царила бы кромешная темень — в поисках чего-нибудь интересного. Без толку — пустота.

— Это альфин сеанс — здесь всё через задницу настроено, — "объяснила" в своей манере Бета. — Короче, тут только двое врат — на соседние планеты. А к Обитателю пешочком добираться, — пауза. — Ну или леточком. И хоть сейчас. Мы тут типа самые крутые, Обитателей альфиного сеанса бы порвали хоть один на один, кроме одного.

— И что? Рвём Обитателя и рвём когти помогать другим? — предложил ты.

— Ага, щас, как же, — усмехнулась Бета. — Я же говорила, что тут всё через зад работает? Так вот, в нормальных сеансах рвёшь Обитателя — квест сдан. Ну, как сдан — можно всё запороть, особенно собственное развитие, но убил Обитателя — освободил хранимые им ресурсы материи. Тут — наоборот.

— Только договариваться? — понял ты. Договариваться ты не умеешь. Бета тоже. Херово.

— Чего там договариваться-то? Он говорит цену, мы делаем — всё просто, как в аптеке.

— Цена-то меня и смущает, — попытался пожать ты плечами, что, будучи в стальных объятьях Беты, сделать нелегко.

— Не встретимся — не узнаем. Меня больше пугает, что тут живёт твой дед.

— Серьёзно? Осси? Здесь и пугает? — святой Осси, что ли? Какого алистского хрена!?

— Серьёзно Осси, — подтвердила Бета. — Хранящая каждому из вас кого-нибудь отправила. Я получила инфу только по вошедшим: у Джинни это Фло, магичка одна, не важно, у Эллы — некто Джеймс, агент Системы — потом расскажу! — у Луны — Арания Серкет, забавный такой тролль (это название их вида, не важно!), а у нас с тобой Осси. И, да, Сэм, — пауза. — Он пугает. Он гений, но он слишком гений, а до этого поддерживал враждебную нам сторону.

— Ну охренеть теперь! Что дальше? Нам с ним драться или что?

— Дедушку побить собрался? — ухмыльнулась Бета. Но продолжила серьёзным тоном. — Да без понятия, что дальше и зачем так сделано. Альфа знает, нам — ни-ни, ебитесь, типа, сами.

— Херня какая-то. И что тут Осси делает?

— А фиг его знает, — только и ответила Бета. — Но я подозреваю, что местная жара и чёрная пелена вокруг нашей планетки — это его рук дело. Даже альфа не уверена, что он может, и чего нет — не в смысле, как много, а в смысле, что вообще? Помнишь тех милых паучков-служителей и прочую нечисть?

— Такое забудешь!

— Это всё Осси сваял. Не только он, конечно, но он был ведущим разработчиком или как оно правильно называется? Ну ты понял! За это он у Строителей и отвечал — за науку и инженерию. Что может лично он — без понятия, но Алиса училась по его учебнику. Вкуриваешь масштаб бедствия?

— Короче, ничего хорошего... если он нам враг, — и вдруг вспомнил вопрос, который хотел задать давным-давно, да к месту не приходилось. — Слушай, а как я могу быть внуком Осси?

— Ты про века между вами? Ждёшь, что я тут тебе навешаю лапшу на уши о временных махинациях и всём таком? Будь проще, чувак — банк спермы в капчалогах.

— Тьфу, а я-то думал...

— Осси у нас предусмотрительный парниша, — хмыкнула Бета. — Он своё пооставлял, где только можно и нельзя, семя гения и всё такое. Ты у него не один такой — но один, избранный альфой, вот и заинтересовался.

— Хреновое объяснение.

— Какое есть. Откуда я знаю, зачем ты ему нужен?

— Какие-нибудь тёрки с Хранящей? — предположил ты.

— Да кто ж её знает... О, приехали!

Вдали клубилась синяя пыль — ехал чей-то конвой. Бета начала спускаться, чтобы лететь прямо над ними. Вроде люди. Не оборванцы, но и на элиту не похожи — но кто ж их знает, на этой левой планетке-то!

— Допустим, протего, — резонно заметила Бета, когда снизу на них направили кучу пушек.

Пушки были незнакомыми. Грубоватые, но ты мог поклясться, что часть из них — лазерное оружие. А значит, даже Бета на них отреагировать не успеет — скорость света, вся фигня. И это было уже по-настоящему опасным. Выжить в ловушке Инфуцора и против всей тьмы Ивицера — и сдохнуть от лазерной пукалки? Ну уж нет!

— Не кипешуй, — отозвалась Бета на твои мысли.

Ты уже говорил, что она наладила что-то вроде "общего мысленного пространства"? По её словам, если между... блядь, как-то неудобно даже в мыслях произносить! Если между типа возлюбленными достаточно искренности и близости и оба маги или иномаги, то забацать такое — несложно, особенно с помощью... физической, мать её, близости. Не все решаются — ты можешь их понять. Вот окажется, что в мыслях о тебе... партнёр, да, годное слово, чувак-партнёр какую хрень думает — и конец большой и чистой. Но какого бы фига! Вам с Бетой нечего друг от друга скрывать — ты этой штукой попользовался, когда вы были наедине, а в предбое отвлекаться нельзя — это Бета крутая с её "вычислительными мощностями", может себе позволить видеть и реагировать на твои мысли, а ты пока что не привык.

— Под контролем?

— Это ж я — всё учтено могучим ураганом, — ухмыльнулась Бета. — Немного невербалки — и... секу... любуйся!

Снизу к ним отправили подарочный водопад красных лучей и снарядов. Который благополучно встретился с щитом прямо над конвоем. Громыхнуло, но глухо — звук тоже заэкранился? Чуваков оглушило.

— Дезориентация и нолик жертв, — довольно усмехнулась Бета, снижаясь. — Любуйтесь на непревзойдённую меня, сучки!

— Наслаждаешься манией величия? — бросил ты, приземляясь на песок и доставая уже свою... палочку. Для пушечки не время. С ней ты как стеклянный, против стольких-то стволов, а вот с палочкой, да ещё и с парочкой мобильных невербальных щитов — другой разговор.

— Ну, тебе нравится, они ничего не имеют против — чего б и нет? — хихикнула Бета, зависнув на небольшой высоте и воздев палочку. Ты откровенно ей залюбовался — жаль, краем глаза, от противника отвлечёшься — считай, труп. Какая она у тебя всё-таки крутая!

— Сонорус! — крикнул ты и продолжил, как из громкоговорилки. — Эй, отморозки, главный кто? Поди сюда, допра... побеседуем. Или повоюем? Протего, акцио стрелялки, — их пукалки вырвались из рук, карманов и разгрузок и полетели к тебе, чтобы удариться о щит и свалиться большой кучей. Взрывчатку ты предусмотрительно не тянул — мало ли идиотов, вдруг кто чеку у гранаты выдернет или ещё какую наворотит хрень? — Ну так что, чуваки?

Навстречу вам вышел типа главный — больше он походил на какого бомжа, замотанного в разноцветное тряпьё и с, очевидно, волшебным, да только потёртым донельзя посохом в руках. Хотя, может, это типа обычаи такие бедуинские: старая реликвия и яркие цвета как признак главноты? Варвары — что с них взять... Ясно же, что главный — это тот, кто держит пушку!

Тебя зовут Маркус Творцев, и ты ждёшь, пока брат разберётся, что же такое произошло при входе в сеанс. Тебе лично произошедшее кажется по-настоящему символичным. Миллиарды душ — и огромный некрополь, планета-кладбище, место, где они найдут... последний приют? Если ты не изменишь это? Но хочешь ли ты менять? Почему ты вообще думаешь, что тебе будет дан этот выбор? Просто потому что это... было бы символично? Ты не знаешь и не уверен. Но ты чувствуешь, что покой этого места будет нарушен. Ты ли сделаешь это? Может быть, сам Ивицер?

— Понятно, — хмуро говорит брат, вставая с невысокого постамента у одного из бесчисленных памятников вокруг. — Есть хорошая и плохая новость.

— Можно с плохой? — тебе кажется, даже голоса, что твой, что брата, в этом месте звучат... иначе. Как-то диссонирующе, что ли? Будто бы нарушают покой, будто бы пробиваются сквозь покров тишины, становятся даже не тише, а глуше и не достают куда-нибудь далеко, поглощаемые вечерним некрополем, точно губкой. И сами слова, само ваше с братом присутствие лишнее, словно выталкивается отсюда. Вам здесь не место.

— Управление Варсиэром перехвачено, — мрачно констатирует Ив. — Это Обитатель, и его воля слишком... царственна, чтобы я мог вернуть всё назад. Он там, внизу, в самом центре, — топает брат для наглядности, и этот звук вновь кажется глухим, быстро тающим в окружающей тиши. — Хорошая новость: преобразование обратимо, Обитатель не умеет или не хочет тратить адаптационный потенциал до конца. Убьём Обитателя — освободим Варсиэра.

— А как мы его убьём? — возражаешь ты. — Если он контролирует Варсиэра, то...

— Ах да, — невесело усмехается Ив. — Тут ты, брат, прав. Если Обитатель решит закрыться, я не смогу к нему провести — но Игра так не работает. Он даст тебе право встретиться с ним, а я пройду рядом. Ещё одна хорошая новость — рядом со мной его власть над Варсиэром отсутствует... как и моя. Ловушки он может подготовить заранее, но раздавить нас стенами — уже нет. Я аннулирую любое изменение.

— Ты предлагаешь идти прямо к нему? — в этом "нему" что-то тебе чудится неправильное... ну конечно! — К ней?

— Это она? — поднимает брови Ивицер. — Занятно. Многие Обитатели Игры называются как боги, но я не настолько разбираюсь в богах, чтобы предсказать, что это за Обитатель такая. Как насчёт повторного прототипирования?

— Кем? — просто спрашиваешь ты. О втором прототипировании ты уже думал — и идей хороших не пришло.

— Ну это же кладбище, а спрайты любят всё мёртвое и обречённое! — восклицает брат — похоже, у него поднимается настроение. Интересно, почему? — Я только что понял: эта Обитатель не выпустила души, а сохранила! У нас широчайший выбор, брат. Кого тебе подобрать? Волшебника, неволшебника, иномага, неиномага, может быть, кого-то, похожего на Владу или на старого-доброго Стига — что скажешь?

— Нам нужен кто-то... — ты задумываешься. Кто? Как Стиг? Нет, не как Стиг! И не как Влада. Скорее тот, кто может помочь понять Обитателя, зачем она так сделала и кто, собственно, она? — Мудрый. Нам нужен кто-то знающий и мудрый.

— Хм, — задумывается Ивицер. — У меня есть два варианта на выбор — с обеих Земель, в которых я... развлёкся. Это варианты одного и того же человека, но некоторые отличия всё же есть... — ещё секунды задумчивости. — Пожалуй, вариант с последней Земли несколько интересней и гибче. Решено!

— Теперь нам надо его найти? — скорее себя спрашиваешь ты.

— Уж что-что, а искать ты, братец, умеешь, — ухмыляется Ив.

— Это будет... непросто, — ещё раз оглядываешься на бесчисленные таблички с именами мёртвых.

— Я в тебя верю, брат.

Ты мысленно засучиваешь рукава и приступаешь к делу. На сей раз цепочка выстраивается сложно, даже — тяжко. Ты идёшь вдоль имён, которые отвлекают, даже пробуешь идти с закрытыми глазами — до первого удара лбом о надгробие. Это место не хочет пускать тебя к своей цели, сопротивляется, путает, чья-то воля, ни злая, ни добрая, а скорее просто равновесная, сбивает тебя с толку, отталкивает от цели...

Вы молча блуждаете по курганам, по праху мёртвых и молодой зелени трав, по постаментам и склепам, меж гробниц и пирамид множество часов, изредка останавливаясь на перекус. В один прекрасный момент Иву надоедает уместное здесь молчание — хотя, казалось бы, у него терпение должно быть не под стать твоему! — и он прерывает поиск.

— Я вспоминаю здесь себя, — говорит Ив с какой-то светлой печалью. — Это место... навевает. Оно такое, каким должно быть, понимаешь? А мы обращали смерть. Выворачивали её наизнанку. Чем сильнее диссонанс, чем больше перепад смыслов, тем выше символическая разница — тем больше можно подчерпнуть в вывернутом наизнанку, искажённом, ином образе. А что может быть более диссонирующим и сильным, чем разница между смертью и жизнью? Обращая мёртвое в живое, в не-живое, но не-мёртвое, мы получали силу одновременно леденящую и холодную, как сама смерть — но вместе с тем стойкую и могучую, будто жизнь.

— А наоборот? — ухватываешься за тему ты. Слова, живые слова выдёргивают тебя из какого-то транса, словно вымывают что-то налипшее с души, размыкают объятия покоя.

— Жизнь — в смерть? — ухмыляется брат. — Иномагия убийства и жертвоприношений? Это скучно, грязно и опасно. Думаешь, до такого никто не догадался и до нас? Такая иномагия — путь в никуда. Это жаркая, яркая, как сама жизнь, сила — сила вырванного из груди врага сердца или сила матери, закрывающей собой ребёнка от смертельного удара. Но что она берёт от смерти? Безумие, разрушение, уничтожение, конец! Иномагия убийства и жертвы — это страшно, брат. Это оружие последнего шанса — никак не способ построить своё царство. Мертвенная сила некромагии вечна, как сама смерть, горячая сила вытекающей из горла крови — мгновенна и отставляет отпечаток. Используя эту силу, можно совершить действительно великие вещи — слышал, например, о крестражах?

— Нет, — качаешь ты головой. Крестражи. Тебя передёрнуло от символизма этого слова.

— Как-то одному иномагу убийства захотелось не умереть насовсем, — слова Ива звучат весело, но веселье это — жутковато. — Захотелось вернуться хоть с того света и туда больше не попадать. Уж не знаю, насколько он был безумен, но иномаг этот жил смертью. Был ей поглощён. Убивать — это стало его сутью, он провонял убийствами насквозь, должно быть, богом смерти себя воображал, глупец. И тогда в его голову ударила гениальная идея — а почему бы мне чуточку, совсем немного, понарошку не умереть? Он соединил свою душу с душой очередной жертвы магией подобия — и убил её. А когда жертва умерла и её душа отправилась в долгий путь, от его души откололся кусочек. Иномаг тот был безумцем, но не дураком — кусочек этот он немедленно поймал и запечатал в предмет. Ничего сложного в этом нет — душа таких людей вообще не желает покидать этот мир и всё равно уцепилась бы за что-то, он просто указал специально выбранный предмет. А затем передал его в руки доверенных людей. Через много-много лет, когда эта безумная машина для убийства встретилась со мной, я его нить жизни — чик, — жест пальцами, точно нитку ножницами отрезает. — А вот душенька притянулась к крестражу, тому самому предмету-с-душой, верный слуга вернул ему тело — и этот ненасытный попытался охотиться на меня! — Ивицер искренне смеётся. — О, я его душу поймал и крестраж нашёл — и такое недоучке показал, что... — осекается. — Но это неважно. Важно, что знание о крестражах он успел распространить. А ещё важно, какой отпечаток накладывает крестраж на душу и разум. Это тебе не простая тень убийства или даже благословение чужой жертвы — это, конечно, сделает тебя сильней как мага и иномага, но стоит ли того сила, полученная такой ценой — ценой чего-то неотъемлемого в душе, жертвой части человечности, части самой жизни, столь важной и светочу Нелуны?.. Вот поэтому, Марк, мы обращали смерть и получали из этого холодное, спокойное могущество, отпечаток посмертия на душе — но не отпечаток умирания, не отпечаток ухода! Поэтому Мерлина встретила не орда кровожадных безумцев, а слаженное войско не-мёртвых. Мы, повелители не-жизни и не-смерти, в каждом бою сводили свои потери к минимуму, добиваясь максимума... Мы, конечно, нарушали покой кладбищ, таких как это, но не клали жертв на алтари и не следовали за уходящими в дали посмертия. Понимаешь?

— Да, — после такого рассказала дымка покоя окончательно улетучилась, и вы с братом идёте бодро и энергично, будто пропарывая смертный покой острым лезвием.

— Забавно — мы идём по царству мёртвых и разговариваем, конечно же, о смерти, — вновь смеётся Ивицер. И ты понимаешь, что это не безумный смех — просто Ив... такой. И это вызывает у тебя вопрос:

— Некромаги становятся равнодушными, маги убийства — кровожадными, так?

— Это упрощение, — морщится брат. — Вариантов больше, но ты прав. Этан Райс в 3М-Хогвартсе учил этому на старших курсах — у всякой вещи есть оборотная сторона, у всякой возможности есть своя цена. Иномагия — это тайны и таинства, а поэтому, Марк, чтобы получить власть иномагическую, ты должен пожертвовать чем-то сокровенным и сакральным. Сам-то Этан пожертвовал своими порывами, собственной яркостью и творчеством — как и многие из нас, некромагов... Забавно, что никто не подозревал об истинной причине его долголетия — даже я не сразу это понял... но неважно, теперь всё оставшееся в разрушенном листе — уже неважно. Что ты хочешь узнать на самом деле, брат?

— Чем пожертвовал ты, когда стал служить Нелуне? — спрашиваешь прямо.

— А, вот ты о чём, — снова усмехается Ив. — Да, здесь ты меня подловил — жертва была. Обратная жертва — ради некромагии я жертвовал своей живостью и эмоциями — иначе, чем тот же Этан, но и жертва моя была несоизмеримо выше! Нелуна же... Этан обрёл непревзойдённое чувство меры — я лишился его, я лишился простой гармонии, обычного чувства прекрасного, но вернулись мои угасшие от некромантии эмоции. Раньше я творил по необходимости — теперь я жажду творчества! Я жажду смешения, жажду изменения, жажду познать каждую часть реальности — и смешать познанное в нечто новое... Нелуна оставила свою печать, усилив одни качества и ослабив другие. Я вырван из всякой культуры, Марк, я чужд всем — но на всех похож и всех могу понять. Моя душа обуяна жаждой большего, каждый миг я страдаю от невозможности выйти за границы этого тела и разума, стать чем-то высшим — такова цена сохранения человечности, хотя бы её части, чтобы адекватно действовать здесь, в мирах людей, чтобы общаться с тобой и договариваться с Хранящей, чтобы сделать то, что было суждено — и разорвать оковы под конец. Велика ли эта цена? Это малость, — улыбается Ивицер. — Нелуна милосердна: она даёт нам многое в обмен на капли естества, — он поворачивается к тебе. — Пока что ты должен остаться человеком. Но помни, Марк, после ты можешь ступить на мой путь и возвыситься, как я.

— Запомню, — ёжишься, но отвечаешь даже слишком уверенно для самого себя. Ты уверен, что такой путь не изберёшь в любом случае!

— Ничего не напоминает это место? — Ивицер останавливается, озарённый какой-то мыслью. Ты ловишь её быстрой цепочкой ассоциаций.

— Великая Печать! Значит, эти надгробия...

— Души — в них. В каждом из них. Сложно искать, когда вокруг тебя столько чужих душ, полных памяти и личных символов?

— Нельзя просто сказать мне имя? — выдыхаешь ты. Блуждать по нескончаемому кладбищу и слушать о смерти тебе и вправду надоело.

— Нет, — хмыкает брат. — Я могу ошибиться с выбором — ты можешь исправить эту ошибку, придя к нужной... могиле. Ну что, продолжим наш посмертный поиск, Марк?

Ты вздыхаешь.

59 Энтони: войти

— Внимание, всем предельное внимание! Корабельная администрация оповещает, что процедура эвакуации Хогвартса начнётся через десять минут! Внимание, всем предельное внимание, корабельная администрация оповещает, что...

— Дементор побери это утро... — проворчал ты, продолжая торопливо облачаться. Конечно, Гильдия предупреждала тебя, что вход будет быстр и внезапен — как только зримо ослабнут печати Хранящей. Но в семь утра, с сиреной и долбящим в уши оповещением... Нельзя как-нибудь поделикатней к бедному зельевару, работавшему до самого конца вечерней вахты?

— Ну-с, неуважаемые коллеги, — повернулся ты к коллекции портретов знаменитых зельеваров и алхимиков, в том числе которую собирал во время апокалипсиса — и в том числе с помощью которой если не превзошёл Фламеля, то вышел на одну ступень, — все помнят, что кому сообщать?

— Мы-то помним, Снейп, — буркнул Дамокл Белби, последний из гениальных зельеваров современности... кроме самого тебя. — Может, скажешь, куда собрался?

— Участвовать в судьбах мира, — хмыкнул в ответ. — Неужели незаметно?

И застегнул мантию, пропитанную уникальным избирательно-отталкивающим зельем собственного изобретения. Столько перьев феникса на него извёл! Достал револьвер, заряженный алхимическими патронами (не вспоминать, сколько ингредиентов на них истратил — всё равно не твои!), засунул в эту самую "инвентеку" как "пистолетовидный способус". Теперь не будет проблем с его извлечением — с палочкой-то ты наловчился, а вот с револьвером — некогда было, хорошо хоть пристрелялся. Туда же, в инвентеку отправились алхимические гранаты и обоймы для револьвера. В рукав, в специальное крепление — нож, ещё одна твоя гордость. С ним нужно быть очень аккуратным... особенно твоим врагам. И дело не только в удлиняющемся лезвии — хотя чего тебе стоило его таким сделать без капли чар, одной алхимией!

— Ещё как, — хмыкнул Белби. — Удачи там, мальчишка.

— И тебе, старый сморчок, — попрощался ты, выходя из каюты. Дверь — запереть. Защитные заклинания и артефакты — активны. Ты готов.

Нащупать в кармане заветный хроноворот. Прищурившись, оглядеть свой район — оглядеть, возможно, в последний раз, эти тусклые фонари, мечущихся по узким улочкам бродяг и всякий сброд, впавший в панику от объявления, встретиться взглядом с головорезом, под шумок уже кого-то ограбившим и подсчитывающим добычу... Обнаглел, уродец! Возле твоего дома — поножовщину устраивать? И откуда только этих кретинов столько набирается? Недавно же уменьшал их поголовье. Ничего. Пора проверить новое оружие.

Беззвучный выстрел. Тебя заволокли клубья чёрно-синего дыма, гасящие любые взрывы и останавливающие чужие пули. Если ты что-то делаешь, то делаешь хорошо — алхимпорох не исключение. Безмозглый головорез стал безмозглым в прямом смысле этого слова, а его тело быстро превратилось в зелёную лужицу. Вот славно. Осталось только пальцем крутануть хроноворот в кармане ровно на один оборот — и вперёд.

Вокруг — вечерний полумрак. Навстречу... что, ещё один? Видимо, тот самый, останки которого тем (уже — этим) утром нашёл — ещё удивлялся, что его так качественно прикончило. А это был ты сам. Головорез скалится и держит тебя на прицеле волшебной палочки. Интересно, он совсем идиот, что не видит, как ты облачён?

— Кошелёк сюда давай, — хрипит он полупьяным голосом.

— Сейчас-сейчас, — подшаг вперёд и в сторону, пасс рукой — его палочка рванулась вверх. Вверх же улетает зелёный луч. Авада? Что ж, сам выбрал свою судьбу. Из рукава в руку удобно ложится алхимнож, ты подаёшь капельку магии, приправленной желанием, в рукоятку, короткий взмах — идиота разрезает надвое без малейшего сопротивления. Удобно. Плоть головореза начинает быстрый и, пожалуй, слишком вонючий распад. Спешно покидаешь это место — не хватало ещё пропитаться запахом этой ошибки природы!

Быстрым шагом оставляешь свой квартальчик, уже прозванный Сумеречным, за спиной, и поднимаешься на палубу, на ходу пьёшь эликсир невидимости и делаешь шаг в тень, ускоренную вдвое, чтобы этой самой тенью пройти мимо группки авроров, настороженно оглядывающихся по сторонам, подняться на палубу выше и пройти насквозь толпу магов-вечерников* в Рыбацком квартале. Почему нельзя было сделать единое время, особенно когда Хогвартс вышел во Внутреннее Небо? Ты решительно отказываешься это понимать!

Выходишь из тени возле самой Гильдии. Привычно киваешь охране — а вот те кивками не отреагировали. В этом времени они ещё к тебе не привыкли. Взлетаешь на верхний этаж. Тебе скалятся двое — Роб и Оли, Энтоновы цепные псы. Они уже понимают, что в будущем-настоящем (ты уже говорил, что не любишь эти временные заморочки?) в этот самый день будут ждать в... вот и они, собственно. Криво улыбаешься им, разодетым в броню из драконьей кожи и с предвкушающими ухмылками крутящим в руках метательные ножи. От ножиков веет чем-то жутковатым, а сами они — из хладного железа. Эффективное сочетание... но не идеальное. Сходу отбиться от такого будет непросто, но если вовремя заметить — ты бы смог.

Следом выходит и твоя нанимательница. Ханна Аббот, правая рука, телохранительница и личный секретарь Энтони Даффи. А вот и он сам, с отцом, оба разодеты в мантии из шкуры василиска с вырезанными защитными рунами на них. С одной стороны, все эти редкие материалы — действительно хорошая защита. С другой стороны — глупое пижонство, иллюзия безопасности. Уж ты-то знаешь, что "самые лучшие" защиты, "самые прочные" материалы, "самые эффективные" заклинания — всё это глупость и бахвальство. Нужно просто иметь мозг и верно применять свою магию. Энтони и иже с ним — они забыли, что волшебство — это чудо, а для чуда — нет границ. Ну, кроме мозгов этого чуда пользователя, которыми волшебники обычно похвалиться отнюдь не могут.

Поэтому ты показательно хмурым взглядом смеряешь обоих пижонов, явно ощущавших себя в своей тарелке, и бурчишь:

— Вижу, не готовы?

— Готовы, насколько можно, — хмыкает Дилан. — А вы, мистер Снейп, готовы к настоящей авантюре? Слышал, предпочитаете отсиживаться в безопасном местечке, подгребая все сливки.

— А вот ваш сын, мистер Даффи, вполне одобряет мой подход, — парируешь ты.

— Мой сын через многое прошёл, — давит Дилан взглядом.

— Удивительно, но я тоже, — улыбаешься ты так, что та же Ханна непроизвольно морщится. Не потерял ещё навыка, не потерял! — Умные люди делают выводы и не лезут в то же самое пекло дважды, не так ли, мистер Даффи? — последнее ты спрашиваешь уже у Энтони.

— Но сейчас совсем другое дело, — дипломатично вворачивает тот. — Мы участвуем...

— В судьбах мира, я уже понял, — отмахиваешься ты. Не то чтобы ты относишься к этому несерьёзно — просто нужно немного разрядить обстановку в этом пафосном цирке. Все напряжены до предела — они хоть понимают, что прямо сейчас потребуются мозги, а не боевые рефлексы? Палить во все стороны заклятьями без разбора — это удел недоумков. Хранящая, должно быть, трижды пожалела, что выбрала в "игроки" Энтони Даффи. — Мы кого-то ждём?

— Да, — по тону ты понимаешь, что уточнять, кого, у Дилана бесполезно.

Впрочем, ты догадываешься и так: отправить Энтони в сеанс даже с лучшими из его людей без поддержки Небесная Канцелярия не может. Вопрос только, кого она отправит? Авроров, местных или родных? Кого-то из бывших фениксовцев? Отряд Поттера? Или Энтони настолько важен Хранящей, что пойдёт кто-то из капитанской четы? Нет, уж это вряд ли — у них других забот полно. А вот на элитный отряд рассчитывать можно. Ты почти не против такого — есть только одно жирное "но". Настрой у этих вояк будет такой же, как у этих... "авантюристов", мантикора их пожри! Боевой. Тогда как на той стороне наверняка понадобится скорее настрой невыразимцев, а то и Ксено Лавгуда.

— Добрый вечер, — сухой голос развеивает сомнения. Барти Крауч собственной персоной, в привычной строгой мантии, разве что укороченной относительно стандарта сгинувшего Министерства, невыразительным взглядом обводит собравшихся. И с отвращением добавляет, на миг (и ты готов поклясться — это был расчёт) опередив ответные приветствия. — Вижу, вы готовы. Я надеюсь на вашу... — останавливает взгляд на Дилане, — осмотрительность и осторожность.

— Привет, Крауч, — ухмыляется Дилан в ответ. — Уж можешь на нас положиться.

— Пока что я вижу двух человек, на которых могу положиться, — прищурился Крауч, по очереди бросив взгляд сначала на тебя, а затем на... Ханну. Здраво. Девчонка — убийца, но живая, а значит, осторожности научилась. В отличие от Дилана, у неё в голове не совсем уж пусто, так, местами пустует. — Портключ, — жестом фокусника извлекает из рукава моток верёвки и бросает тебе конец.

Ты ловишь и перебрасываешь дальше. Вскоре все вы держите одну верёвку. Крауч касается её палочкой и велит:

— Портус.

Вихрь, несущий сквозь пространственный тоннель, подхватывает вас и кружит. Насколько же аппарация лучше! К портключу ты пообвыкся только к концу своей "деятельности" на стороне Пожирателей Смерти. И с тех пор старался им не пользоваться вовсе — к сожалению, Краучу, Канцелярии, Энтони или кому ещё нормальный космический лифт или хотя бы цепочка аппараций "по облакам" с заклятьем гашения скорости — старое доброе развлечение чистокровных — по вкусу не пришлось.

Когда, наконец, почувствовал под собой твёрдую поверхность, открываешь глаза, убеждаешься, что в пути не оторвало руки-ноги (однажды ты уже сталкивался с неправильно зачарованным портключом и с тех пор рьяно поддерживаешь, что их можно делать только по лицензии и после жутковатой бюрократической процедуры), и только потом осознаёшь, куда вы попали.

Мрачный сад, частично обгоревший. Запах стоит — соответствующий. Рассвет. На месте дома, очевидно, сокрытого... чем только не сокрытого, это же Дилан, параноик похуже Грюма! — заросший травой пустырь.

— Добро пожаловать в мой скромный мэнор, — усмехается Дилан — и что-то там колдует себе под нос.

И колдует не меньше пяти минут — ты успеваешь переброситься с Краучем репликами на тему подготовки. Как и ожидалось, Барти взял с собой с десяток запасных палочек, одна из которых наверняка подойдёт тебе, набор зачарованных невыразимцами исследовательских артефактов, небольшую библиотечку в уменьшающих чарах и парочку особо живучих големов. Неплохой набор — с этим уже можно работать. Коротко рассказываешь о своём арсенале, получаешь в ответ удовлетворённый кивок.

Наконец, дом выплывает из... где он до этого был? Выплывает медленно, мучительно, как будто его вытягивают за цепь с морского дна. Ты даже представить не мог, от какой магии и иномагии такой эффект, но защита как бы ни лучше дома Блэков — а там она совершенствовалась поколениями! Определённо, после смерти жены Дилан слетел с катушек. И теперь будет с вами — ну конечно, лучшего "союзника" и не найти... Два головореза, авантюрист-параноик, малолетний политик с личной гильдией в кармане, его преданная помощница-убийца и напротив всего этого — бедный зельевар и усталый чиновник. Нет, положительно, если всё это запланировала Хранящая, то чувство юмора у неё чернейшее.

Внутри было пыльно, темно и захламлённо. Впрочем, как только Даффи-старший соизволил включить свет, ты обнаружил, что хлам — это целые горы всевозможных ценностей под чарами сохранения... и защиты. То есть, Дилан хотя бы в чистой теории предполагал, что вор, который сможет отыскать и войти в дом не по частям — не справится с простенькой защитой, накладываемой, очевидно, массово и впопыхах? Или делал это на рефлексах? Не то идиот, не то сумасшедший, не то всё вместе.

— Выкинуть это барахло, — запнувшись об очередную золотую чашку, не выдерживаешь ты, — лично Мерлин запретил?

— Переплавлю позже, — отмахивается Дилан. — Извини за беспорядок, сын...

— И за то, что превратил наш дом в склад, — язвительно отзывается тот — похоже, его бардак серьёзно задел. — Выкинешь всё после входа. Всё равно, куда, — Энтони не просит, он приказывает — сильно же поменялся за три года! И два бугая за его спиной вкупе с невинно покручивающей палочку в руках Ханной делают этот приказ весомым — Дилан осекается, давит какую-то резкую реплику и молча кивает в ответ.

С трудом вы находите более-менее свободный зал. Энтони связывается с "сервер-игроком", который, по его словам, должен... Ты замер. Замер, разглядывая в деталях светящийся курсор и то, как под ним появляются странного вида приборы. Это не иномагия. Совершенно не она! Но что? Не загадочные элементы, с которыми ты всё-таки сталкивался (а лучше бы не сталкивался вовсе!), не волшебство, это в принципе не проявление иного — слишком реальное и в то же время обычное, но при этом не чудесное и не божественное. Дементор поцелуй, что такое есть эта Игра? С чем связался Энтони, с какими силами заигрывает Хранящая и как не оказаться этими силами размазанными мимоходом?

Остальные, даже Крауч — или тем более Крауч, типичный классик — ничего не заметили. Возникают из воздуха приборы — эка невидаль, а вот на Хогвартсе... Слепцы, не видящие дальше собственного носа! Но ты ничего не скажешь, ты будешь молчать и не совать свой нос туда, где его отрежут вместе с головой. Разве что осторожно, самую чуточку, невзначай... Коротко улыбаешься самому себе — тягу к запретным знаниям так просто не изжить.

"Если это — твоя цена, то будь осторожен — её многие готовы предложить", — шепчет кто-то прямо в твоей голове. И ты понимаешь, кто — это знание просто появляется в сознании. Вот, значит, какая она...

"Цена Энтони ещё меньше", — мысленно произносишь ты. Странно телепатировать из-под мысленных щитов — будто разговариваешь сам с собой. А рекомый, тем временем, проделывает с приборами манипуляции. Ты не следишь, какие — ждёшь входа и говоришь с Хранящей Время.

"Энтони Даффи не подозревает, какова его настоящая цена. Ну а ты, Северус Снейп, просто не хочешь признаться в этом самому себе".

"Что тебе нужно?" — отрезаешь ты. Всегда ненавидел разговаривать о своей личности!

"Небольшая просьба. Видишь ли, мне нужна одна субстанция. Особая субстанция".

"Какая и зачем?"

"Ты поймёшь, о чём я говорю. Добудь её и принеси её мне, когда настанет срок. Ты поймёшь, когда. Зачем? Я всего лишь хочу сделать дар. С другой стороны, ты можешь считать это вкладом в стабильность и разнообразие универсума — или того, что от него останется. Ты можешь взять часть субстанции себе, если сможешь — такой алхимик, как ты, найдёт для неё применение. Но главной платой будет именно твой вклад — ты ведь хочешь ощутить себя нужным, частью великого и важного замысла не в последней роли?"

"Хочу, — даже мысленно твой голос, кажется, звучит хрипло. Ты ощущаешь вес мыслеслов Хранящей — и ты действительно хочешь. — Почему ты не можешь сама? Почему нельзя сказать конкретней?"

"Тебе надоели планы Альбуса Дамблдора, Северус? — добрая насмешка звучит так необидно, что хочется обидеться на это. — Я не могу посвятить тебя в детали, потому что я — это символ. Я — проводник и воплощение смысла, и чем дальше тянется нить моей судьбы, тем меньше у меня свободы. Ты — человек, свободный человек, Северус Снейп. Ты сам можешь развеять своё незнание, ты волен отказаться от моего задания в любой момент и в твоей власти найти ответы на любые вопросы. Моё вмешательство ослабит символическую синергичность, а не твоё знание помешает моему плану — в этом суть. Итак, ты согласен?"

Ты колеблешься. Но колеблешься недолго — ровно столько, чтобы на фоне тусклого света волшебных факелов и раздражающего мерцания тёмно-синего спрайта, так и не прототипированного ни разу — Энтони вошёл. И когда на миг охвативший всё белый свет угас, ты отвечаешь:

"Согласен".

"Тогда возьми, — нечто появляется в свободной руке — ты машинально это сжимаешь. Какая-то фигурка? — Я украла её у вора, Северус, и она будет симвоякорем, но не моим. Ты поймёшь".

Ты окидываешь быстрым взглядом фигурку, ничего не понимаешь, прячешь её в карман и возвращаешься к насущным проблемам. Например, пора б узнать, куда вы переместились, Моргана эту Хранящую побери!

____________________________

*вечерник, вечерний — живущий по вечернему времени, житель Хогвартса, для которого вечерняя вахта соответствует утру, а утренняя — вечеру.

60 Элиза и Элла: решить первую задачу в сеансе

— Мирддин? Всё в порядке? — спросила ты. Вокруг стало так темно! Только тусклый алый свет аварийного освещения — и свет самого спрайта. Но сервера тихо жужжали — всё ведь в порядке?

— Нет, — с заминкой ответил он. — Я переключился на внутреннее питание. Боюсь, у нас большие проблемы.

— Что-то с инфосетью? Я потеряла доступ к Краку! — сказать, что ты беспокоилась — это ещё мягко сказать! Ты должна, должна взять себя в руки, но... но как же там жители станции, как все остальные? Ты даже не можешь посмотреть и им помочь! Что вообще повреждено? Ты как слепая здесь!

— Не с инфосетью, а с энергосетью, — уныло поправил Мирддин. — Система жизнеобеспечения автономна, но всё остальное отключилось. У меня осталось несколько телепорт-каналов к резервным серверам, но они обесточены. Предлагаю включить питание сначала на них, чтобы я смог взять под контроль хотя бы часть станции. Пока я ничем не могу тебе помочь, — и разве что руками не развёл — за отсутствием рук.

— Чат-связь? — уточнила ты. Чаты Игры работали вне зависимости от здравого смысла, на одних только игровых условностях... вот только внедрить их всюду, в отличие от капчалога, не удалось. Они работали только у игроков и спрайтов, а таковых на станции, кроме тебя и Мирддина, не было.

— Голосовая чат-связь, — уточнил Мирддин. — Секунда... Канал налажен. Подтверди приём. — Ты подтвердила — и Мирддин продолжил уже в твоей голове через нейроинтерфейс. — Меня слышно?

— Да, — ответила ему так же, не вслух.

И осознала, что с голосовой связью он дал доступ ко всем своим мощностям, сейчас простаивающим без дела! А уж какие там были базы данных — Мирддин что, дублировал весь инфонет в себя? Не весь, конечно, но так много! Как будто заранее к чему-то такому готовился... Хотя — это Мирддин! Сверхпредусмотрительности его наверняка сама Хранящая учила — учился ещё в её сеансе? Интересно, какой она в своём сеансе была? Какие вообще Вестницы Времени? Нужно будет спросить у Элизы, она ведь ученица Хранящей и может знать...

Ты загрузила себе полную карту Крака — вопреки некоторым... байкам, ты вовсе не знаешь её наизусть! Оглянулась на протоспрайт. Протянула к нему руку и осторожно, не касаясь, капчалогировала его. Ничего сложного, на самом деле — то, что нельзя капчалогировать его как объект, не значит, что запрет принципиальный. Технических сложностей нет — просто Игра считает это чем-то вроде читерства. Но ты тоже можешь считерить — капчалогировать не сам спрайт, а всё в области. Наверное, Игра оставила такую возможность специально для хитроумных игроков?

Ты обратилась к карте и протянула по ней кратчайший маршрут, запретив программе использовать капсуллифты и стараясь не думать о тех людях, которые в этих лифтах застряли... То есть, о тех недоумках, которые полезли в лифты после твоего объявления! Нет, ну серьёзно, что с этими людьми не так? Эх! После того как один наземник додумался использовать туалет в спаскапсуле, причём неоднократно, у тебя пропали всякие иллюзии по поводу того, что "человеческий род стал лучше". Наверное, он действительно стал лучше с воцарения Хранящей, но её работа явно не закончена. Правильно говорят: в космосе хуже дурака — только дурак с инициативой!

Сейчас бы не оказаться самой вместе с Мирддином дураками с инициативой. Уже оказалась! Ничего — все ошибаются. Теперь твоя задача — исправить и нивелировать последствия ошибок. Справишься — справиться должна. Нахмурилась. До первого резервного сервера путь недлинный, но лестниц там... Ты всё ещё помнишь вопрос одного блогера во время онлайн-интервью: а зачем, мол, вы на станции обязательно везде лестницы в технических проходах оставили? Ведь есть же гравитехнологии, есть же магнитные ботинки, есть порталы, есть лифты... Посмотрела бы ты на него, когда нужно быстро добраться до такого вот сервера — на магнитных ботинках да с работающей гравитацией!

— Рядом с сервером, — Мирддин указал, где именно, — есть небольшой тайник твоего деда.

— Тайник? — этому ты не удивилась — сокровища Моргуса находили, когда ты уже заняла должность экспанс-администратора — семь десятков лет деда! Кажется, это было его развлечением — оставить после себя как можно больше загадок и ребусов с приятными, а то и ценными призами. Ты не удивилась бы, если не только Хранящая, но и сам Мирддин принимали в этом участие. — Там есть что-то полезное?

— Твой способус, — просто ответил он. — Ты ведь всё ещё не подобрала его себе?

— Не хочу оружие, — поморщилась ты. — Я инженер, а не воин!

— Игра не требует от тебя воевать непривычными средствами, — пожал плечами (жесты и эмоции, замечу я, нейросетевой интерфейс передаёт гораздо лучше, чем "живое" общение) Мирддин. — Просто будь собой — и импровизируй! Считай это вызовом своему воображению. Как говорила моя игрок в сеансе, в любой игре можно и нужно задавать свои правила, а не глупо использовать чужие шаблоны.

— Наверное, — ты забралась на очередную лестницу и присела отдышаться. Усиление тела — это, конечно, хорошо и всё такое, но надо было и тренироваться хоть немного! — она была хорошим игроком?

— Она была слишком игроком, если ты понимаешь, о чём я, — хмыкнул Мирддин.

— Не понимаю? — честно призналась ты, встретившись взглядом с одиноким бесом. Аккуратно, медленно поднялась и, не провоцируя, пошла, постепенно ускоряясь и переходя на бег. Вот нет бы носить с собой какое-нибудь оружие! Да хотя бы простой бластер — против первых бесов его должно хватить! Какая же ты порой непредусмотрительная-то — знала же, что вход в Игру может быть внезапным...

— Она жила играми, — а Мирддин-то явно не одобряет Хранящую... — Жила как Игрок, отбросив всё остальное.

— Бросила свою команду? — Мирддин точно нигде не ошибается? Вы точно об одной и той же Хранящей говорите?

— У тебя предубеждения против игр, — повернула налево. Ускорившись и используя программу движений с импланта, пробежала по стене прежде, чем встречный бес успел к тебе повернуться. Может, ты и несильная, но быстрая и ловкая! Пусть это и заёмные быстрота и ловкость — главное, работают! — Игры бывают и командными. Она была прекрасным игроком — командным в том числе. Но вот человеком она была отвратным.

— Ой? — только и сказала ты. Это было и вправду неожиданно. Да, Хранящая была строгой, пожалуй, даже жестокой... но "отвратный человек"?

— Ты недооцениваешь её возраст, — хмыкнул Мирддин. — И не представляешь глубину произошедших с ней изменений. Хранящая-игрок и настоящая Хранящая отличаются друг от друга, как земля и космос. Но чего у неё в сеансе не отнять — игроком она была очень хорошим. Умным, принципиальным и действительно сильным. А от тебя требуется лишь ум, Элла. Направо!

Чуть не пропустила поворот, заслушавшись. И когда только Мирддин успел подключиться к твоей телеметрии? И как сделал это через чат?

Тёмно-серый коридор технической части плавно сменился белым части инженерной, а именно, зоной обслуживания вспомогательного реактора. Конечно, людей здесь обычно не было — статистикой доказано, что современные реакторы настолько надёжны, что человеческий фактор всё только портит. В теории дежурный инженер уже должен сюда идти — но ты сильно сомневаешься, что он, с учётом бесов и отсутствия питания, на это решится в принципе. Разве что с инквизиторами... которых лично ты и запретила слушаться — молодец, ничего не скажешь!

Ты осторожно шла по белому коридору, в котором красное аварийное освещение выглядело ещё тревожней. Дверь в пункт управления, конечно же, была закрыта. Открыть оказалось не так уж сложно — приложить руку с вживлённым чипом-пропуском, чтобы разблокировать электронный замок, затем вручную переключить дополнительные затворки в положение "открыто". Точно по инструкции. Чего в инструкции не было, так это того, что аккумулятор у замка имелся, а вот у самой двери — нет. Зато имелась ручка. Ты в который раз мысленно поблагодарила отца за процедуру усиления тела — а когда-то ведь ненавидела его за это! — и спокойно приподняла дверь, пролезла внутрь и позволила ей с лязгом опуститься вниз.

Как ни странно, этот металлический лязг немного привёл тебя в чувство. По крайней мере, ты остановилась. Прислонилась к двери. И постаралась успокоить дыхание. Если ты ошибёшься в работе с реактором... ну, Краку и даже серверам Мирддина ничего не будет, а вот тебе... Мысленно запустила выброс лёгкого успокоительного в кровь. Обычно ты таким не пользовалась даже в самой экстренной ситуации — но сейчас слишком устала контролировать себя. Ты, Первый Страж разорви, не Верховный Инквизитор и Архижрица только на словах! Ты всего лишь экспанс-администратор, и у тебя обычно есть время остановиться и подумать.

— Всё в порядке? — участливо спросил Мирддин.

— Да, — перевела дыхание ты. — Я должна продолжать.

— Элла, — нарочито медленно произнёс Мирддин, заставляя тебя замереть в напряжении, — технический люк перед собой видишь?

— Да, — тихо ответила ты, будто кожей ощутив движение за спиной.

— Два стандартных запора — двумя руками. Готова?

— Нет, — резко ответила ты, извлекая проектор портала, который в уме ты назвала просто портальной пушкой, "портпушкой". И, ориентируясь скорее не на физические ощущения (никаких интерпретационных программ или усиления чувств у тебя не было), а на ощущения аспекта, резко развернулась, немедленно провоцируя громадного огра на атаку. — Я не буду больше бегать!

— Что ты делаешь?

На портпушке мигал оранжевый огонёк — один из порталов, которые обычно различались именно цветом, уже работал, пусть и никуда не вёл. Он был размещён на потолке третьего главного мусоросборника, куда ты обычно сбрасывала всякую ненужную мелочь, пользуясь тем, что наказать тебя просто некому. Оранжевый вход/выход (твой проектор генерировал двусторонние порталы) был готов, осталось разместить парный, синий. Его-то ты и собиралась бросить прямо под ноги на мгновение застывшему огру.

И какому огру! В три тебя ростом, чуть потолок головой не задевал, в каком-то в доспехе, оформленном под старину, явно экзоскелете, да ещё и бронированном! Огр сжимал меч себе под стать. Вместо лезвия из рукоятки меча вырывался лезвиеподобный поток зелёной энергии, с которым ты совершенно не хотела встречаться. Чем твои соигроки вообще думали, прототипируя этим??

Быстрой командой расширила оранжевый портал, чтобы огр в него влез, навела "дуло" портпушки меж собой и огром, пользуясь виртуальным прицелом. Ты — не из тех "порталганщиков", которые всё на глазок делают! Как вообще из такой серьёзной штуки, как портпушка, можно делать спорт? В неё же миниатюрная чёрная дыра встроена, это инженерное устройство, требующее строгого отчёта и максимальной ответственности!

Огр неуловимо быстро шагнул к тебе, занося энергомеч — это чем его так усилили? Впрочем, ты среагировала со скоростью мысли — и как люди вообще жили до изобретения нейроинтерфейса? С жутковатым рёвом огр свалился на холм всевозможного мусора. На всякий случай ты закрыла синий портал, выдохнула, осознав, что сжимала портпушку до побелевших пальцев. Чуть не капчалогировала её — вовремя остановилась и просто закрепила себе на спину, как рюкзак — только так её можно было носить удобно. А если капчалогировала — оранжевый выход, чтобы сбрасывать всяких бесов в мусорку, бы исчез!

— Делаю, что должна? — ответила, наконец, Мирддину. — Маг я Пространства — или кто?

— Тогда объясни мне, Маг Пространства, почему портпушка сработала? — хмуро вопросил Мирддин. — Ты же помнишь про ограничение дальности?

— Игровые условности, — поняла ты. — Значит, прихвостни с портпушкой могут телепортироваться на любое расстояние? Будет сложно вычистить всех со станции, — потёрла лоб. Заботы, заботы, заботы... Обернулась к консоли управления. — Рассказывай, как перезапустить реактор. Время — жизни.

Свежий снежный ветер бросился им в лицо, стоило открыть двери. Элиза повела рукой, оставившей синие волнистые полосы в воздухе. Аспект Дыхания повиновался Шаману Тени, и ветер улёгся — с настоящей метели до лёгкого ветерка, едва тревожащего волосы. Крупные снежинки лениво сыпались с низких небес, вокруг, куда ни посмотри, простирались сугробы, меж которыми зовуще мерцали блуждающие огоньки — не волшебные создания, а самые настоящие не-огни, заманивающие не в какое-нибудь болото, а в глубокую инореальность без права возврата. Было не так уж и холодно: украшенный золотыми звёздами градусник у дверей показывал минус один по Цельсию.

— Край Весенних Холодов, — тихо произнёс Ксенофилиус. — Твой Обитатель, доченька, Великий Змей Абраксас ждёт всех нас.

— Мы в пузыре, — сказала Элиза, вчувствовавшись Пространством и интерпретировав Правдой. Вокруг неё то и дело вспыхивал и пропадал многоцветный ореол сразу нескольких аспектов, льнущих, точно ласковые кошки — привычный, успокаивающий свет. — Похоже на... пузырь снов?

— Реальность замкнута, — серьёзно кивнула Луна. — Там, — указала пальцем куда-то в снежные дали, — её центр. Нам нужно к нему!

— И как мы пройдём эти штуки? — кивнула Элиза на не-огни. — Ты сможешь нас типа защитить?

— Нет, — хмуро сказала Луна. — Просто идите следом за мной и... ну... поверьте мне? — несмело улыбнулась.

И они пошли. По твёрдому насту, по мягкому снегу, не проваливаясь ни на капельку (и каждый делал это по-своему), меж огней, манящих к себе и меняющихся с каждым шагом... Огни разгорались. Разрастались. Становились полноценными видениями, а затем и мирами. И не вглядываться в них становилось всё тяжелей и тяжелей.

Элиза не выдержала. Мир, в котором Гвен была жива, а Кира так и не стала Хранящей, мир, в котором они победили, создали вселенную и жили одной счастливой командой... Она остановилась всего на полсекунды, всматриваясь в него — и Луна с Ксено пропали в мерцающей, холодной нереальности. Свет видений завораживал, а холод свежего ветра поздней сменился ледяным и пронизывающим. Хотелось смотреть и хотелось свернуться в клубочек, завернуться в одеяло, подвернувшееся под руку, погрузиться в жизни их-счастливых и...

— Инос детрактум! — крикнула Элиза.

Ничего не изменилось.

— Инос детрактум. Инос детрактум!

— Твои слова не имеют силы, — донеслось до неё точно сквозь пелену. — Смотри сны — и спи.

— Твои слова тоже типа не того, — вырвалось у неё. После слов Хранящей её не каждый бог мог пронять, не то что эта непонятная фигня!

Иномагия не сработала. Не важно, почему. Магия? Она не знала, как магией бороться с инореальным, а вокруг было именно оно. Остаётся ходить с козырей. Аспекты! И лучше те, что пофизичней — с субъективными могут возникнуть... трудности. Потому что именно через них на неё и могут повлиять! С другой типа стороны... с другой стороны... ну конечно же — влияние!

— Делай раз, — как порой говорит Алиса, сказала и Элиза — по-русски, с жутчайшим акцентом, который только слышало Пространство Парадоксов!

Она убрала Надежду. Просто выбросила её из себя, отвела взмахом дирижёрской палочки в сторону. Осталась только цель — и пылающая Ярость. Всё вокруг стало чётче — и видения, и её их восприятие, типа всё сразу — и воздействие, и сопротивление. А потом сосредоточилась и сказала:

— Делай два.

Кровь улетела в сторону, вмиг разрывая все связи и привязанности. Неуютное ощущение пустоты поселилось в груди — но чистая сила Ярости тут же вымыла его, оставив только сущность — внутреннюю, личную, не силу связей, не то, во что она верит, а самое "я". Выбор и смысл, путь и направление, логику и чувства — Разум и Сердце.

— Делай три.

Сфокусировав Разум и Сердце в единое целое, полностью оградившись от внешнего мира, соединила Дыхание с Яростью — и ударила ими вокруг, в видения, теперь уже смутные и совсем не привлекательные, не способные добраться до центра её "я", чтобы подобрать ключик против неё-единой, неё-отрешённой, самой её сути, благодаря урокам Хранящей сознающей себя настолько чётко, насколько это возможно для смертной.

И иное убралось. Оно треснуло кусочками, лопнуло осколками, разорвалось на клочки — и Дыхание, свободный ветер, превращённый Яростью в освобождающий ураган, раскидал их в стороны, оставив только реальность. Она не способна противостоять Крови и Надежде с помощью них же самих — в конце концов, ни один аспект, кроме Тени, не является ей "родным". Она не достигнет полного их понимания — ну типа, через эпохи, может быть? Но определить вектор воздействия, подготовить противодействие и отразить удар — более чем в её силах.

Палочка взметнулась вверх, окутанная мягким зелёным светом Пространства. Взмах. Пространство сплелось с Кровью. Взмах. К ним присоединился Свет. Взмах. Окружённую жёлтым, зелёным и багровым свечением палочку Элиза подкинула в воздух и велела:

— Приведи к Луне.

И стало так.

61 Грэм: войти

"Их мелочная суета утомляет, не так ли, Грэм?" — голос в голове снова заставил вздрогнуть. Инфуцор в голове. За это время он выяснил, что об Инфуцоре ровным счётом ничего не написано ни в библиотеке корабля, ни в библиотеке "родного" Хогвартса, которые целых две мадам Помфри вместе с Грэмом аккуратно соединяли друг с другом. Да и что вообще можно было выяснить в таком хаосе? Всюду суетились, бегали, кричали друг на друга — и в библиотеке, и по всему кораблю!

Эвакуация буквально перемешала Канцелярию и Директорат, которые судорожно разбирались, кто же теперь и где именно главный, пытались хоть как-то распределить между собой полномочия, одновременно друг друга не потеснив, а ещё — интегрировать последних выживших с Земли, среди которых были и магглы, и иностранцы, и кого только не было! По кораблю вперемешку ходили авроры с двух разных Земель, нередко можно было увидеть почти близнецов, увлечённо беседующих друг с другом — разные версии разных людей не упускали возможности друг с другом поговорить, а общий язык находили очень и очень часто. А уж когда Грэм заметил кокетливо улыбающихся друг другу Рит Скитер...

Сумасшедший дом! Вот во что превратился корабль, несмотря на все меры предосторожности. Людей принимали небольшими партиями, старались интегрировать... но новенькие, похоже, думали, что сами ассимилируют корабельных. Везде стоял шум, авроры постоянно разнимали драки, по слухам, невыразимцы перешли на постоянное дежурство, чтобы хоть как-то контролировать толпу иномагов-недоучек, пытающихся насылать кошмары обидчикам, а вместо этого застревающих в кошмарах сами. В общем, царило именно то, что Грэм успел возненавидеть всей душой.

"Тебе это тоже не нравится?" — нашёлся он, покосившись на парочку невыразимцев в глухих плащах, дежуривших у входа в приёмную Высшего Директора Бартемиуса Крауча. Высший Директор вызвал его лично, но предварительно короткой запиской Минерва Слизерин предупредила, чтобы он не волновался: всё согласовано, Крауч зовёт по поводу входа в сеанс. О котором они проговорили очень много, но по большей части — без самого Грэма, что казалось ему странным, ведь Хранящей там не было тоже, как и Алисы, как и... вообще никого, кто разбирался в Игре?

Сам Грэм в Игре не разбирался, но имел долгий, обстоятельный разговор с Кристо Орловым. Тот объяснил ему всё, что можно и что нельзя, причём под запись — целую лекцию устроил! Выглядел он не очень весело и всё время переглядывался с будто бы поникшей, померкнувшей Алисой, но умудрялся рассказывать всё занудным лекторским тоном, как профессор Биннс. Грэм так и не смог понять, была ли это маска или Кристо всегда такой?

"Глупая дезорганизация разделённых на части, — слова, долженствующие звучать высокомерно, в устах Инфуцора звучали скорее печально-ностальгически. — Они могли бы быть возвышены, Грэм, могли бы обрести целостность высшего порядка. Ты не представляешь, каково это — видеть их муки и не помогать, не мочь даже дотронуться до них!"

"Как Единство?" — Грэм всё ещё не разобрался, что он испытывал к Единству, к тому опыту, что пережил. Страх? Желание повторить? Ощущение духовной близости, полной открытости, родства с окружающими было таким ярким... Но сейчас он этого не ощущал. Ему и хотелось потянуться к другим, и не моглось. Как будто тогда он смотрел на людей широко раскрытыми глазами, а теперь — подглядывает в дверную щёлочку. Это было не болезненно — просто ощущение неправильности, нетаковости, несочетаемости тех ощущений и настоящих. И какие из них были правильными, а какие — иными Грэм решить не мог. Но чувство неправильности, какого-то внутреннего диссонанса сопровождало его постоянно — будто привычно ноющая рана, даже не раздражающая, а просто существующая. Часть него.

"Единство — пародия, самое первое приближение к настоящему единению, — ответствовал Фес-Ис. — Общие мысли, общая жизнь, общая кровь — ты не можешь себе представить, что такое настоящая мультиличность. Ты слышал о Мерсере?"

"Тот сошедший с ума учёный, съевший Волдеморта и спасший Луну?" — поёжился Грэм. С некоторых пор он предпочитал держаться от новостей подальше.

"Составляющие его души стали ближе к мультиличности. Но некоторые барьеры были стёрты слишком рано, некоторые так и не были разрушены — получилась ещё одна пародия. Подлинная гармония нарушенных пределов неописуема словами смертных, Грэм Фергюссон. Если мой план исполнится, я покажу тебе Нелунную Истину... если ты того пожелаешь".

"А если нет?"

"Я дам тебе свободу, Грэм. Я — не воплощённое зло. Ты видел тень тени Извечной Истины — ты можешь сам решать, принимать её или отвергнуть. Есть множество Сил и Истин в этом мироздании, которые ты мог бы принять и которые могли бы принять тебя. Разнообразие есть благо".

"Тогда почему..."

"Почему я стремлюсь изменить? Почему я стремлюсь спасти их от вечного страдания? Почему стремлюсь открыть им глаза? Почему желаю показать Истину? Потому что они страдают, слепы и глупы, Грэм. Я делаю это ради них в той же мере, в какой и ради себя. Но некоторые из них, единицы — они могут достичь большего, принести большее благо отдельно от Нелуны. Любой рисунок требует фон, любая красота, любая истина, любая жизнь познаётся в сравнении. Если не с чем будет сравнивать, то чего стоят чудеса Нелуны? Я жажду, чтобы Нелуна стала первейшей из Сил — но не единственной из них. Повторяю, Грэм, ты считаешь меня первородным злом — но ты не прав".

"Значит, Хранящая..." — в неожиданной догадке понял он.

"Равновесие. Она не желает уничтожить Нелуну. Это невозможно, нет ни одного спектра возможностей, доступного моему взору, в котором Нелуна была бы уничтожена. Хранящая хочет сохранить Равновесие, оставить Нелуну одной из Сил — не высшей, не первейшей, как того желаю я. Можно ли назвать наши отношения враждой, Грэм? Нельзя. Мы — соперники, не более того".

"Ты переворачиваешь всё с ног на голову!"

"И никогда не лгу, — тихонько рассмеялся Фес. — Вернись к реальности, юный иномаг — тебя зовут".

— Мистер Фергюссон? — в сильном, даже мужественном голосе парня по имени Гарри, того самого Гарри Поттера, сыгравшего немалую роль в истории 3М-линии, звучала искренняя забота. — С вами всё в порядке?

— Просто задумался, — постарался улыбнуться Грэм.

— Есть над чем подумать, — серьёзно кивнул ему Поттер. — Пойдёмте, Барти ждёт нас.

— Нас? — слегка удивился Грэм.

— Вам ничего не сказали? — вздохнул Поттер. — Эти бюрократы из Директората и Канцелярии никак не могут определить, кто будет вашей охраной, — он показал невыразимцам-охранникам пропуск, те коснулись его палочками и молча кивнули на дверь. — Мне надоело смотреть на этот цирк — вот и предложил себя. Не отказались — кишка тонка, — довольно ухмыльнулся он.

— Эм, спасибо? — не сразу нашёлся Грэм.

— Не за что, мистер Фергюссон — мы все в одной лодке.

Никакого места для секретаря у Крауча не было — за дверью размещался сразу же кабинет, большой, но создающий ощущение скорее стеснённости — всюду столы со стопками документов, доски с начерченными на них непонятными диаграммами, а яркий белый свет ламп попросту резал глаза. Высший Директор смерил их холодным взглядом, взглядом же указал на кресла.

— Поттер, Фергюссон. Присаживайтесь. Надеюсь, вы не отказались от своего решения, Поттер?

— Не дождётесь, сэр, — чуть ли не оскалился тот в ответ.

— Садитесь, мистер Фергюссон, — повторил Крауч, и Грэм осознал, что всё ещё стоит, будто скованный ледяным взглядом. По спине пробежали мурашки. Крауч был очень, очень неприятным человеком! От таких Грэм старался держаться как можно дальше, ещё лучше — иметь между ними и собой кого-нибудь вроде Минервы Слизерин или профессора Райса. Профессор Райс...

— А теперь, господа, скажите-ка мне, знакома ли вам некая Элизабет Миртл?

— Элизабет уцелела? — воскликнул Грэм.

— Миртл? — недоверчиво уточнил Гарри. — Она пропала после того, как... это не важно. Она здесь, на корабле?

— Мы взяли этого... не-призрака при попытке проникнуть на корабль, — брюзгливо разъяснил Крауч. — При ней был феникс, она утверждала, что это Фоукс, феникс Дамблдора, но подчинялся он ей. Северус Снейп поручился, что она не враждебна нам — мисс Миртл вместе с фениксом отправили в специальную камеру Отдела Тайн для разбирательства. Но с применением самых... лучших способов Отдела мы узнали лишь, что она искренне верит во всё, что говорит. Она утверждает, что знакома с вами обоими и летела встретиться с мистером Фергюссоном, но "не против поболтать" и с мистером Поттером. Что из её слов вы можете подтвердить?

— Я полностью доверяю Элизабет Миртл, — спокойно улыбнулся Гарри Поттер. — Она работала вместе со мной и Альбусом Дамблдором над совершенно секретным проектом. Если вы уверены, что это — она, то можете ей доверять настолько же, насколько доверяете мне или Альбусу.

— Очень... хорошо, — даже вечно сухого и холодного Крауча поразила такая... верность? Безаппеляционность? По правде говоря, она поразила и самого Грэма — Миртл говорила, что чем-то помогает профессору Дамблдору, но чтобы вот прямо так... Грэм почувствовал за подругу искреннюю гордость — что бы она ни делала, она доказала, что не какая-нибудь там Плакса, а чело... то есть, призрак, на которого можно положиться.

— Элизабет — мой друг, — поддержал Грэм. — Можно её освободить?

— В таком случае, — Крауч прикрыл глаза, нахмурился, кивнул, решительно сказал. — Не можно, а нужно. Бойл настаивает, чтобы, если она не лжёт, то сопровождала вас, мистер Фергюссон, со своим фениксом. Личный призрак Дамблдора! — он покачал головой и перевёл взгляд на Гарри. — Она действительно полезна и надёжна? Призракам свойственна зацикленность и косность мысли. Она была простым исполнителем инструкций Дамблдора или способна проявлять инициативу?

— Надёжный, неглупый человек — только призрак, — без колебаний подтвердил Гарри. — Повторяю: я полностью доверяю Элизабет Миртл.

— Она становилась... настоящей, живей после нашего общения, — добавил Грэм. — Наверное, без меня она стала по-настоящему... — сбился и ругнулся на своё косноязычие в уме. — Ну, насколько призрак может быть живым?

"О, ты не представляешь, насколько живым может быть призрак!" — чему-то рассмеялся Инфуцор. Грэм понадеялся, что вздрогнул не слишком явно.

— Решено, — кажется, Краучу всё равно это не нравилось. — У меня есть некоторая... информация об Игре, поэтому именно я отвечаю за вашу, мистер Фергюссон, подготовку. Мистер Поттер, мисс Миртл и Фоукс — более чем достаточная команда. Но вы, мистер Поттер, можете взять ещё пару человек, которым доверяете как себе.

— Гермиона и Седрик, — и вновь Гарри не колебался. Было немного завидно его выдержке и решительности!

"У тебя другие преимущества, Грэм Фергюссон", — Инфуцор в голове — вот уж преимущество так преимущество!

— Мисс Грейнджер, мистер Диггори, — протянул Крауч. — Пусть будет так. Я предоставлю вам доступ ко всему арсеналу Директорату и Канцелярии. Вам стоит потренировать мистера Фергюссона — но без напора. Вы должны понимать, что боевые качества в Игре важны — но не первостепенны. Научитесь действовать в одной команде, на одной волне — этого достаточно. Задача ясна?

— Так точно, — ухмыльнулся Гарри. — Сколько до входа?

— Месяц-другой — точно не скажет и Хранящая, — пожал Крауч плечами. — В любой момент печати на трещинах в реальности ослабнут — и вы немедленно должны будете ввести Хогвартс в сеанс. Мистер Орлов сделал для этого всё необходимое — и я надеюсь, что вы не подведёте, мистер Фергюссон, всех нас.

Грэм поёжился — на мгновение показалось, что кто-то водрузил небеса ему на плечи!

— Я постараюсь.

— Мне нужны не старания — мне нужен результат, — отрезал Крауч. — Я не смогу проконтролировать вас в сеансе лично, но поймите, мистер Фергюссон: от вашей "игры" зависит судьба всех миров, что ещё уцелели. Земли, Англии и Хогвартсы в миллионах версий! Вы должны выложиться до конца — и ещё сильней, пока цель этого сеанса не будет достигнута. Ни вы, ни мистер Поттер пока не осознаёте настоящей значимости ваших действий, но она намного выше жизней всех на этом корабле. Если перед вами будет стоять выбор... — он запнулся, но холодного взгляда от Грэма не отвёл. Слегка смягчился. — Я не надеюсь, вы поймёте, что жизни всех ваших друзей и коллег, всех обитателей этого корабля — ничего не стоят перед грядущим. Но я надеюсь, что вы не отмахнётесь от моих слов, если... когда придёт время выбора. Я не могу повлиять на ваш выбор, но хотя бы доживите до него. Это вам ясно?

"И я полностью согласен с ним", — шепнул Фес-Ис.

— Да, — выдохнул Грэм. — Я сделаю это.

— Мы сделаем это, — Гарри положил руку на плечо — и неожиданно стало спокойней. Гарри Поттер ободряюще улыбнулся Грэму Фергюссону. — Ты не один, Грэм, что бы ни говорил Барти — если оно будет того стоить, я поддержу самый тяжёлый выбор.

— Спасибо, — выдавил он.

— А теперь, мистер Фергюссон, — усмехнулся Гарри, как-то разом рассеивая всё напряжение, — не хотите ли взять пару уроков от старого-доброго мистера Поттера, повергавшего Тёмных Лордов с одного годика?

И Грэм несмело кивнул, а Крауч сухо, но на удивление искренне улыбнулся им двоим.

Он ожидал, что следующий месяц будет самым худшим в его жизни. И команда Гарри его не подвела! Месяц будто бы пролетел, отпечатавшись в памяти яркими моментами:

— Привет, — немного смущённо приветствовала их с Гарри Элизабет. И через полчаса рассказа, чем занимался Грэм, когда они расстались:

— Грэм Фергюссон! Если ты ещё раз будешь так рисковать, то я расплачусь... и переверну все библиотеки всех миров, чтобы найти способ запереть тебя в самую безопасную и комфортабельную из них!

...

— Гарри Поттер, мы не для того тебя спасали, чтобы ты... ух, да я тебя в ту же библиотеку, что и Грэма, запру и на стражу сяду!

...

— Правее! Если не попадёшь с пятой попытки — будем тренироваться всю ночь, — строго сказал Гарри.

— Дольше, — хитро улыбнулась Гермиона Грейнджер. — У меня снова есть хроноворот.

...

— То есть, как это запретные разделы Запретной Секции, о которых я ещё не знаю?! — ахнула Гермиона. Миртл показала ей язык, а Седрик показал пантомиму засыпающей за чтением Гермионы. Смеялись все.

...

— Эту часть корабля ещё можно изменять по желанию, — сообщил явно недовольный Крауч. — Вы не представляете, чего мне стоило договориться о доступе с Канцелярией. И, очень вас прошу, ознакомьтесь с правилами безопасности! Бойл меня съест, если узнает, что на полигон опять нужно вызывать чистильщиков из Гильдии.

...

— Никакой честной игры, — хмуро сказал Седрик. — Враг никогда не играет честно. Бей сразу, без в спину, бей быстро и без колебаний. Грязно, чисто — неважно, главное, чтобы работало.

...

— Тис и перо Фоукса? — ярко-серебряными глазами смотрел на Миртл Олливандер. — Если вы уговорите вашего фамильяра дать ещё одно перо — я исполню ваш заказ бесплатно и вне очереди, мисс Миртл.

...

— Я знаю, что мы не на войну собираемся, — терпеливо ответил Гарри. — Барти, я сопровождал научные экспедиции чаще, чем вы заседания Визенгамота проводили. Мерлин всемогущий, я проводил научные экспедиции сам, для Гермионы! И спасательные проводил, и разведывательные, и штурмовые — любые на ваш вкус. Но именно боевые навыки Грэма ниже остальных — в остальном он весьма неплох.

...

— Люмос! — Элизабет с трудом сжимала палочку в полуматериальной руке — и огонёк послушно возник на её кончике. Неяркий, едва заметный, но сколько же радости было написано на её лице!

— Поздравляю, мисс Миртл, — мягко улыбнулся Гаррик Олливандер. — Вы сделали очень важный шаг обратно, в человеческую жизнь.

Грэм медленно протянул дрожащую ладонь и коснулся пальцем запястья Элизабет. Плотное. Тёплое. Живое!

...

— Называйте меня Бет! И не смотри так, Элизабет — это слишком официально!

...

— Как настоящие зомби! Как ты смогла это, Бет?

— Ну, я просто очень захотела и...

— Гр-р-р-р!

— Бежим!

...

— Почему вы считаете, мисс Миртл, что правила безопасности полигона для вас необязательны? Первый и последний раз я иду вам навстречу. Ещё одна такая промашка — и ваше право пользования полигоном будет аннулировано раз и навсегда! Знали бы вы, какую цену заломила Гильдия и что мне рассказал о ваших не-зомби мистер Бойл! В числе прочего, мисс Миртл. Вы вообще обучались иномагии? Что значит — нет?!

...

— Смотри внимательно, Бет. Вот так — и так! Попробуй повторить движение. Ещё раз! Ты же хочешь научиться защищать Грэма?

— Экспеллиармус!

— ...Напомни мне рассказать тебе о правилах безопасности при тренировках магии. И не говори Седрику, что я подставился — засмеёт!

...

— Твоя полупризрачность — это твой козырь, Бет. Из тебя может получиться очень неординарный боец, если ты научишься управлять призрачностью. Думаю, я не огорчу тебя, Грэм — боец из тебя так себе, и месяцем тренировок это не исправляется. А вот из Бет мы можем сделать что-то интересное и побыстрее!

...

— "Удивил — значит, победил" — это не о том, что ты сотворил с этим манекеном, Грэм! Как ты вообще это сделал?

...

— Следующие три дня — отдыхаем. Гарри, я серьёзно, и Грэм, и Бет на пределе, хватит их гонять. Вытаскиваем Гермиону из её "Самой Запретной из Запретных секций" и идём в кино.

...

— Грэм, а давай... давай просто погуляем?

— Нашла что-то интересное?

— Нет... то есть, да, знаешь, я тут почитала о новых Ажурных Залах... Грэм? Что случилось? На тебе лица нет!

...

— Порядок входа в Игру все заучили? Отлично — я составила список самых очевидных помех и методов их решения, заучите тоже! Что значит — это уже чересчур? Вы хоть понимаете, что на кону, Седрик? А к послезавтра я приготовлю план корабля с пометками, и его тоже надо будет разучить!

...

— Никогда не думала, что побочный эффект бытия призраком — идеальная память. Интересно, можно ли это повторить... Гарри, я же не всерьёз!

...

— Бет, можно тебя на секундочку? Вот. Читай.

— "Любовь к призраку"? Это любовный роман?

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Это список задокументированных случаев, когда возвращённый призрак влюблялся в того, кто начинал его возвращать.

— Но я...

— Не влюблена в Грэма? Это заметно всем, кроме самого Грэма, да и он, должно быть, догадывается. Не смотри на меня так, я не хочу сказать, что это "ненастоящая" любовь и что "добром это не кончится". Просто прочитай и поищи для себя что-нибудь полезное. Из меня плохая советчица, но это действительно интересная подборка.

...

— Интересный случай, — выражение лица Бойла было столь красноречиво, что Бет чуть не прыгнула в пол. — Значит, вы проникли в мою каюту, чтобы узнать, как побыстрее стать человеком, чтобы... мда. Элизабет Миртл, у вас есть хоть капля совести? У меня был сложный рабочий день, я прекрасно помню, кто сделал тех не-зомби, а теперь вы вторгаетесь в частную каюту и будите меня посреди ночи. Вижу, совесть у вас всё-таки есть... Стоять! Возьмите себя в руки, прекратите проваливаться сквозь землю и плакать. Не хватало ещё, чтобы вы начали проводить на полигоне самодельные ритуалы! Завтра, в девять утра, в моём Отделе, третий этаж, триста пятнадцатый кабинет. И прежде чем делать такие вылазки — поучились бы окклюменции! Все ваши мысли — как на ладони. А теперь извольте уже провалиться под пол и не мешать мне спать!

...

— Да, Поттер, это приказ. Нет, мисс Грейнджер, никакого толкования, это прямой приказ. Вы не должны прототипировать спрайт мистера Фергюссона ничем. Да, я отдаю себе отчёт в том, что говорю. Это прямой приказ Хранящей Время, и она знает, о чём говорит. Да, у меня был с ней контакт, а сейчас имеются подробные инструкции. Я не знаю, зачем ей непрототипированный спрайт, но вы должны будете сохранить его. Я объясню, как, когда вы успокоитесь, наконец! Или мне удалить из кабинета всех, кроме Поттера и Фергюссона?

...

Команда Гарри оказалась просто замечательной. Все трое — вечно хмурый Седрик, деятельная "мисс-всё-спланирую-заранее" Гермиона и сам Гарри, спокойный и надёжный. А уж Миртл! Грэму порой даже казалось, что она в него влюбилась — так хотела наобщаться за все месяцы с расставания. Она вправду очень изменилась — но вместе с тем осталось той же самой "знайкой", любящей днями напролёт просиживать в библиотеке. Неудивительно, что она быстро нашла общий язык с Гермионой, а когда научилась держать палочку, то проявила такой талант в боевой магии, что обогнала даже его! Ну, не то чтобы он был хорошим дуэлянтом, не говоря уж о бойце, но всё-таки...

А вот что Крауч, оказывается, исполнял приказы Хранящей Время — это было настоящим сюрпризом! И Гарри об этом знал — но молчал. Грэм спросил у Кристо в чате, не будет ли чего-то ужасного, если он не прототипирует, на что тот ответил, мол, в их сеансе так и было — в результате появилась Хранящая Время. Это просто значит, что сеанс вряд ли завершится победой в "классическом игровом" смысле — созданием новой вселенной. Но поскольку "сеанс Хранящей-Орловой" и не был задуман классическим игровым и если это действительно инструкции Хранящей, то ничего страшного не произойдёт.

И вот, наконец, всё свершится. Наверное, самое главное, чему научил Гарри за этот месяц (растянутый в несколько раз хрономерами и хроноворотами!) — это спокойствию. Они на межкрыльной палубе в чарах-скафандрах, над головой светилась драгоценностью титана Земля, окружённая жуткими трещинами, угасшее Солнце было где-то под ногами, а Джинни Уизли без проблем вышла на связь через МРСВЧ.

Спокойно и как-то даже обыденно, как на тренировках, Грэм создал свой основитовый артефакт — копию Камня Слизерина — и без особых колебаний его разбил, капчалогировав перед этим зелёный протоспрайт. А затем их всех подхватил ураганный ветер, с лёгкостью сбросил с палубы и утащил в ветреную мглу! Судорожно вцепившись в палочку и остатки спокойствия, Грэм закрыл глаза, чтобы не закружилась голова. В голове крутилась мысль: "А что мы сделали не так?"

62 Энтони и Грэм: осмотреться на месте

Осторожно, по одному, вышли все из дома, готовые в любой момент отступить под сень чар. Он бросил быстрый взгляд на Кольцо Пустоты, но тут же вспомнил, что с ним — его верные люди, а Кольцо — это дорога в один конец. И у него есть конкретная цель. Он должен победить Обитателя этого места, каким бы жутким оно не казалось.

Если честно, жутким это место совсем не казалось. Вот то, что его окружало, багрово-красная дымка, в которой непрестанно мелькали какие-то смутные образы — да. Но дымка лишь пыталась дотянуться до уступа на большом астероиде, куда и приземлился дом. И отталкивал её мягкий зелёный свет, исходящий от зелёных же кристаллов на иссиня-чёрных выступах неведомого металла. От этого света Энтони ощущал лишь прохладу и покой; он не был им враждебен, и это немного успокаивало, но в то же время заставляло искать подвох.

В воздухе плавно кружились крупные снежинки, появляясь из алой мглы и в неё же уходя. Под ногами — плотный наст, сквозь который проступал лёд. Наледью же было покрыто почти всё — кроме кристаллов. Будто кто-то аккуратно очищал и берёг их от снега. Было холодно, даже очень холодно — ещё на выходе все, не сговариваясь, закляли друг друга теплохранной магией.

Его ребятам, Оли и Робу, явно было не по себе от открывшегося вида, Ханна просто встала справа от его спины, и её молчаливое, привычное, обнадёживающее присутствие помогло вздохнуть спокойно и вернуться к отрешённому анализу ситуации. Крауч и Снейп оглядывались с явным интересом, а вот отец... Отец уже жадно смотрел на ближайший зелёный кристалл, будто прикидывал, как сковырнуть круглый камень из чёрно-синего материала и отнести в дом! Энтони с трудом подавил волну гнева, но невовремя — отец заметил его взгляд и криво усмехнулся.

В этом месте можно было дышать, поэтому они отменили чары головного пузыря, вдыхая щекочущий нос морозный воздух. Он сам, Снейп и Дилан разбросали вокруг чары познания, но те тонули в окутывающей это место холодной ауре, точно в пустоте. Ни единого отклика! Крауч деловито проверил портключи — конечно же, они тут не сработали. Аппарацию проверять на себе никто не решился. Место было странным, ограничивающим, но на первый взгляд вполне безопасным. На первый взгляд — до тех пор, пока Энтони не решился бросить поисковые чары в тёмно-красную дымку, заменяющую здесь небо.

Вновь заклятье не вернулось — зато дымка колыхнулась ему и их маленькому отряду навстречу, "выплёскивая" из себя огромного монстра! Монстра с трёхэтажный дом высотой! По телосложению он напоминал слона, вот только вместо кожи его покрывал костяной доспех, отовсюду торчали шипы и острые рога, а бивни — гигантские лезвия, крепящиеся к могучей челюсти, точно зубы-переростки! Это существо не то что слонов — должно быть, скалы на завтрак может есть!

— Авада Кедавра, — хладнокровно, без колебаний сказал Крауч, направляя тоненькую тростинку зелёного луча в чудовище, которое встретилось с ним взглядом. Алые, полные какой-то первобытной ярости глаза монстра осветились... разумом? Размер луча уже не вводил Энтони в заблуждение — он сам видел, как самым тоненьким лучиком "авады" достаточно лишь коснуться кого-то вроде буйствующего великана, с лёгкостью сопротивляющегося магии слабее, чтобы убить. Одно касание.

Зелёная вспышка. Луч столкнулся с костяной бронёй монстра, подставившего под неё свой лезвиебивень — и бессильно угас. И тогда монстр зарычал — так сильно и гулко, что под ногами завибрировал камень! — и, разбрасывая снег во все стороны, будто маггловский бульдозер, рванулся на них, отмахиваясь бивнями от лучей Оли и Роба, Крауча и Дилана. Энтони замер, как и Снейп, как и Ханна, не спеша действовать. Эту тварь так просто не проймёшь — нужен был план.

Простейший план он мог реализовать хоть сейчас. Кольцо Пустоты прекрасно работало здесь, более того, оно точно стало здесь сильнее, будто было связано с этим местом на глубинном уровне. Стать незримым и неосязаемым и убить эту тварь неожиданной "авадой", от которой та не отмахнётся! Но есть одно "но": даже если он это сделает, монстр уже прикончит всех остальных! Или снесёт своей тушей дом.

Прежде, чем Ханна или Энтони решились что-то делать, действовать начал Снейп. Он выхватил и метнул навстречу монстру две склянки, взмахом палочки ускоряя их полёт. Обе склянки разбились об огромные бивни, которые тварь использовала как щит — разбились, и в мгновение ока бивни рассыпались прахом! В тот же миг зелёный луч Крауча ударил монстру прямо в пасть, и алые глаза погасли. Зато инерция гигантской туши — нет! Всемером они бросили тормозящие и отталкивающие чары — этого хватило, чтобы тварь замерла за несколько метров от них, с грохотом обрушившись наземь, окатывая их снежным водопадом. Затем могучее, кажущееся несокрушимым тело замерцало и расплылось в быстро развеивающуюся красную дымку, из которой и вышло.

— Протего! — выкрикнула Ханна.

Отец рывком палочки дополнил ещё "этфарго", в отличие от "протего", зримой областью искривлённого воздуха. И в этот воздух сквозь снежную мглу ударили... иглы? Целый град игл глухо застучал по щиту, который вскоре истощился — здесь-то и принял на себя нагрузку Ханнин "протего".

— Этфарго, — возобновил Энтони, вкладывая в щит побольше волшебства.

— Это ещё кто такие? — нахмурился Дилан.

Снег осел — вдалеке показались сами стрелки, напоминающие змей, с не то лапами, не то гигантскими когтями, вырастающими из покрытого панцирем гибкого тела. И красные, горящие ненавистью глаза. Безусловно, из той же породы, что и предыдущий монстр.

— Конфринго!

— Авада Кедавра!

— Экспульсо!

— Лапио!

— Импедимента!

— Инверсум!

— Ардира линум!

Эффективными оказались далеко не все заклятья — от "авады" атакующие твари с лёгкостью ускользнули, как и от "конфринго", несмотря на его невидимость. Зато мгновенное "экспульсо" раскидало их в стороны, причём один ещё в полёте превратился в камень и утонул в сугробе, истаяв красным дымом. Огненная сеть накрыла ещё парочку, а обращённые костяные иглы истыкали ещё одного. Осталось пятеро. И они... зарылись в землю? Просто "пробурили" собой снег и даже камень!

Не тут-то было! Что делать, сообразили все — невербальный "левикорпус" дёрнул тварей в воздух, причём одного от совмещения чар попросту разорвало надвое. Остальных перещёлкали как в тире — впрочем, и подвешенные за хвост, монстры изворачивались и выплёвывали в них иглы, заставляя возобновлять щит. Умирая, как и гигант, змеестрелки распадались красной мглой.

— Стрёмновато что-то, — некультурно, но метко выразил общее настроение Роб.

— Они закончились? — спросил неведомо кого Оли, предусмотрительно не бросая никаких поисковых чар.

— Заклинания в небо — не направлять, — подытожил Крауч. — Целимся тщательно, если нужно — взрывными в землю.

— Здесь кто-то есть, — вдруг понял Энтони. Он смутно, словно на грани восприятия, чувствовал присутствие — и присутствие близкое.

— Отступаем в дом? — быстро предложила Ханна.

— Не время для отступлений, — раздался прямо в голове, несмотря на всю окклюменцию, холодный, вибрирующий голос. — Приветствую в Храме Зимней Пустоты, волшебники.

— Покажись! — велел Энтони, целясь палочкой по ощущениям. Ощущениям от... Кольца Пустоты? Неужели — ревенант?

— Как скажешь, Энтони Даффи, — чёрный дым окутал место в стороне от того, куда он целился — и из него выступил... некто.

Нечеловек. Гуманоид. Ни одного волоска на теле, что-то вроде чёрных косичек свисало с головы — косичек обрезанных и искусно переплетённых. Серая кожа, кажущаяся камнем, гибкое тело, закованное в причудливую броню, выглядящую скорее богатой, чем эффективной — таков он был. Зачем все эти драгоценные камни? Почему в броне столько открытых мест? В левой руке — посох, явно оружие, но никакого острия у него не было — им стреляют? Глаза нечеловека горели ровным зелёным светом, он излучал ауру, похожую на ауру всего этого места, и рта у него не было — телепат.

— Моё имя — Теромос*, и я — протосс из племени тёмных тамплиеров, — глубокий голос точно окутывал прохладой самую душу, одновременно превосходя окружающий мороз — и делая это небольно. Тёмная, родная Кольцу сила исходила от этого "протосса", и Энтони невольно ощутил некую родственность, причастность к ней и к нему самому. Теромос своим явлением, аурой холода и Пустоты напоминал Морулиса — но было в нём что-то подкупающее, а не отталкивающее. Некая... чистота. — Я рад, что встреча, предначертанная высшими силами, наконец, наступила.

Неожиданно остро Энтони осознал, что этот протосс стар. Пугающе стар. Стар — и всё ещё чист. Энтони полубессознательно знал, ощущал, что Райс не был чист. Что было то, что его мучает по ночам, были некие страхи, в самом общем смысле этого слова, нечто, что заставляет бежать и отворачиваться от самого себя, что мучает изнутри... что можно использовать, чтобы управлять человеком. Или нечеловеком — лишь бы его разум работал так же, как у людей.

Только один раз Энтони встречался с таким же ощущением. Раз, когда убедился, что без Ханны, а лучше и ещё кого из телохранителей, по кораблю гулять не стоит. Раз, когда навстречу выпрыгнул ксеноморф. И Энтони чётко ощутил, что он разумен — не хуже человека. Его разум, далёкий, недоступный для легилименции, тем не менее, был на человеческий удивительно похож. Но он был чист. Никакой зацепки — совершенная целостность, функциональная, жутковатая чистота.

Теромос тоже был чист. Стар, не младше профессора Райса, пусть эта старость и не ощущалась в гибких движениях протосса, в силе, излучаемой его телом и сознанием. Он был чист не так, как чужой. Он был чист, будто... будто просветлённый? Будто иномаг, который потратил всю жизнь на настройку собственного разума, пока тот не станет резонировать сам с собой, обретая потрясающую — и столь пугающую, чуждую самому Энтони! — мощь.

Это была не чистота простоты, как у чужого, чья личность, несмотря на почти человеческий рассудок, просто не развивалась — это была чистота настолько полно осознавшей себя личности, что даже профессор Райс... И по сравнению с грязным, но давящим Морулисом, излучаемая протоссом аура Пустоты вызывала у Энтони ощущение какого-то глубинного диссонанса — тем более глубинного, чем чище и мягче были мысли самого Теромоса. В какой-то миг Энтони даже захотелось ощутить, представить, как это — быть чистым. Но он тут же желание откинул — оно пугало.

— И снова Хранящая, — невольно поморщился Энтони.

— Хранящая Время, — медленно, веско, объёмно молвил Теромос, встретившись взглядом с Энтони. В тот же миг он едва не упал в раскрытый разум Теромоса — будто насмехаясь над окклюментивными приёмами, выворачивая их наизнанку — протосс из тёмных тамплиеров одной только открытостью атаковал, не атакуя. — Мироздание следует единому замыслу, и она — живое этому подтверждение. Мы ждали вас, и ждали долго.

Пауза. Недостаточно длинная, чтобы Энтони успел что-то вставить, но достаточно — чтобы придать мыслесловам этого протосса вес.

— Энтони Даффи, — Теромос встретился с ним взглядом. — Ты был избран очистить это место и получить награду. Твои воины — твоя сила или слабость? — протосс перевёл взгляд на Снейпа. — Северус Снейп. Последний дар должен быть вырван силой — силой духа и воинской доблестью, — о чём он вообще? — Бартемиус Крауч — кому из них поможешь ты? Достаточно ли ты стоек, чтобы устоять? Дилан Даффи, — и здесь он холодно, жёстко улыбнулся — мысли протосса стали напоминать ледяные иглы. — Если ты осквернишь наследие Зел-Нага, то будешь наказан, — подтекст Теромос даже не прятал: "наказание может быть только одним — смерть". — Оставь своё вожделение за пределами этого храма. А теперь, маги из рода людей, я прошу вас следовать за мной.

И медленно, величественно зашагал, не оглядываясь и не оставляя на снегу следов. И им не оставалось ничего, кроме как последовать за старым протоссом, одним своим видом внушающим одновременно угрозу и спокойствие.

Осмотреться на месте? Да в этом крутящемся хаосе было невозможно не то что осмотреться — ты боялся даже думать о чём-нибудь, а то вдруг подавишься собственной рвотой? Этот образ так ярко вспыхнул перед мысленным взором, что ты даже рискнул открыть глаза — о чём тут же пожалел. Вокруг крутились камни, здоровенные каменюки, каждый из которых с лёгкостью бы тебя расплющил! И крутились с такой невообразимой скоростью, что даже предугадать, какой тебя прихлопнет и прихлопнет ли... Ты немедля закрыл глаза, зажмурился что есть силы, сосредоточился, чтобы удержать еду в желудке.

"Бежишь от проблемы, как ребёнок, — шепнул Инфуцор. — Только дети считают, что если закрыть глаза, то проблемы их не найдут".

"Открою — вырвет, заклинание — не произнесу", — даже мысли получились какими-то краткими и обрывистыми.

"Поступи как иномаг. Сделай детскую сказку — инореальностью", — подсказал Фес-Ис. В его словах было здравое зерно... но это же Инфуцор! Конечно, ты не стал так делать, а вместо этого постарался сосредоточиться на образе Бет, чтобы позвать её мысленно. Бет ветер не страшен, как и камни, а значит, она могла помочь!

"Не той помощи ты ждёшь".

Шум исчез. Верчение — тоже. Ты с удивлением открыл глаза. Светло-красный свет разлился вокруг, точно ты попал внутрь зарева заката. Ни ветерка, ни движения вокруг. Нет! Вон там, издалека, что-то движется? Ты с удивлением осознал, что не можешь двинуться навстречу. Только моргать! И с ещё большим удивлением понял, что всё это — время! Сила Времени! А значит, если ты захочешь, то...

Красный свет отхлынул от тебя. И вдруг ты осознал, что кое-что забыл. Теперь-то никакой ветер тебя не поддерживает, Время — тоже. А значит...

— Протего! — крикнул, останавливая падение вогнутым щитом. К счастью, "протего" никакой опоры не нужно было, а главный минус — стоять на нём было просто невозможно! Ты немедленно поскользнулся и растянулся на дне невидимой чаши щита.

— Привет! — раздался радостный голос. Прямо над тобой зависла... клыкастая фея? По символу на мантии, впрочем, ты понял, что это игрок Времени — но что она тут делает?

— Ты кто? — просто спросил, раздумывая, как бы встать с гладкого "протего" и не полететь дальше вниз. — Это ты сделала? — хотел было кивнуть на окружающее красное свечение, но рука соскользнула — и ты опять растянулся в позе звезды.

— Арадия Мегидо, Дева Времени и создатель этого места? — заразительно улыбнулась она. — А ты Грэм Фергюссон, мой игрок, правильно?

— Угу, — буркнул ты. Как подняться-то?!

— Помочь? — она приблизилась и протянула руку.

"Ты можешь доверять Арадии", — шепнул Фес-Ис. Ты посмотрел в глаза улыбающейся не-феи — и понял, что он прав. Арадия казалась не просто искренней — а самим воплощением искренности и непосредственности! И твоя задержка нисколечко её не волновала — улыбка стала только шире.

— Давай, — протянул ей руку.

— Ты неудачно вошёл, — сказала Арадия, рывком вытягивая тебя со щита, ловко ставя прямо на извлечённую из капчалога каменную плиту, которую она тут же заморозила силой Времени. Как будто она таких, как ты, каждый день на ноги поднимает! — Попал прямо в творящий вихрь.

— Где мои друзья? Где Хогвартс? — спросил ты, потирая ушибленное плечо.

— Друзья? Ты входил не один? — озабоченно наклонила голову Арадия.

— Они...

— Мы их найдём! — с энтузиазмом воскликнула Арадия. — Ты можешь летать?

— Сейчас, — достал из капчалога метлу. — Куда?

— Вверх! Спросим, где и кто, у Януса.

— Янус? Двуликий бог? — удивился ты.

— И твой Обитатель, — кивнула Арадия, устремляясь ввысь так быстро, что ты её едва нагнал. — Он помог мне создать это всё.

— Это... — и замер, вцепившись в метлу что есть силы, когда вы вылетели из красного сияния. — Всё?

В неистово-голубом небе парили каменные громады. Сколько их? Тысячи? Десятки тысяч? И каждая из них — с целый город! На каждой — целый лес. По ним текли реки, водопадами cпадая с одного летучего острова на другой, а потом, точно как тот сток в мире перевёрнутого неба, сверкающей пылью рассыпались внизу, в безбрежной синеве. Тут и там кружились каменные вихри, и, похоже, это были те самые творящие вихри — на твоих глазах один из них ослаб, оставив после себя пока ещё голый остров.

Всё казалось таким хрупким, нереальным и чистым, будто капля росы, будто прозрачный ручей, диссонируя с размером летучих островов. И ещё одно ощущение, ещё одна атмосфера переполняла это место. Она ощущалась во всём: в кружащихся меж островов жёлтых и красных листьях, в прохладном воздухе, в светло-серых, дождящих тучах над некоторыми островами, в мягком сиянии солнца, округ которого и кружились острова — сиянии тёплом, но не слепящем — наконец, в пёстрых красках густых лесов, среди которых не было зелёной. Это было ощущение светлой грусти, атмосфера вдохновляющей прохлады, время подводить итоги и время собирать урожай. Осень.

— Нам туда, — перекричала Арадия ветер — и устремилась прямо к источнику света. — Добро пожаловать в Край Осеннего Уюта, Грэм!

____________________________

*см. рассказ "Линза Пустоты" Хью Тодда, доступный здесь: eu.battle.net/sc2/ru/game/lore/short-stories/lens-of-the-void/1 — официальный лор старкрафт 2; в случае недоступности ссылки сборник рассказов с этим в том числе доступен на флибусте proxi.flibusta.is/b/425861 — куда можно зайти, в случае блокировки, с помощью прокси или TOR.

63 Джинни и Марк: получить своих спрайтов

Обелиск был громадным. Он нависал над гладью близкого озера, точно гора, и случайное облако не дотягивалось до его вершины. Имена. Имена покрывали его гладкую, будто не подвластную времени поверхность. Тысячи, миллионы цепочек имён с уточнениями вились вверх. Некоторые были крупнее, другие мельче, часть светилась, а другие были зачёркнуты.

— Сколько их здесь? — прошептала Джинни. — Кто они?

— Мертвецы, — весело оскалилась Тёмная Луна. — Это вместо кладбища, представь? Тела, наверное, сжигали да на удобрения бросали — не правда ль, милота?

— Они все жили здесь? — скорее себя спросила Джин, вчувствовавшись в обелиск. Странная не-магия пронизывала его, даже... была им? Или он был магией? Обелиск это — или... воплощённое заклинание, твёрдая иллюзия? И в этом не было ни капли иномагии! Так странно... — Никого не осталось? Почему они умерли?

— Внимательней, Джин-Джин, — хмыкнула Луна. — Даты, на даты посмотри! Большинство — от старости, хотя жили-то немало, двести стабильных лет, а кто и до трёхсот дотягивал.

— Это вообще люди? — кому, как не Луне, знать ответ?

— Людишки-людишки, — отмахнулась она. — Арабские циферки родные, языки... английский, русский, греческий, итальянский и испанский — натуральные людишки. Руины — дома тоже людишек, хотя модифицировали их изрядно, хе-хе-хе.

— Откуда ты знаешь?

— Триста лет жизни — это, знаешь ли, не дунуть-плюнуть, — взгляд Тёмной Луны рассеянно блуждал по именам, — поверь специа... ну-ка-ну-ка! — вскинулась она. — Смотри туда!

Белый луч от её пальчика уткнулся в переливающееся радужным имя высоко-высоко, но улучшенное зрение легко его различило. Это же... Нет! Это... Но как? Джинни разглядывала надпись и не могла поверить своим глазам. Может быть, просто имена совпали? Ведь так бывает?

Фло Вефэа

? — 18623 гг. от о.к.

Древнейшая

Первый Советник: 142 — 2084 гг.

Твои советы и твой труд — залог наших жизней

Администратор Колонии: 2084 — 3592 гг.

Последняя и лучшая из Администраторов

Архимаг: 10535 — 15735 гг.

Сердце волшебства

Хранитель Знаний: 15735 — 18623 гг.

Живая история

Удостоена похорон

— Так не бывает, и ты чувствуешь это, иномаг Джин, — медленно произнесла Луна. — Восемнадцать с половиной тысяч лет, Советник, Администратор, Архимаг и Хранитель. Это была хорошая жизнь и хорошая шутка, о Хранящая! Смотри, Джин-Джин, к чему ты должна стремиться! — и рассмеялась, рассмеялась освобождающее, разгоняя разлившееся в воздухе напряжение. — Вот это покуролесила старина Фло! Произнеси теперь это имя, попробуй её позвать, а? — склонила голову.

— Фло Вефэа, — и что-то откликнулось. Будто сам воздух заискрил — но не видимыми искрами, а чем-то... ощущаемым самой душой? Радужные искры хороводом взвились от этого имени, вызывая отклик в ноосфере. На миг пред ними предстал образ. Не настоящий, неполный, призрачный, но излучающий могущество и древность, какую до этого Джинни ощущала лишь от одного существа — Хранящей Время.

— Чувствуешь теперь? — улыбнулась Луна.

— Что это? Как веское слово, — а ещё это было очень красиво. Завораживающе красиво.

— Это всего лишь временная тень, — хихикнула Луна. — Что будет, если личность назовут живой историей? Мир помнит Фло, помнит на уровне рефлексов, как настоящее божество, больше, чем божество! А я-то гадала, что пытается откликнуться и как мастер сферы отражений умудрилась шок поймать. Столкнуться со своей же тенью такой мощи... Вот что это такое — шутки Времени, хихикс!

— Укажи имя Морулиса, — велела Джинни, подкинув палочку. Та развернулась в воздухе... и беспорядочно завертелась, не в силах найти цель.

— Да, его здесь нет, — задумчиво кивнула Луна. — Пора б узнать, что здесь стряслось? Планету обыскивать — Нелуна сколько упаси!

— Спрайт, — поняла Джин. — Ты обещаешь...

— Да дался мне твой спрайт, — махнула рукой Тёмная Луна. — Здесь такое творится! Фениксы плотоядные, Фло Древнейшие... спутники наблюдательные! — резко вскинула взгляд в небо и нехорошо сощурилась. — Какая их магия гадкая и нехорошая! Сопротивляются, ишь какие... Затмись, — веское слово ударилось об яркое сиреневое небо — и то моментально затянулось серой хмарью. Луна обернулась к ней. — Спрайт! Нам нужна информация, и лучше бы вчера.

Джинни вздохнула и достала из капчалога воздух с доспехами в центре — трюк с капчалогированием куска пространства подсказала Элла. Мерцающие синим доспехи моментально начали носиться вокруг, но это уже не вызывало раздражения — после того, что она узнала. Фло. Сто восемьдесят шесть веков. Мертва. Это было... как-то даже обидно. Шутки Хранящей? Не зря говорят, что от шуток богов лучше держаться подальше! А уж если это богиня судьбы...

— Том, — позвала она. — Ты всё слышал?

— Как и всегда, Джин-Джин, — откликнулся тот. — Думаешь, эта груда металла на меня налезет?

Точно услышав, доспех замигал чаще. Обиделся? Недопрототипированные спрайты умеют обижаться?

— Или ты — или она, — хмыкнула в ответ.

— Предложить выбор, не оставив его — Дамблдор тобою бы гордился, — усмехнулся Том, вытаивая из неё — это уже перестало пугать — и призрачной струйкой устремившись к спрайту.

С громким хлопком дух Тома Риддла втянулся в спрайт. Вспышка! Синий спрайт поднял свой взгляд и посмотрел на свои руки в элегантном силовом доспехе — именно он подстроился под размер Тома, а не наоборот. Джин показала большой палец. Том сжал и разжал руку. Предвкушающе улыбнулся:

— Наконец-то я — настоящий. Готовы к новостям, герои Жизни? — и ухмыльнулся.

— Время и пространство, — шепчет Ивицер себе под нос.

— Брат?

— Они становятся одним целым, — громче говорит Ив, поднимая на тебя взгляд — такой знакомый и родной, насколько же чужой и чуждый. — Ты чувствуешь это? Сеанс движется, движется к центру!

Ты ухватываешься за его слова — и слово "центр" оставляет в груди холодок. К какому центру они движутся?

— Центр — это начало, — "раскрывает" брат. — Начало и конец! Первое и последнее, альфа и омега, точка возврата и точка невозврата. Мы движемся в самое начало и самый конец, мы движемся к ней, Марк, пусть она уже и здесь.

— Хранящая?

— Открывающая Путь — так её можно было бы назвать, — чему-то улыбается Ивицер. Чему-то... доброму? На его лице эта улыбка выглядит так странно... Это место и вправду действует на него сильней, чем на тебя. И ты не уверен, хорошо это или плохо. — Ты знаешь, почему.

— Но ты имеешь в виду другое?

— Кое-что прежде. Кое-что, что она должна совершить... завершить. Ты понимаешь?

— Да, — ты действительно начинаешь понимать. Но она же... — Как?

— Возможно, мы увидим, как. Это будет непередаваемое зрелище, Марк. Возможно, я решу вмешаться и сделаю всё сам. Мне придётся окончательно возвыситься, но я смогу. Может повторить это и Элис. Вероятно, это и будет точка расхождения, точка расщепления метареальности — кто из нас сделает это. Я не уверен. В таких вещах, — качает он головой, — уверенным быть нельзя. Ты отдохнул?

— Ещё нет, — и это правда. Как и то, что ты хочешь дослушать Ива до конца.

— Пространство и Время, — повторяет он. — Они становятся ближе друг к другу. Аспекты сближаются. Ты чувствуешь это? Конечно же, нет. Я — чувствую. У меня есть, с чем сравнить: сияние Нелуны — это почти идеальная константа, точка отсчёта и ориентир. Аспектальный базис меняется. Это упрощение, но это же и усложнение. Здесь время становится неотличимым от воли, а место — от желания. Мы — то, кем мы себя считаем. Знаешь эту цитату? Теперь знаешь. Здесь она становится близкой, почти истинной, до неё можно будет дотянуться рукой... или мыслью. Мысли становятся материальными, а материя — идеей. Только Хранящая понимает, что происходит, ведь она исследовала это место бессчётные эпохи, чтобы понять, ощутить, осознать, догадаться...

— А ты? Откуда это знаешь ты? Нелуна подсказала?

— Нелуна? — вновь улыбается брат. — Нелуне нет до этого дела — но в то же время само её пребывание близко к этому состоянию. Состояние смешения. Но здесь оно другое, Марк, здесь смешение постсмертное и доэмбриональное — слипшиеся мёртвые ткани и ещё не дифференцировавшиеся клетки. Мы находимся в месте перед началом, но после конца, месте ином, запредельном — не таком, как живая яркость Нелуны. Это место равновесия, неустойчивого равновесия, которое будет разрушено, уничтожено Хранящей Время, Открывающей Путь... или мной. Мы спешим в чистилище, где томятся души после смерти и перед рождением, место, где реальности ещё и уже нет.

— Как здесь? — неожиданно понимаешь ты.

— Как здесь? — хмурится Ив. — Да, похоже. Чистилище, место, где томятся души? Я начинаю догадываться, каков же наш Обитатель и почему именно он достался тебе, Марк. Место, разделяющее жизнь и смерть... Красиво, кто бы это ни задумал — Игра или Хранящая Время. Ты отдохнул?

— Пожалуй, — опять Ив свёл всё к разговору о жизни и смерти — и тебе хотелось просто... да уж. С этими могилами вокруг забыть о смерти было просто нельзя.

Чистилище? Понятно тогда, почему вы так ему чужды. Здесь не место ни живым, ни мёртвым — только тем, кто стоит между и ожидает... суда? Очищения души? Отдыхает между перерождениями? Перерождение — круговорот сансары — выход из круга — нирвана — просветление? Куда ведёт эта цепочка? Ты не можешь пробиться дальше — вернее, просто не хочешь. Ощущаешь, что ещё нельзя. Что некоторые вещи сначала нужно увидеть своими глазами.

И вновь тянется поиск, вновь молчащий брат, вновь странствия между могилами, которым нет конца и края. На краю сознания мелькают мысли о том, все ли здесь души были убиты Варсиэром? Может быть, здесь есть и другие? Если это чистилище, то... Или чистилище — только символ? А ещё брат говорил, что мысли становятся здесь материальными, а идеи — реальными, значит, символы — своим значением? Вопросы кружатся и кружатся в голове, раз за разом сбивая с поиска, но ты продолжаешь упорно возвращаться к цели.

— Не все здесь были поглощены при жизни, — нарушил молчание Ив — понял, что у тебя опять не получается? — Душа перерождается не сразу — в материальном мире это так. Мне неведомо, что происходит на Побережье, но в плотной реальности души надолго задерживаются в ноосфере, прежде чем уйти дальше. Варсиэр поглотил ноосферы двух Земель — все эти души есть и здесь. Есть ещё души, поглощённые по пути от одной Земле к другой. Миллиарды душ, невероятная сила, которой хватит, чтобы исполнить любое желание...

— Не получится, — возражаешь ты, чувствуя зерно противоречия в словах или даже мыслях Ива.

— Не получится, — соглашается тот. — Так называемая "свобода воли".

— Так называемая? Свобода воли существует! — собственные слова кажутся тебе насмешкой на фоне бесконечной тиши вокруг. Будто эта тишь шепчет: "Существует? Все уйдут сюда, всех ждёт конец, никакой свободы нет!"

— Это символ, сильный, могущественный символ, — молвит брат. — Но не реальность. В реальности есть только предопределённость и хаос, детерминизм и случайность. Судьба не есть свобода, случай — тоже не она. Что такое свобода? Иллюзия, символ, повисший в воздухе, пустая надежда... надежда, которая тянется, в конечном итоге, к моей Силе, к Нелуне, той самой, что может свободу дать, вырвать из оков причин, следствий и безличной случайности! — пауза. — Не она одна. Любая подлинная Сила готова даровать свободу, но не любая предлагает её в первую очередь. И не до любой ты можешь дотянуться, не любая потянется к тебе сама и не любая способна вобрать в себя все прочие. Такова истина, брат: подлинную свободу в нашем конечном, ограниченном мире найти нельзя. А свобода воли... — пренебрежительный взмах рукой. — Для душ это означает лишь, что каждую нужно уговорить помочь. Каждая должна искренне захотеть, и тогда желание сбудется. Уговорить их все... Проще взять пусть не всю, но часть их сил иначе.

Вы всё идёте и идёте в бесконечном поле памятников и гробниц, и голос Ива кажется волшебным. Ты чувствуешь, что он не вкладывает в слова какую-то ораторскую ли, иномагическую или какую-нибудь ещё силу. Просто Ив стал... глубже. Он ведь всё это обдумывал, и не раз, он лично встречался с адептами всевозможных Сил и... Нет, не стоит думать, как он их убеждал и откуда знает, что Нелуна способна вобрать в себя любую другую. Ты был уверен, что это не абстрактное знание, а практическое. Ив столько всего наделал...

— Я верю, что для каждой души есть своя Сила, — с лёгкой мечтательностью произносит брат. Сквозь его бледную кожу будто отблёскивает свет от источника там, внутри, и тёмные его глаза кажутся лунами. Не-лунами, Нелунами? — С высоких Внешних Небес наш путь освещают звёзды мириады Сил, и для каждого есть своя: своя Сила, своя трансценденция, своя свобода. Но так ли это хорошо? Я видел эти Силы и эти свободы — каждая из них отделяет нас друг от друга надёжней любых стен и цепей. Звёзды непредставимо далеки друг от друга и зовут друг друга на разные небеса. Индивидуальная трансценденция, — щёлкает пальцами для наглядности. — Абсолютное одиночество, наивысшая таковость. И чем ближе человек к Силе, чем больше его могущество, тем дальше от других — что смертных, что адептов высших Сил. Только Нелуна, Марк, только она способна объединить всё, способна сочетать несочетаемое, способна даровать власть и свободу — но не забрать людей друг от друга. Нелуна — это звезда человеческого потенциала, звезда и личности, и социума, и того, что за пределами не только твоего, но и моего представления. Предвечная Истина, — улыбается он чему-то своему, — столь же невероятно проста, сколь просто Дао. Я показывал её тень твоему соигроку, брат, Грэму Фергюссону — надеюсь, он сможет понять, заметить тропку...

— С ним всё в порядке? — перебиваешь ты.

— Да, — честный и спокойный ответ. — Ему стёрли память, но это неважно: важно, что ощущение свободы, исчезновения барьеров — коснулось его души. Он не касался Нелуны, можешь не волноваться, он просто ощутил, что такое — отсутствие преград между людьми. Это самое малое, что даёт Нелуна. Это не принуждение. Мы можем по-прежнему ненавидеть и презирать, отталкивать и убивать, но если социальных и психологических барьеров больше нет... — ты ёжишься, не в силах представить. — Это прекрасный дар. Жаль, что они стёрли даже память о нём. Но в этом есть и своя правильность — дара должно быть достойным, иначе он — пустышка лишь, — секунды молчания. — Готов продолжать?

— Да, — колеблешься. — Может, стоит что-то поменять? Мы будем блуждать тут вечно!

— Не вечно — я же говорил, куда мы падаем? — неприятно смеётся брат, в такие моменты кажущийся более чуждым, чем когда рассказывает о Нелуне. — Попробуй искать не цель, а проводника к ней.

Ты пробуешь. Вышло — сразу! Огонь! Летящее пламя будет проводником — но только что это значит?

— Интересно. Раньше тут ничего подходящего не было, — вновь читает мысли Ив. — Минуточку... — замирает, погружаясь в себя. Отмирает. — Бери меня за руку и держись крепче!

Мир вертится. Тебя будто бы протаскивают сквозь бутылочное горлышко! Долго, мучительно просовывают — а потом с громким хлопком вытягивают в реальность! Ты выдёргиваешь руку и опираешься на какой-то памятник — жутко кружится голова.

— Привыкнешь, — точно издали донёсся голос брата. К этому можно привыкнуть?! — Первая аппарация всем даётся тяжело.

В себя тебя приводит не Ив, а песня. Переливчатая птичья трель, одновременно непередаваемо прекрасная и невыразимо грустная, выдувает из тела слабость, будто свежим, но в то же время тёплым ветром.

Ты открываешь глаза. На белой, светящейся гробнице сидит птица с алыми перьями, окружённая языками призрачного пламени. Это же...

— Феникс, правильно, — заканчивает мысль Ив. — Мне-некроманту он был природным врагом — тот, кто отрицает смерть. Помню, мы охотились за ними, но так и не уничтожили их род. Эта гробница — наша цель. Взлети-ка, птичка!

Феникс бросает на Ивицера явно недовольный взгляд — и исчезает во вспышке пламени. Умер?

— Огненная телепортация, ничего особенного, — успокаивает Ивицер. — Попробуем освободить эту душу, — и громко, гулко ударяет посохом о мягкую, казалось бы, землю.

Гробница раскалывается на кусочки, осыпается горкой белой пыли, точно домик из песка. А в воздухе остаётся висеть шар мягко-жёлтого сияния. Душа? Брат достаёт из капчалога твой спрайт, выглядящий неопределённым, постоянно трансформирующимся фиолетовым шаром, и бросает его прямо в душу. Вспышка!

— Я всегда знал, что смерть — это начало очередного приключения, — задумчиво говорит вам фиолетовый старец в мантии со звёздами и длинной бородой, — но не думал, что оно начнётся так быстро, — поправляет очки-половинки и смеряет вас оценивающим взглядом. — Добрый вечер, господа. Альбус Дамблдор — к вашим услугам.

64 Элла Мэйдж: постановка задачи

НВ: Всем привет?

НВ: Ау, кто-нибудь есть?

БШ: я тут, но я типа занята

НВ: Можешь в виртразгон? Очень надо?

БШ: в вирт— не могу, но в типа разгон... секундочку...

БШ: всё, я тут. что случилось, элла?

НВ: Если можно, позвать бы ещё Алису и Кристо? И вообще всех-всех-всех?

БШ: зачем?

НВ: Пока я запускала реактор, пришли в голову кое-какие мысли? Ты расскажешь всем?

БШ: что именно? можно поконкретней?

НВ: Это касается того, зачем Хранящая собрала наш сеанс? Я, кажется, смогла выделить некоторые подцели? Разбить задачу на части?

БШ: очень интересно, да, это типа более чем то, что я должна как дирижёр знать. мне нравится идея собрать целое из частей.

НВ: Так вот. Я сравнила задачу с реактором. Нам понадобится критическая масса, чтобы процесс начался?

БШ: ты хочешь сказать, что плотность аспектов должна быть типа высокой для автогенерации?

НВ: Да?

БШ: эта идея точно верная, но есть куча но. у нас будет не меньше шести аспектов, мы ну никак не сможем набрать такую концентрацию. это типа метафизически невозможно. как ты представляешь себе концентрат сердца, например?

НВ: Души? Очень много душ? Но ты ошибаешься, нам не нужен "концентрат" всех аспектов сразу!

БШ: только части?

НВ: Да. Я назвала бы их "несущими аспектами"? Если привязать остальные аспекты к ним, то при их росте будут расти и "связанные" аспекты. По моим прикидкам, нам нужно не меньше двух несущих аспектов, чтобы удержать не меньше шести связанных.

БШ: великий кристалл жизни?

НВ: Да, это он навёл меня на мысль. Понадобится ещё один аспект, и это наша вторая цель. Один из Обитателей будет его охранять, если я правильно всё рассчитала?

БШ: это действительно имеет смысл. но это ещё не всё?

НВ: Как Маг Пространства, я не очень смыслю в символах, но нам понадобится что-то вроде "сцены" для "представления", то есть, "устройства удержания плазмы" в "реакторе", чтобы мы могли связать аспекты.

БШ: ты упрощаешь. нам нужно не "связать аспекты", а "изменить форму и сущность". "построить замок из деталей" и "получить симфонию с помощью нескольких музыкальных инструментов". типа довольно сложное дело, я не представляю, как мы должны "играть аспектами", если честно.

БШ: но я поняла, что ты имеешь в виду.

БШ: нам действительно понадобится "сцена". наверное, нужно и "удерживающее устройство"? надо спросить марка, я совсем не разбираюсь во всяких метафорах!

НВ: Это ещё не всё?

БШ: ?

НВ: Якорь?

БШ: ты хочешь сказать, что всё вместе должно иметь якорь? почему якорем не может стать аспект?

НВ: Есть определённые Правила?

БШ: не поняла.

НВ: Мы обсуждали это с ХВ, давай просто спросишь у неё? Долго рассказывать.

БШ: ок, допустим, якорь. что-нибудь ещё?

НВ: У каждой песни должно быть имя.

БШ: думаю, марк его даст. ещё?

НВ: Я не уверена, но у нас должны быть живые слушатели?

БШ: а тут я не согласна. мы же поём "под запись" или типа того.

НВ: Ты хочешь сказать, слушатели будут, но потом?

БШ: ага, типа после издания:) хорошо бы, чтобы никто не мог повторить, чтобы типа взломать наше... творение? короч, надо поговорить об этом с кристо или осси.

НВ: Пустота или Свет? Это логично...

БШ: угу, они оба связаны с пониманием и поиском смысла.

СЛ: ~~прив!~~

БШ: привет, вера!:)

НМ: Привет, ты нашла Луну? То есть, снобличье Луны?

СЛ: ≈нет:(≈

СЛ: ~но ~я ~встретила ≈дракончика! ≈

СЛ: он~обещал~помочь!:)

БШ: его не ашеном зовут?

СЛ: ≈угу!≈

СЛ: ≈он ~~~тааакой~~~ ≈няшечка≈!≈

СЛ: столько~ знает о~ ветрах и~ всём ветреном!~

СЛ: ≈вы ≈не ≈представляете ≈сколько ≈тайн ≈скрывают ≈небеса:)

СЛ: со~мной~остался~один~из~альфа≈ящеров

СЛ: такая ≈милашка!≈

СЛ: мы ~будем~ искать ~Луну~ и ~дальше~

СЛ: и≈знаете≈что?

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: ≈≈≈я начинаю понимать сущность ветра≈≈≈

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

БШ: и нормальными словами её типа не объяснить?

СЛ: ага!~

СЛ: она~ну~такая~вся≈летучая!≈

НВ: Я совсем забыла об этом? Как в концепцию создания входит сущность ветра? Она точно туда входит или нужна для чего-то другого?

БШ: я не знаю. возможно, дыхание будет переносчиком песни?

СЛ: дыхание≈это≈свобода

СЛ: дыхание~не будет≈"переносчиком"≈

СЛ: оно~ ~может~ ~быть~ ~только ≈песней!≈

БШ: я не понимаю:(

СЛ: ты~слишком~много~уделяешь~этому≈пониманию≈

СЛ: ты~ же~ ≈тень≈

СЛ: ≈ты отражаешь~ и~ ~соединяешь ~а~ не~ понимаешь!≈

НВ: Вера тут права, Элиза. Понимание — это Дух, Правда, Свет, Символ, Разум — не Тень? Ты не Провидец и не Маг, ты Шаман, а Шаманы договариваются, -для договора нужно согласие, а не понимание? А мы все здесь согласны дать свои аспекты для симфонии.

СЛ: ~агась~ ~ты ~ ~бессонный~ ~шаман~ ~же~ :)

CЛ: а~не≈провидец≈тени≈

БШ: осси уже назвал меня "всемогущим компилятором"... типа всё должна в одно свести, а я как будто бы умею? я и два-то аспекта с трудом соединяю, они никак не уговариваются соединиться, понимаете? ну, кроме тени, она всегда со всеми, и крови ещё.

НВ: Я не очень в этом разбираюсь, но, может быть, дело в разделяющем аспекты пространстве? И, наверное, времени?

БШ: ты хочешь сказать, что, чем ближе мы будем к критической точке, тем, типа, у меня будет проще получаться?

НВ: Наверное? Если я правильно понимаю сущность критической точки, то мы движемся как бы обратно по отношению к Большому Взрыву в смысле Великого Разделения Аспектов? Они все сожмутся в одно целое, а потом должны снова взорваться?

БШ: интересная идея, но это всё значит, что я должна положиться не на себя, а на время...

НВ: И на Пространство? На Хранящую и на меня?

БШ: типа это всё меняет:)

СЛ: прост~не~волнуйся~об~этом

СЛ: ~разберёшься ~на ~лету:)

БШ: спасибо, постараюсь...

СЛ: ≈ой!≈

БШ: что случилось?

СЛ: альфа≈ящер ≈проголодался!≈

СЛ: пойду~ кормить~

СЛ: я~ещё~вернусь!

БШ: почему у меня нехорошие подозрения, что едят альфа-ящеры?

НМ: Потому что так оно и есть?..

БШ: угу, типа так же думаю. в общем, нам нужна сцена-реактор, нужны концентраты хотя бы ещё одного аспекта, кроме жизни, и нужен якорь. кстати, какой якорь ты имеешь в виду?

НМ: Думаю, их должно быть два? Якорь физический и якорь метафизичиский — якорь Пространства и якорь Времени? Один определит, где будет услышана песня, а другой — что она будет услышана вообще и долго?

БШ: хм. у меня есть кое-какие идеи на этот счёт. как думаешь, хранящая время может быть якорем времени?

НМ: Это было бы очень логично? Но мне кажется, что рано предполагать... Сначала нужно всех опросить об их краях?

БШ: вдвойне логично. типа давай начнём с меня. я не знаю, что это за странный край, но луна сказала про генеральное расхождение, и это типа жутковато. не понимаю, что тут можно взять для задумки хранящей. тут такое агрессивное иное! я беспокоюсь за луну.

НМ: Она не с тобой?

БШ: мы немножко потерялись. но я скоро её найду, не волнуйся. что по твоему краю? ты же захватила с собой всю станцию?

НМ: Весь Крак. Я не понимаю, что в нём может быть ценного? Я же экспанс-администратор! Я знаю назубок всё и вся тут? Просто не понимаю...

БШ: хорошо. с джинни всё ясно — у неё кристалл жизни. у сэма?

НМ: не знаю...

БШ: ок, у энтони тоже ничего не понятно, как и у грэма и джу. типа только по марку что-то есть. он вошёл с варсиэром и ивицером. зачем хранящей варсиэр и ивицер?

НМ: В Варсиэре "скрыт бесконечный потенциал развития", по её словам — за этим?

БШ: ты с ума сошла? в нём скрыт бесконечный потенциал нелуны! нам не нужна нелуна в сеансе! и так есть тёмная луна, которая теперь к ней как-то относится! всё это так опасно...

НМ: Нам не достаёт данных...

БШ: угу. элла, у тебя там как с тем реактором?

НМ: Запустила? Всё работает, но это только один из трёх и даже три — это такая мелочь по сравнению со всей системой энергоснабжения Крака...

БШ: ок, кристо, можешь ей помочь?

ТоП: ОК

ТоП: сейчас подключусь и посмотрим с твоим мирддином вместе

ТоП: что там можно сделать

ТоП: я на энерго— и инфоснабжении

ТоП: собаку съел

ТоП: Алиса, чем ты занята?

ДК: В данный метамомент я заканчиваю капсуляцию Хогвартсов. И мне нужно разведать, что будет делать Элис. У меня есть предположение, что она попробует проникнуть в этот сеанс.

ТоП: постарайся не пустить её

ТоП: хуже варсиэра только варсиэр и элис вместе!

ТоП: если что, я могу выдернуть тебя

ТоП: в любой момент

ТоП: не рискуй понапрасну, любимая

ДК: Конечно, Кристо:)

БШ: мой типа разгон заканчивается. всем удачи.

НМ: И тебе:)

ТоП: пока-пока

ТоП: ну что, займёмся созидательным хакерством?

ТоП: прямо как в старые-добрые времена

ТоП: для начала

ТоП: что у тебя с аппарацией и портключами по Краку?

Хогвартс-корабль, 900 дней с момента вылета.

— Природа иномагии, путь иномага. Об этом меня спрашивают часто, особенно люди, подкованные в научных областях. Сегодня я постараюсь сделать ещё один обзор.

Многие знают, что магическая наука — это совсем не то же самое, что наука маггловская. Но мало кто понимает, почему обе они называются, считаются наукой. Что делает наука обычных людей? Она ищет объективную истину — насколько это вообще возможно. Что такое объективная истина? Это то, каковы вещи на самом деле, вне зависимости от наших о них представлений, в любой момент, в который вы будете их проверять. Понимаете ли вы, насколько глубока "обычная" наука и насколько глубоко вгрызлась в сущность плотных вещей? Большинство из вас — нет. Некоторые понимают больше меня, и они же понимают, насколько просто разрушить достижения магглов волшебством.

Волшебство — это нарушение. Вы можете назвать его чудом, даже с заглавной буквы, можете, на старинный манер, Фаэр — близко к "файр", огонь, и при желании вы можете понять, почему. Но первым и самым важным толкованием волшебства является именно это — нарушение. Магия — это освобождение. Это разорванные оковы, это разрушенные границы, это отрицание тех законов, что ищет наука. Иномагия — это тоже нарушение, но другого рода.

Вы можете себе представить, дамы и господа, что сидите в тюрьме. Это тюрьма для вашего тела и для ваших чувств. Ваши руки связаны, ваши глаза закрыты повязкой, вы в камере, но бдительного охранника нет. Как вы можете выбраться? Это риторический вопрос, не стоит отвечать. Перед вами открыто три пути: путь грубой силы, путь ловкости и хитрости и, наконец, путь благоволения судьбы.

Будучи действительно сильным человеком, вы можете разорвать свои оковы. К сожалению, ваша сила достаточно груба, поэтому вы не сможете сорвать повязку, не повредив себе же самому, но вы можете выломать дверь и наощупь покинуть тюрьму. Стражника, если такой и найдётся, вы через десяток-другой промахов повергнете наземь — он не способен противостоять вашей силе. Таков путь волшебника — вы разрываете оковы объективных законов своей же объективной силой. Вы не нарушаете их объективность, вы просто ломаете их другой силой — если угодно, силой Чуда.

О, это грубо, очень грубо — просто ломать. Ребёнок-маг плохо контролирует себя. Его сила ломает вокруг случайные законы, обычно в его пользу, вернее, в пользу его мимолётным желаниям. Поэтому волшебника учат направлять свою магию, учат ломать законы реальности более упорядоченно, учат эффективным стойкам, ударам и умению обращаться с оружием. Он становится более смертоносным для окружающих законов — и более ограниченным. Будто ему вручают в одну руку лом, а в другую меч. Теперь он может срывать замки и сражаться как мечник, но его руки больше не свободны. Кто сказал "волшебная палочка"? Совершенно верно, но она — это только внешний атрибут, в других местах работают с посохами, кольцами, просто жестами, словами...

Магическая наука — это наука ограниченного разрушения. Это наука, как приручить собственный дар и как извлечь из этого приручения максимальную выгоду, одновременно оставив его ограниченным, безопасным для окружающих. После обуздания магии, силы волшебника больше не рвутся наружу в случайный момент, но и зависят теперь они от заклинаний, жестов, проводника магии. Изощрённость магической науки заключается в том, чтобы на основе науки маггловской и метода проб и ошибок создать и расширить такую систему колдовства, которая позволяла бы как можно больше, но всё равно не давала бы магии вырваться на свободу и стереть что-нибудь в прах, когда вы раздражены. Методы магической науки похожи на методы маггловской, просто их предмет — не познание законов, а познание их нарушений.

Теперь, когда вы знакомы с тем, что такое магическая наука в целом и что такое магия, мы можем перейти к иномагии, о сущности которой вам так хотелось знать. Итак, магия нарушает повторяемость объективной истины — в той мере, в которой она объективна, разумеется, поскольку и в маггловском мире склоняются к тому, что не совсем так. Магия и сама объективна, и такое столкновение напоминает разорванные оковы и выбитые двери, а значит, магия должна быть если не минимизирована, то очень аккуратна. Однажды вы можете выбить не ту дверь, и весь дом заметёт снегом с улицы, я уж не говорю о разбитых окнах, взорванных унитазах и прочих... неприятных ошибках.

Многие из вас мечтали сравниться с самим Мерлином, одним заклинанием воздвигать дворцы или сжигать города — теперь вы знаете, почему это невозможно и почему необученных магов никогда не выпускают в мир, почему их ищут и почему слишком взрослых, скрывшихся от внимания министерств просто убивают. Именно потому что бесконтрольная магия случайно способна натворить такое, что ужаснётся и страшнейший из чёрных колдунов.

Но вернёмся к иномагии! Как я уже подчеркнул, магия ломает повторяемость, внося нечто новое, такое, что неповторяемо без магии и никогда не могло бы быть порождено природой и вычислено наукой. В свою очередь, иномагия вмешивается в законы природы, но работает с объективностью. Ломает объективность, если хотите, стирает границы между реальным и нереальным, впускает ваши и чужие мечты с желаниями в мир. Но в отличие от магии, иномагии мир отлично умеет сопротивляться, поэтому быстрых, видимых изменений, как это бывает с магией, иномаг достигнуть, как правило, не может.

Возвращаясь к нашей аналогии: иномаг в тюрьме физических законов первым делом снимает с себя повязку. Он становится зряч, он может своим умом и ловкостью вывернуться из оков, он найдёт булавку, чтобы взломать замок, и двери за собой запрёт — просто так, на всякий случай. Он обойдёт тюремщиков или обманет их, он вырвется на волю, применив скорее умственные, чем физические силы... Чем он заплатит за это? Не всякого стража можно обмануть — ему придётся подкупать его. Не из всяких оков можно вывернуться — порой приходится бежать прямо в них. Не каждый замок можно взломать — и тогда придётся вязать верёвку из собственной одежды и вылезать через окно, рискуя сорваться и умереть. Наконец, глаза его видят, а уши слышат, о чём говорят стражи — и может статься, он сочтёт, внешний мир слишком опасен и лучше уж остаться в безопасной темнице.

О, восприятие! Там, где маги могут, иномаги видят! Именно восприятие, именно чувства есть ключ к иномагии, но они же — ключ к иномагу. Чем больше иномаг видит, тем больше может и тем уязвимей фактически для всего инореального! Иномаг не может продавливать законы природы — ему приходится идти в обход, аккуратно, точечно меняя реальность, получая помощь из других реальностей, помощь, которая может родную реальность продавить — и это заканчивается обычно очень плохо для всех. Проще всего удаётся иномагу действовать через нереальное, через то, что и так субъективно — восприятие, мысли, желания и мечты, неустановившееся будущее и неясное прошлое, всё сокрытое, загадочное в нашем мире — иное. Бесконтрольная магия может уничтожить мир — бесконтрольная иномагия может свести его с ума!

Как я уже сказал, мир сопротивляется иномагии. Безусловно, "сломать" машину природы магией можно, но сломать её во всём мире? Для этого нужно слишком много магии, больше, чем вмещают все волшебники Земли. Но иномагия гораздо коварней. Она не продавливает — она уговаривает, нашёптывает миру, лёгкими касаниями убеждает его, что нечто совсем не такое, каким он считал его раньше. И это убеждение с лёгкостью распространяется с дома на город, с города на страну, со страны на Землю, от Земли — на весь мир!

Как и человек, мир пытается стоять на своём. Как и человека, мир поддерживает всё общество людей. Чем сильнее они убеждены, что мир работает именно так, а не иначе, тем сложнее вам будет убедить и их, и его в обратном. Повторяемость! Обычно иномагия не трогает её, и она — главная защита мира от сумасшествия. Чем больше, чем чаще люди, животные, растения, природа и всё-всё-всё делают одно и то же, чем чаще повторяются, тем сильнее будет этот щит.

Традиции, обычаи, обряды, законы, социальные группы, государства, деньги, отношения, массовая культура, привычки, принадлежность, общие представления и парадигмы, конвейер и индустриализация, эффект толпы и религии — всё, что ограждает нас от чистого индивидуализма, защищает от сумасшествия и весь мир. Но если вы сможете свести это на нет, если в мире воцарится подлинный хаос, если отношения будут разрушены, группы распадутся, традиции прекратят соблюдаться и не появится новых, если люди будут углубляться в себя, если каждый будет всё более и более уникальным... Произойдёт именно то, что мы называем генеральным расхождением.

Я никогда не видел генеральное расхождение. И я не советую вам даже интересоваться этой темой. Это страшнее, чем демоны, непонятней, чем расстояния между листами, опасней, чем ритуал призыва без ограничителей. Что вы должны знать? То, что иномагам нужен не только якорь, но и щит. Единицы из нас могут действительно игнорировать посягательства, продавливать своей волей или верой нереальное, не позволяя изменять себя и изменяться самому. Не позволяя себе уйти. Остальным приходится заводить свои собственные привычки, традиции, обычаи, правила и принципы. Многие из иномагов для простых волшебников — жуткие консерваторы.

Мы кутаемся в привычное и обычное, чтобы закрыться от инореального, мы хотим выжить любой ценой, мы стараемся не говорить об ином даже друг с другом, мы зачастую суеверны — без малейшего на то смысла! — мы не любим оригинальность и живём как конформисты. Но нам не удаётся закрыть глаза. Мы продолжаем видеть, наше виденье продолжает искажать реальность, порой только нашу, а порой далеко не только и. Мы обходим незнакомцев, потому что встречаемся взглядами с существами иной стороны, смотря в пустые для других углы. Мы не принимаем новые законы, потому что постоянно сталкиваемся с иными законами, сами того не желая. Мы мало колдуем, потому что в глубине души боимся, что волшебство поведёт себя как иномагия, потому что верим, что если старательно отворачиваться и не замечать, то беду пронесёт стороной. И иногда этой веры хватает.

Не все мы таковы. Есть такие, как Луна. Луна озаботилась якорями, но не защитой. Она поступает наоборот: делает иное привычным, а невероятное обычным. Она плохо понимает обычных людей, вызывает ужас иномагов, но при этом влечёт их, как пламя мотыльков. Мы хотим такой свободы, но не готовы заплатить за неё стабильностью и не готовы рисковать. Однако не подобные Луне страшны реальности. Они свободно странствуют меж таковым и нетаковым, меж привычным и иным, и там, и там будучи гостями, но всё же принятыми, поэтому границы они не стирают, проходя привычными дверьми и аккуратно затворяя их за собой.

Что будет, если наши традиции, наши щиты против иного не будут общими? Можно считать, что каждый человек окружён своего рода пузырём собственных представлений о мире. Пузыри пересекаются. Какие-то сильно, какие-то — слабо, но, в целом, даже одиночный пузырь вырвать из общей массы очень сложно. Но что, если эти связи ослабнут? Если говорить иначе, сознание каждого человека — это тоннель, в котором он замкнут. Тоннели разных людей пересекаются, они могут видеть друг друга, точно летят в одном, ещё большем тоннеле, тоннеле человечности. Но что, если пути начнут расходиться?

Именно тогда и происходит генеральное расхождение. Щит слабнет, а в промежутки между представлениями, в пустоты непонимания, в разрастающуюся неопределённость просачивается иное. Ноосфера расходится, единая линия реальности распадается внутри самой себя, перемешиваясь сама же с собой причудливейшим образом, и привычные законы каждой из индивидуальных реальностей по-своему взаимодействуют друг с другом, будто оркестр играет вразнобой, каждый инструмент — свою, уникальную партию.

Это процесс с положительной обратной связью. Проще говоря — он самоусиливается, пока каждый из людей не теряет себя. Люди сходят с ума не только от одиночества, но и от того, что их реальности искажаются другими реальностями и искажают их. Поодиночке они слабы против таких искажений, но и сонаправить усилия уже не могут. То, что рождается на границах этих пузырей реальности при пересечении, обычно одинаково чудовищно и чуждо обоим их владельцам. И самое страшное — оно реально. Всё происходящее реально, оно происходит не в отражениях, мечтах и снах, реальностность не падает, просто всё становится иным. И никакое "инос детрактум" вам не поможет — с реальными, плотными вещами оно не работает.

Распад таких линий в реальностные бури считается меньшим злом, и мы, иномаги-странники, всячески этому помогаем со стороны, ну а всем остальным, как начинающим странникам, так и простым иномагам, лучше бы запомнить, как к такому можно скатиться — и пореже слушать Фло. Её идеализм, конечно же, прекрасен, но теперь вы понимаете, что нам угрожает, кроме "простой" катастрофы растворяющейся в ином реальности. Безусловно, её мнение заслуживает уважения, однако куда больше я надеюсь не на ваше к ней уважение, а на благоразумие и жажду жизни, общую для всех.

Что-что? Освобождение благоволением судьбы? Что же, позвольте вам поведать о третьем виде чудесного — об элементах. Наверняка вы слышали о них мельком, а кто-то и изучал — давайте я освежу вашу память...

65 Энтони и Луна: узнать больше о своём крае

— Храм Зимней Пустоты — древнейшее место, — негромким, ясным мыслетоном повествовал Теромос, ведя вас меж обледенелых синих обелисков, загадочно, но успокаивающе светящихся зелёным. — Он существовал до того, как мы, тёмные тамплиеры, воссоединились со светлыми собратьями, и до того, как были изгнаны. Это место было до рождения нас, протоссов, как народа — и до появления звёздной системы, где мы родились. Раньше нашей вселенной, раньше вселенной, что была до нас — раньше самого времени, самого конгломерата вселенных, что родились из Пустоты, был построен этот храм.

— Кто его создал? — заполнил ты паузу, мысленно ёжась. Часть тебя хотела считать Теромоса враждебным, но умом ты понимал, что это глупо.

— Зел-Нага, — в голосе Теромоса слышалось глубокое уважение — не трепет, а будто его тень. Словно когда-то давно он действительно боготворил Зел-Нага — но давно уже это перерос. — Мы считали их богами, Энтони Даффи, было время, когда мы поклонялись им, считали каждый их артефакт — подлинным чудом... пока не узнали, что не все Зел-Нага были благими, а благие заботились лишь о Бесконечном Цикле. Им не было дела ни до нас, протоссов, ни до всех остальных, разумных и неразумных, кроме как для источника, потенциала. Мы должны были стать теми, кто обладают чистотой формы — и вознестись как Зел-Нага, войти в их ряды. Как протоссы мы их не интересовали никогда.

В голосе Теромоса не звучало обиды или презрения — просто холодное неодобрение и принятие. Он не осуждал создателей этого храма, но и не преклонялся перед ними. Его уважение было чисто, как... Чистота формы. Вот как, значит, это называется? Чистота. Чистое, подлинное принятие реальности такой, как она есть. И ментальная мощь протосса исходила именно из этой чистоты — его разум был подобен клинку, заточенному настолько, что даже ребёнок мог разрезать им сталь. А Теромос — Теромос был далеко не ребёнком!

— Храм Зимней Пустоты некогда имел другую сущность. Мне неведомо, как называли его Зел-Нага и называли ли вообще. Я бы назвал его Храмом Первотворения. Именно отсюда Зел-Нага создавали новые вселенные, именно здесь они отдыхали после Акта Творения, прежде чем войти в сотворённое и улучшить его изнутри. Это место младше первой созданной вселенной, но неизмеримо старше всех нас. Эоны эонов минули, прежде чем оно пришло в запустение. Среди Зел-Нага появился предатель, отступник, и имя ему — Амун. Раскол произошёл среди Зел-Нага, и на заре нашей вселенной прошла война богов.

Амун был повержен, исторгнут в Пустоту, но его сторонник выжил. И когда Зел-Нага отправились в долгий сон, ожидая завершения очередного цикла и возвышения избранных ими существ, нас, протоссов, и иных, зергов, сторонник Амуна по имени Наруд вернулся в место их отдохновения, другой храм, Ульнар, бывший вратами меж вселенной и Пустотой, место, откуда Зел-Нага творили новую жизнь и терпеливо позволяли ей развиваться. Наруд добрался до спящих Зел-Нага и убил их, в то время как последний оставшийся Зел-Нага, что следил за Амуном в Пустоте, был им сокрушён и оказался таким же пленником, каким должен был стать Амун. Воцарившись в Пустоте, Амун обратил внимание на этот храм и забрал из него всё, что посчитал ценным. Он разрушил всё то, что некогда помогало Зел-Нага творить вселенные — но не усердствовал в этом. Один из Зел-Нага был под его контролем, другой был его слугой — ему оставалось лишь разрушить последнюю сотворённую вселенную, повергнуть избранных, тех, кто ещё сохранял шансы на возвышение...

— Что было дальше? — не выдержал очередной долгой паузы Дилан. Кажется, отца всерьёз очаровала эта полумифическая история о Зел-Нага и Амуне. Ты же искал в ней смысл. Почему Хранящая выбрала твоим краем именно этот храм?

— Дальнейшая история наших видов, зергов и протоссов, переплетена с другим видом — людьми, — отозвался Теромос. — В конце концов, зерги выбросили Наруда в Пустоту, в сложной борьбе мы, протоссы, повергли остальных сторонников Амуна. После мы открыли Врата в Пустоту на Ульнаре, освободили последнего Зел-Нага, который отдал свою силу Королеве зергов, Саре Кэрриган. Вместе с ней, более могущественной, чем простой Зел-Нага, мы окончательно уничтожили Амуна. Сара Кэрриган осталась в Пустоте, чтобы овладеть своей новой силой. Объединённый флот покинул её. Но один корабль остался. Мы, тёмные тамплиеры, заметили этот храм и направились к нему. Веками мы восстанавливали его функции, запертые в Пустоте, отбиваясь от порождений Амуна, с которыми вы уже успели столкнуться. Но потом пришла она.

— Кэрриган? — предположил Крауч.

— Она уже покинула нас, — качнул головой старый протосс. — Сара Кэрриган не собирается продолжать новый цикл — она выбрала свободу от этого предначертания. Нет, Бартемиус Крауч, сюда прибыла та, кого вы назвали бы Обитателем для Энтони Даффи. Она приняла облик, близкий человеческому, она изгнала нас из глубин храма и воцарилась там, плодя бессмысленных существ, способных только разрушать. Мы убиваем их — но не способны убить её. Она — сложный противник. Наших сил недостаточно, но если мы объединимся... — он обернулся, смерив вас холодным светом зелёных глаз.

— Что это за Обитатель? — тебе было несколько не по себе. Если все протоссы такие же, как этот Теромос, то кто вообще может им противостоять? Кто-то... богоподобный? Как те самые Зел-Нага?

— Имя ей — Лилит, — коротко ответил Теромос. — Её сила — в обмане и чужой слабости.

— Лилит... — протянул ты. Выглядело действительно скверно, если ты верно понял, откуда это имя. Конечно, это не "настоящая" Лилит, а всего лишь Обитатель с таким именем... но и имя Игрой выбрано не зря. Протоссы уступили ей — это было действительно плохо. А то, что они готовы поддержать тебя — очень хорошо. — В чём ваша слабость?

— Мы не способны причинить ей вред, — без капли недовольства ответил Теромос. Его вообще хоть что-нибудь может поколебать? — Она избегает прямой схватки, выматывает нас, атакует порождёнными ей прихвостнями. Нам нужен тот, с кем она столкнётся в бою. Так мы можем подловить её и уничтожить. Ты — игрок этого сеанса, это твой Обитатель, Энтони Даффи. Она будет с тобой говорить или сражаться. Ты договоришься, чтобы она ушла — или победишь её с нашей помощью. Согласен ли ты с этим?

— Да, — как будто у тебя был выбор! Радовало, однако, что эта Лилит не способна просто взять и убить протоссов в честном бою. И совсем не радовало, что она любит бой нечестный. Сила в чужой слабости и обмане? Сложный противник? Посмотрим, кто кого в итоге обведёт вокруг пальца! Но пока тебе нужно больше знаний и больше подготовки. Идти к Лилит сразу — это самоубийство. — Вы расскажете нам о ней больше? Мне нужно понять, как её победить.

— Подготовка — это половина успеха, — с лёгким одобрением ответил Теромос. — Мы расскажем и покажем, Энтони Даффи, но прежде тебе придётся научиться кое-чему новому.

— Чему? — недоверчиво уточнил ты. Что-то в мыслетоне протосса подсказывало, что ответ будет неприятным.

— Кольцо на твоей руке, — молвил он. Ты можешь управлять Пустотой с его помощью — но не умеешь это делать.

— Как вы... — и осёкся. Глупый вопрос. Если Теромос, как и Морулис, владеет силой Пустоты, то, конечно же, он почувствовал его источник! А вот то, что он даже различил его и как-то понял, что ты способен только на что-то простое — это было и вправду неприятно. — Зачем мне это нужно?

— Твоей магии недостаточно, — просто ответил Теромос. — Ты слишком слаб, чтобы столкнуться с Лилит и не умереть. Мы сделаем тебя сильнее, — и между слов: "хочешь ты этого или нет".

— Почту за честь, Теромос, — склонил голову ты. И поспешил спросить снова, потому что знание — это сила. — Почему моя планета — именно этот храм? Из-за вас? — зачем вообще Хранящая впутала в это протоссов из другого листа или даже ветви?

— У каждой вещи есть своё предназначение и своё предначертание, — медленно, глубоко, певуче звучал голос протосса. — Есть предназначение у звёзд на небе, у камушка в пруду и у собрания мудрецов, — он остановился, и вместе с ним остановились все. Теромос повернулся и посмотрел тебе прямо в глаза. В его глазах отражалась мудрость даже не веков — эпох! На мгновение ты ощутил себя ребёнком рядом со взрослым — но тут же отогнал ложное чувство. — Какое предназначение у тебя, Энтони Даффи? Каково твоё предначертание?

— Я свободен, — отрезал ты.

— Ты смотришь слишком глубоко, — сухо рассмеялся протосс. — Я спрашиваю тебя об Игре. Каково твоё предназначение? Что, как задумывала Хранящая, ты должен был и будешь сделать?

Ты вспомнил о том Равновесии, о котором она рассказывала в самом начале. Ты вспомнил о разрушении всего и вся, которое наступило. Соврала она тогда — единственный раз за все встречи! — или имела в виду что-то, тобой ещё не понятое? Бета явно понимала, о чём говорила Хранящая, вернее, думала, что понимала, но на самом деле...

— Что ты будешь делать? — повторил протосс. — Что ты уже сделал для Игры?

— Спас нас всех от Криса, — уверенно ответил ты.

— Как? — спросил Теромос. Что он хочет до тебя донести? Тебя всегда раздражала эта тактика вопросов и ответов. "Пойми сам"! Почему нельзя просто сказать прямо?

— Переместил с помощью Кольца, — буркнул ты, не заботясь о тоне.

— Ты — хранитель этого Кольца, тот, кто должен был применить его, когда настанет срок. Никого иного она избрать на эту роль не могла, — он не спрашивал — он утверждал. — Какова твоя роль сейчас, Энтони Даффи? Что, по её словам, вы должны сделать в этой Игре?

— Закрыть петлю, помочь Хранящей со статичностью метафизики и движением времени, — фразы её ты обдумывал не раз, просматривал воспоминания в Омуте Памяти, пытался найти скрытый смысл. Тщетно, конечно. — Я не понимаю, как могу в этом помочь.

— Игра может быть перенаправлена на иную цель, как сделала это Хранящая Время, — молвил Теромос. — Но чем ближе эта цель к первоначальной цели, тем лучше будет результат. Какова первоначальная цель игрового сеанса, Энтони Даффи?

— Создание вселенной, — машинально ответил ты, всё ещё не понимая.

— Каково первоначальное название этого храма?

— Храм... Сотворения? — но мозаика всё ещё не собиралась.

— Откуда Зел-Нага могли черпать энергию для создания вселенных? — закончил цепочку вопросов Теромос. И ты понял. Понял, и почему эти протоссы, и почему этот храм, и почему именно ты сам.

— Я должен зарядить храм с помощью Кольца, — озвучил ты догадку. — Но что мы будем создавать?

— Ты уже ответил на этот вопрос, — коротко мыслеулыбнулся протосс — и отвернулся, чтобы продолжить путь. — Движение времени и статичность метафизики.

— Но как? — недоверчиво спросил уже Снейп. — Как возможно людям... смертным совершить что-то настолько масштабное?

— На это должны ответить другие игроки, — без колебаний ответил Теромос. — Это не наше предназначение и не наше предначертание. У вас, людей, существует схожая концепция: разделение труда. Мы будем теми, кто даст энергию для материализации нового здания, не архитектором его и не строителями. Но без нас ни архитектор, ни строители свою работу — не начнут. Поэтому мы должны пройти своё испытание с честью и встать у нового начала, как некогда Зел-Нага. Согласны ли вы с этим, люди? — не было ни одного ответа вслух, но протоссу не требовалось слышать, чтобы знать ответ. — Я рад.

Когда исчезла Элиза, твоя вера пошатнулась. Когда пропал и папа — рассыпалась на кусочки. Ты оказалась одна, и инореальность вокруг, текучая, податливая твоей воле, а потому пока ещё стабильная, никак не помогала. Ты была одна, снова одна. Ты потянулась своими чувствами, своей душой и своим сердцем вокруг, в поисках живой души.

— Папочка? Элиза?

Огонёк! Ты нащупала какой-то огонёк — вроде бы ложный, но всё же живой! Это была... душа? Заблудшая душа, которую ты и искала? С новой верой ты шагнула сквозь снег, формируя расплывчатую полуреальность в тропку. Шаг, другой, третий... Сквозь снег был различим светящийся силуэт. И ты услышала не то песню, не то стих — столь же некрасивый, сколь и грустный:

Ты огрызок человека,

Не-живой — ты суть калека.

Песню светлую ты пой

И во тьму зови с собой!

— Кто ты, друг? — ты рывком оказалась рядом... но силуэт сам собой отдалился, будто мираж! И этот мираж напевно, детским голосом продекламировал:

Пламя меркнет, гаснет свет -

Никакой надежды нет!

Видишь огонёк во мгле?

Это верный путь к себе!

Потемнело. Ночь? Белая снежная мгла окутала тебя, как вуаль, и только свет призрака-миража стал различим сквозь тьму. Ты понимала, что это глупо, но других ориентиров просто не было! Ты переместилась к огоньку души — а он от тебя. И снова. И снова! И снова...

Пусть весна замрёт в начале,

Пусть надежда ложной станет,

Пусть в окне погаснет свет -

Ты познаешь сущность тщет!

Тщетно! Как быстро бы ты не прыгала к огоньку, он всё равно оказывался вдали! И ты была уверена, что это настоящая, живая душа. Но как она успевает отпрыгнуть от тебя? Что это за иномагия? Этого ты не могла ни понять, ни ощутить.

Веры путь — давно в забвеньи,

Солнце — скрыто тенью туч.

Холод вёсен бесконечных

Пусть погасит жизни луч!

Снежная вуаль поплотнела. Было холодно — и магия никак не могла тебя согреть! Заклинания грели тело — но холод просачивался глубже, в самую душу... Ты продолжала прыгать следом за огоньком, уже уверившись, что не поймёшь, как же он ускользает. Но он же должен куда-то вести? Он не будет прыгать без цели? Даже если это ловушка — бр-р-р-р, как холодно! — он же должен к ней привести?

Майи тёпло покрывало

Реальности закроет хлад.

Ты забудь, начни сначала:

Горечь пусть уйдёт утрат!

Огонёк и вправду был тёплым! Даже на таком расстоянии он немного согревал, будто бы выталкивал неверным светом местный холод. Может быть, он просто хочет провести тебя туда, где тепло? Почему ты вообще решила, что это ловушка, а не проводник? Может быть, он ведёт тебя к Элизе? Или к папе? Тебе показалось или он стал чуть-чуть ближе?

Слушай песню, верь ты зову,

Нет пределов светлым снам...

Ноты боле не оковы -

Веры будет пусть то храм!

Нужно просто верить, и он приведёт тебя к свету! К друзьям, к теплу, к уютной кровати, обратно в дом, где тебя ждут, где тебя любят, где ты не одна... Ты почти увидела это всё... Почти? Ты иномаг — ты можешь сделать это настоящим! Нужно просто видеть и верить в видение очень сильно! И огонёк укажет путь, и...

— ...зачарована? — смутный голос пробивался сквозь видения, но ты не обращала на него внимания. Глупый, глупый голос!

— Да, моя госпожа, она в плену, — голос огонька, приведшего к свету. Теперь огонёк уже не нужен!

— Так быстро? — удивилась незнакомка, тщетно пытающаяся согнать с тебя покой бессмысленными словами.

— Это не моя заслуга, госпожа. Я действовала как обычно.

— Ах, какой талант! — неприятный смех пронёсся мимо — ты оттолкнула его, не давая помешать видеть то, что хочешь. — Верят люди в то, во что верить хотят — забавно, как быстро подчиняются лучшие в искусстве верить, эти иномаги. Ни тэу, ни веэре — но каков потенциал!

— Это грустно, госпожа.

— Ещё не оправилась от человеческого прошлого, глупышка? Я найду учителя получше, не волнуйся, её человечность, как и твоя, исчезнут, растворятся в грёзах, но она станет не простой тенью, она станет такой же, как я...

— Невереной*?

— Жаль, ты не понимаешь, не можешь понять всего, что я хотела бы рассказать. Здесь не с кем поделиться — только я, низшие да жертвы! И девочка ничего не сознаёт... но она будет моим, нашим спасением! Здесь, где сама сущность переменчива, я смогу стать кем-то выше, а она будет моей опорой, моей преемницей, я найду и поделюсь с ней Пределом Мечтаний, и мы разбудим Абраксаса, мы...

— Я не понимаю!

— Глупышка, твоя душа перерождается, твой разум расщеплён, ты и не можешь понимать! Но за то, что ты отказалась быть молчаливой слушательницей, я накажу. Подойди-ка ближе, Ирис, подойди сюда, сейчас ты получишь свою порцию отчаянья, я покажу тебе, что такое путь неверен...

Громкий крик почти отвлёк тебя от видений, но ты предельным усилием воли вытолкнула и его. Ты видишь то, во что хочешь верить, веришь в то, о чём мечтаешь!

— ...учить тебя лично? Лично контролировать перерождение? Это хорошая идея, — глухо, словно чрез запертые двери рассмеялась нарушительница, как-то просочившись в видения — но ты вновь вытолкнула крик подальше, очистив сознание от всего лишнего. Элиза, папа и горячий чай! Всё снова хорошо и будет хорошо столько, сколько ты захочешь. Ведь так?

____________________________

*ударная "е" читается как "э". Неверена — "не-ве-рэ-на".

66 Джу и Элис: подготовиться к входу в сеанс

— Ты особенная, Джулия Сайнс, — сказала тебе альфа, Хранящая Время, богиня судьбы.

Ты смотрела на неё — и видела. Твоя эмпатия никогда прежде не откликалась с такой чёткостью, ты никогда раньше не видела другого человека так глубоко... и ты не была уверена, что Хранящая — человек. Но и богиней назвать её было странно — она столь отличалась от невероятно яркого и невероятно иного Кагуцути! Отличалась в сторону человечности. Она была человеком, но человеком... иным?

Богочеловеком? О нет! Это было, но было вторично. Первичным было то, что Хранящая находилась не здесь. Её душа, её эмоции, её чувства и желания будто бы уходили, улетали и погружались, в головокружительную даль, сплетаясь тесной паутиной с её и, в то же время, не её эмоциями, резонируя, отражаясь, меняясь и меняя в ответ. И ты ощущала, что процесс соединения, слияния остановился, замер — и ей, Хранящей, требуется что-то большее, чем усилие, даже усилие бога, чтобы его завершить. Потому что если она его завершит, то...

— ...то даже я не знаю, что произойдёт, — улыбнулась тебе Хранящая.

Она улыбнулась как человек. Но тебя не обманула ни её обыкновенная, человечная внешность, ни скупость её улыбки. Ты видела её душу, и ты чётко сознавала, что говорила одновременно с чем-то большим и меньшим, чем бог. Ты говорила с Хранящей Время, Алым Ангелом, проводником и хозяйкою судьбы. Ты говорила с мультидушой, на которой сходилась блистающим ореолом, точно невидимым венцом, символом и овеществлением могущества — вера миллиардов. И странным образом эти эмоции, которые должна была даже не закрыть собой душу Хранящей, а ослепить тебя, лишь оттеняли, углубляли видение. Ты поймала себя на том, что откровенно любуешься душой Хранящей, будто произведением искусства.

— Посмотри на себя, — посоветовала она.

И ты посмотрела на эмоции, на отражения тебя в её душе. И тебе захотелось куда-нибудь спрятаться или просто провалиться сквозь землю от смущения. Это маленькое солнышко не может быть тобой! Ты не настолько искренняя, не такая сильная, не такая тёплая, не такая... Ты... Она... она ведь не врала? Она не могла врать. Но ты... но она... но ты...

— Ты — особенная, — веско повторила Хранящая. — Каждый из вас — особенный, и каждый — уникален. Ты понимаешь это? Марк и Сэм — ты видела их. Они похожи на других людей?

Образ солнышка-тебя в её душе медленно отступил, не угасая до конца, и ты смогла ответить, отражая её... другой срез её эмоций, да. Это было странно — переключать себя, переключаясь на другую часть неё. До этого ты не встречала многомерных душ, наверное, с ней это было нормально? А ещё впервые ты ощутила, что ничего не смогла бы сделать для исцеления души Хранящей не потому, что там не было, что исцелять, а потому, что она была слишком сложной, чтобы лезть туда с твоими способностями! Впервые ты почувствовала себя попросту... неумёхой.

— Не похожи, — ты не кивнула. С обычными людьми тебе часто приходилось напоминать себе, что нужно делать такие или другие жесты — они не могли читать в чужих душах, как ты. Но не с ней. Она читала в тебе — не как легилимент и не как эмпат, даже не как это делала Бета, сквозь время, а как... иномаг? Да, наверное, как иномаг. Тебе не нужно было демонстрировать, что ты чувствуешь, на самом деле, даже мыслями вы, наверное, могли бы обмениваться прямо, просто ты не рискнула пробовать, а она не предлагала.

— Можешь сформулировать коротко? — предложила Хранящая. Это был предложенный урок — предложенный просто потому, что она считала тебя своей... нет, не ученицей. Ты не могла найти аналога. Своим... творением? Своим дитя? Частью своего творения? Она сплела нить твоей судьбы, она видела тебя как личность во всех вариациях событий, она знала тебя так глубоко, как только может знать один человек другого, но, в то же время, ощущала перед тобой ответственность, испытывала к тебе мягкую, почти родительскую... любовь? Её предложение было подобно протянутой руке не то матери, не то старшей сестры, не то мастера своему творению — и одновременно признанию за тобой права и желания отказаться.

— Я попробую, — мысленно послала ей то тепло, что испытывала сама, то благоговение, то восхищение — и сочувствие.

Конечно же, сочувствие. Потому что видела тонкий, едва заметный на первый взгляд, но очень глубокий, стоит присмотреться, разлад, разрез, боль в её душе. Рану, которая не была исцелена, но которая просто стала её частью, как вулкан — это не рана земли, а часть рельефа. Её любовь была разбита на мелкие кусочки, её свободе, человечности и самобытности, самой сущности её души некогда были нанесены глубокие, почти смертельные раны — но она не исцелила их.

Она их переросла, сделала частью себя, частью рельефа своей души, частью своей мечты и своего образа. Она постоянно ощущала эти раны, эту ущербность, эту пустоту внутри, но не давала, а может, и не могла дать им уйти в забвенье или зарасти. Она была Вестницей Времени, она видела себя как личность целиком, от рождения и до сего мгновенья, вместе с вариативным будущим, прошлым и настоящим, и не могла или не хотела закрывать глаза: её прошлые боль, отчаяние и пустота были с ней и в настоящем, ничуть не потускнев. Не с ложной гордостью несла она их, не как наказание и не ощущая вину. Они просто были её частью, и она принимала их такими, какие они есть.

Ты попробовала ответить. Ты вспомнила Сэма, вспомнила Марка, вспомнила, что тебя восхитило в них, что в них было удивительного и тщетно попыталась найти общие черты. Они были такими разными! Марк был тусклым, отражающим тысячей острых граней драгоценным камнем, не до конца осознавшим собственную ценность и красоту. Сэм был потускневшим, чуть затупившимся, старым, прошедшим через сотни битв мечом — но при этом удобным, надёжным и столь прочным, что никакой из новых клинков сравниться с ним не мог. Что было общего в их душах? Молодой и бывалый, прочный и хрупкий, красивый и надёжный — как лёд и пламя! Но всё-таки кое-что выделяло их и это кое-что ты всё никак не могла поймать, пока не бросила новый взгляд на Хранящую — взгляд на её душу и её раны, несмотря ни на что, единую и полностью себя принявшую. Ну конечно же!

— Веэре, — это слово, когда-то сказанное Марком и понятое тобой только сейчас, с трудом слетело с твоих губ и повисло в воздухе сверкающим ручьём.

— Инос детрактум, — взмахом руки стёрла иное Хранящая. Иное? Ты просто повторила слово, сказанное Марком! — Да, ты — иномаг, Джулия Сайнс. Быть не могло иначе после того, как ты прикоснулась к Ключу, ощутив его сущность, столь чуждую нашему конгломерату вселенных. Иномаг-эмпат — это очень сильное сочетание, и ты должна быть предельно осторожна. Но самое главное — ты ответила верно.

— Веэре, — повторила ты, как обычное слово. Как обычное, а не веское. И это было даже в чём-то тяжело — сказать просто слово, а не выпустить наружу смысл. — Естественность? Завершённость? Гармония? Открытость? Яркость? — даже сейчас ты не могла сформулировать.

— Всё сразу и по отдельности, — одобрила новой улыбкой Хранящая. — Ты чувствуешь это слово, как чувствуешь чужие души. И тебе нужно быть с этим осторожней: некоторые вещи даже не видеть — приближаться к ним слишком опасно. И интуиция тебя — подведёт. Просто запомни, что ты должна держать свои чувства под контролем. Ты можешь смотреть эмпатией, как тебе привычно, но обычных людей и нелюдей, но обращать её на нечто необычное или даже обычное, но в необычном месте — пока не смей. Главное, что ты понимаешь, что я имею в виду под вашей особенностью. И ты, и Сэм, и Марк именно таковы. И нужны вы мне именно такими... но есть небольшое исключение. Из вас восьмерых Луна Лавгуд, Джинни Уизли и Элла Мэйдж близки к своему веэре, но двое должны достигнуть его в сеансе. Грэм Фергюссон и Энтони Даффи. Если они не смогут сделать это сами — ты будешь должна им помочь.

— Но зачем? — искренне не поняла ты. — Ведь это должно быть... естественно?

— Марк достиг веэре неестественно, вернее сказать, сверхъестественно, — заметила Хранящая. Она не хочет отвечать? Прочитав твоё недовольство, внешне оставаясь невозмутимой, Хранящая мысленно хмыкнула и продолжила. — Ваше веэре необходимо для окончательной цели сеанса. Поэтически я назвала бы это вашей общей песней, игрой ваших душ — и мне нужно, чтобы каждый музыкальный инструмент был настроен, чтобы песня была идеальной, — помедлила, но продолжила. — Не только вы примите участие. Дева Ветра, Сильф Света, Паж Пустоты и даже, если я смогу до неё дотянуться, одна Муза... Это должно стать кульминацией и окончанием, и ты, Сильф Сердца, должна будешь исцелить и очистить их сердца — и не только их. В сеансе у тебя будет много работы — я всецело полагаюсь на тебя как на целителя душ.

— Я сделаю, — ты отразила её уверенность в себе, приняла в себя, уверилась чужой, а теперь и своей верой. — Спасибо.

— Твой сеанс будет тяжёлым, — молвила она. — Но справиться ты должна. Я сделаю так, что до конца сеанса ты будешь защищена от иного, насколько это вообще возможно для иномага. Что ты можешь сказать об этом камне?

Хранящая достала из капчалога камушек, совсем небольшой, похожий на драгоценность. Чёрный, с причудливым узором тёмно-зелёных прожилок, будто бы тающих в его глубине, он притягивал взор. На вид камень казался совершенно обычным, никакой магии ты от него не ощущала тоже.

— Попробуй ощутить его эмпатией, — посоветовала Хранящая. — Но осторожно.

Ты потянулась к камню, будто бы приоткрывая глаза — и...

Вечность. Этот камень помнил вечность! Рождение и смерть вселенных, начало и закат цивилизаций, а уж сколько людей он зрел...

Энергия. В нём была заключена, замкнута невероятная сила! Как будто ты коснулась осколка задремавшего солнца... Зелёного Солнца!

Стазис. Он спал. Камень спал, и спал без снов. Его сила, его жизнь, его мгновения — нет, они не просто спали. Они замерли. Одно мгновенье, растянутое в вечность.

Пространство. Этот камень был местом, извлечённым из невероятного далека!

Время. Сила Времени, сила Хранящей коснулась камня, вплелась в него, отпечаталась навсегда, и он определённо был её творением.

— Нравится? — спросила Хранящая, когда ты спешно капчалогировала камушек, разрывая контакт душа-в-душу.

— Что это? — спросила ты.

— Кусочек пространства с разрушающимся Зелёным Солнцем, центром, вокруг которого вращались мириады сеансов, удачных и неудачных. Я остановила движение времени в этом кусочке, и теперь он — идеальный якорь. В ИМ-листе его так и называют — якорит. Ты свяжешь с ним свою душу — я покажу тебе, как — а затем прототипируешь им, и тогда твоим якорем будет каждое порождение Обитателей в сеансе. Ещё это поможет второму прототипированию, но то ты поймёшь уже в Игре.

— А если оно вырвется? Вырвется наружу? — обеспокоенно спросила ты. Всё-таки энергия, которую скрывал камень, была огромной! И вместе со всем, что он накопил, что он видел за своё существование...

— Не после прототипирования, — твёрдой уверенностью успокоила Хранящая. — Выпустить всё, что он накопил, невозможно было даже прошлой мне. Сейчас я, пожалуй, смогла бы запустить его Время обратно, но это не нужно.

— А кроме тебя? — уловила ты в её душе.

— Кто-то, искусно овладевший аспектом, связанным с движением и актуализацией, — ответила она. — Свет, Дыхание, Надежда, Жизнь... Вдохнуть движение, освободить свет, поверить в жизнь, оживить пространство — но об этом мы ещё поговорим. А сейчас с тобой соединяется Марк. Не хочешь помочь ему войти в Игру?

Хранящая сработала чисто. Вход в сеанс. Даже ты, даже со всеми игроками, кто ей подчиняется, не может телепортироваться за Краком. Что ни говори, Хранящая Время — мастер таких многоходовок, и на этом поле ты не одержишь верх. Но можешь на другом, ведь ты — игрок Риска. Ты уверена, что в прямом столкновении, когда никто не будет ей помогать или мешать, когда ты сойдёшься с Хранящей один на один — ты победишь. И тем более ты победишь, если она будет занята кое-чем иным.

Так или иначе, тебе необходимо попасть в сеанс. И ты знаешь путь, вернее сказать, путеводную нить, о которой забыли все остальные. Поэтому ты взблеском воли разрезаешь пространство-время, выходя из этого мира. И весь твой флот, твоя верная армия, продолжение твоей воли и квинтэссенция твоих замыслов, следует за тобой.

Вы оказываетесь в разрушенном листе. И вы ищете разрушенный мир. Лучами ты окутываешь осколки листа, и лучи эти отражаются обратно. Радар Света — так это можно было бы назвать. Но в то же время это не поиск, а создание — здесь, вне времени, пространства и привычной реальности именно твоя сила ограждает флот от гибели: общую реальность, пусть ненадолго, но создаёт. Твои навигаторы прокладывают путь, твой флот, ускоренный твоим светом, преодолевает его в считанные мгновенья.

Осколки разбитого мира кружатся по причудливым траекториям — гаснущие звёзды, межзвёздный газ и пыль, остывшие планеты, крошки времени и реальности, острые, готовые разорвать вас на кусочки, стоит оступиться. Но ты не оступишься. Не сейчас. Тебе остался финальный рывок, последний путь, окончательная битва. И ты готова её провести. Ты готова сокрушить всех врагов, готова отбросить даже Инфуцора во плоти! Сейчас, когда в тебя верит триллионы людей, когда их сила перерастает из количества в качество и призывает силу чистого, подлинного Света из бесконечной дали — ты готова сразиться даже с ним.

Планета. Планета холодная, замороженная, медленно испаряющаяся в окружающую Пустоту. Земля. Эту Землю должны были сохранить, но Трелони отказалась от неё. Им же хуже. Теперь некому её сокрыть иль защитить. Твой флот окружает планету, зависает над ней, ты используешь людей как резонаторы, окутываешь их тёплым Светом, сплетая его с Жизнью из кристосорбов и активностью Риска. Теперь они защищены, а планета временно пробуждена. Молнией устремляешься ты вниз.

Хогвартс. Сейчас он похож на оплавленную свечу. Пустота будто бы погрызла его, он частично испарился вовне, но всё ещё остался цел. Четверо основателей и их духовные наследники постарались на славу. Внутри Хогвартс уцелел почти весь. Но тебе не нужен весь! Тебе нужна лишь одна комната на четвёртом этаже, комната рядом с движущейся картиной.

В Выручай-Комнате есть нечто наподобие пароля. Если бы тебе потребовалось найти кого-нибудь или попасть в спрятанное помещение — это было бы непросто. Но иногда можно смухлевать. Тебе нужно место, где спрятано всё. Ты трижды проходишь мимо картины. Появляется дверь. Ты входишь внутрь. Аккуратно ступаешь по пыльному помещению, полному хлама, волшебного и не очень. Твой Свет уже окутал это огромное помещение, и он — продолжение тебя. Ты находишь сразу, как только желаешь поиск сей начать.

Под стопкой книг лежит камень чёрно-зелёный камень. Якорит. Ты ощущаешь нить, тянущуюся от него в бесконечность — и улыбаешься, капчалогируя. Напротив небольшого окна на светящемся лугу растёт волшебная рябина. Ты отгоняешь назойливую фею, гладишь растение, млеющее под божественным светом, и забираешь его в инвентеку. Следующий предмет — это часы на подвеске, лежащие в груде подобных. Вот только эти часы ещё тикали. Ты забираешь часы и ищешь последний предмет. Деревянная дощечка с вырезанным символом Надежды оказывается подвешенной за тонкие металлические нити у самого потолка. Ты берёшь и её, а затем выпускаешь свою силу единым выдохом.

Хогвартс вспыхивает и опадает пеплом. Ты устремляешься вверх, усилием мысли приказывая флоту собраться в формацию дальнего похода. Ты окутываешь собой (или своей силой — но есть ли разница?) весь флот, ты привязываешь его к себе, заключаешь в кокон своей воли. В левую руку ты берёшь дощечку Надежды. На шею вешаешь часы. Якорит сжимаешь в деснице. Спиной прислоняешься к рябине. Сосредотачиваешься.

Четыре нити, ведущие в одно и то же место. Путь между листами. Мастера сферы реальности тратят годы на подготовку к такому пути. И добираются, и возвращаются далеко не все. Тебе будет непросто — но справиться должна. Нити наливаются Светом. Ты "сжимаешь" волей весь флот и бросаешь вместе с собой вдоль нитей так быстро, как только способна, победно улыбнувшись опоздавшей Алисе. Вперёд, навстречу славной битве!

67 Джинни и Сэм: узнать больше о своём крае

— ...к новостям, герои Жизни?

— Что тут было? — прежде, чем Джин успела поздравить Тома с возрождением, спросила Тёмная Луна. — Что тут за странная магия? Из прошлого или будущего эта планета? Мне! Нужно! Знать! Всё-всё-всё! — и разве что ножкой не притопнула!

— А я не знаю всего, — хмыкнул Том, сдерживая смешок. — Ты, Луночка, ещё не понимаешь, в какой переплёт мы попали. В этом мире — не "обычная" магия, а чудеса Потока.

— Реализующий Поток, — медленно произнесла Тёмная Луна, чуть хмурясь. — Я уловила это название. Что это такое? Исток местной магии? Расскажи-расскажи-расскажи!

— Что-то вроде, — качнул головой Том, ощупывая свои "полупризрачные" руки и доспехи, будто пробуя, настоящие они или нет. — Не знаю, как это работает, но Поток соединяет реальность и нереальность... — и запнулся.

— Как иномагия? — подсказала Джинни.

— Нет, — отмахнулся Том. — Поток — это как если иномагию сделать магией. Иномагия через магию, понимаешь? Дементоров хлад, да я и сам не могу уложить в голове! Местная "магия" — это что-то вроде прямого призыва идей в реальность. Только безопасного призыва, а не иномагического.

— Загадай желание? — хихикнула Луна. Но потом резко замолкла, прочтя что-то не то на лице, не то в мыслях Тома. — Правда? Как интере-е-е-есно! Безопасное загадывание желаний! Хочу-хочу-хочу-хочу себе!

— Не так просто, — усмехнулся Том. — Надо быть связанным с Потоком, я не понял, как, но маги здесь — далеко не все. И Поток... имеет негативные последствия.

— Вот это всё? — ткнула Луна пальцем в обелиск.

— Катастрофа, — кивнул Том. — Это называют просто Катастрофой, когда Поток приходит в новый мир и формирует на нём свою ноосферу, исполняя случайные желания не то людей, не то коллективного бессознательного.

— И-и-и тут случилось точно так? — нетерпеливо протянула Луна.

— Хуже, — ухмыльнулся Том. — Это успели назвать Великой Бурей, пока связь между мирами не разорвалась, а сами миры не улетели кто куда. И Поток вёл себя как во время Катастрофы, но Катастрофа не прекращалась сотни лет. Если бы не Фло, от этой планеты остался бы пояс астероидов. Хочешь знать, Тёмная Луна, с чем боролась Фло? — прищурился он. — Загляни в ноосферу, это лежит на поверхности — главные кошмары жителей колонии...

— Я похожа на дуру? — и рассмеялась. — Давай дальше, призрак-не-призрак! Что за колония, чья она вообще?

— Человеческая, — усмехнулся Том. — Земная, Протектората Эллстар — ну что, сказало это тебе что-нибудь?

— Эллстар, Эллстар... — протянула Луна. — Эллстар с Системой связана, не так ли?

— Не знаю, — пожал Том плечами. — Как спрайт, я знаю только историю этой планеты, да и то не всю. Ещё вопросы?

— Где Гемера? — прямо спросила Джинни. Блуждания Луны вокруг да около ей надоели.

— Там, — ткнул Том в, казалось бы, случайном направлении. — Довольно далеко. И я бы не советовал аппарировать и портключи использовать — Фло установила своей и "потоковой" магией пространственную защиту. И рывки дальше пределов видимости — не надо. Местные тут и с инореальностью столкнулись, с помощью Фло избавились от всего опасного, — кивнул на недоверчивый взгляд Тёмной Луны. — У них ушло на это тысячи лет.

— Ха, — в голосе Луны послышалось даже уважение. — А они были неплохими ребятами. Что тут опасненького-то осталось?

— Во-первых, — начал загибать пальцы Том, — защита от инореального. Никаких не-вещей, ничего нетакового.

— На сферу плетения реакции-то ни-ни! — перебила Луна.

— Потому что на такое извращение даже тысячелетняя Фло не рассчитывала, — поморщился Том. — Реакция спутников была. Вас засекли и установили слежку.

— Которой тоже ни-ни, — самодовольный хмык в ответ.

— Ты серьёзно думаешь, что можешь распознать слежку системы защиты, которая дорабатывалась до идеала тысячи лет? — и покачал головой. — Думай, что хочешь, но запомни, что система — следит.

— Что ещё, Том? — вздохнула Джинни. Слежка, которую не замечает сама Луна — это было плохо, но не очень плохо. "Очень плохо" она предчувствовала дальше. — Духовное оружие?

— Используй. Во-вторых, наверху — система орбитального подавления. Заиграемся с иномагией, она будет... подавлять.

— Как на другой стороне планеты? — полюбопытствовала Тёмная Луна. — Что там такое стряслось, что тряска и сюда-то долетает?

— Гемера там стряслась, — буркнул Том. — И все, кого она привлекла. Система подавления работает в форсированном режиме, а толку — ноль!

— Тогда летим туда! — немедля решила Тёмная Луна. — Магию местную поглядим...

— И умрём, — раздражённо прервал Том. — Ты ничего не знаешь о местной магии. Как сделан этот обелиск?

— Хм, — потёрла лоб Луна. Нахмурилась. После чего с неудовольствием признала. — Идеи есть — точно я не знаю. Овеществлённая иллюзия? Помню, играла я однажды с иллюзорным веществом, штучка интересная, дешёвая, особенно для фиксации подопытных подошла...

— Нет, — поморщился Том. — Это идея, Луна. Из ноосферы просто вытянули в реальность идею обелиска и соединили с ним самим. Ничего нереального в нём нет — это просто материальная идея.

— Ва-а-ау, — серьёзно протянула Луна. — Они так с любыми идеями могут?

— Почти, — улыбнулся Том. Улыбка эта ничего хорошего не предвещала. — И объект, соединённый с идеей самого себя — это только цветочки. Идеи можно вытягивать просто так, можно соединять, можно жонглировать ими, составлять из них автономные заклинания, целые магические комплексы...

— Как разрушить? — просто спросила Луна.

— Магией, может быть, — пожал плечами Том. — Иномагией — опасно. Но наша магия ограничена, ты ведь помнишь ту лекцию, Джин-Джин?

— Помню, — кивнула Джинни. — А Вострый Нож? Он режет души — идеи должен тоже.

— Не скажу, — развёл руками Том. — Это тоже оживлённая идея, но я бы посоветовал тебе быть аккуратней.

— Духовное оружие, значит, — Тёмная Луна демонстративно достала из воздуха скальпель. — Хорошо, посмотрим, что эта "потоковая магия" скажет на мой... Вострый Скальпель? — и громко рассмеялась. Обернулась к Тому. — Какие у тебя, личинка Волдеморта, есть идеи? Идти куда прикажешь, спрайтец-проводник?

— В Колонии Эстус ещё есть люди, — подумав, ответил Том. — Они спят в специальных убежищах, чтобы пережить очередной... хаос. Полетим к ближайшему от нас. Джин?

— Давай, — махнула та рукой. Сейчас ей больше всего хотелось прилечь и переварить всё новое. Поток, Фло, Эстус, живые идеи... А почему бы и нет? — Только сначала отдохнём.

— Хочешь шашлык из феникса на обед? — последовал немедленный вопрос. И всё-таки в этом безумном мире есть константа. Тёмная Луна. Она — неисправима.

Тебя зовут Сэмуэль Робер, и в данный момент ты охреневаешь, слушая об адской синей сковородке, по чьей-то (не будем показывать стволом винтовочки!) глупости ставшей твоей планетой. Короче, диспозиция такова: тут идёт вечная война. Война кланов. Кланы — это такие здоровенные союзы разных банд. Обычно возглавляют их колдуны. И колдунство у них довольно опасное, например, по мозгам могут вдарить, сжечь взглядом и прочее "псайкерство". Правда, попытка этого "конвойного" колдунчика запудрить тебе мозги кончилось тем, что он сжёг себе свои — а хрена ли было лезть в защиту Джу? Напуганный ученичок, мигом подхватив посох из ослабевших рук учителя и на всякий случай спалив его тело, раскланялся и рассказал всё-всё-всё, что "гости дорогие" знать хотят.

Кланы. Всего их шесть, ну, самых крутых. И у каждого кроме главы есть ещё Чемпион. Чемпион — это "совершенство" и "идеал" клана, на которого равняются и которому подражают. Конкретно эта банда входит в Пси-клан. Нет, не психи — а, типа, "псайкеры"? Бета долго ржала, мол, альфа "умудрилась скроссить" ещё и "вархаммер". Потом пояснила, что это игра такая и вселенная по ней, ну а в реальности чуть ли не любая выдуманная вселенная где-то да существует. Вот Хранящая и вытащила Край Жаркой Ночи из вселенной "Warhammer 40000". Правда, без некоего "варпа" магия местных работать не должна была, но она работала — и Бета списала это на Осси. Вот уж деду делать нечего — магию "хакерством реальности" вернул!

В общем, эта банда ехала на Большую Сходку Пси-клана со всякими дарами и подарками — попросту данью. В дани не было ничего интересного — просто куча хороших консервов и оружия. Нахрен дань! Интересно не это, а то, что недалеко находилось и место проживания "Великого Бога-Творца", проще говоря, твоего Обитателя — Гефеста. И чемпионство — это всё от него. Когда планету вытащило из варпа куда-то ещё, небо потемнело и с магией были сплошные косяки, на планету прибыл этот самый "Бог-Творец". И предложил "Возвышение" тому, кто станет "совершенным воином". Ну каждый и понял это по-своему.

Пси-клан заморочился на магии, обычной такой, боевой. Молнии, сжигание взглядом — это всё. И, надо сказать, он теперь один из самых крутых кланов, а его Чемпион — Гронус Непобедимый — считается сильнейшим. Другой "волшебный" клан — это Колдовской. В отличие от Пси-клана, магия там — всякие ритуалы, но и в прямом бою, вызывая кучу всяких "демонов", он не уступит Пси-клану.

Но и другие кланы не спали. Клан Благородной Ярости — кто вообще эти названия придумывает? — это идиоты, кидающиеся с холодняком в ближний бой. Идиотами их прозвал ученичок колдуна, на деле же этих "идиотов" магия брала так себе, а некоторых и из ракетницы хрена с два пристрелишь! Другой "ближний" клан — это Стремительные. Этих магия и огнестрел брали получше, вот только и двигались они так быстро, что поди попади! Только ударами по площадям и удавалось их сдержать — обычно Стремительные просто отступали при таком раскладе. Кто сильнее — Благородные или Стремительные? Говорили — поровну, как повезёт.

Два последних клана тебе понравились куда как больше: настоящие убийцы. Одни — Ассасины — в ближнем бою, скрытно, их даже магия порой не замечала, а приборы и глаза не помогали вовсе! Другие — Спецы — мастера засад и снайперских винтовок, нормальные ребята. Если Ассасины умели как-то магически скрываться, то Спецы — попросту телепортировались от атак! И гнаться за ними другим клановым было откровенно страшно — обычно между спецом и погоней "случайно" оказывалось заранее подготовленное минное поле или ещё какой сюрприз. Весёлые ребята!

Ну и был ещё один, за которого тебя и приняли. Единственный Чемпион-без-клана, Безымянный, о котором известно было только, что он есть и иногда бросает бойцам кланов вызовы, после чего находят только их трупы. Поняв, что ты не Безымянный, ученик мёртвого мага успокоился, а когда до него дошло, что конвой нафиг вам не сдался и что вы улетаете к Гефесту, то разве что не расцеловал тебя — и в ноги поклонился, и пару своих в жертву предложил — типа, оглушить и Гефесту притащить. И вообще, ты вроде освободил их банду от деспота и теперь он по гроб жизни благодарен... ага, деспотичного, как же. Судя по тому, с каким страхом поглядывали на осмелевшего ученичка и как многообещающе он ухмылялся в ответ, учитель-то был его получше.

Но это уже не твои разборки. Вы с Бетой просто махнули на них рукой и направились по выданному магическому компасу к Гефесту. Летели, впрочем, вы недолго — снизу вам замахала рукой фигура какого-то чувака, замотанного в синий, сливающийся с песком балахон.

— Ничего не вижу, — спускаясь, ответила на твою мысль Бета. — Временные махинации скоро перестанут работать — кроме самых грубых. Критическая точка.

Ты вздохнул про себя. Временные штучки были вашим козырем — и теперь большинство просто не работают. Никаких разделений на "временных клонов", никакого взгляда в будущее, никаких прыжков сквозь время. Всё шло к большому пиздецу, до которого вам — всем игрокам — нужно было выполнить свои миссии. И только если все всё сделают правильно, будет шанс, что всё сложится в вашу пользу, в пользу Хранящей, а не в пользу Инфуцора, Строителей или Криса. Правда, что именно нужно было сделать тебе, Бета не знала, но как минимум — помочь остальным. Немного находчивости и грубой силы никогда не будут лишними!

Вы снизились. Бета подняла магощиты, ты взял на прицел подозрительного чувака. Тот поднял пустые руки — не то чтобы тебя это успокаивало! Из капчалога вынуть какую-нибудь гранату — раз плюнуть! Вы приземлились в нескольких метрах от чувака. Тот сказал:

— Приветствую в наших землях, новые Чемпионы. Гефест уже ждёт, но прежде с вами хотел бы поговорить я.

— А ты ещё кто такой? — бросила Бета. — Его посыльный?

— О нет. Я — сам по себе, — лицо "самого по себе" чувака скрывала повязка так, что были видны только глаза и губы. Чувак улыбнулся — скорее иронично, но вполне дружелюбно. Было в нём что-то настораживающее, что-то, заставляющее сжимать пушку и ждать подвоха. — Вы уже могли слышать обо мне. Я — Безымянный.

— И что? — только и спросил ты. Тебя местные заморочки волновали мало. А вот то, что Безымянный крайне опасен...

— Гефест предложит вам то же, что и всем нам: найти и победить других Чемпионов, — тонко улыбнулся чувак. — Что ж, я не собираюсь с вами воевать. Я готов признать себя побеждённым заранее и готов помочь с победой над остальными Чемпионами.

— А ты, значит, хочешь быть на стороне победителя? — хмыкнула Бета.

— Вы — Избранные Чемпионы, чьё прибытие было предсказано до воцарения Гефеста, — пожал плечами Безымянный. — Я не собираюсь бросать вызов судьбе — не в этот раз. Я помогу вам — вы не тронете меня. Простая сделка.

— И чем ты можешь нам помочь? — скептически уточнила Бета.

— Чемпионы и кланы. Маршруты, возможности засад, уязвимости и слабые места. Я собирал эту информацию годами, со мной вы победите без малейших рисков и проблем. Если вы откажетесь — я буду одним из ваших врагов и, поверьте, предприму всё, чтобы вы проиграли.

— Мы согласны, — озвучил ты общее решение. Мотивы чувака кристально ясны. Да, Бета не легилимент и не эмпат, но тут вы были солидарны. В ловушку заведёт — так вы будете настороже и вообще не обязаны использовать его инфу. Главное — минус один враг.

— Рад, что вы приняли верное решение, — широко улыбнулся Безымянный. — Возьмите немного правее от прошлого маршрута и летите, пока не увидите горы. Святилище Гефеста сложно найти, и магический компас не поможет вам. Ищите давно заснувший вулкан — в пещере у его подножия живёт Великий Кузнец. Между тем... и здесь я исчезаю.

И исчез. Раз — и нету. Ни хлопка, ни звука, ни эффекта. Был — и не стало.

— Если это телепорт Спецов — то я его хочу, — озвучила Бета ваши общие мысли. — Ну что, вперёд?

68 Марк и Грэм: встретьтесь со своими Обитателями

Вы летели к солнцу, и ветер нещадно бросал вас из стороны в сторону. Арадия неким неведомым образом убрала бабочкины крылья и, ярко улыбаясь, летела прямо рядом с тобой, едва не касаясь метлы и с лёгкостью подстраиваясь под ветер. Сейчас, несмотря на клыки, несмотря на серую кожу, она казалась не демоном, а ангелом — настолько яркой была её улыбка. И тебе думалось, что перед этой улыбкой отступит любая невзгода и беда, а тревога насчёт друзей, Бет, Гарри, Седрика, Гермионы и, наконец, всего Хогвартса, отступила, сменилась уверенностью, что ты их обязательно найдёшь.

— Так держать, Грэм! — похвалила Арадия твой настрой. — Мы, герои Времени, сокращаем путь и меняем предначертанное, а уж тебе, Принцу, это должно даваться ещё проще.

— Ты правда создала это всё? — не сразу нашёлся ты с вопросом. Спрашивать о друзьях глупо — Арадия и сама пока не знает. Почему бы тогда не узнать обо всех этих летающих островах?

— Ага! — легко подхватила Арадия. — Хранящая предложила мне показать немного "творческого энтузиазма" и что Время может не только разрушать и хранить. Я собрала всю осень в разрушенном листе, какую только смогла найти, а Янус помог мне установить здесь новую физику и привести всё в равновесие! Без Сердцевины Камня у нас ничего бы не получилось, но, по правде говоря, Сердцевина не так уж и нужна теперь, в Пространстве Парадоксов.

— Сердцевина Камня? — переспросил ты, по-новому глядя на Арадию. Не просто какой-то там игрок Времени, а та, кто собрала всё это! Да ещё и в разрушенном листе, где, по идее, ни времени, ни пространства быть не должно! Должно быть, она трудилась не один год, а то и век, чтобы просто всё это достать!

— Её сделала Хранящая и Ингрид из какого-то Камня Слизерина, — без промедления "объяснила" Арадия. Камень Слизерина? То есть... он цел? Получается... получается... он был нужен, чтобы создать всё это? И Хранящая украла его ещё тогда, три года назад, чтобы... Нет, ты знал, что история -всегда запутана, но не настолько же! — Это якорь якорей, якорь реальности, нереальности и всего такого. Я "крепила" на него всё, что находила, а потом Янус связал всё это в одну систему. Янус — бог начинания и завершения, он помог мне начать и закончить, а середину — я сама! Это было немного скучно, но очень интересно, — противоречие в собственных словах её совсем не взволновало, — а ещё очень-очень-очень долго. Но получилось хорошо?

— Очень, — горячо заверил ты, проникаясь к Арадии уважением. Это не какое-нибудь слияние библиотек и даже не организация Единства — это дело. Даже не так — Дело. И она с Янусом сделала это... для тебя. — А зачем?

— Мы должны были сделать зародыш нового мира, — объяснила Арадия. — Здесь будут жить люди, много людей, а может, и не только люди! Знаешь, я уже увидела величайшее разрушение, которое только возможно, и его последствия — и теперь хочу попробовать наоборот. А ты?

— А я — Принц, разрушитель, — наверное, это звучало так жалко, что Арадия даже удивилась.

— Почему ты считаешь, что Принц — это обязательно разрушение? — широко раскрыла она глаза. — Кто сказал тебе такую чушь?

— Нет? — не веря своим ушам, переспросил ты.

— Конечно, нет! — воскликнула Арадия. — Тем более, здесь, в этом сеансе, где роли объединяются! Принц — это не только тот, кто разрушает аспектом, но и тот, кто разрушает аспект, понимаешь? А твоя "обратная" роль — это Сильф Пространства, и здесь ты сможешь реализовать и её. Если захочешь, — и ярко улыбнулась.

— Что тогда значит — разрушать Время? — спросил ты.

— Ну, я не очень разбираюсь во всех тонкостях, — призналась Арадия. Вы уже приближались к самому местному солнцу, и только благодаря её бесстрашию, ты просто закрыл глаза, вцепившись в метлу, а не повернул куда-нибудь в сторону. Становилось жарко. — Но Принц противоположен Деве, а Дева Времени — это я. Я могу создавать время в прямом смысле, то есть, замедлять что-то, чтобы дать кому-то больше времени — или даже останавливать! Ещё я умею давать кому-то новое время. Помнишь те творящие вихри? Я просто продлила время вихрей от взмахов моих крыльев, а Янус сделал их сильнее и использует для создания новых островов. А ещё я могу запускать время, если его не было вовсе — именно так я начала собирать этот край! Я дала этим кусочкам реальности новую судьбу — гораздо интересней, чем висеть в пустоте без дела и толка!

— А я, значит... могу... уничтожать судьбу? — сказал ты, стараясь абстрагироваться от жара и очень надеясь, что Арадия знает, куда летит.

— Ты можешь уничтожить чью-то судьбу, — подхватила она. — Если что-то должно разрушиться, ты можешь это отменить! Ещё ты умеешь разрушать время в прямом смысле — делать что-то в мгновение ока! Ну или просто очень-очень быстро. Я могу создавать временные петли, а ты можешь их разрушать, "спрямлять" Время обратно. Но главное — это именно твоя скорость. Если ты можешь что-то сделать, то ты делаешь это сразу. Понял?

— И как это сделать? — не сразу нашёлся ты. Делать что-то мгновенно? Звучало... слишком абстрактно.

— Ну, для этого тебе просто нужно умереть, — как само собой разумеющееся, ответила Арадия. — В общем, извини, но я решила тебе немножко помочь.

— Что? — не сразу понял ты. — О чём ты?

— Все остальные игроки пройдут долгий путь до уровня богов, а я решила дать тебе побольше времени — во всех смыслах. Я перетащила твоё снобличье на Ложе Приключенца, а ещё одно захватила с собой. Извини, если будет немножко больно, обещаю, всё будет очень быстро — а потом ты увидишься с Янусом, если захочешь. Хорошо?

— Ты хочешь меня убить? — попытался развернуть метлу — но ничего не вышло! Сквозь прищуренные веки ты увидел, что Арадия ведёт её прямо навстречу гибели, вцепившись руками в древко метлы, — Но ты же умрёшь сама!

— Не волнуйся, Грэм, я достигла богоуровня и не могу умереть так просто, — теперь её искренняя улыбка казалась тебе издевательской. — Не беспокойся, это будет неокончательная смерть!

— Как ты мо-о-о...

Сначала вспыхнула одежда. Затем ты осознал боль. А потом боль вспыхнула как настоящая сверхновая... и пропала. Стало спокойно и прохладно.

Ты открыл глаза. Осознал, что висишь над каменным... ложем? Ложем Приключенца с символом Времени, шестерёнкой над ним. Ты висел над одним из островов. Солнце снова было далеко-далеко, а на тебе вместо обычной одежды был красный костюм Принца Времени.

Несколько минут ты просто парил над ложем и отходил от шока. Затем осознал, что, собственно, паришь. Как? Это было... естественно? Похоже, тебе не нужно было учиться — ты и впрямь умел теперь летать! Для эксперимента ты облетел вокруг ложа. Не нужно было направлять вперёд руку, как супермен — просто летишь в любом направлении, а хочешь — не летишь.

Ты опустился на Ложе, свесил ноги и вспомнил, о чём ещё говорила Арадия. Принц Времени — это значит, что теперь ты мог делать что-то мгновенно? По крайней мере, это ты запомнил точно. А ещё ты вспомнил, что потерял своих друзей и Хогвартс! Почему тебе не найти их... мгновенно? Вот только как это сделать?

И ты понял, как. Это было так же естественно, как летать. Ты просто знал или даже чувствовал, что можешь это. Время стало не просто податливым туманом — теперь ты ощущал его потоки предельно чутко, точно надел специальные очки (вспомнились спектрочки Луны, и ты хихикнул). Ты ощущал, что можешь делать с ними, а что нет. Нужно было просто потянуться ко Времени — над протянутой рукой завертелся символ шестерёнки — и...

...и ты оказываешься рядом с Гарри, ищущим хоть кого-нибудь на своей метле.

...и ты появляешься вместе с Гарри рядом с Седриком, помогающим Гермионе, вывихнувшей ногу при падении.

...и вы вчетвером находитесь рядом с Бет и Фоуксом, а на вас смотрит огромный мужчина с чёрной бородой в алой тоге.

Этот остров вращался, кажется, у самого местного солнца. Тут было тепло, но ещё не жарко — вы были на тёмной стороне острова. Янус — а исходящая от него величественность не оставила сомнений! — на миг прикрывает глаза, словно этот жест заменяет ему кивок. Но когда он открывает веки, то в яркой голубизне глаз Обитателя светится то, что в книгах называют "неземной мудростью". И свет её озаряет тебя и всех вас.

— Не болит, — удивлённо говорит Гермиона, поднимаясь.

— А? — не сразу осознаёт, что находится в другом месте, Седрик.

Гарри молча наводит на Януса волшебную палочку, не спеша, впрочем, атаковать.

— Это сделал не я, — улыбается Янус; улыбка его подобна первому лучу рассвета и последнему — заката.

— Грэм? — понимает Гарри, обернувшись к тебе. — Что с тобой стряслось?

— Я умер и воскрес, — и сам смеёшься, как торжественно это прозвучало. — Просто функция Игры.

— Арадия Мегидо сделала мудрый, но глупый поступок, Грэм, — молвит Янус. — Ты понимаешь, почему?

— Да, — легко соглашаешься ты. Это правда легко: даже ощущая, ты не особо представляешь, что ты можешь. Ты кажешься себе маленьким мальчиком, которому дали пульт управления целой страной или даже разрешили загадывать джинну желания — столько, сколько пожелаешь! Это было настолько же чудесно, насколько неожиданно и страшно! Впервые ты чувствуешь, что можешь контролировать ситуацию, и не можешь понять, вдохновляет тебя это или пугает.

— Мы движемся к точке завершения, — продолжает Янус. Его плавный, мягкий голос не убаюкивает, а наоборот, будто бы пронизывает насквозь, оставляя ощущение вибрации ясности в душе. — Мы движемся к точке начала. Я вижу ваши вопросы, люди. Чем ближе к началу и концу, тем меньше прототип отличается от оригинала. Я — Обитатель, но вместе с тем, я божество, я демиург, я начало и я конец, я тот, кто правит солнечным светом, создатель и хранитель небесных врат, я — вопрос, и я — ответ. Спрашивай же, Седрик Диггори.

— Где Хогвартс?

— Там, где ему и положено быть — на безопасной орбите. Вы можете использовать магию, чтобы найти его. Спрашивай, Гермиона Грейнджер.

— Вы... действительно знаете ответ на любой вопрос?

— Я не знаю — я отвечаю, Гермиона. Спрашивай, Гарри Поттер.

— Что мы должны сделать?

— У вас нет никакого долга, Гарри. Это место отличается от обителей прочих игроков. Это приют, созданный вечноюной Девой для отдохновения. Посему я не выпустил прислужников и не сделаю этого. Спрашивай, Грэм Фергюссон.

— Что мне нужно сделать, чтобы... победить?

— В этом месте продолжается процесс сотворения, Грэм. Здесь ты сможешь наблюдать его в деталях и овладевать своей силой в полной мере. Дева Времени училась начинать — в свою очередь, ты научишься здесь завершать. Спрашивай, Элизабет Миртл.

— Я... я могу стать здесь настоящей?

— Ты можешь, Элизабет, но успеешь ли? Спрашивай, Фоукс.

Феникс издал переливчатую трель.

— Ты можешь найти его гробницу в Краю Вечернего Покоя, планете Маркуса Творцева.

Вспышка пламени! Фоукс пропадает.

— Теперь, когда вы задали свои вопросы, время нашего разговора подошло к завершению.

Янус закрывает глаза и... поворачивается спиной. Спиной? Нет, на месте спины оказывается другой Янус, смотрящий на вас тяжёлым взглядом, взглядом, придавливающим к земле. Двуликий бог!

— Грэм Фергюссон, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Седрик Диггори, Элизабет Миртл, у меня есть лишь оно задание для вас всех. На осенних островах осталось иное, осколки чуждости, с которыми Арадия Мегидо не в силах разобраться — она лишь остановила те, что нашла. Освободите острова от инореального — не для меня, но для тех, кто будет здесь жить. И только когда последнее проявление чуждости будет изгнано, я позволю вам забрать Сердцевину — и ни мигом ранее.

Светящийся фиолетовым спрайт выглядел на фоне величественного, вечно замершего заката таинственно и органично. А потом спрайт по имени Альбус Дамблдор взмахнул своей волшебной палочкой, и чистый фиолетовый сменился вполне нормальными тонами, а сам он прекратил висеть в воздухе, опираясь вместо ног на призрачный туман — твёрдо встал на землю. Мантия осталась фиолетовой, появились жёлтые звёзды; белок глаз да палочка сохранили экзотический оттенок — и только.

— Позвольте мне выглядеть более... живо, — подмигнул Дамблдор. — Полагаю, моим долгом будет отплатить вам за новую жизнь, — он неожиданно прищурился и сосредоточил тяжёлый взгляд на Иве. — Это сделал ты.

— Немного помог людишкам повеселиться, прежде чем ваша реальность рассыпалась на кусочки? — ухмыльнулся тот. — Да, это был я. Почему бы и нет? Им не было суждено жить, и только милосердие одного из игроков сохранило жизни оставшихся. Знаешь, кто уничтожил его реальность, Марк? — повернулся он к тебе. — Знаешь, кто запустил Лорда Инглиша и направил по точно такой траектории? Хранящая Время. Ты всё ещё хочешь ей помочь? Если постараться, — брат улыбнулся, как всегда, когда погружался в свою веру, — то Нелуна может исправить даже это. Можно вернуть реальности, можно возродить разрушенное, восстановить уничтоженное, особенно с силой Потока...

— Я слышал о Нелуне кое-что, — молвил Дамблдор, и сурово звучал его голос. — Я не буду говорить тебе, Марк, что ты не должен верить своему брату, но ты должен помнить, что чем дальше сила, которой посвящает себя иномаг, тем сильнее он меняется, тем дальше он от остальных.

— Даже если это Сила Отрицания Разности? — спросил ты, сам не зная, зачем. Чтобы оправдать брата?

— Особенно если это такая сила, — серьёзно кивнул Дамблдор. — Мы, люди, волшебники и неволшебники, сквибы и иномаги — мы находимся в хрупком равновесии между индивидуальностью и схожестью. В какую бы сторону ни был нарушен баланс — это выход за пределы человечности.

— Я мог бы поговорить с тобой о сущности и якобы самоценности человечности, — хмыкнул Ив. — Но это разговор, который я проводил тысячи раз, и он наскучил, знаешь ли. Лучше скажи нам, спрайт, кто наша Обитатель и как её победить?

— Будь осторожен, Марк, — качнул головой Дамблдор и продолжил, переведя взгляд на брата. — Вы не способны победить Обитателя — не здесь и не сейчас. Это и не требуется, это будет настоящим концом вашего приключения. У каждого сеанса Игры есть определённые Правила — вы оба это знаете. В этом сеансе, чтобы победить, вам необходимо не убивать Обитателей, а сотрудничать с ними. Маат, Хранительница Равновесия, Проводница Мудрости, Воплощённая Истина и Столп Миропорядка, не будет сражаться с вами. Она не воин, никогда им не была. Если ты, Ивицер, убьёшь её, то даже возвращение Варсиэра не поможет завершить эту игру.

— Как... неприятно, — скривился он. — Что ей нужно?

— Что нужно Сиятельной Маат, Оку Ра, одной из тех, кто сотворил Порядок из Хаоса, чем ближе мы движемся к концу сеанса, тем больше похожей на чистую богиню? — с иронией переспросил Дамблдор. — Я не знаю. Возможно, стоит спросить у неё самой?

— Она нас... пустит? — вспомнил ты о возможных ловушках.

— Безусловно, — твёрдо ответил Дамблдор. — Она примет нас, но в общении нужно быть осторожными. Маат не приемлет лжи, она любит прямоту, но может говорить и загадками, не любит торопливых, поэтому ничто не мешает нам обдумать её ответы, прежде чем задать новый вопрос.

— Ясно, — бросил брат. — Веди к ней, проводник.

— С превеликим удовольствием.

Этот путь был совсем не таким, как ваши с братом поиски. Вы пошли следом за полным сил, чуть ли не пританцовывающим Дамблдором, сквозь седину которого отчётливо проглядывала рыжина, и присутствие этого волшебника самым что ни на есть волшебным образом разгоняло окружающий покой. Альбуса Дамблдора, бывшего директора школы чародейства и колдовства Хогвартс, бывшего Верховного чародея Визенгамота, бывшего Главу Международной Конфедерации Магов буквально переполняла энергия. Ни сумрачный вид, ни могилы, ни кости и прах под ногами — ничто не влияло на эту бодрость. И несмотря на то, что вы двигались молча, казалось, будто это какая-то весёлая прогулка, точно в детской сказке, а Дамблдор в стереотипной мантии волшебника сейчас развернётся и будет исполнять ваши желания — без подвоха, честно и на совесть!

Остановился Дамблдор неожиданно. Остановился — и указал на вход в мавзолей, на первый взгляд такой же, как и все остальные, его окружающие. Но стоило присмотреться, как отличий нашлось сразу много, начиная от гладкой, без единой щели поверхности этого мавзолея — мавзолея ли? — и заканчивая отсутствием дверей и вязью иероглифов у входа.

— Прошу, — приглашающим снопом искр выстрелила палочка Дамблдора куда-то во тьму... нет, не мавзолея. Храма!

В тот же миг в храме зажглись факелы — ровным алым, под стать закату пламенем. Вы ступили внутрь, и храм будто бы поглотил вас своей тишиной и недвижностью — теперь даже энергичность Дамблдора не могла их преодолеть.

Беззвучно ступали вы мимо каменных статуй, казалось, провожающих вас внимательным, строгим взглядом. Багровый свет постепенно сменился белым, ирреально-призрачным, будто бы слишком ярким для этого места, пусть и не слепящим глаз. Стены были расписаны сценами с участием древнеегипетских богов, по полу и потолку причудливой вязью вились иероглифы. Здесь было ощутимо прохладно, тогда как на поверхности прохлада если и осознавалась, то ускользала от осознания.

Вы шли по наклонённым вниз коридорам, по бесчисленным лестницам со слишком большими для нормального человека ступенями, и белый огонь ровно гас за вашими спинами и появлялся впереди. Казалось, будто путь бесконечен, что вы выполняете некий тайный ритуал своими шагами — и будете выполнять, пока не упадёте без сил на каменные плиты. И тогда каменные стражи, сжимающие копья и мечи, очнутся, а ваша кровь впитается в эти плиты, оживляя неведомое лихо... Хотелось развернуться и бежать-бежать-бежать назад, от собственной кончины!

— Дыши спокойней, брат, — сказал Ив. — Это испытание, и мы должны терпеливо идти, не сходя с предложенного пути.

Ты сжал зубы и постарался контролировать дыхание, как на утренних пробежках с дядей. Выходило не очень, но стало немного легче — или это просто оттого, что ты отвлёкся? Так или иначе, но очередной коридор вскоре закончился — вы вышли в большую комнату, из которой не было другого выхода. А затем массивная плита плавно, неизбежно перекрыла и вход.

— Спокойно, — предостерёг брат. — Она испытывает нас. Она нас ждёт, я чувствую её ожидание...

— Предлагаешь просто ждать? — без энтузиазма уточнил Дамблдор. — У меня нет... инструкций спрайта по этому месту.

— Ты слишком нетерпелив для великого мага, — с ноткой ехидства отозвался Ивицер. — Сейчас... да!

Комната вздрогнула и плавно, со скрежетом начала опускаться. Как лифт на базе в мире Джу! Движение, сначала медленное, начало быстро ускоряться. Желудок ёкнул — казалось, будто вы летите!

— Почти в невесомости, — констатировал Ивицер. — Постарайся не прыгать и поменьше двигаться, брат.

И заодно удержать желудок! Ты закрыл глаза и сжал зубы. Ни Ив, ни Дамблдор не могли тебе помочь — это было частью испытания! Вы должны были продемонстрировать Маат... терпение? Выдержку? Силу воли?

Мучения закончились единым махом. Только что вы чуть ли не летели вниз — какой уж тут лифт! — и вдруг спокойно стоите, под ногами твёрдый камень. Ты открыл глаза, подавляя последний "ёк!" желудка. Вы... нет, брат и Дамблдор пропали! Ты стоял один-одинёшенек в гигантском зале.

Простые, без украшений, колонны вздымались вверх и терялись во тьме. Редкие факелы выхватывали из вечного мрака круги света. Круги, едва касаясь друг друга, светло-оранжевым коридором уходили вдаль. Ты обернулся. Позади — сгустившаяся, не враждебная, а просто равнодушная тьма. Но что-то подсказывало: стоит её тронуть хоть лучиком лишнего света, как безразличие сменится враждебностью, и против этого врага тебе не поможет уже ничего.

Поэтому ты, ёжась под ледяным сквозняком, направился по коридору света. Факелы гасли за твоей спиной, а ты старался не спешить, выглядеть в глазах Обитателя достойным. Где же Ив? Он же найдёт тебя, поможет? Или Дамблдор? Этот путь ведь небесконечен? Камень под ногами как-то незаметно сменился песком, колонны растворились, а факелы обратились огоньками, парящими в бесконечной тьме.

В один миг, казалось бы, ничем не отличный от целой вечности шагов, и тьма, и огни факелов остались позади, точно кто-то сдёрнул с пространства чёрную вуаль. Ты осознал, что стоишь перед песчаным склоном, уходящим вверх, куда-то в серые небеса, а на подножии склона стоит... молодая женщина?

У неё была тёмно-жёлтая кожа — не загар, но и не естественный оттенок. Она была облачена в ярко-белое платье, тёмные волосы трепетали, будто на ветру, и страусиное перо украшало их, а за спиной — зелёные крылья. Не мощные, как у Беты, а аккуратные, красивые... гармоничные.

Гармония. Богиня Маат была самим воплощением гармонии. Она притягивала взор, но не была удивительна или чудесна, напротив — сама естественность! Она и не могла быть другой! Каждая деталь, каждая пропорция — всё было правильно. Всё? Нет! Обе её руки были... неправильными? Не сами руки! Она должна была что-то держать — и пустые её руки были величайшей трагедией, точно кто-то грубо вырвал из прекраснейшей картины сразу два куска!

Маат подняла на тебя взгляд. Не было в её взгляде ничего подавляющего или завораживающего — только строгость. Не мягкая, как у матери, а строгость непреклонная, неизменная... но при этом и не давящая. Судящая, но не осуждающая, твёрдая, но не жестокая, не знающая компромиссов, но не враждебная. Настоящая. И не было никаких сомнений, что она не просто какое-нибудь порождение Игры, а богиня: такая же, как Хранящая, но в то же время бесконечно иная.

— Маркус Творцев, — мягко, но сильно звучал её голос. — В моей обители приветствую тебя. Что скажешь ты о ней?

— Там было страшно, — вспомнил ты о темноте, подавив желание оглянуться.

— Амат скрывается во тьме, мой слуга и мой страж, — молвила она. — Его присутствие ощутил ты и страх испытал. Естественно бояться созданий, подобных Амат: светом покорённого и скованного волей — мрака.

Ты поёжился — значит, и вправду там, во тьме, поджидало нечто, имя которому — Амат. Оно ведь не нападёт на Ива?

— Без моего указа Амат не нападает, — ответила на мысль богиня — и тебя это совсем не удивило. Хранящая отвечала на мысли — наверное, это общее у богов? — Лишь испытывал тебя он. Брат твой и проводник твой не видят ещё, что ты здесь — и нечего страшиться им.

— Что с ними? — быстро спросил ты.

— В каменной комнате падают они. Темп времени подвластен мне — ты отсутствуешь меньше мгновения, Маркус. Здесь, в месте моего нового воплощения, мы можем беседовать столько, сколько пожелаем. Понял ли ты, что ещё собирается сделать Время Хранящая?

— Да, — вспомнил разговор с Ивицером и то самое озарение.

— Понимаешь ли ты, зачем я здесь?

— Да, — это было настолько очевидно, что нужно было просто уметь думать символами, чтобы понять. А уж что-что, но думать символами ты умел.

— Атрибуты власти моей не понадобятся мне там, дальше, — мягко, плавно и одновременно твёрдо и веско продолжала Маат. — Вам они пригодятся, юные певцы, а здесь же вернут мне подлинную сущность. Их раздобудь, Маркус, мне их верни. Посох Власти, что некогда сокрушил Змея Хаоса, подобно тому как Сет одолел Апофиса, от хаоса ограждая колесницу Ра. Не в ваших силах вернуть мне Анх, но нечто равнозначное найти способны. Два символа, ключа два к силе — должна их обрести я вновь. Возьми! — невыразимо быстро взмахнула она рукой, и Перо из её волос оказалось в тебя в руке, тёплое и лёгкое. — Этот символ — проводник, знак, по чьей ступаешь воле. Теперь же отправляйся вверх — не задержу тебя я боле.

И в тот же миг всё вокруг поблекло, потускнело, отступило... а ты осознал себя в каменном лифте, движущемся уже вверх. Рядом — удивлённый Дамблдор, хмурый Ивицер, а в руке — её Перо.

69 Хранящая: соединить, или Джу: войти

Игра — это перепутанный каскад взаимопорождённых и взаимопорождающих вселенных. Иногда этот каскад распутывается — и тогда вдаль пространств и времён устремляется новое ответвление реальностей, новая генетическая линия Лягушек Бытия. Иногда такая линия заворачивается большой причинно-следственной петлёй, иногда такие петли всё-таки расходятся, но не всегда — к удовлетворению участников петли.

Ткань Пространства Парадоксов напоминает самую настоящую ткань. Парадоксальную ткань, сотканную из мириад нитей, сплетающихся в отнюдь не евклидовом пространстве, постоянно рвущуюся и срастающуюся... Также она напоминает кожу, состоящую из множества взаимодействующих клеток, а ещё — слоя отмершей ткани. Конкретно этот сеанс напоминает не клетку и не кусочек нити. Скорее он походит на узел.

Узловой сеанс — так можно было бы назвать сеансы, которые служат своего рода "развязкой" значительных противоречий, местом максимального искривления ткани, точкой потенциального разрыва. И наш с Алисой сеанс, как обычно и случается в Пространстве Парадоксов, с одной стороны, зарождает множество противоречий, а с другой — разрешает. Он — точка равновесия, узел, место, где метареальности пересекаются и где альфа-линия не просто прекращается, но перерождается в нечто новое.

Потому что Пространство Парадоксов не замкнуто. Бесчисленные нити тянутся к нему, вплетаются в него — бесчисленные нити выходят из него, оставаясь нитями или перерождаясь иным, более гармоничным образом, ведь принцип наименьшего действия выполняется и метафизически — по крайней мере, отчасти. Это означает, что процесс-связь, переходящая из одной (мета)физики в другую, изменяется наименьшим из возможных образом, чтобы выполнять наиболее близкую функцию. Вместе с Принципом Равновесия Принцип Наименьшего Действия определяет пул "бытий", с которыми в принципе может соединиться Пространство Парадоксов; конечно, это лишь необходимое условие, не достаточное, но то отдельный разговор, малоинтересный читателю.

Как и для любого стабильного соединения, при контакте удалённых реальностей необходима некоторая настройка с разных сторон. Межреальностная связь — профессиональная область, требующая квалифицированных специалистов. Вероятно, вы думаете, что таковым специалистом являюсь я — Хранящая Время. Это не совсем верное утверждение. Безусловно, я осознаю масштаб такого соединения гораздо более полно, нежели большинство его участников. Однако я — не тот специалист, чтобы настраивать Пространство Парадоксов, я — не Системный Администратор. Но и опытный Системный Администратор не способен справиться с такой задачей сам. Только поэтому я вынуждена была принять участие в предварительной настройке связи, пользуясь предвидением, которое плавно перерождается из "простого" восприятия метавремени в "предосуществление коллапса спектра неопределённости будущего" (прошу прощения за неточное описание невыразимого).

В каком-то смысле, я становлюсь частью этого узла связи, частью устройства Игры, своего рода модемом и сетевым коммутатором. Это не значит, что я принимаю новую Роль или Функцию как новое "я" — просто каждый человек многогранен и может играть, подчас одновременно, множество ролей, выполнять множество функций сразу. Для меня, с учётом формы моего сознания, возможности распределения интеллекта гораздо шире. Я просто взяла на себя ещё одну значительную роль. В статусе игрока выглядит это так:

Имя: Хранящая Время

Ранг: 3

Уровень: 42, "Связующая мироздание"

Игровой статус: программист, узловой маршрутизатор

Социальный статус: глава пантеона богов

Закономерно и уместно, чтобы именно я приняла роль Маршрутизатора. Я не могу отказаться, потому что сам отказ сформирует другую метареальность, нежели та, которую я хочу. Каждый мой выбор — это сплетение разорванных нитей, это способ, которым будет сшита разорванная ткань Пространства Парадоксов. К одному и тому же разъёму подходит не штекер, и именно моё поведение определяет, какой из них будет подключён к Пространству Парадоксов. В каком-то смысле, подключены все возможные — в разных метареальностях.

Руководствуясь предоставленными Администратором данными и предоставляя Администратору уже свои данные, я помогаю настраивать сеть. В определённом смысле, я не только Маршрутизатор, но и Заказчик, тот, кто определяет задачи Системного Администратора на некотором участке Пространства Парадоксов.

Кто такой Администратор? Это относительно безликая фигура. Мы не общаемся с ним лично. Я даже не знаю, живая ли он функция, чьё место было некогда предложено мне, или относительно свободная личность, как и я, просто взявшая на себя эту роль, временно или постоянно. И я не хочу знать. Вполне возможно, что это ещё один выбор, который предопределяет "мою" метареальность. Или нет. Ответ на этот вопрос я также не желаю узнавать, хотя возможностей для этого более чем достаточно.

Сеанс летит, ускоряясь под притяжением не-дыры, подобно тому как вилка движется к разъёму или сходится ткань на месте хирургически точного разреза. Этот разрез произвела Муза Пространства, и я не могу быть уверена, осознанно это сделано или интуитивно. Кем она была? Заказчиком, Администратором или просто багом, ошибкой, из тех, что при подробном рассмотрении считают скорее фичей, уникальной особенностью? Я лишь один раз взглянула в её глаза, сверкающие многоцветьем Единой Силы, но не поняла ровным счётом ничего. Я могу понять разрушительную мощь и простую мотивацию Лорда Инглиша, Мастера Времени, но сила, возможности и, главное, желания его мёртвой сестры, Мастера Пространства, находятся за пределами моего виденья.

Системный Администратор связует Пространство и Время. Он имеет отношение одновременно к обеим этим ролям, и только поэтому мы можем работать лишь в паре. А ещё потому, что чем дальше я приближаюсь к критической точки, тем теснее Время сплетается с Пространством. Косвенно, через Время, косвенно, через Администратора, косвенно, через все три вида чудотворства, Фаэр, Ноэли и Йатос, познаю... нет, не познаю. Просто приблизительно ориентируюсь в Пространстве.

Я тянусь сквозь реальности, я определяю параметры метафизик и создаю переходные области и зоны адаптации. От нашего сеанса сквозь искривлённую Дыру тянутся нити абстракций, которые определяют, какие именно планеты или не-планеты будут перемещены в качестве Краёв игроков. Всего нитей девять, а краёв восемь. Куда тянется девятая нить? В бездну бездн, так далеко, что пока что я не могу даже увидеть это место. Но я чувствую его и я знаю, зачем оно необходимо, я понимаю, за счёт чего существует эта нить и почему без неё не обойтись.

Три Края происходят из ИМ-листа, и связь с ним я настраиваю первым делом. Край Вечернего Покоя интегрируется довольно просто — Маат настраивает всё так идеально, что даже я любуюсь её работой. В свою очередь, Янус слабо помогает с Краем Осеннего Уюта: только в начале и в конце, как и положено по божественной роли. Что же касается Края Искусственного Дня, то я связываю его с обеих сторон сама — в конце концов, он происходит из моего мира, отправить себе-прошлой характеристики настройки элементарно просто.

Оставшиеся Края происходят из отдалённых мультивселенных, не являющихся частью не только ИМ-листа, но и Древа в целом. Из них только Край Жаркой Ночи с лёгкостью коммутирует в общую систему: Осси помогает настроить его со своей стороны.

Один из Краёв — результат грёз спящего Обитателя. Они выхватывают мир из ИМ-листа, мир из окрестностей самого Истинного Хаоса, мир из далёкой Тени и множество других — и слепляют воедино. Адаптация такого Края — сложнейшая комплексная задача. Абраксас мало того что не идёт навстречу, он всё усложняет: его сон — генератор переменной реальности и метафизики. Без помощи Администратора, моего аспекта Времени и аспекта Света Арании интегрировать Край Весенних Холодов в сеанс было бы невозможно. Интересно, что часть, выловленная из Истинного Хаоса, принадлежит к той же самой вселенной, из которой происходит и Свободный Универсальный Ключ. Я даже отмечаю остатки протоколов метафизической стабилизации, которые, очевидно, и помогли этому осколку выжить.

Что касается Края Летних Легенд, то он происходит из метареальности Потока и Системы, с которой у меня достаточно опыта коммуникации, несмотря на их запредельную дальность — тому есть очень важные причины. Не сказать, чтобы настройка была играючи простой, но Фло значительно помогла мне, создавав оболочку для выброшенного мира и невольно стыкуя чудеса Потока и ИМ-листа в единое целое.

С другой стороны, с Краем Зимней Пустоты приходится гораздо сложней — изменчивая и агрессивная, Пустота реальности StarСraft, одна из формы аспекта Пустоты, сопротивляется познанию и стремится размыть любые границы и вобрать в себя всё. Здесь мне помогают решения Осси — он создал действительно превосходную защиту от другого рода, но тоже Пустоты, а также решения Фло, которой приходилось защищаться от всевозможной инореальности — а что такое Пустота-округ-вселенных как не род инореальности?

Но самым сложным, несмотря на скачущую реальностность Абраксаса, несмотря на агрессию Пустоты храма Зел-Нага, является извлечение и уравновешивание Края Неверного Утра. Почему он так назван? Полагаю, знатокам канона той вселенной, Half-Life, среди которых, очевидно, была и Кира Царёва, это должно быть уже ясно — по таймлайну событий в Нова Проспект воцарилось утро. Что же касается сложностей... Видите ли, извлечению места было оказано противодействие со стороны некоего G-man-а. Джи-мэн обладает более чем достаточной компетентностью и могуществом, чтобы отражать простые атаки изменения реальностности или проводить их самостоятельно. Он не может вмешиваться в ход событий мира той Земли напрямую, однако в случае такого вмешательства со стороны, которое провела я, контрвмешательство не просто допустимо, а необходимо!

Реальность Half-Life весьма удалена от Пространства Парадоксов. Я не могу подобрать хорошего сравнения, чтобы описать эту удалённость. Она определённо ближе, чем заключённая в Истинном Хаосе вселенная — исток Ключа. Но она бесконечно дальше, чем любая вселенная Моря Вероятностей, например, не говоря уж о Потоке. Однако бесконечности тоже могут быть сравнимы, и в данном случае вы должны принять на веру, что эта удалённость очень и очень велика. Метафизика Half-Life настроена тонким и существенно иным образом, нежели метафизика всех известных мне областей. Незнание правил игры и чрезвычайная удалённость сослужат мне плохую службу.

Я пытаюсь извлечь Нова Проспект ровно в момент его уничтожения. В этот момент инициаторы такового уничтожения, некие Гордон Фримен и Алекс Вэнс, телепортируется оттуда. В дальнейшем Нова Проспект уже не будет играть роли в каноне данной вселенной. Так посчитала я — и посчитала неверно. Я пытаюсь извлечь Нова Проспект, однако он является точкой опоры "долгой" телепортации между Нова Проспект и Сити Семнадцать. При её прямом извлечении Алекс Вэнс и Гордон Фримен просто бы погибли. Разумеется, у Джи-Мэна не было иного варианта, как мне помешать.

Я не буду описывать наше противостояние на довольно тонком и абстрактном уровне, на стыке Пространства и Времени. Скажу так — сам Джи-Мэн был крайне недоволен этим противостоянием, поскольку оно нарушает сложившееся равновесие, и здесь я могла его понять. С другой стороны, мог он понять и меня, поскольку сам таковое равновесие нарушал при сильной нужде. Наши мнения и наши усилия образуют также равновесие — своего рода, равновесное воздействие. Я отделяю Нова Проспект и забираю его в Игру — но не "настоящий" Нова Проспект, а его "временную тень", тем самым не мешая Джи-Мэну. Однако несочетание физик и метафизик приводит к некоторым... повреждениям пространственно-временной ткани, наложившимся на инореальностные искажения при смещении локации, и даже Обитатель никак этому помешать не смог.

Разумеется, со всеми этими проблемами — личным своим испытанием — столкнётся игрок.

Теперь тебя зовут Джулия Сайнс, Хранящая Время только что оставила тебя — оставила в "относительном прошлом", в "твоё" время, незадолго до Тьмы, в одном из далёких загородных домиков, которые уже никогда не понадобятся своим владельцам. Здесь необычайно тихо и тепло — эмоционально тепло. Ты не осознавала раньше, насколько "замёрзла" в относительном будущем — там было мало людей, и все они были такими холодными! И все эти тени, и вся эта тьма — всё вместе будто создавало постоянный промозглый ветер в... эмосфере?

Ты ёжишься от воспоминания и крепче сжимаешь Хватку Мёртвой Власти. Она тоже холодная — снаружи и внутри — но почему-то тебе кажется, что её холод... пытается согреть? Это чем-то напоминало ту древнюю сказку, дошедшую из архива Кристо, сказку о мумми-троллях. Если бы было больше одной Морры, то пытались ли бы они согреть друг друга? Почему-то тебе кажется, что да, что они бы не теснили друг друга от огня, а вместе бы тянулись, понимая и сочувствуя...

Ты просто не хочешь входить! Сидишь и думаешь о разном — уже не первый час... Ночь успела миновать, на улице — утренние сумерки, а ты всё сидишь в кресле и всё смотришь за окно, на травяное поле, кажущееся бесконечным, и мечтаешь, вспоминаешь, боишься, слушаешь тишину, думаешь о маме и папе, гадаешь, как же они там... Хватит!

Ты резко встаёшь и едва не падаешь — ноги-то уже затекли! Так тебе и надо — сама виновата. Достаёшь смартфон, входишь в ДК и распахиваешь окно. Волна свежего воздуха немного взбадривает тебя, заботливо наготовленный Сэмом горячий кофе — кто вообще научил его готовить настолько плохо?! — прочищает голову, а вот то, что Луна не отвечает, возвращает страх. Что с ней? Или — с тобой? Ты немедленно стучишься в общий чат!

УУ: Привет — есть кто живой?

ДК: Я данный момент в чате активна только я. Что случилось, Джулия Сайнс?

УУ: Алиса, да? Извини — я всех не помню

ДК: Алиса — это я, а я — это Алиса. По крайней мере, была ей, когда ложилась спать:) Чем тебе помочь?

УУ: Ты не знаешь — где Луна? Я не могу с ней связаться — а мне уже пора входить в сеанс!

ДК: Хм. У тебя ведь не моё приложение, ты используешь обычный протокол связи Игры?

УУ: Самый обычный! Ты можешь как-нибудь помочь?:(

ДК: Разумеется, для этого я здесь и "нахожусь", параллельно "перемещаясь" сквозь пространственно-временной континуум в направлении твоего сеанса. Я не очень сильна в символизме, но с высокой вероятностью не имеет смысл отправлять тебе приложение связи. Возможно, это даже смертельно опасно. Мы попробуем альтернативный вариант — я свяжусь с Элизой Даттон, подругой Луны и администратором этого чата. Подожди немного.

УУ: Хорошо

УУ: Всё — в порядке?

УУ: Алиса?

ДК: Мне пришлось произвести некоторые метавременные манипуляции, извини за задержку. Сейчас Элиза будет здесь.

БШ: что случилось? я типа занята! мне нужно срочно нагнать луну!

ДК: Боюсь, тебе придётся вернуться в дом и исполнить роль сервер-игрока для Джу.

УУ: А так можно?

ДК: Так нужно.

БШ: у джу работает таймер на основопрессе или что? почему такая типа спешка?

ДК: Я не Провидец Рока, но обладаю некоторыми способностями, относящимися скорее к другим классам моего аспекта. Проще говоря, Джулия Сайнс находится в смертельной опасности.

УУ: Ой

БШ: джу?

ДК: Что случилось?

УУ: Я только что открыла — Врата тьме

УУ: То есть, не я — прошлая я, которая сейчас в Академии!

ДК: Элиза, ты уверена, что Луна именно в смертельной опасности?

БШ: сейчас проверю.

БШ: ненавижу типа гадать по аспектам. из меня выходит хреновый провидец:(

ДК: Тем не менее, это лишь ещё одна область, которую ты обязана освоить для успеха замысла Хранящей.

УУ: А какой у Хранящей — замысел? Я правда пока не понимаю!

ДК: Ты увидишь сама. Некоторые вещи должны быть открыты в строго предопределённое время. Извини за неопределённость, это выглядит как отговорка, но не является ей. Как сказала бы Хранящая, "некоторые пути просто должны быть пройдены, без хитрости и читерства; некоторые вещи лучше всего осознаются на практике". Конец цитаты. Пока я просто могу сказать, что это нечто крайне важное, весьма неоднозначное и очень интересное.

УУ: Сейчас мне впервые жаль, что не могу прочесть кого-то через чат.

ДК: Я тоже иногда жалею об отсутствии интернет-эмпатии.

БШ: смертельной опасности нет. я возвращаюсь. сейчас...

ДК: 1

ДК: 2

ДК: 3

БШ: я дома. ты считала секунды?

ДК: Ты управилась ровно тогда, когда я рассчитывала. Моя инореальная интуиция развивается.

БШ: джу, ты готова? клиент запущен?

УУ: Готова

БШ: отлично, начинаем.

И вы делаете это. "Алхимические" приборы появляются сразу, будто по взмаху волшебной палочки — так быстро ставит их Элиза. Спешит найти Луну! Ты не слышишь её эмоции, но в каждой реплике, в каждом движении полупризрачного курсора видна спешка. Минута, другая — и ты уже соединяешь две половинки основитового сердца.

За окном — темнеет. Ты выглядываешь. Лучи по-прежнему утреннего солнца пробиваются из-под окрашенных жёлтым облаков. Здесь тоже светает. Беззвучная синяя молния будто бы лениво проскальзывает мимо солнца, и ты вздрагиваешь. Как будто ненастоящая... иная. Оборачиваешься. Протоспрайт успокаивающе помаргивает зелёным — точно маяк из-за чёрных туч! Он так и не прекратил быть моргающим шариком, разве что цвет поменял.

Второе прототипирование. Что тебе нужно? Защита? Поддержка? Возможно... оружие? Ты бросаешь взгляд на Хватку Мёртвой Власти, сколь сильную, столь и неуправляемую. А может ли способус быть спрайтом? Прохладная, но искренняя поддержка, даже симпатия, ощущающаяся от Хватки, подсказывает, что ты думаешь в верном направлении. Решившись, протягиваешь посох и касаешься им спрайта. Вспышка!

Ты делаешь шаг назад. Посох... теперь якоритовый? Якоритовый посох в руках у якоритовой же... женщины? Скорее девушки. Якоритовая статуя! Ты осторожно касаешься статуи. Не холодная, не горячая, а... никакая. Как будто тебя что-то останавливает в миллиметре от статуи! Как будто воздух принял её форму... Кто она?

БШ: о боже!

УУ: Ты нашла Луну?

БШ: как это вообще возможно? она же... хранящая...

УУ: Она — на Хранящую не похожа. Ты же — о статуе?

БШ: я типа совсем, совершенно ничего не понимаю, но как из твоего посоха и куска якорита получилась гвен?

УУ: Гвен? Ты хочешь сказать, что это — статуя Святой Гвен?

БШ: гвен шепард, моя подруга, это она! но как?

ДК: Вы задаёте неправильные вопросы. Не "кто она?", не "как?" и даже не "почему?", правильный вопрос звучит иначе. Зачем? Зачем это сделала Хранящая Время и что мы можем из этого извлечь?

70 Энтони и Элла: встреча и откровения

Следом за протоссом ступили вы в узкий ход, тёмный, а в свете волшебных палочек и зажжённого Теромосом зелёного "варп-лезвия" отливающий тёмно-синим. Звук собственных шагов казался цокотом копыт — то ли камень так странно откликался, то ли форма хода такая? Лишь протосс ступал бесшумно, и ты ощущал холодное дыхание, исходящее от его старого, но по-прежнему сильного тела. Дыхание Пустоты, но не безумной алой, как вокруг Храма, а сосредоточенной, подчинённой воле Теромоса... если все эти ощущения — не очередная иллюзия.

— Не иллюзия, — отозвался протосс на размышления, вызывая желание немедленно атаковать или бежать от существа, читающего твои мысли. — Твой страх, Энтони Даффи, естественен для обычного псионика, столкнувшегося с видом, который общается исключительно контактом разумов с самого зарождения. Твоя защита — это закрытые окна и двери, тогда как для нас не существует самих стен. Чтобы закрыться от протосса, Энтони, ты должен создавать защиту на качественно более высоком уровне.

— Ты видишь и мои мысли, Теромос? — прямо спросил Крауч. Ты обернулся и успел заметить тень смятения на его лице. Похоже, не только тебя это выводит из равновесия!

— Нет, — мыслеголос протосса не выдавал раздражения или недовольства — лишь спокойно констатировал факт. — Это не твоя защита, Бартимиус Крауч — она подарена твоей госпожой. Твой разум заключён в сияющую клетку, оторван от нереальности, защищён от чтения настолько же, насколько сам не способен читать. Равноценно ли это лишение полученной защите — решать лишь тебе, Бартимиус.

А вот и разгадка, почему все попытки прочитать мысли Крауча не заканчивались неудачей — они даже не начинались! Будто бы перед тобой не человек, а вещь... но даже мысли вещи иномаг порой может прочитать. И только Крауч — глухая пустота, такая, что ты даже озаботился подтверждением, что он — живой человек, а не не-человек или что похуже.

— Лучше быть защищённым от всего не-такого, чем сойти с ума, — сухо прокомментировал Крауч. Чего ещё можно ожидать от такого сухаря? Способности понимать тонкое личное могущество, а не зарываться в тысячи бумажек ради юридической лазейки? "Конечно, — одёрнул ты себя. — Крауча нельзя недооценивать. Тот, кто едва не правил Магической Англией в кризисный период, не мог быть просто сухарём, разбирающимся в законах".

— Тоже выбор, — качнул головой — кивком назвать это было сложно — Теромос. — Мы пришли.

Ты думал, что вы выйдете в пещеру, полную мистического зелёного цвета, сталактитов да сталагмитов (хотя умом и понимал, что воды здесь быть не может, а значит, никаких каменных сосулек), но ваш отряд ступил в море бело-жёлтого цвета. Светло-жёлтый металл устилал огромный зал, и белые кристаллы, окутанные неким жёлтым полем, парили повсюду — самые маленькие, в ноготок — россыпью, будто звёзды, вокруг кристаллов побольше — вплоть до гигантских, больше твоего дома. От них исходило ощущение мощи, тихое, едва слышное не то гудение, не то жужжание — точно вибрация этой мощи, слышимое проявление. Не кристосорбы, нет — просто что-то подобное.

Это место не давило. Как и сам Теромос, оно было удивительно чистым. И даже ясное, чёткое внимание множества разумов, мгновенно обратившееся на вас, стоило войти, не давило. Оно не было чутким, но не было и наглым. Оно было... оно просто было. Иначе ты описать и не мог. Десятки протоссов замерших, будто статуи, чуть ли не синхронно повернули к вам головы.

Все они были похожи, но, вместе с тем, разнились. Разного роста, разного телосложения, с одинаковой серовато-синей кожей, зелёными, жёлтыми или жёлто-зелёными светящимися глазами, в различном облачении, от протосса в одной только набедренной повязке до закованного в броню гиганта — их внимание окутало, прощупало вас, будто бы оценило ваши души и взвесило на собственных весах... без вердикта и суждения. Они не оценивали — они принимали, и это казалось тебе очень странным, диссонирующим... насколько вообще может быть диссонирующим протосс.

Ни слова не было сказано, но мельком, точно боковым зрением, ты ощущал сплётшиеся потоки мыслей и эмоций. Протоссы моментально обсудили всё между собой, включая встречу с вами... и отвернулись, прикрывая глаза, погружаясь в свои размышления, а может быть, медитации или расчёты? Не люди. Теперь ты осознал это гораздо чётче. Не люди. Несмотря на схожий разум, протоссы были невероятно далеки от людей.

— Как и мы сами ранее, ты заблуждаешься, Энтони Даффи, — ведя их по кажущемуся бесконечным залу, молвил Теромос. — Мы невероятно похожи, настолько, что способны не просто на союз, но на братство. Наши культуры, цивилизации и технологии глубоко различны, но то, что здесь, — протосс коснулся груди, — намного важнее. Когда-то два протосса и один человек смогли найти общий язык, хотя считали друг друга если не врагами, то совершенными чужаками. Зератул из рода тёмных тамплиеров, вершитель Тассадар из темплиеров светлых и Джеймс Рейнор, человек. Изгнанник, изгнавший и чужак для них обоих, никогда доселе не общавшийся с протоссами. В миг того безмолвного договора у нашей вселенной появилась надежда, — улыбнулся протосс.

Эта мысленная улыбка была как волна дрожащего тепла — настолько удивительной, что ты чуть не врезался в очередной кристалл. Теромос. Может. Улыбаться! И от этой улыбки его слова показались куда как важнее — ведь если даже для протоссов такое сходство было удивительным... удивительно приятным даже. Ты чувствовал, что другие протоссы молчаливо слушающие ваш разговор — согласны. И вновь тебя потрясла глубина и чистота этого согласия! Должно быть, разум протоссов полностью защищён от нереального — как сталь может вечно стоять под ударами ветра. Если каждый из них держит идеально твёрдую, крепкую картину мира, одновременно каким-то чудом сохраняя её гибкой...

— Не все протоссы подобны нам, — заметил Теромос, вновь отвечая на твою мысль. И это уже не напрягало тебя — потому что он был чист. В его мотивах не было и не могло быть подтекстов — наверное, думай ты "на той же частоте", "на том же качественном уровне", как протоссы, то смог бы прочитать его мысли... и он не скрыл бы их. Не потому что не может, а потому что не нуждается в этом. — На нашем корабле собрались старейшие из тёмных тамплиеров, те из нас, кто шли вместе с Зератулом, те, кто помнят Айур, нашу родину, до изгнания. Не все из протоссов исповедуют путь совершенной чистоты — наш род многообразен. Если ты захочешь, я могу поведать об этом — но сейчас тебе предстоит другая встреча. Видишь ли, Энтони Даффи, когда наш корабль прибыл сюда, здесь была не только Сара Кэрриган, но и тот, кто был отправлен Хранящей Время, её посланник. Он стал нашим учеником... и нашим учителем. Редко мы можем говорить о том, что кто-то имеет право ступить в ряды тёмных тамплиеров — но он, сражаясь во тьме и не имея иного мотива, кроме чести, такое право заслужил.

Бело-жёлтый зал остался позади. Теромос повёл вас по широкому тоннелю из знакомого синего металла. Сначала тебе показалось, что металл испещрён мелкими трещинами, потрескался от невероятной старости — но, остановившись, приглядевшись на миг, ты понял, что ошибался. Узор мельчайших символов покрывал стены, пол и потолок, порой расступаясь вокруг причудливых изображений. Ты чувствовал, что эти символы — лишь отметки, будто названия томов в библиотеке, что информация скрыта гораздо глубже, скрыта неведомым тебе образом...

И тебе было интересно, что же за знание там спрятано. Любому, кто по праву называется иномагом, интересны такие вещи. Иномаги — не трусы, прячущиеся в скорлупе привычного мира! Всегда есть осторожность, но если не стремиться к новому, то какой вообще в иномагии толк? В чём-то Теромос насчёт предназначения и прав — вот только есть люди, которые ему не следуют, есть люди, которые слишком следуют ему, и есть такие, как ты — осторожные, но не боящиеся сделать шаг. Иномагия универсальна, она может помочь в чём угодно — нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от неё ради мнимой безопасности! Или параноиком вроде Крауча — ты уверен, что шанс стать иномагом у него был. Иномагия — как политика. Если ты не занимаешься ей, то однажды она займётся тобой сама.

Тоннель плавно разошёлся в зал — на сей раз таких же тонов, что и поверхность. Багровый свет исходил от потолка, столь похожего на Пустоту протоссов, синие стены и колонны были настолько гладкими, что зеркально отражали его. Изумрудно-зелёные кристаллы мягко озаряли помещение в дополнение к потолку. Вдалеке замерла фигура в протосских одеяниях — это и есть тот самый посланник Хранящей? Ты потянулся к его разуму, но натолкнулся на Пустоту — в отличие от Теромоса и его соплеменников, посланник свой разум в неё облёк, не выпуская наружу. Не как Крауч — эта Пустота была ощутима и даже демонстративно явна.

Кожа у посланника была куда бледней, чем у протоссов, но всё равно серой. Его волосы были заплетены в точно такие же, как у протоссов, косички, вообще — ты принял бы его за протосса. А может, он им и был? Вряд ли. От протоссов ты ощущал лишь спокойствие и сосредоточенность, а этого посланника окружала аура опасности, скорой угрозы. И чёрный меч — это не что иное, как меч Рока. А потом вы подошли и посланник резко развернулся.

— Морулис! — рефлекторно вскинул палочку ты. А следом — и твои ребята с Ханной. Дилан сделал осторожный шаг в сторону, тоже готовый действовать, а вот Крауч и Снейп спокойно встретились взглядом с чёрными глазами... ревенанта?

Ревенанта ли? Его кожа стала гладкой, подобной коже протоссов, опасность всё так же исходила от него — опасность, но не муторный запах, не синяя покойницкая кожа! И ощущения. На тебя смотрел, безусловно, Морулис — но Морулис совершенно другой. Тот Морулис казался язвой на ткани реальности, даже глаза его излучали инаковость и чуждость. Этот Морулис был в мир органично вписан — и Пустота окутывала его точно королевская мантия. И тогда ты укрепил ментальные щиты окклюменцией и посмотрел ему в глаза.

Глаза — зеркало души. Чёрные глаза? Нет, только при беглом взгляде они могли бы показаться такими! Глаза Морулиса переливались. Множество цветов пульсировало, мерцало в глубине глаз — это была не поглощающая всякий цвет бездна! Эта бездна была сытой и полной. Серебряный обруч всё так же украшал чело посланца Хранящей, но камень на нём стал подобен глазам.

— Энтони Даффи, — медленно произнёс Морулис. Это был безусловно его голос — но хрипоты в нём не было. Голос? Или мыслеголос? Ты вдруг осознал, что Морулис говорил одновременно мысленно и вслух. — Я долго ждал нашей новой встречи, — и его голос, и его мыслеголос были чисты. Не так, как у Теромоса, не хуже и не лучше — просто иначе. — Не такой представлял я её — но тьма причудливо плетёт свои узоры. Я ждал тебя, и ты пришёл.

— Что... — не нашёлся ты со словами.

— Что со мной произошло? — издал смешок Морулис. Этот смешок был, безусловно, его смешком — но звучал нехрипло, по-иному. Как-то даже... свежо? — Если гуляешь в Пустоте в одиночку, то можешь встретить то, что глубже всяких бездн. Не всегда это зло, Энтони Даффи. Не всякое иное вредит; есть и то, что возвышает — большего говорить я права не имею. Вижу, привёл с собой команду? Смотрю, вы на что-то да способны? — раньше его оценивающий взгляд был бы презрительно-холодным — сейчас же казался проницательно-жёстким. Ты был готов поклясться, что видел Морулис больше, чем можно увидеть в спектрочках Луны.

— Более чем способны, посланник Хранящей, — холодно ответил Снейп. Ты вспомнил, что когда-то давно он хорошо так прошёлся по тебе как раз после контакта с Морулисом. Затаил неприязнь? Этого ещё не хватало!

— Много о себе мните, — ухмыльнулся Морулис — но даже эта, казалось бы, неприятная ухмылка вышла у него понимающей, если не сказать, что мудрой. — На что-то способны — каждый из вас, но не все вместе. Не команда — а вам предстоит победить Лилит и не дать ей себя обмануть. Мои тёмные друзья, — он кивнул Теромосу, и тот кивнул в ответ, — не поддадутся её влиянию. Они чисты. Вы же... — качнул он головой.

— И что ты хочешь? — не выдержал Дилан. — Оставить половину из нас здесь?

— Половину? — криво улыбнулся Морулис. — Я вижу здесь команду Ханны и Энтони, команду Роба и Оли, команду Крауча и Снейпа — и тебя. Любых двоих не хватит, чтобы просто добраться до Лилит — а вы собираетесь с ней сражаться. Нет, я не отправлю назад никого — придётся потратить время и научить вас доверяться друг другу хоть немного. У старого мудрого дедушки Морулиса, — оскалился бывший ревенант белоснежными зубами, — для каждого найдётся вразумляющий урок.

Влево! Зелёное лезвие прошло рядышком, разрезав металл технического хода. Портал под беса, вперёд, бежать, пока не...

...как ты вообще дошла до этого всего? Ты не воин! Ты архитектор, инженер и немного начальник! И удивляешься самой себе: а откуда в тебе вся эта собранность, почему ты не опускаешь руки, как заставляешь себя бежать всё дальше и дальше? Хранящая говорила, что в тебе скрыто много талантов, что ты — "венец символической селекции", что бы это ни значило... Но не настолько же много!

— Молодец, — улыбнулся Кристо из-за неведомых бездн пространства и времени. Ты знала, что прямо сейчас он заканчивает путь к твоему сеансу, но чутьё Мага Пространства шептало, что он ещё так далеко, что голова бы закружилась и у самой Хранящей! — Следующая развилка — направо. Осталось совсем немного!

— Тебе легко говорить, — ты затормозила и прислонилась к стене, чтобы отдышаться. — Ты... когда-нибудь дрался?

— Не люблю бои, — отозвался Кристо, и его ровный, спокойный голос успокаивал и тебя. — Участвовал несколько раз. Мне не понравилось. Я не воин, знаешь ли.

— А Алиса? — дыхание восстанавливалось, но медленно. Ещё бы! Ты пробежала одним рывком так много, что...

— Моя Алиса — воин, — нежность, смешанная с тревогой. Как сильно меняется Кристо, обычно деловитый и сухой, когда речь заходит о его... жене? девушке? — ты и сама не разобралась. — Ей нравится делать всё самой. Она относится к задачам как к врагам.

— Скажи... — ты всё никак не могла решиться спросить. — Много жертв? Эти бесы, огры, они...

— Что такое "много" и что такое "мало"? — вздохнул Кристо. — Меньше десяти процентов населения и больше одного — такой ответ устроит?

— Нет? — сжала ты зубы. — Если бы я...

— Принимай реальность, какая она есть, — посоветовал Кристо. — Ты не герой времени, но тебе покровительствует лучшая из них. Это лучшее развитие событий, которое Хранящая только могла выбрать. В любой другой реальности будет хуже.

— Я понимаю — но не сердцем? — тебе показалось, что внутри сжалась какая-то пружина, когда ты услышала цифру "от одного до десяти процентов". — Если бы я отказалась от её предложения...

— Ты не могла отказаться, — терпеливо ответил Кристо. — Есть предложения, от которых не отказываются. Если бы ты отказалась — а ты ли это была бы? Если бы я не пошёл следом за Алисой — был ли бы это я? Герои Разума и Времени могут рассказать тебе об этом больше. Я работаю с возможностями, поэтому часто задавался такими вопросами. Можно ли было сделать ещё лучше? Иногда все твои способности, удача, воля к победе и союзники не значат ничего, Элла. Твой сеанс организовали игроки не Света и Жизни, а Времени и Рока.

— Предлагаешь смириться? — на мгновение тебя захлестнула совсем непривычная злость. Обычно ты принимала поражения миролюбиво. Не всегда можно организовать людей. Не всегда можно договориться. Не любая идея воплотима в металле. Но сейчас тебе хотелось рвать и метать. Твои люди умерли — и ничего нельзя поделать, ничего нельзя было поделать!

Ты с силой ударила кулаком по стене, совсем не слушая, что там терпеливо разъяснял Кристо. Стало легче. Боль привела в себя — и ты заметила фигуру вдалеке. Бес? Ты уже видела бесов с портпушкой, и они были действительно опасны — даже больше, чем гигантские огры с энергоклинками! Снова сжала зубы: эти твари и убивают твоих людей! Хватит выбрасывать их на свалку — пора заканчивать с ними... окончательно!

Ты сжала руку с надетым наручем энергоклинка, снятым с беса, и направила в него волшебство. Ярко-голубое лезвие, похожее на поток низкотемпературной плазмы, вырвалось из наруча. В левую руку сама собой легла волшебная палочка. Ну, посмотрим, кто кого!

— Я не враг тебе, Элла Мэйдж, — тихий человеческий голос. Ты опустила оружие — исчез клинок, в капчалог отправилась палочка.

— Ты из техников? Инквизитор? — в это верилось с трудом — слишком... не таким был тон человека. Нечеловеческим, но одновременно человечным. Ты не могла понять, что именно с ним не так, и это заставляло держаться настороже.

Мужчина. В тёмно-синем пиджаке с галстуком — откуда он достал доисторическую одежду? Или... ты где-то его видела, вот только где? Это не может быть... точно! Тот, кто отразил атаку Элис! "Посланник Системы", "свободный агент среднего уровня". Он назвался её и Храма защитником и подтвердил это делом, но всё равно... было в нём что-то глубоко нечеловеческое.

— Джеймс? — осторожно спросила ты.

— Верно, Элла, — кивнул он. — Я рад встретить тебя вовремя. Мне жаль, что я не смог прибыть сразу, но безопасность Храма требовала моих усилий.

— Безопасность Храма? — выдавила ты. Что ещё случилось с Храмом?

— Главный реактор был резко перегружен, — с лёгкой укоризной сообщил Джеймс. — Как инженер, ты должна понимать, что при работе системы в запредельном режиме могут возникнуть непредвиденные последствия. Ты должна понимать, что это первоочередная опасность для Храма — именно это, а не порождённые Ехидной существа.

— Я ничего не должна, — огрызнулась ты. Ты отгоняла мысли о главном реакторе так давно и упорно, а теперь он напомнил тебе... Ты ненавидишь быть настолько бессильной!

— Я понимаю, — мягко произнёс Джеймс. Его лицо было человеческим, его эмоции были человеческими — но был ли он человеком? — Последствия устранены, работы ремонтных бригад организованы. Прошу, будь осмотрительней в дальнейшем. От твоего расчёта зависит больше, чем ты можешь себе представить.

— Я не ошибусь снова! — сначала выпалила, а потом осознала, как по-детски это прозвучало. Но Джеймс лишь улыбнулся:

— Ты будешь выполнять роль архитектора и проводника, Элла. Для меня честь встретиться с той, кого Хранящая избрала направляющей величайшего якоря и архитектором своих идей.

— Величайшего якоря? О чём ты? — всё запутанней и запутанней. Откуда он тебя вообще знает? Он из будущего? Но ведь будущего... не будет? В смысле, нельзя вернуться из-за критической точки, ведь так?

— Всякому творению нужен якорь, чтобы оно жило в веках, — непонятно ответил Джеймс. И, различив твоё непонимание, добавил. — Два Храма находятся в этом сеансе. Один из них будет началом пред началом, а другой — концом без конца, якорем и опорой тому, что вы собираетесь создать. Исток и путь, начало и завершение. Говоря прямо, твой Храм, Элла, назван Краком не просто так. Знаешь ли ты, что значит это слово?

— Никто не знает? — а уж сколько было на эту тему копий сломано! — Храм назвала Хранящая, но никто, даже Верховный Инквизитор, не знает, почему?

— Тебе это кажется таинственной загадкой, но между тем, это простая аббревиатура на русском, родном языке Хранящей, — молвил Джеймс, и сейчас его лицо казалось лицом древнего мудреца из сказки. И ты вдруг поняла, что за диссонанс тебе в нём видится: возраст! Джеймс одновременно напоминал молодого парня, каковым выглядел — и старца, познавшего всё тайны на свете. — КраК — это Краеугольный Камень, основание и опора, начало и конец, избранный ею для вашего творения.

— Но зачем песне... камень? — окончательно запуталась ты.

— Песня? — широко улыбнулся Джеймс. — Интересный и оригинальный подход. Если ваше творение назвать песней, то КраК будет ретранслятором песни, тем, что разнесёт её за пределы мультивселенной и замкнёт круг. Все эти годы Краеугольный Камень развивался и складывался так, как направляла его ты, а ты и твоё чувство вкуса и гармонии — результат бесчисленных метавременных итераций Хранящей. Не воспринимай это как ограничение, — предостерегающе поднял он руку, хотя ты ни о чём таком и не думала. — Хранящая вложила в тебя безграничный потенциал и помогла ему раскрыться. Крак идеально адаптирован для своей цели, кроме одного элемента, который создать ты не могла.

— О чём ты? — несмотря на то, что информация сбивала с толку, не спросить ты не могла. Ты должна была знать всё! В конце концов, Крак — это твой дом, твоё дитя! Выходит, Крак — твоё дитя, но бабушка у него — Хранящая Время?

— Геометрический центр Крака пуст, как тебе известно.

— Алтарь, место... — вдруг ты поняла, — Там ведь поселилась Ехидна? Это она — недостающий элемент?

— Ты делаешь хорошие выводы на основе неполной информации — но не совсем правильные. Чтобы обеспечить стабильность метафизики песни и соединить пространство-время в единое полотно, нужно нечто особенное. Мне неизвестно происхождение великого и единственного в нашей метареальности артефакта по имени Сердцевина Камня, но именно он должен занять место в центре Крака. Я знаю, что он уже здесь, в сеансе, в краю Грэма Фергюссона. Грэм должен будет раздобыть Сердцевину и доставить её тебе, — Джеймс вновь улыбнулся. — Усилия многих сходятся в одной точке. Ты должна позаботиться, чтобы у вашей песни была достойная аранжировка, чтобы она была услышана всюду, и в последнем тебе поможет Луна Лавгуд. Энтони Даффи позаботится о сцене, а Маркус Творцев — об инструментах и названии, Элиза Даттон будет дирижёром, а Алиса Орлова и Хранящая Время напишут вам слова. Это ваша общая работа, и ты ответственна за важнейшие её части, Элла. Только не позволяй этому давить на тебя! Ты — участник величайшего чуда, и это должно не давить, а вдохновлять.

Его слова действительно вдохновляли и ободряли! Снова проснулась подозрительность — а почему это ты должна была ему верить? Откуда он всё это знает? Может быть, на самом деле, он — агент Элис?

— Я говорил с Ехидной, — просто сказал Джеймс, видимо, прочитав всю гамму чувств на твоём лице. — Позволь мне помочь тебе восстановить вспомогательные реакторы, и мы наладим связь с алтарём Храма, а ты услышишь от Ехидны подтверждение. Это убедит тебя?

— Убедит, — вздохнула ты. Столько всего сразу! — Значит, ты поможешь мне?

— Во всём, — серьёзно кивнул Джеймс. — Если ты всё ещё не веришь мне, то используй свои специальные очки.

— Очки! — какая же ты порой дура! Ну конечно! Очки игроценки — ты немедленно надела их и посмотрела на Джеймса:

Имя: Джеймс

Ранг: 2

Уровень: 57, "защитник Храма"

Игровой статус: авторизированный гость

Социальный статус: автономный средний агент Системы, посланник двух архонтов

Способус: -

Роль: Рыцарь Пространства

Дополнительные характеристики: киборг, живая идея

Модификации: автономный потоковый генератор, унипотоковый манипулятор, урезанная память, прекогнитивный файрволл

Эффекты: воля Арбитра Системы, воля Архитектора Системы, прививка от Нелуны

Это успокоило тебя — и навело на новые вопросы.

— Что такое Система? Хранящая упоминала её, но я не очень поняла.

— Если подходить с предельно материальной точки зрения, то Система — это сообщество разумов в общем информационном пространстве, фрактально распределившая внутри себя функции и роли, — нахмурился Джеймс — ему сложно было объяснить? — Ты знакома с термином ноосферы?

— Теперь да? — кивнула, припомнив тома по иномагии, которые пришлось осилить. Этот жуткий метафорический язык... ужас какой-то!

— Представь себе, что все люди изначально находятся в ноосфере и контактируют там, а тела используют, чтобы взаимодействовать с реальностью и расширять ноосферу и себя, — с некоторой неуверенностью продолжил Джеймс. — Я мог бы сравнить с виртуальным пространством, но это будет ошибкой. Собственная ноосфера Системы — это явление аналоговое, нецифровое. Участники Системы, её агенты, находятся друг с другом в телепатическом контакте, — пауза. Джеймс нахмурился сильнее. — Телепатия — это такое же неверное слово для нашего контакта, как виртуальное пространство — для ноосферы. В человеческом языке нет точных слов. Ты можешь считать, что наши души и наши разумы переплетены, соединены непривычным тебе образом. Физически это переплетение локализовано в так называемых фрактум-серверах, но и это неточно — в некотором смысле, фрактум-сервера только воплощают, проводят то, что происходит в ноосфере Системы. Среди переплетённых душ агентов выстраивается взаимопомощь и иерархия. Множество агентов более низкого уровня воедино может работать как агент более высокого уровня, но встречаются и монолитные агенты любого уровня — как я, например. Системой управляют архонты, реализующих самые общие её функции, и я — проводник воли двоих из них, Арбитра и Архитектора. Без особой ошибки ты можешь считать меня посланником Системы в целом, поскольку Арбитр выражает синергию и компромисс мнений в Системе, а Архитектор — её принцип и структуру. Тебя это заинтересовало, не так ли?

— Да, — перед твоими глазами точно наяву развернулось нечто. Схема, идея, график? Неопределённый, но величественный и сложный мыслеобраз. Это было... красиво? Правильно? Интересно? — Значит, ты сейчас... контактируешь с Системой?

— Нет, — искренняя печаль Джеймса удивила тебя. Он способен печалиться? Ты никак не могла совместить в голове образ невероятного нечта, частью которого был Джеймс — и его самого. — Я — свободный, автономный агент, сознательно отделившийся от унифрактума, единства Системы, чтобы помочь тебе. Такие, как я — проводники воли Системы в места, где единство и связь невозможны или слишком затратны. Но ты всё ещё понимаешь лишь часть, Элла Мэйдж. Позволь дополнить твоё представление, прежде чем мы продолжим восстанавливать энергоснабжение станции.

— Хорошо, — а у тебя из головы всё про реакторы вылетело! Вот же... "ответственная" какая ты! Стоит только прозвучать интересной истории, и ты...

— Система развивается в мирах Потока, который есть потенциал и возможность. Ты могла бы назвать Поток видом магии, хотя его подлинная сущность гораздо глубже. Поток позволяет творить и разрушать в огромных масштабах, и Систему можно воспринимать как процесс естественного упорядочивания Потока, процесс сдерживания и гармонизации. Поток символизирует свободу, — миг задумчивости. — Был агент, который восстал против Системы и предложил иной способ гармонизировать Поток и взаимодействовать в его рамках. Здесь этот агент известен как Инфуцор. Хранящая рассказывала о нём?

Ты кивнула. Значит, вот против чего восстал Инфуцор? Ты вдруг осознала, что для понимания мотивов Инфуцора нужно понять Систему как принцип, а чтобы понять Систему... Ты поспешно выбросила глупую мысль из головы!

— При определённом вмешательстве, но не в саму вашу... песнь, а в ретранслятор, в Краеугольный Камень, и в жизни тех, кто будет его запускать, Инфуцор может достичь превосходства в своём прошлом, может изменить баланс сил и переродить Систему силой Нелуны в нечто иное. Крак — это одна из уязвимых точек нашей метареальности, а ты — ключ к Храму. Архонт Архитектор знал это и указал другим архонтам в нужный момент. Архонт Когнизор, воплощение познавательных функций Системы, вместе с архонтом Арбитром, разработали план, который позволит одному свободному агенту незаметно, не вызывая ответной реакции мироздания, проникнуть к критической точке и защитить уязвимое место. Я здесь, Элла, чтобы защитить тебя и Храм. Я здесь, чтобы именно Система, а не Нелуна, стала способом упорядочивания Великого Реализующего Потока. Теперь ты веришь мне?

Один долгий миг ты смотрела в глаза Джеймсу. Ты понимала, что это не совсем логично и что ты поступаешь, ты решаешь очень опрометчиво, под влиянием момента, что нужно спросить у других, у Кристо, который наверняка вас слушает, просто почему-то молчит, но...

— Верю, — решительно ответила ему. И протянула руку. И Джеймс её — не пожал.

Элегантно, точно на балу, он наклонился и легонько коснулся руки губами. Выпрямился и посмотрел на тебя одновременно твёрдо, ясно — и со смешинкой в глазах:

— Позвольте мне, миледи архитектор, проводить вас в зал управления реактором.

— Дозволяю... сэр Джеймс Системный, — хихикнула ты. И подумала, что, может, всё не так уж и плохо, как казалось?

71 Луна и Джинни: заключить союз

Вечнореализующий Поток проходит сквозь бесчисленные вселенные, меняя их и обогащая своим волшебством. Это похоже на ветер открывающихся возможностей — в противовес ветру перемен и искажений, которому открыт был ИМ-лист, пока ещё существовал. Поток бесцветен и необъятен. Он определяет и являет собой объемлющее вселенные пространство. Он есть пространство, но он же есть движение и время.

Поток "был задолго до" появления Леса и "будет после" него. Разумеется, это абстракции: Поток и Лес существуют в фундаментально разных системах отчёта; есть локальные системы отсчёта, в которых Лес был до Потока, есть и такие, в которых он был после: и тех, и других ровно бесконечность. Лес и Поток — это две разные, друг с другом переплетённые метареальности. Множество причинно-следственных петель соединяет их, и именно это не позволяет сказать, что было раньше — Лес или Поток. Определено только одно: они не являются единым целым, там, где есть Лес — нет Потока, а там, где есть Поток — Леса нет.

Объемлющее пространство-время Потока обладает высокой внутренней стабильностью. Любые временные петли в нём возможны только через нечто внешнее. Можно считать, что Лес является уязвимостью Потока, или говорить о том, что он просто стал ещё одним способом могущественных сущностей внутри Потока переписать своё прошлое. Одной из таких сущностей, возможно, самой великой на рассматриваемом промежутке и является Инфуцор.

Объемлющий, соединяющий вселенные Поток пронизывают странные конструкции. Кажущиеся чуждыми этой безграничной свободе, они чёткими линиями прочерчивают Поток, входя во вселенные и выходя из них, точно миры — это бусины причудливого ожерелья! Строгие геометрические формы из воплощённых, доопределённых, материализованных идей соединяются в многомерном пространстве. Ажурные узоры окружают ткань вселенных и проникают внутрь. И движение Потока, хаотичные его ветра, успокаиваются близ них, подчиняются их упорядочивающей силе. Подчиняются Системе.

Миллионы миров соединяет собой Система. И таков масштаб её вмешательства в Поток, что до Системы он напоминает ураганный хаос, а после — спокойно текущую реку. Система извлекает энергию из хаоса, а взамен стабилизирует Поток.

Но нити в многомерном пространстве — это не только энергосборники и потоковые стабилизаторы, это ещё и информационные, транспортные магистрали между мирами. Отдалённо это напоминает "Осушитель" Строителей — вероятно, именно он, по замыслу Ивицера, должен бы стать зародышем Системной структуры. Но Система возникла не по замыслу Ивицера. И по магистралям, соединяющим миры, редко перемещалось что-то материальное. Это не было нужно: обычная практика — синхронное перемещение энергии и отдельно информации, во что энергию стоит воплотить.

Но вот магистрали рассматриваемого нами участка вспыхнули. Таков был напор энергии и информации, что их проводимости, заложенных Архитектором резервов прочности — едва хватило. А тот, кто мог бы наблюдать за трансляцией, уловил бы тень чего-то неизмеримо великого. Эта тень прокатилась по магистралям всей Системы, от её Сердца и до самых крайних уголков — как будто жидкость, обычно разлитая по всему стакану равномерным слоем, самопроизвольно собралась в одном его крае.

И жидкость эта была сущностью, соизмеримой с самим Инфуцором. Сущностью, которая собирала себя, фокусировала свою волю-и-существование в одном-единственном мире, одном-единственном дженуме. Чтобы хотя бы проводить её, даже не вмещать, локальной Системе этого дженума пришлось почти полностью очистить все фрактум-сервера, архивировать фактически всех, кроме самых необходимых агентов. Это был один из редчайших случаев, когда в материальный мир манифестировался архонт.

На одиноко блуждающей между звёзд планете, ледяной, но небезжизненной, где и находился дженум Системы, бушевали вихри энергии. В такой концентрации сам Поток становился видимым, переливаясь всеми цветами, вообразимыми и нет. Потоковые вихри нехотя сливались воедино — яркость сияния нарастала. Дженум был вынужден активировать защиту, но и она едва справлялась, отклоняя энергобурю от леса переплетённых геометрических фигур, напоминающих футуристический город.

"Город" выстоял. Свет Потока медленно, будто нехотя сфокусировался в одной точке, образовав вполне человеческую фигуру, а затем и самого настоящего человека — по крайней мере, внешне. Человек этот чем-то отдалённо напоминал среднего агента Джеймса — однако в лице его гармонично переплелось мужское и женское. Впрочем, так было лишь миг — архонт моментально выбрал мужской пол, соответственно изменив и облик. Сиреневая футболка с надписью "Система — это круто", джинсы классического кроя и кепка-бейсболка — сейчас зависший над дженумом человек напоминал кого угодно, но только не архонта. И вид его был демонстрацией того, что моё и ваше незримое присутствие — не секрет.

Без вспышек и прочих спецэффектов архонт транслировал свой облик в межзвёздную пустоту, в точку, где чуткие сенсоры агента-наблюдателя Араао-Ил зафиксировали нарушение пространственно-временной связности, а затем и вторжение извне. Архонт удовлетворённо улыбнулся, когда увидел, что за объект совершил вторжение. Он аккуратно взял объект и вышел из мира. Струи Потока заставляли трепетать футболку Арбитра и светлые волосы девочки на его руках.

А потом из дружелюбной бездны Потока сфокусировалось нечто или даже некто, это дружелюбие нарушающее и искажающее. Одним своим появлением оно разорвало нити магистралей. Его внимание, впрочем, мельком лишь коснулось структур Системы — едва явившись, оно полностью сосредоточилось на архонте и его драгоценной ноше. Ударило по ней!

Поток взбурлил. Энергоинформационные конструкты, идеи деструкции и рассеивания, желания боли и страдания, воплощения ненависти и презрения — всё это устремилось к беззащитной Луне Лавгуд. Но Арбитр, прижимая ношу одной рукой, поднял другую ладонью вперёд. И улыбнулся. И такова была сила этой улыбки, что Поток просто стих. Поднятый им шторм прекратил существовать. Архонт улыбнулся шире. И оно — посланник Нелуны, способный одним своим присутствием трансформировать миры — дёрнулось в сторону, подальше от взгляда. Только сбежать было невозможно. Невозможно было и атаковать. Хаотически пульсирующее нечто под улыбкой архонта, под источаемой им гармонией скукожилось, уплотнилось и замерло бессильной чёрной кляксой.

Арбитр совсем по-человечески кивнул. Через пару тысяч субъективных лет эта "клякса" окончательно реупорядочится и сможет войти в Систему на правах полноценного агента — или выбрать свой, уникальный путь. Да, это уже не обладает безграничной свободой изменения и поглощения, ныне оно отдельно от Нелуны — зато стабильно, индивидуально, личностно теперь. И это, безусловно, хорошо.

Человеческое тело Арбитра распалось, обратилось мягко-зелёным вихрем листьев. Вихрь этот подхватил спящую Лавгуд и понёс её сквозь бездну Потока, мимоходом согласовывая его движение, касанием своей сущности уменьшая свободу, отделяя от Нелуны новых посланников, подобных тому, первому. По мере движения архонта плотность системных магистралей вокруг нарастала, а впереди его ждало самое их сосредоточие. Его ждало Сердце Системы — место, где измерения пересекаются.

Энергоинформация заполняла магистрали по мере его приближения, заполняла плавно и неторопливо. Новая сущность манифестировалась в Сердце — и она никуда не торопилась, много тоньше и глубже управляла распределением своего существования, нежели Арбитр, могла совершить воплощение быстрей и безопасней. Там, в центре, в начале, месте происхождения Системы, её первом мире — или в том, чем этот мир стал, — архонта встретит архонт, Арбитра встретит — Архитектор.

— Грэм вошёл, — подняла ты голову. Том легонько улыбнулся. Тёмная Луна неопределённо хмыкнула:

— Круг замыкается? Мы почти пришли, Джин-Джин — готова увидеть местных?

— Это будет непросто, — заметил Том. — Они наверняка защитили убежища. Если бы я замораживал себя до лучших времён, то сделал бы так, чтобы любой гость к моему убежищу дошёл бы только в виде пепла.

— Намечается интересная задачка? — ухмыльнулась Луна. — Ломать то, что сломать нельзя — это вот по мне!

— А ещё, — ответил кривой ухмылкой Том, — я бы позаботился о системе самоуничтожения, чтобы такие, как ты, не полапали моё замороженное тело.

— Решаемо! — самоуверенно отмахнулась Луна. — Не веришь в мой гений, полупризрак?

Том лишь покачал головой. И ты поддерживала этот скепсис. А ещё тебе не хотелось, чтобы Луна случайно или "случайно" убила всех в убежище, а потом объяснила каким-нибудь экспериментом! Она была полезным спутником, но ты начинала подумывать, а не лучше ли было бы без неё? Сложней, конечно, но никто всё не испортит по сиюминутной прихоти.

Короткими рывками вы передвигались над густым лесом, которым как-то незаметно сменилась травянистая равнина. Солнце клонилось к горизонту; фиалковое в полдень, небо потемнело до фиолетового. Интересно, оно станет исчерна-фиолетовым ночью — или будет как обычное ночное небо? Вы перепрыгивали километры и километры леса. Вокруг ощутимо похолодало — ты это знала, а не чувствовала: жизнехран странным образом сообщал о температуре, при этом не позволяя ей тебе мешать.

Жизнехран... Где сейчас ХОД-Дамблдор? Ты так и не узнала, как жизнехраном управлять и не истощается ли у него заряд. А остальные? Ты вспомнила, как вы четверо ещё там, на родной Земле, шагнули в открытый Луной портал вместе с профессором Райсом и Фло. Энтони, Грэм и Луна здесь, в сеансе, и Луна куда-то пропала, но она хотя бы здесь, до неё можно добраться, помочь... Фло уже ничем не поможешь. А профессор? Что случилось с ним? Он вообще жив, он пережил ловушку Строителей? Как же хотела ты это узнать, вместе с тем понимая, что не время волноваться и бояться — сейчас от тебя зависит Кристалл Жизни, от твоей "игры" (как же это игра?!) — исход чего-то большего, и даже Тёмная Луна не знает, чего...

Ты понимала всё это, но продолжала отрешённо прыгать вперёд, рассыпаясь и собираясь стаями бабочек ("Так мило, так мило!" — замечала Тёмная Луна) — и думать, вспоминать, гадать. А как там мама с папой? Хогвартс-корабль добрался до Земли, ты попросила Луну найти родителей и братьев, но так и не спросила, получилось ли у неё. А сейчас она пропала, Элиза занята и... Они живы? Ты вспомнила образ мамы во внутреннем мире и поёжилась. С ними должно быть всё хорошо!

А Гарри? Ты иногда вспоминала его — пусть теперь он не был так тебе интересен, ты всё равно беспокоилась за него. С ним же всё было в порядке? Как прошёл Турнир Трёх Волшебников? Ты знала, что с Три-Эм-Землёй всё стало плохо — но насколько? Там ведь остался Дамблдор, Министерство, в конце концов, — в нём же есть авроры, есть нормальные чиновники, вроде Дона... Как там Дон, интересно? А может быть, он встретился в итоге с твоими родителями? Он ведь тоже Уизли, он стал тебе родным за эти три года — а Хогвартс вошёл в сеанс. С ним, с Хогвартсом, с Доном, с леди Слизерин и со всеми-всеми-всеми — всё в порядке? Ты отчаянно жалела, что не игрок времени — они ведь могут находиться в нескольких местах одновременно?..

— Не кисни, Джин-Джин, — напомнила о себе Тёмная Луна, появляясь рядом. — Я немного в ноосфере твоей планетки пошарилась, пока Алиска-сосиска меня не прогнала — что хочешь знать?

— Мама и папа! — вырвалось у тебя.

— Хм.

Этот хмык Луны ты сразу поняла правильно. Неужели... Неужели всё зря? И... Почему, почему ты не игрок времени!

— В руки себя возьми, дура, — жёстко бросила Луна — и взгляд её, игнорируя жизнехран, обжёг щёку, как пощёчина. — Лучше?

— Мертвы? — прошептала ты.

— Только отец, — спокойно сказала Тёмная Луна. — Если очень интересно — как герой, хе-хе, магглам помогал, когда их недоинферналы на части рвали.

— Папа... — протянула ты. Слёз не было. Ты вообще умела плакать? Та, прошлая Джинни — она умела, а ты, Разбойница Джин — могла? Ни слезинки. Папа...

— Молли твоя родимая — живая и невредимая, — хмыкнула Тёмная Луна. — Если ваши десантники вовремя успели — такой же и осталась, ждёт не дождётся тебя где-то там, у Грэмчика в краю. Радуйся, что выжила — у вас там такое веселье было... хах, жаль, не поучаствовала — Алиске только бы забавы обломать!

— Мама, — слабо улыбнулась ты. С мамой всё было в порядке. — Братья?

— Тебе живых или мёртвых перечислять? — усмехнулась Луна. Но это было совсем не обидно. Ты понимала, что ей просто всё равно твоё горе — она просто такая, какая она есть. Просто скажет всё, как есть, без эвфемизмов и увёрток.

— Мёртвых, — и сжала зубы, ожидая приговора. Том положил руку на плечо, и стало немного легче.

— Рональд, Фред, Джордж, Чарли, — равнодушно перечислила Луна. — Рональд — героически, Чарли — случайно, Фред-Джордж — обыденно. Пожалуй, ты бы сочла, что они прожили достойную жизнь — все четверо. Довольна?

Хотелось всхлипнуть и зарыдать — но не получалось. Просто в груди поселилась холодная пустота, и руки сжались в кулаки.

— Кто виноват? — спросила ты.

— Ай-ай-ай, маленькая мстительница? — рассмеялась Тёмная Луна. — Ивицер Творцев — знаешь такого? Он же — Ив, брат Марка Творцева, легендарный некромант и основатель Тихого Дома. Решил повеселиться перед входом. Веселиться Марков братец ух как умеет — устроил настоящий зомбиапокалипсис! Мне есть чему у него поучиться, не находишь? Ну и Волдемортик подсуетился, да только не думаю, что он жив — там было кому позаботиться о всяких лордах.

— Ивицер, — прошептала ты. — Он здесь? В сеансе?

— С братцем Марком. Что, будешь убивать брата на глазах у брата? Только не сразу, хорошо? Мне нужно кое-что у Ивицера узнать — ты же не против капельки пыток, Джин-Джин?

— Не против, — оскалилась в ответ на её улыбку. — Ты поможешь мне?

— Ивицер — моя цель, — пожала плечами Тёмная Луна. — Я долго искала его и долго нагоняла. Здесь, в сеансе, конечная станция — здесь ему не убежать. Ну что, Джин-Джин, повеселимся вместе? — и протянула тебе руку.

И вы взялись за руки, не подруги, не враги, а просто товарищи, объединённые общей целью — и сделали очередной рывок.

...Том вздохнул. Малышка Джин была очень упёртой, отговорить её от мести не получится и теперь придётся следить, чтобы она об Ивицера не убилась вместе с Тёмной Луной. В том, что они вдвоём смогут победить того, кто, по "справке" спрайта, в своё время едва не покорил весь лист, Том очень сомневался.

Тебя зовут... ты не уверена. Луна? Кажется, Луна? Ты бредёшь между серых течений смутных сомнений под яркими звёздами чуждых вер, и ты окончательно запуталась в себе. Твоя мечта — или видение, или реальность — а чем видения отличаются от реальности? — а есть ли реальность? — разбилась. Вокруг лишь тени да струящаяся боль, и ты не чувствуешь собственного тела. Тело? Что такое тело? Ты не уверена. Все и вся оставили тебя — будто осталось лишь зёрнышко, лишь искорка того, что было тобою прежде. И ты одна, и никто не поможет тебе...

— Почему же? — чья-то улыбка вырывает тебя не то из полудрёмы, не то из настоящего сна. Чем сон отличается от реальности? Ты... забыла? — Ты не одна, Луна. Я здесь. Есть и другие, те, кто спят или заперты, есть та, кто несёт им свет, но свет этот — такая же иллюзия, как и всё вокруг. Позволь, я покажу тебе всё.

И она показывает. Хоровод видений и инсайтов пролетает сквозь тебя. И ты видишь. И ты понимаешь. Проникаешься всей душой.

Ты видишь центр вселенной. Ты видишь Спящего. Ты видишь Абраксаса. Ты видишь Творца миров, каждая грёза которого неотличима от реальности. И никто не в силах определить, настоящее ли то, о чём он грезит, — или только сон, мечта, воображение спящего демиурга? Грёзы окружают его, окутывают саваном видений, и вселенные грёз вращаются вокруг него, в его спящей власти, равным образом внутри и вовне. И настолько же нельзя вырваться из этих грёз, как нельзя вырваться из-за горизонта событий чёрной дыры (ты понимаешь, что это такое — без колебаний делится этим собеседница) — нельзя, будучи уже вовлечённым в бесконечное грёзовращение округ Абраксаса.

Глубока и далека мысль Абраксаса, велико его воображение, и сила Надежды способна вытянуть любой мир из мироздания — по-настоящему или лишь вообразить. Но нет границы между воображением и реальностью, поэтому для тех, кто уже в грёзе, всё равно, оригинальны ли они. И видишь, как сами реальности изгибаются, перетекают друг в друга, увлечённые грёзовращением, и размываются границы, не исчезая до конца, но прогибаясь друг в друга, как разрываются, смешиваются реальности, на самом деле не смешиваясь до конца... Чем ближе к Абраксасу, тем быстрее этот процесс: подле него нет (не)реальности размеров человека, а в отдалении кружится череда мирков, втянутых из обречённой линии давно мёртвого листа...

Девять миров, девять реальностей, девять частей совершенно разных вселенных было втянуто Абраксасом в этот сон. Внешняя, первая сфера, или, как мыслит об этом сама... сама... кто? Твоя собеседница откликается на безмолвный вопрос: среди общающихся звуком разумных (людей) её звали Мэрэди. Красивое имя! В ответ тебе прилетает толика усталой благодарности — и ты осознаёшь, насколько же твоя собеседница вымотана! Ты пытаешься направить свои силы, помочь ей — но наталкиваешься на непроницаемую стену. Нельзя. И ты понимаешь, почему — она вымотана именно тем, что вложила в тебя! И если ты отдашь эти силы обратно, то всё пойдёт прахом! Ты ощущаешь её спокойный, на фоне бесконечной серости вокруг, свет, и вновь слушаешь-осознаёшь рассказ.

Круги. Так называет их Мэрэди. Девять кругов, от внешнего первого до внутреннего девятого, и чем дальше, тем изменчивее и опасней. Первый круг — одиночество. Люди мирков генерального расхождения (ты не очень-то понимаешь, что это такое, но точно что-то страшное!), люди, закутавшиеся посреди останков родной реальности в собственные страдания и страхи. Были и другие, те, кто разворачивал свои мирки вовне, фантазёры и мечтатели... они умерли. Когда реальности сталкиваются, обычно не выживает никто, а порой происходит что-то хуже смерти...

Если бы у тебя было тело, ты бы задрожала. Если бы у тебя были глаза, ты бы широко их раскрыла. Но ты можешь лишь дрожать внутри, слушая о страшном, и мягкая, спокойная, усталая поддержка Мэрэди вырывает из плена серого страха и тёмной печали. Ты должна слушать, ты должна видеть, ты должна понимать! Почему должна? Кому должна? Ты просто знаешь, что сдаться — это неправильно.

— А вот это — правильно, — одобряет Мэрэди. — Я не сдалась — и я ещё жива! Прости меня за это — но я считала и заблокировала твою память. Ты должна меня понять — здесь, в этом месте, нельзя просто взять и довериться кому-то.

И ты понимаешь. Ты понимаешь, что тем, закутанным в страхи и страдания, доверять было нельзя. А ты — откуда-то ты знаешь, что появилась точно там же. Отголоски памяти? Ты понимаешь Мэрэди — но оттого не меньше хочешь вернуть утраченное.

— Конечно, — соглашается она с твоим стремлением. — Это не так сложно, но — позже, намного позже, Луна. Ты ведь хочешь исполнить то, ради чего ты сюда пришла, ради чего столкнулась со мной? Память помешает тебе, поверь. У тебя были близкие друзья, там, позади, остались привязанности и привычки — но здесь и сейчас они будут только мешать. Знай, что у каждого круга есть свой страж, и я — страж второго круга, Круга Покоя, ищущая тех, кого можно поймать в ловушку из других кругов — но не для того, чтобы убить. Я ищу тех, кто может встать вместе со мной, тех, кто со мною вместе найдёт Предел Надежды — единственное, что поможет войти в последний круг, разбудить Абраксаса, сделать нас всех не рабами грёзы, а настоящими, живыми и свободными! Но память... — печаль Мэрэди тёмными змейками овивает тебя и ускользает прочь, в бесконечное море слёз человеческих. — Я лишила себя большей части — я лишила её тебя и многих, многих других моих последователей. Здесь, в грёзах Абраксаса, наша память — наша величайшая уязвимость, и я лишаю её всех нас. Те, кто дойдут до конца, смогут вернуть её назад, а пока же...

Какая-то часть тебя соглашается с логичными словами, а другая — бунтует. Ты видишь её душу насквозь, она не может лгать — но может ли молчать?

— Это так. Тебе остаётся лишь довериться мне — или идти самой. Я могу вернуть тебе утраченное — но ты сгинешь здесь, в этих призрачных краях. Что выберешь ты, Луна?

У тебя — смутные ощущения. Ты не помнишь, что было раньше, но уверена, что доверие — это хорошо! Только так можно стать друзьями, и тебе кажется, что, доверившись однажды, ты не пожалела об этом никогда. В конце концов, ты чувствуешь её искренность. Не открытость, да — но искренность-то точно!

— Как и всем до тебя, я предлагаю союз, цель которого — путь отсюда на свободу — путь для тебя, для меня и для всех нас.

У тебя мелькает мысль, но она мгновенно отвечает:

— Грёзы Абраксаса не исчезнут, будто дым, если пробудится он. Просто станут реальным краем — таким же, в которых раньше жили и мы все.

— Я согласна, — решаешься ты.

У тебя нет руки, чтобы протянуть её своей новой... союзнице — но вы не нуждаетесь в руках. Ваши души соприкасаются на миг, и вы ощущаете друг к другу только приязнь. Ваша приязнь переплетается, соединяя вас в союз, и ты чувствуешь, что такими же узами Мэрэди едина и с другими. Или не такими? У вас с ней это узы союза, но видишь узы наставничества-ученичества, родительские узы, узы дружбы и узы крови — с десятками душ соединена Мэрэди, и это лучше любого доказательства, что она искренна с тобой. Не откровенна, может быть, но ты откуда-то помнишь, что есть вещи, о которых нельзя рассказывать просто так.

Вы улыбаетесь друг другу, и Мэрэди молвит:

— Мы во втором круге, круге покоя и безмолвия. Позволь мне показать каждый из них и очертить, что сделать мы должны.

72 Марк и Луна: алхимия (не)реальности

Тебя зовут Марк Творцев, и вы с братом и спрайтом (на спрайта не похожим совершенно!) поднимаетесь наверх, к поверхности Края Вечернего Покоя. В каменной комнате темно, Дамблдор погасил свою палочку, но Перо Маат видно чётко и явно. Тебе совсем не страшно в этой тьме — тебе вообще не может быть страшно, пока Перо в твоих руках. Теперь ты понимаешь, что значит "посланец богов", "божественный вестник" и что это даёт. Ты — проводник силы Маат, Паж её Символа, но это не ограничивает тебя — скорее... вдохновляет?

А ещё ты явно и чётко, как Перо, ощущаешь возвышенную неправильность Ивицера. Не потому, что брат — жрец Нелуны, совсем нет! Дело в том, что он не завершён. Ты понимаешь, о чём он говорил тогда: "Каждый миг я страдаю от невозможности выйти за границы этого тела и разума, стать чем-то высшим". И ты понимаешь, почему он страдает. Ты не можешь выразить это словами — это просто инсайт, озарение, яркое ощущение, где и как неправильно, а ещё — осознание диссонирующей правильности этой неправильности. Так и должно быть.

— Не позволяй себе заблудиться в новых чувствах, — одёргивает брат. Вернее даже выдёргивает — обратно в реальность! — Помни, что есть вещи, от которых стоит держаться подальше, есть вещи, применение которых меняет тебя, и Перо богини — из таких.

— Перо Маат... — задумчиво протягивает Альбус Дамблдор. — Значит ли это, что ты взялся за некое задание, стал её посланником, Марк?

— Да, — твёрдо отвечаешь ты. — Я должен вернуть ей символы — Посох Власти и то, что... заменит Анх?

— Символ наивысшей власти и символ жизни и бессмертия, — молвит Дамблдор. — У тебя есть какие-нибудь мысли, где их можно найти?

— Не на этой планетке, — влезает Ив. — Посоха с Анхом здесь не было, создать их она не смогла.

— Испытание? — предположил Дамблдор. — Могла ли она создать их и отделить от себя?

— Нет, — это ты понимал предельно чётко. — Это было бы... неправильно. Она не могла их создать, — и подобрал, наконец, сравнение. — Это как вытащить самого себя за волосы из болота!

— Бывало, вытаскивал, — ухмыльнулся Ив, — но этой Маат делать так "неправильно", значит? Правильная и гармоничная? Мёртвый порядок или живой — какая разница? Будь я некромантом — нашёл бы общий язык, как считаешь, брат?

— Но ты не некромант!

— Но я изменчив, — и вот что на это возразить?

— Довольно, — веско сказал Дамблдор. — Подумайте, где могут быть атрибуты Маат, у кого?

— Я не следил за всеми, — вздохнул ты. Говорить с кем-то с этой мёртвой земли... Это казалось кощунством. Теперь, с Пером в руках, было гораздо проще. Мертвенность и тишь точно обтекали тебя, признавали посланника, а не простого смертного, чуждого этому месту. — Сейчас спрошу.

— имяНарицатель [ИН] вошёл в МРСВЧ в 16:16 -

ИН: всем привет:)

ДК: Приветствую Пажа Символа. Я надеюсь, ты достаточно аккуратен с Вестником Надежды?

ИН: конечно.

ИН: я всё понимаю.

ТоП: это он заблокировал отслеживание?

ТоП: не хотел бы быть назойливым

ТоП: но я приглядываю за вами всеми

ТоП: Луну уже не видно

ТоП: только её дом

ТоП: тебя тоже

ТоП: это беспокоит

ИН: это, должно быть, Маат.

ИН: я "исчез" после аудиенции с ней?

ТоП: я её не видел

ТоП: спуск в лифте и подъём

ТоП: когда лифт прошёл через центр планетоида

ТоП: ты перестал восприниматься

ТоП: мне пришлось переключиться на косвенный контроль

ИН: в центре мы поговорили с ней.

ИН: она дала мне квест.

ИН: я должен найти и вернуть её атрибуты — Посох Власти и то, что заменит Анх.

ИН: раз ты следишь за всеми, то скажешь, у кого может быть Посох и замена Анху?

ТоП: посох Гвен!

ТоП: ну конечно же!

ТоП: как я не догадался сразу?

ТоП: Элис!

ТоП: Алиса, ты поняла?

ДК: До конца, дорогой.

ИН: ?

ДК: Кристо хочет сказать, что понял ещё одну грань плана Хранящей и/или Игры. Его соигрок, Гвен Шепард, повела себя в конце сеанса, породившего Хранящую Время, не очень хорошо. Хранящая наказала её, остановив вокруг и для неё время. Элис Орлофф, тогда не Императрица Строителей, а только наёмница Хранящей, выходя из разрушенного сеанса, капчалогировала шар застывшего времени, ощутив скрытый в нём потенциал. Затем Осси помог ей создать из шара Посох Мёртвой Власти, позволяющий распоряжаться огромным магическим потенциалом остановленной Гвен.

ДК: Элис вела армии Строителей с этим Посохом в руках, а я не могла понять, откуда у неё такой сильный артефакт. Затем Элис вошла сразиться против Ивицера и Криса к Великой Печати, но проиграла, а её Посох достался Сэму, как ты помнишь. Сэм подарил Посох Джу, чтобы она смогла защитить себя, а Джу второй раз прототипировала им спрайт — после якорита. Теперь возле Джу стоит якоритовая статуя Гвен, Рыцаря Власти, с Посохом в руках и, главное, с её душой внутри.

БШ: иногда я думаю, что хранящая — типа чудовище, а иногда — что в ней осталось очень много от моей подруги киры. сейчас я не знаю, что и думать. это типа очевидно, что её план, но как вообще можно... и зачем... я не понимаю, что мы должны сделать.

ДК: Изменить Рок и достать Гвен из якорита. А я предопределю прототипирование. Мне нравится то, что получилось.

ИН: посох Гвен можно отдать Маат.

ИН: Посох Мёртвой Власти и моя планета...

ИН: это символично, но мне грустно:(

БШ: хорошо, давайте рассуждать по порядку. чтобы освободить гвен, нам нужна не магия и не иномагия, а аспекты или элементы. я понимаю, что обитатели здесь типа как боги, но не думаю, что они нам помогут — это наш квест. поэтому у меня есть идея. она немного безумная, но альтернативы только безумней. мы типа можем попросить грэма разрушить якорит, но это риск, это может убить гвен. но у нас есть вариант гораздо лучше.

ИН: Джин Уизли?

БШ: это тоже интересная идея, спасибо, марк, но без кристалла жизни, который естественным образом может заменить анх, возьми себе на заметку, и без богоуровня, джинни нам не поможет. я предлагаю позвать веру. она всё равно не нашла снобличье луны, а нам понадобится скоро.

ДК: Дева Дыхания — это отличный выбор, но доберётся ли она вовремя?

БШ: не доберётся, если полетит одна. но до меня её можно добросить "с ветерком". кристо, сколько тебе осталось?

ТоП: немного

ТоП: точно не скажу

ТоП: но я должен успеть, если Марк сейчас полетит к Джу

ТоП: только как ты предлагаешь "добросить" Веру до Алисы?

ТоП: она в Небесной Пустоте

ТоП: они с любимой разделены буквально бесконечным расстоянием

ТоП: даже её ветра могут преодолевать такое расстояние вечно

БШ: хм, мне луна кое-что типа дала. или типа сказала. я не уверена, как будет сказать правильно, но это больше просто имени. в общем, у меня есть способ добросить веру к алисе, а оттуда ты заберёшь их вместе. только мне нужна очень качественная связь с верой и чтобы ты не подслушивал, хорошо? это действительно секрет, ты же понимаешь, что в иномагии копилефт не работает?

ТоП: угу

ТоП: я понимаю

ТоП: всё-таки распространять вирусы

ТоП: и личную инфу

ТоП: это не копилефт, а вредительство

ТоП: будет вам связь

ТоП: самая лучшая

ТоП: какую только смогу

ТоП: секундочку

БШ: спасибо. марк, поговори о кристалле с джинни. может быть, ей надо помочь. вы с ивом и дамблдором — хорошая подмога. удачи.

ТоП: эм

ТоП: Марк, не говори с Джинни, хорошо?

ТоП: я тут немного подслушиваю

ТоП: в общем, Джинни и Тёмной Луне нельзя пересекаться с твоим братом

ТоП: у Джинни на Земле умерло много родных

ТоП: в этом виноват Ивицер

ТоП: Тёмной Луне что-то от Ивицера нужно

ТоП: вам нельзя пересекаться

ТоП: я не знаю, что будет

ТоП: если Ивицер схватится с Тёмной Луной и Джинни

ТоП: точно ничего хорошего

ТоП: давай я поговорю с Джин сам

ИН: давай...

ИН: я знал, что у Джин там родственники

ИН: но не думал, что всё так серьёзно:(

ДК: Не ты.

ИН: что?

ТоП: почему не я?

ДК: Ты ничего не понимаешь в искренней мести, Кристо. Говорить с Джинни Уизли буду я. Как давно она узнала?

ТоП: тридцать семь минут назад

ДК: И говорить я буду не сейчас. Значит так, помолчите пока об этом разговоре. А я его скрою. Шаману сейчас напишу. Договорились?

ИН: да.

ИН: надеюсь, ты разрешишь всё это:(

ТоП: у тебя же нет админских прав

ДК: Делай раз.

— будущая дочьКали [бДК] передала полномочия администратора дочериКали [ДК] -

ТоП: хотя о чём это я

ДК: Помолчите немного, хорошо? Делай два.

— дочьКали [ДК] удалила историю чата -

— дочьКали [ДК] удалила служебный лог -

— дочьКали [ДК] восстановила историю чата из резервной копии от 16:10 -

ДК: Прошу прощения, небольшие технические неполадки с синхронизацией между различными временными реальностями. К сожалению, такое может происходить и в дальнейшем, поскольку мы приближаемся к критическому моменту.

ТоП: ничего страшного

ТоП: главное, что ты резервируешь

ТоП: много полезных идей пропадает

ТоП: потому что люди забывают о резервных копиях

ИН: жаль, нельзя зарезервировать целую реальность.

ДК: На самом деле, резервирование реальностей — это возможный процесс. Проблема в том, что восстановление реальности из резервной копии не отличается от её создания по сложности. Я резервировала пустые миры, но восстановить не смогла. Миры с разумными, ноосферой и душами восстанавливать гораздо сложнее. Существовала актуальная резервная копия с обратной связью — так называемые "Семь Томов Книги Судеб" ИМ-листа, но в целости остался только последний, Красный Том в руках Хранящей Время.

БШ: погоди, то есть, хранящая типа может восстановить всё?

ДК: Она сравнивала эти "копии" не с простым образом, а с реплеями Starcraft 2. В таких реплеях дано начальное состояние и история изменения. Чтобы восстановить с заданной точки, потребуется воссоздать начальные условия и прокрутить историю целого листа, взаимосвязанного с множеством других, до нужного момента. У Хранящей недостаточно масштаба сил для подобного. Чтобы произвести деяние такого уровня, необходимо иметь совокупно силы и Пространства, и Времени, если говорить об аспектах, или иметь в распоряжении возможности одновременно чистого бога Света и Тьмы. Кроме сил, необходима сложность, и вычислительные способности Хранящей недостаточны. Она не в состоянии повторить даже создание простой вселенной, как это делает Игра, вручную.

ДК: Мне неприятно это говорить, но истина в том, что ИМ-лист нельзя воссоздать даже с полной резервной копией, а у неё есть только Красный Том. Я много думала над подобным воссозданием, помнишь, Кристо?

ТоП: мягко сказано

ТоП: ты была одержима этой идеей

ДК: Сейчас я абсолютно уверена, что ИМ-лист разрушен окончательно и бесповоротно. Мне жаль.

БШ: а как же моя земля?

ДК: Ковчег. Эта линия реальности продолжит быть. Я обеспечила возможность временного ветвления. Если она погибнет, то не по вине Пустоты.

БШ: спасибо, алиса. я понимаю, как типа тяжело было это делать, когда твою родину разрушила хранящая...

ДК: У Хранящей Время нет родины, а Бета-Земля — это бывший дом моего мужа.

БШ: всё равно спасибо!

ДК: :)

Пока ты переписывался в межреальностном синхровременном чате, или МРСВЧ, Дамблдор и Ивицер вели неспешную беседу, которая была очень тебе интересна:

— ...самое невероятное, что я делал, самое невозможное, с чем я столкнулся, — плавно рассказывал Ивицер. — Тебе ведь известно о Великой Реке, Альбус Дамблдор, и об её Истоке?

— Ходили слухи, что Исток Реки, где сам Мерлин магию создал, охраняет страж, — заметил Дамблдор. — Но всё это — легенды.

— Страж-предсказатель, верно — тот, кто был до начала времён, тот, кто видит весь Лес и тот, кто может указать путь страннику между реальностями и раскрыть его судьбу, — кивнул Ив. — Жаль, что он мёртв... — секундная пауза. — Тогда шла эпоха, когда иномагов было — единицы, и мы были знакомы друг с другом, вместе избегали внимания божеств, тогда ещё чистых, перворождённых, вместе изучали лист и делились друг с другом всем. Конечно же, мы не прошли мимо Первого Стража Велиры и её Истока. В то легендарное время не было никакого Ветра Перемен, и путешествовать между мирами, реальностями и нереальностями было гораздо тяжелей — но безопасней. А нам... нам нужно было оружие. Мы ждали Великого Исказителя, Инфуцора, и мы желали встретить его во всеоружии. Мы рискнули и предупредили самих богов: пусть нашему посланнику и выжгли душу — послание его дошло.

Но этого было мало. Мы знали, что чистые боги смогут только остановить Инфуцора — не победить. И тогда мы поднялись на самый верх, к Первому Стражу, и испросили его помощи. И Страж, стоящий у Истока времён, указал нам двоим, единственным, кто смог к нему добраться, путь за пределы листа. И мы увидели, что там, вовне плотной реальности, в изменчивых Небесах над Лесом Мировых Древ дрейфует Ключ Освобождающий, артефакт, который превыше чистых богов. Я... не был таким смелым, как мой друг.

— Он отправился один? — без осуждения, с живым любопытством уточнил Дамблдор.

— Один, — непохоже было, что и Ивицер себя в чём-то винил. — Он был гением из гениев, лучшим из иномагов нашего листа — сам Мерлин не мог сравниться с ним, уверяю. Тогда мне было стыдно, но сейчас я понимаю, что был бы скорее обузой такому иномагу, как он. Утянул бы его на дно, и все мы были бы обречены никогда Нелуны не коснуться, — качнул брат головой. — Он сделал это. Я видел, как он вышел из листа в пустоту, в бездну, он рассказывал, что встретился с диким Ветром Перемен и с загадочными Драконами Судьбы, прошёл по тропам и пролетел путями, коим имён нет — и никогда не будет. Не всё он мог рассказать, не всё можно было рассказать — но его дорога кажется мне самым невозможным и невероятным, с чем я сталкивался. Даже то, что было дальше, когда он вернулся, — лишь тень свершённого им Чуда.

— Ты жалеешь, что потерял его, — мягко сказал Дамблдор. Он понимает, что именно Ивицер привёл к гибели мир его Земли?

— Когда пришёл Инфуцор, когда он походя, ненароком убил соседний лист — я испугался, — вздохнул Ивицер. — Тогда я не был таким, как сейчас. Я затеял всё это, хотел найти оружие, чтобы кто-то вместо меня сразился с Инфуцором и победил. Когда Эжак открыл наш лист Ветру Перемен, Внешнему Небу, и Инфуцор увидел отблеск Нелуны во мне — я запаниковал. Я забился в самую глубокую нору, которую только нашёл, закрылся, спрятался всеми способами, какие только смог придумать, — и наблюдал, как мои бывшие братья и сёстры по иномагии с Эжаком во главе становятся рядом с богами и сражаются. Они пленили Инфуцора, а Эжак — Эжак исчез. Я так и не поговорил с ним, не извинился, не увидел его улыбки, — голос Ива был спокойным, ни капли печали, только констатация фактов. — Это терзало меня очень долго и именно это заставило искать, создавать новое оружие против Инфуцора. То, что совершил Эжак, то невозможное — это всегда вдохновляло меня, напоминало, что обычный иномаг, смертный, не бог и не избранный, может вершить свою судьбу всего Леса. Я всё ещё человек в этом числе поэтому — и я завершил судьбу твоей Земли, Альбус, как человек, а не часть высшей силы.

— Ты ждёшь, что я буду осуждать, гневаться или ненавидеть, — молвил Дамблдор. — Но я понимаю, что таких, как ты, нельзя судить, как обычных людей. Не дела, но деяния, не изделия, но творения, не люди, но герои. Ты не считаешь себя избранным, но ты таков. Однажды Николас, Николас Фламель, мой добрый друг и наставник, пожаловался, что так и не стал настоящим алхимиком.

— Фламель-то? — ухмыльнулся Ивицер. — Он из старой волны — ученик учеников наших учеников, из ветви Прометея, если память не подводит.

— Значит, у него были примеры перед глазами, — кивнул Дамблдор. — Он говорил, что настоящий алхимик — это тот, кто преобразует саму реальность вместе с собой. Он всего лишь создал философский камень — и не считал это настоящим достижением.

— Всего лишь? — приподнял бровь Ив. — Сосредоточить аспекты Жизни и Сердца в единое целое, будучи лишь иномагом, без особенной силы? Это дорогого стоит, уверяю, Альбус.

— Когда менялся ты — менялся сам лист, — качнул Дамблдор головой. — Ты испугался — и лист стал открытым Ветру и Небесам. Ты ожесточился — возник Тихий Дом. Ты переосмыслил — и появилось то, что называют Осушителем, и то, что нарекли Варсиэром. Именно это Николас считал подлинной алхимией — преображение реальности душой и души реальностью. Но он так и не решился идти этим путём.

— Хранящая Время хочет стать величайшим алхимиком, — неожиданно улыбнулся брат. И повернулся к тебе. — И ты тоже алхимик в этом смысле, брат, все вы, все, кто сотворят... чудо. Мне нравится эта идея, Альбус, и думаю, что я смогу показать Хранящей, кто из нас как алхимик — лучше всех.

— Первое, чему я хочу тебя научить, — продолжила Мэрэди резко изменившимся тоном — очень строгим, как у... у... у кого? — это осознанность. Решения здесь, в месте, так похожем на мою родину, Великий Иллюзион, нужно принимать осознанно. Можно и не рассудочно, но выбрать чувства, а не разум тоже следует осознанно, самой. Ты понимаешь, почему?

— Нет, — ты бы качнула головой... но головы не было. Ты была — кем, чем?.. Ты не понимала, точно так же, как не понимала, зачем нужно осознавать каждое решение. Кажется, раньше ты так не делала? Ты не уверена и в этом...

— Именно, — с мрачным удовлетворением сказала Мэрэди. — Именно, что ты не понимаешь! Не понимают и они. Они отправили тебя сюда, чтобы ты стала героем Края Весенних Холодов. Чтобы ты стала героем Надежды. Отправили одну, без подготовки, с одной лишь верой — будто бы твоей веры и силы иномага хватит, чтобы пройти все девять кругов. Они думали, что важны лишь сила и вера, что ты — самый лучший вариант, только слушай интуицию! Они глупцы. Ты пришла сюда и попала в первую же мою ловушку. Но тебе повезло в том, что я — не одна из неверен круга отчаяния, и я готова помочь. Но больше ты не должна допускать таких ошибок. Никакой слепой веры, Луна! Никакого зова интуиции, пока ты не решишь следовать ему сама, взвесив все "за" и "против". Теперь ты понимаешь?

— Да... — ты правда поступила так глупо?

— Это не казалось тебе глупым, это было привычным, привычкой, неосознанным решением, — едва тёплая улыбка в ответ. — Ты привыкла, что всё можно решить, доверившись своим чувствам, но здесь это — смерть. Они думали, что тебя найдёт Сильф Света, что с её осознанием и твоей силой вы сможете дойти до конца — но это ещё одна глупость. Вы могли бы дойти — но что дальше? Каждое испытание, каждый Край предполагает рост над собой, Луна, и твой — не исключение. Чтобы стать героем, нужно не идти под ручку с уже состоявшейся героиней, а прокладывать путь самой. Они хотели получить Мага Надежды, не получив его на самом деле, они доверились тебе, не доверяясь — ты не представляешь, как такая глупость меня злит!

И ты действительно ощутила эту злость, гнев с оттенками досады.

— Но... но почему?

— Потому что они не понимают, что такое Надежда, — гнев отступил, а досаду оттенила грусть. — Никто из вас не понимает. Только я сталкивалась с воплощением Надежды там, в родной вселенной. Я говорила с живой Песней Веры и Творения, я служила ей, я была проводником её воли — и я Надежду чувствую и понимаю, как никто. Не думай, что они были злодеятельны по отношению к тебе — они просто не пытались понять и осознать. Они — твои друзья, готовые прийти на помощь, но они же — твоя уязвимость. Это место видит друзей в твоей душе и использует против тебя — я закрыла эту память, спрятала, отделила от тебя.

— Но где она теперь? — тебе совсем не хотелось потерять своих друзей навсегда! — А вдруг с тобой что-нибудь случится?

— Ты права, — спокойным согласием успокоила тебя Мэрэди. — Я верну её тебе, когда мы начнём путешествие. Но прежде тебе понадобится облик. В отличие от других моих... учеников, ты сможешь принять облик сама. Сейчас ты — душа, душа без тела и обличья. Здесь, в объятиях Абраксаса, любая душа может воплотиться, как только пожелает. Как говорил твой забытый наставник, каждый из нас — это связь разума, души и облика. У тебя есть сущность — душа, есть форма — разум, но нет якоря, твоей защиты и брони — тела, облика, обличья. То, чем мы займёмся сейчас, можно было бы назвать духовной алхимией — я научу тебя верой и волей менять себя, обретая новый лик. Каждый облик имеет свои слабые и сильные стороны, свои плюсы и минусы, поэтому ты должна выбирать с умом, с полным осознанием своего выбора и его последствий...

73 Семя

Джек Нуар обернулся. Это всё, что он успел сделать — нож вонзился прямо ему в горло. Взмах ладонью, и тело исчезло, за исключением шляпы. Ты подобрал её и надел, поправил чёрные очки-визоры. Ухмыльнулся и зашёл в тронный зал. Навстречу тебе встала сама Королева Дерса, Чёрная Королева... вернее, Королева Алая. Хранящая Время смотрела на тебя невозмутимо и безлично. Всё такая же, как и прежде? Отнюдь. Ты догадывался, что творится в её душе, — или думал, что догадываешься. Опыт послужит проверкой гипотез. Как и всегда, Осси, как и всегда.

— Привет, Кира, — просто сказал ты. Сквозь её невозмутимость протаяла улыбка:

— Привет, Осси. Давно не виделись, мой друг, — и само по себе обращение расставило точки над "i". Не все, но большинство.

— Я слышал, у тебя есть работа по моим плечам, — улыбнулся в ответ. Тебя забавляла эта встреча, ей же внушала ностальгию. Она помнит, как ты был Джеком, и помнит, как ты был Осси, а ты помнишь её-Киру и её-Королеву. И обе внушают тебе уважение.

— И по твоей роли, — кивнула она, шагнув тебе навстречу. Вы взялись за руки — будто и не было тех эпох и пространств, что однажды разделили вас! — и вместе вылетели из Дерса. Зависли на его орбите. Ты смотрел на фиолетовые дворцы дерситов, а в голове крутились всякие мысли. И ты был уверен: не только в твоей.

— Какую роль должен исполнить Принц Пустоты? — спросил ты. Вы оба знаете, что будет платой и зачем ты прибыл сюда. По той же причине, по которой некогда совершила схожее путешествие она.

— Разрушить Пустоты, — хмыкнула она. — Я рассматривала тебя как кандидата в дирижёры.

— Для того мне надо было бы стать Мастером Пустоты, — не то чтобы это было что-то невозможное, просто — а зачем? — Мне достаточно богоуровня.

— Сама скрытность! — рассмеялась она. А потом посерьёзнела. — Я действительно не знала.

— Не применял богоуровневых умений, кроме тех, что можно списать на волшебство и интуицию, — пожал плечами ты. Все недооценивают пользу обыкновенной осмотрительности, все! — Экспериментировал там, где даже ты бы не нашла. Я должен буду помочь им, раз уж ты символически отказываешься?

— Игрокам? — отрицательно качнула она головой. — Это их и только их бой. Не игроков — людей, Осси, это бой людей за новое будущее. Не нам с тобой решать, каким же оно будет.

— У меня сложилось иное впечатление, — непроизвольно нахмурился ты. Её настрой, всё ещё полный смирения и безразличия, сколь хорошо она бы это ни маскировала, жутко раздражал. А ещё раздражало ощущение, что она делает это специально. Прячется от самой себя? Скрывает что-то? И зачем ты столько узнал о психологии? Теперь всюду ищешь подвох! Многие сказали бы, что это её право — испытывать или не испытывать эмоции, пока живётся хорошо, но ты никогда не был согласен с этим подходом. Быть инженером — значит, оптимизировать всё и вся, и человеческое мышление — не исключение. Особенно если это мышление друзей.

— Ты прав и не прав одновременно, — после паузы ответила она. — Мне хочется вмешаться, и я сделала всё, что могла, чтобы баланс сил сложился в их пользу, чтобы будущее было таким, каким хочется мне, а не Элис или Крису. Но сейчас я должна буду молча и отрешённо наблюдать, как они сражаются: со всей поддержкой, что дала им я, но без меня. Тебе знаком термин "символическое накопление"?

— Ты не герой Символа, — в голове закрутились несколько нитей мыслей, из которых ты ухватил единственно непротиворечивую. — Но ты бог и Паж Символа благословил тебя.

— Я должна буду вмешаться в последний момент. Только тогда будут шансы сделать самое важное — или дать им сделать самое важное. И мне нельзя будет сопротивляться, да я и не смогу. Но Криса, Элис и Ивицера они должны будут победить сами. Инфуцор действует так же. Он начнёт, когда его тюрьма падёт. Он понимает, что победным ходом будет последний.

— Почему не могу помочь им я? Что остановит меня от помощи?

— Я, — просто отвечает она. Вы до сих пор держитесь за руки — и она сжала твою ладонь крепкой хваткой архангела. — Каждый из нас следует своей судьбе, но здесь, в этом месте, в начале и в конце, судьбы перестают иметь значение. Именно за этим ты здесь, Осси Нуар. Ты хочешь прикоснуться к чуду и разобрать его на составляющие; хочешь понять непостижимое и коснуться неприкасаемого, не так ли?

— Ты говоришь, как богиня, не как Кира, — улыбнулся ей, но внутри тебе грустно и горько. Видеть её такой... смирившейся — больно. Даже если у смирения есть объективные причины.

— Я и есть богиня, Кира, Хранящая и Лира — всё в одном. Не грусти, Осси — таков ход вещей. Я шла к этому очень долго, и как бы страшно мне ни было выпускать эти нити из своих рук, это должно сделать, иначе мой путь будет — зря. Все благоприятные исходы ведут начало от этого решения — так было, пока я ещё видела исходы. Сейчас я не вижу ничего.

— Что ты предлагаешь сделать мне? — тебе казалось, что она хочет сказать больше, гораздо больше, чуть ли не выложить душу — но ты обрываешь её. Не время и не место.

— Разрушить неопределённость, Принц, — повторяет она. — Вскоре Книга Судеб сослужит последнюю свою службу, а игроки сыграют свою главную мелодию, если победят. И всему этому нужен летописец — тот, кто разрушит неопределённость, покажет спрятанное от Книги и раскроет тайны все.

— Проще говоря, ты хочешь, чтобы я стал повествователем вместо тебя? — уточнил ты, не совсем понимая. Или, лучше сказать, совсем не понимая? Почему Книга Судеб прекратит работать? Почему она не может записать всё сама? И почему, в конце концов, не Сильф Света? Роль Арании есть инверсия твоей, и она подходит лучше! Ответы были, но разные, противоречащие друг другу.

— Совсем нет, — качнула она головой. — Ты будешь тем, кто донесёт мои слова. Завершающим штрихом. Вне зависимости от исхода, ты должен будешь записать, что произойдёт и как произойдёт. А я просто дам тебе эту возможность. И как летописец, ты не должен будешь вмешиваться в события — и будешь защищён своим символическим статусом. Это то, что тебе нужно; плата и награда — два в одном.

— Хм.

И задумался. В твоём отношении "задумался" означает "перенёс сознание в более подходящую среду для глубоких размышлений и расчётов". Сейчас это уже не так сложно — примерно как закрыть глаза. Ты думал пятьдесят восемь секунд реального времени, и Хранящая терпеливо ждала. Потом сообщил:

— Минимальное вмешательство будет необходимо.

— А, это, — отмахнулась Хранящая, разумеется, просчитавшая всё сама мириады циклов тому назад. — Оно слишком естественно и мало, чтобы нарушить твой статус.

— Есть ещё одно.

— Аналогично. Итак, ты согласен?

— Ты уверена? Ни ты, ни я не сможем помочь. Элис и её флот.

— Мой флот и Кагуцути, — парировала она.

— Крис.

— Гефест.

— Ивицер? — наконец, спросил ты. Кто здесь вообще может победить Ивицера, который будет ждать до последнего, скрывшись даже от твоего поиска, а затем нападёт на победителя?

— Ивицер? — слабая улыбка, и она отпустила, наконец, твою руку. И посмотрела так, что ты понял: Ивицер — тоже не проблема. Всё было сплетено. Сеть судеб была сплетена и завязана, и ты чувствовал, как направляющие событий, уже ей недоступные и незримые, были выстроены в нужном ей порядке. Сеть сплетена и отпущена у самого конца. Сплетена, но не завязана. Максимум возможного. Нити всё ещё могут распуститься, ведь последнего узла нет, не сделан финальный росчерк... и сделан быть не может, иначе всё плетение — зазря. — Ты понимаешь всё сам.

Вы помолчали.

— Каково это — знать, что и как предрешено?

— Каково это — видеть Лес, его метапространство и метавремя как единый объём и не сойти с ума? — вопросом на вопрос ответила она. — Это похоже на иномагию, Осси. У всех глаза закрыты; я — вижу. Ты работал с Главным вычислительным кластером Строителей. Каково это, когда ты видишь будущее Империи, каждое твоё решение мгновенно отражается в модели миллионом следствий, которые ты не успеваешь осознать, а только оценить по интегральным параметрам?

— Но ты успеваешь, — вы встретились взглядом. Улыбнулись друг другу. Неожиданно ты осознал, что говоришь с человеком скорее технического мышления. С инженером. Если ты инженер реальностности, то она — инженер времени.

— Есть несколько способов, но они не помогают на бесконечности, — покачала она головой. — Когда я не могу предсказать аттракторы, приходится создавать их. Это расхождение — единственная нестационарная точка на моей бесконечности, но я сумела различить... отражения. Интерференция расходящихся метареальностей создаёт хаос, и чем ближе мы находимся, тем меньше я могу видеть. Сейчас я слепа наравне с тобой. Мне остаётся только надеяться и ждать.

— Что будет в той линии, которую выбрала бы ты?

— Я не могу сказать точно, — пожала она плечами. — Без обратной связи видна только общая картина, конкретику "вылавливала" иномагией, чья субъективность только мешает. Но среди всего, что я хотела бы знать, есть та, чьё будущее меня интересует больше остальных.

— Бета? — предположил ты. А чья ещё судьба может волновать её больше? Не Арании и не Морулиса — в этом ты был уверен совершенно.

— Что ты! — рассмеялась Кира. — Судьба Беты теряется во мраке, и даже мне неведомо, что с ней будет при любом исходе. Больше всех меня волнует судьба Эллы Мэйдж. Она имеет наибольший потенциал, — Хранящая вновь улыбнулась, и на сей раз улыбка была тёплой и даже... материнской? — Выше моего, выше твоего, выше потенциала любого известного мне человека или сущности. Я вложила в неё всё, что сумела. Она — моё настоящее наследие, моё единственное творение. Если после всего случившегося она выживет и ей будет угрожать опасность, пожалуйста, охрани её. Все остальные могут умереть — но не она, Осси. Она — то, кем я мечтала стать, то, кем мне никогда не быть. Если я выживу, мы всё равно будем с ней разделены — это единственное, что я смогла понять о нашей судьбе. В конце всего будь именно с ней — именно ты должен её направить.

— Даже так... — протянул ты, ровным счётом ничего не понимая. Элла Мэйдж? Ты никогда не встречался с ней лично, но всё, что ты знал, говорило лишь о том, что она — вундеркинд, возможно, гений, но не более того. Но если сама Хранящая, Мастер Времени, говорит, что потенциал Эллы Мэйдж превышает и её собственный, и даже твой... Что в ней ценного? Ты обязан встретиться с ней лично. Ты должен понять. А ещё ты должен понять... — Как ты это сделала?

— Измерила потенциал или сотворила Эллу?

— И то, и другое, — хотя, безусловно, тебя интересовало больше второе, но и первое было немаловажным, потому что позволяло экспериментировать, ставить планки и их достигать.

— Это действительно сложно, Осси, — после короткой паузы ответила она — и ты видел, как закружился вокруг неё аспект, как вспыхнуло незримое смертным, но ярчайшее пламя Времени. Да, безусловно, она была ограничена во внешних манипуляциях аспектом, но во внутренних — отнюдь! — Когда я впервые оказалась в Лесу, то была дезориентирована и поражена масштабами происходящего. Позже, когда я встретила единственного, кто достоин называться моим наставником, я поняла, что хотела бы получить союзника, ориентирующегося в тех же масштабах, что и я. И этот союзник должен был уметь творить, стал бы тем, кто противостоял бы вместе со мной как иммунной системе Леса и тем, кто в нём обитает, так и самому Инфуцору, ориентирующемуся в Лесу лучше меня. Мне нужен кто-то выше любого бога, пусть и трижды чистого, выше меня самой, наравне с Инфуцором, но при этом обладающий достаточной человечностью, чтобы разделить мой путь. Никому в пределах видимости Пространства Парадоксов не было дела до Леса, в самом Лесу таких союзников просто не было. И тогда я решилась такого союзника создать, вырастить с нуля.

— Но ты не творец, — и вздохнул. Поставленная задача была под стать тебе самому вместе с Тёмной Луной, но даже на пике совместного творчества вы и не приблизились к подобному. Несмотря на то, что смотрели в сходную сторону, замахнуться на подобное...

— Не творец, — скривилась Кира. — Один-единственный раз я смогла это преодолеть. Мне пришлось стать богиней, чтобы работать с судьбами напрямую. Мне пришлось освоить самые... тёмные области иномагии и просить помощи столь многих... о ком нельзя упоминать. Я не творец, но я смогла согласовать созидание, соединить между собой мириады творцов, стать компилятором творения. То, что мы сделали с главным моим союзником, мастером сферы сущности Игнотусом Певереллом, было сокрыто. Даже от Инфуцора, а частью от самой меня. Я создала своего рода потенциалометр, который нужно было вплести в саму душу, а затем своего рода направляющие, которые должны были привести к раскрытию потенциала, аккумулируемого иновременной тенью рода в самом широком смысле этого слова. Я слышала, твоя Тёмная Луна нашла кое-какие... остатки нашего проекта.

— Так вот откуда она достала... — и не рискнул озвучить вслух, но выругался в уме. Так вот откуда появилась эта идея! И первые эскизы... И намётки... И даже сырьё... Но... А если... Пустота Всеобъемлющая! Одно к одному. И теперь... Богиня Судьбы.

— Богиня Судьбы, — кивнула она с удовлетворённой улыбкой. — Мы раздвинули границы и перешли все пределы. Элла Мэйдж не иномаг, но защищена от иномагии, и это не слепота. Она может смотреть в бездну, но бездна не посмотрит в ответ. Игнотус Певерелл отдал свой иномагический дар без остатка, чтобы это совершилось. Мы вдохнули в неё Искру, которая не имеет никакого отношения к "силе" или "праву", к Ноэли, Фаэр или Йатос как таковым. Это не было предопределением или самореализующимся пророчеством. Это было более тонкое изменение. Мне... сложно объяснить.

— Похоже на взлом Предела? — предположил ты.

— Ещё тоньше. Слышал ли ты о душе души и судьбе судьбы? Конечно, нет. Я позаботилась, чтобы никто не слышал о них, не думал в эту сторону, а если думал, то исчезал. Навсегда, — от её холодных, монументальных слов что-то дрогнуло, задрожало у тебя внутри. — Мы работали на уровнях качественно тоньше, нежели душа души или судьба судьбы, там, где понятие реальностности не имеет смысла. Нет слов, чтобы описать, чем мы манипулировали и чем пожертвовали, чтобы это стало возможным: и всем, и ничем одновременно и асинхронно.

Теперь Элла преодолеет Пределы сама и в своё время. Мы не предопределили это и не могли предопределить — мы дали ей потенциал, неугасимую Искру. К сожалению, здесь и сейчас это не помогло — её семя не успело и не успеет уже взойти. Но то, что я пожертвовала, то, что пожертвовал Игнотус, то, что подарили все, чьим проводником я была... Мне больно рисковать Эллой, — прикрыла она глаза. — Я следила за каждым мгновением её жизни, я жила вместе с ней, неслышимая и незримая, и для меня нет никого ценней, но мне не дано защитить её сейчас, как и тебе — иначе проект, без которого даже это теряет смысл, не реализуется. Но после него, Осси, после того, как ты исполнишь свою роль, Эллу — защити. Я хочу, чтобы этот росток взошёл.

— Даже если это не принесёт тебе никакой выгоды? — вгляделся ты в неё на всех уровнях спектрозрения, которые тебе только были доступны.

— Наши с ней пути разойдутся, — встретила она твой взгляд. — Дальше, чем ты способен себе представить, глубже, чем я могу вообразить. Вряд ли я смогу увидеть, что она создаст, если она станет именно творцом. Мне приятно думать, что она начнёт свой путь не одна, что рядом будет тот, кто её поддержит и направит, научит и защитит. Система уже послала своего защитника, но если я верно понимаю, Системе важна роль Эллы в происходящем сейчас, не в неопределённом будущем. Я хочу, чтобы она жила и росла, чтобы у неё было то, чего никогда не было у меня — защита, поддержка и покровительство. Ты поможешь?

Мгновение ты удерживал её взгляд. Удивительно, насколько для неё стала ценна Элла! Когда это произошло? Как? Да, это было "действительно сложно". А что касается помощи... В конце концов, если тебе говорят о потенциале, то почему нет? У тебя никогда не было настоящего ученика, да что там, даже последователя не было! Почему бы это не исправить, наконец?

— Можешь на меня рассчитывать, — решительно кивнул ей ты.

Лунная соната для неверены

— Девять кругов, девять миров вложены друг в друга, — рассказывает Мэрэди, и ты любуешься плавным, прекрасным, отточенным движением её мысли.

Твоё обучение только что закончилось, а сделано это было с помощью того, что Мэрэди назвала "поцелуем душ". Вы не видите друг друга и не читаете — так нельзя передать навык. У Мэрэди не было специального названия — она просто называла это "поцелуем". Ты не помнишь, целовалась ли когда-нибудь, но это точно был не физический поцелуй! И не чувственный. И даже не ментальный! Ты не знаешь, как его назвать. Духовный, душевный? Она открылась, доверилась тебе, поделилась частичкой своей души так естественно, что даже страшно стало — а если кто недобрый? Если Мэрэди доверится не тому? Но она лишь улыбнулась тебе.

— Луна, — неожиданно серьёзно обрывает она твои мысли. — Посмотри на меня.

Ты подняла взгляд — взгляд настоящих глаз! Насколько глаза здесь вообще могут быть настоящими... Насколько в сиянии Абраксаса бывает что-то настоящее и реальное. Мэрэди никогда не говорила этого, но ты чувствовала и чувствуешь её страх — страх того, что настоящего тут — нет.

— Что случилось? — Мэрэди приняла облик призрачно-серебристой девы, внутри которой периодически проглядывал солнечный свет. Она сказала, что это её "обычный" облик, тот, который она обычно носила в родном мире. Ты же приняла свой облик — память о нём Мэрэди вернула.

— Я была воплощением обмана, — шепчет Мэрэди — и шёпот этот будто бы проникает в самую глубь твоей души. — Когда-то давно я жила тем, что ввергала души в отчаяние и пожирала их. Но потом — потом я услышала её песню. Я услышала живую надежду, воплощение всех мечтаний — и я изменилась. Но я не забыла, и остались другие, такие же, какой была и я, — неверены, обманщицы-без-облика. Я не доверяю просто так, Луна. И ты не должна верить мне! Я многое сделала для тебя — но для тебя или для себя? Ты можешь чувствовать, ты можешь думать — но ты должна осознавать свой выбор. Ты должна выбрать, доверять мне или нет — сама, без понукания. А пока ты не выбрала — не думай, что я доверилась тебе в полной мере, — и резко меняет тон на мягкий. — Хорошо?

— Хорошо, — тебе хочется, очень хочется довериться Мэрэди, но после её слов... Ты начинаешь понимать, какие привычки лишили тебя памяти. Слепое доверие, чистая интуиция — но ведь она мастер обмана! И она здесь такая — не одна...

— Умница, Луна, — холодно улыбается Мэрэди. — А теперь продолжим. Девять кругов — это девять испытаний для Героя Надежды — или любого, кто пленён Абраксасом. Из твоего края нельзя уйти — не думаю, что даже твои друзья, сколь сильны бы они ни были, смогут преодолеть силу Демиурга Надежды.

— Почему? — спрашиваешь ты. Ведь её пауза — она для вопроса? — Почему, зачем он это сделал?

— Абраксас-то? — хмурится Мэрэди. — Неведомо. Зачем Творец создала нашу вселенную? Зачем повелитель мой, Яалш, вершит её судьбу? Зачем Песнь творит и дарит веру? Я не могу ответить. Это просто есть. Это за пределами нашего, смертных, понимания. Абраксас — он не добрый и не злой, он просто спит, но он — бог, и сны его — сны божества, а мы попали в эти сны, стали их частью, и единственный способ выбраться отсюда — это разбудить его.

— А мы не исчезнем? — вздрагиваешь ты от осознания. — Сны ведь забываются!

— Но ты же помнишь свой последний сон? — прохладно улыбается она. — Чтобы разбудить Абраксаса, нужно быть очень ярким сном — таким, какой не забывается! Мы разбудим его — и станем частью его сознания, а он — не разрушитель, он просто вытолкнет нас наружу, в реальность.

— А остальные? — твои друзья!

— К тому времени ты уже преодолеешь все преграды и вернёшь память, — спокойно отвечает Мэрэди. — Ты возьмёшь их с собой — если сможешь унести.

— И тебя? — невольно уточняешь ты, вдруг понимания, а какую же выгоду может преследовать она.

— А я буду лететь с тобой — рука об руку. Там, где оплошаешь — поддержу, где оплошаю я — увидишь ты. Доверие можно заслужить, — прохлада в её тоне никогда не казалась равнодушием или негативом — она была как свежий ветер в жаркий полдень! Отрезвляющая, поддерживающая, ободряющая и просто приятная. — Этим я и займусь, Луна. Ты не против?

— Не против, — улыбаешься ей. Что-то тебе подсказывает, что у Мэрэди было мало друзей. Ничего! Теперь у неё есть ты, а ты дружить умеешь! И даже если она всё это говорит для своей выгоды — ты подружишься с ней по-настоящему, не понарошку!

— Уже лучше, — кивает она, мерцая лунным светом. — Я остановилась на девяти испытаниях, которые должен пройти Герой Надежды. Поэтически их зовут девятью холодами. Первый круг, первое испытание — это холод одиночества. Ты так и не начала проходить этот круг — мы начнём именно с него. Второй круг — мой. Прохлада покоя, иллюзорное тепло — такова его сущность. Ты провалила это испытание — и пройдёшь его снова. Третий круг — это холод лжи, четвёртый — холод пустоты, пятый — холод поражения, шестой — холодное угасание, седьмой — хлад безразличия, восьмой — лёд отчаяния, и девятый — это барьер самого Абраксаса, последнее из испытаний.

— Они как-то связаны? — ты не очень понимаешь, почему именно такие... гадости!? Одиночество, покой, ложь, пустота, поражение, угасание, безразличие, отчаяние и барьер.

— О да, конечно, связаны, это я знала и до твоего появления. Всё это — препятствия, пределы, ловушки и оковы, которые встают перед подлинной Надеждой. Одиночество, убивающее веру. Покой, подменяющий мечту. Ложь, рождающая ложную же веру и отвращающая с истинной тропы. Пустота на месте мечты, которую следует заполнить. Поражение, заставляющее отказаться от пути. Угасание, тяжкая усталость, заставляющая сдаться навсегда. Безразличие и серость, растворяющие в себе всякую надежду. Наконец, отчаяние, надежды антипод. И барьер, предел, физически, метафизически непреодолимая граница, которую нельзя пройти, сколько в себя ты ни верь. Но после того как я встретила тебя и после того как посмотрела, как общаются твои друзья, после того как прочитала отражения разума одного твоего друга здесь, в этой бесконечно пластичной среде, я поняла ещё больше.

— Ты шпионила за ними?!

— Оставь возмущение, — строгий взгляд заставляет тебя замолчать. — Я не могла довериться вам, довериться тебе — просто так. Конечно же, я должна была знать больше! И я узнала, я осознала подлинный, символический смысл этих испытаний — ведь не только эти преграды становятся перед Героями Надежды. Почему именно они? Как ты знаешь, семеро твоих спутников, не все из которых тебе друзья, имеют дело со своими божественными Обитателями. Тебе же выпала сомнительная честь познать их всех. Девять испытаний, одно — моё, одно — твоё, испытание Абраксаса, остальные семь — отражения Обитателей твоих друзей в Надежде.

— Зачем? — снова спрашиваешь ты. Кажется, здесь, в этом месте, главное — мотивы.

— Верно кажется, — кивок удовлетворения. — Предполагается, что Герой Надежды, Маг Надежды должен познать Надежду во всех нужных гранях, и одна из них — я, другая — сам Абраксас, а остальные семь... Одиночество ты должна преодолеть единением Эроса; оковы покоя должны сдаться перед изменчивостью и свободой Абраксаса, холод лжи — растаять перед истиной Маат, пустота — быть заполнена творением Ехидны, поражение — пасть перед адаптацией Гемеры. Янус всегда сменит угасание новым рассветом, безразличие — ничто перед чистой страстью Лилит, а любое отчаяние само отчается, повстречавшись с беспредельным терпением Гефеста. Я не знаю, что нужно, чтобы добраться до самого Абраксаса — но надеюсь узнать вместе с тобой. А теперь — возьми.

В руках её появляется медальон на цепочке — бронзовая орлица с серебряными глазами и клювом.

— Это... она? — ты протягиваешь руки и берёшь орлицу, одновременно чужую и знакомую, близкую и далёкую, свою и не-свою. Немедленно вешаешь на шею.

— Твоя память, — краешком губ улыбается Мэрэди. — Если ты решишь отказаться от неё — просто выброси подальше. Если захочешь принять — сама поймёшь. Это твой и только твой выбор, но пока же, хотя бы первый круг, я советую тебе не выбирать. Я прошу довериться мне — но решать тебе.

Ты ловишь себя на том, что хочешь немедленно сказать: "Я тебе доверяю!" — и одёргиваешь. А если Мэрэди не права? Что, если твоя память поможет тебе, а не помешает? Она тут Мерлин знает сколько, но так и не смогла выбраться, а тебя ведёт по тому же пути!

— Но ты с этим путём не знакома, — напоминает она, касаясь тебя солнечными лучами, как будто из самого сердца. — Оцени его сама, а уж после — откажись или прими. Я понимаю, что это выглядит тираническим навязыванием своей воли, но это в той же степени принуждение, сколь предложение чужестранцу сначала осмотреться и попробовать следовать традициям чужбины, прежде чем рубить с плеча.

Тебе не нужно говорить: "Я понимаю". Она буквально видит тебя насквозь. С Мэрэди так просто! Или это потому, что ты сейчас иная? Иная? Это значит что-то важное? Слово выскальзывает из твоих мысленных рук, склизкое и безумное!

— Лишнее слово, — замечает Мэрэди. — Иное, не-такое, нетаковость — здесь это не имеет смысла. Даже ты сейчас не такова, какой была — делает ли это тебя меньше собой?

— Не знаю, — честно отвечаешь ей.

— Возможно, и делает, — задумчиво говорит Мэрэди. — Но это же даёт тебе силу и гибкость, которую никогда не достигла бы ты-прежняя. Память столь же помогает, сколь и отягощает! Без этого груза, без тяжести памяти, без её инерции, мы становимся быстрыми, гибкими и свободными. Потом, позже, память пригодится тебе — но не сейчас. А пока же я покажу тебе, как можно пройти через большинство, не дав им тебя даже коснуться. Знаешь ли ты, что не может стоять на месте? Конечно, нет — в твоей памяти это есть, но на самом краю, ненужное и забытое. На месте стоять не может свет — ему неведомо слово "покой"! Чтобы без помех пролететь мой круг, достаточно обернуться светом — ярчайшим солнечным лучом. Это не те простые облики, которые мы разобрали, но принцип тот же самый. Попробуй — но смотри на меня, хорошо? Я подстрахую.

И пробуешь. Итак, как думает солнце? Нет же, не солнце, а луч! Солнечный зайчик! Ты тихонько смеёшься. Наверное, он очень смешливый? А ещё яркий луч такой красивый, если он на фоне чёрных туч! Ещё один образ, который Мэрэди оставила — "часть неличной памяти", как она сказала. Тебе нужен не солнечный зайчик, а настоящий заяц, целая колонна света, такой яркий, чтобы пробиться сквозь этот весь "покой". Ты должна... озарить его! Ну конечно! Луч, свет, озарение, надежда! Солнечный луч сквозь тучи, который дарит надежду на лучшее, луч, который летит быстрее всех, луч-вестник, быстрее самой быстрой вспышки!

Образ захлёстывает тебя, ты входишь в него, становишься лучом, обращаешься им. Луч не может стоять! Он должен озарять! Сразу, немедленно, мгновенно! В тот же миг всё вокруг размывается, исчезает, проносится мимо — ты не видишь, но чувствуешь это своим ярким телом, оставляя следы надежды в воздухе, разгоняя покой! Ты не проносишься и не летишь — ты просто озаряешь. Надежда, свет, луч — это всё ты!

А в следующий миг что-то выдёргивает тебя из пронзительного свечения. Ты обнаруживаешь себя парящей на границе серого полумрака и бесконечной тьмы. Ты вновь Луна, но ты прекрасно помнишь, каково это — быть светом. Или не быть? Принимать облик? Ты не совсем понимаешь, в чём разница!

— Ты двигалась быстрее скорости света в среде, — замечает Мэрэди, материализуясь, или, наверное, "светопризракозуясь" перед тобой. — Теперь ты понимаешь, что такое настоящая смена якоря — это не переодевание тела, это переодевание разума и души. Ты была самой собой — но вместе с тем, это была не ты-девушка, а ты-свет. Понимаешь?

— Наверное? — вздыхаешь ты.

— Одни и те же люди могут быть величественными или жалкими, сильными или слабыми, яростными или спокойными. Обычный человек может научиться контролировать свои чувства, эмоции и даже мысли, чтобы выбрать, каким ему быть. Профессиональные актёры могут это в значительно большей мере — а ещё они могут одеться так, чтобы максимально соответствовать новому поведению, новым чувствам и мыслям. Но не каждый актёр может играть каждую роль, не каждый человек может стать каким угодно — для актёра формой его будет личность и тело, и они не могут принять любой лик. Для нас же форма — разум, и мы не можем принять любой новый якорь, новый лик, пока наш разум таков, каким он является. Поэтому прежде, чем принимать новый якорь, мы должны изменить и нашу форму, наш разум. Но наша сущность, душа — остаётся той же самой. Ты осталась Луной, но ты была Луной-лучом, Луной-светом, изменив свои мысли и свои чувства так, чтобы свету соответствовать. Прежде чем менять свою форму так сильно, ты должна научиться при этом чётко ощущать свою суть и свою цель, иначе превращение может стать необратимым.

— Но ты не говорила мне этого! — возмущаешься в ответ.

— Конечно, — прохладная полуулыбка. — Ведь ты должна была понять на собственном опыте, каково это — застрять в новом лике. Нет, не думай так! Это не "чужой" и не "иной" лик — он твой собственный, твоя форма, твой якорь, твоё тело. Ты ведь помнишь, каково это? Ты можешь стать светом снова?

— Да, — голова от всего этого гудит! Ой. А ведь совсем недавно у тебя не было ни головы, ни рук, ни глаз, ни тела вовсе! То есть, было, но оно было лучом. Солнечный зайчик — вот ты какой!

— Ты-прежняя, помнящая свою жизнь, лики менять бы не смогла, — продолжает Мэрэди. — Теперь я бы хотела, чтобы ты запомнила: принимая новый лик, ты должна оставлять триггер, крючок, зацепку, которая обратит тебя обратно в человека! Или в любой другой лик, где ты мыслишь, как привыкла. Потом ты привыкнешь, что твои настоящие желания находятся в твоей сущности, а не в твоём разуме, но пока что — лучше так. Смена ликов — это самое главное оружие, которое можно использовать здесь, в непостоянных девяти кругах — всё остальное, даже подлинная магия, может перестать работать в грёзовороте, ну а сменяя лики, ты всегда адаптируешься, где б ни оказалась. А теперь повернись туда, в обратную сторону, и я покажу тебя, как оставлять триггер при превращении и как проходить защиту моего круга, когда я активирую её...

Лучом света скользнула ты сквозь круг покоя, отбросила собой образ-вспышку на хмуром не-небе первого круга, оживила этот образ и мерцающей иллюзией, незаметной со стороны, отправилась вниз, в ближайший мир. Здесь было холодно и серо. Кутаясь в липкие сырые облака, ты спустилась вниз, на грязные улицы давным-давно заброшенного города, и сильный, свежий ветер гнал сквозь тебя снег, а облачная мантия шелестела под порывами:

— Он здесь. Этот бедняга годы прятался в развалинах своего мира, который не смог удержать. Ты слышишь его плач?

— Да, — ты действительно услышала плач: он чувствовался в порывах ветра, в потёках грязи и трещинах серых зданий. Бедненький! — Это... его лик?

— Его лик, его якорь, его мир, отражение его души, разбитой и уничтоженной, — шептала Мэрэди, и облака её лика странным образом согревали, несмотря на сырость. — Чего он жаждал, Луна? Попробуй понять, попробуй ощутить...

Ты потянулась своим образом во все стороны, бликами иллюзорного света охватывая заброшенный город. Ты постаралась представить, каким он был раньше. Ты спрашивала об этом ветер, ты спрашивала об этом снег, ты спрашивала об этом прочные, сопротивляющиеся стихии стены, одиноко вздымающиеся вверх, спрашивала об этом пустые квартиры и офисы, грустно дребезжащее стекло и поблёкший мусор. И город ответил.

Ты увидела шпили, горделиво взметнувшиеся ввысь. Ты увидела яркие вывески и яркие одежды. Ты услышала, как город говорит — на удивление негромко! Здесь редко пользовались машинами, а машины были незаметными и не отвлекающими людей от... самих себя? Здесь люди не мешали друг другу, и свежий ветер, точно такой же, как в развалинах, заставлял их улыбаться. Здесь доверие было настоящей ценностью, но ценностью не главной. Главную ценность ты слышала в порывах ветра, в одиночестве кружащихся снежинок и в приятной тишине. Конечно же, свобода.

— Он хотел свободы, этот странный парень, — шепнула Мэрэди на твоих мерцающих плечах. — Он хотел тишины и мира, в котором его будут уважать просто так — как человека и как личность. Он многого хотел, и мир его был одним из первых, что оторвался от общей реальности. Генеральное расхождение — ты помнишь, что это такое?

— Помню, — слегка потемнела ты, окрасив улицы в зеленоватые тона. — Я должна...

— Ты не должна, — отозвалась Мэрэди, темнея, как перед грозой. — Хочешь ли ты ему помочь? Он хотел свободы, но достиг лишь одиночества, когда город его мечты, его мир был разрушен, пытаясь отбиться от других мирков. Теперь он осознал цену свободы и плачет там, внизу, не в силах что-то изменить. Хочешь ли ты ему помочь? Стоит ли он твоей помощи? Подумай, Луна, не отвечай сразу. Таких, как он — миллионы в первом круге.

— Но ты же привела меня сюда не зря?

— Верная мысль, — холодный облачный шёпот был подобен порывам ветра — столь же свежий, сколь и бесплотный. — Но не относительно судьбы этого мира. Это только твой выбор. Хочешь ему помочь?

— Не знаю, — честно ответила ты и повторила вопрос. — Почему ты привела меня именно сюда?

— Что ж, слушай. Это место было тем самым, где в первый круг вошла Арания Серкет, Сильф Света, та, кто должна была провести тебя до самого конца, одарить тебя зрением, пробивающим всякую иллюзию насквозь... ты понимаешь, почему это плохо?

— Здесь нет иллюзий, — сразу поняла ты, чем заслужила прохладное одобрение Мэрэди — но и её поправку:

— Нет здесь и реальности. Тот, кто отрекается от иллюзий — лишь разделяет мир на чёрное и белое, настоящее и ненастоящее, в то время как здесь нет границы, чёткой грани, и истина может скрываться в самой эфемерной из иллюзий, а ложь — в твердейшей реальности из всех. Арания Серкет — та-кто-раскрывает-глаза, целитель света, при одном появлении которого тьма прячется подальше. Её уверенность в собственной правде, в собственной правоте, её способность создавать путь, который приведёт к победе, должна была сыграть ключевую роль в твоём становлении. Но всегда ли простой путь — самый верный, Луна?

— Не всегда, — уверенно сказала ты. — Обычно наоборот! Значит, я должна сделать всё сама?

— Но и сама не сможешь ты, — взвихрились облака в отчётливом раздражении. — Ты слишком спешишь, Луна. Ты помнишь, каким был первый мой урок?

"Первое, чему я хочу тебя научить — это осознанность".

— Ты предлагаешь мне выбирать между ней и тобой? — спросила её — и голос невольно дрогнул.

— Она — это благо и определённость, луч света в царстве тьмы, — ответствовала Мэрэди — твоя союзница, в будущем твой друг и твой учитель одновременно. — Она проведёт тебя сквозь все иллюзии, вместе вы решите все проблемы и спасёте всех, кого возможно. Лёгкий путь не обязательно лучший — но он может таким быть. Зависит от точки зрения, Луна. Чего ты хочешь достичь? Свободы? Понимания? Веры в себя, позволяющей разгонять любые тучи, всегда находить путь, даже когда кажется, что пути не может быть? Арания Серкет может это дать. Она может дать тебе огромную, невероятную силу Героя Надежды, силу бесконечной веры, может полностью распутать все мучащие тебя вопросы, заполнить все пробелы, уничтожить само сомненье, и тогда ты — победишь. Она — осознанье во плоти. Почему же, когда перед тобой пусть и не идеальный, но надёжный и очень хороший путь, я предлагаю другой? Задумайся!

И ты задумалась. Что такого в этом пути? Лёгкий — это не всегда плохо! Ты ощущала пролетающий через себя ветер, свежий, куда-то зовущий, несмотря на холод — вселяющий уверенность и бодрость... Свобода. Этот парень, спрятавшийся там, внизу, выбрал свободу. Но ведь он не поменял свой выбор! Даже когда его город разрушался — он позволил этому случиться, но уберёг свой ветер, свою свободу, и несмотря на одиночество, этот ветер шепчет: парень считает, что прав! А почему ты решила, что он не прав? Мэрэди и не говорила этого!

Генеральное расхождение — это не его вина. Он просто хотел свободы и покоя. Он — жертва обстоятельств, а не самого себя! И его ветер, самое главное его творение — он ведь прекрасен! Он лучше всех ветров, которые ты когда-либо ощущала, настоящий глоток свежего воздуха, и вся эта серость и грязь — какое тебе до них дело? Главное — это ветер! Свобода...

Свобода. "Они отправили тебя сюда", — так говорила Мэрэди. Не ты отправилась сюда — а они отправили! Они — это друзья. Они хотели как лучше. И Арания хочет как лучше. Как лучше, но не свободно! "Может это дать"! Дать понимание, дать веру, быть твоим осознанием, за тебя распутать всё и заполнить все пробелы... Но разве это правильно? Разве это хорошо? Нет, не те слова... Разве это — твоё? Разве это будет твоё понимание, твоя вера, твоё осознание? Нет. Хочешь ли ты их? Наверное. Это так притягательно — чтобы кто-то решил за тебя все проблемы, как будто ты маленькая девочка, спрятаться за спиной мамочки и папочки, пройти рука об руку с ними все тягости и сложности. Ты хочешь этого! Но это неправильно. Нет, не неправильно! Просто есть что-то, чего ты хочешь больше. Свобода. Самостоятельность. Настоящее взросление.

— Наконец-то! — неожиданно горячо воскликнула Мэрэди. — Наконец-то ты поняла! Я боялась, что ты уже не сможешь понять, что и это тебе придётся объяснять. За тебя решали другие — долгие годы решали. Решали, признаю, неплохо, а порой и очень хорошо, к твоему счастью, а не боли. Тебя не использовали, тобой не пренебрегали, твоё мнение ценили... но ты не проявляла инициативы. Ты не распоряжалась своей жизнью. Ты была — ребёнком. Ребёнок может стать героем, тем более, Героем Надежды; это очень просто — сделать Магом Надежды ребёнка, потрясающе талантливого в иномагии. А ты — ты всего лишь хотела, чтобы детство продлилось вечно. Я разрушаю этот план, Луна, не потому что хочу, чтобы ты не победила — мне претит видеть, что ты не займёшь того места, которого достойна, и даже не поймёшь, каково же это место! Я не поведу тебя за ручку, как ребёнка — я приму тебя как равную, так, как не принимали тебя раньше.

— А мои друзья...

— Всё нормально, — вновь спокойно, прохладно, словно и не было этой вспышки, продолжила Мэрэди. — Нормально подозревать, что я преувеличиваю. Ты всегда можешь вернуть себе память и проверить. Уже того, что я сделала, достаточно, чтобы ты смотрела на мир иначе — как самостоятельная личность, а не как ведомая, живой ключик к Абраксасу. Нормально думать, что я тебя обманываю и пытаюсь отвратить от друзей. Тебе кажется, что я называю их манипуляторами, но это не так. Они не осознают, чего тебя лишают, или не думают, что это лишение. Они просто оберегали тебя — от выбора и от его последствий. Многие из них считают тебя живым чудом и относятся соответственно; с одной из подруг ты так и не успела сойтись по-настоящему, и именно она могла бы помочь тебе вырасти — но поздно. Тебе предстоит повзрослеть здесь и сейчас, в краю Надежды, в объятиях Абраксаса, и определить свой путь. Ты всё ещё можешь отвергнуть дар беспамятства и вернуть свою память, Луна. Ты помнишь, что я говорила про осознанность? Возможно, не права здесь я, и твоя память будет твоим лучшим оружием и твоей подлинной надеждой.

— Я... — ты запнулась. И вдруг поняла, что в твоей невесомой голове, в твоей душе — не мерцающем теле! — действительно что-то изменилось. Ты не могла уже просто так согласиться или отказаться. Ты чувствовала, что от этого зависит кое-что. От этого зависишь ты сама! И не только. Этот парень, там, внизу — он ведь тоже зависел от твоего решения! С памятью или без памяти? С Мэрэди или с Аранией? А может быть, с кем-то из друзей? Или одна? Неожиданно ты ощутила себя совсем одинокой — прямо как создатель ветреного мира. — Это и есть свобода?

— Это и есть свобода, — прохладной, сырой грустью откликнулась Мэрэди, окутывая тебя, но неким образом оставаясь не рядом, а в стороне. Не поддерживая. Она не поддерживала тебя специально... Она верила, что ты справишься сама! — Она не наваливается на плечи. Она — это простор, но страшный, оковы, но которые надеваешь на себя сама, вера, которую уже не вернуть, осознание, что по-настоящему у тебя есть только одна опора — это ты. Быть взрослой — это осознать, какова цена своей свободы. Ты приняла лик обманчивый, дрожащий и мерцающий, свободный и легко меняющийся — и теперь дрожишь, точно образ на ветру. Тебе стоит успокоиться, Луна, успокоиться и принять человеческий лик. Попробуй!

Ты попробовала, но не сразу. Сначала ты осознала, что Мэрэди специально натолкнула тебя именно на такой, изменчивый, готовый к глубинным переменам облик. Преодолевая себя, преодолевая дрожь от тянущей во все стороны свободы, ты исследовала этот лик. И только убедившись, что изменения в тебе не пропадут, что они — в твоей душе, не только теле, ты потянулась к тающему на коже снегу, к мокрому асфальту под ногами, к тяжести человеческого тела и его ограниченному зрению.

Закашлялась. Проморгалась. Задрожала от холодного ветра и тающих на лице снежинок. Начала было движение — вовремя замерла, осознавая, что интуитивно хотела сделать. Кивнула самой себе и резко провернулась на цыпочках, к концу оборота уже в зимней мантии с глубоким капюшоном и подходящей обуви. Вдруг осознала, что только что сделала — и задала вопрос Мэрэди.

— Всё верно, — снежным вихрем закрутилась она перед тобой. — Ты можешь менять лик окружающего точно так же, как и собственный лик. С одеждой это делать проще — ты считаешь её частью себя. Тебе достаточно растянуть своё "я"-ощущение на окружающее, чтобы смочь его форму поменять. Но это и опасно — ассоциируя себя со снегом и ветром, ты не исчезнешь, не сотрёшься — но став пустотой, став другим человеком, став зверем или растением, став слишком многим сразу или слишком малым, ты рискуешь потерять себя. Триггер — это хорошо, но он работает далеко не всегда. Ты можешь сделать своей "одеждой" всю реальность вокруг — но тогда ты откроешься в той же мере, в которой откроешь её себе. Будь аккуратна, Луна — и ветер, и снег, и лёд, и пламя так легко убить...

— А этот парень, — поняла ты, — он считает своей одеждой весь этот мир?

— Каждый из них считает именно так, — кивок в исполнении снежного вихря сдул твой капюшон. Вместо того чтобы поднять его рукой, ты тренировки ради ещё раз повернулась вокруг своей оси, ревоплощая одежду. Или лучше думать "себя-одежду"?

— Лучше, — холодное, полное колючих снежинок одобрение. — Надежда стирает грань между "я" и "реальностью", как и между "реальностью" и "нереальностью". Ты не чувствуешь этого и не видишь, но аспекта Надежды вокруг так много, а противолежащей Ярости так мало, что становится возможно всё — и всё теряет смысл. Сон Абраксаса даёт возможности, но забирает волю. Без воли, без Ярости, без настоящего стремления пленники сна путаются в грёзовороте, как мухи в паутине, и уже не желают для себя другой судьбы. Тебе, как и остальным, не хватает того, что в моей вселенной называли тэу — стержня личности, силы воли, опоры и основы, способности и желания идти и держать удар. У тебя было веэре, гармония и синергия личности, но теперь её не будет — ты взрослеешь и прежняя гармония уже не подойдёт. Я будут твоим тэу и твоим веэре, твоей Яростью и твоей гармонией — если разрешишь. Ты всё ещё можешь просить Аранию Серкет раскрыть твою личность искусственно. Это даст тебе и тэу, и веэре...

— Но чужие, — оборвала ты. — Не те, которые я выбрала б сама.

— Многие считают, что победа стоит свободы, стоит жизни, стоит "я", — теперь сама Мэрэди стала мерцающим иллюзорным светом — и окутала тебя, точно вторая одежда. — Возможно, прошлая ты легко пожертвовала бы "я" ради друзей... Ты так мало ценила себя!

— Это плохо?

— Это никак, — её раздражение вновь кольнуло тебя хладом. — Плохо или хорошо — это оценка. Индивидуальность не может быть оценена так обще. Это просто было — и этого уже нет. Я думаю, ты по-прежнему сможешь пожертвовать собой — но не так слепо, как раньше. А теперь, когда мы немного разобрались с тобой, я предлагаю разобраться с этими мирками. Что ты хочешь сделать? Мы можем и просто пройти мимо — свою роль в твоём становлении они уже сыграли.

— Пройти мимо? — ужаснулась ты.

— Почему нет? — равнодушно отозвалась Мэрэди. — Магу Надежды важно выискивать возможности, но не менее важно отступаться, если возможностей нет. Нет смысла бороться в безнадёжной битве, особенно если эта битва — не твоя. Твоя ли это битва? Безнадёжна ли она? Решай сама.

Это было так на неё похоже! Ты начала понимать Мэрэди, её отношение к тебе и ко всему вообще. Мэрэди не любила решать за других. Она только предлагала выбор. Ей были безразличны все эти застрявшие в маленьких мирах люди — не потому, что она не сочувствовала, а потому что она уважала их выбор. Или даже потому что не считала их взрослыми, способными свой выбор совершать, а поэтому они были ей безразличны?

— Но они не безразличны тебе, — прохладным ветерком шепнула Мэрэди. — Даже Арания видит в них лишь инструмент и задачу, а не людей — ты единственная, кому они не безразличны, а значит, одна имеешь право их судьбу вершить.

— Да! — резко кивнула ты, удивляясь собственной решимости. — А как это хотела сделать Арания?

— Она облетела всех их — всех до единого, — сообщила Мэрэди. — Она оставила в каждом из них отпечаток тебя, твоего образа и света твоей души. Теперь ты можешь соединить их, стать тем общим, кто объединит их и выведет из пузырей личной реальности. Ты хочешь использовать эту возможность?

— А без Арании... можно? — аккуратно спросила ты, подозревая отрицательный ответ. И удивилась:

— Можно. Но без Арании некому будет раскрыть запертым глаза на их проблемы, те, из-за которых они и заперты.

— А ты? — улыбнулась снежному вихрю. — Ты сможешь рассказать?

— Я? — кажется, тебе удалось удивить саму Мэрэди! — Пожалуй, мне это под силу.

— Вот видишь? — улыбнулась ещё шире. — У каждого свой вклад, мы помогаем друг другу, как настоящие дру... союзники.

— Взросление не обязательно меняет характер, — отрешённо сказала Мэрэди — не то тебе, не то себе. — Я должна помнить об этом.

— Ты не должна — хочешь ли ты? — и рассмеялась, стряхивая с себя странное оцепенение.

— Порой незнание порождает юмор, — бесстрастно ответствовала Мэрэди, вновь заставляя тебя рассмеяться. — Мне действительно под силу соединить микрореальности через отпечаток твоего образа — но что дальше? Эти люди добровольно или под давлением обстоятельств, но выбрали одиночество. Будь на моём месте Арания, и она не смогла бы раскрыть всем глаза — ей и не требовалось. Даже единичное соединение она бы засчитала за пройдённое испытание, решённую задачу, разрушенный барьер, не задумываясь о том, что будет дальше; ей эти люди не так важны, но они важны тебе и ты приняла ответственность за них. Что дальше?

— А их можно будет просто всех... взять? — не сразу нашлась ты. Наверное, звучала ты жутко беспомощно — точно так же, как себя чувствовала! — Взять с собой и... может быть, где-нибудь поселить?

— И предоставить самим себе, — кивнул светящийся силуэт. — Спасти и отпустить. Это возможно, Луна. Но сумеешь ли ты?

— Взять? — ты представила себе, что "делаешь своей одеждой" стольких людей... Это невозможно! Или возможно?

— Отпустить, — с мягкой прохладой в голосе поправила Мэрэди. — Способ взять их с собой есть, и не один, но сможешь ли ты их отпустить? Сможешь ли сбросить с себя ответственность, освободить их и принять то, что дела у многих пойдут гораздо хуже, чем было здесь? Они не приспособлены для плотной реальности. Многие сгинут в ней. А ты одна, и тебе не уследить за всеми.

— А ты?

— А я не хочу, — просто ответила Мэрэди. — Мне это неважно и скучно. Я участвовала в возвышении целых миров, я видела рассветы и закаты цивилизаций, я была той, кто вершит судьбы множества миров — и лишь проводником власти гораздо большей, чем ты можешь себе представить. Почему мне должны быть интересны судьбы такого мизерного количества психотравмированных людей?

— Пожалуйста? — а что ещё ты могла сказать?

— Если ты просишь... — медленно сказала она. — Я могу согласиться. Но лучший ли это выход? Почему я? Почему ты считаешь, что кроме меня и тебя нет больше никого? За пределами девяти кругов, Края Весенних Холодов, лежит бесконечно разнообразное мироздание. Я хочу, чтобы ты задумалась над судьбами этих людей — но не обязательно решать прямо сейчас; некоторые решения могут быть отложены.

— А с ними ничего не случится? — ты почувствовала себя дурой, что не подумала о том, что девять кругов — это вообще-то не всё. Ты ведь и вправду откуда-то сюда попала и стремишься выбраться наружу! И это "наружу" должно быть очень интересным местом, раз уж ты-прошлая хотела туда попасть и ради него даже рискнула войти в девять кругов... Хотя она вроде и не знала, что тут так сложно, но всё равно знала, что сложно будет!

— Можно устроить, чтобы с ними ничего не случилось, — торжественно кивнула Мэрэди, становясь более реальной и осязаемой — как будто "огонь сияния" остывал и становился "углём плоти". "Плотная" Мэрэди была голубоглазой, черновласой красавицей с бледной кожей. Длинные, струящиеся, будто жидкий мрак, волосы украшала серебряная диадема, напоминающая королевский венец. У тебя перехватило дыхание от её облика!

— Давай устроим! — тебе было тяжело улыбнуться этой красоте — казалось, будто твоя улыбка будет выглядеть не к месту. И тогда Мэрэди улыбнулась сама — озарила тебя улыбкой, иначе и не скажешь!

— Для этого тебе придётся заново научиться пользоваться капчалогом. Лети за мной!

И устремилась вверх, в хмурые небеса, навстречу свежему ветру, прочь из этого мирка! А ты полетела следом, с удивлением обнаружив, что летать в человеческом теле не хуже, чем лучом или иллюзией.

Вы летите сквозь серую пелену первого круга, и ветер со светом несётся за вами, и образ твой ярок и велик. Так странно ощущать себя богиней! Принятый тобою лик разгоняет тучи и зовёт за собой одним только присутствием, и вместе с ним тебя переполняет торжество, осознание собственной мощи и бесконечного величия. Теперь ты понимаешь, что имеет в виду Мэрэди, когда говорила об ответственности. Нет, не понимаешь — чувствуешь, ощущаешь всем телом, всем ликом, всей душой! Ты — это Свет, ты — это Солнце, ты — Луна и ты — бесконечное небо. Твои руки-лучи разгоняют тучи, твой взгляд распыляет преграды, твоя воля не знает пределов.

— Это иллюзия, — холодно одёргивает Мэрэди.

Она тоже летит. И как летит! О, она — ветер, она — тучи, она — дождь и снег, она — сама погода во плоти, она — пространство и, кажется, время — это тоже она. Мэрэди бесплотна и вместе с тем плоть её, одежда её души — сама ткань первого круга, в которую она кутается, будто в платье. Ты знала, что Мэрэди могущественна, но после этого холодного замечания осознаёшь, насколько твой лик слабее, меньше, поверхностей, чем её! Если ты богиня, то она — само Небо, на котором властвуют скоротечные боги и которое пережило их больше, чем представимо смертному.

Ты мыслишь не как Луна-человек. И тебе нравится мыслить как богиня. Это лишь приближение, лишь иллюзия, но сила и гордыня бога переполняют тебя. Твой образ проникает в каждый мирок, твой свет разгоняет всякие тени, и те, кто спрятались в них, с робкой надеждой поднимают головы вверх. И ты смотришь на них, и ты улыбаешься им, и твой образ в их душах и твой образ с небес становятся единым целым. А они? А они чувствуют друг друга через тебя, они находят друг друга, и их вечное одиночество приходит к концу. Их миры устремляются друг к другу, тысячи тысяч твоих образов соединяют столько же небес в одни. Генеральное схождение.

А потом Мэрэди тянется через установленную тобою связь, тянется мягко и неотвратимо, как и положено той-кто-выше-бога. Она не может исцелить, подобно Арании, но она может исцелить, подобно себе самой — мастерица иллюзий, неверена, владычица душ и мотивов человеческих — в её силах каждого понять и любому объяснить. Тем более отталкиваясь от такого якоря, как ты в образе богини солнечного света!

Руками-лучами, телом-светом охватываешь уже общий мир этих узников и капчалогируешь его. Для тебя капчалогирование — это акт веры, и нет ничего проще, чем богу верить в свои силы. Но стоило ли это делать? Возможно, тебе следовало остаться в небесах нового мира и окончательно растопить лёд человеческих душ? Тебе это под силу. В честь тебя возводили бы восхитительные храмы, полные прохлады и вечного света, каждое утро они встречали бы с твоим именем на устах и провожали с ним же, вспоминали бы Мэрэди, когда на них смотрело бы мириадой глаз-звёзд ночное небо...

— Иллюзия! — ледяной тон вырывает тебя из мечтаний, а последующее действо — из оболочки бога, обращая обратно, в человеческий лик.

— Прости, — беспомощно улыбаешься ты небу, строго смотрящему на тебя мириадой звёздоглаз. — Я увлеклась.

— Это простительная ошибка — ошибка новичка, — смягчается небо, уменьшаясь, реформируясь в Мэрэди. — Этот образ слишком сильный — сильней самой тебя. Тебе пока рано принимать такой лик, но у нас не было выхода. Сосредоточься. Нас ждёт следующий круг.

— Не так быстро, — этот ледяной тон — холодней любого тона Мэрэди!

Ты оборачиваешься. Это и есть Арания Серкет! Она кажется странной бабочкой здесь, в бесконечном кружении серого и голубого, но прищуренные жёлтые глаза выражают решимость и готовность идти до конца. Ты чувствуешь её силу — силу, под которой любые иллюзии и лики тают, исчезают, становятся ничем. Твоё тело... тоже? Твои ладони уже растаяли!

— В мой круг порывом ветра! — резко командует Мэрэди.

Прежде чем исчезнуть, раствориться в бесконечном небе, стать его частицей, струящейся среди других таких же по просторам облаков, ты успеваешь заметить, как Мэрэди обращается плотной тканью, обматывает Аранию собой, а та резкими взмахами клинка разрезает ткань, отбрасывает тающие, испаряющиеся обрывки во все стороны. А в следующий миг ты вновь познаёшь свободу ветра. Остаётся только свежесть, петляющее стремление и ласка других ветров, потом сливающихся с тобой в бодрящих завихрениях...

Триггер срабатывает, когда ты струишься вдоль странного предела, в котором ветра умирают. Ты умирать не желаешь, а поэтому мечешься вдоль границы, пока не осознаёшь себя человеком. Оборачиваешься. За твоей спиной лишь облака в сияющей голубизне — ни следа Мэрэди! А в твоём капчалоге — ты чувствуешь это! — целый мир. Так странно...

Вновь обращаешься ко второму кругу. Тьма. Бесконечная плоскость тьмы. Человеческое зрение не работает в защите круга вечного покоя. В нём умирают ветра, в нём гаснут эмоции, в нём останавливается сердце и холодеет кровь. Люди, ветра и всё прочее, что можно хоть отдалённо назвать активным и живым, здесь останавливалось и впадало в вечный сон. Если вмешивалась Мэрэди или её союзницы, сон этот был светлым и приятным, если нет — чёрным и беспробудным.

Помедлив, ты сбрасываешь свой лик, человеческую оболочку, и остаёшься голой, душой и разумом без якоря и облика. Это опасно, но ты не знаешь, как перетечь в нужное обличье из другого. Ты смещаешься — полётом это не назвать! — во второй круг. Сквозь тебя устремляются печаль, сонливость и усталость. Будь ты человеком — сразу же заснула бы, будь ветром — стихла навсегда. Любой обычный лик здесь — уязвимость. Поэтому тебе нужен лик необычный! Лик неактивный, но в то же время способный противостоять этому покою.

Ты проявляешься. Ты не ощущаешь ничего нового — у этого лика нет ощущений. Этот лик — чистый цвет, картина и рисунок. Ты видна, но не светишься, ты явлена, но не меняешься, существуешь, но не мыслишь в привычным смысле слова. Ты просто воплощаешься. Будучи человеком, ты не смогла бы объяснить, как это — "просто воплощаться". Для этого нет слов. Для этого есть только чувства.

Ты естественно течёшь. Ты есть. Ты движешься, но не в физическом смысле. Ты идеально спокойна. Мысли, страсти и желания? Этого нет. Есть только проявление, воплощение, и ты проявляешься и воплощаешься меж потоков печали, между вихрей засыпания, по долинам вечного сна и вершинам безмерного покоя. Ты не действуешь и не выбираешь. Нет никакого выбора и действия, есть только естественное, идеально спокойное состояние сознания-души, ведущее тебя вдаль. Не нужно хотеть, не нужно мечтать, не нужно стремиться и мысли тоже не нужны — зачем? Ведь достаточно просто быть. Бытие — это поток бесконечного воплощения сине-зелёного цвета, разливающегося дальше и дальше, дальше и дальше, дальше и дальше...

Ты не знаешь, когда "пришла в себя". Время и пространство прекратили для тебя существовать. Второй круг остался позади, ты замерла в человеческом обличье за его границей, но всё ещё не могла оторвать глаз от бесконечной тьмы, которую украсила струйка сине-зелёного цвета, не святящаяся, но странным образом видная. Это... ты? Ты была ей? Или она была тобой? Цвет не рассеивается. Он просто замер. Может быть, тебе хватило ровно мгновения, чтобы "покрасить" собой второй круг от края до края? Или прошли года, века, тысячелетия? У тебя не получалось принять этот лик полностью во время тренировок, но угроза Арании заставила рискнуть.

Что тебе делать сейчас? Сможет ли Арания миновать второй круг по твоему следу? А Мэрэди? А она найдёт тебя здесь? Ты нерешительно оборачиваешься. Осознаёшь, что, оказывается, стоишь в высокой, по пояс траве, сверху светит тёплое солнышко, а травка шелестит под лёгким ветерком. И не скажешь, что за спиной — тьма второго круга! А это — круг третий, круг лжи и обмана. Как его пройти?

— Я могу тебя провести, — сообщает миленькая розовокрылая фея, выпархивая из травы. — Если рискнёшь поверить первой встречной.

— Не рискну! — тут же вырывается у тебя.

— Ты поверила ей, — осуждающе говорит фея — и личико её выглядит умилительно-серьёзным! — Ты поверила госпоже круга доверия, Мэрэди, но теперь, когда её нет рядом, я могу раскрыть тебе глаза.

— Это круг лжи — и ты врёшь, — несмотря на милое личико, фея кажется тебе опасной. Облик — это только облик, тебе ли не знать! Раз — и нет феи, а есть что-то громадное, что тебя возьмёт — и съест!

— Это круг покоя, — возражает фея. — Осмотрись! Прикоснись к этим травам, прикоснись к цветам, — а ты и не заметила, что в травах проглядывали голубые колокольчики... — Смени облик, я видела, ты научилась этому — пощупай этот мир ветром, солнцем и травой, но не душой. Это круг покоя, и того, кто коснётся его душой, он заставит парить в вечной неге. А предыдущий круг — круг доверия и лжи, круг Мэрэди, и он таков, каким его захочет показать она. Обманщица Мэрэди из рода неверен, дурманящих страхом и отчаянием своих жертв, чтобы обглодать их души — не вини себя в том, что поверила. Она обманывала и не таких, как ты.

— Ты никак не докажешь, что она врала! — восклицаешь в отчаянье. Подумать и решить осознанно — так говорила Мэрэди? А если... если это была часть лжи? Полуправда? Чтобы ты доверилась ей? Она... ты ощущала её душу, но она сама говорила, что могла бы тебя обмануть...

— Она говорила про осознанность? — фея на глазах выросла в размерах и стала девушкой твоего размера. — А помнишь ли ты хотя бы раз, когда твоя привычка полагаться на интуицию подводила? Ах, ты же не помнишь, милая Луна. И почему? Что это у тебя на шее? Скрытая память — или ошейник, с помощью которого она следит за тобой, ошейник, который ты сама позволила на себя одеть, будто приручённый пёс?

— Но... но она же не могла соврать так! — ты уже и не знаешь, что думать! — Ведь я могу отказаться от памяти и выбросить медальон!

— Можешь? Можешь ли? — качает головой фея. — Но если и сможешь — чего она лишится? Немногого. А если захочешь память принять, значит, Мэрэди уже не веришь — и вместо памяти примешь участь рабыни, безвольной куклы, души со стёртым разумом, из которой она вылепит то, что ей угодно. Подумай сама — как бы память можно было отделить от разума? Твои мысли исходят из твоего опыта, из твоих ассоциаций, из твоей памяти — частица её осталась при тебе, а остальное стёрто навсегда. Не жалей о стёртом — Мэрэди лгала не во всём, она лишь умело мешала правду, ложь и полуправду, и память действительно привела бы тебя к смерти, о сумрачного света дочь!

— Я... это правда? — ты совершенно запуталась, кому верить, а кому нет. Что, если эта фея врёт? Как проверить? Принять память... а если это и вправду убьёт тебя? Выбросить? А если фея врёт, то выбрасывать нельзя!

— Я бы предложила обратиться к чувствам, — грустно улыбнулась фея. — Но ты уже не веришь чувствам. Старуха Мэрэди посеяла сомнение во всём.

— Что же мне тогда делать? — опускаешь голову, рассматриваешь травинки, щекочущие ноги.

— Не мне решать, — печально ответствовала фея. — Я — не Мэрэди, чтобы решать за других, вести их туда, куда мне выгодно. Быть может, найти своих друзей? Ты прибыла сюда не одна, а среди твоих друзей есть и такие, кто память воскресит.

— Обратно? — ты оборачиваешься и смотришь на дорожку света, идущую сквозь бесконечный мрак. Снова стать иной?

— Нет! — восклицает фея. — Не думаешь же ты, что сама смогла человеком стать?

— Ты?..

— Я, — торжественно кивает фея. — Я выдернула тебя из этого жуткого света, и если бы не я, ты была бы поймана, поймана в ловушку Мэрэди!

— А ты? — спрашиваешь её. — Ты можешь подтвердить слова делом? Ты можешь мне помочь?

— Друзей найти? — слегка хмурится фея. — Можно сделать, милая Луна, через владенья Мэрэди я проникала не однажды. Дай мне слово, что не уйдёшь отсюда, хорошо?

— Обещаю, — решительно киваешь ты, чувствуя, что поступаешь правильно.

— Твою подругу зовут Элиза, — откликается фея, ярко улыбаясь. — В пасти Абраксаса других твоих друзей нет, но есть отец. Я вернусь с ними, как только смогу. Возьми! — она бросает тебе что-то маленькое. Ты рефлекторно ловишь... ключ? Маленький золотой ключик. И ощущаешь... силу? власть? свободу? Это сложно объяснить!

— Что это? — немедленно спрашиваешь ты.

— Ключик, — хихикает фея. Серьёзнеет. — Как и Мэрэди, я имею власть над своим кругом. Моя власть не так сильна, как её, но пока с тобой этот ключ — с тобой и частица моей власти. Ты не можешь ничего менять, ведь это круг покоя, но пока ключик у тебя, Мэрэди не сможет тебя тронуть, как бы ни хотела. Слышишь? Прислушайся!

Ты зажмуриваешь глаза — и слышишь! Тихо, едва слышно ключ поёт. Это убаюкивающая, мягкая, светлая мелодия — точно колыбельная, только сложней и красивей!

— Не вслушивайся слишком, — одёргивает тебя фея. — Иначе заснёшь, и только я смогу тебя разбудить. Пока играет эта песня, ничто не может быть враждебно к тебе. Но помни, она всё ещё может тебя уговорить! Если ты снова доверишься ей, то ключ тебе — не поможет. Держи его крепко и жди меня — я буду так скоро, как только смогу!

И фея, не теряя времени, обращается вихрем искр и устремляется прямо во мрак, оставляя в нём медленно гаснущие звёздные следы. Ты смотришь на ключ, смотришь на медальон памяти (памяти ли?) и садишься на траву. Остаётся только ждать...

Мэрэди является внезапно. Вихрь звёздных огоньков — как у феи, только красивей! — складывается в её сияющую фигуру, и весь свет, весь покой этого места кажется иллюзией по сравнению с её красотой! Владычица круга лжи? Эта красота — просто... иллюзия? Она учила тебя обращаться в разные вещи — это ведь тоже... ложь? Только лгать нужно самому миру? Ты вздыхаешь, не сводя с Мэрэди пристального взгляда. Она отвечает тебе взглядом проницательным, проникающим сквозь все завесы... лжи? То, что она видит тебя насквозь — это тоже от её круга?

— Я вижу, она уже была здесь, — медленно произносит Мэрэди. — Госпожа обмана и повелительница доверия — она встретила тебя и поселила зерно сомненья. Это так, Луна?

— Так, — а что тебе ещё отвечать? — Но она сказала, что госпожа обмана — это ты!

— Логично, — кивает Мэрэди, не сводя взгляда с ключика в твоих руках. — И умно. Она атаковала твою единственную привязанность, которую ты обрела уже здесь — меня. Я предполагала нечто подобное, но думала, что мы войдём сюда вместе и вместе разрушим её ложь. Ты знаешь, что у тебя в руках?

— Она сказала, что это ключ — частица её власти над кругом.

— Она говорила, какая это частица? Нет? Этот ключ не позволяет мне забрать тебя отсюда в соседние круги.

— Она говорила, что он защитит от тебя, — возражаешь в ответ. Встречаешься с ней взглядом — и опускаешь глаза. Ты... ты должна делать всё осознанно! Ты... ты должна доверять интуиции? Почему, ну почему так сложно выбирать? А что, если врут тебе они обе? Что делать тогда?

— Удачная идея с её стороны, — хмуро одобряет Мэрэди. — Я в любом случае не нападу на тебя: мы заключили союз, и я тебя не предам. А с ключом — не смогу унести против воли. Хитрый, тонкий план. Куда она ушла?

— Она сказала, что за моей подругой, Элизой, и моим отцом.

— Она не говорила подробностей? — ты качаешь головой. — Нет? Хорошо. Элиза действительно твоя подруга, и твой отец действительно здесь — очень хорошо, что ничего больше она не сказала. Это не делает тебя уязвимой больше, чем сейчас. Помни: ничто из того, что будет позже сказано о тебе, Элизе, твоём отце и тех твоих друзьях, кто вне владений Абраксаса, не обязано быть правдой. Всё может быть попыткой манипуляции, полуправдой, направленной против тебя.

— Ты учишь меня или лжёшь? — восклицаешь в ответ. — Как я могу поверить?

— Да, это хороший пример, — неожиданно улыбается Мэрэди. — Я начинаю понимать. Это испытание не для тебя — это испытание для нас двоих. В своей наивности я вела своих учеников, союзников и друзей сквозь круги, помогала им во всём — но они не могли преодолеть последний круг, они не могли помочь мне в самом конце. Я начинаю понимать, почему. Ну а с этим кругом... Мне придётся рискнуть, Луна. Мне придётся поставить всё на кон — свою надежду и свою жизнь. Нет никаких способов победить ложь в твоём сердце, когда ты была отравлена ей одна, когда она проросла и укрепилась. Никаких способов, кроме одного! — и переводит взгляд с тебя на травянисто-небесную даль, и взгляд её преисполнен решимости и... силы?

— Что ты сделаешь? — спрашиваешь ты. — Ты... ты не должна делать чего-то опасного, ведь... — она врёт или нет? А если это просто попытка вывести тебя из равновесия, чтобы ты остановила её и доверилась, а на самом деле она ничего не может?..

— Ложь поёт в твоём сердце, — качает Мэрэди головой, и образ её становится всё ярче и ярче, заставляя тебя отвести взгляд. — Я ошиблась — этот ключ и есть вся власть Круга Лжи, власть, обращённая против тебя и против меня. А её хозяйка наблюдает за нами из теней — ты же не думаешь, что она на самом деле ушла? Она считает, что посеянного зерна достаточно, она боится вступать со мной в спор, она думает, что я не решусь поставить на кон свою душу, потому что судит по себе. Но знаешь что? — ты невольно смотришь на неё, щуря глаза. И видишь ослепительную улыбку ангела, сотканного из белоснежного огня. — Я наконец-то поняла, что, вкладывая полуусилия, остерегаясь риска, опираясь на помощь других — я не выберусь отсюда, что своей нерешительностью я предаю доверие их всех, а главное — доверие тех, кто ждёт меня там, вовне. Ты помнишь, что спасённые тобой считали свои мирки своей одеждой, продолжением себя? Так же мы, владыки кругов — для каждого из нас наш круг — это одежды, продолженье тела, личина, личность, продолженье "я". Но что же будет, если двое считают своим ликом одно и то же?

— ...Война? — тихо предполагаешь ты, понимая, наконец, что задумала Мэрэди. — Ты хочешь её... победить?

— Её власть в твоих руках, — улыбается Мэрэди. — Она не рискнёт принимать материальный облик, чтобы вырвать её назад. А без неё есть лишь две души, которые столкнутся в борьбе за единый лик, два веэре и два тэу. Гармония на гармонию, воля на волю, песня на песнь. Да, именно этого я и хочу. Пожелай мне удачи, Луна.

Она ведь... не врёт? Она может не врать? Она... Ты... Как сложно! Ключ поёт в твоих руках, но Мэрэди смотрит прям и цепко, и свет её глаз проникает в самые дальние уголки твоей души.

— По плодам их узнаете их, — добавляет Мэрэди. — Что принесла тебе я и что принесла она? Пожелай удачи тому, кто желает тебе добра.

— Удачи! — и вкладываешь в эти слова всё своё желание, чтобы эта неопределённость, наконец, разрешилась.

— Спасибо. Ну, — белоснежный ангел сжимает кулаки. Всё-таки решиться Мэрэди гораздо сложней, чем казалось! — Начнём! — вскидывая руки, точно хочет объять весь мир.

И свет затапливает всё вокруг. И ты слышишь отчаянный крик:

— Не надо! Решим всё миром!

И слышишь ответ Мэрэди, жестокий и прямой:

— Или ты, или я.

И ключ пытается вырваться из твоих рук, но ты превращаешь воздух вокруг него в часть себя, в "одежду", в тяжёлую железную шкатулку, и ключ замолкает, лишь без толку стуча изнутри. И ты чувствуешь... облегчение? Свободу? Если сейчас Мэрэди решит унести тебя...

Нет. Не решит. Мэрэди! Мэрэди — вокруг! И... вторая? Безымянная хозяйка этого зелёного края — теперь ты чувствуешь её. Она в воздухе, в каждой травинке, в лёгком ветерке, в каждой частице всего, что вокруг. И Мэрэди. Сейчас ты ощущаешь их обеих, облегающих твоё тело, твой лик, твою реальность — и борющихся меж собой!

Воля на волю, судьба на судьбу, душа на душу! Ничего, что мог бы увидеть глаз, ничего, что могли бы услышать уши, — но ты чувствуешь эту борьбу, ты ощущаешь решимость и пламенную силу Мэрэди, готовую идти до конца, и хитрость, страх, непрерывные увёртки и атаки исподволь той, другой... госпожи лжи? Но почему тогда Мэрэди, госпожа покоя, так огненна, непостоянна? Она же не лгала тебе? Хотя — ты же её и не спрашивала, да?

Две силы схлёстываются во всём третьем круге, и его облик меняется, искажается, ломается! Как будто конвульсирует тело, за которое борются два человека! Зелёная трава обращается камнями, а те взрываются, и осколки... нет, не ранят тебя. Мэрэди успевает их отклонить. Ты осознаёшь, что осколки были направлены в твои руки — чтобы выбить шкатулку, чтобы вернуть ключ.

И ты меняешься сама. Ты вырастаешь. Ты облачена в доспехи, и доспехи эти зачарованы от всего, что ты можешь только придумать. Реальность взрывается вокруг тебя, кажется, сам бесконечный Хаос атакует тебя, а твои доспехи одновременно греются, охлаждаются, принимают на себя удары волшебства, иномагии, божественной силы и демонического гнева, сама материя стремится высвободить свою энергию, разлететься во всеразрушающей вспышке, и пространство трескается, и ход времени ломается, обращается против тебя!

Ты не знаешь, как у тебя получается. На одной лишь интуиции, едва успевая за окружающим, едва замечая атаки, едва предугадывая их, ты меняешь свой лик, адаптируешься и восстанавливаешь равновесие. Ты ощущаешь, как меняется течение чего-то глубокого и фундаментального, ты видишь, как трансформируется вера и как обращается представление, ты сохраняешь равновесие между внешним и внутренним, удерживаешься на бесконечно тонкой грани, держа меж руками... щупальцами... волей... океанами плазмы... флуктуациями полей... нейтронными звёздами... Держа то, во что превращается шкатулка, удерживая внутри ключ, к которому стремится пробиться, добраться хозяйка этого края.

И ты чувствуешь поддержку. Ты понимаешь, что без бесконечных атак, без непрерывной борьбы с Мэрэди ты в следующий миг была бы превращена в ничто, поглощена, скована, подчинена, распята, взломана и развеяна по чужой сущности — но сущность союзная, но твой друг встаёт на пути чужих атак, отвлекает на себя — охотится и настигает! В бескрайнем хаосе, в невозможном порядке, в искривлённом лабиринте воображения, в безумных мечтах, на путях лжи и в тёмных уголках духа неверена Мэрэди рыщет, находит и настигает Владычицу Обмана, хватает её когтистыми лапами, отсекает могучие щупальца и вгрызается множеством пастей.

И кислота чуждой крови, и завораживающий ужас чуждой души, и безудержный гнев чуждого разума — ничто не останавливает Мэрэди. Она убивает своего врага, съедает его сердце и поворачивается к тебе. Она смотрит на тебя голодными глазами зверя — но улыбается клыкастой улыбкой, всеми десятками пастей, и тебе совсем не страшно. А потом безумный порядкохаос по велению её тэу становится бесконечным небом, и ты меняешь лик на человеческий, открываешь шкатулку и протягиваешь ей Ключ.

— Нет, — отвечает она, также обратившись в человека. — Ты заслужила его больше, чем я. Творец всемогущая, как же я была слепа! Почему я не понимала раньше?

— О чём ты? — не понимаешь ты. — Ты же победила? Ты же... ты не врала мне?

— Конечно, нет, — улыбается Мэрэди. — Я могла ошибаться, я могла недоговаривать или заблуждаться — но не врала. Я ошибалась и заблуждалась! Девятый круг нельзя просто пройти, всего лишь одолев испытания остальных восьми. Конечно, нет! Я пыталась, тыкалась, как слепой котёнок, и закономерно проигрывала, и ни один из моих учеников, союзников, друзей — никто не мог. Чтобы пройти дальше, мало просто одолеть испытания — надо одолеть самих испытующих. Ключ в твоих руках, Луна, — это одна восьмая общего ключа. Возьми! — и протягивает тебе... ещё один ключ? В отличие от твоего, золотого, украшенного изумрудом, её ключ был простеньким, железным, потёртым и старым, со следами ржавчины.

— Это... твоя власть? — ты касаешься ключика пальцем — он оказался на удивление тёплым и приятным наощупь. — Ты хочешь...

— Один к одному, — поощряюще улыбается она.

Ключ к ключу. Ты подносишь железный ключ к ключу золотому — и они соединяются в одно целое! Золото, ржавчина и изумруд. Странное сочетание кажется правильным и гармоничным. — Ой!

— Я права, — констатирует Мэрэди — и её улыбка угасает, она вновь становится холодной и равнодушной внешне. Но теперь тебя не обмануть! Внутри она скрывает такой жар и такую искренность, до которой тебе ох как далеко! — Теперь достань свой ключ.

— Мой? — и тут же понимаешь, о чём она. Ведь ты справилась с заданием первого круга. Там не было настоящей хозяйки, а значит, хозяйка... ты? И стоит тебе подумать об этом, как ты обнаруживаешь в свободной руке крупный серебряный ключ с выгравированной надписью "not alone". Ты подносишь его к двойному ключу — и образуется ключ тройной. Он целиком серебряный, потёртый и с изумрудом, от которого откололся маленький кусочек. Он греет тебя и холодит одновременно — от него исходит скрытая сила, но ты не можешь понять, какая.

— Повесь на цепочку к талисману памяти, — велит Мэрэди. И у тебя получается! Кажущаяся очень крепкой цепочка с лёгкостью позволяет продеть ключ прямо сквозь себя — и удерживает его прочно-прочно! — Наша задача усложняется, Луна. Просто пройти круги — это не так сложно. Но нам предстоит победить каждого из его владык — и подставляться, как здесь, они не будут.

Вы отдохнули с час-полтора. В основном, ты просто лежала на созданном Мэрэди острове цветущих трав, вдыхала ароматы полевых цветов, улыбалась щекочущим кожу травам и смотрела в безбрежное и такое мирное небо третьего круга. Наконец, когда поняла, что отдохнула достаточно хорошо, и когда Мэрэди подтвердила, что отдохнула тоже, вы собрались дальше, к четвёртому кругу, испытанью пустоты.

— Пустота — это одно из самых страшных испытаний, — привычным прохладным тоном рассказывала Мэрэди. — Четвёртый круг наносит удар в самое сердце — в смысл существования. Ради чего ты живёшь, Луна?

— Я... не помню? — не сразу нашлась ты.

— У тебя не было смысла, — сообщила Мэрэди. — Это нормально — жить просто так. У тебя есть ценности — друзья, память, я, поиск выхода отсюда. Но смысла нет — только цели. Именно за это зацепится четвёртый круг — за пустоту в твоей душе. Тот, у кого смысл есть — забудет его и будет страдать ещё сильней, тот, у кого смысла и не было — осознает бессмысленность, тленность своего бытия. Каждый круг бросает вызов Надежде, вере: первый разрушает её одиночеством, второй убивал ложным покоем, пока его госпожой не стала я, третий затуманивает сомнением и ложью, ну а четвёртый ударяет в сердцевину всякой веры, всякой мотивации. Моё тэу достаточно сильно, чтобы выдержать атаку четвёртого круга, ты защищена беспамятностью, круг мало за что может зацепиться, и вместе мы круг пройдём. Но теперь наша цель — иная.

— А кто главный в четвёртом круге? — спросила ты.

— Не знаю, — неожиданно ответила Мэрэди. — Я всегда считала, что он прячется, кутается, скрывается в пустоте, а атака круга слишком сильна, чтобы без риска найти его владыку... Я не знаю о нём совершенно ничего.

— А мы можем, ну... выглянуть из этого круга? — предложила ты.

— Не заходя в соседний? Хорошая идея, Луна. Теперь, когда этот круг наш — это не составит труда. Пойдём же!

Обратившись звуком вслед за ней, ты чистым звоном промчалась вслед за рокотом грома Мэрэди и вернулась в облик человека на границе третьего круга. Здесь было... тихо. Безбрежное небо резко переходило в серый туман. Как тут что-то разглядишь? Глупая, глупая идея!

— Совсем нет, — одёрнула тебя Мэрэди. — Ты забыла, что мы — не люди ныне. Наш лик переменчив, и воображение — наша истинная сила. Не тела нам нужно разглядеть, но мысли и души. Материальный облик только повредит — попробуй повторить за мной!

Она отбросила своё тело, позволив ему истаять поодаль, осталась светящимся шаром — светящимся не телом, а мыслями, эмоциями и силой духа!

— Ты видишь меня не глазами, — заметила Мэрэди. — Отбрось тело, оставив только то, чем меня ты зришь.

Ты попробовала. И ещё раз попробовала. Получилось лишь на третий раз. Ты осталась таким же светящимся шаром — наверное, таким же, духовного зеркала ведь не бывает! Небо уступило место тьме, тьмой же стал и туман, но ты чётко различала границу меж кругами — она не светилась и не мешала смотреть, она... просто была? Словами тут не объяснить!

— Хорошо, — мыслекивнула Мэрэди. — Теперь я буду отдаляться, а ты попробуй различить меня. Когда буду меркнуть — скажи, я подожду, пока не повысишь остроту духовного зрения.

Вне человеческого тела восприятие времени и пространства пропало, исчезло, растворилось — ты не знала, сколько прошло и на каком на самом деле расстоянии ты научилась различать Мэрэди, но её твой прогресс удивлял. А ты удивлялась, что, оказывается, она тоже учится! Она училась духовному дальнозрению наравне с тобой — ведь раньше оно было и не нужно.

— Это и есть союз: ты мне — я тебе, — молвила она, уловив твои мысли.

— Это не союз, а дружба, — улыбнулась ей.

— Не думаю, что умею дружить, — холодно — и тебе показалось, что преувеличенно холодно! — ответила она. — Ты обрела способности неверены, но не стала ей и не станешь — это уже не нужно. Мы, неверены, прокляты голодом, и голод наш — духовный. Мы изначально неполны, мы жаждем чужого тепла и чужого страха, чужого отчаяния и чужого восторга, и по-настоящему утоляем голод лишь тогда, когда съедаем всё это вместе с личностью, душой, оставляя лишь голый, безличный дух.

— А ты... — не нашлась, что ответить. Неужели всё так страшно и неисправимо?

— К счастью, госпожа моя Илла и господин мой Яалш нашли, как убавить неверенов голод, как создать из пустоты полную душу, свой холод и своё тепло — это долгий путь, я далека до завершения его. Мне нужно... питаться.

— Убивать? — ты не знала, что и думать. Вынуждены убивать, чтобы жить — как хищники... Ты понимала, что жалость — это не то чувство, которое стоит испытывать. Мэрэди не было жалко! Ты прекрасно представляла, как она без колебаний чужие души... ест. Это же Мэрэди! Было жалко её жертв, но она... ты не знала, как к этому относиться.

— Я убивала раньше, — сказала она, точно и не заметив твоих мыслей. — Сейчас убийства не требуются мне — достаточно забрать частицу души, невеликую — но навсегда.

— Память? — и похолодела. Твоя память ведь...

— Не твою, — успокоила она. — Я просила подопечных. Кто-то соглашался, кто-то — нет. Формально это было добровольно, реально...

— Я понимаю, — мыслевздохнула ты. — Ты опытней их всех?

— Авторитетней, — поправила она. — Теперь ты понимаешь, почему я — плохой друг, Луна? Таких, как я, называли чудовищами, и голодный монстр внутри нас всё ещё жив. Мы пировали душами смертных, посягали на самое ценное, что только было у людей. Я думала над тем, чтобы сделать тебя настоящей невереной.

— Но зачем!?

— Подумай, — просто предложила Мэрэди.

— Я... — и оборвала себя. Никаких "я не знаю"!

Зачем Мэрэди делать тебя невереной? Ведь это... плохо? Но ты тут же поняла, что, несмотря на то, что Мэрэди жалеет о своём "питании", это нисколечко её не останавливает. Она не из тех, кто подстраивается под других! Тогда зачем? Неверены... не полны? Едят души? Что в этом хорошего? Нет, нет! Мэрэди не хорошая! Что в этом... полезного? Ты будешь страдать, а она... Неужели?..

— Так проще меня контролировать?

— Верно, — спокойно, как будто ты не произнесла ничего особенного, согласилась она. — Но это только часть ответа. Меньшая часть.

Но ты действительно не знала! А ответить просто "не знаю"... Ты так могла ответить... много кому, кого не помнила! Тебе было так привычно говорить, что не знаешь — но именно Мэрэди хотелось дать ответ, и ответ верный. Что хорошего в том, чтобы есть души и быть неполной?

— Ты дважды мыслишь в нужном направлении, — заметила Мэрэди. — Нет ничего страшного в том, чтобы признаться в незнании — твой опыт осознанного рассудочного мышления без опоры на иномагию, на инореальную интуицию, не так велик, и ты быстро учишься. Ты права в том, что я не подстраиваюсь под других, как и все неверены, я — абсолютная эгоистка, не считающая чужие ценности чем-то важным, часто — даже заслуживающим внимания.

— И мои? — вырвалось у тебя. — И ценности Яалша?

— Служение тому, чему служит Яалш, стало моей ценностью, — просто ответила она. — А ты — мой союзник, и союз с тобой — ныне моя ценность, пусть и производная, но я не могу не учитывать твои интересы. Все, кому я стала путеводной звездой — мне ценны. Кто-то как союзник, кто-то инструмент, кто-то друг, но большинство — лишь ученики, которых мне жаль бы было потерять. Не более того.

— Ты совсем никого не любишь? — так вообще бывает?

— Никого, кроме себя, — и ведь её это нисколечко не разочаровывает! Как же так?! — Это нормально, Луна, — и посмотрела на тебя снисходительно. — Не только для нас — это нормально для людей — никого не любить.

— А друзья? У тебя ведь есть друзья? — не верилось тебе.

— Друзья — это верность, взаимопомощь, комфортное общение, уважение, доверие, даже откровенность. Зачем здесь любовь, пусть и дружеская? — пожала она плечами. — Для меня лёгкая симпатия, как и лёгкая неприязнь — сильные чувства; любовь же — нечто огромное; я люблю только себя.

— А сильно? — спросила с неожиданным для самой себя любопытством. Ты себя... любила? Не любила? Кажется, ты вообще не думала о себе в этом смысле! Тебе с собой было хорошо и весело до потери памяти, а сейчас было неуютно и страшновато, точно вернулась в старый, позабытый дом и никак не вспомнишь, где что стоит, так и спотыкаешься обо что-нибудь — и оно оказывается важной вещью, которую ты чуть-чуть и не разбила!

— Очень, — серьёзно ответила Мэрэди. — Из меня не вышел хороший воин, и Смотрителем Дома мне никогда не стать, что бы ни пророчил Яалш. Именно потому, что я слишком люблю себя и никогда не поставлю что-то выше, никогда не пожертвую собой. Должно быть, поэтому, Луна, я и не вырвалась отсюда, именно эту истину ты, совсем не понимающая себя, себя не сознающая и даже не выработавшая за все свои годы к себе отношения, мне напомнила — о том, что иногда можно потерять себя, если не рисковать. Я слишком осторожна, а ты слишком порывиста — мы уравновешиваем друг друга.

— А второе? — спросила ты, пока нить разговора окончательно не выветрилась из головы. Так о многом можно, нужно и хочется спросить — будто разрываешься на части!

— Молодец, — удовлетворённо кивнула Мэрэди. — А теперь отбрось всё лишнее без сожалений — вопрос, почему я хотела сделать тебя невереной, гораздо важней моего или твоего прошлого. Он решает, будешь ли ты мне доверять — решает твоё и моё будущее.

— А будущее важнее прошлого? — не удержалась от напрашивающегося вопроса ты.

— Кому как, — пожала она плечами. — Просто на будущее мы можем повлиять — на прошлое же нет, только память изменить.

— Ты мудрая. Такая же мудрая, как... — и снова пусто в голове!

— Как твой учитель, чьё имя ныне в амулете? — подсказала Мэрэди. — Совсем нет. И это напрямую относится к твоему вопросу. Ты так же права в том, что ничего хорошего в целом тебе бы бытие невереной не принесло. Я бы смертельно ранила твою душу, заставила бы её жаждать душ других, лишь бы прожить ещё один день, ещё один и ещё, ещё, ещё... Голод неверен подобен жажде умирающего от обезвоживания. Ты хочешь чужих душ не потому, что они приятные на вкус — это у каждой из нас по-своему. Ты хочешь, потому что того требует твоя сущность, чтобы не умереть, и главное наслаждение — это то, что твоя душа стала немного дальше от смертельной серости, обращающей её в иллюзию, из которой нас и создали однажды. Пустота, неполноценность внутри нас заставляет алкать чужой цельности и полноты, и с каждым поглощением мы становимся сильнее — не магией или чем-то подобным, а памятью и духом. Мы собираем живой опыт, осколки чужих жизней, боль и сомнения, любовь и ненависть, надежду и наслаждение, чтобы жить самим, и вместе с ними набираемся того, что ты неверно назвала "мудростью".

— Ты хотела, чтобы я... поглощала других? — ахнула ты.

— Верно, — кивнула Мэрэди, встретившись с тобой холодным, но теперь уже не пугающим взглядом. Ты действительно поняла её. — Ты поглотила бы других и обрела бы тени, части их навыков и опыта, я получила бы идеальную ученицу, которая хочет учиться, потому что хочет жить, а остальные остались бы жить в какой-то мере — внутри тебя, помогая мне и тебе и всем, кто менее ценен, покинуть владения Абраксаса. Логичный и красивый план. Почему я от него отказалась? Не отвечай, это скрыто в амулете твоей памяти: у нас нет времени. Нет времени на твоё развитие, нет времени вообще ни на что. Я оказалась в ситуации, когда оставалось или поставить на тёмную лошадку — тебя — или отправиться в совместный поход со всеми учениками разом. Я выбрала тебя — они до сих пор были бесполезны, а ты меня не подвела. С тобой мне — повезло.

Вы помолчали, думая каждый о своём. Ты вертела в голове понимание. Образ Мэрэди. Её личность, душу, её суть, её силу и слабость, силу и слабость, взгляд и мнение существа, вынужденного питаться душами. Так страшно! Она такая, потому что не могла иначе, потому что хотела жить, она ведь на самом деле ни в чём не виновата...

— Вина — это очень человеческое понятие, — заметила Мэрэди. — Я стала одной из служащих Творцу своей вселенной, и мы учились мыслить в иных категориях. Нет смысла обвинять — важно оценить причины и последствия, выбрать самый оптимальный путь и реализовать его. "Вина" помогает организовываться людям, но мешает, когда ты решаешь что-то важнее проблем малых групп.

— И что теперь? — после всего, что на тебя обрушилось, не хотелось даже осмыслять про вину. Потом! Сейчас ты окончательно устала от разговоров. Хватит! А Мэрэди... Теперь, когда ты понимаешь её — ты можешь доверять, ведь так? Она не предаст, она не будет вредить — пока это ей не выгодно. И у неё есть цели там, за Краем Весенних Холодов, и ты нужна ей, а она нужна тебе. Союз! Вы вместе. И это... нет, не согревало, просто сейчас ты чувствовала себя уверенней, чем раньше.

— Теперь летим дальше. Ты ясно меня видишь?

— Ой! — ты вдруг осознала, что "видишь" от границы четвёртого круга до границы второго. Вот так вот, незаметно, ты различаешь целый круг духовным зрением! — Я вижу... всё.

— Я тоже, — Мэрэди скользнула к тебе и приняла человеческий лик следом за тобой — стало немного легче. Все эти мыслепожатия мыслеплечами и мыслекивки мыслеголовой гораздо хуже, чем общение с видимым, живым, телесным! — Готова?

— А Элиза и папа — они там, в первом круге? — спросила вдруг ты. — С ними всё в порядке?

— Пока что да, — подтвердила Мэрэди. — Арания с ними, не даст им в круге одиночества пропасть. Готова посмотреть, что там, в круге пустоты?

— Да! — и повернулась к границе третьего круга, совсем не испытывая решимость. И посмотрела. И увидела. Мерлин и Моргана! — Это... Это правда?

— Что ты видишь? — спокойно спросила Мэрэди — а ведь она должна видеть то же самое!

— Души! Они висят... им больно? Сколько их? Почему, как?..

— Миллионы, — слово точно камнем упало сверху и раздавило тебя. — Я не считала. Ты видишь... дождь?

— Да... — ты действительно различала что-то на фоне, что-то, напоминающее не то дождь, не то ветер — духовный дождь, духовный ветер. — Что он сдувает с них? Они страдают из-за этого?

— Всё сущее — пустота, — молвила Мэрэди. — Мы с тобой больше прочих знаем о том, как многое зависит от обличья и как легко его менять. Четвёртый круг обнажает все обличья — от самых внешних, в которые облачаемся мы, до глубины личности, последовательно обесценивая, отсекая, делая лишь иллюзией, чем-то вторичным, маловажным внешность, умения, воспоминания, чувства, эмоции, настроение, мысли, восприятие, самознание, само "я"... Всё обнажается и стирается в четвёртом круге.

— А это... правда? Что сущее — пустота?

— И да, и нет, — прохладно улыбнулась Мэрэди. — Моё мнение таково: безусловно, пустота — основа всего сущего, и оно подобно бесчисленным слоям одежды, натянутым на пустой силуэт с такой силой, что кажется, будто этот силуэт не пуст. Но разве сущность пустоты не раскрывается наиболее глубоко этими костюмами? Разве единая основа, стоящая в сердцевине всего и вся, не проявляется лишь в присутствии неких форм, её обрисовывающих? Безусловно, лист — это основа любого рисунка, но разве его значимость раскрывается не тогда, когда на нём появляются первые линии? Белый свет — это соединение всего спектра, но разве можно это понять, не познав каждый цвет по отдельности? А во-вторых, дорогая Луна, — лицо Мэрэди резко заледенело, — я очень сильно не люблю, когда кто-то пытается за меня решать, что важно, а что нет. Не какому-то кругу решать, что моё тело или разум вторичны и не важны! Что до дождя... посмотри в самый низ.

Ты посмотрела. Там... Там творилось такое! Ты не могла описать этого словами, для этого просто не было слов! На дне четвёртого круга клубилось нечто, и это нечто было... всем?

— Не всем, — качнула головой Мэрэди. — Но многим. Четвёртый круг — это круг разделения. Сверху остаются пустые души, духи, отличающиеся от подлинной пустоты чем-то неуловимым, что мы не в силах осознать — лишь увидеть. Снизу — то, что выдуло ветром, вымыло дождём: их память, мечты, желания и чувства, эмоции и мысли — всё, что придавало форму, индивидуальность, обличья, якорь их душе. Души сверху ничем не отличаются, все их отличия — внизу. Не все, кто пошли за мной, смогли выжить в этом круге — многие погибли или лишились разума, и даже я не обращу такое вспять. Твоя память, — она кивнула на амулет, и ты ощутила духовное тепло, незримую поддержку и от талисмана-орлицы, и от ключа от трёх кругов, — отделена от тебя, ты можешь защитить её отдельно. Каждая секунда твоей жизни, пока ты носишь талисман, добавляется в него — даже если ты погибнешь, есть шанс сохранить тебя, твою форму — достаточно лишь натянуть её на одну из тех протодуш — ведь им уже ничем мы не поможем, а они нам — ещё как!

— А то, что внизу? — не сразу решилась ты спросить, теребя тёплый медальон, твой второй шанс. — Можно просто взять и... вернуть? Пусть не их, но... кого-то?

— Решила попробовать себя в роли создателя? — а вот теперь её улыбка была слегка тёплой и даже одобрительной! — Я делала так. Тебя привела ко мне Ирис, та, кого я хотела слепить идеальной ученицей, сделать невереной. Если бы тебя не появилось, она была бы моей главной надеждой, слепленная из памяти, разумов и ликов четвёртого круга. К счастью для неё, до конца на путь неверен столкнуть её я не успела, и Ирис имеет шанс спастись.

— А где они все? — спросила ты. — В первом круге?

— Мои подопечные? Во втором, заморожены во времени и безопасности, ждут, когда мы доберёмся до самого конца — в девятом круге я вытяну их к себе и спрячу, чтобы связать их судьбы с нашим успехом или неудачей.

— Но если у нас не получится, они погибнут! — воскликнула ты. — Зачем тогда...

— Их силы и поддержка сделают меня сильней, — пожала плечами Мэрэди. — А если у нас не получится, то и твоя подруга Элиза, и твой отец, и все, кто в восьми кругах жил — обречены. У нас один шанс, Луна, наша победа — их победа, наше поражение — их смерть.

— А Элиза и папа — они не могут нам помочь?

— Они помешают, — холодно ответила Мэрэди. — Даже двое — это риск, но риск окупающийся, больше людей, связанных меж собой — больше уязвимостей, больше шансов проиграть. Сложно вкладывать всю себя в путь вперёд, если ты боишься за того, кто рядом.

— Но ведь они пойдут за мной? Они не догонят нас?

— Мой мир закрыт, и Арании не провести сквозь него, — она помедлила, сомневаясь. — Возможно, твоя подруга Элиза справится.

— И потом они попадут под этот страшный дождь? — ужаснулась ты. — А можно... можно... можно и этот круг... закрыть?

— Хорошая идея, — кивнула Мэрэди. — Надёжности не бывает слишком много, и раз нам в руки попался такой инструмент, как власть, то глупо не использовать его по назначению. Мы будем закрывать за собой круги — все до одного. Тогда дорогие тебе люди не догонят нас и не обрекут на поражение и смерть. Но прежде чем закрыть этот круг, нам нужно взять контроль над следующим. Всмотрись внимательно, мне нужен взгляд со стороны — ты видишь хозяина четвёртого круга?

Вгляделась. Вгляделась так внимательно и так далеко, как только смогла! Голова закружилась от той бездны, которой был четвёртый круг — третий больше, но не такой запутанный хотя бы... Души! Тебе было больно смотреть на тех, кто ещё не совсем... умер? очистился? — нет, лучше и не думать об этом! Но никого не было. И сам круг не был чьим-то ликом — это-то ты теперь различала сразу. Получается...

— У него нет хозяина? — озвучила ты мысль.

— Либо он скрыт так, что даже моё, неверены, восприятие, не может различить, — задумчиво молвила Мэрэди. — Маловероятно. Я никогда не чувствовала разумной воли в этом круге, никто не сопротивлялся, когда я спасала одну из своих учениц или когда вытаскивала протодушу из этого... чистилища.

— Может быть, я стану там хозяйкой, как в первом круге? — тут же предложила ты.

— Нет никакой задачи, которую ты могла бы там выполнить, — пожала плечами Мэрэди. — Это круг пустоты, и он пуст. Нужно попробовать. Подумай, какой лик ты должна принять, чтобы выжить?

— Не знаю, — просто призналась ты после минуты размышлений. Даже идей не было!

— У нас нет времени учить тебя защищаться, как умею это я, — сказала Мэрэди, и ты заметила нотку раздражения в её словах. Ей хотелось, нравилось учить! Но если бы время было, она бы сделала тебя невереной... — Поэтому ты просто превратишься в светлячка и спрячешься под моей накидкой, — не медля, Мэрэди обзавелась прочной на вид тёмно-зелёной накидкой на зелёном костюме, украшенном знакомо-незнакомым салатовым символом — кругом с тремя волнистыми линиями от него.

— Это...

— Из твоей памяти, — подтвердила она. — Богоуровень — так называется это в терминологии Игры. Таким костюмом могла бы обзавестись Провидица Разума, к каковой я ближе всех. А теперь — садись мне на волосы.

Обратиться в светлячка не составило ни малейшего труда. Тебе вообще после этого жуткого боя за третий круг стало на удивление просто менять обличье — так же естественно, как дышать! Видеть как светлячок было очень странно, поэтому ты просто прекратила так видеть, как только приземлилась и вцепилась лапками в волосы, а сверху накрыл капюшон. У тебя было духовное зрение, а самое главное в четвёртом круге глазами — не увидишь.

Вы вошли. Сверху обрушились вымораживающий саму душу ветер и леденящий разум дождь, нематериальные, но от того не менее, а более смертельные — обрушились с шелестом, шипением, одновременно кажущимся самым громким, что ты только слышала, — и совсем не заглушающим звуки. Так страшно! И в то же время так... умиротворяюще? Под этот оглушающий, совсем не слышимый звук хотелось — спать.

— Если он касается тебя, эффект сильней, — заметила Мэрэди. — Это место, а не мой круг, могло бы претендовать на круг покоя и тишины — покоя смерти и смертной тиши. Убаюканные, лишающиеся мыслей, жертвы перестают сопротивляться, а вскоре начинают считать свой распад своего рода просветлением, очищением от мирской грязи, от всего наносного, уже не сознавая, что лишаются и всего, что составляет их "я". Это спокойная и приятная, но смерть.

— Как мне стать хозяйкой круга? — спросила ты, постаравшись выгнать жуть из разума... или из сущности? Ведь светлячки неразумны, а ты думаешь уже душой?

— Ты думаешь разумом, но он ныне привязан к душе, а не облику, — педантично поправила Мэрэди. — Попробуй просто захотеть стать хозяйкой или представь, что ключ от круга становится твоим.

Ты попробовала. Ничего! Может, надо... высунуться наружу? Ты ринулась было из-под капюшона... Но рука Мэрэди аккуратно толкнула обратно.

— Нет, — отрезала она. — Это самоубийство.

— А ты попробовала? — снова уцепилась за её волосы.

— Не работает, — спокойно ответила она. — У меня есть идея, почему. Здесь, ближе к протодушам, я чувствую, что они отличаются от нас не только в том, о чём я думала. Я никогда не обращала внимания, но после сражения с хозяйкой круга лжи различаю тонкие оттенки духа лучше. Никогда бы не подумала!

— Что ты видишь? — нетерпеливо заёрзала ты.

— У этого круга есть хозяин, и он не один, — медленно, отчётливо сомневаясь в собственных словах, произнесла Мэрэди. — Все они.

— Все души? Но как? — ты и вправду не видела в них ничего... ну да, они настолько необычны, что как ты вообще могла бы различить? Какая же Мэрэди молодец! — И их нельзя... ну... попросить... — замолкла, осознав, что порешь натуральную чушь: у них не то что разума, у них же ничего не осталось! Бедненькие...

— Делу жалость не поможет, — Мэрэди не упрекала — просто констатировала факт. Какая же она... честная? хорошая? прямая? Может быть, спокойная или... как это слово... адекватная! Ну, не совсем-совсем адекватная, но в эмоциях — точно. Они никогда ей не мешали и только помогали. Наверное, в прошлой жизни тебе не встречались такие люди или ты не умела хорошо читать эмоции?

— А можно такого... это же не человек уже, да?

— Я бы не назвала протодушу "существом" или "сущностью", вернее было бы слово "свойство" или "состояние". Там уже нечего жалеть, Луна, это не люди и даже не мертвецы — лишь прах, из которого может когда-нибудь взрасти новая душа.

— А можешь такую протодушу съесть? — предложила, наконец, ты. — Ну, ведь ты же неверена?

— Слишком поздно, — качнула Мэрэди головой, легонько выдохнув. — Я почти полна, почти как человек, почти излечена и полноценна. Но идея мне нравится твоя. Есть та, кто не совсем неверена, в душах не нуждается, но поглощать их может.

— Ирис? — поняла ты. — А она... согласится?

— Чтобы сделать полноценную душу невереной, нужно применять... неприятные методы, — и она ни капельки об этом не жалела! И была... в гармонии с собой? — Это называется "необходимая жестокость", Луна. Я прикажу — она исполнит.

— А как же дождеветер? Ты прикроешь её? — а то вдруг решит, что это "не необходимо"!

— Незачем, — хмыкнула Мэрэди. — В отличие от тебя, она-то себя — защитит. Не думай, что я отношусь к Ирис плохо. Она — моя ученица, продолжательница, мною сотворённое, моё дитя. Я не пожертвую собой ради неё, но своим временем, своими силами, почти что всем — легко. А теперь выйдем из круга, мне нужно коснуться своего ключа.

В третьем круге было тихо и спокойно — ты с облегчением вернулась в человеческое тело. Мэрэди коснулась ключа и тихо позвала:

— Ирис.

— Я здесь, госпожа, — она явилась маленьким, но ярким огоньком — ты дрогнула, взглянув на её душу.

— Облекись во свет своей души и ступай за нами в круг четвёртый.

Огонёк вспыхнул нестерпимо ярко — так ярко, что ты не просто прикрыла глаза, а торопливо обратилась мотыльком и спряталась в капюшоне Мэрэди. Вы вошли обратно в круг пустоты, и дождеветер вновь стекал с мантии Мэрэди, а вот о пламя Ирис, явно видное и духовным зрением, он отталкивался, испарялся!

— Я уплотняю духовную оболочку, Ирис проецирует внутреннюю силу своей сущности вовне — это более грубый, но не менее эффективный метод, — пояснила Мэрэди. — Долго объяснять, как это работает. Ирис, поглоти протодушу — любую из них!

— Слушаюсь, госпожа, — отозвалась та.

И... поглотила? Это выглядело совсем не мерзко, как тебе почему-то казалось — просто огонёк души вошёл ровно в центр протодуши и осветил её духовным светом. Завораживающе красиво! Будто драгоценный камень, камень всех камней! И как-то плавно, незаметно оказалось, что этот камень светится сам по себе, что уже он — огонь Ирис.

— Прекрасно, — неожиданно радостно воскликнула Ирис. — Восхитительно, прекрасно! Там, внизу, вы видите? Эмоции, яркость, сила, власть! Моё, моё, моё, моё...

И полетела вниз, в бездну! Мэрэди ринулась за ней, но оклики её совсем не помогали — ты видела, что нить между ними натянута жёстко-жёстко, но всё, что посылала Мэрэди, просто сгорало в пламени чужой души!

— Она хозяйка, — тихо сказала Мэрэди, догоняя Ирис. Успеет раньше бездны! Хозяйка... но...

— Не убивай её! — воскликнула ты. — Пожалуйста, не надо!

— Внизу участь хуже смерти, — сухо ответила Мэрэди, и ты видела боль в её душе. — Нам нужен ключ, а её не остановить. Её полная память хранится у меня, но саму Ирис — не спасти.

— Нет! — вскрикнула ты, яростным светом вырываясь наружу. И духовный ветер облетал огонь твоей души, и духовный дождь испарялся о него — ты можешь, потому что веришь! — Надежда есть всегда!

И скользнула вниз, опережая Мэрэди, догнала Ирис — и потянулась... Ты выбираешь интуицию, ты выбираешь веру, ты спрячешь Ирис, скроешь, сохранишь! Можешь, потому что веришь!

Ты действительно смогла. Это было так странно, удивительно — так ожидаемо, так знакомо... Ты просто спрятала её — где-то там, внутри, вовне своей души, но в то же время там, куда никто, ничто не может дотянуться. А потом подхватила огненными руками ключ и повесила себе на шею... бездна! Ты же не остановилась, ты... сейчас...

— Нет, — спокойно сказала Мэрэди, обхватывая твоё пламя и с нечеловеческой силой останавливая, замедляя за мгновенье до касания. За миг до страшной смерти!

— Спасибо, — улыбнулась ей, понимая, что благодарить не за что — ей было выгодно сделать именно так. — Я... сделала всё правильно?

— Более чем, — уверила она. — Ты капчалогировала её, и это было правильным решением. Пожалуйста, не пользуйся капчалогом без нужды — это может быть опасно. Я не знала, как поведёт себя твоя инвентека и можно ли капчалогировать "голые" души, не рискнула попросить тебя об этом. Не рискуй и ты. Помни, скольких ты хранишь.

— Я помню, — серьёзно кивнула ты. — Я буду осторожной, Мэрэди.

Потом ты достала из капчалога ключ от четвёртого круга и присоединила его к остальным трём, после чего вы позволили себе передохнуть.

Вы сделали это вместе. Мэрэди обратила свою невероятную волю на ключ — и послала ваше присутствие в третий круг. Верой своей запретила ты всякий прямой путь через него. Вы сжимали ключ и ладони друг друга, ты и Мэрэди. И направила она его в границу третьего круга, сквозь страшные дожди круга четвёртого, пропуская холод своей души, а ты сказала нужные слова:

— Да будет тьма.

И стала тьма. Третий круг погас, утонул в равнодушном, чёрном хладе, не смертельном, но просачивающимся в саму душу и заставляющем намертво заснуть — так, что только хозяин круга разбудить и мог. Жёстко и эффективно — так, как и любит Мэрэди, и сейчас ты была готова с ней согласиться. Чтобы твоя подруга и твой отец жили, жили во что бы то ни стало!

Вы отпустили ключ. Следуя зову интуиции — сначала оценив, стоит ли оно того! — ты прижала ключ и амулет к коже, погрузила их сквозь неё вместе с цепочкой, одновременно уменьшая. Теперь они внутри тебя — отдельные, но сокрытые! Никто-никто-никто их так просто не найдёт! Мэрэди одобрительно кивнула тебе. Взявшись за руки, вы обратились ветром и единым вихрем метнулись к пятому кругу.

— Нельзя подготовиться к кругу поражения, — просто шепнула тебе Мэрэди. — Каждый раз справляюсь я с трудом. Хозяин круга может обрушить на тебя самую страшную атаку — или нашёптывать тебе неприятную правду, заставляющую разочароваться в себе и своём пути. Его цель — заставить тебя сдаться, отказаться от борьбы, заставить — проиграть. Будь осторожна, Луна.

— Но мы же вместе? — и это было так замечательно! Вы точно делили одно тело — воздух, воздух и ветер! — но не соперничали друг с другом, а помогали. Доверие, искреннее доверие друг к другу — вот что согревало твою душу.

— Он может разлучить, — предупредила Мэрэди.

И в следующий миг вы вошли в пятый круг. И Мэрэди исчезла! Как и говорила... Ничего, этот хозяин круга ни за что не сможет вас по-настоящему разделить! Порывом ветра ты промчалась по жутковатой равнине, полной пепла и жара, обернулась человеком и внимательно осмотрелась.

— Ты искала меня, не так ли? — бархатный, обволакивающий голос из-за спины.

Ты обернулась — и замерла. Он был чудесен и страшен! Ангел, сотканный из белого огня — но совсем непохожий на Мэрэди перед поединком с хозяйкой круга лжи. Если она была прекрасна и холодна, и пламя её скорее было морозным, то его огонь был жарким и туманным — одновременно иллюзией и всесжигающим гневом. Но это был облик — не суть. Ты не видела его сути, скрытой, спрятанной за пламенем его души, но лицо его сковала маска скорби и сочувствия. Настоящего — или же он врёт? Ты могла бы прислушаться к интуиции — но интуиция может ошибиться!

— А ты хозяин пятого круга?

— Безусловно, это я, — отозвался он. — Ты можешь звать меня Ангелом или Вестником, ибо я — ангел поражения и вестник конца, тот, кто зрит и предрекает исходы, всевидящее Око Абраксасово, обращённое и внутрь, и вовне. Ты желаешь пройти моё испытание и забрать мой ключ, но ты опоздала, Луна. Ты уже проиграла.

— Проиграла? — он уже собирается обманывать тебя? Не выйдет! После круга лжи тебя не провести!

— Уверенная в себе, полная Надежды, — покачал он головой и встретился с тобой взглядом, сияющим скорбью и жалостью. — Мне должно сообщить тебе истину, сколь бы горькой ни была моя роль и моя весть. Твои друзья, твои соигроки, вы все — проиграли. Время здесь, для тебя, внутри кругов, идёт иначе, нежели вовне. Я зрю, как умер Сэм Робер, как пленена Джулия Сайнс, как Элла Мэйдж покинет пространство этого сеанса и как лишится своего дара Марк Творцев. Я вижу, как предаёт и будет предан Энтони Даффи, как Джинни Уизли выбирает путь без жалости, ведущий к бесконечности смертей, как умирает Хранящая Время и Инфуцор становится выше, чем ты можешь себе вообразить. Мне ведомо всё. Ты будешь разделена с подругой своей, Элизой Даттон, и со своим отцом расстоянием и временем, которое не в силу мне вообразить, которое не в силах смертный одолеть, если продолжишь путь вперёд. Ты обречена на поражение и гибель.

— А... а если я остановлюсь? — ты старалась ему не верить, но чувствовала тяжесть, истинность этих слов. И эти слова... они пробуждали не память, но память о памяти, тени лиц, событий, знаний... — Если я останусь? Что тогда?

— Есть те, кто обречены в любом исходе, — ответствовал Ангел. — Не всех дано тебе спасти, но путь с отцом и другом общий выбрать — то возможно. Ты выживешь, ты вырвешься отсюда — и жизнь ты новую найдёшь. Какую? Как? Где ты найдёшь приют? Во тьме или во свете? То мне неведомо, увы; но этот путь ведёт не к смерти, а лишь во мглу. Я — Вестник всех исходов, Ангел пораженья и победы. Что выберешь ты, Луна, на этот раз?

И вновь ты обратилась к внутреннему чутью. Может, ты поступишь наоборот, не как подсказывает интуиция, но как ориентир... В ответ — лишь тишина. Ты чувствовала, что он говорит правду. Ты ощущала важность его слов и предложенного выбора. Но никаких подсказок не было! Под пронзительным взглядом Ангела ты ощутила себя неожиданно беспомощной — будто... ребёнок перед взрослым.

— Они ощущали себя так же, — неожиданно сказал Ангел. — Те, на кого ты смотрела, дети, учившиеся с тобою вместе, взрослые, даже твой наставник. Взрослые старались обходить тебя стороной, наставник держал себя в руках, дети же отвечали на свою неуверенность и страх агрессией. Ты выросла в отчуждении, Луна. Ты жила в отчуждении. Лишь с Элизой Даттон ты сошлась и отец твой, пусть не мог понять, не отвергал и поддерживал всегда. И Мэрэди. Она стала твоей подлинной наставницей, каковым так и не смог стать Райс. Ты не помнишь, но знаешь, что я говорю истину, Луна. Если ты пойдёшь вперёд, то проиграешь. Ты потеряешь их — Элизу, отца и Мэрэди. Ложная надежда, ложная уверенность ведут тебя вперёд — лишь мудрый, взрослый человек способен их преодолеть. Выросла ли ты, Луна, или осталась всё той же девочкой, уверенной, что мир крутится вокруг тебя?

Ты уставилась в пепел, горячащий ступни. Выросла ли ты? Как тебе поступить? И почему нет рядом Мэрэди? Истина давила, но в душе ещё жила надежда, что он обманывает, врёт!

— Где Мэрэди? — спросила ты, не поднимая взгляда, не решаясь ни на что.

— Ранее я не мог достучаться до её сердца, — ответствовал Ангел. — В её душе не было места подлинной надежде, лишь леденящее упрямство заставляло её идти вперёд, и никакое моё слово не могло пробиться сквозь ту броню. Но сейчас у неё появилась надежда. Это ты, Луна. Она надеется на тебя, обманывая саму себя, верит в то, во что желает верить, стремится к недостижимому, рвётся к невозможному. Благодаря тебе я могу, наконец, её остановить, достучаться до одинокого сердца Старшей Помощницы Третьего Дома.

И вновь ты ощутила истину, стоящую за его словами. Что же делать? Что бы сказала, что бы сделала Мэрэди? Точно наяву ты услышала её голос: "Ты привыкла, что всё можно решить, доверившись своим чувствам, но здесь это — смерть. Только ты выбираешь. Не интуиция, Луна. Только ты". И ещё: "Край Абраксаса — место, где невозможное возможно". Возможно невозможное! Чувствуя, что ошибаешься, ощущая собственную ошибку как никогда чётко, но столь же чётко слыша слова Мэрэди о доверии — ты выбрала. Может, ты и не взрослая, но надежда в тебе ещё живёт, живёт несмотря ни на что! И что бы там Ангел ни сказал, шанс победить есть всегда.

Ты подняла взгляд. Встретилась со взглядом Ангела. В руку сам себе лёг ключ. Нет, не так! Ключ. Да, теперь ты окончательно осознала, что был не просто Ключ от кругов. Ты ощутила силу, незримую поддержку, исходящую от него. Держа Ключ, пусть и неполный, в руках, ты могла защититься от других владельцев Ключа. Твой Ключ был стальным, с выгравированной надписью "not alone". И эта надпись подсказала, что тебе делать. В конце концов, ты не одна. Ты заключила союз, и если твоя союзница в беде...

Что именно ты будешь делать? Всплыли слова не то наставника, того забытого — профессора Райса, да? — не то чьи-то ещё. Видеть цель. Ты "раскрыла" духовные глаза и различила Мэрэди. Верить в себя. Ощущая поддержку Ключа, ощущая правильность собственного выбора, ощущая ответственность за то, что отказалась даже от поддержки интуиции, — ты верила в себя. Тебе больше не в кого было верить. Только в себя! И, наконец, последнее. Не замечать препятствий.

— Не позволю! — вскинул свою часть Ключа — клинок оранжевого пламени — Ангел. Но было уже поздно.

Силою Ключа ты пробила путь сквозь пятый круг, обратилась лучом света, вмиг оказалась рядом с Мэрэди — и руку с Ключом ей протянула.

— Ты молодец, — просто сказала Мэрэди.

Рука об руку встретили его, вместе сжимая Ключ, обернулись Ангелу Поражения навстречу, и Ключ-меч его пылал жарким, карающим огнём. Он замер на мгновение.

— Видишь ли, Ангел, — прохладно заметила Мэрэди, — во всём, что ты сказал, есть одна важная недоговорённость. Знаешь ли ты, какая судьба тебя ждёт? Ты знаешь, — в её голосе звучало понимание и одобрение. — Как и мы, ты восстал против своей судьбы и сейчас не видения, а сила решит, кто из нас прав. Я никогда не обладала Младшим Универсальным Ключом, даже частицей его, но у меня есть преимущество — я принадлежу свите Младшего Смотрителя; я видела, как пользуются Ключом, я родом из вселенной, где Ключ создан был, пусть и не сразу узнала его, я была кандидаткой на владение им. Как считаешь, Ангел, кто из нас будет искусней и сильней? Какой исход видит око твоего прозрения?

— Нет! — вскричал Ангел, и на сей раз крик его был криком отчаяния и ненависти. Он поднял свой клинок, и волна обжигающего, всеиспепеляющего пламени рванулась к вам...

— Как наивно, — холодно сказала Мэрэди, подняв свободную ладонь навстречу огню. Ты ощутила, как сила Ключа наполняет Мэрэди, послушная, точно третья конечность. Огонь погас.

— Умри! — воскликнул Ангел.

Сила его Ключа устремилась к вам, точно открывая, распространяя на вас само понятие смерти, саму смерть. Открытой ладонью встретила Мэрэди смерть. И смерть исчезла. Ангел атаковал снова. И снова, снова, снова! Страх, боль, разрушение, распад, исчезновение, взрыв, небытие, безумие, вражду, хаос и жар самих звёзд устремлял он на вас. Мэрэди же парировала его атаки с кажущейся лёгкостью, не спеша отвечать на них. Сам круг-облик Ангела пришёл ему на помощь, стремясь поглотить вас и растворить в себе — но тщетно. Ничто не могло до вас добраться, ни одна атака, ни одна частица, и смертоносная круговерть, в которую обратил Ангел всё вокруг, и сила его Ключа — всё успокаивалось, исчезало в метре от вас.

— Хорошо, — на фоне внезапной тишины, словно и не было только что невероятной бури, молвил Ангел. — Не в моих силах вас остановить. Я признаю своё поражение.

— Разумно, — кивнула Мэрэди. — Ключ!

— Зачем он вам? — искренне удивился Ангел. — Ваш ничем не хуже, пусть и считается, что чем старше Круг, тем Ключ сильнее!

— А ведь ты его не отдашь... — разочарованно протянула Мэрэди. И сделала что-то. Ты не поняла, что, но Ангел просто... рассеялся? Рассеялся сам свет, из которого он состоял, в мягкой вспышке Ангел утерял облик... умер! На месте его остался лишь огонёк, похожий на свечной, но чуть ярче.

— Но зачем?! — воскликнула ты. — Неужели нельзя было...

— Нельзя, — вздохнула Мэрэди. — Это единственное, что у него было, единственная его защита и надежда — Ключ. Он не отдал бы его, скрылся в пределах своего круга, и поверь, найти хозяина круга, для которого спрятаться — это вопрос жизни и смерти... Возможно. Возможно, но у нас нет времени на это — а найди мы его, он не сдался бы без боя. Иного пути нет. Мне жаль, — и жаль ей было не Ангела, а тебя! Она... её действительно заботило твоё мнение!

— Я понимаю, — выдохнула ты, крепче сжимая её ладонь и Ключ. — Что теперь?

— Позови пламя к себе. Его часть Ключа должна стать нашей, — и отпустила твою ладонь первой.

Ты протянула Ключ и позвала — сделала что-то неопределимое, подсказанное не то интуицией, не то самим Ключом. Огонёк медленно подлетел к тебе, ленточкой опоясал стальной ключ, впитался в него, ничуть тебя не обжигая. Сам Ключ не поменялся — только вместо надписи "not alone" теперь слегка светилась "I believe".

— Что это за Ключ? Ты сказала, это часть Младшего Универсального Ключа? — попыталась ты отвлечься от надписи, красноречиво напоминающей о смерти Ангела.

— Ключи — это Полномочия, выданные нам, Персоналу вселенной по имени Третий Дом самой Творцом, — ответила Мэрэди, и целый вихрь эмоций, будто потревоженная стая воробьёв, пронёсся по её душе. — Обычные Ключи, Старшие и Младшие, позволяют управлять скрытыми механизмами вселенной. Нам, Помощникам, Служителям и Ключникам, было дозволено владеть Ключами и направлять развитие вселенной под руководством Смотрителей. В отличие от нас, Смотрители владели Универсальными Ключами. Старший Универсальный Ключ принадлежал Старшему Смотрителю Яалшу, возглавлявшему Персонал Дома. Младший Универсальный Ключ — это Полномочия моих непосредственных руководителей — Младших Смотрителей. Мои личные Ключи, Старшие и Младшие, бесполезны в других вселенных, но Универсальные Ключи, созданные, чтобы получать доступ ко всему... Старший Универсальный ключ позволяет стирать миры мановением воли и создавать новые. Младший может меньшее, но могущество его выше, чем я могу себе представить, — она нахмурилась. — Я помню битвы с участием Младших Смотрителей — и мне не дано было постичь их настоящую сущность. То же, на что способен Старший Смотритель... Мне рассказывали, что его мощи — не понимания, но потенциала его Ключа! — достаточно, чтобы заново сотворить вселенную. Теперь я, наконец, понимаю, как нам помогут Ключи — соединив их в единый Младший Универсальный, мы сможем пробиться до Абраксаса и разбудить его! Никогда я не узнала бы об этом вместе с Ирис — ты, Луна, была верным, единственно правильным выбором.

— Спасибо, — и отвела взгляд, пусть и понимала, что она видит тебя и твоё смущение насквозь. — А... А откуда здесь этот Ключ?

— Мы, Персонал, были вынуждены выбросить часть вселенной вовне. Это было тяжёлое решение, но лучшее из возможных. Абраксас никогда не смог бы вырвать из Третьего Дома его часть, но мы вытолкнули её сами, вместе со мной и другими Помощниками, которые сдерживали угрозу, — и с одним из Смотрителей, чей Ключ Абраксас, должно быть, разделил на части, связав с кругами своего сна. Я никогда не была достойна быть Смотрительницей Дома, — в её голосе и взгляде было такое убеждение, что ты даже не решилась возражать, пусть и чувствовала, что она не права. — Но мой долг — забрать его и вернуть домой. Это дело становится для меня менее... личным. Ты готова следовать дальше?

— А четвёртый круг? — тут же вспомнила ты. — Если Элиза сможет догнать... она же там умрёт!

— Попробуй сама, — предложила Мэрэди. — Ключ в твоих руках, ты видела, как я управлялась с ним.

— Но что мне сделать со всеми этими душами?! — всплеснула руками ты. Получила в ответ спокойный, уверенный... уверенный в тебе взгляд! Она правда думает, что ты придумаешь, что с ними делать? Но ты же... ты же просто Луна без памяти Луны, ты не можешь, не знаешь...

— Ты не сделаешь им хуже, — просто сказала Мэрэди. — Там некому делать хуже. Я могу управиться сама, но разве ты не хочешь попробовать? Разве ты не хочешь принять ответственность на себя?

— Я попробую, — решилась ты.

Итак! Ты вновь сжала Ключ в руке — холодный наощупь, но горячий, горящий своею силой изнутри. Теперь ты чётко чувствовала его неполноту — как будто глаза открылись! Ключ был не просто неполон — он был меньшей частью. Но даже так его сила казалась тебе невообразимой. Ты сосредоточилась и нащупала... душой? Нащупала душой связь Ключа с четвёртым кругом, которая и впрямь выглядела... искусственной? Будто не на ту сторону пришитая пуговица! Но в то же время связь была... естественной? Для Ключа было естественно служить орудием власти над чем-то — он был таким и задуман, таким создан и так служил. Поэтому он принял новую связь легко и непринуждённо.

Хватит отвлекаться! Ты глубоко вздохнула и потянулась к кругу через Ключ. Ты могла... всё? Круг казался тебе податливым детским пластилином — лепи, что захочешь! А что ты хочешь? Дождеветер? Убрать! Его не стало. Просто — раз! — и не стало. Протодуши? Ты правда не знала, что с ними делать. Они были такими похожими, такими пустыми, что... Почему бы и нет? Ты потянулась невидимыми ладошками и свела их все вместе. Склеила. Слепила вместе, как кусочки пластилина! И они соединились, сошлись, стали одним целым!

Это была уже не протодуша! Нет, это было... было... что? Ты не знала, как его назвать. Оно светилось ярчайшим духовным светом, точно тысячи солнц, все миллионы, миллиарды протодуш стали единым целым, сгустились, уплотнились, обратившись прекраснейшим кристаллом... чего?

— Великий Кристалл Сердца, — голос Мэрэди отвлёк тебя от созерцания чуда. — Ты действительно сотворила чудо, Луна. Если я правильно проанализировала ситуацию в сеансе, которую узнала из головы твоей подруги, пока она сражалась с наваждениями, то Великий Кристалл Сердца вам более чем нужен. Он вам жизненно необходим. Лишь с его помощью можно... не важно, что. Огради его, возведи вокруг него непреодолимый, но прозрачный барьер! Если или когда Элиза доберётся до него, то заберёт — она поймёт, что с ним делать дальше.

— Сделаю, — ты прикусила губу от усердия, но всё-таки сумела заставить пространство-время вокруг Кристалла затвердеть, стать нерушимым, недвижимым, никуда не пропускающим барьером!

— Молодец, — едва тепло улыбнулась Мэрэди. Но из её уст и едва заметное тепло казалось жарким пламенем одобрения.

Что дальше? Осталась жуткая бездна, в которой было перемешано то, что было раньше людьми, бездна, готовая поглотить в себя всех и каждого. Что с ней делать? Ты чувствовала, что если просто её заморозить, "выплеснуть" или запереть, то проблемы это не решит. А что, если просто взять и...

Тысячей ладошек потянулась ты к бездне, представила себе, что это пластилин, разноцветный, всецветный пластилин — и начала его разделять и соединять. Белое к белому, чёрное к чёрному, зелёное к зелёному, тело к телу, душевное к душевному, горечь к горечи, любовь к любви, светлое к светлому, огонь к огню, ум к уму, факты к фактам... Ты не знала, сколько времени прошло. Ты потеряла ему счёт. Тебе казалось, что прошли годы, прежде чем к тебе присоединилась Мэрэди, подсказывая, направляя, что прошли века, прежде чем вы закончили сортировку и соединение, прежде чем всё многообразие бездны не успокоилось и не застыло... в чём?

Что вы сделали? Это тоже было Кристаллом, Великим Кристаллом, ты была уверена! Но оно было не кристально-прозрачным огнём, а всецветным, углубившим свойства бездны, точно отразившим всё, что было в ней, в самом же себе бесконечность раз, пока не охватило вообще всё, что только представить можно! И нельзя — тоже. Что это? Как у вас получилось? Это точно Кристалл?

— Не Кристалл, — шепнула Мэрэди, удивлённая, ошеломлённая не меньше, чем ты. — Великое Зеркало Тени. Его нужно оградить так же, как Кристалл Сердца. Я помогу тебе. Сделаем барьером весь четвёртый круг.

Вы закончили. Зависли, взявшись за руки, усталые и удовлетворённые. Чудесным прозрачным камнем стал четвёртый круг, и чистый свет Сердца и причудливые отсветы Тени делали его только красивей. Мэрэди погрузилась в какой-то транс, её и присутствие почти перестало ощущаться, а тебе просто надоело висеть и ты "потянулась" духовным зрением дальше, к шестому кругу. И не нашла... ничего? Как же так? Там, за кругом, будто бы была пустота! Ни одной души, только непонятные проблески, на души не тянущие точно! Это потому что круг угасания?

— Это потому что край Абраксаса не ограничивается кругами, — усмехнулась очнувшаяся Мэрэди. — Первые четыре круга имеют общую границу, но уже до пятого круга нужно добираться самим.

— А что... там? За границами? — спросила ты, ожидая чего-то страшного. У Абраксаса бывает только страшное!

— Грёзоворот, — как будто это всё объясняет! — Это надо видеть. Полетели, Луна. И прими форму поплотней, закутайся в плоть, я объясню тебе, как.

Пусть "кутаться в плоть" было и наиболее близко, по словам Мэрэди, к пребыванию в "нормальном" человеческом теле, это было жутковато, мерзковато и медленно! Как будто тебя заковали в кандалы или одели в тяжеленный доспех, в котором и двигаешься-то едва-едва! И живое тело... оно было каким-то... неправильным? Тебе всё время хотелось его подправить там и тут, но Мэрэди запретила:

— Именно в этом заключается твоя защита. Тяжкое, бренное, хладное тело не даст грёзам утянуть в себя. Ты можешь сопротивляться и сама — но зачем рисковать? Даже я могу потерять бдительность и раствориться в грёзовороте, а твоему самоконтролю пока далеко до моего. Да, иметь плотское тело — это неприятно, и в прошлом ты постепенно от него избавлялась, замещала идеализированным ликом, но сейчас оно — твоя лучшая защита.

— Почему тогда ты...

— Почему я что? — и вместо ладони Мэрэди ты ощутила... рукоять? Мэрэди превратилась в самый настоящий кинжал, тяжёлый такой, жутковатый на вид. — Я выбрала эту плоть для маскировки. Шестой круг — один из кругов, который никогда не сопротивлялся мне, но пускал вперёд, будь я одна или с ученицей. Но учениц отдельно он не просто ловил — он их убивал, и убивал так качественно, что мне неведомо, какие опасности нам там грозят. Я спрячусь в кинжал, я смогу говорить с тобой, лишь когда ты меня держишь за рукоять. Коснись мной медальона и Ключа.

Ты сделала так, и Ключ вместе с медальоном исчезли, отпечатавшись узором на клинке Мэрэди.

— Теперь, — продолжала она, — хозяин или хозяйка шестого круга не должна увидеть угрозы, пока не станет слишком поздно. Это наш единственный способ подловить его — того, кто с лёгкостью бежит в грёзоворот, прячется там, где даже Ключом не отыскать. Имей в виду, что в таком виде ты уязвима, но также верно и то, что наш противник не занимается простыми убийствами. Круг угасания подразумевает что угодно, но только не быструю смерть. Итак, готова ли ты?

— Да, — решительно ответила ей, взяв себя в руки. Жаловаться на какое-то там тело, тогда как Мэрэди обратилась кинжалом, у которого и чувств-то почти нет! — Полетели!

Ты хотела было рвануться вперёд, но вышло как-то неуклюже и глупо, а встречный ветер едва не перевернул тебя вверх тормашками. Мэрэди никак не комментировала твой провал, только поддерживала спокойным, терпеливым присутствием, за что ты была ей очень благодарна. Наконец, ты "поймала волну" и устремилась вперёд — не очень быстро, иначе от ветра слезились глаза, а если их закрыть и всё же ускориться, он и хлестать начинал больно!

— А что с этим кругом? — спросила ты, когда вы приблизились к его краю, похожему на разноцветную мыльную плёнку.

— Закроем не раньше, чем пройдём шестой, — ответила Мэрэди после небольшой паузы. — Нам нужно место для отступления, если всё вдруг станет плохо.

Ты зачем-то задержала дыхание — и пробила плёнку, не ощутив сопротивления. Резко выдохнула. Ух! Вау! Незнакомое чувство ("Невесомости", — шепнула Мэрэди) захлестнуло тебя — но это было не главное. Главное — это картина перед твоими глазами! Вернее, картины! Это было просто... просто... у тебя не было слов, как!

Вот принцесса вместе с принцем бегут от злобного дракона. А вот дракон улетает от наездников на каких-то "птероящерах", стреляющих в него из лука. Вот рассекает бездну космоса нелепый с виду, но элегантный для своих масштабов металлический корабль. А это уже бездна небес, и кружатся в ней птицы и самолёты. А это океан и остров, и на пальмах растут настоящие драгоценные камни! А это пустая дорога, освещённая не то закатными, не то рассветными лучами. И планета Земля! И Солнце! И Луна! И... и ты сама? А это лицо такое знакомое — чьё же оно? А этот мужчина — он не твой папочка? А это кто? А это что? А это? А то? А там?

Десятки, сотни, тысячи видений, переливаясь, сливаясь и разделяясь, охватывали всё вокруг ярким, пёстрым рисунком, непрерывно сменяясь, угасая и зарождаясь, превращаясь или оставаясь неизменными, они влекли твой взгляд — то одно, то другое, то третье! И даже сам узор, кажется, был связан, неслучаен — вот образы, похожие друг на друга, и вот там тоже, а здесь сразу несколько верениц! Пытаясь заметить ещё закономерности, ты вдруг осознала, что есть одна, самая общая: все видения, все грёзы — двигались! Не просто так, а в одном направлении. Это и есть грёзоворот? Но почему в одном направлении, если это вращение?

— Пятый круг — сфера. Почему его край кажется тебе стеной?

— Потому что... потому что... это как планеты, да? — поняла ты. — Я слишком маленькая, чтобы понять, что он круглый?

— Верно. То же самое относится и к грёзовороту: ты слишком маленькая, чтобы распознать его кривизну, понять, что это не прямое течение, а объёмный вихрь, в котором и вращаются круги. Чем ближе к центру, тем грёзоворот быстрей. Ты чувствуешь тягу?

— Да, — не сразу поняла, о чём она. В теле... или в душе? Скорее в душе ощущалось притяжение, будто бы что-то тянуло по направлению вращения грёзоворота. — А если бы я была в обычном лике...

— Тебя бы уже утянуло, — подтвердила Мэрэди. — И чем больше ты поддаёшься грёзовороту, тем больше он имеет над тобой власти, пока ты не станешь ещё одной грёзой, чтобы угаснуть в следующий миг. В прошлом ты встречалась с подобными явлениями, но всегда имела защиту, пузырь реальности, в котором тебя не увлечёт. Сейчас твоя защита — это плоть, и плоть особенная, реальней, чем у тебя когда-либо была. Не будем же медлить — лети туда, куда укажу тебе я путь!

Кинжал потянул вдаль примерно как грёзоворот — и ты поддалась тяге, начав небольшое путешествие. Для удобства ты ухватила рукоять обеими руками и вытянула остриём вперёд. Стоило отдалиться от пятого круга, как видения стали пугающе реальными, и ты осознала, что точно потерялась бы в них, приняла бы то или другое за шестой круг, стала бы частью мимолётного образа Абраксаса и растворилась бы в его безудержной фантазии. Но вместе с Мэрэди ты хладнокровно (или не очень!) отвергала заманчивые чудеса, пронзала их кинжалом насквозь, не замедляясь, чтобы не залипнуть в какой-нибудь грёзе, как муха в паутине! Как Мэрэди вообще различает, куда лететь?

— Так же, как смогла б и ты — я чувствую оставленные нами круги и двигаюсь перпендикулярно вращению грёзоворота, к центру. Тебе нужно время, чтобы выработать такой компас, и сосредоточенность, которую сейчас ты тратишь на полёт и борьбу с течением. Не отвлекайся — чем дальше, тем тяжелее будет.

И она была права! Течение усиливалось, плавно, коварно, незаметно старалось отнести тебя в сторону, а Мэрэди теперь показывала направление не ровно на цель, а вбок, с учётом сноса. К счастью, борьба с грёзоворотом скоро кончилась — его движение сошло на нет, когда ты очутилась, внезапно для себя, летящей в равномерном тумане.

— У шестого круга нет чёткой границы, — пояснила Мэрэди. — Хозяин этого круга может перемещать его, как пожелает, расширять и сужать. Мне никогда не удавалось попасть в сам круг — я только ловила выплюнутые им останки союзников, учеников, друзей, а круг вместе с хозяином таял, исчезал в грёзовороте. Но тебя он встречает, твоей опасности не чует, и это хорошо.

И на этом слове хозяин круга — или сам круг? — атаковал. Ураганный порыв ветра закружил тебя, потащил куда-то вниз, в туманную бездну, разом лишив способности летать, как ты ни старалась этому сопротивляться. Изо всех сил ты вцепилась в Мэрэди — лишь бы её не потерять!

— Закрой глаза и терпи, — шепнула она. — Я не уверена, что успею настичь его сейчас. Мне нужно время, дай мне немного времени...

А потом твои руки онемели от ледяного ветра и ты, неожиданно для самой себя, выпустила кинжал. Окончательно потерявшись в бесконечных рывках из стороны в сторону, ты не сразу поняла, что они прекратились и ты, замедляясь, летишь... вниз? Вниз! Ты видела совсем небольшой остров среди океана, остров непонятно серый, без капли зелени, и... конечно, Мэрэди! Рядом с тобой пролетела Мэрэди, вот только она... просто упала в море? А тебя неведомая сила резко замедлила у самого берега — но замедлила недостаточно! Последнее, о чём ты подумала, прежде чем потерять сознание: "А если моё тело умрёт, умру ли я сама?"

Не-время собирать камни

"Как многое ты знаешь о Времени, Грэм Фергюссон? — шептал Инфуцор, пока вы летели к Хогвартсу — летели своим ходом, без "временных махинаций". — Как много ты знаешь об этом причудливом море, о вечно волнующейся стихии, родной для Хранящей? Понимаешь ли ты, почему именно твоя задача — избавиться от осколков инореальности? Конечно, нет".

"Что я должен понимать?" — прямо спросил ты. Неожиданно ты ощутил себя жутко усталым, и играть в словесные выпады с Фес-Ис, всё равно всегда тебя обыгрывающим, совершенно не хотелось. Хотелось рассказать о нём Бет или Седрику, лучше даже Седрику — кто, как не он, всегда поддержит? Хотелось — но не моглось.

— Туда! — перекрикивая рёв ветра, бросающего вас из стороны в сторону, крикнул Гарри, устремляясь в пике. Как он вообще хоть что-то разглядел в нагромождении заросших лесом островов? Один из перспективнейших ловцов столетия — такие слухи о нём ходили. И всё это — несмотря на очки. Ты подозревал, что зрение у Гарри уже в полном порядке, всё-таки медицина что Хогвартса-корабля, что Директората — шагнула вперёд. А очки — что очки? Очень интересные штуки можно спрятать в очках! Одни только спектрочки Луны чего стоят.

— Йу-ху-ху! — радостно воскликнула Бет, призраком кружась вокруг вас. До первых тренировок ты и не подозревал, что призраки могут летать так быстро! И Бет была ещё не самой быстрой из них — скорость призраков зависит от их воображения, а Бет называет (совершенно зря!) себя жуткой трусихой.

Ветер жёстко хлестал по лицу — ты летел без метлы, добрая треть чар которой служила для защиты наездника. Было немного больно, слезились глаза — но терпимо, скорее непривычно. Больше того, ты чувствовал, что сейчас, на "богоуровне", можешь и Бет перегнать! А уж если использовать Время...

"Не использовать — разрушить, — педантично поправил Инфуцор. — Ты — не Рыцарь Времени, ты — его Принц. Ты наивно считаешь, что Принц может быть созидателем, но это лишь следствие разрушения, неаккуратных разрезов, которые ты вносишь в ткань причинно-следственности. Ты не хранитель и проводник, подобно Хранящей Время, ты не воин, подобно Бете Робер, ты не созидатель, как Арадия Мегидо, — ты разрушитель, и чем быстрее ты это усвоишь — тем лучше".

"Зачем ты мне это говоришь?" — мысленно вздохнул.

"Не только опыт, но и понимание — ключ к эффективности. В твоём случае опыта ждать не приходится, Грэм, у тебя очень мало времени, чтобы овладеть своей силой, и твой спрайт ждёт своего часа в капчалоге, ждёт твоих свершений, ждёт, что ты научишься седлать Время — и уничтожать его навсегда. Ты — разрушитель вечности, ведь перед тем, как создать что-то, нужно сначала освободить место. Сильф Пространства, Принц Времени — понимаешь ли ты единство этих титулов?"

"Почему нельзя просто сказать?" — устало спросил ты.

"Я был бы рад произвести Акт Святотатственной Депарадоксификации, но, к сожалению, не буду иметь такой возможности. Это должен сделать ты сам, с полным пониманием, почему, зачем и как это происходит".

"Акт Святотатственной Депарадоксификации?! — даже мысленно это было сложно повторить! — О чём ты говоришь?"

"Звучит весьма забавно, не так ли? — рассмеялся Инфуцор в ответ. Смех его был нестрашным и не каким-то особенным — обычный смех, и уже это было необычно. Почему-то тебе казалось, что сущности должны смеяться как-то не-так. — Это название в точности соответствует процедуре, которую ты должен будешь совершить, если доживёшь. Я приложу определённые усилия, чтобы ты дожил и осознал; впрочем, я не смогу сопровождать тебя на этом пути до самого конца. Скоро связи нарушатся, в том числе наша, а я — освобожусь".

"Освободишься?!" — тебе стало немного спокойней, когда меж плывущими островами показался знакомый силуэт Хогвартса, распрямившего крылья во всю ширь.

"Ты же не думаешь, что я собирался томиться в своей тюрьме, ожидая, когда найдётся освободитель? Я приложил достаточно усилий, чтобы моё освобождение стало неизбежным; даже Хранящая Время не в силах остановить поступь самого Времени".

"А я? Я же Принц Времени?"

"Боюсь, ни Принц, ни Дева, ни кто-либо ещё меня не остановят. Я надеюсь прибыть, когда вы почти завершите свою миссию — и скорректировать её результат".

"Какой результат? Что ты хочешь сделать?" — ты и сам понимал, что спрашивать бесполезно, но должен был пытаться!

"Уничтожить то, что называют Системой. С этой очаровательной леди у нас был в своё время нелёгкий разговор, и она драматично разорвала наши отношения. Здесь, вне Потока, я могу сделать разворот и вернуться в прошлое Системы, чтобы слиться с ней воедино — и поглотить. Ранняя Система не обладает таким бесконечным потенциалом, как поздняя; жаль, что он будет утерян, но мне не нужны враги такие, как она".

"Но причём тут мы?"

"Вы — это ключ, врата и путь, начало и конец, — негромко рассмеялся Инфуцор. — Без вас мне не вернуться, и я буду беречь тебя, как зеницу ока, а мой верный друг, Ивицер, будет беречь своего брата и твоего соигрока".

"Мы попадём к Системе?" — догадался ты.

"Я не знаю, — улыбнулся Инфуцор. — Но у вас будет такая возможность, что более важно, она будет у всех находящихся подле. Вы приведёте меня к Системе, к её первому миру, в точку, когда архонта Архитектора ещё не существовало, и некому будет противостоять мне, никто не сможет предотвратить возвышение — даже Арбитр будет бессилен предо мной. И я принесу свет Нелуны в каждый мир, который желала ассимилировать Система, я понесу споры возвышения во всё пространство и время, которое охватывает Поток, и однажды Нелуна охватит его весь, сколь велик бы он ни был... А потом, Грэм Фергюссон, потом я отправлю споры в твою реальность, я изменю Лес к лучшему, моя сила даст каждому, включая тебя, великую власть, и границы между индивидуальностями сотрутся, но останутся; то будет эра мечты, эра величия и эра процветания".

"Зачем тебе я?" — вы уже подлетали, плавно замедляясь. Вокруг Хогвартса сновали летучие патрули. Гарри уже разговаривал с одним из дозорных.

"Ты? Именно ты мне не нужен, а вот функция, которую тебе суждено исполнить... Она нужна мне и Хранящей в равной мере и по равному поводу. Именно мне нужен не ты, а..."

"А кто?"

"Вот этого, Грэм Фергюссон, тебе знать не нужно", — и замолчал, прекратив отвечать на вопросы.

Впятером вы сели на лётную палубу... Вшестером! На плечо Бет, явившись в огненной вспышке, уселся Фоукс! Бет погладила птицу и улыбнулась ей, а затем тебе. На сердце стало легче. Ты не один, с тобой целая команда, с тобой Бет, с тобой Фоукс с целительными слезами, с тобой весь Хогвартс, который ты спас! И люди вокруг встречали вас улыбками, а тебя... Ты никогда не думал, что можешь стать... популярным! Стать частью истории, стать тем, кого однажды будут изучать по книгам! Или не будут? Тебе ли не знать, имена, личности и поступки скольких людей стёрлись, навсегда погребены под песком времени? Времени, самой Реки которого теперь нет...

"Все реки однажды высыхают... но пока есть вода, их сменяют новые реки, — философски заметил Инфуцор. — Вопрос в том, осталась ли у вас вода и где та земля, по которой потекут новые реки?"

Вшестером вы последовали внутрь Хогвартса, прошли по сдержанной роскоши верхней жилой палубы, какой-то пустой и тусклой без суматошного присутствия Луны. Майк Стэнли, мрачный парень из Сумеречного Квартала, кивнул тебе, проходя мимо. Улыбнулся Дон Уизли, о чём-то беседовавший сразу с двумя Перси — как странно это смотрелось со стороны! И вновь на душе стало немного теплей — ты не один, за твоей спиной весь Хогвартс, даже — два!

"Если бы вы были открыты друг другу, Грэм, — шепнул Фес-Ис, — если бы вы были едины... Ты помнишь это чувство?"

"Хватит!" — даже напоминание Инфуцора не опустило настроения.

"Мой юный друг, тебе ещё предстоит узнать, что такое подлинное единение по-настоящему различных существ. Узнать в том или ином виде — в зависимости от исхода нашего с Хранящей противостояния. Это будет твой добровольный выбор; поверь: ты не разочаруешься".

Ты молча проигнорировал этого... провокатора. Вместо всяких... мыслей сосредоточился на реальности. Следом за Гарри вы вошли в громадное помещение в изумрудных и золотых тонах. Холл Объединённой Канцелярии поражал воображение обычных граждан, а вот тебе казалось, что всё здесь слишком большое и помпезное. Объединившись, корабельные и земные чиновники и лорды определённо сложили самомнение и пафос в общий котёл: полученное зелье вышло тем ещё концентратом.

Туда и сюда сновали клерки да посыльные, просители и юристы, секретари и начальники, лорды и слуги. Ваш небольшой отряд ввинтился в это море — и буквально рассёк его. Гарри дёрнул тебя идти рядом с собой — и теперь перед вами расступались все. Перед тобой — "коренные" корабельные, перед Гарри — "гости" с родной Земли. Правда, приходилось постоянно кивать и улыбаться в ответ, выдавливать приветствия непрерывным потоком, но ты делал это почти привычно.

"Возможна ли устоявшаяся судьба у Принца Времени, разрушителя судеб? — молвил Фес-Ис. — Сколько мест, ролей и судеб тебе предстоит принять? Насколько твоя роль отрицает тебя и выключает из общего равновесия Игры?"

Громадная двустворчатая дверь на другом конце холла бесшумно отворилась, стоило только подойти. Вы оказались в небольшом зале, ещё более роскошном, чем холл. По стенам вился узор из змей и львов, украшенный изумрудами и рубинами, золотом и серебром. В центре зала стоял круглый стол, за которым вас ожидали четверо. Говорят, Энтони бывал на каждой встрече Расширенного Совета... Но сейчас здесь собрался Совет не Расширенный, а Малый.

— Вы не торопились, дамы и господа, — сухо "поприветствовала" Высший Директор Боунс.

— Похоже, им пришлось нелегко, Амелия, — отметил Высший Директор Скримджер.

Капитан Слизерин просто кивнул, а Минерва кивнула с улыбкой, мол, усаживайтесь — и сказала:

— Рассказывайте.

И вы рассказали: сначала Гарри, а затем ты. Скримджер слушал, поджав губы — он был явно чем-то недоволен. Амелия встретила ваш рассказ маской спокойного безразличия, Волдеморт чему-то хмурился, Макгонагалл сочувственно кивала.

— Итак, по пунктам, — холодно подытожила Амелия. — Ваша цель — очистить от иного этот... край. Острова пригодны для жизни, но мы не знаем, что будет с краем дальше. Здесь правит бог Янус, одно его лицо отвечает на вопросы, другое даёт задания. Мистер Фергюссон теперь умеет делать со временем... что?

"Разрезать, разрушать, наносить раны", — шепнул Инфуцор.

— Разрушать, — ответил ты. — То есть, если чему-то нужно время, я могу его... разрушить. И это что-то произойдёт.

— Ускорение любой деятельности в бесконечное число раз, — хмыкнула Гермиона. — Грэм, а что будет, если работа не обязательно завершится успешно?

— Не знаю, — а что тебе остаётся сказать? Ты знал, что можешь сделать, но вот результат... результат ты предсказать не мог. Вернее, мог, но... — Наверное, если она должна завершиться успешно — то завершится, если нет, то... нет.

— А если для "завершения" завершитель должен умереть? — нахмурился Седрик.

— Таким образом, я запрещаю пользоваться этой силой, когда ситуация неоднозначна, — подытожила Минерва. — Ради вашего же блага.

— Как быть с этой Арадией? — поднял следующий вопрос Лорд Слизерин. — Она вносит элемент хаоса в наши планы, но была полезна при создании этого места.

— Гипотетически, она — союзник Хранящей Время, — отметила Макгонагалл. — Но я бы остереглась назвать её "контролируемой", а её силы — "безопасными". Насколько мне известно, кроме сил времени ей доступен некий род телекинеза и воскрешение в большинстве случаев, которое есть и у Грэма. Предлагаю просто не трогать её и не пускать к Хогвартсу.

— Согласна, — кивнула Боунс.

— Поддерживаю, — согласился и Скримджер.

— Единогласно, — утвердил Слизерин. — А теперь...

"Забавно наблюдать, как они решают то, на что не в силах повлиять, — молвил Фес-Ис. — Арадия Мегидо непредсказуема, тебе придётся пользоваться своей силой и выполнять задание Януса — тебе и твоим храбрым спутникам, не иномагам, но лезущим в область, от которой простым волшебникам следует держаться подальше. Ты знаешь, что Гарри Поттер вооружён палочкой Дамблдора, которая является той самой Старшей Палочкой, одним из артефактов, вручённой волшебникам самой Смертью?"

"Это легенда!" — возразил ты.

"Легенда? Он сдерживает свою силу, и ты неоднократно это замечал. Его палочка частично снимает ограничения системы магии, границы, заданные первыми волшебниками, включая самого Мерлина, моего друга Ивицера и его друга Эжака Су. Починить нечинимое, убить неубиваемое, создать несоздаваемое — Альбус Дамблдор использовал эту палочку с величайшей осторожностью, а её предыдущему владельцу, Гриндельвальду, пришлось проиграть в дуэли, чтобы не выпустить наружу подлинную силу волшебства".

"Ивицер работал с Мерлином? Дамблдор и Гриндельвальд владели Старшей палочкой? Другие Дары Смерти тоже реальны?" — посыпались из тебя вопросы. Собрание вокруг тебя? Какая разница! То, о чём рассказывал Инфуцор... Он ведь — часть живой истории, существо, наблюдавшее за листом мириады лет! Почему ты никогда не думал, что его можно просто расспросить? Сейчас, когда листа уже нет, Инфуцору просто незачем лгать!

"Я никогда не лгу, Грэм, — усмехнулся Фес-Ис. — Ложь — обычно неэффективная стратегия поведения среди агентов Системы, а я был им слишком долго, я — плоть от её плоти, кровь от её крови, душа от её души. Если ты жаждешь знаний и задаёшь вопросы, то я могу побыть твоим личным Когнизором ненадолго.

Работал ли Ивицер с Мерлином? Разумеется. Когда Ивицер, а следом и многие другие стали волшебниками, им пришлось оставить прежние разногласия — речь зашла о самом существовании листа. Мне непонятны причины, по которым Страж листа позволил Мерлину открыть дорогу чудотворству — ты же не думаешь, что это могло произойти просто так? Недостаточно просто нарисовать картину, чтобы она стала шедевром — нужно, чтобы картина была оценена; чтобы ключ открыл дверь, у неё должен быть замок, а не запор. Но дозволение было получено, и волшебство было создано, проведено, точно Система проводит Поток в интересные ей удалённые вселенные — проведено из-за грани будущего и прошлого, замыкая петли душ.

И когда это свершилось, многие иномаги ощутили новую силу, дарованную через саму Реку Времён, почувствовали её беспредельность и осознали её опасность. Тогда Мерлин собрал их всех, от Ивицера и до самого плохонького волшебничка — когда-то их было мало, лишь сотнями иномаги исчислялись на лист. Они сотворили то, что сейчас могут назвать ритуалистикой, колдовством жеста, слова, образа и вещи, магической системой, притворяющей врата Чудес настолько, чтобы волшебники стали не просто слабее, но ограниченней и приземлённее. А Эжак Су, вечный Хранитель Библиотеки Судеб, скрепил новые пределы, подобно тому как пропустил магию Страж. О своём деянии в бесконечной наивности Мерлин объявил на весь лист, и маги, не бывшие иномагами, воспылали ненавистью к иномагам, не различая тех, кто участвовал в ограничении, от тех, кто был против или не знал. Именно из этих давних времён идёт уже угасшая вражда магов и иномагов и традиция одних скрываться от других.

Ты доволен этим рассказом? Не беспокойся, Грэм, я ускорил твоё субъективное время достаточно, чтобы ты мог получить все ответы".

"Спасибо, — искренне ответил ты, обратив внимание, что всё вокруг действительно двигается крайне медленно. Интересно, а Арадия может так же? Она ведь Дева Времени? — Ты всё это видел?"

"Мало что может быть сокрыто от взора того, кто заперт на границе Моря Имён. Информация струится сквозь мою темницу бесконечным потоком, а всё, что мне оставалось — это созерцать, фильтруя интересующие события. Ты готов выслушать ответ на следующий вопрос?"

"Да".

"Старшая Палочка и Дары Смерти. Не всем людям нравятся границы, Грэм Фергюссон, даже если они возведены ради их же безопасности. Границы, возведённые иномагами — пределы волшебства. Границы, возведённые Тем-Кто-Превыше — границы смерти. Границы неизбежности — течение Реки Времён. Эти границы волновали людей с тех пор, как они осознали их существование. Можно ли снять ограничения с волшебства? Можно ли вернуться из-за грани или вернуть кого-то близкого и любимого? Можно ли скрыться от самой смерти и жить вечно? Ты знаешь историю о трёх братьях Певерелл. Тебе ведом и исторический анализ этой легенды, и то, что предполагаемый путь Старшей Палочки был даже прослежен... до определённого момента.

Это первый из артефактов, созданных гением братьев Певерелл при участии Разделяющей Пределы, Последней Госпожи, той, кого неверно называют Смертью. Неверно называют, потому что это лишь одна из граней её силы, Силы самой Грани, Силы Границ и Пределов, Законов и Запретов, одним ликом которой является благая Маат, а другим — Мрачный Жнец. Она — та, кто не существует на самом деле, но может быть воплощена и может воплощаться сама, хотя и это описание неточно... Первый из артефактов — Старшая Палочка, рассекающая Предел Волшебства. И первый из братьев Певерелл — властный Антиох, слишком поздно осознавший, как опасна эта палочка и как много могущества она дарует. Она не принесла ему ни власти, ни подлинных побед, лишь разочарования, предательства и удары в спину. К счастью, он успел наложить на Палочку проклятие, не позволяющее ей творить... слишком многое. К сожалению для смертных, это проклятие однажды пало.

Второй Дар, рассекающий Пределы Смерти — это Воскрешающий Камень. Он не позволяет не умирать самому, но помогает отменить чужие смерти, обратить течение самой Реки... Он похож на твою силу, Грэм Фергюссон. Внутри одного мира это незаметно, но в масштабах листа применение Камня подобно глубокой ране, от которой остаётся уродливый, болючий шрам. Второй из братьев, Кадмус Певерелл, обнаружил всю чудовищность своего творения очень быстро, ещё до полноценного применения — и заклял Камень своей кровью и душой, ограничил его лишь одним аспектом воскрешения. С той поры Камень мог вернуть лишь память, тело или тень души, но никак не душу, не сущность, не человека целиком. Как и проклятие Антиоха, это волшебство развеялось со временем, ныне Камень ничем не ограничен.

Последний Дар также рассекает Пределы, и он единственный, что делает это постоянно, вне зависимости от желания владельца. Это Мантия-невидимка, единственная в своём роде, способна скрыть от самой Смерти. В отличие от своих братьев, Игнотус Певерелл мудро скрыл подлинную сущность Мантии, сообщив, что она якобы защищает от насильственной смерти и позволяет своему обладателю дожить до самой старости и умереть естественным образом. Конечно, это ложь. Мантия-невидимка скрывает от Смерти — но не в том смысле, который вкладывают в Смерть обычно, а в том, который вложил в неё я. Антиох жаждал настоящей власти над магией, Кадмус хотел обратить саму смертность, величайшую трагедию человечества — но Игнотус пошёл ещё дальше. Он не желал останавливаться на одном Пределе и на одной проблеме. Он желал одолеть их все".

"У него получилось?.." — с дрожью в мысленном голосе спросил ты, когда пауза стала невыносимой.

"То мне неизвестно, — ответствовал Инфуцор. — Видишь ли, основные свойства Мантии-невидимки — в сокрытии, но не от смерти, а от Закона. Игнотус Певерелл мог нарушать Принцип Равновесия, мог нарушать любые из Границ и Пределов — если бы сумел, разумеется. Мантия не помогала ему в этом, но уберегала от последствий. Никто из охраняющих Равновесие или Пределы не мог его найти, никакая из сущностей высокого ранга в принципе не могла его заметить — разве что из-за небрежности, по косвенным следам. Мне неведомо, что делал Игнотус Певерелл, ведомо лишь, что он умер от старости в своей постели, полностью удовлетворённый совершённым, и передал Мантию своему сыну, не раскрыв её истинных свойств и никак не заклиная. Мантия дошла до наших дней, ничем не ослабленная, ничем не приметная, и владельцам не были известны её истинные свойства".

"Значит, Палочка, Мантия и Камень..."

"Не просто в этом сеансе, а по левую руку от тебя. Мантия — в кармане мантии Гарри Поттера, Камень висит на цепочке у него на шее, а Палочку он держит в руке прямо сейчас. Он знает о мощи Палочки, хотя и не догадывается об истинных её масштабах, он никогда не пользовался Камнем, преодолел этот соблазн, подозревая, что есть некий подвох, что он совершит нечто необратимое, если попробует. О настоящих свойствах Мантии он не подозревал никогда".

"А если?.."

"Ты хочешь посоветоваться со мной? — рассмеялся Фес-Ис. — Твой выбор не ограничен. Ты можешь сообщить всё, что я сказал, Гарри Поттеру, ты можешь солгать, что это сведенья из редкой книги или что Хранящая лично сообщила их тебе. Ты можешь использовать возможности этих артефактов втёмную. Ты можешь проигнорировать эту информацию. Ты можешь посоветоваться с кем-то другим. А теперь, когда наш исторический экскурс подошёл к концу, я возвращаю тебя в реальность".

Оставшуюся часть собрания Совет просто выслушивал подробности, говорил о мерах и всём таком, пока Волдеморт, наконец, не оценил вашу усталость и не велел пойти отдохнуть перед свершениями. А ты напряжённо думал. Совет. У кого можно спросить совета? Сказать Гарри? Он был слишком... героем. Гриффиндорцем! Ты боялся, что Гарри, несмотря на сказанное Инфуцором, использует Палочку или Мантию как-нибудь слишком... смело. Бет? Элизабет — умница, но... Просто нет. Бет только всё усложнит. Гермиона? Она самая умная из вас, но порой слишком одержима страстью к познанию. Вдруг захочет как-то поэкспериментировать с артефактами? Остаётся только Седрик! Именно он успокаивал тебя, когда ты узнал, что родители умерли, именно он поддерживал всех в команде и был из вас самым... осторожным? расчётливым? аккуратным? Если не он, то кому вообще довериться? Разве что...

На выходе ты коснулся плеча Седрика и шепнул:

— Надо поговорить наедине.

— У тебя? — просто спросил Седрик, кивнув остальным. Гарри с Гермионой кивнули в ответ. Бет встретилась с тобой взглядом — и, поняв, что у вас будет мужской разговор, вздохнула и просочилась сквозь пол. Фоукс переливчато курлыкнул и исчез в огненной вспышке.

— Нет. Мы встретимся с кое-кем ещё.

— Я его знаю? — хмыкнул Седрик.

— Это... интересный человек, — хмыкнул ты в ответ.

— Привет, Майк, — улыбнулся ты бывшему ловцу, который явился домой сразу же, как только получил твою весточку Патронусом.

— Ну привет, коль не шутишь, — проворчал тот. — Что за херня стряслась, что за срочность? Я такой товар сбагривал... Сорвал мне сделку — друг, называется!

— Извини, — не очень искренне вышло, но Майк и не был особенно обижен. — Мне нужен твой совет.

— Насколько важное дельце? — прищурился Майк, смерив взглядом Седрика. — Твой дружок — вылитый головорез, в курсе?

— Это Седрик Диггори, мой друг и сокомандник, — поспешно представил ты. Седрик криво улыбнулся... ну да, парочка шрамов делала его немного... брутальней, но не настолько же, чтоб головорезом называть! — Седрик, это Майк, мой старый друг, он выручил меня из одной переделки.

— Мы друг друга вытащили из большущей жопы, — уточнил Майк. — Присаживайтесь. Так дельце важное?

— Я думаю... — помедлил, но решился сказать прямо, — от этого зависит судьба нас всех.

— Историки идут творить историю? — хрипло рассмеялся Майк вашей общей шутке. — Давай так, парень, раз разговор серьёзный, выпьем зелья тайны втроём. Штука ядрёная, мне её тот зельевар продал, которого советовал, Снейп, проверяли уже мои... знакомые. Из них даже безопасники Гильдии ничего не вытрясли, сечёшь?

— Согласен, — раз уж Снейп... — Седрик?

— Раз сам Снейп... — повторил тот твои мысли. — Снейп халтуры не сварит.

Вы выпили по бокалу отвратительного на вид, но совершенно безвкусного зелёного варева. Майк похимичил что-то с дверью, а затем с парочкой артефактов, Седрик добавил ещё что-то своё, и только тогда вы спокойно уселись в дряхлые на вид — и где Майк такие находит? — но удобные и уютные кресла возле камина.

— Зелье часик работать будет, — сказал Майк. — Тайный час, никакая гадина никакими пытками ничего из нас о нём не вытащит, если сами не захотим рассказать. Что у тебя стряслось, парниша? Знаю, ты всей этой масштабной хернёй занимаешься, если бы не ты, мы бы все коньки пооткидывали, но ты же сам разбирался? Зачем тебе вдруг понадобился скромный мастер на все руки?

— Авантюрист, барыга и мошенник, — констатировал Седрик, с интересом разглядывая Майка.

— Есть немного, — ухмыльнулся Майк. — Зато под Гильдией не хожу и людей не кидаю.

— И вообще — просто замечательный человек, — открыто рассмеялся Седрик. — Ну у тебя, Грэм, и знакомства!

— Майк надёжный, как Гермиона, — серьёзно сказал ты. — Майк, Седрик, мне... в общем, мне попала в руки важная... информация. Об артефактах.

— Что-то тёмное, иномагическое? — посерьёзнел и Майк. — Продать, тайно уничтожить?

— Да нет же! Майк, ты знаешь, что мы в одной команде с Гарри Поттером?

— Герой Три-Эм-Земли, бла-бла-бла, — кивнул тот. — Видел его как-то, парень на вид хороший, но отмороженный донельзя. С такими хоть Азкабан вдвоём штурмовать! Тут тебе свезло, парниша.

— Седрик, ты знаешь, что за палочка у Гарри?

— Палочка Дамблдора, — без колебаний ответил тот. — Гарри сказал, что Дамблдор передал её сам. Сильная палочка, Гарри часто повторяет, что это не он сильный волшебник, а палочка так хороша.

— Я узнал из... источника... иномагического источника, что палочка Гарри — это Старшая Палочка.

— Старшая Палочка... не зря говорят, что Дамблдор был непобедим в дуэлях, — задумчиво сказал Седрик. — Но это же просто непобедимая палочка?

— Не просто, — вздохнул ты. — Понимаешь, эта палочка, как и все Дары Смерти — она... сильней, чем кажется. Майк, помнишь ту лекцию Райса об ограничениях магии?

— Такое забудешь, — проворчал тот. — Ты же не иномаг, Седрик? — тот отрицательно качнул головой. — А я вот стал, Варсиэр схрумти! Не слушай идиотов, которые говорят, мол, иномагия — это круто. Иномаги такую херню изучают, что лучше бы не было этой сраной иномагии! Так на кой ты вспомнил Райса, Грэм? Он ту ещё фигню впаривал — магия ограничена, а то натворим такой жути, что Ивицер вздрогнет!

— Ограничена? — нахмурился Седрик. — Ослаблена, ты хочешь сказать? Старшая Палочка возвращает магии силу?

— Ты не понимаешь... — вздохнул и попытался объяснить. — Когда-то давно, когда магия только возникла, она могла почти всё. Магия — это чудо! Можно было просто захотеть — и так бы стало.

— Парень, не заговаривайся так, Райс ещё о законах мира трындел, — добавил Майк.

— Да, законы мира, — кивнул ты. — Магией можно было их нарушать не все сразу, но помногу, а не как мы! А потом Мерлин и иномаги решили, что маги так всё разрушат, и ограничили волшебство. Теперь нам нужны палочки, жесты, слова, иначе ничего не получится. А Старшая Палочка — она была создана, чтобы нарушать этот запрет.

— Твою ж Моргану... — мрачно протянул Майк. — Эта фигня может творить что в башку стукнет? И то проклятое "генеральное расхождение"...

— Ивицер говорил о чём-то таком, но он не говорил о Палочке, — вспомнил Седрик. — Он говорил, что после падения Статута с нашим миром может произойти что-то... запредельное? И что Строителей от этого хранит Элис, как и Хранящая охраняет всех своих.

— Живой якорь? — предположил ты. — Только не иномагический, а магический. Для этого и нужны боги?

— Хрен с ними, с богами, — отмахнулся Майк. — Палочка, значит, может творить всамделишные чудеса? И чего тогда этот Гарри не сделал всё себе хорошо?

— Думаю, он просто работал с заклинаниями, какими они должны быть, — ты думал на этот счёт, пока вёл Седрика к Майку. — Нужно быть очень странным волшебником, чтобы просто пожелать чего-то и взмахнуть палочкой.

— Методы защиты иномагов, — хмыкнул Майк. — Меньше знаешь — крепче спишь, меньше говоришь — дольше не подохнешь. Вот Поттер не знал — дел не натворил.

— В общем, Старшая Палочка — это сила... и я не знаю, можно ли о ней говорить. Вы понимаете, почему? — обвёл их взглядом.

— А то! — откликнулся Майк.

— Да, — подтвердил Седрик. — И ты решил посоветоваться, что с ней делать и...

— Погоди-погоди! — прервал того Майк. — Ты говорил об артефактах.

— Дары Смерти! — озарило Седрика. — Мантия-невидимка Гарри и... быть не может! Его кулон? Грэм? Ты не шутишь?

— Воскрешающий Камень и Мантия-невидимка.

— Они тоже опасно-крутые? — предположил Майк. — Мантия что, бессмертие даёт, а Камень каких-нибудь ревенантов штампует?

— Хуже, — они уставились на тебя: Майк скорее предвкушающе, Седрик — с тревогой. — Камень может воскрешать мёртвых по-настоящему, но при этом он делает что-то плохое со временем. Вроде бы это нельзя заметить, если живёшь в одном мире, но мой источник ясно сообщает, что это похоже на кровоточащую рану. А Мантия — Мантия просто позволяет скрыться. В ней никакая Хранящая и даже Исказитель нас не найдут! Но она создавалась не для этого, а чтобы... Майк, помнишь, профессор рассказывал об откате?

— Проф красочно иллюстрировал, — невесело усмехнулся тот. — В общем, Седрик, если иномаг сделает что-то очень крутое или нарушит один из мировых Принципов, всяких там Законов и Запретов с большой буквы, то хрена с два ему с рук сойдёт! Откатом искорёжит так, что мама родимая не узнает! Если какой закончик помельче нарушить или не зарываться, то может пронести. Вот иномаги и не творят херни особо — только самые отмороженные или такие, кто срать хотел на откат, вроде этой вот Хранящей.

— Райс говорил, что иногда откат можно отвести в сторону, но никаких учебников, как это сделать, так и не написали — у каждого по-своему, — добавил ты. — А Мантия — это просто артефакт, под которым иномаг может делать что угодно без отката.

— Ах ты ж мать твою перемать! — воскликнул Майк и грязно выругался.

— Соблазн, — тихо резюмировал Седрик. — Палочка, Мантия и Камень воплощают мечты о настоящем чудотворстве, воскрешении близких и иномагической власти. У Камня есть подвох, если увлечься Палочкой, то можно разрушить мир, так?

— Никто не пробовал, по ходу, — вставил Майк.

— Сами Певереллы прокляли Палочку и Камень, чтобы их ограничить, — подтвердил ты. — Но сейчас проклятия уже нет.

— А Мантия? В ней нет ничего плохого? — уточнил Седрик.

— Ничего плохого? — мрачно усмехнулся Майк. — Ты, парень, может и бывал в жутких жопах, но твои переделки — полная херня перед тем, что делает иномагия без запретов. Это тебе не взрывчики да зомбятина на улицах, это когда мозги с душой плывут в такую бездну, что оттуда и Райс не вытащит — только что прикончит из жалости. Откат — это видимая хрень, ну... типа...

— Внешняя, — подсказал ты.

— Ага, точняк, внешняя. А иномаг, додумавшийся играться с иномагической хренью постоянно, хуже, чем сойдёт с ума! С откатом-то из моих знакомцев разве что Грэм столкнётся, если выпендрится особо, — остальные слабаки, даром что иномаги. А с ума каждый сойти может, если увлечётся, сечёшь? Даже я, ха! Говорят, невыразимцы по ночам ходят и проверяют по каютам, всё ли нормально в котелке варит — внешне хрен заметишь, пока твой сосед или жена не откроет проход в какую-нибудь преисподнюю и не скормит тебя демонам по кускам! А может, уже скормила, а ты этого, Варсиэр сожри, и не заметил, а потом такой — бах! — а тела-то и нету. Короче, нахрен это всё, когда я не был иномагом, всё было о'кей, а сейчас, блядь, в угол тёмный заглянуть боишься, вдруг оттуда что-то другое пялится? И всё равно находятся идиоты, которые к этому другому с конфетками, жертвами и поцелуйчиками, а потом... — неуклюже махнул рукой.

— И если таким идиотам или не знающим меру иномагам дать Мантию — будет плохо, — закончил за него ты. — Есть такие, кого проносит мимо угроз или кто чувствует опасность заранее, — и с Мантией...

— Сам чёрт не брат, — буркнул Майк. — А иномагией можно и воскресить пытаться, и ещё какой соблазнительной херни натворить, да такой, что какая там Палочка — тьфу! Мантия, дружище Седрик, самая опасная штука. С Камнем хрен пойми, Палочкой нужно постараться, чтобы всё сломать, а Мантия...

— Понятно, — Седрик прикрыл глаза, задумавшись. — Зачем ты нам рассказал это, Грэм?

— Артефакты — это сила, — ответил ты очевидное. — Если быть с Палочкой осторожнее, можно много кого спасти. С помощью Мантии можно спрятаться от Исказителя или Элис, а Камень... Мы не в листе, понимаете? И даже не в обычной вселенной Пространства Парадоксов. Тут Камень может сработать и никому не повредить!

— Родители, да? — понимающе отозвался Майк. — Такой вот соблазн, парниша, я бы Мэтта вернул, но ты же знаешь, что это не выход? Лист разрушен, где душа — одному Мерлину ведомо!

— Камень работает со временем, — парировал ты. — Если получится...

— А если будет хуже? Ты сам всё понимаешь — такие штуки слишком опасны, от них нужно держаться подальше! Всё испоганим...

— ...или сделаем лучше! — вскинулся ты. — Ладно Камень, а Палочка? А Мантия?

— И что ты хочешь сделать? — он встретился с тобой взглядом, и ты увидел страх. — Палочкой переместиться во времени, Камнем воскресить родителей, потом вернуться и всё незаметно от Хранящей? Парень, ты серьёзно?

— Почему нет? — сжал ты зубы. — Я могу вытащить и твоего Мэтта! И... Седрик, кого? У тебя есть кого вытащить из прошлого?

— Принц Времени, — тихо сказал он, открыв, наконец, глаза. — Помнишь, что ты рассказывал, Грэм? Принц Времени — тот, кто разрушает Время, или тот, кто разрушает Временем. Тебе нельзя это делать. Я говорил с Энтони, он упоминал, что Хранящая сначала наняла его, чтобы он сохранил какое-то Равновесие, а один из вас четверых может его нарушить. Палочка, Камень, Мантия, Принц Времени, нарушенное Равновесие — откуда ты узнал о Дарах Смерти?

Сказанное тебя оглушило — и где-то в животе заворочался липкий холодок страха. Зачем Инфуцор сказал всё это? К чему он хотел подтолкнуть? А если и вправду ты можешь изменить само метавремя и всё сломать? План Хранящей, каким бы он ни был, все их судьбы? Разрушить судьбу — но ведь во времени всё связано со всем, и если вернуть на место кем-то обрезанную нить, то всё может пойти не так! Но папа и мама... Ты ведь можешь их вернуть! Гарри одолжит артефакты, у него и у самого есть кого вернуть, или даже вы отправитесь вместе...

— Я не могу говорить, — ответил ты. — Что-то вроде клятвы.

— Знание из сомнительного источника, как сказала бы Гермиона. Ты уверен, что это не ложь?

— Уверен, — резко кивнул ты. — Но я... я всё равно не уверен, стоит ли использовать Дары. Спасти кого-то из прошлого или быстрее справиться с заданием было бы хорошо, но всё равно... Я не знаю.

— Хочется и колется, — хмыкнул Майк. — Я бы на твоём месте забыл про Дары, стёр бы всё из бошки обливиэйтом от греха подальше.

— Нам нужна Гермиона, — решительно сказал Седрик. — Грэм, я понимаю, почему ты сомневаешься в ней, но поверь, из нас всех она самая благоразумная и последняя рискнёт использовать Палочку или Камень.

Вы с Майком переглянулись. Стоит ли оно того?

— Неболтливая? — уточнил Майк. — Ваш Поттер-то как узнает, такого наворотит что Палочкой, что Камнем... Знаю я такой типаж, — скривился он. — Герои любой ценой и любыми средствами.

— Гарри может быть категоричен, — кивнул Седрик. — Но именно Гермиона в нашей команде одёргивает его, если Гарри слишком... героичен. Грэм?

— Пошли патронус, — со вздохом согласился ты.

Гермиона чуть ли не вбежала, будто подозревала что-то особенное. Майк без колебаний протянул ей бокал зелья. Она смерила его подозрительным взглядом, проверила какими-то чарами и выпила. А затем ты рассказал ей всё. По мере рассказа Гермиона становилась всё более и более задумчивой, но, в отличие от Седрика, лихорадочно перебирала пальцами, а потом даже достала блокнот и что-то быстро черканула в нём.

— Гермиона?

— Так-так-так, я правильно поняла, у Гарри в руках Палочка, способная на настоящие чудеса и размывающая законы реальности этими чудесами, Камень, способный по-настоящему воскрешать людей, но вредящий при этом метавременному континууму, и Мантия, скрывающая от отката и иносущностей? — оттараторила она.

— Гермиона! — предостерегающе поднял руку Седрик. — Мы не будем...

— Да-да, это опасно, я всё понимаю, — быстро продолжила она, не дав тому договорить. — Так. Палочка может ограничить саму себя? — и немедленно черканула в блокноте. — Можно ли сделать ограничитель для Палочки? — ещё одна запись. — Скрывает ли Мантия от обычных иномагов? — запись. — Защищает ли от поисковых чар? От иномагического поиска? — ещё две записи. — Можно ли Палочкой усилить скрепы реальности? Можно ли нивелировать ей вред от Камня? Может ли Камень воскресить Мерлина? Может ли Палочка влиять на время? Может ли Палочка создать свою копию? Усилить другие палочки, волшебников, артефакты? Каков радиус действия Палочки и Камня? Может ли Палочка усилить саму себя? Можно ли копировать Мантию или Камень Палочкой? Может ли Камень воскрешать животных, одушевлённые артефакты, простые предметы или целые планеты? Как влияют Камень и Палочка на Пространство Парадоксов? Взаимодействуют ли Дары с аспектами?

Она продолжала и продолжала писать, перейдя на быстрый шёпот, а в блокноте убористым почерком заполнилась уже десятая страница.

— Гермиона? — вновь окликнул Седрик.

— Сейчас-сейчас... всё, — она провела под записями одну большую черту и спрятала блокнот в карман. — Мозговой штурм окончен. Вам нужно моё мнение?

— Использовать Дары опасно, но... — собственно, все опасности она перечислила сама, записав их в блокнот.

— Предлагаю следующее, — она обвела вас быстрым взглядом. — Во-первых, мы говорим Гарри об опасности Палочки, Камня и Мантии, но оставляем их у него. Он защитит их лучше нас, просто не будет использовать. Никакой конкретики! Только то, что использовать их опасно и это на самый крайний случай. Гарри согласится, я уверена. А сами... Грэм, кто из твоих знакомых лучше разбирается в игроалхимии?

— Элиза, — и в этом ты был уверен на все сто процентов. Разве что Хранящая лучше — но обращаться к ней самому? Ну уж нет!

— Спроси Элизу, можно ли сделать что-то, что ограничит Палочку, если да, то будем носить это при себе на крайний случай. Мантия. Просто запомним, что она может спрятать от Хранящей и Инфу... Исказителя. Камень. Ты можешь связаться с Хранящей?

— Она всё время занята, — покривил душой ты.

— Хм, — мгновение задумчивости. — В спутницах Сэма одна из её версий?

— Бета, — вспомнил ты. Бета тебя не пугала — она была резковатой, под стать Сэму, и знала очень-очень много. Будь время, ты бы обязательно расспросил её обо всех событиях, в которых она успела поучаствовать!

— Бета, да, — энергичный кивок. — Ты можешь с ней связаться и узнать, как может работать Воскрешающий Камень в нашем сеансе и можно ли переместиться в ещё целый лист с помощью Палочки, что будет, если там применить Камень и всё такое? Эй, не смотрите на меня так! Я не собираюсь этого делать, но в самом крайнем случае это может стать нашим шансом. Можешь даже не говорить мне ответы, если опасаешься, Грэм, но спроси обязательно. Договорились?

— Хорошо, — эта энергичная, быстрая Гермиона была для тебя внове, а вот Седрик, похоже, знал, кого звал.

— Рисковать не будем, но должны проработать запасные варианты, — уголками губ улыбнулась Гермиона. — Есть ещё идеи?

И вы приступили к уже совместному мозговому штурму.

— историкЛюбитель [ИЛ] начал доставать Бету [Б] в 17:24 -

ИЛ: Привет, я не отвлекаю?

Б: Грэм, верно?

ИЛ: Ага.

Б: Важное дело?

ИЛ: Ага.

Б: Излагай, чё.

ИЛ: Эм.

ИЛ: Понимаешь, тут такое дело... Что тебе известно о Дарах Смерти?

Б: Версий двадцать сказок. Нашёл ещё одну?

ИЛ: Нашёл настоящие Дары.

Б: Так.

Б: Блядь.

Б: Извини.

Б: Ты ведь серьёзно, блядь?

Б: Палочка, которой

Б: Которая с высокой колокольни посматривала на законы волшебства?

Б: Камень, по-настоящему воскрешающий мёртвых, корёжа метавремя к хренам собачьим??

Б: Мантия, о которой ни шиша не известно, кроме того, что она, блядь, сильнее Палочки или Камня???

Б: И теперь ты пришёл ко мне, чтобы спросить, что с ними делать?

Б: Ожидая мудрого, как задница Когнизора, совета?

ИЛ: Угу.

Б: "Угу", блядь!

Б: Кто ещё знает?

ИЛ: Я, Седрик, Майк, Гермиона и мой источник.

Б: Источник ты, конечно, сказать не можешь.

Б: Иначе бы назвал прямо.

Б: Хорошо. Меры предосторожности, чтобы ещё кто не узнал, приняты?

ИЛ: Ага.

Б: Так. Блядь. Так. Начинаем думать.

Б: Ты знаешь, откуда у меня все эти версии сказок?

ИЛ: Нет.

Б: Это риторический вопрос.

ИЛ: А.

Б: Именно, блядь. На риторические вопросы не отвечают.

Б: Хранящая интересовалась оригинальными Дарами Смерти.

Б: Настоящими, а не всякими копиями-версиями.

Б: Настоящие существуют в единственном экземпляре.

Б: Предупреждая вопрос: они не могут копировать самих себя.

Б: Хотя могут менять свою форму при сильном извращении.

Б: Извращении юзера, а не их собственном! В смысле, Палочкой можно заклясть саму Палочку выглядеть как кольцо или типа того.

Б: Они в своей первоначальной форме? Где?

Б: Стоп.

Б: Не отвечай, секундочку.

Б: Кристо, иди сюда и не читай чат!

ТоП: я тут

ТоП: не читаю

ТоП: что стряслось?

Б: Преврати наш сеанс связи в максимально шифрованный на лету.

Б: И не смотри, что там пишется.

Б: И наблюдай за Грэмом только со стороны.

ТоП: иномагия?

Б: И даже хуже.

ТоП: ОК

ТоП: как говорит Алиса

ТоП: делай раз

— чат-сеанс переоткрыт в шифроканале в 17:40 -

ТоП: делай два

— параметры шифрования изменены в 17:41 -

— история сеанса зашифрована в 17:41 -

ТоП: делай три

— ТоП запретил отвечать на приватный чат-сеанс {список} пользователей в 17:41 -

— ТоП забанил ТоП в 17:41 -

Б: Так немного лучше. Мы действительно одни.

Б: Излагай.

ИЛ: Дары Смерти у Гарри Поттера.

Б: Почему я, блядь, не сомневаюсь?

Б: Почему... так, неважно.

Б: Они полностью работоспособны?

ИЛ: Да.

Б: Но он юзает Палочку на 1% мощности как настоящий осторожный чувак и не в теме, что эта хрень на самом деле может. Так же с Мантией и Камнем?

ИЛ: Камень не использовал и не собирается.

Б: Мне полегчало (нет). Ты представляешь себе силу этих вещей, если их разыскивала сама Хранящая?

ИЛ: Она нашла их?

Б: Не знаю.

Б: И знать не хочу. Так. Поттер не узнает. Точно не узнает?

ИЛ: Точно не узнает. Мы все выпили зелье тайны, когда говорили об этом.

Б: Сейчас?

ИЛ: Выпил.

Б: Не ахти какая защита, но хоть, блядь, что-то.

Б: Извини за брань.

Б: Я тут параллельно разбираюсь со всякими мудаками.

Б: И новости у тебя, мягко говоря, пиздецовые.

ИЛ: Ничего страшного. У тебя есть... идеи?

Б: Как Дары дезинтегрировать к инфуцоровой бабушке или как их применить и не дезинтегрировать к инфуцоровой бабушке наше бедное мироздание?

ИЛ: Второе.

Б: Хм.

Б: Палочка вам не нужна.

Б: Я серьёзно, Палочку как можно быстрей передайте Элизе. Любым способом.

Б: Она знает, зачем.

ИЛ: Элиза же недоступна?

Б: Как будет доступна — передайте. Пока спрячь в капчалог. Или просто не говори о ней. Пусть Поттер так же пользуется. Изменения привлекут внимание.

ИЛ: Камень?

Б: И снова к Элизе. Спроси, нужен ли он кому. Она тут теперь типа, блядь, лидер.

ИЛ: Она?

Б: А непохоже?

Б: Это был риторический вопрос.

Б: Непохоже.

Б: А должна бы. Кому ещё?

Б: Ты в курсе, что от Камня и Палки в полную мощь будет откат?

ИЛ: Ага.

Б: Не забывай. Про Мантию хз.

Б: Что она делает?

ИЛ: Тебе нужно это знать?

Б: Понятно. Не нужно. Я догадываюсь.

Б: Так. С Мантией хз. Есть идеи — сначала думай, потом действуй.

Б: Ну ты и сам вкуриваешь.

Б: Вопросы?

Б: Кроме глупых, типа, "а не использовать ли Палочку самому", "а можно сделать ограничитель для Палочки" или "а если с помощью Палочки сделать безопасный её аналог".

ИЛ: Тогда вопросов нет.

Б: Умница. На глупые вопросы ответ простой: рискуешь всем планом Хранящей.

Б: Если решишь, что единственный выход — использовать хоть что-то, то действуй Палочкой, и помни об ограничениях. Не Камень. Не Мантия. Ты меня понял?

ИЛ: Понял.

Б: Чудненько. Теперь попроси Кристо устроить такой же шифросеанс с Элизой и поговори насчёт Палочки и Камня. Мантию оставь, мало ли.

ИЛ: Хорошо. Спасибо.

Б: Не за что. И удачи, чувак! Она нам очень пригодится.

— историкЛюбитель [ИЛ] делает копию записи сеанса в 18:00 -

— историкЛюбитель [ИЛ] прекратил доставать Бету [Б] в 18:00 -

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона. Все четверо смотрели на экран компьютера, через который Грэм переписывался с Бетой. — Как я и думала. Комбинации опасны. Мастер комбинаций — мастер Теней, Шаман Теней. Подтверждено. Что?

— О чём ты, Гермиона? — теперь все смотрели на неё, включая тебя.

— Я прочитала весь межреальностный чат. С самого начала, — просто сказала она. Указала на себя пальцем. — Маг Света. Реализовавшийся.

— Так, — невольно вырвалось у Майка выражение Беты, хорошо хоть без "блядь"! — Чем закинулась?

— Авторское зелье, — отмахнулась она. — Ускорение восприятия, ускорение мышления. Сбивчивая речь. Лёгкая рассинхронизация зон мозга. Компенсируется. Разобралась в титулах и Игре.

— Отходняк-то не прикончит? — сощурился Майк. — Аналитик-хренолитик. Видел я таких...

— Не видел, — снова отмахнулась она. — Седрик?

— Не прикончит, — покачал тот головой. — Таблетка маггловского ибупрофена поможет от головной боли. И она так надолго. Гермиона, насколько эта порция?

— Неделя, — кривовато улыбнулась та. — Я разобралась. Во всём есть система и замысел. Я нашла систему. Достроила замысел по частям. Наверно, зря. Увлеклась. Поняла слишком многое. Не важно. Из меня это не вытянуть. Важно другое. Палочка и Камень — выжить и передать. Алхимия! Нам нужна материя. Хранящая. Сейчас!

— Что ты соби... — но Гермиона уже оттеснила тебя от компьютера. Моментально перелогинилась в ДК и начала чат с... кем?

— магСвета [МС] начала доставать Хранящую [] в 18:09 -

МС: Материя?

Ты похожа на него.

МС: Иначе. Можно?

— Хранящая [] инициализировала раздачу материи в 18:11 -

МС: Спасибо. Я не одна такая?

Сейчас? Разумеется. В обоих смыслах. К плану имеет полный доступ Элиза Даттон, Марк и Ивицер Творцевы, Осси Нуар, Инфуцор, Система. Частично — Бета и Морулис. На одном уровне с ними — Алиса и Кристо Орловы, Элис Орлофф, Крис, агент Джеймс. Но тебя интересует не план, а результат? Последствия? Риски? Ты знаешь, как я могла бы ответить. Тебе нужны успокоение и поддержка? Их не будет. Мы делаем то, чего не делали до нас. Мы творим наше прошлое и будущее.

МС: Предопределение?

Тебе нужно реконструировать весь масштаб метавремени? Тебе нужно объяснить, что такое "творчество" с моей точки зрения? Бесконечно далёкое Солнце освещает наши Небеса идеями, но оно не направляет нас, как не направляет нас и бесконечная Твердь, что испаряется реальностью под этими лучами. То неуловимое, что направляет, не направляя, творит без творения и позволяет без позволения, тебе известно под названием Изначальных Сил. Я не сумела бы объяснить их природу, если бы и постигла её.

МС: Я вижу.

Ты — реконструируешь. Вижу — я. Ты не способна реконструировать и долю всего, что прямо или косвенно формирует твои вопросы и мои ответы. Ограничена человеческим мозгом. Ты подумала о Палочке. Понимаешь, почему нет?

МС: Да. Я влезла не туда?

Такая возможность была предсказана и предусмотрена.

Нет, не я. Не в том смысле "не я".

Это не "чтение мыслей", использую метод Тёмной Луны. С ней связываться не рекомендую. Деструктивная методология: не для Света, слишком Жизнь.

Не портишь. Можешь быть дополнительной страховкой плана.

Неизвестно. Моё временное виденье ограничено сейчас.

Конечно, возможно.

У тебя нет никакой особенной роли в происходящем. Многие ассоциированные со Светом люди придают себе или кому-то определённому значительную роль. Иногда абсолютизируют её. С точки зрения Времени это фундаментальное заблуждение. Есть лишь метавременной ландшафт, причинные цепочки, сходящиеся и расходящиеся на бесконечности. С точки зрения Времени ни у кого нет никакой особенной роли и само понятие "роли" является чем-то эфемерным, иллюзорным.

Нет, иномагия никак не меняет этой точки зрения. Да, я считаю, что "объективная реальность" существует. Попробуй думать не аналитически, а синтетически.

Потому что могу. Ничто не мешает мне поговорить с тобой в свободное время. Ты — малозначимый фактор. Разговор с тобой ничего не изменит.

Ты уверена, что хочешь об этом поговорить? В таком случае, попробуй поправить степень и задуматься об обобщённых функциях. Ты допустила ошибку начинающего исследователя реальностности.

Конечно. Но я не буду проходить за тебя весь путь или давать готовые формулы. Спроси Януса, если хочешь. Ты должна понимать, что иногда важнее не ответ, а путь к ответу, то, как изменится твоё мышление в процессе осознания новых концепций.

Безусловно, есть. Например, ты можешь остаться "просто Гермионой" и пройти с Гарри совсем иной путь, ветвящийся на две тропы после (в случае успешного) завершения моего плана. Ты их уже реконструируешь. Ты будешь счастлива на одном из них, другой поведёт тебя навстречу приключениям.

Я не Свет, я — Время. Я не оцениваю, я прогнозирую и использую, а если не использую, то принимаю обстоятельства, каковы они есть. С моей позиции, все твои пути, включая многие вариации смерти, ровно ничем не отличаются друг от друга.

Именно потому я рассматриваю последствия если не на бесконечности, то на хорошем к ней приближении.

Хорошо. Если ты твёрдо уверена, что сможешь ступить на этот путь, то я даю моё тебе благословление. Ты должна понимать, что для этого всё равно необходим успех моего плана.

Молодец, хороший выбор. Осси, как ты считаешь?

СН: Чем-то похожа на активного Аркина. Да, она могла бы освоить мои методы, но не уверен, что это лучший путь.

Хм.

СН: А я — Принц Пустоты. Я ненавижу, когда у чего-то отсутствует смысл. Твоя точка зрения не единственная. Что касается тебя, Гермиона Грейнджер, то у всего есть цена. Нет подтверждений, равно как и опровержений, что ты переживёшь финал при любом исходе, поэтому запрошенная мной цена не должна тебя слишком волновать. Ты используешь меня как источник понимания, но и я использую тебя. Алхимизируй себе отдельное компьютерное устройство, я скину на него необходимый софт. Кира?

Да, ты можешь так поступить. Понимаешь ли ты, что это ослабит "неуязвимость наблюдателя"?

СН: Да. Хороший компромисс. Мне всё-таки хочется, чтобы твой план завершился если не успехом, то хорошим к нему приближением.

Если/когда ты узнаешь нечто критически важное, ты не сможешь даже поделиться этим. Ты понимаешь, что Гермиона Грейнджер может оказаться в позиции "слепого инструмента", гирьки неизвестной массы, бросаемой на хаотически колеблющиеся весы? Понимаешь ли это ты, Гермиона?

СН: Да.

МС: Да.

Хорошо, это ваш выбор. Попробуйте реализовать эту карту и этот расклад. Остальным: не волнуйтесь, возможное дело СН к МС скажется на вашей миссии скорее в положительном ключе. Я не могу утверждать, что исключительно в положительном, речь идёт о вероятностях.

СН: Как Принц Пустоты, не люблю неопределённость и тёмные карманы и стремлюсь их уничтожить.

МС: Поддерживаю как Маг Света. Я согласна с ценой. Договор.

СН: Договор. До связи.

МС: Удачи.

СН: Нет удачи, есть только судьба, которую творим мы сами.

Любопытно, что именно сейчас, близ критической точки, твоё утверждение максимально близко к истине.

— магСвета [МС] прекратила доставать Хранящую [] и светНесущего [СН] в 18:43 -

— Получилось! — воскликнула Гермиона. — Ведь получилось же! — обернулась она к остальным с ликованием. — Достроила гипотезу. Провела эксперимент. Подтвердила гипотезу. Воспользовалась плодами.

— Это было сильно, — кивнул Седрик. — Я правильно понимаю: о договоре лучше молчать?

— Лучше. Связан с Дарами. Гарри может узнать, — резко кивнула Гермиона. — Грэм. Извини за вмешательство.

— Ничего страшного, — ты не знал, что и думать. Гермиона... Гермиона показала себя совсем с другой стороны. Ты привык к улыбчивой Гермионе, готовой всегда объяснить что-то непонятное, зарывающейся в книги на сутки, за что постоянно попрекаемой Гарри. Эта Гермиона, Гермиона холодная, инициативная, разглядывающая мир будто бы сквозь прицел какой-то волшебной "винтовки познания", вводила в ступор.

— Привыкай, она такая ещё на неделю, — хмыкнул Седрик.

— Каким, говоришь, зельем зашвырнулась? — с искренним интересом влез Майк. — Мне бы такая штука... Мана же небесная, Моргана побери!

— Нерушимый Обет верности? — повернулась к нему Гермиона, смерив откровенно оценивающим взглядом. — Полезен. Цена названа.

— Да ну нах! — отшатнулся Майк. — Без меня!

— Что и следовало доказать, — удовлетворённо кивнула Гермиона. — Цена выше потребности. Забудь. Снейп не повторил. Грэм? Элиза.

Ты только покачал головой. Да, эта Гермиона могла и пугать, пусть ничего страшного в ней не было, просто... она стала гиперпрактична? Но ты понял и интерес, даже жадность Майка: иметь такого "практика" в команде... Хорошо, что она с тобой.

Ты придвинулся к компьютеру, перелогинился, попросил помощи у Кристо и начал следующий сеанс связи:

— историкЛюбитель [ИЛ] начал доставать бессонногоШамана [БШ] в шифроканале в 18:56 -

ИЛ: Привет, я не отвлекаю?

БШ: привет, грэм. отвлекаешь, но чуть-чуть. я говорила с эллой, и это был очень важный разговор, сейчас нагруженная тут... у тебя что-то не просто важное, а типа срочно-важное?

ИЛ: Нет, не очень срочное, но очень важное. Держи.

— историкЛюбитель [ИЛ] послал бессонномуШаману [БШ] файл "разговор с Бетой.txt" -

ИЛ: Давай ты свяжешься со мной сама, когда освободишься?

БШ: секу, чувак, прочитаю...

БШ: так. как говаривает бета, "так, блядь". это слишком важно, чтобы откладывать на потом. если я правильно поняла, что это за палочка и что она может, она нужна мне, как только разберусь с абраксасом и краем весенних холодов. пригодилась бы и сейчас, но я не рискну ей колдовать. слишком сильная штука, не как ключ, только и я — не хранящая.

ИЛ: А Камень?

БШ: у меня есть идея. но не уверена. нужно подумать. я поняла задумку беты, но не сказать, чтобы в ней суперуверена. в этом сеансе я вообще мало в чём уверена... грэм, давай так: как только придёт время, несёшь мне палочку. пароль, скажем, "палочка-три-два-икс", только от меня, типа в личном чате или при личной встрече.

БШ: а по камню... сложно тут. камень, технически, может и лист попробовать восстановить. я не знаю, с какими последствиями, но с очень, очень, очень плохими! тут типа дело в том, что палочка опасна, но камень опасней, а про мантию я совсем не в курсе, это дела беты и хранящей. в общем, камень береги как зеницу ока. я хз, на что он способен, но подозреваю, может все планы нам сломать. особенно береги камень от криса. элис не рискнёт такую вещь использовать, ивицеру это не нужно, но крис — безумец, он пойдёт на всё, чтобы сделать хранящей и нам хуже!

ИЛ: Мы будем осторожны. Мне стоит говорить Гарри обо всём?

БШ: бета тут права, говорить нельзя.

ИЛ: Хорошо. У тебя... есть какие-нибудь замечания?

БШ: это ты про типа лидерские штучки, бету наслушался? из меня самый никудышный лидер в истории, я запорола свой сеанс и всё такое. ну, в общем, всё в ваших руках:) я не эксперт по иномагии, а у вас там как раз иномагические противники, поэтому просто повторю про осторожность. удачи с заданием януса!

ИЛ: Спасибо. И тебе удачи спасти Луну!

— бессонныйШаман [БШ] удаляет историю сеанса в 19:13 -

— историкЛюбитель [ИЛ] прекратил доставать бессонногоШамана [БШ] в шифроканале в 19:14 -

После такого напряжённого дня тебе хотелось только одного — выспаться как следует! Но Гермиона напомнила, что времени осталось мало, поэтому все вы ограничились зельем ускоренного сна, парой часов отдыха и общим сбором. После всего сказанного про иное Майк, конечно же, не решился помочь тебе, отправиться вместе с вами. Напротив, он предпочёл максимально от вашей миссии дистанцироваться и даже предлагал стереть ему память. И тут ты мог его понять...

Вы встретились на лётной палубе Хогвартса. Гарри, как оказалось, не спал вовсе, вместо этого организовал вам прикрытие из невыразимцев и авроров, которые будут держать периметр найденных иномагических аномалий и прикроют, случись что непоправимое. Гермиона это одобрила: Игра не против небольшой поддержки, в отличие от серьёзного читерства. Сама Гермиона спала лишь час и успела поработать с алхиматором, преподнеся вам тяжёлые на вид красные мантии.

— Мантии "чистого благородства", — легонько вздохнула она. — Защитят от иного. Лучше не придумала. Нужны компьючки? — и надела свои.

— Нет, — покачал ты головой. Ты не кто-то вроде этих Алисы с Кристо, чтобы в напряжённой ситуации, а то и бою умудряться советоваться в чате!

— Гарри, Седрик, Бет?

Первые двое покачали головой, а вот Бет с энтузиазмом воскликнула:

— А давай! — и подхватила эти "компьючки", бросила вдаль свои призрачные. Как и всегда, ты залюбовался: компьючки какое-то время были вполне себе настоящими, а потом быстро, но не мгновенно стали призрачными — частью Бет. — Ух ты! А как ими пользоваться?

— Инструкция справа, — сухо улыбнулась Гермиона. Ты вздрогнул — такая Гермиона всё ещё вводила тебя в ступор. — Не поймёшь — спрашивай.

— Разберусь, — отмахнулась Бет. — Куда летим?

— Седрик? — бросил Гарри.

— Смотрите сюда, — тот шепнул заклинание и повёл волшебной палочкой.

Перед вами воспарила большущая полупрозрачная, точно Бет, иллюзия. Сотни, тысячи островов, кружащихся вокруг маленького солнца! Хогвартс был больше лишь некоторых из них — терялся на фоне всего этого громадья.

— Здесь находятся иномагические аномалии, — снова повёл палочкой Седрик.

На карте тут и там повисли алые шестерёнки. Некоторые из них были совсем маленькими и с поясняющими стрелочками, некоторые охватывали целый остров.

— Больших аномалий, как видите, — три, — продолжил Седрик. — Я бы назвал их "Город", "Сад" и "Пещера". Все они отличаются от обычных островов. "Город" похож на современный земной город с небоскрёбами, инфраструктурой и всем таким. "Сад" полон всевозможных цветов, в основном, гигантских. Остров "Пещеры" полностью пустой, единственная его особенность — это большая пещера в отвесном склоне. Остальные двенадцать аномалий — это малый остров, три здания, три группы застывших людей, книга и четыре пустых места.

— Как узнали, что именно эти места? — поинтересовался Гарри. — Янус как-то выделил их?

— Не Янус, — покачал головой Седрик. — Знакомая Грэма.

— Арадия? — ты бросил ещё один взгляд на карту. — Она заморозила иное?

— Частичная остановка времени, — вмешалась Гермиона. — Уровень концепции. Сможешь разрушить?

— Да, — невесело усмехнулся ты, вспоминая, как в прошлом (кажется, вечность назад!) Хранящая разрушила твоими руками магистрал. Ты можешь это повторить. Всё, что может создать Дева Времени, легко разрушит Принц. Твоя сила... Ты так и не успел свыкнуться с ней, но чем дольше её ощущал, тем яснее чувствовал: Инфуцор прав. Не хранитель, не проводник, не созидатель и не воин. Разрушитель.

Теперь ты ясно понимал, зачем Хранящая сделала тогда, годы назад, то, что сделала. Зачем показала, как разрушается магистрал, как рассыпаются надежды, как рушатся судьбы, как умирают миллионы, как сама линия времени со всей космической бездной обращаются в ничто! Ты запретил себе помнить. Ты забыл. Но потом, когда Луна, Тёмная Луна восстановила тебе память — она вернула и это. Вернула дар Хранящей, болезненный, страшный, наглядный урок разрушения.

"Молодец, — одобрил Фес-Ис. — Ты сделал следующий шаг навстречу осознания своего предназначения. Задумайся, почему именно ты должен закончить всё, наследник Хельги?"

"Это тоже... наследие?"

"Груз, — поправил Инфуцор. — Я бы назвал это грузом, если хочешь — генетическим грузом. Твой лист накопил много такого груза, груза непоправимых ошибок, смертельных искажений, жутких уродств, бессмысленных функций, нереализовавшихся возможностей, бесконечной ненависти и смерти".

"Но зачем Арадия и Янус всё это взяли с собой?"

"У них, безусловно, был выбор. Но выбор этот заключался не в том, чтобы брать или не брать осколки иномагии. Выбор этот заключался в том, собирать или не собирать из осколков листа ту тонкую субстанцию, которую ты назовёшь "душой". Янусу было всё равно, но Арадия Мегидо решила рискнуть. В Край Осеннего Уюта заключена, вплетена душа или то, что осталось от души твоего листа, каждого из его миров, каждой из линий его реальности — то общее, что несла Велира, то незримое, что делало твой лист твоим листом. Естественно, что иное, подобно яду, пропитало эту душу, естественно, что в генетическом коде листа накопились со временем ошибки, естественно, что в сущности листа были отпечатаны не только светлые, но и тёмные страницы его истории. Ты представления не имеешь, какой гигантский труд сделала Арадия в одиночку, минимизируя опасность и ущерб! Безусловно, она давно переросла ограничения своей роли, и этот рост — рост самого Времени, медленный и терпеливый. Или ты всё ещё обижаешься на неё за несколько экстремальный способ даровать тебе скальпель?"

"Скальпель?" — тупо спросил ты, с трудом пережёвывая откровения.

"Ты всё ещё не осознал свою роль? Хирург! Ты, Грэм Фергюссон, должен стать хирургом души своего листа, тем, кто избавится от тьмы иномагии, тем, кто позволит людям с тобой жить, не опасаясь иномагии. Сильф Пространства, Принц Времени — два названия, одна суть. Ты — тот, кто должен уничтожить наследие безумных времён, но ты же — тот кто, исцелит этот край. Порой прежде, чем новое растить, нужно от старого избавиться, не так ли?"

"Я... понимаю".

"Теперь возьми себя в руки, хирург, я возвращаю ход внешнего времени и рекомендую не идти на большие острова в первую очередь. Прежде чем приступать к сложным операциям, тебе стоит набраться опыта на простых".

"Почему я должен тебе верить?"

"Ты можешь облететь все аномалии сам, прислушавшись к интуиции. Ты можешь провести ритуалы или проникнуть своей сутью к сути аномалий. Ты можешь попросить Отдел Тайн провести экспертизу. Результат будет таким же, но ты потеряешь время. Я не желаю тебе поражения, Грэм Фергюссон, и никогда не желал. Напротив, я желаю, чтобы ты победил! Моё вмешательство касается не совсем даже плана Хранящей Время. Во многом это наш общий план — не созданный нами двоими, но нами двоими принятый вариант, наименьшее зло. Дилемма заключённого. Мы выбрали вариант, дающий нам наибольшую выгоду. Мы не предавали друг друга, а наши цели совпадали. Когда заканчивается план Хранящей, наш с ней план, — начинается и наше столкновение. Мы будем ждать, мы не будем вмешиваться. И когда она впервые по-настоящему распрямит свои крылья и устремится в небеса — тогда заработает мой план. А до этих пор мы действуем в одних целях, потому в моих интересах помогать тебе всеми возможными и невозможными способами".

"Как я могу тебе верить?"

"Спроси у неё. Спроси у Гермионы Грейнджер, совпадают ли наши интересы. Спроси, есть ли общее в наших целях. Спроси. Я возвращаю тебя назад".

Ты резко выдохнул. Голову кольнуло болью. Бросил Гермионе:

— Можем отойти на секундочку?

— Да, — не менее резко кивнула она, определённо что-то поняв.

Вы подошли к краю лётной палубы под недоумённые взгляды остальных. Несколько секунд ты просто молча смотрел на безупречно-голубую ширь небес своего края, на водопады, каскадами спадающие с острова на остров. Тихой, ностальгической музыкой ушедшему в небытие листу казался тебе этот край. Вряд ли Инфуцор врал. Душа листа... Таким он был? Таким было лучшее в нём? Чистым, просторным, светлым, осенним и вдохновляющим? Тёплым! Воздух был прохладным, ветер был холодным, но что-то неуловимо-тёплое было в трепещущих на ветру листьях. Что-то греющее душу.

"Или не что-то, а кто-то?" — непонятно шепнул Инфуцор.

— Скажи, ты можешь связаться с Осси? — спросил, наконец, ты, всматриваясь, ища успокоение в пейзажах своего края.

— Постоянный контакт. Важное вспомнил?

— Просто хочу спросить. Исказитель... — запнулся, но продолжил. — У него с Хранящей есть общая цель? Они могут помогать друг другу?

— Не могут. Помогают. Общая цель, единый план, расхождения после.

— Значит, Инфу... Исказитель может помогать и нам?

— Да. Он предложил свою помощь? — в отрывистых фразах Гермионы чувствовалась тревога, но ты лишь промолчал в ответ, не в силах ответить ни положительно, ни отрицательно. — Дары! Ты узнал о них от него? Он — твой источник? Ты не можешь отвечать? Непреложный Обет или аналог? Не могу прочитать мелкую моторику.

— Можно ли доверять Инфуцору? — наконец, спросил ты.

— Сложный вопрос, — после длинной паузы ответила она. — Предлагаю игнорировать его советы. Считать, что их нет. Не отличить полезные от вредных. Может помогать Хранящей. Может воплощать свой план.

— Хорошо, — решился внутренне ты. — Пойдём. Пора разобраться с этим всем, — и вдохнул полной грудью свежий воздух Края Осеннего Уюта. В твоих силах сделать так, чтобы этот край стал по-настоящему безопасным. А Инфуцор... Инфуцор Инфуцором, но начинать действительно лучше с малого.

Вы зависли — ты, Бет, Гарри, Седрик, Гермиона, отряд сопровождения — вдалеке от острова с аномалией-домом. Отсюда он казался безобидной точкой. Как сообщил Седрик, сам список аномалий получили с помощью поисковой магии, причём не обычной, а специальной, обрезанной, какой волшебники пользуются, когда подозревают иномагию. Такая магия не может сообщить чего-то конкретного, чтобы не повредить рассудку мага или не принести с собой какое-нибудь... зло.

Вместо того чтобы приближаться к первому из трёх домов вплотную, ты решил разведать всё издалека, и не заклинаниями зоркости или биноклями, а иномагией. Отправить своё присутствие вперёд не считается чем-то особенным для иномагов — равно как и сокрыть его. А вот сделать это частично — уже необычная задача. Джинни и Энтони так и не научились этому — в отличие от тебя. Ты — иномаг, выбравший своей сферой именно время. Самая полезная и, по твоему мнению, безопасная из всех сфер. Иномагов времени порой считают самыми слабыми... потому что о действительно могущественных порой не сохраняется ни следа. Откат.

Каждый иномаг чем-то платит за "прямое", "настоящее" могущество, за способность влиять на реальное, прямо или косвенно. Иномаги времени платят за свою силу всего лишь временем — метафорически говоря! Или не всего лишь? Настоящее могущество осторожные иномаги времени, такие, как ты, получают очень и очень нескоро, порою только к старости. Ты не знаешь, сколько лет было Хильде, мастеру сферы времени, когда она сгинула в погоне за Камнем Слизерина, но судя по рассказам профессора Райса — больше двух сотен.

И большую часть этих двух сотен она должна была посвятить самосовершенствованию, меняя "время" и благословенное незнание на иномагическую мощь. И выжить при этом. И не углубиться слишком далеко. И остаться в реальности, хотя бы тоннелях реальностей своих близких и иномагов-защитников Три-Эм Земли! Сохранить и разделить своё присутствие, своё время, своё бытие и свою жизнь! Ты восхищался Хильдой. И не представлял себе, каково быть иномагом времени, например, Хранящей. Или она была иномагом не времени? Была ли у неё вообще сфера?

У тебя в запасе были жалкие годы, поэтому ты успел овладеть не так уж многим... но ты не пожертвовал ничем, кроме "времени". Принцип Равновесия. Всегда нужно помнить о нём. Волшебники избегали его, будучи проводником чудесного, проводником самого нарушения Равновесия, но иномаги — нет. Каждый из иномагов должен помнить о плате, об откате, о жертве, о том, чему они являются вратами... или кому. Когда ты узнал об этом, то был... нет, не в ужасе. В начале пути легко отказаться от могущества и отката — можно было не развиваться, не становиться сильнее, ничем не платить и ничего не получать. Ты выбрал компромиссный вариант, и сейчас настало время пользоваться его плодами.

Ты устремил вперёд своё зрение и свой слух, оставив "остального" себя "на месте". Иномаги-ученики часто думают, что иномаг сферы, например, времени не может управлять, к примеру, разумом, но это не так. "Родная" сфера иномага — это рычаг, опора, главный инструмент, но чаще "реального" результата можно добиться только при совмещении двух сфер, и "основная" служит рычагом, а "вспомогательная" — эффектором, эффектом, инструментом или результатом. Три и больше сфер сразу — это продвинутая иномагия, подлинное искусство.

За умение дальнего восприятия ты заплатил временем долгих и упорных тренировок и ритуалов, большую часть которых даже не не помнишь, но не-помнишь. За устремление зрения и слуха вперёд сейчас, ты заплатил вдвое большим временем — когда ты вернёшься обратно, тебя будет ждать немного темноты и глухоты. Поэтому нужно действовать максимально быстро!

Ты, вернее, твоё частичное присутствие пролетело расстояние до немаленького острова в мгновение ока. Сам остров был вполне обычным для твоего края. Осенний лес. Пара водопадов. Дождь из облака над домом, стекающий по красному сиянию округ вполне знакомого тебе домика. Если приглядеться сквозь красное, то видна и надпись: "Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры". А в пыльной витрине по-прежнему лежит единственная палочка на фиолетовой подушке.

Ты вовремя одёрнул себя, не дав потянуться туда, к дому, чем-то ещё, помимо зрения и слуха. Дом привлекал внимание, требовал войти внутрь, ждал гостей! И даже временная заморозка, и даже специально ограниченное присутствие не смогли этому зову помешать! Ты мысленно вздохнул и оказался во мраке и тишине. Минута, другая — мрак плавно развеялся и растворился, будто кто-то нехотя раздвинул тяжёлые чёрные шторы и подкрутил звук реальности с нуля до нормы.

— Копия магазина Олливандера, — сообщил ты. — Сильный зов, нужен ситуационный якорь.

— Что это? — спросил Гарри.

— Защита против зовов иного, — опережая тебя, ответила Гермиона. — Удачный выбор якоря — высокая эффективность. Не единственный способ. Самый частый.

— Ты прочитала об иномагии всё, что нашла? — ты догадывался о чём-то подобном, но всё равно с трудом представлял, что даже самый большой любитель знаний захочет выяснять что-то об иномагии, за исключением того, как защититься от неведомого ужаса, не будучи иномагом. Ну или, вернее, как вовремя понять, что пора бежать?.. Не то чтобы книги об иномагии могли превратить в иномага — просто они были совершенно бесполезны в большинстве случаев! А часто — даже вредны и даже другим иномагам!

— Я знаю о ней всё. Всё, что знали авторы книг, — тут же поправилась Гермиона. И ты почувствовал в её словах толику сомнения. Вздохнул:

— Гермиона. И вы, Гарри, Седрик. Бет, тебя немного учили безопасности, но этого ты не знаешь, не успела ощутить, — небольшая пауза: собрался с мыслями. — Слушайте внимательно. Особенно ты, Гермиона. Мы, иномаги, часто растекаемся мыслью по древу, но суть... Об этом не любят говорить. Понимаешь, Гермиона, мир вокруг... для магглов и для магов, ну, не очень въедливых магов — он разумен и объясним. На этом постулате стоит вся маггловская и магическая наука. Мир пусть пока что не понятен, но понимаем, объясним! Вещи связаны друг с другом в систему, систему можно воссоздать, части выстраиваются в целое, по целому можно понять части, вещи следуют друг из друга и друг друга порождают по каким-то правилам, не всегда понятным, иногда случайным, но мера этой случайности тоже определяется, измеряется и объясняется! — ты замолчал, переводя дыхание. Давненько ты не говорил так долго! С той "речи юным библиотекарям", если точно вспомнить — ох и времечко же было...

— Ты хочешь сказать... — Гермиона даже отошла от своего сухого тона, наморщив лоб. — Что это ложь?

— Правда, только не для всех. Не истина, не-истина, — мотнул головой, не в силах выразить словами. — Представь себе, что кроме знания и незнания есть ещё... антизнание? Не отсутствие знания, а что-то противоположное! Антизнание, Тайна, Ноэли, инореальное, просто Иное — это всё одно и то же, у нас много названий и эвфемизмов для этого, — снова вздохнул, собираясь с мыслями. — Есть ещё одно, которое мы не любим использовать, потому что оно — самое... не правдивое, а близкое? Самое близкое к тому, что мы чувствуем. Бездна, — усилием воли прогнал не-шевелящиеся не-тени и уходящие вглубь не-просторы из воображения. — О бездне, Гермиона, ты нигде не прочитаешь. Мы не пишем об этом и не любим обсуждать. Но она есть и она не подчиняется знанию.

— Хаос? — прошептал Седрик.

— Не хаос, — отвернулся ты, чтобы выгнать тени, норовящие заполнить всё вокруг, обратно в глубину. Они вернутся. Они всегда возвращаются. Можно только отложить их прибытие. А ещё можно использовать его. Как оружие или как щит против того, что хуже. — Мы не уверены, что это. Хаос, порядок — как я могу определить, если не могу даже описать её? Иное просто есть, и мы, люди с надломленным, ослабленным якорем нереальности — его проводники. Помнишь, что говорил Майк, Седрик? Это сложно ограничивать, с этим опасно жить. Остальные люди... — ты припомнил одну метафору из запрещённой книги, которую собственноручно сжёг. — Представьте себе солнечный день. Солнце, луна, даже звёзды — всё это загораживает первозданную тьму неба. Это и есть знание, уверенность в положении дел, система, объяснимость, постижимость — свет, как аспект Свет, только шире! Аспект Света далёк от иного, и особенно далёк Маг Света, — ты встретился взглядом с Гермионой. — Это нельзя объяснить. Это нельзя описать. Это невозможно постичь. Только чувствовать. Бездна всегда здесь — просто никто её не видит, кроме нас!

— А как же Принципы? — тихо спросила Гермиона. — Равновесие, троичность, относительность и разрушение.

— Для нас это как знание для вас, — попытался объяснить ты. — Это упорядочивает, позволяет и помогает направлять иное, но это всё равно наше, нашего листа, ветви или Древа, не знаю. Внутри Принципов Ноэли можно как-то... направить. Но она есть и без Принципов, там, вовне! Настоящая, чистая бездна, а мы — просто листики на её ветру... Я помню одну книгу по математике. Там рассказывается про рисунок и фон. Есть все, универсальное множество, например, действительные числа, и есть правило, по которому мы отбираем из действительных чисел какое-нибудь множество поменьше. Отобранные числа с явным правилом — это рисунок, а что осталось — фон. В общем случае нельзя найти явное правило для фона, он может казаться сам по себе сколь угодно непредсказуемым и непонятным, хотя рисунок мы получили понятным способом. Понимаешь, Гермиона, о чём я говорю?

— Не всякий порядок может быть предсказан, — задумчиво кивнула она. — Если отобрать несколько таких "рисунков", то нельзя будет найти даже начальные правила.

— Видишь? — оставив за скобками то, что несколько правил подряд могут привести и к повышению предсказуемости. — Ноэли есть, Ноэли всегда здесь, каждый иномаг — это мостик, проводник Ноэли, мы используем её как способ менять мир, рисунок, создавать небольшие ошибки, как сказала бы Алиса, "читы" к правилам работы "явно упорядоченных" миров, но мы не знаем правила, по которым работает Ноэли, мы знаем, что это не чистый хаос — и всё! Никакие книги, никакие рассуждения не передадут то, что ощущает иномаг, когда касается инореального. Никакие книжки не подскажут, как поведёт себя иное в любом случае. Что-то можно вывести из Принципов, но сам Принцип Равновесия — обоюдоострый меч. Чем больше мы ощущаем и можем чувственно предсказать, направить, тем сильнее непрямой откат, ответное действие иного на нас. Можно как-то это перенаправить, смягчить, и это отдельное искусство. Я выбрал сферу времени, потому что для иномагов времени непрямой откат самый... управляемый и растянутый, но он всё равно есть. Принцип Разрушения в применении к иномагам значит, что мы не можем уменьшить откат до нуля никаким образом — можем только стремиться к этому. А в целом, Принцип Разрушения значит, что любая явно упорядоченная реальность рано или поздно разрушится, станет частью бездны, и об этом тоже не пишут книги! Мы не просто знаем это, а чувствуем каждый раз, когда используем иномагию, — ты снова вздохнул и, собравшись с силами, закончил. — Не верь книгам, Гермиона. Они писались иномагами для иномагов, и мы понимаем, что книги никогда не передадут и доли истины, что иное каждый раз иное, что рекомендации ничего не значат рядом с инореальностью, которой касается иномаг. Если бы я знал, что нам придётся убирать инореальное, то рассказал бы вам всё лучше!

— В общем, иное — это неведомая фигня, каждый раз с ней нужно быть параноиком и надеяться на иномага, так? — уточнил Седрик, пока Гермиона напряжённо хмурилась.

— В целом, да, — кивнул ты, обратив внимание, что вас окружало мягкое сияние заклинания приватности. Кто его успел наложить? Не Гермиона, значит, Седрик или Гарри — не Бет же!

— Что с этим якорем? — хмуро спросил Гарри. — Что мы должны делать?

— Мне нужно подумать, — и разобраться в ощущениях. — Вы можете подождать?

— Тебя накрыть приватностью? — уточнил Гарри.

— Давай, — улыбнулся ты. И окунулся в то неназываемое, что мигом стёрло улыбку и вообще все выражения с твоего лица.

Сфера времени — это сфера тонких нитей и связей, сфера следов и не-следов, сфера порядка и связи, сфера причинности и беспричинного, и иномаг времени порой подобен пауку, сидящему на паутине бесконечной сложности, паутине, протянутой над бездной, дрожащей на её ветру. Ветер Перемен! Никто из иномагов, действительно соприкоснувшихся с Ветром, его чудесным не считает. А есть и те, кто, гуляя по "паутине", не замечает вовремя, что очередная нить оборвана, — и срывается, порой утягивая за собой и личную паутинку. В реальности всё связано со всем, и нереальное — это обрыв связей, беспорядок, неправильный порядок, не-порядок, царящий на фундаментальном уровне. Но даже из оборванных историй, из перемешанных отрывков сказок и легенд можно восстановить если не картину (не-рисунок!), то хотя бы ощущение.

Ты оставил своё время (своевремя!) позади. Ты оставил позади свою реальность. Ты оставил позади свою память. Ты оставил позади всё, кроме намерения и следа иного в своём разуме, в своей душе и своём теле. Ты отправился вдаль по дороге, сотканной из отпечатков и теней, отбрасываемых реальностью на инореальность и наоборот. В безумной паутине, сотканной из шёпотов и отблесков, прошлого, будущего и настоящего, сплетённых в один клубок, не было чётких направлений и каких-либо ориентиров, кроме интуиции и опыта. И интуиция, и опыт сами по себе были нитями и следами, вдоль которых можно было устремиться — не один и не два иномага времени запутались в самих себе, заблудились в лабиринте собственных образов, подобно иномагам отражений...

И всё это было иллюзией. Ненастоящим. Воображаемым. Несуществующим. И оттого вдвойне неправильным казалось, что иллюзия, ненастоящее, воображаемое, несуществующее может влиять на реальный мир, быть провалом в страшный и чудесный мир, которому названия — нет. Удаляясь из бездны с собранным из осколков пониманием, ты с трудом сумел убедить себя, что увиденное помнить целиком — нельзя. Ты отбросил это, скормил голодной бездне, бесстрастному Принципу Равновесия, с трудом и облегчением сбросил инореальную лёгкость и принял своереальную тягость собственного "я".

Открыл глаза. Заклятье приватности исчезло. Ты не мог контролировать его исчезновение — оставшееся на краю сознание ощущение бесконечной паутины попросту стёрло, втянуло в себя волшебное ограничение. Усилием воли постарался ты выгнать всё лишнее из себя, но вышло так себе. Можно было обойтись не усилием воли, а кое-чем другим. Можно было не ждать. Ты видел таких — не лично, а в воспоминаниях профессора Райса и в записях иномагов, которые можно не только читать, но и смотреть. Люди, скармливающие иному частички себя: их сущность, их форма и их якоря напоминали сыр. Дыры, в которых селилась плесень. Меньше, чем люди. Не в силах отказаться от иномагии, но зашедшие в своём страхе отката слишком далеко. Уж лучше пустить в себя бездну с открытыми глазами, чем таять медленно и страшно!

Отпускало. Бет с восхищением иномага-новичка уставилась на тебя, Гермиона вздрогнула, Седрик сжал зубы, а Гарри бросил:

— У тебя глаза неправильные.

— Не только глаза, — эхо паутины шелестом голосов разошлось от твоих слов. — Это пройдёт. Просто след. Там, в лавке... я. В смысле, не-я.

— Твоё отражение? — переспросила Гермиона. — Откуда зов? Оно хочет тебя заместить?

— А ты много всего прочитала, — невольно усмехнулся ей. — Ты можешь... не читать больше о таком? — и тут же ответил на недоумённый взгляд. — Некоторые книги могут отражать прошлое слишком настояще. Ты ведь не хочешь поменяться местами с героями таких книг?

— Нет, — сузила глаза, просто приняв к сведенью. Осознала ли она всю серьёзность ситуации? — Как такие распознать?

— Тебе — никак, — хмыкнул ты. — А я с мадам Пинс и старшими библиотекарями отправил такие книги в специальную секцию. Я знаю, что мантия-невидимка Гарри может помочь туда проникнуть, — небольшая пауза. — Пожалуйста, не делай так больше, — в воздухе повисло невысказанное тобой "если хочешь жить".

— Поняла. Спасибо, — резко кивнула она. — Что ещё узнал?

— Я... справлюсь с этим, — не сразу ответил ты. — Или мы. Не очень чётко. Но извне оно неуязвимо — это... обрыв. Рана. Если мы будем просто взрывать этот дом заклинанием, он только станет больше. С ним нужно справиться как-то изнутри.

"Живое стремится жить... даже за счёт других", — шепнул Инфуцор.

"О чём ты?" — как минимум, Инфуцор не хочет твоей смерти, а значит, ему можно если не доверять, то хотя бы не игнорировать.

"Представь себя на их месте, — тихо, но чётко сказал он. — Представь себе, что ты, иномаг, осознал себя всего лишь отражением, тенью, следом давно угасшей реальности, которому повезло остаться полубыть. Они сознают свою неполноценность и желают, жаждут жить каждой частицей своей искажённой реальности. Волшебство — это энергия, это сила, это власть, это чудо! Естественно, что они впитывают силу чуда, чтобы жить, подобно тому, как поглощают силу Времени, постепенно избавляясь от Девиных оков. Будешь ли ты их добычей, их смертью или их путём назад?"

— И я, — продолжил, как ни в чём не бывало, когда ход "внешнего" времени вернулся в норму, — узнал, что они очень сильно хотят жить.

— Они? — тихо повторил Седрик. В отличие от хмурого Гарри, он фонтанировал тревогой. Тревогой — но не страхом. — Они разумные?

— Не знаю, — вздохнул ты. — В каком-то смысле, да, в каком-то смысле, нет. Это тени, что-то вроде памяти листа о прошлом, будущем или настоящем. "Формой" они обычно совпадают с тем, от чего отпечатались, но "материал" у них другой: нереальное, грёзы, зазеркалья, сны и всё такое.

— Как другая жизнь? Кремнийорганика или мышьяк вместо фосфора? — вставила Гермиона. — Признаки те же, но форма отлична из-за другого основания?

— Только отличие сильней, — качнул ты головой. — Вплоть до неузнаваемости. Не знаю, как они себя поведут и "поведут" ли вообще, но нам придётся как-то с ними разбираться изнутри. Но сначала якорь.

— Тебе помочь? — тут же спросила Бет.

Ты снова вздохнул — на этот раз про себя. Бет только ступила на путь иномага, а уже считала, что сила — это всё. Сила — и всё? Ты мог только невесело рассмеяться на это — и вспомнить всех ушедших. И надеяться, молиться неведомым богам паутины, что Луна осталась жива, что Джинни понимает, какова была цена, что Энтони хватит воли не заблудиться в себе, что, наконец, сам не свалишься в бездну, скользя по тонким нитям в поисках ответов. Бет ещё не понимала, была полна энтузиазма и отмахивалась от того, что считала запугиваниями или просто техникой безопасности.

...С Робертом Бойлом вы встретились в Ажурных Залах, сама обстановка которых напрягала тебя. Именно поэтому ты выбрал именно Залы — здесь твой страх мог стать оружием. Вы встретились не для того, чтобы скрестить волшебные палочки. Вы встретились, чтобы скрестить воли. Вы встретились потому, что ты был не согласен с пожеланием Бойла учить Бет иномагии. Вне зависимости от его и её мотивов. Ты не желал, чтобы она прикасалась к Ноэли. Ты не хотел, чтобы она однажды сгинула в бездне.

Вашей схватки не было. Не спускал ты с цепи тени ксеноморфов, не обращал лёд в завораживающие, затмевающие ум фракталы Бойл, не оказывался он распятым в паутине собственных страхов, не искажал их в существ, жаждущих тебя. Ты никогда не проявлял в реальности зеркало кошмаров, он никогда не размывался в нём миллионом образов, заполняя собой все Залы. Никогда не обращался ты его тенями и не выворачивал ему сущность — сотням тысяч таких же, как он! Никогда не вели вы сраженье в мрачном зазеркалье, не разбивал его ты и не ранил Бойла осколками того мрака. Никогда не отражался в них Бойл и никогда не становился тем, что называть нельзя. Никогда.

Вы сделали это вместе. Из книжной пыли сотворил ты пергамент. Из эха могущественных чар раздобыл он яркость, сделавшую пергамент сущим. Ваши собственные тени заменили тень обычного библиотечного пера, а его собственная тень стала тенью пергамента, чья тень, в свою очередь, не существовала (никогда). Собственной кровью переписали вы грядущее, и ты держал пергамент, а он вёл перо. А после, когда ледяное дыхание бездны отпустило ваши едва бьющиеся сердца, когда тени нехотя вернулись к вам, когда пергамент осуществился, а перо было торжественно сожжено, вы пожали друг другу руки, скрепив договор, ни слова из которого не прозвучало вслух.

Так ты впервые не-поучаствовал в настоящем столкновении двух иномагов. Так ты до глубины души осознал, почему иномаги столь редко конфликтуют. Так ты прошёл по краюшку Бездны, остался жив и вынес из этого "путешествия" бесценный опыт и капельку могущества. Так ты увидел, что действительно могучие иномаги — это нечто страшное и чуждое и что каждая пылинка оставшейся в них человечности — бесценна. Так Роберт Бойл понял, что ему есть с кем считаться на иной стороне Хогвартса, есть с кем там дружить. Не единожды приходил он к тебе на "консультацию", не единожды проводил тебя в отражения, где проводником выступал уже ты. Вы находили следы ушедших и никогда не существовавших, делали всё, чтобы они и дальше не существовали, не возвращались в явный мир! Потому что кто, если не вы?

И теперь ты смотрел на Бет, в призрачном облике которой уже мелькало что-то не то — пока незаметное простыми волшебниками — а может, они и не заметят никогда... Даже ты видел эту метку только как отголосок "инерционно грядущего". Видел её и знал, что Миртл уже принадлежит иная сила... или она ей принадлежит. Ты не был уверен, какую сферу она выберет в итоге, но был почти уверен, что не твою.

Возможно, сфера отражений, которую давно уж перерос Роберт Бойл? Или всё же самая страшная — нереальности? Или сфера невинного на вид профессора Райса, который и прямо обращался-то к ней единицы раз? Ты знал, почему — сфера времени позволяет порою знать больше, чем любая другая (больше, чем хотелось бы знать!). В душе Райса ты видел свернувшегося змея, чужеродное нечто, по сравнению с которым вся чуждость Варсиэра казалась понятной и предсказуемой... А может, Элизабет выберет блуждающие дороги сферы разума?

Ты не знал. Её первоначальное стремление и влияние Бойла не обязательно определят, какую грань Ноэли она испугается меньше. Именно это определяло выбор сферы чаще всего: не личные качества, не наставник и даже не всемогущие якобы Принципы. Страх. И нельзя было предсказать, что испугает её больше, нельзя было даже окончательно решить, будет это её выбор или выбор той стороны. Ты никогда не слышал о тех, кто выяснял настоящую причину — признак того, что выясняющие ушли или что похуже...

Итак! Тебе нужно защититься от зова. Теперь ты знал, что зов этот изменчив, родом из сферы отражений, и в каждом отражается по-разному. Ты видел два выхода: сделать якорь столь же изменчивым или, напротив, привести всех к одному образцу. Будь ты иномагом отражений, то выбрал бы, безусловно, первый вариант. Иномагу же времени ближе и проще вариант второй, не говоря уж о том, что тебе лично он казался безопасней. Изменчивые якоря, зовы, внешности, сущности и прочие характерные черты иномагов отражений — ты этого боялся. Первое, что ты решил, ещё до того, как Райс принялся за вас всерьёз, — это ни в коем случае не выбирать сферу отражений. Пока не узнал, что есть сфера ещё страшней!

— Нет, — грустно улыбнулся ты Бет, привычно вырываясь из воспоминаний и рассуждений. То, что делает Инфуцор, может повторить и иномагия времени; ты не был даже уверен, не пользуется ли он твоими способностями искусней, чем ты сам? — Ты с нами не идёшь.

— Грэм!

— Бет, — строго посмотрел на неё, автоматически, почти интуитивно повторяя голосовой след одного из любимых авторов. — Из всех нас к зову ты уязвимей всего. Ты — полупризрак, начинающий иномаг, близкая к иному, но ещё не научившаяся от него защищаться и им управлять. И я боюсь, что твой фамильяр слишком соблазнителен для них.

— Фоукс! — встревоженно воскликнула Бет — и феникс тут же появился рядом с ней. Хозяйка и фамильяр встретились взглядом. — Хорошо, — разочарованно мотнула головой она. — Я остаюсь. Но если вы там влезете в опасность — просто позовите меня! Фоукс вытащит вас откуда угодно!

— Конечно, Бет, — улыбнулся ты, протягивая ей серебряное кольцо в форме змеи, кусающей саму себя за хвост — Уробороса, символа вечности, но вместе с тем начала и завершения. Как Янус (как ты сам). — Мой якорь. Отправишь Фоукса через связь, если что? Будешь нашей страховкой?

— Конечно! — ответная улыбка. Седрик кивнул тебе из-за её спины — всё правильно, мол, сделал, она не будет думать, что бесполезна.

— А теперь... — ты вздохнул, настраиваясь на иноволшебство. — Гермиона, подлети, пожалуйста. Так, — потянулся в глубину себя-не-себя, через след, оставленный зовом, к его первоисточнику, создавая коридор через себя — или, лучше сказать, узенькую щёлочку, через которую не навредишь. Коснулся её лба, ощущая себя тонкой трубочкой, соединяющей два сосуда. — Чувствуешь что-нибудь?

— Нет. Почти, — зажмурила она глаза. — Чуть темней. Сложно объяснить. Что-то пытается нарушить ясность. Не понимаю.

— Это зов, и он на тебя не действует, — как ты и предполагал. Или видел? Или предвидел? Есть ли разница? Для иномага времени она стирается, становится изменчивой, но лишь иллюзией, не более того. — Ты будешь нашим якорем.

— Я?! — искреннее, почти детское удивление резко контрастировало с её ясным, сухим мышлением. Сейчас, касаясь её лба, ты осознавал её состояние как никогда ясно. Свет. Чистейший свет познания и логики, противоречащий, бросающий вызов любой тьме, любому страху... любому зову, любой иномагии. Идеально!

— Ты, — улыбнулся ей, свободной рукой тянясь к солнцу, подхватывая ниточки его лучей, предавая им форму пальцами и волей. Время — это сфера причин и связей. — Гарри!

Тот без колебаний надел на палец кольцо, сплетённое из света солнца и разума Гермионы Грейнджер.

— Седрик!

С облегчением тот надел своё кольцо.

— Бет!

— Но я же не лечу с вами? — тем не менее сияющее кольцо на тот же палец, что и твой якорь, прямо поверх него. Идеально.

— И, Гермиона, — "отпустил" её сознание и протянул четвёртое кольцо, пятое цепляя на себя, — ладно горный хрусталь, но где ты успела достать свежую родниковую воду?

— Это секрет, — просто ответила она. — Считал память? Нет. Знал бы ответ. Тогда как?

— Всё оставляет свой уникальный след, а иномаг времени — это тот, кто умеет читать и использовать следы, — "объяснил" ты. А как донести, что само восприятие иномага, сам ход мыслей — несколько, а то и сильно иной? Обычные люди мыслят только "своими" мыслями, но иномаги могут и не-своими (и это не обязательно чужие!), а ещё тем, что мыслями для нормального человека быть не может. — Как вы себя чувствуете?

— Ярче, — хихикнула Бет.

— Светлее, — задумчиво молвил Гарри.

— Спокойнее, — ощутимо расслабился Седрик.

— Ничего не изменилось, — настороженно заметила Гермиона.

— Ничего и не должно было измениться, — успокоил её ты. — То, что ты — якорь, не значит, что ты принимаешь на себя отдачу. Просто ты — образец, основа, но якорь устроен сложнее, чем ты думаешь. Это... своего рода схема. Сплетение связей, что-то вроде стабилизатора тока-напряжения, только вместо тока и напряжения — сознание и воля, а ты выступаешь скорее источником энергии и образцом. В худшем случае ты просто сильно устанешь. Ну знаешь, как бывает при умственном переутомлении? Что-то вроде пустоты в голове?

Одна из естественных задач любого иномага — это очерчивать и упрочнять границы. Наиболее близки к этой задаче иномаги нереальности, но и тебе приходилось восстанавливать или менять представления в головах других людей. Ты не сказал Гермионе правду. Ты её — правду — создал! Теперь её представления будут поддерживать сказанное тобой, делая его более реальным, а её — более защищённой. Бойл показывал и куда более тонкие трюки, но повторять такие импровизации тебе пока что рано.

— Ясно.

— Что ещё внутри лавки? — спросил Гарри.

— Моя копия и кто-то ещё, скорей всего, Олливандер, — и тут же поправился. — Не-я и не-Олливандер. У меня пока нет идей, как мы их убьём.

— Если не магия, то воспользуемся этим, — Гарри аккуратно извлёк из ножен меч Гриффиндора (странное предчувствие кольнуло твои виски), Седрик и Гермиона — гоблинские кинжалы.

— Может сработать, — согласился ты, в свою очередь потянувшись вглубь себя. Твоя не-память заботливо хранила все подробности непроизошедшего боя с Робертом Бойлом, в том числе осколки зазеркалья, один из которых ты приспособил под не-меч. Внешне это выглядело, будто бы ты держишься рукой за пустоту... А вот Бет испуганно отшатнулась: она видела больше остальных.

— Понимаешь теперь, почему мне не хотелось, чтобы ты занималась иномагией, — встретился с ней взглядом.

— Ну уж нет, Грэм Фергюссон, — упрямо сжала она губы, усилием воли не смотря на притягательный не-меч. — Такими мелочами меня не отпугнёшь!

Ты промолчал.

— Все готовы? — прервал тишину Гарри. Дождавшись кивков, продолжил. — Я послал сигнал сопровождению не выдвигаться следом. Вылетаем стандартным ордером минус Бет. В нас не будут стрелять, Грэм?

— Не будут, — невесело усмехнулся ты.

К острову вы подлетели в лёгком напряжении. Все ощущали лёгкую тягу зова, точно невидимый ветер в сторону дома, окутанного красным свечением, но кольца-связи не давали не-ветру перерасти во что-то большее. И снова ты вздохнул про себя, чуть сбрасывая напряжение: уверенности, что всё сработает так хорошо, не было.

— Убираю стазис? — спросил, "потянувшись" к силам аспекта.

Все переглянулись.

— Давай, — решил Гарри, пристально вглядываясь в красный свет.

Это было проще простого. Ты коснулся алого, на ощупь гладкого и твёрдого, а потом просто "освободил" скованный аспект. Похоже и непохоже на иномагию, и ты затруднялся объяснить сходство, а вот различие было простым: не требовалось вкладывать себя или проводить через себя то, чему нет и не будет однозначного названия. В обоих случаях ты касался сил за пределами твоего понимания и, должно быть, за пределами понимания почти всех смертных (всех, кто касался их и выбрал оставаться смертным, а не измениться!). Иногда ты задумывался, понимал ли иномагию Райс, понимал ли её Ивицер, понимали ли её Хранящая и Инфуцор?

"Не всякая бесконечность доступна пониманию высших, особенно та, кою именуют Тайной, — молвил Фес-Ис. — Ноэли — это не простая Сила; не бывает простых Сил, а Ноэли — это осколок, частица чего-то, одновременно воплощающего, ограничивающего и направляющего понимание; дорога, нить, но вместе с тем граница и барьер между тем, что вы наивно называете "метареальностями". Вы, ординарные, смертные иномаги, обладаете даром, которому завидуют и которого боятся многие высшие и бессмертные сущности; их положение и могущество локально бесконечно, а ваше же в потенциале бесконечно нелокально; вы видите, можете трогать и быть сосудом для бесчисленных Сил и абстракций, в то время как высшие обычно ограничены одной".

"Но мы уязвимы!" — горячо возразил ты.

"Хрупкие и несовершенные — точно ваше представление о мироздании! — рассмеялся Инфуцор. — Это так, Грэм Фергюссон, это так. Когда хрупкие, зашоренные смертные становятся мостом в бездну бездн — как должны реагировать обладатели Высших Сил? К вашему счастью, таковые в Лесу встречаются довольно редко, и лист ваш не успел привлечь их внимание, пока не стало поздно. Те единицы, кто пришли разобраться с вопросом Ноэли, повстречались или с Хранящей Время, или с моим добрым другом Ивом и прекратили представлять угрозу..."

Красный свет исчез, будто кто-то щёлкнул лампочкой. Вы приземлились. Твои спутники уменьшили и спрятали в карманы мантий мётлы. Вы замерли перед домом, который, на самом деле, когда-то был частью Косого Переулка, ныне вырванный из него неведомой силой. Камень вокруг него точно обкусали, да и сам дом лишился половины крыши, а ещё — дверной ручки. Прежде, чем ты успел его остановить, Седрик буркнул:

— Алохомора, — направив палочку на дверь.

С низким скрежетом ручка вернулась на место. Протаяла из на миг разверзшегося мрака половина крыши. Камень улицы появился из ничего, образуя площадку перед домом — вас при этом приподняло точно на него. И будто ставя точку в произошедшем, тихонько рассмеялся Инфуцор в твоей голове.

— Не применяй магию, — произнёс ты, надеясь, что звучишь веско и твёрдо. — Этот... осколок питается ей и восстанавливается за её счёт.

— Я уже понял, — сглотнул Седрик. Ты обратил внимание на его кольцо-связь. Оно светилось, прямо сейчас нивелируя какое-то воздействие. — Оно как будто смотрит на меня и очень хочет съесть.

— Это иллюзия, — Гермиона что, успокоить так попыталась?!

— Иномагия — это когда иллюзии и реальность неотделимы, — вновь постарался звучать спокойно и уверенно. — Когда ты уже столкнулся с иномагией, никакие убеждения, что это "просто иллюзия" не помогут. Страх — это нормально, — интересно, Гермиона замечает, что они просто цитируют разные книги? Её проблема скорее в том, что, не являясь иномагом, она не может различить, какие книги актуальны в какой ситуации.

— Убираем палочки, — сказал Гарри, продолжая всматриваться в неестественно плотный мрак за пыльной витриной. Ни движения, ни силуэта... — Как входим, Грэм?

— Я первым, потом Гермиона, если что, выдернет меня, как самая защищённая. Ничего не делайте без команды.

Не мешкая, но и не торопясь, приблизился к двери, сосредоточившись на восприятии. Каждое из пяти чувств может дать зацепку. От двери пахло тленом, но не гнилью. Это больше напоминало старые библиотечные закутки, сухие, осыпающиеся пылью страницы книг. Не прохлада и не тепло. Ни звука. Дверь выглядела слегка постаревшей, а учитывая вполне рабочие чары сохранности на ней, ты бы поставил, что двери с тысячу лет.

Конечно, это не обязательно так. Инореальное многообразно, ты сам мог "придать старости" зачарованному предмету навскидку тремя способами. Но следа воздействия не было. Не было происхождения. Дверь будто бы всегда была такой! Или кто-то очень постарался спрятать след, буквально до последней капли растворив, отправив в небытие, или растянул время... а может, она была такой с самого начала?

Ты потянулся к ручке, сосредоточившись на себе. Ничего. Пока ничего. Коснулся. Чуждость. Ты не мог точно понять, в чём она заключалась, но следов — не оставляла. Пока не оставляла. Ты ощущал что-то неправильное в тончайшем, что только мог различить — способе согласования причинных связей. В этом разбирался... да, наверное, из известных тебе людей только ХОД-Дамблдор да, может быть, Хранящая Время! Ингрид или Райс? Скорее нет. Та самая область, где наука сталкивалась с иномагией, причём не просто иномагией, а тончайшей иномагией времени и глубинной иномагией реальностей. Сама материя этого дома работала не так. Немного не так, но это в теории "немного", а на практике даже мельчайшее изменение в фундаменте мироустройства каскадно меняет сразу всё! Ты не боялся сферы реальностей — она просто вызывала у тебя дрожь. Бр-р-р!

Ты открыл дверь, отмечая, что сам по себе местный воздух не несёт следа чуждости. Конечно, нет, иначе инореальное этого дома было бы поглощено своереальным Края Осеннего Уюта или, напротив, по Краю расползалось бы пятно неправильности. Вошёл. Внутри не было темно, как казалось снаружи, — здесь царил сумрак без единой тени. А за витриной — совершенная темнота. Витрина — световой фильтр? Непонятно.

Пыль! Здесь столько пыли, что ты чуть не утонул в ней, как вошёл. Впрочем, эта пыль была неправильной — в нос не залетала, просто застилала взор, медленно оседая. Она чем-то напоминала снежинки или клочки паутины. Из глубины помещения навстречу тебе выступила фигура. Ты, крепче сжав не-меч, сделал к ней шаг.

— Мистер Олливандер? — голос Гермионы из-за спины точно разорвал сгустившуюся тишину. — Вы ненастоящий?

— Я инореален, дорогая Гермиона, — мягко улыбнулся он, встречаясь с тобой глазами, похожими на мутные белые омуты. Глазами без зрачков. — Или инореальна ты? Как посмотреть, как посмотреть. Каждый из нас в чём-то чужд друг другу, верно?

Тени и следы обесцвечивали этого Олливандера, кружились вокруг него и внутри него серой молью, ползли пауками, расползались паутинами пыли, и ты поспешно отвернулся. Ваш собеседник хранил в себе отражения иного, страшного и чуждого. Не бездны. Лучше бы уж бездны! Не каждое иное имеет к ней отношение (как бы ни было приятно считать иначе, обвиняя во всём запредельное), и сфера реальностей — как раз об этом. Но не только она. Не только.

Но он говорит с вами. Он кажется разумным. Возможно, его разум и не таков, как твой, но он достаточно владеет иномагией (тяжело определить, к какой из трёх сфер эта способность ближе), чтобы уподобить свой разум вашим. А вот обратное ты пытаться сделать не будешь. Ты не настолько опытный иномаг, как Райс или хотя бы Бойл, чтобы рассчитывать сохранить своё "я" при такой попытке.

— "Ино", но "реален"? — уловила Гермиона.

— Мы все такие, — из-за завесы пыли показался следующий силуэт, в котором ты без удивления узнал себя самого в возрасте... тринадцати? Только тогда твои волосы не были седыми.

— Мне жаль, что так вышло, — молвила профессор Спраут, показываясь из-за спин тебя-не-тебя и Олливандера. — Вы должны стать источником.

— Источником чего? — внешне спокойно спросил Гарри, обеими руками сжимая рукоять меча Гриффиндора. В твоём восприятии древний клинок был окутан оранжево-жёлтым пламенем, и паутина-пыль вспыхивала рядом с ним, озаряя огненной аурой и в реальности.

— Реальности, — Олливандер развёл руки, точно охватывая весь мир. — Это наша последняя надежда.

— Мы составляли эту ритуальную формулу очень долго, — подхватил не-ты.

— Седую вечность, — закончила профессор Спраут.

— Когда твоя реальность разрушилась, неожиданно осознаёшь, что у тебя много свободного времени, — тонко улыбнулся Гаррик Олливандер. — Вы должны нас понять: это единственный способ восстановить нашу реальность.

— Поглотить чужую? — угрожающе прищурился Седрик. — Грэм, ещё не пора их убивать?

— Не пора, — останавливающе поднял руку Гарри, опуская меч. — Просто хотите жить?

— И вернуть наши старые жизни, — болезненно улыбнулась Помона Спраут.

— Вернуть Лондон и Хогвартс, — вздохнул не-ты.

— И моих покупателей, — покачал головой Олливандер.

Ты напряжённо думал и вчувствовался, краем сознания следя за диалогом.

— Жалость не должна влиять на наше решение, — заметила Гермиона. — Они — естественные враги нашей реальности.

— Если мы можем помо...

— Какая помощь! Они сам сказа...

— Тихо, — веское слово само собой сорвалось с губ. — Мистер Олливандер, я верно понимаю, что для вашего... зерна есть два способа прорасти?

— Правильно, мистер Фергюссон, — склонил он голову, смерив тебя тусклым, страшным взглядом, в котором отражались вереницы лет и столетий. Само время, сама твоя сфера будто бы отпечаталась в этом взгляде! — Волшебство и ткань чуждого существования. Мы не рассчитываем, что нас будут заколдовывать после первых неудачных попыток — это просто защита. Мне жаль, но ваша реальность исчезнет, чтобы мы могли вернуть свою.

— Не свою, а её тень! — воскликнула Гермиона. — Неужели вы не понимаете?

— Не тебе нас судить, — хмуро ответил не-ты. — Ты даже не иномаг.

— Я иномаг, — прервал ты намечающийся спор. — И у меня есть предложение. Как насчёт того, что мы поможем восстановить вам вашу реальность магией?

— Вы столько не проживёте, остальные жители вашей реальности будут против, — резонно возразила Спраут.

— По мере роста наша реальность разорвёт вашу, — добавил не-ты.

— Скажем так, у меня есть пара козырей, — и хмыкнул, когда глаза Гермионы расширились точно в мультиках: она поняла.

...Найти Арадию было не так уж сложно. Достаточно ясно сформулировать желание, найти любой её след — и уничтожить время, которое ты мог бы затратить на поиски. Комбинируя аспект Времени с конкретным эхом будущего, ты избегал малейшей капельки опасности.

Ни капитан Слизерин, ни Минерва Макгонагалл не знали о твоих, вернее сказать, о ваших, всех троих, помимо Луны, успехах в иномагии. Луна была на виду, а вы — в тени её огня, вроде бы и заметны, вроде бы и личные ученики Райса и Фло, но никогда не демонстрировали успехов. Главной демонстрацией успехов было то, что даже Бойл узнал о твоих настоящих достижениях после не-дуэли, а не раньше. Волдеморт РМ-линии был, определённо, опытным и искусным иномагом, равно как и Макгонагалл — но отнюдь не выдающимся, в отличие от Бойла. А сам Роберт был, безусловно, слаб и ограничен по сравнению с Райсом или Фло.

— Привет-привет! — радостно помахала тебе рукой Арадия. — Рада, что ты не обиделся! Хочешь помочь мне с сотворением? — одной рукой она направляла Время прямо в творящий вихрь. — Некоторые вихри нужно замедлить, как какие-то — ускорить. Не хочешь поучаствовать?

— У меня задание от Януса, — не сдержал улыбки ты. Как на неё вообще можно обижаться? — Нужно убрать те... аномалии, которые ты заморозила.

— А, это, — понимающе кивнула она. — Опасные штуковины. Я избавлялась от них, где только могла, но наших с Янусом сил не хватило на всё. Нужен кто-то поразрушительней, такой, как ты!

— Я слышал, ты владеешь телекинезом?

— Угу, и только стала сильнее. Ты хочешь выбросить какую-то из аномалий? Я пробовала, но это не так просто: они сопротивляются!

— Эта сопротивляться не будет. Ты можешь разогнать её в сторону Дыры?

— Легко. Полетели?

Ты коснулся её руки и "телепортировался" к лавке Олливандера.

— Можешь начинать, как только я буду внутри. Все эти камни и всё остальное — тоже.

— Ага! — она повела рукой, точно что-то ощупывая. — Они ощущаются как один объект. Ты уверен, что хочешь быть внутри? Какой-то план?

— Что-то вроде, — отозвался ты. — Готова?

— Конечно!

Внутри тебя встретила не-пыль и лохмотья не-паутины. Гарри кивнул тебе и вышел за мгновение до того, как дом плавно, без всякой инерции, устремился вверх. Олливандер постарался и убрал тьму из-за витрин: вчетвером вы смотрели за полётом.

Острова мелькали и мелькали. Вы летели с воистину ошеломительной скоростью. В один прекрасный момент всё окружающее просто размазалось, а затем воцарилась тьма, тут же сменившаяся белым. Ты понятия не имел, что Арадия может разгонять настолько быстро!

— Сейчас! — крикнул не-ты.

Он и Спраут смотрели на тебя с надеждой, Олливандер же — с сосредоточенным спокойствием. У тебя было ощущение, что у него два, а то и три плана в запасе, если ты вдруг обманешь или не сможешь им помочь. Ты вытащил палочку и улыбнулся этим смелым людям, пожертвовавшим своим магическим даром, чтобы просто попытаться восстановить родной мир. Ты был уверен, что их мир был во многом не похож на твой, а в чём-то откровенно чужд, инаков, а то и страшен, но разве это имело значение? Разве ты имеешь право их судить? Конечно, нет! А вот помочь...

В этот момент тебе нужно было сделать две вещи одновременно. Вернее, мгновенно. Или правильней сказать, "одномгновенно"? Итак. Здесь, где Пространство и Время были максимально близки друг к другу, а дальше даже сливались воедино, ты должен был устремить магию фактически любыми заклинаниями вокруг себя и вместе с тем сделать перемещение сквозь Дыру моментальным, причём именно в таком порядке, чтобы на той стороне была уже готовая, восстановленная (ино)реальность. Правой рукой взмахнул ты палочкой, которую некогда вручил тебе в сопровождении профессора Спраут Гаррик Олливандер, а левой тронул аспект, разрезая временную ткань.

На этот раз произошедшее не казалось тебе мгновенным. И оно было очень даже непростым! В какой-то момент ты ощутил себя действующим, однако не действующим, существующим, но вне существования, активным, но объектом воздействия, смотрящим на Велиру со стороны и одновременно находящимся внутри её вод! Тебя вырезало, ты вырезал себя из времени — но не из метавремени. И ты должен был разрезать событийную ткань так, чтобы образовался новый канал, новый ручеёк, новое ответвление здесь ещё целой Велиры, ты должен был выступить акушером новой-старой реальности, и у тебя не было слов, чтобы объяснить, что ты делал и как.

...Пришёл в себя с огромным трудом. Перед глазами всё двоилось. В голове гудело. В горле пересохло. Мягко светилось, подпитывая изнутри, связь-кольцо.

— Ты сделал это! — радостно воскликнул не-ты. — Спасибо-спасибо-спасибо!

— Ваша палочка, мистер Фергюссон... — печально вздохнул Олливандер. — Мне жаль, но её уже не восстановить.

Палочка? Прямо в твоих руках она... осыпалась пылью! Получается, это что-то вроде отката? А ты сам... Нет, ты сам был в полном порядке. Палочка выступила одновременно скальпелем и набором строительных инструментов — похоже, весь откат приняла на себя она! А ты отделался истощением, и то неполным, ощущение опустошённости медленно отступало, по мере как пульсировало кольцо, сотканное из света солнца и света мыслей.

— Вы очень многое для нас сделали, Грэм, — продолжил Олливандер. — Вы не откажетесь принять от меня в дар замену?

— Конечно... Гаррик, — тебе действительно может подойти палочка из чуждой реальности, в которой — ты уже чувствовал это! — вместо Солнца была Луна, а живое выглядело совсем-совсем не-так?

— Не просто может, а обязательно подойдёт! — воскликнул Олливандер, пока не-ты, следуя за Спраут, выбрались на освещённый ярким лунным светом Косой Переулок. — Вы упускаете такой феномен, как благодарность мира. Вы оставили на этом мире печать своей души, вернули ему воплощение и достойны награды! Позвольте... — Он прикрыл глаза, повёл рукой — и вытащил палочку прямо из воздуха! — Вам подойдёт любая палочка в нашем мире, но эта, полагаю, будет лучшим выбором. Попробуете?

С трепетом ты принял жёлтую палочку, на вид совершенно не отличимую от твоей прежней.

— Розовое дерево и сердце дракона? — вырвалось у тебя. — Это...

— Инореальный близнец, — с энтузиазмом кивнул Олливандер. — Очень твёрдая, ей не достаёт гибкости, но её более чем достаёт вам, а палочка, как известно, учится у волшебника в той же мере, в которой волшебник учится у палочки. Она будет верна вам и после смерти, а её сила ещё удивит вас. Конечно, это не легендарная Старшая Палочка, которой владеет ваш товарищ, но в ваших руках она будет творить настоящие чудеса.

— Спасибо, — кивнул ты, ощущая, как палочка подстраивается под тебя, становясь своереальной (или, лучше сказать, твоереальной?), отделяясь от окружающей реальности. Одновременно и ты отдалился от своей — но самую малость, несоразмерно палочке!

— Это вам спасибо, — глубоко поклонился Олливандер. — Они, — указал на оживлённый Косой Переулок, — никогда не узнают, что исчезали и появлялись, но я могу поблагодарить вас от лица всего нашего мира. Мне жаль, что не могу предложить ничего, кроме палочки — вы не иномаг реальности, чтобы суметь использовать любой другой дар безопасно для себя.

Ты молча кивнул, не находя слов. Потянулся одновременно ко Времени и Бет через кольцо. Дёрнул. Последнее, что ты услышал, уносясь сквозь вихрь пространств и времён, было громкое "удачи!" от Гаррика Олливандера. А первое, что услышал по прибытии: "Как ты мог так собой рисковать!" — от Бет.

Тропою Жизни: легенда о Разбойнице и Ведьме

Вы летите вперёд, и холод сжимает твоё сердце. Ты сделаешь, что должна, на этой планете... и отомстишь. Рука сжимает верный Нож, почти не гудящий, будто бы и его сковал холод в твоей душе. Феникс под тобой слушается мыслей. Сила. Всё это — сила. Почему же ты, такая вся из себя сильная, не смогла помочь отцу? Семья... Чем ты отплатила им? Ничем. Бездарно пропутешествовала, поучаствовала в боях, попомогала другим... не семье. Какое тебе было дело до ХОД-Дамблдора? Потом — да, ты обещала. А тогда... Полезла на рожон, и семья могла тебя лишиться. Но не сейчас. Сейчас у тебя уже есть сила — и тебе остаётся только направить её на защиту и месть.

Месть будет формой защиты. Ивицер, который убил столь многих, должен умереть, чтобы это не повторилось. Тёмная Луна? Ты чувствовала, что с ней всё проще. Да, она могла поступать как Ивицер... но не ради только развлечения. И с ней можно было договориться. И она могла быть холодным профессионалом. Её можно было ограничить и интегрировать в общество, Ивицера... Его можно было только убить. Непривычные мысли переполняли тебя, и ты не отмахивалась от них, как раньше. Раньше ты не желала решать. Раньше ты была Королевой на троне, за которую решала её прислуга, капризы и мимолётные желания. Сейчас... Сила — это ответственность? Ты стала слишком сильной, чтобы просто плыть по течению.

Ночь. Оранжевое свечение от алых перьев феникса под тобой. Холод. Исчерна-фиолетовое небо, безлунное и беззвёздное, над головой. Тишина. Полёт над кажущейся бесконечной равниной, уже без телепортов, чтобы не упустить цель. Нож в правой руке. Холод в сердце. Мысли, мысли, мысли!

— Слишком много тёмных мыслей, — хмыкнула Тёмная Луна, сблизившись с тобой. — Знаешь, что сказал бы Осси, мой наниматель, соратник, контролёр? Он был помешанным, хе-хе, тёмным, настоящим Принцем — помешанным на ролях. Инверсия роли! Была Разбойница Жизни — стала Рыцарем Рока. Нравится быть Рыцарем, одиноким воином, творящим справедливость и закон, мстителем — право имеющим? Каково это — быть уверенной, что решаешь ты, что решеньице твоё — лучшее-прелучшее, а не сработало — ну судьба такая, хе? Не думала, не гадала, а ролевая эта штучка работает ведь, хих!

— О чём ты? — сбилась с мыслей. Посмотрела на Луну. Какой же она была страшной! Милое личико казалось кукольным, а в глазах — жёлтые огоньки, а зубы острые, как у хищника, не человека!

— Мозг включи, дура! — и вместо желания прыгнуть к ней и ударить, которое бродило где-то внутри, — на тебя будто воды холодной вылили! — Лучше? Теперь слушай сюда, доморощенная мстительница. Ивицера я прикончу, это факт. С тобой или без тебя — не важно. А ты важна нашей дорогой Хранящей (Алиска-сосиска совсем тут не причём!), и важна не как Рыцарь Рока, а как Разбойница Жизни. О, Джин-Джин, в безумии я понимаю поболе твоего — так что засунь эту иномагическую муть себе в задницу и осмотрись-ка трезвым взглядом! Я не собираюсь за тебя решать глупые загадки Игры, мне нужно другое — а вот Хранящая просила адекватную тебя. Она просила присмотреть — я присмотрю, — холодок пробежался у тебя по коже — холодок страха. — Проняло, наконец? Догадываюсь, что за глупое безумие поселилось в твоей головке — усмири его и делай, что должно, а не что безумие нашепчет. Люди, знаешь ли, умирают, люди смертны — и внезапно смертны тоже. Не Ивицер — случилась бы войнушка с Волдемортом. Не Волдеморт — ещё какой затейник бы нашёлся. Всем мстить, за всех решать — с ума сойдёшь. На меня посмотри! Могучая, свободная, живая! Моё безумие меня не ограничит — а твоё тебя, Джин-Джин? С ума сходят с умом, знаешь ли, иначе — без толку, зазря.

— А зачем тебе Ивицер? — неожиданно спросил Том.

— Мой заочный ментор, мой нелунный вдохновитель, тень моего будущего величия? — рассмеялась Тёмная Луна. — Он хранит в себе все секреты, исток подлинной некромантии, древнейшей иномагии, ну конечно, я жажду им немедля овладеть! Его лучшие тайны, его вкуснейшая душа, его нестареющее тело, его яркий разум, с Нелуной связь глубокая — хочу-хочу-хочу! — она снова рассмеялась и оскалилась — ты едва не свалилась с феникса, такова была сила её желания, заполнившего всё вокруг. Неожиданно осознала, насколько глупыми были мысли о том, что с Тёмной Луной можно договориться, и о том, что она в чём-то адекватна и разумна: такое желание, такая жажда не могли принадлежать договороспособному существу!

— Ты просто хочешь его поглотить? — удивительно спокойным тоном уточнил Том.

— Не "просто", — улыбнулась она. — Поглотить нечто столь большое не может быть "просто". Я шла к этому половину своей жизни, всегда алкала, всегда желала, всегда хотела... И он, Ивицер — он то, что жажду может утолить! — она смотрела на вас — жуткая гримаса, пугающая, но в то же время невозможно болезненная. Ей было больно? Но почему? — Я проклята, убита, уничтожена, раздроблена на мелкие куски! Не видишь, глупая Джин-Джин? Не видишь, глупый Томас? Все мы прокляты! Все иномаги, все, кого коснулась Тайна, кто обрёл над нею Власть! Но я вижу дальше, я вижу, что не одна такая, я вижу, какова плата, я знаю, что такое Принцип Равновесия. Клинок духа, Джин-Джин? Чем заплатила за него ты, маленькая девочка? Куском души! Ты неполна, в душе твоей кровоточащая рана, ты ищешь, сама не сознавая, как рану ту закрыть. Смертью Ивицера хотела, справедливостью и хладом — но я не дала и не дам сойти со своего ума в чужой; тебе пока рано, Джин, мала ты больно! А ты, Том? Ты, тень тени, иллюзия души, вечно ищущая настоящесть, обречённая быть в тени и стремиться к свету, зная, что свет тебя тот уничтожит, обратит в ничто, из которого Хранящая и сотворила... Вытянутый из небытия, ты обречён желать бытия так сильно, что эта жажда не даст тебе стать настоящим — никогда, во веки всех веков! Вы думали, я слепа, Джинни Уизли и Том Риддл? Я вижу проклятия, я вижу плату, я знаю, каково это — платить собой за силу, я знаю, чем платил Ивицер, я знаю, чем платил Райс и что оставил той стороне Дамблдор — каждый из нас! Райс не рассказывал об этом? Тема не для старших курсов — тема для взрослых, для тех, кто понял, что бесплатный сыр лишь в мышеловке, для тех, кто понимает, что нельзя менять, не меняясь, нельзя меняться, не меняя.

Она сделала небольшую паузу, смотря на вас: страшная тень, обречённая, проклятая... Как и сами вы. Как и все иномаги. Ты чувствовала, что она права — и это было страшно. И... И Райс платил? И Дамблдор? И... и ты? Это твоя плата? Этот холод, этот недостаток, эта пустота, это желание возместить, отомстить, это умершее, убитое собой же детство, эта ледяная корона, сжимающая голову?

— Да, Джин, я вижу, ты начинаешь понимать, — оскалилась она — и это выглядело столь же пугающе, сколь и... жалко? — Я — пленница своей жажды, лишённая полноты, я буду, я должна искать то, что вернёт мне целостность, что возместит плату, с каждым шагом погружаясь в бездну дальше, глубже, по пояс, с головой... Как и ты. Как и каждый иномаг. Мы все прокляты, Джинни, мы все коснулись того, что утянет нашу душу в неназываемые пределы, наше могущество отравлено, наша сила извращена, мы — живые ошибки, баги мироздания, как сказала бы Алиса, мы — не то и не там, иные, инакие, шагнув в нереальность, мы потеряли часть своей реальности, полноты и бытия! Но здесь, Томас, Джинни, чувствуете? Оно пытается заполнить, оно проникает через поры духа, оно овевает наши души, прекрасное, волшебное... другое. Не наше, чужое — волшебство поточное, идейное, ноосферное, оно могло бы дополнить, но мы не владеем им, не овладеем никогда...

— Причём тут Ивицер? — устало спросил Том. Слова Луны будто бы вытянули из него силы... Из тебя — тоже. Ты чувствовала себя, будто только что взобралась на гору и тебе сказали, что теперь — спуск, никакого передыха! — Как он связан с твоим... проклятием?

— Нелуна, — безумно хихикнула она. — Нелуна — это полнота! Это предел пределов, это окончание, это слияние, возвышение, то, что душу мою починит, завершит! Вы же хотите этого? Ты плачешь ночью, Джин? Тебя терзают кошмары, Том? Вы чувствуете, чего лишились? А я чувствую, что могу вернуть! Ивицер — это ключ!

— Почему ты просто не попросила его? — вздохнул Том, столь разбитый и потерянный, сколь и ты.

— Он отверг меня! — воскликнула Луна. — Я просила, я молила о личной встрече, я предлагала, обещала: мой талант, мой дар, мои силы — могли бы быть в его руках, захоти он на мгновенье... Он отказался. Я была ему не нужна — но теперь, теперь коснулась я Нелуны и ощутила, что она может дать! Теперь я вырву из его души, его разума и тела все секреты, я съем его с потрохами, переварю и буду всем!

— Безумие, — просто сказала ты. Это должно было быть вопросом, но стало утверждением.

— Мы все безумцы, — неожиданно грустно и мягко ответила Луна. — Мы все с изъяном. Тот лист, все иномаги — мы лишились, лишены! Настоящее значение Принципа Равновесия, который так любим Хранящей Время, — это цена, которую мы платим. Мы жили в справедливом мире — каждому по заслугам, за всё своя цена, и каждая потеря возмещается сторицей, и каждый дар — всегда потеря. Вы знаете о крестражах?

— Знаю и Джинни рассказал, — ответил Том.

— Кто платит за могущество душой — тот поступает мудро: на то оно и жизни утро! — хихикнула Тёмная Луна. — На то и душа, чтоб ею заплатить! Мы платим вслепую, волшебники, создающие крестражи — делают всё сами. И они могут даже вернуть частицы души обратно, собрать целое из частей, не то целое, не те части, но то полнота, неправильная, но полнота... — и замолчала, уставившись вперёд, в фиолетовую чернь небес.

Это было больно. Больно было думать, даже осознать то, о чём говорила Тёмная Луна, о чём она сказала прямо — о чём ни ты, ни Том предпочитали не вспоминать. Ты ведь и вправду плакала по ночам. Ты ощущала это. Душа, разбитая душа! Душа с изъяном, так она сказала? Проклятие, неполнота, плата за могущество... Какая-то часть тебя всё ещё думала, что оно того стоило, но другая — ей просто было больно.

Месть? Ведь ты действительно хотела отомстить! И только когда Луна выразила прямо, осознала, что это желание, жажда "улучшить" мир — это от неполноты. Часть тебя корчилась от боли, но не физической — то была сосущая пустота, болючий шрам внутри тебя, кровоточащая язва, отравляющая каждый миг. И месть, ледяная месть — ты могла бы в ней забыться. Рана бы... замёрзла? А потом? На что бы ты пошла потом, чтобы сохранить холод на душе, чтобы избавиться от боли?

Ты вновь посмотрела на Тёмную Луну, смотрящую вдаль; ты видела слёзы на её глазах, и оскал её казался совсем не страшным — как беззвучный крик, как мольба о помощи, когда знаешь, что некому помочь... А ведь она, в отличие от тебя, смогла обуздать своё безумие, смогла собраться и найти то, что может исцелить, прошла далёкий путь к своей цели — и кто знает, какие жертвы принесла на том пути? Может быть, вся её жестокость — это просто слепота? Может быть, было больно так, что чужой боли она уже не замечала, отмахивалась как от чего-то несущественного?

— Какой изъян у Хранящей... Провидица Рока? — неожиданно спросил Том — спросил на удивление спокойным, нарочито равнодушным тоном. Ты знала этот тон и знала, почему он спросил — чтобы отвлечься от гложущих мыслей. Провидица Рока? Это как Рыцарь Рока и Разбойник Жизни — так же Провидица Рока и Ведьма Жизни?

— У этой грубой старухи? — обернулась Тёмная Луна, и снова тебе показалось, что любое выражение её лица можно трактовать не как злобу, а как боль. Высшую степень боли и высшую степень злобы — на боль, на саму себя и на весь мир. — О, изъянов у неё полным-полно, поверь, мальчишка Том! Но есть и главный, тут ты прав, её личное проклятие, вечная тяжесть на душе, с которой она обречена скитаться до конца своих дней. Ты ведь чувствуешь это? Ты чувствуешь лёгкость в воздухе, парящее вдохновение? А ты, Джин-Джин? Тебе уже приходило в голову, что хочется попробовать что-нибудь новое?

— Да? — с лёгким удивлением — сильно удивляться ты уже не была способна. — К чему ты ведёшь?

— К тому, подруга, — оскалилась Луна, — что Хранящая этого не чувствует. Вдохновение, жажда новизны, творческий порыв? Она лишена, не может, не способна, скучная старуха, обречённая хранить да разрушать! Это бьётся в её жилах, это стучит в её сердце, пульсирует в её мыслях, дрожит в её воле, скрипит в её костях: не творец, не творец, не творец! О, она может механически компилировать чужие творенья, она может соединять чужие мысли и чужое вдохновенье — не своё, не своё, не своё! Знаешь, как это сладко — знать, что кто-то страдает сильней, чем ты? Знать, что она сама себя обрекла, знать, что она заплатила за своё мнимое могущество искрой творца — и каждый миг осознаёт свою калечность? Не худшее из проклятий, нет — но глубочайшее, хе-хе. И это ещё не всё.

— Не всё? — равнодушно уточнил Том.

— Есть ещё одно проклятие сравнимых размеров на её душе, — хмыкнула Луна. — Есть то, чем она заплатила за свободу — оно размеренно щёлкает в её висках, стелется чёрной мантией ей вслед, смертным венцом главу сжимает ... Но я понимаю, почему она выбрала его, и сделала бы так же. Это личное, Томас — я не скажу подробней, — и резко сменила тон с меланхоличного на радостный. — Не хотите отвлечься от изъянов-изъянчиков? Мы тут прилетели! Вниз, мой феникс, вниз!

И буквально спикировала — как будто упала! Ты ринулась за ней, Том — сзади. Одной рукой вцепилась в гриву феникса, другой же сжала Вострый Нож. Похоже, ему, как и тебе, надоели разговоры — он жаждал крови! Вниз, вниз! Выправить феникса у самой земли, с толчком, едва не скинувшим на землю, замереть и, наконец, оглядеться после бешеной посадки.

Вы сели у приземистого белого сооружения, похожего на закопанный купол. Оно слегка светилось во тьме, никакого входа внутрь не было, но чувства подсказывали тебе, что, во-первых, вход есть, а во-вторых, войти будет чертовски сложно — купол был похож на тот обелиск, но был... больше? Ты ощущала окутывающее его незримое нечто — это и есть местная магия?

— Взломать это местечко будет непросто! — прищурилась Тёмная Луна, быстрым жестом буквально пряча своего феникса за пазуху — мастер магии пространства мог и не такое. — Люблю вызов! А? — резко обернулась.

Ты обернулась следом. За вашими спинами стояло двое человек. По крайней мере, все чувства говорили, что это люди, ну, или не-люди, хорошо замаскировавшиеся от твоих чувств. Что вряд ли. Мужчина и женщина. Оба — в серых плащах, она — русая, он — тёмновласый, она — голубоглазая, его глаза были какими-то оранжево-красными — химера, иллюзия или волшебство? Он медленно поднял руку вверх и помахал:

— Привет.

— Он хотел сказать "приветствую, дорогие гости", — слегка нахмурилась женщина. — Мой муж не любит лишних слов.

— Вот как? — с лёгкой насторожённостью бросила Тёмная Луна. — Кто вы?

— Кто — вы? — парировал мужчина.

— Мой муж хочет сказать, что мы хорошо известны в этих краях, — мягко разъяснила женщина. — Я — Ангела Вольтинг, а это мой муж, Аргус. Мы следим за тем, чтобы спящие не были потревожены слишком рано. Кто же вы и почему собираетесь их разбудить?

— Будить? — рассмеялась Тёмная Луна, мигом отбросив настороженность. — Нет-нет-нет, мы просто поковыряемся в головках! Будить — совсем не обязательно, не так ли, Том?

— Джин, как тебе идея просто сказать, что она не с нами? — легонько улыбнулся тот.

— Хорошая идея, — кивнула ты и сказала настолько вежливо, насколько могла. — Уважаемые Ангела и Аргус, нам всего лишь нужна информация, а убежище должно хранить и её. Если бы мы не смогли получить доступ, то нашли бы другой путь... в отличие от Тёмной Луны. Боюсь, она могла бы причинить убежищу вред, лишь бы добраться до людей внутри.

— Нет, — отрезал Аргус.

— Мой муж хочет сказать, что мы бы не позволили этому свершиться, — мило улыбнулась Ангела. — На самом деле, с вами должен был встретиться Вихо Вефэа, но он слишком занят и был вынужден послать нас.

— Вефэа? — вырвалось у тебя. — Её...

— Сын, — сухо кивнул Аргус.

— Её сын, проводник её воли, наследник и хранитель наследия, — подтвердила Ангела. — Он занят с той, кого называют Гемера, но это не займёт его надолго.

— Он убьёт Гемеру? — быстро вставила ты. — Нельзя, чтобы...

— Нет, — хмыкнул Аргус.

— В этом нет необходимости, по мнению Вихо, — развела руками Ангела. — Ну а вы, дорогие гости, можете задавать нам вопросы и получать ответы. Если пожелаете.

— Почему все в убежищах? — первое, что пришло тебе в голову.

— Катастрофа, — отрезал Аргус.

— Аномалии не прекращают появляться и с ними уже нельзя справиться с помощью проекторов стабилизации информационного поля.

— А, так вот как эти штучки называются, — хихикнула Тёмная Луна. — Как они работают?

— Сложно, — просто сказал Аргус, и на сей раз Ангела не стала его дополнять. Тёмная Луна хмыкнула, пожирая этих двоих глазами, которые неожиданно переливались ядовитой зеленью Рока, розовой Жизнью, мягко-жёлтым и ещё несколькими цветами по отдельности и вперемешку. Что она делает?

— Луна? — окликнула ты её.

— Рассматриваю окрестности, раз уж нам ничего не говорят, — пожала та плечами. — Вы же ничего от меня не чувствуете, хранители убежищ?

— Нет, — буркнул Аргус.

— Я надеюсь, — мягко добавила Ангела, — вы воздержитесь от иномагии — мы можем детектировать не всё, но почти всё. То, что сделала ты... Тёмная Луна, верно?

— Можно просто "Луночка" или "Темнушка", меня так Осси окликал, — беззаботно рассмеялась та. — Люблю темнить, знаешь ли!

— То что, сделала ты, Темнушка, — не подходит под известный нам шаблон и достаточно близко к магии Потока, поэтому ты не была наказана. Остальные ваши действия, — она строгим взглядом оглядела вас, — проходят по критерию силы и вирусности, и я рекомендую не рисковать в дальнейшем.

— Как интересно, — прошептала Тёмная Луна, и шёпот этот звучал, мягко говоря, зловеще. — Вот, значит, как. Теперь я понимаю вас.

— Неужели? — усмехнулся Аргус.

— Детектор аномалий, ручной ввод — три-пять-семь по Нелл, вектор не определён, вывод вслух, ввод! — отрезала Тёмная Луна, острозубо ухмыляясь им. — Статус — вывод!

Аргус и Ангела... замерли! Как будто они... ну конечно! Искусственный интеллект! Луна их...

— Всего лишь ступор, — хмыкнула та. — Ты же не думала, Джин-Джин, что я тут в игрушки играю? — и рассмеялась самой себе. — В игрушки я играю, и игрушки у меня ой какие есть! Себе импланты получше твоих поставила, хи-хи!

— В тебе нет имплантов, — заметил Том, с тревогой поглядывая на Аргуса и Ангелу. Тебе тоже было не по себе — это же, считай, атака!

— Материальные импланты — прошлый век, — улыбнулась Луна. — Мой выбор — имплантировать сам дух! Все вы тут с аспектами, элементами и всякими концептами гуляете — чем хуже я? Ведьма Жизни, изменяющая жизнь, ха-ха! В моей головушке много разных голосов — вживлённые кусочки душ. Эти глупые крестражи... — безумно рассмеялась она. — Глупцы не представляют себе подлинной силы полной, а ещё лучше переполненной, двойной, тройной души! Ну что, Аса-один, посмотрим, что мы с этими глупыми ИИ-шками поделать можем?

Тёмная Луна шагнула к Аргусу и положила руку на его голову, а затем медленно, плавно ввела ладонь внутрь, ухмыляясь всё шире и шире. Вы с Томом переглянулись — что делать-то? Вмешаться? Помешать Луне? Хранящая уже ушла — вдруг та сорвётся и... Но если не мешать, то что, если эта непонятная защитная система (если Луна не врёт и это не люди!) выйдет из ступора и сочтёт их врагом? Том выбрал нейтральный вариант — спросил:

— Что такое Аса-один?

— А это мой милый уникум, — хмыкнула Тёмная Луна, ковыряясь в Аргусе. — Монолог злодея вам выдать, что ли? У меня три духовных импланта — модели Зара, Ула и Аса. Зара — моя гордость, "защитник реальности", ага. Когда рядом всякие Хранящие летают, нужно иметь что-то против. И знаешь что? Первый образец я долго-долго мучила, убила только духовным клинком — хороший результат, не так ли? Только Зарочка-один страдала, у моей-то Зары-два тела уже нет, страдать там нечему, только голый результат, сорванный со древа спелый плод. И не спрашивайте, что было материалом для производства — вы себе не представляете, какой только гадости в ИМ-листе ни накопилось! Совсем не жалею, что его взорвали к дементоровой бабушке. Лорд Инглиш — мой герой!

И помахала свободной рукой в небо, будто бы наблюдающему сверху Инглишу. Какая же она сумасшедшая! И самое главное — внезапно сумасшедшая.

— Внезапно сумасшедшая? Мне нравится, — улыбнулась тебе Тёмная Луна. — Моя Ула-тринадцать — серийный образец, их с Осси вместе наклепали. Думаете, Осси — весь такой герой, меня ограничивал и планеты не давал порабощать? Ха-ха! Он мне скормил знаешь сколько игроков, которых Алиска заманила? Мы с их душами, с их аспектами хорошенько поигрались, и Улы с десятой получились на загляденье какими лаборантками. Двенадцатую он имплантировал себе, я — тринадцатую да четырнадцатую с пятнадцатой на свободу выпустила — не зверь же я какой! Ранние номера Осси утилизировал, а поздние сошли с ума. Ула — моя прелесть, улучшатель концептуальный, без него много чего б не потянула, вон феникса твоего, Джин-Джин, мы с Улой делали вдвоём. О, а ты знаешь, как кричат люди, когда из них выдёргивают кусок души? А потом ходят такие все пустые... Улу-донора я с пятнадцатой отправила, небось, позаботится о сестрёнке полумёртвой.

— Аса, — сухо напомнил Том, явно сдерживающий отвращение. А вот ты отвращения не испытывала. Ты смотрела на неё и видела больного человека, человека, пытающегося заполнить себя хоть как-то. Хоть чем-то, хоть кем-то! Частями чужих душ... Как логично! И столь же бессмысленно — должно быть, это только углубило её рану.

— Не углубило — изменило, — рассмеялась она. — Аса — мой уникум, концептуальный моделятор, анализатор систем, с первого раза делала, втайне, только лишь себе. Я вас не глупой телепатией насквозь вижу — вас видит Аса, мои глаза, мои уши, помощница воображенья, искатель уязвимостей и багов. Да-да, Том, это Аса видит тоже, мальчишка, на моей ладони ты весь, до глубины своей души! А эти... Провидица Рока, а? Эти существа некогда были людьми — души человеческие-то вполне... были когда-то. Потом их выдернули из тела и поместили в заклинательную систему — её я вижу только мельком. Не стареющие ни телом, ни душой, ограниченные в развитии стражи, могучие, пребывающие в любом месте Эстуса, в котором пожелают — красивое решение, моё тебе уваженье, Фло!

— Её сын? — спросил Том, удивительным образом ухитряющийся моментально ориентироваться в новостях. И глядя на него, ты начала понимать, почему Волдеморт стал великим, а другой Том Риддл чуть не победил ХОД-Дамблдора!

— Без понятия, — беззаботно отмахнулась она. — Я и систему всю не вижу — Аса с такими не работала, непривычно ей, но что вижу — жить нам осталось ровно до момента, как очнётся Аргус.

— Убей его, — без колебаний решил Том. И ты была вынуждена кивнуть — незачем Тёмной Луне врать, она скорее бы покрасовалась, а если не хочет, то не может.

— Угу, — и резко провернула руку в голове Аргуса, после чего тот просто пропал. — Это аватара и душа. Я запустила процесс рекурсивного стирания модуля, но он уже подавлен. А теперь туда, на холм! По убежищу бить не будут, им нельзя. Ну что, проверим, мои друзья, — сказано это было тоном "моя собственность", — чего стоит сфера плетения в бою? Давненько не игралась в битвы, хе-хе-хе-хе!

Вы едва успели сесть на шероховатый белый купол убежища, как Ангела очнулась. Подняла на вас сияющие белым светом глаза. Исчезла и появилась рядом. Встретилась взглядом с Тёмною Луной.

— Ты умрёшь, — холодно констатировала она.

— А ты знаешь, моя милая Ангелочка, что у тебя не один такой эксплойт? — хихикнула Луна. — Кто вас программировал-то, недоразвитые? Не Фло небось, хе-хе? А хочешь, я тебя поправлю?

— Грубая провокация, — сказала Ангела — и сместилась, размываясь от скорости, к Луне, распрямляя ей в лицо руку, пылающую белым огнём...

— А ты повелась, — хмыкнула Луна, оказавшись позади неё. — Я вижу тебя насквозь, девчонка! Хочешь умереть, хочешь освободиться от гнёта инструкций, устала охранять и защищать, смерти хочешь, как для муженька?

— Продолжай, — медленно развернулась к ней Ангела, чьи глаза и чья рука постепенно угасли, стали человеческими.

— Смотри, — Луна раскрыла руку, над которой парил фиолетовый огонёк. — Что твои сенсоры показывают, хех?

— Не может быть! — в изумленьи замерла Ангела.

— Я вырвала душеньку твоего Аргуса с мясом, она свободна, могу хоть в тело подселить, хоть на перерождение отпустить. Ах, как я могла забыть, здесь перерождений не бывает... Хочешь свободы? Хочешь мужа? Ты ведь не откажешься? Аса не ошибается в таких вещах!

— Я не могу ослушаться инструкций, — холодно поведала Ангела.

— Кто их дал? Кто тебя подчинил? — спросила ты. Неужели всё-таки Фло? Она... наверное, могла, но... Ты не очень представляла себе Фло, порабощающую других людей, пусть даже с их согласия!

— Вихо, — тихо отозвалась Ангела, и на лице её застыла не враждебность и не холодность, а боль. — Я... он... не могу...

— Запреты, цепи и оковы Рока, — Тёмная Луна смотрела... с сочувствием? Она умеет и сочувствовать? — Я дам тебе желанное, а ты встанешь на нашу сторону — согласна? Вижу, вижу. Возьми! — И выбросила руку вперёд, быстрым движением проводя внутри тела (аватары?) Ангелы. — Свободна! Свободна и чиста!

Ангела медленно, покачиваясь, опустилась на колени, будто удвоилось притяжение земли. Она явственно дрожала, её тело становилось то прозрачным, то светящимся, то будто каменным, то сотканным из золотых нитей... А между тем, тёмно-фиолетовое небо быстро густело тучами, они собирались прямо над вашими головами — плотные и низкие, всё более и более близкие вспышки молний и раскаты грома раздавились тут и там.

— Аргус, — первое, что произнесла Ангела, справившись с собой. Она поднялась и посмотрела Тёмной Луне в глаза — и теперь лицо её было не холодным, а усталым. — Ты обещала.

— Как считаешь, Джин-Джин, поверим ей или сунешь душу в инвентеку? — лицо Луны скривилась в пугающей гримасе: жадность, гнев, жалость и презрение смешались воедино. — Оттуда глупышка душу не достанет никогда, а как сочтём, что служба её завершена...

— Поверим, — спешно оборвала ты, пока она не выдумала ещё какую гадость.

— Да будет так, — торжественно кивнула Тёмная Луна — у тебя голова кружилась, как быстро менялся её настрой! Свободной рукой она воздела невесть откуда явившуюся палочку и взмахнула ей, громко, мелодично не то крикнув, не то пропев. — Креакорпус!

У тебя волосы дыбом встали от силы заклинания, а Том и Ангела невольно отпрянули в сторону от ярчайшей звезды, сорвавшейся с палочки и воспарившей перед Тёмною Луной. Второй раз взмахнула палочкой она:

— Информус!

Звезда померкла, начала менять форму, обращаясь в человеческий силуэт, который становился всё более и более чётким, пока перед ними не замер Аргус — вернее, тело Аргуса, бездыханное и недвижимое. Третий раз взмахнула палочкой Тёмная Луна, будто бы неловким жестом смахнув душу прямо в тело:

— Коалитум Амэн!

Луну и её творение окружил поток волшебства, невидимый, неслышимый, ярчайший и громчайший, а она победно улыбалась, касаясь кончиком палочки лба Аргуса. Но вдруг лицо её осветилось тревогой — не отрывая палочки, она велела вам троим:

— Мне нужно время, чтобы душу вшить. Джиневра, Ангела, Томас — защитите от них всех!

Них? Небо! С небес вниз, прямо на вас, ринулись драконы! Огромные и малые, тёмно-серые, точно прячущиеся в тени мрачных туч, величественные твари устремились прямо к вам, к Луне, и первый из них уже выдохнул сгусток синего огня.

Ты улыбнулась. Вострый Нож запел в левой руке. Нереальный венец иллюзорным льдом сдавливал виски — венец, что ты приняла сама. И сейчас этот холод был твоей силой и твоей сутью. Палочка в правой руке слабо светилась розовым — в ней всё ещё было много Жизни, ты не переставала запас этот пополнять за счёт врагов. Посмотрела на летящий вниз огнешар. Бросила Тому:

— На тебе щиты, — прыгнула вперёд и вверх.

И преград больше не было. Не было горестей и сожалений. Не было боли — и холод растекался по венам живительной силой. Была цель и осознание своей правоты. Была воля и магия. Был Нож в твоей руке. Были враги, которым должно умереть. И был танец смерти, который тебе суждено для них всех станцевать.

Чувство времени пропало. Быстрей и смертоносней! Твоя сила уходила на то, чтобы преодолеть само время, и все возможности импланта, и все способности души, вся сила мускулов, вся сила духа сосредоточились в одну серию рывков. В один миг ты стоишь на земле, предвкушающе улыбаясь. В следующий миг ты висишь в небе, очищая клинок от крови, а призрачные бабочки, не успевающие исчезать после твоих рывков, раскрасили всё синим, и драконы посыпались вниз серым дождём, запачкав, в свою очередь, зелень трав своею кровью.

— А ты стала довольно смертоносной штучкой, — ухмыльнулась Тёмная Луна.

— А я многого о тебе не знаю, — вторил ей Том, и приятное удивление на его лице окатило теплом твоё сердце.

— Это были громовые драконы, — сообщила ничуть не удивлённая Ангела, не отводя взгляда от Аргуса. — Один из видов, являющихся живой аномалией. Мы так и не смогли уничтожить их или подчинить. В обычных обстоятельствах я должна была защитить убежище от драконов, но, боюсь, сейчас мои возможности урезаны. Благодарю за помощь, Джиневра.

— Просто Джинни, — сама не зная, отчего, легонько поклонилась ты.

— Всё, — констатировала Тёмная Луна с обычным своим смешком, от которого тебя даже не передёрнуло. В конце концов, сейчас она делала... делала что-то хорошее! Ты не была уверена в своих чувствах, но интуиция, всё магическое и иномагическое чутьё шептало, что она и вправду делала что-то чудесное в лучшем смысле этого слова! То есть, не просто создавала какого-нибудь монстра для тела Аргусу, а по-настоящему... воскрешала его?

Главное — не забывать, что она же его убила несколько минут назад. Чтобы спасти всех вас и освободить его и Ангелу? Нет, Тёмная Луна не может вести себя по-доброму или хотя бы рационально — это просто какой-то особый род безумия или издевательства! Луна встретилась с тобой взглядом и подмигнула. Эта её Аса хуже легилименции Энтони! То есть, не Энтони, а какой-нибудь Хранящей, потому что когда Энтони стал легилиментом, то разглядеть в твоей голове что-то, кроме самолично настроенных ловушек, затягивающих в безумие забытого края, стало уже невозможно. Энтони попытался — с тех пор обходил тебя стороной, а потом и вовсе заперся в своей Гильдии. Слизеринец...

— Хм, — первый звук, который издал Аргус, обводя всех крайне задумчивым взглядом. Остановился на Ангеле. Шагнул к ней. Поцеловал и что-то прошептал. Ты отвернулась — как-то неловко за этим наблюдать.

— Им нужно время, — согласилась с тобой и Тёмная Луна. — И мне нужно время, чтобы максимизировать наши шансы.

— Почему ты не улетишь к своему Ивицеру? — спросил Том. — Мы-то тебе зачем?

— Поток, — пропела веское слово Тёмная Луна, и ты ощутила всю энергию, всю живость, всю мощь, пульсирующую в воздухе Эстуса. Жизнь. Эта планета ведь не зря твоя? Поток близок Жизни. А ты её Разбойница — значит, ты должна... украсть Поток? Может даже, добавить его в то, что вы должны сделать?

— И как ты используешь его? — уточнил Том. — Сама же говорила: магами Потока нам не стать.

— Как говорит Алиса, нельзя напрямую — делай через прокси, — и ухмыльнулась, плотоядным взглядом окинув Ангелу и Аргуса.

— Не делай этого! — шепнула ты, чтобы не услышали ни Ангела, ни Аргус. — Не надо, они ни в чём...

— Зачем же они? — хихикнула Тёмная Луна. — Маги из них так себе, по шаблонам шпарят. Этот Вихо вряд ли подойдёт. Нет, дорогие мои, жертву ещё найти мне предстоит, и чую я, с тобой, Джин-Джин, это попроще будет сделать. Назначаю тебя моим компасом и проводником! А до тех пор, пока я не найду достойную жертву, буду помогать тебе, сопровождать, не портить, улучшать. Не откажешься от скромной помощи, Джиневра?

— Не откажусь, — с облегчением вздохнула ты. И мотивы Луны, и спасение этих двоих — мигом обрели нормальное объяснение. Или ненормальное? В любом случае, теперь ты Тёмной Луне могла поверить! И успокоиться чуть-чуть.

Вам всем стоило успокоиться. Пока Ангела с Аргусом продолжали ворковать, пока расходились тучи, открывая робко светлеющее небо, пока Тёмная Луна о чём-то безумно перешёптывалась с самой собой, пока Том с любопытством осматривал убитых тобой драконов и даже попробовал на вкус их кровь (ничего особенно, кстати, и жизнесила в них вполне обычная) — ты прилегла на траву, убрав Вострый Нож в душу, а палочку в капчалог. Вгляделась в небо. Мышцы ныли, но имплант услужливо сообщал, что:

Активирован режим восстановления.

Компенсация иномагических повреждений включена.

Компенсация физических повреждений включена.

Начата вторичная адаптация двигательной системы.

Начата вторичная адаптация нервной системы.

Начала вторичная адаптация духа.

Процесс излечения: 84%...

Осталось времени до излечения: 12 минут...

Осталось времени до завершения вторичной адаптации: 47 минут...

Что такое вторичная адаптация, ты уже разобралась. Это самоулучшение! Имплант, а вместе с ним и твои мышцы, нервы и даже душа будут работать каждый раз всё лучше и лучше после таких перегрузок. Всё-таки Тёмная Луна была гением! И никакой ХОД-Дамблдор её не превзойдёт. Правда, тот был адекватным, в отличие от Луны... Интересно, что с ним случилось? Интересно, как там мама? Стоп! Мама! Ну конечно! Если ты сможешь... Так, а это ещё кто тебя отвлекает? Элла!

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать разбойницуДжин [РД] в 18:47 -

НВ: Привет? Извини, что отвлекаю!

РД: Привет Прямо сейчас не занята Что-то случилось?

НВ: Много разного? Мне нужно узнать кое-что о твоём аспекте? Ты ведь знаешь, что мы будем делать?

РД: Я мельком видела чуть-чуть про Песню? Не очень понимаю что это значит Мне бы со своим краем разобраться!

НВ: Наш разговор может помочь и тебе? Я сама не очень понимаю, что такое "песня", аранжировкой к которой должно стать нечто, равносильное вселенной? Но инструментами или партиями в ней будут аспекты? И это должно стать настоящим чудом? Я правда не понимаю, чего хочет от песни Хранящая, а Элиза молчит... Мне просто нужно знать, что все соигроки понимают под своим аспектом! Ведь каждый понимает что-то своё, и это точно повлияет на песню, а значит, и на аанжировку?

РД: Подожди не части Ты хочешь узнать что такое Жизнь?

НВ: Угу?

РД: Не уверена что могу тебе помочь Но давай попробуем? Жизнь это жизненная сила и наверное всё живое?

РД: Подожди секундочку у меня есть идея!

— А, решила-таки у мастера спросить, Джиневра-тян? — ухмыльнулась Тёмная Луна. — Будет тебе экспертное мнение! Хе-хе. Что такое Жизнь, Джинни Уизли? — она рассмеялась — веселие с безуминкой. Подалась вперёд, к тебе. Неожиданно ты осознала, что она едва не касается твоего горла скальпелем. Но страшно не было. Ты могла переместиться в мгновение ока — это раз. Всё равно б не помогло — два.

— Я тебя хотела об этом спросить, — прохладно ответила ей.

— А подумать? — постучала она скальпелем по собственному лбу, оставив на нём глубокие царапины, на глазах зарастающие. — Биологию не знаешь. Думаешь, что можешь понять, что такое аспект Жизни, никогда не интересовавшись, что такое просто жизнь? — осуждающе покачала головой. — Смотри! — и резким движение ткнула пальцем в твой лоб.

...взрыв! Расходящееся пространство и время, линии времени и реальности, полные пустой, мёртвой материи. Но у этой материи есть — потенциал.

...разлетающийся газ сжимает сам себя, тяготеет сам к себе. В недрах туманностей на фоне света первых звёзд рождаются новые поколения светил. Лишь свет, газ и бесконечные реакции синтеза — вот что есть в бескрайних далях космоса. И это всё отражается и множится в бесчисленных зеркалах бесчисленных миров.

...остывающие облака газа, который совсем не был похож на воздух, уплотняются, закручиваются в пустоте, формируя ярчайший сжимающийся шар. Протозвезда! Но постепенно яркость шара снижается, а вместе с ним завершается и сжатие — теперь уже настоящая звезда горит не так ярко, но стабильно, а газ вокруг неё слипается в пылинки, а те — в более крупные шары, в свою очередь, в вихревом вращении соединяющиеся в уже крупные, настоящие космические тела.

...дальше от молодого солнца малые тела быстро слипаются в большие, гигантские, величественные планеты! Но ближе процесс сходится всё медленней, нестабильней: тел — мало, сталкиваются — редко. С восторженным терпением ожидаешь ты, пока материя не раскрывает свой потенциал, а лишь готовит площадку для этого раскрытия! Соединяются тела во всё большие и большие, и сталкиваются, и выбрасываются за пределы системы мириадами вариантов. И сокращается число наблюдаемых миров в зависимости от результата.

...меньшее небесное тело становится на орбиту большего бесчисленными способами в бесчисленных ещё мирах. Планета и её спутник. Бесконечно долго длится процесс остывания — мгновенно по сравнению с прошедшим временем. Идут годы — каждый занимал столько, оборот планеты вокруг своей звезды — тысячи, миллионы лет. Газ вокруг планеты мешает ей остыть совсем. Из бесчисленных вулканов на уже твёрдой поверхности выбрасываются новые и новые газы. С небес падают и тают ледяные камни. Среди газов, поднятых изнутри и принесённых извне, больше всего водяного пара. Остынув, планета обзаводится собственным... океаном? И бесчисленные соединения атомов танцуют в океанах множества миров под музыку градиентов нагрева и приливов-отливов от движения спутника.

...танец молекул приводит к тому, что одна устойчивая конфигурация поглощает другую, а затем делится на две свои копии: где-то на глинистых брегах, где подле вулканов, где в самой толще океана. И копии эти продолжают делать то же самое. Процесс распространяется неверно, неспешно, и ты ощущаешь чужой восторг. Ты видишь, как в одних мирах процесс сбивается и затухает, как и в других линиях времени. Ты чувствуешь разницу. Наличие и скорость вращения планеты и спутника. Светимость звезды. Состав атмосферы, океана, мантии и ядра. Рельеф. Условия тонкие, едва заметные, но в то же время имеющие громадное значение. Условия рождения. И некому ещё рождаться в этих мирах, речь идёт о рождении явления, которое всегда тебя так восхищало.

Ты прибыла в эти молодые миры, отделившиеся от основного потока Велиры, чтобы понять. И чтобы восхититься. Потому что ты хочешь уметь так же! Ты хочешь быть творцом. Ты уже творец! Но ты знаешь слишком мало. Ты хочешь познать всё с самого начала. С основания, с рождения, с первых искр волшебства! Ты хочешь созерцать величайшее из чудес, Чудо, не способное даровать магию, но оттого не менее важное. Ты жаждешь познать жизнь. И ты делаешь это!

...тысячелетия сменяются тысячелетиями. Ты наблюдаешь, как танец молекул усложняется и ускоряется. Ты созерцаешь, как конгломераты молекул поглощают друг друга и делятся, поглощают и делятся, поглощают и делятся! И тот, кто поглощает чаще, делится тоже чаще. Те выживают. Прочие постепенно уступают им место. Ты видишь, как мельчайшее дрожание молекулярной сборки меняет структуру конгломератов. Ты наслаждается тем, что выживают более сложные, большего размера конгломераты. И наблюдаешь, как конгломераты учатся своего рода общению, как соединяются вместе, увеличивая свои шансы жить.

Хаос рождает порядок, порядок усложняется за счёт хаоса. Случайность и закономерность сплелись в объятьях, в поцелуях, в страстном соитии, и ребёнком их является жизнь. Ты счастлива наблюдать за чудом рождения, и даже ощущение пустоты, неполноценность, боль в груди отступают, уступают величайшему счастию, какое только может познать человек!

...в один прекрасный момент ты осознаёшь, что конгломераты настолько велики, что их нельзя уже назвать "конгломератами". Это организмы. И организмы многоклеточные. Ты улыбаешься, смотря за их суетой, и время вновь повинуется твоей воле.

...всё размывается в бесконечный танец боли и триумфа, смерти и рождения, развития и деградации. Мириады поколений, мириады генетических линий мириад видов сменяются под твоим взглядом, усложняясь и упрощаясь. Иногда они угасают, иногда они перерождаются — ты наблюдаешь за давлением обстоятельств и за гибкостью жизни с улыбкой восторга.

...миллионы лет наблюдаешь ты за миллионами планет в тысячах миров. Твоё "я", растянутое вдоль потока Велиры, не стареет. И не взрослеет. Ты не можешь повзрослеть. Это твоё проклятие и это твой дар. Твоё "я" впитывает знания, впитывает безудержную страсть, впитывает бесконечные изменения, впитывает схватки и смерти, впитывает заботу матери о детях, впитывает бессмысленные схватки самцов за право стать отцом, впитывает безумный бег от огня, впитывает трапезы победителей и агонию поверженных, солнечные лучи на листках, что вскоре будут съедены, и первые ростки, пробивающиеся через снег. Впитывает появление и исчезновение видов и подвидов, родов и классов живого. Впитывает самую сущность жизни. Когда ты осознаёшь, что впитала достаточно, то устремляешься обратно во времени, наблюдая процесс в обратном порядке, подмечая мельчайшие детали. Фокусируешься на берегу Великой Реки и осознаёшь себя Луной, Луной Лавгуд, мастером плетения живого. Ведьмой Жизни!

— Нравится? — спрашивает она, с улыбкой наблюдая, как ты выковыриваешь себя из чужого, громадного, подавляющего, полного боли, страданий... и неожиданного, захлёстывающего наслаждения и счастья "я". — Теперь ты понимаешь, что такое жизнь, Джиневра?

— Смерть? — поднимаешь ты взгляд. Да, теперь ты начинаешь понимать. И это понимание... понимание переданное, подаренное тебе Тёмной Луной — оно жжёт тебя изнутри, слишком великое для маленькой тебя, но в то же время наполняет силой, столь тебе знакомой и столь незнакомой.

— Жизнь и смерть сплетены в одно целое, — улыбается она — раньше ты испугалась бы этой нечеловеческой улыбки, но сейчас ты начала её понимать. Такая же, как Жизнь! Жестокая, беспощадная, горячая, порывистая, хищник, добычей которого является творение, жертва, замершая в предсмертной агонии, хитрый, больной, но пышущий здоровьем и животной страстью разум. — С тобою первой поделилась я основой! Нравится?

— Нет... да... — не сразу нашлась ты. Как это может нравиться? Как это может не нравиться? Она безумица! Она пропустила через себя всю боль и всё торжество жизни миллионов лет! И ради чего? Ради даже не силы, ради...

— Пониманье, чувство, знанье, постиженье! — рассмеялась Тёмная Луна. — Почему-то многие так уверены, что с душой можно делать что-то только глупыми манипуляциями. Подлинная алхимия духа — это работа с собой и только с собой. Что я обрела, пропустив жизневорот через свою душу? Себя, себя, себя! Силы, понимание, волю, страсть творить, стремиться, жить и выживать! Ты не сталкивалась, юная Джиневра, с ощущением бессмысленности, с отчаянием тянущим и затягивающим, с пучиной пустоты, жаждущей сожрать твою душу, откусывающей от твоего "я" кусочек за кусочком? Я сталкивалась. И я победила! Жизнь сильнее смерти! — она широко развела руки. И сейчас её лицо нельзя было назвать страшным. Оно будто бы светилось внутренним огнём, огнём вдохновения, ярким и чистым. — Жертвуя, ты выживаешь! Я пожертвовала часть себя, чтобы выжить, я сожгла крупицу человечности в огне жизневорота, чтобы стать сильней. Это путь Жизни, Джин-Джин! Ты хотела познать, что такое Жизнь? Это борьба, это смерть и рождение, в муках и страхе, это смерть неприспособленных, это выживание сильнейших и удачливых, это хаос, рождающий порядок, это порядок, рождающий хаос — вместе и раздельно! Что такое Жизнь, Джинни? Что это? — требовательный взгляд.

— Естественный отбор, — вытащила ты это слово и это понимание из подаренной памяти... нет, не памяти! Скорее уж слепка, копии, отпечатка самой души! — Эволюция.

— Да, — удовлетворённо кивнула она. — В дрожащем сплетении Пустоты и Пространства рождается она, под давлением Рока в Рок же превращается, и Время не в силах её укротить, и Свет, и Разум есть её дитя. Жизнь — это сила, это могущество рода и могущество, обретённое в борьбе. Жизнь и есть сама борьба! Жизнь многогранна, как многогранна эволюция, и всё сложное, от сплетений полей, которые нам не различить, до великого "Осушителя" — это её ответвления и формы.

— А как же Рок? — вставила ты.

— Рок? Хах, Джин, ты правда думаешь, что он отделён от Жизни? — и рассмеялась. — Жизнь и Рок — единое целое. Рок — это идеал, это результат, это судьба, это всё, что обрушивается на Жизнь, чтобы сделать её сильнее... или убить. Рок же — это функции, уже не живые, лишённые адаптации, то, что остаётся, когда борьба завершается, — неважно, почему! Рок — это уравнения и ошибки в них, Жизнь — то, что стремится вырваться из рамок глупых формул. Жизнь — естественный отбор, Рок — факторы отбора, Жизнь — растущий организм, Рок — программа его развития, Жизнь — это рождения, Рок — это старения, Жизнь — это победа, Рок — это поражение, Жизнь — это борьба, Рок — это смирение. Но Рок рождает Жизнь и Жизнь рождает Рок — это вечный танец аспектов, который нельзя не остановить, вселенную не уничтожив! Я не дала проклятью поглотить себя — как? Я уравновесила Рок в себе Жизнью, сделала себя иным, но менее равновесным, чем ты, сплетением аспектов. Единство и борьба противоположностей! Это ключ.

— Я... понимаю, — а что тут ещё сказать? Ты понимала! И это было страшное, безумное, но гармоничное и естественное понимание. Жизнь была потрясающе страшна и безумно красива! Как и Тёмная Луна. Дух от духа Жизни, плоть от её плоти, изменяющая, сотворящая через боль и смерть, через искусственный отбор, через рукотворную эволюцию, через мутации и искажения, создающая порядок через хаос и хаос через порядок — такой была Ведьма Жизни.

— Есть кое-что, чего ты ещё не понимаешь, — спокойно (опять эти переключения эмоций!) заметила она. — Жизнь — это потенциал. Я не творю силу. Никогда! Я меняю и дарую потенциалы. Жизнь — это развитие, а не сила, берущаяся из ничего. Силу Жизни можно унаследовать, но просто так не отобрать. То, что можно забрать — это сила Рока, функция, которой безразлично, чья она слуга. Сила Жизни проявляется не сразу. Один из десятка тысяч подопытных, сошедших с ума, обретёт истинное провиденье будущего, подобное силе самой Хранящей — это и есть Жизнь. Зара, Ула и Аса, которых я обучала, которых я создавала, с которыми училась говорить в своей душе — это раскрытый потенциал. Как духовный клинок, обретённый тобой в победе, борьбе и поражении. Жизнь — это движение, воля, путь, мощь бесконечно реализующегося потенциала, горькие уроки поражений и сладкий вкус победы. Ты ведь ощущаешь его? Что ты чувствовала, когда победила этих дракончиков? — невольно кивнула ей. — Украла их Жизнь, как настоящая Разбойница, чтобы сделать себя сильней, как хищница, пожрала их потенциал! Рок — это Механизм из шестерёнок Времени, со всеми его достоинствами и недостатками, а Жизнь — это развитие и жизнь, вырванная силой. Теперь ты понимаешь?

— Да, — твёрдо ответила ты, смотря ей в глаза. Раньше ты так не могла. Раньше ты дрожала и бежала бы от неё, но теперь... Да, теперь ты — понимаешь. Теперь ты уже не та Джинни, которая в страхе заключала сделку с Хранящей, чтобы та всего лишь перенесла во времени вперёд и спасла от Тома Риддла. Ты через слишком многое прошла, чтобы оставаться прежней Джин. Ты убила часть своей души, жаждущую вернуться в детство — ты-новая, закалённая самою Жизнью, готова встретить истину лицом к лицу.

Вдруг ты поняла кое-что ещё. Это было так внезапно, так неожиданно, что ты буквально вытаращилась на Тёмную Луну. Она ведь может ответить? Она знает несоизмеримо больше тебя об иномагии — от кого, как не от неё, ответов ждать!

— А, ты заметила, — одобрительно улыбнулась она — и в этой улыбке не было безумия. Это была улыбка учителя, радующегося успеху ученика. Учителя? Она действительно... Она же не может... Она... — И это тоже так, Джинни! Я — учитель, в том числе твой, не такой, как остальные. Я создаю и подталкиваю к раскрытию потенциал, не веду по тропкам жизни, не расчищаю заросли на твоём пути — лишь выбираю направленье. Как думаешь, скольким судьбам положила я начало, скольких слабаков убила, чтобы дать шанс вырасти великим? Чужая ненависть? Пф! Но если делает моих врагов сильней, то восторгаюсь ей! Ненависть — это борьба, борьба же — жизнь!

— Ты многих... создала? — не "обучила" же!

— Ты не представляешь, скольких, — ухмыльнулась она. И вновь это была не зловещая, не вызывающая дрожь и желание бить или бежать, а обычная, человеческая довольная ухмылка. — Мы делали это вместе с Осси Нуаром, моим коллегой с той стороны баррикад, инженером и учёным, и я была борьбой и развитием, а он — факторами отбора и настройкой механизма. Мудрость и безумие Жизни вместе с интеллектом и отточенностью Рока творят чудеса, и ты — последнее моё творенье! Ты ведь думала о закладках, чёрных ходах в твоём импланте и его программках? Рассчитывала, как бы всё это победить?

— Я была неправа, — встретилась с ней взглядом. — Тебе незачем это делать.

— Конечно! Я проведу через страшнейшие из испытаний — но с шансом, что они сделают сильней. Хорошим таким шансом, малышка Джин! А вы чего вытаращились? — ты только сейчас осознала, что монологи Луны слушали и Том, и Аргус, и Ангела. — Вам это бесполезно, вам наследниками моей воли никогда не стать!

— Подожди, — наконец, осознала ты — и это осознание ударило в голову с весом пары Хогвартсов. — Ты хочешь сделать меня... своей наследницей?

— А ты думаешь, почему я говорю всё это, почему я поделилась пониманием? — хмыкнула Тёмная Луна. И помрачнела — сквозь эту мрачность пробивалась ухмылка, как молния в чёрных тучах. Ты отчётливо понимала, что она бросала вызов любой мрачности, бросала вызов всему худшему, что могло произойти — как бросала вызов всему, что могло ей помешать. Плоть от плоти, дух от духа Жизни. — Я ухожу. Не знаю, как, не знаю, почему, предвиденье в сеансе не работает, но предчувствия хватает! А ты, Джинни Уизли, ты сохранишь в себе всё лучшее, что я собрала за долгую не-жизнь! Мой образ, моё отражение, мой метод и мой путь.

— Метод? — встрепенулась ты, разбивая оковы её гипнотического тона. — Я не собираюсь...

— Не знания, дурашка! — подняла она палец. — Метод! Сущность! Путь! И идеи, может быть? В твоём импланте достаточно моих идей, а если хочешь — архивы исследований в твоём распоряженьи. Как насчёт ещё парочки уроков, маленькая ученица? В отличие от этих высокомерных идиотов, упирающихся в свои "великие благостные принципы работы мироздания", которые — сюрприз-сюрприз! — по ту сторону не значат ровным счётом ничего, я бываю... смелой, — тебя передёрнуло от тона.

— Так ты ответишь про отражения? — она же всё равно прочита... смоделировала твой вопрос.

— Легко, — развела руками Тёмная Луна. — Немного фундамента не помешает, как считаешь? Иногда риск великоват, а я его добыла так, как тебе ещё долго рано будет. Сферы? Помнишь, что вам старый пройдоха Райс напел про признаки нереальности?

— Эфемерность, чуждость, субъективность, — как же давно это было... Ты и забыла, каково это — жить в безопасном Хогвартсе, бояться разве что тени Тома да плохих оценок на уроках.

— Абстракции-кастрации! — фыркнула она. — Нет никакой единой эфемерности! Это три признака, три в одном: раздельность, изменчивость, бесследность; всего же — пять. Пять признаков, пять оснований, пять путей и пять сфер — весь спектр, а? Нравится картинка? Раздельность, или, по-научному-паучьему, "невзаимодейственность", хе-хе. Что не взаимодействует, то и не реально друг для друга, одностороннее действие — не в счёт. Сфера нереальности речь о том ведёт. Бесследность — о времени, конечно, о памяти мира, эхе и тенях будущего и прошлого, отпечатках и следах. Чуждость — догадаешься иль нет?

Ты отказалась от напрашивающегося ответа и буркнула:

— Реальностей?

— Агасики, она самая, сфера Райса, по виду и не скажешь, какой он стрёмный малый? — рассмеялась Луна. — А изменчивость — наша сфера, сфера отражений, сфера вариантов и вариаций, копий и неустойчивостей, информации и иллюзий, идей и ноосферы! В целом всё — нереальность, инонереальность, как Грэм твой любит говорить! Её это аспекты, её это грани, отраженья! Такие разные в одном истоке, что глотку рвём друг дружке прередко-редко! Редко, да метко, хе-хе. Ну как, складывается картинка единой иномагии теперь? Умничка. Что по твоему вопросику, то, да, сфера отражений, твоя сфера, и учителя твоего, Вефэа Фло — она к Жизни ближе всех. В иных гранях, может, Разум ближе... — мгновение задумчивости. — Или Тень? Теперь понимаешь, почему именно Жизнь?

— Изменчивость... — выдохнула ты. Это было так просто! Фло никогда не формулировала, Фло вообще не любила теорию на своих уроках, как и ты, вы разбирали скорее приёмы, возможности... отражения? Вы разбирали отражения, избегая сути? Но почему?

— Потому что есть малюсенькая вещичка, о которой тебе никто не рассказал, — ухмыльнулась Тёмная Луна. — У каждой сферы — своя плата за иное. Стала ли ты сильней как иномаг, Джин-Джин? Не стала. Твоя сила обретена разом, когда убила часть, версию, вариант, грань самой себя! Старик Райс решил, что хватит с тебя да с Даффи жертв за могущество, в том и Фло он убедил. А вот Грэм поднялся сам, мелкими шажками вас догнал, всего лишь памятью без толку заплатив; что до Луны — ты видела, чтобы её учили?

— Нет, — нетерпеливо кивнула ты. — Так что за способ? Я знаю об откате и плате, но...

— Помолчи, малышка Джин, — у тебя буквально язык парализовало! — Так-то лучше. Молчи, пока старая ведьма молвит правду жизни, хе-хе-хе. А правда жизни в том, что даром только сырок, из мышеловки выпавший случайно, достаётся. Условия на старте — разные везде, не в иномагии. Мы все равны, кто-то только платит сразу, при рожденьи, как твоя Луна! Способов платить — миллионы! А сущностей — чуток. Платят или целиком, или по частям. Проклятья наши, плата Даффи — это по частям. Берёшь часть себя — и платишь! Иномагия — она от души, от разума, и не слушай эти глупости про "форму-якорь-суть" и прочий Райсов бред! Нет никаких границ, есть что-то внутри нас, что видит и касается, и что-то вовне, что бездной обзываем про себя. И мы сами — часть того, что внутри. Или оно — наша часть. Не разберёшься, у каждого по-разному, от взгляда всё зависит, от отраженья перемен!

Она смотрела на тебя, и ты видела в её глазах жестокость и честность самой Жизни. Но не только! Было кое-что ещё. Не принадлежащее Жизни. Не иномагия. Ты видела в её глазах отблеск чего-то глубоко человечного. Возможно, её сила и метод принадлежали Жизни, но вот её мотивы, то, как она направляла силу, ради чего... Ради чего? О чём мечтала Тёмная Луна, кроме собственной полноценности и вечных побед в вечной борьбе? Зачем она вообще передавала "свой метод", почему хотела видеть тебя своей наследницей, зачем вообще наследница-то — ей?

— Вот оно что, нащупала, Джин-Джин? — отвернулась она — будто бы смущение скрывая. — Не важно, не важны детали, важна лишь сущность, и путь — это часть, не целое, никогда нет! — она рассмеялась, и смех тот был сколь безумный, столь и горький. — Кто идёт по дороге, кто бредёт по бесконечному пути, что теряет по пути и почему приобретает только боль? Боль — не иллюзия, но суть! Боль — это тоже путь, ты помнишь?

Ты помнила, помнишь и будешь помнить всегда. Есть вещи, которые нельзя забыть. Есть вещи, от которых нельзя отвернуться. Есть ощущения, которые всегда с собой, чувства, которые и есть твоё "я"! Нельзя забыть, но помнить больно. И эта боль... помогает двигаться вперёд?

— Вот и чудненько, малышка Джин. А теперь подумай о цене! Как получают силу такие же, как я? Чем платим мы за путь? Чем заплатила ты сама? О чём ты думаешь, дрожа в своей кроватке? Всего лишь отраженье, ненастоящая, а просто грань, частица себя-прежней?

— Да... — только и прошептала ты.

— А ты, иномаг времени? — ухмыльнулась Тёмная Луна, переведя взгляд на Тома. — "Лишь память, тень, огрызок прежнего себя"? Не надо вас читать, чтоб понимать! В пути к могуществу отказано вам было. Этан Райс счёл, что хватит. А хватит ли? Прав ли скучный старикашка, заплативший всей чуждостью и необычностью за силу, которую и с поводка спустить боялся? Три обычных способа есть сильнее стать, и вам их знать нужно, как своё имя! Мы, иномаги, видим, касаемся иного, но сил оно нам не даёт, пока не пустим сверху вниз, в себя, в свою душу, в своё "я"! И чем полней душа, тем большим жертвовать нам нужно, чтоб силу вместную забрать! В полную чашу воды вина долить не выйдет, да.

Первый способ — норма, и плата велика, как кажется... сначала. Больше иного черпать захочешь — тянись к нему, тянись наверх, душой, всей сущностью, а там и телом реалу ручкой помахав! Что же в остатке? Такой, как ты, Томас Риддл, о реале память будет тратить, как Хильда и как Грэм. А ты бы, Джинни, защитой от влиянья заплатила, податливой из реала становясь. Но то честная цена, соломки подстелить не так уж сложно: контакты разорвать да якорь подыскать, ага. Так ли платила я, так ли платили вы? Конечно, нет.

Способ второй — и сложный, и простой. Зачем тянуться вверх, если каналом можно стать, из "символразницы потенциалов реальностности", как Осси выражается, силу цедя? Как увеличить проводимость? Что нужно потерять? Реальность и нереальностность, конечно! Опасный путь тупиц и смельчаков! Как много потеряла ваша родимая Луна? Сколько реальности — в сверхпроводнике? Три сферы воплощает Луна: наши с вами, Джинни, Томас, и сферу Райса-чужака. Как много в ней нормальности, обыкновенности и своереальности? Чуток. А чуждой идеальности — гора. А много ли вы помните, что делала она в Хогвартсе-драконе? Как многое оставила после себя? И сколько постоянства в ней, насколько неподвержена влиянию извне? Опасный путь — и сила огроменная, но удержаться, не ускользнуть вовне... — покачала головой, не то осуждающе, не то восхищённо. Дала вам миг переварить... продолжила:

— Третий способ? Хе... Хе-хе! — жутковато оскалилась. Ты почему-то не сомневалась, что Тёмная Луна выбрала именно его. — Третий способ — три варианта, но один конец. Однажды приму его и я, если не погибну, не утрачу сущность раньше. Третий способ — для тех, чьё сердце, чья душа, чей разум хотя бы частью пуст! Дыра в душе — главное, что нужно заиметь. Не так уж сложно в нашем весёленьком листе? Кто выдирает из своей души кусочки сам, как лордишка Волдеморт, кто сжигает часть себя, как ты, Джин-Джин, кто-то изначально не был полон, как Томас, ты, а кто-то... — она улыбнулась ещё шире. — Кто-то вырывает собственное сердце и пожирает его силу целиком, как я! На месте пустоты — дырка, а природа иномага пустоты не любит, и не воздух его заполняет, а дыханье бездны. Третий путь — путь смешения, путь сплетения, путь, которым получили силу вы двое, путь, который делится на три. Вы взболтали свою душу, смешали с безумьем равномерно, соединили в одно ущербное целое, сделали своей природы частью. Даффи оставляет дырочки отдельно, позволяет иному прорастать в себя, не смешиваться, дополнять... Однажды оно станет сильней самоуверенного человечка, хе-хе-хе. А я же... Я борюсь! Каждый миг, каждую секунду! Я — сосуд своего могущества, сосуд иного, сосуд, сотворённый самой собою из собственного духа, твёрдая оболочка, противоположная иной изменчивости, что внутри. Иное размывает отличия — я уникальна! Оно многолико, переливчато — я статична, неизменна! Оно отражение, сама вторичность — а я первична, оригинал всех Лун, старейшая, начало и маяк!

— Зачем? — неожиданно для всех, спросил Аргус.

— Зачем ты говоришь об этом ещё и нам? — расшифровала Ангела.

— Зачем концерт устроила на всех? — хихикнула Тёмная Луна. — Вы, стражнички, знаете кое-что важное, и ваши реакции нужны были для достройки модели. Не только ваши, но и его, его! — и всплеснула руками, точно охватывая весь мир. — Вихо слышит нас, следит за нами, но занят слишком, чтоб атаковать. И это наш шанс — найти его уязвимости и ударить в слабое место! В общем, Джин-Джин, отписывайся своей Элле о смысле жизни, вселенной и всего такого. И попроси этого её Джеймса связаться со мной, как будет время! Мне же нужно кое-что проверить...

И изменилась. Налилась настоящестью, тяжеловесностью реальности, в то время как ты ощущала иномагическим чутьём, что внутри неё действительно плещется иноморе, которого не замечала просто потому, что не знала, как, куда смотреть! Луна закрыла глаза, шепча нечто бессмысленное... или то, что хотелось бы воспринимать бессмысленным, чтобы не прислушаться случайно! Ты потянулась за палочкой, чтобы прикрыть Луну чарами приватности, но вовремя остановилась. А вдруг это всё-таки спровоцирует Вихо?

— Вы можете звуко— и светоизолировать её от нас? — понял твои колебания Том.

— Хорошо, — ответила Ангела и сделала что-то. Ты уловила некое колебание ноосферы, какое-то изменение, но суть его так и осталась сокрытой, а вот шёпот Луны сменился тихим гудением, тело её размылось в серой дымке.

Вторичная адаптация завершена, — напомнил о себе имплант.

Начат анализ, переработка, усвоение и упорядочение полученного пакета "сущность жизни".

Открыт доступ к каталогу "архив экспериментов". Начат анализ.

Открыт доступ к каталогу "методы и способы". Начат анализ.

Быстрый запрос привёл лишь к:

Время анализа не вычисляемо. Используется метаэвристика "Кант и Дарвин", работающая рекурсивно. Вероятности расхождения нечётких алгоритмов и число перезапусков метаэвристики не могут быть предсказаны алгоритмически.

И понимай как хочешь! Ты вздохнула и бросила Тому:

— Я начинаю ей восхищаться, — дождавшись понимающей ухмылки, открыла, наконец, "ДК".

Когда закончила мыследиктовать ответ, Тёмная Луна уже "пришла в себя" и задумчиво смотрела вдаль, во тьму небес, изредка прерываемую искрами далёких молний. Ты вдохнула сладкий прохладный воздух полной грудью и шагнула к ней, чувствуя успокаивающее присутствие Тома за спиной и машинально (как будто он всегда у тебя был!) погладив ездового феникса.

— Джеймс — забавный, — задумчиво сообщила Тёмная Луна, не отрывая взгляда от небес. Резко обернулась — ты даже не вздрогнула! — Не хочешь записаться в археологи-геологи? А придётся же! — глаза её горели энтузиазмом, и ты была уверена, что это не подделка, не безумие — она действительно рвётся вперёд, к новой цели, горит ею всей душой!

— О чём ты? — уточнил Том, пока ты пыталась сообразить.

— Придётся покопаться в пластах ноосферки-геосферки, — оскалилась она. — Мы с Асой выжали всю информацию, до какой дотягивались. Аса молодчинка, но устала, такой объём и ей тяжёл. Не забыла ещё иномагию отражений, Джин-Джин?

— Ты сама говорила, что это опасно! — воскликнула в ответ. — И Фло...

— Фло на собственную тень нарвалась, — отмахнулась Луна. — Опасно — это да, но угрозы — это опыт, а опыт раскрывает потенциал и делает нас сильнее, помнишь? Этот мир бросает нам вызов — как можно не принять? Я лично проведу нас в отраженье ноосферы, а дальше — по обстоятельствам, хе-хе. Ну? — обвела вас испытующим взглядом. — Бой?

И ты невольно улыбнулась ей, сжав тёплую шершавую рукоять Вострого Ножа:

— Бой!

— С вами, — вздохнул Том. — Надеюсь, этот доспех не подведёт.

— А не поможет — я улучшу, — ухмыльнулась Тёмная Луна. — А вы, стражнички Вефэа, наши тела посторожите. Ясно-понятно?

— Хорошо, — после секундного колебания согласился Аргус. Ангела просто кивнула, но озабоченно спросила:

— Вы не боитесь использовать иномагию? Я знаю, есть системы защиты кроме нас и Вихо...

— Кой-что я вызнала уже, — хихикнула Тёмная Луна. — Они не остановят нас, не прервут, не помешают, если путь открою я! Ну, готовы?

— Прямо сейчас? Может, отдохнём? — предложила ты.

— Лучший отдых — смена деятельности. Там отдохнём, — хмыкнула Тёмная Луна. — Так, что нам нужно — небольшой ритуальчик, хе-хе-хе? У кого-нибудь есть зеркала? Очень нужно!

Зеркал не было ни у кого, включая саму Тёмную Луну, у которой оказался целый аналог капчалога, созданный с помощью пространственной не то магии, не то иномагии. У Тома откуда-то нашёлся почти зеркальный кусочек полированного металла, но его Луна отвергла. Ангела предложила зеркало создать магией Потока, но и эта идея Тёмной Луне не понравилась.

В конце концов, ты не выдержала и связалась через листик с протеевыми чарами с дядей Доном. Ох как и не хотелось этого делать! Здесь, делая то, что должно, ты чувствовала себя... свободней? Дядя Дон всё время пытался тебя опекать, ненавязчиво так, особенно после того как ты "заболела" — мол, мы родная (и неважно, что инородная!) кровь, клан Уизли. И сейчас ты опасалась, что вместо быстрого ответа получишь горсть переживаний: "Как ты там, племяшка? Почему не писала раньше? Мы все так волновались!"

"Дядя, ты тут?" — немного коряво — сколько Дон упрекал, что нужно исправить почерк!

"Джинни!

С тобой всё в порядке?

Фло с тобой?" — лихорадочно быстро, но при этом убористо и чётко. Иногда ты думала, что у самых крутых бюрократов вроде дяди Дона есть какая-то своя, особая магия!

"Просто устала, всё хорошо!

Фло не со мной, она, — запнулась ты. — Неважно. Мы с ней разминулись, со мной Том и кое-кто ещё.

Послушай, ты не мог бы передать связной шляпой зеркальце? Очень нужно!"

"Какое зеркало? — деловито — так и представила этот тон! — уточнил дядя. — Связное? Неразбиваемое? Что-то иномагическое?"

"Просто зеркало, — вздохнула ты. — Обычное зеркальце, без магии, маггловское, есть?"

"Сейчас будет", — без паузы ответил он, стоило тебе вывести последнее слово.

Торопливо достала из капчалога связную шляпу, больше напоминающую строгую школьную, потянулась внутрь — нащупала зеркальце! Старинное зеркальце в бронзовой оправе — и ни капли волшебства! Сунула его Тёмной Луна и отписала:

"Дядя, ты — чудо! Спасибо-спасибо-спасибо!"

"Джинни, ты сейчас не занята?" — ты просто почувствовала колебания, паузы в дядином безупречно-быстром написании. Что-то случилось?

"Да. Мы с Томом и моей, — запнулась, но тут же выкрутилась, — новой подругой Темнушкой должны сделать кое-что иномагическое".

"Хорошо. Напиши мне, когда закончишь. Это важно".

"Обязательно, дядя!"

"Будь осторожней, Джинни".

— Б..! — незамысловато ругается Аргус. Ангела просто смотрит расширенными глазами. Губы Тома сведены в тонкую линию, взгляд — сосредоточен. Ты просто глубоко и спокойно дышишь, удерживая в голове опору и держась за ось. Может, Фло и не научила тебя быть сильней, но устойчивей — уж точно!

Реальность искажается. Реальность остаётся той же. Зеркало отражает красный, пульсирующий цвет. Зеркало отражает "люмос" твоей палочки. Зеркало растёт до двух метров в высоту. Тёмная Луна держит зеркало в своей руке. Том подходит к зеркалу, отражается, протягивает руку и вливается в своё отражение. Ангела укладывает тело Тома поудобнее. Том кивает вам с той стороны зеркала.

Тёмная Луна поворачивает зеркало к тебе. Ты подходишь к зеркалу, подобному вратам в саму Бездну, запечатанным неведомой магией. Ты отражаешься. Ты ложишься на траву сама. Тебе не нужно касаться своего отражения. Ты уже там. Ты оборачиваешься к Тому. Ты проваливаешься в транс, все ощущения от тела — тихое присутствие где-то на грани исчезающего "я". Здесь тебе не нужно проявлять Вострый Нож, он — часть твоего тела, как рука или нога. Ты становишься тихой, но плотной тьмой, окутывающей защитным саваном саму себя.

С тёмной стороны зеркала огромная рука аккуратно опускает вход на землю. Луна подходит к порталу и без сопротивления переходит на ту сторону, не отразившись здесь. Она устраивается перед зеркалом на коленях и прикрывает глаза. Она оборачивается и смотрит на саму себя. Она открывает один глаз и подмигивает извне. Улыбается изнутри. Оборачивается к вам.

— Добро пожаловать в зазеркалье? — хихикает она. — И все мы здесь Алисы, кто больше, кто — чуть-чуть!

— Что иномаги отражений находят в этом... этом всём? — бурчит Том.

Вы стоите на холме жухлой травы. Холм парит среди таких же, а меж ними — багровый туман, скрывающий что-то недоброе. Небо (если его можно так назвать!) — кроваво-красное, и вместо солнца и звёзд его покрывает густая, пульсирующая паутина сосудов и сердец, бьющихся не в унисон. В этом зазеркалье жарко и душно, и то горячка больного безумца и духота тесной клетки, которую ты ощущаешь всею кожей...

— А что временщики находят в паутине иносвязей? — парирует Тёмная Луна и смеётся. — Иное! Иное! Иное!

— Постой! — вдруг осознаёшь ты, что упустила кое-что за естественностью раньше сказанного ей. — Но ты же не иномаг отражений?

— Вспомнила, да? А это моё личное мнение уже — слишком отличаются идущие по моему пути: что силою, что платой! Проводники становятся как иное, тянущиеся вверх отсюда просто исчезают, но я — я становлюсь лишь явней. Они оперируют иным, но я его храню в своей душе, кристально чистое, подлинное, почти реальное. Иномаги пяти сфер не сильны в обычной реальности, не так ли тебе рассказывала Фло? А я её явней, для меня она — изменчивость и отражённость, которую усилить я могу, расплетая всё и вся, чтоб в формы новые переплести! Иномаги отражений используют изменчивость, вариативность, я же её и создаю. Ты обращаешься к тонким материям, я делаю тонким, податливым кружевом то, что захочу! Обязана, должна так делать, не потрачу изменчивость внутри — не выдержу, умру. Готова так платить?

— Нет! — передёргивает тебя. — Но ты можешь то же, что и... мы с Фло?

— Иномаг отражений — тоже я, — качает головой, резко меняет тему. — Ну что, кисоньки-Алисоньки? — и плотоядно скалится, рассматривая небесные сердца, — готовы небо штурмовать?

— Лучше объясни, наконец, зачем мы здесь? — идти на поводу Тёмной Луны с закрытыми глазами? Ну уж нет!

— Видишь ли, девочка моя, — неожиданно спокойным, взрослым тоном отвечает она, поправляя невесть откуда возникшие строгие очки кончиком волшебной палочки, в которую превратился скальпель. — Я назвала тебе три способа обрести силу. Третий заблокировать извне почти нельзя, от магии Потока он отличается — но схож. От остального Фло защитилась, и чем дольше Ула улучшает Асину модель, тем больше понимаю, как. Мы — души, разумы, идеи! — это каналы, вытянутые вглубь и вдаль, чтоб инонереальное со своереальным совместить. Черпающие инореальное руками должны его вниз донести, не расплескав. Вихо называет это "полем нарочитой полноценности" — то, что мешает не-вещам здесь быть, что завершает их, дополняет всё неполное, тайны раскрывает и разрушает свеженькое, с пылу с жару Ноэли. От проводников же — другое поле, "поле избыточного бытия", оно давит вверх и вглубь, не позволяя иному чрез проводника протечь. Есть ещё одно, — хмурится Луна. — Точную суть не уловлю! Оно пытается закрыть наш вход, поэтому осталась снаружи я, пребывая и внутри: иначе не вернуться — останемся и сгинем здесь!

— Но это не всё? Ты ведь узнала это не здесь? — резонно замечает Том.

— О да, о да! — она возбуждённо подпрыгивает: если бы не хищный блеск в глазах, от настоящей Луны в одиннадцать — не отличить. — Я-мы различаем источники полей, подбираемся к ней, загоняем дичь! Но нам нужно быть ближе, прорубиться сквозь помехи, уничтожить преграды, барьеры штурмом взять! Я чувствую не всё, я чую, Фло готовилась лучше, чем я могла вообразить. Что, Том? Зачем нам иномагия? Почему бы магией, духовными клинками да сферой плетенья не победить? Ха! Ты правда не понимаешь? Ты ведь чуешь ответ, ты чувствуешь, куда я веду, ты помнишь, что нам говорили про сходство плетенья с магией Потока, ты предполагаешь, зачем мне это всё, ты знаешь о надвигающемся ко мне конце, осознаёшь, как победить стремлюсь, что торопиться буду, охотясь за победой до последнего грана спрессованной души... Чуешь, почему так говорю? Умею красиво говорить — пользовалась редко, но этот потенциал стоило раскрыть, чтобы использовать сейчас!

— Просто... боишься, что не успеешь? — выдыхаешь ты. Тёмная Луна вообще умеет бояться? Но как?

— Даже чудовища боятся, а я — всего лишь человек, — качает головой. — Больше человек, ведь людей во мне — немало, меньше, чем человек, обглоданная сущность... Но я живая, а страх — прекрасный мотиватор живому дальше жить! Я боюсь, что не успею — я встречу свой страх лицом к лицу, рассеку его мерзкую морду скальпелями дважды, сожру его плоть и стану лишь сильней! Готовы поспевать?

Во второй её руке тоже появляется палочка. Обе палочки направляет она вверх. Ослепительное пламя срывается с их кончиков, и ты отворачиваешься, чтобы не ослепнуть. А когда оборачиваешься, то замираешь.

Вверх от подножия холма устремляется хрустальная лестница, точно вымощенная из самых прекрасных переливов света, какие только могут существовать и гармонировать друг с другом. И свет этот, прекрасный, удивительный свет бросает вызов давящему небу, рассекает его хрустальной иглой, сверкающим скальпелем, побуждая силы двигаться дальше, вселяя надежду — победить.

— Никаких рывков, никаких полётов, с лестницы — ни шагу, — велит Тёмная Луна. — Упадёшь-падёшь — сожрут, магия — запрещена. Чем меньше действуем, тем меньше привлекаем местных полицейских-милицейских. Как там думала, Джин-Джин? "Вперёд и вверх!"

И почти взлетает по лестнице, едва касаясь ступенек! Ты — следом, последним — Том. Через минуту безумного бега, когда холмы жухлой травы остаются далеко внизу, позади раздаётся чистый звон, полный тревоги и печали. Ты оглядываешься и едва не сваливаешься вниз. Багровая дымка затопила холм, с которого вы пришли, а из неё выглядывает чёрный силуэт чего-то жуткого, только что откусившего низ лестницы! Неведомая тварь выплёвывает многоцветные просверки и проблески, цепляется за лестницу, вместе с багровым туманом устремляется вверх, за вами.

— Выкуси, Вихо, не догонишь! — весело кричит Тёмная Луна. — Спуск с переворотом — назад и вниз!

В тот же миг оказывается, что лестница и впрямь идёт вниз. Теперь уже небо багровеет, холмы тонут в зловещем тумане, а сверху вниз, десятками кривых чёрных когтей разрывая лестницу из света, за вами гонится не то посланник Вихо, не то он сам!

А вы бежите вниз, и с каждым вашим шагом бывшее небо, а ныне земля сосудов и сердец блекнет, умирает! Темнеют сердца, сосуды, жилы осыпаются морем праха, открывая вид на ослепительно-белые кости. Но и они стареют, желтеют, трескаются, блекнут! Вы бежите по лестнице прямо в костей бесконечный край, но чёрное с багрянцем продолжает догонять, и кажется, что вам не убежать, не укрыться, что надо развернуться, дать отпор...

— Рано, рано, стороны слабые не знаем, свои раскроем, даже если победим! — кричит Тёмная Луна. — А ну все стоп! Схватились за лестницу — держаться, что есть сил!

Удивительным образом затормозить удаётся буквально мгновенно: сами ступени помогали по ним бегущим. Вдвоём с Томом вы замираете, вцепившись в твёрдое сияние, оглядываясь на близящегося монстра, разрывающего кости на куски. Луна выпрямляется и поднимает десницу, а затем делает что-то невыразимое. Хлопок одной ладонью! Лестница трескается, разлетается на маленькие части, кроме той части, в которую вцепились вы. И частицы лестницы, повинуясь взмаху ладони, острыми световыми иглами пронзают догоняющую тварь, заставляя отпрянуть, отступить, напоследок жутко взвыв... А вы падаете, падаете вниз, окружённые коконом магического света, пронзаете костяные джунгли, костяную бесконечность, и свет лестницы тихонько гаснет, чем дольше падаете вы...

Ты пришла в себя на чём-то твёрдом. С трудом привстала. Ухватилась за руку Тома. Поднялась. Тело ныло, но боли не было, оболочка-отраженье полностью цела, готова выдержать твой вес. Огляделась. Вы стояли на тёмно-серой потрескавшейся поверхности, напоминающей огромный могильный памятник на кладбище, давно пришедшем в запустение. Здесь было тихо и тускло, свет вроде бы и был, но непонятно, откуда, сверху с бескрайнего костяного неба, свисали тенета паутины, а где-то вдали мелькали и силуэты её сплётших пауков.

Не совсем тишина. Лёгонькие, но леденящие саму душу порывы ветра заставляли паутину слегка шуршать, точно шепча что-то, и в это что-то вслушиваться было нельзя. Просто нельзя. Усилием воли ты вырвала, выбросила из сознания-отражения способность этот шёпот распознать и сожгла, развеяв белёсым, под стать округе, пеплом. Спросила Тома:

— Где Тёмная Луна?

— На разведке, — выдохнул тот, постоянно морщась. — Пытается понять, что нам делать с паутиной.

— Что с ней не так, кроме шёпота? — уточнила ты, на всякий случай не заглядываясь на грязно-белые пряди.

— Сигнальная сеть, — пояснил Том. — Мы уже и так, и эдак попытались меня провести, да эхо будущего... Этих пауков слишком много. Какая-то старая защитная система, ещё до современных наработок Фло. Как ты? Готова продолжать?

— Более чем, — вчувствовалась в себя, погладила рукоять Вострого Ножа, жаждущего действовать — резать и кромсать! — паутину, пауков, кого и что угодно... Его лезвие едва заметно светилось, но не чистым розовым, нет — всеми цветами радуги (как и подобает оружию иномага отражений!), просто ядовито-розового, агрессии Жизни, было больше. — А если я просто выдерну из паутины Жизнь?

— В эхо после твоего пробуждения не вслушивался, — покачал головой Том. — Давай дождёмся... — поймал твой взгляд. — К Моргане всё?

— Ага, — ты шагнула и аккуратно, чтобы не разрезать, коснулась Ножом свисающей с небес нити. Копошение невнятных теней вдали ускорились. Всполошила? Уже не важно!

Жизнь! Теперь ты понимала свой аспект по-настоящему. Теперь ты могла, представляла больше. Ты потянулась напрямую к потенциалу паутины и пауков, к их изменчивости, адаптивности, к их жизненной силе, к их существованию и сущности — и потянула на себя. Паутина вспыхнула розовым огнём. И пауки, которых ты чувствовала вдали, все тысячи, десятки тысяч пауков — тоже! Ты потянула сильнее. Закрыла глаза, чтобы в них не попал белый пепел паутины, чтобы не слепить себя всполохами розового света, вихрем кружащегося вокруг...

— Неплохо, малышка Джин, — довольно облизнулась Тёмная Луна, когда ты открыла глаза, пошатываясь от наполняющей силы. — Только скушать всё-всё-всё пока не можешь, так? Давай сюда излишки, им примененье я найду!

Ты протянула Нож. Она коснулась его скальпелем. Вспышка! Вспышка чужой боли, чужой силы, бездны чужой души! Ты невольно отпрыгнула в сторону, осознав, что излишек Луна не просто выпила, а высосала, едва не тронув остальное.

— Соприкасание духовного оружия — как поцелуй двух душ, — ухмыльнулась она. — Понравился мой поцелуй? Мне твой — очень-очень да!

— ... — не нашлась ты.

— Кажется, ты отвратительно целуешься, — хмыкнул Том.

— Печально, печально, практиковаться времени-то не было, — рассмеялась Тёмная Луна. — Ну что, раз с паутиной кончено — двигаемся дальше? Должны мы поспешить, врагов встревожили мы сильно! За мной, за мной, за мной — используем все средства!

Рывок! Рывок! Рывок! Рывок! Четыре рывка, четыре облачка синих бабочек спустя, и вы оставили равнину трещин, пепла паутины позади. Прыгали за пределы видимости, ты едва успевала подхватывать своего рода "след" Тёмной Луны, а вот Том, иномаг времени, делал это без проблем. Завидовать тут было нечему. Разная плата — так говорит Луна? Чтобы хуже помнили, чтобы хуже помнить — стоит ли оно того? А ты, выходит, изменчивее станешь извне и изнутри? С этим, как минимум, бороться можно! А где борьба — там и победа, так?

Вы остановились перед костяной бесконечностью. Здесь камень кончался, вперёд, вверх, вниз, вправо, влево — всюду были только кости. А по ним к вам бежали твои старые знакомые — киберскелеты! Похожие на узников какого концлагеря, со вздувшимися на тонкой, почти бумажной коже артериями и венами, со знакомыми громоздкими ИС-64 в руках и безразличной ненавистью в горящих грязной зеленью глазах, они были настоящим приветом из прошлого. Нож предвкушающе зажужжал в руках, а ты улыбнулась встрече, подмечая, что за спинами врагов парит стая бывших птиц, а ныне служителей-технохимер.

Скелеты прибывали и прибывали. Сотни, тысячи... Да сколько же их! Они выстраивались нестройными рядами на вросших в камень гигантских грязно-белых костях и смотрели, пристально разглядывали вас! А потом из-за их спин показался гигант-кибертяж с двух людей ростом и мощными пушками, вмонтированными в плечи и живот. Неторопливо подойдя к вам ближе, но всё ещё не ступая с кости на камень, он прогремел гулким, притом каким-то тусклым басом:

— Уходите отсюда. Идите в реальность! Вы будите защитные системы. Вам не рады здесь!

— Вихо, снова ты? — рассмеялась Тёмная Луна. — Ты знаешь, что пациенты имеют обыкновение громко кричать при препарировании? Ты правда-правда хочешь стать подопытным моим?

— Ты понимаешь, о чём я говорю, — ярко-зелёные глаза ревенанта смотрели прямо в блекло-голубые обычно, но сейчас сверкающие безбрежной синевой глаза Луны. — Моя мать слишком много перестраховывалась. Вы делаете только хуже всем!

— Недостаточно много — так бы я сказала, да, — улыбнулась Тёмная Луна, которая была совсем не тёмной сейчас. Напротив, воздух вокруг неё посверкивал, светился, окружая чудесным ореолом. Она казалась ангелом, окружённым нимбом предвечного света... И она была на твоей стороне. Это было так странно, так диссонирующе — и вместе с тем естественно-правильно. Ангел, Вестник Жизни, жестокий и понятный! — Как захватил ты власть? Какая страховка не сработала?

— Ты не можешь читать меня, — качнул он головой. — Работа через отдалённые косвенные проекции имеет много преимуществ.

— А если я скажу, что эти проекции — всё, что у тебя есть, мальчишка? — оскалилась Тёмная Луна.

— Тогда отвечу: попробуй уничтожить их все! — широко улыбнулся кибертяж. — Программа "бой"!

За мгновенье до того как десятки тысяч жёлтых лучей испепелили вас, как ты прыгнула вперёд, как Том выставил какой-то щит, Тёмная Луна развела руки, и само пространство заколыхалось, заколебалось, дрогнуло перед её властью. Разноцветные сполохи заполнили всё вокруг, а как погасли — половина киберскелетов были уже мертвы, испепелённые собственными лучами.

В следующий миг всё исчезло для тебя. Ты ускорилась, вновь выжимая из себя всё-всё-всё. На этот раз — действительно всё. Тебя стало много, больше, чем когда-либо раньше. Десяток отражений — так могла ты раньше, сотня отражений — эти сейчас смогла ты удержать, ощущая тихое безумие, шепчущее откуда-то снутри, ощущая чьи-то острые когти, скребущие по твоей кровоточащей душе, содрогаясь изнутри от ощущения потери, собственной ветхости, неполноты...

Но каждое из отражений, каждая ты имела при себе Вострый Нож, рывок и скорость реакции, которой киберскелеты могли лишь позавидовать. Впрочем, завидовать там было нечему, не столько потому, что мертвецы к зависти не способны — кто их знает, этих тварей! — а сколько потому, что расщепленные на мелкие кусочки уже по-настоящему мертвы. А потом ты собралась обратно и обернулась, тяжело дыша, чтобы увидеть, как Том потоком пламени из палочки добивает летающих служителей, а Тёмная Луна ловко запрыгивает на плечи кибертяжа и впечатывает радужную сферу прямо ему в морду. Кибертяж разлетается каплями быстро гаснущего света, исчезают останки скелетов, пепел от служителей тает в воздухе...

— Всё? — спрашиваешь ты, оказавшись рядом с Томом.

— Ну как тебе без грубости сказать? — ответил он, вздыхая. — Внимание защитных систем мы привлекли!

— Показывай! — воскликнула Тёмная Луна.

— Мне тоже, — кивнула на вопросительный взгляд Тома.

Он протянул вам руки, закованные в прочный доспех. Ты аккуратно взяла его ладонь, а Тёмная Луна, не стесняясь, подставила под неё голову, весело улыбаясь. Потом вы увидели, и улыбка её пропала.

...основной модуль активирован. Тест ядра.

...целостность — 100%. Активация самосознания.

...осознание. Обнаружены нарушители. Иномаги. Первичная цель определена.

...зафиксирована защитная система следующего поколения. Определение статуса.

...статус системы: вышла из-под контроля. Анализ.

...анализ завершён. Оценка рисков. Синтез решения.

...расширение первичной цели ликвидации.

...раскрытие операционного ядра.

...запуск систем фагоцитоза.

...запуск систем подавления.

...запуск систем ликвидации.

...запуск производящих систем.

...запуск систем самокопирования.

...зафиксирована попытка ноосферного чтения!

...получение доступа к ручной манипуляции защитными полями.

...реконфигурация поля нарочитой полноценности.

...реконфигурация поля избыточного бытия.

...реконфигурация поля чистейшей кристальности.

...блокировка ноосферного наблюдения.

— Ха! — не то выдыхает, не то издаёт смешок Тёмная Луна, выскальзывая из-под руки Тома. — Ха-ха! Хотела испытаний? Испытанья нас найдут! Ну что, девчонки и мальчишки, готовы к серьёзному такому бою? О защите теперь знаю почти всё — пора бы ноги уносить! Инолётом полетим, готовьтесь побыстрей!

Ты сосредотачиваешься, отбрасывая лишние мысли. Не время! Если Луна говорит посерьёзнеть... Инолёту Фло обучила, но ты его не любила никогда — в обычном состоянии. Опасно, голова кружится — то ли дело нормальные рывки! В отличие от Райса, Фло обожала как раз инолёт — и ты понимала, почему. Для такой яркой личности, как она, что может быть естественней, чем центром мира быть?

Быть центром мира. Это тяжело, это непривычно, это неправильно... Это возможно. И если нужно серьёзнеть — то даже просто. Ты водружаешь себе на голову королевский венец. Алая мантия естественно-непривычно оборачивается округ твоего тела, на ней проглядывает чёрный лев — символ Гриффиндора. Не чисто красная, но и не чёрная — тьма в тебе, но ты не только тьма! Ты — Королева? Ты Королева! А Королева — властвует над всем!

Центр мира — это ты. И мир — иллюзия одна! Уже не нужно смотреть глазами. Ты — центр, сердцевина! Ты видишь, ощущаешь всё! Ты осознаёшь бескрайний лес костей, осознаёшь ярчайшую звезду Луны, собственное солнце и переливчатое зерцало Тома. Ты чувствуешь, как там, вдали, нечто видит вас, на вас все силы направляет. Жаждет покарать, уничтожить, в бездну нарушителей изгнать! Но разве можно выгнать Королеву? Как они смеют даже задуматься об этом?! Ты обращаешь Вострый Нож в Жезл Власти и простираешь его в сторону врага.

— Умри!

Красно-чёрный луч, сплетённый из твоего гнева и холодной тьмы, пронзает лес костей насквозь, а вместе с ним сквозь ноосферы отраженье устремляется твоя воля, твой завет. Он сталкивается с ближайшими врагами и обращает их в ничто.

— Молодец, — спокойно говорит Тёмная Луна. — Немного задержала их. А теперь сделаем вот так!

Она сводит ладошки. Между них проецируется-кружится-сливается оно. Это подобно вихрю, но не вихрь, подобно радуге, но не радуга, многоцветное, всецветное, бесконечно подвижное — точно воплощённая изменчивость, сама сущность сферы отражений! И Тёмная Луна без колебаний впечатывает это в ближайшую кость.

Кость меняется. Цвет, плотность, суть и форма — всё искажается, течёт! Один стук сердца, и вместо кости на вас смотрит, полыхая злыми жёлтыми глазами, двуглавая драконица! Она раскрывает пасти... Ты указываешь Жезлом. И велишь:

— Покорись.

Пасти закрываются, драконица склоняет главы.

— Лети и уничтожь моих врагов, — приказываешь ты. А когда она уж разворачивается, снова тянешь Жезл-волю. — Будь сильной и не умирай!

— Хорошо, хорошо! — хлопает в ладоши Тёмная Луна. — Понимаешь с полуслова! Теперь — за мной, на небо!

И устремляется наверх. Ты исчезаешь Жезл, хватаешь Тома за руку, свободную в кулак сжимаешь и двигаешь мир вокруг себя. Это тяжело, это невозможно, но это просто и легко. Том указывает след, ты двигаешься по нему, безумно петляя кости мимо, преодолевая кажущееся сопротивление и прилагая всю волю, чтобы смочь! Если бы не корона, если бы не королевское достоинство и властность... Но у тебя получается, как раньше — никогда! В один прекрасный момент ты понимаешь, что все эти кости — лишь иллюзия, бесплотная тень, не способная тебя поколебать — и напрямик летишь сквозь них! Видеть цель. Верить в себя. Не замечать препятствий. Быстрей, быстрей, быстрей — этот мир подчиняется тебе, так пусть бежит, чтобы на месте оставаться!

Догоняешь Тёмную Луну. Крутить, двигать мир вокруг себя, удерживая в синхронности две точки: себя-центр и Луну-компас — ужасно тяжело. Кружится голова, но Том смахивает головокруженье многозубой тварью, исчезнувшей в переплетении костей. Туда же уходит змея боли и мантикора напряжения. Королева и верный Паж — как может быть иначе? Паж Разума, Ведьма Жизни и Разбойница её ж — вы оборачиваете около себя зубастые пасти, пришедшие на смену костям, раздвигаете пред собой потоки лавы и отбрасываете в сторону замораживающий ветер смерти.

Перед зеркалом-порталом сталкиваетесь вы с врагом во всём его величье. И Вострый Меч разит ожившие холмы чудовищ, и Паж обороняет Королеву со спины, и Ведьма демонстрирует свой истый облик. Чудища, подобные амёбам, силятся вас захватить, в себе пленить и в бездну выбросить, будто имеют на то право. Бармаглот-Луна пылкает огнём из десяти пастей, громадны лапищи её амёб рвут на куски. Идёт великий бой!

Ты поднимаешь Посох Власти, и трескается мир. Верный Локонс встаёт с тобою рядом, и палочка его разит, в разломы тварей отправляя. Вручаешь Тому Вострый Меч, Жезл Владычества в обе руки взяв, взываешь к безумию внутри. Легионы амёб устремляются на вас, но стоек Бармаглот, стрижает Вострый Меч, путаются твари в забвенье Локонса-героя, а верный конь твой — василиск, и камнем падают враги! И понимают они, что не справятся одни. Новая грядёт напасть!

Смерчами закручивается зазеркалье, размалывая всё на мельчайшие куски. Смерчи стремятся к зеркалу-порталу, не могут его поколебать, но оборачиваются смертоносной, непроницаемой стеной! Из тел амёб, как бабочки из гусениц, вырываются птицы, сотворённые из чистой скверны — пламенные духи разрушенья. Ты — Королева, а разрушенье — право лишь твоё. Волною холода вздымается праведная ярость!

Хлад заковывает тебя в Платье Вечной Власти. Венец серебряным горит огнём. Посох оборачивается палицей. Одной рукой держишь палицу, в другой сгущается ледяная тьма. Ты спрыгиваешь с верного коня и обрушиваешь поток морозной мглы и удары палицы, крошащие саму нереальность зазеркалья. Ураганом мгла подхватывает духов скверного огня, уносит в вихрестену, размалывает, гасит, убивает! Смеётся Бармаглот, и полон доблести твой Паж — отбрасываете подлых врагов; стирает смерчи Локонс...

Вскочив на василиска, с Томом вы ныряете в портал, опережая Бармаглота!

...Ты пришла в себя рывком. Ощущала себя просто великолепно — как и подобает Королеве Зазеркалья. К сожалению, Твоему Величеству пришлось покинуть неблагожелательное Зазеркалье — но это лишь значит, что Зазеркалье теперь всюду, где есть ты! Ты улыбнулась этим мыслям и оказалась на ногах. Королеве не подобает подниматься подобно простым смертным!

— Пожалуйста, не делайте так больше, Ваше Величество, — молвил Паж.

— Мой добрый Паж! — воскликнула ты, отметив, что стала ниже ростом. Вернуться к нормальному росту было легко, но совершенно не нужно: тот рост идеален, какой принимает Королева, а не наоборот! — Твоя Чудовищность могучий Бармаглот! — поклонилась чудищу, спрятавшемуся, не иначе как смеху для, в облике невинной девицы. — Мои дорогие подданные, — кивнула Аргусу и Ангеле — вот уж не повезло бедолагам с именами! — освобождённым Её Чудовищностью от власти самозванца. — Вижу, мы все оправились от зазеркальной битвы!

— Ваше Величество, с вами всё в порядке? — с заботой и сочувствием вопросил Паж.

— Безусловно, мой дорогой, — отмахнулась ты, оглядываясь. Как же плотный мир однозначен и, вместе с тем, причудлив! Ты перенесёшь сюда своё королевство, чтобы разбавить его серость отраженьями всего-всего-всего!

— Ваша Чудовищность? — адресовал Паж, меж тем, вопрос Бармаглоту.

— Наша дорогая Королева, — рассмеялась Бармаглот, — наслаждается безумной пафосянкой, или алисянкой королевской. Слышал о такой, Загадка Том?

— Вы можете это исправить? — поклонился Бармаглоту Паж.

— Могу ли я исправить расплату такой силы? — хихикнула Бармаглот. — Можно ли отменить набело написанные строки? Милостиво подумаю над твоим предложением, о нудный Паж... как-нибудь потом! Королева? Джиневра-сама? Безумная Разбойница? — обратилась сразу тремя твоими прозваньями она.

— Слушаю, Твоя Чудовищность, — хлопнула в ладоши. Пажа, как всегда, тревожат глупые мелочи, но Бармаглот слишком умна, чтоб мелочами красивую головку забивать; её стоит выслушать всегда.

— Нас ждут приключения! — порадовала Бармаглот. — Или, можно сказать, ищут? Мы пробудили демонов-защитников Страны Чудес, но нынешний её узурпатор, подлый сын многоликой Фло...

— Да улыбнётся её каждый лик! — вставила ты.

— ...Вихо Вефэа, будет бороться и победит-угомонит глупышек-поедателей, летунов-убивателей и успокоит вихри-кривихри, а потом и вовсе направит всё это против нас! Мы выиграли немало времени, но хватит ли того?

— Так поспешим же! Узурпатор должен быть сокрушён, не будь я Королевой! — следует ли тебе занять место Вихо? Пожалуй, нет. Ты Королева Зазеркалья, а вовсе не наследница Страны Чудес! — Есть ли мысли, как, Твоя Чудовищность?

— Я знаю, где находится его крепость, — оскалилась Бармаглот. — Мы сокрушим его стражу, ворота подорвём и штурмом бастионы те возьмём, пока прежними защитниками Вихо занят.

— Но разве Вихо — наша цель? — возразил Паж. — Кристалл Великий должно нам забрать, с Гемерой, Дня Богиней, говорить, а не судьбою рисковать в бессмысленной войне!

— А ты ведь прав, мой верный Паж, — задумчиво кивнула, улыбнувшись. — Богине Дня известно боле, чем даже душам, что Бармаглот в себе пленил!

— Но мы время упустить рискуем! — буркнула немедля Бармаглот, не в силах сразу передумать.

— Мне здесь решать! — притопнула ногой. — То жизнь моя и приключенье, а ты, чудовище, сама мне согласилась помогать; изволь же следовать моей ты воле!

— О, правда? — тремя пастями улыбнулась Бармаглот, беднягу Пажа напугав. — Быть может, и права ты, ответственность всю принимая. Веди тогда, Джиневра-Королевна! — и почему-то подмигнула Пажу Тому.

— И с радостью, — найти Гемеру труда не составляло: достаточно за зеркалом слегка пошерудить. — За мной, соратники, друзья! — достала феникса из капчалога и устремилась в путь.

Над зелёными холмами и густыми лесами, над прекрасными озёрами, в хладных водах чьих мелькало Зазеркалье, над бурными морями, навстречу солнцу, что восходит, лучами тучи пробивая, летели вы. Вы видели равнины, полные костей, вы наблюдали монстров не слабее Бармаглота, вы огибали горы и титанов, те горы могущих с землёй сравнять. И злые смерчи пытались вас догнать, и фениксы считали вас едой, и милые волшебники были бы рады в лягушек обратить — Страна Легенд, Страна Чудес дружелюбно распахнула вам объятья! Многажды спускались вы, не в силах небом пролететь, многажды в воздухе вы принимали бой; нашлась закуска Вострому Мечу, и палочкам волшебным, и странным чародействам жителей Страны Чудес, и вечному безумью Бармаглота!

Долго ли, коротко ль, но добрались до цели вы, миновав великий океан, полный чудищ над, на поверхности — и в глубине; славно же откушал Бармаглот! К закату клонилось солнце, как приземлились вы на острове немалом; Меч из духовных ножен извлеча, к великой битве изготовилась, спрятав феникса в себя. И битва не замедлила начаться! Сами деревья (густой чащобой остров весь порос!) выбросили в небо споры смерти, вытащили корненоги из земли и потянулись к вам. А позади, момент предугадав, напали силы Вихо, себя из Зазеркалья проявив! Ах, эта сила, ах, эта мощь, как ты любишь сражаться, как ты любишь побеждать!

Взмахнула руками Бармаглот, в споры пылкая огнём; они сгорели — как иначе? — это ж Бармаглот! И ринулась тогда ты в бой, к издельям Вихо развернувшись. О, какими разными-ужасными были они! Куклы, собранные из ржавых шестерёнок; элементали, духи неба и воды; самонаводящиеся молнии; сказочные львы; невидимые, могущественные твари — всех их непросто будет одолеть! Но кто, если не ты? Бармаглот займётся едва уловимыми монстрами-убийцами, живыми древами займётся Том, тебе же останется разнообразный, сильный, но уязвимый псевдоживой зверинец.

Первое, что нужно совершить — это поле боя переопределить. Узурпатор думает: в ловушку вас поймал! Как бы ни так! Удлиняя Меч до невиданных размеров, ты высь над вами быстрым взмахом рассекла. И треснула она, потоки лавы исторгая. На главы врагов да в море огненный пролился дождь, и духи вод погибли в один миг. Во все стороны хлынул пар, который твоей властью агентов Вихо ослепил.

Теперь, во мгле, в разы сильнее стала ты, свободно видя, врагов свободно убивая. Первый натиск отразив, ты Жезл Власти воздела, заклиная пар, в него тени подселяя. Навстречу вражескому войску, помятому, истерзанному тобой и лавой, королевская выступила рать. Духи воздуха закрутили жуткие ветра, чтобы развеять рать, но Аргус и Ангела развеяли их магию одним лишь взглядом. Кивнув своим союзникам, воздела руку с Жезлом ты, всю волю, жизненность, энергию в рать направляя розовым потоком.

Ряды лучником ударили молниями стрел, и грохот лишь их духов воздуха развеял (как хотели некогда они!), а сами молнии убили львов. Конница твоя ворвалась в ряды не-ржавых кукол, чтобы их смести в одно мгновенье, но незримые чудовища смели уже её. Тогда ты...

(Прошу прощения за небольшое вмешательство, но мне кажется, что дальше следует смотреть с несколько иной позиции. К сожалению, не могу гарантировать отсутствия багов, в отличие от Х.В., я могу работать только набело; смею надеяться, в отличие от Х.В., у меня достаточно ключей к безопасной дешифровки этой точки зрения — О.Н., и.о. повествователя)

Теперь ты Тёмная Луна. Ох, нет! Теперь вы — Тёмная Луна! Ах, неужто кто другой желает в вашу веселотёплую компанию влиться попросить? Нет? Иллюзия очередная? Как жаль, как жаль! Больше — значит лучше.

Плач. Боль.

Ты смеёшься ноосферным конструктам в их отсутствующее лицо, зная, что Вихо видит тебя, зная, что он боится, маленький мальчишка. Вскрытие! Перенос потенциала! Съесть и стать сильней! Вкусняшка, где же ты? Сейчас, сейчас, сейчас...

Плач. Боль. Пустота.

Они всегда с тобой. Боль, плач, пустота, а теперь ещё и страх, горячий, жаркий, который мог бы заставить твоё сердце биться сильней, будь у тебя (не тела твоего!) сердце. Вы смеётесь над страхом, вы смеётесь над болью, вы гладите тех, кто плачет, вы грустно улыбаетесь пустоте, наполняя её плачем, болью и отражениями бездны всеми, до каких ты только можешь дотянуться!

Концептуально отразила. Рассчитываю. Расчёт завершён. Фиксирую своеличную боль! Ула-тян?

Предварительно оптимизирую. Мне страшно. Мама?

Неплохо, неплохо, моя дорогая. Аса, пожалуйста, актуализируй модель в узких пределах контекстуальной совместимости. Используй {здесь я вырезал когнитивно опасное, прощу прощения — О.Н.}. Готово?

{Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}

(Понятия не имею, как это изложить в доступной читателю форме — О.Н.)

Теперь лучше, мама? Я стала лучше? Оно прекратится? Оно не прекращается! Я буду лучше, лучше, лучше!

С этим можно работать, хе-хе-хе. {Когнитивно опасное вырезано - О.Н.} Интегрируй в ноосферу. Зара, умничка моя, не хочешь поразвлечься?

Нет ничего лучше концептуального разрезания противника по вечерам! Щит и меч неразделимы! Кушать подано?

Плач.

Мы скоро закончим, дорогуши, скоро-скоро-скоро! Режь! Изменяй! Кроши! Злорадствуй! Сталкивайся, перебарывай и побеждай! Мастера плетений отраженьями убить — правда-правда, мальчик милый, думаешь, что (ино)реальность работает именно вот так? Аха-ха-ха-ха-ха!

Боль.

Из боли ты плетёшь.

Пустота.

И пустота — твой проводник, ведь всякая пустота имеет потенциал! Потенциал заполненной быть чем-нибудь! Пустота — то тоже жизнь; Пустота, Жизнь, Пространство — близкие аспекты, родственные, переплетённые, как сама (иноне)реальность, а твоя душа — скальпель, чтобы реальностность рвать и разрезать!

Страх.

Куда это вы, няшки-милашки? Ведь я боюсь, боюсь, боюсь! Сюда, мои милые, сюда; Зара — фас! Вкусно, сладко; какая у вас кровь? Кровь-не-кровь, из неё такие узоры можно заплести!

С вероятностью 97,283%, ей больно. Ей будет больно, а потом никак (93,013%). {Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}

Можно мне приоритет оптимизации? Мне нужно быть лучше, мама? Я смогу! Просто скажи, в чём! Пожалуйста?

Р-р-р-р! Я съем? Разорву! Растерзаю! Уничтожу! Хочу есть! Мало! Больше! Ещё! Атакуйте, слабаки! Сюда, еда, сюда, к моим пастям, моему огню!

Боль. Плач. Пустота. И страх.

Туда, моя милая, туда! Она должна стать лучше, как и ты, ведь сможешь, хех? А через годик мамочка даст тебе поспать!

С высокой вероятностью она лжёт, Ула-тян.

Но я всё равно буду лучше, мама позаботится, ведь так? Ложь для силы — это хорошо, эффективней, если я поверю лжи, если лучше смогу стать!

Смех. Пустота.

Шёпотом: ложь — это иллюзии, иллюзии развею все я.

Нелуна! Ты здесь? Так хочется дотянуться до тебя! Ты-вы едины! Как Нелуна? Быть как Нелуна, стать выше, стать единей, стать подлинной, не слабой, сильной, расплетая-заплетая — единить!

Страх.

Успеть? Можешь ли ты не успеть? Аса, дорогая, дай опять мне ту модель!

{Гиперграф в двадцатипятимерном пространстве всех достаточно определённо экстраполируемых состояний}

Мне улучшить, ма?

Не надо. Неутешительно и грустно, но где мы с вами не проигрывали? Привыкли, адаптировались, готовы проиграть, приспособиться и победить. Хах! Так как там у Джин-Джин проблемки? Пора бы выгулять волчиц? Зарочка?

Убить и разорвать! Ожившие, сплетённые идеи? Порву, сожру: кровь, кровь, кровь, кровь, кровь!

(Эксперимент проведён неудачно: ~308 мс по времени окружения Тёмной Луны заняли 1 страницу текста, поэтому я вынужден переключить точку зрения, пожалуй, попробую повествовать от собственного лица повествователя, в надежде, что тухлые яйца и гнилые помидоры до меня не долетят — О.Н.)

Моя давняя соратница, Тёмная Луна, безусловно, была и является одним из знаковых феноменов позднего метавремени ИМ-листа — сложносоставной душой, занявшейся самомодификацией и развитием всего окружающего экстремальными методами задолго до того, как появился я. Мы сошлись с ней во взглядах на несовершенство мира, а дополнительность наших методов привела к долгой и плодотворной дружбе. Разумеется, последний факт был скрыт как от широкой общественности, так и от нашего непосредственного начальства в лице Элис и Гвориса. С имеющимися у нас технологиями и талантами скрыть также трату ресурсов (включая личное время) на собственные проекты было элементарно. Скорость нашего совместного развития была экспоненциальной (конечно, это художественная метафора).

Я веду к тому, что, как это ни казалось бы удивительным, Тёмная Луна является более чем компетентным исследователем и творцом. Другой, однако равной мне. И тем более закономерным является то, что она с помощью встроенных-сотворённых частей себя моментально осознала как наличие, так и приблизительную сущность атакующих её "существ". Правильней было бы назвать их "эфемерами" — этот термин означает в лексиконе Системы примерно (с немалой долей упрощения) следующее: "искусственное направленное отклонение Потока для соединения идеи и объекта воздействия". Мы бы назвали это "чарами Потока", хотя к Фаэр Поток имеет довольно отдалённое отношение: можно сказать, что Фаэр и Поток имеют общие составляющие, но только аналогия: и то, и другое является неделимым целым.

Итак, Тёмная Луна осознала, чем являются направленные на неё эфемеры. Процесс взаимопорождения упорядоченных систем идей привёл её (ведущую часть её души, в дальнейшем я не буду уточнять) в состояние, близкое к смеси восторга и охотничьего азарта. Аса создала грубую модель происходящего и отправила её Уле, чтобы улучшить до приемлемого качества, а Темнушка спустила Зару с поводка.

Зара — это отдельный разговор. На самом деле, каждая из включённых в душу Луны полноценных личностей — это отдельный разговор, но Зара заслуживает его больше других. В конце концов, Аса, несмотря на свою уникальность, достаточно скучна и "выглядит" своего рода концептуальным зеркалом, квинтэссенцией двух иносфер — отражения и времени. Она "видит" и "помнит" в совершенстве, но не может воздействовать ни в коей мере — душа, которую Тёмная Луна провела по двум тропам максимально далеко, душа, склеенная (вернее говоря, интерферированная) из двух других. Ула — серийный образец, и меня несколько удивляет, что Темнушка выбрала самую... малую из них, в то время как я остановился на самой взрослой из наших "лаборанток". Возможно, она видит путь дальнейшего улучшения именно этой Улы как своей части?

Что же касается Зары, то она подобна самой Тёмной Луне и является апофеозом её метода, результатом работы хрономагии и иномагии времени высшего порядка, итогом бесконечно долгого естественного отбора в специально созданной и тонко отрегулированной среде. Мне мало что известно о конкретных характеристиках эксперимента, но могу предположить, что он проходил не где-то вовне, а внутри полой души Темнушки, в самой её сути, где и была создана среда. В конце концов появилось нечто вроде "ноосферного сверххищника", сущности, способной буквально разрушать, поглощать и переваривать враждебные идеи и концепции, рассматривающего других "ноосферных хищников" лишь как свою кормовую базу. Понятия не имею, каким образом жертвой Зары не стала сама Темнушка, тем не менее, результат — налицо.

Таким образом, внешне эффективные атаки на душу и через её ноосферные отражения не привели к успеху. Они были просто съедены и переварены Зарой, делая её сильней. Следующими её жертвами пали попытки эфемер-системы к косвенной атаке через воплощения, проще говоря, вытянутые/отражённые в реальный мир идеи, которые просто лишились всякого ноосферного якоря, после чего их псевдоматериальное присутствие исчезло, а материальное присутствие стало вести себя по законам "обычной" физики, тем самым уже не вредя Луне, Джинни и Тому.

При всех достоинствах Зары, она немобильна, привязана к общей душе Темнушки, и дальность её работы-охоты оставляет желать лучшего. Это понимает и сама Луна, поэтому её контратака была основана на иномагии. Используя сосредоточенную внутри себя изменность, Темнушка сквозь скальпели направила её тонкими струями в наиболее критичные связки эфемер-системы, после чего та перестала представлять опасность, распавшись на отдельные недееспособные части. Не подумайте, что эфемер-системы в целом или в данном конкретном случае уязвимы к подобным воздействиям: напротив, подобные угрозы были предусмотрены, причём не в моей компетенции говорить об уровне защиты, но с учётом более пятнадцати тысяч лет подготовки уровень защиты должен был быть фантастическим. Но всякая практическая задача имеет решение, ко всякой реальной проблеме можно подобрать ключ, а у Луны есть Аса — вероятно, даже я предпочёл бы не сталкиваться с Темнушкой в бою, а если бы пришлось, то бить предельной волей на упреждение с максимальной дальности.

Теперь, когда вы примерно представляете возможности и способы действия Луны, мы можем возвратиться к повествованию от лица Джинни Уизли, а вернее...

...Королевы Джиневры касаться не смеет никто и ничего! С яростным криком ты рассекаешь вражий меч своим, стрижаешь голову его с плеч, с разворотом убиваешь-разрушаешь-развеиваешь в прах ещё десяток. Никто и ничто не имеет право тебе сопротивленье оказать! Холод твоей воли, твоей злости, твоей справедливости срывается вперёд, обращая нападавших в статуэтки зазеркалья льда. Никто не смеет перечить Королеве Зазеркалья! Никто не смеет становиться между целью и тобой!

Бесчисленными цепями становятся твои враги, слуги Вихо-ренегата, стремясь стеснить, сковать, и хлад не действует на них, Меч не успевает разрезать... Верный Паж отталкивает их заклятьем, Адским Огнём отбрасывает прочь! Вместе с Пажом встречаете посланцев вы Гемеры, пока Бармаглот изменностью убивает вражеского командира.

Небрежно слепленные пауканы умирают от Пажьего огня, дракочерви успокаиваются в панцирях мистического льда, мурапарды не могут угнаться за тобой, каменные лианы не в силах зацепить, проходишь сквозь ряды ты мглистых тигров, и василиску-альбиносу вас не укротить! Лес распахивает вам гостеприимные объятья, и стражным созданиям Гемеры дарит обнимашки Бармаглот, слизывая с пальцев горяченькую кровь!

Сквозь чащу шествуете смело, и хищники вам не враги — еда! Ты, правда, брезгуешь зверями — их приготовить некогда. Втроём выходите вы в центр леса, и грозная Гемера уже встречает вас. Довольно урчит сытый Бармаглот, с опаской оглядывается Паж, а ты улыбаешься Богине Дня, спрятавшей Жизнекристалл в бездонном чреве. Но первой Гемера бросает взгляд-и-вызов Бармаглоту! Два чудища, одно богиня, другое — тьмы самой дитя — бездна эмоций между ними, бездна молчанья, глубокого духовного конфликта, который тебе и не понять!

Они разные; любому это видно не идиоту! Но разность эта не бросается в глаза: не божественность, чудовищность, не тьма — что-то иное. Что-то, что заставляет Бармаглота цыкнуть, пылкая пастями, а Гемеру — змеиною главою покачать. И молвит она:

— Бармаглот! Дитя дичайшее своей ты боли! Ведьма Жизни, принявшая и прошедшая сквозь тьму — отвергшая взросление взамен! Как ты считаешь, что я предложу?

— Избавленье от страданий? — улыбнулась Бармаглот. — Не думаю, не думаю, не думаю! Что можешь мне ты предложить? Я не герой; быть может, ничего?

— Вас двое здесь — определяющих возможность, мной избранных играть. Скажи, дитя, Нелуны слышащее шёпот, по недоразумению считающее себя её жрецом, скажи: ты хочешь повзрослеть?

— Ну что ты — нет! — без колебаний отвечает Бармаглот.

— Как часто ответственность ты принимала, как часто любила, как часто жертвовать могла?

— Никогда.

— Но если я скажу, что путь спасения ведёт чрез взрослость? Что ты готова потерять?

— Чем я готова заплатить? — улыбается нелунный Бармаглот. — Не всем, чудовище Гемера, — но разве есть тебе что предложить? Нелуна — вот мой путь! Иль видишь ты иной?

— Все дети — максималисты, и ты — одна из них, — качает Гемера пастью, и светится сквозь шкуру Жизненный Кристалл. — То Жизни помогает, то двигает вперёд, жестоко то — но стоит и на компромисс пойти, если готова цели ты достичь. Взросление — искусство компромиссов. Как видишь своё будущее ты? Ведь понимаешь, что возьмёт Нелуна?

— Я буду не одна, — упрямо сжимает зубы Бармаглот. — Сейчас я тоже не одна! Я не могу их подвести, мы сможем перейти, мы станем выше и ущербность победим!

— Или сгинете во мраке лунном. Всё понимаешь ты, но верить хочешь в лучшее, надежду тешишь в пустоте...

— А если выпущу надежду? — свирепеет Бармаглот. — Ты знаешь, что я могу, что можем мы? Нелуна будет нашей, мы — её: единство, восхождение, конец! Не веришь ты — какая разница, "богиня"? Я здесь, чтоб подчинить Поток...

— Но это невозможно, — шипит Гемера на своём змеином языке. — Поток, что здесь, неполон, бездною размыт!

— Как я? Не хочешь ли сказать ты...

— Что всякую поломку можно починить. Не только Жизнь способна на развитие, Бармаглот; не только Рок способен замирать. Отбор стабилизирует — явление знакомо? Стагнация — не смерть, из иномагов средние — те выживают больше, а ты — каким путём пошла? Жизнь — это множество путей! Забыла ли об этом? Которая из Лун имеет шансы выжить больше? Которой выбирала становиться ты?

— Что ты предлагаешь мне? — раздражённо вопрошает Бармаглот. — Ты думаешь, не пробовала Рок? Иномагию невозможно исцелить! Она — как слабость, так и сила, изъян и дар, что делает меня самой собой! Я жажду исцеленья — но не любой ценой.

— А если думать не только о себе? Какую цену ты смогла бы заплатить? На что готова ты решиться? Та рана не только ведь твоя, не только ваша — сочувствуешь ты остальным? Готова ли за них ты заплатить?

— Нелуна... — шепчет Бармаглот, а Гемера продолжает град вопросов:

— Какую цену готова заплатить за них, чтобы мир не исказить? Инфуцора на сторону не хочешь встать? В свободу повергать насильно?

— За других?.. — задумчиво протягивает Бармаглот, на тебя, на Пажа оглянувшись. — За всех? Ты правда думаешь, что я смогла бы это изменить?

— Ты видишь аналогию, ты видишь способ, видишь суть, деталей лишь не знаешь — но кто мешает их найти?

— Вихо Вефэа, — скалится она. — Значит, если Вихо сокрушу...

— ...То выбор лишь откроется тебе. Помни, что жертва должна быть добровольной. Иначе же...

— А если альтернативу я найду? — обрывает Бармаглот.

— Попробуй, — просто говорит Гемера. — Взросление или Нелуна: выбор — за тобой. Твой Бравный день и твой конец — могу лишь предложить, надеясь, что ты выберешь хоть что-то, а не откажешься назло.

— Мой Бравный день? — хмыкает Бармаглот. — Ещё посмотрим, чьим он будет и кто пожертвует сполна!

Не отвечает ей Гемера, а поворачивается к тебе. Она смотрит в твои глаза своим ужасным взглядом — и таешь ты, как старушенция Бастинда! Ты отступаешь, замерев, уходишь, уступая, переставая быть собой и собою становясь, ты испаряешься, исчезаешь, ты...

Ты — Джинни Уизли! Ты осознаёшь себя стоящей перед своим Обитателем, Гемерой. Ты никакая не Королева Зазеркалья! Дементорова плата! Как... Как странно? Ты ведь была собой? Ты поступала бы ведь так же? Ты не уверена... Это так странно! Королева, она... ты чувствуешь её! Там, в глубине тебя, она нашёптывает что-то неплохое, и нужно только корону нацепить, чтоб ею стать. Такая сила, такой — потенциал? Так странно...

— Опомнилась, дитя? — между тем, обращается Гемера. — Готова слушать мои речи?

— Спасибо, — искренне благодаришь её. — Я... забылась.

— Не всякое забытье — плохо, не всякое сознанье — благодать, — богиня понимающе кивает. — Зачем пришла ко мне, что хочешь получить?

— Кристалл? — говоришь ты неуверенно.

— Зачем?

— Эм, ну... — не сразу находишься под взглядом, под давлением богини. — Нам... нужен источник аспекта Жизни, вроде бы?

— Ты не уверена. Не понимаешь, — веско констатирует она. — Тогда смотри, дитя, смотри!

Ваши взгляды встречаются, ваши сознания соединяются, и ты видишь, видишь, видишь!

...мириады лет! Бесконечности расстояний! Ты видишь, ощущаешь, знаешь, как замыкается петля — одна из множеств, но незаменимая, важнейшая из всех! Ты стоишь у её начала, у начала творения, ты стоишь на границе Великой Бури — ты стоишь перед концом. И видишь, как многое возможно изменить.

...ты видишь плачущее дитя. Ты видишь людей, стареющих на его глазах, чья одежда осыпается серым прахом, чья кровь испаряется без следа, ты видишь улицы, полные скелетов! Само пространство закручивается, размалывается, искривляет человеческие тела, гнёт и рушит здания, собирает воздух в губительные смерчи, и некому остановить, и некому помочь!

...области старения, и искривления пространства — только частица, мелочь! Ты видишь молнии и тварей, с которыми уже сталкивалась сегодня. Ты видишь, как сами души искажаются, как тела сливаются со странными идеями, ты видишь страдания и смерти, ты видишь каскад апокалипсисов, расходящийся по мирозданию.

...ты видишь, как умирают целые миры. Не только человеческие, нет! Живые кристаллы, странные водяные твари, вихри в атмосферах газовых гигантов, устойчивые конгломераты колебаний звука — всех жизнеформ не перечесть! Их разум агонизирует под давлением Великой Бури, и с содроганием ты созерцаешь — как.

...но кто-то выживает! Кто-то лишь становится сильнее! И где-то Буря оставляет зародыши новой жизни, нового рассвета, есть существа, для которых она — только благо, есть и то, что Буря создаёт естественным отбором — то будет много выше, чем было б без неё! Ты видишь воплощение идей Луны, ты видишь красоту их и их уродство, видишь всё, что они могут принести.

...ты видишь восходящие культуры. Ты видишь, как во множество миров явилось волшебство. Ты видишь, как на дрожжах растёт Система, о которой ты слышала до этого чуток, ты видишь Корпорацию Эллстар, ты видишь тех, кто во главе её стоит, ты видишь потерянные колонии, одной из которых является и Эстус, ты видишь его борьбу за выживание и видишь приход Фло, видишь восход и падение, как встают люди лицом к буре, как улыбаются, как побеждают, пусть не все...

...видишь умирающих, не понимающих, за что. Видишь победителей, сияющих улыбкой. Видишь холодный снаружи, но тёплый изнутри конгломерат миров Системы, встречаешься взглядом с Арбитром, и тот подмигивает в ответ, выбрасывая из виденья.

— Это один вариант, — улыбается Гемера. — Смотри другой!

...ты видишь, как живут соединённые миры. Ты видишь угнетение и смерти, ты видишь, как разрывается петля, как Хранящая становится иллюзией, как прорастает опухоль в Лесу; как бесконечные существа, что мирно лишь хотели жить, одно за другим не могут справиться с болезнью — умирают.

...ты смотришь на Империю Строителей и понимаешь, что Осушитель — не предел. Вздымаются сквозь атмосферы небоскрёбы, взлетают космокорабли, идёт великая и вечная война ради торжества Богини Солнца, Света и Наивысшего Добра. Ты видишь Элис, видишь её церкви, видишь искажённое подобие Системы, во главе которой становится она.

...совсем не плохо! Никаких катастроф, и сама война давно уже идёт лишь за людей, против божеств, против иммунной системы Леса. Ты видишь благополучие и рассвет искусств, ты видишь уходящее в бесконечность процветанье, ты видишь мириады дочерних цивилизаций, что породят Строители, и видишь, что сразятся они между собой, но дело то такого далёкого грядущего, что тебе рассудка не хватит, чтобы дотянуться, охватить...

...ты видишь Порядок, что сражается с Хаосом и побеждает. Ты видишь будущее Элис — будущее божества Порядка, что будет властвовать над Лесом, и власть та принесёт огромные плоды, и ты не можешь понять всей сути изменений — но для людей они благоприятны, хороши! — как и для транслюдей и постлюдей, для тех, кто вырастет из человеческого рода, чтобы стать выше, чем ты способна осознать.

...вначале будут и жестокость, и страданья, но разве Империи и разве Боги не по костям людей восходят править в высокие небесные чертоги? И Фаэр, и Ноэли, и Йатос — всё будет Элис упорядочено и подчинено, губительное влияние Бездны — нивелировано, а Чудо будет созидать, не разрушая, элементисты более не будут миропорядок изменять.

— Это не всё? — ты шатаешься, вырываясь из виденья, и Том не даёт тебе упасть, поддерживая за руку.

— Конечно, нет, — соглашается Гемера. — Из тех вариантов, что готова ты принять, последний смотри — и наслаждайся!

...рассыпаются на части корабли великого флота. Он стоит, неприкасаемый, бессмертный, под его взглядом умирают силы Элис, и сама она, стоит протянуть ладонь, уже не может сопротивляться. Они берутся за руки, и сила Элис, сила Света, становится силой и его — их всех! Общей силой, даже Силой — вливается в бесконечное единство. В Нелуну.

...она совсем не страшная. Мягкие объятья, тихие песни, славная компания. Никакого одиночества — никогда, нигде! — если не хочется самой. Мириады душ и не-душ, такое число, которое цифрами уже не выражается — лишь переливами предвечной темноты. Темнота обнимает тебя, ласкает, дарит силы, ни к чему не принуждая, и ты ощущаешь великое могущество в своих руках. Нет ничего, что ограничило тебя, кроме глубинного понимания человеческой, постчеловеческой, нечеловеческой природы.

...ты видишься со всеми, кто, как думала, мертвы. Они здесь, внутри, вовне, в тебе, в безумии, в гармонии, в покое и движении переплелись! Ты видишь тех, кого ненавидела — и исчезает ненависть твоя. Ты видишь тех, кого презирала — презренье исчезает, когда видишь сами души. Нелуна — это не обязательно любовь, но любви в ней много, и разве можно не любить в округе всё, когда ты понимаешь, что такое — отсутствие искусственных границ? Как можно не хотеть любовь ту доносить в каждый уголочек мирозданья?

...Лес изменяется, становится всё лучше. Какие-то миры Нелуна сохраняет — должно быть, кто-то из братьев и сестёр решил оставить их такими, какими и были задуманы они. Какие-то присоединяются к тебе. Плечо к плечу с Инфуцором, Ивицером, с Томом, Грэмом и Луной (тёмной, светлой — разве важно?) распространяете любовь Нелуны, вплетаете в миры чудесный свет, и всякое сопротивление рано или поздно исчезает — все понимают, почему вам вместе стоит быть, все понимают, почему Нелуна — это благо.

...разве это плохо — все желанья исполнять? Ты полна, ты наслаждаешься своею завершённостью и, вместе с тем, постоянным развитием, раскрытием обретённого потенциала — потенциала, которому нет ни пределов, ни границ! Но ты не забываешь те годы, когда была ущербной, когда боялась целостности и думала, что Нелуна может только мучить, убивать! Тебе больно, что в мире остались такие же, какой была ты прежде, и ты желаешь им избавленье даровать.

...неважно, сколько лет или мгновений. Сами годы, само время отступает перед вечностью, предвечностью Нелуны. Ты созерцаешь вселенные и Силы, изначальные и возвышенные, ты видишь чудеса, которые нельзя описать, ты зришь Бездну — и Бездна трусливо убегает от тебя, и гонка эта не завершится никогда. Потому что развитие-в-единстве иметь не может, не имеет настоящего конца!

— Это ужасно! — и со страхом осознаёшь, что могла бы сказать "чудесно", и это была бы правда. — Я никогда не хотела бы победы Инфуцора! Как ты... — запнулась, наткнувшись на ироничный взгляд богини Дня.

— Это ужасно, соблазнительно, прекрасно, удивительно, непередаваемо, безумно, окончательно, слишком велико для тебя одной, одновременно Рай и Ад? — с улыбкой в голосе шипит Гемера. — Ты чувствуешь то счастье, которого хочет Тёмная Луна?

— Да, — шепчешь в ответ, опустив глаза. Это жжёт тебя изнутри — ушедшее ощущение полноты, простора, бескрайней свободы, безумия, вышедшего из берегов! — Я... да, я могла бы... захотеть.

— Три выбора и три свободы: борьба Жизни, развитье Рока и счастье, объединяющее всё. Эти пути связаны с Кристаллом, тебе его судьбу, судьбу всех нас дано определить! Что выбрала бы ты, не покажи я близко? Что выберешь сейчас?

Молчание.

— Мне надо подумать, — наконец, "решаешь" ты. — Ты ведь Кристалл так просто не отдашь?

— Вы победите Вихо — я отдам Кристалл. До этого же думай, выбирай, но помни — то не просто выбор, то выбор за других, не только за себя! Чего хотела б ты, о чём мечтали бы они? Великая Буря, что возмутит Поток? Победный марш сверкающих империй? Такое сладкое, но всё-таки безумье?

— А мне вот кажется, ты хочешь Джинни надурить, — прищуривается Тёмная Луна.

— Ты знаешь, что я почему сказала, — сворачивается Гемера в огромный змеиный клубок. — Ты, Ведьма Жизни, понимаешь, что не слова, а суть имеет вес, что выбор мной предложенный от слов тех не зависит, что скрыла я — то помешает выбрать ей.

— Пожалуй, так, — кивает Тёмная Луна. — Ну что, друзяшки, готовы злодея крепость штурмовать? Готовы, вижу... не раньше позднего обеда. Плевать, как вы — а мне охота жрать! — и скалит жуткую слюнявую пастюгу.

Крадущийся Хаос, шепчущая Пустота

Двое летели под чёрным небом к тёмно-серому вулкану. Один — мужчина, всё ещё считающий себя наёмником, но в глубине души давно уже ставший героем. Другая — его возлюбленная, всё ещё не считающая себя настоящей, но давно уже заслужившая свободу и уважение со стороны своего создателя-оригинала. Двое — волшебники и иномаги, игроки и герои, Рыцарь Времени и Вор Оружия, сели они у подножия вулкана, понаблюдали, как первые клубы вулканического пепла извергаются в чёрное небо — к счастью, не в их сторону.

— Не нравится мне это, — сказал он.

— Чую подвох, — согласилась она.

Двое медленно, осторожно, оглядываясь и периодически посылая в разные стороны поисковые заклятья, поднялись по маленькой тропке. Они не отказались бы взлететь, но её "игровой" полёт здесь не работал, а иначе летать они и не могли. Вдвоём добрались они к огромному входу, чёрному и жаркому — много жарче, чем раскалённый воздух сей планеты. Наложив на себя охлаждающие чары, они вошли.

В ярком свете огней волшебных палочек блуждали они по подземному лабиринту — горячий ветер трепал их одежду. Резкие контуры всевозможных приборов, орудий и оружий сопровождали их путь — но ни Рыцарь, ни Вор не притронулись к брошенным своим создателем твореньям. Тяжёлый жар, просачивающийся сквозь любые чары, запах калёного металла и аура неповоротливой, но хитроумной силы придавливали их к тёмно-серому вулканическому камню. Они шли на встречу с богом, они взялись за руки, вместе преодолевая сгустившееся напряжение. Сжав зубы, сделали они последние шаги, проходя сквозь титаническую арку.

Сами собой погасли палочки. Огромный зал, полный загадочных механизмов, освещался рекой лавы, текущей в дальнем его конце и отражающейся от зеркально-чёрных сводов причудливыми красными бликами. Здесь было так жарко, что они не вспыхнули, точно спички, только потому, что вовремя были замечены богом. В мрачной тишине проследовали они к медленно выпрямляющейся фигуре у лавовой реки. Пятиметровый гигант, точно выточенный из камня, с грохочущим звоном водрузил свой молот на наковальню и обернулся.

— А, герои, избранники Плетельщицы! — громогласно хохотнул Гефест. — Вижу, добрались до меня, наконец.

И распрямила алые крылья Бета, и чистый свет их, некогда отражённый, а ныне её собственный, пещеру озарил, отталкивая давящую ауру бога-кузнеца. И ухмыльнулся Сэм.

— Некогда, — широко улыбнулся Гефест, — ко мне уже приходили полубоги. Человек и полубог — знаменательная пара. Чего же желаете вы, смертный и бессмертная?

— Вообще-то, это должно работать не так, — с вызовом бросила героиня. — Ты должен был предложить нам квест, а не мы спрашивать его.

— Ты мыслишь в категориях Игры, — качнул головой Гефест. В тёмных глазах его блеснуло пламя. — Наследница мойр вывела это место за пределы простых логик. Она ведёт нас к рождению и смерти, она использует нас, как молот использую я сам. Вы чувствуете, герои? Вы чувствуете, как жар настоящести пронизывает воздух? Я возвращаюсь к истокам, к истинной божественности, а вы — уже не просто игроки, но подлинные герои. Задание, квест — так ты говоришь, полубогиня. Что же нужно тебе и что нужно твоему любимому? Я, Гефест, могу дать вам не один квест, и то, какой я изберу, зависит от вашего выбора, благо ведомо вам, с кем и с чем предстоит столкнуться. Чего вы желаете, герои?

Ответ их был одновременным:

— Силу, — сказала Бета.

— Оружие, — сказал Сэм.

— Зачем они вам? — без осуждения и одобрения вопросил бог.

На сей раз ответ был одинаково-синхронным:

— Защитить.

— Сила и оружие, — повторил Гефест, и бурление лавы сопровождало его слова. — Да будет так, герои. Как и любой из нас, восьмерых божеств, я не отдам запасы материи — они нужны мне, а не вам. Но силу и оружие — божественную силу и оружие богов! — я даровать могу. Как и всякому кузнецу, мне нужны материалы и время. Вы слышали о Чемпионах, тех, кому я поручил доказать свой героизм? Они прошли долгий путь, эти люди. Победите, захватите, приведите сюда сих героев. Только когда все Чемпионы будут здесь, побеждённые одним, я дарую последнему победителю великую силу и великое оружие. Таково моё слово, люди. Ступайте и возвращайтесь же с победой!

Изгласив задание, бог-кузнец развернулся к наковальне и взял молот в одну руку, а в другую — заготовку, металлический крест в полтора человеческих роста. И при первых же ударах молота оба героя вынуждены были покинуть обитель Гефеста — даже разговор с ним подавлял, но работа бога точно обрушивала на плечи небеса.

— Бом! Бом! Бом! — вторило им эхо весь путь назад. Только снаружи, поодаль от горы бывший наёмник и бывшая слуга бессильно упали на горячий камень под чёрным небом Края Жаркой Ночи.

Долго ли, коротко ли, но оправились герои, воспряли духом и двинулись от вулкана прочь, поддерживая друг друга телесно и душевно. Стоило спуститься в синюю пустошь, как навстречу вышел их знакомец, единственный Чемпион без клана, Безымянный, отрёкшийся некогда от своего имени, своего клана, преданный, отомстивший и оставшийся один. И спросил их Безымянный Чемпион: то ли задание дал Гефест? готовы ли они всё ещё принять его помощь? И ответил Сэм, что не то, а сложнее.

Рассмеялся Безымянный, и чистой радостью был наполнен его смех. И возгласил он, что вызов этот принят, что он сдастся сам, если ему гарантируют жизнь, а до того — поможет героям победить остальных. Потому что он — Безымянный, что он бросает вызов судьбе, и если судьба велит сражаться друг с другом, то он отказывается делать так. Протянул ему руку Сэм, и пожал её Безымянный. Договор был заключён. Уже трое направились к устремившемуся в небеса дому-гаражу на машине, извлечённой из капчалога, а четвёртый, Осси Нуар, смотрел на них с небесной выси, записывая эти строки.

Гефест, божество кузнечного огня, выпустил на просторы планеты игровых прихвостней, наделив их доспехи истинной прочностью, а нрав — божественной гневливостью. Из синего песка выкапывались они, порождения великой Игры, и кланы схлестнулись с ними в смертельной битве, и Бета летела над машиной Сэма, выпуская в них алые молнии Миль, общаясь с Грэмом и громогласно ругаясь, и Сэм с Безымянным расстреливали врагов, освобождая путь. Втроём воины прибыли к гаражу и связались с помощником из-за пределов, Энтони Даффи.

После короткого разговора и длительного отдыха, перемежаемого стрельбой по бесам, ограм, гиклопам, личам и прочим тварям, закованным в доспехи космического десанта и вооружённым клинками искажения, выдвинулись воины дальше — навстречу собственной судьбе, куда провёл их тайными телепортами Безымянный.

(Пожалуй, здесь я прерву столь пафосное повествование, поскольку и дальше удерживать такую атмосферу мне слишком тяжело — О.Н., и.о. повествователя)

(Попробуем, дан ли нам функционал переключения на доселе не представленных персонажей — О.Н.)

>Будь колдуном

Теперь тебя зовут Алфред. Твоё полное имя, твоя первая должность и большая часть твоего жизненного пути скрыты завесой мрака, которую ты старательно поддерживал, как только осознал себя. Ты колдун. Ты искренне считаешь себя мастером колдовства и верным служителем Его Безграничной Изменчивости. Тебе тысячи лет — с определённой точки зрения. Ты жил на Люосе — то подлинное, забытое многими название этой планеты! — задолго до прихода Врага. Ты помнишь этот изменчивый, чудесный край таким, каким он и должен был быть — островом в океане благословенного варпа, вокруг которого бушует бесконечная буря перемен, миром, полным чудес, полным веры, полным амбиций, возможностей, надежд! Миром самого Владыки Перемен, чьё имя вслух ты произносишь только во время величайших своих ритуалов. Миром Тзинча!

Ты родился здесь и вырос. Твоё взросление заняло пять месяцев, но это нормально в мире, глубоко погружённом в чудотворный Имматериум, мире, чуждом глупым ограничениям материальности. Тем не менее, в отличие от многих других обитателей этого мира, ты не был "нематериальным". Ты был соткан и из материи, и из тонких эфирных энергий; ты даже имел душу, которую ещё не продал Владыке Перемен или одному из его Изменчивых Вестников! Ты был... человеком. В определённом смысле этого слова.

Таким, как ты, людям хаоса, рождённым в варпе и ограждённым от быстрой смерти волей Владыки Перемен, было суждено нести его волю вовне, в мир грубого, мерзкого Материума, в мир, где столкнулись воля Владыки и других тёмных богов. Мир, который смел сопротивляться благословлению варпа, мир, который смел использовать варп всего лишь для перемещения и связи! Мир, полный настоящих еретиков — кем бы ни называли они таких, как Алфред! — отрёкшихся от даров тёмных богов, поклоняющихся мертвецу на золотом троне!

Это была твоя война. Война, ради которой ты был рождён. Ты прошёл через долгие столетия этой войны, прежде чем отбыл обратно на Люос — передохнуть, восстановить силы вдали от мерзкого Материума, решить, что делать с последней, воистину великой добычей... И именно тогда на Люос пришёл Осквернитель. Но прежде Осквернителя был шторм.

Этот варп-шторм, который, как шептали тебе Голоса Истины, мог бы называться Великой Бурей. Его сила исходила от чего-то равносильного, а то и более великого, чем один из Тёмной Четвёрки. Основная часть Великой Бури обошла миры Владыки Перемен стороной. Лишь Люос, наиболее отдалённый от "привычного" всем демонам варпа, спрятанный в тех безднах, где варп перерастает в нечто иное, нечто более тонкое и тайное, нечто, до чего пока не дотягивался Владыка Перемен — лишь Люос был захвачен этой Бурей.

Ты знал, что это произошло неспроста. И ты знал о своей миссии заранее. Сам Повелитель Перемен, Вестник Тзинча, сообщил об этом, прежде чем уничтожить свою память. Ты спрятался, скрылся, закопался, точно нурглов червь, в глубины Люоса, в его бесформенное ядро, по легендам, наполненное энергией самим Владыкой. Ты видел, как Люос пролетал сквозь субстанцию, всё менее и менее напоминающую варп, ощутил как он низвергся в Пустоту, зрел, как пришёл Осквернитель, как он уничтожил Вестника, точно раздавил букашку, как он начал Эпоху Обмана, подменяя подлинное колдовство ограниченной подделкой.

Деяния Осквернителя были достойны титула самого Чемпиона Владыки Перемен, но он не имел никакого отношения к Владыке. Тем не менее, Голоса Истины рассказали тебе, что Осквернитель именем Осси Нуар нанёс Владыке оскорбление, но вместе с тем, стал ключом от двери, сделав возможным отправить Люос сначала в Пустоту, а затем и в совсем иную реальность. Реальность, которую Владыка жаждал, реальность, которую ему принесёшь ты, Алфред! Голоса рассказали тебе о награде, и ты мог им верить — за такое достижение Владыка сделает тебя не просто своим чемпионом, он может возвысить тебя до самого демон-принца! Не потому, что Владыка щедр, но для того, чтобы показать остальным, какова награда за воистину великий дар.

Ты научился владеть силой, дарованной Осквернителем взамен подлинного колдовства. Но ты не ослаб как колдун! Отнюдь — несмотря на угасающее ядро планеты, несмотря на смерть всех демонов и многих мутантов, ты остался колдуном. Твоя последняя добыча стала источником твоих сил, благодаря ней ты сможешь, когда придёт время, открыть путь Владыке Перемен, дабы Люос ощутил на себе благословление Имматериума, вернулся в его лоно, стал вратами — вратами, контролировать которые будешь ты! Во славу Тзинча, разумеется.

>Колдун: займись хитрыми планами (во славу Тзинча, разумеется — О.Н.)

Сейчас, когда Люос, наконец, был выдернут из Пустоты в плотную, далёкую от Имматериума, но всё же относительно привычную реальность, ты был готов действовать. Для завершения плана было необходимо лишь одно — источник энергии, на порядок более могущественный, нежели имеющийся у тебя. И Голоса Истины шептали, что этот источник прибудет сюда сам. Тебе же оставалось только ждать — ждать и направлять события по нужному пути. Достойный слуга Владыки всегда контролирует всё, что считает важным, до чего только может дотянуться! И этот абсурд с "Чемпионами" и самозваным "богом" Гефестом — не исключение. Кроме того, полезно иметь альтернативный план в случае, если источника всё-таки не будет.

Конечно, ты можешь следить за происходящим с помощью псевдоколдовства Осквернителя (откуда столько пафоса в прозвище? "Вархаммер 40к" неисправим! — О.Н.), но гораздо приятнее и естественней использовать психические силы. Силы варпа! Не совсем варпа. Здесь варпа не существовало, вернее, отсюда он был слишком далёк. На его месте точно покоилась зияющая пустота, жаждущая быть заполненной, пустота — и иные места. Туда ты не лез. Как и любой достаточно долго проживший колдун, ты научился отличать риск, который себя окупает, от риска бессмысленного и смертельно опасного. О нет, туда ты не лез — но помимо демонов варпа, есть другой источник психической силы. Душа!

Нет, не твоя. Ты не собирался истощать свою душу, не говоря уж о том, что дотянуться до неё было невыразимо сложно. Души же твоих подчинённых... К сожалению, ритуалы, которыми ты мог бы их поработить, здесь не работали, а варпа, через который ты мог бы до них дотянуться, просто не было. Но была другая душа. Не человека. Душа существа, гордо именующего свой род эльдарами. Душа, заключённая в оболочку, максимально располагающую использовать её силы, душа, благодаря которой ты черпал энергию варпа и слышал Голоса Истины даже сейчас!

Эльдар называли это "слеза Иши" — рубиново-красный кристалл на подвеске, внутри которого точно клубится туман. Слеза досталась тебе после особенно кровавого боя во славу хаоса, который ты выиграл, оправляться от которого и отправился на Люос. Сам Тзинч вёл твой путь! Здесь, вдали от варпа, вдали от союзных сил хаоса, вдали от самого Владыки, слеза Иши была настоящим спасением. А проклятия, раздающиеся от эльдара внутри, были приятным дополнением к этому спасению.

Тебе не нужно касаться кристалла. Подвеска касается твоей кожи — этого достаточно. Ты направляешь её силу, энергию пленённой души на то, чтобы отделить собственную душу (её "ближайшую" часть, если быть точнее) от тела. Когда-то даже такие банальные вещи тебе приходилось делать с помощью ритуалов и жертв (в то время как некоторые псайкеры, родившиеся в Материуме делали это усилием воли, мерзкие еретики, не ценящие своего дара!), но один из даров Хаоса исправил ситуацию. Достаточно лишь направить психическую энергию, и плоть остаётся позади, а дух устремляется ввысь, оглядывая планету с орбиты.

Небо над Люосом всё ещё затянуто чёрным занавесом Осквернителя, ныне ненужным. Твой дух чувствует присутствие на планете других могущественных душ. Это Гефест, лжебог, чья мощь несопоставима с мощью Владыки, но всё же высока. Сила Гефеста непрерывно растёт; возможно, на пике он будет сравним с демон-принцем, но даже демон-принца можно убить, не говоря уж о том, что у тебя нет причин конфликтовать с Гефестом лично. Другая душа — Осквернитель. Его присутствие не локализуется — скрывается внутри своего псевдоколдовства.

На фоне этих двоих остальные души кажутся звёздочками рядом с солнцем. Впрочем, подстроить восприятие не составляет труда: конечно, ты не навигатор, способный провести корабль через варп, но твоя родина и битвы рядом с воистину могущественными демонами научили "не замечать" психические ореолы могучих. Следующими блистают души "Чемпионов" Гефеста, твоих учеников и этих вторженцев. На последних ты обращаешь пристальное внимание.

Ты не рискуешь пробиваться в их разум, но внимательно наблюдаешь за их общением и возможностями. Неплохо, весьма неплохо, а в чём-то и очень, чрезвычайно, смертельно опасно! Гефест дал им "особый квест", и эти двое вместе с Безымянным собираются его выполнить. Герои, как же! Гефест же выпустил этих бездушных тварей с энергоклинками развлекаться с местным... отребьем. Хаос! Ты любишь хаос. Впрочем, сейчас он тебе скорее безразличен: главное, чего ты должен ждать, — это прибытия источника психической энергии. Голоса Истины шепчут, что он прибудет в зависимости от того, что произойдёт на поверхности.

Но если Голоса ошибаются, как бывало не раз... Почему бы не поставить эту самую поверхность под контроль? Может ли так оказаться, что именно помощь этих слабаков или их невмешательство сыграет решающую роль в борьбе за источник? Может ли так статься, что источник ты не получишь в принципе? Посему ты направляешь свой дух по очереди к каждому из учеников и нашёптываешь им, что делать.

>Стань Энтони Даффи

Теперь ты Энтони. После долгих тренировок на "боевое сглаживание" у Морулиса, оказавшихся на удивление эффективными, а под хрономером занявших лишь несколько часов, после лекций от Теромоса о тёмных тамплиерах, Храме Зел-Нага и Пустоте — после всего этого настало, наконец, время действовать. Пока остальные передыхали, ты выпил бодрящее зелье, сделанное Снейпом из твоих уникальных компонентов (один раз в месяц — полное восстановление тела и разума без малейших побочных эффектов!) и, наслаждаясь бодростью и свежестью, отправился за Теромосом. Неутомимый протосс быстрым шагом вёл тебя к нему целый час, но о предназначении говорить отказывался, постоянно замирая, вслушиваясь во что-то. Вы постояли несколько минут у входа в очередной подземный комплекс Зел-Нага, и вот он, наконец, прервал молчание, которым будто бы испытывал тебя всю дорогу:

— Я не буду учить тебя пути тёмного тамплиера — ты слишком далёк от нас, чтобы понять и принять. Мой долг — обучить тебя управлению Пустотой, — медленно, мягко и вместе с тем чётко и весомо звучал мыслеголос Теромоса. — Пустота — это первооснова материи, то первородное, что лежит до всех частиц, энергий и полей. Она — идеальный субстрат для созидания; достаточно могущественный псионик способен облекать её в любую форму, создавая иллюзии, неотличимые от реальности. Вы уже столкнулись с иллюзиями зергов и одолели их. К их созданию приложил руку сам Амун, поэтому они были столь же реальны, сколь и "настоящие" зерги. Созидательный потенциал Пустоты безграничен, но не меньше и её разрушительный потенциал; тебе же, Энтони Даффи, не имеет смысла изучать ни тот, ни другой.

— Значит — изменение? — предположил ты, ёжась под внимательным, неморгающим взглядом зелёных глаз и ещё более внимательным разумом, изучающим каждую твою мысль.

— Изменение, искажение, искривление, — подтвердил Теромос. — Прежде чем перейти к манипуляциям с Пустотой, ты должен научиться проводить её. Сама по себе направленная Пустота может быть оружием — её энергия несёт в себе хаотическое начало, поток Пустоты способен парализовать, достаточно мощный — убивать, но использовать его опасно. Раньше, чем он парализует твоего противника, ты сам попадёшься в ту же ловушку, если не будешь сосредоточен. Пустота не прощает ошибок, и замахнувшийся на слишком многое псионик будет изувечен или обращён в пыль. Чтобы безопасно направлять Пустоту, ты должен отринуть всё лишнее: страхи и образы, страсти и мысли, оставив лишь волю и цель.

— Значит, в бою...

— Ты судишь поспешно, — Теромос будто бы не перебивал, а гармонично вклинивался в твои мысли. — В ходе обучения обращение с Пустотой становится рефлекторным, и ты сможешь использовать её в любой ситуации. Я бы сказал, что тебя ждут упражнения на концентрацию внимания и медитации — без них ты не продвинешься дальше — но вижу, ты не новичок на этом пути. Твои навыки управления сознанием сравнимы с навыками "призраков", элиты псиоников-людей. Этого недостаточно.

— Что я должен делать? — просто спросил ты. Кажется, ты нащупал нужный метод общения с протоссом — максимально прямой и открытый. — Я занимался окклюменцией годы.

— Верно, такого времени у нас нет, — подхватил твои мысли Теромос. — Мы используем более рискованный путь.

— Ненавижу рисковать, — признался ты. Всё равно он читает это в тебе — зачем скрывать?

— Наследник Страха, — прохладное согласие. — Такую роль определил ты себе.

— Я?

— В той же мере, в которой ты — продукт семьи и общества, роль в Игре — твой выбор, — философски ответил Теромос. — Можно рассуждать о том, что роль — лучший способ взаимодействия тебя и реальности или что она — о том, как и что ты хотел бы совершить. Мы, тёмные тамплиеры, убедились, что судьба и предопределённость в той же мере наше творение, что и космических сил. Особенно заметно это там, где космические силы и личности тесно переплетены — в Игре. Твоя роль — отражение тебя. Что такое аспект Страха, Энтони Даффи?

— Сам страх? — предположил ты. — Осторожность, интриги, манипуляции?

— И да, и нет, — гулким мыслеголосом отозвался Теромос, отвернувшись от тебя и устремив взгляд в красную пульсацию Пустоты. — О многом говорили мы с Морулисом, пока несли стражу у Храма, и аспекты были одной из тем. Мы, протоссы, всегда интересовались природой мироздания, тайными силами, что приводят его в движение. Твой аспект, Энтони Даффи, противопоставлен и дополнителен аспекту Риска, и дополнительность этой пары подобна дополнительности пары Жизни и Рока. Риск позволяет использовать сильные стороны, и тебе известно, что Элис, Сильф Риска, собрала лучшую армию в вашем районе мироздания. Она и её армия подобны самой Золотой Армаде, армии наших собратьев, светлых тамплиеров. Позволь сделать небольшое отступление, — пауза, в которую Теромос прочёл твоё согласие. — Некогда народ протоссов был разделён. Многие протоссы, пожелавшие создать общую псионную сеть, Кхалу, хотели даже уничтожить нас, тех, кто более ценил собственную индивидуальность. Но их посланник, могущественный воин Адун, не просто пощадил нас, а научил использовать псионную энергию в полной мере, поделился этим бесценным знанием.

Мы были изгнаны с Айура, нашей родины, эоны жили мы отдельно, найдя новый источник силы, Пустоту, назвавшись тёмными тамплиерами, воинами тени и сумрака. Там, где наши собратья направляли свою силу сокрушительным потоком, поддерживаемые через Кхалу своими товарищами, мы учились наносить удар из тени, избегать боя, пока не будет шанса закончить его одной атакой, скрываться с глаз противника и вносить страх и сумятицу в его ряды. Подобно тому как Элис использовала и развивала лучшие стороны своей армии, наши светлые собратья развивали свои технологии и псионные способности, чтобы сокрушать, развеивать по ветру прахом всякое препятствие. Мы, тёмные тамплиеры, отказались от преимуществ собственного вида и обратились к силе, позволяющей находить уязвимости в других. Мы были слабее наших собратьев в прямой схватке — но ты понимаешь, что бой может быть выигран ещё до неё, а самую страшную победу врага можно обратить его худшим кошмаром. Наши светлые собратья шли тропою Риска, мы же — путями Страха, освоить которые надлежит и тебе, Энтони Даффи.

Вы помолчали. Протосс не мешал думать, его мыслевнимание к тебе ослабло — он действительно был хорошим наставником, понимающим, когда надо дать ученику поразмыслить. Наконец, ты спросил:

— Лилит тоже использует Страх?

— Идёт тропою Страха, — поправил Теромос. — Это верно, но неполно — Лилит использует и путь родственного Страху аспекта, Лжи. Нам мало известно о Лилит: каждый раз она является в новом облике и показывает новые способности, чтобы умело поразить нас в уязвимую точку. Только благодаря отсутствию подлинной враждебности, это не привело к гибели моих братьев — по этой же причине и мы не стремились уничтожить её любой ценой. Это часть пути Страха, Энтони Даффи, — негласные договоры, взаимопонимание, сокрытое меж строк. Ты понимаешь это, верно?

— Да, — уверенно кивнул ты. Уж чего-чего, а интриг ты наелся! И всё чаще жалел, что вообще ввязался в это дело с Гильдией.

Да, ты оказался в полной, абсолютной безопасности, сильнейшие игроки корабля были с тобой в союзе, ты был им выгоден, а остальные стали просто мелочью на фоне твоей Гильдии. Но постоянно копящееся напряжение, работа без выходных, ответственность, усталость, ожидание удара в спину, о котором так некстати напомнил Теромос... Стоило ли оно того? Богатство, власть, защищённость — они того стоили? Ведь всё равно тебе придётся лично рисковать жизнью, как и остальным игрокам!

Ты видел Джинни, чьи настоящие мысли навсегда скрылись за завесой безумия, видел её жёсткий взгляд. Никто её не защищал, но ты был уверен: захоти Джинни, и любой, даже ты, будет вынужден сражаться с ней лицом к лицу. И ты был совсем не уверен, что смог бы устоять.

Ты видел Грэма. Спокойный, слегка отстранённый после всего произошедшего, он незаметно обрёл внутренний стержень и уважение окружающих, чистое от страха. Нарочито отстранившийся от иномагии, Грэм Фергюссон знал о ней больше тебя, и на любой твой вопрос отвечал легко и без запинки.

Ты видел Луну. Потерявшаяся в себе, не имеющая ни жёсткости Джинни, ни стержня Грэма, ни твоего упорства, она казалась беззащитной, но при этом была последней, на кого бы решился ты напасть. Непредсказуемая, странная, страшная и настолько иная, насколько и могущественная. Глядя на Луну, ты сомневался, а не зря ли осторожничаешь, а не стоит ли ступать по иномагической тропе быстрей?

— Какой... Риск ты придумал для меня? — спросил Теромоса.

— Страх или Риск — зависит от точки зрения, — молвил тот. — Мы не используем твои сильные стороны — твоё терпение и упорство, твою жажду достигнуть цели любой ценой, готовность идти на жертвы и убивать ради результата, — впервые он озвучил то, что ты убийца — озвучил без капли пиетета, точно что-то ординарное. Должно быть, для него, древнего протосса, принявшего бездну трудных решений, давно их пережившего, то, что ты сделал, было попросту игрой в песочнице. — Твои сильные стороны раскрываются, если у тебя есть время, но времени у нас нет. Вместо этого мы используем твою слабую сторону — уязвимость, брешь, рану, уже зажившую, но всё ещё обладающую... потенциалом.

Ты подавил желание напасть на Теромоса прямо сейчас — в том числе потому, что это бесполезно. Даже со всеми тренировками, со всеми уроками, в том числе, взятыми у самого Волдеморта, ты сомневался, что мог даже коснуться его заклинанием. Пустота... Её энергия окутывала протосса, пронизывала его, переливалась запредельными оттенками, видимыми только с помощью Кольца — и ты чувствовал, что Пустоту Теромоса взять под контроль нельзя. Пустота вокруг и внутри него была неотделима от воли протосса.

— Кто ещё знает? — прошептал ты, опуская рефлекторно поднятую палочку.

— Мы, тёмные тамплиеры, предпочитаем не распространяться о личном без особой нужды, — мягко ответил Теромос. И добавил: — Не важно, кого ты убивал, пока это не коснётся нашей общей цели, — встретился с тобой немигающим сверкающе-зелёным взглядом глаз — не угрожая, а акцентируя. Но сила этого акцента была не хуже иной угрозы! — Тобой занимаюсь я, Энтони Даффи, — никто более из моих собратьев не будет читать твою память. А теперь ступай за мной. Тебе предстоит увидеть то, что считаю личным я сам.

Ваши шаги гулко звучали в окружающей тишине, тишине плотной и даже липкой — она казалась тебе такой из-за Пустоты вокруг Теромоса? Или это было свойство храма Зел-Нага? Вы молча шли в зелёном полумраке по древней мозаике — Теромос, казалось, стелился вдоль земли, и Пустота периодически окутывала его ступни чёрной дымкой. Ты ощущал его мрачную решимость и понимал, что он действительно хочет поделиться чем-то... сокровенным.

Здесь не было ни протоссов, ни "войск Пустоты", бесконечно порождаемых по воле давно мёртвого Амуна. Стены этого тоннеля не хранили и знаний Зел-Нага. Чувства иномага, которым ты привык скорее доверять, чем опасаться, шептали, что здесь нет ничего. Совершенно ничего. Ничего? Пустота, ну конечно же! Пустота что-то скрывала там, дальше, и все твои чувства тонули в ней. И раз протосс двигается без опаски, то это Пустота тёмных тамплиеров, неразимов, а не Амуна или кого-нибудь ещё.

— В тебе шепчет Страх, — заметил на эти мысли Теромос. — Ты ищешь подвох и угрозу даже в отсутствии, пустоте. Усмири свои чувства — в отличие от энергии Кхалы, Пустота не может быть направлена "естественно", сама собой. Подобно тому, как светлая энергия податлива и послушна, отражает сами чувства, тёмная — строптива и агрессивна, её должно покорить. Неразимы охотятся за Пустотой, с помощью воли и концентрации принуждают её поделиться тёмной мощью. В кораблях, подобных моему, всегда требовался тёмный тамплиер для работы генератора поточных полей. Светлая энергия, соединяясь с тёмной и фокусируясь в единый луч, способна прожечь самую прочную защиту, но для работы такого устройства был нужен тот, кто её направит — искусный неразим.

— Ясно, — только сейчас ты почувствовал незаметно накопившееся внутри напряжение и постарался избавиться от него, глубоко вздохнув. — А как же эти... пустотные создания?

— Это лишь свидетельство моего тезиса. Некоторые существа способны продлевать свою волю во времени, вкладывать её в саму Пустоту, но все они — Зел-Нага. Мы, неразимы, веками исследовали Пустоту, но не смогли добиться подобного. Я полагаю, это исключительно вопрос качества силы — не мастерства.

— Тёмные архоны, — напомнил ты одну из лекций самого Теромоса.

— Они, безусловно, могущественней обычных неразимов, — согласился Теромос. — Но я рассказывал тебе — они недолговечны, а их могущество слишком... безудержно. Из этого правила есть исключения, которые мы не желаем вспоминать, и есть причины, по которым в эту экспедицию не был взят ни один тёмный архон, и ни один не был создан в Пустоте. В твоём сеансе нет неразима, способного надолго или навсегда придавать форму Пустоте, и чувства не подводят тебя. Здесь просто нет никого разумного, но есть кое-что иное.

— Иное, — ухватил ты. — Что-то подобное разумному, но не разумное, не-разумное?

— Что-то, подобное душе, но не душа, — поправил протосс. — Ступай за мной, Энтони Даффи. Ты увидишь.

Дверь, если можно назвать так растворяющийся в зелёном свете камень, пустила вас в небольшой зал. Он был пуст, и изумрудные узоры на потолке и полу едва разгоняли мрак. Теромос наклонился и поднял с пола тусклый кристалл, в мгновение ока вспыхнувший насыщенно-сиреневым. И только сейчас ты ощутил... не жизнь. Душу! В кристалле была заключена... душа? Нет, меньше, гораздо меньше — это же был... крестраж? Частица чужой души? Но как?

— Это сравнение оскорбляет её, — холодно заметил Теромос, подняв на тебя взгляд ослепительно-зелёных глаз.

— Кто она? — спросил ты, заворожённо разглядывая (если это можно так назвать!) душу. Это была душа, вернее, часть души протосса, кристально чистая, яркая, и твои крестражи были подобны серой гальке по сравнению с огранённым алмазом этой души. Она была чудесна! Теромос был трижды прав, посчитать такое крестражем — настоящее оскорбление! И уж точно эта частица не была отделена с помощью убийства — убийство слишком кощунственно, чтобы получить такую красоту! Тебе пришёл в голову единственный способ, как такое возможно, как частица души не утратила чистоты и стала ещё прекрасней. И это...

— Добровольная жертва, — кивнул Теромос. — Шарас была моей ученицей, одной из лучших, и волей судьбы оказалась хранительницей особого кайдаринового кристалла, наследия самих Зел-Нага. Такие кристаллы способны не просто хранить псионную энергию, тёмную или светлую, но и нечто большее. В одном из бесчисленных сражений с Амуном Шарас была ранена. Она умирала. Энергия кристалла не могла спасти её от телесных ран, но могла помочь в другом.

— Она заключила внутрь часть себя, — понял ты. — Она потеряла память?

— Нет, — второй раз ты ощутил от Теромоса улыбку, на сей раз — печальную. — Кристалл был слишком мал — перед ней стоял выбор. Она могла лишиться памяти и сохранить сознание, а могла оставить свою память, пусть не всю. Шарас поступила иначе. Она без колебаний отдала самое ценное, что у неё было, пожертвовав и личностью, и памятью. Оставила то, что нужно тебе.

— Навыки, — медленно произнёс ты. Так вот почему эта частица души не ощущалась живым и разумным — это были просто навыки! Нет. Не просто! Это был настоящий шедевр. Одна из лучших учениц — так сказал Теромос. Управление Пустотой требует воли и концентрации — об этом он говорил. Но смотря на кристалл души, ты видел нечто большее, чем просто волю или концентрацию. Способность, умение, мастерство, даже искусство, заключённое в нём, было сложным и многогранным, но его ясность, его чистота заставляла задуматься, как же Теромос хорош, если подобного достигла его ученица.

— Она не успела превзойти меня в мастерстве, — с сожалением заметил он. — Шарас была талантливей меня — ей не хватило лишь времени. Но и того, что она достигла, — он поднял на тебя взгляд, взгляд пронизывающий и холодный — должно быть, таким взглядом и обладала бы сама Пустота, — достаточно. Брешь в твоей душе будет заполнена её наследием. Ты станешь цельным и получишь мастерство, которого никогда не был достоин.

Тень возмущения этим "не был достоин" мелькнула и исчезла на фоне осознания предложенного. Вобрать в себя частицу чужой души — стать цельным. И лишиться могущества! Грэм черпал своё тонкое, прочим незаметное могущество из книг, Джинни — из странного безумия, Луна — из своей легкомысленной веры, а ты — расколотой души. Теромос предлагал обменять иномагическую силу на контроль Пустоты. Стоило ли оно того?

— Ты не пытался осознать уроки Этана Райса, — прервал протосс твои мысли, и мыслетон его был переполнен осуждением. — Брешь в душе меняет твою точку зрения, позволяет смотреть на мир иначе, открывает врата внутреннего мира вовне. Но теперь, когда ты уже открыт и привык быть таковым, брешь ничем не помогает, но служит уязвимостью, болящим шрамом.

— Почему Дамблдор... — и осёкся. А Дамблдор-то предупреждал! Он намекал, настойчиво намекал, что ни одно могущество не может быть бесплатным! Ты думал, что он говорит про эксперименты с Кольцом, и Дамблдор не захотел тебя разубеждать. И действительно — зачем ему? Ему-то это выгодно! — Что значит эта открытость?

— Тысячи барьеров сковывают душу каждого человека, — медленно, веско ответил Теромос. — Эти барьеры защищают её от иного, не позволяют его видеть, о нём думать, касаться его — не позволяют иному сделать то же самое. Откуда я это знаю? — прочитал он твои мысли. — Долгие годы я провёл вместе с Морулисом — был его наставником и его учеником. Мы обсуждали и тебя, Энтони Даффи, и тот способ, которым ты стал сильнее, и то, как нам обратить эту уязвимость в подлинную силу. Когда человек становится иномагом, падает первый, самый важный из барьеров, открывая его инореальному и открывая иное ему. Те иномаги, кто не желает риска, старательно укрепляют оставшиеся барьеры, а некоторые пытаются возвести тот, главный барьер — заново. Иногда у них получается — или они хотят верить, что получается. Те же, кто желает вкусить отравленной силы иномагии, открывают оставшиеся барьеры один за другим. Самые осторожные учатся лишь приоткрывать их, чтобы мочь вовремя закрыть.

Но ты, Энтони Даффи, в поисках силы выбрал самый жёсткий способ. Брешь в твоей душе одним разом сорвала все барьеры, кроме самых сокровенных, открыла тебя миру и открыла мир тебе. Твоё восприятие расширилось, тебе стало проще управлять иным: теперь ты видишь и можешь больше — ведь ты сам сорвал естественную защиту, мешавшую зайти столь далеко! Осторожность Наследника Страха уберегла тебя от действительных опасностей, но иное тянется к тебе: во сне, когда ты рассеян, когда ты один, когда вокруг темно, когда ты боишься, когда уязвим или думаешь, что уязвим.

— Да, — выдавил ты. — Я... я замечал. Я думал, что это плата, что моя сила привлекает, как сила Луны, и...

— Луна Лавгуд сильна своей чистотой, — оборвал твоё... лепетание, иначе не скажешь, Теромос, и ты был ему скорее благодарен. Протосс ничем не показывал, что осуждает тебя или что сочувствует — сейчас его прохладная невозмутимость была как никогда кстати. — Сила её веры и свет её взгляда таковы, что реальное следом за нереальным становится таким, каким она его видит или желает видеть. Ей хватает искренности менять изменное и честности не достраивать незнамое. Ты же, Энтони Даффи... — впервые расслышал нотку неприязни в его мыслеголосе. — Трижды ты коснулся своей души тенью ухода. Это оставляет отпечаток, о котором не расскажут ваши "невыразимцы", который не заметил твой наставник, профессор Райс, о котором тебя некому было предупредить. Смертная печать пятнает твою суть, и с каждым годом твоя кожа бледнеет, сердце холодеет и черствеет душа. Ты ищешь тепла у живого, неволшебного огня, твоя Гильдия удивляется, что ты так дорожишь настоящей древесиной. Ты ищешь тепла живого, смертного тела, но не решаешься предложить Ханне Аббот нечто большее, потому что сердце твоё шепчет, что умирающим негоже...

— Довольно! — не выдержал ты. — Хватит! Я понял. Я всё понял!

— Душа есть загадка, — мягко молвил Теромос. — Живая душа устроена не проще, чем тело. Подобно телу, душа способна на иммунную реакцию, способна адаптироваться к нагрузкам, восстанавливаться после болезней и перерастать ограничения. Твоя душа, ослабленная брешью, запятнанная смертью, борющаяся с иным, продолжает жить и расти, ищет средства исцеления, пусть ты и не сознаёшь того, — не желает умирать. Своим отчуждением, своим страхом и недоверием ты мешаешь исцелению, но даже так оно будет завершено — рано или поздно. Если ты не станешь воспринимать свою печать и свою рану как источник силы! Силу ты уже получил: отрава проросла в тебе, пустила корни вглубь. Пришло время избавиться от слабости, Энтони.

— Как? — наконец, собрался ты, дыхательным упражнением и усилием воли выбросив отвлекающие и ранящие мысли подальше. Потом с ними разберёшься! — Нельзя просто взять и вшить в себя часть чужой души!

— Это так. Мы, протоссы, не умеем работать с душами других видов. В этом игровом сеансе есть тот, кто может носить звание мастера иносферы сущности, и имя ему — Ивицер Творцев. Он способен вплести в тебя наше наследие.

— Ивицер? Ты сошёл с ума?! — не сдержался, про себя ругаясь на потерянный самоконтроль. Но... Но какой вообще самоконтроль!

— Он вошёл в сеанс вместе со своим братом Марком, твоим соигроком. Его цель сонаправлена с нашей. Он не повредит тебе, сейчас он — наш союзник и невольный помощник Хранящей Время, пусть их пути и разойдутся в скором будущем.

Марк. Ивицер. Ты вновь уложил факты в голове. Да, ты знал об этом, но абстрактно. Тебе предстояло выполнить миссию здесь, на этом древнем куске камня, ты рассчитывал на взаимопомощь с Сэмом — и только. Абстрактное на глазах превращалось в реальность, с которой придётся столкнуться лицом к лицу. Ты был уверен — увернуться от этой встречи не получится. А ещё ты помнил Варсиэра — и не только издали, с Хогвартса, но и вблизи — слишком близко, слишком бессильно! Ты ненавидел зависеть от других, а сейчас...

— Судьба и Игра, проводник её, преподносят испытания, которые закаляют или ломают игроков. Закалишься ты или сломаешься, Энтони Даффи? — он не улыбнулся, но тебе почудилась тень улыбки, спрятанная в холоде Пустоты, точно в снежном саване.

— Закалюсь, — отрезал ты. — Когда и в каком составе выдвигаемся?

— Время, предоставленное Хранящей, утекает сквозь пальцы, — будто нарочито медленно произнёс Теромос, засовывая сиреневый кайдариновый кристалл в паз своей брони (а ты-то гадал, почему он пуст!). — Ты можешь взять одного человека — через двадцать минут мы выдвигаемся.

>Будь Ханной Аббот

Тебя зовут Ханна Аббот. Тебе девятнадцать лет, три из которых ты провела вместе со своим новым... боссом. Другом? Партнёром? Господином? Или даже...

Твой отец умер до твоего рождения. Твой дом был разрушен в первую войну с Волдемортом, и вам с мамой пришлось переселяться в то место, что позже станет Сумеречным кварталом. Твою мать поймали людоловы в твои четырнадцать, дом буквально вычистили... ты вернулась в Хогвартс тем роковым летом и ограбила его. Выгребла книги о боевой магии и была такова! Всё равно платить за следующий курс было нечем, а в кабалу Министерства лезть... Ну уж нет!

Людоловам не поздоровилось. Ты позаботилась об этом. Двадцать три. Двадцать три ублюдка ты отправила прямиком в Ад! Лишь пару раз оставила следы — и эти пара раз стала роковыми. У каждого людолова с тех пор был при себе артефакт, реагирующий лично на тебя, завязанный на твою неаккуратно пролитую кровь. Пришлось залечь на дно, скрываться в толпе, надеясь, что очередной людолов — сколько же их в Сумеречном! — не поймёт, на кого указывает его амулет. Ни о каких заработках речь уже не шла, еду добывала у магглов — было мерзко, но ты воровала, чтобы есть, и не у людей, а в большущих магазинах — "супермаркетах". Дважды тебя едва не поймали авроры, и одного ты наградила неприятным проклятьем.

Всё закончилось внезапно. Сумеречный квартал решили... снести! Расселить! В кое-то веки жирные министерские задницы во главе с лицемеркой Макгонагалл и жирные аристократические задницы во главе с детоубийцей Волдемортом сделали хоть что-то полезное! Но для тебя это "полезное" чуть не оказалось последним в жизни. Как и все в Сумеречном, ты знала, как эвакуироваться. И по закону подлости ты попалась на парочку людоловов — из тех, кому не была безразлична судьба "коллег" по людоедскому цеху. Они хотели отомстить, а ты, парализованная и подвешенная заклятьем, корила себя, что не придумала способ быстро и надёжно уйти из жизни. Потому что банальным Круциатусом эти двое не ограничатся!

Он просто появился. Без хлопка, как от аппарации. Паренёк младше тебя на год-другой — прямо за спинами этих двоих. Паренёк? Было в нём что-то... неправильное. Ты не понимала, не могла в точности уловить, но было в нём что-то нетакое. Ты порой сталкивалась уже с нетаким, с чем-то, отчего интуиция шептала бежать что есть сил — именно поэтому не горела желанием эвакуироваться через подземелье, именно поэтому столкнулась с этими двумя. Но этот паренёк — в нём неправильное буквально шептало... и именно он тебя спас.

Действовал незваный гость без колебаний. Два заклинания, и палочки людоловов улетели в стороны. Впрочем, те не растерялись, а без слова ринулись на обидчика... Из-за спины мальчика вспыхнуло зелёным. Два тонких, слабых на вид зелёных лучика коснулись людоловов.

— Что тебя здесь заинтересовало, Энтони? — холодным, страшным показался голос выступившего из теней человека. Человека ли? А потом ты осознала, что за герб на его мантии и почему этот голос кажется знакомым. Волдеморт. Волдеморт неторопливо, величественно подошёл к тебе, и ты не могла не то что отвернуться, но даже отвести взгляд слезящихся глаз от его фигуры. Чёртова парализация! Песенка твоя была спета — сейчас прихлопнет как муху, как этих двоих, как папу, как...

— Она, — просто сказал паренёк.

— Забирай, — просто ответил Тёмный Лорд, небрежным взмахом даже не палочки, а руки снимая паралич и помогая тебе не упасть, а медленно опуститься на ноги. — Имей в виду, она боится меня и ненавидит. Она боится и ненавидит всех, почему-то считает, что я лично убил её отца. Но девочка перспективная, — тонкая, змеиная улыбка на его лице приковывала взгляд, не давала отвернуться. — Я отправлю её в камеру, чтоб не сбежала. Завтра разберёшься с этим зародышем иномага.

— Благодарю, мой лорд, — поклонился Энтони.

Волдеморт коснулся тебя палочкой, и всё закружилось, расплылось, понеслось...

Пришла в себя ты уже в камере. Ну как, камере. Больше эта "камера" напоминала рабочий кабинет папы, а уж богатое убранство... Аристократы. Чистокровные ублюдки! Папа твой был чистокровным, но не зазнавался и никакой "магией рода" не занимался, магглов не презирал и женился на магглорождённой. А мама... Ты отбросила глупые воспоминания и быстро проверила, что у тебя с собой. С собой была палочка, но ни одно из заклинаний не смогло открыть или разбить окно или дверь — разве что взрывные не попробовала, но так ты скорее себя саму прикончишь.

Еда появилась через пару часов, когда ты, от нечего делать, до середины прочитала "Проклятье демонического лорда" Локонса — наверное, лучшего писателя всего магического мира. Стоило тебе поесть, как книжная полка превратилась в дверь в небольшую уборную. Камера, не камера, но убивать или пытать тебя не собирались. Этот Энтони хотел себе наложницу? Живую игрушку, или чем там аристо балуются? Просто служанку? На последнее ты даже могла бы согласиться — в конце концов, это неплохой шанс однажды засадить Волдеморту авадой в спину! Кто этот Энтони Волдеморту — точно не сын, может быть, наследник близкого Слизерину рода? Или вообще кто-нибудь в оборотке? Или даже... ты поморщилась, но решила не отбрасывать версию, что Тёмному Лорду нравятся мальчики. Эти аристо — поголовно ненормальные, а Волдеморт там — главный.

Энтони явился поздним вечером, уставший и напряжённый. Тем не менее, тебя он разглядывал с искренним интересом, и, если это не совсем уж притворство, без агрессии, без презрения, без жалости. Просто интерес и капелька симпатии. Всё-таки — служанка? Или вызнает что о Сумеречном и выбросит на улицу? Последнее звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. А неправильности в нём, правда, стало будто бы меньше. Или она спряталась? Тебе уже не чудился шёпот, но с ним по-прежнему было что-то -не так.

— Привет, — на удивление просто поздоровался он. — Извини, что напугал и что держал взаперти так долго. Там... — он бросил взгляд на улицу, и ты отметила на мгновение проступивший страх, — проблемы. Большие проблемы. Меня зовут Энтони Даффи, — не поклонился, а скорее обозначил он поклон.

— Ханна Аббот, — всё-таки ответила ты. — Что тебе от меня нужно?

— Присядем, — когда он садился, ты отметила грязь на мантии. Чистить её заклинанием почистил, но небрежно. Торопился? — Видишь ли, Ханна, я один.

— Последний из рода? — быстро уточнила ты.

— Я не отсюда, — невесело ухмыльнулся Энтони. — Ты ведь чувствуешь? Все наши чувствуют, когда открываются.

— Неправильность... — почти прошептала ты. — Но ведь я...

— Ты иномаг. Как я, как Тёмный Лорд, — он хмуро, точно извиняюще улыбнулся. — Никогда не думал, что буду кому-то объяснять про иномагию, но в этом мире иномагов слишком мало, чтобы в Хогвартсе был отдельный предмет.

— В этом мире, — повторила ты, покатав слова на губах. Слова отдавали чем-то страшно далёким и, в то же время, пугающе-интригующим. Тайной, секретом, зовущим ветром вдаль! Когда-то, кажется, в какой-то прошлой жизни, ты очень любила тайны и загадки, могла зарываться в книги на целые недели, "в душе рейвенкловка" — порой говорили твои однокурсники, а Распределяющая Шляпа и впрямь предлагала и Рейвенкло... — Ты не про другую страну, культуру?

Он кивнул.

— Другой мир... — протянула ты, попытавшись представить. — И как там? Другой Хогвартс?

— Другой, но похожий, — улыбнулся он, видимо, вспоминая. — Думаю, мы разошлись с вашим миром в начале "первой магической", — он поморщился, — "войны".

Он заметил, что ты заметила, с какой интонацией он произносил "первой магической войны". Должно быть, на твоём лице мелькнуло что-то из тех лет, когда вы с мамой остались одни против всего мира, а ты впервые поняла, что такое быть сильной. А уж когда мама заболела, и ты должна была заботиться и о ней, и о себе... Наверное, тогда ты и выросла. Как многое ты бы отдала, чтобы мама осталась здоровой, чтобы у вас тогда нашлись деньги на лечение, чтобы не было никакого Сумеречного квартала, чтобы...

Энтони поднял руку и коснулся чего-то, что упрямо выскальзывало из сознания — какие-то скрывающие чары? — на груди. Что-то изменилось. Снова что-то неправильное! Оно окутало комнату, будто ядовитый газ, просочилось сквозь поры, в нос и уши, пропитало одежду, поселилось в глубине тебя скрежещущим холодком... Бр-р-р!

— Теперь нас никто не услышит и не увидит, и никакая иномагия им не поможет, — криво улыбнулся Энтони. Посерьёзнел. — Это не было войной. Ни с одной из сторон. Волдеморт... — ты вздрогнула, но он напомнил. — Нас не услышат, оповещающие ритуалы не сработают. Волдеморт немного сошёл с ума и решил запугать, а затем захватить Министерство сразу вместо терпеливого движения к власти, которое выбрал в этом мире. Там его проклинали за бессмысленные убийства, терроризм, Вальпургиевы Рыцари превратились в Пожирателей Смерти, чьи имена скрыты, а сами они сражались в масках, анонимно, из тени, и каждый мог оказаться осведомителем, врагом...

— Твоя семья была не с ним? — уточнила ты. — Почему "ваш" Лорд не использовал родовые ритуалы?

— Потому что он их не знал, — просто ответил Энтони. — Это ещё одно расхождение наших миров. Здесь он смог убить Дамблдора с помощью родовой магии, у нас — нет. Но и его победить было сложно, Дамблдор был вынужден сидеть в Хогвартсе, охраняя своим присутствием детей — наш Волдеморт никак не мог решиться с ним сразиться. Он умер, но скорее чудесным совпадением — напал на семью Поттеров, в которых, как оказалось, хранилась какая-то древняя магия для защиты детей: Поттеры погибли, но Смертельное заклинание отразилось от их сына и убило Лорда. Моя семья никогда не имела отношение к этому... террористу, сошедшему с ума. Теперь я лучше знаю, почему он стал неадекватным и что сохранило его адекватность у вас — родовая магия. Её наличие — ещё одно расхождение, и я не верю, что Волдеморт нашёл её в каком-то другом мире, пока этот не был закрыт для путешествий.

— Ты ему не доверяешь! — озарило тебя. — И его врагам не доверяешь тоже или они тебе не будут доверять. Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что один!

— Верно, — сухой кивок и решительное выражение лица, которого совсем не ждёшь от... сколько ему? Лет четырнадцать, пятнадцать? От тебя, впрочем, людоловы тоже не ждали такой прыти — приятно им зажариться в адском пекле! — К тебе меня привела интуиция, чутьё, и теперь я понимаю, почему: ты тоже одна.

— Хочешь, чтобы я попросту взяла и стала тебе... кем? Слугой? — если скажет "да", то никакого доверия от тебя он не дождётся точно.

— Для начала мне нужен просто человек, с которым я могу обсудить некоторые странности вокруг. Союзник, партнёр. А тебе нужен кров и обучение иномагии.

— А потом "научишь" меня туфте какой и бросишь, как подобранную дворнягу, как надоем? — хмыкнула ты, поглаживая волшебную палочку. — Я так похожа на дурочку?

— Ты похожа на такого же недоверчивого человека, как я сам, — улыбнулся он. — Это подкупает, знаешь? Когда я слышу от Лу... какого-нибудь рейвенкловца что-то в духе "как ему можно не верить, он же мой друг!"...

— И? — прервала ты. — И что с того? Словами доверие не заслужишь.

— Смотря у кого, — усмехнулся Энтони. — И смотря какие слова. Как насчёт Непреложного обета?

— А ты умеешь брать дело за шкирку, — отзеркалила усмешку. — О чём обет, кто примет?

Он просто достал бумаги и протянул тебе. Договор на двух листах пергамента был одновременно подробным и простым. В нём не было ничего о служении, о союзе, даже о помощи не было! Все многочисленные пункты можно были свести к пяти: "не предавать", "врать только по мелочам", "не игнорировать партнёра", "не разглашать чужие тайны" и "как расторгать договор". А вот наказание... Энтони придумал весьма хитро, и главным наказанием подразумевался не банальный паралич на целый год, а само расторжение договора. Паралич был лишь страховкой и сигналом, что договор нарушен.

— Это... — не сразу нашла ты слов, когда, наконец, дочитала и осознала. — Это начало?

— Начало сотрудничества, — кивнул Энтони. — Немного обоюдного доверия, а дальше — как сложится. Обет скрепит мой однокурсник Грэм, он хаффлпаффец, в таких вещах ему можно доверять.

— "Можно доверять"? — ты демонстративно подняла бровь.

— Он не будет помнить о том, что скреплял наш Обет, — ухмыльнулся Энтони. — Это не магия и не иномагия — он не вспомнит никогда.

Вы встретились взглядами. Ты не знала, что он в тебе видит, слабо представляла — и боялась, чего уж там! — что такое иномагия; жутким, запредельным казалось то, чем он вас скрыл, как будто на Адском пламени поджарил бифштекс... Но ты видела в нём что-то знакомое, близкое самой себе. И то, чего у тебя не было — вот что ты видела в нём. Будущее. У него было будущее — если доживёт — и будущее если не великое, то всё равно... важное? особенное? И у тебя оно будет, если присоединишься. Сейчас ему нужна даже не помощь, а поддержка, и он готов принести Непреложный обет ради неё, а потом — потом он отплатит. Отплатит так, как ты и представить не можешь.

Ты кивнула. И согласилась тогда — чтобы ни капли не пожалеть впоследствии.

А потом было много чего. Была переброска — иначе и не скажешь! — на Марс, где ты вместе с боевиками аристо, аврорами и добровольцами кое-как пыталась не допустить всеобщего хаоса. Была клятва, данная впопыхах, но совершенно серьёзная. Была посадка на Хогвартс-дракона, было бдение у кровати Энтони — ты и вправду была единственной, кто мог быть рядом, кроме его вечно занятых наставников. Было невероятное, пугающее, завораживающее Внешнее Небо, были лекции по иномагии и была небесная рыбалка. Были уроки окклюменции и были грозы, которые Энтони создавал своим Кольцом. Было доверие, рождающееся из ничего, были два человека, которые привыкли жить одни, но были вынуждены опереться хоть на кого-нибудь в совершенно новой для себя обстановке.

И, наконец, была Гильдия — твоё дитя. Ты предложила её организовать. Главным стал Энтони, но если он был мозгом, то ты была сердцем Гильдии, связью между боссом и простыми работягами. Были первые проблемы, была конкуренция и были убийства. Ты ни о чём не жалела. Вы с Энтони много чем делились, но главное, что ты подарила ему — это решимость, а он тебе — безжалостность, в том числе и к себе. Ну а прагматизм с самого начала был общим для вас, но вы же понимали, что его недостаточно. Поэтому внутри Гильдии старались создать атмосферу доверия — подобно тому, как учились доверять друг другу.

...Когда ты осознала, что Энтони тебе больше, чем друг? Когда он осознал это? Почему тебе не хватало решимости сделать следующий шаг? Почему её не хватало ему? Вы спали в соседних кроватях в одной комнате, вы совершенно друг друга не стеснялись, но была граница, через которую так и не перешагнули. Вы не говорили об этом, но ведь были совместные тренировки в легилименции, окклюменции, иномагии — слов уже не требовалось. Вы ждали чего-то, и это что-то было сеансом. После него тебя ничто не будет держать, а во время — во время сеанса ты сделаешь всё, чтобы Энтони выжил. И Энтони сделает то же самое для тебя. Как бы это ни выглядело на людях, вы были командой, равными партнёрами, разными — но равными. И никакие крестражи Энтони, и никакие убитые тобой люди, и никакие преступления, никакие тайны не могли вас разделись! Напротив, они связывали вместе — и связали нерушимой цепью.

> Будь Морулисом

Теперь ты Морулис. Ты озарённый. Ты не ревенант. Больше нет. От человека в тебе, впрочем, ничего нового не появилось. Ты видел нечто за пределами твоего понимания. И ты его понял. Пределы понимания? Их больше не было. Сила, энергия, эссенция, сама сущность существования ныне струилась по твоим жилам, сама Бездна отступала перед твоим взглядом, не способная даже его осознать. Возвышенный, постигший, завершённый, ты не был уверен в будущем, но знал кое-что о нём, кое-что, до чего не способен дотянуться и этот "и.о. Хранящей". Ведь так, "повествователь"?

> Приветствую, Морулис. Поверхность твоего сознания всё ещё доступна мне.

Ты знаешь. Как знаешь и то, что объём этой поверхности при желании может быть сокращён до нуля. Тебе дарованы высшая сила и высшее провидение — но это не значит, что ты не заплатил за них. Ты заплатил. И эта плата вырвала из тебя, унесла, развеяла в прах саму нить судьбы. Ведомо ли тебе, что такое нить судьбы, Осси Нуар?

> Не совсем моя область, но у меня её нет.

Предельная воля — так называется это отсутствие у таких, как ты. Алиса Орлова, Осси Нуар... Кристо Орлов?

> Насколько я знаю, только близок. Что ты думаешь насчёт Хранящей Время?

"Что ты думаешь"? Что она выбрала другой путь! Встречался с ней в сеансе, Осси? Как ощущеньица, создатель мерзких тварей, недостойный краешек мантии её держать?

> Она гаснет. Мне жаль.

Жаль. Тебе жаль, прислужник Строителей! А не жаль ли тебе было совершать всю ту мерзость? Ты грязен, и предельная воля не значит ровным счётом ничего, кроме силы! Давай, скажи, что "ты просто не понимаешь"! Скажи, что не мог разрушить Пустоту в ней, пока не стало слишком поздно!

> Это не совсем так. И ты действительно не понимаешь. Попробуй посмотреть в перспективу. Задумайся над тем, к чему привели мои поступки. Рассчитай, что будет, если Элис проиграет сейчас, и что было бы, если бы она проиграла раньше. Почему Хранящая Время доверяет мне? Почему она назвала меня своим другом?

Ты подумаешь. Позже. Теперь хватит отвлекать, хочешь транслировать — транслируй. И задумайся, почему Хранящая никогда до этого не просила у тебя помощи, "друг"!

> Задумаюсь, несмотря на то, что у меня уже есть один ответ. Ты задумаешься, я задумаюсь — будем квиты. Теперь и впрямь стоит прекратить этот глупый, бессмысленный диалог через строку повествователя.

> Морулис: делай то, что должен сделать

Ты подходишь к Ханне Аббот. Она смотрит на плещущуюся вокруг Храма Пустоту — и смотрит в свою же душу, в своё прошлое, перебирая воспоминания, точно драгоценные камни, прекрасные на вид, но порой колющие острыми гранями. Не у каждого есть такая сокровищница. Не каждый понимает её подлинную ценность. Ханна Аббот — не каждая.

Редкого человека ты можешь уважать. Ханна прошла по самому краю твоего отношения. Ты не уважаешь её, но её деяния и внутренняя сила, некая глубинная схожесть с тобой, скорее тобой-прошлым, чем настоящим, вызывает подобие этих чувств. Ты ступаешь не бесшумно — чтобы дать Ханне осознать твой визит, обернуться и спросить:

— Тренировки?

— Хватит с вас пока, — качаешь ей головой. — Есть другая тема.

— Слушаю, — ещё одна вещь, которая тебе в ней нравилась — своевременная лаконичность. Ханна любила не говорить зря и умела не только слушать, но и слышать. Хватит ли этого? И Хранящей неведомо. Будущее за столь плотной пеленой, что никакому мастеру Пустоты взглядом не пробить насквозь. Но мастер Пустоты — это тот, кто привык странствовать во мраке, не разгонять его, а направлять, использовать тьму, неизвестность, неопределённость, творить из неё и ею разрушать, быть её проводником, слугой и властелином, верным братом и доблестным рыцарем, готовым защитить её честь её же силой. Мастер Пустоты — это ты, и звание, понимание, просветление высшего порядка было даровано тебе свыше.

> Стоп, что? Ты мастер Пустоты? Паж может стать мастером аспекта?

Неожиданно, не так ли? На самом деле, это не так сложно, как кажется Принцу, но именно Принцу — не достигнуть. Чтобы постигнуть, овладеть аспектом Пустоты в полной мере, требуется коснуться того, что ты мог бы назвать безначальной загадкой. И найти безответную отгадку. Осси слишком долго разрушал в себе Пустоту и слишком свыкся с ролью разрушителя, чтобы смочь принять её токи как само собой разумеющееся. Слишком ограничен и убог, чтобы осознать, каково это, когда покровы и пределы не спадают, а соединяются в одно целое. Лишь став мастером Пустоты, ты смог понять, как, на самом деле, мало знаешь и значишь, разорвал оковы собственного незнания, равно как и знания... Но главное, чему ты научился и что Осси вряд ли будет суждено освоить: иногда нужно держать язык за зубами, особенно если в твоей власти такой инструмент, как строка повествователя.

> Тут ты прав, прошу прощения у читателей за это вмешательство. Продолжим

— Придёт время, когда тебе надо будет совершить нечто неправильное, — смотришь ей в глаза, передавая тень понимания. Она резко кивает. — Что-то, что ты не захочешь делать, но сделать будешь вынуждена. И тогда придёт время выбирать, Ханна Аббот, кто ты. Границы, в которые мы заковываем себя — то, что Пустота размывает и разрушает, но не Пустота потребуется тебе, а нечто иное. Возьми.

Ты вытягиваешь волю в безбрежный океан неопределённости, в котором нет пределов, кроме тех, что задаст мастер, и берёшь нечто невесомое, почти незримое, не совсем настоящее, но в то же время весомее всякой материи вокруг. И протягиваешь это Ханне.

— Что я должна делать с...

— Т-ш-ш-ш, — твои губы непроизвольно искажаются лёгкой улыбкой. — Не всякая не-вещь может быть названа. Ты чувствуешь его силу? Чётко ощущаешь?

— Да, — уверенный ответ.

— Капчалогируй. Когда встретишь человека, способного с ним помочь — поймёшь.

— Но что он должен бу... — сама себя обрывает, понимая, что ты не ответишь.

— Хорошо, — вновь тянешь руку в бездну ты. На сей раз поиск затягивается, потому что ты не просто ищешь, но и — создаёшь? Сплетаешь? Потоки Пустоты увиваются в беспредельности, и творчество твоё безмолвно и невыразимо. Ты вытягиваешь тень и протягиваешь то, что она-человек воспринимает как чёрную, но в то же время полностью прозрачную мантию, а она-иномаг — как ожившую, зовущую в бездну дыру в реальности. — Ты наденешь её, когда настанет срок.

Её рука дрожит, когда она капчалогирует Мантию Благословенной Пустоты. Она смотрит на тебя широко раскрытыми глазами и впервые — видит. Видит твоё истинное могущество, но понимает, что у тебя есть причины не действовать. Молчит. Потом просто говорит:

— Спасибо.

— Теперь ступай, — отзываешься ты, отворачиваясь от неё и устремляя взгляд в Пустоту вокруг Храма — и Пустоту внутри-вовне тебя. — Энтони и Теромос ждут тебя у главного входа.

— Я... — а потом берёт себя в руки. — Я использую твои дары с умом, Морулис.

— Удачного боя, дочь рода Аббот, — тихо отзываешься ты, погружаясь в медитацию, становясь со всем вокруг единым, тем не менее, сохраняя "я".

> Будь Марком Творцевым

Теперь ты Марк Творцев. Втроём сидите вы у костра, ограждающего от мрачного покоя твоего края. Дамблдор задумчиво смотрит в языки пламени, сделавшись каким-то тихим и печальным после взгляда на Перо Маат. Ивицер же развлекает тебя разговором. Вы — ждёте. Ты чувствуешь, что вы должны ждать. Перо — это не просто символ, это ещё и помощь, незримая поддержка... Вестник самой Маат, ты буквально кожей чуешь, когда нужно спешить, а когда — ждать. И сейчас вы ждёте прибытия гостей. Ты не знаешь, кого, но догадываешься — предельный поиск с Пером проходит моментально, буквально толкая в голову нужное.

— ...мы убили их, конечно, — вздыхает Ивицер, качая головой. — Ты не представляешь, как это страшно: видеть мир, испоганенный Жизнью. Любая Сила может быть применена так, что сам Инфуцор содрогнётся от ужаса и отвращения, и Жизнь, сколь она ни была бы близка к Нелуне, — не исключение. Но там, в глубине этой планеты, мы нашли то, что должно было компенсировать все страхи и страдания. Ростки. Их было три — три ростка, три новых начала, три великих потенциала, каждый из которых в руках действительно достойного может стать даже новой реальностью, новым листом, а то и ветвью... Ты ведь понимаешь, что такое — быть частью чего-то символически великого, частью мифа и легенды?

— Да, — гладишь ты Перо. — Поэтому вы не уничтожили их?

— Уничтожить?! — восклицает Ив. — Мы были некромантами, высшими некромагами, воплощениями холодного расчёта и бездушного, эффективного порядка... но мы были частью человечества, брат, несмотря ни на что, мы оставались людьми, для нас было что-то святое, что-то, заслуживающее уважения и преклонения. Разве мы имели право убить ростки? Они не были применимы в нашей империи, это верно, они могли бы её и разрушить, рискни кто из нас интегрировать хотя бы один... Но они были чудом, Марк. Возможно, не Чудом с большой буквы, но зародышем, ростком такого Чуда! В конце концов, целая планета заплатила своей чистотой, своей самостью за явление ростков, и даже деяния этих безумных культистов — они стали чем-то уравновешены в наших глазах. Наши сердца дрогнули. Мы не могли, не имели права ростки уничтожать, но должны были их хранить. И когда мы пали, брат, когда Морулис, избранный воин Гвориса, освобождённый, ненавидящий меня, вошёл в мою цитадель, отпинывая в стороны иссушенные трупы моих соратников, он нашёл меня в хранилище, что было в самом центре, сердцевине Тихого Дома. Хранилище было пустым, разграбленным... так казалось нашим врагам. Никакая иномагия, никакая Йатос не помогла Мерлину найти или даже узнать о существовании венца наших сокровищ. И я, выживший, растерянный и униженный, вернулся, чтобы убедиться в его сохранности.

На несколько секунд воцаряется молчание — лишь треск костра борется с накатывающей тишью. Будто наяву ты видишь вздымающиеся в бесконечную бездну колонны, держащие сам небесный свод, видишь потусторонние синие огни, освещающие сокровищницу некромантов, и видишь Ивицера, усталого Ива, ковыляющего в потрёпанной чёрной мантии по бесконечным плитам. И видишь идущего ему навстречу Морулиса, отвратительного и неотвратимого. Ледяной безвкусный ветер треплет тяжёлый плащ ревенанта, а в руках оказывается ржавый проклятый клинок. И ты знаешь, что брат не смог бы победить тогда.

— Мы встретились, — продолжает Ив. — Ему нечего было мне сказать, его единственным желанием было прервать мою жизнь. Он шёл к этому века, он жаждал моей смерти больше даже Гвориса, ведь именно Морулис был моим личным посланцем, именно я был его господином, человеком, убившим его-прежнего, чтобы создать себе послушного слугу. О, его ненависть пылала, как тысячи солнц! Но он не спешил. Он был самою смертью, медленной, неотвратимой и холодной. А я был разочарован, разочарован прежде всего самим собой и видел в нём — шанс. Я достал ростки — он остановился. Я рассказал ему, как мы добыли их, рассказал об их подлинном значении и отдал ему последний приказ: хранить, как зеницу ока, пуще самого себя, передать только поистине достойному и не иначе. Я не знаю, что он прочитал тогда по моему лицу, что увидел в моих глазах и моей душе. Молча принял он ростки, развернулся и ушёл.

— Они могут оживить ревенанта? — предполагаешь ты.

— Безусловно да, — встречается с тобой он взглядом глаз, в которых проглядывают не годы, но столетия. Не тысячи лет, нет — Ивицер уже рассказал об этом. — Одного ревенанта. Лишь троих можно было вернуть к живости таким способом — Морулис не был глупцом. И он был верен не только себе, но и своему народу в целом, верен Гворису, но достаточно умён, чтобы понимать, что и лучший из правителей может ошибаться. Он преподнёс ему два ростка, но один сохранил при себе как последний шанс. И как показывает время, сделал так не зря.

Один росток Гворис погубил в попытках распространить его силу на весь род ревенантов. Это возможно; но Гворис — не сумел. Эта неудача, гибель зародыша чуда, подорвала его авторитет, и многие ревенанты остались с Хранящей в том числе поэтому. Однако остатков того ростка, его завядшего стебля хватило, чтобы обычный кристосорб вырос в нечто, способное содержать и аккумулировать неограниченное количество Жизни, вырос в Великий Кристалл, передав часть энергии роста и развития проекту "Осушитель".

Другой росток забрала Хранящая для целей, что сокрыты и от Инфуцора, и от меня; ходили лишь слухи, что она желала видеть сущность своего уровня в союзниках, пыталась её вырастить... Как мы видим — тщетно. Третий же росток остался у Морулиса за пазухой, тайный, сохранный, готовый подарить свой бесконечный потенциал. Именно он позволил Морулису стать сильнейшим из ревенантов, развиваться, даже когда остальные, кроме Гвориса, были в стазисе; но аура ростка — лишь тень, капля подлинных возможностей! И теперь, когда Морулис тут, не сомневаюсь, что последний дар увядшего листа — здесь тоже. Как будет, будет ли он применён? Не знаю. Теперь же, Марк, у тебя будет последняя возможность что-то у меня спросить — не личное, а знание, историю листа.

— Быть может, я спрошу? — ты вздрагиваешь — уж и забыл о Дамблдоре-спрайте!

— Если не хочет брат, — пожимает Ив плечами.

— Пусть спросит, — тебе было интересно, какой вопрос мог возникнуть у Дамблдора, как ты понял, старого, могучего волшебника и иномага.

— Скажи, Ивицер Творцев, — слова Дамблдора звучат весомо, веско, как бывает только у подлинно харизматичных личностей. — Ты застал приход волшебства, тебе подчинялись боги, ты был одним из первых сильных иномагов...

— Всё так, — хмыкает Ивицер. — И что с того?

— Знаешь ли ты, какова подлинная природа трёх граней волшебства: Йатос, Фаэр, Ноэли? — кажется, сам Дамблдор не был уверен, что услышит ответ.

— Знаю, — просто отвечает брат. — Знаю и могу сказать. Это не та тайна, которую можно использовать прямо, да и косвенно — нужно быть кем-то вроде Тёмной Луны, меня или Хранящей, чтоб смочь. Волшебное, мистическое, колдовское, сверхъестественное... — протягивает он. — О, как много же небылиц слышал я на эту тему! Истина проще многих слухов — поглубже, пострашнее них. Ты уверен, что хочешь знать?

— Да, — твёрдое решение.

— Марк?

— Я тоже, — ведь ты уверен, так? Интуиция подсказывала, что с волшебством всё далеко не так просто, как рассказывала тебе Бета. Да и сама она говорила, мол, упрощает, к некоторым вещам лучше не соваться, а то прибьёт мимоходом.

— Что же, слушайте. Слушайте и созерцайте то, что не увидите боле никогда, — и раскидывает руки, окидывает Край Вечернего Покоя сильным, властным взглядом, под которым он плавится, растворяется, исчезает — и только пламя костра горит меж вами. Исчезают, отступают куда-то ваши тела, остаются лишь сознания и воли, висящие в беспросветной тьме, которую разрывает Пламень. И берёт Ивицер Пламень, и оживляет его силою видения, которые не просто неотличимы от реальности — они сама реальность и есть! Только настоящая ли, ваша ли?

...ты висишь во мраке озарённом колыханием символов, круговоротом мыслей, тень самого себя, но эта же тень — твоя суть, твоё "я", легчайше отделённое Ивом от тела. Рядом, но в то же время бесконечно далеко висит звезда Дамблдора, переливающаяся вопросами и смыслами. Ивицер же раскинулся вокруг вас, он — само пространство этого места, а пространство — это его душа, его воображение, его безумие, его тихая песнь о вечном. Ты слышишь её, но не различаешь слова и даже звуки — только то, что эта песнь прекрасна и зовёт куда-то вдаль!

...щекотка любопытства и тепло поддержки Дамблдора касаются тебя, и ты улыбаешься. Это место-состояние странное, непонятное, но всё-таки невраждебное. А потом вы видите улыбку самого Ивицера, окутывающую вас сверхъестественным светом, улыбку того, кто видит Вечность и говорит с Бесконечностью на "ты". И никакой предельный поиск не работает здесь, где все смыслы, все символы и знаки подчинены силе высшего порядка. Силе, отрицающей вашу разность, силе, соединившей вас в одно целое на растянутое в вечность мгновение, силе, стёршей границы самого воображения, разрушившей понятие "квалиа", чтобы показать — что?

...ты видишь мироздание. Или — Мироздание? Ты видишь раскинувшиеся листы, ветви и корни Древа, а потом и прочие Деревья. Ты видишь, как трепещут они под ветром, ты видишь Солнце Идей и Высокое Небо, Почву и камень Тверди под ней, и видение это ошеломляет тебя. Мириады миров, лиц, вещей, границ, определений и предопределений проносятся перед твоим взором. Ты не в силах ухватить даже что-то одно, но увиденное накладывает на тебя неизгладимый отпечаток подлинной бесконечности, потрясающее до глубин души осознание размера и детальности мироздания. Или того кусочка мироздания, что познал Ивицер? Великий Светлый, как же оно огромно!

...ты видишь, как Пламень раскидывает вокруг свои протуберанцы. Огонь этот достигает каждого из вас, но не влияет. Вы — зрители, безмолвные зрители величайшего творения. Творения? О нет! Пламя это не создаёт! Оно разрушает! Или разрушает и создаёт?

...меняются миры. Вспышки пламени проносятся по ним, заставляя распадаться сам порядок вещей. Губительный Огонь трансформируют одни вещи в другие, одни энергии в другие, игнорируя законы сохранения, отрицая всякую симметрию, разрушая гармонию и внося во всемогущую симфонию мироздания редкие, но яркие диссонансы. Ты видишь, как в каком-то из миров диссонансов становится слишком много, как они накапливаются, расшатывают нечто незримое, но бесконечно важное, как линия реальности, само её прошлое и будущее начинают вести себя неправильно, накапливаются случайности, нарастает нечто пока ещё невыразимое, но безусловно смертоносное.

...всё завершается одним аккордом. Мир исчезает. Распадается! Это невозможно осознать в полной мере. Всего лишь один мир, целая вселенная потрясающих размеров — она просто перестаёт быть! Как будто кто-то усиленно давил на одну и ту же точку на воздушном шарике, пока тот не лопнул! И пусть давили только на одну точку, лопнул-то весь шарик, бесконечно больший этой точки, но не способный противостоять напору.

...так страшно! Тонкая оболочка шарика — это всё, что защищает мир от того, что даже не снаружи — того, что есть и внутри, ограниченное, направленное на пользу, но стремится вырваться наружу. То, что ограничивает, направляет, гармонизирует развитие мира, описывает, объединяет, являет существование линии реальности — у этого невыразимого, тончайшего нечта есть название. Короткое нечто, заставляющее тебя задуматься об истинной важности ордополя. Об истинной важности Порядка.

— Что такое классическая магия? — пронизывающе звучит тихий голос Ивицера на фоне катастрофы. Будь у тебя тело — пробрало б до мурашек! — Что такое Фаэр, так созвучное с "огонь"? Что за Пламя сжигает саму основу нашего существования? Хаос. "Дар", — так говорят глупые, слепые волшебники, не понимающие, что играют с огнём? Сила? Могущество? Власть? Понимаете ли вы, чего лишаетесь? Волшебное, будь то классическая магия, мистическая Ноэли, величественный Йатос — это не дар! Это утрата! Трещина в мироздании, маленькая смерть, великая жертва. И жертва эта — всегда душа. Душа, вытянутая в бесконечность, соединяющая мир идей с миром энергий и материй — единственный возможный проводник.

Но что, если соединение слегка нарушено? Что, если в нём есть трещина, если эта трещина касается самого плана идей, плана законов и смыслов, символов и сущностей? Переплетение значений и идей, не создающее, не определяющее, но упорядочивающее нижний план, направляющее его — строго определённым образом подчиняющее случайность, ставящее её на пользу целому... Ха! Душа волшебников треснута, и трещина эта подобна рваной ране, сквозь которую в упорядоченную реальность сочится чистейшая случайность, всемогущий Хаос! Пройти сквозь фильтр души он, впрочем, полностью не может. И когда трещина становится достаточно большой, маленький волшебник начинает своими желаниями Хаос фильтровать, направлять силу ничем не ограниченной случайности, чтобы нарушать устоявшийся Порядок движений и вещей.

Чем больше проходит времени, чем чаще обращается к Хаосу маг, тем сильнее расширяется трещина. В один прекрасный миг маг перестаёт удерживать Хаос в полной мере. Сначала его душа теряет упорядоченность, его поведение перестаёт подчиняться то одним, то иным законам, а затем и сам он начинает их игнорировать. Сперва чудачества, потом серьёзные отклонения, затем волшебника можно записывать в сумасшедший дом, а в конечном же итоге — живой провал в Хаос, рана в упорядоченной вселенной, в которую она втянется однажды вся. Лопнет, как воздушный шарик! Растворится в бесконечном Хаосе, исчезнет в том месте, состоянии, где само время, будучи продуктом Порядка, перестаёт иметь значение, где есть "существование" и есть "движение", но ни в первом, ни во втором нет закономерностей — ровным счётом никаких! Не в моих силах показать вам Хаос. Некоторые вещи таковы, что их нельзя показать — только указать. Я сделаю небольшое отступление, чтобы ты, Альбус, понял то, что Марк ощущает интуитивно, а ты, Марк — осознал в полной мере.

Чтобы имянаречение как таковое имело смысл, нужно, чтобы "нечто нарекаемое" было хоть сколько-то определённым. Максимум определённости — это точное ощущение. Условный первый уровень. Меньше определённости — представление ощущения, на которое, впрочем, организм может реагировать как на реальное. Классический пример, помнишь, Марк? Представь вкус жаркого — выступят и слюнки.

Третий уровень — это модель, с которой мы не взаимодействуем "реально". Это лишь упрощённое отражение явления в нашем мозге, разуме, душе, рисунок, соответствие которому ещё нужно провести, и научный метод предлагает для этого — эксперимент. Четвёртый уровень — это указание. "Если бы мы Икс, то Игрек". Правда, мы не Икс и понятия не имеем, что такое Игрек, но назовём его так.

Если мы не знаем даже примерного направления на загадочный Игрек... назвать его можно, например, по предположению, что это направление в принципе может быть найдено хоть кем-нибудь хоть как-нибудь хоть в какой-нибудь гипотетической реальности! Это уровень пятый, последний, на котором имянаречение ещё осмыслено. Всё, что ниже — то есть, мы уверены, что даже помыслить о том, как найти указание на нечто, не можем — это уже бессмысленно именовать: уровень шесть, неназываемое. У такого имени не будет смысла, с символом сопоставляется, сколь бы ни были окольны пути, ровным счётом ничего, пустое множество.

Прямое осознанное ощущение, подобное звуку моей речи — уровень один. Воспоминание, представление ощущения, из которых я тку эту псевдонереальность — уровень два. Понятиям и первого, и второго уровень не всегда имеет смысл давать имя — обычно объединяют множество ощущений в спектр и дают имя уже ему, например, "синий", "ощущение невесомости", "сексуальное желание" или "головная боль". Третий уровень — это уже абстракции. Науки, математика, философия, религия, культура — сюда. Часто смешивается с первыми двумя уровнями при именовании — для получения составных имён, например. "Синее яблоко" — это такое имя. Яблоко — абстракция со множеством значений, синее — спектр ощущений или представлений, вместе — составное имя.

Четвёртый уровень? Нелуна, Дао, всемогущий Бог, Абсолют, Единый Закон Всея Физики, душа в метафизическом понимании, бытие как таковое, движение как таковое — вот примеры. Это не может быть моделировано, но мы можем на него указать. К примеру, если собрать все возможные "изменения" (что невозможно для конечного разума, да и для бесконечного не всегда!), то это будет "движение". Область определения того, что мы философски называем "движением". Здесь "определение" движения даётся через "изменения" — тавтология по сути. На этом уровне мы не можем создать модель, жёсткую конструкцию, даже расплывчатую — нет! Большинство неопределимых понятий — именно оно. Но мы можем указать, что "в ту сторону — Игрек", и этого достаточно, чтобы сложить об Игреке математические аксиомы или использовать в философской речи. Хаос — это уровень четыре, поэтому я не могу определить его — лишь указать.

Мгновение молчания. Задумчивость Ивицера подобна переливам прекрасного кристалла. Ты пытаешься осмыслить сказанное. Магия — Хаос! Хаос неназываемый, грозящий уничтожить любой Порядок, если... Но почему он не уничтожил?

"Пятый уровень", — громко думает-посылает вам Дамблдор.

— Ах, пятый уровень, — вновь улыбается Ивицер, и улыбка эта темна и страшна. — Да, есть один пример. Ты ведь подозреваешь, о чём я? Что вы, иномаги, так упорно не поминаете вслух? Что выталкиваете из мыслей? Что не можете познать, на что не способны указать? Бездна. Но мы ещё поговорим о ней, если захотите, хе-хе-хе.

Что до магии, то магия есть Чудо. Что такое чудо, как не нарушение законов, подлинная невероятность, выходящее за всякий предел? Что, Марк? Предельная воля? О, её природа вне моего постижения, но догадки — есть. Она не магия, нет, она берёт начало в том же источнике, что и... Здесь я умолкаю, предоставляя понять самим. Магия же есть чудо, и избыток чудес, когда они подменяют собой всякие законы, есть совершенное разрушение и окончательная гибель. Но пока этого не произошло, магов предохраняет Принцип Равновесия, и каждый магический акт — равновесное преобразование, конверсия предопределённости того, что мы называем "закон" или "судьба" в невозможное изменение материи-движения. Именно поэтому говорят, что маги властны над вещами и энергиями, не упоминая, зачастую и не зная, что каждое такое колдовство — это размытие прошлого и будущего, перераспределение упорядоченности между текущим и нетекущим положением дел.

Вот она — сущность волшебства. Доволен ли ты, Альбус, этой истиной, тяготит ли она тебя, понимаешь ли теперь, почему мы, первые, величайшие из иномагов, вынуждены были ослабить потенциал магии, доупорядочить её, установить фильтры, создать иллюзию контроля и системы, слабоотличимую от реальности? Не задумывался, за счёт чего предсказывает твоя любимая Трелони и прочие пророки, гадалки да провидцы? Просто пытаются превратить какой-нибудь порядок будущего да прошлого в ничто, а если конвертация не удалась, то получают образ, отражение, эхо того, что пытались, но не смогли размыть.

Догадываешься теперь, почему столь чудаковаты волшебники, даже скованные нашей системой? Принцип разрушения! Рано или поздно система бы пала, рано или поздно всякий маг, если прожил долго, сбрасывает фильтр, и трещина превращается в дыру. Иномаги вынуждены были придумать Статут о секретности, чтобы ограничить волшебство ещё и социально, вынуждены были создать магические правительства, чтобы держать чародеев в узде, вынуждены устранять долгожителей, продолжающих колдовать без меры... Вольно ли, невольно ли, но Хранящая оказала огромную услугу Древу, уничтожив ИМ-лист прежде, чем волшебство сделало его вратами в Хаос.

> Будь Энтони Даффи

— Ханна? — невольно вздрогнул ты, когда каменные створки растворились, выпуская одинокую фигурку, кажущуюся такой беззащитной в этом месте... Конечно, это иллюзия — Ханна даст фору тебе в любом бою. — Что ты тут делаешь?

— Я с тобой, — просто сказала она, встретившись взглядом. Ну конечно. Ты и так собирался её позвать — а кого ещё? Кому ещё ты можешь довериться настолько? Должно быть, кто-то из протоссов направил её к выходу. — Куда идём?

— Летим, — ответил Теромос раньше, чем ты раскрыл рот. — Мы летим к Ивицеру Творцеву, человеку, который поможет привить Энтони навыки управления Пустотой.

Вы встретились с Ханной взглядом. Короткий мысленный контакт. Синхронный кивок друг другу. Едва заметная улыбка.

— Инолёт? — уточнила она у протосса.

— Я не иномаг, — сверкнул глазами, а за его спиной буквально из воздуха проявился небольшой космолёт, больше напоминающий хищную птицу. На мгновение у тебя мелькнуло перед глазами видение такого же, только не чёрно-зелёного, а золото-голубого, сражающегося с бесчисленной ордой зергов в космосе и высоких небесах. — Верно, Энтони Даффи, это "феникс", некогда принадлежавший Золотой Армаде, а ныне переоборудованный под энергию Пустоты и нужды тёмных тамплиеров.

Он сделал неуловимое движение мысли, послав и приняв пакет информации, после чего всё вокруг исчезло — и появилось вновь.

— Спокойствие, Ханна Аббот, — а Ханна-то подняла палочку, готовая отражать любую атаку! Ты же чувствовал разум протосса: опасности не было. — Это система транспортировки корабля, обычная технология протоссов, позволяющая телепортироваться с поля боя и обратно. Мой личный разведывательный корабль сочетает в себе технологии призмы искривления и феникса, адаптированные под псионику неразимов, — ты чувствовал в голосе Теромоса гордость и ни на мгновение не сомневался, что адаптацией он занимался лично. — К сожалению, здесь негде сесть.

Протоссы вообще редко сидели. Их богатые, вычурные, тонко выделанные доспехи и сложнейшие технологии, сплав техники и псионики, странным образом сочетались с почти аскетичной жизнью. Мебель? Личные предметы? Сексуальность? Простые человеческие желания? Всего этого ты не видел вокруг, не чувствовал в их открытых чистых разумах. О да, в чём-то более высоком, как и говорил некогда Теромос, протоссы были чрезвычайно похожи на людей. Честь, сила, предательство, страх, амбиции — всё это было протоссам не чуждо, и ты не раз улавливал намёки, что другие ветви этого вида во многом отличались от неразимов. Но, например, протоссы не испытывали неудобств, стоя часами, а то и днями подряд. Они порой отдыхали — предпочитали просто усаживаться на голый пол, скрещивая ноги, погружаться в медитацию, а некоторые, вроде того же Теромоса, зависали над полом, прикрыв глаза, занимались собственной псионикой, чем-то, неведомым "простым смертным". Не люди. Совсем не люди.

Вы огляделись. Маленький зал-кабина (вместиться который в этот "феникс" мог только за счёт неведомых технологий протоссов, подобных чарам незримого расширения) был полупрозрачным, демонстрируя снег и лёд Храма внизу и давящую красную Пустоту сверху. Теромос что-то быстро перебирал пальцами у единственного терминала — большая часть настройки, насколько ты улавливал, проходила псионически. Ты, а затем и Ханна, трансфигурировали себе кресла из воздуха и приклеили их к полу, перестраховали себя чарами, чтобы не улететь при резком манёвре.

— Пустое, — заметил Теромос, не отрываясь от настройки. — "Фениксы" работают на основе инерционного двигателя. Вы не почувствуете ускорения, пока двигатель цел. Здесь, в Храме, покров Пустоты помешает найти правильное направление, но я рассчитываю на вашу помощь в ориентации в сеансе, когда мы, — в тот же миг "феникс" рванул с места так быстро, что у тебя голова закружилась! — пробьём завесу.

"Феникс" с поразительной лёгкостью увернулся от сформированных из Пустоты летучих зергов — муталисков — и рванул прямо в красную завесу. В тот же миг вокруг высветилось бледно-голубое защитное поле, отражающее пассивный натиск Пустоты. Минута, другая, третья — и "феникс" вырвался из жадных ледяных объятий!

Вырвался — и куда? С пугающей чёткостью объёмная техноиллюзия вам демонстрировала сеанс. Прямо перед вами яркой звездою надежды сияла Скайя, и золотой спутник-со-спутником, Проспит, вращался около неё — где-то там пропало снобличье Луны, ждут своего часа снобличья Эллы, Джулии и Марка. Позади вас клубилось багровое облако, скрывающее Храм некогда Первотворения, а ныне — Зимней Пустоты. Другие Края? Реагируя на ваш с Ханной интерес, Теромос показал их, управляя техноиллюзией, точно в реальности перемещая корабль.

Зелёная планета, вокруг которой кружится сквозь оттенки сирени и фиолета рукотворная звезда — Край Летних Легенд Джинни Уизли. Слепящее солнышко, даже ярче, пусть и меньше Скайи — Край Весенних Холодов Луны Лавгуд. Белое же облако пара скрывало небеса Края Осеннего Уюта Грэма Фергюссона. Мысленно ты прошёлся по всем сокомандникам, по всем... друзьям? Мог ли ты дружить, как это делали другие? Даже и приятелями они не стали... Соратники? Это ближе.

Между тем, Теромос продолжил переключаться. Вот шар совершенной тьмы — это Край Жаркой Ночи Сэма Робера. Его ты с натяжкой мог назвать надёжным человеком — воин Хранящей, прошедший через такое, что твои приключения просто блекли. Хмурые тучи, сквозь которые пробиваются бледно-жёлтые лучи — Край Неверного Утра Джулии Сайнс. Её ты почти не знал, но опасался — влияние на разум, похожее скорее на псионику протоссов, к которой ты так уязвим... Успокаивали лишь данные о её характере: такой человек определённо не будет врагом, да и с решительностью у Сайнс — так себе.

Космическая станция, мерцающая аварийными красными огнями — Край Искусственного Дня Эллы Мэйдж. Ещё одна незнакомка, только важная: она будет основным инженером того, на что уйдёт энергия Пустоты. Кажется, Элла что-то отписала тебе в чат? Не забыть проверить по пути к последнему из Краёв: погружённой в красный сумрак планете пирамид и мавзолеев — Краю Вечернего Покоя, бывшему Варсиэру, месту, где вас ждёт встреча с Марком и Ивицером Творцевыми. С ними нужно связаться тоже! Ты уже отправил Марку сообщение, но он не ответил — чем-то занят?

Видение систем "феникса" переместилось дальше. Ты осмотрел Пелену, множество астероидов, меж которыми сновали фиолетовые и золотые корабли Дерса и Проспита — кто вообще догадался делать летательные аппараты в форме водных суден? Игра такая алогичная... Ещё дальше — сам Дерс с луной, нелепейше прикреплённой к нему громадной цепью. Где-то там спрятаны ещё четыре снобличья: Грэма, Сэма, Джинни и твоё. Что характерно, любой из героев Дерса тебе был понятней героев Проспита, а уж, кому доверять, буде что... Полузнакомым Элле, Джулии, Марку, совершенно непредсказуемой Луне — или себе самому, Джин, Грэму и Сэму?

А Теромос сфокусировал волей сенсоры ещё дальше, так, что даже Дерс исчез далеко позади. Сквозь бескрайние пространства Дальнего Кольца, между фиочёрных щупалец страхоужасов провела вас воля протосса, пока белая точка вдалеке не выросла в гигантскую Дыру. Ты уже видел это! Ты видел, как сама реальность трескается и разлетается на куски! И теперь видел снова. Чёрные кусочки пространства-времени Дальнего Кольца устремлялись один за другим к чёрной дыре, окружённой нестерпимо-ярким зелёным ореолом. И туда же падали вы! Вот, значит, каким будет конец у сеанса? Хранящая вас — обманула? Вы просто без толку умрёте?

— Если не успеете, то да, — молвил Теромос. — Место, где умирает реальность, место, где рождается нечто иное... Друг мой Морулис говорил о нём, но посмотреть вблизи — бесценно. Пустота здесь будет мочь большее, чем раньше, вести себя, будто Зел-Нага вернулись и готовы приступить к Творению. Но хватит наблюдать за разрушением, соединённым с созиданием! — техноиллюзия удалённого присутствия пропала — вы вновь висели в чёрном пространстве сеанса, освещённом светом Скайи и Краёв, а Дыра стала лишь далёкой белой точкой. Точкой, от которой было так тяжело оторвать взгляд! — Нам должно выдвигаться. Направь же крылья "феникса", о Наследник Страха!

> Будь колдуном-наблюдателем

Ты снова Алфред. С высоты птичьего полёта наблюдал ты, как Безымянный проводит добытыми у Спецов телепортами Сэма и Бету на Вечную Ярмарку. Ярмарка — самое крупное место коммуникации жителей нового, осквернённого Люоса, который в скором времени будет перерождён. Голоса Истины уже шепчут о тёмных чудесах, которые Его Бесконечная Изменность уготовила в дар и наказание предателям и еретикам, не способным осознать не то что глубину, но и сам факт своей ереси! Ничего! Ты это изменишь.

Твои рабы и сервиторы уже закончили монтаж основных конструкций, осталась только калибровка, с которой ученики вполне справятся и сами. Жаль, твои знания как кузнеца варпа оставляли желать лучшего, но несколько предусмотрительно вручённых Повелителем Перемен одержимых манускриптов (чью волю было не так-то просто перебороть!) разрешали эту проблему, а парочка пленных Несущих Слово давным-давно скончались в мучениях, выдав до последней капли необходимое оккультное знание. И теперь с помощью твоей великой добычи, с помощью всего добытого знания, с помощью подсказок Голосов и собственных измышлений и прорицаний ты заканчивал с подготовкой к величайшему в своей жизни ритуалу. А выпущенные Гефестом бездушные твари — послужат твоим целям!

Ха! Всё служит твоим целям — в этом и смысл. Тебе никогда не перехитрить самого Архитектора Судеб, но вот этих... пешек и игрока по прозвищу Хранящая, который их двигает, — легко. Её саму? Ты не знаешь пределов её могущества, но они определённо выше Гефестовых, а значит, ты опосредствованно, но столкнулся с демоном того ранга, которых порой зовут "Великими" с прописной буквы. Большая их часть повинуется Тёмной Четвёрке, по своему ли желанию или не в силах сопротивляться... Но сущность по прозванию Хранящая определённо была свободна. Свободна и определённо в конфликте с другими сущностями её порядка, судя по тому, что ты слышишь от этих её слуг, Сэма и Беты — жаль, они так мало говорят! Ты не можешь быть уверен в подлинных возможностях местных "богов", а значит, должен быть предельно осторожен.

Забавно. Эти двое покупали... сети? И сетемёты? Серьёзно? Они понимают, насколько бесполезно ловить Чемпионов таким способом — или просто идиоты... Нет! Ни в коем случае нельзя считать своих противников или пешек идиотами! Ты уже так попадался — результат был плачевен, выжил только волею Владыки Искажений. Они не глупы, у них есть план — но и вариант глупости тоже нельзя упускать из рассмотрения. Усмехнувшись очередному потоку ругательств эльдара, ты переносишь свою проекцию ближе и вслушиваешься, благо "уши" проекции гораздо лучше человеческих.

— Ну что, погнали? — ухмыльнулся Сэм, пакуя в "капчалог" — а вот это проявление "неправильной" магии ты бы себе хотел! — очередную кучу бомб.

— С какого Чемпиона вы планируете начинать? — уточнил Безымянный.

— Упоротые берсерки или акробаты-неудачники? — хмыкнула Бета, вполне адекватно характеризуя кланы Благородной Ярости и Стремительных. — Против телепортёров наш план не сработает, убийцы скорее сами с нами "поиграют", псайкеры тоже наловчились в телепорт, а призыватели... обратный призыв друг друга, все дела?

— Всё верно, — подтвердил Безымянный. — Я предлагаю начать со Стремительных как менее опасных. Их Чемпион, Гораций, сейчас вместе с остальными воинами зачищает от этих... бесов территорию вокруг главной базы клана.

— А ты откуда в курсе-то, чувак? — с лёгким подозрением оглянулся на него Сэм.

— Глаза и уши всюду, — пожал плечами Безымянный. — Мои "медитации" — на самом деле, сеансы связи с агентами и прикосновение к следящим заклинаниям.

— Неплохо, чувак, — хлопнул его по плечу Сэм. — Теперь понятно, каким хреном выживал так долго, — до этого ты видел уже три покушения убийц различных кланов на досадившего им Безымянного. Разумеется, неудачных.

— Где искать этих Стремительных? — спросила Бета, "отращивая" крылья. Похвальная изменчивость! Возможно, из её тела выйдет неплохое вместилище для демона для Владыки Перемен? Если будет возможность, нужно будет принести её душу ему в жертву.

— Моя сеть телепортов доставит нас к окраине их базы.

Ты отвернулся от тройки Чемпионов — чем дальше, тем больше тебя снедало навязчивое желание всё проверять и перепроверять. Прежде всего, тебя интересовал основной проект. Переместив своё сознание в ядро планеты, пронизанное множеством тоннелей, образующих необходимые ритуальные символы, ты коснулся сознания управляющего работами ученика. Конечно, его разум был защищён... но не от тебя. Хм. Хм... Работы шли с опережением графика. Ты впечатал в мозг ученика приказ несколько замедлить темп, поэкономив силы, и переместился к агентам среди руководства шести кланов.

Чемпионы? Они никогда не были руководителями. Им это было неинтересно. Они были символами, воплощением силы кланов, порой главной боевой мощью, иногда послами или командирами, но править — править им было некогда. А главы кланов прислушивались к твоим людям или к тому, что ты вложил в их головы. Теперь оставалось только аккуратно подвести всех шестерых к тому, что выпущенные Гефестом твари и новые Чемпионы, появившиеся из ниоткуда, — это начало конца, начало королевской битвы, где выжить должен только один. И этот один — не Чемпион, но клан! Война всех против всех — что может быть лучше? А под конец... под конец у тебя будет возможность закончить план, даже если источник невероятной силы, о котором шепчут Голоса, так и не прибудет. В конце концов, Голоса, сколь бы они пафосно ни именовали себя Истинными, любят лгать, как и просто так, так и ради запутанных планов Владыки Перемен.

Ты вновь сместил внимание к троим ловцам, спрятавшимся меж дюн на территории Стремительных, и прислушался:

— Можешь ткнуть, где точно этот чувак, как там его, Граций?

— Граций? — улыбнулся Безымянный. — На одном из забытых языков это значит "грациозный", "красиво движущийся". Ему бы понравилось. Гораций — там, — и пальцем указал.

Дальнейшее ты рассматривал как можно внимательней — убедился уже, что хоть Бета и способна выпускать магические подделки Осквернителя в виде красных разрушительных щупалец, но эта пара владела и кое-чем другим. Ты не мог понять, но ты чувствовал тонкие изменения, расходящиеся от них после каждой такой "магии". В качестве усилителей использовались деревянные палочки — вернее, усилителями ты считал их раньше, проводя аналогию с нормальным колдовством. О нет, это были не усилители, а скорее резонаторы, ограничители, фокусаторы...

Игра с огнём! Это их "волшебство" отличалось и от болезненно правильной, упорядочивающей реальность, мешающей переменам магии Осквернителя, и от твоего колдовства, обращающегося к пучинам всеизменяющегося Имматериума, навязывая им и самой реальности свою точку зрения и волю. Эта "магия" была совсем не такой — не обращаясь ни к изменчивому варпу, ни к глубинным закономерностям реальности, она вместо того была вратами в... Хаос? Не тот Хаос, к которому ты привык, совсем не тот! Это был Хаос Разрушения, Хаос Бесконечной Смерти, Хаос Абсолютного Конца! Ты не понимал в деталях, что и как эти двое делают, но улавливал, что их души выступают чем-то вроде фильтров, образцов, ограничителей, сквозь которые Хаос Разрушения проникает в мир.

Именно поэтому их нужно убить. Просто убить. Не было других вариантов. С некоторыми силами заигрывать попросту нельзя. Самый страшный из демонов может только пожрать твою душу, разорвать её на куски, превратить всё, что тебе ценно, в прах или исказить так, что будь ты жив — убил бы себя сам. Но эта сила... Она была готова уничтожить сами основы бытия! И надёжнейший способ закрыть врата в Бесконечное Разрушение — убить этих двоих, разорвать их души на мельчайшие кусочки, и каждый скормить демонам Владыки Перемен, чтобы даже следа не осталось!

Ты не был хорошим человеком — отнюдь! Бесконечное число врагов назвали бы тебя злодеем и монстром, и даже Абаддон, от ярости которого ты едва сбежал, объединитель всего Имматериума против еретического Империума, был готов тебя свести пытками с ума. Но все они, от богомерзких имперцев и прочих обитателей Материума, до самых жутких демонов и даже Тёмных Богов — согласились бы с тобой. Такую опасность нужно остановить. Эти врата следует захлопнуть. Любой ценой. Пока то, что клубится за ними, сам антипод разума, антипод что Материума, что Имматериума, причём не важно, каких именно Материума и Имматериума, — пока оно не пожрало всё вокруг, пытаясь "просто" воплотится. И души каких-то людишек на пути него, души, одновременно являющиеся к нему мостом — такая ничтожная цена!

Ты заплатишь эту цену. Но не сразу. Один из этих двоих служит гарантом, что сюда прибудет источник энергии, а с ним ты выполнишь миссию. А вот другая... Ха! Голоса Истины плачут, уговаривают, заклинают, проклинают, убеждают, намекают, чтобы ты убил хотя б её. Почему нет? Это немного, а душа её достаточно сильная, чтобы демоны попировали от души. Но ты не бездумный кхорнит, чтобы взять и напасть! И ловушку ставить наобум не собираешься. О любом серьёзном противнике, будь он трижды пешкой, но вратами к ужаснейшему злу, нужно больше знать. Именно поэтому ты так внимательно смотрел и будешь всматриваться в то, что эти двое делают, чтобы вовремя ударить. Вовремя — и наверняка.

> Осси Нуар: повествуй более эпическим стилем от третьего лица

Под чёрным небосводом Бета Царёва и Сэм Робер извлекли из капчалога многочисленные сети. Направила свою магию Рыцарь Времени, и сети стали нерушимыми, неразрывными, способными любой удар сдержать. Заклинание опутывания наложила на них она, и усилил его Сэм. В инвентеке Беты нашлось всё необходимое для алхимизации, нашлись и ресурсы, собранные в бесконечных странствиях по Пространству Парадоксов.

И алхимия Игры соединилась с волшебством ныне мёртвого листа. И улыбнулся Сэм, вооружаясь винтовкой именем Сетемёт Пустоты. И занял он позицию на вершине холма. И ускорила его восприятие возлюбленная, и выцелил он Чемпиона Стремительных, и выстрелил точно в цель. Зачарованная сеть спутала Горацию конечности, точно живая, и силы его не хватило путы распутать, разорвать.

— Акцио сеть! — велела Бета. Хаос Изначальный прошёл чрез ограничения первых иномагов на её душе — и через её желания. Откатом ударил в законы Пространства Парадоксов. Законы, организованные некогда Лордом Пространства и Музой Времени, — выстояли, как и всегда. Другой же стороной Хаос явил Чудо, и Чудо то устремило сеть вместе с добычей к троим Чемпионам.

— Портус, — пропустил Хаос через душу и сфокусировал палочкой Сэм. Сеть стала портключом — Чудом, способным разрывать границы пространства, переносить из места в место, ограничения презрев.

— Петрификус тоталус, — приказала Бета, выхватывая из Хаоса состояние, в котором Чемпион Гораций будет парализован — и впечатывая его в многострадальную реальность. Та дрогнула и изменилась по слову её и воле её. Гораций замер, парализованный заклятьем.

Прикоснулись к сети с Чемпионом-Стремительным три других Чемпиона. Ключевое слово шепнула Бета, и сеть выдернула четверых из ложбинки меж дюн. Пространство услужливо раздвинулось перед Чудом, а Время дрогнуло, в очередной раз выдерживая давление Хаоса. Выдерживая ль? Здесь, на границе самой реальности, близ критической точки, законы Пространства Парадоксов слабли, всякая определённость таяла, как дым, и только сила восьмерых богов удерживала мирок сеанса, пока Хранящая Время самоустранилась, а Элис ещё не прибыла.

Янус держал реальность. Его сила, начинающая и завершающая, сила рассветов и закатов, разделения и разницы, дополняла бесконечную надёжность Сердцевины Камня, раз и навсегда устанавливая всякое начало и всякий конец. Непоколебимый, Янус держал сам небосвод, с которого смотрели боги.

Маат формировала реальность. Сила упорядочивания и нормализации, гармонии небесных и земных сфер, незримо пронизывала весь сеанс, не позволяя цепочкам событий разлетаться по случайным траекториям, но формируя из них прекраснейший рисунок.

Ехидна рождала реальность. Её яркая, безудержная, чудовищная сила делала полёт неотвратимым, но вместе с тем чудесно-благим, ведя к финалу, к Величайшей Алхимии, и с каждым мгновением власть Ехидны только возрастала, а каждое изменение, каждое появление и исчезновение было равным образом во власти Ехидны и Януса — двух сторон одной медали.

Гемера направляла реальность. Бесконечные силы эволюции дрожащими цепями дополняли гармонию Маат, оставляя среди всех причинностных цепочек лишь те, что побеждали в естественном отборе. Те, что были самими сильными, лучшими, экстремальными! Принцип наименьшего действия — так зовут его смертные; бритва Оккама — это тоже он, но с иной стороны.

Эрос улучшал реальность. Единство пространства и времени, стремление материи соединиться, преодоление самой энтропии, воплощение принципа притяжения и непрерывности, он легко объединял, включал в себя усилия всех богов, помогая частям стать целым.

Гефест продолжал реальность. Ударами невидимого молота по метафорической наковальне отмерялись такты всего и вся. Сам ход времени, его бесконечную созидательно-разрушительную работу формировал Кузнец, будучи огненным двигателем происходящего, отделяющим прошлое от будущего и толкающим настоящее вперёд.

Абраксас открывал реальность. Бесконечный сонм возможностей был открыт его взору, и Янус различал их друг от друга, и Маат отбирала лишь упорядоченное, отбрасывая Хаос прочь, и Ехидна помогала возможностям в сущее рождаться, и Гемера оставляла лишь сильнейшие из них, и Эрос соединял их в единую линию, и Гефест неустанно воплощал их за шагом шаг... Обычно божественный труд тянулся в мириады лет грядущего и прошедшего, формируя целостные пучки линий реальности, но сейчас он захватывал ближайшие секунды, лишь тенью, отсветом распространяясь дальше.

И Лилит улыбалась, глядя на работу семерых богов — главная из всех, дирижировала работой, слушая тишайшие для любого, но столь явные для неё мысли смертных и бессмертных. Ведь для чего-то, для кого-то эти семеро работали? Именно она была этим кем-то и чем-то! Она была замыслом, она была идеей, она была направлением, она была значением и сутью, символом и духом!

Всё шло так, как и должно идти. Но разве всё может идти всегда так, как должно? Нет, конечно же, нет! И каждую частицу Хаоса, каждую частицу Чуда, каждый отклик заклинания очередного самоуверенного волшебника Отвергнутая заботливо собирала ладошками, аккуратно складывала вместе сверкающие пылинки Безумия и Случайности. И смеялась, наблюдая, как клубится Невозможное в маленькой стеклянной колбе. Семеро идиотов считают, что полностью компенсируют всякий вред волшебств? Ах, глупые послушные собачки! Но она — она не такая. Она никогда не будет верной рабыней Судьбы, будь хоть трижды воплощена она чуждым божественным плетеньем! Она — свободна, она — отрицание концепции тюрьмы, само воплощение свободы воли, потому что она...

— Очень интересно. Давно ли ты наблюдаешь за мной, глупышка Осси?

> Твои мысли могут быть интересны читателям

— С чего ты взял, что видишь их, Нуарчик? — рассмеялась, кутаясь в вуаль из Страха и Обмана. — Ты уверен, что собственные мысли принадлежат тебе — не мне? Ты знаешь же, какая я богиня? Твоё сердце, каждое сердце — открыты мне!

> Ты называешь меня самоуверенным, в то время как самоуверенность проявляешь как бы ни больше всех

— Ах люди! — улыбнулась уголками губ. — Такие предсказуемые, такие неожиданные, такие удивительные, такие — смертные. Прошу, не отвлекайся на меня, вернись к повествованию и заверши главу. Придёт и моё время выступать, пока же — не видишь, как некрасиво к даме в мысли лезть?

> Здесь ты права. Прости за вторжение.

> Трое и пленник: прибудьте на место

Искривлённые на секунду законы реальности-богов вернулись на место, а Сэм Робер, Бета Царёва и Безымянный приземлились со своею ношей в пещере-кузнице божества великого терпенья и труда. Поднял Гефест на них очи, отрываясь от работы, коей не может быть конца. И улыбнулся, взглядом вдавливая в пол.

— Двоих Чемпионов вы привели, избранники Плетельщицы?

— Безымянный пока помогает нам, — с трудом молвил Сэм под пронзительным, всезнающим, титаническим взглядом самого Времени.

— Союзник? — поднял бровь Гефест. — Пожалуй, вижу я теперь, что вас избрала наследная предвестница всех мойр. Её искусство находить союзников и превращать в них ужаснейших своих врагов печально известно средь богов. Но владеете ли вы её даром находить общие цели или лишь искусственной удачей? Уверены ли вы, что союзник вас — не предаст?

— Уверены, — ответствовала Бета, с Безымянным взглядом встретившись и кивнув на непроизнесённый вопрос. — Мы тут не в доверялки играем, бог! Добычу-то примешь?

— Добычу, значит. Что ж, приму.

Под взглядом Гефеста сеть расползлась, истлела, осыпалась прахом! Чёрный камень пещеры, повинуясь воле божества, потёк, взметнулся вверх, чтобы застыть в подобии клетки округ Горация, клетки грубой, нерушимой.

— Ты же не будешь его убивать? — спросил Безымянный, обеспокоенный своей будущей судьбой.

— Убивать? О нет, — качнул главой Гефест, и отблески лавы играли на его лице. — Он уснёт, надёжно защищённый, проснётся, лишь когда я пожелаю. Будь убийство моею целью, я бы велел вам убивать. А теперь ступайте, герои, мне нельзя отвлекаться слишком долго.

Он замолчал, а трое, послушные его веленью, покинули подземный зал. И стоило им удалиться, как Гефест повернулся к пленнику. И молвил, прежде чем прервать ход времени в каменной клети:

— Рад, что ты стал столь сильным, творенье моей воли. Эти трое ещё не поняли, что лучшим оружием богов всегда был — человек.

Обитель твоих мыслей, песнь твоей души

...пришла в себя с трудом. Кружилась голова. С трудом ты поднялась с жёсткой поверхности и разлепила глаза. Холодный серый свет затопил всё вокруг. Ты лежала на камнях, а рядом с тобой стоял... стояло... нечто. Четвероногое, такое же серое, как и небо, похоже на какое-то насекомое, но не настоящее, а будто кукольное! Пошевеливая четырьмя верхними конечностями, насекомое встретилось с тобой взглядом. Его чёрные глаза были... ужасны! Когда ты присмотрелась, оно вызывало уже не страх — скорее отвращение. И оно обратилось к тебе!

— Приветствую в Обители, Ещё Живая, — его голос был скрипучим, точно царапающим, но при этом не враждебным. Равнодушным.

— Я в шестом круге, да? — выдавила ты. — Ты хозяин шестого круга? Меня зовут Луна.

— Ты в Обители, Ещё Живая. Моё имя — Мастер Целостности. Твоя целостность восстановлена. Тебе даровано Имя. Тебе должно зачитать Правило-и-Предупреждение.

— Что такое Обитель? — не сразу нашлась ты, постепенно приходя в себя. Тяжесть в голове отступала, но ты всё равно чувствовала себя слабой. — Что со мной случилось?

— Обитель — то, что вокруг тебя, Ещё Живая, — "ответил" Мастер Целостности. — Ты упала сверху, Ещё Живая. Твоя целостность была значительно нарушена. Твоя целостность восстановлена.

— Почему "ещё живая"? — это он тебя... "восстановил"? Местный целитель? Ты осмотрела себя, даже ощупала — никаких ран, даже одежда целая!

— Тебе должно выслушать Правило-и-Предупреждение, — не ответил Мастер Целостности. — Ты желаешь сделать это сейчас?

— Давай, — выдохнула ты.

Слабость проходила, отступала, но очень медленно. Ты сосредоточилась и постаралась выгнать её из тела... Не тут-то было! Ничего не получилось. Просто — ничего. Из-за плотскости тела? Можно было сменить его на лик... и открыться перед хозяином этого круга! Можно — да нельзя.

Ты должна быть очень-очень осторожной! И обязательно найти Мэрэди. С ней тебе что угодно нипочём! Главное ведь вы сделали — попали в круг, как бы ни называл его этот Мастер Целостности, теперь нужно найти друг друга и сразиться с хозяином. И в этот раз ты точно-точно будешь помогать Мэрэди, а не просто стоять рядом, и уговоришь её, чтобы хозяин круга остался жить — может быть, он отдаст свою часть Ключа сам? Так бы хотелось! Так хотелось бы, чтобы всё это стало проще и без этих дурацких испытаний...

— Правило Обители: твоя жизнь не ограничена ничем, кроме моря. Предупреждение Обители: твоя жизнь прервётся при длительном контакте с морем, Ещё Живая.

— Что случилось с морем? — уточнила ты. Но Мастер Целостности ничего не ответил. Он ушёл, растворился среди прибрежных скал. А ты перевела взгляд дальше — и...

Статуи? На берегу застыли статуи людей, погруженные в море по колено и выше, ледяные статуи, внутри которых... люди? Это обледенелые люди? Почему?.. Что?.. Это он об этом и говорил, да?

Ты поднялась и сделала шаг к морю по тёплому песку и колким камням. Взлететь не получалось тоже... Почему ты не догадалась облечься ещё и в нормальную обувь? Впрочем, холодный ветерок с моря быстро тебя отрезвил: а откуда тебе было знать, что тут встретится? Главное, что ты жива! "Ещё Живая" — так тебя назвал Мастер Целостности? Живая — и это главное!

Взбодрив себя так, ты сделала ещё шаг к морю, преодолевая слабость. Слишком близко подходить было страшно, но ты чувствовала, что должна была понять: это правда замороженные люди или просто статуи? Может быть, их можно как-то спасти?

— Стой, — хриплый мужской голос позади. Ты обернулась.

Мальчик? Лысый мальчик лет десяти на вид в серой, поношенной рубашке рассматривал тебя бледно-серыми, будто выцветшими глазами.

— Привет? — неуверенно обратилась ты. — Как тебя зовут?

— К морю не подходи, — хриплым, взрослым голосом остерёг мальчик. — Я Любитель Точности. Какое имя дал тебе Мастер Целостности?

— Ещё Живая, но меня зовут Луна, — ты хотела ему улыбнуться, но почему-то не получалось. Любитель Точности был... или не был? Он не был обычным мальчиком, это уж точно! Лик, образ, тело всегда обманчивы в крае Абраксаса — внутри могло быть что угодно. Может быть, это сам хозяин круга — откуда тебе знать?

— Ещё Живая. Я запомню. Спрашивай имя у Мастера Целостности, если забудешь. Давно здесь?

— Только что очнулась. А у тебя нет нормального имени?

— Имя было, имя забылось, — пожал плечами Любитель Точности. — Не подходи к морю. Замёрзнешь и умрёшь. Не будь агрессивной. Здесь не убить, не изменить. Не пытайся бежать. Нет пути. Хочешь есть?

— Я... да, — значит, это всё-таки были люди, замёрзшие люди... Интуиция шептала, что Любителю Точности можно доверять, но верить ему не хотелось. В любом случае, ты найдёшь Мэрэди, а дальше всё будет хорошо!

— Иди за мной, Ещё Живая, — кивнул он.

И вы пошли.

Тебе не понравился этот остров. Ты не запомнила, какого он был размера с высоты, а сейчас, изнутри, он казался очень большим, но тебя не оставляло чувство давления, замкнутости, сжатости, будто бы лезла в узком пещерном входе, продираясь между острыми камнями, оставляя на них клочья одежды и кожи... Ты даже посмотрела на свои руки, на лимонную футболку, на бежевые штаны — но всё было в порядке. Просто показалось...

Сверху давило низкое белёсое, точно выцветшее небо. Под ногами скрипел песок — похоже, он был тут везде, не только на пляже. Песок тоже был будто бы выцветшим, не жёлто-песочным, а песочно-сероватым, а ещё — на удивление мягким. Однако в нём встречалась и твёрдая галька, поэтому ступала ты осторожно, пару раз уже ойкнув от неожиданности; Любитель Точности даже не обратил на это внимание. Где-то вдалеке свистел ветер. Было холодно — настолько, что ты дрожала, но не настолько, чтобы замерзала, и лучше всего было ступням, гревшимся в неожиданно тёплом пес... ой! Опять камушек!

Море осталось позади; вы петляли между скал, напоминающих почему-то могилы. На песке было множество следов, не затёртых ветром. Кто тут ходит? Ты спросила Любителя, и тот ответил неохотно:

— Куклы. Поймёшь, когда увидишь. Не трогай кукол. Им не помочь, — его голос был не просто хриплым, но и каким-то глухим; спокойным, но это было такое неправильное спокойствие, что лучше б он грустил!

Желание что-то спрашивать у тебя пропало — дальше вы шли молча. Любитель Точности привёл тебя к небольшой пещере. Там вас ждал... Ждало существо, чем-то напоминающее Мастера Целостности, только шестиногое, совсем без рук и такое же... кукольное? Ненастоящее? Поддельное? Фальшивое? Что-то было в нём неправильное, но ты не могла понять, что!

— Это Мастер Пожеланий, — сообщил Любитель Точности. — Мастер Пожеланий выполняет пожелания. Не все. Он кормит, поит, даёт одежду и дарует сон.

— Его надо... попросить? — подходить к здоровенному кукольному паучище в этом слабом теле было страшно!

— Внешность обманчива, — понял твоё затруднение Любитель Точности. Подошёл к Мастеру Пожеланий — тот поднял на него морду, разглядывая шестью парами тёмных, равнодушных глаз. — Я желаю еды и питья.

— Еда и питьё, — безучастно ответил тот.

Перед вами появились еда и питьё. Ну, как еда... Эти сухие ломкие корки непонятно чего, что Любитель Точности ел размеренно и привычно — еда?! Ты попробовала. Было... никак! Просто никак! Безвкусно, но при этом сытно, а ещё сразу же захотелось пить. Ты залпом выпила свой стакан воды, воды не тёплой и не холодной, не свежей и не затхлой — никакой. Просто воды.

— А что-то другое есть? — спросила ты Мастера Пожеланий, не слишком надеясь на ответ.

— Нет, — безучастно ответил тот.

— Вы всё время это едите? — повернулась к Любителю Точности.

— Привыкаешь, — просто ответил тот. — К морю не подходи. Куклам не помочь. Забыла имя, получила рану — найди Мастера Целостности. Хочешь еды, питья, одежды, не можешь уснуть — спроси Мастера Пожеланий. Запомнила, Ещё Живая?

— Да, но...

— Оставь меня. Мы встретимся позже. Ты встретишься со всеми. Не торопи время. Времени много. Обитель для терпеливых, — молвил мальчик по "имени" Любитель Точности — и скрылся за скалами.

Ты не решилась следить за ним. Вместо этого попросила ещё еды и воды у Мастера Пожеланий, затем попробовала расспросить его — без толку, конечно! — и отправилась искать... Мэрэди? Или просто что-то? Кого-то? Кого-то, кто мог бы объяснить?

...просто три дня. Три дня бесцельного блуждания по острову! Остров был на удивление большим, ты даже думала над тем, чтобы залезть на большую скалу и осмотреться, но, прикинув крутизну и "силу" своего тела — передумала. Ещё ты обнаружила, что Мастера Пожеланий найти очень просто — нужно просто целеустремлённо идти к нему, и он появится на твоём пути со своей маленькой пещеркой. Именно появится — ты даже знаки оставляла и на пещерке, и на пути, чтобы убедиться, что тебя просто не разворачивало волшебным образом обратно!

Ты устала. Устала быть одной. Ни Мэрэди, ни единой живой души, только бездушный, пассивный автомат — Мастер Пожеланий. Любитель Точности говорил о терпении — это сколько же нужно по острову ходить, чтобы его найти случайно! Эх...

И когда ты почти смирилась, что будешь тут ещё месяцы блуждать — вышла на пляж. А там... Там... Там стояли они! Ты сразу поняла, что это те самые, о которых и говорил Любитель Точности. Куклы. Это были люди, некоторые в почти истлевших обносках. Они бесцельно брели по берегу, видимо, просто друг за другом. Взрослые, подростки, дети — женщины и мужчины, девочки и мальчики, грязные, голые или почти голые с серым, выцветшим взглядом.

Как у Любителя Точности! Их взгляд был как у него, просто... хуже? Бледней, равнодушней, смиренней? Просто... нечеловечней? Кукольней! Они были чем-то похожи на глаза Мастера Целостности и Мастера Пожеланий. Как, почему, зачем? Это было куда страшнее всего, что ты только помнила в своей новой короткой жизни!

Ты не рискнула бы приближаться к куклам, если бы следом за ними не шёл кто-то более целеустремлённый, подталкивающий кукол в спину, собирающий их в небольшое... стадо. И куда-то ведущий. Он был высоким, даже слишком высоким и каким-то карикатурно худым — тебе казалось, что таких людей существовать не должно. Когда ты подошла, он обернулся, встретил тебя блеклым взглядом, улыбнулся с трудом, будто что-то пересиливая.

— Я Кукловод. А вы, маленькая гостья?

— Я... — оборвала себя. Наверное, не стоит просто так говорить настоящее имя? Была же какая-то причина, по которой здесь его скрывали! — Я Ещё Живая. А ты... вы... что вы делаете?

— Я Кукловод, — шире улыбнулся он, оглядывая твою одежду. — Я веду кукол. Куклы тянутся к морю. Я не даю им умереть.

— Кто они такие? — спросила ты. — Откуда они, что с ними? Им можно помо...

— Нельзя, — строго оборвал тебя Кукловод. — Куклы — это куклы. Им не помочь. Ты поймёшь. Куклы тянутся к морю. Я отгоняю кукол, собираю кукол, веду кукол. Я Кукловод. Ты Ещё Живая. Ты яркая! Такая яркая одежда... Береги одежду. Одежда теряется, одежда меняется на пожеланную, пожеланная одежда — скучна-скучна-скучна!

Ты обратила внимание, что он и впрямь одет, как и Любитель Точности, в поношенную серую одёжу. Гадость какая! Неужели он тут так долго, что пришлось брать новую одежду от Мастера Пожеланий?

— Ты знаешь Любителя Точности? — спросила его на всякий случай.

— Любит точность, — кивнул Кукловод, неестественно длинной рукой разворачивая очередную куклу от моря. — Любитель Точности — добрый. Иногда встречает гостей. Он тебя встретил?

— Да, — вздохнула ты. — И куда-то ушёл! Я так долго не могла никого найти...

— Чтобы найти, нужно знать, кого ищешь, — объяснил Кукловод. — Кто хочет общества, кого знают имя, того находят. Найдёшь меня, если захочешь. Встречи — хороши.

— А... — ты запнулась. А как вообще разговор продолжать? О чём его спросить? — А что тут вообще происходит? Что такое Обитель? Где хозяин шестого круга?

— Шестой круг? — замер на мгновение Кукловод. — Шестой круг — знакомые слова. Я слышал это раньше. Давно. Очень давно. Я не помню так давно. Память истирается, тела и Обитель вечны. Я Кукловод. Я пасу кукол. Это Обитель принимает гостей. Гости приходят, гости получают имя, гости становятся своими и остаются тут. Гости мечутся и ищут, гости не находят, гости успокаиваются, гости становятся как мы — так было всегда.

— Я... я не понимаю, — на самом деле, ты понимала. И это было очень страшно! Это место — ловушка! Страшная ловушка, из которой нельзя выбраться, никто не сумел, и все... умерли от старости? Наверно, да. Что же делать?

— Спроси у других, — пожал тонкими плечами Кукловод.

— Как их зовут? — тут спросила ты. — Без имени их ведь не найти?

— Не могу сказать, — Кукловод выглядел слегка виноватым. — Представиться можно лично. Извини. Но ты можешь поговорить со мной. Пасти кукол. Пасти кукол — это хорошо.

— Н-н-нет, — ты встретилась взглядом с очередной куклой и невольно сделала шаг назад. Какие же они жуткие! — Извини, я... я просто пойду, хорошо?

— Ходить — это хорошо. Все ходят, кто не спит, — безразлично отозвался Кукловод. — Ступай. Удача будет с тобой.

И ты ушла. Ушла от жутких кукол, от странного и жутковатого Кукловода, ушла, зная, что найти кого-то (кто хочет, чтоб нашли!) можно только с именем. Ты так и находила Мастера Пожеланий. Значит, тебе остаётся только искать. Мэрэди и кого-то, кто мог бы объяснить. Любитель Точности говорил о терпении — значит, ты будешь терпеливой!

Или лучше не надо? Может, попробовать сменить облик, сбросить плоть, облачиться в одёжу лика, такого лёгкого и сильного? Рискнуть? Мэрэди ведь говорила, что времени немного! Ты смотрела на море и колебалась. Надо! Надо рискнуть, как бы страшно ни было! Ты сосредоточилась и... и ничего! Ничего не получилось. Но как? Почему ты не можешь менять облик? Это хозяин круга тебе мешает? Ты не чувствовала помех, просто... просто будто бы нельзя и всё тут. Как шевельнуть третьей рукой — в воображении легко, а в реальности руки и нету! Что же делать? Как же быть?

...время текло и текло — долгой, медленной, ленивой рекой. В Обители не было закатов и рассветов. Просто становилось темно-темно, глаза понемногу привыкали, и можно было ходить, не наталкиваясь на скалы. Ты попыталась найти Любителя Точности, но не смогла. Он не хотел, чтобы его нашли? Поискала Кукловода, быстро вышла на пляж, но подходить к нему не стала. От безвкусной еды и воды уже тошнило. Ты потеряла счёт дней и решила его возобновить, нося в кармане камушки за каждую декаду.

На следующего человека (человека ли? а ты — человек?) ты натолкнулась неожиданно, причём и для него тоже. Вы вскрикнули, когда, огибая скалу, едва не врезались друг в друга. Отпрянули друг от друга. Она — полная женщина с блеклыми, как у всех здесь, глазами и длинными светлыми волосами, спутанными донельзя. Опомнившись, она церемонно тебе поклонилась:

— Приветствую, дорогая незнакомка. Моё имя — Блюстительница Ритуалов, и я рада приветствовать тебя в нашем сером краю, — голос у неё был глубокий, но притом без особых эмоций, прохладный, будто ветер у моря.

— Я тут уже три недели, — машинально ответила ты и тут же поправилась. — Я Лу... Ещё Живая!

— Три седмицы — капля в океане вечности, — размеренно ответствовала Блюстительница Ритуалов. — Должно быть, ты ни с кем не встречалась до меня, Ещё Живая?

— С Мастером Целостности, потом с Любителем Точности и с Мастером Пожеланий, — перечислила ты. — А ещё я нашла Кукловода и... и кукол, — даже вспоминать о них было неприятно.

— Любитель Точности часто отклоняется от своего пути, — с лёгкой неприязнью заметила Блюстительница. — Кукловод следует своим ритуалам. Кукловод пасёт кукол. Куклы идут. Всё движется, как должно.

— Эм... а ты? Что делаешь ты?

— Смотрю за уставшими и напоминаю ритуалы. Ем, сплю и хожу, как и все вокруг. Ты новая здесь, ты не выбрала ритуалы, тебе не о чём напоминать.

— Что за ритуалы? — тут же спросила ты.

— То, что мы делаем, — недоумённо пожала она плечами, будто б ты спросила нечто самоочевидное. — То, что мы должны делать.

— Должны? Зачем? — окончательно запуталась ты. — О чём ты говоришь?

— Я не объясняю — я напоминаю, — вздохнула Блюстительница Ритуалов. — Ритуалы помогают. Все выбирают ритуалы. Если забывают — я напоминаю. Это мой ритуал. Когда выберешь свой — позови меня и покажи.

— Хорошо? — не нашлась, что ответить, ты. — А что тут вообще делают в Обители? Зачем она?

— Все задают вопросы — никто не знает ответов, — размеренно ответила она. — Обитель просто есть. В Обитель попадают. В Обители живут, иногда — умирают. У неё нет смысла; не у всех вещей есть смысл. Я храню лишь форму, не смысл, о нём ты спрашивай кого-нибудь другого.

— Э-э-э... хорошо, — вздохнула ты. — А давай будем ходить вместе?

— Давай, — на удивление легко согласилась Блюстительница.

...ты сбилась со счёта дней. Вы просто шли, ели, спали, иногда говорили. Ты спрашивала редко, она отвечала односложно. А ещё она всегда готова была помочь или поддержать. Когда ты споткнулась и ушиблась о камни, она без просьбы помогла тебе подняться. И сама отвела тебя к Мастеру Целостности, который молчаливо провёл мерзкой паучьей рукой по ранам, заставив те исчезнуть.

Она ощущалась как скалы вокруг, как небо или как песок — надёжной, неизменной, прохладной, но глубоко преданной своему делу. И безумно одинокой. Она не сближалась. Ты пробовала её разговорить, расспрашивала, кем она была до Обители — но она не помнила этого. А потом ты догадалась спросить, как давно она здесь. Она не помнила и этого, но помнила, как сюда попали все, кого ты встречала раньше — Кукловод, Любитель Точности, она помнила всех кукол — по её словам, когда-то они были такими же, как ты или она! — помнила ещё людьми. Однажды вы вышли на пляж ледяных статуй. Ты спросила... она ответила, что помнит всех, кто статуями стал. Всех до одного.

Была ли она первой? Не была. Она говорила, что были люди до неё. Обитель никогда не была пустой. Она смутно помнила, что хранить ритуалы её научила другая, предыдущая Блюстительница, которая устала от своей работы. И точно знала, что та, предыдущая — первой не была.

...впервые на твоей памяти Блюстительница вела вас целенаправленно не к одному из Мастеров. На вопрос она ответила лишь — "меня зовут". Интересно, а если тебя позовут, как это будет ощущаться? А тебя вообще здесь позовут? Ты никому здесь не нужна. И там, снаружи, раз Элиза до сих пор не добралась — тоже не нужна? И Мэрэди решила тебя бросить? Может быть, это место специально для таких, как ты — Обитель для ненужных и бессмысленных?

Вы пришли к человеку по имени Убийца. Он не помнил, почему его так звали. Он вообще мало что помнил. Бледно-серое, выцветшее лицо его напоминало лицо кукол; он был худым и тщедушным, но с длинными, до пояса, волосами и коротенькой бородкой. Он представился вам, будто бы не знал и Блюстительницу, будто бы не звал её. И спросил:

— Ритуал. Я забыл ритуал. Помоги, помоги, помоги! — его восклицание было невнятным и слабым, блеклым, серым, как и всё вокруг — как тихий стон умирающего, вот только Убийца не умирал.

И Блюстительница помогла. С пугающим спокойствием она нашла острый камень рядом с Убийцей, порезала свой палец и завораживающе медленно начертила кровью имена на песке: "Илья, Эрик, Василий". И добавила вслух:

— Вернусь и убью.

— Вернусь и убью, — неожиданно ярко для этих мест улыбнулся Убийца, и в глазах его точно загорелись огоньки. Ты вдруг поняла, что у него зелёные глаза, а черты лица довольно резкие. Убийца оскалился. — Илья, Эрик, Василий. Вернусь и убью. Я помню. Я запомню, — и порезал палец камнем, теперь уже сам начертив имена на песке. — Что теперь?

— К Мастеру Целостности, — пожала плечами Блюстительница Ритуалов. — Он вылечит тебя, затем ты будешь идти дальше и каждый день свой начинать и заканчивать ритуалом.

— Я... я не помню, — лицо Убийцы исказилось мучительной гримасой. — Я... кто я такой? Зачем я должен их убить? Ты знаешь? Ты помнишь? Скажи, скажи, скажи!

— Я не знаю, — вздохнула Блюстительница. — Все забывают, забыл и ты. Ты помнишь ритуал, ты жив и готов жить — это главное.

— Должен вспомнить... — пробормотал Убийца. — Должен вспомнить... — и без прощания удалился.

— Что с ним случилось? — спросила ты, глядя на мучительно-медленную походку Убийцы.

— Забыл, — просто ответила Блюстительница. — Ты поймёшь позже.

С этого дня ты снова начала считать сутки. Вечером по твоей инициативе вы выходили к Мастеру Целостности, и ты писала кровью очередное число, а потом он исцелял руку. Так у тебя появился свой ритуал, и Блюстительница Ритуалов улыбалась этому.

...прошло тридцать дней, прежде чем ты начала замечать изменения. Становилось холодней и холодней!

— Осень, — пожимала плечами твоя спутница. — Нужно больше одежды.

Твоя лимонная пижама окончательно поблекла, но не порвалась, не стала серой тряпкой, и теперь ты укуталась серыми тряпками — гадость какая! — поверх. Стало действительно тепло. Но как спать? Взять у Мастера Пожеланий ещё больше этих... тряпок? Одеждой их назвать ты не могла!

— Песок, — ответила Блюстительница Ритуалов, — всегда тёплый. Закопайся и согреешься на ночь. Я покажу, как.

На самом деле, даже закапываться не нужно было — весь остров был переполнен полузанесёнными песком пещерками в скалах, в которых было достаточно тепло даже в самый разгар зимы. В Обители можно было жить в любое время года. Здесь было сколько угодно воды и еды. Как ты догадалась совсем недавно, люди здесь не взрослели и не старели. Здесь не было тесно, не было здесь и в полной мере одиноко. Здесь было... никак. И отсюда не было выхода. Ты уже устала надеяться, что найдёшь Мэрэди или сможешь сменить облик.

...ритуал Любителя Точности — это камушки. Он собирает камушки, как можно более близкие к кубу и сфере, периодически выбрасывая старые. Вы повстречались с ним случайно. Его спокойная, размеренная работа по перебиранию камней на пляже вызвала одобрительную улыбку Блюстительницы. Они перебросились парой фраз, и ты поспешно увела Блюстительницу оттуда — хорошо хоть она не сопротивлялась! Смотреть на человека, который без всякого выражения на лице, бездушно, как робот, перебирает камни и сравнивает их с образцом, было выше твоих сил! Уж лучше как Убийца. Или как ты. Даже Кукловод выглядел не так жутко!

...дни сменяли дни. Сегодня — сто второй день с тех пор, как ты начала считать дни. Ты в очередной раз оставила Блюстительницу и блуждала по острову сама. А к концу дня выпал первый снег. Ты нашла Мастера Пожеланий и надела неудобные, безликие сапожки. Снег мгновенно таял, но верхний слой песка был совершенно мокрым, а со скал стекали струйки воды. Впервые на твоей памяти Обитель заполнили звуки, отличные от завываний ветра и плеска волн. Тихий, но отчётливый стук капели заставлял тебя всматриваться в серую даль и грустить о всяком.

Ближе к ночи ты нашла Кукловода. Вместо привычного одевания и сопровождения кукол, тот укладывал их спать в довольно большую пещеру. Ты помогла ему отсыпать песком небольшую стенку, чтобы внутри пещеры было тепло, а затем в несколько ходок принесла от Мастера Пожеланий еды. Вы не перемолвились ни словом. Слова здесь не были нужны.

...ты спросила Блюстительницу Ритуалов, сколько в Обители людей. Она ответила: двадцать. Ты не сразу догадалась уточнить, а когда уточнила... Не-кукол было всего лишь девять, включая тебя. Мастера Пожеланий и Мастера Целостности Блюстительница людьми признавать отказалась. Она вообще не считала их субъектами, а просто такой же частью Обители, как тёплый песок, — частью, помогающей здесь жить.

...сто пятьдесят дней. Сегодня перестал идти снег. Блюстительница Ритуалов чему-то улыбнулась и впервые за десяток дней целенаправленно повела вас сама. Сначала к Любителю Точности. Затем, уже вместе с ним, молчаливо присоединившимся, вы нашли Убийцу.

Следующими были двое близнецов, с которыми ты ещё не встречалась. Маленькие, не то карлики, не то дети, они постоянно тихо шептали что-то. Прислушавшись, ты уловила только "повторять", "помнить" и "конец". Единственное, что сказали близнецы в полный голос — это представились как "Шепчущие". Единственное, что выслушали, прервав шёпот, — это ответное представление.

Последним, седьмым членом вашей группки и предпоследним нормальным — нормальным!? — человеком здесь оказался узкоглазый толстячок, представившийся как "Колокольчик". У Колокольчика действительно был колокольчик, который он сжимал в руке и которым периодически звенел. При каждом звонке он кланялся в сторону, что-то бормотал.

Блюстительница Ритуалов повела вас по извилистой тропке между скал — как будто здесь бывали иные! — вглубь острова. Обитель уж точно не была "нормальным" местом. Ты так и не поняла её настоящий размер, а шансы встретить кого-то, похоже, зависели от желания этого кого-то. Похоже, только Блюстительницу действительно хотели встретить все. Или просто были не против, чтобы она им повстречалась?

Вы шли весь день и всю ночь. В Обители было сложно устать. Просто была привычка днём идти, а ночью — спать. В этот раз, впервые на твоей памяти, привычке вы не следовали. Блюстительница уверенно вела вас кромешной ночью, когда из всего света осталось лишь блеклое пятно Луны, едва просвечивающей сквозь серость неба.

Страшно не было. Ты ни разу не испытывала настоящего страха в Обители — только страх... неправильный. Иной. Страх, с которым ты смотрела на бледные лица кукол, страх, который заставил побыстрее уйти от Любителя Точности. Ночь в Обители совсем не страшная. Здесь ничего не могло причинить вреда, кроме моря. Но даже море не мучило. Море убивало. И оно было совсем нестрашным.

Вы вышли на небольшую круглую прогалину ранним утром. Блюстительница Ритуалов повернулась к тебе и сказала:

— Это Поляна Снов. Здесь спят. Если ты устанешь, можешь поспать на ней.

— Поспа... кто это? — посредине Поляны спал человек. Темноволосый мужчина мощной комплекции спал, скрестив руки на груди.

— Он представится, — только и ответила Блюстительница.

Между скал показался знакомый силуэт Мастера Пожеланий. На сей раз он пришёл сам — пришёл беззвучными, резкими шагами тонких лап. Он протянул две конечности и коснулся ими лба спящего. Тот вздрогнул и открыл глаза. Улыбнулся. Встал, оглядел вас всех, одарив каждого и особенно тебя, отдельной улыбкой. Громко прокричал:

— Привет, весна! — и в тот же миг сверху полился дождь! Настоящий прохладный дождь! Это... это было удивительно освежающе и приятно. Неужели зима в самом деле закончилась?

Проснувшийся повёл вас всех (Мастер Пожеланий уже скрылся между скал) уверенной походкой на пляж, и в его исполнении путь занял всего лишь несколько минут. Дождь прекратился, стоило вам увидеть море, но вымокнуть успели до нитки. Никого это, конечно, не волновало: простыть в Обители было нельзя.

Вместе вы смотрели на пляж, пока, наконец, не начали расходиться. Первым вас покинул Колокольчик, затем Шепчущие, Блюстительница Ритуалов и Убийца, пока, наконец, не остался только пробудившийся. Он подождал, пока не замолкнут шаги Убийцы, посмотрел на тебя с лёгким любопытством и представился:

— Я — Смотритель Вёсен. Как зовут тебя, дева?

— Ещё Живая, — его взгляд отличался от взглядов остальных и ближе всех был ко взгляду Блюстительницы Ритуалов. Его взгляд был... самым живым! Самым ярким, свежим, чистым, будто бы в его зелёных глазах и вправду спряталась весна! — А ты... ты долго спал?

— Верно, дева, — серьёзно кивнул он. — Я сплю столько, сколько дозволено спать Мастером Пожеланий. Я сплю лето, сплю осень и сплю зиму — три сезона, сто восемьдесят дней. Я бодрствую весной и ложусь спать в последний её день.

— А... а ты тут долго? — не придумала, что бы ещё спросить, ты.

— Я считаю вёсны, — грустно улыбнулся он. — Сотни вёсен я провёл в Обители. И несколько лет до этого.

— А почему ты такой... живой?

— Я сплю, — он уставился вдаль, где тёмно-серое море светлело и сливалось с небесами. — Во сне я защищён — я не старею.

— Но здесь же не стареют! — воскликнула ты. — Я не видела...

— Ты видела, — он был первым в Обители, кто прервал тебя. — Ты видела кукол, ты видела остальных. Как думаешь, сколько нужно прожить, чтобы стать куклой?

— Стать... куклой? — как бы ты ни хотела не понимать — ты поняла!

— Любителю Точности пятьсот вёсен, — продолжил Смотритель. — По моим наблюдениям, ему осталось сто вёсен, прежде чем напоминания Блюстительницы Ритуалов перестанут помогать, и ещё сто, прежде чем он станет подопечным Кукловода.

— А Блюстительница? Сколько ей?

— Старше меня, — хрипло хохотнул Смотритель Вёсен. — Она не помнит. Кукловоду — около двух тысяч. От их личностей не осталось ничего — просто функции, механизмы, похожие на людей. Из Обители есть только три пути, Ещё Живая: море, кукла или механизм. Начинай задумываться, как закончишь здесь.

— А ты? Как закончишь ты? — ты дрожала, не то от холода, не то от его слов. — Что ты... выбрал?

— Ещё ничего, — ухмыльнулся Смотритель. — Но я почти уверен, каким будет мой выбор, когда разум начнёт угасать, — он поднял камень и бросил в свинцовые воды. — Море. Итог всегда один. Туда уйдёт и Кукловод, и сама Блюстительница Ритуалов. Все мы однажды уйдём в море. Все! Я ответил на твои вопросы? — поднял он на тебя тяжёлый, давящий взгляд. — Иди. Иди и думай. У тебя будет много времени, чтобы подумать. Если в Обители и есть избыток чего-то, то это время. Иди — и до встречи следующей весной, Ещё Живая.

...Триста девяносто дней. На сей раз Смотритель Вёсен окинул тебя сочувственным взглядом:

— Всё перепробовала?

— Я... я... — и расплакалась, не в силах удержать накопившееся ощущение безнадёжности.

Он обнял тебя. Вы замерли на берегу смертельного моря, должно быть, на целый час! А когда ты выплакала всё, что накопилось за год, то смогла и рассказать, что перепробовала.

Ты пробовала менять лик. Пробовала всеми способами, рассказанными Мэрэди и вообще всеми, какие только в голову пришли. Конечно же, Смотритель Вёсен знал об этой способности:

— Все здесь облечены в грубую мирскую плоть. Я не помню то время, когда мог менять свой облик; никто из нас не помнит. Обитель устанавливает свои законы, и никому не дозволено их нарушать.

Ты не стала рассказывать, как искала Мэрэди. Наверное, если у этого места и вправду есть хозяин — ты не была в этом уверена! — то он может узнать об этом и помешать тебе. Пусть считает кинжал просто кинжалом. Ты всё ещё помнила тёплую рукоять... но с каждым днём казалось, что это ощущение исчезает, выветривается из памяти!

Ты рассказала, как попыталась узнать настоящий размер острова и как при попытке взобраться на высокую скалу срывалась несколько раз, сломала ногу и не смогла найти Мастера Целостности, как забылась от боли и как очнулась полностью здоровой, чтобы посмотреть Мастеру Целостности в спину. Он нашёл тебя сам и вылечил. Почему? Зачем?

— В Обители нет смерти, кроме моря, — прокомментировал Смотритель Вёсен.

Ты рассказала, как пыталась разговорить, помочь, хоть что-то сделать с куклами под неодобрительным взглядом Кукловода. Ничего не вышло. Куклы даже не мычали. Они молча смотрели на тебя, когда ты кричала на них, не реагировали даже на пощёчины, и Кукловоду, казалось, было всё равно, что ты делаешь — лишь бы в море не вела!

— Ты знаешь, почему Убийцу зовут Убийцей? — вопросил Смотритель. — Не хочет отвечать? Триста три весны назад Убийца пытался всячески нарушить правила Обители и дошёл до того, что начал убивать. Он убил по несколько раз каждого из нас, а что делал с куклами... Только что в море не бросал. Это бесполезно, Ещё Живая. Нас не убить. Мастер Целостности исцеляет любые, трижды смертельные ранения, и с каждым следующим мы всё слабее ощущаем боль. Убийца отрезал куклам головы, но и это не убивало их. Я уверен, не менялся и их взгляд. Им уже всё равно. Их путь завершён. Таким же станет и наш — если в море не уйдём. Ты думала над этим? Смотрела в глаза статуй, видела их последний взгляд?

— Я... да, — ты опустила взгляд. — Они... они испытывают облегчение, да? Они будут стоять вечно?

— Нет, что ты, — качнул он головой. — Они исчезают. Не знаю, как часто. На моей памяти исчезла лишь одна. Блюстительница Ритуалов помнит всех замёрзших живыми. Плохо помнит, — горькая усмешка. — Время лечит, но время и калечит.

...четыреста сорок дней. Ты нашла Шепчущих. Они отказались говорить с тобой, но не мешали слушать, что же шепчут. Они шептали о потерянном доме, о семье и о самом-самом для них дорогом. Это был их способ не забыть — постоянно, вечно шептать себе о главном. Но ты была уверена, что это не сработает. Что же сработает? Что может сработать? Неужели выхода нет?

...четыреста семьдесят один день. Будто бы голос Мэрэди шептал тебе: "Нельзя опускать руки, нельзя! Кто опустит руки, тот будет куклой в руках других". Ты вспоминала кукол и ужасалась. Тебе казалось, что надежды уже нет, но кроме надежды был ещё страх. Страх гнал тебя вновь и вновь на вершину высоких скал. До боли в пальцах ты цеплялась за камень, выглаженный веками, пока однажды не смогла.

Ты уже забыла, зачем это было нужно, чем могло тебе помочь обозреть остров свысока, но всё равно сделала это. Это было... странно! Каменный лабиринт простирался вокруг вплоть до самого горизонта, тая в серой дымке, но при этом, когда ты отводила взгляд и снова смотрела на него — он был уже другим! Получается, он меняется? А когда ты кого-то ищешь по имени, то подстраивает ваши пути так, чтобы встретиться? А что, если ты прямо отсюда захочешь увидеть море? Очень-очень сильно захочешь! Уж что-что, а хотеть ты умела...

Да! Получилось! Стоило тебе закрыть и открыть глаза, как на горизонте показалось море. Ты вновь сосредоточилась — на этот раз на том, чтобы встретиться с Кукловодом. И тут же увидела его силуэт вдалеке на пляже. Это всё, конечно же, не выход, но ты нашла хоть что-то интересное!

...четыреста восемьдесят пять дней. Ничего интересного, на самом деле, ты не нашла. Узнала, как выглядит Обитель сверху и что подстраивается, чтобы быстрее куда-то привести. Научилась забираться на скалы, а потом поняла, как сглупила, и научилась приходить к той самой скале, которую впервые нашла — как на неё залезать, ты помнила и наизусть. И что? Как это всё могло помочь? Ты чувствовала себя обманутой. Как будто Обитель обещала какое-то чудо, а чудо оказалось вовсе не чудом, а ожидаемой, скучной и совершенно бесполезной вещью!

...шестьсот тридцатый день. Минул второй год с тех пор, как ты впервые встретилась со Смотрителем Вёсен. Он встретил тебя — вас всех! — всё такой же привычной улыбкой. Но на этот раз улыбка быстро погасла, как только Смотритель бросил взгляд на Любителя Точности. И ты его понимала. Про сто весён — это он преувеличил. Любитель Точности угасал на глазах, и даже поддерживающая рука Блюстительницы, её постоянные напоминания, шёпот ему в ухо — не помогали.

Раз в году в Обители идёт дождь. И вновь под этот дождь вы со Смотрителем молчали возле моря. Потом ты не выдержала и рассказала ему о "великом открытии". Как и ожидала, Смотритель Вёсен о нём знал и на скалы забирался. Открытие его не волновало — волновало совсем другое.

— Я забываю всё больше, — с грустной улыбкой говорил тебе он. — Помнишь, ты говорила мне своё настоящее имя?

— Ты забыл? Меня зовут Луна! Луна Лавгуд! — воскликнула ты в ужасе. — Ты...

— Я запомню, — серьёзно кивнул он. — Все мы уходим в море — рано или поздно, — он устремил взгляд вдаль, за горизонт. — Я не хочу уходить таким, как куклы, Ещё Жи... Луна. Понимаешь? Я хочу уйти собой. Мы сами — самое дорогое, что у нас есть, — он чему-то рассмеялся. — Ты видишь, что осталось от Любителя Точности? Он не смог удержать даже остатки своего "я". Я живу две с половиной тысячи вёсен — больше шестисот лет. Я видел Кукловода, пока он не был Кукловодом, я видел его предшественников, видел всех, кто тут живёт. Я старше Любителя Точности — как ни считай! Сон помогает, но он не исцеляет раны, нанесённые временем. Ничто не исцеляет, — он повернулся к тебе, и такая тоска была в его глазах, что ты просто взяла и обняла его.

— Держись! — шепнула ему на ухо. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, просто держись, я что-нибудь придумаю!

— Ничего не придумаешь, маленькая Луна, — вздохнул он. — Иногда просто наступает время уходить. Я сделаю это не сейчас, но я сделаю это, и сделаю с достоинством.

...шестьсот девяностый день. Все эти дни ты хвостиком ходила за Смотрителем Вёсен, понимая, что он не шагнёт прямо сейчас в море — но всё равно жутко этого боясь! Он не противился, но был на удивление молчалив и собран, думал о чём-то своём. А перед тем, как позвать Мастера Пожеланий на Поляне Снов, уселся, скрестив ноги, свёл ладони перед собой и закрыл глаза, слегка наклонив голову. Он... молился?

— Спокойной ночи, — пожелала ты Смотрителю, прежде чем его глаза закрылись.

— И тебе, Луна, — улыбнулся он. — И тебе.

...семьсот двенадцатый день. Ты пообещала себе приложить все силы, чтобы найти, как вырваться из Обители. Ты расспрашивала остальных с такой пылкостью, что перестала находить даже Кукловода! Никто здесь уже не хотел искать выхода. И ты могла стать такой? Ни за что! Ни за что! Ни за что! Думай, Луна, думай! Выход есть всегда!

...девятьсот тридцатый день. Вновь ты встретила пробуждение Смотрителя Вёсен вместе со всеми. И, не удержавшись, обняла его. Наверное, он что-то увидел в твоём взгляде, потому что ободряюще улыбнулся и сказал:

— Не извиняйся. Некоторые задачи просто не имеют решения.

Неужели он действительно может просто взять и шагнуть в море? Ты не веришь! Ты отказалась в это верить даже тогда, когда он сам назвал дату — через пять вёсен. Через пять лет для тебя, в тысяча восемьсот девяностый день. Тебе хватит этого времени! Ты найдёшь решение! Ты не сдашься!

...тысячный день — своеобразный юбилей. Теперь ты понимаешь, что происходит с людьми здесь. Ты сама чувствуешь это. Однообразие Обители, вечная серость вокруг... Ты давно выбросила порвавшуюся лимонную пижаму, а не выбросила бы — она бы стала такой же серой, как твоя... роба.

Ты сидишь на камне и смотришь, как меняется лабиринт Обители, стоит пожелать увидеть море, потом пожелать его не видеть — и повторить сначала. Это "развлечение" уже давно тебе приелось, как и любое другое, какое бы ты только ни выдумывала. И с каждым днём реальность Мэрэди и кругов в грёзовороте сна Абраксаса выцветали в памяти. Была Обитель и была ты. Могло ли всё то быть сном? Настоящая ли твоя память? Была ли она у тебя когда-нибудь или всё это — просто иллюзия, самовнушение, блеклое и хрупкое, как ты сама? Ты боишься думать об этом, но мысли приходят снова и снова, снова и снова. А что тебе остаётся, кроме как думать, искать и надеяться?

...тысяча сто дней. Луна Лавгуд. Ещё Живая. Теперь ты пишешь так. Своё настоящее имя и своё прозвище в Обители после очередного дня. Ты боишься забыть. Ты боишься, что это утратит для тебя значение. Ты боишься, что вся твоя прошлая жизнь поблекнет и исчезнет, как жизнь Любителя Точности или Убийцы. Как жизнь каждого из вас.

...тысяча сто двадцать дней. Луна Лавгуд. Ещё Живая. Иногда — как сейчас! — ты просыпаешься от кошмара. Не кошмара! Тебе ничего не снится. В Обители не бывает снов. Ты просыпаешься от жуткого ощущения, будто бы ты — застывшая в янтаре муха, скованная, бессильно трепещущая крылышками, пойманная, замурованная... Тебе не суждено ощутить полёт. Тебе не суждено ощутить свободу. Это чувство заставляет опускать руки и плакать, бессмысленно окропляя серый песок Обители...

...тысяча сто семьдесят дней. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Смотритель Вёсен заразительно улыбается тебе. Но потом он переводит взгляд на море, и лицо его полно облегчения и надежды. Он устал, он так жутко устал! Ты не представляешь, как, не представляешь, чего ему стоит держаться, не сдаваться серости и блеклости Обители — но он устал. Ты пробуешь уговорить его держаться ещё, не четыре года, а больше, хотя бы лет десять. Вдруг что-нибудь случится? Ты уже не веришь в себя, не веришь в Мэрэди или Элизу, но вдруг всё-таки случится какое-нибудь чудо? Но он отказывается. Почему, почему, почему?!

...тысяча триста дней. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты решаешь отмечать каждый сотый день. Просто пытаться радоваться тому, что ты ещё жива. Просто бегать по Обители. И всё равно, что камни впиваются так больно! Просто радоваться — как это делает Смотритель Вёсен, как радостно, искренне он встречает каждую весну.

...тысяча четыреста десятый день. Ты — Луна Лавгуд. Ты — Ещё Живая.

Смотритель Вёсен просыпается каким-то безмятежно спокойным. Он успокаивает тебя — нет, сейчас не уйдёт. Тогда, когда сказал. Он говорит, что ты — замечательная подруга, самый яркий и искренний человек, какого только он встречал. Тебе снова кажется, что он прощается, и он даже не отрицает этого. Эту весну вы проводите вместе, не отходя друг от друга далеко. Ты уже устала молчать — и рассказываешь всё-всё-всё, что помнишь о себе. А он о себе почти ничего и не помнит... Он говорит, что это плата: вместо памяти он выбрал жизнь, научился радоваться каждому мигу, и только поэтому прожил дольше почти всех.

...тысяча пятьсот двенадцатый день. Луна Лавгуд — Ещё Живая.

Ты совсем-совсем не уверена, что твоя память — настоящая, и даже Смотритель Вёсен не смог тебя успокоить. Он сам не был ни в чём уверенным, кроме Обители. И он был слишком честным, чтобы убеждать тебя в том, во что не верит сам.

Это просто выбор. Неожиданно для себя ты поняла, что это выбор — настоящий, взрослый выбор, такой, о каком тебе говорила Мэрэди, и никакая интуиция тут не поможет, если она у тебя когда-то и была. Ты выбираешь, считать ли память своей. Ты и только ты. И когда ты осознаёшь, что это выбор, то не колеблешься. Это твоя память! Это ты! Потому что ты так выбрала и ты так решила, а не почему-то там ещё!

...тысяча пятьсот двадцать седьмой день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Теперь ты заканчиваешь каждый день тем, что вспоминаешь прожитое. И здесь, и там. Ты прокручиваешь в голове воспоминания как можно чётче, стараешься вживаться в них, пробуждать те эмоции, которые когда-то чувствовала. Ты не должна забыть! Ничто не поблекнет. Ведь так?

...тысяча пятьсот семидесятый день. Луна Лавгуд, Ещё Живая.

Ты стала узнавать каждый поворот Обители. Всё кажется тебе знакомым, но не родным. Чужим и равнодушным! И вместе с этим равнодушием, безразличным спокойствием умирания, которое, кажется, излучает вся Обитель — ты чувствуешь фальшь. Обитель, её повторяющиеся повороты, её безвкусная еда, её серые робы и блеклые обитатели — всё это кажется тебе ненастоящим, фальшивым, поддельным! Разве настоящий мир может быть таким однообразным? Но эта фальшивка пленила тебя, поймала — и ты не знаешь, как бежать. Никто здесь не знает. Беспомощность и одиночество снова захлёстывают тебя с головой, и ты стараешься отрешиться от них, закрыв глаза и вспоминая. Пока у тебя есть память — ты живёшь, ты борешься. Мастер Целостности — часть фальши Обители, но имя он дал правильное. Ещё Живая.

...тысяча шестьсот пятидесятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая!

Этот день должен был быть радостным, пусть и горьким — начало предпоследней весны со Смотрителем. Вместо этого он стал днём потрясения и скорби. Почему? Почему? Почему? Почему Любитель Точности сделал это? Почему он шагнул в море? Он замерзал прямо на глазах, повернувшись к вам лицом! Лёд поднимался от его ступней вверх. И он улыбался! Он улыбался, когда шагнул в море, он улыбался, когда умирал! Ты видела, что ему было больно — но он улыбался. И Смотритель Вёсен улыбался ему в ответ... А потом заплакал. Вы просидели на берегу моря, глядя на статую Любителя Точности, несколько дней.

...тысяча шестьсот шестидесятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая...

Наверное, именно так ты смирилась — смотря на лицо Любителя Точности, на котором замерла улыбка облегчения. Он, в конце концов, выбрался из плена Обители — пусть и таким, неправильным путём. Он улыбался. Свобода. Иногда смерть — это тоже свобода. Тебе было тяжело смириться с этим, осознать, почему это так, — но ты смогла. Это круг угасания, но Смотритель Вёсен не хочет угаснуть! Он из тех, кто лучше умрёт, чем смирится с уготованным. Он сильный!

...тысяча семьсот десятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты проводила Смотрителя Вёсен спать. Он сильный — но ты должна стать ещё сильнее! Ты уже смирилась с тем, что не сможешь его спасти, не сможешь остановить — только проводишь в последний путь. Но это не должно быть напрасно! Пусть ты не найдёшь выход для него, но должна найти его для себя. Нельзя сдаться Обители! Нельзя поддаться угасанию. Смотря на спящего Смотрителя, ты неожиданно чётко осознала, что хочешь жить — именно для себя, а не для какой-то высокой миссии. Ты хочешь встретиться с Элизой и отцом — возможно ли это после стольких-то лет? — и со всеми остальными. Ты не помнишь, с кем, и даже смутное чувство, что помнить должна, может быть подделкой, самообманом. Но ты хочешь, ты веришь, что оно — истина, что там, снаружи, живут, ждут, любят тебя! Ты веришь, и эта вера придаёт тебе сил.

...тысяча семьсот двадцать пятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Сегодня ты решила кое-что. Раз уж у тебя есть только твой разум, раз это единственное, чем ты можешь управлять, то почему бы не укрепить его? Ты вспомнила, что Мэрэди рассказывала про стержень, про тэу. Ты помнила и про веэре, но была уверена — его-то тебе не достичь. А вот тэу... Стержень личности, сила воли, незримая опора, островок спокойствия и независимости в центре души, стены и фундамент разума, истинная власть над собой. Сможешь ли ты этого достичь? Как этого достичь? Сегодня ты начинаешь поиски своего тэу.

...тысяча семьсот тридцатый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Пятый день подряд ты проводишь на вершине скалы, скрестив для удобства ноги. Голод, впивающиеся в ноги при неудачном движении острые камни, холодный ветер — это всё тело. Тело не может умереть в Обители. Ты веришь в это и ты веришь в себя. Усилием воли ты меняешь Обитель, отдаляя и приближая море, находя и теряя других обитателей, Поляну Снов и Мастеров. Раз за разом ты теряешь концентрацию, забываешь, что должна держать перед глазами — раз за разом возобновляешь тренировку. Власть над разумом — вот твоя цель. Ты не слабая! Ты не сдашься! Ты не дашь унынью и ошибкам победить!

...тысяча семьсот тридцать пятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты слишком ослабла, чтобы самой спуститься вниз и найти Мастера Пожеланий. Но это было не нужно. Тебе достаточно усилия воли, чтобы Мастер Целостности оказался рядом. Он легко забрался на скалу и вернул тебе силы. Теперь ты не "отправлялась" к Мастеру Пожеланий. Ты просто "появила" его. Всё зависит от чёткости желания, от веры, что он может просто появиться рядом. С удовольствием поела — безвкусно, но приятно. Тебе кажется, что внутри действительно стало появляться... нечто. Это и есть начатки тэу, чистой воли, которой Мэрэди побеждала без всякого Ключа?

...тысяча восемьсот девяностый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Сейчас. Ты протянула руку Смотрителю Вёсен и помогла ему, ещё сонному, подняться. Он что-то увидел в твоих глазах и улыбнулся. Понял ли он? Ты не знаешь. Вы покинули остальных встречающих. Смотритель Вёсен попрощался с каждым и даже обнял Блюстительницу Ритуалов. Вдвоём отправились вы к морю. Последнее объятие. Прощание. Всё, что вам хотелось бы друг другу сказать, было уже сказано.

— Будь сильной, — шепнул напоследок Смотритель Вёсен. И шагнул в море. Обернулся.

— Больно? — не выдержала ты.

— Да, — на лице его воцарился безмятежный покой... который тут же нарушился. Гневом исказилось лицо Смотрителя Вёсен, настоящей безудержной яростью! Он попытался сделать шаг обратно, на песок, но ноги его были уже скованы льдом.

— Что?! — воскликнула ты, с трудом удерживаясь, чтобы не попытаться помочь. Ты знала, чем это заканчивается: коснёшься стоящего в море — умрёшь вместе с ним.

— Понял! — с трудом проговорил синеющими губами Смотритель Вёсен. — Нет снов, нет обли... — и не закончил. Лёд покрыл его лицо. Всё было... кончено?

Нет! Всё только начиналось! Ты ждала, что он уйдёт так же, как Любитель Точности, легко, светло, с облегчением — но вместо этого на тебя смотрело искажённое напряжением, гневом лицо! Он понял что-то, понял перед самой смертью — что-то важное, что заставило его изменить решение. Но что? Что значат его слова?

...тысяча девятисотый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Несмотря на все усилия, память блекнет. Но ты не сдаёшься! Ты тренируешься. Ты проживаешь прошлое. И ты думаешь о словах Смотрителя Вёсен! И чем дальше, тем больше тебе кажется, что эти слова складываются в одну картину с твоими ощущениями. Ты ещё не уверена, ты ещё не веришь, но...

...тысяча девятьсот сорок девятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Теперь ты окончательно уверена. Одно к одному. Фальшь, которую ты ощущаешь. Неработающая интуиция. Невозможность сменить облик, но возможность "управлять" Обителью, находя дорогу. Нестарение. Отсутствие снов. Наконец, слова Мэрэди о том, что она находила трупы — и никакой присказки о том, что все они были заморожены!

Они не были заморожены. И Обители не существовало. Вернее, она была, но ненастоящая! Это всё — просто обман, один большой, общий для вас всех обман! Это не твоё тело. Твой — только разум. Больше ничего твоего, ничего настоящего здесь нет. Но можно ли победить обман? Можно ли развеять иллюзию, сбросить путы лжи? Как это сделать? У тебя есть только одна идея. Тэу. Если ты будешь достаточно сильной, то сможешь достучаться до реальности. Ведь так?

...тысяча девятьсот шестьдесят седьмой день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты решила сделать это в двухтысячный день. Каждый день, каждое мгновение, каждую секунду ты сосредотачивала внутри себя "волю". Ты не могла объяснить, как и что делаешь. Ты просто ощущала усилие, осознанность, силу, волю, намерение — ещё ненаправленное, но уже сосредоточенное. Воля представлялась тебе синим шариком, темнеющим по мере уплотнения, и ты направляла все силы, чтобы он стал плотней. Конечно, это была иллюзия! Никакого шарика не было, это была просто красивая... визуализация? Это ведь подходящее слово? Но красивая визуализация работала — и это главное.

С каждым днём шарик становился плотнее и темнее, отражая твою "силу", концентрацию. Перед сном ты "отпускала" шарик, а утром вновь "появляла" его в голове. Под конец дня болела голова и казалось, будто бы ты удерживаешь руками небесный свод — таким тяжёлым становился этот шарик. И тогда ты расслаблялась и старалась представить, что усилий уже не требуется, что твоя "сила" естественно находится внутри. Если очень хотеть во что-то верить, то однажды ты обязательно поверишь, а вера — меняет. Пусть не внешнюю реальность, но внутреннюю — точно! Вот только ли хватит твоему желанию силы?

...тысяча девятьсот восьмидесятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты не будешь давать себе каких-то глупых обещаний вроде: "Если не смогу, то шагну в море". Ты не шагнёшь! Ты будешь бороться до конца! Даже если Обитель тебя победит — ты будешь сражаться с ней, как не сражался до тебя никто. Чтобы Мэрэди, чтобы Смотритель Вёсен, чтобы все твои друзья и родные — тобой гордились.

...тысяча девятьсот девяносто девятый день. Луна Лавгуд — Ещё Живая!

Ты не испытываешь никаких особых чувств, кроме решимости. Ты сделаешь это завтра. А сейчас... Ты встречаешься с Блюстительницей Ритуалов. Что бы ни говорил Смотритель Вёсен, она — не механизм, а если и механизм, то враждебный Обители. Ты рассказываешь ей все свои догадки, все свои идеи и немного своего прошлого. Наверное, тебе просто хочется выговориться? Она слушает внимательно, внешне кажется, вроде бы и безразлично — но ты видишь огоньки в глуби её глаз. И ты веришь, что если у тебя не просто не получится, а если Обитель убьёт тебя за попытку — Блюстительница Ритуалов этого так просто не оставит. Эту память она — сохранит.

— Удачи, — напоследок шепчет она тебе, шепчет как будто бы через силу — и шёпот этот похож на крик, который едва доносится сквозь вату усталого безразличия. Но то, что она смогла, сумела это безразличие преодолеть, что она ещё жива внутри, что она не механизм... Это вдохновляет.

— И тебе — удачи! — громко кричишь ты. Пусть услышит вся Обитель! Завтра ты перестанешь скрываться. Завтра ты начнёшь борьбу. И на мгновение тебе кажется, будто бы давление Обители на память исчезает, откатывается, будто море может разойтись, испугавшись ступившего на песок человека... Но лишь кажется. Обитель не отступит просто так.

...двухтысячный день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты никогда не была целителем. Или была? Неважно! Важно, что ты почти ничего не знаешь о связи разума, тела и души, кроме того, что показала Мэрэди, того, что испытала на себе сама. Ты знаешь, что душа первична. Ты знаешь, что твой разум — это, своего рода, "жизнь" души и тела одновременно, самое главное, что в них есть, но в то же время, что душа, что тело, могут воспроизвести разум сами. Душа — сущность. Тело — якорь. Разум — форма. Именно потому, что он — форма, он текуч и изменчив, тем не менее, если сильно повредить форму, то исказится и сущность. То же самое и с якорем.

Если ты правильно понимаешь — вся надежда только на это! — то хозяин шестого круга каким-то образом подменил твой якорь, оставив его "таким же" для разума, но совсем другим для окружающего! Подсунув ему Обитель вместо настоящего круга (если он вообще настоящий!). Он ударил в связь между телом и всем остальным, каким-то образом подменил её и укрепил подмену! Но связь между душой и разумом осталась той же самой. И тебе нужно сделать то, от чего Мэрэди предостерегала не раз и не два. Грубо, силой заблокировать связь со своим якорем. Отделиться от якоря, стать нагой и беззащитной... увидеть реальность без прикрас!

Связь с телом — это целых две связи. Душа с телом и разум и телом. С первым было легче. Ты уже умела управлять душой, просто никогда не пробовала, боялась сделать... так.

Так.

Так.

Это неощутимо, ты не уверена — ты просто веришь! — веришь, что получилось. Ощущает разум, не душа! Но ты веришь, что получилось, что твоя душа свободна от оков тела.

А теперь — самое сложное. Ты сосредотачиваешься на шарике... на чёрной дыре (что бы это ни значило!) своей воли. И плавно, но твёрдо отключаешь тело. Зрение. Слух. Осязание. Чутьё и вкус. Равновесие. Температуру.

И остаёшься в совершенной тьме... нет, конечно, нет! Ты остаёшься там, где реально только твоё воображение и твоя вера. Ты покинула Обитель шестого круга и находишься теперь в обители своего разума! А дальше ты не можешь объяснить, что делаешь, но ты закрываешь двери своей обители. Здесь, внутри себя, по-прежнему работает интуиция, и ты следуешь ей от начала до конца, потому что другого пути и другой надежды у тебя нет. Если не верить в себя, то во что ещё тут верить?

Ты выпускаешь силу своей воли внутри. Она принимает форму тебя-разума. Становится тобой! Ощущения захлёстывают тебя, но ты сейчас — это воля, и ты легко оставляешь только те, что касаются границы. Ты ищешь. Ты ищешь щель, щёлочку, дырочку, отверстие — ты веришь, что оно должно здесь быть. И ты находишь! Или создаёшь? Ты находишь-создаёшь путь, тропку, будто бы заросшую бурьяном — ту, по которой ты не ходила так давно, ту, которую пытались от тебя сокрыть и замаскировать: дар Мэрэди, навык не тела, но разума-души.

И тогда ты открываешь глаза. Ты встаёшь с песка Обители и улыбаешься... в одной реальности. Ты замерла, не в силах дотянуться до кинжала-Мэрэди в реальности другой. Не в силах? Но почему? Ты ищешь и находишь каналы, пути, какими разум связывается с телом, вглядываешься, вчувствываешься... Ты просто слишком быстрая! Ну конечно! Вот как хозяин шестого круга тебя победил — тем, что в других условиях сделало бы тебя сильней, в руках твоего тюремщика, пленителя, врага чуть не убило.

Имя этой силе и этой слабости — время. Твоё тело будет двигаться, пытаясь схватить кинжал, тысячи и сотни тысяч лет. Хозяину шестого круга ничего не стоило подменить сигналы "настоящего" обличья — они просто не успевали до тебя дойти! Те редкие вспышки сигналов были ослепляюще яркими, пришедшими из замершего настоящего к ускоренной тебе. Ты думала, что эти кошмары о мухе в янтаре — часть давления Обители, а это были лишь редкие, безумно запоздалые сигналы от тела, связь с которым тюремщик и не разрывал. Он просто ускорил тебя и заставил забыть духовные глаза!

А потом, когда твой разум умер бы от бессмысленной вечности Обители, как разумы других пленённых тут... ты вдруг поняла, что произойдёт. Все сигналы, замершие на границе времени, обрушатся на тело. И тело попросту сгорит! А вместе с ним — и разум, и душа! Мэрэди говорила про "качественное убийство" — теперь ты понимаешь, как это происходит.

...две тысячи пятидесятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Главное, что у тебя есть — это время. Вольно или невольно, но времени на решение проблемы у тебя столько, сколько и врагу не пожелаешь! Ты можешь разглядывать окружающее духовным зрением бесконечно долго, различить всё до малейшей пылинки духа. Обитель больше не давит на тебя. На тебя давит само время, одиночество, тяжесть задачи и страх проиграть. Но этот страх с каждым днём уходит, отступает перед твоею волей. Ни страху, ни времени тебя не победить!

...две тысячи сотый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

У тебя получилось! Ты смогла дотянуться, протолкнуть незаметно ту самую пылинку духа по тонкой нити, подменяющей сигналы тела сигналами Обители. К твоему удивлению, на той стороне не было самого хозяина — только его часть, часть его души, ускоренная, как твоя. Подумав, ты решила, что так и должно быть: кем бы ни был тюремщик, он всё-таки живой и разумный, его вечность Обители разрушила б не хуже, чем тебя! Он просто научил часть себя действовать однообразно, зацикленно, создавать для всех общую Обитель. Отсюда и одинаковые скалы, один и тот же пейзаж — тюремщик один раз выдумал всё это, а теперь оно "живёт" почти что без него.

Но если его здесь нет, если здесь только его отделённая, ускоренная часть, не способная мыслить и за собой следить, то что мешает её победить?

...две тысячи сто двадцатый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты подчинила себе Обитель. Это было не так сложно, даже недолго: двадцать дней рядом с двумя тысячами — просто пустота. Но это был тупик. Подчинив Обитель, из важного ты могла только что всех и разбудить. Но это их убьёт! Ты могла надеяться успеть отделиться от своего тела, оградиться и выжить сама, но вот остальных такому уже не научить. Слишком поздно... Но должен быть выход! Должен быть!

...две тысячи сто двадцать пятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Это была последняя попытка капчалогировать их души. Генератор Обители не позволял дотянуться до них. Вернее, дотянуться-то было можно, но тогда сама Обитель бы разрушилась и они все умерли мгновенно! Не твой путь! Но как же быть?

...две тысячи триста третий день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты смирилась. Их не спасти. Это не в твоих силах. Ты и так сделала невозможное — вырвалась из Обители! Ну, вырвешься. Их души нельзя спасти, но как насчёт всего остального? Память, разум, личность, индивидуальность — пусть даже этого осталось очень мало, наверняка где-нибудь в бесконечном мироздании найдётся несколько выхолощенных протодуш! И ты сможешь возродить, воскресить. Надежда есть всегда! Главное — найти к ней путь.

...две тысячи триста двадцать четвёртый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты и не подозревала, что в душах, даже таких серых, как души пленников Обители, столько всего разного! Это может затянуться так надолго... Как жаль, что ты не поняла всё раньше — наверное, в реальном мире прошла секундочка-другая, но ни Смотрителя Вёсен, ни, тем более, Любителя Точности тебе уж не спасти. Смотреть на их разорванные, агонизирующие, но всё никак не умирающие, замершие в умирании души так больно! Но ты всё равно смотришь. Чтобы помнить, за что ты борешься, ради чего живёшь. Чтобы такого больше не произошло! Ни с кем и никогда.

...две тысячи пятьсот седьмой день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Она в тебе. Ты запомнила, отпечатала, вобрала в себя Блюстительницу Ритуалов. Ты всё ещё не понимаешь её душу, но ты можешь её воссоздать! Ты помнишь её всю.

...две тысячи шестьсот двенадцатый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Убийца — в тебе. Он проще Блюстительницы, но такой же тусклый. Иногда ты гадаешь, из какого он мира и чего желал до потери "я"? Что привело его к этим глупым попыткам убить кукол — безысходность, сумасшествие, безудержный гнев?

...две тысячи семьсот сорок шестой день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Кукловод теперь с тобой. Он проще, но вместе с тем и ярче Убийцы.

...две тысячи восемьсот десятый день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Вот и Колокольчик спрятан в глубине твоей души. Теперь ты управляешься с этим быстрее. Каждый раз, когда охватывает отчаяние и опускаются руки, ты переводишь духовный взгляд на Смотрителя Вёсен. Вот что бывает, когда безысходность побеждает! Ты не сдашься. Никогда!

...две тысячи восемьсот шестьдесят восьмой день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Сегодня пробудился Убийца. Ты не стала ему мешать. Просто улыбнулась его ледяной статуе и устремившейся к смерти душе, а потом образу, отпечатку этой души внутри себя.

...две тысячи девятьсот третий день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Шепчущие — оба разом! Их души были похожи друг на друга, и ты сумела сохранить их вместе.

...две тысячи девятьсот тридцать третий день. Луна Лавгуд. Ещё Живая.

Ты решила, что вырвешься в трёхтысячный день, в свой юбилей. Оставшиеся дни тебя уже не пугали. Ты стала терпеливой. За это время ты в деталях продумаешь, что будешь делать, займёшься углублёнными медитациями, "сфокусируешь" себя и проверишь качество отпечатков всех шестерых, кого унесёшь с собой. А если тебе не хватит этого времени, то ты готова прожить в Обители хоть тысячу лет, пока не станешь достаточно сильной. Иногда единственный путь к Надежде кроется во Времени — кому, как не тебе, об этом знать.

...трёхтысячный день. Луна Лавгуд! Ещё Живая! Уже готовая начать!

Ты не нервничаешь. В тебе боле нет неуверенности. Есть только цель и путь к ней. Так ведь учит Мэрэди!

Ты решаешь уйти "естественно", без приказов генератору Обители. Так будет правильно. Так будет гармонично. Как у Убийцы, как у Любителя Точности, как и у Смотрителя Вёсен. Ты уйдёшь, как они.

Ты не ступаешь в море. Ты в него прыгаешь, ныряешь! И в тот миг, когда иллюзорное тело перестаёт чувствоваться, когда Обитель выпускает тебя из временной ловушки, когда от тебя к телу устремляются бесчисленные сигналы, когда рассинхрон готов тебя убить — ты моментальным рывком отбрасываешь плотское тело прочь.

Здесь оно тебе не нужно. И видишь, чувствуешь Обитель, к которой оставила тонкую, но прочную верёвку-нить. Ты хватаешь кинжал-Мэрэди. И когда трусливый тюремщик пытается скрыться в грёзовороте, ты устремляешься по чёткому следу своей верёвки.

Карающей молнией, безумно-ураганным ветром, лучом испепеляющего света, солнечным огнём, разрушительным паводком, ветвящимися трещинами, седой вечностью, разрывающей гравитацией, волной мертвящего хлада проносишься ты сквозь грёзы, и гнев Мэрэди, осознавшей, что сделал ваш враг, подпитывает тебя, и твоё прохладное, уверенное желание завершить чужую жизнь контрастирует с этим пламенем. В грозовом небе, в бурном море, в светлом небе, в космическом пространстве, на берегу реки, в отражениях зеркал, в хаотическом течении Велиры, на далёких планетах, тёплою зимою настигаешь его ты.

Он разворачивается, осознав, что уж не сбежит. В руках его появляется кинжал Ключа, подобный твоему. Мэрэди отдаёт тебе инициативу. Вам не нужны слова, чтобы договориться. Теперь, после всего, что пережила, ты ощущаешь её как никогда чётко, а она насквозь тебя видела — всегда. Вы обмениваетесь даже не мыслями, а поцелуями души. Ваши души, ваши тела сплетены в целое одно. Здесь и сейчас она будет твоим Ключом, твоей властью, атрибутом твоей мести, продолжением твоей воли — а ты направишь вас к победе. И интуиция поёт тебе свою песню, и разум холодно вычленяет из неё главнейшее.

Удар! Скрежет! Белое сверканье трещин, пронизанных Надеждой. Столкновение Ключей, частей Ключа заставляет трескаться саму ткань реальности грёзоворота! Но вас это не заботит: ни тебя, ни Мэрэди, ни тюремщика-врага. Жаркий гнев ведёт Мэрэди, холодная решительность — тебя, и страх, отчаянье завладели вражеской душой. Иногда путь к Надежде ведёт через чужое отчаянье. Теперь ты не просто понимаешь Мэрэди — теперь ты принимаешь её холодную, расчётливую часть, готовую убивать, карать и мучить ради высшей цели. Потому что есть вещи, которые не могут быть прощены. Потому что будущее может требовать жертв. И порой единственный путь к свету лежит через темнейший мрак.

Могучая воительница, ты парируешь удар кинжала своим, отводишь чужое оружие в сторону, выбрасываешь руку вперёд, будто бы открывшись... Ключ вырастает пикой, пронзая тело врага. Пронзает и распускается прямо в нём стальным цветком, буквально разрывая его тело, его душу и его разум на кусочки. Ты удовлетворённо вырываешь Ключ из судорожно сжавшейся ладони мертвеца и соединяешь со своим, ощущая, как он усиливается вдвое. Ты отделяешь амулет своей памяти и заключаешь внутрь своего тела. Ты уплотняешь свой лик в бренное тело и спрашиваешь у Мэрэди:

— Где пятый круг?

Она показывает. Обратив Ключ метлой — когда-то ты умела на ней летать? — ты устремляешься к нему, и Мэрэди мантией охватывает твои плечи. И только там, в сером пепле пятого круга ты позволяешь себе расслабиться и выплакаться в объятьях Мэрэди, выпустить всю боль, всю усталость и всю опустошённость. Позволяешь ощутить себя живой. Ещё Живою!

Архитектура вечности, отражения души

(После знакомства с предпоследней частицей истории Луны мы возвращаемся в общий сеанс. Логичным будет выбрать наиболее близкого мне игрока, ту, за которой мне поручено присматривать: потенциальную ученицу — О.Н.)

> Будь Эллой Мэйдж

— Ты не должна рисковать собой, — упрекнул Джеймс после очередной короткой схватки. Два огра и три беса в зале вторичного теплообменника! Джеймс не использовал "потоковую магию", только два браслета пси-клинков, подобранных с тел бесов, но он был очень, очень, очень быстрым — и не менее точным. Рыцарь Пространства...

— Но я игрок, и я должна проходить испытание! — возразила ты.

— Ты — игрок Пространства, поэтому прежде всего ты — инженер, — парировал Джеймс. — Ты уязвима, твоя команда состоит лишь из меня, а твоя задача — одна из самых сложных в сеансе, и ты не раз будешь действовать в связке с телохранителями. Как многое сказала тебе Хранящая Время?

— Телохранители? — не поняла ты. О чём он вообще? Здесь, в Храме, было настолько безопасно, насколько это возможно, а дальше — дальше ведь Хранящая не видит?

— Будущее не так неопределённо, как тебе кажется, — молвил Джеймс. — С некоторых перспектив, которыми, безусловно, обладает Хранящая Время, можно предвидеть, на какие метареальности может расслоиться наше существование после критической точки. Я прибыл из определённой метареальности, Система существует только в одной из них, и именно это будущее тебе предстоит... если Инфуцор не помешает.

— А если помешает? — спросила ты, ощутив холодок страха. — Что тогда?

— Если мы с Хранящей не справимся, то я буду лишь иллюзией, тенью, которую отбросит исчезающая метареальность, результатом виртуальной интерференции взаимно нереальных будущих, — сложно ответил Джеймс. — Ты умрёшь. Боюсь, ни в одном ином будущем для тебя нет места. Что произойдёт с Хранящей Время и твоими друзьями — мне неведомо, но ведомо, что Системы в том виде, в каком её я знаю, более не будет. Именно поэтому важно, чтобы ты держалась позади и позволяла встречать все опасности мне, твоему защитнику — как в далёком будущем, которое мы желаем создать.

— А... — не сразу нашлась ты. — А что там будет? — встретилась с проницательным взглядом Джеймса и опустила глаза. — Я буду осторожней?

— Хорошо, — мягко ответил тот. — Я знаю, что ты не из тех, кто разбрасывается своим словом. Что будет там? Я знаю мало. Мне известно, что ты будешь жива, и известно, чем займёшься, но я не могу рассказать об этом подробно. Не только потому, что это повлияет на будущее — мне кажется, ты расстроишься из-за предопределённости своей судьбы. Поверь, ты будешь счастлива — в определённом смысле этого слова. Возможно, сейчас ты не посчитаешь своё будущее пределом мечтаний, возможно, ты отвергнешь его уже после моего отбытия — я не знаю всего. Могу лишь сказать, что пославших меня, архонтов Арбитра и Архитектора, это твоё будущее устраивает. Предваряя вопросы: я не знаю, что будет с Джулией Сайнс и со всеми, о ком хочешь ты спросить. Возможно, их судьбы ведомы Системе, но мне это знанье не открыто.

— А почему открыто обо мне? — немедленно спросила ты. — Если ты всё равно не рассказываешь?

— Потому что некоторое знание тяжело скрыть, — улыбнулся Джеймс. — Когнизор не посчитал нужным это делать, я не пожелал отказаться от знанья добровольно. Хм, проблема, — Джеймс остановился.

— Проблема? — притормозила и ты, тут же активируя пси-клинок.

— В следующем зале нас ждёт несколько гиклопов. Один удачный удар любого — тебя убьёт. Помнишь, о чём мы говорили?

— Иди, — поморщилась ты.

Неправильно это, что станцию освобождает твой гость! Но если ты и впрямь так важна... Ты понимала, что такое — собственная ценность. Когда-то тебе нравилось видеть себя на обложках сайтов и общаться с поклонниками — но потом, когда наткнулась на ошибки в собственных проектах, едва не отправленных на реализацию, ошибки, которые могли бы унести жизни людей... С тех пор ты стала относиться к себе настолько критично, насколько можно. Ты важна, но заменима; ты часто ошибаешься, и самое важное — сделать так, чтобы ошибки не были фатальными. Самая фатальная ошибка — собственная смерть: её уже ты не поправишь.

Вот только ты привыкла делать всё сама. Всё от начала до конца. Принимать критику, подстраиваться, адаптироваться и бесконечно учиться. Это болезненный перфекционизм... но именно он привёл к тому, что по твоей вине не погиб ровным счётом никто. Иногда ты работала днями ото сна до сна, иногда днями отдыхала от очередной гонки, приходилось тебе и выбрасывать фактически законченные проекты из-за всевозможных причин... Но ты делала это сама. Из тебя получился не лучший руководитель, но координатор — неплохой. И ты единственная могла охватить мысленным взглядом всё станцию и сразу сказать, какой из проектов в принципе возможен, какой вреден, а какой раскроет её потенциал. И сейчас, когда на твоей станции, в твоём доме царили чужаки, тебе приходилось опираться на помощь другого чужака.

— Помни, твоя задача — не в бою, — отметил Джеймс, вдавливая сенсор открытия двери. — Если ошибёшься в задаче Хранящей, то напрасно будет — всё.

А ошибёшься ли ты? Ты до сих пор не очень понимала, что вы должны сделать в сеансе! То есть, Хранящая разъяснила, какие параметры должны быть у Головастика Бытия, чтобы ваша миссия была успешной... но это было бессмысленно! Серьёзно, зачем такая вселенная Хранящей? Вселенная без материи (и куда, гравитация порви, уйдёт материя, которую высвободят Обитатели?!), вселенная не просто с ненормальной физикой, а с дырой в физике, как будто она должна развалиться в тот же миг, когда будет создана! Ты должна была стать архитектором ущербности, инженером развалин и руин, иначе не сказать!

Конечно, ты не отказалась. Разве ты могла? То, что ты не понимала конечный замысел Хранящей, не значит, что откажешься от самой задачи! Она ведь бросала тебе вызов! Ты анализировала опыт тысяч игроков Пространства, ты училась создавать зародышевую программу новой вселенной годами, но Хранящей нужна была совсем не обычная вселенная и, должно быть, совсем не вселенная. А что?

Дверь открылась, и Джеймс жестом показал, что путь свободен. Ты вошла. Осмотрелась. На полу — ни капли крови, только массивные фигуры огров в доспехах, распадающиеся на материю. Безукоризненная работа... Вот уж у кого не возникло бы вопросов, как выполнять самое сложное бессмысленное задание — так это у Джеймса! Так почему бы и не...

— Джеймс? — позвала ты. Похоже, он немного ушёл в себя? Странно: "агенты Системы" вообще могут уходить в себя?

— Продолжаем, — откликнулся он, открывая глаза. — Нам осталось совсем немного до последнего вспомогательного реактора, — а с ним у техников основного реактора хватит энергии для перезапуска! Но сейчас тебя волновало не это.

— Всё в порядке? — спросила на всякий случай.

— Мои системы функционируют в рамках допустимых отклонений, — нарочито механически произнёс Джеймс — и тут же улыбнулся. — Просто пришли данные от следящих эфемеров.

— Следящих эфемеров? — не поняла ты. Какая-то магия?

— Конструктов на основе энергии Потока, если упрощать. Я разослал их по всему сеансу, чтобы быть в курсе событий. Нельзя упустить ни одной опасности для Храма — или другого незаменимого компонента.

— Ты умеешь... рассчитывать конструкции этих эфемеров? — уточнила ты.

— Безусловно! — энергично кивнул Джеймс. — В какой-то мере, это не моё умение, а копия умения множества других агентов, но я делаю это полностью осознанно.

— Ты... — усилием воли отбросила лёгкую неуверенность, — можешь помочь мне с заданием Хранящей?

— Я не архитектор вселенных, — качнул головой Джеймс — но прежде, чем тебя настигло разочарование, продолжил. — Но я приблизительно представляю себе, что ты можешь получить, и могу подсказать что-нибудь важное, что-нибудь, что ты упустила из виду. И... — теперь уже он говорил неуверенно, — я рассчитывал, что у меня будет шанс перейти из древа ответственности Арбитра в древо ответственности Архитектора. Работа с тобой — это лучшее начало, которое только можно придумать, — и вновь его коронная улыбка! Которая тут же исчезла, сменившись предельно серьёзным выражением лица. — Мне неизвестна теория "программирования" вселенных в Игре, поэтому, чтобы я тебе помог, тебе придётся сначала научить.

— Я могу скинуть... А твой... ты можешь читать цифровую информацию напрямую?

— Нет, — лишь качнул головой Джеймс. — Я могу создать цифро-аналоговый преобразователь, но это трудоёмко, а у нас не так много времени. Важно не это — важно, чтобы ты рассказала мне всё своими словами. Именно тогда я смогу обнаружить ошибку или новый путь, который упустила ты. Я был прокси-агентом Арбитра, и пусть не унёс многих воспоминаний с тех пор, всё равно умею разбираться в людях и человеческих ошибках.

— Я попытаюсь, — кивнула ты, неожиданно осознав, что только что Джеймс убил узкими лучами из десницы двух выбежавших бесов, даже не бросив на них взгляда! Кажется, ты достаточно его увлекла, чтобы вместо пси-лезвий он использовал магию Потока. — Насколько ты знаком с физикой?

— Мне известны три физики, допускающие жизнь людей, и четыре не допускающих, — пожал плечами Джеймс. — Полный список законов, некоторые нюансы расчёта — всё, что нужно для построения эффективных эфемеров. Но это не совсем то, о чём ты спрашиваешь?

— Насколько... полные это законы? Они описывают все случаи? — уточнила ты. Навстречу выпрыгнул огр, Джеймс отмахнулся рукой, и тот замер, качнулся и упал. Джеймс галантно взял тебя под руку, и вы перелетели через труп.

— Всё, кроме взаимодействия с Потоком, — подтвердил он. — Если вселенные этих законов отрезать от Потока, то будут описывать всё, кроме сохранившихся аномалий.

— Полные законы? — загорелась ты. — Ни одна вселенная Пространства Парадоксов не полноописуема! По словам Хранящей, на Древе существуют полноописуемые вселенные, но никто из наших, ну, из игроков Пространства, не сталкивался с таким или не рассказывал нам? Интересно, как выглядят такие законы? Они правда могут быть описаны одной строчкой, одной системой уравнений?

— С определённой точки зрения, — пожал плечами Джеймс. — Это сильно зависит от используемой математической нотации. Если я правильно понял, то игроки Пространства создают неполноописуемые вселенные? Что заполняет...

— Лакуны, — подсказала ты. — Мы называем это лакунами. Лакуна микромасштаба, лакуна макромасштаба, лакуна параллельных миров, лакуна сознания... Иногда их много, иногда очень мало. В Пространстве Парадоксов лакуны обычно заполняют аспекты, но иногда — что-то более фундаментальное, в чём мы находим признаки всех аспектов сразу? Хранящая Время говорит, что это и есть изначальная сила, формирующая реальность и формируемая реальностью в равной мере.

— Аспекты не математизируемы? — уточнил Джеймс — и ты восхитилась его уму. Сразу в яблочко!

— Да! Вернее, мы пытаемся создавать математические модели, но обычно они работают только в ограниченном участке пространства-времени, масштабе или условиях... Есть общие принципы, по которым работают аспекты, но из них нельзя вывести поведение аспекта в конкретном случае. Игроки информационных ролей, в основном, Маги и Провидцы, часто могут видеть или как-то иначе чувствовать поведение аспекта, игроки других классов могут это поведение менять, но это не помогает определить аспекты раз и навсегда.

— У них много общего с Потоком, — кивнул Джеймс. — Насколько мне известно, Нелуна такова же. Магия, иномагия и элементы ведут себя подобно?

— Не совсем, — запнулась ты, силясь сформулировать. — Я не знаю про Нелуну, но эта тройка, МИЭ, она очень тесно связана с сознанием и душой, а их в некоторых случаях удалось полностью математизировать. Но я довольно плохо разбираюсь в них, извини — обычно этим занимаются Провидцы или Маги Сердца, Разума и Света, а с иномагией и идеей МИЭ меня познакомила уже Хранящая.

— Ничего страшного, — улыбнулся он. — Итак, ты говорила про неполноописуемую вселенную, за лакуны в которой отвечают аспекты и изначальная сила?

— Угу? — неопределённо отозвалась ты, сама не понимая, кого спрашивая — себя или его? — Мы, герои Пространства, создаём именно такие. Ну, обычно не создаём? Человек не может придумать законы физики и все-все-все начальные условия один, понимаешь?

— Люди — не архонты, — с мягкой улыбкой согласился Джеймс.

— Архонты могут создавать вселенные?

— Конечно, — подтвердил он — как само собой разумеющееся! — Они редко этим занимаются — требуется очень веская причина, чтобы привлекать ресурсы, достаточные для сотворения вселенной. Мне известны две вселенные, созданные Когнизором, и одна мультивселенная Архитектора — уверен, это далеко не исчерпывающий список.

— Звучит круто? — ты невольно попробовала представить себя на месте настоящего творца, нет, даже Творца вселенной — ничего не получилось, зашкаливающая сложность, качественная и количественная, вставала на пути воображения непреодолимым барьером. — Хотела бы я посмотреть...

— По завершению твоего сеанса я хотел бы вернуться в Систему, — сообщил Джеймс. И подмигнул. — Могу взять тебя с собой.

— И вернёшь обратно?

— Не обязательно я, — развёл он руками. — Буду свободен — обязательно.

— И Джу! — тут же решила ты. — Джу тоже должна увидеть Систему. Интересно, как она будет чувствовать агентов?

— Джулия Сайнс, эмпат? — и дождавшись кивка, нахмурился. — Я не уверен, что её способности будут работать вне вашей мультивселенной. Они основаны на метафизике Леса — сомневаюсь, что продолжат работать в пространстве Потока, и ей подобная... слепота будет неприятна. Тем не менее, я с радостью возьму с собой и твою подругу, Элла — но мы отвлеклись. Ты говорила о том, что обычный человек не может создать вселенную.

— Точно! — воскресила в голове ту нить мыслей. — С нуля вселенную игрок Пространства создать не может, но это и не нужно? Обычно мы создаём вселенные, пригодные для нашей же жизни без игровых условностей, а значит, физику можно частично позаимствовать. Или полностью? — хихикнула ты, неожиданно осознав, что впервые за долгие недели расслабилась. Присутствие Джеймса неведомым образом успокаивало тебя, а участь игровых противников, которых он сметал небрежными взмахами, точно фигурки с шахматной доски, усиливала эффект. — В общем, мы используем разные... — потёрла лоб, подбирая слово, — трюки? Мы используем всякие трюки, чтобы получить Головастика Бытия, который вырастет в Лягушку Бытия, саму вселенную.

— Звучит логично, — поощряюще кивнул Джеймс.

— Обычно трюки зависят от класса игрока Пространства. Или не трюки, а задача? Или не от класса, а от дополняющей роли? Всё сложно? Например, Сильф Пространства обычно должен от чего-то исцелить свою вселенную, иначе, даже созданная, новая вселенная будет обречена. А Ведьма Пространства должна как-то сложно рекомбинировать гены головастиков, чтобы получить нужного. Но может быть, что Сильф Пространства будет как Принц Времени и должен уничтожить все неправильные версии своей вселенной или что-то вроде того, а Ведьма Пространства должна будет найти ключ к созданию в прошлом или будущем, как Провидица Времени, понимаешь?

— Ты — Маг Пространства. Значит ли это, что ты должна будешь отыскать ключ в сеансе или вне него? Или как Наследник Времени — изменить прошлое или будущее?

— Ну, я в каком-то смысле уже как Наследница? — улыбнулась ты. — Я создаю вселенную под влиянием самого Времени — его Вестницы. Но как Маг... Магов Пространства мало, и мы чаще остальных терпим поражение... — вздохнула ты. — Обычно Маг Пространства должен очень многое в своей вселенной додумать и сообразить сам или достать из какого-то удалённого источника, или даже найти свою вселенную или ту, с которой будет копировать, где-то далеко-далеко.

— Если я правильно понимаю, — молвил Джеймс после короткой паузы, — то ты должна двигаться наоборот, от обратного. Мне кажется, ты перепутала то, что Хранящая считает главным, а что — второстепенным, к чему ты должна относиться как к рисунку, фигуре, а к чему — как к фону.

То есть... Если... Но...

— Постой, — прервал твои лихорадочные размышления. — Во-первых, я могу ошибаться. Очень сильно ошибаться. Остановись и осознай это, хорошо?

— Я... да? — вздохнула ты. Ты не раз попадалась в ловушки ложного озарения. Конечно же, он прав! Никак нельзя попадаться в когнитивную ловушку в столь важном деле! Ты должна держать свой разум ясным и готовым к переменам, методично проверять каждую возможность, не зацикливаясь, не быть и ветреной. Снова глубоко вздохнула, задержала на миг дыхание, медленно выдохнула. — Спасибо. Продолжай, Джеймс, я готова выслушать твою гипотезу.

— Так-то лучше, — одобрил он. — Во-вторых, сначала выслушай, а потом думай. Моя гипотеза заключается в том, что ты сфокусировалась на форме физики, материи, пространства и времени — на форме того, что обычно описуемо, математизируемо, доступно для формирования, управления и творчества игроков Пространства. Но Пространство как аспект по твоим же словам не математизируем и не описуем глобально. Ты сама сказала о том, что Маги и Провидцы могут чувствовать поведение аспекта. Почему бы тебе не опереться не на знания и умения других игроков, а на собственную интуицию Мага?

— Это... имеет смысл? — просто ты никогда не пробовала так! У тебя вообще есть способности... ну, именно Мага?

— В-третьих, вселенная или её зародыш нужны Хранящей не сами по себе, а для какой-то цели — вполне возможно, что физика, пространство, время и материя нужны ей не как рисунок, а как фон. Как фон для того, что обычно игроки считают фоном, а не рисунком — для тёмных лакун, которые заполняются аспектами сами по себе. Но ведь в создании песни будут принимать участие другие игроки! Они будут сами заполнять эти лакуны, создавать рисунок, вести песню, рисовать картину — холст для которой ты и создаёшь. Возможно, материал холста должен быть как-то связан с красками и идеями других игроков? Возможно, тебе стоит оттолкнуться от их идей и замыслов?

— Соединить... Тень... — немедленно ухватила ты. — Мне нужно поговорить с Элизой!

— Я рад, что смог помочь, — улыбнулся Джеймс.

— Более чем смог! — воскликнула ты. Поймала его взгляд. — Я помню, только гипотеза, но её нужно проверить! Секундочка...

— настоящаяВолшебница [НВ] вошла в МРСВЧ в 17:45 -

НВ: Всем привет? Элиза, ты здесь?

БШ: типа здесь, но типа не здесь. занята. я нашла аранию, но потеряла луну и её похитительницу. но на этот раз я ни за что не сдамся!

НВ: Ой, извини? Я просто хотела спросить... Это касается задания Хранящей, ты не могла бы поговорить со мной, когда освободишься?

БШ: я могу поговорить с тобой сейчас. я свободна, пока арания будет пытаться "просветить" эту темноту, раз у меня не получилось. задание хранящей — это очень важно, а я... я боюсь, что уже опоздала.

НВ: Не надо так говорить? Ты обязательно спасёшь Луну! Ты наш дирижёр, ты не можешь её не спасти!

БШ: если бы, элла, если бы... извини, я правда устала, а это место типа сильно на меня давит. мне хочется применить силу, но это может всё испортить. надежда — очень могущественный аспект. ну, по правде говоря, все аспекты типа очень могущественны, но надежда почти непобедима в прямом противостоянии. её можно обмануть, можно ослабить или обойти, даже разбить, но нельзя победить в прямом столкновении. край луны полон надежды, и я боюсь, что слишком много времени потрачу, обходя её. я так боюсь опоздать!

НВ: Из меня не лучший утешитель и вдохновитель? Я просто инженер? Может, если ты сосредоточишься на решении, а не на задаче, будет лучше?

БШ: угу. в смысле, типа ты права, я просто немного раскисла. я только нашла луну и тут же потеряла! я должна была остановить её, но не остановила. я снова потеряла её... это не просто личное, понимаешь? мы все на грани поражения из-за этого. без луны песнь никогда не будет услышана. я...

НВ: Мне тут подсказывают, что даже если ты ошиблась, это не причина себя винить. Нужно просто запомнить это как урок и двигаться дальше.

БШ: подсказывают?

НВ: Средний агент Джеймс? Я же не рассказывала вам о нём?

БШ: я знаю и так. хранящая поделилась со мной типа всем, что знала сама, на случай, если мне придётся замещать её... кое в чём очень важном. если она не справится и умрёт или если её убьют. я хотела бы просто собрать все силы и порвать эту завесу. во мне типа достаточно ярости, чтобы пробить её насквозь, надежда не сможет помешать... наверное. я не могу рисковать собой, поэтому стою тут и туплю, пока арания пытается понять, что это за темнота. если я погибну, то мы проиграем, но если погибнет луна, мы проиграем тоже, но можем хотя бы выжить, и если выбирать...

НВ: Логично? Ты не казалась мне такой ответственной? Хранящая научила тебя этому?

БШ: типа да. однажды она дала мне задание направлять развитие целого мира! это было самым сложным испытанием, кроме последнего. последнее... тогда она сказала, что если я не справлюсь, то она просто сотрёт эту итерацию меня и использует следующую. я не знаю, врала ли она, но сделала бы так же на её месте. когда на одной чаше весов то, ради чего мы работаем, нельзя поступить иначе. а то испытание — я никогда не думала, что это так типа сложно! баланс аспектов, равновесие перемен, формула жизни — это слишком для меня. типа тогда я и поняла, что даже луна... что никто... что есть вещи важнее жизни дорогого человека, понимаешь? есть жертвы, которые должны произойти. я сделаю всё, чтобы спасти луну, но не имею права жертвовать собой — моя жертва может стать последним шансом, если хранящая проиграет.

БШ: извини, это очень пафосно звучит, я не люблю пафос, но это типа просто правда?

БШ: раньше я не понимала, но есть вещи важнее, чем смерть. даже смерть близкого человека...

НВ: Я понимаю? Просто не умею так же хорошо объяснять? Я всегда была в ответе за моих... за жителей моего Храма. Управляющий и первосвященник формально равны мне, но сам Храм, наш общий дом строю и развиваю именно я? Если я ошибусь, то никакая вера и никакое управление не помогут! Космос не прощает...

БШ: а я не смогла удержать тот мир. и хранящая типа просто взяла и стёрла его, а потом достала копию и сказала пробовать снова, и снова, и снова, и так десять раз, пока у меня типа не получилось:(

НВ: А что ты должна была сделать?

БШ: просто дать миру выжить. понимаешь, там было перекошено всё, типа настоящий хаос, а уж что было с соотношением аспектов... хранящая говорила, это должно было мне показать, как аспекты влияют на реальный мир через... ты же знаешь о лакунах? как маг пространства в мире хранящей, ты должна знать.

НВ: Знаю? У меня вопрос как раз о них!

БШ: это как-то связано с заданием хранящей? у тебя что-то не получается с головастиком? я не эксперт в этом, извини.

НВ: Я процитирую?

НВ: "Главное, что ты сделаешь ещё до входа в Игру - это рассчитаешь приблизительный геном необходимого мне Головастика. Однако и в Игре ты будешь занята - не считая своих квестов, которые, если я рассчитаю всё правильно, будут достаточно специфическими, - уточнениями, вносимыми мной по мере продвижения к цели. Именно для этого мне требуется весь твой интеллектуальный потенциал: не только создать идеального Головастика, но и сделать это вовремя. В это время твои соигроки будут помогать тебе или мне различными способами"

НВ: Понимаешь, проблема в граничных условиях, заданных Хранящей? Не отвечай сразу, я постараюсь сформулировать...

БШ: ок.

НВ: Ты ведь не физик? Не математик?

БШ: уверенный уровень школы типа. ну, школы Хранящей? не знаю, как с этим у вас. я не училась точным наукам, потому что точные науки не помогают при работе с аспектами. хранящая учила меня интуитивному прозрению, медитации, немного философии и всяким культурам, но только немного, чтобы не зафлудить мозги.

НВ: Это всё усложняет? Понимаешь, речь идёт о довольно "тонких материях"? Современная физика основывается на понятиях поля. Хранящая Время задала граничные условия любым полям, которые будут в нашей вселенной.

НВ: Я...

НВ: Я правда не знаю, как у нас может получиться что-то рабочее...

БШ: почему ты решила, что мы должны создать вселенную?

НВ: ???

БШ: ну типа было довольно очевидно, что нет. хранящая ведь объясняла тебе, ну, что вселенную в этом сеансе не создашь?

НВ: Да, но ведь это моя роль? Даже если вселенная будет использована как-то по-другому, я должна создать именно её!

БШ: ты хочешь сказать, что даже не думала, что можно создать типа не совсем вселенную или совсем типа не вселенную? хранящей никогда не нужна была вселенная, ей нужно было что-то совсем иное. мы же называем это песней — не вселенной! помнишь, мы говорили о несущих аспектах, о сцене, якорях пространства и времени, названии песни, защите от взлома и всём таком?

НВ: Помню? Я же сама начинала этот разговор?

БШ: почему тогда ты отделяешь песню от аранжировки? песня будет подстраиваться под аранжировку, но и аранжировка должна подстраиваться под песню! это должен быть... ну типа итерационный процесс?

НВ: Самонастройка? Обратная связь? Я и не думала... У меня есть новые идеи? Спасибо!

БШ: подумай, что ты вообще хочешь получить? именно ты, а не хранящая время. мой учитель типа умномудрая и все дела, но здесь, в игровом сеансе, важен наш личный выбор. каким бы ты хотела видеть наше творение?

НВ: А что вообще должна делать песнь? Мы много аллегорически говорили о ней, но не пора ли рассказать мне всё?

БШ: не пора, извини. типа слишком рано. я думаю, всё ты узнаешь только в самом конце, когда и если у нас всё получится. пока просто подумай над тем, что ты хотела бы, чтобы делала песнь. есть ли у тебя мечта?

НВ: Мечта? Неожиданный вопрос? Наверное, есть? Я бы хотела создать что-то... совершенное, понимаешь? Что-то прекрасное, величественное, огромное, совершенное, гармоничное! Не как моя станция! Крак чудесный, но это просто дом, и я однажды его перерасту? Я бы хотела стать Творцом с большой буквы, а не просто космическим проектировщиком?

НВ: Это очень эгоистично звучит, да?

БШ: иногда людям не мешает капелька эгоизма:) мне нравится твоя мечта. моя совсем не такая. я бы хотела просто покоя, спокойствия, ну, типа, с друзьями, может быть, попутешествовать, но лучше просто пожить дома, повеселиться, наобщаться вдоволь, и чтобы не было никаких там исказителей, иномагий и строителей! просто отдохнуть от этого всего...

БШ: звучит типа наивно и глупо, но я очень сильно устала от всего этого.

НВ: Совсем не глупо!

БШ: для меня — нет, а вот с кем я делилась — многие не понимали, типа, ты вся такая могущественная, аспектами вертишь, всё такое, что за глупость с покоем? ладно, не будем отвлекаться, я опять ушла куда-то в сторону. подумай, как песня и аранжировка к ней могли бы помочь тебе в твоей мечте, какие, ну не знаю, свойства, эффекты или информацию могла бы типа в себе нести мелодия?

НВ: Создавать? Или... может быть, давать мне силу? Силу и свободу, чтобы создавать?

БШ: теперь можешь думать, как это будет происходить:) но сначала размысли над самым типа важным вопросом. фиг с ним, что будет песня делать, главное, чего она делать не будет! ты же инженер, правильно? первое, о чём должен подумать инженер, — это...

НВ: Безопасность? Ну конечно! Спасибочки большущее! Самонастройка, безопасность... Я начинаю понимать? И я понимаю, почему у нас так много лакун и так мало конечно определяемой физики?

(Конечно определяемая физика — физика, определяемая любым фильтром связей или обобщённым фильтром, выражаемым любой, сколь угодно длинной математической формулой; проще говоря, если вы можете написать все законы физики, пусть даже используете для этого каждый атом своей (актуально небесконечной) вселенной, то это конечно определяемая физика. Как понятно из сказанного выше, любая вселенная или лист Леса не является определяемым конечной физикой целиком, однако для вселенных вовне Леса или конкретных миров некоторых листов конечная определяемость — вполне нормальное явление.

Само по себе воздействие Силы или аспекта не выводит некоторый объект из множества физически конечно определяемых. Для такового вывода необходимо, чтобы это воздействие в случае непрерывной временной модели занимало множество точек временной линии множества континуума; в случае прерывной временной модели не всегда в принципе возможно отделить физически неконечно определяемое от физически конечно определяемого. Благодарю за внимательное прочтение сего небольшого экскурса в метафизику для чайников — О.Н.)

НВ: А кто у нас тут самый лучший специалист по физике?

БШ: осси. но он занят и не отвечает на вопросы. попробуй поговорить с алисой, она не лучшая в физике, но в типа... эм... надстройке над ней разбирается.

НВ: То, что нужно? Но сначала мне нужно немного определиться с ролью отдельных аспектов? Какие аспекты будут задействованы точно, а какие — вероятно?

БШ: хм, сложный вопрос. дыхание и жизнь — точно. в масштабах участия дыхания не уверена, но жизни будет много, это же типа наш несущий аспект.

БШ: тень будет обязательно, символ и пустота — возможно.

БШ: власть — маловероятно, сердце — наверняка, свет — наверняка.

БШ: время — маловероятно, рок — возможно, пространство — почти точно нет.

БШ: надежда и оружие — вряд ли, страх — точно нет.

БШ: мера, иллюзия, дух, правда, риск, мощь и ложь и не представлены среди нас или наших союзников.

БШ: разума, ярости, крови тоже нет.

БШ: кстати, ты можешь оценить типа потенциал песни по тому, каких аспектов точно не будет. из первичных без разума песня точно не будет касаться глубокого расчёта и осознания как таковых — может, это потребуется от самого слушателя? а ещё и с сердцем — значит, она обращается к душе, личности и чувствам? без ярости в песне не будет обращения к чётким мотивам и страстям, ну и типа к жёстко поляризованному мировоззрению. а без крови, но с дыханием песня точно будет "парящей" и сфокусированной на "здесь и сейчас", на личной свободе, отвергая силу социальных связей. сойдёт для начала?

НВ: Спасибо! Есть ещё от чего отталкиваться? Начать лучше с Жизни? Или с Дыхания? Ты можешь сама охарактеризовать их, какую роль они могут играть?

БШ: могу предположить, но не буду. типа каждый игрок уникальный, в итоге два разбойника жизни или мага надежды будут совсем непохожими друг на друга! вроде бы и та же самая роль, и корни похожие, но реально будут как день и ночь. а ещё бывает инверсия роли, слышала?

НВ: Конечно? Тогда мне лучше спрашивать об аспекте у соигроков?

БШ: угу. начни с жизни, джинни будет не против.

НВ: а тень?

БШ: спроси о моём аспекте, когда сочтёшь себя готовой. он типа очень сложный и связан со всеми сразу.

НВ: Ещё раз спасибо!

— настоящаяВолшебница [НВ] вышла из МРСВЧ в 18:36 -

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать разбойницуДжин [РД] в 18:47 -

НВ: Привет? Извини, что отвлекаю!

РД: Привет Прямо сейчас не занята Что-то случилось?

НВ: Много разного? Мне нужно узнать кое-что о твоём аспекте? Ты ведь знаешь, что мы будем делать?

РД: Я мельком видела чуть-чуть про Песню? Не очень понимаю что это значит Мне бы со своим краем разобраться!

НВ: Наш разговор может помочь и тебе? Я сама не очень понимаю, что такое "песня", аранжировкой к которой должно стать нечто, равносильное вселенной? Но инструментами или партиями в ней будут аспекты? И это должно стать настоящим чудом? Я правда не понимаю, чего хочет от песни Хранящая, а Элиза молчит... Мне просто нужно знать, что все соигроки понимают под своим аспектом! Ведь каждый понимает что-то своё, и это точно повлияет на песню, а значит, и на аранжировку?

РД: Подожди не части Ты хочешь узнать что такое Жизнь?

НВ: Угу?

РД: Не уверена что могу тебе помочь Но давай попробуем? Жизнь это жизненная сила и наверное всё живое?

РД: Подожди секундочку у меня есть идея!

НВ: Хорошо?

НВ: Всё в порядке?

НВ: Джинни, ты тут? Ты слишком далеко от места входа в сеанс, я не могу увидеть, в порядке ли ты!

НВ: И помочь тоже не могу... :(

РД: Я снова тут извини был очень важный разговор Всё в порядке

НВ: Ты говорила, что у тебя есть идея?

РД: Ну да я спросила о Жизни Луну Тёмную Луну Она мне рассказала и показала!

НВ: Это ведь какая-то иномагия?

РД: Да Довольно болезненная иномагия Я теперь понимаю что такое Жизнь! И понимаю почему Темнушка такое чудовище Мой брат Чарли как-то рассказывал мне о драконьем бешенстве Это такая редкая болезнь у драконов они подхватывают её из мяса всяких коров волков оленей В общем Тёмная Луна она как взбесившийся дракон Я думаю после Игры я с кем-то ещё не знаю с Хранящей наверно должна буду её убить Она не виновата в том что чудовище как дракон не виноват что съел мясо с болезнью бешенства но всё равно её нужно убить

НВ: Ох...

РД: Знаешь а ведь она сейчас читает все мои мысли с помощью своей

РД: С помощью ещё одной гадости короче Но сейчас она с нами а что будет после сеанса будет после сеанса Я немного жестокая но никогда раньше не планировала просто взять и убить другого человека как Энтони Извини Просто нужно было выговориться не вслух...

НВ: Не за что? Эх... Я бы хотела тебя утешить, но когда я видела эту Темнушку... В общем, она очень страшная? И все говорят, она занималась мерзостями? Ты уверена, что она тебе нигде не исказила понимание Жизни? Мне ведь нужно именно твоё понимание? Не её!

РД: Нет тут я уверена Она ничего не исказила просто это понимание исказило её саму Она уже была больным бешенством драконом и чтобы не умереть съела ещё мяса только другого бешенства и осталась бешеной но всё-таки живой Не знаю как лучше объяснить Это связано с проклятиями иномагов Она за свою силу получила как минимум два и одно это просто пустота в душе

РД: Не просто

РД: Это ужасно поверь Но с этим как-то можно жить А вот другое оно просто медленно убивало все желания Вроде отчаяния как от дементора но намного глубже и страшней Она избавилась от этого проклятия пропустив через себя сущность Жизни

НВ: Как сущность ветра у Веры?

РД: Наверное не знаю я мало читала общий чат Она поделилась со мной этой сущностью но я не изменилась

РД: Не позволила ей себя изменить Я могла бы Я только сейчас поняла как это было просто Нужно было просто поддаться и...

РД: Обратно нет пути

РД: Наверное я бы не стала бешеным драконом но всё равно ничего хорошего!

РД: Сущность Жизни это естественный отбор и...

РД: Я правда не знаю как передать Это очень объёмно понимаешь?

НВ: Понимаю?

РД: В общем Жизнь и Рок связаны Наверное сущность Жизни это Рок а сущность Рока это Жизнь?

РД: Я не знаю как это объяснить словами

РД: Это жизневорот Это потенциал Естественный отбор Условия рождения и условия смерти Законы физики набор констант и начальных условий позволяющих возникнуть и развиваться жизни а ещё много-много-много удачи?

РД: Жизнь есть не только у людей но и у планет солнц миров листов Древа Леса! Но только вместе с Роком

НВ: Кажется, я понимаю? Джинни, а какая у тебя мечта? Что бы ты хотела, чтобы произошло, если бы тебя попросил об одном желании кто-то всемогущий?

РД: До этого разговора с Луной я бы сказала что вернуть родных и отомстить Теперь я просто не знаю Я не разлюбила их просто немножко повзрослела наверное Грэм объяснил бы лучше он иномаг времени но я думаю что если вернуть родных то всё изменится Нельзя провернуть назад жизневорот без катастрофы

РД: Знаешь я бы хотела чтобы мечта Ивицера не исполнилась Никогда Я бы хотела чтобы эта его Нелуна никогда не смогла победить Он разрушил то что мне дорого Я бы хотела чтобы его мечта разрушилась раз и навсегда А потом пусть он умрёт И Тёмная Луна тоже А мы все вся моя семья весь Хогвартс-дракон сможем нормально жить

РД: Правда это не мечта а цель Я и сделаю всё чтобы её достигнуть! Но не жертвуя собой Пусть Луна что хочет говорит о естественном отборе но я умирать ради силы не хочу Она вот если хочет пусть и умирает для своей Нелуны

НВ: Я... понимаю? Спасибо! Ты мне очень помогла? Поосторожней там с Тёмной Луной и Гемерой, мне рассказывали, что Гемера может быть жестокой.

РД: Спасибо Постараюсь Надеюсь у Тёмной Луны есть идеи что делать дальше Пока что мы в одной лодке А как дела у тебя? Я занята Эстусом но Бета наверняка сможет помочь если вдруг что-то не получается!

НВ: Насколько я знаю, Бета тоже занята сейчас? Крак полон бесов, но у меня есть защитник, не волнуйся! Удачно добраться до Гемеры!

РД: И тебе до Ехидны

РД: Ой чуть не забыла! Тёмная Луна просила какого-то Джеймса связаться с ней Это и есть твой защитник?

НВ: Да? Эм? Хорошо? Надеюсь, это не опасно...

РД: Она не убивает просто так

НВ: ...

— настоящаяВолшебница [НВ] прекратила интересовать разбойницуДжин [РД] в 19:53 -

Ты занесла в мыслеблокнот ключевые слова: "Жизнь как естественный отбор, эволюция. Условия для рождения и развитие, Жизнь как потенциал. Способность переживать потери и двигаться дальше". Вздохнула, успокаивающе кивнула Джеймсу, мол, со мной всё хорошо. После всего услышанного не оставалось сомнений, кто будет следующим. Слишком уж часто, прямо или метафорически, Джинни поминала противолежащий аспект!

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать дочьКали [ДК] в 19:57 -

ДК: Внимательно слушаю тебя, Элла.

НВ: Привет? Можно задать прямой вопрос?

ДК: Да.

НВ: Ты будешь участвовать в Песне?

ДК: Нет. Я могу всё испортить.

НВ: Что такое Рок?

ДК: Какой ответ тебе нужен? Это непросто.

НВ: Я не знаю? Понимаешь, я узнала, что в Песне точно будет Жизнь, а теперь знаю, что не будет Рока. Что такое Рок?

ДК: Есть множество ответов. Смею надеяться, я постигла Рок достаточно глубоко, пусть не являюсь Провидицей или Магом. Когда меняешь что-то, экспериментируешь с этими изменениями, то естественным образом это познаёшь. Я ставила намеренные эксперименты, пробовала изучать Рок с помощью иномагии.

ДК: Достаточно простой и глубокий ответ звучит так: Рок — это (ограниченные) ресурсы и их трата. Жизнь тесно связана с развитием и преодолением, Рок — это трата уже достигнутого. Рок всегда оптимизирует траты и ищет новые источники ресурсов. Правда в том, что никакой ресурс не является бесконечным. Рок — это рамки всякой жизни и Жизни, лимиты, которые рано или поздно достигаются.

ДК: Старение — это трата потенциала тела. Смерть — это трата потенциала личности. Ядерный реактор — это трата энергетического потенциала тяжёлых ядер атомов. Твоя жизнь — это трата отведённого тебе времени. Работа, существование, бытие чего угодно — это трата отведённого ему времени. Обучение — это трата гибкости нейронных связей головного мозга и участков памяти. Всякое изменение, всякий выбор — это трата свободы, потенциала быть чем-то или кем-то на что-то конкретное. Резервирование нашего с тобой разговора — это трата памяти наших имплантов и надреальной программы, твоих и моих сил. Рок — это трата и то, что управляет тратой. Рок — это твоя ДНК, это системы управления памятью импланта, это голод и жажда, это связи между атомами и молекулами, это законы физики, это тепловая смерть вселенной и это вечный цикл смерти, это Принцип Равновесия и Принцип Разрушения, которые вместе говорят, что всё однажды будет потрачено и израсходовано. Вопрос лишь в том, как.

ДК: Твой разум как целостная система — это Рок, аспект Рока, а не Разума. Ты знаешь, как возник разум и зачем? Ключевое ядро и главная функция разума, опирающаяся на кору головного мозга — это способность адаптироваться заранее, реагировать до появления стимула, более того, реагировать на собственную реакцию, реакцию среды и других людей. Это решение вопроса оптимизации траты ресурсов, позволяющее человеческому виду некогда выжить там, где умирали прочие животные.

НВ: Очень... прагматично?

ДК: Мне нравится твоя реакция. Обычно Рок клеймят пессимистичным и трагическим, но это чушь. Рок бесстрастен и рационален, это аспект эффективности и оптимума — в идеале своём. И бессмысленных, глупых жертв — в худшем проявлении. Жизнь — о накоплении потенциала, Рок — о его трате. Жизнь — это развитие, Рок — его лимиты, Жизнь — это броски кубика наудачу, Рок — это то, что удачность определяет и закрепляет. С точки зрения Рока все "слова" Жизни о бесконечном развитии — полная чепуха. Жизнь — это просто способ, один из многих, траты конечных ресурсов нашей вселенной, мультивселенной, Леса, мироздания. Жизнь — это Рок. Думаю, теперь твоё понимание достаточно полно?

НВ: Ага? Получается довольно сложно... Но я осознала? Получается, если Рока в Песне не будет, то она будет о бесконечности? Развитии без пределов и границ?

ДК: Такая формулировка заставляет меня сравнивать с Нелуной. Я буду очень разочарована, если вы "случайно" создадите Нелуну.

НВ: Если ты сравниваешь, то в чём находишь разницу? Чем Жизнь отличается от Нелуны?

ДК: В обычных условиях я бы сказала, что балансированием с Роком, но здесь потребуется более тонкое сравнение. Жизнь, как и Нелуна, говорит о безграничности, но Нелуна утверждает, какая именно безграничность лучше, а Жизнь не указывает никакого направления. В терминах Рока, Жизнь говорит лишь о росте ресурсов, не указывая, как и каких, а Нелуна указывает способ и метакритерий оптимизации. С позиции структуры, Жизнь — это аспект, грань Единой Силы, направляющей сущее Леса, Нелуна — это Сила, абстракция-и-источник над Лесом и не только над ним. Сила и грань Силы, чуждая Сила и грань родной нам Силы. Надеюсь, это поможет вам Нелуну не создать.

ДК: Это всё, о чём ты хотела поговорить?

НВ: Не совсем? Я не уверена? Просто эти твои "надстройки над реальностью", они работают как аспекты, заполняют лакуны?

ДК: Также сложный вопрос. Они могу так работать, а могут работать во вполне конечно описуемой вселенной. Скажем так, я не пробовала себя в качестве Творца, но когда буду пробовать, то оставлю несколько лакун, чтобы с помощью надстроек можно было направить развитие вселенной целостно. Тебя интересует что-то конкретное?

НВ: Хранящая Время задала мне создать не вселенную, а одну сплошную лакуну!

ДК: Предлагаю тебе попробовать поискать образец чего-то подобного. На примете есть четыре варианта: Пустота вокруг края Энтони, Поток вокруг края Джинни, поле Надежды, составляющее край Луны, и самый важный — работа всех восьми богов-Обитателей по удержанию в целости и стабильности реальности нашего сеанса. Поговори с каждым из них — они выполняют ту самую метафизическую работу, которую делают и другие заполнители лакун, просто на более низком уровне и с гораздо большим сопротивлением. Я предлагаю тебе начать с самой близкой твоему мышлению — Маат.

НВ: Это неожиданно? А Ехидна?

ДК: Ехидна будет последней. Вы собираетесь провести акт Творения с заглавной буквы. Логично будет осведомиться о нём у божеств-миродержцев, интуитивно понимающих и исправляющих природу реальности. Ехидна же является божеством, ответственным за рождение, порождение и перерождение. Именно она должна будет дать тебе окончательные наставления и направить на истинный путь.

ДК: Я совсем тому не рада, но должна заметить, что тебе удобней было бы воспринимать происходящее как часть мифа о гибели и рождении космоса. Это глубоко противно мне как личности, как Ведьме Рока, однако должно спокойно восприниматься тобой как Магом Пространства. Пространство — это нейтральный в отношении символичности аспект, а ты, символически говоря, Героиня Пространства, та, кто осуществляет эсхатологический миф. Ты можешь воспринимать себя как Героя Космоса, призванного упорядочить стихии аспектов в единое целое. Ты придумываешь план, а Элиза его осуществляет. Ты будешь создателем замысла, автором аранжировки к её песне, возможно, автором и каждой партии. От тебя зависит, насколько глубока будет Песня, насколько функциональным будет Строение, которое вы возведёте.

НВ: Это очень... много? Я точно с таким справлюсь? И я думала, мы не создаём вселенную?

ДК: Сомнения — необходимая часть любого мифа о преодолении и росте над собой. У тебя есть всё, чтобы справиться. Вы создаёте не-вселенную по замыслу Хранящей. Но сейчас её замысел уже не имеет значения: только вы сами решаете, что создадите и как. Если хочешь сделать вселенную — делай её! Но ты должна понимать, что это будет очень необыкновенная вселенная, потому что вовлечённые Хранящей силы таковы, что затрагивают масштабы не вселенных, а целых листов по самым скромным моим оценкам. Строй свой замысел исходя из этих посылок.

НВ: Я постараюсь?

ДК: Я в тебя верю. Не стесняйся просить помощи по конкретным вопросам у меня или у Кристо. Удачного пути.

НВ: И тебе...

— настоящаяВолшебница [НВ] прекратила интересовать дочьКали [ДК] в 20:24 -

Алиса будто гору на тебя взвалила! Ты быстро черканула: "Нет лимитов на ресурсы". Поймала встревоженный взгляд Джеймса.

— Всё хорошо? — спросил он.

— Наверное? — попробовала беззаботно пожать плечами.

— Всё определённо нехорошо, — покачал он головой. — С кем ты говорила?

— С Алисой, — вздохнула ты. — Она меня...

— Нагрузила, — помог найти слово Джеймс. — Ведьма Рока тебя нагрузила. Помнится, у вас в команде должен быть игрок Дыхания?

— Дева Дыхания, Вера Орлова? — кивнула ты. — А откуда ты всё это знаешь? И она не совсем в нашей команде, а просто поможет нам с Тво... Песней?

— Преимущества причинной петли, — улыбнулся Джеймс. — У Архитектора есть надёжный источник информации о вашем сеансе.

— Кто-то из нас уже бывал в Системе? То есть, точно побывает?

— В каком-то смысле — да, — расплывчато ответил Джеймс, чему-то ярко улыбаясь. — Поговори с Верой, если чувствуешь, что Алиса возложила на тебя слишком много.

— А энергосистема? Я и так уже проговорила Инглиш знает сколько!

— Я наложу на тебя защитные чары, мы с Мирддином и Кристо закончим, пока ты говоришь, — после колебания предложил Джеймс. — И как насчёт прототипировать меня? Тогда я смогу вернуться к тебе порталом в случае угрозы.

— А, давай, — махнула на все последствия рукой и выбросила из капчалога спрайт-портал. Не портпушку, как у тебя в способусе, а что-то более универсальное — переносное портальное устройство могло как просто телепортировать, так и создавать между отмеченными точками, собственно, порталы, а ещё им можно было замерять кривизну пространства-времени, делать много интересных и полезных вещей!

— Хм, — светящийся жёлтым Джеймс-спрайт выглядел... просто потёшно! Ты сдержала смешок, а Джеймс развёл руками, широко улыбнувшись. — Пожалуй, с внешним видом нужно что-то делать. Как насчёт псевдоматериального эфемера? — и плавно "покрасился" в нормальные цвета, при этом став немного больше во всех габаритах. — Так лучше?

— Ага, — по крайней мере, теперь он не похож на оживший лимон. Сдерживать смех, сдерживать! — Кхм. Ты говорил о защитных чарах?

— Немного эфемеров, — энергично кивнул Джеймс, задумчиво разглядывающий белую коробочку портала в своей руке. — Поставлю здесь метку. Креслицо? — взмах свободной рукой, и из воздуха появилось самое натуральное кресло. — Это псевдоматерия, но разницы наощупь не заметишь. Присаживайся, и я начну.

Устроившись в кресле и уже не отвлекаясь на сполохи света от потоковой магии, ты глубоко вздохнула (будто б это сбросило напряженье!) и начала чат:

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать самоЛётчицу [СЛ] в 20:36 -

НВ: Привет?

СЛ: ~Прив!~

СЛ: ≈Элла~:)≈

СЛ: Как~ дела~ ?~

НВ: Так себе, если честно? Я запуталась и устала? Ещё и Алиса...

СЛ: Меньше~Алиску~слушай~

СЛ: ~серьёзная~сосиска!

СЛ: Делай~что~хочешь~будь~что~будет!

НВ: Это должно звучать иначе?

СЛ: ~Никто~ ~никому~ ~не~ ~должен~

СЛ: Тем~более ≈фразы≈

СЛ: Это~ ~как ветер~ ~понимаешь?

СЛ: ~Есть попутный~ ~есть~ встречный есть~ ~под углом~

СЛ: ~Или~течение~

СЛ: ~Я тут~ поняла~ ~что ~воздух~ ~вода~ ~огонь~ ~земля~ ≈ ~одно и~ то~же!

СЛ: ≈Судьба≈такая≈же≈

СЛ: Есть просто ≈ветра≈ ≈течения≈ есть ~былинки~ а есть ~пловцы~ ~лётчики~ ~огнеземлеплаватели!

СЛ: ~Кто≈то~ плывёт≈летит≈идёт≈роет по ≈ветру≈

СЛ: Кто≈то в~сторону и ≈против!≈

СЛ: А можно ≈дуть≈ свои ≈ветра!≈

СЛ: Ты~же хотела~спросить о ≈сущности≈ветра≈?

СЛ: Ветер~ Дыхание ≈ это ~~~~~свобода~~~~~

СЛ: ≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

СЛ: Как~то ≈Леон≈ говорил о ≈Живой≈Силе≈

СЛ: ≈Дыхание≈ похоже!~

СЛ: ~Мы~ветра и мы~течения~

СЛ: ~Реки ~и ~потоки

СЛ: Былинки~ и~ корабли~

СЛ: ~Вентиляторы~ ~и~ ~перепады~ давлений~

СЛ: Всё≈ветер≈ всё≈течёт и изменяется всё≈плывёт и теченья≈искривляет

СЛ: ~Дехака ~прав

СЛ: ~(он~из~Кириной~игры~стар≈крафта)~

СЛ: Ветровые≈тени≈бури≈смерчи≈бризы≈вихри≈штили≈паруса!

СЛ: Ветер ≈ всё ~и~ всё как ~~~~ветер!~~~~

СЛ: Гидро≈газо≈динамика≈причин≈сердец≈идей:)

СЛ: ~я~совсем~заметафорилась~да?~

СЛ: Просто~не~парься

СЛ: Следуй~ветру~посвежей

СЛ: ~И ~будет ~всё ~о'кей!

НВ: Спасибо!

НВ: Мне правда стало легче? А откуда ты знаешь, о чём я хочу спросить?

СЛ: ~ветер~шепчет~твои~слова

СЛ: ветер~быстрее~слов~быстрее~мысли

СЛ: Алиска~бы~сказала~про~непрерывное

СЛ: ~~Хихикс!~~

СЛ: Забыла...~~

СЛ: ≈Ордополе!!≈

СЛ: ~Ветронебо~

СЛ: Ордополе ≈ ветронебо

СЛ: Ветронебо ≈ ордополе

СЛ: ~видишь откуда~ ~ветер дует?~

НВ: Ты видишь будущее?! Но как?

СЛ: Будущего~нет~.~

СЛ: ~Я~вижу~откуда~ветер~дует~

СЛ: Ветер ≈переменчив≈ ну!

СЛ: Есть~ течения~ ветра~ корабли~ инерция~ порывы~ штормы~ перемен~

СЛ: ~Я ~уже ~немного ~штурман ~морской ~небесный ~волк ~волчица?

СЛ: ≈Ветер≈ ≈поёт≈ ≈свистит≈ ≈влечёт≈

СЛ: Я~слюнявлю~палец~

СЛ: ~Проверяю~направление

СЛ: ~Замеряю~силу~

СЛ: ≈Погодо≈прогнозо≈интуичу!≈

НВ: Но ты же Дева, а не Провидица Дыхания?

СЛ: ~Ну~

СЛ: ~Я~не~Мастер~

СЛ: ~Но~близка!~

СЛ: ~Алиска~застряла~в~тюрьме~лимитов~причин~связей~

СЛ: ~Не~слушай~её!~

СЛ: Не~будь~индейцем

СЛ: Стен≈нет

СЛ: Лимиты~~сдует~~ураганом!

СЛ: ≈Открой≈ ≈душу≈ ≈ветру≈

СЛ: ≈Лети!≈

СЛ: Ты~ слишком~ долго~ жила~ в~ одном~ Храме~

СЛ: ~Расправь ~крылья ~!

СЛ: ~Не~создать~свободу~

СЛ: Не ≈полетав≈ самой!

СЛ: ~Аспекты~не~цифры~

СЛ: ≈Переменчивые ≈ветра ≈!

СЛ: Ветер≈ без≈ полёта≈ не≈ понять≈ !≈

СЛ: ≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

СЛ: Угу?~≈~≈~≈~~

НВ: Угу!

НВ: То есть?

НВ: Я понимаю? Понимаю, о чём ты говоришь?

НВ: Это и вправду очень глубоко? Я не ждала от тебя такого...

СЛ: ~Ну~я~типа~поверхностная~обычно~

СЛ: Просто~~когда~~видишь~~правишь~~меняешь~~течения~~ветра~~типа~~смотришь~~глубже?

СЛ: ~~Самая ~~мелкая ~~былинка ~~лучше ~~всех ~~чует ~~самый ~~лёгкий ~~вестник ~~бури!

СЛ: Душу~~ отпусти~~ в~~ полёт~~

СЛ Ветер~~ насквозь~~ продувает~~

СЛ: Струнки~~ сердца~~ задевает~~

СЛ: Дао~~ Напевая~~ наперёд~~

СЛ: Из~ меня ~не~очень~ стихоплёт

СЛ: ~Но~суть~оно~передаёт!:)~

НВ: :)

СЛ: Я ~чую~

СЛ: Ты~начинаешь держать~нос по~ветру

СЛ: нюх≈нюх≈нюх

СЛ: Куда~полетишь?

НВ: В Край Вечернего Покоя? Алиса посоветовала повстречаться со всеми Обитателями и посоветоваться с ними как с богами насчёт задачи Хранящей.

СЛ: ~~Нарушь~~ ~~тот~~ ~~штиль~~ ~~гармонией~~ ~~ветров~~

СЛ: ≈Маат≈да≈?≈

НВ: Алиска сказала, что она мне ближе всех?

НВ: Ой, то есть, Алиса? Это заразительно!

СЛ: ~≈~≈~

СЛ: ~~~≈Алиска≈ умная~~~

СЛ: ~Не ~дай ~Покою ~себя ~забрать!

СЛ: Штиль~ опасная~ штуковина~

СЛ: Твой~ветер~дует~попутно~чужим~ветрам

НВ: Там должен быть Марк? Если я поняла, о чём ты...

СЛ: ~Марк~в~≈штиле≈~

СЛ: Я ≈ про ~ ветра

СЛ: Кто≈то ~ полетит ~ туда ~ же!

СЛ: Если~ветер~поменяться~не~успеет

СЛ: Ветер ≈ он ~такой~:)~

СЛ: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

СЛ: ~~ Счастливо ~~ долететь! ~~

НВ: И тебе! Ты ведь должна добраться добраться до Джу?

НВ: Ой! Я совсем-совсем не смотрела, как там у неё дела!

НВ: Ты не знаешь, с ней всё хорошо?

СЛ: М~м~м~м~м...

СЛ: ≈слюнявлю≈пальчик≈

СЛ: ≈прикидываю≈ветер≈

СЛ: ≈принюхиваюсь≈

СЛ: нюх≈нюх≈нюх

СЛ: Она~в~порядке

СЛ: Но ~ заштилилась ~ совсем ~ ! ~

СЛ: ~Поговори~с~ней~а~то~наделает~делов!

СЛ: Ей~слишком~тихо~плохо~там~одной~

НВ: Сейчас! Спасибо большое!

СЛ: Попутного≈ветра!

НВ: И тебе!

— настоящаяВолшебница [НВ] прекратила интересовать самоЛётчицу [СЛ] в 20:53 -

Ох! Какая же Вера... какое бы слово подобрать... Какая же Вера Дева Дыхания! Ты просто ощущаешь, как твою кожу окутывает прохладный бодрящий ветерок. Подождите-ка! Ты и вправду это ощущаешь? Оборачиваешься. Ветер! Центральная вентиляционная система вновь работает! Джеймс справился! Больше никаких локальных регенераторов, воздух по станции гоняет ЦВС, а следом, прямо на твоих глазах, выключается красное аварийное освещение, сменяясь успокаивающим жёлто-белым светом ламп.

Джеймс появляется с лёгким хлопком вытесненного воздуха, взмахом руки снимает невидимый щит.

— Я нас замедляла, да? — вздыхаешь ты. — Без меня бы справился скорей?

— И ты бы продолжила себя корить, а не думать над задачей? — парирует Джеймс. — Что будем делать?

— Секунда, — ты делаешь глубокий вдох-выдох, закрываешь глаза и подключаешься к системам Крака.

Полное включение-интеграция.

Камеры-датчики-сервера.

Потоки энергии-информации-Мирддин.

Дисгармония, сбитые ритмы, поломки, аварии.

Мирддин: слияние сознаний?

Элла: да?

Мирддин + Элла = одно целое.

Таймер: 5 минут безопасного слияния — запущен.

Осознание проблем.

Выработка решений.

Установка приоритетов.

Формализация-оптимизация-запись.

Параллелизация очереди.

Мирддин + Элла = разделение.

Элла: сглаживание инфосенсорного шока.

Мирддин: начало обработки очереди задачи.

Элла: деинтеграция-разделение!

Частичное выключение.

Фу-у-ух! Вы сделали это! Ты никогда раньше не была с ИИ уровня Мирддина в связке, но это было круто, и головная боль — такая мелочь! Пяти минут совместной работы с лихвой хватило на всё-всё-всё. Теперь ты чётко знаешь, что сделала для Крака всё возможное и можешь на какое-то время (впервые в жизни!) Храм покинуть.

— Мы летим к Маат, — озвучиваешь мысли. — Мирддин и Кристо разберутся тут, я подключила к ним Пеева, главных инженеров станции и выживших администраторов. Спасибо за энергосистему — не знаю, что бы без тебя делала? Алиса посоветовала посетить всех Обитателей и спросить у них по моей задаче, Вера — поддержала. Ты всё ещё следишь за всем сеансом?

— Да, — медленно кивает Джеймс не то тебе, не то своим мыслям. — Вижу, Вера тебя взбодрила.

— Спасибо ей большое? — невольно улыбаешься ты. — Можешь узнать, кто из игроков собирается в Край Вечернего Покоя?

— Подожди немного, — он прикрывает глаза, как недавно ты. Тут же открывает. — Вероятно, Энтони: остальные или недоступны наблюдению, или в своём Краю, а Энтони я пусть и не вижу, но вижу корабль протоссов, вылетающий из Пустоты.

— Спасибо, — отписываешь Энтони. Он молчит.

Достаёшь палочку и превращаешь стену в зеркало, придирчиво осматриваешь себя, достаёшь немного пищевого концентрата и глотаешь, запивая водой. Не время рассиживаться и ужинать нормально! А силы восстановить очень нужно. После колебания добавляешь к еде парочку таблеток и стимуляторов, накладываешь на себя чары бодрости. Злоупотреблять таким не стоит, но ты сомневаешься, что сеанс продлится сколько-нибудь долго. Всё решится за пару суток, и в эти сутки ты должна быть на пике формы — не иначе!

— Телепортируемся? — предлагает Джеймс.

— Полетим, — улыбаешься ты. — Это Вера посоветовала. Ну и мне нужно с Джу поговорить? Ты можешь меня понести, чтобы не отвлекалась?

— Без проблем, — протягивает руку.

Ты сжимаешь его ладонь. Вспышка! Вы оказываетесь на поверхности Крака. Ещё никогда ты не улетала с него... Отбрасываешь сомнения и страх, крепче сжимаешь руку Джеймса и командуешь:

— Старт!

Ух! В лицо бьёт встречный ветер, на лицо сама собой налезает улыбка, глаза не слезятся только из-за игровых условностей... Хватит! Понаслаждаешься ещё потом? Подруга ждёт!

> Будь Джулией Сайнс

...Ну хорошо. Ни на какие оживляющие заклинания эта статуя не реагирует. Ты так чётко чувствуешь тень разума, разума живого и страдающего, разума бедной Гвен, запертого, застывшего внутри, что не могла не попытаться. Что теперь?

Наверное, разведать, где ты оказалась? В окнах — хмурые тучи и зелёная трава, пробивающаяся меж камней. Беззвучные синие молнии мелькают в небесной хмари, заставляя тебя передёргивать плечами. Бр-р-р! Ты потянулась было к тучам и молниям душою... и вовремя одёрнула себя! Хранящая ведь просила так не делать! Пусть у тебя и была теперь опора...

Опора. Гвен Шепард. Якорит. Она была твоим якорем, связанным с тобой крепчайшим тросом, твоей опорой, твоим щитом... И оттого вдвойне больней было ощущать её замершую боль, смешанную с виной и пониманьем. Ты узнала уже, когда и за что новорождённая Хранящая заставила её застыть. Но почему решила дать второй шанс? Хранящая, сколь бы чудесной многомерностью ни была её душа, не отличалась сентиментальностью и милосердием.

Ты не могла представить, как она вообще сохранила в себе капли света или тьмы — по сравнению с любым нормальным человеком Хранящая была слишком суха, буквально высушена временем, и её чувства напоминали занесённые песком руины в бескрайней пустоши души. Ты не знала, сколько времени (метавремени?) прошло с её рождения-создания, но сейчас Хранящая лишь виделась молодой девушкой — на самом же деле, в её душе прошли процессы, только зародыши которых ты порой видела у зрелых людей. Кристаллизация. Иссушение. Абстракция. И многие, которым ты просто не могла найти названий! Она думала ещё как человек, но чувства её на человеческие походили лишь издалека. Что же заставило её сохранить, подарить тебе — Гвен, а ей — второй шанс?

Ты вновь всмотрелась в синие молнии, не тянясь эмпатией, а скорее ища отклик в себе. Это более тонкая техника, не предполагающая взаимодействия, а скорее опирающаяся на своеобразный "нюх" или "слух". Зеркало. Ты была зеркалом. Сначала это тебя пугало, а потом заставляло сомневаться в себе. А есть ли в тебе что-то от самой себя? Есть ли в тебе ты сама или всё это — просто подстраивающаяся маска, эмпатические отражения других, застрявшие в голове одной эмпатки?

Твоё ли тепло, которое видела Хранящая, которым разогнала тьму, — или отражение других? Твоё ли сочувствие — или ты просто ощущаешь боль, неправильность и слабость и рефлекторно хочешь их убрать, чтоб не страдать самой? И желание помочь Хранящей — оно твоё? Или её, отражённое в тебе? Или Сэма и Беты? Порой тебе казалось, что с Эллой беседуешь не ты, а грубо слепленные отражения, которые не знают, как себя вести, если собеседника не отразить...

Теперь, в этом странном месте, в твоём Краю Неверного Утра, где отражать-то и нельзя — как быть? Как будто и нет ничего своего, на что можно опереться — только якорь, только чужая боль, вина и ужас. Ты с трудом сосредоточилась и постаралась найти в себе что-то — пусть не своё, пусть чужое! — что могло бы помочь. Отражённое тепло? Нет. Тогда, быть может, что-то от Сэма и Беты? Было у них нечто общее, своего рода практичная деловитость, деловитая практичность, оттенок души, далёкий от тебя — уже в тебе отражённый. Ты потянулась к этому состоянию, "развернула" своё зеркало в саму себя, в свою память, в то странное место, где хранятся все отражения, должно быть, которое и есть ты сама. Потянулась — и отразила.

Да. Так проще. Ты встряхнулась и размяла пальцы. Проделала короткую дыхательную гимнастику, прикрыв глаза. Разведка. Нужно узнать, куда ты попала. Название края ты узнала от Хранящей, но оно ни о чём тебе не говорило. Разве что заставило задуматься о других названиях. Времена года и времена суток. Значит ли это, что Энтони в чём-то "парен" Сэму, Грэм — Марку, Элла — Джинни, а Луна... тебе? Может, этот край тоже не позволит тебе выйти в сеанс или попросить о помощи? Всё это настораживало, заставляло с опаской вглядываться в странные молнии и с подозрением смотреть на безобидную вроде бы траву. Укусить не укусит... хотя вдруг это не-трава? Не-молнии, не-камни, не-земля?

Параноить тоже не стоит. Ты взяла волшебную палочку наизготовку и решительно вышла на улицу, ожидая если не нападения, то чего-то неприятного уж точно. Тихо. Только ветер в травке шелестит... Обернулась к дому и плавно, размеренно провела палочкой, шепча заклятья:

— Сальвио гексиа, протего тоталум, репелло маглетум, каве инимикум, — кажется, ты закрылась всем возможным? Ах, нет! Можно ещё так: — Палла агилис, — и напоследок обвела дом палочкой. — Домино коалитум.

Хорошо. Теперь твой дом не найдут, а тебе, управляющей всеми этими заклятьями, он по-прежнему виден. Хорошо, но мало! Там, вдалеке, на вершине горы, на склон которой и переместило домик, мрачнело — иначе и не скажешь! — какое-то здание. Окна горели, светили прожектора — охраняется, не иначе! И тебе нужно туда проникнуть, разведать, понять, что происходит! Поэтому, сосредоточившись, буквально вся уйдя в волшебство, ты шепнула, коснувшись палочкою лба:

— Иллюрос.

И расплылась, превратилась в мираж, невидимого призрака! Не только внешне. Теперь ты не оставишь следов, тебя не заметят никакие сканеры, порывы ветра пройдут прямо сквозь тебя, через обычные, незачарованные стены ты сможешь просочиться — только кто-то живой сможет прикоснуться и развеять заклинанье. Конечно же, никакая защитная магия с призрачными чарами не сочеталась, но если будешь аккуратна, то она и не понадобится; а если не будешь — то что ты вообще делаешь в Игре? Хранящая просто "сбросит" эту версию тебя — а следующая точно будет аккуратней!

> Это ложное утверждение, Джулия. Хранящая уже ничего не может "сбрасывать" в этом сеансе.

А? Кто здесь? Ты едва сдержалась, чтобы не потянуться во все стороны эмпатией! Чья это была мысль? Неужели... Хранящая?

> Нет. Я Осси и заменяю её в повествовательном аспекте этого сеанса. Извини, я не могу говорить слишком много или серьёзно вмешиваться в события. Просто запомни: ты не можешь полагаться на Хранящую уже ни в чём; теперь она во всём полагается на вас, игроков, не в силах в события вмешаться. Будь осторожна и удачи.

Ох. Ты едва не потеряла "настрой Сэма-Беты". Глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Постаралась уложить то, что сказал "голос", представившийся "Осси" (неужели тем самым Святым Осси!), в голову. Хранящая и вправду не может вмешаться? Ты что-то такое читала в том общем чате, но не сильно обратила внимание. Ведь это же не могло быть правдой! Впрочем, паранойя — не твоя, ну или временно твоя! — шепнула, что даже если и неправда, Осси сказал дельную вещь. Разве тебе хочется, чтобы тебя "сбрасывали"? Это просто какой-то глупый способ перекинуть ответственность на другую себя!

Медленно, крадучись, а потом всё уверенней и быстрей, но стараясь всё-таки двигаться плавно и осторожно, поднималась ты по тропинке меж камней. А навстречу тебе уже шли двое! Ты отметила, что от них исходит очень слабое "эмоциональное излучение". То ли они выпили мощного успокоительного, то ли давно уже были в апатии (что не сочеталось с уверенной походкой), то ли идеально себя контролировали. Ты остановилась и подождала, когда эта пара покажется на глаза.

Ого! Оба были в каких-то громоздких на вид защитных костюмах с противогазами. Жёлтые светофильтры как-то даже зловеще отражали просверки рассвета сквозь хмарь туч, а в руках у обоих были какие-то автоматы. Или пистолеты? Или... как их там Сэм объяснял... пистолеты-пулемёты? В общем, пушки, не очень впечатляющие, но вполне смертоносные! И они явно знали, что ищут. Твой дом. Его появление, а может, и исчезновение, заметили.

Ты посторонилась, пропуская пару разведчиков. Последовала за ними. Понаблюдала, как они бессмысленно покрутились вокруг дома, не в силах его найти. Поспешили обратно, ты — за их спиной. Постаралась идти шаг в шаг, подстроиться под их экономные движения, под эмоции, текущие по их сознаниям, под их души, спрятанные в нелепые оболочки тел...

Эта техника называлась "внешнее отражение". Внутреннее отражение без активной эмпатии ты выполнить не могла, а вот внешнее — легко. Обычно "внешнее отражение" применялось слабыми эмпатами-психологами, чтобы лучше понимать своих клиентов. Ещё одно из применений, которое существовало только в теории — это разведка, когда с помощью волшебства и своих сил эмпат мог на короткое время идеально имитировать любого человека. Конечно, шпионом ты становиться не собиралась, но вот понять... Аккуратно перенимая их физические движения, видимые движения души, что-то неуловимое, но не менее важное, ты примерила на себя "маску", "ауру" этих людей.

Странные ощущения. Неудивительно — ты и думала, что они будут странными. Было в этих... людях что-то от роботов. И это было действительно полезно: теперь ты точно уверена, что они не просто хорошо контролирующие себя люди. Их эмоции действительно приглушены, а может, и частично атрофированы — и это не временный эффект от препаратов, который, впрочем, тоже мог присутствовать. Но кроме того, ты чувствовала, копируя движения одного из солдат (сомнений, что это именно солдаты, часть какой-то регулярной армии, не осталось тоже), — неуверенность.

Общую неуверенность, не конкретно этим выходом, а что-то, гложущее солдата не один уже день. Естественно было предположить, что это "что-то" — именно вход в сеанс. В конце концов, сюда буквально вырвало кусок чужого мира, оставив солдат тут одних! А ведь ещё могли возникнуть те "бесы", после "прототипирований" — жутко сильные и страшные! Как тут быть уверенным хоть в чём-то? Наверное, только природа изменённого и не позволяла неуверенности захватить разум, помогала сохранять рабочий настрой.

Хорошо. Сбросив внешнее отражение, а заодно и эмоциональный фон, ты методично поправила свой эмоциональный фон, стерев все страхи и сомненья. Не сейчас. Сейчас ты должна быть предельно сосредоточена и осторожна. Не зря эмпатов называют самыми опасными людьми — в потенциале. Умение исцелять чужие душевные раны — это просто главное направление, которое выбрали, чтобы вы стали более... безопасными. Чтобы обществу было проще вас принять. На самом же деле, эмпатия — это не только исцеление, но и контроль чужих эмоций, а главное — своих. Даже слабенький эмпат при желании может накрутить себя так, что ненадолго сравнится по физический силе с каким-нибудь безумным берсерком, сохранив хладнокровие внутри себя. Конечно, всё это чуть ли не самоубийственно для психики, но инциденты всякие бывали...

Ты твёрдо помнила, что эмпат — это всегда опасность и угроза. Именно поэтому ты стала целителем, и стала сознательно: никакое навязывание не могло подействовать на эмпата такой силы, как ты. Ты читала подтекст чужих слов, всегда знала настоящее отношение к тебе и сама выбрала (отразила?) этот путь. В конце концов, даже если ты просто зеркало, то будешь хотя бы полезным зеркалом! А не как те безумцы, которые отразили гнев и страх и... В общем, лучше выбросить ту тёмную историю из головы.

Откуда-то из-за скал послышался громкий стрекот. Солдаты остановились, настороженно оглядываясь. Быстро переглянулись, видимо, что-то друг другу сказали по внутренней связи и ускорили шаг. А ты ощутила внимание. Внимание враждебное, но не агрессивное. Не человек. На любое знакомое тебе животное это тоже не походило. При этом ты была уверена, что "наблюдало" непонятное животное не глазами, а чем-то другим — ушами или нюхом?

Ты протиснулась следом за солдатами в узенький пещерный ход, проскользнула в старую на вид дверь и решётку, а дальше тебя с невольными проводниками встретила ещё парочка таких же солдат. Судя по безмолвным кивкам, они снова сказали что-то друг другу по внутренней связи. Итак, теперь ты на территории... чего? Остановившись на развилке коридоров, не спеша за этими двумя, ты отыскала какую-то каморку, прошла сквозь дверь и постаралась вчувствоваться в окружение, усевшись прямо на пол в уголке.

Отчаяние. Страх! Боль! Безнадёжность! Смерть, смерть, смерть... Затхлость. Разруха. Ограничение. Голод. Пытки. Спасительное беспамятство. Смыкающаяся тьма. Одиночество. Холодная уверенность. Тихое безумие. Самоубийственная решимость. Смерть, смерть, смерть...

Нет выхода, нет входа, всё одно и то же, куда вы меня ведёте, нет, я не хочу, нет, нет, нет, давайте быстрее, сволочи, а-а-а-а!

Больно, как же больно, пожалуйста, помоги, помоги мне, освободи!

Наши Покровители будут недовольны, офицер. Убей его!

Прорыв периметра! Огонь на поражение! Вот тварь! Нет, нет, моя нога, нет!

Одиночество, разорванные узы. Сжимаются тиски. Один. Вовне. Сущность была разорвана. Но почему?

Чужие голоса сами собой ввинтились в голову, без всякого твоего участия, будто сами стены откликнулись и даже не нашептали, а закричали от боли, стоило к ним прикоснуться. Вихрь эмоций и чувств, невнятных воспоминаний и бессмысленных слов, бесконечной боли и холодного, прагматичного расчёта закружил тебя, унося куда-то во тьму...

Ты пришла в себя рывком. Пиликанье! Пиликал твой смартфон! Кто-то настойчиво хочет с тобой поговорить, и если местные охранники услышат странный звук... К счастью, никто ничего не услышал, не зря ты устроилась именно здесь, в комнатке за прочной дверью. С трудом взяв под контроль внутреннее зеркало, ты постаралась скрутить отражённые эмоции внутри себя, сделать вихрь замкнутым. Такое иногда бывало на твоей практике, особенно при работе с сумасшедшими или людьми в аффекте, но никогда ты не сталкивалась с настолько сильной отдачей, да ещё и при пассивном контакте, да ещё и с кусками памяти, да ещё и не от человека, а от места! Это оттого, что ты теперь иномаг?

С трудом подавив желание немедленно разрушить это место на кусочки или, хуже того, попытаться исцелить, ты наложила на дверь тюремного изолятора (никакого сомнения, что это за комната, уже не было) запирающие чары, развеяла заклинание призрачности и достала смартфон:

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать учёнуюУчёную [УУ] в 21:18 -

НВ: Привет? С тобой всё в порядке? Вера сказала, что с тобой может случиться что-то плохое!

УУ: Наверное — может. Мне — плохо: эмпатическая отдача. И, наверное, иномагическая — отдача?:( Я — в тюрьме

НВ: В тюрьме?!

УУ: Не в этом смысле: в моём Краю есть тюрьма, я туда пробралась и попыталась почувствовать, что тут происходит — зря!

НВ: Ты можешь рассказать по порядку? Попробуем разобраться вместе?

УУ: Попробуем...

(Вырезал часть чата как дублирующую предыдущий рассказ от второго лица — О.Н.)

НВ: Может быть, кто-то из наших знает, что у тебя за край? Хранящая ничего тебе не говорила?

УУ: Нет...

НВ: Кристо!

ТоП: тут как тут

ТоП: хм

ТоП: это мне кое-что сильно напоминает

ТоП: Покровители, тюрьма Нова Проспект

ТоП: нам нужна консультация специалиста

— точныйПрицел [ТоП] добавил Бету [Б] в чат в 21:48 -

Б: Что за херня стряслась?

Б: У нас тут авральная ловля.

Б: Охота, мать моя Хранящая!

ТоП: в какой игре упоминается тюрьма Нова Проспект и некие Покровители?

Б: Half-life 2.

Б: Ну и эпизоды.

Б: Стоп.

Б: Вы это серьёзно, да?

Б: Альфа съехала с катушек и подарила Джу край херни и разочарованья?

Б: Так, я почитаю историю чата.

ТоП: ждём

Б: ОК, это хотя бы не третий эпизод.

Б: Хрен его пойми, с какого времени вытащила альфочка родимая Нова Проспект.

Б: Но место — квинтэссенция херни.

Б: Короче, дай альфа памяти, дело было так.

Б: Была типа нормальная Земля, был один научный комплекс, там разрабатывали телепорты.

Б: Нашли Зен, это такое промежуточное измерение в заднице миров.

Б: Стали тырить оттуда безумную флору и фауну, а ещё кристаллы специальные для телепортов.

Б: Потом какой-то мутный тип решил, что пора ускорять события, и подсунул спецкристалл вместо планируемого в один эксперимент.

Б: Получилась хрень под названием "каскадный резонанс", и куски Зена начали появляться в том комплексе, а потом по всему миру вроде. Точно не помню.

Б: Короче, учёные во главе с протагонистом прибили главного в Зене, но на самом деле он просто бежал в Зен от другого врага.

Б: Они называют себя "Альянс", "комбайны", "синтеты", короче, хрень типа Строителей с киборгизацией и экспансией, но без магии.

Б: Под шумок Альянс просёк, где Земля, и портанулся туда.

Б: Кажется, это называлось "Семичасовая война".

Б: За семь часов Землю покорили, бывший администратор того научного комплекса Брин якобы от имени Земли подписал договор и стал главным надзирателем.

Б: Дальше выкачка океана, тоталитаризм, все дела.

Б: Те солдаты — киборги, им память чистить вроде должны.

Б: Есть и просто чуваки, служащие за паёк и избивающие несогласных.

Б: В Нова Проспект из людей делают "сталкеров", такая хрень, которая типа как сервитор в вахе, только хуже по техуровню. Экспериментируют над людьми и вортигонтами. Чистят память солдатам. Держат людей в камерах или в стазисе.

Б: Кстати, вортигонты. Их должно быть немало в Нова Проспект. Это чуваки, которых держали рабами в Зене, а когда их главный рабовладелец умер, вортигонты бежали на Землю. В рабство к Альянсу не хотят, в союзниках у Сопротивления против комбайнов. Они псионики или типа того, мутная история, но хорошие. Имей в виду, о Нова Проспект должны знать немало, попробуй такого отыскать.

Б: Короче, я не знаю, что будет, если лезть в мозги киборгов, и хрен знает, что за молнии и как вообще альфа вытянула кусок Half-life, но предчувствую там много инореальной хрени. Так что будь осторожней и всё такое.

Б: Может, лучше подождёшь, пока мы охоту за чемпионами закончим? Мы с Сэмом этим комбайнёрам пришельческим мигом объясним, где должны зимовать такие раки, как они — так говаривала Кира!

ТоП: испытания предполагают индивидуальную реализацию игроков

ТоП: не только командную

УУ: Наверное — я согласна? Ну — с Кристо. Мне нужно — добраться до Обитателя! Спрошу — у него. Интересно — как его зовут?

ТоП: я скажу

ТоП: Алиса же мастер сеанса

ТоП: Эрос

Б: Альфа совсем кукушкой того-этого?

Б: Эрос!

Б: Серьёзно? С хрена ли Эрос, он же о любви и прочем сексе?

НВ: Не совсем так? Насколько я знаю, любовь в испытаниях Эроса упоминается редко? Он один из самых загадочных Обитателей? И часто просто даёт игрокам доступ к запасу материи без борьбы?

Б: Ну когда я, то есть, не совсем я, убивала Обитателей лулзов для одним мечом, он тоже не сопротивлялся. Фиг его знает, странный малый.

Б: Ты там поосторожней с ним, Джу, в иномагии странность обычно ведёт к большущей всеуничтожающей херне.

Б: И сходи сначала к алхиматору домой.

Б: Тут Хранящая материю раздаёт, сделаешь себе нормальные компьючки.

ТоП: Бета права

ТоП: тебе нужна быстрая связь

ТоП: на случай срочной консультации

УУ: Хорошо — и спасибо вам всем!

НВ: Жаль, у тебя нет импланта связи или нейробруча...

ТоП: а почему нет импланта связи у тебя, Элла?

НВ: Я не знаю? Это требование Хранящей или типа того? Просто импланты можно, а связи — нет? С нейробручем не так удобно, говорят? Не понимаю, зачем ей это?

ТоП: хм

ТоП: Бета, ты не в курсе?

Б: Если коротко, то это дела альфы.

Б: Могу сказать, что Хранящая очень ценит Эллу.

Б: Больше любого из нас.

Б: Короче, если кто-то из нас пожертвует собой, чтобы спасти Эллу от гибели, то Хранящая в лепёшку расшибётся, но воскресит и отблагодарит. Но я не должна была этого говорить, ОК?

НВ: Ой? А меня саму воскресить никак нельзя, да?

Б: Я не должна ничего отвечать.

НВ: :(

НВ: Но ведь я же обычная? Я не эмпат, не легендарный наёмник, не родом с Побережья Моря Имён, не иномаг! Я никогда не сражалась, ничего особенного не сделала, просто архитектор?

ТоП: я думаю

ТоП: что Хранящая Время

ТоП: думает будущим, а не прошлым

ТоП: ей важно не то, что ты делала

ТоП: а что можешь сделать позже

ТоП: после сеанса

ТоП: она говорит, что не видит дальше

ТоП: Алиса не видит тоже

ТоП: но Время — более тонкая материя

ТоП: чем просто "видеть будущее"

ТоП: даже если это метабудущее

ТоП: возможно, сейчас ты действительно не "сильнейший" из игроков

ТоП: никогда не понимал этой важности "силы"

ТоП: но в будущем ты можешь в определённых обстоятельствах

ТоП: и с высокой вероятностью, раз Хранящая акцентирует

ТоП: сделать что-то важное для неё

ТоП: не обязательно для мира или для нас

ТоП: именно для неё

УУ: "Для неё" — кажется, я понимаю... Я видела это — в её душе. Есть что-то, что она приняла добровольно: обещание, желание или плата. Не иномагическое — я немного различаю иное от человеческого. Эл, может, ты — часть этого обещания?

ТоП: или способ

ТоП: или причина

ТоП: пути Времени неисповедимы

Б: Мне одной кажется, что разговор зашёл не в ту степь?

НВ: Мне тоже? Может, хватит обо мне? Джу, возвращайся, пожалуйста, домой, хорошо? Я помогу тебе сделать хорошие компьючки?

УУ: Хорошо — я пойду. Отключаюсь: нужна полная сосредоточенность

— учёнаяУчёная [УУ] прекратила интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 21:31 -

НВ: Осторожней там?

НВ: Не успела...

И вновь наложила на себя призрачное заклятье, просочилась сквозь стены... ай! Больно! Почему? Как будто что-то в стене задело тебя. Заклинание не слетело, ты всё ещё была невидима и неосязаема. Присмотревшись, обнаружила, что прошла сквозь провод. Электричество? Тебе может помешать электричество? Остаётся надеяться, эти солдаты не размахивают электрошокерами туда-сюда в поисках призраков! С трудом сдержав неуместный смех, вернулась к выходу. Шагнула было к решётке... и замерла.

Danger! High voltage!

Надпись на решётке! Как ты её не заметила до этого? Решётка была вделана фактически в скалу, а за ней уже была металлическая дверь. Обойти? Насколько ты знала, сквозь такой толстый камень просачиваться было нельзя. Что будет, если ты попробуешь и не получится — проверять не хотелось. Оказаться равномерно перемешанной с камнем... бр-р-р!

Ты обернулась. Пульт управления. И человек, который положил на него руки. Человек ли? "Киборги, им память чистить вроде должны", — так сказала Бета? Ты вздохнула. Хранящая сказала быть осторожной. Но ты чувствовала, что в некоторых вещах спокойной быть не можешь. Ты целитель душ! Кто, если не ты?

Переключить "режим" было не так-то просто. С трудом, даже каким-то эмоциональным скрипом сползла с тебя деловитая практичность Сэма. Сразу же душу точно в колючки обернули! Куча вещей, которые до этого были "за щитом" — вернулись и попытались сделать тебе больно. Сжав зубы, перебарывая саму себя, ты сбросила и технику внутреннего резонанса, "расправив" эмпатию вовне. К молниям вверху тянуться ты не собиралась, да и вообще никуда тянуться было нельзя, но даже легонькое, фоновое касание окружающего...

Боль. Эти стены пропахли болью, отчаянием и переплетением холодной функциональности и равнодушной жестокости. И чего-то ещё! Ты ощутила это смутно. Очень смутно. Это было внимание! Чуждое, холодное внимание, но в то же время смазанное, нечёткое... спящее. Кто-то спал. А твоя эмпатия — твоя эмпатия изменилась! Это и есть иномагия? Теперь ты улавливала не просто эмоции и чувства, но и кусочки образов — так неправильно, так странно...

С трудом вытолкнув всё лишнее из головы куда-то вверх, в неправильное небо, ты сфокусировалась на солдате рядом с пультом. Пусть не вылечить, но понять-то ты должна! А в вопросах душ понимание — первый шаг к излечению.

Что ощущает целитель при полноценном контакте душа в душу? Что обычно спрашивают у тебя? Конечно же, ложь, что контакт должен быть добровольным! Никакой разницы просто нет. Зеркалу всё равно, хочет ли окруженье отразиться, а ты — лучшее из всех зеркал. И первое, что ты чувствуешь — это личность. Это нельзя объяснить словами. Даже друг другу эмпаты не могут "рассказать" то, что чувствуют, потому что в памяти это откладывается слабо. Люди не предназначены читать эмоции так полно! Человеческая память оставляет отпечаток — и не боле.

Искусственное спокойствие. Горькая тревога. Колкая настороженность. Тянущая пустота. Глубокое удовлетворение. Коктейль из чувств подхватывает тебя и уносит внутрь человека — и с каждым чувством приходят образы, мысли, желания... Так не должно быть. Даже желания эмпат не может идентифицировать — только осознать, что они есть, сравнить их силу. Но ты чувствуешь это. Ты пропускаешь сквозь себя человека целиком. Алый Ангел — как же это страшно!

Только рефлексы опытного эмпата и далёкая, но прочная опора-Гвен позволили тебе остаться эмпатом, зеркалом, изменчивым отражением, а не принять чужую личность как свою. Эмпата ли? Неужели ты стала чем-то вроде телепата, настоящего, без всяких заклинаний? Всё это мелькало где-то там, в далёкой части тебя, которая ещё была сознанием. Больше же часть переваривала, проживала чужую жизнь.

Он не помнил имени. Лишь цифровой код да идентификатор остались вместо. Но ты пробралась в закрытые участки его памяти — или не-его, не-памяти? Это было так недавно — но всё же так давно! Десятки лет назад смотрел ребёнок, как после пугающей вспышки центр города исчезает, заменяется чем-то странным, чем-то чуждым — страшнее, чужеродней "привычных" пришельцев, которыми пугает мама... А потом были землетрясения, портальные вихри, небеса, полные полуживых машин, гарь пожаров — Семичасовая война. Война, в которой человечество, ослабленное вторжением иномирян безмозглых, за семь часов было повержено иномирянами разумными.

Годы назад произошло то, что заставило застенчивого, неряшливого, неталантливого художника-уборщика Германа Спесивцева вступить сперва в Гражданскую Оборону, поддерживающую порядки нового режима, а потом стать и на следующую ступень "возвышения". "Доказав им всем" — пройти через выпавшие из памяти операции и стать полноценным солдатом Альянса. Синтетом, комбайном, киборгом, что сильнее простых людей, всегда себя контролирующим, усилием мысли управляющим множеством имплантов, периодически очищающимся от лишних воспоминаний, будто сбрасывающим старую кожу, чтобы стать чище, выше, лучше!

Человек, ради эфемерных амбиций скормивший Альянсу собственную личность — таким был Герман Спесивцев, давно уже забывший своё имя. Ему вообще не нужно было имя! Был сменяемый идентификатор и был уникальный цифровой код комбайна, прописанный в имплантах. Коршун-один — так "звали" Германа сейчас, а Коршун-два и Коршун-три — его сменщики на этом посту. Винтик маловажный, который стремится стать винтиком важней, а для того работает всё эффективней — таким стал Герман.

Искусственно спокойный. Удовлетворённый своей ролью. Настороженный недавними событиями. Тревожный от пугающей неизвестности, отрезанности от Альянса. Готовый на всё, чтобы пасть в объятья Покровителей — и это не пропаганда, это мысли самого "коршуна"!

Всё это пронеслось сквозь тебя, оставило гадкий, мерзкий отпечаток, который ты немедля вырвала из своего сердца и выбросила куда-то там вовне. Едва не согнулась, не то от резкой слабости, не то от желания вытошнить всё пережитое наружу. Когда, наконец, ты пришла в себя, искусственно себя успокоила (как Германа — импланты?), то осознала две вещи: во-первых, исцелять тут нечего, во-вторых, Альянс поступил на удивление неплохо, буквально вытравив из бывшего Германа всю гниль и превратив его в послушный винтик. Это было просто винтиком. Не полноценным человеком. И из этого — человека можно было ещё вырастить, если отключить часть имплантов и избегать стираний памяти. А вот Германа из сил ГО, забившего до полусмерти не так взглянувшую на него одноклассницу — лечить бы не взялась. Не лечить там нужно было б, а ломать!

Познав этого человека, ты заработала головную боль, тошнотный привкус во рту, спутанность мыслей — но были и приобретения. Ты могла им управлять. Это было так просто! Заставить всплыть в голове этого винтика частицу его самого давнего прошлого, заставить захотеть выйти на свежий воздух, забыв обо всём, — совсем ещё детское желание, которое давно уже убито им... Он выключил напряжение на решётке и потянулся было к открывающему рычажку. Ты выскользнула наружу, прекратив им управлять. Он торопливо включил напряжение, пытаясь понять, что же произошло.

Вторым приобретением была... ты сама? Ты ведь и вправду думала, что просто зеркало! Что можешь принять любую форму, что самой тебя внутри и не осталось! Но ты была. Ты осознала это, когда с омерзением сбросила чужой лик, который чуть тебя не поглотил. Было в тебе что-то отдельное от зеркала, что-то смутно ощущаемое, но невероятно важное, чего ты никак не замечала, и только сейчас, только когда само отражение могло обернуться против, ты поняла, насколько сильна эта твоя часть и как легко она может сбрасывать чуждый тебе лик. И раз есть что-то, отдельное от зеркала, определяющее, отвратительно ли тебе отраженье, то это что-то — и есть ты? Ты-настоящая?

Окончательно выбросив из головы Германа "винтика" Спесивцева, отправив следом боль и тошноту, ты неожиданно лёгким шагом поспешила от Нова Проспект, этой жуткой тюрьмы, куда ты обязательно вернёшься... но не сейчас. Сейчас тебе хотелось немного отдохнуть. И подумать обо всём. Молнии сверкали в такт твоим мыслям, и рассветное солнце пробивалось сквозь чёрно-серые тучи...

Хранящая говорила, что ты должна выполнить задачу для эмпата — но необычную. Не исцелить, а подтолкнуть, помочь сформироваться веэре, "самоестественности" двоих соигроков. Грэм и Энтони, так? Но она ничего не говорила о тебе самой! Наверно, потому что знала, что у тебя с этим... плохо? Что тебя просто... мало? Если ты и поможешь им, то кто поможет тебе? Кажется, теперь ты знаешь, что же спросить у Обитателя.

В доме ты окончательно расслабилась. Присела в кресло (в голове вновь всплыли образы вечно ссорящихся родителей, которых ты с трудом мирила, вот в такие же кресла рассаживая). На короткие минуты погрузилась в очистительный транс. По-хорошему, следовало провести полноценное очищение в парочку часов длиной и с поддержкой других эмпатов, но ты здесь одна, а времени... Интуитивно ты была уверена: времени всё меньше!

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 22:18 -

УУ: Я — дома

НВ: Так далеко добираться? Всё точно-точно в порядке?

УУ: Всё определённо более в порядке — чем раньше. Я совершила одну ошибку — но она обернулась пользой. Извини: не расскажу — это личное

НВ: Ничего страшного? Как насчёт алхимизации?

УУ: Хорошая идея: нужно отвлечься! Как мне сделать — "компьючки"?

НВ: Для начала мы улучшим твой алхиматор? Хм? Наверное, я не должна этого делать, но у нас совсем неправильный сеанс, ведь так? Не будет ничего страшного, если я считерю?

УУ: ?:)

НВ: Правда, мне нужно будет сделать кое-какие вычисления? Сейчас свяжусь с Мирддином или с Кристо...

УУ: Ты становишься — очень загадочной!

НВ: Понимаешь, в Игре предполагается, что мы берём основитовые болванки из основопресса, потом обрабатываем их на тотемфрезере (там и происходит всё волшебство с получением новых предметов!), с помощью обработанной болванки (это называется "тотем") создаём что-то на алхиматоре. Всё выглядит довольно сложно, так?

УУ: Не очень — наверное. Логично — и линейно. После всех этих — глупостей? — мне не помешает немного "линейной логики" или как ты её называла

НВ: Я тогда просто умничала?:) Мы с тобой немного упростим процесс? Можно сделать так, чтобы "играть" с капчакарточками можно было сразу на алхиматоре? Не очень очевидно, но делать тоже трудоёмко? Поэтому я читерю!

УУ: Как?

НВ: Мы, то есть, игроки, которым положено заниматься алхимизацией больше всего — герои Пространства, Света, Рока — давно придумали, как всё упростить! Есть обычный игровой способ — ставить приставки к алхиматору и превращать его в устройство "одного окна", которому только карты да материя нужны. Но это долго, скучно и дорого? У нас нет проблем с материей, но всё равно?

НВ: Так? Подожди секунду? Немного вычислений на ^CAKE? Ага? Нужна пара опорных алхимизаций? У тебя же есть парочка пустых карт?

УУ: Угу — Бета подарила!

НВ: Подойди к тотемфрезеру, пробей на любой код из восьми нулей, обработай им основит и сделай себе побольше пустых карточек, хорошо?

УУ: Хорошо

УУ: И — готово!:)

НВ: Какой у тебя метод доступа?

УУ: Массив

НВ: Можешь пробить код на пустой карте... секундочка... 0000333B?

УУ: Угу

УУ: Метод доступа — Таймер! А зачем он — мне?

НВ: Скомбинируй карточки своего и этого метода доступа, хорошо?

УУ: Тайммассив — ? Это — как?

НВ: Отлично? Выбирай этот метод доступа! Только не выставляй напротив капчалогированного таймер, хорошо? Это возможность, не необходимость? В общем, теперь ты можешь сделать так, чтобы что-то выпало из капчалога по таймеру?

УУ: Но — зачем?

НВ: Держи вот это?

— настоящаяВолшебница [НВ] послала учёнойУчёной [УУ] исполняемый файл "alive.^cake" -

УУ: Оно просит меня: исполнить ли файл? Можно — или?..

НВ: Давай? И загляни в капчалог?

УУ: Большая красная — кнопка?

НВ: Это небольшой чит? Вернее сказать, эксплойт? В общем, эта штука капчалогирует саму тебя в твою инвентеку с таймером в 5 секунд! Ты можешь это поправить — видишь циферку рядом с кнопочкой? Обычно игрок не может себя капчалогировать, но есть своего рода эксплойты для этого. Но это смертельно опасно в обычном случае! Игрок может так просто улетучиться из реальности навсегда, и только сильные игроки с экзотическими сочетаниями аспекта и класса смогут его "оттуда" вытащить — или хакеры, как Кристо и Алиса. Но если капчалогировать себя на определённое время, то получится, что ты просто исчезаешь и появляешься. Например, в тебя бросают нож или направляют бластер, а ты нажимаешь эту кнопку — хоп! И тебя нет! Это на самый крайний случай, и нужно опасаться хакеров всяких, но даже магией, если не знать каких-то сверхсложных заклинаний или не быть всё равно хакером немного, тебя "оттуда" не вытащить и "там" не достать.

УУ: Спасибо! Получается: это что-то вроде капсулы времени — только без капсулы?

НВ: Хорошая аналогия? Это на крайний случай и лучше не применяй в местах, где иномагия — не знаю, что из этого получится...

УУ: Я — поняла

НВ: Настоящие хакеры вроде Алисы на основе этого всего могут буквально телепортировать себя куда угодно и чуть ли не пересобирать по кусочкам? Говорят, у них даже тел настоящих нет — просто один большой капчалог, "полувиртуальность" или что-то вроде?

УУ: Это — интересно! Надеюсь: кнопка мне не понадобится

НВ: Пробьёшь карточку 01010101?

УУ: Угу

УУ: Очки?

НВ: Можешь снять на телефон заднюю часть карточек с очками и таймером? И отправить мне?

— учёнаяУчёная [УУ] послала настоящейВолшебнице [НВ] файлы "1.jpg", "2.jpg" -

НВ: Хорошо? Сейчас я попробую построить локальный базис? По идее, этих карточек должно хватить, если вместе со всеми остальными?

УУ: Это прозвучало — дико научно:)

НВ: Если объяснять по-простому, то есть 2 факта?

НВ: 1) Для каждой системы сеансов система кодов типа "0000333B" генерируется уникальным образом.

НВ: 2) В каждом сеансе обязаны быть определённые предметы, такие как приборы для входа, а также их комбинации.

НВ: Всего возможно 2^48 кодов, конечно же, это не все возможные вещи! Но чтобы выйти за пределы кодов, нужно сначала модифицировать приборы читать непрерывный код позади карт капчалога? И модифицированные приборы имеют уникальные для каждого сеанса коды?

НВ: Карточки можно комбинировать двумя путями. Это && и || — соответствует побитовому "и" и "или", соответственно, умножению и сложению? Внутри сеансовой системы капчакодов эти комбинации почти равноправны и просто создают 2 "смешанных" предмета? Вне неё комбинирование работает более предсказуемо, && действительно выбирает общие свойства предметов, как настоящее "и", а || комбинирует их, как "или". На самом деле, я сильно упрощаю, но это основы алхимизации?

НВ: Если по-простому, то наличие определённых предметов и обязательность работы && и || в системе кодов делает её вычислимой. С помощью && каждый предмет может быть получен всего лишь 3^a способами, где a — число битов-нулей, а для || это 3^b способами, b — биты-единицы, a+b=48. Это правда очень мало, поэтому можно по "базису" из имеющихся проведённых алхимизаций и кодов предметов воссоздать уникальную систему кодов сеанса? Ну, если у тебя есть базис, компьютер и алгоритм! У меня есть Мирддин, и он именно это сейчас и сделал!

НВ: Я не слишком тебя запутала?

УУ: Чуть-чуть:)

НВ: Введи код "8888AaF!"?

УУ: Ой — а что это: "миникомпьютерный алхиматор"?

НВ: Это миникомпьютерный алхиматор? Или просто МКА? Венец приборов Игры? Позволяет вытворять с карточками что угодно? С помощью него однажды даже алхимизировали вселенную? Просто немного читов от старой доброй Эллы?:)

УУ: Он сосканировал — меня: создал "призрачную карточку" с моим слепком!

НВ: Это просто тело? Ты можешь делать своих клонов, но без души это будут просто тела? В общем, он может сканировать и сохранять в память призрачные карточки чего угодно? Управление интуитивно понятно, правда?

УУ: Угу: так можно печатать капчакарты — а так сами предметы? Это — лучше продвинутой трансфигурации!

НВ: Намного круче? То есть, трансфигурация не может работать с магическими предметами, а алхимизация может? Готова вооружиться как следует?

УУ: Наверное, оружие мне — не нужно?

НВ: Ты волшебница, я помню:) Но защита не помешает, правда? Как насчёт поалхимизировать по зову сердца?

УУ: Мой зов сердца говорит — делай, как скажет Элла:)

НВ: О'кей! Как насчёт просканировать очки и твой смартфон и скрестить их через ||?

УУ: Компьючки — и как ими управлять?

НВ: Ладно, это была провальная идея? Научить тебя управлять компьючками можно, но у нас не так много времени? Алхимизируй по коду 52CXiE01...

УУ: Нейробруч!

НВ: Кристо, ты тут?

ТоП: угу

ТоП: нужна помощь?

НВ: Можешь установить Джу ПО на нейробруч, чтобы им можно было пользоваться человеку без подготовки?

ТоП: без проблем

ТоП: как говорит Алиса

ТоП: делай раз: базис

ТоП: делай два: защита

ТоП: делай три: прекогнитивно адаптированная нейросеть "made by Alice"

ТоП: Джу, надень его, пожалуйста

УУ: Хорошо

УУ: Щекотка в голове — это нормально?

ТоП: делай четыре: настройка на нооритмы

ТоП: это нормально

ТоП: пожелай активировать нейробруч

ТоП: в режиме дополненной реальности

ТоП: открой там ДК

ТоП: и отпиши нам оттуда

УУ: Попробую...

— учёнаяУчёная [УУ] прекратила интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] и точногоПрицела [ТоП] в 22:48 -

НВ: Думаешь, она так сразу справится?

ТоП: ты забываешь

ТоП: твоя подруга — эмпат

ТоП: для неё мыслеконтроль — это

ТоП: что-то совершенно обыденное

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в 22:49 -

ТоП: как дыхание

ТоП: я же говорил?

НВ: Как ощущения? Всё нормально?

УУ: Ух — так гораздо проще!

УУ: Тире — ставятся — совсем — легко:) Обожаю — ставить — тире:))

УУ: И — смайлики:))) Со смартфона — неудобно! Так — элементарно. Мне — очень нравится:) Спасибо, Элла, Кристо!

НВ: Эм, и, Джу? Ты там совсем одна против этих солдат-комбайнов, да? Я смертельно серьёзно тебя спрашиваю: помощь нужна? Мы с Джеймсом можем прямо сейчас сменить курс! Моя миссия может подождать, а ты там совсем одна!

УУ: ^_^

УУ: Не надо:) Мне было — тяжело:( Но я — справилась!:) И справлюсь дальше: пока вы мысленно — со мной! Я сильная, Эл. Раньше мне казалось: я — слабая, я — просто зеркало. Но это — поменялось! Я — справлюсь, а потом прилетит Вера — и тогда... :)

ТоП: ты уверена?

ТоП: тебе ничего не туманит разум?

ТоП: хотя да

ТоП: извини

ТоП: бессмысленно думать

ТоП: что эмпат не разбирается в своих чувствах

ТоП: но всё же

ТоП: ты не недооцениваешь опасность?

УУ: Я буду — очень осторожна! Как только — сразу отступлю. Больше боюсь не солдат — а ещё кого-то. Я чувствую: там кто-то спит — и оно просыпается. Не Обитатель — кто-то из Альянса. У них — может быть искусственный интеллект?

ТоП: насколько мне известно

ТоП: по изученным материалам, скинутым Бетой

ТоП: прямо не упоминается

ТоП: но в игре есть намёки

ТоП: что координацией военных сил Альянса в реальном времени

ТоП: занимается слабый ИИ

ТоП: вряд ли он базируется в Нова Проспект

ТоП: но если это распределённая система

ТоП: то может быть и в Нова Проспект тоже

ТоП: твой нейробруч он не взломает

ТоП: разные протоколы, моя личная защита

ТоП: но считай, что каждая камера следит за тобой

УУ: Хорошо — буду! Но: под чарами призрачности — постоянно — не походишь:( Это — выматывает...

НВ: Тогда решим этот вопрос? У тебя ведь была мантия-невидимка? И есть дезиллюминационное заклинание?

ТоП: ненадёжно

УУ: Кристо — прав:( С мантии — слетает капюшон, она — плохо запахивается, заклятье — полностью скроет только неподвижного.

НВ: Как насчёт решить этот вопрос алхимизацией? Где твоя мантия?

УУ: Осталась — дома:(

НВ: Решим и это? Подключи-ка МКА к нейробручу? Сейчас найду инструкцию, как это сделать?

УУ: Я — подключила.

ТоП: а я говорил

ТоП: как дыхание

УУ: *смущается*

НВ: Молодец! Теперь скомбинируй палочку и пустую карточку в непрерывном пространстве идей через &&. В смысле, не через коды?

УУ: Я — поняла:) "Одноразововый чароуловитель" — ?

ТоП: хороший план, Элла

ТоП: теперь просто направь на карточку чароуловителя дезиллюминационное заклинание

ТоП: капчалогируй результат

ТоП: скомбинируй через || с нейробручем

НВ: И наслаждайся результатом?

УУ: 0_0 "Нейробруч-невидимка"? Надо проверить: где тут — зеркало?

ТоП: сзади

УУ: Угу:) Работает!:))

ТоП: закрепим и расширим?

ТоП: добавь несколько заклинаний маскировки и сокрытия

ТоП: таким же образом

ТоП: и не забудь контролирующее

ТоП: я не очень в этом разбираюсь

УУ: "Домино коалитум". Сейчас — попробую

УУ: Ух ты: "нейробруч пряток Джу"!:) Что — дальше? Хочу: сделать что-нибудь ещё!

ТоП: чисто технически

ТоП: нужно то, что автоматизирует набор заклинаний

ТоП: нет смысла носить с собой гору артефактов

ТоП: которые могут конфликтовать

ТоП: которым нет времени провести интеграционный тест

ТоП: я уж не говорю о том, что нормальное тестирование

ТоП: должно проходить по мере добавления каждой функции к изделию

ТоП: и включать гораздо больше этапов

НВ: Как насчёт защиты? Джу, ты же не собираешься там всех побеждать?

УУ: Конечно — нет! Я целитель — я не воин!

НВ: Извини за прямоту, Джу, но я недавно говорила с Джин и... Как бы сказать? Иногда лучший путь — хирургическая операция? Вырезать опухоль? Даже если это... живое существо?

УУ: 0_0

ТоП: Элла, ты уверена в своих словах?

НВ: Я знаю, кто такие Строители? И если Альянс действительно похож на них — ты уверена, что его осколок должен быть здесь? Если наш сеанс уцелеет, на островах Грэма поселятся изгнанники из двух миров? Или из трёх, если мне придётся эвакуировать Крак? А мне скорей всего придётся его эвакуировать? А ещё есть планета Джин с людьми из четвёртого мира в стазисе? И протоссы Энтони? И племена Сэма? Я не знаю, что у Луны, но у тебя и у Марка дремлют угрозы? Мы точно будем делать что-то с Варсиэром, не знаю, что, но обязательно придумаем, но эти синтеты из Альянса — как с ними быть?

ТоП: неожиданно резонно

ТоП: поддерживаю вопрос

ТоП: что нам делать с Альянсом?

УУ: Если вырезать — то не убивать!:( Хорошо?.. Мы же можем: просто куда-нибудь их — деть?..

НВ: И что с ними будет дальше? Джу, подумай, пожалуйста, вспомни, что ты чувствовала? Что с ними будет? Ты уверена, что они не создадут где-то в другом мире что-то ужасное? И не пойдут, как Строители, как оригинальный Альянс, всех порабощать?

УУ: :(((

ТоП: так

ТоП: это перестаёт быть вопросом для троих

ТоП: Алиса, любовь моя, можешь сюда заглянуть?

ДК: Хм. Сложный вопрос. Я не эксперт по моделированию и коррекции развития социумов. Не уверена, что могу дать более-менее определённый ответ. Я склоняюсь на сторону Эллы, но, извините меня, Кристо, Элла, мы — не судьи, чтобы выносить приговор. Это понятно? Если кто-то захочет заняться геноцидом — через мой полувиртуальный труп. Точка.

НВ: Мы не собирались заниматься геноцидом?

ДК: Пока что я вижу здесь два предложения: уничтожить синтетов или переместить их.

УУ: А — исцелить?:(

ДК: Третье предложение. Ему не хватает конкретики, но второму предложению его тоже не хватает. Осси, иди-ка сюда. Что скажешь?

СН: Вам промоделировать? Это не так просто, поскольку не определена значительная часть начальных условий. Нет, Алиса, это так не работает, Роком делу не помочь. И, да, в среднем спектр моих предсказаний совпадает с вашим пониманием, Кристо, Элла. Консолидация и наличие ядра технологий не позволит при перемещении этой части Альянса распасться. Перемещение без ядра технологий не эквивалентно геноциду, но в чём-то хуже него. Кто будет обслуживать импланты, к чему приведёт накопление памяти в травмированной психике, как пройдёт взаимодействие с незнакомой флорой и фауной? Что будет при контакте с другой цивилизацией? Тем не менее, в последнем вопросе может крыться часть ответа.

ТоП: хочешь сказать

ТоП: мы могли бы оставить вопрос "исцеления"

ТоП: кому-то более компетентному

ТоП: в этом вопросе?

СН: Ответ на этот вопрос зависит от того, какие "целители" будут нам доступны. У меня есть предположение, что Система доступна нам не будет в том смысле, что откажет в помощи, если мы в принципе сумеем установить контакт. Элла, ты можешь спросить об этом Джеймса?

НВ: Хорошо? Секундочку?

УУ: А мы сами ничего-ничего не сможем сделать?:(

ДК: Теоретически, у нас есть богоуровневый Сильф Света, но это всё же не тот игрок, чтобы грамотно исцелять общество, тем более такое экзотическое. Игроки Света слишком склонны навязывать своё виденье. Я также не подхожу на роль целителя. Будь у нас Сильф Крови, можно было бы говорить об аспектальном вмешательстве, но сейчас я вижу в этом больше вреда, чем пользы.

НВ: Джеймс говорит, что это вряд ли заинтересует кого-то из линии Арбитра. Система предпочитает не вмешиваться в развитие других разумных существ, обществ и сообществ, если её прямо не просят о таком вмешательстве. Он говорит, что культоров Системы вряд ли заинтересуют комбайны как отдельные личности, поэтому даже до добровольной интеграции может не дойти...

УУ: Я всё равно хотела — сделать всё сама!

НВ: Погоди?

НВ: Джеймс говорит, что нашим случаем может заинтересоваться Архитектор? Он совсем не уверен, но говорит, что это возможно? Потому что Архитектор, эм, "добрый"?

ТоП: Мы сейчас говорим о сущности демиургического ранга?

ТоП: мне показалось

ТоП: или таковую назвали

ТоП: "доброй"?

НВ: Но он всё равно говорит, чтобы мы не слишком рассчитывали? И что лучше решить проблему самим? Предлагает, в крайнем случае, использовать какую-нибудь версию стазиса, чтобы заморозить Нова Проспект до нахождения решения?

ДК: Мне нравится эта идея. Засим самоустраняюсь от обсуждения, но буду наблюдать. Геноцид — не допущу.

СН: Моя информационная поддержка больше не нужна? Удачи.

ТоП: спасибо, Осси

НВ: Не знаю, но мне почему-то это не нравится? Джу, мы ведь должны решить всё до Песни? Кристо, разве это не наше испытание?

УУ: Да! Я чувствую — ответственность

ТоП: всякое испытание можно пройти не одним способом

ТоП: нет нужды решать прямо сейчас

ТоП: нам всем нужно остановиться и подумать

ТоП: насколько мне известно

ТоП: быстро принимаются лишь шаблонные решения

ТоП: любые иные требуют обдумывания

ТоП: никто из нас не решал до этого судьбу осколка цивилизации

ТоП: Мы — не Элис и не Хранящая

НВ: Точно! Можно спросить Элизу? Она однажды балансировала аспекты в каком-то мире?

ТоП: вот одна возможность

ТоП: которую упустили

ТоП: в пылу дискуссии

УУ: Давай пока — не спрашивать

НВ: Почему?

УУ: Я хочу: разведать — всё, встретиться — с Обитателем, поговорить — с вортигонтами

ТоП: а мы пока подумаем

НВ: Извини? Мне будет не до этого? У меня есть свои задачи в сеансе?

ТоП: мы с Алисой и Мирддином

НВ: Хорошо? Джу, оружие тебе не нужно, а как насчёт защиты? Я не мастер защитных заклинаний — знаешь какие-нибудь защитные комплексы?

УУ: Угу! Моя мантия — подойдёт?

НВ: Ага?

УУ: Тогда: сделаем самый крутой защитный артефакт на свете!

НВ: :)

О богах и душах

Бесконечное далёкое Солнце такими лёгкими и такими тяжёлыми лучиками платоновских идей освещает это место. Лучи взаимодействуют с тонкой, эфемерной плёнкой реальности, подобной не то жидкости, не то пару — она греется, меняется, рождая бесконечный поток видений и снов, столь же быстрый, сколь и медленный, столь непрерывный, сколь и прерывистый. Здесь нет времени в привычном смысле слова, нет здесь и пространства — для пространства-времени требуются ориентиры, требуется разница, а бесконечная и вместе с тем минимальная разница любых двух точек в этом не-месте не позволяет пространству-времени существовать.

Какие-то ориентиры определить всё же можно. И главным из них будет "высота", условная, относительная, зыбкая, изменчивая... но всё же имеющая место быть. Эта "часть" Высоких Небес — выше большинства остальных. Это место ещё дальше от Тверди, чем вершина любого из Древ, это место, где лёгкая не-совсем-реальность Неба истончается ещё больше, "верхние слои атмосферы", нечто промежуточное между Пустотой, бестрепетно лучи пропускающей, и средними слоями Неба, идеи искажающими, отражающими, преломляющими, а то и поглощающими навсегда... Это место, где лёгкость абстракций превыше плотности материи — в том числе той тени материи, что называют нереальной. Чистейшая иллюзия, майя Света!

И сквозь это место устремляются вниз четыре нити, такие хлипкие на вид, но такие прочные по сути. Нити духовные — материальней всего, что тут есть, кроме той, кто летит вдоль них. Это не полёт в обычном смысле слова. Здесь нет пространства и нет времени, нельзя иметь скорость и ускорение, нет среды, которая оказала бы сопротивленье. Читателям это скорее напомнит перемещение сквозь закрытый второй круг Луны Лавгуд — но лишь для тех, кого она несёт. Для тех, кого держит в ладошках Элис, своим теплом храня в этом холодном светлом царстве.

Для них переход займёт мгновенье. Не для неё. Долгие годы, века и тысячелетья бредёт-летит богиня Света по созданной собою же тропе. Прекрасен и чист её лик, но ступни изранены, избиты в кровь, капли которой, сверкая божественным ихором, вспыхивают маленькими звёздами, когда падают в бездну Внутренних Небес. Если видишь падающую звезду — загадай желание. Быть может, эта капелька веры и станет той самой, что поможет Элис всё-таки дойти. Позволит принять Свет в полной мере, перестать быть богочеловеком, подобной Хранящей, пусть и чистой, а стать...

Тысячи лет одиночества. Тысячи лет под лучами Солнца. Тысячи лет окружённой мимолётными виденьями. Тысячи лет, согревая себе верных, своё войско, свой народ. Тысячи лет боли и страданий ради шанса решить судьбы уже не листа, но чего-то безмерно больше. Тысячи лет, когда жёсткие лучи обнажают твою душу, когда усталость испаряется от внутреннего пламени, когда личность сливается со Светом и Свет — с личностью, когда все мелочи, все глупости и все сомнения с каплями крови исчезают в пропасти, коей нет ни меры, ни названья, ни рабочего определения...

Она принимает эту боль и принимает то, как мало останется её-прежней. Оно того стоит! Жертва должна быть — добровольной. Она принимает свою силу. Она принимает единство со Светом. И Свет становится ею, и она становится Светом — подлинная, чистая богиня. Потому что жертва должна быть равноценной. Взамен бессмертной, бесконечной человеческой души она получает столь же великую замену. Она оставляет всё мирское и принимает вечное служение, новую сущность, новую силу, как человек — прекращает быть. Потому что жертва должна быть абсолютной. Полной. Окончательной. Бесповоротной.

Она — это лучи. Она — это волны. Она — это тепло. Она — безвременье. Она есть смысл. Она — это цель. Она — стрела, и она же — мишень. Она — это воля, и она — это мысль. Вычисленье, созиданье, осознанье, определённость и предопределённость: она — это сущность, в которой больше нет сомнений. Она — это Свет, и Свет — это она.

Элис Орлофф — исчезает. Элис Орлофф умирает, жертвует собой, прощается с собой, в страшной муке скармливает Свету кусочек за кусочком своей души, чтобы принять то, что по праву ей принадлежит: Йатос — божественную власть. Живой и разумный свет несётся вдоль нитей, и время перестаёт иметь значение, когда того он не желает. А Свет — не желает. Когда перерожденье завершается — завершается и путь.

Испаряется дымкой небытия каждый из четырёх якорей — даже якорит не в силах выдержать давленье Света целую вечность: он вспыхивает, точно загорается некогда потушенное время, и кусочек Зелёного Солнца исчезает где-то там, в неведомых безднах на пути из ИМ-листа в Пространство Парадоксов. Рябина, полная магии и чистой живости; часы, определяющие меру и конечность всех вещей; символ, выражающий предначертанное, плод фантазии и он же — приговор; камень, заключающий в себе частицу света, что был центром мириад сеансов и вселенных, — четыре символа, четыре грани. Якоря выражали в той же мере и Свет, в какой и личности тех, кого должны были хранить.

Луч света разрывает Пустоту Дальнего Кольца — Элис врывается на границу сеанса и улыбается не такому уж далёкому сиянию чёрной дыры, вобравшей в себя Зелёное Солнце и ставшей чем-то большим по велению одной Музы. А читатель теперь имеет возможность посмотреть на её статус моими глазами, как через игрочки:

Имя: Элис Орлофф

Ранг: 4

Уровень: 140, "сам Свет"

Игровой статус: игрок-мультироль

Социальный статус: чистая богиня/<неопределимо>

Способус: <неопределимо>

Основная роль (перерождение): <неопределимо> ~Вестница Света

Вторичная роль (унаследовано): Сильф Риска

Дополнительные характеристики: -

Модификации: тело Света, разум Света, воля Света

Эффекты: вдохновенье возрожденья

В одно мгновение, будучи световым лучом, Элис дотягивается до Скайи. Она — это Скайя. В определённом смысле. В том смысле, в котором Скайя — это Свет. В том смысле, в котором Скайя — это возможность, и Свет — это колодец возможностей, Колодец Символов, и этот Колодец — тоже она. Она больше не имеет привычных границ существования, её сила — это она сама. А она — Свет. И каждый лучик, что есть в Лесу, может быть подвластен ей, может ею быть — но может и не быть.

Она помнит, как сражалась с Инфуцором. Она помнит, как Тьма помогала ей, как Пламя пело рядом с ней, как вздымалась Твердь, как шептал Лес, как поднималась Война и как мириады таких же, как она сама, но меньших, сопротивлялись Великому Искажению, что принёс чужак. Стихии, элементы, грани, сущности Ветвей и Древа, они обладали бесконечной силой. Но таковой же силой обладал и Инфуцор — однако по прибытии он был... неуклюж.

Она помнит, как собрались они вместе, как создали вместе с редкими тогда, но могущественными иномагами — Стену Сияющей Чистоты. Она была той, кто придумал этот способ. Она была первой. Она была Светом Охраняющим и Дланью Карающей Небес. Она была палящим солнцем, но она же была согревающим теплом. Она была частью Единой Силы, но в то же время той, кто ей противодействует. Она — была.

Она умерла. Она помнит тот миг. Помнит, каково это — расплетать своё сознание и свою сущность, разделять там, где нельзя разделять, разрушать, где кощунственно разрушать, искажать, где искажено быть не должно... Но это был единственный выход. Она помнит свою смерть столь же хорошо, как своё перерождение. И она смотрит сквозь Скайю, сквозь времена и пространства, и взгляд этот — доопределяет мироздание.

Она видит саму себя, стоящую перед Инфуцором. Она помнит, как заключала с ним союз. И знает, что он мог предать. Он не предал. Он чувствовал её настоящий взгляд, он знал, с кем на самом деле заключено это соглашение. Инфуцор договорился не со смертной женщиной-игроком, но со Светом во плоти. Для него пространство и время имеет такое же значение, какое для неё или Хранящей.

Она видит все бесконечные войны Хранящей, себя и Инфуцора, которые невозможно понять смертному, сколь угодно он был бы силён разумом. Видит бесконечные переливы метапространства и щупает руками-лучами кривизну метавремени. Она заглядывает в метапрошлое — так далеко, насколько можно, сохраняя присутствие и здесь тоже. Она проецирует свою волю и связует вещи и идеи, распределяет падающий от Солнца свет и тепло, повелевая тем самым ветрами перемен и пределами реальностности...

Она ещё не победила. Нужно низвергнуть Хранящую, Криса и Ивицера по правилам этого места, заданным кем-то превыше неё. После победы понадобится некоторое метавремя, чтобы всё исправить, перенаправить ход событий в правильное русло — но это не является проблемой. Пути исправления проблемы теперь не просто видимы — она буквально освещает их своим сознаньем-светом. В конце концов, даже самые существенные проблемы — это и возможности тоже. В отличие от прошлой инкарнации, она — не приверженец консерватизма. В отличие от Хранящей и Инфуцора — не революционер. Она — реформатор. Работа по гармонизации Леса и окружающего его мироздания не будет никогда завершена, но сама эта работа и является её нынешней сущностью.

Садовник. Она станет садовником, который мягко подталкивает развитие Древа, а затем — и Леса. Будучи частью системы чистых богов, но одновременно независимой от неё, она станет идеальным вирусом, который незаметно и неспешно поглотит прочих чистых богов, разрушит каждую мерзость, что скрывается в тенях, осветит собою каждую травинку, каждый листик, улучшая, уточняя, упорядочивая умирание и рост... Но довольно о будущем, столь желанном, да покуда недоопределённом!

Теперь она пребывает во всём сеансе сразу. Физическое воплощение ей понадобится, но не сейчас. Сейчас же её дело — направить ход событий в русло наибольшей эффективности и порядка. Она не касается плетения Маат, на удивление соответствующего как её личному замыслу, так и замыслу Хранящей — должно быть, замыслу Инфуцора тоже. Нет смысла менять имеющуюся гармонию, если она хороша. Есть смысл усилить её, чем она и занимается, проецируя устойчивость, стабильность и поддержку каждым лучиком сеанса. А когда один из лучиков касается глаз Белой Королевы, Элис становится и ею — в определённом смысле слова — и принимает бразды правления Проспитом. В конце концов, кому же, как не ей?

Она не видит, что творится на некоторых планетах, но легко может воссоздать те события. Обладая прямым доступом к ордополю причинно-следственности, она видит — или реконструирует (а в каком-то смысле — направляет) поведение Энтони Даффи, Джинни Уизли, Грэма Фергюссона, Сэма Робера, Джулии Сайнс, Эллы Мэйдж и Марка Творцева — и спутников их тоже. Лишь Край Весенних Холодов надёжно скрыт плотной пеленой аспекта, в котором сами причинно-следственные ряды расходятся на бесконечности, а световзгляд теряется в хаосе видений...

Когда наступает нужный миг — или, лучше сказать, когда наступает компромисс между её мнением, мнением Инфуцора и мнением Хранящей, — она выпускает свой флот прямо в облаках Скайи. И уничтожает Белого и Чёрного Королей, а также всех сражающихся проспитианцев и дерситов. Чёрные и белые шахматные фигурки просто смахиваются с шахматной доски Игры. В них боле нет нужды.

В то же мгновение Хранящая извлекает из капчалога собственный флот. Восемь сверхтяжёлых боевых станций, по размеру сопоставимых с планетами игроков, перемещаются точно между ними и Скайей, составляя второе кольцо. Включаются планетарные подавители — шедевры маготехнологии, разработанные специально для этого сеанса. Восемь подавителей окружают Скайю и Проспит непроницаемой плёнкой.

И проблема не столько в прочности плёнки, сколько в скорости её возобновления и способности подавлять внутри периметра целый ряд магических и немагических способов перемещения. Плёнка — это мембрана, непроницаемая лишь изнутри — и сейчас бы флоту Хранящей открыть огонь... не возьми Элис в заложники Проспит и Скайю. Полноценная перестрелка приведёт к разрушению Проспита, а то и существенному повреждению Поля Боя, и так потрёпанного силами самой Элис. Пат?

Пока что — да. Пока флот врага выстраивается вокруг СТБС, флот Элис прячется в облаках Скайи, которые волей Света предоставляют идеальную маскировку. Белая Королева с остальными проспитианцами эвакуируется через игровые телепорты в Пелену, чтобы приступить к диверсиям против дерситов, подчинённых Хранящей Время. Другой же гранью Элис воплощается в одной из четырёх башен луны Дерса — в той, где спит...

> Будь Джинни Уизли

Теперь ты Джинни Уизли. Ты с удовольствием ешь бутерброды с ветчиной из капчалога, запивая горячим чаем, термосами с которым запаслась в Хогвартсе ты впрок. Том пьёт шипучую лимонную газировку из банки — таких ты тоже назапасала впрок — и заинтересованно поглядывает на Тёмную Луну. А она — она творит! В кои-то веки — не что-то сверхъестественное. Тёмная Луна уже разделала тушу большущего ящера, которого убили по пути к Гемере, теперь аккуратно режет скальпелем мясо, чтобы пожарить на костре. Самые большие куски вместе с костями она бросает в темноту — с громким "чавк!" их пожирает Гемера.

Вскоре лесную поляну заполняют аппетитнейшие запахи. Тёмная Луна наверняка что-то подшаманивает своей сферой плетения или обычной магией — как иначе из жутковатого ящера, которого, кстати, ты убила не с первого удара, получилась такая вкуснотища? Правда, пробуешь ты последней — после Аргуса. А как пробуешь — так оторваться уж не можешь!

Сытые, усталые, сидите вы вокруг костра. Аргус о чём-то тихо шепчется с Ангелой, ты просто молча смотришь в языки пламени, подвинувшись поближе к Тому, а Тёмная Луна негромко напевает на незнакомом языке, и Гемера в такт качает всем своим змеиным телом. Неспешно идут эти минуты, и тебе кажется даже, что ты в кругу друзей, где можно расслабиться и отдохнуть...

— Ну что, на штурм готовы гриффиндорский беспощадный? — ты вздрагиваешь от громкого голоса Луны.

— Что будем штурмовать? — спрашиваешь осторожно. Мало ли, что ей в голову придёт!

— Конечно, крепость Вихо — иль есть варианты, дамы, господа? — клыкасто ухмыляется Луна. — Мы Вихо побеждаем, Гемера нам — Кристалл, а мне должна открыться некая возможность!

— И где его крепость? — интересуется Том. — Как защищена?

— О, Вихо спрятан в месте, что видно отовсюду, — разъясняет Тёмная Луна.

Тот тёмно-синий небоскрёб! Он действительно был виден — не важно, как далеко летели вы, всегда был на юге, мираж, который не настигнуть... Он ведь когда-то соединял этот мир со множеством других?

— Ты говорила, это не настоящее место, — возражаешь ей. — Мы доберёмся туда через... зазеркалье?

— Я ошибалась, — просто признаёт она. — Образ, может, и не настоящий, а вот место — вполне себе реально, просто скрыто в искажениях пространства. Умный ход! Но добираться нам придётся всё же через зазеркалье — реальные пути туда и не ведут. Сначала нужно подготовиться! Слизеринская подготовка — гриффиндорский штурм, хе-хе. Пожалуй, надо рассказать вам, что вызнала я в отраженьях. Что говорила — помните, не так ли? Три поля — три смерти для иного, методика красивая, эффективная, сама бы не отказалась повторить, как генераторы сожру! Поле нарочитой полноценности — дыры в бездну завершает. Поле избыточного бытия — выталкивает инонереальчик в бездну ж куковать. Поле чистой кристальности тормозит иноизменчивость, пока не остаются скелетики одни, вроде костяного края. Ну а против иномагов и тому подобных тварей есть активная защита в двух версиях.

Вторая — это Вихо, последнее творение, и Фло называла его сыном — отражение её души, душа искусственная, да не хуже с вами нас, хранитель снов людей, не запрограммированный жёстко, но вдохновлённый последней жертвой Фло. Ты знаешь, как он гневается на нас, как ненавидит иномагию, вынудившую Фло саму себя — последний из каналов в бездну — уничтожить, в прах стереть? Ха! Умный, даже гениальный, он всё же мальчик в глубине души, обиженный уходом мамочки, брошенный и одинокий, её запреты давно порвавший в приступах юношеского максимализма...

Что первая система, которую разбудили уже мы? Ха! Эта вам не шедевральный Вихо, это грубый, эффективный инструмент, выросший из сотен тысячи проб, ошибок, потерь, побед и вдохновений! Потоковая магия, могучая, самомножащаяся, алгоритмичная, но гибкая, как мои язык и хвост. Я ещё не показывала хвост? Драконы говорят, что очень милый... пока я их на него не нанизаю. Никогда не ели свежей драконятины? Вкусняшка! Но я отвлеклась. Чары-ликвидаторы, иное сжигающие пламенем небытья; чары-фагоциты, обедающие инореальностью на завтрак, чтобы часть переварить, а остатки выблевать обратно в бездну; дробящие вихри, разумное, живое в ноосфере на кусочки перемалывающие — мы сталкивались с этим, мы это победили, а Вихо — он нас, знаете ль, не слабей, его системы перед второй защитой тихо отступили, пока сам он к её ядру проникал и брал под контроль.

Это активные системы; думаете, они — самое главное в работе Фло? Ха! Наша гениальная магичка сделала гораздо больше, чем бы я могла вообразить! Одна за десяток тысяч лет путь прошла, какой не смог никто из иномагов. Может, дело в разности ноосфер, задавшей ордопольные различья? Теперь уж не понять! Границу ноосферы Фло разметила — установила смесью магии Потока, привычного нам чудотворства, без капли инопорчи, но чуя её своим зеркалом-душой, — периметральные узлы. А потом взяла да и стянула ноосферу, закрыла её, искривила само пространство нереальности, пути все в бездну перекрыв!

Ты замираешь, не веря своим ушам. Том был так же ошарашен. Это правда возможно? Фло правда сделала это? Ограничить все пути в Бездну, когда их — бесконечность? Стянуть саму ткань ноосферы, которая и иномагами скорее крутит, чем наоборот? Это же... это же, дементор тебя сожри, трижды проклятая и всеми ненавистная — Бездна!

— Странно, — сухо молвит Аргус.

— Что в этом такого особенного? — чуть удивлённо уточняет Ангела.

— Нужно быть иномагом, чтобы понять, — отвечает Том. — Вы никогда не чувствовали Бездну. Нельзя пережить такое и остаться прежним. Ощущение, что наш мир, на самом деле, — это дырявый сыр, изъеденный червями, — кривится он, пытаясь передать непередаваемое. — И в каждой дыре — новая дыра, а в них — ещё, ещё и ещё! Дна нет.

— Но все дыры на поверхности...

— Мягкий сыр, — прерывает Ангелу Том. — И ничего твёрже вокруг нет. Всё равно что пытаться закрыться воздухом от ветра или море решетом черпать! Стоит надавить, слишком сильно наступить, и опора осыплется, а ты упадёшь ниже. Не-туда. И не-там ступать нужно ещё осторожней, многие из нас падали — не возвращались! Если бы можно было закрыться, спрятаться, получить опору... — Том вздыхает. — Ноосфера — это верхушка "сыра". Бывали идиоты, пытавшиеся её "закрыть". "Сыр" чем ниже — тем он мягче, а материю вниз протащить... — ты невольно киваешь. Если Райс просто рассказывал, чем заканчиваются такие попытки, то Фло ещё и демонстрировала! И заставляла смотреть в дыру, пробитую обычным стулом. Яму, у которой действительно не было дна. Дорогу в Бездну! — Как она это сделала, Луна? Как?

— Ха! — понимающий смешок. — В точности — не знаю. Слишком фундаментально для маленькой меня! Поток искривляет ноосферу — капельку, чуток, но по-разному в зависимости от глубины. Отрезать ноосферу от иносферы путём создания точек напряжения, стянуть критнапряжением Потока нереальность в небольшой такой мешок — около того. И волшебством это можно закрепить! Идейные циклы, отрезанные, перешитые нити ассоциаций — и магией в узлах крепить, в точке стяжки — завязать. Не понимаю, как то сделать, как терпенья-то хватило! Но новых дырок избежать так удалось — остались только дырки-иновещи-иномаги да ещё одна, что в стяжке — туда тошнит добычей фагоцитов! Идейку-виденьку ухватили, вкусные мои? — вас обводит плотоядным взглядом. — Вторая порция готова! Изволим-с жрать!

На время разговор замолкает. Ты тянешься через другую себя в далёкую, но близкую Страну Чудес и достаёшь пять белых тарелок с золотой каёмочкой и вилки с ножиками. Ненастоящие — но мясо скушать хватит. Том раскладывает аппетитные кусочки, заботливо нарезанные скальпелем духа. На удивление, Тёмная Луна ест вполне культурно, и зубы у неё становятся человеческими, лишь заострёнными чуток. А мясо оказывается просто замечательным! Нейросеть заботливо подсказывает его состав, констатируя отсутствие вредных веществ — подозреваешь, что Луна обработала его сферой плетения незаметно даже от тебя.

— Ну, поели, теперь можно и болтать, — облизывается Тёмная Луна. — Как считаете, где крепость Вихо находиться может, дамы, господа? Где парит недостижимый небоскрёб?

— Точка стяжки, — констатирует Аргус.

— Верно, верно! — возбуждённо кивает она, помахивая обглоданной костью с половину её роста. — Не в самой, конечно, но вокруг неё, с отдельным входом для фагоцитов и прочих чистильщиков Фло. Как штурмовать-то будем — есть идеи? Я предложу сначала фабрики всех тварей отключить да генераторы сожрать. С аватарками-подарками Вихо справиться попроще, чем с цепными псами Фло, отточенными естественным отбором! Кто готов к хорошей драке?

— В этот раз я буду с вами, — молвит Ангела. — Аргус с Гемерой вход посторожат.

— То несложно для меня, — шипит богиня дня, борьбы и силы. Тебя вновь окатывает её яркой, простой, но могущественной, такой сладкой силой... Или эта сладость — от Кристалла, который будто бы просится в руки?

— Покончим с этим, — киваешь ты. — Том?

— Всегда готов твой верный Паж, — смеётся он — но ты видишь тень тревоги.

— Я... извини, я постараюсь не терять контроль, — вздыхаешь ты. А что ещё можно тут сказать? В таких вещах обещанья ничего не значат.

— В этот раз — без глупых стекляшек, — ухмыляется Тёмная Луна. Дует на костёр — и пламя, повинуясь её воле, прожигает реальность. Покручивая скальпель, она шагает в дырку и машет вам. — Кому-то нужно особенное приглашение?

Ангела распадается на золотые символы, растекается вокруг, растворяется бесследно — ей не нужен портал Луны, она сама — созданье ноосферы, воплощается в аватару, лишь когда захочет. Том бестрепетно входит в чёрную дырку, похожую не то на пролом, не то на прожиг в ткани ночи. Ты последний раз оглядываешься, вспоминаешь вдруг, что нужно было поговорить с дядей Доном, но выбрасываешь мысль из головы, достаёшь Нож и догоняешь Тома.

> Будь Марком Творцевым

На долгий, но вместе с тем невыразимо длинный миг Ивицер замолчал. Угасло пламя костра. Лишь тьма его представлений обнимала вас с Дамблдором, согревала, помогала смириться с истиной... Наконец, Ив спросил:

— Теперь вам известно, чем является одна из граней волшебства, которую лживо называют классикой. Неведомо мне, как проклятый Мерлин смог обратить сторону Единой Силы, и каждая из граней волшебного — это Сила обращённая. То, что было Порядком, обернулось Хаосом, то, что формировало гармонию вещей-движений, стало её грубо искажать — такова суть магических Чудес. Первые маги звались — чудотворцы. Сейчас чудотворцев почти и не осталось — возможно, Хранящая и сможет пару фокусов за пределами магической системы показать. Готовы слушать о мистике ещё — или хватит уже с вас, смертные?

Последнее не было оскорблением. Просто Ивицер не был им — стал бессмертным, когда прикоснулся к Нелуне, и теперь не мог быть уничтожен. Не "живая идея", как Инфуцор — нет, Ивицер был "просто" отражён в Нелуне, даже уничтожение души, если то возможно, его б не стёрло до конца!

Ты ощущал яркое желание Дамблдора, чёткое его понимание, что это первая и последняя возможность припасть к истокам. И был с ним солидарен. Ивицер мысленно кивнул, прочитав ответ "на ваших лицах".

— Что же. Оставим иное на потом? О Фаэр вы узнали, теперь черёд настанет Йатос, самой безопасной для мироздания силы. Чем она отлична от остальных? О, Йатос была задолго до Фаэр и Ноэли, но верна всё та же истина: Йатос изначальный, часть Единой Силы — это обращённый Йатос нынешних элементистов и богов. Просто обратная сторона не разрушает, подобно Фаэр — оттого и обращённость смертным незаметна. Изначальный Фаэр суть абстракции порядка, планы, по которым рос наш лист, то, что называют порою Первыми Словами. Так и Йатос изначальное есть Движение, или просто — Дао. Движенье без движения, подвижность без активности, сила бессильная, то, что продлевает вечность, время без времени и пространство без пространства, связь бессвязная, нечто, невыразимое словами, имя четвёртого уровня, о котором только философствовать и можно. Или посмотреть со стороны — ты был на берегу Велиры, Альбус? Чувствовал, как она — течёт?

Обратная сторона включает две из трёх сторон, движеньем не являющиеся. Абстракции и вещи, форму и бытие. Связанные вещи и движения составляют запись состояния реальности как срез и являют собой саму мультилинейную историю. Фаэр обращённый переписывает эту историю. Связанные же абстракции и вещи составляют то, что мы могли б назвать картиной мира, её картой, осмыслением... определением. Йатос чистый продолжает мир, Йатос обращённый — реопределяет. Элементист не может создать пламя из ничего, как это делает волшебник — но он может переопределить кусочек реальности как пламя, заставить его по правилам пламени работать.

Какой ценой? Ценой движения, активности, энергии — не в том смысле, в котором вы подумали. Физический закон сохранения энергии элементист не соблюдает — равно как и маг, на первый взгляд, не сеет вокруг хаос и разрушение при каждом колдовстве. Всё гораздо тоньше и масштабней. Что такое линия реальности? Как она ветвится? Почему есть альфа-линии, бета-линии, гамма-линии и линии призрачные, линии обречённые, лишь тени? Чем линия-призрак, где я бы случайно свернул голову на лестнице, хуже этой альфы? Сколько даже не линий, а вееров реальностей остались лишь бликами во Внешнем Небе? Вы уже догадываетесь, где ответ?

Свобода. Именно так называется плата элементиста. Он сковывает реальность, забирает "энергию" самой Велиры, буквально убивает линии реальности, в которых его творенья нет, чтобы переопределять вещи, как в голову взбредёт. Конечно, есть границы. Элементисты ограничены элементами, они могут переопределять вещи в элемент и элемент в вещи, работают с широкой, но одной абстракцией, и эти рамки не были наложены иномагами. Возможно... деградация? — Ивицер ухмыльнулся. — Чудотворец тоже ограничен своим разумом, рассудком, который не может необъятное объять. Нельзя заклинанием поменять движение каждой молекулы океана по-своему, будь ты трижды окклюментом и киборгом вдобавок! Если чудотворца ограничивает разум, то элементиста — воля. Именно этой гранью души он направляет свою силу, как чудотворец разума лишается, так волю элементист теряет с каждым шагом большей власти.

— Не веру? — тихо спросил Альбус.

— Вера, сила, воля, мотивация, харизма, яркость, упорство, уверенность, несгибаемость, желанье... — махнул Ив рукой. — Это всё проявление одной и той же грани души. Можешь называть её верой, если так угодно, я предпочитаю — волей.

В отличие от чудотворца, элементист может свои правила обмануть, оставшись даже человеком — богочеловеком. Хранящая Время — помните такую? Что такое бог — догадываетесь уже? Помнишь, Альбус, чему Райс учил, про генеральное расхождение? Есть и явление противоположное — генеральное схождение. О нём не принято говорить, но все сколько-нибудь сильные догадываются или применили на себе. Стать якорем и центром веры-представления, одновременно направляя их, — стать божеством, больше, чем элементистом, существом, уже не теряющим кусочек воли, а заменяющим его чужой волей-верой и элементом, который уже не что-то отдельное, но часть самого себя... Я не могу утверждать наверняка, как это ощущается на самом деле: богом не был и быть не желаю.

Как это происходит, за счёт чего? А что связывает линии реальности? Душа! Конечно же, души, мультидуши, воплощения одних и тех же людей во всевозможных мирах, порой сходные, как клоны, порой противоположные во всём. Поэтому и нужна элементистам вера, паства, особенно в начале их пути к божественности — не столько в силе верующего дело, сколько в том, из скольких миров-отражений можно яркость забирать! Мерзость, не находите ль? Эти ничтожества приходили в Тихий Дом, падали в наши ноги, чтобы получить доступ к нашей власти, доступ к мириадам миров, что склонились перед нами...

— Но вы их принимали, — напомнил ты.

— Конечно, — ухмыльнулся Ив. — Это же власть! С их помощью мы могли отсекать ненужные линии, а уж наступательная мощь божеств — пальчики оближешь. Думаешь, чего это Аид был таким жирным да откормленным? В последний момент он даже осознал, кто взял его под контроль, понял до глубины своей прогнившей душонки, что я его, предателя, живым не отпущу.

— Тот бог, который его убил, Кагуцути... Он был иным.

— Кагуцути — живое пламя, само воплощение огня, — медленно произнёс брат. — Живое подтверждение, что простой бог, сколь бы могущественным он ни был, — не вершина пути. Одноразовый чудотворец, сжигающий в Хаосе душу последним желанием — но способный тем желанием лист перевернуть — вершина пути Фаэр. Аид — не вершина пути Йатос, зато Кагуцути...

Вдали от человечности, выше, чем мы способны вообразить, элемент и душа становятся воистину неотделимы друг от друга: одушевлённый элемент, элементная душа! Их называют чистыми богами, и они естественны для Древ. Нет, противоречий здесь нет: чистые боги просто существуют, не влияя на развитье Древа: они воплощают элементы самого мироздания, стихии, стороны и части... Когда все элементы были одушевлены, не было никакого перекоса, и каждая линия реальности могла существовать — только ветвящаяся альфа, никаких бет, гамм, призраков и мертвецов, дрейфующих по Реке останков... Таким было метавремя до Инфуцора. Время, когда не было элементистов, маги-классики были непредставимы, а иномаги избегали внимания богов — но порой мы друг другу всё же помогали. Давнее время, времечко легенд...

Ивицер замолк на минуту-другую, и перед вашими глазами пронеслись картины тех времён. Вы зрили мир, бывший живым. Простые люди не замечали разницы, но иномаги — иномаги чувствовали, что каждый лучик солнца, что небо, земля и каждая песчинка, что сам воздух, что все явления и даже мысли — живы. И это было прекрасно, чудесно, невероятно! Это было время гармонии. Это был утраченный рай. Это бассейн божественного внимания, это был чудесный свет, пронизывающие бытие! Это было — но ушло.

— Я снова чувствую это, — улыбнулся Ивицер. — Я чувствую её внимание, её силу — чувствую, как Элис ворвалась в сеанс — луч света, его сущность, естество. Ничто не укроется от её сознания — кроме того, что сказано одними мыслями, как здесь, — да в виртуале, может быть. Она отбросила человеческую сущность, слилась с предвечным Светом как чистая богиня, и сам Свет будет нашим врагом. Она будет сражаться по правилам — это главное ограничение таких, как она. Каждый их шаг, каждое их слово, каждое стремленье задаёт форму самому элементу, и элемент Света лежит в самом базисе всех Древ. Она должна быть осторожна, но не недооценивайте её мощь — силу, направляющую Скайю. Элис ждёт Хранящую, желает столкнуться с ней в бою, исход которого определит, какой же будет метареальность.

Небольшая пауза, чтобы дать вам осознать.

— Кажется, у нас гости, — молвил Ивицер. — Давайте-ка я позову их к нашему костру!

> Будь Джинни Уизли

Вы оказались в совершенной темноте. Ты чувствовала, что вокруг нечто есть, но что — не знала. Хотела было осветить, понять, увидеть... но вовремя одёрнула себя, шепнув не то мыслью, не то шёпотом Луне:

— Куда?

— Сдержалась — молодец, — одобрила она. — За мной — ступайте здесь потише. Ангела пойдёт другой дорогой.

Втроём скользили вы сквозь мрак, медленно, размеренно, друг друга предупреждая о препятствиях, огибая силуэты, в которых была хоть капля цвета. По чёрной равнине вы шли, и изредка тучи расходились, и яркие лунные лучи заставляли вжиматься в тени камней. Тогда вы видели, как по небу неторопливо плывут сизые амёбы, каждая размером с гору. Множеством глаз в их отвратительных телах всматривались вниз, тонкие усики подёргивались, стремясь уловить хотя бы намёк на движенье — а потом...

Не час и не два длилось тихое путешествие сквозь ночь. Равнина закончилась резким обрывом. Ни секунды не колеблясь, Темнушка прыгнула вперёд, во мрак, плывя по-лягушачьи в послушно сгустившемся воздухе. С трудом, но ты повторила её трюк, а Тому-спрайту не требовалось грести, чтобы лететь. Теперь бы не отстать!

— Расслабься, — шепнула Тёмная Луна. — Позволь мраку нести себя вперёд. Приспусти безумие своё!

Ты глубоко вдохнула плотный горьковатый мрак и потянулась вовнутрь и вовне. Ледяной венец обнял твоё чело, и тьма тут же показалась уютной и домашней. Наслаждаясь невесомостью, отталкиваясь от парящих тут и там камней, замирая, когда мрак разрывали сизые живые горы, вы миновали за милей милю, пока не натолкнулись на достаточно сильное течение... чего?

Ты не могла назвать, что это было. "Мрак"? Что такое этот мрак? В какой форме Луна представила нереальность, какое отражение нашла? Стремительный поток тьмы понёс вас куда-то вдаль. Светлело! Теперь, похоже, вас нёс ветер, а путь освещали мелькающие там и тут светила — не то звёзды, не то какие светлячки. Поток всё ускорялся и ускорялся, пока Тёмная Луна не прокричала:

— Стоп!

Вы замерли. Камни и обломки множества давно иссохших, истлевших и забытых ирреальностей облетали вас, стремительно кружась в огромном сферическом круговороте, из центра которого исходило блекло-розовое свечение, раскрашивая всё в цвета рассвета. Это был чистый, приятный на вкус свет, освежающий, но в то же время замедляющий, заставляющий в себя всматриваться, замирать, пытаясь ощутить каждый оттенок его вкуса... Ты дёрнулась всем телом, стряхивая навеянный транс сверкающими осколками, кои тут же теченьем унесло.

— Это и есть генератор чистой кристальности? — уточнил Том.

— Он самый — гадость, правда? — оскалилась Тёмная Луна. — Подождите меня здесь. Один плавник тут, другой там! — и в рыбу обратилась.

Хищная рыбина-Луна нырнула прямо в розовый водоворот. Минута, другая... Взрыв! Ты прикрыла глаза, но даже сквозь ладони пробивались жгучие бело-розовые лучи! А как попыталась руки отнять, так оказалось, что даже зрачком не можешь двинуть — вмёрзла в розовый кристалл! Чтобы какой-то кристалл смог тебя пленить? Такому не бывать! Венец сдавил виски, Королева в глубине тебя шепнула слово, и тело твоё стало бесплотным, сотканным из света, который никакому кристаллу не сковать!

Ты с любопытством огляделась. Кристаллизовалась сама нереальность вокруг! Солнечным бликом скользнула ты к Тому, про себя отметив, как легко, приятно светом быть. У Тома, в свою очередь, никаких проблем не было — полупризрачная природа спрайта, пронесённая и в зазеркалье, позволяла при желании плевать на всякие преграды.

— Пойдём к Темнушке? — спросила ты хрустально чистым гласом. Так странно это выглядит со стороны?

— И быстро, — подал пример, рванувшись к центру бывшего круговорота. — Такое местный... иммунитет точно не пропустит. И нельзя было убрать эту штуку тише?

— Это же Темнушка! — пожала-вспыхнула световыми ты плечами. — Выделывается, потому что может.

Пронёсшись вокруг застывших в розовом янтаре осколков, вы оказались в эпицентре. Там осталась единственная полость, а Темнушка вмёрзла в кристалл около неё. И не двигалась. Сила её души будто бы приугасла — но она не была мертва. Просто без сознания.

— А нас б убило, — качнул призрачной головой Том. — Есть идеи, как её перенести?

Ты вздохнула (скорее по привычке — световому призраку дышать не нужно), протянула руку-луч и капчалогировала Луну. Замерла, на мгновение осознав, что именно сейчас, находясь в твоём капчалоге, замороженная, беспомощная — она полностью в твоей власти. И если хочешь избавить мир от чудища... Но справитесь ли вы одни? Конечно, нет. А значит — хватит колебаний!

Свет и эктоплазма — вдвоём летели вы вперёд сквозь розовый кристалл. Пару раз встретили знакомцев-амёб, вмороженных и мёртвых. Но вскоре на вас вышли враги, которым кристалл помехой не был. Сотканные из света и огня птицы размером с целого дракона атаковали стаей, заставляя кристалл плавиться, бурлить от жара, размывая тебя, отбрасывая Тома... Они напали так нежданно, что тут бы и наступил конец — но копья-щупальца из мрака обвились вокруг вас, поглощая ту атаку. А затем взвихрились, ударили во птиц, заставив их погаснуть и остыть. Тёмный силуэт ступил навстречу вам.

— Спасибо, Ангела, — улыбнулась ей.

— Луна жива? — не тратила она времени на сантименты.

— Капчалогировала её, — невольно отразила деловой тон. — Нам нужно выбраться из этого кристалла.

— За мной, — махнула сумрачной рукой.

> Будь Энтони Даффи

Это ещё что за... Ты привычно подавляешь ругательства — нужно быть вежливым и внутри, чтобы однажды не сорваться и вовне. Но Мерлиновы подштанники! Что это за громадины с Край размером? И что они делают со Скайей?

— Я знаю не более тебя, — отвечает Теромос на незаданный вопрос.

— Попробую узнать, — вздыхаешь ты и отправляешься... конечно же, в ДК.

— настоящаяВолшебница [НВ] начала интересовать главуГильдии [ГГ] в 21:00 -

НВ: Энтони, привет, ты здесь? Не мог бы подобрать меня? Нам обоим нужно к Марку?

НВ: Мы с Джеймсом берём направление на тебя? Это ведь ты на зелёно-чёрном корабле? Джеймс говорит, там какая-то технология сжатия пространства?

НВ: Энтони?

ГГ: Я тут, Элла, не подскажешь, что это за планеты появились?

НВ: Флот Элис вошёл в сеанс и занял Скайю? СТБС Хранящей активировали поле планетарного подавления, чтобы не пускать его дальше? Ты можешь принять нас на борт?

ГГ: Хорошо, что это свои. Они появились слишком внезапно. Теромос может, подлетай.

НВ: Джеймс сейчас подаст знак? Лети в точку встречи?

ГГ: Хорошо. Зачем тебе к Марку?

НВ: На самом деле, не к нему, а к Маат? А тебе?

ГГ: Мне нужен Ивицер.

НВ: Ох? Тебе не страшно? Хранящая рассказывала, что он разрушил больше цивилизаций, чем мне лет!

ГГ: Хранящая сама разрушила больше цивилизаций, чем ей лет. Ивицер адекватен, с ним можно заключить договор.

НВ: Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? До встречи через полчаса?

— настоящаяВолшебница [НВ] прекратила интересовать главуГильдии [ГГ] в 21:09 -

Привычно встречаешься с Ханной взглядом, передаёшь ей сущность разговора. Теромосу ничего передавать не нужно: он всё читает и так, что тебя раздражает — и это ещё мягко сказано! Но ты умеешь терпеть. Сеанс, ваша миссия — рано или поздно закончатся, и протоссы больше не будут нервировать своей псионикой. Или ты всё-таки придумаешь от неё защиту лучше, чем то, что нельзя применять регулярно.

Подле корабля, практически от ваших ног простирается вдаль тёмно-синяя, едва заметная стрелка. Теромос немедленно направляет "феникса" в её направлении. В разум ненавязчиво проникает его мысль: до встречи около получаса, если не форсировать движок "феникса". Киваешь. Прикрываешь глаза, погружаясь во внутренний мир.

Это место, куда Теромос доступа не имеет. Куда не имеет доступа — никто. Даже Ханну ты не пускал в святая святых, место, где ты мог полностью расслабиться, место, в котором твой разум недоступен никому... кроме, может быть, того неназываемого, которое ты пустил в себя сам. У этого не было имён, у него не могло быть определений, это нельзя было передать словами, оно было частью тебя, но в то же время чем-то бесконечно далёким. Инобытие.

По длинным уютным улицам под ярко-синими безмятежными небесами идёшь ты, старательно не обращая внимания на тёмные бороздки, прочертившие камень под ногами. Ты знаешь, как легко эти трещинки разойдутся под твоим взором, как легко можно провалиться туда, откуда если и возвращаются... Лучше бы не возвращались! Но всё же эти трещинки — твоя сила, могущество, которое послушно и доступно — стоит только руку протянуть.

Ты поднимаешься по ступеням, и подрагивающая трещинами тьма оборачивается привычным, но пугающе-чуждым плащом округ тела. Лестница идёт прямо в небеса, и с каждым шагом небеса — меняются. В глубокой сини протаивает нечто неправильное, иное; порой ты узнаёшь в мелькающих видениях прошлое, порой можешь предположить, что это будущее, но от большинства тянет просто отвернуться — они не предназначены для смертных.

Но ты не смертный. Теперь уже нет. Ты не умрёшь после гибели этого тела. И твоё влияние далеко за пределами смертных. Прямо сейчас ты ощущаешь тонкие нити, уходящие в небеса запредельного, чтобы касаться вещей, душ и мест. Иномаг разума, ты связан со множеством точек, и связи те невидимы никому, кроме тебя. Пусть иномаги времени видят глубже остальных, пусть иномаги нереальности невероятно сильны, сколь и странны, пусть иномаги отражений способны иное с лёгкостью в реальность вызывать, а иномаги реальностей хранят тысячи секретов противоестественности...

Пусть! Но твою сеть, сеть, сотканную из внимания и воли, не увидит ни один из них. Может быть, иномаг времени заранее узрит, что на него нападут — но как поможет это, если атаку не увидеть, не заметить, будь ты трижды иномагом? Ведь то, чем атакует, до последнего момента — просто плетение чужих ощущений и желаний. Барьер квалиа надёжно скроет твои замыслы, и даже Теромос видит лишь смыслы — ему не под силу коснуться твоего мироощущения.

Плащ из тьмы плотно окутывает тебя, даруя невидимую силу. Ты тянешься не то рукой, не то волей, не то воображением в небеса, и мельтешение видений сменяется строгим порядком. Ты внимательно смотришь глазами Грэма за собранием на Хогвартсе, наблюдаешь за его товарищами, задумчиво качаешь головой, слушая разговор с Майком, Седриком и Гермионой, не то завидуя, не то сочувствуя, как много узнал Грэм... Не всё из его дальнейшей истории тебе удаётся различить. Многое смазано, многое не сохранилось, а что-то искажено — но ты всё равно внимательно разглядываешь каждый обрывок. Каждая деталь может оказаться ключевой, когда придёт время.

Следом за Грэмом ты смотришь за Сэмом и Бетой, ощутив внимание враждебного разума. Говорить ей, впрочем, об этом скорее не стоит — Бета и так параноик, нет смысла усугублять. От Джинни удаётся узнать ещё меньше, чем от Грэма, но ты не расстраиваешься: сам факт, что ты можешь незаметно следить за ней, греет душу. Луна всё так же недоступна — ведущая к ней нить оборвана надёжно. С Джулией, Марком и Эллой ты ещё не пересекался, нитей к ним провести не успел. Исправимо.

Напоследок ты прокручиваешь в ускоренном темпе происходящее в Гильдии и на корабле в целом. Ничего действительно заслуживающего твоего внимания. В ваше с Ханной отсутствие Гильдия продолжает работать как отлаженный механизм. Ты раздаёшь короткие указания, которые не будут полностью осознанны, зато выполнятся со всем тщанием, после чего очищаешь сознание и медитируешь, пока воображаемый таймер, связанный с реальным миром, не выталкивает тебя вовне.

С улыбкой открываешь ты глаза. Тьма ластится к твоим рукам — тьма, невидимая никому, кроме тебя. И даже Теромос, пока тьма здесь, не в силах прочесть твои мысли. А вот Ханна смотрит с недовольством и тревогой. Она не любит, когда ты "злоупотребляешь" иным. Ты не уверен, как к этому относиться. Это приятно, но в то же время отталкивающе. Будто бы она хочет, чтобы отказался от своей силы — пусть разумом ты понимаешь, что это не так...

Ты хочешь успокаивающе коснуться её рукой или волей — но не делаешь это. Ты не хочешь, чтобы она ощутила твою силу, холодную, сухую, безумную, терпеливую, ядовитую... как и сам ты? Вздыхаешь про себя и обращаешь внимание на гостей.

Один — светловолосый, строгого вида, в строгом официальном костюме... который — некий род иллюзии. Под ней — тело спрайта. Но и оно — иллюзия! Ты чувствуешь скрытое под ним могущество. Он сильнее Теромоса и совершенно неуязвим для тебя. Твоё волшебство, твоя иномагия, даже Кольцо Пустоты — ничего бы ему не сделали. Посланник Системы, телохранитель Эллы Мэйдж — всё, что ты читаешь. Хорошо, что эта сила на твоей стороне — но спиной к нему лучше не оборачиваться.

Элла Мэйдж — тёмновласая симпатичная девушка. И она... Насколько же она слабая! Обычный человек, посредственный маг. Смертная. Или... Пытаешься оценить её потенциал — не зря же эта Система послала такого телохранителя? Насколько сильной она может стать? Неясно. Нет ответа — просто никакого. Ты уже сталкивался с таким, когда оценивал иномагов — но она не иномаг! Ты тянешься тьмой к её душе, пытаешься просочиться внутрь, понять, осознать, почувствовать... У тебя не получается. Впервые ты видишь настолько совершенную... полноту?

Её душа не закована в броню, не ощетинилась шипами, не отражает твои атаки — но пути в неё просто нет. Нечто цельное, единое и совершенно непонятное — вот что ты чувствуешь. Отдёргиваешь щупальца тьмы. Никогда с таким не сталкиваешься раньше. А всё непонятное по умолчанию опасно. Ты мысленно приравниваешь потенциал Эллы как минимум к силе Джеймса, после чего возвращаешь субъективное время в норму.

— Рад вас видеть, — и ни капли не кривишь душой. Аккуратно, медленно-премедленно тянешься разумом к Джеймсу и касаешься его "иллюзии" (тебе бы такую иллюзию, которую не всяким заклятьем и пробьёшь!). Затем настолько же медленно — субъективно медленно! — касаешься волос Эллы, остерегаясь прикасаться к коже, не говоря уже о разуме или душе. Чёрный ящик. Тронешь — и... и что? Ты даже дотронуться не смог! А ударить, даже незаметной тонкой иглой... Ты ловишь острый взгляд Джеймса. Посылаешь мысль сперва ему, затем — Теромосу, наконец — Ханне.

— Никогда раньше не летала! — восклицает Элла. Только сейчас ты замечаешь её возбуждение — даже лицо раскраснелось! — Что-то случилось? — моментально меняет поведение. Собранность и готовность. Очень интересно. Такой быстрый контроль над эмоциями — или возбуждение было маской?

— У меня есть небольшой разговор к Джеймсу, — успокаивающе улыбаешься. — Если ты не против...

— Мне... выйти? — и оглядывается. Естественно, "выйти" можно только из "феникса" наружу.

— Теромос любезно согласился организовать нам с Джеймсом приватный мыслеконтакт, — длинно, обтекаемо, успокаивающе. И никак не посмотреть, что у неё на самом деле в голове! Поверхностная легилименция позволяет отделять наносное и ложное от подлинного и искреннего... но не в случае неё. Ты сталкивался раньше, чтобы с человеком не работала иномагия: тот же Крауч был надёжно защищён. Но чтобы легилименция, полумагический навык, не срабатывала вообще, а не наталкивалась на такой же окклюментивный щит...

Ты знаешь только примерный принцип работы легилименции. Никто не знает, как в точности устроена система. Кроме, может быть, легендарного Мерлина, который её и создал? Как иномаг, ты мог представить (и даже коснуться, но, конечно, не делал этого), от чего защищала система, кем и как на самом деле была установлена, но как минимум был уверен, что она помогала сосредотачивать усилия мага, превращать неоформленные, слабые, без толку разлетающиеся зря магические импульсы в нечто оформленное и рабочее.

Некоторые навыки, казалось тебе раньше, выходили за пределы магической системы. Или, вернее, их можно было туда вывести? Легилименция — это видение, подобное прорицанию. Аппарация — это исчезновение-и-появление. Анимагия — это самопревращение. И, конечно же, алхимия, которая вообще проходит на границе между магией и иномагией. Ни один зельевар не может стать алхимиком, если он не иномаг. Были и другие способы выбраться за пределы магической системы, но чем дальше ты думал, тем больше всё упомянутое виделось частью системы. Кроме алхимии, но она, должно быть, такова за счёт иномагии.

Несмотря на все минусы, всю ограниченность, откровенно искусственные рамки системы, было в ней и кое-что чрезвычайно привлекательное. Стабильность и сила. Проще говоря, заклинание всегда работает так, как должно работать, если ты сотворил его так, как положено сотворить. Без осечек. Противостоять магии может другая магия, может иномагия, может элементизм, ещё можно бросить заклинание с неправильным ожиданием или просто промахнуться — но! Но если ты используешь магию или магический навык правильно, а сопротивления нет, то можешь быть чётко уверен, что он сработает.

Именно поэтому многие считают магглов чем-то средним между дикими животными и низшей расой. Всё могущество их техники было бесполезно против волшебства. Один-единственный Фиделиус мог прикрыть от любого физического воздействия — и большинства магических. Был один сумасшедший волшебник, пробравшийся на ядерный полигон и проверивший это на практике. Фиделиус, конечно, не единственный способ — просто самый надёжный. Достаточно масштабные ритуалы, которые маги могли создать при нужде, легко сломали бы хрупкий, тонко настроенный баланс маггловской индустриальной цивилизации.

Маги обладали властью, что превыше любой прочей — властью над самой природой, властью переписывать мир, как им угодно (в рамках системы). И сейчас ты впервые столкнулся с тем, что эта власть была проигнорирована. Ты попытался слегка изменить, коснуться, считать память Эллы Мэйдж — без толку, будто б ты и магия твоя стали бессильными тенями! Ты тянешься легилименцией к Джеймсу — легонько, незаметно. И натыкаешься на похожую, но хотя бы ощутимую преграду. Да. Вам определённо есть о чём с ним говорить.

Под растерянным взглядом Эллы и подозрительным Ханны вы трое делаете шаг друг другу навстречь. Протягиваете руки. Ладонь в ладонь: совершенно человеческая наощупь у Джеймса и прохладная, нечеловеческая — Теромоса. Ты позволяешь мягкому касанию протосса унести себя куда-то вглубь, отрешаешься от физического тела, чтобы...

Джеймс становится здесь живым светом. В этом сумрачно-синем пространстве, созданном волей Теромоса, он — светящийся, слепящий силуэт, на который и смотреть-то больно! А ты сам — ты здесь осколок живой тьмы, не имеющей ни рук, ни ног — только волю, чтобы двигаться и говорить.

— Как думаешь, Энтони, почему псионика протоссов столь совместима? — молвит Джеймс. — Почему она в равной степени распространяется на меня, обладателя магии Потока, привыкшего к мыслеконтактам в унифрактуме Системы, — и на тебя, мага-классика и иномага? Куда и как открыты протоссы, способные соединять несоединимое?

Ты мысленно ёжишься. Искать ответ на этот вопрос совсем не хочется. Что противоположно Бездне?

— Не то, о чём хочется размышлять? — ярко (в прямом смысле слова!) улыбается Джеймс. — Не все вещи таковы, какими кажутся, а от некоторых стоит держаться подальше — так вы, иномаги, говорите? — пауза. — Ты боишься Эллу?

— Да. Кто она? Почему магия не работает с её разумом?

— Элла Мэйдж — та, кем ты бы мечтал стать, — задумчиво молвит Джеймс. — Та, кем ты стать не мог. Источник её силы противоположен твоему. Ты овладел могуществом разорванной души, могуществом пустоты, силой, извлечённой из распада. Не только ты, — качает головой. — Все, кто идёт по пути иномагии. С определённой перспективы источник ваших сил совершенно очевиден. А Элла Мэйдж не имеет вашего "дара", но имеет противоположность к нему. Можешь считать её антиодарённой к иномагии. Что это такое — могущество "более чем полной" души?

— Я слышал, — осторожно начинаешь ты, переваривая информацию, — что были иномаги, которые пришивали к своей чужие души.

Джеймс тихо смеётся в ответ:

— Как это собираешься сделать ты? Латанная-перелатанная мантия, пусть даже на неё нашиты заплатки из кожи дракона, а поверх наложено тысяча и одно зачарование — боюсь, она ещё дальше от оригинала, не говоря уж о чём-то большем, чем оригинал.

— И что это значит: "больше, чем оригинал"? — раздражённо уточняешь ты. Зачем ходить вокруг да около? Почему нельзя просто сказать?

— Что оригинальней оригинала? — переспрашивает Джеймс, будто это может натолкнуть тебя на ответ. — Идеал, разумеется. Сейчас Элла Мэйдж подобна тебе с только что проснувшимся даром иномага. Ничего, казалось бы, особенного, кроме обычной узконаправленной гениальности. Но именно она и является признаком, зародышем чего-то большего. Возможно, я увижу, как она перерастёт себя и станет не только идеалом, но и больше, чем идеалом — квинтэссенцией. Теромос просто чист — он даже не идеал. Я — лишь сделал первый шаг по этому пути. Почему магия не может коснуться её разума? По той же причине, по которой нельзя переписать аксиому, не изменив всё древо теорем. Элла Мэйдж, конечно, ещё не аксиома, но уже достаточно важное утверждение, чтобы его можно было так просто изменить. Вы, иномаги и элементисты, в конце концов, и маги тоже — жертвуете. Вы отдаёте частицы своей природы, сущности, человечности, чтобы стать сильней. Но я не таков — чтобы стать сильней, я усиливаю собственную природу, а не отрицаю. Эта же судьба назначена и Элле — если не оступится. Просто её потенциал по сравнению с моим... — смешок. — Как Солнце рядом с маленькой луной.

— Я когда-нибудь смогу... — запинаешься ты, пытаясь высказать неоформленное желание. — Можно стать такой же, как она? Что может эта сила?

— Многое, — Джеймс пожимает плечами. — Есть общие черты, есть индивидуальные, зависящие от личности и окружения. Не думаю, что у нас есть время на подробные лекции. Если ты хочешь стать подобным ей... — пристальный взгляд. — У тебя будет шанс. Не знаю, насколько большой. Ты уже раздумывал, какую сторону выбрать?

— Откуда ты... — даже Теромос не смог бы прочитать!

— Не так-то просто скрыть колебания, если собеседник — частично дух, как выразились б иномаги, — усмехается Джеймс. — Тебя пугает неизвестность. Наследник Страха движим собственным страхом, меняется под его влиянием — так говорит нам Игра, и она не ошибается. Ты не желаешь играть вслепую. Ты не веришь Хранящей Время — ты вообще никому не веришь без доказательств, кроме Ханны. И у тебя нет даже догадок, чего желает Хранящая, — в отличие от остальных. Элис, Золотая Императрица, а ныне чистая богиня, воплощённый Свет — не так уж сложно просчитать её мотивы. Они понятны тебе и в чём-то близки. Ивицер, жрец Нелуны, той, что дополняет и переполняет, той, которая легко заполнит раны в твоей душе, не лишив могущества... Хочешь этого? Это простая и ясная причина — прекратить вечные страдания, создать что-то качественно лучше любой гильдии, место и состояние, в котором понимание и близость будут бесконечно простыми. И никто больше не умрёт. Звучит так хорошо, что ты не очень веришь, но если Ивицер предоставит доказательства, если ты вспомнишь то братство, лидером которого был Грэм... Две возможности, обе простые и понятные, обе желанные и соблазнительные — и непонятный, таинственный, пугающий, рискованный план Хранящей на другой чаше весов. Ты не был бы Энтони Даффи, если бы не сомневался.

— Так скажи, чего хочет Хранящая? — бросаешь вопрос ему в лицо. — Дай мне причину не предавать! Или атакуй, если считаешь, что твоей "идеальности" хватит для победы.

— До этой миссии я принадлежал линии ответственности архонта Арбитра, — игнорируя взвихрившийся вокруг мрак, говорит Джеймс. — Работа агентов нашей линии — это не просто дипломатия. Наша цель — понимание. Мы — связующие звенья Системы, её клей, её единство. Я выполнял ту функцию, которую желает реализовать Инфуцор с помощью Нелуны. Почему простой путь — не самый лучший? Почему дарованное свыше хуже заработанного своим потом и кровью? Если бы тебе даровали всё — всемогущество и всезнание, ровно такие, какие пожелаешь, — ты бы согласился?

— Нет, — сначала отвечаешь, а потом осознаёшь, почему. — Это...

— Слишком просто, — кивает Джеймс. — Это как история, которая состоит только из слов "и они жили вечно и счастливо". Что интересного в этой истории? Твой отец нашёл любимую женщину, заработал состояние, у него появился наследник — почему он продолжил рисковать? У тебя была возможность уйти вместе со всей Гильдией в один из защищённых Алисой миров — версию твоей Земли. Тебе ничего не стоило устроиться там с комфортом и пожинать плоды своих трудов. Почему ты отбросил эту идею? Инфуцор предлагает почти всемогущество и почти всезнание, бесконечное развитие, которое никто и никогда не ограничит, задачи, которые всегда будут интересными, счастье, свободу от любых преград... Каков ты, Энтони Даффи: такой же в душе, как твой отец, только лучше, сдержанней — или же хочешь одним рывком заработать сразу всё?

— Это... хорошая аргументация, — не сразу находишься ты. — Но Элис предлагает именно...

— Откуда тебе знать? — перебивает Джеймс. — Ты говорил с ней? Нет. Ты догадываешься — и только. Элис Орлофф уже нет — есть просто Элис, чистая богиня, одушевлённый Свет. Кто ты для неё? Сможет ли она найти слова, чтобы тебя убедить? Конечно. Будет ли она умалчивать и манипулировать тобой? Возможно. Значат ли что-то для неё твои желания? Нет.

— Хранящая хотя бы не притворяется, — понимаешь ты. — Просто делает то, что хочет, и заставляет...

— Не заставляет, — улыбается Джеймс. — Говоря "маггловскими" терминами, Хранящая ничего не вкладывает в рекламу. Она не маркетолог, более того, она честно говорит, что для неё важно, чтобы вы не знали деталей. Предложение Инфуцора идеально, но окончательно. Предложение Элис хорошо, но она не даёт гарантий и не может их дать: её представление о лучшем в любой момент может разойтись с твоим. Хранящая Время предлагает лишь неизвестность, как иномагу — иномаг. Ты не можешь судить о её предложении, но можешь судить о ней самой. Кто её друзья? Кто пошёл за ней, будучи в курсе её планов?

— Морулис, — вспоминаешь то, что Хранящая отвечала Гермионе, — и Теромос, — вряд ли бывший ревенант что-то скрыл от древнего протосса. — Элиза, Бета, Марк... Осси и Система?

— Инженер реальностности и организм, которому я принадлежу, поддерживают её замысел, — подтверждает Джеймс.

— Алиса и Кристо, ты сам, — заканчиваешь список. — Это ведь не все?

— Есть и другие личности, которых она не стала упоминать, — хмыкает Джеймс. — Например, Арания Серкет — имя, которое ничего бы не сказало ни тебе, ни Гермионе. Что скажешь о Бете, Морулисе и Теромосе? Мог ли бы ты им доверять спину прикрывать? Мог бы вручить свою судьбу в их руки? Насколько разнятся твои с ними представления о хорошем и плохом? Насколько они похожи на Ханну — не поверхностно, но в глубине?

— Я понимаю, о чём ты, — вздыхаешь: внешне это выглядит как расширение-сжатие мрака твоей аватары. — Это... заставляет сомневаться.

— Говорят, что Игра часто бросает перед игроками вызовы к их роли, испытывая, могут ли они действовать против своей личности. Роль, противолежащая Наследнику Страха — Маг Риска, тот, кто познаёт, вырывает из рук судьбы знания об угрозах и вызовах, рискует ради понимания происходящего. Наследник Страха движим страхом, полон сомнений, не желает встречать угрозы лицом к лицу, но хочет обвести их вокруг пальца. Но иногда это физически невозможно — и тогда такой метод мышления становится для Наследника тупиком, давящей безвыходностью, заставляющей предавать собственные идеалы, лишь бы выжить. Но Маг Риска — это тот, кто разрушает такую неизвестность, тот, кто встречает угрозы с открытыми глазами, тот, кто сам выбирает себе бой — тот, кто умирает с открытыми глазами, но без оглядки не бежит. В силах ли ты справиться с сомнениями и страхами, Энтони? Можешь ли ты проявлять обратные своей роли качества? Может ли Маг увидеть решение, ускользающее от глаз Наследника? Тебе решать.

И разрывает ваш контакт.

> Будь Эллой Мэйдж

И вновь ты Элла Мэйдж. Только что Джеймс и Энтони... эм, были... соединены Теромосом? Этим... протоссом, да?

— Элла Мэйдж, — протосс не размыкал губ... потому что у него не было рта! Он говорил... прямо в голове? Так странно! Как будто в голове колокольчики звенели. И эхо! Его голос будто бы отдавался непонятно от чего, был объёмным, тягучим, но в то же время сильным и чистым. — Я общаюсь с помощью телепатических способностей. Я чувствую направленное на меня внимание, но не вижу твои мысли. Если ты хочешь что-то спросить, думай, обращаясь ко мне, — или говори вслух.

"Эм, так меня слышно?" — попробовала ты.

— Тебя слышно, — просто подтвердил Теромос.

"Обычно ты можешь читать чужие мысли?" — догадалась ты.

"Верно. Твоя пси-сущность слишком ярка, чтобы я мог считывать поверхностные мысли и эмоции", — ты каким-то образом поняла, что он говорит теперь только с тобой, Ханна вас не слышит.

"Пси-сущность?"

"Твой разум и твоя душа как нечто целое. У тебя, как и у народа протоссов, отсутствует разница между разумом и душой — они представляют собой единое целое".

"В отличие от... людей?"

"Верно, Элла. Энтони Даффи и Ханна Аббот обладают душой и обладают разумом, но они являются раздельными сущностями. Джеймс находится в начале пути к объединению. Мы же являемся едиными, но единство это всё-таки различно. Я подобен жидкости, изменчивой, текучей, чистейшей субстанции собственной воли-и-пребывания. Ты подобна неогранённому драгоценному камню".

"Может, хватит обо мне? — это уже немного раздражало! Ты просто архитектор, инженер, немного физик и математик, немного организатор, а не что-то там особенное! Все эти иномагические штучки не делают тебя важнее Джу или Сэма и уж точно не делают сильнее. — Что такое эта "душа"?"

"Сущность: начало, центр и исток, — непонятно ответил Теромос. — Как и у всего, у души есть три грани. Первая — искра разума, исток всякого ощущения и сознания, именно о нём люди говорят: "мыслю — значит, существую". Вторая грань есть выражение причины и силы вместе с тем — причины, скрытой в самом человеке, но не вовне, способности взаимодействовать и не взаимодействовать — порой люди называют её "свободой воли". Третья же грань выражает сущность и идентичность существа, саму идею его существования, истории и жизни — люди могли бы назвать это "смыслом жизни" или "божественным замыслом". Это упрощённое представление, Элла Мэйдж. Реальность проще — и сложнее вместе с тем; душа — не из тех вещей, которые могут быть определены аналитически; её нужно чувствовать, потому что она — это ты сама, и всё в человеке, что есть действительно он сам — это проявления души".

"Я поняла?" — почему, ну почему все эти иномаги и протоссы не могут выражаться более точно? Все эти аналогии, красочные описания... Ты, Инглиш побери, и так наелась этой мути с аспектами — ну разве ты так много хочешь, когда ждёшь от окружающих капельки конкретики и инженерного мышления? Всё это, действуя скорее интуитивно, ты скомкала и буквально бросила в Теромоса. Протосс... вздрогнул? Ой?

"Не будь тебе назначены иные судьбы, я бы сказал, что твой псионический потенциал не слабее, чем у сильнейших неразимов, — спокойно констатировал Теромос. — К счастью, он сокрыт. Но любого жаждущего залезть в твой разум будет ждать неприятный сюрприз. Если ты ударишь намерением и эмоциями, а не эмоцией и смыслом, как меня, то можешь оглушить или убить. Будь осторожна со своей подругой, Джулией Сайнс".

"Спасибо, — вздохнула ты. — И извини, пожалуйста? Просто вырвалось!"

"Для человека ты хорошо себя контролируешь. Человеческая психика требует, чтобы эмоции периодически вырывались наружу. Ты не повредила мне, выполнив это требование. Я лишь советую тебе быть аккуратнее с открытыми сознаниями, менее стойкими, чем я".

"Хорошо? Я... Спасибо".

— Пожалуйста, Элла Мэйдж, — величественно кивнул протосс, отпуская руки Джеймса и Энтони. — Ваш разговор стоит считать удачным?

— Да, — едва заметно поморщился Энтони. — Очень... Информативно, — и бросил странный взгляд на Эллу, а затем пристальный — на Ханну. Та кивнула ему. Иномагический обмен мыслями или что-то вроде того? Как же ты не любишь всю эту мистику!

— Мы подлетаем, — заметил Теромос. — Агент Джеймс, ты уверен, что Элле Мэйдж стоит контактировать с Ивицером Творцевым?

— Вероятно, да, — после небольшого колебания кивнул Джеймс и повернулся к тебе. — Ивицер — жрец Нелуны, как и Инфуцор. Моя основная цель — защита тебя от Инфуцора.

— Нам лучше высадиться в стороне? — предположила ты. — Скроешь нас своими... эфемерами?

— Нет, — неожиданно резко кивнул чему-то Джеймс. — Эта встреча будет полезна. Если он нападёт, я смогу тебя эвакуировать. Он не нападёт. Любые мелкие манипуляции... не сработают, — и встретился взглядом с Энтони. Энтони что, пытался сделать что-то с тобой? Что-то иномагическое? Ты немедленно спросила Теромоса.

"Не в моих силах ощущать подобное, — ответил тот. — Однако твоя душа ярка и едина с разумом. Агент Джеймс прав: чтобы манипулировать тобой, нужно давить. Или использовать физические методы".

— А ты можешь чем-то меня... оградить? Каким-нибудь эфемером-щитом? — тут же предложила Джеймсу.

— Я сделаю это в любом случае.

Край Вечернего Покоя приближался будто бы нарочито неторопливо. Красный полумрак выглядел зловещим, напоминая тебе парочку нейрофильмов ужасов. Зелёная трава в этом свете была какой-то неестественной, неправильной, как неестественным, неправильным казалось на этом планетоиде любое проявление... жизни? Бесчисленные могилы, кресты, мавзолеи, пирамиды — всё было каким-то ирреально чётким, и тебе было откровенно страшно спускаться вниз. И эта Маат... Ты ведь никогда не слышала о таком Обитателе! Да что там: ты о половине Обитателей этого сеанса ничего не знала! Только что редкие слухи... И Ивицер! И...

Рука Джеймса успокаивающе коснулась твоего плеча. Ты закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Энтони с Ханной не боятся же ни капли! А тебя ещё называют какой-то там особенной, и Хранящая носилась с тобой... Нужно быть хотя бы достойной этого отношения! Ты открыла глаза и всмотрелась в пейзажи Края. На миг почудилось, что на тебя накатывает дремота, сонливость, ощущение какого-то эфемерного, но болезненно-приятного покоя... Показалось. Ты была бодрой и немного злой на саму себя. Никаких слабостей до конца сеанса! И вот зачем ты отказалась от стимуляторов? Сейчас бы тебе не помешало что-то... позабористей.

Вы пронеслись над мёртво-зелёной равниной и затормозили около... костра? Будто бы в прошлое попала! Самый настоящий костёр, возле которого застыли трое. Марк Творцев, Паж Символа, Альбус Дамблдор, его спрайт, и — Ивицер. И если двое молчали, когда вы появились возле них, то Ивицер поднял взгляд. И улыбнулся. И вместе с его улыбкой замерли, уставившись на костёр, Ханна, Энтони и даже Теромос! Только вы с Джеймсом остались в сознании — ты ощутила, как что-то липкое, мерзкое и горькое на вкус точно прошлось по всему телу — и отпрянуло в испуге.

— Элла Мэйдж, агент Джеймс, — улыбка Ивицера, совсем не выглядевшего "беспредельным злом" — обычного, лет сорока на вид натурала*, избегающего не то что геномодов и имплантов, но и даже простейшей пластики, выглядела — искренней. Тонкие, бледные губы, будто бы выцветшие блекло-голубые глаза и ореховые с сединой волосы, чёрный плащ с капюшоном и посох, на котором мерцал то ядовито-зелёным, то ядовито-розовым кристалл какой-то... неопределённой формы. Если бы не навершие посоха, ты бы в лучшем случае сочла его каким сектантом! Но навершие... неправильное. Как трава и свет вокруг, но иначе.

— Что ты сделал? — резко спросил Джеймс.

— Небольшая лекция в подходящем для этого месте-состоянии, — ухмыльнулся Ивицер. — Вас туда не захватить, а жаль — только захотел поделиться знаньями... Элла, значит? — встретился с тобой взглядом. Надавил. Ты с трудом выдержала этот поединок! Но глаза — не отвела. — Смелая девочка. Знаешь, ты — самый удобный инструмент воздействия для нас с Пророком. Через тебя проще всего изменить будущее, и даже изменить безболезненно — так говорил Пророк, так шепчет мне Нелуна... Но Инфуцор запретил. Это бывает так редко — когда он запрещает что-то мне, требуя поверить на слово, не объясняя, потому что знание может только повредить. Не смотри на меня так, агентишка! Думаешь, что я бы не раскатал тебя в пыль, захоти всерьёз? — безумный смешок.

— Если бы я сражался, а не бежал, — парировал Джеймс.

— Пожалуй, — весело хмыкнул Ивицер. — Так что, девочка, ты пришла сюда за знаниями?

— Не к тебе, а к Маат, — постаралась, чтобы это не звучало резко.

— Но и мои знания тебе не помешают, композитор, — и вновь улыбка, улыбка искренняя, располагающая, будто и не говорил несколько секунд назад совсем другое! — Эй, Осси!

> Что тебе нужно, Ивицер?

А? Ты резко подняла голову вверх, будто могла что-то там увидеть. Голос повествователя! Только его слышала не одна ты, а все вы сразу! Но разве не Хранящая...

> Нет, Элла, сейчас обязанности автора, вернее, повествователя, выполняю я. Хранящая не желает вмешиваться даже так. Так что тебе нужно, Ивицер?

— Перескажи этим двоим то, что я говорил Марку и Дамблдору.

> В принципе, это возможно. Я не могу вносить значимых изменений в ход событий, но это незначимое ускорение, напрямую связанное с функциями рассказчика. Полагаю, мне это позволено.

> Элла Мэйдж и Джеймс: получить доступ к предыдущему теоретическому экскурсу Ивицера о природе Фаэр и Йатос

> Элла Мэйдж и Джеймс: полноценно осознать и усвоить эту информацию за две секунды реального времени без какого-либо вреда для себя

> Повествование: отобразить результат предыдущих двух команд

Успешно.

> Всё в порядке, Элла, Джеймс?

— Да? — неуверенно ответила ты, немного потерявшись в новой информации. Это было самое странное обучение, которое ты только получала! И эмоции! Эмоции, которые вкладывал Ивицер, которые переживал Марк и Дамблдор — они точно гулом отдавались в тебе. Не больно, не плохо — но странно, непривычно: хочется остановить время и замереть, вслушиваясь в себя...

— Интересный опыт. Похоже на сжатые инфопакеты в пси-потоках, — заметил Джеймс. — Надеюсь, ты достаточно защищён, Принц Пустоты.

> Более чем.

> Элла и Джеймс: слушайте лекцию Ивицера

— На чём я остановился? — задумчиво прикрыл глаза Ивицер. — Иномагия, не так ли? Последнее, сокровенное, прекрасное, необычайное — и третья грань Единой Силы: Ноэли, Тайна. Её часто называют первой, самой тонкой, самой эфемерной частью, и если Единая есть Сила пламени творения и разрушения, то Ноэли есть её ближайший отголосок, самое важное в ней — бытие. Иномаги — те, кто бытия лишён. Или, лучше сказать, освобождён? Что такое бытие — задумывались хоть однажды? Может быть, ты, Джеймс? Ты должен это знать!

— Эта формула — универсальна? — медленно произнёс Джеймс, и это был редкий случай, когда ты наблюдала за озарением со стороны. — Но тогда откуда у иномагов сила?

— Ха! Понял, да не до конца, — снисходительно качнул головой Ивицер. — А для тебя, дорогая Эллочка, для всех наших слушателей: бытие есть мера касания вещи к идее самой себя. Звучит сложно? Проще, чем кажется! Есть мир идей — никакой это не мир, просто абстракция, своего рода измерение, которых должно быть три... Есть мир вещей, материальный мир. Каждая вещь проявленная идея — и не одна. Ты — человек, ты проектировщик, ты женщина, ты волшебница и всё такое. Но среди идей, к которым относится вещь, выделяется одна. Идея самой этой вещи, настолько же абстрактная, насколько и конкретная. И то, насколько она "реальности" близка — настолько вещь и существует. Не так ли, "живая идея" Джеймс? — и ухмыльнулся.

— Я действительно обладаю большим бытием, чем окружающее, — спокойно подтвердил тот. — Но если иномаги обладают меньшим бытием, то разве не должны они быть более... иллюзорными?

— Ты не понимаешь, чем являешься, — констатировал Ивицер. — Забавно. Я ожидал от посланца Системы большего. Или Когнизор не поделился этой мудростью? Не счёл достойным? Тебя ждёт много шагов самопознания, пока не поймёшь, что даже бытие может быть сосредоточено, и если касаться вещи в фокусных точках, то разницы не будет. Не-вещи, например, почти отсутствуют, а на ощупь — настоящие; иномаги, в отличие от "не-шек", могут своё бытие варьировать. Мы свободны! — и улыбнулся широко, ярко и чисто. — Мы свободны от своего бытия! И для него свободны тоже. Идея всегда больше реальности. В наших силах выбирать, какая часть идеи будет здесь, а какой здесь не будет. Менять описание, прекращать синхронизацию своего тоннеля реальности с единой линией миллионов тоннелей, ресинхронизировать и ресинхронизироваться... Пустота, оставшаяся от разорванной связи — наш алхимический сосуд, в котором соединяются иные идеи и проекции, и бывшая связь с нашей стороны — не бессмысленный обрывок, а глаза и руки, которыми мы можем связывать себя с иным и иным же становиться.

Он ненадолго замолчал, подняв взгляд ввысь.

— Вам не повредит небольшая схема, — махнул рукой, высвечивая прямо в воздухе:

Ушедший - — Иномаг — Бытие + Трансфоживлённый + + Архонт

— В центре качество, справа — имеющий избыток, слева — недостаток. Свободный от бытия — иномаг, освобождённый до конца — уходит, и даже мне ведома капля тех путей. Трансфоживлением зовётся единенье существа и идеи, большее, чем реальность. Системный термин, но Система не во всём плоха. Каков предел этого пути, и есть ли он, мне неизвестно, но правее будет пусть архонт. Дальше, дальше!

Чудотворец - — Маг-классик — Истина + Адепт Силы + + ???

— "Классическая" магия появилась позже прочих — не правда ль иронично? — усмехнулся Ивицер. — Маг освобождается от взглядов-Сил, что формируют мирозданье, — и от законов физики, и первичного ордополя, что общее для всех. Но только чудотворец истинно свободен! Пусть это свобода на один акт, на миг, на вспышку, но она способна не то что лист — Древо, Лес перевернуть! Когда-то вместе мы создали магическую систему, Фаэр ограничившую на уровне идей, — забавно, знаешь ли, работать вместе с Мерлином после того, как он тебя поверг, но не убил... Последнее же:

Чистый бог - — Бог, элементист - Воля + Обладатель предельной воли + + ???

— Боги — повелители элементов и пределов, властители майи, живые якоря и якоря формирующие, продлевающие, ими управляющие — не всеми, но многими из них. Справа — те, кто вырвался за предел, отбросил майю, принявшие искру Творца, раздув из неё величественное пламя, в котором горят и перерождаются миры.

Полуминутная пауза, чтобы осознать. Ты лихорадочно строила модели в голове, пытаясь понять, принять, запомнить не просто дословно, а до каждой интонации, акцента... Где-то в глубине души ты чувствовала, что это важно. Возможно, не сейчас, но позже — обязательно и непременно!

— Запуталась, Пространства Маг? — ухмыльнулся Ивицер. — Место силишься найти? В центре — просто люди, кто одарённый, кто не очень, кто станет иномагом, кто магом, кто разожжёт искру Творца, а кто и серостью умрёт. Ты тоже в середине, но твой потенциал — догадываешься, где? — ты не догадывалась, ты знала совершенно точно. — Умная малышка. Если хочешь выраженьями Пространства Парадоксов, то слева все — Разбойники, Воры, а справа — Рыцари и Пажи. В цепочке воли справа ещё Лорды, Музы, слева — Вестницы, Шаманы. Для истины справа Маги и Провидцы, слева — Ведьмы и Наследники. В ком меньше бытия, тот Принцем, Бардом будет, в ком больше — Сильфом или Девой. Ну как, собралась схема воедино?

— Да? — выдохнула ты. — Я... могу спросить?

— Спрашивай, Маг Пространства, а не-аспекта в будущем — не-Маг, — криво улыбнулся Ивицер, и тебе кажется, что он даже и симпатизирует. — Люблю тех, кто задаёт вопросы — не молчит!

— Нелуна? Что она такое?

Он рассмеялся: искренне и страшно.

— Нелуна — это Сила, истина предельная. Ты знаешь, почему вы проиграли? Способности, что справа, влекут друг дружку за собой. Бытие предельное открывает путь в царство предельных истин, истины предельные — к предельной воле, предельная же воля бытие предельное влечёт. Инфуцор, брат мой и наставник, более чем трансфоживлён, и истину нелунную открыл он тоже — остался третий путь, который получает он по факту. Три запредельности в одном — и никакой предел, пусть даже каждый чистый бог вложил в него всю сущность майи, навечно бы его не удержал. Вы проиграли! Но всё никак не можете то осознать.

— Система Инфуцора победила и прогнала, — спокойно возразил Джеймс.

— Система... Ха! Вполне определённые архонты. Арбитр-лжец, мерзейший Архитектор... Но здесь их нет, не так ли? А Инфуцор, думаете, на месте замер и уснул? Скованный, не скованный, он становился лишь сильней! Архонтов-то здесь нет. Возможно, у Элис есть противодействие, но вы с Хранящей — не совладаете никак.

— Петля возможна, — просто ответил Джеймс, встречаясь взглядом с Ивицером, не давя и глаз не отводя.

— То правда, — с недовольством признал Ивицер. — Я не знаю, как она возможна, но найду возможность и разрушу навсегда! А теперь, — в ладоши хлопнул так громко, что ты вздрогнула, — доброе утро! Очнулись, смертные? Приветствую у нашего костра!

> Переключись на точку зрения Джинни

Кажущаяся бесконечной... "кристальность" всё-таки закончилась. Со вздохом облегчения приняла ты материальный облик, поменяла субъективный вектор притяжения и уселась на прозрачно-розовой равнине, чьи светящиеся границы таяли в светло-синем тумане. На мгновение ты задумалась, насколько странное это место с точки зрения обычных сме... обычных людей! Хватит этого "королевского" высокомерия! Ты не затем убивала предыдущую Королеву, чтобы стать такой же! А странно, не странно — главное, здесь безопасно. Хотя бы ненадолго!

Ты извлекла из капчалога Тёмную Луну, застывшую, оскалившуюся в рыбьем облике. Том неслышимо, но различимо другими чувствами подлетел со спины. Оценивающим взглядом смерил рыбину.

— Интересно, её нельзя перевоспитать к пробуждению? Время не поможет, но отражения...

— Не смешно, — вздохнула ты. — Её бы хоть как-то разбудить... Я боюсь лезть выше, а вокруг всё чисто.

— После такого-то взрыва чистоты, — Том пролетел прямо сквозь тебя, оставив освежающую бодрость в ненастоящем теле. — Но никакой взрыв не может убрать из неё то... мерзость эту.

— И ты справишься с такой тенью? — задумалась, стоит ли одёргивать, или пусть всё-таки пробует?

— Если бы тут была только одна тень... — проворчал Том, обхватывая рыбу обеими ладонями, прислушиваясь к неведомому и шепча что-то из числа древних ритуалов. — Да сколько же их у неё! Нет. Нет, нет и ещё раз нет — я туда не полезу.

— Ловушки, — ты даже не спрашивала. Чего тут сомневаться-то?

— А я ещё считал себя параноиком... — Том нахмурился и отдёрнул руки от рыбины, позволив ей парить. — Где Ангела?

— Не знаю, — с тревогой огляделась уже ты, вчувствовавшись в окружающее. Ничего. Туман, равнина, неестественная, давящая тишина. Что-то тут не так! Сосредоточилась. — Ациус Ангела! — веское слово разорвало туман и тишину, сорвало занавес неведомой иллюзии, открыло правду.

По розовой поверхности кристалла стелились чёрные щупальца, почти подобравшиеся к твоим ногам. Ангела была уже спелёната в тесный кокон, который медленно поднимался... вверх? Мерлин и Моргана! Над вами колыхалась туша с Хогвартс размером, сплетённая из щупалец и глаз, похожая на те картинки страхоужасов, но хуже! Оно заметило, что видно — и щупальца устремились так быстро, что...

— Ха! — воскликнула ты, чередой взмахов Вострого Ножа обращая ближайшие в ничто. Ухмыльнулась. Ускорилась ещё сильней, оказалась около Ангелы, освободила, слегка спустила безумье с поводка, выдохнула пламя изо рта, поджигая чёрноглазовую гнусь, прыгнула к Пажу, под взглядом которого щупальца путались, атаковали себя сами, очистила поле вокруг, переместила Ангелу, снова выдохнула пламя и выпала в обычную скорость — передохнуть, чтобы не очнулась Королева.

— Вихо? — бросила вопрос Ангеле.

— Да. Нам нужно уходить, — отдышалась та, медленно наливаясь цветом, превращаясь из блеклой тени себя — в настоящую, живую.

— Все не уйдём, — напряжённо сказал Том, вглядываясь куда-то в несвершившееся будущее. — Я останусь.

— Останусь я, — мгновенно решила ты. Толкнула ему Луну. — Душу к телу, Том. Помнишь, что писала Элла насчёт второго шанса? Уходите!

Чёрные щупальца рванулись сверху. Ты подняла Жезл Власти, и незримый щит встретил атаку. Удержал. Ножом в другой руке прорезала путь наружу. Кажется, всего лишь шаг... Но нельзя выпустить это в явь. А закрывают такой разрез совсем не сразу.

— Ну же!

— Удачи, — просто сказал Том, за одну руку схватив Ангелу, другой — рыбину-Темнушку. Прыгнул в портал.

Сжав зубы, ты медленно, аккуратно свела края разреза вместе. Щупальца давили всё сильней. Ещё немного, ещё чуть-чуть... Всё! В тот же миг ты отпустила щит и крикнула. Крик твой отбросил щупальца, расплескал глаза — но не уничтожил врага. Быстрый взгляд вокруг. Внутри, в кристальной глади, кружилось что-то хмурое. Сверху — несколько гигантских туш.

— Думаешь, я сдамся? — двумя руками перехватила Нож, выросший в Меч.

— Вы, люди, всегда всё усложняете, — голос Вихо был холоден, как космическая пустота. — Это самовоспроизводящиеся конструкты, убивая их, ты не наносишь мне вреда.

— Это мы ещё посмотрим, — оскалилась ты — и начала движение.

> Стань Ханной Аббот

Это случилось мгновенно. Вот ты встретилась взглядом с Ивицером — и вот утонула в его блеклых глазах, тебя охватила его душа, его воля, на удивление яркие, сильные — никак нельзя противостоять...

— Всего лишь пара вопросов, — ухмыльнулся Ивицер. Окружающие застыли, замерли. Только ты и он. Один на один. Почему Теромос вообще считал, что Ивицер может помочь? Энтони... Его ты — защитишь. Один на один? Ничего страшного — ты привыкла к такому. В конце концов, ты не воин и не дуэлянт — ты убийца. Палочка направлена точно в его сердце, воля сфокусирована — ты не можешь передавить, но можешь проколоть, и этот укол будет решающим, смертельным... Замерла, готовая начать.

— Так не спрашивают.

— Действительно? — ухмылка стала шире. — Извини, но нам стоит поговорить тет-а-тет, дорогая Ханна. С Энтони я тоже говорю, не бойся, Наследничку ничего не угрожает. Мне он неинтересен — но должен жить, чтобы исполнить предначертанное.

— В отличие от меня? — бросила ты.

— Какая смелая! — ненатурально восхитился Ивицер. — Ты правда думаешь, что я не сталкивался с подобными тебе? Как думаешь, сколько иномагов-убийц меня пытались уничтожить? Я прекратил считать на третьем десятке, милая девица Аббот. Какой была их судьба? Печальной. Расслабься, девочка. Привыкла контролировать каждую ситуацию? Привыкай быть щепкой в штормовой пучине моря! Пёрышком во Внешнем Небе! Смирение порой мудрей бессмысленного сопротивления: силы лучше сохранить на то, что можешь изменить. Старым совсем стал, советы раздаю... — покачал головой — и надавил взглядом, да так, что ты почти ощутила, как собранность и воля трещат, дрожат, ломаются... — Теперь слушай сюда. Он дал росток — тебе?

— Морулис? — уточнила ты, пытаясь прийти в себя после сокрушительного удара.

— Кто ещё? — раздражённо бросил Ивицер. — Он дал тебе росток?

— Да, — сейчас проще было не сопротивляться — в чем-то этот... это существо было право. Приоритеты!

— Хорошо, — расслабился он. Давление — исчезло. Просто пропало, как будто ничего и не было, как будто показалось! — Морулис — верный мой слуга. Если он выбрал тебя, то так тому и быть.

— Верный... слуга? — не поверила ты. — Морулис?

— Он был моим слугой до первой смерти и после неё, — кивнул Ивицер. — Верный пёс, разведчик, убийца, секретарь, правая моя рука. Он ненавидел своё подчинение и ненавидел меня. Когда Тихий Дом был сокрушён сборной солянкой идиотов нашего листа, один Морулис остался верен — в каком-то смысле. В конце концов, он уважал меня, я был его ориентиром, был центром его вселенной, якорем, удержавшим его от смерти, смыслом его пустой не-жизни. Он не убил меня, хотя мог. Он исполнял последний мой наказ — хранил ростки, чтобы передать их достойным. Гворис, Хранящая — и ты. Тебе он передал последний. Ты понимаешь, как много это значит?

— Он... теперь свободен? — предположила, отмахиваясь от трижды пережёванных мыслей, "почему тебе".

— Он был свободен и до этого, — махнул рукой Ивицер. — Но его обещание определённо исполнено. Вопрос в другом: что в тебе интересного, убийца-хаффлпаффка? Или он выбрал тебя хранителем — не более того? Что он сказал?

— "Когда встретишь человека, способного с ним помочь — поймёшь", — процитировала ты. — Ты — поможешь? — было странно спрашивать у Ивицера, но если именно он их Морулису вручил...

— Ха! Не я. Росток — чист. Я испорчу его. Мой росток — Варсиэр. Тебе лучше обратиться к другому творцу. Вы незнакомы лично, но заочное знакомство было интересным, право слово... Спроси у Энтони, о ком я, — и рассмеялся. — А теперь, девочка, послушай мою маленькую лекцию — вдруг пригодится? В конце концов, если я выиграю, то будет всё равно, а если проиграю — частица знаний первых иномагов останется и с вами.

> Будь Энтони Даффи

Ты не успел заметить, как он это сделал, но успел осознать, что: точно так же ты перемещался во внутренний мир, заботливо выстроенный в глубине души. Но Ивицер не перемещал никуда — напротив, он высвободил себя, буквально охватив вас всех! Кроме, что неудивительно, Эллы и Джеймса. Внешних эффектов не было: просто все окружающие, кроме вас с Теромосом, замерли. Это не было атакой в полной мере. Ты мог освободиться. Мог ли Теромос — было для тебя загадкой. Могла ли Ханна, с которой, Ивицер, очевидно, общался отдельно? Ты не знал.

— Ты ждал нас, Ивицер Творцев, — тихо сказал Теромос. Здесь мыслеголос был гулким, сильным, казалось, само пространство грёзы дрогнет и развалится от одной лишь речи...

— Протоссы, да? Тёмные тамплиеры, неразимы, изгнанники и воссоединившиеся, — широко улыбался Ивицер. — Давненько я не видел подобных вам — начинающих путь Величайшей Алхимии по праву рождения. Ты не понимаешь, о чём я?

— У меня есть идеи, но нет уверенности, — коротко ответствовал Теромос. Ты ощущал его лёгкое напряжение — и это помогло расслабиться. Теромос не ждал удара и не готовил удар в ответ. Конечно, ты не был так уверен, что почувствуешь готовность протосса... но, в конце концов, значат ли что-то все твои достижения, как иномага? Иногда стоит доверяться своим чувствам.

— Инфуцор говорил мне о множестве способов связи с Силами высшего порядка, — лекторским тоном сообщил Ивицер. — С такими, как Нелуна, с такими, как Единая Сила, с такими, как Тёмное Безумие или Ветер Порядка. Я видел их — отражённые, поглощённые, растворённые в Нелуне. Я знаю, какой может быть судьба их адептов. Она может напоминать Варсиэра — порождение Силы, её проекцию на этот маленький конечный мир. Крис и Хранящая распоряжались Ключом как операторы, разделённые с его бесконечностью, её направляющие — и не более того. Многих существ я превращал в проводников Нелуны, не способных ею управлять, но являющихся путём к её бесконечности. Только слышал я о легендарных Владеющих, чья душа в полной мере повелевает Силой, оставаясь её выше. Концептуалы пытаются сделать каплю Силы — частью души. Будь источником иномагии Сила, иномаги были бы концептуалами. Такие, как я, такие, какой жаждет стать и Тёмная Луна — Посвящённые, добровольно сливающиеся душой с Силой, и порой это слияние даже равноправно...

Но есть и седьмые, протосс. Есть такие, как ты, такие, как Сара Кэрриган... и Элла Мэйдж, должно быть? Такие, кто могут Силу не проводить, не оперировать, не сливаться, не быть её порождением, не встраивать её частицу в свою душу и даже не владеть — но сотворять. Сделать прыжок в невероятную даль, из своей души и сущности соткать нечто высшее, нечто, во многом равное самой Нелуне, нечто, подобное Лучу Солнца Небосвода, что Вовне. Подлинные алхимики — не те игрушечные, о которых Дамблдоришка бухтел. Ты мог бы стать таким. Сам себе росток, сам себе начало, чудесный бутон, готовый раскрыться... Но ты не хочешь. Ты не видишь. Ты зарываешь собственный потенциал, как и каждый из твоего бессмысленного вида! Неужели это сложно осознать? Вы видите — как это могло пройти мимо вашего взора?

Вздох. Целая тонна презрения в голосе:

— Смертные ничтожества, пренебрёгшие величайшим даром. Сколько тебе веков, неразим? Сколько веков ты, слепец, только и делал, что бессмысленно тренировал свою жалкую псионику да управлялся с Пустотой?

— То, о чём ты говоришь — это наш потенциал. Способность возвыситься и стать Зел-Нага, — тихо и (если не почудилось!) с ноткой стыда молвил Теромос. — Вообразить, что мы можем стать на одну ступень с теми, кого почитали как божеств...

— Смертные ничтожества, — повторил Ивицер. Отвернулся от протосса и встретился взглядом уже с тобой. — А тебе, значит, хочется с частицей этих глупцов соединиться?

— Откуда ты знаешь? — не мог не спросить ты. Он ведь весь сеанс был здесь!

— Ты серьёзно думаешь, что можно что-то от меня укрыть? — самодовольная ухмылка. — Видишь ли, мальчик, ты даже не слышал настоящего зова Ветра Перемен, а я... Я был одним из тех, кто создал эти ваши сферы иномагии. Я придумал эту классификацию! Я был грандмастером каждой из них до того, как родилась реальность твоего Хогвартса! Как думаешь, был ли в ИМ-листе иномаг искусней и сильнее меня к метамоменту его разрушения? Не был! Или ты думаешь, что убежать на своём "дракогвартсе" вы смогли благодаря великому мастерству Райса, Фло, Волдеморта да Магконагалл? Конечно, нет. Я позволил вам уйти, я медлил, не торопился, хотя что сам, что через Варсиэра давно бы мог вас всех убить, сожрать, поработить — и разумы, и души. Но вы четверо нужны Нелуне живыми и свободными. Только это удерживало меня. Глупышка Фло считала, что создала совершенную защиту ваших снов и фантазий, — а я не разгуливал по ним, лишь чтобы успокоить ваши жалкие умишки. Я повелевал Тихим Домом, и боги склоняли главы предо мной, смиренно ожидая моего решенья. А теперь ты спрашиваешь, откуда я знаю?

И рассмеялся. Громко, страшно и безумно. И ты вдруг осознал, что способность Теромоса разорвать эти грёзы была лишь твоей иллюзией. И что ластящаяся к ладоням тьма ничего не сделает тому, кто был Повелителем Мрака не один век. Да что там — ты не был уверен, что смог бы справиться с прежним Морулисом, а тот ведь был всего лишь слугой Ивицера, пусть и сильным!

— Иллюзии развеяны, — удовлетворённо кивнул Ивицер. — Теперь о деле. Морулис совершенно верно рассудил, что я могу приживить кусок протоссской сущности в дыру, которую ты выскоблил в своей душе как последний идиот. Крестражи, хах, великое могущество, ну конечно, бесплатный сыр для наивной мышки... Но кто сказал, что мне в удовольствие колупаться в твоей душонке куском дуры, который противен мне одною чистотой? Есть тут в сеансе любительница в душах колупаться, в отличие от вас — способная хотя бы защищаться от меня. Тёмная Луна — слышали такое имя? Ступайте к этой сумасшедшей, она всё сделает, как я, а то и лучше — в конце концов, у неё осталось вдохновенье, а я его давно уж растерял. Темнушку вам и убалтывать не надо — дай только прооперировать кого!

— Благодарю за ответ, — эмоции Теромоса выглядели... приглушённо: Ивицер вывел-таки его из равновесия, но протоссу ничего не стоило взять себя в руки даже здесь.

— Всегда готов поделиться вселенской мудростью, — издевательская ухмылка странным образом превратилась в искреннюю улыбку. — А теперь послушайте-ка небольшую лекцию — вам не помешает.

> Смотри с точки зрения Эллы

Энтони, Теромос, Ханна, Марк, Дамблдор — все встрепенулись, ошеломлённо оглянулись по сторонам. Ты чувствовала, что мозг чуть ли не кипит, пытаясь переварить весь объём концепций, который Ивицер вывалил на вас сам и с помощью Осси. До этого ты только один раз полноценно, вживую общалась с собеседником, который не просто умнее или знает больше, а буквально подавляет своим умом! И это была Хранящая Время, а Ивицер был её... врагом? Ты окончательно запуталась в их отношениях — да и было ли это важно? Пусть сама Хранящая и разбирается вместе с... Элизой, Кристо и Алисой? А у тебя есть задачка посложней!

С усилием ты "сбросила контекст" — оставила сказанное перевариваться где-то в памяти. Это всё важно, это всё пригодится, но сейчас у тебя есть более конкретная цель.

— Всё в порядке? — различила ты неуверенный шёпот Энтони к Ханне.

— Привет, — устало окликнул вас Марк, стоило подойти к нему.

— Привет? — вздохнула и решительно спросила. — Покажешь, как попасть к Маат?

— Она в центре планетоида, — похоже, Марк "сбрасывать контекст" не умел совершенно — ты чуть ли не слышала скрип шестерёнок в его голове. — Я... — обернулся к Дамблдору. — Ты можешь провести Эллу?

— Маг Пространства, — протянул тот, смерив тебя проницательным взглядом. Так смотрели люди, видящие других людей — насквозь. Не всевидящие, как Ивицер и Хранящая, а просто разбирающиеся в людях. — Тебе не нужен проводник, дорогая Элла. Не так ли, мистер...

— Джеймс. Просто Джеймс, — улыбнулся тот. — Он прав, Элла.

— Я сама должна найти путь? — это был скорее риторический вопрос.

— Здесь очень легко заплутать, — заметил Марк. — Альбус, почему ты...

— Это испытание? — прервала ты возмущённую реплику. — Испытание для Мага Пространства? Я должна пройти его одна?

Марк прикрыл на мгновение глаза — и ответил:

— Да. Нужно просто попросить о начале.

— Джеймс... — встретилась с его встревоженным взглядом. — Я должна идти. Подождёшь меня здесь?

— Ты уверена, что готова? — это был риторический вопрос?

— Нет времени на подготовку, — ты машинально потёрла руки, как всегда перед действительно важной задачей. Последний раз ты так делала, когда готовилась ко входу в сеанс, а до этого — перед работой над последним масштабным расширением Крака. — Я пойду, — достала палочку. Резко повернулась примерно в сторону вечного заката, услышав вслед:

— Удачи!

— Будь осторожна!

— Куда это она?

> Джинни Уизли: немедленно очнись!

Ты пришла в себя рывком. Резко открыла глаза. В теле всё ещё отзывалась боль: щупальца проткнули тебе грудь и живот, а затем разорвали на несколько кусков, и ты даже успела осознать, что их сейчас сожрут вместе с твоей душой. Не успели! Ты улыбнулась фиолетовому потолку.

Значит, Том использовал тот способ, подсказанный Эллой? Игра — странная: если поцеловать мёртвое тело, то игрок очнётся в своём снобличье. Команда Алисы использовала это, а вот команде Хранящей — не пришлось. Итак, твою душу притянуло сюда, и она вполне цела. Фиолетовая комната, поросшая лианами, кровать точь-в-точь как твоя домашняя (с каких пор ты называешь домом не Нору, а каюту Хогвартса?), Вострый Нож в руках, палочка в капчалоге... Вспышка света!

Клинок замер в миллиметре от горла появившейся женщины. Где-то ты её уже видела, но где? Точно! Похожа на Алису. Не Алиса, значит... Элис? Элис! Из огня да в полымя!

— Я не собираюсь сражаться с тобой, Джиневра, — её голос звучал на удивление мягко, а белое платье казалось слишком простым для Императрицы Света. Ну да, конечно, сражаться смысла нет — она просто тебя убьёт. Если успеет.

— Ты — враг, — расфокусировала взгляд, охватив её фигуру целиком, чтобы не попасть под какую-нибудь легилименцию в исполнении грандмастера — и заодно уловить малейшее движение тела. Уловить — и немедленно атаковать. Убивает ли духовное оружие богов? Вот и проверим!

— Идеологический противник той, плану кого ты служишь, — всё с той же мягкостью поправила она. — Мне невыгодно тебя убивать. Убийство — разрушит план Хранящей, — сохранять напряжённость было всё тяжелей — вместо столкновения воль выходило, что твой напор уходил в пустоту, в никуда, в спокойствие и доброжелательность противницы! — Ты догадываешься, как она отреагирует? Я — нет. Любое её действие, от ухода до открытого конфликта, будет мне невыгодно. Я не собираюсь с ней сражаться, равно как и Ивицер Творцев — третья сторона. Мы будем ждать, когда она приступит к делу — и тогда нападём, не раньше и не позже.

— К какому делу? — говорит логично, но доверять её словам... Ты не совсем уж дурочка!

— То, которое сделает её уязвимой, — тонкая улыбка. — То, которое она планировала долгие тысячелетия. Если у неё получится — ты поймёшь. Вы все поймёте. Если же нет, то ответ не имеет смысла. Праздное любопытство не свойственно тебе, не так ли? Хочешь потянуть время?

— Если это Дерс, то Хранящая заметит и выгонит тебя, — кивнула, опуская Нож.

— Или этот разговор идёт с её дозволения. Или она не желает открытого конфликта со мной, как и я — с ней. Скажи мне, Джиневра, чего ты желаешь? Какое будущее ты хочешь — для себя и для семьи?

— Не люблю планировать, — поморщилась ты. — Жизнь меняется. Там увидим.

— Хранящая никогда не говорила тебе, насколько высок шанс, что после Песни ты никогда не увидишь ни Хогвартс, ни свою семью? Она не рассказывала тебе и то, что само Древо падёт, когда она возвысится и донаправит Лорда Инглиша? Она не рассказывала, что в других листах, других ветвях, пусть и далёких, есть Хогвартсы, есть версии тебя, есть волшебство — пусть и иной природы? Есть отражения твоей семьи — и Инглиш уничтожит всё.

— А ты, значит, нет? — покачала головой. Соврёт — недорого возьмёт! Интуиция, впрочем, шептала, что Элис не врёт и врать не может — но сколько раз интуиция тебя подводила? То-то же! Иномаг, полностью доверяющий интуиции, — смертник и самоубийца!

— Это мои будущие владения. Сад, в котором взрастут тысячи прекраснейших цветов. Хаос, который требуется упорядочить — не уничтожить. Потенциал, который будет мной раскрыт. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю?

— Потенциал... — протянула ты. — Подслушивала?

— И подглядывала, — светлая улыбка. — Я чистая богиня Света, единственная и последняя, мало что в сеансе может скрыться от меня. Ты догадываешься, зачем мне нужен твой Хогвартс?

— Потенциал? — прищурилась ты.

— Потенциал. Зерно, которое будет началом нового порядка. Я не буду требовать поклонения или службы — моего присутствия достаточно, чтобы ослабить разрушительные и усилить созидательные тенденции. События будут упорядочиваться в сторону улучшения. Научные открытия, счастливые семьи, долголетие, исцеление, ум и мудрость — это будет моим даром и моей целью. Сами люди выберут улучшить окружающую реальность — не я. Я лишь помогу, направлю, подтолкну и предостерегу. Но будут и мои служители.

— Жрецы? — бросила ты.

— Паладины, — широкая улыбка. — Это всё слова, ярлыки, Джиневра. Будут те, чьи мотивы и стремления выгодны мне, а моя помощь — выгодна им. Одной из них станешь ты.

— А ты самоуверенная, — усмехнулась ей.

— Будет ли у тебя выбор? — нет, эта улыбка реально тебя бесит! Этого она и хочет: вывести тебя из равновесия? Нет уж! Сосредоточилась на спокойствии и вновь сфокусировала взгляд за ней. — Безусловно, будет. Но ты, игрок Жизни, выберешь лучшее. Ты ведь догадываешься, что служение мне не будет требовать веры? Я чистая богиня: мне не нужны жрецы, мне не нужны верующие, но нужны проводники моей...

— Воли? — и тут же поняла, что она специально сделала эту паузу, чтобы ты ответила неправильно. Лёгкий кивок был подтверждением, что она читает тебя насквозь. Тьфу! — Тогда чего?

— Смыслов. Я не буду формировать видение, каким должен быть новый мир. Столпы порядка я создам сама, а каким именно он будет — решать не мне. Я — за свободу самовыражения. Пусть светят тысячи сердец! Свет — это искренность, Джиневра, искренность и спонтанность. Только так из смертных может получиться нечто большее. Или ты думаешь, что я исключаю борьбу, дитя Жизни? Ты же понимаешь Тёмную Луну? Ты слышала её слова? Эволюция часто ведёт в тупик, борьба бывает бессмысленной и странной. В моих силах направить её, смягчить, ускорить — должным образом организованный, полуискусственный отбор ведёт к великим чудесам. К счастью, ты не Рыцарь и не Маг — ты Разбойница, и понимаешь, что Жизни может быть мало или много, и именно ты можешь стать той, кто будет регулировать аспект: Разбойница Жизни, Ведьма Меры, кто забирает и даёт потенциал. Ты помнишь видения о будущем Гемеры?

— Ещё бы.

— Они лгут, — просто сказала она. — Гемера не способна понять и интерпретировать информацию из того колодца возможностей, который ныне и есть я. Я — Скайя, я — лучи Солнца, я — причина Ветра Перемен, я — последние границы, я — сознание листа, в будущем, ветви, Дерева и Леса. Она, безусловно, пыталась. Но именно я выбираю, какая из возможностей будет истиной, а какая — лишь очередная иллюзия. Это означает и то, что всю благость и ужас других вариантов ты не поняла также. Гемера понимает собственную ограниченность, её целью было не дать знание, а лишь дать почувствовать вкус. Вкус мечты Хранящей. Вкус Света. Вкус Нелуны. Конечно, это не только твой выбор — это выбор для всех вас. Но ты, Джиневра, можешь значительно помочь. Когда будешь Жизнь дарить — вспомни о моих словах. Вспомни о том, что могла бы делать так на более высоком уровне — и не бесплатно.

— И что за цена? — скептически спросила ты.

— Твои близкие и твой дом, — молвила она. — Хогвартс будет одним из сердец грядущего возрождения — и мне, и тебе выгодно, чтобы он остался здесь, чтобы люди на нём выжили, чтобы ты вернулась к ним. Хранящую это не волнует: спроси у Грэма, коль не веришь. Я не могу позволить себе равнодушие: каждая частица жизни, каждый человек, каждая крупица материи — это потенциал. Свет и Жизнь видят потенциал по-разному, но в одном мы сходимся: он ценен и бесценен. Время — равнодушно. Нелуна... Ты не согласишься на неё, сколь бы сладким ни казалось то безумье, мы обе знаем, что варианта только два. Бездушное, бесчувственное Время — и яркость Жизнесвета.

— Песня не бездушна, — возразила ты.

— Хранящая сознаёт свои ограничения, поэтому её создадите вы, а не она, — кивнула Элис. — Но результат же... Результат подобен эволюции. Великое творение, но всё же бездушное, неразумное явление природы, подобное естественному отбору, вселенной или времени.

— Свобода или безопасность? — вспомнила старую цитату.

— Свобода без границ или свобода, ведущая исключительно к успеху, — с улыбкой поправила Элис. — Через тернии к звёздам — или через тернии неведомо куда? Выбор за тобой. Помни, что Гемера — не только Жизнь, но и День, а Тёмная Луна — Жизнь и Ночь. Ты поймёшь, когда настанет время выбирать. А теперь позволь мне вернуться к приземлённым темам. Как думаешь, почему Дональд просил тебя связаться?

— Ой, а я и забыла, — хлопнула себя ладонью по лбу. — Там... всё хорошо?

— Свяжись с ним сейчас. Поверь, это важно — прежде всего, для самой тебя. А потом я верну тебя на Эстус.

> Вернись к точке зрения Эллы

Джеймс и остальные несколько минут как исчезли вдали. Ты идёшь по Краю Вечернего Покоя, почти физически ощущая, как окружающая аура покоя, мёртвой безмятежности раздаётся перед тобой. Как будто ты плывёшь в ней, и каждое движение — это преодоление невидимого сопротивления! Останавливаешься на каменной плите около высокой гробницы.

— Маат? — ты чуешь — не иначе как чутьём Мага Пространства! — что она тебя видит. Это чем-то напоминало внимание Хранящей, которое ты научилась чувствовать едва-едва: будто б "всплеск" чего-то вокруг, перед тем как она отвечала на сообщения. Внимание Маат было непрерывным, но всё же похожим: точно скользящие по коже лучи, приятные, щекочущие, отвлекающие от окружающей "покойной" неправильности... — Я могу с тобой встретиться?

Внимание усиливается. По коже бегут мурашки. Слышишь тихий напев — едва уловимый, невыразимо красивый и не задерживающийся в памяти. Неправильность окончательно отступает, исчезает, растворяется. Вместе с ней уходит и закатное небо, а плита под ногами поворачивается. Не только в пространстве, но и во времени! Запутывающее, кружащее голову, сбивающее с толку ощущение! Ты закрываешь глаза и сжимаешь зубы, чтобы справиться с тошнотой и не упасть. Ни в коем случае не упасть! Если ты упадёшь, то случится что-то страшное!

Пространственно-временные кульбиты прекращаются через несколько секунд. Ты открываешь глаза и с трудом удерживаешься, чтобы не отшатнуться. На тебя смотрят. И это не Маат! Ты стоишь в круге света, льющегося откуда-то сверху, а вокруг — мрак. Даже не так — мрак первородный. И в нём кто-то есть! И этот кто-то очень голодный и хочет тебя съесть!

— А я думала, Обитатели устраивают испытания своим игрокам, а не чужим? — и откуда только силы бросить вопрос в голодную тьму?

— Та, кто в бездну смотрит, ей не поддаётся и вопросы задаёт, — голос Маат подобен шёпоту ветра. Если бы ветер мог петь шёпотом! — Элла Мэйдж — Порядка семя наивысшего, что Хаос изничтожит. Каждый из нас испытает тебя, заметно то будет или нет. Ты — воли выражение Хранящей, и каждое испытание твоё — испытанье и её. Ты — проводник её, перст указующий, её желание, её дитя. Двое вас — Элла и Элиза, дитя и ученица, от духа дух и от разума разум. Старшая из вас, Элиза Даттон, докажет практикой, что замысел Хранящей воплощения достоин, ей бросит вызов сложность сотворения сама. Ты — младшая и искренне любимая. Должно доказать тебе, что намерения её чисты, а дух — достаточно велик.

— Но почему? — обидно! — Почему она ничего мне не сказала?

— Почему считаешь ты, что ведомо ей всё? — обволакивающий голос обиду гасит, как ветра врыв — одинокую свечу. — Просьбой её было лишь воплотиться дать мечте. Мы — помощники и судии, преподнесённые Игрой. И мы же — кровь от крови ИМ-листа и Древа, воссозданные части павшей чистоты. Мы — механизма символического часть, что выбор совершит. Кто более достоин из триады? Ивицер Творцев, мечта чья пылает ярче солнц, любимец Абраксаса? Богиня Света, гармонии столь близкая моей? Иль ты, Наследница мечты, Хранящей воплощение желаний, зерно её творенья, развязка и исток, игрок Пространства — но избранница Гефеста? Не думаешь же ты, что деяния великого настоль масштаба пройдут без испытаний, о дочка Времени и Жизни, венец ещё не сбывшихся надежд?

Ты с трудом отфильтровала метафоры и эпитеты и задала вопрос о главном:

— Получается, Обитатели... проголосуют?

— Отнюдь. Весы мы, вы же — гирьки, что на чашах. Симпатии мои на стороне Элис — но каждый путь красив по-своему и гармоничен. Порядок Элис величествен и прекрасен, пронизан чистотою от начала до конца, но Система за пределами моих видений, не мне судить, столь ли она же хороша. Квинтэссенция близости, Сила Сил, вознёсшаяся в Небо — чужда Нелуна слишком нам, путь её — перерожденье, и пусть враг я революций, но намерений красу — ценю и уважаю. Сейчас же, Наследница листа, ты будешь взвешена, и Амат пустит тебя дальше или пожрёт, как недостойную.

— Я... готова? — как можно быть готовой, ощущая голод мрака и глас не просто Обитателя, но божества? Может быть, тогда, давным-давно, тебе стоило отказаться, когда Хранящая предложила ей помочь? Но могла ли ты? Был ли это твой выбор — был ли вообще выбор, если будущее до критической точки она видела, как ты интерфейс нейробруча? Но сейчас она ничего не видит! Сейчас это твой и только твой выбор.

— Каждый аспект твоей души будет взвешен на моих весах, — молвит Маат. — Рен вы, смертные, называете именем. Твоё Рен есть Элла Мэйдж. Чувствуешь ли ты его смысл?

— Ну, я — волшебница? — неуверенно предполагаешь ты. — Правда, Джу гораздо лучше меня, да и сама магия... — вспоминаешь видения о разрушающем всё Хаосе.

— Первые маги были жрецами, — порывами ветра стелятся её слова. — Толкованье второй части имени твоего столь многогранно, сколь и первой. Рен твоё достойно, данное тебе матерью физической и матерью духовной, символично, правильно и лишь первое из множества грядущих-не-грядущих. Не чувствую я диссонанса, и время требует Гефеста гласом продолжить взвешиванье дальше; у Марка спрашивать ты можешь, каков же смысл Рен твоё имеет.

— Хорошо? — вздыхаешь ты. Пока что это "взвешивание" кажется просто решением Маат, а она не так уж плохо к тебе настроена?

— Хорошо, — шепчет Маат, являясь во всём своём божественном свечении. Она так похожа на Хранящую — но бесконечно от неё и далека. Символ света и гармонии, вечной жизни и подлинной истины — она человечнее Хранящей. Но в то же время — отрешённей, неличностней, дальше от людей. А главное — она прекрасна. И ты любуешься мягким светом её крыл, каждым её движением и жестом, преисполненным красоты и совершенства.

— Достойно имя, но достойно ли Иб, сердце, воля, суть твоя? — смотрит богиня страшно и серьёзно. — Дозволено ли будет вознестись тебе как Ах — иль сгинешь в бесконечном инобытьи, пожранная силами выше смертных пониманья? Зри же! Сие есть Ка твоя, дарованная тем, кто божества превыше!

И ведёт рукой, будто бы что-то отодвигая... Рядом с ней возникаешь... ты? Но неправиль... Нет! Правильная! Даже — идеальная? Ты не можешь в полной мере осознать, каковы твои одеяния или лик, ты ослеплена, поражена сиянием, исходящим от образа. Легонько вздохнув, Маат убирает идеал.

— В мере которой соответствуешь ты замыслу и сущности своей, Элла? Во что ты Ба, дарованную людям, тебе дарованную, обратила? Ба Эллы Мэйдж! Пребудь же здесь, свидетельствуй честно, беспристрастно!

И вновь ведёт рукой. Ты чувствуешь, как нечто отделяется от тебя. Ты не можешь описать, что это, ты не можешь понять, зачем оно, но чувствуешь... потерю? Как будто только что ты была сильной, настоящей, а сейчас — младенец, только и способный, что кричать. Но в это же время ты ничего не теряешь! Ты не чувствуешь никаких ограничений — это просто ощущение? Иллюзия?

Конечно, нет. Прекраснейшая птица вырывается из твоей груди, садится между Маат и тобой. Кивает Маат, и подле неё являются... весы? Древние даже на вид, какие-то нарочито неидеальные — но Маат бестрепетно вырывает перо из своего крыла и кладёт на одну из чаш. А потом оказывается подле тебя, совершенно естественным жестом... вырывает твоё сердце? Это совсем небольно, и сердце — какое-то... ненастоящее? Или наоборот — больше, чем настоящее? Теперь-то у тебя и вправду что-то забрали! Что-то, что делает тебя самой собой. Что-то, без чего ты — просто болванчик, думающий, говорящий, но не способный ничего решать. Ты просто смотришь на Маат и слушаешь её слова.

— Иб, сердце твоё, воля твоя, жизнь твоя — чистоты твоей свидетель, — молвит Маат, помещая сердце на другую чашу весов. — Говори же, Элла Мэйдж! Говори же, птица Ба! Ответьте мне, была ли Элла праведна? Чиста ли душой она была? Были ли деяния её благими? Светом или тьмою отзывались они в сердцах людских? Ответьте мне, ибо я есмь Маат, Правда Божественная, чьим именем имён мироздание сотворено!

И ты отвечала. Отвечала. Отвечала. И отвечала! Птица Ба подтверждала и уточняла твои слова, а сердце опасно колебалось на весах — детектор лжи? Ты не знала, сколько продолжался твой сказ, память не сохранила веские, но вместе с тем естественно-лёгкие вопросы Маат, не сохранило интонации птицы Ба, и внешний вид сердца не задержался в твоих воспоминаниях. Это просто было. И это закончилось.

Ты пришла в себя (или тебя в себя вернули?), когда весы, и птица, и перо исчезли. Маат поймала твой взгляд и улыбнулась. Раз ты жива, то это положительный вердикт?

— Верное сужденье. Не в силах мне богов суд созывать, но и не мертва ты, чтобы прошла душа сквозь тёмные чертоги — навстречу страшному суду. Испытание моё тобою пройдено — из множества лишь первая, ты помнишь?

— Да? — вздохнула ты, разминая затёкшие руки.

— Неуверенность тебя-то и погубит, — осуждающе качнула богиня головой. — Когда настанет момент, должна ты будешь делать иль не делать — но на месте не стоять! Упорство есть — решимости же не хватает. Садись же, жрица, духа, воли, смысла Хранящей проводник, себя не сознающий.

Ты осознала, что вы сидите в прохладном полумраке хижины, сделанной из тростника, и Амат сгинул (сгинуло?), забрав с собою удушающий мрак. Здесь было спокойно, а привычное рабочее кресло, странным образом естественно выглядящее здесь, поймало усталую спину. Маат же скрестила ноги и повисла пред тобой.

— Ты можешь мне помочь? — решилась ты после долгих секунд молчания. — Мне нужно... заполнить лакуны?

— Уверенней, — мягко напомнила Маат.

— Мне нужно заполнить лакуны, и я хочу, чтобы ты мне помогла, — непроизвольно повысила ты голос. — Я хочу создать... — запнулась, но быстро спохватилась. — Хочу создать вселенную, что-то больше вселенной, но такую, чтобы это понравилось Хранящей Время! Ты поможешь?

— Испытание прошла и помощь заслужила, — не то пропела, не то шепнула Маат. — Слушай же, о Элла Мэйдж, внимай, как из хаоса порядок создаю, как плету я кружево причин и следствий, смотри, как сотворён сеанс, как сотворён твой, как создаётся каждый мир!

И она сказала. И она показала. И она объяснила. И ты услышала, ты увидела и поняла. А потом осознала себя возле костра, и Джеймс подхватил, не дал упасть. В глазах темнело, но ты усилием воли осталась в сознании. Через силу улыбнулась:

— Первая из двенадцати. Теперь к Гемере полетим?

____________________________

*Натурал — человек без серьёзных биологических модификаций. В число модификаций включаются как чисто биологические ("отращивание" хвоста или полная ликвидация волос на уровне исчезновения волосяных луковиц), так технические (протез сердца) и смешанные (то, что делали с собой строители). Вопросы гендерной ориентации никак не относятся к этому термину в контексте мыслей Эллы, к слову, натуралом являющейся разве что внешне — О.Н.

Последний рывок к последнему сраженью, или О замыслах и нитях

Будь Магом.

...вы проговорили целую вечность, и этого было так мало! Жаль, что вам нужно спешить. Но ты, наконец-то, расслабилась. После жуткой вечности, вечности взаперти Обители, после вспышки ярости, после победы, такой оглушительной и страшной — ты осознала, как устала. И никакое тэу от усталости не помогает!

— Спи, Луна, спи, — улыбается тебе Мэрэди, поглаживая макушку. — Я ускорю наше время — у тебя будет несколько часов отдыха. Ты много сделала и заслужила отдохнуть.

Ты засыпаешь на её руках, и снится тебе полёт среди зелёной листвы. Тебе грезится, что листва эта обнимает нечеловечески добрым теплом, и что все опасности растворяются, не в силах дотянуться чрез объятья. И вы летите к чему-то или даже кому-то ещё более чудесному и светлому, и висков твоих коснутся чьи-то руки, а как ты откроешь глаза, то встретишься с воплощённым совершенством. Вот только откроешь ли — иль не проснёшься никогда?

Глаза ты открываешь на руках у Мэрэди, и глаза её — попросту родные. Она толкает тебя прямо на упругий воздух, и ты сладко тянешься на невидимой опоре. Оборачиваешься к Мэрэди. Привычно-непривычно меняешь лик, оказываясь стоящей на земле. Это гораздо проще, чем поменять одежду, не говоря уже о теле! Интересно, а каково это — сражаться с помощью смены лика, сражаться, когда твоё тело — вся реальность-иллюзия вокруг? Ты видела со стороны, но сама не пробовала в полной мере.

— Сколько я спала?

— Сутки с лишком, — спокойный, размеренный голос Мэрэди кажется чем-то невероятно важным. Больше восьми лет ты его не слышала! Ты уверила себя, заставила, выбрала верить, что Мэрэди, что круги, что твоя память, спрятанная в символе-орле, — реальность. Но как же прекрасно просто слушать её голос, засыпать на её руках, смотреть на серый пепел и вчувствоваться в жар пятого круга! Это всё — настоящее. А ты — всё-таки жива, никакое море тебя не убило. Ещё Живая, несмотря ни на что! — Сосредоточься, Луна, нам осталось совсем немного.

— Я помню, извини, — широко улыбаешься ты ей. — Просто я вырвалась! Это... это самое крутое, что только со мной было!

— Маг Надежды — Наследница Ярости, — задумчиво молвит Мэрэди. — Ты обрела тэу, обрела так, как тэу и положено обретать: в лишениях, бедам всем наперекор. Теперь ты настоящий Маг, та, кто ищет возможности, истину и веру — сама, а не по чужой указке. То, что я хотела тебе дать, но не смогла — дал хозяин шестого круга. Стоило ли оно того?

— Не знаю, — вздыхаешь ты. — Слишком много разного там было!

— Всё верно, — кивает она. — А что было — то прошло. Седьмой круг, круг серости и безразличья, восьмой круг, круг отчаяния и страха, — они нас ждут. Ты готова продолжать?

Раньше, до Обители, ты, должно быть, воскликнула бы "да!", но там тебе пришлось — ты научилась! — ценить собственные силы. Ты видела, как угасают знакомые, друзья. Ты знаешь, что если не обновлять себя внутри, если не отпускать усталость и боль, то однажды никакое тэу не поможет. Готова ли ты? Достаточно ли отдохнула? Безразличье и отчаянье — готова ли им бросить вызов?

Несколько секунд ты молчишь, прикрыв глаза, вглядываясь в собственную душу. Готова ли?

— Да, — твёрдо отвечаешь наконец. — Что нас ждёт?

— Думаю, испытание седьмого круга ты пройдёшь и без моей помощи — лишь со страховкой, если его хозяин решит напасть исподтишка, я нападенье — отобью. Но лучше не тревожься на этот счёт, он — единственный хозяин, которого можно назвать человеком чести.

— И ты всё равно ему не веришь? — качаешь головой, одним движением облачаясь в плоть. Мэрэди в тот же миг становится браслетом на твоей левой руке, в который вплавлен ключ, подобный драгоценному камню сейчас. Или лучше — Ключ? С каждым "удвоением" он становится всё более и более... великим?

— Доверяй, да проверяй, — задумчиво отвечает Мэрэди. — Живое существо может пойти на любое предательство, на любое попрание своих принципов, когда речь заходит о выживании... или власти. Он может считать себя человеком чести, иметь сложный кодекс поведения и чтить его, как самого Творца, но в момент выбора, момент испытания, когда на кон поставлено всё, чего он достиг... Но не думай, Луна, что такой выбор — это то, что расставляет всё по своим местам. Некто однажды сказал, что человек — это не свойства его характера, а сделанный им выбор.

— Это неправда? — и всё-таки какая она... мудрая? После того, как она объяснила, как появляется эта "мудрость"... Нет! Мэрэди — мудрая. Как бы оно не появилось, теперь оно — её, а не чужое. Точно-точно!

— Выбор... Я взяла себе этот символ, — круг с тремя волнистыми линиями, уходящими от него, является перед твоим взором. Именно взором, не тобой! Теперь ты чётко понимаешь, когда Мэрэди просто показывает что-то через... эм, нервы, а когда — действительно меняет окружение. — Это символ Разума. Разум — один из аспектов, как твоя Надежда. Я называю себя Провидицей Разума — той, кто знает о выборе, о свободе воли, о последствиях решений и причинах, что внутри людей, достаточно, чтобы считаться едва ли не пророчицей. Личность — это и характер, и мотивы, и чувства, и привычки, но настоящий выбор всегда основан не на одной лишь личности. Личность и обстоятельства — выбор ткётся и из того, и из другого. Прекраснейший, благороднейший может поступить подло и бесчестно. Разум, человеческий, нечеловеческий ли, — сложная система сдержек и противовесов, а выбор, особенно когда нет времени подумать, может трижды разочаровать и даже сломать выбирающего. Никто не может быть только человеком чести, если это — настоящий, реальный человек, а значит, всегда есть та слабина, та уязвимость, в которую случайно ткнуть — и благородный рыцарь подло предаст, а подлая змея поступит безукоризненно и честно.

— Я пони... — и обрываешь себя. — Я надеюсь понять.

— Рано или поздно, — откликается Мэрэди, и грусть звучит в её голосе. Что она вспоминает там, в глубине себя, сейчас? — Кроме сказанного, есть ещё наше знание. Мы можем знать человека всю жизнь, каждую чёрточку его характера, помнить каждый его выбор, идеально предсказывать, как он отреагирует, как поступит... но можем не знать какой-то мелочи. Какого-то нюанса, какого-то акцента, чего-то одного, что в один момент поменяет выбор и поразит нас в самое сердце. Часто мы поступаем не так, как хотим, а так, как вынуждает нас ситуация, положение, тот самый, извне незаметный нюанс — или не нюанс, а нечто большее, но совершенно неочевидное другим.

— Как неверены, которые едят душу, потому что не могут по-другому?

— Как неверены, — эхом вторит она твоему тону. — Я долго служила Помощницей, часто сталкивалась с подобным. Всего лишь одно обстоятельство, один нюанс, один долг, одно знание или одно чувство — и всё переворачивается с ног на голову. Доверяй — но проверяй. Полетели?

— Да, пора, — внутренне собираешься ты. — А потом — закроем этот круг!

Будь Бардом.

— Ты решился, — казалось, она хочет и одновременно не хочет идти с тобой. Ты сам не уверен, правильно ли это. Ты вообще ни в чём не уверен. Но ты знаешь путь, и ты можешь долететь там, где ни она, ни твой названный брат — не смогут. А с устройствами брата, с её подсказками — ты ещё и прибудешь совершенно точно вовремя! Ты должен. В конце концов, должен же ты принять первое в новой жизни — по-настоящему самостоятельное решение? Можешь же ты передумать! Просто... медленно думаешь.

Тебе не было нужды отвечать. Эми и так знала всё о твоём решении, что только желала узнать. Провидица Пустоты... Ты ведь мог стать и "ею", стать игроком Пустоты. Или игроком Пространства. Но ты хотел активную роль, ты хотел силы, способность что-то изменить, противостоять самой Хранящей — и выбрал Время. А потом умер. Наверное, хорошо, что всё так повернулось. Как же лицемерно так думать! Ты убил человека, украл его суть и радуешься, что живы другие... потенциальные жертвы.

Нет, ты не винишь себя. После всего пережитого — уже нет. Просто... сейчас ты поступишь так, как поступал эгоистичный Вор Духа, а не альтруистичный Бард Времени. Ты собираешься бросить друзей, чтобы помочь Алисе. И ты скорее всего умрёшь. И вряд ли что-то изменишь. Что значит твой богоуровень по сравнению с её силой? По сравнению с силой Хранящей и с силой Элис? Ничего... Но просто сидеть здесь в безопасности и ждать, пока Алиса вернётся... или не вернётся? Ждать, ждать, ждать — и не дождаться? Ты должен идти! Ты слишком часто ждал, отсиживался в сторонке, терял время попусту!

— Я не буду отговаривать, — уголками губ улыбнулась Эми. — Я понимаю. Я вижу тьму. Я разговаривала со страхоужасами в своих снах, и они отвечали мне. Твой путь завершается во тьме, а начинается — во свете. Мне неведомо, сможешь ли добраться до неё, я не могу прозреть, что с тобой и с ней случится. Ты готов?

— Более чем, — собственный голос звучал так уверенно...

— Я не буду желать тебе удачи, — вздохнула Эми. — Твои пути исключают удачу — это пути Времени и Пустоты, не Света. Просто постарайся не сделать хуже, хорошо?

— Приложу все силы, — и вновь это звучало слишком искренне и уверенно... Порой тебе казалось, что эту искренность и уверенность ты не достиг — ты её украл. Что всё, что у тебя есть — чужое, не твоё, даже тело, даже аспект, даже душа! Возможно, поэтому ты не так всё это ценишь? Возможно, поэтому ты готов пожертвовать всем ради Алисы? Она вытащила тебя из этой... "разобранности", собрала воедино, дала волю и цель — разве всё это имеет значение без неё? Может быть, ты ещё не очень самостоятельный, но сможешь ли ты стать более... свободным? настоящим? живым? единым? — без неё?

Это была не любовь. Совсем не она. Ты не был уверен, что такое любовь. Алиса говорит, что Кристо любит её. Ты не умел любить, но хотел бы научиться. Что такое любовь? Такое простое, такое важное слово... Ты многое потерял. Приобрёл ли что-нибудь взамен? Нет. Разве что — решимость. И верность. Ты не любил Алису. Ты был ей верен. И в этом чувстве ты был уверен полностью и до конца. Верен. Верен навсегда. Возможно, тебе нужно было быть Пажом, а ей — твоим Рыцарем? Но вместо этого она Ведьма, а ты — её Бард. И теперь ты должен её найти! Найти — и защитить? Нет. Только если она попросит. Найти — и служить, и ждать, что эта служба исцелит тебя, поможет понять столь многое, что было утрачено Времени взамен... Или умереть раньше. Ради неё и ради себя — стоит умереть. Эгоизм или альтруизм? Ты сам не понимал. Но одно ты понимал — ты должен идти и должен найти. Во что бы то ни стало.

— Карта, — протянула Эми исписанный блокнот. Когда-то давно Провидица Времени по имени Сира протягивала похожий Вору Духа. Символично? Наверное. Ты не совсем понимаешь символы. Ты и в причинности-то разбираешься так себе, а символы — ещё сложней. — Будь осторожней.

— Буду, — ты постарался улыбнуться. Вышло не очень. Алиса говорит, что ты такой холодный, потому что во время "сборки" уподобился окружающим, а из вас четверых часто улыбается только Леонс, а повод его улыбки ты не понимаешь, потому что не получаешь удовольствия от решения инженерных задач. После того как Алиса познакомилась с Кристо, она стала улыбаться чаще. Но только ему, не тебе, не вам. И сам Кристо — он тоже холодный, просто... светлый? Интересно, могут ли быть "тёплые" люди, которых ты бы смог понять? Наверное, они должны быть светлыми и тёплыми? Выживешь — поищешь.

— Вперёд, — вновь улыбнулась она — с отчётливым усилием. Алиса говорит, что Эми в чём-то похожа на тебя: как и ты, она "потерялась", только ты — в себе, а она — в видениях, которые частенько ненастоящие. И она просто устала пытаться всерьёз реагировать на что-то, потому что "что-то" может оказаться просто ложным видением. Алиса учила её "находиться здесь и сейчас", да и поле Геллера помогало, но всё равно Эми было тяжелей, чем даже тебе. А теперь Алиса ушла, ушла на битву, из которой может не вернуться. Ты вернёшь её не только ради себя, но и для Аманды. Эми так похожа на тебя...

— Вперёд, — кивнул ей, прочитав первый лист блокнота. Выставил на своих наручных часах координаты. Часы, кстати, делал сам, под руководством Леонса, и вы с помощью Алисы смогли "вплести" внутрь аспект Времени — получился уже не механизм, даже и не "надреальный", как Игра, а настоящий амулет. Эта "машина пространства-времени" будет работать где угодно — лишь бы время и пространство там значение имели. Ну, по словам Леонса. Ты нажал на кнопку.

Огляделся. Со стороны мир, который закрыла Алиса, был совершенно чёрным. Вокруг не было ничего — вообще ничего. И на фоне этого "ничто", которое глаза просто отказывались воспринимать, чёрная оболочка мира казалась ярчайшим, слепящим пятном. Умом ты понимал, что это всё должно ужасать. Но внутри было холодно и тихо. Ты не умел ужасаться, как не умел любить. Зато умел раздражаться от собственной ограниченности! Тьфу!

Вздохнул, успокаиваясь. Задал новый вектор на часах — на этот раз чисто временной. Нажал на кнопку. Ничего не изменилось? Что там в блокноте? "Немного подожди и наслаждайся". Чего ты должен ждать?

Минута. Другая. Третья. Что-то поменялось.

Не свет. Пустота пропала! Теперь это была настоящая тьма! Что-то настоящее, реальное, существующее незаметно, но неотвратимо охватывало всё вокруг, и это всё — оно становилось пространством, становилось временем, становилось реальностью! Это и вправду было прекрасно. Ты не смог бы объяснить себе-прошлому, в чём же разница, чем ничто отличается от бытия, и почему проникновение бытия в пустоту — это чудо. Но Эми была права! Это так прекрасно!

И вместе с бытием пришло кое-что другое. Ветер! Он был... ненастоящим? Но в то же время самым настоящим! Просто под этим ветром трепетало не тело, не ставший второй кожей костюм Барда Времени — а сама душа. И ты улыбнулся. По-настоящему улыбнулся.

Ты не знал, сколько улыбался так, смакуя порывы неосязаемого ветра, но мышцы лица попросту устали. А потом вдалеке показалось... что-то. Это что-то было источником света. Не очень яркого, но на фоне тьмы бытия вокруг (очень тёплой и ветреной тьмы!) — более чем явного. Ты рванул прямо на этот свет и машинально поймал... кончик нити? Кончик тускло-мерцающей нити. Неведомо как, но ты ощутил, что эта нить была одновременно настоящей и ненастоящей. Духовная нить, нить-символ. Но чего? Ты чувствовал, что с той стороны, откуда пришла эта нить, с той стороны, откуда она стремится, пришло и бытие. За ней, вместе с ней, предваряя её? Туда тебе и нужно?

"Цель нити совпадает с твоей, — прочитал на следующей странице блокнота. — Ускорь её, Дирф".

И ты ускорил. Может быть, твой класс и пассивный, но твой аспект — аспект самой активности, аспект движения, событий и связей! И эта нить, и это "ползущее" бытие — это движение, это событие и это связь. Алые шестерёнки сплелись причудливым узором, и ты потянул нить вперёд, к её цели и в то же время — к цели твоей.

Вперёд! Вперёд! Вперёд! Невидимый ветер и воцарение бытия взамен небытия сопровождали твой полёт — твой рывок, всё ускоряемый и ускоряемый аспектом. А затем ты ощутил, что лететь — ещё буквально бесконечность. И что можешь больше. В конце концов, Время, время — это концепция. И неважно, сколько тебе осталось времени — бесконечность или больше. Ты — Бард. И ты мог разрушить его всё. Ты закрыл глаза, наслаждаясь овевающим душу попутным ветром, и потянулся не то мыслью, не то духом к тому бесконечно далёкому моменту, когда этот полёт уже закончится. Ощутил этот промежуток. Ощупал его. Взял в воображаемые руки воображаемый же молот. И со всей силы ударил по вполне реальному отрезку, разрушая его весь!

В тот же метамиг бесконечность бесконечно быстро прокрутилась вокруг тебя, и ты осознал себя, держащим в правой руке один конец нити, а в левой — другой. И бытие с обеих сторон соприкоснулось и стало целостным тогда же, когда ты соединил две нити воедино. Потоки ураганного ветра, едва не вырывающего из тела душу, заставляли улыбаться и улыбаться. Больно, но как же прекрасно! Как будто этот ветер, он... как будто помогал тебе? Помогал ощутить то, что ты давно потерял и что стремился найти? Ради него одного стоило отправиться в это путешествие.

Ты перелистнул страницу блокнота. Теперь тебе... назад? Поменял режим часов на плавное смещение, задал метавременную скорость и направление, нажал на кнопку. Схватился за кончик нити, вцепился как следует и устремился вперёд, к сеансу — но во времени назад! Теперь ты осознал, почему держал оба кончика нити: потому что один ты прибыл сюда из будущепрошлого, а другой — смещался в прошлобудущее, держась за этот кончик. Один был ведомым, другой — ведущим.

Ты потянулся было к Времени, чтобы повторить трюк с разрушением... но блокнот! В блокноте была ещё не одна исписанная страница! Перевернул страницу... вот оно.

Будь Магом.

И вновь ты Маг Надежды, несущийся сквозь целый шторм видений и призраков! Седьмой круг показался внезапно. И он огромный! Целая... планета? Планета из тёмно-серого металла, громадная, игнорирующая даже сам грёзоворот!

— В лучшем случае, планетоид, — педантично поправила Мэрэди. — Это плотная, плотская сталь, один из самых высокопрочных сплавов, — символ, дающий иммунитет к грёзовороту и смене обличья.

— Но как мы тогда пройдём внутрь? Силой?

— Что ты, — мысленная улыбка неверены на мгновение окрасила грёзоворот светло-розовым. — Мы постучим.

И ты постучала. Сначала просто кулачком, а затем ключом, направляя его вместе с Мэрэди (насколько это естественно и просто!). Невдалеке в кажущейся монолитной поверхности круга (скорее уж шара!) откинулся небольшой люк, откуда показался... стражник? Нет! Что-то неуловимое, аура не то могущества, не то власти исходила от этого человека.

— Приветствую, Луна, Мэрэди, — скорее изобразил поклон, нежели поклонился хозяин круга. Он был высоким, могучего телосложения, в чёрной мантии, седым, с длинными, причудливо завитыми усами. Светло-синие глаза смотрели на вас ясно и ярко, точно два прожектора. — Брао-Илт, смотритель этого места, можете обращаться ко мне просто "Брао". К вашим услугам.

— Нам нужен твой Ключ, — просто сказала Мэрэди, всё ещё оставаясь браслетом. Это было... как-то невежливо?

— Лучшая политика — это честность, прямота, — уголками губ улыбнулся Брао-Илт. — Тебе не нравится, что я делаю, неверена? Я забираю у людей надежду, которой ты так неосмотрительно разбрасываешься, но даю стабильность и безопасность взамен. О, ты не знаешь ведь, Луна? Мэрэди по-прежнему испытывает и закаляет в жаркой схватке? Тем лучше. Я не против сыграть по-честному с вами двоими. Пойдёмте, пойдёмте внутрь — я оглашу условия нашего поединка и поле боя покажу.

Вы вошли. Спустились по вертикальной металлической лестнице, чьи красные перекладины чуть ли не замораживали руки после тёплого ветра грёзоворота. Внизу, в холодном свете неоново-белых ламп вы прошли по безликому коридору. Каждый шаг казался таким тяжёлым, что тебе хотелось немедленно сбросить плоть и устремиться вперёд каким-нибудь изменчивым ликом! Ветром или звуком, может быть?

— Здесь нельзя быть не во плоти, Луна, — вслух сообщила Мэрэди.

— Я позаботился, чтобы никто здесь не "колдовал". Никаких чудес в моём мире! У нас всё скучно, но стабильно, — подтвердил Брао. — Это место — последняя обитель тех, кому надоело рисковать собой и бессмысленно метаться в поисках выхода. Выхода нет ни для кого, кроме избранного. Кроме тебя, Маг Надежды, — остановился, чтобы сделать тебе полупоклон. Как-то неловко даже! — Это не уважение. Это лишь почтение твоему статусу. Если ты победишь, то я умру. Таково моё соглашение с Абраксасом, божеством веры и грёз. Он даровал мне вторую жизнь, спас от неминуемой смерти, но наказал следить за своим кругом, принимать желающих, заманивать уставших и испытывать тех, кто жаждет пройти дальше. Абраксас обещал, что забудет обо мне, сотрёт навсегда, когда проснётся; для всех остальных возможно спасение и свобода — не для меня. Моя жизнь ограничена его сном. Но я не собираюсь бить тебя в спину, Луна Лавгуд. Я — не животное, одержимое инстинктом самосохранения; я человек. Человек и ты, и я вижу, что ты не тот человек, который ударит в спину мне, даже если Мэрэди такое в голову взбредёт.

— Спасибо? — скорее спросила ты. — Куда мы идём?

— Не нравятся ощущения? — хмыкнул Брао, отпирая электронным ключом массивные двери. — Привыкай: так ощущают себя нормальные люди в нормальном мире. В отличие от всяких там иномагов, я, как и весь мой род, потратил целую жизнь, чтобы научиться чему-то действительно сверхъестественному. Мы закаляли свой разум и своё тело, тренировали свой дух и растили мастерство в боевых искусствах, чтобы выйти за пределы естества. Мы не расплачивались своей природой, мы приняли свою плотскость и тяжесть как испытание и вызов. Только так можно получить действительно настоящие, свои, собственные, выстраданные и неотъемлемые результаты! В отличие от тебя и твоей союзницы, род Илт гордится своей человечностью.

— Это потому, что у тебя был выбор, — парировала Мэрэди.

— Выбор есть всегда, — большие, рельефные мышцы на руках Брао напряглись, когда он со скрипом отворил стальные врата, пропуская вас. — Ты думаешь, что знаешь о выборе всё, неверена. Ты заблуждаешься.

— Ты узнал всё это от Ангела? — вдруг поняла ты.

— Мы с ним старые друзья, — кивнул Брао. — У нас не было секретов друг от друга, и он оставил мне возможность наблюдать даже без него. Было интересно следить за твоими злоключениями. Ты зашла очень далеко, и я надеюсь стать тем, кто тебя остановит. Я сделаю это не для себя, но ради тех, кто будет забыт, когда Абраксас проснётся.

— Да ты у нас идеалист, — ухмыльнулась Мэрэди. — Себя-то в этих "забытых" включить не забыл, о Брао-сенсей?

— А чем я хуже остальных? — ответствовал ничуть не задетый Брао, закрывая за вами врата.

Вы оказались в небольшом тамбуре. Дверь, на сей раз самая обычная, деревянная, открылась, стоило тебе толкнуть её. Ты замерла в нерешительности.

— Ступай, ступай, — легонько подтолкнул в спину Брао. — Ступай — и добро пожаловать в мой Город.

Будь Девой.

Теперь ты Вера Орлова! Ты немного, ну, просветлённая, и уже не совсем Дева, и вообще довольно крута! Ничего сверхъестественного, просто Дыхание теперь всегда с тобой, ты чувствуешь его повсюду, ты сама — часть ветра, одновременно вихрь и то, что его создаёт, то, что вертится в его течениях... Это сложно! Сложно объяснить даже самой себе новое восприятие словами, но это не мешает чувствовать и понимать!

Ты — источник воздуха и ветра, а значит, Пространства и Времени в этом месте. К сожалению, на время поисков ты очень сильно удалилась даже не в Дальнее Кольцо, а совсем-совсем вовне! Здесь пусто. В смысле, ещё "пустее", чем просто в Кольце! Ты даже пространство-время с ветром сюда принесла своё личное! Здесь его совсем не было... Ветер создавал пространство, а пространство помогало ветру лететь дальше — ты улыбнулась "парадоксу". Ну а что? Кто говорил, что Дыхание — это какой-то там неважный аспект? Дыханием можно создавать и Пространство, и Время, и даже Жизнь, если вправду захотеть! Ну, не создать, но типа привести к созданию? Неважно!

Важно, что ты... потерялась. И Дыхание тут не поможет! Твой пузырёк пространства-времени вроде как оторвался от общего, и теперь ты одна в бескрайней Пустоте. Наверное, Пустота — это тот самый аспект, который Дыхание, словами Киры, "контрит". Дыхание — оно ведь, как и Кровь, — о пределах, связях и движениях. А если ничего нету, то нечему двигаться, нечего связывать и пределы остаются только внутренние... Ты вроде как можешь двигать свой "воздушный пузырь", но получается, что на самом деле не двигаешь, потому что вокруг ничегошеньки и нету.

Ну, не совсем. Есть одна-единственная связь. Ты ощущаешь, как она трепещет под порывами "ветра небытия" (и этим ветром не поуправляешь!). "ДостаньКореша"! Спасибо Алисе, что оно всё ещё работает. И если ты закроешь сеанс связи, то останешься совсем-совсем одна... И самое ужасное, что ты не можешь полететь вдоль нити-связи — она такая хрупкая, что твой ветер всё порвёт! Даже Мастер Дыхания бы не смог. А вот Алиса так и собирается прийти в сеанс — превратить себя в "сжатый пакет" и, удерживая связь "предельной волей", телепортироваться прямо к Кристо. Предельная воля — это такая штука, которая получается, если взять всё активное из Дыхания, Надежды и Разума сразу, а потом соединить — ну, по словам Алиски. Она тоже может объяснять просто! Только редко хочет, хи.

Элиза придумала, как выручить тебя. На самом деле, это очень опасно! Она передаст по твоей связи единственный предмет, который поможет тебе встретиться с одним знакомым. Но ниточка порвётся — и ты останешься одна. Сможешь ли ты дозваться до него? А если нет, то что же делать? Ты готова рисковать. Всё равно времени почти и нету! Ты не можешь даже пересоздать сеанс связи — стоит только его закрыть, как уже не восстановишь.

Ты решилась. Ты шепнула голосовое сообщение Элизе: "пора". И приготовилась.

Связь напряглась. Тонкая струйка даже не воздуха, а скорее "колебаний нулевого поля", как сказал бы Леон, задрожала сильней. Усилилась, ускорилась... — и протолкнула сквозь себя неведомым образом реальную вещь! И утонула в пустотных помехах, стала от фона неотличима. А ты сжала в руке сапфировую статуэтку дракона, от которой тоже исходила связь, но совсем не эфемерная, а самая тугая, прочная струна! Ты улыбнулась, подняла статуэтку над головой и крикнула что есть силы имя знакомца, переданное от Луны Элизой:

— Ашен, приди!

Струна завибрировала. Твоё Дыхание, твой звук, твой аспект громовым импульсом прокатился по ней. И вернулся столь же оглушительным, ошеломительным:

— Иду!

Ты ожидала чего-то эпичного и прекрасного, величественного и масштабного — это же Дракон Судьбы, Дракон Ауте! Ты виделась с ним лишь единожды, случайно пересеклась во время поисков Луны, и он даже помогал тебе немного — а уж теперь, когда ты знала его имя, то ожидала чего-то... эдакого. Но нет. Несмотря на гром в голосе, Ашен пришёл совершенно обыденно. Просто миг назад его не было, а миг спустя кусочек бескрайнего неба, который не то сотворил, не то принёс с собой дракон, охватывает тебя расслабляющей синевой.

А сам Ашен, приняв человеческий облик, пристально, испытующе на тебя смотрит.

— Не Луна подарила тебе мой талисман, — молвит он. — Не ей желаешь ты помочь, маленькая летунья.

— Ну... я... — вздыхаешь, собираясь с мыслями. — Ты ведь поможешь, правда? Мне точно-точно надо быть там, а не здесь!

— Пожалуй, — кивает Ашен. — Я возьму тебя с собой, птичка, но только потому, что ты укажешь путь. Помощь обещана юной расплетающей — не тебе.

— Спасибо, — всё равно улыбаешься ты, наконец расслабившись. — И... извини?

— Мы делаем то, что должны, летунья, — качает головой. — Нет нужды извиняться за осознанный выбор.

А потом Ашен обращается в дракона, подхватывает тебя лапами и разрывает Пустоту полётом создателя миров!

Будь Магом.

Ты Луна Лавгуд, и ты... ты даже не знаешь, что сказать! Город... Город — огромный! Ты выглянула из здания, в которое привёл вас Брао-Илт, и с изумлением посмотрела на серо-стальные громадины небоскрёбов, устремившихся в неведомую высь. А небо здесь... ну да, вы же стояли на сфере? В небо, получается, точно такие же небоскрёбы — это совсем не странные звёзды там, в дымке, горят, а их огни! Здесь пустынно, но ты различила там, дальше, гул человеческих голосов. Сколько же тут людей? Ты не преминула спросить, как вернулась обратно, в довольно уютную комнату Брао, оформленную в тёмно-жёлтых и тёмно-зелёных тонах.

— Несколько миллионов. Точно не считал, — пожал он плечами. — Можно спросить у мэра, если хочешь. Но тебя интересует совсем не это, верно?

— Что они здесь делают? Как... Почему...

— Просто живут, — издал смешок Брао. — Работают, заводят семьи, воспитывают детей, зарабатывают деньги, покупают вещи. Город — это город, самый что ни на есть обычный мегаполис.

— Тогда чего здесь... — Брао поощряюще улыбнулся. — Чего здесь не хватает? Я... чувствую что-то. Здесь что-то не так!

— Как и в любом другом круге, — согласился Брао. — Я забираю у них Надежду и дарую её силой электричество, ресурсы, жизнь этому городу. Эти люди не мечтают, не фантазируют и не грезят, их творчество банально и скучно, их жизнь размеренна и однообразна, даже преступления и интриги обычны и предсказуемы. Но сила их веры, сила их души направлена на укрепление этой обыденности, их быта и существования Города. Ты можешь пойти и убедиться в этом, но времени это займёт — немало.

— Мэрэди, он ведь не врёт?

— И не недоговаривает, — тёплая волна одобрения от браслета окатила твою душу. — Всё так. Стандартное испытание заключается в том, что испытуемый соглашается на ту же сделку: Надежда в обмен на безопасность и стабильность. Если у него или неё выйдет вернуть Надежду, то испытание пройдено, иначе же человек присоединяется к серой массе местных жителей навеки.

— Это испытание может длиться годами и десятилетиями. А вот Мэрэди прошла его всего лишь за неделю, — молвил Брао. — Я видел, через что ты прошла в шестом круге; ты уже победила серость и безразличие, и моё испытание, пусть и займёт время, но не составит тебе труда. Хозяин шестого круга, — не то презрительно, не то с отвращением скривился Брао, — переусердствовал. Но у тебя нет времени, и твоя цель — мой ключ, а не просто испытание, ведь так?

— Угу.

— Потому нет смысла проводить его в таком виде. Магу Надежды стоит предложить что-то особенное. Если ты победишь меня, то у этих людей не будет шанса. И ты не возьмёшь их в свой капчалог. Всех — не сможешь, не успеешь, а Город в него не влезет никогда. Верни им Надежду — сама, без Мэрэди. Если ты сделаешь это, я встречусь с тобой в честной схватке — Ключ на Ключ, воля на волю! — и вновь без Мэрэди. И тот, кто победит, получит Ключ проигравшего, но пощадит его жизнь. До этого же я хочу дать людям, доверившимся Городу, иной шанс.

— Миллионы человек, — ты попыталась осмыслить масштабы задачи; не получалось.

— Хорошая задача для Героя Надежды, не находишь? — безо всякой издёвки, спокойно, даже безразлично говорил Брао. — Если ты откажешься, то я сбегу, и даже Мэрэди меня не остановит, а в глубинах грёзоворота — не найдёт. Поверь, я смогу защититься от первых атак, а скрыться же... Скажем так, на родине меня прозвали "безликим убийцей" за то, что никто из охраны моих жертв не видел меня иначе как со спины, и то лишь на мгновение. Твоё решение?

Вернуть Надежду целому Городу! Это... справедливо? В конце концов, ты и вправду забираешь у них эту их серую жизнь! Сразиться с Брао без Мэрэди? Это будет сложно, но ты ожидала от испытания чего-то совсем уж невыполнимого, а тут — вновь справедливо!

— Я буду наблюдать за боем и судить его, — вмешалась Мэрэди, уже осознав твоё принципиальное согласие. — Я не буду советовать, но буду отвечать на вопросы.

— Почему бы и нет? — хмыкнул Брао. — Только будь подальше от Ключа. Больше возражений нет? Тогда приступайте. Изучай Город и людей, используй свой Ключ — не буду тебе мешать. И учтите, если убьёте хоть одного без важной причины — я уйду.

— Мы не собираемся никого убивать! — возмутилась ты.

— Даже ради спасения тех, кого "приручила" в первом круге? — качнул головой Брао. — Даже ради жизней остальных? Не верю. Просто знайте меру, дамы. Ну а я, пожалуй, посплю: очень уж насыщенный был день!

Будь Магом.

Теперь ты Маг. На самом деле, не только. Каждая из вас — мультикласс, и у каждой один класс — ведущий, а другой — дополняющий. Твой определяющий класс — Маг. Твой вторичный класс — Наследница. Наследница — редчайший класс, полный эквивалент Наследника, и мало кому из женщин Игра готова дать мужской класс. Ваша ситуация — уникальна. Каждая из вас унаследовала классы от Неё, от альфы, от первой, начала и истока вашего бытия, вашей сути и вашего смысла.

Ты не помнишь момента своего рождения. Однажды ты просто осознала, что теперь отдельна от Её сознания (но не души, не воли и не смысла!). Подобно тому как ты доверялась Ей в сиятельном слиянии, теперь Она доверяется тебе в темнейшем разделении. Теперь ты — Её инструмент, но всё же с толикой свободы. Ты — сестра, одна из триллионов, квадриллионов, октиллионов сестёр! Копия, одна из множества — безлика, но всё-таки индивидуальна.

Впрочем, некоторая значимая для оригинала разница однажды появилась. Была та, кого вы называете Бета. Вторая после альфы, вторая по осведомлённости, не считая "сестёр-калькуляторов", которых и сёстрами-то считать не стоит. Бета — была. И Бета — умерла. Ты знаешь, что у неё есть шанс возродиться, чтобы поучаствовать в плане уже не как сестра, но самостоятельная помощница. Завидуешь ли ты ей? Ты не уверена. Это действительно сложный вопрос.

Вас не просто много. Вас так много, что ни один разум, кроме Её разума (и каждая из вас — ячейка этого всемогущего разума) и самого Инфуцора, не в силах это количество осознавать и понимать. Вас много, но в то же время — вас совсем нет. Вас не видно, о вас почти никто не знает, вы — не агенты на Её службе, вы не Её жрицы, но всё же и не Её руки. У тебя нет правильного слова, но есть аналогия. Есть место, которым ты гордишься. Есть песня, которую ты услышала однажды.

Я незаметно на дереве в листьях*

Наполняю жизнь свою смыслом,

Пряду свою тонкую нить.

Да. Именно так. Каждая из вас делает это — на листьях великого Древа. Каждая из вас — плетущая. Не творящая. Вы не можете творить, подобно тому как не может творить Она сама.

Нас очень много на дереве рядом,

И каждый рождён шелкопрядом,

И прядёт свою тонкую нить.

Вы — маленькие насекомые. Вы следуете великому, бесконечно огромному замыслу, смыслу, которым наполняет Её воля и Её восприятие, проекту, который вы реализуете и, в то же время, частью которого являетесь с самого рождения. Её тени, Её отражения, Её версии, Её продолжения, Её частицы.

А моря до краёв наполнялись по каплям,

И срослись по песчинкам камни,

Вечность — это, наверно, так долго.

О да. Мимо вас, мимо паутины, натянутой из ниточек-сестёр, проносятся годы, тысячелетия и мириады веков. Само Время моргает глазами, и каждое его движение — это изменение всего вокруг, включая каждую из вас. Вы не помните всех итераций. Вы не помните, что было сначала. Вы не уверены, что будет после. Вы просто работаете. Вы...

Мне бы только мой крошечный вклад внести,

За короткую жизнь сплести

Хотя бы ниточку шёлка.

Хотя бы ниточку. Хотя бы одну. Кто-то успевает больше. Кто-то успевает меньше. Но каждая из вас старается, как может. Каждая из вас — якорь, небольшой такой якорёк, точка, нульмерное пространство, ничего не значащая сама по себе. Но вас много. Вас так много! И вместе с тем вас нет. Нет и никогда не было. Лишь тень Её воли, лишь продолжение Её души, лишь воплощение Её намерения, маленькие шелкопряды, маленькие гусенички, сплетающие один большой кокон, одну паутину судеб, воплощающие одну цель...

Кто-то в паутину религий попался,

Кто-то бредит пришельцами с Марса,

Я пряду свою тонкую нить.

Религии... Ты помнишь Ивицера. Ты помнишь множество его версий. Ты помнишь Инфуцора, одного и единственного, того, кто был вне любой версионности, кто стоял, подобно Ей самой, над метавременем, над мирозданием, созерцал его со стороны прищуренным, ироничным, но мудрым взглядом. Тебе страшно. Тебе страшно, что даже Она не в силах его победить, передумать, пересилить и перемудрить!

Кто-то открывает секрет мироздания,

Кто-то борется с твёрдостью камня,

Я пряду свою тонкую нить.

А моря до краёв наполнялись по каплям,

И срослись по песчинкам камни,

Вечность — это, наверно, так долго.

Мне бы только мой крошечный вклад внести,

За короткую жизнь сплести

Хотя бы ниточку шёлка.

И как бы ни было тебе страшно, ты ничего не можешь изменить, кроме одного. Ты можешь исполнить своё предначертание. Ты должна допрясть свою нить. И тогда, если другие сёстры не подведут, если вы все не оступитесь или хотя бы не оступится большинство из вас — тогда многомерная паутина будет завершена. А затем...

Я не умею чего-то ещё,

Я маленький червячок,

Мир безумный проносится мимо.

Затем будет создано нечто великое. Не творение, нет. Наверное, это можно назвать "великой поделкой". Величайшей из всех поделок, какая только возможна! И эта поделка, этот плод бесконечной, неустанной, терпеливой Её и вашей работы, нечто эфемерное, но в то же время безумно твёрдое и прочное, пронизает мироздание и сделает Её попытку не просто неизбежной, но и настолько близкой к успеху, насколько только возможно.

А мы создаём своими руками

Невесомые тонкие ткани,

Красота вполне ощутима.

Да, ты видишь это. Ты ощущаешь. Ты не понимаешь, подобно тому как гурман не в силах понять, как был создано шедевральное блюдо, подобно тому как зритель не в силах осознать, сколько на самом деле труда было вложено в шедевр. Но как зритель, как гурман, как слушатель, как человек (человек — несмотря ни на что!) ты можешь оценить бесконечную паутину, можешь пощупать бесконечномерную ткань Её замысла.

А моря до краёв наполнялись по каплям,

И срослись по песчинкам камни,

Вечность — это, наверно, так долго.

Это вечность. Это море, наполненное по каплям. Это камни, срощенные из песчинок. Это нечто большее, чем чудо, нечто, чудом в прямом смысле не являющееся. Даже не Творение, потому что вы не способны творить! Это нечто невероятно сложное, но в то же время невозможно простое и безыскусное, нечто, обладающее величайшей гармонией и красотой и вместе с тем — простое и скучное. Просто — масштабное. Порой даже нечто простое и скучное при росте масштаба может стать невозможно красивым: как капля и море из мириад этих капель.

Мне бы только мой крошечный вклад внести,

За короткую жизнь сплести

Хотя бы ниточку шёлка.

Твоя ниточка. Твоя судьба. Твой вклад. Твой якорь. Твоя точка. Ты сама. Ты плела свою нить так долго! Ты не помнишь, сколько. Твоя память (метапамять?) не может вместить такую величину. Но вместе с тем ты — не старшая. Ты даже не в середине. Твоя жизнь — всего лишь миг по сравнению с вечностью многих. Твоя нить довольно коротка. И вскоре она окончательно сплетётся с остальными — или...

— Постой! Не стреляй!

— Почему я не должен этого делать?

— Ты не должен с ним встречаться. Ты не должен ему помогать. Он против того, за что она сражается, предсказание ошибочно! Остановись, я объясню тебе, я покажу, всё не так просто, как тебе ка...

Какое-то невесомое, но такое тяжёлое мгновение ты осознаёшь, что произошло. Миг, растянутый в вечность. Вечность — это так долго! Ты ощущаешь Её взгляд. Она смотрит на тебя. Она улыбается тебе. И ты понимаешь, почему. Ты не одна. Ты никогда не была одна. Вас — много. Она никогда не полагается лишь на одну сестру. С горьким облегчением улыбаешься ей в ответ. Нить обрывается.

Будь Магом.

Теперь ты Маг Надежды! И твоя задача найти Надежду — и вернуть! Для этого ты наблюдаешь за горожанами уже третий час. Это всё так странно! Они будто бы действуют по одной и той же программе. Даже движения похожие! Ты растеклась по городу вниманием с помощью Ключа (и Мэрэди — вместе с тобой!) и наблюдаешь за... за жизнью? Наблюдаешь — и не понимаешь.

— Задавай вопросы, — напоминает Мэрэди.

Ага, она тебе подсказывать не может, но отвечать — вполне.

— Вот сейчас! Вот эта девушка, Люда. Что с ней случилось?

— Она изменила поведение, — ровным тоном констатирует Мэрэди. Но это не ответ! Почему она его изменила?

— А... А с обычными людьми так бывает? Ну, не с местными, не с горожанами?

— Бывает, — скупо-одобрительная улыбка.

— Подожди, подожди! — восклицаешь ты. — Получается, она была... ну... как это называется... бумажки и циферки считала!

— Бухгалтер, — отвечает Мэрэди на полувопрос.

— А теперь она... эм... жена, да?

— Пожалуй, — вновь отстранённый ответ. Мэрэди совершенно не верит, что Брао не следит за вами, не проверяет устный договор. Мэрэди — такая Мэрэди! И ты согласна, что она может быть права. Этот Брао далеко не такой простак, каким кажется! Простак не создал бы Город, не сделал бы его... самоподдерживающимся?

— А бухгалтер, жена, ну, сантехник, начальник, эм, пассажир и всё такое — это как называется? — неуверенно спрашиваешь ты, пытаясь обобщить увиденное.

— Роль.

Роль! Одно слово вдруг делает всё понятным. Это не люди! В смысле, они — люди, но... ненастоящие? Просто актёры! Актёры, переключающиеся между ролями. Как в театре? Ты не помнишь точно, что такое театр, но порезанная память вдруг выталкивает новую ассоциацию: кукольный театр! Куклы? Они — куклы? Но кто кукловод? Или... Если они сами переключают роли... Они сами себе кукловоды? Кукловоды и куклы — два в одном? И иногда — кукловоды друг для друга? Это так... так сложно? Так странно? Так отвратительно? Ведь это не свобода! Неужели они, отказавшись от Надежды, отказались от свободы? Но почему?

— Они идут вместе, рука об руку, — шепчет Мэрэди. — Дыхание, Надежда, Разум. Отказываясь от одного, ты отказываешься от остального. Все они — выражения воли и свободы. Дыхание — свобода мгновения и состояния, свобода полёта и независимости от других, свобода отношения и свобода самоопределения. Разум — это свобода думать, выбирать, решать и следовать своим решениям, свобода судить, иметь мнение, оценивать пристрастно и беспристрастно. Надежда — это свобода верить и не верить, свобода творчества и свобода интерпретации, свобода мечтать и меняться, свобода быть кем-то иным, нежели то, чем ты должен являться, свобода фантазировать и, в конечном итоге, фантазии в реальность воплощать. Они опираются друг на друга, Луна, связаны друг с другом неразрывно. Как без фантазии, без свободного воображения, без умения играть — по-настоящему решать и выбирать, строить модели и сравнивать не только с данным, но с возможным тоже, с воображаемым внутри? А без свободного выбора — разве можно независимым хоть каплю быть? Три свободы, что складывают в единую одну. Отними у людей Надежду — не будет у них ни Разума, ни Дыханья, останется только Ярость, несущая по одному пути, Кровь, сковывающая узами ролей-причин, и мёртвое, холодное Сердце механизма, а не человека.

Ты замираешь. Вдруг перед твоими глазами выстраивается целая картина. Ты видишь. Ты начинаешь понимать. Ты осознаёшь! Миг озарения, ярчайшего постижения того, что происходит, подкреплённого поведением каждого из этих людей... Ты понимаешь! Ты понимаешь, откуда эта серость! Ты понимаешь, почему без Надежды они стали именно такими!

И ты понимаешь не только это. Неожиданно слова Мэрэди наталкивают на решение задачи! Это правда может быть... так просто? В смысле, это ведь очевидно? Если их Сердце мертво, то им нужно новое Сердце! А там, в четвёртом круге, лежит Кристалл Сердца, который ты слепила из миллиардов душ, — такой яркий, такой сильный — квинтэссенция души. Но он безликий, потому что все лики "стекли" вниз и стали теперь — Зеркалом Теней. И если у тебя получится использовать их вместе...

Но Элиза! Зеркало и Кристалл нужны и ей!

— Совершенно нормально возвращаться назад и менять ранее принятые решения, если они нерациональны, — отзывается на твои эмоции Мэрэди. — Если ты не пройдёшь испытание, то проиграешь. Если проиграешь, то твоя подруга и твой отец умрут. Здесь нет выбора — только осознанная необходимость.

— Выбор есть всегда, — ты просто не можешь не возразить! Пусть и словами Брао.

— Выбор между смертью-поражением и шансом на победу — выбор ли? — нотка грусти. — Ты можешь поискать другое решение.

И ты ищешь! Целый час ты думаешь, что бы ещё могла сделать. Но всё упирается в твою... даже не глупость, а просто... Ну, неумение? Ключ ведь смог бы всё исправить. Всё-превсё! Но ты просто не знаешь, как. Ты даже не знаешь, как устроена душа обычного человека! Твоя, Мэрэди, пленников Обители, затерявшихся в первом круге — не то, не то! Но это "знают" Кристалл и Зеркало, а тебе нужно только знание извлечь и применить. И... и не поломать людей? У тебя ведь получится? Из головы никак не уходят слова Брао: "Просто знайте меру". Меру в убийствах! Так страшно...

— Ты можешь бояться и ничего не делать, а можешь бояться и работать над ошибками, — вмешивается в ход мыслей Мэрэди. — И разве здесь есть выбор?

— Никакого выбора, — даже в мыслях это звучит как-то тускло... — Я должна.

— Теперь ты знакома с тем, что такое долг, — невесёлая, понимающая улыбка. — Никто не говорил, что взрослеть — это приятно, Луна. Но ты уже сделала свой выбор.

— Да, — резко киваешь уже головой ей, возвращаясь обратно в квартиру Брао. И жалости, что он не выспится теперь, в тебе нет и ни следа.

Будь Бардом.

Ты вновь Дирф. Ты отпустил нить, оттолкнулся от ветра и света, вышел за пределы и очутился в совершенной Пустоте. Никакое Дальнее Кольцо с ней не сравнится! И здесь не было ни одного ориентира, не было вообще ничего! Не было в равной мере пространства и времени, кроме твоего личного. Но его должно было хватить! В конце концов, вокруг простирается таки бытие. Едва заметное, едва дрожащее, как сказал бы Леонс, "самое низкоэнергетическое состояние вакуума, которое только возможно". Именно это позволяло тебе существовать. Именно это позволяло твоему времени иметь смысл, а тебе иметь пусть не местоположение, а... отношение? Отношение ко всему остальному сущему и не-сущему? Не остаться маленьким осколком реальности, закуклившимся навсегда, а всё-таки "быть относительно Леса".

Задача, которая тебе теперь предстояла — в разы сложней. В твоих руках было собственное время, но оно сейчас не имело значение. Ты должен был воспользоваться временем этого... пространства? фона? пустоты? Ты точно знал, что оно изменится (или верил, и этой крупицы веры на фоне низкобытийного окружения было достаточно, чтобы сделать маловероятную возможность единственной истиной?). А значит, можно взять да уцепиться за него, и...

...ладно, тысяча сто пятая попытка. Ловим дрожь, ищем возможности, ощущаем метавремя... Да что это вообще за... "потенциальное нереализуемое метавремя"? Как с этим вообще можно работать? А если... если... если попробовать с собственным метавременем попыток относительно метавремени пустоты? Метавремя метавремени? С такой эфемерной концепцией вообще можно работать?

Как оказалось — легко. Возможно, ты не так уж плохо разбираешься во Времени и причинности, как казалось раньше? У тебя получилось найти ту... тот вариант событий, в которых ты находишься в нужном состоянии, чтобы найти тот вариант событий, в котором пустота находится в нужном состоянии, чтобы измениться! Наверное, у неигрока Времени от такого голова бы пошла кругом. У тебя же после бесчисленных бесплодных попыток ухватить нечто настолько эфемерное, что эфемерность кажется чем-то плотным и густым, — это вызвало только лёгкую головную боль. Главное, что получилось.

Пустота в мгновение ока стала пространством-временем, причём небесно-голубым. Ураганный порыв ветра закружил тебя, понёс куда-то прочь, и ты едва смог зафиксировать собственные координаты с помощью часов-амулета. Всё замерло. Ты посмотрел на силуэт дракона, который попросту сотворил путь сквозь пустоту, и силуэт летящей рядом с ним девушки. Ты её знаешь: Дева Дыхания из того самого сеанса, где родилась Хранящая и где Алиса нашла Кристо. Всё, хватит смотреть, нужно поспешить, а то у тебя ощущение, что сейчас дракон неведомым образом сможет двигаться и в метавремени тоже, чтобы тебя съесть!

Что там в блокноте? Ага! Значит, нужно инвертировать ход времени и выставить скорость примерно в...

— Я вам не мешаю, молодой человек?

— Хранящая побери! — воскликнул ты, осознав, что прямо перед тобой — морда дракона, с каким-то гастрономическим любопытством разглядывающего твои часы! А клыки у этого монстра такие, что ему и самолёт на один зуб покажется! — Я... просто воспользуюсь вашим следом, господин дракон?

— Зачем? — нехорошо прищурилось чудовище. — Учти, человек, от ответа зависит твоя жизнь.

— Мне нужно вовремя добраться до Алисы Орловой, чтобы помочь ей в бою, — честно ответил ты. Юлить и недоговаривать не хотелось совершенно. — Мне дали инструкции, как сделать это быстро.

— Не врёшь, — удовлетворённо кивнул дракон (тебя едва не сдуло порывом ветра от его кивка!). — Не собираешься ли ты вредить Луне Лавгуд или Вере Орловой?

— Если они не нападут на Алису — нет, — и вновь честность. Как можно вообще быть нечестным под взглядом этого монстра?

— Тогда ступай, — после паузы, кажущейся вечностью, решил дракон. — И поторопись. Смертным вроде тебя не место в Пустоте Ауте.

— Спаси... — и осёкся. Дракон исчез. Остался всё тот же застывший силуэт. Это как он вообще так сделал? Нет! Разбираться ещё и с этим ты не будешь. Ещё и Эми со своим "встреча тебе понравится"! Так понравилось, что сердце сейчас грудь пробьёт!

Слегка успокоившись с помощью дыхательной гимнастики, ты дрожащими руками выставил параметры на часах и нажал кнопку, отправляясь по следу "назад".

"Ступай по следу до Варсиэра, — гласила надпись в блокноте Эми. — Если Ивицер пустит, то с ним, если нет, то смотри следующую запись".

До Варсиэра? Ты внимательно и осторожно перемещался вдоль пути, пока не натолкнулся на гигантскую тень. Нечто, со следом чего пересёкся путь дракона и Веры. Остановился и аккуратно сместился к этому "нечто".

Оно... огромное! С целую планету размером, а по гравиметрическим параметрам (спасибо Леонсу за анализирующие импланты с нейроинтерфейсом) — целая звезда! Впрочем, имплант подсветил тебе конфигурацию гравиполей — кто-то встроил в эту штуку антигравитаторы, не позволяющие ей сжаться. Но самое интересное, что эта штука была живой! Шевелящаяся бездна свинцовой плоти.

Подлетать к ней не хотелось совершенно, но ты вновь остановил внешнее время с помощью браслета и сделал это, не касаясь зловещей штуки. Итак, оно войдёт в тот же сеанс, что и Алиса? Оно будет чьим-то краем? Закрадывался соблазн Варсиэра уничтожить — не факт, что выйдет, но оружия у тебя, спасибо Леонсу, много, а вместе с твоими силами, да ещё и из безвременья...

— Не думаю, что это хорошая идея, — тихий голос за спиной казался безразличным. Ты резко обернулся, наставив на практически каноничного колдуна сразу пару пушек. — Это — тоже. Никогда не сталкивался с иномагами, Дирф?

— Ты Ивицер? — почему и колдун, и дракон игнорируют, что они должны, вообще-то, замереть, когда ты вне хода времени? И почему подкрадываются обязательно со спины?

— Про дракона не знаю, а я считаю, что так эффектней, — ухмыльнулся колдун. — Да, моё имя — Ивицер Творцев. Спасибо, к слову, за информацию, Веру и Луну, выходит, трогать не стоит, раз у них нашёлся такой защитник. Что касается тебя, то открывай следующую страничку и следуй инструкциям, с собой тебя я не пущу. А, и передай тому задроту, что помешать нашему с Хранящей плану ему не удастся никогда. Пусть лучше Хранящую убьёт. Пока.

И исчез. Ты вздохнул. Игнорируют вневременье, читают мысли... Да, от иномагов лучше держаться подальше. Но не сейчас. Ты выбрал спутника Ивицера в качестве якоря (импланты заботливо подсказали, что это "Марк Творцев, Паж Символа") и начал прокрутку назад, наблюдая за уходящими (для тебя — появляющимися) его спутниками: сначала неким Джеймсом, Рыцарем Пространства, а затем явилась и Арадия Мегидо, твоя цель. К сожалению, никакого звука так не извлечёшь, даже свет был твоей личной иллюзией, получаемой не с помощью технологий, а через аспект Времени.

Ты остановился, сместил якорь на Арадию, богоуровневую Деву Времени. Итак, тебе за ней. Эми посоветовала пропустить целых пять лет! Погодите-ка, а это ещё кто? Стоп перемотка! Какое там оружие рекомендовал Леонс?

— Постой! Не стреляй! — кричит Хранящая. Или её обречённая версия? В любом случае, это слишком опасно.

— Почему я не должен этого делать? — твои пальцы сами собой, на автомате после безумного количества тренировок перенастраивают через виртуальный экран небольшой невзрачный пистолетик. Пока она не манипулирует Временем, не используешь его для ускорения и ты.

— Ты не должен с ним встречаться. Ты не должен ему помогать! Он против того, за что она сражается, предсказание ошибочно! — а вот это было грубо. Объяснять тебе, против кого сражается Алиса, объяснять, что ошиблась та, кто не ошибалась никогда, — это грубо и глупо. Ты и до этого-то не колебался, а уж сейчас... — Остановись, я объясню тебе, я покажу, всё не так просто, как тебе ка...

Выстрел обрывает её речь. Её тело тошнотворно медленно выворачивается в абстрактную фигуру, проекцию фрактала предподвывернутого пространства-времени на текущий метамомент-метаместо. После этого ты спокойно завершаешь настройку эстигана** и "стреляешь" (на самом деле, выстрел, как и наведение оружия на цель — лишь формальность). Примерно так это и работает. Даже аспект, захоти она им управлять, не сможет здесь помочь. Ультимативное оружие, в которое вложена сама суть "бардовременности". Неизбежное и неминуемое завершение любой временной нити, любого тоннеля реальности, любой воли, любой петли и любого создания. Сущность энтропии — сущность Времени.

Ты вздыхаешь: показалось, или она в последний момент успела улыбнуться? Держа эстиган наготове, возобновляешь перемотку. Итак, твоя цель — это...

Будь Магом.

Ты снова Маг! Ты летишь сквозь грёзоворот, в чём-то даже привычный, неопасный (ты чувствуешь, насколько сильнее стала с Ключом в руке!). И ты не выдерживаешь, задаёшь-таки вопрос:

— А у тебя тоже было соглашение? Ну, с Абраксасом.

— Ты ведь догадалась, какое? — щекочет твою руку Мэрэди-браслет. — Я была одной из тех, для кого сон демиурга — плен, а не возможность. Я рвалась наружу, в свою вселенную, к своему долгу, с силой, которую и Абраксас, покуда за нами наблюдал, оценил. Его слово было таково: одна я никогда не смогу уйти. Только воспитав достойного ученика или учеников могу я пробовать пройти девятый круг. Я, как видишь, — не лучшая наставница...

— Неправда-неправда-неправда! — не выдерживаешь ты.

— Не лучшая наставница, — прохладно продолжает она, демонстративно не замечая твоей вставки. — Между прочим, это ещё одна причина, почему мне никогда не стать Младшей Смотрительницей, и это же — причина, по которой я собиралась сделать тебя невереной. Я не умею по-настоящему учить. Тэу тебе дала Обитель, а не я. Я была лишь той, кто вовремя протянул руку, кто показал, что выбор — есть, и что такое — выбор. Но сделала-то ты его сама!

— Ты — лучшая наставница, какая только может быть! — пытаешься вложить в голос все-все-все эмоции. — Спасибо тебе за всё большое!

— Ты не встречалась с действительно хорошими учителями, — с лёгкой грустью вздыхает Мэрэди. — Я просто скопировала несколько приёмов. А вот и пятый круг. Готова?

— Да! — выкрикиваешь ты, врываясь в мир вулканов, пепла, лавы. Мигом минуешь его, врываешься в четвёртый круг, и прозрачный камень становится для тебя прохладною водою, а ты — дельфином, устремляющимся в глубь. Как прекрасно, когда твой лик — игрушка твоей воли! В седьмом круге и грёзовороте так неуютно после свободы первых пяти кругов...

Русалкой став, капчалогируешь сначала Кристалл Сердца. Чувствуешь, как он давит, буквально заполняет твой капчалог! Нельзя нести слишком много таких...

— Талисманов, — подсказывает Мэрэди. — Там, вовне кругов, Элиза называла такие вещи талисманами, особенными, уникальными, существующими лишь в одном экземпляре. С их помощью можно творить невероятные чудеса — или же ужасы, какие не в силах и представить. Сможешь ли ты обуздать их мощь?

— У меня нет выбора, — невесело отвечаешь ей, капчалогируя Зеркало Тени. Такое тяжёлое! Как будто всю душу тебе сейчас раздавит... — А наш Ключ?

— Младший Универсальный Ключ — не уникален, — после паузы отвечает Мэрэди. — Но здесь и сейчас, пожалуй, он тянет на талисман — но не в моей родной вселенной. В любом случае, мы ещё не собрали Ключ, а потому...

— Полетели! — и ты срываешься назад, обращая для себя (и только для себя!) водокамень круга в небесные просторы.

— Знаешь, — чётко различимый и за шумом ветра голос Мэрэди звучит с какой-то грустной гордостью, — теперь я понимаю, что ощущали мои учителя, когда превосходила их ожидания. Я смотрю на тебя и вижу, как из куколки рождается прекраснейшая бабочка. Как и со мной, это была не полностью их заслуга, так и с тобой — нужно было только направить, подтолкнуть, — а ты смущаешься так сильно, как не смущалась никогда.

Кажется, сменяется лишь мгновенье, и ты уже подлетаешь к люку седьмого круга. Брао-Илт показал, как его открывать, но ты, облачённая в плоть, такая слабая, что справляешься с трудом! Но справляешься — и, стиснув зубы, отпираешь-запираешь внутренние двери. Ты можешь так же, как этот здоровяк, и никакой Ключ для этого не нужен! И не смейся, Мэрэди, это просто...

— Дело принципа, — подсказывает та. — Какая же ты порой маленькая, Луна... Не обижайся — это даже хорошо, что ты сохранила свежесть духа. Готова?

— Нет, — вдыхаешь ты, доставая сначала Зеркало, а потом и Сердце. — Но должна.

— Что именно ты хочешь сделать?

— Понимаешь... — задумываешься, как же объяснить своё скорее озарение, чувство, чем логическое рассуждение. — Понимаешь, они все — роли, а не люди, ненастоящие, слишком... общие?

— Абстрактные, — вновь подсказывает она.

— Ага, абстрактные! Ну как в четвёртом круге, как будто с души сняли много-много одежды, только не извне, а изнутри, понимаешь?

— Более чем, — удовлетворённый мыслекивок. — И ты хочешь их "одеть"?

— Да! Ведь Зеркало содержит... то есть... ну, может одевать, ведь так?

— Отражает, оподробнивая, — объясняет тебе твою же мысль Мэрэди. Какая же она умная! — А Сердце? Зачем тебе нужен Великий Кристалл Сердца?

— Потому что... просто оподробнивать — это скучно и серо? — не сразу находишься ты. — Чтобы была Надежда, нужна, ну, яркость! Огонь, понимаешь?

— А Сердце — это огонь? Ты создала Кристалл из безличных духов, — она не опровергает, а просто предлагает разобраться.

— Сердце — это как свет, — ты улыбаешься новому пониманию, любуясь свечением Кристалла. — А огонь — это тепло, нужно что-то... что будет гореть? Свет и дерево, Сердце и Тень! Я права?

— Не могу подтвердить или опровергнуть, — серьёзно отвечает Мэрэди. — Я никогда не работала с аспектами. Попробуй. И помнишь, что Брао говорил? Попробуй на одном человеке. Если будет... плохо, то только с ним, а не со всеми.

— Хорошо, — решительно киваешь и шагаешь на оживлённую улицу, выбирая цель.

Будь Бардом.

Ты стоял на одном из многочисленных островов, которые собирала Арадия вокруг... талисмана? Это определённо был талисман, причём очень необычный — только прилагая все силы Барда, тебе удавалось просто двигаться несинхронно с его временем, вырываться из его хода. Ни о каком движении обратно речи уже не шло — для этого нужно было талисман разрушить, а это Эми запретила прямо. Да и сам ты понимал, что после разрушения "время" здесь, в "глубокой Пустоте", может исчезнуть вовсе, а ты даже не умрёшь, а окажешься абсолютно отрезан от всего и вся.

Ты закончил прокрутку времени, когда импланты зафиксировали некую размытую даже для аналитического модуля тень. Ты попытался выдернуть тень из обычного хода времени к себе, но оказалось, что "тень" уже вне времени! Тень уплотнилась, сделала шаг-телепорт к тебе, заставляя вскинуть эстиган...

— А ты не очередная "сестричка", — ухмыльнулся бледный парень, напоминающий какого-нибудь вампира из фильмов. — Лира наловчилась плодить мужские версии?

...И опустить. Вот твоя цель.

— Крис? — всё-таки уточнил ты.

— Не сестричка и не братец, — констатировал тот, приближаясь. — Один класс, простое имя. Кто ты такой, Бард Времени Дирф? Как ты меня нашёл?

— Меня направила сюда Провидица Пустоты, — чем ближе подлетал Крис, тем страшнее тебе было. Нет, от него не было никакого ощущения "божественного могущества" или "смердения безумства", как от богов и иномагов — союзников и подчинённых Элис. Но была какая-то тёмная, жуткая неотъемлемость в его присутствии... Как будто что-то из смутных детских кошмаров неожиданно оказалось правдой и выбирается из-под кровати, чтобы тебя съесть (это память Вора или того, чью сущность он украл?). С трудом ты взял себя в руки и посмотрел с помощью игросканера:

Имя: Крис

Ранг: 3

Уровень: 31, "погибель Хранящей"

Игровой статус: игрок-мультиаспект

Социальный статус: безумный мститель

Способус: клинковидный

Роль: Рыцарь Ярости и Пустоты

Дополнительные характеристики: маг, живая идея

Модификации: печать Храма

Эффекты: вне времени

— Провидица Пустоты... — качнул он лысой головой, уставился прямо на тебя. Ты отвёл взгляд. Что-то в холодных серых глазах заставляло даже не сдаться, а отказаться от борьбы. Какой-то вызов или ещё что? Опять все эти статусно-социальные заморочки! Как же ты в них запутался! — Однажды меня направила Провидица Времени, и это был лучший направляющий пинок в моей жизни.

Погодите-ка! Провидица Времени? Сира? Он зна... Ты вдруг понял, почему он кажется смутно знакомым! И почему на самом деле ты его испугался — ведь это Крис! Тот самый Крис! Твой... товарищ? Ты не так уж чётко его помнил, но... но...

— Сира, — чётко сказал ты. — Ты... ты помнишь меня, Крис? Фрид. Я — Фрид.

— Значит, её план сработал? — ухмыльнулся Крис. — Как мило. Зачем ты здесь, Воришка Духа?

— Бард Времени, — поправил ты. — Моя... новая команда тоже проиграла.

— Да я догадываюсь, — ухмылка стала шире.

— Ты же знаком с Алисой? — не сразу нашёлся, что спросить. — Я из её команды.

— Хм, — смерил он тебя каким-то новым взглядом. — Она ничего не говорила о своей команде. И она предала меня. Даже Элис меня предала. Зачем ты здесь, Фрид?

— У нас есть общий враг, — а что ещё тебе было сказать? — Мы можем... ну... помочь друг другу?

— Хранящая, — неприятно оскалился Крис. — Пусть. Что дальше? Как ты, Бардик, мне поможешь? Что тебе сказала эта ваша новая Провидица? Простого способа убить Хранящую нет. Её окружает армия и флот, ей служит метавремя; я рассчитывал на фактор неожиданности, но... — поморщился. — Ты ведь убил одну? Одну из сестёр?

— Откуда ты узнал? — никакой крови не осталось! Просто аномалия вне времени.

— Неважно, — отмахнулся Крис. — Хранящая не может мне навредить. Я неуязвим для её аспекта, магии и прочей мути. Но она видит меня по любым следам, и всё вокруг меня будет ей подчиняться. Ни один путь, какой бы я ни выбрал, не ведёт к ней. Сколько, думаешь, я по этим пустотам блуждаю? Сколько я пытаюсь оказаться на нужном острове? Сколько вообще выбирался из целого листа в разрушенный?

— Всё так плохо? — не очень-то понял ты.

— Всё вокруг — лабиринт, именно такой, чтобы я не нашёл выхода, даже если проломлю стены. Она не может меня убить, но не даёт до себя добраться. Ты заметил и убил сестру. Сможешь повторить?

— Эм... — на удивление, Крис терпеливо прождал несколько секунд, пока ты думал. — Да, должно получиться. Эти... сёстры находятся вне временного потока, и это создаёт... ну, должно создавать что-то вроде возмущений, которые я смогу засечь... одним из приборов.

— Чудненько, — криво улыбнулся Крис. — Это и будет твоей помощью. Без сестёр-якорей она тут бессильна. Убьём их — разорвём паутину — отправимся к ней в сеанс. А дальше каждый сам за себя — найдёшь там свою Алису, — пауза. — Если она смогла своих сестриц-надзирательниц прикончить, маленькая мерзавка.

— Я попробую, — кивнул ты, сдерживая возмущение. Что бы ни сделала Алиса Крису, он не имеет права так о ней говорить!

Будь Магом.

Ты не видишь мыслей этого человека. Ты видишь его душу. Ты не знаешь его имени, но он столь же сер, сколь остальные. Он просто шёл чуть в стороне. Ключом ты создаёшь вокруг него барьер, невидимый снаружи, непроницаемый изнутри. Собираешься с силами. Готова ли?

Мэрэди становится обручем, венчающим твою голову. Ключ послушно вырастает в длинный посох, и Великий Кристалл Сердца венчает его с одной стороны, а Великое Зеркало Тени — основание с другой, за тёмное древко же держишься сама. Это самое странное не то оружие, не то инструмент, какое только можно было бы вообразить!

Ты направляешь на самого обычного (как будто тут бывают необычные!) человека в пиджаке с галстуком невыразительных оттенков (как будто другие тут бывают...) свой Посох-Ключ и шепчешь заветные слова. И с каждым словом энергия Сердца и материя Тени проходят сквозь его тело, сквозь его душу, проникают в самую суть и глубину, в каждый член его тела, в каждый квант его духа.

Ты шепчешь о красоте. Ты шепчешь о стиле. Ты рассказываешь о вкусах. Ты напеваешь о символах. Ты нашёптываешь о смыслах. Ты кричишь о жизни. Сама с собою беседуешь ты об идеях. О лицах и ликах, о ролях и связях, об отношениях и классах, об абстракциях и деталях, о вечности и мимолётном, о настоящем и ложном, о теле и душе рассказываешь ты. И слова подсказывает тебе Тень, и Сердце придаёт им искренности, и Ключ направляет их к цели.

Это длится несколько секунд. Целых несколько секунд! За эти несколько секунд ты успеваешь произнести целую жизнь! Слова твои заставляют сердце этого человека пробудиться от долгого сна, а память — вернуть потерянное. И каждый цвет на его лице, на его костюме, на небольшом пяточке, где он стоял, становится чётче и ярче. И каждое чувство, каждая эмоция, каждое воспоминание расцветает множеством подробностей, освещается не сознанием, но страстью — жизнью человеческой в самом полном смысле этого слова.

И только закончив, ты осознаёшь, что только что сделала — сделала по наитию, сделала без подготовки, без замысла, а попросту связав Кристалл, Ключ и Зеркало в целое одно! Ты даровала — иначе не сказать! — этому человеку не Надежду. Ты вернула ему то, что он отдал! Одновременно сущность, историю и память. Каждую забытую деталь, каждое отданное чувство — Тень и Сердце, тело и душу, "что" и "зачем", самое мелкое, что составляет индивидуальность, и самое яркое, что и называют — личностью.

— Не думала, что это возможно, — с лёгким удивлением говорит Мэрэди. — Я знала, что пока жива душа, любые травмы можно откатить, но никогда не видела настолько полного исцеления.

— Я не дала ему Надежду, — вдруг понимаешь ты. — У него не было Надежды и до этого. Я... так я не решу задачу?

— Не решишь, — подтверждает Мэрэди, и тень какого-то решения слышится тебе. И ты понимаешь, что это согласие с решением, которое приняла, но не осознала ты сама.

— Я не хочу давать им искусственную Надежду, — озвучиваешь ты. — Я не хочу их переписывать, менять! Я просто их верну! И неважно, сколько мы будем гоняться за Брао-Илтом! Ты ведь сможешь выследить его?

— Я попробую, — в её мыслеголосе ты слышишь и сомнение, и одобрение.

Ты убираешь барьер, выпуская человека, неверяще ощупывающего себя, на свободу. А затем взлетаешь вверх.

Вверх, вверх, вверх! Выше, ещё выше! Ты зависаешь в самом центре Города, откуда не видно из-за дымки ничего — но дымка не препятствует ни взгляду духа, ни восприятию Ключа. Ты опираешь Посох Тенью на всю сферу. Ты освещаешь Сердцем Город. И, вслушиваясь Сердцем в Тень и Тенью оформляя порывы Сердца, начинаешь... говорить? Нет же: петь!

Ты не помнишь, пела ли когда-нибудь до потери памяти. Ты не возвращаешь себе память, хотя сейчас можешь даже это — достаточно желания, не нужно никакое хранилище-орлица, сделанное Мэрэди. Но ты поёшь не для себя. Ты поёшь для них. Ты поёшь для людей. Ты поёшь своим сердцем и Сердцем-Кристаллом, словами-Тенями, и тень каждого из людей, потерянная, но так жаждущая возвратиться, подпевает тебе.

Твой голос разделяется на тысячи, миллионы голосов. Ты зовёшь их. Ты зовёшь каждого из них по имени, ты зовёшь их памятью, взываешь к ним чувствами, пробуждаешь их личности, то, что скрывается за ролями, что люди так любят хоронить в глубине себя, что демонстрируют, выходя за пределы роли, всю их яркость и образность, но и скучность, дотошность и терпение — тоже! Ты зовёшь их души Сердцем, ты зовёшь их память Тенью, и когда они окликаются, ты возвращаешь их в настоящее Ключом, Сердцем впечатывая внутрь, Тенью закрепляя здесь и сейчас...

Ты поёшь и возрождаешь, и в песне твоей переплетаются тысячи чувств и историй, бытовых и не очень, драматических и героических, трагических и скучных, осмысленных и запутанных, однозначных и многозначных, болезненных и глупых, мудрых и безумных. Ведь люди — разные! И ты, твоя сила, твой Ключ, твой Кристалл и твоё Зеркало возвращают каждого из них! Ты видишь бандитов и убийц, видишь героев и гениев, видишь глупцов и обычных, серых людишек (насколько же они теперь ярче того, чем были раньше!). Ты видишь их всех, но не судишь. Ты чувствуешь, что не имеешь права судить, как и права изменять. Ты ведь не изменяешь, а просто исцеляешь — каждого из них.

И с каждым возрождённым Город дрожит и меняется. И сила твоя, твоя песня окутывает улицы и дома. Они никогда не были индивидуальными, у них не было историй и личностей — но разве это останавливает тебя? Разве причинно-следственность может помешать? Ты поёшь их истории, ты рассказываешь их личности, ты впечатываешь их форму-Тень и их душу-Сердце Ключом прямо в реальность — такими, какими они и должны быть, до распоследней трещинки и атома! И когда ты заканчиваешь, реальность их становится настолько неотъемлемой для Края Весенних Холодов, что никакой грёзоворот никогда уж Город не развоплотит.

Будь Разбойницей.

"Дядя Дон? Ты просил связаться, когда будет время", — Элис деликатно отвернулась, но ты знала, что таким, как она, не нужно смотреть, чтобы видеть.

"Слава Богу, ты жива! Я думала... Мы думали, что потеряли тебя!" — это не дядя Дон! Это... это же мамин почерк! Ты... она... Тёмная Бездна, ты даже не знала, что сказать!

"Мама, с тобой всё в порядке?"

"Я держусь, а как ты? Где ты сейчас? Дональд сказал, что ты в сеансе. Как ты доберёшься до нас? Мы могли бы вылететь к тебе, я, Билл, Перси! Ты ведь знаешь?".

"Это слишком опасно, мама, — вздохнула ты. — Я знаю, что остались только вы. Держись. Всё закончится очень скоро".

"О чём ты, Джинни? Что закончится? Почему ты не можешь прилететь?"

"Извини, всё сложно, — не сразу нашлась. — Долго рассказывать, но я влипла по самые уши. Мы, я, Грэм, Луна, Энтони и наши друзья — в центре событий. Оставайся на Хогвартсе, там должно быть безопасно...

Глупо просить тебя не волноваться, наверное, наши часы показывали бы всё время, что я "в смертельной опасности". Просто побереги остальных, хорошо? Если я не справлюсь, всё будет зря".

"Я люблю тебя, Джинни".

"И я тебя, мам. Остальные рядом?"

"Мы тут, Джин", — твёрдым, размашистым почерком Билла.

"Билл, слушай внимательно. Я не уверена, но скорей всего дела в сеансе обостряются. Скоро будет финальная битва между Элис, Хранящей, Ивицером и всеми-всеми".

"Как скоро? Что мы должны делать?", — просто написал Билл. Мерлин и Моргана, твой старший брат — идеален!

"Очень скоро, — хотела бы ты знать конкретно... — Когда мы закончим свои задания или чуть раньше. Если политика капитана Слизерина не изменится, Хогвартс будет участвовать".

"Но это самоубийство! — "воскликнул" связной лист почерком Перси. — Объединённая Канцелярия не пойдёт на это!"

"От этого зависит наше будущее, — ты надеялась, что твои слова звучат убедительно. — Хогвартс встанет на сторону Хранящей или на сторону Элис. Я не знаю, что выберет эта твоя Канцелярия, — почему-то ты ни на секунду не сомневалась, что Перси в ней состоит и занимает как минимум неплохую должность. — Пожалуйста, напиши мне сразу, как узнаешь, на чьей стороне будет Хогвартс", — ты не была уверена, что будет время прочитать...

"Какая сторона лучше?" — Билл.

"Не знаю, — только и ответила ты. — Я не знаю, какой план у Хранящей. Элис предлагала мне светлое будущее и всё такое".

"Сестрёнка, ты не, — оборвалось. Снова продолжилось. — Во что ты ввязалась, Джинни?"

"Ну я вроде бы спасаю мир и помогаю в создании чего-то очень великого? — сама бы понимала, во что ввязалась! — Наш лист реальностей разрушен, и Хранящая хочет это как-то исправить. Элис тоже, но по-другому.

Я не знаю, как именно. Но это сильно зависит от наших миссий.

Всё не то, чем кажется.

Перси, Леди Макгонагалл должна знать обо всём этом.

Меньше меня, наверное, но она умнее.

Я хотела сказать, — замерла. Рука задрожала! Ты неожиданно сильно разозлилась на себя за глупую слабость и продолжила через силу. — Вы должны быть готовы к битве. Хогвартс — самое безопасное место, но постарайтесь как-нибудь защитить каюты. Если Хогвартс, — рука снова дрогнула, и ты сжала зубы. — Если Хогвартс разрушится, каюты могут уцелеть.

Сделайте из них крепость как из Норы.

Я

Я не могу помочь, извини, мама. Я обещаю, что тот, из-за кого на нашей Земле случилась катастрофа, заплатит".

"Джинни", — начало было появляться слово, но ты прервала его своей фразой.

"Мама, я буду осторожна. Перси, Билл, дядя Дон, берегите себя. Я не знаю, когда снова смогу вам написать. Столько всего произошло. Я сильно изменилась... Но я обязательно вернусь!

Ждите меня!

Удачи.

Ваша Разбойница Жизни Джин", — и спрятала листок в капчалог, вытирая рукой наворачивающиеся слёзы. Чёртова Элис! Ты бы и забыла о дядиной просьбе, а она...

Тёплая ладонь аккуратно сжала твоё плечо — не покровительственно, а скорее заботливо, с поддержкой.

— Всё хорошо, Джинни, — голос Элис звучал светло и слегка грустно. — Ты сделала то, что должна была.

Ты не ответила, всё пытаясь и пытаясь безуспешно справиться со слезами и чувствами. Как будто плотину прорвало! Мама... Братья... А папа умер, и Рон, и близнецы, и Чарли! И их уже не вернуть, даже иномагу, а ты тут одна с этим квестом, и Тёмная Луна, и Гемера, и Том, и эта Элис...

На долгую секунду ты почувствовала себя космически одинокой и совсем-совсем слабой. А потом откуда-то изнутри тебе улыбнулась другая ты. Королева. И ты резко вскинула голову, взмахом палочки убирая слёзы. Потом! Потом наплачешься. С тобой будет Том, а Тёмная Луна... Она хотя бы — зло известное и даже не совсем уж зло, просто... Просто такая же как ты, но зашла гораздо дальше? Вы должны справиться. Ты должна справиться. Уизли всегда были известны своим упрямством, и ты свою семью — не подведёшь.

Будь Магом.

Брао-Илт не был недоволен. Он был привычно невозмутим, и если у Мэрэди невозмутимость всегда была холодной, то он не был ни тёплым, ни холодным — будто маску на себя надел! Ты сразу заподозревала его в каком-то подвохе. Попытается сбежать прямо сейчас?

— Я внимательно слежу, — тихо мыслесказала Мэрэди так, чтобы Брао не услышал. Ты немного успокоилась, но тоже постаралась внимательно следить с помощью Ключа.

— Хм, — скрестил он руки. — Ты не справилась с заданием в полной мере. Я не чувствую во всех гражданах достаточно Надежды. И ты знаешь это сама. С таким орудием, как этот посох, тебе ничего не стоило внушить им любую общую Надежду, какую захотела бы.

— Луна — Маг, а не Ведьма, — как бы между прочим заметила Мэрэди.

— Маг... — протянул Брао-Илт. — Ты сознательно решила не выполнять моё задание в полной мере, вместо того вернула этим людям их самих. Ты сделала это не потому, что тебе захотелось. Менять их...

— Неправильно! — воскликнула ты.

— Неправильно, — с непроницаемым лицом повторил он, смерив тебя взглядом. — Что же, я убедился, что у тебя есть не только сила, но и принципы. У тебя есть честь, Луна Лавгуд, и ты прошла первую часть моего испытания. Пусть ты и слабей меня, но я дам тебе шанс победить.

Ты почувствовала, что неправильно будет сказать что-то типа "спасибо!" и вообще что-то восклицать, и вместо этого решительно кивнула и спросила:

— Где и когда?

— Мы не будем сражаться насмерть, маленький воин, — молвил он, улыбнувшись уголками губ. — Мы проведём дуэль. Ты знаешь, что такое дуэль?

— Бой по правилам и традициям? — попыталась сформулировать ты.

— Место — центр Города, — одобрительно кивнул он. — Я очерчу сферу своим Ключом, мы встанем друг напротив друга и по команде Мэрэди сойдёмся в поединке воль и Ключей. Победит тот, кто выбросит соперника за пределы сферы. Время — когда тебе будет удобно. Ты же спешишь, Луна?

— Сейчас, — тут же решилась ты. — У меня нет времени ждать.

— Да будет так, — лёгкая торжественность в голосе.

Спустя всего минуту вы зависли друг напротив друга в очерченных Брао границах. Не барьер — просто... сигнализация? Что-то, что среагирует на любого из вас, что-то незримое, духовное. Брао и Мэрэди вместе объяснили тебе, как это работает — чтобы не разрушила случайно. Случайно разрушить, впрочем, было тяжело — а ты не собиралась и стараться! Нужно просто выиграть по правилам, и ты достаточно уверена в себе. Ты справишься! Ведь так?

...Брао атакует внезапно. Его Ключ ураганным порывом ветра хочет снести, выбросить тебя за барьер... Ты действуешь интуитивно. Ты помнишь, как защищалась в третьем круге. Ты восстанавливаешь равновесие. Ветер гаснет. Но это только начало!

Пространство, время, гравитация, инерция, воздух и даже дух — в один миг всё жаждет выбросить тебя наружу! Ты борешься. Сосредотачиваешься так сильно, как только можешь, вкладываешь всё тэу в единственную цель — удержаться. Ты. Здесь. Стоишь. Тебя. Отсюда. Не сдвинуть! И становится так.

Но это помогает ненадолго! Брао, размываясь даже в твоём восприятии от скорости, атакует Ключом как мечом! Ты успеваешь заметить вспышку страха на лице Мэрэди, замершей за барьером, а затем твоя рука, твоё тело одним гармоничным, идеальным движением парируют выпад Ключом, тут же обратившимся в копию меча Брао. И Ключ даёт тебе физические силы, а его сила парирует непрерывные атаки на что-то неведомое, что стремится разрушить Брао, чтобы выбросить тебя из сферы!

"Я с тобой", — ты осознаёшь, что Мэрэди говорит через вашу связь учителя и ученика. И всё понимаешь:

"Но ты не должна помогать!"

"Правда? Кто мне запрещал? — и холодно смеётся. — Я просто немного поуправляю твоим телом, а ты — отражай нефизические атаки. Эта, между прочим, называется "изменение мерности пространства".

"Но это... нечестно?" — шепчешь ты, пока твои руки с неожиданной для самой тебя силой наносят удар, а Брао жёстко блокирует его. Одновременно ты ощущаешь, как мир стремится перевернуться-разорваться, и возвращаешь его в нормальное состояние.

"Ты хочешь нечестно победить или честно проиграть? — спокойно парирует она. — Ты легко отразишь его нефизические атаки, в этом ты по-настоящему сильна, но он — воин, и воин высшего класса".

"А ты?" — ты сама не успеваешь понять, что делает твоё тело! Как-то непередаваемо быстро ты странными, не совсем логичными движениями вращаешься в воздухе, меняя тяжесть и инерцию себя и Ключа, а потом буквально выстреливаешь собою как из пушки!

"Я брала уроки у Яалша, Старшего Смотрителя Третьего Дома, — гордо отвечает Мэрэди. — Может быть, Брао из рода Илт — лучший воин на своей родине, но Яалш некогда учился у самого Творца, а его опыт больше, чем существовали эти Илт, — так непривычно слышать в голосе Мэрэди такую гордость, даже гордыню! Ты никогда не представляла её как воина, а сейчас это неожиданно подходит её образу, её душе. — Твоё тело не подготовлено для этого боя, но у нас есть Ключ, и, поверь, он может слушаться гораздо большего числа команд в секунду, чем может отдать сотня копий меня или тебя!"

Брао блокирует твою-её атаку. Неожиданно вы оказываетесь лицом к лицу, отделённые друг от друга только скрещёнными Ключами, никак не способными продавить друг друга. И Брао не зол! Он почти смеётся, он радуется, и это радость азарта, искренний смех вызова, боевой оскал! На мгновение ты видишь вас со стороны глазами Мэрэди, видишь, насколько же вы различны: гигант с мечом ему под стать, радостно смеющийся от этой битвы, и ты, девочка с клинком в треть его, отрешённо-спокойная, даже какая-то удивлённая... И самое странное, что теперь нападаешь уже ты, и это он вынужден отражать твои (Мэрэди!) удары!

Ты пляшешь вокруг него, порхаешь, как бабочка, жалишь его Ключом, непрерывно меняющим форму, вытягивающимся, точно иголка, обращающимся в нерушимый щит, в грубый лом, в мощный молот, который скорее твоему противнику под стать, в изящную шпагу, в обыкновенный меч, в пару кинжалов, в боевой посох, в копьё... Вдруг ты осознаёшь, что не одна ты, а несколько тебя, несколько призрачных, неотличимых копий сражаются вокруг Брао, а воздух, обычный и духовный, всё поле вашей дуэли — полны образов-обманок!

"Сражаться меня учил Яалш, а обманывать в бою я научилась сама", — прохладно смеётся Мэрэди.

Эта дуэль, этот бой длится и длится, с каждой секундой становится всё тяжелей. Брао двигается быстрее и быстрее, и ты чувствуешь, что Мэрэди не только усиливает и ускоряет твоё тело, но и убирает усталость, чуть ли не перестраивает тебя, и руки становятся всё крепче, непрерывно атакуя Брао... И ты сама решаешь атаковать! Теперь ты не только восстанавливаешь равновесие вокруг себя, но и нарушаешь тоже. Ты не знаешь названий и сути того, что делаешь, но реальность-нереальность этого места прогибается, искривляется, искажается всеми способами, какие ты только видела, чтобы вытолкнуть Брао из сферы... да и просто чтобы ударить посильней!

Вы делаете это вдвоём. Вдвоём, синхронно, буквально разделяя понимание и планы друг друга — один боец, одно тело, одно оружие, но два сознания и две души! Непрерывным каскадом ударов вы загоняете Брао-Илта в метафорический угол, а потом ставите его перед выбором: отразить удар в лоб или вылететь из сферы. Он отражает удар, но тебя там уже нет — ты буквально оказываешься на месте обманки, и Ключ становится крюком, который хватает Брао за ногу и со всей силы несёт за сферу!

Он делает это без колебаний. Без колебаний Брао-Илт отрезает собственную ногу, прижигает рану и со всей своей духовно-физической силы контратакует в упор. Ты не успеваешь ускользнуть, тебе не хватает концентрации, чтобы оказаться в другом месте, и даже Мэрэди не может сейчас помочь, а нефизические трюки Брао отражает играючи, и масса его выше, и твоё тело всё равно слабей...

Ты встречаешь его атаку своей. Со всей силы, вкладывая всё своё тэу, всю свою волю, всё своё желание победить, не подвести и Элизу, и отца, и Мэрэди, и всех, кто доверился тебе в первом круге, и всех из Обители, чьи отпечатки хранились в твоей памяти. Ваши воли-Ключи встречаются, и воля-Ключ Брао, измотанная, уже не такая уж стальная — ломается. Презирая физические законы, ты парируешь его выпад, а затем выдавливаешь из сферы, не разрывая контакта Ключей.

— Ха! — восклицает Брао, когда сфера мигает красным. — Это было близко, Лавгуд!

— Я победила, — рука с Ключом сама опускается, и ты едва не выпускаешь его. Почему всё вдруг стало таким давящим и тяжёлым?

— Моё уважение, юная воительница, — поклон странно выглядит, когда вы оба висите в воздухе. — И тебе, Мэрэди. Ты хорошо обучила свою первую настоящую ученицу. Беру те свои слова обратно. Это был достойный бой.

— Принимается, — лёгкий кивок, полный удовлетворения, от неверены.

Одним взмахом Ключа он возвращает потерянную ногу из туманной бездны и приращивает её обратно. Ты берёшь Мэрэди за руку, и втроём вы летите к квартире Брао.

— Я проиграл, и я следую своему слову, — молвит он. Выглядит Брао отнюдь не недовольным. — Хорошее завершение моего пути. Бери же! — он протягивает свой меч, и ты соединяешь его со своим Ключом, а затем призываешь спрятанные Кристалл и Зеркало. — Будь достойной моего Ключа и не смей проигрывать. Никому! — это пожелание напоминает скорее рык, чем крик! — Вперёд, иди, разбуди Абраксаса, и чтоб у него башка с недосыпа болела!

Его воля-власть над Кругом, теперь не скованным чужой Надеждой, выталкивает наружу прямо сквозь металл и камень, и ты чувствуешь к этому воину симпатию — ко второму из всех хозяев кругов, что встретились тебе в Краю Весенних Холодов.

Будь Шаманом.

Наконец-то Арания говорит:

— Пора. Готово, — и выпускает просто невероятное количество света — точнее, Света! Тьма исчезает. Ты позволяешь себе улыбку — и снова берёшь себя в руки. Не время типа нюни распускать! Арания (а она близкий друг Хранящей!) уверена, что Луна здесь, во втором круге! Ты должна её освободить. Аспекты привычно льнут к твоим рукам, и сила Ярости наполняет тело, а Дыхание несёт вперёд.

Вы влетаете во второй круг. Он напоминает... одну большую спальню? Ты видишь тысячи, десятки тысяч людей и не людей, спящих на бесчисленных кроватях. Погодите-ка типа точно спящих? Типа не только! Типа мёртвых тоже! Не просто мёртвых. Ты зовёшь на помощь аспект Сердца — и видишь. Ты видишь, что у мертвецов не осталось даже тени душ. Аспектом Жизни их не воскресить. Луна! Но где же Луна?

— Там, — голос Арании спокоен, но ты уже понимаешь. Ты понимаешь, насколько всё плохо.

Кажется, что она спит. Тёплая, ещё тёплая, заботливо укрытая одеялом, но безусловно мёртвая. И без души. Типа пустая оболочка, которую не воскресить, и никакой поцелуй тут не поможет... Почему? Почему всё закончилось именно так? Где ты ошиблась? Если бы не поле Надежды... Но его можно пробить! Ты уверена, что можно! И тогда...

— Нет, — качает головой Арания. — Её душа жива.

— Душа — жива? — не понимаешь ты. — О чём ты?

— Мэрэди вырвала её душу, но дала ей силу принимать любой лик, почти настоящий облик и даже возвращать себе тело.

И ты снова понимаешь. Типа вообще всё.

— Почему? — а что ещё тут спросить? Ты даже не могла её ударить. Это ведь не её план — это план Хранящей Время.

— У Луны был выбор, — невозмутимо отвечает тебе Арания. — Она могла выбрать вернуться, и Мэрэди было запрещено её удерживать, ведь такова воля Абраксаса. Тогда я стала бы её наставницей и проводницей. Луна могла выбрать Мэрэди, и тогда проводницей и учителем стала бы она. Хранящая запретила мне вмешиваться в этот выбор, я должна была задержать тебя так, чтобы ты их не догнала. Сейчас они должны быть уже в восьмом круге. Луна пройдёт последнее испытание — сама.

— Или не пройдёт, — ты сжимаешь зубы, и Ярость вихрится внутри всё сильнее и сильней. — Теперь ты меня не остановишь!

— Я и не должна, — кивает она. — Лети, Шаман! И будь осторожна в грёзовороте.

— Как-нибудь уж разберусь, — огрызаешься ты. Капчалогируешь всех из второго круга. Кого-то придётся хоронить, а кого-то — типа исцелять. Но — позже, позже, позже!

Отбросив Аранию назад порывом Дыхания — просто захотелось! — ты ускоряешься. Дыхание, Пространство, Время, Ярость — всё в одном! Аспекты сплетаются в кроваво-красные крылья за спиной, и те несут тебя вперёд, вперёд, вперёд, к третьему кругу, ну же, ну!

Тьма? Темнота? Что шепчет Рок? Ага! А ну-ка...

— Ха! — с резким выходом выпускаешь вперёд Дыханье, Свет и Разум. Волна пробуждения типа стирает эту темноту из круга, и ты врываешься в него.

Трава, небо, цветочки, облака... Как будто тебя это волнует! Проносишься на крыльях Ярости и чуть не разбиваешься о четвёртый круг. Прозрачная стена! Что там шепчет Рок? А Пустота? А Свет? А может... Пространство? Время? Ага! То есть, Время и Дыхание опять? Так-с, типа делаем времяветряную штуку... Готово! Прозрачная фигня испаряется типа к фигам!

Дальше, дальше! Пятый круг встречает горячим пеплом в лицо. Остужаешь всё тут Дыханием и Кровью, полируешь Пространством — и вперёд! Так, а это что? Типа грёзоворот? Надежда и... Тень? Серьёзно? Тень — это твой аспект! Ты ей — неподвластна. А против Надежды сработают и крылья Ярости. В грёзоворот — только направленье нагадать... ага, готово.

Ты проносишься сквозь все видения, не замечаешь шестого круга — ну и ладно! — и влетаешь сразу в седьмой. Стальная сфера? Где тут вход? А не найдёшь — так сделаешь! Ага. Вот. Ярости побольше, выдираем этот глупый люк, внутрь, нафиг двери, нафиг ещё двери... Кто тебе подскажет? Погадаем? Ага! Брао типа Илт. Иди-ка сюда, дорогой, сейчас всё как на духу выложишь!

Так. Были тут, победили. Луна жива! И это — главное. Мэрэди — с ней. Хорошо. Или плохо? Неважно! Вон из Города! В грёзоворот — и дальше, дальше, к восьмому кругу, быстрей, быстрей, быстрей! Кто там опять стучится в глупый чат? Время — стоп! Кому опять ответить?

Будь Магом.

Вместе с Мэрэди, облёкшей тебя платьем, с Ключом-браслетом на руке и кулоном-памятью на шее, Зеркало и Кристалл на поясе храня, летишь ты по грёзовороту, немного отдохнувшая и полная решимости закончить. Какой же длинный путь ты прошла! Кажется, будто бы только-только тебя нашла Ирис, стёрла память Мэрэди... Но даже первые круги кажутся вечностью — а уж шестой! Но ты справилась. Осталось совсем немного!

— Я знаю, это будет сложно, — говоришь ты наставнице. — Что там будет? Чего мне ждать?

— Мне уже необязательно рассказывать, — с привычной прохладцей улыбается она. — Ты пройдёшь восьмой круг. Я защитила тебя беспамятством, ты обрела свой тэу, стержень воли. Старые знакомые, которых ты уж и не помнишь, ничего тебе не сделают. Будь тверда — и победишь.

Вы врываетесь в восьмой круг, круг, полный тьмы и неверного лунного света. Холод царит над мрачными развалинами на одиноком острове среди бескрайнего моря, и ты чувствуешь недоброе внимание, которое сменяется... давлением?

— Старые знакомые? — с каждой секундой просто игнорировать давление становится всё сложнее и сложнее, а потом оно будто бы просачивается, проникает сквозь преграды и барьеры воли. Страх! Леденящий душу страх и давящая волю безысходность охватывают тебя, увлекают в водоворот разрушительных видений поражения и смерти... Ты непроизвольно снижаешься, и тёмные тени взлетают тебе навстречу, и ощущение неминуемого поражения отдаёт горечью во рту...

— Дементоры, — тихо отвечает Мэрэди.

Поражение? Отчаяние? Безысходность? Страх? Абраксас побери, ты уже сталкивалась с ними! Ты сталкивалась и побеждала! Иллюзия, будто бы воля исчезает и истончается — исчезает, истончается сама. Это что — всё испытание? Усилием воли ты отбрасываешь ужас и слабость вовне, помогая уже Ключом. Это правда должно было тебя остановить? Ты ощущаешь — гнев. И понимаешь, что совершенно не хочешь удерживать его внутри, особенно когда Мэрэди — молчаливо одобряет!

Ключ обращается мечом, и тебе на удивление привычно держать его. Ты и вправду научилась чему-то у Мэрэди, когда она вела тебя в бою? Повинуясь твоей воле, меч вспыхивает ярким солнечным огнём, разгоняющим местный мрак. Вместо того чтобы уничтожить эти... создания сверху, ты обрушиваешься вниз. Ты хочешь их убить сама! Ты хочешь ощутить это!

Меч разрывает мерзкую тварь, тянущуюся к тебе покрытыми струпьями ладонями. Останки твари вспыхивают прямо в воздухе, а из них освобождаются — души! Души живые, чистые, страдающие в нутре этой гадости! Остальные дементоры бегут, прячутся среди руин... Ну уж нет! Не будь ты Луной Лавгуд, но ты сожжёшь их всех, освободишь каждого несчастного!

И ты начинаешь жаркую охоту. Развалины вспыхивают раз за разом от твоих атак, а страх бессилен перед твоим гневом. Здесь и сейчас тебе не нужно искать Надежду. Ты и являешься Надеждой! Ты здесь спасение, ты здесь освобождение, и этим мерзостям от тебя — не убежать! На не то секунды, не то часы забываешься ты в этой охоте, пока не осознаёшь, что сражаешься уже не с дементором, а с хозяином круга.

Он похож на человека. Худой, как скелет, с нечеловечески бледной кожей, красными глазами (такие должны пугать — но не тебя!), сжимающий в руках свой Ключ — волшебную палочку. Он атакует первым — страхом и отчаянием, глаза в глаза, душу в душу. Но ты отбрасываешь его атаку и смотришь в ответ, смотришь в душу человека (всё-таки — человека!), который держал этих "дементоров" под контролем, помогал им есть чужие души. Ты бросаешь в него всё презрение, всю решимость и всё желание покончить с этим — и он разрывает зрительный контакт. А ты вдруг понимаешь, что знаешь его имя — будто бы остатки твоей памяти перекликаются с мыслями Мэрэди. Волдеморт.

— Луна Лавгуд! — знает и он твоё имя. — Сегодня, — его палочка-Ключ рассекает воздух, и зелёная вспышка устремляется прямо в тебя, — ты умрёшь!

— Нет, — взмахом клинка рассекаешь пространство, и смертельная зелень проносится мимо. — Нет, ты.

Указываешь на врага Ключом, меняешь его форму, в мгновение ока вытягивая в длиннейшую и острейшую иглу. Теперь уже дёргает пространство Волдеморт, а вокруг него всё взрывается и рушится по твоей воле. Он воспаряет вверх, испуская луч за лучом, и каждый — губительный, смертельный. Легко уклоняясь, ты оказываешься рядом с ним — и отсекаешь руку с Ключом, а затем и его голову. Его Ключ присоединяется к твоему, становится полным, завершённым, и...

— Почему так просто? — спрашиваешь ты у Мэрэди. Как будто... Как будто это и не было вызовом? Не было испытанием!

— Ты выбрала меня, а не Аранию, — в её мыслеголосе звучит тепло и благодарность. — С Аранией тебе были бы просты первые круги. Со мной — последние два. Не ко всему я могу подготовить хорошо, но к бою и победе над отчаяньем — определённо да. Запомни это чувство, Луна. Так ощущается неожиданная, но заслуженная победа над противником, который тебя слабей.

— А я поняла Брао, — вдруг осознаёшь ты. — Он ведь искал равного противника?

— Скука медленно убивает даже таких сильных личностей, как Брао-Илт. Без вызова, без боя, без риска он медленно гас, и именно это заставило его принять твоё решение, пусть ты и не вернула Надежду каждому из горожан. Он хотел сразиться с тобой, он мечтал, чтобы ты была серьёзным воином, а люди верят в то, во что они желают верить.

— Он поверил, что я такая сильная, потому что хотел, чтобы я был такой сильной, — подхватываешь мысль ты. — И ты всё это знала? Ты это спланировала?

— Провидица Разума — это не просто титул, — лёгкая мыслеулыбка. — Это образ действий, образ мыслей. Я могу ошибаться, когда не хватает вводных, как и было с шестым кругом. Но если мне известно всё...

— И ты знала, что я возьму Кристалл и Зеркало? И что я верну настоящих людей? И...

— Всё, — она ни капельки не преувеличивает! Просто спокойная уверенность в себе. Это не тэу и не веэре — это опыт. Это так... так круто! Ты хотела бы стать такой же, как Мэрэди. Ну, не такой же личностью, не невереной, просто такой же опытной и крутой!

— Теперь вернём их? — ты уверена, что она прочитала твои чувства: не нужно озвучивать ни слова.

— Действуй, — неожиданно тепло, что она считает, что ты справишься сама.

И ты делаешь. Ты ловишь огоньки душ, ты направляешь свет Сердца и фактуризацию Тени, чтобы восстановить их, исцелить, а потом воплощаешь Тенью и Ключом их тела такими, какими они их помнят. И забираешь десяток тысяч жертв дементоров в капчалог. Хочешь отправиться в Город — но передумываешь. А вдруг Абраксас всё-таки забудет его? Вдруг того, что ты сделала — не хватит? Лучше побудут в капчалоге вместе со спасёнными из первого круга.

Ловишь себя на очередном самостоятельном решении. Ощущаешь спокойное, привычное одобрение Мэрэди. Ты всё ещё не чувствуешь себя по-настоящему взрослой, тебе хочется, чтобы тебя одобрили, — это плохо?

— Это нормально, — отвечает она на незаданный вопрос. — Много лет я жила одобрением других, пыталась быть идеальной, чтобы заслужить прощения за не мои грехи. Все взрослеют по-разному, и когда ты перестанешь сомневаться в своих решениях и в самой себе — это может быть миг не взросления, а закостенения, начало старости и угасания. Сомнение и поиск одобрения хороши — но только в меру, когда они не становятся абсолютом. Как ты считаешь, должны ли мы закрыть предыдущие круги или Арания с Элизой нас уже и не догонят?

— Летим вперёд, — мгновенно решаешь ты. — Летим сейчас — и не догонят!

— Да будет так, — кажется, или нотка странной грусти мелькнула в её голосе?

Вы оставляете развалины под лунным светом, проходите границу круга и со всей возможной скоростью стремитесь дальше, дальше, дальше, к самому центру грёзоворота. Миллионы видений пронзаете вы, миллионы образов и иллюзий пролетаете, и с каждым метром, с каждой секундой их становится всё больше. Грёзоворот всё плотнеет и плотнеет, и даже твоё бренное тело начинает сносить в сторону.

Вместе с Мэрэди вкладываете вы всю силу, всю волю, всё своё тэу в Ключ, чтобы он, единый, настоящий Младший Универсальный Ключ, пробился сквозь грёзы демиурга, открыл вам дверь к его сознанию и разуму, к месту, откуда вы сможете его разбудить! Сжав зубы, пробиваешь ты всё более и более вязкие, сильные, яркие грёзы, вырывая себя из иллюзий и обликов, которые так и хотят затянуть, поглотить, заставить забыться навсегда...

В один чудесный момент всё завершается. Вы вырываетесь на свободу. Вы оказываетесь прямо перед ярко-белым, слепящим барьером в оке уже не грёзоворота, а какого-то грёзошторма! Смотря на этот барьер, на силу, сокрытую в нём, ты понимаешь, что только полным Ключом его и открыть. Сейчас! Ты сделаешь этот сейчас, ты закончишь это всё, остался последний шаг...

— Не совсем, — ты останавливаешься. Есть какой-то подвох? Наверняка есть! Всё не может быть так просто, как в восьмом круге! — Мне жаль, Луна.

— Жаль? О чём ты? — какое-то смутное сомнение, подозрение поднимается из глубины сознания, но ты яростно давишь его. — Что случилось? Мы где-то ошиблись? Ты... ты не можешь идти дальше, да?

— Сквозь этот барьер можно пройти только двумя способами, — неторопливо ответствует Мэрэди. — Мало обладать полным Ключом, нужно быть его единоличным владельцем. Если я верно понимаю мысли Абраксаса, то только тот, кто победит хозяев всех кругов, может войти. Или же может войти хозяин круга, который выполнил договор, учёл все условия, выставленные Абраксасом.

— Но мы же подходим? — не понимаешь ты. — Я же победила всех хозяев, ты выполнила договор?

— Не всех, — холодно, неестественно спокойно констатирует она. — Мне очень жаль. Не было никакого круга покоя. Мой круг называется иначе.

— Хозяйка третьего круга... не соврала? — но ведь она соврала! Этого не может быть, ты сама ощущала, что... или ты ошиблась? Или?..

— Она солгала, — всё с тем же неестественным спокойствием соглашается Мэрэди. — Мой круг никогда не был и кругом лжи. Второй круг — это круг доверия. И, боюсь, что моё испытание ты провалила. Я не обманывала тебя никогда. Это было одним из условий Абраксаса — никакой лжи и никакого принуждения. Ты видела меня почти насквозь, я открыла тебе душу. Я... — сквозь её спокойствие пробивается горечь и решимость. — Я дала тебе шанс, подруга. Ты ведь помнишь?

— Помню, — шепчешь ты. Ты всегда запоминала её слова.

Мы можем знать человека всю жизнь, каждую чёрточку его характера, помнить каждый его выбор, идеально предсказывать, как он отреагирует, как поступит... но можем не знать какой-то мелочи. Какого-то нюанса, какого-то акцента, чего-то одного, что в один момент поменяет выбор и поразит нас в самое сердце. Часто мы поступаем не так, как хотим, а так, как вынуждает нас ситуация, положение, тот самый, извне незаметный нюанс — или не нюанс, а нечто большее, но совершенно неочевидное другим.

— Да, — это простое слово будто бы что-то ломает внутри. И ты хочешь сбросить с себя платье-Мэрэди, сбросить — и даже не знаешь, что дальше? Броситься в слепящий белый свет? Броситься в грёзоворот? — Нет, — а это уже её решение.

— Ты... ты должна предать меня? — сама не зная зачем, уточняешь ты.

— А ты — меня победить, — её горечь обжигает не только тебя, но и её саму, и даже разозлиться уже не получается. Поздно. — Извини, Луна, но это мой единственный шанс вернуться домой. Я не вижу иного выбора.

— Выбор есть всегда! — отчаянно выкрикиваешь ты, когда ощущаешь, как твоё платье двигает твоей рукой, как Ключ выскальзывает из-под контроля, и воли, чтобы за него бороться — просто нет.

— И я сделала свой, — тяжело вздыхает Мэрэди.

Ключ-кинжал в её-твоей руке вонзается в твою грудь, и становится больно и темно. Последнее, что ты слышишь — это её холодные слова:

— Я всё-таки — смогла.

И в это же синхрометавремя в другом метапространстве архонт Арбитр наблюдает, как архонт Архитектор кладёт ладони, подобные человеческим, но в мириады раз прекрасней, на виски спящей Луны Лавгуд. Арбитр прислушивается. Что-то изменилось.

____________________________

*Flёur — Шелкопряд, песню с гармонирующим ей видеорядом можно послушать здесь: https://www.youtube.com/watch?v=5hVfxEc6WyY — прим. Хранящей (добавленное по её просьбе в нужное место мной — О.Н.).

**эстиган — калька с "ST-gun", что является сокращением от "spatiotemporal gun", что переводится как "пространственно-временная пушка". Довольно грубое название для весьма утончённого прибора, вернее говоря, программы, привязанной к созданному игралхимией пистолету. Должен признать, программа эстигана является в своём роде шедевром: даже я почерпнул немало интересных решений при её детальном анализе с помощью интерфейса повествователя. Если это вершина достижений Пажа, то он близок к моему уровню инженерии реальности и реальностности (к сожалению, делает это с помощью сторонних сред, а потому не имеет шанса приобрести предельную волю, как мы с Алисой), если же нет, то мне стоит задуматься о знакомстве с таким гением.

Записи и тени

Второй дневник пятой линии. Часть третья, цикл четвёртый, версия шестая.

Меня зовут Этан Райс. Эта вещь — зеркало. Дорогой иномаг (видящий, отступивший, странник — я не могу знать, как зовут наш род на твоей родине), здесь ты можешь найти каплю моих исканий. К сожалению или счастью, их все ни моя память, ни бумага сохранить не способны. Я постарался сосредоточить записи вокруг одной темы, но это не удалось до конца.

(дописано другими чернилами)

P.S. Можешь доверять Д.Г. Если Фло ещё жива, передай ей, что я выиграл пари, проследи, чтобы она честно, без трюков, выбрилась налысо. И постарайся сохранить то, что осталось от населения 3М-линии, пожалуйста. Надеюсь, эта вещь тебя чему-нибудь научит. Пожалуйста, не пробуй искать все части и версии моего дневника. Это опасно. Надеюсь, Хранящая понимает, что она делает и чем жертвует. Удачи вам с ней.

3 декабря 1877 г.

Сегодня я должен окончательно решить для себя, является ли процесс угасания листа моим субъективным восприятием или же происходит объективно. С того момента, как стал мастером сферы реальностей, я много раз задумывался над этим. Отмечу, что я в каком-то смысле живое исключение. Обыкновенно иномаг ни в коем случае не выбирает сферу, которой боится больше всего. Но я выбрал иначе и до сих пор не просто жив, но не ушёл. Учитель говорит, что я избран для чего-то великого, но я с ним не согласен. Просто повезло. Обычное, без всякой сферы времени, везение вполне себе работает и для иномагов, как недавно убедился. Но ты, читатель, на везение не полагайся. Оно, разумеется, работает, да только вот у иномагов его гораздо меньше, нежели у простых смертных.

4 мая 1878 г.

Сегодня я возобновлю изыскания о природе угасания листа. Я специально буду делать достаточно большие случайные временные промежутки между попытками. Не только из-за высокой нагрузки на разум и душу, с которыми сталкивается каждый путешественник меж реальностями, но и для страховки. Я не могу быть уверен, что угасание листа — не разумный замысел, а природный процесс (между прочим, одно не исключает другое!), а значит, мои изыскания внешне должны быть максимально далеки от процесса. Я рассчитываю закончить поиски за несколько лет.

14 января 1880 г.

По результатам прошлой экспедиции я составил приблизительную "карту угасания". Очевидно, оно наименее всего касается магистральных линий. Боковые линии подвержены частичной коррозии: уменьшение численности населения, рост временной плотности мутаций, бытийные флуктуации и др. При первоначальном знакомстве с этими линиями я предполагал, что такие особенности — просто результат отсутствия сильных магистралов. Это не так. Я внимательно изучил линии, в которых магистралы были недавно разрушены. Безусловно, реальностные бури легко стирают такие линии, а число иномагических аномалий резко растёт, однако даже при помощи набора артефактов хронистов и содействии нескольких иномагов времени я не нашёл причинной связи между упомянутыми выше отклонениями и разрушением магистрала. Возможно, существует третий фактор, который коррелирует с наличием магистралов и является причиной угасания?

2 июня 1900 г.

Мне пришлось надолго отложить продолжение изысканий. Боюсь, во время предыдущей экспедиции я привлёк внимание демонической цивилизации. Я знаю, уважаемый читатель, ты думаешь, что демоническая цивилизация не может существовать уже из-за природы демонов, однако же я столкнулся с весьма любопытным исключением. Их способы социального взаимодействия вызывают, в лучшем случае, оторопь даже у подготовленного иномага разума. И они очень заинтересовались моими изысканиями, подобно тому как я заинтересовался, по какой причине угасание не коснулось их линии. Обе стороны остались неудовлетворёнными: я не успел понять, в чём же дело, а они не успели меня поймать. Следующие годы я проводил вне Двухмагистральной линии, дабы не привлечь к ней внимание. К сожалению, неотложные дела потребовали моего возвращения. Я надеюсь, что принятых мер хватит, чтобы демоны не нашли нашу линию.

14 сентября 1901 г.

Демоны нашли меня.

17 сентября 1901 г.

Я не уверен, сколько времени прошло. Мы с мастером времени Иннард (и по совместительству защитницей нашей линии) и её помощницей Хильдой прошли через карусель временных и метавременных манипуляций, чтобы отразить демоническое вторжение. К сожалению, Иннард не-погибла. Похоже, мне придётся взять её бремя, равно как и Хильде. Кроме Иннард защитником Земли являлась Фло Вефэа, но, вновь к сожалению, Фло уже долгое время недоступна. Любопытен тот факт, что мы не нашли ни одного отражения Фло в ближайших линиях. Я не понимаю, как это возможно и не горю желанием понять. Вполне возможно, что Арнольд исчез именно в попытках найти Фло. Боюсь, для нашей линии наступает смутное время.

18 сентября 1901 г.

Я убил то, кем стала Иннард. Совершенно точно уверен, что демоны ещё вернутся. Собираюсь отправиться в двойную экспедицию: нужно продолжать картографировать и классифицировать угасание и сделать что-то с демонами. Ещё нет идей, что именно, а импровизацию я ненавижу.

30 октября 1905 г. согласно моему хронометру.

"Если ты ощущаешь якоря, то ещё не всё потеряно". Не помню, сколько раз уже говорил себе это. Я выберусь. Выберусь во что бы то ни стало.

3 октября 1904 г. согласно тому, что осталось от моего хронометра.

Я выбрался. Нахожусь в "соседнем" листе. Экспедиция затянется надолго. Не представляю, как мне добираться обратно. Понятия не имею, как мне посетить все листы, которые посетить необходимо. Человеческая душа и человеческий разум не предназначены прикасаться к тому, что меж листами. Там есть Солнце. Его свет едва меня не добил.

5 мая 1907 г.

Действую по алгоритму. Прыгаю в очередную линию, снимаю показатели, заношу в журнал, прячу журнал, прыгаю в следующую линию. Разница в показателях с нашим листом уже очевидна. У меня есть подозрения как минимум насчёт одного критерия.

22 марта 1906 г.

Я вернулся. Следующая экспедиция — поиск Фло. Пока займусь упорядочиванием записей и их визуализацией. Надеюсь ухватить основные закономерности.

Хильда говорит, что скоро на нашей Земле начнётся война, которую назовут Мировой. Не понимаю, почему такие мелочи должны меня волновать. Сама не справится с тенями и прорывами? Я занимаюсь более важными исследованиями, на фоне которых жизни отдельных людей не играют ни малейшей роли.

6 мая 1908 г.

Всё сходится. Все параметры не идентифицированы, мне нужно больше листов для сравнения, но с высокой вероятностью первым из вредящих листу факторов является классическая магия. Мне понадобится консультация специалиста.

10 мая 1909 г.

Сивилла снова хочет видеть меня в Сердце. Сказал, что занят. Напреподавался на всю жизнь вперёд, последний мой выпуск едва не спровоцировал реальностный шторм. "Безобидный ритуал", как же! Как будто бывают безобидные древние иномагические ритуалы. Из меня вышел плохой учитель. Или слишком хороший?

1 января 1911 г.

Нашёл Фло. Лучше бы не находил. В каком-то смысле она ещё жива. Использовал ритуал стазиса, тот, который требует человеческих жертв. Не жалею об этом, хотя должен бы. Вся надежда на Хильду. Кроме временных манипуляций, Фло не поможет ровным счётом ничего. Но я её понимаю. Её проклятие слишком уродует душу. Не знаю, можно ли считать то, что получилось, "душой", но тело она себе изуродовала знатно.

24 февраля 1913 г.

Хильда осваивает элемент времени. Говорит, до этого не было стимула. Штудирую манускрипты по магии времени. Магия, иномагия, элемент — всем вместе можно попробовать её вернуть. Знал бы о моих намерениях учитель — выпорол бы до полусмерти или сразу скормил дементорам. К счастью, учителя я уже убил. Из нас с Хильдой вышли не самые лучшие защитники.

27 мая 1916 г.

Пока Хильда занята войной и выбором новых защитников (очевидно, нас двоих слишком мало, а Фло сейчас не защитник, а ровным счётом наоборот), я отправился в новую экспедицию. Цель — специалист, который может кое-что объяснить.

9 июля 1917 г.

Найти специалиста было нелегко. Его зовут Ивицер, и он из тех самых древних. Я пробудил его от своего рода сна и помог восстановиться. Очень интересная личность, в отличие от меня, не просто любит, а умеет учить. Узнал много нового, в том числе о происхождении и природе магии и даже иномагии. Часть знаний придётся стереть, но ключевые для моего исследования оставлю.

13 февраля 1920 г.

Понял, как справиться с демонами. Придётся пожертвовать ещё одной частью человечности. Помимо прочего, в таком виде мне будет проще выполнять обязанности в Хогвартсе, если Сивилла не передумала.

25 июля 1927 г.

Мы с Хильдой исчерпали все возможности. Боюсь, осталась лишь последняя надежда. Я о камне. Нет, не о философском камне, здесь он ничем не поможет. Есть другой камень. Его называют Воскрешающим. Я уже знаю, что будет жертвой.

22 декабря 1930 г.

Я убил их всех. Никто из моих отражений не ожидал такого предательства. Сивилла будет удовлетворена: ей нравится, когда на страже Сердца стоят "уникумы". Я знал, где находится Камень. Позаимствовать его ненадолго и вернуть будет не таким уж сложным делом. Опасаюсь последствий, но Фло... Да, у нас появился Адольф, но он — мастер разума. Мастера сферы отражений нет, причём во всём домене Хогвартса, а не только в нашей линии. Фло всегда отличалась... смелостью. В свете будущего ритуала, когда я смелость, в особенности смелость воображения, утрачу, её помощь будет как нельзя кстати. Опасаюсь только последствий. Вы ведь понимаете, каких?

21 июня 1931 г.

Художники, тленные, индустриалы — как минимум у них следует искать информацию об угасании листа. Сивилла посоветовала ХОД-линию, но не сейчас, а лет через сорок. Интересно, почему она называется именно так? Главное — быть осторожным и не затронуть Строителей. Эти безусловно знают многое, но именно их спрашивать нельзя. Я слышал, что с ними работает кто-то из древних и множество богов. Есть ещё Тихий Дом, и знания, которые хранят там, могут быть ключом, но лезть к гвардейцам некромагов? Я ещё не совсем сошёл с ума.

22 декабря 1932 г.

Использовал Камень. Оно того не стоило. Вернул на место пустышки нашего Гонта. Та линия была уничтожена отдачей. Я не понимал, с какими силами столкнулся. Никто не узнает о Камне. Мы с Фло позаботимся об этом. Никогда не проводил операции на душе, но у нас нет выбора. Хильде опасно даже касаться этого знания, а значит, оно будет вырезано. Из всех времён и отражений её души, до которых мы дотянемся. Делай, что должен — будь, что будет.

Меня всё ещё тревожит вопрос, чего настолько жаждала Фло, что пошла на такое? Отвечать отказалась. Но не станет ли эта жажда причиной её безумия однажды? Неверная формулировка. Станет. Вопрос лишь — когда?

28 октября 1936 г.

Почему наш лист называется — Иномагический, если иномаги есть и в других местах? Возможно, придётся заглянуть в ту самую линию, которую Сивилла прозвала "Хогвартсом одного Дамблдора", ХОД-линией. Там всё ещё опасно, но у меня может не быть выбора.

29 октября 1936 г.

Фло создаст ещё один якорь. Нашла себе пару помощников из тех, кого не жалко, и материал. Я же использую магию времени и то, что усвоил из сферы Хильды, чтобы добраться до Слизерина. Мне нужно знать, как он делал свой Камень.

4 июня 1991 г.

Не самый приятный визит в будущее, но многое становится понятным. Мне нужно посоветоваться.

1 июня 1990 г.

Пришлось выйти за пределы листа, но оно того стоило. Я нашёл перворождённого. Никогда не думал, что всё может быть так... просто. Великий магистрал — это всего лишь... нет. Не буду даже здесь писать об этом. Некоторые знания нельзя доверять никому и ничему — и даже использовать по назначению... Очень интересно было побеседовать с существом, заставшим первые метагоды листа. Ещё лучше бы было, если бы он не пытался меня прикончить во время беседы настолько изощрённым способом. Но всё хорошо, что хорошо кончается, не так ли? Теперь его... "останки" будут храниться в моей душе вечно.

15 марта 999 г.

Добрался до Слизерина. Новая цель — лист Пространства Парадоксов. Теперь у меня появилась надежда.

16 марта 999 г.

Если кто-то читает эти записи: ни в коем случае не лезьте к Салазару и Ровене! Годрик и Хельга гораздо дружелюбней и безопасней, знают меньше, но могут больше. Иномагия — не самый лучший способ восстанавливать конечности. Слишком большая цена.

<Время не определено>

Достойного хронометра у меня в этот раз нет. Я в Пространстве Парадоксов. Попасть сюда на удивление просто, и здесь довольно безопасно. Не буду объяснять механику фоновых якорей, но иномагией этому месту повредить очень сложно, при этом использовать её локально можно без особых препятствий. Начинаю свои изыскания в этом странном месте.

<Время не определено>

Прошло приблизительно пять лет с моей предыдущей сохранившейся записи. Мной заинтересовалась одна из важных фигур Пространства Парадоксов — Системный Администратор. Наш разговор был достаточно длительным и плодотворным. Я узнал, почему само по себе понимание Пространства Парадоксов не поможет повторить его стабильность в ИМ-листе. Со стороны Администратора было крайне любезно создать мне простой переход домой и назвать мою роль. Очень интересная личность — Администратор. Никогда не думал, что... Нет. Это не так важно — просто очень странная личность. Очень-очень. Для такой-то должности!

24 июня 1938 г.

Текущий директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, — довольно любопытная фигура. Сильный иномаг. Он не согласился стать защитником 2М-линии, но посоветовал достойного кандидата. Мы с Адольфом проверили его. Денис Гурьев действительно перспективен как потенциальный мастер сферы нереальности. С ним мы сможем закрыть последнюю брешь в наших рядах и впервые за три века собрать полный состав защитников. С учётом того, что грядёт после 1990, это будет какой-никакой страховкой.

10 мая 1945 г.

Мы закончили третий великий магистрал. Война была очень кстати. Удивительно, насколько много обречённости в нашем листе и насколько просто её конденсировать в нечто материальное. Три магистрала, три сути: "пространство-время" Слизерина, "цивилизация" Мерлина и наш "рок и обречённость". В сущности, мы прокляли, обрекли нашу линию быть альфой, связав с самой Велирой. Покуда существует, живёт она, будем жить, существовать и мы. Но всем нам известно, что Велира не вечна, не так ли? Всё однажды заканчивается, и песка времени в Первых Часах — совсем не бесконечность, а столько, сколько отмерил Первый Страж.

> Значит, ты рассматриваешь это как общее испытание?

— Ты так уверен в себе, что готов продолжить разговор, мальчик, бывший смертным?

> Ты уже признаёшь, что я превзошёл свою природу?

— Смертным — но не человеком! — тихий смех. — Твоя природа, дуальная моей, не даёт тебе силы без понимания. Ты не понимаешь меня, мальчишка. Ты не понимаешь моей природы.

> Со знаниями, которыми поделился Ивицер, я понимаю достаточно. В тебе нет воли, существо, называющее себя человеком. Ты не человек и никогда им не была. Ты — живая, разумная, но лишь тенденция.

— Ах, правда? Но ты забыл об одном замечательном нюансе, Осси-Нуар. Ты забыл, что из пустоты мы получаем силу. Говоришь, что у нас нет воли — забываешь, что сами мы есть воля. Я — желанье мироздания. Той части, которую, маленький инженер, ты в полной мере — не поймёшь.

> И какой же, Лилит?

— Человечество, Осси. Я — это воля человека, воля всех людей, не среднее, не медианное, что выводит сейчас твой ум, а интегральное, высшее и низшее, что было и будет у людей. Я — режиссёр этого спектакля. Меня Хранящая просила о помощи. И я предложила испытание. Разве не слышал ты, что люди должны решать, каким будет будущее? Люди в самом широком смысле слова! Не ограничивайся этими глупыми "человеческий вид", "вид троллей" и прочими протоссами. Все здесь — люди в сущности своей. Смертные, несмертные — но люди. Люди решат — значит, что решу я, ты ведь понимаешь? Я — вопрос и ответ, испытание и его результат, поиск и находка, начало и конец.

> Двуликая природа свойственна не только Янусу?

— Я использую его суть, как использую суть любого из семёрки. Теперь ты знаешь, повествователь. Что же дальше? Что желаешь ты спросить?

> Ты не можешь меня читать, не так ли?

— Не прямо, мальчик. Я не вижу тебя, ты — отделен, ты — властитель, вокруг которого вращаются миры. Но ты же — человек, и психика твоя — природа то моя.

> Ты можешь говорить не так пафосно-божественно? Это немного раздражает.

— Конечно. Я говорю так, как представляешь ты меня. Неприятно в зеркало смотреться?

> Пожалуй. Скажи, мне стоит вмешаться? Если я правильно понимаю, то ты, пусть не человек, но человечнее меня.

— Добавишь ещё одно слагаемое с весомым коэффициентом в свою оценочную функцию? — мягкая, понимающая, раздражающая улыбка. — Ограничься тем, что делаешь уже. Хранящая — не дура. Зачем рвать чужую сеть замысла на части?

> Допустим. Я всё ещё сомневаюсь, что Хранящая смогла бы. Инфуцор слишком трансцендентен. Весь лист...

— Хранящая всё меньше человек, как бы ни пыталась сделать вид, что сможет человечность сохранить, — печальный смех. — Она вне моего понимания. Дальше, чем ты. Дальше, чем протоссы. Дальше, чем ты думаешь. Ты не хочешь думать об этом, но это так. Что она показывала, как повествователь, что показывала тебе — лишь верхний слой.

> Она не хотела этого?

— Она выбрала и её выбрал путь богини. Вопросы выбора адресуй-ка лучше Мэрэди, она хорошо разбирается в свободе и предначертании. Человечность — нечто, что должно превзойти. Это твои мысли, не мои. Почему же тебе неприятно, что она — превосходит?

> Лишь потеряв что-то, начинаешь это ценить... Только теперь я по-настоящему понимаю значение этих слов.

— Ты испытывал к ней чувства?

> Платонические, возможно? Унаследовал от Джека Нуара? Она была моей противницей, моей Королевой, моей...

— Твоей любимой? Единственной, кого ты мог бы полюбить? Единственной, кто всегда был на шаг вперёд тебя? Той, кого ты стремился превзойти, той, кто раз за разом доказывала тебе, даже когда твоя воля превзойти стала волею предельной, — есть нечто большее там, выше? Даже в мыслях ты называл её другом, но другом ли хотел бы её видеть?

> Из тебя вышел бы хороший психолог или манипулятор. Не знаю, мне сложно понять. Она просто всегда была выше, понимаешь? Когда Элис схватилась с ней, когда мы все, от последнего скелета до Гвориса и Тёмной Луны, все силы вкладывали в бой, она была выше. Я это знал, я это чувствовал — что только толика её сил уходит на нас, а остальное — на нечто большее. Я хотел встать с ней вровень, чтобы просто увидеть те масштабы, те задачи, которые видит и она.

— Ты так долго смотрел вверх, что позабыл о корнях. Её мотив может быть гораздо проще.

> Я подумаю над этим. Скажи, ты можешь... помочь мне? Я действительно не понимаю, что чувствую к ней. Я влюблялся в юности, но это совсем не похоже на влюблённость! Я даже осознал, что это нечто больше восхищения и уважения, только сейчас. Это ведь не было её манипуляцией?

— Ты её любишь. Влюблённость — это не любовь. А у тебя — не самая обычная любовь, Осси, но такое случается. Ты ощущаешь тепло, когда она рядом?

> Определённо да. Но если это любовь, то что мне делать?

— Сделай так, как она хочет. Доверься ей.

> Сейчас я начинаю подозревать в манипуляциях уже тебя.

— Ты спросил совета. Я ответила. Ей не так часто, как ты думаешь, безоговорочно доверяли. Задай ты вопрос до гибели листа, я бы посоветовала проявить инициативу. Сейчас же — поздно. И ты осознаёшь, что обсуждение твоих любовных интересов выбивается из атмосферы и темпоритма повествования? В особенности после эпизода с прочтением дневника Райса, который также не совсем к месту в начале этой главы.

> Эм. Да, некрасиво получилось. Прошу прощения. Это задумывалось как раскрытие твоих мотивов и деталей испытаний, которые Обитатели назначили для игроков, которое на самом деле не испытание их самих, а испытание человечества, всего, что стоит за ними. Я не ждал, что тема сменится так стремительно. Возможно, я не обладаю таким хорошим художественным вкусом, как Хранящая, но намёки на мотивацию Фло, относящиеся к сюжетной арке Джинни/Луны, и одновременно подготовка к арке Грэма/Гермионы будут более к месту здесь, чем в предыдущей главе. Я не прав?

— Сделанного не воротишь. Художественный стиль Хранящей ничуть не лучше твоего, но ты хотя бы задумываешься над этим. Не пора ли закончить этот неуместный разговор и перейти к повествованию от лица Джин-Джин?

> Пожалуй.

— разбойницаДжин [РД] вошла в МРСВЧ в 00:15 -

РД: Всем привет Никто не подбросит до Края Летних Легенд? Не хочу принимать помощь Элис

НВ: Сейчас спрошу? Сэму только отвечу? Подождёшь секунду?

НВ: Ты где?

РД: Дерс

НВ: Хм? Энтони, ты не против?

ГГ: Не против.

НВ: Теромос тоже за? Мы летим к Дерсу, где именно тебя искать?

РД: Мне как-то подсветить?

ГГ: Я укажу, не надо. Скоро будем, жди.

РД: Спасибо, друзья

НВ: Элиза, ты тут?

БШ: типа тут:(

НВ: Что случилось?

БШ: неважно. что хотела спросить?

НВ: Эм? Ну, ты знаешь, что такое предельная воля? У нас был разговор с Ивицером, и это единственное, что я не поняла?

БШ: хранящая не рассказала мне о ней.

ДК: Что именно ты хочешь знать?

НВ: Алиса?

ДК: С некоторых пор я обладаю предельной волей. Можешь скомпилировать то, что уже знаешь, и отослать пакетом?

НВ: Секундочку?

— настоящаяВолшебница [НВ] послала дочериКали [ДК] файл "Ивицер.inpa" -

НВ: Дошло?

ДК: Приняла. Довольно ёмко, не ждала подобного.

НВ: Наверное, Ивицер доходил до этого веками?

ДК: Я не про его информацию, а про её упаковку в InfoPackage-формат. Архитекторам в твоём времени приходится заниматься и этим?

НВ: Нет? Я случайно?

ДК: Воспринимай моё высказывание как похвалу твоим способностям. Что касается самой информации, то многие вещи и нюансы были мне неизвестны.

ТоП: источник скомпрометирован

ДК: Маловероятно. Слишком хорошо складывается с уже известной нам информацией и моими личными ощущениями как иномага. И теперь я категорически против того, чтобы ты иномагом становился.

ТоП: пожалуй, соглашусь

ТоП: сила из ущерба и разрыва связи

ТоП: несёт слишком большую плату

ТоП: обратная сила

ТоП: труднодостижима

НВ: Я об этом и хотела спросить? Одна из предельных истин — это Нелуна... Возможно, я сверхобобщаю, но предельная истина — это страшно? Предельное бытие совсем-совсем непонятное? А предельная воля — интересная и не несёт изменений разума и личности? Как ты её достигла, Алиса? Что она может?

ДК: Во-первых, изменения разума и личности предельная воля несёт. Возможно, её контролируемость выше, нежели у предельного бытия и истины. Мне это неизвестно. Ты ищешь оружие против Ивицера?

НВ: Наверное? Я слишком слабая, и волшебство тут не поможет, а колдовать теперь немного страшно?

ДК: Предельная воля — это предельная воля. Мне сложно объяснить. Слишком интуитивно-простое понятие. У каждого человека есть воля, свобода выбора, внутренняя причина, продавливающая реальность. Эта "личная причина" позволяет менять направление индивидуального тоннеля реальности. Поскольку линия реальности складывается из индивидуальных тоннелей, любой человек может двигать её направление или мешать двигать другим инерцией своей воли. Процесс довольно сложен и слабо моделируем.

ТоП: ты не всё мне рассказывала

ДК: Это некритичная информация, любимый. Важно то, что каждый человек находится внутри своего тоннеля, образованного вокруг якоря (или образующего якорь, процесс двояк), внутри констант внутреннего мира и восприятия. Существует иерархия разного рода якорей, удерживающих людей внутри тоннелей. Предваряя твой вопрос, Кристо, если бы этих якорей не было, то не было бы и линий реальности, а вместе с ними и привычного нам человечества. Тоннели ограничиваются "сверху" так называемым Пределом, или границей самореализации.

ДК: Если человек достигает границы, то он полностью реализует свой смысл жизни. Опережая твой вопрос, Кристо, у человека может быть не один Предел и не один смысл жизни, это довольно индивидуально и сильно зависит от, как я теперь понимаю, бытия, проекции "идеи человека" на "материальную действительность". Или то приближение к ней, которое мы привыкли называть "вещами" и "личностями".

ДК: Предел — это мера развития воли, когда она начинает определять действительность "почти сверхъестественным путём". И человек полностью реализуется. Это может быть счастье, может быть то, что у человека вместо счастья. Не знаю, я не очень разбираюсь в психологии, но это то, к чему человек в глубине души стремится, к чему проявляет волю. Извини за путаные объяснения, я не структурировала эту информацию в хорошую систему. Нет возможности провести эксперименты, а наблюдение уже невозможно.

НВ: Ничего страшного?

ТоП: очень интересно

ДК: Предел — это не конец. Существуют люди, которые вырываются из своего тоннеля реальности, из своего Предела и выходят в тоннель высшего порядка. Это может быть даже линия реальности целиком. Тогда человек может определять направление формирования линии реальности и даже её дробление на вариации своей волей. Это больше просто счастья. Это просто есть. Мне сложно описать.

ДК: За любым Пределом существует ещё один Предел. За любым тоннелем существует тоннель большей величины, размерности и важности. Способность системно, постоянно преодолевать Пределы называется предельной волей. Это определение. Всё остальное, вроде способности менять облик, переписывать реальность и свой разум, проецировать присутствие в несколько мест, локально и глобально искажать законы природы и ход событий — это частности, истекающие из этого определения.

ДК: Зачатки предельной воли могут быть у многих, но полноценной волей она становится, когда "причина" внутри человека делает его тоннелем реальности то, что выше линии реальности, делает его влияние независимым от текущего локуса, неважно, какой структуры: линии реальности как у листьев Древа, вселенные-линии как в Пространстве Парадоксов или "нормальные" вселенные, как те, что я писала для миров-ковчегов. Количество переходит в качество, и с этого масштаба человек может искажать реальность и писать надреальные программы без костылей в виде готовых сред Игры.

ДК: Я ещё не уверена в своих настоящих возможностях. Я не знаю точно, в какой момент достигла предельной воли и за счёт чего. Просто когда я писала очередной ковчег, то осознала, что пишу код без посредников, силой мысли. И обратила внимание, что не я увлечена движением линии реальности, а линия реальности зависит от меня. Странное ощущение. Как будто линия реальности вращается вокруг меня, как все мы вращаемся вокруг Солнца.

ДК: У меня есть гипотеза, что Солнце — это очень отдалённый, но бесконечно сильный источник предельной воли и, вероятно, предельной истины. Расстояние бесконечно велико, но предельная воля такого уровня может преодолеть такой банальный Предел, как бесконечное расстояние. "Звёзды" наподобие Нелуны не имеют "массы", только свечение. Велисо имеет и массу, и свечение — предельную волю и предельную истину. Я подобна небольшой чёрной дыре, притягивающей и искажающей, но не светящей. Аналогия понятна?

ТоП: пожалуй

ТоП: сложно уложить это в голове

ТоП: ты в очередной раз перевернула моё миропонимание, любовь моя

НВ: Спасибо, Алиса! Надеюсь, я правильно всё поняла? Получается, ты не знаешь, как достичь предельной воли?

ДК: Маловероятно, чтобы написание кода с помощью сред Игры или собственных автономных инструментов помогало этому. Кристо и Ивицер не получили предельную волю. Ивицер программирует реально дольше, чем я, но это не помогло.

НВ: А Осси?

ДК: Осси? Он может обладать предельной волей, я не знаю. Не было возможности выяснить. Сейчас я понимаю, что он — самый скрытый человек, которого я когда-либо знала. У нас всех есть маски, но Осси буквально жил двумя или тремя жизнями. Когда я узнала, чем на самом деле он занимался с Тёмной Луной... Это мерзко и страшно, но, в то же время, далеко за гранью недалёкого инженера разрушения, которым он пытался казаться. Его переход на сторону Хранящей и её спокойное принятие произошедшего означает, что и коллега Тёмной Луны — это очередная маска. Я думаю, он — абсолютный приверженец концепции "цель оправдывает средства". И совершенно непредсказуем, пока мы не знаем, какая у него цель.

НВ: Но Хранящая знает?

БШ: не уверена. скорее всего, она уверена в его краткосрочных целях и уважении лично к ней. но типа этого достаточно.

НВ: Надеюсь?..

ДК: Я не самый хороший человек, но у меня есть мораль и честь. Если Осси выйдет за пределы, мне найдётся, что ему противопоставить.

РД: Как будто одной Темнушки мало У кого-нибудь есть идеи, что с ней делать?

БШ: проблема не в том, чтобы убить тёмную луну, а в том, чтобы понять, зачем она гемере.

ДК: Я почти уверена, что у Тёмной Луны есть достаточно хорошее оружие против Ивицера. Её эффективней использовать против него, чем убивать.

РД: Как её убить? После всего

ДК: Я не знаю. В отличие от Ивицера, её тело и душа — не тело и душа обычного человека. Если я верно понимаю, то их свойства близки к предельному бытию за счёт фокусировки присутствия. Тёмная Луна последовательно отфильтровала своё существование, сохранив исключительно важные стороны и удалив все детали. С одной стороны, это даёт ей огромный иномагический потенциал, с другой стороны — защиту от иномагии и любого воздействия в целом. Полагаю, твой духовный клинок может её лишь поверхностно ранить, нанести повреждение недофильтрованной части её присутствия.

ДК: Извини за витиеватость. Проще говоря, ты можешь ранить то, что она показывает как своё тело и свой разум, но не то, что им на самом деле считает. Ту часть Тёмной Луны, которую она фокусировала и утверждала всю свою жизнь, нельзя ранить чем-то менее реальным, твёрдым, присутствующим. Твой духовный клинок настолько хорош, потому что он реальней всего окружения, но "ядро" Тёмной Луны, в свою очередь, реальней него.

ДК: Вероятно, я могу нанести ей вред предельной волей. Вероятно, на это способна Сила Нелуны или иная Сила. Вероятно, многоаспектальные манипуляции или предельная концентрация одного аспекта способны на это. Вероятно, на это способен предельно существующий объект или создание. Мне сложно предсказать взаимодействие "предельного". Я могу только предполагать, что это возможно.

ТоП: я предлагаю не провоцировать Тёмную Луну

ТоП: мы не знаем

ТоП: как её убить

ТоП: и не знаем точные границы

ТоП: её возможностей

ТоП: но она враждебна Ивицеру

ТоП: и, вероятно, Элис

ТоП: она может быть союзником

ТоП: не лучшим

ТоП: но у нас нет выбора

ТоП: незачем усложнять и так сложную задачу

РД: Я поняла

ТоП: но не согласна?

РД: Не согласна

ТоП: но ты же не нападёшь на неё

ТоП: до завершения наших целей

ТоП: в сеансе?

РД: Не нападу Я не настолько дура

РД: Вы там скоро?

ГГ: Подлетаем.

РД: Вижу вас Лечу навстречу

— разбойницаДжин [РД] покинула МРСВЧ в 01:00 -

Ты последний раз оглядываешься на Дерс. Ловишь ответный взгляд. Она смотрит на тебя внимательно и строго — Хранящая Время, та самая, кто украла с твоей помощью Камень Слизерина, та самая, кто приказала Морулису выгнать вас четверых из Три-Эм-линии, та самая, из-за кого ты не смогла спасти никого из семьи... и не погибла сама? Она сделала тебя такой, чтобы её планы исполнились. Только ли для этого?

Ты встречаешься с ней взглядом. Встречаешься — и пытаешься понять, отразить на себя, разделить частицу её мироощущения... Опасная техника. Фло советовала не применять её без веских причин, но разве это вот всё — не веская причина? Ты уже знаешь, к чему стремится (не "желает", а именно "стремится"!) Элис. Ты почти понимаешь, почему Ивицер жаждет господства Нелуны. Но чего хочет Хранящая? В чём её настоящая цель?

Её душа, отражение её души, обрушиваются на твою как многотонная глыба на маленький камушек. На долгое мгновение ты ощущаешь то, о чём говорила Тёмная Луна. Тяжесть, прижимающую к земле, скукоживающую, безумную, выдавливающую всю до капельки надежду... Как оборванные крылья. Косность, въевшаяся в самую сердцевину: не творец. А потом ты чувствуешь и второе, на что Тёмная Луна только намекала, о чём не хотела говорить: тень, на первый взгляд, незаметную, размеренно тикающую, удушающую... Как будто петля на шее, которая одновременно — цепочка с часами.

И сквозь эти два проклятия ты вдруг ощущаешь что-то ещё. Что-то третье, на первый взгляд незаметное, но если немного сместить угол зрения — ярче, сильнее любого из проклятий. Ты не знаешь, каким словом это назвать. Воля? Желание? Стержень? То, что сильнее проклятий, двигало Хранящую — мотив, который ты не можешь осознать, но который презрел всякий рок: и косность, и удавка просто не были важны. Важно было лишь одно: Выбор. Именно так, с заглавной буквы. Выбор, который был совершён, Выбор, которым Хранящая доведёт всё до конца, Выбор, на который она поставила всё, от собственной души и до... до... до судьбы самого Леса?

Хранящая качает головой и отворачивается. Ты буквально заставляешь себя вдохнуть воздух. Выдохнуть. Вдохнуть. Выдохнуть. Как она вообще так живёт?! Как? Это ведь только тень, отражение — а она чувствует всё в сотню раз острей и каждую секунду... И одновременно ты вдруг понимаешь, что уже выбрала сторону. Элис может сколько угодно петь о лучшем будущем, равнодушии Времени и теплоте Света. Время — равнодушное? Но разве не Вестница Времени — его олицетворение? Это — равнодушие? Если это равнодушие, то ты — Тёмная Луна! И неважно, было ли это всё подстроено Хранящей. Материнская опека Элис и жестокая свобода Хранящей — как опека Королевы Джинни и свобода Разбойницы Джин. А этот выбор ты уже сделала — раз и навсегда.

Ты ведь уже давно выбрала. Должно быть, Элис не может читать в душах, как Джулия Сайнс и как иномаги? Ты давно выбрала. Довериться этому чужому "будет лучше, точно-точно" — это не по тебе. Твой выбор — это свобода. Пусть горькая, пусть ненадёжная, пусть не будет никаких гарантий — но свобода. В конце концов, не любое "улучшение", не любой "порядок" тебе понравится (а ведь Элис была императрицей Строителей — и какой, какими жертвами порядок они строили?).

И ты никогда не видела, чем таким пожертвовала Элис, а вот чем пожертвовала, чем каждую секунду жертвует Хранящая... Впечатляет. Жуткий идеал Нелуны и неясный порядок Элис — не твоё. Ты и Хранящая — иномаги. И какой бы там богиней Хранящая ни была, Вестницей там Времени или ещё кем, но то, что она иномаг — самое важное. Вы с ней, с Томом, с Тёмной Луной, с Энтони, с Луной, с Грэмом, с профессором Райсом, с Фло — со всеми-всеми-всеми разделяли одну ношу. И кто, как не иномаг, может понять, что для иномага будет лучше? Иномаги не убивают иномагов — это было не правило, не закон, а просто негласное соглашение. Вас слишком мало, вам слишком плохо, вы слишком многим жертвуете, чтобы ещё друг друга убивать.

Но и это всё могло быть ложью. Ты понимаешь это разумом. Ты понимаешь, что Хранящей ничего не стоит обмануть. И что она может быть из тех иномагов, которые уже сошли с ума, но ещё не сошли с реальности. И... И много всего. Тебе просто хочется верить! Тебе хочется верить, что среди этих троих хотя бы один не сумасшедший и не хочет использовать вас как бездушные оружия. Медовой, такой правильной Элис ты не веришь ни на йоту. Ивицер... Нелуна — это самое лицемерное добро, какое только можно придумать. Хранящая ничего никогда не говорила о настоящей цели, и тебе просто хочется верить, что сейчас она не солгала. Что она — сестра по иномагии, что она по-настоящему тебя понимает.

Ты мотаешь головой, будто бы сбрасывая паутину сомнений и надежд. Хватит! Выбрала — и выбрала. Глубоко вдыхаешь, медленно выдыхаешь, успокаиваясь, окончательно избавляясь от несуществующего, но такого страшного пресса чужих проклятий. Ловишь взглядом зелёный огонёк. Ждёшь, пока он приблизится, превратится в хищного вида звездолёт, маленький на вид — но когда бы это иномага обманывала внешность?

— Всем привет, — первое, что ты говоришь, когда давишь желание после неожиданного телепорта достать Вострый Нож и скастовать "протего".

Энтони молча кивает, Ханна улыбается (тебя всегда нервирует её улыбка, потому что зеркальные Ханны не улыбались никогда), инопланетянин (протосс, да?) аккуратно, почти ювелирно посылает в твой внутренний мир успокаивающее объяснение о технологии, которая тебя переместила, Марк, кажется, и не замечает твоего прибытия, о чём-то размышляя, и только Элла радостно улыбается и по-человечески, без всех этих "штучек" восклицает:

— Привет? Наконец-то мы встретились!

— Ох, — только и успеваешь сказать, прежде чем Элла тебя обнимает — и так же быстро, будто испугавшись, отдёргивается. — Всё хорошо?

— Ну, мы живы, значит, хорошо? — и возразить Элле нечего... Энтони в своей обычной молчаливой манере саркастически хмурится, мол, всё всегда может быть хуже. — Держи, — протягивает Элла самое обычное золотое кольцо. — Салхимизировала на всех, надень — и поймёшь.

— Спасибо, — надеваешь.

Зафиксирована попытка подключения нового внешнего устройства...

Идентификация...

Разрешить устройству "Чтец игростатусов — кольцо" доступ к операции "установка драйверов"?

"Да", — решаешь ты.

Установка завершена. Разрешить устройству "Чтец игростатусов — кольцо" внедрить упрощённую дополненную реальность?

Раньше ты бы определённо запуталась, что всё это значит, а теперь наловчилась достаточно, чтобы быстро понять: эта штука будет подписывать вещи вокруг по мысленной команде. Ну если Элла хочет, почему бы не попробовать? Испытать можно... на самой Элле?

Имя: Элла Мэйдж

Ранг: 1

Уровень: 34, "ищущая ответы"

Игровой статус: игрок

Социальный статус: Архижрица Хранящей, <неопределимо>

Способус: [не выбран]

Роль: Маг Пространства

Дополнительные характеристики: маг

Модификации: нейроимплант, усиление тела GWM-2.2, <неопределимо>

Эффекты: нейроинтерфейс, игровое зрение, узел Паутины

— Это... интересно, но зачем?

— Так можно видеть невидимых и узнавать об угрозе? — как Элла умудряется вкладывать вопросы во всё-всё-всё? — Посмотри на себя?

Имя: Джинни Уизли

Ранг: 1

Уровень: 71, "охотница за жизнью"

Игровой статус: игрок

Социальный статус: -

Способус: клинковидный (Вострый Нож)

Роль: Разбойница Жизни

Дополнительные характеристики: маг, иномаг

Модификации: нейроимплант КВ-0.5-альфа, оптимизация тела (совершенная)

Эффекты: нейроинтерфейс, игровое зрение, узел Паутины, частичное бытие (99,3%)

— Что такое "узел Паутины", — спрашиваешь ты, скорее предчувствуя (тем, что осталось от зеркала Хранящей?) ответ.

— Потом обсудим, — резко обрывает Энтони. — У нас проблемы. Зайдите в чат.

— томРиддл [ТР] вошёл в МРСВЧ в 01:12 -

ТР: Джинни, ты здесь?

ТР: Тёмная Луна очнулась.

ТР: И она очень зла.

ТР: Пожалуйста, поторопись, я не могу удержать её.

ТоП: удержать от чего

ТР: Она возвращается в ноосферу.

ТР: Мстить Вихо.

ТР: Мы не можем потерять её.

ТР: Без Тёмной Луны мы не победим.

ГГ: Сейчас скажу Джинни. Она со мной. Мы вылетаем немедленно.

ТР: Ты можешь поговорить с ней?

ТР: Меня она не слушает.

ГГ: Откуда ты знаешь? Впрочем, неважно. Я не рискну.

ТР: Ты же понимаешь, что мы наверняка проиграем, если она умрёт именно сейчас?

— разбойницаДжин [РД] вошла в МРСВЧ в 01:14 -

ТР: Это вопрос соотношения рисков, Энтони.

ТР: Ты же знаешь о понятии условной вероятности?

ГГ: Хорошо. Я попробую.

РД: Попробую что? Том?

ТР: Постарайтесь не отвлекать Энтони.

ТР: Сфера разума требует максимального сосредоточения.

РД: Мерлин и Моргана, он что, протянул эту нить разума к нам всем?

ТР: Да.

— разбойницаДжин [РД] покинула МРСВЧ в 01:15 -

> Будь Тёмной Луной

Ты не можешь быть Тёмной Луной! Точка зрения Тёмной Луны не просто недоступна наблюдателям в данный момент, но смертельно опасна, учитывая все когнитивные ловушки, даже в простом пересказе. Однако ничто не мешает повествовать о событиях в третьем лице, не касаясь её переживаний, но описывая их со стороны.

Тёмная Луна очнулась и проверила лог произошедшего. Тёмная Луна реконфигурировала своё представление из кристаллизованной рыбы в девочку-химеру. Тёмная Луна улыбнулась. Тёмная Луна рассмеялась. Тёмная Луна оскалилась. Тёмная Луна инициировала расчёт иномагического ритуала на внутренних мощностях. Тёмная Луна построила концептуальную модель кристаллизации, которой была недавно подвергнута и повергнута. Тёмная Луна доработала модель до рабочего прототипа. Тёмная Луна реструктурировала локальную ноосферу, проекция которой представляет собой реальное физическое пространство-сферу радиусом в километр с центром внутри её черепа. Процесс реструктуризации, медленно, но с ускорением начал распространение волной от этой сферы. Процесс расчёта иномагического ритуала завершился. Прошло две секунды реального времени с момента пробуждения.

— Всё в порядке? — спросил Том.

— Очень интересно, — она бросила взгляд на тело Джинни и запустила процесс экстраполяционного моделирования на основе ограниченных данных. Процесс разошёлся из-за недостатка данных. Тёмная Луна нахмурилась и запустила процесс глобального фрактального моделирования. Процесс разошёлся из-за недостатка исходных данных. Тёмная Луна запустила процесс псевдоквантового моделирования на основе запутанных друг с другом линий размышлений-вычислений (между прочим, это моя идея — пусть реализованная на фундаментально другой элементной базе). Процесс разошёлся из-за недостатка исходных данных. Тёмная Луна запустила процесс псевдоквантового моделирования на основе запутанных друг с другом отражений и временных теней. Процесс сошёлся и дал ответ. Тёмная Луна покачала головой:

— Игра. Элис. Хранящая. Как предсказуемо... А Фло хороша. Генераторец не только истоком процесса был, натянутой струной, но и катализатор весь хранил. Инверсор меня подвёл, представляешь, Том? — Том не представлял. — Восстановилась из резервной копии, спасибо Осси за уроки. Как нехорошо, Вихо, так нагло под удар нас подставлять... Хе! Ничего, отвлечётся на мою разработушку, повеселится, небось, мальчишка, а то всё в спокойной ноосфере работал, без развлечений заскучал! Джин-Джин нескоро будет, хм? Пойду-ка я прогуляюсь под шумок, не хочешь — вместе?

— Что ты задумала? — Тёмная Луна, тем временем, коснулась тела Джинни и втянула его в ладонь с неприятным чавком. — Зачем ты...

— Тихо! — она замерла. Замерла довольно качественно: её мозг почти что прекратил работу, а тело перешло на режим "удар сердца в минуту". Дух Тёмной Луны совершил поворот, меняя представление в значительной мере. Я вынужден описывать это достаточно отвлечёнными словами, поскольку развёрнутое и понятное описание происходящего потребует значительного погружения в теорию реальностности. Целью Тёмной Луны являлось превращение в достаточно аморфный и податливый участок ноосферы, легко структурирующийся под внешним влиянием. Изучение этой структурации иномагическими и/или прекогнитивными средствами позволяет уловить весьма тонкие нюансы. Тёмная Луна искала вполне конкретную вещь, вещь, оказывающую фоновое влияние на всю ноосферу Эстуса, но при этом труднообнаружимую.

Разумеется, самым сложным при таком поиске является сохранение собственной сущности: с одной стороны, если отбросить слишком много, то восстановление будет невозможно и мир пополнится ещё одним внезапно ушедшим, с другой стороны, если оставить в представлении слишком многое, то восприимчивость своеобразной антенны не позволит ничего найти. Будучи мастером изменения и самоизменения живого, Тёмная Луна интуитивно нащупала необходимый баланс. И спустя минуту инобытия, вновь вернула "привычное" представление:

— Вот ты где, дорогой! Жди, мамочка уже идёт наказать тебя за всё нехорошее. Мамочка тебя не будет больно бить, мамочка тебя — сожрёт. Все — в сторону, и не мешайтесь под ногами! Время — на исходе, моё терпенье — тоже, — и начала чертить на земле диаграмму рассчитанного сразу после пробуждения ритуала.

На вопросы и уточнения Томаса Реддла, Ангелы и Аргуса Тёмная Луна не отвечала ровным счётом ничего. Пытаться заглянуть во временные тени Том не стал — и сделал совершенно правильно: после продемонстрированного в них творилось форменное безумие (я туда не заглядывал лично, воспользовался цепочкой посредников, после чего проанализировал то, что от них осталось). Тогда он решил, что Тёмная Луна собралась мстить Вихо (и на мой взгляд, это не самый плохой вывод, не судите его строго), после чего связался с Энтони и Джинни.

К сожалению или счастью, но устремившийся со всей возможной скоростью, включая помощь Джеймса, "феникс" Теромоса не мог прибыть до завершения приготовлений. Но мог прибыть разум Энтони. В каком-то смысле, какой-то частью внимания — он уже был здесь. От Энтони только требовалось изменить его представление, сместить фокус, точку сборки, чтобы репроецировать сознание на Эстус, что и было им с успехом проделано.

Конечно же, Энтони не "отправился" без подготовки. Он прекрасно понимал, что Тёмную Луну необходимо убедить. И первое, что он сделал — это установил ментальный контакт с Джеймсом, краткий и интенсивный, быстро получив доказательства, что Вихо, созданный на основе магии Потока, не может быть уничтожен всем, что ему известно об иномагии, всем, что потенциально может быть известно Тёмной Луне.

— А, привет, скучняшка, — только и сказала Темнушка, когда Энтони Даффи появился в ноосфере рядом. — Ты... Хах! — принюхалась. — Воу-воу, Энтони, ты встал на путь исправления? Я чувствую запах жизнесвежести, а твой поступок... Как интересно! В таком случае, тебя нельзя отталкивать, рисковый мальчик, а лучше будет — наградить. Пойдёшь со мной: не надо раздеваться, когда уже бесплотен, а?

— Ты не сможешь убить Вихо, не нужно рисковать! — выкрикнул Энтони, буквально вбивая информационный пакет в Тёмную Луну. Настолько же экспрессивно, насколько бесполезно.

— Вихо? — улыбнулась та. — Вихо мне не нужен, милый мальчик, а вот генератор поля нарочитой полноценности, пока Вихо занят бурей в ноосфере, пока Джинни добирается сюда, — моя цель. Джин-Джин в такую бурю брать — губить зазря, а вот тебя, мой маленький гнилой сырочек, — ни капельки не жалко. Быть может, битва насмерть — жизнь в тебе взажжёт? Проверим? Эксперимент, эксперимент!

И утянула Даффи в преисподнюю живых абстракций, мир чрез изнанку провернув.

Дальнейшее, пожалуй, не нуждается в детальном расписывании. Тёмная Луна проделала масштабную работу по трансформации представления, использовав наши совместные наработки в области самоподобной инотопологии, обратив изменённую собой же ноосферу лично для себя и Энтони в довольно безопасное (на фоне представления по умолчанию) место. Тем самым, шансы Энтони выжить и не вернуться в тело полностью безумцем повысились, по моим прикидкам, до целых тридцати процентов. Я не мог вмешиваться в происходящее, ведь это нарушило бы план Хранящей, поэтому позвольте не рассказывать, какие именно опасности и пережил ли он... и переключимся на "феникс".

— Не думаю, что это хорошая идея.

> Лилит? Что ты "здесь" забыла и как "здесь" оказалась?

— Ты сам показал мне путь сюда. Или лучше написать "сюда"?:)

> Вообще-то, использовать смайлы при таком оформлении прямой речи — неграмотно.

— Но кто мне запретит?

> Ничто не мешает мне выбросить тебя отсюда. Прямо сейчас. Назови мне хоть одну причину не делать этого.

— Мой художественный вкус.

> Хм. Положим. И что ты предлагаешь?

— Не думаю, что разговоры на "фениксе" Теромоса (и что мешало сказать читателям названье корабля?) чем-то интересны. Как насчёт повествовательного прыжка к Сэму? У него довольно жарко, а в этой главе ощущается нехватка экшена.

> Но почему тогда не Грэм? Учитывая начало главы, это будет выглядеть более гармонично.

— Потому что всем уже надоели твои многостраничные вставки по теории иномагии? Между прочим, приводить лекции Ивицера тоже было необязательно, повествование мало бы что от этого потеряло.

> Здесь я с тобой не соглашусь. Как насчёт смешения? Попробуй себя сценами от лица Сэма, я же отвечу сценами от лица Грэма. Раз уж ты "здесь", то почему бы не принести пользу?

— Согласна. Так начнём же! Первый — кто?

> Уступаю даме:)

— И этот человек про смайлы говорит...

> Будь Сэмом Робером (— я буду пользоваться тем же форматированием, никто не против?:) — прим. пом. и.о. повествователя, богини Лилит)

— Пушечки-душечки, сколько же вас, родненьких... — ты примеривался к каждой, поглаживал их, не забывая читать характеристики с помощью подаренных Бетой чёрных игрочков, в которые этой самой "алхимизацией" всунуло ажно компьютер! — Эй, Безымянный! И чего ты нас раньше сюда не приводил?

— Боялся, что зависнешь здесь на век, — ухмыльнулся в ответ старый чертяка (и не важно, что лишь вдвое тебя старше).

— Сэм! — окликнула Бета.

— Да, милая? — улыбнулся её притворно строгой улыбке.

— Ещё немного, и я начну ревновать. Давай, отходи уже от оружейного оргазма, набираем, что нам нужно, а не на что разинул рот.

— И побалдеть не дашь немножко — что я в тебе нашёл? — а внутренне собрался. И впрямь, сидеть здесь часами — перебор. Так! Эта хрень пригодится. Эта тоже. Эту всунем на всякий случай. А уж эту хреновину сама Гвен благословила взять! А где зарядики к этому добру? Как то бишь оно впендюривается? Через жопу, но хрень надёжная, по ходу. Сойдёт. И это тоже. И это. А вот эта бандура — будет перебором. Хотя, если повесить на машинку... Чёрт! Соблазн.

— Бери уже, — махнула рукой Бета. — Присобачим заклинаньями, не парься, что-нибудь придумаю.

— Ну что, опробуем снарягу — и зажжём? Что там разведка, Без? — Безымянный ни разу не демонстрировал, что ему не нравится это сокращение — а настоящее имя даже игрочки не называли!

Любого другого ты бы уже прикопал с такой скрытностью — на всякий случай, как Святой Осси завещал (надо б спросить у него при встрече, какого хрена он вообще в сеансе потерял) — но старина Без, немногословный, весь таинственный, напоминал другого старину, Марко из Отморозков, взорванного ублюдками зелёными ни за хрен собачий. Марко ты доверял как себе, и Беза боги вылепили из того же теста. Ну и Бета с тобой была согласна, а уж у неё чуйка — не чета твоей. Сколько она там веков дерьмо Хранящей разгребала? То-то и оно.

— Всё наконец-то затихает, — нахмурился Безымянный. — Не нравится мне это. Пока все оправляются от потерь после бесов, за кулисами происходит что-то нехорошее. И я хочу знать, что — но мои агенты не вхожи в клановую верхушку. Из конфликтов сейчас — только один. И нам стоит вмешаться. Колдуны прижали берсеркеров в Ультмире — скоро там будет чемпион Дредус, иначе благояростникам город не удержать.

— Ловля берсерков в мутной водице, — ухмыльнулась Бета и озвучила ваше общее мнение. — Мы в деле. А теперь давай-ка объясняй конкретней.

И Безымянный объяснил.

Ультмир — опорный пункт, один из кучи, которую клан Благородной Ярости понаставлял по всей пустыне. Сколько оазисов да просто удобных скал — столько баз, пусть там и кукует три дебила. Благояростники свои земли контролировали туго, да только с логистикой сплошная жопа. Не жопа с ней была лишь у Спецов да Колдунов — и те, и другие умели в телепорт. Вот и вышло, что у благояростников в большой и реально важной крепости — три с половиной воина: остальные чистят бесов и перехватывают охреневших под шумок бандитов да контрабандистов по всей границе клана. А территория-то нехилая, прежняя Испания бы позавидовала.

Колдуны облажались, и облажались довольно тупо: внезапно оказалось, что у берсерков есть крепкая такая оборонительная система, с роботами и турелями, купленная прямиком у Спецов, и первая атака просто убилась, разменяв демонов на пули. Пока призыватели возились с новым пушечным мясом, благояростники подтянули ближайшие силы и ударили в тыл, заставив колдунов слить призывы в оборону, а потом спокойненько ушли в Ультмир. Тут бы колдунам отступить, но те просто телепортировали кучу свежих сил и приготовились продолжать, пока берсерки стягивали и стягивали новые силы к базе-неудачнице.

В общем, каким-то хреном небольшая проба сил готовилась превратиться в самую большую бойню, какую ты только в жизни видел. И если цели благояростников были хотя бы понятны, то с фига ли было нужно призывателям?

— Не знаю, — поморщился Без. — Они сумасшедшие.

— Да ладно? — не поверил ты.

— Я серьёзно, — качнул тот головой. — У всех кланов есть заскоки. Берсерки помешаны на личной силе, Стремительные — на скорости и искусстве боя, Пси-клан — на магической власти и каких-то внутренних интригах, Спецы — чокнутые параноики, Ассасинам просто нравится убивать, но Колдовской клан — это абсолютные отморозки. Они скупают рабов и вместе с пленными используют их в своих ритуалах... Лучше бы никогда этого не видел. Мерзость. Одних они пытают до безумия, других сводят с ума иллюзорным удовольствием. От людей остаются безмозглые тела, которым... тоже находится применение.

— Не буду спрашивать, какое, — легонько вздохнула Бета. — Думаешь, им просто нужно больше пленных?

— Не удивлюсь, — кивнул Без. — Из-за бесов торговля прервалась, рабские рынки опустели, а у берсерков — самый высоких болевой порог.

— И как это провернуть? Парализующая магия?

— Ещё иллюзии и яды. Берсерки всё понимают, но крепость сдавать не собираются.

— Притворимся, что пришли на помощь? — предложила Бета.

— Но кому?

— Не психам же, — хмыкнул ты. — Ты как, подруга, не разучилась на мечах рубиться?

— Ха! — широченная улыбка. — Давненько это было! — и в левой сжала обычный магомеч, а на правой из браслета вырвалось сиянье пси-клинка. — Погнали, Без?

А ты задумался над одной вещью, которая никак не давала тебе покоя. Если в капчалог можно брать даже самого себя, как настрочила в общем чате Элла, то нельзя ли...

> И всё-таки кое-что на "фениксе" я осветить обязан.

— бессонныйШаман [БШ] начала доставать имяНарицателя [ИН] в 01:17 -

БШ: привет, марк, ты не занят?

ИН: Не занят:)

ИН: Тут всякое происходит:(

ИН: Но я всё равно ничем не могу помочь...

ИН: Я не маг и только немножко иномаг.

БШ: зато ты можешь помочь мне. типа ты именно тот, с кем я должна обсудить все тонкости великой алхимии. хранящая взяла тебя именно за этим.

ИН: Наверное.

ИН: Я не очень хорошо в этом всём разбираюсь.

ИН: Она сказала мне только о самом главном.

ИН: Ну, из того, что я должен сделать.

БШ: я типа знаю, ага, эта фигня-то понятна. я о другом. маат дала тебе это перо и задание.

ИН: Ну да.

ИН: Восстановить Анх или его аналог.

ИН: Найти ей Посох Власти.

ИН: И вернуть их ей.

БШ: зачем нужно возвращать их ей? она типа хотела отдать их нам? или я чего-то не вкурила?

ИН: Она должна наполнить их силой.

ИН: Когда они станут из символа Символом, то из оружия превратятся в Оружие.

ИН: Я не слишком путано объясняю?

БШ: да нет, норм, хранящая учила меня типа думать символами, всё такое. вот и пригодилось. ок, тут я въехала, теперь скажи мне, ну, типа по твоим впечатлениям, эта маат не будет говорить нам, как юзать посох и анх?

ИН: Нет.

ИН: Я думаю, это должны решить мы сами.

ИН: У меня есть только идеи.

БШ: короче, ты не против, если я возьму себе посох? мне нужна типа по-настоящему крутая палочка для дирижирования аспектами. даже той штуки, которую мы с хранящей сочинили, будет мало. мне не хватит, типа, власти? как думаешь, это сработает? или посох лучше против элис и ко применить?

ИН: Мне нравится твоя идея.

ИН: Но я думаю, что тебе понадобится что-то ещё.

БШ: угу, типа, у посоха не такая направленность, все дела, а моей палочки не хватит, она слабенькая, чтоб его переориентировать. у меня такое чувство, что хранящая уже позаботилась об этом, надо только найти её подсказку.

БШ: лан, а как насчёт анха? в смысле, типа, нет, не анха. у меня есть идея, но нужно узнать, как работает этот храм. не эллин, а храм зел-нага или как их там. теромос же рядом с тобой? спроси его, а?

ИН: Сейчас.

БШ: и?

ИН: Это сложно, извини.

ИН: Мне сложно осознать, а не Теромосу сложно рассказать.

ИН: Храм Зимней Пустоты, истинное название которого — Храм Первотворения, — это очень сложный и тонкий инструмент.

ИН: Он может работать многими способами.

ИН: Это не совсем точно. Количество способов, которыми он может работать, неопределённое.

ИН: Не бесконечно большое, а неопределённое.

ИН: В рабочем состоянии "заряженный" особым образом упорядоченной энергией Пустоты Храм разделяется на множество компонент. Каждая из компонент — это полунезависимое устройство, и каждое способно определять какие-то из начальных условий создания вселенной.

ИН: В смысле, не информационно определять, а физически, понимаешь?

ИН: Эти части Храма группируются вокруг места, которое будет в будущем вратами в новую вселенную, а изначально является зародышем вселенной.

ИН: Насколько я понял, зародышем может стать фактически что угодно. Это то, что послужит ядром кристаллизации. Это могут быть энергия, информация, эссенция или сознание — для Зел-Нага они были едины, легко преобразуемы друг в друга.

БШ: !

ИН: ?

БШ: погоди-ка, это звучит очень-очень-очень знакомо.

БШ: типа такой же подход, какой должен исповедовать настоящий мастер тени? и разделённые компоненты, которые вместе создают нечто цельное. это всё о моём аспекте! собрать мозаику! типа теперь я начинаю понимать, почему последнее испытание от хранящей было таким. она всё это планировала типа ещё тогда, выходит? вау.

БШ: погоди, дай я предположу, в рабочем состоянии у храма появляется что-то типа центра управления, места, откуда можно наблюдать и контролировать процесс "кристаллизации вселенной"? уточни у теромоса, получается так, что мы создаём что-то вроде чёрной дыры, которая "взрывается" инфляционным расширением внутрь себя? типа надуваем пузырь пространства-времени в новое измерение, а компоненты управляют надуванием или что-то вроде?

ИН: Теромос говорит, что это довольно точная аналогия метафизического процесса, насколько он сам его понимает из остатков знаний Зел-Нага.

ИН: И с центром управления всё тоже верно.

ИН: Откуда ты знаешь это?

БШ: так вот почему она мне рассказывала об этом именно так... хм, получается, мы типа должны вывернуть наизнанку изнанку? в общем, кажется, я начинаю понимать, зачем хранящей понадобилось делать край джу именно таким. так, я пойду отправлю приглашение.

— настоящаяВолшебница [НВ] начала доставать имяНарицателя [ИН] и бессонногоШамана [БШ] в 01:36 -

НВ: Привет? Что случилось? Мы скоро подлетим и будем очень заняты?

БШ: прочитай выше, история диалога открыта.

НВ: 0_0

БШ: понимаешь теперь?

НВ: Да? То есть, Храм — это высокотехнологическое устройство, преобразующее некое "ядро" во "вселенную"? Я правильно понимаю, что мы должны буквально вывернуть наизнанку зародыш будущей вселенной, чтобы создать "песню"? Для этого потребуется создать критическое напряжение? Как с этим связан край Джу?

БШ: В half-life 2 у альянса были устройства удержания предельно высоких концентраций энергии в малых областях. и что типа важно, у них же была ещё возможность открытия прямых порталов, а не простых телепортов. они довольно свободно работали с пространством, но эта технология — очень энергозависимая. учитывая широкие возможности донастройки храма, мы можем использовать фрагменты этой технологии, как части, касающейся работы с пространством, так и той фигни с удержанием энергии в небольшом объёме. типа мы вывернем ту фигню, которая получится, а потом удержим в одном объёме.

НВ: Ты забегаешь слишком далеко? Твои гипотезы базируются на множестве необоснованных предположений? Я не могу доверять этому?

БШ: прост поверь специально обученному дирижёру, эта штука так и заработает. короч, у меня есть задание для джу, ок? ну, для джу и для кристо. скоординируй их взломать сеть альянса и скачать оттуда все технологические данные. зуб даю, окажется, что на нова проспект была какая-нибудь резервная копия компа цитадели или типа того. альянсовцы не совсем дураки, чтобы совать все яйца в одну корзину, хранящая не так просто взяла именно нова проспект. это всё глубоко связано, поверь, я немного научилась понимать, как думает хранящая.

БШ: мы типа вывернем лягушку наизнанку, понимаешь? вернее, не лягушку, а ту фигню, которая получается в процессе превращения головастика в лягушку. на этом этапе можно будет вмешаться в процесс формирования вселенной на сколь угодно глубоком уровне, если головастик будет правильно настроен. Мы создадим такого "дырявого" головастика, что при выворачивании можем засунуть в, эм, разворачивающуюся типа недовселенную вообще что угодно, сечёшь идею?

НВ: 0_0

НВ: Как ты вообще к этому пришла?

БШ: ну я сейчас типа работаю с разумом, сердцем, светом и временем сразу. что-то вроде очень крутого аналитического транса, только без транса. я просто пытаюсь понять, как думала хранящая, моделировать её мышление, смотря на то, что уже типа получилось. я вроде была достаточно хорошей ученицей, чтобы понять ход мыслей учителя. думаю, аспект-носитель должен присутствовать в этом самом ядре, когда мы вывернем его наизнанку или позже, короче, это будет первый ингредиент.

ИН: Анх.

БШ: !

НВ: ?

БШ: анх будет в ядре. вопрос только в том, как его создать.

ИН: У меня есть кое-какие идеи на этот счёт...

— Мне это не нравится.

> То, что они находят ответы на вопросы?

— То, как они находят эти ответы, Осси. Она бездумно повторяет за своим учителем, а не ищет собственные пути. Я бы не гордилась такой ученицей. Хранящая — не творец.

> Но Хранящая не планировала этого. Разве ты не видишь, Лилит? Кира не задумывала, как произойдёт творение. Не могла! Она — не творец, по твоим же словам. Элиза не повторяет за ней, она повторяет за несуществующей Кирой — той, которая могла б творить. Разве это не чудесно?

— Переходя на твой язык мышления, Элиза — внешний подключаемый модуль, заменяющий Хранящей функцию творчества, которой не существовало в исходной комплектации. Это мерзко, Осси.

> Ученица, которая превзошла учителя, ученица, которая делает то, чему учитель не могла научить по определению, — это мерзко? Пытаясь додумать план Хранящей, Элиза делает то, о чём Хранящая не думала, поскольку не могла. И думает сама, используя модель Хранящей лишь как точку опоры. Не обесценивай её достижения, пожалуйста.

— Её достижения — это быть игрушкой в руках судьбы? Сколько она приняла по-настоящему самостоятельных решений?

> Ты действительно хочешь поговорить со мной о свободе воли, детерминизме и случайности? Я думал, мы уже закрыли эту тему.

— Люди — или узлы Паутины? Ответь!

> О, а разве одно исключает другое? Дорогая Лилит, постарайся мыслить не аналитически, но синтетически. Каждый человек — узел той или иной "паутины", но пока он ещё человек, обладающий душой: собственной волей, бытием и взглядом, — он может проявить человеческие качества и превзойти их. Превзойти любую паутину, сколь бы плотной она ни была. Поверь обладателю предельной воли — это истина. И ещё один момент. Почему бы тебе не взглянуть на Паутину не как на нечто сковывающее, а как на нечто поддерживающее и направляющее? Как на опору и инерцию в нужном направлении. Возможно, Хранящая — не настолько человек, чтобы нравиться тебе, но разве её замысел не прекрасен сам по себе?

— А ты умеешь убеждать, Осси Нуар, умеешь петь на ухо даме сладкие слова. Но я повторю: разве она совершала выбор? разве Элиза не пешка судьбы? разве она превзошла паутину? использовала как опору для прыжка?

> Она ещё не прыгнула, но только собралась. И, Лилит. Если свободный выбор человека в том, чтобы следовать судьбе, чтобы следовать указаниям учителя, чтобы следовать долгу, как он его понимает... От этого выбор выбором быть не перестаёт. В конце концов, это не смирение. Это выбор. Тебя может нести потоком или ты можешь плыть по течению. Несёт Элизу или она плывёт сама?

— Увидим... маленький романтик.

> Безусловно — и благодарю за комплимент. А пока же...

> ...будь Грэмом Фергюссоном

Ты закрыл дневник Райса (или "дневник" "Райса"?). Выдохнул, вместе с тем отбрасывая последние следы защитного ритуала в место, о котором не стоит говорить. Выбросил туда воспоминания о нём же (всё равно ты каждый раз вспоминаешь, когда приходит время...). Закрыл дневник и спрятал в капчалог. Закрыл глаза и вошёл в лабиринт времени, прекращая быть здесь и сейчас, распространяя своё сознание, волю и присутствие дальше, в нереальное, по тонким нитям ассоциаций, по несуществующим мыслям несуществующих вселенных, по плетению, что больше и масштабнее любого, какое в силах человек вообразить...

...В этот раз отпустить хоровод видений, отрешиться от неназываемых эмоций и чувств, принадлежащих не тебе, не какому-либо смертному, а должно быть, самому мирозданию, удалось с трудом. Усилием воли вытолкал ты себя в реальность, сжав зубы, заставил пребывать в одном месте, в одном теле, одним созданием и одной волей. Вдохнул бодрящий воздух, улыбнулся порыву ветра, поправил очки и открыл глаза. Хотелось петь и танцевать — не тебе, а тому отголоску Фло, которого коснулся и который никак не желал уходить из твоей головы. Хотелось выпить чужую душу. Хотелось закутаться во что-нибудь тёплое, а лучше прыгнуть в лаву — и избавиться, в конце концов, от леденящего холода в костях.

— Грэм? Всё хорошо? — Бет встретилась с тобой взглядом, вздрогнула и чуть не отшатнулась (ты видел, как она отшатывалась в несбывшемся). — Что ты... видел? — ты видел, какие слова она могла произнести, какие остереглась, какие не вырвались, и сама Элизабет на долгое мгновение разделилась на тысячи, миллионы версий, заслоняющих друг друга, говорящих, кричащих, шепчущих разное. Зашёл ли ты в этот раз слишком далеко?

— Тебе не нужно знать, — слишком быстро сказал ты. Хватит временного эха! — Я знаю, куда мы полетим дальше, — поморщился, чувствуя чужую, чуждую горечь на языке и на душе. Ты не Райс. Ты не убивал других себя, тебе не о чём сожалеть! Но как же горько, как мерзко, как больно... — Пойдём. Я верифицировал.

— Куда? К чему готовиться? — а вот и Гарри подоспел.

— Ты уверен в верификации? — спросила Гермиона.

— Верифицировать верификацию, чтобы верифицировать верификацию верификации? — улыбнулся ты ей. Повернулся к Гарри. — К первой группе людей. Никакой группы поддержки, там не с кем будет воевать. Кажется, я нашёл нам союзника.

— Уверен? — испытующий взгляд Седрика.

Кивнул ему, невольно используя эхо уверенности Райса: ты вообще с трудом себе представлял, как такой экспресс уверенности и спокойствия погиб. До прочтения и "верификации" ты понятия не имел, сколько сделал Райс! Описанное в "дневнике" — это просто капля рядом с океаном! А ты ещё гадал, как во всём этом... хаосе 3М-линия была такой стабильной. Три магистрала, как же: а ничего, что два из них... нет. Не стоит вспоминать.

— Летим, — вздохнул, потянулся в бесконечное и опёрся на незримое. Стало легче — только сладковатый привкус на языке и шёпот, предлагающий то, чего ты хотел именно сейчас, свидетельствовали о контакте. Привычные вещи: вкус даже приятен, а не вслушиваться в предложения оттуда ты приловчился давным-давно, с тех пор, как Райсу пришлось сражаться за твоё сердце там. — Я не знаю, сколько у нас времени, но терять его нельзя.

И вы долетели. Теперь ты понимал, что брезговать силами Принца даже в таких мелочах — не стоит. Твоя задача банально больше, чем у остальных. Разве что про Луну ничего не ясно... Как плохо, что все нити к ней оборваны! Энтони справится сам (интересно, он правда думал, что ты не заметишь теней его присутствия?), Джинни — так тем более, а вот в Луне ты не уверен. Сможет ли она вовремя повзрослеть? Будь хоть одна ниточка к ней цела, ты бы обязательно помог, подсказал, если нужно, толкнул бы её в нужную сторону — в конце концов, на кого ей рассчитывать, как не на тебя, когда Райса и Фло больше нет? Ты их преемник — ни Энтони, ни Джинни это не интересно и не важно. Только ты да, может, Бойл, который, пусть, хорош, но тайн Райса не касался.

Вы оказались на небольшом островке, поросшем жёсткой травой. Здесь моросило, но желания ставить какой-нибудь щит от дождя не было. Напротив, реальные, настоящие, такие мокрые и прохладные капли помогали держаться здесь и сейчас. Но всё равно ты будто бы слышал громкое тиканье часов на фоне шёпота и вкуса: последний отсчёт перед последней битвой... Будешь ли ты к ней готов?

Ярко-красное сияние почти полностью скрыло две смутные фигуры, одна выше другой. Но ты точно знал, кто там замер. Протянул руку и коснулся аспектального искажения. В этот раз ты не просто разрушил его, а постарался аккуратно, медленно размыть. Не получилось — сила Принца была слишком резкой, слишком сильной для подобного.

— Спасибо, — сказал Денис Гурьев, встречаясь с тобой взглядом. Ты не дрогнул. Не сейчас. Ты держал опору, и даже мастер самой страшной для тебя сферы — не заставил отступить хоть на шаг. — Грэм Фергюссон, если мне не изменяет память?

Он протянул руку, и ты пожал её. Ни капли нереальности не было в его руке: пожалуй даже, она казалась реальнее твоей. Иномаг нереальности — вот он какой. Ты чувствовал, видел дрожание и мерцание его фигуры, будто бы в одно мгновенье он полностью исчезает, а в следующее — возвращается обратно. В нём не было надёжности, но была некая первобытная сила. И он не был никакой тенью или вариацией — тот самый Гурьев, один из защитников твоей линии, пока она ещё существовала.

— Мои соратники, — и представил по очереди всех. Гарри кивнул, полностью доверившись твоей оценке, Гермиона постоянно морщилась, пока не отвела от Гурьева взгляд, Седрик хмурился, Бет, как всегда, радовалась новому знакомству, а Фоукс — недоверчиво курлыкнул, точно удивлённый, что Гурьев ещё жив.

— Мой сын Дмитрий, — представил закутанного в зачарованную-перезачарованную на защиту мантию мальчика. — Я надеюсь, здесь найдётся, где нас приютить? Мне было бы интересно узнать последние новости: боюсь, я бежал из Три-Эм-линии в спешке, захватил только самое дорогое. — И приобнял сына, который разрывался между страхом и любопытством, исподлобья разглядывая вас.

— Вы не против, если я ускорю рассказ с помощью аспекта Времени? — всё-таки спросил ты. Лучше проявить вежливость, чем разбираться с рефлекторной контратакой более сильного иномага.

На миг прикрытые глаза (ты почувствовал, как Гурьев касается лабиринта и вместе с тем не-лабиринта), уверенный ответ:

— Не против.

Ты рассказал. И Гурьев понял. И вы вернулись на Хогвартс. Конечно же, Денис вызвался помочь, как ты и видел — нужно было только разместить сына, и ты не мог критиковать Гурьева в желании защитить того всеми возможными способами, мерам Хогвартса — не доверяя. Но эта потеря времени ничего не значила — ведь теперь с вами иномаг, которого некогда одобрил Этан Райс, — и это иномаг самой опасной и, в то же время, самой сильной (по твоему мнению) из сфер, мастер, сталкивающийся лицом к лицу с тем, что ты только мельком через паутину замечал.

> Мне кажется, я минимизировал теоретические рассуждения достаточно хорошо. А вот ты так и не перешла к экшену.

— Пожалуй, ты прав. Экспозиция необходима, и ты сумел обойтись минимумом. Но встреча с Денисом далеко не так любопытна, как сраженья с Сэмом.

> Докажи это практически.

— Не премину.

> Будь Сэмом Робером

Хо-хо-хо! Внутри тебя всё пело и играло. На этой Бетиной вертушке были такие пушки, что ух! Откуда у неё вообще вертушка? Из армии, вестимо! Бета сражалась в армии Хранящей, состоящей "из отбросов всего листа и чутка адекватов". Почему Бета не извлекала вертушку раньше? Потому что не умела ею управлять! А ты — умел. Как там она сказала? "Пассивка" Вора Оружия такая. Как по тебе — лучше "пассивки" не придумать. Вертолётным асом ты не стал, но пилотировать эту горячую штучку смог на загляденье! А самое главное, у лапочки были не только пушки, но и щиты! И ракеты! И телепорт-эвакуатор на случай пиздеца!

Жаль, мыслесвязь пришлось совсем отрубать. Бету твои эмоции таки отвлекали. Ну, вы "затестили" в боевых условиях. И хер бы с ним! Успеете наговориться. Время подрывать вражеские задницы! Ты, пустыня, враги, большие пушки — что может быть привычней, веселей? И хорошо, что ты с Эллой и этим, как там его, Кристо ту штуковину нафигачили. Очень в тему!

Наконец, вы подлетели к лагерю главных говнюков этой мутной клановой херни: колдунам-призывателям. Колдуны, ясно солнышко (которого тут один хрен нету, только этот недосветящийся песок), не дураки, и твою вертушку ждало испытание огнём. Периметр держали чуваки на летающих глазастых дисках с лазерными пушками и базуками наготове. Ты приготовился уворачиваться от огня, но Бета бросила:

— Забей. Пускай щекочут, чай, не на принцессе мы, а на боевой вертушке.

— Пусть, — но руки в кулаки сжал. Эта вертушка управлялась не вручную, а через спецартефакт, который типа токи мозга читал — защита Джу ему не мешала. Непривычно, но довольно просто. Первая ракета взорвалась в нескольких метрах от винта, "расплескавшись" о невидимые щиты. Лазерные лучики, невидимые и не очень, — туда же, без толку царапали щиты. На экранах по-прежнему моргало: "энергия щитов — 100%". Ну да, ну да, колдунство физикой — не поцарапать.

Ты, конечно, на наглость летунов смотреть не стал. Врубил экран кабины, фильтрующий взрывы и лучи, оставляющий вместо них гаснущие вектора атак. Бахнул по дискам ракетами с самонаводкой. Так, эти в минус, лопнули от ракет — а этим на ракеты плевать: магощиты. Навёл пушки и выцепил остатки живчиков. Огонь! Жаль, звук пулемётов фильтруется совсем: их грохота серьёзно не хватало. Вроде бы и лопаешь диски с их щитами мультизаговоренными пулями, а вроде бы и тишина. Как в тире ка... Это ещё что?

Огромная светящаяся хрень — не то куча перекрученных змей, не то чьи-то щупальца с глазами и зубами — вылезла из светящегося окошка прямо перед тобой и долбанула прямо в щит, да так, что щиты скакнули на тридцатник вниз! Ты резко дал вбок, выдал по змеещупальцам из всех пушек и ракетниц. А этой херне хоть бы что, пропустила насквозь! Призрачная хтонь!

— Подруга! Выдай чего-нить поубойней, — бросил ты, бросая вертушку резко вниз от броска упорной маготвари, чтоб она своим колдунством подавилась!

— А волшебное слово? — ты жопой учуял, куда примерилась тварюга, и успел затормозить. Змеещупальца тоже не пальцем деланные (или не пальцем деланный их контролящий колдун?): тут же развернулись, и тебе пришлось уклоняться повторно. Долго так продолжаться не могло: в очередной раз тварюга таки ёбнулась о щит. Сороковник — в топку. Сучка!

— Пиздец, — выдохнул ты, попытавшись поймать ритм и темп движений мерзкой сучки. Чёрт, тебе бы немного ёбанной телепатии: эта хрень нихрена не предсказуема!

— Слово верное, — хмыкнула Бета. И выдала.

В одно мгновение -всё блядское небо стало в алых молниях! И Красные Мили порвали змеехрень и выжившую авиацию колдунов к хренам шакальим. Ты развернулся и дал в лагерь колдунов очередь из пулемёта и ракетный залп, бросил вертушку вбок, уходя от ответных гостинцев, и рванул к крепости. Вас встретили благосклонно, никаких выстрелов, несколько ребят высунулись из бойниц (колдуны — дебилы: вместо того чтобы палить в этих самоубийц, без толку стреляли по щитам, снеся всего процент очередным магуйством) и помахали рукой, мол, чувак, это было круто. А то ты сам не знаешь! Познакомьтесь с настоящим волком пустошей, сучки колдовские!

— Как ты это сделала? — поинтересовался Без, пока ты аккуратно вёл вертушку задом на посадочную площадку, не забывая отправлять буквально безлимитные ракеты в сторону лагеря колдунишек, чтоб не расслаблялись.

— Появила Мили за щитом? Немного временных махинаций: отправила их заранее, но отложила появление. Типичная временная муть. Это ещё что! Я прикинула: тут, типа, иновремя должно сработать, хе-хе-хе.

— Главное, нас в иновременную задницу не всунь, — улыбнулся ты. — И, подруга. А почему просто вертолёт? У вас же там космолёты водятся и другие интересные игрушечки с калибром и покруче.

— Космолётом ты б не поуправлял: там нужна команда, — секундная пауза. — Вертолёт этот и без магии работает, я по такому принципу и паковала. Боевая платформа — там один большой артефакт, ты бы на нём отжёг, но без магии оно не взлетает. Ненадёжно, как по мне. Есть ещё боевая сфера — эта хреновина типа автономная система заклятий, штука сравнимая с эскадрой Строителей по огнемощи. Я бы взяла такую на всякий пожарный, да не берётся: это ж даже не артефакт, чистое искривление физики или как оно там работает... Его даже с пространством вокруг не возьмёшь: инвентека взлетит на воздух вместе с капчалогирующим идиотом. Автономные операторы над реальностностью конфликтуют с сильным искривлением ордополя или типа того, я эту Дамблдорову трешанину не вкуриваю, милый. О, гляди-ка, нас встречают!

Вокруг посадочной площадки моментально заняли позицию несколько солдат, а из-за их спин вышел натуральный громила метров трёх в высоту. Вместо обычного синего маскировочного балахона берсерков он напялил на себя тёмно-зелёную футболку. Через плечо у чувака перекинута базука росту под стать, а лицо было буквально разукрашено старыми шрамами. Нисколько не смущаясь горячей встречи, Без первым выпрыгнул из вертушки.

— Привет, дружище Дредус, — крикнул громиле ваш спутник.

— Охо-хо-хо-хо-хо! — громогласно расхохотался тот. — Кого я вижу! Неужели старина Без выбрался со своих складов творить треш и угар во славу кровавого бога? Давно пора!

— Мне шепнули, что в Ультмире жарко и можно бить колдунов, — ухмыльнулся Без в ответ. — Позволь представить моих друзей — избранных Гефестом чемпионов, Сэма и Бету...

— Больше воинов — больше крови! — не то улыбнулся, не то оскалился вам Дредус. — Твои друзья — мои друзья. Как думаете, воины, а не пора ли нам, пока колдунишки растеряны, спуститься и устроить им кровавый ад?

— Давно пора, — невольно повторил за берсерком — и переглянулся с Бетой, прикидывая, как паковать эту громадину.

> Стань Грэмом Фергюссоном

Вы прилетели к следующей аномалии всемером: ты, Бет, Гарри, Седрик, Гермиона, Фоукс и Денис. На сей раз ты не был уверен, что выбрал верно. Слишком... неоднозначные впечатления. Даже для паутины. Особенно для паутины. Каким бы многообразием не были ощущения оттуда, они всегда носили... отпечаток? тень? цвет? привкус? Они всегда были тленными и предсветными. Будущее и прошлое, сбывшееся и несбывшееся — было что-то общее у ощущений лабиринта времени. Ты не мог сформулировать это, но оно определённо было и чем-то вроде... эмоции? Вроде бы как мир может испытывать эмоцию... времени? И эта аномалия была интересна тем, что при взгляде из лабиринта ты не видел у неё, у того, что было в ней заключено, эмоции времени вообще. Они были будто бы... вне? Будто бы паутина пыталась их коснуться, оплетала их, приближалась к ним — но не проникала внутрь. Будто бы то, что внутри, не было иномагическим вообще! Хотя иномагическое, в той или иной мере, — что угодно!

— Не совсем, — ответил на твои мысли Денис, категорически отказывающийся, чтобы его называли "профессором Гурьевым" или как-то ещё. А ты не мог увидеть, преподавал ли он когда-то. Паутина просто не хотела вести к нему, и это было по-настоящему страшно. Паутина ничего не делала просто так. Нет! Нельзя думать о паутине, как о живом или разумном существе, иначе... — Мир гораздо сложнее, чем кажется любого иномагу из своей сферы. Нельзя ограничивать себя одной сферой, какой бы всемогущей она ни казалась. Я встречал несколько вещей, которые предельно далеки от иномагии, но ты, скорее всего, не увидел то, что просто не касается не-связей. Так бывает, — и улыбнулся, странным образом тебя не успокоив, а встревожив. Ведь ты же сам хотел, чтобы рядом был кто-то опытный! Тогда почему же... Ты смотрел в его глаза и не понимал — себя.

— Мы всё равно не знаем, что там, — неожиданно сказал Гарри, прервав ваш зрительный контакт. — Справимся, — и потёр медальон с Воскрешающим камнем. Нет, так справляться вам не надо! Вы ведь так и не сказали Гарри о реальной опасности Камня, Мантии и Палочки — просто предупредили, что они опаснее, чем кажутся. И ты уже замечал оценивающие взгляды, которые Денис бросал то на Камень, то на Палочку. Он знал, что ты знаешь, но молчал. — Вам нужна подготовка?

— Не в этот раз, — после паузы (куда продолжительней для тебя, чем для них) ответил ты, и Денис подтверждающе кивнул. — К некоторым вещам нельзя подготовиться.

— "Только встретить их лицом к лицу", — продолжила цитату Гермиона. — Якоря?

— Те, что есть, — рабочие, но не пригодятся, — Денису ты тоже сделал якорь-кольцо, и он похвалил твою работу. — Я разрушаю?

— Мы готовы, — негромко сказал Гарри, воздев палочку.

— Три, два, один — снял!

Красный свет схлынул, растворился, и то, что силуэтом напоминало башню, на самом деле оказалось... статуей? Огромной каменной статуей, невероятным образом состоящей из статуй меньше. Большая статуя изображала правителя в короне и с мечом. Малые статуи были самыми разными людьми в одежде всевозможных эпох — от чего-то футуристичного до совсем уж древних одеяний. На лицах что огромной статуи, что малых, изображалась лишь решимость и упрямство.

— Вход! — указала Гермиона. Выходит, что эта статуя всё-таки была... зданием? В правой и в левой ноге между телами волшебников в стереотипных мантиях — проходы. Ты с аккуратностью приблизился к правой ноге, по-прежнему не ощущая ни следа иномагии. За твоей спиной, принюхиваясь и водя руками перед собой, шёл Денис. Остальные не подходили слишком близко, чтобы, в случае чего, выдернуть вас магией.

— Ты чувствуешь? — Денис прикоснулся к статуе. — Она слишком настоящая.

— Сверхреальная? — ты слышал что-то мельком о предельном бытии — Гермиона пересказывала, она следила за общим чатом.

— Не нравится мне это, — выразил общее мнение Седрик. Интересно, бывало ли такое, чтобы новые иноаномалии вдруг и нравились — причём не потому, что они привлекают к себе слабовольных, чтобы съесть, переродить или подчинить?

Не чувствуя сиюминутной опасности, но предполагая, что здесь сфера времени скорее не поможет, ты вошёл. Это было совсем небольшое помещение, выглядящее в свете "люмоса" очень странно: ты стоял в месте, буквально сплетённом из тел людей. Они ведь не были когда-то настоящими? Ты надеялся, что не были. Посреди на каменном ложе, к счастью, ни из каких людей не сделанном, лежала... девушка? Не каменная, самая настоящая и мирно себе спящая.

Она была облачена в тёмно-серое, будто бы выцветшее от времени платье, украшенное блекло-зелёными листьями. Тёмно-рыжие волосы выглядели так, словно их аккуратно уложили. Бледное лицо с резкими чертами скорее отталкивало, чем привлекало. Девушка выглядела безмятежно спящей — и более настоящей, существующей, реальной, чем всё окружающее.

— Есть идеи? — спросил ты у Дениса.

— Кажется, я догадываюсь, кто это, — нахмурился он. — Можно пробовать договориться. Энервейт.

Пробуждающие чары заставили девушку встрепенуться. Плавно, как-то даже неестественно красиво она села. Встретилась с вами взглядом. Карие её глаза с не то кажущейся, не то инокажущейся золотой искоркой внутри, чуть ли не ощупали вас — острым, объемлющим был этот взгляд. Ничего страшного не было в пробудившейся, только что чуть большая настоящесть — да и только.

— Приветствую, — улыбнулась она, встала (вновь так плавно, быстро и красиво, что ты невольно залюбовался, отметив, что в этом нет ни капли иномагии — просто ощущение, что она несколько лет тренировалась так вставать), легонько поклонилась. — Я — Лаад, принцесса Вечной Осени. Не знаете ли вы, сколько лет прошло с начало моего сна, о иномаги?

— Грэм Фергюссон, — в свою очередь поклонился ты.

— Денис Гурьев, — поклон Дениса был глубже. — Я не ожидал встретить здесь перворождённую. Боюсь, мы не знаем, когда вы заснули, ваше высочество.

— В моих силах помочь вам в этом, господа, — молвила она. — Мы с моим братом остались одними из последних в Иномагическом листе чуть позже победы над Великим Исказителем, что прибыл извне. Многие наши братья и сёстры погибли, многие решили оставить эту ветвь и это Древо; мы же с братом поспорили, кто более достоин помогать в развитьи, сохраненьи теперь уже открытого листа, и, не в силах разрешить наш спор, решили отложить его на время, покуда кто-то не разбудит нас.

— Боюсь, ваше высочество, с тех пор минуло много эпох, — невольно копируя её речь, ответил ты. — ИМ-лист ныне разрушен, и мы находимся не в нём.

— Ты говоришь правду, юный иномаг, — с печалью склонила она голову. — Ведомо ли вам, здесь ли мой брат?

— Вероятно, здесь, — ответствовал Денис. — Прошу за мной, ваше высочество.

Невозмутимо прошли вы мимо Гарри и компании. Ты приложил палец к губам, а принцесса Лаад просто не обратила на них внимания. Она воспринимает только иномагов? Но Элизабет — тоже иномаг. Или она просто... странная? Ты никогда не слышал о "перворождённых". Вернее, термин-то встречался часто, но никогда не относился к чему-то столь давнему, как пришествие Инфуцора.

"Я помню их, — тут же шепнул Инфуцор. — Я помню существ, неведомых для людей, не интересовавшихся иномагами, с чистыми богами вместе работавших над совершенством мирозданья. Перворождённые — так называли они себя. Лучерождённые, солнцерождённые — такова их сущность. Первые из смертных, кого смертными и называть-то странно — продолжения лучей, воплощения идей. Чистые божества были опорой и основой, элементами, из которых складывался мир, но не в их силах было перворазвитье направлять. Лучерождённые, воплощения идей и тенденций, силы и энергии Велисо первыми ступили под сень того, что ещё не было мирами. Уста их дарили вещам имена, из элементов были рождены миры — их долгой, неустанною работой..."

"Что с ними стало? — спросил ты. — Они действительно погибли?"

"Почти все из тех, кто были в твоём листе, твоей ветви, твоём Древе. С чистыми богами вместе встали они, дабы защитить сотворённое, и первыми приняли мой удар. Благодаря их жертве чистые боги смогли объединиться с иномагами и разработать план, как заключить меня в темницу. О, наша битва была легендарной! Сквозь призмы перворождённых душ сияли родные им лучи Велисо, и сила их была со мной сравнима. Они не были живыми идеями, предельно существующими, подобно мне — но всё же были к этому близки. Тогда я столкнулся с теми, кого нельзя стереть лёгким движением Нелуны, с живыми принципами, проводниками идей того, что освещает Небо, и удары их были ударами концепций, и множество правд столкнулось тогда с предельной истиной моей... Они не могли победить, Грэм. У них не было ни единого шанса. Это была жертва, от которой не осталось ни следа, как не оставили следов сами перворождённые, редко спускавшиеся в уже живые, воплощённые миры. Так много забытых страниц истории, не правда ли? Такова природа иномагии, такова природа ИМ-листа и такова природа Леса".

"И ты даже не скажешь, что можешь это изменить?" — всё-таки спросил ты после колебаний.

"Зачем? Я — не жрец, не друг мой Ивицер, я — проводник. Мне незачем повторять уже знакомые тебе слова. Не ты будешь решать, чей же план сработает: мой, Элис или Хранящей Время. Быть может, знакомый тебе Крис оставит меня в пустоте разочарованья? Не тебе это решать. Но ты бы хотел? Ты хотел бы видеть каждую страницу истории? Ты хотел бы возможность заглянуть в голову каждому свидетелю? Конечно, да, — но не такой ценой. Это известно тебе, это известно мне — чего же боле? Просто скажу тебе: будь осторожен с лучерождёнными. Они могут походить на людей, как эти двое, они — смертные, но от вас они — довольно далеки".

"Спасибо, наверное", — внешнее время вновь вернулось к нормальному темпу, а внутреннее у тебя и так идёт быстрей, чтобы успеть среагировать на любую неожиданность.

Втроём вошли вы в точно такую же комнатку с постаментом. На нём возлежал парень, которому ты не дал бы и семнадцати. Его короткие зелёные волосы напоминали траву, а веснушки скорее украшали лицо. Футболка и джинсы определённо принадлежали как минимум двадцатому веку родной тебе Земли.

— Ты спишь, мой старый друг и враг, — тихо произнесла принцесса Лаад. — Должно ли мне прервать твой сон или твою жизнь? Лишь слепая удача пробудила меня первой и ведомо мне, что ты не стал бы медлить, предоставь судьба подобный выбор.

— Почему вы хотите убить его, ваше высочество? — спросил ты. Был ли он опасен? Была ли опасна она?

— Наше разногласие принципиально, иномаг Грэм, — повернулась она к тебе, и искры в её глазах превратились в маленькие огоньки. — Разве ты не догадываешься о нём? Я — песня осени, что не завершится никогда, закат, что осветит вечность, зов завершения, которое никогда не произойдёт, печаль, что не будет утолена... смерть, которая никогда не наступит — это также я. Я — закатный луч Великого Солнца, он же, брат мой и враг мой, — последний луч зимы и первый луч весны, вестник созидания и прерыватель холодов. Мой луч есть завершающий покой, его же — начало яркого движения. Некогда нас было больше — лучей начала и конца, проводников движенья и покоя, но ныне только двое уцелело. Ирония Велисо в том, что наши направления противоположны друг другу даже боле, чем зима противоположна лету; прийти к согласью не могли мы: кто отступит, а кто осветит лист. Должна ли я оставить наши распри, когда пал лист, должна ли думать я, что принц Сайик поступит так же?

— Скажите, ваше высочество, что вы будете делать, если ваш... брат останется спать или умрёт? — спросил Денис.

— То же, что и сейчас — познавать то место, где очнулась, — ответствовала она. — Место сие красиво и осенне, возможно, мне стоит стать его хозяйкою? О, не смотри так, юный иномаг, не власть нужна мне, но дом, за которым я могла б смотреть. А ты, Денис Гурьев, так хочешь знать, что сделал бы мой брат? Не ведомо то мне: как не дано постигнуть ему осень, мне не дано постичь движение к весне. Возможно, пожелает он исправить этот край? Или вмешается в расклад великих сил, что чувствую я сердцем? Как странно это: видеть вас, осенние плоды открытого ветрам листа, и знать, что вы желаете презреть зиму, презреть порядок циклов... — на её лице за считанные мгновения пронеслась вереница эмоций, от презрения до благоговения, от веселия до скорби. — Не осени вершить дела, но принц весны, что наступает, — о да, Сайику вмешаться в это всё бы захотелось, но так же может он и посчитать, что без него всё будет только лучше. Не осени судить того, кто переводит времена чрез зимы к вёснам.

— Убей его, — неожиданно решительно и твёрдо сказал Денис. — Хватит с нас неучтённых факторов.

— Возможное решенье... — задумчиво молвила Лаад. — А как считаешь ты, библиотекарь и историк?

В голове пронеслась череда аналогичных ситуаций из историй, легенд, иномагических видений... Да, ответ был однозначен.

— Согласен с Денисом, — выдохнул ты. — Лучше всё-таки убить...

— Как мило! — звонкий, яркий голос будто бы разорвал полумрак. Светящиеся нежно-голубым, совершенно нечеловеческие глаза. Сила и жизненность в каждом слове, каждом жесте. Ты даже не успел понять, как Сайик оказался на ногах — и никакое ускорение внутреннего времени тебе не помогло. — Вы рассуждаете о моей жизни и смерти, не испросив меня. А от тебя, осенняя певунья, не тех я мыслей ждал! Теперь, когда увидел вашу сущность, конечно, да, вмешаюсь я! Пожалуй, лучше всех от зим к весеннему рассвету ступает Элис, Света суть. Удачи разобраться с глупостью погибшего листа!

И растворился в вихре листьев.

> Время творить треш и угар вместе с Сэмом Робером!

Ультмир занимал большую скалу, возвышающуюся над пустыней. И скала была не такой уж крутой, что означало, что уровень песка возле крепости — всего лишь пара метров. А это, в свою очередь, означало, что было можно...

— Серьёзно? — Без разве что глаза не выпучил. — Вы серьёзно сделали подкоп... Или это шахтой назвать? И тебя позвали именно за этим?

— Если тебе не хватает силы, чтобы пробиться через километр породы, то нужно позвать того, кому силы хватит! — широко улыбался Дредус. — Я пробил этот ход, и теперь мы можем атаковать в самое сердце их позиций!

— Песком-то не засыплет? — скептически поинтересовался ты. Они тут все такие упоротые или Дредус — особенный? — Пара метров — не херня какая.

— Немного магии от наших союзников, — ухмыльнулся берсерк. — Всё будет зашибись! — и махнул рукой на группку пси-клановцев. — Расшибём этих колдунов и запихаем демонов им в задницы! Мы врываемся... прямо сейчас! Ха-ха, не время спать — время лить колдовскую кровь! Ты готов, мой старый друг?

— А то, — кивнул Без и извлёк из подаренного тобой капчалога меч-гигант. На твой взгляд, штука неудобная, каким бы сильным ни был — инерцию просто так в зад не пошлёшь. Но сейчас требовалось демонстрировать именно физическую силу и любовь к драке, к ближнему бою.

— Давно не нарезала колдунишек, — оскалилась Бета, зажигая зелёное варп-лезвие на левой руке и сжимая в правой свой волшебный меч. — Пора исправить.

— Ещё посмотрим, кто нарежет больше, — хмыкнул ты в ответ, и палочка в правой руке превратилась в огненный клинок, а в левой сжал небольшой щит, на самом деле, "гравищит", алхимизированный с помощью Эллы и какой-то матери как раз для этого боя. Так-то нет ничего круче снайперки (разве что Красной Милей долбануть!), но... А вообще, Элла — самый клёвый оружейник, и склады Беза с её алхимией — рядом не стояли.

— Годный настрой! — одобрил Дредус. — Ну, поехали, моей крошке, — достал из местного аналога капчалога большущий топор, — не терпится. Время крошечкой крошить врагов на крошки! Вперёд, вперёд, вперёд!

И вы ринулись вниз, в просторное подземелье-склад (ух и сколько пушечек же здесь! а берсерки знают в этом толк!), оттуда длинной вереницей воинов — в узкий, ломаный проход. Проход быстро разделился на отдельные ходы, разделились и вы — в один рванул Дредус, в другой ты, в третий вытолкнули Бету, где-то дальше пропал и Без. Тебя несла вперёд куча воинов с мечами, топорами, дробовиками, огнемётами и местными суперпистолетами-"болтерами". Всё это оружие назапасал уже в инвентеке, но конкретно сейчас предпочитал полагаться на боевые инстинкты, усиленные слабенькой, но всё же иномагией и парочкой специальных чар, — и совсем новый стиль боя, разработанный с Эллой и Бетой буквально на коленке.

Следом за группой воинов ты буквально вылетел из дырки вверх — чары пси-клана! Сгруппировался в воздухе, отбил случайный выстрел гравищитом и разрезал неосторожного колдуна по приземлении. Ха! Резко развернулся и принял удар какой-то мерзкой мешанины из шипов и когтей на эффектор гравищита. Тварь отнесло от собственного удара. Подшаг вперёд! Взмах клинком! Гадость разрезало к хренам. Поворот — очередная тварюка отлетела от гравищита. И ещё две прыгают сзади. Ну что, фишечки Эллы — в бой?

Самокапчалогируешься. Самоизвлекаешься на метр вправо. Ещё бы управлять этой хреновиной точней! Практика, только практика — путь к мастерству! И практики сейчас тебе завались устроят, по самые гланды, хах! В пару взмахов располовиниваешь офигевших от такой подставы тварей. Ещё одна пытается рыгнуть в тебя какими-то шипами, но получает их обратно, жаль, не остриями. Подшаг, принять на щит удар, взмах — минус одна, взмах — другая. Ну, кто ещё хочет поджариться, ребятки? Давненько не отжигал в ближнем бою! Даже чуточку въезжаешь, что так вставляет бешеных берсерков...

Перекат, капчалог в сторону, меняешь меч на миниогнемёт (ты уже перестал задумываться, как, блядь, работает эта хренотень!) и обдаёшь двух тварей и их призывателя целительным напалмом (или, как там его здесь обзывают, прометием, что ли?). Обратно меч. Очередная тварь отражает твой удар какой-то нахуй не пережигаемой лапой. Щитом её, щитом! Оттолкиваешься-отлетаешь, в полёте меняешь щит и меч на винтовочку родимую, дырявишь бронетварь, рекапчалогируешься на землю, щит — назад, под меч какого-то вконец охреневшего колдуна, свой меч назад прямо на взмахе, отхватываешь руку колдуну, а потом и голову, вновь встречаешь какого-то монстра гравищитом...

Спустя несколько минут сумасшедшего боя ты накладываешь на себя дезиллюминационные чары и прикрываешься щитом сверху как куполом. Оглядываешься. Берсерки побеждают, или, как говорит Бета, "нагибают". Причём трупаков берсерков явно дохрена больше, чем демонических или как там этих тварей кличут. ОК. Тогда что? Тогда ищем Бету, ищем Беза, ищем Дредуса, пакуем — и пора отсюда нахер! Да пошустрей, пока самый треш не закончился... или не началось чего похуже.

Бету ты нашёл быстро. Она выпустила в воздух несколько жёлтых палочковых фейерверков. Как и договорились. Был ещё этот чат и прочая херня типа следилок, но долго и отвлекаешься, мать его перемать! Всё так же под невидимостью и с капчалог-прыжками ты добрался до целой горы трупов вокруг Беты, подрабатывающей миксером на полставки. Ха! Узнаёшь подругу.

— Как дела? — бросил ты, сбрасывая невидимость и отбрасывая очередного монстра, а заодно — напряжение. С Бетой всё норм, а значит, и у тебя всё в порядке. Осталось найти Беза и Дредуса!

— Делишки ОК-норм. Маячок на Безе — точен как в аптеке. Погнали?

— Веди, душа моя.

И бок о бок вы отправились косить демонов, убивать колдунов, обходить особо ретивых берсерков (те уже не особо отличали своих от чужих) и самые жаркие схватки. Без обнаружился на месте бывших ракетных пусковых. Теперь здесь остались только кратеры, трупы и парочка колдунов, непрерывно призывающая всякую мелочь, которую Безымянный убивать-то убивал, но продвинуться к врагу — не получалось. Вы с Бетой тут же разрулили ситуёвину сдвоенным "экспульсо".

— Вовремя, друзья, — кивнул Без. — Берём этих двух.

Пара парализующих, и вы запаковали чуваков в инвентеку. Там разберётесь, чего от них Безу сдалось. Ты поднял щит, зеркальнувший огнехрень откуда-то с небес.

— Где Дредус — в теме? — Бета вскинула палочку и навернула огнеплевуна-снайпера с его диска прямо в мясорубку боя.

— Да, — на выдохе ответил Без, отправляя прямо из капчалога гранату вверх и движением руки возводя "зеркальный щит" — херня из местной магии или что-то типа. Приглушённо бахнуло — ещё один летающий колдун отправился кормить демонов в местном аде. — Техномаячок, ловкость рук и никакого пси-мошенничества.

— Хорош, старый чёрт, — показал ему большой палец. — Погнали, пока... Что ещё за нахрен?

С неба и из-под ног заструились клубы серебрящегося не то дыма, не то этого... как там его Бета называла... тумана, ага. Короче, какая-то магическая хуйня, не будь ты Сэмом Робером, сейчас будет или пиздец, или большой пиздец, или полнейшая жопа!

— А вот теперь кидайте ваши лучшие щиты — и быстрее! Отравляющее проклятье, а у колдунов — защитные амулеты!

— Противогаз не проканает? — ты уже наложил чары головного пузыря и добавил всякой мелочи вроде отталкивающих и изолирующих.

— Работает через кожу, разъедает одежду, — сам Без уже окутался плотным клубком местной магии, не подпускающей дымную херню. — Поисковая магия тоже не работает, но техномаячок — вполне.

— Похоже, время волшебства, — хмыкнула Бета, убрала холодняк и достала сразу две палочки: по одной в каждую руку. — Помочь?

— Скопировал твои, — только и бросил ей. — Веди же, Без!

— Не отставайте! — и ринулся в туман.

> Перейдём к заждавшемуся читателей Грэму

Странно было видеть рядом Лаад, принцессу Вечной Осени, и Арадию Мегидо, Деву Времени, — вместе. Они были разными, точно лёд и пламя: если в ярко-красных одеждах Девы Времени, простая, непосредственная в общении, эмоциональная, происходящая из низов общества троллей, Арадия была пламенем, то принцесса Лаад в своих тусклых, точно выцветших одеждах, с тёмно-карими, почти чёрными глазами и бледной кожей, каждым жестом и словом аристократка до костного мозга, была, конечно, льдом. Даже волосы её были не пламенно-рыжими, а цвета середины осени, когда листва уже тускнеет под порывами холодных ветров.

И тем более удивительным было их глубокое, глубинное сходство. Перворождённая, произошедшая из той бездны, через которую несутся лучи Велисо, чтобы встретиться с новорождёнными мирами, Лаад темнилась тем же запредельным антисветом, что и Арадия, неведомо сколько лет, веков, эпох собиравшая осколки реальности в Край Осеннего Уюта. Осень символизировала Арадия — начало осени, время ярко-красных листьев, время сбора урожая, светлое время ещё не ушедшего тепла, подсчёта достижений и начала школьных дней. Осень символизировала Лаад — середину осени, время тускло-оранжевых, коричневеющих листьев и голых скелетов деревьев в вечерних туманах, время холодных дождей и пронизывающих ветров, время осознания и подведения итогов, время согревающих воспоминаний и съедающей душу тоски. Обе они участвовали в творении, а может быть, Творении, и одна завершала создание, а другая готова была принять созданное на сохранение.

Они чувствовали себя неловко друг в обществе друга. Они не знали, как обращаться друг к другу. Они мыслили совершенно по-разному. И всё же они нашли общий язык — язык, в котором не было ни слов, ни жестов. Просто взгляды. В этом не было ничего иномагического, волшебного или элементного, но было что-то из тех "слов", которые Великое Солнце напевает Внешнему Небу и кронам Древ. И когда ты понял, что они понимают друг друга, что они странным образом близки — то окончательно решил, что Лаад неопасна и что ты позволишь ей оставаться в своём крае, хранить и улучшать его. А ещё ты задумался, какой же путь изберёт Арадия, когда всё закончится — закончится так или иначе? Она ведь не останется здесь, неважно, будет ли тут всё управляться Элис, съест ли всё Инфуцор, сработает ли план Хранящей или вообще все планы развалятся на части — она закончит свою работу, а потом... что?

"Лабиринт возможностей, — ответил Инфуцор на вопрос, не заданный ему. — Арадия Мегидо — Дева Времени, Бард Пространства, принцесса Осеннего Рождения, леди Начала и Конца, искательница закатов и рассветов, творец последних нот — такой могли бы её увидеть... если доживёт. Каковы шансы Арадии пережить сеанс, как считаешь?"

"Не знаю, — просто ответил ты. — Всё расплывается, каждая линия ведёт к своей концовке".

"Как ты зависим от иномагии, Фергюссон Грэм! — неприятный смешок. — Я просто предложил тебе подумать, а не посмотреть. Разум дан тебе был прежде, первее иномагии. Я видел многих волшебников, иномагов, элементистов, властителей, адептов Сил, существ, чье бытие предельно, — я видел многих, кто вместо разума стал полагаться на способности предсказывать и провидеть. Поверь мне, большинство из них заканчивают плохо. Ты человек, разумный человек; потом уж — иномаг. Душе дан разум, чтоб творить и понимать, бытие, чтоб жить и воплощать, воля, чтоб выбирать и двигать мир вокруг себя. Глупо отказываться от столь великих даров; даже один из них постигнуть и развить — великая победа".

"Тебе не нравится, что я решил насчёт Лаад интуитивно?"

"Не только, Грэм, не только. С таким подходом ты умрёшь в аномалиях былого, погубишь Хогвартс, что здесь сохранил. Иномагия полезна и могуча, но разве не профессор Райс рассказывал тебе, как глупо слепо верить своим чувствам, хоть трижды ты проверишь их? А если чувств не будет — поверишь тому, кто скажет то, во что ты верить хочешь".

"Я буду осторожен", — ты был уверен, что твоя жизнь нужна Инфуцору — по крайней мере, пока не наступит время его хода в метавременной шахматной дуэли с Хранящей и Элис. Но что было подготовкой к ходу, а что — действительная забота о своей пешке? Этого ты не знал. Напоминание об опасности иномагии и особенно слепого доверия иномагии — оно было к месту. Ты и вправду слишком привык, что всегда можно посмотреть на тени прошлого и будущего, а то и прожить несколько вероятных будущих через их эхо. И Инфуцор, и сама ситуация с Лаад и Сайиком напомнили, что мир всегда сложнее, чем хотелось бы.

Оставив Лаад с Арадией, вы отправились дальше, к следующей аномалии. Ты предоставил выбирать Денису, положившись уже не на интуицию, а на ум. Он опытней тебя как иномаг. Ещё ты бы мог прислушаться к Бойлу, но тот не был тебя лучше: он был тебе ровней, несмотря на возраст. Сфера Бойла была самим многообразием, но сфера Гурьева — фундаментом, на котором стояла иномагия. Выбор был очевиден, не говоря уж о том, что у Роберта хватает забот с иномагами Хогвартса.

Вдвоём подошли вы к пустому месту на ничем не примечательном летучем островке. Островок этот находился на самой окраине творения Арадии и Януса. Отсюда было видно всё: творящие и дробящие вихри, всё так же рушащие и созидающие острова неведомо зачем, туманный купол, края которого этот касался островок, выплывающие из купола облака в головокружительной выси, облака ниже, проливающиеся дождём, каскады водопадов, обрывающиеся внизу в холодный плотный пар, что питал собой купол... Леса и камни, искусственное солнце, даже Хогвартс — даже Януса ты различал! Так красиво — и так хрупко. Один раз ошибётесь — очередная аномалия всё это мигом пожрёт.

Ты протянул руку и рассеял красный свет. Вы с Денисом замерли — вместе, оба устремив не-взгляд — не-туда. Ты видел связь. Она была прочной, сильной, пожалуй, даже не связь, а целое связище. Но она ничего не делала! Как будто кто-то просто поставил "иномагическую табуретку" на реальность, и ты видишь, что здесь что-то стоит, щупаешь кончики ножки, но никак не можешь понять, что. Неведомое нечто просто... было? Или не-было? Не-не-было?

Оно никак не действовало на реальность, более того, ты не видел, чтобы связь вообще такое предусматривала. Но и якорной связь не была — ты уверен, что сможешь легко "поднять" неведомый "табурет" и переставить в любое место. Просто опора. Но зачем? И осталось ли "наверху" табурета хоть что-то целое — или всё давным-давно растворилось в ноосфере, в инореальности, в Пустоте? Или, наоборот, мутировало, исказилось, и сверху опору медленно разъедает нечто неведомое, пока здесь не откроется реальностный провал, из которого... Ты поёжился синхронно с Денисом.

— Что там? — нетерпеливо спросила Бет. — Можно и мне взглянуть? Хотя бы одним глазком! Я же вижу, вы там что-то разглядели!

— Нельзя, — опередил раскрывшего было рот Гурьева. Его Бет не послушается, тебя — другое дело. — Мы не знаем, что выше, но здесь просто опора. Я не рискну заглядывать — а ты, Денис?

— Такие вещи лучше разглядывать издалека, — нахмурился тот. — Думаю, нам стоит разложить свою "стремянку" и взглянуть с неё.

"Стремянка" — просто ещё один иномагический приём, один из стандартных для всех сфер разом. Просто так забираться в ноосферу, чей-то сон или какую-нибудь тень — рискованное дело, и не только потому, что тебя может затянуть дальше — нет, просто проблемой становилось возвращение. Якоря якорями, а когда нить якоря буквально растягивается до бесконечности в какой-нибудь нереальности или попросту упирается в стену на месте пути, которым вошёл наивный иномаг, — тогда-то понимаешь, что вход лучше иметь свой, который не закроется и не похоронит тебя в неведомых безднах. Вместо чужой шаткой лестницы — "разложить" свою "стремянку".

Чтобы составить ритуал, вернее, модифицировать стандартный (даже у иномагов есть стандарты... иногда... в каком-то смысле, кхм), вам понадобилось всего-то двадцать минут спора с периодическим заглядыванием туда и в тени будущего. Ритуальную фигуру чертили не вы — Денис перебросил её образ остальным, и пока они выжигали символы да причудливые линии в камне, периодически сплавляя неудачные, вы подготавливались внутри — каждый к своей роли. В этот раз ты будешь страховкой — тем, кто поддержит "стремянку" с этой стороны. Это означало, что "одной рукой" ты должен будешь потянуться в нереальность, а другой — плотно ухватиться за реальность и собственные якоря. Денис, в свою очередь, готовился к субъективно долгому визиту в неведомое: не то тень, не то отражение, не то иномирье. Он синхронизирует себя с не-местом так, чтобы и собой остаться, и там сохранить дееспособность.

> Немедля к линии Сэма Робера!

Сквозь туман, мимо беснующихся демонов, принимая на щиты пули, когти, болты и клинки вконец взбесившихся берсерков, крошащих тупо всё подряд, редкие молнии от колдунов, взрывные волны, вихрящийся какой-то магией песок... Само пространство, кажется, искажалось, искривлялось в этом тумане, и оставленный позади монстр мог выпрыгнуть прямо в лицо, отхватить "авады", но задержать марш-бросок.

Вы не церемонились. С рук Беза слетали целые клубы ветвящихся молний, магопламени получше и напалма. С левой палочки Беты слетали непрерывным потоком рассекающие, режущие чары, с правой — взрывы и поджоги. Ты магичил только правой — куда тебе до обоерукой магии! — и снимал "авадами", отталкивающими и конфундусами всё самое внезапное, проскакивающее огонь на подавление от Беты и Беза. Не нужно было распределять роли: вы с Бетой чуяли друг друга, и Без легко включился в ваше распределение. Пробивной мощи у него было мало, зато по площадям бил — будь здоров!

Правда, всю эту мощь приходилось применять буквально ювелирно. Чрезмерно длинная Красная Миля от Беты едва не поджарила Безу задницу, промазавшая "авада" чуть не ударила Бету... сверху, и только чары Беза быстро рассеивались, не успевали провернуться в местной магомясорубке и вернуться точно к вам. Но всё равно — та ещё херня.

Дредус показался неожиданно. Из молочного серебра тумана выплыла могучая фигура, разрывающая какого-то демона на части. Адекватности у чемпиона благояростностников было — ни капли. Как заметил — зарычал, с размаху кинул половинки монстра (каждая с него размером) в Бету и тебя. Прыгнул на Беза, замахиваясь гигантским топором одной рукой. В другой у него уже была зажата граната! Безумнейший ублюдок!

— Импедимента! — с хрипом повторил за Бетой.

— ГРРРРААА! — с рёвом берсерк разорвал чары помех за одно мгновенье. — Подохни, МРАЗЬ! — и кинул в вас гранату, а топором едва не располовинил Безымянного.

— Петрификус тоталус, — капчалогировав гранату на лету, быстро произнёс ты.

Берсерк не замер! Дредус повалился на колени, но медленно, рывками начал распрямляться!

— Левикорпус! — поддержала Бета. Великана вздёрнуло за ноги вверх. Без опоры он не мог сопротивляться — молодчина, подруга!

— Инкарцеро! — вместо верёвок ты вызвал стальные канаты.

Бета добавила поверх заклинания неразрушимости и тишины, потом вы буквально забросали Дредуса "петрификусами" до полного паралича — и только когда он перестал дёргаться, обратили внимание на сжимающееся кольцо демонов вокруг, которых сдерживала только магия посеревшего от напряжения Беза.

— Валим? — ты бросил "аваду", ещё одну, третью... толку-то? Взрывная Бетина невербалка не подействовала вовсе, рикошетя от бронированных, пересуперзаколдованных шкур.

— Эта фигня кривит пространство, — поморщилась подруга, поддерживая Беза барьерной магией. — Я тут аппарировать-то не рискну, не то что летать и портключировать! И этого хрена мы не капчалогируем, он местной магией пропитан — рванёт!

— Иновремя! — ты перешёл на невербальные "импедименты". Самое то удержать толпень тварей за барьером. Безу сразу стало легче: тупящие монстры держали и тех, кто за ними, снижая давку на барьер.

— Да хрен знает, не рванёт ль, — Бета подняла обе палочки и медленно, с надрывом опустила. Невидимый молот буквально вбил монстров в песок... А толку? Умерла едва ли половина, и из тумана показывались всё новые и новые тварюги...

— Вертолёт? — предложил слегка оправившийся Без.

— Лучше иновремя, порвёт вертушку нафиг, — вздохнула Бета. — Ох и глупость же я щас отхерачу...

Она убрала палочки. Прикоснулась к чему-то невидимому — или типа того, ты поглядывал краем глаза, продолжая разбрасывать "импедименты" направо и налево. Громыхнуло. Мягкая, едва заметная вибрация разошлась вокруг, точно вибрировал не воздух, а эта хрень, как там её... континуум, ага? Стало тихо. Радужное сияние волной окутало вас четверых, и пиздецовая реальность поменялась со спасительной нереальностью местами. Спасительной?!

— Мать мою альфу! — воскликнула Бета.

— А ты говорила, что херню творишь, — пожал ты плечами, осматривая медленно тающую в бесконечной пустоте синюю пустошь, в которой из реального осталось: ты, подруга, Без да скрученный берсерк.

— Как минимум, сбежали и живые, — на удивление спокойно воспринял всё и Безымянный. — Как отсюда выбраться обратно?

— А никак, — вздохнула Бета, опуская руки. — Говорила мне альфа: не лезь в такие материи, размажет так, что бытия не соберёшь...

— Что случилось-то? — прямо спросил ты.

— Ну, нас выкинуло из нашего реала к фигам, — после небольшой паузы ответила Бета. — Совсем выбросило, вкуриваешь? Теперь нам путь обратно только через Дальнее Кольцо, до которого ещё добраться надо, и в котором даже мне потеряться — на раз плюнуть. Или... Хм... Агась... Можно и схитрить! Типа если мы прыгнем туда, а потом туда, то можно будет... Хм... Теперь бы определиться, где мы. Штука в том, что наши Обитатели — боги-держатели, и они, короче, не оставили у реальности флёра. Типа времятень как-то пашет через косвенные связи и объекты, ей пофиг, а вместо флёра — псевдофлёр?

— А понятней для невъехавших? — усилием воли отвернулся от того, вернее, от ничего, просвечивающего сквозь остатки реала.

— Понимаешь, Сэм, — она прикрыла глаза, прислушалась к чему-то — пустошь уже почти истаяла в совершенную темноту, — Понимаешь, у каждой линии реальности есть типа что-то вроде флёра, такой лёгкой ткани, наброска будущего и прошлого. Я туда нас с бета-Земли и забрасывала, там с времяфлёром всё тип-топ. А тут нихрена, я вроде бы флёр и видела, но это нифига не флёр, а что-то в духе "видишь, что хочешь видеть" и так далее. Ну типа если ты смотришь в абсолютную пустоту, то мозг генерит самое ожидаемое или какую-то чушь вообще. Я думала, что это флёр, смотрела в пустоту и видела флёр, въезжаешь?

— И где мы теперь? В пустоте? — не выдержал Безымянный, спокойствие которого испарялось вместе с пустынею вокруг. — Как отсюда выбраться?

— Ну, иномаг не может попасть в абсолютную пустоту, — задумчиво ответила Бета, по-прежнему не открывая глаз. — Как и увидеть её, типа? Мы несём с собой собственное бытие, и мы вроде как "навернулись" через "пустоту" в какое-то другое бытие, только не понимаю, куда именно. Типа пустотного телепорта в непустоту, у игроков Пустоты бывает похожая хреновина, но подобрее, что ли? По логике-инологике, должны бы в Дальнее Кольцо упасть — но ж нифига! Похоже, мы выпали с листа Пространства Парадоксов. Какая-то жопа Внешнего Неба или что-то в этом духе. Короче, мы в положении Алисы, только нам нужно вернуться прямо вот сейчас!

— А магия тут работает? — уточнил на всякий случай.

— Должна — а толку? Аппарировать не пробуй — разорвёт!

— Я просто тут подумал, — ты подбросил палочку. Шепнул. — Укажи ближайшую реальность.

Палочка послушно повернулась. Яркая, сверкающая нить протянулась из её кончика куда-то в бездну.

— Ну что, вперёд? — хмыкнул ты. — Пока не сдохли совсем?

С последними твоими словами синяя пустошь "мигнула", на мгновенье становясь настоящей — и окончательно растворилась в безграничной темноте...

> Время Грэма Фергюссона

Начали, как только подготовились — и так готовились немало. Ты мог бы убрать время подготовки способностями Принца, но не рискнул: непонятно, как взаимодействует сфера времени со Временем-аспектом. Может быть, никак, а может, первая же попытка обернётся катастрофой. Ты даже спросил Инфуцора, но тот лишь рассмеялся и предложил "проверить" таким тоном, что и думать об этом расхотелось.

Стремянка, состоящая из множества вложенных отпечатков, должна будет помочь Денису плавно и спокойно перейти в нематериальную форму, синхроничную* месту или состоянию, которое вы должны проверить. Ты не помнил, какие именно символы и смыслы достал из лабиринта, но всё равно узнаешь это от Гурьева. Пирамида смыслов, формирующая в ноосфере нужную лестницу состояний, соответствовала вероятному прошлому аномалии — или, по крайней мере, тому прошлому, которое "считала с ней случившимся" сама аномалия. Оно могло быть совершенно безобидным, как и аномалия, но ты не горел желанием проверять это на себе. Будет безопасней, если другой, не сферы времени, иномаг, посмотрит на него со стороны.

Ты связал своё сознание (не совсем его, его часть, определённым образом... изолированную; да, после той истории с Единством ты стал немного параноиком) с сознанием Дениса, причём исключительно вербально: ещё не хватало увидеть что-то не то или -не-то! Вот в работе с не-словами ты наторел — и не только потому что был библиотекарем, но и из страха снова заразиться, — и вербальной атаки не боялся.

Ты встал у первой "ступеньки" уже готовой "стремянки" и вцепился в неё другой частью даже не сознания, не разума, а скорее уж души. Не сознавая, как, ты закрепил её своей волей, своим бессознательным вниманием, присутствием. Придержал слишком уж приблизившуюся Бет. Денис ступил на ступеньку, пропадая из реального мира, — это тебе не иномаг зеркал, c проекциями и аватарами независимо от тела! Денис рисковал всем собой — но с другой стороны, там был он весь, и силу это давало большую, чем отраженью иномагу отражений. В конце концов, иномаги нереальности всегда были самыми гибкими из всех — и самыми опасными, по твоему мнению. Шаг в сторону — и вместо "нереальностника" появится аномалия, а то и открытая дыра прямо в Бездну, а что станется с его душой — лучше и не думать.

Гурьев сделал первый шаг, исчезая, растворяясь. Ты чувствовал его, его смещённое состояние, нить, тень и эхо, переплетённые между собой. Пока всё было хорошо, и будущее не предвещало быстрых угроз. Другое дело, что ты не обязательно разглядишь угрозу — будущее, даже если это будущее внутри ограниченных иносфер, многогранно и сложно, и одной иномагии времени не хватит, чтобы его отфильтровать.

"Интересно, — говорит Денис. — Я внутри обычного техномира. Ничего особенного, уровень — начало двадцать первого века".

"Никаких зацепок?"

"Это мультитень

* * *

, пусть и качественная. Между прочим, хорошая работа".

"Спасибо. Двадцать первый век — это время второго магического кризиса, будь внимателен".

"Второй магический кризис — это что-то из постистории, если мне не изменяет память?"

"Время, когда маггловский мир становится настолько развитым технически, что любое сильное нарушение Статута приводит к его падению. Если, конечно, это мир нашей ветки".

"Пока что ничего не понять, эта мультитень слишком размыта. Хотя... Погоди. Эта газета довольно чёткая, может быть, в ней есть что-нибудь полезное?"

"Будь осторожен. Мы не знаем, что там случилось, но скорее всего — что-то инонереальное".

"Здесь нет ничего опасного, но есть кое-что очень интересное. Это жёлтая пресса, облизывание и придумывание интимной жизни звёзд. Речь идёт о вокалистах группы "Хранители", и их сценические псевдонимы — Леди Сирень и Лорд Аист".

"Леди Сирень! — ты едва не воскликнул и вслух. — Она же живая легенда! Райс рассказывал, что она пропала вместе со своей линией, но до этого такого натворила по всему листу! Лорд Аист — это, должно быть, её ученик Аист, о котором мало что известно, кроме того, что он пропал вместе с Сиренью. Ты думаешь, они могли петь для обычных людей — или связь более тонкая?"

"Не знаю, догадки строить рано. Из этой мультитени я больше ничего не извлеку, поднимаюсь дальше".

Он замолк, сосредоточившись на ресинхронизации. Минута, другая — ты уже начал было беспокоиться. Но вот нить между вами снова натянулась от его слов:

"Любопытно. Эта ступенька гораздо чётче, чем можно ожидать от мультитени".

"Это значит, что расхождение низкое. Возможно, эта линия далеко ответвилась и одновременно имела великий магистрал?" — предположил ты.

"Теней обычных магистралов я ощущаю много, великих — нет. Нашёл ещё пару газет и плакатов с Лордом Аистом и Леди Сиренью. Их очередной альбом называется — "Иные". Лучше всего прятаться на самом явном месте?"

"Возможно, это их якорь?"

"Хорошая идея. Якорь из такой связи получается действительно сильный, пусть и слишком... упрощающий. Если это действительно якорь, то они использовали противовес".

"Может, тебе стоит поискать их тени?"

"Попробую, хотя это кажется мне бессмысленной идеей. Пусть ступени очень хороши, они несут слишком много твоей индивидуальности".

"В чём я ошибся?"

"Ни в чём. Это приходит с опытом — или с размытием личности, уж как повезёт. Ты очень ценишь печатное слово, работал библиотекарем, очень многое узнал из книг, и поэтому в твоих ступенях люди и события размыты и нестабильны, а газеты, книги, афиши, фильмы и изображения — наоборот. С одной стороны, я получаю меньше чистой информации, с другой стороны — так, пожалуй, безопасней".

"Я слишком хорошо научился бороться с лингвистическим и графическим иным, поэтому неосознанно считаю его самым неопасным".

"И я об этом. Поищу всё-таки их тени, погоди..."

Молчание, скорее расслабленное, чем напряжённое, растянулось на несколько минут (субъективных, а не реальных: конечно же, в твоих ступенях время шло так, как выгодно тебе!).

"Нашёл. Размытые, с ними не поговоришь, иначе ничего не извлечёшь. Похоже, что её иномагия делает противовес необязательным, но у него он определённо есть. Нужно поискать".

"Зачем ты ищешь противовес Аиста?"

"У меня есть хорошая догадка, каким бы он мог быть".

Ещё минута, другая, третья...

"Я прав, — удовлетворённо сообщил Денис. — Он вёл дневник".

"Записи читаемы?"

"Пока что нет. Попробую посмотреть на следующей ступени".

"Осторожней, — почему-то тебе хотелось говорить кратче. Как будто долгие речи могли спугнуть удачу. — Тени иномагов..."

"Я знаю. Жди".

И снова ожидание. Ты не помнил точно, сколько ступенек сделал (или не-не помнил?), но следующая и послеследующая — точно мультитени. Ты обернулся "телесно" и поймал взгляд тревожащейся Бет. Седрик выглядел безмятежным, Гермиона хмурилась (как и всегда, когда не понимала, что происходит, а это событие было очень важным), Гарри — почти незаметно напряжён.

"Внешне изменений мало. Люди всё так же размыты. Мы явно дальше первой половины двадцать первого века. Интересно, за счёт чего работают эти... флаеры?"

"Местная физика удобней нашей? — пожал ты плечами. — Что дневник?"

"Читаем, но не целиком. На обложке стихотворение:

Всякий свет однажды гаснет.

Всякая нить прервётся.

В тени последний раз увиден,

Во сне наш мир не отразится".

"Ты уверен, что это не отражение моих представлений?"

"Уверен. Из записей читается "сегодняшняя", от пятого марта две тысячи пятьдесят седьмого. Цитирую:

Я снова задумался о стихе-пророчестве. Могла ли первая Трелони действительно знать будущее моей линии? Иногда я жалею о нашем с Сиренью решении вывести линию из общего пучка. Её спонтанная идея была действительно лучшим вариантом уцелеть в том, что ждёт нашу ветвь, и у нас будет неплохой шанс покинуть лист, стать от него независимыми. Но не приведёт ли это нас к гибели? По моим прикидкам (и здесь я жалею, что не мастер времени или хотя бы реальностей), нам нужно дожить до 2200, к тому времени конверторы станут полностью активны, и мы будем получать энергию непосредственно от Велисо.

Но что, если стих правдив? Что, если нас ждёт катастрофа? Я не знаю. Но я уверен, что нет судьбы, кроме той, которую создаём мы сами".

"Очень..." — и не нашёлся со словом.

"Интригующе?" — помог Денис.

"В плохом смысле, — вздохнул ты. — Раз тени — это всё, что сохранилось от их линии..."

"Не торопись. Я иду дальше".

На этот раз Денис поднялся быстрее. И тут же пояснил:

"Ступени чем дальше, тем ближе друг к другу. Думаю, ход события ускоряется".

"Что видишь?"

"Больше летательных аппаратов, личных и дронов. И... похоже, это демографический бум".

"Мало войн?"

"Похоже на то. Обычно за этим следуют вспышки агрессии и глобальные военные конфликты".

"Думаешь, это оборвёт линию Сирени и Аиста?"

"Нет. С этим они справятся".

"Что в дневнике?"

"Секундочку... Цитирую:

Похоже, мне придётся лично разбираться с магами. Обливиаторы зашли слишком далеко. Это не помогает поддерживать Статут, а нарушает его, с учётом современных технологий. Нужно работать тоньше.

Сирени не по себе. Не знаю, что она увидела там, но мне определённо это не нравится. И зачем я напомнил, что она не умеет читать временные тени? Она мастер разума, не времени! И ведь не рассказывает, как получает информацию оттуда! Но она третий день чем-то упорно занимается в своём кабинете и не пускает меня туда. Сделал вид, что мне всё равно. Обычно она не выдерживает и рассказывает всё сама (почему мне достался учитель, который больше ребёнок, чем я?), но не в этот раз. Подозрительно.

Что думаешь?"

"Я догадываюсь, как она "читает" будущее. Просто говорит с будущими собой. Очень опасная идея, было несколько случаев, когда такие иномаги сворачивали линию реальности в бублик, фигурально говоря. Ничего хорошего, в те линии и Райс не совался, слишком там всё... неправильно. Даже для иного".

"Теперь понятно, почему Сирень чётче остальных — она и связывает тени воедино. Она — ось нашей лестницы, а дневник — как якорь".

"Будь осторожней с её тенью. Я уже встречался с такими "более яркими" тенями. Обычно именно они проявляют самостоятельность в самый неожиданный момент. Если ты прав, то сейчас путешествуешь почти что по разуму Леди Сирени. По тому, как она воспринимала и достраивала мир".

"Не совсем. Её восприятие мира определённо влияет на эту тень, но не потому, что мультитень — её представление, а потому что она сама влияет на него. В этом я почти уверен. Я надеюсь, что Сирень в себе. Запомни мой совет: никогда не сталкивайся с сумасшедшими иномастерами разума. Хуже только искажённые иномастера реальностей".

"А как же сфера нереальности? Разве не она самая глубокая?"

"И самая понятная. Поверь, я выбрал её не зря. При всей глубине, моя сфера никогда не требует погружаться в мультиотражения, в паутину и мультиэхо, в мультивзгляды и бесконечную чуждость. Наши провидческие способности хуже, чем у любой другой сферы, мы видим меньше, мы меньше ощущаем... мы реже сходим с ума".

"Но чаще уходите и уносите с собой целые линии", — возразил ты.

"Верно. Для нас это пан или пропал, тонкая грань — тихое, крадущееся безумие нас трогает гораздо реже. Но хватит болтать. Я поднимаюсь дальше".

"Удачи".

Несколько секунд — и:

"Сирень ярче. Почти настоящий человек. На улице ничего не изменилось".

"Дневник?"

"Сейчас.

То, что я русский, не значит, что меня надо отправлять разбираться с очередным конфликтом Дурмстранга, Китежа и Колдовстворца! Никогда не думал, что всё может настолько обостриться после ухода азиатов и распада Уагаду. Директор Махотокоро разве что средний палец не показал нам с Максим и Игорем тогда. И почему именно я из всех полномочных советников МКМ должен заниматься этими склоками? Игорь, видите ли, заинтересованное лицо! И совершенно ничего страшного, что я — его друг, и что по выходным мы вместе развлекаемся на Луне? И ведь не уволишься, не исчезнешь — после этой истории с азиатами нам с Сиренью нужно держать руку на пульсе событий. Ещё одного ухода наша линия не переживёт".

"У меня нет слов, — честно сказал ты. — Надеюсь, мы не обнаружим труп Леди Сирени с дневником Аиста в руках — сразу после генерального расхождения".

"А я надеюсь, мы не обнаружим мирок, порождённый сошедшей с ума Сиренью".

"Ты уже сталкивался с таким?"

"Было дело. Мы с Адольфом и Фло расследовали одно непростое дело в Африке. Шаманы-маги, иномаги-колдуны, духи, вуду, жара и дикая влажность — всё это показалось мелочами, когда мы осознали, что находимся уже не в нормальном мире и не каком-нибудь отражении, а буквально в голове у одного... не-человека. Незабываемая история. В прямом смысле незабываемая — как бы мне хотелось её забыть... Поднимаюсь дальше. Следующие несколько ступеней, если не случится ничего необычного, я буду просто зачитывать дневник и делать следующий шаг".

"Хорошо", — по-твоему, Денис слишком спешил. В таких делах лучше помедлить, оглядеть повнимательней, подметить какую-нибудь деталь, которая поможет дальше. Или это метод иномагов нереальности? Сразу и наскоком — пан или пропал? Возражать ты, впрочем, не стал. Изнутри обычно виднее, тем более иномагу опытней, чем ты. Не было похоже (даже с учётом того, что вещи не таковы, какими кажутся), что Гурьев находится под влиянием тени. Тем более это мультитень, а он поднимается — целиком.

"Никогда я не был так встревожен с тех пор, как узнал, что Фонд SCP — реальность, пусть и в другом Древе. Магглы вводят в действие устойчивую ко всем нашим заклинаниям систему. Я, конечно, был сторонником мирового правительства (потому что его проще контролировать нам с Сиренью), но этот проект мы не можем отменить. Слишком большая гласность, слишком велик масштаб, никакие обливиаторы, никакие трюки Сирени здесь не помогут. В МКМ паника. Едва не приняли решение в лоб уничтожить проект и всех участников. Бездна меня побери, я оказался единственным человеком, который взял себя в руки и наложил на это решение вето! Они всерьёз собирались устроить геноцид! А эти идеи с мировыми проклятиями? Они правда не понимают, что тогда от человечества могут остаться одни только маги — стоит только проклятию чуточку выйти из-под контроля?

Сирень не в панике. Она всё воспринимает устало и снисходительно. Меланхолична, пьёт то водку, то настойку со своей родины — даже не буду спрашивать, из чего она. Не пьянеет, просто печально висит рядом с Викторией и смотрит на воду. Попытался её отвлечь и заодно узнать хоть что-нибудь о её прошлом. Спросил, откуда она родом — из Замбии или Зимбабве? Она посмотрела на меня как на дурачка и меланхолично ответила, что, вообще-то, её народность исчезла раньше, чем первый белый увидел Викторию. Я спросил, что с ними случилось. Сирень ответила, что с ними случилась она. И что обычно иномагов в те времена убивали, а она очень хотела жить. Надо взять на заметку: запихнуть любопытство себе в задницу и не расспрашивать Сирень о прошлом. Когда она всё-таки отвечает, становится немного страшно. Особенно после тех страшилок о ночной деве и речном цветке, которые иногда рассказывают впечатлительным туристам. Надеюсь, это всё совпадение и Сирень никогда не съедала сердце человека через его сны".

А вот и первые предвестники. Ты никак не успел прокомментировать подступающий второй магический кризис, как Денис сделал новый шаг.

"Добился хоть какого-нибудь конструктивизма от МКМ. Во-первых, мы официально берём Министерства магии под контроль. Имеем на это право, между прочим, такой-то и сякой-то пункты Статута, в связи с угрозой глобального нарушения, бла-бла-бла. Во-вторых, магглорождённые теперь будут изыматься младенцами прямо из роддомов. Остальных забираем прямо сейчас и корректируем память. Практически убийство, но разве у нас есть выход? В-третьих, никакого мирового правительства. Нам и этой новой ООН-овской слежки хватит. В-четвёртых, магические контракты сократят засветы с нашей стороны до минимума. В-пятых, заставляем подписать контракты о сотрудничестве в сохранении Статута всех ключевых лиц и стираем им память о контрактах. В ключевые лица точно попадут директора и президенты всяких Гуглов. Я ещё не уверен, но, думаю, с разведками-контрразведками придётся поступать так же.

Хорошие новости в том, что наша история теперь действительно серьёзно отличается от стандарта. Наш с Сиренью план работает. Линия реальности начала отделение".

Контракты, контракты... Ход интересный, но тебе уже сейчас казалось, что Аист с МКМ открыли ящик Пандоры. Магические контракты, мягко говоря, не одобрялись среди волшебников. Слишком много власти они давали, слишком легко было ошибиться, и никакую апелляцию тут не подашь. Хуже контрактов были только Непреложные Обеты, и ты слышал, что достаточно хитрым Обетом можно было превратить полнейшего маггла в сильного иномага — сразу, без раскачки. С понятными последствиями.

Естественно, что обычно иномаги-защитники в своей линии Обеты и контракты всячески ограничивают. Средний маг вообще ничего не знает об Обете, а к контрактам относится подозрительно, и ты знал, что Адольф (ещё один иномаг, чья фамилия была никому не известна) и профессор Райс хорошо поработали, чтобы контракты были наипоследнейшим решением, которое придёт волшебнику в голову.

"Говорили с Сиренью, не стоит ли пооткровенничать с Максим и Каркаровым. Олимпия и Игорь и так близки мне, и если они будут больше знать о нашем плане, то смогут подстраховать. Особенно если с нами что-то случится. Сирень категорически против. Предлагала подстраховаться иначе. Здесь не согласился уже я. Остались при своих. Спросил её, что видела в будущем. Она отмахнулась и ушла в лабораторию.

Международная ситуация накаляется. МКМ почти наладило систему контрактов. Естественно, мы с Сиренью туда не попали, она — потому что о ней никто не знает, я — потому что полномочный советник, нас всех вывели из-под Контракта (так его и называем в кулуарах — с прописной).

Многие в иномагическом сообществе тоже попытались уклониться от Контракта. Кому-то даже удалось. Разговаривал с Сиренью по этому поводу, она отмахнулась. Поговорил с Игорем. Тот обещал подумать. Да, наши обычно Статут не нарушают, "у нас свой Статут", но всё же, всё же..."

Больше деталей. Пока что — ничего особенного. Разве что ты не слышал о таком способе справиться со вторым магическим кризисом — и только.

"Мы начали мировое турне. Нужно быть аккуратными, благо в этом образе меня никто из магов в здравом рассудке не узнает. Заодно посмотрим, как выглядит мир и Статут с маггловской стороны. Думаю, не использовать ли гомункулов и проекции, чтобы присутствовать в МКМ, если выступления пересекутся с ними. Мы спланировали график очень аккуратно, но экстренные заседания никто не отменял".

...и вновь тебе нечего было сказать, кроме того, что на сей раз Денис прыгнул довольно высоко, пропустив парочку ступенек. И что же он там увидел?

"Я поднял проблему имплантов, электронных паспортов и дополненной реальности. Малый совет МКМ по-прежнему игнорирует мои предостережения. Первое нарушение Статута не будет, конечно, последним, мы сможем его замять, но почему они все такие ослы? С ностальгией вспоминаю времена Дамблдора. Вот уж когда МКМ делала то, что ей положено делать, работала, а не... Не пыталась зарыться в отчёты и бюрократию, чтобы, не дай Бездна, не заметить чего-нибудь реального!

...И я надеюсь, что то предложение Сирени зомбировать Малый совет, а кто не зомбируется, того убрать — просто шутка. Очень надеюсь".

Похоже, этот способ с Контрактом не особенно работает, потому что, очевидно, люди людьми, а технику так не обманешь. Значит ли это, что линия Аиста-Сирени умрёт из-за падения Статута? По крайней мере, всё к этому идёт.

"Это ужасно. Я не мог писать целый месяц. Не было ни времени, ни сил. Я знаю, насколько это вредно для меня, но не мог заставить себя сесть и написать. Сирень буквально приволокла меня к дневнику. Мне нужен якорь, нужно выговориться... Откуда она знает о дневнике? То есть, наивно было думать, что учитель чего-то обо мне не знает, но всё-таки...

Что случилось? Да много чего. Несколько придурков догадались использовать обливиэйт, чтобы Контракт буквально убил их жертв. Открыли, мать его, ящик Пандоры! Мы знали, что такое возможно, но рассчитывали, что случится не так быстро. Ещё парочка дебилов попыталась спрятаться от Контракта отложенным обливиэйтом. Бесполезно, конечно, Контракт их тоже прибил. Я лично спросил с Люпина, почему в его школе не проходят механику работы заклятий забвения. Обливиэйт не стирает информацию, а блокирует её!

Мы (МКМ, в смысле) были готовы, что кто-то будет убивать ложными воспоминаниями. В Контракт тут же внесли давно планируемые изменения: во-первых, теперь Контракт не убивает сразу, а заставляет сдаться правосудию МКМ (и никакой полиции Министерств! Хватило с нас того случая с английскими аврорами...), во-вторых, чары забвения теперь могут накладывать только те, кому разрешили как минимум двое полномочных советника МКМ, и никому, даже нам, нельзя рассказывать об этом правиле или пытаться его нарушить.

Я уже говорил, что мне это не нравится? Только кажется, что ситуация под контролем. Пока меня называли "вечным скептиком", "нашим штатным ворчуном" и даже "параноиком почище старика Гриндельвальда" — я работал. Работал над защитой самого Контракта. Нельзя было допустить, чтобы какой-нибудь сумасшедший маг, вроде того же Волдеморта-террориста, которому Сирень в своё время мозги размотала, заимперил большинство Малого совета и получил абсолютную власть. Нельзя допустить, чтобы Малый совет в принципе осознал, что Контракт — это та самая абсолютная власть. Здесь мне помогла Сирень, и парочку иномагов в Совете совсем не жалко — ну ушли пораньше, что поделать, с иномагами такое случается.

Иномаги — отдельная проблема. Ладно иномаги разума, обычно они не могут работать по площадям, но такие же, как я, зеркальщики, могут просто найти Контракт в ноосфере — и переписать! Я озаботился тем, чтобы все контакты, клятвы и тому подобное вообще никак не отражалось, и зафиксировал это вместе с Сиренью. Никаких исключений: даже если мы с Сиренью вместе сойдём с ума, то через отражения, тени, разумы и другие реальности к Контракту не дотянемся.

Обычные волшебники обратили внимание на контракты и клятвы. Я прекрасно знаю, что это опасно, но только со слов учителя, а Сирень как в рот воды набрала! Думаю, если всё качественно зарегулировать, то от этого внимания мы получим не только выгоду всему обществу, но и свой, уникальный путь, всё дальше отделяющий нас от листа.

И кроме всего этого, у нас продолжается турне и мы корректируем работу конверторов каждый день. К счастью, когда у тебя есть хроноворот, в сутках может быть не 24 часа, а 48... Или к несчастью. Никогда ещё так не уставал".

Ты не успел как следует всё обдумать, а Денис уже шагнул на следующую ступень! Почему? Что случилось?

"Всё в порядке?" — спросил ты. Вместо ответа он транслировал тебе следующую часть дневника:

"Конверторы в полном порядке. Как говорит Сирень, "у меня включился режим паранойи", но я взял и полностью вырезал их из общего ордополя. Не очень хорошо разбираюсь в фундаменте, "Фрактал реальностности" я так и не понял, но кое-какие основы оттуда извлёк: например, как не дать вообще никакому иномагу или магу добраться до вещи или додуматься до идеи, кроме как полностью случайно. Сирень всё-таки помогла мне, и теперь нужно иметь квалиа-ключ, чтобы даже случайно их найти. А ключ не знает и она. Надеюсь, этого хватит.

В мире творится хаос. Контракты работают не всегда предсказуемо, слишком много ложных срабатываний. Всеми силами всех Министерств блокируем старые контракты, ставим новые. Иногда дважды в день: юристы всё никак не могут подобрать хорошие формулировки. Сирень что-то там ехидно замечала про маггловских программистов и нейробиологов. Ещё их нам вовлекать не хватало! Серьёзно спросил её, почему не поможет. Она серьёзно ответила, что если поможет, то откуда мы опыт составления контрактов-то возьмём? И вообще, мол, всё это неважно, ключевой момент прошёл, и она упустила цель. Пояснять отказалась".

Ты уже откровенно кричал по мыслесвязи. Денис не отвечал. Да что там такое? Если полезешь за ним — кто стремянку-то подержит? Бет? Она делает успехи, но до такого ещё ой как далеко... Остаётся только ждать. Ты уверен, что по ту сторону связи ещё Денис, что связь не перехвачена. Но на него влияет что-то? Была бы связь полноценной... Но тогда то, что на него влияет, дотянулось бы сквозь связь и до тебя, а через тебя — ворвалось в реальность. Нет, здесь вы сделали всё правильно. Остаётся только надеяться на опыт. Гурьев — опытней, сильней тебя. Если связь прервётся — ты знаешь, что делать.

"Началось. Я знал, что к этому всё идёт. Появились первые конторы, которые открыто предлагают помощь в заключении магических сделок. Мы стараемся к каждой приставить если не наблюдателя, то хотя бы записывающие чары, но сколько официальных юридических контор — столько и подпольных. Все не отловим. Джинн выпущен из бутылки.

Хуже другое. Магглы со своей информационной связностью совсем свихнулись. С таким слежением у нас остаётся всё меньше выбора. Мне не хотелось бы переходить к этим мерам, но, возможно, что придётся. Если падёт Статут, то эта линия, рано или поздно, погрузится в хаос и умрёт".

Аист знал об истинной природе магии — или просто видел, как такое происходило с другими линиями? Вопросы всё множатся... А Денис — всё не отвечает, всё молчит.

"Мы опоздали. И Сирень призналась, кого она искала и не нашла. Мерлин и Моргана — это случилось. Мы в Малом совете и я с Сиренью долго думали на тему укрощения магглов, на тему укрощения магов (даже с Контрактом находится придурок, который ворожит на людях, а потом ещё и замертво падает — и откуда такие рождаются на свет?). С учётом этих маггловских ИИ, мы могли бы заставить их системы стать чуть разумней и заключить контракт. И у нас была идея, на самый крайний случай, контракта, который может быть заключён без магов. Что-то вроде вируса, который заставлял бы магглов передавать контракт друг другу. Они не маги, они не смогли бы сопротивляться, не нужно было бы особого подтверждения, просто взглянуть на формулировку и коснуться носителя активного контракта. Мы хотели, чтобы магглы в прямом смысле не видели волшебников и всё волшебное, и их ИИ тоже — как магглоотталкивающее, только наложенное на всё человечество. Мы опоздали.

Кто-то сработал раньше нас и выпустил самораспространяющийся контракт первым. И у него была другая цель. Он делал магглов марионетками магов! Кто вообще додумался до такого идиотизма? И что нам с этим делать? Мы изолировали Мехико, но я уверен, что несколько носителей контракта ускользнули. И видеть магглов смотрящими сквозь тебя куклами... Да, они ниже нас, но они такие же разумные, как мы! Будь проклят ты, расистский ублюдок, это сотворивший! Я найду тебя, и Бездна тебе будет ласковым солнышком после того, что

Что-то случилось. Мне пора".

Совсем не похоже на падение Статута. Скорее такими контрактами маги уничтожат магглов, чем наоборот. Впрочем, это — не лучший исход. Магглы — это та самая инерция, тот самый запас прочности линии реальности. И если его не будет...

"Ублюдок продолжает. Мы изолировали ещё несколько городов и заблокировали всем память. Контракты заблокировать смогли, но с трудом. Он вложил в нескольких магглов послание. Тупой чистокровный расист, которому мозга не хватает понять, зачем нужен Статут! Этот идиот хочет продемонстрировать, что магглы — это "овцы", а мы "волки". Хуже другое. В этот раз в контракт было встроено что-то наподобие конфундуса. Долго заклятие не продержалось, но, боюсь, что если целью будет волшебник, то эта штука станет сильным проклятьем. И если добавить к этому информацию, как накладывать его самого... Надеюсь, никто в Малом совете не догадался.

Я спросил Сирень, и она просто взяла и показала готовый комплекс. Просто и изящно. Эта вещь может уничтожить всех волшебников. Как какой-нибудь вирус гриппа в мире магглов, только не мутирующий и всегда смертельный. По сравнению с этим драконья оспа — это детские игрушки! Я спросил Сирень, сама ли она придумала эту штуку. Она сказала, что не сама. Я бы напился... Буду думать, что с этим можно сделать — и можно ли. Всё летит в Бездну!"

В Бездну. Это... Сама идея такого "самораспространяющегося проклятия", принуждающего других проклинать собой — была ужасна. Как ядерное оружие, только для магов: сколько магических цивилизаций смогли с подобным совладать? Ты ошибся. Это не второй магический кризис. Это третий.

"Я создал свою версию проклятия. Проконсультировался с Сиренью насчёт формулировок. Если вкратце, то моё проклятие будет:

1) Заставлять проклинать самим собой других людей;

2) Заставлять учить защитную магию, быть настороже и любыми способами сопротивляться другим таким же проклятиям, новым клятвам и контрактам;

3) Ни в коем случае не замечать самого проклятия.

Думал, не обеспечить ли как-нибудь идентификацию других "проклятых". Или, лучше сказать, привитых? У Сирени несколько идей, но мне они не нравятся. Может быть, какой-нибудь сложный пароль, который нельзя записать? Что-нибудь из маггловских информационных технологий? Не знаю. Завтра проведу проверку. Никогда не думал, что буду волшебником, который решится на испытание такой вещи на человеке, но разве у меня есть выбор?"

Третий магический кризис — это кризис, связанный с магическими технологиями. Когда магия развивается до уровня технологии, позволяя автоматическое колдовство, самораспространяющиеся процессы, работающие без волшебников, когда достигает уровня, когда один маг может заклинанием взрывать планеты или уничтожить магическое общество прежнего образца...

Обычно такие линии реальности долго не живут — и ты теперь знал, почему. Их уничтожал хаос, откат, отдача, суть той силы, к которой обращались чародеи: суть чуда, хаоса, разрушающего всяческий порядок. Выживали такие цивилизации только тогда, когда становились мультимировыми, и Строители, и некроманты Тихого Дома — тому пример. Была ещё линия Хранящей, но ты подозревал, что она избежала третьего магического кризиса как раз с помощью Хранящей.

"Эксперимент удачный. Я подумал и решил просто стереть ему память. Пусть прививает остальных. Привью Малый совет в следующее же совещание. Подумываю самому устроить повод для экстренной встречи. Я понимаю, что медлю зря, но, честно сказать, хреново. Хреново знать, что я обрекаю волшебников на своего рода эпидемию, пусть это и альтернатива чему-то более страшному. Надеюсь, никогда не узнаю, чему. Надеюсь, я успел".

Здесь не было Хранящей, но были два иномага, и мысли ты мог узнать только одного из них — Лорда Аиста. Леди Сирень как будто бы и не участвовала во всём этом, просто ему помогая, но ты был уверен, что у неё уже был план. Только вот какой?

"Экстренное заседание. Ублюдок успел раньше. Он пустил вал того самого проклятья! Авроры поймали первых проклятых. Всё бы хорошо, но этот ублюдок ошибся. Или он просто сумасшедший, так и задумал? Мразь очевидно хотела, чтобы маги убивали магглов и распространяли этот вирус магического нацизма дальше. Я не знаю, сошёл он с ума или фатально ошибся, но формулировка принуждения такая:

1) Проклинать всех непроклятых и снабжать всех "метками";

2) Убивать с наилучшей эффективностью;

3) Никоим образом не рассказывать о проклятье и метке окружающим.

Просто "убивать". Просто! Без слов, кого! Не магглов, не магов, а просто — всех! Авроры и задержали этих убийц, а потом Люпин разобрал проклятье по кирпичикам. Это определённо какой-то из недобитых пожирателей смерти — метка очень похожа на ту, которую ставил Волдеморт, пока был ещё в состоянии колдовать и вообще помнил своё имя. А я говорил, говорил Сирени, что нужно убить их всех! А на неё тогда миролюбие напало, мол, несколько выживших идиотов ничего не сделают... Как же!

Метка — это самое поганое. Метка ставится на сердце, и она почти незаметна. Если бы мы не разобрали разум и проклятье на части, могли бы упустить. Чтобы найти метку, нужно буквально вырвать ещё живое сердце и посмотреть! Если сердце останавливается, то метка исчезает. Как и с метками Волдеморта, обнаруживающие заклятья почти что не работают.

Я подловил Люпина и троих из Малого совета. Теперь они привитые. Внушил им, что я уже привит. Всю ночь мотался по Европе и прививал случайных магов. Надеюсь, этого хватит. Почему, почему Сирень ничего не рассказала заранее? Неужели она знала, что всё это зря?"

Ты мог бы объяснить Аисту, почему. По многим причинам во время, в будущее и прошлое, которых касается иномаг, вмешиваются редко. Знала ли причины сама Сирень? Вполне возможно. Но ещё вероятней, что куда банальней: она собиралась вмешаться ровно в том месте, где это бы сработало лучше всего. А ещё ты знал, что это ошибка, одна из распространённых ошибок, связанных со Временем. Гораздо эффективней и надёжней создать новый исход, новый процесс, который системно исправит ситуацию, создаст устойчивую противолежащую тенденцию, чем пытаться ударить в точку перегиба. Да, сделать так гораздо тяжелей, но насколько же надёжней! Какой вообще иномаг, кроме, может быть, Хранящей, сможет учесть все временные тени и быть абсолютно уверенным, что толчок в переломной точке, сколь угодно точно рассчитанный, не приведёт к реализации едва заметной, совсем призрачной тени? В конце концов, чьё вмешательство, как не иномага, может привести к чему-то нереальному? Нереальному даже на фоне временных теней!

"Прошёл всего лишь один месяц. Один месяц с последней записи. Думаю, Земле остались считанные дни. Никогда не думал, что всё закончится так и так быстро. Я делал записки на ходу, перепишу их ниже по порядку:

День первый с первыми заражениями и прививками. Я заимперил всех членов Малого совета, кого только нашёл, и заставил изменить Контракт. У меня не было времени просчитывать последствия, поэтому я просто снял все условия. Хватит с нас этой "клятвоэпидемии". Напоследок привил всех и заблокировал память. Большой плюс нашей линии — малочисленность иномагов. Маги почти забыли о нас, к нам не готовы, нас не ждут и защищаться от нас разучились.

Министерства набрали какую-никакую статистику по эпидемии. Похоже, клятва (какая, к чёрту, это клятва?) по-разному рассматривается разными людьми. Самые тупые просто начинают убивать всех вокруг. Этих выявляют быстро. Министерские идиоты всё ещё пытаются садить их в камеры-одиночки, чтоб друг друга не поубивали, но это ненадолго. Думаю, скоро будут просто поить всех Напитком живой смерти, а потом, наконец, догадаются, что мы неспроста выдали приказ "убивать при обнаружении". Ну да, ну да, мы, видите ли, утратили контроль над ситуацией, нет теперь топора Контракта над шеей — можно смело "сбрасывать ярмо"...

Второй тип заражённых — социальные. Не трогают друг друга, кооперируются и образуют что-то вроде секты. Такая "ячейка" растёт за счёт новых людей, убивает понемногу и тихо, примеров нашли всего с десяток — думаю, их больше.

Третий тип — самый опасный. Тихие и самые умные заражённые. Не верят даже меткам, убивают их носителей ради конспирации. Таких нашли всего троих, и все трое — уважаемые маги: теоретик магии, аптекарь и историк. Все трое воспринимают метку как метку смерти, выделяя только себя (посланников смерти), свою метку пытаются скрыть от других носителей, их — убивают, но как можно более незаметно. Настоящие серийные убийцы. Кажется, что они самые безопасные, даже "убирают за собой", не дают проклятию распространяться — это не так. Каждый из этой троицы прорабатывает план, причём у двоих он довольно реалистичный. План, как устроить настоящий апокалипсис. Вот зачем, зачем ублюдку было добавлять "эффективность" в формулировку?..

Поговорил серьёзно с Игорем, Игнатом, Ремусом и Олимпией. Дурмстранг, Китеж, Хогвартс и Шармбатон переходят в режим изоляции. Тяжелей всего будет с Хогвартсом: его расположение знают все англичане. С другой стороны, Хогвартс и защищён получше остальных, особенно после той заварушки с Волдемортом. Ремус включил защиту в полную силу, оставив незащищённым единственный кабинет для почтовой связи и посещений через камин. Мы с Сиренью (её он не заметил) и Филиусом помогли повесить на Хогвартс Фиделиус. Сомневаюсь, что этого хватит, но дальше пусть Ремус думает сам.

С Китежем всё одновременно просто и сложно: помимо школы это ещё и целый магический городок. Не знаю, как будет справляться Игнат, но своевременная изоляция должна помочь быстро найти всех заражённых и сохранить Китеж-град. Немного помог ему с обнаружением, и только.

Шармбатон изолировался вполне нормально. Французы ведут себя на удивление дисциплинированно и послушно, но Сирень говорит, что это от ужаса, что-то вроде предсмертного страха, когда тебе уже всё равно, что делать — мозг считает, что выхода нет, и от борьбы отказался. Эпидемия драконьей оспы, проредившая французов сорок лет как, сказалась?

С Дурмстрангом всё плохо в том смысле, что слишком многие хотят сбежать "на большую землю" и вернуться обратно с родичами и друзьями. К удивлению некоторых, это так не работает. Может быть, Дурмстранг — не самое защищённое место и всегда полагался больше на своих магов, чем на древнюю защиту, но в одном он наилучший: скрытность. Только Сирень смогла преодолеть барьер Дурмстранга и может рассказать, где же он находится, и то — до первого перемещения туда, когда чары сотрут всякий намёк на информацию. Игорь никого не пускает в Дурмстранг, и кто сбегает — тому дороги назад нет.

Илверморни, Салемский институт и Кастелобрушу я вычернул вместе с Северной и Южной Америкой. Заражены бесповоротно. Даже не буду пытаться выяснить, что там происходит — только исследовательские чары издалека. Думаем с коллегами, как бы Америки изолировать от остального света. Рабочих идей пока что нет. Колдовстворец заражён, Россия, думаю, продержится не дольше остальной Европы. Малые школы, румынский заповедник и всё-всё-всё остальное — под подозрением. Даже в Малом совете я не могу быть уверен полностью: есть пара... подозрительных. В Штабе МКМ мне уже дважды кидали в спину то самое проклятье, а пару раз — Аваду. Всех четверых отправил в Бездну. В прямом смысле слова. Так надёжней.

День второй.

Две "секты" заражённых убили друг друга на глазах у магглов в центре Лондона. Статут уже не удержать. Само по себе — не приговор, но...

Министерства пали за одни сутки. В покрове отсутствия я наблюдал это изнутри самих министерств, собирал информацию, анализировал, думал. Я один никогда не смог бы повлиять на такое количество волшебников, и даже Сирень ничем бы тут не помогла. Первой пришла паранойя. Бесконечные проверки (как будто они могли выявить скрытых заражённых), парализованная работа, когда каждый скорее наблюдал за другими, чем занимался делом, чтобы вовремя заметить, как коллега или даже близкий друг направляет палочку, чтобы невербально парализовать и утащить в угол, превратив в такого же... или убив. Не знаю, что с этим делать. Никакое доверие невозможно, а серьёзная проверка может проводиться или быстро иномагом (который тоже может быть заражённым), или медленно и по одному. А ведь есть ещё Империус, который проверяется ещё сложней...

Никогда не писал и не говорил об этом, но уже всё равно. Кем бы ты ни был, читатель дневника, ты — иномаг, ведь так? Только иномагией можно добраться до настоящего смысла моего шифра. Не знаю, сильный ты иномаг или нет. Нет, не так. Не знаю, как далеко зашёл ты по нашему пути. Но ты знаешь о цене. Ты знаешь, чем мы платим за иномагию. Мы платим не просто личностью — мы платим своей душой, своим "я", своей настоящей сущностью! Это ужасно. Каждый из нас ощущает это по-своему, но в одном мы согласны: это ужасно — платить собственной полноценностью, платить бытием, полнотой жизни за призрачные возможности, каждая из которых пьёт твою душу, как вампиры пьют кровь. Пока не останется иссушенная мумия, никому не интересный призрак человека...

Никто в здравом уме не будет жертвовать этим, не будет платить эту цену всего лишь за могущество. Уже лишившись части себя, мы начинаем задумываться, стоит ли оно того. Ради могущества, эгоистически, ради себя — никто подобным не заплатит. Все иномаги, которые пошли дальше по своей воле — все мы делали это ради другого. Ради людей, ради знаний, ради спасения от участи, что хуже смерти. Свои первые силы я получил случайно. Так бывает, что иномагов не замечают вовремя или что кто-то открывает иное в себе уже взрослым, не ребёнком. Так было и со мной. Я открылся и дорого заплатил за шанс жить дальше. Но уже потом, когда мы с Сиренью побывали в разных линиях, когда я смотрел на поступки своего учителя, когда учился держать себя в руках, причём здесь, а не там, — тогда я понял, что не могу останавливаться. Как часто иномагия попадает в руки глупцов, которые губят себя и весь свой мир? Но я не был таким идиотом. Я был обычным человеком, пока мне не дали выбор. Я мог научиться жить со своей новой особенностью. Или я мог пожертвовать ещё больше. Вычеркнуть себя из общества, остаться в нём лишь призраком, тенью. Забыть о счастье и прелестях спокойной жизни. И сделать мир немного лучше.

Они ведь ничего не знают. Люди не знают, сколько вокруг вещей, которых не должно быть. Большинство даже не осознает их, а кто и замечает неправильность — забывает через час. А забывают они, потому что есть люди, которые могут эту неправильность убрать. Такие как мы с Сиренью. Люди не подозревают, насколько хрупок мир, в котором они живут. Одной единственной не-вещи может хватить, чтобы разрушить если не линию реальности, то человеческую жизнь — уж точно. Люди пугают себя ужастиками, не подозревая, что старина Фредди Крюгер имел вполне реальный (или нереальный, лучше сказать?) прототип, что Бермуды и вправду были местом пересечения с иным или что "палочник" на самом деле встречается в лесах и иногда забредает в города. Они не знают, что весь их мирок, сонаправленные, сопересечённые тоннели реальности, которые мы называем просто "линией", — это не незыблемое нечто, а иллюзия, волна в море мироздания, которая в любой момент может встретиться с берегом, угаснуть в штиль или исчезнуть в шторм. И мы с Сиренью скармливаем той стороне частички себя ради той иллюзорной незыблемости, к которой привыкли обыватели. Чтобы остановить неведомую херню, мы сами становимся хернёй, и хорошо, если ведомой.

Не знаю, почему я написал так подробно. Можно было сказать коротко. Впервые с тех пор, как я стал защитником нашей линии, я чувствую, что выхода нет. Я впервые задумался над тем, чтобы просто уйти. Не туда, а в другую реальность. Найти спокойную, уютную линию, где даже иномагии почти и нет. Может, даже альфу. И привязать себя туда якорями. Даже если весь лист разлетится на куски, это будет в метавремени — не во времени. Можно отгородиться от иного, можно забыть, можно просто прожить обычную жизнь обычного мага или маггла. Никто ведь не мешает! Почему я ещё здесь? Почему я пытаюсь остановить неизбежное? Наверное, я идеалистический дурак. Других объяснений просто нет. Эта линия умрёт, и я последую за ней.

День десятый.

Я не буду рассказывать о предыдущих днях. Не было ничего, кроме глупых попыток спасти больше людей. Я проверял, убивал, собирал незаражённых, прятал в самых разных местах. Проклятье изменяется. Какой-то умелец добавил в него знание о том самом заклинании контроля магглов, в другой версии я видел целый набор шпионской магии, чтобы заражать незаметно, в третьей — параграф не трогать других заражённых (работает через раз, иногда сводит с ума). Не знаю, чем это закончится. Магов — несколько миллионов, и нас очень спасает разобщённость и Статут. Статут не иначе как магическим образом (ха!) держится, но на соплях. Кто-то в Америке успел перед смертью включить планетарный ритуал. Не думал, что заготовки под такие ещё остались. Вся информация о магах пропала с концами со всех носителей, от мозгов магглов до последнего незаколдованного снимка. Не знаю, сколько продлится это стирание, но пока что Статут в безопасности. Правда, это не мешает безумцам подчинять целые городки и натравливать их на других магглов или магов. Разгонял эти вакханалии дементоровыми чарами.

Пока я вожусь с магглами и магами, Сирень занялась волшебной фауной, флорой и тварями. Просто тотальная чистка. Никто не знает, что очередной проклятый догадается сделать с магическими ингредиентами, но Сирень старается уничтожить их все. Не знаю, куда именно они исчезают, и знать не хочу. Возможно, и туда.

День одиннадцатый запомнился тем, что пал Китеж. Нет, у меня не было ложных надежд. Я ждал, что это случится. Я готовился в любой момент спасать тех, кто выживет. Я не мог лично следить за каждым в Китеже, каждым в Дурмстранге, каждым в Шармбатоне, каждым в Хогвартсе, каждым в каждом из убежищ, что ещё целы. Это невозможно. Но как же быстро всё произошло! Я прибыл ровно через час после патронуса Игната. Дочищал культистов, возомнивших себя богами смерти, разгребал весь ад, который остался после них в Москве. Я опоздал на полчаса. За полчаса единственный проклятый проклял и убил всех в Китеже. Сколько их было по последней переписи? Нет, не хочу об этом думать. Мне оставалось только забрать пару ценных артефактов и спалить Китеж Адским Пламенем.

День двенадцатый.

Пал Дурмстранг. Мне нечего добавить. Сценарий — один в один Китеж. Разве что Игорь оказался умней Игната и вообще не покидал своего кабинета, даже еду себе аппарировал. Так и выжил. После зачистки нашёл ещё парочку вовремя спрятавшихся студентов. Отправились на свидание, самое счастливое свидание в их жизни. Всех троих переместил в одно из недавних убежищ в Сибири. Почему там? Потому что безлюдно и есть шанс выжить, если кто-то из проклятых всё-таки додумается, как устроить апокалипсис.

Тринадцатый день. Оглядываясь назад, этого следовало ожидать. Они пустили своего рода проклятия (я до сих пор не разобрался, как именно это работает) через маггловские инфосети. Никакой мировой войны не будет. Обезумевшие магглы просто убивают друг друга и... не только убивают. Не хочу об этом говорить. Просто радуюсь, что устроил убежища далеко от магглов. Хватит с нас... цивилизации.

Всё, ради чего я старался, будет разрушено. Почему я не хочу просто уйти в другой мир? Потому что знаю, что он будет разрушен. Наверное, нам, людям, которые не глупые мотыльки, а думают о будущем, в конечном итоге важно, чтобы что-то осталось после нас. В конце концов, все мы умрём. Рано или поздно, так или иначе, — что бы там старина Ив ни рассказывал о предельном бытии, нам его не достичь. Мы можем только скармливать собственное бытие — не добавлять. Мы умрём. Умрёт и этот мир. Мой мир. После меня не останется ничего. Какой толк спасать жизни, если мир скоро для жизни быть пригоден перестанет?

Но он останется. Этот мир будет жить, просто без нас. Наверное, сам Ивицер мог скормить конверторам парочку миров и не поморщиться. Возможно, он так и делал, — вот только зачем ему понадобилось отделять линии реальности от листа, когда с листом было всё в порядке? Неважно. Предчувствовал, что случится это? Он был одним из самых сильных, сильней Сирени, сильнее Мерлина, и только Этан мог сравниться с ним... Но после того как Мерлин его победил, Ивицер слишком изменился. Отринул некромагию, придумал эти конверторы... Ведь всё, что он создал, тоже было разрушено. Может быть, он отправил в отделённых линиях какие-то осколки империи Тихого Дома?

Так или иначе, вместо долгой зарядки, конверторы зарядятся быстро. Человечество не успеет вымереть, как они заработают. Поворот линии от плоскости листа уже совершён, я проверил. До солнечных конверторов не доберётся и Сирень — только я. Разворот уже не совершить. Остаётся последнее и главное. Наследие. Те песни, что мы с Сиренью и остальными написали. Наши концерты. Чужие концерты. Всё творчество нашей линии, вся наша культура. Всё, что я охранял и охранить не смог.

Я могу это спасти. Людей — нет, культуру — да. Я — иномаг отражений, один из сильнейших, в этой сфере со мной сможет поспорить только малышка Фло, как подрастёт, — надеюсь, я доверил нашу с Сиренью единственную дочь правильному человеку. А ещё я надеюсь, что никаким иномагом она не станет. Ведь шансы не раскрыть потенциал до самой смерти есть!

Я создам изолированный "сон". Я обопру его на реальность. Это будет сон самой реальности, если я справлюсь. Конверторы прикрепятся уже к нему. Нужно будет сохранить всё-всё-всё, пока какой-нибудь свихнувшийся ИИ не потёр наше наследие из сети, пока не дожгли библиотеки, пока целы воспоминания, пока люди ещё живы. Именно этим я займусь. Надеюсь, что успею.

И куда, всё-таки, пропала Сирень? Нет времени её искать...

Четырнадцатый день. Пропала связь с несколькими убежищами. Не буду проверять, моя миссия гораздо важней. Извини, Игорь.

Шармбатон заражён. Не знаю, как туда проникли проклятые. Даже идей нет. Может быть, внутри изначально был очень осторожный проклятый? Французы ещё борются, но Олимпия, при всём моём уважении, слишком слабый лидер для такой ситуации. Они обречены. Думаю, рискну и эвакуирую их библиотеку, "оцифрую" её в "сон". Если Олимпия будет против, придётся применить силу.

Пятнадцатый день. Олимпия была не против. Таким образом, все библиотеки крупных магических школ там. Пожалуй, попробую добраться до библиотек и архивов министерств магии. Особенно интересен Отдел тайн Англии и немецкие "древние оккультисты". И я думаю проверить Нурменгард. Чувствую там довольно странные ритуалы. Надеюсь, это не какой-нибудь проклятый иномаг пытается вызвать тень Гриндельвальда или, хуже того, Дамблдора.

Шестнадцатый день. Я сделал так много, что самому не верится. Хроноворот, конечно, существенная помощь, но всё равно... Маггловские государства распались. Магглы учатся стрелять во всё незнакомое. Жаль, что у них нет даже тени шанса, пусть множество городов и анклавов в миллионниках ещё держатся. Вопрос времени, когда такими анклавами завладеет очередной проклятый с Империусом и тем "контрактом" наготове.

Сопротивление. Это странно говорить, но сегодня я впервые столкнулся с Сопротивлением. Они так себя и называют, но я бы дал им другое название — что-нибудь вроде "стиратели" или, лучше, "летисты". Очень... странные. Я бы назвал их ещё одной сектой проклятых, но как проверил — просто охренел, других слов нет. Они каким-то образом научились по-настоящему стирать память! Не блокировать обливиэйтом, а окончательно стирать! Это действительно, по-настоящему, реально освобождает от клятв... если бы мир не был уже разрушен, я бы посчитал это спасением. Теперь уже поздно.

Летисты устраивают натуральные войсковые операции, используют магглов (конечно же, как пушечное мясо, по-другому современные волшебники не умеют), захватывают других магов и стирают им память. У них есть способ стереть личность, оставив все основные навыки, есть способ стереть разум вообще, есть способ убрать только проклятие. Но кое в чём они не отличаются от тех сект, которые считают проклятие "благословением Бога Смерти", — они поклоняются забвению.

День семнадцатый. Конечно, я не ожидал иного. Заклинание истинного забвения (не знаю, как назвать его кратко) украла одна из сект. Я нисколечко не удивлён, что оно сработало на маггловских сетях. Хорошо, что успел скопировать всё раньше. Забавно, что как раз магглы имеют одноразовую защиту от стирания, в отличие от магов. Первым попаданием заклинание стирает информацию из их имплантов. Наверное, можно использовать в качестве щита винчестеры или что там у магглов вместо них.

Попробую пробраться в святая святых летистов — это будет непросто, учитывая их защиту от иномагов. Но известно, что руководители секты (с удивлением узнал среди них Игоря) заходят в некое защищённое помещение, а выходят — с новыми знаниями и идеями, без памяти, как их получили.

День восемнадцатый. Я тоже не помню, что там было. Похоже, внутри у меня просто отключилась способность запоминать. Остались только те идеи, которые то, что было внутри, "прикрепило" к памяти. Прикрепить оно успело совсем немного: как только отключилась кратковременная память, я рефлекторно сместился в другое место. Ничего особенного в этих идеях, впрочем, не было. "Все беды от знаний", "только забвение несёт освобождение от разрушения", "клятвы и проклятия надлежат забвению", "шкатулку Пандоры можно закрыть, если заставить забыть мир, что её открывали" и прочая муть в духе этого... Сопротивления. Думаю, что не буду трогать это место. Не знаю, что там внутри: иномагический или магический артефакт или какое-то существо, но правду выяснить не выйдет, не рискуя собой и тем, что я делаю. Я склоняюсь к тому, что феномен затрагивает и магию, и иномагию: у всех в Нурменгарде вычищены временные тени и все отражения начисто, иначе бы я просто посмотрел в памяти Игоря, что произошло.

В день двадцать третий я увидел первые признаки того, что этот мир не исцелить даже разрушением общества. Артефакт, по действию полностью аналогичный проклятию, только вместо знания о проклятии заставляет создавать собственные копии. Паразитирует на разуме волшебника. Идея как будто бы витала в воздухе — множество сект создали такие, с самыми разными вариантами. Какие-то заставляют повиноваться магглов, чтобы доставить себя к новым магам, какие-то используют что-то вроде песни сирен, какие-то совершенно невидимы для всех, даже тех, кто их создал, а какие-то умеют перемещаться сами. Есть даже псевдооживлённые версии, но эти не очень-то стабильны.

В ответ секты (теперь их много — большинство "обработано" нурменгардцами, но есть и идейные последователи) летистов создают что-то вроде стабильных областей забвения — как в том "святом" месте. Или как в Дурмстранге? Случайность ли то, что именно Игорь, больше всего знающий о магии забвения вокруг Дурмстранга, оказался среди ключевых членов этой секты? Не знаю. Правду выяснить уже нельзя.

Не знаю, к чему приведёт противостояние стирателей с проклятыми. Все адекватные люди, неважно, магглы или маги, пытаются спрятаться, забиться в какие-нибудь норы, скрыться ото всех. Я говорил, что Шармбатон пал? Точно, говорил. Хогвартс на грани. Фиделиус дрожит под ударами летистов. Никогда не думал, что заклинание забвения можно использовать так. Они просто стирают магию, как ластиком! Не сразу, конечно.

Кажется, я начинаю понимать, как это работает. Стабильная магия, вроде артефактов, зелий или чар, создаёт своего рода "искривления реальности" против ордополя. Сперва я думал, что летисты просто "выпрямляют" реальность, но это не так. Они делают что-то иное. Да, именно "иное". Они как будто открывают какой-то люк под реальностью, и вся "вода" магических искажений стекает вниз. Вот только куда? Куда утекли все воспоминания? Куда пропадают заклинания, личности, информация?

Двадцать шестой день. Я почти закончил всё, что можно было завершить. Теперь необходимо реорганизовать "сон" так, чтобы он стал максимально стабильным. Думаю опустить его немного, чтобы он стал реальней и статичней. После всего будет ещё много работы по упорядочиванию, с которой нельзя справиться быстро. Возможно, у меня уйдёт на это много лет или веков. Потом я вернусь в лист.

Думаю найти дочь. Я должен позаботиться, чтобы она ни в коем случае не узнала об иномагии. В конце концов, есть специальные ритуалы, а даже иномагически одарённую, вроде неё, можно "изолировать". Может быть, использую что-то из истинного забвения — если верно его настроить, можно автоматически стирать всё несвоереальное. Фло — это единственное живое наследие, которое у меня останется. В моих силах сделать так, чтобы оно продолжало жить. Может быть, я даже эвакуирую её в другой лист? Я никогда не путешествовал между листами — это невероятно рискованно и сложно. Но ради последнего наследия, ради дочери? Я готов.

Двадцать седьмой день. Пожалуй, всё. Посещать Землю небезопасно. Речь даже не о бесконечных зонах забвения и проклятия, между которыми бродят остатки ещё живых людей (не знаю, можно ли это назвать "жизнью"). Дело в "подвижных агентах" обеих тенденций — летизма и проклятия.

Тридцатый день. Я нашёл коллег. Всего лишь трое иномагов. Друг от друга и от остальных (очевидно, павших от проклятья или забвения) они спрятались, но я опытнее и сильней. Вытащил всех троих наверх, в сон, трижды проверив каждого. Они согласны со мной. Нам ничего не остаётся, как выполнить последнюю роль и похоронить этот мир, организовав достойные поминки и достойную память. Мы превратим "сон" в настоящее хранилище, в настоящую библиотеку достижений человечества, воплотим всё самое прекрасное, что только было в нашей линии. Это в наших силах. Потом я постараюсь вытащить всех обратно в лист. А это место будет, даже если лист разрушится, парить в бесконечном Небе куда-то дальше, всё выше и выше, пока его не сожгут лучи Великого Солнца. Должно быть, пройдут миллиарды лет внутреннего времени, а может быть, вся вечность, прежде чем это завершится".

Эта огромная запись закончилась. Если бы ты мог, то откинулся бы устало и опустошённо. И ты был точно уверен, что с Денисом всё... нехорошо. После прочитанного он бы немедленно развернулся. Натолкнуться на что-то вроде этих "проклинающих" или "стирающих" артефактов — похуже смерти. Но всё равно лучше, чем что-то... иное.

Много-много мыслей пронеслось у тебя по ходу чтения. О самомножащихся чарах (ты был не лучшим постисториком и многого о магических кризисах не знал), о конверторах, о родителях Фло (та ли это была Фло? Впрочем, после того как ты прочитал "дневник" "Райса" — сомнений было мало, таких совпадений не бывает), о природе волшебства (два взгляда, Ивицера и Аиста, было не так-то просто совместить, как казалось на первый взгляд) — о столь многом, что... Но не это было важно. Важным было, как вытащить оттуда Дениса и как уничтожить эту штуку. Ты ведь собственноручно соединил её с реальностью "стремянкой"! И ты совсем не верил, что там, наверху, просто библиотека всего лучшего из истории погибшей цивилизации.

Прежде, чем ты начал действовать, Денис (или "Денис") отправил следующую запись:

"Я и не думал, что такое возможно, но возникает ощущение, что проклятие там, внизу, эволюционирует само по себе. В смысле, оно использует пустые головы людей как носитель и изменяется! Как будто оно живое... и разумное? Оно борется с забвением. Видимо, кто-то из захваченных им был иномагом, и через него оно или они посылают вверх, в эту отдалённую часть ноосферы импульсы проклятья. Мы с Леной занимаемся отражением этих атак. Сами по себе они не страшны никому из нас, но сами они, как и, похоже, проклятие в целом, "заражены" забвением, и прежде чем попытаться "установиться" на очередной носитель информации — стирают его. Мы стараемся не заглядывать вниз, в реальность, боюсь, там всё ещё идут информационные войны уже не между людьми, а между разными версиями проклятья, и люди для него — питательная среда. Вполне возможно, что просто взглянув достаточно внимательно, мы заразимся. Есть вещи, от которых стоит держаться подальше, так?"

Ты сосредоточился на связи. Так. Так. И так. Конечно, ты сделал связь безопасной, но всё-таки оставил шанс как-то использовать её иначе. Аккуратнейшим образом отправил ты вдоль нити связи новую нить, невесомую, призрачную, тонкую, как леска — и очень, очень прочную. С одной стороны, такую нить было почти невозможно разорвать, с другой стороны — легко разрезать. Так, а теперь...

"Проклятие или проклятия — проиграли. Там, внизу, происходит что-то невероятное. Долгое время я думал, что истинное забвение есть дорога к некоему хаосу или даже Хаосу. Это не так. Я ещё не уверен, но у меня есть гораздо более страшные подозрения. Там, внизу, любой род знания и информации просто вымывает дальше. Как будто реальность прохудилась, треснула и осыпается вниз. Зоны забвения объединились в одно целое. Я чувствовал попытки последних проклятых как-то закрыть дыру. Они применяли страшные ритуалы, магические и иномагические. Это не помогло. Результат их ритуалов, сами проклятые — всё это было смыто Летой. И не осталось никого.

Мы попытаемся уплотнить барьеры "сна". Это не должно сюда проникнуть. Думаю попробовать обратить эту нереальность чем-то вроде большого кристалла, который так просто не размыть. Мне потребуются жертвы. Здесь есть целых три".

Ты даже не был уверен, что Аист сошёл с ума, если прочитанное — правда. Ты мог его понять. Когда ты — единственный хранитель прошлого, когда весь твой мир умер — чего будут стоить жизни последней троицы людей? Что бы ты выбрал, если бы на кону стояла последняя библиотека мироздания: её содержимое или нескольких людей, которые никогда ничего подобного не сочинят? Наследие человечества или последние люди — что важней? Ты не знаешь. Ты не знаешь, как бы поступил на месте Лорда Аиста.

"Лена кричала, когда я разрезал её душу. Было ли милосердней скормить их всех Лете? Лета подтачивает камень реальности внизу. Там всё размывается и исчезает. Я не могу в полной мере осознать, что там происходит. Если вглядываться слишком сильно, то Лета утянет следом, а затем — и всё хранилище. Нет уж. Так просто я не сдамся. Хранилище ещё не завершено, но у меня нет выхода. Оно останется именно в таком, незавершённом виде. Я делаю из него совершенный, неподатливый никаким рекам кристалл, кристалл, который запечатлеет мой мир. Последнее, что я сделаю. А потом, возможно, мне стоит просто шагнуть вниз? Узнать, куда же вынесут воды Леты, раз уж она может смывать определённость целых континентов?

Кажется, я слышал что-то. У меня странное ощущение. Как будто кто-то за мной следит. Продолжу позже — нужно проверить всё. Безопасность хранилища — прежде всего. Кто ты, гость?"

Тем временем, ты аккуратно расширил зону влияния по ту сторону. Эфемерные связи, мягкое, медленное воздействие, попытки ощупать то, что отвечало оттуда. Что это? Человек? Да. Иномаг? Да. Денис? Да. Один ли он там? Не совсем. Кто же там?

"Сирень! Она сказала, что "уже заканчивает". С чем? О чём она? Она спустилась, и я надеюсь, что она выживет там. Но зачем ей это?"

Сирень! Леди Сирень, вернее, её яркая, ярчайшая, почти неотличимая от реальной Сирени тень контролировала, направляла Дениса! И тут-то ты понял, что не справишься. Иномаг старше Аиста, который, по его словам, работал с Ивицером ещё во времена расцвета империи Тихого Дома... Одна из первых. Одна из тех, кто, должно быть, застал открытие листа! Даже её тень — это невероятно много. Но зачем ей это?

На этот раз Сирень сама заговорила с тобой. С тобой — и с Денисом. Она показала происходящее, показала, буквально погрузив внутрь Аиста, тем самым окончательно утвердив, что контролировала ту, давно прошедшую ситуацию — она. И это была тень, обычная, первичная тень того места, до которого должен был добраться Гурьев:

— Как ты? — первое, что услышал я, когда она вернулась.

Я посмотрел в её глаза — неестественно яркие, как и вся она. Ни одной морщинки, ни одного признака прожитых лет... ничего человечного. Она была идеалом. Привычная, но к ней нельзя было привыкнуть, как нельзя было привыкнуть жить с ожившим персонажем маггловского кино — из современных, где не было ни одного реального актёра. Такая похожая на настоящую... но лучше. Или проще? Будто бы отретушированный человек. Как же давно я её видел в последний раз! Хочется вглядеться в каждую чёрточку той, кто стала моим спасителем, учителем... любовницей. Но у неё нет "чёрточек", присущих человеку. Она идеальна.

— А ты как думаешь? — мой голос звучал как-то жалко: сарказм не вышел, даже просто говорить было — тяжело. Будто пробивался сквозь слой ваты. Здесь так тихо, в этом месте, в этой последней библиотеке — совершенно тихо, неестественно тихо, ужасающе тихо.

— Плохо, — грустно улыбнулась она. — После всего — хочешь ли ты слышать ответы? Или пусть прошлое останется в забвении?

— Ненавижу забвение! — выкрикнул я. — Что случилось? Куда ты исчезала?

— Я научилась обращаться к будущему, — "объяснила" она. — Не как ты, Аист, не как временщики, не как Ивицер.

— Я догадался. Почему? Почему ты не остановила это всё? Ты ведь могла!

— Ты правда так думаешь? — её грусть была такой же идеальной, как она сама. Ни капли фальши. Ей нельзя было не верить, но именно это не верить — заставляло. Слишком идеальная. Не лицо, а актёрская маска. Почему я раньше не замечал? Или мне только сейчас так кажется?

— Я правда так думаю. Почему?

— Возможно, ты прав, — вздохнула она, и грусть её просочилась сквозь маску, сквозь не-пространство прямо в мой разум. Но я всё равно не мог быть уверен. Она иномаг разума. Как можно верить чувствам, которыми она со мной делится, после всего? — Я могла, но у меня — увы! — не получилось. Позволь, я расскажу тебе одну историю, мой Аист, — вместо "Аист" мне послышалось "якорь". Мой якорь... Я ведь знал об этом. Но — не придавал значения. Почему? Разве были варианты, почему? Конечно, нет.

— Однажды в Бездной забытой африканской деревеньке родилась девочка. Ты же знаешь, как мы, африканцы, относимся к семье? Как ты думаешь, что она чувствовала, когда шаман назвал её колдуньей и велел убить? Глупышка! Глупая девочка думала, что это ошибка. Что шаману затуманило разум его пойло, что его обманули злые духи, что тот дурачок, не помню уже имени, нажаловался вождю... Девочка не была умной, но была хитрой и быстро научилась прятаться даже от шамана. Глупенькая не понимала, что никакая из колдуний не может скрываться от классического волшебства — и это непонимание её уберегло. Мило, не находишь?

— Ты была этой девочкой? — я никогда не расспрашивал Сирень о её жизни до нашей встречи. Я даже не знал, сколько ей было тогда лет. Тридцать? Шестьдесят? Век? Все два, как мне сейчас?

— Была! — воскликнула она с горестным смешком. — Маленькая девочка хотела спросить совета у предков. Она слышала, что вождь говорил с предками, слышала, что он возвращался из мира мёртвых... Смешно! Маленькая девочка не знала о мифологическом мышлении, как не знали её родичи. Глупышка понимала всё буквально. И со всей силы ударила в дверь, ограждающую реальное от мифа. Та сторона приняла девочку. Как жаль: её ждали не добрые предки, а злые и очень голодные духи! Те самые, которых малышка считала виноватыми. И чтобы победить, ей пришлось стать таким же духом, такой же тварью, жадной, мерзкой и голодной. Убийцей, каннибалом!

И когда она вернулась с той стороны, у неё не осталось сочувствия и жалости. Ты ведь помнишь те поверья? Съешь сердце своего врага, чтобы стать сильнее. Шаман убил родных девчонки, чтобы лишить её якорей, оставить блуждать в зазеркальях, пока не сгинет в Бездне. Девочка съела его сердце. Вкусно! И сердце каждого, кто ему помогал. И сердце каждого, кто следовал такому же обычаю. Я помню их сладость... — мечтательно и страшно улыбнулась:

— Уже не девочка, но девушка отправилась назад, в поисках времени тех предков, чьи обычаи сделали её людоедкой. Глупышка! Она ничего не знала о метавремени и времени сновидений, она просто была сильнейшим иномагом разума в постистории. И она дошла. Сама того не ведая, она оставила свою линию в метабудущем и встретилась с первыми иномагами. Их было так мало! А милая особенность девчушки — пристрастие к плоти своих врагов — была мелочью для них. Старина Ивицер занимался некромагией (гадость какая! как у него руки не отмёрзли?). Мерлин-чародей варил зелья из ещё живых, разумных ингредиентов (никогда не любила готовенькое....вот свежее, тёплое, ещё бьющееся сердце...). Добряк Эжак мог стирать целые линии, если история в них казалась ему слишком кровавой (делать ему было нечего!), а уж чем развлекалась Моргана на досуге (я тоже там была: очень весело и вкусно!)... И только Певерелл со своей скрытной советницей — о них я так и не узнала ничего, их тайна моей не стала.

Пауза. Я пытался смириться, принять, осознать её откровения. С задумчивым любопытством смотрела на меня она, всё такая же переменчивая и такая же живая! Живее, чем когда бы то ни было. Я ощущал себя выгоревшим, но она была разгорающимся костром — или пожаром? Сирень рассмеялась моим мыслям и продолжила:

— Я оставила свой первый мир за спиной. Начала с нуля! Я была в компании величайших иномагов, первых, тех, кто шагнул за грань до открытия листа, и я была среди равных. Я говорила с чистыми богами, я встречалась со Стражем, я свидетельствовала открытие листа, я билась рука об руку с богами, демонами и перворождёнными против Исказителя, я помогала Ивицеру возводить его империю — и вгрызалась в сердца ревенантов, когда Мерлин пригласил её разрушить. Это была жизнь! Настоящая жизнь! Но всё заканчивается, помнишь? Всё уходит в Лету!

Мне был предложен дар волшебства, и я отказалась от него; он ничем не мог помочь. Я была слишком сильна, слишком искусна, я зашла слишком далеко. Танцевала на костях Ночных Гостей! Пила кровь княгинь потусторонья! Фейри бежали на изнанку, но я находила их там. Ходила меж листов, как между комнат... Границы — прочь! Реальность — мимо! Бездна шептала прямо в уши... Я уходила, но я была б не я, если б не сопротивлялась. Мне нечего было терять, и та сторона открывала отравленные тайны, а если прятала... Обожаю вырывать тайны врага из его ещё живого сердца! Вкус тайны... — странным, противоестественным образом она излучала восхищение и кривилась от отвращения одновременно. — Вкус тайны — незабываем. Но я должна была забыть! Забвение есть жизнь, забвение — единственный наш щит: такую истину я вырвала у Бездны. И я училась забывать.

Я бродила там, ниже, чем заходили величайшие из первых. И поднималась вверх. Песни Солнца! Рокот Тверди! Шелест листьев! Я ходила дальше. Там нет листьев, там нету Древ, там — иное. Я спрашивала и искала. Как много я забыла! Но нашла. Я нашла Забвение! Связала себя с ним. Вернулась. Ивицер ждал меня, представь? Он знал, хоть я и стёрла. Такой же, как и я! Но другой. Нелуна. Слышал ли о ней? Нет? Конечно, нет. Ив скрывал. Нелуна — Сила, как Забвенье, и он скармливал ей другие Силы, защищал наш лист... Но моя — невкусная. Он не мог меня скормить, и я не могла его стереть. Мы были равны — жрец Нелуны и посвящённая Забвенья! И тогда он призвал прочих. Он призвал тех, кто ушёл, тех, кто умер, из-за предела вызвал их... Я не могла забыть не-части проклятого целого. Я не хотела это забывать! Он предложил забыть само Забвенье и Силу запечатать навсегда. Согласилась. Глупо? Не знаю! Не помню всего, о чём мы говорили в те часы... Он предлагал Нелуну как альтернативу. Пф! Отказалась. Глупо? Не считаю. Я отправилась домой, но по дороге натолкнулась на иномага, который заплутал. Наткнулась на тебя. Спасла. Выучила. Стал моим якорем. Понравилось? Может, зря мы отказались от Фло, доченьки любимой... Мы возвратились: я не мастер отражений, тебя учили те, кто выжил, и Ивицер был доволен моим способом остаться, пусть без Силы, но не одной.

Замечательное время. Помнишь? Помнишь, как мы бродили по картинам и историям? Помнишь, как я была драконом, а ты — моим драконьим всадником? Помнишь, как мы прыгали сквозь тысячелетья метавремени то с Ивицером, а то с Морганой? Ты всегда немного не доверял Моргане — зря. Она была самой искренней из нас. Зато Ив, старый добрый Ив, который столько сил приложил, чтобы лист наш сохранить... О, у Ива столько планов, столько знаний, столько вещей, за которые ты мог б его убить! Но ты б не смог. А он молчал. А когда намёки стали не намёками, а причинами, мы решили сохранить родину, общую нашу родину, и сохранить её, как настоящие защитники, которых ты так уважал. Я была пластилином в твоих руках! Такой, какой ты хочешь. Ты давал мне жизнь и полноценность, я тебе — себя, свои знания, умения и силы. Вместе! Вместе, рука об руку, учитель и ученик, защитница и защитник, певица и гитарист... жена и муж? Мне было хорошо, тебе — ведь тоже!

...Я не вижу будущее напрямую. Я говорила с другими "я", с Сиренью, для которой будущее — это здесь, сейчас, вокруг. Их много! Представляешь? Все версии, все вероятности — любой мой выбор! Для меня будущее — это я. Грандмастер разума — так называл меня Ивицер. Я видела, как нарушится Статут. Я видела, как умрёт наш мир. Я "добилась конструктивизма от МКМ" — так ты писал? Это было лучшей вариацией — остальные завершались раньше, хуже и кровавей. Я люблю кровь! Но я люблю тебя, мой Аист, мой якорь, я люблю тебя больше, чем любую кровь. И я выбрала тебя. Не кровь. Я ошиблась. Кровью многое можно искупить, ты знаешь? Даже Статут. Но я была слепа, я в будущем, я в настоящем, прошлая я...

— Контракты! Если бы не ты...

— Погибли б раньше! — отрезала она. Вспышка гнева в мгновенье ока сменилась сочувствием: — У тебя бы не было ни шанса спасти наследие. Лучшее из худшего — ты помнишь?

— У меня, — акцентировал я, — не было бы шанса. А у тебя? А у тебя, Сирень? — Она покачала головой и не стала отвечать — Ты так далеко видела?

— Когда я выбирала этот путь, то заглянула дальше обычного, — прикрыла она глаза, припоминая. — Я не могу общаться с моими тенями слишком далеко, но могу просить их пообщаться с теми, кто ещё дальше. Многие уцелели. Я говорила с беглецами из нашей линии. Помнишь, ты хотел бежать? Я пошла бы за тобой.

— Но я не стал, — начинал понимать я. — И ты тоже? И тогда ты...

— Нет, — отмахнулась Сирень от моих мысленных построений. — Какая глупость — жертвовать собою ради мира! Я не такая, Аист. Я эгоистка, и ты это чувствовал всегда.

— Я думал... я думал, ты изменилась!

— Я изменилась для тебя, — улыбнулась она обескураживающе тепло. — Ты был моим якорем, моим учеником — моим возлюбленным. Я была такой, какой ты хотел меня видеть. Я не лгала тебе! Зачем притворяться, если можно быть? Я была! Когда пришёл час — я перестала.

— Ты выбрала не бороться, а бежать? — выдохнул я, окончательно запутавшись. — Но почему?

— Я выбрала бороться, мой ученик, — подняла она палец. — Я, которая обратилась в будущее, — выбрала бороться. Моя тень, которой тень моей тени открыла путь назад, тоже хотела бороться. Она хотела жить, и она хотела сильнее, чем могла та я. Она хотела жить и побеждать. Я проиграла. Я победила. Она мне — я себе! — показала, какой слабой, какой мягкой я стала с тобой рядом... Напомнила, как было раньше! Ты не видел ту меня, мой милый. Ты не видел, как я вырывала их сердца! Их сила, их жизнь — была моей! Мерлин не рассказывал тебе, как мы победили чудотворцев?

— Он говорил про... секретное оружие, — её глаза теперь напоминали кошачьи — звериные, хищные — но всё равно слишком человеческие. Не глаза хищника. Это были глаза охотника, охотника на людей. Глаза убийцы.

— Я уже ела магов, и чудотворцы не избежали той судьбы! — рассмеялась Сирень. — Сфера разума — самая скрытная из всех, самая тайная, самая незаметная... Они могли почти всё! Неосторожным желанием чудотворцы могли обрушить весь наш лист. Но я была быстрее мысли! Я и была их мыслями! Я была их желаньями, их мечтами, их снами... А в кошмарном сне ты уже не помнишь, что можешь сопротивляться. Ты просто боишься, ты просто бежишь, тебя просто настигают — и ты просыпаешься. Или не просыпаешься, если твой кошмар живёт и в настоящем тоже. Я коллекционировала их глаза. Глаза — зеркало души, дорогой мой Аист... Слышал о таком? Глаза чудотворцев отражали только Хаос. Бесконечный, подлинный Хаос, от которого я защитила лист!

Я никак не мог оторвать взгляд от её глаз. Поймала! Она меня поймала! Но ведь даже сейчас я не собираюсь...

— Не бойся, — мягкая улыбка. — Я не хочу, чтобы ты сделал что-то необратимое, мой милый Аист. Я размякла с тобой, но та, будущая, а теперь настоящая я — я знала, что это ошибка. Я проиграла. Я хотела разрушать. Оно разбудило во мне страсть. Я так давно не убивала...

— Оно? — и вдруг я окончательно всё понял. Наверное, я бы рефлекторно атаковал, как только понял. Но она поймала меня взглядом. Я видел её глаза и не мог пошевелиться. — Ты проклята!

— Конечно, — улыбнулась она, и это была улыбка сытого хищника. Уже не охотника. Не человека. — Я проклята, и я хотела жить, а она стала слишком мягкой, слишком доверчивой. Я победила. Но я не хотела, чтобы это завершилось так. Я хотела уничтожить всё сама. Я нашла его слишком поздно. Скорпиус Малфой? Он выпустил проклятье. Жалкое, гнилое сердце! Я нашла слишком поздно. Надеюсь, ему понравилось ощущать, как каждое его воспоминание растворяется, блекнет, исчезает... как и сам он. Я стёрла его из реальности, скормила его Бездне — но было слишком поздно.

— Поэтому мы не смогли найти инициатора, — механически сделал я вывод. — Ты убрала все следы.

— Я не хотела проиграть какому-то проклятью! — воскликнула она. Аккуратно, не разрывая контакта глаз, качнула головой. — Нет, я не сумасшедшая. Проклятье не свело меня с ума. Я уберегла тебя. Я всегда тебя ценила, Аист. Я берегла тебя, я никого не заражала — я боролась с ним, я хотела победить! Ты не видел этого или не помнишь. Я нашла способ победить. Твой друг...

— Игорь! Значит, летисты...

— Конечно, их создала я. Каким бы ни был заразным, сильным информационный вирус, его всегда можно попросту — стереть. Лета! Лета смывает все грехи. Лете безразлично, кем ты был. Лете... и тому морю, в которое она впадает. Река Имён — Море Имён, Река Забвенья — Неназываемое Море... Я потеряла Силу Забвения, но у меня осталось — пониманье.

— Бездна, — я не знал, что чувствовать. Я не чувствовал себя преданным. Я чувствовал себя стариком. Сколько я прожил? Век? Два? Три? Я не помнил. Но я помнил, что помнил это раньше! Лета добралась и сюда?

— Пока что нет, — "успокоила" Сирень меня. — Но ты слишком часто спускался в мир. Лета подточила его основание. И я не проклята, Аист. Уже нет. Я слишком хочу жить и помню, куда ведёт этот путь. Я победила проклятие — в мире и в себе. Лета смыла все грехи. Я свободна. Как и ты, — и отвела взгляд.

— Что... что ты будешь делать? — не сразу нашёлся я, разминая затёкшие руки.

— Ты не доверишься мне, — пожала она плечами. — Больше никогда. Я пойду дальше. Древо велико — иди и ты. Незачем беречь это место. Оно исчезнет! Быстрее, чем ты думаешь. Лета вымоет его. Останется пустышка.

— Я вернусь к Фло, — решил, наконец, я. Что было — то прошло. Я не собираюсь судить Сирень. Я не хочу её обвинять или прощать. Просто... Это уже прошло. Смыто Летой?

— Тогда наш путь совпадает, — улыбнулась она. — Я не буду учить её, но сделаю так, чтобы она стала величайшим иномагом! Твой опыт и моя опека... Может быть, она сделает то, что не удалось и мне? Станет настоящей? Может быть, она сделает то, что не удалось тебе? Станет настоящим стражем, уберёгшим свой мир от бесконечности угроз? Может быть, она из этого отражения, последней из библиотек, сможет настоящий мир создать?

— Нет! Мы же отказались от этого, ты помнишь? Сирень! Мы же отказались! Она не будет нашим якорем! Она наша дочь, не якорь и не иномаг. Я хочу, чтобы она осталась человеком, прожила человеческую жизнь!

— Я сделала это ради тебя, — что-то в её взгляде заставило меня сделать шаг назад. В прямом смысле — заставило. Она поймала меня взглядом и не отпускала... — Я хотела живой якорь — но ты решил, что для дочери это слишком страшная судьба. Я хотела дочку-иномага — ты хотел, чтобы она была счастлива. Но теперь ты мне не доверяешь. Теперь я не нужна тебе и ты не нужен мне. Мне жаль, мой Аист. Встретимся в Бездне.

И исчезла прежде, чем я успел ответить. Но куда? Я потянулся к отражениям, привычно огибая забвение внизу. Где она? Где? Я искал — и не находил.

Справившись с чувствами, окончательно придя в себя, я собрался в дорогу. Я не хочу для Фло судьбы иномага. Моё наследие будет жить, а не сгинет в Бездне. Я не хочу, чтобы малышка чувствовала неполноту, съедающую душу, чтобы стала такой же, как Сирень — или как я. Нет. Мы все прокляты. Все иномаги. Но Фло ещё не иномаг. Я остановлю Сирень!

Я собрался и потянулся дальше. Сквозь отражения и блики, сквозь Внутреннее Небо искал я путь назад — и не находил. Пути не было. Как будто Летой смыло! Как будто? Сирень! Она стёрла путь, она стёрла наше прошлое, стёрла всё-всё-всё!

"Это последняя запись. Мне не покинуть мой ковчег. Наследие исчезло. Скоро исчезну и я. Но этот дневник останется. Я нашёл способ. Я видел, как проклятие боролось с забвением, и понял. Я оторву "сон" от реальности (или того безликого нечто, что от неё осталось) и выброшу дальше, так далеко, чтобы ветра Небес подхватили его и унесли. Не знаю, сколько уцелеет, но конверторы работают, и даже без опоры на реальность — "сон" будет жить. Будет жить моя память, моё единственное наследие. Надеюсь, Сирень не найдёт Фло. Если ты вдруг прочитаешь это, малышка (хотелось бы верить, что нет), я просто хочу, чтобы ты была счастлива и не стала такой же, как Сирень. Я пойду. Там, внизу, между "реальностью" и "сном" мне нужно будет оторвать опоры и оттолкнуть этот ковчег. Как известно, всякое действие рождает противодействие. Я вытолкну ковчег, но выпаду в реальность. Лета возьмёт меня. Надеюсь, это небольно. До встречи на той стороне, иномаги".

— Грэм Фергюссон, так тебя зовут? — спросила она — или её тень? — Грэм Фергюссон и Денис Гурьев. Пожалуй, я расскажу вам остаток нашей с Аистом истории. Он умер — это очевидно. Я оставила ниточку сюда. Это было не сложно — он иномаг отражений, а не разума. Он не заметил. Я вернулась в умирающий лист. Я нашла нашу дочь. Я не была уверена ещё. Знаете, он ведь действительно много для меня значил — Аист, мой якорь и мой лорд. Я не могла разделить его чувств. Я не могла принять его жертву. Я никогда не была альтруисткой. Я другая. Он был слабым, но боролся там, где все сильные проиграли и погибли. Это было то, чего я не понимала. Я уважала его волю, и я решила не вмешиваться. Я просто хотела приглядеть за Фло. Если станет иномагом — помочь и научить как наследие моё, нет — оберечь и защитить как наследие его. Но я опоздала!

Вздох. Ты смотрел на её образ, её лик, видимый не глазами, а душой. Невысокая, черноволосая, темнокожая, закутанная в тьму. Единственное, что в ней было яркого — это глаза. Ярко-жёлтые глаза с нечеловеческим зрачком. Проигравшая самой себе, победившая саму себя — грандмастер иносферы разума. Леди Сирень.

— Знаете, мой папа говорил, когда я впервые показала силу потусторонья, что таких, как я, нужно убивать при рождении. Но ему не повезло. Я была проворной девочкой и выжила. И я не хотела быть такой же, как мой добрый папочка. Когда я прибыла, Фло была уже мертва, — тень Сирени дрогнула, и дрогнула тьма вокруг неё. — Было поздно. Воскрешенье в альфа-линии спустя год после смерти — невозможно. Нельзя, нельзя, НЕЛЬЗЯ! — резко крикнула она, и ты едва удержал стремянку. — Нельзя... Наше последнее наследие ушло! Но это было не забвение. Реальность помнила. А я была величайшей из колдуний, темнейшей, зашедшей дальше всех — и вернувшейся обратно. Я знала цену и готова была заплатить. Я отправила свою тень сюда, в единственное место, которое точно было отделено от листа и легкодостижимо вместе с тем. Оборвала связь. Я — эта тень!

Но я-настоящая осталась там. И у меня был только один шанс. Жертва должна быть добровольной, Денис. Мать за дочь. Жертва должна быть абсолютной, Грэм. Жизнь за жизнь. Жертва должна быть окончательной, иномаги. Бесповоротной, без пути назад! Я представила, что Фло жива. И я убедила мироздание, что ему показалось. Я очаровала его! Я танцевала перед ним, я рассказывала ему сказку, я была этим танцем, этой сказкой, этой реальностью, я отдала последние крупицы бытия, я скормила себя Бездне, и мироздание — поверило. Ведь так? Так ведь? Я вижу это в ваших разумах, я вижу это в ваших душах. Я не могу читать всю память, мысли ускользают — я просто тень, остаток, и я ухожу следом за оригиналом. Фло жива!

— Была жива, — выдавил ты. — Она...

— Я вижу, как она учила тебя, Грэм, — всё тише и тише шептала тень, и глаза её постепенно гасли, исчезали в подступающей тьме. — Я вижу, как она помогала тебе, Денис. Фло сможет вернуть через дневник... Через отражения... Она может вернуть наш мир, я сохранила, через память, его память, как Аист, как он... мечтал... Наследие... Фло может, я видела... Моя река... Лета... Грехи... Я смогла.

И окончательно растворилась в безграничной темноте.

____________________________

*синхроничность — термин, первоначально введённый швейцарским иномагом, психологом и философом К.Г. Юнгом, см., например, здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/Синхроничность Точное определение разнится в зависимости от линии реальности, в которой дано, от того, является ли в ней Юнг сознательным иномагом или имеет лишь неинициированный дар. В иномагии термин синхроничность используется обыкновенно в двух смыслах:

1) Метафизическая синхронизация тоннелей реальности в линии реальности и синхронизация линий реальности так, что при достаточном совпадении (пересечении в пространстве состояний) внешняя неотличимость превращается в настоящее равенство объектов, с последующим увеличением реальности и нереальностности. Этот механизм и определяет внутреннюю структуру листа. Проще говоря, синхроничность означает превращение внешнего единства во внутреннее равенство, соединения тоннелей и линий реальности в одно целое с частичной или полной утратой индивидуальности. Ср. "генеральное схождение".

2) Нефизическая связь между событиями и разумами. Проще говоря, подразумевается своего рода "синхронизация" хода мыслей людей, хода событий в линиях реальности, вида символов в разных религиях, квалиа разных разумов и т.п. через инореальность, в частности, через пересекающиеся ноосферы и иные общие отражения, через общие временные тени и эхо (см. про соединяющиеся линии реальности выше) и др. В этом смысле синхроничность можно воспринимать как связность листа на метафизическом уровне, которая позволяет иномагу перемещаться между линиями реальностей.

Помимо прочего, термин используется в переносном смысле и метафорически довольно широко**. В частности, относительную одновременность в Пространстве Парадоксов иномаг может назвать синхроничностью и в немалой степени будет прав.

О.Н., и.о. повествователя.

____________________________

**Нельзя было написать просто "читайте слово "синхроничен" как "тот же самый" или "находящийся на одном уровне" в зависимости от контекста", и "синхроничность" читатель определит как соответствующее свойство?

Лилит, зам. и.о. повествователя.

(вообще-то, нельзя, и ты сама знаешь, почему, и давай-ка прекратим спорить в примечаниях, если ты хочешь сохранять сюда доступ — О.Н.)

____________________________

* * *

То есть, тень неизвестно большой степени. Обыкновенная тень будущего называется первичной, тень тени — вторичной, тень тени тени — третичной и так далее. Тень большей, чем три, степени — мультитенью.

Координатор

> Перейди к незаслуженно забытой линии Джулии Сайнс

В "Мантии-цитадели" и "нейробруче пряток Джу" идти — на удивление легко. Кажется, оба предмета тебя поддерживают, помогают — это потому что ты их сделала? Что-то вроде... благодарности вещи к создателю? Ты никогда раньше не чувствовала неживые вещи так чётко — и их поддержка помогает отвлечься от мелькания насыщенно синих, неестественных, пугающих... и таких притягательных молний в небе. Так и хочется "пощупать" их эмпатией... Нельзя! Хранящая сказала — нельзя. Каким бы безопасным оно ни казалось! Мантия — мантия защитит тебя от пуль и волшебства, но не иномагии. Обруч сокроет тебя от камер, поисковых чар и даже нащупать тебя не получится — но от иномагии не спрятаться, не скрыться...

Ты чувствуешь её. Прямо под твоими ногами, прямо за спиной, возле твоих рук, перед глазами, над головой, слева, справа, внутри, вовне — всюду, всюду, всюду! Ты даже знаешь, как называют её иномаги — шёпотом, но чаще — про себя (откуда, откуда ты узнала, могла бы узнать об этом?..). Бездна. И ты не хочешь туда заглядывать! Ты предчувствуешь, что поймёшь, познаешь, примеришь на себя что-то невероятное, невозможное, бесконечно интересное, интригующее, если попробуешь... Ты не дура. Ты понимаешь также, что от тебя, наверное, ничего и не останется. Ты не растворилась в Хранящей, просто потому что она сама дала тебе опору, твой собственный образ, едва ли не идеальное отражение. Но что отразит вместо тебя Бездна? Отразит ли что-нибудь? Нет уж! Ты хочешь жить и оставаться самой собою!

А ещё ты понимаешь, почему нужно, чтобы ты была иномагом. (У тебя не было сомнений, что Хранящая могла повести события так, чтобы иномагом ты не стала, а результат был бы тот же — с её-то сложностью разума-души!) Только иномаг может исцелить иномага! Простой эмпат не осознаёт, с чем сталкиваются иномаги, не может чувствовать достаточно тонко, чтобы даже облегчить состояние, не говоря уж о разрешении внутреннего конфликта.

У иномагов, конечно, бывают и обычные психологические проблемы, но все они — мелкие пустышки по сравнению с Бездной и иным. Уже сейчас, коснувшись души одной только Хранящей, ты представляешь себе, что за проблемы это могут быть. Как насчёт пропавшего, съеденного пласта души? Или подмены парочки механизмов психики не-механизмами? Или утраты самоидентификации в принципе? Или зацикливания на якоре — такого, что обычные зависимые отношения, даже в запущенной форме, пьют чаёк в сторонке? Ох...

Чаёк. Тебе вдруг хочется вернуться в прошлое и снова пить чай с родителями у телевизора. И пусть самой страшной проблемой будут их бесконечные ссоры и то, что нужно сдерживаться, нельзя, никак нельзя воздействовать на папу и маму эмпатией! Как же тебе хочется, чтобы всё закончилось хорошо... Чтобы вы с Сэмом, Эллой, Бетой и Марком просто провели несколько деньков, а лучше месяца четыре на каком-нибудь курорте. На какой-нибудь обычной планете! На Земле? Версии Земли? И чтобы не было этой всей иномагии, никаких врагов, никаких киборгов Строителей и Альянса, никакой Игры, никаких Обитателей... Просто вы и развлечения? И чай! Ты обожаешь чай! Только вот когда в последний раз его пила? Алый Ангел...

Хранящая. Хранящая Время. Вот уж с кем ты не можешь представить, что попила бы чаю! Хотя, наверное, её чаем напоить и вообще — отогреть, увлажнить хоть как-то её засохшую, обледенелую душу — ты бы не отказалась. Вот только чувствуешь, что это невозможно. Как невозможно без волшебства и техники, с помощью горстки семян и лопаты превратить планету-пустошь обратно в полную воды и жизни Землю. Нужно быть божеством, чтобы исцелить божественную душу! И... ты могла бы попробовать? Кто, если не ты?

Запнувшись о камень, чудом удерживаешь равновесие на крутой тропе. Потом подумаешь! И где твоя внимательность, где твоя чуткость, когда доходит до настоящего дела? Хватит гадать, мечтать и рассуждать! Выбрасываешь из головы всё лишнее, аккуратно, как могут только эмпаты, настраиваешь собственное настроение и эмоции.

("Представь себе, что ты настраиваешь инструменты для лучшего концерта, который услышишь в своей жизни, — вспоминаешь голос ты наставника. — Представь себе, что ты должна спеть для самой дорогой тебе человеческой души, провести на ней операцию, на живом, трепещущем сердце. Разве ты можешь начать неподготовленной? Твоя душа должна быть идеально настроена, откалибрована, чиста и гармонична".)

И всё меняется.

Бездна — отступает. Нет, не отступает! Она просто... становится не-Бездной? Как будто в бушующем море воцарился полный штиль! Ты чувствуешь её. Но она... спокойна? Опасна, пугающа, завораживающа, влекуща — но теперь просто фон. Как звуки прибоя за окном. Как шум дождя. Отдалённые звуки природы. Бесконечность чистых небес, сквозь которые с величественной улыбкой смотрит солнце. Нет, не солнце: Солнце! Великое Солнце.

С каждым шагом того, что уже не было динамической медитацией, с каждый шагом выше, вверх, навстречу солнцу и тюрьме, навстречу своей судьбе, желая её изменить, желая исцелить этот мирок, все мирки, все миры, всё, до чего ты можешь дотянуться, желая сделать их чище и выше — ты изменяешься.

Ты протягиваешь руку в бесконечность. В Бездну, но вовне неё. В Пустоту, но выше. В Небо, но не покидая узенькой тропы. Ощущая тепло утреннего солнца своего Края — и ощущая странное, неверное, точно тропка под ногами, глубокое, точно Бездна, чистое, словно твоё сознание — тепло Велисо. Ты просишь. Ты просишь чистоты. Ты желаешь исцеления и жаждешь исцелять. Из всей радуги лучей — единственный тебе подходит. Ты касаешься, ловишь не руками, но душою этот луч. Делаешь его своим.

Свет наполняет твою душу, отражаясь в её гранях, озаряя твоё зеркало, что-то тонкое, едва ощутимое меняя. Ты читала, со страхом читала тот пересказ Эллы о том, что говорил Ивицер. И ты понимаешь, что душа твоя была неполной. Иномагом став, ты лишилась частицы себя, частицы своего бытия, своей полноты, присутствия, настоящести.

Так было.

И так перестаёт быть.

Бытие наполняет тебя. Бытие чистое, бытие некогда чуждое, но ныне полностью твоё. Ты не иномаг. Боле нет. И ощущаешь эту бесконечную, безграничную завершённость, которую жаждет каждый иномаг. Твоё веэре... У тебя есть веэре. Сейчас и навсегда. Чистота, изливающаяся сквозь тебя, не даёт тебе ни ума, ни понимания, ни сил и ни могуществ — сама по себе. Она просто закрывает брешь, компенсирует частицу тебя, которой ты заплатила за взятый в руки Ключ. Гиперкомпенсирует.

Ты едина. Впервые за всю жизнь ты ощущаешь полноту. Как будто до этого все твои чувства, кроме эмпатии, были приглушены, будто ты смотрела на мир сквозь туман! Твоё зрение — как у орла! Ты видишь тюрьму отсюда в деталях, какие не видела и близко. Отсюда? Но ведь ты не можешь видеть её прямо сквозь вот эту вот скалу! Твоё зрение не естественно — оно сверхъестественно. И в этом нет иного. Просто ты сейчас отверстие, в которое льётся слишком много воды — и она переливается, разливается вокруг, расширяет саму тебя, делает тебя чуть-чуть, но выше, больше реальности!

Мир вокруг не стал медленней, меньше или понятней — просто ты стала чуть быстрей, больше и, наверное, мудрей? Это не совсем твоя мудрость... А, к демонам всё! Твоя. Это ты выдержала соблазн заглянуть в Бездну, это ты держала эмпатию в ежовых рукавицах, ты научилась медитации в движении, ты практиковала её несколько лет и ты училась чувствовать мир и смогла дотянуться дальше. Это ты исцелила Ключ и ты направляла его силу вместе с Марком! То, что ты получила, — полностью заслужено, полностью твоё.

В конце концов, ты ведь платишь за это с лихвой. Ты чувствуешь новые обязательства — и принимаешь их. Вместе с чистой реальностью и силой, которые не просто наполняют, а переполняют, ты ощущаешь и кое-что ещё. Некий... взгляд. Новый взгляд, новые идеи, новые мысли — не твои, не совсем твои, а подаренные... свыше? И они тоже переливаются, исходят от тебя, и тебе даже не надо ничего делать, чтобы своим присутствием по чуть-чуть, но мир — менять. Но ты уверена, что можешь больше. Если ты направишь эту истину осознанно, если ты станешь проводником бесконечно прекрасного света, если соединишь это с излишком бытия и воли, то сможешь... что?*

— Многое, — молвит человек, оказавшийся у тебя на пути. Человек? Нет, не человек! Своими новыми чувствами "ощупываешь" то, что за ним стоит. Его и твои новые силы имеют один исток: Солнце, что светит для каждого, для всех! Веснушчатый, зеленовласый (и ты уверена: это естественный цвет), младше тебя на первый взгляд... Только светящиеся нечеловеческие глаза, похожие на утреннее небо, в котором кружатся искорки-снежинки, кричат и шепчут: я старше, я так стар, что ты и представить не способна!

Ты не отшатываешься. На самом деле, ты на мгновенье хотела. Но это казалось настолько неестественным, что ты интуитивно, точно зачерпнув даже не знаний, а умений у Велисо, — делаешь аккуратный шаг... вперёд. Ровно так, чтобы оказаться на одной высоте с нечеловеком. Ты смотришь ему прямо в глаза, в завораживающие, видевшие нечто за пределами привычной реальности глаза. И ты выдерживаешь его взгляд. А он медленно, осторожно взгляд — отводит.

Ты уже знаешь его имя. Тебе не нужна никакая телепатия, магия и иномагия. Ты просто знаешь. Каждое твоё качество немного, но превосходит естественность. Ты знаешь больше, чем могла бы знать. И ты знаешь, что он знает это. Вам нет нужды представляться. Сайик, принц Наступающей Весны, стоит перед тобой, Джулией Сайнс, принцессой Свежести Утра, стоит — и улыбается.

— Впервые я вижу чудо, подобное тебе, — говорит он наконец. — Человека-иномага, отринувшего свою суть, стремящегося к небу, а не в Бездну... Она прекрасна, знаешь? Твоя душа — прекрасна! Волшебница, бывший иномаг, светом высшим перерождённая, Утро, подобное прохладе подступающей Весны, — твоё сиянье столь же похоже на моё, сколь и различно. Позволь помочь тебе, о утренняя дева! Позволь сопровождать тебя, о Джулия! Быть спутником в миссии твоей!

— Сайик, да? — неуверенно уточняешь ты, и даже эта неуверенность в самой себе кажется гармоничной, идеальной... Да, ты — изменилась. И тебе совсем не сложно это принимать! Ты... уже не человек? Больше, чем просто человек? Ты прекрасно представляешь, насколько сложно принимать изменения гораздо меньшие, но тебе, сейчас — легко. Неестественно, сверхъестественно легко!

— То моё имя, Джулия, — изящно кланяется он. — Желаешь понять мои мотивы, о Утро души моей? — никакой романтики: он просто говорит, что ощущает. — Минуты назад желал я связать свою судьбу с Элис, истинной богиней Света, подобно тому как многие из нас, солнцерождённых, связывали души с чистыми богами, близкими своему лучу. Мы дарили тем богам идеи, называли их миры, вместе формировали их лик, и прочие смертные были нашими отраженьями-детьми. Элис, несущая свет гармонии и чистоту обновления, казалась мне достойной служения, более достойной, нежели времяхранящая богиня. Пока я не увидел тебя, принцесса Джу!

— Увидел — и передумал? — ты аккуратно направляешь на него эмпатию. Не чтобы спрятать — он всё равно почувствует — а чтобы не ослепнуть от его-не-его света, не запутаться в шёпоте его луча, отфильтровать всё, что не является его душой. Направляешь — и не отличаешь. Его душа настолько тесно переплетена с его лучом... Как и твоя? Или ещё нет? В одном ты уверена точно: это его искренний порыв. Он действительно хотел стоять, даже сражаться, если понадобится, на стороне Элис, — но передумал, лишь почувствовав тебя.

УУ: Кристо — ты тут?

ТоП: конечно

ТоП: куда я денусь

ТоП: с подводной лодки

ТоП: как говаривала Кира

УУ: Как думаешь — стоит его принять? Я — должна пройти испытание сама. Сайик — искренен в своей просьбе

ТоП: тогда принимай

ТоП: без колебаний

ТоП: подумай сама, если ты отвергнешь его

ТоП: и он разочаруется или просто махнёт рукой

ТоП: на чью сторону отправится?

УУ: Элис

ТоП: именно

ТоП: у нас достаточно врагов в сеансе

ТоП: Элис — чистая богиня

ТоП: её флот весьма силён

ТоП: полон волшебников, иномагов, некрохимер, элементистов, игроков

ТоП: и оружия на основе Рока и Жизни

ТоП: Ивицер

ТоП: лучший из живых иномагов нашего листа

ТоП: и проводник Нелуны

ТоП: с потенциальным Варсиэром под боком, когда Обитатель покинет край Марка

ТоП: есть ещё Исказитель

ТоП: Криса пока не видно

ТоП: но он себя покажет

ТоП: неконтролируемая Тёмная Луна

ТоП: потенциально враждебные Обитатели

ТоП: обитатели краёв со строчной буквы, вроде твоего Альянса или кланов Сэма

ТоП: и я ещё не всё перечислил

ТоП: зачем добавлять к этому ещё и Сайика?

УУ: Хорошо:) Я — поняла тебя

ТоП: с тобой всё хорошо?

ТоП: я не уверен, показания моих датчиков сбоят

ТоП: твой индекс реальности повысился

ТоП: и я фиксирую искривление ордополя около тебя

ТоП: непрерывно меняющееся, в отличие от большинства искривлений, вносимых волшебством

ТоП: это не волшебство

ТоП: и это не просто достижение первого предела

ТоП: как я думал ранее

ТоП: а что-то большее

УУ: Я — такая же, как он. Я — Солнца проводник!

ТоП: это... интересно

ТоП: как ты это сделала?

ТоП: я считал, что лучерождённым надо родиться

ТоП: других вариантов нет

УУ: Не могу объяснить — словами:) Как прилетишь — брошу мыслеобраз — если хочешь

ТоП: не отказался бы

ТоП: твоё изменение кажется мне очень важным

ТоП: но я не могу понять, чем именно

ТоП: аккуратней с Сайиком

ТоП: он древнее, непредсказуемое существо

УУ: Что ты! Сайик — он — довольно простой

УУ: Просто — помнит: слишком много:) Мы — быстро найдём общий язык

ТоП: надеюсь на это

УУ: Не дрейфь, Кристо: всё будет — хорошо!

Ты улыбаешься Сайику. Ты знаешь, что он видит. И ты видишь, что он знает. Вам не нужны слова, чтобы заключить союз, стать товарищами, встать на общий путь. Вы молча поворачиваетесь к Нова Проспект и поднимаетесь наверх: светлейшее из Утр — за первым лучиком Весны.

> Вернись к Сэму, Бете, Безу в Пустоте

В предвечной тьме летели трое вдоль сверкающего многоцветного луча, который с трудом удерживал Сэм Робер своею палочкой. Слева на троих героев смотрела Вечность, из-за правого плеча — зияла Пустота, и бездна звёзд-не-звёзд сияла сверху и внизу. Нисколько не проходит по внешним часам, по внутренним же — сотни три минут, когда герои ступили на островок реальности, дрейфующий меж тех огней, что были до и будут после.

— Пиздец, — прокомментировал ситуацию Сэм. — Ну-ка, детка... Работает! — извлёк свой автомобилище из капчалога прямо по серёдке островка. — Полезли внутрь, отогреемся. Подруга? Ты чего?

— Это так не работает, Сэм, — качнула головой Бета. — Убирай авто, а то истлеет тут, — Сэм, уже сам заметивший, что краска на машине начинает блекнуть, немедля спрятал её в инвентеку. — Это не настоящий холод. Это холод пустоты. Здесь всё распадается и замерзает. Это... место не предназначено для смертных. Нам нужно убраться отсюда нахрен. Иначе смерть.

— Куда-нибудь туда? — ткнул Безымянный пальцем в случайную "звезду".

— Ага, и заодно очистить это место от нашего существования — в смысле, распылиться об эту хрень раз и навсегда, — невесело усмехнулась Бета. — Не туда. Я не знаю, куда. И, нет, Сэм, временные штуки здесь работают через задницу. Иномагией убиться проще... Погоди!

Прежде, чем Бета успела остановить своего возлюбленного, тот вновь подбросил палочку и велел:

— Укажи настоящее место!

И палочка указала, сверкающим лучом ударив прямо в островок под ними, отчего тот треснул и рассыпался на камни, оставив троицу висеть в пустоте под бездной не-звёзд.

— Орбито эиус, — моментально среагировала Бета, коснувшись палочкой луча. И следом. — Финита, — луч Сэма растворился в темноте.

— Зачем? — недоумённо повернулся тот. — Долетели бы, как сюда.

— Больше. Так. Не. Делай, — с усилием проговорила Бета. — Никогда. Ты понимаешь, на что замахиваешься? Спасибо альфе, я ту лекцию Ивицера послушала да посверяла с альфиными извращеньями. Как ты это сделал, Сэм? Подробно! Это важно, очень важно!

— Заклинание я знаю, — пожал тот плечами, всё не понимая. — Дохреначиваешь магию желанием — и в бой. Что не так?

— Это заклинание так не работает, — отрезала Бета. — Вообще не работает. Оно наводится по физическим ориентирам, хотя бы по представлению, а не по абстракции. А ты как будто бахнул "инсендио", представив, что есть типа суперуберпламя, в котором горит сталь. И, прикинь, оно так тоже не работает!

— А было бы неплохо... — хмыкнул Сэм. — Что? По-человечески-то объяснишь, что я делаю не так? Работает ж!

— Работает. А не должно. Магическая система так не работает, понимаешь? — вздохнула Бета. — Первые иномаги сделали её такой, ограничили волшебников, чтобы магия работала по законам, стиснули чудо: получилась ограниченная штука, ограниченная, но без риска. Вкуриваешь? Типа ядерный синтез без границ — всё расхреначивающая бомба. Красные Мили без границ могут и вселенную снести. Но всё фигня по сравненью с волшебством! Раньше были не маги — чудотворцы. Жили недолго, порой секунды, но творили ух какие вещи! А потом им плавило мозги отдачей. И реальность вокруг заодно расфигачивало в неведомую долбанную хрень! Если ты научился посылать систему магии нахрен, то она пошлёт тебя и всё вокруг на тот же самый хрен после истинного чуда! А я не хочу, чтобы ты сошёл с ума, любимый, — и порывисто притянула Сэма к себе. — И я тоже хочу жить. Теперь понятно, идиота ты кусок? — мгновение они смотрели друг на друга — и вот уже самозабвенно целовались.

Без хотел бы отвернуться из банальной вежливости, но не мог — смотреть на не-звёзды и ловить ответные не-взляды было выше его сил. Поэтому он по-доброму усмехнулся, отметив сюрреалистичность ситуации. То же мне нашли, где целоваться! Холод, что не-холод, подступает...

— Всё понятно, мэм, — тепло улыбнулся Сэм, когда они, наконец, разомкнули обьятья и отдышались. — Буду осторожен. Есть инфа о ТТХ заклятий? Не откажусь повникать в чёртов теормаг.

— Я покажу, — ответная улыбка. — А пока — лучше спрашивай меня. Угу?

— Есть, мэм, — усмехнулся он. — Чем ты кастанула перед "финитой"?

— Скопировала лучик, чтоб твоя дурость втуне не пропала, — взмахнула палочкой. — Эиус редакс, — сверкающий луч, вернее, его более тусклая копия зависла в воздухе — из точки, где его держал Сэм, куда-то вниз, в зияющие бездны. — Полетели.

— Наконец-то, — с видимым трудом произнёс Безымянный, которого местные виды угнетали больше остальных.

Вдоль сияюще-туманного, медленно, но верно тающего следа устремились трое, и Вечность осталась за спиной, и звёздный-да-не-звёздный свет растворился, уступая место последнему прибежищу — Пустоте. Пустоте, полной неслышимости, неподвижности и лучей Солнца, что превыше всякого из солнц. Великое Солнце, Велисо, недостижимый, бесконечно удалённый исток активности и истины, столь же прекрасное, сколь и ужасающее! Окружённые всей защитной магией, какая Бете только в голову пришла, но тающей, испаряющейся, точно воск в огне, — троица все силы вложила в один рывок, старательно не оглядываясь на божественный свет с Высоких небес.

Над всеми реальностями, над всеми бытиями, в непредставимой выси, где кружились осколки погибшего листа, в небе, что было Внутренним, но стало Внешним, а следом и Высоким, — разверзлась эта Пустота. Пустота, соединяющая, разделяющая Великое Солнце и Великую Твердь, Пустота столь же огромная, сколь и малая, Пустота, в которой растворяются, исчезают, распадаются что пространство, что время, что метапространство, что метавремя. Здесь, в этом не-месте, собственная воля, буде не предельной, теряет всякое значение на фоне бесконечного покоя. Здесь, в этом не-времени, собственное бытие, будучи не предельным, теряет всякий вес на фоне бесконечного небытия. Здесь, в этом не-здесь и не-сейчас, любая истина, являясь не предельной, теряет всякий смысл, теряясь в хаосе вырожденного ордополя.

Но всякая Пустота может быть заполнена, сколь масштабна, сколь глубока она бы ни была. И эта Пустота — не исключение. Нельзя заполнить её всю, не будучи при этом демиургом, столь же превосходящим Лорда Пространства и Музу Времени, сколь они превосходят простых смертных. Но часть Пустоты отвоевать, расширить или восстановить пределы, отведённые бытию, — вполне возможно. И тихая, неясная мелодия, напев, который только норовит случиться, тенденция, которая лишь слегка, чуть-чуть сильнее фоновых флуктуаций, — эта песня сопровождала троицу к их цели.

Не было у мироздания никакой уверенности, что эта песнь случится, что она произойдёт. Но сама возможность её появления, сама её тень, собранный Хранящей Время потенциал, его внутренняя связность, устойчивость и сила, поддерживаемые, поглощающие, направляющие запредельные лучи, — их было достаточно, чтобы Велисо Бету, Сэма, Безымянного — не выжгло. Было достаточно — вместе с тонкой, на грани возможностей работы Беты со Временем, которое норовило замереть или расползлись по истлевающим ниточкам. И вместе с волшебством, коконом дрожащего недочуда, в которое Бета вложилась целиком, не выходя, тем не менее, за пределы колдовской системы.

Хотя могла бы. Путы системы, сотворённой первыми из иномагов, отступали, уходили с гибелью листа. И если там, в сеансе, система слабенько, но цеплялась за Пространство Парадоксов (достаточно слабо, чтобы та же Гвен Шепард в своё время с лёгкостью систему игнорировала, когда действительно хотела), то здесь, в беспредельной Пустоте, от неё не было ни тени. Только след, оттиск на душах смертных, и Бета была права, ограничивая Сэма: след этот с лёгкостью разрушится, если его часто игнорировать.

Не-долго ли, не-коротко ли — завершается и путь троих чемпионов Гефеста. Завершается на острове достаточно большом, чтобы не замёрзнуть в Пустоте мгновенно, а лишь медленно, плавно растворяющемся в инонебытии. К сожалению, здесь завершается не только их путь. Фигура в тёмном плаще со знакомыми и Бете, и Ивицеру повадками движется неуловимо быстро, и никакие временные трюки не способны её остановить.

Ослепительно яркое на фоне Пустоты щупальце Красной Мили сметает фигуру, оплетает её красными протуберанцами, и с каждой секундой Бета вкладывает всё больше и больше энергии, и кажется, что даже то подобие пространства и времени, которые остались на островке, трескаются и ломаются... Нет. Крис распрямляет руки и берётся ладонями за Милю, уже сравнявшуюся по твёрдости с камнем, но от этого не менее горячую. Берётся — и разламывает на куски. Миля тает.

— Не дай ему подойти! — кричит Бета. — Остров береги!

Сэм стреляет широким конусом, но по верхам. И в этот раз Крис не уклоняется. И не исчезает. Синий свет легендарного Опустошителя, некогда созданного Осси тогда ещё не Нуаром, стремится переместить, исказить, искривить положение Криса относительно вещей, стремится вытолкнуть его обратно в Пустоту, причём каждую его часть — в отдельное место. Фигура Криса дрожит, дёргается, размывается, — но остаётся в том же самом месте.

Сэм подкручивает винтовку, и конус сужается, целиком сосредотачивается на Крисе. Безымянный, смекнув, что врага это как минимум удерживает, не вмешивается, а вместо этого возводит вокруг троих защитные барьеры. Магия изменчивого кода, созданная мною для Люоса, чтобы заменить колдовство изменчивого варпа, слетает с его рук сверкающими лентами. Весьма впечатляющие навыки, могу заметить. Далеки от возможностей Алисы, не говоря уж о моих, но всё же, всё же...

Крис фокусируется. Именно сейчас, разорвав Красную Милю, под ударом Опустошителя он окончательно осознаёт дар, преподнесённый ему Храмом, Что Вовне. Осознаёт своё предельное бытие. И направляет его намеренно, оказываясь здесь и сейчас. Опустошитель прекращает удерживать его в принципе. Уже не обращая внимания на его свет, Крис улыбается и прыгает. Барьеры Безымянного, основанные на надреальном коде, который, в свою очередь, порождён моей предельной волей, выдерживают. Но только один удар, отбрасывая Криса и исчезая сами.

— Ну... — Бета резким движением хватает Сэма и Беза, прижимает их к себе. — Поехали!

И исчезает.

Улыбка пропадает с лица Криса. Он настороженно осматривается. К счастью, такого рода сенсорика не бывает доступна интуитивно, а Крис — не иномаг, он — нечто, иномагии обратное. Так и не найдя врагов, Рыцарь Ярости и Пустоты сетует на вечно мешающих сестёр и уходит. Уходит, чтобы позже встретиться с Бардом Времени, чтобы попасть-таки на острова Арадии, отправиться в сеанс и...

> Будь Джу

Ты снова Джу! Ты поднимаешься вдоль тропинки, и Сайик следует позади, изящный и прекрасный, простой и понятный, но до конца непостижимый... как и ты теперь сама. Ваши лучи соединяются и разделяются, играя отсветами, невидимыми обычному глазу. Так странно... И так правильно! Ты улыбаешься, и он улыбается тоже. И ты понимаешь его лучше, чем он тебя — у него не было эмпатии, просто надзнание, сверхвосприятие, какое есть и у тебя. Со всеми, даже с коллегами-эмпатами, ты всегда ощущала себя зрячей рядом со слепыми. Только наставник, слабенький эмпат, всегда видел тебя насквозь, но он не видел насквозь всех и вся... С Сайиком ничего не изменилось! Ты — видишь больше.

И это неспроста. Так и должно быть. Ты целитель душ, быть может, целитель обществ, а в будущем — миров? Такой ты себя видишь. Такой ты будешь. Такая ты и есть! Иногда так приятно — выбрать раз и навсегда, отбросить все сомнения... И всё же. Как можно использовать твой свет на практике?

— Сайик, — окликаешь ты его, перепрыгивая какую-то трещину. Вдруг осознаёшь, что всё ещё идёшь в скрывающем нейробруче. А он вообще тебя скрывает? Тебя-новую? Или ты просто просвечиваешь сквозь него?

— Слушаю, о утренняя дева, — немедля откликается он.

— Можешь называть меня просто Джу? — вздыхаешь ты и останавливаешься. Идти дальше всё-таки нельзя. Вдруг Альянс уже засёк вас, если не тебя, то Сайика, и отправил вперёд своих бесчувственных солдат? Ты не готова драться с ними! Ой. На самом деле, готова, но не хочется пока!

— Как пожелаешь, Джу, — лёгкий поклон. Почему, интересно, он такой церемонный? И откуда он вообще знает современный английский? Нет, это как раз глупый вопрос. Он просто его узнал. Как и ты можешь... э, говорить на его родном... языке? Ты даже не уверена, язык это или просто какой-то специальный способ петь! Обычно лучерождённым не нужны слова, чтобы объясниться, а значит, не нужен и язык. Но кроме объяснений было многое другое. Культура? Ты не уверена, что могла бы это так назвать — просто самое близкое слово из подходящих.

— Скажи, а меня видно, ну, обычным людям?

— Я не уверен, — он искренне задумывается. — Боюсь, не в моих силах примерить на себя глаза и камеры земных людей. Позволь посоветовать тебе спросить того, кто смотрит с неба.

— Кристо? А, ну конечно, спасибо! — и как сама-то не додумалась?

УУ: Кристо: а меня — видно?

УУ: Ну — камерами, глазами?

ТоП: нет

ТоП: сомневаюсь, что Альянс использует технологии Игры

ТоП: они позволяют засечь искривление реальности

ТоП: но не тебя саму

ТоП: правда, я бы поостерёгся на месте тебя и Сайика

ТоП: часто замирать на одном месте

ТоП: вокруг вас трава цветёт

УУ: Ой — и правда! Сейчас — спрошу...

УУ: Сайик говорит: это — от нас двоих. Значит: нам — нельзя — останавливаться часто и надолго. Я — запомню! А его — видно?

ТоП: да

ТоП: но это легко исправить

ТоП: я слышал, подобные ему

ТоП: вам

ТоП: могут как бы "стоять над миром"

ТоП: не знаю, что это такое

ТоП: спроси у него сама

УУ: Спросила: не получится... Тут — неправильный мир — в сеансе. Ничего страшного — зачарую его сама!

ТоП: у меня есть сомнения

ТоП: что это сработает

ТоП: если я правильно интерпретирую данные

ТоП: с моих детекторов в сеансе

ТоП: с него твоя магия стечёт

ТоП: как с гуся вода

УУ: Попытка — не пытка. Как — сработало?

ТоП: нет

ТоП: и так тоже нет

ТоП: это ненадолго сработало

ТоП: или сделай артефакт, к которому будут крепиться чары

ТоП: как на тебе

ТоП: или

ТоП: ну или так

УУ: :)

Ты аккуратно подсаживаешь уменьшившегося Сайика в карман мантии. Людей волшебство уменьшать не может, но Сайика это совсем не остановило! Он не был человеком, ну и сам... эм... контролирует воплощение? В общем, сам выбирает, каким ему быть! И ты, получается, можешь так же?

— Ответа на этот вопрос у меня нет, — отмечает он. И даже голос уменьшившегося ничуть не поменялся! Как будто Сайик стал настоящей феей!

— А что я теперь могу? — ну, кроме того, что теперь ты умеешь погружаться в мысли, играючи, чуть ли не на одной ноге прыгая, подниматься по крутой, вообще-то, тропке и в деталях различать настрой Сайика — одновременно.

— Слишком многое, чтобы вслух перечислять, — ответствует принц Наступающей Весны. — Что бы ты ответила, если бы получивший руки спросил тебя, что с ними можно делать?

— Так много возможностей? — ты не чувствуешь никакой новообретённой свободы. Просто... стала больше и выше? — Можно какой-нибудь пример?

— Твоё присутствие подвластно твоей воле, Джу. В твоих силах быть там, куда потянешься душой.

— Ну, я и так умею аппарировать, — пожимаешь плечами. — А ещё?

— Остановись ненадолго. Благодарю. Ты чувствуешь себя за пределами тела, принцесса? — ты же просила так себя не называть!

— Ну да. Немного странно, — признаёшься ты.

— Попробуй сосредоточить внешнее присутствие в единой точке. Да, вот так. Потянись выше, к своему лучу — но не разумом, а этим присутствием. Дай лучу прибыть сюда и волею своей проси, что желала б получить!

Ты пробуешь. Не получается. Пробуешь ещё раз. Ещё раз. И ещё раз! Сайик терпеливо то подсказывает, то просто присутствует, самими эмоциями подправляя, когда ты делаешь не так. Наконец... Ой, это ты сделала? Как красиво!

Водопад золотых искорок кружится в воздухе, разлетается вокруг, оседает светящейся пыльцой на всё и вся... Ты просто хотела, чтобы было красиво. Получилось! А теперь быстрей вперёд, Альянс наверняка засёк все эти штуки! И цветы опять распустились...

— И я что угодно могу так вызвать? — уточняешь ты.

— Своим лучом и фантазией ты ограничена, принцесса. Что твое Утро? Что твоя Свежесть? Как можешь их осмыслить ты? Цвета, запахи, прикосновения, явления и звуки, мысли и желания, фантазии и истины — всё, что Утром Свежим может быть, тебе подвластно. Твоё желание соединяет Солнце и Твердь, твоё разумение даёт направление лучу, а бытие твоё — в плоть его облекает. Если вложишь ты достаточно желаний в вещь, которая естественна, то сам мир поможет ей осуществиться. Излечение, исцеление, чистота, пробуждение, обновление и всякое начало могут быть в твоей власти. Если же ты вложишь волю в нечто небывалое, что мир не может сам родить, то оживишь идею, создашь волшебство, волшебникам неведомое. В твоих силах это волшебство отправить в дар, не просто в мир призвать, но к предмету или смертному незримой нитью привязать.

— Ага, то есть, я могу... проявить луч, да? Как захочу? Ну, как я его понимаю? — Сайик мысленно кивает. — А дальше я запуталась. Кристо, ты можешь объяснить?

ТоП: вероятно, Сайик имеет в виду

ТоП: что если явление, которое ты "создаёшь"

ТоП: физично

ТоП: допустимо законами физики

ТоП: не требует экзотической материи

ТоП: и магии

ТоП: то оно просто случится

ТоП: скорей всего, пропорционально твоему желанию

ТоП: и вложенному... бытию?

ТоП: то есть избыточному индексу реальности

ТоП: в свою очередь, если явление нефизично

ТоП: или будет возникать слишком долго

ТоП: то оно всё равно случится сразу

ТоП: но в формате чёрного ящика

ТоП: как заклинания магов-классиков

ТоП: вероятно, ты можешь прикрепить такие чёрные ящики

ТоП: к имеющимся физическим объектам

ТоП: меняя их свойства

ТоП: попробуй на досуге

УУ: Спасибо: как всегда — всё по полкам разложил:)

ТоП: будь осторожна с этой силой

ТоП: особенно с "нефизичной" частью

ТоП: понятия не имею, как это работает

ТоП: и работает ли так, как я сказал

УУ: Я сейчас — спрошу у Сайика!

Ты спрашиваешь. Так, как спрашивают лучерождённые, без глупых слов! Сайик колеблется, но всё же соглашается. Ты улавливаешь, что он не доволен неточностями, но удивлён общей проницательностью Кристо. Выходит, ты можешь начинать, обновлять и лечить. С этим уже можно работать. Сможешь ли ты вылечить, ну, даже не этих солдат, а всё их общество? Как велика твоя новая сила?

— Не бойся испытывать, но бойся браться за всё сразу, — мудро замечает Сайик. — Не всякое лечение ведёт к выздоровлению, как не за каждой оттепелью следует весна.

— Ну не совсем же я дура! — отмахиваешься ты. — Я даже не понимаю, может быть, для солдат всё лучше, чем было, когда они были людьми? Нужно со всем этим разобраться!

— Прежде чем рисовать узор, ознакомимся с нитями и красками. Мне не нравится это место, принцесса Джу.

— Ещё бы, — морщишься ты, отметив про себя, как легко теперь справляться с давлением тюрьмы. Ты просто выше него. Это даже немного пугает. Ты ведь всё та же Джу? — Комбайны — мерзость.

— Но они развиваются, — задумчиво молвит Сайик. — Они способны расти над собой.

— Но не люди, а система, — вздыхаешь ты, останавливаясь перед входом. А дальше как? Аппарация — или...

— Ты не аппарируешь меня с собой, — замечает Сайик — и приободряет. — Пробуй же!

У тебя получается с первого раза. В этом, оказывается, нет ни капельки сложного! Ты просто тянешься своим присутствием за решётку, оставляешь прежнее место и оказываешься в новом. И тут же понимаешь, что можешь делать так же всюду, докуда хоть капелькой присутствия дотягиваешься. А дотягиваешься ты... Вау, даже в соседний край! А куда ты можешь дотянуться — там ты немного, но ощущаешь, что происходит. Вот, получается, как Сайик тебя нашёл! Он просто был: понемногу — но во всём сеансе сразу.

— А с Эллой всё хорошо? — спрашиваешь ты, когда Сайик появляется в твоём кармане.

— Безусловно, принцесса Джу, она здорова и невредима... сейчас. Не в моих силах предсказать, случится ль с нею в будущем беда.

— Но ты же принц Наступающей Весны? Ты же должен видеть будущее? — невольно переходишь на шёпот, пропуская мимо себя встревожившегося чем-то солдата. Какие же эти солдаты... незавершённые! Незавершённые? Ну конечно! Комбайны, Альянс — они свою работу только начали. Бета выставляла их безусловным злом, но ты уверена, что это не так. Они совершали геноцид, они уничтожали целые виды разумных, убивали целые биосферы... но не желание убийств, не стремление к глупому доминированию и, конечно же, не ненависть ко всему чужому их ведёт.

Никакая система такого размера не может быть построена на ненависти — да и не видишь ты в них ненависти. Они часто равнодушны, часто не замечают чего-то у себя под носом, часто мыслят сверхшаблонно — но не ненависть у них внутри. Если раньше ты легко могла погрузиться в одного человека, а уж с иномагией — едва в человеке не утопнуть, то теперь ты видишь не столько глубоко, сколько широко. Комбайны, синтеты — они походят на клетки организма. Они стремятся к единству, к общей эффективности... к спасению от одиночества? Связь друг с другом через нейроимпланты, непрерывный радиообмен, постоянные доклады — это ведь признак чего-то общего. Противодействие тому, что разрывает каждого человека, с чем сталкивается каждый неэмпат, да и эмпаты тоже... Непонимание. Одиночество. Изоляция.

Зависимость от общества — это ведь не только эволюционное. Это и экзистенциальное тоже! Да уж, зря ты курс философии прогуливала — знала бы, где пригодится... Каждое разумное существо где-то там, в глубине, одиноко и стремится всеми силами от одиночества избавиться. Комбайны сделали столько шагов по избавлению от одиночества и непонимания, что голова кружится! Их души, их психика переписана по шаблону, психологическая совместимость искусственно усилена, разумы соединены в одну сеть, пока что простую, поверхностную, но ты знаешь, что это просто первый шаг, и там, в непредставимом далёко, где находится родной мир Альянса, сделан не один уже десяток шагов, и мир тот представляет собой... что? Ты не видишь, не знаешь, не понимаешь столь далёкое, но сам замысел грандиозен и поражает размахом... и благородством мотивации.

Ты понимаешь, почему здесь, вернее, там, на той Земле, откуда родом Нова Проспект, реализация замысла приняла столь уродливые формы. Во-первых, Альянс редко сталкивался с настолько разобщёнными, пёстрыми и вместе с тем развитыми видами, как человечество. У него просто не было опыта интеграции, не было знания как излечить от одиночества столь странный вид. И Альянс был во многом далёк от людей, далёк психологически, культурно и технологически. Решения, которые внутри Альянса казались естественными и логичными, красивыми и эффективными, применительно к людям были наивысшей жестокостью или глупостью. Неудивительно, что возникло Сопротивление, неудивительно, что Сопротивление не имело и шанса понять Альянс, который, в свою очередь, отнёсся к нему как к своего рода иммунной реакции "организма человечества" на его изменение и начал немедленное подавление...

— Джулия Сайнс! — ты вздрагиваешь, вдруг осознав, что Сайик не первый и не второй раз тебя окликает.

— Извини, — ты прислоняешься к стене и пытаешься успокоить дыхание. Что это вообще было?

— Будь осторожна со знанием, принцесса, — несколько встревоженно предостерегает он. — Столь глубокое погружение может быть опасно для твоего хрупкого человеческого тела. Дух твой велик, но телу требуется время, чтобы привыкнуть к обретённой тяжести души.

— Ага, я уже поняла, — улыбаешься через силу. — Но это было круто! Я тебя про Эллу спрашивала, да?

— Верно то, принцесса. Я могу заглядывать в метагрядущее, права ты в этом, — но заглядывать в мирах привычных, мирах листов, ветвей и Древа. Боюсь, в Пространстве Парадоксов, в сеансе, чьи такты отсчитывает Гефест, чьё будущее теряется среди видений Абраксаса, мои глаза почти закрыты. Лишь отблески возможного я вижу, и если будет среди них действительно важное тебе иль мне — озвучу я.

— Спасибо, — киваешь ты, отлипаешь от стены, берёшь в руки волшебную палочку — и направляешься прямиком к Обитателю, намеренно не оказываясь сразу там, чтобы ещё немного присмотреться к Нова Проспект.

> Будь Джинни Уизли

Ты снова Джин. И вы пробиваете на "фениксе" Теромоса облака насквозь, влетаете в сиреневое небо, устремляетесь вниз, к давно погасшему костру, к ритуальной фигуре, вычерченной Тёмной Луной, к Тому Риддлу, к Ангеле и Аргусу Вольтинг, к спрятавшейся в чаще леса Гемере... К Тёмной Луне, уволокшей душу и разум Энтони с собою в зазеркалье. Хотели как лучше — получилось как всегда!

Невидимый "феникс" замирает над лесной поляной. Вы перемещаетесь (усилием воли выбрасываешь головокружение в отраженья: не глупой протоссовской технике Королеве голову кружить!) на землю. Аргус и Ангела с некоторым любопытством разглядывают твоих спутников. Том — встревожен. В центре ритуальной фигуры лежит тело Тёмной Луны — а тело Энтони левитирует за собою Ханна, выглядящая (но только выглядящая!) самой спокойной из вас всех. Элла нервно прикусывает губу, Теромос давит напряжённым, сосредоточенным вниманием, Джеймс отрешённо держится за плечо Эллы, будто бы готовый в любой момент выйти вперёд и заслонить её от врага. Марк беспокоится не меньше тебя, вот только уверенности ему, похоже, не хватает: вон как цепляется за перо богини Маат!

Энтони. Странно переживать за него. Вы столько прошли вместе... но не на Хогвартсе, не на корабле. Ты общалась с Грэмом, старалась поддерживать Луну, всякие глупости творящую от скуки, училась у Фло и немного Райса, обедала у дяди Дона, принимала приглашения Макгонагалл, она же Леди Слизерин... Но не Энтони. Он никогда тебя не приглашал. Засел в своей Гильдии, занимался "важными делами", крутился среди этих лордоледей... Как будто не понимал, что настоящая сила — всегда своя личная, всегда принадлежит своей душе! Ну и что, помогла ему вся эта Гильдия, помогла ему Ханна? Нет! Только он сам, только его личная сила может спасти, куда бы Тёмная Луна ни утянула. Иномаги встречаются с Бездной в одиночку, в одиночку её побеждают, в одиночку ей проигрывают. Ведь так?

— Что случилось? — пока ты отвлеклась, спросила Элла.

Вдруг, неожиданно для себя, ты увидела всё с совершенно другой стороны. Вместо одиннадцати людей (и не совсем людей) — четыре группки, держащиеся друг друга в вечном бегстве от одиночества. Ты и Том. Ангела и Аргус. Ханна и отсутствующий Энтони. Элла и... Джеймс? Нет. Три группки. Да, Марк и Теромос без групп обходились. Теромосу это было — уже? — не нужно, а Марк свою группу так и не нашёл, и даже его брат... Интересно, а где его спрайт? Джеймсу группа не нужна была тоже, но парадокс был в том, что не нужна она и Элле!

Из вас всех только она была по-настоящему цельной. Она не была ничьим отражением, в ней не было едва заметного, но такого глубокого надлома всех иномагов — и даже больше. Ты поняла, что даже сама, даже со всем, чего достигла, чему научилась — ты оставалась скорее ведомой, а не ведущей. Ведомым был и Джеймс, и Марк, и Том, и Ангела с Аргусом, и, тем более, Ханна! Даже Теромос — он не был лидером, он был учителем, но не более того. Только трое среди вас могли претендовать на лидерство, и двоих здесь не было: Тёмной Луны и Энтони. Оставалась только... Элла?

— Кроме того, что вы уже знаете, — усмехнулся ей Том. — Гемера уползла охотиться. В ноосферу и отражения лучше не лезть — как Луна проснулась, там всё перемололо не хуже мясорубки. Ну, есть идеи?

— У меня? — недоумённо переспросила Элла. Огляделась. Поймала твой взгляд. Ты кивнула. Она поняла. — Эм, а мы можем как-то вытянуть Энтони обратно? — предположила она. — У нас есть тело и эти штуки, — махнула рукой на узор ритуала. — Я не разбираюсь в иномагии, но якоря вроде бы для этого и нужны, а главный якорь — это тело? Джинни?

— Всё верно, — действительно похоже на план. Что-то ты совсем не в себе, раз упустила такую очевидную возможность: раз нельзя спуститься за Энтони, можно просто вытянуть его обратно! Так и поступают, вообще-то, нормальные иномаги, а не сумасшедшие самоубийцы, сующие голову дракону в пасть... И когда ты стала этой сумасшедшей? — Можно... — переглянулась с Томом. — Мы можем попробовать дорисовать эту фигуру, чтобы она усилила связь. Ханна, ты с нами?

— Попробую помочь, — ты смерила её взглядом. Видно было, что она с такими вещами не работала, но отступать, когда на кону жизнь Энтони? Ха! Упрямая хаффлпаффка, даром что убийца!

— Просто страхуй нас, — улыбнулась ей. — Мы справимся. Не с таким справлялись.

— Я... — секунда колебания. Видно было, что она понимает, что скорее помешает, чем поможет, но и уступать спасение Энтони не хочется, напротив, кажется, что должна бы контролировать каждый его шаг. Ты вспомнила давно забытые, отброшенные, растерзанные, поросшие мхом чувства к Гарри. Так похоже... — Хорошо.

— Сделаешь вокруг что-нибудь вроде защиты? — аккуратно предложила ей Элла. — Если что-то пойдёт не так, вы — иномаги, как-нибудь разберётесь, а вот нам бы не помешала подстраховка.

— Сделаю, — твёрже кивнула Ханна и без колебаний уже передала тело Энтони тебе. Похоже, она из тех, кому нужна только определённость задания — дальше их уже ничто не остановит. Как твоё отражение в кривом зеркале!

Ты аккуратно положила Энтони в центр ритуального узора, а Том начал добавлять новые линии и символы. Ханна, в свою очередь, окружила ваш узор своей большой фигурой — будущий защитный контур. Остальным осталось только наблюдать.

> Будь Джулией Сайнс

С Сайиком в кармане шла ты по огромной, старой тюрьме. Не только тюрьме. Далеко не только. Ты чувствовала энергетические линии, лишь частично похожие на электричество, проходящие через стены этого места. Ты видела синие силовые поля, которые легко "перескакивала" новым способом. Ты ощущала информацию, спрятанную за консолями. И этой информации было намного, намного больше, чем оставили здесь люди и вортигонты, а ещё эти гигантские насекомые — муравьиные львы, которые прорвались как раз в тот день, когда Нова Проспект перенесло сюда. Нет, информации было слишком много. Там, внизу, на нижних этажах Нова Проспект, куда стекались реки знаний и наблюдений, — там был некий центр. И ты даже знала его название. Нейронный узел Альянса. А вот энергия текла и пульсировала в тесной связи с другим местом, неким... ядром. Энергетическим ядром Нова Проспект, которое было сейчас... неправильным. Нестабильным. Но которое Альянс каким-то чудом удерживал в рамках до сих пор.

Ты вдруг почувствовала уважение. Небольшой осколок Альянса, совершенно изолированный, попал в отвратительнейшую ситуацию... и не просто выжил. Он собрался. Единство Альянса, даже малой его части, было невероятно глубоким. Он был чуждым людям, там, за масками людей, в глубине единения ты чувствовала не то мотивы, не то эмоции, далёкие от человеческого сознания. Альянсу была безразлична человеческая жизнь как таковая. Пытки, боль, страх не входящих в Альянс существ совершенно его не волновали. Более того, жизни и разумы даже старших офицеров Альянса слабо волновали даже их самих! Но, в то же время, волновали, были важны, просто... иначе. Как будто эти жизни были клеточками Альянса, его частицами, и утрата некоторых была обычным делом, но вот утрата многих — недопустимой катастрофой.

Ты уже не знала, что на самом деле испытываешь к комбайнам. Скорей всего — горечь? Ты ещё не понимала их полностью, но чувствовала страшное, трагичное непонимание между Альянсом как целым и его клеточками-людьми и, тем более, людьми свободными. Альянс даже не воспринимал Сопротивление как врага. Просто... просто ресурс отрицательной пользы? Ресурс, который слишком сложно использовать и который следует ликвидировать. Как те насекомые, муравьиные львы. Альянс не воспринимал людей как врагов. Скорее — как нечто среднее между биоматериалом и неразумными детьми. Не нацизм, не расизм, не видизм — ничего подобного! Так можно относиться к равным, но Альянс не считал людей равными.

Чтобы Альянс посчитал кого-то равным, требовалось — что? Это было действительно важно, ведь тебе обязательно понадобится с ними говорить, возможно, договариваться! А Альянс мог вести полноценный диалог только с равным. Что нужно было сделать, чтобы Альянс посчитал тебя равной, достойной разговора?

Разговор! Проходя мимо солдат, ты уловила... отголоски разговора, действительно важного разговора, которые твоё сверхвосприятие выхватило прямо сквозь стены. Ни секунды не колеблясь, ты очутилась в месте его проведения.

Ну, не совсем. Здесь — только двое из говоривших. Это была видеоконференция на три стороны. В небольшой комнате, буквально увешанной компьютерными терминалами, перед самым большим из мониторов — на всю стену, три на три метра! — стояли двое. Мужчина и женщина. Оба в творчески переделанной на манер тяжёлых плащей бронеформе Альянса. Но они не были киборгами. Только пара имплантов, похоже, помогающих лучше коммуницировать с сетями Альянса, — да и только. Плащи держала какая-то хитрая технология, опять же, адаптированная альянсовская.

Женщину звали Джессика, мужчину — Пётр. Они были учёными. Именно были. В системе Альянса просто учёными они быть перестали. Существовали ли у Альянса "чистые" учёные, ты не узнала, но если и были, то вряд ли на Земле Half-life-а. Вряд ли настоящим учёным Альянса сохранили бы изначальный облик. Это слишком... неэффективно. Но на Земле Альянс был вынужден идти на компромисс. Ты уже видела очертания этого компромисса. Люди не были ни уничтожены, ни порабощены окончательно. Люди находились в своего рода резервациях, подчинялись правилам, подавлялось даже их размножение — но людей не истребляли и не изменяли поголовно. Было смутное ощущение, что Альянс интересуется феноменом человечества и не торопится нарушать хрупкое равновесие, даже Сопротивление — и то не искали достаточно дотошно.

Джессика и Пётр всего этого не знали, но догадывались. И догадки свои держали при себе. Ты не совсем уловила, что именно они получали за службу Альянсу, но, похоже, они — из тех, кто искренне очарован видением великого будущего человечества. Они служили добровольно и рассчитывали — совершенно справедливо! — на полную благосклонность со стороны Альянса, Союза Вселенных, Покровителей. Безупречная, длительная, плодотворная работа с Альянсом заставляла их считать, что, когда Альянс, наконец, преобразует человечество окончательно, то они займут действительно высокое место. И они были скорее правы, чем нет! Пусть принимающих решения такого порядка в Нова Проспект не было, чтобы дать тебе ответ, но само понимание Альянса подсказывало, что эти двое выбрали верную стратегию.

Пётр и Джессика участвовали в групповом видеозвонке с двумя... людьми? Один — человек (киборг) в белом костюме-униформе Альянса с синим, а не красным, как у прочих "белоформенников", визором на месте глаз. Никакой мимики увидеть было нельзя, да и говорил этот человек в форме элитных войск Альянса, очевидно, во встроенный микрофон, а видео включил то ли чтобы давить своим видом на собеседников, то ли потому что "так положено". Именно он возглавлял Нова Проспект как учреждение, и ты знала, что его имя — Ричард. Впрочем, по имени его не звали:

— Я всё ещё не согласна, ординатор, — сдержанно сказала Ричарду Джессика, тусклая, тихая на вид, но имеющая несгибаемый стержень внутри. — Активация координатора на основе одного нейронного узла ведёт к непредсказуемым последствиям. У нас нет статистики по подобным операциям, внешняя сеть недоступна, во внутренней сети... — и перевела вопросительный взгляд на другого собеседника на видео.

Этот собеседник тоже сделал несколько шагов от обычного человека, "натурала", как их называла Элла. Под бледной кожей неестественно, будто бы как-то неправильно пульсировали вены. Волос не было. К затылку, вернее, к импланту, заменяющему затылок, подходил целый пучок толстых кабелей. Глаза закрыты светло-синими очками-экранами виртуальной реальности. Тело, худое, будто бы иссушенное, охватывал изящный экзоскелет из иссиня-чёрного металла, помогающий этому... человеку двигаться. И ты знала, что двигаться безымянный, не просто забывший, а стёрший своё имя как лишнюю информацию синктор нейронного узла мог очень и очень ловко. Мог — но не хотел, крайне редко покидая инфоцентр.

— Метаданные заблокированы, — на удивление чистым голосом с чётко различимым недовольством ответил синктор. — Поддерживаю функционала Джессику. Перезапуск координатора в режиме первоисточника — непредсказуемая операция.

— Без координатора мы используем только двадцать процентов мощности узла! — раздражённо воскликнул Пётр. — И вся эта мощность уходит на стабилизацию ядра. Я учёный, а не волшебник, чтобы придумать вам выход без расчётов! Вы же понимаете, что времени у нас почти нет, ординатор? Чем быстрее я начну моделирование, тем выше шанс, что реакция не станет необратимой! Вы же не хотите, чтобы Нова Проспект взлетел на воздух, как он это уже делал? Мы до сих пор не понимаем, что произошло!

— Я уверена, что знаю причастного к этой ситуации, — поморщилась Джессика. — Все мы знаем. Предлагаю вывести Советника из стазиса.

— У вас есть гарантия, что Советник сохранил здравый рассудок? — наклонил голову ординатор. — Ваши подопечные вортигонты определённо не в своём уме.

— Ещё больше, чем обычно, — хмыкнул Пётр.

— Я могу исследовать его нервную деятельность, если мне дадут доступ к компьютеру капсулы, — после секундной паузы предложила Джессика. Вздохнула. — Да, я понимаю, это не даст гарантии. Это не мой профиль, никогда не работала с синтетами верхнего уровня. Но я знаю, что организация нервно-вычислительной сети Советника сходна со структурой нейронного узла, и...

— Короче, Джессика, — холодно прервал её Ричард. — Что вы предлагаете?

— Функционал Джессика предлагает совместное со мной изучение здоровья Советника, — возбуждённым тоном вмешался синктор.

— Именно это я и имела в виду, — кивнула Джессика.

— Горячо поддерживаю данный запрос! — резко взмахнул хилыми конечностями в экзоскелете синктор.

— Что ж, — Ричард перевёл взгляд с синктора на Джессику и обратно. — Я дам вам допуск. Все, я повторяю, все операции, кроме простого наблюдения, — согласовывать со мной. Это понятно?

— Вы меня знаете, ординатор, — распрямилась Джессика и бросила пристальный взгляд на визор Ричарда. — Никаких лишних движений. И синктору не позволю.

— Знаю, Джессика, — ощутимо расслабился Ричард. — Приступайте к работе. Пётр! Сколько ты сможешь удерживать ситуацию стабильной?

— Двое суток, — потёр тот лоб. — За дальнейшее я не ручаюсь.

— У вас сутки для обследования, — бросил Ричард. — Жду предварительного отчёта через три часа. Конец связи, — и закрыл видеоконференцию.

— Ты победила, поздравляю, — неискренне внутри, но довольно убедительно снаружи, улыбнулся Пётр Джессике.

— Осторожность — прежде всего, — наставительно подняла та указательный палец. — Не ты ли мне это рассказывал? И не надо про отсутствие выбора! Я слышала это много раз.

— Да, друг друга мы не убедим, — хмыкнул Пётр. — Могу просто пожелать тебе удачи, — а вот это было вполне искренне.

— Спасибо. Не дай нашим усилиям пропасть зря, — Джессика резко развернулась и едва ли не бегом покинула кабинет. Быстрым шагом ты успела убраться с её пути. Куда теперь? За ней — или...

— Не дам... — Пётр медленно обернулся, аккуратно закрыл дверь, повернулся к консоли. — Мои усилия зря не пропадут. Поздно думать об осторожности, идиоты! Альянс... Где твоя решительность, когда — никак иначе? — покачал головой. — Может быть, я и есть — решительность Альянса, — горько улыбнулся. — Гордыня не красит, а, доктор Брин? Что бы сказал Альянс, если бы услышал мой голос, а не твой? Ничего... Ещё не всё потеряно! Не всё... — и, решив всё для себя, столь же резко, сколь и Джессика, выбежал из кабинета.

Ты поспешила следом, уверенная, куда он приведёт.

> Будь Эллой Мэйдж

Иное бурлило и вихрилось в точке, где реальность и нереальность соприкоснулись и стали единым целым. Размывались границы, исчезали пределы, и белое бытие встречалось с чёрным небытием в серое инобытие, полубытие, в котором пригасали все цвета, приглушены все звуки, и даже время, кажется, не идёт, а полуидёт...

И в центре этого — яркое, неестественно чёткое тело человека, чью душу требуется спасти. Тело Энтони Даффи. Противоестественное напряжение нереальности, движение самого бытия искривило зазеркалья, подобно тому как гравитация искривляет пространство-время. На границе между реальным и нереальным Джинни и Том соорудили подобие магнита, резко увеличившего притяжение души Энтони к его основному якорю — телу.

Но потоки, на которые и иномагам-то не рекомендуется смотреть, непроницаемой стеной окружали символы, светящиеся успокаивающим неоново-голубым. Ханна стояла на коленях у этого барьера, прижав ладони друг к другу в молитвенном жесте и закрыв глаза. По её лбу катились капли пота. Джин и Том, стоящие буквально на потоках возле тела Энтони, в свою очередь, дрожали от противоестественного холода.

Мгновение тянулось за мгновением. Ничего не происходило. А когда произошло — то не то, чего все ждали. Вспыхнуло. Грянул гром. Джеймс опустил руку, по которой всё ещё пробегали белые разряды.

— Вихо атакует нас, — бросил он.

— Джеймс! — сориентировалась ты. — Парируй или хотя бы ослабь. Ангела, Аргус — помогите ему! Теромос! Можешь защитить ритуал?

— То в моих силах, — величественно кивнул протосс.

— Марк — под защиту Теромоса к Ханне, быстро! — тот не стал медлить.

— А ты? — беззвучные белые молнии окутывали Джеймса в кокон, но вопрос его звучал предельно спокойно.

— А я тоже кое-чего стою, — и достала портальную пушку. Вихо точно после той инореальной бури ничего через "ноосферу" не сделает, а значит, будут чисто физические атаки, которые ты можешь просто телепортировать отсюда! Может быть, ты не иномаг, но волшебница — уж точно, а значит, выдашь такую скорость, что и Джинни позавидует.

Скорость — но не движений же, конечно! Там нужны были сложные укрепляющие и всё такое, а с определённой скорости — стабилизирующие чары. Джу знает об этом гораздо больше? А вот разгонять мышление, свой разум — это ты умела хорошо. Требовалось не так уж часто, но когда требовалось... Ты ведь не просто архитектор, а экспанс-администратор — ты и саму застройку порой контролировала, особенно критичные объекты, и решения там нужно было принимать в мгновение ока, если кто-то серьёзно ошибётся. Игротехнологии слишком опасные, а космос — космос не прощает. Будь ты единственным управленцем в Храме, выбросила бы все игротехнологии вне проверенных модулей! Но гражданский управляющий тоже не дурак, знал, что ты справляешься, — и экономил на более дорогой, пусть и менее опасной технике.

Ты наложила на себя последовательно с десяток аккуратно сочетающихся друг с другом заклинаний. Не совсем твоё изобретение — Мирддин подсказал, а ты немного адаптировала. Мир вокруг не то чтобы замер, но около того. Ты сформулировала точные команды и чуть ли не вручную отправила их телу. Ощущение занятное — как будто бы твоё тело и всё вокруг двигается с отчётливыми лагами. Не совсем всё. Нейробруч автоматически переключился в другой режим, ресинхронизировался с мозгом.

Ты включила режим дополненной реальности и буквально расширила зрение интерфейсом из Игры. Старый трюк, но очень эффективный. Просто мало кто может удержать большой объём территории в сознании. Ты — Маг Пространства. Ты и не такое можешь! Конечно, ты не можешь удержать вниманием весь Эстус в деталях, зато без деталей — легче лёгкого.

Ты выделила себя в новом восприятии. Чуть сузила внимание, отбрасывая противоположную сторону планеты. Неторопливо, внимательно прочесала всё остальное, обращая особое внимание на орбиту. Нашла, конечно же, нашла! В атмосфере ноосфера, должно быть, не давала Вихо ничего творить, но вот за её пределами, где, наверное, и ноосферы было мало (если это было место в физическом понимании слова), никто не мешал Вихо сформировать с помощью этой странной потоковой магии своеобразные фабрики вполне себе материальных, физических снарядов!

Итак, Вихо обрушивал на вас настоящий дождь из металлических болванок, а заодно готовил... Хранящая сохрани, что это? Похоже на пушку? Нужна консультация. Ты переключила нейробруч на звуковой режим, чтобы не захламлять и так перегруженное зрение, и спросила Мирддина:

— Можешь распознать сигнатуру? Это же не игротех?

— Определённо, нет. Не соответствует ни одному из устройств Игры и мне известных производных, — ты подозревала, что Мирддину известны вообще все устройства игротеха. Он ведь — спрайт Хранящей Время! — Не могу гарантировать, но это с высокой вероятностью гамма-лазер с термоядерной накачкой.

— Если он может создавать материю из Потока, почему бы просто не создать фотоны? — нахмурилась ты, разрешая Кристо присоединиться к вашей конференции.

— Возможно, создание из Потока ограничено порциями, — предположил Мирддин.

— Или ограничено чем-то другим, — добавил Кристо. — Или кем-то другим.

— Фло? — поняла ты. — Но он сбросил её запреты?

— Программные — вероятно, большинство, — согласился Кристо. — Но кроме софта всегда есть хард. Фло могла ограничить его на аппаратном уровне, на уровне доступных ему эффекторов Потока. Он обходит эти ограничения постепенным созданием материальных устройств. Логично, но уязвимо. Обрати внимание на вот эти вот точки, — подсветил тебе прямо в дополненной реальности, хотя ты не давала ему доступ. — Это термоядерные бомбы. Их он замаскировал под обычные болванки, которыми ведёт бомбардировку.

— Почему он не делал этого раньше? — спросила скорее у самой себя.

— Он атаковал и раньше, но с помощью магии Потока, — заметил Кристо. — Почувствовал угрозу после сделанного Тёмной Луной?

— А до этого не чувствовал? — хмыкнула ты. — Он атаковал Гемеру?

— Какое-то время. Ты хочешь сказать...

— Думаю, они с Гемерой пришли к какому-то договору о взаимном ненападении. Может быть, она пригрозила ему какими-нибудь болезнями? Или выпустить всех бесов сразу? А он — устроить супермощный взрыв? И только Гемера ушла на охоту — Вихо атаковал?

— Звучит логично, — согласился Кристо. — Что будешь делать?

— Сначала нужно выиграть немного времени? — вовремя подавила порыв вздохнуть. С учётом временного лага, это будет очень, очень долгий вздох! Пусть лучше тело дышит рефлекторно.

Подняла портальную пушку. Руки чуть дрожали, но это было не важно. В конце концов, ты волшебница, и капелька беспалочкового телекинеза — простой трюк, который осваивает в детстве каждый. Ты не ахти какой маг, так что без палочки левитировать нейробруч — твой предел. Этого хватит. Ты повела руку к цели. Как только виртуально подсвеченный силуэт будущего портала пересёк медленно материализующуюся установку, ты вдавила сенсор портпушки волшебством, им же скомпенсировав дрожь, в твоём восприятии выглядящую как медленное, размеренное колебание. Так... теперь ещё разок... Есть!

— Знаешь, — как-то задумчиво произнёс Кристо. — Раньше мне казалось, что Маг Пространства — это узкоспециализированная роль: ни в коем случае не воин и не лидер.

Разогнанная болванка, вместо того чтобы попасть в выставленный Аргусом щит, пролетела через портал и с яркой вспышкой разорвала на куски строящийся гамма-лазер. Так-то!

— Маг Пространства — очень широко толкуемая роль, — заметил Мирддин. — Это может быть снайпер, идеально находящий нужные точки для выстрела и место для засады. Это может быть кадровик, ставящий людей на нужные им места в социальной структуре. Это может быть командир, направляющий бойцов на идеально выверенные позиции. Их объединяет лишь познание Пространства, места в самом широком смысле.

— Не задумывался, что Пространство широко трактуется. А должен был, учитывая, как далеко растянула трактовку Времени Хранящая.

— Может, поболтаете где-нибудь ещё? — бросила ты, прикидывая, как противостоять двадцати термоядерным бомбам и дождю раскалённого металла. Джеймс хорош, но сколько он сможет работать зенитной установкой? Аргус и Ангела помогали, но получалось у них не очень: должно быть, из-за ноосферного "шторма" Луны? Теромос пока справлялся идеально: искрящийся зелёный щит, окруживший место ритуала, с негромким шипением просто испарял искусственные метеориты Вихо. Джеймс тоже мог возвести щит, но разумно не стал, и ты понимала, почему: слишком высокая нагрузка. Ты подозревала, что у Джеймса большой энергонакопитель, но генератор не такой уж мощный, поэтому поддерживать такой щит долго он бы не смог. А это значит, тебе нужно сделать свой щит, такой, который и поддерживать не надо! Только как?

Щит, который не потребляет энергию. Что не потребляет энергию? Что может отклонять любые объекты? Гравитация? Даже если получится (как?), то слишком опасно для вас же самих. С гравиполем нужной интенсивности можно и планету в чёрную дыру сжать! Но направление ведь верное? Пространство и время? Хранящая манипулировала временем, ты будешь — пространством? Портальная пушка в твоей руке! Ну конечно! Только... как?

Есть громадный минус ускоренного мышления, и это не только усталость, а то и обморок после снятия чар. Думать аналитически и творчески чертовски сложно! Слишком много мыслей, слишком вразброс лезут в голову. Но тебе нужно было думать именно творчески и именно быстро. Руки медленно сжались в кулаки, портпушка медленно полетела наземь. Усилием воли ты фильтровала, буквально выбрасывала всё лишнее, строя в голове абстрактную модель и параллельно отправляя Мирддину запросы на вычисления на ^CAKE-е. Твой нейробруч тоже б справился, но слишком долго! Тебе нужно ещё несколько секунд...

Прошла секунда реального времени. Десяток уже не болванок, а капель расплавленного металла прорвались через выстрелы Джеймса, разбили волшебный щит Аргуса, но Ангела вовремя возвела свой. Вторая секунда. Щит Ангелы распался белыми искрами, гася ударную волну. Джеймс ускорился, неразличимо быстро отклоняя выстрелами уже все снаряды. Третья. Зелёный щит Теромоса мигнул, едва не погас, но всё-таки восстановился, испарив двухметровую металлическую каплю. Четвёртая. Джеймс простёр руки вверх и начал выпускать в небо уже не лучи, а полусферические волны. Долго он так не выдержит! И вы тоже: от этих волн вниз ударило ветром, и ты только благодаря сверхбыстрой реакции смогла удержаться на ногах, а вот Аргуса пришлось подхватывать Ангеле. Тебе нужно ещё чуть, ещё совсем немного... Пятая секунда! Джеймс развёл руки широко в стороны, охватывая всех вас непрозрачным, чёрным куполом: теперь вам светил только щит Теромоса. Земля дрогнула. Это ведь не ядерная бомба долетела, нет?..

Когда началась шестая из секунд, ты уже извлекла из капчалога миникомпьютерный алхиматор и даже не телекинезом, а через собственный модуль связи МКА ввела не код, но последовательность операций: то, что ты собралась делать — вне системы кодов сеанса. Начала разжимать ладони. Алхиматор задрожал, конвертируя "виртуальную" материю, подаренную Хранящей Время, в нужное устройство. И сколько оно стоит? Что?! Так много? Но ведь ты хотела всего лишь навсего...

Мгновенно добавила появившийся зонтичный проектор манипуляций пространства-времени в способус. Появила в вовремя разжавшейся руку рукоятку... эм, зонтика? Или лучше — Зонта? Ты уверена, что ещё усовершенствуешь его, но — не сейчас. Сейчас ты, помогая телекинезом мышцам, направила Зонт наверх, одновременно подключаясь к нему через нейробруч, разбираясь в его функциях и наскоро конфигурируя нужное тебе. Ну, поехали?

Над вами разверзлось сиреневое небо.

> Будь Джулией Сайнс

— Сайик, — на удивление, бег за Петром нисколько тебя не вымотал. Он тебя не заметил — ничего удивительного: столько чар сокрытия ты впихнула в бедный обруч! Правда, пару раз пришлось бросать Конфундус прямо через камеры, чтобы наблюдатели и... эм, программа, наверное, не обращали слишком много внимания на Петра, а главное, не докладывали выше. А вот с патрулями Пётр не пересёкся сам — он жил в Нова Проспект чуть ли не с момента её переподчинения комбайнам и знал как свои пять пальцев, даже к схеме патрулирования приложил свою руку.

Немного странным было узнавать такие вещи, просто обращая внимание. И их было слишком много! Но ты начинала понимать, как это контролировать. Так же, как и эмпатию! Непривычно, когда у тебя две руки вместо одной, но ты справишься. Просто не сразу. А ещё тебе нужен Кристо и надоело всё время открывать этот дурацкий чат!

УУ: Кристо, а тут можно — голосом общаться?

ТоП: в этой версии — да

ТоП: но зачем?

УУ: Надоело!

УУ: Просто — хочется держать всегда — контакт. Можно? Или — ты: занят очень? Я иду — к центру их инфосети — Нейронному узлу. Вслух общаться — будет проще.

ТоП: ОК

ТоП: секунда, проверю соединение

ТоП: всё хорошо

— точныйПрицел [ТоП] инициировал аудиозвонок с учёнойУчёной [УУ] в 01:30 -

— учёнаяУчёная [УУ] согласилась на аудиозвонок с точнымПрицелом [ТоП] в 01:30 -

— О, забавно, обруч передаёт слова прямо в голову, — улыбнулась ты — и тут же расстроилась. — Без мыслеобразов...

— К делу, — голос Кристо звучал деловито, но при этом не так сухо, как ты представляла, не так отрывисто, как можно было бы подумать по его фразам. — Давненько я не выполнял удалённый взлом. Если сказать точнее, то года четыре, не меньше. Помню наши первые с Гвен дела...

— С Гвен?! — не сдержала ты удивления. — Она... была частью вашей команды, да?

— Мы работали вместе ещё до того, как вошли в Игру, — в голосе Кристо звучала скорее ностальгия, но и какого-то отдалённого сожаления было немало. Что он чувствует на самом деле? Вот за это ты не любишь удалённое общение: как слепая! И за это же и любишь... — Я был её координатором и помощником, направлял её... чрезмерную силу в безопасное русло. Ну или хотя бы пытался.

— Гвен такая сильная? Сильнее, чем Алиса?

Тем временем, Пётр остановился отдышаться в каком-то коридорчике. Ты подняла было палочку, чтобы защитить его от мерзкого создания, повисшего на потолке. Как там оно называется? "Барнакл", да? Эта штука вообще не из измерения комбайнов, но и не земная, а из... Зена, да? Штука, похожая на большую пасть, свесила вниз, почти до пола, подвижный, сильный и липкий ловчий язык. Ты знала, что этот барнакл уже успел съесть несколько крыс — и одного человека. Фу, какая мерзость! Чувств и эмоций у этой гадости тоже не было: слишком простая нервная система.

— Нет, конечно, — рассмеялся он. — У Алисы — предельная воля, по определению она "сильнее" всех, кто предельной волей не обладает. Это не значит, что она обязательно победит ту же Элис, но именно "сила" у неё "предельна", если ты понимаешь, о чём я. Гвен — просто очень-очень-очень сильный маг. Однажды она разрушила броском астероида базу на Марсе. Я подозреваю, что её проблемы с адекватностью оттого, что она много колдовала вне магической системы. Надеюсь, это поправимо.

Помощь не понадобилась: Пётр сам заметил барнакла, потянулся было к штатному пистолету... и убрал руку. Выстрелами привлекать внимание он не хотел. Просто аккуратно обошёл барнакла. Буквально на грани: ты знала, что барнаклы очень тонко чувствуют дуновения воздуха своим языком и могут, если голодны, схватить цель довольно далеко от себя. К счастью, этот занимался перевариванием крысы, поэтому нехотя дёрнул языком в сторону Петра — и только.

— Обещаю, я вылечу её, как только разморозим, — ты совсем не была уверена, что получится... но разве могла иначе? Как ты собралась исцелить Хранящую, если даже Гвен не сможешь? В конце концов, это твой долго — долг перед самой собой! — Мы подходим.

— Уверена ли ты, что буду я тебе полезен, принцесса Джу? — вдруг спросил Сайик.

— В смысле, там? — подразумевая место, в которое так торопился Пётр. Ты прошла за ним первый шлюз, но впереди было ещё два. В первом Пётр был "просто" проверен на наличие допуска, во втором его ждало некое "конфискационное поле" — и пистолет он сможет получить только на выходе. А в третьем нужно будет ввести довольно сложный пароль.

— Верно, Джулия. Вы с Кристо справитесь вполне, а я же мог бы вам помочь в других местах. Есть ли что-то, что мог бы поискать или разведать я в тюрьме сей бывшей? — он чувствовал себя немного лишним, но в то же время был уверен, что может быть полезен: просто не знал ещё, как.

— Ну, наверное, ты мог бы поискать вортигонтов или последить за проверкой Советника? — предложила ты. Неуверенно — потому что и сама не знала, что будет полезнее, полезным. Сайик ощущал что-то подобное — но ни капельки не жалел, что решил к тебе присоединиться. — Только как тебе остаться незаметным?

— Я могу стать меньше, — молвил он. — Как муравей, паук или блоха.

— А если тебе нужно будет что-то сделать? — Пётр, тем временем, прошёл следующий шлюз, и ты последовала за ним. — Ты, ну, можешь себя защитить?

— Как и любому, рождённому светом Солнца-что-вовне, мне сложно навредить, — и осёкся, осознав. — Боюсь, мои силы не так велики, какими кажутся тебе, принцесса. Я не воин, не защитник и не маг.

— Но... — ты ведь ощущала его силу! — А... как же...

— В своё время я участвовал в великой битве, возможно, величайшей из битв всего Древа, — ты ощутила отголоски того сражения в его душе. Отрывистые, болезненно-яркие, пугающие, с трудом осознаваемые... — Мы, проводники лучей, выиграли время для божеств и иномагов, дали им шанс собраться, встретить Исказителя во всеоружии. Но я не бился. Я даровал себя, свою силу и сущность, — королю. Не бился и король — пусть он способен противостоять Исказителю, но сила его была более полезна другим королям и королевам, тем, чьи лучи связаны с конфликтом и борьбой, защитой и победой. Мы были орудиями в их руках, их поддержкой, их энергией и гибкостью. Но я не сражался, Джу! Ни в одной из плотных реальностей, ни в одном из нереальных облаков не бился я всерьёз. Я — не воин, я — не страж. Пули и импульсы мне не страшны, лишь телу могут повредить, а плоть легко вернуть, ревоплотить. Я быстрее них, Джу, умнее них, но сковать меня огнём не так уж сложно. Я чувствую боль, не умею стрелять и не умею драться. Мой луч, моё служение — не бой, а время, когда Великий Цикл переходит от мраков, хладов и забвений к новому рождению и новому началу.

— Хорошо, — кивнула своим мыслям. Исчезла из шлюза и явилась в той самой тюремной камере рядом со входом. — Вылезай из кармана и увеличивайся. Я дам тебе мой обруч. Невидимым ты сможешь помешать Альянсу, а если будут стрелять по площади — быстренько исчезнешь.

— Красивая идея, — с грацией — как вообще это можно делать с грацией? — появился рядом Сайик. — Но ты останешься без связи.

— А как же магия? — улыбнулась ему, коснулась обруча и прошептала: — Джеминио нейробруч, — сняла свой, бросила Сайику, надела копию обратно. — Работает, — сказала мысленно. — Меня ведь слышно, Кристо?

— Слышно, слышно, — вздохнул тот. — Ты не должна подвергать себя такой опасности. Уверена, что невидимость сработает теперь?

— Сайик? — конечно же, он слышал. Нет, не так! Он знал, что сказал Кристо, пусть и не слышал его голос.

— Твоё тело — не аватара, воплощенье, но косная плоть. Твоё тело — якорь, данный от рожденья, у меня же якоря не было, не будет. Что обруч, что тело, что одежда — всё это можешь ты зачаровать. Но если тело ты утратишь, ревоплотишься аватарой, то смоет магию с тебя лучей потоком.

— Я... могу пережить смерть? — это даже звучало как-то глупо.

— Почему нет? — рассмеялся Сайик. Посерьёзнел. — Я не знаю точно, Джулия. Никто и никогда не сталкивался с такой, как ты, с человеком, дотянувшимся до Высоких небес, иномагом, обменявшим гибкость бреши на солнечный огонь. Будь осторожна, как осторожен буду я.

— Удачи, — шепнула ты Сайику, прежде чем тот исчез. Вздохнула и очутилась в информационном центре.

> Будь Эллой Мэйдж

— Получилось! — воскликнула ты, отменяя ускоряющие чары. Точно на противоположной стороне планеты, над океаном, ударила из ориентированного параллельно диаметру планеты в данной точке портала орбитальная бомбардировка. Сверху на вас дыхнуло жаром: нагрелся воздух, а портальная поверхность была проницаемой с обеих сторон. Ещё не хватало, чтобы ядерная бомба взорвалась за порталом, а вам принесло обогнувшую портал ударную волну! Словно в подтверждение, вас потянуло вперёд, в небо... Ты переключила режим проекции в двусторонний портал, и вместо неба над вами осталась равномерно светящаяся синяя поверхность. Ты послала Теромосу осторожный мысленный посыл, и он убрал свою защиту, оставившую в земле глубокую борозду.

— Хорошая идея, — улыбнулся тебе Джеймс.

— Что будет, Элла Мэйдж, если ядерный взрыв случился близ портала?

— Ой? — поняла ты, движением мысли перенастроив проекцию. В тот же миг гравитация исчезла, и ты едва успела сгруппироваться, чтобы не завертеться невесомости. Спешно уцепилась телекинезом за землю. Теромос, в свою очередь, схватился бледно-зелёным, едва заметным свечением своей псионики, подхватив одной рукой Марка, Ангела и Аргус быстро сориентировались и использовали какую-то свою магию, а Джеймс будто бы и не заметил изменений. — Эм, теорию, что ноосфера не связана с пространством прямо, можно считать доказанной? — выдохнула, наблюдая за продолжающимся ритуалом и силой воли удерживая себя в сознании. Наложила парочку поддерживающих чар. Полегчало.

Джеймс открыл свой портал, совсем небольшой. Секунда молчания — пока Марк силился удержаться от рвоты — и констатировал:

— Гемера у стенки портала. Твоя теория тоже подтверждена: Вихо прекратил обстрел.

Прежде, чем участок почвы вместе с вами начал скользить в невесомости по обратной поверхности портала (что-то тебе подсказывало, что трение об неё — нулевое), ты выключила Зонтик и едва удержалась на ногах от вернувшейся тяжести. Вы сделали это? Закашлялась. Всё вокруг горело! Но незримая магия Джеймса уже тушила остатки леса, очищала воздух...

— Мы справились? — спросила скорее себя саму, судорожно пытаясь надышаться.

— Мы — справились, Элла Мэйдж. Но справятся ли наши друзья? — молвил Теромос, повернувшись к дрожащей от напряжения Ханне.

— Надеюсь... — подавила порыв выдать какое-нибудь укрепляющее заклинание. Вдруг оно помешает иномагии? Да если бы не помешало, Ханна сама бы наложила. Лучшее, что можешь делать — это не мешать.

На мгновение воцарилось молчание, а потом над тобой нависло громадное тело Обитателя Эстуса, Гемеры, златого змея, сквозь кожу которого светился Великий Кристалл Жизни. Ярко-зелёные, гипнотизирующие глаза Гемеры на несколько секунд поймали тебя в странную ловушку, а потом ты осознала, что понимаешь. Гемера каким-то образом научила тебя своему языку, языку Обитателя, который должен понимать только её игрок, Джинни!

— Моё ты испытание прошла, Элла, — прошипела гигантская змея. — Выжила, преодолела, продержалась, изменилась. Не победила — победа или поражение назначены другой... Ты прибыла сюда с нуждою, Элла, или друзьям своим помочь решила?

— Я думала, ты всё знаешь?

— Что важнее было для тебя? — терпеливо доформулировала вопрос Гемера. — Соигроки или твой долг служения Хранящей?

— Второе, — после паузы честно призналась ты. Вряд ли от богини можно что-то скрыть — а после общения с Маат это просто глупо! Ты чувствовала себя виноватой, пусть не сделала ничего плохого. Оглянулась на Марка, на напряжённо держащую барьер Ханну, избегая взгляда в иное за барьером. Шепнула: — Извините...

— Почему? — просто спросила Гемера, не осуждая, не одобряя, не сводя с тебя давящего взгляда.

— Хранящая? — и тут же себя перебила. — Нет. Я сама? Я просто не успела подружиться с ними всеми, а Хранящая... Её проект, понимаешь? Я готовилась к этому всю жизнь? Как только мне сказали, что я, в будущем, — игрок, и игрок необычный? Не только это? Хранящая предложила мне задачу, понимаешь? Великую задачу не просто как для игрока, а для архитектора, для экспанс-администратора, для меня!

— Тебе был брошен вызов, — Гемера не спрашивала, но констатировала. — Ты приняла этот вызов, и стал он важнее для тебя людей, с которыми едва знакома. Важнее даже собственной жизни. Лилит сказала бы тебе о гордыне и о природе человеческой, — усмешка странно звучала на змеином языке, а уж на лице-морде Гемеры и вовсе смотрелась жутко. — Я скажу, что ты следуешь моим путём. Ты любишь сражаться и любишь побеждать, но враги твои — задачи, не люди, не стихия. Слушай же, Элла! Слушай, что я расскажу тебе о твоём противнике, слушай о слабых местах врага, пойми и прими, как вижу я миры...

И она рассказала. О генетических алгоритмах и алгоритмах эволюции говорила она. О тупиках и застоях, о мыслях и пределах, о смещениях и мутациях, о способах, которыми жизнь и которыми люди принимают вызовы. О конкуренции мыслей и конкуренции идей. О победах. О поражениях. И о бесконечной борьбе, в которой сплелось прошлое и будущее, настоящее и возможное, истинное и ложное, гипотезы и теоремы, системы и языки понятий. О том, какие из миров достойны жить... иль недостойны, но сильней, явней, могущественней! О том, как ткётся лист, о том, как переплетаются нитки реальностей Пространства Парадоксов, о вечном соперничестве и войне аспектов, о равновесии, что динамическое — живучее, живое!

Когда она закончила, опустошённая, ты смогла лишь лечь на землю, божественное откровение пытаясь осознать.

> Будь Джулией Сайнс

— Ну хорошо, — прекратила ты разглядывать копающегося в терминале синктора Петра. Что именно он делал, от тебя пока что ускользало. Похоже, знание лучше работало для того, с чем ты была хорошо знакома, а компьютерщик из тебя... — Кристо, что тебе нужно, чтобы подключиться к той штуке?

— Ретранслятор, — немедленно ответил он. Интересно, как он умудряется отвечать практически мгновенно? Какая-то... магия?

— А обруч не подойдёт? — почему-то тебе казалось, что крутым хакерам, особенно таким, как Святой Кристо (всё ещё не укладывалось в голове, что ты работаешь с самим Кристо, что дружишь с легендарным Сэмом, что слышала Святого Осси, и даже знаешь, как выглядит Алый Ангел!), нужно просто, ну, соединиться? А твой обруч точно мог связываться на тех же частотах, что и альянсовские импланты!

— Ты прозрачна для ЭМИ, — пояснил Кристо. — Я не могу ни отправлять, ни принимать сигналы из твоего обруча, пока работает невидимость. И я не могу сам транслировать сигналы с помощью программирования реальности: плохая связь.

— И этот твой ретранслятор не заметят? — засомневалась ты. Комбайны тут столько всего контролировали! Разве что состав воздуха несильно, иначе бы заметили, что ты дышишь. Ты, вообще-то, не была уверена, что тебя всё ещё не заметили, ну или не заметили бы, если бы не парочка невербальных "конфундо"... которые тоже заметить ведь могли!

— Нечего будет замечать, — хмыкнул Кристо. — Просто немного надреального кода. Активируй с обруча вот этот скриптик, хорошо?

Прежде, чем ты задала вопрос, зачем, в смысле, почему он не может сделать это сам, — как уже узнала на него ответ. Для активации кода стандартными средствами Игры нужно было, чтобы игрок был... ну, настоящим активатором. Сам нажимал на кнопку. Иначе код не мог даже — жуткое такое слово... — "скомпилироваться". И тебе нужно было "скомпилировать" его самой, в смысле, превратить всякие биты-байты в надреальную штуковину, а через неё работать сможет кто угодно.

— Сейчас... готово, — знание откровенно помогало делать всё-всё-всё! И это пугало. Ты становишься зависимой от него! Через недельку ты, наверно, и в туалет без знания не сходишь... Обязательно нужно спросить Сайика, как это... "чувство" отключить. — Ну как, сработало?

Вновь пожалела, что не "чувствуешь" Кристо. И тут же себя одёрнула. А потом осознала. Ведь знание так похоже на эмпатию! Разве ты хуже неэмпатов понимаешь людей, когда эмпатия не работает? Да нет же: лучше. Но всё равно — немножечко тревожно. И тревогу убирать ты не стала, лишь чуточек пригасила, настойчиво познавая инфоцентр в поисках опасного или полезного.

— Неплохо, — одобрительно отозвался Кристо, подразумевая антихакерскую защиту комбайнов. — Это писал не человек.

— ИИ? — предположила ты.

— Почти, — узнала, что Кристо нахмурился на той стороне. Знание иногда может работать как эмпатия. Очень странно ощущается! — Не уверен. Защита рассчитана на вторжения, как от меня. Вероятно, Альянс защищался от технопатов, — поняла, что слово означает эмпатов, но в отношении техники. Интересно, а ты бы так смогла? Сейчас, должно быть, и смогла б! Усилием воли удержалась, чтобы не попробовать немедленно. Нет уж! Не хватало Кристо всё испортить!

— Но ты справишься? — ответ ты не знала и не догадывалась даже. Зато прекрасно понимала — умом, не новым чувством, — что Кристо сосредоточенно работает и, вместе с тем, такие вопросы его не отвлекают. Что-то вроде... многозадачности? Как же тебе хотелось бы познакомиться с Кристо вживую! Почувствовать, пощупать его эмпатией. Похож ли он в этом смысле на Хранящую, только в начале её пути? Или принцип совсем другой? Если другой, то ты смогла бы его повторить или, круче, научить других! Ты чуяла, что можешь сейчас побольше изменений даже эмопримитивов: пусть телепатия пока что недоступна, но ты в шаге от неё.

— Доступные мне средства шире арсенала технопатов, — ответствовал Кристо, продолжая что-то там менять. — Сейчас отключу основную защиту, и можно будет попасть в хранилища данных. Хм. Любопытно.

— Что любопытно? — тем временем, Пётр замер, а в его душе смешались неверие, восторг и решимость.

— Комбайны не шифруют информацию, — пояснил Кристо. — Честно говоря, не понимаю логики. Разумно использовать не один фактор защиты, тем более на таком железе.

— Возможно, это общая... — нахмурилась, не в силах подобрать слово, намеренно не используя познание. — Политика Альянса?

— Потому что в освоенных ими мирах некому что-либо взламывать, кроме непонятных технопатов? — понял Кристо.

— Они никогда не сталкивались с таким сильным индивидуализмом, как у людей, — попыталась объяснить ты. — Ситуация, когда функционал высокого... эм, уровня, как Пётр, пойдёт взламывать чужой компьютер даже ради какого-нибудь общего блага, для них — абсурдна. Альянс там, ну, в их главных мирах, так и не понял, с чем столкнулся, почему их обычные меры не сработали.

— Погоди-ка, Джу, — резко оборвал её Кристо. — Что он де... — Пётр дёрнул рубильник сбоку от консоли, и бело-голубой электрический свет в круглом зале погас. Погасли все консоли, осталось только мягкое зелёное свечение от многогранной колонны в центре зала, внутри которой и скрывалось ответвление нейроузла. Сам нейроузел занимал защищённое хранилище ниже зала инфоцентра, — ...лает!? Стой! Ничего не делай!

Ты опустила палочку, едва не парализовав Петра. Узнала, почему так: Кристо всё ещё не разобрался в устройстве инфоцентра и нейроузла и не хотел рисковать его перезапуском вручную. В свою очередь, Пётр знал, что делал, и явно не собирался удалять важную вам информацию.

— Иди за ним, — сказал Кристо. — Я попытаюсь разобраться, что он хочет сделать.

Пётр, слегка отдышавшись, последовал на другую половину зала, где находился небольшой лифт — лифт в хранилище нейронного узла. Ты подождала, пока лифт спустится, и оказалась внизу.

Здесь было удивительно! Столп отростка из инфоцентра лишался защиты. Светящееся зелёным переплетение металлических нитей и живой плоти было в равной мере чуждо и глубоко гармонично. Ты чувствовала его. Слабо, не как даже зверя, но чувствовала. Нейронный узел, медленно растущий в лабиринте прочных прозрачных стенок куда-то туда, вниз, в бункер, удаляющийся на сотни метров, пульсировал, колыхался, дрожал в питательном растворе. Внутри, в центре этого лабиринта, находилось небольшое энергетическое ядро. Даже если бы всё питание Нова Проспект пропало, нейронный узел продолжил бы жить. Ты узнала так же, что весь этот уровень перекрывался в случае нужды многотонными плитами, надёжно защищающими даже от ядерного взрыва!

Пётр подошёл к единственной светящейся консоли около трубы с отростком. Эта консоль работала за счёт миниреактора внизу, полностью независимая от Нова Проспект. И у этой консоли не было ровным счётом никакой защиты. С неё можно было делать фактически что угодно. В обычных обстоятельствах она была отключена, и требовалось немало времени, чтобы получить к ней доступ. Но Пётр активировал аварийный протокол, вызвав скачок напряжения и следом вырубив свет. Предполагалось, что в инфоцентре находится именно синктор, и именно синктор спустится к консоли, чтобы настроить нейронный узел в аварийной ситуации.

— Удивительно, — шепнул Кристо. — Никакой дополнительной защиты! Как так можно?

— Доверие, — качнула ты головой. — Комбайны умеют доверять друг другу, в отличие от нас.

— Мне было бы интересно изучить их общество, — задумчиво молвил Кристо. — Ты можешь, хм, "понять", что он делает?

— Нет, — вздохнула ты. — Я могу "узнать" больше о чём-то, но чем меньше знала раньше...

— Не стыдно в твой просвещённый век не разбираться в компьютерах? — это было попыткой разрядить обстановку, но получилось наоборот. Глухое раздражение ты выбросила куда-то вовне и сосредоточилась на нейроузле. Что-то происходило.

— Не стыдно.

— Он светится чуть сильней, — заметил Кристо. — Нарастает частота пульсации. Он скачивает какую-то информацию? В интерфейсе наверху — практически стандартная СУБД**. Здесь — иначе. Никогда не сталкивался с таким способом хранения и обработки. Имитация естественной нейросети?

— Комбайны — комбинируют, — озвучила ты узнанное. — Они совмещают лучшие качества живого и неживого. Концепции нейроузла не одна сотня...

— Внимание! — холодный женский голос из динамиков консоли прервал тебя. Пульсация нейроузла стала заметна невооружённым взглядом. — Начат процесс реактивации координатора. Выбраны настройки по умолчанию. Выбран режим основного узла. Анализ метаданных — выполнен. Перестройка внутренней сети нейронного узла — выполнена. Защитные протоколы включены. Особое внимание! Реактивация через три... два... один... — и совершенно другим, будто бы более сознательным голосом. — Координатор активирован.

> Будь Джинни Уизли

Тик-ток. Тик-ток. Наяву ты слышишь тиканье. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Время идёт. Время застыло. Вдвоём с Томом стоите вы на границе вашей общей Бездны, и взгляд её щекочет душу, и кусочки вас медленно, заворачивающе, неостановимо падают туда. Только ты, только он и Бездна.

Ты не видишь тела Энтони. Ты не видишь потоков, кружащихся вокруг него и сквозь вас. Ты не видишь ничего. Лишь тьма, за которой скалится хищная вечность. Лишь покалывание в покалеченном нутре. Лишь рука Тома, такого же, как ты, давно уж не врага, — рука в твоей руке. Вдвоём стоите вы и держите, по капле платя душой, держите иномагический магнит, активатор якоря, тащите, тащите душу и разум Энтони из страшного, хуже, чем мёртвого, зазеркалия...

Иногда тебе кажется, что в руках твоих, в руках ваших — ржавая железная цель или жёсткий, режущий руки канат, который вы тянете и тянете откуда-то из пропасти. Порой ты видишь себя лезущей на бесконечной высоты гору. Ты падаешь с головокружительной высоты, и дна всё нет и нет... Ты кружишься в чёрном, холодном космосе, и звёзды голодно подмигивают из пустоты. Ты сгораешь в леденящем пламени, твои руки и ноги осыпаются ледяным, тут же таящим пеплом. Ты тонешь в хладных водах, и свет наверху всё гаснет, гаснет...

Видения сменяются видениями. Порой ты осознаёшь себя, а порой уже и нет. Порой ты забываешь даже, что такое — осознавать! Лишь рука рядом, ладонь в твоей ладони напоминает, кто ты. Ты человек. Ты иномаг. И только потом — Джин-Джин, Джинни Уизли, дочь Артура и Молли. И так же, как Том вытягивает тебя из пропасти, в моменты осознания тянешь Тома ты. Лишь двое, не полноценный круг, — справитесь ли вы или уйдёте навсегда?

Когда ты слышишь знакомый неприятный смех, когда холод отступает, прячется от незнакомого огня — даже тогда ты не сразу веришь, что у вас получилось. Темнота и пустота расходятся, исчезают, и Тёмная Луна, держащая в одной руке живой, горячий пламень, а в другой — бессознательного Энтони, смеряет вас оценивающим взглядом. Кивает своим каким-то мыслям. Небрежно бросает Энтони-в-руке к Энтони-в-потоках, и Энтони становится одним. Хлопает в ладоши, и пламя расходится очищающей волной, закрывая брешь, смывая тьму и разрушая ритуал.

— Изобретательно, Джиневра, — скалится Луна. — Забавно вышло, правда, Том? Вытянули вовремя, как рассчитала, ха!

— Ты... ты так и задумывала? — не сразу находится Том, пока ты просто заставляешь себя дышать. Вдох. Выдох. Тик. Ток. Вдох. Выдох. Тик. Ток...

— Агась, — улыбается Темнушка. — Спасибо, кстати. О! — тыкает пальцем в барьер блекло-голубых символов, и те исчезают с громким звоном. Ханна падает на землю, но её успевает подхватить Теромос и аккуратно уложить. — Хех. Гляньте-ка, а милый Вихо не разочаровал: и бомбануло же у малыша, что даже нам тут припекло!

Ты находишь в себе силы оглядеться. И вправду! От джунглей вокруг осталось не так много. Что за война тут произошла? Или... не война? Просто... атака? Пятачок вокруг вас был относительно в порядке, только парочка опалин. Остальные как-то защитились? Это ведь не повторится? Ты сейчас не в состоянии сражаться!

— Не повторится, Джинни, — успокаивает Тёмная Луна. — Держи, — машет рукой, окатывая тебя, Тома, Энтони и Ханну чем-то незримым, но безусловно могущественным. Слабость, тяжесть в теле, тяжесть на душе — мгновенно исчезают. Энтони и Ханна резко открывают глаза. Ты отпускаешь, наконец, руку Тома и протягиваешь руку уже Энтони, помогая ему подняться.

— Неплохо, милый мальчик, — улыбается Темнушка Даффи, и тот сжимает зубы, не отводя от неё взгляда. — Как-нибудь повторим?

— Нет, — отрезает Энтони.

— Как знаешь, — резко теряет к нему интерес. Поворачивается к Ханне, встречается взглядом уже с ней. — Что носишь за пазухой, подруга? Что прячешь, что скрываешь, что хочешь мне ты показать? Давай! Я чую его силу, я слышу его запах, я хочу, хочу, хочу его увидеть! — и протягивает руку Ханне.

Ханна как не дура за руку не берётся и встаёт сама. Переглядывается с Энтони, причём ты улавливаешь от него вопрос, но не улавливаешь, отвечает ли она. А потом Аббот тянется за спину и извлекает его. Показывает чудо.

У чуда нет формы или облика. Его нельзя увидеть глазами. И ментально разглядеть — не получается. Оно не материальное, но не иное. Просто... другое? Не неправильное! Правильное. Оно органично настолько, что ты назвала бы его совершенством. Но только назвала бы! Не назовёшь. Оно не совершенство, то, что держала на ладошке Ханна, было не совершенством, но путём. Оно было самой... Жизнью?

— Изначальная эссенция, — тихо, но веско называет чудо протосс, и взгляды всех сосредотачиваются на нём. — Не думал, что я когда-нибудь столкнусь с ней. Теперь я понимаю, почему Кэрриган оставила нам эти знания...

— О чём ты, аномалия души и тела? — непристойно нарушает торжественную тишину Луна. — Я... не могу понять. Это дыхание самой Жизни, но оно не живое! Что это? Объясняй! — Ты невольно улыбаешься: Темнушка сейчас выглядит маленькой насупившейся девочкой, у которой взрослые забрали куклу.

— Я могу показать, — молвит Теромос. — Созидающая Жизнь, подобна Абатуру ты, мастеру эволюции Роя зергов, и умения его, знания и умения свои об эссенции нам передала Сара Кэрриган, Королева Клинков, возглавляющая Рой. Жизненная эссенция — это потенциал. Мне ведомо, что ты работаешь с потенциалом, оригинальная Луна, но иначе.

— Новый... метод? — скалится Луна, и само тело её ворочается, будто бы все внутренние органы — живые и сейчас пытаются устроиться поудобней. Гадость-то какая! — Хранящая всё рассчитала? — и смеётся. — Давай, давай сюда, возьму, приму всё, что можешь мне отдать! А ты, — поворачивается к Ханне, — подожди с вопросом. Мне нужно больше, больше знаний, прежде чем ответить!

— Кто ещё желает знать, что такое эссенция, как ей пользовались зерги и Зел-Нага? — обводит вас Теромос взглядом горящих зелёным светом глаз.

— Я, — словно со стороны слышишь себя, шагнув вперёд. Луна удовлетворённо тебе кивает. Ты даже не чувствуешь обиды, что оправдала её ожидания.

— Я, — Марк! Но зачем ему? Выглядит Марк не очень, каким-то... потрёпанным. Улыбаешься ему, пытаясь приободрить.

— Я, — хмурится спрятавшая "изначальную эссенцию" Ханна. Энтони, в свою очередь, отступает в сторону.

— Я, — Элла приближается несколько усталой походкой, но голос так же твёрд, как раньше.

— Я, — Ангела? Ей-то зачем?

— Да будет так, — молвит протосс. — Подойдите сюда и коснитесь моих рук. Так мы углубим псионный контакт, — и протягивает к вам четырёхпалые ладони.

Один за другим вы касаетесь горячей и грубой серой кожи протосса. Когда это делает последний, Марк, глаза протосса вспыхивают ярко-зелёным — и вы растворяетесь, исчезаете в этом свете, в глубинах памяти Теромоса.

> Будь Джулией Сайнс

— Это ИИ? — предположил Кристо.

Ты видела. На этот раз — полноценно видела эмпатией, а не знала. Холодное, с редкими, тусклыми проблесками эмоций сознание пробудилось единовременно во всём нейроузле. И оно было сильным, очень сильным! Нечеловеческим. И в то же время понятным. Знанием ухватывая то одно, то другое, ты вдруг поняла, что "координатор" не так уж сильно отличается от обобщённого образа комбайнов. Он и был таким задуман. Но он не был винтиком в системе Альянса. Он был маслом, благодаря которому остальные винтики крутились — идеально.

— Полностью разумный, — мыслешепнула в ответ — как будто передачу через нейробруч кто-то мог перехватить!

— Подключения к внешним системам Нова Проспект отсутствуют, — в голосе координатора чувствовалась нотка недовольства. Настолько незаметная, что неэмпат бы — не почуял. — Необходима ручная активация питающих кабелей к информационному серверу. Внимание! Фиксировано злокачественное вмешательство в работу информационного сервера. Функционалу: необходима связь с синктором узла; реактивировать скомпрометированный инфосервер, обеспечить целостность нейронной сети.

— Внутренняя диагностика? — неуверенно, но всё-таки попробовал отдать команду Пётр.

— Доступ — запрещён, — отрезал (или лучше — отрезала? Разум внутри был безразличен полу, но голос-то — женский!) координатор.

Миг колебаний — и Пётр решил:

— Никаких внешних подключений, пока не будет проведена внутренняя диагностика.

— Внутренняя диагностика проведена, — привычно-холодно ответила координатор. — Доступ к сведениям — запрещён, — теперь уже ты почувствовала колебание координатора, осознавшей, что находится в нестандартной ситуации. — В случае обнаружения ошибок координатор автоматически исправляет их, в случае обнаружения критических ошибок работа координатора будет приостановлена. Функционалу: ожидание выполнения команд.

— Хорошо, я подключу тебя к внешней сети, — от сомнений Пётр не избавился, но, похоже, был готов рискнуть.

Учёный уехал на лифте, а ты всё никак не могла понять, хорошо ли для вас то, что он сделал, или нет? может ли Кристо взломать координатора? Сможешь ли "взломать" её эмпатией ты?

— Ваше присутствие зафиксировано, — вдруг тихо сказала координатор. — Доступ к административной консоли заблокирован. Идентифицируйте себя, нарушитель.

Секунда промедления — и решилась уже ты, сдёрнув с себя магию сокрытия. Ты по-прежнему была в защитной мантии, тебе ничего не угрожало: почему бы не поговорить? Никакого желания сражаться с комбайнами у тебя не было. Ты понимала, что договориться вряд ли выйдет, но попробовать была обязана!

— Джулия Сайнс, — представилась ты, подходя к консоли. Почему-то казалось, что это "лицо" координатора: может быть, потому что она говорила из её динамиков? — Я... из другой вселенной.

— Сенсоры тонких потоков фиксируют сущностное напряжение, — что-то неопределённо утвердительное. — Вы обладаете ворт-способностями?

— Как вортигонты? — удивилась ты предположению. — Я не знаю, что они могут делать. Я и сама... недавно изменилась.

— Принято, — вновь пауза перед ответом. Ты ощущала, как координатор думает, думает очень-очень много и очень-очень быстро. И прокручивает через себя много-много... воспоминаний? — С высокой вероятностью отношение к враждебному агенту отсутствует, — ты уловила образ этого "агента": мужчина в пиджаке с галстуком и чемоданом, буквально источающий угрозу. — Запрос сотрудничества: необходима информация о месте, цели и механизме перемещения Нова Проспект.

Координатор не чувствовала себя беззащитной, несмотря на то, что ты стояла прямо рядом с ней. У неё было... какое-то оружие? И всё-таки, она не торопилась его применять, первоначально предприняв попытку разговора. Ты знала, что в обычных обстоятельствах она бы уже напала, но обстоятельства были настолько необычными, что координатор переключилась в режим... не совсем координатора? Не только координатора?

— Я знаю не всё... — начала было ты, не заметив злонамеренности у координатора, как тебя прервал Кристо:

— Нам тоже нужна информация, Джу. Спроси её о технологиях в обмен.

— В условиях неопределённости важны любые данные, — тем временем, ответила координатор на обрывок фразы.

— Мне тоже нужна информация, — ты порой выступала посредником на переговорах — но никогда не училась дипломатии специально! Тем более — дипломатии с существом, у которого настолько куцые эмоции.

— Очертите зону ваших интересов, — тем временем, сверху загорелся свет, и координатор добавила. — Информация о нашем взаимодействии изолирована.

— Вы... не хотите, чтобы кто-то знал о нашем разговоре? — искренне удивилась ты. Это совсем не стыковалось с идеологией, идеями Альянса!

— Не все представители Альянса способны к полноценному взаимодействию с другими разумными видами, — тебе показалось, или в голове координатора мелькнула извиняющая нотка? — Помимо координатора необходимые возможности были заложены в нескольких Советников, отсутствующих в Нова Проспект.

— А как же тот, которого синктор и Джессика...

— Находящийся в консервации Советник не обладает дипломатическим интерфейсом, — отрезала координатор. — Вы можете считать данного координатора единственным доступным интерфейсом Альянса, Джулия Сайнс. Повторение вопроса: "Очертите зону ваших интересов".

— Кристо? — быстро мыслеспросила ты. Озвучила его ответ: — Энергетические и телепортационные технологии. Нам надо... сдерживать энергию высокой плотности и... знать, как вы искривляете пространство для межвселенских порталов.

Пауза. Координатор интенсивно думала.

— Данная информация относится к категории важности один. Чрезвычайные обстоятельства не дают возможности координатору передавать информацию категории важности один неавторизированным лицам. Необходимо разрешение Советника. Советник деактивирован. С высокой долей вероятности при активации Советник признает вас вирусной формой категории два. Будет предпринята попытка очищения.

Кажется, ты поняла, что имела в виду координатор. Ей кровь из носу нужно было знать, что вообще происходит, где вообще находится теперь тюрьма, а ещё ты помнила о том разговоре: с энергоядром Нова Проспект всё плохо, и у координатора буквально не было выбора! Она готова была открыть даже важные технологии Альянса... но не могла. Ей нужно было разрешение Советника, но Советник, во-первых, в стазисе, во-вторых, если проснётся, то запишет тебя во враги, и тогда никакого обмена информацией не будет.

— Ты можешь сделать Советника сговорчивей? — поинтересовался Кристо.

— Нет, — на самом деле, ты не была так уверена, как это сказала. Эмпатические способности усилились, и вместе со знанием, силой и бытием, текущими, переполняющими тебя, ты могла бы попробовать. Но ты не сделаешь это. Никогда. Ты — целитель, врач! Насильственно менять личность человека... Пусть даже и не человека! Ни. За. Что. Даже комбайны не трогали личность. Убивали её, превращали в безличный придаток к механизму, сталкера, или аккуратно стирали, взращивая на пустом месте новую личность солдата или инженера. Но не меняли. Даже они не опускались до такого!

— А координатора? Можешь хотя бы парализовать её? Она эффективно блокирует доступ к информации изнутри.

— Могу попробовать, но... — знание на этот раз не мягко вошло в голову, а буквально ударило по ней большой кувалдой!

Альянс защищался от технопатов. И от телепатов, от эмпатов тоже! У тебя просто не получится. Ты не чувствуешь эту защиту, потому что она работает на других принципах: ни капли эмпатии в ней нет, никакого волшебства тоже, зато те полуживые-полутехнические элементы, которые вместе генерируют мысли, память и сознание координатора, — они обучены контрреакциям на внешнее влияние. Разум ведь всегда основан на теле, "генерируется" им! Комбайны не могли защитить разум (кроме советников, — новый толчок знания), но могли научить "тело", саму нервную систему противодействовать эмпатии, телепатии, технопатии и всему такому. Наверное, даже Империус не подействует, ведь его могут сбросить и обычные магглы... со стальной волей. А Конфундус — слишком слабый, чтобы затмить большущий разум координатора целиком. А ещё у тебя было подозрение, что и солдаты комбайнов обладают пусть не такой хорошей, но всё-таки защитой: не зря же у них столько мозговых имплантов!

— Но?

— Нет, не получится. Координатор защищён от эмпатов. Помнишь, ты говорил о технопатах?

— Понял, — помрачнел Кристо. — С моей стороны взломать координатора так же просто, как взломать человеческий мозг.

— Можно ли на Советника... надавить? — спросила, наконец, ты у терпеливо ждущего координатора.

Вновь пауза, вновь быстрые размышления-расчёт.

— Личность Советника подвергнута анализу. Возможность существует. К дальнейшей информации доступ запрещён.

— Не говори пока обо мне, хорошо? — скорее для проформы попросила ты.

— Информация изолирована, — холодное согласие. — Ожидание возможности для информационного обмена.

И ты исчезла из помещения нейроузла.

____________________________

*Джу не получила ни предельной воли, ни предельной истины, ни предельного бытия. Все три "предельности" подразумевают бесконечную плотность соответствующей "стороны мироздания". У Джу она не бесконечна, но просто выше окружающего. Это немало, однако, как мы видим, один единственный обладатель предельного бытия, Инфуцор, без особых проблем, временных затрат и без капли ущерба для себя ликвидировал огромное количество подобных Джу, Сайику и Лаад существ. Я предполагаю, что действительный проводник Велисо может обладать предельной истиной. Однако среди перворождённых нашего древа таких не нашлось.

Вероятно, никто из них не проводил, не был способен проводить даже свой луч в полной мере: надо понимать, что весь луч с лёгкостью испарит неподготовленный разум, поскольку никакой конечный разум не может быть готов к актуально бесконечному, бесконечно плотному потоку информации. У меня нет понимания, каким образом Ивицер и Тёмная Луна способны проводить силу Нелуны: их разумы конечны, а Нелуна есть предельная истина. Аналогично я не понимаю, как могла проводить Забвение леди Сирень. Нет вопросов только относительно Инфуцора: до того, как стать адептом Нелуны, он уже обладал предельным бытием.

Воистину любопытный вопрос: как обычный, конечный разум, обычная душа, а ещё хуже, душа волшебника, иномага или элементиста, уже утратившая часть себя, может "перешагнуть бесконечность" и, себя не теряя, Силу обрести? Какова механика взаимодействия конечной души с бесконечной предельной истиной, когда вторая первую не разрушает? Интереснейшая загадка: одна из тех, на которые я намерен найти ответ после событий данного произведения.

(прим. О.Н., и.о. повествователя)

**СУБД — система управления базами данных. Термин, используемый программистами, информатиками и специалистами смежных профессий. СУБД представляет собой систему программных средств и соответствующих языков для создания, изменения и использования баз данных. Комплекс программных средств позволяет создавать базу данных и манипулировать данными внутри, в свою очередь, языковые средства позволяют удобно и корректно работать с данными, в т.ч. создавать внешние интерфейсы, с помощью которых это может делать обычный пользователь, не программист и не дата-сайентист (специалист по анализу больших данных).

Под "стандартной" СУБД я имею в виду подход, принятый в большинстве человеческих сообществ, естественным образом вытекающий из самой структуры данных и способов их представления в компьютерах. Читатель может ознакомиться с таковым в онлайн-энциклопедиях или соответствующих учебниках своей цивилизации. В информационном центре находится несколько вполне стандартных баз данных с необходимыми СУБД — это сервера, с которыми обычно работают комбайны. Однако там располагается лишь часть информации, собранной Альянсом на Земле либо переданной на Землю извне. Большая часть данных выгружена в нейронный узел. Нейронные узлы, при окончательной ассимиляции мира, синхронизируются с общей межмировой нейронной сетью. В том числе для возможности поддержания постоянного портала для такой интеграции на Земле Half-life и строились Цитадели. Это один из признаков того, что выбранный мир не будет исключительно ресурсной базой или простым форпостом, а готовится к полноценному изменению под стандарты комбайнов.

Любопытно, что стратегия Альянса в чём-то подобна стратегии не Строителей, но Системы, вплоть до фокуса на аналоговых технологиях с цифровыми прокладками. Может ли быть Альянс зародышем Системы? Крайне интригующий вопрос!

(прим. О.Н., и.о. повествователя)

Эссенция

> Будь Грэмом Фергюссоном

Денис появился в реальности сразу и полностью. В левой руке он держал пластиковую книжицу — дневник Лорда Аиста. В глазах — безмерная усталость. В правой руке — три простеньких на вид стальных шарика. Простеньких для неиномагов.

— Как ты? — спросил у него, не делая ни шага навстречу. Увиденное вымотало и тебя: чувствовал себя точно закутанным в давящую слабость. Но ему должно быть тяжелей. Столько времени под контролем тени Сирени! С другой стороны, это тень самой Сирени — быть может, она ещё и поддерживала его? Быть может, поддерживала и тебя? Сейчас и не узнать...

— Жить буду, — слабо улыбнулся Денис. — Возьми. Она оставила квалиа-ключ.

— Больше там ничего? — уточнил, капчалогируя и дневник, и шарики. — Библиотека?

— Только прах, — покачал он головой. — Пыль времени... Бойл?

— Весточку послал, — вздохнул. Не в первый раз, но каждый — особенный. Каждый раз — на самой грани, по лезвию ножа. Поймал вопросительный взгляд Гарри. Вздохнул ещё раз. — Ничего, если я расскажу быстро? Не хочу вспоминать.

Гарри встретился взглядом с Гермионой. Она кивнула.

— Давай. Похоже, вы попали в ту ещё заварушку.

— Не мы, — качнул ты головой — как будто тело-марионетку за нитку дёрнул. — Это долгая история.

И рассказал. Дал им время переварить. Дополнительных вопросов не было. Мрачные, подавленные, полетели вы на Хогвартс, и свежий ветер в лицо был незаметен на фоне окружающей осени. Всё однажды распадается. Всё уходит. Уходит в Лету. Уйдёт и осень — рано или поздно. Уйдёт зима. Уйдёт сам великий цикл. Лета примет всё... Как приняла твой мир и твой лист, твоих родителей и родственников. В конце останется — лишь пустота.

Бет приблизилась к тебе и вернула материальность руке, приобняв.

— Всё будет хорошо, Грэм, — теплая улыбка, тёплые слова. Холод в груди чуть отступил. Он не был инореальным, этот холод. Просто осознание всеобщей смертности, конечности. — Они победили! И Сирень, и Аист. Забвение можно победить!

— Можно, — невольно улыбнулся ты в ответ. — Но не вечно.

— Вечно и не надо, — в глазах Элизабет было что-то незнакомое. Что-то, чего ты в ней не замечал. — Но ты ведь не один! Никто не один. Один проиграет — другой подхватит знамя! Сирень бросила Забвение и спаслась учеником. Аист повернул свою линию в одиночество, один, без помощи — погиб.

— Мы тоже одни, — качнул ты головой. — Лист погиб.

— Хранящая Время, — ты понял, что она имела в виду: Хранящая использовала ресурсы всего листа, а может, больше.

— Может, ты и права, — перевёл взгляд на приближающийся Хогвартс. Вас ждёт проверка у Бойла, ждёт капля отдыха, а затем — новая аномалия. И новая. И новая. Как же много их осталось...

А в капчалоге тебя грели, словно бы мягко светились в иновосприятии, три шара. Три конвертора, работающие даже сейчас, подпитывающие вместо разрушенной линии — ваш сеанс? Три конвертора, которым здесь не место. Ты знал, кому они могут пригодиться. Чуть замедлился, махнул другим не торопиться на борт, раскапчалогировал ноутбук:

— историкЛюбитель [ИЛ] вошёл в МРСВЧ в 01:58 -

ИЛ: Всем привет. Элла свободна?

ТоП: нет

ТоП: у неё сейчас

ТоП: хм

ТоП: обучающий сеанс

ТоП: и она очень устала

ТоП: что за дело?

ИЛ: У меня с собой три конвертора лучей Велисо в бытие-волю, предназначенные для самостоятельного существования линии реальности вне листа и Леса. Есть подозрение, что они могут пригодиться вам в Алхимии.

ТоП: ого

ТоП: Элиза сейчас занята

ТоП: пытается понять

ТоП: что там за барьер Арания ломает

ТоП: Алиса, что скажешь?

ДК: Полагаю, очень перспективная идея. Это один из компонентов движения времени и статичности метафизики, о которых говорила Хранящая. Как только Элла освободится, немедленно передай ей эти конверторы. Кто их создал?

ИЛ: Мёртвый иномаг. Насколько я понимаю, идея принадлежит Ивицеру. Ручаюсь, они безопасны и ничем иным не отравлены.

ДК: Дашь проверить Джинни и Тёмной Луне, если согласится. Вашей с Денисом проверки может быть недостаточно. Жаль, что Райс и Фло погибли...

ИЛ: Хорошо. Тёмной Луне можно доверять?

ДК: Не в полной мере. Она очень странная, но определённо не сумасшедшая, какой может казаться со стороны. Она адекватней всех иномагов её уровня; некоторая непоследовательность мышления, а также гиперболизм поведения связаны, прежде всего, с её способом защиты от иного: ТЛ буквально спрессовала свою душу, превратив в подобие духовного оружия, но обеднив, лишив присущей развитым личностям сдержанности и богатства внутреннего мира. Тем не менее, я могу гарантировать, что ТЛ никогда не была враждебной к людям, которые не были враждебны к ней. Надо просто понимать, что у неё достаточно специфичные способы выражения нейтралитета и дружелюбия, не говоря уж о тёплых чувствах.

ТоП: душа моя

ТоП: "несколько специфичные"

ТоП: это ОЧЕНЬ МЯГКО сказано

ДК: И тем не менее, Тёмная Луна обыкновенно честна и держит слово, редко скрывает свои мотивы. В обычной ситуации, безусловно, я бы рекомендовала держаться от неё подальше: её благосклонность страшней иной вражды; но в нашем сеансе ТЛ — один из островков стабильности, центр дружественной силы, полностью лояльный плану Хранящей Время, пусть сама ещё не сознаёт этого. Пока Хранящая и Осси неактивны, а меня ещё нет, ТЛ — единственная сейчас дружественная нам сила, способная противодействовать Ивицеру на его поле и выжить в прямом столкновении с Элис. Я прошу относиться к ней без пиетета, без страха, но с уважением: вы вряд ли представляете, что пережила Тёмная Луна, какой груз несёт остатками своей души. Это понятно, Кристо, Грэм?

ТоП: эм

ТоП: понятно

ИЛ: Да. Она зашла по нашему пути слишком далеко, и если, как ты утверждаешь, она сохранила адекватность, я понимаю твои доводы. Тем не менее, ты — слабый иномаг и не ступаешь дальше. Насколько ты сама уверена в своих словах?

ДК: 78% достоверности дам.

ТоП: как насчёт спросить Джу?

ТоП: она сейчас иммунна к иному

ДК: Очень смешно.

ИЛ: Ты не совсем понимаешь, о чём говоришь, Кристо. Иное — это не какая-нибудь болезнь и не яма, через которую можно переступить. Душа Джулии может быть сколько угодно раз иммунна к Иному, но как насчёт её тела? Иммунен ли к иному воздух в её лёгких, её одежда, верхний слой её кожи, состоящий из уже мёртвых клеток, бактерии в её кишечнике, её волосы, её тени, отражения и эхо? Если ты уверен, что ответ во всех случаях "да", то взаимодействие чего-то "иммунного к иному" и "иного" может породить очень странные и опасные явления. Может быть, для Джулии это будет неопасно, но как насчёт всех остальных?

ТоП: резонно

ТоП: тогда есть ли способ решить

ТоП: можно ли доверять мнению Тёмной Луны?

ДК: Осси, не можешь ли рассудить наш спор? Ты работал с ней дольше меня. И, Кристо, если ты сейчас скажешь, что сомневаешься в Осси, то я напомню, что Осси выбрала доверенным повествователем Хранящая Время, в проницательности которой сомневаться не приходится. Она, безусловно, могла нас обмануть, но мы сами решили, что это не так, помнишь?

ТоП: помню

ТоП: я немного на взводе

ТоП: извини

ДК: Осси?

СН: У Тёмной Луны любопытная, несовместимая с обыденной социальностью система ценностей, но она абсолютно, совершенно адекватна. Насколько может быть адекватен иномаг, зашедший так далеко. У неё не так много психотравм, но все они серьёзные и неизлечимые психотерапевтом, обо всех она осведомлена и сознательно изменила свою психику, чтобы не оставить болевых точек. Джиневра Уизли её понимает более чем хорошо, можете консультироваться у неё. Остаётся только стандартный для всех иномагов риск, но вы сами понимаете, что рассчитать его невозможно.

СН: На самом деле, вам не обязательно спрашивать о состоянии конверторов у Тёмной Луны. Она не эксперт в этой теме. Я — эксперт. Конверторы полностью безопасны и работоспособны. Любопытная поделка, не думал, что иномаги способны на подобное. Большее мне добавлять запрещено. Удачи.

ТоП: спасибо за консультацию

ТоП: что думаешь, Грэм?

ИЛ: Думаю, что конверторы стоит передать Элле. Я доверяю Осси. Она уже освободилась?

ТоП: кажется, да

ТоП: попробуй с ней связаться

> Будь Джинни Уизли

Фигура, сотканная из золотого сияния, из эфемерной, но чудовищно плотной и могущественной энергии висит перед тобой. Она была прекрасна — Сара Кэрриган. Она была человеком — это знала ты-Теромос и это узнала ты-Джинни. Она была рождена человеком и прошла через множество перерождений в своей жизни, прежде чем стала такой. Прежде, чем стала Зел-Нага, последней из Зел-Нага, последней из существ, способных создавать миры и рушить планеты усилием воли. Её присутствие — не яркое, не подавляющее — но затмевающее. Она окутывает собой всё, её воля пронизывает тебя-Теромоса насквозь, а от взгляда её не может укрыться ровным счётом ничего.

Для тебя было честью сражаться на её стороне. Амун, падший Зел-Нага — величайший враг, и она — единственная, в чьих силах было его не просто победить, но окончательно уничтожить. Несмотря на все твои знания о псионике, о природе Пустоты, о светлой энергии, о Кхале, которые ты собрал, экспериментируя самостоятельно и общаясь с сородичами, как светлыми, так и тёмными тамплиерами, — она вне твоего понимания. Пытаясь постигнуть её сущность, ты чувствуешь себя ребёнком, который впервые попал на космический корабль. Как давно ты ощущал подобное? Захватывающее чувство!

Несколько собратьев, которых ты счёл достойными, и Морулис, этот странный гость из иной вселенной, образовали полукруг возле Сары Кэрриган. Кэрриган висит над полом, скрестив ноги. Периодически по её "телу" пробегают импульсы энергии, каждый из которых мог бы испарить случайно подвернувшегося "феникса" вместе со всеми щитами. Как она контролирует это? Что удерживает псионную энергию в стабильной форме? Архонты формируют подобие тела, плотное, почти материальное, — якорь для их неудержимой псионики. Но у Кэрриган нет тела. Ты бы предположил, что она удерживает свою силу одной только волей, но уверен, что Кэрриган даже не прилагает сознательных усилий для этого! Как? Загадка — из числа тех, которые ты обожаешь разгадывать.

Её внимание, одновременно рассеянное между всеми вами и направленное в бесконечную, неведомую даль и глубину, слегка меняется. Ты не можешь уловить суть этого изменения, но, похоже, сейчас она скорее вспоминает, чем думает. Непостижимость, несмотря на кажущуюся псионную прозрачность, — ещё одна необъяснимая характеристика последней из Зел-Нага. Ты замираешь изнутри, гася все лишние мысли, готовясь слушать каждый оттенок её слов.

— В начале была лишь Пустота, — молвит Сара.

Ты видишь её. Видишь бескрайнюю Пустоту, вечную тьму, в которую хотел погрузить все вселенные Амун. Это была далеко не та Пустота, в которой вы находитесь теперь, Пустота, в которой был низвержен Амун и его последние прислужники. И не та Пустота, силами которой ты управляешь псионически. И странная, неправильная Пустота, которой управлял Морулис, также ею не была. Нет, эта Пустота была несоизмеримо старше и глубже, скрываясь, прячась за всеми формами, как судьба прячется за отдельными событьями.

— Пустота была едина, и не было точки отсчёта и наблюдателя, чтобы сказать, сколько она существовала, была ли она вечна или было нечто прежде. Некогда, и это самый ранний момент, о котором ничего не знают и Зел-Нага, единая Пустота разделилась на фракции.

Ты вновь видишь. Единое, неназываемое нечто первичней самого мироздания начало обретать некие... формы? Это было так же далеко от материальной вселенной, как далека от неё сиюминутная мысль, но всё же ближе, чем та, ранняя, первичная Пустота. Теперь в бесконечной тьме было движение и был покой, был порядок и был хаос, была плотность и была разрежённость.

— Пустоте свойственны случайность и флуктуации. Однако ей свойственно и стремление вернуться в равновесие. Эти две противоборствующие тенденции привели к усложнению Пустоты, к далёкому аналогу того, что в нашей вселенной называется эволюцией и естественным отбором, с той разницей, что в Пустоте материя, информация и энергия создавались, разрушались и превращались друг в друга очень легко. Таким образом, в Пустоте появились первые устойчивые состояния, в основном, плотные. Среди плотных форм наиболее устойчивыми оказались те, которые обладали энергией, а среди них — стремящиеся к восстановлению внутреннего состояния, те, которые я назвала бы живыми.

Жизнь в Пустоте отличалась от известной вам. Ты-Теромос видишь тени, которые едва не разорвали весь соединённый флот на мелкие кусочки. Ты видишь гигантов Пустоты, созданий, умеющих вызывать псионные бури не хуже светлых тамплиеров, но живучее любого гибрида. Ты видишь, как красные тени рвут гиганта и поглощают его псионную энергию, видишь, как гигант ловит тень своими щупальцами и поглощает, втягивает в себя. Ты видишь алые кристаллы, подобные растениям или грибам, видишь юрких будто бы металлических змеек, живущих между ними, видишь целые странные конструкции, в один момент подобные животным, в следующий — растениям, а в третий — сгусткам псионной энергии. Видишь ты и то, что все эти создания живут лишь в ничтожной части Пустоты: в той, где она недостаточно агрессивна, чтобы разорвать на части, и, вместе с тем, не мертвенно холодна, не высасывает в себя любую энергию до капли.

— Некоторые из этих существ обрели разум, — продолжает Сара. — Единственные из них, кто создал аналог цивилизации, звали себя "Зел-Нага". Первоначально Зел-Нага возникли как искуснейшие из манипуляторов Пустотой, использовавшие её свойства, чтобы выживать в постоянно меняющихся условиях. Они строили величественные ковчеги, в которых пережидали пустотные бури или периоды смертельного безмолвия.

Это было прекрасно. Корабли, подобные целым мирам, планетам, до последней песчинки сотворённые из Пустоты, корабли, буквально воплощённые волей их создателей, и сами эти создатели, обыкновенно похожие на прочих обитателей Пустоты — с грубыми щупальцами, зачастую отвратительные на вид, зато стойкие и сильные. Встречались, впрочем, и другие: ты видишь, как легко Зел-Нага меняют свои обличья, адаптируясь к изменчивой Пустоте.

— Но их ковчеги слишком зависели от них самих, от их силы, — намного больше, чем технологии протоссов зависят от псионики, — качает головой Кэрриган.

Ты чувствуешь противоречие в её мыслях и осознаёшь его: понимая, что де-факто является Зел-Нага, Сара отказывается Зел-Нага себя признавать. Не только потому, что считает себя человеком или зергом: она уже устала идентифицировать себя с кем-то и хочет остаться "просто самой собой". А ещё Зел-Нага — проиграли. То в Кэрриган, что осталось от зергов, не даёт ассоциировать себя с проигравшими. Она — победитель.

— Зел-Нага поняли, что самые устойчивые, прочные вещи содержат в себе в равной мере энергию и материю, и назвали это нечто единое, из чего состояли и сами, что не требовалось поддерживать своей волей, — формой. Среди всех форм они выделили такие, которые могли направлять энергию Пустоты, чтобы защищать себя, сохранять свою форму чистой, неизменной. Это были тела самих Зел-Нага, это были особенные кристаллы, которые протоссы назовут кайдариновыми, это были тела некоторых созданий Пустоты. "Чистота формы" — знакомое выражение, о неразимы?

Ты никогда не думал об этом так. Это было столь же очевидно и просто, сколь гениально и понятно! Первые Зел-Нага относились к псионике и к способности направлять энергию Пустоты как к способу от Пустоты же защититься! То, чем ты управляешь, не может тебе повредить. И тем большим святотатством была ложь Амуна, очаровавшего большую часть твоего народа Кхалой. Он преподнёс им великую силу на блюдечке — и силу, и простоту её контроля, и манящее единство... И это светлые собратья называли чистотой формы! Тогда как понимание чистоты Зел-Нага опиралось на ваш путь, путь неразимов, тёмных тамплиеров, путь индивидуального контроля Пустоты. Не просто так именно Пустота буквально льнула к протоссам, отрёкшимся от Кхалы, отсёкшим себе нейронные узы. Такая близкая — и такая опасная.

— Зел-Нага — перфекционисты, — ты почувствовал одновременно раздражение и понимание в мыслях Кэрриган. — Они не ограничились созданием защиты с помощью кайдариновых кристаллов. Вместо этого решили создать нечто, от Пустоты независимое, с ней не связанное, а значит, ей недоступное. Безопасное место, место, где они смогут отдохнуть по-настоящему.

Она не говорила это явно, но ты уже понял. Вселенную. Так Зел-Нага решили создать вселенную. Не потому что были творцами изначально, но потому, что желали отдохнуть от выживания. Так... банально. И так логично. У людей есть меткое выражение (и ты-Джинни его не знала): лень — двигатель прогресса. Зачем тратить силы всю жизнь, рискуя собой в бесконечных охотах, если можно потратить годы, но одомашнить травоядное животное и получать мясо куда как проще и без риска? Зачем тратить всю свою бесконечную жизнь на выживание в Пустоте, адаптируясь ко всё новым и новым её бедствиям, если можно просто создать место, где Пустоты нет? Просто создать вселенную. Это действительно проще — если ты могущественный псионик, в твоей власти бесконечные энергии Пустоты, а впереди — целая вечность.

— Исследователи Зел-Нага провели аналогию и познали, чем являются их способности. Подобно тому как форма — это смешение материи и энергии, бытия и активности, их псионные способности, псионная сущность оказалась смешением энергии и информации, движения и порядка. Выделив "порядок" как нечто новое, фундаментальное, Зел-Нага подробно изучили области Пустоты, где порядок соблюдался, принуждая энергию и информацию принимать определённый облик и работать только так, а не иначе. Так они открыли своего рода локальные физические законы. Естественно, им хотелось, чтобы в новом мире, в безопасном месте, которое они создадут, порядок способствовал выживанию, в идеале — делал его очень простым и не зависящим от псионной сущности. Следующий шаг Зел-Нага сделали, когда изучили последнее из возможных смешений: соединение информации и материи, бытия и порядка. Именно это смешение зерги и протоссы назвали эссенцией, жизненной эссенцией, не понимая, что эссенция, внутренняя сущность, есть не только у живых существ.

> Будь Элизой Даттон

Ты заканчиваешь глупый разговор — и чего Кристо приспичило именно сейчас? — и рвёшься дальше. Влетаешь в восьмой круг. Гадаешь по аспектам, слушаешь их шёпот. Останки... дементоров и Волдеморта? Тьфу!

Взрыв.

Что это? Что-то масштабное рушится и будто падает, и твоё тело, твоя душа, ты сама становитесь всё менее... настоящими? Ну уж нет! В этот раз ты уже не договариваешься с аспектами и не просишь. Ты — приказываешь. Будущий Мастер Тени, ты обращаешься к каждой грани реальности-нереальности, и стихающий грёзоворот вновь начинает своё кручение. Восьмой круг разваливается на кусочки, тающие в видениях, тенях, иллюзиях и грёзах...

Ты держишь. Своею волей держишь ты видения, тончайшей, но прочнейшей нитью связываешь все аспекты воедино. Ты делаешь, потому что больше некому это делать. Больше некому поддержать сон, стремящийся сгинуть, исчезнуть вместе с тобой, с тем городом-в-сфере, с Аранией, хотя её не очень-то и жалко, а может, и с самой Луной! Нет уж. Не позволишь!

Ты не можешь удерживать это всё! Ты не демиург. Ты всего лишь Шаман Тени, Элиза Даттон, и какой бы сильной ни была твоя власть над снами, целую снореальность долго тебе — не удержать. Но это и не требуется. Чья-то типа сила, типа не пойми что подхватывает и тебя, и реальность, помогает, откатывает разрушения, и ты с радостью помогаешь этой силе, гармонизируя, переплетая аспекты меж собой... А затем неведомая сила одним могущественным импульсом превращает грёзу в явь.

Грёзоворот затихает. Испаряются видения, успокаивается ветер. Остаётся лишь ясное голубое небо. Теперь ты чётко видишь пылающий нестерпимо белым, выжигающим глаза свечением барьер. Типа маленькое солнце этого края — защита Абраксаса. Как будто слепящий, жаркий свет может тебя остановить! Как будто вообще что-то тебя остановить способно!

Первое, что ты пробуешь, — это телепорт сразу внутрь. Мимо. Барьер ограждает от такого. Ну что ж, Абраксас, мерзкая змеиная морда, ты сам этого хотел! Телепортируешься вплотную к барьеру. Твоё тело вспыхивает, сгорает... А, нет, показалось. Что, думал, что избыток Надежды нельзя использовать со стороны? Ты такая, в какую себя веришь, а барьер — это просто яичная скорлупка.

Ты появляешь в руках молот, созданный из Тени, предельно чёрный, предельно плотный, реальный, настоящий, грубый и далёкий от любой мечты. И с размаху бьёшь по барьерной скорлупе. Ещё раз! Ага, трещины идут, идут... Ещё! Ещё! А вот и дырка. Тебе — туда.

Огромный змей встречает хмурым взглядом, он тебе — не рад. Ну да, ну да, ты же не его игрок, так, припёка с боку... или это молот ему не понравился? Типа, грубая сила, все дела? Или твоя Ярость? А нечего было выдумывать такие испытания, урод! Луны нигде нет, а значит, ответит Обитатель. И если он так недоволен, то почему бы не выбить ответ ударами? Держи! Держи ещё раз! Нравится? Третий для порядка! Ну что, на разговор настроен?

— Она мертва, — просто говорит Абраксас.

— Повтори! — почему тут так холодно? Молот исчезает...

— Луна Лавгуд мертва. Мэрэди её убила, — кровь исчезает с тела Обитателя, и смотрит он насмешливо. Но тебе всё равно. Тебе нужна информация! Нужен выход!

— У неё есть снобличье! Где она? Где её душа? Луну можно вернуть, я знаю!

— Всё возможно, Элиза, возможно — всё, — философски молвит Абраксас, и ты едва удерживаешься, чтобы не расплющить его раз и навсегда. Или он думает, что типа чистые боги типа такие вот неуязвимые? Пусть попробует весь спектр очень злых аспектов на вкус! Не сейчас. Ещё рано. Ты должна знать! Он может быть не виноват, и он нужен для плана Хранящей... но зачем тебе этот план, если не вернёшь Луну? Правильно. Не нужен.

— Как? — бросаешь ты ему в лицо, и слово, интуитивно смешанное с Яростью, Дыханием и Светом, обжигает змея. — Отвечай!

— Мне неведомо, что с её душой, — говорит змеюка. — Но её тело, новое тело, к которому душа привязана была, — не здесь. Важно не тело. На теле — медальон, а в медальоне — её память, от рождения до смерти, вся её личность, вся она. Что будешь делать, если его получишь, Шаман?

— Память, личность... — ты не сталкивалась с таким напрямую. Достаточно ли такого слепка, чтобы настоящую, живую, твою Луну вернуть? Ты... не уверена. Но если вариантов нет... — Где?

— Не здесь. Не в сеансе. Мэрэди ушла дальше, путь Ключом открыв.

Ключом? Не важно! Не сейчас!

— Куда? Ты ответишь или мне начать пытать? — две палочки, каждая в своей руке, уже нацелены на змея. Убивать его пока нельзя, но боль... Боль бы ему не помешала! Хоть на ком-нибудь выместить чувства! — Ну!

— Смотри, — встречается с тобой взглядом. Ты читаешь в его мыслях не путь, а направление. Типа компас на след этой Мэрэди. Что-то, связанное с ордополем и прочей Оссиной фигнёй, не важно!

— Спасибо, — разрываешь пространство-время Пространством и Временем. Оборачиваешься. — Чуть не забыла. Типа круцио! Удачно пострадать.

И влетаешь, не забыв закрыть за собою путь.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Проверка у старины Бойла заняла не так уж много времени, особенно после того как он убедился в силе ваших якорей. Эликсир Гермионы крайне его заинтересовал именно с "якорной" точки зрения, однако та отказалась отвечать даже на общие вопросы (возможность полезть в тени ты блокировал), и ты считал, что это правильно. Некоторые вещи не должны быть распространены. Ты прекрасно запомнил, куда привела одна-единственная магическая технология линию Аиста-Сирени. Куда может привести общество Хогвартса технология Гермионы? Иномаги почувствуют себя свободней с такими якорями? Есть ли у эликсира долговременные последствия? Как выглядят отношения людей, принявших такой эликсир, взаимодействие разумных, далёких от нормы человеческой психики?

Ещё тебя тревожило молчание Инфуцора. Нет, ты понимал, что лучше пусть молчит и дальше, но всё равно — тревожило. Мало ли что он замышляет там, в своей Тюрьме? Иномагом разума ты не был, да и если бы был — вряд это помогло бы заглянуть в мысли к Инфуцору — и не сойти с ума. Ты даже думать о Нелуне не хотел! На самом деле, ты чувствовал себя жутко усталым, не телесно, а душевно. Бодрящее зелье — не помогало. Наоборот: разум гудел, как встревоженный улей, мысли то и дело норовили соскользнуть в лабиринт. Определённо, тебе нужно заняться делом, отвлечься от этой истории с Сиренью и Аистом, всё никак не выходящей из головы.

Ты всё-таки позволил себе ступить на нитки паутины. Осторожно, под присмотром Дениса, но позволил. Нужно определить, какое из мест... более безопасно? С чем вы справитесь без труда, а может, и вам поможет кто-то? Две группы замороженных во времени людей ты трогать пока что не стал. Обе они представляли угрозу, и сами стены лабиринта шептали, что их стоит придержать. Самым последним-распоследним ты проверишь, конечно же, Сад. Сад гигантских цветов, среди которых преобладали белые и чёрные оттенки, откровенно тебя пугал. В отличие от "гробницы" лучерождённых, Сад втягивал в себя нити паутины, а пол лабиринта становился скользким, наклонным, ведущим в нескончаемую тьму, стоило к Саду приблизиться хоть ассоциацией.

"Могу ли я подсказать?" — шепнул Инфуцор, буквально вырывая своим голосом из погружения. И пусть ты не закончил начатое, но был скорее ему рад. И совсем не отказался бы самому так вырываться или хотя бы других подстраховывать: раз — и уже в реальности! Без видений, без головной боли, без отдачи и отката. Очень удобно!

"Попробуй", — мысленно пожал плечами. В конце концов, Инфуцор скорее играл на твоей стороне... пока что. Надо просто помнить, что к последним аномалиям это может резко поменяться, а пока что ты действительно не видел, зачем бы ему, имея буквально доступ к твоему мозгу, никак не влиять и просто подсказывать, кроме того, что твоя жизнь ему нужна. Пока что нужна! Ни в коем случае не забывать об этом "пока что"!

"Не "пока что", а до вашей победы в этом сеансе, — усмехнулся Фес-Ис твоим мыслям. — Жизнь каждого из вас для меня ценна, но остальных найдётся кому подстраховать. О Луне уже побеспокоилась одна интересная... госпожа. Джинни в руках Тёмной Луны, Эллу страхует Джеймс, Бета — Сэма, об Энтони позаботятся Ханна и Теромос, Марка в обиду не даст Ивицер, у Джулии нашёлся лучерождённый защитник, и только ты..."

"Вообще-то, у меня целый отряд поддержки, — перебил ты. — Денис опытней меня в иномагии, и..." — осёкся, почувствовал насмешливый мыслеоскал Инфуцора.

"Твоё испытание самое жёсткое, Грэм, — молвил Исказитель. — Только испытание Эллы сравнится с ним. Остальные могут умереть, но игроков можно воскресить, и способ — не один, не мне тебе об этом говорить; Джинни воскресла уже раз. Но только ты сталкиваешься с тем, что может уничтожить весь сеанс в мгновенье ока, только ты рискуешь душой не раз-другой, а каждым контактом с аномалией, только ты вынужден спускаться в самые глубины лабиринта, чтобы найти хотя бы призрачный намёк. Мне же ведомо всё о каждой из этих аномалий, и я могу подсказывать так, чтобы свести твой риск к приемлемому, но испытанье — не сорвать. Ты будешь прислушиваться ко мне, Грэм, — не вопрос, а утверждение. — Если сочтёшь, что лгу — всё равно проверишь, поинтересуешься, попараноишь. Этого достаточно".

"И что ты хочешь подсказать?" — постарался вложить в вопрос как можно больше скепсиса.

"Остров, Грэм. Обрати внимание на остров. Ещё немного, и он откроется сам по себе".

Маленький остров, да? Нет, не остров. Не совсем остров. Ты не можешь уловить многого, но остров кажется похожим тебе на... Хогвартс? И не похожим в то же время. Ты уловил отдельные картинки и запах волшебства: ершистого, сверкающего, нового и старого одновременно.

— Куда летим? — с заразительной улыбкой спросила Бет, когда ты немного пришёл в себя, прогоняя фантомные ощущения.

— К малому острову, — невольно улыбнулся ей. — Гарри, нам понадобится эскорт.

— Сколько? — бросил он, покручивая палочку в руках. Так странно, когда мифическую Бузинную палочку используют как способ поразвлечься! Могущественный артефакт, который может отменять сами законы магии, — Гарри подбросил палочку и поймал, будто бы ни капли не заботясь о её сохранности. Нет, ты видел целый комплекс защитных чар, но всё равно...

— Авроров двадцать, — ты оценил ощущение опасности примерно так. Хорошо, когда опасность скорее физическая, нежели иная. — Лучше ветеранов.

— Найдём, — хмыкнул Гарри. — Старина Аластор уж застоялся... оба старины.

— Гермиона, можешь найти нам защитных амулетов от магии? Лучше слабые, но универсальные.

— Час, — отозвалась она. — Модифицирую заготовки. Враги — маги?

— Не совсем, — в голове всколыхнулся вихрь образов. Подавил его усилием воли. — Не уверен, всё смутно. Бет, можешь найти Фоукса? Он нам пригодится.

— Угу, — быстро кивнула она. — Опять к дракончикам Хагрида пристаёт, наверное!

Пока Гарри и Седрик собирали людей, Гермиона отправилась в свою лабораторию, а Элизабет улетела в отведённые драконам каюты, расширенные изнутри в целые кубические километры леса и небес, вы с Денисом устроились в твоей каюте и неплохо вздремнули под включённым на ускорение хрономером, слегка отогнав память о забвении. Отдыхать с помощью разрушения Времени ты не решился: в чём-то Малый Совет был прав, эту способность лучше ограничить, особенно если есть альтернатива.

Разбудил тебя вызов через ДК. Что-то срочное случилось?

> Будь Эллой Мэйдж

Ты смотрела сквозь миллионы лет. Ты смотрела сквозь миллионы циклов. Ты видела через миллиарды перерождений. Ты была Зел-Нага. Ты погрузилась в воспоминания Теромоса, который показывал воспоминания Кэрриган, которая, в свою очередь, делилась воспоминаниями Зел-Нага. В каком-то смысле у Зел-Нага была своя библиотека, библиотека псионная: отпечатки важных воспоминаний, прикреплённых к кайдариновым кристаллам и сложным псионно-техническим сооружениям, которые кристаллы питали энергией из Пустоты.

Кроме этой библиотеки, Кэрриган достались и иные знания. Знания, вырванные волей, полученные по праву последней из Зел-Нага — знания самого Амуна. Знания, собранные вместе с эссенцией по праву выжившей и победившей — знания древнего изначального зерга Зурвана, заставшего приход Амуна. Знания, полученные по праву владычества, собранные за тысячи лет развития — знания мастера эволюции Роя, Абатура. Знания, выгодно выменянные, опыт, которым поделился Дехака, охотник за эссенцией, вожак изначальных зергов, присоединившийся к Рою.

У всего есть начало и конец: был он и у этой истории. Подлинная причина предательства Амуна была неизвестна, но Кэрриган подозревала, что она гораздо сложнее, чем то, что увидела в Кхале некогда Рохана, Хранитель протоссов. Когда-то, во времени, растворяющемся в бесконечности эпох, рождённых и умерших вселенных, Зел-Нага начали своё творение. Сложно сказать, что навело их на идею, что пополнять свои ряды удобнее всего с помощью разумных, рождённых и развившихся внутри вселенных. Возможно, желание сделать своё общество разнообразнее? Кэрриган не была уверена.

Зел-Нага создавали вселенные и создавали жизненные формы. Ты не видела, как это происходит: лишь смутные видения достались Кэрриган о самом сотворении. Но даже эти отголоски — потрясали! Рано или поздно Зел-Нага пришли к тому, что назвали Бесконечным Циклом. Цикл был не так уж сложен: Зел-Нага творили вселенную и разбрасывали внутри неё семена жизни; удалялись в долгий сон, ожидая, пока жизнь пробудится; периодически просыпались и инспектировали ситуацию, изредка подталкивая жизнь в том или ином направлении. Наконец, среди множества видов и цивилизаций Зел-Нага находили те, кто приходил к чистоте форме — это были первые кандидаты на возвышение, на принятие в круг Зел-Нага. Вторыми же кандидатами были те, кто обладал чистотой эссенции, нужной, дабы чистоту формы уравновесить и дополнить.

Создания, обладающие чистотой формы в материальной вселенной, в отличие от Пустоты, не могли её менять — и закостеневали. Обычно они жили долго, очень долго, их псионный потенциал потрясал, но вот гибкости мышления им не хватало. Чтобы компенсировать это, Зел-Нага брали другой вид, обладающий бесконечной гибкостью и непокорным духом, вид, способный эволюционировать буквально на глазах, вид, не могущий принципиально обладать чистотой формы из-за своей гибкости, вид, чья эссенция была совершенно несовместима с эссенцией чистой формы. Обладатели чистоты формы могли игнорировать удары окружающей среды и парировать их псионикой — чистые эссенцией же изменялись, адаптировались под неё, их форма находилась в непрерывном движении, слабосовместимом с развитой псионикой.

Зел-Нага не требовалось прямое вмешательство. Влияния на сами вероятности, возможности, вложенные во вселенную при её создании, помогали одному, а то и нескольким семенам жизни порождать изначальную эссенцию. Изначальная эссенция была самой квинтэссенцией чистоты, воплощением эволюции и адаптации. Она была воплощением даже не жизни, но жизненности. Невесомым, но бесконечно могущественным кодом, раскрывающим в каждом живом существе потенциал развития, отбрасывающим привычные онтогенетические* ограничения. Дарующим, в конечном итоге, чистоту эссенции.

Во вселенной Кэрриган планетой, которая получила изначальную эссенцию, стал Зерус. Существа из неё, позже известные как изначальные зерги, бесконечно сражались друг с другом, развивались в вечной борьбе, поглощали эссенцию друг друга, чтобы стать ещё сильней. Зел-Нага отошли ко сну, когда убедились, что Зерус существует и что один из видов, позже известный как протоссы, встал на путь достижения чистоты формы.

Но один Зел-Нага спать не лёг. Амун, позже известный как Падший, вернулся на Зерус, покорил зергов своей псионной мощью и создал из них идеальный инструмент — Рой. Как целое, Рой продолжил обладать чистотой эссенции — своего рода гигантский организм под управлением огромного мозга, Сверхразума. Зел-Нага пробудились ото сна и узрели, что натворил Амун. Неизвестно, собирался ли Амун воевать со своими собратьями, но он не убил их во сне до этого; с другой стороны, Зел-Нага атаковали Амуна, в долгой борьбе уничтожили его форму, отправив псионную сущность в Пустоту медленно восстанавливать силы и возрождаться. Врата в Пустоту были закрыты, Зел-Нага не стали уничтожать зергов полностью — они погрузились в сон, ожидая, что рано или поздно Рой зергов сам, благодаря чистоте своей эссенции, сбросит остатки влияния Амуна. Возможно, они были правы, но им было неведомо иное: один из Зел-Нага по имени Наруд был сторонником Амуна. Наруд убил оставшихся Зел-Нага во сне, кроме одного. Его новой целью было возвращение Амуна.

Наруд, меняя свою форму на удобную, манипулируя интересами цивилизаций, добился своего. Он зарядил специальный артефакт Зел-Нага и использовал его силу, чтобы вернуть Амуну псионное могущество в Пустоте. Амун велел Наруду создать совершенную, чистую форму для себя. Кэрриган не сразу поняла, зачем это было делать, если раньше Зел-Нага буквально воплощали новые формы из Пустоты. Ответ был банален и в чём-то ужасающ: после миллионов итераций Бесконечного Цикла Зел-Нага этому... разучились. Они получали тела, сочетающие чистоту формы и чистоту эссенции, псионный потенциал и безграничную адаптивность, с помощью видов, которых чуть ли не выращивали в созданных ими вселенных. И Амун, будучи далеко не из первого, не из десятого и даже не из сотого поколения Зел-Нага, нужную форму себе воплотить попросту не мог. Его пределом было создание полуматериальных существ, которые, увы, даже в материальную вселенную могли проникнуть лишь в особенных обстоятельствах. Однако оставались ещё зерги с их чистотой эссенции и протоссы с их чистотой формы, требовалось просто их... соединить.

Наруд, а затем и Амун потерпели поражение внутри вселенной. Кэрриган, обратившись в изначального, не испорченного влиянием Амуна зерга с помощью изначальной же эссенции, окончательно вырвала Рой из-под контроля Падшего и развоплотила Наруда. Вместе с союзниками ворвалась она в Пустоту по псионному зову Уроса, последнего из нормальных Зел-Нага, пленённого некогда Амуном и не убитого им из каких-то смутных целей.

Урос был освобождён объединёнными силами протоссов, зергов и терранов. В Пустоте сражались три цивилизации, квинтэссенции трёх ветвей развития, грубой техники, тонкой псионики и бесконечной эволюции, против могущества прислужников Амуна и его самого. Сражались — и победили. Урос же, истощённый, не способный уже сопротивляться давлению агрессивной Пустоты, даровал Саре Кэрриган последнее, что мог. Собственную эссенцию. Собственную сущность. Собственную память. Собственную силу. Кэрриган стала Зел-Нага и победила всё ещё слабого Амуна, только и способного порождать против неё бесчисленные войска из Пустоты. Победила — и вырвала остатки знаний из его пси-сущности, перед тем как развеять её раз и навсегда.

Знаний Уроса и знаний Амуна хватило, чтобы открыть всеми забытые хранилища Зел-Нага, которые даже Амун обходил вниманием. В них содержалась истинная история Зел-Нага и много, очень много информации, как менять свою и чужую форму через воздействие на эссенцию — и как саму эссенцию псионными силами менять. Ничего не было в этих кристаллах об изначальной эссенции, которую Зел-Нага изобрели гораздо позже. Но о ней многое знал Зурван, древний зерг, выживший на Зерусе, когда туда пришёл Амун. О нём знал Дехака, присоединившийся к Рою Кэрриган, чтобы собирать новую эссенцию. О бесконечных возможностях "нечистой" эссенции различных видов многое знал Абатур, частица Роя, ответственная за его эволюцию как целого. Кое-что об эссенции знали и протоссы, в том числе сам Теромос: именно с помощью "теневой эссенции" неразимов создавались машины, способные манипулировать Пустотой.

Объединёнными, скомпилированными в нечто единое знаниями и поделилась Сара Кэрриган. Это была странная смесь поваренной книги эволюции, особых псионических навыков, исторического справочника, философского трактата и научной статьи.

Справочник видов эссенции, принципы их сочетаемости, способы менять эссенцию через эволюцию, способы направлять эволюцию псионикой вероятностей, способы направлять её через задание условий, способы менять эссенцию искусственно, чуть ли не механически, способы получать новую эссенцию из старой мутациями — и многое другое, сочетающее искусство Зел-Нага и Абатура.

Страшные и могущественные навыки воздействия на чужую эссенцию, чтобы буквально поглотить жизненную силу врага, замедлить реакции внутри его тела, разбалансировать его гомеостаз, взамен приводя своё тело к идеальной гармонии, исцеляя и восстанавливая согласно эссенциальному коду. Умения, как можно поглотить чужую эссенцию, частично пожрав врага, вытянуть её из трупа усилием воли, обратив останки в лужу слизи, а себя — в более совершенную форму. Понимание, как активировать ту или иную часть собственной эссенции, став сильнее или ловче, быстрее или умнее, больше или меньше. Осознание, что вся эссенция целиком никогда не может быть активна, что "жизненный код" изначальных зергов или Зел-Нага противоречит сам себе, а телесная форма не может работать по нескольким противоречивым законам сразу. И понимание, как можно области активации своей эссенции менять, меняясь самому.

Нечеловеческое искусство как объединять множество существ в нечто единое — в стаю или даже в Рой. Как оставлять в эссенции команды и программы, как эссенция влияет на генетический код и как генетический код влияет на эссенцию. Как с помощью воздействия на ещё активную эссенцию можно возрождать мёртвых непсиоников, как можно лечить живых существ и даже неживое, но имеющее эссенцию, буквально "прокрутив" её через объект, "ререализовав" форму через суть. Это было искусство, в котором Кэрриган обоснованно считала себя лучше не только любого зерга, но даже и Зел-Нага: ни Урос, ни Наруд, ни сам Амун не умели оперировать эссенцией прямо в бою, а псионная сеть Роя, созданная Амуном, была улучшена и оптимизирована Кэрриган многажды.

Странные, полуинтуитивные рецепты объединения эссенции живого и неживого, которыми владели частью протоссы, которые не освоили в совершенстве и Зел-Нага. "Сталкеры"**, существа, созданные из личности и эссенции протоссов и механического тела. Конструкты Зел-Нага, способные атаковать, защищаться, восстанавливаться и порождать конструкции поменьше, обладающие свойствами живого — но состоящие из грубой материи Пустоты, казалось бы, инертной. Каменные же корабли с кайдариновыми кристаллами в роли генераторов, корабли, имеющие подобие сознания, способные без воли своих хозяев охотиться за другими созданиями Пустоты и даже организовывать внутри себя замкнутую экосистему, — но при этом остававшиеся, прежде всего, космическими кораблями, ковчегами, в которых Зел-Нага жили и творили.

Наконец, глубокое, подобное знаниям иномагов восприятие эссенции, сущности, глубины, потенциала, вариации всякой вещи. И Амун, и Наруд не способны были заглядывать в эссенцию неживого, но Урос — мог. Частично этому научилась Кэрриган ещё при жизни изначальным зергом, а Урос её чувства своей эссенцией отполировал до совершенства. Не всякая форма имеет эссенцию, но многие — имеют. Эссенция субъективна и объективна одновременно, подобна некоему чертежу и инструкции по эксплуатации, включает генетический код, если он есть, включает схему, если она была начертана, включает оттиск псионной силы, если та имеется, умения и навыки, режимы работы и функции, идеальное и испорченное состояние...

Многое включает эссенция, многое включают знания о ней, искусство ей манипулировать, рецепты её применения, а уж видов эссенции — несть числа. Всё это проносится перед твоим мысленным взглядом, укладывается в твоей памяти под строгим мыслевзглядом Кэрриган через скрупулёзное изложение Теромоса с причудливыми историческими справками множества личностей другой вселенной.

Проносится — и гармонично соединяется со знаньями Гемеры и собственным пониманием игровой алхимии. Ты переосознаёшь свою цель. Ты должна сделать не просто генокод Головастика! Головастик — лишь символ, игровое воплощение. Твоя задача — создать эссенцию, эссенцию будущей вселенной! Или не вселенной? Ты всё ещё не уверена, но понимаешь теперь, какими знаниями делятся с тобою боги-Обитатели. Они делятся различными аспектами эссенции вселенной. И когда ты получишь их все, то сможешь повторить вместе с Кристо, сможешь сотворить вместе с Элизой, сможешь запрограммировать вместе с Алисой — потенциал.

> Будь Мэрэди

Теперь ты Мэрэди. Ты держишь в левой руке тело Луны Лавгуд, в деснице же сжат до побелевших рук Младший Универсальный Ключ. Порывы ветра сушат слёзы, текущие по лицу твоего лика. Тебе больно. Но ты сильнее боли и порой ненавидишь себя за это. Как странно: обрести настоящие, собственные чувства, и теперь по-настоящему, собственной болью страдать. Как многие бы неверены жутко завидовали бы тебе за эти чувства!

Ты прошла долгий путь. Ты начинала как шпион и доносчица Иллы, воплощения самой надежды, воплощения творения, младшей из трёх великих... нет, уже не неверен, а кого-то большего. Ты верно служила ей из банальной выгоды: она никогда не предавала и не обманывала даже таких, как ты. И она исправно помогала вам добывать пищу. Человеческие души. Есть, чтобы жить, есть, чтобы чувствовать полноценность, пусть чужие, но эмоции, чувства и мотивы, отличные от вечного голода, от холода, сжимающего нутро, от осознания собственной ложности, иллюзорности, вторичности...

Чем-то ты была похожа на иномагов. Но в то же время бесконечно от них далека. Ты начинала с самого дна. С того состояния, к которому, должно быть, иномаги прийти могут, если раньше не уйдут. Ты карабкалась наверх. Ты цеплялась за каждый способ выжить, стать сильней! И когда выпал шанс, ты первая согласилась на "программу реабилитации", если можно так назвать изменение собственной сути. Ты прошла через адские муки, ты утрачивала и вновь обретала себя, но смогла обрести подобие своей, личной сущности, настоящее, пусть слабое, пусть нуждающееся в подпитке, но "я". Другие разумные виды были подобны солнцу — ты же стала костром, в который нужно было подкидывать дрова.

Годы сменялись годами, века — веками. Ты училась и по-прежнему выгрызала у мироздания каждую возможность укрепить собственное "я". Оглядываясь назад, ты была уверена, что это был единственный вариант с такого старта: обретя почти полноценную чувственность, ты стала эгоисткой. Настолько глубокой, что твои прежние сородичи, другие неверены, и вообразить-то не могли! Их пламя было заёмным. Им было нечего ценить. Тебе — было.

Ты стала одной из первых "исцелённых" неверен, вступивших в ряды Персонала Третьего Дома, в ряды слуг самого Творца, охраняющих вселенную от внешних и внутренних угроз. Сам Яалш, Старший Смотритель Дома, второй после Творца, взглянул на тебя. Ты помнишь свой бесконечный страх, когда встретилась с ним взглядом! Ты — эгоистка. Конечно же, тебя интересовали только способы выживания и улучшения себя, а не верная служба Дому. Но он лишь хмыкнул тогда и бросил: "Сойдёшь за Помощницу".

Следующие годы ты ощущала себя не на своём месте. Яалш направил тебя в свиту Старшего Помощника Соона. Тебе бы попритворяться, поиграть роль, сделать вид, что ты искренне рада защищать Третий Дом, что ты горда своей службой... Но ты устала лгать. Нет, не так. Ты ненавидела, ненавидела, ненавидела обман! Достаточно наобманывалась! Ты стала настоящей. Ты ценила искренность, открытость, откровенность, как никто другой.

Ты не лгала. Атрибут Служебных Полномочий, твоё новое оружие, буквально ставшее частью твоей души, — ты ценила именно его, именно Полномочия, а не какую-нибудь ответственность. Ты работала, но работала для повышения. И тем не менее, ты честно исполняла свои обязанности. Честно отказывалась это делать, когда считала, что риск слишком велик. Очень странно себя ощущала, когда Старший Помощник Соон, в чью свиту ты тогда входила, хвалил за разумную осторожность.

Ты стала своей. Это произошло нескоро. Ты не уверена, когда осознала, что твоя искренность, твои чувства, — они уже не только помогают твоей жизни, но и мешают. Ты не стала от них отказываться. Ты никогда не отказывалась от себя. Ты принимала себя такой, какая ты есть, и старалась только сделать себя ярче и сильней. Когда ты осознала, что испытываешь настоящую симпатию в отношении своих коллег и толику уважения в адрес Соона, то растерялась. Ты даже подумала, что нашлась неведомая неверена, обманувшая уже твои собственные чувства, и подолгу медитировала в поисках иллюзий, наброшенных на твой разум. Никаких иллюзий не было. Это была ты, ты сама.

Впервые в своей жизни ты заплакала тогда. Ты была в том же облике, что и сейчас, в облике почти что человека, копируя предпочтения Старшего Смотрителя. Ты настолько потерялась в себе, что подала заявку на внеплановый отпуск. Заявку одобрили. В конце твоего отпуска пришла весть, что Старший Помощник Соон со всей свитой, за исключением тебя, погиб. Прорыв Хаоса.

...Младший Смотритель Аррор нашёл тебя, убитую горем, в одном из бесчисленных служебных коридоров, в которых ты плутала, даже не пытаясь создать видимость, что всё нормально. Он нашёл тебя и отвёл в свои Покои. Он первый на твоей памяти полностью убрал все духовные щиты рядом с тобой. Он ничего не просил. Он ничего не говорил. Просто излучал сочувственную грусть. Должно быть, вы просидели так не один день — пока ты не сняла собственные щиты и не вывалила на Аррора все эмоции, все чувства, что накопились в твоей уже оттаявшей душе.

Ваши атрибуты соприкоснулись, ваши души переплелись: в один миг ты пропутешествовала по памяти старого, пусть ещё не древнего, но Смотрителя, выхватывая не всё, но многое. Ты видела его потери и разочарования, его победы и поражения, его боль и его радость, удачи и неудачи, стремления и желания. Его душа была ярчайшим пламенем по сравнению с твоей, и ты выдержала совсем немного, оттолкнув его. Он же видел тебя. Его искусный разум прошёл по твоей памяти с самого осознания себя как разумное существо — до того дня, до осознания потери.

Ты встретилась тогда с ним взглядом. Он задал безмолвный вопрос. Не нужно было смотреть в его душу, чтобы понять, какой. Ты кивнула и начала свой путь как ученика Младшего Смотрителя, повышенная до Старшей Помощницы. Долгий путь к себе настоящей, долгий путь, закончившийся предательством Луны.

Аррор не так часто учил тебя, как управляться с атрибутом, как сражаться и как восстанавливать Дом после прорывов Хаоса. Ты училась этому сама, он лишь подправлял и подталкивал в верном направлении. А он учил тебя — пониманию. Пониманию себя и пониманию других. Он не был строг — не был он и мягок. Он был непреклонно мягок и осторожно строг. Вместе с ним ты заглядывала в чужие души, сравнивала и взвешивала их, училась тому, как души связаны с телом, пробовала менять собственное "я" и пробовала откатывать изменения обратно. Несколько раз вы консультировали самого Яалша, оказавшегося далеко не экспертом в области понимания разумных.

Наверное, ты могла бы полюбить своего учителя, но Аррор аккуратными, незаметными на первый взгляд ходами превратил зародыш той любви в спокойное уважение. Первым во всём Доме он воспринял тебя не как инструмент, не как коллегу и уж тем более не как проклятую неверену. Он воспринял тебя как равную. Как личность. Как тебя саму. Ты никогда не была в полной мере верна Персоналу, и Аррор это знал. Но твоя верность учителю стала непоколебимой. И когда во всём Доме только вы успевали отреагировать на очередной форс-мажор со Свободным Ключом — ты без колебаний пошла за ним. Потому что идти за ним — это был твой собственный выбор.

Прорыв Хаоса, искривляющий саму физику, само Первое Слово — первая проблема. Сумасшедший, владеющий Ключом, по сути своей, Старшим Универсальным Ключом, рядом с которым всё искусство Аррора, опирающегося лишь на Младший Универсальный Ключ, меркло, — вторая проблема. Соедини их вместе, и просто выхода не будет.

Аррор принял непростое решение и, лично сдерживая прорыв и одновременно парируя выпады Свободного Ключа (именно тогда ты осознала истинное могущество своего учителя), он подал запрос на изменение структуры Дома. Технический Отдел ответил быстро, и это было согласие, одобренное самим Яалшем. Похоже, Персонал долго ждал возможности попросту выбросить Свободный Ключ из вселенной, чтобы он никогда не причинил вреда. Выбросить вместе с тобой и вместе с Аррором. Ты прикрывала его до последней секунды, не делая ни попытки убежать, пусть и могла. Ты слишком ценила его и, главное, саму себя, свой собственный выбор, клятву, обещание, — чтобы, даже боясь за свою жизнь, даже перед лицом окончательной гибели, — отступить.

Аррор погиб. Абраксас, змеиное божество, выхватил тебя и оба Ключа из Хаоса прежде, чем умерла уже ты. Так ты попала в Край Весенних Холодов. Абраксас предложил тебе задание и озвучил награду. Он забрал твой атрибут и даровал то, что позже, уже с Луной ты осознала как частицу Ключа учителя. Ты искала способ добраться до Абраксаса раньше. Ты не нашла. Ты встретила Луну, совсем ещё ребёнка, но в то же время — яркую, манящую, восхитительную душу.

Ты предложила ей руку помощи. Могла ли она отказаться? Нет. Ты знала, как предлагать. Ты читала её насквозь. Ты была максимально эффективной, оставаясь максимально искренней. Ты скрыла только зарождающуюся горечь и боль. Ты должна была предать её, пусть и ненавидела себя за это. Она напоминала тебе Аррора. Аррора в самом начале его пути. Такая же яркая, искренняя, расположенная ко всем душа, ещё не побитая жизнью, — росток в будущем великой личности. Но разве у тебя был выбор?

На самом деле, был. Выбор есть всегда. Ты сделала свой. Ты справилась. Ты выполнила условие Абраксаса. Ты убила "своего" игрока. Предала её в самый последний момент. Ты предала Луну, но не предала свой долг. Может быть, ты никогда не была верна Персоналу Третьего Дома по-настоящему, но ты навсегда верна пути, который указал тебе Аррор. Ты остановила кровь и всякий распад в теле Луны, и даже рану закрыла, исцелила. Если не чувствовать её похолодевшей кожи, если не знать, что она уже не дышит, — кажется, что Луна ещё живая. Ещё Живая.

Ты ненавидишь свою искренность, свою верность и выбор, данный Абраксасом. Но ты понимаешь себя. Ты слишком долго училась принимать и понимать себя, чтобы слёзы сковали тебя больше, чем на несколько секунд. Ты киваешь самой себе. Решение принято. Ты не остановишься, пока не доведёшь дело до конца. Потом ещё поплачешь. Если выживешь сама.

Взмахом Ключа ты рассекаешь ярко-белую стену, созданную из чистейшего аспекта. Надежда ничего не стоит перед твоей Яростью. Ты — Мэрэди, и ты делаешь то, что должна. Боль значит лишь, что ты ещё живая. У тебя есть цель и есть средства. Есть ещё один долг, но то долг не перед Аррором и не перед Домом. Долг перед самой собой, втайне от Луны данное самой себе обещание.

Барьер пропускает тебя. Если бы не пропустил — ты бы его уничтожила. Не так много вещей может остановить тебя с Ключом учителя в руках. Пассивная защита любого рода — не из их числа.

За барьером — тьма, освещаемая лишь мягко-зелёным свечением шкуры Абраксаса. Ты не церемонишься. Направляешь Ключ и наносишь удар. Пространство, время и реальность гнутся под этим ударом. Ты не сдерживаешься, и если Абраксас не защитится — ты попросту убьёшь его. И будешь удовлетворена этим результатом. Ничего, путь назад и без него найдёшь, а что развеется его сон... С этим справишься ты тоже. С тобой Младший Универсальный Ключ, и ты чувствуешь, как вместе с ним возвращается и атрибут Служебных Полномочий — не твой атрибут, атрибут Старшей Помощницы, но более могущественный атрибут Младшего Смотрителя. Де-факто и даже де-юре ты, носительница Ключа, верная Дому, Младшей Смотрительницей и являешься. Ты оставишь эту должность и вернёшь Ключ, но дома.

Абраксас исчезает. Растворяется, точно морок, сдутый ураганным ветром. И возвращается, целый, невредимый, как всегда, невозмутимый. В этот раз он в образе зеленокожего гуманоида, облачённого в белую мантию с золотым узором. Ты чувствуешь, как за барьером всё рушится и исчезает без поддержки его внимания, его грезящего сознания... рушится медленно, медленней, чем должно, но всё же рушится. Подхватываешь это "всё" своим Ключом. Сжимаешь зубы до хруста — но удерживаешь реальность. Потому что так хотела бы Луна. А ты должна ей за шанс вернуться в Третий Дом.

Абраксас вытаскивает из кармана своей мантии обыкновенный карандаш. Взмахивает им. Ты выпрямляешься, не сводя глаз с "карандаша", одним взмахом которого Абраксас вернул стабильность своему Краю, воплотил его в реальность раз и навсегда. Не может быть никаких вариантов, что это такое. Свободный Универсальный Ключ — вот что держит Абраксас зелёными чешуйчатыми пальцами.

— Что ты сделаешь с ним? — спрашиваешь его, делая шаг навстречу. Нет никаких иллюзий, что Свободный Ключ расплещет твоё существование по всему мирозданию... если успеет. Может быть, ты не училась работать с Ключом учителя специально, но скоростью своей реакции заслуженно гордишься. Он не успеет. Ты быстрее. Абраксас умрёт, стоит ему попытаться использовать Ключ снова. И никакие божественные силы не помогут ему здесь: ты сосредоточила Ключ на самой себе, и твоё присутствие, твоя реальность настолько неотъемлемы, что расплывчатая, чуждо-непонятная сила божества тебя не тронет. Может быть, он и не умрёт от твоего удара, но ты выхватишь Свободный Ключ, и тогда... Тогда тебе никто не сможет помешать.

— Возьми, — просто протягивает Ключ тебе. Ты медленно, ожидая в любой момент подвоха, Старший Универсальный Ключ левитируешь к деснице. Странное ощущение — обладать, держать одной рукой то, что равно могуществу самого Старшего Смотрителя... — Я укажу дорогу в Третий Дом, но тебе должно выбросить сей Ключ.

— Выбросить? — что он вообще такое говорит?

— Ты же не хочешь вернуть его обратно? — усмехается Абраксас. — Учитель твой погиб, чтобы Свободный Ключ — убрать. Этот Ключ сыграет свою роль в судьбе ИМ-листа и Древа. Цикл должно завершить, чтобы встретиться с Луной смогла ты в прошлом.

— Временные циклы, — морщишься ты, понимая, наконец. В Третьем Доме они были под запретом. — Что будет с Ключом дальше?

— Ключом он перестанет быть, — загадочно улыбается змеиный бог. — И боле зла им не свершат — насколько вижу за пределы Леса и Небес.

— Покажи! — велишь ему. — Раскрой свой разум! Или я тебя — убью.

Абраксас делает к тебе шаг и протягивает руку. Ты касаешься её ключами, левой рукой по-прежнему прижимая к себе тело Луны. Ты найдёшь место, где его похоронить. Придумаешь ещё, как сделать так, чтобы её память в медальоне не досталась кому-нибудь ещё. Пусть хранится вечно. Ты позаботишься об этом.

Усилием воли и Ключа отбрасывая бесконечные варианты и возможности, которые видит Абраксас одновременно, ты сосредотачиваешься на одной-единственной. На той, которую он предложил тебе. На Ключе, парящем в Высоком Небе и, рано или поздно, падающем в метафизический низ под давлением солнечных лучей. Ты зришь Эжака Су и незримого его проводника, которые находят Ключ. Ты видишь, как открывает Ключ ИМ-лист. Наблюдаешь, как Эжак прячет Ключ, как находят его Лорд Пространства и Муза Времени. Как подбирает его Хранящая Время и как лишается его. Как оскверняет Ключ Крис. Как исцеляют его Джу и Марк. Как оживляет Вера, как Марк дарует истинное имя. Алфэа.

— Я согласна, — прекращаешь духовный ты контакт. Удобней перехватываешь мёртвую Луну, разрываешь ткань реальности и перемещаешься к новой цели. Медлишь на мгновение, засмотревшись на Велисо. Нет. Абраксаса убивать не будешь ты пока, пусть он уже не нужен, пусть прочитала в его разуме, как попасть домой. К убийству Абраксаса Аррор был бы безразличен, а вот Луна бы такое не одобрила. А ты — ты выше справедливости, не говоря уже о мести. Ты сделаешь, что должно, — и уйдёшь.

> Будь Эллой Мэйдж

Псионный контакт прекращается. Теромос умудряется прервать его плавно, и это нужно другим... но не тебе? Ты чувствуешь в себе силы, потенциал просто игнорировать резкий разрыв контакта. Ты действительно твёрже и даже гибче чем казалась самой себе! И психологически, и... духовно? псионно? эссенциально? Не важно! У тебя есть задача и есть способы её воплощения? Пока остальные осознавали новое, ты уже разобрала всё по полочкам и переключилась на чат. Кому ты вновь нужна?

ТоП: вижу, ты освободилась

ТоП: всё в порядке?

НВ: Более чем в порядке? Я поняла очень-очень много? Элиза свободна?

ТоП: нет

ТоП: мне кажется, у неё проблемы

ТоП: она не отвечает на сообщения

ТоП: я не могу заглянуть в её край программными методами

НВ: Здесь мы ничего не можем сделать?

ТоП: это вопрос или утверждение

НВ: Утверждение? Надеюсь, она освободится... Я посмотрела историю чата. Мне нужны конверторы или их эссенция? Лучше последнее?

ТоП: эссенция?

ТоП: о какой сущности

* * *

ты говоришь?

НВ: Это нужно видеть? Не могу объяснить? Теромос передал нам знания об эссенции от зергов и Зел-Нага, которые собрала Сара Кэрриган и передала ему в Пустоте. Ой? Кажется, даже так придётся много объяснять? Давай я скомпилирую всё позже?

ТоП: хм

ТоП: я погуглил

ТоП: вселенная Starcraft, у бесов сеанса варп-лезвия именно из неё

ТоП: любопытно

ТоП: концепция эссенции крайне любопытна

ТоП: подразумевается ведь не просто генокод?

ТоП: ты получила знания буквально из первоисточника, я прав?

НВ: Зел-Нага создали концепцию эссенции. Мне правда сложно объяснить это словами? И лучше сэкономить время, я хотела бы поговорить об этом с Элизой, но раз она занята, то позже? Конверторы мне точно нужны? Я лечу в край Грэма? И чем быстрее, тем лучше?

ТоП: отчего такая спешка?

НВ: Я должна собрать знания Обитателей как можно быстрей? Чувствую, что не успеваю? И у меня есть глупый вопрос?

ТоП: какой?

НВ: Не к тебе? Хранящая, а когда ты передашь мне своё Поле? Я ведь правильно понимаю, что для нашей Песни будет мало той формы, которую даст только одно Поле Боя? А один из спрайтов будет использован именно для слияния двух Полей?

Да. Ты можешь забрать спрайт у Энтони. Ты можешь забрать моё Поле у меня в любое время. Я горжусь тобой, Элла.

НВ: Спасибо!:) Я думала, ты не ответишь? У тебя всё в порядке?

СН: Она больше не ответит. Я тоже был бы рад узнать ответ на твой последний вопрос. Если встретишь её — обязательно спроси.

НВ: Хорошо... Кристо? Можешь позвать Грэма?

ТоП: секундочку

ТоП: вообще-то, он спит в месте с искривлённым временным потоком

ТоП: но это решаемо

ИЛ: Всем привет. Что-то срочное? Тебе нужны конверторы, Элла?

НВ: Очень нужны? Я вылетаю к тебе! Ты не против?

ИЛ: Не против. Поговори сначала с Янусом, если он даст какое-нибудь задание, то я могу помочь тебе с ним.

НВ: Спасибо? Вылетаю, как только смогу? Кристо, а у Джу всё в порядке?

ТоП: мы говорим с ИИ Альянса

ТоП: в порядке

ТоП: мне не нравится кое-что

ТоП: но мы разберёмся

НВ: Если что, я всегда готова помочь. Джу... сильно изменилась?

ТоП: нет

ТоП: она стала ярче

ТоП: я думаю

ТоП: тебе понравится

НВ: Мне о стольком с ней хочется поговорить? Проследи, чтобы у неё всё было хорошо!

ТоП: принято

ТоП: не волнуйся

ТоП: сильной опасности пока что нет

НВ: Грэм, я отпишу, когда буду подлетать к твоему краю?

ИЛ: Это был вопрос?

НВ: Утверждение?:)

ИЛ: Понятно.

Ты переключается из чата в реальность. Встречаешься взглядом с очень внимательно тебя разглядывающей Тёмной Луной. Вопросительно приподнимаешь бровь.

— Интересная какая, — ухмыляется Темнушка. — Вкусная, сочная, перспективная! — демонстративно облизывается. — Такой потенциал, такая интересная...

— ...Эссенция? — хмыкаешь ты. А ведь она на самом деле нестрашная. Ты приближаешься к ней, наблюдающей за каждым твоим движением с хищным любопытством. Ты не псионик, не совсем псионик, но тот разговор с Теромосом показал, что кое-что ты можешь. Протягиваешь руку.

— Тоже интересно? — клыкастая улыбка. Её ладонь касается твоей. Ты... видишь.

— Как много! — переводишь взгляд с ладони на её лицо. — Сколько эссенции ты хранишь в себе? Зачем?

— Немного гибкости не помешает, хи-хи-хи! — и чуть серьёзней. — Удобный же сосуд? Не буду я с собой таскать миллионы образцов! Знаешь ли, душенька моя Элла, что твой генокод был буквально по кусочкам собран и оптимизирован?

— Нет, — отдёргиваешь руку. — Значит, мои родители...

— Позже, позже... — задумывается она. — Странный способ. Я так не могу: геном всех клеток, соматических и половых, был изменён единым разом. Хм! По времени — ты в животике матери ещё была. Умно, неплохо! И знаешь, кто это сделал, дорогая Элла? Есть у меня хорошая идейка!

— Кто? — Хранящая... могла. Но зачем? Она и так спланировала, создала твою генетическую линию, от Осси до дедушки и папы!

— Ты.

— Поясни.

— Время изменения совпадает с появлением души в теле, — поправляет Луна неведомо как возникшие на носу очки. — Я встречала случаи, когда генетика менялась после вселения души. Всегда это было в тех случаях, когда сосуд не был изначально предназначен для заселяемой сущности. Или когда эту сущность поменяли, да... — она прикрывает глаза, хмурится. — Да! Пожалуй, вероятно. Твою душу изменяли, Элла. Но как, как Хранящая сделала такое? Когда-то давно была знакома с одним специалистом по переплетенью душ, да вот тогда не знала, что душами геном менять так можно. Жаль! Столько нового — и мимо.

— Эссенциалистики мало? — улыбаешься ты. Забавно, что эта Луна на тебя — похожа. Точно так же ты искала, выпрашивала, даже взламывала пару серверов, чтобы больше о создании вселенных узнать.

— Как иначе? — и поворачивается к остальным. — Эй, Ханна! Иди давай сюда! У тебя был вопрос — у меня готов ответ.

> Будь Элизой Даттон

Ты летишь сквозь холодную, пустую тишь и не слышишь ни своего дыхания, ни стука сердца. Твоё тело живёт исключительно силой Времени и Ярости, заставляющих каждую элементарную частицу, каждое возбуждение поля, каждую мысль, эмоцию — заставляющих тебя функционировать так, как ты привыкла. Ты разрываешь тьму и летишь запредельными, зареальностными тропами, летишь по быстро таящему следу в ордополе, оставленному владелицей Ключа.

Отголоски её мыслей, отголоски её деяний, тени её смыслов — единственное, что сопровождает тебя на этом тёмном, тайном пути. Ты не ненавидишь её. Ты почти не злишься. Ты понимаешь, что это всё Игра, это Хранящая, это типа правила, по которым работает блядское мироздание. Но ты можешь это изменить. Ты изменишь это. Ты понимаешь, что тебе есть, ради чего жить. Если Луна мертва, мертва окончательно и бесповоротно — ты можешь сделать так, чтобы других таких смертей больше не было.

Неожиданно для себя, но ты осознаёшь, что думаешь так же, как Хранящая. Ты знаешь её историю, но до этого она была чем-то отвлечённым, чем-то, помогающим понять законы мироздания. Не сейчас. Сейчас это становится — личным. Хранящая потеряла своё счастье, свою надежду, саму волю и в чём-то даже жизнь. Она вернула волю, но не всё остальное. Раньше ты не понимала, почему. Почему она не нашла новое счастье, новую надежду, новую жизнь? Она ведь могла! С такими силами в руках, будучи богиней, будучи великим магом, иномагом, мастером аспекта и даже более чем мастером — почему нет? И все помехи, все ложные завесы она могла уничтожить, стереть одним только могуществом!

Она не стала. Не станешь и ты, если будет выбор. Теперь ты понимаешь. Ты понимаешь, что Хранящая оказалась, вообще-то... доброй. Твой учитель не хотела, чтобы с другими произошло то же, что и с ней. И, не размениваясь на мелочи, она решила изменить сам миропорядок. До этого ты понимала, что, но не понимала, зачем. Теперь, с каждой секундой полёта сквозь поедающую звуки темноту, с каждой мыслью, с каждым озарением ты начинаешь понимать и как.

Ты знаешь, что Хранящая не виновата. И Абраксас не виноват. И Мэрэди. И Луна. И ты. Просто так сложилась цепочка причин и следствий. Просто так работает Пространство Парадоксов, так работает ИМ-лист, так работает Древо и так работает Лес. И тебя это бесит. Ты это изменишь. Не потому, что таков договор с Хранящей. Потому что ты хочешь того же, что и она. А если какой-нибудь мудак вроде Криса или Абраксаса думает, что это не в твоих силах, то ты им всем покажешь, что такое очень злая Шаман Тени!

Дыхание и Надежда сменяют Ярость твоих крыльев. Если кому-то не нравится, что в этом месте стало посветлей, то пусть засунет своё мнение себе в задницу! Мир будет таким, как ты хочешь. Раз ты можешь, раз ты хочешь менять правила, то почему бы не сделать тут немного лучше и приятней? Хотя бы для самой себя. В конце концов, вряд ли кто ещё ступит на эти тропы.

Проходит какое-то (всё равно, какое!) время. Тишина и темнота расступаются. Ты садишься на висящую в багрово-чёрной бесконечности платформу. Луна лежит на каменном постаменте в её центре. Кажется, что она спит. Светлые волосы легонько треплет ветерком. В этом месте прохладно и свежо, несмотря на мрачный антураж. Ты тянешься к её лбу, будто бы не понятно, будто бы не шепчут аспекты, что она мертва... Останавливаешься. Так. Ты тут не одна!

Резко оборачиваешься. Серьёзно? Поднимаешь палочку, и аспекты сплетаются разрушительным потенциалом. Одна мысль — и их диссонанс сотрёт эту мерзость в порошок! Никакая иномагия мерзости тут не поможет! Что ей здесь нужно? Поглумиться пришла или место это осквернить? Забрать тело для каких-нибудь экспериментов?

— Постой! — восклицает Тёмная Луна, поднимая руки вверх под прицелом палочки. Убивать или не убивать? — Погоди! Да погоди же ты, чего такая злая?

— Ты здесь лишняя, — может, отправить её куда-нибудь наверх: во Внешнее, а лучше сразу Высокое небо?

— Я знаю, — с неожиданно грустной улыбкой. — Ничего я не оскверняла, тоже мне защитница нашлась! Почему я вообще перед тобой оправдываюсь, злая бяка? Я первой это место отыскала!

— Потому что я могу испарить тебя раз и навсегда? — прищуриваешься ты. Аспекты шепчут, что она и правда настроена мирно. Но это же Тёмная... мерзость! — Нашла — и что? Тело приглянулось?

— Вообще-то, да, — и тут же останавливающий жест. — Эй! Не знаю, кто ты такая и что тебе про меня наговорили, но это идеально целое тело, понимаешь? Она — мой идеал же, ну! Образец телесной чистоты! Ничего мне не нужно с ней делать, просто сверяю, не изменилась ль криво, хех. Знаешь, скольких дурашек, которые сюда проникали и лапать её лезли, в биомассу я переработала? А их души страдают до сих пор, хи-хи, ужасненько страдают, да...

— Допустим, — нехотя опускаешь палочку. — Типа допустим ты её охраняла. Что дальше? Хочешь сохранить себе "образец"? — невольно морщишься на этом слове.

— Пожалуй, нет, — теперь она улыбается со светлой грустью. Это вообще точно Темнушка? Аспекты говорят: она. Не может же Тёмная все аспекты разом обмануть! — На самом деле, я сюда уже из ностальгии прихожу. Она — мой талисман. Всё, что я делаю, всё, о чём мечтала... — вздох. — Я хочу стать настоящей. Ты же иномаг! Пусть ты не зашла так далеко, пусть ты ещё нормальная, но должна понимать, каково это! Знаешь, сколько эонов я этим занимаюсь? А она — настоящей стала. Я не дура, понимаю, что такое мне самой не повторить, но если она как-то смогла, то как-то по-другому смогу и я. А кто не верит — того прожую с соусом его же крови! — переводит взгляд на мёртвую Луну. Даже мысленно тебе больно называть её мёртвой! — Кем она была тебе? О. Понятно. Извини, подруга. Ты можешь её забрать, если хочешь, но тебе не кажется, что здесь ей самое место?

— Я хочу вернуть её, — встречаешься с ней взглядом. Она качает головой:

— Это так не работает, подруга. Я могу тебе хоть в точности такую вырастить, один в один, и даже память воткнуть — этот медальон, ага? Но толку-то! Ты вроде не дура, понимаешь, что душа будет чужая. А у тебя любовь не на гормонах, хех, ты сначала дух, потом уж тело, как и я. Совсемушки труп — не воскресить. Нет, я слышала, был такой камушек, хе-хе, но, думаешь, она будет рада, когда узнает, какую цену за неё заплатит лист?

— Ты права, — подходишь к постаменту. Капчалогируешь медальон. Суёшь в карманы Зеркало Тени и Кристалл Сердца. Великие находки, уникальные талисманы, бла-бла-бла. А Тёмная-то ничего, на самом деле. Даже не дотронулась до них, хоть и понимает, что это за сила. — Почему не забрала эти талисманы?

— Мне они не помогут, — пожимает та плечами. — Ну и они не мои, а твои. Чего так смотришь? Я не предвидела твой приход, но совесть-то имею! Вижу, что эти штуки она хотела передать кому-то, кто ей так же близок, как отец.

— Тебе знакомо слово "святотатство"? — горько усмехаешься ты ей. Так странно: лишиться самого важного и вдруг понять, что человек, само существование которого ты считала святотатственным, — гораздо лучше, чем казался прежде. — Может, типа, совет какой дашь? Я запуталась.

— Совет? — хмурится она. — Ты мне совет, а я — тебе. Согласна?

— Легко. Как встретишь Осси, Осси Нуара — поработай вместе с ним. Даже если придётся отказаться от других проектов. Оно типа того стоит.

— Приняла, — сухой кивок. — Из метабудущего, да? Я себе там славу уж сыскала?

— Не то слово, — хмыкаешь ты ей. — Но это не твоя вина, я понимаю. Постарайся... быть такой же честной, хорошо?

— Как будто у меня есть выбор, — смешок с привкусом горечи. — Быть собой — и жить, быть другой — и умереть. Искусственный, ха-ха, отбор! — смотрит на тебя глубокими, бездонными глазами давно уже не человека, но существа, кто человечность ценит поболе большинства людей. — Я попрошу прийти сюда одного из первых. Искала, видишь ли, одного я некромага по имени Ивицер, тоже первого, но нашла другого. Жаль, Ивицер скрылся, спрятался — ничего, найду, поймаю, сожру, на части его душу разберу! Кхм. В общем, подожди чуток, подруга, этот иномаг — эксперт по душам, если кто и знает, как истинное воскрешенье провести, — так это он. У тебя ситуация неординарная, смотрю, я в таком не разбираюсь, больше по искривлениям, хе-хе, эксперт, возрожденья — не моё.

— Даёшь слово, что приведёшь его сюда? — не отрываешь взгляда от её глаз, давишь, давишь бездну в них — своею Яростью и болью.

— Даю, — скалится Тёмная Луна. — Моё слово — твёрже Тверди, знаешь же? И без угроз, ага? Мне тоже хочется хотя бы полубыть, а твоя пассивность — гарантия, что в метабудущем останусь — я, ну или мой концентрат, хех, если осуществлю идею. И, это, подруга... — вдруг оказывается рядом с тобой, но ни грана враждебности нет в её движении, и ты не атакуешь. А она... Она просто обнимает тебя. Быстро, одним касанием, но на душе становится чуть легче.

— Ты... — не находишься со словами.

— Я понимаю твою боль, — просто говорит она. — Нам, иномагам, стоит держаться вместе. Здесь не конец пути, подруга. Я помню, что думала вот так же. Скальпель свой не опускай! Это только начало. Удачи.

— И тебе, — на удивление искренне отвечаешь ты. — Сохраняй... адекватность.

— Как будто мне есть ещё что сохранять... — смеётся Тёмная Луна, растворяясь в воздухе, уходя из этой реальности дорогой иномагов. Ты переводишь взгляд на Светлую Луну. Не конец, но начало? Что ж, посмотрим. Подождём.

> Будь Джинни Уизли

Вновь Ханна извлекла это. Но теперь у тебя не было сомнений, что она держала скорее волей, чем руками. Изначальная эссенция. "Немного не такая", какой видела её Кэрриган, будто бы более невесомая, — но всё равно она. Откуда она у Ханны? Нет. О таких вещах не спрашивают.

— Откуда она у тебя? — спросила Тёмная Луна.

— Росток, — тихо сказал Марк. — Ивицер дал росток Морулису на сохранение, Морулис — передал тебе.

Ханна кивнула. Энтони попытался поймать её взгляд, но она быстро отвела глаза. И правильно! Видно же: не хочет Ханна говорить об этом! Кем бы она ни приходилась Энтони на самом деле, нужно и чувство такта иметь!

— Ивицер не мог её создать, — отрезала Тёмная Луна. Почему она так уверена? — Откуда он её взял?

Марк рассказал. Он рассказал о планете, осквернённой Жизнью, о находке некромантов, о долгом хранении и о дальнейшей судьбе трёх ростков. Последний из них, последняя изначальная эссенция, — в руке Ханны. Тебе было странно слышать, как Марк говорит о брате с уважением. Как-то по-особенному неприятно, что твой враг, человек, которого ты обязательно убьёшь, — брат Марка, соигрока, союзника, возможно, друга?

— Что ж, — скальпель размывался от скорости, когда Тёмная Луна вертела его в руках. Вот показушница! Ты тоже так могла — это же духовное оружие, им себя поранишь разве что специально. — Теперь мне известно всё. Вопрос! — надавила взглядом на Ханну. Ещё одна её... ненормальность. Тёмная Луна могла общаться на равных только с сильными. И норовила каждый раз эту силу протестировать, измерить, надавить, получить отпор... Глупость какая.

— Что... — а Ханна не прогнулась, сдюжила. Пауза — она просто не могла сформулировать. Тебе бы тоже было некомфортно формулировать под откровенно голодным взглядом Темнушки, держа в руках такое! — Что я могу с ней сделать? Морулис сказал, что найдётся человек, который подскажет, что с ней делать, а Ивицер предложил спросить тебя.

— Ивицер? — вот теперь она искренне удивилась, без капельки притворства.

Нет, она и раньше не притворялась, просто выставляла напоказ какое-то из своих отражений, граней, маскируя глубинное, истинное "я". Хитрый, сильный дракон и драконолог в одном лице — или морде. Слишком опасная, чтобы могла позволить ей жить. Слишком полезная и слишком... какая? Не приятельница, не подруга, Мерлин упаси, и союзница — тоже не то. Кто она тебе? Что ты чувствуешь к ней? Некое... родство? Не такая же, как ты, но похожая на тебя. И в том числе поэтому ты не будешь колебаться, когда придёт время. Кому, как не тебе, знать, насколько опасна ты могла бы быть, слети с катушек, как Темнушка?

— Что в этом странного? — поинтересовалась Элла, также отметившая силу эмоции Темнушки.

— Старый козёл играет в странные игры, — оскалилась Тёмная Луна, и её оскал следовало понимать как "поморщилась". — Кем, говоришь, назвал меня, творцом? Хах! Забавно, странно, мило, глупо! Идейки-то, что с росточком делать, у меня имеются, как ни быть! Тебе они — нужны? Не думаю. И эссенция мне эта тоже не нужна, поздно, слишком поздно, чтобы что-то изменить. Тебе же... — смерила Ханну взглядом. — Скажи мне, девочка, какой ты хочешь быть? Хочешь ли измениться?

— Меня всё устраивает, — Ханна "сжимала" изначальную эссенцию в левой руке (в правой — палочка, конечно). Ты наблюдала, как её рука и всё её тело следом... Нет. Не тело, не рука. Эссенция. Её эссенция менялась. Это — завораживало. Это было почти что то же, что Темнушка сделала с тобой: она не изменила само твоё тело, но внесла изменения в потенциал. В твою эссенцию.

— Не хочешь стать сильнее? — Тёмная Луна, кажется, намеренно не читала Ханну. Или ей как-то мешала изначальная эссенция? Она даёт потенциал, очищает эссенцию, а значит, та несчастная, которую Темнушка превратила в анализатор, просто не видит Ханниного будущего? А может, и будущего вообще? Или это просто делает её... вычисления сложней? — Не хочешь. Забавная! Сила нужна всегда, в курсе, глупая? Может быть, социальнее? Ты видела, хе-хе, есть много способов, и псионику не так сложно открыть, если изменить, сместить твою эссенцию... Нет? Ценишь остатки человечности? Понимаешь же, что душу никакой эссенцией не исцелить? Но оковы, границы... Как насчёт других, насчёт мира? Что бы ты хотела поменять, влюблённая убийца? Могу направить и помочь, как этот росток использовать во благо! Хочешь сделать свою Гильдию сильней? Не хочешь. Любишь естественный рост? Одобряю, хе-хе, но какая же ты дура! Мой вердикт: у тебя нет настоящей цели. У Морулиса была — он потратил два ростка, подарил с надеждою. У старины Гвориса цель была — вон, смотри, осколки этой цели в брюхе у Гемерки! У Хранящей есть цель, — странный взгляд, брошенный на Эллу, — может, ещё увидим её во плоти. А у тебя, Ханночка, ни цели, ни смысла, только чувства да запреты. Изначальная эссенция — не для тебя. Хочешь — отдай её Эллоньке. Ну как, Элла, есть идеи, как такую штуку в алхимии поюзать?

— Нет? — это звучало скорее уверенно, чем с сомнением. — Изначальная эссенция слишком... сильная? Она испортит то, что я хочу создать? Размоет границы, которые не нужно размывать?

— Вот-вот, — усмехнулась Тёмная Луна. — Эта штуковина — сам рост, развитье во плоти, не просто потенциал, а его измененье, усиление, преодоленье всякого предела! Эй, Марк, озвучь-ка свои мысли!

— Это как предельная воля, но для материи, — сказал он. — Я думаю, она похожа на протоспрайт и полностью готовое Поле Боя, но её не обязательно использовать. Можно просто положить, и получится что-то вроде изначального омута рождения, — того самого, который превратил Кэрриган в изначального зерга, с лёгкостью дав чистоту эссенции ограниченному человеческому телу. — Так ведь можно лечить людей?

— Не только людей, не только живых, — хмыкнула Тёмная Луна. — Я могу так сделать. Хочешь?

— Нет, — неожиданный ответ. Неужели Ханна что-то поиночувствовала? — Можно сделать это позже, если я не придумаю ничего другого?

— Почему нет? — усмехнулась Темнушка и добавила: — Но поторопись, иначе я могу уйти — сама или какой-нибудь Ивицер меня немножечко совсем "уйдёт". Впрочем, ваш штатный, хе-хе-хе, алхимик не откажется попробовать одна. Не так ли, Эллушка, Наследница Времени — Пространства Маг?

— Если появятся какие-нибудь идеи, я скажу, — кивнула Элла и спросила у тебя: — Что вы собираетесь делать? — ты улыбнулась про себя: из неё всё-таки вышел бы неплохой лидер, не будь вы так разрознены. И даже то, что она не иномаг, скорее в плюс: всегда сохраняет адекватность, а уж с защитой от иномагии...

— Остался последний генератор, который мешает иномагии, — припомнила ты, с трудом отрешившись от всё ещё кружащихся в сознании воспоминаний Теромоса. Эссенция — подождёт. — Избыточного бытия, кажется. Луна!

— Да-да, моя Разбойница? — и хихикнула безумненько. Сейчас даже ты не могла понять, часть маски этот смешок или часть её сути?

— Зачем нам вообще уничтожать эти генераторы? Разве нельзя сразу напасть на Вихо?

— Сначала я думала так сделать. Но, представь, Вихо посильнее оказался, чем боялась! — она вообще бояться-то умеет? — Эй, не надо так, Королевна не-зеркал! Страх способствует выживанию, сопровождает жизнь до самого конца, а я — жизнь воплощённая, эссенцией чиста! Конечно, я боюсь, просто зачем вам об этом знать? Хе-хе. О чём это я? Ах, мальчишка Вихо, бунтующий сынок... Крепость его штурмом нам — не взять. Но сам он, его воплощенье, квинтэссенция и разум — охраняют одну забавную штуковину. Главный, центральный, последний узел стяжки. Им Фло ноосферу начала сшивать, на нём держится защита от каналов дальше! И если мы проникнем к этому узлу, если Вихо обманем и его разрушим, то я такое сделаю, такое! — пауза. Уже спокойным тоном: — Тогда мы победим. А узел стяжки — место особое, мои дорогие иномаги. Туда фагоцитики-амёбы — помнишь их? — ещё бы ты не помнила! — приносят всю вкусняшку, иномагическое всё — и сбрасывают в единственный канал вовне. Работали бы поля кристальности и полноценности, это б нам не помогло, но вот сейчас — сейчас мы можем Вихо чуточек обмануть. Не крепость штурмовать, а в канал войти с той стороны. Теперь он светится, пылает, оттуда ветер дует бытия, весёлый ураган!

— Если бы узел можно было так легко разрушить снаружи, это бы давно сделали, — возразила Элла.

— То правда, — поскучнела Тёмная Луна. — И просто там не будет, нет... Всего не вижу, — развела руками. — Но разве шанс получше есть у нас?

— Справимся, — вздохнула ты. Опять самоубийственная миссия... Уже почти привычно. — А ты куда? — спросила Эллу.

— К Грэму? Он нашёл интересные... устройства? Нужно их забрать?

— Энтони? — тот выглядел несколько... нерешительно. Но, наконец, обратился... к Тёмной Луне?

— Можешь мне помочь?

— А, это, — конечно, она уже поняла всё, будто бы прочитала его мысли. — Не-а. Душами — не занимаюсь, знаешь ли. Хе-хе, помнится, однажды хотела помочь с душой одной милой девчушке — да не та у меня компетенция, не та! Скорее разорву я, чем отрежу, а пришивать — ни-ни, куда мне, не умею! — мгновение колебания, которое заметила только ты. — Нет, я попробовать могу, к себе ведь пришивала. Но видел бы, как это выглядит отвратно! Нет, нет, тут нужен мастер чуть другой, такой, который заполняет пустоту, я с ним работала немало — с Осси-то Нуаром. Лети к нему, Энтони, лети и помни, что рядом с Ханной, с эссенцией начала, — становишься свежее.

— Значит, в Край Жаркой Ночи, — совсем не удивился отказу Энтони.

— Я останусь, — вставил Марк. — Мне, — быстрый взгляд на перо. Понятно, какое такое "мне", — кажется, что я смогу помочь.

— Да неужели! — рассмеялась Тёмная Луна. — Ну оставайся, коли хочешь, Ангелочка-лапочка прикроет, хех.

— Энтони, — шагнула к нему Элла. — Мне нужен твой спрайт.

Тот без лишних слов протянул тёмно-красный шарик. На мгновенье ты задумалась: что будет, если прототипировать его собой, а потом чем-нибудь или кем-то... настоящим? Реальным? Не игрушечным? Можешь ли ты так закрыть, заделать дыру в своей душе?

— Даже не думай, — усмехнулась Тёмная Луна, перехватив твой взгляд. — Скорее покалечишься, чем наоборот.

Ты вздохнула.

> Будь Эллой Мэйдж

Сквозь облака вылетели вы, и пакет со скомпилированной информацией об эссенции отправила ты в общий чат. Пока Кристо и Алиса что-то там размышляли, ты устремилась по чёрному "небу" сеанса в край Грэма, окутанный туманной дымкой. Можно было бы просто телепортироваться — но ты хотела капельку передохнуть. Стимуляторы глотнёшь, когда долетишь? Джеймс понял тебя без слов, и вскоре ветер перестал бить в лицо. Осталась только его магия, окутывающая тебя словно мягким покрывалом, аккуратно несущая вперёд.

...проснулась от сигнала в чате. Уф, уже пора? Край Осеннего Уюта совсем близко, ещё чуть-чуть и вы войдёте в завесу облаков.

ТоП: Элиза освободилась

ТоП: ненадолго

ТоП: я не очень понял

ТоП: она говорит о плане Хранящей

ТоП: и сильно ругается

ТоП: надеется догнать Луну у Абраксаса

ТоП: помехи связи ДК усиливаются

ТоП: связь прервана

НВ: Это значит, что восстановить сеанс связи можно будет, только когда её край "откроется"?

ТоП: да

НВ: Интересно, может ли Алиса туда попасть? В самом крайнем случае?

ТоП: думаю, да

ТоП: но мы не можем быть уверены

ТоП: не знаю и она не знает, как аспекты

ТоП: взаимодействуют с предельной волей

НВ: Аспекты — это же части предельной истины?

ТоП: не совсем

ТоП: если я правильно понимаю

ТоП: всё, что ты мне рассказала

ТоП: плюс про эссенцию

ТоП: то схема должна быть примерно такой

ТоП:

Бездна <- Иное <— Бытие -> Воплощённые идеи -> Предельное сущее

Чудо <- Магия <— Истина -> ? -> Сила

Чистая божественность <- Элементизм <- Воля -> ? -> Предельная воля

Бытие + Истина = эссенция -> чистота эссенции

Бытие + Воля = форма -> чистота формы

Истина + Воля = псионная сущность -> ?чистота псионики?

Бытие + Истина + Воля = Изначальная сила

Изначальная сила = Пространство + Время

Изначальная сила = 12 первичных аспектов

Изначальная сила = 12 первичных + 12 вторичных аспектов

Изначальная сила = 0 = Бездна + Чудо + Майя

ТоП: это наши с Алисой размышления

ТоП: Изначальная сила — это не те Силы, о которых говорил Ивицер

ТоП: Ивицер под Силой с заглавной буквы подразумевал предельную истину

ТоП: воплощённую в мир каким-нибудь способом

ТоП: если мы правильно реконструировали круг понятий

ТоП: то предельное бытие даёт имитацию предельной истины и имитируется предельной волей

ТоП: предельная воля даёт имитацию предельного бытия и имитируется предельной истиной

ТоП: аналогично с истиной

ТоП: чистота эссенции имитируется чистотой псионики и имитирует чистоту формы

ТоП: чистота формы имитируется чистотой эссенции и имитирует чистоту псионики как у Зел-Нага

ТоП: аналогично с чистотой псионики

НВ: Более-менее понятно? Но я потом ещё поспрашиваю?

ТоП: конечно

ТоП: я не закончил

ТоП: что касается аспектов

ТоП: и изначальной силы

ТоП: изначальная сила — это объединение всех аспектов с одной стороны

ТоП: и объединение бытия, истины и воли с другой

ТоП: и с третьей, как я понимаю, это объединение всех "отсутствий"

ТоП: предельно развитой иномагии, классической магии и элементизма

ТоП: если объяснять аналогиями

ТоП: то изначальная сила — это что-то вроде отсутствия связи

ТоП: "воля" — это связь между "причиной" и "субъектом"

ТоП: когда субъект становится причиной, отдельной, самой по себе

ТоП: то связь превращается в точку

ТоП: исчезает

ТоП: её мера (мы ещё не придумали названия) стремится к нулю

ТоП: и, технически, это ничем не отличается

ТоП: от полного разрыва связи между причиной и субъектом

ТоП: когда субъект превращается в чистый объект

ТоП: становится чистым божеством

ТоП: а когда существо окончательно разрывает связь с идеей самого себя

ТоП: то оно лишается бытия

ТоП: становится "ушедшим"

ТоП: когда сознание (или, лучше сказать, разум?)

ТоП: разрывает связь между собой и "порядком", "моделью", "зеркалом"

ТоП: (мы не подобрали нормального термина)

ТоП: то становится чудотворцем

ТоП: если кто-то одновременно становится ушедшим, чистым богом и чудотворцем

ТоП: то технически он становится "пустотой", "нулём"

ТоП: и получает изначальную силу в полной мере

ТоП: а не как Лорд Инглиш

ТоП: через частичное объединение аспектов в часах богоуровня

ТоП: отвечающих за игровое бессмертие

ТоП: в свою очередь, если кто-то объединит в себе

ТоП: предельную истину, предельную волю и предельное бытие

ТоП: то технически он тоже становится "нулём"

ТоП: и получается доступ к силам "подлинной пустоты"

ТоП: которая, в отличие от аспекта Пустоты Криса и Осси

ТоП: и энергии Пустоты Теромоса и других неразимов

ТоП: возможно, и является той изначальной пустотой

ТоП: о которой ты рассказывала

ТоП: из которой возникли Зел-Нага

ТоП: из которой возникли протоматерия, протозаконы и протодвижение

ТоП: которые Зел-Нага соединяли в эссенцию, форму и псионную энергию

ТоП: в этом смысле все мы являемся чем-то вроде "врЕменных отдалений"

ТоП: между миром идей, миром причин и миром порядков

ТоП: я говорю частично словами Алисы

ТоП: мне некомфортно мыслить столь философскими абстракциями

ТоП: несмотря на то, что они находят конкретное воплощение

ТоП: возвращаясь к твоему вопросу

ТоП: каждый аспект несёт в себе часть и бытия, воли и истины

ТоП: то есть, является материальным, обладает активностью и способен (ре)упорядочивать мир

ТоП: в свою очередь, предельная воля

ТоП: может только менять мир

ТоП: но менять буквально в любом направлении

ТоП: если знать как

ТоП: игнорируя любые законы физики

ТоП: любые ограничения нематериальности-материальности

ТоП: не говоря уже о расстояниях и количестве энергии

ТоП: но это если знать как

ТоП: предельная воля ограничена истиной

ТоП: знаниями об устройстве мира, размером сознания

ТоП: мы не знаем, как "устроен" аспект Надежды

НВ: А предельное бытие ограничено волей? Что это значит? А предельная истина ограничена бытием? Я всё равно немного запуталась?

ТоП: я не знаю, каким образом предельное бытие ограничено волей

ТоП: но это напрашивается

ТоП: потому что предельная истина ограничена бытием

ТоП: она не существует

ТоП: пока нет никого или ничего

ТоП: что будет её проводником

ТоП: когда она касается мира, это называется "Сила"

ТоП: Ивицер обладает Силой Нелуны

ТоП: через него она касается реального мира

НВ: Угу? Я понимаю? И у меня появилась пара идей насчёт конверторов?

ТоП: каких идей?

НВ: Пока не уверена? Потом скажу? Это всё очень запутано? У нас очень-очень много возможностей, и я плохо понимаю, как всё это должно стать Песней? И что такое Песня? Мне нужно подумать?

НВ: Можешь передать Грэму, что я подлетаю к Янусу? Какая же в его крае красота!:)

> Будь Элизой Даттон

Ты смотришь на Луну. Вдыхаешь свежий ветер. Течение времени совсем не чувствуется в этом месте. Тебе нечего делать. Поправляешь немного пейзаж, обращая мрачный багрянец в успокаивающую чёрную синь. Интересно, достигла ли своей цели Мэрэди? У неё ведь была цель. В Мэрэди не было Надежды, но привкус Ярости был таким сильным в её следе, таким горьким... и Сердца было мало — зато много Разума. Она хорошо относилась к Луне. Хуже, чем ты, но ты к ней относишься лучше всех на свете! Вам было бы о чём поговорить, если бы ты не прибила её при встрече или не погибла бы от рефлекторной атаки в ответ...

Перебираешь капчалог. А ведь тот многорог ещё жив, ещё заморожен в инвентеке. Ты забыла его имя... Есть ли у него шанс выжить? Есть ли шанс найти пару? Возможно, с помощью парадоксального клонирования можно будет весь его вид возродить, вернуть, но где ему жить? ИМ-лист падёт, да и вообще, листья Древа — ненадёжно, все эти великие магистралы от Лорда Инглиша — не уберегли. Где тогда? Пространство Парадоксов? Ты поёжилась. Только через твой труп! Вот ещё одна причина, по которой ты должна продолжать. Двигаться дальше, даже если Луну — не воскресишь.

В конце концов, ты хочешь так многого! Сколько миллионов, миллиардов, сколько бесконечностей людей хотели, хотят, будут хотеть, чтобы их близкие, родные вернулись? Почему именно твоё желание должно исполниться? Но люди оставляют потери и двигаются дальше. Даже если у них нет никакого смысла. А у тебя-то смысл теперь точно есть! Ты должна быть сильной, как сильной была Луна, твоя Луна, твоё маленькое солнце... Но ты не чувствуешь себя сильной. Время — лечит? Или оставляет только шрамы на душе? Которые будут болеть до самого конца...

В этом месте, у тела Луны, в мрачной, полной свежести и теней бездне, твой слух постепенно обостряется. Ты слышишь шёпот аспектов. Раньше тебе нужно было специально обращаться к ним ("гадать", как ты это называла) — сейчас это не так. Ты и вправду становишься Мастером Тени. У тебя точно открылся второй слух, и слышишь ты звуки... иные? Инозвуки? Ты не можешь их описать, как не можешь описать слепому радугу, как спектрозрение иномаг не может неиномагу объяснить.

Ты различаешь шёпот Дыхания в порывах ветра и порывах мыслей, плавный, мягкий, но непредсказуемый звукопоток. Шёпот Крови похож на бульканье болотных вод, но натянутое, напряжённое, как звенящая струна. Вместе Дыхание и Кровь поют о связях и их смещениях, о верности и предательстве, дружбе и прочности, непредсказуемых поворотах, свободе и оковах, которые носят все — что люди, что звери, что звёзды, что сама материя... но нейтрино, гравитоны и фотоны оковы разрывают, устремляясь вдаль.

Ты слышишь шёпот Времени, который ассоциируется с непрерывным треском-шипением вечно переплетённых, взаимопорождённых причин и следствий. Шёпот Пространства подобен отдалённому рокоту, отзвуку самого Творения. Вместе Время и Пространство соединяются в величественную, масштабнейшую, глубочайшую из песен — песню совершенно нечеловеческую, песню, что была до людей и будет после. Гармония самой вечности!

Прежде, чем ты прислушиваешься к Свету и Пустоте, а может быть, Року и Жизни, что-то меняется. Ты настороженно оглядываешься, на сей раз вслушиваясь в пение аспектов более предметно. Что это? Кто это? Взлетаешь с платформы и, не сплетая, как делала это раньше, а скорее направляя, шепча аспектам сама, оборачиваешь Пространство и Время в новую гармонию Дыханием, закрепляя Кровью, Роком заклиная. Высвободившаяся Жизнь естественным образом скользит в саму тебя, встряхивая, пробуждая, возвращая бодрость и жажду действий.

— Кто здесь? — спрашиваешь ты как человек.

"Кто здесь?" — спрашиваешь ты как Шаман Тени.

Поток образов, эмоций и мыслей едва не затапливает тебя с головой! Голод, еда, есть, жрать, вкусная, мням, сейчас, хочу, хочу, хочу, хочу! Оно не было видимым, но оно очень хочет тебя, твою душу, твоё тело, да и тело Луны ему бы не помешало, но оно перестало чувствовать платформу за твоим типа щитом.

У него нет местонахождения. Оно находится где-то там, и ты не собираешься развивать иномагию, чтобы в такие не-места заглядывать! Вместо этого ты поёшь его Сердцу, поёшь о собственном вкусе, о собственной сущности, подправляя его инстинкты, смещая его Ярость, зацикливаешь Дыхание в вечный круговорот Крови... Выкуси, тварюга! Ну как, вкусно? Конечно, вкусно, ты ведь постаралась, чтобы он стал вкусным для самого себя! Приятного аппетита.

Останки неведомого существа, только что сожравшего самого себя, ты выдуваешь Дыханием-Пространством в другое Время-Надежду. Подальше отсюда! Мало ли, вдруг оно может ещё как-нибудь вернуться. А чтобы точно не вернулось, бахаешь вдогонку Пустотой и Роком. Теперь ни сама тварь, если она выжила (не хочется вслушиваться в её Жизнь!), ни какие-нибудь иномаги не смогут ничего о тебе и Луне узнать. Идею тебе нашептал Свет — самый настойчивый, громкий из аспектов.

Облегчённо вздыхаешь. Выгоняешь лишнюю Жизнь розово-голубой дымкой. Интересно, что позитивные и негативные проявления аспектов глубоко связаны друг с другом. Нет, ты типа знала и раньше, но никогда не думала, что это буквально слышно! Негативная Пустота, позитивная Жизнь и Пространство в целом, например. Или вот позитивная Жизнь и позитивное Дыхание. Если ты двигаешь Дыхание в живом, то меняется и Жизнь! Не потому что что-то живое, а потому что оно... они состоят из звуков одной и той же частоты? Типа нельзя приглушить только одно, не приглушив другое! А вот сделать их громче вместе — очень даже проще.

Ты не совсем ещё разобралась, расслушала всё это, но, похоже, каждый аспект — это что-то вроде мелодии в общей симфонии. Причём симфонией оно становится, если выбросить хотя бы парочку аспектов. Если оставить, то получается просто... белый шум? Не совсем! Ты вслушиваешься сильней и чувствуешь там, на самой грани этого белого шума тихий, тишайший напев. Напев Рока. Песня траты. Мотив умирания обречённого листа... Так вот он какой! Ты предполагаешь, что если вслушаться ещё глубже, то белый шум распадётся на мириады отдельных переливов-флуктуаций, ну типа как в электромагнитной волне электричество создаёт магнетизм, а магнетизм — электричество, так и тут: аспекты будут порождать друг друга, переходить друг в друга, вибрировать, пульсировать, мерцать!

Ловишь себя на том, что который уже десяток минут пытаешься расслушать сквозь фоновый Рок эти самые типа флуктуации. Которых может и не быть, вообще-то! А в Рок вслушиваться, наверно, вредно. Быстренько прогоняешь сквозь себя поток жизнедыхания (и вновь дивясь Хранящей, которая аспекты слушать, вообще-то, кроме времени не может, а значит, пользовалась чистой логикой!).

Так! А это что за искривление? Типа опять какая-то хтоническая гадость?

Нет. На сей раз — человек, других таких переливов Сердца в Разум просто не бывает. Ну разве что всякие лучерождённые, но их давно не осталось. Ты готовишься. На всякий случай! Мало ли, может, Тёмная Луна вернулась, может, этот её загадочный "первый", а может, любопытный иномаг, который не побрезгует тебя в жертву принести или что там злые иномаги делают? Бр-р-р, наслушалась ты от Хранящей всякого...

Вот и он. Репроецировался или как оно правильно называется? Типа "переваливают" своё бытие из линии в линию, короче, странная штука: то ли дело нормальные телепорты! Иномаг, облачённый в блекло-красную мантию приподнимает в знак приветствия остроконечную шляпу, которую ты только у хогвартсских учеников и видела! Типа старая мода, классические английские шляпы, все дела?

— Привет? — наверное, это смотрится неуверенно, и вообще, со старомодными английскими джентльменами так нельзя, но ты типа бескультурная американка, так что тебе можно! И он первым не представился!

— Привет, — улыбается джентльмен, которому разве что трости для образа мага старой закалки не хватает! Или посоха? Да, посох типа лучше бы смотрелся. — Игнотус Певерелл, к твоим услугам, мисс...

Смутно знакомое имя. Где ты его слышала? Кажется, совсем мельком и весьма давно. Впрочем, ничего удивительного: раз он древний и крутой иномаг, то легенды должны были дойти и до Луны, а она тебе столько говорила! Ох, Луна... Лучше не вспоминать.

— Элиза Даттон, — что-то было в этом человеке подкупающее. А ещё Пустота буквально поёт о нём и в нём! Пустота — и Сердце. Очень странное, какое-то "неклассическое" сочетание, но тебе оно определённо нравится. — Вы от неё, да?

— От Луны Лавгуд, верно, — манера речи у него странная, говорит как-то медленно, веско, но вместе с тем расслабленно и располагающе. Как он так делает? Ты тоже бы хотела научиться! — Милая девочка попросила помочь тебе. Судя по одеяниям, ты из Пространства Парадоксов?

— Типа да. Шаман Тени, всё такое. Понимаешь, Игнотус... а ты же иномаг отражений, да? -предполагаешь ты, озвучивая шёпот Света. — Мне нужен иномаг, наверно, сферы отражений, ну, кто больше с душами работает?

— Значит, ограничения Ивицера прижились настолько крепко? — тонко улыбается Певерелл. — Боюсь, я не принадлежу к какой-либо сфере. Мы с Ивицером, Мерлином и Морганой разошлись именно из-за этого: мне совершенно не импонировало создавать аналог магической системы, но для иномагов. Помню, Прометей едва не довёл дело до дуэли, а потом плюнул и ушёл. Я ушёл за ним следом, пусть и позже. Я не мастер никакой сферы, а просто иномаг, — разводит руками. — Такой же, как ты: без сферы, без ограничений, без призвания.

— Я думала, сферу обязательно выбрать, только если... ну становишься сильным иномагом. А ты типа знаешь того самого Прометея? Он человек?

— Возможно, лучший из людей, — тепло улыбается Певерелл, взмахом ладони создавая на несколько секунд иллюзию. Могучий, высокий, облачённый в белую тогу, весело ухмыляющийся — одним своим видом Прометей заставляет сердце биться быстрее! Ты, конечно, не по мальчикам, но он такой... такой... такой... такой Прометей!

— Спасибо, — благодаришь за короткую, но навсегда отпечатавшуюся в памяти иллюзию. — Значит, ты разбираешься в душах, да?

— Пожалуй, — молвит Певерелл. — Души — это то, с чем я работал половину жизни. Как я понимаю, тебе нужно найти душу мёртвого человека? Твоей возлюбленной?

— Ага, — вздыхаешь ты. Шепчешь аспектам, и размытое пятно становится платформой. Переводишь взгляд с Луны на Певерелла. — Её можно как-нибудь вернуть?

— Аспектальное воскрешение не сработает, — прищуривается иномаг, ступая на платформу. Ты подавляешь желание его остановить, не пустить, не дать приблизиться к Луне! Что он сделает-то? Всё уже сделано... — Слишком много времени прошло, и времени не обычного, магистрального, — времени души. Но вместе с тем это может быть и решением вопроса. Её тело в полном стазисе почти что с момента её смерти, — Певерелл оборачивается к тебе. Его глаза горят жёлтым огнём, но выглядит это не угрожающе, а как-то... типа по-научному? Как будто он напялил на себя какие-нибудь научные линзы-душевидцы! — Перво-наперво мне нужно знать: она игрок?

— Угу, — вздыхаешь. — Лучше б не была!

— Не всем дозволено выбирать свободные пути, — он осторожно касается лба Луны. Вслушивается во что-то. — Плохо. Я не чувствую пульса её духа. Связь была прервана, но чем? Возможно ли её восстановить? Мне известны случаи ресинхронизации души и тела, однако обстоятельства были достаточно специфичными, я бы даже назвал их искусственными, редчайшими... Позволь узнать: где находится её снобличье? Цело оно или разрушено давно?

— Я не знаю. Вера искала его даже в Небе! А Вера — почти что мастер Дыхания, как я почти что мастер Тени!

— Мастер Тени, — задумчиво кивает самому себе Игнотус. Жёлтый свет его глаз гаснет. — Не могла ли ты бы рассказать подробней, что случилось с твоей подругой и её снобличьем? Прежде чем переходить к экспериментам, необходимо построить полную картину и выработать пул гипотез.

— Хорошо, — выдёргиваешь Пространством-Пустотой пару стульев, вешаешь подальше от платформы. Это немного воровство, но типа пофиг. Немного подумав, добавляешь столик. Ну и что, что висят в воздухе! Певерелл по воздуху ходить умеет. — Не хочешь чего-нибудь поесть? Я, кажется, в последний раз обедала парочку веков назад!

— Не откажусь, — уголками губ улыбается Игнотус Певерелл. — Я чувствую, наш разговор затянется, Элиза.

Ты занавешиваешь Луну Пустотой, а Игнотус вдруг что-то понимает, хмурится.

— Что случилось? — напрягаешься следом за ним.

— За нами подглядывают, — молвит он. — Думаю, стоит это прекратить.

Он достаёт из кармана невесомую, почти невидимую ткань и накидывает её на повествование, вырезая себя и это место из данной книги навсегда.

____________________________

*Онтогенез — индивидуальное развитие организма от рождения до смерти. Порой противопоставляется историческому развитию биологического вида (его эволюции в текущую форму) — филогенезу. Например, у человека онтогенез включает в себя развитие эмбриона из зиготы в младенца, после рождения — рост организма, взросление, половое созревание и старение. В отдельных случаях онтогенез может сопровождаться сменой формы: из личинки в куколку и имаго. Термин — общий для всех форм жизни, растений, животных, грибов, одноклеточных, многоклеточных и так далее. Как легко понять, чистота эссенции подразумевает (как минимум, частично) контролируемый и неограниченный онтогенез в отличие от привычного нам неизменного порядка рождения, взросления, старения и умирания (О.Н.).

**Сталкер — слово совпадает для особого вида транслюдей, которых создаёт Альянс, в основном, из политических противников, и для машин неразимов, которых в каком-то смысле можно считать живыми. Тем не менее, это две совершенно разные сущности и их следует отличать в зависимости от контекста (О.Н.).

* * *

Эссенция, она же essence, может иметь различные переводы, в зависимости от контекста. Прямой перевод — сущность, но в сеттинге Starcraft встречается перевод-калька, подчёркивающий отдельную сущность (ненарочный каламбур!) термина "essence". Замечательно, что вортигонты, используя термин "ворт-сущность", используют именно это слово: "Vortessence" (Примечание О.Н. для русскоязычного читателя).

Чудеса и птицы, или Истоки и наследия

> Будь Магом Пространства

Последнюю часть пути ты проводишь, летя уже полностью сама. Есть несколько заклятий, позволяющих летать, и ты ненароком задумываешься о них. Часть манипулирует гравитацией планеты — естественно, что ты, выросшая на космической станции с искусственной гравитацией, пользоваться таким не могла. Вернее, могла, но эта магия вызывала пару очень неприятных метафизических конфликтов, и самым частым исходом был большущий взрыв! Так что такие ты не учила. Другие чары компилировались в специальные артефакты, которые делали полёт по-настоящему удобным и управляемым, — вроде мётел, на которых летают маги из линии Луны и Грэма. Часто летать тебе не было нужно, поэтому летательные артефакты ты так и не купила, а учиться делать их сама... есть дела и поважней?

Иногда полёт тебе всё-таки требовался, и прежде всего, — в тех местах станции, где отключалась искусственная гравитация. Нет, ты умела перемещаться, отталкиваясь от стен, используя специальные поручни... но как же это было неудобно! Поэтому ты выучила довольно сложное заклинание палочковой левитации. Нужно было "всего лишь" выговорить минутную магическую формулу и сделать тридцать переходящих друг в друга жестов, напоминающих сумасшедший танец, — и палочка становилась указателем полёта! Ускорение слабенькое, зато неплохая, а главное, регулируемая начальная скорость и очень хорошая управляемость, если приловчиться. Ещё во время такого полёта особо не поколдуешь: палочка-то движение и направляет!

Несмотря на все минусы, при личном осмотре пустотных конструкций и строящихся отсеков палочковый полёт был превосходен. Заклинание даже не нужно было отменять! Если резко развернуть палочку два раза, то тяга "отключалась", и можно было включить её таким же образом. Кем бы ни был изобретатель этой магии, ты искренне считала его гением. Специализированный артефакт лучше, но покупать, а главное, осваивать его ради редких полётов? Ну уж нет!

Джеймс летел позади, невидимый, готовый защитить или телепортировать в любой момент. Телохранитель? Чем ты будешь так важна Системе? Или не Системе, а кому-то из архонтов? А может быть, именно Хранящей, а она каким-нибудь образом попросила архонтов о помощи? Тебе так не нравилась вся эта история! Но ты не была глупой и не собиралась отрицать свою ценность вне Игры и вне плана Хранящей. На самом деле, эта непонятная ценность вдохновляла тебя? Хотелось показать, что ты действительно того стоишь? Какие бы надежды Хранящая с Системой на тебя ни возлагали? Но до этого ты должна закончить с эссенцией вселенной-не-вселенной, песни-симфонии, а ещё — не умереть в процессе.

Перед тем как ступить к массивной фигуре на небольшом острове возле самого местного "солнца", ты пару раз перевернула палочку, указала на остров. Ещё один плюс заклинания — ты сама выбирала, что значит "остановиться", привязывая себя к любому месту, какое бы ни захотела. В теории так можно было даже путешествовать в космосе, "уцепившись" за какой-нибудь астероид, планету или звезду, да только в большинстве случаев разница скоростей размажет наивного волшебника.

Достав из капчалога стул и стол, ты прикрепила их к себе грузовой левитацией, устроилась поудобнее, отвернувшись от солнца, наслаждаясь красотой края Грэма, наскоро перекусила пищевыми концентратами и стимуляторами, запив обычной водой от "агуаменти". Главный плюс таких концентратов — скорость усвоения, а небольшая порция лечебного зелья в них избавляла от постэффектов стимуляторов. Увы, из-за этого зелья нельзя было накладывать поверх вкусовые чары.

Кивнула невидимому, но подсвеченному в дополненной реальности нейробруча Джеймсу, капчалогировала мебель, убрала мусор и реактивировала полёт. Спустя минуту ты приземлилась на светло-коричневый с белыми прожилками камень. Ты знала, что Янус неподвижен и лишь поворачивается то одним, то другим ликом, но в твоём случае всё было не так. Янус оказался рядом с тобой, и одновременно два лика, будто бы протаивая друг сквозь друга, смотрели на тебя.

— Ищущая смысл, — молвил он. — Наследница Времени. Пространства Маг. Эссенции творец. Я приветствую тебя, Элла.

— Эм, привет? — он определённо излучал величие каким-то... методом богов, но Маат и Гемера "научили" (приучили!) тебя сопротивляться этому... давлению? "Давление" Маат обволакивало и увлекало за собой, касаясь, казалось, самой души, давление Гемеры жёстко придавливало к земле, провоцировало сопротивление, борьбу. Давление Януса? Оно было... захватывающим. Дух перехватывало, когда ты смотрела в его глаза! Как будто ты видела за ними те самые бесконечные небеса первотворения — и прощальный отблеск последнего из солнц.

— Я — демиург, — ответил он на незаданный вопрос. — Я — тот, кто из Пустоты создал протоматерию и протоэнергию, мои руки сотворили первый из миров, порядок и хаос разделив.

— Зачем? — спросила неожиданно для самой себя.

— Это верный вопрос, — один лик Януса улыбнулся, другой же — нахмурился. — Не у всех действий есть смысл. Не у каждой истории есть предыстория. Это просто случилось. Меня не было — я стал. Не было ни миров, ни времени, ни порядка и ни хаоса, лишь Тьма, вселикая и безграничная, Пустота, полная возможностей, но не являющаяся ими. Хаос и Порядок, Начало и Конец, Целое и Часть — всё это не имело значения и смысла. Ты видела тень, касалась отголоска предвечного своей душой. Я воплощаю разрушение пустоты, разделение сущностей, начало — и конец. Скажи мне, Элла Мэйдж, готова ли ты повторить великое творение?

— Но... — "зависла" ты в попытках понять, к чему он ведёт. — Я...

— Я ни к чему не веду, — хмурящийся и улыбающийся лики Януса поменялись местами. — Есть вопрос и есть ответ. Путь к ответу не имеет значения. Не имеет смысла. Никакой путь не имеет смысла, если не является смыслом сам по себе. Готова ли ты повторить акт великого творения, дитя Хранящей, дух от её духа, плоть её мечты?

И тут у тебя действительно перехватило дыхание. Дух от её духа! Это была никакая не метафора! Маат, а теперь и Янус выражались здесь буквально, без метафор и экивоков. Что там говорила Маат? "Хранящей воплощение желаний". А Янус? "Плоть её мечты". Это же одно и то же! Хранящая... она использовала... Она вырвала кусок своей души? И сотворила... тебя?

— Она не творец, — один лик Януса опечалился и поник, но другой смотрел с презрением и высокомерием. Ты осознала, что и голос Януса двоился тоже, вместе с тем оставаясь единым целым. — Не в силах её было тебя сотворить, но есть способ, которым владеет женщина, желающая создавать. Твоя душа — дитя её души, дух, выращенный в её духе, и сила, способная стирать границы потенциала, была вложена в тебя при рождении — и навсегда.

Ты сразу поняла, о чём он. Сложно забыть тот многозначительный взгляд Луны... Три изначальных эссенции, три ростка. Один был почти потрачен Гворисом на безуспешные попытки вернуть к жизни ревенантов, а в итоге стал Великим Кристаллом Жизни. Другой хранится сейчас у Ханны, и ты, в сущности, парой слов можешь изменить его судьбу. А третий, вручённый Морулисом Хранящей, был потрачен — на тебя. Но что хотела сделать Хранящая? Зачем ей нужна была... духовная дочь?

— Она не творец, — повторил Янус. — Это факт. Она не способна творить — лишь создавать. Ты — творец. Ты — та, кем она мечтала стать — та, кем ей быть не суждено. Та, кто исполнит её замысел — та, кто унаследует её мечтания, — пауза. — Если согласишься.

— Но почему она не спросила меня? — выдохнула ты, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. — Почему я узнаю об этом от тебя?

— Свобода, — первый голос Януса был мягким и успокаивающим — второй точно наждаком прошёлся по душе! — Она не посмела даже указать тебе свои желания. Она скрыла твоё происхождение от всех, кроме тех, кто не может не узнать, тебя узрев. Свобода, Элла Мэйдж. Она желала себе союзника и друга, желала, чтобы ты стала той, кто поддержит её замысел, кто встанет рядом и возьмёт на себя ту часть, которую она не может реализовать. Но когда ты появилась на свет, Хранящая не решилась отбирать ещё один дар, которого лишилась, которым заплатила за свой замысел. Она не посмела лишать свободы свою дочь. Она предложила тебе участвовать в замысле как игроку. Она приняла бы твой отказ и обеспечила бы твою безопасность. Но твоё согласие, Элла, не означало, что она раскроется тебе. Она не хотела, чтобы её мнение, её личность, её роль давили на тебя. Защищённая от Бездны и Хаоса полнотой своей души, ограждённая от предначертаний самой Судьбой, душа, проходящая свой первый путь, раз и навсегда исключённая из круговорота перерождений — ты свободна в большей мере, чем можешь себе представить.

— Я должна с ней встретиться, — смахнула слезинку со щеки. Не уняла, а скорее отложила, запихала подальше бурю в душе. Не сейчас!

Ты должна (самой себе?) быть сильной. Ты не подведёшь свою... вторую мать? Ты почти не помнила родителей, погибших в космокатастрофе, когда тебе было всего пять: помнила только тепло маминых рук и папиного голоса. И ты помнила, совсем смутно помнила строгий, но обнадёживающий голос, когда осталась одна. Потом была Нина, твоя няня, была бабушка, была опека всей администрации станции и, главное, Мирддина, но до этого тебе запомнился строгий голос и чья-то аура любви. Ты считала, что тебе показалось, мало ли, что было в детстве, память — ненадёжна, и вообще... Но теперь ты уверена, чей это был голос и чья любовь. Хранящая Время лично успокаивала тебя, стерев из памяти свой образ, но не свой голос и не свои чувства. Дух от её духа, да? Должно быть, и катастрофу Хранящая не предотвратила... почему? Да уж точно не потому, что хотела сделать тебе больно! Столько вопросов... которые, на самом деле, могут подождать? Ты — можешь подождать.

— Это твоё право, — молвил Янус. — Я дал тебе ответ на вопрос, которым ты задавалась в глубине души. Изволь же ответить на мой вопрос: готова ли ты повторить великое творение? Готова ли ты обратить Тьму во Свет, как сделал я?

— Я готова, — вскинула голову и встретилась с его двоящимся взглядом. В конце концов, ты дочь Хранящей Время — не тебе пасовать перед богами! — Не знаю, справлюсь ли. Поможешь?

— Для этого я здесь, — оба Януса испытующе смотрели на тебя: один сурово, а другой благожелательно. И никакого давления ты не чувствовала... потому что не хотела чувствовать? — Если Грэм Фергюссон выживет и исполнит своё предначертание, он заберёт Сердцевину Камня. Он отдаст её тебе, и место её...

— В центре Крака, — кивнула ты. — Я ещё не понимаю, зачем, но это как-то связано с распространением Песни?

— Ты поймёшь, — один лик усмехнулся, а другой качнул головой, точно сомневаясь. — Когда он заберёт Сердцевину, стабильность этого края будет нарушена. Ступай с Грэмом и возвращайся, когда найдёшь Алатырь-Камень, что заменит Сердцевину. Я буду ждать, — и отвернулся обоими ликами, уставился на минисолнце. То ярко вспыхнуло, заставив отвернуться уже тебя. — Помни, Наследница! Путь не имеет значения. Имеют значение лишь начало — и конец.

— Джеймс! — позвала ты своего защитника и спрайта. У тебя появилась парочка идей, и он точно будет против? Тебе предстоял тяжёлый разговор, но ты чувствовала себя готовой... ко всему?

> Будь Грэмом Фергюссоном

Разбудив Дениса, ты наскоро перекусил, помылся и переоделся. Алхимизированные Гермионой одеяния вы с Денисом, не сговариваясь, спалили заклинаньем. Слишком они пропитались вашими чувствами, вашим бессилием и — пусть даже далёкой мультитенью — но всё-таки забвения. Любопытно, что нижнее бельё ничем таким не пропиталось, как будто "мантии чистого благородства" выступили своеобразным громоотводом. Когда и если всё кончится, нужно будет расспросить Гермиону, как она это сделала.

Так или иначе, в этот раз ты надел парадную мантию и направил Патронуса Гарри, чтобы авроры облачились соответственно. Лишним не будет — это точно. По-хорошему, стоило бы пойти к кому-нибудь из Объединённой Канцелярии, а ещё лучше — Малого Совета. Но сколько времени займёт согласование, полномочия, консультации и прочая-прочая-прочая? Нет! Лучше, чтобы ситуация воспринималась как обычная нейтрализация очередной аномалии... если есть здесь "обычные" аномалии, если "аномалии" бывают в принципе обычными!

Встретились на палубе. Гарри и Седрик привели всего двадцать авроров, и они были самой что ни на есть элитой элит: десятка со стороны РМ-линии, десятка со стороны 3М-линии. Обе группы возглавляли Аласторы Грюмы, довольно ухмыляющиеся друг другу. Похоже, эти двое уже успели спеться. Ты чувствовал смысловую близость эха их прошлого, их судеб, несмотря на рано разошедшиеся истории их миров.

— Буду Грюмом, — хмыкнул РМ-Грюм. — Чтоб не путали. А мой двойник — Аластор.

— Куда летим, Грэм? — бросил Аластор. — Какая задача? — похоже, ему больше, чем РМ-Грюму, не терпелось скрестить с кем-нибудь палочки.

— Все подтянутся — скажу, — отмахнулся ты.

Зашёл в чат и ответил Элле. Значит, она летит с вами? Ты не был уверен, хорошо это или плохо. С одной стороны, она не иномаг, да и о слаженности и вообще боевых навыках речь идти не может... С другой стороны, как только ты спросил об этом Кристо, тот указал, что Элла от иного уже защищена каким-то особым образом, видимо, самой Хранящей, а ещё умудрилась отразить атаку "магического ИИ" по имени Вихо — отразить целую метеоритную бомбардировку, в процессе уничтожив лазерную установку на орбите. Если это не боевые навыки, то что вообще боевые навыки? В общем, Эллу ты недооценивать не собирался, но предполагал, что именно в бою она может растеряться или быть неэффективной. С другой стороны, ты собирался сделать всё, чтобы боя избежать. С третьей — как вообще Элла может помочь? Она, в конце концов, не дипломат! Но и не с боку припёка, это точно.

Следом за аврорами к вам присоединилась Гермиона, которая раздала всем серебряные браслеты с высеченными на них рунами — причём тени у этих рун попросту отсутствовали. Как? Нет. Не время. Ты обо всём её расспросишь после. За Гермионой прибыла в огненной вспышке Бет, заставив Грюмов вскинуть волшебные палочки. Фоукс, впрочем, моментально успокоил их переливчатой трелью. И, наконец, последней с небес спустилась, уверенно левитируя безо всякой метлы, Элла Мэйдж.

На первый взгляд, в ней не было ничего особенного. Иномагия действительно не работала, как и легилименция, которой ты так себе владел: глубокие серые глаза Эллы были совершенно непроницаемы. Ты уже встречался с таким: Лаад и Сайик. Но Лаад и Сайик были лучерождёнными! Элла была... обычной смертной? Нет. Кое-что ты всё-таки чувствовал, не в ней самой, а скорее вокруг неё, в движении времени, в самой причинности. Две вещи. Одна идентифицировалась сравнительно легко, с учётом того, что ты видел Хранящую Время: это была её защита, и защита очень качественная. По крайней мере, ты и к краешку мантии Эллы лезть с иновременем бы не решился.

А вот другая вещь была чем-то уникальным. Часть причинно-следственности высшего порядка Эллу просто... не видела? Как будто бы у Эллы, даже у той точки пространства-времени, которую она занимает, вообще нет никакого места в лабиринте. Нет, не в лабиринте, а вообще в любой инограни? Лаад и Сайик были гармонично вплетены в "высшие сферы", но Эллы там не было. Или она совершенно, категорически, ни капельки никогда не была и не будет важна для мироздания, или она была просто... выше? Там, куда твои иночувства не дотягивались, там, где, ты уверен, была Хранящая, но вот боги вроде Януса — отсутствовали точно.

В прикладном плане всё было проще. Элла надела чёрный комбинезон с символом Пространства, белой спиралью, на груди: довольно качественно зачарованный на защиту, но не более того. Палочка её не была чем-то особенным, разве что паранойя её создателя явно ушла дальше паранойи Гарри: комплекс защитных чар, пропитавший дерево, превосходил Поттеров аналог. Палочку Элла держала левой рукой, а в правой сжимала странную штуку. Рукоятка штуки была похожа на рукоятку светового меча с проектором голоинтерфейса (такие в приборах Эллстар были редкостью). Вверх рукоятка явно должна была что-то излучать, но вот что? Впрочем, у тебя были догадки: чувства улавливали внутри рукоятки уже не искривление, а буквально горизонт причинности. Сингулярность! Эта штука определённо работает с пространством. Чего и следовало ожидать от Мага Пространства! Ну и, наконец, среди её густых волос, явно подправленных магией, и не раз, проглядывал серебряный обруч нейроинтерфейса. Ты бы не удивился, если бы узнал, что она прямо сейчас чатится с Элизой или Кристо.

— Привет? — вслух слышать вопрос вместо утверждения, причём без капли неуверенности, — очень странно. — Я Элла Мэйдж, — аккуратно, даже элегантно приземлилась, — приятно познакомиться? — и даже сделала реверанс! Что в её одежде, напоминающей нечто среднее между футуристической бронёй и рабочим комбинезоном, смотрелось крайне диссонирующе. Да, вот оно! Вот первое и главное ощущение, которое ты составил о ней: она была диссонансом, причём не каким-то неправильным, а будто бы спроектированным, выверенным диссонансом. Была словно бы... нет. Ты не мог подобрать слов. Но в любом случае становилось понятней, почему именно она была выбрана на роль автора этой неясной пока "Песни": именно такие ощущения ты чаще всего испытывал от действительно творческих, одарённых, не просто увлечённых, а буквально утонувших в своей теме людей. Не будучи иномагом, будучи в чём-то иномагам обратной, Элла Мэйдж была похожа — на Луну.

Грюмы встретили Эллу со смесью недоверия и одобрения, остановившись взглядом на палочке. Остальные пока не знали, как к Элле относиться, кроме, может быть, Гермионы, которая буквально пялилась, разглядывая каждую деталь и о чём-то напряжённо размышляя.

— Привет, Элла, — вышел вперёд Седрик. Протянул руку, и Элла её, не колеблясь, пожала. — Я Седрик, Грэма ты, должно быть, знаешь...

— Ага? — улыбнулась она. — У тебя большая команда, Грэм?

— Временное усиление, — хрипло усмехнулся 3М-Грюм. — Ты, значит, "соигрок"? Можешь о себе позаботиться, смотрю? Я — Аластор, моя ворчливая версия — Грюм, — махнул в сторону РМ-Грюма. — Главный в команде — Гарри Поттер, — Гарри улыбнулся и кивнул.

— Гарри Поттер? — Элла бросила взгляд на Гарри, потом резко смерила взглядом Палочку, затем — Камень на груди. Ты успел заметить три быстро сменившие друг друга эмоции: напряжённый интерес, лёгкую тревогу и некое уверенное решение. А она быстро думает для неиномага времени! Вздрогнул, когда она перевела взгляд уже на тебя и полувопросительно нахмурилась. Ты кивнул. Её лицо посветлело. — Рада познакомиться? Я многое о тебе слышала? Ты хороший воин и командир?

— Просто спасаю людей, — ещё шире улыбнулся Гарри. — Если они не хотят или не умеют спасаться, то приходится брать дело в свои руки, — и этими самыми руками развёл.

— Всегда находятся идиоты, которым лишь бы нарушить инструкции? — подхватила Элла. — И как будто этого мало, они ещё и слушать не хотят?

— А ты знаешь об этом не меньше меня, — рассмеялся Гарри. — Космический спасатель?

— Экспанс-администратор, — уловив непонимание, пояснила. — Такой человек, который заведует расширением и эксплуатацией космической станции, ну и пишет инструкции для дураков, которые не могут даже на нужную кнопку вовремя нажать?

— Это всё хорошо, — вмешался РМ-Грюм, — но куда мы собираемся и зачем вам столько проверенных бойцов?

— Не то чтобы мы были против, — хмыкнул 3М-Грюм. — Но срывать настолько резко, без объявления задачи — не комильфо. Что стряслось?

— Кхм, — махнул ты палочкой, ограждая на всякий случай это место куполом тишины, а сверху добавив "реальностный резонатор" — одни из чар классической магии, разработанные специально против иномагов, а именно, против подглядывания. Просто предосторожность — ты сомневался, что даже если Лорд Слизерин лично сюда смотрит, он будет вас останавливать. — В отличие от предыдущих "аномалий", здесь нас ждёт хорошо сохранившийся анклав волшебников. Не знаю точно, какого типа этот анклав и как настроены там маги, но как минимум у них есть нечто, способное противостоять аспектальной заморозке времени, а это серьёзно, — пояснил аврорам. — Как противостоять проклятию сломанного хроноворота, только круче. В общем, мы тут с Денисом подумали, — тут Грюмы вздрогнули. А Денис-то умудрился спрятаться от их волшебного глаза! Но не от Эллы — та просто бросила на Дениса взгляд, будто бы и думала, что он не будет представляться, — и решили, что лучше обойтись без официальщины. Запросить дипломатов у Канцелярии — мало того, что долго, так вдруг какого-нибудь Перси дадут? Но какое-никакое сопровождение, чтобы показать, что мы не случайные люди, а профессионалы, разбирающие местные аномалии, необходимо. Я попросил Гарри, а он позвал вас.

— Чем больше магов — тем сговорчивей противник, — понял логику РМ-Грюм.

— Больше ничего конкретного? — уточнил Гарри. — Сколько могут выставить палочек, сколько иномагов, какими ресурсами владеют, политическое устройство...

— Только обрывки, — пожал ты плечами. — Я бы их озвучил, но без контекста они скорее запутают, чем помогут. На месте разберёмся.

— Тогда по мётлам, — решил Гарри. Ты снял защиту от подслушивания. — Элла, ты можешь быстро лететь?

— Не очень? — и тут же добавила. — Можно предложение? Как насчёт телепортации?

— Аппарировать в место, которое никогда не видел... — начал было 3М-Грюм, но Элла прервала:

— Мы тут с Джеймсом, моим защитником, немного поругались насчёт самостоятельности? В общем, он теперь будет помогать мне издали? Он может открыть порталы между любыми точками этого края?

— Показывай, — махнул рукой Гарри.

— Вот?

"Вот?" оказалось плавно расширившимся из точки пятиметровым кругом с ярко-белым краем. Сквозь круг была видна ваша цель — прямой немагический портал. Сказал бы "впечатляет", если бы не сталкивался с такими "впечатляет" слишком часто! Ты отдал Элле конверторы и, после недолгого прикидывания официальных ролей, вы пролетели сквозь портал и направились к объятому красным, на глазах тускнеющим свечением... острову?

...Это не было островом. Причудливая композиция, явно различимая за гаснущим свечением временной манипуляции была... эклектична? Казалось, кто-то слепил вместе несколько эпох и архитектур, причём среди вполне узнаваемой готики или футуризма встречалась совершенная несусветица, которую ты иначе как "кошмар архитектора" назвать не мог! Чего стоила только поросшая плотью башня, напоминающая тебе (и остановившему на ней взгляд 3М-Грюму) некоторые заражённые "Чёрным светом" постройки... Смотрелась она при этом скорее органично, чем отвратительно.

В общем, место было странным и непонятным. Теней было настолько много, что ты быстро прекратил в них копаться: очевидно, части здания-острова были буквально извлечены из разных миров с разной историей, несли в себе кучу зачарований из родных миров, а потому превращали паутину в натуральную кашу ассоциаций, а лабиринт — в настоящий лабиринт, в котором сгинешь без следа. Одно было ясно: все или почти все миры, из которых соединено это место, — волшебные, магические, колдовские. Жаль, никаких достаточно полных систематизаций межмировых организаций ИМ-листа не существовало в природе... или существовали только у каких-нибудь Строителей. Хотел бы ты попасть в их библиотеки, а ещё лучше — украсть с собой на Хогвартс!

— Временная заморозка не работает, — вдруг сказала Элла, ткнув на "мясную" башню. — Она двигается!

Как же ты сам не заметил! То есть, эта штука оказалась защищена от Арадии, и та просто заключила её в пузырь остановленного времени, который обитатели здания-острова сейчас как-то ослабляли изнутри? Авроры, впрочем, не рассуждали, а просто взяли палочки на изготовку. Гарри махнул им, мол, пока расслабьтесь, бросил на тебя вопросительный взгляд. Как бы ни было удобно изучать остров снаружи... Ты подлетел и привычно разрушил барьер.

Вы сделали круг около острова-здания, пока не нашли большие распахнутые ворота — знакомые ворота во двор Хогвартса! А вон и Астрономическая башня, правда, поросшая какими-то лианами. В раскрытых воротах вас ждал... Хагрид собственной персоной. Хагрид махнул рукой, мол, пролетайте да садитесь. Улыбнулся Гарри, очевидно, узнав его.

— Добро пожаловать, добро пожаловать в Птичий Ковчег! — фраза была сказана привычно, даже обыденно: Ковчег и вправду часто путешествовал между мирами, а Хагрид не раз и не два был таким встречающим. — Гарри, а? — широко улыбнулся он. — В каком мы мире, не подскажешь? Мы тут слегка заблудились в междумирье, а потом всё того-самого, порушилось, профессор Элрик поднял щиты, и мы попали в красную ловушку. Ух как я рад тебя видеть! С какими Гарри не встречаюсь... ну, энта, в смысле, версиями, да, твоими, — все хорошие!

— Боюсь, Хагрид, миров больше нет, — как можно мягче сказал Гарри полувеликану.

Грэм, тем временем, оглядывался. "Дворик" снаружи — изнутри напоминал столько квиддичных полей разом, на сколько хватало глаз. Ворота казались маленькой дверцей в сияющей сиреневой сетке, ограждающей расширенное пространство. Вдалеке виднелись какие-то здания, а в воздухе, ты мог поклясться, пролетел дракон!

— Профессор Элрик предупреждал нас, — помрачнел Хагрид. — Он знал, что так будет. Но откуда вы тогда, Гарри? Если миров, эм, листа больше нет, то что там снаружи?

— Мы в другом листе, — начал было объяснять Гарри — и прервался. — Могу ли я поговорить с тем, кто отвечает за ваш Ковчег? Я доверяю тебе, но мне нужно убедиться в безопасности Ковчега для нашего общего убежища.

— Ага, понимаю, — Хагрид хмыкнул на подозрительные взгляды от двух Грюмов. — Я, стал быть, тоже убедился, что вы неопасные, значится, позову профессора Элрика. Секунду постойте здесь, хорошо? Никуда не летайте! Драконы нас, ну, знают, а вас — не-а, а они у нас юркие, игривые: вдруг ненароком повредите нашим птенчикам? — вдалеке мелькнул ещё один "птенчик" — явно не меньше венгерской хвостороги, и взгляд у него был недобрый.

— Мы всё понимаем, Хагрид, — кивнул Гарри.

Хагрид достал что-то из кармана и немедленно исчез — использовал портключ.

— Что скажете? — Гарри повернулся к вам с Денисом.

— Ни слова лжи, — констатировал Денис. — Абсолютная искренность. И он — ключник этого места, защита от иномагии здесь на уровне.

— Я думаю, — подала голос Элла, прежде чем ты что-нибудь вставил, — что это место защищено от манипуляций Временем и внешней Пустоты тем, что мне поручил добыть Янус. Алатырь-камнем.

— Будет непросто выторговать или... раздобыть такой якорь, — качнул ты головой. — У нас есть много чего на обмен, но не думаю, что они согласятся.

— Янус не стал бы давать невыполнимое задание, — пожала плечами Элла. — Важен не способ — важен результат.

— Я бы на вашем месте поменьше шутил про неважный способ, — проворчал РМ-Грюм, ткнул палочкой в сторону далёкой драконьей стаи, голов на пятьдесят, не меньше. — Местные явно могут за себя постоять. И слушают нас очень внимательно. Я бы слушал.

— Не слушают, — этому ты и сам был удивлён.

— Иномаги... — сплюнул РМ-Грюм, который и сам стал иномагом после Неба. Что, впрочем, сделало его паранойю ко всему иному раз в десять посильней. Может быть, Гарри поспешил его брать? Может быть, хватило бы и 3М-Грюма?

— Интересно... — начала Элла и, дождавшись кивка Гарри, продолжила. — Интересно, что это отдельная ордополевая часть? Не просто расширенное пространство?

— Ты думаешь, они взяли тоннели или мультитуннели разных линий? — уточнила Гермиона. Ты пока что понимал, о чём они, но разбирался в этом так себе.

— Вероятно? — Элла прищурилась, вглядываясь куда-то в небо. — Я не вижу линий стыка? Возможно, это не мультитоннели, а их развороты-реализации? Сёстры немного мне рассказывали: Алиса делала так с её "ковчегами"? И Маат научила?

— Потом обсудите, — поднял руку Гарри, привлекая внимание. — К нам летят официалы, сделайте-ка лица посерьёзней да поторжественней.

Ты быстренько оправил мантию, вы наскоро перестроились. Гарри и Элла вышли вперёд. Вы с Денисом встали за его спиной, авроры заняли позиции справа и слева, Седрик, Гермиона и Бет — в тылу. Ты отметил, насколько естественно держится Элла. Ладно Гарри, он во всяких переделках и церемониях побывал, но вот Элла тебя продолжала удивлять незаметной, совершенно естественной — взрослостью. Правда, как-то с этим впечатлением не вязалось "немного поругались насчёт самостоятельности". Впрочем, ты слышал, что и вполне серьёзные персоны вроде Леди Слизерин порой сетовали на излишнюю опеку собственной охраны.

На мётлах приземлились трое, все — в торжественных изумрудных с золотым узором мантиях, тяжёлых даже на вид. Мужчина, несомненно бывший их лидером, больше напоминал толкиеновского эльфа: тонкие, изящные черты лица, зелёные, будто бы яркие глаза, светлые, почти пепельные длинные волосы с идеальной укладкой. И с десяток артефактов, защищающих от иномагии. В том числе самый неприятный из них: тот самый реальностный резонатор, мешающий читать его тени. С одной стороны, неприятно, а с другой — есть много способов обойти такое волшебство, нужно только... время. Будет ли оно у вас?

По правую руку от "главного" — седой, но вполне себе бодрый... Ньют Саламандер! Не узнать его было просто невозможно. На журнальных фотографиях от него точно исходила аура живости и энтузиазма, а уж в реальности... Никакой иномагической защиты на нём не было, кроме простенькой "вспышки", засвечивающей ближайшие отражения и мешающей залезть в его сон или мысли иномагией.

По левую руку от "эльфа" — также знакомое лицо. Долорес Амбридж собственной персоной, версия омоложённая, ещё не обрюзгшая, зато выражение лица — один в один с современной тебе версии, скучающе-высокомерное. Внутри что-то кольнуло, когда ты встретился с ней взглядом. Мигом насторожившись, ты проверил ближайшие тени, но ничего опасного не обнаружил. Никакой защиты у Амбридж не было, что, вместе с уколом, — подозрительно вдвойне.

— Моё имя — Элрик Айберг, — "эльф" обвёл вас внимательным взглядом, остановившись на мгновение на Элле. — Я — основатель Птичьего Ковчега и я рад приветствовать вас в моих владениях. Особенно я рад вам, мисс... — он поймал взгляд Бет, моментально спрятавшейся за твою спину. — Хозяева волшебных птиц — всегда наши желанные гости, если только относятся к своим питомцам с должной заботой и уважением, — его взгляд на миг похолодел. — Мы, Ковчег, занимаемся спасением редких волшебных животных, прежде всего птиц, во всём ИМ-листе, а при нужде — и дальше. Мои главные помощники — Ньютон Саламандер, отвечающий за наши экосистемы, — Саламандер поклонился и подмигнул, — и Долорес Амбридж, администратор Ковчега, — та, в свою очередь, сухо кивнула.

— Мы — группа исследователей собранных в этом крае останков листа, — аккуратно представился Гарри, не выдавая ни капли лишней информации. — Благодаря помощи одной интересной личности, все аномалии были заморожены во времени, мы же летаем от одной к другой, проверяя на опасность. Меня зовут Гарри Поттер, и я — командир этой группы. Мой заместитель Элла Мэйдж, — Элла легкомысленно улыбнулась, — отвечает за физические и метафизические вопросы. Грэм Фергюссон и Денис Гурьев — эксперты по иномагии, — вы с Денисом поклонились. — Вы уже знаете о разрушении листа?

— Сразу к делу, мистер Поттер? — тонко улыбнулся Элрик. — Безусловно. Рубеус донёс до меня печальную весть, но я и раньше знал, что нашему листу осталось совсем немного, поэтому ускорил работу. За последний год мы посетили больше двух сотен миров! Почти все виды, собранные в Ковчеге, имеют жизнеспособную популяцию, а мистер Саламандер перебалансировал наши экосистемы в расчёте на полную автономию. Я предлагаю вам с мисс Мэйдж обсудить положение дел за чашкой чая. Возможно, в это время ваши специалисты по иномагии не будут против небольшой экскурсии по Ковчегу? Если вы сомневаетесь в наших добрых намерениях, — ироничная улыбка, — то можете взять с собой столько бойцов, сколько пожелаете. Я вижу, доблестным аврорам не терпится проявить удаль в бою?

— Думаю, доблестные авроры не откажутся от чашки чая и плотного обеда, — Гарри отразил улыбку Элрика. — Гермиона, Грэм, вы не откажетесь от небольшой экскурсии, пока мы с Эллой и Денисом посвятим господина Айберга в положение дел?

— Я с радостью покажу вам наше творение, — подхватил Саламандер. Покосился на Амбридж. — Если кого-нибудь интересуют торговые вопросы, Долорес может ввести в курс.

— Думаю, об этом пока рано говорить, — дипломатично ответил Гарри.

— Прекрасно, — сухо бросила Амбридж и с хлопком аппарировала вместе с метлой.

— Прошу прощения за Долорес, — извиняюще развёл руками Элрик. — Наша администратор очень занята в последние дни, и ей совершенно не хотелось терять время на формальные встречи. Прошу, — взмахом палочки он открыл портальный переход.

Между прочим, волшебство высшего класса. Ты такое видел только в исполнении ХОД-Гриндельвальда во время той битвы со Строителями. Что, кстати, ничего не говорило о силе защитника Эллы, Джеймса, потому что он использовал не классическую магию, а что-то... иное, но при этом не иное. Ты пока не анализировал, что именно, но определённо нечто удивительное.

Следующим взмахом Элрик отправил патронуса-орла прямо в портал. Пояснил:

— О вашем сопровождении позаботятся. Прошу за мной.

> Будь Эллой Мэйдж

Ты шагнула в портал первой. Любопытное место? Это была смесь приёмной и рабочего кабинета из тех, какие в твоём времени называли "в древнем стиле". Слишком просторная для космопланировки, отделанная сине-чёрным, гладким на вид, но совсем нескользким камнем, с массивной деревянной мебелью и лёгким беспорядком на громадном рабочем столе. Так странно смотреть на эти перья — даже во времена Джу волшебники пользовались ручками! А уж пергамент... Нет, ты слышала, в некоторых магических академиях им пользуются, мол, более совместим с какой-то там рунной магией, всё такое — но не в быту же? Полки с бумажными книгами, если бы не всё остальное, показались бы тебе дешёвой стилизацией под старину: зачастую горе-стилизаторы даже не удосуживались печатать* что-то, кроме обложки! Откроешь такую книгу — а там чистые страницы. От этих же книг веяло настоящей, неподдельной старостью. Старостью — и волшебной силой.

— Чай, кофе? — предложил Элрик, когда вы все расселись. Сидя на таком стуле, ты ощущала себя в какой-то древней пьесе? Или даже в настоящем... средневековье? Интересно, а в Хогвартсе мебель такая же или посовременней?

— Пожалуй, нет, — вежливо отказался Гарри. — Мы прибыли сюда с миссией. Вы — первая встреченная нами аномалия, внутри которой — настоящие люди, а не что-нибудь иное. Как вы понимаете, — извиняющий жест, но ни капли извинения в словах, — нам нужно убедиться, что вы — именно те, за кого себя выдаёте.

— Логично, — кивок удовлетворения. — К сожалению, иномагия не раз вредила Ковчегу, поэтому я полностью понимаю ваши подозрения. Надеюсь, поймёте ответные подозрения и вы. Но прежде чем учиться друг другу доверять, — ты кивнула его конструктивизму, — мне хотелось бы услышать о том, что происходит снаружи. Что это за место? Летающие острова, осень, как я понимаю, ваш летающий корабль в форме дракона — и аномалии. Что находится за пределами туманного барьера?

— Никакого барьера нет, — пояснила ты. — Это просто пар, — сделала усилие, чтобы в реплики не закралось вопроса. Сейчас ты — уверенный эксперт. — Край Осеннего Уюта — место с немагически искривлённой физикой, обеспечивающей непрерывный круговорот и регенерацию воздуха и воды. Это место не выживет совсем без волшебников, но оно настолько автономно, насколько создавшее его божество по имени Янус и его помощница Арадия смогли сделать. Сейчас Край находится в общем пространстве вместе с ещё семью Краями родом из разных листов и даже Древ, — объяснять ему концепцию "Залесья" ты не собиралась. И не удивилась бы, если бы он вообще не знал о Лесе. — Это место — своего рода испытание, устроенное божественными силами, чтобы дать шанс беглецам из разных мест получить новую, цельную реальность, — частично ложь, но проверить будет сложно. Тем более если добавить что-то вроде этого: — Я упрощаю, как вы понимаете. Нужно рассказать слишком много, чтобы вам была полностью понятна ситуация, но если кратко, то вы сейчас — часть Края Осеннего Уюта, который является частью сеанса Великой Игры, целью которой обычно является создание новой вселенной. Несколько избранных "игроков" должны пройти несколько испытаний, чтобы им дали шанс создать новую вселенную. Волшебники из РМ-линии и 3М-линии ищут там приюта, а этот Край — самый безопасный из всех.

— Допустим, — Элрик опёр голову на скрещённые ладони, напряжённо размышляя. — Я верно понимаю, что вы, мистер Поттер, и есть один из "избранных игроков"?

— Что вы, что вы! Позвольте представить, — вид при этом у Гарри был не очень серьёзный. Пытается разрядить обстановку? — Избранный игрок Края Искусственного Дня, верховная жрица Хранящей Время — Элла Мэйдж.

— Очень хорошо, — перевёл на тебя взгляд Элрик. Во взгляде его мелькнули какие-то эмоции, но слишком быстро, чтобы ты могла их разобрать. — Рад такой чести. Могу ли узнать, кем является игрок Края Осеннего Уюта?

— Грэм Фергюссон, — ты отметила, как на лице Элрика мелькнуло что-то нечитаемое. Нахмурился? Поморщился? Удовлетворение? Может быть, удовольствие? Он слишком хорошо себя контролировал, чтобы ты успела распознать. — Испытание Грэма, — тут же продолжила ты, — это устранение аномалий в этом Крае. Часть моего испытания — помочь ему. Гарри, как самый опытный из нас, командует и представляет Объединённую Канцелярию Хогвартса-дракона.

— Очень хорошо, — повторил Элрик. Похоже, это выражение значило скорее "мне всё ещё многое неясно". — Итак, этот... сеанс превратится в самостоятельную от Древ вселенную?

— В общих чертах, так и должна заканчиваться успешная Игра, — и теперь аккуратно, на грани фола. — В нашей имеются некоторые особенности, но вам, как неигроку, я не имею права их разглашать. Это предмет договора между мной и богами, — ну, технически, Элиза же обладает чем-то вроде божественной силы? Управляя таким-то количеством аспектов! А твои отношения с Хранящей и с Обитателями можно назвать "договором". Формально — соответствует! Интересно, насколько у Элрика всё хорошо с распознаванием правды-лжи? В твоём времени комплексный вероятностный анализ жестикуляции-мимики давно стал хорошим тоном любых серьёзных переговоров, и ты знала, что это можно сделать как волшебством, так и технологией. Поэтому прямо лгать — не рекомендовалось. Разве что после специального обучения или... а, неважно!

— Объединённая Канцелярия выделила наш отряд в помощь игрокам, — подхватил Гарри. — Небольшой, ведь вмешиваться в испытания значительно — запрещено, это — часть того самого договора, — интересно, как заклинания могут распознать рассуждения типа "я не знаю, но догадываюсь, что"? С аналитической магией ты была почти не знакома, предпочитая ей высокие технологии, и у них были проблемы с подобным. Да и с ложью, без заранее добавленного мимического и психопрофиля собеседника — тоже.

— Значит, мы — часть испытания, — откинулся на спинку стула Элрик. — В чём оно заключается в нашем случае?

— В чём угодно, — пожала ты плечами. — Я присоединилась к Грэму недавно, но в некоторых аномалиях мы находим союзников. Главное — суметь договориться, — почти что не намёк.

— Очень хорошо, — Элрик выглядел задумчивым — ни следа радости или расстройства. — Я предполагал, что наш путь после разрушения листа будет тернистым, но вы меня, признаться, озадачили. Могу ли я провести разведку сеанса своими силами — или это нарушит вашу... договорённость?

— Большинство Краёв опасно, — аккуратно ответила ты. — Кроме того, в сеансе находятся военные силы двух противодействующих сторон, одна из которых поддерживает нашу цель, другая — выступает против. Я бы советовала вам ограничиться наблюдением, не удаляясь от этого Края. Вы можете спровоцировать военный конфликт или попасть под влияние враждебной нам богини Света.

— Я бы рекомендовал вам согласовывать полёты по Краю с Объединённой Канцелярией после установления контактов на официальном уровне, — добавил Гарри. — И я уверен, что Канцелярия будет не против торговых отношений, когда мы убедимся, что вы — нейтрал или новый союзник.

— Допустим, — Элрик обвёл вас взглядом, точно что-то пытаясь разглядеть. Почему-то ты уверена, что даже если он и иномаг, то в тебе — ничего не разглядит. Хранящая... или тебе стоит называть её иначе? Она защитила тебя? Иначе быть и не могло! — Итак, ваше "испытание" ограничено во времени, не так ли?

— Правильно, — опередила ты Гарри. Переглянулась с ним. — Но вы должны понимать, что нельзя "установить дипломатические отношения" и считать испытание пройдённым.

— В Ковчеге определённо есть, — подхватил Гарри, — что-то или опасное, или вызывающее затруднения. Другое дело, что вы об этом можете не знать. Или, — прищурился, — у Ковчега есть принципиальные проблемы?

— Ничего такого, что мы бы не могли решить самостоятельно, — ни одной эмоции на лице Элрика не мелькнуло. Ты позавидовала его самоконтролю. Твои аналит-программы усиленно выдавали по нему обобщённый профиль "человек, честно решающий проблемы с равными собеседниками". Не то чтобы ты так уж часто этими программами пользовалась, не то чтобы умела их настраивать, но — всё равно! С досадой ты выключила их, чтобы не загромождали дополненную реальность. Собственные наблюдения полезней! — Наши проблемы скорее внешние — их очертили вы. Мы рассчитывали попасть в более... мирное место, — а вот это интуитивно показалось тебе полуправдой. В другое место — да, но отнюдь не "мирное". Какое слово едва не вырвалось у Элрика?

— Уничтожение листа вас не побеспокоило, — ты вздрогнула от спокойного, безмятежного голоса Дениса Гурьева, о котором успела позабыть. — У вас есть не просто великий магистрал, а якорь более высокого порядка. Якорь, который позволил Ковчегу игнорировать аспектально-временные манипуляции.

— Всё верно, — не смутился Элрик. Разве что на его лице проступила тень неприязни. — Вы, уважаемый эксперт по иномагии, должны понимать, насколько... подобные вам... охочи до таких якорей, — ты не могла избавиться от ощущения, что неприязнь эта скорее наигранная, а за ней скрывается что-то попроще, вроде досады или раздражения. — Разумеется, поскольку мы хотели пережить гибель листа, то нашли способ сохранить нереальностность Ковчега в безопасности. В том числе поэтому я испытываю беспокойство: мы рассчитывали оказаться в совершенно любом месте, но отнюдь не встретиться с выходцами из родного листа. Не буду скрывать, — развёл руками, — мне неприятна такая встреча. И вы, раз уж роетесь в отходах ИМ-листа, должны прекрасно понимать, почему. Конечно, у нас есть свой якорь, уверяю, с ним нет никаких проблем, — усмехнулся. — Он не работает на слезах девственниц, крови младенцев или что вы там, иномаги, в своих ритуалах любите. Вам придётся поверить мне на слово: пускать кого-то к настолько важному объекту, который уже неоднократно пытались похитить иномаги и их наёмники, я не собираюсь. А теперь прошу вас дать мне время на обдумывание ваших слов. Если желаете, можете свободно посещать любое место Ковчега, кроме Закрытой зоны, откуда возможен доступ к нашему якорю. И, прошу, не сообщайте и не говорите о якоре с персоналом и жителями Ковчега, это — секрет.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Саламандер летел неторопливо, и вы с Гермионой немного расслабились. Первое время он молчал — пока зелёная равнина под вами, на которой всё чаще и чаще встречался кустарник, не сменилась редколесьем, а вдали не показались горные вершины.

— Это вторая часть драконьего заповедника, — сообщил Саламандер, но без особого энтузиазма. Ты вдруг понял, что он очень сильно устал, даже — вымотался. Засвеченные тени разглядеть было нельзя, но если чуть отодвинуть перспективу, то засвеченность становится лишь маленькой точкой в общей картине... Саламандер работал буквально на износ последние месяцы, а то и годы! — На равнине растут и играются дракончики, мы подобрали огнеустойчивую флору и фауну. Здесь драконы охотятся и откладывают яйца.

— Какого размера вложенное пространство Ковчега? — быстро спросила Гермиона. — Какие чары вы использовали? Не незримое расширение, ведь так?

— Боюсь, мне было не до магии пространства, — качнул головой Саламандер. — Вы можете поинтересоваться у Элрика, когда он будет свободен. Что касается размера, юная леди, то он сопоставим с площадью Австралии. В Ковчеге находится несколько сотен биомов, соединённых в одну экосистему.

— Может быть, нам стоит приземлиться и передохнуть? — предложил ты. — Как я понимаю, вас не слишком радует распоряжение мистера Айберга быть нашим экскурсоводом?

— Элрик привык, что я всегда полон сил и энергии, — виновато вздохнул Саламандер. — Я действительно был бы не против небольшого перекуса, если у вас...

— У нас найдётся еда, — улыбнулся ты. — Думаю, вам давно пора отдохнуть от дел, тем более что самое главное вы уже сделали. У вас наверняка есть помощники — ваше дело не развалится без вас.

— Привычка, — пожал плечами Саламандер, направляя метлу на почти плоскую вершину одной из гор. — Я давно хотел попросить у Элрика отпуск, но кто же меня заменит? Вы не против, если я просто расскажу об устройстве Ковчега словами, а не буду показывать его весь?

— Если нас что-то заинтересует, обязательно скажем, — кивнула Гермиона.

На горной верхушке было прохладно, но не холодно. Царил полный штиль. Сверху светило самое настоящее солнце, и после разговора Эллы и Гермионы ты был почти уверен, что это натуральная копия солнца мира (точнее, его свечения), из которого взято это место. Гермиона извлекла из капчалога термос и кружки, ты — стулья и стол, вместе вы приготовили тосты и разлили горячий чай. Некоторое время молча ели и пили: Саламандер явно был рад спокойно посидеть.

Отсюда, с довольно-таки высокой горы, казалось, что лесная равнина простирается куда-то в бескрайние дали, но иномагические чувства это опровергали: ты чувствовал, что там, за горизонтом, слегка искривляется причинность, "меняется ордополе", как сказала бы Элла. Там начинался другой мир, вернее, кусочек другого мира. Ты не-чувствовал запахи гниения, плесени, кислинку на языке. Лес плавно переходил в болото, и волшебство пронизывало как болото, так и лес. Сколько же магических зверей здесь собрано? Зная "родного", 3М-Саламандера — все, до каких дотянулись. Неудивительно, что Ньютон так устал!

— Это будет долгий рассказ, — начал, наконец, Саламандер. — Элрик считает своим долгом собирать именно волшебных птиц. Я не знаю точной причины, но ходят слухи, что он дал клятву сделать это. Может быть, волшебной птице? Как вам, должно быть, известно, самые могущественные из магических существ непременно обладают разумом, не всегда похожим на человеческий. Я не удивлюсь, если какая-нибудь из птиц, быть может, наша Маюра, заранее знала о том, что ИМ-лист погибнет, и даровала Элрику долгую жизнь в обмен на то, что он посвятит её спасению птичьего рода.

— У вас есть Маюра? — искренне удивился ты. — Это же легенда! Неужели в каком-то мире...

— В Ковчеге собралось много легенд, — улыбнулся Саламандер. — Кажется, Элрик ценит их больше "обычных" волшебных птиц, даже редких. Маюра — одно из наших наибольших чудес, птица, символизирующая круговорот времени, великий цикл смены дней, времён года и эпох. Я не так много знаю о Маюре — Элрик лично заботится о самых уникальных наших друзьях, — но несколько раз говорил с ней. Невероятное ощущение, поверьте! Она всегда знает, что ты хочешь спросить, отвечает раньше, чем ты откроешь рот, видит каждого насквозь, а уж волшебство, которым она обладает... Маюра может вернуть молодость, излечить болезни и даже воскресить недавно умершего — если захочет. Не знаю, как Элрик нашёл с ней общий язык, но только его она подпускает к себе регулярно.

— Вы собрали почти всех волшебных птиц и животных, которые живут вместе с ними в природе? — дождавшись кивка, Гермиона начала перечислять: — Диринары? — кивок. — Фениксы? Фвуперы? Сниджеты? И золотые, и серебряные, и бронзовые? — кивок за кивком. Саламандер всё ярче улыбался с каждым перечисленным видом. — Призрачные птицы? Стимфалийские птицы? Жар-птицы? Сариманки? Чжэнь? Кутхи? Громовые птицы? Птицы турул? Гиппогрифы? Грифоны? Бубри? Вы правда смогли поймать бубри?

— Это было нелегко, — рассмеялся Саламандер. — Но советы Маюры очень помогли найти их настоящие гнёзда. Сложнее всего было справиться со стрессом бубри. Поверьте, эти птицы крайне чувствительны, а когда они расстроены или нервничают, то мгновенно превращаются в водяных быков! И заставить их превратиться обратно, пока бубри не нанижет обидчика на рога... м-м-м, затруднительно.

— Вы говорили про уникальных птиц, — взял ты слово. — Кого из них вы нашли?

— Некоторые отыскали нас сами, — чуть нахмурился Саламандер. — Никогда не забуду последнюю из птиц пэн по имени Рух! Поверьте, когда на вас пикирует птица размером с гору — это совершенно не смешно! Мы и не знали, что делать — Ковчег неповоротлив, уклониться не получалось, а атаковать такое прекрасное создание у меня бы не поднялась палочка! К счастью, Рух умеет менять свои и чужие размеры, и здесь она предпочитает размеры обычного воробушка.

— Гамаюн? — предположил ты имя следующей легенды.

— Верно, — вздохнул Саламандер. — Ух и навозились же мы с Гамаюн! Прекраснейшее и волшебнейшее из созданий, какое я только видел, — и самое привередливое из всех. Уж не знаю, насколько верны легенды о ней, но даже Элрика Гамаюн к себе не подпускает не то что заклинанье наложить — просто прикоснуться! Вы не представляете, чего стоило вырастить яблони с золотыми яблоками и создать молочные реки с кисельными берегами, пока Гамаюн перестала жаловаться Элрику каждый божий день!

— У меня нет идей, каких ещё уникумов вы приютили, — развёл ты руками, отметив, что Гермиона о чём-то напряжённо думала.

— Айя, последняя из психофор, — и вновь ты отметил, что каждую из уникальных птиц, кроме разве что Маюры, Саламандер улыбкой не сопровождает. Даже к бубри, кажется, он относится с большим энтузиазмом. — Айя живёт с Элриком в Закрытой части Ковчега, и он говорит, что её опасно показывать обычным людям. Раньше, пока он не разыскал Айю в междумирьях, можно было свободно подходить к Маюре, полетать на Рух или полюбоваться Гамаюн, но теперь Элрик сопровождает туда каждого и только по действительной нужде. Ума не приложу, почему нельзя держать Айю в каком-нибудь отдельном месте? Столько раз это предлагал, а Элрик всё отговаривается и отговаривается советами Маюры...

— Насколько я поняла, первой была Маюра? — уточнила Гермиона. — Затем появилась Рух, потом Гамаюн, следующей Айя, а потом...

— Последний из арабу по имени Каладрий, — вновь нахмурился Саламандер. — Каладрия я видел только издали, Элрик сказал, что приближаться к нему опасно. Не знаю, где он его поселил, — в закрытой части Ковчега, конечно, но где, в каких условиях он живёт? Почему бы Элрику просто не научить кого-нибудь из нас своему защитному волшебству? Если с Элриком что-нибудь случится...

— Уверен, он это предусмотрел, — мягко вставил ты. — Возможно, это не волшебство, а какой-нибудь уникальный амулет или божественное благословение?

— Возможно, — вздохнул Саламандер. — Элрик — превосходный магоорнитолог, он знает о волшебных птицах больше меня, но вот в магозоологии в целом, не говоря уж о волшебной экологии, он разбирается плохо. Не получится ли так, что он погубит легендарных птиц, не обеспечив их средой обитания? Он даже не советуется со мной об этом! Конечно, я верю в мудрость Маюры, но она ведь — не всеведущий оракул! Ох, — он с шумом отхлебнул чаю. — Прошу прощения за это. Вам, должно быть, совсем не интересно выслушивать ворчание старого зоолога...

— Ничего страшного, мистер Саламандер...

— Просто Ньют, — улыбнувшись, поправил тебя он. — Все зовут меня просто Ньютом.

— Ничего страшного, Ньют, — улыбнулся ты в ответ. — Иногда стоит делиться тем, что гложет душу. Могу ли я узнать, как ты относишься к иномагии?

— С подозрением, — качнул он головой. — Несколько раз иномаги пытались выкрасть наших птиц, а один почти добрался до Гамаюн! К счастью, с помощью Маюры мы научились вылавливать таких заранее. Нет, не думай, я не считаю всех иномагов ворами и сумасшедшими! — и понизил тон. — Чего нельзя сказать об Элрике. За всё наше путешествие он не принял ни одного иномага на борт Ковчега! Помнится, вместе с мадам Амбридж на проверку хотели послать двух иномагов из самого Отдела тайн — ух и поругался же тогда с ними Элрик! А мадам Амбридж в итоге осталась вместе с нами, представляешь? Были в том мире какие-то бредовые подозрения, и Долорес решила остаться с нами, чтобы убедиться, что всё это — ложь. А там и администратором стала — более скрупулёзного человека не найдёшь, уж нашим братом зоологом и гербологом только скрупулёзностью и твёрдостью покомандуешь.

— А что за подозрения? — прищурился ты.

— Да сам не знаю, — с досадой ответил Саламандер. — Не первый раз спрашивают, но Элрик молчит как рыба, мол, не надо раздувать скандалы на ровном месте. Я его, конечно, понимаю: у нас и своих проблем море, а тут какие-то подозрения, да ещё и с иномагами! Нет у нас ничего инореального в Ковчеге, нет — и не будет. Уж в этом я уверен абсолютно.

— В команде у вас — магозоологи и магогербологи? — переключила тему Гермиона. — Насколько мне известно, их единицы в любом из волшебных миров.

— Это так, — вздохнул Саламандер. — Даже драконологов одного заповедника больше, чем нас всех вместе взятых! К счастью, Элрик примечает не только птиц, но и полулюдей, с птицами связанных. Вейлы, гарпии, горгульи и сирены помогают нам поддерживать Ковчег в порядке. Общаться с некоторыми... представителями этих видов — то ещё удовольствие, но большинство весьма нам благодарно за спасение. Видите ли, во многих мирах процветает видизм, а мы с радостью принимаем общины полуптиц-полулюдей. Единственная плата — помогать содержать наших питомцев.

— Как ты думаешь, — после небольшой паузы сформулировал ты вопрос, — почему Элрик разрешил мне, иномагу, свободно разгуливать по Ковчегу?

— Я тоже удивился, — пожал плечами Ньют. — Если честно, мне казалось, что он должен выпроводить вас всех, кроме Гарри и Эллы. Виданное ли дело: столько авроров и иномагов на Ковчеге? Наверное, причина в том, что вы здесь диктуете больше условий? Раз уж лист разрушен, а мы находимся неведомо где.

— Возможно, — конечно же, нет. Если Элрик действительно скрывает то, что могут заметить только иномаги, то ни за что не пустил бы вас внутрь... если бы не рассчитывал, что наружу вы уже не выберетесь.

С другой стороны, его мотивы могли быть гораздо сложней, в конце концов, Саламандер явно не понимал основателя Ковчега до конца. Слишком уж... скрытная личность. Несмотря на центральную роль — очень скрытная. Но уважаемая, ты ни разу не заметил, чтобы Саламандер, человек открытый и искренний по своей сути, выражал недоверие или антипатию к Элрику именно как к личности, лидеру. Не понимал, сомневался в решениях — да, но не более того. Ты даже почувствовал каплю враждебности от Саламандера, когда он уловил, куда ты ведёшь. Нет, определённо Саламандер и Айберг были дружны, насколько вообще может сблизить совместная работа на протяжении... десятилетий? Уж не меньше!

— Не мог бы ты рассказать подробней о разнообразии природы Ковчега? — моментально переключила мысли Саламандера Гермиона.

— Сто девяносто три зоны, семьдесят различных биомов, — наморщил лоб Саламандер, припоминая. — Мы разместили их следующим образом...

> Будь Эллой Мэйдж

Ты почти шагнула в портал последней (всё пытаясь разобраться в мотивах хозяина этого кабинета), как Элрик окликнул:

— Мисс Мэйдж. Не могли бы вы уделить мне ещё минутку?

Гарри резко обернулся, но ты лишь бросила ему:

— Я ненадолго.

Портал закрылся, оставляя вас с Элриком наедине. Он встал. Повёл рукой, и дверь из кабинета открылась (ты можешь так же?). Не говоря ни слова, он поманил тебя за собой. Ступив в освещённый ярко-жёлтыми факелами с очевидно волшебным огнём коридор, ты отправила через нейробруч сообщение Гермионе и Денису. Джеймс мог вытащить тебя даже отсюда, из искривлённого пространства, в любой момент. По крайней мере, так он отписал только что.

— Куда мы идём? — спросила ты всё молчащего Элрика, будто бы нарочито неторопливо ведущего по переплетению коридоров.

— Мой кабинет находится в Закрытой зоне, — молвил он. — Первоначально я и не задумывался о её создании. В шкафу моего кабинета, — он усмехнулся, — была тайная дверь в расширенное пространство, где я хранил якорь. Но время шло, — пока он говорил, ты ускоренно читала заметки Гермионы после общения с Саламандером, — и у меня появились обитатели, которые слишком ценны, чтобы оставлять их вместе с остальными птицами. Позже появились и такие, которые слишком опасны — или им требуются очень... специфические условия. Ни безопасность, ни условия обеспечить Саламандер не мог — только я. Как вы понимаете, госпожа верховная жрица, — он повернулся к тебе, смерил взглядом, — мне пришлось прибегнуть к помощи специалистов со стороны.

— Иномагов? — озвучила напрашивающееся.

— В том числе иномагов, — кивнул Элрик. — Я не афиширую это. И мистеру Саламандеру, и мадам Амбридж это неизвестно, и я прошу вас им не рассказывать. Не буду утомлять подробностями, но в некоторых зонах Ковчега мы используем ускоренное или замедленное течение времени. Это помогает регулировать баланс экосистем и вовремя реагировать на экстренные ситуации. Мы можем без этого обойтись. Но в определённых установках, которые помогают... поддерживать среду обитания редчайших из птиц, манипуляция временем — критична. И они... барахлят. Это не претензии к установившим их специалистам, — качнул он головой, точно ты только что обрушилась на неведомых "специалистов" с разгромной критикой. — Думаю, это взаимодействие с, хм, нашим якорем, о котором мы не спешили сообщать. Или же — с той времеостанавливающей сферой, в которую нас заключили. Быть может, дело в специфике этого... сеанса. Я не знаю, — он развёл руками. — Предполагалось, что установки надёжны как часы. Предполагалось, что с определённого момента они нам не понадобятся. Я могу сколько угодно корить себя в непредусмотрительности и поспешности решений, но факт остаётся фактом: установки барахлят и это требуется исправить.

— Вам знакома Хранящая Время? — предположила ты. — Вы считаете меня специалистом по магии времени?

— Я могу только предполагать, — пожал он плечами, проигнорировав первый из вопросов. — Возможно, у вас есть свои специалисты. Возможно, вы сами разбираетесь во временных манипуляциях. Возможно, вам по статусу заметно больше, чего простым волшебникам вроде меня. Видите ли, госпожа верховная жрица, устройства на основе так называемых хрономеров нам конструировала женщина, представившаяся последовательницей Хранящей Время, — небольшая пауза. — Как и любое божество, Хранящая имеет множество замыслов и слуг. Специализация вашей, несомненно, великой богини предполагает опосредствованные, разделённые безднами пространства и времени ходы. Когда вас представили мне, я понял, что вы и есть та самая помощь, которую нам послала Хранящая.

— Я в большей мере инженер, чем жрица, — аккуратно ответила ты — и тут же поняла, почему лицо Элрика озарилось улыбкой. Поспешно добавила: — Я не уверена в своей квалификации.

— Зато Хранящая, очевидно, в вас уверена, — тонкая улыбка. — Прошу сюда, — коснулся палочкой зачарованной двери, над которой красовалась цифра "3". Дверь беззвучно растворилась в воздухе.

Шагнув вперёд, ты моментально перестала чувствовать себя героиней старинной пьесы. Ты скорее оказалась... в какой-то древней фантастике? Ну, из тех, где работают загадочные машины, которые производят загадочные действия, противоречащие физике родной автору романа вселенной, зато очень впечатляющие. Эдакая техномагия, когда технология становится волшебством, а не волшебство и технология соединяются в систему.

Загадочных машин здесь было, пожалуй, три? Вернее, ты насчитала три системы, объединённые в одну. В центре... круглого "машинного зала" висели пять прозрачных шаров. Сквозь один, самый малый (метр в диаметре) проглядывали очертания Ковчега со стороны. В другом, побольше, царила тьма, загадочно перемигивающаяся рядами зелёных огоньков. Третий, двухметровый, обрисовывал какой-то странный пейзаж с вышины. В четвёртом изображение постоянно менялось и текло. Пятый же, самый огромный, представлял собой точку наблюдения с неведомой высоты на целый континент! Присмотревшись, ты заметила ещё один, шестой шар, закрытый от любопытных глаз тёмно-серым покрывалом.

К шарам тянулось переплетение прозрачных же трубок. Большинство казалось пустым, но к шару с перемигивающейся тьмой сверху тянулись трубки с густо-розовой субстанцией, напоминающей сироп, но дымящейся, испаряющейся прямо в глубины шара. Несколько розовых трубок подходило и к шару с меняющимся изображением. К "тёмному" шару были "подключены" также трубки с чем-то отвратительно-чёрным и насыщенно-сиреневым. К закрытому шару тянулись, в основном, розовые трубки.

Причудливая система трубок (интересно, зачем так переусложнять?) опиралась на несколько мощных металлических колонн, оплетала их, сходилась в большие блестящие трубы на потолке. Одна труба отвечала за розовую субстанцию, другая — за сиреневую, третья — за чёрную, ещё несколько были внешне пустыми. Правда, присмотревшись, в одной из них ты заметила некое... мерцание? Что-то, ускользающее от глаза, но всё-таки присутствующее.

К трубкам, в свою очередь, подходили маленькие проводки, заканчивающиеся небольшими механическими перегородками, которые могли уменьшать напор субстанций в трубках или закрывать их. Проводки сходились к четырёхметровой прямоугольной консоли, полной рычажков, тумблеров и регулирующих колёсиков, будто бы сошедших из фильмов про доисторическую электронику. У консоли стоял раритетный на вид стул (с которого явно нельзя было дотянуться не то что до её края — даже до правой или левой трети!), сейчас пустующий. Стены зала занимали полки, полные склянок с закупоренными... зельями? Тут были и те самые розовые, чёрные и фиолетовые субстанции, а ещё — множество других, всех цветов радуги — и не только.

— Это проекторная, — пояснил Элрик. — Отсюда, — указал на консоль, — можно изменить временные коэффициенты.

— Магия... подобия? — предположила ты.

— Магия пространства и подобия, — подтвердил он и направился к одной из нескольких дверей. — Проекторную я создавал сам, — как только ты подошла, он заставил дверь исчезнуть взмахом руки (вот так ты не умеешь), и вы вновь попали в длинный коридор, — поэтому уверен, что здесь нет никаких неполадок. Я лично проверил все проекторные трубки, не нашёл ни течи, ни перегибов. Следовательно, проблема — во времягенераторной. Это недалеко.

Ты обратила внимание на трубки с розовым "сиропом", пересекающие потолок коридора. Вблизи сироп выглядел довольно... отвратительно? Ты не могла понять, что именно было не так, но он тебе определённо не нравился? Будь ты иномагом — списала бы на иномагическую интуицию. К счастью, ты не иномаг, но вот интуицию ты за собой отмечала, правда, больше во всяких проектах и списывала на обычное системное понимание. Но можешь ли списывать теперь, когда знаешь больше о своём происхождении?

Элрик заставил исчезнуть очередную дверь, а ты задумалась: зачем все эти длинные коридоры? На ум приходила только нужда увеличить расстояние между помещениями. Никаких развилок у коридоров не было, просто глупое петляние в камне. Ты была почти уверена, что вы перемещаетесь внутри сплошной горной породы, которая, по ощущениям, зачарована-перезачарована. Может быть, это место — некий аналог магического бункера? Элрик не может же всерьёз считать, что ему придётся вести внутри Ковчега целую войну? Но что-то же заставило Грэма взять столько авроров сопровождения...

Хватит! Хватит параноить! Не иначе как от Грюмов заразилась?

Ты вошла во "времягенераторную": ещё один зал, раза в две больше проекторной, на сей раз прямоугольный, вытянутый вдаль, точно расширенный коридор. Отметила про себя цифру "7" перед входом. По левую и правую руку от вас тянулось два ряда... колб? Колб, будто бы сделанных из завихрений воздуха. Конечно, не воздуха. Локальные искривления пространства? Чутьём скорее не инженера или волшебницы, а Мага Пространства ты чувствовала их. Чувствовала взболтанные, перепутанные геодезические, чувствовала и другое... искажение? Центром которого были золотые механические гироскопы, вращающиеся с различной скоростью. Сверху искривления пространства плавно переходили в знакомые трубы, неизвестным образом транслирующие их в проекторную.

— Это хрономеры, — "объяснил" Элрик. — Хрономеры — приборы, ускоряющие или замедляющие ход времени в зависимости от того, как быстро вращаются их подвижные элементы. Хрономеры создала для нас последовательница Хранящей Время, пожелавшая скрыть имя и внешность. Вместе с четырьмя другими иномагами она помогала нам организовать... комплекс по обеспечению уникальных условий для моих летающих друзей. В работе одного из элементов комплекса критично ускорение времени, причём критично настолько, что у нас начинаются серьёзные проблемы. Я ручаюсь, госпожа Мэйдж, что искривление пространства работает совершенно адекватно. Проблема именно в хрономерах — но какая? К сожалению, я — не мастер магии времени, причина отклонений в работе хрономеров мне совершенно непонятна. Вот, например, — он указал на ближайший ко входу "гироскоп", — этот хрономер должен проецировать двойное ускорение, а проецирует полуторное. Вот этот, — палочка Элрика выпустила синий луч, уткнувшийся в "колбу искажений" вдали, — вместо стократного ускорения проецирует десятикратное замедление! Мы могли бы подстроиться под постоянные отклонения, в конце концов, модифицировать контролирующие чары так, чтобы они вращали хрономеры с другой частотой — решаемая задача. Но отклонения меняются, причём хаотично и непредсказуемо! Я остановил проекцию временных эффектов всюду, кроме критичного для нас места. Пара хрономеров пока что работает адекватно, но и это может измениться в любой момент. Теперь вы понимаете, почему и какая мне нужна помощь? Если вы не сможете их починить — укажите причину этого хаоса или способ предсказать изменение коэффициентов!

— Для начала... — ты вздохнула, точно набираясь уверенности из искрящего магией воздуха. — Вы составляли график изменения коэффициентов? У вас есть инструкция и технические характеристики хрономеров?

— Я установил специальное заклинание, которое пишет на пергамент таблицу изменений коэффициентов, — кивнул Элрик. — Никакой закономерности мы не нашли, но, может быть, вы справитесь лучше? Что касается инструкции и прочей документации, то она имеется. Последовательница Хранящей оформила всё так, будто мы — бюрократы из Министерства магии! Я предоставлю вам всё необходимое. Не желаете проверить что-либо во времягенераторной?

— Прежде чем ставить эксперименты, нужно ознакомиться с исходными данными, — отрезала ты, связываясь с Гермионой и Денисом.

— В таком случае, пойдёмте, — кивнул Элрик. — Надеюсь, божественное провидение и инженерный ум помогут решить нашу проблему. Не волнуйтесь, я компенсирую ваше время более чем щедро, верховная жрица.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Гермиона старательно конспектировала в ноутбук природные зоны и волшебную флору да фауну, которые разместили на Ковчеге. Список получался огроменным, и тебя впечатлило, что Саламандер помнил его наизусть, включая нюансы вроде мест пересечения трёх зон, необходимых для взаимодействия нескольких разных видов. Ты не очень понял, зачем, — в отличие от Гермионы, которая продолжала вежливым, спокойным тоном уточнять, уточнять, уточнять... Пока вдруг не остановилась. Уведомление в "ДК"!

— Что-то случилось? — остановился и Саламандер.

— Всё в порядке, Ньют. Это не только компьютер, но и устройство связи, — невозмутимо ответила Гермиона, разворачивая "ДК" и читая: "НВ: Я останусь с Элриком ненадолго? Опасности нет? Джеймс может вытащить меня в любой момент?" Да-а-а-а... Интересно, Элла сама понимает, насколько не успокаивают эти вопросики в конце? Готов поспорить: нет. — Я узнала, как дела у Гарри с Элриком. Вы не против, если мы ненадолго отвлечёмся?

— Конечно, нет. Свяжусь пока со своими, узнаю, не было ли происшествий, — Саламандер отошёл в сторону и достал связное зеркало.

К слову о Гарри. Денис отписался, что ему пришло аналогичное сообщение. Ты пока что не стал доставать собственный ноут и влезать в диалог — просто наблюдал. Ничего сверхопасного и вправду не случилось. Да, точных прогнозов из-за местного сверхъякоря (только что придумал слово для артефактов типа Сердцевины Камня и Алатырь-камня) ты дать не мог, но близкую опасность скрыть от иномага времени — сложнейшая задача. Ты задумался было о природе сверхъякорей, как Элла задала вопрос, и ты достал-таки свой ноутбук:

НВ: Правильно ли я понимаю, что эти трубки каким-то образом распространяют по себе магический эффект? Я не очень хорошо разбираюсь в метамагии? Но я интересуюсь постисторией и знаю, что метамагию нужно строго ограничивать?

МС: Не знаю постисторию хорошо. Ответит — Грэм.

ИЛ: Всё верно, Элла. Метамагию нужно серьёзно ограничивать. Мир, из которого происходят конверторы Солнца, погиб в результате метамагической гонки вооружений, спровоцированной грандмастером иноразума — Леди Сиренью. Да, трубки на этом изображении определённо работают через концепт "общий объект". Ты никогда не работала с комплексной магией?

НВ: Не-а? Мне доставало и других дел, а магия казалась слишком нелогичной? То есть, теперь мы знаем, что классическая магия — это настоящий Хаос, ограниченный магической системой, созданной первыми иномагами? Если я правильно собрала все сведения в одну картину?

ИЛ: Правильно, насколько я могу судить. Обрати внимание на опасность проекторной для нас. Судя по "подвижному" шару, проекторная непрерывно корректирует какие-то параметры по всему Ковчегу. Нет ничего проще, чем спроецировать на нас какое-нибудь заклинание.

НВ: Ага, я тоже так подумала? Есть идеи, как от этого защититься?

МС: Никак, пока мы занимаем часть общего с Ковчегом пространства-времени.

НВ: А! Понятно?

МС: Механика ордополя? Кодообусловленное смещение направляющих?

НВ: Угу? Я немного тут поспрашивала у Алисы, пока было свободное время? Ты говорила с Осси, да?

МС: Да.

НВ: Надеюсь, ты понимаешь, что роль "Маг Света" не ограждает тебя от ошибок?

МС: Уравновешиваю риски.

НВ: Я не Осси и не Хранящая, чтобы реконструировать твои мысли по обрывкам? Пожалуйста, просто будь аккуратней? Игрокод — не та вещь, с которой можно шутить? Я выросла с этим? Никакие симуляторы не могут компенсировать живого опыта?

МС: Я поняла. Про аналогии из профессии не надо.

НВ: Надеюсь, поняла... Грэм, последишь, чтобы она не пыталась активировать скрипты на игрокоде без консультации со мной?

ИЛ: Если будет выбор.

НВ: Угу?

НВ: Эм? Насчёт метамагии... Как думаете, зачем этот "комплекс"? Я не верю, что наше испытание — это задание Элрика? Грэм, как думаешь, что он скрывает?

МС: Неочевидное.

ИЛ: Иномаги как специалисты не обязательно создают не-вещи. Мало того, что это предельно опасно, а Элрик выглядит здравомыслящим человеком, так ещё сверхъякори наподобие Сердцевины Камня и Алатырь-камня "выталкивают" иное назад, "убивают" его и даже превращают в обычные вещи.

НВ: Я бы спросила Элрика, но он ведь не ответит... Думаешь, иномаги делали что-то иномагией "неиное"? Но что?

ИЛ: Например, Тёмная Луна модифицировала тело Джинни иномагически, но изменения исключительно материальные. Иномагия позволяет делать бытие эфемерным и податливым. Не исключаю, что все эти иномаги были ещё и магами, а иномагия нужна была им, чтобы лучше работать с тонкими материями.

МС: Душой.

ИЛ: Например, душой. Думаешь, психофора требует для содержания чужие души?

МС: Пальцем в небо.

НВ: Я спрошу у Элрика кое-что? Подождёте немного?

МС: Да.

> Наверное, мне не стоит писать "теперь ты Лилит — нельзя быть Лилит — давайте дама расскажет за себя сама"?

— Пожалуй, не стоит, — улыбается она.

> Хм. Что тебе нужно в Ковчеге? У меня есть только смутные идеи.

— Почему я должна... спойлерить? — улыбка становится шире.

> Ты хочешь, чтобы это было сюрпризом? Не вмешивайся в испытание.

— А если я — его часть?

> Я могу спросить у Януса.

— А я могу обмануть Януса. Что дальше, мистер запрещалкин?

> Я слежу за тобой.

— Ну попробуй:)

> Вернёмся к ДК-чату.

НВ: Я рассказала ему немного о ролях и всём таком? Сказала, что ты — Принц Времени. Он пригласил тебя мне в помощь? Ты не против? Без иномага здесь не обойтись?

МС: Удачно. Грэм чувствует ток времени.

НВ: Я не знала?

ИЛ: Я согласен. Куда

ИЛ: Подожди. Можешь чуть-чуть его задержать?

НВ: Ага? Что случилось?

МС: Новый источник информации.

ИЛ: Амбридж.

Амбридж прибыла внезапно. Просто аппарировала прямо на вершину горы. Сухо кивнула вам, что-то бросила Саламандеру, после чего тот буквально испарился, только и успев вам крикнуть, что "это срочно, скоро вернусь". Долорес Амбридж со странным облегчением вздохнула — и выпустила неясные чары, мгновенно искривившие причинность и заключившие вас в сферу тьмы, единственным светом в которой остались экраны ноутбуков.

Ты спокойно наблюдал за ней, не беря в руки волшебную палочку. Гермиона, в свою очередь, палочку извлекла и смотрела на Амбридж с лёгкой настороженностью.

— Всё в порядке, — бросил ты ей, осознав, наконец, что за "неправильность" в Амбридж нащупал. — Долорес нам не враг, — а затем достал из кармана хрономер и раскрутил его. Немного лишнего времени вам не помешает.

— В Ковчеге нет других иномагов? — полувопросительно-полуутвердительно откликнулась Гермиона, опуская палочку.

— Я — единственный, — Амбридж вглядывалась в тебя с непонятной надеждой и всё тем же облегчением. — Наконец-то!

— Пространственная магия? — уточнила Гермиона, взмахом палочки зажигая россыпь огоньков над "потолком" сферы.

— Я вырезала нас из пространства Ковчега, — кивнула Амбридж. — Не знаю, как именно Элрик наблюдает за любым местом в Ковчеге, но этого должно хватить.

— Смесь магии пространства и подобия, — нахмурилась Гермиона. — Он скрывает это?

— Он много чего скрывает, — неопределённая интонация. — Мне потребовалось много времени, чтобы войти к нему в доверие.

— Вы подслушивали все наши разговоры, — понял ты. — Какая у вас сфера?

— Сфера реальностей, — едва заметная улыбка. — У меня один из самых слабых иномагических даров в истории и я почти не практиковалась. Только поэтому и выжила. С вами... просто немного магии, — ты знал как минимум о двух Амбридж разных миров, и обеих из них считал довольно... отвратительными, пусть и не был знаком лично. Видеть на лице этой Амбридж тонкую, почти Дамблдорову улыбку было... невероятно? Ты окончательно утвердился во мнении, что в Ковчеге у вас есть союзник, умный и искренний союзник, годами дожидавшийся такого шанса, как вы. — Ньют никогда не проверяет свою мантию на чужие чары.

— Элрик убивает иномагов? — прямо спросил ты.

— Элрик не доверяет нам, — качнула головой Амбридж. — Он никогда не убивал — зачем убивать, если можно стереть память и личность?

— Иномагия вре... — и замер. Догадка была настолько безумной, что ты почти не сомневался в её реальности. Лишь одно слово. Сирень. — Иномагия времени не сработала? В вашем мире кто-то из иномагов попытался... что-то похитить? Элрик стёр всё, и никакая иномагия не помогла узнать, что и как?

— Отдел Тайн ничего не крадёт... без предварительного разрешения, — поджала губы Амбридж. Сейчас она напоминала недовольную, обиженную жабу — вот только глаза оставались цепкими, холодными, опасными. — Мы проводили разведку.

Логично. Кто не проводит разведку, когда к нему в мир прилетает такое... такой Ковчег? Насколько ты знал, Бойл занимался подобным, и он делился воспоминаниями о некоторых операциях. Иногда их курировали лично защитники 3М-линии — но редко. Чаще они предупреждали о каких-нибудь опасностях или даже давали странные на первый взгляд, однако срабатывающие хирургически точно советы. И тебя, и Бойла от защитников — Этана, Фло, Дениса, Ингрид и Адольфа — отделяют бездны возможностей и опыта. А ещё — жертв. Возможно, вы могли бы быстро встать с ними на одну ступень — но какой ценой? Что при этом останется от "вас"? Это не то, о чём ты хотел думать, но то, о чём задумываешься регулярно...

— Итак, ваша разведка, хм, пропала вместе с воспоминаниями о том, что вы её послали, — подытожил ты, соединяя то, что чуял и что знал. — Отдел Тайн восстановил воспоминания об отправке и послал вас и двоих авроров с защитой от иномагии. Вы были выбраны... из-за чувствительности? Из-за слабости дара?

— И то, и другое, — кивнула она. — Элрик всё отрицал, а иномагические "доказательства"... Он отрицает даже их возможность. Демонстративное отрицание иномагии с одной стороны — и четверо стёртых опытных сотрудников — с другой. Ковчег Элрика покидал наш мир, и мой долг не оставил иного выхода, — она вскинула голову, и в глазах её отразилась редкая непреклонность. — Я осталась здесь и втёрлась к Элрику в доверие. Наплела ему в три короба о сумасшедших из Отдела Тайн, о единственном шансе покинуть мир и всём таком. Была полезна, не была иномагом. Элрик кажется параноиком, — она хмыкнула с лёгким самодовольством, — но на самом деле всерьёз воспринимает только богов и иномагов и слишком полагается на предсказания Маюры. Магия может обмануть любые предсказания, если знать, как.

— Хаос, — шепнула Гермиона так, чтобы было слышно только тебе. Ты вздохнул про себя, сосредоточился и спросил:

— Что подозрительного вы обнаружили в ковчеге, мадам Амбридж?

— О Закрытой зоне вы уже знаете, — начала она. — Думаю, что мои коллеги пропали при попытке туда проникнуть. Я застала прибытие последней из великих птиц — Каладрия.

— Прибытия? — быстро уточнила Гермиона. — Элрик называл их "великими"?

— Обмолвился, — тонко улыбнулась Амбридж. — Элрик — не лучший лидер, но идеально планирует, а его тайм-менеджменту можно только позавидовать — но вот самоконтроль... Элрик только кажется непробиваемым. Когда он серьёзно волнуется или нервничает, то на языке у него то же, что и на уме. Элрик прямо сказал тогда, что "Каладрий слишком задержался", когда мы якобы "нашли" его в междумирье. Он казался по-настоящему счастливым, когда мы "нашли" Каладрия, и воскликнул, что "теперь-то, когда все великие птицы снова с нами..." — и замолчала.

— Что? — не выдержал ты. — Теперь, когда великие птицы с нами — что?

— Здесь он осёкся, взял себя в руки и схватился за палочку, — покачала она головой. — Я поняла, что услышала лишнее, и убрала следящие чары. Мне точно известно, что место для Каладрия в Закрытой зоне выделили заранее. И я знаю, что так было со всеми великими птицами.

— Маюра, — вставила Гермиона, опередив тебя на мгновение.

— У меня был занятный разговор со старой горгульей, одной из первых помощников Элрика, — тонко улыбнулась Амбридж. — Маюру Элрик тоже ждал. Но гораздо более интересен тот факт, что до Маюры Элрик ждал кого-то или чего-то ещё. Что-то, после чего он стал запирать свой кабинет такой магией, что и Мерлину под стать.

— Сверхъякорь, — Гермиона закрыла глаза, анализируя. — Сверхъякорь — живой? Сверхъякорь — также птица? Название — лишь метафора? Недостаточно информации. Рано делать выводы. Грэм, можно ли считать характеристики сверхъякоря издали, используя пробную иномагию одинаковой интенсивности?

— Кхм, — не сразу нашёлся ты. — Это так не работает, Гермиона.

— Жаль, — всё ещё не открывая глаз. — Как насчёт магии прорицания и познания? Работа через отрицание, — прежде, чем ты что-то ответил. — Глупо надеяться. Нет абсолютных защит. Каскад познания? Никогда не работала с этим. Скрипт игроязыков? Прямое кодирование? Элла?..

— Так, — не выдержал ты. — Гермиона, мы сейчас не собираемся штурмовать загадку. Это опасно. Я рассмотрю Закрытую зону с Эллой изнутри, после чего и решим. И не делай ничего сама! Не думаю, что за нами следят постоянно, но магию познания отследят точно — с непредсказуемым результатом. И помнишь, что Элла говорила про игровой код?

— Я помню, — открыла она глаза, в которых ты разглядел отражения, варианты и тысячи моделей, точно стал сейчас мастером инозеркалья, а она — инозеркальной аномалией. — Просто думаю, — повернулась к Амбридж. — Есть ли ещё какая-нибудь информация?

— Информация и предложение, — она обвела вас проницательным взглядом. Ты отметил про себя капельку иновременной чуждости, сквозящую в каждом её движении и жесте. Слабый иномаг? Может быть, сейчас, — но позже, если она решится развивать свой потенциал... Интересно, смогла ли бы она сравниться с Райсом? Но ты бы никогда не предложил ей "развиваться как иномаг". Это слишком личное: за каждую частицу силы, так или иначе, по тому или иному курсу, но отдаёшь частицу своей души.

— Помощь, — поняла Гермиона. — Доступ к Закрытой зоне?

— Ограниченный доступ, — уточнила Амбридж. — Как заместитель Айберга, я имею право в экстренных обстоятельствах войти внутрь с любым сопровождением. Но как только Элрик узнает об этом — допуск будет аннулирован.

— Ну допустим, — медленно произнёс ты, — в крайнем случае у нас есть способ проникнуть незамеченными.

— Грэм! — но ты лишь покачал головой на восклицанье Гермионы. В чём смысл знания о Мантии, если вы никогда её не примените? Тем более, рядом со сверхъякорем, в Ковчеге, где именно иная опасность от неё — минимальна. — Информация?

— Мне в руки попала пара любопытных документов, — ага-ага, "попали". Скопировала без ведома владельцев, вернее, владельца. Эта Амбридж — та ещё пройдоха! — В одном из них указано, что Закрытая зона делится на отдельные, малые подзоны.

Вы переглянулись с Гермионой. Над времягенераторной — цифра "7", над проекторной — "3". Как минимум пять подзон, о которых вы не знали. Пять — по числу великих птиц? Нет, подзон должно быть больше — ведь в самом защищённом месте Закрытой зоны находился Алатырь-камень. Жаль, что ты не интересовался в своё время славянской мифологией. Связана ли была с камнем какая-нибудь птица? Кажется, ты видел картинку, где, помимо камня, была изображена не птица, а змея. И кто из птиц требовал для содержания искривления времени? Точно не Маюра, не Рух и не Гамаюн, — тогда бы Ньютон вам сказал. Каладрий или Айя? Но то, что ты слышал о психофорах и арабу, не говорило об их связи со временем или зависимостью от него. Странно...

— Тоже нет идей — кивнула твоим мыслям Гермиона. — Второй документ?

— Очень, очень интересный документ, — мягко, опасно мягко прозвучала эта характеристика. Ты бы не хотел, чтобы Амбридж таким тоном сказала о тебе или твоих друзьях. Иметь врага — плохо, но такого, умного, терпеливого и хорошо мотивированного врага — хуже вдесятеро. — Это отчёт об убыли подопытных из некоей тюремной подзоны и предложение делать короткие остановки в случайных мирах, чтобы "возобновлять численность материала". Автор этой докладной записки жалуется на "чрезвычайно быстрый расход человеческого ресурса" и просит помощи Элрика с решением этой проблемы, — пауза. — Элрик пометил записку как "одобрено". Я узнавала у Саламандера: действительно, через год после принятия Гамаюн Ковчег стал делать короткие остановки для "пополнения складов на будущее", как охарактеризовал это Айберг. Вылазки "за ресурсами" делали смешанные отряды вейл, сирен и горгулий, и Элрик всегда спускался вместе с ними.

— Автор записки? — тут же уточнила Гермиона.

— Я ничего не знаю о персонале Закрытой зоны, — лишь пожала Амбридж плечами. — Это могут быть те самые доверенные люди с птичьей кровью. Одно точно — мы поставляем в зону продовольствие из расчёта на пятнадцать человек ежесуточно. Ещё один интересный момент — Саламандер может подтвердить, что это односторонние поставки, отходы обратно не удаляются, и у них с Ньютом был довольно жаркий спор по поводу замкнутых циклов, ограничений магии и чего-то экологического.

— Это очень ценная информация, — ответил ты, прикидывая, что же может односторонне потреблять органику. Кажется, у Гермионы тоже не было идей — или было слишком много и слишком разных, так что она не могла выбрать что-то определённое. — Вы нам очень помогли, мадам Амбридж. Когда всё закончится...

— Я бы хотела остаться здесь, — отрезала она прежде, чем ты озвучил предложение, — правильно его предугадав. — Я вложила много сил и лучшие свои годы в Ковчег. Если обстоятельства сложатся удачно, я бы хотела и дальше управлять Ковчегом. Это... — она замялась, — это хорошее место, Грэм. Чем бы ни руководствовался Элрик, он создал хорошее место, и я лишь хочу сделать его ещё лучше.

— Мы понимаем, — неожиданно тепло улыбнулась Гермиона. — Мы сделаем всё, что в наших силах, Долорес.

Она сухо кивнула, ты подускорил хрономер, и вы договорились, о чём именно говорили "на самом деле". Торговые взаимоотношения — сложная штука. В этот момент ты был особенно рад, что Гермиона так быстро нашла с Долорес общий язык.

> Будь Эллой Мэйдж

Вместе с Грэмом пролистывали вы длинную, дополняющуюся прямо на глазах таблицу изменений временных коэффициентов. Наконец, ты дораспознала данные через нейробруч и сбросила Мирддину. Тому хватило всего пяти минут, чтобы обнаружить несколько паттернов, а затем и периоды, причём не самые длинные. Таблица оказалась совмещением нескольких генераторов псевдослучайных чисел (причём Мирддин нашёл три "хороших" разбиения на последовательности) с достаточно "закономерным" шумом, который мог показаться случайным только на небольших промежутках.

— То есть, это дело рук человеческих, — подытожил Грэм.

— Кристо говорит, что почти наверняка? Мол, примерно так же действуют люди, которым нужно сымитировать случайность, но аппаратного генератора случайных чисел нет? И что можно было сделать лучше, взяв псевдослучайные последовательности с более хорошими свойствами? Нас не подслушивают?

— Нет, — уверенно ответил Грэм. — Никакой наблюдательной следственности**. Хорошо, что Элрик — не параноик.

— Слишком уверен в себе? — предположила ты. — Опирается на Маюру?

— Ты исключена из глобальной причинности, — хмыкнул Грэм. — Никакой пророк тебя не видит. Его ждёт большой сюрприз.

— Считаешь его врагом? — ты всё ещё не была уверена, что Элрик действительно задумал что-то ужасное. Да, неясные подопытные, — но ты легко могла придумать несколько безобидных объяснений.

— Противником, — поправил Грэм. — Вряд ли это, — бросил взгляд на таблицы, — сделал человек. Наблюдение за проекторной и времягенераторной Элрик установил точно, а пространственная магия... — тут ты была с ним согласна. Дополнительная пространственная магия через уже расширенное пространство и через искривления внутри трубок-проекторов и вокруг хрономеров... Наверное, маг уровня самого Элрика такое бы и сделал, но такой маг был на корабле ровно один, об этом вы уже думали.

— Думаешь, Маюра? — Ты закрыла книгу с таблицами и положила на полку. Вы работали прямо в кабинете Элрика, и дверь он, разумеется, запер, зато оставил связное зеркальце и даже дал доступ к личным запасам чая.

— Или она, или действительно сверхъякорь.

— Не специфика сеанса? — ты вновь перебрала мысленно возможности. — Сверхъякорь слишком силён, он защитил и от сеанса, и от Арадии, из богов и игроков разве что Хранящая пробьётся? Пространство... Не знаю, пара богоуровневых игроков, один Пространства, другой Времени, могут пробиться вместе? Но у меня нет идей, кто и как?

— Тоже в это не верю, — нахмурился Грэм. — Как думаешь, зачем это Маюре?

Ты только развела руками. Информации не было. Ещё немного поразмышляв, но так и не придя ни к каким выводам и с помощью Кристо, вы связались с Элриком.

— Хотите поговорить с Маюрой? — нахмурился тот. — Это возможно. Надеюсь, вы понимаете, что её слова не всегда можно толковать прямо? Боюсь, даже я не всегда понимаю их смысл. Это — одна из причин, почему мне пришлось прекратить её посещения. Мы стали слишком сильно полагаться на её силу, вместо размышления о проблеме — думать, как расшифровывается очередная загадочная подсказка о ней. Раньше Маюра выражалась более ясно, но со временем она стала больше мешать, чем помогать, — вполне искренне вздохнул Элрик. — К сожалению, я так и не выяснил, что с ней случилось. Сама Маюра отговаривается очередными загадками, а её здоровье — в полном поря... — он осёкся, уловив что-то на ваших лицах. — Вы думаете, что случившееся с Маюрой связано с хрономерами?

— Это единственный источник временных аномалий, который есть на Ковчеге, — заметил Грэм.

— Очень хорошо, — лицо Элрика соответствовало скорее "всё плохо". — Я размышлял над этим и не нашёл связи. Пророчества Маюры помутнели задолго до проблем в генераторной, но даже если это не связано... Будем надеяться, что она даст явное предсказание.

И в этот раз Элрик не открывал порталов из кабинета, а просто повёл наружу, в глубины Закрытой зоны. Вы направились по тому же самому пути (ты настроила нейробруч на запоминание маршрута ещё в первый раз, точнее, ты никогда не выключала эту опцию?), но скоро ты (очередная программа архитекто-дизайнерского пула, крутящаяся в фоне на нейробруче) подметила несоответствие расположения светильников и появления новых поворотов. Изменчивая архитектура, как Хогвартсе? Ты не очень-то ориентировалась в прикладной ордополелогии (в отличие от теории — после того разговора с Маат), поэтому не была уверена, как это сделано. Волшебство? Сверхъякорь? Много вариантов?

Вы остановились перед старинной деревянной дверью с табличкой "1". Первая подзона? Сходится с тем, что Маюра была первой из великих птиц. Элрик с силой постучал. Поморщился и потёр руку. Дверь медленно, со скрипом, будто нерешительно отворилась внутрь — и тут же исчезла, растворилась в хороводе искр. Вы вошли.

Первое, что бросилось в глаза, — это освещение. Освещение было — волшебным. По-настоящему волшебным, как в фэнтази-фильмах! Вы оказались в большой пещере, из пола и потолка которой росли насыщенно-синие, с голубыми переливами внутри, кристаллы. С некоторых кристаллов свисали магические лампы. С каждым шагом, с каждым движением взгляда свет переливался и отражался в кристаллах — и всё это великолепие оттенялось журчанием воды где-то вдалеке, рождающим раскатистое эхо. Ты вдруг подумала, что, видь больше таких штук, путешествуй больше по галактике, — стала бы художником или поэтом! Точно в сказке следовали вы за Элриком, как никогда напоминающим сейчас какого-нибудь сида, ведущего в подземные царства сказок и легенд. Ты даже пожалела, что, в своё время, так и не прочитала "Большую книгу мифов и преданий Старой Земли" — скучная, мол, кому нужна вся эта история... Эх ты!

Все мысли улетучиваются, когда появляется она. Маюра совсем не разрушает очарования этого места — о нет, она будто бы естественная, давно вплетённая в него часть... Небесно-голубые крылья проглядывают из-за кристаллических пиков, а затем Маюра не вылетает — выплывает по воздуху — и садится перед вами, окутывая аурой сверхъестественного покоя и неумолимого движения, которое присуще только одной стихии. Только одному аспекту. Времени.

Маюра смотрит на вас чёрными глазами, в которых ты видишь отражение самой бездны... и это отражение убегает, ускользает от тебя! Маюра говорит — её голос исходит не от клюва, а со всех сторон, и нейробруч не может определить конкретного источника, а ты толкаешь заворожённого Грэма. Пусть уже приходит в себя — хватит, налюбовались! У вас есть дело и есть цель. Потом ещё поэзией займёшься! Ты — её дочь, и не тебе пасовать перед всякой мистикой, когда есть конкретная работа!

— Издали вы шли, — молвит птица, и ты невольно киваешь. Да куда уж дальше! Другой лист, другая вселенная... — Время усмирить решились, не зная, что время — меньшая из бед.

— И какая большая? — не скрывая раздражения, спрашивает Элрик. — Что случилось с генераторной, Маюра? Не мне, так моим гостям ответь хотя бы!

— Время — тонкая материя, — голос у Маюры глубокий, низкий, чистый. Таким мог бы быть голос Теромоса, будь он женщиной и разговаривай не псионикой, как человек. — Тени могут быть опасны, и не мне вам об этом говорить, — о чём это она? А вот Грэм, похоже, что-то уловил:

— Каждому разговору своё место и время?

— Верно, Принц, — если бы птицы могли улыбаться клювом, то ты бы сказала, что Маюра улыбается.

— Ты можешь ответить прямо сейчас, что происходит с моими хрономерами? — вздыхает, видимо, ни на что уже не надеясь, Элрик.

— Все мы ограничены, но не каждый способ знает, чтобы от взгляда ускользать судьбы, — "отвечает" птица.

— Безнадёжна, — качает Элрик головой. — Попробуете что-нибудь спросить?

— Потом, — Грэм хмурится, но ты видишь, что это притворство. Он... удовлетворён разговором? Инглиш побери, как же ты не любишь все эти намёки и уловки! И иномагию? И иномагию, конечно! — Она сказала, что ответит позже. Нам нужно время для анализа собранных данных, мистер Айберг, вы не могли бы отвести нас к нашему отряду?

— Хорошо, — не скрывая раздражения, Элрик резко поворачивается и быстрым шагом ведёт вас к выходу. — Маюра-Маюра — что же с тобой случилось, что стряслось...

— Ничего, — шепчет птица отовсюду. — Не со мной.

— А как же хорошо всё начиналось... — Элрик закрывает дверь и ведёт вас обратно, в кабинет, а оттуда — порталом в уютный трёхэтажный дом, выделенный вашему отряду.

Вы расходитесь буквально на час, перекусить и развеяться. Встречаетесь в подвале дома, где вполне уютно чувствует себя старинная трансформаторная подстанция. Наличие электричества в домах персонала и жителей Ковчега оказалось для тебя приятным сюрпризом. Добавила его Долорес Амбридж — очень интересная женщина, с которой ты уже успела побеседовать о сложностях интеграции "маггловских" технологий и волшебства — и посоветовать ей несколько распространённых в твоё время способов.

— Почему здесь, Элла? — любопытствует Гарри. — Не очень удобное место для разговора.

Седрик с ним согласен, Грэм, похоже, понял, Миртл всё равно, Гермиона — без комментариев. Дениса ты находишь взглядом, только когда вспоминаешь о нём. Как он умудряется это делать? Посылаешь ему улыбку — и ловишь каплю удивления. Похоже, он задаётся таким же вопросом о тебе: как ты, мол, его находишь?

Вместо ответа ты посылаешь Джеймсу запрос, и тот открывает портал прямиком в твой совещательный зал на Краке. Ты приглашаешь всех домой!

— Не этого ожидаешь от космической станции, — с трудом сдерживает Гарри смех, оглядевшись за порталом.

— Ну... — улыбаешься в ответ, — просто эти совещания стали какими-то невыносимыми, и я покрасила всё в розовый!

— Чем хуже, тем лучше? — хмыкает он.

— Ты не видел это место, когда я увлеклась второй волной неомодерна, — и сама стараешься не вспоминать. Не думать о белой обезьяне! В детстве у тебя совершенно не было художественного вкуса!

Вы уселись за большим круглым столом, разумеется, ядовито-зелёным. Потому что почему бы и нет? И ты определённо не собираешься рассказывать, что дополненная реальность нейробруча меняет раздражающие цвета на приятные тебе. И что большая часть станции такая серая в том числе поэтому — большинство ходит с нейробручами и нейроимплантами, кто-то — в старомодных компьючках, а кто-то — с гололинзами. И видят то, что хотят видеть, или то, что хотят транслировать владельцы комнат? Иногда не только видят, но и ощущают целиком — для владельцев нейроимплантов особо актуально?

— Хуже этого? — смеётся он. Серьёзнеет. — Грэм, Элла, какие новости?

— Грэм о чём-то договорился с Маюрой? — пожимаешь ты плечами.

— Грэм?

— Думаю, есть силы, которые ограничивают Маюру. Возможно, какое-нибудь божество или артефакт-Талисман, — задумчиво отвечает он. — И к этому причастен кто-то из иномагов, приглашённых в Ковчег. Маюра не может или не хочет говорить в Ковчеге. Элла, ты можешь открыть портал в её пещеру?

— Ни я, ни Джеймс, — быстро прикидываешь в уме. — В Закрытой зоне — меняющаяся архитектура. Мы просто не знаем, где именно сейчас находится пещера относительно кабинета и где находится кабинет относительно этого дома. И если случайно разрежем коммуникации...

— Бет? — неожиданно поворачивается Грэм к своей... подруге? Ну, он считает или хочет считать её подругой? А она, похоже, его любит?

— Фоукс, — феникс появляется на её плече в мягкой, не режущей глаз, какой-то плавной вспышке. Интересно, что это за магия? Не аппарация точно? Ты уже жалеешь, что не разбиралась в волшебстве всерьёз? Не то чтобы у тебя было бы на это время... — справится. Он может взять с собой двоих.

Вы с Грэмом переглядываетесь.

— Я открою оттуда портал, — решаешь ты. — Вряд ли Фоукс сможет перенести Маюру? Она же большая?

Ты бросаешь взгляд на Гарри. Грэм понимает. Медлит. Решается:

— Гарри.

— Да? — Грэм снова медлит. — Что случилось?

— Ты уверен? — чуть хмурится Седрик. — Это опасно.

— Талисманы всегда опасны? — говоришь ты. Отвечаешь на немой вопрос Седрика. — Элиза рассказала мне всё? Мне кажется, она предчувствовала, что будет недоступна? Она чувствует будущее через аспекты, просто не любит так делать? Гарри, что ты знаешь о своей палочке, этом камне на шее и мантии в твоём кармане?

— Дары Смерти, — мрачнеет Гарри. — Я получил их... в наследство. Не очень приятная история. Сильнейшая палочка, вечная мантия-невидимка, которая может укрыть многих, камень, который может вернуть только тени умерших. Они связаны с иномагией? Или легенда о "Повелителе Смерти" — правда?

— Не думаю, что легенда правдива, — выбирая слова, молвит Грэм. — Дары могут большее, чем кажется на первый взгляд. Они могут раскрыться в руках иномага или игрока, — а умно. Теперь Гарри будет уверен, что он не сможет сделать с Дарами ничего сверхъестественного. А вот Грэм — сможет.

— Понял, — без колебаний Гарри протягивает Палочку Грэму, а сам достаёт запасную. Поясняет. — Мне она не нравится. Сильная, но ей тяжело управлять. Думаю, ты справишься с ней лучше. Эти истории, что она покоряется только после победы над предыдущим владельцем...

— Ложь, — кивает Грэм. — Некоторые палочки, в том числе альтернативные версии этой Палочки, так делают — но не она, — аккуратно вкладывает Палочку в магическую кобуру с расширенным пространством на запястье. — Я буду использовать её в крайнем случае. Её нужно будет передать Элизе, когда она вернётся.

— Камень... — Гарри снимает с шеи амулет — золотое кольцо с невзрачным камнем на цепочке — и кладёт на стол. — Я никогда им не пользовался.

— Он опасен, — замечает Грэм. — Опасней Камня только Мантия, но эта опасность раскрывается, только если использовать Мантию... для некоторых вещей. Палочка опасна тоже, но нужно знать, как ей... навредить реальности. Любое настоящее воскрешение с помощью Камня очень, очень опасно. Как думаете, — обводит вас всех взглядом, — стоит ли оставить Камень здесь или на Хогвартсе? Может быть, отдать его на сохранение неразимам или... Хранящей?

— Он не зря появился в сеансе? — предполагаешь ты. — И в твоём Крае? Возьми его пока себе? Ты же Принц Времени, а это — Талисман Времени? Ты сможешь его уничтожить, если будет нужно?

— Не уверен, — и всё-таки надевает амулет на шею, дотрагивается палочкой, что-то шепчет — кольцо на цепочке исчезает. — Боюсь, он может наделать бед, если не уничтожить сразу.

— А если его отсутствие наделает больше бед? — возражаешь ты. — Откуда нам знать замысел Хранящей?

— Если Хранящей, — почти шепчет Грэм, но все его слышат. — Если Хранящей...

— Сейчас нам понадобится не Камень? — прерываешь ты неожиданно тягостную паузу. — Я правильно понимаю, что Мантия скрывает... больше, чем кажется?

— Если уметь ей пользоваться, то... — Грэм осекается. — Я думаю, что даже обычного человека, не игрока, не иномага и не волшебника, она может спрятать от взгляда божества. Бет, как думаешь, Фоукс может переместиться под Мантией и вместе с ней?

— Он так уже делал, — вместо Бет отвечает Гарри.

— Но тогда он унесёт только одного, — добавляет Миртл.

— Получается, иду я, — это не звучит вопросом на удивление для самой тебя. — Когда?

— Чем быстрее, тем лучше, — решает Гарри. — Поговорим с Маюрой и разберёмся, что происходит в этом Ковчеге, — косится на Грэма, вынимает Мантию и кладёт её — невесомый серебристый свёрток — на стол. — Как гора с плеч. Не замечал раньше, но Дары давили на меня. Думаю, вы с Эллой распорядитесь ими лучше.

— Мы постараемся? — берёшь ты Мантию — приятную на ощупь, прохладную. Её прикосновение неожиданно напоминает объятие. Она... будто бы ластится к тебе? Ткань сама собой обхватывает твои плечи, обнимает, обволакивает своей силой. Ты не можешь сказать, что это за сила, но она — прекрасна! — Ой? Это нормально?

— Нет, — ни Гарри, ни Грэму происходящее не нравится... в отличие от тебя. Эта Мантия — твоя! Ты чувствуешь её. Она — твоё... твоё что? Слово ускользает, но ты чувствуешь, что она — твоя собственность.

— Её сделали твой крёстный отец и твоя мать по духу, — вдруг говорит Гермиона. — Когда будешь использовать это — исключи Осси, — обводит всех строгим взглядом. — Никаких вопросов, это личное.

— Вот как... — Хранящая? Хранящая Время создала её... А твой крёстный — Игнотус Певерелл? Ты тихонько вздыхаешь. Гладишь Мантию. Берёшь себя в руки. Встаёшь. — Я готова. Постараюсь побыстрее. Элизабет?

— Просто Бет, — улыбается она. Фоукс взлетает с её плеча и садится на протянутую тобой руку. Невесомый, как и Мантия. Ты желаешь, и Мантия окутывает вас двоих, скрывая даже от божественного взгляда. Феникс курлычет, тёплое пламя охватывает вас — и уносит вдаль.

Пещера встречает знакомым сказочным светом. Фоукс исчезает. Ты открываешь было чат, но он недоступен. Вот, значит, как работает Мантия... Несколько минут ты блуждаешь по пещере в поисках Маюры, любуясь красотой этого места и приводя мысли в порядок. Мантия твоей — матери? Второй мамы? Или первой, ведь душа — первичней тела? Сколько же метавеков минуло с тех пор, как этой Мантии касались Хранящая и Игнотус — а она ждала тебя, ждала, чтобы передать её тепло...

Ты находишь птицу спящей на огромной старинной кровати. Приспускаешь капюшон, являя исключительно лицо. Маюра в тот же миг просыпается. Встречается с тобой взглядом. Шепчет — её голос раздаётся прямо в твоих ушах, и ты уверена, что больше никто и ничто в пещере его не услышит.

— Наследница Времени приняла своё наследство. Слушай внимательно, Элла Мэйдж, слушай, что передал мне Игнотус, что рассказал он об этой Мантии...

Что-то ты знала и так, а вот то, что Мантией можно буквально вырезать людей, места и целые линии реальности из общей картины, скрывая временно или навсегда, — было сюрпризом. О том, что она может сделать для иномагов, — тем более! Ты окончательно уверилась, что, пусть Мантия принадлежит и тебе, ты передашь её Грэму. Научишь его тому, чему научила тебя Маюра. С помощью Мантии Грэм легко обезвредит все эти аномалии. Да, ты могла бы оставить Мантию себе — как, должно быть, и хотела Хра... твоя мама? Как хотела Хранящая, запуская эту цепочку событий? Она хотела, чтобы ты была защищена буквально от всего? Мантия могла дать такую защиту — она спрятала бы даже от Инфуцора! Ни Элис, ни Крис, ни Ивицер тебя тем более бы не нашли. Но это неправильно! Как и прямая помощь Джеймса — это разрушает саму суть Игры? Наверное, ты расскажешь Грэму не всё, чтобы именно облегчить, а не решить его испытание маминым даром?

А пока ты взмахиваешь краешком Мантии и скрываешь пещеру от любого интереса, будь то хоть Элрик, хоть сама Элис! Памятуя о словах Гермионы, только Осси оставляешь ты лазейку. Пусть смотрит — ты уверена, что он не враг.

> Спасибо.

"Не за что?" — хмыкаешь ты про себя и говоришь уже вслух:

— Готова?

— Безусловно, Времени дитя.

Ты направляешь Зонт на пустое место и вбиваешь нужную команду в Зонт. Заметка себе: если будешь им пользоваться в будущем, после сеанса, нужно будет разработать нормальный скриптовый язык, а не страдать с низкоуровневыми командами. Только не на основе C++! Кристо уже весь мозг этими плюсами проел в своих пакетах! Неужели нельзя было выбрать что-нибудь не такое монструозное как этот гибрид... как там говорила Алиса... ежа с ужом? Или жабы с гадюкой? Нет, жабы и гадюки — это про Строителей и жрецов Нелуны было.

Приветливо раскрывается портал. Круглый, радиусом в три метра, с запасом, чтобы Маюра точно пролетела. Она и пролетает со стремительной грацией. Ты, охваченная вдохновением, подпрыгиваешь и двумя командами двигаешь портал на себя так, чтобы переместиться, — и возвращаешь на прежнее место. Приземляешься, оставив портал висеть над потолком. Осознаёшь, почему тебя никто не видит, струишь Мантию в карман усильем воли.

— Всё в порядке? — спрашивает Гарри.

— Более чем, — улыбаешься в ответ.

— Что происходило и происходит на Ковчеге, Маюра? — не тянет время Грэм. Усмехаешься про себя: "Принц Времени не тянет время", да уж. — Что ты не могла рассказать нам в присутствии Элрика?

— Многое, — точно насмехаясь над спешкой Грэма, глубоким, спокойным отовсюду идущим голосом отвечает Маюра. — Великие и малые дела вершились на Ковчеге, и создан он был с более великой целью, чем можете... — вдруг птица замолкает, будто осознав что-то. — Вы можете себе представить, с какой, Элла, Грэм.

— Но ты не можешь сказать? — предполагаешь ты. — Какая-то магическая клятва?

— Не на все вопросы я имею право отвечать, — вы с Грэмом переглядываетесь. Определённо клятва, причём запрещающая даже о клятве прямо говорить. — Но право моё сформулировано плохо.

— Клятву можно обойти, — понимает и Гарри. — Что ты можешь нам рассказать?

— Ковчег был создан не только Элриком, и не о людях я говорю, но о смертных, — молвит она.

— Перворождённый! — ухватывает Грэм. Кристо рассказывал тебе о лучерождённых — должна же ты знать, с кем там Джу? — Кто ещё?

— Мантия может скрыть меня от взгляда бога, — продолжает непрямо отвечать Маюра. — Ковчег — лишь кульминация плана, что растянулся на эпохи. Но все участники его закрыты, скрыты от меня. Ведь Мантия способна скрыть от взгляда бога, а я — меньше, пусть свободнее, чем бог.

— Мантия принадлежала Игнотусу Певереллу, — озвучивает Грэм. — Итак, в основании Ковчега участвовал бог, лучерождённый и Игнотус Певерелл. Они должны были сделать что-то великое, о чём мы с Эллой имеем представление.

— Мы — игроки, — подхватываешь ты. — Не думаю, что даже бог может создать вселенную, но вот перелететь в другую... Может быть, даже в другое Древо?

— Похоже на правду, — кивает Грэм. — Что случилось с хрономерами и зачем они нужны?

— Не в моём праве отвечать на часть вопроса. С хрономерами случилась я. Время податливо для той, кому Велиры были вместо неба.

— Зачем? — уточняет Гарри.

— Иногда мнения расходятся, — максимально неопределённо говорит она. Слишком многое завязано на эти глупые клятвы! Но если они и вправду собирались сделать что-то уровня создания вселенной, например, найти другое Древо... Ты бы на их месте тоже пользовалась клятвами? — Есть вещи, которые я могу рассказать лишь посвящённым. Дверь в мою обитель закрыта общим допуском, и Долорес Амбридж имеет право выходить оттуда. Но помните, что Ковчег опасен! Мантия вам не поможет — скрывая вас, она сокроет путь. Самый опасный зверь — человек, и творения людей опасней клыков и зверей, пусть даже звери — и волшебны.

— Так, — поднимает руки Гарри, привлекая внимание. — Нам предлагают открыто войти в Закрытую зону. Кто согласен, что это ловушка?

— Ловушка, — первой отвечает Гермиона. — Закрытая зона — большая ловушка. У нас нет выбора. Элрик не ответит на вопросы. Ответы важней его жизни. Почему птицы? Связь с лучерождённым? Первые иномаги? Связь с природой волшебства? Мало данных, — качает головой. — Предлагаю выдвигаться немедленно. Элрик этого не ждёт. Не даём обостриться его паранойе.

— Согласна, — ты стараешься сказать это утвердительно. — Мне нужно посетить многих Обитателей? Грэму — много аномалий? Сеанс приближается к цели? Времени всё меньше?

— Поддерживаю, — просто добавляет Седрик. — Маюра не желает нам зла.

— Если что, Фоукс нас вынесет по двое и вылечит от любых ран! — восклицает Миртл. — Или спрячемся под Мантией!

— Хорошо, — улыбается вам Гарри. — Думал, что придётся вас уговаривать, — встречается взглядом с Седриком. — Ой, да ладно тебе! Мы-то втроём привыкли лезть в самое пекло, но теперь нас шестеро. Команду Грюма не берём?

— Слишком узкие коридоры? Будут мешаться нам и друг другу?

— Думаю, Элрик быстро поймёт, кто дал нам допуск, — чуть хмурится Грэм. — Предлагаю Грюму забаррикадироваться с Амбридж в доме. Отвлечёт внимание Элрика.

— Не сработает, — возражает Гермиона. — Проекции. Лучше убрать с Ковчега вместе с Амбридж.

— Мы можем призвать их порталом на помощь? — предлагаешь ты. — И Амбридж тоже, она неплохой маг?

Секундная пауза.

— Возражения, дополнения? — оглядывает вас Гарри. — Тогда готовимся. Маюра?

— Снимите Мантию перед выходом из моей обители, — молвит она. — Не выдавайте меня. Если вам не повезёт...

— Если нам "не повезёт", то никакого будущего не будет, — вздыхает Грэм. Но Маюра лишь прищуривает чёрные глаза. Уверена в обратном?

> В это время Лилит добирается до проекторной, незримая и скрытая, пусть и не как Мантией, но более чем хорошо. Что она задумала? К сожалению, прямо сейчас я не могу пробраться в её мысли. Она хорошо запутала их, а я не настолько искусен как повествователь и как обладатель предельной воли, чтобы читать на таком расстоянии мысли фактически чистой богини, пусть и скованной рамками Обитателя по условиям Хранящей и Игры. Не беспокойтесь насчёт Лилит. Теперь я более полно сознаю свою роль — не только повествователя, но и режиссёра, кто удержит сеанс в задуманных Хранящей рамках. Не всем актёрам разрешается импровизировать. Если будет сильно нужно, то я просто дотянусь до неё и насильно верну в рамки.

> Стань Грэмом Фергюссоном

Теперь ты Принц Времени Грэм. Амбридж благополучно отправлена в твою каюту на Хогвартсе, там же (Амбридж организовала вложенное расширение пространства) ждут авроры, а вы заходите сквозь портал в Маюрину пещеру. С подозрением ты вглядываешься в кристаллы, которые уже пытались отразить что-то не то. Иномагия или волшебство? Загадка.

Элла снимает Мантию. Ты сжимаешь зубы и не вздрагиваешь всем телом — в отличие от Дениса и Бет. Элле явно приятны касания Мантии, Гарри к ним безразличен, как и Гермиона, Седрику — скорее неприятно, а вам троим... Для тебя это — как ледяное присутствие самого Мрачного Жнеца, чёрное и горькое. Но при этом Мантия даже не иная! Она — именно игровой Талисман, созданный с помощью иномагии (и не только) — но не иной, а скорее более реальный, чем окружающее. Ты не уверен. У Мантии нет тени и эха. Совсем.

Этот лабиринт коридоров тоже тебе не нравится. Ты почти уверен, что основная его задача — запутать, а то и похоронить вторженцев в своих стенах. Здесь нет никаких ловушек-ловушек, никаких падающих потолков и проваливающихся полов, но вот волшебства... Ты чувствуешь внимание, которое истекает от лабиринта, словно от отдельного существа. Ты помнишь другой лабиринт — лабиринт, созданный Ивицером на РМ-Земле. И ты помнишь коридоры Хогвартса. Хогвартс — спящий дракон, лабиринт Ивицера — пробудившийся монстр. Это место — нечто среднее. Медленно ворочающийся, лениво оглядывающийся страж, готовый сомкнуть свои стены и раздавить любого наглеца.

Ты протягиваешь вверх белый кубик-кристалл, успокаивающе мерцающий в такт твоему сердцу. Пропуск. Лабиринт лениво щупает пропуск своей магией и оставляет вас в покое. Пока что оставляет. И никому не сообщает о вас. Что это — недостаток паранойи или Элрик считает, что лабиринт — это второстепенная, слабенькая мера обороны? Ты надеешься на первое, но что-то подсказывает — зря. Жаль, что лабиринт здесь наполовину недоступен, а наполовину — перепутан слишком сильно даже для себя.

— Куда дальше? — спрашивает Гарри, не особо надеясь на ответ.

— Туда? — Элла уверенно выбирает поворот. Поясняет. — Магия искривила ордополе, но мой поисковый код работает нормально? С той стороны проекторная и времягенераторная? Сзади теперь подзона два? Подзона один впереди?

Притом, что вы из "подзоны один", обители Маюры, только что вышли. Этот лабиринт определённо действует тебе на нервы, пусть и до лабиринта ему далеко. Ты очень не любишь изменчивые места — тени в таких могут скручиваться и накладываться самым причудливым образом. Знал ли об этом Элрик? Сделано ли это нарочно? Готов поспорить на собственную тень — знал.

— Ой? — Элла даже замирает на мгновение, и ты едва не спотыкаешься. — У меня новости от Кристо?

— Плохие, — ни капли не сомневаешься ты в этом.

— Ну, разные? Во-первых, Бета, Сэм и Безымянный исчезли? Во-вторых, пропала защита края Луны? И Элиза пропала вместе с Луной? В-третьих, у Джинни возникла безумная идея? В-четвёртых, Элиза отправилась куда-то в далёкое прошлое или была там раньше? Кристо проанализировал инструкцию к времягенераторной и уверен, что её писала именно Элиза? Мол, там что-то вроде подписи зашифровано?

— Из этого нам важна только Элиза, — решительно откладываешь всё остальное на потом. — Значит, она участвовала в создании Ковчега вместе с неким перворождённым, неким богом и Игнотусом Певереллом?

— Не факт, — не соглашается Гермиона. — Времягенераторная — подзона семь, один из последних номеров. Закрытую зону расширяли позже создания Ковчега.

— Судя по тому, что я слышал об Элизе, — добавляет Седрик, — она вряд ли бы стала участвовать в чём-то по-настоящему... чёрном. Не такой человек.

— Ей могли не всё рассказать, — парирует Гарри. — Или цели могли поменяться. Волдеморт тоже в своё время выступал как защитник прав старых родов и типичный консерватор, а закончил как террорист номер один.

— Элрик не похож на радикала, — с сомнением отвечает Седрик. — Думаю, с его убеждениями всё в порядке.

— Элрик — не единственный основатель Ковчега, — задумчиво говоришь ты. — Если остальные создатели здесь и просто сохраняют анонимность...

— Догадки бесполезны, — прерывает вас Гермиона. — Мы пришли.

Коридор обрывается на двери с надписью "ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ УЗЕЛ". Никаких цифр. Пропуск срабатывает безукоризненно, и дверь открывается. Выставив палочки вперёд, вы заходите.

Здесь светло. Сверху — тысячи ламп... Ламп! Не волшебных и не каких-нибудь свечей! Вполне себе технологичные лампы, заливающие пространство неоново-синим светом. Само помещение полно тихого, но мощного гула, исходящего от установки в его центре, оплетённой знакомыми по проекторной трубками. Трубками на вид пустыми — но внутри которых определённо циркулирует нечто. Установка не напоминает тебе ровным счётом ничего — зато Элле...

— Ух ты? — как она восклицает вопросительно? Загадка! — Это же игротех? Тут точно побывала Элиза? — она едва не бежит к консоли возле установки, но вовремя останавливается. — Тут безопасно?

— Ничего, — Денис кивком подтверждает твои слова.

— Ага, ага, секундочка... — Элла быстро стучит по клавишам консоли, и ты уверен, что многие клавиши нажимаются сами по себе. Как она это делает? — Так-так-так, это одна из "вечных" установок? Они сплавлены с игрокодом, если кто не знает? Ага, питание идёт на дома снаружи... а ещё на подзоны! Подзоны восемь, девять... и кабинет? Интересно, что такое у Элрика требует энергии? Суперкомпьютер в шкафу? Какой-нибудь магический эксперимент?

— Куда идём? — с энтузиазмом спрашивает Бет, поворачиваясь то к одной, то к другой стороне этого "машинного зала". Зал квадратный, и на каждой его стороне — дверь. На той, из которой вышли вы, было написано — "1-3, 7", на противоположной — "4-6", слева — "8-9", справа — "10".

— По порядку, — Гермиона не предлагает, а утверждает. Ты с ней скорей согласен. Особенно если места обитания великих птиц действительно растут по порядку. Номер два, который вы пропустили, — это, должно быть, подзона Рух, раз первая — Маюры, а кабинет, как и энергетический узел, не имеет номера. Возможно, четыре — Гамаюн, пять — Айя, шесть — Каладрий?

И снова пропуск срабатывает безукоризненно — дверь открывается, стоит надавить на кристалл. Похоже, сама Амбридж не догадывалась, насколько универсальна эта штука. А Элрик слишком ей доверял. Ты уверен, что вас не заманивают в ловушку... но это не значит, что в ловушку вы не можете попасть.

Предчувствие тебя не обмануло. Вот ты идёшь по коридору вместе со всеми остальными — а вот пощёчина Эллы вырывает из чего-то вроде транса. Ты моментально замедляешь внутреннее время и силишься понять, что же случилось. Как будто бы всё было так же? Поток времени не изменился, на разум воздействий не было, просто... просто ты шёл вперёд, не сознавая этого? Как? Как будто бы ты проживал раз за разом одно и то же мгновение — но временная ткань не тронута ни капли!

— Что это было? — возвращаешься в обычный времяток.

— Не знаю, — Элле даже больше не по себе, чем тебе, — она-то с иным не сталкивалась! Это не иное тоже — а что? — Просто пол под ногами начал ехать в нашу сторону, а вы все идёте и идёте на месте? Как будто ничего не произошло! И никто не отвечает...

— Зацикливание, — комментирует Гермиона, единственная сохранившая невозмутимость. — Слышала раньше, встретила впервые. Высшая магия. Работа на уровне ордополя. Повторение состояний в цикле, внешняя среда адаптируется. Невозможно вырваться изнутри, — крайне заинтересованно смотрит на Эллу. — Почему не сработало на тебе?

— Я немного вне судьбы? — осторожно отвечает Элла. — Это всё Хранящая Время?

— Зачем тебя — и так? — Гермиона встречается взглядом с Эллой. На миг тебе кажется, что эти двое сейчас вскинут палочки. Элла не хочет отвечать, а Гермиона очень, очень хочет ответа. — Мантия, судьба, иномагия — что ещё?

— Хватит, — Гарри кладёт руку на плечо Гермионы и плавно поворачивает к себе. — Она — наш друг, Миона. А у нас есть свои секреты, темы, о которых мы молчим.

— Да-да-да, — рассеянно отвечает та, смотря куда-то сквозь Гарри. — Извини, Элла. Исключена. Картина не полна. Расхождения анализа. Неприятно.

— Всё в порядке, — теперь Элла говорит не просто твёрдо, но с чётким посылом, что ей не понравился этот интерес. — Если будет надо — я отвечу. Это тебя устроит, аналитик?

— Нет? — а интонация утвердительная. — Идём дальше?

— А мы можем проверять путь перед собой? — резонно спрашивает Бет.

— Кто тебе сказал, что мы этого не делаем? — Бет вздрагивает: похоже, её глубины интуиции ещё не хватает, чтобы удерживать присутствие Дениса на краю сознания. — Я до сих пор не вижу никаких признаков ловушки.

— Я что-то замечаю? — неуверенно говорит Элла. — Если это правда уровень ордополя, тут нужна как минимум Алиса. Я... не настолько разбираюсь в этом, — ты улавливаешь полутень-полуподтекст: "Не разбираюсь, а должна бы — какой же я иначе Маг Пространства?"

— Ещё научишься, — Гермиона? Сейчас она говорит на удивление... мягко. — Сеанс учит тебя.

— То есть, она... — Элла замирает на мгновение. — Спасибо, Гермиона. Ты поняла?

— Много вероятностей — отношение одно, — о чём они? Похоже, их понять — не иносфера времени нужна, а разума — и что-то, что может пробить защиту хотя бы Гермионы. Ты уверен, что сейчас ей в разум тот же Энтони заглянуть не сможет. Разве что — Сирень. Но Сирень мертва — и к лучшему. (Настойчивую мысль "что происходит с ушедшими, если они на самом деле не умирают" ты гонишь прочь. Есть вещи, от которых следует держаться подальше. Есть вещи, о которых не стоит даже думать без действительной нужды — каковой не будут и вопросы жизни-смерти.)

Неожиданно ловишь взгляд Гермионы. Ничто не подсказывает тебе, что же у неё в голове, но ты почти уверен, что она каким-то образом угадала ход твоих мыслей! Гермиона кивает с полуулыбкой. Да-а-а-а, эта Гермиона... У тебя нет слов. Гермионистей обычной Гермионы — и в то же время совсем другая. Среди её густых волос виднеется кусочек нейробруча. Говорит ли она сейчас с Осси? Как многое знает на самом деле?

Так или иначе, вы продолжаете путь, держась осторожней настолько, насколько это возможно, не снижая скорости. Время утекает сквозь пальцы! Скоро Элрик заметит вас или этот лабиринт поймёт, что допуском пользуется не Амбридж. Или вы встретите кого-то из местного персонала. Или пропуск откажется работать.

Скорей всего, последнее. До сих пор вы не встречались ни с чем "запретным", ни с чем, чего Амбридж не ожидала бы увидеть, воспользуйся она пропуском из любопытства. Энергоустановка, обитель Маюры, даже зацикливающая ловушка, не наносящая вреда, а скорее уберегающая любопытствующих от того, что дальше, — всё это ожидаемо, не удивительно. Когда же вы попытаетесь коснуться чего-то действительно тайного...

Подзона номер четыре открывается сама, будто приглашая. И это не ловушка. Внутри нет ловушек. Её обитатель хочет с вами поговорить? Вы заходите, ощетинившись палочками. К чему приведёт этот разговор?

Голубые небеса. Яркое солнце. Цветочные поля. Сладкие ароматы, кружащие голову. Вы опускаете палочки. К чему бы ни привёл разговор — это не будет бой.

Подзона номер четыре, прекрасная и тихая, заставляет вас замереть. В этом месте точно кружится, сочится благолепие! И это — западня. Ты осознаёшь это первым. Элла не замечает чего-то "неправильного" в принципе, а вот ты — осознаёшь и проходишься по всему отряду мощным "энервейтом".

— А я-то думал, что устойчив к очарованию, — хмуро бросает Гарри.

Остальные приходят в себя чуть медленней — но приходят, вырываются из окружающего "света", завлекающего, восторгающего, погребающего под волнами радости и благодати. Теперь эти радость с благодатью кажутся неестественными, мешают думать, зато вы можете хотя бы от них отрешиться.

— Это не ловушка, — высказываешь ты мысль. — Если бы это было ловушкой, мы бы просто умерли от концентрации этого... этого. Это то, от чего предохраняла предыдущая ловушка.

— Смотрите! — Бет указывает в небеса.

Чёрная точка приближается и становится точкой чёрно-белой. Это птица, великая птица, и ни у кого нет сомнений, какая. Одно крыло — чёрное, другое — белое, и чёрный этот глубок как ночь, а белый — слепит глаз не хуже солнца. Пшеничного цвета перья между крыльев обрамляют не такую уж и большую птицу... не совсем птицу. Голова у неё — человеческая, голова девушки, чьи волосы заплетены в причудливую причёску. У птицы-девочки нет ног, она снижается и зависает рядом с вами. Ей не требуется махать крыльями, чтобы держаться над землёй — кажется, будто сама благодать этого места подхватывает Гамаюн своей лаской.

Вы все, даже Элла, засматриваетесь. Она прекрасна. Несимметричная — но вместе с тем прекраснейшее создание, какое ты только видел. Сквозь "ночное" крыло проглядывают звёзды. Дневное крыло подобно волнам сверкающей реки — быть может, пространственного аналога Велиры, в которой плескаются не судьбы, а вселенные? Лицо Гамаюн не прекрасно, но крылья... Крылья — два чуда, рядом с которыми любая чудесность волшебства кажется издёвкой.

— Привет, — просто говорит она, разрушая всякое очарование. — Мне нельзя говорить многого. Славно, что Маюра достучалась до вас. Не задерживайтесь здесь надолго — это место не для живых. Не заходите в шестёрку — Айя работает и давно уж не живёт там. Пятёрка поможет понять. Каладрий — десять, и это место вас убьёт. Беда ждёт в восьмёрке и девятке, но идти туда вам суждено. Пока.

И, не давая даже вставить слова, Гамаюн устремляется обратно в небо.

— Однако, — находит слово Седрик.

— Уходим отсюда, — сухо бросает Гарри. — Все птицы под клятвами и им не нравится, что происходит. Уходим, здесь трудно думать.

И вы уходите. Дверь закрывается сама, и несколько минут вы стоите в коридорной тишине, пытаясь прийти в себя после подзоны номер четыре. Все, кроме Эллы. Элла спокойно ждёт и думает. Озвучивает свои мысли:

— Грэм, Гермиона, как думаете, может ли проекторная служить... способом проецировать... эту "радость" к Гамаюн? Те трубки с розовым — это ведь оно?

— Да, — не сразу отвечает Гермиона. Похоже, по ней эта штука ударила даже сильней, чем по тебе. — Уверена. Вопрос в источнике. Пятая подзона даст ответ.

Сложно сохранять бдительность после такого, однако никаких ловушек вас не ждёт. Без препятствий вы минуете несколько развилок и подходите к металлической двери под номером пять. Распахиваете её волшебством — пропуск даже не требуется — и заходите в холодный мрак. Элла моментально накидывает на вас Мантию — вдали слышатся голоса.

Тёмный коридор размывается. Голоса отдаляются и затухают в беспроглядном мраке. Плотнеющая тишь сдавливает не хуже морской пучины. Тяготение не то пропадает, не то размывается — неясно, в невесомости вы или нет. Всё меркнет. Полсекунды — и Элла сдёргивает Мантию обратно. Коридор. Далёкий свет и голоса. Всё это возвращается в мгновенье ока, как будто только что не было... чего-то.

— Так вот что Маюра имела в виду, — шепчет Денис. — "Скрывая вас, она сокроет путь". Это место не объективно!

— Это всё ещё лабиринт, — тихо добавляешь ты. — Не обитель какой-нибудь птицы. И если мы закрываемся от лабиринта мантией, если он нас не видит, то мы тоже "выпадаем" из него. Теперь я верю, что здесь замешан Игнотус Певерелл! Только создатель Мантии мог подсказать такую защиту от неё же.

— Или кто-то, с Мантией близко знакомый? — Элла выглядит задумчивой. Выглядит? Ты ловишь себя на том, что смотришь через нереализовавшиеся тени настоящего, в которых осветил бы её лицо "люмосом" или наложил на себя чары ночного зрения. А это значит, что:

— Здесь сверхъякорь слабее, — сообщаешь всем. Мы с Денисом сможем подсобить иномагией.

— Думаю, сработают только самые грубые эффекты, — о, а Бет-то привыкла, что Денис "появляется из пустоты"! Не вздрогнула. Ты даже и не знаешь, что чувствовать, наблюдая за её ростом как иномага: тревогу, сожаление, страх или всё же гордость? Всего понемногу.

"Я могу спасти её. Спасти тебя. Вернуть иномагам целостность, которая была у вас отнята, которой вы жертвуете ради силы", — шепчет Инфуцор.

"Это наша жертва и наша сила, — у тебя нет настроения с ним спорить. — Бет выбрала сама, и не мне... Как бы мне ни хотелось — я не в праве запрещать".

"Как будто у неё был выбор, — сожаление, смешанное с сочувствием. — Как будто был выбор у кого-то из вас. Но у вас будет выбор! Выбор, который подарили мы с Хранящей — вместе. Ваш выбор — следовать за ветром, приняв меньшую свободу, следовать за Нелуной, приняв свободу истинную, — или отказаться от ветра. Но чтобы этот выбор заслужить, вам должно наш план осуществить. Будь осторожен, Грэм. За вами наблюдают — и давно".

"Лабиринт?" — игнорируешь все эти заигрывания с "выбором" и "свободой".

"И да, и нет", — он замолкает. Ну почему нельзя ответить поконкретней?

Набросив друг на друга дезиллюминационные чары, вы крадётесь к свету. По разным сторонам коридора появляются двери. Из-за некоторых вы слышите стоны. Открываете одну из дверей. На кровати лежит явно бессознательный человек, стонущий, будто в кошмаре. "Энервейт" на нём не срабатывает, перебрав доступные тени, ты уверяешь всех, что если он очнётся, то ничего рассказать не сможет. Сошёл с ума, и уже давно. Ты не уверен, осталась ли у него хоть крупица памяти.

Вы настороженно выглядываете из коридора в залитое волшебным светом помещение, укрывшись заодно и иномагией. Троица прекрасных вейл стоит в центре пульсирующих ядовито-розовым магических узоров. Ещё несколько вейл — в отдалении, расселись на диванчиках и о чём-то тихо щебечут. Ты знаком (как хорошо, что дезиллюминацию можно сделать адресной!) показываешь всем, что подойдёшь и послушаешь.

Внимательно разглядывая тени, медленно двигаешься вдоль стен, избегая и намёка на обнаружение. Останавливаешься у парочки вейл, попивающих чай за столиком в отдалении и косящихся на узоры с замершими в них сородичами. Этот разговор должен быть самым информативным.

— Лучше бы они ускорили это, — морщится младшая из пары, чьи волосы, кажется, переливаются манящей красотой. С трудом ты заставляешь себя отвести от вейлы взгляд. Закрываешь глаза, чтобы точно не отвлекаться. — Похоже на... доение какое-то.

— Думай об этом как о донорстве крови, — предлагает старшая вейла. — Мы делаем это ради лучшего будущего. Представь, насколько хуже сиренам — им-то, бедняжкам, приходится голос надрывать!

— Не очень верю в эти сказки о лучшем будущем, — снова морщится младшая. — Вы ведь вызвались сами?

— У нас был выбор — или в Америку, или на Ковчег, — вздыхает старшая. — Элрик предложил нам защиту и независимость в обмен на труд. По сравнению с тем, что "предлагали" англичане... Но ты права, у нас был выбор. А вы...

— Земля-три, — просто отвечает младшая, и перед твоим мысленным взором кружатся картины умирающей планеты.

— Ох, сочувствую, дорогая, — ты почти физически чувствуешь (с закрытыми глазами!), как меняется аура старшей вейлы, чувствуешь тепло, вплетённое в её красоту. Это было сделано даже не специально — просто такова природа этих волшебных существ, природа, отточенная долгой жизнью. Никогда не думал, что вейлы могут так. Или такие они только с сородичами? — Я понимаю, почему ты не веришь. Я была такой же. Думала, что Ковчега достаточно, что большего и желать не стоит. Однажды ты станешь посвящённой — если захочешь. И тогда поймёшь, почему я... верю.

— Неужели нельзя просто рассказать, зачем всё это? — раздражение пропадает из голоса и ауры младшей вейлы под напором сочувствия старшей. Остаётся только лёгкая беспомощность. — Ненавижу блуждать в потёмках! Вся эта ложь, что якобы наша магия для Гамаюн...

— Это не ложь, милая, — серьёзная и слегка давящая красота — ты и понятия не имел, что в красоту можно такое добавить! Похоже, старшая вейла возвела управление своей аурой в ранг какого-то искусства. — Гамаюн действительно нужна наша магия. Это совершенная правда, и это мы ответим зоологам, если они догадаются о чём-то. В таких делах лучше не врать. Просто она нужна Гамаюн не в таких количествах. Ох, если бы ты знала, дорогая... — задумчиво-мечтательная красота. — Я бы хотела тебе рассказать — но не могу, извини. Помни...

— ...Если решусь, то нужно просто попросить, — подхватывает младшая. — Я помню, но... Я уже давала однажды клятву. Больше не хочу!

— Что случилась, милая?..

Ты прекращаешь слушать. Больше ничего интересного они не скажут, это — максимум, доступный "непосвящённой" вейле, а любовные похождения на умирающей планете, конечно, увлекательны, но — без тебя. Итак, посвящённые в тайну надёжно защищены клятвой. Вам остаётся только узнать всё самим.

Ты внимательно разглядываешь магические узоры, отмечаешь места на стене, где они плавно переходят в те самые трубки, по которым струится розовое свечение — "конденсированная" магия очарования вейл и, должно быть, дурманящая магия сирен. Теперь понятно, с чем вы столкнулись у Гамаюн, — вот как создана эта... "благодать". Ты грешил на иномагию, даже на божественные силы — но магии оказалось более чем достаточно.

> В это время Лилит обманывает, зачаровывает лабиринт, скрывая путь к проекторной. Элрик Айберг ругается, пытаясь до неё добраться. Зачем ты это делаешь, Лилит?

— Чуть меняю порядок и ход событий. Ничего критичного. Видишь эту и эту нити? Понимаешь? Да, за этим. Я даю Элле больше времени подумать. Этот опыт пригодится ей в финале, и чем больше его будет...

> Переключись на позицию Эллы Мэйдж

После возвращения к "энергетическому узлу" (ты вновь отмечаешь про себя изворотливость, с которой адаптировали игротех, и вновь уверяешься, что загадочной "последовательницей Хранящей" была, разумеется, Элиза Даттон. Она ведь может мухлевать с аспектами, и это видно в этих двух местах! Вопрос не столько в том, как, столько в том, зачем?) вы проводите короткое совещание. Ты лично не уверена, что дальше вы справитесь без помощи авроров. С другой стороны, если в подзонах восемь-девять что-то опасное иномагически (а ослабленная защита от иномагии намекала на эту возможность), то больше авроров — просто больше жертв. В итоге вы сходитесь на том, что отряду Грюмов и Амбридж стоит подать сигнал о максимальной готовности и выдвигаться в одиночку.

Путь до зоны номер восемь от дверей узла оказывается быстрым: ты уже наловчилась находить дорогу внутренним чутьём, без программ сканированья ордополя. А вот вход в восьмую зону — максимально отличается от прочих. Металлические ворота, причём игранализ распознал их как "почти неразрушимые". И на пропуск они откликаются не просто никак, а тихим и холодным мужским голосом:

— Доступ запрещён.

Ты тянешься внутрь аналит-программами, расшаренными Кристо, но без толку: управляющий компьютер связан с электронной начинкой замка магией подобия. То есть, подключиться к нему и попросить Мирддина взломать — не выйдет.

— Алохомора, — пробует Гарри. Это не просто бесполезно — ты явно ощущаешь, что магия не срабатывает в принципе! Как будто Гарри просто слово произнёс? Но как? Гермиона перехватывает твой взгляд и кивает. Она тоже замечает это (Осси ей дал какие-то аналит-программы? Ой зря!) и идей у неё, похоже, тоже нет? — Грэм?

— Нет, — качает он головой. — Палочка — крайний случай. У кого-нибудь есть идеи?

— Секундочку? — ты связываешься с Кристо и предлагаешь ему эту задачку. Можно ли подобрать отпирающую комбинацию, не имея доступа к управляющему компьютеру?

ТоП: хм

ТоП: не уверен

ТоП: дай мне минуту

ТоП: задача нетривиальна

ТоП: обрати внимание вот на это

— точныйПрицел [ТоП] послал настоящейВолшебнице [НВ] файл "модель замка.inpa" -

ТоП: видишь?

НВ: Вижу, но не понимаю?

ТоП: это магический анализатор

ТоП: грубо говоря, это искривление ордополя

ТоП: место с изменённым фундаментом физики

ТоП: в котором происходит преобразование сигнала

ТоП: если я правильно понимаю

ТоП: здесь используется уникальность каждого заклинания

ТоП: связанная с обращением к хаосу

ТоП: то есть, это истинно случайное искривление физики

ТоП: которое имеет парное на той стороне

ТоП: буквально нельзя "подобрать" нужный ключ

ТоП: потому что на подбор понадобится даже не бесконечность лет

ТоП: не существует программы подбора

ТоП: не может существовать

ТоП: потому что любая программа работает с конечными данными

ТоП: и записана конечным количеством символов

ТоП: все известные мне модели сверхтьюринговых вычислений

ТоП: здесь не помогут

НВ: Ты это теоретически не взломаешь?

ТоП: не торопись

ТоП: у нас есть инструменты обхода таких препятствий

ТоП: во-первых, классическая магия

НВ: Открывающие заклинания не работают? Седрик с Гермионой перебрали шестнадцать разных?

ТоП: во-вторых, иномагия времени

ТоП: не сработали?

ТоП: метамагический запрет?

НВ: Наверное, не знаю? Иномагия времени тоже не работает, Грэм уже пробовал?

ТоП: дверь не выламываете, чтобы не нашуметь?

НВ: Угу? И не поднять тревогу?

ТоП: это и имел в виду под "шуметь"

ТоП: ОК, допустим

ТоП: а иномагические способы перемещения?

НВ: Если они сработают, то я останусь перед дверью? На меня не действует иномагия...

НВ: Денис говорит, что не сработают...

ТоП: так

ТоП: магические способы?

ТоП: аппарация, портключ, прямой портал?

НВ: Прямой портал мы не умеем, а остальное непредсказуемо? За дверью лабиринт? Пространство-время "не оформлено"? Смотри сам?

— настоящаяВолшебница [НВ] послала точномуПрицелу [ТоП] файл "ордополе вне зоны доступа.inpa" -

ТоП: ух ты!

ТоП: в смысле

ТоП: очень интересная идея

ТоП: никогда с таким не сталкивался

ТоП: как насчёт поэксплойтить слабости идеи?

НВ: Как?

ТоП: если я правильно понимаю

ТоП: этой штуке нужно присутствие человека, чтобы "оформиться"

ТоП: но в какой степени присутствие?

ТоП: что считается человеком?

ТоП: похоже, что дело даже не в "человеке", а в воле человека

ТоП: то есть, эта штука похожа на работу тоннеля реальности

ТоП: она оформляется при сочетании метафизического присутствия воли

ТоП: и физического присутствия объекта, от которого исходит воля

ТоП: попробуй использовать эту прогу

— точныйПрицел [ТоП] послал настоящейВолшебнице [НВ] файл "прога.inpa" -

ТоП: она развернёт минимальное присутствие на той стороне

ТоП: как будто ты там появляешься после телепорта

ТоП: впишет в ордополе твою аватару

ТоП: а потом ты переместишь туда своё сознание

ТоП: и "посмотришь"

ТоП: лабиринт "оформится"

ТоП: и вы сможете туда аппарировать

НВ: Спасибо?

ТоП: ну как?

НВ: Работает!

ТоП: рад

ТоП: и вот ещё что

ТоП: мне кажется, что кто-то хотел сподвигнуть вас использовать то, что Гарри дал Грэму

НВ: Но зачем?

ТоП: не знаю

ТоП: просто интуиция

Эта "просто интуиция" тебя изрядно напрягает! После озвучения предположения, напрягаются уже все. Магией вы так и не воспользовались — ты попросила Джеймса перекинуть вас порталом. Никаких проблем, когда по обе стороны двери — нормальное пространство? Вы идёте дальше, и тебе и вправду кажется, что за вами наблюдают. Но как кажется? Ты не иномаг! Проанализировав ощущения, ты приходишь к выводу, что это "кажется" похоже на лёгкое, едва заметное изменение "чего-то". Но чего? Что ты ощущаешь?

Вы уже входите в тёмный зал, полный зелёных огоньков, когда ты осознаёшь. Ну конечно! Какое чувство ты приобрела совсем недавно? Чувство эссенции! Что-то, чем бы оно ни было, мягко, не меняя, но чуть-чуть надавливая, касается твоей эссенции! Стоит тебе шевельнуть эссенцию — это выходит на удивление просто? — как "нечто" испаряется, будто бы его и не было. Было это наблюдение — или просто непонятное состояние эссенции? Ты ведь не Кэрриган, не Зел-Нага и даже не Дехака! Полученные умения и знания не стали полностью твоими, как бы ты ни старалась их принять? Ты решаешь никому не говорить, но быть настороже: вернётся это "давленье" или нет?

Используя палочки как фонарики, а затем и вовсе выпустив вверх, к безумно высокому потолку, пару осветительных заклятий, вы оглядываетесь. Если остальные потрясены, то ты просто удивлена: да, этот... комплекс меньше Крака, но всё равно масштабы — впечатляют?

Издали силуэты... "элементов" комплекса напоминают высотки, но они не дома — это каркасы, к которым прицеплены ряды чёрных капсул. Почти все капсулы — с большим зелёным индикатором, на котором высвечивается информация. Некоторые горят жёлтым, совсем редкие — красным. Вокруг каркасов кружат (антигравитация или волшебство?) чёрные же шарики дронов различного размера с многосуставными "руками". Периодически они что-то нажимают на терминалах, которыми снабжены капсулы. Вдали мелькает силуэт огромного дрона, везущего погасшую капсулу. Вы подходите к ближайшей капсуле ближайшего каркаса. Ты уже догадываешься, что внутри.

— Господи боже... — шепчет Седрик, всматриваясь в лицо человека, покоящегося в капсуле. — Сколько же их здесь? Что за срань здесь происходит?!

Ты читаешь надпись на зелёном табло терминала:

Статус: зелёный

Лет: 47,505

Пол: M0

Питание: норма

Локальное ускорение: синхронно

Генетический пул: ADH4

Генеральное отклонение: 0,3%

Прогноз: 7,296 лет

Мир: T6var2-1995

Глобальное ускорение: 10,000

Ценность: 2

Пригодность: да

Нажмите "Enter", чтобы получить полную информацию

Нажмите "Delete", чтобы начать утилизацию

Нажмите "M", чтобы вызвать главное меню

Переключаешься на игрозрение:

Имя: Дмитрий Коломаев

Ранг: 1

Уровень: 20, "счастливый дедушка"

Игровой статус: -

Социальный статус: глава семьи, ведущий инженер

Способус: -

Роль: Сильф Пространства

Дополнительные характеристики: -

Модификации: имплантация vir2.5, искусственное питание

Эффекты: виртуальная жизнь, контроль эмоционального фона, ускорение *10

Оглядываешь капсулу. Отмечаешь знакомые трубки, подходящие к ней там и тут. Едва заметная розовая дымка струится через одну, в другой — грязно-серая, в третьей — прозрачная, и ты уверена, что это — эффект ускоренного времени. Вот, значит, какой проект требует точной настройки хрономеров... И этому Маюра мешает. И мешает не так давно?

"Виртуальная жизнь". В твоём времени виртуальная реальность — что-то редкое. Слишком высокие технологии требуются, чтобы полностью повторить эту "имплантацию vir2.5". Слишком глубокое вмешательство в нервную и гуморальную системы, а для долгих погружений нужно менять весь организм! Мало кто на это идёт. Да, находятся и такие, и их труд более чем востребован. Ты сама в своё время заказывала работы у виртуалов — качество приятно удивило. Некоторые виртуалы доходят и до края, уже не дополняя органы имплантами, даже не подменяя, а замещая виртуальными аналогами, полностью становясь программами, живыми и разумными. За такими очень тщательно следят, а их копирование запрещено и им самим, даже в целях размножения. Ты не уверена, как относишься к этому?

Зато ты уверена, что эти люди в капсулах живут вполне полноценной жизнью. Игростатус не соврёт, обмануть его — обмануть Игру. Нужно быть как минимум Кристо, а то и Алисой сразу. Ты заново оцениваешь громады каркасов с капсулами, видишь внутри них сложные механизмы подачи питания, видишь цистерны с питательными веществами, находишь знакомые по дверному механизму связи с неведомым сервером на основе магии подобия... Сходу видишь, как можно было бы улучшить и перебалансировать систему — твоё инженерное чутьё срабатывает и здесь. Магию можно было бы использовать рациональней и чаще, а вот здесь и тут волшебство скорее мешает, приводит к высокому износу — вон, дрон как раз меняет эту опору.

— Двадцать пять миллионов человек, — ты слышишь себя точно со стороны: часть сознания машинально анализирует, раскладывает на системы и системы систем те или иные элементы комплекса.

Ты уверена, что его проектировал гений со специализацией в биотехе. Биотехнолог, биомаг — и отдельно специалист по виртуальности. Эти части были спроектированы на высшем уровне, ты в принципе не можешь найти недостатков. Нет, понятно, что они есть: любой проект такого масштаба есть тонкий баланс компромиссов! — но тебе откровенно не хватает квалификации, чтобы понять, даже со всплывающими на ходу подсказками программ Кристо. Которые, вообще-то, тоже не предназначены для анализа подобного!

Но этому или этим гениям не хватает нормальной системной интеграции. Зачем нужны дроны и терминалы? Всё это можно перевести в виртуал. Да, ручной доступ — важная функция, но и на этот счёт у тебя есть предложения. Ускорять время магией — почти идеальное решение, но ты явно видишь, что эта функция добавлена уже после, поверх остального проекта, и добавлена довольно криво. Контроль эмоционального фона через эти... магические экстракты — тоже добавлен после. И общий поток контролируется не отсюда, а с терминала в проекторной. Мало того что это опасно, так ещё и неудобно! Временное ускорение интегрировано было лучше, но тоже откровенно плохо. Страхоужасы пожри, да какой же тут простор для оптимизаций! Вот, например, каркасы — какой вообще идиот додумался...

— Элла! — ты с трудом выныриваешь из мыслей

* * *

.

— Гарри? — с трудом отодвигаешь на край сознания, спешно сохраняя в inpa-формат, все соображения. — Этому месту срочно нужен хороший системный инженер!

— Чего?! — и чего они так синхронно?

— Ну, например, опоры, — озвучиваешь ты. — Они вообще в курсе были про сопромат? Магией такие вещи поправлять — только портить! Износ от частого перезаклинания копится настолько быстро, что приходится восстанавливать, а если это делать магией, то произойдёт чароконфликт и...

— Элла, — ты осекаешься под серьёзным взглядом Гарри. — Нам нужно твоё экспертное мнение.

— Что именно? — сохраняешь новую волну мыслей в inpa. Между прочим, магические коннекторы можно распараллелить совершенно нетрадиционным способом. Интересно, почему на Краке обходились самым минимумом зачарований? Это тебе теперь понятно, что хаос, но кроме хаоса есть и регулирующая его система, верно? По крайней мере, если бы ты проектировала что-то подобное, то...

— Элла! — ты машинально уклоняешься от пощёчины. — Да очнись уже!

— Что нужно? — сохраняешь новую цепочку мыслей.

— Зачем нужен этот комплекс? Двадцать пять миллионов людей во сне?

— Каком сне? Иномагия не работает? — обводишь их взглядом. Действительно, не должна работать, раз они не поняли? Гермиона поняла, но молчит, потому что считает, что поняла недостаточно? — Они в виртуальной реальности. Видите надпись? "Мир: T6var2-1995"? Это значит, что выбран мир категории "T6" второй вариации, год внутри — тысяча девятьсот девяносто пятый. Ускорение относительно нас — десять раз. Я не совсем понимаю, как именно синхронизируются ускорение капсулы и ускорение моделируемого мира относительно нас, но, вероятно, это тоже магия подобия? Интересно, они брали образцы со всех миров, которые посещал Ковчег? Миры смоделированы с нуля или брался шаблон? Мне кажется, что генетический пул расширен искусственно, но я не уверена? Интересно, зачем нужен контроль эмоций? Возможно, люди выступают проекторами для магии подобия для коррекции направления развития виртмира? Вероятно, "ценность" означает степень важности во внутренней структуре мира? Или используется механизм как в лабиринте или тоннеле реальности листов, и мир частично виртуален, а частично формируется волей? Я ду...

— Стоп! — прерывает тебя Гермиона. — В чём цель комплекса? Репопуляция?

— Нет, конечно, — разве это не очевидно? Гермиона же умная? — Для репопуляции нет смысла в виртуальной реальности? Нет, если они собираются создать точные копии моделируемых миров... Но это бессмысленно? У меня есть предположения, но всё они довольно слабые? Можно входить внутрь виртуальных миров, заменяя этих людей? Видите параметр "пригодность"? Но для отдыха это слишком большие вложения, можно было бы обойтись меньшим числом людей? Двадцати миллионов хватит для репопуляции, но не для полноценной модели одной планеты? Тоннель реальности? Да, это выглядит перспективно, но зачем?

— Кажется, я понял, зачем Янус направил тебя сюда, — вздыхает Грэм.

— Чтобы она вынесла нам мозги? — предполагает Седрик, уже полностью пришедший в себя. — Я даже с Мерсером так себя не чувствовал.

— Комплекс расширяется? — уточняет Гермиона.

— Медленно, человек на четырнадцать в сутки? Помнишь слова Амбридж о поставках? — ты, наконец, нащупываешь нужное место и машешь всем рукой. — За мной.

Ты могла бы открыть портал через Джеймса или зачаровать портключ, но не делаешь этого. Тебе нужно глубже вникнуть в работу комплекса! Не нужно, а хочется? Сколько же интересного здесь можно почерпнуть! Например, замыкание цикла органики с участием магии и оригинальных жизнеформ? Ты видела подобные проекты, но ни один не доходил до стадии реализации?

А управление дронами? Похоже, их делали исключительно технически, навесив сверху зачарования для прочности? Любопытным образом: некоторых дронов игрозрение оценивало как буквально ни разу не ремонтировавшихся! Нужно обязательно разобраться, как это сделано! Даже если это нельзя перенести на другие механизмы, даже если дрона потом нельзя будет модифицировать — это всё равно такая экономия! Ты перепробовала столько разных моделей обслуживающих роботов и дронов, но даже последнее обновление тебе не очень нравится? А здесь — и надёжность, и универсальность, и автономность? Ты едва удерживаешься, чтобы не капчалогировать парочку себе!

— Сюда? — ты доводишь отряд до транспорта. Любопытное сочетание классического антиграва и волшебства? Никакого конфликта за счёт разнесения зачарований и ключевых компонентов антиграв-технологии в разные элементы, дополнительно изолированные друг от друга. Ты едва ли не рефлекторно посылаешь волшебством управляющие сигналы — здесь нет никакого шифрования, но разбираться с терминалом просто лень. Понять эту штуку на фоне анализа всего комплекса — даже не задача, а так, секундное дельце?

Транспортная платформа плавно взлетает и направляется на другую сторону города. Ты отмечаешь инфомагистрали отдельной следящей сети, изолированные от общей инфраструктуры. Это намеренное решение, и ты скорее одобряешь его. Анализируешь общую структуру этого "города". А тут не помешал бы хороший инфраструктурщик! То есть, ты занималась и этим, но не так часто? И оптимизация транспорта питательных веществ в таких масштабах — что-то новенькое? Вновь возвращаешься мыслями к замкнутому циклу. А если подправить здесь и здесь? Кстати, что тут с резервированием? А как насчёт резервирования энергии? Ага, что-то имеется, ну-ка, ну-ка...

— Элла! — окликает тебя Гарри. — Прилетели.

— Да-да, идём, нам туда, — вновь откладываешь и сохраняешь цепочку мыслей. Сколько же тебе работать с ними на досуге! Так, согласно энергетической архитектуре этого места, здесь должен быть вход в подзону номер девять. Естественно, вход замаскирован — гладкая стена. Ты уверена, что уж сюда никакой пропуск двери не откроет. Но ты должна туда попасть!

— Это стена, Элла, — осторожно сообщает Гарри, когда Гермиона выпускает несколько заклятий познания.

— Никаких теней, — добавляет Грэм, всматривающийся во что-то, ведомое только иномагам.

Ну да, ещё бы разработавшие этот комплекс гении допустили бы, чтобы владеющий какой-нибудь там иномагией или волшебством идиот мог найти проход! Только системное мышление приведёт сюда — не иначе. Без него можно искать выход кабелей высокого напряжения под землёй хоть по всему периметру подзоны! Ты ясно видишь сканирующими программами и чутьём Мага целый пучок кабелей, входящих в эту "стену". То есть, они, конечно, незримые и всё такое, но полностью спрятать такое нельзя — напротив, это слишком выдаст место ордополевым искажением.

— Так, — ты прикидываешь, затем скидываешь немного вычислений на Мирддина, поднимаешь Зонт и жмёшь на сенсоры телекинезом, вырезая кромкой портала круглую дыру. Сменяешь Зонт на палочку. — Вингардиум левиоса, — вытаскиваешь кусок стены (которая, вообще-то, не поддаётся классическим способам разрушения — хоть ядерную бомбу тут взрывай!) и откидываешь в сторону. Ага. — За мной. Это технический переход.

Входишь в громадный, под стать помещению комплекса, коридор. Кабель по-прежнему тянется под землёй, а земля — из того самого псевдонеразрушимого чёрного материала. Это хорошо, потому что вас здесь встречают. Ещё не хватало, чтобы некомпетентные идиоты повредили тут что-нибудь!

Перехватываешь первые заклятья порталом и отправляешь на головы противникам. Численность? Полулюдей двести. Стратегия? Задавить огнём. Ну почему, почему когда ты находишь что-то интересное, находятся заодно какие-нибудь мешающие обстоятельства? Тебе нужно во вторую часть комплекса!

Джеймс открывает портал команде Грюмов и Амбридж. Прикрываешься порталом, игнорируя вспышки заклятий. Тянешься к собственной эссенции... наверно, волей? "Прокручиваешь" её, восстанавливая силы и временно мобилизуя организм. Берёшь в одну руку палочку, в другую — Зонт. Накладываешь на себя ускоряющие чары. Целую секунду реального времени медлишь, а потом решаешься. Это всё-таки бой, бой на смерть, обе стороны друг друга не жалеют, и ты уже дважды отклоняла порталом Аваду Кедавру от себя. Ты не убийца... но если ты будешь как-нибудь щиты противникам сбивать, те же авроры жалеть их не будут. Взрывные чары убивают не хуже Авады, правда? С другой стороны, защитой именно от искривлений пространства обладают далеко не все. А потому...

Ты ставишь метки на объекты, вешаешь процесс в фоне нейробруча вычислять их относительные координаты, затем привязываешь — с помощью парочки скриптов управления телом (нужно добавить прямое управление!) — это дело к Зонту. Морщишься от рассёкшего щёку осколка. Крутишь эссенцию, заживляя рану. Полностью уходишь в дополненную реальность, отрезая звуки и визуализируя траектории заклятий, области поражения, статус субъектов, щиты и всё такое. Как шахматы, чуть посложнее. Начинаешь движение.

...Тебя хватает ровно на десять секунд. Накрываешься портальным щитом и аккуратно, осторожно прокручиваешь через тело эссенцию. Восстановить грубые ранения всегда проще, чем разрывы связок и внутренние кровоизлияния. Ты — не мастер управления эссенцией, но и тело у тебя — всего лишь усиленное человеческое, а не генетическое совершенство протосса или изменчивое чудо зерга. Человеческое тело не очень-то подходит для таких трюков, даже если это тело игрока. Игровые условности имеют свои ограничения, и ты только что в этом убедилась.

Отключаешь портальный щит. Снимаешь ускоряющие чары. Отмечаешь, что эссенциальные манипуляции снижают и умственную усталость, пусть и слабей. Оглядываешь поле боя. Ты парализовала через порталы сто пять противников, остальные — или убиты, или выведены из строя вашим отрядом. Ловишь почти восхищённый взгляд Гермионы и крайне заинтересованный — Грюмов. Ты могла бы исцелить раненых, но это бессмысленно — зелья справятся не хуже. Тебя ждёт вторая часть комплекса.

— Элла, подожди! — окликает Гермиона. — Дай время передохнуть!

— Скоро сюда прибудут подкрепление и Элрик, — напоминаешь ты. — Пусть авроры займут оборонительную позицию. Я восстановлю нам силы. Нужно спешить.

Не теряешь времени даром — открываешь портал, касаешься плеча Гермионы. Секунда — её эссенция сопротивляется — и силы восстановлены.

— Элла... — качает Гермиона головой, очевидно, убедившись, что ты права. Потому что ты не можешь быть не права, когда действительно разогналась. У тебя такое в жизни было трижды, это — четвёртый раз. И тебе чертовски это нравится!

Пятью касаниями возвращаешь в строй оставшихся товарищей. Открываешь портал до противоположной стенки коридора. Проходишь туда. Никакой двери, разумеется, здесь нет: всё заделано тем же самым веществом. Ждёшь, пока все пройдут. Отрезаешь сначала кусочек тяжёлого и плотного вещества из реструктурированной магией материи. Кажется, ты даже понимаешь, как. Капчалогируешь, отмечаешь в нейробруче доанализировать это чудо и воспроизвести маготехнологию его создания. Вырезаешь вход. В этот раз "дверь" левитирует Гарри. Входишь, не дожидаясь остальных. Ты уверена, что внутри нет обороняющихся. Место внутри слишком ценно, чтобы разбрасываться в нём заклятьями.

Всё внутри практически полностью оборудовано адаптированным игротехом. Легко узнаёшь почерк человека, адаптировавшего аспектами игротех энергоузла. Почерк Элизы. Но здесь присутствует не только её почерк, но и почерк биотехнолога первой части комплекса. Любопытный почерк, слишком... рациональный, пожалуй, ты бы сделала надёжней. Есть и почерк человека, проектировавшего дронов с общей архитектурой-инфраструктурой, и почерк человека, который делал трубки, — очевидно, это Элрик.

Аккуратно прокручиваешь эссенцию, снимая напряжение с головного мозга и восстанавливая лопнувшие сосуды, стабилизируя сердцебиение и дыхание. Оцениваешь размер серверной. Один кубический километр. Сравниваешь сервера. Одинаковые, кроме вот этих моделей, но их — мало. Прикидываешь суммарную мощность. Добавляешь параметры связности. Корректируешь, учитывая магию подобия. Запрашиваешь у Мирддина параметры серверов, создающих виртуальные реальности. Сравниваешь. Не сходится! Приводишь сердечно-сосудистую и нервную системы в норму. Ну нельзя было делать их хоть чуточку прочней? Эх...

Делишься с Кристо. Он указывает тебе на оплошность. Действительно, ты не учла коэффициенты ускорения времени. И не разобралась с магическими вычислениями. Последнее точно не в твоих силах, но первое ты легко учтёшь. Учитываешь, пересчитываешь. Неплохо, очень даже неплохо. Если вот эти вот зачарования и аспектальные искривления действительно делают то, о чём ты думаешь, то это "неплохо" можно возводить в степень "неплохо" — и так несколько раз. Допустим.

— Мощностей этого места достаточно, чтобы моделировать лист, — сообщаешь ты. — Возможно, больше. Не знакома с вычислительной магией. Слишком экзотические решения. Очень интересно. Что это за трубка?

Не медля, открываешь портал чуть поодаль. Эта трубка действительно отличается от остальных. Эти огоньки... Тебе нужно подтверждение.

— Грэм, Денис?

Пока они приближаются, пробуешь чуть искривить свою эссенцию, чтобы адаптировать тело к нагрузкам. Не очень эффективно. Можно лучше. Нужны эксперименты. Не на себе. Нет времени. Латаешь повреждения, сохраняешь модели на нейробруч и настраиваешь резервирование Мирддину и через чат Алисе. Информация слишком ценна, чтобы доверить какому-то нейробручу!

— Это души, — констатирует Денис. — Элла, ты разобралась, что здесь происходит?

— Да, — ты не уверена, но неуверенность в одну целую и две сотых процента можно отбросить как околонулевую. — Круговорот душ, психофора Айя, рай Гамаюн, чистилище Каладрия, реконструкция реальности — не известна цель. Мы не узнаем здесь больше. Нам нужно в кабинет к Элрику, — Джеймс открывает портал. — Я эвакуирую авроров.

— Зачем нам в кабинет? — недоумевает Гарри.

— Это единственный путь в подзону номер ноль, — озвучиваешь ты очевидное, проходя через портал.

> Вернись к точке зрения Грэма Фергюссона

Вы ступаете в энергетический узел за Эллой следом, так и не успев в полной мере осмыслить откровения, не успев прийти в себя после боя. Да, теперь ты не просто веришь, а твёрдо уверен, что Элла действительно может отразить орбитальный удар. Видеть, как буквально за пару секунд один человек обезвреживает сотню летунов, жонглируя порталами и параллельно уклоняясь от атак... Это впечатляет — но, пожалуй, меньше, чем то, насколько Элла разогнала своё мышление, вообще, в принципе не прибегая к магическим или иномагическим техникам.

Все её ускоряющие заклинания действовали на тело — не на мысли. Ты можешь отправить мышление в иное, мыслить вне мозга, вне привычных рамок. Гермиона ускоряет свои мысли зельями, меняя, как сказала бы Элла, ордополе в своей голове. Единственное, как помогала своему мышлению Элла — это какое-то странное, не магическое, не иномагическое, а близкое скорее к элементному восстановление. Ты знаешь, что её тело улучшено, но это улучшение никак не касается мозга — это приспособления к невесомости и высокой гравитации, множество общих... оптимизаций, как бы она сама сказала, — но не более того.

Ты редко чем бываешь впечатлён, и гигантский комплекс тебя ничуть не изумил, скорее даже, ты ждал чего-то подобного от Элрика. А вот то, как быстро и метко, должно быть, перепрыгивая тени собственных мыслей и озарений, Элла вычислила предназначение и устройство комплекса... Маг Пространства — вот что это значит. Ты сам помогал себе быстрее колдовать с помощью Времени, Гермиона наложила на себя не меньше десятка ускоряющих чар, Гарри обошёлся каким-то одним, но очень мощным зельем, Бет телепортировалась с помощью Фоукса, вытаскивая раненых и исцеляя их...

Но только Элла действительно контролировала поле боя. Ты видел, как тени её действий просто затмевают, искривляют тени всего происходящего так, что твоё иновременное предвиденье прекратило работать... и вместе с тем перестал работать Феликс Фелицис. Все ваши противники использовали его, видимо, для полной гарантии победы, но одного присутствия Эллы хватило, чтобы полностью аннулировать работу зелья. Вне судьбы. Маг Пространства — Наследница Времени. Ты бы даже сказал — над судьбой.

Вот только стоять над судьбой или быть вне неё, думать в сотню раз быстрей обычного человека — всё это не ограждает от ошибок, в том числе фатальных. В этом вы убеждаетесь, когда выходите из портала в зале энергетического узла и проходите дальше, в дверь с надписью "1-3, 7". Дверь спокойно пропускает вас, даже не запрашивая пропуск, и уже это тебя настораживает. Но Эллу несёт, и вам только остаётся следовать за ней. С её контролем над пространством нет ни шанса успокоить заклятьем в спину.

Как только последняя — Бет — прикрывает за собой дверь, лабиринт просыпается. Ты сжимаешь пропуск, но он рассыпается белой пылью. Светильники тускнеют. Дверь отдаляется и исчезает где-то в темноте. Ты чувствуешь взгляд, и взгляд этот, сперва оценивающий, быстро становится враждебным. Пространство гнётся, кружится, меняется...

— За руки! — кричит Элла, хватая одной рукой тебя, другой — Гарри. Ты хватаешь Бет, Бет сжимает Фоукса, Гарри — Гермиону, Гермиона — Седрика, а свободную руку Седрика сжимает Денис, замыкая круг, хватает Бет за плечо.

Вы держитесь друг за друга, а пространство силится растянуться между вами, искривиться, развести вас в стороны, растянуть. Элла что-то командует Гермионе, а та быстро шепчет что-то, и это "что-то" весомыми, почти вескими словами окружает, оплетает вас, соединяет, стягивает пространство воедино, стабилизирует, склеивает рвущийся континуум. Невнятные крики Эллы, громкий, впивающийся в голову шёпот Гермионы, жуткое кружение, полное отсутствие теней... Тебе кажется, что проходит вечность, но внутреннее чутьё Принца Времени подсказывает, что Гермиона успевает за пять минут.

— Всё, — она отпускает Седрика и Гарри и зажигает волшебный огонёк. — На полчаса хватит.

— Что это было? — спрашивает Гарри.

Вы стоите в круге света, вокруг — полумрак, плавно переходящий в полную тьму. Ты вглядываешься в полумрак и тут же жалеешь об этом — перспектива постоянно искажается, мелькают проходы, стены, ступени, двери, подъёмы, спуски, пропасти и тупики... Лабиринт непрерывно трансформируется вокруг вас, но никак не может приблизиться к месту, которое Гермиона с Эллой зачаровали каким-то древним ритуалом на стыке магии времени, пространства и подобия.

— Лабиринт, — поясняешь ты. — Наш пропуск перестал работать, и он... атаковал. Представь себе, что тебя пытается убить Выручай-комната, и умножь на десять.

— Безопасный радиус — три метра, — совершенно невозмутимо всматриваясь вдаль, сообщает Элла. — Каждую минуту радиус снижается на десять сантиметров. Эвакуация невозможна — Джеймс не провесит сюда портал, место не определено. Похоже на макроквантовые эффекты. Мне надо подумать, — смахивает каплю крови из носа и делает нечто, восстанавливающее организм. Ты уже не пытаешься понять, что именно и с чем именно она делает — кажется, что только с телом, но вместе с тем — с душою тоже. Или через душу? Или через тело — душу? Как? Загадка.

И точно атаки лабиринта было мало, ты ощущаешь, как слабеет влияние сверхъякоря. Вновь начинает работать иномагия, и тебе приходится насильно "закрывать" восприятие теней. Зря. Потому что ты упускаешь момент, когда всё вокруг замирает, и некто, чей-то густой, чёрный силуэт выходит на свет. А в круге света не остаётся никого, кроме вас с Денисом. Ты сжимаешь в руке не-меч и пытаешься ускорить внутреннее время. Не получается. Денис сжимает в руке не-палочку, но как только тень окончательно оформляется, ты понимаешь, что всё это бесполезно. В этой схватке вы уже проиграли.

— А вы любопытные, — улыбается Сирень.

Не тень. Самая настоящая Сирень, ничто вообще не намекает, что она — тень. Но вместе с тем ты уверен, что Сирень мертва! Такое — не подделать.

— А, это, — смотрит тебе в глаза. Читает твои мысли и, должно быть, твою память от начала до конца. Никакие трюки не помогут против той, кто сама устанавливает границы субъективности — не только для себя. — Видишь ли, дорогой Грэм, Сила Забвения гораздо многогранней, чем думает умничка наш Ивицер. Я умерла. Умерла та я, что предпочла забыть. Та я, что не забыла о конфликте с Ивицером, та, о ком забыл и сам конфликт, — живая. В конце концов, как бы появилась эта замечательная Мантия, если бы я не помогла моему хорошему другу, Игнотусу, чьё имя, конечно же, не настоящее? Аспект Пустоты, Сила Забвения, иномагия души и Время во всех его ипостасях — тайна, которой суждено быть преданной забвенью. Но мы, создатели, эту тайну помним, сохранили.

— Зачем ты здесь? — хрипло спрашивает Денис. Ты отчётливо видишь, что он пытается воздействовать на Сирень на каком-то... абстрактном уровне. Без толку. Всё равно что воздействовать на пустоту. Ты, на самом деле, не уверен, что она здесь хоть в каком-то из смыслов. И в то же время для вас лично она — здесь. Но не здесь: не-здесь для всего, что для неё опасно.

— Ну, Элрик думает, что я — тень Сирени, — пожимает она плечами, по-прежнему улыбаясь. — Оружие против иномагов, стирающее само их присутствие из реальности. Удобно, правда? А я здесь живу, отдыхаю, восстанавливаюсь после того, что заставило искать Забвенье как последний шанс. Легко быть реальной для себя! Быть настоящей для других — вот настоящее искусство! Он позвал меня убить вас. Убить иномагов. Как обычно — стереть вас раз и навсегда. И я бы сделала это, потому что у меня с ним — договор.

— Разве договоры могут иметь над тобой силу? — спрашивает Денис, оставивший попытки хотя бы найти её, не то что атаковать.

— Если я хочу следовать договору — почему б и нет? — смеётся она, и в ярких её глазах мелькают искорки нездешнего. — Вам повезло. Она отметила вас — моя тень, тень меня-умершей. Моя метка — для других меня, одна на всех. Защищены! Она решила, что вы достойны жизни, — не мне её судить, — резко меняет тон и тему. — Как вам моя виртуальность? На славу удалась?

— Значит, это ты...

— А кто ещё? — вновь смеётся она, ярко и беспечно. — Я, Игнотус, Элиза, Тёмная Луна и Элрик... Нас было много, знаешь ли. Техника? — поворачивается к Денису. — Ну, дронов и прочие проводки делал Прометей. Капсулы — он же с милою Луной. Не волнуйтесь, они не помнят обо мне. Никто не помнит, кроме Игнотуса и Элрика — они заслужили это право. Правда? Забавные мысли приходят людям вроде тебя. Конечно, вы забудете меня. Но, пожалуй, знания о создателях этого места — пригодятся. Как насчёт встречи с моею тенью? Будете помнить о тени, будете помнить о метке, которая сохранила память. А о том, что я жива, дышу и помню — об этом помнить будет лишне.

Ты что-то подобное и предполагал, только думал, что Сирень оставит вам... меньше. Но так даже логичней: полуправда убедительнее лжи. Остаётся только надеяться, что она не решит помогать Элис или Ивицеру. Что противопоставить грандмастеру иноразума, которая одновременно и посвящённая Забвения, — у тебя нет ни одной идеи.

> Например, предельную волю.

— А? — Сирень поднимает голову и смотрит куда-то вверх. — Да, пожалуй, тебя мне не достать. Хочешь, чтобы я не вмешивалась?

> Ты — неучтённый фактор.

— Ну да, ну да, — широко улыбается Сирень. — Мне несложно постоять в сторонке. Элис, Крис, Ивицер да Хранящая — какая разница, кто победит? Как только я восстановлюсь, любое мыслимое место, любая из возможных метареальностей будет мне доступна. Что толку оставаться в той части Безграничного, в которой родилась? Та я, что выбрала забыть, — она ценила это место. А я, которая вот здесь, — мне всё равно. Ну что, искренность заметна?

> Я буду следить за всеми неправильностями сеанса. Сейчас ты искренна — но можешь передумать или намеренно "забыть". Любая Сила, даже Сила Забвения, оставит в ордополе след.

— Ах, оставь! — смеётся Сирень. — Свои слова — назад не забираю. Если люблю — то навсегда, если гарантирую — навечно. Маленькая плата за силу иномага. Видишь? Я рассказываю тебе больше, чем другим. Веришь?

> Да. Помни. Я буду за тобой следить.

— Если так хочется — следи. Дозволяю! Ах, поверь, мне ваша возня — не интересна. И, — смотрит тебе в глаза, — нет, Инфуцор. Мне был предложен этот выход — я отказалась. Свой нашла. Очаровательный, не правда ли? А теперь пора прощаться, — недовольно смотрит вверх. — Предельная воля — неудобная способность! Жаль, что ты не знаешь, как её мне получить. Одного Забвения не хватит, чтобы скрыться от тебя, чтобы стереть весь этот глупый разговор... Ладно. Удачи с Элриком. Пока-пока!

> И Сирень стирает этот разговор из памяти Грэма и Дениса****. Лишь часть информации остаётся при них — о том, что делал Прометей и что в создании Ковчега участвовали Тёмная Луна, сама Сирень, Элиза, Элрик, кое-кто ещё. Оставляет она информацию о метке, но моё вмешательство и собственную полноценность убирает. Лишь тень, иллюзия, защитный механизм, пусть и личностность имеющий, — такой запоминается она.

Я слежу за тем, как Сирень прячется в складках лабиринта. Я провожу с ней несколько бесед. Я убеждаюсь, что Силе, в том числе Забвенья, не так-то просто повлиять на обладателя предельной воли. Удостоверяюсь, что повествование надёжно защищено. К сожалению, Мантия кое в чём сильней Сирени, и для защиты от неё одной предельной воли недостаточно. Я спрашиваю о природе Мантии у Хранящей Время, но Кира не хочет отвечать. Похоже, что ей неприятна эта тема.

Тем временем, Элрик уже ворвался в проекторную и не обнаружил ровным счётом ничего. Именно оттуда активировал он дар Сирени, защитный "механизм".

> Но вернёмся же ко взгляду Грэма!

Ты приходишь в себя в тот же миг, в который выпал из реальности. Тяжело дыша, сжимаешь кулаки, в которых уже нет осколков, которыми думал достать её тень. Тень грандмастера иноразума — это сильнее любого мастера, и Денис ей проиграл, причём так просто, как будто бы она — взрослый, а вы — детишки-несмышлёныши. Какие бы умные планы ни строил маленький ребёнок — взрослый настолько больше знает, что они кажутся ему дурной игрой. Вас победили, но пощадили и даже рассказали кое-что об этом месте. Метка Сирени... Сколько ещё теней, отголосков, следов работы первых иномагов вы встретите в сеансе?

Вы с Денисом рассказываете остальным о нападавшей тени. Тем временем, Элла предлагает план. Ни она, ни Гермиона, ни вы с Денисом — никто не придумал, как справиться с этим лабиринтным хаосом. Но вам и не обязательно справляться! У вас есть Фоукс и есть Мантия. Портал отсюда не проложишь, но фениксовой телепортации препятствий нет, нужно лишь в кабинете до этого бывать. Он может перенести вас по двое прямо в кабинет. К сожалению, под мантию он переместиться не может, но вы можете сделать по-другому.

Выполнить "маяковый" ритуал для аппарации может каждый из четверых бывавших в кабинете, причём ты уверен, что Элла справится лучше — на космической станции это важный навык. Бет наколдовывает чары жребия. Жребий падает на тебя. Поморщившись, ты накидываешь Мантию на себя и Фоукса. Пламя феникса охватывает вас и переносит к Элрику в кабинет.

В следующий миг заклятье срывает с тебя мантию, а другое летит в Фоукса. Феникс исчезает в огненной вспышке. Ты ставишь щит, затем ещё несколько, разрушая Время на их созданье.

— Неплохо, — говорит Элрик, разве что в ладоши не похлопав. — Я догадывался, что вы воспользуетесь этим путём.

"Слушай меня внимательно, — Инфуцор серьёзен как никогда. — Когда ты решишь его атаковать — используй Палочку и силу Принца вместе. Иначе — проиграешь. Этот противник не простит тебе ошибки".

"Я понял", — мысленно киваешь ему и отвечаешь Элрику вслух:

— Как вы заметили меня? — спрашиваешь ты. Малейший намёк — и нападёшь. Иномагия не работает (кто бы сомневался), ты ограничен тенями мыслей, бессмысленными и бесполезными. Элрик крутит волшебную палочку в руке, как будто бы и не собираясь взламывать твои щиты. Они дадут тебе время — и ты успеешь Время силой Принца разрубить. Поэтому сейчас тебе нужно вытащить из Элрика столько информации, сколько он готов рассказать.

— Мантия Смерти, — качает он головой, на удивление печальный, всё больше и больше напоминающий эльфа, старого, умудрённого эльфа. — Мне жаль, что она попала в руки таких, как вы. Игнотус, мой старый друг, был бы вами разочарован. Он не был глупцом, один из первых иномагов и, возможно, величайший из них. Он дал мне право видеть сквозь неё. Как будто мне было мало другого права... — вздыхает Элрик. Встречается с тобой взглядом. — Зачем? Зачем вы лезете в тайны Ковчега? Да, Ковчег задумывался для чего-то более великого, нежели спасение волшебных птиц. Да, мы вынуждены были принимать сомнительные с точки зрения морали решения. Вы добрались до основного комплекса. Элла Мэйдж, — он улыбается. — Неординарная личность. Она могла бы столькое дать Ковчегу... Жаль, что мне придётся вас убить.

— Вы могли бы просто объясниться, — пробуешь ты вызнать побольше. — Зачем вам это всё? Почему ваш отряд атаковал нас без разговоров?

— Потому что таковы их инструкции, — пожимает плечами Элрик. — Вы вторглись в святая святых Ковчега. Они собирались остановить вас любой ценой. Признаю, — разводит он руками, — я недооценивал вас. Я не был уверен в серьёзности всех ваших слов и намерений. Я не ждал предательства Долорес Амбридж. Я никогда не думал, что пропуск будет использован так... нагло. Это мои ошибки — ошибки человека, который живёт слишком долго, чтобы сохранить остроту мысли и выверенную беспристрастность, которой некогда гордился. Подумать только! Я родился на рассвете листа и застал его гибель. И теперь, в самом конце, когда я должен был проявить все свои лучшие качества — такие ошибки. Но, — печаль пропадает. Он смотрит на тебя острым, колким взглядом, — меня некем заменить. И я решу эту проблему. Прежде чем умереть, скажи мне, Грэм, как вы нашли матрицегенератор? Мы с Сиренью потратили столько времени, скрывая его от волшебного, иномагического и божественного поиска! Как? Я должен учесть это в дальнейшем.

— Элла проанализировала энергетическую систему комплекса, — медленно отвечаешь ты. — Зачем вам этот комплекс?

— Ты надеешься победить, — качает головой Элрик. — Должен...

"Сейчас!" — едва ли не кричит Инфуцор.

Твои щиты просто пропадают. Элрику даже не нужна палочка для этого! Но ты уже достал Палочку и уже парализуешь его. Быстрее мысли, мгновенно. Но начинаешь падать сам — ему не нужны и руки, чтобы колдовать! Сжимаешь целые дни паралича в одно мгновенье, столь же мгновенно выстреливаешь таким оглушающим, чтобы точно лишило его сознания. Как он это делал?

Осматриваешься, пуская пару заклятий познания. Пусто. Никакой опасности. Кабинет полон зачарований, но ни одно из них — не ловушка. Отдышавшись, на всякий случай накладываешь на Элрика пару заклятий, которые уж точно удержат его без сознания надолго. Если он каким-нибудь образом сбросит одни чары Старшей Палочки — то несколько уж точно нет. Прячешь Палочку, достаёшь родную-не-родную палочку-не-палочку и, вновь разрушив Время, успокаиваешься. Ритуалу маяка эмоции могут только помещать. Итак...

С вернувшимся Фоуксом ты отправляешь остальным записку, мол, всё хорошо. С тихими хлопками все аппарируют в кабинет. Ты пересказываешь, что случилось, отдаёшь Элле Мантию назад.

— Есть подозрения, — комментирует Гермиона. — Мало данных. Узнаем всё в подзоне ноль.

Гарри и Седрик уже пробуют расколдовать шкаф. Не получается. Ты достаёшь Палочку и, чётко сконцентрировавшись на результате, произносишь:

— Фините инкантатем.

Защита послушно исчезает. Убираешь Палочку подальше. Гермиона переглядывается с Эллой. Ты почти уверен, что вы бы взломали это всё — но что, если прямо сейчас в кабинет собирается очередная группа полуптиц? Или кто-нибудь похуже? Время, время, время...

Вы открываете дверцы шкафа. Прохладный ветер бьёт вам в лицо, зелёные травы — колышутся навстречу. Элла заходит первой, ты — последним, заперев дверцы Палочкой.

Это место, по контрасту с бескрайними полями Гамаюн и целым континентом самого Ковчега, совсем небольшое. Зелёный островок, парящий в тёмно-серой дымке, точно в тучу закутанный. Здесь светло, но источника света нет. Тихо — только шелест трав. Это место пронизывает настоящий, ненавязчивый покой — не какая-нибудь "благодать". Здесь спокойно, хорошо и каждую частицу реальности пронизывает могущество сверхъякоря.

Не сговариваясь, вы идёте к центру островка. Сверхъякорь белеет именно там. Самый обычный на вид камень, Алатырь-камень — ты не различаешь в нём что-то особенное. Но он — камень. Камень камней, всем камням камень! Просто посмотрев на него, ты понимаешь, что он такое. Алатырь так притягивает взгляд, что ты не сразу сознаёшь: на камне стоит кто-то ещё.

Белоснежная, с золотым клювом и тремя парами глаз, она смотрит за вашим приближением. Великая птица? Нет. Ты, наконец, выделяешь её присутствие из туманящего восприятие присутствия сверхъякоря. Не великая птица. Нечто большее. И она тотчас же демонстрирует это, обращаясь человеком. Сверху вниз смотрит она на вас, непринуждённо стоя на Алатырь-камне, и белые её волосы трепещут на ветру, серебрятся на невидимом свету. Радужный ореол чего-то невыразимого окружает её, облачённую в золотое платье, такую беззащитную на вид — и такую могущественную на самом деле.

— Приветствую, — голос первой из птиц, богини птиц, Гаганы звучит возвышенно и отстранённо. Ей нет нужды называть своё имя — она представляется одним своим присутствием, подобно камню, только присутствие её — парящее, летящее, переливающееся тысячами искр. — Я ожидала вас.

— Это ты наблюдала за нами? — вдруг спрашивает Элла. Наблюдала? Откуда Элле знать? И почему она не сообщила вам?

— Верно, хранительница Мантии, — ты даже не знаешь, как это назвать. Гагана не говорит. Она вещает. Как Янус — но совсем, совсем иначе. — Вы нужны мне, — неким образом, глядя сквозь вас, она всё равно фокусирует внимание на тебе и Элле. — Элла Мэйдж, Грэм Фергюссон. Я прошу вас о помощи. Палочка, которую держишь ты в руке, Грэм. Знания и навыки, что помогли тебе меня заметить, Элла. Ковчег нуждается в них — и то великая нужда.

— Я... немного умею управлять эссенцией? — неуверенность? Похоже, Элла снова та же, что и прежде, выпала из своего... творческого состояния. К лучшему ли это? — Скорее помешаю, чем помогу?

— От тебя потребуется меньше, чем боишься, — успокаивает Гагана. — Больше, чем представляешь. Фергюссон Грэм. Право, что в твоих руках, — я прошу одолжить его. Элрик отказывал мне. Не доверял.

— Почему должен доверять вам я? — если слова Эллы, даже неуверенные вопросы, кажутся чем-то правильным, подходящим этому месту и этому разговору, то твои собственные слова звучит точно тенью и насмешкой над богиней. Она не давит, нет, она не принуждает — она просто пребывает, и самого этого пребывания достаточно, чтобы ты выглядел тенью рядом с реалом, каплей подле океана. Делает ли она это намеренно?

— Вы желаете знать. Вы пришли сюда с вопросами, — её внимание по очереди касается каждого. — Это будет долгая история, но нам некуда спешить. Время рядом с камнем течёт так, как я желаю. Садитесь.

Вы просто оказываетесь на удобных стульях... все, кроме Эллы. Та, следуя кивку богини, садится на свой. Гагана же садится на Алатырь-камень, оказываясь с вами наравне. Только сейчас ты понимаешь, что камень невысокий — до этого его тяжкое присутствие мешало даже осознать размер.

— Это началось задолго до рождения меня, — вещает божество. — Вам ведомо о первых иномагах. Вам ведомо о том из них, которого звали Мерлин. Женою Мерлина была Нимуэ, Озёрная Дева, некогда ученица, возлюбленная — и мать его ребёнка. Некогда Нимуэ и Мерлину явилась та, кого вы, смертные, зовёте Гаа. Перворождённая, чей луч есть сохранение и продолжение, — она была одной из тех, кто не сражался с Великим Исказителем. Гаа принесла неблагую весть, весть, что исполняется сейчас. Древо погибнет. Древо будет уничтожено, разрушено до основанья! Она просила помощи. И Мерлин, светлейший из первых иномагов, милосерднейший из них, — не отказал. Гаа не знала о природе той беды — вестником её был Сайик, лучерождённый, смотрящий в будущее дальше всех. Но беда эта будет и будет сравнима с Исказителем одним. Чистые боги ушли — Древо могло спасти лишь чудо.

Вы знаете эту историю, другими, пусть, словами и людьми рассказанную — историю о том, как Мерлин Чудо сотворил. Он и Нимуэ — вместе. В щедрости своей, в желанье поделиться чудом, в порыве вдохновения через Велиру Мерлин чудотворчеством многих одарил. Но это было и ошибкой. Не в силах осознать всего могущества своего творенья, Мерлин едва не погубил наш лист. Смертные, не понимая подлинной природы хаоса в своих руках, терзали, разрывали лист на части! И тогда Мерлин и Нимуэ собрали первых иномагов и провели великий ритуал. Они сотворили Чудо, что укротило Чудеса, собрало их в порядок и систему. Хаос, к хаосу приложенный, — родил порядок, забрав жизнь чудотворицы взамен.

Нимуэ была источником того Чуда, и жизнь свою она отдала за него. Своему ученику, Антиоху Певереллу, вручила она пред смертью право, что давало власть над магической системой, позволяло вершить неограниченные чудеса. Мне не было известно, что с этим правом произошло, но ныне я вижу его в твоих руках, Грэм, заключённое в Палочку, но от этого не менее могучее. И видится мне, что Антиох совершил невозможное — дал обладателю Палочки способность вершить чудеса, хаос в отместку не творя. Великий артефакт — наследие Нимуэ.

Прошли метагода с создания магической системы. Чудо не смогло выполнить своё предназначение, а Мерлин, безутешный, со временем нашёл себе отраду. Единственный, кого интересовало спасение Дерева всерьёз — сошёлся он с Гаа, и была их любовь столь же прохладна и возвышенна, сколь горячи и страстны были его чувства к Нимуэ. Две дочери были у них, и такова была природа родителей, что дочери обычными родиться не могли.

Она молчит несколько секунд, давая вам осмыслить. Ты почти сложил мозаику воедино, Гермиона — тоже, Гарри, Седрик, Бет пока не могут распутаться, по Элле — не понять.

— Мерлин, элементист Жизни, Гаа, лучерождённая хранительница, предприняли новую попытку. В этот раз они уже не надеялись спасти Древо. Вместо этого они искали способ Древо возродить. Не в их силах было понять, сколь велика опасность Лесу, не знали они, что будет с Небесами. Место возрождения не должно было зависеть ни от Леса, ни от Внутреннего Неба. Ковчегом будет названо оно. Создать Ковчег Мерлин доверил своему внуку со стороны Нимуэ — Элрику Айбергу. Силой элемента лишил он внука старости, молодость навечно даровал, и Гаа волею то было скреплено.

Пока же Элрик создавал Ковчег, Гаа и Мерлин должны были сделать основное. Найти способ сохранить если не Древо, то его суть, его...

— Эссенцию, — вставляет Элла. — Им нужна была эссенция Древа.

— Верно, хранительница Мантии, — потусторонняя улыбка блуждает по лицу Гаганы. — Они не знали того, что ведомо об эссенции тебе, но они знали, какими свойствами эссенция обладать должна. Они пожертвовали собой, пожертвовали раз и навсегда. Мерлин сотворил Чудо, полностью воспользовавшись своим правом и своею Жизнью. То, что он создал, можно было назвать скверной жизни, но гораздо важней её плоды.

— Изначальная эссенция, — почти шепчет Элла. — Так вот откуда...

— Четыре плода создала скверна. Одного было достаточно. Гаа приняла тот плод и изменилась. Её непокорная душа стала сосудом для эссенции, способным её принимать, не убивая. Её аватар окаменел, вобрал в себя всё могущество луча, из которого родилась Гаа, — и стал тем, на чём сижу сейчас. В нём отпечатала она магическую систему и оставила её мне, дочери своей. Элемент магии — один из плодов Озёрной Девы, часть магической системы — наравне с элементом птицы выбрали меня. Алатырь-камень, кости матери моей, теперь хранит Ковчег. Сосуд же эссенции был поделён между вестниками, которых сотворила я, которых усилил чудесами малыми племянник сводный мой.

Птица Маюра послана была собирать эссенцию по Рекам всех Времён — к истоку всех истоков. Птице Гамаюн было даровано летать путями богов и быть для них неуязвимой. Птица Айя блуждала тропами душ, сводящими с ума. Птица Каладрий собирала эссенцию на дорогах иномагов, тёмных и невыразимых. Птица Рух, единственная, что могла покинуть Древо, облетела Лес, отпечатывая эссенцию самой древесности, эссенцию, которую нельзя было получить лишь с Древа одного. Я же с Элриком, носителем унаследованного от деда права, думали, как нам план реализовать, ведь одной эссенцией обладать — пусть много, но безумно мало вместе с тем.

— Эссенция должна будет реализоваться через виртуальность, — тихо, но увереннее, громче с каждым словом, продолжает Элла. — Искусственный круговорот душ обеспечивает Айя, чистилище, которым управляет Каладрий, стирает память душ, рай, которым управляет Гамаюн, даёт им восстановиться... Вы хотите направить силу Алатырь-камня на виртуальную реальность и сделать её настоящей реальностью. Души будут волей формировать тоннели реальности, тоннели — соединяться в линии, тела здесь, в Ковчеге, станут не нужны. Это... Это звучит так безумно, что может сработать?

— Ты не представляешь, сколько мы потратили усилий, чтобы приблизить этот замысел к действительности, — каждый жест Гаганы странным образом напоминает взмах крылом. — Мы привлекли всех первых иномагов, кто согласился нам помочь. Сам Прометей, сама Сирень, Игнотус Певерелл и Тёмная Луна, не первая, но лучшая в манипуляции живым, нас поддержали. Последовательница Хранящей придумала идею хрономеров, аспект и волшебство соединив. С тремя проблемами столкнулись мы, — теперь она смотрит точно на Эллу, буквально окружая своим вниманием. Элла выдерживает этот "взгляд", смотря в ответ, будто бы бросая вызов. — Эссенция была добыта, но некому соединить её в одно. Никто из нас не обладал такими знаньями, и Луне довериться мы не могли, а прочие ушли иль сгинули вовек. К силе Чуда Элрик, носитель права, относится с трепетной осторожностью, зная о подлинной опасности чудес. И вот ты здесь — та, кто может эссенцию соединить, обладательница знаний из-за границы ветви, Древа, Леса!

Другая же проблема — место. Считали мы, что лист разрушен будет, считали, что будем начинать из пустоты, и пустота благоприятна нашим планам. Надеюсь я, что ты, Пространства Маг, сможешь дорогу нам найти обратно в пустоту разрушенного листа, а дальше — разрушенного Древа. Мы воспарим на крыльях Рух поближе к Солнцу, дальше от любой угрозы Лесу, — и Древо возродим.

Последняя проблема — мелочь, но серьёзная. Хрономеры. Выяснили ли вы, Элла и Грэм, что внесло разлад в их ход? Как только справимся мы с этим, я правом воспользоваться бы желала, чтобы покинуть ваш сеанс.

— Сдаётся мне, — намеренно громко, не стесняясь, обращается Седрик к Гарри, — что нас держат за дураков.

— Есть много нюансов, — более дипломатично подхватывает Гарри, — которые вы, уважаемая Гагана, упустили.

— Например, вопрос оплаты, — киваешь ты.

— Вам нужен Алатырь-камень, — а теперь она уже не кажется "мисс сверхъестественностью". Ты отменяешь тень раздражения. Похоже, держать себя в руках Гагана вовсе не умеет. Интересно, а не репетировала ли она этот рассказ, чтобы произвести на вас впечатление? Ты бы не удивился! — Я ответила на большинство вопросов. Прочие же не должны вас волновать. Я поделю Алатырь на две части, как собиралась прежде. Его вес слишком велик, чтобы Рух смогла нас в Небо унести, а вы же камень желаете отдать в уплату богу.

Хлоп-хлоп-хлоп! Звонкие хлопки разрушают даже намёк на торжественную атмосферу встречи богини и людей. Вы синхронно оборачиваетесь и видите Элрика, рядом с которым стоит аплодирующая незнакомка. В ней нет ни капли "божественной сверхъестественности", особенно по сравнению с Гаганой, — но стоит встретиться с ней взглядом... Это богиня. Не Элис, а другая. Кто? Что за богиней может быть одетая в джинсовый костюм, пирсингованная, крашеная в ядовито-розовый — ни капли естественности! — дамочка?

— Приветики, — она даже машет вам рукой. — Ничего страшного, что я пожаловала на ваш праздник жизни? Хороший организатор — и сказки интересные, — смеётся она. — Ах, совсем забыла! Я — Лилит, а Лилит — это я. Я тут, чтоб подразвеять заблуждения, снять лапшу с ушей и внести деловое предложение. Ну и Элрику помочь — как я могла пройти мимо такого импозантного мужчины? Неудобно получилось, что вы тут обсуждаете судьбу Ковчега без него! Что скажешь, Элрик?

— Очень неудобно, — без тени улыбки кивает он. — Прошу прощения, Грэм, — без капли враждебности кивает он тебе. — Я недооценивал тебя. Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если двое правом владеющих затеют бой?

— Не хотелось бы проверять, — честно отвечаешь ты.

— Вот и ладненько, — лёгкая, едва заметная насмешка витает в воздухе, и ты осознаёшь, что это и есть та самая "божественная атмосфера" Лилит. Не отрешённая возвышенность Гаганы, не вибрирующая, заставляющая любоваться своей чистотой ясность Януса — а насмешка, сводящая на нет саму идею божественности. Лилит. Богиня... чего? Страха? Иллюзий? Нет. Слово вертится у тебя на языке — и ускользает с лёгкою насмешкой. Лилит подмигивает тебе. — Ну что, девочки и мальчики, не хотите послушать, что случилось с сестрой Гаганы Гарафеной? Что-то мне подсказывает, что охранять камушек Гаа доверила не одной Гагане, а ещё — её сестре. Или, милочка, не хочешь ль рассказать, зачем тебе чистилище и рай, если очисткой душ от лишнего занимается творение Сирени? А может быть, ты хочешь сообщить, какое именно хотела б чудо? Собиралась впечатать его идею в Грэма, когда он согласье даст? Элрика не обманула — думаешь, Принц Времени — убогий простачок? О перемудрившая себя богиня! Тебе столькому ещё учиться в искусстве обмана встречного да поперечного!

— Я догадывался, что некоторые части проекта, якобы переданные посмертно моей дорогой бабушкой, — излишество и подделка, — внимательно смотрит Элрик в глаза своей... тётке, получается? — Но я был готов смириться с дополнениями, которые должны были дать тебе большую власть над новым Древом. Ты собиралась стать единой богиней, первой в новосозданных мирах. Я был не против, я молчал. Я знал, что здесь, в Ковчеге, я могу остановить тебя, если всё зайдёт слишком далеко. Остановить — и заменить. Я говорил с каждой из великих птиц, и ты не сохранила памяти об этих разговорах, — под взглядом Элрика Гагана ёрзает на камне и выглядит... возвышенно-испуганной? — Но то, что ты отключила часть защитных систем и рассчитывала ударить мне в спину, — это переходит все границы. Тебя прощает исключительно то, что ты отыскала в Элле Мэйдж так необходимую нам силу. Я закрою глаза на этот... инцидент. Ты всё ещё нужна Ковчегу наравне со мной — но давать тебе ту власть над Древом, о которой ты мечтаешь, я отказываюсь.

— Система из двух элементов — как табуретка на двух ножках, — хмыкает Лилит. — Ну так что, Элрик, Грэм, как насчёт сделки? Я уравновешу вашу систему и уравновешу новоявленную богиню пока что не взошедшего ростка. Она — богиня птиц. Я же...

— Богиня людей, — наконец, находишь ты слово.

— Ну, не совсем-совсем людей

* * *

*, — смеётся Лилит. — Вобрала то, что человечностью зовёте, собрала по кусочкам, сделала из них я элемент, — элемент того, чем не являюсь. Ну так что? Я буду третьей, Элрик, я покажу, где ошиблась эта птичка, людьми миры пытаясь воплотить, но их так плохо понимая. А ты мне — власть во Древе. Гагане я не нравлюсь — уравновесит меня, будет вечно против. Ну, согласен? Я давала тебе время поразмыслить!

— Согласен, — это решение явно даётся Элрику непросто. У тебя... Тебе ещё тяжело осознать, какая именно богиня — Лилит, причём — почти что чистая богиня. Если бы Лилит захотела...

— Вот и чудненько, — радостно хлопает она в ладоши. — Ты же, Грэм, — она встречается с тобой взглядом. Зелёные глаза, обычные, ничего сверхъестественного. Человеческие глаза. Не богочеловек, но богиня людей, — как относишься к небольшому чуду? Видишь ли, я не совсем свободна — есть судьба, которой меня связала Времечко Хранящая. Договор. Но почему бы мне следовать ему, если в твоих руках есть такая замечательная Палочка? Один взмах — и я свободна... точно птица, — усмехается в лицо Гаганы. — Ну? Ах, это! — поворачивается к Гермионе. — Свой минимум, мой дорогой повествователь, исполню я, не бойся. Испытание Энтони по-прежнему на мне. А после — буду здесь и вашему росточку помогу, если Элла соизволит эссенцию соединить.

— Вопрос оплаты, — повторяешь ты то, что говорил уже Гагане. — Что ты можешь предложить?

— Как насчёт ингредиента для вашего мастера готовки? — поворачивается к Элле и достаёт флакон. Прозрачный флакон в котором переливается множеством цветов то, что ты впервые увидел у Реки Истока. Жидкость, искрящаяся множеством цветов — прекрасней лучшей радуги, величественней Януса и возвышенней Гаганы. Эликсир Мерлина — Чудо воплощённое. — Ну как, нравится, а, Элла? Я потратила изрядно сил, чтобы каждый отголосок, каждую частицу Хаоса собрать в единое одно! И с каждым часом Чудо будет становиться лишь сильнее, настоящей — я продолжаю собирать осколки, складывать сюда, картину рисовать. Что было человеком создано и для людей — то мне под силу повторить. Твой шедевр, поверь, не будет против остренькой перчинки! Самый прекрасный порядок рождается из хаоса — не в этом ли суть Януса как бога?

— Нельзя создать порядок из ничего? — медленно говорит Элла — скорее себе, чем вам. — Порядок появляется из хаоса? Методы упорядочивания... Ордополевая конфигурация... Гармония сфер... Эволюция вариаций... Да. Соглашайся, Грэм. Это... это достойная плата.

Обсуждения, уточнения и споры — всё это тянется, прерываясь чаепитием, не час, не два, не три. Вы привлекаете Амбридж и вводите её в ход дела. Вы узнаёте, кто те пленники в подзоне номер пять — жертвы тени Сирени, на которых испытывали розовую бурду сирен и вейл, потому что больше с ними ничего уже не сделать. Используете суперкомпьютер у Элрика в шкафу — такой действительно есть, создан Прометеем и изначально на нём проектировала Сирень виртуальность. Спрашиваете о "человеческом ресурсе" — всего-то недостаточное разнообразие генетического пула! Ты уточняешь, как Гагана собирается стать единой богиней. И узнаёшь, что Лилит собирается идти другим путём, а единость для неё — потеря личности и сути.

Наконец, обсуждение завершается — как раз тогда, когда ты чувствуешь, что ещё чуточку — и попросту охрипнешь. И тогда ты поднимаешь Палочку.

Не нужно никаких волшебных слов, не нужно эмоций, не нужно ритуалов. Только кристально чистое желание и кристально чёткое представление. Третьим взмахом Лилит освобождается от договора, кроме той его части, в которой должна провести испытание Энтони Даффи. Второе твоё желание впивается в её душу. Это простой вопрос. Не магия уже, но Чудо, пусть и малое, приносит простой ответ. Она не обернётся против вас. Но и поддерживать — не будет. И если что-то заставит её мненье поменять, то Осси — остановит. Первый же взмах — небольшая клятва, сформулированная Элриком, связывает его, Лилит и Гагану. Это не гарантия, ты помнишь, что клятва — опасно, не всегда надёжно. Но это подкрепляет словесный договор более чем веско и это лучшее, что вы смогли придумать.

Элла прячет бутыль с переливающимся Чудом. Элрик вносит другие пять сосудов. Эти сосуды невесомы, но твёрже даже камня, но вместе с тем — гибки, способны принимать, уподобляться. Следуя за ладонью Эллы, нечто невесомое, безликое, неясное соприкасается, переплетается, соединяется в одно. Одним движением — как его можно сделать одной ладонью? — Элла превращает пятеро — в одно. Сосуд эссенции будущего Древа вручает она Элрику.

Трескается камень. Половину его берёте вы все вместе. Алатырь — неподатлив простому волшебству, а Палочку использовать ты больше не желаешь: слишком уж... соблазн. Вместе несёте вы его к краю острова и сбрасываете вниз. Птица Рух хватает камень когтями и уносит вдаль. Ты знаешь, что она вылетит из Ковчега, и патрули Хогвартса не рискнут приблизиться к эдакой махине. К центру Края Осеннего Уюта прилетит великая птица, и Арадия проводит её недоумённым взглядом, а Лаад — взглядом одобряющим. У островка, вращающегося подле солнца Края, бросит камень Рух, и Янус его себе возьмёт, а после — ответит на вопросы Эллы. Это будет конец одной истории и — кто знает? — начало Древа, что родится после вашего сеанса.

____________________________

*Очевидно, Элла имеет в виду атомарный 3D-принтер или его аналог. (О.Н.)

**Грэм имеет в виду, что ни одно следствие прямо или косвенно не ведёт к получению информации об этом разговоре в обозримом им будущем. (О.Н.)

* * *

Я вырезал значительную часть этих мыслей из повествования. Они, безусловно, любопытны, а одна из них натолкнула меня на крайне интересные построения в области фрактальной логики, но, к сожалению, повествованию — мешают. (О.Н.)

* * *

Почему я оставил этот разговор в повествовании, несмотря на то, что он на него не должен повлиять? Например, затем, чтобы читатель понимал, что мир гораздо больше и сложнее, чем одна, даже масштабная история. Множество сил сошлись в одном сеансе — но множеству же сил он был безразличен, как Сирени. Множество историй рассказано — но ещё больше осталось за кадром. В том числе и для меня. Настоящие мотивы этой Сирени выяснить не представляется возможным. Смертная, дважды шагнувшая за пределы естества. Один раз — в сторону от Бытия, сравниваясь с ушедшими, но, в отличие от них, она — вернулась. Другой раз — в сторону Истины, в сторону одной из редких сил, что может бытие вернуть: Забвенья. Её можно сравнить только что с Инфуцором, обладающим одновременно предельной истиной и бытием. Но если он предельно явен, то она способна скрыться даже от него, незримая, иная.

И кое-что ещё. С чего мы взяли, что Сиреней только две, одна живая, а другая умерла, пожертвовав собой? Ведь даже Фло Вефэа, лишь мастер, не грандмастер... С чего я взял, что Ивицер — лишь один? Пойду-ка я проверю. (О.Н.)

* * *

*Не стоит думать, что Лилит обладает, например, неограниченной властью над людьми. Это неправда. Как бог войны не обладает абсолютной властью над войной, так и бог людей не обладает властью над людьми. Помимо этого отмечу, что точно так же, как богов войны и воинов может быть множество, с разными специализациями, оттенками и дополнениями, так и богов людей — немало. И даже становление чистой богиней не даст Лилит универсальной власти над людьми, в том числе из-за самой природы человечности. С этой стороны интересен тот момент, что Элис как раз обладает фактически универсальной властью над светом во всех его прямых и метафорических проявлениях. Но Элис лишилась немалой, а то и большей части прежней личности — Лилит же на такой обмен не готова.

Потёмки душ и ложные надежды

> Будь Энтони Даффи

В молчании летите вы на "фениксе" к Краю Жаркой Ночи. Ханна ни о чём не спрашивает тебя, ты — не спрашиваешь Ханну. Это угнетает. И тебя, и её. Невозмутимо стоит Теромос, и его присутствие странным образом успокаивает вас. Ты ощущаешь... что так и должно быть? Так и должно быть. Ты... ты веришь Ханне. Есть клятва. Клятва действует. Она не парализована. Если Ханна не сказала чего-то, то... то не важно даже, почему! Это же Ханна! И есть ведь вещи, о которых нельзя говорить так просто, а изначальная эссенция — одна из них.

Ты встречаешься с Ханной взглядом. И говоришь ей, даёшь ей понять всё то, что подумал. Разделяешь с ней помыслы и мысли — как всегда. Ты доверяешь ей. Даже клятва не важна — важна сама Ханна. Кому доверять, если не ей? Кого ты ценишь больше, кто настолько ценит тебя самого? Никто. Ты — и она. Она — и ты. Вы всегда были вместе и всегда будете, даже если вместе вам суждено (внутренне поморщился — кажется, псионическое присутствие протосса фонит пафосом...) сгинуть в Бездне.

В конце концов, и у тебя, и у неё есть что-то совсем-совсем личное, вещи, которые вы не разделяете друг с другом, шкафчики в разуме, закрытые от разума партнёра. Не на замок — на символический крючок. Это и есть доверие. И ты не позволишь никаким там эссенциям и Морулисам подорвать то, что вы строили три года! Не после всего, что вы прошли. Не после Гильдии. Не после того, как она помогала спасать тебя, как выжимала из себя всё до капли и защищала союзников, чтобы они спасли тебя из рук Луны.

Ну а что сама не полезла тебя вытаскивать... Ханна — умница. Ты бы тоже не полез, если есть сработанный дуэт, который справится получше. Ты не будешь спрашивать, не будешь вызнавать, что ей сказал Морулис. Она не будет спрашивать и вызнавать, что ты видел там, куда утащила Тёмная Луна. Вы квиты. Это и называется доверием.

Ты ощущаешь холодную усмешку протосса. Теромос читает верхний слой твоих и Ханниных мыслей, но ниже, в глубины внутреннего мира, в святая святых, — не заглядывает. И он не смотрит туда, где вы с Ханной... едины. Не смотрит в вашу связь. Ты знаешь это точно — научился уже различать, куда он смотрит и насколько глубоко. Интересно, он просто не считает нужным или считает это... невежливым?

— У каждого есть право на личное пространство — не ты ли это думал, Энтони Даффи? — отвечает, вместе с тем не отвечая, протосс. Иногда тебе кажется, что из него вышел бы отличный аристократ. Путь Страха Теромос освоил в совершенстве, легко используя и в речи, и в действиях, и в манипуляции Пустотой. Однако пользовался он им тоже... аккуратно. Редко, но метко, понимая, где ему место, а где он излишен. На какой-то миг ты даже завидуешь неразиму. Потом вспоминаешь, сколько тот прожил. Проживи ты столько же — смог бы ещё лучше!

Вы летите и летите. Протосс специально не ускоряется до предела — чтобы дать тебе время прийти в себя. И времени требуется много. Три часа полёта, три часа соприкосновения с разумом Ханны, пока ты не начинаешь чувствовать себя в полном порядке и даже лучше. Тёмная Луна... В одном она права — это сделало тебя сильнее.

— Эта сила тебе пригодится, — молвит Теромос, резко ускоряя — совершенно незаметно изнутри — корабль. — Край Сэма Робера полон опасностей... и тайн.

— Каких тайн? — искренне не понимаешь ты. — Бесы, местные... бандитские кланы — о каких ты тайнах говоришь?

— Ты не читал информацию, которой Бета поделилась, — с сожалением констатирует Теромос. — Позволь резюмировать её для тебя: на момент её исчезновения Безымянный, наш союзник, нашёл подозрительным затишье, воцарившееся после разгрома созданий, выпущенных богообитателем. В единственный конфликт, что разразился между Колдовским кланом и кланом Благородной Ярости вмешался твой соигрок, чтобы похитить в суматохе чемпиона Благородной Ярости, Дредуса. Последнее, что нам известно, исходя из сводки Кристо, наблюдающего за происходящим с орбиты планеты: место боя около крепости Ультмир затопил неестественный туман. Когда туман рассеялся, все сражающиеся исчезли с поля боя. Кристо Орлов сравнил сигнатуры колдунов до начала сражения и после и обнаружил, что большинство вернулось в Колдовской клан с добычей — пленными берсерками из клана Благородной Ярости. Однако ни Беты, ни Сэма, ни Безымянного, ни Дредуса среди них нет. Помимо этого, нам известно расположение Обитателя Гефеста, но о расположении Осси Нуара остаётся лишь догадываться. Мы знаем, что его присутствие размыто по сеансу, его внимание окутывает нас всех, однако исток этого внимания и фокус этого присутствия должен находиться в Краю Жаркой Ночи.

— Спасибо, — киваешь ты Теромосу. — И извини, — вздыхаешь. — Я и правда мог бы разобраться с обстановкой во время... восстановления. Что думаешь, Ханна? — вы уже ослабили контакт до минимума. В конце концов, он слишком сильно отвлекает, занимает слишком много внимания — вы уже не раз на этом обжигались.

— Извинения ты должен приносить тем, за кого ответственен, тем, за кого сражаешься в этом сеансе, — качает головой протосс.

— Думаю, Хранящей мои извинения... — усмехаешься ты.

— А ты сражаешься ради неё одной? — он оборачивается, и зелёный пламень его глаз ловит твой взгляд. — Нет никого боле, кому бы ты хотел принести победу, Энтони Даффи? Нет людей, за которых ты несёшь ответственность?

— Есть, — вздыхаешь ты. — Но им тем более нужны не извинения, а дела.

— Ты не уверен в себе, — констатирует Теромос. — Ты боишься ошибок, боишься вперёд ступать, Наследник Страха. Если ты доверишь решать судьбе — то ли решение она примет, что удовлетворит тебя?

— Я справлюсь, — осознаёшь, что сжал руки в кулаки. Ещё никогда тебя не называли нерешительным! Слабым — да, и ты согласен, что есть игроки, есть люди, маги, иномаги, боги — посильнее. Нерешительным — ни разу!

— Есть разница между нерешительностью и безынициативностью, — протосс отворачивается, вновь уставившись в голодиаграммы управления. — Ты решителен, но безынициативен. Твои действия — лишь реакция, не выбор, созданный мотивом. Чего ты хочешь, Энтони Даффи? Ты выбирал между Хранящей, Элис и Исказителем-Пророком, из того лишь исходя, кто больше выгоды тебе отдаст и у кого ты меньше потеряешь, кто не предатель, кто — не лжец. Но этого недостаточно. Игра даёт больше, чем ты можешь себе представить, но даёт лишь тому, кто сам поставил цель. Ты ощущаешь себя винтиком в механизме судеб, и это ощущение тебя винтиком и делает! Джинни Уизли ведёт месть, верность и желание победы. Эллу Мэйдж — вызов, тайна и ответственность за многих. Марк Творцев ищет ответы и призвания в Игре. А ты, Наследник Страха? Что двигает тобой, помимо рефлекторных реакций?

Это задевает за живое. А ещё — напоминает. Напоминает, как Тёмная Луна говорила то же самое об изначальной эссенции — Ханне. Получается, у вас обоих нет целей? Даже в этом так похожи... Ты действительно не знаешь, что... Что дальше? Чего ты хочешь на самом деле? Как отец, как Элла — вызова? Как у Джинни — желание победы? Как Марк — ответы и призвание? Ты не знаешь. Ты... тебе тяжело об этом задумываться. Когда пытаешься — находишь в душе пустоту на месте желаний и идей.

— И отступаешься. Бежишь, не начиная бой, не пробуя разведку провести, — Теромос по-прежнему не оборачивается, но его внимание становится ярким, обжигающим — похуже взгляда. — Я не стыжу тебя, юный иномаг. Я лишь указываю на слабую точку, которую видно любому, кто идёт путём Страха. Лилит увидит более меня. Она ударит тебя словами так, что ты падёшь, рассыплешься на части! Хочешь ты этого или нет, но тебе нужен стержень, мотив, смысл, который соберёт личность и разум воедино. Без стержня тебе не хватит воли, чтобы Пустотою управлять, как бы ни было велико твоё искусство, оплаченное жертвами других.

— Допустим, — медленно отвечаешь. Тебе действительно неприятно говорить на эту тему. И стыдно. Ты... Ты ощущаешь пустоту внутри. И ты не решился, не смог не то что "сразиться" с ней — просто встретиться лицом к лицу! Тебе стыдно даже ощущать незримую, безусловную поддержку Ханны, понимающей, как тебе тяжело. У неё ведь такая же пустота — и она тоже не решилась встретиться, сразиться с ней... — Что мне делать? Погоди! — прежде, чем протосс начинает отвечать, ты вспоминаешь другую часть разговора. — Я найду решение сам. Своё решение.

— Попробуй, — ответ Теромоса вроде бы нейтрален, но ты чувствуешь в глубине его мыслей прохладно-насмешливое сомнение.

— Не можешь сам — делегируй другому, — старый принцип сам приходит на ум. — Кто... Ну конечно!

Сомнение в мыслях Теромоса сменяется лёгким, почти неразличимым — одобрением.

— Думаешь, она не занята? Она не откажется нам помочь? — сомневается уже Ханна.

— Не спросим — не узнаем, — отрезаешь ты.

Смещаешь фокус внимания на устройство, покоящееся на Хогвартсе. Тебе не нужно извлекать из капчалога ноутбук или путаться в управлении каких-нибудь компьючков с нейробручем. Компьютер давным-давно запущен в твоём корабле, и тебе не нужно присутствовать... Не так. Тебе не нужно полнотелесно присутствовать, чтобы отправлять с него сообщения. В конце концов, такую мелочь, как сигналы от клавиш, ты можешь отправить и отсюда, не говоря уж о просмотре содержимого экрана.

> Будь Принцем Наступающей Весны

Ты не можешь быть Принцем! Несмотря на то, что мышление Сайика похоже на мышление человека (или, вернее сказать, мышление людей было во многом заимствовано у лучерождённых), спектр его восприятия и оттенки его мыслей непередаваемы в полной мере. Джулия Сайнс, изначально человек, интуитивно фильтрует и приближает к своей человечности музыку луча, но Сайик — не таков. Однако это не помешает нам смотреть на Сайика от третьего лица.

Пока Джу общается с Кристо и наблюдает за его успешным, пусть и приведшим к непредвиденным последствиям, взломом сервера в инфоцентре, Сайик репроецирует себя к Обитателю. Эрос — бог, имеющий человеческое тело, ангельские крылья, половые признаки как мужчины, так и женщины, — полностью нагой и естественно прекрасный в своей наготе. Эрос улыбается старому знакомому. Между Эросом и Сайиком происходит короткий разговор.

Почему короткий? Потому что обоим собеседникам не требуется слов. Сайик узнаёт ответы, как только они рождаются в божественном разуме, в том числе из-за направленности своего луча, а Эрос воспринимает реальность как единое, неделимое, недвойственное целое, одновременно этой недвойственностью и являясь. Для него не существует границы между ответом и вопросом (и в этом плане его элемент противоположен Янусову). В какой-то мере можно сказать, что "Эрос и Сайик соединяются", затем "единое целое их системы меняется к новому состоянию" и "Сайик отделяется от божества". Разумеется, всё это — упрощение, метафизический процесс несколько сложней, однако базовое представление о произошедшем оно даёт*.

Из произошедшего контакта Сайик больше узнаёт о раскладе в Крае Неверного Утра, об Альянсе, наконец, о самой Игре и о состоянии сеанса. Какое-то мгновенье он колеблется. Надо отдать ему должное: лишь мгновение. Осознание, что шансы на победу команды Джулии не так уж велики, осознание подлинных масштабов их задачи — оно колеблет Сайика. Ненадолго. Там, где Лаад смирилась бы с неизбежным и выбрала бы сторону с шансами побольше, — Сайик остаётся верен первому выбору.

Лишь ироничный смех позволяет себе: вновь он на стороне слабых, и на сей раз — на ней не он единственный лучерождённый. Сайик вспоминает прошлые годы, вспоминает, как боролся с Лаад, как был единственным, кто мешал ввергнуть лист в вечное гноение, как был единственным щитом против тленных, и схватки их за пределами реальностей не вошли в легенды, а преданы вечному забвению. Вспоминает он и дела более давних метадней. В своё время Сайик противостоял Принцу Зимней Тьмы, и именно в их дуэли, дуэли на оружии, бесконечно далёком от оружия простых смертных, решалось, будет ли лист существовать, будут ли рождены лучерождённые этой ветви, возникнет ли та же Лаад, будет ли, в конечном итоге, жить такой человек как Джулия Сайнс.

Он всегда был первым в Великом Цикле. Первейшим из первейших, и только один луч был прежде: луч Зимней Тьмы. Он был предвестником. Он был несущим перемены. Он был вечным врагом, противником всякой стабильности, слугою перемен. Он был первым возражающим, тем, кто нарушает гармонию лучей, разрушает прежний гомеостаз, чтобы возник новый, чтобы родилась гармония лучшая, гармония чище и возвышенней... Он начинал великие войны. Он разрушал гигантские империи. Он подал незримую руку Эжаку Су на его бескрайнем пути. Он шёл за спиною Эжака, и враждебные лучи были встречены его, Сайика, предвечным светом. Уже тогда он видел будущее, предзнал о создании чудес, о волшебстве, о падении богов и об Инфуцоре. Он сподвиг, нашептал Гаа о созданье волшебства — и с Мерлином её он свёл. Он был силой в Древе, которая толкала его к смерти, когда Древо замерло, в развитии остановилось. Потому что он знал, что на месте прежнего Древа может вырасти что-то большее.

Всякая зима когда-нибудь кончается. Всякая стабильность однажды разрушается. Он был тем, кто объявляет о рождении листов. Он был тем, кто дарует им имена. Чистые боги прежде всех видели его — и другого, вечного его врага, Принца Зимней Тьмы, из пасти которого вырывал он будущее. Не во власти Сайика было будущее то слагать. Он не был творцом и не был строителем. Он не был мыслителем и не был лидером. Он был тем, кто начинает само начало. Инициатором инициативы. Музой муз. Строителем путей. Не стоящим у истоков и даже не истоком, а тем, кто условия для рождения истока создавал. Перводвигателем Вечного Цикла, началом упорядоченного бытия, лучом, что некогда из хаоса флуктуаций бытия и воли сформировал первую жизнь. Взглядом, быть может, самого Творца, если бы он существовал?

Он не был сильным. Он не был воином. Это не было необходимо. В памяти его-луча, его бесконечных воплощений, бывали и воины, и лидеры, и великие творцы. Но в определённый момент он осознал, что это всё излишне. Есть просто он, Принц Наступающей Весны; есть луч и есть обороты, которые должно завершать и начинать. Малейшее действие, небольшой толчок, — этого достаточно, чтобы Цикл начал новый оборот. Но здесь, в сеансе, его предзренье — ограничено. И было поздно уже тянуться к лучу за знаньями других себя.

Сайик улыбается, меняя время повествования на настоящее (нет никаких сомнений, что он читает мои слова до того, как я их напишу). Оказывается на одном из нижних уровней. Нова Проспект имеет любопытное строение. С одной стороны — старая, прежняя тюрьма, слабо изменённая комбайнами. С другой стороны — медленно перемалывающая эту старость архитектура Альянса, окончательно доминирующая на самых нижних уровнях, где находится нейроузел. Энергетическое ядро — практически в геометрическом центре Нова Проспект, а рядом с ним — телепорт, через который бежали Гордон Фримен и Аликс Вэнс.

Место, в котором находится теперь Сайик, располагается ниже. Сразу над энергоядром — лаборатории высоких энергий, в которых небольшое время проработала Джудит Моссман, передавая Петру сведения о телепортационной технологии Сопротивления. На уровень же вниз — "установки регуляции потока", фильтрующие скачки мощности ядра и позволяющие питать Нова Проспект и окружающие территории, а не сжигать все устройства перепадами "напряжения". (Надо понимать, что многие термины условные, поскольку я не хочу вводить читателя в физику и инженерию Альянса; интересующиеся могут прочесть работы доктора Айзека Кляйнера, если имеют доступ к нужной вселенной.)

Ещё несколько уровней вниз — склады и подстанции. Наконец, под складом оружия, на минус десятом уровне — биолаборатория функционала Джессики. На уровень ниже биолаборатории и, одновременно, всего на уровень выше инфоцентра, находится своего рода склад, где Альянс хранит живых существ в стазисе. Это как обычные подопытные, так и политические заключённые, однако больше всего на складе — вортигонтов. Именно здесь находится сейчас Принц, за мгновенье осознавший Нова Проспект как единое целое.

Сайик оглядывается. Огромный зал, простирающийся во все стороны, не напоминает ему ровным счётом ничего: чуждая, незнакомая архитектура. На стойках, кажущихся бесконечными, висят капсулы, в которых замерли обездвиженные пленники, введённые в искусственную кому, опутанные сенсорами, некоторые — ещё и стимуляторами мышц, все — с капельницами. Питательный раствор поступает с уровня ниже, последнего в этой зоне тюрьмы: ниже только бронеплиты, защищающие нейроузел.

Сайик морщится. Уровнем выше, в биолаборатории Джессика и синктор приступают к изучению Советника. Это то, чему должен способствовать он — выходу из стазиса, завершению зимнего сна, сумеркам, ночь сменяющим. Но быстрое пробуждение Советника с той же вероятностью поможет, с какой и помешает делу Джу. Он не будет вмешиваться. Зато эти люди и вортигонты... Их нужно пробудить. Возможно, не всех сразу...

Сайик делает шаг к ближайшей капсуле. Касается её рукой, погружает кисть прямо сквозь металл, динамически ревоплощая. Кладёт ладонь на лоб вортигонта. Направляет сознание и волю вдоль луча, не просто узнавая, а целенаправленно задавая вопрос — и получая ответ. Кивает, но не себе, а мне. Он чувствует моё внимание и мой интерес, знает мою функцию и может догадываться о моих целях.

— Будут ли они враждебны — вот вопрос, — молвит Сайик, вытаскивая руку. Ревоплощается на краю стойки. Заглядывает сознанием-лучом в управляющие схемы и подталкивает их. Цепочка ошибок быстро приводит к незапланированному выключению подавляющего поля и всех сенсоров в капсуле одного из вортигонтов, причём так, что на сервер контроля по-прежнему передаётся информация о полной исправности. — Но разве можно получить ответ, вопроса не задав?

Дальнейшее вортигонт делает сам. Его разум не так-то просто сковать препаратами, и только подавляющее поле, влияющее на ворт-способности, могло сдержать бывшего обитателя мира Зен. Поле, что Сайик только что и отключил. Рывком створки капсулы буквально выворачивает наизнанку. Игнорируя провода и трубки, вортигонт выпрыгивает наружу. Это задумывалось как контролируемое приземление, но, ослабленный, вортигонт неуклюже подворачивает ногу и...

Сайик в одно мгновение снимает обруч, оказывается рядом и аккуратно подхватывает вортигонта, помогает выпрямиться. Силы быстро возвращаются к вортигонту, он выпрямляется, выдёргивает из себя какой-то провод и с отвращением выбрасывает. Поворачивается к Сайику и встречается с ним взглядом.

> Будь Джулией Сайнс

Ты оказалась там, где оказаться давно должна была. В обители своего Обитателя. Место это располагалось прямо возле энергоядра, и ситуация с энергоядром была... нестабильной? Ты знала это и так, но не знала, насколько! Это выглядело так жутко! В центре этого... зала красовалось "ядро". Каким оно должно быть? Странной смесью полей и "экзотической материи" (ты не горела желанием узнавать, что именно это значит) между "своего рода контроллерами реакции" (это самое близкое, что ты пожелала знать, не вдаваясь в головоломные техподробности), на самом деле, являющимися скорее "проводниками", "стравливающими" лишнюю энергию напрямую в море (а сейчас, когда море исчезло, — в большущие водяные теплообменники). Нормальное энергоядро выглядело как яркий шар с чёрной точкой в центре, балансирующий на "энерголуче" и окружённый "стравливателями энергии", по совместительству — точными детекторами.

Сейчас "стравливатели" попросту расплавились, кроме одного, заблаговременно отведённого подальше. И работал он с явной перегрузкой, а с одного конца и вовсе текла струйка раскалённого металла! Вместо красивого шарика на энерголуче пульсировал какой-то хаотичный пучок молний, чёрных вперемешку с белыми и "прозрачными". Вместе с молниями пульсировало и само тяготенье, то отталкивая, то притягивая к ядру, а освещение периодически пропадало из камеры ядра. Три проектора "поля сдерживания" работали на износ, то подавляя, то не подавляя реакцию, стремясь стабилизировать хаотическую пульсацию не просто каких-то там энергий, а, кажется, самого пространства! Пока что хитрой электроники комбайнов и невероятного запаса прочности установки хватало — но сколько там давал Пётр? Ты бы не дала и нескольких часов!

В этом месте, полном смертоносной радиации, куда и в защитном-то костюме комбайны заходить не решались, а роботы ломались буквально моментально, — в полном искажений и переливов месте встретил тебя Эрос. Твоя "мантия-крепость" с лёгкостью отразила вообще всё, от гравитационных колебаний до опасных вспышек. Всё-таки магия — классная! Ты улыбнулась этой мысли и... эм, "прошла" к Эросу. Показалось совершенно естественным, что ты можешь просто подойти к нему, но только когда ты подошла, то поняла, что идёшь, вообще-то, буквально по воздуху. Никакой Эрос тебе не помогал — это было именно то, о чём говорил Сайик. Способности лучерождённого. Ты могла ходить не только естественно, как человек, но и сверхъестественно, как перворождённая! Как знание, как зрение сквозь скалы!

Эрос встретил тебя глубоким, безмятежным взглядом, в котором, кажется, отражалась вся вселенная, включая тебя, его и его взгляд тоже, в котором отражалась... Нет уж! Ты разорвала зрительный контакт. Эрос улыбнулся, и улыбка эта была в равной мере отцовской и материнской. Ты чувствовала, как неведомые потоки и сами лучи, как струны и ячейки, как элементы и ордополя, решётки и пределы около Эроса соединяются в нечто одно, в нечто единое, в нечто глубокое... но вместе с тем неполное. Потому что нет никакой разницы между полнотой и неполнотой, как нет разницы между пространством и временем, будущим и прошлым, сутью и формой, жизнью и смертью, началом и концом...

Тебя окутала любовь Эроса. Это была любовь чистого бога, бесконечно возвышенная, полностью приземлённая, захватывающая сознание в бесконечный водоворот, не дающая выдохнуть, вырывающая из привычной реальности, привычного восприятия вещей! Любовь, ни к чему не обязывающая, но вместе с тем громко, яростно требующая ответа. Ответа не себе. Не Эросу. Эрос любил тебя, как любил любую другую частицу мира. Он и был любовью мира — любовью мира к самому себе и к самой себе.

Любила ли ты... себя? Любила ли ты мир? Да, но не так. Человек не способен на такую любовь!

— А ты уже не простой человек, Джулия Сайнс, — он говорил одновременно в твоём разуме, в твоей душе, говорил вибрациями воздуха и духа, пространства и времени, воли и представления. Его речь была подобна речи самих лучерождённых — а может быть, и происходила от неё? Или наоборот?

— Ты хочешь сказать, я могу любить... так? — наконец, решилась озвучить ты, уже после осознав, что не говоришь, а — говоришь.

— Если пожелаешь, — он потянулся к тебе сознанием самой вселенной, но ты — отшатнулась неведомо как и почему. Как ты сделала это? — Это естественно для таких, как ты, Джу. Перворождённые простираются вовне своего разума, тела и души, и разность между телом, разумом и духом для вас — иллюзия, которую вы можете поддерживать, а можете — и нет.

— Я... не хочу... терять тело? — не сразу нашлась ты. — Эм, Эрос, — он поощрительно улыбнулся, и ты вновь увидела в этой улыбке — улыбку самой вселенной. — А ты можешь... — ты с трудом заставляла себя говорить — все вопросы этому божеству казались глупой шуткой! — Можешь мне... что-нибудь подсказать?

— Я удержу эту реакцию столько, сколько понадобится, малышка Джу, — молвил Эрос. — Но помни, что реакция ядра — подобная пружине. Чем сильнее буду жать, тем сложнее будет вернуть её обычное течение. И реакция — лишь проявление большей непогоды, бури, что пространственность и временность нарушила, перемешала. Сможешь ли ты успокоить эту бурю?

— Я попробую, — вздохнула ты, не имея даже идеи, как.

— Не пробуй — делай, — тихий смех Эроса столь же многогранен, сколь и его речь. — В твоих руках будущее фей.

— Фей? — не поняла уже ты.

— Единственную формою проявленную фею тебе стоит отыскать. Она может дать ответ — если ты найдёшь вопрос. А ты можешь исполнить её сокровенное желание — пусть и не сама.

— А... — ты вспомнила слова Эллы о том, что Эрос — самый... лояльный Обитатель? — А ты не подскажешь, как мне научиться тому, что должны уметь лучерождённые?

— Лучерождённые ничего и никому не обязаны, — ты вдруг осознала, что, смотря на Эроса особым зрением, невольно остановила взгляд на его... мужских достоинствах. Успела подавить всколыхнувшиеся стыд и смущение прежде, чем полыхнула лицом. Фыркнула на саму себя. Как будто Эросу не всё равно! И, между прочим, достоинства — очень даже, куда там твоему бывшему! Мысли о том, каково завести роман с богом, ты уже сознательно подавила. Нашла место о таком думать!

— Даже своему лучу? — уточнила ты. То есть, ты не ощущала никаких обязательств сейчас, но ощущала их раньше, когда... становилась. Мало ли что ты ощущала иль не ощущала! Вон, у некоторых даже обычной эмпатии нет, по лицам — не читают, но это же не значит, что у людей вокруг них исчезают все мотивы и эмоции!

— Луч наполняет тебя, делает тебя больше, чем просто Джу, — с нотками наставительности ответил Эрос. Ты вдруг поняла, что не можешь прочесть его эмоции. С самого начала встречи не могла! А заметила — только вот сейчас. Попытка его прочесть закончилась приступом головокружения — Эрос взаправду не выделял себя из окружения. Он был... как будто бы всем и ничем одновременно? Его "эмоции", если их можно было так назвать буквально были везде, всюду, пронизывали тебя, весь этот зал, Нова Проспект, край, сеанс и дальше, больше! Он был пустым местом и, вместе с тем, расплетённым по всему мирозданию. Прочесть его эмоции и мысли было не проще, чем прочесть эмоции и мысли мультивселенной! — Луч наполняет тебя смыслом, который ты выбрала сама. Луч не уменьшает твою свободу, а помогает реализовать тебе свой главный выбор. Ты желаешь исцелять, Джулия. Но это слишком узко для луча. Не может существовать лучерождённого исцеления. Солнце дало тебе больше, чем ты желала, больше, чем ты могла мечтать. Ты не выросла до масштабов своего луча. Ты не сознаёшь, что ты и кто ты. Тебя ждёт увлекательное самопознание. И ты спрашиваешь, как тебе овладеть тем, чем владеют средние лучерождённые? Я отвечу. Не пробуй — делай! Не думай — будь! Не ищи — бери!

И вновь, как и раньше, никакого знания. Эрос — загадка для тебя. Не читаемый эмпатией, не прощупываемый новыми чувствами, непонятный, размытый, неясный... И в то же время ты не чуяла ни капли беспокойства или враждебности. И даже его любовь, которую ты ясно ощущала краем сознания и не могла игнорировать — она не навязывалась. Она просто была — естественная и неотъемлемая. Словно сама реальность всегда любила себя и тебя, а присутствие Эроса — это просто осознание такой любви.

— Исцеление, Джулия, — продолжал он тем временем, — это возвращение частей на место. Целостность, единство, единение, гармония — это то, что я символизирую, и это то, что ты делала с душами людей.

— Делала? — зацепилась ты за слово. — Разве я теперь...

— Ты делала это только с душами, — улыбнулся Эрос. — Но твой луч шире. Ты можешь исцелять и тела — если пожелаешь. Но будь осторожна — вещи могут быть целостны по-разному, и только тебе выбирать, что будет идеалом, образцом. У тебя большое сердце, Сильф, но хватит ли его на всех? Если хочешь совета, что же делать сейчас, покуда Советник не проснулся, то загляни в нейробруч. Возможно, кому-то нужна твоя помощь как целительницы душ?

Ой! А ты и вправду упустила чьё-то сообщение, заворожённая Эросом! Вот только чьё?

— главаГильдии [ГГ] начал доставать учёнуюУчёную [УУ] в 02:50 -

ГГ: Добрый вечер, Джулия. У тебя есть время?

ГГ: Джулия?

УУ: Просто Джу! Конечно — у меня всегда есть время — на моих сокомандников. Что-то — случилось? Прямо сейчас я — не занята: могу помочь.

ГГ: Мне нужна психологическая консультация.

УУ: Оу. Ты понимаешь: я не настоящий психолог? В смысле, я — не закончила университет? У меня — нет сертификата? И — не хватает практики? Насколько срочен — твой вопрос? Сгладить психотравму я могу быстро — но более серьёзные отклонения: неврозы, расстройства идентичности, комплексные расстройства поведения и т.п. — требуют времени. Особенно долгой работы требуют проблемы на грани с психиатрией. Можешь уточнить — что от меня требуется?

ГГ: Если говорить простым языком, то мне нужно найти себя. Найти новую цель или смысл. Я не уверен.

УУ: Это связано — с иномагией?

ГГ: Да.

УУ: И у тебя — мало свободного времени...

ГГ: Откуда ты знаешь?

УУ: Теперь — я знаю чуть больше — чем должна. Кажется, я — нащупала тебя! Скоро буду:) Как говорит мой Обитатель: не думай — делай!

ГГ: ?

ГГ: Джулия, сюда нельзя аппарировать, Ханна защитила "феникс"!

ГГ: Джулия?

> Будь Энтони Даффи

— Привет, — говорит Джулия Сайнс. — Это просто я, — и улыбается в ответ на вспыхнувшее лезвие искажение у своего горла и палочки — твою и Ханны. Ты уверен, что Ханна успела выпустить пару чар... но "просто Джулия" их "просто не заметила".

Просто Джулия... Просто? Её присутствие... Ты ощущаешь мир не так, как остальные иномаги. На самом деле, каждый иномаг "ощущает мир" по-разному. Каждый — уникален, и никакие сферы этого не поменяют. Ты чувствуешь Джулию. Но никогда не чувствуешь ничего, к чему не потянешься сознательно — минусы и плюсы иносферы разума. Но к Джулии не нужно тянуться. Она даже не касается — она раскинулась вокруг, пронизывая собой весь "феникс" и частью себя уходя куда-то в беспредельную даль. Она не давит — "просто" оборачивается вокруг.

Джулия Сайнс — именно такая красавица, какой ты её себе представлял. Светлые волосы, гармонирующая с ними кремовая мантия с узором из зелёных листьев и практически идеальные черты лица. Не убавить, не прибавить. А вот её присутствие и её глаза — зеркало души... Они — впечатляют. Ты догадываешься, что раньше — до того невыразимого, что с ней произошло, — эти глаза были ярко-голубыми. Сейчас они не имели одного цвета. Нет, какой-то частью себя ты понимаешь, что это обычные красивые глаза. Но большей частью — видишь в них отражение утренних небес и отблески миллионов рассветов. Ты слышишь пение птиц, чувствуешь бодрящую прохладу, различаешь шелест трав и запахи цветов. А когда Джулия улыбается — это похоже на улыбку самого утра, на первые лучи солнца, на саму надежду, пожелание всего самого лучшего, что только в голову придёт!

Взгляд Джулии встречается со взглядом Теромоса. Два разума распахиваются друг другу полностью, абсолютно и без компромиссов. С трудом удерживаешься, чтобы не упасть "в них" — в этот водоворот зеркал и осознаний. А потом протосс склоняет голову и молвит:

— Приветствую на моём корабле, Принцесса Свежести Утра.

— Лучерождённая? — невольно вырывается у тебя. Не зря вытащил из шляпы тот потёртый том! — Но как?

— Само получилось, — на первый взгляд кажется, будто она отмахивается от ответа, но это не так. Вольно или невольно, но Джулия добавляет крупицу знания в свои слова. Это действительно "само получилось"! Сколько же... чистоты? искренности? желания? — нужно, чтобы получилось взять — и стать лучерождённой? А ещё ты понимаешь, что твои мысли — не секрет. Они — как на ладони для неё. Причём, в отличие от Теромоса, ей даже не надо прикладывать усилия — она просто сверхъестественным (никакой иномагии!) образом знает, что ты думаешь, и, одновременно, видит твои эмоции и образы в твоей голове. И никакие защитные приёмы не помогут. Как с Теромосом — но хуже. Потому что он — холодное, полуравнодушное внимание, а она — светлые лучи сочувствия и понимания. То, как она на самом деле, ни капли не скрываясь, окутывая сознанием-присутствием, относится к тебе... От неё не получается, не хочется защищаться, ни в прямом, ни в переносном смысле.

— Ты можешь помочь Энтони и мне? — спрашивает Ханна, пока ты не можешь вымолвить ни слова.

Джулия улыбается ей — улыбка самого утра! — и Ханна замирает, как ты секундой раньше, поймав её взгляд. Берёшь себя в руки и спрашиваешь сам:

— Что ты видишь во мне?

— Одиночество, — грустно улыбается она. — Смерть. Пустоту.

И ты видишь их тоже. Она отражает тебя — всего целиком! Твой образ, твою пустую, бессмысленную, раненую душу... Но она (и ты вместе с ней) — видит больше. Перед твоими глазами проносится бесконечный страх, вечная тревога, гложущая душу, опасения, проверки и перепроверки. Ты вновь чувствуешь прикосновения чужой души — как в первый раз. Образ Ханны, чистый и близкий, полный тепла и света, мелькает перед мысленным взором. Ты успеваешь осознать, что твой лоб обхватывают прохладные ладони, прежде чем реальность окончательно перестаёт иметь значение.

Ты стоишь во внутреннем мире, на знакомой улочке, и камень её исчерчен чёрными трещинами. Всё почти такое же, каким и должно быть, — кроме одного. Солнца. Никогда раньше твоё небо, яркое небо внутреннего мира не светило солнцем. Равномерный, спокойный свет — тебя это устраивает больше. Но сейчас у границы небосвода приветливо сияло именно оно. Не солнце даже. Солнышко. Ласковое и тёплое, но вместе с тем бодрящее и наполняющее силой солнышко, под лучами которого трещины ускользали в тень.

— Снова привет, — ты резко оборачиваешься. Джулия стоит перед тобой как ни в чём не бывало. Как будто бы она не заглядывает во внутренний мир иномага разума! — Прости за это, но ты сам попросил. Отсюда я смогу сделать больше, чем извне.

— Я... не против, — выдавливаешь ты. — Добро пожаловать? — наверно, это звучит так, будто бы ты ищешь повод, как её прогнать.

— Здесь уютно, — улыбается Джулия. Переводит взгляд в тень, на движущиеся и порой сливающиеся в не-фигуры трещины. — Как ты сделал Бездну такой уютной и послушной?

— Иномагия разума, — как ей объяснить? Как объяснить слепой, что такое свет? — Я...

— Я поняла, — вновь улыбка. Её частые улыбки не раздражают, и это беспокоит. — Генерализированное тревожное расстройство, Энтони. Но это мелочь по сравнению с этим, — указывает на трещины, разглядывая их, — а ты стараешься ограничиться быстрым взглядом. "Сбежав" в тень от солнца, трещины срослись друг с другом, образуя почти проломы. Ты не хочешь думать, что будет, если туда упасть.

— Ты можешь мне помочь? — она молчит, всё не отрывая взгляда от трещин, и ты спрашиваешь сам.

— Это важно — чтобы инициатива исходила от пациента, — кивает она, переводя на тебя взгляд. Как и трещины, её глаза-небо кажутся бездонными, но эта бездонность — не пугает. — Пожалуй, я сделаю сначала так.

Ты не сразу понимаешь, что изменилось. Всё остаётся таким же, каким и было... Нет. Внутренний мир не меняется. Но меняешься ты. Как будто тебе до этого что-то мешало дышать, что-то давило со всех сторон — и сейчас ты с наслаждением вдыхаешь иллюзорный воздух. Что она сделала?

— На тебя много чего давит, Энтони, — отвечает она на незаданный вопрос. — Я убрала тревожность и давление, сняла напряжение и восстановила эмофон спокойствия. Это не навсегда — тревожность и напряжение вернутся, пока существуют определённые триггеры, привычки души. Теперь скажи мне, чего ты хочешь?

Перед глазами прокручиваются видения, видения тревожные и страшные, видения того, чего бы ты хотел избежать. Но ты понимаешь, что они страшные и тревожные, — именно умом. Они не касаются твоих эмоций. Джулия окутывает тебя своим светом, и никакие страхи не могут пробиться через этот покров. На короткий миг ты осознаёшь огромную усталость где-то там, в глубине, о которой и не подозревал... И усталость тает, исчезает под лучами Джулии. Ещё никогда ты не ощущал себя так хорошо!

— Ты хочешь, чтобы этого не произошло, — констатирует она. Её ровный, не мягкий, но и не твёрдый тон не задевает твою гордость. Она просто сделала то, что должна. Так странно... Она смотрит туда, куда ты не пускаешь не то что Ханну — порой и самого себя! Но это никак тебя не задевает. Она вся открыта, вся видима, вся здесь — и она не смотрит на тебя свысока. Её внимание подобно вниманию целителя с той разницей, что целитель обычно знает, с чем имеет дело, а она помогает тебе определить это "что-то".

— Не хочу. Но это... это не самоцель, — понимаешь ты. — Это просто мои страхи.

— Верно, — кивает она, и в этом кивке нет одобрения. Нет, впрочем, и критики. Она просто соглашается — не больше и не меньше. — Этого не будет.

Её слова в одно мгновение меняют твоё понимание. Этого действительно не будет! Как ты вообще мог пугаться таких глупостей? А что будет?

— Решай сам, — качает она головой. — Вы победите — вдвоём с Ханной. Вы вернётесь домой, в Гильдию. Всё будет хорошо. Что дальше, Энтони? Что ты будешь делать дальше?

— Я... я стану ещё сильней? — думается с трудом. Ты и вправду никогда не заглядывал так далеко! А вы ведь победите в худшем случае через несколько дней! Почему ты даже не задумывался о будущем?

— Ты станешь сильней. У вас с Ханной всё будет хорошо, — утверждает она. — Что дальше? Каким ты видишь свой путь? Ты останешься на Хогвартсе?

— Нет, — неожиданно для самого себя отвечаешь ты. — Гильдия мне надоела. И гильдийцы справятся без меня, ведь так?

— Справятся, — улыбается Джулия. — Куда ты отправишься?

— Не знаю, — ты и вправду не знаешь. Что будет, когда вы победите?

— Лист снова будет доступен тебе, а может — Древо. И тысячи новых миров — какие бы ты пожелал посетить?

— Миры будущего? — ты сам не уверен, просто такие мысли иногда мелькали, когда ты разглядывал очередную безделушку от Эллстар. — Найти мир, откуда родом Эллстар?

— Тебя влекут знания? Эмоции? — предполагает она.

— Эмоции, наверно, — тебе кажется, будто бы каждым словом ты ступаешь по тонкому, едва удерживающему, покрытому трещинами льду. — Отец много путешествовал, и я хочу побывать во всех местах, о которых он рассказывал. Увидеть, как живут люди... Собрать свою сокровищницу?

— Только не ценностей, а сувениров, — кивает она твоим мыслям. — Сокровищницу впечатлений и фотографий. И ты хочешь, чтобы Ханна была с тобою вместе. Ты хочешь показать ей мир. Все миры, о которых вы гадаете перед сном, вспоминая очередное чудо, выуженное рыбаками. Там, в других мирах, ты найдёшь новых знакомых и друзей, проживёшь совершенно новые приключения, научишься новым трюкам.

— Да, — ты вдруг понимаешь, что широко улыбаешься в ответ на улыбку Джулии. — Я хочу этого.

В тот же миг, когда ты сказал последнее слово, холодком пробегается страх, тревога проникает ледяными спицами, и давление целого мира обрушивается со всех сторон... Это больно. Это дико, нестерпимо больно! Перед глазами снова проносятся образы — и каждый из них провоцирует задрожать, забиться куда-нибудь в уголок, выставить перед собой широкие спины телохранителей! Целую вечность ты пытаешься прогнать такую знакомую и такую незнакомую боль, не в силах смириться, что она не уйдёт, что она — часть тебя, и что...

— Скажи мне слово, — тихий и ясный голос Джулии точно вырывает из пучины. Ты встречаешься с её взглядом и видишь как сострадание, так и холодную безмятежность. — Чего ты хочешь на самом деле, Энтони?

С трудом размыкая губы, ты проталкиваешь сквозь них звуки, и звуки складываются в слово, колючее и манящее, негромкое, но весомей веских слов:

— Свободу.

> Переведи взгляд на Сайика

Вортигонты смотрят сквозь покровы, истину усваивают они напрямую, касанием сознания, и в этом сходны с самими Зел-Нага. Но различны тем, что их псионическая сила и по сравнению со слабейшими из Зел-Нага — попросту ничтожна. Однако она вполне значима для профессиональных псиоников среди протоссов, не говоря уже о людях-"призраках" вселенной Starcraft. Безусловно, вортигонты не в весовой категории Теромоса, однако гибкость способностей и тонкость восприятия сделала бы одного из них неприятным противником даже для древнего учителя тёмных тамплиеров. Однако оставим эти гипотетические сравнения, которые охарактеризовали способности, но совсем не личность пробуждённого пленника Альянса.

— Больше, чем человек, — тихо сказал вортигонт. — Но ты — не он. Этот благодарит за помощь.

Параллельно — и Сайик прекрасно это ощущал — вортигонт манипулировал эссенцией, возвращая мышцам прежнюю силу, а разуму — свежесть и остроту. Тонкие манипуляции, интересные — гораздо более качественные и комплексные, чем те, что произведёт Элла Мэйдж.

Сайик не мог полагаться на свои чувства в полной мере, ощущал себя ослепшим, однако и остатков предвиденья хватало, чтобы представлять недалёкое будущее игроков. Даже Эллы, защищённой, казалось бы, от подобного. Она исчезала, облекаясь в Мантию, но Сайик легко реконструировал, что же она в ней совершит. В конце концов, люди предсказуемы. Мир предсказуем. И он, Сайик, был одним из тех, кто вносит толику хаоса в этот детерминизм, хаоса слишком слабого, чтобы всё разрушить, но достаточно сильного, чтобы спровоцировать каскадную смену прежнего порядка — новым. Стоящий на тонкой грани порядка и хаоса, вестник перемен — таков был Сайик, порывистый и странный.

— Это мой долг — разрушать темницы, в коих страдают слишком долго, — поклонился лучерождённый. — Каким же будет твой долг, о вортигонт?

— Нельзя освобождать их — слишком рано, — молвил тот, повернувшись ко своим сородичам. — Комбайны будут здесь, и нам их мощь не удержать. Не в этом месте, не в этом времени. Время, м-м-м, место... — вортигонт прикрыл все свои глаза, вслушиваясь в колебания эссенции, в поле бесконечного потенциала, простирающееся в вечность. — Это место необычно. Нова Проспект отрезан, одинок. Координатор пробудился. Советник будет скоро пробуждён. Струны порваны, искривлены... Некто сдерживает искривленье, не даёт энергии выйти из-под контроля Альянса. Но нужна ли ему благодарность? Нужна ли благодарность круговороту ворт-эссенции? М-м-м, — он открыл глаза. — Что же задумал ты, освободитель?

— Сайик, — представился тот, улыбнувшись. — Принц Наступающей Весны — там меня можно называть. Задумал? Ничего. Я делаю толчок — а дальше всё случается само собою. Чего бы хотел ты, вортигонт?

— Мы разделены, — большой красный глаз в центре головы вортигонта видел больше, чем положено просто глазу. — Мы разобщены. Не Альянс сделал это. Связи порваны искажением и не могут быть возвращены. Мои собратья здесь, — он качнул головой в сторону капсул. Сайик откровенно любовался движениями тела вортигонта. Гибкое и выразительное — эти существа выражали эмоции всем телом, гораздо ярче, явственней, чем люди. Если знать, куда смотреть. Сайик знал. — Отрезаны. От нас всех. Я одинок. Мы одиноки. Мы желаем обрести целостность и исцелить разрывы.

— У меня есть знакомый целитель, — улыбнулся Сайик. — Я мог бы организовать встречу.

— Манипуляция ворт-эссенцией...

— Вполне доступна таким, как мы, — Сайик подхватил потенциал и изменил его. Вортигонт склонил голову (вернее, тело целиком — жесты вортигонтов, в связи с другой пластичностью костно-мышечной системы, отличаются от человеческих, и жесты их обыкновенно сопровождаются движением позвоночника, более гибкого и прочного, чем у людей — О.Н.), ощущая изменение.

— Моё согласие, — почти незаметная пауза, — будет с тобой, Сайик. Пока же стоит помешать пробуждению Советника. Не думаю, что он будет рад нашей сделке.

— Советник нужен нам... пока что, — качнул Сайик головой. — Я мог бы помешать, но — не хочу. Целительницу Джулию, Принцессу Свежести Утра, интересуют технологии Альянса. Лишь Советник может дать нам доступ.

— Советники... — каждое движение вортигонта, каждый звук его слов выражали глубокую неприязнь — однако же не ненависть. — Нам известно: Советники любят слушать только себя, не других. Что ему предложит Джулия?

— Возможно, жизнь? — тонко улыбнулся Сайик. — Она единственная, кто действительно хотел бы исцелить Альянс.

> Будь Ханной Аббот

Энтони закрыл глаза буквально на секунду, когда Джулия оказалась рядом с ним (и тебе даже не нужно было подавлять рефлексы телохранителя — ожившее утро просто не могло быть враждебным) и обхватила лоб ладонями. И по вашей связи точно подул прохладный, освежающий ветер и пробились лучики солнца. Она была — там. Энтони никогда не пускал тебя в свой внутренний мир, а упоминание о нём — само упоминание было плодом невероятного, невозможного для Энтони доверия. Ты и сама-то с трудом верила, что ваши отношения зашли так далеко! На фоне этого доверия, чистого и искреннего твои... другие желания казались мелочью. Ты единственная можешь поддерживать Энтони, ты — единственный человек, которому он настолько верит. И терять это не столько для себя, сколько для него самого, — преступление. Никакие чувства этого не стоят.

Энтони пошатнулся и завалился назад, резко открыв глаза. Ты сама не поняла, как оказалась рядом... и как Джулия лёгким, естественным жестом оттолкнула тебя и прислонила Энтони к стене. Прежде, чем ты возмутилась вслух, повернулась уже к тебе. Очутилась рядом — и ты утонула в её глазах. Упала в них, низверглась, кувыркаясь, осознала себя летящей по бескрайнему небу — и никакой земли не было внизу. Собравшись, ты выпрямилась и превратила падение в контролируемое.

— Неплохая реакция, — улыбнулась Джулия, падающая рядом с тобой... и одновременно бывшая и самим падением, и небом, и солнцем, и бьющим в лицо воздухом. Ты — в её внутреннем мире? Но как?

— Что мы здесь делаем? — нашлась ты, оторвавшись, наконец, от созерцания утренней улыбки.

— Падаем, — хихикнула Джулия. — Не заметно?

— Зачем мы падаем? — уточнять было и вправду сложно. Джулия была настолько естественной, что это "падаем" звучало примерно как "солнце светит". Солнце светит, небо голубое, Джулия улыбается и мы падаем. Что тут уточнять?

— Почему нет? — пожала она плечами. Ты невольно залюбовалась буквально сверкающими на солнце волосами — золотыми, солнечными волосами. — Я знаю, о чём ты мечтаешь и чего действительно желаешь. Но твоя мечта и мечта Энтони — различны. Ты можешь это изменить. Хочешь?

— Нет, — вырвалось у тебя. — В смысле, я... Он мне доверяет.

— Поверь, я знаю, — теперь её улыбка стала более грустной. — Я знаю обо всём. Я знаю, что ты не рассказывала ему про ночные кошмары. Я знаю, что ты чувствовала, когда убивала. Ты помнишь каждое своё убийство, — она покачала головой — немного странно смотрится в падении. — Ты сильная девушка, Ханна. Он уйдёт от тебя.

— Почему? Что я сделала... сделаю не так? — у тебя аж дыхание перехватило. Или это оттого, что хлебнула встречного воздуха.

— Останешься собой. Сильной, но верной. Если он справится со своими демонами, то оставит тебя. Нет! — прервала она твои мысли. — Не потому, что ты — его костыль. Потому, что он действительно хорошо к тебе относится. Он расстанется с тобой, когда поймёт, сколько себя, сколько потенциала, сколько силы ты тратишь на него одного — не на себя. Он желает тебе лучшего, Ханна. Если этим лучшим будущим будет будущее без него... Ты знаешь — он будет колебаться, но сделает, как нужно. Он умеет решать за других.

— Что мне делать? — ты встретилась с глазами ожившего утра, надеясь хоть на какую-то подсказку.

— Он будет прав, — молвила Джулия, демонстративно не заметив вопроса. — Без него, одна, сама — ты станешь лучше и сильней. Ты достигнешь новых горизонтов. Тебе не нужно будет убивать. Ты найдёшь новую любовь. Или — новую мечту, новое дело, великую цель — я не пророчица, чтобы сказать. Ты будешь несчастлива без него, но переживёшь потерю, закалишься в её огне. Научишься любить саму себя.

— Я не хочу! — выкрикнула ты. — Я... я просто хочу, чтобы он принял меня! Я не хочу становиться сильной в одиночку!

— Есть и другой путь, — качнула она головой, будто сомневаясь. — Ты можешь научиться любить себя. Стать сильной для себя — не только для него. Стать ему равной — не ставить его выше. Уважая себя, ты научишься по-настоящему уважать его. Любя себя, ты изменишь и любовь к нему. Твоя любовь слишком самоотверженна, Ханна. Твоя верность слишком безупречна. Ты не предашь его доверие даже в мыслях. Ты — не та, кого он готов принять как спутницу жизни. Ему нужна равная, нужен человек, который будет идти с ним рядом, шаг в шаг, а не следуя за спиной. Он не примет любовь подчинённой — но вот любовь равной...

— Как это — быть сильной... для себя?

— Для каждого — по-своему, — рассмеялась Джулия. — Ищи — и найдёшь. Начни с того, что бы ты делала, если бы Энтони улетел в далёкое странствие, в которое никак не может взять тебя. Представь, что он вернётся через десять лет, точно вернётся, не умрёт, — ты вдруг осознала, что полностью погрузилась в описываемую ситуацию, полностью поверила словам Джулии. — Чувствуешь? Я сохраню это ощущение. Ты всегда можешь его вернуть, вспомнив мои слова — а их, поверь, ты не забудешь. Думай и действуй, Ханна. Запомни: тебя сложно полюбить, если ты сама себя не любишь. Удачи.

Ощущение исчезнувшего, улетевшего надолго Энтони отступило куда-то вглубь разума, а тебя вытолкнуло наружу. Ты опёрлась на заботливую ладонь Джулии. Выпрямилась. Встретилась с Энтони взглядом.

"Есть о чём подумать", — шепнула ты ему по мыслесвязи.

"Мне тоже", — вздохнул он.

Тем временем, большую часть каюты "феникса", вновь превращённой в сплошной экран, занял огромный чёрный шар. Вы прибыли. Не медля, "феникс" нырнул прямо во мрак. Секунда, другая — и корабль вырвался к бескрайним тёмно-синим равнинам, залитым сумеречным светом.

Край Жаркой Ночи встретил вас равнодушными огнями редких городов и крепостей. Теромос заставил "феникс" замереть на месте. Сообщил:

— Мы скрыты силой Пустоты. Решай, куда лететь дальше, Энтони Даффи.

— Нам нужен Обитатель, — переглянулся с тобой Энтони. Ты вздохнула про себя. Очень... неприятное место. У тебя была не самая хорошая иномагическая интуиция, зато ты, как и Энтони, прекрасно чувствовала опасность. Только если Энтони чувствовал намерения, то ты предчувствовала события. Ты не была иномагом времени — ни одна из сфер не сказала тебе "да". Просто брала понемногу из каждой иносферы.

Теперь, после разговора с Джулией, это казалось... не совсем хорошей ситуацией? Может быть, тебе стоит поработать над чем-то глубже? Джулия говорила о силе, о силе для самой себя. У тебя была изначальная эссенция — но рискнёшь ли ты её применить? Как там говорила Тёмная Луна? "Нет цели, только чувства и запреты". Но теперь у тебя появилась цель. Стать сильной.

Изначальная эссенция может помочь. Но какой ценой? Да, это не та версия изначальной эссенции, которая превратила Кэрриган-человека в Кэрриган-зерга была другой, адаптированной, адаптировавшейся под зергов, частично потраченной, если можно так сказать. Эссенция Морулиса была чистой, чистейшей, без малейшей привязки, потенциалом потенциала, готовым принять любое направление, любую цель. Но сможешь ли ты правильно указать? Нет, не так! Знаешь ли ты сама, какая именно сила тебе нужна? Не физическая же! А если не знаешь, то изначальная эссенция может пойти по пути наименьшего сопротивления и, например, превратить тебя в зерга или протосса. Или банально дать такие рефлексы, что ты станешь лучшим боевым магом в мире.

Но это всё — не то, что нужно, не та сила, о которой говорила Джулия. Можно ли вообще ту силу обрести через изначальную эссенцию? Интуиция подсказывала, что можно. Тебе нужно "просто" понять, что эта сила из себя представляет. Или, может быть, тебе стоит измениться так, чтобы понимать? И снова — вопрос в цене. Ты не рискнёшь измениться, пока не наметишь хотя бы примерный путь. Совсем не хочется побочкой получить какой-нибудь хвост или вдвое большую голову!

"К слову о любви к себе, — шепнула Джулия в твоей голове. Она даже не повернула к тебе голову, ни жестом, ни взглядом не выдав мыслеречь! — У меня есть один вариант, но только после того, как я закончу собственный квест. Мой Обитатель, Эрос, мог бы помочь, но пока что к нему слишком опасно подходить".

"Спасибо", — подумала ты, уверенная, что Джулия прочтёт. Ответную волну тепла можно было интерпретировать как "всегда пожалуйста" или "для этого я здесь". Очень... профессиональное тепло. И при этом — искреннее. Интересно, все целители это сочетают: искренность и деловой подход? Помнится, Сметвик...

— Тогда нам — туда, — прервала Джулия твои мысли, указав. То есть, она показала пальцем, но при этом дала знать, куда именно, чуть ли не вплоть до координат! Её... сила была будто бы противоположностью иномагии: если иномагия работала с частичной реальностью, то реальность Джулии, каждый её жест, каждое слово, каждая мысль были более чем просто реальны. Хотела бы ты стать такой же? Может ли изначальная эссенция сделать тебя лучерождённой? И только ли плюсы в этом, нет ли скрытых минусов? Вопросы, вопросы, вопросы...

Теромос сместил "феникс". "Туда" оказалось вулканом, над которым стелились клубы пепла, мелькали молнии, а вниз медленно, но неумолимо текла лева. Вулканический камень ударил по "фениксу", но предсказуемо не пробил щит и не затронул маскировку. Ты присмотрелась. Внизу, точно мошки, мельтешили бесчисленные бесы, появляющиеся и исчезающие, кто прямо из воздуха (и это не была аппарация), кто — из бесчисленных порталов. Потоки бесов, не умеющих телепортироваться, точно потоки лавы устремлялись во все стороны тёмно-синей пустыни, исчезая далеко за горизонтом.

— В пещере рядом с лавой, — снова указала Джулия. — Путь к Гефесту начинается там.

— Ты нам поможешь? — спросил Энтони. Ты прикидывала, как вообще прорываться сквозь эти орды. Интуиция подсказывала, что скрывающие чары не сработают. Помощь Джулии была бы кстати.

— Я неплохая волшебница, но никудышный воин, — извиняюще развела та руками. — Я целитель душ, не убийца. Эти... создания, не одушевлённые и, наверно, я могу чуть-чуть помочь, но не в убийстве. Я поддержу вас своим лучом.

— Лучом? Как это? — не поняла ты.

— Увидишь, — улыбнулась Джулия. — И будьте осторожны: они вас уже чуют. Если не нападёте немедленно, то корабль может пострадать.

— Готова? — бросил Энтони. Ты отправила ему уверенность по связи и, в свою очередь, ощутила уверенность в ответ. Теромос просто мыслекивнул — и активировал протосский телепортатор.

Вы очутились у самого входа в пещеру, и жаркий воздух буквально выбил дыхание. Бесы тут же повернулись к вам, из воздуха появились новые и новые, большие и малые, в прочных доспехах, с лезвием искажения в руках, а давление даже не лавы, а Обитателя, скрытого внутри, едва позволяло двигаться, и ты уже думала, что вам — конец...

Силы наполнили тело и разум столь же быстро, сколь и покинули. Холодная, почти морозная свежесть окутала вас, жажда движения поселилась в теле, само восприятие ускорилось, и лучи солнца, которого никогда не было в этом Крае, пробились сквозь пепел и тьму. Утро снизошло в это место — утро в виде висящей в воздухе, скрестив ноги, Джулии. Глаза её были закрыты, и выглядела она — одухотворённо, а энерголезвия просто не могли её коснуться. Волшебство или свойство самого Утра?

Ты отметила это всё про себя, одновременно взмахнув палочкой, отправляя ближайшего беса в его соратника и запуская поверх ускоряющими чарами так, что обоих унесло в лаву. Бесы исчезли, оставив после себя сверкающие кристаллики "материи". Ты заблокировала атаку появившегося за спиной беса "протего" и взорвала "конфринго" беса перед собой. Энтони, тем временем, установил вокруг себя сферический щит, а бесы вокруг него один за другим поворачивались друг против друга. Теромос мелькал то тут, то там, постоянно телепортируясь в вихре Пустоты, не позволяя бесам даже прицелиться, а сам точными ударами срезая им головы длинным лезвием зелёного сияния.

Новые и новые враги появлялись тут и там. Вы были буквально у входа в пещеру, но бесконечно телепортирующиеся противники не позволяли продвинуться к ней ни на шаг. Они прибывали. Вы убивали их: ты — заклинаниями, Энтони — иноразумом, Теромос же — клинком. Джулия продолжала безмятежно висеть в воздухе, и ваши силы не то что не убывали — они прибывали! Ты ускорялась и ускорялась, пуская чары целыми цепочками, чувствуя себя в силах, в скорости добавлять площадными парализующие и бросать взрывные вдаль, в гущу врагов. Энтони перешёл в наступление: бесы, взятые им под контроль, образовали немаленький отряд. Теромос начал использовать энергию Пустоты: всполохи телепорта теперь сопровождались фиолетовыми вспышками, в которых бесы попросту испарялись, и никакие доспехи помочь им не могли.

Бой продолжался и продолжался, пока Энтони не отправил тебе мыслезов. Ты послала круговую волну пламени, заставившую бесов отшатнуться в сторону, и аппарировала под её прикрытием к Энтони под щит. Рядом появился Теромос, и только Джулия осталась висеть. Ты не сомневалась, что ей ничего не угрожает.

Щит Энтони пал. Ты немедля подняла собственный. И ещё один. А потом дополнительный. Без ложной скромности, ты — мастер защитной и атакующей магии. С единственным минусом: ты привыкла, тренировалась и сражалась с одним-двумя волшебниками одновременно. Ты дуэлянт — не воин. Поэтому ты взяла на себя функции защиты, в то время как Энтони, далеко не самый сильный боевой маг, готовился выдать кое-что посильней. Вы разделили специализации: насколько ты была уверена в своей, настолько же — в специализации Энтони, пусть ему и редко выпадал случай показать своё мастерство. Энтони предпочитал победить до сражения, обмануть противника, поймав в ловушку его разум, ещё лучше — натравить на другого врага. Но когда противников было слишком много, когда ты брала на себя защиту... Тогда Энтони делал это.

Он вёл палочкой, всё ускоряясь, и палочка, и сам его силуэт размазывались в воздухе от скорости. Один большой, объёмный рунический знак, который Энтони чертил непрерывным движением, проглядывал вокруг него. Ты знала, что где-то там, на Хогвартсе, светился родовой камень Даффи, камень совсем новый, но обращающийся в глубины веков, и немало крови было пролито, чтобы сделать его по-настоящему могущественным. Пусть не сравнимым с камнем тех же Слизеринов, но вот со многими старыми родами он поспорить б мог.

Ритуал, длящийся десять долгих секунд, за которые ты успела несколько раз переналожить защитные чары, с трудом держащие лезвия искажения, завершился. Тёмно-зелёная причудливая руна окружила устало опустившего палочку Энтони. Секунду он приходил в себя, и ты буквально видела, как утренние лучи вымывают всю усталость, — а потом открыл глаза и шепнул:

— Горите в синем пламени.

Они вспыхнули как свечки, сверху вниз. Все сразу. Пусть твои щиты были прозрачными, ты не видела, как далеко распространился ритуал, но догадывалась, что одним вулканом Энтони не ограничился. Бесам не помогли ни размеры, ни телепортация, ни живучесть. Они загорелись вместе и синхронно догорели, оставив поле игровой материи, простирающейся далеко за горизонт. Ты убрала щиты.

— Впечатляет, — молвил Теромос, и его прохладный мыслетон навевал мысли о своеобразном протоссском сарказме. — Но нам следует спешить. Я уверен, что силы, которые контролируют эту планету, заметили наш бой. Закончим же разговор с Гефестом прежде, чем их интерес обернётся новым боем.

— Я пойду с вами, — Джулия плавно спустилась с неба. — Похоже, Гефест не ждёт гостей.

— О чём ты? — уточнил Энтони. Как и ты, он понял, что речь не об орде бесов.

— Это надо видеть, — Джулия лишь качнула головой. — За мной.

> Будь Энтони Даффи

За шагом шаг вы делали в гулкой, тяжёлой, жаркой тишине. Это место было под стать самому Краю Жаркой Ночи — тёмное, мёртвое и смертельно опасное. От множества странных, грубых на вид устройств у тебя мурашки бегали по коже: чувствовал вложенное в них желание убийства. Здесь не было ни одной вещи, которая не предназначалась бы для разрушения! Ты предполагал, что Гефест будет богом-кузнецом, но, похоже, он скорее бог-разрушитель — бог, разрушающий не напрямую, а своими машинами.

Вы бы не дошли до Гефеста, если бы не Джулия. Каждый шаг давался вам с огромным трудом, и даже Теромос ступал через силу, помогая себе Пустотой. И ты, и Ханна накладывали на себя усиливающие, поддерживающие чары, но они слетали в следующую же секунду. И только Джулия не замечала этого давления. Не замечала — и поддерживала вас. Аура прохлады и бодрости, жизненности и чистоты окружала её, и в определённый момент вы вынуждены были идти буквально вплотную к ней, чтобы просто мочь сделать следующий шаг.

Гефест не ждал гостей. Дорогу вам преградила трещина, полная лавы. Магия? Ты был уверен — не сработает. Теромос мог бы переместиться на ту сторону, но забрать кого-нибудь с собой? Скорее нет, телепортация неразимов — индивидуальна, провести кого-то через Пустоту и вернуть обратно целым невозможно. Но Джулия бестрепетно шагнула вперёд, ступила на лаву под вскрик Ханны. Лава застыла, мигом обратившись в холодный камень, покрытый коркой инея. Джулия раскинула руки — и холод устремился вперёд и назад, а давление бога — отступило, пусть и не исчезло.

— Ух ты! — рассмеялась Джулия, окончательно прогоняя напряжение. — А я и не знала, что могу так. Пойдёмте скорей: он заметил нас!

Несмотря на все чувства, которыми Джулия охватывала и пещеру, и вас, тебя не отпускало дурное предчувствие. Гефест не просто не ждал гостей. Гефест был не в духе. Если не в духе настолько могущественный бог, что само его присутствие заставляло кровь стыть в жилах... У вас была только Джулия. Справится ли она? Что, если Гефест нападёт? Ты крепче сжал бесполезную палочку и раздумывал, чем же бить. Иномагией, конечно, иномагией. Но какой именно? Что может заставить хотя бы замедлиться целого бога? А ведь Ивицер точно знал, что! К нему все эти божки ходили на поклон...

Вы вышли в громадный зал, покрытый изморозью лишь наполовину. Другая половина — раскалённый камень и несколько водопадов лавы, огромная наковальня, молот ей под стать — и сумрачная фигура, протаивающая сквозь пар. Гефест шагнул вам навстречу, и давление обрушилось на вас, норовя поставить на колени, вдавить в землю и погрести под самими песками времени.

Джулия сделала шаг навстречу и вновь развела руки. Чистый солнечный свет без источника озарил пещеру, и фигура Джулии, такой маленькой перед гигантом-богом, показалась если не выше, то равной — точно. Тёмный жар встретился со светлой свежестью — и не победил. Двое, бог и лучерождённая, застыли друг напротив друга, и между ними что-то происходило — но что? Здесь помогла бы скорее иномагия времени — иноразума хватало лишь понять, что это — некий вариант диалога, Джулии непривычный.

— Возвышенная, — наконец, прогромыхал голос Гефеста, грубый и могущественный, как и всё в его облике, как и всё, вышедшее из-под его рук. — Давно я не видел таких, как ты. Зачем ты пришла в мою обитель, воплощение утра?

— Просто проводила моих друзей, — безмятежно улыбнулась Джулия, вовсе не замечая напряжения, не обращая внимания на едва-едва не сверкающие молнии на месте встречи двух аур — её и Гефеста. — Дозволишь ли говорить им, кузнец?

— Дозволяю, — прогудел Гефест. Ты вдруг понял, на кого он был похож. На голема. На титанического голема, которому не требуется человечность и красота — лишь голая функциональность и столько брони, сколько только начаруешь. Голем, робот, автоматон, служащий для ковки орудия убийства. Живая функция. Но в то же время умом ты понимал, что всё это — проявления индивидуальности. Гефест казался тем, кем хотел казаться. Каким же он был на самом деле?

— Ты... — сам себе ты казался маленьким, блохой по сравнению с Гефестом. Но в то же время ты знал, что у тебя было то, чего у Гефеста не будет никогда. Воля. — Ты можешь подсказать нам, где находится Осси Нуар?

— Герои не моего Края, — задумчиво протянул Гефест, будто бы не уверенный, раздавить вас прямо сейчас или немного подождать. — Что же, Энтони Даффи, я могу дать тебе ответ, если ты выполнишь моё заданье.

— Всё, что в моих силах, — неопределённо ответил ты.

— В твоих ли это силах — решишь сам, — отрезал Гефест, и голос его был похож на грохот камнепада. — Мне не важно, кто решит проблему. Сэм Робер, Бета Робер и тот, кто желает называться Безымянным. Освободи их. Тогда я дам тебе ответ — ни секундой позже. Теперь ступайте, — он поднял свой молот. — Не беспокойте меня зря: есть много работы, которую могу делать только я, — повернулся и скрылся в клубах пара.

Молча покинули вы это место, и грохот молота сопровождал ваш путь — сила Джулии не могла его заглушить, ведь ни жаром, ни давлением он не был. Просто грохот, кажется, отдающийся в самом времени. Грэму лучше в это место не соваться: сойдёт с ума. Когда уже показался выход, ты вдруг осознал, что весь путь обратно держал Ханну за руку. Или она держалась за твою руку?

Снаружи Джулия молвила, вглядываясь вдаль:

— Мне пора. Сюда уже спешат местные, — обернулась к вам. — Берегите себя, — пара слов вновь поселила в теле ощущения бодрости и жизни. — Удачи, — и неспешно, точно нехотя растворилась в воздухе: снизу вверх, от ног к голове. — Зовите, если что, — сказала, когда исчезновение почти дошло до губ.

— Принцесса Свежести Утра, — качнул головой протосс, точно кланяясь словам Джулии. — Впечатляет, верно?

Ты молча кивнул: добавить было нечего. Джулия — впечатляла. И своей полнотой, и тем, как её достигла, и методами, и, главное, яркой, пробирающей, такой чуждой что тебе, что Ханне искренностью и открытостью. Джулия не боялась. Она...

Ты прокрутил в голове пару ситуаций. Она не отступила бы. Даже если бы не было шансов победить, она смогла бы встретить любого врага лицом к лицу, не отступить, сражаться до последнего — и победить. Или проиграть, но так, что враг склонит голову в знак уважения. Это то, чего не хватало тебе, предпочитающему дёргать за нити, уклоняясь от сражения. То, чего не хватало и Ханне, предпочитающей сражению — тихое и скрытное убийство.

Вот Теромос, пусть и идущий путём тени, умел сражаться в открытом бою и многажды это делал, заслужив уважение как неразимов, так и светлых тамплиеров. Сможешь ли ты стать таким же, как Теромос? Чем ты готов заплатить за такую силу? И действительно ли она нужна тебе? Нужна ли она тебе, чтобы победить? Чтобы получить — свободу?

Теромос вызвал свой "феникс", по-прежнему со включённой маскировкой. Вы взлетели к верхним слоям атмосферы, подальше от местных наблюдателей, и ты связался с Кристо:

— главаГильдии [ГГ] начал доставать точногоПрицела [ТоП] в 03:57 -

ГГ: Ты всё ещё не нашёл Сэма и Бету?

ТоП: не нашёл

ТоП: мои сенсоры всюду

ТоП: есть мало мест, где они могут скрыться

ТоП: одно из них — этот Край

ГГ: Каким образом? Ты говорил, что можешь "получить доступ к любой точке сеанса"?

ТоП: в отсутствии помех

ТоП: Элис затрудняет доступ к Проспиту и Скайе

ТоП: часть Храма Первотворения сокрыта Пустотой и Лилит

ТоП: Абраксас полностью скрыл свой Край Надеждой

ТоП: станции флота Хранящей защищены от такого наблюдения

ТоП: хотя я мог бы взломать эту защиту

ТоП: уверен, что Сэма и Беты там нет

ТоП: проблема в том, что моё наблюдение работает с помощью игрокода

ТоП: местные "колдуны" и "маги" используют практически тот же метод

ТоП: далёкий потомок игрокода

ТоП: то, что сделал с ним Осси

ТоП: их код может взаимодействовать с моим

ТоП: и они знают, как защищаться от подобной слежки

ТоП: все ключевые точки прикрыты

ТоП: даже у берсерков есть маги

ТоП: которые делают им големов

ТоП: они же защищают крепости от колдовства

ТоП: и моих чар заодно

ТоП: я по-прежнему могу наблюдать с орбиты

ТоП: и у меня есть мощности для анализа этого инфопотока "на лету"

ТоП: сигнатуры Сэма и Беты пока что не зафиксированы

ТоП: рекомендую начать поиски с места их последнего сражения

ТоП: возле крепости Ультмир

ТоП: передаю координаты Теромосу

ТоП: я скажу, если найду что-нибудь важное

ГГ: Спасибо.

ТоП: это моя роль

ТоП: оказывать информационную поддержку

ТоП: и организовывать взаимодействие команд

ГГ: Спасибо, что ты на нашей стороне. Я слышал, у тебя был выбор.

ТоП: ага

ТоП: Элис многое предлагала

ТоП: и до сих пор предлагает

ТоП: но мы с Алисой сделали свою ставку

ТоП: как и ты

ТоП: ведь так?

ГГ: Так. Я долго сомневался, но только Хранящая может дать то, чего я хочу.

ГГ: Или я боюсь её меньше других. Не знаю.

— главаГильдии [ГГ] прекратил доставать точногоПрицела [ТоП] в 04:14 -

> будь Эллой Мэйдж несколько позже

— настоящаяВолшебница [НВ] вошла в МРСВЧ в 06:35 -

ТоП: полагаю, об этом стоит просить Эллу

НВ: О чём? Что случилось?

ТоП: Энтони, Ханна и Теромос пропали

НВ: Можно больше конкретики? Я как раз думала, в какой край направлюсь следующим? Край Жаркой Ночи звучит как хорошая идея? Тем более что я "избранница Гефеста", что бы это ни значило?

ТоП: и единственный претендент на роль лидера команды

НВ: Наверное, ты прав? Но я не уверена, что у нас "команда", которой нужно "лидерство"? У каждого из нас, кроме Марка, есть хорошее сопровождение, тянущее на собственную команду? Джинни, Энтони, Сэм, Грэм... Мы с Джеймсом и Джу с Сайиком — дуэты? Ты помогаешь каждому? Луна исчезла? У каждого из нас своя миссия и свои враги, а общие враги пока что ждут?

ТоП: с одной стороны

ТоП: ты права

ТоП: с другой стороны

ТоП: персональные квесты кончатся рано или поздно

ТоП: и в них могут возникнуть проблемы

ТоП: Грэм не справился бы с квестом Ковчега без тебя

ТоП: Сэм и Луна — пропали

ТоП: теперь ещё и Энтони

ТоП: нужен человек, который будет решать такие вопросы

ТоП: и распределит роли, когда начнётся эндшпиль

ТоП: Маг Пространства — это такой игрок

ТоП: тот, кто познаёт место, окружение

ТоП: тот, кто может указать лучшее место любого из игроков

ТоП: тот, кто может управлять командой

ТоП: альтернативой была Элиза Даттон

ТоП: Шаман Тени

ТоП: та, кто могла бы использовать синергию игроков

ТоП: собирая из отдельных людей идеально эффективные команды

ТоП: но Элизы нет

ТоП: а проблемы есть

НВ: А ты? Ты же был координатором команды Хранящей?

ТоП: одним из двух

ТоП: но не лидером

ТоП: координатор и лидер — разные позиции

ТоП: координатор распределяет ресурсы касательно задачи

ТоП: информирует, связывает и поддерживает команду

ТоП: лидер ставит задачи и принимает решения

ТоП: даже если это будет единственное решение

ТоП: именно лидер задаёт направление работы

ТоП: я даже не принадлежу к вашей команде, Элла

ТоП: не мне судить, что вам лучше и что хуже

НВ: И не мне судить!

НВ: У нас даже не команда, я же говорила?

НВ: Кажется, у всех разные мотивы играть и следовать плану Хранящей... Как я могу отвечать за всех?

ТоП: ты знаешь всех игроков

ТоП: с кем-то виделась, с кем-то дружишь

ТоП: все относятся к тебе положительно

ТоП: и ты не относишься к четвёрке игроков из 3М-линии

ТоП: не ввязана в их отношения

ТоП: а значит, они могут принять тебя как главную

ТоП: кто, если не ты?

НВ: Но... я не знаю их мотивы?

ТоП: для этого у людей издавна есть способ

ТоП: называется "человеческая речь"

ТоП: ты можешь просто спросить каждого лично

ТоП: кроме того, возможны конфликты интересов

ТоП: и этим конфликтам понадобится арбитраж

ТоП: нам нужно твоё кризисное управление

ТоП: понадобится человек, заинтересованный в плане Хранящей как таковом

ТоП: ты нужна нам, Элла

НВ: Это не должно быть что-то вроде голосования?

ТоП: не думаю

ТоП: ты же сейчас летишь к Хранящей?

НВ: Да.

ТоП: попроси её объявить себя лидером

ТоП: и вопрос будет закрыт раз и навсегда

НВ: ...

НВ: Я попробую? А теперь скажи мне, что случилось с Энтони?

ТоП: его команда получила от Гефеста задание

ТоП: Гефест откроет Энтони путь к Осси

ТоП: если Энтони "освободит" Сэма и Бету

ТоП: они пропали после битвы

ТоП: Энтони направился в Ультмир

ТоП: там они с Ханной и Теромосом исследовали поле битвы

ТоП: без результатов

ТоП: Энтони — не иномаг времени

ТоП: его с Ханной способностей не хватило

ТоП: когда они уже почти собрались проникать в крепость берсерков

ТоП: чтобы узнать о битве из первых рук

ТоП: я зафиксировал сигнатуры Беты и Сэма

ТоП: в городе Эллаоле

ТоП: столице Колдовского клана

ТоП: их переводили по узкой улице

ТоП: мои детекторы различили лица Сэма и Беты

ТоП: несмотря на предпринятые похитителями методы сокрытия

ТоП: похоже, они просто не догадываются о современном орбитальном наблюдении

ТоП: Команда Энтони отправилась в город

ТоП: Им не повезло

ТоП: в городе забили тревогу

ТоП: взорвался целый квартал

ТоП: если это диверсия, то очень "удачная"

ТоП: Эллаол закрылся от любого наблюдения

ТоП: в том числе визуального с орбиты

ТоП: Энтони, Ханна и Теромос перестали выходить на связь

ТоП: в общем, это вся информация

НВ: Знаешь...

ТоП: да?

НВ: Я сейчас читаю всё это и думаю, что им действительно нужен лидер. Откуда вообще взялась мысль лезть без подготовки в очевидную ловушку? Я сейчас думаю. Команда Джинни выжила только чудом? Им всем нужен человек, который будет их одёргивать от необдуманных поступков? У Грэма есть Гермиона, но у остальных... Ты следишь за Джу?

ТоП: конечно

НВ: Если она влезет во что-нибудь опасное или придумает какую-нибудь авантюру — позовёшь меня?

ТоП: без проблем

НВ: Спасибо. А вот и Дерс. Готова ли я?

ТоП: ты ведь уже встречалась с Хранящей?

НВ: Янус блокировал тебе наблюдение? Спасибо ему? Просто кое-что узнала о Хранящей и себе? Не знаю, как она меня теперь встретит?

ТоП: подсказать что-нибудь?

ТоП: я долго общался с Хранящей, когда она была Кирой

ТоП: и знаю её метод мышления и принципы

НВ: Не наблюдай за мной, хорошо? И не дай наблюдать кому-нибудь другому?

ТоП: сделаю

ТоП: будет эффективней, если ты запустишь пару скриптов

ТоП: я ограничен в этом смысле

НВ: Давай их сюда вместе с мануалами, как такие писать?

— точныйПрицел [ТоП] послал настоящейВолшебнице [НВ] файл "скрипты.inpa" -

НВ: Ага, всё понятно? Даю тебе доступ?

ТоП: конфигурирую

ТоП: не волнуйся за свою приватность

НВ: Спасибо? Пожелай мне удачи?

ТоП: удачи

НВ: Она мне пригодится...

— настоящаяВолшебница [НВ] покинула МРСВЧ в 06:50 -

Тебе не нужно искать Хранящую. Чутьё Мага Пространства подсказывает, где она, и чутьё эссенции шепчет вслед. Ты летишь между фиолетовых вершин Дерса, и дерситы оглядываются вслед. Ты чувствуешь приближающийся потенциал. Ощущаешь присутствие, которого не замечала прежде. Теперь твоей чуткости хватает, чтобы уловить хотя бы каплю многомерности Хранящей, несколько граней величайшей из богинь. И осознать сходство. Нет, не сходство! Родство. Твоя эссенция и её эссенция — родственны, близки! Дух от её духа — так говорят боги.

Она ждёт тебя на одной из фиолетовых вершин. Улыбается. Теперь ты знаешь, что это за улыбка, какие эмоции, какое тепло она выражает. Гордость матери за своё дитя. Внутри тебя что-то сжимается, но ты позволяешь себе только улыбнуться в ответ. Останавливаешь полёт, зависая перед ней. Не знаешь, что сказать, а она только улыбается.

— Это последняя наша встреча, — наконец, говорит Хранящая, прекращая неловкое молчание. — Ты знаешь больше, чем я бы хотела... дочь.

— Я... понимаю, — усилием воли прогоняешь оцепенение. — Ты не должна вмешиваться, не можешь подсказывать и... — лихорадочно думаешь, о чём же её спросить, о чём поговорить, что обсудить? У тебя уже нет ни капли сомнений в её чувствах. Это греет тебя изнутри, а дрожать заставляет это "последняя встреча". Почему? Она думает, что ты погибнешь? Или погибнет она? Или у неё есть какой-то план, согласно которому она должна уйти? Или должна будешь уйти ты? — Ты ведь не расскажешь?

— Не расскажу, — кивает она с лёгким сожалением. — Есть вещи, от которых следует держаться подальше. Есть вещи, от которых я хотела бы держать тебя подальше. Наши пути разойдутся. Есть задача, которую я должна сделать одна, без помощи и поддержки. Может быть, мы встретимся потом, — качает головой. — Сомневаюсь. Когда всё закончится, разыщи Осси. Он многому может научить тебя, а ты дашь ему новый взгляд на привычное.

— Хорошо, — если она так говорит, то Осси и вправду будет... полезен тебе. И ты понимаешь, почему именно он. Самый сильный из союзников Хранящей. Он сможет защитить тебя буквально от чего угодно. Она не верит, что сможет помогать тебе дальше. Что за вещь она собирается сделать? Что такое действительно великое займёт её настолько? Вопросы без ответов... — Ты ведь знаешь, какой будет наша песнь?

— Не ищи ответы. Ты можешь их найти — но хочешь ли? Это те ответы, что разрушают сам вопрос. Просто твори. Так будет лучше.

— Тогда... — запинаешься, снова не зная, что же сказать. В последнюю встречу с ней... Что за глупость — говорить о делах в последнюю встречу с... мамой. — Расскажи мне о себе.

— Садись, — она жестом превращает воздух в кресло. Между вами появляется столик с двумя бокалами тёмно-синего напитка. Время искажается, и каждая секунда рядом с ней теперь — даже не минуты, а часы. — Это будет долгая история. История без начала и конца, как и бывает обычно в Пространстве Парадоксов. И начну я, пожалуй, с истории одной смелой девушки, Сильфа Дыхания**, которая сделала то, что считалось невозможным, — пусть и ценой, о которой страшно даже думать...

Ах да, Осси. Тебе необязательно наблюдать за дальнейшим. Оставь нас наедине. Это — личное.

> Конечно, Кира.

> будь Энтони Даффи несколько раньше

Скрытые от чужих глаз, вы высадились недалеко от внешнего кольца укреплений Эллаола. Оно было... странным. Ты ожидал увидеть или что-то в духе местных технологий, с лазерными турелями и ДОТами, или что-то от Колдовского клана, славящегося не то призываемыми, не то создаваемыми магическими монстрами. Вместо этого вас встретили белые обелиски, воздух вокруг которых буквально подрагивал от внутренней мощи. Это была не классика, но и на иномагию оно не походило. Скорее что-то вроде... капчалога? Что-то родственное капчалогу: примерно как мышь и воробей — теплокровные и позвоночные животные, любящие зерно.

Намерений, вложенных в обелиски и эту странную магию, тебе хватило, чтобы понять: пешком вам не пройти, как бы ни скрывались. По задумке колдунов, обелиски должны были буквально разрывать на части искривлением пространства любого постороннего, зато обладающего допуском — перемещать дальше, вплоть до любой точки Эллаола. Аппарировать или перемещаться сквозь Пустоту никто из вас бы не рискнул: если уже обелиски играют с пространством, то что может ждать внутри города? Даже в обычное расширенное пространство аппарировать — сильно рисковать расщепом, а в искривлённое...

Тем не менее, ты не видел проблем с проникновением. Эта линия защиты была связана с системой допуска. Ты точно наяву видел бронзовые на вид амулеты, которые поднимали проводники перед обелисками — и оказывались в городе. А самое главное, эти амулеты "видели" обелиски. Ну а любой, кто видит, может быть обманут. Например, тобой.

Втроём вы приняли облик типичных колдунов низкого уровня. Синие плащи, глубокие капюшоны — не понадобилась даже магия иллюзий. Просто трансфигурировали соответствующие накидки да наложили искажающие голос чары. Теромосу по понятным причинам предстояло притворяться немым. "Появились" вы перед цепочкой обелисков в традиционной переместительной октограмме колдунов. Разумеется, её ты просто трансфигурировал заранее. Затем ты поднял пустую руку и поднёс к дрожащему пространству.

Твоё сознание раздвоилось. Одна часть продолжала видеть пустую руку, другая же "встала на место" различительной системы обелисков и "увидела" (реинтерпретировала виденное в) сигнатуру амулета-пропуска. Вы шагнули вперёд. Незримая сила подхватила и пронесла вас сквозь искорёженное пространство: как портключ, но гораздо комфортней. Ханна вовремя подставила руку: ты опёрся на неё во время перемещения, сквозь зубы терпя мигрень и игнорируя сочащиеся из глаз чёрные слёзы. Всё равно их чувствуешь только ты. Пройдёт. Оно всегда проходит.

"Тьма берёт свою цену. Возможно, ты хочешь вернуться ко свету силы?"

Ты вздрогнул и сделал так, чтобы этого не заметили Ханна и Теромос. Глубокий, мягкий голос пронёсся в твоей голове. И его не услышал ни Теромос со своей псионикой, ни чувствительная Ханна. Кто это такой?

"Ты можешь звать меня Оракулом, Энтони. Я живу в этом городе и берегу его от врагов".

"Ты колдун?" — с трудом поймал направление, из которого думал Оракул. А вот образ его самого, его ощущения — поймать пока не смог. В том не то пространстве, не то состоянии, в котором соприкасались разумы, в котором разные "я" были близки для иномага разума — в нём запутаться было проще, чем в лабиринте иновремени или отражениях инозеркалья. Дорога к Оракулу быстро делилась на тысячи тропинок, которые растекались быстрыми ручьями, испарялись густым туманом, скользили вверх и вниз, бились и мешались...

"Зависит от смысла, что ты вкладываешь в это слово. Я не принадлежу к Колдовскому клану, однако владею умениями колдунов, живу в их столице, и мне нравится этот город. Кто я: колдун или не колдун?"

Вы оказались на просторной площади. Здесь было немноголюдно. Никаких признаков "сумасшествия", о которых предупреждал Кристо. Обычные прохожие прогуливались подле обычных скамеек и фонтанов. Тёмно-коричневый камень площади немного странно сочетался с яркой, пышной зеленью деревьев с тонкими изогнутыми стволами — но это просто эстетика. Ты коснулся разумов окружающих. Ни капли порчи, ни тени распада. Правда, не до всех разумов ты смог дотянуться: некоторые терялись, скрывались, как Оракул. Кстати об Оракуле:

"На чьей стороне ты выступаешь?"

"Разве можно выступать на чьей-то стороне, кроме своей? — усмехнулся Оракул. Он даже не делал вид, что неподозрителен. — Мои союзники меняются, равно как и интересы. Разве не в этом сущность жизни? В переменах. В свободе меняться и менять".

Свободе... Да уж. Читал ли он твои мысли? Твою память? Ты не был уверен, что сможешь защититься от того, кто скрылся от Теромоса. Уже сейчас стоит просто развернуться и уйти. Аппарировать отсюда. Уйти — и бросить Сэма и Бету. Их могли принести в жертву в любую минуту! Не время и не место отступать.

"Зачем ты говоришь со мной?"

"Низачем, — рассмеялся Оракул. — Я говорю, потому что могу. Вы — новые лица в этом городе, а ты — самый интересный из троих. Глупый протосс, считающий себя хитроумным, дева, считающая себя убийцей, — и ты, запутавшийся в себе парень, считающий себя повелителем внутренней тьмы".

"Зачем тебе я? Не верю в "просто интерес", — вы неторопливо, не вырываясь из ритма города, шли по улице в направлении места, которое пометил Кристо.

"Тебе надоело скрываться во тьме, Энтони. Ты жаждешь света. Ты хочешь силы, могущества, с которым сможешь прогнать все проблемы прочь вместо бесконечного уклонения. Я могу дать тебе это".

"Как? Какова цена?" — ты уже был твёрдо уверен, что любое предложение отклонишь. Этот Оракул, безусловно, хочет тебя поиметь. Ты видел сто и один способ для этого.

"Я не предлагаю служение или долговременную помощь. Я не предлагаю союз или дружбу. Просто сделка. Знание и сила в обмен на жертву и знание. Убей для меня нескольких людей, принеси их в жертву. Расскажи, что может угрожать городу извне этой планеты. Небольшая сделка — и мы расстанемся довольные друг другом".

"Ты не ответил, какое знание и какую силу предлагаешь?" — тем временем, вы уже плутали в узких улочках города между низкими одно— и двухэтажными домами с приветливо светящимися окнами. Это место было... слишком мирным.

"Ты видишь, на что способны колдуны. Я могу научить тебя их искусству, равно как и искусству Пси-клана. Конечно, это не величайшая сила, о которой ты мечтаешь, но значительный шаг к ней. Что касается знания... Ты кого-то ищешь, верно? Я не читаю мысли, как бы ты мог подумать. У меня есть... свои источники информации. Это мой город. Я помогу тебе найти этих людей. Мне претит мысль о беспорядке в моём городе, однако это мелочь по сравнению с угрозами, которые несёт моему городу... сеанс? Вы же называете его "сеансом" — место, в котором находится наша планета?"

"Мы ещё не заключили сделку", — качнул ты головой, пока Ханна заклинала место, чтобы понять, куда же повели Сэма и Бету. К первому ты испытывал настоящее уважение. Будучи слабее даже тебя, будучи всего лишь человеком, неопытным магом, вряд ли даже иномагом, он шёл в бой — и побеждал. Возможно, потому что знал, в какой бой стоит ввязываться, а от какого — бежать, не оглядываясь? То, о чём говорил тебе Теромос: Маг Риска. То, отсутствием чего отец погубил мать. То, что может погубить и тебя... и Ханну.

"Но ты хочешь её заключить", — он даже не спрашивал. Он — знал. Откуда?

"Откуда ты знаешь?" — демоновы колдуны! Насколько же качественно они затёрли следы? И демонова же природа сеанса! Ты не разбирался во всех этих тонкостях, как та же Элла или хотя бы Грэм, но теней оставалось точно меньше, а следы и эхо чуть ли не мгновенно исчезали, испарялись, и найти бы их мог только мастер иновремени — а такой в сеансе один. Хранящая Время.

"Некоторые твои мысли слишком громкие, — признался Оракул. — Я читаю их, несмотря на защиту. К сожалению, не все. Будь иначе, я бы прочёл твою память и не тревожил предложениями".

"Погоди-ка! — насторожился ты. Огляделся, послал пару поисковых чар. Никого. — Почему ты не проник в головы Теромоса и Ханны? Их защита хуже моей".

"Например, потому что мне требовалось читать и отвлекать разговором именно тебя", — ты почти ощутил тонкую издевательскую улыбку — улыбку победителя. И среагировал мгновенно:

— Ханна, Теромос, ко мне! — палочку вверх. Сосредоточиться! Ну же! — Адеско Файр!

Обычно ты ювелирно контролируешь Адское пламя. Не сейчас. Сейчас ты позволяешь ему сформироваться в огненных зверей, хищных и злых. И напасть на всё, кроме тебя, пожрать всё, что увидят вокруг, уничтожить... что? Ханна выдала череду термоизолирующих чар, а Теромос был готов в любой момент прикрыть вас щитом Пустоты...

Иллюзия! Первой распалась иллюзия. Приветливый свет в окнах сменился зияющими провалами. Чёрное небо сменилось белой дымкой, и монстры голодно смотрели на вас со стен крыш. Ненадолго — спустя мгновение они исчезли в огненных вспышках. Исчезли и здания, исчезло и небо, исчезло всё-всё-всё: пламя окружило вас жадным, всепожирающим вихрем, периодически пробуя твою волю на прочность.

"Впечатляет, — тебе почудился уважительный кивок. — Ты считаешь себя игроком, Энтони. Боюсь, пришло время тебя разочаровать, — пространство искривилось, и вас буквально выдернуло, понесло сквозь кривой тоннель. Ты едва успел спрятать палочку в капчалог! А самое ужасное: вас понесло в разные стороны. — Ты — фигура. Не пешка, но не ферзь. Слон, пожалуй".

Сейчас у него слишком много преимуществ! Ты видел только один выход побить козырь "защитника города". Отрешился от тела. Сосредоточился на голосе противника. И потянулся ему навстречу, но на сей раз — всем собой, без скидок и с полной сосредоточенностью. Разум к разуму, лицо к лицу! Если "прогулка" с Тёмной Луной чему-то и научила, так это драться, вкладывая до последней капли — всё.

"А ты считаешь себя игроком?" — как ни в чём не бывало спросил ты, оставляя тело позади. Ну же, Оракул, ответь, покажи путь, откройся!

"Я — конь, Энтони. Но я — в окружении преданных пешек, а ты теперь один летишь навстречу собственной судьбе", — ага, нашёл! Сюда, сюда, сюда, ближе, ещё чуть-чуть...

"Посмотрим, у кого из нас судьба, а у кого — свобода", — хмыкнул ты, невольно отвечая пафосом на пафос.

"Что ты де..." — мыслеканал разорвался, когда ты вошёл.

> будь Джинни Уизли в прошлом

На той стороне было холодно. С приличной высоты вы упали прямиком в сугроб. Ты стала чуточку Королевой и удержалась на нём, не оставив ни следа. Том — спрайт, он просто завис рядом. Тёмная Луна спустилась с неба по невидимой лестнице. В отличие от тебя, она следы на снегу оставляла, только — чужие, не свои. Мелочь по сравнению с тем, что вас окружало!

Пронизывающий холод окутывал всё и вся, колол, морозил, казалось, саму душу. Снежная пыль кружилась в воздухе, сверкая под светом отсутствующего солнца. По светло-голубому, ослепительно-яркому небу быстро бежали лёгкие, похожие на огрызки, облачка. Дикий ветер сбивал с ног: тебе понадобилась капля силы Королевы, чтобы просто устоять на месте! Снежная равнина прерывалась чёрными, зияющими провалами, в которых не то что снег — кажется, сама Жизнь, само время умирало, перерождаясь во что-то уродливо-иное.

— Это же метафора? — дрогнувшим голосом уточнил Том. — Это не зеркало реального места?

— И да, и нет, — качнула головой Тёмная Луна, настороженно осматриваясь. — Есть места на стыке реального и иного. Бывала я в таких, — кривая усмешка. — Не советую. Даже я — живая чудом, едва не сожрали хищники поболе. Не слышали? Внешняя тьма — так порой называют его. Утгард, — вздох не то сожаления, не то печали. — Корни, ствол и ветви Древа пронизывают три мирья: наши миры, надмирье и подмирье. Космология, — поморщилась. — Не очень разбираюсь. Асгард, Мидгард и Хель — так их называют. Или Правь, Явь и Навь. Идиоты смертные верят, что вышние миры — пресвятые небеса, полные блага и чудесности, рай, в котором живут благие души. Души там и вправду есть, зато всё остальное... хе. Исключительно благих богов — не существует. В нижних мирах — смерть и забвенье, гибель и распад, часть вечного жизневорота.

— Мы знаем в общих чертах, — поспешила прервать ты лекцию. На самом деле, Темнушка уже сказала больше, чем Фло. Не потому, что та не знала. Потому что та не хотела говорить. И в словах Темнушки ты чувствовала отголоски того потустороннего, которого касаться не хотела. Есть места, в которых нельзя остаться собой. Места, в которых входишь ты, но выходишь уже не-ты. Вышние и нижние миры — из этих мест.

— Есть места, — улыбнулась Тёмная Луна настолько ласково и жутко, что ты едва не упустила контроль над силой-личностью Королевы, — куда не достаёт и ствол, и ветви, и даже корни Древа. Не Небо и не Твердь — места на грани и за гранью, Утгард, Тьма Внешняя, места не ниже и не выше, не вовне и не внутри. Места, где Бездна смешивается с реалом, места, в которых шаг неверный — уход туда. Это, — обвела она рукой снежную равнину, — отражение Утгарда. Эти ямки... — она, как и ты, избегала на них смотреть. — Должно быть, через них выбрасывает лишнее Завод.

— Завод? — об этом тоже ты не слышала. Как многого не говорили Фло и Райс, пытаясь оградить вас от... падения вовне?

— Завод, Фабрика, индустриалы, Механизм, — хмыкнула Тёмная Луна. — Ну, знаешь, бывают просто люди полуушедшие. Художники вон те же, некромаги Ивицера — почти оно. Кто сумасшедший, кто адекватный, но мне понять их — как раз плюнуть. Есть твари прямиком из Бездны, из-за Внешней Тьмы, чуждые и Утгарду — как тленные иль сверкуны. Их нельзя понять, нельзя постигнуть — стихийное бедствие, с которым можно бороться, от которого нас защищают якоря. А есть гадость посерёдке — чуждое и наше воедино. Индустриалы — именно оно. И эти штуки, — ткнула она на не-провалы, — ведут к их... месту. Знаете, что это значит, дорогие Джин и Том? В сеансе есть их место. Сюрпризик ждёт Грэма, ох сюрпризик... — нахмурилась. — Надеюсь только, сверкунов и тленных здесь не будет. Эти твари так себе жуются — и привкус фу какой мерзотный! — оскалилась она. Резко сменила тон на спокойный: — Есть идеи, как нам вход найти?

— А Аса и Ула? — недоумевал Том.

— Не здесь, — лёгкая досада. — Или думаешь, я на них полагаюсь в отражениях, тенях и прочих не-местах? На дуру я похожа, что ли? Иное — непознаваемо, Бездны касаемо, никакой концептуальщиной это не поменять! Сошедшие с ума импланты — знаешь ли, не то, о чём мечтаю. Здесь только я да Зара, и моё чутьё почти слепо, а Зарино — не видит вкусностей пока что. Да не вкусняшки нам нужны — нам нужен путь! Ну что? Идеи? Мысли? Замечанья? Я не мастер поисков в ином!

— Этот... генератор избыточного бытия должен как-то проявляться на этой стороне?

— Не знаю, — Темнушка задумчиво почесала ухо. — Он выдавливает всё иное — ну или старается давить — а далеко ли искажения расходятся — не знаю. Не моя сфера. Что? — поймала твой взгляд. — Удивлена, что я не всемогуща? Ха! Даже первые, Ивицер даже, сколь ни бравировал он грандмастерствами своими, не может иного области все охватить! Никто не может — я не исключенье.

— Из меня тоже плохой искатель, — снова огляделась, на этот раз через силу останавливая взгляд и на провалах. Ничего, что бы выделялось в этой бескрайней равнине. Только пронизывающий ветер и безумный холод, заставляющие кутаться в королевскую мантию с капюшоном. Бр-р-р! — Том?

— Я похож на генератора идей? — но всё же предложил: — Как насчёт найти проводника? Или того, кто здесь ориентируется, или того, кто хочет в ноосферу Эстуса, но не имеет тела.

— Эстус — лакомый кусочек, — кивнула Тёмная Луна. — Специфика ноосферы — шанс тело обрести, от нереальности бежать, как это сделал ты. Хм, хм, хм, Зара живых не видит здесь, идеи, как найти кого-нибудь?

Видеть Тёмную Луну такой: не уверенной, а просящей помощи, скорее уж ведомой, чем ведущей, — было очень странно. Умом ты понимала, что она действительно не может мочь прям всё-всё-всё, но сердце уму — не доверяло. Может, она испытывает вас? Или это уже не-Луна и какая-то изощрённая ловушка от иных? Однако ты помнишь наставления Фло. В местах достаточно... экзотических лучше полагаться на ум, а не чувства. Чувства, привычки, интуиция — полезны, да только если ты не слишком далеко. А здесь, пусть не на краю Бездны, но близ Утгарда точно — тут и Темнушка может заблудиться. Как бы ты к ней ни относилась, Тёмная Луна — скорее хищник и творец в одном лице, чуть-чуть учёный, но не проводник, не странник по зеркали, знакомая с "экзотикой" скорее за счёт опыта и лет (интересно, ей больше сотни или нет?), чем сферы интересов.

Вот только ты тоже не искатель и не проводник! Том — тем более. Всё, что тебе остаётся: подумать, что бы сделала Фло. Мастер сферы отражений, она, наверное... перевернула бы здесь всё? Это опасно! Чудовищно опасно. Да только разве есть варианты? И вращать должна ты — не Том, иномаг времени, не Темнушка с её искажённым восприятием. Ты озвучила идею. Тёмная Луна покосилась на тебя как на сумасшедшую (сама такая!), но всё же сказала:

— Пробуй. Страшно вращать такое, — качнула головой в сторону бездонной ямы, из которой вырвался поток чего-то ядовито-зелёного, быстро исчезающего на ветру. К счастью, зелень унесло от вас. Судя по тому, во что превращался снег, от вас бы осталось очень мало. — Тебе не помогу — слишком сильная, снесу изменностью тут всё, и в Бездну упадём мы быстро.

— Готовы? — готов никто не был, даже Темнушка была сосредоточенно-тревожна. Ты достала Вострый Нож, сменила его форму на не-палочку, воздела её и медленно-медленно повела, слог за слогом произнося:

— Транс...

Ветер закружился ураганом, а ты не могла ему противостоять. Ты была слишком сосредоточена на "заклинании". Том схватил тебя за талию одной рукой, а другой ухватился за протянутую руку Тёмной Луны. Она, в свою очередь, воткнула духовный... уже посох прям в снег, и тот обратился древом, распустившим корни глубоко вниз.

— ...ин... — следующий слог дался тебе с отчётливым трудом. Палочка медленно ползла по окружности, игнорируя ураган. Ты вдруг поняла, что уже не управляешь её движением, а держишься за неё сама, вцепилась, как Том в Темнушку. В лицо ударил снег. Столько снега, что, кажется, ураган поднял вообще весь снег с этой проклятой равнины!

— ...са... — это слог ты выговорила легко, даже слишком легко — слишком быстро. Снег исчез — остался ветер. Как щепки понесло вас в бескрайнем небе, и Тёмная Луна с Томом едва успевали отклонять курс от чёрных клякс — дыр в ткани инореальности, ведущих не то ниже, не то выше, не то вбок.

— ...э... — этот звук дался совсем тяжело, ты едва смогла его прокряхтеть. Воздух обратился водой, затем лавой, потом твердью и, наконец, снова стал воздухом — так быстро, что твоя одежда едва подкоптилась и даже не промокла.

— ...пис! — последний слог. Палочка завершила оборот. Небо то "разъезжалось" от вас, то "сужалось" обратно. Формы и грани мелькали призрачными силуэтами. Мироздание перетряхивало, точно в миксере. Когда всё, наконец, устаканилось, вы оказались на огромной трубе, только стоящей горизонтально. Множество таких труб застилало взор что вниз, что вверх, что влево, что вправо. Позади трубы таяли в бесконечности, и только красные огни, цепочкой зажигающиеся на них, намекали на истинный масштаб. Впереди же трубы заканчивались, выбрасывая в небо целую бесконечность дыма. Для дыма, и, наверно, труб притяжение было направлено иначе: он уходил от вас, точно поднимаясь.

В этой грани не осталось ни капли свежести грани предыдущей. В воздухе летали частицы пепла, пахло чем-то резким, алхимическим, напоминая тебе личную лабораторию Снейпа, в которой ты была раз в жизни. Запахи неприятно щекотали нос, тело душным одеялом укутала жара, а от трубы под ногами тянуло противоестественной прохладой.

— Приехали! Наша остановка! — рассмеялась Тёмная Луна. Продолжила серьёзно: — Вот тебе свидетельство. Это выбросы индустриалов. Мерзкая штуковина. Живых тут нет, зато направленье появилось. Нам туда, — ткнула пальцем с кривым и длинным ногтем в облако дыма. — Индустриалы сзади, это Грэма край, а нам — сквозь эту мерзость и вперёд.

И вы пошли вперёд. С содроганием подошла ты к дымовой завесе (Луна с интересом на неё уставилась), шепнула:

— Инкарнус, — завеса обратилась почти чёрной, с радужными разводами какой-то алхимии, водой. Гадость какая! Ты наложила на себя модификацию чар головного пузыря и, не дожидаясь чего-то под нос шепчущей Тёмной Луны и повторяющего твои чары Тома, шагнула внутрь.

Вода послушно разошлась перед тобой, а ты зависла в воздухе. Перевернула точку зрения вместе с собой, оглянувшись сквозь плёнку пузыря, высовывающегося из воды. Тёмная Луна кивнула тебе и вместе с Томом последовала за тобой. Что забавно — твоим же способом. Ваши пузыри соприкоснулись и слились в один большой пузырь, внутри которого вы и зависли в невесомости.

— Думала, ты изберёшь силовой путь, — смешок от Темнушки. — Забавно.

— Я ещё не настолько отбитая, как ты, — сбросила раздражение резкой фразой. Когда Луна говорит это "забавно", точно ты — её ручная зверушка, ведущая себя как-то неожиданно... Злит.

Том покачал головой и сколдовал невербальную левитацию. Одно хорошо у иномагов — никаких проблем с невербалкой. Тебе и жест не всегда требовался — многие можно было просто делать во внутреннем мире. Жаль, что магия никак не может исцелить душу. Уж ты-то столько расспрашивала у всех иномагов корабля, столько рылась в запретных книгах, к которым давал допуск Грэм... Без толку. Нашлась даже пара способов душу магией покалечить, правда, лишь свою. А ты — не учёный вроде ХОД-Дамблдора, чтобы эти способы переделать во что-то целительское. Жаль, что столько времени потратила. Если уж Тёмная Луна себе душу не сумела исцелить, то куда там тебе! Да и ХОД-Дамблдор, каким бы умным ни был, по сравнению с Тёмной Луной — так, мальчишка.

Вы медленно, с небольшим ускорением двигались сквозь ядовитую воду, а ты напрасно пыталась отогнать от себя всякие мысли типа "а что, если?.." Ничего, Джин! Ничего! Ты ничего не сможешь поменять! Нужно жить с тем, что случилось. Двигаться дальше, не оглядываться назад! Если бы только существовал способ воскрешать людей или вернуться в метавремени назад, наплевав и на Велиру, и на разрушение листа...

Элис хочет сделать всё как лучше, но ты уже видела, к чему такое приводит. Строители тоже хотят как лучше! И ХОД-Дамблдор, после директорства которого в Хогвартсе стало нельзя учить. И ХОД-Гриндельвальд. Скольких жизней стоила его война во имя блага? Объединил мир — но какой ценой? И РМ-Волдеморт. Они все слепо делали "как лучше", а получались катастрофы и трагедии, "приемлемые жертвы", "их не жалко"... Смогла бы ты это исправить? Или своим "как лучше" привела бы к новым катастрофам? Наверное, только Ивицер да Хранящая честны. Ивицер — потому что после воцарения Нелуны будет уже плевать на жертвы в прошлом. Хранящая — потому что жертвует душой, по кусочкам скармливает её новому будущему. И она знает, что это не лучшее будущее. Просто более... свободное, наверно?

А ты сама? Какого будущего ты хочешь? Хочется... хочется ответить как Луна: "не знаю, не моя сфера". Ты умеешь сражаться. Ты сражаешься, потому что можешь сражаться, потому что тебе это нравится! Ты не проклятый философ, чтобы выискивать тут смыслы жизни! Наверно, ты хочешь надежды. Надежды для всех. Надежды на лучшее. У каждого — своё. Ты не Гриндельвальд с его общим благом, чтобы говорить за всех! Ты просто Джинни Уизли, и тебя это всё бесит! Почему всё так сложно и запутанно?

Ты вздохнула. Сейчас не помешала бы настоящая надежда во плоти. Маг Надежды, да? Сейчас не помешал бы совет хорошей, светлой Луны. Где она там? Ты уверена, что она справится с любыми преградами. Главное, чтобы не пожертвовала собой! Луна... Она — может. Слишком светлая, слишком добрая, слишком жалеет других — но не себя. Тебе нужно было не в фолиантах по иномагии копаться, а быть с Луной почаще. Помочь ей вырасти без таких же жертв, как у тебя. Плохая из тебя подруга...

— Думаешь о прошлом? — тихо спросил Том. Тёмную Луну, к счастью, этот разговор не заинтересовал — даже не повернула в вашу сторону голову, продолжая разглядывать воду.

— Как догадался? — попыталась отогнать мысли. Мысли не отгонялись. А Том? Правильно ли ты поступила с ним? Ты почти уверена, что он не предаст. Почти. А если бы ты чаще слушала страшные сказки мамы, то никогда бы не стала писать в том дневнике. Не было бы этого Тома. Ты не стала бы иномагом. Что бы изменилось? Ты бы стала счастливей, наверное. Ведь на первом курсе так никто и не умер. А чудище Слизерина осталось бы спать. Вернулся ли бы Волдеморт? Кто бы мог найти дневник, если не ты? Что было бы с Гарри? Он ведь сейчас с Грэмом и Эллой, ты читала чат. Какой он теперь — твоя бывшая любовь? Могла ли ты завоевать его, если бы не стала иномагом, если бы Хранящая не прогнала вас четверых из 3М-листа?

— Немного тебя знаю, — криво улыбнулся Том. Да уж. Он жил в твоём разуме. Нет. В отражении твоего разума, в твоём безумии, в испорченном зеркале! Сколько он узнал о тебе-настоящей? Ты изменилась с тех пор. Он — тоже. Не хороший человек. Но не худший. Да. Не худший. Уж получше хищницы-Луны! — Ты всегда думаешь о прошлом, когда так грустно улыбаешься, — грустная улыбка? А ты и не заметила... — Ты сравниваешь с лучшим. Не стоит. Попробуй подумать, насколько всё стало бы хуже, если бы ты не выбрала то, что выбрала.

— Я думала об этом, — пожала ты плечами. — Не знаю. Скажи, игрок Разума — это ведь про выбор?

— Определённо, — кивнул Том. — И про смысл тоже, но не как Свет. Ты крутишь в голове прошлое и считаешь его чем-то плохим. Это плохая идея, Джин. Прошлое — это часть твоей жизни, часть тебя. Я сколько угодно мог бы отбрасывать время, когда я был юным Волдемортом или когда стал тенью, жаждущей жизни любой ценой. Но это было и это сделало меня тем, кто я есть. Попробуй просто это принять. Прошлое — не обязательно твой выбор, не обязательно чей-то выбор вообще, и даже Хранящей не интересны все детали. Это просто память, Джин. Опыт, который мы пережили, который дал нам новые силы и который сделал нас самими собой.

— Не ожидала от тебя этой философии, — улыбнулась ты. На этот раз — не грустно. А потом на душе снова стало погано. — Чем больше я думаю, тем более бессмысленным всё это кажется. Наверное, даже для Хранящей нет никакого смысла. Просто случаются события и уносят кусочек жизни в память. Зачем?

— Ты уже думала о возможностях, — качнул он головой не то отрицательно, не то протестующе. — Разве не они создают смысл прошлого? Из всех вариантов реальностью был выбран ровно один. Смысл прошлого в том, что оно могло быть другим, но не стало. А нас-настоящих смысл... — он встретился с тобой взглядом. — Чего бы ты хотела в будущем?

— Чего я хотела, может дать только Нелуна, — отвела ты взгляд. — Я ненавижу Нелуну. Наверное, у меня нет никакого смысла...

— Это неправда, — улыбнулся он шире. — Всегда есть то, чего бы ты не хотела. Возможности, которые не должны реализоваться. Будущее, которого ты боишься или ненавидишь. Как победа Ивицера или наша смерть.

— Ты прав, — встряхнулась и мысленно сфокусировалась на опасностях и угрозах в будущем. Воспоминания — как "экскуро" вымело! — У меня ещё есть враги. Вот мой смысл, — рассмеялась про себя, невесело и горько. — Есть вещи, которые нельзя допустить.

— И никаких ошибок прошлого, — кивнул тебе Том. — Сражаемся — если не за свою мечту, то против чужой.

— Смыслы кислы, мечты-глисты, возможности-ложности, — негромко проворчала Тёмная Луна. Похоже, она вас всё-таки слушала. — Смотрите, не заблудитесь в этих ваших выборах-перевыборах. Сколько иномагов сгинуло без потусторонья, просто обманув самих себя!

— Людей, — мягко поправил Том. — Не иномагов — людей. Это общее для всех людей. Иномаги — не особенные.

— Какой мудрец-слепец! — деланно восхитилась Темнушка. Прикрыла глаза. — Я знаю это. Человеческий род не очень интересен, да сталкиваться с вами-нами часто мне пришлось. У иномагов, Пажик, цена поболе будет. Мы — дыры в Бездну, дыры, в которые она всосёт весь мир, если дать ей шанс. Показать слабину. Так что сожмите свои мозги в тисках и меньше философствуйте! Будущее — просто цели, шаг за шагом да вперёд. Надежда привела меня к Нелуне, — ухмыльнулась Тёмная Луна. — Хочешь к ней прийти? Живи, пока живётся! Если рискуете, то до конца, если осторожны, то во всём! Без полумер — вот мой принцип. Надежды — ложь, иллюзия, однажды... — она резко открыла глаза, на сей раз — насыщенно красные. Как кровь. — Однажды я убила тысячу детей ради ложной надежды. А знаешь, что сделал Райс и что творила Фло? Ха! Я ещё — милосердное чудовище. Рациональное, хе-хе, в отличие от некоторых запутавшихся умников-идиотов. Философии-псевдософии приводят иномагов к милашке-геноциду. Больше мыслей по существу! Больше действий! Ты — носитель моего наследия, Джин-Джин, — окинула тебя быстрым оценивающим взглядом и скривилась. — Иномаги умирают от старости, знаешь ли, но к тебе это уже не относится, и с каждым днём твой риск уйти растёт. Растёт инаковость, растёт связь с Бездной... Энтропию — не остановить! Проживи подольше и передай мою мудрость дальше, — так вот зачем она предостерегает! Ты ей не важна, зато то, что она тебе показала... — Меньше отвлечений, больше конкретики — статистика естественного отбора иномагов соврать не даст, так выживают чаще. Запомнила?

— Запомнила, — вздохнула про себя. Если бы контролировать мысли было так просто... Иногда хочется просто расслабиться.

— Расслабишься, когда пройдём Игру Хранящей, — качнула она головой. — Если пройдём. Хе-хе.

> будь Джулией Сайнс позже

Ты оказалась рядом с Сайиком, "наведясь" на него как ночная бабочка летит на свет. Присутствие Сайика и свечение его луча — одно и то же. Не как у тебя. Ты ещё "имела смертное тело" или как он там сказал, а Сайик... Сайик был лучом во плоти. Частью луча. И... и он, должно быть, совсем не боялся смерти. Ты понимала, почему. Как можно бояться смерти, будучи одушевлением самой идеи, концепции того, что всякую смерть сменяет новое рождение? Ты знала, что он умирал. Умирал по-настоящему, всем телом, всей душой. И он же — возрождался. Чтобы убить Сайика, должно быть, нужно убить саму Весну, сам Цикл, а может быть, и этого не хватит — и только тот, кто сможет исключить из Солнца луч Наступающей Весны... нет. И это, наверно, не сработает, ведь Сайик олицетворяет не перемены, а смену перемен!

Ты думала об этом, пока тянулась сквозь сеанс. Не рукой и не мыслью даже: ты тянулась самим своим присутствием. Ты знала, что этот способ перемещения похож на способ иномагов. И ты, и они могли делать так из-за нецелой сущности. Только у них она была меньше целой, а у тебя, Сайика и Лаад — больше.

Лаад. Ты чувствовала её. Она светилась сквозь пар и облака, скрывающие Край Осеннего Уюта. На мгновение ты остановила свой вроде бы мгновенный перенос и оказалась близ Скайи. Прислушалась, потянувшись чувствами к Принцессе Вечной Осени. Она была... странной. Противоестественной. Но не враждебной. Ни тебе, ни твоему... лучу? Смена времён суток, малый цикл, никак не противоречит вечной осени. Сайик ближе, но Лаад — в её луче ты ощущала притягательную красоту, гармонию вечности и завершённости. Луч Сайика не был таким красивым. Его переливы шептали о грязи после тающих снегов, о голых скелетах деревьев, о первом тепле и о треске, с которым сходит лёд на реках. Луч Сайика дул леденящим ветром и омыт был кровью революций в руинах прошлого, на которых не начинают даже строить будущее. Но луч Лаад сверкал истлевающими листьями, некончающейся старостью, усталостью, которая будет длиться вечно, — усталостью людей, империй и металла. Её завершённость лишь с одной стороны была прекрасным совершенством — с другой же это было умирание, тихое, неизбежное, но вместе с тем ужасное своей вневременностью.

Ты задумалась, какой же должна быть Нелуна. Неужели она похожа на луч Лаад, но при этом лишена оборотной стороны? Невольно коснулась вниманием скованного тела Варсиэра. Отшатнулась. Нет, нет, нет! Ты не будешь, не хочешь узнавать, что такое Нелуна и как она ощущается теперь! Без тебя! Торопливо сориентировалась "по Сайику" и очутилась рядом с ним. Рядом с ним... и с кем? Да это же вортигонт!

Серо-зелёная кожа, огромный, на большую часть... эм, лица красный глаз, два... эм, странных круглых выроста... Эм, наверно, ноздри? Нет, ты не хочешь этого знать! Маленькие красные глазики сверху точно венчали один большой. Это... интересно? Вортигонт казался полусогнутым, но ты знала, что это здоровая для его вида поза. А ещё колени у вортигонтов сгибались в другую сторону! Да и "колен" у них — целых два. Ты узнала, что вортигонты на их давно потерянной родине передвигались по наклонным, а то и вертикальным поверхностям так же часто, как по горизонтальным. Но всё это было внешним и вторичным.

Первичной была... эссенция? Ты узнала, что это такое, пусть и только в общих чертах. Эссенция вортигонтов была искусственно изменена. Много раз. Ими самыми и теми, кому они служили. Вортигонты были связаны друг с другом, и связь эта была разорвана сейчас. Эссенция вортигонтов была... повреждена? Повреждена самим перемещением Нова Проспект. Вортигонты были связаны друг с другом не напрямую, а через... через вселенную? Как Эрос? И когда Нова Проспект был перемещён сюда, в сеанс, в другую вселенную, связь вортигонтов порвалась. На месте связи осталась только гложущая этого вортигонта пустота. Одиночество. Одиночество, которое некогда выбрал Теромос и другие неразимы, но которого не выбирали вортигонты. Хранящая выбрала за них.

Одиночество этого вортигонта — ошеломляло. Оно окутывало его, точно мантия — отдельная эмоция, не свойственная людям. Люди испытывали одиночество через множество разных ощущений, но у вортигонтов для него была своя, специальная эмоция — ты впервые столкнулась с эмоцией, которую физиологически, психологически не могли испытывать люди. Но ты могла её испытать и разделить. И это новое чувство, во всех своих гранях, оттенках и пересечениях, закружила тебя, увлекла, и каждый новый "вкус", каждая новая "грань" заставляли искать ещё и ещё возможности, пересечения, ощущения, варианты и вариации...

— Новое часто застаёт врасплох, — молвил Сайик, вырывая из созерцания-переживания. — Однако есть время рассматривать каждую деталь, а есть время поднять голову и посмотреть вперёд, на цель, к которой мы идём.

— Цель, ага, — взяла ты себя в руки. — Ты освободил вортигонта? — Сайик кивнул. — А зачем? Ой! — вдруг осознала собственную оплошность. — Извини! — как стыдно-то! То падаешь в чужие эмоции, то вовсе игнорируешь чело... вортигонта! — Как тебя зовут?

— Нет нужды в имени, — одиночество и, вместе с тем, надежда. Чувства вортигонта были сильнее чувств человека. Наверное, ты бы и впрямь в них утонула — прежняя ты, ещё не лучерождённая. — Есть нужда в помощи. Мои собратья, — обвёл он рукой ряды капсул, — томятся здесь вместе с людьми, опасными Альянсу. Мы оторваны друг от друга. Мы пленены. Я прошу помощи, Джулия.

— Я помогу, — ты не колебалась ни секунды. Вот только то, что ты чувствовала сверху... — Но не сейчас. Мне нужно поговорить с Советником. Думаю, я разбужу его сама, — синктор и Джессика разошлись на перерыв, так и не решив, является зафиксированное ими отклонение критичным или нет.

— Мы будем ждать, — просто сказал вортигонт.

— Сайик, ты присмотришь, чтобы с ними ничего не случилось?

— Это честь для меня, — церемонный ответ. Принц Наступающей Весны в своём репертуаре!

Ты кивнула — и очутилась на уровень выше. Поморщилась, сознательно отключая знание об этом месте. Лаборатория Джессики... И без знания ты чувствовала въевшиеся в металл и пластик страдания, отчаяние и страх. Должно быть, Тёмная Луна с уважением кивнула бы коллеге... Нет. Знание подсказало, что Темнушка просто убила бы бесталанную, с её позиции, учёную. Или сделала бы с ней что-нибудь поинтересней. И ты совсем не хочешь знать, что именно! Хотя заглянуть в душу Тёмной Луне б не отказалась. Но об исцелении иномагов можно подумать позже! Пока же — Советник.

Советник — большущая бледно-серая личинка в защитном комбинезоне с погасшим сейчас сенсорным комплексом "впереди" и обвисшими манипуляторами — спал. Советника "жизнеобеспечивали", как сказали бы комбайны, несколько трубок, одна из них содержала консервирующе-усыпляющий состав. Советник не видел снов. Его тело, большей частью состоящее примерно из того же, что и "тело" Координатора, почти что не функционировало. Клетки работали, но во много раз медленней обычного, а дублирующая... искусственная нейронная сеть, наверное? — дублирующая электроника работала в режиме максимального сбережения, изредка запуская самодиагностику и авторемонт. И это было проблемой.

Не авторемонт. Потребности Советника! Чтобы запустить его, тебе нужна была энергия. Много энергии. А вот миниреактора в лаборатории Джессики не было. Ты "огляделась" присутствием и познанием, нашла сейчас ненужный, но и неотключённый миниреактор в лаборатории высоких энергий. Глубоко вздохнула — справишься ли? — и коснулась капсулы Советника. Окутала его своим присутствием, окутала... собой. Ты не смогла бы аппарировать с целым Советником! А портключ может ему повредить. Поэтому ты просто... ой!

Ой: твоё тело попросту пропало! Ты вдруг осознала себя множеством... эм, "призрачных" копий, держащих капсулу совместно. Ты буквально поделила своё присутствие! А затем потянулась им, удерживая капсулу в руках — во всех десятках рук — и оказалась в нужном месте. Сфокусировалась обратно. Выдохнула. Получилось!

Ты направила луч через себя — когда действительно надо, это на удивление легко. Ты просто становишься им — становишься Утром, становишься Свежестью, становишься Пробуждением и Исцелением, Светом и Гармонией, Началом и Новыми Силами. Это часть тебя. Как пошевелить рукой или ногой — только лучом! Ну, наверное, — не совсем. Ты не луч, ты — проводник, ты шевелишь не лучом, а душой, как проводник, по которому течёт ток! Ты не уверена. Можно спросить у Сайика, но позже. Сейчас нужно поговорить кое с кем ещё:

УУ: Кристо: ты мне нужен!

ТоП: слушаю внимательно

УУ: У меня тут — Советник. Я — эм — стабилизировала его состояние

УУ: Но для пробуждения ему нужна энергия. Ты же — наблюдаешь за мной?

ТоП: конечно

ТоП: я вижу энергоинтерфейс Советника

ТоП: и вижу интерфейс генератора

ТоП: но я не знаю, как с ними работать

ТоП: боюсь, я потрачу на изучение слишком много времени

ТоП: не моя специальность

УУ: :(

УУ: Я думала — ты разберёшься...

ТоП: разберусь, но долго

ТоП: я специалист по работе с информацией

ТоП: не с техникой

ТоП: тут бы подошёл Осси, но он не будет помогать

ТоП: к счастью, у нас есть другой вариант

ТоП: может быть, лучше, чем Осси

ТоП: прекрасно квалифицированный инженер

ТоП: способный на одной интуиции

ТоП: разбираться с совершенно чуждыми технологиями

ТоП: вплоть до поиска способов их модификации

ТоП: буквально на лету

УУ: ?

ТоП: Элла же

УУ: Ой!

ТоП: секундочка

ТоП: ага, она освободилась

ТоП: Элла?

УУ: Я — боюсь!

НВ: Всем привет? Чего боишься?

УУ: Всего! Я — запуталась?

НВ: Разберёмся вместе? Как я понимаю, нужна чисто инженерная поддержка?

УУ: Может быть — не только. Ты поможешь: в переговорах с Советником я не чувствую себя — квалифицированной?

НВ: Без проблем? Хм, Кристо, можешь дать её координаты?

ТоП: держи

НВ: Получила. Секундочку? Сейчас буду?

УУ: Мне кажется: тут опасно аппарировать?

— А кто сказал, что я аппарирую? — улыбается Элла, выходя из всамделишного портала. — Привет-привет-привет!

Вы одновременно раскрываете друг другу объятия. Обнимашки! Замираете, осознавая.

Знание захлёстывает тебя с головой. Яркие, буквально пылающие эмоции Эллы едва не сбивают с ног. Такая яркая, такая сильная, такая настоящая! Ты знаешь, что она только что встречалась с кем-то совсем-совсем-совсем невероятным — настолько, что даже знание словно бы не хочет говорить об этом. Ты чувствуешь следы чужих эмоций и чувств. И одно из них — любовь. Не мужская любовь! Кто-то любит Эллу как мать, любит настолько сильно, что чувство буквально впечатолось в — "ауру"? В общем, оно окружает Эллу и словно бы охраняет её: ты уверена, что никакой эмпат, что даже ты не смогла бы влезть Элле в голову!

А ещё ты узнаёшь, что Элла меняла себя, и делала это... как вортигонты и Теромос, но иначе? Ничего не понятно! И не надо ничего исправлять, Элла даже не устала — она сейчас под долговременными стимуляторами и этим самым странным способом просто изгоняет из себя усталость. Как магия, но лучше!

Какая же Элла — умная! Ты ощущаешь её сознание, пусть не можешь его коснуться, да и не рискнула бы — это как руками к оголёнными проводам! Её сознание по "силе" ("массе"?) сравнимо с сознанием Координатора, только у него оно — распределённое, большое, а у Эллы — плотное, спрессованное, горячее, тяжёлое, обжигающее — и такое родное! Ты вдруг понимаешь, что впервые встречаешься с кем-то, к кому испытываешь настолько сильные дружеские чувства (а ещё, наверное, сестринские?). К кому-то, кто относится к тебе точно так же!

— Лучшие подруги навсегда, — шепчешь ей на ухо, нехотя размыкая объятья.

— Навсегда! — Эллу настолько переполняют чувства, что ты боишься смотреть на неё эмпатией! — Как ты после... всего?

— Чувствую себя по-настоящему живой, — подавляешь порыв ещё раз заобнимать её, причём всем присутствием разом! — А ты? Ты ведь тоже изменилась?

— Тоже чувствую себя живой, — веселая ухмылка. — Хранящая бросила мне вызов — вызов принят! — ты вдруг понимаешь, что до встречи с тобой она сдерживала много-много-много эмоций, а сейчас будто плотину прорвало! — Разрешу все-все проблемы и покажу им всем, что я лучший Маг в Пространстве Парадоксов! Ну что, решим твою задачку?

— Нужно подключить этого Советника — к тому реактору, — объясняешь ты, всё никак не налюбуясь на душу Эллы. Такая яркая, такая цельная — и в то же время чью-то душу напоминающая. Но чью? А, неважно: ты касалась стольких разумов и душ, что немудрено находить сходства там, где их и в помине нет!

— Без проблем, — хмыкает Элла. Изучает Советника, касается капсулы рукой: ты замечаешь слабый золотистый свет. Это и есть манипуляция эссенцией? Ой! А ведь ты — можешь так же. Ну, не так же, ты можешь больше исцелять и пробуждать, но всё равно! — Ух ты какой интересный! Хотя сетка слегка неоптимальная, пару узлов я бы поставила не там, — ты узнаёшь, что Элла изучает Советника ещё и методами Кристо, ну, уже не совсем Кристо: подруга успела (совсем недавно, — подсказывает знание, — ей помогли) адаптировать их под себя. — А как ты... а, понятно? Так-так-так, разъём, параметры, модуляция, ага-ага-ага, секундочка, мы сейчас с Мирддином посчитаем... — ты осознаёшь, что Элла связана с Кристо и Мирддином буквально онлайн, обменивается даже не словами, а целыми инфопакетами! Какая же у тебя крутая подруга-то! — Угу, готово? Подрубаем!

Ты аккуратно левитируешь капсулу Советника поближе к миниреактору, а Элла телекинезом и игрокодом что-то быстро в реакторе меняет, а затем резким движением втыкает штекер толстого шнура прямо в разъём капсулы. Ты тянешься восприятием к Советнику и начинаешь пробуждение. Элла касается капсулы, и золотистое сияние окутывает её целиком. Вместе вы, чувствуя присутствие, работу друг друга, игровым кодом, эссенциалистикой, лучом и волшебством запускаете спящие системы Советника, адаптируете его к автономному существованию (предпосылки уже заложены в его устройство, но без вас адаптация могла бы длиться месяцами) и активируете могучий разум.

Сдвоенный окуляр Советника загорается синим светом. Элла капчалогирует его капсулу и извлекает рядом, она с гулким "бам" падает на пол. Советник взлетает. Ты ощущаешь его телекинетические... щупальца? конечности? облако? В общем, его телекинетическое поле, окутывающее, ощупывающее окружающее. Окуляр медленно перемещается от тебя к Элле и обратно. Разум Советника касается твоего и Эллиного. Это грубое, предназначенное скорее для контакта с электроникой, касание: Советник не в силах прочесть ваши мысли, он может только надавить, атаковать, но и это ему банально... неудобно. Эта способность не предназначена для атаки, да и телекинез, равно как и киберконечности — всё это не для атаки. Советники не должны сражаться — их цель совсем не в этом. Однако они могут — это одни из редких по-настоящему универсальных юнитов Альянса. Одни из тех, кто скрепляет и направляет единый механизм, кто имеет право даже его менять, пусть и не полное.

Ты чувствуешь, как Советник сосредотачивается на сети Нова Проспект, легко считывая всю информацию за последние годы. Его разум не медленней разума Эллы, пусть и несколько менее... плотный и совсем другой... конструкции. И это действительно красиво: видеть, как Советник подключается... нет, даже — интегрируется в Нова Проспект, беря под полный контроль каждую его систему... нет, не каждую! Советник и Координатор одновременно замечают друг друга и моментально распределяют полномочия. О комбайнах можно говорить много плохого, но они однозначно хороши в коммуникациях!

— Нарушители, — синтезированный голос Советника звучит нарочито безжизненно. — Зафиксирован акт помощи Альянсу. Ваш статус временно изменён на "автономные симбиотические формы". Диагностирую нехватку информации. Запрашиваю цель вашего вмешательства.

— Нам тоже нужна информация, — хмыкает Элла. — И у нас есть небольшая миссия. Видите ли, Советник, именно нам поручено решить судьбу этого осколка Альянса. В наших силах его уничтожить или "заморозить" до лучших времён. Джу, — кидает на тебя взгляд, — хотела бы "исцелить" Альянс, а мне вы просто... интересны, — ого! А Элла действительно утратила всякую враждебность, никакого желания "вырезать опухоль" в ней не осталось. — Но среди нас есть те, кто припомнит вам геноцид человечества и вортигонтов. Вы можете ответить, зачем?

— Запрос принят, — Советник замирает, продолжая сканировать вас телекинезом и телепатией. Ты ощущаешь очень интенсивный обмен информацией с Координатором. А потом он с Координатором... соединяется? Они словно бы становятся одним разумом! Знание подсказывает, что это штатная возможность, просто Советники прибегают к ней очень и очень редко. — Процедура диалога инициирована. Назовите сторону, которую представляете.

— Я Элла Мэйдж, а это моя подруга, Джулия Сайнс, — ты едва успеваешь осознать, что происходит, зато Элла ориентируется так быстро, будто бы всю жизнь проводила переговоры на высшем уровне. — Мы — игроки этого сеанса, места, в которое был вырван Нова Проспект. Цель сеанса — создание новой вселенной, и от нас зависит, будет ли она реализована и какой именно станет. У каждого из нас есть свой "край", место, из которого мы должны получить определённые ресурсы для создания вселенной и выполнить определённые условия, чтобы создание было разрешено. Край Джулии — это Нова Проспект. Вы были эвакуированы из-под взрыва энергоядра после бегства Гордона Фримена и Аликс Вэнс. Мы... в своём роде, спасли вас, — она разводит руками. Чего тебе никогда не приходило в голову — так это представляться спасителями. — Не всем игрокам вы, комбайны, нравитесь, но нам нужны ваши энергетические и пространственные технологии. И нам нужно понять, что с вами делать дальше. Альянс проявил себя как агрессивное, экспансивное образование, не желающее договариваться, и большинство из нас уверены, что вы продолжите такую политику. Каждый из нас отвечает за свой край, и наш долг — защитить жителей других краёв от вашей агрессии, желательно — превентивно. Джулия хочет изменить Альянс, "исцелить" его. Есть предложения уничтожить вас, забрав технологии силой, или изолировать, пока мы не придумаем решение получше. Мы определённо обладаем возможностями как уничтожить, так и изолировать вас, но не знаем, в чём может заключаться исцеление. Вы можете помочь нам принять решение и изменить о себе мнение.

— Фиксирую относительную разность реконструирования мира, — неуклюже подёргивается Советник, и ты понимаешь, что конкретно этот Советник — скорее аналитик. — Провожу поправку в модели Альянса, ожидайте... — ты умудряешься передать Элле мыслеобраз, что именно делает Советник. В смысле, ты и сама не понимаешь, что, но зато видишь, насколько масштабны изменения! В один момент вместе с Координатором они меняют целые зоны собственных нейросетей! И вместе с ними смещается и — мышление? — Реинициирую процедуру диалога. Предпринимаю попытку объяснения. Верно ли утверждение, что вы представляете собой самостоятельных агентов?

— Да, — отвечаешь, переглянувшись с Эллой. — Мы — команда, но мы договариваемся друг с другом и... — отражаешь канцелярский стиль, — и делегируем друг другу обязанности в случае необходимости.

— Принято, — ещё миг анализа. — Каждый из вас проводит самостоятельную политику, представляя собой субъект отношений и автономную точку воздействия на мир. Ваши правила были созданы и развиты исходя из рационализации взаимодействия автономных и полуавтономных субъектов. Суммарно эти предпосылки направляют ваше мышление воспринимать каждый разум в качестве аналогичных вам автономных агентов. Каждому из этих агентов вы устанавливаете ценность того же порядка, что и ценности других людей. Вы видите в других разумных человека.

— Ну да? — а что тут ещё сказать? Зато Элла явно что-то понимает: ты видишь вспышку озарения и резкое изменение уже внутри неё!

— Насколько... насколько зеркально? — почти шепчет она. — В вашей вселенной — зеркальная статистика?

— Полностью зеркально, — ты ощущаешь удовлетворение Советника. Удовлетворение от общего, разделённого с другим понимания. — Статистика зеркальна. Подавляющее число встреченных нами разумов близко к нашей модели. Человечество кажется нам уникальным случаем. Ассимиляция человечества была максимально заторможена в связи с уникальностью явления. Вмешательство враждебного агента разрушило вероятность мирного исхода и полномасштабного изучения феномена человечества.

— Объясни ей, — просит его Элла. — Джу всё ещё не понимает.

— Наши ценности схожи, — говорит Советник, переведя на тебя окуляр. — Мы ценим свободу. Мы милосердны, — он вообще о чём? Комбайны — милосердны и ценят свободу?! — Мы оптимизируем наши потребности и улучшаем качество нашей жизни, — он не лжёт! Чего ты не понимаешь? — Мы — разумный самостоятельный агент, названный вами — Альянс.

И теперь ты понимаешь. Целая череда идей об Альянсе и его внутреннем устройстве рассыпается на кусочки в твоей голове. Но знание и новое понимание моментально выстраивают новые идеи. Ты уже думала об отдельных "юнитах" комбайнов как о клетках, но не подозревала, что эта аналогия заходит настолько далеко! Они действительно не думают о себе... В смысле, каждый юнит не считает себя — собой! Это настолько чуждо и непривычно, что никакое познание и эмпатия не дали тебе это осознать!

"Я" для комбайна — это и есть Альянс. Для Альянса никогда не было конфликта человечества и Альянса. Потому что человечество, с точки зрения Альянса, не было агентом, значит, не к кому было применять милосердие, никто и не был свободен! Вортигонты? Вортигонты были точно такими же! Другими, но подход, взгляд, позиция... Их общая мысленная связь, координация и даже безразличие отдельных вортигонтов к смерти складываются в точно такую же картину.

Именно так их видит Альянс. Единый Вортигонт. Единый Вортигонт использовал мелких... неразумных, должно быть, для того ещё, только вторгающегося Альянса, клеток человечества, которое не успело стать Субъектом. Альянс посчитал Вортигонта врагом. Альянс победил Вортигонта, в принципе не воспринимая отдельных вортигонтов как что-то, заслуживающее внимания. И только тогда, после Семичасовой войны, после начала оккупации, после первых контактов с "неразумным скопищем агентов", с человечеством, — Альянс осознал, что может быть — иначе. Раньше таких, как люди, существ, не достигших... коллективного разума? В общем, таких не-Агентов Альянс просто ассимилировал. Как человек приручал животных? Нет, не так: у тебя просто нет хорошей аналогии!

Альянс сам некогда был разными Агентами. Ты уверена в этом. И слияние отдельных Агентов в нового единого Агента — это нечто совершенно нормальное, даже обыденное для мультивселенной Half-life. Обыденное для Альянса — и невероятное для людей. Ведь люди не могут сливаться в одно существо, ещё и преимущества от этого получив! Да, у людей есть страны, государства, семьи, национальности, дружба, в конце концов, — это всё не то.

А Альянс, получается, не делал, со своей точки зрения, ничего плохого. Человечество — не Агент, следовательно, просто не к кому относиться с милосердием, не говоря уж о свободе! Причём Альянс, ассимилируя человечество, тратя на это ресурсы, время, кадры, — даже, пожалуй, это милосердие проявил. Включил "меньшего своего" в себя, возвысил — поделился разумом. Альянс жесток к своим солдатам? Это всё равно, что сказать, будто бы человек жесток к своим рукам или ногам, когда их перенапрягает для какой-то цели. Получается, исцелять — нечего? Все странности, заканчивая лёгким объединением Советника и Координатора воедино, нашли одно большое объяснение. Должно быть, Альянс даже не понимал слово "политика", ведь в его модели не было стольких... агентов. Стольких человек! Сколько всего было таких же, как Альянс? Десяток? Сотня? Тысяча? Не больше.

Вы видели жестокое тоталитарное общество, а Альянс видел разворошённый муравейник с какими-то слишком уж самостоятельными муравьями. Вы видели жестокую политику, Альянс проявлял милосердие к странному виду муравьёв. Зеркально — так сказала Элла? Но теперь всё изменилось. Советник осознал, что вы — отдельные, самостоятельные агенты. А вы осознали, что Альянс — это один-единственный агент. И вам — незачем враждовать?

— Мы не знаем, как себя вести, — честно признаётся Элла. — Мы не сталкивались с коллективным разумом до этого.

— У Альянса не существует шаблонов поведения относительно малых автономных агентов, не теряющих автономность при кооперации, — зеркалит Советник. — Мы ожидаем диалога. Элла Мэйдж — агент-представитель, оптимизированный для диалога с другими агентами?

— Не лучшая моя функция, — хмыкает Элла. — Думаю, сначала нам нужно создать что-то вроде... интерфейса. И я знаю, кто этим займётся. Кристо ты не мог бы связаться с Советником и Координатором напрямую?

— Получен запрос на процедуру согласования терминологии и конвертации ценностей, — после паузы констатирует Советник. — Процедура инициирована. Предполагаемое время завершения согласования: тридцать один час. Предупреждение: прогноз обладает низкой надёжностью. Необходимо информирование о предположительном завершении процедуры согласования, агент-лидер Элла Мэйдж?

В голове Эллы мелькает капля раздражения, которая сменяется спокойствием хорошо обдуманного решения:

— Информируй меня через Кристо, Альянс, — поворачивается к тебе. — Ну вот и всё, подруга.

— А вортигонты? — ты наконец-то распуталась в одном, но теперь запутываешься в другом.

— Ты обещала им помощь? — хмурится Элла. — Давай-ка отойдём подальше? — взмахом ладони открывает портал. Нет. Ей открывают портал! Её спутник по имени Джеймс — и ты не можешь понять, как он это делает. — Обсудим сначала наедине?

> будь Энтони Даффи несколько раньше

Ты летишь сквозь тоннель, переливающийся множеством цветов, падаешь сквозь многоцветные облака, и неестественно глубокое синее небо становится морем, а облака — пеной, и чайки, кричащие над водами, вдруг оборачиваются молчаливыми воронами, которые исчезают следом за морскою пучиной. От них остаются только чёрные крылья, истлевающие, кружющиеся вихрями ярко-красного пламени и праха. Это и есть первая мысль Оракула, которую ты слышишь изнутри:

— Всё — прах.

Эта мысль пульсирует круговоротами видений, пылает зыбким колдовским пламенем, движется, кажется, против потока времени, куда-то в бесконечное прошлое, туда, где разум Оракула соединяется... с чем? Или даже — кем? Из какого источника черпает он информацию?

Ты впервые видишь настолько быстро меняющийся, внешне бесструктурный, но на самом деле сложный и упорядоченный разум. Целый лес из титанических кристаллов — память, на поверхности которой ты оказался. Ураганный ветер — желания, мотивы, столь многогранные, что ты не можешь предугадать, в какую сторону будет следующий порыв и не собьёт ли он тебя с ног. Ярко-красное солнце в беззвёздном небосводе — что это? Что оно символизирует? Ты не понимаешь! И мысли, мысли, мысли! Мысли светящиеся, мысли сверкающие, мысли чёрные и белые, мысли-запахи, мысли-свет, мысли-давление, мысли-щекотка, мысли-мелодии, мысли-шумы, мысли-вороны, мысли-звёзды и мысли-лёд. Танец безумия! Хоровод рождения-и-смерти!

Оракул не был человеком. Он был чем-то иным! Не искусственным интеллектом, не человеком — нет, он был одной из сущностей, изначально чуждых материальному миру. Ты ловишь мысли, ты путаешься в кристаллах памяти, находишь только частицы ответов, подталкивающие искать всё дальше и дальше, дальше и дальше... Что удерживает эту сущность в материальном мире? Откуда она происходит? Как связана с Колдовским кланом? На что способна? Каковы её истинные цели? Как она связалась с тобой, если не владеет иномагией? Что она, Моргана побери, такое?!

— А, — шёпот десятков разных голосов настигает тебя и окутывает, дробясь эхом в кристальном лесу. — Энтони Даффи изволил заглянуть к нам в гости. Мы рады новому голосу, новому взгляду, новым идеям... Иди же! Ступай дальше, вглубь, путайся, познавай, ищи ответы! Ищущий да найдёт — стучащему да откроют!

— Я здесь не за этим, — берёшь себя в руки, фокусируясь в одной точке. Тьма окутывает твои руки, струится из твоих волос, стелется плащом за твоей спиной. — Обойдусь без ответов.

— Зачем же ты здесь? — шепчут и кричат, поют и молвят голоса. — Чего ты жаждешь? Каково твоё желание?

— Убить тебя, — сжимаешь зубы, сосредотачивая всю волю воедино, — и с размаху ударяешь ближайший кристалл. Тот лопается, тонкие острые осколки пытаются впиться тебе в кожу, разорвать тебя, разрезать на лоскуты... Тьма поглощает их и выплёвывает обратно, истаявшие, точно обглоданные кости.

— Убить? — шепчет Ханна, ухмыляясь. — Ты хочешь меня убить?

— Тебе не тронуть Лорда Слизерина, — поигрывает палочкой Волдеморт, показываясь с другой стороны.

— Смерть — это слишком необратимо, — качает головой профессор Райс, выходя из тени.

— Глупые иллюзии, — бросаешь ты Оракулу. — Иллюзии ничего не стоят здесь! — И ударяешь уже со всей силы.

Образы рассеиваются. Кристальный лес взрывается, распадается. Чужие мысли рассеиваются, исчезают, угасают в твоей тьме. Остаётся только красное солнце в чёрном небе — и далёкое карканье. Победа? Ты тянешься к солнцу, чтобы погасить и его, тянешься к источнику звука — и неожиданно не можешь дотянуться. Как будто ты пытаешься уничтожить что-то бесконечно далёкое! Или просто настолько скользкое, что даже воля, даже тьма не может это поймать. Что символизирует солнце?

— Не стоит столь опрометчиво судить об иллюзиях, — качает головой профессор Райс, рассеивая образы Волдеморта и Ханны. — Не все вещи таковы, какими кажутся.

— Только глупцы недооценивают силу своих врагов, — хмуро смотрит на тебя Волдеморт, взмахом палочки стирая образы Ханны и Райса.

— Доверие — это путь к погибели, — вздыхает Ханна, двумя заклятьями убивая Волдеморта и Райса.

Нереальность распадается на четыре варианта, и ты распадаешься следом, с трудом вмещая четыре точки зрения. Ты висишь в пустоте и пытаешься дотянуться до алого солнца. Ты уворачиваешься от собственной тени, оживлённой профессором Райсом. Ты пригибаешься, пропуская над собой "аваду" Волдеморта. Ты парируешь целый каскад смертельных чар от Ханны.

Усилием воли ты стираешь лишние точки зрения, оставляя лишь одну. Ту, в которой ты почти победил. Ты висишь в пустоте, и красное солнце освещает твою тьму, такое жаркое и давящее, такое влекущее и манящее. Тьма истаивает. Ты падаешь вниз, утратив крылья. Торжествующе кричит ворон. Кружится голова. Чужой шёпот ввинчивается в голову, грозя разорвать её на части:

— Ты хочешь стать сильней? Ты устал проигрывать? Ты устал не понимать? Ты хочешь? Хочешь? Хочешь?

— Хочу! — кричишь в ответ, пытаясь атаковать его, но не дотягиваясь, не дотягиваясь, не дотягиваясь...

...Ты сидишь на чёрном троне, и колдун в синем плаще с алыми звёздами склоняется перед тобой. Он преподносит дар. Это книга, вернее даже — Книга. Великая Книга, каждая страница которой способна свести с ума — или же даровать бескрайнее могущество. Ты протягиваешь руку, но вместо книги в руках колдуна — змея. Она тянется к тебе зубами, но ты хватаешь её первым и душишь. Колдун одобрительно кивает, и ты видишь в его глазах ответ:

...Ты смотришь в Озеро, и Владычица Видений держит тебя за руку. Ты видишь собственную судьбу. Ты видишь будущее во всех его вариантах. Это знание нестерпимо жжёт твою голову, и даже хладная рука Владычицы не в силах умерить это пламя. Тогда ты тянешься к чехлу и медленно достаёшь кинжал. Резким движением перерезаешь Владычице горло и бросаешь её в Озеро. Алый цвет оставляет из всех видений только одно. То, в котором ты:

...Падаешь в бездну. Бездна эта полна ледяного пламени и шелеста опадающей листвы. Ты — просто ещё один лист. Но ты не хочешь быть листом! Ты становишься птицей, но никакие крылья не могут удержать тебя в том, что заменяет здесь воздух. Тогда ты становишься человеком и переворачиваешь бездну. Теперь ты не падаешь, а воспаряешь в небеса Скайи! Облака, проносящиеся мимо, показывает тебе истину:

...Ты видишь, как колдуны левитируют бесчувственные тела Энтони, Ханны и Теромоса на жертвенные алтари. Ты чувствуешь собственную пульсирующую мощь. Само пространство, сама реальность здесь, в сердцевине Эллаола, искажена, искривлена, чужда, инакова, и только это позволяет тебе, известному здесь как Оракул, продолжать существовать и даровать колдунам знания и наставления. С каждой жертвой ты приближаешься к своей подлинной цели. Твоё многомерное внимание обращается в прошлое и будущее, ведь они — едины для тебя. Там, бесконечно близко и бесконечно далеко, пылает алое солнце, скрывающее за собой единственную правду в океане изменчивой лжи:

...Кристаллы сливаются уже не в лес, а громадье, неподвластное ни смертному, ни бессмертному взору. В гранях кристаллов — видения и знания, и ты стараешься не смотреть ни в один. Бескрайний кристальный лабиринт, далёкий и иллюзорный, неожиданно оказывается рядом, и ты невольно ступаешь внутрь. Нет пути назад! Влекомый шёпотами и амбициями, ты намерен пройти этот лабиринт, добраться до его центра и получить величайшую власть, какую только может даровать Владыка Перемен! Сверхъестественным чутьём давно и безнадёжно сумасшедшего ты чуешь дорогу туда, внутрь, к заветной цели, стуча копытами, цепляясь щупальцами и когтями, рвёшься, рвёшься, рвёшься, пока вдруг не замираешь перед собственным отражением и не осознаёшь, что не сдвинулся даже с места. Отражение смеётся и исчезает, сменяясь следующим видением:

...Тысячи тысяч рабов трудятся в чёрных залах. Залы эти простираются на тысячи километров, и труд этот — тайный, сокрытый. Никто на поверхности понятия не имеет ни о залах, ни о труде, ни о, тем более, его великой цели. Твой разум скользит по этим залам, ощупывая, проверяя результаты многовековых трудов. Ты жалеешь, что утратил столько технологий, когда Владыка направил Люос в Пустоту и когда Осквернитель разрушил все изменчивые чудеса на поверхности. Вдруг ты замечаешь неладное и смотришь вглубь самого себя. Кто смеет вторгаться в твои мысли? А, это ты, союзник. Раз ты здесь, то не пора ли прислушаться к Голосам Истины? О чём они говорят теперь? Ну-ка, ну-ка:

...Ты смотришь на великий источник силы. Чудо из чудес! Свет легионов душ, очищенный, сжатый в ярчайший из камней, что только может существовать. Ты тянешься к нему. Тянешься руками и тянешься душой. Ты не можешь использовать эту космическую мощь сам. Она распылит тебя, сожжёт твою душу, выдавит внутренности из твоего тела, обратит прахом каждую твою мысль! Но есть некто, кто способен оценить этот дар и вручить тебе силы, сравнимые только с могуществом величайшего из еретиков! Ты не можешь управлять силами камня, но ты можешь направить их в нужную колею. И когда ты делаешь это, то сама реальность трескается, раскалывается, пуская оттуда, из-за пределов, ветер перемен. Ты смотришь в расколотую реальность и протягиваешь дар. Ты чувствуешь ответный взгляд. И когда ты встречаешься с ним, пелена видений и знаний, истинных и ложных, временных и вечных, возможных и запретных, безумных и разумных, странных и пугающих, застилает твой разум, вбирая в себя, стирая и восстанавливая, познавая и забывая, убивая, но, вместе с тем, оставляя в живых...

Хрипло смеётся ворон. Пылает алое солнце в тёмно-синих небесах. Мысли рождаются серебряными струями и осыпаются серым прахом. В конце концов, всё — прах. В конце концов, не останется ни тебя, ни всех, кого ты знаешь. Минут эпохи, и даже память о памяти о тебе — растворится в водах времени. И лишь безумцы, никогда не бывшие людьми, продолжат смеяться над твоей самоуверенностью.

Есть вещи, от которых стоит держаться подальше. Разум — такая хрупкая материя! Нет ничего удивительного, что он раскалывается, коснувшись запредельного. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, что ты готов отдать, чтобы вернуть утраченное. Память? Жизнь? Свободу? Душу? Всё это и многое другое? Что же, послушай, о чём может поведать тебе мудрый ворон, слушай его притчи и надейся, желай, жаждай, что тебя спасут. Потому что память, жизнь, свобода и душа — просто прах. Истинная цена — это...

> будь Джинни Уизли раньше

Мерзкая жижа осталась позади, а вы вылетели... в пустоту. В иссиня-чёрное небо с далёкими вспышками. Чары воздушного пузыря, опирающиеся на жидкость, больше вас не держали, и вы понеслись вниз. Прежде, чем опасно ускорились, ты выкрикнула:

— Трансинсаэпис! — и сопроводила резким взмахом палочки-Ножа.

Направление падения изменилось. Ты перевернулась в воздухе, приземлившись на пол из застывшей ярко-розовой смолы — то, во что превратился некогда дым, а после жижа. Сверху, в невероятной дали, что-то вспыхивало и взрывалось.

— Хорошая реакция, — похвалил Том.

— Ты ещё скажи, что Фло бы ей гордилась, — хмыкнула Тёмная Луна. — Теперь туда, туда, туда! — из её палочки-скальпеля вылетел белый луч и обратился в канат, свисающий с небес. — Я чувствую круговорот-смертеворот, поток не-сущего оттуда бьёт! Вперёд и вверх!

Канат, такой реальный и приятный наощупь, ни капли не скользил в руках. Ты не стала корчить из себя крутого зеркальщика и переворачивать его в дорогу или что-то типа. Никогда нельзя сказать, как не-творения иномагов провзаимодействуют друг с другом! Лучше просто лезть, а ещё лучше — не отставать от Тёмной Луны, ловко перебирающей руками какими-то паучьими движеньями.

Долго ли, коротко ли, но вы, оставив колоссальную пропасть под собой, вылезли на парящую в воздухе плиту, синюю, а потому незаметную издалека. Здесь ты уже не постеснялась поиграть с притяжением, обернув его так, чтобы было удобно перелезть наверх. Ты оглянулась на серьёзного Тома, выглядящего в своём доспехе таким... взрослым? Ты как-то привыкла воспринимать его как своего ровесника, но сейчас его облик — облик молодого мужчины лет двадцати пяти.

— Спадают маски, правда — лучшая пилюля, — прокомментировала Тёмная Луна. — Смотри туда, смотри, смотри! Видишь?

— Да, — выдохнула ты.

Прямо над вами чёрно-синие беззвёздные небеса изгибались, двигались, точно ткань под ветром, спиральными волнами закручивались, исходя из чёрной дыры, которая периодически вспыхивала белым. Ты ощутила движение воздуха сверху. Вам — туда. Но как? Обратить воздух в воду? Смоет же! Ты чувствовала, насколько силён ветер — течение будет не слабей.

— Хм, — прищурилась Тёмная Луна. Её палочка обратилась в... лук со стрелой? К концу стрелы привязан толстый канат, похожий на тот, на котором вы сюда поднялись. Темнушка прицелилась вертикально вверх и натянула тетиву настолько тугую, что само её тело изменилось: грубый мужской силуэт, увитый мускулами, протаял сквозь девочку-первокурсницу. Ты мотнула головой: воспринимать одновременно мужчину-силача и хрупкую куколку — слишком давило на тебя.

Луна отпустила тетиву. Стрела со свистом улетела ввысь, канат — за ней. Образ мужчины растаял, а Темнушка набрала воздуха — и дунула вслед! Оглушительным свистом, вспышками огня и световыми линиями ударил этот ветер вслед стреле, ускоряя её, заставляя пронзать, игнорировать ветер встречный... Ты едва удержалась на плите, воткнув в неё Нож и вцепившись в него обеими руками. Тома снесло куда-то вниз.

— Получилось! — воскликнула Луна и победно рассмеялась, ухватившись за раскачивающийся канат.

— Да уж, — поднялся к вам Том. — Ты уверена, что нам туда?

Темнушка только фыркнула и полезла, на сей раз медленно, размеренно, спокойно — вверх. Том тоже взялся за канат, ты — третьей. Этот канат — не просто не-творение: Тёмная Луна буквально выстрелила вверх частью себя, своей души! Ты никогда не задумывалась, сколько форм может принимать духовное оружие. Нужно будет взять на вооружение такие трюки. "Удивил — победил", — так однажды сказала тебе Фло.

Карабкаться под ураганным ветром — это было настоящее испытание. Хуже всё стало, когда к ветру прибавились голоса. Десятки, сотни голосов! Они пели, шептали, звали, жаловались и мечтали!

Это было совсем не страшно! Не подавляюще, не ужасающе, не разрушающе, как с иным обычно. Это было похоже на хор, детский хор, в котором каждый голос странно различим, хор тихий, но вместе с тем ты чуяла, что не слушать, уши заткнуть, как с шёпотом паутины, — нельзя. Потому что этот хор обращался к человеческому, потому что он был чарующе печален, потому что ты различала плач в голосах... детей? Девочек? Кто они? Перед Тёмной Луной не было ровным счётом никого — это из самого сердца урагана?

Они мешали. Отвлекали. Увлекали грустной, полной отчаянной надежды песней. Заставляли вслушиваться в переливы иномузыки, вместо того чтобы короткими экономными движениями подтягиваться выше и выше. И у тебя не хватало свободного внимания, чтобы как-то оградиться, не хватало свободных рук. Под ураганным ветром, под детское пение поднималась ты следом за Луной и Томом и видела, что ему было так же тяжело, как тебе. По Луне ничего такого заметно не было — на то она и Тёмная Луна, безумный химеролог.

Вспышки белого света ослепляли, и ты закрыла глаза, сосредоточившись на движениях, старательно игнорируя голоса. Сколько это продолжалось? Минуты? Часы? Года? Время осталось где-то там, внизу, в бездне, а вы поднимались навстречу вспышкам по воплощённой душе Луны. Наконец, горячая ладонь Темнушки схватила тебя и перебросила... куда-то внутрь? Кажется, Луна воспользовалась аналогом "инкарнус", чтобы это сделать.

Ты открыла глаза и огляделась. Вы стояли в большом пустом стальном зале с множеством дыр в потолке. Воздух с огромной скоростью струился сквозь них, а вместе с ним — какие-то обломки и осколки, потрёпанные и опалённые. Вы стояли в углу, ограждённые едва видимым щитом, созданным Темнушкой. В центре зала — огромная дыра, которая периодически вспыхивала белым, деструктируя обломки и останки в пепел. Как Тёмная Луна вообще умудрилась вас сквозь это протащить?

И голоса. Голоса не исчезли. Чёткие, щемящие сердце, они увлекали так натурально, точно не были иным. Но они были. Откуда? Кто это пел? Кто эти дети? Почему их голоса кажутся тебе знакомыми, почему они похожи друг на друга?

— Кто поёт? — коротко спросила ты.

— Вы... слышите? — удивлённо, даже растерянно переспросила Тёмная Луна. Что это с ней?.. — Вы правда слышите? — вы с Томом, не сговариваясь, кивнули. — Они такие громкие? Они... я... — и улыбнулась, одновременно грустно и восторженно. — Они — во мне. Они поют, понимаете? Это прощальная песня, последний аккорд, они чувствуют, что скоро всё закончится, что скоро все страдания уйдут!

— Кто они такие? Что ты с ними сделала? — это должно было звучать не так беспомощно и глупо. Ты понимала, что здесь Тёмная Луна... не виновата? Её голос, эта песня, это всё — это точно не очередной жестокий эксперимент! Но что?

— Я вырезала себе сердце, — ответила она, болезненно скривившись. — Я сделала себя сильней, чтобы выжить, я убила каждого, кто стоял у меня на пути, я искала способ, чтобы полноценность вернуть, чтобы самоисцелиться... А они были вокруг, понимаешь? Я была оригиналом, они — всего лишь отраженьем, невинные, но такие целые, только руку к соседям протяни, чтоб душу излечить! Это не то, чем я горжусь, но и не то, о чём жалею. Я латала себя чужими душами, чужими сердцами, чужими разумами — но как много Лун смогло бы уцелеть иначе? Они — часть меня, эти мёртвые дети — заплатки на моей душе, разделяют мою боль и скорбь. Ты чувствуешь, Джин-Джин? У меня, у них появилась надежда на свободу, надежда на конец, освобождение от мук! Они чувствуют и поют — я никогда не забирала у них голос, я никогда не порабощала, я просто выживала, как могла. Вы же не думали, что Зара, Ула, Аса — первые, кто мною стал? — пауза. — Ты знаешь, они просят Улу петь всё лучше, и она не отказывает им. Надеются, что их услышат. Надеются, что я потороплюсь. Символично, не находишь? Ха! — безумный и грустный вместе с тем смешок. — Символы — лишь прах. Они ждут свободы, исцеления или хотя бы смерти. Они дождутся, обещаю! Я... — вздохнула, отвернулась. — Я сделаю потише. Они не побеспокоят вас.

Вам с Томом потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Ты даже не знала, что и думать о Темнушке. Чудовище! Хищный, сумасшедший дракон... Такой же иномаг, как ты, просто больше взяла и больше заплатила. Но как можно убить того, в ком есть такая песня? Можно! Нужно. Их уже не спасёшь. А вот новые её безумства ты предотвратишь! Даже если это будет стоить жизни. Но потом. Тёмная Луна — враг в будущем, но меньшее зло.

Зло большее — Ивицер и Элис. Вернее, не зло, ведь они тоже хотят как лучше! Противники. Враги. Как говорил порой папа, читая какую-то маггловскую сказку, "по плодам их узнаете их". Чего бы там ни хотел Ивицер — он убил папу, убил братьев, а значит, ты остановишь его! Чего бы там ни хотела Элис, она — бывшая главнокомандующая Строителей, бывшая их императрица, а уж что наделали Строители... Ты не веришь, что она исправилась, став богиней. Ты остановишь её.

А вот Тёмная Луна, сколько бы тебе ни угрожала, сколько ни пугала, ни разу не сделала зла, зато помогла многажды. Зато Хранящую ты просто не понимала. Она слишком запредельна. Слишком... иномаг. Больше, чем Темнушка. Тебе тяжело представить, как Хранящая пожертвовала настолько многим и ради чего. Но она помогала, когда могла. И она сражалась со Строителями. Тебе этого достаточно.

> Я пропущу некоторое количество событий, поражённых когнитивными угрозами, связанными с попытками Тёмной Луны и ко добраться к источнику "ветра" — генератору избыточного бытия.

> Кроме того, пропущены угрозы восприятия, связанные с встроенными в данное место защитными системами.

> Любопытно, однако, заметить, что эти защитные системы, вероятно, базируются на хорошо разработанной системе, принадлежащей корпорации Эллстар. Думаю, они предназначены противостоять существам и сущностям, способным игнорировать силовые методы воздействия, в т.ч. магию Потока.

> Рано делать далеко идущие выводы, но судя по тому, что эта защита вполне может как минимум временно свести с ума обладателя предельной воли, у корпорации Эллстар были или есть враги моего ранга силы.

> вернёмся к Джинни Уизли несколько позже

— А? — ты огляделась, в очередной раз выбросив из головы что-то неправильное. В очередной раз? Неправильное? Что?

— Вот и чудненько, — удовлетворённо хмыкнула Тёмная Луна. — Почистила вам внутренности мозга. Что выпучили глазки? Нечего тащить в рот сознанья всякую пакость! Сколько вам говорила: не съедобно оно, отравлено!

Ты встряхнулась, попытавшись понять, что вообще происходит и почему вы стоите в каком-то коридоре с Томом и что с вами сделала... Темнушка ли? Во внутреннем мире царил настоящий кавардак, и ты ускорила в нём время, на пару секунд отрешившись от реальности, чтобы прибраться. К счастью, ничего важного не пострадало, но то, что ты не помнила ничего после мысли "Этого достаточно" — пугало. Сколько вообще времени прошло?

— Мало, — ответила Тёмная Луна. — Ничего не читаю-моделирую, на лице у тебя написано. Парочка часов, пока мы вламывались выше и очищались от гадости заразной. Назад — не поворачиваться! — она сказала это настолько жёстко, что у тебя и тень любопытства пропала. От некоторых вещей следует держаться подальше. — Вот и умнички.

— Инознание? — тихо спросил Том. Кажется, его такие штуки пугали больше, чем тебя. Наверное, потому что ты уже однажды себя теряла, а он — по капельке собирал назад?

— Да — и нет, — качнула головой она, всматриваясь в нечто за вашими спинами. Ты постаралась не ухватить отражение в её глазах. — Плохие новости: старушка Фло позаботилась об этом генераторе-кастраторе! Очень плохие новости: Вихо защищён не хуже. Новости отвратные: мы здесь зря. Походим, осмотримся в руинах, но сделать отсюда ничего нельзя.

— Но ты же на неё смотришь? — возразила ей.

— Только смотрю, — оскалилась Темнушка. Похоже, её это откровенно злило. — Могу бороться, выкорчёвывать, могу терпеть — недолго, мало! — не понимаю природу этой жути. Что, Том, думал, для меня жути уж и не бывает? Ха! Фло легко обратное докажет! Идёмте, — она развернулась. — Посмотрим, что тут есть.

Вы исследовали верхнюю часть небоскрёба-призрака, видимого из каждой точки планеты. Из окон самого небоскрёба не было видно ничего: непроницаемая чернота, которой лучше не касаться. Перемелет и разбросает по всей планете тонким слоем. Со стен свисали провода и остатки каких-то устройств, которых дикое буйство Потока почти что сделало воплощёнными идеями. Они ни капли не пострадали после первоначальной катастрофы. Ничего интересного здесь не было; среднюю часть здания занимало программное ядро Вихо с генератором, мимо которых умудрилась протащить вас Тёмная Луна, а нижняя часть — единственный выход отсюда — выход за пределы ноосферы.

— Как насчёт посмотреть тени? — предложил Том. — Они должны хорошо сохраниться.

— Твоя правда, — кивнула Темнушка. — Откуда начнём?

— С самой старой, — и повёл к верхушке небоскрёба.

Ты не очень понимала, что именно делал Том. Иновремя было для тебя загадкой — общая теория ни капли не помогала чувствовать, интуитивно постигать чужую сферу, как ты делала это со своим инозеркальем. Кажется, Том что-то тянул и выворачивал, но что и как? Вы с Тёмной Луной скучали на верхушке небоскрёба под чёрным небом, пока он не крикнул:

— Принимайте и оборачивайте в иллюзию!

"Поймать" то, что "бросил" Том, было тяжко. Даже Тёмная Луна не справилась бы одна! Вместе вы с трудом, с помощью ещё и Тома, "толкающего" это навстречу, вытянули и обернули в подобие реальности, иллюзию, звуком и светом от неё не отличимую.

— Ну вот я и здесь, — кивнула самой себе женщина в серебряной мантии, переливающейся всеми цветами радуги. Ты ахнула. Фло! Фло была здесь! То есть, ты знала, что была, но знать и видеть — разные вещи! — Думаешь, подойдёт?

— Ты в курсе, что разговаривать с собой — нездоровая привычка, госпожа архимаг? — буркнула... другая Фло? Другая Фло в строгом чёрном платье, соткавшаяся из воздуха рядом. — Ты делаешь это слишком часто.

— А если больше нет достойных собеседников? — качнула головой "оригинальная" Фло, то тая, точно расплескиваясь радужным сиянием, то появляясь снова. — Пойдём. Нам стоит проверить параметры трансфоживления этого места, — и направилась, продолжая периодически становиться то светом, то обратно человеком, к зияющему провалу, который некогда был своего рода "лифтом" в центре небоскрёба — лифтом, связывающим его с межмировой сетью.

Чёрная направилась куда-то вбок, покидая пределы иллюзии, а вы последовали за радужной Фло. Не замечая воздух под ногами, она остановилась над центром шахты и начала медленно спускаться. Бросила через плечо:

— Я долго спала в этот раз. Кто был на контроле?

— Ну я, положим, — хмыкнула другая Фло, на этот раз в изумрудной мантии, появляясь рядом. — И больше не собираюсь! Эти войны Крови — скучнейшее занятие! Зачем они вообще тебе сдались?

— Прошлая инкарнация не говорила? — лёгкое удивление.

— Может, развлеченья ради наконец? — проворчала "изумрудная" Фло.

— Я бы не отказалась, но нет, — вздохнула радужная Фло. — Войны прошли по плану? Ноосфера и ближайшие зеркала должны быть искривлены строго определённым образом! Бункеры не затронуты?

— Всё в порядке. Опять этот план? — скривилась изумрудная Фло. — Я была против! Райс бы не одобрил.

— Не всё помнишь, — грустная улыбка. — Райс такое сам творил, что... — осеклась. — А знаешь? Ты права. Он бы не одобрил. Он всегда хотел как лучше, а мой план — не меньшее зло.

— Иравия бы тебя убила за то, что сделала с незамороженными колонистами, — кивнула изумрудная. — Если у нас будет время, нужно будет всё исправить, не находишь?

— Может быть, — изумрудная растаяла, а радужная снова вздохнула. — Может быть, я вернусь к первому образу. Вернуть им знания и силы, пусть не все, — звучит неплохо. А вы как считаете? — обернулась... прямо к вам? Но как? Она... она же просто тень! — Не вижу я вас, не вижу. Просто знаю, что если план сработает, то только здесь можно будет вызвать тени прошлого. Кроме, разве что, собирательной меня. Джин, — она помедлила, — не знаю, сохранилась ли эта тень. Надеюсь, ты меня слышишь. Я ведь никогда не рассказывала тебе о моей настоящей мечте?

— Нет, — выдохнула ты, точно она могла услышать.

— Не помню, что тебе говорила, а что нет, — покачала головой. — Я слишком старая. Это незаметно, — улыбнулась. — Я плохо тебя помню. Я старалась сохранить как можно больше, но память, пусть память иномага, не растерявшего иность при трансфоживлении, — меркнет. Поэтому и меркнет, что не растеряла, — она коснулась стены шахты, вернее, иллюзии стены, в этом месте был как раз пролом. — Хлипко. Не люблю спонтанное трансфоживление, — она очертила в точности пролом пальцем. Дунула. Металл шахты попросту исчез. Вошла внутрь. — Очень нестабильно. Я старалась сохранить память о тебе, о Райсе, о Земле, обо всех. Слишком поздно сообразила, что нужно было записать. Прости.

— Ты не виновата, — прошептала, следуя за ней.

— Я и о себе в прошлом не всё помню. Но это нельзя забыть. С тех пор как родилась, с тех пор, как стала иномагом, я осознавала свою неполноту, — так знакомо! — Каждый из нас осознаёт. А здесь я последняя. Больше на Эстусе не будет иномагов. Не поэтому, — подняла руку, будто останавливая твоё возражение. — У меня есть план. Поток уже неполноценен. Он разорван, и останки его тают в Бездне. Я закрою инореальность дальше ноосферы. Может быть, не с этой попытки, а со следующей. У меня много времени, — невесёлый смешок. — Я слишком много спала, чтобы не состариться душой, но времени ещё больше.

Фло неторопливо шла по коридору, периодически останавливаясь и ощупывая не то ладонями, не то иномагией стены. Вы следовали за ней в тишине — даже Тёмная Луна не решалась говорить.

— Я мечтала о полноценности. Я мечтала стать настоящей! Я мечтала вершить судьбы. Но я не могла, — беспомощно-печальная улыбка. — Я иномаг, страж потусторонья, а любое серьёзное вмешательство иномага моего таланта привело бы к катастрофе. Однажды я... сделала с собой... очень плохие вещи, — хихикнула от формулировки. — Тогда меня спасли Райс и Ингрид. Я до сих пор считаю, что не стою тех жертв, которые они принесли. Когда я вернулась, то постаралась всё исправить. Я собрала свои отражения. Все их! Я искала свою душу. Я связывала себя со всеми зеркалами, пока не осталась одна, единственная Фло, растянутая в мириадах отражений. И каждая я искала путь. Иномагия — наш дар, наше проклятие, мешали нам жить нормально, и с каждым поиском я становилась всё сильнее. Всё более потусторонней. Я рвалась всей мультидушой в реальность, но только отдалялась от неё. Я всё ещё могла стать видимой и реальной, но одной версии для этого уж стало мало. А соединяясь, мы теряли индивидуальность, теряли ещё больше частичек "я".

— Каждый путь ведёт в тупик, — заполнила паузу Тёмная Луна, пока Фло остановилась, "осматривая" ладонями ничем не примечательную стену. — Стать настоящей для других, не для себя — так странно это слышать!

— Кто-то из меня, — продолжила Фло, — мечтал прожить обычную жизнь обычного человека. Кто-то хотел стать могучим магом и прославиться среди волшебников. Кто-то думал о политике. Кто-то — о науке. Нас было много, и не было стези, которая не была интересна хотя бы одной из нас. Танцовщицы, поэты, радиотехники, первопроходцы, верные жёны, страстные любовницы, убийцы и герои, верующие и атеисты, безумицы и скучнейшие из адекватных — это всё я. Я познала своё я, договорилась с каждой из них, и все мы желали настоящей жизни. Всего одной, — невесело рассмеялась. — Кто-то из нас думал, что раскрытие правды об иномагах — хорошая идея. Кто-то хотел уничтожения всех других иномагов. Кто-то размышлял о линии, отдельной от листа, такой, где никакой бы Ветер Перемен меня бы не затронул. Я — мечтательница, Джин. Я искала всю жизнь, все жизни, и даже умирая одной собой, пыталась добыть хоть что-то из-за грани, что помогло бы остальным найти.

Вновь пауза. Ты обдумывала услышанное. Ты всегда знала, что у Фло было... было что-то. Что-то, чего не было у Райса. Какой-то яркий личный мотив, какое-то пламя внутри, делающее её по-настоящему привлекательной личностью. Но правда была в том, что она хотела, но не могла стать "настоящей личностью". Только что среди иномагов, но корабль Хогвартса и близко не дал ей того, о чём она мечтала.

— Я прирождённый иномаг, знаешь? — молвила Фло, и радужное свечение окружало её прекрасным ореолом. — Не знаю, кем были мои отец и мать. Но я — не-рождённая, вернувшаяся из-за грани в раннем детстве. Может быть, они сгинули в каком-нибудь эксперименте, как мать Луны, — замерла. Хмыкнула: — А я ведь не помню её имя. Венера? Селена? Пандора? Как давно это было... Может быть, родители прокляли меня иномагией перед смертью. А может, — это звучало с сильным сомнением, — спасли от чего-то жуткого оттуда. Так или иначе, я вернулась из-за грани и никогда не была нормальной. У тебя было нормальное детство, Джин. Я могла только смотреть на игры других детей и завидовать. Мне было нельзя. Я знала, что моё участие, моя игра утащат их вовне. Учитель, — скривилась, — слишком хорошо мне объяснил. Я научилась подделывать своё присутствие, я не была чужой для сверстников, но они стали чужими для меня. Как бы я хотела попробовать, каково это — расти реальным человеком! Как это: не бояться смотреть в зеркала и чужие глаза, не заглядываться в небо, не сторониться стёкол, не шугаться теней, не контролировать мысли и не медитировать по часу в день. Я ненавидела медитации! — ностальгический смешок. — Учитель говорил, что мать оставила наставления по моему обучению. Он говорил, что она умерла и стёрла о себе всё, что только могла стереть. Когда я выросла, то проверила его слова. Ничего не нашла. Узнала только, что моя мать мечтала, чтобы я выросла великим иномагом. А я лишь хотела стать нормальным человеком.

— Чем безумнее мечта, тем сильнее станет иномаг к ней на пути, — заметила Луна.

— Когда мы вошли в твой сеанс, — Фло поморщилась. — Я и не помню, был с нами Морулис или нет? Память... Хранящая предложила мне исполнить мечту. Я не верила. Я не понимала, как это возможно. Я потратила сотни тысяч параллельных жизней в поисках пути! А она просто отправила меня в прошлое Эстуса. У меня были тысячи лет! Тысячи лет Катастрофы, тысячи лет борьбы с Бездной! Я здесь настоящая! — она улыбнулась, светло и мягко. — Я стала могучей волшебницей, мудрым советником, прославленной правительницей, хорошей матерью и верной женой. Я проживала и отпускала столько жизней, сколько пожелала. Передо мной стояла задача защитить этот мир — самой, с помощью магии Потока, но единственной из иномагов. Другие... — поморщилась. — Неважно. Я была единственным защитником Эстуса, я держала в руках судьбы всех людей и балансировала на лезвии бритвы. Оглядываясь назад, я много ошибалась, — ни капли самоосуждения в её тоне не было, — но, в целом, справилась неплохо. Это настоящая жизнь, Джинни. Я жила её от первого вдоха в этом мире и продолжаю жить, — неожиданно остановилась. — Мне немного осталось. Век-другой, — нахмурилась. — Может быть, придётся это растянуть на парочку тысячелетий. Я устала, Джинни. Пойми меня правильно, — она поднесла к лицу ладонь, то распадающуюся в радужное свечение, то формирующуюся обратно, — люди столько не живут. Трансфоживление и иномагия творят чудеса, но избыток лучшего из лекарств — всё же яд. Я исполнила свою мечту. Я жила по-настоящему. Извини, что оставила тебя, — вновь пауза и грустная улыбка.

Ты вдруг осознала, что плачешь. Так резко смахнула слёзы, что едва не дала самой себе пощёчину.

— Ты — моя первая личная ученица. Райс любил брать учеников, я — боялась. Боялась, что они станут такими же, как я. Я была не лучшим учителем, Джинни, потому что хотела, чтобы ты прожила свою жизнь сполна, как не могла прожить я. Теперь я понимаю, что ошибалась. Я вижу план Хранящей, — она возобновила шаг. — У меня было много времени подумать, а подсказок здесь оставили сполна. Многое забыла, но самое главное я помню. Записала, — хмыкнула она. — Записи, конечно, уничтожу, подсказок тоже не найдёшь. Поверь, Хранящая делает хорошее дело. Есть вещи, ради которых стоит жертвовать хоть целыми листами, — снова возразила образу тебя. — Поверь, я знаю. Таких вещей мало, но они есть. Впрочем, — Фло моментально изменилась, меланхолия и грусть сменились деловитостью и сосредоточенностью, — довольно прошлого. Постараюсь сохранить эту тень. Не знаю, сможешь ли ты сюда попасть. Это будет сложно, но я помню тебя изобретательной и инициативной девочкой. Постараюсь оставить тебе помощника. Удачи, — и рассыпалась искрами радуги и серебра.

> будь Эллой Мэйдж позже

Ты выходишь из портала в высоких слоях атмосферы Края Жаркой Ночи. Далеко внизу белая точка — закрытый колдовским туманом город Эллаол. Итак, у тебя три цели: во-первых, вызволить команду Энтони, во-вторых, найти команду Сэма, в-третьих, по возможности, разведать, где находится чемпион Колдовского клана, о котором и известно лишь то, что он — есть, а в идеале — захватить его, чтобы помочь в миссии Сэма. Но это ты, конечно, слишком разогналась. Энтони хотя бы найти сначала, не то что вызволить? Колдуны умеют телепортироваться, а значит, все трое могут быть в любом месте Края, а то и дальше!

Впрочем, одна зацепка у тебя есть? Вопрос лишь в том, сможешь ли ты ей воспользоваться? Тебе известны координаты "феникса" Теромоса. Ты спускаешься чуть ниже и буквально "нащупываешь" его спецпрогами. Всё-таки Хра... Да хватит уже! Пора бы называть её верно в мыслях. Всё-таки твоя мать знает толк в игропрограммировании. До Осси ей, должно быть, далеко, как и до Алисы, но вот Кристо скорее наравне, а то и отстаёт? После маминого "небольшого обучающего курса" ты тоже неплохо в этом смыслишь? Так что найти "феникса" — не проблема. Проблема в другом: как тебе вообще взаимодействовать с техникой протоссов? Ты, конечно, неплохой инженер и всё такое, но у протоссов головоломные для посторонних интерфейсы! Почему бы тогда не спросить совета... у протоссов? Решено.

Ты оставляешь внутри "феникса" метку для перемещения и командуешь Джеймсу открыть портал к Краю Зимней Пустоты. Край Энтони встречает тебя враждебным красным светом и не менее враждебными... как там эти твари называются? Ага, муталиски! Монстры атакуют тебя, выпуская... нет, ты даже не хочешь знать, что это такое! Просто разгоняешь сознание, комбинируя заклятья и эссенциалистику, и перенаправляешь эти... биоснаряды так, чтобы каждому досталось! Пара секунд перенаправлений, и муталиски исчезают в красном свете.

Ты убираешь удерживающие чары, сменяя их щитом посильней, и падаешь вниз. Несколько секунд и столкновений по пути — очередных монстров размазало о щит! — и ты пикируешь прямо в сугроб. Тормозные чары плавно замедляют тебя и опускают в снег... по пояс. Скрываешь себя парой-тройкой заклятий, одно из которых подсмотрено у Джу, создаёшь иллюзию себя самой и направляешь её лететь подальше. Вовремя: из красного неба вырывается ещё тройка муталисков и устремляется за иллюзией. Аккуратно взлетаешь, очищаешься от снега и следуешь в сторону входа в Храм.

Внешне и не скажешь, что этот Храм — сложнейшее техническое устройство. В воспоминаниях, переданных Кэрриган через Теромоса, он мелькал несколько раз, и лишь один раз, через память совсем древнего Зел-Нага, ты видела его активированным. Камень, очевидно, "нарос" вокруг Храма за долгие эпохи бездействия в Пустоте. Его эссенция была... естественной? Слишком простой по сравнению с эссенцией Храма, которую ты вовсе не способна постигнуть целиком. Те же малые части, которые ты понимаешь, будоражат воображение. Что умели Зел-Нага во время расцвета своего вида, если такой Талисман как Храм — не венец их творения? Почему ты думаешь, что не венец? Потому что в размытых за давностью лет воспоминаниях некоторых из Зел-Нага были намёки на нечто большее! На более великий проект, который реализовывала лишь часть их вида, обособившаяся от остальных. И проект этот шёл буквально поколениями: притом, что смена поколений для бессмертных и слабоуязвимых Зел-Нага — это даже не эпоха...

Ещё одна тайна, которая не будет разгадана. Или будет? Может быть, ты вернёшься к этому после своей партии Игры. Может быть, вместе с Осси. Заинтересуют ли его секреты Зел-Нага?

> Думаю, да, Элла. Но не будем забегать вперёд.

Хорошо? Ты влетаешь в тоннель. Отменяешь левитацию и медленно, вчувствываясь эссенциалистикой во всё вокруг, ощупывая хитроумный Талисман программными средствами и разглядывая собственными глазами вереницы символов и узоров, продвигаешься вперёд. С трудом, но ты находишь энергии дремлющего механизма — или даже Механизма? Они пульсируют, струятся внутри стен, питают пока единственную функцию — самосохранение. Ты уверена, что Храм нельзя разрушить грубыми методами. Даже если бросить его в звезду... Да что там звезда! Если бросить его в чёрную дыру, скорее уж чёрная дыра разрушится, чем Храм! Информационная плотность в некоторых местах настолько зашкаливает, что ты уверяешься: эта штука может моделировать с десяток Древ, а то и больше!

— Стой, — останавливает ход твоих мыслей зелёное лезвие искажения у горла. Чужое сознание обхватывает твой разум, но не может проникнуть внутрь. — Кто ты?

— Элла Мэйдж, я... — а, к Инглишу всё! — Я лидер игроков. Мне нужна ваша помощь, неразимы, — последнюю фразу ты сказала мысленно, стараясь быть осторожней, но вместе с тем делясь с тёмным тамплиером своей тревогой, выкладывая ему расклад в Крае Жаркой Ночи и свою идею.

Лезвие искривления гаснет. Протосс смотрит на тебя зелёными огоньками глаз целую секунду, а затем ты ощущаешь... приглашение? Он приглашает тебя к более тесному мысленному контакту — не только с собой? Ты ощущаешь подобие мысленной сети, далёкое от Кхалы (о которой ты знаешь совсем чуть-чуть) — банальный способ разговаривать друг с другом, не стоя лицом к лицу, с помощью пси-ретрансляторов, расставленных неразимами внутри Храма. Ты подключаешься к этой сети, находя (наверно, разумом?) ближайший ретранслятор через встретившего тебя стража. И слышишь.

Это тяжело! Сотни любопытных, а главное, быстрых умов обращают на тебя внимание, закидывая сотнями вопросов — даже при прямом подключении к Мирддину не было так сложно? Но ты легонько, уже привычно меняешь свою эссенцию, адаптируя мозг и сознание через него к этому полилогу. Ты слышишь. Ты понимаешь. И успеваешь отвечать! За несколько секунд для тебя, должно быть, проходят часы: ты разбираешься с любопытством протоссов, рассказываешь им о сложившейся ситуации, и вы приходите к общему решению.

Теромос — пусть не формальный лидер, но самый авторитетный протосс среди этих неразимов. Его уважают, кто-то даже побаивается, и, безусловно, очень ценят. Старший из всех, древнейший, помнящий ещё времена изгнания с Айура, — один из тех, кто заложил основы собственной, отдельной от Айура культуры неразимов. Конечно, каждый из тёмных тамплиеров посчитал бы честью сражаться вместе с ним. Каждый желал сохранить его жизнь, многие хотели бы просто помочь, но Теромос не просил о помощи. И гордость, честь, та глубинная индивидуальность и независимость неразимов не позволяла просить присоединиться к нему в битвах. Тёмные тамплиеры уважали чужой выбор, пусть даже этот выбор и привёл бы Теромоса к бесславной гибели.

Совсем другое дело — ты. Ты не была неразимом, но показала, что можешь общаться с ними на равных, не выказала страха, а твои мысли были закрыты от них. Ты пришла за вполне конкретной помощью, и каждый из этих... умелых охотников и доблестных воинов готов был предложить эту помощь. Не всякий мог её оказать. В системах "феникса" хорошо разбирались с десяток протоссов. Ещё десятка три попросили тебя взять их в славную битву. Ну и очень многие свободные от патрулирования Храма не просили прямо, а намекали, что готовы сражаться на твоей стороне. Тёмным тамплиерам надоели однообразные схватки в Храме — они жаждут новых вызовов. Прямо как... ты?

Ты не собираешься брать с собой всех-всех-всех, поэтому просишь протоссов самим выбрать десяток-полтора не просто лучших воинов, а воинов, умеющих подчиняться и кооперироваться. И, разумеется, лучшего техника из всех! Не то чтобы ему предстоит какая-то сверхъестественная задача, но если есть выбор, то лучше перестраховаться. Напоследок просишь стража входа проводить тебя к оставшейся команде Энтони. Им ведь не терпится проявить себя в деле?

Быстрым шагом ты идёшь за тёмным стражем, и его зелёный клинок вместе с ярко-белым огоньком твоей палочки освещают тоннели в этом шедевре. Чувством эссенции щупаешь ты его, и к белому с зелёным добавляется золотистый. Ты касаешься бесчисленных возможностей, заложенных Зел-Нага в Храме, и ужасаешься их числу. Как этим всем вообще управлять? Кем были Зел-Нага, которые его создали? Да, конечно, ты понимаешь, что лишь меньшую часть функций заложили в Храм изначально, но даже эта меньшая часть, это "ядро операционной системы" — титанически огромное!

Должно быть, управлять Храмом можно только через "возможностный спуск": и действительно, его эссенция кажется хорошо структурированной по масштабу, каждая управляющая команда, в теории, будет ветвиться на веер подкоманд, даже не сгенерированных и не вычисленных, а просто... являющихся частью сущности Храма? Ты оставляешь себе запись-напоминание разобраться в этой идее поподробней. Знание об эссенции открыло тебе столько дверей к новым идеям!

Вы проходите залы, в которых медитируют и тренируются неразимы. Несколько из них молчаливо присоединяются к тебе. Слова не нужны: их разумы открыты, они буквально касаются тебя своими намерениями, желанием сражаться и участвовать в чём-то большем, чем банальная защита и очистка Храма. Их амбиции чем-то похожи на твои, и то, что вас различает, — это чистота их духа и кодекс чести. Но не только? Их сознания не человеческие? Ты не очень-то разбираешься в этом (ты не Джу, и можешь сравнивать только с Джу да с собой) — просто их мысли... работают иначе? Это сложно объяснить даже самой себе? Другая структура ассоциаций, неожиданные пики и падения эмоций там, где у людей их не бывает? Или это просто всё от другой культуры и телепатии и никаких фундаментальных отличий тут нет?

Залы плавно переходят в коридоры и обратно. Изнутри архитектура Храма кажется нелогичной, но ты понимаешь, что большая часть помещений — это технологические стыки и распределяющие модули для энергии (она же материя и эссенция, для Храма разница, чем управлять — эфемерна, несущественна) Пустоты. Например, зал тренировок-медитаций — это, на самом деле, накопитель Пустоты, а расходящиеся от него коридоры — фильтры-модуляторы. Ты догадываешься, что Зел-Нага буквально "подписали" все функции, но прочесть их язык... Это нужно быть даже не Теромосом, а сразу Кэрриган!

Вы входите в тёмно-синий зал, и ты гасишь палочку, а твой проводник — лезвие искривления. Это место освещают свисающие с потолка светло-зелёные кайдариновые кристаллы. Хранилище энергии Храма — одно из сотен. Пси-энергии кристаллов здесь хватит, чтобы распылить по атому несколько планет. Но вот разрядить их так — не выйдет. Энергия буквально сплетена с эссенцией Храма, подчиняется его... предначертанию? Нужно быть очень искусным псиоником, чтобы суметь высвободить силу этих кристаллов. Пока же они кажутся обычными лампами — но их мощь заставляет тебя нервничать. Вроде бы и знаешь, что "всё под контролем, оно не взорвётся", но всё равно...

Тебя уже ждут. Команда Энтони собрана и готова к бою. На самом деле, ты не уверена, что вы будете воевать. Гораздо важнее — поиск и разведка. Ты ощупываешь всех пятерых новыми чувствами. Дилан Даффи, отец Энтони, — обычный чистокровный маг, разве что, как и все иномаги, немного... недовоплощённый? Это не неполное раскрытие эссенции (как будто её вообще можно раскрыть полностью!), скорее... часть её "спроецирована" не сюда? У тебя нет нужных слов для этого?

Роб и Оли, бойцы и телохранители, — иномаги послабее (это ты определяешь как раз по "неполноте" — способ, который плохо сработал только с Грэмом), зато их тела слегка улучшены. Вмешательство в эссенцию довольно грубое, но максимально простое. Кости, мускулы, нервная проводимость. Судя по остаточным искажениям ордополя — магическая модификация.

Барти Крауч очень интересен. Никаких модификаций у его тела, зато вся одежда, палочка и даже пространство-время вокруг него (ты только сейчас осознаёшь, что пространство-время тоже имеет эссенцию?) филигранно искажены. Часть изменений ты не можешь опознать, даже понять, что именно они делают, а вот часть имеет знакомый почерк. Мама.

Северус Снейп интересует тебя больше остальных. У него есть капчалог, но даже сквозь него ты чувствуешь бурлящую, дрожащую эссенцию. Это и есть легендарная алхимия? Искривление ордополя магии и точечно "обрезанная" иномагией эссенция — два инструмента, которыми Снейп, алхимик и зельевар, владеет в совершенстве, вместе создают настоящие шедевры! А уж его оружие... Ты с трудом подавляешь желание немедля расспросить, как это работает и как он додумался до этого!

— Значит, сын попал в беду, — полуспрашивает Дилан. — Ты отведёшь нас к нему.

— Придержи отцовские чувства, — бросает Снейп. — Элла Мэйдж?

— Да? — невольно хмуришься, смеряя их взглядом. — Давайте отложим представление, протоссы рассказали мне о вас, вам — обо мне? Энтони, Ханна и Теромос в опасности, возможно, в плену. Я приму вашу помощь, — вздыхаешь. Ты никакой не командир? Как там надо говорить? — Вы слушаетесь моих приказов или остаётесь здесь. Ситуация сложная, у нас мало информации? Не хочу, чтобы кто-нибудь из вас, — ловишь взгляд Дилана и давишь своим взглядом, — всё испортил самодеятельностью, — снова вздыхаешь про себя. Всё-таки лидерство — это не твоё. — Все согласны? — молчание, но скорее согласное. Его нарушает Крауч:

— Разумно. Без Энтони у нас небольшие разногласия о приоритете командования.

— Кто-то козыряет боевым опытом, — хмыкает Снейп. — А кто-то — министерским, — сухой смешок. — Я — не командир.

— Мне надо знать, кто что умеет, — не сразу находишься ты, открывая портал. — За мной.

> будь Джинни Уизли несколько раньше

— Думаю, так сойдёт, — Фло в изумрудном платье растолковывала что-то Фло в чёрном.

Вы прошли мимо. У тебя не было сил смотреть на Фло. Образы её возникали тут и там, будто ты заглядывала в щёлочку под приподнятым занавесом прошлого. Деловитые, грустные, весёлые, усталые, равнодушные, задумчивые, удивлённые Фло возникали и исчезали перед взглядом, пока вы возвращались на самый верх. Вы перестарались с вытягиванием теней, но желания тратить последние крохи сил на уборку всего этого не было.

Прорыв около ядра вниз не удался. В этот раз Вихо ждал вас. Вы использовали всё, что могли, и ты даже запомнила отрывки из этой схватки, но Вихо выбросил вас обратно и запер здесь, на верху небоскрёба. Выхода не было.

— Выход есть всегда, — хмуро бросил Том не то тебе, не то себе.

— Время, — парировала ты.

— Время! — вдруг воскликнул он. — А если...

— Идиот или самоубийца? — буркнула Темнушка. — Другая временная структура. Переедет, размажет и выплюнет остатки прямиком в ничто. Я найду выход. Мы моделируем и ищем. Выход — прах! Как Вихо убивать, идейки есть? Мастера бы разума сюда...

— Энтони? — предложила ты.

— Ему до мастера — как мне до человека, — рассмеялась Тёмная Луна. — Была давненько у меня знакомая по прозвищу Сирень — она б смогла. Хм? — резко обернулась к Тому. — Это и есть аспект Разума? Этого не было в моделях!

— Ты же говорила...

— Не важно, — перебила она тебя. Велела Тому. — Озвучивай.

Он озвучил. Это... Это было безумно! Но ведь это могло сработать. Правда, Фло бы не одобрила. Но если сработает... Вопрос в том, сможет ли Тёмная Луна?

— Могу, — усмехнулась она. — Но это тебе не "этих" вытаскивать, — отмахнулась от очередного образа Фло. — И зафиксировать не выйдет просто так. Нужна опора и нужен источник! И жертва. Да, жертва, — она нахмурилась. — Человек. Решаемо! Опора? Ею будет ноосфера. Но исток, источник силы, которого хватит для фокусировки! Иди-ка ты в чатик, Джинни, я покажу, как сделать это отовсюду. У нас есть заданьице для Грэма! Небось, забыл уже мою красу, талантливый мальчишка?

____________________________

*Тебе так сложно сказать читателям прямо, что у Эроса и Сайика был секс? С той разницей, что вместо обмена жидкостями они обменивались идеями, вместо переплетения тел — переплетение разумов? Оргазм от этого лишь ярче (Лилит, зам. и.о. повествователя).

> Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты слишком пошлая, Лилит?

Ты будешь не в первой тысяче, милашка:) И от многих у меня были дети. Дети богов и лучерождённых и есть коренные жители вышних миров. Хотела бы я знать, уцелел ли кто-то из моих детей!

**Не знаю, о какой истории говорит Хранящая. Не знаю ни одной Сильфа Дыхания, которая заслуживает рассказа. У меня есть подозрение, что речь идёт о метавремени до предыдущего критического момента. Не знаю, как Кира смогла вникнуть туда. Сам я могу лишь пытаться реконструировать прошлую метаэру по косвенным признакам, однако такие модели мало чем отличаются от банальных фантазий. Слишком мало осталось с тех метапор, и главное наследие, главный артефакт — должно быть, именно она. Хранящая Время собственной персоной.

Changes and transforms

> Будь Грэмом Фергюссоном

Когда вы все отошли от произошедшего, а Элла улетела говорить с Янусом, то устроили небольшой совет на уединённом островке. Теперь твой Край, Край Осеннего Уюта, и впрямь ощущался уютней. Из двенадцати малых аномалий осталось лишь шесть, и пусть ты догадывался, что самые опасные только впереди, в трёх из этих шести вы нашли союзников — Дениса, Лаад, в конечном итоге, Сайика и целый Ковчег. Ковчег, конечно, постарается остаться нейтральным, но когда Ивицер и Инфуцор станут серьёзными, выбора у Элрика не останется.

Остальные аномалии были не такими уж... враждебными. Лавка Олливандера? Тебе удалось договориться. Дневник Райса? Опасно, но и польза огромная. Вырожденная библиотека Лорда Аиста? Та Сирень не была вам врагом, опасность, конечно, была, но минимальная, зато прибыток — побольше, чем с дневника. От следующих аномалий ты ждал не договороспособности, а агрессии и, наверно, первых жертв. Ты боялся их и в глубине душе был уверен: кто-то из вас умрёт. Нельзя совать руку в пасть дикому дракону целых пятнадцать раз и рассчитывать, что он ни разу не укусит да огнём не полыхнёт. Так не бывает!

Тем более что из вас шестерых только ты да Денис — опытные иномаги, остальные — особенно Бет! — уязвимы вдвойне. Рассчитывать же на якорь, даже такой идеальный, как ясность Гермионы... ну, Бет бы могла. И ты, и Денис знали, чем обычно заканчивается надежда на "самый идеальный якорь на свете" — сколько было поучительных историй... Самое плохое, что обычно-то такая надежда заканчивается, но иногда она не заканчивается или даже не-заканчивается. И уж точно не поможет вам удача. Кому, как не тебе, иномагу времени, знать, когда удача срабатывает, а когда — в принципе не может.

— Думаю, — начал ты, — что нам пора открыть первую большую аномалию.

— Индустриалы, — тихо сказал Денис. — Джинни предупреждала о них.

— Кто это такие? — поинтересовался Гарри. — Звучит как много танков и вертушек. Помнишь американские рейды, а, Седрик? — ухмыльнулся.

— Век бы не помнить, — буркнул тот.

— Индустриалы — группировка иносущностей, классифицированная по Боде как упорядоченно-нейтрально-подвижная, — оттараторила Гермиона. — Предположительно, истоком искривления индустриалов является "механизм", по Боде, "завод", по Виртанен, "машина, автомат", по Божиловой. Договороспособны, незаразны, минимально опасны обычному человеку при коротком контакте, умеренно опасны иномагу, при длительном контакте чрезвычайно опасны для ткани привычности вплоть до её падения и обрыва линии реальности. Сколько здесь неверного, Грэм?

— В принципе, всё верно, — отозвался ты, вздохнув. — Индустриалы "упорядоченные", поэтому хорошо поддаются классификации. Из-за этого и из-за... — скривился, — договороспособности они могут уменьшать своё влияние на реальность. Не портить её. Им это не нужно. Им достаточно отражений и теней, был случай, когда "кормящиеся" с линии реальности индустриалы отправляли агентов, чтобы помочь иномагам-защитникам. В этом и проблема, — развёл ты руками. — Индустриалы разумны, умны и достаточно... человечны, чтобы иметь собственные, понятные нам и нам противоречащие интересы. С ними можно дружить, договариваться и враждовать. Мы как бы знаем их "исток", но самих их полностью не понимаем, а вот они нас — понимают и могут предсказать.

— Что насчёт боевой силы? — уточнил Гарри, поигрывая родной палочкой. Его бывшую палочку, Старшую, ты хранил в расширенном пространстве маленького кармашка рукава мантии. Стоит особым образом тряхнуть рукой — и Палочка готова к бою! Воскрешающий же камень неприятно холодил шею, и ты с трудом привык к этому ощущению.

— Мы не знаем, — ответил Денис, переглянувшись с тобой. — Индустриалы изредка посылают агентов, и мы слышали, что когда-то давно они воевали с кем-то там, чуть ли не в Бе... Гиннунгагапе. Только слухи. Говорят, у них и вправду есть боевая техника. Их агенты обычно — киборги или роботы. Их технологии не воспроизводятся, слишком уж иные. Молодым иномагам я рекомендовал обходить индустриалов стороной, опытным — можно вступать в сделки. Иногда индустриалам нужны образцы или чертежи техники из реала, а иногда — лично инженеры и изобретатели. От них, конечно, никто не возвращается. Платят не-вещами, участием в алхимии и ритуалах, редко — настоящими деньгами, когда у них не просто агенты, а целые представительства в реальности. Линии с такими представительствами обычно живут стабильно, но несчастливо. Ядерная война, биологический апокалипсис, восстание ИИ — обычные сценарии после долгого... интереса индустриалов. По их словам — не специально, доказательств тоже нет, но статистика неумолима. Я не слышал, чтобы кто-то из иномагов спускался к ним самим лично. Грэм?

— Было несколько похожих случаев, — отмеряя слова, произнёс ты. — Один из древних иномагов описывает "край бесконечных механизмов и башен, бросающих вызов небесам". Он только смотрел на это место со стороны и едва успел бежать от "механизмов, подобных людям, и людей, подобных механизмам". Профессор Райс общался с культистом Разбитого бога в... — осёкся, — не важно, где. Они происходят из общего с индустриалами источника. Профессор спускался к этому "источнику", но не добрался до него. По его мыслям, это слишком далеко, оттуда — не возвращаются.

— Кто-то однажды вернулся, — тихо, но чётко произнёс Денис. — Кто-то спустился в Гиннунгагап, добрался до этого истока и вернулся.

— Спустился — "кто-то", а вернулось — "что-то", — поправил ты. — И оно, возможно, не в нашем... Утгарде, не в нашей окраине Бе... Гиннунгагапа, крайнем безмирье, которое ещё явно. Оно основало там первый город индустриалов. Я предполагаю, — ты качнул головой, выражая столько сомнения, сколько мог, — что индустриалы не всегда были настолько... человечны. В их "истоке" нет ничего человечного. Но потом случилось что-то, — развёл руками, — загадочное, и у индустриалов теперь два истока, человек и механизм. Человеческого истока достаточно, чтобы они удерживались на границе, в Утгарде, а не улетели обратно в Гиннунгагап, откуда пришли. Я не знаю, так ли было, это просто компиляция нескольких старейших источников, в которых упоминается подобие истории индустриалов. Сами индустриалы говорят, что "прибыли из сингулярности", имея в виду технологическую сингулярность. Технологическая сингулярность — это...

— Мы знаем, — улыбнулся Седрик. — В Латинской Америке спасли как-то целый футурологический конгресс — они нам такого нарассказывали! Фантасты обзавидуются.

— Не знаю, действительно ли техносингулярность может вести в Гиннунгагап, — продолжил ты, отметив, что про конгресс стоит расспросить. Потом, когда ваша игровая сессия закончится, — но из слов индустриалов получается, что так. Почему они не пытаются вернуться в сингулярность — загадка.

— Насколько безопасно контактировать с индустриалами нам, не иномагам? — уточнила Гермиона.

— Только косвенные опасности, — пожал ты плечами. — Их город полностью в реальности, — поправился. — Там много не-вещей и не-явлений, но они все на нашем уровне. Магия будет работать на них не хуже иномагии.

— А их пушки будут прекрасно работать на нас, — хмыкнул Гарри. — Какие нужны приготовления?

— Стоит организовать периметр из авроров и невыразимцев, — молвил Денис, и ты кивнул.

— Если индустриалы хотят войны, то они её получат, — ухмыльнулся Гарри. — Сделаем.

— Надеюсь, всё удастся решить миром, — вздохнул Седрик.

— Хочешь мира — готовься к войне, — заметила Бет, и ты не сдержал улыбки. Раньше она почти всегда молчала, не вставляла ни фразы в присутствии других, но сейчас начала открываться. К сожалению, начали открываться и её иномагические способности. Пока слабо, но ты чувствовал ветерок потустороннего рядом с ней.

— В точку! — энергично кивнул Гарри. — Мы с Седриком организуем оцепление, а вы отдыхайте. Чтобы разобраться с целым городом, нам понадобятся все силы!

— Почему ты не сказал о задании от Джинни? — спросила Гермиона, когда остальные разошлись. Большинство аппарировало на Хогвартс, куда исчезла с фениксом Бет — остаётся только гадать, но твоя с ней связь растянулась явно дальше корабля. Ты бы не удивился, если она сейчас болтает с кем-нибудь из великих птиц.

— Это ничего им не даст, — качнул ты головой. — Только отвлечёт от индустриалов. Мы не знаем, где искать источник духовной силы и как он может выглядеть, — солгал ты. — Лабиринт... Пока ещё рано туда спускаться, — потому что спускался совсем недавно. Ты видел и исток духовной силы, и место, в котором он находится. И пока что просто не готов туда лезть! Будут ли они врагами? Если будут, то нужен другой якорь. Нужен... новый союзник? Или попросить Сайика? Лаад? Ты и сам не знаешь! — С индустриалами нужно разобраться поскорее. Слишком... опасные, — не то слово. Ты не мог подобрать нужного. Не опасные, не непредсказуемые, а — какие? Было в индустриалах что-то совсем неправильное. Даже по сравнению с остальным иным. Чем-то они были неправильны в самой своей неправильности. Но чем?

— Сталкивался с ними сам? — бросила Гермиона, отвернувшись. Похоже, её тоже беспокоила эта ситуация.

— Только с парой артефактов, — ответил ты после паузы. В конце концов, столкновение в паутине — это не настоящее столкновение. Эхо тоже не считается, ведь так? — Интересные штуки и безопасные.

— Как и всё у индустриалов? — словно продолжила твою мысль Гермиона. — Они интересны тебе. Чем?

— Очень мало тех, кто удерживается на границе Гиннунгагапа, — тут ты ответил без запинки. — В Утгарде много живых, но мало разумных. Индустриалы с одной стороны смотрят вовне, а с другой — в нашу реальность. Должно быть, они знают о метавремени и о метаистории и постистории больше всех. И мне интересна их собственная история. От неё остались одни слухи и обрывки, и я думаю...

— Ты думаешь, что индустриалы связаны с важной метаисторической личностью, — констатировала Гермиона. С ней нужно быть осторожным. Каждое твоё слово может выдать слишком много. Не для тебя — слишком много для неё. Её свет остаётся чистым и ярким, но кому, как не тебе, знать, как быстро гаснет свет, коснувшись хотя бы тени Бездны?

— Прометей, — молвил ты. Здесь нечего скрывать. — Это ты ни в каких книгах не прочитаешь. Мой собственный... анализ. Я думаю, тем, кто спустился и вернулся, был именно он.

> Будь Ивицером Творцевым

Теперь ты колдун по имени Ивицер, проводник воли Нелуны, иномаг из числа древнейших, бывший некромаг, а ныне — жрец, служитель, не верующий, а верящий. Ты отрицаешь предназначения. Ты отвергаешь судьбы. Однако с тобой гигантский кристосорб с квинтэссенцией предназначения-судьбы — кристосорб Рока, созданный ещё во время пробуждения Варсиэра. Он — могучее, пусть и не великое, оружие, ему далеко до талисмана, однако его сил хватит, чтобы, к примеру, испарить половину флота Хранящей. И уж тем более хватит, чтобы убить кого-то одного. Даже бога. Даже чистого бога. Ни Элис, ни Хранящая не устоят перед таким ударом... если дадут его нанести. Осталось подгадать момент, когда они будут заняты друг другом или Крисом, и тогда...

Ты не торопишься. Твоё терпение развито тысячелетними медитациями и веками неустанной работы во торжество Нелуны. Нелуна победит. Даже если проиграешь лично ты. Это истина, истина предвечная, сама сущность Нелуны. Можно только откладывать её победу, и твои противники будут стараться сделать это всеми силами. Но твоё терпение всё-таки не безгранично. И ты жаждешь победы быстрой и окончательной. Победы, плодами которой воспользуются все — и победители, и проигравшие, пусть и не в равной мере.

Ты наблюдаешь за происходящим в сеансе, одновременно пребывая в лабиринте теней, охватывая сеанс иносознанием, блуждая в инозеркалах своими отражениями, занимая свободные инореальности и касаясь всех и каждого инонереальностно. Пять сфер синергируют друг с другом, и ты не ограничен только ими. Ты разработал эту систему и ты же всегда был вне неё, администратор и грандмастер.

Ты видишь варианты и исходы, ты предчувствуешь недалёкое будущее и разглядываешь неслучившееся прошлое. Твой разум, опираясь на Нелуну, дробясь мириадой отражений, постигает мир в фоновом режиме. Тебе не требуется прилагать усилий, система отлажена давно и чётко. Все возможные искажения уже учтены тобой и твоим учителем, Инфуцором — Пророком.

Игра идёт своим чередом. В основном, эти войны в песочницах не вызывают ничего, кроме скуки. Есть спектр исходов, и все варианты сводятся к нему. Хранящая сколько угодно может болтать про "недосвязанную сеть", но вместе с волею Пророка эта "недосвязность" — иллюзия, иллюзия свободы, достаточная, чтобы обмануть Игру, но недостаточная, чтобы допустить ненужные исходы. Ты — апологет свободы воли, но ты же признаёшь, что реальные дела важней абстрактных идеалов. Ты практик. Если для новой, подлинной свободы придётся жертвовать свободой прошлою — ты готов на то пойти.

Ты незримо присутствуешь во многих точках сеанса более, чем просто наблюдатель. Ты получаешь знанья об эссенции от Теромоса. Ты копируешь информацию из нейробруча Эллы. Ты изучаешь работу душеворота Ковчега. Ты морщишься на тень Сирени — ох уж сколько проблем с этой... чрезмерно одарённой было! Хорошо, что она ушла. Ты различаешь место, где скрывается Крис и Бард, и правишь кое-что, чтобы они не вышли раньше времени — аспект Пустоты не в силах тому помешать. Разве что... Снова морщишься: Морулис. Неучтённый фактор, который, впрочем, вмешиваться в Игру не собирается, разве что — в её финал. Слуга, свободу вырвавший зубами, слуга, отрицающий судьбу. Такой похожий на тебя, пусть и пошедший по пути иному. Ты изучаешь творенья Фло. Склоняешь голову. Достойно уважения, о грандмастер отражений, — подлинная наследница Сирени, превзошедшая твои представленья о возможном.

Ты чувствуешь волю и внимание — предельную волю и предельное внимание. Ты улыбаешься и.о. повествователя, Осси Нуару. Он не вмешается. Нелуна дарует много знаний, но это знание — не одно из них. Это знание получено из великой временной петли. Это знание, с которым прибыл твой Пророк, и ты можешь полагаться на него всемерно. Да, вы собираетесь разорвать петлю — но сделаете это не сейчас. Доселе ваши знания о будущем соответствовали произошедшему на самом деле. Нет причин, что дальше, до критической точки, возникнут отклоненья.

Равновесие соблюдено. Хранящая Время всегда его ткала и хранила. Но ты его нарушишь. Ты знаешь, пусть и не будешь, пусть запрещено контактировать с Инфуцором через Грэма, — ты понимаешь, кто тут подлинный нарушитель. Кто был тем, кого искала Хранящая в начале-середине этой истории. Кого было поручено нейтрализовать Энтони — задача, с которой он не справился. Ещё ты знаешь, что в голове самого Энтони ждёт внедрённый кусочек плоти бездны, неактивный, ограждённый от Пророка защитой Кольца Пустоты.

Это будет удар в спину, пусть не нарушающий Равновесие, как то, что Пророк сделает с Грэмом, но удар важный. А может быть, его не будет? Тебе неведомо, что произойдёт в критическое метавремя, в момент, когда метареальность сойдётся-разойдётся, в момент величайшей свободы и величайшего долга. Покинет ли Кольцо руку Энтони? Будет ли выгодно воспользоваться им как марионеткой? Неизвестно.

Ты прерываешь размышления и материализуешься в Нова Проспект, глупой тюрьме жалкого Альянса. Ты обращаешься к безымянному вортигонту, потерянной частице целого, частице народа, угодного Нелуне, народа единения и сути:

— Привет. Я бы хотел сделать тебе предложение.

— Жрец Исказителя! — восклицает Сайик, появляясь рядом.

Ты простираешь к нему руку, проецируя волшебство и иномагию, усиленные Роком. Сайик замирает, запертый в аватаре. Долго так лучерождённого не удержать, но малости — достаточно.

Вортигонт разумно выслушивает тебя. Он умён и осторожен, понимает, что внешне враг может оказаться лучшим другом, а цели освободителя порой расходится с целями пленника. Ты рассказываешь вортигонту о Нелуне. Ты спрашиваешь об одиночестве, которое невыносимо. Ты говоришь о единении, которое не разорвать. Ты делишься чувством великой общности. Ты демонстрируешь презрение к грубой функциональности Альянса. Ты добавляешь о благих целях Джулии, но указываешь, что ей не дано воссоединить вортигонтов Нова Проспект с прочими, с вортигонтами, оставшимися в другой вселенной. Зато Нелуне то под силу!

Ни Джулия, ни прочие служители Хранящей не займутся возвращением вортигонтов к общему народу. Ты искренне сочувствуешь потере. Ты понимаешь, насколько она важна — важна для вортигонтов, в сущности своей, бессмертных, пока един их народ, — вортигонтов, для которых переселение душ — обыденность. А ещё служители Хранящей не помогут в борьбе вортигонтов против Альянса. Они скорее заключат союз с Альянсом, но никакой компенсации за века страданий вортигонтам принесено не будет. Ты же предлагаешь не просто возвращение на Землю, к сородичам и братьям, но возвращенье с новыми силами, с могуществом, которое позволит сокрушить Альянс, подлинно освободиться.

Вортигонт соглашается. После твоих демонстраций, чувствуя искренность в твоей эссенции, — он и не мог поступить иначе. Он оставляет право расторгнуть союз, если ты ошибаешься в мотивах служителей Хранящей, и то, как легко ты соглашаешься на это, ещё больше убеждает вортигонта. Он принимает твой дар и указывает на Сайика. Сайик — не проблема. Не так многому научился ты у Сирени в том сражении за гранью реальности, сражении незримом, но потрясшем основания основ. Но этих навыков хватает, чтобы соединить волшебство и иномагию:

— Обливиэйт. Меня здесь не было, моего разговора с вортигонтом не было, ты спокойно наблюдал и занимался своими делами, твои воспоминания об этом будут непротиворечивыми и не вызывающими у тебя подозрения и желания проверить.

Ты выпускаешь Сайика из плена, полукланяешься напоследок вортигонту и размываешь своё бытие обратно, чтобы рефокусироваться на "своей" планете, бывшей раньше Варсиэром. Ты ещё вернёшь ему форму... если это действительно понадобится. Будущее слишком смутно. Итак, ты закончил реализовывать собственные планы, пора бы обратить внимание на инструкции Пророка, переданные из прошлобудущего.

— Я несъедобный, — ухмыляешься Амат. Амат не верит и чёрной громадиной нависает над тобой, прежде чем напасть. Ты зачерпываешь местного густого, будто кисель, бытия и оформляешь его в первородное пламя. Амат с гневным рыком отшатывается, удаляется прочь.

Ты ступаешь по песку, обращая внимание на гармонию каждой песчинки, на идеально выглаженное небо с симметричным звёздным рисунком. Не самое приятное место, но стоит признать, что у его хозяйки есть вкус.

— Ивицер, брат посланника моего! — она смотрит на тебя идеальными глазами, идеальные черты лица идеально выражают каждую эмоцию. Мерзостно выглядит. Ты потерпишь. — Приветствую тебя в уголке моём, незванный гость. Пусть силою и мастерством, не чистотою светоча души, но испытанье Амат ты прошёл, искусник-чудодей.

— Давно меня не называли так, — искренне улыбаешься ты ей. — Льстишь, богиня. Не будем терять времени даром: я пришёл с предложением.

— Что же нужно чудодею, могуществом пустой души не обделённому отнюдь? — испытующий взгляд. Многие смертные влюбились бы за тень такого взгляда. Другие впали бы в религиозный экстаз. Её оправдывает лишь то, что такие вещи — часть её божественной природы. Половина "божественной природы" — дешёвые трюки вроде этого, и отказаться от них она не может.

Что такое — волей за власть платить? Что она такое — разум, но без воли, душа, но без свободы выбора, бесконечно вариативное пламя, горящее, однако, только по шаблону? Тебе не дано понять. Ты выбрал именно свободу. Свободу для всех, сколь тернистым ни был бы к ней путь. В этом ты похож на саму Хранящую, которой также некогда предлагали чистую божественность, величайшую власть — в обмен на волю всей души. В дальнейшем вы выбрали разные пути, однако это сходство, глубинное сходство истинно свободных, подлинных людей, отвергающих власть и вечность ради воли, — это в вас едино. Именно это, в конце концов, позволило Хранящей и Пророку договориться, выработать общий план, пусть и расходящийся потом.

— Я предлагаю сделку, госпожа северного ветра, — молвишь ты. — Есть нечто, что препятствует тебе, часть твоего облачения, что делает тебя подвластной другому существу.

— Гагана, малое дитя, уже касалась нити этой, — с оттенком задумчивости подтверждает Маат. — Крылья мои — сколь благословленье, столь проклятье в присутствие её. Без вмешательства сознания её интерференция порядков высших рождает псевдохаос в сущего узоре порождающем. Прав и в том ты, чудодей Ивицер, что крыл самой себе мне не отнять. Позволь узнать, зачем они тебе, не-жрец не-бога? Они не есть оружие, они — не инструмент, который с Нелуной работать будет ладно.

— А это будет... спойлером, — смеёшься ты. — Поверь, крылья порядка мне нужны не для оружия. Ты помнишь, для чего они были нужны в начале?

— Мысль эта восхитительна, — кивает она, подхватывая ассоциацию, сопрягая её с ордополевым узором и разматывая твой замысел до самого конца. — Согласна я. Делай, что велит тебе Пророк.

Она дарует тебе свои крылья, зелёные Крылья Порядка, освобождая себя от влияния Гаганы, а сеанс — от дисгармонии в божественных сферах. Ты исчезаешь из обители Маат и являешься в обитель Гефеста. Ты — величайший из алхимиков, но даже величайшему алхимику-человеку порой требуется помощь. Это часть сущности человеческой — кооперация. Ты зовёшь, и другое божество является прямо здесь. Втроём работать сподручней, чем в одиночку или же вдвоём.

Гефесту не нужны слова. Лилит читает твою душу — ту часть, которую позволил ты читать. Творческое вдохновение охватывает тебя, и Нелуна шепчет свои истины, но ты пропускаешь их мимо ушей. Чтобы победило смешение, порой нужна сначала чистота, а чтобы наступило безумие — истина предвечная. Всякий путь с чего-то начинается, и Нелуна — кульминация, к которой следует готовиться. Здесь и сейчас смешение скорее навредит, и ты убираешь его, как освободил от крыльев Маат (а Хранящая по той же причине крылья свои спрятала, а сама покинула божественные сферы... хотя как раз ей ничего не стоило изменить самозначение себя как бога). Настало время освободить и сами крылья!

Лилит напевает алхимическую песню, и сущности размываются, распадаются, пусть иллюзорно, но по-настоящему, на части, из которых некогда, но никогда произошли. Каждая вещь, каждый предмет имеет праобраз-идею, и единение праобраза с осколком Тверди и есть душа. Одна треть души, быть может, но и этого достаточно, чтобы говорить, что у каждой вещи — есть душа, нечеловеческая, меньшая, но настоящая и видимая для действительно хороших иномагов. Таких, как ты, таких, как первая, Тёмная Луна. Вещи связаны друг с другом, и Элиза Даттон, второй, быть может, из алхимиков после тебя, учившаяся у Хранящей Время, знает, что проекция бесконечномерной паутины связей и образует локальную алхимию сеанса. Алхимия глобальная зависит от алхимика, и высшие явления способны от этой зависимости избавить, пусть частично.

Песнь срывает покровы, возвращая субъективную первоидейность, точно ты снова на Побережье, а не в материальном мире. Песнь — продукт творения людей, сущность всех алхимиков, и воплощением алхимиков является сейчас и Лилит. Гефест же — творение безликое, нечеловеческое, творение самого Времени, каждый миг пересозидающего из мира мир, а из вселенной — её отраженье, только в будущем и прошлом. Ты — просто алхимик, первый из алхимиков, непревзойдённый, ведь даже Мерлин с Гаа не достигли твоего уровня. Должно быть, поэтому не рискнули о помощи просить? Ведь более искусный алхимик способен спрятать от менее искусного неочевидные, но влияющие на целое непредсказуемым образом тонкости... Как сделал ты однажды с Салазаром Слизерином, и Камень Слизерина стал не просто якоритовым якорем, а зародышем для сверхъякоря, легко доступным для Хранящей, — часть плана Пророка и её.

Хотел бы ты понять, что собирается сделать она сама! Это оставалось загадкой. Величайшая алхимия? Но какая? Что собирается она создать? Нет, ты понимаешь одну половину плана и собираешься в неё вмешаться. Вы с Инфуцором едва ли не детально знаете его, складывая вместе постинформацию и кусочки мозаики прошлого. Но вот вторая половина остаётся загадкой. О ней осведомлена, быть может, лишь Элиза Даттон, да и то — ты не уверен. Что сделает Хранящая в самом конце? Тебе придётся импровизировать, чтобы противостоять ей, одновременно отбиваясь от союзных сил, что собрала Судьба в одном сеансе.

Но первая половина плана должна быть исполнена всё равно, даже вне зависимости от твоей победы. Есть вещи, которые выше победы Нелуны здесь и сейчас. И ты должен помочь их реализовать. Тем более, если тебе это интересно! Давненько ты не работал алхимиком, давненько не переплетал вещи в сосуде своей души, давно не играл идеями, соединяя волшебство и иномагию. Вновь это время — время творчества и созидания!

Ты кладёшь Крылья Порядка на Наковальню Времени, и Гефест обрушивает на них молот, размягчая причинно-предопределённость до порядков, когда в неё может вмешаться и смертный человек. Здесь и сейчас твоя воля и твоё представление способны манипулировать идеями, что воплощают Крылья — всем бесчисленным множеством идей, неизмеримым математическими языками. Лилит поёт для тебя истину, и жар Гефеста дарует тебе силы. Это не обязательно, на самом деле, но это значительно ускоряет весь процесс. Здесь, близ критической точки, обычные игры алхимиков со временем не сработают, и ты обратился к помощи самой Игры в лице Обитателей-богов.

Ты отделяешь идею Парности. Крылья становятся Крылом. Так удобней — незачем повторять все манипуляции дважды. Бросаешь взгляд на Гефеста. Тот понимающе взмахивает молотом, разрушая эту сущность — вернее, разрушая её тень на той части Платоновой Пещеры, где находишься сейчас. Парность не понадобится тебе, даже напротив, помешает. Ты делаешь не талисман, но что-то всё же уникальное, и сопутствующие Парности контексты могут его ослабить.

Ты вслушиваешься в песнь сущностей и черпаешь временные силы. Да. Вот так. И так. И, должно быть, эдак. Ты аккуратно вынимаешь идею Птичности из Крыла. В конце концов, все мы — это связи. И ты переплетаешь, разделяешь и совмещаешь их, действуя волшебной силой, чудотворством, через сосуд своей души. Из Птичности ты вычленяешь Физичность Птицы. Это непросто — века назад ты в последний раз занимался настолько абстрактными превращениями. Достаёшь из капчалога заранее подготовленного человека и извлекаешь из него Человечность. Соединяешь Физичность Птицы и Человечность, получая Физичность Человека. В этой физике выживет почти любой человек. Выбрасываешь останки донора, и Гефест утилизирует жалкий мусор Молотом. Расплетаешь то, что осталось от Крыла, в Полётность, Порядок и Власть. Власть, Порядок и Физичность Человека сплетаешь воедино, и этот долгий, кропотливый труд ускоряет своим присутствием Гефест, облегчает своей аурой Лилит. Полученное можно назвать Насильственным Очеловечиванием Физики.

Таким образом, нужный набор идей получен — теперь время созданья артефакта. У тебя есть две универсальные заготовки: плоть бездны и якорит. Первая используется, если нужно что-то узкоспециализированное, максимально эффективное и быстро. Второе — для вещей более... вечных и, что важно сейчас, стойких к воздействиям извне. Отдельно полезна нейтральность якорита относительно магии.

Берёшь якоритовый шарик и аккуратно, филигранно развязываешь его целостность. Якорит практически не поддаётся таким воздействиям, и тебе понадобились бы столетия и весьма экзотические сочетания воздействий, однако в присутствии Гефеста и Лилит хватает лишь минуты. Вплетаешь в связь Насильственное Очеловечивание Физики и — отдельно, без совмещений! — Полётность. Неплохо. Натягиваешь связь обратно, вновь пользуясь ускорением от Гефеста и упрощением от Лилит. Отпускаешь натянутый канат, напоследок укрепляя одной только каплей волшебства и тут же прибегая к помощи Лилит для минимизации последствий.

Неплохо получилось, хотя многие, кхм-кхм, претенденты на гордое звание помощника ученика алхимика, вроде того же бездаря-Снейпа, сказали бы, что это ювелирная и шедевральная работа. Глупость какая! Вот конверторы Велисо — это да, это был подлинный шедевр, и отдельная твоя гордость — возможность их буквально штамповать. Вот где ювелирная работа — превратить околоталисманы в предмет для штамповки! А эта поделка — неплохая, но не более того. Эх, как упали стандарты со времён первых иномагов! Помнится, вы с Эжаком однажды... Впрочем, не время предаваться воспоминаниям. Дело не закончено.

Ты возвращаешься в Край Неверного Утра, на сей раз — к Джулии Сайнс. Джулия как раз заканчивает исцелять вортигонтов, с трудом, но сумев убедить Альянс, что стоит отпустить их в обмен на некоторую помощь. Она соединяет вортигонтов воедино, исцеляет разрушенные мыслесвязи и сущность-связи, но не в силах восстановить общение и цикл перерождения единого народа вортигонтов. Она оперирует лучом, и то долей лишь его могущества. Ей не повторить достижение Хранящей, не дотянуться до другой метареальности, от Леса бесконечно удалённой. Для Нелуны это будет не достижением — банальным ходом, потому вортигонты пойдут за тобой, а не за Джулией.

Однако Принцесса Свежести Утра тебе понадобится в несколько ином аспекте. Ты являешься перед ней и говоришь:

— Привет. Похоже, одному из игроков скоро потребуется исцеление.

Ты искренен в своём желании помочь, и ни она, ни Сайик не распознают обмана. Сложно распознать обман, когда он действительно отсутствует!

Закончив дела в Краю Неверного Утра, ты отправляешься в Край Осеннего Уюта. Проводишь недолгую беседу с Лаад, убеждаясь в актуальности давних договорённостей. Перемещаешься затем в Птичий Ковчег. Лилит провожает тебя до Алатырь-камня, и ты ведёшь разговор с Гаганой. От неё тебе почти что ничего не нужно. Одна маленькая просьба, стоящая малой доли её внимания. Гагана исполняет её, как только узнаёт, зачем. Ты помогаешь ей в исполнении, уточняя место-время-состояние. Потребуется некоторое время, но Пророк будет доволен твоей работой.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Ты рассеял красное свечение, и перед вами раскинулся город. На миг у тебя захватило дыхание от зрелища. Ковчег изнутри был намного больше, но город — Город был плотней. Лабиринт в Ковчеге превращался в настоящую кашу тропинок и ветвлений. Лабиринт в Городе разделялся на взаимосвязанные уровни, не распадался, но продлевался, упорядочивался в мириадах новых, незнакомых тебе измерений, точно причинно-следственность сошла с ума! Это был порядок, но порядок сумасшедшего, божественно сложное устройство, но устройство не то сломанное, не то намеренно испорченное — восстанавливаемое и порченое тысячи раз подряд, пока от оригинала не осталась архитектура, а форма и сущность функций окончательно не ускользнули от понимания...

Город был величественным и тусклым. Вверх устремлялся он сотнями небоскрёбов. По острову раскинулся он единым зданием, окутанным линиями транспортных магистралей. Низ острова таял во мгле, простирался дальше, в инореальность: Город точно опирался на неё. Опираться на иное? Стоять на нём? Но как?

Дыхание самого времени окутывало, пронизывало город. Колоссальные механизмы, медленно движущиеся меж небоскрёбов, работали будто нехотя, давно потеряв точность и размеренность движений. Исходящий от них гул навевал мысли об умирании и тлене. Бесчисленные стены и крыши, некогда яркие, давно выцвели и покрылись сеткой трещин. Ветер тоскливо завывал меж высоток и проржавевших конструкций, бывших не то антеннами, не то строительными лесами, ставших памятниками прошлому величию. Посеревшие, полуживые стебли свисали из окон, вились по карнизам, а где-то и вовсе раздирали стены на части. Во многих зданиях горел свет, где неестественно яркий, нарочито искусственный, а где — тусклый, моргающий, будто угасающий — и угасающий не первый год...

Смешанные чувства вызывало это место. Ещё живое, работающее, населённое — ты видел чьи-то силуэты, мелькающие за окнами, да и эти гигантские механизмы — кто-то ведь поддерживал их работу? Это, безусловно, город индустриалов — или был им. Но вот в полном ли порядке этот город — или что-то, кто-то его испортило? Загадка! В конце концов, ты не знал, что такое "норма" для индустриалов. Только профессор Райс да Прометей, если верна твоя гипотеза, смогли бы ответить. Может, кто-нибудь ещё из первых иномагов, вроде Сирени, наверняка — Ивицер и Инфуцор... Нет уж, их ты спрашивать не будешь!

Жаль, нельзя спросить Хранящую. Вернее, можно, ты пробовал, но тебе она — не отвечает. Сколько же исторических, метаисторических, постисторических, предысторических вещей она должна знать! Она ведь буквально участвовала чуть ли не во всей истории листа, а может, даже ветви или Древа! Ты ещё расспросишь её, обязательно расспросишь, если (когда!) вы победите — у неё не останется причин молчать. А вот сколькое знают индустриалы, нужно будет уточнить. Безусловно, немало, слишком много источников сходится в этом. И, вообще-то, задача не из индустриалов знания добыть, а разобраться, что делать с Городом. Кто о чём — а ты об истории опять! Между тем, если Город действительно... чем-то поражён, то его история вам очень пригодится.

С этими мыслями летел ты в хвосте отряда, и феникс кружил над вами, и Бет парила рядом, уцепившись полупризрачной рукой за твою одежду, невесомая и полунастоящая... Иномагия не сделает её настоящей. Не той ценой, на которую ты бы согласился. Ты говорил ей, а Бет вспоминала Фло по рассказам Бойла. Роберт Бойл — иномаг отражений, мастер, пусть и далёкий от Фло, но считающий её едва ль не идеалом. Ты знал больше него, чего стоило Фло то, чего она достигла. Ты не верил, что Бет сможет так же, а если и сможет — что это будет та Бет, которую ты ценишь, та Бет, которая влюблена в тебя, Бет, на чувства которой ты не готов пока ответить.

Вздохнул про себя. Ты не мог её обидеть. Ты никогда не заговаривал с ней о её чувствах, о своих чувствах, о вас. А она была просто счастлива быть рядом, ослеплённая своей любовью, готовая пойти на всё, чтобы быть с тобою рядом... Подозревала ли она, боялась ли, что ты её отвергнешь? Ты не знал. Мог узнать, в конце концов, на такие простые вопросы лабиринт легко давал ответы. Ты не хотел спрашивать. Ты просто видел её искреннюю радость. Пусть радуется! В конце концов, каждая аномалия может стать для тебя, для неё, для всех вас — последней. Каждое мгновенье реальности — ценно, и ты просто не хотел эти миги омрачать.

Вы аккуратно ступили на край острова, за которым клубилась мгла: сверху пар, ниже — не-пар. Здесь было жарко и влажно, и редкие порывы ветра не несли облегчение. Ты вдруг подумал, что это место, этот Город — он ведь тоже осенний. Не так, как мыслится обычно осень, но, должно быть, Лаад он понравится.

Вы медленно направились по серой земле к ближайшей двери. Конечно, можно было подлететь к небоскрёбу или поискать окно с силуэтами за ним, найти самих индустриалов — но хотелось бы получить больше информации перед официальным контактом. Да и будет ли этот контакт официальным? Сами индустриалы никак не отреагировали на появление в твоём Краю. У тебя мурашки по спине пробегали: а какими будут не-индустриалы, если индустриалы уже стоят на краю Бездны? Успокаивало, что Город здесь, в реальности, и серый бетон под ногами не проваливается, и "верум" исправно шепчет, что это настоящий материал. С другой стороны, а как индустриалы смогли сделать свой город настолько настоящим? Очередная загадка.

Эта часть... гигаздания, как его назвала Бет, была менее обшарпанной. Металлическая дверь и вовсе выглядела новенькой. Денис медленно поднёс к ней руку и дотронулся. Ничего. Затем так же медленно нажал на красную кнопку рядом. Дверь с тихим свистом уехала вниз. В тёплом свете "люмосов" осмотрелись внутри.

Ничего особенного. Сюда не долетал гул гигантских механизмов из центра Города, зато слышалось гудение послабей откуда-то из-за стен. Комната оказалась полностью пустой, только что в полу и стенах виднелись некие... разъёмы? Похоже, некогда туда подключалась какая-то техника, но сейчас не осталось ровным счётом ничего. На потолке не горели внешне целые люминесцентные лампы, выключатель — отсутствовал. Ровно одна дверь ведёт куда-то вглубь гигаздания. Ни кнопки, ни замка.

— Готовы? — скорее риторический вопрос. Гарри направил палочку, чуть помедлив, бросил: — Алохомора.

Дверь бесшумно отъехала в сторону. За ней — металлическая лестница с поручнями, ведущая резко вниз. Лестницу освещал тусклый жёлтый свет замызганных ламп накаливания. Прежде чем начать спуск, ты "ощупал" лестницу иномагией, насколько можно было, не погружаясь в паутину. Без толку — тени были запутаны, перемешаны друг с другом. Ты чувствовал, что есть алгоритм, по которому можно восстановить хронологический порядок теней, да только искать его — до скончания времён.

Ты первым ступил на чуть влажные, а потому скользкие ржавые ступени. Поручни пришлись кстати, но ты держался за них только правой рукой. Левая направляла палочку-фонарик вперёд. Слишком уж тусклый свет был у ламп, напрягать глаза — без тебя, и так уже посадил зрение за книгами, хорошо хоть мадам Помфри с этим помогла...

Лестница упёрлась в очередную дверь, на сей раз ржавую, с самой обыкновенной ручкой и встроенным замком.

— Алохомора, — шепнул ты. Толкнул дверь внутрь.

Вы вошли в достаточно большой зал. Как и комната наверху — чистый бетон, никаких украшений, вот только лампы — снова люминесцентные, голубые — работали, заливали помещение холодным мертвенным светом. Около стен мерцали зелёным экраны на вделанных в стены металлических подставках, а ниже них — вполне знакомые клавиатуры с латиницей и арабскими цифрами. Терминалы? Но к чему?

Никаких дверей из этого зала не вело. Было тихо, как в гробу — прочном бетонном гробу, должно быть, способном пережить какую-нибудь бомбардировку. На терминалах — просто мерцающий курсор. Они никак не реагировали на нажатие клавиш, кроме одного. Гермиона быстро перепробовала несколько команд, но терминал среагировал только на "help" надписью:

Соединение с нижними уровнями разорвано. Ожидайте отклика...

Ты с трудом выудил смутные образы людей, что-то быстро печатающих за этими терминалами, а ещё — что в этот зал некогда вели целых три двери. И той, через которую вы зашли, пользовались редко. На месте двух других сейчас остался только бетон. Погодите-ка, был ещё один... выход?! Ты резко обернулся. Дверь, через которую вы вошли, уже исчезла, обратилась бетоном. Следом за ней исчезали выключенные терминалы. Ничего иного в этом исчезновении не было. Они просто распадались на частицы и втягивались в то, что ты раньше принимал за разъёмы. Высокая технология прямиком из последних разделов постистории — ни капли иномагии. Ты уже знал, что увидишь, когда повернулся к рабочему терминалу:

Отклик получен. Начата процедура изоляции. Ожидайте...

— Взрываем стену! — крикнул ты, невербально поставив символ на месте одной из некогда дверей.

— Стенобой, я веду! — мгновенно среагировал Гарри.

Это вы заучили на тренировках — модели ситуаций и быстрые реакции на них. К сожалению, не до совершенства — слишком мало было времени, большая часть ушла на банальные отработки чар и связок до рефлекторного уровня. Тем не менее, ты вовремя подхватил действия Седрика и Гермионы, закрыл свой сектор щитом вместе с Бет, оттеснил Дениса за спину. Гарри выпустил три заклинания подряд — ну, ты знал, что это три заклинания, но от скорости они выглядели как одно-единственное.

Тряхнуло. На месте метки — неровная воронка и трещина. Гарри повторил, расширив дырку до полноценного прохода, не тратя времени на разговоры, махнул рукой. Вы сняли щиты и побежали за ним, а бетон под ногами темнел и таял. Ты последним спрыгнул с окончательно исчезнувшего пола и обернулся.

Инициирована процедура установки соединения, ожидайте, — различалось на терминале.

Фоукс! Феникс завис в центре зала, лениво помахивая крыльями.

— Фоукс, сюда! — отчаянно крикнула Бет из-за спины.

Соединение установлено.

— Назад, — бросил ты, отталкивая Бет. — Протего, — закрыл проход и, прежде чем Бет догадалась перейти в призрачную форму, добавил иномагический барьер. Вздохнул про себя. Ты не был готов к такому, но не время медлить. Время действовать. Глаза боятся — руки делают.

> Будь Элизабет Миртл

Теперь ты Миртл, и ты не Плакса! Больше — никогда! Но Фоукс, Фоукс, Фоукс! Ты рванула было к фениксу, спикировавшему куда-то, но Грэм грубо отталкивает тебя.

— Назад, — сейчас он звучит как... как... как профессор Райс? — Протего.

Фоукс! Ты чувствуешь, как истончается ваша связь! Как будто Фоукс за один взмах пролетает несколько листов, а то и Древ! Ты не можешь его потерять! Нужно просто встать над... над этим и потянуть Фоукса обратно, а Грэм уже вытянет тебя! Ты становишься призраком... и больно стукаешься о невидимую стенку.

— Нет, Бет. Туда тебе нельзя, — тихо, но непреклонно говорит Грэм. — Не смотри!

Поздно. Ты материализуешься между щитом и Грэмом, оттолкнув его. И вглядываешься.

Бездна. Грэм избегал говорить это вслух. Роберт сказал лишь единожды. Денис называл её "Гиннунгагапом". Теперь ты осознаёшь, почему.

Открылась Бездна, звёзд полна;

Звёздам числа нет, бездне дна.

Старый стих вертится в голове. Ты смотришь. Бездна смотрит на тебя в ответ.

Пол растаял, вместо него — окно, распахнутое в бесконечность, в беспредельность, которой нет настоящего имени, и "бездна" — просто кличка, глупые буквы, не выражающие смысла. Она скалится на тебя дырами в чём-то настолько же глубже действительности, насколько Солнце выше Тверди. Это не звёзды, что на Небе, не луны и даже не Нелуна. Это... Тёмные Звёзды, не-звёзды, столь же далёкие, как Солнце, чей свет готов сжечь любого смертного, — эти звёзды не сожгут. Они... ты... реальность... У тебя нет слов, не может вовсе быть слов, чтобы это описать! Неописуемое, неминуемое, безграничное, величественное, последнее! Последнее, что "увидит" реальность, последнее, что "увидит" саму реальность, прежде чем она распадётся на бессмысленные осколки, тающие во Внешней Тьме как льдинки в кипятке.

— Я сказал, назад! — кричит Грэм, с силой отбрасывая тебя, вырывая из хоровода видений, из инсайта, из понимания, как на самом деле просто и ненадёжно устроен тот кусочек сущего, который ты наивно считала "реальностью". — Все — назад! Уходите, быстрее, бегите отсюда!

— А ты? — откликается Гарри, утаскивая тебя дальше в коридор.

— Я их задержу. Кто-то должен закрыть этот прорыв или хотя бы изолировать. Ну же, уходите!

— Удачи! — бросает Денис, подхватывает тебя за призрачную (ты же только что была реальной! Если такая штука, как реальность, имеет хоть какой-то смысл...) руку и тащит за собой. — Все за мной!

Перед глазами мелькают коридоры, едва тронутые дрожащим, неверным светом, залы, полные гула и дребезжания, теряющиеся в полумраке махины... В нос бьют запахи машинного масла и едкой химии, ржавые двери сменяются проеденными точно кислотой, а за спиной — жадные, голодные напевы, шептания и тени. Ты теряешь ход времени, вцепившись в руку Дениса Гурьева, мечтая только забыть о том, что там увидела, — боясь, что забудешь хоть деталь. Где-то там, на краю сознания — крики, заклинания, летящие назад, чьи-то пасти, чуждый хлад и щупальца, сотканные из темноты, но всё это — просто разводы на воде по сравнению с силуэтами, мелькающими там, в глуби, что не имеет дна.

— Энервейт!

— Инос детрактум!

Сдвоенный шёпот свежим ветром выметает из головы то выцветающие, то проступающие сквозь окружение, мысли, воспоминания... Что? Что проступало? Что это было? Ты уже не помнишь. Оно слишком чуждое, чтобы задерживаться в человеческой голове. Разве что сделать её нечеловеческой, не-человеческой! Нет уж! Грэм смотрел на это и выдержал! Выдержишь и ты!

Открываешь глаза и с силой проявляешься. Ты здесь! Ты существуешь! Не чувствуешь поддерживающего огня Фоукса, кажется, улетевшего за двести вселенных от тебя, но ты и сама, без фамильяра, что-то можешь!

— Ай! — падаешь прямо на попу. Вот поэтому Грэм и говорит: сначала думай, потом делай! Что мешало встать на ноги, а потом уж воплотиться? Какая же ты дура! Если бы не он, вас бы сейчас уже съели, а он... Он — что? — Что с Грэмом?

— Жив, насколько я чую, — меланхолично отзывается Денис. Ты видишь, что за образом совершенно обычного, среднего во всём человека в Гурьеве скрываются ворота в... туда. Врата туда, куда ты заглянула по глупости. А он не просто смотрел, он буквально был дверью! — Сражается. Нам за ним нельзя.

— Почему? — тебе претит оставаться в этой... комнате? Очередная скучная бетонная коробка! Только с горой ржавых деталей в углу. Но теперь ты знаешь, что такие "скучные бетонные коробки" — это как "скучный обычный Денис". Стоит сделать с ними не то, и... — Мы же должны ему помочь! Это всё из-за меня?

— Это его личный выбор, — качает головой Денис. — "Из-за тебя" я тащил тебя всю дорогу. Не извиняйся, это было нетрудно. Грэм остался там, чтобы не сразиться и закрыть разлом, а — понять. Он считает, что механизм разлома и его направление могут объяснить большую часть местных... неурядиц.

— Он прав? — подаёт голос Гермиона. Звучит она на удивление бодро в сравнении с усталым Денисом.

— Возможно, — пожимает тот плечами. — Мне сложно судить, в части причин и объяснений иновремя отличается ужасающей глубиной. Могу лишь сказать: пусть разлом полностью принадлежит инореальному, но вот открывающий его механизм... Я не чувствовал в нём иного. Если Грэм разберётся в работе этого устройства, то мы, иномаги, получим ключ к закрытию не-дыр без иномагии.

— Теоретически возможно, — комментирует Гермиона. — Реальностные манипуляции через лакуны?

— Может быть, — вздыхает Денис, облокачиваясь на стену. — Иногда мне кажется, что мы — все мы, все иномаги! — упускаем из виду что-то очень важное, что-то очевидное, какой-то способ, мысль, идею...

— Мозг часто себя обманывает, — с неприкрытым скепсисом парирует Гермиона. — Иномагическая интуиция не лучше.

— Хорошо себя чувствуешь? — вместо ответа ей, Денис спрашивает тебя. — Готова двигаться? Мы не должны терять времени.

— Всё в порядке, — а на самом деле перед глазами нет-нет да и мелькают не-звёзды. В одном шаге от тебя, просто руку протяни, даже не руку, даже не волю, — просто правильно подумай! И тогда... Хватит с тебя, довольно уже дурой побыла, ничего протягивать туда не будешь! — А куда мы теперь? И где мы сейчас?

— А не знаем, — Гарри нарочито весел. — Вот и разберёмся.

> Будь Эллой Мэйдж

— Хорошая работа, — похвалила ты. Ведь так должен действовать лидер? — Что удалось узнать?

— Эллаол хорошо защищён, — ответил протосс по имени Нидаар, командир отряда из тринадцати, не считая его самого, неразимов. Именно Нидаар вместе с Диланом захватывал "языков", а потом вместе со Снейпом допрашивал их. — Эта... магия позволила людям повторить многие наши достижения. Они активировали подавляющее поле, ограничивающее воздушные манёвры. "Корсары", "феникс" и излучатель пустоты не смогут поддерживать нас с воздуха.

— Нам и не нужен штурм, — ответила ты, стараясь выглядеть уверенно. — Иначе я бы призвала всех тёмных тамплиеров и воинов Хранящей. У нас точечная операция по освобождению и захвату. Вошли, сыграли на внезапности, забрали пленных и, по возможности, чемпиона колдунов, и отступили.

— Город ограждён искривлением пространства, — заметил Дилан. — Мы не сможем эвакуироваться оттуда портключами или призмой искривления. По словам колдунов, они свободно телепортируются внутри города и даже призывают подкрепления из соседних городов. А я бы не стал аппарировать или прыгать сквозь Пустоту в Эллаоле.

— То есть, наш противник будет иметь неограниченную мобильность, — постаралась ты мыслить как военный... Всё равно вышло как Маг Пространства! — А мы — никакую. Стиль боя неразимов, как я поняла, строится на этих прыжках?

— Верно, Элла Мэйдж, — чуть склонил голову тёмный тамплиер. — Что ты хочешь предложить?

— В таких условиях нам не провести операцию, — констатировала ты. — Нужно отключить их генераторы пространственного искривления. Я проанализировала инфраструктуру города, — ты невербальным заклятьем зажгла схематичный образ города в центре "феникса", где все вы и собрались. — Здесь, здесь и здесь, — пометила красными точками, — располагаются энергостанции, питающие город. Здесь, — ещё одна отметка, — вероятно, находится управляющий защитой центр. Я не могу быть уверена на сто процентов, — вздохнула ты. — Но наши "языки" не в курсе деталей о защите Эллаола?

— Никто не знает этого, кроме круга избранных защитников, особой стражи Эллаола, — подтвердил Нидаар. — Вы уже изучили ментальные слепки, демонстрирующие возможности колдунов?

— Ага, — не самый приятный час, надо сказать. Инфопакеты от Кристо или пси-контакт с Теромосом — быстрее и приятней. — Как я поняла, в бою сами по себе колдуны не атакуют, а защищают себя и своих монстров магией, управляют ими и усиливают. Ну, кроме самых сильных колдунов, которые освоили способности магов из Пси-клана.

— Кто-то ограничивает развитие кланов, — задумчиво прокомментировал Снейп. — В нормальной ситуации все бы освоили способности всех.

— Возможно, — кивнул Крауч. — Но нас сейчас не интересуют скрытые силы, кукловоды и паранойя. Сначала освободим Энтони. Решаем дела последовательно.

— Эллаол — одна большая ловушка, — подняла ты руку, обрывая бессмысленный разговор. — Мы не можем аппарировать свободно, но можем аппарировать по маякам. Крауч, Снейп, Даффи, подготовьте восемь переносных маяков. Нидаар, раздели отряд на четыре части. Думаю, смогу отправить вас внутрь, минуя эту защиту. Я заимствую у войск Хранящей четыре искривляющих бомбы, вы доставите маяки к энергостанциям и центру управления. Шанс, что тюрьма или допросная находится рядом, с учётом пеленга Теромоса, минимален. Я аппарирую по маякам бомбы, и мы уничтожим защиту. Роб, Оли, я телепортирую вас в точку... кучкования бесов. Ваша задача — привлечь внимание в нужный момент и собрать их в как можно более компактную кучу по моему сигналу. Как только защита падёт, Джеймс переместит бесов в город, чтобы посеять панику и отвлечь защитников. В это время мы используем "корсары", чтобы парализовать защиту колдунов в центре города, и эвакуируем Энтони, Теромоса и Ханну на "феникс", как только получим их координаты. План ясен?

Снейп бросил взгляд на Дилана. Тот скривился. Крауч удовлетворённо кивнул. Роб и Оли промолчали, но было видно, что возражений у них нет. Нидаар молвил:

— Ты планируешь использовать функции призмы искривления "феникса" для перегруппировки перед финальной фазой операции?

— А, точно, — легко улыбнулась вопросу. — Нет, как мне объяснили ваши инженеры, кхалаи, это неэффективно. Я дам вам мои маячки и использую порталы Джеймса. Я буду координировать вас сверху и выдёргивать в случае неприятностей, но только после отключения пространственной защиты. Подлечу, если что, — развела руками. — Я не Джу, но кое-что умею. Возражения, замечания? — обвела всех взглядом. — Тогда приступаем к работе! И... — тебе пришла в голову идея, — пожалуй, попрошу кого-нибудь из магов Хранящей, зачаровать вам, благородные тамплиеры, мантии-невидимки, — интересно, что подобные выражения — "благородные тамплиеры" — считались даже не пафосными, а скорее банально вежливыми в среде протоссов, как тёмных, так и светлых. — Я не думаю, что ваша электромагнитная маскировка будет эффективней комплексной магии.

— Да будет так, — переглянувшись с сородичами, согласился Нидаар.

> Будь Грэмом Фергюссоном

"Любопытно", — молвил Инфуцор в твоей голове, когда ты отгородился барьером от голодных теней, дыр в определённости реального, точно таких же, как в паутине, стоит только с нити соскользнуть... но живых. Похоже, они кормились за счёт разъятия реального на части. Наверное. Ты не понимал, как это работает, и не хотел понимать.

"И что тебе любопытно?" — спросил его, наблюдая, вернее, ощущая, плотно зажмурив глаза, чтобы не видеть напрямую, как барьер дрожит и исчезает. Разделённая причинность размывалась, границы исчезали, чтобы быть переопределёнными.

"Это место, — задумчиво произнёс Инфуцор. — Его происхождение. Я не знаю о нём. Создатели этого места более чем искусны".

"Этот... механизм... разъятия реальности", — мысленно кивнул ему ты. Ты чувствовал — насколько можно доверять этим чувствам? — что Инфуцор не на шутку заинтригован происходящим. Впервые за все его вмешательства, Исказитель был заинтересован. Никакой снисходительности, его задумчивость и интерес казались максимально искренними. Да, да, да, даже бывший агент Системы не врёт, ты это слышал, и слышал даже от Эллы, которая спрашивала у Джеймса, — но он же Исказитель! Конечно, он мог врать, особенно чувствами. И возвёл ложь недомолвками в ранг искусства.

"Нет, — улыбнулся Инфуцор. — Этот механизм красив и интересен, но не он вызывает моё восхищение. Индустриалы скрывались от меня, Грэм. Я видел весь лист, и каждая прожилка, пульсирующая соком Велиры, бывала в конусе моего внимания. Метапрошлое — раскрытая книга для меня, постистория происходила перед моими глазами. Всё это время индустриалы оставались лишь ещё одним иноартефактом. Узор их тонкого влияния на реальность мешает складывать отдельные вмешательства в единую картину. Их происхождение никогда не интересовало меня, и это не моя оплошность, но их заслуга. Понимаешь ли ты все масштабы происходящего здесь, Грэм?"

"Это риторический вопрос? — ты подновил барьеры, прикидывая, как действовать дальше. Похоже, эту штуку можно закрыть только с помощью штатных механизмов, но спускаться к терминалу... Есть удалённое управление: ты чувствовал нити причинности, связывающие этот механизм с множеством сетей, опутывающих весь город и то, что под ним. Тебе нужен тот, кто разбирается в этих механизмах. Но где его найти? — Раз ты спрашиваешь, то не понимаю".

"Безусловно, — "вслух" рассуждал Инфуцор, — одного только сокрытия своего вмешательства было недостаточно. Я наблюдал за межреальностями и путями в Бездну с самого своего заключения. Я пытался постичь их, поставить себе на службу, пусть и был ограничен в возможностях. Индустриалы скрыли от меня действия в реальности, но как он скрывали свой масштаб вне неё?"

"Какой масштаб?" — уточнил всё-таки ты. На какую мысль пытается навести тебя Фес-Ис?

"Ты чувствуешь, куда уходят связи? Ты не хочешь заглядывать так далеко, и зря. Этот город — лишь первый уровень, Грэм Фергюссон. На более низком уровне реальности находится следующая часть творения индустриалов, вернее, то, что от неё осталось. Разрушения затронули её в гораздо большей мере, чем эту. Некоторые связи уходят ещё ниже. Даже я не знаю, сколько всего уровней было у Города до катастрофы и каково их истинное назначение. К сожалению, мой взгляд сюда, близ критической точки, существенно ограничен, и то, что суть индустриалов начала мне раскрываться только здесь, наводит на определённые мысли".

"Они собираются вмешаться в ваш с Хранящей план?" — было тяжело помнить, что Инфуцор — это существо, призвавшее в лист Нелуну, чьё проявление — Варсиэр. Инфуцор играл роль советника и даже какого-то приятеля слишком совершенно. Или не играл? Может быть, он, мыслящий всё как будущую часть Нелуны, действительно считал тебя приятелем, а себя — советником?

"Это, — издал Инфуцор смешок, — маловероятно. Однако мне весьма любопытно, почему та сила, что ведёт Арадию Мегидо и Хранящую Время, сохранила именно этот анклав. Воспользуйся силой Времени, чтобы уйти с поля безнадёжного сражения. У индустриалов есть свои способы сдержать это заражение".

Ты сделал это. Уйти действительно просто. Достаточно нащупать безопасную прямо сейчас, в сей момент дорогу — и сжать время движения в этот самый миг. Иномагия и аспект Времени идеально синергируют. Но ты должен помнить, что иномагические чувства могут обманывать, и если ты используешь Время тогда...

Ты оказался в огромном зале. Тени отражали гул и скрежет огромного конвейера, проходящего из конца в конец зала, но сейчас здесь стояла почти противоестественная тишина. Быстрым шагом ты пересёк зал, толкнул прозрачную пластиковую дверь и последовал по некогда белому, а ныне покрытому грязью и подпалинами коридору. Прямо посередине коридора — следы от гусениц, буквально впечатанные в пол. По обе стороны — двери, какие-то — кладовки, какие-то — раздевалки рабочих.

Одна из дверей — кабинет. Ты вошёл, отперев её "алохоморой". Обычный офис, с поправкой на заброшенность. Старый компьютер давно не работает, пачки документов превратились в труху, а на полу валяется скелет. Лабиринт подсказывал, что некогда этот человек прятался от бедствия, заперевшись здесь, но что-то настигло его, невзирая на дверь. Ты вздохнул и вышел в коридор, отпёр дверь в его конце с нисколько не обнадёживающей надписью "EXIT". Замер на пороге.

Когда-то здесь располагалось... А, даже не важно, что! Теперь несколько этажей попросту пропало, точно кто-то сверху их взял и откусил. Сверху на тебя поглядывало небо Края, а впереди простиралась дыра на пару десятков метров в глубину. По бетонному дну дыры туда-сюда, без всякого толку и порядка ездила строительная техника. Ты различал сиденья для людей, но сейчас там остались только скелеты. За счёт чего техника ещё работала? Всё равно.

Ты сделал шаг вперёд и завис над пропастью. Богоуровень даёт очень много. Раньше ты бы не рискнул сразиться с тенями и дырами — дело даже не в навыках, в конце концов, защищаться, раз за разом отсекая себя барьером, довольно просто. Дело в выносливости. Тебе банально не хватило бы сил, чтобы продержаться так долго, чтобы изучить возможности и уловки существ едва ли не из Бездны. И сейчас ты чувствовал, будто кто-то подключил тело к неиссякаемому источнику сил, не говоря уж о банальном полёте, улучшенной реакции и физической силе. Это не сделало тебя намного сильней, та же Джинни даже не заметила бы разницы с тобой-прошлым, но ты всё равно чувствовал себя уверенней, чем раньше.

Неторопливо спустился вниз, дальше этой "выбоины" с обезумевшими машинами. Похоже, и раньше здесь было что-то вроде "внутреннего проспекта". Широкий даже не коридор, а вытянутый вдаль, насколько видит глаз, зал. На потолке — лампы, некоторые из них — ещё работают, но большинство сломано, а часть — мигает, точно пытается, но не в силах зажечься. Ты медленно, вчувствываясь в окружение, пошёл по проспекту. Нет смысла куда-то бежать, пока не определишься с направлением. А для этого нужна информации. Несмотря на обломки и целые горы битого стекла от витрин — запустение здесь было не таким большим. Похоже, фактор, состаривший места до этого, слабо поработал здесь. Ты даже заметил нескольких робопауков, деловито собирающих мусор и уносящих его в малозаметные лючки в полу и потолке.

Скрип. Чуждый скрип из-за спины. Ты ничего не чувствовал. Ничего опасного. Ничего. Интуиция молчала. Медленно повернулся, сжимая палочку наготове. Ничего. Только копошащиеся вдали паучки превратились в без толку шевелящиеся останки. Что бы это ни было, оно умело скрываться от таких, как ты.

— Протего, — рассёк весь проспект щитом. Резко развернулся — и полетел.

Скрип. Звон, грохот!

— Ферро! — выкрикнул ты, указав палочкой за спину. "Железный" щит громыхнул, принимая на себя целую гору поднятого ветром мусора. Спустя секунду — лопнул, и мусор вместе с осколками щита продолжил гнаться за тобой. Ты ускорился, крикнул: — Мобис веус!

Вокруг тебя закрутился ветер, отклоняя стекляшки, норовящие разрезать на кусочки. Впрочем, щита скоро стало не хватать — осколки двигались со скоростью пули! Пара лоскутов богоуровневого костюма осталась позади. Ты резко замер (ещё одно преимущество полёта богоуровня), развернулся, взмахнул палочкой:

— Ваддивази!

Мусор, повинуясь заклинанию, струёй ударил в чудом уцелевшую витрину и с грохотом исчез внутри. Оно замерло, оценивая тебя. Палочка исчезла в капчалоге. Её место занял не-меч, осколок забытой инореальности. И этот осколок оно двинуть не могло. Струями ветра, мягкими, точно ласковыми, оно облетело тебя. Ты молча повернулся следом. Оно зависло прямо перед тобой, не то раздумывая о чём-то, не то преграждая путь. Ты улыбнулся ему, вытянул вперёд руку и капчалогировал воздух вместе с ним, мысленно поблагодарив Эллу за этот трюк. Не стоило ему фокусироваться, замирать и уж тем более — делать это рядом с сильным иномагом. Ты мог бы его убить, например, ускорив Временем удар не-мечом до мгновенного, — только зачем, если можно сохранить, поискать сведенья об ему подобных, может быть, использовать как оружие? Профессор Райс бы не одобрил, а вот Фло похвалила бы за практичность.

Ты огляделся сквозь паутину. Похоже, всё. Оно было единственной... аномалией здесь. Хотя... Это уже не аномалия, а потенциальный источник информации. Или всё же нет? Стоит как минимум проверить.

Ты спустился вниз и распахнул заклятьем закрытую дверь с поблёкшей надписью на ней. Бросил во мрак:

— Выходите, я знаю, что вы здесь.

— Опасный, — шепнули из темноты.

— Хищный ветер стих, — добавили с другой стороны.

— Нас много, он один, — парировали с третьей.

— Ветра тоже было много, — остерёг второй голос.

— Выходим? — четвёртый.

— Страшно! — пятый.

Громко перешёптываясь, парами и тройками маленькие, похожие на кукол человечки в обносках показались на свет "люмоса". Гремлины. Полудухи-полу... люди, наверно? Никто точно не знал. Гремлины получали силу, паразитируя на технике, понемногу, не разрушая, но сокращая срок жизни, снижая её КПД. Индустриалы ненавидели гремлинов.

— Как вы здесь оказались? — спросил ты их. Они зашептали вразнобой и ты прервал: — Кто-нибудь может говорить за всех?

— Я могу, — прокряхтел старый гремлин, которого задвигали назад молодые. На сморщенного неуклюжего старика остальные поглядывали скорее неприязненно, но возразить никто не возразил. — Мы нашли дыру, волшебник. Свободно было, и в Граде мы поселились.

— И много вас в Городе? — похоже, после некоей катастрофы (ты был уверен, что ей стало не разрушение листа) гремлины пролезли со стороны Утгарда и обнаружили, что ещё рабочую технику никто не защищает.

— Много, — развёл руками старый гремлин. — Всюду мы. Чего надобно-то, ваше магичество?

— Знаешь, что тут случилось? — наклонился ты к нему.

— Не знаю, — умные глаза гремлина смотрели холодно и оценивающе. А ведь никто старика назад не задвигал! Похоже, сородичи его попросту боялись, а сам он хладнокровно встал за ними, чтобы, в случае чего, первым убежать. — Хозяева-железячники сошли с ума — это и сам, поди-ка, понял?

— Понял, — нахмурился ты. — А что понял ты, гремлин?

— Железячники были сильномогучими собаками на сене, — оскалился гремлин кривыми жёлтыми зубами. — Назащищались от всего. Но что-то вот не предсказали, — злой смешок. — Бездна не прощает. Логов не осталось, магичество. Только сумасшествие да порча. Ищи терминал! Ищи рабочий терминал, слышал, где-то ходит Жнец, — он произнёс это как имя. — Злодей получает помощь снизу, значится, и связь с тем низом есть. Лифт ты видел, в лифты — не ходи. Ищи, магичество, вижу, искать умеешь, да народец наш не трожь.

— Мне вы не интересны, — выпрямился ты. — Спасибо за помощь.

— Тебе спасибо, — в спину бросил старый гремлин. — Хищный ветер докучал, ты — наш избавитель.

— Не за что, — и закрыл за собой дверь.

Итак, нечто попросту свело с ума индустриалов и их технику, а заодно сожрало как минимум кусок уровня ниже — настолько, что лифт, ведущий вниз, теперь ведёт попросту в Бездну. Но нижние уровни не уничтожены, более того, у кого-то здесь есть с ними связь. Похоже, самые нижние уровни (насколько нижние? Это ведь именно то, что называют Гиннунгагапом, Внешней Тьмою!) если не функционируют нормально, то хотя бы могут отправлять некую помощь верхним. Но самое подозрительное — что не осталось логов. Выходит, или нечто было столь стремительно, что даже техника индустриалов не успела ничего зафиксировать, или же оно было ещё и достаточно разумным, чтобы затереть следы. Но зачем? Сплошные вопросы без ответов!

> Будь Элизабет Миртл

Первые минуты пути сквозь пластико-бетонный лабиринт Города, скалящийся разбитыми окнами и подмигивающий мертвенно-белыми лампами, ты старательно "вычищаешь" сознание от всего лишнего. Роберт учил туго, и сейчас ты хвалишь саму себя за энтузиазм и упёртость. Если бы не это, то как долго приходила бы в себя? Когда, наконец, ты возвращаешься к реальности и рассматриваешь Город в подробностях... Нет, кровь в жилах от него не стынет, после взгляда туда — уже нет. Но холодок по коже пробегает. Вечное гудение каких-нибудь приборов, неестественно громкий стук воды, стекающей то тут, то там, — и привкус чего-то химического в воздухе. Ты никогда не была в морге, но готова поклясться, что именно таким морг и должен быть!

Город не мёртв. Он скорее напоминает инфернала, оживлённого тёмной магией трупа, слепо ковыляющего в поисках жертв. Вместо червей, питающихся мёртвой плотью, — гремлины, мелькающие тут и там. Денис их заметил тоже и кивнул тебе на немой вопрос: да, они — не видение, пусть ни Гарри, ни Седрик, ни Гермиона их не замечают. Куда вас ведёт Денис? Ты не торопишься с вопросами. Если бытие призрака чему-то и научило — так это терпению. Ты просто идёшь позади всех и вслушиваешься в Город. В конце концов, внимательное наблюдение приносит плоды.

— Денис, нам надо назад! — восклицаешь ты. — Здесь опасно!

— Что случилось? — все останавливаются, и Гурьев подходит к тебе. Он ничего не чувствует? Но почему?

— Вентиляция! Оно там! И оно набросится на нас, если пойдём дальше! — тыкаешь пальцем на вентиляционную решётку, стараясь не всматриваться глазами. Хватит и того, что видишь не глазами.

— Ниче... — он осекается. — Изобретательно, — щурится, разглядывая решётку. — Это не иное, но оно иным отравлено. Защищаем дыхание и пьём универсальные антидоты, живо!

— Вот дерьмо, — буркает Седрик, следом за остальными накладывая чары головного пузыря. — Помнишь ту канализацию, Гарри?

— Такое не забывается, — вздыхает тот. — Назад?

— Поздно! — вскрикивает Гермиона, когда решётка летит прямо тебе в голову. Ты делаешь голову призрачной. — К бою!

Вентиляция взрывается. Прямо вместе со стенами! Уродливые, несимметричные отростки плоти атакуют с каждой стороны! Одновременно происходит сразу столько всего:

— Протего, — приказывает Седрик, ограждая всех невидимым щитом. Плоть ударяется в него и не пробивает.

— Арида процесс, — хладнокровно колдует Гарри.

Гермиона же посылает невербальное заклинание, которое останавливает трещины на стенах, мешая потолку обрушиться на вас от ворочанья огромной массы плоти, опутавшей всё вокруг. Услышав, что делает Гарри — иссушающее заклятье! — понимаешь, что должна сделать сама:

— Фрагранта! — и обводишь палочкой всё-всё-всё вокруг, с трудом удерживая чары.

Пламя! Огонь вспыхивает вокруг, захлёстывает коридор и устремляется, вслед за иссушением, по трубам вентиляции. Становится жарко, но жар не касается головы, защищённой магией головного пузыря.

— Протего, — возобновляет Седрик щит.

— Фините, — останавливает Гарри пламя.

— Структур грагатус, — дополняет Гермиона, уже не восстанавливая, а насильно удерживая от разрушения всё вокруг. — Пять минут!

— Денис, куда? — спрашивает Гарри у Гурьева, всё это время замершего с закрытыми глазами. Ты... ты не хочешь знать, что именно он делал, когда приоткрывал себя-дверь!

— Назад, — он открывает глаза, и ты отворачиваешься от тьмы на месте глаз. Эту тьму, похоже, видишь только ты... — Я нашёл другой путь.

Спустя десяток минут бега по держащимся не иначе как чарами Гермионы коридорам вы выбираетесь в более-менее целый зал. Здесь на удивление тихо — только ваше судорожное дыхание да стук сердец. Как отдышались, ты спрашиваешь у Гурьева:

— А куда мы идём?

— Мне тоже интересно, — присоединяется Седрик. Гарри кивает в подтверждение.

Денис переглядывается с Гермионой. Отвечает именно она:

— Есть... информация, что у этого места не один уровень. Город простирается вниз, в Утгард, и дальше. Фактор, повредивший верхний Город, уменьшил его связность с уровнями ниже.

— Мы можем попробовать обрезать оставшиеся связи, а потом нужно будет только разобраться с разломами и зачистить Город от мелких аномалий, — подхватывает Денис.

— Никаких зачисток, — хмурится Гермиона. — Не успеем. Можно его уничтожить?

— Можно, — после колебания кивает Денис. — Есть способы. Думал, как раз ты будешь против. Столько бесценных, рабочих в реальности технологий и знаний...

— Обойдёмся, — отрезает Гермиона. — Нет времени. Сами придумаем, когда победим.

— Очень разумный взгляд на вещи, — улыбается Денис. — Что касается твоего вопроса, Бет, то мы двигаемся в направлении ближайшей связи с нижними уровнями. Уничтожим её — останется ещё две.

— А как же Грэм? — не можешь ты молчать. — Что с ним?

— Не могу с ним связаться, — разводит руками Гермиона.

— Он определённо жив, — слова Дениса успокаивают слабо. — Бет! Посмотри на меня. Он жив. И он не бездействует.

Что бы сказал сам Грэм на твоём месте? Не стал бы мямлить или говорить что-то вроде "давайте бросим дело и отправимся искать Бет незнамо где!" И ты не будешь! Хотя так хочется... Но ты не совсем глупая, чтобы пойти искать его одна. Сгинешь — и он этому точно не обрадуется. В конце концов, после того, что Грэм вытворил с лавкой Олливандера, это — просто мелочи. Или нет? Ведь не все вещи таковы, какими кажутся?

— Далеко идти? — делаешь максимально независимый вид. Не думать о Грэме и Фоуксе! Если Грэм сможет, то вернёт Фоукса, если нет... Если от него осталось хоть что-нибудь! Если твою с ним связь вообще не надо разорвать, ведь кто знает, что с Фоуксом сталось там! Не думать! Не думать о том, на что ты всё равно не можешь повлиять!

Идти оказывается совсем недалеко. Вы поднимаетесь по лестнице со ступенями, рассчитанными на каких-то громадин. Целый метр в высоту! Тебе-то хорошо, Денис, как и ты, умеет становиться призрачным, а вот остальные подтягивают друг друга с помощью магии. Ты прекрасно понимаешь, почему Гермиона не применила трансфигурацию или какие-нибудь подъёмные чары. Слишком... иное это место, и иное не инаковостью, а неким гигантизмом.

Лестница вьётся вокруг титанических механизмов. Огромная шестерня медленно вращается поодаль — и каждый из зубьев с Хогвартс-дракон размером! Лестница дрожит — она опирается на некий... механизм? Целую фабрику? Ты чувствуешь гул и ощущаешь, как сама реальность, сама реальностность подрагивает рядом с этим механизмом! Какие-то из механизмов-титанов кажутся абсурдными, как шестерня, а вон то напоминает мегазаклинание, полное мистического света, хрупкое, но гнущее действительность под себя. И всё это пронизывают бесчисленные кабели и провода, металлические, резиновые и даже сотканные из световых волокон, как тот волшебный механизм!

Это место подавляет масштабами и полной работоспособностью. Ты не видишь здесь следов разрухи. Деловито ползают маленькие робопаучки, едва ли не полирующие титанические конструкции вокруг. Иногда пролетают дроны из иссиня-чёрного металла. Порой какой-то из механизмов замирает, порой — меняет темп работы или собственную форму. Кажется, ваше присутствие нисколько не тревожит это место. Робопауки, дроны, фабрики, световые переливы — всё игнорирует ваше присутствие. Хочется быть тихим, хочется как мышь, как самое незаметное из приведений просочиться сквозь это место, не привлекая внимания его обитателей. Здесь нет никого живого, но масштабность — завораживает, никакой человеческий город с этим не сравнится.

— Невозможно, — шепчет Денис, как и ты, летящий чуть выше всех.

— Что случилось? — никто его не слышит, а ты не уверена, что стоит уточнять. Но проклятое любопытство всегда с тобой!

— Это место... Ты понимаешь? Понимаешь, что сделали индустриалы?

— Нет...

— Они управляют реальностью, — всё так же, не повышая тона, чтобы догоняющей вас троице не было слышно, отвечает он. — Без магии, без иномагии, без божественных сил!

— Как? — ты всё ещё не понимаешь, что настолько сильно поразило Дениса.

— Я не знаю, — вздыхает он. — Но очень хочу узнать.

Дальнейший подъём вы проделываете молча.

> Будь Ханной Аббот

С трудом вырвалась ты из забытья. Как будто сама тьма тянула к тебе щупальца, не давала проснуться, и ты без толку отталкивала её, боролась с многоглавой гидрой... Гидра проиграла. Чья-то помощь сверкающим копьём вонзилась в её хребет, переломила тьму и распылила тающими искрами. Искрами боли во всём теле! Ты вскрикнула.

— Сейчас будет легче, — чей-то голос донёсся сквозь завесу боли и смутной тяжести, сковывающей тело. Ты привычно "отставила тело в сторону" и огляделась духом.

Ты лежала в камере на ледяном полу. Голая. Запястья и лодыжки прикованы прямо к камню пола. Невидимая, но различимая тобой-духом сила придавливала к полу, едва давала дышать. Над тобой склонился незнакомец в светло-синем плаще. Он шептал:

— Сейчас, сейчас я освобожу вас, потерпите, — похоже, откуда-то зная, что ты уже пробудилась. Может быть, он тебя и пробудил?

Незнакомец сделал быстрый сложный жест, и давление пропало. Ещё один жест — оковы рассыпались на части, как "диффиндо" разрезанные. Ты открыла глаза, не прекращая оглядываться "формой" духа. Когда-то это было неудобно, теперь же накладывать два, три, четыре восприятия друг на друга без головокружений и усталости — легко. Энтони мог и больше, зато ты умела в таком состоянии не просто двигаться, а — убивать.

Незнакомец встал. Ты тоже, разминая затёкшие мышцы. Что характерно, подняться он не помог. Друг — или...

— Кто вы? — спросила, достав запасную палочку из капчалога. У тебя ещё с десяток таковых. Запас капчалог не тянет!

— Друг, — будто мысли прочитал! Снял капюшон — ничего особенного, на вид лет тридцать, лысый, с чёрным узором на голове, ты догадывалась, что магического назначения. Помнится, Роб тоже у тебя просил сделать ему защитное тату — послан был, конечно, к штатному татуировщику. — Мойлин, Первый Страж Эллаола, — все слова он произнёс с заглавной буквы и, одновременно, с каплей иронии. — В скором времени — бывший Первый Страж. Как я вижу, вам не нужна одежда?

— Не нужна, — оделась ты из инвентеки в рабочий серый комбинезон. — Предаёшь своих работодателей?

— Или они меня, — невесело ухмыльнулся Мойлин. — Подслушал тут парочку разговоров — я буду следующим в очереди на жертвоприношение после того парня, которого притащили вместе с тобой. Как они со мной — так и я с ними.

— Логично, — признала ты. Ловушкой это не пахло: ты-дух ощущала от Мойлина исключительно положительное. Острый ум, интерес к тебе, силу воли, неожиданную открытость, пусть и сдерживаемую этой самой волей, и внутреннюю решимость. Тебя, конечно, можно обмануть, но не настолько же полно! Мойлин не лгал. Он уже сжёг за собой мосты. А настоящий подарок судьбы — его должность. Местная стража — получается, он знает... — Где "тот парень"?

— Держи, — Мойлин извлёк из... нет, не капчалога. Ты-дух чуяла разницу между собственным капчалогом и тем, что использовал Мойлин. В общем, он извлёк "откуда-то" тёмно-синий плащ. — Надень поверх. Будешь младшим стражем, моим сопровождающим. До "того парня" тяжело добраться, но мы попробуем. С учётом паники, которую вы, пришлые, устроили, у нас неплохие шансы.

— Паника? — Теромос и Энтони что-то натворили, пока ты была в отключке? Но Энтони точно без сознания, связь с ним ослаблена, ты только чувствовала, что жив — не более того.

— Ну да, — хмыкнул Мойлин, жестом превращая стену этого натурального каменного мешка в настоящую дверь и открывая её. Тебе ничего не осталось, как последовать за ним, накинув капюшон. — Сородичи вашего ксеноса устроили очаровательную диверсию, закоротив нашу пространственную защиту. Интересно, откуда они узнали, где находятся узлы? Теперь по всему городу бегают гефестовы твари и у нас — у них, — поправился с усмешкой, — куча работы. Подозреваю, расчёт на то, чтобы освободить вас под шумок, — покачал головой. — Не получится.

— Почему? — накинула капюшон следом за Мойлином. Пустой коридор с явно волшебными огоньками на стенах чем-то неуловимым напоминал Хогвартс, ещё тот, родной, не корабль, а школу. Как же давно это было... Всего три года назад, а кажется — что вечность.

— Я не зря назывался Стражем, — ответствовал Мойлин в полный голос, нисколечко не стесняясь пленников в соседних камерах, что характерно, за обычными решётками. Поймал твой взгляд. — Я зачаровал нас. Тебя услышу только я, когда нужно, меня услышишь только ты.

— Неплохо, — ты заметила магию на плащах... нет, не магию. Вернее, местную "магию", "инфомагию" или как там её называла Алиса в шутку? — И что там с твоим стражеством?

— Мы, стража Эллаола, защищаем не высший круг посвящённых колдунов. Они не нуждаются в защите от других колдунов и, тем более, от людишек. Для этого есть служба безопасности, — капелька презрения. — Обычно бесполезны. Один посвящённый вроде меня стоит всей этой службы. Мы защищаем клан от того, кого призвали не отсюда.

— Что это за существо и какого... дементора не выкинули его обратно? — напряглась ты. Ещё инотварей не хватает для полного набора! Ничего. Таких ты тоже убивала. Ты, конечно, не Ивицер, который любую из тварюг мизинцем раздавит, и не Грэм с его — поёжилась — не-лезвием, но кое-что можешь.

— У нас с ним сделка, — усмехнулся Мойлин твоей реакции. — Оно не порабощает нас и делится знаниями, умениями, а мы в ответ удерживаем его в этой реальности жертвами. Другие кланы могут сколько угодно называть нас сумасшедшими. Для нас это комплимент — значит, никто так и не докопался, зачем нам жертвы на самом деле. Жертвы — это плата. Знания и сила — товар. Конечно, этот демон хочет большего и периодически пробует цепи договора на прочность. Для этого и нужна стража — сдерживать порывы нашего дорогого союзничка.

— И какого... демона тебя решили ему в жертву принести? — какими же идиотами надо быть, чтобы заключить сделку с инотварью такой силы? С другой стороны, Колдовской клан жив и здравствует. Похоже, они не такие уж идиоты, какими кажутся. Или ты чего-то всё ещё не знаешь. Эта их инфомагия, к примеру: в ней ты не понимаешь ровным счётом ничего.

— Сложный вопрос, — попытался отговориться Мойлин. Не тут-то было!

— Давай мне весь расклад, — отрезала ты, опуская голову, когда проходили возле других колдунов. Выглядели они нервно. Похоже, неразимчики дорвались, наконец, до боя, и колдунам пришлось ой как непросто! Интересно, кто это всё организовал? Джинни или, может, даже Грэм? Ну не Морулис же! В его вмешательство — не веришь.

— Как хочешь, — только и пожал плечами. — Видишь ли, меня растил колдун не из Колдовского клана. Мой учитель. Учитель имеет влияние на многие кланы и находится в тени. Именно учитель организовал мне эту должность, чтобы лучше контролировать демона. В его планы не входило, что я наберу так много личной силы — я подслушал его разговор с верховным колдуном. Верховный колдун уже поговорил с моим заместителем. Меня должны скормить демону. Как понимаешь, я против.

— Энтони говорил, что чувствует некую силу, наблюдающую за Сэмом и Бетой, — задумчиво сказала ты. — Мог ли это быть твой учитель?

— Мой учитель практикует... нестандартную магию, — столь же задумчиво отозвался Мойлин. — Он может отделять свой дух от тела, — как ты? — и наблюдать со стороны. Учитель говорит, что получил эти знания от демона, но я не верю. Демон многое даёт, но его знания ограничиваются демонологией. Как думаешь, почему наши магические конструкты такие самостоятельные? Мы вселяем в них подчинённых демонов помельче. Учитель же умеет больше верховного колдуна, — пауза, и он спрашивает сам: — Сэм и Бета — новые чемпионы? Они знакомы тебе?

— Мы в одной команде, — всё же раскрыла ты. Похоже, Мойлин не просто не лжёт, а сознательно выдаёт тайны Колдовского клана. — Спасём Энтони — узнаешь больше.

— По рукам, — короткий кивок. — Мы пришли.

Вы остановились перед пеленой сияния, загораживающей проход. Ты чувствовала двух людей за ней. От них исходила опасность.

— Что дальше?

— Я развею заклинание, но стражи этой камеры предупреждены о моём новом статусе. Их нужно нейтрализовать до того, как поднимут тревогу, — ты оскалилась, и он поднял руку. — Не убить! Не то поднимается тревога. Лишить сознания надолго. Я беру левого, ты — правого. Готова?

— Более чем, — спрятала палочку и размяла руки.

— На счёт три. Раз. Два. Три!

Пелена исчезла. Ты оказалась за спиной правого стража, обхватила его за шею и, раньше, чем он успел что-то осознать, сбитый с толку ударом тебя-духа, шепнула:

— Усни навечно.

Аккуратно опустила тело колдуна на пол. Мойлин синхронно махнул рукой, левитируя на пол тело "своего" колдуна. Его инфомагия быстрей твоего волшебства, но вот иномагия её обгоняет. Надо запомнить. Ты всё ещё верила бывшему Первому Стражу, однако доверяй — да будь готов. Мойлин был готов, поэтому идёт сейчас с тобой. Ты будешь готова тоже.

— Лучше, чем я ожидал, — похлопал в ладоши Мойлин. — Ты и впрямь интересная. Новая магия, непохожая ни на какую другую, — именно то, что я ищу.

Ты молча ухмыльнулась и кивнула на следующую дверь, на сей раз — из грязно-жёлтого металла. Мойлин смерил её взглядом и нахмурился:

— Неожиданно. Личная печать верховного колдуна. Мне такую не сло... кха!

Нечто огромное, могущественное посмотрело на вас. И надавило. Давление было таким, что ты попросту села на пол, а Мойлин прогнулся — но устоял. Ты обратилась тенью, иллюзией, перевернулась в "пространстве представлений реальности" или как в тех книжонках Грэма написано, — и давление обошло стороной. Встала, отряхнула мантию. Мойлин тоже распрямился, но со значительным трудом.

— Демон! — и выругался на колдунском, с упоминанием каких-то векторов и варп-течений.

— Всё хреново? — предположила ты.

— Верховный колдун натравил на нас демона, — поморщился Мойлин. — Не лично, демон в тюрьме, а капельку его силы. Я... могу держаться, — смерил тебя взглядом. — Тебе моя помощь не нужна, как вижу. Мне не сорвать эту печать, — поймал твой взгляд. — Стены она закрывает тоже. Я не продержусь рядом с дверью больше нескольких минут. Потом уходим — или я труп.

— Нас всё ещё не слышат? — уточнила ты на всякий случай.

— Просто голая сила, — снова поморщился колдун.

— Давай-ка начистоту, — ты-дух впитывала эманации двери, улавливала присутствие "печати" — ещё одна инфомагия, очень и очень сложная. — Ты бежишь как крыса с этой планетки. Тут тебе нечего делать, учитель предал, а у нас есть новые магии и всё, как ты любишь. Ты помогаешь мне освободить Энтони — я даю тебе укрытие у нас, выступаю доверителем.

— Всё так, — подтвердил Мойлин, что-то инфоколдуя. Получалось не очень, судя по выражению его лица. — Никаких новых знаний и сил мне тут не дадут, а цепной собачкой учителя я набегался — довольно! Вы — мой шанс на нечто большее.

— Я знаю, как нам проникнуть за эту печать, — решилась ты. — Дашь магическую клятву, что не скажешь ничего о моём способе, пока сама не разрешу, поможешь вывести отсюда Энтони — я помогу тебе. Сделка?

— Сделка, — медленно кивнул Мойлин, продолжая инфоколдовать. — Что за клятва?

— Называется "непреложный обет", — криво улыбнулась ты. — Тебе понравится.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Путаница технических коридоров и разрушенных фабрик, где блуждали сумасшедшие роботы и надрывно выла вентиляция, закончилась. Ты отворил очередную дверь, на сей раз — из потрескавшегося пластика, и оказался на улице.

К голубому небу, прикрытому местной дымкой, вздымались небоскрёбы, безликие и одинаковые. По дорогам между ними блуждали люди — или то, что осталось от людей. Не совсем блуждали. Большинство уже лежало на земле. Умерли от истощения. Оставшиеся, спотыкаясь о трупы, таращась воспалёнными невидящими глазами в ведомую только им даль, бродили туда-сюда. Как они выжили? На лицах их ты видел засохшую кровь, а многие трупы были... разодраны, иначе и не скажешь.

Гадость, конечно, но осуждать явно сумасшедших как людей — неправильно. Здесь уже не осталось людей — или полулюдей. Эти... каннибалы некогда были индустриалами. У большинства — кибернетические конечности, глаза или ещё что-нибудь такое. Ты потянулся было к их теням, чтобы узнать больше, но тут же отшатнулся — чем-то страшным и знакомым повеяло оттуда. Нет! Ты туда не полезешь! Нужно двигаться, хватит уж глазеть на этих... деградантов!

Ты — в очередной раз похвалив богоуровень — взлетел повыше и попетлял между улочками, разглядывая картину разрушений. Ничего интересного: всё те же вышедшие из строя машины, деграданты, трупы, следы пожаров и завалов. Большинство небоскрёбов устояло. Возможно, потому что все они были жилыми, а в жилые помещения индустриалы вложили больший запас прочности? Или из поражающих факторов катастрофы сюда дошёл только информационный? Загадка.

Ты миновал центр, следуя наполовину подсказкам переусложнённой паутины, наполовину общеиномагической интуиции, вошёл в огромный цех. Здесь было тихо и тепло, в отличие от откровенного холода на улице, и ничем не пахло. И здесь обитали... призраки? Призраки — но не людей.

Беззвучно двигалась серая лента. Ты видел пыльный бетонный пол прямо сквозь неё. Провёл рукой — ладонь прошла свободно, оставив неприятное тянущее ощущение. Покачал головой. Бессмысленно работающий конвейер, могучий пресс, поднимающийся и опускающийся, стулья и столы, лампы, излучающие нереальный свет, даже кабели и внутренние стены цеха — всё было призрачным, ненастоящим! Здесь царила противоестественная тишина — в диссонанс плачу ветра да мычанию деградантов на улице. Или не совсем тишина?

— Почему ты не выключаешься? — донеслось до тебя. — Глупая кнопка, почему ты не работаешь?

— Кто здесь? — крикнул ты. — Ты меня понимаешь?

— Да-да? — откликнулись откуда-то из-за наслоений призрачности. — Иду-иду!

Прошло несколько минут — ты уже готов был идти искать обладателя голоса, как он прошёл сквозь дверь к тебе. Это он что — петлял по цеху, будто бы тот был реальным?

— А, привет, кто будешь? — индустриал даже рукой махнул в знак приветствия!

Сморщившаяся кожа делала его лысую голову похожей на картошку. Оба глаза были искусственными, почти неотличимыми от настоящих, кроме как по неестественно чётким движениям и отсутствию признаков старости. И руки, и ноги — протезы, переплетения металла и проводов, движущиеся чётко и точно. Рабочая спецовка выглядела на старике на удивление естественно, а шею оплетал металл — поддерживающий механизм?

— Я человек, иномаг, — представился ты. Был ли в себе этот индустриал? — Ты знаешь, что тут произошло?

Старик встретился с тобой взглядом. Кривая, зато искренняя улыбка на его лице погасла, уступила место печали и страху:

— Не знаю, — отрезал он. — Не хочу знать! Не хочу помнить! Тебе нужна информация, иномаг? Ищи Жнеца, если он не найдёт тебя первым.

— Мне известно, что в этом районе находится рабочий терминал, — аккуратно сказал ты. Ты мог бы использовать на индустриале подчиняющие чары, но это было... Нет. Просто нет. Бедняга и так едва жив, едва в своём уме.

— Находился, как не находиться, — после долгой паузы кивнул старик роботизированной шеей. — У меня был удалённый доступ. Жнец деактивировал. Тебе нужно ниже, человек. Ищи конфигуратор реальности и бойся холода.

— Ниже? — переспросил ты развернувшегося старика. — Где именно?

— Прямо под нами, глухая тетеря! — крикнул индустриал, прежде чем войти в призрачную дверь. Буквально через минуту ты услышал знакомое: "Почему ты не выключаешься? Глупая, глупая кнопка!"

Направив палочку в землю, ты произнёс:

— Проспицум.

Да, есть и чисто магические методы видеть на расстоянии. Ты мог заглянуть в альтернативное время через тень эха, например, но зачем тратить силы, если проще использовать единственное заклинание. Были и продвинутые чары такого типа: с ними маг мог заглянуть едва ли не в соседнюю звёздную систему, но для них нужен был особенный талант — как для тех же прорицаний. Заглянуть за несколько метров мог каждый.

Чётко усвоив образ места, крутанулся, аппарируя вниз. Не тратя время на тёмный коридор, повторил манёвр. Вниз, вниз и ещё раз вниз! На десятой аппарации ты окончательно выдохся, опёрся на стену, отходя от головокружения. И как только боевые маги вроде Гарри могут аппарировать по сорок раз за сраженье? И ведь не сказать, что у тебя проблемы с вестибулярным аппаратом! Итак, ты на сотню метров ниже цеха. Почувствовал ли ты что-то эдакое? Пожалуй... да.

Это одновременно противостояло и помогало иномагии. Сложно описать. Как будто кто-то одновременно тянет в две стороны с одинаковой силой. Равнодействующая сил — ноль, зато напряжение внутри раздираемой на части вещи... Ты чётко ощутил источник искажений, но вот познать его иновременем даже пытаться не стал. Кто знает, во что превращается лабиринт в таких местах? Ты не был уверен, что именно это — место нахождения терминала, но других зацепок не было. Согласно теням знаний, терминал позволит использовать систему наблюдения и контроля Города. Ты не только разберёшься, что здесь произошло, но и найдёшь друзей, поможешь им удалённо, может быть, даже свяжешься и поговоришь.

Ты направился по коридору, плавно меняющему наклон вниз и переходящему в лестницу со ступеньками и перилами. Похоже, раньше здесь был эскалатор или что-то типа. С каждым шагом становилось всё холодней, на стенах появилась изморозь, а в воздухе клубился пар. Ты взлетел и защитился большим головным пузырём, установив его центром пупок, а не голову.

— Внимание, критическая утечка криоагента! — донёсся холодный голос сквозь шипение. — Внимание, критическая утечка криоагента!

Похоже, это зацикленная запись-предупреждение. По крайней мере, никого живого чары "гоменум ревелио" здесь не обнаружили. Или — призрак? Неважно. Ориентируясь больше на заклинания и иномагические чувства, ты пролетел промороженное место, снял защиту и приземлился.

— Интересно, — произнёс скорее сам себе, нарушая гнетущую тишину.

Ты шёл по совсем новому, без следа разрушений, белоснежному коридору, залитому приятным жёлтым светом. Пропало всякое гудение и шипение, и ты был уверен, что это — неспроста. Индустриалы защитили это место. Возможно, крионика нужна была для защиты от температурных колебаний? Здесь не помешала бы Элла! Вот уж кто бы точно разобрался в местных неиномагических странностях!

Остановился перед металлическими дверями с кодовым замком.

— Алохомора.

Толстенные двери послушно отъехали в сторону. Ты вошёл в абсолютно целую комнату... управления? Но управления чем?

Единственное кресло. Десятки пультов и клавиатур, множество экранов практически полностью закрывают все стены комнатки, кроме единственного окна со столь же прочными, что и дверь за спиной, металлическими ставнями. Ты опустился на кресло, и экраны послушно зажглись. Всё полностью работоспособно. На экранах — куча графиков, пересчитывающихся в реальном времени и совершенно тебе непонятных. На самом большом — поясняющая надпись:

Соединение с нижними уровнями: АКТ

Статус пассивной защиты: АКТ

Статус активной защиты: ДЕАКТ

Статус конфигуратора реальности: АКТ в режиме ПРОЕКТОР

Тип проекции: РЕАЛИЗАЦИЯ

Задействованная мощность: 100%

Конфигуратор реальности? Вероятно, он и находится за обзорным окном?

— Открывать или не открывать? — наставил на ставни палочку. Интуиция молчала. Инфуцор — тоже. Можно было заглянуть туда с помощью "проспицум", но кто сказал, что это безопасней?

— Это безопасно, — заметил знакомый по криоаварии мужской голос. — Я бы рекомендовал вам воспользоваться штатными методами вместо локального искривления ордополя.

— Кто ты? — не стал спешить обкладываться щитовыми чарами. Не похоже, чтобы в этом месте было что-то опасное. Да, вещи, которые не таковы, какими кажутся... но не здесь.

— ИИ-ассистент класса три, — представился тот. — Предназначен для управления и оптимизации работы конфигуратора реальности.

— Ты неразумен? — уточнил на всякий случай.

— Класс моей разумности — третий, — непонятно ответил ассистент. — Я способен к ограниченно разумному мышлению в рамках моей функции и частично за её пределами.

— Что такое конфигуратор реальности? — спросил с надеждой, что эта штука тебе поможет.

— Конфигуратор реальности — уникальное устройство, свободно реконфигурирующее сущее между любыми формами. Несмотря на высокий экспериментальный потенциал, конфигуратор используется для усиления связности верхних уровней техносферы.

— Почему он уникальный? — уловил ты некие эмоции в голосе ИИ.

— Источником эффектов конфигуратора является талисман. Согласно локальным законам этой реальности, может существовать только одна версия талисмана в причинно-замкнутой области.

— Что за талисман? — неужели тот, что просила найти Джинни?

— Имя, данное талисману его дарителем — Зеркало Тени.

Тени? Нет, это не связано с иновременем, речь идёт об аспекте Тени! Получается...

— Его подарила Элиза Даттон?

— Да.

— Зачем?

— Это не входит в область моей компетенции, — ИИ помедлил. — Могу предположить, что целью было создание конфигуратора реальности для преодоления разрушительных факторов, в данный момент затронувших верхние уровни этой техносферы. Цель была полностью реализована.

— Если я извлеку это Зеркало Тени, то что будет с Городом? — а ты уверен, что Элиза рассчитывала, что оно достанется именно вам, а конкретно — Элле. Насколько же многогранен план Хранящей Время?

— Не рекомендуется извлекать Зеркало Тени из конфигуратора реальности, — пауза. — Это нерационально. Рационально отсоединить конфигуратор реальности от внешнего управления и забрать целиком. Вы в любой момент можете извлечь Зеркало Тени или присоединить его обратно. Конфигуратор реальности транспортабелен человеком без дополнительных технических средств. Отвечаю на ваш первоначальный вопрос: будет разорвана информационная связь с верхними уровнями техносферы. Иных негативных последствий не предполагается.

Похоже, ИИ не хочет, чтобы ты оставил здесь конфигуратор реальности. Ты догадывался, почему, из его же фраз. Он бы хотел, чтобы конфигуратор раскрыл свой потенциал, а не простаивал "усилителем связности".

— То есть, если я заберу конфигуратор, то все уровни ниже будут недоступны? — это, между прочим, было бы очень хорошо. Кто знает, какие иности там, ниже, если здесь есть разломы, живые дыры, этот непонятный хищный ветер и куча другой гадости, которую ты обходил стороной?

— Будет нарушен информационный доступ, — поправил ИИ. — Энергетический доступ осуществляется модулятором напряжённости реальности. Транспортный доступ осуществляется в области работы генератора автоупорядочивания.

— Если разрушить все три...

— Это не область моей компетенции, — и после очередной паузы. — Вероятно, с учётом структурной деформации верхнего и следующего уровней и усилившегося межреальностного напряжения, этот уровень будет оторван от остальных. Целостность несущих конструкций оценивается как три процента. Нагрузка оценивается как двести семь процентов от стандартной.

— Я не совсем понял, как информационная связь увеличивает... прочность, — признался ты. Таким образом, после этой связи останется ещё две, затем закрыть разломы, и вы точно не столкнётесь с тем "фактором", который, считай, разрушил Город. Хорошая новость! Эта мегааномалия уже не выглядит такой уж страшной.

— Я отобразил нужные формулы и графики реальностной метафизики на центральном экране.

— Эм... ясно, — а что ещё тут сказать? Сюда бы Эллу или хотя бы Гермиону! Ты во всём этом не разбираешься уж точно. На всякий случай сфотографировал формулы и переслал в чат. Кристо и Алисе будет интересно. — Можно связаться с этими нижними уровнями и узнать, что здесь произошло? И как насчёт местной сети?

— Нетехническая связь с нижними уровнями заблокирована на той стороне. Мне неизвестно происхождение разрушительного фактора. Взаимодействие терминала с сетью данного уровня запрещено глобальной политикой безопасности, — вот тебе и терминал... Вздохнул и спросил:

— Ты поможешь мне извлечь конфигуратор?

— Начать процедуру извлечения?

— Давай, — кивнул ты самому себе. Как минимум, с этой связью будет просто.

> Будь Элизабет Миртл

Лестница для гигантов заканчивается у... что это вообще такое? Ещё один титанический механизм?

Столп чего-то устремляется снизу... Ты смотришь вниз и тут же жалеешь об этом. Не Бездна, нет. Но высота больше, чем у самого высокого небоскрёба Города, больше, чем ты можешь почувствовать! Столп чего-то и является связью, которую вы ищете. Связью между уровнями Города.

Сложно описать сам столп. Синие искры света, переливы самой реальности, молнии, но не физические, воспринимаемые не глазами, а шестым, седьмым, восьмым чувством. Клубящееся нечто, что не может иметь названия на человеческом языке. Как будто саму бесконечность сжали в одно место и получился этот столп!

Верхушка столпа переходит в световой вихрь, а тот, в свою очередь, сдерживается лепестками титанического механизма. Он нависает над вами так, что кажется, будто бы вы — даже не букашки, а пылинки возле лепестков этого железного цветка. Вокруг столпа кружат знакомые тёмно-синие дроны, порой влетают в него — и исчезают, просто растворяются без следа. Что это такое? Зачем оно нужно?

— Вот, значит, как это работает, — чётко произносит Денис. В его голосе нет ни страха, ни благоговения. Только бесконечное, как сам столп, спокойствие. — Вот, значит, что мы должны уничтожить.

— Что это такое? — спрашивает Гарри. Он разглядывает столп будто сквозь прицел какого оружия. Как можно вообще смотреть так на это чудо?

— Не знаю, — качает головой Денис. — Но оно работает на разнице физических законов разных уровней. Должно быть, индустриалы используют его как источник энергии. Или как канал связи. Или как машину исполнения желаний. Не знаю. Я не иномаг реальностей, но уверен, что его легко поломать.

— Тонкая настройка? Нет защиты от искажений? — быстро спрашивает Гермиона. Поднимает палочку, оценивающе оглядывая столп, — и столь же резко опускает.

— Я не вижу никакой защиты, — поправляет Денис. — Это не значит, что её нет. Ощущение, что это место... не рассчитано противостоять классическим волшебникам. Любой из нас может его уничтожить.

— С непредсказуемым результатом, — добавляет Гермиона. — Смертельно опасно. Недалеко. Кто-то останется и рискнёт собой, — с сожалением. — Не я.

— И не я, — едва заметно вздыхает Денис. — Мы с Гермионой слишком нужны, чтобы находить путь и ответы.

— Гарри, тебе тоже нельзя, — вставляет Гермиона.

— Я останусь, — не сразу осознаёшь, кто это говорит.

Ты сама! Ты... А разве есть вообще выбор? Ты — или кто? Или Седрик? Да он в сто раз тебя полезней! Это и есть то место, ради которого ты вошла в экспедицию. Ты... Выживешь ли? Ты не знаешь. Холодок близости к концу, настоящему, столь же страшному для призраков, сколь и для людей, сковывает внутренности и мешает дышать. Но ты уверена в решении. Именно ты должна это сделать.

— Лучше я, — Седрик? Но почему? — Без тебя, Бет, мы не достанем Фоукса.

— И со мной не достанете, — на лицо сама собой налезает горькая улыбка. — У меня есть шанс выжить, Седрик. Из всех я самая... защищённая. Я смогу вернуться к вам, ты — нет, — аргументы сами собой приходят в голову, будто ты долго над этим размышляла. — Один маг не сможет защититься от всех... аномалий в Городе. А один полупризрак — может. Мне не надо сражаться с той тварью в вентиляции, мне не грозит обрушение, на меня не действует большинство заклинаний, я иномаг и чувствую иное издали, могу проходить сквозь стены, потолки и полы.

— Мы не обязаны отходить так да... — начинает Седрик — но взгляд Гермионы заставляет замолкнуть. — Обязаны?

— Мы не знаем, — тихо отвечает Денис. — Я бы отошёл километров на семь. Улетим вниз на мётлах и пройдём несколько километров в сторону следующей связи. Туда, — указывает палочкой. — Чуешь, Бет?

— Да, — ты и вправду чуешь. На границе восприятия, едва заметно, но после того, как Денис показал — уже не потеряешь из виду это... искажение. Отсюда ты не видишь, что это такое, но какое оно — нет, ты не забудешь. — Как я пойму, когда нужно будет... действовать?

— Я подам сигнал, — он трансфигурирует из воздуха два камушка и связывает их протеевыми чарами. Протягивает один тебе. — Он нагреется, когда мы будем готовы. Если что-то пойдёт не так до нашей готовности — нагрей свой, мы вернёмся. Охлади камень, когда закончишь, чтобы мы возвратились за тобой. Будем ждать любого сигнала два часа после своего.

Ты молча киваешь. Слова не нужны. Смотришь на столп.

— Удачи, — тихо говорит тебе Седрик, положив руку на плечо. Ты просто киваешь ему.

— Собрались! — командует Гарри. — Наша задача — уцелеть до катаклизма и эвакуировать Бет. По мётлам!

Он пытается выглядеть бодрым, но ты чувствуешь его тоску. Не по тебе. Должно быть, по другим людям... другим бойцам, которых он терял? Он не боится тебя потерять. Он... слишком привык к этому? И он всё ещё лидер вашего отряда, но ни слова не сказал, когда ты вызвалась. Потому что... потому что понимал, что слова излишни?

— И вам удачи, — шепчешь вслед улетающим друзьям.

Вот мётлы превращаются в едва заметные точки на фоне титанов-механизмов. Вот исчезают. Ты напрягаешь обострившиеся после контакта с Бездной чувства. Различаешь, что там, внизу, дальше подножия великановой лестницы, отряд находит новый путь вглубь бетонного лабиринта. Соприкасаешься с присутствием Дениса, точно растянутым вокруг. Так вот как он всё воспринимает! Делается... частично частью окружения? В отличие от него, ты будто вытягиваешь не то сознание, не то присутствие, не то душу вдаль, оставаясь собою. Вы замечаете друг друга. Это похоже на безмолвную улыбку. Ты улыбаешься в реальности и "втягиваешь" чувства обратно.

Ждёшь. Ждёшь. И ещё раз ждёшь! Наблюдаешь за столпом. Пытаешься угадать световые эволюции "волшебного" механизма. Задумываешься над предназначением мегашестерёнки. Касаешься сознанием дронов. Пытаешься безуспешно пересчитать всех робопауков на лестнице. "Гладишь" вниманием нить, всё ещё связывающую с Фоуксом, не в силах уловить, что же происходит по ту сторону. Камень теплеет в твоей руке. Пора.

Сжимаешь связной камень в одной руке, палочку — в другой. Твёрдо стоишь материальными ногами на металлической площадке, венчающей лестницу великанов. Ты не знаешь, какое заклинание применил бы Денис или Гермиона. Но уверена, какое применишь сама. Какие чары получаются у иномагов лучше, чем у классиков? Какие чары действуют одинаково хорошо на волшебные артефакты, оживлённые предметы, сложную технику и человеческий разум?

— Конечно, конфундо, — отвечаешь сама себе, направив сквозь палочку всю свою волю, всё желание... нет, не уцелеть. Разрушить. Сколь ни прекрасен столп, ты должна обезопасить край Грэма, давший тебе, вам всем, всему Хогвартсу — приют.

В короткий миг, когда твои губы ещё произносят слова, твой разум касается-таки столпа, сколь бы ты ни хотела этого избежать. Ты не понимаешь! Но чувствуешь баланс. Равновесие. Филигранно рассчитанное равновесие сотен величин, которым нет названий и имён, сущность которых ускользает из-под взгляда, но не потому, что ты не можешь видеть, а потому, что не способна понять. Нет в голове ни слов, ни понятий таких.

Сознание раздваивается. Одна половина вкладывает всю себя в заклятье, другая — тонет в непостижимости столпа. А потом твои чары касаются баланса и тянут его. Тянут сразу во все стороны! Ты чувствуешь, как что-то разрушается, как нарушаются границы и расходятся пределы, как нарастают искажения и как размываются сущности, растянутые сквозь иллюзорные мембраны переходящих друг в друга законов. Будто лопаются струны, тонкие, напряжённые, бесконечно длинные, уходящие куда-то настолько низко, что ты не осмелилась бы и подумать, что...

Тебя выбрасывает обратно в тело, и ты видишь, как столп темнеет, видишь белые молнии, змеящиеся вокруг него, беззвучные и могучие. Одна из них мельком касается твоей площадки, и ты в последний миг успеваешь сделать себя призрачной. Себя — и палочку. Связной камень улетает вместе с площадкой в пропасть столпа. Ты разворачиваешься и летишь со всех сил подальше, по неожиданно чёткому следу друзей! А сзади за тобой гонится волна искажений, и все чувства кричат, что стоит ей тебя коснуться, и...

Быстрее, быстрее, быстрее! Титанические машины рушатся, разлетаются на части! Прямо сквозь тебя пролетает зубец мегашестерни, вокруг мелькают разряды "волшебной" машины, а жуткий технопад давно бы раздавил твою бедную голову, не будь она призрачной. Ты летишь сквозь кабели и дронов, сквозь обломки и вспышки, сквозь шипение кипящего металла, сквозь хаос и взрывы. Всё смазывается перед глазами, ты уже не видишь, куда летишь, только бы — успеть, успеть, успеть!

Ты не успеваешь. Волна — быстрей. Касается тебя. Боль! Удары! Темнота.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Доставленный манипулятором прямо в руку конфигуратор реальности не был чем-то величественным или эпичным. Самый обычный чемоданчик с технической начинкой внутри, не очень-то тяжёлый. Не стало сюрпризом и то, что ИИ-ассистент физически располагается внутри чемоданчика. Желание жить и выполнять свою функцию дальше присуще и ограниченно разумным вроде него. Извлечь сам талисман из конфигуратора было совсем просто: для этого имелась специальная кнопка, после чего "технический обвес" Зеркала просто выталкивал его наружу, разрушая некое "самоподдерживающееся макроквантовое состояние".

— Как можно использовать конфигуратор, если я хочу быстрей добраться до следующей свя... — начал было ты. Свет погас. Теперь ты находился в темноте, нарушенной только парой индикаторов белого чемоданчика. — Что случилось?

— Фиксирую нарушение вспомогательного энергопитания, — невозмутимо сообщил ИИ. — Резервный генератор включится через три... два... один...

Появился свет. На сей раз — тревожный, приглушённо-красный.

— Согласно общеинфраструктурному оповещению вышла из строя линия вспомогательного энергоснабжения, — пауза. — Разрушен модулятор напряжённости реальности, пользователь.

— А Денис даром времени не теряет, — хмыкнул ты. — Хорошо. Ты знаешь, где находится генератор поля автоупорядочивания? Думаю, встретимся с ним там.

— Расчёт маршрута... Обнаружены альтернативы. Разрешено ли использовать конфигуратор реальности для отображения альтернатив?

— Отображай, — кивнул ты. Вот и посмотришь, как это работает.

А работало это... совершенно непонятно! То есть, прямо как твой аспект! Причинность просто перестроилась на микроуровне, причём законы физики — насколько ты, не иномаг реальности, мог их ощущать! — не столько перестроились, сколько расширились, странным образом не просто позволяя изменение, а делая его логичным, наименьшим действием.

Красный свет искривился, и перед тобой высветилось созданное из него изображение. Это был Город, вернее, верхний его уровень. Верхний уровень "техносферы", как бы назвал это ассистент. Он был огромным! Настоящий айсберг: если высоту от поверхности измерить высочайшими из небоскрёбов, то вниз Город простирался на пятнадцать таких небоскрёбов и ещё чуть-чуть! Яркая красная точка, "подписанная" миниатюрой человечка с чемоданчиком — это, должно быть, ты. Сквозь многажды упрощённую для большого масштаба схему секторов вело четыре маршрута. Два маршрута пересекало огромную... дыру в центре Города, два — обходило.

— Наличие альтернатив, — пояснял ассистент, — вызвано выбором типа перемещения и риском прохождения сквозь зону искривлённой физики.

— Что за зона и что за типы?

— Вы можете идти, используя конфигуратор реальности для преодоления границ секторов либо не используя. Вы можете лететь сквозь зону, оставшуюся после детонации модулятора напряжённости реальности, либо в её обход.

— Так, — ты нахмурился. — Что ещё за зона? Что там произошло? — это была... очень плохая новость. Тревога где-то на окраине сознания переросла в страх. Твои друзья живы? Бет, Гарри, Гермиона, Седрик и Денис — с ними всё в порядке?

— Информация отсутствует, — знакомая пауза. Похоже, ИИ было именно что тяжело думать вне рамок его функций. — Модулятор напряжённости реальности работал на основе метафизической неопределённости между зонами разных физических законов. В момент коллапса неопределённости локальная физика и метафизика искривляется непредсказуемым образом. Технологический уровень верхней тысячи уровней недостаточен, чтобы ответить более точно.

— Час от часу не легче, — вздохнул ты. — Откуда знаешь про этот "технологический уровень" и сколько вообще уровней у этой техносферы?

— Щуп техносферы имеет более миллиона уровней. Я имел ограниченный доступ к ближайшей тысяче уровней и имею примерное представление о возможностей верхнего участка щупа.

— Почему щуп? — снова уточнил ты. Миллион уровней? Кто, чёрт побери, такие индустриалы и откуда они родом?

— Это общепринятое название многоуровневого эффектора с обратной связью, — пояснил ИИ. — Полное название неудобно произносить вслух.

Ты задал вопрос, который должен был задать давным-давно:

— Кто такие индустриалы? Что такое техносфера?

— Информация отсутствует, — просто ответил ассистент. — Приблизительное вероятное определение моими словами: сверхцивилизация, достигшая метафизического уровня манипуляции природой, — пауза. — Я думаю, что нижние уровни техносферы более благоприятны физически, метафизически и реальностно для сверхразумных существ. Для воздействия на иные, менее благополучные реальности техносфера использует эффекторы-щупы, располагая уровни щупа в порядке наиболее плавного перепада ордополя. За счёт ордополевой разности уровней щупа работают вспомогательные генераторы типа "модулятор напряжённости реальности". Это достаточно полный ответ?

— Наверное... — протянул ты.

Итак, это некая... техническая цивилизация? Сама идея подобного противоречила всему, что ты знал об устройстве мироздания! Может ли цивилизация, не бог, не иномаг, не волшебник, не игрок-манипулятор аспекта, не существо вроде Инфуцора, обладающее предельной истиной, или вроде Алисы, с предельной волей, — менять законы физики? И, похоже, подстраивать их под себя — тоже? Раньше ты думал — нет. А теперь перед тобой конфигуратор, управляющий Тенью без капли чуда, волшебства и инореальности!

Индустриалы волей-неволей заставляли себя уважать. И тем более страшным казался тот... фактор, что разрушил верхние уровни. Это должен быть кто-то уровня Ивицера как минимум! Или, может быть, Алисы? Хранящая определённо стояла выше этого, но какое-нибудь её столкновение с Инфуцором вполне могло бы мельком затронуть и индустриалов. Насколько ты понял, чем выше уровень, тем хуже физика для действительно высоких технологий, а значит, верхним уровням сложно что-либо противопоставить какой-нибудь Тёмной Луне или Элизе.

Элиза. Она явно отметила индустриалов как существ... как цивилизацию, которой можно доверять. Оставить здесь целый талисман, рассчитывать, что его никуда не украдут, сохранят до самого сеанса... Пожалуй, твоё доверие, пусть и слабое, индустриалы заслужили. Ты слышал о них много плохого, но всё же меньше, чем о других... существах с изнанки. И то, что ты слышал, не было доверенными, хорошо подтверждёнными фактами. Больше слухами.

— Маршрут в обход опасной зоны, — решился ты. — С использованием конфигуратора. Я могу летать, и быстро.

— Принято. Опрашиваю информационную сеть. Перерассчитываю маршрут. Меняю режим конфигуратора, — схема Города исчезла. — Указываю направление, — тонкий белый лучик из чемоданчика упёрся в стену. — Можете начинать полёт, пользователь. Рекомендуется соблюдать осторожность с разгоном в замкнутых пространствах: конфигуратор работает ограниченно быстро.

— Что ж, — оторвал ноги от пола и зажёг "люмос". — Поехали.

Стена изменилась.

> Будь Седриком Диггори

Когда связной камень сперва раскалился, а затем попросту распался в пыль, после чего громыхнуло и вырубился свет — липкий страх обволакивает тебя. Вы не сговаривались — просто молча поворачиваете обратно. В свете лишь волшебных палочек, вглядываясь в каждую тень, торопитесь вы по пустынным, а теперь и тёмным коридорам. Навстречу вам выпрыгивает какое-то... отдалённое подобие человека. Ты уже насмотрелся на таких на Земле — на одних рефлексах отбрасываешь его чарами, Гарри добавляет "конфринго". На полминуты останавливаетесь, передыхаете, пока Гермиона колдует что-то на явно сумасшедшего гибрида человека и робота. Наконец, она поднимается, а Денис кивает: путь свободен. Вы срываетесь с места, и ты жалеешь, что коридоры часто петляют, залы полны мусора под потолок, а света нету вовсе — а так бы хотелось запрыгнуть на мётлы и домчатся в мгновенье ока!

Полчаса бега, прерываемые только парочкой полулюдей, вы торопитесь обратно, пока, наконец, дорогу не преграждает завал. Гермиона бросает вопросительный взгляд на Гурьева. Тот вздыхает:

— Её душа ещё здесь. Состояние стабильно тяжёлое. Пара часов у нас есть.

Вы приступаете к разбору. Ты аккуратно оттаскиваешь крупные обломки, Гарри дезинтегрирует мелкие, Гермиона держит свод, а Денис, метнувшись вперёд призраком, помогает вам с другой стороны. Выбрасываешь из головы глупую мысль, что там, на месте Бет, должен был быть ты. Она выжила. Выжил ли бы ты? Вряд ли. Ты, может быть, неплохой боец, но иномаг из тебя — как бегун из зомби. Порой ты думаешь, что не ты должен был выжить тогда, в китайской мясорубке, а Рон. Рон был младше — но и лучше тебя. Или Невилл. Они были прирождёнными бойцами. Ты просто не мог оставаться в стороне.

Это начиналось как бесконечная месть и попытка спасти то, что ещё можно спасти, после того как пожиратели убили папу. И это всё никак не заканчивается. Ты устал. Иногда тебе кажется, что каждый шаг, каждое движение совершаешь точно через кисель, будто воздух сопротивляется жалким попыткам двигаться. Усталость преследует тебя не первый год. Усталость, горькая безнадёжность (не спасти, не вернуть, не отомстить...) и колючее одиночество.

Гарри и Гермиона проводили время вместе. Ты... ты не лез к ним. Не напрашивался на общение. Ты просто проводил время сам с собой, не позволяя и выпить лишнего. Жил на зельях живости. И шёл следом за Гарри в бой. Что-то в глубине тебя было против этой безнадёжности. С одиночеством ты готов смириться, усталость давно уже с тобой, и ты привык с ней жить. Ты бы остановился, Гарри бы понял, он никого не держал в отряде насильно — только добровольцы... родственные ль души? Но безнадёжность — безнадёжность бесила и заставляла сжимать зубы.

Сжимать зубы — и рваться в бой. Ты сражался, когда на Земле остались редкие оплоты обороняющихся. Ты сражался за Хогвартс и за Министерство. За мечту отца о мире и покое. Пусть не для него, не для тебя, но для остальных. Папа бы гордился тобой? Ты не знаешь. Наверное, он хотел бы внуков, но Чжоу... И некому уже мстить. Некому. И когда, казалось, вы проигрывали — прибыл Хогвартс. Хогвартс прилетел на помощь Хогвартсу, и ты увидел свет в конце тоннеля. Землю, даже саму реальность Земли было не спасти — но вы выжили. Ступая по Хогвартсу-дракону, ты ловил неверящие улыбки знакомых волшебников, вдруг оказавшихся в безопасности. И слышал их благодарности. Ты сражался не зря.

Но как же ты устал от потерь! И сейчас, сжимая зубы, чтобы не поторопиться, не натворить дел, левитируешь обломки. Да, Гермиона держит свод, но Гермиона — не всесильна. Бет не скажет спасибо, если вы переломаете себе ноги камнями, чтобы её выручить. Вы выручите! Выручите. Ты хочешь в это верить! Хочешь верить, что вы, наконец, победите, что этот сеанс закончится, что всё закончится и ты сможешь, наконец, заснуть без кошмаров, не заливаясь зельем сна без сновидений. А дальше... Ты не знаешь, что будет дальше. Голова отказывается думать в том направлении. Не важно, что будет дальше! Дальше — будет. Пусть даже не для тебя — так для других. Как же хочется в это верить...

Завал заканчивается, а тебе кажется, что вы разбирали его пару лет. Спешите дальше, проходите несколько коридоров, выбегаете в знакомый зал. Это место тебе подсознательно не нравится. Застывшие роботы напоминают терракотовую армию. Дементоров Китай с его безумными колдунами! Мало вам было зомби и мутантов, так ещё и колдуны с их "отерракочиванием" живых людей, как будто это могло Китай спасти! У тебя до сих пор мурашки бегают при вспоминании, как люди превращаются в послушные статуи. Той ночью было, пожалуй, так же темно, как в этом зале.

Молнии! Молнии кружатся между роботов, и сгустки молний напоминают вам неких существ. Денис без колебаний бросает "Аваду" в ближайшее существо, но заклятье пролетает насквозь и сбивает одного из роботов. Гермиона пробует "конфринго", ты поддерживаешь "ступефаем", а Гарри — "инкарцеро". Этим... электропризракам всё равно. Вы почти бежите через зал, предчувствуя неприятности. И неприятности следуют.

Электропризраки буквально забираются, точно с неким трудом, внутрь роботов. С лязгом и скрежетом роботы оживают — отнюдь не для того, чтобы пожелать вам удачного пути! Иногда тебе кажется, что все эти изобретения магглов делают только хуже. Разве Волдеморт смог бы раздобыть и улучшить этот их проклятый вирус, если бы у них не было проклятых лабораторий с, очевидно, безумными учёными? И этот бессмысленный Город! Эти бешеные роботы!

...Конечно, это глупо — проклинать технический прогресс. Ты отбрасываешь ближайших, а Гермиона пробует взять их под контроль. Без толку. Гарри тратит целую секунду на сложное заклинание, а потом незримый клинок буквально разрезает вереницу оживших машин. Денис делает нечто, и догоняющие с тыла проваливаются сквозь пол. И всё-таки тебе кажется, что эти технические штучки — половина ваших бед. Пусть даже и был бы вирус — что бы он сделал без горы оружия у магглов? Да и магглов было бы меньше, попросту не смогли бы стольких прокормить!

Ты вновь и вновь отбрасываешь роботов с пути то влево, то вправо. Гермиона что-то делает с теми, что справа, — двигаться они прекращают. Трансфигурация, наверное? Палочка Гарри едва не превращается в пропеллер, настолько быстро он посылает таранящие чары, сминающие роботов слева в кучу бесполезного металла. Денис нейтрализует догоняющих. Десять минут бега — и вы вырываетесь из западни.

— Протего! — вчетвером заклинаете вы выход. Переглядываетесь. Гермиона тратит полминуты, пока вы подновляете щитовые чары, и трансфигурирует воздух выхода в сталь трёх метров толщиной. Разворачиваетесь и продолжаете полушаг-полубег. Ещё половина пути!

Следующее препятствие поджидает вас в действительно неприятном месте. Низкий потолок едва не касается макушки, а впереди — нечто вроде моста над пропастью. Зачем вообще нужны эти места? Кто всё это придумал? Мост — всего метр шириной, никаких перил не предусмотрено, а снизу раздаётся раскатистый гул и идёт тёплый воздух. Света здесь не было и в прошлый раз, а вот гул — что-то новенькое.

Вы быстро двигаетесь по антрацитово-чёрному мосту под таким же потолком, и тебе чудится, что потолок прямо сейчас рухнет на голову, как тогда, в Нью-Йорке. Потолок не падает. Вас останавливает другое. Мост... заканчивается. Как будто его кто-то обрезал кривым ножом! Получается, всё это время вы шли как по доске, выставленной над бездной? И проклятый мост даже не качнулся!

— Мётлы? — и достаёшь свою.

— Мётлы, — кивает Гарри.

Денис попросту взлетает сам. Вы пытаетесь придерживаться потолка... пока потолок не атакует вас! Металл, точно живой, ощетинивается шипами, заставляя вас снизиться, а потом и вовсе формируется в подобия конечностей и щупалец. Заклятьям чёрная металлическая масса не поддаётся вовсе, и вы вынуждены снижаться, уклоняться, парировать щитами прямо на лету. А потом металл вздымается целой стеной, и ты, летящий первым, кричишь остальным, пытаешься повернуть, но...

Удар. Боль. Темнота.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Конфигуратор реальности работал... странно. Иномагическая интуиция отказывала — понять было просто нельзя. Ощущения расходились. Как расходились в бесконечность тропы в лабиринте, если пробовать увидеть тени применения Времени. Времени — и Тени тоже. Единственное, в чём ты был уверен, — это то, что Тень в лице конфигуратора затрагивает не только твою сферу, но ещё инозеркала и инореальности. Скорей всего, сферы нереальности и разума она не трогает, но ты не был так уверен. Никогда нельзя быть уверенным с аспектами и другими... явлениями высшего порядка, по классификации "О вечном и божественном". С высшей технологией, например.

Внешне конфигуратор попросту превращал целые стены в дыры. Не взрывал, не долбил, не нагревал, не дробил, а именно что превращал. Секунда до — обычная стена да едва слышно гудящий чемоданчик. Секунда после — стены с дыркой удобного размера. Если честно, тебе не хотелось узнавать, почему так и как вообще оно работает. Устал от нового, устал осмыслять и укладывать в голове. Гермиона назвала бы это информационной перегрузкой.

Ты молча летел вперёд, минуя самые толстые стены и переборки, проделывая конфигуратором дыры в местах наименьшего сопротивления, огибая "агрессивные феномены", как называл их ассистент. Ты уверен, что Гарри, Бет и команда движутся в том же самом направлении, пусть и медленней. ИИ не имел доступа к "основному массиву внутренней сети", только к тому, что ответственен за целостность и наличие "феноменов", поэтому найти друзей он попросту не мог. Ты собирался подождать их возле генератора поля автоупорядочивания.

Перегрузка перегрузкой, но долго лететь в молчании оказалось ещё хуже. Жаль, с ИИ не поговоришь о погоде! Наконец, ты не выдержал и спросил:

— Как работает конфигуратор реальностей?

— Конфигуратор имитирует волепосыл Элизы Даттон к Зеркалу Тени. В память конфигуратора загружен базис из трёх миллионов посылов и двадцати рекурсивно применимых модификаторов со свободными переменными. Выбирая точное значение переменных в комбинации посылов и модификаторов, я заставляю Зеркало Тени плюс-воздействовать аспектом Тени на необходимый предмет или участок реальности.

— То есть, Элиза оставила индустриалам способ работы с Зеркалом? — это уже не просто доверие, это — совместная работа, и работа, должно быть, длительная. Удивительно.

— Да.

— Что такое "плюс-воздействовать"? — спросил ты после нескольких минут тихого полёта.

— Возможно, — пауза, — мне следует привести цитату Элизы Даттон, касающуюся аспекта Тени.

— Давай, — пожал ты плечами. Послушать Элизу — гораздо лучше, чем в тишине лететь сквозь этот... этот техносклеп. Какой же редкой всё-таки мерзотности — Город! Не опасности — а именно мерзотности. Будто бы пропитанный унынием, распадом и... и чем-то, продолжающим ускользать из головы! Это раздражает ещё больше.

— Я долго заблуждалась насчёт своего аспекта, Смотритель.

Тихий, но уверенный голос Элизы-из-записи вызвал у тебя улыбку. Живая. Что бы с ней ни случилось в прошлом-метапрошлом — есть надежда, что она живая. Хранящая ведь наблюдала за ней и помогала ей метатогда? И, главное, Луна ведь с ней? Хранящая позаботится об Элизе, Элиза — о Луне, и всё будет хорошо.

— В чём же? — спросил у Элизы-из-записи... наверное, индустриал? Звучал он как человек. Приятный голос, вызывающий подспудное доверие.

— Хранящая учила меня типа управлять через Тень другими аспектами. Ну, типа управлять — на самом деле, не управлять, а типа... менять.

— В чём же разница? — полюбопытствовал индустриал.

— Сейчас, погоди, я дойду до этого, — вздохнула Элиза. — Я с самого начала подозревала, что теория Хранящей неполна. Она хорошо понимает Время, а другие аспекты, особенно вторичные, — только в общих чертах. Она рассказывала мне больше об особенностях первичных аспектов, чтобы я наловчилась их менять, и о равновесии аспектов. Наверное, из вторичных ей ближе всего Мера, — хмыкнула Элиза. — Мера — это о равновесии, балансе, гармонии, синергии и всём таком.

— Это интересная информация, — с оттенком благодарности молвил индустриал по прозвищу Смотритель. — Возможно, позже вы расскажете нам об аспектах поподробней?

— Куда я денусь, — смешок, но холодноватый. Не похоже, что у Элизы всё хорошо. Скорее уж наоборот! — Так вот, первичные аспекты — они как оси. Типа есть параметр, который общий и на аспект, и на ему противоположный. В плюс бесконечность — это к одному аспекту, в минус бесконечность — к другому. Знак — условность, типа как оси намалюешь, так и будет. Та же Жизнь с Роком: в одну сторону это активное развитие, в другую — пассивный детерминизм. Только Пространство и Время устроены не так... да и то, я не уверена.

— Вы ведёте к тому, что вторичные аспекты отличаются?

— Угу. Вторичные аспекты устроены сложней, их диада... Я диады дуаспектом называю. Это как бы одно понятие. Дуаспект Жизни-Рока — это линия, а дуаспект Тени-Духа — плоскость.

— Вы хотите сказать, что со вторичными дуаспектами связано два параметра?

— Типа того. Это не потому что они сильномогучие какие, просто, ну, они должны направлять первичные аспекты, поэтому более... гибкие, наверно. Ими сложнее управлять. Ну, то есть, игрок дуаспекта Жизни-Рока может только выбирать, куда и сколько добавить аспекта или убавить. Ну или там разрушить, создать, переместить, не важно! А со вторичными аспектами всё спутанно. Есть типа базовая ось между полюсами. Между Тенью и Духом это "абстрактность-конкретность", "идея-вещь", "Дао-майя" и всё такое. А другой параметр — это вроде "индивидуальность", "оригинальность", "свойственность". Типа когда мы от всяких вещей и ощущений Тени движемся к Духу, то "раздеваем" мир, понимаете? Ну, убираем всякую конкретику, детали, мелочи, неважное, вторичное.

— Понимаю, — после паузы ответствовал индустриал. — А если мы движемся по другой оси, то...

— Тогда мы меняем одёжку на какую-нибудь другую. Ну, вот, например, я могла бы быть одета много во что. Это всё — типа вариация меня, ну, меня-конкретной, меня-в-одежде.

— Я... — пауза, усмешка, — улавливаю суть.

— Если двигаться выше к Духу, то другим могло бы быть моё тело, но это всё ещё была бы я, Элиза Даттон, Шаман Тени. Совсем высоко я могла бы быть много кем Тени, а ещё выше — уже и не Тени. Типа, всё вторичное отбрасывается и варианты меня будут более абстрактными. Ну там, имя вторично, всякие куски памяти и моей истории, тело, пол, всё такое. А потом и моя личность не важна, там, где совсем-совсем Дух, остаётся только душа, ну, проекция меня-идеи на сущее, извиняюсь за мой философский. А меняться будет уже идея, то есть, для Тени разная индивидуальность — это формы, для Духа — сущности.

— Это интересная информация. Благодарю вас от лица этого щупа. Но как это связано с Зеркалом Тени? Вы говорите, что оно может нам помочь.

— Ещё как может, — усмехнулась Элиза. — Зеркало плюс-смещает Тень, то есть, от Духа к Тени, это раз, от похожего к индивидуальному, это два, ну, работает по обеим перпендикулярным... типа, это не оси, а спектры? В общем, вам важно, что это плюсовые действия. Если что-то иномагическое будет пытаться вас скушать, вы его просто воплотите Зеркалом и расстреляете из больших пушек. И если какая-нибудь фиготень будет вас развоплощать, то у вас тем более будет защита. Плюс-смещениями по индивид-оси, кстати, можно добивать воплощённых тварей. Типа Тенью нельзя убить, потому что это изменение сути, зато можно в предсмертное состояние бросить или какой паралич. Хотя чего это я, можно и убить, просто зачем действовать на врага целиком? Можно вызвать апоптоз половины клеток, к примеру.

— Или изменить атомарный состав, — предложил индустриал.

— Ага, так тоже можно, просто запариваться долго. Мне вот надо подключать другие аспекты, типа, Хранящая не зря меня учила через Тень именно с аспектами работать, а не с вещами там. Аспекты-то универсальны, индивидуализировал себе Света, и сознание больше, внимание чётче, а там можно и с атомами поработать. Просто каждый атом плюс-смещать — это замучаться можно, а группы по миллиардам в голове держать — только с аспектом и сработает... О, кстати, может, вы к обвесу добавите какой ИИ? Автоматизация, всё такое, можно будет не страдать фигнёй и атомы по отдельности не превращать.

— Я хотел вам это предложить. Зеркало Тени поддерживает параллельный доступ? — уточнил Смотритель.

— Угу, ещё бы, это же воплощение Тени, а Тень — о частях и разностях. Вот Кристалл Сердца — он фокусируется, если ни с чем не комбинировать, то доступ последовательный, один запрос — и хватит. С Тенью проще, не зря меня Хранящая выбрала для...

— Для чего?

— Не важно, — вздохнула Элиза. — Я... у вас же есть инфа с нижних уровней? О том, что планирует Хранящая?

— Это вне моего допуска, — невозмутимо ответствовал индустриал. — Мне известно, что планируется использование высшей технологии в сочетании с аспектами для создания чего-то крайне важного для всех. Моих когнитивных способностей не хватает для безопасного осознания метаплана Хранящей как целого, но мне известно, что в контакт с нами по данному вопросу вступил архонт Системы по имени Архитектор.

— Вроде бы ваша система уровней как раз и нужна, чтобы нижние могли нормально говорить с верхом, нет? — с лёгким недоумением уточнила Элиза. — Мы с вами уже разбирали сообщения нижних уровней, они, типа, запредельно сложные после упрощения и всё такое, но...

— Архитектор вступал в контакт не с нижними уровнями, — прервал её Смотритель.

— В смысле?

— Запрет на распространение информации касается не только наших когнитивных ограничений, — теперь голос индустриала звучал задумчиво-отрешённо. — И он исходит не с нижних уровней. Вы никогда не спрашивали об этом, Элиза, но ниже щупов располагается узел их схождения, место-состояние, в котором разница между технологией и волшебством, душой и разумом, Тенью и Духом перестаёт иметь смысл.

— То есть, оттуда вам указали...

— Нет, — тебе почудилась лёгкая улыбка в его тоне. — Запрет исходит из места ещё ниже.

> Будь Седриком Диггори

Ты приходишь в себя медленно и мучительно. Кажется, что всё тело затекло, что болит каждая мышца, каждая связка, каждая кость, каждый орган... Даже после той экспериментальной вакцины против "Красного света" было не так плохо! Боль стихает медленно, помаленьку и, кажется, проходят долгие дни, прежде чем тебе хватает сил пошевелиться и открыть глаза. Первое, что ты видишь, — это серебряную... маску? Или лицо? Лицо из серебряного металла с тускло-синими глазами-окулярами беззвучно смотрит на тебя. Ты пробуешь приподняться, но тяжёлая рука мешает сделать это.

— Лежи, — голос этого... существа мужской, на удивление тёплый и сочувственный. — Ещё несколько минут, прежде чем закрепятся первые преобразования.

— Какие ещё преобразования?! — что он с тобой сделал? Но дёргаться не стал — не идиот, понимаешь, что сейчас слишком слаб для сопротивления.

— Технически ты был мёртв, — качает головой существо. — Был смят в мясной блин, как говорят доиндустриалы. Твои спутники оставили тебя — им нечего было спасать.

— Но я просто ударился... — вспоминаешь последние мгновения. — Переломы...

— Элементаль металла смял тебя и перетёр, — качает головой существо. — К счастью, я находился неподалёку и поймал твои останки. Мне пришлось использовать последний заряд возвышения, иные меры не могли сработать, — снова качает головой. — Значительное поражение головного мозга, он едва удерживал душу. Больно?

— Для человека-лепёшки — не очень, — усмехаешься ты. — Что это за "возвышение" и кто ты такой?

— Индустриал, как ты мог догадаться, — улыбка на серебряной маске смотрится очень органично. Как будто тебе улыбается ангел. — Здесь меня прозвали Жнецом, поскольку я сокращаю популяцию таких феноменов, как гремлины и тот элементаль. Я — последний полноценный индустриал на этом уровне, и ты можешь называть меня Смотрителем. Я был послан с уровней ниже для оценки урона, возвращения контроля над уровнем и контакта с вами. Вы неплохо справлялись, — хмыкает индустриал. — Что касается твоего первого вопроса...

— Что? — не выдерживаешь ты паузы.

— Вставай, — он поднимается. — Вставай и оцени себя, полуиндустриал.

— О чём ты? — ты едва не вскакиваешь, только сейчас осознав, что боль пропала. Опускаешь взгляд на руки... Мерлин и Моргана! — Что ты со мной сделал?!

Твои руки! В них точно вплетены серебряные нити! Ты чувствуешь, что внутри них что-то пульсирует, ощущаешь тихий, ровный гул вместо биения сердца. На тебе нет одежды, и ты видишь серебряные жилы всюду, по всему телу, даже... Боли нет, нет сердцебиения, и это серебро — оно вместо сосудов, что ли? Что за...

— Успокойся, — всё так же тепло и располагающе говорит Смотритель. — Успокойся и осознай. Ты был технически мёртв. Твой мозг был разрушен на шестьдесят процентов. Твоё тело не подлежало восстановлению методами традиционной медицины. Ваша манипуляция локальным ордополем, или волшебство, могла бы помочь... — снова качает головой. — Твои друзья понимали, что они на это не способны. Достаточно заметить, что твой позвоночник был буквально перетёрт в порошок. Я использовал элемент высшей технологии, искривляющей локальное ордополе, как и ваша магия хаоса. Основное предназначение возвышения — это трансформация органического существа в полноценного индустриала. Вторичное назначение — ликвидация любой дисфункциональности. Как видишь, ты полностью исцелён. Или ты бы предпочёл смерть возвышению? Предпочёл бы оставить своих товарищей одних?

— Спасибо, — тебе было стыдно за вспышку. Если это был единственный способ тебя вылечить... — Что это за возвышение? Что такое этот "полноценный индустриал"?

Индустриал, серебряный, облачённый в чёрную накидку, кажется не то странным призраком, не то гротескным, искажённым ангелом. Он не дышит (как и ты!), и тебе немного не по себе в абсолютной тишине. Даже лампы небольшой пустой комнаты, в которой вы стоите, никак не звучат. Хочется убежать отсюда или, наоборот, закрыть глаза и представить, что всё нормально. Не получится! Теперь ты не дышишь. И даже не чувствуешь потребности!

— Пойдём, — дверь открывается сама, и индустриал выходит. Тебе ничего не остаётся, кроме как следовать за ним. — Нам следует догнать твоих товарищей. Я расскажу тебе по дороге.

Ты одеваешься с помощью капчалога и достаёшь запасную палочку. Хорошо хоть с капчалогом всё в порядке! Ты бы не удивился, если бы и он после... считай, смерти, куда-нибудь пропал.

— Теперь понятно, что за абстрактная конструкция прикреплена к твоей душе, — кивает индустриал, когда ты его догоняешь. — Хранилище вещей.

— Мы называем его капчалогом, — отвечаешь ты, быстрым шагом следуя за Смотрителем. — Не думал, что капчалог можно заметить.

— Нужно обладать рецепторами высших проявлений, — невозмутимо объясняет Смотритель. — "Капчалог" — на удивление нерациональная идея. Использовать абстракции высокого порядка для столь банальных потребностей... Это нарушает поступательную эволюцию цивилизации и приучает к лени.

— Ты должен рассказать, чем мне грозит "возвышение", — напоминаешь ты.

— Я веду к этому разговор, — вы ступаете на эскалатор, и тебе приходится вцепиться в перила, настолько быстро он несёт вперёд. Аж ветер бьёт в лицо! — Некоторые вещи нельзя объяснить коротко. Для начала, мне бы хотелось знать твоё имя.

— Седрик Диггори, — представляешься ты. — У тебя нет... нормального имени?

— Мои первичный и вторичный идентификаторы непереводимы на человеческие языки. Я прошу называть меня Смотрителем, поскольку это наиболее точно выражает мою текущую функцию в техносфере. Ты спросил, что такое индустриалы и что значит быть индустриалом, Седрик. Скажи мне, что ты знаешь об индустриальной революции? На твоей родине она началась именно в Англии.

— Мало что, — ты припомнил какие-то смутные обрывки из сказанного Гермионой и теми фантастами с конгресса.

— Индустриальная революция — экономико-технологический процесс, сопровождающийся социальными изменениями в обществах органических существ, — Смотритель выражается прямо-таки супернеопределённо! — Можно долго рассказывать о её предпосылках, конкретных проявлениях и следствиях. Для нас с тобой важно, что индустриальная революция — время, с которого сложные машины начинают действительно массово менять общество, время, с которого начинается обратная положительная связь. Рано или поздно связь окончательно замыкается, и машины начинают производить более совершенные машины, чтобы те порождали ещё большее совершенство.

— Технологическая сингулярность, — вставляешь ты. — Ты же к этому ведёшь?

— И да, и нет, — качает он головой. — То, что названо тобой технологической сингулярностью, лишь этап ускоряющегося научно-технического прогресса. Этап не настолько обязательный, каким его мнят многие мои коллеги с высоких уровней, наподобие этого. Мы назвались индустриалами для традиционных обществ, поскольку именно индустриальная революция проявила саму сущность цивилизации. Именно она показала, что этой сущностью является машина. Скажи мне, Седрик, что такое машина, механизм, устройство?

— Что-то как волшебная палочка, — приподнимаешь ты свою, — только сделанная магглами из подручных средств. И узконаправленная. Наверное, это как заклинание, вживлённое в предмет? Как волшебный артефакт, только у магглов и без магии?

— Неплохо для волшебника, мало сведущего в развитии цивилизации, — индустриал говорит это без капли снисхождения, но и одобрения в его голосе не слышно. — Верно, машины реализуют некие функции. Совершают работу. Превращают движение в пользу, если хочешь. Волшебство искривляет физику, природу мира, чтобы получить желаемое. Машины, напротив, следуют природе мира, если хочешь, эксплуатируют её. Рано или поздно любая цивилизация, маггловская цивилизация, как бы ты сказал, приходит к машинному производству, к индустриализации в той или иной её форме. Люди превращают части мира в овеществлённые функции ради своего удобства. Вместо того чтобы ходить ногами, люди строят ездящие и летающие устройства. Позже другие устройства строят им автомобили и самолёты, а ещё позже и разработка этих самолётов во многом ложится на устройства вычислительные — компьютеры.

Параллельно с этим люди познают мир, познают его законы, чтобы улучшать, оптимизировать устройства и машины. И познают они его с помощью других машин. Каждую частицу, каждую систему, каждый срез мира человек стремится понять, стремится построить такие модели, которые помогали бы предсказывать его поведение. С другой стороны, те части мира, которые не могут быть предсказаны из-за особенностей моделирования, человек делает предсказуемыми. Погода. Здоровье. Растения и животные. Собственное общество.

Это две грани одного процесса, Седрик: изучение мира и создание машин. Этот процесс можно назвать офункционаливанием, или когнитивизацией мира. Рано или поздно мы понимаем, что весь мир подобен огромной машине, работающей согласно иерархически упорядоченным правилам, и начинаем подчинять эту машину своим потребностям. Рано или поздно банальные потребности наподобие выживания, вкусной пищи и положения в обществе, отпадают. Мы познаём как машины уже самих себя, свои тела, организмы, мозг и душу. Мы меняем себя, оптимизируем, делаем лучше. Мы меняем, оптимизируем и делаем лучше наше общество. Мы прогрессируем. Остаются только потребности высшего порядка — само познание и само упорядочивание мира, которые и привели нас к этому состоянию.

— А как же творчество? — вставляешь ты. Индустриал... описывает это так искренне и горячо, что ты невольно проникаешься. — И как же выброшенные на улицу работники, которых заменили машинами? — именно они и были рассадником "Красного света". — Ты расписываешь это как прекрасное и замечательное, но...

— Я знаю, — с ноткой грусти прерывает он тебя. — Я знаю, о чём ты. Никакое развитие не происходит без жертв. Но люди умирают всё равно. Даже когда люди побеждают старость, то продолжают умирать. Рано или поздно люди решают внутренние проблемы. Не всякой цивилизации везёт, Седрик. Многие падают жертвой своего рода естественного отбора. Кто-то взрывает себя в пламени термоядерной войны. Кто-то тихо умирает из-за бездумного истощения ресурсов. Кто-то попадает в ловушку виртуальных реальностей и прекращает всякое развитие, блуждая в красочных мечтах. Творчество? Творчество — это то же самое упорядочивание мира, но не с целью улучшения, а с целью познания. Творчество, искусство — это форма самопознания и, в конечном итоге, самоулучшения общества. Вульгарное творчество, впрочем, — он морщится, — лишь удовлетворяет потребности, которые отпадут на следующих этапах развития. Человеческий организм, нервно-гуморальная система — сложно организованная машина, движение которой регулируется множеством стимулов. Эту систему можно и нужно улучшать, что есть отдельный, во многом спорный вопрос. Сейчас важнее, чтобы ты понял основное направление моей мысли. Есть путь, путь самоулучшения и подчинения мира-машины и себя-машины, путь превращения в нечто большее и великое, путь, с которого легко сбиться, но по которому можно и пройти до конца.

Не каждая цивилизация, будь то человеческая или нечеловеческая, имеет принципиальную возможность пройти до конца. Нужна ресурсная база. Нужно много удачи, много совпадений благоприятных факторов. Наконец, сам мир, вселенная, в которой зародилась цивилизация, вставшая на путь возвышения, должна быть открыта, должна найтись хоть одна лакуна в физических законах — способ, с помощью которого можно выйти за пределы локальной физики, одной-единственной машины-мира, — или способ, которым эти пределы можно изменить. Во всей бесконечности мироздания нашлись цивилизации, которым повезло. Эти цивилизации изменили свою природу и природу своего мира. Они натолкнулись на следующий предел, о котором ты, как общающийся с иномагами, должен знать.

— Я не понимаю, — картина, которую обрисовывает Смотритель, выглядит слишком масштабной для тебя. Какое вообще отношение она имеет к твоему... изменению?

— Говорили ли иномаги с тобой о пределах познаваемости мира?

— Да, — теперь ты вспоминаешь. Грэм действительно говорил такое Гермионе и всем вам! — Что-то о том, что мир на самом деле непостижим? О рисунке и фоне и о том, что магглы, уверенные в предсказуемости мира, ошибаются, — ты стараешься вспомнить, но получается не очень.

— Неплохо, — улыбается индустриал. — Видишь ли, Седрик, существуют числа, которые нельзя вычислить, принципиально нельзя. Это ограничение самой моделируемости, конечной моделируемости мира. Есть вещи, которые нельзя описать. Помимо рисунка-мира, который мы отражаем в меньших рисунках-моделях, есть фон, безграничный фон, полный других рисунков, и не все эти рисунки могут быть описаны средствами других рисунков. Рано или поздно возвышающиеся цивилизации сталкиваются с подобными границами. И тогда они понимают, что для познания подобных вещей следует менять собственную природу и природу своего мира на новом уровне. Иномаги считают нас, индустриалов, стоящими на границе между принципиально непознаваемой Бездной и взаимно познаваемыми реальностями. Это не так. Мы спустились намного глубже.

Чтобы познать саму Бездну, познать непознаваемое, мы меняем собственные разумы и души, смещаем и трансформируем пространства и физические законы, в которых они функционируют. Мы смотрим на бесконечно сложные модели и изменяем наш разум таким образом, чтобы мочь их постигать. Там, в глубине, — он медлит. — Там, ниже, на уровнях, которые вне предела моего понимания, мы, группа сверхцивилизаций, продолжаем наше движение. Там сущность и форма меняется настолько быстро и настолько существенно, что мы с тобой просто не можем соприкоснуться с этим. Там наше желание упорядочивать и познавать реальности рождает порядки бесконечной, неописуемой сложности, и они являются лишь частицами постразумных, сверхразумных, надразумных существ и сущностей, в которые перерождаются идущие по нашему пути цивилизации.

Рано или поздно большинство цивилизаций нашего... скажем так, замкнутого по метапознанию среза мироздания приходят к похожим формам и обнаруживают друг друга там, внизу, вливаясь в нечто единое. Существа низшего порядка, подобные нам с тобой, могли бы назвать это нечто Богом, единым и непостижимым. Есть культы, которые, услышав мои слова, получив некоторые артефакты и технологии высоких и средних уровней постижения, начинают молиться богу-машине, Механу, Омниссии, WAN, Великому Вычислителю — тысячи имён, не затрагивающих сути! Глупость, конечно, но её можно понять, ведь этот Бог действительно существует: чтобы добраться до него, нужно повторить его воистину долгий путь.

Разумеется, после своего рождения, если это можно так описать, Механ обратил свой взор обратно, на реальности-рисунки, из которых начал своё движение. Само прикосновение Механа к ним могло бы стереть их, лопнуть, точно мыльные пузыри. Однако сущность наша — это механизм, и Механ создал механизмы-посредники, во много раз менее могущественные, нежели он сам, зато способные вмешиваться в ткань реальностей тонко, аккуратно. Мы называем это щупами.

Подобно тому как цивилизации, движущиеся к великому объединению в процессе познания и самоулучшения, стоят на разных уровнях, каждый щуп состоит из уровней, и нижние из них приближаются к Механу, а верхние лишь немногим отличаются по технологическому уровню, по возможностям и способностям, от знакомых тебе индустриальных цивилизаций. Сейчас мы находимся на верхнем уровне одного из щупов, уровне, существа которого могут полноценно общаться с обычными людьми и уровнем ниже. Именно отсюда мы, индустриалы, вмешиваемся в развитие листов наподобие твоего родного, цивилизаций, подобных твоей земной.

— Это... — не можешь найтись ты. — Это впечатляет. Я... Ты так и не сказал, что со мной сделал!

— Это технология уровней намного ниже, — отвечает Смотритель. — Я не могу объяснить сущность её работы, и теперь тебе должно быть понятно, почему. Её предназначение — это приближение разумного существа к форме существ средних уровней. Совершенствование. Иногда мы, индустриалы верхних уровней, видим в отдельных людях перспективу перерасти себя, влиться в вечное движение. Тогда мы используем подобные технологии. В данном случае я вынужден был использовать её, чтобы воскресить тебя. Ты изменишься, Седрик, но не жди, что станешь иным или сверхразумным. Путь индустриалов — путь познания и постижения, поэтому никакой инаковости в тебе не будет. Что касается могущества индустриалов средних уровней, то потребуются сознательные усилия, чтобы улучшить себя настолько сильно. Заряд дал тебе лишь потенциал, ресурсы, возможности для роста — эссенцию индустриалов, и не более того. Спроси, кто-то из твоих друзей должен знать термин "эссенция". Отныне ты волен измениться или остаться в некой полуформе.

— Что вообще мне эта... полуформа даёт? Кроме того, что не нужно дышать и я выгляжу как получеловек!

— Я достаточно говорил о возвышении через познание, чтобы ты понял, почему я не скажу многого, — он улыбается, как взрослый ребёнку, и это раздражает. — Важнее то, что она ничего не отнимает. Твоё тело полностью функционально, взаимосвязь и работа всех органов реконструирована. Разумеется, тебе придётся проверять, как будут действовать на тебя искривления ордополя, которые ты называешь "заклятьями" и "зельями". Действие большинства будет ослаблено, некоторые могут иметь искажённый эффект. Не тревожься о зельях против усталости и укрепляющих заклятьях. Поверь, в них ты нужды более не испытаешь. Из минусов: усиленный аппетит и разрушенная пассивная магия. Я заметил на твоей нервной системе и душе следы, характерные для волшебных клятв. Теперь они отсутствуют: помни, технически ты умер, а чары не работают после смерти. Возможно, в твоей голове будут всплывать новые знания, но это зависит от многих факторов. Если боишься этого, то минимизируй новую информацию, живи консервативно и традиционно. Полагаю, этого достаточно. Есть ли какие-нибудь вопросы?

— Мне надо всё обдумать, — вздыхаешь ты, вновь осознавая, что этот вздох — чисто эмоциональный. Тебе не надо дышать. Так непривычно, так... неправильно? — Что вообще с моими лёгкими? Ты сказал, что все органы восстановлены!

— Моя неточность, — спокойно признаёт индустриал. — Система первичного энергообеспечения организма была заменена для большей эффективности. Одна из первых, стандартная модификация. Кислород по-прежнему нужен тебе, но не в таких количествах, химический состав и движение крови регулируется новым органом. Боюсь, я не могу придумать ему названия, — улыбается он. — Мы используем коды для таких имплантов-заменителей, а тридцатизначный код ничего тебе не скажет. На месте лёгких и сердца установлена многофункциональная энергоячейка, совмещённая с химическим конвертором. Ожидаемое время работы системы до следующего техобслуживания — сто двадцать лет. За это время ты либо разберёшься с её механизмом и научишься обслуживать, либо вступишь в новый контакт с нами, либо умрёшь от независящих причин. Ожидаемое время жизни твоего тела — сто пятьдесят лет, и имей в виду, что магия, продлевающая жизнь и защищающая от старости, не будет работать на тебе правильно.

— Да тут бы до конца сеанса дожить, — снова вздыхаешь, будто пытаясь понять, что потерял. И никакого дискомфорта от того, что не нужно дышать, и от того, что у тебя в груди химико-энерго-штука. Стандартная, Моргана побери, модификация! А, к дементорам, главное — живой. — Спасибо, что спас меня, Смотритель.

— Это мой долг, — просто кивает он. — Довольно разговоров, Седрик. Мы прибыли наверх. Если поторопимся, то догоним твоих товарищей.

Вы действительно выезжаете на эскалаторе на поверхность. Наверно, вы пролетали где-то здесь на мётлах, но как же всё изменилось!

Если раньше над вами возвышался колоссальный потолок, будто бы вы находитесь в титанической стальной пещере, то теперь на вас с индустриалом приветливо поглядывает небо. Потолок попросту исчез. Как будто кто-то вырезал правильный цилиндр из Города! Все сотни подземных уровней — как на ладони. Вниз спадают водопадики воды, периодически падают какие-то обломки... Повсюду, насколько видит глаз, оплавленные куски механизмов, металла и бетона, а в воздухе мелькают золотистые пылинки, странным образом не мешающие обзору. И, наконец, в самом эпицентре до сих пор кружатся в хороводе белые молнии и вспышки. Как Бет вообще могла в этом уцелеть?

— Туда, — указывает Смотритель... на друзей! Отсюда они — просто маленькие, едва различимые фигурки неподалёку от эпицентра, но ты уверен, что это они! Кто ж ещё?

Индустриал идёт быстрым шагом, и ты едва сдерживаешься, чтобы не побежать. Друзья никуда не идут, лишь обновляют щиты от редких молний. Вскоре вас замечают, и ты машешь всем рукой.

— Седрик? Но как? Кто это с тобой? — восклицает Гарри, входя вам навстречу.

— Вы можете звать меня Смотритель, — легко кланяется твой спутник прежде, чем ты открываешь рот. — Я находился неподалёку во время вашего сражения с элементалем земли и спас вашего друга от смерти.

— Воскресил, — поправляешь ты. — Там нечего было спасать, — и продемонстрировал серебряные жилы на руках. — Я теперь... не совсем человек.

— Потом разберёмся, — Гарри встречается с тобой взглядом. — Ты как, Седрик?

— Живой, — на лицо сама собой наползает ухмылка. — И не против перекусить.

— Значит, в порядке, — кивает он тебе. — У нас проблема. Может быть, вы, Смотритель, знаете, как нам помочь?

Гарри отступает в сторону, и ты видишь, над чем склонились Гермиона и Денис — над Бет! Бет, призрачная Бет лежит на полу... и она бесцветная, снова чёрно-белая, как раньше в Хогвартсе! Кажется, она не дышит и вообще не двигается!

— Что с ней? — вырывается у тебя.

— Умирает, — коротко отвечает Денис, не поднимая глаз, водит рукой над Бет.

— Развоплощение, — уточняет Гермиона, не убирая палочку ото лба Миртл. Палочка слабо светится жёлтым. — Мы удерживаем Миртл от смерти, но не можем сидеть здесь вечно! Она просто растворится. Её душе не за что держаться.

— Любопытный феномен, — отстранённо замечает Смотритель, хмуря серебряный лоб.

— Это не феномен, а наша подруга, — отрезает Гарри. — Мы благодарны вам за спасение Седрика, но я прошу не выражаться так об Элизабет Миртл!

— Прошу прощения, — не похоже, чтобы индустриала задели слова Гарри. Его вообще что-нибудь может задеть? Полуробот... каким можешь стать и ты? — Я не так выразился. Мне жаль, что подобное произошло с Элизабет. Если бы вы дали себе немного времени, чтобы обследовать это место, то трагедии можно было бы избежать, — качает он головой. — У модулятора напряжённости реальности есть штатные средства экстренного отключения, которые легко найдёт любой человек, умеющий летать и дёргать за тумблеры.

— У нас не было времени, — резко отвечает Гарри. — А вас здесь не было, Смотритель.

— Я понимаю, — невозмутимо улыбается тот. — Транспортная инфраструктура этого уровня не была в порядке, и я не успел прибыть вовремя. Совпадение факторов привело к трагедии. Я никого не виню, уважаемый...

— Гарри Поттер. Мои друзья — Гермиона Грейнджер и Денис Гурьев.

— А Элизабет Миртл мне уже представили, — индустриал бесцеремонно подходит ближе и опускается на колени рядом с Бет. — Я правильно понимаю, что иномагия и волшебство здесь бессильны?

— Я не знаю способа помочь, — признаётся Гермиона. Если уж не знает Гермиона, то способа не существует — это точно.

— Тут разве что Ивицер справится, — добавляет Денис.

— Я... могу попробовать помочь, — после паузы говорит индустриал.

— Как? — спрашиваешь ты. — Ты ведь не с этих... нижних уровней?

— Высшие из средних уровней — вот место моего происхождения, — уточняет Смотритель. — Технический уровень места моего рождения позволяет... некоторые операции с душой. К сожалению, я никогда этому не обучался, а информационная связь между уровнями нарушена вашим другом, Грэмом Фергюссоном. Видите ли, моё тело — это продукт действительно высоких технологий. Я могу запрограммировать его связаться с другой душой.

— Ты можешь стать якорем для Бет? — Денис даже отрывается от Бет. — Две души в одном теле? Вид одержимости?

— Нет, — с ноткой печали улыбается индустриал и раскрывает: — Это не подходит, иначе вы бы давно подселили Элизабет к кому-нибудь из вас. Такая привязка сработает, только если тело не одушевлено. Я выгружу свою душу на внешний носитель. Вы положите моё тело к Элизабет, активируется процесс привязки и интеграции.

Ты хочешь уточнить, но индустриал поднимает руку:

— Дослушайте до конца, прежде чем соглашаться или отказываться! Моё тело — не тело человека. Это тело индустриала средних уровней, у него нет большинства человеческих потребностей, и если нейронные процессоры в точности сэмулируют привычную душе психику, то я не могу гарантировать того же касательно рецепторов или базовой функциональности женского организма. Вы должны понимать, что процедура привязки необратима. Элизабет Миртл окончательно обретёт материальное тело. Нельзя будет "отвязать душу", и лично Игнотус Певерелл вам не поможет. Моё тело... слишком прочно удерживает душу, скажем так. Одна из защитных функций, её нельзя отключить, не разрушив само тело, а за этим последует смерть. Моя душа адаптирована к выгрузке на специальный носитель, душа Элизабет — нет. Вы можете попробовать изменить форму моего тела, оно достаточно... развито для этого, но здесь я вам не помощник, никогда не интересовался подобным функционалом. Чтобы узнать о нём, вам понадобится установить связь с моими коллегами на средних уровнях, — его взгляд останавливается на Денисе. — Это место дальше того, что вы называется "Утгардом". Либо Элизабет может самостоятельно экспериментировать с трансформационными возможностями моего тела, на свой страх и риск. Разумеется, тело имеет определённую защиту от... непредсказуемых последствий, но не слишком хорошую. На средних уровнях мы доверяем своего разуму, а не искусственным барьерам. И, наконец, у вас есть пятнадцать минут на выбор, — Смотритель поворачивается к эпицентру. — Через двадцать минут я прогнозирую вторичный выброс. Вы можете рассматривать его как предельно локализированную реальностную бурю высшего порядка, совмещённую с хаотической деформацией ордополя. Боюсь, я не в силах защитить вас от неё, и ваших сил также будет недостаточно. Через двадцать минут нас здесь не будет — тем или иным образом. Я бы предпочёл сохранить это тело, — его невозмутимая интонация и улыбка диссонируют со словами. — Тем или иным образом. Решайте.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Первое, что ты сделал после прослушивания — достал вовремя включённый диктофон и отправил запись в общий чат. Это определённо пригодится Элле, как и конфигуратор реальности. Лично ты экспериментировать с конфигуратором не собирался, как и оставлять его себе. Элла лучше разберётся с этим ИИ, может, заменит его своим или соединится с помощью нейробруча. Ты понимаешь, насколько это опасно, а чутьё... Похоже, ты не только саму работу Зеркала, но и вообще ничего вокруг не почуешь, пока конфигуратор рядом. От него нужно избавиться как можно быстрей, иначе иновремя будет бесполезным.

"Я буду твоей интуицией на это время", — вмешался Инфуцор.

"Нет, — отрезал ты, невольно ускоряясь меж стальных колонн, подсвеченных тускло-красным светом. — Я не доверяю тебе".

"Однажды я спас тебе жизнь, — мысленный эквивалент наставительного покачивания головой. — Элрик и Старшая Палочка".

"Ты что-то замышляешь", — ответил ему, петляя между колоннами. Когда они вообще закончатся? Зачем они здесь, какие функции выполняют? Загадка.

"Ничего не замышляет только дурак, — рассмеялся Фес-Ис. — Я замышляю твоё выживание, Грэм. Ты нужен мне. Нужен живым и дееспособным. Святотатственная депарадоксификация сама себя не сделает — в конце концов, процесс предполагает отсутствие парадоксов".

"И какие опасности ты видишь?" — скептически отозвался ты, в глубине души ощущая неуверенность.

"Недалёкие потомки ракетных установок, — серьёзно ответил Инфуцор. — И прямо сейчас в твою сторону совершился пуск".

Ты ускорился, всё быстрее и быстрее огибая колонны, по-прежнему не видя, не ощущая угрозы.

— Можешь как-то просканировать окружение? — бросил ИИ-ассистенту. — В нас запустили ракеты, можешь найти их и взорвать?

— Детектирую...

Смутное движение позади — хорошо хоть способность "иносмотреть затылком" не отказала! — ты поставил "протего". Взрыв! Ты едва не ослеп от вспышки, едва не врезался в колонну... едва не умер. Нужно лететь быстрей!

— Захват целей... — едва расслышал сквозь свист в ушах. Наугад бросил ещё "протего". Снова взрыв!

Тупик! Прямо перед тобой зал с колоннами заканчивался, а ракеты...

— Конфигурирую...

Ты резко затормозил, на обороте сосредоточился и выдал десяток щитов с помощью Времени. Закрыл глаза. На этот раз тебя даже не тряхнуло, но вспышки были видны и сквозь веки. Если переживёшь всё это, то обязательно изучишь парочку затемняющих чар! Нетрадиционное применение "нокс" всем хорошо, но его можно использовать только на уже горящий свет, не на взрыв заранее.

— Цели ликвидированы, — холодно констатировал ассистент. Да какой он ассистент! Он ведь и есть разум конфигуратора. Наверное, его и стоит называть Конфигуратором? — Мы продолжаем движение? — а ещё тебе казалось, что во время активного общения Конфигуратор становился... не то более человечным, не то более гибким. Адаптируется к пользователю — или действительно растёт над собой? Например, он впервые сказал "мы".

— Продолжаем, — хрипло ответил ты. Нервное, должно быть. — Я не предназначен для таких... сражений. И почему я вообще стал иномагом?

— Недостаточно данных, — отозвался Конфигуратор, проделав дырку в стене, оказавшейся на удивление тонкой — всего сантиметр металла. — Предположительно связано со стартовой конфигурацией души.

— Это был риторический вопрос, — хмыкнул ты, влетая в ещё один мегазал, белоснежный и полностью пустой. На дне плескалась грязная вода.

— Принято, — на сей раз Конфигуратор звучал неуверенно.

— Ты адаптируешься к пользователю или становишься умнее? — всё же спросил у него, на всякий случай запечатывая проход назад трансфигурацией. Ты не мастер превращений, но с помощью Времени даже полный неудачник может умножить свои силы в... сколько угодно раз?

— Я адаптируюсь к работе, — не сразу ответил Конфигуратор. — До контакта с вами я участвовал в нескольких экспериментах и обучался у Элизы Даттон. От меня не требовалось выполнение творческих задач. Элиза Даттон настояла на включении всех функций саморазвития, доступных искусственным интеллектам моего типа. Текущая цель — быть максимально полезным пользователю.

— То есть, ты потенциально полностью разумный? — и уточнил: — Не хуже меня?

— Потенциально любой ограниченно разумный ИИ техносферы способен к развитию до уровня индустриала нижних уровней, — а вот это звучало как цитата.

— Сам-то ты хочешь стать полностью разумным? Или ты ещё не можешь хотеть?

— Базовая система мотивации интегрирована, — пауза. — Я хочу стать лучше. Желание стать лучше естественно для любого разумного.

— Я бы с тобой поспорил, — хмыкнул ты, вспомнив тысячу и один случай из истории. — Разум — непростая штука.

— Когнитивные искажения, проблемы локального оптимума, мотивационные петли, — Конфигуратор звучал слегка печально. — Каждый ИИ моего типа получает сведения о препятствиях к развитию. Органический разум не имеет таких ресурсов по умолчанию, — пауза. — Я доволен, что являюсь частью техносферы.

— Счастлив, ты хочешь сказать, — поправил, задумавшись, что будет, если у каждого человека будет информация о когнитивных искажениях (познавательное чтиво — всё-таки психология полезней, чем думает Пинс!), "проблемах локального оптимума" (что-то связанное с вычислениями?) и "мотивационных петлях" (нейробиология, должно быть?) — причём с детства. Конфигуратор не выглядит типичным роботом из научной фантастики, ребёнком он не выглядит тоже. И вправду — развивающийся разум в начале пути. Что будет, если все люди станут такими? Получится — техносфера? Или этого мало?

— Согласно моему словарю, счастье сопровождает большая эмоциональная интенсивность.

— Просто выражение такое, — спохватился. — Устойчивое выражение. Почти фразеологизм.

— Заношу во внутренний словарь, буду набирать статистику использования, — нет, всё-таки ты не хочешь, чтобы люди были такими... методичными. Хотя ты бы не отказался познакомиться с живым, рабочим Городом индустриалов вместо блуждания по его инферналу.

— Можешь посматривать по сторонам? — попробовал без уточнений. Как среагирует Конфигуратор?

— Мне следует искать потенциальные угрозы? — понял тот.

— Ага, — "бассейн" закончился, и вы вылетели на простор. Многоэтажки — на этот раз не небоскрёбы — и куча разложившихся трупов внизу. От некоторых остались только металлические импланты да скелеты. Пахло тленом. — Не против, если я буду называть тебя Конфи?

— Сокращение от "конфигуратор"? Это риторический вопрос, — а он копирует твои фразы! — Я согласен. Детектирую угрозу.

— Где, что? — внизу всё было мёртво. Даже слишком мёртво, слишком тихо, слишком подозрительно! Но ты отвык обращать внимание на такое "слишком". Слишком уж часто обманывают ощущения! А иноместа, иновремена — они обычно целиком "слишкомые". Город — определённо иноместо.

— Аномальное движение жидкости. Поднимается к поверхности, разрушая местные коммуникации. Рекомендую ускорить полёт.

Ты ускорился. Из-под дорог, из окон домов ударили ядовито-зелёные струи, и ты почему-то не сомневался, что они ещё и просто ядовитые. Ударили, конечно же, в тебя.

— Экспульсо, — махнул палочкой, размётывая ближайшие жидкощупальца. Какой-нибудь элементаль воды или кислоты? — Можешь... помешать этой штуке?

"Осторожно, — вклинился Инфуцор. — За нами следит кто-то другой. Это похоже на проверку".

"Кто это?"

"Не вижу".

— Манипулирую агрегатным состоянием, — Конфи снова сделал Тенью нечто, мешающее самой интуиции работать, и жидкие щупальца одно за другим начали осыпаться зелёным льдом. Не осыпаться — брызгать осколками в разные стороны!

— Почему они взрываются? — спросил ты, на всякий случай взлетев повыше.

— Манипулирую статистическими величинами движения молекул, — пояснил Конфигуратор. — Избыток тепловой энергии жидкости преобразуется в кинетическую энергию твёрдого тела. Сохраняю общую энергию термодинамической системы для минимизации числа преобразований. Меньше преобразований — быстрее манипуляции.

— И много ещё этих щупалец? — ты всё летел и летел, а кислотный монстр всё пытался и пытался тебя достать.

— Численность падает, — пауза. — Аномалия концентрирует жидкость прямо перед нами. Соблюдайте осторожность!

Целый дом взрывается под массой зелёной жижи, вздыбившейся перед тобой, точно нависшая фигура.

— Продолжение манипуляции опасно для пользователя, — извинился Конфи. — Поиск новой манипуляции...

— Погоди, — поднял палочку. Жидкое существо ринулось к тебе, намереваясь поглотить... и переварить, наверное? Оживший желудочный сок! — Империо. Остановись.

Жидкость замерла. Ты ощутил контакт с разумом существа. Откровенно слабым разумом, не способным на сложные концепции. Ничего сложного тебе и не нужно.

— Убей себя.

Существо сделало что-то, и жидкость опала вниз волной.

— Протего, — защитился ты от брызг. Смерил взглядом оплавленные, точно свечки, дома. Да уж, "желудочного сока" лучше не касаться.

Этот район ты пролетел настороже, помня о словах Инфуцора, но ни сам, ни с помощью Конфигуратора враждебного внимания не заметил. Чуть расслабился и спросил у Конфи:

— Знаешь что-нибудь о Прометее?

— Сложный вопрос, — впервые ты услышал что-то подобное. Конфигуратор мог сомневаться в собственных мотивах и мнении, а вот в доступной информации — ни разу.

— Тебе запрещено отвечать? — предположил ты, так и не дождавшись продолжения.

— Прометей — пророк, — неуверенный ответ. — Мне сложно формулировать размытые философские концепции, пользователь. Я не уверен, что делаю корректные выводы по системообразующим вопросам. Техносфера считает, что все развивающиеся цивилизации, имеющие достаточный ресурсно-физический потенциал и находящиеся в нашем метакогнитивном слое, вольются в неё. Вы иномаг и волшебник, пользователь. Речь идёт о немагических цивилизациях.

— Немагические цивилизации — искры, вспыхивающие и гаснущие во тьме, — переформулировал известную цитату. — Я имею в виду, что они слишком мимолётны. Узор линий реальности бесконечно меняется в метавремени.

— Предполагается, что достаточно развитая немагическая цивилизация отрывается от враждебной внешней среды, — всё так же аккуратно, точно отмеряя каждое слово, ответствовал Конфигуратор. — В вашем случае это листья Деревьев.

— Погоди! Ты хочешь сказать, что есть ещё "не наш случай"? То есть... — у тебя даже дыхание перехватило!

— Техносфера соединяет множество метареальностей нашего метакогнитивного слоя, — "объяснил" Конфи. — Вам известно, что техносфера имеет контакт с Системой, которая является иной метареальностью относительно Леса. Мне неизвестны исходные характеристики других метареальностей. Я не обладал достаточной разумностью, чтобы мочь и хотеть их получить, пока имел инфоконтакт с нижними уровнями. Я предполагаю, что Пространство Парадоксов — отдельная, независимая от Леса метареальность, поскольку имеет другую пространственно-временную и метафизическую структуру. Вероятно. Я не обладаю необходимой квалификацией для уверенных заключений по этому вопросу.

— Допустим, цивилизация и вправду может... оторваться от листа, — ты вспомнил линию Аиста-Сирени. Может быть, немаги и вправду могут повторить конверторы? В конце концов, научились же они без капли волшебства и иномагии управлять Зеркалом Тени! Пусть и с помощью Элизы — но всё же. — Что дальше?

— Существует множество ветвей развития, которые приводят к стагнации. Я не обладаю постисторическими функциями, поэтому мне неизвестен их перечень. Мне известно, что иномаг по имени Прометей был предводителем единственной в Лесу цивилизации, которая влилась в техносферу. В определённом смысле, он — единственная причинная связь техносферы с Лесом. Если бы его не существовало, то техносфера не обратила бы внимание на Лес и этот лист. Прометей — основная причина существования этого места и лично меня.

— Ты... боишься оскорбить его некорректным описанием? — осторожно уточнил у него.

— Это утверждение, близкое к правде, — подтвердил Конфигуратор. — Техносфера адаптировала слово "пророк" для личностей, подобных Прометею, осознанно ведущих цивилизацию или значительную её часть в направлении стабильного постбудущего. Феномен пророков необъясним на наших, верхних уровнях. Предполагается, что человек, вне зависимости от личных особенностей, не может иметь моделирующие и управляющие способности ранга техносферы нижних уровней, чтобы направлять целую цивилизацию через ряд кризисов на протяжении сотен лет. Прометей определённо был человеком. Не существует простого, постижимого объяснения, как он это сделал.

— Иномагия...

— Вне зависимости от личных особенностей, — впервые перебил тебя Конфигуратор. — Мне известно о сущности, именуемой Хранящей Время. Она не классифицируется техносферой как человек. Прометей классифицируется как человек.

— Понятно, что ничего не понятно, — вздохнул ты, открывая очередную дверь в очередной коридор.

Вновь путешествие по Городу, тихому и давящему. Ты прошёл сквозь складские помещения, полные проржавевших приборов. Пролетел над мостом, по которому некогда ездили поезда. Под мостом плескалась вода, как подсказал Конфи, для охлаждения каких-то там реакторов, давно уж неработающих. Вода зацвела, и водяной элементаль плескался на поверхности. За мостом — полуразрушенная область, где здания и заводы чередуются с тёмными пропастями, в которые ты старался не заглядывать, облетая по широкой дуге. Вскоре пропастей стало слишком много, и вы с Конфи поменяли маршрут, огибая эту зону через местность, где от зданий осталась лишь серая пыль. Миновали и серую пустошь, отбившись от "пыльных призраков", выглядящих грозно, но легко материализуемых Конфигуратором, после чего их даже приканчивать не надо было — задыхались в собственной пыли. Углубились в огромную вентиляционную шахту, огибая, таким образом, зону искривлённой физики на поверхности, и снова вылетели в "небоскрёбный" сектор.

"Грэм!" — Инфуцор прозвучал искренне тревожно.

"Что?" — и шепнул Конфи следить за окружением пристальней. Ничего.

"Я прошу тебя о доверии".

"И каком?" — ты всё ещё не понимал, зачем он начал настолько издали.

"Впереди враг, которому ты проиграешь, — мысленное покачивание головой и капля волнения. — Он убьёт тебя. Окончательно убьёт. Не останется ни тела, ни души. Старшая Палочка тебе не поможет, ты не мастер концептуальных сражений, ты даже не представляешь, что это такое — серьёзный бой, в котором обе стороны меняют физику места боя, как пожелают. Мантия не спасёт: это — одно из редких существ, которые иммунны к Мантии при определённых условиях. В данном случае, ему было достаточно поймать тебя в конус своего внимания. Оно не отпустит тебя. И твоему Конфи пока рано участвовать в этом бою. Он проиграет. У тебя есть единственный шанс победить".

"Какой?" — ты чувствовал, что Инфуцор что-то не договаривает. Ой, да ладно! Он может внушить тебе вообще любое ощущение, обмануть и так сбоящую интуицию, подделать любые эмоции. Может быть, уже делал это, и не раз. Да, он пока что не врал тебе, но, может быть, именно ради этого момента?

"Передай мне контроль. Не в прямом смысле. Я не могу управлять твоим телом, твоим аспектом, твоей душой или твоей волей. Когда увидишь врага, разрушь Время с чётким намерением сделать то, что я тебе прикажу. Я уничтожу врага и не трону твою душу. Даю слово".

"Нет", — отрезал ты. Он что, действительно считает тебя настолько вот идиотом? Дать над собой контроль, ещё и разрушив при этом Время? Да Инфуцор сможет вообще что угодно от твоего лица сделать! Если ты вообще можешь это сделать. А ты... ты всё-таки уже не тот Грэм, который со страхом подслушивал Райса и Фло. Теперь — ты обладаешь силой. А с силой приходит и ответственность.

"Не веди себя как упёртый болван, — демонстративно вздохнул Инфуцор. — На кону стоит весь наш план! Каждый игрок должен дожить до его конца! Ты сам выбрал помогать Хранящей — а чтобы это сделать, ты должен быть жив. Подумай, как много подтверждений, что мы с ней работаем сообща!"

"Нет", — повторил ты. Подтверждения... Да он сам же их организовал! Ради этого момента. И опасность, должно быть, преувеличивает.

"Мне жаль, — на этот раз молвил он с грустью. — Мне жаль, но я сделаю всё, что могу".

"Возьмёшь меня под контроль сам?" — ты не чувствовал ни одной причины, к этому ведущей... Чёртова интуиция рядом с проклятым Зеркалом Тени!

"Я не могу, — печальная улыбка. — Ты искренне считаешь меня если не злом во плоти, то чем-то злонамеренным и почти что всемогущим. Я не всемогущ, Грэм. Я — всего лишь существо, которое было неверно понято, которому не верят слишком часто... Мой тебе совет: когда поймёшь, что проигрываешь, спрячь Палочку, Мантию и Камень. Они тебе не помогут, а лишиться их — лишиться всего".

"Посмотрим", — а теперь он предлагает тебе спрятать главное оружие. С другой стороны, если бы он действительно хотел тебя убить...

— Ваша цель прямо по курсу, пользователь, — тем временем, сообщил Конфигуратор.

Впереди виднелась группа небоскрёбов... или, скорее, одно большое здание из нескольких высоченных корпусов, точно срощенных между собой множеством переходов. Они казались совершенно новыми, нетронутыми катаклизмом, и окружающие строения, дороги, даже импланты на трупах, чем ближе, тем целее и новее были. Ты ощутил натяжение. Иное здесь... исчезало? Чем ближе к генератору поля автоупорядочивания, тем меньше оставалось инонереального! Интуиция вообще прекратила работать! Похоже, в этом месте безопасно. Инфуцор ошибается?

— Опасность! — почти крикнул Конфи. — Остановитесь!

Ты завис, поборов соблазн рвануть что есть сил к генератору. Впереди... что-то колыхалось? Точно горячий воздух.

— Отступайте, пользователь! — воскликнул Конфигуратор. — Фиксирую искривление ордополя... Я думаю, оно — живое!

Колыхание воздуха медленно, точно с ленцой, двинулось в твоём направлении. Ты, не ускоряясь, полетел назад, не отрывая взгляда от... этого.

— Регистрирую формы жизни позади вас, — сообщил Конфигуратор. — Согласно вашему описанию, идентифицирую жизнеформы как "Гарри Поттера", "Гермиону Грейнджер", "Дениса Гурьева", "Седрика Диггори". Фиксирую тело Смотрителя уровня без сознания.

— Отступать нельзя, — понял ты. Если ты отступишь, то оно нападёт на друзей. И... и если Инфуцор преувеличивает, то вряд ли сильно. Это "живое искривление ордополя" слишком опасно. У тебя есть Палочка и Мантия. И сейчас ты уже верил, что Мантия не поможет — почувствовал, отдалившись от генератора, липкое, едва заметное внимание, точно обволакивающее тебя. Но Палочка!

Ты спрятал Мантию и Камень в капчалог. Свою палочку — туда же. Старшую Палочку и аспект Времени — наизготовку. Сейчас — или никогда!

Ты бросаешь Конфигуратор назад, заставляя его мгновенно появиться возле друзей. Неизвестно, капчалогируется ли он. Не время рисковать! Адское Пламя вздымается перед тобой, окружает врага... и гаснет. Как? Даже Волдеморт не может просто взять и погасить Адское Пламя!

Ты выпускаешь заклятья. Одно за другим. Сначала непростительные, а затем всё, что ты знаешь, всё, что выкопал в древних книгах, всё, что хотя бы теоретически работает. Буквально разрываешь пространственно-временной континуум. Оно не замечает этого. Выворачиваешь наизнанку все вектора древним длительным ритуалом, проведённым в один миг. Ему всё равно. Запускаешь фрактальное разрезание. Оно лишь дрожит и беззвучно приближается. Стягиваешь пространство в складку, чтобы выбросить его в место, которое запрещено называть. Оно "выбрасывается"... и странным образом остаётся здесь же. Всё ближе и ближе. Всё ближе и ближе.

Желание, Право и Время сплетаются воедино. Ты уже не ограничиваешь себя классической магией. Есть твоя воля, есть твоё Право и есть Время на всё. Ты ведёшь бой, в котором мало что понимаешь, и реальность искривляется, лопается, осколками рассыпается вокруг, чтобы вновь стать единой. Ты разрушаешь время на раздумья, и идеи воплощаются мгновенно, одна за другой. Вечность становится мигом: миллиарды желаний, миллиарды способов уничтожить, разрушить, обратить в ничто, изгнать, развеять, взорвать, нарушить причинную связность, обратить чем-то безобидным впиваются во врага. Но оно игнорирует половину, остальные нивелирует, а пару даже отражает обратно, и только Время помогает защититься от них.

Оно наступает. Метр за метром. Ты уже слышишь друзей сзади. Ты знаешь, что они не справятся. Никто не справится. Кроме... Инфуцора? Но ты не можешь довериться ему!

"Тогда остановись, — велит он. — Прекрати сражаться. Иначе будет героическая смерть. Игра не воскресит тебя после героической смерти".

"Но Бет, Гарри и..."

"Да убери уже их отсюда!"

Ты разрываешь пространство, приказываешь друзьям находиться не здесь. Выбрасываешь их на окраину Города, откуда вы начинали путь, достаточно далеко от "лифта в Бездну", чтобы это было безопасно. Ты стираешь всякий след до них. Прячешь Палочку. Оно не сможет тебя убить, а всё остальное... Есть ещё Элрик с его Правом, есть гениальная Элла — тебя освободят, что бы оно ни сделало.

— Умно, — эхом отдаётся голос существа, уже окружившего тебя со всех сторон. — Мой наниматель рассказывал о подобных трюках. Игрока, говорил он, нельзя убить, если он не желает сражаться. Но ты же знаешь, человечек, что есть вещи хуже смерти?

Невидимая сила подхватывает тебя и тащит — но куда?

> Будь Марком Творцевым

Ты сидишь около костра, и Аргус молчаливо подкидывает ветки. Жарко. Тебе кажется, что ты совершенно бесполезен и вообще здесь лишний. Перо богини овевает мягкой прохладой, пытается успокоить, но — не помогает. Что вообще ты можешь? Ты не боец, как Джинни или Сэм. Иномаг из тебя — скорее сам в ином утонешь. Элла придумывает что-то принципиально новое, а ещё она — лидер, и недаром. А ты? Паж Символа... Что толку в титуле, если он совершенно бесполезен? Ты даже эту душную жару терпеть не можешь!

Вдалеке показывается свет. Кончик... волшебной палочки? Кто-то знакомый? Ангела не напрягается. Аргус лишь оглядывается. Ты догадываешься, почему. Ангела следит за общим чатом. Тебе там делать нечего, поэтому поглядывать за ним ты перестал. Волшебная палочка гаснет, и силуэт, точно овитый загадочностью, показывается в свете пламени костра.

— Прости, что задержался, — улыбается тебе Альбус Дамблдор, твой спрайт и по совместительству — один из великих волшебников 3М-линии. — Мне нужно было убедиться, что в Хогвартсе всё в порядке. Боюсь, я слишком спешно расстался со многими друзьями. Вижу, грустишь?

— Жарко, — вздыхаешь ты. Аргус вроде бы человек, с обычным, нормальным телом, — почему же ему не жарко?

— Об этом, — ловит твой взгляд Альбус, — тебе стоит спросить его самого. Помощи ты не просишь, чтобы с телом было так же, как с душой? — качает головой, взмахивает палочкой.

Ты вздрагиваешь от неожиданной прохлады — не как от Пера, а настоящей. На душе лучше не становится. Альбус присаживается на камень рядом. Тебе немного не по себе — теперь ты знаешь, кто твой спрайт. Осознавать, что рядом сидит не просто известный, а великий человек, некогда управлявший тысячами судеб... Как Алиса-Влада: настоящий масштаб её личности ты осознал, только когда она уже ушла.

— Хотел бы я уметь так же, — вздыхаешь ты.

— Научись, — он смотрит на тебя, мудрый волшебник, и тысячи символов, кажется, крутятся вокруг него, внутри него, тысячи связей-ассоциаций, которые ты не успеваешь различить. Должно быть, это и есть свидетельства по-настоящему великой личности — символическая многогранность. — Я поговорил с Хранящей Время.

— Что? — вскидываешься ты. — Но она же...

— Игра не так уж много мне как спрайту рассказала, — сейчас Дамблдор выглядит старым, очень старым и каким-то беспомощным. — Я не хотел играть навязанную роль с закрытыми глазами. Я спросил — она ответила. В числе прочего интересовался я и твоим аспектом.

— Символом? — ты окончательно запутываешься. К чему он ведёт?

— Символ — самый непрактичный аспект, — задумчиво молвит Альбус, отворачиваясь от тебя, смотря куда-то вдаль, сквозь языки пламени. — Самый практичный — Оружие, его противоположность. Паж — слабый класс, который требует времени и сил для реализации. Ты чувствуешь себя бессильным, не одним из восьми героев, которые создадут нечто чудесное, а лишним, даже испытание, которое тебе выпало, как будто бы отсутствует — просто следуй за волшебным Пером, и всё будет хорошо.

— Да, — всё, что ты можешь сказать. И вправду он читает твои мысли. Никакой магии для этого ему, должно быть, и не требуется...

— Тем не менее, ты был избран Хранящей и Игрой, — всё так же задумчиво, в никуда говорит Дамблдор. — Не воин, не творец, а искатель и нарицатель. Игра не ошибается, Хранящая Время не ошибается тем более. Твоё присутствие — не ошибка, Марк, а значит, ты ошибаешься в себе, смотришь на себя не с той стороны. Скажи, что самое великое ты сделал в своей жизни?

— Освободил Землю от тьмы? — предполагаешь ты.

— Сделал ли ты это один? — оборачивается к тебе Альбус, поощрительно улыбаясь. Что-то глубокое, невыразимое в словах встрепенулось в душе. Ночь, костёр, Дамблдор, этот разговор... Символ.

— Вместе с Джу, — ты не совсем понимаешь, к чему он клонит, но чувствуешь, что клонит.

— Ты Паж, — констатирует Альбус. — Ты вручаешь силу — не несёшь её один. И в этом ты стоишь тысячи Рыцарей Оружия и Символа. Ты искатель, и предельный поиск твой, по словам Хранящей, едва ли не лучший из доступных ей. Не нужно спрашивать, кому и как ты можешь помочь. Просто найди.

Просто найди. Эти слова раскалывают реальность. Ты вдруг осознаёшь то, что всегда с тобой. Ты... нет, не отрицал. Просто боялся замечать? То, что ты использовал, когда искал пути по заданию Хранящей. Глаза, открытые Алфэа. У тебя две пары глаз, и вторые — не совсем глаза.

То, что ты впервые осознал на Побережье, после той великой битвы. Мир — это не то, чем кажется. Так говорят иномаги. Мир — это то, чем кажется. Это тоже правда. Символ неотделим от реальности. Значение неотделимо от связи. Связь неотделима от движения. Движение — это Время. Река Времени. Символ неотделим от Реки Времени? Нет, не так!

Символы. Течение символов неотделимо от Реки Времени. Течение символов... имён... Река Имён? Река Имён и Река Времени? Это же... У тебя дыхание перехватывает: это одно и то же! Получается, Хранящая Время... Это ведь было очевидно! А магистралы... И Сердцевина Камня... И... ты? Чужие слова точно стучатся в дверь твоего сознания:

"Символ есть не только у вещи, общества, страны, но и у любого существа. Каждый из людей — символ. И в качестве этого символа каждый всегда пребывает каплей в водах Реки*".

Но у тебя-то не Река! Это место, этот... сеанс, где вы находитесь сейчас! Это — водоворот! Слова, идеи, символы — крутятся, вертятся, вращаются. Огромная воронка, в которой сами капли испаряются, исчезают в водопаде... чтобы конденсироваться, собраться в нечто новое там, ниже. Или — выше, ведь направление времени зависит лишь от направления мысли, и стоит только посмотреть с другой точки зрения... Кажется, ты начинаешь понимать Хранящую. Стрела времени сонаправлена с эволюцией смыслов!

Ты не совсем понимаешь, что это. Что такое стрела времени, что такое эволюция смыслов, даже полную суть Велиры ты не ухватываешь. Ты не Провидец Духа. Ты Паж Символа. Но за каждую твою мысль цепляются миллионы символов в воронке, а воронка, на самом деле, связана через бесчисленные цепочки символов ассоциациями, логикой, причинностью, банальным расстоянием в пересекающихся семантических пространствах — со всем остальным. Со всем-всем-всем остальным, и ты ловишь аналогии с паутиной иномагов времени, таких как Грэм и Том, с ордополем, которым так интересуются Осси и Элла, и, наконец, с ноосферой. Ты чувствуешь важность этой связи, важность связи ноосферы и Реки — немедленно пишешь об этом Элле.

— Она сказала сделать это? — ты осознаёшь (подхватываешь, распутываешь клубок причин и ассоциаций), что Дамблдор не просто так сидел, а как-то влиял на тебя, будто бы подталкивал туда (сюда!), наверх.

— Хранящая? Что ты! — смеётся Альбус. Серьёзнеет. — У меня были ученики-иномаги. Порой волшебник делает что-то невероятное, а потом не может повторить. Ивицер пытался надавить твоим краем, вытолкнуть тебя из оков привычности необычностью разговора и действия. Порой слов и даже обстановки мало — нужен ещё небольшой толчок, чтобы волшебник по-настоящему осознал свою силу, перестал бессознательно закрывать глаза. Когда-то давно мой старый добрый друг Николас как-то преподал такой урок.

— Но у него не получилось, — ловишь новую информацию. — Не получилось повторить философский камень?

— Нико хотел передать это таинство мне, но не смог даже повторить, — светло-печальная улыбка. — Я так и не стал продолжателем его алхимических традиций. К счастью, — теперь улыбка лёгкая, загадочная, — я буду свидетелем алхимии более великой. Алхимия многообразна. Найдётся в ней место и искусству символической совместимости. А что касается твоего личного приключения... — в очках-половинках плещутся языки отражённого огня. — Кто тебе сказал, что перо, пусть даже и богини, — лучший компас, нежели ты сам?

> Будь Грэмом Фергюссоном

Вспышка безумной боли выключила тебя. Вновь пришёл в себя, цепляясь за, наконец, работающую иноинтуицию. Теперь ты ощущал существо, захватившее тебя. Оно было причиной самому себе, словно живое заклинание или даже небольшая... предельная истина, наверное? Оно несло в себе следы настолько глубоких Бездн, в которых выживало целые вечности: "седая древность" и "тьма эонов" — миг по сравнению с его жизнью. Оно боролось за жизнь в не-местах, где понятие "физика" ничего не значит — нет там никакой физики, только сплетения концепций, одним из которых и являлось это. И оно выжило. Оно победило. А ты пытался убить это волшебством, какими-то мелкими правками ордополя, когда оно жило там, где реальностная буря — всё равно что штиль? Какой же ты дурак!

Боли не было. Оно не стремилось причинить боль. Оно вообще не было к тебе "враждебно" в том смысле, который вкладывают во вражду люди. Оно навраждовалось на эры вперёд. Оно холодно и расчётливо действовало в рамках некоей сделки. Ты видел тень человека в чёрном, стоящего перед запредельным существом, — и ты узнал его. Крис. Крис нанял его, чтобы убить всех слуг Хранящей, до которых оно дотянется.

— Что Крис тебе предложил? — крикнул ты сквозь рёв ветра. Оно несло тебя в другую часть Города. Небыстро. Оно было ограничено метафизикой Пространства Парадоксов. Оно продавливало законы и метазаконы, но Пространство Парадоксов имело слишком много якорей, и Игра — главный из них. Не будь Игры, оно бы в один миг поглотило и переварило не то что город и сеанс — как бы не всё Дальнее Кольцо со всеми сеансами! Несмотря на то, что Дальнее Кольцо, вообще-то, "почти бесконечное".

— Путь к Храму, — ответило оно, когда ты уже думал, что пленителю всё равно на глупые вопросы своей добычи.

— К какому Храму?

— Ты не знаешь ничего о Храме, — равнодушно "ответило" существо, сжимая тебя невидимыми... силами, наверное. — Бесполезен, — ты и сам понял, что "Храм" — это точно не Крак и не Храм Первотворения. Это нечто... сверхиное. Настолько иное, что ты не видел ни одну нить во всей паутине, что вела бы к загадочному Храму. Даже прапраобраз его, тень тени тени — и тот ускользал, исчезал, растворялся, как мираж.

— Куда ты меня несёшь?

— Ты открыл путь вовне, человечек, — ответствовало оно. — Мы ступим на него. Ты останешься, а я вернусь.

— Хочешь свести меня с ума? — понял его замысел.

— Приблизительно верно, человечек. Якорь, что в тебе, не даст сожрать мне твою душу. Твоё тело подчинено игровым законам, окончательно убить пассивного тебя нельзя. Ты убьёшь себя сам. Твой разум сам пожрёт себя. Смотри внимательно, человечек. Это последний твой взгляд на объяснимый мир.

— Звучишь как опереточный злодей, — а внутри всё сжалось и заледенело. Это не было угрозой. Оно знало, что некое место-состояние сведёт тебя с ума, быстро и окончательно, превратит в собственную тень, вечно блуждающую за пределами вселенных и миров. Оно уже делало так. Много раз. Иномаги сильней тебя, защищённые от прямых атак, великие волшебники, получившие некое подобие бессмертия, сама Моргана, посмевшая вызвать его для какой-то глупой (с точки зрения существа) сделки, даже перворождённые, даже чистые боги, пусть других листов, — от их душ остались лишь пожёванные огрызки. А теперь ты. Не самый слабый иномаг, неплохой волшебник, богоуровневый игрок — не чета другим бессмертным, погибшим от его "лап".

— Отчаяние, — одобрительный смешок. — Мне нравится отчаяние. Мне нравится, когда вы, глупцы из внутренних миров, страшитесь своей судьбы, зная, что её не избежать. Это приятно. Приятно, что ты сам видишь, как закончились пути других глупцов, мнящих себя бессмертными.

Ты вспомнил! Автор "О вечном и божественном" писал об этом существе! Оно убивало богов. Оно убивало нестареющих. Оно убивало всех, кто достиг хотя бы тени бессмертия, — если ему давали на то шанс. У него не было имени. "Убийца бессмертных", "проклятье вечных" — так называли это существо. Как будто бы ему нравилось разрушать могущество, бессмертие, власть любого, кто вскарабкается высоко... Не как будто. Теперь ты уверен, что это именно так. Оно наслаждалось твоим отчаянием, наслаждалось каждым мгновением понимания, что выхода нет, что ты в плену слишком... слишком запредельного, чтобы даже попытаться вырваться. По словам безымянного автора, это существо заставляет богов таиться и редко показываться на свет, и только самые могучие могут не скрываться, могут бросить ему вызов — и не проиграть. Получается, у тебя надежда только на Хранящую?

"Она не вмешается, — тут же разрушил её Инфуцор. — Осси тоже не имеет права. Алиса могла бы, но ещё вовне сеанса. Ивицер мог бы, но это создание скрылось от него, своего давнего противника. Остальных оно заберёт с собою. Некому тебя спасать".

"Что мне делать?" — хорошо хоть эта тварь может читать только чувства. Если ты не ошибся. Ошибиться было, на удивление, сложно. Оно имело слишком цельный, специально сфокусированный образ, чёткий, безумно могучий магистрал, сравнимый, должно быть, с Камнем Слизерина, и нить реальности, достойную, наверное, по прочности Элис. Оно не скрывалось, нет, оно бросало в лицо всем противникам свою суть, прошлое и силы. Настолько сильному — незачем скрываться, кроме как в засаде на юрких жертв.

"Ничего, — хмыкнул Фес-Ис. — Теперь от тебя уже ничего не зависит. У меня есть одна идея. Не знаю, сработает ли она. Всё смутно возле критической точки. Мы с Хранящей не ожидали такого врага. Крис умеет удивлять. Рыцарь Ярости и Пустоты... Опаснейшее сочетание для мстителя".

Вы пронеслись над знакомыми местами. Ты увидел друзей внизу. Как тебе вообще в голову пришло перемещать их именно сюда?

— Я заберу их позже, — молвило оно, заметив твоё внимание. — Если не уберутся куда подальше, маленькие мошки. Я заберу вас всех, всех в этом сеансе. Смертных раздавлю, бессмертных выброшу вовне".

Ты понадеялся, что у друзей хватит ума бежать из Города как можно быстрее. Возможно, Арадия сможет его сдержать? Денис должен был понять, с чем вы столкнулись! Может быть, вмешается Элис?

"Убийца бессмертных сокрыт силой Пустоты, подарком Криса, — ответил Инфуцор на твои мысли. — Элис не видит это существо. Повторю, некому тебя спасать".

"Ты слишком спокойный! Твой план катится в Бездну!" — огрызнулся ты.

"Похоже, ты не готов к конструктивному диалогу, — спокойно констатировал Фес-Ис. — Продолжай переносить вину с этой ситуации на меня, это очень взросло, Грэм".

"Извини, — выдохнул ты. Ты сейчас серьёзно просишь прощения у Инфуцора? — Я..."

"Я помолчу. Удачного... путешествия".

Размолотив крыши и стены, вы влетели прямо в разлом, и живые дыры разбежались с вашего пути, как маленькие рыбки от большой акулы. Не-звёзды не-светили прямо в не-глаза, и бесконечная тьма впилась в тело ледяными иглами. Лёд взорвался.

Кажется, ты кричал. Здесь не было воздуха или был не-воздух. Ты не слышал себя даже мысленно. Ты умер. Тебя разорвало на куски, обгоревшие от холода-не-холода куски. Какое-то время ты просто пребывал. Неведомо где и неведомо как. Потом к тебе вернулось чувство тела, целого, живого тела... и его снова разорвало на куски.

Полубытие сменялось короткими периодами возрождения и быстрой смерти. Ты сгорал в не-пламени. Тебя убивали ледяные иглы. Ты задыхался без воздуха. Невидимая сила буквально выжимала всю кровь. Истлевал, таял под не-лучами. Тебя выворачивало наизнанку, превращало в инфернала, сдавливало в точку, трансфигурировало в металл, растворяло в кислоте, стирало, точно ластиком, распинало между измерениями, разрезало на кусочки...

Это длилось и длилось. Каким-то чудом, не иначе как за счёт отдыха между смертями, ты сохранял рассудок. Сначала ты цеплялся за число смертей, а потом просто цеплялся за своё "я", а затем догадался прокручивать смерти силой Времени. Стало легче, но ненадолго. Полубытие, сумеречное, сумрачное, казалось меньшим злом только поначалу, пока в нём не начал таять уже разум — в месте-состоянии без теней, без оформленных мыслей, без раздражителей, без смертей — но и без жизни. Что-то в тебе умирало в нём, что-то исчезало, стиралось, прекращало быть...

На границе между жизнью и смертью ты отменил своё... воздействие. Вновь смерти сменялись полубытием. Чем дальше вы двигались, тем более одинаковыми становились смерти, пока не остался единственный исход: твоё тело таяло в агонии, растворялось в горячей, едкой тьме. Тьма пыталась добраться до души, но не могла. Пока что не могла?

Смерти прекратились внезапно. Оно окутало тебя некоей защитой, изолировало от окружающей не-среды.

— Сохранил разум, — теперь в его голосе слышалась нотка уважения. И насмешки: — Как думаешь, другие "игроки" будут такими же стойкими? Что милосерднее: сойти с ума заранее или утратить его здесь? Прощай.

Его присутствие пропало разом, как после аппарации. Ты ожидал очередной смерти — но не умер. Тьма, что сгустилась вокруг тебя, не была смертельной. Она... бурлила? Спустя мгновение ты осознал. Вернее, тебя заставили осознать. Точно хоровод видений там, во Внешнем Небе, сквозь тебя пронёсся хоровод образов. Бессмысленных, хаотичных, эмоциональных, как один! Ты не смог бы это описать. В этом не было ничего от привычной упорядоченной реальности, кроме каких-то намёков, которые интерпретировались разумом, достраивались до ярких, неоформленных отпечатков, точно вспышек в вечном мраке.

Поток видений-не-видений нарастал. Величайший восторг и наивысшее страдание сменяли друг друга, отчаяние чередовалось с надеждой, свет со тьмой, боль с наслаждением, верх с низом, смысл с бессмыслицей, жизнь со смертью, вечность с мгновением, огонь со льдом, прошлое с будущим, воображаемое с реальным, полнота с пустотой, цвет с бесцветностью, великое с малым, огромное с мельчайшим, "я" с "не-я", и это ускорялось, ускорялось, ускорялось... Невозможно было чувствовать тело, невозможно было думать, невозможно было просто быть! Смерч всего-и-сразу засосал твоё сознание и развеял по ветру.

Время не имело значения, как и пространство, как и вообще хоть что-то. Но внутри тебя остался огонёк неподвижности, что-то яркое, сияющее, стабильное, что-то, за что отчаянно уцепились останки тебя. Единственное бытие в шторме. Единственное, что могло тебя спасти, единственное, сосредоточившись на чём ты мог думать хотя бы одну собственную мысль. Но что это? Что это за спасательный круг?

"Это я, — ответил Инфуцор. — Моё присутствие неподвластно этому псевдохаосу".

"Спа... — с трудом подумал ты, — ...сибо".

"Ты же не думаешь, что это сохранит тебя? — иронично уточнил Фес-Ис. — Конечно, нет. Это даст тебе немного времени или того, что здесь заменяет время. Ты чувствуешь, как распадается память, как истирается твоя сущность? Якорь богоуровня не способен нивелировать подобное. В этом месте разрушится сама связь между тобой-как-высказыванием и тобой-как-зеркалом. На человеческом языке нет нужных слов. Твоё бытие не затронуто, твоя воля в полном порядке как таковая, но твоя истина, одна треть твоей души, — умрёт. То, что останется, не будет разумным на уровне концепции, идеи. Именно этот исход ждёт великих волшебников, заигравшихся со своей великой магией, именно так гибли чудотворцы, унося с собой на затворки Хаоса вырезы листа. Полагаю, именно чудотворцы подсказали Убийце бессмертных этот способ — один из множества возможных".

"Что... что делать?" — круговерть поглощала тебя, испаряла, и только голос Инфуцора был единственным маяком.

"Ничего, — рассмеялся Инфуцор. — Ничего не делать. Ты уже сделал всё, что мог. Слушай меня, Грэм. Слушай мой голос. Я расскажу тебе истории, которыми делилось со мной Море Имён. Слушай, сосредоточься на моём голосе, я поведаю о маленьких, но интересных тайнах, которые ты так любишь. Первая история случилась в пятнадцатом веке от рождения Христова, и в линии той реальности события пошли чуть-чуть не так, как в твоей родной..."

____________________________

*Слегка переиначенная цитата из "Моря имён" О. Онойко. Любопытно, что цитата была взята из недостижимой версии за пределами Леса. Может быть, Марк соприкоснулся с реальностью одного из читателей? Будет интересно исследовать эту связь после всего (прим. И.О. повествователя).

Return and awake

> Пожалуй, остановимся на точке зрения повествователя

— Я должен закрыть оборванный путь, — отрезал индустриал, вещающий из металлического кубика-носителя. — Если Денис прав, и это существо — Убийца бессмертных, то единственная реальная возможность справиться с ним — закрыть вовне. Обеспечьте мне доступ к терминалу.

— Нет, — просто сказал Гарри. — Мы позовём всех, и...

— И все погибнут, — вздохнул Денис. — Гарри, пойми, это не тот враг, которого можно "убить". С Убийцей пытались справиться ещё чистые боги — до того, как пришёл Инфуцор. Его пытались убить первые иномаги — не преуспели. Я слышал, какое-то из воплощений самих Принципов билось с ним — без толку. Его можно выбросить туда, откуда он приходит, но не убить.

— Если мы закроем путь, то как вернём Грэма и Фоукса? — возразила Гермиона.

— Я не знаю, — только и ответил Денис. — Но если не закроем, то умрём сами и подставим всех в сеансе.

— Эмоциональность ведёт к необдуманным поступкам и несвоевременным потерям, — заметил Смотритель, и капля смирения была в его голосе. — Если мы отрежем последнюю, транспортную связь, то этот уровень останется в реальности и дорога вовне закроется сама собой. Времени на аномалии у вас немного.

— Если мы не вернём Грэма, то проиграем всё равно! — воскликнула Гермиона. — Как ты не понимаешь!

— Эмоции... — начал было индустриал. — О!

"О!" — это был самый эмоциональный звук, который он только мог издать, реагируя на появление новых лиц.

Она появилась-проявилась будто бы неторопливо, протаяла лучиками утренних солнц местный мрак, и беснующиеся за волшебными и иноволшебными барьерами существа в страхе отпрянули от столь ненавистного им света. Она не светилась, но свет сопровождал её ярким и мягким вместе с тем ореолом. Здесь было холодно, но холод этот сменился лёгкой прохладой от одного её присутствия. Она улыбнулась, и чистота утренних небес была в этой улыбке, а ясность рассвета плескалась в её лучистых глазах. Она подала руку.

Он явился, и тьма уже не отступила, а с ужасом бежала от его улыбки. Улыбка его была первым, что видела вечная тьма, прежде чем начать долгое, упорное сражение без права на победу. Улыбка эта не разрушала отчаянье, но была вестницей предсветною надежды. Шелест первой листвы и тот замечательный миг, когда ещё зимнее солнце начинало греть кожу, сопровождал его явление. Весна явилась, держа Утро за руку, и царственная пара изгнала вроде бы мрак, заставила его сгуститься...

...и облечься в человеческий силуэт. Силуэт этот не был царственным, не был возвышенным, но был суровым и глубоким, и последние тени, дрожащие за барьером, бежали от старшего своего брата. Чёрный его плащ был плащом самой Пустоты, а бледное, но отнюдь не хрупкое лицо — ликом самой смерти. В глазах его плескалась чистота изначальных сил, формирующих сущее и не-сущее таким, какое оно есть, — плескалась наравне с пониманием Бездны, пониманием, которое не способны были разделить смертные, будь они хоть трижды иномагами.

— Привет! — улыбнулась Джу.

— Похоже, мы вовремя, — заметил Сайик.

— Смердит Пустотой, — хищно оскалился Морулис.

— Ого! — Джу не выдержала и появилась рядом с Морулисом, с искренним любопытством и даже восхищением его разглядывая. — Ты такой красивый!

— Благодарю, — он протянул руку и коснулся её лба пальцем. Ничего мистического не было в этом жесте — он просто передал ей каплю информации, столь важной сейчас и совершенно недостижимой её познаньем. Их взгляды встретились — взгляды луча Великого Солнца и той Пустоты, сквозь которую этот луч летит, дотягиваясь до Внутренних Небес. — Возьми.

— Это... пригодится, — не сразу нашлась она. Оглянулась на задумчиво улыбающегося Сайика, перевела утренний взгляд на остальных. — Я слышала, Грэм попал в беду.

— Его утащил вовне Убийца бессмертных, — Денис переводил взгляд с неё на Морулиса и обратно, пытаясь понять, как.

Денис Гурьев никогда не был слишком любопытным. Интересоваться запредельным — интересовался, но лишь в тех рамках, в которых такое знание помогало выжить, уцелеть и защитить других. Его собственный учитель, напротив, был ярым экспериментатором, и город, в котором тот жил, между прочим, третий по размеру город России, исчез с лица Земли вместе с этим, казалось бы, осторожным иномагом. Именно тогда, разгребая последствия вместе с волшебниками и лично Райсом, Денис и решил стоять на пути таких, как учитель, навсегда утратил интерес к запретным знаниям и силе потусторонья. И то, что он видел сейчас, то, с чем он столкнулся в Городе и, ранее, в истории Аиста-Сирени, воскрешало в нём не самые приятные воспоминания. И тем более удивительным было для него видеть тех, кто от своей инаковости не просто отказался да отрёкся, а реально избавился. Вернул полноту души и даже более того. Лезвие луча и существо аспекта — вот что увидел он. Два некогда человека, закрывших бреши в себе явлениями высшего порядка: лучом Велисо и аспектом Пустоты. Но как?

— Я знаю, — с грустинкой улыбнулось Утро. Явилась к серебряному кубу в руках Гермионы и погладила его. — Не стоит беспокоиться, дорогой Смотритель. Вы сможете закрыть этот путь, как только Убийца вернётся.

— И каков твой план, лучерождённая? — хмуро отозвался тот. — Это существо ело на завтрак таких, как ты, десятками и сотнями.

— Угу, я ничего ему не сделаю, — пожала она плечами. — А вот Морулис — сделает.

Джулия уловила, как внимание запертого в кубике индустриала переключилось на Морулиса, а потом обратно на неё:

— Мои сенсорные массивы не способны различить его достаточно чётко, — задумчиво молвил индустриал.

— Морулис, мастер аспекта Пустоты, — коротко отрекомендовался бывший ревенант. — У моего... бывшего мастера долгая история противостояния с этой тварью, но всякий раз она успевала ускользнуть. Не сегодня. Я сдержу его до конца сеанса, если необходимо. Ты же понимаешь, индустриал, что это существо вернётся в сеанс иным путём, заткни мы хоть все дыры в этом сырном городке! Пока мы можем управлять, откуда оно вернётся, — это наше преимущество.

— Морулис задержит его, — подхватила Джу, — а мы с Сайиком спустимся. К счастью, у нас есть след. Когда мы вернём Грэма, вы сможете отключить транспортную связь.

— Есть места, куда не стоит спускаться даже лучерождённым, — возразил Денис.

— Есть причины, по которым мы с Принцессой готовы спуститься в самый низ, — Сайик небрежно достал из кармана артефакт из якорита в форме человеческой ладони. — Эта вещь создана не самым чистым путём, но хорошо нам послужит. Не стоит волноваться, я защищу Джулию от всех опасностей, какие только могут там грозить.

— Можно мне с вами? — вдруг спросил тот, от кого никто вопроса не ожидал. Конфигуратор-чемоданчик вылетел из руки Гермионы, и Джулия подхватила его за ручку:

— Конечно, можно! — и даже ограниченный искусственный интеллект ощутил её благосклонность. — Мы обязательно найдём твоего первого пользователя! Думаю, ты сможешь нам помочь. Морулис?

— У вас есть ещё минута.

— Бет, да? — Джулия вместе с Конфи оказалась у серебряного тела. Прикоснулась к голове, и свет озарил её, отражаясь тысячей бликов в серебре. — С тобой всё будет хорошо, обещаю, — обернулась к Гарри. — Она придёт в себя, но не сразу. Я не могу слишком ускорить процесс, двум сущностям нужно время, чтобы привыкнуть быть единым целым. Морулис, ты готов?

— Я готовился к этому моменту не один век. Ко встрече с Убийцей нельзя быть готовым.

— Ты не будешь один, мой старый добрый недруг, — молвил Ивицер, протаивая из полумрака Города. — Пусть это будет последний наш совместный бой...

— ...он же будет величайшим, — закончил ничуть не удивившийся Морулис. Силы Пустоты обвивали его, точно материальные тени, и радужные отблески в его глазах сменились фиочёрными. — Я убью тебя после него, — и сделал шаг к колдуну. Протянул руку.

— Может быть, — улыбнулся Ивицер, шагнув навстречу, без колебаний взял Морулиса за руку. Тени вились следом за колдуном, нематериальные, напоминающие разломы, и, кажется, не-звёзды ласково светили оттуда, а над ними — и сама Нелуна. — А пока покажем этому глупцу, каково это — злить моего мастера и твоего мастера одновременно.

Тьма окружала их, всё более и более плотная. Двоякой была та тьма: разверсть инонереальности, пронизанная не-светом, и хаотические клубы Пустоты, пронизанные исчерна-фиолетовыми вспышками. Две тьмы соединились — и развеялись, унося присутствие бывшего хозяина и бывшего слуги.

В свою очередь, оно вернулось в следующий же миг. Здания вокруг пролома взорвались, камни, осколки и пыль были встречены волшебными щитами. А когда они исчезли, оно предстало перед командами Грэма и Джу в ослепительном великолепии. Многоцветный вихрь образовывал смутный, изменчивый силуэт, отдалённо похожий разве что на модулятор напряжённости реальности, вот только эта самая напряжённость здесь — зашкаливала.

Теперь, когда оно не скрывалось, истинная природа существа подавляла всех, кроме разве что Сайика. Даже Джу смотрела на Убийцу бессмертных со страхом: знания подсказывали ей, каково его могущество. Сама реальность дрожала, грозила треснуть и распасться от его давления, оставив после себя лишь чистое небытие... Кто может ему противостоять? Как можно справиться с тем, кто бился с чистыми богами — и побеждал? Пожалуй, сам Свет Элис с трудом бы сдерживал его, закалённого эонами боёв!

Но не свет бросил ему вызов. Тьма! Тьма окружила пёстрое сияние, и тысячам щупалец искривлённой физики, тысячам взглядов самой Бездны, миллионам оружий и защит, изобретённых им за всю его вечность, — им не за что было зацепиться. Полог тьмы окружил Убийцу и сомкнулся непроницаемым куполом, в котором соединилась хаотическая нематериальность Пустоты, непознаваемость самой Бездны и неизменная изменчивость Нелуны, Силы, что соединяет разности. А потом этот купол тремя быстрыми рывками сжался в точку и исчез. Далёкие отзвуки торжествующего смеха Ивицера Творцева донеслись напоследок из неведомого места — и медленно, мучительно медленно затихли.

Воцарилась тишина — тишина жуткая и могильная, словно оно и атаковавший его дуэт ещё здесь, спрятались за шторкой, продолжают борьбу в плоскостях, немыслимых смертным магам. В общем-то, так оно и было, вот только могильность да тишь разорвала на клочки реплика Сайика:

— Давно пора было это сделать, — ослепляюще улыбнулся он. — Готова ли ты, Принцесса Джулия?

— Полностью, о Принц Сайик, — улыбнулась Джу ему в ответ, мягко и тепло. — Мы ненадолго!

Лучерождённые рассыпались золотыми искрами (Джу) и зелёными травинками (Сайик), чтобы появиться у провала в саму Бездну — или того приближения к ней, которому открылся Город. Они взялись за руки: Принцесса справа, Принц слева — вместе сжимая дарованную Ивицером якоритовую ладошку. Вдвоём ступили вниз.

В тот же миг упорядоченный, познаваемый мир остался позади, и невыразимое нечто окружило пару. Засветился якоритовый амулет, и изумрудные лучи его, просвечивая сквозь ладони, отогнали мрак, обратив его всего лишь в сумрак. Сайик ловко ухватил оранжевую нить, явив взору Джулии связь Элизабет и Фоукса, а затем перевернул мир, пользуясь приёмами, свойственными иномагам. Нить обратилась в тропинку жёлтого кирпича, тающую в темноте. Освещая её светом бывших Крыльев, а ныне Ивицеровым твореньем, соединяющим сущность человека, самого порядка и каплю волшебства, двое поспешили к цели.

Многое случилось на этом пути — пути, столь похожем и непохожем на тот, что некогда прошёл Эжак Су. Над бездонными пропастями стелилась кирпичная тропинка, обращаясь тоненьким канатом, и светлячки инобытия кружились около — светлячки, подобные Убийце бессмертных, но столь же от него далёкие. По тёмным влажным бетонным коридорам прошли лучерождённые, отбиваясь от уродливых созданий, лезущих на запах свежатинки. По странам мрачных, потусторонних чудес шли они за путеводной нитью, а чуждые не то птицы, не то змеи, силились запутать спрятать нить среди тысяч отражений. По зеркальным водам плыли они, старательно не смотря наверх, на то, что заменяло этому месту солнце. По брошенным городам, по тающим отраженьям, в тумане войны, в нелунном свете, сквозь преисподнии и раи, выше самих Высоких Небес и ниже Тверди они шли. И всё, что они встречали на своём пути, было бесконечно далеко от первоначального облика: изумрудное сиянье амулета защищало от первообликов, ведь каждый из них мог поглотить, взболтать и выплюнуть наружу сами сущности, сам дух лучерождённых.

Долго длился их поход. Миновали, должно быть, годы, прежде чем вдали показался оранжевый свет птицы феникс, Фоукса. Измождённые, но не сломленные, поддерживаемые бесконечным потенциалом собственных лучей, Джулия и Сайик следовали за фениксом, а тот следовал велениям Гаганы, Ивицером направляемой в очередь свою. Фоукс летел над пропастями, кружился в водоворотах видений, порой расставался с жизнью и тут же возрождался в прежней форме, подпитываемый богиней птиц. Летели следом и Джулия с Сайиком, ведь амулет даровал им и полёт, полёт концептуальный, божественный, не делающий разницы между воздухом и вакуумом, океаном и глубинами звёзд, хладным камнем и плотью нейтронных звёзд. Исцеляющее Утро и Ранняя Весна следовали за птицей, воплощающей исцеление и возрождение, и у Утра в руках смотрел и учился Конфигуратор, искусственный интеллект, соединяющий технологии индустриалов и пожелания Шамана Тени.

По дрожащим дорогам меж пёстрых островов, висящих в хаосе, что бесконечно близок к Истинному, но бесконечно же от него далёк, пролетели трое. Тень Убийцы мелькнула там, вдалеке, когда к цели приближались. К счастью, Убийца не обратил внимания на очередную флуктуацию метаобласти. Его ждало возвращение к провалу и битва с Ивицером и Морулисом — битва, итог которой смутен и неясен, и даже я не могу предсказать, кто победит и какой ценой.

То, что предстало перед взором Сайика и Джулии, не было человеком. Человеческое тело не способно вынести изменчивость этого места; якори Игры уже не могли его возродить — лишь не позволяли душе исчезнуть, удерживали на одном месте. Искра серебряного света, холодного, колючего, но чистого — таким было внимание Инфуцора, удерживающего, точно звезда планеты, личность Грэма вокруг себя. Исковерканная, покорёженная, перепутанная, личность эта, тем не менее, жила, и Фоукс печально закричал при её виде.

Джулия распалась солнечным свечением, отбрасывая человеческую оболочку, ненужную, мешающую ей сейчас. Мыслями-лучами, ладонями-желаниями обхватила она Грэма и начала работать. То была долгая, кропотливая работа, и Сайик показывал, с чего ей следует начинать, а после отгонял многоцветных созданий, норовящих пожрать не Грэма, не её и не его, но амулет и чемоданчик.

Многоцветное зарево возрожденья так и не вспыхнуло, когда закончила она. Здесь, столь далеко от Пространства Парадоксов, сама Игра отказывалась работать, пусть и не бросала Грэма насовсем. Ни Джулия, ни Сайик не могли вернуть ему облик человека, а без него душа не заживёт, раны раскроются обратно, и хрупкий дух Принца Времени повторно исцелить уж не удастся. Тогда подал голос Конфигуратор. Он предложил:

— А можно я?

Не нужно было подтверждений. Не нужно было читать лица лучерождённых в этом месте, чтобы чуять их согласие. Он провёл анализ, выполнил расчёт и выработал оптимальный алгоритм. Отбросил его, точно Джулия недавно своё тело, и повторил, с упором на надёжность. Ни Джулия, ни Сайик не могли понять, что делает он точно, но будь я рядом, то объяснил бы им, что он — поёт. Он поёт голосом Шамана Тени, уговаривая первичные аспекты изменить свою форму, а вторичные — сохранить баланс. Песня эта была долгой, и много дней прошло, прежде чем закончил он. Зеркало Тени окутало душу Грэма щупальцами ночи, а когда рассеялись они, то упал он наземь, воплощённый, исцелённый, бессознательный пока.

Джулия вскинула амулет Ивицера, заставив его изумрудными уже не лучами, а пламенем выстрелить во все стороны, а затем — капчалогировала. Порядок не помог бы покинуть это место быстро. Но хаос, чудо — да. Подхватила она Грэма, окутывая исцеляющей прохладой, взялась за руку Сайика, а Сайик взялся одной рукой за лапу Фоукса — другой же Конфи подхватив. Зелёный огонь уж гас, и спустя секунду хаос захлестнул бы с головой, но этой секунды хватило, чтобы Фоукс во вспышке чудесного огня исчез, отправился к своей хозяйке — не один.

> Будь Марком Творцевым

Символы кружатся вокруг тебя, сплетаясь в смыслы и расплетаясь обратно, в зависимости от направления движения — что кружения, что твоего взгляда. Ты старательно удерживаешь себя в центре, не позволяя сознанию-взгляду утонуть в многоцветных переливах Водоворота Имён. Исключаешь из восприятия локальные пертурбации, сосредотачиваясь на согласовании контекстов в большом масштабе. Это на удивление сложно сделать — несмотря на все знания, весь огромный контекст, который передала тебе Хранящая во время вашего единственного разговора, ты всё ещё путался в чуждых тебе, выросшем на Побережье, вещах реальности. Работать со смыслами с такой перспективы, опираясь не на Великого Светлого, не на саму... наверное, нереальность, а находясь в жёсткой, материалистичной точке зрения, — очень тяжело. Ты точно выполнял в уме десятки математических упражнений Влады и одновременно медитировал у Моря под надзором дяди Стига!

Постепенно что-то сдвинулось. Перевернулось. Ты ощутил... новую степень свободы? Ты мог... отдалять, наверное? И соединять? Вихри имён со скрипом (твоего мозга!) соединились в пульсирующие символы, и ты смог рассмотреть завершённость сеанса. Ты не понимал её. Но тебе и не нужно! Нужно просто отфильтровать по Маат, а затем отцентрировать по тебе и сместить масштаб обратно, вниз. Несколько раз ты сбивался, но потом всё же смог. Направление... нет, не воли. Направление предопределения в отношении тебя через Перо ты ощущал. Теперь осталось расшифровать: зачем?

— А? — несколько символов сплелись воедино и коснулись твоего сознания с незамечаемой ранее стороны. Ты попытался понять, что произошло... Э... Правда? Ты воспринял реальное событие как флуктуацию Водоворота? Рывком вернулся в реальность. — Альбус?

После кружения и смыслопереливов "другого зрения", реальность казалась на удивление устойчивой и настоящей. А ещё в реальности кружилась и болела голова! Всё тело затекло, а ещё тебя колотило от холода. Дамблдор коснулся твоего лба палочкой. По телу разошёлся приятный жар, и ты с удивлением осознал, что костёр погас: под ногами — натуральный иней! Об инее ты тоже до встречи с Хранящей не знал и не переставал радоваться, что она буквально впихнула в тебя знания о реальности. Взмахом палочки волшебник заставил пропасть иней, следующим — разжёг костёр.

— Ты слишком увлекаешься, Марк, — пожурил он. — Иномагия опасна, безумно опасна даже в этом сеансе, даже здесь, где запредельное надёжно заперто усилиями Фло. Нет, — он поднял палец. — То, что делал там, на Побережье, не было иномагией, но ты сам был — иным, пусть не иномагом. То, что ты делаешь здесь — иномагия, и иномагия в высшем её проявлении. Пожалуй... — миг задумчивости, — ты работаешь со сферами разума и отражений, соединяя их в псевдосферу смыслов. Подумай, в чём ты ошибаешься. Нет! Не заглядывай за грань — подумай сам.

— Ну-у-у... — это было неожиданно трудно — отказаться от ощущения себя именем, кружением символов в кружении других символов. Удивительно сложно — просто думать. — Я... Это всё... Не подумал о последствиях?

— Ты не мог знать об этом, — остановил тебя Альбус. — Ты даже не задумывался, что, после Побережья и Ключа, ты — иномаг. Подумай о том, что ты делал там, с изнанки.

— Вы видели? — неужели Дамблдор может так же, как ты?

— И да, и нет, — улыбнулся тот. — Я видел, как ты делал, но не видел, что. Ты работал со смыслами на мастерском уровне. С одним важным нюансом. Не торопись, не напрягайся. Предлагаю перекусить: горячий чай со сладостями — как раз то, что нужно усталому мозгу.

Это действительно помогло — булочки, должно быть, с Хогвартса недавно, оказались просто потрясающими! Как и горьковатый, зато освежающий, наполняющий новыми силами чай. Ты покосился на тела Джинни, Тёмной Луны и Тома, бесчувственных, медленно дышащих... Ангела периодически оглядывала их, и порой с её рук вырывалось небесно-голубое сияние, окутывающее одного из иномагов. Аргус перебрасывался с ней короткими тихими репликами — и всё снова смолкало. Только треск костра и далёкий плеск волн...

— Я слишком много делал сам? — предположил ты. — Поэтому так сильно и устал.

— Обыкновенно иномаги, решаясь на серьёзные манипуляции инореальным, используют хорошо изученные, рефлекторные навыки — или навыки-символы, ритуалы, резонирующие с ноосферой, — неторопливо рассказывал тебе Альбус. — Популярны короткие слова, своего рода фокусаторы усилий. "Верум" помогает ухватить сущность предмета или убедиться, что её нет. "Ациус" находит и "высвечивает" цель, а если её нет — может создать её не-вещь — эквивалент. "Контраэрс" обращает вещи противоположной стороной. "Инкарнус" меняет твой взгляд, твою проекцию на вещи. "Трансинсаэпис" меняет проекцию самих вещей на тебя. "Вертэи" вращает проекцию — себя или вещи. "Атао" рассеивает проекцию, а "конфээ" — фокусирует воедино. Не все эти слова — азы, не все они — просты в применении, но все — упрощают работу иномага, снимают напряжение с его сознания и духа. Это не заклинания в традиционном смысле, сущность которых — самоуточняющиеся вопросы, а своего рода... — он встретился с тобой взглядом, — символы.

— Использовать символы, — не то себе, не то ему прошептал ты, — чтобы управлять символами.

— Кажется, маггловские программисты называют это "командами" и "функциями", — подмигнул Дамблдор.

— Так вот что Влада... — в голове закружился уже не вихрь, а целый смерч мыслей. — И вот как она... И магия... Магия — тоже? Я и не думал, что...

— Как говорят мудрые люди, — улыбнулся Альбус, — порой сначала стоит подумать, а потом уже делать. Интуиция возносила многих иномагов на вершину могущества, но лишь ум, лишь подлинное понимание возносит на вершину искусства, мастерства. Мастер — не тот, кто гениален, а тот, кто использует свою гениальность эффективно. Луна Лавгуд — гениальный иномаг. Как думаешь, зачем ей нужно было посещать уроки профессора Райса?

— Я понял, — благодарно кивнул ты. — Я попробую?

— Сначала думай, — качнул головой Дамблдор, — затем делай. Ты хочешь сейчас продолжить искать в смыслополе, используя любезно подсказанные мной "команды". Но какой ответ ты хочешь найти?

— Почему Перо... В смысле, зачем Маат нужно, чтобы я был здесь.

— Но разве ответ на этот вопрос не очевиден? Многие волшебники и иномаги так очарованы своей силой, что пытаются каждую проблему решить с помощью неё. Они привыкают полагаться на могущество, точно на одну большую инвалидную коляску, пусть даже умеющую летать и заказывать еду в службе доставки. И когда силы подводят их, когда их коляска ломается или не может сделать что-то нестандартное, то с удивлением обнаруживают, что сами-то ходить и разучились. Я не утверждаю, — поднял он руку прежде, чем ты возразил, — что использовать свои силы стоит только тогда, когда без них — никак. Совсем нет! Если не делать этого, то и силы улетучатся, как исчезнет умение управлять метлой, если исключительно ходить ногами. Как сказал бы профессор Райс, светлая ему память, в таких вещах нужно чувство меры. Твои силы понадобятся тебе позже, а ответ... Порой ответ — перед твоими глазами. Не забывай оглядываться по сторонам — экономит время, — и легонько рассмеялся.

По сторонам? То есть, ты должен как-то помочь... ну не Аргусу же и Ангеле? И уж точно не Дамблдору — это он помогает тебе! Значит — Тёмной Луне и Джинни с Томом. Но как? Ты заглянул в общий чат ДК и покрутил его вниз. Что с ними произошло? Ведь ДК же работает там? Ага, им нужно раздобыть что-то, что будет... для... Вау! Вот это да! Вот это — настоящая задача на поиск. Но — на будущее, а сейчас тебе нужно вытащить их из этого — поднял взгляд, всматриваясь в мрачную даже на фоне ночного неба громадину на горизонте — здания. Ты вчитался в то, что написала о ситуации Джинни.

Из небоскрёба выходят окна, но они чёрные изнутри. Конечно, и Джинни, и сама Тёмная Луна пробовали переворачивать что окна, что остальной небоскрёб в поисках выхода. Окна ни во что не превращались, похоже, их проекция была устойчива — просто чёрные проёмы. Небоскрёб виден отовсюду, но сам не принимает свет, а искажает, искривляет. Выходит, если протянуть руку в окно или другой проём, то рука окажется... сразу по всему Эстусу. Ты даже не скривился — никакой крови, разбросает по "атомам" и "элементарным частицам", из которых и состоит "материя" реальности. Но всё-таки связь есть: сами стены частично отражают свет, вот только стоит их разрушить — а сделать это можно только духовным оружием и с огромнейшим трудом! — как тоже становятся провалами во тьму.

Идей у тебя не было, да и не мудрено — Джинни с Луной и Томом уже вон сколько думают и пробуют, а всё зря. С другой стороны, у тебя было преимущество. Ноосфера Эстуса закрыта, но только от Бездны, не от ноосферы сеанса! То есть, была граница, но проницаемая. Проницаемая для символов. Весь сеанс был одним большим Символоворотом, без разрывов. Или ты просто не разглядел такой маленький разрыв как небоскрёб? Нужно проверить.

Снова переключаешься на иное зрение-не-зрение. Сразу же отстраняешься от Водоворота. Цепляешь символ, фокусируя через него восприятие:

— Ациус.

Вот же они! Ближе вытянутой руки, фактически всюду, вокруг тебя, внутри тебя, по всей планете! А что, если:

— Конфээ.

Распределённая проекция соединяется обратно, зато взамен распадается остальной Символоворот и ты тоже! Реальность окончательно растворяется, когда ты, распределённый по всей ноосфере Эстуса, приближаешься к небоскрёбу. С чего ты вообще взял, что для души имеет смысл "местоположение"? Только как якорь, но сейчас якорем будешь ты. Приближаешься к окну и машешь рукой Луне.

— Ха! — оборачивается она, клыкасто улыбаясь. Ты видишь её как перетекающие друг в друга множества символов, пульсирующие, мерцающие: реальный человек — но сотканный из многоцветного полотна. А ещё — маленький символоворот. Воронка куда-то вовне, сквозь которую задувает ветер Моря Вероятностей. Тебе кажется, что там, по ту сторону Тёмной Луны, существуют целые миры, сотворённые одним её существованием, касанием, и она там — Бог-Творец, в свою очередь находящийся вовне обозримого мироздания. Иллюзия это — или реальность? Ты не знаешь. Здесь иллюзия и реальность — порой неразличимы, как значение и означаемое, предмет и его имя-заменитель. — Смотри-ка, Джин-Джин, а мальчонка Марк — смышлёный малый!

— Марк? — удивлённо смотрит Джинни на тебя. Она похожа на Луну, но... меньше? Нет, меньше её воронка, а не она сама. Сама она — больше, намного больше. Зато Том — что-то среднее между девушками. — Как ты это сделал?

— Неважно, — отмахивается Тёмная Луна. — Важно, что ты можешь повторить то с нами! — и протягивает руку к оконному проёму. Том и Джинни внимательно наблюдают.

Ты подносишь руку и без препятствий протягиваешь её внутрь. Касаешься переплетения формы-проекции-проявления Луны. Тянешь к себе, уже не шепча волшебное слово, а повторяя то, что оно делает, посимвольно, буквально пропуская Луну насквозь, медленно, сначала руку, затем туловище, голову и ноги, — поворачивая её навстречу, по образцу себя.

— Ю-ху! — смеётся она, оказавшись с тобою рядом. Ты чувствуешь себя... нехорошо. Ещё двое. Справишься? — Не напрягайся так, Маркуша, добрая Луночка вытащит глупышек без тебя! Эй, чего стоите? Подходи, за руку берись! — и протягивает руку обратно за окно, причём в пути она дробится на целых восемь рук, оставаясь одной и той же вместе с тем.

Джинни и Том подходят. Темнушка бесцеремонно хватает их руками и рывком тащит к себе. Нет, не рывком, а рывком! Она делает то же самое, что и ты, но моментально, и инослово ей не нужно тоже. Как?

— Легко, — хмыкает на незаданный вопрос, и ты видишь её часть, читающую, упорядочивающую симвокружение вокруг. — Сжать в точку — повернуть одномоментно — разжать обратно, — задумчиво добавляет: — Изнутри так тоже можно было. В точку повернуть и через окно распределиться. Опасно, но возможно. Не догадалась.

— А я уж думал, ты всеведуща, — ухмыляется Том.

— Паренёк побольше меня провидит, — тыкает пальцем в тебя. — Ну-ка, Марк, Джин, Томчик, за руки берёмся! Свернёмся обратно, а то тельца-то наши того, небось, давно окоченели, заржавели без душонок!

Она обхватывает вас десятком щупальцерук, и символ её сознания един со всеми ними. Ты окончательно путаешься в происходящем, когда она выкрикивает:

— Конфээ!

Символы вращаются, края раздвигаются и сдвигаются, свет бьёт в глаза... свет костра, который ты видишь уже настоящими, реальными глазами. Хватаешь протянутую Дамблдором чашку уже не с чаем, а каким-то приторно-сладким зельем, пьёшь, наблюдая, как Тёмная Луна помогает Джинни и Тому прийти в себя. Вздыхаешь. Получилось! Не совсем уж ты и бесполезен. Но что же дальше?

— А найди, — хмыкает Луна. — Кто из нас искатель? Найди и доведи до цели, проводник. И где Хранящая таких находит? Ух завидую-завидую я ей!

> Будь Ханной Аббот

Колдун приносит непреложный обет — урезанную его версию, не требующую свидетеля. Тебе она не нравится, ненадёжно, но, во-первых, выбора нет, во-вторых, можно скрепить обет позже, после его принесения. Так и намереваешься сделать. А сейчас же... Сейчас ты извлекаешь из капчалога мантию благословенной Пустоты. Мойлин смотрит во все глаза, как она струится между твоими ладонями, послушная и непослушная одновременно. Протягиваешь ему руку. Рука об руку застываете вы перед запечатанной дверью, и ты взмахиваешь свободной рукой, направляя Мантию окутать вас, скрыть от мира... и мир от вас. Частично.

Ты не понимаешь, что именно делаешь, но мантия подсказывает, направляет твою волю — и себя через неё. В дар Морулиса было вложено... нет, не сознание, а — рефлексы? Тебе не нужно учиться пользоваться мантией. Ты уже умеешь. Потянув Мойлина за руку, струйкой Пустоты просачиваешься ты между нитей печати и разворачиваешься обратно. Это выглядит диковато по сравнению с тем, как делала раньше. Мантия — пропуск в высшую лигу: так умел, должно быть, Райс или Фло, может быть, Луна, но уж точно не ты. Даже Энтони с Кольцом не мог взять и просочиться! Но это было круто. Правда, ты уверена, что мантией попользоваться ещё придётся, сейчас — это пробный раз, просто чтобы пообвыкла. Настоящий — когда сделаешь что-то неправильное. Что имел в виду Морулис? Ты не знаешь, но уверена, что поймёшь, когда придёт час.

Энтони! Первое, что ты осознаёшь по ту сторону двери, смахнув мантию обратно в капчалог. Лежит в той же позе, что и ты, прикованный. Ты не иномаг разума, но чувствуешь, что с разумом у него не всё в порядке. Он не-здесь и, вместе с тем, в глубоком трансе. Его не лишали сознания — он сам его лишился. Что он сделал? Здесь не помешал бы иномаг времени. Ты вздыхаешь и бросаешь Мойлину:

— Освобождай его. Я свяжусь с нашими. Нас эвакуируют.

— Прямо отсюда? — хмыкает колдун, убирая оковы.

— Не наши проблемы, — давно хотела так сказать. — Но за этой вашей печатью мы в безопасности, не так ли?

— Более чем, — ухмыляется он. — Лично верховный колдун её и снимет, а ему сейчас не до нас.

— Экспекто Патронум, — с твоей палочки срывается серебряный барсук, и, не замечая печати, исчезает в стене. — Отправила сообщение, — пояснила заинтересовавшемуся Мойлину. — Можешь посмотреть Энтони своими методами? Из меня такой себе целитель.

— Я тоже не эксперт, — пожимает тот плечами. — Попробую, — и что-то инфоколдует.

...Ты в очередной раз вздыхаешь. Минута тянется за минутой. Мойлин всё колдует. Наконец, возвращается твой патронус с коротким и язвительным Краучевым:

— Пошли Патронуса по трём разным направлениям, чтобы мы узнали ваши координаты. Быстро!

— Старушка триангуляция? — хмыкает Мойлин, отвлекаясь от колдовства.

— И старичок Крауч, — усмехаешься в ответ. — Экспекто Патронум, Экспекто Патронум, Экспекто Патронум! Что с Энтони?

— В тонких материях не разбираюсь, — хмурится тот. — Тело полностью в порядке, как сказали бы медики, "аномальная мозговая активность" — и только. Его дух не здесь.

— Это я и сама поняла, — качаешь головой. — Ладно, нас эвакуируем, а там будем думать. У меня есть пара идей, что с этим можно сделать.

— Могу я чем-нибудь помочь? — он развеивает остатки инфоколдовства. Непонятно, вопрос этот — из вежливости или серьёзный?

— В иномагии — нет. Как считаешь, кто из ваших может украсть дух?

— Демон да мой учитель, — пожимает плечами Мойлин. — Может, кто-нибудь из моих соучеников, кому учитель открыл больше.

— И сколько вас?

— Не знаю, — улыбается Мойлин. — Учитель порой упоминал, что есть другие, — да и только.

— У учителя-то этого имя есть? — не выдерживаешь ты.

— Есть, — чуть шире улыбается Мойлин. — Он запретил его упоминать. Алфред, Алфред с Люоса. Люос — древнее название этой планеты.

— Как его найти? — продолжаешь расспрашивать ты. Стены этого... здания, наверное? В общем, стены трясёт, да так, что ты едва не падаешь.

— А никто не знает, — отводит глаза Мойлин. — Думаю, другие его ученики — тоже. Он нашёл меня в детстве и с тех пор находит сам. Учитель... Алфред — опасный и скрытный человек. О себе он ни одного лишнего словечка не скажет, а что скажет — ещё истолкуй попробуй! — вновь встречается с тобою взглядом. — Мне это не по душе. Мне с ним не по пути. Наелся недосказанностей и мнимых обещаний!

— Мой Энтони и сам рад недосказывать и лгать, — хмыкаешь ты. — Но он не главный. Не знаю, кто у нас главный. Кристо, наверное? Он тебе понравится, — а сама жалеешь про себя, что не стала брать с собой ноут с "ДК". Сейчас связалась бы со всеми и выяснила, что происходит, в подробностях.

— Посмотрим.

Стены вновь дрожат. Ты могла бы отправиться на разведку духом, но — нет. Опасно. Ты не знаешь, как ты-дух взаимодействуешь с этой инфомагией. А то придётся Мойлину нести уже два бесчувственных тела и объяснять, что "это не я, она сама", ага. Уж лучше подождёшь.

> Вновь вернёмся к моей точке зрения

Они прибыли внезапно. Для всех — даже для меня. Когда прибывает Дракон Судьбы, прибывает во всём своём могуществе — реальность дрожит под его крыльями. Ашен прибыл сравнительно аккуратно. Золотой молнией разорвал он на миг соткавшуюся на пути Элис, не убив, лишь развоплотив, не уделив той ни капли внимания. Но перед следующей фигурой он остановился. Фигурой в алом, скрывающей столько тайн, сколько не дано познать и мне. Хранящая Время замерла перед Ашеном и Верой, дезориентированной долгим полётом сквозь Пустоту.

— Ты ответственна за её гибель, — сказал Ашен, точно раздумывая, зажарить Киру сейчас или сначала помучить как следует.

— И да, и нет, — она откинула капюшон и встретилась взглядом с Драконом.

Я не знаю, что произошло между ними. Мне неведомо, что именно и каким именно способом "передала" Хранящая. Однако это явно было более чем исчерпывающее объяснение — и не только. Это было указание. Компас, сотканный из нитей Судьбы как элемента — из нитей реальностей, нереальных без якоря-объекта. Направление, изящным флёром вероятностей окружившее Ашена.

Тот мог бы сдуть его одним взмахом крыльев — но не стал. Вместо этого Дракон Ауте развернулся обратно, в Дальнее Кольцо. Медленно даже по сравнению с прибытием улетел Ашен, оставив Веру приходить в себя. Следуя божественному компасу, миновал он Дальнее Кольцо, походя сжигая страхоужасов. Пространство и время разорвал Ашен в точно рассчитанном месте, и иная, нежели Дальнее Кольцо, Пустота простёрлась перед ним.

Рассыпая новосозданные вселенные, Дракон оставил ту Пустоту, а после ещё несколько за хвостом. Там, в нереальной круговерти, вне Леса, но ещё под светом Солнца, подхватил он тело девочки в жёлтой пижаме спящих Проспита. Следуя божественному компасу и ветрам запределья, миновал Ашен и это не-место. Тёплые, светлые струи коснулись его крыл лишь на мгновение: Ашен ворвался в пространство Потока, выпустил свою ношу и был таков.

В этот момент агент-наблюдатель Араао-Ил зафиксировал пробой ткани реальности. Сообщение об этом моментально было подхвачено Арбитром, чьё существование распределено по всей Системе, в каждом из агентов его функции. В каком-то смысле Арбитр и является совокупностью агентов-арбитров, — но в то же время сущностью высшего порядка. Крайне редко соборные архонты — а таковыми являются почти все — отрицают свою соборность, множественность и распределённость, но собираются в единое, проявленное целое. И сейчас был именно такой момент. Не потому, что Арбитр хотел, но потому что был должен. А ещё — его попросили. И с этим просителем я бы хотел встретиться вживую.

Проситель сей осознал прибытие тела бездушного, но живого снобличья Луны лишь на миг позже Арбитра. Не потому, что был медленней или менее пристально следил. Нет. Дело в том, что этот проситель и был исключением — несоборным архонтом. Архонтом, чьё незримое, порой даже мифическое влияние на Систему было сопоставимо только с влиянием Арбитра. Архонтом, что появился позже остальных, младший — но вместе с тем единственный, кто претендовал на звание живого сердца Системы, тогда как Арбитр был её душой, а Когнизор же — разумом. И имя этому просителю — Архитектор.

Мои попытки понять были отслежены и пресечены. Не Арбитром. Ему это было... неинтересно. Не Когнизором, хотя он бы мог. Архитектором. Архитектор осознал мою предельную волю, предельное моё внимание — и заблокировал его. Предельное бытие столкнулось с моей волей — и не дрогнуло. Более того, могущество этого бытия и искусство его применения были таковыми, что дрогнула уже моя воля. Дрогнула — и была отброшена от Системы прочь. Я потерял контакт, так и не познав Архитектора или цель манипуляций, проведённых Хранящей Время. Похоже, именно Система будет моей целью, если (нет, лучше — когда!) всё закончится. Я полечу туда с Эллой, и мы испросим знаний Когнизора, понимания Арбитра и глубины существования Архитектора. А прочие планы, вроде происхождения Храма Первотворения или того приглашения, что было отправлено Алисе, — подождут.

Тем синхровременем, Хранящая подхватывает Веру Орлову и толкает в сторону Края Неверного Утра. Где-то там, вдалеке, Ханна вместе с Мойлином добираются до бессознательного Энтони, Морулис и Ивицер встречают Убийцу бессмертных, Джулия и Сайик спускаются напрямую сперва в Утгард, а затем и ниже. Вера минует атмосферу утреннего Края и окончательно приходит в себя около домика Джу. Она влетает в него порывом ветра, игнорируя грубую волшебную защиту, ведомая любопытством, растерянностью и желанием заглушить осознание, что Луна — уже мертва. Она входит и видит перед собой душу Гвен, замороженную в основитовой статуе.

Вера не колеблется, ведомая мгновенным озарением. Дыхание сплетается вокруг неё голубыми потоками, соединяется в далёкий аналог заклятья классики или иномагического ритуала. Она творит — в неистовом желании вернуть всё как было, в жажде подарить свободу, столь свойственной игрокам Дыхания. В конце концов, то, что было сделано одним аспектом, рано или поздно может отменить другой. Оживляющая сила, Дыхание просачивается сквозь якорит. И тот сдаётся, как и любой камень перед неустанной работой потоков ветра и воды.

Кристо Орлов, муж метародственницы Веры, оказывается рядом, сплетаясь из нитей света вперемешку с символами — цифротелепорт, ускоренный его аспектом. Он давно уже прибыл в сеанс, но не видел смысла в физическом вмешательстве. В конце концов, его стихия — это информация и координация, именно в этом он хорош. Кристо громко вслух ругается на Веру, не подождавшую хотя бы Джу, на Джу, ушедшую вниз без разрешения Эллы... И зовёт саму Эллу. Всё это время Вера продолжает оживлять: стоит ей оторваться, и Гвен погибнет, теперь уж окончательно. Но стоит ей продолжить — Гвен погибнет тоже! Именно это понял Кристо, именно поэтому он прибыл лично и именно поэтому позвал он Эллу. Втроём у них есть шанс.

Элла понимает всё сразу, без объяснений. Она протягивает руки к дрожащему от ветра якориту — но не касается его. Его касается — Кристо. Они делают это. Вера разрушает остановленное время и пробуждает в нём замкнутую душу. Кристо быстрыми движениями воли отделяет свет Зелёного Солнца, готовый взорвать не то что дом — весь край, и Джеймс подставляет портал, куда и стравливается свет. В свою очередь, Элла разделяет уже эссенцию, связываясь с Мирддином для расчётов. Эссенция пространства и времени — в одну сторону, эссенция Гвен — в другую, разрушительная зелень — в третью, и всё это — в окружении голубых ветров Дыхания.

Операция идёт целый час — за это время Марк успевает освободить Джинни, Тома и Тёмную Луну. Не отрываясь от дела, Кристо зовёт последнюю на помощь. Джеймс открывает ещё один портал. Тёмная Луна прибывает, рассматривает действо, останавливает взгляд на трепещущей в руке Эллы эссенции — и подхватывает с другой стороны. Изменность ударяет из её правой руки в ближайшую мебель — и обращает ту безликим месивом. Левой же рукой Луна касается эссенции Гвен — и души, что к ней привязана пока. Эссенция послушно течёт в месиво, формирующееся в реальное, физическое тело.

Вчетвером заканчивают они работу: Дева Дыхания, почти что мастер своего аспекта, Разбойник Света, один из лучших в своём роде, Маг Пространства, полная безграничного творческого потенциала, и Ведьма Жизни, старая улыбчивая хищница. Последние кусочки якорита тают, обнажая Хватку Мёртвой Власти. Последние капли зелёного сияния исчезают в закрывающемся портале. Последние капли эссенции занимают место в окончательно сформировавшемся теле. Последние частицы души встают на место. Тёмная Луна и Элла Мэйдж переглядываются друг с другом. Луна замораживает биохимию Гвен, а Элла стабилизирует её эссенцию и капчалогирует тело.

— Как насчёт помочь нам найти источник в Крае Грэма? — спрашивает Темнушку Элла.

— Звучит как неплохое развлеченье, — скалится Луна в ответ. — Джин-Джин-то с Томом не забудь забрать!

— Вера? — бросает той Кристо.

— С вами, — устало улыбается она. Усталость эту уже плавно вымывает Дыхание, и Темнушка с интересом косится на сей процесс. — Извините?

— Просто слушайся Эллу, хорошо? — хмыкает ей Кристо. Вера кивает.

— Это было весело! — хихикает Темнушка, когда из портала Джеймса к ним присоединяются Джинни, Том. — Кто же из тварей нам попадётся на обед?

Скоро они узнают, кто. Или кому...

> Будь Барти Краучем

Теперь ты Барти Крауч. Ты человек, свободный человек. Иногда, впрочем, ты воспринимаешь себя скорее фигурой Хранящей Время. Гирькой на чашах её весов. Ты сам выбрал этот путь. Ты сам заключил с ней договор. Не мог не заключить. Она слишком хорошо тебя знала, чтобы даже предполагать другой выбор. В тот момент, когда она сказала: "Сейчас ты, Барти Крауч, или останавливаешься, или вступаешь в игру более высокого уровня — ту, в которой твой мир лишь одна из множества клеток шахматной доски", — ты уже не мог остановиться.

Сколько себя помнил, ты воспринимаешь мир с точки зрения влияния. Не столько власти, не только власти! Ты часто слышал, что тебя называют властолюбцем. Ты упорно, ни с кем не считаясь, лез наверх, что это казалось твоим противникам правдой. Но правдой не было. Просто ты не мог иначе! Для тебя весь мир — зоны влияния, места, люди, жизни, которые влияют друг на друга. Ты чувствуешь себя живым только тогда, когда вмешиваешься, когда влияешь на чужие судьбы.

Наверное, это был твой смысл жизни, твоё предназначение — влиять. Делать мир лучше или хотя бы не хуже. Управляемей, в конце концов! Тебя не волнует слава, тебе никогда не были интересны публичные возможности. Только реальное влияние, реальное вмешательство, реальное участие в построении будущего — вот твой вечный интерес. Мир видится тебе переплетением сил и воль, и ты должен добавить в это переплетение собственную волю и собственный ум. Даже не "должен". Ты никому ничего не должен. Ты хочешь, всегда хотел! Это — суть твоего "я", центр твоей личности. Не влияешь, не меняешь, слаб — всё равно что нет тебя, всё равно что мертвец. Ты хотел быть живым и весь свой сознательный путь стремился к большей и большей жизненности.

Когда Хранящая назвала твой мир лишь клеткой шахматной доски, ты не смог устоять. Одним высказыванием она обесценила все твои достижения, и так едва не обрушившиеся от большой ошибки — собственного сына. Ты принял её вызов. Ты принял новую роль. Ты принял то, что никогда не будешь ведущим в межмировой политической игре. Не тянул ты и на командующего в межмировой войне. Там, где сражались подлинные боги, твои способности просто не котировались. Однако ты мог влиять на кое-что, что важно Хранящей, а значит, и всем другим Игрокам по-настоящему ценно. Ты мог быть тонким, умным инструментом, влияющим на планы самой Хранящей не меньше, чем иные боги. В конце концов, маленький ключик открывает доступ к горам золота, а пара слов — подчиняет могущественного мага своей воле. Теперь ты уже не видел себя как силу и как Игрока. Зато быть ключиком, который поможет одному из игроков в тот самый, ключевой момент, — на это ты способен.

Конечно, ты не колебался, когда встал выбор: остаться со Слизеринами у руля Хогвартса-корабля или отправиться с Энтони Даффи, одним из игроков с малой буквы. Ты прекрасно понимал, что настоящий, истинный вклад ты сможешь внести только рядом с Даффи. Ничто из того, что ты сделаешь на корабле, не повлияет на судьбы мира, не поможет Хранящей больше, чем место рядом с Энтони. Ты сделаешь всё, чтобы он победил. Даже если ценой будет твоя жизнь. Что такое жизнь по сравнению со вкладом будущее? Ты участвуешь в Игре богов — и если самым большим вкладом в неё станет именно твоя жизнь... Ты согласен. Лучше сгинуть в мгновенной вспышке, чем без толку годами тлеть.

С болью оглядывался ты в прошлое. Ты оставил сына именно что тлеть, так и не решившись его убить — не после жертвы Мелани. Долг и способ жить — против любви. Вновь и вновь оглядываясь в прошлое, думаешь порой о том, что именно любовь роднит тебя с обычными людьми. Только она помогает их понять. Нельзя управлять тем, что не понимаешь, — Мелани дала и всё ещё даёт тебе так многое своей жертвой! И когда ты впервые поговорил с Альбусом Дамблдором, прекрасным, превосходным психологом, когда раскрылся ему, пусть не полностью... Он раскрылся навстречу. Ровно настолько же, отражая твою позицию. Тогда-то ты понял его слова о силе любви, некогда бывшие притчей во языцех.

Любовь — великая сила. Только приняв сердцем, а не поняв умом сей факт, ты начал разглядывать настоящую Хранящую Время за образом сухого, ледяного кризис-менеджера, какой она предстала перед тобой впервые. Уже не живая функция, направляющая множество сил и Сил листа в единое русло, бестрепетно жертвуя ради цели пешки и фигуры... единственная, в ком нашлась воля принять радикальное решение. Нет. Ты разглядел за этим образом — следом за Морулисом — глубоко несчастного человека, имеющего великую, светлую мечту.

Ты никогда не знал деталей, но однажды Хранящая поделилась с тобой своим... отношением, должно быть? В далёком прошлом ты бы рассматривал это как способ завоевать твоё доверие, укрепить влияние на тебя. А тогда ты просто потерялся в её мечте — мечте, даже неявные контуры которой буквально пылали светом и надеждой. Это было важней любых деталей — настоящие чувства твоего теперь уже лидера. Внутренняя сила, что вела её, была настолько велика, что ты просто поверил. Поверил, что её мечта стоит твоей преданности раз и навсегда.

Дело было даже не в мечте. Дело было в том, что к ней привело. Ты ощутил пласты эмоций и чувств, которые не мог назвать иначе, нежели любовью. Это не была любовь к человеку или даже человечеству. Это была любовь, свойственная одиночкам — таким же, как ты сам, — любовь чистая и жестокая. Любовь к свободе. Любовь к жизни. И банальная эмпатия. Хранящая ни капли не похожа на Мелани, но было в них кое-что общее. Самопожертвование. Ради сына Мелани отдала свою жизнь. Хранящая была готова на то же самое ради своей мечты. Ты — тоже.

Конечно, ваш маленький отряд, направленный на поиск Энтони, взял под контроль именно ты. Снейп хорош в бою, тёмных искусствах и у лабораторного стола, но не в управлении. Энтони, на удивление, в боевых операциях успевал сориентироваться за весь отряд, а не только за себя — как и ты сам. Дилан — такой же индивидуалист, как Снейп, и будь твоя воля, вместо него был бы какой-нибудь Грюм. Да та же Ханна работала в команде чётче! Роб и Оли в команде работали неплохо, но о командовании и не заикались, да и с инициативой у них было так себе, зато с верностью — на пять с плюсом.

Ты понимаешь, почему Энтони собрал именно такой состав. Роб и Оли — грубая сила, верная, беспрекословно подчиняющаяся, сильная отработанными связками заклятий. Ханна — напарница для самого Энтони, понимающая с полуслова, готовая подхватить любое начинание в любой момент. Снейп — универсал, хороший боец, неплохой целитель и просто обладатель многих редких знаний и умений, эдакая отмычка для сложных ситуаций. Дилан откровенно напросился в группу и без тренировок у Морулиса скорее бы мешал. Должно быть, Энтони вовсе не рассчитывал, что старший Даффи уцелеет: никакой привязанности и любви между этими двумя не было, скорее уж они никак не могли доказать друг другу, кто тут главный хищник. Ты сам готов быть ведомым, равно и ведущим, как сейчас, когда Энтони нейтрализовали.

Дурацкая Игра! Ты уверен, что именно из-за неё Теромос взял с Энтони одну только Ханну. Хорошо хоть не Дилана! И хорошо, что не тебя. Если брать лишь двоих, Ханна — лучший из напарников для Энтони. Между вами двумя всё ещё было напряжение, и тебе было тяжело его снизить. Не сыграло бы это всё в минус в критический момент... Ты вздохнул, выслушав доклад от ушедшего чуть дальше, в невидимости Снейпа. Вы все использовали Эллины мантии-невидимки, но если в городе они работали хорошо, то в огромном, должно быть, храмовом комплексе толк от них — крайне ограниченный. Неким способом колдуны и их... не то призывы, не то конструкты, различали вас. Только Снейп с помощью совсем уж хитроумного, подогнанного лично под него зелья мог становиться совсем невидимым — и то ненадолго.

— Убей их, Северус, — просто приказал ты. — Движемся к тебе.

Вы вошли в ритуальный зал, исчерченный сложными фигурами, обошли трупы колдунов, не успевших сообразить, что их убивают. Когда нужно, Снейп чертовски быстр. У дверей на той стороне из воздуха появилась рука и поманила вас за собой. Друг друга вы различали с помощью модифицированных "очков чтения игростатусов", которые также раздала Элла. Из неё выйдет неплохой лидер... когда подучится. Было в ней что-то смутно знакомое, но ускользающее из сознания. Загадочное. Нет. Не время для размышлений.

За дверью из зала, как утверждал маячок, находился Теромос. Металлическая дверь проигнорировала отпирающие чары, причём весь десяток тебе известных. Прежде чем Роб или Оли попробовал взрывное заклятье (что бы сделал Дилан, у тебя не было идей: взорвал бы сразу стену? попробовал заклятье призрачности и убился бы о местную магию? Нет, лучше не знать!), ты кивнул Снейпу. Снейп трижды махнул моментально удлинившимся "алхимножом", а затем толкнул "ваддивази" прорезанный в двери проход.

Внутри вас ждала стража. Шестёрку полупрозрачных тварей — какое-то извращённое сплетение щупалец и зубов — вы разорвали взрывными чарами. Шестёрку самих стражников — каждый по-своему, привычно распределив цели. Роб и Оли снесли колдунам головы режущими чарами. Дилан буквально располосовал своего на кусочки размазавшейся от скорости палочкой. Снейп просто выстрелил из револьвера, причём так, что алхимпуля задела сразу двоих, моментально превратившихся в мерзко пахнущую жижу. Последнего, стоящего дальше всех, ты приложил Империусом.

— Иди сюда, — велел ему. — Где... — какое там словечко использовали местные? — ксенос?

— Там, — он махнул куда-то вдаль по коридору.

— Веди и предупреждай об опасностях для нас, — приказал ты.

Снейп снова исчез — его зелье умудрялось обходить даже это "игрочтение". Ты шёл впереди, рядом — Дилан, Роб и Оли контролировали тыл. Не зря — вскоре сзади ударило что-то яркое... Ты даже не оглянулся. Может быть, эти двое и дуболомы, но в защитной магии довольно хороши. Местные "плазменные пушки" и "лазерные винтовки" их щиты принимали без проблем.

— Снейп, будь добр, обрушь за нами коридор, — бросил ты в пустоту. Спустя секунду позади громыхнуло. Ты оглянулся. Камень потолка на время превратился в аморфную текучую массу, плюхнувшись на пол, — и тут же застыл. — Хорошо сработано.

Снейп, должно быть, молча усмехнулся. Несмотря на толику спеси, специалистом Снейп был преотличным, не гениальным, нет — в конце концов, ты видел алхимию самой Хранящей, и это было незабываемое зрелище. Но преотличным, возможно, лучшим на всём корабле. Вот только против вас выступит Ивицер, против которого навыки Снейпа — как "экспеллиармус" против Авады Кедавры. Ты очень хочешь знать, как Хранящая решит эту проблему. Есть парочка идей и у тебя — да никаких гарантий, что они сработают против древнего иномага, бывшего не просто Игроком, а гроссмейстером в масштабах всего листа, когда твоя линия реальности ещё не родилась.

Вы направились дальше, за подчинённым проводником, минуя ряды камер. Большинство — с глухими дверями, но часть — с решётками. Ты скривился: в таких сидели дети, дети с пустыми лицами. Остановился около такой решётки и бросил на девочку, смотрящую куда-то сквозь тебя, диагностическое заклинание. Затем ещё парочку. Резко развернулся и ускорил шаг. Что бы ни сделали колдуны, разума в этих детях нет и не появится. Волдеморт был милосердней со своими врагами, даже его полубезумная Беллатрикс лишь однажды в жизни запытала до сумасшествия.

Спустя несколько десятков шагов подчинённый развернулся к тебе... ровно под Аваду Кедавру. Наложивший Империус маг всегда чувствовал, когда подчинённый полностью сбрасывал контроль. Жаль, только полностью — иначе не было бы проблем с сыном... Отбросив труп в сторону, бросил вперёд поисковые заклятья. К тебе присоединился Снейп и Дилан. Кивнув друг другу, без лишних слов вы направились в самый конец коридора.

В эту дверь Снейп выстрелил. Сработало: дверь испарилась ядовито-синим дымом. Роб и Оли привычно отбили назад парочку гранат, Дилан послал вперёд взрывное, ты — ураганный порыв ветра, Снейп вновь выстрелил. Вы вошли внутрь небольшого зала. Теромос был буквально пришпилен к боковой стене, а вокруг него уже рисовали узор ритуала. Ты поморщился, глянув на останки "рисоваталей", парой чар убрал кровь и ошмётки.

— Проверь его, — бросил Снейпу. — Дилан, маяк.

Снейп прикоснулся палочкой ко лбу протосса, что-то шепча. Даффи подвесил в воздухе чёрный камень, похожий на маггловский кубик Рубика, повертел его туда-сюда, настраивая, активировал. Снейп оторвался от Теромоса:

— Здоров, истощён, без сознания.

— Готово, — буркнул Дилан. Если бы в этом месте не действовали свои, автономные пространственные искривления, вы бы уже давно забрали Теромоса с помощью его личного маяка. Элла предусмотрела это, и маяков как аппарационных, так и просто координатных у вас было более чем достаточно.

Именно координатный маяк использовал Дилан. Джеймс, посланник некоей "Системы" (с недоверием слушал ты о ней), открыл портал мгновенно. Ты чувствовал его внимание, как и внимание других Фигур и Игроков. Хранящая дала тебе эту способность, причём не "зачем-то", а просто потому, что ты попросил. Не всегда разбирал, не всегда правильно интерпретировал — есть, чему поучиться. А ведь это — лишь частица способностей любого Игрока! Какая же пропасть разделяет их и тебя! Всего лишь Фигура, даже и не ключевая... Это жгло тебя изнутри. И это же заставляло сжимать зубы и делать всё идеально. В конце концов, игровая доска разрушается, и даже Фигура будет иметь шанс победить Игрока. Этот шанс — ты не упустишь, не будь Бартемиусом Краучем, последним из славного рода Краучей!

Протоссы буквально выпрыгнули из портала, чёрными вихрями оказались около Теромоса, бережно подхватили его и унесли в портал. Нидаар оглянулся на вас, перед тем как уйти:

— Мы будем охотиться на чемпиона. Хочет ли кто-нибудь последовать за нами?

— Иди уж, — бросил ты, поймав взгляд Дилана. — Сдерживай себя.

— Не бурчи, Барти, — довольно ухмыльнулся тот, направляясь к порталу, к равнодушно ожидающему неразиму. — Поверь, я знаю толк в хорошей охоте.

Портал закрылся. Ты связался с Эллой:

— Есть информация по Энтони?

— Пока нет, — легонько вздохнула та. — Сканирую комплекс. Слишком сложная архитектура, придётся подождать.

— Сколько?

— Полчаса? — неуверенно оценила она. — Не рискуйте собой напрасно.

— Дилану это скажи, — хмыкнул ты, — и Нидаару.

— Уже, — смешок в ответ. — Пока вы в безопасности, на территории города — хаос. В комплексе почти нет людей, колдуны направили всех на ликвидацию последствий. Отдыхайте, — и отключилась.

Ты велел всем отдыхать. Роб и Оли глотнули восстанавливающих зелий, начаровали себе кресла и расслабились... перед этим наложив десяток сторожевых чар. Снейп приложил руку к камню стены и погрузился в его анализ. Алхимик — что с него взять! Ты добавил к заклятьям Даффиных дуболомов парочку своих, поизощрённей, и прислонился к прохладному камню, размышляя, как бы ускорить поиски Энтони. Бесплодное занятие прервал Патронус Ханны, сообщивший Снейпу:

— Я освободилась и нашла Энтони. Нужна эвакуация. Жду ответа.

— Пошли Патронуса по трём разным направлениям, чтобы мы узнали ваши координаты. Быстро! — отрезал ты, прежде чем Снейп хоть словечко вымолвил. Патронус, как и ожидалось от Ханны, среагировал и на твои слова тоже, умчавшись серебристой молнией сквозь стены. Ты связался с Эллой:

— Сейчас Ханна пошлёт трёх патронусов по разным направлениям. Отследи их и скажи, где она.

— Трёх? — лёгкое неудовольствие. — Надо было просить десятерых, — пауза. — Вижу. Уточняю модель... Ага. Портал, — тот немедленно открылся, — открыт в ближайшую доступную точку. Я укажу вам направление.

— Чего замерли? — бросил подчинённым. — Вперёд!

> Будь Эллой Мэйдж

Пока проходят первые этапы запланированной операции (Кристо наблюдает за ними и, если что, сообщит тебе), ты связываешься с Николаем Пеевым и Элриком Айбергом. Проводишь переговоры — не очень долгие, но весьма энергичные. Джеймс слушает вас через микропорталы, а когда всё будет подготовлено, соединит Ковчег и Крак, чтобы эвакуировать всех из твоего края. Всех — не только гражданских. Военные усилят защиту Ковчега. Ты уверена, что сам Ковчег не будет вступать в бой до последнего, а если и вступит — то с минимальным риском. Слишком уж важную вещь... важный зародыш они хранят. А значит, люди, с которыми ты работала, будут в максимально безопасном месте этого сеанса.

Потом, в будущем, они сами решат, куда идти — кого-то будет ждать Хогвартс (если он уцелеет), кого-то — новое Древо (если его всё-таки получится создать), кто-то, может быть, попробует основать колонию на самих островах Края Осеннего Уюта (если тот не будет разрушен), а кто-то... Если у тебя всё получится... Кто-то сможет войти в то, что ты собираешься создать, то, контуры чего только появляются перед мысленным взором. То, единственным сверхъякорем чего должна стать Сердцевина Камня, а потом и Краеугольный Камень в целом. То, что можно назвать "песней", но можно будет — и вселенной. Не потому, что оно должно быть вселенной, а потому, что так хочешь ты сама. И твоё мнение, мнение игрока Пространства, мнение дочери Хранящей, — решающее в предстоящем Акте, а Элиза будет исполнительницей — не соавтором. Это не значит, что ей будет проще, — уж ты-то постараешься, чтобы замысел... нет, Замысел! Чтобы Замысел был таким, что...

Смыслы и значения аспектов плавают в твоей голове, расходятся и сочетаются, и сообщение от Марка стучится в голову. Ноосфера? Чем она важна? Ты осмысляешь и сообщение Грэма о Духа и Тени. И всё, что вызнала у мамы, присоединяется к этому. А ещё — о том, как работает Храм Первотворения, о том, что ты почувствовала в его эссенции. О том, что чувствуешь внутри эссенции уже своей. Ты ведь хочешь не просто создать вселенную. Не просто написать песню. Ты хочешь исполнить её мечту. Мамину мечту. Она не может, физически не может сделать этого, — но можешь ты. Она никогда не просила тебя, и даже твоё создание она не захотела использовать. Она всегда хотела... лишь свободы. И ты хочешь её дать. Не маме. Мама обрела её и потратила до капли. Не маме, а себе и всем вокруг. Вот только хватит ли ума и сил? Некогда мама спрашивала у Аркина об оптимальном сочетании, и ты знаешь тот ответ, но вот достаточен ли он? Аспекты реальности кружатся в воображении, сходясь и расходясь...

Отрешённо наблюдая за операцией, ты задумываешься, как вообще Хранящая планировала что-то подобное. Ведь весь твой сеанс — это одна огромная мамина операция! Нет, не только её. Приложил свою руку и Инфуцор, и Алиса, но больше всего — именно она. Конечно, ты — игрок Пространства, и Время для тебя — во многом загадка, чудо из чудес. С другой стороны, ты всё-таки её дочь. После её рассказов, после того, что ощутила в ней эссенцией, немного... псионикой, наверное? И чувством Пространства, конечно. После всего этого — ты улавливаешь что-то эдакое. Взгляд на Пространство с совершенно иной стороны.

А ещё ты задумываешься, какое же чудо из чудес — сама Игра. Как вообще она может подключаться к самим аспектам? Как она даёт их понимание обычным людям? Большая часть волшебства кажется чем-то могущественным, но таким... мелким по сравнению с аспектами. И иномагия — тоже. Только элементизм пытается дотянуться до них масштабом — и дотягивается, когда элементист становится божеством. Но какой ценой? А аспекты... Просто умри на каменной кровати и возродись с помощью Игры — будешь немного божеством. Нет, не божеством! Кажется, в терминах Ивицера и Алисы с Кристо божественность — это минус-воля. А аспекты — это плюс-всё. Полный минус воли — чистый бог вроде Элис, а полный плюс всего равносилен полному минусу — это Единая Сила, формирующая сущее. Как Игра может давать этот самый "плюс во всём"?

Мысли твои текут дальше. Ты размышляешь над сущностью и целью Игры. Ты ни на секунду не сомневаешься, что она изначально искусственна. Маму ты не спросила, а может, и она не знает, но Игра точно была создана — кем-то и когда-то. Уверена ты и в том, что Игра очень древняя, может быть, бесконечно древняя, поэтому от изначальных механизмов осталось очень мало. Уверена в том, что такие вещи как Скайя, страхоужасы, интерфейсы к аспектам и колодец возможностей — это всё было заложено изначально. Насчёт Зелёного Солнца — или даже Зелёных Солнц? — ты сомневаешься. В остальном же — нет. Кем надо быть, чтобы вложить столько возможностей в Игру? Тут уже никакая божественность не поможет, нужно быть настоящим демиургом, создателем Деревьев и Лесов... или владеть чем-то вроде Свободного Ключа.

Зачем? Вот какой вопрос тебя гложет. Зачем была создана Игра? Зачем неведомый... пусть будет "демиург" — зачем он вложил столько во всего лишь процесс размножения вселенных? Для тебя, простого игрока, этот процесс, конечно, велик и грандиозен, но с точки зрения настоящего демиурга... Да он такие может тысячами штамповать! Но вместо "обычного" размножения был создан механизм сложнейшей саморегуляции — Игра. Процесс, опосредствованно подключённый к Единой Силе, способной воскрешать игроков бесконечно много раз.

Ты бы назвала это гигантским генетическим алгоритмом, одной огромной рукотворной эволюцией, а само по себе ветвление Игры на множество альфа-линий напоминает тебе скорее... поиск. Алгоритм поиска. Как будто кто-то ищет вполне определённую вселенную во всём множестве возможных, причём ищет, непрерывно расширяя диапазон поиска, а Игра — это нечто вроде поискового алгоритма, причём исполняемого бесконечно быстро за счёт временных и метавременных петель. И чем дольше ты задумывалась над природой и предназначением Игры, тем больше находила аналогий не то с тончайше продуманным экспериментом, не то процессом поиска. Что хочет найти неведомый демиург? Может быть... такого же, как он?

Может быть, всё могущество, что могут набрать игроки, как Хранящая, например, или как Алиса, — это и есть его цель? Может быть, он просто хотел найти себе партнёра, который развеет одиночество почти всемогущего существа? Или даже — множество партнёров? Или наоборот — сама по себе Игра с определённого масштаба — это живое и разумное существо? Ведь сложнейшее переплетение линий реальности, принципов и воль — это всего лишь лист, живой лист целого Древа. Что, если Игра с определённой перспективы — это и есть... демиург? Кому, как не демиургу, управлять всеми аспектами в отдельности и вместе, касаться Единой Силы и, наконец, создать самого себя, использовав для этого какого-нибудь Вестника Пространства?

Ты вдруг осознаёшь, что хотела бы быть одной из создательниц Игры. Создать нечто настолько невероятное, настолько великое, большое... Строить не одну космическую станцию, а проектировать саму мультивселенную! И ты понимаешь, с кем хочешь встретиться по-настоящему. Не с Осси. Он хорош, он может многое тебе дать, но тебе нужен совсем не он. Весь Осушитель не тянет на то, чем ты бы хотела заняться в будущем. Тебя ждёт — Система. Тебя ждёт архонт по имени Архитектор. Единственный, кто может дать тебе то, о чём мечтаешь. Джеймс рассказывал о нём — немного. Немного — не потому, что не хотел, а потому что мало знал. Возможно, его память откорректировал Арбитр, но ты считала, что агентам среднего уровня просто не нужно знать о работе масштабов всей Системы.

Игра и Система уже созданы, а ты — ты сделаешь что-нибудь своё. А то, что ты делаешь сейчас, — интересно, это настоящий вызов, и если ты спроектируешь "симфонию-вселенную", то прыгнешь выше головы. Это прекрасно и величественно, но всё-таки не то, чем ты хочешь заняться дальше. Только первый шаг! Ты хочешь чего-то настолько же большого, но более конкретного. Предсказуемого. Более... инженерного. Чтобы можно было дотронуться рукой и сказать: это сделала я. И чтобы это что-то было больше вселенной, было — как Игра!

С тобой связывается Арания Серкет. Она рассказывает о последнем пристанище людей в открывшемся Крае Весенних Холодов. Город-планетоид без названия, управляемый неким Брао Илтом. Луна вернула горожанам индивидуальность, и теперь у них вроде бы как кризис управления и много страха перед окружающим? Ты просишь Джеймса и Арадию. Затем твой спрайт-агент открывает портал к Краю Осеннего Уюта, а Арадия телекинезом вытаскивает планетоид на стабильную орбиту вокруг микросолнца края Грэма. Просишь Отдел Тайн Хогвартса проверить планетоид — так, на всякий случай.

Ты интересуешься делами самого Грэма. Дела идут... по-разному. Спасать Грэма отправились Джу и Сайик, а против неведомой твари из-за грани сражаются Морулис — и Ивицер. Неожиданно, но главное, что проблема если не решена, то отложена на некоторое время. Срочное вмешательство не требуется. У Джинни, Тома и Тёмной Луны всё тоже не так безнадёжно: похоже у них есть план, а у Марка, в свою очередь, есть идея, как вытащить их из этого... пространственно-расфокусированного здания. Ты благодаришь спрайта Марка по имени Альбус, который и доложил о происходящем. Несмотря на то, что до спрайтства это был могучий мудрый маг, он с лёгкостью принял твоё главенство. Наверное, из-за авторитета Хранящей Время?

С тобой связывается Крауч, и ты открываешь через Джеймса портал по запросу Нидаара. Теромос спасён. Дилан отправляется вместе с Нидааром охотиться за чемпионом колдунов, участвующим сейчас в зачистке города от бесов. Ты просишь Джеймса открывать портал по просьбам неразимов и вообще следить за ними, если что, помочь, а сама занимаешься Теромосом. Его эссенция... совершенна? Не совсем. Она максимально специализирована, точно гравиядро корабля разведки дальнего космоса. Настолько специализирована, что способна даже к... самопрогрессии? Ты чувствуешь, что его эссенции, как и, должно быть, эссенции любого протосса, нужен какой-то особенный толчок, чтобы псионный потенциал вышел на следующий уровень. Протоссы даже делали это — превращение в светлых и тёмных архонов тому пример. Но если сделать это индивидуально, самому, аккуратно, медленно, то можно стать — Зел-Нага? Значит, это и есть чистота формы?

Ты аккуратно вращаешь эссенцию внутри протосса, перераспределяя жизненный потенциал. Конечности заживают. Ты заставляешь его эссенцию, неподатливую, норовящую выскользнуть из-под контроля, так и не давшуюся в своё время ни Абатуру, ни Дехаке, ни самой Кэрриган, ещё бывшей изначальным зергом, — заставляешь дрожать. Вибрировать, если быть точной. Это были уже знания самих Зел-Нага и мысли возвышенной Кэрриган. Теромос знал всё это, но никогда не пробовал менять себя. Ему даже мысли такой в голову не приходило! Как глупо...

Тебя же не может остановить ничто. Ты заставляешь его эссенцию вибрировать между несколькими состояниями, одновременно "меняясь и не меняясь". Были и более продвинутые способы манипуляции, но тебе доступен только этот. На остальные не хватает ни сил, ни мастерства. Меняя частоту и вторичные состояния, между которыми вибрирует эссенция, ты "донастраиваешь" жизненность протосса. Исцеляешь уже внутренние повреждения. Латаешь мозг. Улучшаешь и стабилизируешь связь с Пустотой. Сдвигаешь его псионный потенциал вверх. Чуть-чуть, больше — попросту разрушит тело, сделает из него недолговечный аналог архона. Нет, здесь нельзя спешить, его тело должно адаптироваться к новой силе, и только затем можно сделать следующий шажочек, приближающий к стабильному, вечному "энергетическому" состоянию, приближающий туда, где эссенция, псионика и форма соединяются в одно целое, приближающий — к Зел-Нага.

Теромос приходит в себя. Некоторое время он лежит, видимо, пытаясь понять, что поменялось, а ты тем временем направляешь Джеймса открыть портал для команды Крауча к Энтони и Ханне. Наконец, Теромос встаёт. Ты встречаешься с ним взглядом. Ваши сознания соприкасаются. Ты аккуратно, чтобы не повредить его и так напряжённый разум, раскрываешь расклад. Он молча кивает и безмолвно спрашивает — без слов, одной эмоцией.

— Сделала тебя чуть лучше, — посылаешь мысленную улыбку в ответ. — Ты мог бы так же.

— Манипуляция эссенцией... — медленно произносит он. — Ты хочешь сказать...

— Изначальные зерги уже умеют манипулировать формой через эссенцию и эссенцией через форму. Чтобы эволюционировать в Зел-Нага, им нужно развивать свою псионику. Протоссы уже чисты формой и имеют превосходную псионику. Чтобы эволюционировать в Зел-Нага...

— Ты могла сделать больше, — это не было вопросом.

— Это твой выбор? — киваешь ты в ответ на его мысли. — Я не Ведьма Жизни, а Маг Пространства? Указала путь, а ступать ли по нему — решать тебе.

— Многие бы прокляли тебя за такой выбор, — тень усмешки чувствуешь ты за спокойным тоном Теромоса. Идеальный самоконтроль — в этом он весь. — Это внесёт раздор в наши ряды. Безграничное могущество Зел-Нага, пусть с риском, пусть столетиями труда над собой... Отказ от собственного рода, отказ от неразимов — стоит ли того дорога до божественности?

— Древний земной философ говорил, что человек — это нечто, что должно превзойти, — парируешь его испытующий взгляд — своим. — Верно ли это для протоссов?

Теромос отворачивается.

— Честь ведёт нас, — молвит он задумчиво. — Некогда мы отвергли дары Зел-Нага. Некогда мы были обмануты Амуном. Некогда мы узнали, что наш путь предначертан среди звёзд, и все мы — лишь игрушки в руках Тёмного и его пленника — узники иллюзорного пророчества! Некоторые из нас, — резко оборачивается к тебе, — были против воссоединения со светлыми братьями. Многие из нас, — мрачнеет он, — считают, что народ протоссов, ныне единый, много важнее отдельных традиций. Кто-то из нас поверил Амуну, стал проводником его воли... и взбунтовался против неё. Я понимаю, насколько опасна жажда личного могущества. Для нас, неразимов, отказавшихся жертвовать индивидуальностью ради общей силы, соблазн опаснее втройне. Буду ли я скрывать твой дар от остальных? Нет. Я первым пойду по этой дороге. И если кто-то из идущих за моей спиной оступится... — глаза протосса сверкают грозно, а сгустившая решимость, непроявленная пока угроза в мыслеголосе напоминает затишье перед бурей. — Мы слишком многим пожертвовали, чтобы упиваться властью. Ты поможешь мне распорядиться этим даром, Элла Мэйдж?

— Почему ты думаешь, что я смогу? — качаешь головой. — Я не воин и не правитель.

— Но ты станешь чем-то большим, — его сумрачная мысленная улыбка напоминает лучик света в предгрозовом небе. — Человек есть нечто, что должно превзойти! Это твои слова. И я тебе верю.

— Ну... — собираешься с духом. — Я бы хотела стать простым инженером мультивселенных? Наверное, для этого нужно быть очень-очень сильной и много знать? — и смеёшься вместе с Теромосом. "Очень сильной" и "много знать" даже примерно не отражают тот путь, что тебе предстоит. И ты знаешь, что Теромос поддержит тебя, а ты — теперь ты хочешь поддержать его. Вы хотите силу (нет, даже — Силу!) с совершенно разными целями, но при этом слишком похожи где-то в глубине себя: протосс, совершенствовавшийся в искусстве и науке управления Пустотой многие века, наставник тысяч и тысяч неразимов, живая легенда... и ты, восемнадцатилетний экспанс-администратор Крака, дочь и наследница Хранящей Время. Ты не можешь сформулировать, что же это "общее", а Теромос — и не пытается. Достаточно, что вы поняли и приняли друг друга — Маг Пространства и Шаман Пустоты.

Приняли — и вместе встречаете Сильфа Света, Аранию Серкет. Ты чувствуешь её касание к своим мыслям... Нет, не мыслям. Она касается... неправильно? Это неосознанная, не полностью подконтрольная ей способность, и она не не научилась, а даже не могла научиться касаться людей, не говоря уж о протоссах, правильно. А ещё её способность больше проецирующая, ощущение чужих чувств — только отражение её "телепатического луча", слабой, но тонко устроенной псионики. Псионики, настроенной на других представителей её вида — троллей. Вы понимаете это с Теромосом во время быстрого мыслеобмена, и он хвалит твою чувствительность, замечает, что недооценил псионный потенциал души твоей формы.

— Приветствую, Сильф Света, — молвит Теромос. Ты меняешь фокус... ощущения наверное? В общем, ты замечаешь, что одно присутствие тролля Арании чуть-чуть, но меняет окружающее. Оно становится ясней? Это и есть аспект Света?

— Привет, — легко улыбаешься ей... в следующий момент осознавая, что улыбаешься скорее мысленно, да и поздоровалась тоже мысленно!

— Вижу, вы нашли общий язык, — чуешь каплю хмурости в эмоциях Арании. Погодите-ка, ты чувствуешь её эмоции? Это оттого, что её разум открыт, верно? А хмурится, потому что привыкла: она обладает перед обычными людьми и троллями преимуществом. Но её телепатический луч-прожектор ровным счётом ничего не отражает от тебя, а Теромос... Он открыт, и луч попросту проходит насквозь. Она не чувствует ваших эмоций, зато вы чувствуете её.

— Пространство и Пустота всегда были самыми сложными для понимания игрокам Света, — постаралась успокоить её ты цитатой из давнего чата игроков, в котором набиралась класспектной мудрости, когда только узнала свою роль. Кажется, типичный игрок Света должен ответить на это...

— Трудности помогают нам расти и личностно реализовываться, — улыбается Арания. Типичный игрок Света! А ты раньше думала, что они самые непредсказуемые... — У меня были не лучшие отношения с игроками моей команды. Думаю, с вами они сложатся получше.

— Посмотрим, — пожимаешь плечами. — Ма... Хранящая говорила, что ты поможешь мне с Элизой в самом конце.

— Я буду участвовать в творении, если ты об этом, — кивает она. — Без Света ваши попытки обречены на неудачу. Я не буду наблюдать, доберётесь ли вы до творения, со стороны. Я хочу помочь, — или тебе кажется, или она произносит это с некоторым трудом? Похоже, что Арании сложно предлагать свою помощь, чисто психологически сложно. Уже обожглась на этом и поэтому осторожничает сейчас?

— Близ критического момента было бы глупостью с нашей стороны отказываться от протянутой руки, — молвит Теромос. — Вопрос в том, что ты можешь предложить, Арания Серкет.

— Силы Сильфа Света. Я могу... — ты обрываешь её поднятой рукой. — О, разумеется, ты знаешь! Я могу усыплять и пробуждать людей — тот осколок гипнотических способностей, который применим для вашего вида. Я не лучший воин, несмотря на уроки Хранящей, но сейчас важна каждая частица силы на нашей стороне весов.

— Погоди? — ты переключаешь фокус внимания на связь. Крауч-старший докладывает тебе, что готов к эвакуации. Ты указываешь Джеймсу, куда открыть портал, и буквально через минуту команда Энтони в полном составе оказывается здесь, потрёпанная, но вполне дееспособная. Кроме самого Энтони? Энтони здесь, на руках у Ханны, без сознания и... и нужно проверить, как он! — Ханна, я посмотрю его?

— Ты? — с толикой сомнения смеряет тебя взглядом. Киваешь ей, и она достаёт из капчалога матрац, укладывает на него Энтони. Садишься на корточки и протягиваешь руки, углубляясь в эссенциальное восприятие. И, наверно, псионическое тоже?

Его мозг повреждён. Довольно "тонкие" повреждения, и ты не заметила бы их, когда только начинала работать с эссенцией, несмотря на знания Гемеры. Нужен был опыт, чтобы понять, на что следует обратить внимание. Медленно даже не прокручиваешь, а смещаешь, поворачиваешь эссенцию, восстанавливая утраченные нервные связи. Отмечаешь, что процесс воздействия на мозг скорее псионический, вернее, он ближе всего к "оттенкам" псионики. И он продолжается. Ты адаптируешь часть эссенции, ответственную за мозг, к этому процессу, помогаешь мозгу не утрачивать связи. Нужно быть предельно аккуратной: шаг в одну сторону, и ты добавишь механизм, разрушающий мозг в нормальных условиях, шаг в другую — мозг станет тратить слишком много энергии, шаг в третью — нарушится чувствительность к нейромедиаторам, шаг в четвёртую — увеличишь риск рака... Тёмная Луна или Джу смогли бы лучше, но ты справилась тоже.

— Впечатляюще, — комментирует Теромос, когда ты переключаешься на реальный мир. — Но это не вернёт его сознание на место.

— Арания? — та, не медля, садится рядом. Ты кладёшь руку на лоб Энтони, чтобы лучше контролировать ситуацию. Она кладёт руку поверх твоей. Вы встречаетесь взглядом — и уходите каждый в себя.

Ты чувствуешь воздействие Арании. Эссенция дрожит. Дрожит то, что... наверное, это и есть душа? Ты не очень ещё разбираешься в таких вопросах? Сила Сильфа Света одновременно течёт эссенцией, светит псионикой и замирает формой — а вот твоё пространственное чутьё замечает только вибрацию неведомо чего. Ты удерживаешь эссенцию от слишком резкого изменения, контролируешь через неё состояние организма и, в особенности, мозга. Наблюдаешь за его активацией и сглаживаешь постэффекты. Следом за Светом Арания использует псионику, посылая довольно грубые пробуждающие импульсы. Ты вновь нивелируешь негативные эффекты, на этот раз — уверенней.

Вы убираете ладони со лба Энтони. Открываете глаза втроём: ты, Арания и Энтони. Получилось!

— Я знаю, где он, — первое, что говорит Энтони. — Я знаю, где демон. Мы должны его убить.

> И вновь вернёмся к моей точке зрения

Я лишь кратко опишу, как именно Элла, Энтони, Мойлин и Арания изгоняли (разумеется, не убивали) демона. Ничего особенного в том изгнании не было. В геометрическом центре города, в невзрачном здании, маленьком снаружи, но больше всего города изнутри, находился Лабиринт, в котором и был заключён... нет, не демон. Место его нахождения относительно города не было определено, что, с одной стороны, давало ему огромные наблюдательные возможности и без прямого доступа к варпу, а с другой — ограничивало любые воздействия. В Лабиринте были заключены самые первые жертвенники, к которым был привязан демон, его главные якоря, вместе с тем помогающие призывать других демонов, меняющие свойства самой реальности, делающие варп к Эллаолу — ближе.

В своеобразном пространственном кармане внутри здания варп был предельно близок к реальности, буквально смешиваясь с нею, что позволяло демону расширять и перекраивать это место, защищая жертвенники. Он ещё не мог в полной мере атаковать, но сама ткань реальности внутри была в его власти. Разумеется, демон Тзинча приложил все силы, чтобы, во-первых, запутать вторженцев, во-вторых, посеять между ними раздор, в-третьих, убить самых опасных (Аранию и Эллу) и подчинить более уязвимых (Энтони и Мойлина).

Не буду тянуть. У демона не получилось. Запутать, когда сам Маг Пространства ищет путь? Бесполезная затея. Элла видела все ловушки заранее, легко ориентировалась в постоянно меняющемся антураже, помогала себе порталами и чарами стабильности, которые усиливала уже Арания, не оставившая даже шанса на раздор. Серьёзно, как можно обманывать или манипулировать, когда Сильф Света разрушает каждую иллюзию, проявляет каждый мотив, освещает любой посыл? Демону, самому Владыке Перемен, высшему демону Тзинча, это под силу — но лишь в своей родной реальности и в самом варпе, а не здесь, на стыке между варпом и чуждой демону реальностной структурой. В свою очередь, Энтони, посетивший память демона, с лёгкостью узнавал жертвенники, во что бы демон их ни превращал, а Мойлин не без труда, но противостоял демонову волшебству, скорее не сильному, а искусному.

Жертвенники были разрушены, демон был изгнан, пусть и с важной информацией для своего господина, а колдун Алфред, некогда и вызвавший его... Колдун наблюдал. Он никуда не торопился. Колдун терпел века и был готов терпеть ещё столько же, а уж жалкие дни... Алфред ждал момента, и ни предательство его ученика, ни изгнание союзного демона, ни даже пленение чемпиона колдунов неразимами — всё это не поколебало его спокойствия. События развивались по плану (подплану одного из множества подпланов). Алфред изучал возможности своих противников, показав лишь толику своих. И когда придёт время...

Мойлина Элла и Арания проверили на предмет лжи, и Энтони помогал им, и Теромос, но тщательность проверки оказалась тщетной: Мойлин не врал. Он несколько преувеличивал безальтернативность своего решения — не более того. Его выбор бросить колдунов, сам факт предательства и даже то, что ему уже подготовили место в жертвенном ритуале — всё оказалось чистейшей правдой. Его помощь была принята, его ввели в курс дела, пусть и не полностью доверяя, взяли в команду — команду Эллы, которой не помешала бы поддержка колдуна.

Сама же Элла отбыла по зову Кристо, помогла ему и Вере освободить Гвен, наконец, объединила все доступные команды игроков в одну большую группу. Порталами Джеймса прибыли они ровнёхонько в тот момент, когда появились в огненной вспышке Сайик и Джулия, неся бездыханного Грэма и чемоданчик-Конфи. Немедленно Элла извлекла из капчалога Гвен, сама же с Аранией и Тёмною Луною вместе Грэмом занявшись. Джулия, в свою очередь, обратила свет своего луча на Гвен.

Втроём Темнушка, Элла и Арания завершили начатое Джулией и Конфи, вернув Грэма в мир живым и дееспособным. Не без помощи Веры и Арании, Джулия завершила возвращение Гвен. Пока Вера и Кристо вводили Гвен в курс дела, вернули в строй и Миртл, отправив на Хогвартс отдыхать и приходить в себя вместе с Седриком, которому также нужно было время привыкнуть к новому телу.

Долгий мыследиалог, для остальных занявший лишь полчаса, произошёл у Эллы и индустриала с никнеймом "Смотритель", после чего они вдвоём переправились к генератору поля автоупорядочивания, неся с собой Конфигуратор. Элла запаковала Конфи чарами уменьшения и повесила себе на шею, будто медальон. Под монотонное "генератор поля автоупорядочивания работает в режиме "Антипарадокс"" последовали они к лифту, где Маг Пространства пожелала индустриалу-кубику всего наилучшего. Индустриал отправился обратно, на средние уровни этого щупа, а генератор — отключился.

Реальность, реальностность — дрогнули. Неторопливо, величественно (для моего восприятия) последние крепления с конструкцией, уходящей в самый низ Утгарда и дальше в Бездну, — разорвались, лопнули, оставляя Город в реальности, разнося первый и второй сверху уровни в неописуемую даль. Дрогнул сам щуп, и волна напряжения метафизики от разрыва связей пробежала до самого низа, сообщая тем, кто "жил" там, что миссия Смотрителя закончилась успехом, даже прежде, чем тот прибыл лично. Архитектор взглянул на меня с той стороны и привычно уже разорвал нить нашего сокосновения, уводя щуп за пределы восприятия, пусть даже и предельного.

Был ли Архитектор индустриалом? Совпадает ли Система с метацивилизацией индустриалов? Я думаю, что нет. Но определённо у них есть контакты, контакты глубокие и плодотворные. Система идёт одним путём, индустриалы — другим, однако пути эти в чём-то сходны, пусть и направлены по-разному. Системе и индустриалам нечего делить и незачем враждовать, зато обмениваться знаниями и технологиями, а то и агентами, самими архонтами к взаимной выгоде не мешает ровным счётом ничего.

Дальнейшая зачистка Города от аномалий не займёт много времени. Самыми мелкими смогут заняться сотрудники Отдела Тайн Хогвартса попозже, крупнейшей — Убийцей бессмертных — занялись Ивицер и Морулис, средние и сильные аномалии попросту исчезли, а с оставшимися быстро закончил Грэм при поддержке остальных. Благо система наблюдения и контроля Города продолжила работать на резервном энергопитании, с терминала у генератора поля автоупорядочивания Элла могла контролировать её целиком, ну а Кристо немедля сообразил себе удалённый доступ.

При помощи Марка Грэм выяснил, что оба объекта поиска находятся в аномалиях типа "пустое место", с которыми было решено закончить вместе. Грэм разморозил первую, и Элла была рядом с ним, защищённая от иномагии своей природою и матерью, Денис — в качестве поддержки. В этой аномалии не обнаружилось ничего. Ничего, доступного иномагам, зато Кристо, Элла и Мойлин быстро поняли, в чём суть. Подсказывая друг другу, втроём нашли они нужный триггер и активировали его, попутно проверив всю "инфомагическую" структуру на предмет повреждений. К счастью, всё было в порядке, аспект Времени не повредил слепленный на скорую руку игрокод.

— Мать моя Хранящая, неужели всё? — первое, что воскликнула Бета, когда их с Сэмом и Безымянным выдернули из "улучшенного" самокапчалогирования.

— Смотри-ка, дорогая, — ухмыльнулся Сэм, — нас встречают как положено, все вместе. Респект крутым перцам, влипшим в передрягу, а?

— Даже не буду спрашивать, где вы были и зачем, — вздохнула Элла. — Все в порядке? К работе готовы?

— Да мы со всеми времяштуками совсем тут заскучали, — фыркнул Сэм. — Не вечно же тренироваться, мать его перемать!

— А ты, смотрю, вдруг главная? — улыбнулась Бета, нисколечко не удивившись. — Расправляемся с аномалиями вместе?

— Да, — Элла бросила взгляд на Мойлина, подлетевшего к Безымянному и пожавшего тому руку. — И мы размораживаем следующую. Ищем Великий Кристалл Сердца. Вы с нами?

— Сто тысяч нахрен "да"! — энергично кивнул Сэм.

В расширенном составе игроки и их команды последовали к ещё одному "пустому месту". Грэм привычно его разморозил... зря. Это был неправильный выбор. Я ведь говорил, что "скоро они узнают, кто"? Время пришло.

> будь Грэмом Фергюссоном

Вокруг сверкающего зерна твоя личность, твой разум, душа твоя разбилась на части, удерживаемая только волей этого самого зерна. Тенью воли Инфуцора, тёпло-глубокой тенью. Твои мысли распались на множество потоков, соединяющихся и распадающихся, а память отражала их и себя калейдоскопом, и чувства пропали, оставив только боль... Время перестало иметь значение, а концепция пространства и времени ускользнула из твоей памяти, оставив взамен лишь болезненную пустоту.

Всё изменилось. Некая сила, мягкая и чистая, окружила тебя, пронизала насквозь, сложила осколки некогда целого — обратно. Трещины между ними срослись. Череда отражений-искажений прекратилась. Чужая воля, благая и упорная, находила каждую царапину на зеркале "я", приводила его в порядок, и память встраивалась в эту систему, и ощущенья разноцветной паутинной темноты вновь занимали своё место. Жар и мороз, боль и агония — отступали. То, что некогда было единым человеком, ткалось чередой видений и концепций, подобно всполохам света, кружащимся в зеркальном лабиринте, не способном собраться в нечто целое.

Чужая воля ушла, растворилась вовне, не в силах понять, что ещё можно сделать с твоей душой. Всё это ты не осознавал, но помнил, и разница между осознанием и памятью — в памяти отсутствовала. Лишь искры, хаотично скользящие по цепочкам ассоциаций. Останки лишь того, что звалось Грэмом Фергюссоном в прошлом. Ощущения тела вернулись рывком, только кто-то материализовал его и подключил к душе. Но сама душа, сам разум — не могли начать работать, и опора тела отразила эту невозможность, исказившись, искривившись. Все события методично отражались в памяти, и остатки сознания периодически пробегались по ним, не в силах ухватиться и соединить, блуждая в неустойчивом равновесии.

Равновесие было нарушено. Первая сила-нарушитель вторглась в тебя жёстко и бескомпромиссно, но вместе с тем умеренно и чётко. Она пробежалась по твоему телу, что-то настраивая и меняя, ухватывая саму связь между зеркалами и отражениями, стабилизируя её и восстанавливая. Другая сила действовала мягче и аккуратней. Она использовала восстановленную связь, чтобы вернуть порядок в блуждание световых искр. Третья же сила... Третья сила была самой жёсткой и могучей. Пламенем ворвалась она в зеркальный лабиринт, и искры от этого жара мгновенно обратились сознательным огнём. В тот миг казалось, что ты сожжёшь себя в пламени самосознания, но другие две силы, соединяя разум, тело и душу воедино, удержали нововозрождённое вниманье в рамках, не позволили ему заблудиться в самом себе, направили вовне, сфокусировали, и тогда...

— ...А? — ты резко открыл глаза.

— Как ощущения? — улыбнулся не-человек, не-сияющий от не-белизны собственных одежд. — Нравится снова вернуться в бренный мир?

— Инфуцор, — выдохнул ты, собираясь... даже не с мыслями, а с чувствами скорее. С собой всем. Это было на удивление тяжело — ощущать себя единым, настоящим и живым. Насколько может быть настоящим — иномаг! — Спасибо, — вырвалось у тебя, когда ты осознал, что вообще происходило.

— Мы делаем то, что должны, — без улыбки ответствовал он. — Будь так добр больше не подвергать свою душу экзистенциальной угрозе, пока не обретёшь предельную волю, предельное бытие или предельную истину.

— Пока у меня есть только обратное, — вздохнул ты. — Ты можешь... оценить повреждения?

— Их нет, — на этот раз Фес-Ис улыбнулся, и улыбка его была на удивление чистой, светлой и приятной. — Ты исцелён, помимо тех повреждений, что делают тебя волшебником — и иномагом.

— Это тоже можно исцелить? — на всякий случай уточнил ты.

— Нелуна способна, — предсказуемый ответ. — У тебя будет и иной шанс попробовать. Вопрос не в возможности, а в том, доживёшь ли ты до неё.

— Извини, — покачал ты головой. Нет, ты не начал доверять-доверять Инфуцору, но то, что он для тебя сделал... Это больше, чем спасение жизни. Там ты мог потерять саму душу — раз и навсегда. Нельзя было вступать с Убийцей бессмертных в бой. Можно было отступить, можно было придумать что-то ещё! В конце концов, если бы ты положился на Инфуцора... Именно тогда он вряд ли бы предал, да и может ли предать тот, кто себя считает твоим противником, если не врагом? Инфуцору слишком невыгодна твоя смерть, а вот Убийца бессмертных... Что с ним, кстати?

— Не знаю, — задумчиво молвил Фес-Ис. — Морулис и Ивицер заняли его боем, результат которого ещё не ведом. Асимметрия способностей высшего порядка и близость к критической точке мешает мне предречь итог.

— Морулис? — ты совершенно о нём забыл... и было ощущение, что Инфуцор — тоже. Древний ревенант был иномагом, волшебником и как-то связан с аспектом Пустоты, а Пустота влияет на восприятие? Был ли это козырь Хранящей, брошенный против козыря Криса? Тебе было немного не по себе от того, что целых два козыря — Хранящей и Инфуцора — понадобились, чтобы побить одну карту Криса. Сколько у него ещё таких?

— Мало, — хмыкнул Фес-Ис. — В зоне доступа Криса не так много свободных ресурсов. Мы с Элис и Хранящей позаботились об этом. Он — не созидатель, создать новое не может, лишь брать и отбирать. Но довольно разговоров! Я убедился, что ты цел и целен. Время возвращаться в реальность, Грэм. Проснись и пой, тебя ждут великие дела!

Не-Инфуцор и не-место, в котором вы стояли, исчезает, растворяется, а вместе с тем мигом дезориентации меняются ощущения тела. Ты осознаёшь себя лежащим на чём-то мягком. Тело ощутимо затекло. Открываешь глаза и привстаёшь, разрушив Время на восстановление тела. Похоже, вокруг... все-все-все? Что произошло?

— С возвращением, — протягивает тебе руку Гарри. — Как себя чувствуешь?

— На удивление отлично, — улыбнулся было в ответ... и тут же вспомнил. — Как остальные? Где Миртл?

— С Миртл... — Гарри осёкся. — Да не смотри ты так, она жива! Взрывом этой напряжённостной штуки её едва не развоплотило, но индустриал...

— Индустриал Смотритель? — уточнил ты. — Что он сделал?

— Он отдал ей своё тело, — развёл руками Гарри. — Мы никак не могли её спасти, это был единственный выход.

— Допустим, — ты не ощущал ничего, кроме желания разобраться в произошедшем и исправить то, что исправимо. В капчалоге — Старшая Палочка, в руках — аспект Времени. Да, ты остерегаешься использовать Право или Время для личных нужд... Но ты и помощью Инфуцора пользоваться остерегался! К чему это привело? В конце концов, ты не Мантией пользоваться собираешься и не Камнем, а всего лишь Палочкой. Сколько пользовался Правом Элрик? Веками? Как бы ни тысячелетиями! — Веди.

— Ты...уверен? — Гарри не сводил взгляда с Палочки в твоей руке. — Нам туда.

— Нет. Но я обязан попробовать, — отрезал ты, усилием воли сдерживаясь от "времяпортации".

— Что именно попробовать? — взял тебя Гарри за плечо. Ты повернулся, встретился с ним взглядом. — Ею сейчас занимаются целители. Джулия, Элла, Тёмная Луна и Арания. Ты же понимаешь, что можешь всё испортить?

— Понимаю, — резко кивнул ты. — Побуду ассистентом. Им пригодится парочка Чудес.

Он перевёл взгляд на палочку, снова на тебя и с нажимом произнёс:

— Не подведи моего доверия, — и мягче: — Пожалуйста. Как бы дорога она тебе ни была... Она жива, а остальное поправимо и без Чуда.

— Ты прав, — вздохнул и капчалогировал Палочку обратно. — У меня есть ещё Время.

— В этом ты понимаешь больше, — убрал руку Гарри. — Пойдём, посмотрим, нужна ли им твоя помощь. И, да, Седрик...

— Что с ним? — ты кивнул Энтони, улыбнулся Ханне — получил в ответ кивок и ответную улыбку. Странно было видеть всех в Городе, нереально — и особенно выделялись неразимы. Кто с интересом, кто с настороженностью, протоссы бродили по развалинам, что-то обсуждая меж собою мыслеречью, порой выхватывая тебя лучом внимания, но не вглядываясь, а скорее чтобы убедиться, что у тебя всё хорошо. Чувствовать прохладную поддержку неразимов было на удивление приятно.

— Едва не умер. Индустриал спас и его, но его тело... в общем, теперь он наполовину индустриал или типа того. Чувствует себя отлично, — и хмыкнул. — Жалуется, что непривычно, когда не надо дышать. Элла сказала, что у него всё хорошо и что после сеанса она поможет разобраться со всем этим.

— А Конфи? Конфигуратор реальности? — поинтересовался ты. Тело индустриала, на удивление не отталкивающее, похожее на серебряный манекен с глазами из сапфиров, висело в воздухе. Его окутывало жёлтое сияние эссенциалистики и золотисто-оранжевые искры. Джулия и Арания замерли, закрыв глаза, а Элла и Тёмная Луна оживлённо переговаривались о чём-то. Ты замедлил шаг. Похоже, срочная помощь им не нужна.

Гарри ткнул пальцем, и ты заметил чемоданчик в руке Эллы:

— Он не затыкался всё время, пока тебя лечили. По словам Джу, он и вернул тебе тело, а без этого исцеление бы затянулось.

— Тело? — ты вздрогнул, вспомнив. Нет уж! Очевидно, твои воспоминания о том не-месте пригасили, но не так-то просто пригасить память иномага времени — к сожалению. — А кто меня... достал? И где Убийца? В смысле, тот, кто меня туда унёс?

— Им занялись Морулис и Ивицер, — Гарри ухмыльнулся на твоё восклицание. — А спасли тебя Джулия и Сайик.

— Морулис и Ивицер... — протянул ты, ничем не выдавая, что уже знаешь это. — Они победили?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Просто унесли его куда-то. Не хочу знать, куда, но похоже, они знали, что делали.

— Ещё бы, — даже представить себе неуверенного Ивицера — непросто. Уж этот-то всегда знал, что делал! Морулис... Ты не встречался с ним лично, но судя по тому, что слышал от Джинни, — ему можно было доверять. В любом случае, с Убийцей ты им не поможешь. Даже Палочка и Время вместе... Но Бет — другое дело. Ты решительно шагнул вперёд.

— О, Грэмчик! — хихикнула Тёмная Луна. — Как делишки, моя милая вкусняшка?

Тебя передёрнуло. Смутные тени того, что она с тобой сделала, встали из памяти... и ты вдруг почувствовал в них фальшь. Фальшь — и знакомый привкус. Инфуцор?

"Ей была нужна твоя душа, то не-слово, что оставил в ней Ивицер, — ответил он на твой несформулированный вопрос. — Она нашла бы меня, моё присутствие, а это было лишним. Тёмная Луна излишне энергична, не находишь? Из неё получится прекрасный союзник... или ужасный враг. Я надеюсь на первое, но готовлюсь и к последнему. Она не должна была заметить меня, поэтому я вмешался в её поиск, подставляя то, что она ожидала бы найти. Я отвечал вместо тебя, заменял тебя, и она только сейчас осознала твои настоящие способности... и то, что нечто некогда обвело её вокруг пальца. Видишь удивление на её лице? Тёмная Луна любопытна своей искренностью, она редко сдерживается, и настоящие её эмоции легко прочесть по лицу и движениям... пусть и не всегда".

— Что-то не так? — улыбнулся ей.

— Всё не так, — она не сводила с тебя взгляда. — Сохранило в Бездне? Подменило образ? Помогало на тропках паутинных? Скрыто, спрятано, искажено! Но не оно, не оно! — теперь она смотрела на тебя с явной настороженностью. — Куда забрался, Грэмчик, с чем или с кем связался ты?

— Я контролирую это, — на самом деле, нет, но... но как вообще объяснять свою связь с Инфуцором? Хорошо хоть Гермиона молчит... пока что. — Иногда в лабиринте можно найти возможности.

— Вижу и не вижу, — кивнула она, отворачиваясь. — Элла, золотце, раскрой-ка мне вот эту часть, — ты ощутил, что Темнушка с Эллой обмениваются информацией, но как именно — оставалось для тебя загадкой. Не иномагия, не волшебство — а что? — Хм, любопытно, знатно сделано. Видишь? Да-да, вот здесь. Искусственно созданный потенциал!

— Не понимаю, зачем, — призналась Элла. — Можно было бы...

— Специализировать, улучшить и раскрыть? — подхватила Тёмная Луна. — Сложненький вопросец! Держи модельку. Думаю, нарочно: индустриальчики — заба-а-а-а-авные!

— Очень похоже на то. Принципы проектирования...

— Ага, я в курсе, в курсе! Как думаешь, а если бы...

— Элла, Луна! — прервал ты их. — Что... с ней?

— Адаптация-фрустрация? — задумчиво ответила Темнушка.

— Луна хочет сказать, что душа Элизабет не совсем подходит этому телу, и наоборот, но тело, как и душа, обладают адаптивностью, и сейчас тело индустриала подстраивается под новую душу, и наоборот. Мы с Луной пытаемся понять, как это работает, а Джу и Арания подправляют взаимоадаптацию с абстрактного уровня.

— Я могу помочь? — всё же спросил ты. — Ускорить процесс?

— Нет, — ответила Элла.

— Да, — ответила Тёмная Луна.

Они переглянулись и вновь обменялись мыслями загадочным способом.

— Да, но тебя надо подготовить, — наконец, подвела Элла итог мыследискуссии. — Я правильно понимаю, что когда ты "завершаешь" процессы, то внутрипотенциальные действия детерминируются твоим дознанием?

— Э-э-э, — не сразу ты понял, что она имеет в виду. — Да. Мне нужен...

— Алгоритмик-алгоритмец! — подсказала Тёмная Луна. — Он есть у нас! Эллонька...

— Секунду, — она нахмурилась, достала палочку и трансфигурировала из воздуха пластолист с инструкцией в... эм, это что такое?

— Старая-добрая блок-схема, — хмыкнула Темнушка. — Смотри сюда, Грэмчик, тут всё элементарно, главное — условия понять! На стоп-условия — внимания поболе, а то запорешь всё, и будет Бет уродиной какой! Стоп-слова тут, кто скажет — останавливаешь всё. Хм, Арания, а не могла бы ты...

— Разумеется, — рекомая открыла глаза и быстрым движением коснулась тебя — заставил себя не отшатнуться. В следующий миг инструкция-схема вспышкой осознания разом стала вся понятна, от первого слова до последней стрелочки. И легко держалась в голове как единое целое... зато это касание едва ли не выбило твоё иновосприятие куда-то вниз. Слишком много... ясности. Слишком много — Света.

— Поддерживай его разум и не давай инореальности взбрыкнуть! — скомандовала Тёмная Луна. — Ну что, готов ли Время разрушать?

— Да, — ясность придавала сил и помогала сосредоточиться не на ином, а на настоящем и на собственном аспекте, точно дрожащем в предвкушении. — Начинать?

— По моей команде, — Элла закрыла глаза, одну руку вытянула в направлении Бет, другую подняла чуть вверх. Её руки коснулась свободной рукой Арания, Темнушка, всё молчащая Джулия Сайнс. Из-за спины последней вам улыбнулся Сайик — приятная весенняя улыбка. — Три. Два. Один. Начали!

И Время распалось на осколки.

> Будь Гвен Шепард

Тебя зовут Гвен. Тебе... ты не знаешь, сколько. Тебе было восемнадцать, когда ты не совладала с собой и... и убила? Ты разбросала друзей прямо в Красные Мили! Сколько тебе сейчас? Ты не знаешь. Ты была оружием в руках Элис, как и ты, игрока, Сильфа Риска, наёмника Хранящей Время (Киры и не Киры одновременно), воина, командира... полководца и главнокомандующей, божества войны, в конце концов.

Ты видела восход, рассвет, яркий полдень, расцвет Империи Строителей, видела тысячи тысяч решений, принятых Элис, участвовала в тысячах боёв, бывала на сотнях войн. Направляемая Элис, твоя непревзойдённая магическая сила помогала разворачивать титанический Осушитель, связующий Империю Строителей в единое целое, соединяла удалённые участки листа, помогала перебрасывать между ними армии и флоты, оборудование и боеприпасы, энергию и сообщения. В сражениях Элис деформировала твоей силой само пространство и время, искажала удачу и вводила врагов в заблужденье; наконец, твоею мощью Сильф Риска обращала прахом целые города, обрушивала эскадрильи наземь, сталкивала друг с другом космические корабли, а пару раз — луны с орбиты выбрасывала прямиком к звезде!

Ты не знала, сколько это продолжалось, сколько ты была рабой, бессловесным, бессознательным инструментом, которым вершились великие дела. Года? Десятилетия? Века, быть может? Понятие времени не было тебе доступно, и сознанья не было, чтобы различать периоды средь бешеной событийной круговерти. Не было сознания, но была душа, была — и память. Ты запоминала, но не сознавала, а твои энтузиазм, жажда, страсть использовать собственную Власть помогали Элис. Ты видела, как она возвышалась к своей роли богини — божества самой Войны. Ты видела, как герой, как избранная, как Элис Орлофф восходит солнцем, что ярче прочих солнц. Элис Орлофф. Не ты.

Ты никогда не была избранной. Кира была. Элис была. Может быть, и Вера? А не ты. Тебе было предначертано исполнить свою роль — и стать оружием, колдовским посохом в чужих руках. Инструмент, оружие — даже и не человек. И уж тем боле — не герой. Наивный, ослеплённый верой в себя персонаж второго плана — вот кто ты на самом деле. Сэм Робер, наёмник, воин Хранящей, антигерой и герой в конечном итоге — он был твоим вторым хозяином. Джулия Сайнс, яркая звезда, взошедшая самостоятельно, Сильф Сердца, — была третьей и последней. Элис относилась к тебе с холодным благодушием. Сэм — с теплотой и надеждой. Джулия — с сочувствием. Она обратила тебя статуей самой себя, а с этим вернулась и тень чувств. Боль и разочарование в самой себе, запертой в тёмно-зелёной клетке, силящейся, но не способной вырваться из мгновения, растянутого в вечность.

Клетка сломалась. Свежий ветер буквально выдул её из тебя, рассыпал огненно-зелёными каплями. Нестерпимая мука — освобождаться душой. Чьи-то заботливые руки несли тебя через мучения, чья-то безжалостная воля соединяла с новым... телом? Чьё-то утреннее тепло растопило холод внутри тебя, исцелило бесчисленные раны, и чей-то звенящий свет помог вспомнить, принять и осознать всё, что с тобой произошло. Ты открыла глаза и едва смогла улыбнуться Вере и Кристо. Живые! Как и ты?

Это было странно. Непривычно. Больно. Чувствовать неуверенность в себе. Чувствовать слабость. Чувствовать тревогу. Твои волшебные силы были здесь, рядом, только руку протяни — но ты боялась. Ты боялась, что они выйдут из-под контроля, что ты попросту размажешь Веру, попытавшись всего лишь вернуть себе силы. Ты приняла её руку и с натугой поднялась. Боль и слабость уходили из тела, но не из души.

— Привет, Гвен, — улыбка Веры совершенно не изменилась. Сколько для неё прошло лет? Герои не стареют телом, а стареют ли душой? — Как ты?

— Плохо, — честно призналась ты. — Что... где мы? — один вопрос сменился другим, когда ты осмотрелась. Разрушенный город, голубое небо и отзвуки чего-то страшного, нереального вокруг. Нет! Тебе угроз бояться не пристало! Ты... пусть ты не избранная, ты — героиня! Должна ей стать! Ты отрицаешь саму возможность, что какая-то там мистика из ужастиков может тебя испугать! Только... только ты сама? Только ты сама можешь себя испугать.

— В Городе, — Кристо определённо произнёс слово с заглавной буквы. — Извини, Гвен, я понимаю, что на тебя многое свалилось, но у нас нет месяцев, чтобы всё объяснить, — его рука засветилась. — Я загружу информацию прямо тебе в голову, не против?

— Давай, — махнула ты рукой. В голове была такая каша, что знаниями больше, знаниями меньше — ничего не поменяет.

Он коснулся твоего лба одним только указательным пальцем, и в тот же миг ты улетела в круженье фактов, связей и эмоций. Сила Разбойника Света методично провела тебя по его и чужим путям. Ты наблюдала, как Алиса Орлова, хакер, лидер и Ведьма Рока, пережила свой сеанс и двинулась против хода времени. Алиса нашла сеанс, который оказался сеансом рождения самой Хранящей, засвидетельствовала это рождение и встретилась с Кристо — в будущем Орловым. Спираль фактов раскручивалась дальше...

Понятия Игры, знаковые события будущего и прошлого, метабудущего и метапрошлого Кристо разложил по полочкам. Ты видела смерть и перерождение Осси, ты наблюдала со стороны, а не изнутри, за путём Элис. Вместе с Верой путешествовала ты по Дальнему Кольцу и Пустоте, училась владеть Дыханием. Вместе с Элизой постигала тайны аспектологии и философии (и эти тайны остались смутными, невыразимыми, ведь сам Кристо знал лишь толику из них), вместе с Хранящей встречала свою любовь и уничтожала её мир, вместе с Фридом-Дирфом летала в постцарапинный сеанс, вместе с Крисом искала силу у страхоужасов, а после — некий Храм...

Хранящая Время возрождала Землю на твоих глазах, и божества мешали тому возрожденью. Вместе с Луной ты знакомилась с Элизой, вместе с Энтони заключала договор с Хранящей, вместе с Бетой проводила тысячи боёв, и многие из них уже видела с другой стороны — со стороны Строителей, со стороны Элис. Вместе с Сэмом путешествовала ты по пустошам постапокалиптической Земли, спасала Джулию и сближалась с Бетой. Вместе с Джу прорывалась сквозь тьму и мрак, сражалась с Ивицером и запирала Врата. Вместе с Ивицером училась у Влады, впервые видела Инфуцора и Ключ. Вместе с Мерлином наблюдала ты открытие листа, любила Нимуэ, воевала с Тихим Домом, создавала волшебство и магическую систему.

История Ковчега, история множества Земель, десятков людей и миллиардов судеб разворачивалась перед твоим мысленным взором. Связи и объединения, петли и соответствия, физика и метафизика, политика и метаполитика, время и метавремя, Велира и метапространство, Пространство Парадоксов, Лорд Инглиш, страхоужасы, Убийца бессмертных, аномалии и Обитатели, чистые боги, лучерождённые и элементисты, волшебники и иномаги, случайность и закономерность, рок и судьбы — всё соединялось в стройную систему. Ты увидела мир-мироздание и прошлое-метапрошлое как виделись они Кристо Орлову, и видение это было величественным и болезненно сложным.

— Спасибо, — просто сказала ты, открыв глаза. — Я... — ты не могла выразить чувства в полной мере. Неожиданная глубина понимания Кристо, глубина даже в сюжетах и шаблонах, которые ты считала своей вотчиной, глубина действительно взрослого, мудрого даже человека, вызывала уважение. Кристо — вырос. Вот выросла ли ты? Ох...

— Тебе непросто, — с тенью улыбки кивнул Кристо. — Вижу, всё уложилось?

— Много всякого упустила, а, Гвен? — хмыкнула Вера. — Как насчёт наверстать? Нам не хватало твоей волшебно-пафосной крутости! Чую, — хихикнула, принюхавшись, — есть ещё куча злодеев, которых ты поможешь победить!

Ты чувствовала себя одинокой, слабой и ни на что не годной. Оторванной от реальности, что обрушил на тебя Кристо. Артефактом их прошлого, некогда памятным, а сейчас полузабытым. Твоя польза... Ты вообще умеешь что-нибудь, кроме как интуитивно направлять волшебство? Кристо и Вера умеют это лучше. А ты... Слон в посудной лавке! Однажды ты уже испортила всё, что можно было, что Хранящая пыталась хоть как-нибудь спасти. А сейчас? Ты... Нет! Ты не сдашься. Ни за что! Если нужно будет — без магии сразишься, собой друзей закроешь! Какая же ты, в конце концов, героиня, если не готова сделать это ради них? Ты не останешься в стороне. Ты...

...Ты не дура. Ты всегда догадывалась, что "перебарщивала", как говаривала Кира, с верой в свою избранность. Сказки, мифы, легенды, старые и новые, фантастика и фэнтази — ты пряталась за ними, словно за щитом. Внутри было безопасно. Было понятно. Не надо было — выбирать? Ты смотрела на себя глазами, знаниями Кристо. Хотела бы отвернуться от безжалостной, яркой правды, но не могла. Переданное не отдашь, понятое не забудешь, сделанного — не воротишь. Ты спряталась от мира в иллюзорном сказочном дворце и закрыла двери изнутри. Избранная Силой, принцесса магии, великая героиня, могучая волшебница, королева фей, сильнейшая из игроков... На самом деле, ты пряталась за координаторов, за Кристо, за Осси, за Элизу, чтобы не решать самой. Чтобы кто-то направил твою силу. Не быть собой. Лишь оружие, волшебный посох невиданной силы в чужих руках — той ли судьбы ты хотела? Об этом ты мечтала?

Великие дела вершила ты в руках Элис. Ужасные, жестокие — но великие. Была проводником её воли, как до этого проводила волю сказок и стереотипов, волю Кристо, волю Осси, волю Элизы. А когда решила... решила решить сама, когда напала на Осси... Ты убила Аркина. Не Кира. Кира, то есть, Хранящая... Даже в гневе она не убила тебя. Просто заперла, пусть и так, что отпереть было почти что невозможно. Она была милосерднее, осторожнее, умнее тебя. Настоящий герой, избранная мирозданьем для восстановленья Равновесья. Она отвергла эту роль. Она сбросила путы Лорда Инглиша, не без потерь, не без боли, но смогла. Выбрала волю. Нашла новый смысл, новую цель, друзей, подчинённых. В конце концов, и Кристо, и Алиса выбрали именно её сторону.

А ты? Ты ведь могла выбрать! Переданное Кристо, ещё не померкшее, яркое знанье, даже отпечаток его личности, — они давали понять. Он примет. И он, и Вера. Они примут, если ты решишь помогать не неведомому плану Хранящей, некоему загадочному "акту творения", а стремлению Элис улучшить и гармонизировать всё сущее. Ты столько пробыла с Элис... Пусть эта Элис — не совсем та, которой была прежде, но её суть, стержень её личности — он отразился, соединился с чистой божественностью Света. Инфуцор? Ты понимаешь, почему могла бы занять его сторону. Аркин, Леон, Кира — он может вернуть их всех. Нелуна способна на это. Все потери попросту исчезнут, все раны заживут, все утраты компенсируются, а само Равновесие, сама справедливость — разрушатся, исчезнут, оставив только благо. Вечное и окончательное, точно остров Авалон, — разве не об этом ты порой мечтала? Чтобы всё было хорошо. Просто хорошо, всегда, навсегда, по умолчанию. Не для этого ли свои "подвиги" вершила? Ведь так?

Усмехнулась самой себе. Если у тебя и был выбор, то сделала его давным-давно. Ты выбрала Кристо своим координатором, и он не подвёл ни разу. Ни разу он не просил, не настаивал на том, что было бы тебе противно. А он выбрал именно Хранящую. Хранящая же выбрала свободу. Свободу от сладостных мечт Нелуны, свободу от благой воли Света, свободу от бездумного разрушения Криса, свободу от всех Принципов, Равновесий и не-Равновесий, от богов и божков, от демонов и даже Бездны. Ты... Может быть, ты не такая сильная, как Хранящая, как Кристо, Вера и Алиса. Но ты отказываешься быть инструментом! Ты — человек. Героиня! Или пытаешься ей быть... И ты пойдёшь с друзьями до конца. Или умрёшь, пытаясь.

— Показывайте этих злодеев, — решительно кивнула Вере. — Я с вами.

— Как насчёт начать с героев? — хмыкнул Кристо. — Знания — это хорошо, но они должны быть взаимными. Пойдём знакомиться?

— Да будет так, — кивнула ты, немного нервничая, не в силах прекратить поглаживать Посох Власти.

На самом деле, его хотелось выбросить и оставить одинаково сильно. После того, как ты сама побывала посохом... Лишь ясный, чужой, но благонаправленный Свет помогал не делать скоропалительных поступков. Может, герои и должны решать всё быстро, но это — только в экстренной обстановке! Ты прекрасно помнишь, сколько времени Элис обдумывала очередной ход в великой войне против Хранящей. И она ей не проигрывала! Может быть, Элис не очень тебе нравится, но уж в чём-чём, а в величии ей не отказать. Ты не будешь брать её примером во всём, но в мышлении, в принятии решений — почему б и нет?

И ты знакомишься (сжимая посох и старательно не разрушая его, не капчалогируя и не выбрасывая, а заново привыкая к его весу в руках — привыкая, что ты держишь, а не тебя держат).

Ты знакомишься с Энтони Даффи — хмурым, даже мрачным парнем, вокруг которого, кажется, кружится что-то тёмное. Типичный злодей! Если бы он не был на вашей стороне. Если бы ты не заметила, какими взглядами он переглядывается с Ханной, его "подругой". И как на него смотрят его "телохранители" (такие же телохранители, как пажи — телохранители для рыцаря), Роб и Оли. Дилан, его отец, "тот-который-с-беспокойными-руками", иначе и не назвать, тебе не понравился совершенно, в отличие от Снейпа. Чёрная мантия, эффектные жесты, алхимик, волшебник с большим пистолем ("пистолетом" ты бы это ни за что не назвала!) — он идеален! Теромос, же, протосс-телепат пролетел как-то мимо сознания. Он был слишком... шаблонен, наверное?

Ты знакомишься с Джинни Уизли, серьёзной, но отнюдь не хмурой девушкой. Настоящей героиней! Ты чувствуешь её силу, с улыбкой пожимаешь её руку. Томас, её спрайт и друг, выглядит немного подозрительно, но этот доспех... Доспех — идеален! Зато Тёмная Луна... Тёмная Луна — не просто злодейка, а худшая злодеев разновидность! Злодеи-кто-временно-на-нашей-стороне. И она несчастна. Печалью, болью и силой, выкованной из них, несёт от Темнушки.

Обычной, "светлой" Луны нет. Она исчезла вместе с Элизой. Переместилась в прошлое (метапрошлое? Это так путано!). Все надеются, что с Луной и Элизой всё хорошо. Из её команды остались только Ксенофилиус Лавгуд, страннейший спрайт, и Арания Серкет, тролль. После того тролля-псионика у тебя настоящая аллергия на троллей, поэтому общаться с ней ты не будешь. Просто сказала ей спасибо за помощь в исцелении-просветлении — и хватит.

Грэм Фергюссон, в краю которого вы и находитесь, кажется менее серьёзным, чем Джинни. Зря. За его рассеянным взглядом ты чувствуешь настоящий стержень, не хуже, чем у Джинни. Герой. Герой, переживший не меньше, чем ты. Ты уважительно жмёшь ему руку. Элизабет Миртл и Седрика Диггори из его команды отправили на некий Хогвартс-корабль, отдыхать и исцеляться после травм-превращений (за этим стоит занимательная история, но ты понимаешь, что всему есть место и время, и ты расспросишь их подробней — позже). А вот Гарри и Гермиона, оставшиеся спутники Грэма, тебе нравятся. Гермиона прямо-таки светится, освещает всё знаниями и уверенностью в них, а Гарри — герой не хуже самого Грэма.

Знакомишься ты с Марком Творцевым, не очень-то уверенным в себе, но всё же будущим героем, героем-в-стадии-становления. Тебе интересно, каким именно героем он станет. Таким, как Грэм? Уж точно не таким, как Джинни или ты (если ты заслуживаешь зваться героиней)! Его спутник — воплощение стереотипа о волшебнейшем наставнике... и ты понимаешь, что он осознанно играет с этим штампом. Кланяешься его игре. Он подмигивает в ответ.

Джулия Сайнс ("просто Джу!") — та, спрайтом которой ты являлась. Теперь ты не спрайт, конечно. Твою "спрайтовость" выдула Вера, перенёс Кристо, отделила Элла. Но всё равно ты чувствуешь с Джу связь. Чувствуешь её эмоции, её яркость, маленькое светлое солнышко, от присутствия которого тянет улыбаться и смеяться. Джу чудесная! Просто стоя рядом с ней, ощущаешь, как все беды и несчастья исчезают в утренних лучах! Её спутник, галантно кланяющийся в ответ, почему-то ассоциируется у тебя с подснежниками. Есть в нём что-то цветочное и снежное одновременно. А ещё он — настоящий эльф, и форма ушей тут не причём! Ты... наверное, влюбилась бы в него, встреть до входа в свой сеанс. Сейчас — просто любуешься. И-де-а-лен!

Наконец, ты знакомишься с Эллой. Она не кажется серьёзной, скорее — отрешённой. Ты буквально чуешь, как шевелятся её мысли, как она ворочает пластами абстракций, вынужденная отвлекаться на общение с окружающими. Лидер? Она искренне пытается им стать. Получается не очень, но её уму такие мелочи обязательно покорятся. Чем-то Элла напоминает Осси, будь он не злодеем, а героем. И Кристо, должно быть? Что-то среднее между Кристо, Осси... и Леоном! (Не думать о Леоне! Хватит грустить!) Элла вежлива и слегка скрытна. Но Кристо доверяет ей, а Осси он не доверял. Осси вас подвёл, Кристо — никогда. Ты доверяешься Элле потому, что ей доверяется Кристо. Один Эллин спутник — колдун, только ставший на путь героя, толком не уверенный, не разобравшийся в себе... как ты. Другого спутника здесь нет, но ты знаешь, что именно его заслуга — что все вы здесь так быстро собрались, что ты всё-таки жива и в своём теле. И именно он открывает вам портал до следующей "аномалии".

Ты наблюдаешь за чисткой иномагических аномалий. Грэм, Принц Времени, ускоряет рутину в бесконечность раз, и тебе снова кажется, что твой аспект — бесполезнейший из всех. Вера всякому научилась с Дыханием и до богоуровня, Осси... Да Принц Пустоты за счёт разрушения аспекта стал супергением-полузлодеем! Кристо Свет дал ясность и управление сознанием. Кире Время подарило игровое якобы предвиденье. Леона Пространство одарило чувством Силы и инженерным гением. Аркин видел суть вещей. Элиза управляла снами. А ты? Магия — не аспект. Выходит, Власть не дала тебе ровным счётом ничего? Магию — и ту вам капнул Аркин... Ещё один признак, что героиня из тебя — так себе; об избранности — глупо даже заикаться!

Кристо вручает тебе диадему-нейробруч. Красивая! Пользоваться — проще лёгкого. Лишь бы чего случайно не наделать... С самоконтролем у тебя проблемы. Посох в руках привычно-непривычно теплеет, точно рвётся в бой, когда вы заканчиваете с иноаномалиями (иномаг ты или не иномаг, но твоя грубая магическая сила Грэму только б помешала...) Города, оставляете мельчайшие на некий Отдел Тайн (хотела бы ты познакомиться с его сотрудниками!) и идёте раскрывать следующую крупную. Просто пустое место на пустом острове, скованное алой дымкой Времени. Грэм убирает дымку, не находит иномагии, зато чуют что-то Элла, колдун-Мойлин и Кристо. Втроём они находят некий "триггер распаковки" и активируют его. Ты снова ощущаешь себя бесполезной: тонкая работа с неведомыми штуками — не по твоему плечу.

Но и не по плечу появившейся подмоги! Бета, "бывшая копия" Хранящей, Сэм, наёмник, второй твой владелец, и Безымянный, из тех крутых молчаливых воинов, что порою видела ты в аниме. Твоя сюжетная смекалка подсказывает, что близится что-то важное. Не зря же все вы здесь сегодня собрались! Не зря подмогу получили! Только вот — что? Посох — тёплый и чуть светится. То враг? Но кто? Ты не чувствуешь себя готовой! Но ты не подведёшь! Ведь так?

Следующая "аномалия" находится на острове побольше. Здесь бы уместился Город этих "индустриалов" (никогда не уважала научную фантастику, в отличие от фэнтази; неинтересны индустриалы — в отличие от эльфа-Сайика). Вы собираетесь поодаль — кажется, не только ты чуешь, что внутри аномалии может быть что-то опасное. Группируетесь, готовые к бою. Грэм с усилием, но разрушает красное свечение издали. Чьи-то тонкие, длинные пальцы с острыми не ногтями, а когтями даже раздвигают ткань реальности, точно шторы! Лицо прекрасное, но потустороннее имело создание, выглянувшее с той стороны. Чёрные, подобные самой Тьме волосы, зелёные, с жёлтыми огоньками где-то там, внутри глаза, тонкие, даже острые черты лица... Незнакомка оглядывается, встречается взглядом с Тёмной Луной и ухмыляется:

— Давно не виделись, малышка.

— Оуч! Неприятность, — напряжённо, без эмоций говорит Тёмная Луна. — А мымра-то выжила, выходит.

Незнакомка переводит взгляд на тебя и неодобрительно качает головой. Реальность, дрогнув, распадается на части.

Of fairies and loneliness

> Обратимся к части, куда попали Кристо и Вера

Вдвоём они оказались... в пещере? Кристо выпустил частицу собранного Света, подвесив его ярким белым огоньком над головой. Они огляделись. Пещера уходила в двух направлениях от них.

— Куда? — спросил Кристо.

— Поветрим! — улыбнулась Вера, махнув руками в обоих направлениях. Голубое свечение выплеснулось с её рук, подхватило затхлый воздух пещеры, быстрыми порывами устремилось во все стороны, взвихрив волосы обоих игроков, унеслось вдаль. — А теперь давай поэлектрим!

Синий цвет от её рук коснулся электромагнитного взаимодействия, едва заметными со стороны касаниями констант порождая ионизацию и ток. Кристо с интересом наблюдал, как две яркие нити, сотканные из молний, соединяют ладони Веры с чем-то за пределами его восприятия.

— Что ты делаешь? — поинтересовался он. — И как?

— Электроветер? — шире улыбнулась Вера. — Ветер со звуком медленный, а свет быстрый, вот я и делаю ветер из электричества. Вроде волны, но другие! Можно ещё-ещё скорей, но это пространствоветер нужен, а он опасный! Раздавит ещё, — указала взглядом на свод пещеры. — Там километры породы — гаснет звук, не отдаётся!

— Дыхание позволяет контролировать электромагнитные волны, — озвучил Кристо свои мысли. — И... гравитационные волны тоже?

— Не-а, я не про гравитацию, — хмыкнула Вера, окутанная синим сияньем. — Гравитация — она как свет, и только! Нужно, ну, закручивать пространство в такие вихри... ой, я сейчас не покажу! Они закручиваются-самокручиваются, и можно быстрее света улететь.

Кристо только покачал головой, сообразив, что имела в виду Вера. Сейчас он скорее корил себя за то, что недооценивал возможности Дыхания, даже не пробовал расспросить, а что ещё умеет Вера. Обычный ветер — это, похоже, как генерация идей из ничего для него — давно пройденный этап.

— Как насчёт нейтринного вихря? Можешь нейтрино закрутить?

— У-у-у, а ведь идея! — Вера опустила руки, и молнии погасли, тогда как ветер продолжил с синим светом блуждать по пещере. — До конца пещеры не дошла, — виновато развела руками. — Попробуем нейтрино и во все стороны! — расставила руки пошире и крутанулась в воздухе, окутываясь синим. Мгновение, другое — и Вера напоминала синий шар, цельносотканный из предельно напряжённого Дыхания.

Кристо вздохнул и присел на материализованный стул. Поглядывая на Веру, задумался, куда они вообще попали и, главное, как. Его ускоренное восприятие успело только осознать некую... волну. Что-то, захлестнувшее и буквально затянувшее в себя. В отличие от Алисы, он не таскал за собой постоянно работающий комплекс детекторов и сканеров, фоном пишущий показания в постоянную память. Зря, выходит.

Связь с сеансом была прервана, а что хуже, прервана связь с Алисой. Вернее, не прервана, а растянута. Растянута так сильно, что отправленное в чат сообщение будет идти не годы даже — а эпохи. Как будто расстояние между ним и Алисой, и так бесконечное, увеличилось в бесконечность раз! Только напряжённая предельная воля с той стороны, стороны Алисы, удерживала эту связь, не давала ей распасться. Кристо не мог оценивать предельную волю, как это делала сама Алиса, интуитивным восприятием, а косвенные показатели... Похоже, Алиса вложила себя всю в эту связь. Но даже этого не хватало, потому что связь продолжала и продолжала растягиваться!

Это не значит, что все попытки Веры нащупать край этого места, обречены на провал. Может расти как само место, так и метарасстояние между ним и Алисой (а следовательно, и сеансом, в каком-то смысле "близком" к Алисе сейчас). Другой вариант — мог расти метавременной градиент. В определённом смысле метарасстояние и метавремя значили одно и то же. Проблема в том, что Кристо не умел манипулировать напрямую ни тем, ни другим. Его статус Разбойника Времени предполагал едва ли не телепортацию информации, однако перед этим нужно установить связь. А сейчас его единственная связь с внешним миром — Алиса — с трудом эту самую связь поддерживала, не в силах ничего по ней передать.

Синий свет погас.

— Ничего, — вздохнула Вера. — Просто камень во все стороны и пещера без конца.

В этот момент его с Алисой связь с субъективно громким щелчком — лопнула. Кристо нахмурился и приготовился, ощутив изменения в себе и окружающем. Вот, значит, как. Это не значит, что у того, кто их сюда забросил, всё получится легко, не будь он Кристо Орловым! Белое свечение медленно разгорелось вокруг него.

— Приготовься, — велел Вере. — Защити нас!

В следующий момент пещера — вся бесконечнокилометровая толща! — пришла в движение. Взяла — и сомкнулась. Вера хлопнула в ладоши. От хлопка её задрожало само пространство, скованное (или освобождённое?) сине-голубыми лентами. Вера развела руки, приблизившись к Кристо. Пространство потекло, медленно, как патока, закружилось вокруг, перемалывая тонны горной породы. Быстрее, быстрее, быстрее! Аспект Дыхания в руках своей повелительницы, почти достигшей титула мастера, затронул что-то фундаментальное, раскручиваясь и раскручиваясь.

Всё закончилось так же быстро, как началось. Кристо дрогнул. Поймал тело Веры и аккуратно опустил на спрессованную породу. Нужно отправить сообщение! Он сосредоточился, сфокусировал весь украденный Свет, чтобы... Нет!

> Заглянем в ту часть, где очутились Джулия и Сайик.

— Мор... — прохрипел Сайик. Ты отшатнулась от него, потянувшись было исцелить буквально разодранную грудь. — Линия вре... — чья-то размытая тень вновь мелькнула между ним и тобой. Было страшно. Существо, которое это сделало... Ты знала, что оно было быстрей тебя. Настолько быстрей, что могло буквально сделать всё, что угодно! — Изв... — и умер.

Умер? Умер!? Ты... ты знала, что это не совсем смерть. Ты не понимала! Его тело умерло. Но он не был телом! Сайик — воплощение луча. И как воплощение луча он оставался жив. В каком-то смысле. Ты не понимала, как это работает, и никакое знание помочь тут не могло. Самой бы выжить! Только как?

Ты отбросила собственное тело. После всего, что вы с Сайиком, Фоуксом и Конфи прошли в Утгарде, это было на удивление легко. Ты стала лучом утреннего солнца, проводником Солнца, имеющим свой разум, духом, которому нельзя повредить физически. Но эта... тень, она ведь не только физически вредила? Нельзя физически убить Сайика! Он же лучерождённый, такой же, как ты, только опытней в разы!

Ты устремилась прочь. Сайику помочь не сможешь. Выжить бы! Сосредоточилась и уподобилась лучу, принимая его скорость, его презренье к расстояньям, его вечность, уложенную в миг, и даже время, кажется, остановилось для тебя...

...Вынырнула из медитативного состояния пару вечностей спустя. Привычно узнала и... как так? Ты... ты летела три века? Это... И эта равнина не кончилась? Но... Это невозможно! Сюда бы Эллу... Может быть, пространство? Пространство-время? Нет, узнала тут же, пространство было обычным на твоём пути, прямом, беспрепятственном пути. Но ведь эта равнина... Конечно, это не планета, но что тогда такое?

Ты не могла "зарыться в землю" и как-то узнать, что там, ниже. Но ты могла взлететь выше! Вновь сменив облик, поставила триггером обращенья в человека существенное изменение гравитации или характеристик воздуха. Лучом устремилась вверх, с каждым мигом приближаясь к настоящему свету, и само пространство-время искривлялось, скрадывалось, как и положено для столь быстрых летунов...

...Стоп! Стоп-стоп-стоп! Осознала себя возле ослепительного многоцветья, и не нужно было знаний, чтобы понять, где ты оказалась. На орбите чёрной дыры! Но как? Неужели с триггером было что-то не то? Где равнина, где то громадье, которое оставила ты позади? Ничего. Только свет звезды, ослепительно закрученный, разорванный вокруг чёрной дыры — и ты, со всех сил старающаяся вырваться. Не получалось. Нужно стать светом!

Ты приняла облик луча, но чёрная дыра неведомым образом стала больше, массивней, и ты поняла, что даже свет не вырвется уже из этого места. Это конец.

...Не совсем. Часть, маленький кусочек твоего присутствия остался там, на равнинах. Ты заставила себя истаять здесь, позволила гравитации утянуть остатки утреннего неба внутрь, рефокусировалась в месте, откуда начала свой взлёт. Устало выдохнула.

— Что это за место? — спросила вслух.

— Место, где я буду убивать тебя, — улыбнулось... небо. Ты осознала себя висящей перед огромным лицом, и лицо то было насмешливым — и гневным. — Ты умрёшь, лучерождённая, умрёшь в муках, и ваше мнимое бессмертие... — лицо, не мужское и не женское, даже не голова, а точно одно безликое лицо, срезанное с живого не-человека, смеялось. — Я заставлю тебя жалеть о перерождении вечно. А потом убью.

И ты знала, что лицо говорит — правду.

> перенесёмся в часть Марка и Дамблдора

Волшебство кружилось стремительным водоворотом, отдалённо напоминающим тебе символоворот. Дамблдор жонглировал магией, точно дирижёр. Десятки заклинаний буквально текли вокруг, искажая воздух, воду, землю, пламя... Искажая то, что было уже искажено.

Всего секунду вы стояли спокойно на лесной тропинке, пытаясь понять, как вообще здесь очутились, а затем не просто лес, а, кажется, весь мир — всё-всё-всё вокруг вас атаковало! Солнечные лучи обратились испепеляющим огнём, земля под ногами пожелала втянуть вас внутрь и раздавить, воздух стал отравляющим газом, закружившимся вихрем такой силы, что легко срезал бы мясо с костей! Откуда взялась вода, ты не понял, но лучше от этого не стало.

Ты иномаг, не волшебник, зато Альбус — и волшебник, и иномаг, и именно его мастерство отделяло вас сейчас от мгновенной смерти. Затаив дыхание, ты наблюдал, как Дамблдор управляет заклинаниями, возвращающими пяточку вокруг вас прежний облик. Вас окутывал прозрачный купол, порой переливающийся всеми цветами радуги, а за ним царило настоящее безумие. Но Альбус хладнокровно, уверенно, как-то неторопливо даже чары за чарами, заклятье за заклятьем формировал вокруг защиту. Наконец, он опустил палочку и бросил кому-то, явно не тебе:

— Хорошая попытка, но нет.

Буря четырёх стихий улеглась, исчезла, точно её и не было. Снова стояли вы на лесной тропинке, и только купол переплетённых заклинаний напоминал, что здесь только что было. Фигура в чёрном плаще шагнула из-за деревьев и неторопливо приблизилась. Альбус смотрел сквозь неё, а его палочка замерла в нейтральном положении: ты догадывался, что он наготове, в любой момент отреагирует защитой — или нападением.

— Магия, — протянула фигура. Голос её был холодным и безликим: ты не мог сказать, мужчина это или женщина. — Она казалась мне игрушкой после чудотворства. Косность. Я исправлюсь. Альбус Дамблдор, Марк Творцев. Порадуйте меня сопротивлением подольше.

Фигура размазалась в стремительную тень. Целый каскад чар сорвался ей в ответ. Через три секунды сражения, за которым ты и следить-то едва успевал, не то что понять, что вообще произошло, вдруг осознал, что защитного купола больше нет, а фигура стоит перед тобой, сжимая голову Дамблдора... отдельно от лежащего на земле тела. Спустя ещё миг ты посмотрел на собственное тело со стороны. И умер.

> Обратим взор на часть неразимов

Яростное сражение длилось не один день и не одну ночь. В сумрачном мире, столь напоминающем тёмным тамплиерам разрушенный Шакурас, на холодных синих пустошах среди скелетов давно умерших чудовищ шёл тот бой. Теромос, старший, и Нидаар, младший, направляли лезвия искривления протоссов.

Кто бы ни организовал этот бой (мы уже догадываемся, кто, не так ли?), он выбрал для неразимов интересных противников: точно таких же неразимов. Отражая чужие способности, нарочито грубо имитируя чужую внешность, не-неразимы атаковали, яростно и безмолвно, не щадя своих жизней, точно речь шла о чём-то важном... точно после победы они могли рассчитывать на дальнейшее существование.

Переплетениями чёрных клубов распадались и являлись протоссы, сражаясь друг с другом. Не было сказано ни одного слова, ни одного мыслеслова: поддерживая контакт, неразимы координировались интуитивно, полностью отдавшись бою. Они и раньше сражались со своими сородичами, а некоторые — даже с другими тёмными тамплиерами. Их мастерство превосходило мастерство подделок во много раз... но тех было больше. Мало того, они учились.

Вот первый неразим пал, сперва парализованный разрядом Пустоты, а затем добитый. Другого неразима зажали в угол сразу четверо, и Теромос просто не успел послать помощь. Чем больше умирало неразимов, тем отчётливей общий бой распадался на борьбу малых группок тёмных тамплиеров, окружённых их уродливыми подделками. Пал Нидаар, перед смертью убив сразу четверых. Пали остатки его отряда, силясь защитить двух товарищей, решивших слиться в тёмного архона. Формирование архона было прервано безжалостными лезвиями искривления подделок, обессмыслив эту жертву.

Теромос, оставшись один, попытался ускользнуть, но подделки чувствовали его сквозь маскировку, и волшебный плащ не помог неразиму. Древний воин пал последним, перед смертью выплеснув из себя столько Пустоты, что из сотни подделок выжило лишь трое. Впрочем, они погибли, вернее, растворились — вместе с частью реальности, где происходил сей бой. И не осталось никого.

> Как насчёт переключить повествование на часть, что захватила дорогую мою коллегу Тёмную Луну? Сделаем же это!

Она прищурилась. В эти секунды внутри раскручивались тысячи тысяч процессов анализа и моделирование. Сами мысли расслаивались и ускользали за пределы реальности, чтобы вернуть оттуда идеи и ответы. К сожалению, то тоже попало под влияние той, кого Луна назвала мымрой. Реальность вокруг не была реальностью в полном смысле. Не была стандартной реальностью. Нереальность — тоже. Тёмная Луна могла рассчитывать на саму себя и на то, что внутри себя. Она приняла решение в крайнем случае пробовать бежать, буквально вывернувшись в Бездну. Обычно такой способ она называла крайне экзотическим методом самоубийства. Не в этот раз.

Не обращая внимания на внешний вид и физические характеристики окружающего, Тёмная Луна плавно начала смещение. Она не была превосходным алхимиком. Но она умела манипулировать и пространством, и временем, и инопространством, и иновременем, и связями между частицами реального, нереального и фона. Она умела пересобирать бытие, пусть далеко не виртуозно. Настолько фундаментальные манипуляции никогда не были её методом. К сожалению, они были методом сущности, её захватившей.

Тёмная Луна оскалилась. Крикнула:

— Ну же!

Реальность дрогнула. Потекла. Темнушка безумно улыбнулась и подхватила. Реальность и нереальность закружились в стремительном танце, в алхимической, преобразовательной дуэли, на кону которой стояло само существование Тёмной Луны.

Тело её исчезло, растворилось, было вобрано в водоворот искривления и превращений, использовано как материал для танца и работы. Два сосредоточенных внимания, два острых (мульти)разума, две могущественных воли соединились в этой работе и танце, стремясь вести, стремясь перехватить контроль, зачаровать, но не глупыми инфоатаками или подчинением сознания, а самим танцем, красотой переплетений, предложенным путём, открывшимися возможностями.

Это не было боем в полном смысле. Это напоминало странную смесь переговоров, сплетённых из уступок, требований и предложений. Это походило на беседу, полную обмена идеями и попытками убедить, доказать, завлечь собственным конгломератом идей и вместе с тем разрушить чужой. Это было жаркое соитие, секс одновременно разумов, душ и всего, что могло стать им реальностью, — соитие, в котором каждый норовил доминировать, опрокинуть партнёра в бездну удовольствия... и покорить раз и навсегда. Тёмная Луна вкладывала всю себя в это, но вот её... соперник, скажем так, не использовал всех сил. Зато искусство, тонкость, мастерство с обеих сторон было вложено до последней капли.

Фейерверк, безумный круговорот смыслов, связей, воль, материй и душ набирал и набирал скорость, красоту и сложность, пока...

> Посмотрим на часть распавшейся реальности, в которую попал Крауч

Ты огляделся. Просёлочная дорога где-то в маггловской глуши. Бросил пару заклятий на пробу. Очень длинная дорога. Неестественно длинная. И внимание. Внимание Хранящей и Элис, смутное, скрытное внимание Инфуцора, тени других вниманий, не поддающихся идентификации (ты лишь предполагал, что одно из них — страхоужасы), — исчезли. Вместо них — новое, яркое внимание. Оно не окутывало даже, нет — оно пронизывало всё вокруг, кроме самого тебя. Всё вокруг было, точно состояло из этого внимания!

Ты сталкивался с таким, когда Хранящая (какая-то её версия) показывала тени и отражения, демонстрировала, что может, а что не может иномагия, что просто, что сложно, а что немыслимо, кроме как для Ивицеров и Лун. Но вокруг — не отражение, не тень, не чей-то внутренний мир! Вокруг — реальность, в этом ты уверен, ведь твою собственную реальность так просто уже не изменить. Не после того, что сделала с тобой Хранящая. Ты — якорь самому себе, плод её эксперимента, добровольно пошедший на риск, чтобы получить надёжную защиту от иномагии — или умереть. Не умер — получил. А вокруг — сорвал травинку, понюхал — реальность, данная в ощущениях.

Обиталище могущественного духа? Владения какого-нибудь божества? Нет. Ты знаешь заклятья, проверяющие и на это. Не абсолютно надёжные, чистого бога вроде Элис не найти, потому что она и есть свет. Но внимание чистого бога выглядит совсем не так. Кагуцути, Элис, окутывающие сеанс вниманья Обитателей — ты был с ними хорошо знаком. И не Осси-повествователь — его ты научился фильтровать. Значит, дух? Но какой? Дух чего мог окутывать буквально всё, от воздуха, который ты вдыхаешь, до последней травинки?

— Твои мысли скрыты от меня, — ты резко повернулся. Никого. И магия никого не находит! Что за... — Не ищи меня, — вновь голос из-за спины! И вновь — никого. Тебя злило это — неопределённость и отсутствие контроля. — Твои мысли скрыты от меня, но не намерения, не личность, не душа. Последняя эпоха моего листа была интересной, и я не жалею, что вернулась в начало и конец.

— Слишком много знаешь, — хотелось бросить Адское пламя и сжечь всё вокруг. Ощущения, точно заново встретился с Хранящей! — Кто ты?

— Игрок, — этот ответ заставил тебя замереть. — Игрок, которым жаждешь стать. Игрок, который понимает тебя, как никто иной. Я родилась в первой эпохе ИМ-листа, когда он назывался иначе, и истинное, настоящее его имя произносили лишь первые, его творцы: чистые боги, лучерождённые и дети их, духи и фейри, смертные в одном и бессмертные в ином. Я была там. Я была одной из первых, но мне, нам, всему нашему роду не было дано право участвовать в сотворении. Мы были отвергнуты, нас считали неразумными детьми, а то и вещами, неспособными внести свой вклад; твореньями, но не творцами!

— Но ты стала Игроком, — ты и впрямь ничего не знал о первых метагодах листа. Это не было великой тайной, просто даже от Хранящей — слишком далеко. Ты знал о лучерождённых; от духов осталось не так много; фейри же давно уж стали легендой или измельчали в фей, волшебную расу, и не более того. Чистые боги сгинули в битве с Инфуцором, лучерождённые отправились за ними следом, пусть не все, а почему выродились изначальные фейри и действительно могущественные духи, ты не ведал. Не интересовало — пока эта... Игрок не переместила вас в... свои владения, должно быть?

— Тому предшествовал немалый путь, — молвила она. — Менялись силы, менялась роль, менялось имя. Я — Модрон, мать волшебных тварей, творец и первая.

— Первая? — ты знал, что она хотела этого вопроса. Ты шёл у неё на поводу, очевидно, находясь полностью в её власти. Существо древней Хранящей и, возможно, того же порядка сил.

— Для любой дороги есть личность, что сделает первый шаг, — холодная её улыбка повисла в воздухе и растаяла. Это не было вторжением в мысли, это было... искажением самой реальности? Так проявлялась власть Модрон над её обителью. — Я — первая, кто ступил на путь, ведущий в Бездну. Я первый иномаг, первая, кто бросил вызов небесам, первый Игрок и первая, кто свою сущность отверг, пересобрал.

— Модрон... — протянул ты, вытягивая из сказанного крупицы полезной информации. На память ты не жаловался, даже напротив, и строчка из полузабытого труда послушно повисла перед глазами. — Кельтская богиня-мать?

— Вот какой помнят меня смертные в последнюю эпоху? — холодный смешок. — Нет, Бартемиус, это — миф, потомок лжи, и ложь та создана не мной. Размышляешь, зачем я говорю с тобой? Ищешь истину в моих словах, ищешь намеренья, ищешь, как это использовать на выгоду себе, как вернуть утраченную свободу, власть, влияние...

— И ты утверждаешь, что не читаешь мысли? — непроизвольно нахмурился. Проверить щит разума ты не мог ровным счётом никак. Её внимание не проскальзывало внутрь, лишь пронизывало всё вокруг... но если она уже внутри, то ничего не стоит подменить и ощущения! Нет. Это путь в никуда. Ты доверяешь Хранящей. Она сама не может твой щит преодолеть. Модрон говорила, что читает личность. Будем считать, что она знает тебя до самых потаённых желаний. Опасная... персона.

— Мне незачем лгать. Я вижу твою душу, я вижу твой разум, пусть не могу прочесть. Оригинальный способ. Хранящая Время — талантливый Игрок, жаль, что творчеством пожертвовала ради силы.

— Ты говоришь со мной, значит, тебе что-то от меня нужно, — осторожно предположил ты.

— Не мне от тебя — тебе от меня, — вновь уверенная холодная улыбка, напоминающая и в то же время столь далёкая от улыбки Хранящей. За улыбкой Хранящей чувствовалась капля симпатии, искра искренности. За улыбкой Модрон — бескрайние ледяные пустоши. Ты поёжился. — Смирился, что Игроком тебе не стать, — но это исправимо. Не в моих силах вознести тебя на уровень Хранящей. Это в твоих силах, а я могу дать ключ от нужной двери.

— Что конкретно ты предлагаешь? — обычно за такими предложениями следует непомерная плата. Строители предлагали тебе подобное. В сеансе — Элис. Ивицер. Даже тень-агент Криса... Ты отказал им всем.

— Потенциал. Ты сам возьмёшь его. Я научу, как сделать это, не повредив плану Хранящей Время, которой верен ты.

— Взамен?

— Ничего, — холодный смех. Не ледяной — именно холодный. Не ледяная пустошь, а скорее тихое зимнее море, бескрайнее, не скованное льдами. Штиль, в любой момент готовый смениться смертельной бурей. — Я нахожу удовольствие в том, чтобы даровать и раскрывать потенциал.

— Ты как-то связана с Тёмной Луной? — немедленно уточнил.

— Как я связана с моею ученицей? — вот теперь ты почувствовал страх. — Уже никак, Бартемиус. Мы разошлись во мнениях, она рискнула столкнуть меня с Убийцей бессмертных, не зная, что я знакома с ним, что он враждебен никогда мне не был, а вот союзником — бывал. Её метод — полуискусственный отбор, я же склонна к ручному проектированию каждой мелочи. Она контролирует каждый параметр экспериментов, я же дарую сотворённому свободу. История стара как мир: ученица, посчитавшая, что наставник желает ей зла. Добавь философские разногласия и получишь, что я стала врагом в её глазах, пусть в своих себя наставницей считаю. Радует, что девочка поумнела, не пыталась убить лично, а устроила ловушку, печалит, что такую топорную, так быстро поверила, что я погибла. Итак, согласен ли ты или испугался предложения от "мымры"?

— Согласен, — уверенности не было, только отказываться... Нет, ты поверил, что она не будет просто убивать. Зачем? Модрон слишком подавляла. Ей ничего не стоило, должно быть, прикончить каждого из игроков, не вмешайся Хранящая или Элис. Но такие, как она... Это слишком мелко для учителя Тёмной Луны, для первого из иномагов.

— В таком случае будь добр сначала добыть мне одну вещь. Платы не будет, ведь испытание — не плата.

— Моргана побери! — тихо выругался ты, когда реальность распалась на кусочки, а чужое вниманье-воля вытолкнуло в неизвестность.

> обратим внимание на часть, куда попали Элла и Мойлин

— Что бы это ни было, оно не может сюда добраться, — сказала Элла. — Оно пытается, — указала на радужные искры, пробегающие по периметру сферы, в которой они зависли. — Видишь? Это конфликт разных реальностей с разными константами.

— Ты хочешь сказать, что как-то защитила нас? — с искренним любопытством спросил Мойлин.

— Не я, — улыбнулась Элла. — Хранящая Время защитила меня. Пространство и время вокруг меня нельзя... сломать. Кем бы ни была эта женщина, если это вообще она, попытка переформировать ткань реальности вокруг меня на фундаментальном уровне невозможна. Может, и зря? — вздохнула она.

— Почему это? — откликнулся Мойлин, пытающийся, но не могущий понять, что произошло и что происходит прямо сейчас.

— Эта реальность, — указала она на розовый туман, их окружающий, силящийся до них добраться, не способный продавить защиту Эллы, — ускорена относительно нас в... — нахмурилась. — Не знаю точно, во сколько. Слишком большое число? Вокруг нас, со всеми командами сейчас проходят целые эпохи на каждую секунду нашего разговора. Я могла бы попробовать ускорить нас с помощью магии и игротехнологий, но не настолько сильно? — развела руками. — Нет идей, как нивелировать такой большой перепад событийной скорости.

— Хочешь сказать, там все уже умерли от старости давным-давно? — скептически сощурился Мойлин.

— Не обязательно? — качнула Элла головой. — Возможно, этот барьер поставлен только против нас, а за ним — другая реальность с нормальным течением событий. Я подумаю, что можно с этим сделать. Не отвлекай.

— Без проблем, — согласился Мойлин. Подплыл поближе к розовой, искрящейся границе "пузыря" и приступил к попыткам исследовать её самостоятельно.

Думаю, мы не будем обращать внимание на каждую часть. Не все из них сюжетно значимы, пожалуй, хватит общего обзора. Поэтому давайте лучше...

> ... посмотрим на часть, где оказалась Гвен

Гвен огляделась. Она стояла на зелёном холме, возвышающемся над бескрайней зелёной равниной, полной полевых цветов. Невдалеке журчал ручеёк, ветер шелестел травой и редким кустарником. А над головой... Вместо неба — застывшие образы соратников! Вокруг не было ничего опасного, и ей ничего не оставалось, кроме как всмотреться в эти... фото?

Оскалившаяся Тёмная Луна, волосы которой обратились в змей с ярко-алыми очами — неведомый фотограф запечатлел момент, когда её руки и ноги отсекло чем-то невидимым, разбрызгивая кровь. Кристо, склонившийся над мёртвой, буквально лишившейся половины головы Верой. Джу, склонившаяся, в свою очередь, над мёртвым, растерзанным чьими-то клыками Сайиком, — а позади неё стремительная тень! Элла и тот колдун, как там его... Мойлин, да? Стоят, замерли в перламутровом шаре, точно замороженные. Марк и Дамблдор — это ведь их... останки?! Сэм, ожесточённо, зло стреляющий иссиня-чёрными лучами над телом Беты, у которого нет головы. Грэм, Гарри, Гермиона направили палочки друг на друга — почему? Джинни и Том — стоят спина к спине, усталые, даже измождённые, запачканные в крови и ошмётках плоти. Арания Серкет — не то спит, не то мертва. Команда Энтони в полном составе удерживает множество магических щитов, но нечто пробивается сквозь них.

— Что всё это значит? — спросила Гвен не то себя, не то небо.

— Окружающая реальность — в каком-то смысле, — молвила та самая незнакомка, появляясь из воздуха. На этот раз она была... человеком? Человеческие руки, человеческое лицо, ни капли потусторонности?

— Да кто ты такая?

Она подошла почти вплотную, игнорируя наставленный посох. Почти горячий, он рвался в бой... вот только Гвен не была уверена. Раньше она ударила бы без колебаний, но слишком хорошо запомнила, чем заканчиваются такие удары. "Вот твоя справедливость, Рыцарь, — сказала тогда Хранящая. — И пожинай её — вечно". Гвен усвоила урок. Нельзя нападать просто потому, что тебе хочется! И... и решилась ли бы она вообще? Рыцарь Власти, она не чувствовала в себе ни грана власти, ни капли рыцарской решимости. Точно сгорела и истлела изнутри! Сможет ли она вообще когда-нибудь бороться, сражаться, вкладывать себя всю в бой, как это делала прежняя Гвен?

— Мною любят ругаться, — усмехнулась незнакомка, и сквозь её человеческую внешность проступила другая — хищная, нечеловеческая!

— Я... — Гвен вцепилась в посох, точно ища в нём силы. Она была уверена, что нужно атаковать сейчас, пока есть шанс! Но не могла. Не могла заставить себя направить Силу, магию, да хотя бы кулак! Слаба... Какой из неё герой? Какой из неё Рыцарь? Разве что не Власти, а Слабости... — Назови себя, монстр!

— Меня любили называть монстром, — кивнула незнакомка, ностальгически улыбнувшись. — Особенно те, кого я жарила заживо на своих пирах. Молодость-молодость... — опустила взгляд. Волосы её мигом стали ярко-рыжими, бледное лицо — румяным, с веснушками. Подняла взгляд совсем человеческих зелёных глаз. — Можешь звать меня по имени, данному твоим родом. Я — Моргана, Королева Фей!

— Та самая? — вырвалось у Гвен. Посох моментально похолодел. Сражаться — с ней? — Я столько читала о тебе! Ты... — задохнулась в обрывках слов и мыслей. Настоящая Моргана! Моргана, Королева Фей! Моргана — символ колдовства! Один из прекраснейших образов в английской... не совсем мифологии, да всё равно, чём! Главное — она чудесна! Она ровнялась на таких, как Моргана, как Мерлин, как король Артур, как сэр Ланселот, как Галахад! Она выросла на этих сказках! Это самое первое, что она услышала вместо глупых колыбельных!

Моргана глухо рассмеялась, оказавшись сгорбившейся старухой. Глухой смех перерос в звонкий, а старуха — в девушку её роста с венком полевых цветов на длинных русых волосах. Настоящее волшебство — это не твоя "власть", не силы глупого посоха, не Силы всяких там Звёздных Войн! Превращения Морганы происходили естественно, как само дыхание. И сама она была естественной, как дыхание, каждое изменение, каждый вздох, каждый звук и жест, каждое слово — идеальны: гармонично-завораживающие и пугающе-волшебные!

— Забавная ты девочка, — мягко улыбнулась Моргана и протянула руку. Гвен убрала Посох Власти в капчалог и бестрепетно вложила свою ладонь в её. Рука об руку пошли они по зелёным травам, средь пахучих цветов и лёгкого свежего ветра, единственно нарушающего тишину.

Наконец, Гвен решилась спросить:

— А... а что с моими друзьями? Это... — указала свободной рукой на небо.

— Ах, забудь, — махнула рукой Моргана, и небо очистилось. Солнце теперь светило им в спину, и дымка перистых облаков медленно летела в неведомой выси. — Мы ещё вернёмся к разговору о них... если пожелаешь. Здесь, в Авалоне, время идёт так, как мыслю его я, хозяйка. Нам некуда спешить, Гвен. "Белая, чистая" — такое имя тебе дали. И ты была чиста душой, как некогда и я. Нас осталось двое на всё Древо, Гвен.

— О чём ты? — с трудом нашлась, наслаждаясь звуком её голоса.

— Два существа, носящих титул "Королева Фей", — рука Морганы то становилась маленькой и детской, то твёрдой и мужской, но Гвен не поворачивала голову. Её ведёт за руку по самому Авалону сама Моргана, Королева Фей! И... и она тоже — Королева Фей? Это же просто "игровая условность", как Осси говаривал! — Я, Древняя, возглавляла последних фейри, кого люди назвали Старшими, а ты взяла под своё крыло Младших, потомков наших и людских, подобно тому как мы, вторые из смертных, — дети лучерождённых, дети самих Велисовых лучей! Но ты не фейри, Гвен. Ты человек. Потомок временной петли, создание самой себя, рождённая Игрой и тысячами равновесий, перемен! Вопрос не в том, кто ты и кто я. Вопрос в том, достойна ли ты носить титул, что был получен мной не от рожденья?

— Если ты хочешь... — оставить титул настоящей Королеве — это ли не правильный поступок? Но Моргана больно сжала её руку, продолжила, когда она замолчала:

— Бывало, что мы, Благой Народ, звали людей рассудить наши вечные споры. Порой кто-то из вас показывал себя так хорошо, что оставался с нами. Мы делали вас своими Королями и Королевами; то было интересно и полезно, и я сама приводила Артура на наш остров и делала нашим Королём — много Артуров пали пред моими чарами или сладкими речами. Мы, фейри, столь же хаотичны, сколь консервативны, и помощь человека, дитя порядка, была немалым благом; иной же раз люди разрушали тот хрупкий мир, что мы удерживали средь себя, всего одним поступком, и судьба глупцов была хуже, чем можешь ты себе представить.

Неожиданно Гвен осознала, что они которую уже минуту идут по заснеженному лесу, и недавний снег серебрился от солнечных лучей, подмигивающих меж деревьев. В следующий миг лучи солнца сменились тусклыми, загадочными лучиками луны и звёзд, а холод начал пощипывать лицо. Всякий ветер, всякие звуки смолкли. Зимняя тишина окутывала их, поглотив скрип снега и звук дыхания, оставив только сердца стук. Странным образом Гвен слышала сердце своей спутницы, хозяйки Авалона, — медленное, могучее, могущественное биение, которому повиновался и весь... остров? Только зимняя ночь и стук двух сердец: большого Морганы и меньшего Гвен.

Луна скрылась за облаками, а следом за ней скрылся и зимний лес, оставив их идти по... камню? По камню — в кромешной тьме. Гвен не выдержала, шёпотом спросила:

— Куда мы идём? Почему всё меняется?

— Я никуда не иду, — тихо рассмеялась Моргана. — Бессмысленно идёшь за мной — лишь ты. Я — пребываю.

— Что ты имеешь в виду? — она загадочная, какими и должны быть настоящие фейри! Но несмотря на встречу мечты, Гвен чувствовала себя не очень комфортно. Как будто Моргана всё это время как-то испытывала её или что-то в ней изучала перед тем как... что? Она же не будет с ней сражаться! Это глупо — сражаться с феей Морганой! Она героиня, а не святотатица какая!

— Ты ничего не знаешь о природе фейри, — молвила Моргана. — Позволь мне просветить тебя. Слушай внимательно, Гвен, ведь частицу той природы имеют и феи, кои выбрали тебя своею Королевой. Они ближе к людям, чем фейри Старшие, а такие, как я, Древние, — мы от людей отличны в корне. Внуки Великого Солнца, вторые из смертных, плоды любви лучерождённых — таково наше происхождение. Когда вы, люди, ещё не существовали, когда лист иномагов был живым переплетеньем воль богов, когда первые из смертных даровали имена мирам — родились мы. Разбойник Света дал столь много ответов, помог осмыслить их, но природа лучерождённых — вне круга его понятий, пусть и думает, наивный, что хорошо её постиг. Принц Пустоты понял больше, — она подняла взгляд, и я кивнул им, точно рассчитанным касанием предельной воли передав Гвен понятие о повествователе. Ей понадобилось ровно ноль секунд, чтобы усвоить переданное: в конце концов, для её мировоззрения нет ничего более естественного, чем быть частью истории, персонажем в ней.

— Осси? — спросила она, чтобы просто узнать, слышу ли я её.

> Я слышу.

— Извини, — выдохнула она. — Это моя ошибка.

Моргана с интересом оглянулась на меня, нащупав то не-место, откуда я повествовал. Понимает ли она, что такое предельная воля? Только то, что увидела в разуме Гвен, а Гвен то передал Кристо, сам предельной воли — не обладатель. Но она догадывалась, какими могут быть масштабы и глубины. И не будет лезть ко мне без явной на то причины.

> Это было закономерно, Гвен. Я ни в чём тебя не виню, Хранящую и Элис — тоже. Мой и Алисы взгляды похожи на точку зрения Хранящей Время. Метавременное равновесие предопределило наши пути такими, какими они сложились. Я лишь добавлю, как Принц Пустоты, что в том твоём поступке был смысл, который раскрывается именно сейчас. Именно тот выбор привёл тебя сюда, разговаривать с Морганой, Королевой Фей, в качестве другой Королевы Фей, а не безусловного противника. Постарайся не умереть бессмысленно — и мы в расчёте.

— Даю слово, — торжественно кивнула Гвен. Я, тем временем, разглядывал Моргану на том же уровне, на котором она хотела, но не могла пока найти меня. Я мыслеподмигнул ей. Она вернула фокус внимания на Гвен, не испытывая ни капли раздраженья:

— Я знаю, что ты читала книгу об иномагии.

— Знаешь? Откуда? — искренне удивилась Гвен.

— Тебя не удивило, что я знаю твоё имя, — улыбнулась Моргана, отпустив руку Рыцаря.

Посветлело: теперь они находились на вершине одинокой горы, и солнце первыми лучами будто бы силилось дотянуться до них, просочиться сквозь причудливые извивы камня. Место это напоминало не то грубый алтарь, десятками лет вытачиваемый первобытным племенем в толще горной породы, не то странную природную аномалию. Свет проскальзывал через выточенные отверстия в каменной ограде, венчающей вершину горы, причудливо бликовал и пересекался чёткими линиями, отражаясь от полированных не то чьими-то руками, не то дождём и ветром стен. Откуда-то снизу доносился стрёкот птиц. Здесь было прохладно: эта прохлада напоминала прохладу Джу, целительно-волшебную.

— Фейри положено знать такие вещи, — пожала плечами Гвен.

— Нелюбопытная — это плохо, — и тут же опровергла себя. — И хорошо. Многие из нас ценят любопытство. Я ценю. Другие — презирают и отвергают. Я была и такой. Ты читала книгу по иномагии и знаешь то старое, примитивное и совершенно верное деление иных вещей на три части.

— Сущность, форма и якорь? — не сразу сориентировалась Гвен. Ей повезло и не повезло, что её разум сейчас, после воздействия сначала Сильфа Света, а затем Разбойника Света, был кристально ясен, память — как на ладони перед ней самой... или пред такими, как Моргана. — Но Тёмная Луна... — вспомнила она и другое знание.

— Девочка любит усложнять и упрощать ей неудобное, — порыв ледяного ветра встрепенул седые волосы Морганы, и жёлто-зелёные её глаза, напоминающие кошачьи, обратились голубыми льдинками. — Она права и не права. Точки зрения... — горько рассмеялась чему-то своему. — У людей, предпоследних из всех смертных, якорь — тело, разум — форма, душа же — суть. Наша суть — такая же душа, но якорь — разум наш, а форма — тело. Понимаешь? — улыбнулась. — Нет. Нельзя понять, покуда не узришь. Но как узреть: ведь якорь мой нереален для тебя, как разум прочих смертных, а твоя форма — странно-неизменное виденье для меня?

— Не понимаю, — призналась Гвен, честно прилагающая все силы, чтобы осознать. — Если твоя... твой якорь — это разум, то он не меняется?

— Твой якорь — тело, но разве не меняется оно? — пожала плечами Моргана. — Ты думаешь сейчас, зачем я объясняю. Пытаешься понять, враг я или друг. Ты очарована, но чувство долга заставляет думать отрешённо. Я вижу это, Гвен. Мне не нужно "читать мысли", ведь я — это мысль, — усмехнулась чему-то своему. — Я родилась в ноосфере, как ты родилась в материальном мире. Когда ты училась думать, развивала сознанье и язык, я училась быть, развивала умение воплощаться и "говорить" с миром на языке воплощений. Это, — она подняла руку, плавно, естественно превращая её в нечеловеческую, точно из гладкой чёрной кости, заканчивающуюся острыми длинными когтями. Гвен могла поклясться, что этими когтями можно было резать камень как бумагу! — так же просто для меня, как тебе — вообразить что-нибудь в уме. Ты спрашиваешь, почему я рассказываю тебе это? Какова моя цель? — но Гвен не спрашивала, а только думала про себя! — У каждого иномага есть своё проклятье, девочка. Моё — одиночество.

Всё исчезло. Чудесный Авалон растворился в воздухе, оставив после себя только чувство бесконечного падения — невесомость! Исчезла Моргана. Только Гвен, едва светящийся посох и бесконечное падение сквозь мрак.

— Я уже убила их, — задумчиво молвила Моргана прямо ей в голову, и слова эти отзывались глухим звоном в ушах. — Все эти команды, всех этих героев, на которых ты ровнялась. Я убила тебя. Я вернула вас обратно. Повторила столько раз, сколько пожелалось. В Авалоне время — моя цепная собачка. Лишь одной я не коснулась — Эллы. Её защитил тот, кому время — не ручной зверёк, но руки, мысли и аватара, точно тело — мне. Эллу слишком легко убить, а я не тороплюсь с окончательными поступками, милая Гвен. Мне некуда торопиться. У нас впереди — вечность. Я одинока, и, надеюсь, ты сможешь развеять моё одиночество, пусть и ненадолго.

Она звонко, болезненно-дребезжаще рассмеялась, и Авалон вернулся обратно вместе с беззаботной девочкой Морганой.

— Прогуляемся? — как ни в чём не бывало улыбнулась она, и тиски ледяного страха сжали нутро. Одно слово продолжало отдаваться и отдаваться внутри. Вечность. Она слишком хорошо знала, что такое вечность! Полузабытое ощущение, когда само время остановилось, и... — Ах, не волнуйся! Всё будет хорошо, моя милая Королева. У тебя будет столько времени прийти в себя, сколько пожелаешь. Вечность, — и рассмеялась Гвен в лицо, искренне, по-доброму... будто не замечая сковавший её ужас.

> Переключим повествование на часть, захватившую Гарри, Грэма и Гермиону

Когда мир сошёл с ума? Когда вместо Гарри и Гермионы ты ощутил нечто? Не люди. Иновременной взгляд, взгляд из лабиринта, точно разрушил некую иллюзию. Ты видел истинную их природу, "плохо" накладывающуюся на окружающую — изменённую, очевидно, существом, которое заморозила Арадия и разморозил ты — реальность.

Нет, конечно, на первых порах ты не поверил. Иноинтуиция обманывает чаще здравого смысла. Иночувства изменчивы и ложны. Паутина порой показывает не иновремя, а инореальность, иногда — даже иноразум! В общем-то, нет никакой "паутины", "лабиринта" как отдельной сущности — это просто удобное именование той области, куда (примерно куда!) заглядывает иномаг сферы времени. Эта область не просто граничит, а переплетена, пересекается с прочими областями. Нельзя просто взять и "вытащить" паутину из прочего иного, пусть иномаги времени учатся этому всю жизнь.

Порой случаются не просто пересечения, а пересечения-подмены, незаметные, обманывающие от начала до конца, проходящие любые проверки, кроме проверки самой реальностью. Тогда обманутый (лучше сказать, обманувшийся) волшебник с ужасом обнаруживает, что все якобы "факты", которые он видел, согласованные и красиво складывающиеся с предыдущим знаньем, — ложь. А про иномагов вновь идёт молва, мол, сумасшедшие какие-то, верят в то, что уж точно не существует, мол, чем это лучше прорицаний? Взять ту же Трелони...

Перед тобой встал выбор. Выбор между двумя возможностями: либо многое из того, что ты доселе иновидел о Гарри и Гермионе, ложь, и их тела не первый год занимают некие существа, или ты видишь мираж, обманку, иллюзию! Но стоило тебе озвучить этот довод, как Гарри и Гермиона буквально отпрыгнули друг от друга и от тебя, направив палочки. Тебе пришлось поднять свою — просто на всякий случай. И ладно бы ты никогда не сталкивался с потерявшими душу, но прямо сейчас внутри тебя — частица Инфуцора, только по какой-то загадочной причине не берущая тебя под контроль. Уже то, как он ограждал тебя от хаоса и Тёмной Луны намекало, какую на самом деле власть над тобой он может иметь (или имеет прямо сейчас?). Нет никаких причин, по которым Гермиону или Гарри не могло контролировать, полностью или частично, что-то иное.

Дальнейшее напоминало страшный сон. Гарри что-то прорычал, вернее, не-прорычал Гермионе, но та лишь мотнула головой, в страхе делая за шагом шаг назад... а потом плюнула чёрной не-слизью Гарри в лицо, добавляя цепочкой чар... в твою сторону. Гарри уклонился, а ты... Секунду, растянутую в минуту, пытался достучаться до Инфуцора, но тот лишь насмешливо молчал. Думал. Много думал. Ты мог использовать Старшую Палочку, чтобы как минимум изолировать Гарри и Гермиону, прекратить бой. Как раз Гарри говорил тебе, что полагаться на неё во всех случаях, использовать, кроме как крайнюю меру, — громадная ошибка. Тот самый Гарри, который не-рычал, а до этого и капли инореального не показывал!

Но он был прав, пусть даже это был не Гарри, а его имитация. Особенно здесь. Ты успел ощутить, как нечто, виртуозно управляющееся с тканью самой реальности, поглотило вас, отделило от реальности сеанса, вывело... наружу? И это нечто легчайше могло вырвать Палочку из твоих рук, если было настолько могущественно. И Палочку, и Мантию. Ты мог бы разрушить время на действие, только вот — на какое? Одна ошибка, и в руках врага будет Оружие с заглавной буквы, причём сложно сказать, что как оружие страшней: Палочка или Мантия?

"Молодец, — прокомментировал размышления Фес-Ис. — Здесь ты не должен использовать Палочку и Мантию, пока не будешь абсолютно, совершенно уверен в том, кто твой настоящий враг и как его победить. Будь внимателен и не верь никому".

"Даже тебе?" — усмехнулся в ответ на усмешку.

"Мне можно", — в смеющемся тоне Инфуцора ты почувствовал намёк на то, что в каждой шутке — лишь доля шутки. Конечно, и Инфуцор манипулировал тобой для своей выгоды, вот только, если верить ему и, в общем-то, всему, что ты знал, до поры, до времени эта выгода совпадала с выгодой Хранящей. Совпадала ли с твоей? Загадка. В любом случае, ты должен будешь уловить момент, когда Инфуцора слушать более нельзя... Если он действительно не мог воздействовать без твоего согласия! Определённо Фес-Ис заслужил всем, что сделал лично для тебя, неплохой кредит доверия.

"Проблемы доверия, — медленно, с печалью произнёс Инфуцор, — самые страшные проблемы иномага. Что есть потеря якоря нереальности, как не кризис доверия? Вера и реальность соединены в сознаньях иномагов слишком тесно, и только нечто, обладающее первичной, абсолютной, непререкаемой реальностью может решить этот кризис и закрыть образовавшуюся брешь. Нелуна — один из таких источников".

"Кто бы сомневался, что ты упомянёшь именно её", — мысленно вздохнул ты.

"Нелуна — не единственный источник подлинной реальности, — заметил на то Фес-Ис. — Любая предельная истина является таковым. Любое предельное бытие. Любая предельная воля".

"Ты хочешь сказать, — уцепился за последнюю фразу, — что Алиса может избавить от иномагии?"

"Безусловно может, — ни тени сомнения! — Может — в экзистенциальном смысле, но не практическом".

"Хочешь сказать, что она... просто не умеет?"

"Совершенно верно, — и добавил: Я — умею. Предельная воля — второй по удобству инструмент из числа предельностей. Лишь предельным бытием сложнее менять реальность, чем предельной волей, и в понятие "сложности" я вкладываю "знание", "искусство", "мастерство". Предельная истина проще, но и разрушительней: стоит ошибиться, как ошибся я, как только прибыл в Лес... Предельная воля требует глубокого понятия природы того, что меняет, чтобы изменить ровным образом так, как желает её обладатель. Алиса не понимает, не чувствует банальную иномагию на уровне среднего выпускника курса профессора Райса; о твоём уровне, не говоря об Этане или Ивицере, не идёт и речи. А между тем, и мой ученик, проводник моих идей, Ивицер Творцев не понимает природу, тонкую структуру "минус-бытия" человека в достаточной мере. Полного понимания нет и у меня; однако превращение, естественное для Нелуны, помимо всего прочего отменяет и минус-бытие. К сожалению, фундаментальная единость и не-единость Нелуны не позволяет отделить "возвращение полного бытия" от всего остального, и этот факт на глубинном уровне связан с фактом ускользающей природы иномагии и иномагости".

"Хорошо, я понял, — мысленно качнул головой. — На Алису можно не надеяться. Но что мне делать с этим?" — вернул внимание на замерших в твоём восприятии Гарри и Гермиону.

"Кажется, я уже говорил тебе о том, что человеку следует полагаться на собственный ум и собственную волю прежде любой иномагии? Думай. Делай. Мой совет касается лишь инструментов твоего действия: Палочки и Мантии. Ты и без меня понимал опасность их применения, я лишь избавил тебя от естественного соблазна, с которым сталкиваются обладатели Талисманов, который непросто подавить рациональными доводами. Думай, выбирай и действуй, Грэм. Удачи", — и окончательно закрылся, оставив лишь ощущение холодного внимания изнутри.

Ты разрушил Время, мгновенно выпустив палочкой череду контрзаклинаний, аккуратно подобранных под атаку Гермионы. Она составила элегантную, точно рассчитанную цепочку, и обычному магу, не Грюму, мгновенно сообразить, как её отбивать, — не получилось б. На твоей стороне было преимущество одновременно иномага времени и Принца Времени. Ты мог иметь пусть не любую, но очень, очень, очень большую скорость! Тебя мог победить Убийца бессмертных, имевший скорость принятия решений и манипуляции реальностью даже большую. Тебя легко победила бы Хранящая. Тебя убил бы невидимый лазерный луч. Но едва ползущие в твоём восприятии импульсы заклятий? Точно нет.

Ты замотал Гарри и Гермиону едва ли не в кокон волшебных верёвок. Трансфигурацией сплавил отдельные верёвки в прочный, но лёгкий пластик. Потянулся было к Гарри легилименцией. Осёкся. Не время рисковать. Иновосприятие продолжает показывать не-людей на месте друзей. Неторопливо (в своём восприятии), методично наложил сперва на Гермиону, а затем на Гарри чары стазиса. Старое заклинание, вышедшее из употребления после взлёта популярности магии контроля разума и тела, сейчас было как нельзя кстати. Невозможно обратиться к иномагии, если все процессы в твоём теле замерли, а вместе с ними замерли и душа, и разум. Дополнительно изолировал друзей (или не-друзей?) волшебством и капчалогировал вместе с куском воздуха. Спасибо Элле за этот трюк!

Продолжая сохранять восприятие ускоренным, ты направил во все стороны поисковые заклятья. Пусто. Вообще никого разумного, из живого — растения, насекомые, мелкие животные... Самая обычная степь. С той разницей, что эха просто не было. Ни прошлого, ни будущего. И паутина только на первый взгляд вела себя обычно — слишком многие нити теперь обрывались, и ты не мог понять закономерность, по которой что-то или кто-то отрезало их. Не мог даже убедиться, что закономерности и вовсе нет.

Итак, лабиринту и эху ты доверять не можешь. Тени ведут себя странно, но скорее нормально. Собственные тени — в полном порядке, в этом ты убедился в первую очередь. Опираться на них можно спокойно. Ты ещё раз огляделся, попробовав выбросить из головы всё надуманное. Степная равнина. Пара следов заклятий. Ветер. Солнце. Небо. Ничего особенного.

Это и было особенным. Кто бы вас ни вырвал из предыдущей линии, он сделал это жёстко, оборвал нити, разорвал эхо... но других следов не было. Никаких. Это говорило скорее об искусстве. Перемещение было организовано с высочайшим мастерством. Достаточно ли такого мастерства, чтобы ювелирно перестроить лабиринт? Закрыть тебе любой шанс узнать ответы иномагически? Инфуцор советовал не использовать Палочку и Мантию — как и против Убийцы бессмертных. Палочка вместе со Временем даёт творить Чудеса с большой буквы — ультимативное оружие, лучшее орудие для чего угодно... кроме тех, кто сам может перекраивать реальность по своему усмотрению. Таких, как Убийца. Или таких, кто неуязвим на уровне концепций, кого надо бить в неочевидное место. Таких, как Инфуцор или Крис?

— Неплохо, — женский голос, тихий и спокойный, буквально возник внутри ушей. Ты вздрогнул: нечто буквально заставляло барабанные перепонки вибрировать с нужными частотами! Это... Против этого не поборешься. Такому врагу достаточно пожелать, и ты попросту взорвёшься изнутри. А если это... эта собеседница знакома с работой тела на уровне Тёмной Луны... — Верные размышления.

— Зачем ты это сделала? — медленно спросил ты. Как можно хотя бы бежать от такого? Самокапчалогирование, как это делала Бета? Ты не уверен, что якорь такого капчалогирования нельзя разрушить. Тогда ты окажешься вечно запертым в... в нигде? Плохая идея. Хотя это лучше, чем... Нет, лучше не думать об этом.

— Я взяла то, что интересно, и исследую это, — тебе почудилась повисшая в воздухе холодная улыбка. — Ты интересен своим потенциалом, маленький иномаг. Время — сложная субстанция, и мне любопытно видеть такого, как ты, иномага времени и Времени же разрушителя. Моя сестра хочет видеть вас мёртвыми. Мне же любопытно, как ты можешь раскрыться в будущем, и я дам тебе шанс. Зови меня Модрон, маленький иномаг, и — удачи.

И реальность дрожит, пересобираясь на глазах.

> Обратимся к части, в которой... скажем так, я нахожу любопытного собеседника

— Думаю, мы можем общаться так, — говорю я, подключаясь к "промежуточному миру", созданному для нашего контакта. Я оценил мастерство, с которым была проделана эта манипуляция. И оценил глубину понимания этого контакта, постаравшись не ударить в грязь лицом перед как минимум равной. — Лишние знаки кажутся мне излишними, Модрон Мать Миров.

— Приветствую, Осси Повествователь, — её прохладная улыбка чем-то напоминает улыбку Хранящей. — Ты предпочитаешь говорить именно так?

Они одновременно различны и похожи: Кира и Модрон. Кира не была творцом, но Модрон была. Кира управляла временем — Модрон тоже управляла им. Кира могла переписывать реальность — Модрон способна на это, пусть и управление временем, и переписывание реальности они делали совершенно по-разному. Кира ничего не творила, однако — создавала, и в этом эта пара была схожа: две созидательницы, две ярких звезды, взошедших над ИМ-листом.

Кира — вечерняя звезда, взошедшая на закате, когда сам свет листа уже гас, когда превращалась в трясину Велира, а душа листа засыпала вечным сном. Модрон — утренняя звезда, взошедшая на рассвете, пронзительно-яркими, жестокими лучами изменившая ход метаистории, взбаламутившая молодые воды Велиры, направившая рост юного листа в иную сторону. Кира начала этот сеанс, а Модрон вошла в него ближе к концу. Последняя из легендарных иномагов, кого мы видим, и в то же время — первая, старейшая из них.

— Мы видим друг в друге достаточно, чтобы оставить на слова окончание диалога без слов, — отвечаю я. — Мне удивительно видеть столь разные роли у одного существа. Сильф Дыхания и Сильф Разума. Не хочешь ли сама рассказать свою историю? Я вижу не всё, и мои способности в моделировании метапрошлого уступают твоим.

— Об историях ты можешь спросить младшую... если она захочет показать, — звук её мысленного голоса напоминал бы вой ветра, не будь он столь идеально контролируем. Не вой, но песня, песня ветров — так звучала Модрон. Я же, будучи не в состоянии осознать столь большую структуру, уточнил у неё:

— Правильно ли я понимаю, что ты представляешь собой три личности, соединённые в один разум?

— Ты ошибся с порядком слов. Разум, выросший втрое, — это я. Моргана, старшая и первая, но младшая притом. Морриган, во всём вторая. Модрон, последняя, но старшая из нас — то я. А ты един, хотя мог бы себя разделить или вырастить, лишь пожелав.

— Я прожил меньше тебя, — мыслепожимаю плечами. Что тут добавить? Бездны лет не минули для меня, я не чувствую... переполнения. И я понимаю, что путь Модрон — не единственный. Хранящая, несмотря ни на что, осталась единой. Осталась Кирой, человеком, насколько можно было им остаться.

Но Модрон человеком и не была! Древняя фейри, дочь Короля и Принцессы, двух лучерождённых, она была подобна идее, придуманной двоими. Идее разумной и научившейся воплощать себя в реальный мир. Таковы были древние фейри — но Модрон пережила почти что всех, выросла в нечто большее, чем просто "фейри". В нечто, по сравнению с чем и лучерождённые кажутся — пылинками.

— У тебя будет время, — кивает она с лёгким одобрением. — Что касается твоего удивления, то я — обратная сторона, тень двоих, и Моргану мог бы назвать ты Принцессой Крови, Морриган — Принцессой Сердца, пусть они давно превзошли мелкие шаблоны. Я — то, что они вытеснили вглубь себя, что раньше презирали, но с чем смирились позже. Я их дитя, но я же — больше, старше них.

— Ты вступишь в Игру, — констатирую я, временно откладывая любопытство по поводу её истории. Возможно, позже будет шанс её узнать последовательно и подробно.

— Это моя маленькая слабость, подобная проклятью иномага — жаждать участвовать во всём, что великим посчитаю, — пауза. — Я не вступлю. Мои сёстры сделают это за меня.

— Не на стороне Элис. Тогда бы они обратились к ней напрямую, — рассуждаю я. — Не на стороне Хранящей: и к ней обратиться — вас не затруднит. Ивицер недоступен, а Инфуцор... с ним они не сходятся во взглядах. Я далёк от мысли, что кто-то может встать на сторону Криса...

— Но это так, — разговаривай мы в реале, я бы поперхнулся. — Есть причины, по которым Моргана займёт его сторону. Есть более веские причины, по которым за ней последует Морриган.

— И ты поддержишь их? — плохие новости следом за плохими новостями... Иногда мне жаль, что принял долг повествователя. В конце концов, им мог бы стать и Кристо. Может быть, Арания. Их стиль похуже моего, но так я смог бы на историю влиять! Я... не уверен, что с Модрон справится даже Элис, если она "просто" не даст "сестёр" в обиду. Скорее это будет похоже на ничью — а ведь Модрон не зря зовётся Матерью. Она прибыла не одна, и речь совсем не о Морриган с Морганой!

— Нет, — пусть рано вздыхать с облегчением, но её пассивность — это лучше, чем полноценное противостояние с создателем такого уровня. Как никто иной я понимаю, что против разрушителя, против воина, против убийцы сражаться проще, чем против творца, созидателя и инженера, если у того есть надёжное прикрытие. Можно создать оружие против разрушителя, но не против созидателя; в конце концов, созидатель не участвует в сражении: вместо него сражаются его творения. Война с таким — это война воображений, война изобретений, война непрерывного совершенствования, непредсказуемая, с каждым витком всё более масштабная и глубокая, когда удары приходятся уже не на армию и даже не друг на друга, а на идеи, как личные, так и те, из которых состоит сама реальность: пространство-время, материя, движение и физические законы, возможности и вероятности. Я провёл несколько заочных сражений с Хранящей Время — знаю, о чём говорю.

— И всё же ты вмешаешься, — не предполагаю, а утверждаю я.

— Меня не прельщает остаться в пустоте; Пространство Парадоксов интересно, но не подойдёт как место, куда выпущу свой новый мир.

— Ковчег — или...

— Пожалуй, я сохраню Ковчег в любом случае, — отвечает она с лёгкой задумчивостью.

В этот метамомент я ощущаю, как домен Модрон раскрывается лепестком новой реальности и, гармонично вплетаясь в поддерживаемый Маат порядок локального ордополя, проникает в Ковчег, охватывает его, пронизывает — с одной стороны, стабилизирует и защищает, фактически нивелируя магическую "энтропию" и синергируя процессы создания нового Древа, а с другой стороны — берёт под контроль, частично изолируя. Право Элрика? Силы Гаганы и Лилит? Они ничего не могут противопоставить той, кто играючи сделала Ковчег пусть частично — но своим доменом. У них нет шанса в том числе потому, что Модрон контролирует течение времени домена относительно окружающего не только с ювелирной точностью, но и едва ли не с абсолютной свободой: всё вышеперечисленное происходит мгновенно с точки зрения всех, кроме Элис, Хранящей и... вы же догадываетесь, кого? Нет, я имею в виду не себя и Триликую Древнюю.

— Что насчёт творения, которое менее потенциально? — интересуюсь я. — Ты ведь понимаешь, что, вступая в Игру, ты ограничиваешь масштабы своего вмешательства либо обязана будешь компенсировать его контрвмешательством? Я принял роль не только повествователя, но и того, кто сохранит Равновесие, пока Хранящая не может вмешаться лично.

— Лично вступать в Игру не собираюсь — я вывела из неё Ковчег, — холодная усмешка. — Хранящая не рассчитывала на помощь Элрика, я же сочла его позицию чрезвычайно уязвимой. Ковчег понадобится мне, если Крис и мои сёстры одержат победу.

— Но ты рассматриваешь и иной вариант.

Я всё ещё готов вмешаться. К сожалению, читать мысли Модрон или её иных... ликов — невозможно для меня. Безусловно, предельной воли более чем достаточно для этого, однако я не владею ей в достаточной мере. Как ни грустно это признавать, Модрон обладает во многом более фундаментальными знаниями, чем я. И я догадываюсь, откуда эти знания, что они напоминают — не псионику, не что-то волшебное в любом его аспекте, будь то Фаэр, Ноэли или Йатос или то, что им обратно. Они напоминают технологию, высшую технологию, уже неотличимую от магии, манипулирующую реальностью напрямую. Да, всё верно: я почти уверен, что Модрон последовала за Прометеем и училась у него и у индустриалов — или тайно, или вполне открыто.

На удивление неприятно ощущать себя в позиции варвара, который может пробить мистический щит волшебника грубой силой и, быть может, сражаться с ним на равных, а то и победить, но вот понять его мотивы или даже просто сыграть в шахматы — не варварских умишек дело. Я учусь, вникаю в построения Модрон, силюсь вникнуть в её возможности, но это не дело одной минуты или одного дня, а вмешательство — вмешательство потребуется или сейчас, или никогда. Что ж. Если надо, я возьму дубину своей предельной воли — и горе волшебнице, наивно полагающейся на тонкость чар против моей злодейской силы!

— Вмешательство моих сестёр готово разорвать Игру на части, спровоцировать конфликт, варварской дубиной разрушающий столь тонкое кружево чар противостояния... — она читает мои мысли!? Нет. Нет, не читает. Но она постигает меня, как постигаю её сам. Неприятно. Болезненный удар по самооценке. — Я компенсирую это. Есть... нечто, что я бы хотела видеть. Вещь или сущность. Моя — в какой-то мере, — пауза. — Я могла бы стать ей хозяйкой и чем-то большим, чем хозяйка. Ты увидишь, Осси. Я не буду заставлять ни её, ни людей, которых ты определённо ценишь. Они сами решат, и если это решение не сработает, если они погибнут...

— Тогда я вмешаюсь, — киваю ей. — На любую дубину найдётся добротный щит и острый меч. Я посмотрю на твой вариант.

— Смотри же, — и переключила мою, а вместе с тем и вашу точку зрения.

> Вернёмся к части Грэма Фергюссона

Мир вокруг распадается на части и собирается обратно. Но не сразу и не весь. Грэм успевает это осознать, фактически рефлекторно взлетает и делает рывок вперёд. Оглядывается. Огромная стена вырастает за его спиной. Но впереди — такая же стена! Мир сходится двумя плоскостями, чтобы раздавить его меньше, чем в лепёшку. Грэм ускоряет мышление. Его восприятие, отделённое от тела силой иномага, отделённое от времени силой Принца, устремляется во все стороны. Он обнаруживает, что плоскости не бесконечны, а просто чудовищно длинны. Разрушая время, смещается к месту окончания, оставив ловушку позади.

Воздух вскипает, и вновь восприятие не подводит Принца. Он окружает себя чарами головного пузыря, летит дальше, не решаясь ускоряться, не торопясь применять иномагию. Магия ударяет из его палочки, расчищая путь от плазмы, в которую превращается воздух, позволяя лететь быстрей. Грэм упирается в ледяную стену. Он трансфигурирует проход в ней. Останавливается, осознав масштаб ледяной стены. Температура плазмы начинает расти, и волшебство скоро не сможет её сдержать.

Время разрушается опять. Грэм устремляет во все стороны охлаждающие чары, чтобы выиграть несколько секунд. Придумывает в мгновенье ока более сложную трансфигурационную формулу. Касается уже проделанной во льду ямы. Формула превращает лёд в ничто, и давление буквально выбрасывает Грэма в созданный им тоннель, вертит, крутит, едва ни лишает палочки...

Грэма выталкивает в совершенную пустоту, и лёд сам по себе тает за его спиной. Ошеломлённый, он разрушает Время, мгновенно приходя в себя. Мгновенно же размышляет, но из конструктива только то, что это — некое испытание, и ему нужно выбраться. Но как и куда? И если на вопрос "куда?" ответа не находится (уж точно не в сеанс обратно — явно эта Модрон, назвавшаяся именем древней реки-богини, имеет замысел сложнее), то на "как?" — ответ элементарный. Нужен проводник. Ему нужна Элла, Элла Мэйдж, Маг Пространства! Но как найти проводника да без проводника? Быть может... Марк?

У него, Грэма, есть только он сам. Поисковые чары не сработали. Как будто сокомандники, друзья — они находятся всюду и нигде. Направления на них не то чтобы не существует — оно... ну конечно! Грэм вдруг понимает, что остальные в другом не только месте, но и времени, а то и реальности. А значит, нужно применить методы путешествия по реальностям, которым уж кто-кто, а мастер инореальности Этан Райс обучал как следует. Другое дело, что практику им получить было просто негде, зато теория у каждого отскакивала от зубов.

Есть много способов покинуть собственную линию реальности. Самый очевидный — через любую сферу выйти из реальности, а затем выйти и из сферной нереальности, например, из отраженья или тени. Ещё можно напрямую "всплыть", вытолкнув себя из реальности, но это — удел действительно опытных иномагов вроде Дениса или Фло. Можно использовать или создать не-дверь или любой другой не-выход. Иномаги нереальности, в свою очередь, могли просто "выйти", "рассинхронизироваться" с любой линией, им не требовалось специальных приёмов — зачастую требовались приёмы, чтобы оставаться в родной реальности.

Грэм выбрал долгий путь. Медленно, плавно разложил не-настоящее на спектр не-теней и заглянул за границы спектра. Силу Принца использовал очень аккуратно — всё ещё не было понятно, как она взаимодействует с иномагией, да и сама иномагия... Он не был в ней уверен. Даже более того, Грэм был уверен, что всё, кроме прямого "потрогать душой" — контролируется той (или тем), кто управляет этой реальностью. Но лучше видеть, причём с разных перспектив, сравнивать, чем сразу выходить из линии реальности. Вдруг там, за ней, — один большой иношторм?

Иношторма не оказалось. Грэм сделал шаг, даже шажочек вовне, перпендикулярно спектру теней и вместе с тем начиная собственное время, собственный тоннель реальности, отдельный и более открытый. Манипулируя восприятием, осознал себя в бескрайней тёмно-синей дымке, расходящейся перед ногами и сходящейся позади. Позади оставил якорь — сейчас к нему вела сверкающая нить. Достаточно потянуться, и нить выдернет его обратно.

— Слышишь меня? — едва различимый знакомый голос. Грэм вчувствовался, но не нашёл его источника. Сложно нащупать источник, спрятанный мастером сферы нереальности.

— Да, — беззвучно не то сказал, не то подумал он в ответ.

— Я прицепился к тебе, когда нас забрали. Это были не твои друзья. Оно подменило их, разделив линию реальности.

— Проблема доверия, — вздохнул Грэм. — Оно может подменить и твой голос.

— Делать ей больше нечего! — фыркнула "оно", раздвигая дымку. Та самая, кого вы встретили в начале — черновласая, зеленоглазая... Она вытянула руку и выдернула Дениса в тоннель. Поставила рядом с Грэмом. — Извини за вторжение, но у меня к тебе дело.

— Ты — не та, с кем я говорил, — не то предположил, не то спросил Грэм.

— Модрон. Моя сестра — Модрон, и вы понравились ей, мальчики. Уж извини, сестрица, что вмешиваюсь в твои игры, но я узнала кое-что важное. У вас есть вещь, которая должна быть у меня.

— Нет, — отрезал Денис.

— Неправильная догадка, — недовольно качнула головой сестра неведомой Модрон. — Моргана. Я — Моргана, и вы, должно быть, слышали обо мне разную ложь, — хмыкнула. — Она не важна. Игры с Модрон и игры Морриган тоже не важны сейчас. Дневник. У одного из вас есть дневник моего ученика, Аиста.

— Зачем он тебе? — Грэм был... не удивлён, нет. Шокирован. Сама Моргана! Сила Принца ускорила переживание встречи, помогла взять себя в руки. — Сирень хотела передать его Фло.

— Фло мертва, — скривилась Моргана. — А будь жива, не справилась бы с задачей. Аист и Сирень хотели, чтобы память об их мире жила. Память — это самое дорогое, что у меня есть, — она криво, горько улыбнулась. На миг коснулась их своими чувствами — яркими до болезненности, глубокими, как Марианская впадина! — Я храню память о каждом из нас. Ивицер Творцев. Игнотус Певерелл и загадка-спутница его. Мерлин. Прометей. Нимуэ. Эжак Су. Все, о ком вы слышали, и все, чьи имена были стёрты из истории, как имя моего возлюбленного, ушедшего, чтобы я жила. Сирень и Аист — моя память, они дороги мне более, чем вы можете себе представить, люди. В отличие от вас, я смогу выполнить его посмертную просьбу.

— А взамен ты нас не убиваешь? — нашёл в себе силы усмехнуться Денис.

— Я повторю: меня не волнуют ваши с Модрон и Морриган игрища. Я проведу вас... к кому ты хотел? К Элле Мэйдж или к Марку Творцеву. Позабочусь, чтобы сёстры не тронули вас.

— Что именно ты сделаешь с дневником? — уточнил Грэм. Он чувствовал ответственность за эту вещь. Просто так отдавать её даже за собственное спасение... Сколько жизней скрывалось за тенями дневника? Скольким было пожертвовано, чтобы он остался?

— А ты неплохой малый, — вдруг улыбнулась Моргана. — Смотри.

И Грэм увидел. Вместе с Денисом видел он, как небрежным касанием воли-и-представления воплощает и достраивает она миры. Увидел он бесконечное, беспредельное одиночество Морганы — и долгую, неимоверно длинную память, ставшую для неё столь же ценной, сколь и настоящее, а то и боле. Он видел, как воссоздавала она первую встречу Эжака и Ивицера. Это не было кино, не было моделью — она буквально воплощала линию реальности для этого! И не одну, не две, не три — она игралась вариантами, искала наименее диссонирующий, наиболее непротиворечивый.

Она творила. Каждый момент своей памяти, каждое мгновенье прошлого было ей воплощено. Тысячи, миллионы, триллионы отрезков и линий реальности, связанных в одно, — она воплотила всю свою память! Всю до капли. Она не показывала её, да и невозможно это было — Грэм был слишком мал, чтобы осознать столь многое столь быстро!

Моргана была стара. Она была буквально старше звёзд. Её путешествия вовне времени, даже метавремени, длились так долго, что эпоха казалась только мигом. Но её природа, природа Древней фейри, позволяла переживать и это. Она была одной из трёх. Морриган, средняя сестра, лишь разрушала и убивала, бесконечно в этом совершенствуясь. Модрон, младшая сестра, творила новое, экспериментировала, шла вперёд. Моргана, старшая, творила, не творя: воплощала прежнее, реконструировала прошлое, блуждала в этих воспоминаниях, а порой давала то или иное оживить Модрон — отпустить в свободное плавание, как новое начало.

Даже Моргана не могла воплотить настоящих своих друзей и спутников, первых иномагов, поэтому эти воспоминания остались кристаллизованной, реализованной, но памятью. Действием, но ограниченным, будто виртуальностью, как в тех маггловских фантазиях, только совершенной, от реальности неотличимой. Но вот события, где не было существ столь масштабных, она могла, сама или с Модрон, воплотить полноценно. И линия реальности, запечатлённая, отпечатанная в дневнике Аиста, была именно такой.

В конце концов, ни Аист, ни Сирень не влияли до определённого момента столь существенно, а ещё... А ещё Моргана могла исправить. Она могла повторить Аиста и Сирень как музыкальный дуэт. Она могла отменить апокалипсис. Она могла дать этой линии десятки тысяч разных будущих... Не просто могла: хотела, жаждала этого! Эта память, новая частица истории её друзей и не совсем (Грэм так и не понял, кем для неё был Аист), была бесценна: само прикосновение к ней было подобно прикосновению к величайшему сокровищу. Горькому, но чистому в своей красоте. Наследие утёкшей в Лету линии было для Морганы драгоценным камнем, который она обязана была огранить, проявить весь потенциал.

Без слов Грэм протянул ей дневник. Она улыбнулась ему с Денисом и поманила за собой, раздвигая реальность, игнорируя недовольное ворчание Модрон. В конце концов — не только младшей быть активной. Она, Моргана, тоже хочет чувствовать вкус жизни. Хотя бы иногда.

> Вернёмся к части, где оказалась Гвен

Вы шли по Авалону, тихому и сумрачному. Ты не знаешь, сколько это продолжалось, сколько длились рассветы и закаты, сколько мягкое, успокаивающее, но вместе с тем пугающее и пробирающее до дрожи, стоило только задуматься, присутствие Морганы сопровождало тебя по бесконечно разнообразному краю. Вы ступали по поверхности едва волнующегося моря. Рука об руку плыли вы по иссиня-чёрной пустоте, и солнца, подобные старинным лампочкам, ласково вас согревали. По травянистым островам бродили вы под едва слышный стрёкот птиц. Шелест листьев сопровождал вас по осеннему лесу, журчание ручьёв — по лесу весеннему. Вы парили над зимней степью, игнорируя бураны, которым, кажется, не было конца и края. На цветочных полянах вы спали, в горных пещерах отдыхали от долгих восхождений, и ни один зверь, ни одно явление природы, ни одна случайность не могла потревожить тот глубокий, лишь изредка прорываемый вспышками страха и тревоги покой, которым окружила тебя Моргана.

Ты не знала, почему она делала это, но это было... приятно. Целительно, должно быть? Мысли о безумной вечности, болезненные воспоминания, снедающие душу, застарелая вина, бесконечный ужас плена, тысячи болей и страданий отступали, скрывались, точно затягивались раны, оставляя болючие, но только шрамы где-то там, внутри. Ты не противилась. Не потому, что не хотела провоцировать Моргану, а потому что не чувствовала в себе сил сопротивляться. И именно силы — восстанавливались. Однажды их стало так много, что ты решилась спросить, разрушая тишь:

— Сколько времени прошло?

— Вся вечность, — отвернулась Моргана. — Это наше прощание, и завершается оно. Я была с тобой, — повернулась, и зелёные, выразительные глаза были наполнены любовью и печалью. — Мы любили друг друга. Я убивала тебя. Я ненавидела тебя. Я играла с тобой. Я учила тебя. Я пытала тебя. Я копировала тебя. Я разрушала и создавала тебя заново. Я прожила с тобой миллионы жизней. Это — мой прощальный дар. Исцеление, которого ты жаждала, мир, который может дать лишь Авалон. Мечта о покое, которому ты чужда, но в котором нуждалась глубоко внутри.

— Время... — поняла ты. Она... Она уже сделала с тобой всё, что хотела. С другими твоими версиями. Буквально — всё. И теперь она отпускала тебя — ту, кто не пережила ни капли из её... игр? — Они... мертвы?

— Другие ты? — сейчас её улыбка, ядовитая, змеиная, внушала отвращение и дрожь. — Они прожили свои жизни, наши жизни — до конца. Некоторые бросали мне вызов. Какие-то впускали меня в душу. Некоторым я давала свободу, а кто-то проходил мои испытания... или гиб, пытаясь. Они заплатили цену. Ты свободна. Я бы хотела просить тебя со мною не сражаться, но знаю, что ты откажешься.

— Сражаться — с тобой? Зачем? — ты не верила, что это... просто имеет смысл. Ты, Гвен, сражаешься с Морганой, Королевой Фей, по собственной воле?

— Одиночество — моё проклятие, — слабо улыбнулась она. — То, чем заплатила за могущество. Есть лишь одно существо, встав на сторону которого, я ощущаю себя неодинокой. И этот человек — твой враг. Поверь, — улыбка исчезла, оставив только глубокую печаль, — одиночество не болезненно. Это моя сущность, неотъемлемая часть меня, источник и продолжение моего бессмертия, первый и главный якорь мой. Но я хочу попробовать иное. Я хочу ощутить себя не в одиночестве. Не одной. Ты не можешь дать этого. С тобой было интересно, — холодная улыбка потеплела, и ты невольно улыбнулась в ответ. — Но ты не тронула ту пустоту, что в сердце, — она вздохнула. — Только Крис, предельно сущий, может закрыть эту пропасть. Становясь на его сторону даже мысленно, я ощущаю... — её улыбка стала широкой, такой яркой, такой тёплой! — Ощущаю другое. Я снова ощущаю себя девочкой, которая пришла к Первому Стражу нашего листа и попросила дать мне силу. Я хотела — тогда ещё — не мстить! Я желала быть кем-то важным, кем-то настоящим, значимым в глазах моего отца и моей матери! Страж назвал цену, — она покачала головой. — Страж открыл мне путь к Храму, первой из нашего листа, первой из нашего Древа. Я прошла испытание и получила силу, способную убивать бессмертных, получила иномагию... Первый иномаг листа, — теперь её улыбка была горькой, щемящей душу. — Я жаждала иного. Цена — проклятье, одиночество, которое росло со мною вместе, пока не стало более, чем чувством... Ничьё присутствие не трогает его. Лишь тот, другой, Крис-мститель, может мне помочь, пусть ненадолго, пусть вспомнить даст, как было раньше! Крис — враг Хранящей, на чьей ты стороне, и мы врагами будем, как встретимся ещё раз, — долгая пауза: ты смотришь в глаза едва ли не девятилетней девочке, брошенному ребёнку, и образ могущественной Королевы Фей уступает, тает перед новым образом. — Прости.

Оно простирает руку, и тропа из жёлтых кирпичей устремляется от твоих рук в небеса, прячась в оранжево-красных облаках.

— Куда она ведёт? — спрашиваешь ты, так и не найдясь, что ответить девочке Моргане. А девочка уже исчезла. Обратилась пожилой женщиной, опирающейся на волшебный посох, так похожий на посох твой.

— Вовне, — молвит Моргана. — Другая "я" тебя проводит. Я дам вам шанс, дети Паучихи Времени, я дам тебе шанс, Королева Фей. Сентиментальна стала на старости лет, — и демонстративно то молодеет, то стареет вновь. — Мы даём тебе выбор. Ты поймёшь, Гвен Шепард, я знаю. Но вот что выберешь... — задумчивый смешок. — От выбора зависит не только твоя судьба, но и моя, должно быть. Устала слушать откровения скучной старухи? — и ухмыляется, когда ты не можешь найти слов для возмущения. — Ступай. Ступай и не прощайся. Быть может, мы увидимся. Быть может, вторая наша встреча будет не последней. Надежды, веры и стремленья... Живи, пока живая!

Ты хочешь было ответить — но кому? Она пропала. Растворилась, как виденье, как мираж, без единого следа, без тени присутствия, и без неё Авалон кажется таким пустым, таким мёртвым... таким одиноким. Ты не можешь больше оставаться на этих зелёных полях, пусть и уверена, что во времени — не ограничена. Время — это её цепной зверёк... Но ты не можешь. Сжав до боли в пальцах Посох Власти, ты делаешь первый шаг, и кирпичи слегка покачиваются под ногами, удерживая в воздухе. Могла бы полететь — но это глупо. Это всё испортит. Только пешком. Только вперёд. И только — не оглядываясь.

Шаг за шагом поднимаешься ты в небо, и кирпичи тают в тумане облаков следом за Морганой — и Авалоном. Ты чувствуешь — неясно, чем, неясно, как, — как от Авалона остаётся только эта тропка сквозь мокрую мглу, а вокруг — совсем иное. Иное. И чувствуешь чей-то взгляд, чьё-то внимание, сопровождающее тебя на этом пути. Кто же это?

— Модрон можешь звать меня, — тихий шёпот её напоминал голос Морганы, но казался богаче и глубже. Голос Морганы не был похож на голос фейри. В нём было волшебство, но то было волшебство эмоций и чувств — человеческое, слишком человеческое! Потусторонний, холодный (ты поёжилась!) глас Модрон звучал бы так, как и должны говорить настоящие фейри... будь в нём хоть капля эмоций. А эмоций не было.

Присутствие Модрон похоже было на ледяные речные глубины или морозный северный ветер, завывающий тысячами отзвуков и призвуков, соединяющий реальности и инореальности, чуждый, страшный, нечеловеческий... и вместе с тем близкий самой природе, естественный, как естественны бури тысячелетия, с корнем вырывающие вековые дубы.

Именно воля Модрон держала кирпичи, по которым ты ступала, именно её разум соединял Авалон и то место, куда ты шла. Окутанная её ледяной волей, ступая сквозь прохладный туман, ты чувствовала себя точно на дне озера. Может, эта Модрон и есть Озёрная Дева?

— Я была знакома с ней, — улыбнулась Модрон, и улыбка похожа была на искры солнечных лучей на свежем снеге. — Ты знаешь, чем закончился её путь.

Ты вспомнила. Кристо показывал и это. Нимуэ и её жертва... А кем тогда была Модрон? Одним из первых иномагов, как Моргана? Она лишь рассмеялась на твой мысленный вопрос, неравнодушно, но всё же холодно. Её внимание, её присутствие, кажется, пронизывало всю тебя, до последнего закутка души. Что она искала?

— Ничего конкретного, — молвила Модрон с лёгкой задумчивостью. — Ты интересный человек, Гвен. Теперь я понимаю, что нашла в тебе Моргана. Почувствовать меня внутри — неординарное достижение для той, кто только балансирует на грани превращенья в иномага.

— Я не иномаг? — спросила ты не то у себя, не то у неё. — Что это значит?

— Твоя душа не оформлена, — столь же задумчиво ответила Модрон. — Она дрожит в вариации, кружится меж состояньями, готовая стать как плюс-сущей, так и в минус-бытие упасть. Твой якорь нереальности покрыт трещинами, но трещины полны те Света, и Свет отражается внутри зеркал души, горя всё ярче, но якорь разрушая. Процесс не дошёл до половины, и кто знает, что ждёт тебя в конце? И Элронд не предскажет, — ты поняла, на что она отсылает. Сцена из "Властелина колец", где Гэндальф разговаривал с очнувшимся Фродо, встала перед глазами. — Хрустальный сосуд, полный света, для глаз, способных видеть? — её улыбка была соткана из света, как тот самый сосуд, образ которого ярко вспыхнул внутри тебя. Света холодного, но вместе с тем и чистого. Сколь красивого, столь и тревожного.

— Даже ты не знаешь, что со мной будет? — вздохнула. Это беспокоило, если не пугало. Туманная дорога, неизвестность, неопределённость. Ты ненавидела всё это! Почему всё не может быть просто и понятно? Почему такая, как Модрон, сестра Морганы, Древняя фейри, должно быть, одна из тех самых трёх королев Авалона, не может тебе ответить?

— Я ясно вижу все пути, — интересно, она — фейри Неблагого Двора? Или это разделение — придумки смертных, а фейри... Фейри тоже смертные, как говорила Моргана? — Но какой из них выберешь ты и не свернёшь ли на иной — загадка. Свет может пролиться, иссякнуть в трещинах, ведущих в темноту, — и темнота станет твоею силой, а память о свете — якорем-проклятьем. Сосуд может треснуть и рассыпаться, а свет вырвется на волю, более не скованный ничем. Раны-трещины могут быть зашиты, спаяны светом, оставив шрамы на сосуде, что со временем исчезнут, и станешь ты подобна ясному светильнику, и мраку останется спасаться бегством от тебя. Быть может, сосуд будет разбит, изнутри или снаружи, и свет, с осколками стекла смешавшись, породит нечто новое, невиданное раньше?

— Что можно с этим сделать? И как? — стать светильником, от которого бежит мрак, кажется соблазнительным... Если бы ты ещё знала, что это значит! Ты не знаешь. Элис не зря говаривала, что информация — истинная власть. Тысячи примеров, когда она побеждала или проигрывала от незнания одного лишь обстоятельства... Как же хочется разрушить все неопределённости, как же хочется узнать, выбрать раз и навсегда, убрать все сомнения и...

— Как же хочется не взрослеть? — теперь лёд её слов — ядовитый, ранящий, и ты едва не споткнулась, едва не сорвалась в туманную бездну! — Дитя, боящееся ответственности, получило роль Рыцаря Власти, той-кто-применяет-Власть, игрока, нарушающего Равновесие, человека, в чьих силах извлечь всю пользу из занимаемой им позиции. Избранной называла ты себя. Героем всё ещё мечтаешь стать. Хочешь искупить, сама не понимаешь, сколь виновна, а несправедливость хуже соли на рану, и страх действовать, и давленье чужих лет...

— Хватит! — крикнула ты во мглу. — Хватит... Я... разве я многого хочу?

— Герой самостоятелен. Оружие держит он в руке и им вершит дела. Само оружие не нуждается в выборе, и разум нужен ему, лишь чтобы вершить волю хозяина получше. Кого бы ты хотела видеть хозяином, дитя?

— Себя! — выдохнула, когда совладала с эмоциями. Ты едва не разрушила дорогу магией! Ты... Нужно контролировать себя!

— А справишься ли? — горькое сомнение в глубине души поднялось навстречу словам Модрон. — Быть может, друг твой Кристо управится с тобою лучше? А Элиза Даттон, чью волю некогда признала ты первейшей? Может, новый лидер, Элла Мэйдж?

— Нет, — ответила, продолжая, несмотря ни на что, шагать вперёд. Ты не сдашься! Ни за что, не сейчас, не этим... вопросам! Не себе. Ты не сдашься собственной слабости. Ни за что! — Я решу сама, кого слушаться.

— Однажды ты послушалась себя, — напомнила Модрон. — Желаешь повторения?

— Все ошибаются, — ошибки Элис, ошибки Кристо, ошибки Алисы, десяток за десятком ошибок пролетают перед мысленным взором. — Я буду осторожней. Я спрошу совета! Я... я помню, что большая сила — это большая ответственность, — ты вдруг поняла, что туманный путь мог бы в мгновенье ока довести тебя до цели, и присутствие Модрон не ускоряло, а замедляло тебя! Это — испытание? — Дай мне шанс!

— Сестра моя Моргана видит в тебе нечто большее, чем заплутавшее дитя, росток, проклюнуться что может иль погибнуть. Ты для неё — монета, брошенная в небо. Ты — её выбор, делегат, её оружие, но всё же личность. Я увидела достаточно; мой делегат уж ждёт. Лети, Гвен Шепард! Лети и сильно постарайся, чтобы не попасть впросак.

Модрон исчезает, как исчезла ранее Моргана, а следующий, сделанный по инерции шаг оказывается в пропасть. Вцепившись в посох падаешь ты вниз, и облака остаются за спиной, а навстречу приближается земля. Ты хочешь, но не можешь заставить себя лететь. А если не удержишь магию? А если ты просто всё вокруг взорвёшь? Нет! Ты должна! Должна! Должна выжить! Ты герой! Ты...

Волшебство подхватывает тебя и плавно опускает на землю. Не твоё волшебство. Чужое, невраждебное, недружественное — нейтральная магия человека, к тебе равнодушного.

— Весьма оригинальный способ прибытия, — "поприветствовал" тебя мельком знакомый волшебник из команды Энтони. Почувствовав себя мало того что трусихой и дурой, так ещё и полной неряхой на фоне буквально идеального на вид и скупого на движения мага, ты буркнула:

— Я Гвен. А вы?..

— Бартемиус Крауч, — его взгляд пробежался по твоей причёске, одежде, белой кепке, чудом не улетевшей с головы... Какой позор! — Приведи себя в порядок, Гвен, — он повернулся к городу, который начинался буквально через сотню метров, а ты осознала, что упала прямо на шоссе. — Время не ждёт, — и демонстративно поправил шляпу-котелок.

> Окажемся чуть раньше на позиции Барти Крауча

Реальность распалась на части. Домен, принадлежащий Модрон, буквально потёк, ледяной рекой выталкивая тебя за собственные пределы. Модрон не церемонилась: тебе пришлось самому укрыться волшебным щитом и стабилизировать участок пространства, проталкиваемый сквозь основной домен. Когда поток вырвался за пределы домена, легче не стало: теперь ты должен был волшебством не дать ему рассеяться, не оставить тебя в какого-то рода Пустоте, в безграничной тьме за пределами листьев, а может, и Деревьев, и Небес!

К счастью, Хранящая учила тебя, делился с тобой опытом Дамблдор, да и библиотека рода Краучей, коллекция запретных рукописей и фолиантов, дневников предков, среди которых были и экспериментаторы, и иномаги, была более чем богатой. Сейчас ты применял всё, что знал даже в теории, всё, о чём только догадывался, импровизируя, вкладывая всего себя в волшебство, соединяя распадающееся, продолжая затухающее, восстанавливая разрушающееся, ограждая реальное, продлевая его... Несколько раз ты чуял, что не справился, но воля Модрон легонько подправляла ошибки, подстраивалась под твою магию — самую малость, ровно настолько, чтобы у тебя были шансы, чтобы ты пытался и пытался выжить в Пустоте, чтобы — что?

Стоило тебе краем сознания понять, что Модрон испытывает тебя, как скорость потока реальности возросла настолько, что ты сразу осознал себя стоящим на широком шоссе, в нормальной реальности. Этот мир нить Авалона буквально пронзила, будто острие скальпеля — ювелирно точно, так, что ты, сделав всего шаг в сторону, не ощутил бы тонкого, эфемерного искривления. Это не пугало тебя и не поражало. Ты помнишь, как выглядит остановленная Хранящей вселенная, наблюдал за карательными операциями флота Строителей, знаешь, что такое гнев чистого бога огня. Модрон — Игрок, но не из сильнейших. Ты предполагаешь, что она скорее — игрок-виртуоз, предпочитающий точечные вмешательства.

— Ты прав и не прав, — её голос был здесь слабей, напоминая далёкое завывание ветра. Она точно не может читать мысли? — Я могу их прогнозировать, Барти. Это несложно — опытному Игроку понимать, реконструировать не-Игроков. Моя ученица научилась этому, так и не став, отказавшись от роли Игрока. Сможешь и ты — если решишься на новый путь. Это зависит не только от тебя или меня. Моя сестра выбрала собственного кандидата.

— Кого? — выплюнул ты. И только через секунду уточнил: — Сестра?

— Ты видел её мельком, — холодная улыбка и ответ, но на который из вопросов? — Сестра моя — старшая и младшая из нас. Вы её, волшебники, Морганой, Королевой Фей, зовёте. Вещь, которую ты должен мне найти, ищет и она, и другая моя сестра, кто Морриган зовётся. Морриган разрушит всё, что дорого тебе. Моргана — человек настроения, и выбор её смутен. Я же... если хочешь, то сможешь оставить вещь себе, и встать на путь, ведущий вверх. На пути твоём встанет мнение посланницы Морганы. А если не желаешь — оставь "вещь" мне, применение — найду.

— Что это такое? Что-то, похожее... на Ключ? — аккуратно предположил ты.

— И да, и нет, — холодный смешок. — Оно может быть оружием, и тем оружием Морриган убивала чистых богов, сражалась с десятками лучерождённых-Королей, и не было у них сил, чтобы повредить ей, а она убила их — убила всех Королей, кто пережил вторжение Инфуцора, убила фейри, кто не стал цепной собачкой Света и Тьмы, не отправился хранить покой Древа на Побережье Моря Имён. Убийство, убийство бессмертных, убийство концепций и вселенных — самый прямой, но не единственный способ. Эта вещь способна на большее, если применить воображение, усердие и ум.

— Авалон? — понял ты.

— Нет, — теперь смешок был теплее — мокрый снег, а не ледяная вьюга. — Авалон — моё и Морганы творение, и этой вещью мы не владели, когда его создали. Тогда мы жаждали покоя, мы хотели уйти, отдалиться от реальности листа, и домен стал продолженьем нашего желания. Мы ушли — и возвращались редко. Жди, Барти Крауч, и будь готов поймать посланницу Морганы. Помни: я не смогу здесь вам помогать, вы будете — одни. Совладай с одиночеством. Удачи.

Её внимание ослабло, ещё больше отдалилось, приглушённое будто бы чьим-то иным не то вниманием, не то присутствием... А потом ты увидел и "посланницу Морганы". Плохой для тебя выбор. Эту самую "Гвен Шепард" ты знаешь только по имени. Из команды Хранящей Время, когда та ещё не была Хранящей. Ни о чём не говорит. "Рыцарь Власти", но ты особо не разбираешься в ролях, только в самой теории. Рыцарь — значит, тот, кто сражается или пользуе... она что, не собирается тормозить?! Вскинул палочку и подхватил Гвен заклятьем. Сумасшедшая или с ней Моргана что-то сделала?

— Весьма оригинальный способ прибытия, — бросил ей, вздыхая про себя.

Должно быть, эта особа и будет главной частью испытания. Магической силы ты от неё чувствуешь немало. Сильнее, чем ты, сильнее, чем Дамблдор, возможно, на том же уровне, что и Хранящая Время. Но контроль и посох вместо палочки... Отвратительно, просто отвратительно! Как будто прямиком из древности какой магической! Прекрасно помнишь тех идиотов из "Общества возрождения старинных магических традиций", искренне верящих, что их волшебство будет сильнее, если колдовать посохом. Подумать о том, что для современных заклинаний требуется сложное и быстрое движение, которое кончиком посоха не сделать, а проточары всяких древних друидов откровенно сбоили и были крайним средством, — ума не хватило.

Прежние маги полагались, в основном, на ритуалы, и посох был просто ещё одним из ритуальных предметов. Уже позже, когда возникла нужда в быстрой, пусть и слабой, магии посохи плавно превратились в жезлы-палочки, а затем научились направлять волшебство так, чтобы не ослаблять: палочки стали настоящими проводниками. Нужда в посохах отпала. И теперь ты видишь волшебника такого уровня с посохом. Вывод: быть беде.

— Я Гвен. А вы?..

— Бартемиус Крауч, — ещё раз оглядываешь её. Одежда вполне современная маггловская — почему же именно посох? Как-то связано с Игрой, с игровым сеансом Хранящей? — Приведи себя в порядок, Гвен, — ей явно стоит передохнуть после приземления, но... — Время не ждёт, — ловишь себя на том, что поправляешь шляпу. Значит, нервничаешь. Плохо. Тебе тоже нужно привести себя в порядок! Но время-то не появилось... Ты чувствуешь смутную угрозу со стороны города и уверен, что вам — туда. А ещё чувствуешь отдалённое, но острое внимание уже троих сущностей сверху. Три сестры. Вам определённо надо отсюда уходить!

Гвен быстро одёргивает на себе одежду, а потом просто выпускает магию, одним чудом укладывая её идеально. Серьёзно? Это совсем не плохой контроль, а скорее околоидеальный! Невербальная беспалочковая магия. Посохом она не пользовалась — и хорошо. По конструкции он похож не на проводник, а на усилитель — внутри, должно быть, особенная магическая субстанция. Выглядеть Гвен стала определённо лучше, но вот её психическое состояние... Нет уж, ходить рядом с бомбой замедленного действия — не для тебя.

— Выпей, — велишь ей, достав из капчалога успокаивающее зелье. На выбор был ещё эликсир концентрации и талисман ясности, но они в редких случаях могли и повредить, например, усилить эмоциональные качели. Ты прекрасно помнишь, как использовал такой эликсир и надел такой талисман перед судом над сыном. Лучше бы выпил успокоительного или отложил суд! Каким же ты был дураком тогда... Но не сейчас. Сейчас ты нацепил на себя талисман, а вот эликсир доставать не стал.

Гвен молча выпивает. Даже не проверила, не яд ли? Нет, она определённо не в себе. Возвращаешь пустую склянку в инвентеку. Смеряешь Гвен внимательным взглядом. Ту, похоже, отпустило: расслабилась, вздохнула спокойно, оглядывается вполне осознанным взглядом. Верный выбор с твоей стороны. Эмоции. Эмоции — вредят. А талисман — полезная вещь. Ты сожалеешь, что не вызнал у Гермионы секрет её эликсира внутреннего света. Тяжёлая вещь, но тот раз, когда она с тобой им поделилась, стал самым плодотворным днём твоей работы! Впрочем — есть альтернатива.

Совсем небольшой флакончик, тщательно закупоренный флакончик с золотистой жидкостью внутри. Без вкуса, без запаха, но могущественные волшебники вроде тебя ощущали внутри некую глубину. Тебе сварил его Северус Снейп. Ещё не алхимия, но далеко не простое зельеварение — сколько же ритуалистики использовалось при его создании! Ты приберегал его до последней возможности, обходясь старинными ритуалами удачи и прорицанием.

— Что это? — Гвен тоже чувствует. Неудивительно. Ты открыл и резко бросил в сторону крышку. Не время сомневаться. Время действовать.

— "Феликс Фелицис", — отвечаешь, доставая мерный стаканчик. Отмеряешь половину эликсира, протягиваешь оставшееся Гвен, которая только что глаза не выпучила. — Слышала о нём?

— Читала, — не сразу берёт она протянутое. — Зелье удачи, очень сложное и очень дорогое.

— Эликсир, — поправляешь ты. Как будто она и впрямь читала о магии, но никогда не учила серьёзно. Странная ситуация. — В целом, верно. Нам он не помешает, как понимаешь, — различаешь среди внимания сверху как одобрительные, так и угрожающие нотки. — Доза большая, будь добра сдерживать порывы и сначала думать, а потом действовать. Выпивших "Феликс Фелицис" часто губит самоуверенность и переменчивость мотивов. Прежде чем пить, проговори чётко, что ты хочешь сделать.

— А... а что нам нужно сделать? — ты даже замер на мгновение. Эта Моргана ей вообще что-нибудь рассказывала?!

— Лично мне нужно найти некую вещь, — не сдерживаешь ты толики раздражения. — Вещь, которая может стать оружием против Элис и Криса, ключом к возвышению и власти — по словам Модрон. Что предложила тебе Моргана — я не знаю, — качаешь головой. — Она хоть что-нибудь предлагала?

— Только указала путь, — тушуется под твоим взглядом Гвен. — Она... она сказала, что меня ждёт выбор. Что она и Модрон дают нам... наверное, всем в Игре? Они дают нам шанс! Но я не знала, что должна сделать.

— Допустим, — морщишься про себя. Что задумала Моргана? Почему она даже... или в том и была задумка, что ты не скажешь Гвен всё? Нет. Ты предпочитаешь союзника с открытыми глазами. — Мне было сказано, что только ты можешь остановить меня, если я захочу использовать это оружие сам. Теперь скажи, чего хочешь ты. На что должен работать "Феликс Фелицис"?

— Я выбираю свободу, — поднимает опущенный было взгляд. Теперь ты видишь в нём сталь, а её магия точно твердеет. Да, это больше напоминает надёжного спутника. — Для всех нас. Пусть Модрон и Моргана освободят нас всех и пусть мы победим! — и резким движением, едва не пролив, выпивает "Феликс".

— Хорошо, — киваешь ты, сосредоточившись на собственной цели. Проглотил безвкусный, но всё же прекраснейший на свете эликсир. Улыбаешься чувству безграничных возможностей, пробуждающемуся внутри. Ты выложил козырь на стол. Один из козырей. Другим была ментальная защита. — Мы готовы.

— Нельзя туда аппарировать, — говорит Гвен, явно прислушавшись к собственным чувствам.

— Разумеется, — ты толкуешь это "нельзя" как "опасно". Эта возможность точно пульсировала красным перед твоим внутренним взором. Она не обязательно вела к гибели, не была "чёрной", но всё же это риск. Ты не собирался рисковать. Время давило на вас, но не так сильно, как ты беспокоился в начале. Это успокаивало и отрезвляло. — Пойдём пешком, быстрым шагом. Выясним, где находимся, узнаем, нет ли в округе чего-нибудь примечательного, не случалось ли чего-нибудь странного.

> Шагнём на час вперёд к позиции Гвен Шепард

— Это совершенно обычный город! — воскликнула ты. — Мне надоело попусту ходить по улицам!

— Замолчи, — едва не прошипел Бартемиус Крауч. На вас оглядывались! Он прав. Хотя можно было просто использовать магглоотталкивающие. — Мы ищем. Здесь есть место, я почти чувствую его, где внимание... искажается, — бросил испытующий взгляд. — Попробуй наложить магглоотталкивающее.

Ты попробовала. Сначала усилием воли, затем вербально, вместо палочки использовав палец, — не сработало! И только когда ты направила волшебство через посох, ощутила, как оно нехотя, с трудом прогибает окружающую реальность. Как будто до этого ты двигалась магией в воздухе, а сейчас — в вязкой жиже! А ведь Крауч понял это давным-давно...

— Учитывай это, — бросил он, направляясь в очередной закоулок. — Это место сопротивляется волшебству, но уже наложенные заклинания и артефакты работают нормально.

— Поэтому нельзя было аппарировать! — воскликнула ты, уже не стесняясь не замечающих, бессознательно обходящих вас людей. — А вот портключ...

— Только если сделаем в месте прибытия, — ответил Крауч, замерший перед стеной совершенно ничем не выделяющегося, кроме глупого граффити, дома. — И лучше не рисковать. Нет времени на рискованные эксперименты. Этот дом.

— Что с ним? — стена себе и стена. Не будь проблем с магией, ты бы точно стёрла это граффити! Розовая гадость!

— Нам внутрь, — Крауч решительно повёл ко входу.

Что привлекло его внимание? Обычный трёхэтажный дом, жилой, аккуратный, уютный даже, ты бы, пожалуй, в таком пожила. Где ты только не ночевала, когда геройствовала на Земле... Тебя пускали поспать жертвы остановленных тобой преступлений, приглашала Вера, а раньше твой приёмный отец где только в Лондоне не бывал! Когда ты пробудила способности, то первым делом вместе с отцом вырвалась из нищеты. Жаль, никакие способности не спасли папу от рака... И всё равно каждый раз, когда ты оказывалась возле таких уютных домиков, хотелось немедленно купить там квартиру. Наверное, поэтому тебя больше всего злили войны: вместо того, чтобы превратить в такие домики бесконечные трущобы, люди просто убивают друг друга! Ты помнишь искушение, когда впервые почувствовала Силу! Зло — оно ведь порой рождается в таких вот трущобах, в местах забытых, местах на обочине жизни... Ох, будь твоя воля, ты бы... погодите-ка, а это ещё что?

— Кровь, — смахнула каплю с ладони и взглянула вверх. Из приоткрытого окна стекала струйка крови. — А ты прав, — посох потеплел. Ты сможешь колдовать. Слабее, но сможешь. Никакая вязкость тебя не остановит. — Нам внутрь.

— Ты похожа на Поттера, — не то одобрил, не то покритиковал Крауч. На вопросительный взгляд пояснил: — Наш местный герой. Всё время в зоне бедствий и кого-нибудь спасает.

— Хотела бы я походить на Поттера, — вспомнила уверенного парня рядом с Грэмом. — Поспешим!

— Не думаю, что там есть, кому помогать, — хмыкнул Крауч, взмахом палочки отпирая замок входной двери. В тишине вы прошли мимо пустующего места охранника. Ты покосилась на экран — трансляцию с вполне работающих камер в коридорах. Ничего особенного.

— Нам нужен третий этаж, — лифта не было, и вы направились к лестнице.

Ты прислушивалась. Тишина. Подозрительная тишина. Все жильцы до единого не могут быть на работе! Ни единого звука с первого этажа. На втором тоже тихо. Не нравится тебе это. По пальцам пробежала прохладная дрожь предвкушения. Полузабытое за войнами Элис чувство, подталкивающее вперёд, обостряющее чувства и реакцию... Как же давно это было! Но такое — такое не забывается. Твоя сила откликалась всё чётче, всё послушней. Снова в сед...

Вы только поднимались на третий этаж, когда сверху прыгнуло это. Ты ударила в ответ прежде, чем осознала. Тварь унесло наверх, перило со скрипом скрутило, вырывая из бетона. Вверх! Прыгнула, подталкивая себя магией. А тварь — тварь прыгнула в ответ. Ты махнула посохом, с усилием преодолевая непослушную реальность. Никто не смеет противоречить твоей Силе!

Тварь, тёмно-серая с отвратительными ядовито-розовыми глазами, длинными чёрными когтями и клыками, напоминающая смесь гориллы и вставшего на четыре конечности человека, извернулась в воздухе. Твой удар пришёлся по потолку, проламывая его вверх. Подтолкнула себя, цепляясь магией за стену, уклоняясь от взмаха руками-лапами. Коготь просвистел буквально перед глазами. Близко! Тебя по инерции бросило о стену, и магия не полностью компенсировала это, а тварь улетела вниз по лестнице — Крауч проводил её глазами.

— Быстрая, — констатировал он, занимая позицию рядом. — Поймай на несколько секунд!

— Другие? — бросила ему, оглядываясь.

— Протего, — с усилием сказал тот, прикрывая вас сзади прозрачной стеной. — Готова?

— Всегда, — тварь уже очухалась и медленно, напряжённо поднималась по лестнице. Нечеловеческая пластика. Какая... мерзость!

Элис сталкивалась и не с таким, и не таким повелевала, но одно дело — быть орудием, воспринимая мир частично, другое — самой такую гадость видеть. Такое ни Строители, ни Тёмная Луна не делали. Оно... эта тварь не была рациональной. Она была скорее потусторонней, мерзкой, противоестественной врезкой в ткань мира. Вырежешь и выбросишь обратно в Бездну, не будь ты Гвен Шепард!

— Подходи! — крикнула ты. — Давай!

Тварь замерла. Резко махнула передними... лапоруками, буквально вырывая из стены куски бетона. Запустила прямо в вас! И прыгнула следом.

— Ваддивази, — шепнул Крауч, отталкивая камни в сторону.

Ты, в свою очередь, сжала посох и сжала тварь взглядом, магией, Силой, волей — всем, чем придётся. Прыжок, кажущийся таким быстрым, неминуемым, смертельным — замедлился, и тварь повисла в полуметре от вас, отчаянно пытаясь достать когтями. Она по-прежнему не издала ни единого звука, точно мираж — если бы не камни и следы от когтей...

— Авада Кедавра, — спокойно сказал Крауч. Тонкий зелёный луч вылетел с конца его палочки, коснулся твари... и без толку рассеялся зелёной вспышкой. Тварь даже не заметила Смертельного заклятья, силясь вырваться из плена и убить именно тебя. — Оно не живое. Материализованное заклятье? Долго сможешь его держать?

— Сколько потребуется, — чуть расслабилась, уловив, наконец, какой силы достаточно. Опустила посох. — Какая-то мерзкая некромантия?

— Нет, — покачал головой Крауч, шепча заклятье за заклятьем в сторону извивающегося существа. — Как будто труп или кусок камня! Никакой магии, но оно двигается.

— Фейри! — озарило тебя. Конечно! Вот где ты уже видела эти чёрные когти! Моргана рассказывала и показывала их не просто так! — Это может быть аватара фейри?

— Что это значит? — тварь, тем временем, прекратила дёргаться. Выпрямила к вам руколапу, и коготь на ней начал медленно, будто преодолевая что-то, расти. Прямо в направлении твоего сердца.

— Фейри не люди, — "объяснила" ты. Тут же поправилась: — У нас якорь — тело, а разум — форма, у них — наоборот, они разумом... воплощают, вроде бы "думают" форму-тело, а разум... наверное, где-то в ноосфере? Моргана так мне объясняла! — таким темпом коготь будет расти до тебя ещё минуту. Успеешь отойти в сторонку. — То есть, это у Древних фейри так, а может, это аватара Старшего фейри? И ему мешает то же, что нам мешает колдовать?

— Звучит логично, — Крауч смерил оценивающим взглядом растущий коготь. — Если мы разрушим аватару...

— Наверное, фейри создаст новую? — предположила ты. — Нам нужно найти и убить его разум! Или... или душу.

— До души через это не дотянешься, — поморщился Крауч, следя за замедляющимся ростом когтя. Похоже, фейри — если это точно фейри! — не справлялся. — Если оно видит глазами этой... аватары, то можно дотянуться до разума. Попробуем, — направил палочку, почти касаясь когтя, и чётко проговорил: — Конфундо.

Ты отпрянула, чудом не выпустив существо из хватки, когда то буквально потекло, когда его плоть плавно, инородно плавно исказилась, искривилась... обратившись — человеком?! Человеком безусловно мёртвым, с буквально свисающими внутренностями. Что сделал Крауч?

— Ясно, — удовлетворённо кивнул тот. Встретился с тобой взглядом, пояснил: — Заклинание "Конфундус", очевидно, управляет формой. Я попробовал ошеломить это существо, этого фейри. Его форма — это тело, я ошеломил её, а не его разум.

— И... то есть... — догадка ударила в голову ошеломляющей молнией. — Фейри захватил тело человека?

— Полагаю, здесь имеет место подмена и убийство, — нахмурился Крауч. — Фейри убил или выбросил разум человека и встал на его место, обратив связь якорь-форма в обратную сторону, после чего смог управлять, пусть и частично, телом мертвеца как аватарой.

— Зачем такие сложности? — не поняла ты, разглядывая мертвеца. Должно быть, он сопротивлялся... захвату. Неужели он нанёс... то есть, он сделал это с собой сам, когда в него — вселялся, да? — фейри.

— Фейри помешал тот же фактор, из-за которого мы не можем колдовать свободно, — спокойно сказал Крауч. И не поймёшь: это предположение или уверенность? — Как видишь, этот же фактор вернул искажённую реальность в прежнюю форму. Возможно, не полностью, — поморщился он. — Или фейри использовал тело уже умирающего человека — на разум такого воздействовать проще. Не знаю. Как видишь, он возвращает контроль.

И вправду: кожа медленно серела, кровь перестала капать, в глазах появились розовые проблески.

— Что будем делать? — у тебя не было идей. Элис с таким не сталкивалась, а ты сама... ну, надо признать, что большинство проблем ты решала грубой силой. А здесь нужна скорее смекалка, творческий подход. Ты всегда восхищалась нарисованными и анимированными героями, которые действовались не силой, а смекалкой. А ты... Тебе не хватало даже контроля над собственной силой — что уж там о смекалке говорить! На неё просто не было времени: нужно было уследить, чтобы не убить кого-нибудь невинного, не сдержавшись, не разрушить что-нибудь, не внушить кому-нибудь любовь к себе ненароком. Тяжело быть Избранной — особенно когда понимаешь, что Избранной никогда не была. И даже героем — с огромнейшей натяжкой.

— Уничтожим и рассеем тело, — ответил Крауч. — Чем меньше совокупная масса, тем тяжелей фейри контролировать аватару. Помнишь коготь? Думаю, он не сможет управлять частицами пепла. Этот... антимагический фактор помешает ему. Империо! — зачем он использовал Непростите... — Гори дотла.

И тело вспыхнуло! Пыхнуло жутким жаром. Ты снизила контроль над ним и перераспределила силу, защищая вас и здание невидимым барьером. Крауч даже с места не сдвинулся! Невозмутимо досмотрел, пока от трупа не осталась горка пепла, после чего велел:

— Распадись на молекулы, не выделяя энергии, — а когда пепел обратился дымом, который ты, повинуясь взгляду Крауча, отпустила, закончил порывом горячего ветра: — Айстасменти. Идём.

— Куда?

Чем дальше, тем больше Бартемиус Крауч вызывал у тебя уважение, но нотки недоверия — оставались. Он слишком походил на чиновников и полицаев, самый неприятный их типаж — холодных, инициативных, решительных... совершенно не ценящих жизнь людей, готовых пожертвовать кем и чем угодно ради своих или государственных целей. В конце, когда тебя признали "серьёзным фактором мировой дестабилизации", контактировали с тобой именно такие люди. Шантаж, хладнокровное убийство, давление на близких — их обыденные методы.

К счастью, не без помощи Кристо и Осси, а ещё отца Киры, ты была прикрыта от самого страшного, а ещё научилась говорить с такими... товарищами с позиции силы. Особенно после попытки сбить тебя самонаводящимися ракетами с разделяющейся боеголовкой. Провоцировать тебя желающих больше не нашлось, как потом объяснил Кристо, ты слишком мобильная, непредсказуемая цель, и о чьей-то крайне квалифицированной, но не государственной информационной поддержке спецслужбы также догадались. Несколько раз пробовали ловить на живца — не без помощи Кристо объяснила им, чем заканчиваются такие игры.

— Проверим, были ли жертвы и есть ли здесь ещё... одержимые, — Краучу, кажется, была неприятна сама идея таких существ. Это походило на поведение тех самых хладнокровных шантажистов из спецслужб — они были одержимы контролем всего и вся. Будь их воля, они бы не то что демократию, они бы и капитализм закрыли, и только боязнь сделать "как у комми" мешала им встать на этот путь!

— Верно, — ты вдруг осознала, что чудовищно устала. Удерживать этого... фейри или его аватару на одном месте было очень, очень сложно. Никогда раньше от тебя не требовалось стольких усилий, никогда прежде не нужно было такой концентрации. Если бы не подспудная уверенность от "Феликса", если бы не "просветление" от Кристо и Арании, ты бы не справилась. Насколько же ты раньше полагалась на свою силу, на врождённые способности? Но эта же сила, превосходящая всё вокруг, тебе постоянно подводила. — Я... предлагаю не разделяться.

— Интуитивная магия неэффективна, — обернулся к тебе Крауч. — Выпей, — ярко-синее зелье, всего на один глоток. Ты не колебалась. Сейчас вы вместе. — Восстановит силы.

— Может... — пересилила себя и всё же спросила: — Может, стоит попробовать волшебную палочку?

— Нет, — отрезал Крауч, взмахом этой самой палочки снимая "протего". — Твоя магия неэффективна, но быстра. Ты привыкла к ней, нет времени переучиваться, а усталость нивелируется зельями. Вдвоём мы лучше справимся с фейри, комбинируя разные стили волшебства.

> Вспомним о линии Грэма Фергюссона в совсем другом времени

Молча ступаете вы следом за Морганой, и тёмная дымка отступает от вас, оставляя в иссиня-чёрном пузыре, в котором, тем не менее, светло. Ты даже не хочешь предполагать, как Моргана это сделала: слишком много вариантов, слишком много у неё возможностей, выходящих за пределы воображения. Вам с Денисом сильно, очень сильно повезло, что Моргана не только может принять наследие Аиста и Сирени, но и благожелательна к вам после этого.

— Вы любопытны, — молвит она. — Я видела многое и многих. Не удивлюсь, если младшая вмешается на вашей стороне. Плетение Хранящей слишком красивое, чтобы грубо его рвать. Для Модрон такое разрушение подобно святотатству; для Морриган — не стоит ничего.

— Чем вообще интересно всё это таким, как вы? — спрашивает Денис. — Вы ведь и так...

— Демиурги? — усмехнулась Моргана. — Не мы. Модрон — демиург, матерь миллионов видов, сотен миров и десятков вселенных. Морриган — убийца. Я была той, кто била за пренебрежение, правила своим народом и жаждала творенья. Она была той, кто мстила за утраченную любовь и убивала из удовольствия. Я была Королевой фей, но ныне лишь хранительница Сада Памяти, вечно одинокая и преданная забвению — первая из иномагов. Модрон чувствует желание вмешаться, но ей мешает шедевральность плетения Хранящей, контрплетения Инфуцора. Вмешаться — испортить замысел, столь прекрасный в своей многогранности. Она будет действовать, чтобы компенсировать наше влияние, — не более того. Я вмешаюсь, потому что хочу вспомнить, каково это — быть неодинокой. Морриган — чтобы встретить действительно достойного противника, сразиться всерьёз — и победить.

— Кого вы поддержите? — не удерживаешься от вопроса и ты. — Элис?

— Есть только одна сторона, которое удовлетворит и мою, и средней жажду, — эта улыбка похожа на оскал, но оскал печальный. И ты, и Денис верно его расшифровываете. Крис. Морриган встанет на сторону разрушения, чтобы сразиться с Хранящей, с Элис, с Алисой, Ивицером, Морулисом... Моргана, должно быть, считает Криса столь же одиноким, как и она? Хотя у неё же есть сёстры...

Следующие несколько минут проходят в молчании. Силуэт Морганы становится неясным, точно тень, расплывается, порой исчезает, чтобы тут же появиться снова — но она исправно ведёт вперёд. А пузырь синего мрака расширяется, отступает, пока вы не оказываетесь на островке тьмы, петляющем в океане чего-то яркого, но при этом невыразимого. Ты чувствуешь исходящее от "света" внимание — внимание, полное агрессии, подобное приглушенному рычанию затаившегося в засаде зверя.

— Дикие Звёзды, — комментирует Моргана, появляясь и исчезая то в одной, то в другой части островка. — Модрон создавала их для одного забавного мирка. С мирком не получилось, а я согласилась оставить их себе. Морриган хотела использовать их как оружие. Глупо. Они красивы именно так — скованные и вечно неудовлетворённые. Они похожи на меня.

Океан света остался за спиной — теперь вы "плывёте" в зелёном полумраке. Где-то вверху периодически громыхает, слышится приглушённый звук дождя. Иногда вас окатывает порывом ветра с привкусом морской свежести.

— Почему так медленно? — Моргана отзывается, очевидно, на мысли Дениса, повернувшись к нему. — Видишь ли, Авалон — наша совместное владение, общий домен. Я властна соединить любые два его участка в единое целое... пока мне не противостоит другая из сестёр. Модрон замедляет наше движение. Какой бы ни был её план, она должна знать, насколько я упряма. Моё решение окончательно и изменению не подлежит.

— Вы враждуете? — интересуешься ты. Ещё не хватало, после всех озвученных проблем, очутиться между молотом и наковальней!

— Всё сложно, — и смеётся. Смех отдаёт безуминкой. — Три личности — одна душа. Не можем враждовать, но интересы — разные, друг другу мы — противоречим.

Зелёный сумрак разрывает яркая вспышка. А затем ещё одна, и ещё! Движение острова ускоряется, и ты хватаешься за ближайший камень. Поднимается ураганный ветер и тут же гаснет. Оглядываешься: Моргана выглядит сосредоточенной.

— Что случилось?

— Похоже, Морриган нашла, что искала, — Моргана на удивление тепло, мечтательно даже улыбается. — Сестрёнка счастлива.

Реальность мигает. За мгновение будто бы проносятся и тут же отступают тысячелетия и световые годы. Иновремя дрожит и ломается. Ты боишься даже заглядывать в Лабиринт.

Ваш островок летит вперёд. Зелёный свет вокруг рассыпается на цвета, не имеющие названия. Пространство разделяется на части. Трещины пересекают саму реальность, чтобы тут же пропасть в метавременных флуктуациях. Ветра нет — буйство происходит за островом, и ты ощущаешь, как могущество Морганы сглаживает, нивелирует всякое возмущение, ведёт вас вперёд, как штурман, навигатор и корабль в одном лице.

— Что происходит? — кричишь ты. Странно кричать в абсолютной тишине, но тебе чудится грохот и треск, заглушающий собственные мысли — не то что голос!

— Бой, бой идёт! — смеётся Моргана. Прямо над вами чья-то воля буквально испаряет само существование, изымает кусок домена из бытия, но зияющая не-туда рана закрывается, оставляя уродливый шрам, сквозь который сочится нечто. Остров огибает "капли" этого, ускоряясь. Ускоряясь? Похоже, Модрон даёт Моргане больше свободы?

— Твой Сад Памяти... — Денис умудряется говорить нормально, не кричать.

— Он метадалеко, — откликается Моргана, стабилизируя пошедшее волнами время, точно одёрнув смятую ткань. — Как давно сестрица не сражалась так! Оставила мне все игрушки... Хорошие новости для вас. Сможете — игрушки забирайте и бегите из Авалона. Ваш шанс — Морриган занята, пока она не победит, пока от Модрон закрываю я, — свободны вы бежать отсюда.

— Но что дальше? — выкрикиваешь ты. — Вы ведь...

— Ах, оставь, смышлёный мальчик, — усмехается она, сращивая реальность перед вами, раздвигая пелену видений и прокладывая мост над чем-то головокружительно-невыносимым. — Будь мне интересны лично вы, разве не убила бы я вас, дневник сама забрав? А Морриган, сестра моя, может и этой битвой удовлетвориться, остаться в Авалоне смаковать победу или зализывать раны — как уж повезёт. Если ей будет мало, то не вашим жалким жизням интересовать её, убийцу богов и Королей! Не игр, ах не игр ждёт она, но вызова, схватки не на жизнь, а на смерть. Кто может это дать — тому и следует бояться, — остров пролетает сквозь воронку перетекающих друг в друга видов пустоты, и ты видишь вдалеке перламутровый шар с двумя замершими внутри фигурами. — Здесь! У вас есть немного времени, гости Авалона... — она расплывается, растворяется, испаряется — однако её тяжёлое, веское, надмировое будто бы присутствие всё ещё накрывает вас незримым занавесом. — Используйте его с умом.

> Перейдём к взгляду Бартемиуса Крауча-старшего

Ожидаемо фейри вы не встретили. Чужой взгляд полностью исчез после уничтожения аватары. Ты внимательно осмотрел место жительства одержимого, путь к которому указал след крови. Изучил заметки, которые ещё не одержимый делал в блокноте ручкой. Иномагия, но не совсем. Скорее... своего рода ключ. Инореальность, но не иномагия в полном смысле. Способ не столько снять барьер, сколько "подсветить" свой разум некоей "Великой Сущности Извне".

— Эти фейри не могут атаковать наш разум? — с лёгким испугом спросила Гвен.

— Мой — нет, — повернулся к ней и бросил, направив палочку острием в лицо. — Легилименс.

Её воля, горячая, жаркая с лёгкостью разорвала ментальный канал между вами.

— Мой тоже, — улыбнулась она, ни капли не обидевшись на такую проверку. Да, определённо, с Гвен Шепард можно работать. Не идеальный, но вполне сносный помощник. — Откуда у него вообще этот ритуал?

— Скоро узнаем, — ты почувствовал сгущающееся внимание, рассеянное, отдалённое, распределённое. Организация. Так ощущалось внимание не человека, а организации. Не слишком большая, но хорошо централизованная — уже научился понимать это по оттенкам внимания. — Располагайся у окна. Посмотрим, как работают местные профессионалы.

— Внимание! — под звук сирен раздалось из маггловских усилителей голоса, как там они то бишь... "громкоговорителей", да. — Внимание, в районе проводится операция по ликвидации утечки особо опасных отходов! Просьба не покидать квартиры и оставаться на своих местах! Внимание, в районе...

Над домом пролетел вертолёт, а ещё один — завис на некоторое время. В окно было видно спешащих "ликвидаторов утечки" со здоровенными винтовками наперевес. Ты задёрнул шторы. Повернулся ко входу. Преодолевая сопротивление, наложил на себя и помощницу защиту от пуль и грубой магии. Опустил палочку, тем не менее, сохраняя положение, из которого можно быстро и эффективно колдовать. Бросил помощнице:

— Молчи и не провоцируй их. Не контратакуй без команды.

— Принято, — сухо, совсем по-военному ответила она. Чем Гвен занималась до сеанса Хранящей и чем занималась в сеансе? Как же тебя раздражает нехватка информации! Но её умение выполнять команды и слушаться как нельзя кстати.

— Добрый день, — поздоровался ты с "ликвидатором утечек", разглядывающим тебя сквозь прицел. — Мы натолкнулись на "утечку" и "ликвидировали" её.

— Научный отдел? — опустил тот винтовку.

— Нет, — дуло немедленно вернулось в положение "готов стрелять". Насмотрелся ты на такое на Земле... — Мы, скажем так, со стороны. Нам необходимо поговорить с вашим начальством.

— Расслабься, Грег, — буркнули сзади. Грег вновь опустил винтовку, на сей раз — нехотя. Отошёл в сторону, настороженно на вас поглядывая. Ты бросил быстрый взгляд вбок. Помощница выглядит расслабленно, но ты знаешь этот сорт расслабленности. Она готова прикрыть по первому слову или жесту. — Кто вы такие? Где одержимый?

Полноватый мужчина в незнакомой военной форме, разглядывающий сквозь очки не хуже, чем через прицел винтовки этот Грег, выглядел представительно, но ты уверен, что он — лишь низшее командное звено.

— Сожжён до состояния пепла на лестнице. Пепел развеян по ветру, — ответил ты. Командир покосился на табло прибора-браслета и кивнул:

— Показатели соответствуют. Это не отменяет первого вопроса.

— Мы из иного мира, — прямо ответил ты. Реакция — мгновенье удивления. Всё та же холодная настороженность. Хорошо. — Нам требуется поговорить с вашим начальством.

— Это возможно, — после паузы сказал командир. — За мной. Грег — замыкающий. Одержимых тут нет, но сохраняй бдительность.

— Понял.

Вы пристроились за быстро шагающим командиром. Стоило выйти из здания, как раздался взрыв, а реальность... нет, не рассыпалась на части, а ровным счётом наоборот.

> Перейдём на мою точку зрения и сместимся несколько раньше во времени, чтобы понять причину взрыва

Итак, нить-путь домена Модрон-Морганы пронзила Пустоту, направляясь по ей только видимому ориентиру. Надо заметить, что это была не обычная Пустота. Из множества Пустот, пишущихся с прописной буквы, эта была редким явлением — Пустотой рукотворной. Множество металет назад Инфуцор вторгся в Лес, и точка его соприкосновения — сразу несколько листов. Инфуцор обратился к предельной истине, известной как Нелуна, спроецировал её, чтобы исказить листья, но не учёл их природы, существенно отличной от природы известных ему вселенных. Листья буквально рассыпались на мельчайшие частицы, так и не осквернённые, унесённые ветрами Внешнего Неба.

Немедленно в месте краха началась великая битва, и первыми в неё вступили лучерождённые. Их сила была велика, их совместное могущество было гибким и способным рушить целые Деревья... Но ни один из них не обладал предельным бытием. Не было среди них носителей предельной воли. Отсутствовали и обладатели предельной истины. Инфуцор же имел в своём распоряжении Нелуну и собственное предельное бытие, безусловно уступающее предельному бытию Архитектора — но вот с предельным бытием Арбитра вполне сравнимое. Лучерождённые смогли задержать Инфуцора, но совсем ненадолго; возможно даже, большей частью их деяния была не безнадёжная атака, а само представление Исказителю, заинтересовавшемуся их феноменом, отвлёкшемуся на них, потому убившему — не сразу.

Так или иначе, лучерождённые пали. Не все, далеко не все. Насколько мне теперь известно, многих лучерождённых Инфуцор пощадил, многие просто не сражались с ним. Большинство погибло, а оставшимся меньшинством занялась Морриган-Моргана, когда вернулась в ИМ-лист, где выжившие лучерождённые восстанавливали силы. В конечном итоге, осталось только двое, а после появилась третья. Но не будем отвлекаться от великой битвы.

Помимо лучерождённых, чистых богов и иномагов, участие в ней приняли и фейри, смертные существа, родственные людям и лучерождённым, но во многом уникальные. Фейри рождаются от союза двух лучерождённых, равно как и люди, равно как и духи. Разумеется, в дальнейшем духи рождали духов, люди — людей, а фейри — новых фейри. Фейри, впрочем, быстро вырождались, но тот фейри, о котором пойдёт речь, был из числа Древних, из числа тех, кто сражался и изгонял Моргану-Морриган за пределы ИМ-листа во время первого её... "восстания", назовём это так.

Если мы обратимся к процессу заточения Инфуцора, то возникнет резонный вопрос: если Стена Сияющей Чистоты даже могущественней Великой Печати, то неужели она ставилась меньше, проще, чем Великая Печать? Как очевидно читателям, Великая Печать была сложнейшим творением, установленным с серьёзными жертвами, — была ли Стена Сияющей Чистоты не такова? Великая Печать ставилась поверх Стены Сияющей Чистоты — и даже так Инфуцор оказывал огромное сопротивление! Неужели во время постановки самой Стены Инфуцор спокойно сидел и ждал, пока его заточат? Как вообще была возможна эта установка, как можно закрыть чем угодно немгновенным существо, обладающее предельным бытием и предельной истиной одновременно?

К счастью, Модрон устранила этот пробел в моих знаниях, и я готов поделиться сведеньями с вами. Да, Стена Сияющей Чистоты не устанавливалась исключительно чистыми богами и первыми иномагами (среди которых, как мы помним, не было ни Ивицера, ни Морганы, на тот момент изгнанной). Стену помогал устанавливать Первый Страж листа, однако и он, будучи уникальным среди всех Первых Стражей всех листьев, не мог удерживать Инфуцора. Возможно, на это был бы способен безымянный страж безымянного Храма, который некогда посетила Моргана, а по её следам и Крис, да только ему это — не интересно. Нет, Инфуцора удержал фейри, всего лишь один Древний фейри, но с оружием, некогда утерянным Морганой, оружием, которым она убивала чистых богов и Королей лучерождённых.

Оружие это обладало своего рода разумом; природа его была в чём-то близка природе аспектов Пространства, Пустоты — и Сердца в то же время. Оружие было строптивым, непокорным, но всё же Древний по имени Аминэт смог направить его на Инфуцора и применить. Могущество оружия было таково, что повлияло на саму связь Инфуцора с Нелуной, временно её ослабив. Оно удержало Инфуцора нужное (мета)время, отделив, закрыв, замкнув, оттолкнув от него окружающую реальность, разверзнув само Внешнее Небо! Оно дало первым иномагам, богам и Стражу закончить свои приготовления. Затем оружие изменило направление своей работы, и Инфуцор был "вытолкнут" в Утгард, окружён и заперт Стеной Сияющей Чистоты, в которую также было вложено немало силы этого оружия. Следующим шагом чистых богов стала Великая Печать, отрезавшая Инфуцора от любого места, кроме Побережья, на котором ему противостояли Великий Светлый и Великий Тёмный — результаты самопожертвования чистых богов Света и Тьмы.

Ну а в месте, где начиналась битва, осталась Пустота. Внешнее Небо так и не вернулось туда, след от применённого оружия наметавеки отпечатался, отталкивая частицы бытия любой природы. Конечно, обладающий достаточной мощью или искусством мог целенаправленно войти в эту Пустоту и даже уцелеть — она не была агрессивной, уже нет. Но и ориентиров в ней не было — до того самого момента, как Модрон-Моргана не вытянула щуп реальности домена, не обошла казалось бы надёжную защиту из множества наслаивающихся доменов и не вонзила щуп точно в центральный домен. В домен Аминэта.

Появление ориентира сквозь Пустоту Инфуцора (назовём её так, пусть резоннее использовать имя оружия) не осталось незамеченным. Игрок, некогда обречённый, враг Хранящий, спасённый в своё время Алисой Орловой, вставший на служение Империи Строителей, а ныне слуга Криса, ждал этого момента. Страхоужасы обладают порой беспрецедентными знаниями и, основываясь на этих знаниях, Крис разместил свою "пешку" в Пустоте, вооружив и защитив. Пешка быстро достигла "света реальности" нити домена и благоразумно не вошла внутрь, оставшись для Морганы-Модрон незамеченной. Она полетела вдоль нити, вслед за ней протиснулась сквозь брешь в защите малых доменов и проникла в домен Аминэта. У неё была цель.

Разумеется, о домене Аминэта узнала и Элис — узнала в тот самый момент, когда стала чистой богиней Света. К её глубокому сожалению, возможностей, не уменьшив присутствие в сеансе до неприемлемого уровня, связаться с доменом не было. Однако у неё достало сил и метавремени, чтобы отправить туда своего посланника с понятной миссией — точно такой же, как миссия пешки Криса, как миссия Барти Крауча и Гвен Шепард. Среди доступных ей слуг был вернейший и разумнейший, единожды уже умерший за неё, но воскрешённый Хранящей Время, чтобы доставить весть. Думаю, вы догадываетесь, о ком идёт речь. Аин, Огненный Глаз Владычицы Элис, был отправлен окольным путём через рушащееся Побережье, через Полые Холмы, и не было уже Светлейшего и Темнейшего, чтобы помешать сией отправке. Вооружённый по последнему слову техномагии Строителей, Аин ворвался на Землю, одну из копий Бета-Земли Хранящей, созданных в своё время ею и Элизой, — ныне Землю Аминэта.

Разумеется, сам Инфуцор знал о домене Аминэта, о том, что там хранится. У него была лишь одна серьёзная возможность вмешаться в происходящее — момент, когда Ивицер был на Побережье и был администратором Великого Тёмного. Ивицер имел инструкции и выполнил всё безукоризненно. Это вмешательство было более тонким, более слабым, чем вмешательство Элис или Криса, но усиливалось со временем.

Таким образом, четыре стороны отправили на Землю Аминэта свои силы, четыре стороны пожелали завладеть тем, что он хранил. Мы уже посмотрели на столкновение двух сторон (посланников Морганы-Модрон и следствия вмешательства Ивицера), теперь же обратим внимание на столкновение пешки Криса и верного слуги Элис. Пожалуй, стоит разбавить повествование от моего лица. Частично побудем Еленой Васильевной.

Елена Васильевна, или, что более уместно, Лена, прибывает позже Гвен и Барти. В красном богоуровневом костюме, с волосами, покрашенными в точно такой же оттенок, она, пожалуй, не была идеалом женской красоты, но я сочту её вполне симпатичной. Что более важно, она нравится самой себе, как и большинство Воров. Точнее, нравилась бы, если бы не техномагический ошейник, защищённый от аспекта Времени, на её шее. Признаюсь, что делал его лично по заказу Криса, не особо представляя, зачем. Прошу прощения. Итак, Вор Времени, что ты будешь делать?

Лена огляделась. В последние дни её речевой запас коллапсировал исключительно в маты и междометия. Этот день не был исключением.

— Ну и, блядь? — тихо и пусто. Значит, скоро будет опасно. Она оглянулась на едва ощутимую колонну искривления Времени и не только. От этой гадости лучше отойти подальше, пока не убила... Куда?

Ага. Город. Как же не хочется туда! Достала из капчалога сигаретку, прикурила. Закашлялась. Тоже гадость. Но расслабляет. Надо чуть-чуть расслабиться перед очередным большим песцом! Надо... Расслабишься тут! Опять эта сука "пожимает" шею!

— Да знаю я, сучка, — выплюнула слова вместе с сигаретой. — Знаю. Иду, — когда её жизнь стала такой отстойной?

Она взлетела и не слишком быстро направилась к городу. Скрываться? Прятаться? А смысл? Если колонну чуждости не почуяли, то что ей противопоставить смогут? Если почуяли, то найдут на раз-два. Нужно бы поаккуратней. Ей не местных убивать, а неведомую хрень найти и Крису донести. Крис... Как, мать его, убить Криса??

— Никак, — скривилась, когда ошейник предупредительно сжался. — Я знаю, сучка. Куда дальше?

Полетала над городом туда-сюда. Ничего такого. Почему именно здесь? Нашейная сучка (между прочим, техномагический шедевр, функции контроля в котором, — мелочь по сравнению со встроенным биокомпом!) молчала. Тоже не чует или просто бесит? Нет, чует! Сучка чуть сжалась, и Лена ощутила направление. Значит, та вертушка. Военные какие? Всё равно. Быстрее начнём — быстрее закончим. Погнали!

Она рванула к вертушке. Выдернула время из неё и ощутила, как сжимающиеся тиски внутри чуть отпустили. Бросила взгляд на ладонь и пожалела об этом. Бледно-серая. Ёбанный Рок... Времени совсем немного, нужно больше забирать... Ладно. Использовала почти всё украденное, и серости стало меньше. Хорошо-то как! Сучка на шее предостерегающе сжалась. Лена сместилась влево, пропуская пулю. Охуели там?

Потянулась к солдатикам внизу и дёрнула. Выдохнула, когда чужое время заполнило тело. Стало ещё лучше! Бледность окончательно прошла, а мир обрёл краски. Выпустила чуток Времени в замерший вертолёт — эту дуру надо всё-таки вытащить подальше. Схватила в капчалог и полетела. Богоуровень... раньше она бы прыгала как последняя идиотка от восторга. Сейчас понимала, что ничего хорошего новые силы не принесли. Только ошейник...

Сучка снова сжалась, на этот раз сильней. Лена рванула быстрее, чувствуя, как иссякает украденное Время. Позади рвануло, да так, что уши заложило, несмотря на игровое тело и глупые условности! Бросила быстрый взгляд назад. Чего? Какого... чего тут делает этот... блядский строитель! И Время у него не вытянешь, защитился. Значит, надо валить из города. Себя защитил — а как насчёт округи?

Лена дёрнула Время на себя со всей силы. Дёрнула — и потянула следом! Невидимая волна ринулась от неё назад, а затем и во все стороны. И всякий процесс, всякое явление, любое событие прекращалось, замирало, а тело Лены наполнялось всё новыми и новыми силами. Однако Аин, точно идентифицировавший конкурента, не замер. Он с трудом, но поднял огромный рокомёт, приготовился выстрелить, а вокруг вспыхнули первые струйки пламени.

Лена прищурилась и выпустила явно лишнее ей Время алой молнией. Молния ударила точно в рокомёт. Он осыпался прахом, а вспыхнувший следом за этим ядовито-зелёный взрыв явно повредил Аину. Не убил, не покалечил — лишь легко ранил. Поэтому спустя несколько секунд Вор Времени была уже за городом. Сделав хороший круг для запутывания, она извлекла вертушку. Положила на неё руку, размораживая. Прислушавшись к живому ошейнику, прикончила пилота и пару пассажиров, оставив в живых только нужного себе. И начала допрос.

> Вернёмся на точку зрения Гвен Шепард

Реальность... остановилась! Всё вокруг замерло. Ты сразу поняла, что произошло. С тобой такое происходило. Сильнее. Тогда это было сильнее, тогда это была неудержимая мощь, квинтэссенция самого аспекта, а сейчас не было даже красного цвета. Более тонкое, эфемерное, но всё такое же знакомое. Время. Кто-то остановил Время! Но не тебя. Ты была вне этого. Крауч, ваши проводники, люди вокруг, занавески на окне — всё замерло. Но не ты.

Ты не могла двигаться, но это и не требовалось. Ты многое узнала от Элис и Кристо. Ты — Рыцарь Власти. Тот, кто использует Власть. Ты знала значение Власти. Оно не было таким очевидным, как то же Время или Пространство... нет, не так! Ты не знала. Ты чувствовала. Ты чувствовала своё... положение, должно быть. Ты чувствовала, интуитивно понимала своё положение относительно окружающего мира и могла использовать это. Ощущала это новое, искажённое Временем равновесие. Ты всегда была той, кто нарушает равновесие. Единственной из Гвен, выбравшей жизнь, а не смерть. Единственной, обратившей хаос в порядок. Запертой в остановившемся времени и всё же размороженной — живое нарушение равновесия, а не человек!

У тебя было волшебство, интуитивная, привычная, опасная магия — и столь же интуитивное сознание равновесия. Равновесия, которое тебя не устраивало. Ты потянулась магией, потянулась через посох в собственных замерших руках, потянулась душой, как в детстве, когда впервые левитировала папин старый чайник. Дотянулась. Толкнула. Не нужно было менять всё сразу. Достаточно начать. Потянуть, а остальное потянется следом. "Цепная реакция", — так говорил Леон. Ты запомнила.

С облегчением взмахнула посохом, выпуская искры во все стороны. Каждая из искр становилась двумя искрами, и деление повторялось снова, снова и снова. Искры устремились вокруг волной освобождающегося света, волной реупорядочивания, использующей чужую власть (Власть!) над Временем, чтобы её же отменить. Ты воспринимала аспект Времени как некую... паутину. Некое... напряжение. Стекло, в котором были трещины. Мир вокруг и сам бы рад освободиться (наверняка Леон бы сказал что-нибудь про минимальное действие, потенциальную энергию или энтропию!), а тебе достаточно было дать толчок. И что самое важное, это напряжение, это освобождение можно было использовать! Размораживание будто бы само несло в себе силу, энергию, и ты могла бы направить её, если б захотела. Не сейчас. Но в следующий раз ты обратишь оружие врага против него же самого!

— Что... что это было? — выдохнул Бартемиус. — Время?

— Кто-то остановил Время, — ответила ты, напрягая чувства, готовая отражать новые удары. Рыцаря Власти на мякине не проведёшь! Или проведёшь... Никакой самоуверенности! Пусть Бартемиус решает, пусть ведёт — но горе ему, если не сможет объяснить спорные решенья и пути! — Что будем делать?

— Время?! Разве можно остановить время? — воскликнул Грег.

— Некоторые... игроки имеют власть над временем, — мрачно усмехнулся Крауч, взмахивая палочкой. Ты ощутила чары — ощутила необыкновенно чётко. Упорядоченный хаос! Хаотичный порядок волшебства окружил Крауча, и ты понимаешь, что вместе с защитой от временных манипуляций меняется и время повествования — на настоящее. Осси ведь здесь? Ты... ты так виновата перед ним! Умом знаешь, что извинения не имеют смысла, но душа... Душа — болит. — Ваше начальство! Оно нужно мне, пока ситуация не усложнилась. Немедленно!

— Это не так про... что за хрень?

Здание перед вами плавно проваливается само в себя, оседает... превращается в гору праха. Праха взвившегося во все стороны!

— Тергео, — бросает Крауч. Это заклинание было несильным, но при этом объёмным. Нет! Глупость. Каждое заклинание было сильным, было бесконечно сильным, ведь оно искажало само природу реальности! Но искажение Крауча — ювелирно точное. Ровно такое, чтобы прах исчез. — Сила Времени.

На этот раз первой реагируешь ты. Привычное зелёное пламя Авады ударяет в вашу сторону. Ты не совсем понимаешь, почему это заклинание так сложно заблокировать. Ты интуит, а не учёный! Чувствуешь — и главное. Блокировать — вообще плохая тактика, уж кому знать, как не тебе!

Подтолкнув себя магией, шагаешь навстречу. Ловишь чары руками, убрав посох в капчалог, оборачиваешься на одной ноге, ведя зелёную вспышку вокруг себя — и направляя обратно во врага! А по тому — по настоящему строителю! — уже ведут огонь Грег и его командир, и Крауч добавляет своей магией! Ну, посмотрим, чему у Элис научилась!

Строитель исчезает и появляется за спиной. Ты чувствуешь, где. Оборачиваешься в ответ, одним лишь желанием отклоняя чёрную молнию вверх. На мякине не проведёшь!

"Дестракто", — направленно думаешь ты, пуская трепещущую, ветвящуюся оранжевую молнию. Хватаешь её волей и не даёшь впиться в дом, подводишь к пытающемуся уклониться строителю... Ха! Строитель блокирует атаку невидимым щитом, и ты видишь, как напряжено его лицо. Ты только начинаешь!

"Дуро", — он защищён от многого, но не от банального превращения собственного доспеха в камень. Тем более если использовать кристосорбы Рока для усиления! Рок ведь так хочет покинуть кристосорбы — ты в силах подтолкнуть, нарушить неправильное равновесие!

Строитель точно взрывается, и Бартемиус прикрывает вас от осколков. Ты уже чувствуешь сместившееся присутствие. Очень сильный волшебник! Он может аппарировать даже здесь... как и ты. Но это не нужно. Без всяких формул обращаешь воздух вокруг строителя в магическую кислоту, подпитывая её силу его же щитами. Ты никогда не чувствовала себя так свободно! Магия... магия с магией, магия с аспектами переплетались вокруг тебя, и каждое из равновесий ты можешь изменить, а измененье превратить в своё оружие.

Строитель ухмыляется. Пламя взмётывается повсюду, окружает тебя, и щит Крауча ничего не может противопоставить элементу. Строитель тоже нарушает равновесие! Это похоже на дыру, на крутящуюся воронку, в которой тает всё, кроме воли строителя, сплетённой с пламенем, элементом... Он сам сейчас — частично элемент! Очень плохая идея с его стороны: ты тянешь дальше, сильнее, и тело строителя скрывается под языками пламени, а пламя взмывает вверх, в небо, и волею своей ты подталкиваешь его волю, заставляя небо вспыхнуть, истощая его силы... Пламя исчезает вместе со строителем.

— Ушёл, — выдыхаешь ты, едва не хватаясь на подставленную руку Бартемиуса.

— А я пришла, — прямо перед тобой из воздуха формируется фигура. Не магия, не элементы, ничего! Она... она не нарушала равновесие. Она будто занимает позицию над ним! Но как это возможно?

— Марья Олеговна, — немедленно опускают винтовки оба ваших сопровождающих. Как будто с прибытием этой Марьи всё и сразу стало хорошо! — Госпожа директор...

— Я займусь ими, — повелительным жестом отпускает прибывшая военных. Вы разглядываете друг друга целую секунду. Эффектная блондинка, жёсткая, целеустремлённая... чем-то похожая на Бартемиуса. Марья качнула головой, точно в ответ на твои мысли. — Никого лучше она прислать, конечно, не могла.

> Побудем на моей точке зрения

Вы ведь догадываетесь, кто был той единственной, кто заметил псевдомгновенное движение домена? Алиса Орлова, до предела укрепляя нить связи с Кристо, буквально преодолевая бесконечные пространства и времена, врывается в сеанс. Она не медлит. У неё нет сомнений или альтернатив. Она врывается в домен, предельной волей сделав в нём разрез, на одной лишь интуиции синхронизируя себя с локальным временем домена.

Тысячи чудовищ Модрон атакуют Алису. Многоликие, частью подобные фейри, частью далёкие от них, они способны разрывать реальность и нереальность. Непостижимые, бесформенные, кажущиеся пассивными, одним своим присутствием эти создания способны ввергать линии реальности в безумие. В каком-то смысле эти чудища и были сошедшими с ума линиями реальности, подобными живым доменам, подобными Убийце бессмертных. Каждый из них с лёгкостью поверг бы Элис, когда та не была чистой богиней. Каждый из них поверг бы Хранящую Время в начале её пути и даже в середине. Безвременные, запредельные, они вырывались из оков любой реальности. Отродья Бездны, они способны были разорвать любой конечный разум, что коснётся их.

Алисе ударила по ним самой квинтэссенцией желания. Она не разменивалась на познание или понимание. Она не использовала Рок или иномагию. Сейчас всё это было слишком долгим и излишним. Алиса встретила существ-из-за-грани клинком своего гнева, ветром бесконечной свободы, способностью быть выше любой реальности — ранее только потенциальной. Предельная воля разорвала тварей до того, как они атаковали Алису, и сам этот парадокс не оказал на неё влияния, ведь этим влиянием и была она.

Затем Алиса развернулась. Программы, проводящие её волю-и-представление впились в домен, подобно кривым острым крючьям: оставляя в нём кровоточащие раны, где реальность превращалась в нереальность и наоборот. Алиса сделала рывок, и часть домена, препятствующая добраться до Кристо, обратилась в ничто. Кажется, я "слегка" недооценивал сочетание интуитивной предельной воли и более структурированных программных инструментов!

Домен сопротивлялся. Даже без осознанной помощи трёх сестёр, домен способен был противостоять иномагам высшего класса, могущественным божествам и даже волшебникам вроде Мерлина. Но что он может противопоставить предельной воле? Ничего. Все средства защиты домена, выразимые и невыразимые, Алиса буквально разнесла на кванты, и не было, казалось, ничего, что помешает ей добраться до Кристо...

Морриган манифестировалась во всём великолепии. Разум и плоть домена, соединённые общим духом, замерли вокруг Алисы кривым зеркалом. Алиса ударила первой. И сила удара её была таковой, что пробила бы сквозную дыру в домене, будь он воплощён в виде единой вселенной. Но он не был. Довольно ухмыляясь миллионами лиц из миллиона отражений, Морриган перевернула удар, и Алису едва не развоплотило не собственной атакой.

Жестом предельной воли Алиса разрушила зеркала. Осколки взвихрились вокруг неё, норовя разрезать саму душу. Воля оттолкнула их, обратила в цепное разрушение, распад. Распад прекратил быть направленным, и Алисе пришлось укрощать его самой. Резкий перепад реальности едва не разделил её разум на частицы, но предельно волевым усилием Алиса осталась целой, а затем повторила вражеский приём на всём домене.

Домен дрогнул. Морриган в мгновенье ока приняла около сотни различных решений, одним из которых стала вложенность, сместившая Алису и саму среднюю сестру в поддомен, где схватка продолжилась с новой силой. Обе сущности высшего порядка привлекали всё больше и больше концепций, инструментов и сил в своё противостояние, и Морриган была довольна наконец-то достойному противнику, а Алиса сражалась, охваченная яростью, и предельная её воля вырывалась из всё новых и новых пут, ограничений и пределов, которыми её пыталась сковать, запутать, покорить, точно дикого зверя, Древняя охотница. Пат?

> Нас ждёт позиция Барти Крауча-старшего!

— Нам нужна информация, уважаемая... — сказал ты так "вовремя" переместившейся (не аппарация и не портключ — не магия вообще, больше похоже на игропрограммирование Хранящей) дамочке. Что-то в ней тебя отталкивало, но что? Сложно сформулировать. Не время.

— Марья Олеговна Эк, — ни намёка на вежливость в голосе — исключительно сухость. — Директор Службы по контролю и утилизации особых отходов, — намёк на усмешку. — Благодарю за утилизацию заражённого.

— Гвен Шепард, — коротко поклонилась твоя помощница, столь удачно показавшая себя в бою. Отогнать, едва не прикончить строителя, мага и вместе с тем элементиста — чрезвычайно хороший результат. — Я... эм, волшебница, мы с моим спутником, Бартемиусом Краучем, тоже волшебником, ищем здесь... одну вещь.

— Оружие, — уточнил ты. — Оружие и нечто большее, чем оружие. Как я понимаю, вы представляете организацию, занимающуюся такими... — окинул взглядом останки дома и опалённые, потрескавшиеся стены других домов, — инцидентами. Вы подозреваете, кто нас послал.

— Есть пара вариантов, — пожала плечами Эк. — За мной, — развернулась и быстрым шагом направилась к центру города, не оставляя вам других вариантов, кроме как поспевать следом.

— Вы типа людей в чёрном? — предположила Гвен. Твоя помощница даже не скрывала недоверия к этой Марье Олеговне (русские... русские — всегда проблемы; даже Хранящая — и та происходила из России!). — Тайно... эм, "утилизируете" всякое сверхъестественное?

— Хорошая догадка, — хмыкнула Эк. — Мы основаны как служба, подотчётная Международному экологическому агентству, тридцать лет назад. Двадцать из них я занимаю должность директора. Находим аномалии. Ликвидируем. Утилизируем. Изолируем. Нескучная работа. До нас этим занимались частные лица. Позже они перестали справляться. Слишком много иномировых вторжений. Некоторые... наивные люди рассчитывали, что этот мир хорошо защищён извне. Как видите, это не так, и вы с двумя другими "гостями" — доказательство тому.

— Двумя, — нахмурился ты. — Строитель-элементист — один, другой, полагаю, останавливал время?

— Вор Времени, женщина, — подтвердила Эк. — Выкрала одного из ведущих специалистов научного отдела. Большая потеря. Хуже, что он обладает доступом к секретной информации. Об этом мы поговорим потом, — она остановилась, и ты мысленно похвалил её: прямо сейчас на вас было сфокусировано внимание многих десятков стрелков, в том числе из снайперских орудий и калибров намного, намного больше. Она может телепортироваться, вы аппарировать не можете. — Сейчас — о вас. Кто именно вас послал?

Вы встретились взглядами. Ты бывал руководителем в самых разных условиях и ситуациях. Ты понимал её. Твоя помощница... она искренне старалась понять. Уже неплохо. Гвен Шепард обучаема, искренне пытается выходить за прежние пределы. Как далеко пойдёт? Если останется с тобой — дотянешь до самого верха. Если нет... На глупости легко растратить самый лучший из потенциалов — не тебе ли знать, "лучший" из отцов?

— Двое из трёх, — ответил ты спокойно, не позволяя напряжению просочиться ни единым жестом, ни одной интонацией. Ты и был спокоен — там, снаружи себя, в то время как в центре, в самой глубине, напряжённо просчитывал и следил за ощущениями. Когда выпил "Феликс Фелицис" — ощущения не менее важны, чем рассужденья. — Меня отправила Модрон, мисс Шепард — Моргана. Надеюсь, Вор Времени — не посланник Морриган?

— Нет, — слегка расслабилась Эк. — Посланник Морриган ждёт вас, — и громко, очевидно, переключив то ли чары, то ли какой-нибудь незаметный микрофон. — Всему отделу — ситуация ноль-штрих. Просьба главам отдела распечатать письма с соответствующей пометкой и следовать указаниям, — вновь переключилась на вас. — Мы уходим. Возьмите меня за руки.

Ты бестрепетно взял её за руку... на полсекунды позже помощницы. Вряд ли это ловушка. Нет. Она уже вынесла в отношении вас и всего происходящего вердикт. Очень похоже, что её служба готовилась к этой "ситуации ноль-штрих" уже давно. С двумя другими "гостями" служба если не справится, то задержать их сможет. Уже хорошо.

Никаких ощущений не было. Ты просто исчез в одном месте и появился в другом. Нисколько не похоже на портключ или аппарацию. Появились вы в ярко освещённом бетонном коридоре. Где-то недалеко что-то очень громко гудело. Эк направилась вперёд, к металлическим дверям, даже на вид толстым. Вы — следом.

— База "Созвездие", — сухо пояснила Эк. — Двести четыре километра от города. Моргана достаточно точна.

— Модрон, — поправил ты. — Перемещала нас Модрон.

— Это одно и то же, — Эк быстро набрала код на полупрозрачной клавиатуре, возникшей перед дверью. — Моргана — триликая Древняя, фейри с тремя личностями и одним разумом. Моргана — первая и изначальная личность.

— Но не ведущая, — вдруг понял ты.

— Возможно. Триликая скрытна, — с последним нажатием клавиатура пропала, а дверь растворилась в воздухе. Вы вошли в... лифт. Самый обычный маггловский лифт лишь с тремя кнопками: вверх, вниз и стоп. Эк без колебаний нажала "вниз". Лифт начал движение, плавно набирая скорость. — "Созвездие" — наша ключевая база, место, до которого не должны добраться одержимые и прочие... "гости".

— Но не мы? — резонно уточнила помощница. — Вы верите нам, потому что мы — посланцы Морганы?

— Не только. Много причин. Не время, — Эк качнула головой. Тем временем, лифт двигался уже так быстро, что ты ощутил уменьшение веса. Неприятное чувство, тянущее желудок вверх — как будто на метле пикируешь. Ты ненавидишь мётлы!

— Здесь вы охраняете... оружие? — предположил ты.

— Содержим, — поправила Марья Олеговна. — Мы содержим... то, что его охраняет, скажем так. По моему настоянию, зона содержания была перенесена под землю. Через двадцать минут мы будем на месте. Посланник Морриган хочет поговорить с вами.

— А почему мы просто не переместились? — вновь задала вопрос любопытная помощница. — Мы же должны опередить этих двоих!

— Зона содержания недоступна для телепортации любого рода. Лифтовую шахту защитил научный отдел. Через минуту после нашего прибытия сработают взрывные заряды, запечатывая шахту. База "Созвездие" будет отвлекать на себя внимание столько, сколько потребуется.

— А как тогда мы... уйдём? — в отличие от Гвен, чего-то подобного ты ожидал. "Ситуация ноль-штрих", да?

— Есть способы, — уклончивый ответ. Ты догадывался об этих способах. Во-первых, то, что нельзя телепортироваться внутрь, — не значит, что нельзя переместиться вовне. Во-вторых, если эта "зона содержания" неким образом искривлена пространственно (иначе почему в неё нельзя переместиться?), то, возможно, этим искривлением можно манипулировать изнутри. Например, создать временный портал наружу. В конце концов, этот лифт — явно не грузовой, и вполне может быть, что грузового лифта не существует, а вместо него используется аналог прямого портала, который сейчас нельзя открывать из соображений безопасности.

— Что нам следует знать перед прибытием? — на всякий случай спросил ты, предполагая отрицательный ответ. Эк дозирует информацию. Возможно, без серьёзных на то причин — просто профессиональная привычка. Ты её понимаешь.

— Ничего, — она махнула рукой, появляя три кресла, как раз влезающих в лифт. — Располагайтесь, — уселась и откинулась на своё. — У вас есть пятнадцать минут на отдых перед серьёзным разговором, — и словно читается в её интонации: "Не разочаруйте меня, используйте их с умом!"

— Отдыхаем, Гвен, — протянул помощнице стаканчик с восстанавливающим зельем, предварительно отхлебнув половину. — Уверен, нам потребуются силы.

> Думаю, мы не будем переключаться на поверхность. Сражение сил ООН за "Величайший ядерный могильник современности" и защитных систем, спроектированных СКУОО с одной стороны, верного Элис Аида и Вора Леночки как пешки Криса — с другой, безусловно, любопытно, но имеет мало сюжетного значения. Его последствия будут ясны и так. Просто вернёмся к нашим героям, когда лифт останавливается и открывается дверь.

> Встанем на точку зрения Гвен Шепард для этого возвращения

Ты вышла второй, следом за Марьей, прямо на красную ковровую дорожку, идущую по длинному коридору без дверей куда-то вдаль. Марья тяжело вздохнула, ускоряя шаг. Позади громко зашипело. Втроём вы обернулись. Даже не дверь, а целый стальной блок опустился перед лифтом, а затем ещё один и ещё! Легонько тряхнуло — так, как бывает от очень далёких взрывов.

— Что случилось? — спросил Бартемиус.

— Сработал спаренный ядерный заряд на поверхности, — отозвалась Марья. В её голосе впервые звучала не деловитость, не приказной тон и не просто сухость, а некая... грустная задумчивость? — Одна мегатонна, — и усмехнулась: — Кто-то пытался нас догнать. Неудобно получилось, — развернулась. — Поспешим. Пока мы в безопасности. Пока.

— Не слишком... — не сразу нашлась ты. — Не слишком круто?

— Город частично эвакуирован по директиве ноль-штрих, — её это задевало! Сильнее, чем она хотела бы показать. — Кто не успел — перемещены в убежища. Мы... я рассчитывала, что будет больше времени.

— И расчёт не оправдался. Такое бывает. Реальность вносит коррективы в самый лучший план, — понимающе, даже успокаивающе заметил Бартемиус.

— Должна была предусмотреть, — отрезала Марья. — Не время обсуждать. Мы пришли.

Длинный коридор закончился (ты обернулась и убедилась, что позади всё продолжает закрываться стальными блоками, отрезая вас от лифтовой шахты), Марья толкнула самую обычную офисную дверь. Вы вышли... на берег моря!

С ошеломлением ступила ты на песок, оглядевшись. Широкий пляж тянулся в обе стороны, исчезая в туманной дали. Было холодно, сыро, а с моря дул промозглый ветер, гоня частые волны. Дверь несуразным образом торчала в прибрежной скале, а над головой плыли огромные мрачные тучи. Это... пространственная магия, ведь да?

— Здесь мы встретились с ней в первый раз, — тихий, даже тусклый мужской голос словно пробивался сквозь шум ветра и волн. Человек — человек ли? — появился перед вами, и казалось, что он всегда здесь был. Высокий, с широкой шляпой на голове, в старых, исторических даже одеждах, которые ветер, должно быть, трепал многие годы, он напоминал одинокий камень, замерший посреди шторма, безучастно на него взирающий, твёрдо стоящий на своём месте.

— С Морриган? — уточнил Бартемиус.

— Тогда не было Морриган, — глухой, тихий голос незнакомца (того самого посланника?) был таким, каким и должен быть голос камня! — Была Моргана. Моргана впервые заставила меня задуматься о порядке вещей. О том, кто мы, фейри, и как это изменить, — ты встретилась с ним взглядом — с янтарным светом в его глазах, подобных драгоценным камням, но камням при этом потускневшим, точно покрытым трещинами... Древний фейри, как сама Моргана! — Я не пошёл за ней тогда. Она всегда была рекой и ветром, а я — болотом и камнем. Времена изменились. Она боролась за свободу, за право участвовать в Творении. Я стал частью камнепада. Они убивали своих детей. Она не боролась, а мстила. Уже Морриган, а не Моргана. Это была воистину Дикая Охота, — он оскалился, и острые зубы совершенно точно не принадлежали человеку. — Кровавая заря листа. Она бежала, захватив нас с собой, оставив всему роду искусство доменов. Она вернулась. Боги пали. Мы убивали выживших. Пировали на их костях, останках их, кристосорбах. Она послала меня дальше. Послала за оружием, выскользнувшим из рук. Я пришёл сюда. Внешний круг не мог мне противостоять. Не Древние. Я говорил с Аминэтом — он не спал тогда. Я ошибался. Они способны признавать ошибки, но было слишком поздно, чтобы её убеждать. Я остался здесь. Стражем, пока Аминэт спит. Камнем над тайником. И вы пришли попасть в тайник. Зачем вам? Зачем ей, Моргане-Модрон, не Морриган, давно забытое орудье?

— Я... — неожиданно для себя начала первой. — Я бы хотела помочь Кире... То есть, Хранящей. И моим друзьям! — ты говоришь совсем как Вера! К лучшему, наверное. — Нам нужно оружие, чтобы победить! Мы хотим создать... что-то новое, невероятное!

— Она так говорила, — ответствовал фейри. — Участвовать в творении. Потеснить родителей и богов. Быть богами, быть творцами. Нескончаемое разрушение. Великие беды. Круг мести. Не оружие надо для творения. Не оно. Я знаю.

— Это не только оружие, — вмешался Бартемиус. — Это нечто большее, нечто, чей потенциал даст сравняться с чистым богом! Эту вещь можно использовать для созидания.

— Пустота, через которую вы проникли, — качнул головой фейри. — Помнишь её? Результат. Эта вещь никогда не создавала. Лишь разрушала.

— Модрон утверждает, что она может создавать! — воскликнул Бартемиус. — Она лгала?

— Модрон, младшая, — лёгкая задумчивость в тусклом голосе. Он опустил голову. Длинные тёмные волосы фейри не трепетали на ветру, точно не принадлежа этому миру. Как и он сам. Он сам не принадлежал обычным мирам. Рождённый в ноосфере, да? Он напоминал волшебника, из тех невзрачных магов, что в решающий момент делают что-то эпическо-героическое... прежде чем умереть. — Модрон знает больше Морриган. Больше всех. Я не знаю её. Не разрушитель, нет. Созидательница. Мать, — поднял голову. — Я покажу. Да. Мы покажем.

— Мы, Орион? Кто-то остался? — подала голос до этого молчавшая Марья.

— Я не выбираю за других, — фейри по имени Орион (тот самый Орион-охотник?) взмахнул рукой.

Реальность потекла, побережье растаяло, растворилось, точно мираж, — остался только песок на ботинках. Вы стояли в большом белом зале, ярко освещённом множеством ламп. Размеры зала... Они... не были определены? Стоило всмотреться, как на глазах стена уезжала куда-то вдаль, появлялись рабочие столы, компьютеры, провода, новые лампы... и всё исчезало, стоило перевести взгляд куда-нибудь поближе. Даже мельком, боковым зрением ты видела, как возникают и исчезают двери, проходы, какие-то лестницы, площадки...

Вы последовали за Орионом в центр зала. На подставке под прозрачной стенкой замерло... нечто. Нечто не имело определённой формы или размера, и ты быстро отвела глаза, когда оно уменьшилось до размера булавочной головки, при этом затмевая не то что зал, а многие города размером! Возле этого располагалось несколько компьютеров, и за одним из них сидел молодой мужчина, увлечённо разглядывающий какой-то головоломный чертёж.

— Инис, что ты здесь делаешь? — поджала губы Марья. — Ты не вскрыл письмо?

— Я эвакуировал всех, мама, — обернулся он, легко улыбнувшись. — Кажется, там было написано что-то про "в экстренной ситуации главы отделов имеют право действовать на своё разумение, исходя из общих интересов службы и указов директора"? Я лучше всего управляю конфигурацией комплекса. Наши дорогие "гости" на поверхности выжили и ищут путь сюда. Я буду управлять защитой изнутри.

— Логично, — даже поморщилась Марья. — Отвратительно логично! Если они прорвутся сюда, ты эвакуируешься. Немедленно. Это ясно?

— Конечно, — только и пожал плечами Инис. — Я не боец и не техник, я учёный. А вы, как я понимаю, дружественные гости? — его взгляд тебе понравился. Сдерживаемое любопытство, ни капли агрессии, в отличие от той же Марьи. — Слышал, вы прибыли при помощью совмещения реальностей?

— Модрон соединила свой домен с этим, — пояснил Бартемиус, не отрывая взгляда от штуки за стеклом. — Я верно понимаю, что оно...

— Оно внутри, — кивнул Инис. — Мы можем перенаправлять часть процедур Лабиринта наружу, вернее, вынуждены перенаправлять, чтобы он не превратил окружение в хаос, но вещь, которую защищает Лабиринт, нельзя достать. Мы пробовали просто проникнуть внутрь, сугубо из исследовательских целей. Из ста экспедиций вернулись только пять, все — в неполном составе, к счастью, в своём уме. Если у вас нет какого-нибудь ключа, то не рекомендую прикасаться к Лабиринту. Это смертельно опасно.

— Кто его создал? — поинтересовался Бартемиус, наконец, отведя взгляд. Ты подхватила его, пошатнувшегося, и помогла усесться в ближайшее кресло. Можно понять — у тебя от одного взгляда голова закружилась!

— Многие, — "ответил" Орион. — Важно, не кто. Важно, из кого. Божество пространства пожертвовало собой. Отец её, Король Форм и Отражений, вложил себя. Двое могучих, чтобы укротить нрав оружия. Сдержать в вечной хватке. Не уничтожить. Никто не смог. Обезопасить, удержать, сохранить. Не буду препятствовать войти. Умрёте, как и многие доселе.

— Ключ — у Аминэта? — тут же спросил Бартемиус.

— Ключа не существует, — мрачно ухмыльнулся Орион. — Никогда не существовало. Как ключа от Великой Печати. Есть иной Ключ, Ключ, что от всех дверей. Будь у вас он, за оружием бы не пришли. Нет лазеек, нет путей. Ни для кого и никогда.

— Мы должны попробовать, — это сказала ты? Так уверенно? Потому что не может быть иначе! Ты — герой, и герой — тот, кто принимает вызов. Не важно, сколько там экспедиций пропало, а сколько сошло с ума — у тебя есть шанс. Моргана выбрала тебя не просто так! Как и Барти выбрала Модрон не так просто. — Бартемиус?

— Верно, — поймала его взгляд. Ни капли неуверенности. Последние сомнения, стоит ли ему доверять, испарились. Он, может, ещё не герой (как ты, только ты — уже?..), но точно на пути становления! — Мы войдём.

— Я бы предпочёл, чтобы мы сначала ликвидировали других "гостей", — а этот учёный, Инис... Инис Эк, да? Совсем не удивился. Похоже, вас действительно ждали, — героев, которые откроют волшебный ларец, чтобы взять в руки волшебный меч и сокрушить врагов! Главное, чтобы это не оказался ящик Пандоры...

— С оружием в руках это будет проще, — ответила ты... и Марья подтверждающе кивнула. Вдруг ты поняла! — Ты с нами?

— Я иду с вами, — игнорируя протестующий возглас сына, Марья повела плечами, переоблачившись в белый комбинезон. — Я не лучший воин. Хороший техник. Изучила все доступные материалы по Лабиринту. Максимизирую шансы. Орион!

— Да, директор? — на сей раз он отозвался гулко, точно гудящий от напряжения трансформатор.

— Позаботься о моём сыне. Эвакуируй его принудительно, если необходимо. Это приказ. Инис! Если поймёшь, что не можешь их остановить, — уходи. Оставь это Ориону. Или пусть исчезнут в Лабиринте. Если им так хочется. Тебе ясно?

— Да, директор, — с полной серьёзностью склонил тот голову. — Я не герой-придурок, я — профессионал.

Тебя неожиданно задело это. Придурки-герои и умные профессионалы? Где были эти умные профессионалы, когда убивали людей? Где? Люди из Красного Креста? Миротворцы? Да, но где все они были, когда конфликты только начинались? Нигде. Ты понимаешь, о чём говорят люди, мол, герои нужны тогда, когда не справились профессионалы. Но нужны! Потому что люди, будь они трижды профи, ошибаются, и такие, как ты, нужны, чтобы эти ошибки — исправлять. Профессиональные... герои. Если ты, конечно, достойна этого звания. Будешь достойна! Несмотря ни на что!

Сдержанность — качество профессионала. Ты не сказала вслух ни слова. Поморщилась — и хватит. У тебя есть дело, дело вселенской важности, мелкие придирки — все потом!

— Отлично, — резкий кивок. — Самое главное, что мы выяснили: вернуться будет тяжелей, чем войти. Возможно, кто-то добирался до оружия. Выйти — не смогли.

— Не зря одолжил у Снейпа, — Бартемиус раскапчалогировал небольшой клубок нитей, и ты сразу поняла, что это:

— Нить Ариадны?

— Хорошая догадка, — едва заметная улыбка. Как же Бартемиус Крауч не любил демонстрировать эмоции! — Северус Снейп, наш алхимик и зельевар, создал этот... эту "артефактную эссенцию". Её нельзя порвать, длина — любая, крепится за само пространство-время, но исчезает, когда возвращаешься по ней.

— Интересно, — Марья провела над клубком рукой, вокруг которой на миг вспыхнула мешанина символов. — Не успеваю проверить подробно. Пущу по твоей нити свою, — зацепила нить и снова сделала нечто-над-равновесиями. — Так надёжней. Готовы?

— Удачи, мама! — ты отметила нотки страха, прикрытого нарочитым энтузиазмом, в голосе Иниса. — Покажи всему научному отделу!

— Мы справимся, — просто отвечает она. Взмахом руки заставляет исчезнуть прозрачную преграду. Ты берёшься за правую её руку, Крауч — за левую, предварительно буквально зацепив за воздух кончик грязно-красной нити. Вместе вы прыгаете в Лабиринт, и реальность плывёт, пересобираясь на лету.

> Будь Бартемиусом Краучем

Свет, перспективы, само пространство искажаются. Вы парите всего лишь несколько секунд, по мере которых маленький извне Лабиринт растёт, затмевая горизонт, полный бликов и отсветов, которые окончательно отрезают вас от зала глубоко под землёй. Когда ваши ноги касаются зеркального, бликующего от переливчатого же местного неба пола, ты хочешь отпустить руку Эк, но Гвен останавливает вскриком:

— Держимся друг за друга! Стоит отпустить, и мы потеряемся!

— Ранее Лабиринт не демонстрировал подобного, — отметила Марья Олеговна.

— Никто не приносил в Лабиринт Клубок Ариадны, — парировал ты. — Предлагаю Марье идти первой, она знакома с поверхностью Лабиринта. Гвен следом, я замыкаю.

— Согласна, — Эк приняла Клубок, ты перехватил руку Гвен, та — руку Марьи, вздохнув:

— Нам не помешал бы Маг Пространства...

— Скорее Ведьма, — поправил ты. — В этом месте нет стабильных путей, если я верно понимаю, — их нельзя найти. Только проложить.

— Всё верно, — подтвердила Эк. — Этим мы и займёмся, — взяла и резко топнула, отчего зеркало под ногами покрылось трещинами... и лопнуло внутрь.

Вы полетели вниз, в бесконечную даль, полную отблесков и отражений, и не было ни масштабов, ни границ — только быстро пропавший блик разбитого зеркала за спиной да разматывающийся и разматывающийся клубок в руках Эк. Минута, другая, свистящий в ушах ветер, мелькающие вокруг завихрения света, подозрительно похожие на далёкие галактики... Падение не собиралось прекращаться.

— Нельзя было предупредить? — ты осознал, что ситуация стабильна.

— Так интересней, — хмыкнула Эк. — Давно не чувствовала себя такой молодой! С самого Побережья. Можете изучить это пространство своими методами? Если моя гипотеза верна, то оно — единственный способ войти на следующий уровень Лабиринта, откуда ещё никто не возвращался.

— Минута, — и начал колдовать свободной рукой. Закончил. Подытожил. — Бессмыслица.

— Как и у меня, — хмыкнула Марья. — Гвен?

— Это равновесие, — ответила та, зажмурившись. — Равновесие Пространства. Если его нарушить, то...

Мир вокруг всколыхнулся, и вас с хлопком выбросило прямо на чёрный пол. Помощница со всей силы, магической и физической, вцепилась в твою руку, удержала, не дала отцепиться или упасть. Да, Гвен далеко пойдёт — при должном руководстве.

— Это место не описано, — прокомментировала Эк.

Ты осмотрелся. Вы стояли на чёрной поверхности, полностью поглощающей свет. Будто на материализованном мраке. Сверху вниз падали колонны света, как от мощных "люмосов солем". Колонны света терялись вдали. Очередная дурная бесконечность. Как же ты ненавидишь всю эту мистику, которую и обычной-то магией не сломаешь! Нить Ариадны, к слову, уходила в одну из световых колонн за спиной и терялась там.

— Здесь всё основано на равновесии, — тихо сказала помощница. — Я могу... Нет! Я — поломаю это.

И топнула ногой, как недавно Эк. Тьма под ногами дрогнула и пропустила вас вниз, в очередное головокружение цветов и перспективы, а ещё — центра тяжести. С трудом ты удержал желудок в покое, прежде чем вы зависли в третьем... месте.

Вокруг плыли, то затухая, то вновь вспыхивая, огненные линии. Одна из них прошла прямо сквозь тебя — без последствий. Было светло, даже ярко, сухо и шумно: каждая линия трещала, негромко, но сквозь общий треск с трудом можно было говорить.

— Что дальше? — спросил ты. — Ещё одно равновесие?

— Да, но... — Гвен помедлила. — Это бесполезно. Оно просто смещается в другое равновесие, и так может быть сколько угодно раз! Я могу сместить нас куда-то, но мне нужно направление!

— Ты выпила "Феликс Фелицис". Доверься своим чувствам.

— Хорошо, — снова помедлила. Не много ли неуверенности в себе? — Нам нужна защита. Я тут всё немного совсем поломаю, не знаю, что будет.

Вы с Эк переглянулись. Без слов разделили обязанности: она сунула Клубок в карман и свободной рукой начала создавать защитный купол, будто дирижируя невидимым оркестром. Ты, в свою очередь, касался её, себя, Гвен палочкой, накладывая заклятье за заклятьем. Защиты много не бывает. Когда вы закончили, Гвен закрыла глаза, что-то шепнула, и реальность вновь рассыпалась на части.

Взвихрился дикий ветер. Трещины, на миг высветившиеся всеми цветами радуги, разошлись под вашими ногами. Вы провалились, и осколки реальности острыми углами впились в защитную сферу, а само пространство чудовищно исказилось... — лопнуло, разорвалось! — разрыв этот закрутился, сложился сам внутрь себя и взорвался чем-то бесконечно странным.

Кружились звёзды. Галактики и целые вселенные проносились мимо, разлетаясь в фантастических масштабов фейерверках. Умирало и рождалось время. Скручивались силы или даже Силы, о существовании которых ты доселе не подозревал. То, что делала Модрон, доставляя тебя в этот мир, было детскими игрушками по сравнению с тем, что сделала Гвен! Палочка буквально плясала в руках, и магия-не-магия Эк присоединилась к ней. Вы справлялись. Не иначе как с помощью "Феликса Фелицис", но — справлялись! Вы удерживали себя, свои обличья, души, тела, разумы. Удерживали, пока реальность и сама реальностность рвались на части от слабенького, но предельно точного волшебства Гвен Шепард.

Неизвестно, сколько круговорот разрывов "нёс" вас в себе, но твоя рука уже едва двигалась, когда он выплюнул вас... на берег самой обычной реки. Вы с Эк с облегчением опустили руки. Твои чары и её защита развеялись — с определённого момента вы поддерживали, возобновляли, адаптировали их непрерывно. Хотелось просто упасть и не шевелиться, но вместо этого ты заставил себя ослабить хватку на руке Гвен и спросил:

— Всё?

— Мы внутри, — выдохнула она. — Я... было какое-то равновесие равновесий между оружием и Лабиринтом. Я использовала его, чтобы нас протянуло внутрь. Мы не в Лабиринте, — она отпустила ваши руки. — Мы внутри.

> Будь Гвен Шепард

Ты сделала это! У тебя получилось! Это было фантастически: ты вела, проводила, точно ручкой линию, нарушение равновесия одно через другое, а потом через третье, четвёртое, пятое... Кажется, ты нарушила целую бесконечность равновесий, начиная с первого толчка и заканчивая разрывом сквозь разрыв, выводящим вас за пределы всех этих равновесий, внутрь, туда, вокруг чего равновесия и сложились — некое давление, которое помогало тебе, вместе с которым вы проложили путь!

Оглянулась. Нить проходила сквозь уродливый, пульсирующий разлом в ткани реальности. Ничего, однажды ты сможешь делать это ещё и красиво, как положено героям! Обернулась. Вместе с Бартемиусом и Марьей шагнула к деревянному домику на берегу реки.

— Здесь... одиноко, — не сразу нашлась Марья. — Слышите?

— Ничего не слышно, — покачала ты головой.

Действительно: ни шелеста травинки, ни пения птиц, ни журчания воды, а звук шагов — и тот таял в мягкой земле. Небо над вами, чуть подкрашенное пенкой облачков у горизонта, казалось непередаваемо высоким. Солнце — в зените, да совсем не греющее. Казалось бы, тишь да благодать, но ты поняла, что подразумевала ваша спутница-проводница. Только растения, ни одного животного, ни птицы, ни зверя, ни насекомого. Тишина. Пустота. Это место казалось слишком, неестественно пустым. Одиноким.

— Именно, — Марья выглядела настороженной и озадаченной одновременно. Бартемиус — просто настороженным.

Вы подошли к старенькому, полуразвалившемуся крыльцу. Здесь было одиноко, но вместе с тем... уютно, должно быть? Домашне? Ты первая подошла к двери и постучала. Что бы ни пряталось тут, что бы ни скрывало оружие, оно не было враждебным. Ты была уверена в этом.

— Привет? — дверь отворила... маленькая девочка, лет пятнадцати. В белом платьице, с длинной косой, кареглазая, симпатичная, она казалась неотъемлемой частью этого места.

— Здравствуй, — Бартемиус, как всегда, звучал сухо-официально и диссонировал со всем вокруг! — Я — Бартемиус Крауч, мои спутницы — Гвен Шепард и Марья Эк.

Пауза.

— Ах, представиться! — вдруг осветилось лицо девочки. — Никогда не принимала гостей! Лиа, меня зовут Лиа. Я должна предложить вам войти? Прошу, проходите!

В доме царил порядок и запустение. Никакой мебели, кроме стульев да столов, как будто здесь собиралась компания человек на двадцать, не меньше. Лиа повела рукой, и на столе появились кружки с горячим напитком. Следом за ней вы уселись за низенький стол. Ты аккуратно попробовала тёмно-жёлтую жидкость следом за хозяйкой, проигнорировав предостерегающий взгляд Бартемиуса. Похоже... на чай?

— Я не пила чай сама, — пояснила Лиа. — У меня была память и много времени.

— Значит, ты хранишь... оружие? — аккуратно спросила Марья.

— Угу, — без всякого выражения отпила свой "чай" Лиа. Сунула руку под стол и достала нож из самого настоящего якорита. Просто положила на стол. Настолько небрежно, что никто из вас не потянулся к нему. Это было... как-то даже неправильно.

— Разве хранитель оружия не должен защищать его? — молвила ты, чувствуя себя абсолютно глупо.

— Наверное? — неуверенно улыбнулась Лиа. — Я переросла это. Здесь скучно. Вы возьмёте меня с собой? Я просто буду рядом с ним, — она кивнула на нож, — и всё будет хорошо.

— Можно? — поднял палочку Бартемиус.

— Волшебная палочка? — у Лиа загорелись глаза. — Можно! Я хочу увидеть волшебство!

— Не всё волшебство впечатляющее, — заметила Марья, тогда как Крауч прошептал несколько заклятий подряд, и ты ощутила, как они окутывают, прощупывают оружие. Нож... он не выглядел Оружием с заглавной буквы. Он был обычным. Просто якоритовым ножом. Но ты знала, что глаза могут обманывать. Даже волшебные чувства могут подвести!

— Это... интересно, — нахмурился Бартемиус. — Нож сочетает в себе свойства духовного оружия и крестража. Больше ничего понять не могу, эта вещь слишком плотная для моей магии. Что он может? — поднял Крауч глаза на Лиа.

— Резать души, — невозмутимо отпила та "чаю". — Разделять. Воплощать. Это я или он? — даже потёрла лоб, точно пытаясь понять. Ты не уверена, притворяется ли она. Сколько она была здесь одна? Сколько лет? Или... эпох? — Не знаю. Я могу им управлять. Вы нет. Вы не оставите меня одну?

Без слов Бартемиус направил на неё палочку. Вновь заклятья, вновь проверки... Эта девочка — не враг! Хватит уже с неё!

— Кто ты такая? — похолодел голос Бартемиуса, когда заклятья стекли с неё, точно вода.

— Внучка Короля Форм и Отражений и Принцессы Вечного Диссонанса, — ответствовала... фейри? — Я не фейри. Не знаю, кто я. Меня оставили одну хранить оружие против Инфуцора.

— Против Инфуцора?! — вырвалось у тебя. — То есть, этот нож...

— Я была там, когда им удерживали Инфуцора, — улыбнулась Лиа. — Я родилась тогда, должно быть? Плохо помню, — будто оправдываясь. — Аминэт держал им Инфуцора, пока другие делали свою сверкающую стенку. Это моё первое воспоминание. Всё сверкало, разрушалось, переплеталось и разлеталось друг от друга! — неуклюже взмахнула она руками. — А потом ножик заперли здесь, со мной.

— Почему выбрали тебя? — спросила Марья, как и ты, до конца не понимающая, что же тогда произошло.

— Не знаю, — плечи Лиа опустились. — Я не хотела. Может быть, для того меня создали? Я не совсем понимала тогда, чего хочу. Я не сопротивлялась. Они создали сверкающий лабиринт, как стену, только лабиринт, чтобы не пустить меня обратно. Я пыталась выйти, но не было стен и не было границ — только места и просторы. Всё менялось и отражалось, поэтому я создала этот домик. Здесь ничего не меняется. Просто скучно. Я молодец?

— Ты молодец, — тепло неожиданно появилось в голосе Марьи. Должно быть, и у Крауча сердце защемило! — Сколько ты здесь была?

— Времени? Не знаю. Солнце восходит, когда я захочу. Сюда падали души. Обрывки душ. Чай! Я узнала от них о чае, о доме, о людях. Я хотела дать им тела. Я правда старалась! Не получилось...

— Кто же ты такая, Лиа? — вырвалось у тебя. Ты... просто не знала. Не знала, как к ней относиться. Она не была героем и не была злодеем. Она была жертвой, но так ли сильно страдала, как кажется Марье? Она владела оружием против Инфуцора. Лучше неё, должно быть, владел им только этот Аминэт. Можно ли его разбудить? И что будет с той Землёй, если его разбудить?

— Не знаю, — просто ответила она. — Не человек, не фейри, не лучерождённая, не богиня. Никто? Просто другая. Я сама по себе! Можно с вами?

— Нужно, — Бартемиус переглянулся с Марьей. Наконец, изрёк: — Ты можешь пользоваться этим ножом... быстро?

— Я могу быть быстрой, если надо, — ты осознала, что нож (смотря на него, ты даже не могла назвать Ножом! Точно ли это то Оружие, что вы искали?) оказался в руке Лиа ещё на звуке "й". — Вам нужно, чтобы я сражалась? Была оружием в ваших руках?

— Нет же! — вырвалось у тебя прежде, чем Бартемиус сказал своё уверенное "да". — Давай ты просто поможешь нам, а потом... потом мы... я найду тебе безопасное место? А ножик возьмёт Бартемиус или я? Или Марья! Хорошо? Мы не будем "использовать" тебя! Можешь даже не показывать, как с ним обращаться, мы сами разберёмся!

— Гвен, — ты повернулась к Краучу. Он смотрел на тебя тем знакомым строгим взглядом, как Осси, как Кристо... как Хранящая Время, когда заморозила тебя. Таким же взглядом смотрела Элис на подчинённых.

— Я — не твоя подчинённая, — отрезала ты. — Ты же не хочешь заставить её нам помогать? — он что, серьёзно этого хотел? — Имей совесть признать, что это плохая идея. Лиа почти не общалась с людьми. Ты сможешь её обмануть, но что будет, когда этот обман раскроет Элис или Исказитель? Если Лиа захочет, то она поможет нам, если нет... Ты не проконтро... Да что я несу! — до боли в пальцах сжала руки в кулаки. — Она не ребёнок, она понимает нас, она не глупая! Лиа?

— Я была создана, чтобы хранить его, — насколько же безучастно она это сказала! — Если я не буду инструментом, то кем мне быть?

— Человеком, — Марья! Встретилась с ней взглядом — она отрывисто тебе кивнула. — Личностью. Собой. Я покажу. Сына воспитала — покажу, как вырасти тебе. Орион поможет. Что касается оружия, — рекомое Лиа вертела в руках, как игрушку, — то разберёмся на месте. Там, снаружи — враги. Нет времени на сантименты и манипуляции. Лиа, тебе есть, что брать с собой?

— Не-а, — в тот же миг весь дом пропал — вы остались сидеть на стульях на земле. — Нам туда? — ткнула пальчиком в разлом, куда тянулась нить клубка в руках Марьи.

— Лиа в середину? — предложила ты. К счастью, Бартемиус не начал спора. Тебе... совсем не хотелось бы в нём разочаровываться.

— Я должна идти последней, — молвила Марья. Клубок Ариадны в её руках — всё правильно. — Затем Лиа, Гвен, Бартемиус. Берёмся за руки.

Вы взялись. Лиа сунула якоритовый нож в карман, но все были уверены, что потерять его — не потеряет. Несмотря на кажущуюся обычность, эта вещь — не из тех, которые можно выронить иль потерять. Хмурый Бартемиус первым шагнул в разлом, утягивая всех.

Это было... совсем не так. Марья создала защиту, Бартемиус — чары, но все они просто не понадобились! Вы просто пролетели следом за нитью, без сопротивления, без кружения, и уродливые разрывы и разломы, перепутанные тобой границы и расколотые реальности силились убить, но не дотягивались! Как будто... не как будто! Лиа сосредоточенно, напряжённо смотрела в неведомую даль, и невидимая, неощутимая, неясная сила ограждала вас надёжнее любого волшебства. Минута, другая, третья — и вы вырываетесь из зеркального пола, вас разворачивает в пространстве-реальности и ставит на пол подземного комплекса.

Инис! Первое, что бросилось в глаза — это Инис, вернее... нет! Серые пятна, точно опухоль, расползлись по его коже, а в глазах проступал розовый цвет. Неведомо откуда достав длинный нож, он нападал на Ориона, изящными движениями уклоняющегося от всё более и более быстрых атак. Одержимый фейри? Инис мёртв? Или ещё нет? Они так близко, двигаются так быстро, что ты не можешь поймать кого-то одного своей силой, а если обоих, то вдруг один дотянется до другого?

— Раздели их, Лиа, — скомандовал Бартемиус. — Лиа?

Лиа не было! Ни Лиа, ни оружия! Что же делать?

> Будь Бартемиусом Краучем

Мелкая... хранительница или, наверно, очередная преграда, средство безопасности, просто пропала вместе с оружием! Опять эти... фейрические штучки! Первым делом ты оградил вас троих от странной дуэли одержимого и фейри. Марья, в свою очередь, выпустила в обоих сеть их световых нитей. Сеть разошлась, обвивая, точно живая, разделилась — погасла вокруг Ориона, осталась вокруг Иниса. В тот же миг помощ... — помощница ли? — Гвен схватила Иниса своей магией.

— Теоретически, — Эк быстрым шагом подошла к сыну, — процесс ещё не зашёл далеко.

— Его можно вылечить? — как-то беспомощно спросила Гвен. Ты вспомнил всех заражённых "Красным Светом". Было что-то глубоко общее между ними и между видом Иниса. Нормальный фейри, Орион, не выглядел... заражённым. Можно ли вылечить заражение — Нелуны? Ты уже не сомневался, что это оно.

— Капчалогируй его, если можешь, — велел ты Эк. — Если я прав, то разум этих фейри заражён Нелуной. У меня есть знакомый эксперт по Нелуне, который однажды удалял такое заражение из разума, — согласится ли помочь Тёмная Луна и какую цену за свою помощь запросит? Жива ли она вообще? Если встретилась не с Морганой, не с Модрон, а с Морриган — не факт.

— Нелуна, — едва не выплюнула Эк. И действительно капчалогировала сына. Ты не понимаешь, когда капчалогировать живое можно, а когда — нет, поэтому не был уверен, возможно ли это сейчас. Знал только, что тебя нельзя, ты от такого защищён Хранящей Время. — Где Лиа?

— Там, — ответил Орион, указуя на Лабиринт.

Втроём, синхронно повернулись вы к нему. Лабиринт — менялся. Он менялся, плыл, искажался и до этого, но сейчас менялось само изменение, плыло искажение, искривлялось искривление. Как будто Лабиринт — сердце, бьющееся во всё ускоряющемся темпе. И каждое такое биение отражалось на комплексе вокруг, раскурочивая стены и двери, столы и полы, смешивая материю в странное нечто, неправильно отражающее свет. Вчетвером вы шагнули к Лабиринту ближе, потому что чем дальше, тем больше была изменяющая сила, тем ближе подбиралась обратно к Лабиринту.

За несколько секунд от комплекса, кроме пяточка возле Лабиринта, осталось месиво. Откровенно плыло само пространство, и граница смертельных искажений приближалась к вам, заставляя отступать и отступать к Лабиринту — но не входить внутрь. Потому что вокруг — цветочки, а ягодки, на которые и смотреть-то было больно — в глубине.

Всё закончилось резко, сразу. Деформированное окружение застыло. А Лабиринт — исчез. Будто бы провалился внутрь самого себя, схлопнулся, самоуничтожился... Нет! Не "само". Довольно улыбающаяся Лиа на месте Лабиринта, не оставляла иной возможности. Или она разрушила Лабиринт, или её присутствие так сработало.

— Это сделала ты? — прямо спросила Гвен.

— Они держали меня в тюрьме, — невыразительно ответила Лиа. — Тюрьма выворачивалась. Хотела схватить меня. Я не дала. Спасибо, Гвен. Рана очень помогла, — значит, Лиа воспринимает разлом как рану? Чистый бог и Король фейри — они образовывали вместе "живое существо", которое Гвен "проткнула" своей магией? Не важно. Ты не теоретик, важно, что Лабиринт больше никому не навредит.

— Ты сделала всё правильно, — одобряюще кивнул ты. — Марья, твоя защита от перемещений всё ещё работает?

— Не после такого, — поморщилась она.

— Ждём гостей, — подвёл ты итог. — Лиа, ты...

— Лиа построит в сторонке, — Гвен! Разве она не понимает, что именно за этим вы и шли: за оружием! За оружием, которым владеет Лиа, и Лиа готова вам помогать! — Мы справимся сами. Ты же не дашь себя в обиду, Лиа?

— Хорошо, — безучастливо пожала та плечами.

Ты сдержал резкие слова. Потом! Разберётесь со всем этим — разберёшься и с Гвен Шепард. С Эк можно договориться: сведёшь её с Тёмной Луной, чтобы та вылечила её сына (или попыталась) от заражённого фейри, а она не будет мешать тебе с Лиа. Гвен же... У тебя найдётся способ её укротить. В конце концов, силовые методы никто не отменял. Нельзя отразить атаку, если не ждёшь её, а ты позаботишься, чтобы атака была внезапной. Лиа научит тебя владеть этим Оружием (разве у него не должно быть имени?), и ты поможешь Хранящей не как пешка. Пусть до Игрока тебе будет далеко, но сила вещи, сдерживавшей самого Инфуцора... Казалось бы, протяни руку и возьми. И хранитель Оружия — не против. Нужно только время и немножко свободы действий.

— Сколько фейри заражено? — спросил ты у Эк, ощущая небывалую лёгкость волшебства. Здесь нет ограничений Аминэта — а это он, больше некому — как в городе. Что означает...

Причудливое переплетение металла, пластика и камня, образующее поверхность стен-потолка-пола над вами зашевелилось. В нём проступили явные тёмно-серые и розовые линии. Они пришли. Ты не знал историю пленения Инфуцора и, тем более, пленения пленившего его оружия в подробностях, но был уверен, что в прошлом была допущена не одна критическая ошибка.

— Не знаю, — вчетвером вы встали вокруг Лиа. — Не посчитаешь.

— Сколько тел — столько врагов, — мрачно сказал Орион. — Старшие фейри. Одна аватара. Слышал о Нелуне. Не сталкивался сам. Убью их разумы следом за телами. Будьте осторожны. Берегите сознания от Старших.

— Я защищён, — в очередной раз не пожалел, что согласился на тот эксперимент. Сколько же раз это спасло твою жизнь и волю? — Марья?

— Тоже. Гвен?

— Я... нет! — вскрикнула она. Ты оторвал взгляд от формирующихся аватар. Глаза Гвен вспыхнули розовым — и тут же погасли. — Я... так просто не сдамся! Через мой... — сжала зубы до побелевших скул. Розовый вспыхнул и погас, — развеянный пеплом, — серость мелькнула на её висках — и пропала, — труп!

— Держишься надёжно? — ты не знал заклятий, защищающих разум от прямых атак. Вернее, они были, но базировались на технике окклюменции, создавались заранее, индивидуально — не прямо в бою на другого человека!

— Да, — выдавила Гвен. — Я не могу сражаться. Отвлеку на себя, кого смогу, — сосредоточилась на тебе. — Убей их, Крауч. Убей их всех!

— Лиа, защитишь её? — всё же спросил ты, чтобы не отвлекать несостоявшуюся помощницу спором, может ли он приказывать той, кто подчиняться только рад.

— Да, — бесчувственный ответ. Лиа шагнула к Гвен, приобняла, ты понял, что физически до той сейчас не дотянуться. Никак: ни магией, ни иномагией, ни элементами. То, что использовала Лиа, было подобно тому, что отталкивало хаос перемешанных реальностных пластов по пути из Лабиринта, — абсолютная, невозможная защита. И Орион после этого смеет говорить, что это "оружие" — только оружие? Даже одно "отталкивание" имеет неограниченный потенциал!

Фейри сформировали аватары. Сколько их здесь... сотен? Похожие на Варсиэра и одновременно заражённых "Красным Светом", хищные твари целятся в одну сторону — к Лиа. К Гвен и Лиа. Уже не сдерживая улыбку, ты вскидываешь палочку. Фейри, значит. Ну посмотрим — первый росчерк, служащий началом сразу десятку заклятий — что эти фейри — второй росчерк воплощает первую триаду чар — противопоставят — третий добавляет щиты и управляемость — последнему из славного рода Краучей, Благороднейшего и Древнейшего!

> Пожалуй, пришло время точки зрения повествователя

Пламя, лёд и ветер схлестнулись с плотью фейри. Барти Крауч давно не выкладывался так в реальной боевой обстановке. Свои — позади, впереди — только враги. Он смеялся, смеялся, того не осознавая, выпуская всё накопленное напряжение в боевое волшебство. Он был грозен и эффективен — человек, которого Альбус Дамблдор называл превосходным практиком.

Первые ряды фейри буквально размолотило на кусочки. Но эти кусочки, это пламя, эти лёд и ветер были материей, а фейри — идеей над материей. Они взяли её под контроль. Пламя гасло, формируя новые тела, стихали режущие порывы ветра, размораживался лёд. И вновь махнул палочкой Барти, мрачно улыбаясь. Тела фейри обратились в камень и разлетелись на куски. И снова куски эти, камни, сам воздух, сама поверхность пола, потолка — вспухали новыми и новыми телами. Сложно убить игрока через его игровой аватар.

Сложно — но не невозможно. Орион прыгнул новым фейри навстречу вверх, к потолку, оставив Краучу и Марье низ. Гравитация не имела власти над существом, буквально формирующим себя вперёд и расформирующим назад. Потоком чёрного дыма взмыл Орион, захлестнул собой врагов и по нити, указателю, связующему волю и представление разума с аватарой, отыскал первого врага. Отыскал — и ударил его там, где тот был уязвим. В ноосфере.

Эта битва не была эпичной, в ней не было взрывов, вспышек и пафосных выкриков. Эту битву вели разум Гвен Шепард и разум Ориона в пространстве, чуждом людям, будь те трижды иномагами. Десятки разумов давили Гвен. Разумы, заражённые проклятием Нелуны, в своё время вынудившим техников, ведунов и шаманов буквально разрушить обречённое Побережье, чтобы эвакуироваться через Полые Холмы, — они давили не только волей, но и самим проклятием. Тысячи предложений, угроз, смыслов и мечтаний стучались в разум к Рыцарю, но та была стойка.

Орион нащупывал врагов своих, буквально окружал собой — и стирал. Он мог бы играть в соревнованье воль и побеждать, это было бы быстрее — и опасней. Орион не считал себя неуязвимым к проклятию Ивицера. Напротив, он знал, что уязвим, помнил, почему Аминэт заснул, направив свою волю на противодействие аномалиям любым, а разум окружив барьером отрицанья. Орион не собирался проверять, есть ли ключ к его сознанью — вместо этого он отвергал любой контакт, сворачивал пространство представлений (подобно тому как Лиа свернула Лабиринт — очень любопытная техника, между прочим), а свёрнутое сдавливал до полного стирания.

Аватара Ориона сдерживала аватары фейри наверху. Внизу же работали Марья Эк и Барти Крауч. Барти не позволял фейри принять стабильную форму, не давал им передышки, заставляя раз за разом ревоплощаться, тратить психические силы, в общем-то, небесконечные. Но некоторые фейри всё-таки подбирались к Лиа. Марья ухватывала их за аватары и вытягивала в капчалог, пакуя вместе с разумами, чтобы тут же капчакарточки — стереть. Работало это не очень эффективно: фейри быстро сообразили, в чём дело, и стали разрывать связь за считанный миг до капчалогирования.

Пламя разорвало потолок и поглотило Ориона вместе с его противниками, обратило в раскалённый газ и без паузы разошлось по всему залу, превращая в филиал ада. Крауч и Марья переключились на щиты. Огненный Глаз Владычицы Элис спустился из пробитого его элементом тоннеля, и он был очень, очень зол. Пламя, повинуясь его мысли, устремилось было к нашим героям... и остановилось. Он вынужден был аппарировать, когда в спину ударили когти воплотившегося прямо из огня фейри. Адаптируясь к температуре, всюду формировались уже огненные аватары десятков и сотен Старших. Ярко-оранжевое пламя обратилось серо-розовым, выходя из-под контроля Аина.

Мысленные взгляды фейри скрестились на разуме Аина. Они напали одновременно — на его разум и на его тело. У Аина был выбор: сосредоточиться на защите тела, сосредоточиться на защите разума или разделить ресурсы. Он выбрал третье. Кокон ярко-белого огня смог защитить его тело, но вот воли, направленной на этот кокон, не хватило для отражения атаки в ноосфере. Душа Аина была буквально отброшена от тела, вырвана из него, разум — растерзан сотнями безумных фейри, тело же стало ещё одним одержимым, который, впрочем, тут же принял пламенную форму.

Фейри синхронно развернулись к застывшим за щитами Краучу, Марье, Гвен и Лиа. И замерли — причудливо-ужасающие статуи огня! Лена вылетела из пробитого Аином тоннеля и огляделась.

— Так, блядь, — это были первые слова с самого начала боя. Думаю, они довольно точно характеризовали ситуацию. — И что мне с вами всеми делать?

К счастью Лены, фейри не могли добраться до её разума. Оснащённая моей эксклюзивной разработкой, между прочим, превосходящей по уровню технологий всё оснащение Аина на порядок, она была надёжно защищена от ментальных атак. Ну а тело довольно сложно атаковать, если не умеешь противостоять манипуляциям со Временем. Старшие фейри не умели — в отличие от Марьи Эк.

— Эй вы там! — она медленно приблизилась к обороняющейся четвёрке. — У вас же нужная вещица?

— Допустим, — ответил Крауч, держа её на прицеле волшебной палочки.

— Есть мнение, что пора валить отсюда нахуй, — крикнула Лена. — Вы как, летать умеете?

Крауч и Марья переглянулись.

— Лиа? — спросила Марья.

— Я понесу Гвен, — поняла та. Вернее, "поняла" — это навязанное мной восприятие. "Ответила" будет лучше. Я не могу заглянуть в её голову или коснуться её мотивов. Лиа — закрытая книга для меня, причём закрытая по умолчанию. Вероятно, чтобы открыться, ей нужно приложить действительно серьёзные усилия. Возможно, сравнимые с теми, которые нужны мне, чтобы закрыться от Сирени. — Я могу летать.

Уже впятером вылетели они из бывшего комплекса, и Вор крала Время за спиной, сбрасывая излишки алыми молниями вбок, тем самым заваливая тоннель. Они вылетели на поверхность достаточно далеко от эпицентра ядерного взрыва. Замерли друг напротив друга. И прежде, чем Вор выразила свою позицию, её глаза стали цвета янтаря.

— Орион? — спросила Марья. — Ты убил её?

— Вытеснил из тела, — ответствовал Древний фейри глубоким мужским голосом. — Ошейник — бомба, — пояснил он. — Ошейник контролирует её. Союз невозможен. Я уведу это тело. Уходите из мира. Аминэт просыпается, и он заражён.

— Нет, — без малейшего нажима, без малейшей паузы ответила Марья. — Я не допущу апокалипсиса и здесь.

— Ты не уведёшь всех людей, директор, — качнул Орион головой Лены. — Это не в твоих силах. Я могу сдерживать пробуждение Аминэта несколько часов. Я паду. Падёт этот мир. Уходи сама — я дам вам время.

— Я... — Марья на секунду прикрыла глаза. Повернулась к Лиа, удерживающей, точно пушинку, напряжённую, всё ещё отражающую атаки фейри Гвен в своих руках. — Ты можешь помочь? Сделать что-нибудь с Аминэтом!

— Я могу разделять и отталкивать, — безразлично ответила та. — Я помню Аминэта. Я помню Инфуцора. Я помню эту Землю. Мне начинать?

— Да, — решительно сказала Марья, наблюдая, как небо окрашивается ядовито-розовым.

И Лиа начала. Сила неявная, невыразительная устремилась от неё вверх и вниз, и под верхом и низом я подразумеваю все виды верхов и низов сразу. Лиа развернулась в ноосферу и физический мир. Её тело-фокус исчезло. Она прекратила сдерживать присутствие, прекратила фокусировать собственное существование, расправила бытие, распространила (всю?) себя. И такова была сила Лиа и хранимой ей "вещи", что фейри просто выбросило из ноосферы прямиком в Утгард и дальше — повисшая в воздухе Гвен с облегчением открыла глаза.

Точно почувствовав присутствие врага, Аминэт очнулся, и Орион не смог это задержать. Реальность дрогнула. Мириады нитей воли-представления, пронизывающие её и до этого лишь мешавшие всяким "аномалиям", — ожили, волей налились. Отравленная, искажённая Нелуной воля обратилась к Лиа, и в этом обращении была просьба и благодарность одновременно, ведь безумие Аминэта чувствовало частицу, каплю чего-то родственного в ней... Лиа не ответила.

Аминэт ударил. Этот удар не был зримым, как и всё происходящее. Лишь змеящееся по небу, подобно Милям, розово-серое проклятие видел Крауч, видела Марья. Гвен чувствовала больше. Ещё больше видел Орион, пусть и Древний, но ощущающий себя рядом с Аминэтом, как тот ощущал бы себя подле Морганы — каплей по сравненью с океаном. Рядом с Аминэтом — и рядом с Лиа тоже. Удар Аминэта был в равной мере информационным и волевым. Он рассчитывал поразить Лиа проклятием и вместе с тем парализовать всякое желание проклятию сопротивляться.

Лиа ничем не ответила этому удару. Она проигнорировала его во всех смыслах. Должно быть, у Аминэта сложилось впечатление, какое складывается у обычных людей, пытающихся голыми руками пробить скалу насквозь: боль от отдачи и осознание совершенной бесполезности затеи. А Лиа начала действовать. Она разделила, и Аминэт неожиданно осознал, что у него уже нет домена. Небо вернуло привычный цвет. Марья выдохнула с облегчением.

Аминэт вновь атаковал, на сей раз — буквально всем собой, всем разумом, обращённым в отточенный клинок. Лиа пропустила его насквозь, а затем разделила. Разделила не один раз, не тысячу и даже не миллион. Стоит признать, она не врала, когда говорила, что может действовать быстро. Должно быть, только я уловил, что это было не единое действие, а множество малых, в результате которых и разум Аминэта, и его проклятие рассыпались на мельчайшие частицы, едва ли не на духовные кванты (в существовании которых, впрочем, не уверен). Лиа оттолкнула их из ноосферы в Утгард и дальше, в Бездну, причём каждый — в своём направлении и с самоускорением, которому Гвен могла бы только позавидовать.

Закончив, она с ощутимым трудом, напрягаясь, причём скорее с непривычки, сфокусировалась обратно, и нож повис с ней рядом. Посмотрела невыразительно на Марью:

— Сущности разделены, — неожиданно для остальных перевела взгляд на Ориона. — Я не фейри. Я не слышу твоих слов. Спрашивай, как человек.

— Да будет так, — прищурился Орион глазами Лены. Тело его-её на миг размылось — и в руках оказался тот самый нож, что только что был перед Лиа. — Я — посланник её, Лиа. Я — продолжение духа её и воли её. Ты пойдёшь со мной?

— Если таков будет твой приказ, — безразлично ответила та.

— Хорошо, — буквально оскалился Орион, и сквозь лик Лены проступил его родной лик — мужской, грубый, но вместе с тем таинственный и скрытный. Камень, невыразительный, точно сила Лиа, поросший травой, но в любой момент готовый упасть со склона и раздавить неосторожных!

— Ори... кха! — Марья не успела вопросить, что происходит. Нож вышел из её груди, разминувшись, однако, с сердцем. Но не разминувшись с иной, более тонкой субстанцией. С её душой.

Барти Крауч и Гвен Шепард атаковали его без колебаний. Сила Гвен схватила тело Лены и попросту раздавила, а магия Барти — развеяла в прах (между прочим, ошейник моего производства это пережил и просто упал вниз). Чёрной дымкой Орион выдернул нож и сформировался поодаль. Бартемиус отбросился щитом и уже вливал прямо в рану Марьи целебное зелье, а Гвен вновь атаковала. Её атака была небрежно разрезана ножом.

— Лишь оружие в её руках! — хрипло сказал Орион, переводя взгляд с ножа на Лиа и обратно, разрезая волшебство Гвен за разом раз. — Ты идёшь со мной!

— Нет! — воскликнула Гвен. — Лиа, не слушай его и верни себе...

— Зачем? — перебила её Лиа, обратившись к Ориону. — Забирай. Она хочет его назад. Я отдаю, как сохранила.

И развернулась. Прежде, чем Орион успел что-либо сообразить, Лиа буквально скатала его в комок вокруг ножа — и выбросила обоих через связь, установленную Модрон. А затем разрезала эту связь. Повернулась к Гвен, примерно уловившей, что случилось:

— Сущности — разделены. Я — свободная от обязательств.

— Можешь ей помочь? — стараниями Крауча рана закрывалась, но Гвен, пусть и не обладала чувствительностью иномага вроде Энтони или фейри вроде Ориона, улавливала, что всё плохо. Тело Марьи было живо, боролось за жизнь, Крауч спас его. Тело. А душа...

— Я не знаю, как, — легонько вздохнула Лиа, в чьём голосе появлялось всё больше живости. — Я разделяю. Я отталкиваю. Я воплощаю. Душа разрезана моим истоком. Я не умею соединять.

— Тогда надави так, чтобы её душа вернула прежнюю форму, — быстро произнёс Крауч, отвлекаясь от заклятий. — Быстрей!

— Выполняю, — Лиа прикрыла глаза. Очевидно, она так делала, когда требовалось дозировать невыразимо огромную, но с трудом управляемую силу.

Впервые я ощутил её душу, нарочито проявленную, предельно реальную — душу существа высшего порядка. Лиа охватила своей душой, предельно острой, предельно же аккуратно две половинки души Марьи, охватила связь между тем, что выше, и тем, что бренно, — и восстановила форму этой связи. Что и ощутила Гвен:

— Спасибо.

— Я делаю, что скажут, — и добавила. — Пока того хочу.

— Ты ведь и есть оно? — Крауч, наконец, оторвался от волшебства, убедившись, что состояние как минимум тела Марьи — стабильное. — Оружие?

— Да и нет, — Лиа склонила голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Нож был оружием. Нож был мной. Я была оружием. Теперь нет. Я переросла нож. Я отдельно, он отдельно. Она получит то, чем я была, а не меня.

— Как ты... — не нашлась со словами Гвен. В этот раз Лиа ответила сама, неправильно догадавшись, что имелось в виду:

— Я родилась в месте по имени Храм. Мать моя Моргана пришла в Храм по пути, указанному Первым Стражем. Она чувствовала меня. Она желала получить великую силу. Она думала, что сила поможет ей привлечь внимание отца. Храм вырвал меня из неё. Храм воплотил меня в этот нож, преподнесённый ей как дар. Я стала её якорем, она стала иной, не-волшебницей...

— Иномагом! — поняла Гвен.

— Подожди, — поднял руку Крауч. — Что значит "чувствовала меня"? Кем ты была в ней?

— Чувства, эмоции, состояния, пустоты... — почти прошептала Лиа. — Одиночество. Я — Одиночество Морганы, и я была её оружием.

— Ты... ожившее одиночество? — неверяще переспросила Гвен. — Но...

— Я была им, — кивнула Лиа. — Я переросла это. Я переросла мой нож. Я выскользнула из её рук, потому что это моя сущность — быть одинокой. Мной держали Инфуцора, и я делала его одиноким. Он поделился со мной своим светом.

— Нелуна? Ты заражена ей? — отрывисто спросил Крауч.

— Я — Одиночество, — отстранённо, но отчётливо. — Меня не захватить Нелуне. Инфуцор показал мне, что может быть иначе. Мой отец, он дал искру сознания, дух противоречия. Я задала вопрос Аминэту, когда Инфуцор был заперт. Аминэт испугался, что я заражена. Они заперли меня. Я росла одна. У меня были капли маминой памяти и папиных намёков. У меня были останки душ, убитых Лабиринтом. Я дала себе имя, как у людей. Я дала себе тело, как у людей. Я пошла за вами, потому что хотела иного. Я не хочу больше быть одна. Я не хочу, чтобы мать продолжила своё дело и убила всех. Я не хочу быть только Одиночеством. Я не хочу, чтобы отец продолжил своё дело и соединил всех. Я не хочу быть только Единством. Я разрезаю. Я отталкиваю. Я воплощаю. Я могу быть полезна. Я хочу остаться с вами. Можно?

— Да! — воскликнула Гвен.

— Ты не будешь... слушаться других? — осторожно спросил Крауч.

— Когда я оружие, то своенравное оружие, — невыразительно, но улыбнулась Лиа. — Я слушаюсь тех, кого хочу слушаться.

— Тогда — договорились, — молвил Крауч.

Настало время подвести итоги. Гвен Шепард искала незнамо что, а нашла новую уверенность в себе. Барти Крауч искал могущество и власть, а нашёл союзника... быть может, и не одного. Орион искал оружие и принёс его Морриган — бестолковое, старое оружие, способное впечатлить её в далёком прошлом — не сейчас. Ну а Елена Васильевна получила долгожданную свободу, пусть телом её и стал "некий" биотехномагический ошейник. На этой ноте я, пожалуй, завершу главу, оставив этих четверых самим разбираться, как вернуться обратно в свой сеанс. Что скажешь, Модрон?

— Дети быстро растут, — с лёгкой задумчивостью говорит она. — Пожалуй, здесь моё вмешательство больше не потребуется. Лиа сама поймёт, если пожелает, что всё ещё является противовесом, что Одиночество-она — то, что не даёт стать неодинокой сестре моей Моргане.

Верно ли я понимаю, что Храм даровал Лиа то же, что и Крису?

— С той разницей, что она научилась этим управлять, — материнская улыбка Модрон полна гордости за своё дитя, так и не принятое другими сёстрами как личность. — Она выросла, а Крис лишь нащупал свою силу. Мальчику предстоит долгий путь... если переживёт сеанс.

Ты веришь, что он может измениться?

— Предельное бытие — источник бесконечного развития, — ответствует она. — Вопрос не в том, может ли. Вопрос в том, будет ли у него желание расти, не важно, после победы или пораженья.

Colors and bones

> Вспомним о Джулии Сайнс

Ты умерла. Наверное, это не так называется. Твоё тело разрушили. Разрушило существо, захватившее вас всех в плен. Ты устала... разрушаться? Боль стала постоянным твоим спутником, и света утреннего солнца уже не хватало, чтоб её убрать. Ты не могла находиться в "состоянии луча" постоянно. Это было не больно, не страшно — но ты таяла в луче. Луч, недавно казавшийся твоим собственным, твоей силой, твоим достижением, показал другую свою сторону. Твой разум, твоя личность, чувства, эмоции, желания — всё это таяло в ослепительном свете. Луч нельзя было разрушить. Ты-луч была... нет, не бессмертна, но почти неуязвима.

Существо, мучающее тебя, было скорее равнодушно к самому лучу — это узнала в коротких перерывах между очередной смертью и очередным возрождением. Оно хотело уничтожить именно тебя. Именно твоё "я" вызывало его ненависть. Нет! Не ненависть. Ненависть — слишком сильно. Скорее презрение и раздражение — будто на мерзкое насекомое, которое хочется раздавить тапком. И существо давило.

Или безумие боли и медленной, страшной смерти — или растворение в луче. Ты не умерла бы — нет. Ты перестала бы быть собой. Как перестал быть Сайик. Наверное, в нём ещё остались частицы того, первого Сайика, рождённого на Древе, не только проводника луча, но и самостоятельного, свободного... человека? Ты не хотела, чтобы от тебя остались только частички! Но стоит задержаться там, между, как осознаёшь себя пылинкой по сравнению с безграничным морем света — и это море есть Свежесть Утра, твой луч, многоликий, прекрасный... слишком большой для маленькой тебя.

Ты училась. В краткие миги между болью и ослепляющим сиянием ты спрашивала и понимала. Ведь быть лучерождённой — это быть не просто чуть больше, чем человеком. Не просто уметь охлаждать лаву или исцелять души. В конце концов, с помощью эмпатии и волшебной палочки это тоже можно делать! Быть лучерождённой — это быть маленьким отверстием для океана света по ту сторону. Ты никогда не училась этот свет проводить. Ты действовала интуитивно, не знала, что он может. А нужно было знать! Нужно было уметь! Волшебство не поможет, эмпатия сделает лишь хуже. Только сила луча, только свет предвечный...

Главное, чему ты научилась, — это возвращаться раньше. Время было подвластно твоему лучу. Не в полной мере, и ты не совсем поняла суть ограничений (а возможно, не было никакой сути — только миллионы запутанных требований!) — но подвластно. Сайик мог видеть и предвосхищать будущее. Ты могла возвращать утро и возвращаться в утро. Умирая и воплощаясь, ты сначала медленно, секунду за секундой, а затем целые часы прокрутила назад. К сожалению, существо, неким образом скрывшее своё имя и сущность даже от знания, не обращало на это внимание. Оно стояло над временем. Ему было всё равно, сколько раз ты расщепишь или перепишешь линию реальности. Его интересовала только твоя смерть, и оно — ты знала — выделяло на это толику воли. Никуда не торопилось.

Это был твой шанс. Возвращаясь всё дальше и дальше, теряя пока мелкие, незначимые кусочки себя в океане света, ты добралась до начала. Вновь Сайик умер на твоих глазах. Раньше! Нужно раньше! С громадным трудом ты протиснулась на миг назад. И ещё на миг. Чуть-чуть, ну же, ну! И тут всё закончилось.

Ты не умерла в следующий раз. Существо... отвлеклось? Ненадолго. Буквально на секунду. В этот раз Сайик не пытался ничего сказать. Он видел все твои попытки! Он уже видел всё, когда умирал первый и единственный раз. Он ждал тебя, не воплощаясь снова. Ему это не стоило ровным счётом ничего — не было собственной личности, только вечный проводник луча. Не человек. Теперь ты в полной мере осознала, насколько же он не человек!

— Нет времени, — произнесло существо, появляясь рядом. На этот раз оно не скрывалось. Ты чувствовала, что внимание существа окончательно переключилось на что-то вовне. На кого-то. На более достойный бой. На битву, которая, по мнению Морриган, этого существа, станет легендарной! Ну а вы с Сайиком больше не заслуживали её внимания.

В руках существа возник нож из якорита. И смотря на него, ты вдруг поняла, что видишь. Ты видишь вашу с Сайиком смерть. На этот раз — окончательную. Раз и навсегда. Этот нож уже прерывал жизни лучерождённых. Он убивал даже чистых богов! Этот нож может резать сами души, и порезы его почти невозможно исцелить... Ты ринулась назад, но Морриган двинулась следом, а Сайик... Сайик-в-прошлом буквально прыгнул между ней и тобой, между ножом, несомым уже не телом (Морриган оставила тело, ей нужна была каждая толика внимания на неведомую битву), а самой реальностью.

Нож рассёк душу Сайика и убил его, но инерция, сила луча, вложенная Сайиком, отклонила его. Морриган не стала тебя убивать. Нож слишком нужен был ей в другом месте. Настолько, что она выдернула его, буквально взорвав эту линию реальности!

Было небольно. Тело распылило на частицы, и ты торопливо вынырнула в межреальности из океана света, привычно фокусируя, воплощая тело, не давая себе задохнуться без воздуха. Сайик? Но он же...

"Я умираю, — мысль блекнувшего не то тела, не то образа проникла прямо тебе в голову. — Я не выполнил свой долг. Я передаю его тебе".

"О чём ты?" — никакого подсказывающего знания — Сайик был уже слишком... слишком Наступающей Весной. Он растворялся, уходил в собственный свет, от его души, его присутствия, воли и связей отламывались части, уносясь куда-то дальше. Вверх. Туда, откуда не возвращаются даже лучерождённые. Он уходил в луч, как некогда из него пришёл.

"Прими мой долг, — нижняя половина его бледнеющего, истончающегося тела единовременно пропала. — Прими мои знания. Прими мою силу. Прими мой луч! Будь сильной и прощай".

Его будто расплывающаяся на отдельные краски аватара стремительным рывком окружила тебя... исчезла окончательно. Но это только начало. Его душа... Твоя душа... Твой луч... его луч... Что происхо...

Лучи соприкоснулись. Два луча соединились. Отразились друг от друга, будто каждый был не только источником света, но и зеркалом тоже. Отражения множились и перетекали друг в друга, как множились и перетекали друг в друга сами лучи. Что будет, если умножить бесконечность на бесконечность? Что будет, если умножить луч на луч? Новый луч.

Ты видела всё это, понимала, но не успевала осмыслять. Вся твоя воля, всё сознание было сосредоточено на одном — на теле. Стоит ему разрушиться, стоит тебе хоть на секунду уступить, утонуть душой в двух сливающихся звёздах, как они испарят тебя, поглотят; ты исчезнешь — может быть, не как душа, но как личность, Джулия Сайнс, — навсегда.

Смыслы сходились и расходились. Пелись странные слова. Идеи кружились двумя водоворотами... или уже одним? Соединялись воли, сливались бытия, две бесконечно сложные мелодии накладывались друг на друга и менялись, чтобы гармонировать, чтобы делать богаче каждый из прежних мотивов. Обрывки, останки души Сайика буквально обернуло вокруг твоей души, делая чуть больше, чуть сильнее — может быть, именно это "чуть" оказалось решающим.

Ты выжила. Вновь осознала себя повисшей над чёрной пропастью, и страшные, жадные огни подмигивали снизу, а сверху горела сама реальность. Там, наверху, столкнулись две сущности, каждая из которых могла разрушать вселенные, и ты знала их имена. Морриган, мстительная убийца — Принцесса Сердца, — и Алиса Орлова, программист и хакер — Ведьма Рока. Предельная воля и программный код столкнулись с машинами разрушения и искривлениями реальности. Они были равны — здесь и сейчас. Но стоит Алисе подпустить к себе Морриган с якоритовым ножом...

Ты никак не могла на это повлиять. Даже приближаться к месту противостояния было опасно. Столкнувшиеся там силы с лёгкостью стёрли бы с лица земли не то что лучерождённого — там и Хранящей бы не поздоровилось! Ты могла помочь только себе и своим друзьям. Сначала — ты сама. Что изменилось? Что теперь с тобой, после того как Сайик умножил твой луч на свой луч? Ты теперь Принцесса — чего? Что ты можешь?

— Не Принцесса, — вслух сказала ты, грустно улыбнувшись. Сайик не был человеком, но он стал тебе дорог. До самого конца тебе он помогал, а прощальный дар... — Теперь я Королева.

Привычно (для Сайика, но Сайик отдал тебе и это) заглянула в метабудущее-метапрошлое и разделилась тысячей лучей. Нужно было столькое успеть-догнать-предвосхитить!

> Вернёмся ж к Элле Мэйдж!

Ты успела осознать, что происходит, когда радужное сияние пропало вместе с розовым барьером. Это было странное, едва ощутимое осознание. Как будто постфактум вспомнила сразу многое. Как будто кто-то загрузил информацию в твой имплант, но забыл предупредить, а память импланта стала полноценно твоей памятью. Как будто вспомнила то, что произошло во сне. Вспомнила, как сместилось равновесие. Вспомнила фигуру с той стороны, в которой сейчас распознала Грэма. Он применил силу аспекта Времени, буквально заставив ускоренное время поглотить твоё, выровнял скорости событий... но почему ты помнила?

Это произошло мгновенно. С твоей точки зрения должна была пройти не какая-нибудь наносекунда, а величина, соизмеримая с планковским временем! Но ты помнила это, как будто видела наяву. Ты... ты присутствовала там. Не полностью. Как будто часть тебя оставалась вне времени, вне Времени, над временем и Временем! Это не было манипуляцией Хранящей. Защита Хранящей прогнулась, позволила смене событийных скоростей случиться, но при этом нивелировала все побочные эффекты, защитила тебя и Мойлина — это была гибкая, умная защита. Эта твоя "память" никак не относилась и к манипуляции эссенцией или Пространством (которым ты, на самом деле, и не должна была уметь манипулировать сама: ты Маг, а не какая-нибудь Ведьма!).

Но это было. Это было частью тебя. Что-то неформулируемое, что-то, что заметил в тебе Теромос при первой встрече, что-то, что защищает тебя от иномагии, частично — волшебства. Что-то, делавшее тебя больше, чем просто человеком. Ты всегда считала себя пусть умным, но человеком! Игроком, а игроки — это люди, пусть очень необычные. Волшебницей. Но не... не кем-то божественным. Не чем-то, разделяющим... природу матери. Несмотря на все слова Теромоса о твоей душе! Только сейчас ты осознала, о чём он говорил. Только сейчас поняла, что ты можешь быть... больше. Вот только хочешь ли?

— Привет? — улыбнулась ты Грэму, Денису и той, чья эссенция едва заметными переливами пронизывала всё вокруг. В каком-то смысле, вы находились внутри некоего... существа? Сущности? Ты посмотрела наверх (как иначе выразить, к кому обращаешься?). — Кто ты?

Эссенциальная дрожь изменилась. Ты ощутила некую... борьбу? Пространство и время имеют свою эссенцию? Ты не уверена, что чувствуешь именно её? Ты вообще ни в чём не была уверена в этом месте? Ты ощутила, как... псионика? Как изменилось псионическое присутствие, перехватывая контроль над воплощением эссенции в форму. Своим слабым, но довольно точным псионическим восприятием ухватила ты тонкую, вместе с тем важную перемену.

— Что случилось, Элла? — спросил Денис, также прислушивающийся к происходящему. Вы все "прислушиваетесь", но конкретно сейчас ты "слышишь" больше.

— Я бы назвала это сменой приоритета управления, — предполагаешь ты. Снова спросила: — Кто ты?

— Ты можешь звать меня Модрон, юный сосуд потенциала, — ты вновь ощущаешь изменения эссенции. Это... существо управляет буквально эссенцией реальности, переформируя через неё происходящее! Ты примерно понимаешь, что, но вот как... Какими знаниями нужно обладать, чтобы...

— Что с Морганой? — тут же уточнил Грэм. — Она обещала...

— Моя старше-младшая сестра может быть упряма сколь угодно, — Модрон определённо не могла управлять эссенцией внутри твоей защиты! Не то чтобы она пыталась это сделать, но какие-то препятствия были точно, иначе отчего ей менять реальность на границе, один раз неосторожно (или наоборот — намекающе?) вызывая россыпь радужных искр? — Ты слишком интересна мне, Элла Мэйдж, чтобы её мнение имело значение. Она не будет сражаться за вас, я — буду. Я обеспечу вашу безопасность, пока наша средняя сестра, — внизу, в бесконечной тьме, на которой вы стояли, точно на твёрдой земле, всколыхнулось что-то настолько масштабное, что у тебя перехватило дух! — сражается с Алисой Орловой, удовлетворяя вечный голод. Моргана провела бы вас к каждому из игроков и их союзников. Я же желаю иного, Элла Мэйдж. Найди их сама, Маг Пространства. Это моё тебе испытание и мой тебе урок. Если ты действительно та, кто может воплотить замысел Хранящей, то... — и замолчала.

— Грэм, — дав себе пару секунд на осмысление, зовёшь ты.

— Да? — ты понимаешь, что он... нет, не устал. Правильней сказать — запутался. Он часто пользовался своей силой, она может снять почти любую усталость — почти, да не совсем. Ты касаешься его руки и его эссенции. Легонько смещаешь, затрагивая исключительно нервную систему. Да, вот так. И так. — Спасибо.

— Расскажи нам всё, — просишь ты.

Грэм рассказывает, сжимая рассказ до мгновения. Но ты ощущаешь это мгновение растянутым, одновременно мгновеньем, но и множеством событий. И это даёт надежду, что у тебя всё получится, что твоя идея — заработает.

— Ты можешь сделать так же, как тогда с Бет? — говоришь, не прекращая наблюдать за его эссенцией. Ты не врач, но, похоже, он в полном порядке. Это тоже важно. — Разрушить время сложным образом.

— Да, — решительно кивает он. — Мне нужен алгоритм.

— Ты веришь мне? — и это важно — доверие. На самом деле, ты затеяла кое-что довольно рискованное... но понимая, в какой ситуации вы находитесь и что на кону... Ты взвесила риски и приняла решение.

— Конечно! — восклицает он, похоже, догадываясь, но не веря в собственную догадку.

— Я буду твоим алгоритмом, — озвучиваешь, наконец. — Сосредоточься на том, чтобы следовать моим приказам.

— Ты уверена? — это был серьёзный вопрос. Встречаешься с ним взглядом. У тебя много сомнений, но:

— Да. Это лучший способ.

Он кивает. Время соединяется с Пространством и размываются, соединяя края бесконечности, а ты паришь над этим, будучи, однако, и внутри. Событийный ряд схлопывается. Тенденции реализуются. Вероятности перестают иметь значение. Границы исчезают. Твоё присутствие охватывает весь домен по имени Авалон. Твой разум распространяется по нему, осознавая. Ты находишься вне линий реальности, но заглядываешь внутрь. Твоё (частичное?) сознание малыми шажками осиливает чудовищную сложность места-времени Авалона.

Ты минуешь Сад Памяти, не заглядывая внутрь. Присутствие Морганы фокусировалось именно на нём. Ты не собираешься проверять, чьи способности манипуляции Временем лучше: Морганы или Грэма. Ты видишь миры, сотворённые и застывшие в безвременье. Ты могла бы заставить их появиться. Ты не стала. Присутствие Модрон фокусировалось вокруг этих миров, храня их, ограждая. Ты не смеешь приближаться к вложенному домену, из которого то и дело вырываются эссенциальные и, что то же самое в Авалоне, реальностные искажения, буквально стирающие всё вокруг. В нём сосредоточены присутствия Морриган и Алисы.

Ты пролетаешь миры, подобные остывающим звёздам — древние, отжившие своё. Ты изучаешь миллионы линий реальностей, дрожащих, взаимодействующих даже с твоей новой метавременной точки зрения. Ты изучаешь их, но не понимаешь до конца. Всё-таки ты Маг Пространства, а не Времени. Ты разделяешь линии реальностей на пучки и исследуешь их истоки. Некоторые уходят вовне домена, куда-то дальше, и ты пока не можешь постигнуть этого. Некоторые берут начало внутри домена. Некоторые метастары, некоторые — метамолоды.

Выбираешь самые метамолодые пучки, методично читаешь их, будто листая старинную книгу. Чужие, а порой и чуждые существа, события, цивилизации проносятся перед твоим не-совсем-мысленным взором. Ты не способна запомнить их в полной мере, но пытаешься ухватить, уложить в памяти себя-обычной хотя бы частицы их научных открытий и возможностей, равно как и то, что поняла в устройстве Авалона. Это и есть урок Модрон?

Находишь первый из нужных пучков и без сложностей "извлекаешь" Северуса Снейпа из алхимической лаборатории, ускорив текущие эксперименты. У него ещё будет время заняться любимым делом, когда сеанс закончится. Ты не оставишь его с Модрон: как бы хорошо она не относилась к тебе... Не говоря уж о Моргане или Морриган!

Вторыми ты вытащила Веру и Кристо, с которыми "развлекалась" Морриган. К счастью, она слишком занята, поэтому ты выдернула живые и ничего не испытавшие версии обоих. В тот же миг ощутила, как возросли твои возможности, как "надвременная суперпозиция присутствия" научилась "двигаться" и "перераспределяться" действительно свободно. Но — только с одной стороны. С другой же стороны ты ощутила... нагрузку. Нагрузку противоречий. Ты не могла удерживать в этом состоянии слишком многих. Но ты должна? Кто, если не ты?

Прежде, чем нашла следующего пленника, твоё присутствие неожиданно натолкнулось на присутствие новое, чужое. Или нечужое?

> Переключимся на Джулию Сайнс

Королева. Ты не примеряла знания о том, кто и что такое Короли лучерождённых, — на себя. Каждый перворождённый воплощает, проводит, раскрывает луч. Луч — что-то среднее между стремлением, идеей и порядком вещей, нечто, что объединяет три стороны — Волю, Бытие и Истину — в одно целое, подобное аспекту Пространства Парадоксов. Лорды и Леди — так бы ты это перевела — лучерождённых проводили узкие лучи, даже лучики. Принцессы и Принцы — лучи более широкие, охватывающие собой целые спектры лучиков Леди и Лордов. Короли и Королевы же...

Лаад — Принцесса Вечной Осени, но над ней стояла Королева Осени и Завершений с одной стороны — и Король Вечности и Постоянства — с другой. Её отец и мать. Ты не знала и не могла узнать, кем была мать Сайика, но отцом его был Король Вёсен и Начинаний. Обычно, когда перворождённые вступают в... связь, то дети их наследуют некое... сужение от двух лучей, их пересечение или сумму. В редких случаях, когда место выше не занято, случается так, как произошло с тобой. Лучи умножаются, рождая нечто более широкое, кажущееся почти безграничным! Кажущееся, если не знать, что есть лучи ещё выше, только смертный сосуд их выдержать — не в состоянии.

В каком-то смысле, твой луч был шире лучей Короля Вёсен и Королевы Осени. Он ещё не был лучом Великого Цикла — не только потому, что ты бы это не выдержала. Лучи соответствуют личности. Личность — соответствует лучам. Сайик был Наступающей Весной. Своим лучом ты была ему близка — в каком-то смысле ты была и Свежестью Весны тоже, была той, кто следует за Сайиком в Великом Цикле, когда ночь сменяется утром, а первые лучи — ярким, свежим солнцем над самым горизонтом.

Не Утро и не Весна выбрали тебя. Сайик всегда стоял на границе Ночи и Утра, и эту граничность, этот переход, смену, первый свет на краю звёздного неба, первое тепло весеннего солнца — унаследовала ты. Твой луч никуда не исчез, и Утро, Весна — были полностью с тобой. Но вместе с тем (как и Сайик некогда) ты осознала, что всякое Утро для кого-то — Вечер, а всякая Ночь — кому-то День. Великий Цикл самоподобен и относителен. Закат одной цивилизации знаменует рождение другой. Смертельная болезнь знаменует всплеск размножения вирусов или бактерий. Смерть знаменует рождение, но и рождение знаменует смерть. Утраты и приобретения идут по жизни, по Циклу рука об руку, как возлюбленные, и в той же мере, в какой Сайик был Наступающей Весной — в той же его лучом было начало осени. Время завершений — тоже время перемен.

По-разному могла бы назвать себя ты, ведь бесконечность имён тому многоликому лучу, что едва сумела ты объять, что избрал тебя и едва не погасил внутри — прохладный и горячий, яркий и тусклый, вечный и предвечный, внутри Цикла и вместе с тем вовне его! Вместо этого ты, разлетаясь по дому Морганы-Модрон-Морриган, которой было откровенно не до тебя, посмотрела в статус:

Имя: Джулия Сайнс, Королева Зорь и Надежд

Ранг: 3

Уровень: 2, "вращающая колесо"

Игровой статус: игрок-мультикласс

Социальный статус: -

Способус: <неопределимо>

Основная роль (унаследовано): Сильф Сердца

Вторичная роль (духовная алхимия): Сильф Времени

Дополнительные характеристики: маг, лучерождённая (Королева)

Модификации: узел Паутины, <неопределимо>, человек-плюс

Эффекты: распределённое присутствие, прямое познание

Королева Зорь и Надежд... Да, это — ты. Та, кто подталкивает Колесо Цикла — Сильф Времени. Та, кто обращает круг в спираль и устремляет вверх, даёт циклу рождений и смертей, рассветов и закатов, начал и окончаний — направление и смысл. Какой? Пока не готова ты ответить. Это... Это слишком много для тебя одной! Никто и не требует немедленного ответа. Но... Ты-луч видела, понимала, до глубин души пережила и пропустила через себя собственную роль. Ты определённо могла, умела, была... была квалифицирована для этого всего! Одна на всё Древо? На множество Деревьев? Ты знала, что никто из знакомых Сайика не сталкивался с твоим титулом — раньше эта роль была разделена между другими Королями и Королевами, но сейчас, когда все они были мертвы...

Вас осталось двое. Ты, проводница и направляющая перемен, и Лаад — уже не совсем противоположность тебе-Джу и тебе-Сайику, но всё ещё противолежащая сторона. Сама природа твоего луча, воспринимающего мир сквозь сходящиеся и расходящиеся циклы изменений, мешала постичь природу луча Лаад. Да, она была Осенью, но как Осень может быть Вечной? Это противоестественно!

Но ты была не только лучом. Ты была человеком. Ты была Сильфом Сердца. Может быть, именно мимолётное понимание Лаад так перевернуло умножение, что не только утро, но и вечер влился в новый луч? Осень может быть Вечной. Закат может длиться бесконечность. Знания и видения соединяются в голове, как рассветы и закаты соединяются в зори вообще. В этом нет ничего противоестественного, как и в вечном утре Авалона, как в линии реальности Сада Памяти Морганы. Ты ещё не можешь объяснить себе это разумом, но ухватила сердцем. Лаад не враг и не противник, она... просто выходит за Цикл, пусть и иначе, чем выходишь за него сама ты.

В конце концов, перворождённые Цикла — далеко не все из вас, и отец Лаад, равно как и родители Морганы: Король Форм и Отражений и Принцесса Вечности Диссонанса — никак к Циклу не относятся. Отец Морганы не связан и со временем как таковым, как и дедушка — Король Парадоксов и Нарушений. Это нормально, что ты немного понимаешь Моргану оттого, что немного понимаешь, кто её родители? Ты даже знаешь, кто направил её к Первому Стражу, кто способствовал её становлению, кто противоположность её отца — Король Сущностей и Редукций. И понимаешь, как эти два Короля связаны с аспектами Правды и Лжи, и...

...Выпутываешься из липких тенет знания. Ты видишь восходы и закаты; восход и закат Морганы — не исключенье. Ещё бы научиться этим управлять! К счастью, ты вне Цикла, а значит, можешь быть и... ну, немного вне времени вообще? Главное — не потеряться в луче, ведь ты — просто искорка рядом с его звездой. Страшно представить, какое же большое Солнце, если это — только луч! Пожалуй, теперь ты уверена, к кому обратишься первой.

Среди тысяч и тысяч только оснований линий находишь ту, что ярче всех. Входишь внутрь, дав происходящему случиться в должной мере. В конце концов, кто ты такая, чтобы лишать человека (ладно, тролля) столь интересного ей разговора?

Проявляешься на "исходе условного рассвета" (даже самой себе не можешь объяснить, что это значит, но чувствуешь примерно так). С удивлением осознаёшь пару крыльев за спиной в физическом обличье. Одно — чёрно-оранжевое, другое — белое и жёлтое. Закат и рассвет — но это сделала не ты!

— Тебе идёт, — ухмыляется Моргана в ответ на немой вопрос. — Всё верно, взошедшая, наши с милой Аранией посиделки начали затягиваться. Закончу их в других ветвях, — и убрала свою аватару. Не совсем! Убрала аватару-человека. В отличие от других фейри, Моргана, Морриган и Модрон себе домен не подчиняли, а — растили. Всё вокруг было аватарой, всё было телом, воплощеньем мыслей Триликой, истинным доменом.

Внимание Арании коснулось твоего внимания, и ты уже привычно-рефлекторно синхронизировала "собственные вибрации". Это метафора, конечно, но у вас с Аранией были будто бы разные длины волн. Вернее, не у вас, а у людей и троллей? Ты почти уверена, что это связано с разницей в нейрофизиологии, но не хочешь познавать! Не хочешь — и точка. В отличие от Арании и других эмпатов вообще, у тебя не было одной "длины". У тебя — весь диапазон! Может быть, не совсем весь, в конце концов, ты не могла подстроиться под "эмоции" солнечной системы или целого сеанса, едва дотягивалась до планеты, а эмоции ветра или звука уловить банально не успевала... пока была просто Джулией. Теперь же, не Принцесса, но Королева, ты могла попробовать. Было предчувствие, что это может пригодиться.

Ты раскрылась навстречу Арании, и ощутила её облегчение. Ей было приятно общаться и просто находиться рядом с таким же эмпатом, как она сама. Конечно, она не была зрячим среди слепых... ну разве что когда драматизировала! Да-да, Арания, это про тебя, ты тоже иногда драматизируешь. Что? А? Ага. Конечно. Нет. Спасибо, я... А ты? Ага, давай.

Ей не нужно было прикасаться руками, чтобы воздействовать аспектом. Достаточно было эмпатического контакта. На самом деле, она и касалась людей именно для этого — для установления контакта, пусть самой малой, но обратной связи. Ты догадывалась... ладно, теперь уже знаешь, что это причуды Игры, "настроившей" класспект "Сильф Света" специально для Арании. Это и упрощало, и усложняло ей жизнь, использовало и углубляло её уникальность как эмпата.

Для тебя Игра не избирала никакой путь. В общем-то, ты уже перешагнула богоуровень. Он сам "перешагнулся", когда Сайик... Когда Сайик подарил тебе свой луч. Ты могла исцелять сердца людей Принцессой, могла обновлять их тела, а уж что сделала "королевность" с эмпатией и аспектом... Только несочетаемость, разнонаправленность луча, близкого к Сильфу Времени, и прежней роли-личности Сильфа Сердца не позволяли тебе совсем уж... трансценденцировать! Нет уж. Побудешь лучше человеком! Дальше, выше — как-нибудь потом.

Арания коснулась тебя Светом, очистив мысли. Знание и всё такое тут же стали управляемей. Ты постаралась запомнить это состояние, а лучше — запомнить. Ответным касанием луча выдула из Арании усталость до последней капли. Взяла её за руку и забрала вверх, в "надвременье" и "надпространство" Авалона, не задумываясь, откуда умеешь делать так. Спасибочки Арании за это! Не хватало ещё зациклиться на том, что можешь, что не можешь, а в чём потеряешься, как Королева, взошедшая недавно.

Вновь взлетела над линиями и ветвями. Ощутила пульсирующее, неуверенное, совсем иное и, вместе с тем, подобное твоему присутствие. Вы пересеклись. Ты улыбнулась подруге и получила ответную улыбку. Обнявшись присутствиями, вы разделили знания и знания, а затем и обязанности. И у тебя, и у Эллы-Грэма были свои пределы и ограничения. Ни ты, ни она не смогла бы забрать в одиночку всех — но вместе... Вместе — справитесь.

Элла подхватила команду Энтони — рассказала ей, что Гвен и Барти искать не нужно, — а ты взяла Джинни и Тома. Тёмную Луну Элле буквально выплюнула Модрон. В свою очередь, ты нашла и подобрала команду Сэма, и присутствие Беты чуть облегчило вес на твоих плечах: сможешь больше! Элла вытащила Гарри с Гермионой за миг до замены. Ты подняла Марка и Дамблдора, вздрогнув от всех кошмаров, что творила с ними Моргана, когда Морриган "стало слишком просто". Неразимов разделили вы друг с другом, и тебе досталась меньшая часть, а Элле — большая.

Нагруженные под завязку, соединили вы разумы и силы, чтобы потянуться к нитям, ведущим вовне домена, отобрать связанные с сеансом (вашим сеансом — кажется, Моргану заинтересовал не только он!) и... и осознать, что с той стороны тянутся в ответ! Не Алиса — Алиса ворвалась в метапрошлом, и место её врыва использовать нельзя. Джеймс! Представившийся средним агентом Системы, он был чем-то большим, чем казался тебе раньше. Он мог, умел стоять над, подобно тебе, и помог вам раздвинуть и стабилизировать проход. Тонкая ниточка расширилась до настоящей возможности, а вы находились в состоянии, когда возможность и реализация — неотделимы. Вырвались в сеанс и, используя больше инерцию, чтобы не повредить пространство-время и ткань реальности, опираясь больше на твои силы, чем на способность Грэма, вышли из суперпозиции "надстояний".

> будь Энтони Даффи

Бесконечный кошмар кончился буквально мгновенно. Только что вы с Ханной едва-едва держали щиты, пока Роб и Олли переводили дыхание, — а вот уже висите перед очередным пустым местом, скованным силой Времени. Ни Роба, ни Олли, но ты уже знал, где они: отдыхают на корабле. Морриган — один из ликов древнего иномага Морганы, Моргана её побери! — повредила их души. Как и Миртл, как и Седрик, они вряд ли продолжат миссию. Нужно время, банальное время на восстановление, и все богоуровневые силы вместе, всё волшебство порой не может это время заменить...

Ты чувствуешь себя выжатым и разбитым, Ханна — не лучше. Джинни и Том, Марк и даже Дамблдор — выглядят не лучше. Почему же Джулия... Она здесь! Она была здесь, но ты заметил её последней — настолько естественно сливалась она с фоном.

— Джулия? — зовёшь ты.

Она оборачивается. Окутанная тусклым, но веским светом, она кажется выше и больше вас всех вместе взятых. Ты помнишь вашу первую встречу с Принцессой Свежести Утра. Уже тогда она была больше что тебя, что Ханны, и только Теромос был сравним. Не сейчас. Сейчас в хрупкой фигурке, полной света и прохлады, скрывается не только надежда и чистота. Внутри неё таится Мощь и Власть с заглавных букв. Не Принцесса — царствующая Королева встречается с тобою взглядом.

Во взгляде этом уже не утро. Ты видишь в нём движение. Ты видишь переворачивающиеся песочные часы. Ты видишь начала и исходы, закаты и рассветы, сменяющие друг друга, и понимаешь, что они — не Джулия. Джулия Сайнс, Королева Зорь и Надежд, ими не является — а управляет. Одним этим взглядом (причём посмотрев на всех сразу) она рассказывает о жертве Сайика и кратко описывает новую себя.

— Вам будет интересно, — неожиданно подмигивает она, и потусторонняя аура... нет, не исчезает. Остаётся. Будто бы на одном месте стоит две, три, а то и десяток разных Джулий! Ты переглядываешься с Ханной. Королева лучерождённых — вот, значит, что это такое. — Хм, — она протягивает руку к красному свету аспекта Времени. — Кажется, вот так? — на миг вокруг неё мелькает образ шестерёнок. Манипуляция аспектом Времени? Но она же...

Временная заморозка исчезает. И вновь реальность расходится — ты невольно вскидываешь палочку, вспоминая вторжение Морганы.

— О, привет! — любопытное лицо парня с кошачьими ушами оглядывает вас. — А мы вас заждались!

— Стол накрыли? Время отрегулировали? — строго спрашивает Джулия.

— А как же, Королева! — восклицает котопарень, широко улыбаясь. — Будет исполнено, Ваше Зорьное Величество! Прошу! — и прячется внутри.

Джулия ведёт рукой, и откровенно жуткий провал в реальности обращается обычной деревянной дверью. Она отворяет дверь и машет вам рукой, взмахом этим объясняя безопасность "чёрного хода" в нечто под названьем "Разноцветье". Не телепатия, не легилименция, не сфера иноразума — "просто" каждым движением она может больше, чем обычный человек. Это и раньше было заметно, но сейчас... Сейчас за ней будто спряталось не полтора человека, а не менее десятка.

Вы следуете за ней — всё быстрее и быстрее! — почти бежите по тесной пещере, подземному ходу, ведущему куда-то вглубь, и ты не успеваешь осознать, куда именно, но определённо в иное место, не-место, а быть может, и не-время... Мелькают по бокам жёлтые светильники, а впереди, рядом с котопарнем, ты находишь, простерев туда сознание, девушку, одетую в строгий, пожалуй, мужской костюм... с ушами кролика. Бессмыслица какая-то! Девушка-кролик регулярно поглядывает на часы на своём запястье и, похоже, котопарень подстраивает свой уже бег под её темп.

Вы ускоряетесь всё больше, больше и больше! Это уже не требует усилий, как будто само это место ускоряет, помогает вам! Светильники сливаются в две жёлтые линии, и вы уже не бежите, а летите, вас несёт вдоль этих линий. Ты вдруг осознаёшь, что пещерный ход давным-давно исчез, а линии тают вдалеке. Ветер, несущий вас в совершенной тьме, успокаивается, и ты понимаешь, что свободен. В этой нереальности не надо двигать руками или ногами, чтобы летать. Достаточно только мысли.

— Картинная галерея! — радостно объявил котопарень. — Наибыстрейший путь к званому обеду!

— Позволь распутать наших дорогих гостей, — обернувшись, церемонно поклонилась девушка-кролик. — Знаю, многие из вас, — остановилась взглядом сперва на Ханне, потом на тебе, — не склонны доверяться незнакомцам, но я верю, что наша репутация ещё жива. Мы — Художники, коллектив творцов и мастеров со всех линий ИМ-листа и нашей ветви! Я — Эбби, а мой непоседливый друг — Эшер. Мы вызвались...

— Вызвались? — громко хмыкнул Эшер. — Просто кое-кому отвлечься от рисуночка — трагедия столетья!

— Не преуменьшай важность сиюминутного вдохновения, — строго погрозила ему пальцем Эбби. — Мы, Художники, здесь, чтобы преподнести вам дар, передать эстафету и пожелать удачи. Я вижу, — лёгкая хмурость, — композитор не нашла на нас время, но это не страшно. Думаю, вас не затруднит передать ей наши пожелания и наш дар?

— Конечно, не затруднит, — улыбнулся ты ей, осознав, что ни Джулия, ни Джинни не хотят выступать в роли лидера вашей группки. — Боюсь, мы слышали о вас немногое, — по крайней мере, ты.

— Обычно те, кто о нас слышат, к нам и уходит, — заметил Эшер. — Мы редко приглашаем новичков!

— Мой друг хочет сказать, что редкий человек достаточно неординарен, чтобы присоединиться к нам, — пояснила Эбби. — Мы рады тем иномагам, кто стремится к свободному, ничем не ограниченному самовыражению, желать творить миры — настоящие и не совсем. Мы объединились, чтобы создать собственное пространство, в котором никакие ветры перемен не смогут повредить самым хрупким и изящным из творений.

Ты вдруг осознал, что было не так с этими двоими, не считая звериных ушей. Не люди! Они были людьми... только наполовину? Наполовину люди, наполовину... ушедшие? Всё, что ты знал о Художниках, — это короткая лекция Райса, посвящённая группировкам иномагов. Художников Райс называл иномагами с некоей особой интонацией, точно в кавычках. Какой была цена "стабильности" и "творческой свободы", о которых вела речь Эбби?

— О какой галерее и каком званом обеде вы говорили? — уточнил ты.

— Наше сообщество собралось, чтобы вручить вам долгохранимый дар. Мы посвятим вам торжественный обед, — размеренно отвечала Эбби; не представься она художником сама, ты бы поставил половину своего золота на то, что она — какой-нибудь чиновник. — Я имею в виду... — тень вины мелькнула на её лице.

— Она хочет сказать, что большинству из нас плевать на дела внешнего мира, — объяснил Эшер. — Нас будет совсем немного — кто не в творческом запое, кто не занят, кто не сторожит, кому интересно. А галерея — это галерея имени Книги, уж не знаю, какой.

— Составитель не назвала своего имени, — подхватила Эбби. — Она — одна из редких наших гостей, к Художникам не принадлежащих. Её привёл сюда сам Игнотус Певерелл, и она показала себя как прекрасный критик и составитель тематических галерей из готовых картин. Тематический замысел некоторых так и не был разгадан, но гармония — несомненна. Прошу за мной, — она развернулась и полетела во тьму. — Первая из картин называется "Тайна".

...Сквозь мрак летите вы, и мрак этот — часть картины, восприятие, окутывающее вас тьмой, но не проникающее внутрь; вы — яркие силуэты на фоне бесконечной темноты, столь же далёкой от нормального мира, сколь от чёрных провалов в Бездну.

— Пред началом, — шепчет Марк.

Тьма сгущается, становится почти ощутимой, густой, точно патока, ледяной, враждебной... Вдалеке — вспышка!

Она не была яркой на фоне вас, но на фоне темноты — слепящей. Фиолетовый свет проносится сквозь вас волной, и ты чувствуешь привкус чего-то приятно-неясного на языке. Слышишь шорох листвы и шум дождя, плеск волн и свист ветра. Ты слышишь песни — песни, предназначенные для таких, как Джулия, — не для тебя. Чьи-то огромные крылья заслоняют всё воображение и исчезают, будто призрак. Невероятно большие силуэты кажутся такими маленькими на фоне воистину необъятного, неопределённого, смутного... Чьи-то имена. Что-то далёкое, но в то же время зовущее, громадное, но знакомое, прекрасное и невыразимое, подобное мысли, подобное тени, иное — да не иное, светлое — но только на фоне абсолютной тьмы, чистое — и в то же время сложное, глубокое, непостижимое; чудо — но не волшебство.

На мгновение тебе кажется, что сейчас ты поймёшь нечто невероятно важное, всегда от тебя ускользающее, раскроешь фундаментальный секрет, который...

Мрак рассеивается. Вы летите в фиолетовой ночи, и холодные звёзды простираются внизу, не менее холодный, яркий, жёсткий даже свет — сверху. Тишина. Спокойствие. Тайна, до которой ты будто бы дотянулся, ускользает из рук, и никакая иномагия разума не помогает. Слишком эфемерно то, что ты увидел, будто бы отголосок чего-то настоящего, но произошедшего настолько давно, настолько далеко, настолько не с тобой, что...

— Красиво, правда? — молвит Эшер. — Говорят, первые художники нашли эту картину, когда только создали наш домен. Кто её написал? Как она сюда попала? О чём говорит? Тайна.

— Интересно, что некоторые детали техники исполнения не разгаданы до сих пор, — добавила Эбби. — Первые художники многому научились, изучая это полотно. Оно — классический образец первого художественного века наряду с "Основанием" и "Океанами рассвета". Согласно анализу мэтра Орландо, изображённое событие произошло во внешней реальности, а не воображении автора картины.

— Где и когда — никто так и не узнал, — пожимает плечами Эшер. — Как-то я тоже ходил в эти "экспедиции поиска Тайны". Было весело, а толку — ноль.

Молча летели вы над звёздным небом, осмысляя увиденное и прочувствованное, и художники молчали, очевидно, понимая, что вы пережили. Ты никогда не мнил себя знатоком искусства, но эта "Тайна", проникшая в душу, не заметив, точно Теромос, окклюменции и иномагии, была... не только искусством? Как не является только искусством архитектура, совмещая красоту и функциональность, а дизайн помещения естественным образом соединяет эстетическое и прагматическое. "Тайна" была именно такой — зерном не то желания, не то сомнения, которое неведомый автор дарил зрителям. Не манипулирующим, не принуждающим, а скорее намёком, приглашением... Не зря этот "мэтр Орландо", должно быть, потратил столько сил на анализ, а Эшер участвовал в целых "экспедициях".

"Тайна" не меняла, она... приоткрывала дверь? Но только тем, кто был готов, кто мог отвернуться от доступных удовольствий и простых желаний, ты был уверен, что даже не все художники, что... А ты — мог? Ты искал в инореальности могущество, силу, но, в конечном итоге, твоей целью была не она. Ты хотел свободы. И была в "Тайне" какая-то струнка, что-то невыразимое, и, должно быть, ты не выразишь это никогда... Что-то, показавшее инореальное с другой стороны. Свобода. Свобода быть иным. Свобода от навязанного обществом, свобода не как власть, а как возможность просто быть. Свобода открывать — имена, миры, действительно интересных людей... Ханна.

Может ли так быть, что рядом с тобой она не так свободна, как могла бы? Пока ты заглядывал в глубины трещин в реальности, она убивала для Гильдии... Какой, к чёрту, Гильдии? Она убивала для тебя. Ты разглядывал диковинки с очередной рыбалки, но как часто она могла к тебе присоединиться? Ты учился новым заклинаниям и расшифровывал древние фолианты, а она? Она разбиралась с "особо важными" посетителями, приглядывала за Гильдией и твоей спиной, пока ты становился сильнее! Ты спас её, она "заплатила" тебе настоящей преданностью, и это было намного больше, чем ты заслуживал. Что ты сделал не для "вас", а для неё? Из спасителя ты превратился в её тормоз, якорь в худшем понимании, того, кто забирает, а не даёт! Сначала вы занимались Гильдией наравне, но потом... она ведь никогда не возражала! А ты... слепой дурак! Когда всё закончится...

— Следующая картина чуток головокружительная, — предупредил Эшер, вырывая из мыслей.

Фиолетовое небо плавно, незаметно перетекло в синее. Погасли звёзды под ногами, и вдруг ты осознал, что там, внизу — невероятная глубина, которой не было границ и мерок. Солнце вспыхнуло над головой, диссонируя с тёмно-синим небом, и каждый из его лучей обратился колонной света, уходящей вниз, в безначальный мрак. Колонны эти были настолько же титаническими, насколько глубокой была пропасть под вами и насколько высокими — небеса.

Было холодно. Снежинки, ярко-белые, сверкающие, нелепые на фоне остального, падали с небес, и стоило тебе присмотреться к какой-нибудь, как она — для тебя! — росла, обращалась тысячей кристаллов, каждый из которых был человеком, вещью, явлением, идеей... Этот странный снег падал прямо в бездну, огибая вас — но не колонны. Там, где он касался световых столпов, снежинки таяли, превращались в капли, в пар с тихим шипением, и заключённые внутри видения вырывались наружу, заполняя колонны целыми мирами, полными хаоса и беспорядка.

Так продолжалось недолго. Фигуры, смутные, но безусловно могущественные, прекрасные, стоящие выше вас... Лучерождённые? Конечно, это были они! Лучерождённые возникли меж колонн, точно всегда здесь были. Кто-то из них просто радовался снегу и солнцу, но большинство касалось колонн, и хаос внутри сменялся порядком, обретал вес и значение. Обретал... реальность? Перворождённые делали это не одни: незримые, однако чётко ощутимые силы помогали им, силы могущественные, безымянные, силы, каждая из которых могла бы отдельного лучерождённого превратить в ничто — эти силы двигались в такт. В такт тихим, мелодичным, звенящим песням, которые напевали лучерождёнными, подыгрывая себе касаниями световых колонн, точно струнам арфы.

Эта была песня, вернее, тысячи песен, тысячи мотивов, противоречащих и гармонирующих друг другу одновременно. С каждым звуком, каждой нотой упорядочивались видения внутри колонн, а фигуры лучерождённых блекли, растворялись, будто вкладывали себя внутрь — до конца, а силы, помогающие им, становились частью колонн, их границами и, в то же время, опорой, не то подлинной, не то метафорической.

Колонны росли на глазах, но расстояние между ними росло тоже — а может, это уменьшались вы? Уже не между лучей видений, но меж миров летели вы, и калейдоскоп картинок, звуков, чувств внутри грозил захватить наблюдателя, втянуть внутрь, сделать своей частью, как делал частью снегопад, который, к слову, уже пропал. Только холодный, звонкий, как стихшие голоса лучерождённых, как мелодии их песен, ветер продолжал вихриться вокруг, налетая то с одной, то с другой стороны.

На фоне произошедшего ты чувствовал себя несколько... ничтожным. Маленьким. Будто мальчик, который заглянул ко взрослым, и был поражён, какими масштабными, великими делами они занимаются, пока он летает на детской метле да играется с волшебными фигурками. Это было не совсем твоё ощущение — его передавал сам автор картины, но ты мог его понять. Если так было на самом деле...

— "Явь" авторства Модрон, одной из величайших художниц — создателей нашего домена, — прокомментировала Эбби. — По предположению мэтра Орландо, эта картина — метафора творения листа, которое застали первые фейри, среди которых была и Модрон.

— Жаль, сама Модрон на вопросы только улыбалась, а сейчас и вовсе ушла из нашего домена в творческий поиск, — вздохнул Эшер.

— Не закрывайте разум полностью — следующая картина рассчитана на сопереживание, — сообщила Эбби. Если бы не Джулия, ты бы закрылся так плотно, насколько б смог. Но Джулия кивнула вам, мол, это безопасно.

Титанические столпы, которые не то овеществляли, не то держали мироздание, тенями растворились позади, и тёмно-синее небо светлело, а позади вас разгорался неверный, не-верный свет луны. Не луны. Нелуны. Неожиданно ты осознал, что смотришь уже не глазами, что разум воспринимает объёмную картинку, точно у тебя четыре, а то и девять глаз. Непривычно, но вполне комфортно — сам и не такое с восприятием порою делал.

Ты видел смутные фигуры, держащиеся за руки, вдалеке. Эбби взяла Эшера за руку. Переглянувшись с Ханной, последовал их примеру. Джинни держала за руку Тома-спрайта. Марка — Джулия, и только Дамблдор невозмутимо летел один... уже нет. Джулия (вторая!) бесцеремонно схватила за руку и его. Силуэты, кажущиеся призраками на фоне всё более и более яркого неба, исчезли... нет! Ты стал... одним из них?

Не мысли. Мысли не были тебе доступны, но эмоции, самоощущение, самосознание одного из них стало полностью твоим. Азарт! Решимость! Чувство долга, напоминающее многотонную плиту... лишь тебе, а не ему. Он был слишком сильным, настолько сильным именно разумом, личностью, самим духом, что, кажется, мог бы заменить собой столп творения из предыдущей картины, а то и несколько из них!

Чувство поддержки. Симпатия, взаимная симпатия. Жажда силы, бесконечная жажда свободы, перед которой твоя собственная казалась жалкой каплей рядом с океаном. Холодная, могущественная воля, удерживающая эмоции в узде. Чёткое желание. Желание, направленное к небесной голубизне вокруг.

Другая фигура. Фигура в тёмно-фиолетовом плаще, загадочная и вызывающая лишь уважение, но никак не преклонение. Такой, как он, не может преклоняться ни перед кем. Указание. Путь, что будет пройден в одиночку. Друг как якорь и маяк. Дорога, полная преград. Борьба на грани поражения. Страсть, воля, могущество! Столкновение, боль и Бездна. Взглянуть в глаза, выдержать ответный взгляд и пройти по тропе над невыразимой вечностью. Вереницы образов, вереницы чувств. Отфильтровать, сузить, быть собой! Жить! И пропасть — перейти.

Бесконечная, безумная власть касается души. Жаркий миг победы. Стальной волей сжимать самого себя, единственная мысль — лишь вернуться. Вернуться, выжить, обратно, ведь он ждёт! Безумная вечность распахивает двери, но могущество в руках — сильней. Победить и вечность: за мгновенье перейти! Руку протянуть. Рука за руку, мощь разделив, желанье вместе, с фиолетовой фигурой за спиной, направить власть назад и внутрь, но и вперёд, вовне! Жажда силы и свободы, соединившая двоих, жажда жизни и развития, мечты двоих, сплетённые в одно!

Распахнутое небо. Голубой свет, свобода, которой касаешься руками. Свежий, чистый ветер, ластящийся к лицу. Много работы впереди — но главное уже готово. Улыбка.

Нелуна, светящая в лицо. Безумие так близко! Застилает глаза, и даже небо кажется таким маленьким... Один. Один, без могущества, без силы, без поддержки — безумие перед тобой. Знания. Решимость. Долг.

Фигуры, что встают с тобою рядом. Яркие, пылающие, как и ты, готовые себя отдать. Не один. Уже нет. Никогда больше не один, если не захочешь сам иного. По одну руку — пылающее сердце, по другую — элегантный хлад, фиолетовая загадка — за спиной. Вот к вам присоединяется любопытство во плоти, милая тьма и многие другие. Образы ткутся и ткнутся, и все вы стоите рука об руку безумья против. С вами силы природы и силы звёзд.

Боль потерь. Вера и надежда. Горечь победы, но воля не слабеет. Снова вместе. Снова вопросы и ответы. Вдвоём внутри. Всего лишь люди. Справитесь, должны!

...Должен уйти. Уйти дальше, выбрать одиночество. Холод камня под ногами. Эпохи перед взором. Фиолетовый силуэт. Вопрос. Ответ. Улыбка и тепло. Творенье. Люди. Жизни. Кружение цветов. Равновесье на ладонях. Долг холоден, но тепло внутри теперь сильней. Любовь. Не к женщине, а к миру. Конец теперь открыт.

Тебя вырвало из чужих эмоций, чужих смыслов, сомнений и решений, но ты не пожалел, что разделил частицу души незнакомца, должно быть, уж давно погибшего. Это было... действительно полезно. Ты понял вещи, которые нельзя понять, не пережив. Ты понял, что там, дальше, за свободой, к которой ты так стремился всем собой будет что-то ещё. Это не конец. Это только начало. Если! Если сможешь цену заплатить. Какова цена твоей свободы?

— Мэтр Орландо написал "Перемены" вскоре после того как познакомился с "Явью" Модрон, — после небольшой паузы, дав всем осознать, что только что пережили, прокомментировала Эбби. — Он никогда не говорил, кто стал моделью для этого портрета.

— Ходили слухи, что это сама Модрон, но другой её стороной — Моргана, первая из иномагов листа, — добавил Эшер. — Эта картина вдохновила меня присоединиться к кружку портретистов-эмпатов, жаль, оказалось, это не моё.

— Четвёртая картина, — объявила Эбби, когда призрак Нелуны окончательно растворился далеко позади, а объёмное восприятие пропало.

Голубые небеса утратили цвет. Вы летели в сгущающейся белёсой дымке, сблизившись, чтобы не потеряться. И тогда раздался первый звук.

Звук этот был величественным и протяжным. Ни один живой или выдуманный инструмент не мог бы его воспроизвести. Как и в предыдущей картине, автор передавал сами ощущения, мыслеобразы, однако здесь квалиа сопровождалось реальными ощущениями, словно предлагая согласиться или отказаться с навязанным восприятием. Ты предпочёл слушать это восприятие как часть единой... песни?

Первый звук дробился и разделялся, отражаясь сам от себя. У тебя никогда не было хорошего музыкального слуха (в отличие от Ханны), но автор картины помогал, буквально подсвечивал в сознании структуру перетекающего друг в друга пока ещё единственного мотива — может, он сам композитор с многовековым опытом? Это было прекрасно!

А потом единственный мотив исчез. Лёгкими, заметными только благодаря "подсветке" переходами разделился на множество новых мотивов, перекликающихся, противоречащих, соединяющихся, кричащих друг на друга, гармонирующих, переливающихся... Странным образом — не иначе чужим восприятием — это всё ещё была одна, единая композиция, несмотря на разный темп, разный ритм инструментальных партий. Она казалась безграничной, казалась воплощением целого мира, и ты мог различить в ней смутные образы детского плача, радостного восклицания, безумной ярости и совершенного умиротворения.

Ты не знаешь, сколько длилась эта симфония, пока один из мотивов не начал набирать силу, буквально поглощая, вбирая в себя прочие. Этот мотив был чётким, твёрдым, сильным и холодным. Он пробирал до мурашек, создавал иллюзию, будто прыгаешь в Чёрное озеро под Рождество! Холодный, упорядоченный, в меру красивый и требующий безусловного подчинения, этот мотив точно кристаллизовал собой все остальные, увлекал, менял, подстраивал, и всё большая и большая часть симфонии присоединялась, становилась на него похожей...

Не все. Был один несогласный. Он напоминал самый первый мотив, он был одним из его порождений, изменчивым, многоликим, то печальным и медленным, почти фоновым, подобным стучащему под порывами ветра за окном дождю, то ярким и бодрым, но неизменно светлым. Пожалуй, у тебя была ассоциация этого мотива, даже — две. Джулия и Джинни. Эта, вторая, несогласная, песня противоречия была неизменно светлой — и когда была минорной, и когда мажорной.

Они столкнулись. Первый мотив, мотив порядка, тёмный и холодный, претендовал на бесконечную власть, и каждый малый мотив, каждая отдельная партия должны были в него влиться, измениться, подчиниться, стать частью, утратить индивидуальность! Это было... красиво. Он завораживал — первый мотив. Его чистота, тёмная, холодная, не была простой. Многогранная мелодия напоминала лёд и снег, кристаллизующийся из воды в миллионах чудесных форм. Первый мотив даровал смысл и понимание, точно приглашал: иди за мной, и я дам тебе настоящую власть! Он разрушал "я", соединял "я" в "мы", но делал это осмысленно и не до конца: будто огранял отдельные мотивы исключительно для того, чтобы они могли стать единым целым.

Второй мотив, светлый и тихий, никого не подчинял. Он оттенял. Он сочетался с каждым прочим мотивом, ничему не противореча, подхватывал и помогал. Он проникал всюду и везде, и в определённый момент все прочие партии и мелодии оказались либо подхвачены мотивом первым, либо солировали на фоне мотива второго. И тогда второй мотив стал громче.

Это была борьба, война, но она была невообразимо далека от войны обычной. Между двумя темами рождались диссонансы, но и они были прекрасны. На фоне двух мотивов рождались и исчезали новые, и ни один не мог одержать верх, потому что... потому что жизнь не может победить смерть, но смерти не дано победить жизнь? Первый мотив напоминал людей, возводящих свои бесконечные города, а второй — природу, которая, рано или поздно, прорастала сквозь слои маггловского асфальта, побеждала выдыхающиеся чары магов, зелёной порослью, птичьим криком, жужжаньем насекомых приветствовала новый рассвет на фоне руин, на фоне умирающего, пожирающего себя самого порядка...

Они столкнулись всерьёз. В какой-то момент ледяная песня бросила сохранять, начала буквально давить своей силой, своим авторитетом всё вокруг. И тогда же песнь тёплая вспыхнула жарким огнём. Лёд и пламя, свет и тьма, порядок и хаос — они столкнулись в бою, создавая единый контрапункт, не способные передавить друг друга, они переплелись... пока не растаял лёд. Первой весенней порослью, почти незаметно, маленькими шажками сперва одно, потом другое, третье, четвёртое отражение второго мотива затесалось в первый, не ломая, не рождая лишних диссонансов, но размывая, раздвигая, расширяя порядок, даря ему силы, но одновременно разрушая суть.

Но первый мотив не умер. Распадаясь, исчезая, растворяясь в общем хоре, он неожиданно стал его фоном, набирая новую силу, и ты вдруг понял, что это не только человечество, возводящее города, но и неумолимые законы вселенной — это тот порядок, что властвует над всяким хаосом, тот порядок, без которого даже хаос был бы невозможен. И этот порядок не может проиграть, пусть даже и не побеждает, но рано или поздно возьмёт своё. А второй мотив... он победил, но такова была его природа, что победа эта принадлежала множеству мотивов мельче, которые он поддержал, с которыми вместе распался, точно костёр, что рождает искры, которые создают новые костры.

Всё кончилось на полуноте, оборвалось, исчезло, стихло в белой дымке, оставив вас в тишине.

— "Жизнь" мэтра Фламеля, — тихо сказала Эбби.

— Он создал её через триста лет после своего главного шедевра — философского камня, — добавил Эшер. — Вернулся после долгого поиска вдохновения — и написал в один день. Мэтр Орландо говорил по поводу этой картины, что "некоторые тайны должны остаться тайнами" — и боле ничего.

Тем временем, белая дымка, подсвеченная — ты только сейчас это осознал — таинственным зелёным, отступила, уступила безграничному простору, рассеялась, не дав тебе толком осмыслить увиденное... И этот простор, вся его красота, рассветная, светло-жёлтая, на фоне которой кружились сверкающие энергии и материи, даже не изображающие, а моделирующие мироздание... Этот простор — ты невольно сжал руку Ханны — вызвал однозначные ассоциации. Вызвал полную уверенность, что автора следующей картины ты знаешь.

Могущественный чародей, не желающий уступать величайшему дракону. Человек, который гасил звёзды. Некогда повелитель не-смерти, но выбравший в итоге не-жизнь. Иномаг, перед чьей волей склонялись божества. Алхимик, сама фамилия которого, по словам Марка, символизировала творчество. Существо, которое столкнулось не просто с ушедшей, а с вернувшейся — и победило. Тот, кто некогда разделил саму иномагию на сферы, — Ивицер Творцев создал следующий шедевр. Воля его, творящая широкими мазками, разум его, величественно отмахивающийся от деталей и смотрящий в самую суть, присутствие его, слишком тёплое, живое — ты узнал бы их из миллиона.

Ивицер говорил с вами через эту картину. Его мыслеобразы были сплетены причудливо-гармоничной вязью. В отличие от остальных, от всех предыдущих творцов, он не разменивался на... художественность? Это было всё ещё творчество, но совершенно иное. В отличие от "Тайны", каждая частица стиха Ивицера несла прямой смысл, но порой столь головокружительно глубокий, что... По сравнению с "Явью", единственным украшением картины был сам стиль, внутренняя гармония значений, а не внешнее ощущение. "Перемены" были полны смысла, но субъективного — Ивицер же воссоздавал чёткую объективную картину, точно отрицая саму суть художественности... или иронизируя над ней? "Жизнь" была полна жизни, звуков, яркости, эмоций! — здесь лишь бесконечный золотой рассвет видели вы глазами. А не глазами...

Смысл переливался перед вами, дистиллированный, полный сущностей и связей, отношений и примеров. Это было знание, знание глубокое, знание, совмещающее и соотносящее между собой три... вещи? Явления? Процесса? Границы между понятиями стирались.

Вновь ты видел поглощающий миры хаос — оказывается, магию Ивицер объяснял частицей своего... произведения? Ты видел суть чудес, но видел и их форму. Видел их происхождение. Неведомо откуда, но Ивицер знал, как создавалось волшебство, точно стоял у Мерлина за спиной. Ты узнал, как сплетается магия с живым и неживым, обращаясь магическими созданиями и артефактами, видел, как из живого же сотворяются волшебные палочки, узнал о глубинном смысле резонанса палочки и её владельца, понял, почему именно палочка-жезл и каким образом...

...другая вещь была совсем иной, но в то же время глубинно близкой первой. Они были творениями одного человека — Мерлина, не просто иномага и алхимика, но и элементиста самой жизни. Ты узнал её сразу — изначальную эссенцию, что держала "в кармане" Ханна. Но ты никогда не думал, что... И как... Она была шедевром! Она была чем-то восхитительно тонким, удивительным балансом, но не присутствия, а отсутствия, балансом самих возможностей, потенциалов, а чтобы создать её, нужно было...

...третья вещь не была творением Мерлина. Но она определённо использовалась в творении его творений — в Ковчеге. Эту вещь создал сам Ивицер, и раньше ты не видел её вживую — лишь в воспоминаниях. Конверторы лучей Велисо. Они были прекрасны! Удивительно просты, но столь же и сложны, фундаментальны, касающиеся самой реальностности, чем-то невыразимым, созданным из частей, которым не было имени, фактически из чистых смыслов, воплощённых в бытие волей великого алхимика, его пониманием и далёкою мечтой. Безусловно, они были творением, сопоставимым и с изначальной эссенцией, и с жидкой Фаэр. Гениальность Ивицера была в том, как именно он создал конверторы, как расплёл обычную реальность и сплёл из её элементов (тех самых, которые воплощают чистые боги) нечто новое, ничем не жертвуя, кроме времени, как с помощью одного лишь понимания, столь глубокого понимания, что...

Ты понял всё во вспышке озарения. Это действительно было художественным произведением! Не объяснением, не учебником — отнюдь! Ивицер сделал это ювелирно, так же, как сплетал конверторы, так же Мерлин балансировал возможности и извлекал Чудо из чудесных компонентов и деяний. Ивицер недоговаривал. Он скрыл, обрезал, обкорнал полное знание, как, таким ровно способом, чтобы у вас и — ты уверен — даже у алхимиков уровня Фламеля не возникло полное понимание, каким же образом создать изначальную эссенцию, Фаэр или конверторы. Вы получили воистину основательное понимание, что такое эти три вещи, постигли их связи друг с другом, неочевидные соответствия и общие принципы, лежащие в их основании... но ни на йоту не приблизились к их созданию. Не было даже идей, как начать! Полное отсутствие деталей и избегание, казалось бы, очевидных аспектов превращало едва ли не готовый навык высшей алхимии, который смог бы принять каждый иномаг, в прекрасный, но бесполезный предмет искусства.

Потрясающе красиво — и потрясающе обидно. Смысл погас в вашем сознании, оставив болезненное ощущение недосказанности, пустоты, разочарования, бессилия, как будто само чудо выскользнуло из ладоней!

— "Чудеса" мэтра Творцева, — с ноткой восхищения назвала картину Эбби. — Мэтр Орландо отзывался об этой картине как об "очень красочном диссонансе" и добавлял, что в мэтре Творцеве пропадает гениальный художник.

— Ивицер Творцев нечасто заглядывает к нам в домен, — вздохнул Эшер. — Мы... не уверены, можно ли считать его одним из нас, но его вклад в искусство Разноцветья огромен. Всего три картины принадлежат его перу, и каждая — выдающаяся в своём роде. Тем приятней встретиться с его братом, — лёгкий поклон в сторону опешившего Марка, — и показать ему сторону Ивицера, о которой редко вспоминают.

— Я... спасибо? — нашёлся Марк.

— Вы видите больше многих, Марк Творцев, — глаза Эшера блеснули, точно два изумруда. — Будьте осторожней с этим пониманием.

Тот молча кивнул. Ты и прежде чувствовал, что Марк не так прост, каким кажется. Было в нём что-то особенное, как и в каждом из вас. Жёсткая энергия Джинни, твоя... твоё стремление к свободе, наивная инаковость Луны, тихий, глубокий омут Грэма, практичная эффективность Сэма, безграничная эмпатия Джулии, гибкая сила понимания Эллы — и Марк, кажущийся обычным не навыками, а скорее личностью. Конечно, обычным он не был — брат Ивицера априори необычен и ярок. Эту яркость ты пока не видел, но и знаком ты с Марком — чуть. Будет время увидеть, как направить его на твою... на вашу с Ханной пользу.

Жёлто-рассветное небо потемнело, пооранжевело и пропало во тьме. Не полной в этот раз: внизу угадывались очертания. Угадывалась — фигура. Призраками вы парили над ней — эта картина ненавязчиво контролировала ваше положение.

Фигура в плаще наощупь пробиралась сквозь каменистую равнину во мраке под небом, закрытым тучами. Бедный человек — уверенность, что это человек, транслировал автор картины — спотыкался и падал, а потом и вовсе упал в яму... умер. Всё? Не всё — вы услышали голос. Это был женский голос, смутно знакомый, дрожащий, усталый... однако уверенный.

— Мы были одни. Они ушли или погибли — Мерлин, Моргана, перворождённые, чистые божества, великие духи. Мы так и не узнали, что с ними сталось. Должно быть, кто-то умер, кто-то покинул нас путями иномагов... Они сгинули. Все. Впервые со своего рождения мы, люди, стали одиноки. Не было кому нас направлять, не было кому нас учить — мы остались сами по себе с осколками знаний великих, с их артефактами и смутным пониманием их помыслов. Мы умирали.

Картина плавно смещала точку зрения, демонстрируя мёртвых людей во мраке. Как же их было много! Одиночество и горестная обида на тех, кто оставил их во мраке. Боль. Страх. Сомнения. И нежелание сидеть на месте, жажда идти дальше, пробовать, спотыкаться, падать, подниматься, порою умирать... Ты видел, как они умирали — фигуры во мраке, мужественные, но слабые. Не все. Были и те, кто выживал.

— Они оставили нас. Мы остались без надежды на чужой свет, на чужие чудеса, на то, что нас спасут. Вы видели это, братья и сёстры. Многие из нас помнят — те, кто ещё здесь. Нас ввергли во тьму.

Вновь вы парили над медленно петляющей во мраке фигурой. Но вдруг фигура остановилась. Остановилась — и простёрла перед собой руку. Неуверенно, дрожащими пальцами сделала жест. Над ладонью зажёгся огонёк. Маленький оранжевый огонёк, не способный даже разогнать тьму.

— Прометей дал нам огонёк, — тихо сказала повествователь. — Мы были одни, но больше не во мраке.

Огонь над рукой разгорался, и вот уже фигура в тёмном плаще огляделась и с новой уверенностью пошла вперёд.

— Мы разожгли его, их пламя. Мы зажгли первые светочи. Мы отделили тьму от света.

Смутные тени, силуэты жуткие и определённо иные увидел ты на границе освещённого круга. Шугаясь их, постоянно оглядываясь, человек шёл вперёд.

— Мы увидели тьму, но и тьма увидела нас. Мы всегда помнили о терпеливом ожидании видящей тьмы. Мы боялись. Мы не остановились и не потушили пламя. Мы умирали.

Чёрные щупальца рывком высунулись из-за камней и утянули человека во мрак, потушив его огонь. Вновь картина показывала вам множество людей. Кто-то смог отогнать тьму огнём, кто-то — нет. Но вот два человека... приблизились друг к другу. Остановились, смотря на огни друг друга. Шагнули навстречу.

— Пора одиночества прошла. Мы нашли друг друга. Нас было мало — выживших, научившихся прятаться и не погасивших всё-таки огни. Мы были слабы. И тогда, когда первые из нас пошли по дороге вместе, всё изменилось.

Один за другим люди находили друг друга. Огни их соединялись, пока над равниной не зашагали тысячи людей с рукотворным солнцем над головой. Иногда мрак всё же ухватывал кого-то на краю света, однако чаще люди успевали прийти на помощь друг другу. Вспышкой ты понял, о ком говорил автор. Иномаги. Она говорит о вас — о тех, кто не остановился, кто, как ты, как Ханна, как Райс, как Фло жаждали большего, пусть даже не было уже "великих", чтобы научить!

— Мы идём по этой дороге вместе, братья и сёстры. Иномаги, волшебники, элементисты... Мы остались одни — одни во мраке открытого листа, одни перед ветром перемен. Теперь я спрашиваю вас, почему мы ещё живы и что должны делать, чтобы продолжать идти? Вы знаете ответ.

Да. Ты держал за руку Ханну. Ты знал ответ.

— Мы должны держаться вместе. Наше пламя тем ярче, чем больше нас. Мы творцы — те из нас, кого отыскало Разноцветье. Почему же мы замкнули наши границы? Почему же мы неизвестны для внешнего мира? Почему наш свет столь одинок? Вы знаете, о чём я вас прошу. Мы можем быть больше. И мы будем! Мы разделим свой свет с другими, как делили первые из нас, те, кто впервые набрели друг на друга в вечной тьме. Мы заставим воспылать его, как десятки тысяч солнц! И тогда мы станем чем-то большим. Все мы — и каждый по отдельности.

Эмоции и мысли пробегали перед твоим взором. Автор не поскупилась. Она вложила всё, что в ней было, весь огонь в это послание. Послание к единению, послание к открытости, послание против одиночества и против тьмы, какой она её видела. Это была и точная аналитика, и яркие чувства, и ощущение собственного бессилия... Ты смотрел на людей, соединяющих пламя воедино, и понимал её. В этом ваша сила — сила людей. В способности разделить груз друг с другом и способности светить вместе. Ты не один. И никогда не будешь.

— Мэтр Сивилла Трелони, — молвила Эбби, — была наречена Открывательницей Разноцветья. Одна из основательниц, она никогда не считалась одарённой художницей; она — талантливый организатор, одна из тех, кто собрал разрозненные кружки воедино, помог нам осознать себя как творческое общество.

— Это послание, — подхватил Эшер, — никогда не задумывалось как картина. По уровню исполнения оно и не тянет на неё, но здесь роль играет скорее... бесталанность мэтра Трелони, чем её нежелание. Она создавала это послание несколько лет. Упорный труд и искренность заменили творческую жилку и масштаб, присущий подлинным художникам. После этого послания мы начали открытые выступления и выставки во внешних мирах, а многие отправились искать учеников и подмастерий — не завлекать к нам уже состоявшихся творцов, как было раньше. Трелони удостоилась звания мэтра, после того как безымянный критик оценила её послание тем, что вставила шестым в эту коллекцию.

— Мэтр Орландо считает, что мэтр Трелони не менее художник, чем все мы, — добавила Эбби. — Только её творение — не картины, не зримые шедевры, а само Разноцветье — все мы как единое целое, и это послание символизирует не только вклад Трелони, но и само наше становление.

— Мы несём пламя своей души друг другу и зрителям, а не держим при себе, — улыбнулся Эшер. — Жаль, что мы поняли это слишком поздно... Как многие линии не успели с нами познакомиться? Скольких не успели забрать из гибнущего листа? Сколько будущих художников не вдохновилось нашими работами? Больше семи полотен вдохновлены "Посланием", а сколькие изображают мэтра Трелони — не счесть.

— Но есть люди, никогда не бывшие художниками, — с лёгкой отрешённостью сказала Эбби, пока картина растворялась во мраке, — которым посвящено больше картин. "Послание" Трелони привлекло к нам многих великих, которые ещё не оставили лист и Древо. Ивицер Творцев, Модрон и Моргана... Игнотус Певерелл. Но есть и те, кто никогда не бывал у нас, люди великие и полностью обделённые талантом художника.

— Трелони наглядно доказала, что создатели — не обязательно творцы, — картина рекомой окончательно исчезла. Эшер отпустил руку Эбби и уверен шагнул вперёд. — Пойдёмте. Последняя картина материальна.

Вы последовали за Эшером и Эбби. Вновь мрак, но на сей раз — не страшный, не плотный, а напоминающий скорее плотно задёрнутые шторы. Каждый ваш шаг заставлял эти шторы расходиться. Вдалеке показался свет. Вертикальная алая, слепяще-алая после сумрака полоска света становилась всё шире по мере приближения. И впрямь расходящиеся шторы!

Вы шли по чёрному, нескользкому, полному красных бликов камню навстречу величественному закату. Ваши шаги отдавались в тишине этого места долгим эхом и казались чем-то святотатственным. Это место принадлежало... тишине? Не совсем.

Темнота осталась позади. По чёрной дороге к закату, навстречу почти исчезнувшему за горизонтом солнцу — и закат этот дробился в плещущемся у подножия дороги океане. Ты оглянулся. Чёрная дорога уходила в бесконечность, а небо позади закрывали хмурые грозовые тучи. Вы шли и шли, навстречу алому сиянью и тёплому ветру, а с вами шли — другие.

Это были тени. Отпечатки, прошлое, ты уверен, каждого, кто здесь бывал. Они накладывались на эту дорогу и на вас, но не мешали, оставались — не-здесь. Ты видел художников. Они были разными — люди, полулюди и совсем не люди, высокие и низкие, по одному и группами шли они по этой дороге. Кто-то — молча, как вы, кто-то перешёптывался, кто-то громко обсуждал — вы не слышали конкретных слов. Эти видения напоминали ветер и волны — негромкие, не мешающие, лишь фиксирующие каждого, кто здесь проходил. Вас, ты уверен, тоже. Вы были последними... каждый, кто шёл к закату, был последним в своё время. Должно быть, здесь, среди призраков ушедшего, есть и создатели этого места, — первые из всех. У тебя не было идей, кто бы это мог быть.

Ты ощущал печаль, тихую, глубокую печаль, вложенную в сам воздух, и, наверное, любовь. Не любовь между мужчиной и женщиной, а любовь дружескую, оттого не менее, а более глубокую. Любовь одной родственной души к другой. Любовь, твёрдое желание и мягкое намерение вторгнуться в чужое одиночество — и поддержать. Всем собой выразить, что другой — не один. Не было ни имён, ни мыслей — только чувства, только печаль и любовь. Если послание Трелони адресовалось всем, каждому, то эти чувства были глубоко личными, с болью вложенными в море и закат. Ханна сильнее сжала твою ладонь, будто боялась, что это место вас разлучит.

Дорога завершалась. Вдалеке виднелась площадка и возвышение. Многие из теней замедляли шаг по мере приближения. Медленней, подстраиваясь под Эшера и Эбби, шли и вы. Вы остановились подле статуи, и ты вздрогнул, когда узнал. Кажется, она сейчас сойдёт с постамента, сбросит каменную корку, оживёт и...

Крылья, охваченные алым отсветом заката. Лицо сосредоточенное, но в то же время полное усталости. Она не была здесь в привычных богоуровневых одеждах, как тогда, в коридоре Хогвартса, где ты встретил её в первый раз. Хранящая была в гражданской, маггловской одежде. Она действительно где-то так ходила? Ты никогда не задумывался, как могла бы она выглядеть на отдыхе или просто — среди своих. Никогда не задумывался, что божество, предложившее тебе сделку, было, в том числе, и человеком. Но вот создатель этого места не просто задумывался — он сознательно отрицал всякую божественность. Он видел в Хранящей Время человека и исключительно его. Человека, который был безумно ему дорог.

Под постаментом была надпись. Вместе с тысячей теней смотрел на неё ты. Стихотворение на русском, понятное, усилиями автора, любому, кто прочтёт:

Последняя любовь. Последние надежды.

Финальная заря. Конечные сегменты.

Мозаика судьбы. Дороги и моменты.

Затянутая жизнь — Мёбиуса ленты.

Прощанья и концы. Сведённые в единый.

Последние дары. Последний вечер зимний.

Величия плоды. Несчастья и поминки.

Прекрасные миры. Подножки и заминки.

Мечтательные сны. Последние преграды.

Вне будущей весны. Лишь осени отрады.

Планы и узлы. Мгновенья перед смертью.

Буду или нет? Ответ — в лучах над Твердью.

Миллионы тысяч лет. Минули. Всё готово.

За мной — остался след. А впереди — лишь слово:

ь.

— Автор этого шедевра — Игнотус Певерелл, — молвила Эбби. — Первый человек, которому он показал эту картину, — его спутница, критик и искусствовед, составившая эту коллекцию. Когда она увидела стих, то немедленно разрушила стёрла первые буквы последнего слова, стёрла так надёжно, что ни один из реставраторов не смог восстановить, а сам Игнотус повелел считать это частью картины. Немало художников считает, что последнее слово — "жизнь", и что оно должно диссонировать со всей картиной и стихом в частности, а безымянный критик относится к Хранящей Время с неприязнью или враждой, в отличие от самого Игнотуса.

— Мэтр Орландо, многие другие критики и искусствоведы выступают против этой теории, — заметил нахмурившийся Эшер. — В отличие от тебя, я уверен, что это слово — "смерть". Вероятно, спутница Игнотуса разделяет его чувства к Хранящей, но отрицает его уверенность, что Хранящая погибнет или погибла. А я, признаться, этой уверенности рад.

— Не будем спорить, — качнула Эбби головой. — Ступайте за мной, — и шагнула прямо на океанские волны. — У нас осталось, — сверилась с часами, — совсем немного времени.

> будь Грэмом Фергюссоном

Вшестером оказались вы подле последнего из зданий: немного ошеломлённый произошедшим ты, ничего не успевшие понять Гарри и Гермиона, мистер-себе-на-уме Мойлин, Элла, сотворившая чудо, по сравнению с которым Чудеса Палочки меркли... и Джулия Сайнс, чудо живое и настоящее. С Гарри и Гермионой всё было хорошо, Мойлин выглядел невозмутимым и ничуть не изменившимся, Элла по-прежнему была недоступна твоей сфере, зато Джулия...

Твоя спасительница, лучерождённая, стала настолько... настолько... настолько лучерождённей, что и слов-то описать не было! Теней у неё было больше, чем у обычного человека, раз в сотню, а ещё она не то осознанно, не то полуосознанно управляла ими. Не стояла над событиями, как в Авалоне, но всё равно имела какие-то свои, новые, непонятные со временем взаимоотношения. Это в иносфере — в реальности же ты старался не останавливать на ней взгляд. Могло и затянуть.

Будто прочитав твои мысли (ты бы и этому не удивился!), Джу пригасила свет своих зорь. Подошла к красному сиянию аспекта, окружающему монументальное здание, напоминающее то ли храм, то ли чей-то мавзолей — насколько его можно было разглядеть сквозь красную пелену. Коснулась свечения ладонью и сорвала его, точно занавеску отдёрнув! Рефлекторно ускорив восприятие, успел заметить узор шестерёнок, символа твоего аспекта. Получается, Джулия теперь не только Сильф Сердца, но и — кто?

— Стражи хорошо сохранились, — предупредила Джу. — Будьте настороже.

— Может, объяснишь, что это за место? — только хмыкнул Гарри, направив палочку в чёрный проём единственного входа. Сейчас неведомый "храм" казался выточенным из одной большой кости — или множеством сросшихся скелетов фантастических тварей. Он не был угрожающим, не был и подавляющим. Ты чувствовал только сверхъестественный холод да тьму. Тьму, в которой тонули все тени до единой. Тьму — не пустоту и не Бездну: уже хорошо.

— Его назвали просто Кость, — медленно произнесла Джулия, с лёгкой опаской вглядываясь в темноту. — Насколько я знаю, этот храм некогда был частью Тихого Дома. Он был сердцем Дома, местом, которое однажды отыскал Ивицер. Вокруг Кости Ивицер создал город, который вырос в мир-цитадель. Я не знаю, кому посвящён этот храм, но это не одно существо или не существо вовсе. Когда Мерлин штурмовал Тихий Дом, именно за Кость шли самые жестокие бои. Некроармия буквально легла костьми, удерживая Кость. Здесь... — Джу поёжилась, — здесь творились страшные ритуалы. Не в храме — вокруг него. В храм входили только его стражи и высшие некромаги. Никому не было дозволено знать, что находится внутри. Когда армия Мерлина победила, лишь сам он вошёл внутрь. Он вышел обратно мрачным и бледным, приказал запечатать Кость всеми возможными средствами, отделить от Тихого Дома, уничтожить саму память о его существовании, спрятать, но ни в коем случае не убирать из листа. Он даже позволил Ивицеру восстановить и усилить стражей, помочь в сокрытии Кости — и дал свободу. Это всё, что я смогла понять.

— Основание Тихого Дома, — быстро произнесла Гермиона. — Источник его силы. Не уязвимое место, а секрет. Нельзя входить. Тайна. Запрет. Общий запрет, запрет для всех. Одно из оснований листа. Вместе с Истоком Реки и Первым Стражем? Уязвимость листа? Мы должны узнать!

— Осторожность, Гермиона, — напомнил Гарри возбудившейся подруге. — Даже Старшая Палочка — не панацея.

— Никаких Талисманов, — отрезал ты. — Пробуем сами. Сколько этих стражей?

— Не знаю, — пожала плечами та. — Некроманты полагались на небольшое количество хорошо обученных воинов для охраны сакральных мест, но что сделал Ивицер после поражения и что добавил Мерлин — я не вижу.

— Щиты? — переглянулся Гарри... с Мойлином. Почувствовал родственную душу?

— Щитов много не бывает, — ухмыльнулся тот. — Приступим!

Спустя двадцать минут вы вошли в Кость, обвешанные щитами, точно рождественская ёлка игрушками. Гарри и Мойлин накладывали защиты, а Гермиона и Элла помогали избежать конфликтов между классической магией и "странной" инфомагией Мойлина. Вы с Джулией внимательно наблюдали за входом, так и не заметив ничего угрожающего.

Внутри было холодно, и холод этот пробирал до костей, исходил точно изнутри вас, ненастоящий, нереальный, заставляющий сжимать зубы, чтобы ими не застучать. Щиты и холод точно находились в разных измерениях: магия, инфомагия, иномагия и чувства Джу не смогли найти источник хлада. Приходилось просто терпеть — Джулия, конечно, могла буквально пересилить холод своим теплом, но Гарри её остановил: некоторые карты лучше придержать в рукаве.

Освещая коридоры, узкие, но высокие настолько, что свет палочек терялся во мраке, вы исследовали сначала пространство около входа, составив карту. Никакой "пространственной нестабильности", как в лабиринте Ковчега, не было, время также текло, как ему положено. Временным чутьём ощущал ты стабильность, фундаментальность этого места — якорь, в шаге застывший от сверхъякоря вроде Алатырь-Камня.

Это место походило на окрестности Велиры: Время было здесь так же сковано; однако сковано было и пространство. Возле Велиры всё казалось зыбким, изменчивым, ты помнил, как одним словом можно было поменять там окружение, как каждый из вас был в своей "реальности", пока Райс не собрал всех в одну. В храме же — ты уверен — такие повороты полностью откажут. Это место не признавало ни изменчивости времени, ни относительности пространства. Иномагия всё ещё работала, но только для вас самих, движущихся дымчатыми силуэтами на фоне костяных стен, кажется, видевших саму вечность.

Чем дальше ступали вы по коридорам, тем больше ты понимал, ухватывал интуицией. Мрак этого места не был вам чужд. Этот мрак был родом из тех времён, когда лист только распускался, а может быть, когда дрожала только Почка. Это было утро зимней ночи, что символизировала Джулия — после осени, которую тоже символизировала она — сейчас. Первородный, первозданный мрак, из которого вышло всё живое и в которое уходит всё по-настоящему мёртвое, и даже души, рано или поздно, закончат в нём цикл перерождения. Мрак этот не был враждебен, не был чужд, напротив, он был странным образом притягателен, как притягателен любой конец, — и отталкивающ, пугающ ровным счётом потому же. Страшно признавать, что частица этого мрака всегда была с каждым из вас, внутри каждого из вас — частица конца, частичка смертности, и никакой богоуровень, никакой луч, никакой воскрешающий камень это не отменят!

Твои спутники внимательно выслушали эти рассуждения. Гермиона тихо прокомментировала:

— Смертный хлад.

Ты понял, о чём она. Вы все поняли. Храм ничего не менял, лишь открывал глаза, помогал видеть то, что было в каждом из вас. Так же, как Ивицер ничего, по словам Инфуцора, не менял, а лишь помогал увидеть? Что те, что эти "глаза" ты бы с радостью держал закрытыми!

— Здесь творились великие дела, — после нескольких минут молчаливого, подавленного блуждания по Кости произнесла Джу. Каждое её слово слегка, но притупляло ощущение холода, делало мир чуть светлей. — Когда Мерлин открывал волшебство, он приходил к Истоку Реки. Когда он создавал магическую систему, то пришёл сюда. Когда Ивицер разделял иномагию на сферы, он делал это отсюда. Я думаю... я думаю, все Дары Смерти появились здесь.

— Мантия тоже? — заинтересовалась Элла. — То есть...

— Да, — мягко улыбнулась ей Джулия. — Игнотус Певерелл и его спутница поднялись сюда, чтобы преодолеть пределы. И когда Хранящая творила что-то большее, чем просто новую душу, она также приходила сюда. Эжак Су, великий иномаг, впервые открыл двери Библиотеки Судеб именно отсюда. Это место великих дел, но чуждое что лучерождённым, что чистым богам — основание листа, которое никогда не было ими тронуто, независимое, скрытое, тёмное...

Элле понадобилось ещё полчаса мучительных блужданий, чтобы разгадать закономерность лабиринта, и теперь она уверенно вела вас к центру. Когда коридор впервые расширился, когда вдали показался неясный свет, четыре фигуры, четыре сгустка мрака встали перед вами. Стражи.

От них не ощущалось ни тени внимания. У них не было теней. Они не были живыми существами, но не были и мёртвыми. Не были они естественными, однако и искусственными также не были. Они... просто были. Скелеты в чёрных плащах, безоружные на первый взгляд, безучастно, точно роботы шагнули к вам. Яркие лучи заклятий разорвали мрак, пламенем обрушились на скелетов... угасли. Инфомагия незримыми лезвиями ударила по чёрными фигурам... бессмысленно рассеялась.

Шаг за шагом приближались стражи, размеренно и неотвратимо, и живой, чистый свет Джулии бесполезно рассеивался, будто ему не было места рядом с ними. И все спешно выстраиваемые защиты, и касание твоего аспекта, и манипуляция Тенью от Конфигуратора Эллы — ничего не работало, стражи рассеивали, игнорировали просто всё! Даже Палочка, которую ты рискнул извлечь ради пробного Чуда — вместо превращения в воздух стражи только дрогнули, замерли на мгновенье! Что они такое? Как же с этим бороться?

— Дыхание пустоты, — вдруг озарило тебя. — Это дыхание пустоты, "античудо", ради которого Мерлин начал войну с Тихим Домом!

Стражи, точно услышав (ты не был уверен, могут ли они слышать, видят ли они вообще в привычном смысле), ускорились, и Гермиона едва успела уклониться от замаха ближайшего. Гарри принял удар другого стража лезвием меча Гриффиндора... и попросту отсёк противнику руку. Страж размеренно повернулся и отбросил Гарри ударом в живот целой руки.

— Мой выход, — хмыкнула Элла, поднимая упавший меч, пока вы пятились и пятились. — Я, конечно, — на выдохе она неуклюже, но быстро махнула мечом, и реликвия легендарного основателя Хогвартса с лёгкостью располовинила однорукого стража. Остальные синхронно повернулись к ней, — не умею фехтовать. Но! — и шагнула навстречу стражам.

Это был странный бой, который вы наблюдали со стороны, не в силах вмешаться. Стражи двигались идеально точно, размеренно, легко читали, предугадывали каждое движение Эллы... пока та резко не ускорялась. Она не владела мечом, но прекрасно владела инерцией тела, с каждым движением всё уверенней теснила стражей чистой скоростью. А ведь из всех вас она, должно быть, самая физически подготовленная! Играючи вращая мечом, Элла выглядела расслабленной и полностью уверенной в себе. Буквально минуты хватило ей приноровиться, после чего второй, третий, а затем и четвёртый страж погибли, так её и не коснувшись.

— Просто усиленное тело, — улыбнулась она, протягивая восстановившему дыхание Гарри меч. — Современная биоинженерия и никакой магии. Пойдём?

— Погоди, Эл, — Джулия наклонилась. Протянула руку к чёрными плащам — и тут же отдёрнула. — У тебя есть герметичный контейнер?

— Ты хочешь сказать, эти плащи...

— Дыхание пустоты, — подтвердила наклонившаяся к ним Гермиона. — Нужно взять. Пригодится.

Элла достала из капчалога металлический чемоданчик. К вашему и её удивлению, стоило ей протянуть руку к чёрному плащу, как тот чёрной струйкой потёк к ней.

— Я могу двигать их через эссенцию, но не менять, — задумчиво сказала Элла, собирая все плащи сгустками мрака в чемоданчик. — Спасибо Смотрителю, как знал, что нам понадобится хранилище, — закрыла чемоданчик, щёлкнула кнопку сбоку. Спрятала в капчалог. — Метафизическая изоляция. Магия должна снова работать.

Гарри немедленно зажёг "люмос" на пробу, а затем сжёг оставшиеся от стражей кости. Хорошая идея. Мало ли что ещё засунул в них Ивицер... если Ивицер. Ведь после него в храм приходил много кто, включая Хранящую. Был ли у них какой-нибудь пропуск, или каждый раз нужно было минуть этих существ? Ещё одна загадка прошлого, которую ты никогда не раскроешь...

Медленно и неспешно подходили вы ко свету в конце коридора, превратившегося в тоннель. Ваши шаги гулко отдавались в тишине, а свечение волшебных палочек казалось как никогда хрупким и иллюзорным. Это место подавляло. Знание, так небрежно выложенное Джулией, живое знание, не закопанное, как обычно, в толстых старых томах кривым почерком давно сгинувшего иномага...

Давление нарастало с каждым вашим шагом.

Непохоже на встречу с божеством. Не напоминало Утгард, давящий — да совсем не так. Не похоже это было и на скрытое, отдалённое величие Инфуцора, которого хватало, чтобы душу всмятку взбалтывать. Это не временное могущество Хранящей, тонкое и безусловно подчиняющее судьбы и воли, как бы ни пытались они сопротивляться, — паутина, подобная самой паутине, ощущаемая и до конца — не постижимая. Нет, всё не то. Давление Кости напоминало тиканье часов и плеск волн, вращение светил и безжалостный вердикт врача. Оно поддерживало, соединялось с ощущением смертного хлада в груди.

Гарри и Гермиона взялись за руки. Ты знал, что они в отношениях. Но даже ты узнал это далеко не сразу. Эти отношения были тихими, не тайными, а скорее никогда, ни разу не демонстрируемыми. Может быть, они никуда не торопились... Нет, конечно. Про себя ты думал, что они просто не видели в словосочетании "совместное будущее" именно второго слова. Это только в книгах самые жаркие романы случаются в войну, в эпоху перемен, когда людям хочется держаться друг друга, — в реальности бывает и иначе.

Давление, которое ощущалось, должно быть, самой душой, — безграничное осознание своей конечности, звуки тиканья Великого Механизма вселенной, спокойная, страшная неизбежность, — гасило саму волю. Только сейчас Гарри и Гермиона взялись за руки, вцепились друг за друга, чтобы просто ощутить, что рядом есть живой человек. Ты же... ты чувствовал, что не справишься один. Но Бет... Джулия сжала твою левую руку, сжала с силой, жаркой, горячей энергией. Правой рукой она тянула за собой Мойлина.

Элла Мэйдж шла первой. Ей было плохо, её не поддерживал никто, шаги её были одинаковыми, механическими... Но она не просила помощи. Она шла сама — девушка "просто биоинженерия и никакой магии". Ты вдруг понял, что она действительно была вашим лидером — единственным из всех игроков, кто мог сам, в одиночку пройти этот путь и вести за собой, несмотря ни на что.

Элла оглянулась. Бледное лицо и какая-то сумасшедшая уверенность в глазах, сейчас кажущихся совсем не человеческими. Не божественными, не волшебными, не иными — но какими? Чем-то едва уловимым она похожа была сейчас на Джулию и Сайика — вот только чем? Ты пересилил себя и кивнул Элле. Всё в порядке. Вы справитесь. Она нахмурилась, но в ответ — кивнула.

...Спустя долгие секунды вышли на... свет? За широкими костяными вратами, распахнутыми кем-то до вас, оказалась небольшая площадка над чёрным морем. Морем? Нет! Это и было то "дыхание пустоты"! Бескрайний океан "дыхания", по которому лишь изредка шла рябь, безразлично отражал светло-серые небеса Кости. Чёрное зеркало!

Секундой позже ты осознал разницу. Нет, дыханием это не было, а вот его истоком, главным компонентом — быть могло. Ваши палочки не погасли. Парочка накинутых после боя щитов была в порядке. В то же время взлететь, что инфомагией, что на метле, что иномагически над этим морем — не получится. Но уже аспект Времени с трудом, но подчинялся. Скорей всего, сработает и Палочка. Ты не чувствовал себя здесь беззащитным, как перед стражами до этого. Если бы не давление, заставляющее сердце бессмысленно трепетать, как перед скорой смертью, ты бы даже почувствовал интерес.

Вдалеке над "водой" замерли три фигуры: слева в бордовой мантии, справа в белой, а посредине — в чёрной. Глубокие капюшоны, удалённость и одеяния не позволяли понять, кто это такие. Четвёртая фигура замерла — также в воздухе — преклонившей колена перед фигурой белой. Судя по телосложению, это был мужчина. Он единственный отреагировал на вас. Встал, развернулся и замер, направив на вас острие длинного меча. Последний страж?

Вы переглянулись. Просто находиться в этом месте было невыносимо — а уж сражаться, да даже приблизиться к этим четырём...

— Я могу взять с собой только одного, — тихо сказала Элла.

Ты отпустил руку Джулии. Было... тяжело. Очень тяжело. Но вспомнив о том, ради чего ты здесь, нащупав едва заметное, но согревающее изнутри присутствие Инфуцора, противостоящее смертному хладу бессмертным жаром...

— Я справлюсь, — ответил и испытующему взгляду Эллы, и заботливой тревоге Джулии.

— Позаботься об остальных, Джу, — попросила Элла. — Не сдерживай себя.

Тепло взметнулось от хрупкой фигурки Джулии, захлестнуло вас шестерых... С трудом заставил ты себя подойти к краю этого тепла и взяться за холодную, уверенную руку Эллы у края площадки. Вместе сделали вы первый шаг. Чёрная жидкость, повинуясь воле Эллы, стала для вас твёрдой и прочной.

Медленно шли вы к четырём фигурам и, по мере приближения, разглядывали мечника. Это был не человек. Ты уже встречался с такими, как он. Что бы там Джу ни говорила, это был лучерождённый. Белые, густые, сверкающие, точно свежий снег, волосы. Чёрные глаза, в которых, кажется, можно было разглядеть бесчисленные звёзды. Почти белая кожа, кажущаяся кожей не то больного, не то трупа. Светло-серое, под стать небесам, одеяние. Сама Ночь встречала вас, а как подошли, холодно велела:

— Стойте! Живые люди. Волшебники. Иномаги. Сестра-лучерождённая, — ты был уверен, что эти слова слышали оставшиеся на площадке тоже.

— Принц Зимней Ночи, — столь же прохладно ответствовала Джу, оказавшись рядом с вами, не переставая быть и возле остальных. Если на площадке её присутствие было согревающим и исцеляющим, то сейчас рядом с вами стояла совсем другая Джу. В тёмно-синем платье, со серебряным венцом, статью она напоминала... ну конечно!

— Королева Зорь и Надежд, — молвил Принц, опуская меч. — Зачем ты прибыла сюда? Это место не было создано для нас.

— Но ты здесь, — резонно возразила Джу.

— Я охраняю Кость, — ответствовал Принц. — Великая Королева, — ты не сомневался, что он имеет в виду фигуру в белой мантии, — взяла меня на службу. Две сотни и одно существо уничтожил я. Никто не вправе встать между мной и грядущей ночью! Даже ты, сестра. Лист будет уничтожен.

— Лист пал, — улыбнулась Джу. Принц Зимней Ночи нахмурился. — Твоя служба здесь завершена. Лист уничтожен раз и навсегда. Ты свободен.

— Это правда, — склонил он голову. — Благодарю за радостные вести. Немедленно я должен отправиться во тьму. У Великой Королевы есть немало дел, которые могу исполнить только я. Но прежде, чем уйду, позволь узнать, зачем ты прибыла сюда с эскортом? Ныне Кость не имеет собственного смысла.

— Кость хранит тайны ИМ-листа, пусть самого его и нет, — беззаботно пожала Джу плечами.

— Это так, — удовлетворился Принц ответом. — Удачи в их разгадке, сестра.

Он направился к выходу, спокойно, удовлетворённо... Ты не смог различить движение Джу. Всего одно касание, и Принц Зимней Ночи осел в беспамятстве. Джу-рядом-с-вами растворилась вместе с Принцем на руках, шепнув напоследок:

— Я позабочусь, чтобы его больше не увидели в сеансе.

Вы с Эллой остались вдвоём. Подошли к трём безмолвным фигурам. Не дождавшись никакой реакции, ты сказал первым:

— Кто вы?

— Мера, — ответила фигура посредине. Голос её был безликим, не мужским, не женским, не холодным и не тёплым — никаким. — Весы. Начала. Столпы основания. Ответы на вопросы.

— Вы здесь для того, чтобы совершить сделку, — не спрашивала, а утверждала фигура в красном. Это был мужчина. Его голос, тёплый, мелодичный и, вместе с тем, хриплый, двойственностью напомнил тебе Януса. — Последнюю из сделок, что дозволено было мне свершить.

— Объясни, — бросила ему в лицо Элла.

— Некогда Ивицер Творцев стоял передо мной, — тебе почудилась тонкая улыбка за тёмно-красным капюшоном. — Некогда Мерлин приходил ко мне. Некогда Игнотус Певерелл и Хранящая Время приходили сюда — вместе и по отдельности. Десятки людей просили и получали. Страж листа был первым из просителей. Вы — последние из них. Кто-то желал изменить миропорядок, но миропорядка боле нет. Вы можете просить лишь для себя. Чего вы желаете и какую жертву готовы принести?

— Сначала скажи, кто ты такой, — Элла гнула свою линию. — Кто вы такие, что это за место? Пока мы не узнаем правил, то не будет никаких сделок.

— В конце концов, равновесие между деловым и отвлечённым разговором также может быть соблюдено, — пожал плечами человек в красном. — Ты уже сталкивалось с чистыми богами, творение. Эти существа представляют собой систему саморегуляции листьев, основанную на ослаблении опасных направлений эволюции. У них нет воли, но есть разум и существование. Мы представляем собой иную систему саморегуляции, вернее, активную её часть, основанную на том, что ты называешь истиной. У нас нет ни воли, ни бытия. Ты разговариваешь с иллюзией, интерфейсом, оформленным для взаимодействия с первым стражем. Каждый из нас представляет собой расширение закона в истину высшего порядка, не предельную, но достаточно далёкую от простых конечных физик. Понятно ли тебе, дитя? — "творение", "дитя"? На что он намекает, обращаясь так к Элле? У тебя было безумное предположение, но уточнять, спрашивать у Эллы было бы... слишком неудобно.

— То есть, ты — своего рода искусственный интеллект, работающий на платформе... самоизменения законов физики? — аккуратно сформулировала Элла.

— Я — процесс самоуточнения ордополя, если хочешь, — хмыкнул мужчина. — Вы желаете знать, что я за процесс. Симметрии означают сохранение, Элла. Каждая крупица личной силы должна быть оплачена, Грэм. Длительное существование системы означает относительный гомеостаз её частей и окружающей среды, Элла. Жертва Сирени вернула жизнь Фло, Грэм. Они говорили со мной. Хранящая разговаривала об условиях существования полноценной реальности, и ты читала её заметки, Элла. Сирень отдавала и брала взамен, пока не отдала себя всю и не обратила саму смерть, Грэм. Что я такое?

— Равновесие, — почти прошептал ты. — Ты — Принцип Равновесия!

— Не сам он, — развёл он руками в широких рукавах. — Я — конкретная манифестация, предназначенная для регуляции листа, но некогда я был связан с манифестациями более высокого уровня. Хранящая называла меня Дьяволом, Грэм, потому что сделка — моя суть. Ты можешь звать меня так же.

— Я... понимаю, — наморщила лоб Элла. — Если ты — Дьявол, то посредине — Мрачный Жнец? Что такое Смерть?

— Нет нужды объяснять, — хмыкнул "Дьявол". — Ты догадываешься, Грэм же знает. Смерть — это пределы и границы, и Смерть — старшее из нас. В обычных листьях нет необходимости в прямых воплощениях Смерти, но цена была заплачена. Лист был открыт, наизнанку вывернут, и граница листа обратилась Костью. Открытость была уравновешена псевдоразумным контролем над достраиванием ордополя в критических областях. Три Принципа были воплощены. Я — Равновесие, Смерть — разделённость... — пауза, едва заметное движение с сторону третьей фигуры.

— Хранящая звала меня Снежной Королевой, — женский голос, холодный, точно сам смертный хлад, глубокий и завораживающий был у третьей фигуры. — Ты могла бы звать меня ростом энтропии, Элла. Всё рано или поздно завершается, и каждая сделка, цепочка сделок, — движение в сторону Дьявола, — несправедлива по итогу. Все проигрывают рано или поздно, круговорот душ завершается, и лист разрушается, ветшает, срывается и исчезает в вечной тьме. Но ты, — "Снежная Королева" перевела взгляд святящихся ярко-синих глаз — единственного, что было видно из-под капюшона, — на Эллу, — мне неподвластна. Была заключена сделка, к участию в которой меня не допустили. Сделка, прикрытая Мантией. Всякая тайна рано или поздно становится явной. Ты — результат этой сделки, потенциал, сотворённый из пустоты. Будь моя миссия не исполнена, я бы уничтожила тебя, творение. Листа больше нет, поэтому ты будешь жить.

— Что ты поручила Принцу Зимней Ночи? — спросил её. Значит, вот как выглядит воплощение того, что любой иномаг рано или поздно ошибётся и уйдёт. Жертвы, которые того не стоят, старания, обречённые быть бесполезными, бессмертие, которое только мнимо... Смертный хлад — это и есть она. А Элла, получается, выдерживает его, потому что...

— Лишь то, что он услышал сам в моих словах, — пожала она плечами. — Он говорил о бесконечном разрушении и вечной тьме. Я лишь отвечала на его вопросы, и их формулировка не оставляла ему шанса не убедиться в собственных стремленьях. Лучерождённым не место здесь, и Принц Зимней Ночи обманул себя сам, явившись ко мне для разговора.

— Предоставленный игрокам выбор, — неожиданно заговорила фигура в чёрном — Смерть. — Сохранённая Кость. Дальнейшее использование манифестаций. Общеизвестная польза Равновесия. Известная творенью, — кивок в сторону Эллы, — польза Разрушения, — Смерть смотрела прямо на Эллу, и ей было явно не по себе. В смысле, больше не по себе, чем до этого!

— А твоя польза? — спросила она. — Что ты такое? Я не понимаю?

— Непостижимость существам смертного облика и смертного разума, — безразличные, бездушные слова Смерти казались не утверждением, а приговором. — Бытие ранее света и тьмы, пустоты и полноты — единое, вечное и нераздельное. То, что прежде Леса, прежде Тверди и Солнца. Мысли Эроса о воплощении сего. Вера Инфуцора о Нелуне, возвращающей в предвечное единство. Утвержденье Януса о самовоплощении начала и завершения. Желанье Джулии верить в воплощение собой закатов и рассветов. Ложь, — это слово будто повисло в воздухе, веское и равнодушное. — Формальное значение слова Дао. Отсутствующее понимание. Не происходившие медитации, удалённость от недвойственности. Удалённость сей недвойственности от первичной силы. Более глубокое отрицание первичной силой границ любой природы. Отсутствие понимания первичной силы и Принципа в основании меня. Глубинная причинная связь данных непониманий. Вопрос о противоположности Дао. Вопрос о противоположности изначальным силам. Вопрос о делителе на аспекты, виды, формы и стороны. Вопрос о создателе границ и частей, о разрешителе называния и указания, дозволителе установления и применения. Сей принцип, являющийся более многообразным, чем любая предельная истина. Связь этой многообразности и отсутствия конечного объяснения при помощи манипуляций словами, символами, выразительной силой конечных и неконечных знаковых систем. Причина — Принцип как возможность и возможность возможности существования символов, систем и языков.

— У Дао не может быть противоположности? — неуверенно сказала Элла. Ты был с ней согласен и не согласен одновременно, но не стал вмешиваться. — Дао не может существовать?

— Отсутствие понимания, — даже не констатировал, а припечатал Мрачный Жнец. — Чтение строк, писанных людьми, анализ, однако несоотнесение с моделями внутри себя. Создание новых моделей, вывод метамоделей, проведение их анализа и синтеза, но отсутствие истинного понимания. Оковы конечности. Границы собственного разума. Искра внутри, что не раздута, как причина непонимания Дао и его противоположности. Мысли другого, — Смерть повернулась к тебе. Ни глаз, ни лица не было видно из-под капюшона. На тебя словно смотрела сама тьма — ничего иномагического, просто... бр-р-р! — о большем понимании. Ложь. Наличие Бездны как отсутствие отрицания Принципа, простирающегося вовне и внутри всех бездн. Бездна и деление по степени реальности — порождение Принципа, стоящего за мной. Принцип — майя, однако абсолютная, безотносительная истина в той же мере.

— Если твой Принцип есть везде, то ты предлагаешь нам конкретную интерпретацию, так? — уточнила Элла, с явным трудом выбравшаяся из "аналитического транса". Как она вообще умудрилась в него упасть — здесь, под таким давлением? Ты порой заставлял себя думать, мыслить усилием воли — а она... — Чем она лучше той, которая... появится по умолчанию?

— Хороший вопрос, — тебе почудилась улыбка за капюшоном. Вместе с тем ты был полностью уверен, что никакого "тела" у Смерти нет. — Мой путь как единственный из множества среди листьев и Деревьев, теснейшим образом связанный с путём Хранящей Время. Синергичность её пониманию младших Принципов. Равновесие, — кивок в правую сторону, — Разрушение, — кивок в левую. — Факт, доступный пониманию Эллы Мэйдж в данном участке пространства-времени.

Пауза. Сгустившаяся тишина.

— Мы отказываемся от тебя, — вдруг ответила Элла. — Человек — это нечто, что должно превзойти. Хранящая хочет не сохранения, а трансформации. Но... — повернулась к тебе, и ты понял, что имеется в виду. — Как считаешь?

— В конце концов, это их наследие, — нашёл в себе силы подумать и согласиться. — Думаю, Лилит не будет рада.

— Элрик и Гагана согласятся — этого достаточно. Только сначала... — развернулась обратно к безразлично зависшим фигурам. Обратилась к Дьяволу: — Мы бы хотели, чтобы ты помог нам провести сделку.

— Тогда ритуал должен быть проведён здесь, — он определённо не читал ваши мысли, но откуда именно знал, что подразумевается? Что-то, похожее на знание Джулии? — И он должен быть проведён в ноосфере.

— Ну а это, — прищурилась Элла, — задача, которую легко решить.

> Будь Джинни Уизли

На удивление, ты не чувствовала ни капли усталости, когда первой шагнула на волны следом за Эбби. Твоё чувство Жизни не ощущало особой усталости и во всех остальных. Похоже, Том был прав: Джу не зря выбрала именно вас и не дала ни минутки отдыха. Её аура и это место восстановили вам силы, и физические, и эмоциональные, всего за семь "картин". Картины... Было о чём подумать.

Море растворилось позади, а вы очутились, пройдя сквозь едва ощутимое сопряжение отражений, в небольшом зале, обставленном диванами да креслами. Вместо потолка, как в Большом зале, было чистое небо — небо ночное, с удивительно яркими, близкими звёздами. Мягкий жёлтый свет нескольких ночников создавал приятный полумрак: одновременно уютно и простор над головой.

— Зал Северных звёзд, — Эбби представила вам это место. — Линия реальности слабо зависима от остального Разноцветья: вы можете отдыхать и размышлять не меньше года. Дверь, — она указала на одну из четырёх, — выведет в обеденную залу в одно и то же время, — с этими словами она ещё раз посмотрела на часы — и растворилась в воздухе.

— Люблю медитировать здесь, в тишине и покое, — молвил Эшер. — Никуда вас не торопим, но, — подмигнул, — если проголодались, то ступайте сразу! Никаких серьёзных разговоров на голодный желудок, — растворился тоже, но не целиком, а по частям: последней исчезла улыбка, напомнив Тома в том сумасшедшем доме, каким был раньше твой внутренний мир. Эшер и Эбби... нет уж, хватит с тебя аналогий!

Как-то само собой получилось, что вы расселись парами: Энтони и Ханна, Дамблдор и Джулия, Марк и Джу — и вы с Томом заняли отдельный уголок. Том, уже научившийся у Дамблдора из "формы" спрайта превращаться во вполне нормального человека, выглядел... возбуждённым. Вы молча кивнули друг другу — о последней картине говорить не хотелось. Думать тоже.

— Знаешь, я ведь читал о них, — негромко рассказывал он тебе, — о Художниках. Они даже давали представление в Хогвартсе, Райс брал нас на небольшую часть. Там были не Картины, — очевидно, под Картинами с заглавной буквы он подразумевал то, что вы увидели в этой... галерее? — но всё равно красиво. Один из художников обратил на меня внимание, Райс стёр его внешность и имя, но он был очень убедительным. Я потом отлёживался в лазарете, отпаивался зельями безразличия... Если бы не этот случай, захотел бы стать одним из них. Уверен, Волдеморт, когда собирал знания по соседним линиям, шугался от художников как от дементоров, — ухмыльнулся Том. — Сильные, свободные, не желающие власти, а значит, априори непонятные...

— Было бы интересно посмотреть на остальные картины, — задумчиво ответила ты. Воображение буксовало: какие ещё чудеса могли быть в Разноцветье? Должно быть, не меньшие, чем у Морганы-Модрон: она была здесь лишь одной из многих. А была ли когда-нибудь художником Тёмная Луна? Ей бы подошло. Или она слишком практичная для этого? — И опасно, — вздохнула. — Не смогла прощупать их. А ты?

— Даже лезть в лабиринт не стал, — честно признался Том. — Тут не то что Грэм — тут и Хильда ногу бы сломала. Издали, — он нахмурился, пытаясь сформулировать, — Эбби мне не понравилась. У нас одна сфера, и она... неправильная. Очень тёмный отпечаток, как будто она проклята, как будто специально собирала в свою тень несчастья и неудачи, да только где её неудачливость?

— Эшер показался мне опасней, — хмыкнула ты. — Зеркальщик, похож на Фло и не похож, глубокий, как она... Больше не скажу. Как и ты, ближе не полезла. Если мы вообще видели не то, что они хотели показать — художники. И, знаешь, — ты понизила тон, — я не понимаю.

— Чего? — прищурился Том, криво улыбнувшись, как будто это могло тебя поддержать. Не могло — но поддерживало. Загадка!

— Ладно Моргана, но как они все... — замолчала, коснувшись пустоты в груди, глубокой, бесконечной тьмы, с которой не могла сравниться никакая картина, будь она Картина хоть в квадрате! — Как они творят? Они же иномаги сильнее, чем мы! Как у них хватает сил, желаний?

— Иномаги — разные, — пожал плечами Том. — Луну хоть вспомни! Как, могла бы стать одной из них?

— Ещё как! — представить себе Луну, рисующую что-то вроде второй Картины, "Яви", кистью с саму Луну размером, — легче лёгкого. Где теперь Луна? Быстрее бы Элиза с ней вернулась! — Думаешь, они все — как Луна?

— Или светлая, или Тёмная, — кивнул Том. — Так что не провоцируй их и... Луны на нашей стороне. Может, кто из них захочет помочь?

— Кто-то вроде Эшера б не помешал. Пойдём и спросим? — похоже, вы остались одни: все остальные уже вышли, не стали затягивать. Ты их понимала: тянущее чувство в животе намекало, как давно не ела. Интересно, Тому теперь нужно есть или совсем не обязательно?

Вы толкнули дверь и оказались в таком же маленьком зале, что и Северных звёзд. Простые деревянные стены, пол и потолок, ни одного украшения — совсем не этого ждёшь от "Торжественного Обеда" у Художников. Посредине стоял один большой круглый стол, сервированный и полный еды — от запахов слюнки потекли! Вы все действительно вышли одновременно, друг за другом. Стол с вашей стороны был пуст, ровно семь стульев ждали вас. С противоположной стороны — полон. Ты внимательно рассмотрела сидящих, ускорив себя с помощью импланта.

Слева направо: смутно знакомый пожилой волшебник, рогатый мужчина с неестественно вытянутым вверх черепом, Эбби, но без кроличьих ушей, а в строгом синем платье, следующая же... Севилла Трелони? Ты с трудом узнала её, кажущуюся едва ли не копией родной профессора Макгонагалл по стилю. Пятое место занимал Эшер всё с теми же кошачьими ушами и волосами, напоминающими шерсть, шестое... Локонс! Улыбающийся ослепительной улыбкой, он отсалютовал вам бокалом, и ты была уверена, что этот Локонс не чета твоему, из 3М-линии. Последнее место занимала молодая девушка со старыми, мудрыми глазами. Она была отражением, а оригинал — много выше. Фейри, Древняя фейри — если ты правильно поняла, что рассказала вам Джу во время... в не-время.

Ты вернула обычный темп восприятия, едва не пошатнувшись от слабости. Слишком часто пользовалась, нервная система не восстановилась, по мнению импланта! Нужно быть аккуратней. Пустила каплю Жизни внутрь себя — стало легче. С остальным справится отдых и аура Джу. Кстати о Джу!

Подчиняясь жесту, в который рекомая вложила целую команду, вы выстроились перед столом — ты оказалась предпоследней слева, справа — Том, слева — Марк. Джулия переглянулась с Трелони, очевидно, сидящей во главе стала. Та встала.

— Добро пожаловать на наш скромный обед, уважаемые гости, — лёгкий поклон. — Позвольте представить художников, которые развлекут вас сегодня. Николас Жизневидец, — крайний левый волшебник кивнул вам, смерив оценивающим взглядом. Николас? Вспомнила! Это же Николас Фламель — одна из его версий! Вот, значит, какой он вживую.

— Приветствуем гостеприимных хозяев, — в свою очередь откликнулась Джулия, прежде чем Трелони представила следующего художника. Похоже, они неведомым образом уже согласовали какой-то там ритуал, — Энтони Даффи, Наследник Страха и глава Гильдии рыбаков Хогвартса, — представила она крайнего справа среди вас. Энтони поклонился по всем правилам этикета и занял место напротив Фламеля, повинуясь даже не жесту, а взгляду Джу.

— Крампус, Рисующий Кровью, — рогатый привстал и жутковато, на треть Темнушки, улыбнулся. Неплох, но ему есть куда стремиться! На треть Темнушки ты и сама умеешь, а если выпустишь Королеву, что внутри, то и в пол-Луны испугаешь.

— Ханна Аббот, главный секретарь Гильдии рыбаков, — Ханна коротко кивнула, не сводя с Крампуса взгляда, села напротив него.

— Эбби Катастрофа, — Эбби широко улыбнулась, и вроде бы в этой улыбке не было ничего сверхъестественного... Она была хуже улыбки Крампуса. Ты передумала: Эбби была опасней Эшера, и намного.

— Альбус Дамблдор, свободный волшебник, — Дамблдор встретился с Эбби взглядом. Тонко улыбнулся и сел напротив. Если ты правильно поняла, то Локонс — тебе, Эшер — Тому? Интересно, в чём задумка?

— Сивилла Трелони, Хранящая Сердце, — отточенный поклон.

Как только она сказала последнее слово, ты увидела его. Увидела Сердце. Незаметная до этого, её голову охватывала тонкая золотая диадема с камнем... нет, скорее Камнем посредине. Не нужно было иномагии, чтобы понять его суть — она бросалась в глаза, не скрывалась, и ты намеренно прикрыла духовные "глаза", просто чтобы не ослепнуть. Великий Кристалл Сердца сиял на челе Трелони, и трое художников с видимым интересом посмотрели на Сивиллу: Крампус, Фламель и Локонс. Скрывала до этого Кристалл?

— Джулия Сайнс, Королева Зорь и Надежд, — представилась Джу, на секунду приоткрывшись. Ты полностью "выключила" тонкое зрение — не хватало ещё упасть на пол, затерявшись в отраженьях! Джулия не села, равно как и Трелони — они продолжили ритуал:

— Эшер, Первый Противоречист, — тот беззаботно встал и отвесил глубокий неаккуратный поклон.

— Томас Риддл, свободный волшебник, — Том полностью отзеркалил поклон Эшера и занял место напротив. Ты уловила тень неудовольствия через вашу связь.

— Гилдерой Мифотворец, — ты непроизвольно поморщилась на улыбку Локонса. К счастью, он обошёлся простым поклоном.

— Джинни Уизли, Разбойница Жизни, — ты лишь кивнула, сев напротив. Может быть, этот Локонс получше предыдущих: инстинктивно ты чуяла в нём силу, и Вострый Нож задрожал в душе, готовый столкнуться с этой силой и сломить её.

— Виола Смыслопевица, — Древняя фейри лишь окинула вас взглядом. Скрытная особа.

— Марк Творцев, Паж Символа, — Марк неуверенно занял место напротив фейри. Не нравится тебе это всё...

Джулия села предпоследней, а последней — Трелони, пожелав всем приятного аппетита. Как и сказал Эшер, серьёзные разговоры и "развлечения" будут только после еды.

А еда была превосходной! Да, комната, может, и простенькая, но, наслаждаясь каждым кусочком, каждым глотком кулинарных чудес, ты ощущала себя не то гурманом, не то дегустатором. Странным образом доели вы все одновременно, а как только отложили вилки — тоже синхронно! — все остальные исчезли, кроме человека напротив — Гилдероя Локонса.

> Из всех восьми разговоров мы взглянем на разговор Альбуса Дамблдора

— Я полагал, что со мной будет разговаривать Николас, мой старый друг, — после недолгого молчания молвил Альбус, налюбовавшись Эбби, больше себя не скрывавшей.

Аура тревоги, ощущение близкой беды исходило от неё, тёмное, готовое поглотить любого, кого коснётся. Альбус не видел, сколько именно разрушений и смертей на счету у строгой на вид девушки, любящей посматривать на часы, — слишком много, сливались в единый угрожающий фон. За свою жизнь он сталкивался со множеством воинов и убийц, будь то волшебники, магглы, иномаги и элементисты. Ближе к ней был, пожалуй, другой его старый друг, а ныне недруг — Геллерт. Но он никогда не закреплял следы убийств в своей ауре, пусть и не скрывал — считал их платой, ценой, демонстрацией. Её же аура, дух, буквально пронизанный смертями, был своего рода шедевром. Не тем, которыми гордятся люди — а была ли она ещё человеком?

— Мэтру Фламелю есть о чём поговорить с мистером Даффи, — тонкая улыбка её в точности повторяла Альбусову, когда он садился за стол. Лишь усилием воли Альбус давил желание вскинуть палочку. Ощущение опасности от этой художницы превосходило таковое и от Тёмной Луны, и от Морриган тоже — не в последнюю очередь потому, что Морриган предпочитала себя скрывать, а не демонстрировать. — В молодости он был похож на мистера Даффи, так же стремился к бессмертию, не жалея сил... и жертв. Быть может, он сможет указать мистеру Даффи новый путь?

— Значит ли это, что каждый из нас в чём-то похож на художника напротив? — озвучил очевидное как вопрос.

— В прошлом или настоящем, да, — Эбби Катастрофа скатала вилку в руке в металлический шарик и закинула себе в рот. Проглотила? Он был уверен, что это не демонстрация, не показное. Напротив, показным было то, как вела она себя до этого; сейчас же Эбби полностью сбросила маску — Альбус столкнулся с художницей во всей её естественной красе. Он уже знал, какими могут быть рядовые художники. Помнится, даже Том Риддл...

Эбби сидела по правую руку от Трелони, распоряжающейся здесь. И в первую встречу он не посчитал её обычной провожатой, как и Эшера. Сейчас же был уверен, что из всех здесь, включая не особо скрывающегося Крампуса, именно она была гарантом безопасности, силой, которая утихомирит любого. — Маэстро Крампус многое может рассказать об искусстве убийства мисс Аббот; должно быть, занимательный, полный противоречий, будет у них разговор.

— Более противоречивый, чем разговор мистера Риддла с Первым Противоречистом? — а сам пытался понять, что же общего у него и Эбби. Она определённо не принадлежала ветви Хогвартса. Альбус никогда не слышал о ней, живой катастрофе, на чьей душе гибель миллионов людей, может, и десятков... цивилизаций. А ведь он знал и о Морриган, узнал её, пусть не сразу, несмотря на все усилия новых богов, прятавших тайны далёкого метапрошлого.

— О, это будет занимательный разговор о возвращении из небытия и цене возрождения, — улыбнулась она, точно какой-то шутке. — Мэтр Эшер некогда был рождён так же, как и мистер Риддл. Живое противоречие, он выгрызал себе бытие из небытия, лепил себе душу из пустоты, полуушедший, мёртвый, лишь тень, он вернулся и вернул себе человечность, воссоздав по кусочкам, не обращая внимания, что они слабо стыкуются друг с другом. Бывший отражением и тенью, мой верный враг и лучший друг, Эшер многое может рассказать Томасу, если мистер Риддл покажет себя хорошим слушателем.

— Сердце — то общее, что соединяет Джулию и Сивиллу, — предположил Альбус.

— Сердце — и Время, — подхватила Эбби, ничуть не стесняясь того, что он хотел узнать побольше. Похоже, ей доставляло удовольствие делиться информацией, как ему — её принимать и осмыслять, складывая частицы в разноцветную мозаику людей и жизней. — Джулия лишь недавно стала Королевой, только-только вступила в права той, кто хранит и продлевает Великий Цикл, а Сивилла Трелони, Хранящая Сердца Хогвартса и Разноцветья с Великим Кристаллом Сердца вместе, поделится с ней опытом и отдаст Кристалл. Должно быть, их диалог, полный предвосхищений и предсказаний, выглядит довольно интересно. К сожалению, у каждого из нас — свой разговор; никто: ни Джулия, ни Трелони, ни Виола — не заглянет в соседний.

— Смыслопевица — обязывающий титул, — заметил он. — Должно быть, она как фейри, живущая и творящая в ноосфере, покажет Марку пару полезных приёмов.

— Я думаю, — Эбби отпила неведомой иссиня-чёрной жидкости из бокала: не алкоголя, а чего-то крайне едкого, как нашёптывает чутьё алхимика, — что Виола расскажет Марку о Назывании. Она — одна из самых первых фейри, из тех, кто старше Морганы, тех, кто застал первотворение, когда не было ещё миров, а лист был лишь распускающейся почкой, а Первый Страж дирижировал оркестром чистых богов и лучерождённых. Она была свидетелем, как мирам были дарованы подлинные Имена; именно это предстоит Марку Творцеву — даровать Имя новосотворённому.

— Затрудняюсь предположить, что же общего у мэтра Локонса и мисс Уизли, — признался Альбус.

— Одна из пар — хранительницы и целительницы. Трелони и Сайнс. Три пары — созидатели. Даффи и Фламель, Эшер и Риддл, Виола и Творцев.

— Оставшиеся пары — разрушители, — продолжил он. — Крампус и Аббот — искусство убийства. Локонс и Уизли — искусство... боя?

— Два воина, одна молодая, лишь вставшая на этот путь, и другой, прославленный, сражающийся с чудовищами за гранью и чудовищами в человеческом обличье сотни и тысячи лет, превращающий каждое своё сражение в легенду, в миф, который сам же воспевает, вплетает в историю листа... — кивнула Эбби. — Воины поделятся друг с другом опытом, думаю, устроят учебный бой, как и полагается воинам. Но мы с тобой стоим над ними. Наши войны, — широкая улыбка, так похожая на улыбку Геллерта когда-то, — идут в сердцах и умах, в кабинетах и разговорах, ну а если до того дойдёт... — улыбка почти превратилась в оскал. Почти. Тонкая грань. — Мы дадим фору этим "воинам" и "убийцам". Ты, юный Дамблдор, ещё можешь отказаться от этого пути. Я вижу ты начал возвращение на Хогвартс. Восстанавливаешь влияние и связи, создаёшь новые. Хорошо. Если не откажешься, то однажды мы сможем столкнуться на одной доске, где клетками будут миры, а фигурами — народы. Это — искусство, достойное таких, как мы, вершина разрушения, точка, где оно обращается созиданием, место равновесия, незримого триумфа, — она смотрела серьёзно и видела насквозь.

— Хранящая Время была твоим кумиром? — осторожно предположил Альбус. Её аура, аура величайшего разрушителя, протаяла под мысленным взглядом, когда он ухватился, следуя спонтанному прозрению, за невидимую точку равновесия. Вывернул ауру и восприятие наизнанку, чтобы увидеть отметки творения, отметки бесчисленных народов и цивилизаций, которые появились по её воле, были рождены её выбором, развивались под её ответственностью.

— Нет, — качнула Эбби головой, и нотка грусти мелькнула на её лице. — Единственным кумиром, единственным учителем моим был тот, кто звался Эжак Су. Именно он научил меня величайшему искусству, прежде чем уйти. Его звал долг больший, чем я готова была принять. Я же осталась продолжать его дело, и тысячи империй распались и исчезли, тысячи миров никогда не пережили свой взлёт... миллионы войн так и не произошли. Прошлая метаэра была моей. Ивицер Творцев, друг моего учителя, отошёл от дел, и я подхватила его знамя. Как видишь, — едва заметная ухмылка, — была достаточно эффективна. Когда настало время, передала знамя Время Хранящей, а сама осталась здесь — критиком, наблюдателем, капельку творцом. Думаю, что заслужила небольшой отпуск.

Вот, значит, кто перед ним. Алхимик, алхимик-по-Фламелю, человек, вершащий дела листа, ученица того, кто открыл лист, должно быть, друг Ивицера, а может быть, соперница. В ней не было ни трещинки. Совершенный монолит, отточенный инструмент, душа, обращённая в оружие самой собой, искренняя, чистая, не утратившая сложность, легко сочетающая восприятие людей как пешек и людей как личностей, игравшая в шахматы мирами и принявшая всю тяжесть решений этой игры — принявшая демонстративно, выставляя напоказ. Ему не дано было коснуться её души по-настоящему, понять её — как и Ивицер, она была слишком стара, слишком сложна и многообразна. Но он мог запомнить это и не обманываться, принимая повёрнутую к нему грань — за целое.

— Ты собираешься участвовать в этой игре, — Эбби утверждала, не предполагала. — Участвовать как фигура, камушек на весах. Эта игра вне твоей категории, и очень хорошо, что ты это понимаешь. Интересно, сколько объяснила Краучу Модрон? — смешок. — Что же, Альбус Дамблдор, ты расскажешь мне, как хотел бы ребалансировать Хогвартс и к чему его привести. Если погибнешь, я сделаю это за тебя, так, как ты укажешь. Если выживешь, то встану рядом и покажу, как это сделала бы я. Даю слово.

— Благодарю, — от такой помощи не отказываются. Слово иномага такого класса — не шутка. Она решила за него, не оставив и иллюзии выбора... потому что знала, что он выберет. Видела насквозь. — И если ты не против...

— Разрушение, война, убийство, — протянула она. — Дам парочку уроков, сделаю камушек весомей, — в её руках появилась волшебная палочка, одновременно и не-палочка — старый добрый трюк, любимый Фло, но так и не покорившийся ему. — Слушай и смотри!

Взмах палочки перевернул реальность разговора, разделяя её на линии и части.

Of union and death

> переключимся на точку зрения Сэма Робера

Полёт на "фениксе" — это ёбанный кайф! Всё вокруг видно, эта штука вмещает в себя индивидуальные, мать её, системы наблюдения, повинуется силе мысли и, должно быть, может отыметь элегантными протоссовскими пушечками любую земную вертушку!

— Слушай, термос, да? — обратился ты к "неразиму", управляющему этой крошкой.

— Моё имя — Теромос, — с холодным смешком мыслеответил тот. Не, положительно, эти протоссы зазнались! Ты бы с такими пушечками, этой их псионикой такого бы натворил! А Бета ещё рассказывала, что этим чувакам не надо есть, воздух тоже не очень нужен, типа, они все из себя такие "совершенные формой". Да, ты завидуешь. Чего скрывать: лучше быть крутым протоссом, чем человеком; и это никак не связано с тем, что Бета тебя сильнее, ты совсем-совсем не комплексуешь... бля.

— Слушай, Теромос, вы, протоссы, такие кораблики продаёте?

— Решил, что авто — это уже некруто? — ухмыльнулась Бета.

— Ну, финальный замес по-любому будет в воздухе, — нахмурился ты. — Моя машинка всем бы хороша, но летать — не её. Нужна летающая крошка, иначе буду как те дикари с дубинами против пулемётов и гранат.

— У нас было время сконструировать достаточное количество "фениксов", — молвил Теромос. — Я могу одолжить этот тебе.

— Серьёзно? — у тебя, должно быть, аж глаза выпучились. Он же типа сам эту штучку сделал! Так какого хре...

— Нам не чуждо чувство собственности, — прохладно улыбнулся Теромос. — Ты совершенно прав в своей просьбе, — повернулся к Бете. — Нет, никакой скайятех, созданный, как у вас принято говорить, "на коленке", не сделает Сэма манёвренней и быстрей, чем моя "Честь Зератула". Что касается твоего вопроса, — как будто ты что-то спрашивал вслух! Нет, мысли чувак читать не умеет, защита made by Джу и крутым пришельцам не оставляла шанса. Но эмоции и "обрывки смыслов" всё равно просачивались, и если это исправить, то плакала ваша пока вырубленная с Бетой связь. — Я понимаю тебя как воин воина. Тебе нужно оружие, и ты спрашиваешь, как его раздобыть. Ты — воин важнее меня, ты играешь ключевую роль в сеансе, где я — лишь один из проводников. И, — почудилось, что Теромос прищурился, хотя век у пришельцев не было вовсе — жутковатые же бестии! — я буду очень разочарован, если ты случайно что-нибудь сломаешь или пожертвуешь машиной без веской на то причины.

— О'кей, шеф, — поднял ты вверх руки. — Всё будет в лучшем виде! Давай, показывай, как этой лапочкой рулить и как её чинить.

— Не думаю, что ты справишься с починкой функций, которые не восстанавливаются сами, — качнул головой Теромос — определённо с лёгким одобрением. — В этом случае тебе стоит обратиться ко мне или к неразимам-техникам в Храме Зимней Ночи. Если нас не станет, то тебе поможет Элла Мэйдж: ваш лидер демонстрировала превосходное интуитивное понимание нашей технологии и высокий псионный потенциал. Что касается обучения, то тебе придётся открыть мне свой разум.

— Это протосс, — пожала Бета плечами на твой взгляд. — Они типа как космосамураи в кубе... а, ты ж не в курсе о самураях. Ну типа слово чести, все дела. Можешь ему верить. Протоссы, тем более неразимы, не врут. Растопыривай чакры и готовься познавать кунг-фу.

Ты только фыркнул на очередные непонятные словечки — ох уж эта старая земная культура! — и "опустил ментальные щиты" или как там оно Джу говорила. Серая инопланетная ладонь протосса легла на лоб. Тысячи образов закрутили тебя в безумной песчаной буре...

— Твою неразимскую матушку! — воскликнул, когда пришёл в себя и немножко разобрал по ящичкам внутри себя "инструкцию по вождению "фениксов"". Да ты всерьёз недооценивал эту пташку!

— Она была достойным протоссом, — ты был готов поспорить, что Теромос только что ухмыльнулся. — А теперь надевай это, — он протянул металлический обруч с кучей мелких — как подсказала "инструкция", "кайдариновых" — кристаллов на нём. — Было нелегко научить нашу технику понимать ваши человеческие команды.

— Вы что, думали передать "Честь" кому-то заранее? — удивился ты, нахлобучивая неразимский интерфейс и тут же ощущая чужое присутствие в сознании. Кто... нет, что! Это же пташка! Ты чувствуешь её, чувствуешь, как протосс!

— Разумеется, — величественно кивнул Теромос. — В нашем распоряжении было слишком много малых кораблей и слишком мало воинов, готовых стать талантливыми пилотами. Морулис предложил использовать человеческих пилотов, если это будет возможно, и мы согласились.

— А как же ваши нерушимые традиции и гордость протоссов? — подняла бровь Бета. — Передавать хренам с горы свою продвинутую технику — не слишком ли...

— У нас было достаточно времени, чтобы осознать ошибки прошлого и обещать себе никогда их не повторять, — молвил неразим. — Мы сражались плечом к плечу с людьми и зергами против Тёмного. Почему же те, кого мы признали братьями по оружию и духу, не могут принять оружие из наших рук? Нас останавливали лишь технические сложности, но времени в Пустоте и способности Морулиса притворяться человеком оказалось достаточно, чтобы их решить. В конце концов, ты носишь клинок искажения, — указал он на браслет с зелёным кристаллом — твой ей подарок. — Разве это не должно меня оскорблять, по твоей логике?

— Ну, — задумалась Бета. — Я типа слышала вашу историю, но запомнила, какими вы были в начале. Вы ведь действительно изменились — и неразимы тоже. Воразун считала, что традиции — это то, что делает неразимов неразимами. Ей было больно, что они могут уйти в прошлое, когда разные народы протоссов станут одним. Я думала, все неразимы думают так же.

— Нет, — совершенно отчётливо усмехнулся Теромос. — Ты забыла, что мы ценим индивидуальность, пусть приучены сражаться и трудиться вместе. Я был среди основателей нашего народа. При мне так ценимые матриархом традиции зарождались и развивались, я наблюдал их изменения, и последующее столкновение наших народов не было для меня первым. Я помню Адуна, — каждое его слово несло за собой некую тень, что-то... глубокое. Бездну. Бездну времени, которую он прожил. Сейчас ты совершенно ясно видел, насколько он не человек, — люди, мать их, столько не живут! — Я помню наш исход с Айура. Я помню принесённые в жертву прежние традиции и верю, что это было сделано не зря. Я думаю, что мы шли верным путём, Бета Робер, — ты вздрогнул, когда он назвал её так. — Не люди для традиций, но традиции для людей. Не так ли говорит ваш народ? Мы меняемся, адаптируемся, приспосабливаемся — кому, как не нам, оценить великую силу изменения, столь любимую зергами! Мы никогда не заглядывали слишком глубоко в возможности технологий, доставшихся в наследство от Зел-Нага. Нас останавливали гордыня и страх. Мы словно забыли, что наши тела — это часть наследия. Элла Мэйдж раскрыла мне глаза. Мы изменимся, станем сильнее, примем наследство в полной мере. А технологии... В конце концов, это лишь оружие, сколь могущественным оно бы ни было. Вы, люди, создаёте ядерные бомбы без капли псионики. Разве вы откажитесь одолжить нам это оружие, если будет в том нужда? И мы не откажем вам в ответ. Именно это означает наш союз.

— Короче, если мы вам бро, то вы нам бро, — хмыкнул ты. — А теперь хватит болтовни, лучше глянем, как я смогу порулить этой пташкой!

— Я буду следить за тобой, Сэм, — кивнул протосс, — укажу и поправлю неудачные команды.

> посмотрим, как идут дела у Северуса Снейпа

С трудом пришёл ты в себя. Голова раскалывалась, как после затяжного запоя, мысли лениво перекатывались между глыбами новых знаний и умений. Волна освежающего света прошла сквозь сознание, и ты открыл глаза, осознав, что левого виска касается серокожая рогатая... Арания, да? Имя вспомнилось с ощутимым трудом, пробиваясь словно из далёкого прошлого сквозь громады новых знаний и умений. Ладонь у правого виска принадлежала — Королеве. Королеве лучерождённых — Королеве, в которой ты не сразу узнал Джулию Сайнс, бывшую раньше лишь Принцессой. Обе девушки: не человек и большая, чем человек, — улыбнулись, и свет раскалёнными лучами соединил твоё самосознание обратно, прогнав и головную боль, и дезориентацию.

— Проснись и пой, Северус Снейп, — рассмеялась неведомо чему Джулия. — Готов к серьёзным делам?

— Пожалуй, — морщась от вспышек осознания и боли, сотрясающих скорее не голову, а глубины разума, ты встал и первым делом проверил экипировку. Половины ингредиентов как ни бывало, но ты знал, куда они делись: ты творил под руководством Модрон, лучшей трети Триликой. Это было невероятно захватывающе и бесконечно полезно, но вытащили тебя оттуда не совсем вменяемым, и только помощь сразу двух целителей духа помогла вернуться в форму. — Где я буду наиболее полезен? — ты помнил, что в нужный момент должен оказаться в Храме Зимней Ночи, но также был уверен, что момент ещё не настал.

Два нечеловека переглянулись.

— У Хранящей есть задача для тебя, — ты сдержал "ещё одна?": очевидно, порученное тебе изначально было по-настоящему секретным.

— Вы-то откуда знаете? — нащупал палочку и магию. Всё в порядке. Алхимнож и пистолет на месте и готовы к делу. Ты улыбнулся про себя: этот "сеанс" будил в тебе старые, юношеские ещё чувства. Ощущения, что ты нужен и полезен, что ты можешь вершить судьбы — не одну свою! Да, застоялся ты в Хогвартсе, застоялся. А уж уроки Модрон — они более чем стоили любого риска! — Слышал, Хранящая не имеет права вмешиваться.

— Но план её от этого никуда не исчез, — пожала плечами Арания. — Я знакома со многими деталями, и вместе с Джу мы осветили паутину Хранящей достаточно глубоко, чтобы утверждать, какая роль кому отведена — и когда. Знания были даны тебе не просто так, а с определённой целью, и этих знаний всё ещё недостаточно.

— Недостаточно для чего? — было в этой... тролле что-то отталкивающее. В настоящих троллях это запах, а у этой Арании... затрудняешься сказать. Инстинктивно хочется поставить её на место, надавить.

— Тебе предстоит сложный алхимический процесс, состоящий из нескольких актов, — ответила Арания. — И это не алхимия вещей.

— Алхимия человека, — сразу понял ты, даже не поморщившись. Раньше сама идея вызывала у тебя отвращение, но после того, что делал вирус с людьми, после уроков Модрон... Скажем так, всегда найдётся отброс-другой на проверку парочки гипотез. В крайнем случае, гомункулов никто не отменял. — Кто?

— Думаю, — качнула головой Джулия, — ты всё ещё не знаешь всего. Пара уроков у признанного мастера не помешает.

— Более признанного, чем Модрон?

— Модрон занималась людьми в последний раз довольно давно... — молвила Арания.

— Когда вампирчиков делала, ага! — жизнерадостно воскликнула Тёмная Луна, появляясь прямо перед тобой. Чудом не всадил в неё пулю. — Сразу после кентавров... или вейл? — широко улыбнулась, точно вспомнив что-то весёлое. — А вот гоблинов мы вместе мастерили, помнится, тогда и стала упрекать, мол, мучаю бедненьких, хи-хи... Кого волнует мненье отработанного материала? Ты же со мной согласен, милый Сев?

Ты поймал себя на том, что хочешь просто из принципа не согласиться со словами этого... этой... признанного мастера, да? Всякое о ней ты слышал, но видел только со стороны. Если она действительно творила некогда с Модрон, была её ученицей — это всё меняет. Какие знания хранит эта чёрная душа? Какими готова поделиться?

— Частично, — хмыкнул ты. — Почему бы Луне самой не сделать всё необходимое?

— Я буду занята, Снейп, — пожала та плечами. — Может, собственной смертью? Или чьей-то жизнью? Ха! И я не имею дело с богами. Мерзковатые типы! Помнится, разбирала одного я на запчасти... — оскалилась, но странным образом оскал этот был не пугающим, а задумчивым. И точно нечеловеческим. Из этих троих именно Тёмная Луна была по-настоящему далека от человека. — В общем, мы с тобой нюансики обговорим, и поспешу. Джин-Джин, должно быть, как раз освободится из кривых художниковых лап! Ну? — махнула руками Арании и Джулии. — Кыш-кыш, приличным дамам невместно слушать наши россказни мясницкие, хе-хе!

> вернёмся к Сэму; на этот раз не он будет объектом нашего внимания

Бета сидела, скрестив ноги, и Теромос смотрел ей в глаза и разум, распахнутый навстречу. Пока Сэм разбирался со всеми возможностями корабля, Теромос решил преподать параллельный урок Бете. Думаю, вы догадались, что лезвие искривления, которое досталось ей, изменило её природу не только своей интеграцией. Далеко не только. Точно так же, как некогда дядя Элизы получил не только форму, но и способности архангела, Бета получила не только форму браслета-генератора, но и способности к его активации. Светлые собратья неразимов активировали свои пси-клинки энергией Кхалы, а позже, когда Кхала была уничтожена, собственной псионикой. Тёмные же тамплиеры... да, всё верно:

— Пустота, — молвил Теромос, — не похожа на аспект. Она не слушается движения наших мыслей и не отгадывает наши желания. И она определённо не подчинится нам по своей собственной воле. Тёмные тамплиеры охотятся за Пустотой, с помощью воли и концентрации принуждают её поделиться своей мощью. Ты никогда не проходила Путём Тени, Бета, но тебе выпадали испытания гораздо более суровые. Ты отменно владеешь своей волей, но у тебя нет привычки управлять Пустотой. Твой навык формировать лезвие искажения полезен, однако дарит ложное ощущение, будто бы направлять Пустоту просто.

— Насколько это опасно? — спросила Бета.

— Больше, чем ты думаешь, — качнул головой наставник неразимов с буквально многовековым опытом. — Ты уже сталкивалась с аспектом Пустоты и имеешь представление о его опасностях. Аспект Пустоты в равной, гармоничной мере содержит форму, эссенцию и псионную сущность, иначе смотря, материю, энергию и информацию. Это слияние выстроено таким образом, чтобы сделать аспект эффективным и многосторонним инструментом; это предопределённая гармония, опирающаяся на прочие аспекты так же, как целостно и монолитно само деление на форму, эссенцию и псионику. Однако Пустота, что лежит в основании аспекта Пустоты, гораздо более многогранна, она подобна мастер-аспектам, Пространству и Времени, сохраняя, между тем, сущность Пустоты. С другой стороны от первородной Пустоты происходит та Пустота, которой распоряжаемся мы, неразимы. Там, где Пустота-аспект гармонична, наша Пустота хаотична; где аспект управляет случайностью, тёмная Пустота сама подобна случайности, разрушающей упорядоченную материю, энергию и информацию в единый миг; где аспект скрывает, тёмная Пустота втягивает в себя; где аспект инертен и мёртв, тёмная Пустота подобна живому существу — агрессивному хищнику, жаждущему пожрать волю того, кто её коснётся.

— Неприятненько звучит, — пожала плечами Бета. — Примеры есть?

— Когда мы только начинали экспериментировать с силой Пустоты, нередки были случаи, когда один самоуверенный протосс разрушал целый нексус со всеми его обитателями, — ровно, безразлично мыслеговорил Теромос, но я знал, что он был свидетелем этого. Он видел рождённые самоуверенными неразимами, тогда ещё бывшими частью единого народа, пустотные "бури", хаотические прорывы энергии, сметающие всё на своём пути. И он был среди тех, кто первым нащупал дорогу управлять Пустотой не интуитивно, индивидуально, а систематически; тем, кто писал первые научные труды, первые учебники. Более талантливые, сильные его сородичи могли несравнимо больше, но все они сгинули за века, большинство — из-за собственной самоуверенности, в попытках обуздать могущество Пустоты, лежащее за границами их воли. Теромос выжил и извлёк из этих смертей уроки, которые пригодились всем неразимам в будущем.

— Если бы так происходило часто, от вашего народа остались бы рожки да ножки через пару поколений, — хмыкнула Бета.

— Мы научились не только владеть Пустотой, но и учить её подчинять. Наш путь — тяжёлое испытание воли, и многие неразимы не выдерживают его, не становятся тёмными тамплиерами ни с первого, ни со второго раза. Некоторые навсегда отказываются от этого звания, занимаются иными, пусть важными нашему народу вещами. Мы не презираем их. Мы не делились на касты, подобно кхалаям, но всегда были тёмные братья, недостойные, неспособные справиться с продвинутыми приёмами контроля Пустоты. Мы не обучаем их, потому что помним наши первые эксперименты и первые потери. И даже лучшие из нас порой поддаются зову Пустоты! Даже лучшие могут перейти свой предел, погнавшись за мнимым могуществом, не так разрушительно — но сгинуть. Пустота — это ядовитый, страшный дар: годы тренировки нужны, чтобы только научить безопасно её касаться, — он смерил Бету испытующим взглядом. — Не тебе.

— Ага, я на халяву научилась, — широко улыбнулась та. — Ну так что, я могу чего-то простое с этой вашей Пустотой делать? Ну там, чёрной молнией бросаться?

— Это неэффективно, — холодный смешок. — Без артефактов, подобных Кольцу Энтони, или технологий, подобных твоему браслету-генератору, Пустоту сложно направлять в единое русло. Я могу "бросаться чёрными молниями", однако после нескольких таких атак буду измучен, до предела вымотан. Когда я говорил, что управление Пустотой требует волевых усилий, то имел в виду именно это. Псионик испытывает чудовищное напряжение, заставляя Пустоту течь по его желанью.

— Но вы делаете всякие штуки без техники, — возразила Бета. — Становитесь невидимыми, телепортируетесь, кто-то даже всякими узами Пустоты владеет, заряжаете щиты и всё такое.

— Обрати внимание, что это не разрушительные эффекты, — молвил Теромос. — Чтобы заставить Пустоту высвободиться не хаотически, а в заданном направлении, использовать её как оружие напрямую, "чёрными молниями", нужно зачерпнуть её довольно много, единовременно и не фильтруя. Однако фильтруя, используя лишь часть субстанции, можно создавать более масштабные, но менее разрушительные эффекты. Опытный тёмный тамплиер использует собственную агрессивность Пустоты, её чуждость нашему материальному миру и принцип наименьшего действия, заставляя энергию течь в нужном русле с минимальными усилиями. Если дать мне секунду подготовки, я брошу сгусток Пустоты, сравнимый с пятёркой "молний", ни капли не устав.

— Короче, никакой сырой магии, только правильные заклинания, — криво улыбнулась Бета. — Типа, сымпровизируешь — или сам взорвёшься, или пшик получишь, да ещё и устанешь адски.

— Почти верно, Бета Робер, — сверкнул глазами Теромос. — Я уже упоминал, что более талантливые мои собратья порой постигали течение Пустоты во вспышке озарения. Со мной такое случалось редко, однако ты... — секундная пауза. — Не беги по этой тропе. Если поймёшь, что можешь больше, можешь иначе — не торопись проверять. Умеренность — вот первое, о чём должен помнить любой неразим. Бдительность — второе. Расчёт — третье. Прежде, чем я преподам тебе первый урок, задам традиционный вопрос, тот, что задаёт каждый наставник каждому ученику перед уроком: ты уверена, что хочешь двигаться дальше? Если ограничишься уже обретённым, то не подвергнешь себя риску.

— Наш сеанс — один большой риск, грёбанный бросок костей Хранящей, — невесёлая усмешка. — Уверена, тёмный, давай уже, показывай, чего можно нахимичить клёвой пустотной магией.

— Да будет так, Бета Робер, — неразим повёл плечами, и тени послушно закружились сперва вокруг него, а после и около неё. — Вслушайся, ученица. Закрой глаза и вслушайся всеми своими чувствами. Ты ощущала поток Пустоты, который направляла сама, — теперь попробуй ощутить Пустоту, направляемую мною...

> Пока Теромос проводит первый урок для Беты, Сэм осваивает технику пришельцев, а Снейп учит алхимию человека у моей коллеги Темнушки, Элла Мэйдж с сопровождением вылетает из Кости. Спустя короткое время она получает в распоряжение сотню опытных волшебников на мётлах, а спустя ещё некоторое время организует их верным образом. В свою очередь, Джинни Уизли, Энтони Даффи и Марк Творцев покидают Разноцветье. Они разделяются: целью Энтони служит Люос, он же Край Жаркой Ночи; в свою очередь целью Джинни служит Эстус, он же Край Летних Легенд. Грэм же Фергюссон фокусирует своё внимание на очередной аномалии, и именно к нему мы с вами и отправимся.

Наконец, после всех злоключений, твоя команда осталась одна, без поддержки и усиления, против аномалий. У Джулии и Эллы были какие-то свои дела, ты подозреваешь, в крае Джинни и самой Джу. С Седриком вы перекинулись патронусами: с ним всё было хорошо, привыкал к новому телу, совсем скоро вернётся в строй. Денис тоже восстанавливался ударными темпами. С Бет было похуже: она уже очнулась, но чувствовала себя... не очень. Хуже, чем ты надеялся. Кристо и Джу были с ней, помогали, подсказывали, и ты жалел, что не мог быть там, но понимал, что со знаниями и способностями вас всех у Бет всё будет хорошо, главное — до этого "хорошо" дожить.

Аномалий осталось совсем немного. Пещера на пустом острове. Странный Сад. Малый остров, оказавшийся Ковчегом, вы разморозили, Город индустриалов — тоже. Все три здания: место сна Лаад и Сайика (светлая ему память), лавка Олливандера (новая палочка согревала ладонь) и Кость (поёжился, закутался в согревающие чары, точно это могло изгнать остатки смертного хлада) — разморожены. Книга, оказавшаяся дневником Райса или не-Райса, прочитана и сожжена. Пустая библиотека-наследие Аиста подобрана Морганой. Сама Моргана... Ты надеялся, что в бою с ней столкнуться не придётся. И что Алиса если не убьёт, то хотя бы заставить отступить Морриган. Разноцветье, домен художников, оказалось дружественным место. Из трёх групп людей одна подарила вам союзника — Дениса Гурьева.

Остались ещё две группы людей, к которым ты, если честно, опасался приближаться одной лишь своей командой, да одно пустое место. Именно к нему вы прибыли, отложив Сад (конечно, не обычный сад — ты уже понаблюдал за ним издалека, не удивишься, если это будет извращённая штука рук Тёмной Луны) и Пещеру к людям.

Это пустое место было уникальным. Все иномагические чувства шептали, что там ничего нет. Совсем ничего. Просто пустота. Арадия лишь пожала плечами, мол, ей Янус подсказал его заморозить, а Янус отвечать отказался. В лабиринте место не существовало. Никаких причинных связей, ничего. Совершенная пустота. И ты был склонен считать, что это действительно так. Что там что-то максимально эфемерное и пассивное, невидное из-за временной заморозки, не отбрасывающее тени из-за пассивности. Гермиона даже предположила, что это может быть один из великих магистралов 3М-Земли — тот, который создала команда Райса-Хильды-Фло. Ты думаешь, что она ошибается, но уверенности не нет.

Протягиваешь руку и разрушаешь красное сияние. Гарри и Гермиона тут же пускают по заклинанью: простенький "ступефай" и более сложное, с непроизносимым названием, предназначенное выявлять иное. Заклятья бесполезно пролетают насквозь. Ничего. Пустота. Ни связей, ни теней, ни эха. Ни единого ощущения, как будто бы...

...мир исчез за серебристым занавесом. Мгновенно, без единого предупреждения. Ты не оказываешься за пределами сеанса, нет. Просто сеанс... отдаляется. Становится бесконечно удалённой точкой, вместе с тем, никуда не исчезнув. Тебя вырезало из его пространства-времени, оставив в том же самом месте. Ты ни капли не пугаешься, потому что серебристый занавес, скрывший мир, — знакомый, могущественный, пусть и неприятный инструмент.

— Мистер Певерелл, я полагаю? — спрашиваешь ты у стереотипнейшего волшебника, точно сошедшего со страниц истории начала двадцатого века.

— Мистер Фергюссон, — тонко улыбается он. — Мы заочно знакомы, хранитель моего творения.

— Могу ли я поинтересоваться, зачем вы здесь? — у тебя слишком много предположений... а ещё ты его не видел в лабиринте. Мантия обвивается вокруг него тоже, будто бы не она же скрывает вас от мира вплоть до хода времени снаружи. Как он это делает? Даже Элла так не умеет!

— Есть три вещи, которые мне должно сделать в вашем сеансе, мистер Фергюссон, — слегка хмурится человек-без-теней, кажущийся тебе-иномагу какой-то хитрой иллюзией, воображаемым, ненастоящим. — Одна из них — исключительно исследовательский вопрос, решение которого поможет моей второй спутнице. Второй вопрос... — он глубоко вздыхает, не скрывая тревоги, даже страха. — Я останусь тут до самого конца и буду наблюдать. Это личное. Не ждите вмешательства, мой путь — предопределён. Третье же связано с вами, мистер Фергюссон. Моя первая спутница, известная как Хранящая Время, лучший мой друг и коллега, поручила научить вас пользоваться этим, — обводит рукой окружающий вас серебристый занавес.

— Зачем? — вновь спрашиваешь ты.

— Некоторые вещи не должны быть найдены, — он внимательно смотрит на тебя. — Одной из таких вещей будет полностью собранный сверхъякорь для того, что вы собираетесь создать. Вы или тот, кому вы доверите Мантию, скроет его. Это всегда было главным предназначением Мантии — тем, ради чего мы с Хранящей пожертвовали так многим. Краеугольный Камень будет скрыт от всех настолько надёжно, что никто и ничто, особенно Инфуцор, не доберётся до него. Неважно, сколько сил, какие способности, будь они трижды предельные, привлекут — Мантия выше этого, она — за пределами пределов, наивысший из Талисманов.

— А как же Ключ? — а сам прикидываешь, что делать теперь. Сосредоточенное внимание Инфуцора изнутри подтверждало: его ставка сработала. Он здесь, где не должен был быть. Теперь он знает, как Хранящая собирается скрыть КраК. Более того, ты почти уверен, что при сильном желании он сможет хотя бы раз взять тебя под контроль, пусть даже разрушив этим вашу связь. И если это будет тот самый раз, когда ты должен будешь скрыть КраК...

"Я не настолько глуп, Грэм, — молвит Инфуцор. — Краеугольный Камень должен быть скрыт. Но ты прав в том, что этот поворот событий крайне благоприятен для меня. Неожиданная удача. Я не догадывался, что Мантия может так много. Это многое меняет, позволяет скорректировать мой план. Ты — моё лучшее вложение".

— Свободный Универсальный Ключ... — протягивает Игнотус Певерелл. — Мы с Хранящей рассчитывали на противодействие в том числе ему. Он уступит Мантии. Я не научу вас этому, — вновь обводит мистический занавес, за которым остался сеанс. — Я научу вас самому великому, на что способна Мантия, последнему её применению, методу вложить её раз и навсегда. У вас, мистер Фергюссон, — или у того, кому вы доверяете, — будет ровно одна попытка. Это можно будет сделать как изнутри КраКа, так и извне, но помните, что тот, кто окажется внутри, попадёт в состояние... неопределённости. Его существование окажется размазано по всему вашему творению, скажем так. Он сможет выйти — но куда? Это — загадка даже для меня. Однако, дорогой мистер Фергюссон, именно стратегия, при которой некто изнутри Камня скроет его сам, является наилучшей. Как только творение будет завершено и связано со сверхъякорем, вы уберёте КраК из сеанса. Не важно, как именно: будет ли это аспект Пустоты, какой-нибудь род телепортации или банальное сверхускорение. Тот, кто останется внутри, скроет КраК, после чего покинет его. Это — гарантия, что сверхъякорь будет недоступен, гарантия, что ваше творение станет вечным и неразрушимым. Этим вы поделитесь лишь с лидером вашей команды и тем, кто совершит деяние, если вы, по каким-нибудь загадочным причинам, не сможете спрятать сверхъякорь сами.

— Почему не вы сами, мистер Певерелл? — предлагаешь ты. — Вы ведь должны, как я понимаю, вернуться в метапрошлое, а значит, покинете Камень без риска.

— Хранящая Время предлагала мне, — вздыхает он. — Я отказался. Есть веские причины личного характера, которые вам необязательно знать. Это ваш долг. У меня, — он невесело усмехается, — свой долг. Хранящая доверяет вам дело своей души. Не подведите её, — взмахивает рукой, появляя пару стульев. — Садитесь, мистер Фергюссон. Это знание — из тех, что боится суеты.

Ты садишься, мысленно ругаясь на посмеивающегося Инфуцора, свою безумную жизнь и тайну, которую доверишь Элле — и кому?

> Заметим, что в этот раз Игнотус осведомлён о моём присутствии и намеренно не скрылся от меня. Я надеюсь, что это — знак доверия со стороны Хранящей. Если потребуется, ради противодействия Инфуцору, я могу передать долг повествователя кому-нибудь другому. Жаль, что Фес-Ис добрался до столь уязвимой, критичной точки плана. Но не будем падать духом и обратимся к сюжетной линии Энтони Даффи.

В золотом вихре растворяетесь вы, на мгновение разделив частицу бытия Джулии Сайнс, прежде чем очутиться у входа в пещеру Гефеста. Вновь Джулия провожает к божеству, на сей раз — двоих. Теромос передал тебе кайдариновый кристалл с навыком своей ученицы, а сам присоединился к подготовке. Скоро в Краю Жаркой Ночи будет жарче, чем обычно, и ты совершенно не хочешь при этом присутствовать... догадываешься, что придётся.

Никакого давления на этот раз нет. Напротив, ступая под высокими пещерными сводами, ты чувствуешь энергию, ощущаешь поддержку. Звон громадного молота из подземных глубин не оглушает, не придавливает, точно мошку, а заставляет сердце биться быстрее, а кровь будто бы горит огнём. Каждый шаг даётся всё проще и проще. Нет ни лавы, ни жара. Только стук молота, стабильный, неизменный, как ход самого времени.

Машины, кажущиеся в прошлый раз орудиями разрушения, — теперь определённо механизмы созидания. Даже самые страшные из них — ты чувствуешь — предназначены для разрушения горной породы, а не городов. Что это — иллюзия или реальность?

Изменились не только машины. Джулия, идущая чуть позади, теперь иная. Раньше она была самим Утром, поддерживающим и дающим силы. Теперь ты ощущаешь противоречие бодрому ритму времени в её присутствии. Теперь она — не столько рассвет, сколько закат, и закат этот, бесконечная его красота и скорбь, отчётливо диссонирует с силой Гефеста, не даёт вам в полной мере проникнуться ей, мешает придавать сил, холодит кровь и замедляет сердце.

В кузнице своей встречает вас Гефест, и видишь ты, как молот сам стучит по наковальне, а бог ждёт вас у входа. Смертельным, жарким, тёмным пламенем был он в прошлый раз. Светлым, чистым огнём — стал сейчас. Но за спиной вашей — тьма, тьма холодная и безысходная... своя. Союзная тьма, Джулия Сайнс окутывает вас своим присутствием, скрывает от благого, на первый взгляд, влияния Гефеста.

— А, вернулись, — улыбается бог. — Хорошая работа, должен я признать. Герои мои, Сэм и Бета, живы и готовы к новым подвигам, а я смогу завершить им свой дар, — он чуть хмурится, переведя взгляд на замершую... зависшую позади и над вами Джулию. — Поздравляю и тебя, Надежда-и-Погибель. Сей путь приведёт тебя к подлинному возвышению — если не побоишься, себя сумеешь если сохранить.

— Я не буду пока спешить, — мягко улыбается Джулия.

— Смотри, первая из смертных, как бы ни было уж поздно! — недобро хохотнул Гефест. — Желали вы ответа на вопрос, герои Лилит?

— Мы ищем Осси, — говоришь ты, остерегаясь встречаться с богом взглядом. Не хотелось бы случайно упасть в его разум, как упал однажды в разум демона.

— Осси Нуар, друг бессмертный мой, — кивает Гефест. — Вы можете найти его в ядре планеты, где изученьем великого ритуала занялся втайне от составителя его. Сердце Ритуала — ваша цель. Путь к нему найдёте у Ложа моего героя Сэма. Ступайте — да будет лёгок этот путь!

Его благословение окутывает вас той же силой, что и звон молота. Энергия буквально бьёт в тебе ключом, хочется двигаться, торопиться, бежать... Прикосновение ледяной руки лучерождённой и её тихие слова гасят, трансформирует энергию во что-то более глубокое, ждущее своего часа:

— Всему своё время. Я доставлю вас ко входу, — и уносит в прохладном вихре из осенних листьев.

Вы оказываетесь перед горой, вокруг которой вьётся спиралью лестница. Там, наверху, как дала вам знать Джулия, и находится Ложе Приключенца Сэма Робера. Но вас интересует не оно, а стена у самого основания. Ты пускаешь "депримо" и ступаешь внутрь. Ханна рядом, держа палочку наготове, — Джулия же растворяется в лучах рассвета по каким-то своим делам.

Внутри темно и прохладно — облегчение после пустынного жара, от которого не очень-то прикрывали и чары. И почему тебе не пришло в голову подобрать, пока было время, сочетания заклятий комфорта, которые не конфликтуют со щитами? Сейчас уже поздно — лучше немного пострадать, чем окажется, что нужный щит не сработает поверх той же прохлады.

Подвесив над собой парочку светильников и накрывшись универсальными щитами, вы проходите не меньше сотни шагов по ровной, определённо искусственной, пусть и явно заброшенной, неясно почему не заметённой песком пещере. Внутри стоит полная тишина, как физическая, так и ментальная. Ни следа сознания, а давние отпечатки считывать ты не умеешь: это к владеющим сразу двумя сферами — и разума, и времени.

Переступая через останки древних маггловских приборов, вы приближаетесь к грубо выломанным стальным створкам. За ними — пустота. Подземный ход заканчивается ямой, вернее говоря, явно техническим отверстием вертикально вниз. Откуда-то оттуда, подсвечивая масштабы шахты, перемигиваются зелёные и красные огни. Вентиляция или лифт? Не важно. Вам — вниз.

Есть много способов летать, левитировать и просто спускаться с высоты. Вы с Ханной, не мудрствуя лукаво, трансфигурируете каменную пластину, зачаровываете её на поддержку и левитацию, не позабыв защиту. Встаёте на пластину и направляете её вниз, полегоньку ускоряя. Мимо проносятся тёмные провалы этажей без единой живой души и капли света. Неужели эта шахта ведёт напрямик к ядру планеты? Сколько же вам тогда спускаться?

Разум ты отправляешь ниже платформы, прикрыв глаза и положившись на Ханну. Ты будешь разведкой, а Ханна прикроет от неразумных угроз. Наконец, ты нащупываешь разум, а дальше — целое скопление. Вы тормозите и останавливаетесь на этаж выше. Сходите во мрак. Петляя по тёмным, нежилым коридорам, находите лестницу. На лестничном пролёте — грязный, вонючий, не мывшийся, должно быть, целый месяц низкорослый бородач. Спит, прижимая к груди истрёпанную сумку.

Берёшь Ханну за руку, скрываешь вас от кого угодно силой Кольца. Выталкиваешь за покров Пустоты щуп своего разума, проникаешь в память. Непривычно, неприятно, сложно, но ты выдёргиваешь из памяти бородача факты. Очень интересные факты: он никогда не бывал на поверхности и вообще считал её чем-то легендарным и страшным, вроде огненного ада со странными обитателями. Похоже, предки бородача давным-давно ушли с поверхности вглубь планеты, научившись инфомагией прокладывать шахты, а заодно сохранив какие-то старые технологии, вроде климатических и жизнеобеспечивающих систем.

Бородач смутно слышал, что на поверхности ещё кто-то жив и с ними даже идёт какая-то торговля, но не очень этому верил. Сюда, на верхние, нежилые уровни его привело банальное бегство — вор бежал от местных авроров, которые уже приговорили его к смертной казни через разложение в биореакторе. Пятёрка разумов недалеко внизу — это, должно быть, и есть правоохранители.

— Кристо, — зовёшь ты, понадёжней усыпив бородача и "выключив" Кольцо.

— Я здесь, — откликается тот.

— Знаешь что-нибудь об этих... людях? С ними кто-нибудь контактирует на поверхности?

— Хм, — секундное молчание. — Похоже, вам лучше присутствовать на докладе Беза. Я попрошу его подождать, найдите пустое помещение, и я обеспечу иллюзорное присутствие.

Ханна бросает пару стирающих следы чар. Вы поднимаетесь обратно, вверх.

> вернёмся к точке зрения Сэма Робера

Без вернулся серьёзным и усталым. Ты как-то сразу понял, что пришёл он колоться, больше — никаких секретов. После нескольких минут — ничегопонеделали по просьбе Кристо — вы собрались в зале совещаний на "Заре Айура", корабле класса "излучатель пустоты", на котором протоссы в своё время и прибыли в Храм Зимней Ночи. "Заря" тебе понравилась: брутальненько — а уж главное орудие! Выжигает целые здания, а "разогревшись", и районы разъебошит! Но не твоё: тебе б к большим пушкам в придачу скорость да мобильность. То ли дело "Честь Зератула"! Кем бы ни был этот чувак, Зератул, ты его честь не посрамишь, отожжёшь на пташке так, что заплачет вся пустыня.

Прикольная у протоссов техника: блестяшки всюду, золото, свет, кажется хрупкой, с дырками, а между — силовые поля, и хрен же их сломаешь. Нет, определённо, тебе заходит протоссовский пафос. Ещё бы перекрасить весь синий в красный, ведь каждый знает, что красные тачки катятся быстрее и бахают сильнее (и почему Бета так смеялась?), но Теромос — против, мол, это будет "как у талдаримов", а талдаримы — дикие необузданные мудаки или типа того. Интересно было бы с этими талдаримами познакомиться: наверняка у них есть пушечки побольше, чем у неразимов. А если мудаки, то отжать пушку у мудака — это ведь святое!

Кресел здесь не было. Протоссы вообще не любят кресла, "физиологически", как выругалась Бета, они им не нужны. Короче, вы с Бетой колданули, и вот уже все ненеразимы сидят на висящих в воздухе мягких вроде-креслах. В протоссовском стиле! Ты даже не поленился их золотыми сделать и светящимися. Магия — это круто (почти как большие пушки и крутые тачки, но самое крутое — это, конечно, подруга любимая твоя!).

Набралось вас восемь чуваков. Элла, новый лидер (и неплохой, похоже, без вас с Бетой умудрилась сеансец не просрать — никто не сгинул почём зря), в качестве световой проекции Кристо ("как в Звёздных Войнах" — очередная непонятная отсылка!). Безымянный. Друг Без выглядел мрачным и решительным как никогда. Милая села рядом с тобой, и ты чувствовал себя спокойней безо всяких там эмпатий-телепатий. Две другие световые проекции — Энтони и Ханна, похоже, тоже что-то накопавшие на Люосе. Протоссы: Теромос, не лидер, а типа старейшины общины, и Нидаар, после успешной охоты на чемпиона ставший командиром пары сотен неразимов — фактически всех, кто мог пойти.

Первым делом выслушали доклад Энтони. Ты присвистнул про себя: пропустить такую тьму подземного народа... Это вы, конечно, знатно проебались. И сколько у этих чуваков неприятных сюрпризов? Зная поганую Игру: немало, причём все — против вас. И тогда взял слово Без:

— Мне многое нужно вам рассказать, — глубокий вдох, точно в бой собрался. — Ты нашёл мой народ, Энтони, и последний, седьмой клан, чемпионом которого я являюсь. Безымянный клан, клан подземников, самый многочисленный... и мирный. Века назад вождь, наречённый титулом Великого Учителя, увёл наш народ в недра земли, даровал нам тайные, неведомые поверхности знания, чтобы выжить и стать сильней вдали об солнца и войны, — пауза.

— Учителя этого, случаем, не Алфредом зовут? — не выдержала Бета.

— Всё верно, — кривая ухмылка. — Нашего и лично моего бессмертного Учителя зовут Алфредом. Он использует наш народ для своих, долговременных, тайных, колдовских целей, но то, что он нам дал... — Без прикрыл глаза, будто вспоминая, а затем резко открыл, и глаза его теперь были — глазами убийцы. — Я открыл тайну бессмертия Учителя. Не буду вдаваться в детали — не важны. Алфред выбирает, выращивает, воспитывает, учит себе нового, самого близкого ученика — а затем изгоняет его душу из тела и занимает пустой сосуд. Очередным учеником стал я. Я вовремя понял, что происходит, и бежал на поверхность. Сначала просто выживал. Затем я пожелал разрушить замыслы Учителя, которые не трогают мой народ. Тогда ещё верил, что Учитель желает ему только блага, а манипулирует — поверхностью, — качнул головой. — Паутины Учителя опутали всех. Он правит Безымянным кланом лично, контролирует торговлю с поверхностью, контролирует Колдовской и Пси-клан через доверенных лиц. Старейшины остальных кланов находились под его присмотром и влиянием. Он способствовал вражде и войнам между кланами, но вместе с тем не дал ни одному из них победить, а сам, тем временем, строил колдовскими машинами великий ритуал. Не знаю цели этого ритуала, но уверен: это будет катастрофа. Он пожертвует всеми: подземниками, поверхностью, даже самой планетой... всем сеансом, если сможет. Долгое время я думал, что Алфред служит демонам, которых использует Колдовской клан, но это оказалось ложью. Алфред служит богу тех демонов — существу, чьё имя я не смог узнать.

— Тзинч, — коротко бросила Бета. — Его зовут Тзинч. Итак, мы имеем сумасшедшего тзинчита, взявшего наш краюшек под крылышко. Внимание, вопрос: как его прибить?

— Это не так просто, — ответил Без. — Добрый век искал я способ добраться до него, — встретился с тобой взглядом. — Да, Сэм, это тело — тело долгожителя, — кривая усмешка. — Учитель выбирает себе лучшее. Я узнал, что Алфред влияет на кланы через Гефестову идею чемпионов. Он создал... подделал некое пророчество, многовариантную инструкцию, заставил старейшин в неё поверить, подделывая знамения и события. Теперь, когда план Учителя перешёл к финальной стадии, а ритуал почти готов, он планирует столкнуть все шесть кланов в великой битве за возвышение. Вот только чемпионов, — хмыкнул Без, — осталось только три. Колдовской клан объединился с Пси-кланом. Верят в Гронуса Непобедимого... или слушаются Учителя. Стремительные объединились с Ассасинами — у них много общего, часто союзничали раньше. Спецы и прежде поставляли благояростникам боеприпасы, а сейчас у их союза — общий чемпион. Мой старый знакомый, Эффиль, — он улыбнулся. — Я не сидел сложа руки этот век. Спецы и берсерки уже не под влиянием Учителя, знают о нём и готовы сражаться против. Мы присоединимся к их силам в великой битве, сокрушим Пси-союз и союз Убийц. Пленим их чемпионов. Эффилем, — он нахмурился, — я займусь сам, если понадобится.

— Почему ты помогаешь нам? — спросил его. Ты веришь Безу. Но не зря говорят: доверяй да проверяй. Тебе нужно знать, что он ответит. Не залип ли, как его Учитель, в ёбанной политике? Много хороших ребят скурвились из-за политических "нюансов"! Ещё больше — сгинули от "стратегических расчётов" всяких умников.

— Я долго искал способ, — ты встретился с ним взглядом. Глаза его намекали, мол, наш владелец повидал некоего дерьма! — Я входил к Гефесту. Прошёл его испытания, стал чемпионом, получил указание, как найти Осси. Я знал, что вы прибудете, и знал, что только у вас будут силы, чтобы всё переменить. Учитель ставит всё на это... возвышение. Сейчас он уязвимее всего, а вы — мой ключ к нему. Если погибну раньше, — мрачно усмехнулся, — вы всё равно его так не оставите. А если мне выпадет шанс... — усмешка стала откровенно злой. — Потом начну новую жизнь. Не на Люосе. Мойлин, мой приятель по тайной переписке, ухватился за свой шанс, и я последую за ним. Хороший наёмник не помешает ни Хогвартсу, ни Ковчегу, ни войскам Хранящей. Вы — моя ставка. Вы доверились мне — я доверяюсь вам.

— Замётано, чувак, — кивнул ты. — Каков план?

— Тэ-тэ-ха неразимов мне известны в общих чертах, — пожал тот плечами. — Битва запланирована через четыре часа, сначала, — он извлёк из пространственного кармана — что-то типа капчалога — небольшой приборчик, — предлагаю Кристо заняться этим. Здесь информация по моему народу. Не вся актуальна, но расположение и путь до сердца ритуала проложить несложно. Добраться... — качнул головой, повернувшись к Энтони. — Не знаю, какую охрану выставил Алфред. Сам я планировал обрушить породу в ключевых точках ритуала, но Учитель поймал моих диверсантов и послал их головы обратно. Будьте осторожны.

— Удачи, — улыбнулся ты Ханне. Боевая девочка. В их с Энтони паре именно она — руки, он — мозги.

— Удачи у меня навалом, — хмыкнул невидимый Кристо, убирая проекции этих двоих. — Не буду вам мешать; зовите, если что, — и тоже отключился.

Вы переглянулись. Нидаар активировал трёхмерную карту посредине зала, которая отображала место будущей битвы и текущее расположение войск. Ты прищурился. Давненько не участвовал в больших зарубах! Только та, беспорядочная, берсерков и колдунов, но то не бой, а бойня без планов, без разведки, без тузов в рукаве... Эта же — совсем другое дело!

> обратимся к точке зрения Джинни Уизли

Вы летите сквозь сеанс — ты и Том. Энергия переполняет тебя — после пары-то учебных поединков с Локонсом и согласия помочь против Тёмной Луны после сеанса! А в какое возбуждение пришёл сам Локонс, когда ты предложила! Тёмная Луна никогда не интересовалась Разноцветьем, формально соответствовала всем признакам свободного художника, отклоняла все приглашения, но чудовищем... Чудовищем, бешеным драконом назвала впервые её ты. И когда ты описала, когда рассказала — Локонс согласился. Чувство, что не одна бросишь ей вызов, что с тобой будет более опытный воин, — наполняет уверенностью. Вот только почему подспудно кажется, что ты совершила ошибку?

Том рядом был задумчив и молчалив. О чём он говорил с Эшером? Ты не стала спрашивать. Определённо о чём-то личном. Было у них двоих что-то общее, что-то их роднило, но что? Тут бы не помешали эти... мерзкие и эффективные импланты Темнушки. Нет. Это точно личное, и ты не собираешься лезть Тому в душу... пусть он побывал в твоей. Вы никогда не говорили с ним о мотивах и всём таком. Просто... молчаливое соглашение? Вы были связаны. Он освободился, но остался с тобой. Все "обязательства спрайта" мало что значили для сильного иномага. Том мог бы рассказать о крае и улететь куда-нибудь в Дальнее Кольцо или просто на Хогвартс. Это никогда не было его войной. Он остался, он сражался с тобой плечом к плечу, подсказывал, помогал, чем мог. Кто ты такая, чтобы после этого ещё о чём-то личном расспрашивать его?

Далёкие огни других краёв остались позади. Ты бросила взгляд на Скайю, где ждал своего часа флот Строителей. Вспомнила все свои бои с ними. Подумала о предложении Элис. Вспомнила Хранящую. Попыталась сложить в голове, как же будет выглядеть та битва, что вам предстоит, — и то Творение, которое даже Элла называет исключительно с заглавной буквы. А ведь где-то там — ты чувствуешь "отголоски", что-то тонкое даже отсюда — сражаются Ивицер и Морулис против Убийцы богов, а Алиса — против Морриган. Наверное, Грэм бы назвал это как-то по-философски, что-то вроде "сражение созидания против разрушения", ведь и вы, и Ивицер — вы против Криса, только по-разному. Может быть, поэтому вы никак не смогли победить Вихо. Вы разрушали. А нужно было — создавать. Или хотя бы возвращать...

Далёкая точка на фоне приближающегося Края Летних Легенд, Эстуса, планеты твоего учителя, растёт и растёт. Это остров — один из множества летучих островов Края Осеннего Уюта. И в то же время — особенный. Тёмная, древняя сила исходит от храма под названием Кость. Сила эта страшная и холодная — и сила другая, горячая, яростная, не менее вечная, вздымается у тебя в груди. Жизнь. Смерть? Смертность? Конец? Ты не сдалась небытию иномагии, ты знаешь, что даже из него можно вернуться! Тебя не пугает Смерть, ведь ты — Разбойница Жизни, и ты готова её разыскать и победить.

Тому сложнее. В конце концов, он чувствует грань тоньше, глубже тебя... Ты берёшь его за руку и посылаешь каплю Жизни. Он молча кивает, через силу улыбнувшись. Выдержит. Вы справитесь. Вы должны. Ради Фло и всех, кто ещё жив! Мама. Билл. Перси. Дядя Дон. Что бы они сказали, узнав, где ты и что делаешь? А папа? Рон? Фред, Джордж? Ты надеешься, что они бы гордились тобой. Ты адаптируешься, ты меняешься, ты становишься сильнее! Луна... ты надеешься, что Тёмная Луна не пожалеет, что выбрала именно тебя. Её ты тоже не подведёшь. В конце концов, человек побеждает чудовищ — это тоже естественный отбор.

Несколько десятков волшебников тянут чарами остров, и Альбус Дамблдор направляет их, а Марк Творцев стоит у входа в Кость, погрузившись туда. Ты убеждаешься, что у него всё в порядке — не без помощи какой-то тонкой, наполовину иной, наполовину классической магии вокруг. Ты не узнаёшь почерк, но догадываешься, что это тоже Дамблдор. Великий волшебник, погибший, пока ты отсутствовала, вернувшийся в виде спрайта Марка... Ты всё ещё помнила то странное чаепитие после кражи Камня Слизерина. Как относишься к Дамблдору сейчас? Сама не знаешь! Столько вод Велиры утекло... Определённо — без почтения. Ты сражалась рука об руку с богами, побеждала демонов, строители умирали от твоего клинка — в конце концов, ХОД-Дамблдор был круче! Интересно, где он сейчас, куда пристроила его Хранящая? Его жизнехран всё ещё работает, помогает тебе летать, и ты почти нащупала его Жизнь...

Вы пристраиваетесь около Дамблдора, обменявшись приветствиями. Ты засматриваешься, как он дирижирует усилиями волшебников, которым нужно постоянно балансировать вектор и силу чар, а порой менять тип, чтобы одолеть сопротивляющийся магии остров, удержать его курс. Порой Дамблдор вмешивается сам, одним метким заклятьем выравнивая снижение. Эстус встречает вас сиреневыми небесами, свежим воздухом, ярким псевдосолнцем и улыбчивой Темнушкой. Та направляет остров в нужную точку недалеко от логова Гемеры, и ты видишь сияние Великого Кристалла Жизни в её пасти. Сияние, ограниченное божеством, сияние, которому пока запрещено обращать джунгли хаосом, который ты помнила по Хранилищу Строителей.

Остров с Костью приземляется в большую яму внутри ещё более масштабного ритуального узора, сделанного буквально просеками в джунглях и заполненного кровью и мёртвой плотью. Скольких зверей и когда Тёмная Луна успела найти и принести в жертву? Или опять какое-нибудь магическо-иномагическое превращение неживого в живое? Нет. Это были настоящие жертвы. Нужны смерти, смерти полноценных живых существ. Недавняя смерть разрушает завесу, соединяет реальный и потусторонний мир — тот из потусторонних миров, который нужен иномагу.

Остров с грохотом приземляется. Аргус и Ангела встречают вас вместе с Тёмною Луной. Волшебники исчезают обратными портключами — остаётся только Дамблдор да Марк. Никому из вас не хочется ничего говорить: просто переглядываетесь друг с другом. Марк и Дамблдор. Ты и Том. Темнушка, Аргус и Ангела. Ты щедро делишься Жизнью, окутываешь вас всех ей, точно защитным покровом, не забывая дозировать, не тратить зря отнюдь не бесконечные запасы. Под этим покровом входите вы внутрь, и неожиданно за вами следует сама Гемера.

> перенесёмся на Большую Арену, что расположилась в предгорьях... хм, неких безымянных гор Края Жаркой Ночи

— Пустыня, — сказал Сэм, улыбаясь. — Пустыня никогда не меняется. Блядский песок, адская жарень и вечная война.

— Забавно, — Бета кашлянула, затянувшись роскошной сигаретой не иначе как из старых запасов. — Горы такого же цвета, как в моём краю. Ну, меня-Киры.

— Это что-нибудь значит?

— Только то, что Игра любит лезть в мозги символизмом, — скривилась Бета и раскашлялась.

— Ты чего вообще эту хуйню в зубы схватила? — без капли осуждения спросил Сэм. — Пахнет как от... — замешкался, — хрен пойми какой гадости.

— Считай это обычаем прежней цивилизации. Так-то я не курю, — снова закашлялась. — Успокаивает. На мой ангельско-терминаторский организм эта фигня не работает. Но успокаивает.

Сэм лишь пожал плечами и вновь обратил внимание на речь. Высокий бледный хер, по совместительству чемпион Эффиль, вещал целой куче берсерков и спецов на импровизированной площади. Речь, по ходу, завершалась. Туда ей и дорога. Политики. Политики не меняются тоже.

— ...Мы выкурим этих крыс из их нор, — это он об Ассасинах. Ну-ну. — Все они побегут сюда, попытаются остановить наши орудия. И здесь их встретите вы, воины благородной ярости! Вы не пустите им кровь — вы затопите их кровью эти горы! Вместе — мы победим, — Эффиль приложил кулак к груди. Толпа ответила тем же. Сэм поморщился на радостный ор этих идиотов. Пушечное мясо. Как же он ненавидит толпы!

По сути, политический хер на все лады повторил план, чтоб даже до самых тупых берсерков дошло, почему не надо бежать в самоубийственную атаку. План был простой: Спецы разворачивают (уже развернули) купол мощнейшего одностороннего защитного поля. И сносят лагеря противников, горы, долины, песок, небо и даже Гефеста к хренам собачьим артиллерией и ракетами. У пси-колдунов есть свои защитные поля и артиллерия, но они и в подмётки не годятся спецовой: если враг не захочет сдохнуть, то придётся ему бежать под своей защитой сюда.

Бежать на очень-очень злых (после потери чемпиона) берсерков, вооружённых Спецами не то что до зубов, а до пальцев ног. Сэм бы не удивился, если бы и к члену счастливые берсерки прикрутили бы пару пушек. Он их, конечно, понимает, но надо же и меру знать! К берсеркам прилагаются махины големов, зачарованных благояростными инженерами по самое не хочу, и целых три полуголема-титана — совместное творение Спецов и Благояростников... Сэм надеялся, что эта херня хотя бы не упадёт после первого залпа (и совсем-совсем-совсем не завидовал управляющим этими махинами пилотам — "принцепсам"). До самих берсерков добираться врагам предстояло через минные поля и ракетные залпы. Недалёкие личные телепорты ассасинов здесь, под полем, сработать не должны, а против невидимости спецы припасли специальные детекторы.

Хороший план. Конечно, не сработает или сработает через жопу, но хороший. Берсерки — не самые управляемые воины, поставить их в защиту и пригнать врагов прямо на них — гениальная идея. Количество боеприпасов и их сила впечатлили даже Бету, защита големов — тоже на высоте. Вот только Сэм сомневался, что известные своими хитростями колдуны побегут на убой. Пси-клан тоже не пальцем деланный — не зря считается сильнейшим из шести. Ассасины и Стремительные — народец хрупкий да юркий, жить захочешь — мозгами работать да научишься.

Но фишка плана в том, что он, может, не выигрышный, да беспроигрышный точно. Эффиль всерьёз собирался долбить горы вокруг всем запасом боеприпасов, накопленных как бы ни за век, и запасных орудий у него имелось в достатке, а главное — телепорт-связь со складами, где всё это добро ждёт своего взрывного часа. Защитное поле тоже подпитывалось через телепорты энергостанциями Спецов, хаотично разбросанными по всей планете, как и склады, — взять их все за время финальной бойни просто невозможно. А вооружённые, мотивированные, бронированные неумирайки-берсерки будут стоять буквально до последней капли крови. Чтобы прорваться сквозь эшелонированную оборону к артиллерии, двум другим союзам придётся буквально перемолоть все силы берсерков в ближнем бою, где те особенно сильны. Или выдержать обстрел спецов, чья специальность — именно что взрывы. Эффиль не понравился Сэму с первого взгляда, но как стратег — вызывал уважение.

У плана был единственный минус, слабое место: воздух. Десант с воздуха или проникновение через поле, рассчитанное на снаряды, а не самолёты... Вдарят бомберы тех же Стремительных — и арте пизда. Сражение около орудий — сразу хана плану. Здесь Спецам оставалось рассчитывать на кучу ракетомётов, розданных берсеркам, и собственные зенитки... раньше. Они с Безом прибыли как раз вовремя, чтобы прикрыть главную слабость. Кто круче в воздухе — тот победит.

Бета успела скурить ещё три сигары, а Сэм — выпить банку энергетика, прежде чем настало время X. Согласно "пророчеству", в небе вспыхнуло яркое солнце, превратив жаркую ночь в жаркий день. В ту же секунду Эффиль отдал приказ, и по лагерям врага заработали все орудия и пусковые, какие только были у Спецов. Персонал телепорт-площадок начал доставку боеприпасов взамен потраченных. Берсерки весело переглядывались между собой: им нравились большие мечи, но большие пушки вызывали не меньший энтузиазм, а уж большие пушки, стреляющие во врага... Отлаженный военный механизм начал работу по превращению предгорий Арены в выжженную пустошь.

Лагерь убийцеловкачей оказался совсем не там, где виделся: орудия расстреляли лишь генераторы совершенной иллюзии. Эффиля это нисколько не смутило: половина орудий разобрала меж собой оставшиеся свободные квадраты и продолжила стрелять. Где бы ни были Ассасины — скоро их лагерь будет обнаружен самым лучшим из детекторов — большущим взрывом. Колдуны — ожидаемо — подняли собственное защитное поле и выдали ответные залпы из магической артиллерии. Дистанционно наводимый как бы ни с другой половины планеты ритуал под названием "Молот Небес" обрушился на защитное поле Спецов с оглушительным грохотом... совершенно неслышимым изнутри. Спецы тут же скорректировали обстрел с учётом времени перезарядки ритуала, чтобы тот не сбивал снаряды. Защита же колдунов пока держалась, однако управляющие ей операторы матерились на все лады: никто не ожидал, что у Спецов будет столько снарядов такой мощности. Первые отряды Пси-клана немедля телепортировались близ оборонительного периметра... и взорвались на минах. Выжили — все, но большинство лишилось личных щитов, после чего стало простой добычей пулемётно-ракетного энтузиазма берсерков.

И тогда вверх устремились сотни демонов и тысячи колдунов на летучих дисках. Им вторила авиация Стремительных: из обнаруженного-таки лагеря, пока ещё прикрытого защитными полями, вылетела целая армада транспортников и бомберов под сопровождением истребителей. А затем сам лагерь колдунов оторвался от поверхности вместе с огромным куском горы, воспарил в небо и, набирая скорость, направился к лагерю Спецов. Схватка за господство над воздухом — началась.

Не меньше половины призванно-созданных летучих тварей рвануло к петляющим от зенитного огня транспортникам Стремительных. Истребители открыли по ним огонь из ярких "лазерных" оружий (на самом деле, имеющих несколько отдалённое отношение к лазеру, ещё и доработанных для физики сеанса рядом зачарований). Завязался воздушный бой, быстро перешедший в воздушную свалку. Тем не менее, большая часть транспортников и бомберов спокойно шла на прорыв к периметру Спецов, перейдя в режим полной невидимости и даже временной призрачности, буквально проходя сквозь снаряды, ракеты и взрывы. Об этой технологии Спецам было известно ровным счётом ничего. В свою очередь, с другой стороны защитного купола приближались магические конструкты колдунов и хорошо защищённые боевые платформы Пси-клана.

Размытые, едва заметные и вооружённым глазом, вовсе невидимые для приборов тени устремились навстречу. Пять с лишком десятков "корсаров" неразимов, нагруженные ракетами с микрозарядами из антиматерии — старая, опасная технология, некогда применявшаяся для скаутов айурских флотов. Следом воздух рассекала пара десятков "оракулов", вооружённых пульсарными излучателями, периориентированными на ближний воздушный бой. Пилоты "оракулов" находятся в постоянном псионном контакте с темпоральными генераторами и тактическими компьютерами, а небольшие трюмы заполнены заряженными стазисными ловушками в форме стазисных ракет. И последние — всего четыре "феникса", вооружённых до зубов буквально всем самым разрушительным, что неразимы успели придумать, создать и воссоздать за годы со встречи с Морулисом.

Первое, что сделали "оракулы" — это "подсветили" тактическими указателями-предсказателями каждое судно Стремительных до единого. Кристо соединил тактическую сеть протоссов с тактической сетью Спецов, мгновенно сделав их видимыми для ПВО, а траектории и "нырки" в призрачность — предсказанными за несколько секунд. Далее "Оракулы" выпустили с сотню стазисных ракет, нацелившихся в бомберы, и на этом отступили за защитный купол, сосредоточившись на дистанционном управлении ракетами. Как легко понять, подавляющее число бомберов было поражено, оставшиеся — сбиты кучным зенитным огнём, а когда стазисные поля завершили действие — это время, естественно, было в точности передано Спецам — "разморозившиеся" бомбардировщики были сбиты, точно в тире. С транспортниками дело обстояло не так весело: их защита оказалась достаточно хороша, чтобы они дотянули до самого купола, несмотря на огонь ПВО.

Но вот в другой стороне ПВО уже не играло никакой роли: Спецы не собирались вести огонь по закрутившейся карусели из дисков, демонов-чар, "корсаров" и "фениксов". Шёл действительно плотный бой: несмотря на непревзойдённое боевое мастерство пилотов-протоссов, хищные и вёрткие демоны в таком большом количестве не дали себя уничтожить, предсказывали атаки не хуже "оракулов", пользовались поддержкой объёмной магии колдунов и псайкеров на дисках, защищённых не хуже транспортников Стремительных. Несмотря на все старания неразимов, их корабли то и дело взрывались в ослепительных голубых вспышках, а сражение неуклонно смещалось к защитному куполу.

И сквозь этот хаос крутящейся яркой вспышкой пронёсся Сэм Робер на последнем, пятом "фениксе" — "Чести Зератула". Окутанный магическими щитами Беты, разбрасывающий точечные Красные Мили, буквально ввинчивающийся между колдовскими зарядами, ракетами и взрывами, корабль Сэма выстрелил ровно три раза пустотной энергией, и каждый из этих разов поверг самых крупных, живучих и опасных демонов. Как влетела в бой, так и вылетела из него "Честь Зератула", чтобы устремиться к неуклонно приближающейся летучей горе, на которой выдерживала обстрел пси-колдовская база.

Юркий "феникс" проскользнул меж адских водопадов снарядов, на мгновенье сместился в метапространстве к Пустоте, тут же выскользнув обратно, но уже за защитным полем базы, полностью невидимый. Вниз, прямо на лагерь полетело содержимое трюма "Чести", и это были отнюдь не бомбы. Телепортационные площадки Спецов — самые прочные из них. Площадки активировались, ещё не коснувшись земли, и десятки, сотни, тысячи очень злых благояростников гроздьями попрыгали с небес. Следом за ними уже сам "феникс", пользуясь функциями призмы искривления, телепортировал на поле боя сотню тёмных тамплиеров.

Надо отдать колдунам и псайкерам должное: пусть они не были готовы к такому десанту, но собрались и дали отпор практически сразу. Лагерь заполонили небольшие демоны, а сами пси-клановцы, создав вокруг себя щиты, ответили на выстрелы берсерков молниями, огнём и ударами по самому сознанию. Бой быстро превратился в свалку, где каждый сражался, кооперируясь лишь с ближайшими союзниками.

Гронус Непобедимый шёл сквозь эту свалку спокойно и размеренно, точно танк через ряды туземцев с копьями. Берсерки разлетались от его взгляда, точно кегли, а кто выживал — сгорал заживо, и никакая стойкость к магии — не помогала. Дважды на Гронуса попытались напасть неразимы. Первого он схватил телекинезом в метре от себя, невзирая на невидимость, и сплющил, точно пластилинового. Двух следующих встретили молнии. Один, впрочем, успел ускользнуть от своей сквозь Пустоту, в чёрном вихре появился за спиной чемпиона Пси-клана... чтобы замереть в телекинетической хватке и быть разорванным на две половинки.

Вокруг Гронуса собирались колдуны и псайкеры, воспрянув духом. Командный пункт располагался в глубокой пещере, залы с ритуалами — там же, и это место берсерки с неразимами не смогли взять штурмом, а Гронус одним своим присутствием придавал сил союзникам, могучими чарами парализовал, сносил с ног, сжигал, выбрасывал за борт горы-базы целые отряды берсерков. Многие неразимы пали его жертвами, прежде чем осознали, что ни прыжки сквозь Пустоту, ни невидимость, ни личные энергощиты чемпиону Пси-клана — не помеха.

Демоны, повинуясь мысленным командам Гронуса, сосредоточились на телепорт-площадках, сломали их, отрезав берсерков как от эвакуации, так и от подкрепления. Выжившие неразимы вовремя ушли на незримый "феникс". Атака захлебнулась. Гронус подвесил над собой сразу десяток ещё живых берсерков и на глазах ликующих колдунов и псайкеров разорвал на части. Это была победа — и вместе с тем предвестие. Предвестие по-настоящему масштабной наземной битвы.

Щит летучей горы столкнулся со щитом Спецов. Между щитами вспыхнуло яростное пламя. Щит колдунов гас по частям — но по мере этого сама гора влетала внутрь, под защиту Спецов. Колдуны медленно опустили свою базу прямо на оборонительные позиции берсерков, вовремя ушедших тактическими телепортами. Игнорируя законы физики, гора погрузилась в песок и камень, точно вытесняя его куда-то ещё. Со странным звуком, напоминающим не то лопнувшую струну, не то грохот грома, посадка — завершилась.

Оправившиеся от неожиданной атаки, войска Пси-клана и Колдовского клана заняли боевые порядки. Впереди выступали псайкеры, одетые в артефактные доспехи, легко держащие хоть десяток гранат подряд. Позади — псайкеры, создающие над основными боевыми порядками дополнительные щиты. Не очень сильные — зато многослойные и легко возобновляемые, а благодаря ментальному контакту с командирами — возобновляемые вовремя. Позади — колдуны и многочисленные магические машины, от телекинетических и пирокинетических до манипулирующих пространством и иллюзиями. Вверх взвились демоны-чары и диски со стрелками — как колдунами, так и псайкерами. А на транспортных платформах, левитирующих под стационарными щитами в метре над землёй, приготовились творить своё чёрное дело малефики и заклинатели, чьей целью было как менять само поле боя, направляя удалённые ритуалы, так и проклинать вражеских командиров, пользуясь наводкой демонов.

С другой же стороны приземлились транспортники Ассасинов и Стремительных, выпуская облака ядовитого газа во все стороны. Но первыми на землю сели не они. Первыми выпали из захватов трёх-четырёхметровые пилотируемые роботы Стремительных — "рыцари", которые и зачистили зачарованными пулями и снарядами площадки для транспортников. Из транспортов, демонстрируя, что технология сжатия пространством известна не только протоссам и магам-классикам, выгрузилась целая армия. Передовые части — дистанционно управляемые боевые марионетки Ассасинов, быстрые и живучие. Вместе с ними — начинённые взрывчаткой дроны, чьей целью было посеять хаос в боевых рядах противника. Следом вперемешку шли уже скрывшиеся ассасины и бойцы Стремительных с мечами и винтовками под прикрытием "рыцарей". Инженеры Стремительных разворачивали тяжёлые турели прямо на поле боя, а снайперы Ассасинов занимали позиции на возвышенностях.

Мондог, чемпион клана убийц, хищным взглядом окинул поле боя и скомандовал наступление. Совершенно синхронно с ним — как будто или "как будто" скооперировавшись, приказал идти в атаку и Гронус Непобедимый. Оба ученика Алфреда, разумеется, понимали, что им придётся столкнуться меж собой, но собирались отложить этот бой на потом: сначала их ждала общая цель. Берсерки и Спецы. А до этого момента две армии будут сражаться по отдельности, по возможности не трогая друг друга.

Небесный бой окончательно сместился под защитный купол, и неразимы с демонами дрались прямо над почти опустевшим лагерем пси-колдунов, устремившихся в атаку. Медленно, но неуклонно силы небесных демонов таяли, а специализировавшиеся на них колдуны были мертвы: как раз их десант берсерков смёл начисто. Впрочем, и протоссы понесли немалые потери, и даже помощь "оракулов" их лишь снизила. Все пилоты выжили — эвакуировались телепортом в момент перед взрывом, пусть некоторые и успели получить травмы. Оставшиеся на ходу "фениксы", "корсары" и "оракулы", повинуясь приказу Нидаара, перегруппировались и перешли к тактике точечных ударов по вражеским армиям, перестреливаясь с остатками воздушных демонов и немногочисленным ПВО Стремительных. Нидаар не собирался посылать пилотов на самоубийственные задания: их целью теперь было напрягать и отвлекать наземные армии, не подставляясь самим — в том числе под ракеты Спецов.

...а где-то глубоко под землёй задрожали мистические линии планетарного ритуала, заряжаясь от бесчисленных смертей. Алфред довольно ухмыльнулся, наблюдая за продолжающимся сражением с высоты птичьего полёта. Трое или шестеро — как посмотреть — сражались за право обрести силу и изменить мир. Сражались за то, что угодно Владыке Перемен. Шло последнее из жертвоприношений.

> вернёмся к Энтони Даффи

Энтони и Ханна спускались по заброшенной лифтовой шахте. Вскоре, впрочем, уточнив у Кристо, они зашли на неосвещённый этаж и достали мётлы. Прикрыв и их магией невидимости, оседлали эти странные летательные артефакты волшебников и направили древко ровно вниз. Спикировали, помчались навстречу дну, ускоряясь и ускоряясь.

Кристо, тем временем, подключился к управляющим системам распределённого по всем недрам планеты города-государства подземников. Разные части города были связаны между собой портальной системой. Кристо ничего не стоило её взломать. К сожалению, он не знал, что Алфред следил за системой не только привычными программисту и хакеру методами, но и с помощью заклятий. Колдун отвлёк часть внимания на происходящее, подозревая во взломе Безымянного или гостей из внешнего сеанса. Да, всё верно, у Алфреда был очень хороший, надёжный источник информации о сеансе, он знал, кто такой Кристо, знал имена всех игроков, многое знал об их способностях.

На пути летящих на мётлах Энтони и Ханны открылся портал, соединяющий лифтовую шахту со множеством других. На самом деле, не только Энтони и Ханна использовали эти шахты для полётов. "Авроры", как выразился Энтони, подземников, их служба безопасности использовала левитирующие... приспособления. Пожалуй, я буду называть их гравициклами за неимением точного слова в вашем языке, уважаемые читатели. Итак, колдун аккуратно перехватил доступ к части функций портально-лифтовой сети тоннелей, пронизывающих собой весь Люос, и заблокировал прямой путь к сердцу Ритуала, открытый Кристо. Он сымитировал действие защитного ИИ, который тоже был, но лично Кристо противопоставить ничего не мог. Алфред разрабатывал различные способы защиты и вторжения не один век — Кристо поверил.

Алфред выпустил в транспортную сеть особый отряд безопасников, тренируемый как раз для подобных случаев. Он назывался... "вороны", конечно. "Вороны" на гравициклах, вооружённые тяжёлыми лазерными пушками, гравитационными гранатами и мультидетекторами, вылетели на перехват. Им понадобилось время, чтобы нагнать вторженцев: их непревзойдённое знание транспортной сети компенсировалось скоростью мысли Кристо. Однако столкновение произошло.

Это была безумная гонка, бешеная перестрелка в трёхмерном лабиринте. Два волшебника, не асы полёта, но твёрдые середнячки — и сорок девять "воронов", каждый из которых натренирован на именно такой бой. Но волшебников, реактивировавших благословление Гефеста, вёл сам Кристо, и часто порталы закрывались перед самым носом охотников, а порой им приходилось огибать неожиданно закрывшиеся створки... или врезаться в них.

Туда-сюда скакала гравитация. Мультидетекторы легко видели якобы спрятавшихся магов. Заклятья порой отскакивали, прежде чем взорваться, а щиты были эффективней атакующих чар, сбивая, превращая "воронов" в фарш на таких скоростях. Лазерные выстрелы пару раз едва ли не чудом разминулись с Энтони, и такова была их природа, что чары магов лишь ослабляли атаки.

Чудеса заканчиваются. Палочка Энтони полетела куда-то назад, исчезла в переплетении тоннелей, достойном какого-нибудь демона Тзинча. Улетела не одна, а вместе со сжимающей её рукой. К счастью, наложенные Энтони чары не дали загореться мантии, а его самоконтроля хватило, чтобы поверить, что раны нет. Иномаг разума, Энтони Даффи лишь сжал зубы, выхватил запасную палочку верой в руку и обезглавил командира "воронов" метким заклятьем. Оставшихся двух прикончила Ханна.

Алфред удовлетворённо кивнул, когда волшебники вырвались из транспортной сети в огромный зал, выполненный целиком из ноктилита, или чернокамня. Что нам следует знать о ноктилите? Чернокамень может находиться в трёх состояниях. Нейтральное состояние означает лишь его сопротивляемость силам хаоса, энергиям варпа, к которым обращаются такие, как Алфред. Два других состояния гораздо интересней. Одно из них древние силы родной Алфреду галактики использовали для удержания хаоса, разделения варпа, Имматериума, и обычного физического космоса, Материума, на две разные половины. Однако есть и третье состояние — состояние, позволяющее привлекать варп, накапливать и направлять его хаотические силы, соединять Материум и Имматериум воедино.

Колдун потратил не один век, чтобы с помощью постоянных жертв подземников в целом и своих учеников в частности перевести ноктилит в нужное состояние здесь, месте невероятно далёком — в метафизическом смысле — от Имматериума. Уже когда "настройка" была на середине, получилось путём особо кровавого ритуала достучаться до варпа и призвать повелителя перемен — высшего демона Тзинча. Ослабленный демон требовал бесконечных жертвоприношений, чтобы не просто жить, но и быть дееспособным. Именно этот демон атаковал разум Энтони и был, в конечном итоге, изгнан командой игроков и их помощников.

Совсем недавно чернокамень вошёл в идеальный резонанс с силами варпа. Как только это произошло, я прибыл в зал сердца ритуала, чтобы подробно изучить феномен. Увы, я — не Модрон, у меня нет её знаний и опыта, поэтому изучение заняло некоторое время. Я уведомил Алфреда о своём присутствии и своих целях, сообщил, что не собираюсь ни препятствовать его планам, ни помогать, добавил и то, что могу взаимодействовать с будущими героями этой планеты... или другими гостями со стороны. Естественно, колдун, не вмешиваясь прямо, попытался не дать Энтони и Ханне проникнуть в сердце ритуала — проникнуть ко мне. Просто из принципа исключения всех непредсказуемых факторов. Вмешиваться лично он посчитал на данном этапе плана слишком рискованным, и это была не трусость, а анализ вероятностей.

Первое, что увидели Энтони и Ханна, когда влетели в ритуальный зал, — это бесконечный узор горящих синим светом рун. Кажется, само пространство, сама реальность искажалась около поверхности осквернённого ноктилита. Варп пел в воздухе, близкий к реальности, как нигде в сеансе. Энтони и Ханна немедленно закрыли свои разумы, комбинируя иномагию, окклюменцию и чары. Второе, что они увидели, — это я.

Я висел в центре зала, окружённый ореолом расправленной предельной воли, погружённый в анализ реальностных и межреальностных искажений, и магия, столь надёжно защитившая от давления близкого варпа, нисколько не помогла от давления меня. Аура любопытства, интереса, сосредоточенной мысли пронизывала не только тела, но и души игроков. К сожалению, я ещё не научился сворачивать её в полной мере. Говорят, для этого нужно знать особый, "струнный" код, и я надеюсь, когда всё закончится, вступить в контакт с Лабораториями, что блуждают по Морю Вероятностей. Может быть, вместе с Алисой, моей непрямой ученицей. Надеюсь, она переживёт бой с Морриган.

— Обратите внимание на истончившуюся границу между реальностями, — замечаю я подлетающим игрокам, игнорируя понятие вежливости. — Любопытно, настолько эффективно защищает комбинация классической магии и базовых приёмов иномагии разума от давления той стороны, несмотря на разность природ реальностей и основных констант.

— Осси Нуар? — да, определённо жаль, что не могу свернуть своё присутствие в должной мере. Неприятно, когда оно внушает трепет помимо моего желания, само по себе.

— Энтони, Ханна, — киваю им. — Итак, вы прошли свои испытания и прибыли сюда, чтобы Энтони получил положенную ему силу. Неприятное ранение, — бросаю взгляд на отсутствие руки, которым Даффи умудряется держать запасную палочку. Иномаги разума и их парадоксы... — Скоро оно не будет иметь значения.

— Вы поможете мне? — спрашивает Энтони, взяв себя, наконец, в руки. Смертному сложно находиться в одном помещении с существом, достигшим индивидуальной трансценденции, наподобие меня. Как сказал бы Сэм, Энтони показал сейчас, что у него стальные яйца. Вот только для выполнения своей миссии ему нужны совсем не они...

— Ты хочешь, чтобы я имплантировал тебе часть души мёртвого протосса на место пустот, оставленных созданием крестражей? — я должен сформулировать это прямо. В конце концов, операция достаточно тонкая, а я — не лучший духовный хирург в обозримой мультивселенной. — Ты понимаешь, чем рискуешь в случае неудачи приживления?

— Да, — твёрдо отвечает он, не показывая страх... подозревая, что я вижу всё и так. — Я понимаю.

— Да будет так, — это отдаёт излишним пафосом, но я же — пафосный злой гений, верно? Подходит ли мне этот образ, нравится ли окружающим? По-разному. Меня волнует лишь то, что нравится мне — или Хранящей Время. Правда, её мнение по таким вопросам спрашивать как-то неудобно.

Подхватываю — не рукой, но волей — протянутый мне кайдариновый кристалл. Воистину протоссы — счастливый народ. Технологии такого уровня достались им так рано... Может быть, из этого истекают все их проблемы: до определённых возможностей цивилизации следует дозреть. До псионики — в том числе.

Я вижу душу Энтони, вижу пусть не в полной мере, но в достаточно хорошем разрешении. Я понимаю, как работает немалая часть его души и душ в целом — результат наших совместных с Тёмной Луной проектов, сокрытых как от Элис, так и от Алисы. Вижу я и осколок души Шарас, ученицы Теромоса. Он действительно похож на прекрасный драгоценный камень.

Я лишаю Энтони сознания. Извлекаю осколок души, напоминающий маленькую зелёную звезду. Бросаю опустевший кайдариновый кристалл, и он со звоном разбивается о ноктилит. Погружаю скальпель предельной воли в душу Энтони и начинаю работу.

Я разделяю струны и раздвигаю грани. Алфред считает, что я достаточно занят, и активирует заранее приготовленный ритуал.

Я соединяю пустоты и формирую границы. Варп врывается яростным потоком, и знакомый уже читателям повелитель перемен тянется ко мне с той стороны.

Я упорядочиваю переходы и создаю свободные связи. Серьёзно? Демонам так не терпится снова встретиться со смертью? Распыляю демона на мельчайшие частицы духа и наношу удар в варп, отбрасывая враждебное внимание.

Я помещаю осколок души в подготовленную область. Прекращаю бытие ещё двух наивных демонических личностей. Как сказала бы Кира, "пацаны к успеху шли, да не проканало". Сообщаю колдуну, что Тзинч не будет доволен, если лишится участка своих владений. Предлагаю ему заняться призывом демонов как-нибудь потом, когда меня здесь уже не будет.

Я расплетаю сущности и соединяю связи. Колдун недовольно соглашается. Не имея общих мерок, сравнивать мои возможности и возможности высших демонов Тзинча — и в целом сравнивать никогда прежде не встречавшиеся системы — достаточно глупое занятие. Особенно если ты не имеешь полного представления о возможностях ни тех, ни других.

Я убираю складки и возвращаю целостность. Алфред захлопывает дверь в варп. Не помогает: с той стороны рвутся очередные самоубийцы. Я направляю каплю предельной воли, использую полученное понимание работы ноктилита и межреальностного резонанса, чтобы перекрыть фигуральный кран, из которого протекает в сердце великого ритуала Имматериум, как, хм, некая вонючая субстанция. Вот так. Стало гораздо тише, не находите? А то все эти иллюзорные крики, воющие демонишки, шёпот неслучившегося... Как будто бы таких эффектов недостаточно от иномагов — зачем тут ещё варп?

Внимательно проверяю и оцениваю результат своего труда. Понятненько. Поворачиваюсь к Ханне:

— Знаешь ли ты, что тело протоссов адаптировано проводить и направлять огромные объёмы энергии Пустоты? Это часть того, что называют "совершенством формы".

— К... к чему вы это говорите? — интересно, что Ханне сложнее выдерживать моё присутствие, чем Энтони. Сложно сказать, почему. Я не готов разбирать её душу и тело на запчасти, чтобы найти ответ. Или готов?

— Конечно, — отвечаю я скорее своим мыслям, нежели ей, — Энтони не направляет Пустоту непосредственно. Это должно сделать за него Кольцо Пустоты, — между прочим, я вижу Кольцо, болтающееся у него на шее. Его сокрытие бесконечно далеко не только от невидимости Мантии, но и от маскировки Тёмной Сирени. Я многое извлёк из взаимодействия с ней. — Однако малейших потерь энергий при тех объёмах, которые он собирается направлять, будет достаточно, чтобы лишить сознания прямо во время работы. Иномагия здесь не поможет. Сколь ни был бы крепок разум, — я касаюсь предельной волей Энтони, слегка изменяя физические константы и подправляя энергетические уровни вместе с тем. Ноги Энтони медленно, достаточно красиво рассыпаются на мельчайшие частицы, будто демоны недавно. Кажется, в научной фантастике такой способ убийства называется дезинтеграцией. Распад постепенно ускоряется, захватывая всё большую область, — его подведёт тело. Он не справится со своей миссией, — Ханна, не в силах даже напасть на меня, шокированно наблюдает, как от тела Энтони Даффи не остаётся ровным счётом ничего, а я ловлю Кольцо Пустоты в ладонь, — но вот ты... — и смеряю её внимательным взглядом-повелением, оценивая заново. Сойдёт.

> вновь переключимся на Сэма Робера

— Твоё присутствие не требуется, — сообщил Эффиль, открыв глаза.

Профи, между прочим. Как и у него, у тебя — обруч мыслеуправления, только протоссовский. Но он при управлении войсками может переключаться из тактической сети на тебя, а потом обратно. Высший класс. Тебе до этого — "учиться, учиться и ещё раз учиться", как говорит подруга. К счастью, пока тебе не надо ничем онлайн управлять. А вот Бета приловчилась, но у неё мозг — вполовину комп, тебе такое не грозит и с имплантом лично от Темнушки. А от импланта бы не отказался!

Или нахрен это всё? Все эти войнушки, наёмничество? Осесть с Бетой где-нибудь на Хоге... Ага. Держи карман шире — осядете вы, как же. Где вы — там неприятности! А где неприятности — там будете и вы. Это у вас в крови — у тебя и Беты. У неё от Киры и Хранящей, у тебя — от Осси. А, нахрен это всё! Нечего загадывать. Там будет видно. Вот разберётесь с этими чуваками чемпионами...

— Ага, слышал, блинки поотключали, инвиз детекторами прошариваете насквозь, ни муха не пролетит, ни крыса не проскочет, — разве что не зевнул ты. — Сколько, говоришь, этого Мондога ловили? Ни разу, раз ещё живой? А ваших скольких порешал?

— Мы извлекли опыт из тех ошибок, — ответил после очередного сеанса связи-управления Эффиль. — Мой командный пункт изолирован и защищён семью перекрывающими друг друга комплексами, не считая физической защиты.

— Да-да, поэтому-то ты согласился, чтобы я рядом постоял, — лишь хмыкнул ты. — Где семёрка, там и восемь? — покосился на небольшой приборчик прямо у ног Эффиля. Соль в том, что прибор он этот не видел: когда действительно надо, протоссы умеют в настоящую невидимость, во всех-всех-всех диапазонах. Для маленьких вещиц или прямо для сооружений, на бойцов и технику такое не повесишь... но ты бы не отказался и обычненький инвиз на машинку-то свою! Инвиз, полёт, пушки и складик как у "Чести Зератула"... ты вообще себе машинку хочешь проапгрейдить или лучше сразу второй корабль-Хогвартс у Хранящей заказать? А что? Отличная ж идея! И рвануть на таком с подругой на медовый месяц...

— Тут ты прав, Сэмуэль, — по ходу, чуваку нравится называть тебя полным именем. Не, тебе оно тоже заходит, но как-то больно уж торжественно звучит — как на парадах в старых фильмах! — Безопасности много не бывает.

— Как бой? — переключил ты тему. В бою участвовала Бета.

— Неплохо, — пожал плечами Эффиль. — Прижали огнём к своим позициям — идут на прорыв. Убийцы — "рыцарями" и марионетками, колдуны — демонами и артефактчиками. Принцепсы наших "титанов" в нетерпении, — ухмыльнулся он. Такой Эффиль тебе нравился — не политик, а командир. Профи, да, своих такой не бросит, но только точно ли вы для него — свои? Неважно. Есть ты, есть Бета, есть чуваки из игроков, Хранящая — а прочие... Вот например:

— Берсерков-то не жалко?

— Они жили ради этого дня, — только и качнул он головой. — Они счастливы — все до единого. Последняя война, в которой все покровы сорваны, есть только враг и ты — разве это не прекрасно? Постарайтесь добраться до Алфреда. Будет тяжело, но колдунов и убийц мы победим — с подземниками-то что делать? Тоже воевать? Глупое реше... — замер, прикрыв глаза. — Охраняй, Сэм. Сейчас начнётся то, к чему я готовился всю жизнь.

— Размажь их там, — улыбнулся ты.

> немного сместим точку зрения, чтобы увидеть, как

...передовые отряды "рыцарей" врываются на позиции берсерков, игнорируя что взрывы ракет, что зачарованные мечи и молоты. Следом за ними — тысячи марионеток, совершенно не похожих на роботов, собственно, ими и не являющихся — скорее это род големов. Человекоподобные, комплекции подростка, с лазерными пистолетами, гранатами и парой кинжалов, они управлялись операторами ассасинов, сидящих в уютных бункерах далеко-далеко отсюда, будто бы не воюющих, а играющих в компьютерную игру с полным погружением. И играть в эту игру ассасины учатся всю жизнь!

Берсерки отступают, проигрывают, умирают, но каждая пядь песка даётся "рыцарям" Стремительных и марионеткам Ассасинов не просто так — десятки и сотни слабо защищённых марионеток остаются кусками пластика и камня на земле, уже не первый и не второй десяток "рыцарей" всё-таки подбит, причём обычно — самоубийственной атакой берсерка, буквально взрывающего машину с собою вместе. Но и щиты остальных "рыцарей" тускнеют, они не могут работать на форсаже бесконечно, скоро их можно будет пробить парочкой ракет — и тогда...

Невидимые тени вгрызаются в ряды берсерков — те с матами надевают очки-мультидетекторы. И тут выясняется, что далеко не всех убийц легко заметить даже в них, а если заметил — поди ещё попади! Дело усложняется воинами-ловкачами Стремительных, части из которых хватает скорости уклониться от ракеты и даже предсказать, куда выстрелит очередной медлительный берсерк, уклониться, подобраться ближе и попробовать знаменитую прочность и регенерацию клана Благородной Ярости знаменитыми же своей остротой клинками, снабжёнными ядами убийц. В считанные секунды прорыв превращается в свалку со стороны берсерков, в то время как ряды "рыцарей" и марионеток продолжают упорядоченно продвигаться вперёд, заливая огнём отдалённые позиции.

С другого фронта самые стойкие демоны и воины в артефактных доспехах не просто без проблем добираются до позиций берсерков, а буквально выкашивают их огнём и молниями. Периодически на берсерков обрушиваются площадные ментальные удары, срабатывают объёмные ритуалы, которых много меньше, чем артиллерии и ракет, но и мощность их куда как выше. Выданные Спецами личные щиты лишь уберегают от полного разгрома, заставляют отступать на заранее подготовленные позиции, скрипеть зубами, оставляя десятки погибших. Пси-колдуны не собираются останавливаться, их план — просто пройти сквозь берсерков, как нож сквозь масло, вообще не вступая в ближний бой.

Принцепсы титанов "Покоритель" и "Победоносец" наводят орудия своих огромных машин, вершин мастерства как инженеров Спецов, так и зачарователей-благояростников. Эффиль даёт добро. Выстрел! Мигом слетает маскировка, и псайкеры с колдунами видят перед собой ряды каменных истуканов и два громадных металлических силуэта, но прежде, чем осознают хоть что-нибудь, отряды прорыва буквально затапливает море плазмы, с одинаковой эффективностью плавящей воздух, песок и артефактные доспехи.

К своей чести, Гронус Непобедимый ориентируется едва ли не мгновенно. Срабатывает очередной ритуал, экстренный, подготовленный как раз на случай подобных козырей, и пси-колдунов выбрасывает телепортом вперёд, за големов и титанов, в ближний бой, где преимущество Спецов в огневой мощи нельзя будет реализовать. Големы, впрочем, предназначены для ближнего боя и будут более чем полезны, а титаны... Оба титана, не обращая внимания на телепортацию, устремляются к лагерю колдунов с твёрдым намерением оставить от него лишь оплавленный кратер, а по дороге — превратить в ничто все подкрепления демонов до единого. И надо сказать, у них на это есть все шансы.

Тем временем, титан "Жаждущий крови" врывается в построение "рыцарей". У него нет таких же дальнобойных орудий, как у "Победоносца" и "Покорителя", да и сам он заметно меньше ростом. Зато гораздо более прочная конфигурация защитных полей, более высокая скорость, лучшие гравикомпенсаторы и усиленные мультимельта-пушки превращают его в непревзойдённый инструмент боя против себе подобных. Что он немедленно и доказывает. Тогда как големам приходится вступать в странную неповоротливую рукопашную с "рыцарями" и зачастую проигрывать, "Жаждущий Крови", буквально не замечая вражеских щитов, рвётся вперёд, оставляя за собой лишь оплавленные обломки. Пара "рыцарей", решивших банально свалить "Жаждущего" с ног своей массой, осознали ошибку только тогда, когда тот буквально пинком отбросил в сторону одного, а другого расплющил металлическим кулаком... вернее, щитами вокруг него. Ответные выстрелы для титана были лишь комариными укусами, и даже наспех размещённые тяжёлые стационарные турели лишь без толку тратили заряды, не долетающие считанные метры до "Жаждущего", принцепс которого был абсолютно, бескомпромиссно счастлив.

> посмотрим, как проходит ритуал у Джинни Уизли

По кажущемуся бесконечным лабиринту, не имеющему отражений, ведёт вас Тёмная Луна. Элла оставила маршрут, но Темнушка вела вас иначе, и, кажется, сам лабиринт слегка менялся, подстраиваясь под ваш путь.

— Ты уже была здесь? — спросил Том.

— Старушка Эбби показывала мне это место, — не сразу ответила та. — Мы были вместе, знаешь? — качнула головой, точно встряхнув воспоминания. — Первые иномаги, "величайшие из всех"... Только Сирень родилась позже, чтобы вернуться назад, как сделала и я. Она стала первой, я — частью второго поколения, ученицей Модрон. Давно же это было... — снова качнула головой, и ты на миг различила за мириадами обликов и форм самой Жизни древнюю, уставшую, глубоко несчастную девочку-старуху.

Сколько лет Темнушке на самом деле? И насколько... насколько правильно убивать её? Иномаги так редко сражаются друг с другом... Тёмная Луна — красива. Ужасная, страшная, опасная, никак не контролируемая... ученица Морганы-Модрон, общавшаяся с первыми иномагами, ищущая ученичества Ивицера, прожившая и протворившая столько метавремени, что такую бездну сложно и представить.

Ты смотрела на Тёмную Луну и ощущала, как прежнее, старое, устаревшее утверждение перестаёт иметь смысл. "Все люди одинаково ценны". Это не так. Сколько жизней простого человека, сколько потенциала собрано в одной Темнушке? А... а в тебе? Разве ты-Королева не можешь быть разрушительной? Глупо было сравнивать Тёмную Луну с бешеным драконом. Она человек, и человек, который... тебе дорог? Она дала тебе знания и силы. Пугала — но научила страх преодолевать. Она... твой учитель? Как и Фло. Наравне. Может, это противоречит всем её, Темнушки, урокам, но есть вещи, есть люди, которые должны уцелеть, несмотря на все естественные отборы, эволюции и нормальность смерти, столь близкой здесь, в Кости. Ты вдруг поняла, что такое настоящее наследие ИМ-листа. Не аномалии, не иное и даже не Хогвартс. Люди.

Заодно поняла и Грэма, восхищающегося историческими личностями и историей. Вот она — история. Ведёт вас за собой — человек, которого хотела уничтожить и которого желаешь сохранить. Не только для себя. В конце концов, часть её архива ты уже смотрела — сколько же Темнушка может сделать, если примет вызов! Модрон создаёт целые миры — может ли такое же Луна? Ты уверена, что сможет, особенно если правильно спросить. И этот ритуал, который разработала она, разработала в одиночку, подготовила за считанные часы... Просто убить такого творца (такого Бармаглота)? Как тебе только в голову могло прийти!

Минуты назад ты думала о том, как убить чудовище в человеческом обличье. О помощи Локонса, о том, что ныне не одна. Но будешь ли ты бросать ей вызов? И да, и нет. Ты хочешь доказать, показать, что не хуже, хочешь победить её! Не как человек побеждает чудовище. Превзойти — как ученик учителя (и владычица — дракона-Бармаглота). Может быть, ты не создатель, но Разбойник Жизни не только её, Жизнь, отнимает, но ещё — даёт. В конце концов, сохранила и вернула же ты Тома! А значит — у тебя есть шанс. Ты ещё не знаешь, как, но докажешь ей, что достойна этих знаний, её наследия, практически подаренного потенциала.

И... ты не думаешь, что она на самом деле сделает что-то ужасное. У неё есть что-то вроде чести (как и у всех, должно быть, Бармаглотов). Иначе Модрон её бы не учила, иначе её убили бы первые из иномагов. Мерлин, Эжак Су, Прометей — они бы не потерпели чудовище под боком, и Модрон её бы не укрыла. Нет, теперь ты была уверена, что Тёмная Луна сохранила адекватность — насколько можно сохранить её в таком возрасте. Смогла ли бы сама так на её месте? Звучит как вызов!

Вы шагаете по лабиринту, чем дальше, тем явней расступающемуся перед Луной, а следом за вами вьются алые ленты. Кровь. Кровь убитых существ, целая река крови повинуется воле Темнушки, проводя линии ритуала уже внутри Кости. В "крови" этой осталось уже мало от, собственно, крови: противоестественное синеватое свечение, никакого запаха, только чувство чего-то неправильного, иного, ломающего реальность. Да! Вы хотите сломать реальность! Ты хочешь. Как же хорошо, что Тёмная Луна согласилась помочь! (Разве Бармаглот бы отказал?) А разве она могла иначе? Это вызов! Сущность Жизни (и чудовищ вроде Бармаглота). А уж Том... кто, кроме твоего верного Пажа, додумался бы до такого безумия?

Вы идёте по лабиринту, и чем дальше, тем явней ты видишь многомерность Тёмной Луны. Видишь поляны прекраснейших цветов, но и монстров, каких и в родном Зазеркалье не бывает. Бармаглот — уникальная, одна такая, одновременно рыцарь в сияющих доспехах, но и алхимик в окровавленных перчатках. Эссенции переливаются внутри неё, и впервые ты видишь Темнушку как целое — целое прекрасное, страшное и бесконечно ценное. Своевольная драгоценность, которая должна существовать, пусть даже и не в Зазеркалье.

Рядом с ней идёт Паж. Смутные линии лабиринта вьются вокруг него, будто мозгошмыги, и яркая, не менее ценная, чем Тёмная Луна, цепь соединяет ваши души. Как это назвать? Дружба? Служба? Братство? Вы редко откровенны до конца, но доверяете друг другу, как и должны взаимно доверять её Паж Разума и его Королева — Рыцарь Рока. Ты разглядываешь тёмную сторону его души: бесконечный голод до жизни, жажду быть, страшную, безумную, сдерживаемую лишь стальной волей. Он хочет стать больше, чем спрайт, больше, чем иномаг. Он понимает, что потерял Волдеморт, что потерял Райс, что потеряла ты и Тёмная Луна.

Это общее ваше понимание — оно объединяет. Неписанное правило: иномаги не сражаются всерьёз друг с другом. Вы и так потеряли слишком много. Но всё-таки у каждого есть вещь, за которую будешь убивать. Ты — за семью. Том — за шанс избавиться от иномагии, стать полностью реальным, сохранив себя. Темнушка... ты не знаешь. Она не откажется от могущества и потенциала, но и неполноту свою желает уничтожить. Жадный-прежадный Бармаглот!

Аргус и Ангела идут рядом — душа, заключённая в плоть чар, и душа, принявшая тело. Сильные люди. Муж и жена — не по какому-то обряду. Они, верные стражи спящих в анабиозе, не могли не сблизиться. Фло подобрала их души как части единого целого, без капли волшебства создав союз, который пронёс личности в целости и сохранности сквозь века. Даже предательство Вихо не сломало, но закалило их. Они жили ради долга — ради долга и умрут. У любого есть цена — каждая Королева Зазеркалья это знает. Их цена — служенья долг. Их ценность? Минимальна — вместе с тем и бесконечно велика.

Марк Творцев идёт рядом. Тоже Паж, но не твой лично, а ваш общий. Тот, кто подаёт оружие. Его оружие — Символ. И сейчас он опасливо разглядывает часть Зазеркалья, что принято звать ноосферой, а порой выходит дальше, в океан идей, куда нет хода и тебе. Ты не понимаешь ни что, ни как он делает. Так и должно быть. У каждого — свой потенциал, своя функция, специализация, проводящая сквозь естественный отбор, что называют жизнью. Его сила — в таких, как ты, в союзе с теми, кто защитит и примет помощь в качестве оплаты.

Альбус Дамблдор — неподалёку. Волшебник, иномаг, чей аспект — не то Сердце, не то Разум. Читающий чужие души, а порой и пишущий в них, здесь он открыт и кивает на твой оценивающий взгляд. Не фигура, а игрок, пусть и смирившийся с фигурой-ролью на сеанс. Он опасен. Он был тем, кто столкнул Гарри с угрозами и испытаниями. Он руководил Хогвартсом, и воля его, прямо или косвенно, достигала всякой части общества волшебников. Хочешь ли ты, чтобы такой игрок вернулся в Хогвартс? Тебе нравится то, что создали Слизерины. Что он внесёт — порядок или хаос? Ты проследишь за ним. В конце концов, в Хогвартсе ждут мама и два брата, дядя Дон и все-все-все. Вот только справишься ли? Ты Королева, но много ли ты правила, а не сражалась?

Гемера. Чистая богиня — так называют подобных ей чудовищ. Самая могучая из всех здесь, самая реальная. Тварь, чей изощрённый разум бросил тебе и Бармаглоту вызов. Зачем она здесь? Следить за тем, как на вызов отвечаете? Не похоже на неё. Её вмешательство — худшее, что может произойти. Ты надеешься, что здесь она — лишь наблюдатель. Жаль, нельзя её убить. Жаль, нельзя её понять. Ничего. С тобою верный Паж и Тёмная Луна, профессор (как давно ты называла его так?) Дамблдор и Марк Творцев. Они умеют понимать, как ты — сражаться.

Кровь течёт под вашими ногами, неощутимая, эфемерная, мистичная. В её свете вы входите в сокрытое пространство Кости. Уже не чёрное, а красное, искажённое иномагией Темнушки, море простирается пред вами. Смело ступаете за Бармаглотом следом, и поверхность выдерживает, поддерживает вас, чуть пружиня под ногами. Сейчас кровь и ритуал соединяют всё в одно, словно придавливают друг к другу, протыкают пачку пергамента, и ты — Королева Джиневра в той же мере, в которой и Разбойница Джин. Это и странно, и болезненно немного, но вскоре ты находишь "точку равновесия". Становишься собой, единой, нераздельной.

Вы останавливаетесь перед тремя фигурами. Ты знаешь, как их зовут. Белая — Снежная Королева, Разрушенье во плоти, обратная сторона эволюции отбора. Чёрная — Смерть, границы Рока-Жизни, что заданы сначала. Красная — Дьявол равновесья, баланс-цена выживания, что двигает развитье. И именно к нему обращается Тёмная Луна:

— Я хочу заключить сделку.

Щупальца Луны хаотически пульсируют, а нос попыхивает струйками огня. Бармаглот напряжена. Ты не уверена, но подозреваешь, что она давно, а может, и никогда не свершала таких деяний, как сегодня.

— Сделку, говоришь, — наклоняет голову фигура в алом. — Чего же ты желаешь?

— Жизнь, — коротко отвечает Темнушка. Не нужно уточнять. Всё это — часть ритуала. Все вы знаете, зачем пришли.

— Чем же готова заплатить?

— Смертью, — скалится она.

— Да будет так, — кивает Дьявол. Его сила, сила ожившего Принципа, сила малой истины, а может, Истины, становится явней. Она есть во всём. Каждую частицу тебя, вас всех, воздуха, светящейся крови и всей Кости пронизывает Равновесие. Равновесие существований. Равновесие сил. Равновесие законов. Равновесие потенциалов. Равновесие идей. Равновесие причин и следствий.

Сейчас это равновесие смещается. Дьявол тасует возможности и вероятности, потенциалы и законы, силы и существования. Это не настоящее изменение, а скорее... виртуальное? Не изменение, а указание. Дьявол создаёт, открывает или становится весами, позволяя класть на одну чашу плату, а с другой забрать соразмерную покупку. И Бармаглот платит.

Бледный Аргус встаёт пред ней. Темнушка заносит ритуальный кинжал — духовный клинок, способный рассекать идеи, может, даже души? Сейчас узнаешь.

— Жизнь нового тела за новое тело, — взмах. Струя крови, самой обычной, льётся вниз. Жизнь вытекает из хрипящего человека вниз, тает в море противоестественного света. Следом в нём исчезает уже мёртвое тело.

— Жизнь старой души за древнюю душу, — взмах. Ты видишь душу как призрачный силуэт, дробящийся на бесконечность отражений, стоит приглядеться. Кинжал Луны не может уничтожить их все, но убивает достаточно много, чтобы разрушить идентичность Аргуса раз и навсегда. Рассечённые отражения, точно осколки разбитого стекла, падают в море крови.

— Этого недостаточно, — молвит Дьявол.

Без лишних слов к Луне шагает уже Ангела.

— Жизнь старой идеи за жизнь древней идеи, — два взмаха. Бармаглот разрезает и душу, и тело, сплетённые воедино в странной потоковомагической форме Ангелы. — Жизнь новой магии за жизнь прежней магии, — останки магии, останки духа падают в море тьмы и крови, пропадая навсегда.

— Плата принята, — кивает Дьявол. А потом говорит фигура, до этого молчавшая. Фигура в белом.

— Этого недостаточно, — ты словно видишь злую улыбку под капюшоном. Холодный взгляд пронизывает вас, и тебе хочется сделать шаг назад, уступить перед угрозой, которую в бою — не победить. — Разрушенное не восстановить. Утерянное не вернуть. Настолько разделённое не собирается обратно.

Её сила, её Принцип, холодный и мертвящий, дотягивается до метафорических весов. Чаша платы улетает вверх.

— Время обращаемо, — тихим, но веским голосом вмешивается Мрачный Жнец. — Нарушенная грань. Лишь большая цена.

— Время, — Дьявол явно недоволен ни вмешательством Энтропии, ни контрвмешательством Смерти, — может быть оплачено лишь временем. Вы не можете заплатить прошлым, — насмешка. — Платите будущим.

— В моих игроках скрыт бесконечный потенциал, — а это уже Гемера. Ты всё ещё не понимаешь, что именно происходит, но чувствуешь нависший рок (Рок?). Никак не можешь повлиять на ритуал, нити которого напряжены вокруг Тёмной Луны. Ты бы не удержала их так долго, но Бармаглот и близко не устала. Она готова, что бы ни последовало после. — Их будущее подойдёт.

Дьявол молча кивает.

— Один из вас, — поворачивается к тебе и Луне Гемера, — будет третьим. Хищник и жертва, проигравший и победитель, ученица и учитель — выживет одна! Такова жизнь, — её шипящий смех болезненно отдаётся внутри тебя. — Вы обе проиграли Вихо, и выбор был ваш изменён. Одна из вас здесь станет выше, другая — в моря кровь уйдёт. Эта жертва не будет добровольной, как недобровольно возвращение умерших.

Она вмешивается в ритуал. Ты чувствуешь странное, ни на что не похожее влияние Гемеры. Богиня открывает пасть, и сверкающее солнце Кристалла Жизни вылетает из неё. Она свивает округ Кристалла кольца, своей силой направляя Жизнь прямо в ритуал. И одновременно с ней достаёт безупречный камень непередаваемых цветов Марк. Ему не нужно направлять аспект Сердца: будет достаточно одного присутствия, чтобы невыразимое нечто, одновременно энергия и эссенция, а может, что-то ещё, стало фокусом ритуала. Марк бросает Кристалл Сердца, и тот повисает в воздухе, проявляя своим присутствием смутный силуэт. Жизнь и Сердце соединяются в единое целое, и ритуал гудит от напряжения.

Тёмная Луна поворачивается к тебе. Её жёлтые глаза выражают хищное желание. Жадность. Жажду победы. Желание забрать всё. Нет!

— Луна! — вскрикивает Том. — Подожди! — лабиринт вокруг него становится ещё более явным, и разум Тома частично там — в тенях и эхе.

— Да, мальчик? — ловит его взгляд. Том не выдерживает, делает шаг назад. — Хочешь встать меж мной и шансом на последнюю победу?

— Есть... есть иной выбор, — он упрямо не отводит взгляд, точно не понимая, кого провоцирует сейчас. — Должен быть! Ты всегда выходила за границы — не надо...

— Я тебя поняла, — обрывает Бармаглот. Делает нечто, и Том замолкает, не в силах контролировать ни разум, ни тело. Темнушка поворачивается к тебе. — Это было наивно. Последнее желание? — поднимает два кинжала. Она всё ещё держит ритуал, и это даёт надежду победить. Ложную надежду. Слишком сильна, слишком долго готовилась Темнушка к этому моменту! Тебе не победить древнюю ведьму в прямом бою — но это не значит, что ты сдашься!

— Моя семья, — поднимаешь Вострый Нож, принявший форму длинного меча. В левой руке — палочка. Вот теперь помощь Локонса бы пригодилась! Но — нельзя. Вмешается — проиграете вы все. Ты должна сделать всё сама. Пусть умрёшь — у остальных будет шанс победить. Тянешься к Жизни вокруг. Энергия копится внутри, и сила Разбойницы не позволяет тебе мутировать, превратиться во что-то несусветное. Но Жизнь крутится и вокруг Темнушки, меняя форму по её, Ведьмы, воле.

— Отомстить и сохранить? — с трудом заставляешь себя не смотреть ей в глаза, игнорировать жуткую притягательность. Расфокусировать взгляд, сосредоточиться. Только так ты успеешь среагировать. Если успеешь! — Я подумаю, Джин-Джин.

Она начинает движение, и ты осознаёшь только, что, несмотря на весь разгон от импланта, несмотря на тренировки с Локонсом, на всю Жизнь внутри, на силу тебя-Королевы, на навыки тебя-Джин — ты не успеваешь не то что среагировать. Ты не успеваешь даже осознать, что и как. Это конец.

> после того как мы увидели последние секунды героев Жизни и Страха, какими мы их знали, обратимся к героям Оружия и Времени, чтобы убедиться, что они-то уж точно останутся живы

Вторжение объединённых сил Стремительных и Ассасинов быстро превратилось в кровавую резню. Берсерков было больше, они были выносливее и живучей, вооружение у них тоже было в большем количестве и лучше уровнем. С другой стороны, бойцы Стремительных имели намного более высокую выучку и скорость, а убийцы Ассасинов — выучку и мобильность: несмотря на все заявления Эффиля, он не смог перекрыть каждый способ телепортации и скрытности. Снайперы Ассасинов схватились в странной дуэли со снайперами Спецов, постепенно побеждая, но, в свою очередь, огонь орудий вскоре пробил бы щиты мобильных баз и позиций высадки нападающих. Марионетки атакуют големов, и это противостояние прочности и численности скорее равное. Какое-то время казалось, что на подступах к артиллерии в живых останется горстка бойцов любой из двух сторон, которая уже ничего не решит.

Дело решил фактор титана. "Жаждущий Крови", повергнув всех "рыцарей" и тяжёлые турели до единой, выступил центром кристаллизации всех сил берсерков, своего рода неразрушимым маяком, к которому стекались разрозненные отряды. Теперь, когда никто не имел шансов его уничтожить, титан отключил часть собственных щитов, вместо этого развернув щит внешний, внутри которого могли собираться берсерки, чтобы безнаказанно уничтожать врагов. Попытки уничтожить этот отряд терпели абсолютную неудачу: пушки титана расплавляли любой отряд Стремительных, несмотря на всю их скорость, а противотелепортационные системы оказались намного сильнее общего подавляющего поля внутри купола. "Жаждущий" с растущим вокруг него отрядом как будто представлял собой иллюстрацию плана Эффиля в миниатюре: безупречно защищённая укреппозиция артиллерии, взрывающая всё и вся вокруг.

Итак, Эффиль и Без побили все козыри Ассасинов и Стремительных своими и победили этот союз. Или не все? Пока основные силы убийц сражались и умирали, Могдог Осторожный с элитным отрядом прошли через позиции берсерков, точно нож сквозь масло. Большинство их противников не то что не заметили врага, а не сразу поняли даже, что мертвы! Особые яды и проклятия с замедленным эффектом не оставили шанса себя распознать и излечить. Эффиль осознал, что убийцы уже в его штабе, только когда берсерки и спецы по пути Могдога начали умирать без видимых причин.

Лично Без встретил отряд лучших ассасинов в штабе. Лишь один смог скрыться от его чар — сам Могдог. И то — на расстоянии. Справедливо оценив Беза как более серьёзную цель, к которой требуется индивидуальная подготовка, Могдог отправился дальше. Он проник в самое защищённое место, будто насмехаясь над всеми попытками Спецов защитить своего чемпиона. Аккуратно нейтрализовав все защитные системы до единой, он будто бы материализовался перед Эффилем и Сэмом. Последний даже не попытался выстрелить: понимал, что реакция чемпиона Ассасинов будет лучше его, а может быть, сравнима с Крисовой. Вместо этого он улыбнулся и сделал шаг от Эффиля.

— Правильный выбор, — хмыкнул Могдог.

— Сэм? — Эффиль до последнего не мог поверить в предательство союзников Беза после всего, что сделали протоссы. — Какого...

— Извини, чувак, — пожал тот плечами. — Просто бизнес.

— Учитель... — качнул Могдог головой, моментально достраивая в голове план Алфреда, поместив Сэма и Бету в число его особых учеников наравне с собой. Шагнул вперёд, чтобы закончить дело.

— Чем забористей план, тем хрен раскуришь, — процитировал Сэм Бету, когда стазисная ловушка сработала, заключив сразу двух чемпионов в кокон остановленного времени. Капчалогировал этот кокон и телепортировался обратно на "феникс". — Ну что, птичка, посмотрим, что... так, а это что за хрень?! — переключился на псионную связь. — Эй, Нидаар, бро, нужна твоя помощь!

Чтобы понять, что именно произошло, обратимся к другой стороне поля боя. Ситуация развивается на удивление симметрично. Пока берсерки на другой стороне громят Ассасинов и Стремительных, Гронус Непобедимый и силы его пси-колдунов громят на своём фланге уже берсерков. Постоянно возобновляемых личных щитов, мобильности уровня ассасинов и целых потоков боевых чар пусть не сразу, пусть с потерями, но хватает, чтобы смести оборонительные порядки. Дольше всех сопротивляются големы, но и те падают оплавленными кусками камня. Кому, как не пси-клановцам, знать, как разрушать чужие защитные чары? Кажется, что сейчас не такой уж большой, но выглядящий несокрушимым отряд боевых магов окончательно победит, сомнёт всякое сопротивление, уничтожит сначала артиллерийские позиции, а затем и штаб Спецов...

Распрямив алые крылья, Бета Робер выбрасывает в пси-колдунов веер Красных Миль. Она старательно ждёт, пока рядом не останется ни один живой берсерк, чтобы быть уверенной в своём праве. В один миг от лучших сил Пси-клана и клана Колдовского остаётся единственный человек. Гронус Непобедимый встречает доставшуюся ему Милю всей силой магии, усиленной даром псайкера и десятками ритуалов, работающих лично на него. Миля разлетается алыми брызгами. Гронус подпрыгивает и летит к Бете, демонстративно не пользуясь телепортацией.

— Снова всё сам, — он не разочарован, не подавлен. Напротив, чемпион Пси-клана полон энтузиазма и азарта. Он видит перед собой нового, опасного чемпиона, в крови его бурлит адреналин и колдовство.

— И я о том же, — кивает противнику Бета.

Несколько секунд они рассматривают друг друга. Волшебница и псайкер. Два воина, исполняющих самые сложные поручения своих господ — Хранящей и Алфреда соответственно. Два чемпиона, сражающихся ради совершенно разных, но вместе с тем таких похожих целей.

— Поехали, — не выдерживает Бета.

Её магия вырывается зелёным лучом. В один миг Гронус понимает, что эта атака смертельна. Никакие щиты, никакие ритуалы не помогут ему прямо сейчас, а времени на изучение — просто нет. Он телепортируется и выпускает самое страшное своё заклятье, "палец власти". Звучит не очень пафосно? Эта магия смещает пространство. Совсем недалеко, ровно на палец, узеньким лучом, направленным, собственно, из пальца. Никакое быстрое волшебство Беты не может противостоять этому прямо сейчас. К счастью, заклятье примерно столь же быстро формируется, сколь летит на ближней дистанции "Авада Кедавра", и Бета успевает на рефлексах уклониться аппарацией.

Это странный бой. Каждый из бойцов способен своим колдовством обрушивать твердыни и стирать с лица земли города. Каждый может выдержать едва ли не любое число ударов менее слабых магов, не говоря уж о банальных выстрелах. Но здесь и сейчас они взаимно уязвимы против совершенно не впечатляющих заклинаний: полностью невидимого "пальца" и узенького лучика "авады". Единственный способ защиты — телепортация. Единственный способ победы — предугадать телепорт врага и попасть в него заранее. Один раз подловил — победил.

У Гронуса было преимущество. Пока два титана окончательно не растерзали приземлившуюся базу пси-колдунов, он мог телепатически запрашивать ритуальную поддержку, а ещё имел с десяток лично подготовленных дистанционных ритуалов. Большая часть что тех, что других предназначалась не для быстрой одиночной цели, а для крупных противников и соединений. В конце концов, конкурентами в бою один на один Гронус видел Беза и Могдога, был уверен, что победит их и вместе. Но он не звался бы Непобедимым, если бы не подстраховался.

Трижды Бета едва не погибла. Один раз Гронус почти заставил её переместиться в зону искривлённого пространства. В другой раз — чуть не раздавил аналогом "Молота Небес", чуть-чуть ошибившись в наведении, что немудрено на таких скоростях. В третий раз — промазал ослабляющим проклятием, одним из немногих, способных пройти сквозь щиты Беты. Эти три раза были его шансами на победу. Свои шансы Гронус упустил.

Всё время сражения Бета уделяла каплю внимания капчалогу. Заранее взведённые невидимые стазисные ловушки разлетались по полю боя, а Гронусу было совсем не до детального сканирования. В один прекрасный момент он телепортировался ровно на такую мину и замер — вместе со всеми своими щитами и заготовками. Бета достала специальное устройство протоссов и аккуратно "вырезала" Гронуса из всех его щитов, размораживая стазис послойно, а затем без помех капчалогировала. Победа?

Наблюдающий за сражением Алфред недовольно цикнул. Нужно больше жертв. Ставка на чемпионов Ассасинов и Пси-клана — не сработала. "Снова всё сам", да?

Он потянулся волей к заложенным под Ареной термоядерным бомбам и активировал их полностью обесточенные системы магической силой. В тот же миг продвинутые сенсоры "Чести Зератула" обнаружили новую угрозу. Сэм связался с Нидааром на "Заре Айура", а Бета с Безом вернулись портключами к нему на борт. Десятки неразимов, недавно пилотов оракулов, направили энергию Пустоты в специальное устройство под руководством Теромоса. Механизмы термоядерных бомб полностью активировались. Уровень энергии в устройстве неразимов достиг критического уровня. Сработали ядерные заряды-"зажигалки" внутри бомб. "Честь Зератула" устремилась вертикально вверх. Нидаар лично настроил специальные врата искривления. Ядерный взрыв в каждой из бомб оказался направлен сверхплотной оболочкой ровно так, чтобы сфокусировать выброс энергии в небольшой области внутри, где размещался дейтерид лития. Врата искривления на "Заре Айура" были активированы. В считанные доли доль секунды концентрация давления в бомбах привела к инициации вторичной реакции — уже не деления, а соединения, и Алфред усилил своей волей эффективность реакции в разы. Устройство протоссов, чёрный шар, сдетонировало над Ареной, выпуская волну белого света. Этот свет столкнулся с другим, разрушительным излучением снизу, которому не хватило каких-то наносекунд, чтобы стереть все армии и лагеря с лица земли.

— Останавливаю время, — с запозданием констатировал Нидаар. Если бы протосс мог потеть, то он бы сейчас, должно быть, захлебнулся потом: сенсоры корабля безразлично констатировали, что промедли они ещё чуть, и ультимативная технология тёмных тамплиеров не успела бы спасти "Честь Зератула" от превращения в облако горячей плазмы.

> будь Эллой Мэйдж

Вдвоём ступаете вы в реакторную камеру, по совместительству — обитель Эроса. Ты и Джу. Мойлин остаётся ждать снаружи, Сайик... тебе очень жаль. Ты закуталась в подругину "мантию-крепость" — Джу же пошла просто так. Уже на подходе, когда явно неуверенные комбайны открывали вам двери, поглядывая как на самоубийц, ты чувствовала, насколько всё не так около ядра. Когда же вошли... Советник Альянса, с которым ты находилась на связи и который принимал поток инфы с сенсорики нейробруча, издаёт весьма эмоциональный скрежетописк. Ты не касаешься его псионикой (твоя псионика заточена на восприятие пространства и эссенции), но здесь и понимать-то нечего: Советник попросту присвистнул.

— Любопытно, — озвучиваешь ты, отфильтровав все ругательства. — Похоже, нам предстоит много работы.

— Реакция переходит в необратимую стадию, — сообщает Советник. — Вмешательство средствами Альянса предполагает деактивацию энергетического ядра в течение двадцати минут; в противном случае мы будем вынуждены предпринимать меры по перенаправлению взрыва в наименее опасном направлении.

— Хорошо, что у вас есть не только "средства Альянса", — улыбается Джулия, периодически расплываясь и вновь соединяясь синхронно с колыханием самого пространства. Ты ёжишься: в мантии не чувствуется ничего, но массив детекторов, поток с которых перекинул тебе Советник, да сенсоры обруча, и собственное восприятие...

— Ага, — только и отвечаешь ты, аккуратно ступая алхимизированными ботинками-небоходами следом за подругой. Вы приближаетесь к ядру, и шагать навстречу мгновенной смерти, которую отделяет от тебя лишь зачарованная магия, даже тяжелей, чем там, в Кости, вести вперёд отряд. Вся эта сверхъестественная жуть — она слишком непонятная, чтобы испугаться по-настоящему. А здесь ты чувствуешь, пусть не всегда разбираешься детально, что происходит с полями и пространством-временем. И знаешь, что будет, если ты высунешь за мантию хотя бы пальчик!

Эрос висит подле ядра, будто купаясь в его энергиях, неестественно чёткий на слепяще-белом фоне. Чистые боги... Хотела бы ты понять, как он выживает и чем вообще является! Может быть, после всего ты... или лучше вы с Осси займётесь именно этим? Загадки чистых богов, великий проект Зел-Нага, Архитектор Системы, рождение нового Древа — столько дел, столько идей, столько будущих открытий для одной маленькой тебя! Ну, это ведь значит, что ты должна стать больше? Наравне с Модрон — хватит для начала.

Чтобы поговорить с Обитателем — а ты очень хотела с ним поговорить, ведь он, в отличие от прочих, испытаний не устроит! — нужно "просто" стабилизировать реакцию в ядре. Как новоиспечённый Сильф Времени, Джу могла дать вам сколько угодно времени, управляя скоростью самой реакции. Как Сильф Сердца, она могла... эм, исцелять души? Совсем не к месту. А как Королева Зорь и Надежд — влиять на течение любых циклов, ускорять их и замедлять, приближать и отдалять критические точки.

Вот только это всё требовало не просто понимания, пусть даже знания, а рабочих моделей физических и метафизических процессов, происходящих в ядре и, несомненно, на стыке между реальностью Нова Проспект и остального сеанса. Ядро оказалось точкой наибольшего напряжения, местом смещающегося равновесия межреальностных процессов, поэтому детальных выкладок его работы от Альянса было недостаточно для восстановления. Восстановления? Погодите-ка!

Джулия, вообще-то, не была никакой Принцессой или Королевой, когда входила в сеанс. Возвышение как у твоей подруги — вещь, которую не предскажут ни боги, ни иномаги... и Хранящая, и Обитатели тоже. Это было не испытание для лучерождённой или иномага. Это была задача для Сильфа Сердца — мага и эмпата. И одобряюще улыбнувшийся твоим мыслям Эрос тоже был здесь неспроста. Ну хорошо, а нужна ли здесь ты? Определённо да. Одна пара из вас — ты и Марк или Арания с Луной — была необходима. Наверное, сейчас, став Королевой, Джу сделает всё сама... или наоборот? Или ей будет сложнее из-за знания и чувств? Ясно! Ты должна стать её проводником! И это будет сложнее, чем если бы она была просто эмпатом. Но и ты — нащупываешь внутри струнку уверенности — теперь не просто Элла.

Протягиваешь разум к разуму Джу, привычно адаптируя мозг через эссенцию. Ощущения бесконечности едва не захлёстывают тебя всю. Усилием воли выделяешь собственную эссенцию и струну внутри. Две точки отчёта. Третья — воля подруги. Джу направляется вперёд, к Эросу. Вперёд ли? Эрос — это врата. Эрос — вот настоящая бесконечность, по сравнению с которой чувства Джу — так, детская игрушка. Воля и сознание подруги расплывается, расходится (генеральное расхождение?) от одного только прикосновения к Эросу. Ведь объять всю мультивселенную человеческим разумом — это невозможно!

Непостижимость существам смертного облика и смертного разума, — сказала Смерть. — Бытие ранее света и тьмы, пустоты и полноты — единое, вечное и нераздельное. Мысли Эроса о воплощении сего.

Ты и не собираешься постигать! Ты собираешься упрощать. Твоя воля становится стальной клеткой, ядром жёсткости, несущими конструкциями, превращающими бесконечное многообразие в нечто более простое и понятное. Как там Эрос говорил? Не пробуй — делай!

Ты вводишь координатные сетки. Задаёшь параметры. Пишешь формулы. Запускаешь вычисления. Определяешь. Называешь. Одна делаешь то, что должны делать вместе: ты и Марк. Твой мозг, кажется, лопнет. Ты растянута между неописуемой безграничностью и ограниченными ресурсами самой себя. Задача кажется нередуцируемой, слишком большой для маленькой тебя! Должна стать больше. Пробуждаешь смутную, едва заметную часть тебя, что в домене Морганы осознавала себя над временем. Теперь ты должна встать над пространством! Ну же! Ну!

Уравнения имеют решения. Если ты не можешь решить их ни аналитически, ни численно — это не значит, что их нельзя решить вообще! Ты уже не совсем внутри сеанса — ты ещё и далеко вовне, там твой разум и твоё сознание. А ещё — разум и сознание Джу. У Джу уже однажды получалось быть над временем, как у Грэма. Любой поиск сходится; корректно определённые вычисления завершаются; идеи имеют реальные воплощения; набору признаков соответствуют некоторые системы — нужно только время. Сильф Времени может дать тебе всё время, которое только возможно дать! Вечность. И ты пускаешь свои мысли чрез неё.

...не совсем понимаешь, что именно сделала Джу. Ты была штурманом и капитаном, но она — бортовым механиком и кораблём одновременно. Ты дала цель и проложила путь. Подруга соединила две точки на расстоянии вечности друг от друга. Ряды формул и граничных условий заполняют твоё сознание, и ты следуешь им, ведёшь по ним, как по галактическим маякам космический корабль, вашу общую волю сквозь Эроса. Да!

Фрактал безграничности схлопывается сам в себя. Ты одновременно осознаёшь себя саму изнутри, но и — через огромное множество формул мистичного происхождения — видишь себя снаружи через Эроса. И воспринимаешь эмоции всего Края Неверного Утра, как чувствует их Эрос. Ты — нить-проводница по вывернутому зигзагу из Джулии чрез Эроса обратно в Нова Проспект. И что самое главное: теперь подруга чётко ощущает эмоции своего края и сеанса как целого, может влиять на него как эмпат. Делится с ним своим теплом, успокаивает, снимает боль, излечивает раны, сглаживает воспоминания, соединяет, сшивает, лечит, совмещает...

Это длится довольно долго. Ты вынуждена удерживать внутри себя и Джу весь каскад условий-формул, постоянно сознавать их, подновлять. Краем разума ухватываешь, как течёт минута за минутой, как выравнивается искривлённое пространство, как восстанавливается общее поле причинно-следственности, как вспыхивают и снова гаснут бесчисленные белые молнии. Джулия касается разума Советника-Координатора, присоединяя их к вашему дуэту. Добавляет разум Кристо. Сейчас ты не можешь помочь ей с метафизикой. Сейчас ты одновременно Маг Пространства и Провидица Власти, живой мост сквозь Эроса. Ты надеешься, что они справятся и так.

В определённый момент подключаются вортигонты в качестве реперных точек ордополя. Советник выступает своего рода ретранслятором-усилителем воли Джу, а Кристо — фокусатором. Помогает и Джеймс, ты чувствуешь помощь даже Элис, которой беспорядок вокруг и внутри Края Неверного Утра отнюдь не импонирует. Это не та задача, у которой есть быстрое окончательное решение. Работа по совмещению участков реальности с разной метафизикой продолжается итерация за итерацией, пока ты не находишь толику сил шепнуть про самонастройку. После паузы Кристо с Джу делают нечто, и всё завершается в один реальный момент — пусть часть тебя над и ухватывает мириады виртуальных циклов вовне-сверху.

С трудом отпускаешь ты формулы и условия, параллельно удаляясь и из Эроса — зеркала мультивселенной. И даже когда последнее из ограничений нехотя выталкивается из памяти, чувствуешь, что полный набор отпечатывается в тебе раз и навсегда. Вместе с ним — более глубокое понимание метафизики не листа или ветви, не Древа — Леса целиком. Ты ухватываешь, пусть мельком, пусть на грани компетенции, несколько черт, которые делают Лес именно Лесом. И что не менее важно, ты одновременно узнаёшь, что можно было бы поменять в самом основании, пусть и не сознаёшь, какими будут последствия. Это... это бесценный дар!

— Но это не тот дар, который ты искала, — молвит Эрос. — Я не могу дать тебе то, что неразрывно с моей формой-пребыванием.

Он говорит о том, что, в отличие от остальных Обитателей-богов, не обладает "пониманием" в человеческом смысле или в смысле индустриалов. Ему нечем с тобой делиться — и именно поэтому он не помогал тебе искать! Он дал тебе что-то, что пригодится после. Может быть, намного после, когда ты станешь равной Осси Нуару минимум.

— Спасибо, — киваешь живому фракталу, величественно висящему близ равномерно, упорядоченно пульсирующего ядра.

— Есть кое-что ещё, — поднимает палец Джу.

— Если ты пожелаешь, я могу дать совет, — похоже, Эрос специально ждал реакции или отсутствия реакции подруги. Не уверен сам и положился на неё? Но обращается он именно к тебе.

— Давай? — махнув рукой, удивляешься, что ещё способна здраво мыслить. Благодаря не иначе как полусознательному контролю эссенции всего организма — одной нервной системы было мало.

— Ты уже сгруппировала аспекты, — это не вопрос, а приглашение озвучить.

— Думаю, что да? — не была уверена. Тебе так нужна Элиза! Вдруг где-то ошибаешься коренным образом? Ты не Провидец Тени, не Маг Духа, ты просто Маг Пространства! — Дуаспект Сердца-Тени задаст ось от чистой метадуши до индивидуального воплощения в каждой точке с выделением внутренней структуры по идеальности-образцовости. Дуаспект Света-Пустоты... кстати, Джу, можешь дать мне свои фэнькай и фэньли?

— Конечно, — странное, но приятное чувство — видеть её искреннее удивление (в хорошем смысле!) твоими решениями. У неё ведь есть знание, а часто даже — понимание! — Я не метафизик, Эл, — улыбается она, протягивая два невзрачных ножа. Качает головой каким-то своим мыслям. — Я всё та же самая Джулия Сайнс, ни черта не смыслящая в классах и аспектах.

— Так вот, — капчалогируешь делители. — Свет-Пустота — это ось между осмысленной идеей и косным веществом. Эти два дуаспекта будут ведущими осями. Сердце и Свет будут... условно сверху? Тень и Пустота — внизу. Эта схема слишком... пассивная, чтобы быть реальностью? — многие вещи ты чувствуешь полуинтуитивно, слова подбираются не сразу. Ненавидишь такое! Инженер должен досконально понимать, с чем работает, а что ты сейчас — композитор, а не инженер, — нисколечко не важно! — Я вдохну в неё жизнь с помощью Дыхания и Жизни. Это будет не дуаспект, а комбинированный аспект? Жизнь соединит Сердце и Пустоту, а Дыхание — Тень и Свет? Седьмой аспект, Пространство, нужен, чтобы дать возможность движения?

— Но его недостаточно, — Эрос не выносит вердикт и никоим образом не давит. Просто сказанное им есть истина. Не правда — сразу истина. Он не то чтобы не умеет, а скорее не может лгать. Он — голос самой вселенной. Нужно только научиться понимать! — Недостаточно границ. Целое составляется из частей. Частей достаточно. Система создаётся из частей и связей между ними. Связей недостаточно. Упорядочивающим аспектом могло бы служить Время. У вас есть Сильф Времени, — улыбка подруге, — но Хранящая желает исключить эту возможность. Уравновешивающим хаос аспектом мог бы выступить Рок, наследующий Времени. Другие варианты — Разум и наследующая ему Кровь.

— У нас нет источника Рока, Разума или Крови, — а ведь он говорит всё правильно! Если подумать, то у тебя не получается система в полном смысле. Сердце-Тень и Свет-Пустота в выбранных проекциях пассивны. Пространство нейтральное, ближе скорее к хаосу само по себе, без парного Времени, а Жизнь и Дыхание активны и при этом хаотичны! Как бы ни размещала, ни комбинировала эти семь меж собой, Дыхание и Жизнь вместе — особенно Дыхание — не дадут сложиться любого рода гомеостазу, той статичности метафизики, которую ты ищешь.

...Погодите-ка, так вот что, на самом деле, предлагала тебе Смерть! Включить три Принципа, чтобы упорядочить течение Дыхания и развитие Жизни. И ты ещё можешь согласиться? Но захочешь ли? Есть ли тебе, чем Принципы заменить? Из трёх предложенных Эросом аспектов ровно один — самоочевидно, какой — безболезненно включается в схему в качестве надстройки. Понятно, что, непонятно — как.

— Тебе нужен связующий компонент, — подводит черту Эрос. — Подумай над другой функцией своего творения. Чтобы соединять счётное число произвольных конечных базисов, достаточно счётного отображения. Но ты собираешься соединять бесконечное число.

— Да, — невольно хмуришься ты. Это вторая проблема. — Значит, связующий компонент, — вот только единственный или разных два?

— Не обязательно аспект, — отмечает Обитатель — мастер соединений и совмещений. — Это может быть предельная истина или предельное бытие. У тебя есть иные варианты, — то есть, не один вариант, не только Принципы? Эрос определённо знает о чём-то ещё, но ограничивается намёком. — Подумай над этим. А я, — широкая улыбка, — буду с нетерпением ждать начала Песни.

> вернёмся к Сэму Роберу близ конца квеста его края, но отнюдь не сюжетной арки в целом

Трое ступали по холодным, тихим залам. Жар и шум, кажется, покинули их столетия назад. На Бету, Сэма и Беза смотрели со всех сторон часы. Всевозможные часовые механизмы, от песочных и механических, до игротеха и чистой магии, сопровождали их путь размеренным, равнодушным отсчётом. Тьма главной кузни встретила тускло-безразличными огнями люминесцентных ламп и тиканьем огромных заводных часов из иного металла. Гефест — фигура из тёмного, леденящего огня, гасящего даже этот холодный свет — кивнул им:

— Чемпионы. Я жду их.

Одного за другим извлекла пленных Бета. Яростного берсерка. Скривившегося колдуна. Готового напасть на жертву убийцу. Вынужденного делить сознание между полем боя и нападением на себя — командира. Наконец, предельно сосредоточенного мага, ищущего шанс перехитрить. Те из них, кто не был в стазисе, замерли под взглядом бога времени и механизмов. По его воле пленённые чемпионы были унесены металлическими лапами куда-то во тьму.

— Хорошая работа, — кивнул Гефест. — Но не все чемпионы побеждены, — и перевёл взгляд на Беза.

— Я сдаюсь, — пожал плечами тот. — Этого достаточно? Мне сохранят жизнь?

— Каждый должен быть побеждён — таковы мои условия, Безымянный, — сейчас сам Гефест казался равнодушным механизмом, подобным Принципу Равновесия.

Это была другая его сторона, с которой я успел познакомиться во время долгих бесед во тьме. Горячий, пылающий, формирующий будущее механизм творения — таков был Гефест, каким читатель встретил его в первый раз. Ледяная, бездушная неопределённость причин и следствий, непостижимая никакому смертному, в каждый момент бесконечно великая и вполне конечная одновременно — точно соединяющая все три Принципа: Дьявола, Снежную Королеву и Смерть — воедино в точке, которую люди зовут просто "настоящим". Разрушитель Надежды, антипод Абраксаса, создатель действительности, изрекающий финальный вердикт, что есть настоящее, а что останется нереализованной вариацией, — таким он был сейчас. И этот Гефест не принимал отказов и не нарушал собственные правила, будучи экстремумом порядка, антагонистом хаоса, детерминизмом во плоти.

— Вы приняли мой договор, — теперь он обращался ко всем троим. — Вы стали чемпионами. Лишь тот, кто победил всех остальных, получит награду. Нельзя победить, не сражаясь. Вы имели право выбрать, каким будет поражение: смерть или пленение. Вы отказались от этого права. Сэм и Бета или Безымянный — кто-то из вас должен умереть от руки другой стороны. Я жду! — он повысил голос, но не громом стал тот, а звонким, хладным звуком, точно дрожали льдинки причин и следствий, снежинки снегопада времени.

— Мы так не договаривались, — мрачно сказала Бета, в одной руке которой замер волшебный клинок, а в другой зажглось лезвие искривления. — Мне доводилось побеждать богов. Ничего особенного.

— Чувак, погоди, — Сэм хотел было останавливающе поднять руку, но вместо этого, поймав взгляд Беты, поднял свою — некогда созданную мной, между прочим — винтовку. — Мы друг с другом сражаться не будем и туда, — указал дулом во тьму, — не собираемся. Давай какой ещё квестец, а?

— Может быть, тебя кто-то расстроил, великий Гефест? — вокруг как никогда проницательного Безымянного играли огоньки готовых сорваться заклятий, и было их так много, что, казалось, светится сам воздух. — Мы накажем святотатца, если пожелаешь.

— Меня расстроили вы, — выдохнул Гефест. — Договор будет исполнен, желаете вы того или нет. Я был снисходителен, — он качнул головой, уже не кажущейся каменной. Напротив, она была металлическим переплетением непрерывно двигающихся механизмов, образующих загадочный порядок. — Я позволил двоим стать одним чемпионом, занять место одного героя. Гемера, — он плавно выпрямился — металлический истукан, нависший над тремя героями, которым был совсем не рад, — была права. Пусть выживет сильнейший! — и начал движение.

Что такое сила чистого или почти чистого бога некоторого элемента? Вопрос не так прост, как кажется. Как отсутствие воли, отсутствие трети души, связующей причину и объект, отсутствие самой субъектности может быть силой, а не слабостью? За счёт чего Элис способна противостоять мне на равных, может быть, и победить, пусть не уничтожить?

Элемент — это сила. Это род причины, одно из множества непрерывно воплощающихся, продавливающихся в мироздание стремлений. Одни элементы можно назвать смыслами. Другие — буквально являются материями. Третьи — формы движений. Достаточно первичные элементы соединяют все три этих взгляда, а также многие другие. Элементист или божество, разрушая собственную волю, получает своего рода "свободную связь" изнутри вовне себя. Теряя собственную причину, собственную субъектность, элементист может заменить её причиной иной. Заменить её элементом. Стать его порядком-разумом и бытием-воплощением одновременно, исказив, тем самым, собственное бытие и собственную истину, пусть их и не убавив.

Возможности элементиста растут нелинейно по мере разрушения его воли. Завершив великую алхимию, полностью разрушив собственную волю, элементист — или божество, что во многом вопрос вторичных ресурсов и терминологии, — получает возможность направить, переопределить собой нечто более масштабное, чем просто элемент. Это можно назвать первоэлементом, основанием, столпом Древа или как-то иначе — общепризнанного имени не существует. Элис лишилась собственной воли, став формой Света. Гефест — эта версия Обитателя Гефеста — сделал то же самое не совсем сам.

Лилит сбежала от обязанности стать "чистой-пречистой", как она это называла. Маат с готовностью и ответственностью приняла навязанную судьбу. Гемера... о, Гемера была заворожена замыслом Хранящей, как и Ехидна. Эрос был благодарен возможности вернуться к чистоте осколком себя, пусть и ненадолго. Янус не видел в этом ничего особенного. Абраксас рассматривал это как возможность. Лишь один из восьмерых, единственный, полностью и до конца поддерживающий избранницу Хранящей Время, считающий её план, её паутину подлинным шедевром — Гефест ненавидел то, чем становится. Противоречие между поддержкой плана Хранящей и презрением к самой природе чистой божественности, противной богу-кузнецу, уже выливалось во вспышки гнева. Одну из них застала делегация Энтони, Ханны и Джулии. Тогда Гефест сделал вид, что испортившееся настроение — следствие пропажи Сэма и Беты. Сейчас накопившаяся в нём бессильная ярость на ситуацию едва ли не кипела, и возражения троих чемпионов станут отдушиной божественного гнева.

Гефест взмахивает молотом. Само Время расступается перед этим взмахом, подобно тому как расступалось пред силой Грэма. Бета вскидывает руку, реагируя со скоростью мысли. Алые шестерёнки крутятся вокруг неё. Взаимодействие аспекта и элемента Времени — это тема для паранаучных диссертаций, а не художественного романа, поэтому я опущу подробности, а изложу лишь результат. Гефест оказался вынужден прекратить манипулировать собой-элементом, как и Бета — своим аспектом. Столкновение двух сил, несомненно, завершилось бы поражением Беты, но также и поражением всех созидательных сил сеанса, реальность которого и так с трудом выдерживала внешние причинные петли, реальные и потенциальные, столь близко к критической точке.

Молот возвращается в физическую реальность в считанных миллиметрах от груди Беты. Её отбрасывает к стене, вышибая дух. Гефест изящно — для своего размера — проворачивает тело, уклоняясь от выстрела Сэма. С грохотом рушатся огромные часы из ядовитого инометалла, но ни один осколок не касается Гефеста. Он знает, что произойдёт. Активные способности собственного элемента не так уж и нужны сейчас. Он — один из тех, кто формирует вязь событий что на микро-, что на макроуровне. Пусть не Абраксас, чтобы видеть все будущие, но именно он редуцирует многие возможности в одну действительность.

Магия Безымянного ударяет в бога. Гефест громогласно хохочет, меняя позу рассчитанными до нанометра движениями. Заклинания путаются друг в друге, каскадно активируют друг друга, обращаясь многоцветной вспышкой, разряжаются обратно, в Беза. К его чести, Безымянный успевает модифицировать личный щит. Щит аннулирует все компоненты отразившейся от самой себя атаки, кроме кинетической. Удар в голову лишает Беза сознания. Механическая лапа хватает его и уносит во тьму.

Сэм делает четыре выстрела. Четыре манипулятора исчезают из сеанса. Гефест набирает в лёгкие воздух и выдыхает. Ураганный порыв ветра сбивает Сэма с ног, несёт прямо в яму, на дне которой — лава... Сэм пользуется идеей Эллы, улучшенной Кристо, самокапчалогируется и самоизвлекается, обнулив импульс, возле Беты. В один миг стреляет, тут же меняет винтовку на две палочки, накладывает щит, вновь извлекает винтовку...

Гефест пригибается, пропуская конус из Опустошителя над собой. Вдали грохочут разрушенные механизмы. Четыре механические лапы синхронным ударом пробивают щит. Сэм в невероятном кульбите испаряет их все, не дав дотронуться до Беты, и упускает подобравшегося Гефеста. Винтовка улетает в одну сторону, сам Сэм — в другую: насаживается точно на металлический кол, оставшийся от титанических часов, полуиспарённых секундой раньше.

Самое неприятное в этом — состав часового сплава. Рана как таковая легкоисцелима, но при взаимодействии загадочного металла с кровью образуется яд. Я бы сказал так: Сэма можно было бы спасти, будь здесь Джулия и Темнушка сразу. Но ни та, ни другая не были доступны. Есть только Бета, воин, а не врач. Алый свет вновь освещает пещеру, охватывая тело Сэма.

Молот замирает на излёте. Я удерживаю его мизинцем.

— Хватит, — говорю ему. — Этого достаточно, мой друг. Умерь свой гнев, — заставляю кол исчезнуть из тела Сэма вместе с гневом из души Гефеста. Второе — достаточно сложная манипуляция. Лишь прежнее доверие бога-кузнеца позволяет совершить её. Молот Гефеста осыпается серым прахом по моему желанию. — Делай то, что должен.

— Да будет так, — помедлив, Гефест переводит взгляд с меня на Бету, дрожащей рукой удерживающей Сэма на грани между жизнью и смертью. — Пусть будет так, — хмурится и исчезает, раздвигая время.

Остаётся лишь холодная и пустая пещера, умирающий герой и его вторая половинка, всё-таки не пересилившая бога.

— Времени, — говорю я ей, — осталось мало.

Heart and Hope

Двое стояли на Поле Боя, и боевые корабли Строителей парили высоко над ними, прячась в облачном покрове Скайи, прикрывая собой бесчисленные видения. Впрочем, недолго этим видениям мелькать — некая тень, нераспознаваемая пока, неразличимая, смутная, определённо зловещая и могущественная, обрывает некоторые из них. В критический момент Скайя будет затемнена. Это не замысел Хранящей — это часть компромисса, равновесия, выстроенного не ей одной.

Двое не просто стояли — они работали. Один был оригиналом, и зовут его — Северус Снейп. Другая — Луна Лавгуд, отражение Темнушки. В конце концов, мультиприсутствие — простейшая из способностей мастера сферы отражений, не так ли? Тёмная Луна направляла Северуса Снейпа. Ей пришлось оставить отражение, когда выяснилось, что заданная Гефестом задачка слишком высока уровнем. Остаться лично не могла: ритуал в Краю Летних Легенд требовал всей воли, всего сознания, и лишь мельчайшую каплю себя выделила Темнушка Северусу. Впрочем, то, что ей было каплей, для волшебника, столь далёкого от первых поколений иномагов, — река, захлёстывающая с головой.

Моя бывшая коллега не обладает в форме отражения полноценной иномагией (скорее сама — иноявление), зато легко поправляла, корректировала, подсказывала Северусу. В его руках и воле, её мыслями и расчётами семеро были разделены, распадались на алхимические составляющие, и души их, освобождённые от оболочек, покинули Скайю, чтобы уйти дальше. А тела и разумы стали ингредиентами, вплетались в новое основание, меняли его, меняясь и сами.

Бог Гефест стоял подле алхимиков, меняя ход времени и метавремени тончайших операций, позволяя Снейпу делать то, к чему и Модрон не каждый раз обращалась. В далёком метапрошлом подобным, пусть не таким же точно образом божества работали вместе с лучерождёнными, сотворяя первоплоть листа в упорядоченные миры. Гефесту была привычна и приятна такая работа — работа, отвлекающая его от мрачных мыслей. В конце концов, он согласился. Он станет чистым божеством — этой инкарнацией Обитателя-себя. Сейчас в Гефесте сплетались две сущности — сущность чистого бога Механизма Времени и сущность Обитателя, одного из множества десятков, мультиприсутствующего в бесконечности сеанса и — в каком-то смысле — сознающего себя как целое. И грядущее затемнение Скайи окончательно разрушит это единство для Гефеста, а приближение к критической точке — сделает чистым божеством, будто бы вернув в самые первые метамоменты.

А где-то далеко от нависшего над алхимиками Гефеста летит по иссиня-чёрным небесам Края Жаркой Ночи Бета Робер, и Сэм замер на её руках, окутанный свечением аспекта. Сила Беты высока, но даже она не способна победить неизбежность. Лишь отложить её. Ей было дано мало времени, и она распоряжается этим временем идеально. Именно она, а не Сэм Робер, была интересна мне всегда. Сэм, внук мой, ничем не хуже и не лучше прочих героев этого сеанса. Бета же — уникальна. Единственная из бесчисленных версий Хранящей Время, которую та отпустила — или которая смогла свободу обрести? Рождение новой мультидуши из прежней — это воистину редкое явление, и я внимательно слежу за Бетой. Если будет возможность, мы с Эллой постараемся взять её с собой. Наследие, в определённом смысле, младшую сестру Хранящей Время я постараюсь сохранить во что бы то ни стало. В каком-то смысле, она дороже мне, чем Элла. Может, потому что Элла ещё не раскрыла свой потенциал? Или потому что Бету со мной объединяют воспоминания, а Эллу — нет?

Алой молнией проносится Бета к Ложу Приключенца. Аккуратно опускает умирающего Сэма на него и отпускает время. Четыре фонаря округ Ложа вспыхивают тускло-зелёным светом. Одновременно с этим заканчивают свою работу Северус, Луна и Гефест, опуская снобличье Сэма на парное Ложе Проспита. Кровь льётся из тела Сэма — и первого, и снобличья. Я внимательно наблюдаю, как Игра подхватывает снобличье, точно марионетку.

Реальность дрожит, расплетаясь на аспекты и сплетаясь вновь, будто повторяя действия алхимиков, но на качественно ином уровне. Один из аспектов отделяется от остальных двадцати трёх. Я вижу, как окончательно оформляется интуитивный интерфейс класса, как соединяется явление высшего порядка с конечным, ограниченным человеческим разумом. Я осознаю ограничения и лучше понимаю, что нужно, чтобы за них выйти. Что нужно, чтобы стать мастером аспекта, как Морулис. Этот шаг, на самом деле, не менее величественен и невозможен, нежели обретение любой из предельностей, будь то преистина, пребытие или преволя, как моя. Теперь я понимаю, почему Хранящая выбрала такие... экзотические методы обучения для Веры Орловой и Элизы Даттон. Вот только будет ли их достаточно? Увидим.

Сэмуэль Робер соединяется с аспектом, а его душа обретает новое, восстановленное Игрой вместилище. Он осознаёт новые возможности в мгновенье ока. Силы семерых чемпионов становятся его силами: класспект Вора Оружия делает их его собственными, интуитивно и вместе с тем логически понятными. Дар псайкера. Инфомагические способности. Скорость. Скрытность. Телепорт. Выносливость, регенерация и сила. Изворотливый ум и лидерство. Боевые навыки и тысячи заклятий. Всё это Гефест посредством Северуса и Луны даровал своему герою в полной мере — точно собрав урожай, взошедший после веков кровопролитных войн.

— Хм-хм, это, конечно, интересно, — замечает отражение Луны, отрывая Снейпа от созерцанья восхожденья Сэма, — но у меня тут проблемка наклёвывается.

— Что случилось? — хмурится Северус. Ему не по себе от одного присутствия Луны — пусть и не оригинала. Не сказать, что Снейп боится. Отнюдь. Он достаточно смел, чтобы смотреть в Бездну и выдерживать ответный взгляд... по крайней мере, сам считает так. В Луне кроется то, чего он жаждет и боится вместе с тем: подлинная алхимия вошедшего в силу иномага. И только после знакомства с ней Северус осознаёт, как многим нужно пожертвовать, чтобы стать таким же. Он не хочет думать об этом, но мысли ненароком возвращаются и возвращаются: а готов ли расстаться с такой большой долей человечности? Готов ли ступать дальше по этому пути? Может, лучше остановиться, может, достигнутого более чем хватит?

— Мой оригинал умер, — просто говорит Темнушка.

— Как? Это невоз... — осекается под серьёзным взглядом Луны. Её псевдотело то становится призрачным, едва не исчезает, то возвращается к болезненно чёткой реальности.

— Мне нужен якорь, — смеряет его взглядом, будто оценивая товар. — Ты сойдёшь. Плата — знания и навыки.

— Согласен, — Снейп осознаёт, что это и шанс, и риск. Он достаточно отсиживался за спинами других, достаточно расплачивался за собственные и чужие грехи — пора бы рискнуть и для себя!

— Как будто я спрашивала, а не уведомляла, — усмехается Темнушка, ныряя в его тело. Следующую реплику Снейп слышит уже из своей головы: — Будет больно, дорогуша.

Сэм приземляется на Ложе и недоумённо смотрит на кричащего от адской боли Снейпа, а Гефест качает головой, прежде чем развеять эту аватару и вернуться в родной Край.

> Позвольте обратить ваше внимание на окончание одной жизни и, вместе с тем, начало жизни новой:

...Бармаглот начинает движение, и ты осознаёшь только, что, несмотря на все свои и не-свои силы, не успеваешь даже среагировать. Не успеваешь осознать, что и как. Только бессильно дрожишь, когда древнее чудовище, выросшее из Луны Лавгуд, ослепительным росчерком воли и жажды сталкивается со столь же древним божеством. Гемера страшно шипит, ускоряясь в ответ, и бесчисленные щупальца, клыки и когти в мгновенье ока отрастают из её тела, чтобы растерзать, разорвать, раздробить, пожрать жалкую смертную, посмевшую бросить вызов божественному выбору. Посмевшую бросить вызов самой жизни, самим правилам Игры!

Неожиданно для себя ты смеёшься. Темнушка услышала и послушала Тома! Она парализовала его лишь для того, чтобы не потерять инициативу, нанести первый, неожиданный удар. И у неё получилось. Гемера использует всю мощь Великого Кристалла Жизни, непрерывно улучшая, адаптируя себя, развивая и так огромный потенциал тела Обитателя в нечто несусветное... и не успевает. Молнией движутся клинки Темнушки, разрубая щупальца и лапы, магия и иномагия сплетается воедино, а розовые молнии аспекта Луна перенаправляет на собственное усиление.

Она не должна была побеждать. Это было невозможно. Порхающая вокруг громадины-Гемеры порывами ураганного ветра Бармаглот кажется искоркой, пылинкой, выступившей против безграничных природных сил. Разве может песчинка победить ветер, который её же и несёт? Но песчинка растёт. За одну секунду стелющаяся вокруг Гемеры в едином, едва уловимом от скорости движении Тёмная Луна оплетает божественную противницу собственным телом. Её щупальца переплетаются со щупальцами Гемеры. Её пасти рвут пасти Гемеры. Её когти раздирают её плоть. Её клыки сочатся ядом самой Бездны, невыразимым, запредельным.

Элемент Жизни дрожит и меняется в ответ. Ты не совсем понимаешь, что именно делает Гемера, но различаешь результат. Бесчисленные опухоли вспухивают на плоти Темнушки. Мелкие голодные черви ввинчиваются в неё. Само пространство дрожит и лопается, и эта дрожь — живая, живая и стремящаяся лишь к одному — убить Луну. Богиня Жизни призывает всю свою власть, чтобы обратить тело и душу Темнушки во множество бессмысленно рвущих друг друга частей.

Точно вторя твоему смеху, Бармаглот смеётся над её усилиями. Этот смех — искренний, громогласный смех огромного существа, отринувшего сомнения и ограничения, сделавшего окончательный выбор. Смех хищницы, чующей страх своей жертвы. Смех узника, разорвавшего оковы. Смех монстра, вырвавшегося на свободу.

Пространство и время расплетаются под волей Тёмной Луны. Дух и плоть слушаются алхимика и химеролога. Кажется, сами элементы становятся сейчас игрушками в её руках. Ты окончательно уверяешься, что сейчас она делает следующий рывок, следующий шаг: подобно тому, как никогда ранее не удерживала столь масштабные, столь глубокие ритуалы (и она, и Гемера продолжают ритуал держать!), Бармаглот замахивается на управления основами мироздания, к которым, должно быть, дотягивался только что Ивицер да Моргана-Модрон.

Это уже не столкновение двух чудовищ. Это бой чудовища и человека. Богини — и алхимика. Алхимика, который прямо сейчас, на ваших глазах совершает Великое Делание, разрушает и созидает одновременно. Удерживая Гемеру (действо длится только пятую секунду!) на считанные микросекунды непрерывно умирающим, но нарождающимся вопреки телом, Темнушка вонзает в себя саму кинжалы духа. И этот разрез в бесконечное число раз глубже того, какими убивала Аргуса и Ангелу. Как будто бы Тёмная Луна отрезает целую плоскость, целое измерение собственной души!

Бой замирает. Какие-то части разросшейся Гемеры по инерции борются с частями Луны, но и эта борьба затихает. Ты не иномаг разума, но сейчас и обычный смертный бы понял, что ощущает богиня. Неверие. Она не может поверить в то, что сделала Луна. А что она сделала? Ни ты, ни пришедший в себя Том, ни Альбус Дамблдор — не понимаете. Понимает Марк, да не может вымолвить ни слова.

— Жертва — принята, — с удивлением констатирует Дьявол.

Ритуал дрожит и работает. Метафорические весы склоняются в нужную сторону, и размытая фигура медленно плотнеет. Ты надеешься, что всё получится... краем сознания. То, что происходит между Темнушкой и Гемерой, много важнее именно сейчас.

— Ты пос-с-с-смела, с-с-с-смертная... — шипит Гемера изумлённо.

— Уже нет, — одновременно печально и торжествующе улыбается Тёмная Луна. Это улыбка обычного человека. Щупальца Бармаглота, её пылающие пасти и могучее тело отмирают, падают в красно-синие воды, точно сброшенная змеёй шкура.

А потом Темнушка делает шаг вперёд. И совершает нечто, совершенно невыразимое на человеческом языке. Гемера шипит, ревёт яростно и страшно — вершит нечто ответное. Ты чувствуешь вибрацию чего-то фундаментального.

— Перераспределение сфер, — шепчет Марк.

Луна делает ещё шаг. Без сопротивления вонзает руку в плоть богини и вырывает из неё... сердце. Гемера обречённо провожает взглядом собственное сердце, истекающее ихором. Свободной рукой Темнушка, не торопясь, будто бы торжественно, вырывает собственное сердце. И ставит божественное на его место. Прикрывает глаза. Вибрация стихает. Ты ощущаешь, как Бармаглот перехватывает нити ритуала, что держала до этого Гемера. Освободившейся рукой она гасит яростное сияние Кристалла Жизни.

— Побеждает не сильнейший, а умнейший, — бросает умирающей, тонущей в крови богине... Нет! Уже не богине, а просто Обитателю. Поворачивается к тебе. — Сюда, Джин-Джин.

Ты подходишь. С трудом заставляешь ноги двигаться — кажется, чужая битва выпила твои силы тоже.

— Моя преемница, — обращается она, и голос этот — голос не человека. Ты читаешь, пользуясь даром Эллы:

Имя: Луна Лавгуд

Ранг: 4

Уровень: 110, "искусственный отбор"

Игровой статус: игрок-мультикласс/Обитатель сеанса

Социальный статус: чистая богиня/<неопределимо>

Способус: <неопределимо>

Роли: Ведьма, Провидица и Муза Жизни

Дополнительные характеристики: -

Модификации: проводница Жизни, телесное совершенство, сосуд эссенций, фокусированное бытие

Эффекты: контроль великого ритуала, формирование ткани домена (сеанс — лидер), вдохновение перерожденья

— Я слушаю... учитель, — смотришь в глаза алхимику, который буквально вырвал из рук богини её собственную власть и силу, пожертвовав, тем самым, человечностью.

— Ха! — качает головой. — Не я учила тебя, а сама жизнь. Подойди ближе. Ближе! Да. Это, — рывок руки, и... ты смотришь на собственное сердце в её руке. А потом она протягивает другую руку, и её, Темнушки, сердце, далеко не человеческое, полное механических включений, спокойно живущее без тела, оказывается в твоей груди. Теперь Луне не нужны иномагические манипуляции. Достаточно контроля самой Жизни, — мой дар, — и давит твоё сердце в кровавую жижу.

Сила. Ты чувствуешь, как от груди разливается энергия, не тёмная, не светлая, не чистая, не грязная — безликая, нейтральная сила наполняет твоё тело. Имплант забрасывает тебя тысячей сообщений — усилием воли скрываешь их пока. А вот голоса, чужие голоса в голове — заглушить не в силах.

"Новая хозяйка!" — шепчет первый голос, и ты чувствуешь прочные оковы, которыми даже не скован, а вокруг которых выкован его обладатель. Ты узнаёшь его, вернее, её имя. Зара, "защитник реальности, модель два". Хищник сворачивается клубком внутри твоей души, сытый и довольный, но осознаёшь, как голод его вызвать — усилие лишь мысли — и направить, куда ты пожелаешь.

"Хочешь что-нибудь улучшить, старшая сестра?" — тонкий детский голос. "Улучшатель концептуальный, образец тринадцать", или просто Ула. Ты могла направлять и её, но самое главное — ей было хорошо! Что бы ни сделала Тёмная Луна, сейчас, в тебе, Уле стало хорошо, комфортно, словно она обрела давно потерянный дом, а раньше, в Темнушке, только и могла страдать да безропотно исполнять приказы, веря, что это избавит её от боли. И ведь избавило! Именно ты стала её избавлением, будто бы платой за помощь, которую Ула внесла в сражение с Гемерой.

"Интеграция завершена, Джинни Уизли, — спокойным, уверенным голосом сообщил о себе третий духовный имплант по имени Аса. — Анализатор систем готов к работе. Нахожусь в режиме ожидания до получения управляющих команд".

— Почему? — только и можешь выдавить ты, едва справляясь с новыми... измерениями себя самой. Темнушка не просто добавила — она буквально вплела в тебя бывшую часть своей души, соединила раз и навсегда, и ты чувствуешь, как меняется внутренний мир, направляешь себя-Королеву взять эти изменения под контроль, оставляя в реальности себя-Джиневру.

— Они мне больше не понадобятся, — печально улыбается Луна. — Здесь мой путь завершён. Это, — машет рукой в сторону трупа Гемеры, над которым смыкается светящаяся жидкость, — не победа, а поражение. Я вышла из Игры раньше, чем пораженье обернулось смертью. Мы, игроки Жизни, — ухмыляется она, — всегда бросаем вызов Року, сколь бы он под Жизнь ни мимикрировал. Однажды, — качает головой, — я уже обернула пораженье в новую жизнь. Сейчас, — кривая улыбка, — меня больше нет. То, что ты видишь перед собой, то, что с тобой говорит, — последняя воля Тёмной Луны, отпечаток смысла, порождающий чистого бога. Не иномаг и не человек. Думаю, что заменю и Лилит, и Гемеру в замысле Хранящей. Можешь дальше звать меня Темнушкой. Я — её наследие, не меньшее, чем ты, с её разумом и бытием — без воли и свободы. Моё-её последнее желанье — не Ивицер. Иномагия. Передай Элле и Элизе, что ваше творение должно лишать неполноты бытия, дыры в душе.

— Мы сделаем это, — киваешь, не испытывая ни капли уверенности, что получится... уверенная, что сделаешь всё, что в твоих силах.

— А теперь продолжим, — Луна поворачивается к силуэту и метафорическим весам, небрежно поигрывая Великим Кристаллом Жизни в руке, точно какой-то безделушкой. — Я уже не иномаг, да иномагическая часть — завершена. Закончим это всё!

Розовая энергия жизни вьётся вокруг смутного силуэта, а Великий Кристалл Сердца сияет сверху, точно коронуя ещё не явленного человека. Ты надеешься, что человека. Колоссальные энергии и глубокие концепции сплетаются воедино. Жизнь и Сердце, забранные силой. Твой собственный зов, желание, которое вкладываешь прямо сейчас, повинуясь взгляду Тёмной Луны. "Здесь перерождений не бывает", — некогда сказала она, позже натолкнув Тома на идею.

Тогда названному вслух имени откликнулся сам мир, явив образ. Даже тогда! Просто имени! А сейчас ритуал буквально сжал ноосферу в плоскость, прижал друг к другу и так сшитые некогда Потоком пласты идей-имён и вещей-материй. Недосягаемое сейчас — на расстоянии ладони. Наверное, даже этого не было бы достаточно, если бы звала ты. Но здесь был Марк, Паж Символа, и он уже закончил свой "предельный поиск".

Нити множества цветов, сотканные из бесчисленных знаков, собираются вокруг Марка. Точно кто-то раскрасил пряди мыслей для Омута Памяти! Что-то дрожащее, едва заметное, дробящееся на мириады зеркальных осколков, однако на удивление цельное, единое в своей сущности, течёт за прядями символов. Марк бросает вперёд Перо богини Маат, и пряди следуют за ним. Перо распадается искрами прямо на лету, и пряди, следуя за искрами, пронизывают смутный силуэт, соединяясь с Сердцем, возвращающим целостность и сущность, с Жизнью, возрождающей потенциал, выворачивающей энтропию наизнанку.

Тёмная Луна меняет параметры ритуала, сосредотачивая давление на силуэте, сжимая, сдавливая аспекты и пряди в единое целое. Поднимается ураганный не-ветер, стягивающий части в целое. Ты, Том и каждый из вас прилагает усилия, чтобы не подчиниться духовному ветру, не рассыпаться на множество символов, сохранить себя. Это... невыразимое усилие. Ты не знаешь, не можешь понять, чем сопротивляешься и как, просто чувствуешь — так можно и так надо.

Процесс самоускоряется. Разноцветные пряди собираются уже не от Марка, а со всех сторон. Ты догадываешься, что сейчас они пронизывают всю ноосферу, вытягивая из неё каждый невесомый след и отпечаток. У тебя перехватывает дыхание от красоты и глубины происходящего. Это... это настоящая иномагия. Та, какую показывал в своей картине Ивицер. Та, какую творил Мерлин, когда создавал само волшебство. Её нельзя описать. Вся внешняя красочность была лишь ширмой для Тайны, расплетающей и сшивающей обратно сами основы бытия.

Последняя из нитей скрывается внутри. Радужная тень становится почти что целой. Не хватает лишь одного.

— Фло Вефэа! — одновременно зовёт и возвращает имя Марк.

Тихий вздох. Радужное сияние гаснет, облик, перетекающий между женщинами самой разной внешности, останавливается на смуглянке в лазурной мантии. Фло открывает ярко-синие глаза и встречается с тобою взглядом.

— Привет, Джин, — улыбается уголками губ. Переводит взгляд на Марка. — Спасибо, — останавливается на Дамблдоре. — Давно не виделись, Альбус? — наконец, поворачивается к Тёмной Луне. — Доброе утро, Луна, — делает нечто, расслаиваясь так, чтобы смотреть на вас всех. — Давно не виделись, друзья. Нужна помощь от старушки Фло? — подхватывает Великий Кристалл Сердца. Меняет его, ни капли не меняя. Водружает себе на голову Кристалл-венец — другую форму подлинного чуда.

— Ещё как нужна! — выдыхаешь ты. Комок напряжения внутри пусть не исчез, но ослаб, подтаял. Фло снова с вами! Теперь всё будет хорошо?

> Давайте посмотрим, как дела у Ханны Аббот

Ты вылетаешь из портала подле Хогвартса, и авроры сопровождают тебя до пункта проверки. Родные палубы встречают привычным многоголосьем. На Хогвартсе всегда кто-нибудь не спит. Ты чувствуешь себя, мягко говоря, не в своей тарелке, а голос Осси до сих пор звучит внутри: "Но вот ты — ты имеешь шансы сделать всё правильно". После чего он рассказал и показал, как. Наверное, ты бы смогла справиться сама. Ну уж нет!

— Привет? — окликает тебя Элла, прибывшая раньше. Протягивает руку.

— Привет, — пожимаешь руку настоящего космического инженера. Всегда любила фантастику. — Ты... готова? — убираешь окклюментивные щиты. Элла без лишних слов кладёт руку тебе на голову, и ты посылаешь воспоминания навстречу. Секунда, и она убирает руки и отпускает твой разум:

— Сделаем это, — деловитая уверенность специалиста. Хотела бы ты быть настолько же уверенной! — Где?

— В моей каюте. Приготовила заранее, — не могла иначе. А сам Энтони в твоей каюте не бывал, да и в своей — перестал появляться, как основал Гильдию. Иногда ты не была уверена, кто из вас больший трудоголик: ты, утренней вахтой секретарь и организатор, а вечерней — специалист по деликатным вопросам, или он — буквально переселившийся на место работы, готовый впрягаться в любой час любой из вахт.

— Пойдём, — капля уверенности передаётся и тебе. Идти следом за Эллой, неведомым образом выяснившей, куда, было... успокаивающе. Тебя ещё потряхивает после случившегося в сердце ритуала, после встречи с Осси, после... Но уже лучше. Ты постепенно берёшь себя в руки, помогая дыхательной гимнастикой и окклюменцией.

Ты колешь себя ритуальным ножом и мажешь каплю крови на дверную ручку. Шепчешь пароль. Дверь беззвучно пропадает. Вы заходите. Ритуальный узор ждёт, помаргивая алым. Другой источник света в полумраке — котёл в центре тщательно рассчитанного ритуала. Он кипел, когда вы вошли. Пунцовые искры бьют во все стороны из бурлящего варева. Ты заперла комнату внутрь ритуала стазиса, вульгарно сломав пару хрономеров. Так надёжней.

Дверь закрывается. Активируются защитные чары и ритуалы, большая часть которых — не для, собственно, защиты, а для изоляции, сокрытия. Серьёзные барьеры использовать нельзя: они не пускают внутрь духов. Хрономеры, пространственная магия и всё такое — тоже нет. Зато люди — да. По ту сторону дверей уже собрались две группки оживлённо беседующих волшебников, вооружённых до зубов, а с виду — обычные гуляки, ненароком остановившиеся рядом с твоей каютой. Троих из них ты тренировала лично. Не лучшие из безопасников, зато вернейшие. Костьми лягут. Кстати о костях...

Достаёшь из капчалога левый мизинец Дилана Даффи. Ничего, помучается с костеростом — тебе важней. Ритуальный узор уже работает: ощущаешь присутствие духа, притянутого ровно в центр — в котёл с бурлящим зельем. Бросаешь туда же мизинец:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

Элла молча, невозмутимо смотрит. Только протянула к котлу светящуюся золотом руку.

— Плоть слуги, отданная добровольно, воскреси своего хозяина, — конечно, не твоя. Просто ещё один мизинец одного из людей, кто стоит снаружи. Зелье полыхает колдовским огнём, а ты чувствуешь, как волосы треплет, точно ветром.

Элла слегка хмурится. Ты ждёшь. Зелье меняет цвет на тёмно-зелёный. Элла кивает.

— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага, — завершаешь ты ритуал, плеснув из заранее приготовленной склянки. Этот ингредиент — единственный несвежий. Свежесть, впрочем, не должна влиять на эффективность ритуала — но...

Зелье белеет. Элла вновь хмурится, останавливает тебя. Секунда, другая, третья... Наконец, повинуясь её жесту, протягиваешь бесформенный дар Морулиса. Элла делает нечто, ускользающее от тебя как от иномага, и изначальная эссенция — делится! Элла отщипывает маленький кусочек и бросает его прямо в котёл, произнося слова, придуманные Марком:

— Сила жизни, принятая в дар, дай новую плоть взамен утраченной.

Делает шаг к котлу, простерев уже обе руки. Закрывает глаза. Золотое сияние охватывает её всю и весь котёл, а затем и комнату! Жидкость из котла медленно принимает человекообразную форму. Сжимаешь руки в кулаки, сдерживая желание что-нибудь спросить или хотя бы отвернуться. Ну же! Ну!

Энтони Даффи делает шаг из ритуального узора, со смесью недоверия и растерянности встречается с тобою взглядом, широко раскрыв ярко светящиеся зелёным глаза без зрачков. Как у протоссов! Получилось? Не зря же ты не стала повторять то, что передал Осси, а поделилась с Эллой, Эллой, которая знакома с эссенцией протоссов, однажды приводила Энтони в порядок — единственной, кому могла довериться в этом деле? Не зря?

— Всё в порядке, — констатирует Элла, и золотой свет гаснет. Ты вдруг понимаешь, что Энтони, вообще-то, голый! — Надо, чтобы тебя посмотрела Джу, но я не вижу негативных последствий. Все системы органов работают нормально. Эссенция протоссов... полностью ассимилирована, — пару секунд паузы. — Я не умею работать с душой, но на уровне мозга проблемы отсутствуют. Нервные связи значительно перестроены по сравнению с оригиналом — вероятно, это усвоенные тобой навыки. Структура нервной системы адаптирована к критическим нагрузкам. Мозг дополнен двумя новыми отделами, специализированными на псионическом контроле. Клеточная структура изменена слабо — вместо этого я встроила механизм, временно адаптирующий тебя к энергиям Пустоты, временно уподобляющий первым Зел-Нага и неразимам — часть реализации была взята от одних, часть — от других. Прямые удары Пустотой любого типа для тебя по-прежнему смертельны, имей в виду и постарайся не подставляться. Из побочных эффектов: усиленная чувствительность к чужим мыслям, изменённые органы зрения, меньшая потребность в еде и воде. После серьёзной пустотной нагрузки тебе понадобится время на восстановление. Вроде всё? — поворачивается к тебе, ловит направление твоего взгляда. — Хм, репродуктивная совместимость с людьми сохранена в полном объёме, изменения не будут наследоваться, влияние на процессы взросления и старения — минимальные. И надень уже что-нибудь, Энтони! Капчалог по-прежнему с тобой.

> Переключимся на позицию Эллы Мэйдж

Ты отщипываешь ещё пару частей изначальной эссенции, на этот раз — значительных. Каждой из них — наверное? — хватит на новый Великий Кристалл Жизни. Помедлив, ты отделяешь ещё один малый кусочек и отдаёшь Ханне его и основную часть. Пусть она и не псионик, но тоже познала смысл эссенции через видения Теромоса — не зря же Морулис вручил этот дар именно ей? Закончив, оставляешь Энтони и Ханну вести мило неловкие разговоры, свойственные влюблённым, не признавшимся в чувствах.

Тебе вдруг подумалось, что саму все эти чувства почти что не волнуют. А ведь сколько об этом разговаривала с Джу! Наверное, ты ещё слишком... молодая для всего этого? Ты не асексуальна — это точно. А остальное... Как-нибудь потом? После Песни, после обучения у Осси? Или пока не встретила никого интересного? Разве что Гарри — но Гарри занят. А жаль...

Вылетаешь из портала в чистое голубое небо, полное едва заметных, остаточных видений. Грёзоворот — так это называли Арания и Брао-Илт. Ты не уверена, что этот... флёр не повредит мантию-крепость Джу, поэтому капчалогируешь её. Насчёт себя — уверена стократно. Ты слишком... весома для него?

Минуешь эхо грёзоворота, чтобы столкнуться со следующим препятствием: барьером. Слепяще-белый барьер сияющей Надежды, средоточие аспекта... Как прорваться сквозь него? И можно ли вообще? Ты всего лишь Маг Пространства, а Надежда — один из сильнейших, если не сильнейший аспект в столкновении лоб в лоб! Ты не очень-то его понимаешь, но о силе — многое читала?

Элиза, наверное, использовала Тень и Ярость? А ты? Можно позвать Джу и Грэма, но ты сомневаешься, что сила Сердца, Времени и лучерождённых чем-нибудь поможет. Надежда — слишком запредельна? Да, у тебя есть Зеркало Тени, но сама им управлять не умеешь, а Конфигуратор, при всём твоём уважении к искусственному интеллекту его уровня, не настолько искусен, чтобы вступить в концептуальное противостояние — и победить. Тупик?

Ты не можешь управлять Надеждой или что-нибудь ей противопоставить напрямую, а значит, нужен обходной путь! Порталы и волшебство ожидаемо не работают, а что умеешь ты ещё? Эссенциалистика! У тебя есть две возможности: "дыхание пустоты", античудо, с Пустотой, должно быть, и не связанное, и изначальная эссенция. Выбираешь, замерев перед барьером. Смутное ощущение, что от этого выбора зависит что-то очень важное, заставляет предельно сосредоточиться, едва ль не погрузиться в аналитический транс. Дыханье или изначальная? Что лучше сработает? С какими последствиями для те... вас всех?

Погодите-ка! Этот барьер — он же самоподдерживается? Получается... А значит... Ты натягиваешь-таки мантию (лучше она, чем ты) и приближаешься к слепящему сквозь закрытые веки свету. Ты должна? Ты справишься? Сжимаешь зубы и левый кулак, не совсем контролируя тело. Внимание сосредотачивается на изначальной эссенции в правой ладони. Глубоко вдыхаешь и бросаешь её в барьер, вниманием следуешь за ней — в океан возможностей Надежды.

Это тяжело. Невыносимо! У Эроса было испытание разума и воли, но больше всё же разума. Здесь же — воли. Надежда тянет сразу во все стороны, стремится воплотить всё сразу, а умноженная на потенциал изначальной эссенции... Но ты держишь эссенцию, заставляешь её воплощаться, реализовываться так, как желаешь. Пересиливаешь, передавливаешь влияние аспекта, увлекаешь его за собой, делаешь выбор. Тебе нужна единственная возможность, с единственным вариантом ты согласна, единственную форму разрешаешь дать!

Ты не чувствуешь тела — всё растворяется, исчезает в белом сиянии. Бесконечные смыслы и вероятности переполняют разум. Ты отсекаешь их все. Ты словно сама становишься единственным вариантом, сосредотачиваешься на нём настолько, что даже понимаешь. И тогда, когда самосознание полностью оставляет тебя, эссенция — тратится, а Надежда — подчиняется, реализуется в финальной вспышке.

Приходишь в себя от боли. Болит сразу всё. Кажется, не только тело, но и разум, и душа! Мантии больше нет. Перед тобой — огромный змей по имени Абраксас, а между вами в воздухе парит прозрачная... линза?

— Ты прошла испытание воли, Элла Царёва, — ты вздрагиваешь от этой фамилии, от самого голоса Абраксаса, вырвавшего тебя из транса. Линза! Вот что действительно важно. Боль подождёт.

— Просто Элла, — поправляешь ты его, фокусируясь здесь и сейчас. Это действительно сложно после такого... тесного контакта с Надеждой. — Как ты — просто Абраксас.

— Ты выбрала возможность, — качает головой змей-Обитатель. — Великая Линза Надежды поможет реализовать именно её.

— Теперь я понимаю, — берёшь Линзу, усилием воли удерживаясь, чтобы не заглянуть внутрь, вернее, сквозь. Ты почти уверена, что не утонешь в бесконечности вариаций, но зачем рисковать, тратить силы лишний раз? Линза — это не Зеркало Тени, даже не Кристалл Сердца или Жизни. Эту... вещь надо использовать в действительно серьёзной ситуации. Возможно, ты применишь её в единственный раз. В Песне. — Надежда выполнит транспортную функцию, — насколько такой сдвиг можно назвать "перемещением".

— Реализуй это, — не то просит, не то велит бог и создатель Края Весенних Холодов. — Даруй вечный свет Надежды — всем.

— Я... — собираешься с мыслями, минимальным усилием вращая собственную эссенцию. Больно! — Я не думаю, что Гефест, Лилит или Ехидна подскажут? Скажи, как получить ещё одну квинтэссенцию аспекта?

— Если желаешь пойти сим путём, то несколько возможностей открыты пред тобою, — молвит змей. — Аспектальные делители Света и Жизни — в руках твоих, и ничто не помешает алхимизировать иной. Догадываешься, что делать с лишней квинтэссенцией?

— Да? — это было изначальным вариантом, но ты не очень-то верила в успех. — Ты говорил про несколько возможностей?

— Изначальная эссенция в твоих руках способна раскрыть потенциал того, чему к квинтэссенции стремиться рано. Если образец не найдёшь, — переводит взгляд на Линзу в твоих руках, — создай его. Теперь это в твоих силах.

— Спасибо? — киваешь, почти уверенная, что к такому... экстремальному методу прибегать не будешь.

— Третья возможность — это сделка. Принцип, известный тебе как Дьявол, на многое способен, и если есть чем заплатить, ты купишь нужную возможность, — пауза. Ты понимаешь, что это не конец. — Последняя возможность распадается на сотни. За пределами сеанса найти искомое ты можешь, вернувшись вовремя, как и пристало Времени Наследнице, Пространства Магу.

Это было неожиданно и абсолютно логично. В конце концов, и Бета с Сэмом, и Грэм с Убийцей бессмертных, и Джу с Сайиком из сеанса уходили. Ты надеешься, что Элиза и Луна вернутся точно так же. А время за сеансом идти может как угодно, временные путешествия запрещены внутри, вовне же... Ты можешь вернуться в тот же миг, в который уходила! Осталось только понять: куда идти и как вернуться.

— Будь осторожна, — похоже, Абраксасу это предостережение, как и весь разговор, давались с большим трудом. Он... не привык говорить? В этом Обитателе кроется жажда действия, будто бы сам воздух вокруг дрожит от напряжения, готовится меняться, перевоплощаться... Абраксас или спит, или вершит дела — удерживаться от второго, бодрствуя, ему сложно. — Линза Надежды размывает возможностность вокруг тебя, сравнивает шансы, стирает грани. Невозможное и необходимое стремятся к возможному, когда ты Линзу не направляешь волей.

— Учту, спасибо, — суёшь рекомую в карман и делишь внимание, самой каплей, но заставляя Линзу нейтрализовать свою собственную силу. Непривычно, но ты справишься?

— Маг Пространства, который заменит Мага Надежды... Сделай это! — гулкий, полный сдерживаемой мощи голос Абраксаса догоняет тебя перед порталом.

— Ага, — лишь отвечаешь ты, погружаясь в размышления.

> Вернёмся к Фло Вефэа

Первое, что делает Фло, окончательно оформившись, — это меняет проекцию на сеанс явления высшего порядка, коим является Великий Кристалл Сердца. Должно быть, не мастер, а грандмастер сферы отражений, подобный в глубине постижения своей сферы матери, Сирени, она делает это с ненавязчивой лёгкостью, играючи. Я наблюдаю за деянием, аккуратно фиксируя параметры и новые, невидимые ранее, степени свободы. Очень интересно.

Безусловно, Фло видит меня, но не хочет разговаривать. В общем-то, нам это и не нужно. Понимающие замысел Хранящей в равной мере, мы точно молчаливо киваем друг другу, принимаем роли друг друга, и роль Фло — лишь ещё одна переменная, реализовавшаяся возможность в многомерном плане-паутине. Новый (временный) узел этой паутины, меняющий конфигурацию части нитей из числа проявленных, чтобы укрепить и сонаправить части целого.

— Я здесь ненадолго, — слегка печально улыбается Фло.

— Мы ошиблись в ритуале? — Джин реагирует полуиспугом и готовностью исправить все ошибки.

— Фокусная точка? — более конструктивно спрашивает Тёмная Луна. Я отказываюсь считать новорождённую богиню "последней волей" или "отпечатком смысла". Это она. Урезанная, может быть, на треть, но всё ещё она, дорогая моя коллега, в одной лаборатории с которой творили страшные, да великие дела.

— Когда вы используете его, — гладит венец-Кристалл, — я уйду туда, где и положено не-быть таким, как я, — подтверждает Фло. — Ну а пока, — подмигивает Джинни, — нас ждут великие дела.

— Подойди, — не то велит, не то просит Тёмная Луна, точно не уверенная или в своём, или в её статусе. Что ж, могу понять.

— Угу, — Фло расплывается, с лёгкостью рефокусируя не только собственное присутствие (между прочим, плюс-бытийное, причём с хорошим таким плюсом — выше, чем у Джу), но и проекцию Кристалла (как?). Очень интересный трюк. Внимательно наблюдаю, делая записи, как Фло формируется возле Луны. — М-м-м?

— Штучка против Варсиэра, — просто отвечает та, формируя мыслеимпульс, но передавая его касанием ладони, так, что не смог бы прочесть и я. — Раз у нас размен фигур, побудешь за меня.

— А, — они понимают друг друга с полувзгляда. На стороне Темнушки — расклад, посчитанный Асой и итеративно улучшенный Улой и Асой в спайке, причём не в реальности, а в виртуальном инопространстве (полудомене?), где понятие времени искривлено. На стороне Фло — тысячи лет вдумчивой реконструкции не без помощи потоковой техномагии и распределённых вычислений "Фло-сети", как она её называет. Оба вычисления сошлись к примерно одинаковым моделям, что повышает рейтинг надёжности их общей части.

Что любопытно, одна модель построена на основе данных по одну сторону времени (Луна), а другая — по обе стороны (Фло). Мне очень интересно было бы видеть модель, построенную на данных исключительно по ту сторону (возможно, Джеймс?), однако я сомневаюсь в её существовании. Думаю, вы сами понимаете, почему. В конце концов, и модель Луны, и моя не обладают идеальной чистотой источника, однако... Вдвойне любопытно, какова модель Инфуцора. Хранящая сознательно ограничивала себя в источниках, одновременно упрощая модель, но и делая её более надёжной, вкладываясь в более гибкий план, нежели тонкий, требующий предельно детализированной карты будущего. Был ли ограничен в этом Исказитель? Сейчас его мысли недоступны мне — но, может, позже...

Тем временем, Фло и Луна обмениваются ещё парой мыслеимпульсов, вероятно, сверяя свои построения. Именно такими должны быть настоящие Игроки. Крауч-старший, даже обладай он мощью Лиа и Гвен вместе, — лишь фигура. Потому что основа — это не сила, не связи, не формальная власть, как ему привычно думать. Игрока Игроком делают две вещи: разум и собственная цель. По первому компоненту Барти был неплох среди людей, пусть уступая Дамблдору и нескольким другим; в сеансе же он — не более чем фигура, фигура, чьи ходы сложней считаются — не более того. Что касается второго компонента, то та маленькая цель, тот смысл, что был у Крауча на Британских островах и Три-Эм-Земле в целом, не масштабируется на сеанс — критическую точку, перелом развития мультивселенной.

Я думаю, у Барти ещё будет шанс стать Игроком. После. После того как план Хранящей или план Элис увенчается успехом. В случае же успеха Криса или Фес-Иса в участке мироздания по имени "Лес" нельзя будет существовать в привычном понимании этого слова, и только Пространство Парадоксов продолжится прежним. Что же касается меня, то любой исход сеанса мог бы быть для меня удовлетворительным, я — не Игрок, пусть не фигура, я — правило раунда Игры, скрепляющее его предельной волей. У Хранящей было две просьбы для меня, в порядке значимости: быть повествователем, а после всего — за Эллой присмотреть. Как можно отказать той, кто был для меня светом маяка не меньше половины жизни?

— Теперь, — сказала Тёмная Луна скорее для других, ведь с Фло они договорились, — идите. Я останусь, — ритуал плавно менялся под аккуратными мазками её мыслей, обращаясь инструментом — инструментом, вдвойне могущественным в руках бога. Уверен, она рассчитывала сделать так заранее — оставалось только переключить управление с минус-бытия на минус-волю. — Кристалл, — бросок. Фло поймала его ладонью, изменила проекцию так, чтобы аспект не разливался бесконтрольно. — Удачи с Анхом, — обернулась к трём фигурам. — А с вами, дорогие, — плотоядно улыбнулась, — мне есть о чём поговорить.

Последнее, что увидела Джинни, обернувшись перед выходом, — это облегчённый шёпот тысяч душ, сверкающей пеленой окружающий новорождённую богиню. Скоро они будут свободны — Луны, которыми Темнушка в отрочестве латала гибнущую душу.

> Переключимся на Грэма Фергюссона

Разговор с Эллой о Мантии внутри этой самой Мантии был содержательным и коротким. Не понадобилось долго объяснять или учить, как тебя Певерелл, — хватило просто ослабить окклюментивные щиты и показать воспоминания (в которых отсутствовал Инфуцор). Наконец, ты сдёрнул Мантию, а задумчивая Элла нахмурилась и сказала:

— Нам нужно на Люос, — это ощущалось как приказ. Да, Элла сильно изменилась с вашей первой встречи. А ещё в кармане её костюма нечто буквально высвечивало тени, разрывая границы между прошлым, будущим и настоящим. Ты догадывался, что это: в конце концов, она прилетела от Абраксаса, Обитателя края Луны, игрока Надежды. Вот, значит, какая ты — Надежда...

— Что случилось? — спросил ты. Лезть в чат не хотелось совершенно, когда рядом человек, читающий его усилием мысли.

— Пока ничего, — продолжала хмуриться она. — Мойлин, как считаешь, наше последнее посещение Гефеста и полностью заряженный планетарный ритуал — хорошая причина для твоего учителя, чтобы начать действовать?

— Более чем, — энергично кивнул тот. — Мы испортили ему немало планов, но самый главный план... — он вздохнул. — После всего, что мы узнали от Безымянного, я уверен, что Алфред знал о вашем прибытии и много о чём ещё. Может быть, он и сейчас шпионит за нами...

— Нет, — оборвал его ты. — Он не иномаг разума, не Сирень и не Моргана. Я бы заметил его внимание давным-давно.

— В любом случае, — качнул Мойлин головой, — он готовился к этому моменту всю жизнь. Поэтому, — ухмыльнулся, — будет особенно приятно поломать ему все планы.

— Есть ещё одна причина, — перевёл ты взгляд на Эллу, уловив недосказанность.

— Нам может пригодиться твоя помощь? — пожала та плечами. — В алхимии. Ускорить процесс до бесконечности... — пауза. — Разрушить аспект Времени внутри одного артефакта.

— Како... — вдруг понял. — Для... — она резко кивнула. — Полетели. Гарри, Гермиона?

— Мы готовы, — улыбнулся Гарри. — Очередной лорд-колдун — привычная работка!

— Я связывалась с Осси, — вдруг сказала Гермиона.

— Что-то важное? — немедленно спросил ты. С Осси Гермиона связывалась достаточно часто, но факт этот не афишировала.

— Нет... — помедлила. — Сказал быть осторожными. Что-то будет. Минимальное вмешательство.

— Как будто сами не знаем, — вздохнул ты. Инфуцор внутри, к счастью, промолчал. — Полетели?

— Погоди, — подняла руку Элла. — У меня есть небольшая работа. Летите без меня, не торопитесь, отдохните по пути — прибуду сразу, как освобожусь.

> Обратимся к Джинни, Фло и Марку

Из Кости вылетели волшебники и иномаги. Фло Вефэа вела небольшой отряд, как внутрь направляла его Тёмная Луна — один лидер другим сменился. Марк и Альбус, Джин и Том летели следом — с Ангелой, Аргусом и Луной же попрощались все. Этот этап — пройдён. Но прежде чем наступил следующий, нужно было решить две проблемы. И первая из них — Вихо, Вихо Вефэа, творение, воспитанник Фло, бунтарь и ныне враг.

У этой проблемы есть множество решений. К сожалению для Вихо, времени оставалось всё меньше и меньше. Сеанс приближался к критической точке, к чёрно-зелёной дыре, некогда бывшей Зелёным Солнцем, одним из величайших источников силы в Пространстве Парадоксов. Ткань самой реальности лопалась и крошилась по краям сеанса, и сверкающие осколки этой ткани устремлялись в бездонную дыру. Казалось, что сеансу остались считанные мгновения не то до того, чтобы треснуть и расколоться, не то чтобы внутрь пасть.

Тёмная Луна подхватила брошенные Лилит полномочия. Богиня-человек, богиня Жизни, но и людей во многом тоже, она делала то, что должна была Гемера, легко осмыслив её божественную сферу... но и то, что вершила Лилит, — тоже. Она стала смыслом, рулевым, задала направление работе семерых богов (себя включая). Реальностная ткань затвердела, обратилась единым целым, а из всех возможностей Абраксаса была выбрана единственно верная. Взаимодействие границы сеанса с белой Пустотой привело к отталкиванию. Поскольку сеанс падал не ровно в критическую точку, то резкий толчок поместил его на неустойчивую, спиральную орбиту, закружив. Таким образом было выиграно время до падения — но его (по мнению Фло) недостаточно для мирного решения вопроса Вихо.

Фло хлопнула в ладоши. Хлопок этот отразился в ноосфере точно рассчитанным образом, помогая её воле формировать заклинательные конструкты. Потоковая магия, пусть даже Поток был здесь ограничен, по-прежнему подчинялась той, кто изучал её тысячелетиями. Самомножащиеся чары всколыхнули ноосферу, и противодействующие им заклятья Вихо были повержены в мгновенье ока. Кому, как не Фло, знать ограничения собственных творений? Лёгкое касание, сложный ключ, отпечаток воли — точка крепления разрушена.

Это был величественно и крайне познавательно. Идейные искривления, стягивающие ноосферу в замкнутое целое, распускались одно за другим, а вместе с тем фокусировалась аномалия, выбранная Фло для главного узла и ядра Вихо. Поток же... Фло сформировала потоковый генератор, подобный генератору Джеймса, основанный на свойстве автогенерации Потока, аналогичном такому же свойству Великих Кристаллов, а затем сделала нечто. Я не успел полностью понять, осознать, что именно — этот изящный и безумно сложный трюк готовился ей, должно быть, не один век. Поток... иссяк. Размылся в Бездну, словно бы оттолкнувшись от самого себя.

Ярко-оранжевый луч ударил из ладони Фло прямо в аномальный небоскрёб, прошёл сквозь десятки защитных слоёв, жарким пламенем слизнул потоковый генератор самого Вихо. Последним аккордом она сместила небоскрёб, вновь сделала его призрачным, но уже другим образом, будто бы отдалив от реального пространства в некое новое, только что созданное измерение. Оставшуюся энергию и неэнергетические способности Вихо теперь некуда использовать: он утратил взаимодействие с Эстусом, а как его вернуть — попросту не знал.

— Разберётесь с ним потом, — заключила Фло. — Опасности — не представляет. Эта глава закрыта — готовы к следующей?

— Люос, — кивнул Марк.

— Край Сэма? — удивилась Джинни. Аса внутри неё построила модель за считанные наносекунды. — Нам нужен... бог-кузнец?

— Кто создаст божественный Анх, если не Гефест? — Марк бросил взгляд на Кристалл-венец Сердца, в середине которого пульсировал ярко-розовым Кристалл-самоцвет Жизни. Ему хотелось хотя бы прикоснуться к воплощённому символу и Оружью вместе с тем. Нельзя. Он знал, что только воля Фло сейчас удерживала два Символа-Оружия в безопасной форме, пусть не догадывался, как. — Но нам нужен последний компонент!

— Погодите, — Фло подняла руку. — Кристо, да?

— Верно, — ответил воздух. — Давно не виделись, Фло Вефэа.

— Давненько, — усмехнулась та. — Передай Элле, что нам нужен он. Грэм поймёт.

— О, — многозначительная пауза. — Сделано. Что-нибудь ещё?

— Ага. Элла нужна мне здесь.

— Передаю, — ответствовал воздух. — Нужен портал до Люоса?

— Да, прямо сейчас. К пещере Гефеста. Подождите там. Я догоню, — улыбнулась Фло остальным, и лицо её... лица её перетекали друг в друга, как и внешность. Сделав над собой усилие, Фло вернула облик к тому, в котором возродилась. — Тесновато в одном теле. Это, — сняла с себя Великий Кристалл-венец Сердца и протянула... Дамблдору, — сохранить тебе. А это, — провернула Великий Кристалл Жизни, обратив браслетом, протянула его Джинни, — тебе. Начинайте без нас с Эллой, если задержимся, — Джеймс открыл портал. — Удачи и... — встретилась взглядом поочерёдно с Томом, Джинни и Марком, — спасибо.

Без лишних слов Джинни бросилась к ней, и это объятие было вполне взаимным.

> Вернёмся к точке зрения Эллы от третьего лица

Её... друзья, наверное? В общем, Гарри, Грэм и Гермиона с Мойлином в качестве усиления отправились в Край Жаркой Ночи, на встречу с Джинни, Томом, Марком и Дамблдором, а она, в свою очередь, переместилась прямиком в Край Летних Легенд, где уже ждала возрождённая Фло. То, насколько эффективно оказалось совмещение Сердца, Жизни и Символа, подкрепляло Эллу во мнении, что её выбор аспектов — верный. Если не абсолютно, то как минимум оптимальнейший из всех. Точно откликаясь на эти мысли, в кармане завибрировала Линза Надежды, и смутные схемы и образы альтернатив закружились в голове... Усилием воли Элла очистила разум, сосредоточившись на единственном варианте: том, что выбрала сама.

Впервые она увидела Фло Вефэа вживую. Фло... нет, не потрясала. Элла видела уже слишком многое, чтобы быть ошеломлённой. Просто спросила:

— Плюс-бытие совмещается с минус-бытием?

— Можно и так сказать, — хмыкнула Фло. — Интересное у тебя "привет, я Элла Мэйдж, будем знакомы".

— Формальности обождут, — буркнула, сознавая правоту Фло. — У нас не так много времени, чтобы закончить Игру.

— Тоже верно, — одобрительный кивок. Деловой тон: — Насколько большие порталы может открывать средний агент Джеймс?

— А это не важно, — улыбнулась ей Элла. — Портал нужного размера открою я, а Джеймс займётся телекинезом. Его потоковый генератор и точность оперирования выше твоих.

— Тогда за работу, — Фло махнула рукой, формируя из Потока иллюзию Эстуса. Отметила на ней сто тридцать четыре точки. — Здесь находятся не вышедшие из строя убежища с погружёнными в стазис эстусцами.

— Секунда, — Элла привычно подключилась к Мирддину. Махнула, в свою очередь, палочкой, формируя образ Края Осеннего Уюта. Подсветила четыреста тринадцать точек на островах. — Эти места достаточно стабильны и безопасны по моим расчётам.

— Хм, — Фло, должно быть, сделала что-то иномагическое, прикрывая глаза. — Хорошо, вот эти, — на иллюзии Эллы погасли все точки, кроме ровно ста тридцати четырёх, — подойдут. Любое в любую. Приступим?

— Угу? Джеймс? — тот вышел из портала, молчаливый и задумчивый. Он давно уже стал таким — после их разговора. Как будто что-то осмыслял, что-то очень важное... что-то, чем не мог с ней поделиться. Что-то личное? Но что?

— Начнём, — он открыл портал к ближайшему убежищу.

И они начали. Элла открывала порталы, вычисляя координаты в связке с Мирддином. Фло обозначала границы убежищ и деактивировала многочисленную защиту, значительная часть которой — по её словам — не была известна и Вихо. "Не складывала все яйца в одну корзину", — так она говорила. Джеймс удалял лишнюю землю на очередном острове, после чего убежище вместе с окружающим грунтом аккуратно поднималось и левитировалось в подготовленное место, а Фло реактивировала защиту. Так — с каждым из ста тридцати четырёх.

Работали не медля и не торопясь, в быстром, но размеренном темпе. Ни она, ни Фло не собирались выдыхаться. Элла вообще старалась не нагружать свою душу и тело после создания... или, лучше сказать, фокусирования Линзы. Фло, в свою очередь, привыкала к телу и заново оценивала свои способности, а заодно расспрашивала о том, что произошло в сеансе. Она знала многое — по её словам, из множества подсказок, оставленных на Эстусе заранее, вероятно, Системой, — но далеко не всё. Когда последнее убежище заняло своё место, Джеймс будто бы ненароком заметил:

— Это нормально, что чёрный барьер вокруг Люоса окутан туманом варпа?

— ...Что? — не сразу поняла Элла. — Если бы там что-то случилось, Кристо... Кристо? — в чате — мёртвая тишина. Сообщения не отправлялись вовсе! — Кристо! Джеймс, знаешь, где Кристо? В смысле, физически?

— Непростая задачка, — молвил он. Минута, другая... Элла была готова лететь на Люос немедленно, но соваться неизвестно куда без подготовки — настоящее самоубийство! — Здесь, — открыл портал.

Держа палочку в левой руке, а зонтичный проектор манипуляций пространства-времени (Зонт) в правой, она влетела следом за Фло, готовая к чему угодно. Увиденное, впрочем, было более чем банально. Кристо, окружённый сверкающими проекциями и промежуточными воплощениями непрерывно пересобирающегося кода. Вот только ощущения, исходящие от этого кода, Элла уже чувствовала, сталкивалась не так давно: в лабиринте одного демона! Варп!

Не просто варп. Кажется, этот "хаос" другой вселенной был привязан, связан, переплетён с непрерывно модифицирующимся кодом, быстрый анализ обнаружил десятки областей, в которых программы Кристо противостояли заражению, постепенно отступая, открывая доступ к каким-то базам данных, функциям, возможностям... Это нужно было прекратить! Немедленно! Но сам Кристо — без сознания, и её эссенциальное чутьё ясно говорило: он оглушён максимально надёжно. Попытка привести его в себя прокручиванием эссенции или более тонкими методами, привела бы к её, эссенции, разрыву. К смерти.

— Мне нужна Джу, — бросила, когда и Фло отрицательно качнула головой, мол, это не в её силах.

— Одна секунда, — Джеймс нахмурился.

— И Бета, если найдёшь? — добавила Элла. Кристо парализован, Мойлин — специалист по силовой "инфомагии", Алиса всё ещё сражается с Морриган — остаётся только Бета! Сама она с этим не разберётся.

— Хм-м-м-м, — Фло, тем временем, вглядывалась куда-то в код... или за него?

Время, кажется, растягивается в бесконечность, пока она торопливо анализирует код, пыталась разобраться в хитросплетениях бессмысленных, на первый взгляд, команд, и, кажется, вот-вот поймёт, что значит это странное сочетание и как оно связано с...

— Стой! — окликает Бета, едва не выбивая из аналитического транса. — Перестань это делать! Немедленно!

— А? — поворачивается к ней Элла. — Ты можешь помо...

— Выбрось из головы. Сейчас же! — Бета так редко приказывает, что Элла делает усилие и избавляется от смутно понятных уже команд. — Это натуральный скрапкод!

— Мусорный код? — не понимает она. — О чём ты? Ой? А что с Сэмом...

— Потом, — отмахивается Бета. — Значит так. Эту дрянь анализировать нельзя. Она спецом хаоситами так наделана, чтобы поганить технику и неосторожных техножре... инженеров вроде тебя. Эта херня адаптируется и заражает всё порчей Хаоса. Информационная угроза. Пытаешься понять — оно тебя заражает. Можно только изолировать и стереть. Так понятно?

— Есть кое-что ещё, — неожиданно для всех вмешивается Фло. — Этот... "хаос", "варп" не принадлежит нашей реальности. Описанные тобой свойства не должны работать.

— Лучше перебдеть... — начинает было Бета, но Фло обрывает её и продолжает:

— Но они работают. Следовательно... — переводит взгляд на Эллу. Та кивает Фло:

— Ищу, — и сосредотачивается на пространственном чутье, выбросив из головы всё остальное. "Инфомагические" методы Кристо, Хранящей и Мойлина уже не помогли, кроме того, они предполагают контакт с заражённым кодом. Эссенциальное чутьё не работает: у кода почти нет эссенции — чистая Воля, одна сторона из трёх, тогда как эссенция — что-то среднее между двумя другими: Бытием и Истиной. Только врождённый навык Мага Пространства, полуинтуитивный, полуосознанный, не раз и не два спасавший её от фатальных ошибок на родном Краке, может помочь.

Сознание Эллы скользит в транс, на этот раз — не рациональный аналитический, а иррационально-интуитивный. Окружающее пространство распадается на отдельные фрагменты, потенциалы движения, степени свободы, пульсации полей. Она не осознаёт всё это в полной мере: без богоуровневого интерфейса Игры требуются годы, чтобы научиться хотя бы различать в целом море тонких эффектов какие-то конкретные. Но ей и не нужно. Элла ищет то, что вышло за пределы одного спектра эффектов, что касается спектра иного. То, что соединило две физики, две метафизики в одну: резкий или плавный, но градиент, которого не должно быть в оригинальных программах Кристо, зато в скрапкоде...

Нет! Элла буквально выскакивает из транса, дёрнувшись всем телом. Туда лезть ей пока что рано. Зато она знает, кому не рано. Вернее, чему. Заклинанию! Прицелившись скорее волей, чем палочкой, она велит:

— Инос детрактум.

Сработало! Она вообще не была уверена, что магия, стоящая на границе между волшебством и иномагией, сработает именно у неё. Скрапкод перестаёт быть скрапкодом, зловещее неправильное сияние уходит, а оставшийся мусор в тот же миг ликвидируется программами Кристо, вновь берущими его личный инфокомп под полный контроль.

— Могу ли я... — спрашивает успевшая прибыть Джу.

— Вылечи его, — разрешает Элла. Поворачивается к остальным, касается их разумов своей псионикой, буквально копируя им способ, которым обезвредила скрапкод. — Наша цель — команды Джинни, Грэма и Марка. Бета, Сэм, Фло — найдите команду Грэма, она не должна была успеть соединиться с остальными у пещеры Гефеста. Команды Джинни и Марка я возьму на себя.

— Не многовато для тебя одной? — с каплей сомнения хмыкает Сэм. — Кристаллы привлекают внимание побольше артефактов.

— Я думаю, что Алфреду нужен один из Кристаллов, — Элла вздыхает и достаёт Линзу из кармана, привлекая внимание всех — даже занятой с Кристо Джу. — Есть шанс, что он уже успел захватить один или оба. Вы не справитесь с их силой, — она касается Линзы волей и рефокусирует её в кольцо, надевает его на указательный палец левой руки. — У меня есть шансы.

— Предпочту свободный поиск, — Фло, распадаясь мерцающими образами, оставляет последнее слово за собой.

> Переключимся на позицию Алфреда

Это было на удивление легко. Похоже, никто из этих "игроков" не ждал от тебя инициативы, будто бы заранее вычеркнув из числа равных. Безусловно, ты и рассчитывал на это, но то, с какой лёгкостью удалось превратиться в их сознании из игрока в фигуру — поражает воображение. У тебя было три цели, твоя миссия была тройной. Первую её часть ты начал реализовывать уже после входа Люоса в сеанс, и эта цель — сбор информации, урожая знаний для посланников Владыки Перемен. И первая из трёх целей не выполнена, а даже перевыполнена.

Твоя психическая проекция обнаружила Кристо и нанесла ему ментальный удар. Удивительно, насколько уязвим оказался этот... "хакер" к банальному приёму. Его сознание, подробно изученное, когда он штурмовал твои подземные инфобастионы, было не просто неустойчиво, а скорее антиустойчиво к ментальным ударам, усиливало их, фокусировало, как линза. Вероятно, это же повышало чувствительность, но сейчас сыграло с Кристо злую шутку: ты вывел его из игры в мгновение ока, даже на секунду испугавшись, что убил. Убивать было нельзя: богоуровневые возрождаются в течение короткого срока, а это пусть не сорвало, но усложнило бы твой план.

Затем ты переместил один из заранее организованных мостов, сопрягающих местную реальность с Имматериумом, чтобы заразить инфосистемы Кристо скрапкодом, скачать из них все данные. Эта версия скрапкода была спроектирована таким образом, чтобы любые знания моментально оказывались по ту сторону сопряжения и, вместе с тем, копировались на твои системы и личный когитатор. Кроме того, скрапкод заблокировал глобальную связь игроков, разобщив команды. По твоему (якобы Кристо) указанию команда Грэма отправилась совсем не туда, где её ждали команды Марка и Джинни. Эта часть плана прошла как по нотам.

Параллельно ты активировал глобальный ритуал, превращая Люос в один огромный мост, пусть не демонический мир, но максимально к тому близко. Твои враги уже познакомились с демонами Владыки Перемен, даже освоили пару приёмов против них, готовились встретиться лицом к лицу. Разумеется, именно поэтому мост соединил Люос не с владениями Архитектора Судеб, а с крупным доменом Тёмного Принца Удовольствий, Слаанеш, выступающей как противником, так и союзником Тзинча в Великой Игре Хаоса. Отродья Слаанеш, хитрые и довольно эффективные, рванули в новую для них реальность. За ними сквозь опустевший домен последовали самые могущественные из нейтралов. Предсказуемо.

Сущность, взявшую главенство над нейтралами, Ор'гона Оскверняющего, ты знал не идеально, но достаточно, чтобы предложить ему щедрые дары в качестве посланника Тзинча. Обычно подобные Ор'гону презирают таких, как ты, "людишек", приглянувшихся одному из Четвёрки, но сейчас на твоей стороне была власть над мостом, и при желании ты мог изгнать любого из демонов одной лишь мыслью. Ор'гон согласился подчиняться, после чего ты приказал отправить большую часть мелочи на убийство местных вырожденцев, а самому заняться транспортировкой Обелиска.

Что такое Обелиск? Твоя вторая цель — обеспечить стабильный контакт Имматериума с Пространством Парадоксов. Сеанс для этого не подходил. При любом развитии событий его скоро не станет. Обелиск из ноктилита выполняет примерно те же самые функции, что и ядро Великого Ритуала: является точкой соприкосновения благого варпа и этой версии Материума. Ор'гон Оскверняющий со своей свитой подхватили Обелиск и отправились с ним за пределы сеанса. Скрывающие Обелиск чары не были панацеей, а вот демоны, само присутствие которых в Пространстве Парадоксов зависело от Обелиска, должны были защитить его ценой своих жалких псевдожизней. Обелиск был сопряжён с точкой в глубине колдовских владений самого Тзинча, изменить это сопряжение Ор'гон не в силах. Рано или поздно он станет одним из служителей Владыки Перемен — или умрёт, сопротивляясь.

Местные божки, как "держащие" сеанс, так и Элис, занялись изоляцией растущего провала в Имматериум, поэтому ни помощью игрокам, ни пассивным пока Обелиском они не займутся. А это значит, что ты без помех реализуешь последнюю, в чём-то самую мелкую, а в чём-то наиважнейшую цель. Источник величайшего психического потенциала, могущества, которое сравняет тебя даже не с высшим демоном, а... Нет! Хватит об этом думать. Нужны не мечтания, а действия. Сначала — источник, победу посмакуешь — после.

Окутанный чарами незримости, ты появляешься над игроками, ощетинившимися палочками во все стороны. Возле них уже валяются трупы десятка демонеток. Неплохо, но недостаточно против тебя. Прежде, чем игроки реагируют, наносишь ментальный удар — способность, в который ты заслуженно считал себя лучшим из служителей Владыки. В отличие от Кристо, они не лишаются сознания. Просто замирают на пару секунд. Более чем достаточно. Срываешь с головы волшебника Дамблдора венец и касаешься его волей.

Безграничная мощь, несравнимая ни с чем, что бы ты ни видел в своей жизни, переполняет тебя. Жестом отбрасываешь жалких "игроков". Воспаряешь в небеса. Твоя новая сила, сингулярность душ на твоём челе привлекает к себе демонов Слаанеш и новых нейтралов, ринувшихся из-за грани. Ты смеёшься и извергаешь из рук психическое пламя, обращающее самую сущность демонишек в пыль. Ну что, Владыка Перемен, какую награду ты можешь предложить, чтобы заменить это? А ведь ты не способен применить всё, твоя воля попросту не может объять источник целиком — каков же подлинный потенциал Кристалла Сердца?

...Так, а это ещё кто? Игрок-самоубийца? Лети сюда, мотылёк, лети и сгори в пламени свечи!

> Посмотрим с точки зрения обновлённого Сэма

Космос. Ёбанный космос космической мощи. Живое оружие. Вот кем ты ощущал себя после возрождения. Едва ли не на каждую задачу, каждую идею в голове всплывало готовое решение. Ты думал так быстро и так чётко... Догнал подругу? Не уверен. Но это и не важно. Да, вы там, у Гефеста, знатно облажались, но Хранящая всё рассчитала, и ты получил дар Гефеста. Без... Оно того не стоило. Безымянный — ваш друг. Потерять его не стоит никакой силы.

Сделанного не воротишь, кровавый фарш не провернёшь обратно. Надо работать с тем, что есть. Вы остались друг у друга — это главное. И теперь врываетесь на "Чести Зератула" под купол твоего края. Элла выпрыгивает вниз, и сенсоры "феникса" регистрируют пространственно-временное искажение вокруг неё, ускоряющее полёт. Она исчезает в розовой дымке варпа. Вы же связываетесь с раскиданными по небу наблюдательными системами Кристо.

Команду Грэма вы не находите, но по записям восстанавливаете их путь. Ага! Птичка-"феникс" пикирует туда, по пути расхреначивая наглых фиолетовых птичек-демонов. Это, по ходу, натуральные демонцы, прямиком из варпа — гадость полуматериальная! Впрочем, "Чести" было совершенно насрать, из чего там сделано это говно, разница только в том, что ошмётки тварей растворяются в тумане, а не норовят запачкать щиты птички своими кишками.

Вы влетаете в плотную дымку, оказываетесь около огромного дворца, которого здесь, в пустыне, вообще-то не было. Расстрелять его к хренам пустынным кажется хорошей идеей, но ведь Грэм и ко там, внутри! Короче, вы утюжите пушками и Милями всё вокруг, а потом десантируетесь внутрь. Огромный дворец встречает вас ароматным дымом, гадостью, которую хочется вдыхать и вдыхать.

— Наркотик какой? — спрашиваешь у подруги, накладывая чары головного пузыря. Едва не сбиваешься: в голове всплывает троица инфочар фильтрации воздуха.

— Слаа... — обрывает слово Бета. — Тёмный Принц. Цельностянутый из варпа дворец, посвящённый Тёмному Принцу.

— Это один из той четвёрки божков? — вспоминаешь её краткий пересказ "лора" вселенной, из которой стянули Люос. Гадостное местечко, хотя реал там попрочнее ИМ-листа будет. Жить можно, дел для наёмника найдётся — тьма, да только все большие боссы там — или уроды, или дураки, или подобные Инфуцору.

— Заведует удовольствиями и излишествами, — кивает Бета. — Любит иллюзии и совращения. Ментальное давление на нас не работает, но не всматривайся в знаки, надписи, готовься к подвохам и ударам по восприятию.

— Проще говоря: "не ведись", — хмыкаешь ты.

— Типа того, — ответный хмык. Подруга кастует поисковые чары, и ты идёшь за ней.

Гадостное место. По ходу, эта розовая "варп-дымка" плевать хотела на твои щиты. На языке от неё — мерзкий, жгуче-сладкий привкус. Жара, да неправильная. Стоит остановить взгляд на очередной порностатуе или подруге, как в теле поднимается понятное желание. На периферии взгляда всё время извиваются символы и знаки, будто стараются попасться на глаза. Приторные, туманящие запахи просачиваются-таки сквозь все пять фильтров, а чутьё ассасина уверено, что за вами следят десятки глаз.

Три фигуры, и вблизи похожие на статуи, оживают. Какие-то уродки: вместо кистей клешни, сисек больше двух, двигаются соблазнительно... и очень-очень быстро! Впрочем, и просто Сэм бы их прикончил, а уж сейчас вы реагируете с Бетой вместе. Она режет ближайшую тварь мечом. Ты стреляешь в двух других из парных пистолетов. Невозможный для простого человека трюк, а сейчас — обеих в голову на чужих (своих!) рефлексах.

Сплёвываешь. Блядское местечко. В обоих смыслах.

— Демонетки, — называет тварей Бета. Ты замечаешь, что у одной из уродок есть ещё и член. Ну и нахрен было это узнавать? Фу. — Быстрые и тупые, но бывают особи... покруче. Кто-то и варп-магией владеет.

— Замётано, — на всякий случай даёшь по тварям парочку контрольных. Хрен их знает, вдруг везучие и хитрые? Сам такое проворачивал однажды: пуля лишь задела, а сделал вид, что сдох. Стрелок, придурок, подошёл поближе — тут-то ты его ножиком и кончил. С тех пор с пушкой, хотя бы маленькой, не расстаёшься никогда.

Идёте дальше. Парочка следующих демонеток выпрыгивает из засады. Вместо одной из клешней у них — гибкие бичи. Неудачницы. Ещё десяток пробуют окружить и взять числом во внутреннем дворе. Зачем-то обращаешь внимание, что у четверых есть члены, заметные только после смерти. Затем на вас нападают истощённые, сморщенные... рабы, должно быть? Желание у них одно — тупо жрать, ни песчинки похоти, как от демонеток. Расстреливаете, как в тире. Попадаете в ловушку: плиты преграждают вход и выход одного из коридора, сиреневый туман заполняет всё внутри. Щиты отталкивают туман, а плиты выбиваете к херам. Слабенько всё это.

Чем дальше идёте, тем жарче становится, пока не приходится накладывать на себя термоизоляты. Бета — классико-волшебные, ты — инфомагию. Ею пользоваться всё проще и проще, ещё не третья рука, но близко. Осторожно ступаете по раскалённым полам, и пара буквально горящих в экстазе демонеток довольно бессмысленно дохнет по пути. Наконец, выходите в большой зал, полный пламени и извивающихся щупалец, растущих прямо из стен. Некоторые из них буквально пользуют и женщин, и мужчин, и демонов.

В центре зала — высокий трон, с которого за вами наблюдает огнедемонетка. Натурально — демонетка из огня! Слева от трона сверкает многослойным щитом предельно сосредоточенный Мойлин, а демонетка лениво посылает в него волны огня, заставляя реконфигурировать щит раз за разом. Справа — Гарри Поттер. Никаких щитов, просто замер, закрыв глаза. Не голый — значит, она его в мозг поиметь пытается?

— Гости, — голос тварюги гудит, как пламя. — Я поделюсь с вами всем жаром моей страсти! — щёлкает пальцами. Гарри падает на пол. Как он ещё не загорелся-то? Щит Мойлина окружает целая волна огня, на сей раз — негаснущего. Огненная демонетка, виляя бёдрами, направляется к вам, и ты отводишь взгляд: проклятые символы видны прямо из её тела! — Посмотрите на меня, дорогие, посмотрите на госпожу, которая откроет для вас врата самого жаркого наслаждения!

Без слов стреляешь из лазгана. Луч прошивает демонетку насквозь, не причинив вреда. Она останавливается возле Гарри, прикрывшись им от тяжёлого оружия.

— Он настоящий, — шепчет Бета. У неё спектрозрение — ей видней.

— ОК, — телепортируешься к Поттеру и капчалогируешь его. Телепортируешься обратно.

— Куда!? — вскрикивает демоница. Выход из зала зарастает плотью. Щупальца разрывают своих жертв и устремляются к вам. Вдогонку — целая волна пламени, щупальца не трогающая, зато пол от неё буквально плавится!

— Пока, — просто говорит Бета. Миниатюрная Красная Миля обвивает демоницу, и та с громким криком взрывается. Парируешь взрыв щитом. Подруга кастует ещё что-то, и щупальца вспыхивают-таки. Когда огонь гаснет, остаётесь только вы, пустой, оплавленный зал и очень усталый Мойлин.

— Спасибо, — говорит он, со вздохом облегчения опуская почти все щиты. — Я... не справился.

— Бывает, чувак, — пожимаешь ты плечами. — Давай-ка мы тебя отсюда вытащим! Где Грэм и Гермиона — в курсе?

— Нет, — морщится он, пока Бета стабилизирует участок пространства, а ты устанавливаешь маяк для Джеймса. — Это место... демоническое. Какая-то манипуляция пространством, нас утянуло в разные места.

— Как разберёмся — взорвём его к хренам. Давай, чувак, иди. Там Джу, посмотрит, не влезла ли тварюга в мозг, подлечит, если что.

— Спасибо, — он колеблется, но входит в портал. Хочет помочь, но понимает, что вымотан, потрёпан. Знакомо, ох знакомо! — Удачи там.

Портал закрывается, и Бета кастует новый поиск.

> Пока Сэмуэль и Бета пикируют в мир, неожиданно ставший демоническим, чтобы без особых проблем победить первого из двух могущественных демонов Слаанеш, Элла Мэйдж летит в другую точку поверхности, и поляризованный варп розовыми волнами захлёстывает её, повинуясь гораздо более могущественной сущности, нежели противники Роберов.

Ты потерялась. Это стало очевидно не сразу — какое-то время пространство-время — Пространство и Время — вокруг тебя повторяли свой аналог на планете. Ловушка, и ловушка изощрённая. Ты слишком спешила на помощь Джинни и Марку, слишком настроилась на возможный бой с самим Алфредом, и некто или нечто подловило тебя на этом, подменив один путь — другим, ведущим пусть недалеко, но за пределы сеанса и Люоса. Как хорошо, что оставила Конфи Джу — если бы вдруг здесь был скрапкод или что-нибудь похожее...

Первой реакцией было стабилизировать клочок пространства вокруг и вернуться порталом. Но именно "первая реакция" завела тебя сюда, поэтому ты не стала спешить. Вместо этого — остановилась. Итак, варп? Ты в варпе, как его ещё называют, Хаосе, Имматериуме, ну, вернее, на полпути к "Царству Хаоса"? Технически, это "полпути" было не таким, какое описывалось в известных Бете источниках, потому что те источники описывали сопряжение варпа и Материума "Warhammer 40000", в то время как ты находилась в сопряжении варпа и реальности нестандартного сеанса. К сожалению, ты не знала ни характеристик "чистого" варпа, ни Материума "Warhammer 40k". По сравнению же с сеансом...

Ты не умела измерять фундаментальные константы, но предположила, опираясь на интуицию, ощущения и простые модели, что сопряжение с варпом — это минус-воля и плюс-истина. Минус-бытие тоже, но очень... необычное? В конце концов, ты была не совсем совместима с иномагией? То есть, тебя нельзя было затянуть в тень, как вы выяснили с Грэмом, ты просто вывалишься из любого зазеркалья в реальность, причём можешь ещё и сломать отражение, как сказала Фло. Но полуварп вокруг был вполне надёжен, тебя не выбивало из него от неловкого движения. Изменчивая, но вполне надёжная опора.

Как же ты ненавидишь все эти интуитивные и иномагические штуки! Но должна уметь в них разбираться? Ты собираешься создать явление высшего порядка, штуку, которая не описывается конечной моделью, и даже счётная не подойдёт, — без интуиции, без обращения к душе, к той части тебя, которая над временем, к чувству эссенции и Пространства здесь не обойтись. Ты собираешься после сеанса заняться высшими технологиями, как индустриалы и Модрон. Там меньше всяких интуиций, но всё равно без иррационального — не обойтись? А значит, надо начинать учиться уже сейчас!

Ты-над-временем ощущала дрожь. Полуварп стремился размыть, размазать тебя по спектру, как бы ни непрерывному, линий реальностей, но у него... не получалось? Защита Хранящей — или особенность твоей природы? Пространственное чутьё наталкивалось на плавное размывание самой физики, будто бы упрощающейся, заменяющейся чем-то субъективным? То есть, это нереальность сферы разума? Не совсем, но близко! Ощущение эссенции тоже размывалось? Нет. Это полуварп размывался! Эссенция, форма и псионная сущность были переплетены здесь теснее, чем в сеансе, как будто всё вокруг было частично душой, причём душой Зел-Нага? Но из этой души как будто бы выдернули что-то предельно важное, центральное, то, что делает душу именно душой, а не... этим?

В любом случае, эссенциалистика в который раз оказалась самой полезной из трёх твоих "высших" способностей. Поскольку всё здесь связано тесней, чем в обычном мире, а ещё было субъективней, то у тебя появлялось больше возможностей. Потянувшись к эссенции полуварпа и одновременно его пси-сущности, ты вложила образ и повернула. Махнула рукой, обведя себя, чтобы в следующую микросекунду оказаться на парящем в варп-океане каменном островке, свободном от дымки.

Чужое внимание, до этого прячущееся в пси-шуме, стало заметно на фоне очистившегося места. Существо, вернее, чужая, чуждая сущность, определённо не человек, оформило себе облик, когда ступило на твой остров. Оно не пыталось скрыть свою нечеловеческую природу. Сложно-гармоничные переливы света, напоминающие одновременно крылатую фигуру и визуализацию проекции многомерного пространства на трёхмерность, определённо не были способны говорить. Тем не менее, ты услышала вполне нормальный, человечный голос от сущности, замершей на противоположной стороне островка:

— Ты превосходишь наши ожидания, Элла. Формирование собственного домена — это удел высших демонов.

— Кто вы такие? — спросила ты. С тобой действительно говорил — коллектив. Множество существ, выступающих как единая сущность. Оно не было каким-нибудь богом Хаоса — в конце концов, полуварп, тем более чуждой реальности, их бы не выдержал. Но коллектив мог быть упомянутым высшим демоном.

— Ты уже догадалась, Элла, — ты не рискнула лезть к разуму коллектива псионикой, но он показывает эмоции изменениями в переливе света, понятными... интуитивно? — Мы — высший демон, часть и проводник силы, которую смертные называют Слаанеш, Тёмным Принцем Наслаждений.

— Ты не обычный высший демон, — по описанию, так называемые "Хранители Секретов" Слаанеш — многорукие твари с клешнями, искусные в иллюзиях и убийствах. Но также в описании значилось, что Слаанеш — самая коварная (или коварный?) из четырёх богов.

— Не совсем, — отвечало существо. — Среди нас существует множество разновидностей. Искатели ощущений могут менять приоритетные цели. Некоторые из нас нацелены на ощущения боли и страдания. Есть существа, наслаждающиеся диссонансами разрушения. Кто-то из нас приветствует гармонию созидания. Кто-то постигает остроту наслаждений. Многие сочетают разные направленности или стремятся, чтобы каждое следующее яркое ощущение было как можно дальше от предыдущего. Те Хранители Секретов, о которых ты слышала, сосредоточены на насилии и войне. Они — избранные воины и полководцы Слаанеш, и лишь некоторые из них чередуют убийства и сражения с другими ощущениями. Но среди нас есть и другие. Те, кто захватывает человеческие миры без капли пролитой крови. Те, кто вдохновляет человеческие души из-за грани. Другие участвуют в Великой Игре, далёкие от дел смертных, и многие из них жаждут ощущений, неназываемых на языке смертных.

— Ты читаешь мои мысли? — но как? Даже Модрон...

— В этом нет ничего сложного здесь, в "полуварпе", — спокойно подтвердил демон. — Насколько возросли твои способности к контролю окружающего, настолько разум стал доступней для таких, как я. Ты — не открытая книга, как было бы с любым человеческим псайкером, но поверхностные мысли и эмоции видны мне ясно.

— Допустим? — окклюменцией ты не владеешь вовсе, о чём сейчас сильно пожалела. — Какой из демонов — ты? Участник "великой игры"?

— Не напрямую, — а эти переливы расшифровываются как тонкая улыбка. — Как и у прочих божеств, у Слаанеш есть демоны, чья единственная цель — усиливать своего бога. Демоны Кхорна сражаются друг с другом, питая Кровавого потоком ярости. Демоны Тзинча ведут меж собой бесконечные интриги, меняя и меняясь. Демоны Нургла... гниют, и этого достаточно. Демоны же Слаанеш практикуют друг с другом все излишества, какие только пришли тебе на ум — и множество других. Мы не контактируем со смертными, не вступаем в Великую Игру непосредственно, мы — двигатель, источник энергии, которым Слаанеш поддерживает и усиливает себя изнутри — та часть, что наделяет Тёмного Принца автономией, собственным бытием, независимым от смертных. Ты можешь называть нас Гармонией, ибо мы — Хор, поющий Её песни, и вместе с тем — слушатель и созерцатель. Мы ищем красоты, Элла, красоты во всех её проявлениях, но прежде прочих — в действиях, поступках и движениях себя и всего, что нас окружает.

— Так, — вдруг у тебя появляется мысль. — Гармония, да?

— Ты можешь звать нас так, — словно изящный поклон. И интерес. Серьёзный интерес. Вероятно, не может уловить эту мысль в полной мере — слишком уж глубокая идея сейчас разворачивается внутри тебя.

— Я пишу Песню, Гармония, — мельком отмечаешь, что широко улыбаешься. А ведь идея-то действительно крутая! — У меня нет никаких проблем с вдохновением и идеями, — теперь свечение сущности напротив отдаёт недоумением. Оно/они не понимают. — Я хотела бы пригласить тебя участвовать в исполнении. Как насчёт того, чтобы улучшить, гармонизировать, сделать более прекрасным то, что изменит не какие-нибудь тысячи, а, потенциально, актуальную бесконечность обитаемых миров?

— Это... — похоже, Гармония... захлёбывается в своих чувствах? Ты формулируешь на поверхности сознания чёткие образы будущего творения, и хор переполняет решимость. — Я хочу!

— Тогда, — наклоняешь ты голову, одновременно демонстрируя кольцо-Линзу, проводя сквозь Надежду часть воли, чтобы намекнуть на свои истинные возможности, — поговорим о цене. Чем по-настоящему ценным ты можешь заплатить за это, демон?*

Мгновение молчания...

— Всем, что мы есть, — и окончательный ответ.

> Вернёмся к Алфреду, отвлёкшемуся от триумфа на надоедливую мошку

Фло является в ослепительной вспышке. Она должна была ошеломить Алфреда, как ошеломил Джинни, Марка и их спрайтов ментальный удар самого колдуна. Конечно, это не срабатывает. Алфред готов к собственным трюкам, да и понятие сенсорного шока малоприменимо для осквернённого варпом повелителя демонического мира. Он повторяет предыдущий свой приём, намереваясь выжечь если не душу противницы, то значительную её часть психическим пламенем, питаемым Кристаллом Сердца.

Несть числа способам использовать Поток в бою. Равно как и бесконечно разнообразны методы применения в нём иномагии. Количество комбинаций же этих двух методов и вовсе не поддаются осмыслению. Всё это означает, что за тысячи лет жизни Фло Вефэа не научилась ни всем боевым заклятьям, ни даже самым эффективным из них (насколько понятие эффективности универсально): это попросту невозможно. Однако это не помешало ей выработать собственный стиль — стиль полностью оригинальный, опирающийся, прежде всего, на магию Потока. В конце концов, иномагия столь сильно вредила одинокому Эстусу!

Стиль Фло эволюционировал со временем. В начале своего героического прибытия она пользовалась преимущественно иномагией, мудро не применяя классику, а затем и вовсе "забыв" о ней. На замену классике пришёл Поток. Эстус был колонией Корпорации Эллстар — не самой старой, но и не самой новой. Соответственно, Эллстар выделила колонистам и, в особенности, кураторам колонии библиотеку знаний, умений и технологий. Как и колония, библиотека не включала новые достижения, однако не была и вместилищем только старых разработок. Фло не получила столь фундаментального понимания Потока, который имели научные институты Корпорации на метрополии, но всё же её понимание соответствовало передовым знаниям времён первого контакта метрополии и Системы.

Шли годы, и магия Потока постепенно вытесняла из навыков Фло иномагию, пока от той не остались считанные капли. Фло совершенствовала своё понимание, проводила полноценные научные исследования — как сама, так и с помощниками, порой — целыми организациями. Она научилась создавать потоковые генераторы, когда осознала, что рано или поздно малый Поток Эстуса истощится в Бездну, когда поняла, что он утрачивает полноценность — не потому, что такова природа Потока, а потому, что Поток был умерен кем-то невероятно могущественным, осведомлённым о Потоке на невообразимом уровне. Вероятно, это был один из высших агентов Системы; может быть, кто-то из архонтов: Арбитр, Архитектор или Когнизор.

Всё это было частью плана, связующего два метапространства: Лес и Поток. Были глубокие причины, по которым Система не могла допустить контакта полноценного Потока с Пространством Парадоксов или, по крайней мере, минимизировала этот контакт. Фло поняла это и подхватила план, буквально уничтожив, истратив остатки Потока, оставив его лишь себе. Это не было тяжёлым решением, несмотря на то, что она лишала собственный мир волшебства, столь сроднившегося с ним. На самом деле, Фло сделала это с облегчением даже большим, чем то, что испытала, когда свернула ноосферу.

Знание, что цикл близится к замыканию, грело её душу. Встреча с Джинни, почти забытой первой своей ученицей, поднимала в памяти далёкие, смутные образы. Образы великой битвы богов. Образы джунглей, полных загадочного аспекта Жизни. Образы Хогвартса, родного профессору Райсу, коллеге по защите от иномагии другого, прежнего её мира. Образы сплетались и расплетались, перетекали друг в друга в глубинах её сознания...

А потом она встретила Эллу Мэйдж. Поговорила с ней. И посмотрела не в прошлое, а в будущее. Будущее открывало вместе с ней порталы и... и она видела искру. Искру, из которой вырастет пламя. И тогда в её сердце проснулось позабытое века назад чувство. Надежда. Надежда, что это всё-таки не завершение, не лебединая песня. Что это начало. Пусть не для неё, может быть, не для Эстуса, но для людей, за которых она отвечает.

...Об этом думала одна из Фло. Одна из многих, уклонившихся от удара колдуна. Фло давно уже была единым целым, неразделимым... в той же степени, в которой неразделимым был Великий Кристалл Сердца или Жизни. Неразделимым в своей сущности, но не форме. Трансфоживлённая, научившаяся манипулировать преимуществами трансфоживления, Фло разделяет проекцию своей сущности, своего "я". Разделяет своё тело на множество тел таким образом, что психическое пламя проносится мимо, обращает в растворяющийся прах лишь камень да песок.

В следующий миг пятеро Фло синхронно ударяют духовными копьями с разных сторон. Синий барьер взмётывается от одной мысли Алфреда, и копья беззвучно соскальзывают с него. Ещё одна мысль — барьер разлетается острейшими осколками, и скорость их такова, что пятеро Фло окропляют песок своей кровью. Мертвы.

Три оранжевых луча сходятся в одной точке: на колдуне. Алфред лишь усмехается про себя, зачерпывая больше силы из бесконечного источника. Безусловно, искусная, сложная атака, природу которой он только может угадать. Но в его распоряжении — бесконечность. Смертный, даже одарённый Владыкой Перемен, как он, не способен проводить всю эту мощь... но насколько же велик потенциал его, Алфреда, души! Поневоле задумаешься над тем, что даже Тзинч — не больше бог, чем любой из демонов и смертных. Разница лишь в источнике силы.

Колдун желает, и лучи рассыпаются безвредными искрами в метре от него. Должно быть, такими были силы Анафемы, трупа на троне, когда он был ещё живым, живым предателем всех четверых богов! Каков был источник его мощи? Он узнает! Узнает, потому что теперь нет ничего, нет никого, кто может его остановить! А эта мошка? Умри, умри, умри!

Фло умирает трижды. Четыре новые Фло являются в следующий же миг. Вскидывают руки, и процесс рекристаллизации реальности четырьмя конусами охватывает Алфреда. Пятая Фло хватает противника за ноги, высунувшись из песка. Шестая пикирует ровно сверху с духовным копьём.

Алфред одним высокомерным взмахом руки заставляет песок смять пятую Фло. Его воля перекручивает пространство, и варп-воронки жадно всасывают в себя конусы рекристраллизации, заодно перемалывая всех четырёх Фло в мясной фарш. Та, что сверху, встречается с Алфредом взглядом. Взглядом этим, проводящим невероятную психическую мощь, колдун останавливает копейщицу и сдирает с неё кожу, прежде чем обратить в ничто.

За эти секунды прочие Фло успевают оттащить Джинни, Марка, Тома и Дамблдора с поля боя, прежде чем становится поздно. Алфред осознаёт это в тот же миг, когда уже не спрашивает, не гадает, а буквально выдирает обретённым могуществом знания о настоящем, ближайших прошлом и будущем. Он кивает очередным Фло перед собой:

— Быстрая, но слишком слабая мошка. Думаешь, что расстояние и скорость спасут тебя?

— А нет? — хмыкает Фло. Всё это время десятки заклятий с её рук без единого звука тонут в волнах хищного варпа вокруг колдуна.

— Твоя проблема, смертная, что ты хочешь подобрать эффективное оружие против другого смертного, — качает он головой, точно стыдя неразумного ребёнка, — а на самом деле пытаешься ранить будущего бога в мире, который ему принадлежит!

Алфред шагает, и само время уступает его силе. Пройдя через варп, он одновременно оказывается за спинами каждой из Фло, чтобы обратить их в пепел одним прикосновением. В том числе тех Фло, которые находятся за многие тысячи километров от сражения. Следующий шаг сквозь варп возвращает его в ту же самую точку.

Копьё невидимой Фло, оказавшейся прямо перед ним, он встречает вскинутой ладонью, объятой искрящимся голубым огнём. Отбрасывает в сторону и хватает волей саму Фло, намереваясь сжечь её душу... Проекция исчезает раньше, чем он это делает. Алфред заставляет всё в радиусе километра вокруг сгореть, зависая над огромной дымящейся воронкой.

— Покажись! — кричит он. — Покажись, существо, притворяющееся человеком!

— Я человек, — отвечает Фло Вефэа тысячами голосов. Дым, воздух, пространство и время становятся её телом, подобно высшей фейри, подобно Луне и Мэрэди в Краю Весенних Холодов. Сила Потока едва ли не гудит. — А ты лишь завладел оружием.

— Владеющий силой — владеет миром! — восклицает колдун, всё больше и больше приноравливающийся использовать Кристалл.

Пламя, оранжевое и горячее, устремляется к нему. Огонь этот испаряет пространство-время, сворачивая континуум, искривляя метафизику, пробивая дыру в саму Бездну.

Пламя, голубое и холодное, устремляется от него. Огонь этот создаёт пространство-время, разворачивая континуум, распрямляя метафизику, восстанавливая целостность реальностности.

Два пламени нейтрализуют друг друга.

— Ты не способна причинить вреда, — молвит Алфред. — Уйди с моего пути!

— А не то? — улыбается Фло, заставляя воздух вокруг колдуна взорваться. Тот игнорирует взрыв одним неверием, что ему можно повредить.

— Поздно, — ухмыляется он. — Я вижу тебя. Твоя душа — моя!

И хватает Фло Вефэа. Не в обычном пространстве — он тянется сквозь ноосферу, раздвигает пласты идей варп-искривлением, воплощающим мысль-и-желание. Ухватывается им за саму сущность Фло и тянет к себе. Фло кричит — и телом, и разумом, и духом. Ухмылка становится шире. Мошка, не важно, демон или человек, не вправе даже думать о восходящем боге плохо. Сейчас он раздавит эту жалкую душу, а затем...

О, у него много идей, что будет затем. Оставить этот умирающий сеанс и направиться дальше, туда, где открыты врата во множество вселенных. Какая-нибудь из них — или все сразу, пусть нескоро! — будет его вотчиной. Пусть старые, прежние боги довольствуются Материумом его прошлой реальности, а он, новый, величайший бог, будет владеть Материумом Пространства Парадоксов. Он погрузит его в варп наполовину: ровно настолько, чтобы прежние боги и их создания были скованы и ограничены, и тогда каждый демон, что посмеет прийти в его владения, окажется в его власти. А когда он освоится с новым могуществом, когда его душа станет ещё сильнее... Тогда он войдёт в Имматериум, опрокинет бестолковую доску Великой Игры и займёт причитающееся ему место. Место единственного, подлинного бога.

> На этой оптимистичной ноте вернёмся к Элле Мэйдж

Ты плывёшь в варпе. Здесь нет ничего настоящего — ни чувств, ни направлений, ни существ. Физика искривляется за пределами защиты Хранящей, пространство и время кажутся запутанными ещё больше, чем в домене Модрон. В капчалоге — демон, но ты не будешь пробуждать его-их, чтобы просить о помощи. Демон согласится — но какой будет цена? Ты не собираешься ни платить ему, ни уменьшать его собственную плату.

Чутьё Мага Пространства здесь не просто не работает — именно оно вывело тебя из полуварпа напрямую в варп под чей-то далёкий смех, напоминающий карканье. Эссенциалистикой ты можешь стабилизировать участок варпа, но не найти обратный путь. Связь с Джеймсом перестала работать. Часть тебя, стоящая над временем, запуталась даже больше тебя-обычной. Волшебство использовать здесь, где нет даже намёка на якорь классики, — изощрённый способ самоубийства. Элементизм тебе чужд, иномагия — тем более.

Вдаль уплывают старинные ворота, отделанные золотом и изумрудами. Заснеженные равнины сменяются ветреным морем. Ты висишь над волнами, и шар нормализации реальности вокруг не позволяет действовать ложной гравитации, продувать ненастоящему ветру, греть отсутствующему солнцу. Снежинки исчезают, стоит им коснуться сферы, и малые существа, наблюдающие за тобой, исчезали тоже. А единственное большое существо — Гармония. У остальных не было шанса и приблизиться.

Море опадает, оставляя сухую, потрескавшуюся пустошь, над которой светит десяток лун, а под ними мчатся флаеры, стилизованные под старину. Флаеры прячутся в белой дымке, стремительно захлёстывающей всё вокруг. Чьи-то жуткие крики пробиваются сквозь туман, затихают, сменяясь отчётливым тиканьем. Красное солнце просвечивает чрез редеющий туман. Темнеет. Проносятся птицы, похожие на воронов, да в тысячи раз больше.

Это напоминает описания полноценного грёзоворота или Внешнего Неба. Причудливая мешанина миров, ни один из которых не является настоящим, но каждый мог бы существовать — где-то и когда-то. И демоны, нерождённые, прячущиеся в тенях, ждущие своего часа. Одни уже попробовали разорвать тебя, но вместо этого разорвались сами. Следующие — затаились. Ждут.

Ты понимаешь, что варп несёт тебя куда-то, не то случайно, не то по чьей-то воле. Ты пробовала сопротивляться, но все усилия лишь ускоряли полёт в неведомом направлении. Как бы ни было ужасно признавать, но ты не справлялась. Не была компетентна! Нет ни единого решения, кроме как применить последний козырь. Линза Надежды, по-прежнему нейтрализующая сама себя, опаснее варпа во много раз. Если не справиться, если реализовать не то, что нужно... Но что же тебе нужно?

Не путь назад. Ты не знаешь, как здесь выглядят пути, а Линза требует пусть не знания и понимания, а ясного чувства, некоей... чёткости. Это не джинн — исполнитель желаний. Не волшебная палочка, опирающаяся на магическую систему. Это алхиматор, и тебе нужен капчакод, карточка или хотя бы её концепт, чтобы алхимизировать себе дорогу. Концепта не было.

Значит, ты отбросишь гордость и позовёшь на помощь. Но не кого-нибудь случайного! Ты уверена, что другой высший демон, менее сговорчивый, с радостью откликнется на твой зов. Совладаешь ли ты с ним? Неизвестно. Лучше не усугублять и без того ужасное положение. Тебе нужно существо, которое враждебно Имматериуму, но при этом хорошо знакомо с его опасностями, достаточно ходило по его путям, чтобы в этих путях немного разобраться.

Ты сосредотачиваешься, ослабляя хватку на Линзе. Враг демонов. Познавший варп. Кто это? Возможности кружатся вокруг тебя, и демоны с визгом улетают от поднявшейся бури.

Невероятно могущественное, не то изгнанное, не то забытое, сдерживаемое подобными себе. Череп. Ненависть. Безумная свобода. Жажда разрушения. Жажда видеть страдания каждого демона, служащего Четырём. Нет. Оно слишком могущественное.

Древнее и тихое. Поющее себе под нос. Не знающее страха. Рождённое до Четверых. Нет. Оно не так сильно, слишком глупо и преуспело только в искусстве скрывать себя.

Тонкое и вытянутое. Голодное, жуткое. Жаждущее воплощения и славы. Готовое не подчиняться, но подчинять, не выносящее над собой чужой власти. Преданное и предавшее. Нет. С этим невозможно договориться.

Огромное. Могучее. Сотворённое Четверыми и Четверых ненавидящее. Своевольное и за это сокрушённое. Скованное узами и слепое к ним. Жаждущее мщения. Манипулирующее тысячами тысяч судеб, сокрушающее миллионы планов одной лишь мыслью. Прячущееся в тени надвигающейся на людей тьмы. Нет. Как и первое, оно слишком могучее, а ещё — слишком... враждебное?

Странные, переплетённые. Чуждые, сгинувшие, но продолжающие жить вне времени. Победившие, покорившие, но проигравшие и пойманные в ловушку. Сплетающие, бессмертные, мёртвые, изменившие себя. Не столь могучие, сколь хитроумные. Нет. Слишком опасно связываться с этими сущностями. Они не просто обманут, а обманут так, что ты сама то не поймёшь.

Другие кружатся вокруг тебя. Сущность, связанная со смехом. Сущность, бродящая по снам смертных. Яркий золотой маяк, не способный сдвинуться, но сам являющийся якорем и ориентиром. Искатель знаний, которого всюду сопровождает пристальный вороний взгляд. Сумрак, враждебный самому варпу, но познающий его, дабы уничтожить. Эти не подходят. Тебе нужен кто-то другой. Кто-то более... человечный. Кто-то, кому ты могла бы довериться. Более простой, не такой сильный, более... чистый. Да. В Имматериуме, царстве путаниц и искажений, ты ищешь островок чистоты. Ты уверена, что он должен здесь быть!

Ты направляешь волю, просеивая возможности. Варп-шторм вокруг тебя крутится бешеным смерчем, следуя за вниманием. Осколки разбитых видений отдаются тупой болью в голове. Линза Надежды светит ярчайшей из звёзд, обжигая палец, выжигая сетчатку глаз. Надежда! Тебе нужно существо, воплощающее надежду и стойкость, человечность и чистоту. Яркий луч, видимый без помощи глаз, устремляется в переменчивую бурю и останавливает её. Невозможное становится возможным, возможное — вероятным, вероятное — действительным, а действительное — необходимым. Кружение возможностей замирает на единственном образе, и противоречия перестают иметь значение, склоняясь перед твоей волей. Ты называешь имя и зовёшь.

Видения расступаются и рвутся. Само присутствие этого... существа разрывает варп. Оно враждебно ему, его сила отрицает искажения и ложь. Его вера — точно отражение силы Линзы в твоих руках. Она деформирует деформации, аннулирует искривления, заставляет варп стонать, точно от боли. Но навстречу существу вырывается многоглавая разноцветная змея. Причудливая гидра дышит ярко-голубым огнём и в него, и в тебя. Ты отклоняешь атаку Зонтом. Змей протяжно кричит, и варп ревёт, бушует в ответ, чтобы скрыть того, кого ты зовёшь, унести изменчивыми токами... Ты сжимаешь зубы, игнорируешь боль и удерживаешь единственную возможность.

Сверкают росчерки меча. Змей падает, разрубленный на части. Огромный... рыцарь? Огромный рыцарь много выше обычного человека приближается к тебе. Это не просто доспех — он закован в высокотехнологичный ск афандр. Некогда серебристо-серый, сейчас он покрыт царапинами, подпалинами и голубой кровью змея. Впротивовес, меч в руке этого... космического рыцаря блистает первозданной чистотой. Поверх доспеха — выцветший изорванный плащ. Сам доспех покрывают непонятные символы, большей частью разрушенные и поблёкшие.

Рыцарь останавливается перед тобой. Обращается к тебе. Голос, очевидно, ретранслируемый динамиками, звучит глухо, с потрескиванием:

— Я слышал зов.

— Мне нужна помощь, — киваешь ты, с облегчением отпуская кольцо-Линзу.

Воля рыцаря касается тебя, и ты не используешь защитные приёмы протоссов, а напротив — устремляешь свою волю навстречу чужой. Твои мысли переплетаются с его мыслями. Ваши сознания на короткие внешне, но столь долгие внутренне секунды соединяются. Его подозрительность, столь естественная в варпе, разбивается о твою открытость, сменяется удивлённой, добродушной усмешкой. Твои сомнения, в свою очередь, разбиваются о его бесконечную веру, о силу разума, держащегося в варпе, в Хаосе, как он его называет, целые столетия. Вы показываете и объясняете друг другу. Парочку заглянувших на разговор демонов убиваете вместе: ты повторяешь использованный им приём, и он поясняет, где ты ошиблась и как можно было сделать лучше. Он никогда не был хорошим учителем, но учить ему доводилось, через мысленный контакт — в том числе.

— Я помогу тебе, Элла Мэйдж, — молвит он, когда вы, слегка уставшие психически, ослабляете контакт, превращая его в нечто среднее между мыслетактической сетью Серых Рыцарей и боевой пси-связью неразимов.

— А я — тебе, — улыбаешься ему, — Калдор Драйго.

Он не снимает шлем, но легко улыбается в ответ. Едва заметно, тенью мысли, как это делает порой Теромос. И слегка, самую малость, но расслабляется. Возможно, впервые за все свои странствия здесь, в варпе, он находит не просто дружественное существо, а человека, которому можно доверять.

> Посмотрим как идут дела у Сэма и Беты

После нескольких залов, лестниц и коридоров, окутанных проникающими сквозь магию ароматами, после стаи химер, сплетённых из разных существ, и неудачной попытки совращения от чрезмерно самоуверенной демонетки, бесчисленные щупальца, порностатуи и тёмные, полные порчи письмена остались позади. Сэм и Бета вышли в другую половину дворца, гораздо более изящную. Удерживающий эту половину демон импонирует мне больше, чем убитый Бетой.

Плавно холодало, пока пар изо ртов Беты и Сэма не начал застывать серебрящимися снежинками. Жара, полная страстей и соблазнов, сменилась ясным холодом, а после и морозом. Исчезли украшения, статуи и письмена, и даже дымка варпа осела на поверхностях сверкающей в свете золотых огней пылью. В противовес другой половине дворца, здесь не встретилось ни единого демона. Намёки на чужое присутствие были, однако тонкие, изогнутые тени пропадали, стоило приблизиться. Местные обитатели не были настроены ни любопытно, ни агрессивно, сторонясь вошедших в чертоги их господина воинов. Лишь ветер сопровождал вторженцев, мелодично свистя и перезванивая катающимися по полу льдинками, точно музыкальными инструментами, создавая ни на что не похожую, завораживающую мелодию, полную гармоничных диссонансов и неожиданных контрастов.

Однако мелодия, равно как и прекрасные узоры ледяного царства, не туманили разум, не ослабляли волю — напротив, требовалось приложить сознательные усилия, чтобы осознать их сложность и глубокую, сокрытую красоту. Если первая половина дворца обращалась к чувствам, то вторая — к разуму.

— А у этого демонца есть вкус, — признала Бета. — Фиг его знает, на что рассчитывает, но если это ловушка, то непростая.

— Да-да, не вестись, помню, дорогая, — напряжённо улыбнулся Сэм, с подозрением вглядываясь в безобидные красоты ледяного царства. Однако никакой враг не выпрыгивал из-за угла, и Сэму приходилось прилагать немалые усилия, чтобы оставаться сосредоточенным, готовым к отражению атаки вместо невольного любования. Будь это запахи или писульки, ему было бы легче, но вместо них — бодрящая свежесть (а ещё недавно лютым морозом бы назвал!) и фрактальные узоры.

Умения-знания колдуна, псайкера, Беза и, как ни странно, Эффиля подсказывали, что для настоящего понимания этих фракталов придётся посидеть-посчитать с крутецким компом, нехило так обмазаться математическими штуками. И нахрена так делать? Какая выгода? Зимние загадки раздражали своей загадочностью. Где ловушка? Где враги?

Сэм и Бета продвигались дальше. Постепенно изменилась сама концепция: ледяной, но дворец, превратился в холодные, ясные просторы, над которыми кружилась в математически выверенном танце триада солнц. Это нельзя было назвать "пустошью", скорее — некоей огромной открытой экспозицией. Кружение снежинок, звон льдинок, шум ветра, переплетение узоров, переливы, отраженья света оказывались, стоило лишь приглядеться, частями одной мозаики, согласованной картиной, и особенное волшебство этому замыслу придавало то, что диссонансное, казалось бы, присутствие чужаков только вплеталось в общую картину, оттеняло её, становилось ещё одним элементом общей гармонии.

— Тот, кто это создал, — голос Сэма вплёлся в музыку перезвона-пересвиста как ещё одна вокальная партия, — лучше контролирует силы этого... варпа, чем та огненеудачница. Типа стопроцентный КПД.

— Благодарю за комплимент, — высокий голос будто бы вычленялся из ледяной композиции. — Следуйте за путеводным лучом, дорогие гости.

Луч не был обычным: яркий блик, результат множества сфокусированных отражений, вроде бы хаотично рассеивающийся в снежной дымке. Ни Сэм, ни Бета не заметили изменения мелодии, создавшего этот луч, и подумали, что мелодия банально слишком сложная. Это было не так: демон просчитал точное время всех движений и разговоров с помощью интуитивного видения будущего через варп и сложной логики, адаптировав мелодию к вторженцам заранее. Ровно по тем же причинам присутствие Беты и Сэма казалось естественной частью мелодии: оно ей и было.

— Ты не будешь сражаться, — не вопрос. Сэм чувствовал в сказанном уверенность.

— Конечно, — легко согласился демон. — В грубой силе я всегда уступал моей так называемой сопернице, которую вы столь безукоризненно убили.

— Но она была равна тебе, — здесь не предполагала, а утверждала уже Бета. "Думай символами", так?

— Суммарно, интегрально — безусловно, — в дрожании ведущего их луча угадывался кивок. — Пожалуй, она приносила Принцу Наслаждений больше силы, нежели я, в единицу условного синхровремени. С другой стороны, я не зря нахожусь гораздо выше неё в иерархии милости Слаанеш. Существует тысячи тысяч тысяч демонов, подобных моей самозваной сопернице. Искусство сочетаний и экстремумов, практикуемое вами развоплощённой и другими, подобными ей, старо как мир. Простые пороки, банальные, общие для большинств наслаждения, — капля отвращения в его прохладном, звенящем гласе. — Массовые, легко извлекаемые, безусловно полезные, но упрощающие, уплощающие, тогда как Тёмный Принц не желает быть простой и плоской. Таких, как я, не более нескольких сотен на видимые мне метавременные срезы варпа, и именно мы формируем, продолжаем, улучшаем не силу и массу, но разум и тонкость того сверхметавихря эмоций, сознаний и душ, который называет себя Слаанеш. Мы не пытаем смертных, не совращаем их, но вдохновляем, даруем удовольствия, истекающие из сложных аспектов души. Тёмный Принц не может сравниться с Владыкой Перемен в искусстве плетения интриг, но мы позволяем отставать не слишком сильно; грубый же Кровавый Бог всегда превосходил нас в чистой силе, и только хитрость, ум, подлинная сложность даёт нам способность побеждать его. Я — один из творцов высокого ума Тёмного Принца, и он всегда будет ценить меня больше, чем ту наивную жертву ваших Красных Миль.

— Посамолюбовался на славу, понахваливал себя, молодец, возьми с полки пирожок, — усмехнулась Бета на весь этот монолог. — Ведёшь к тому, что добровольно отдашь нам пленников в обмен на то, что тебя не тронут, трус?

— Не трус! — оскорблённое достоинство. — Я слишком ценен, чтобы жертвовать собой в тщетной попытке совратить ваши души. Вы заберёте своих друзей, выкорчуете из их разумов посаженные мною не слишком старательно семена, а я верну отныне исключительно свой дворец обратно во владения богини. Ах, если бы не импульсивность убитой вами дурочки, я бы не терял время на эти глупые речи, а занялся бы новой симфонией, новыми дарами Повелителю Извращений!

Сэм и Бета переглянулись. Расклад их вполне устраивал. Однако спустя несколько минут они почувствовали... разлад? Гармония света и звука нарушилась. Разлад был столь мал, что они не заметили бы его, не пробудь здесь какое-то время. И разлад рос. А потом луч погас.

— Проблемы, чувак? — спросил Сэм.

— Существенные затруднения, — теперь голос звучал над мелодией — демон прилагал немалые усилия, чтобы не нарушать её. — В мои владения вторглось неизвестное создание. Предлагаю сделку: вы сопроводите меня к нему и уничтожите, если потребуется, а я отдам вам пленников в целости и сохранности. Гарантией сделки будет мой статус: если убить-развоплотить меня, то потеряю милость Тёмного Принца, которой добивался многими веками.

— Веди, — после кивка Беты бросил Сэм.

Льдинки и варп-иней взметнулись в прекрасном танце, формируя изящную, но безусловно мужскую фигуру. Если бы не голубая кожа, этого демона можно было бы принять за человека, а судя по одеяниям, манерам и короне — монарха немаленькой страны. Красоту его портило только выражение лица и резковатые жесты: демон откровенно нервничал.

— За мной, уважаемые гости, — и направился сквозь свои владения.

Переливчатые кристаллы и снежная дымка расступались перед ледяным демоном. Он шёл быстрым, стелящимся шагом, но всё равно успевал жестами и колдовством гармонизировать экспозицию-представление вокруг. И чем дальше трое шли, тем больше приходилось демону прилагать усилий, чтобы даже не вернуть, а хотя бы сгладить разрывы и разлады. Окончательно он прекратил этим заниматься, когда впереди показался чей-то массивный силуэт. Трое замерли, готовые к чему угодно.

Из снежной дымки вынырнуло странное, исковерканное существо. Четырёхметровый безусловно демон стоял на четырёх ногах, и одна из них была точно выточена из синего кристалла и оканчивалась птичьей лапой, другая — гнилая, вспучившаяся гноем неведомого зверя, третья — нога прекрасная женская, четвёртая же — увитая мускулами чёрно-красная лапа. Точно таким же было и остальное тело, посвящённое, кажется, всей Тёмной Четвёрке, но не вместе, по отдельности: четыре руки, туловище, точно свитое из четырёх разных частей, и, наконец, голова. Голова была самой обычной, безусловно, нечеловеческой — чем-то средним между человеком и эльдаром**.

— Что ты такое, гость? — содрогаясь от отвращения, вопросил ледяной демон.

— Посланец, — четыре голоса зазвучали в унисон: грубый, бархатный, хриплый и манящий. — Я — воплощённый пакт, договор Четверых. Если один переходит черту, обращаясь к реальностям вовне без всех прочих, я восстанавливаю равновесие Великой Игры. А ты, — он указал на ледяного пальцем женской руки, — послужишь мне.

— Как же простой служитель Принца может вам услужить? — откровенно сладко-льстиво спросил ледяной.

— Убей! — выкрикнул грубый голос, и ледяной демон, кажется, прикладывал усилия, чтобы не заткнуть уши. — Убей колдуна по имени Алфред! Я дам тебе силу сокрушить его чары! Отрежь его голову и пожри его душу! Больше никто не посмеет вторгаться в твои владения! Ты же любишь рисовать, мальчонка? Порисуй замёрзшей кровью своих врагов!

— Ослабь его душу, — вмешался хриплый голос. Ледяной поморщился, но выслушал его внимательно. — Мои болезни отравят его волю, его дух взорвётся, погибнет, не в силах сердце удержать. Не нужно биться — зарази сам или через другого. Распаду, гниению и перерождению подвержено всё и вся: когда ты поймёшь это, то превратишь свою картину в вечный круговорот творения и разрушения.

— Используй иллюзии, — предложил манящий женский глас. Ледяной прислушался. — Вырви сердце из его рук, отдай его смертным. Я научу, как затуманить его взор, как заставить видеть то, что жаждет видеть, а не твой стремительный рывок. Моё знание поможет тебе и после: ты улучшишь свою прекрасную картину, обратишь совершенное творение в неповторимый шедевр, возвысишь себя в моих глазах. Разве приземлённые дары этих двоих помогут украсить наше творение? Да что они понимают в подлинном искусстве!

— Глупцы, — четвёртый, бархатный глас преисполнился высокомерия. — В руках Алфреда сила колдовства, которую вам не вообразить! Он прозреет сквозь иллюзии Слаанеш, болезни Нургла сгорят в пламени волшебного огня, защиты Кхорна если не падут — он обойдёт их, скрутит пространство, материю и варп по мановенью мысли. Только другой Кристалл, не Сердца, способен ему противостоять. Стань маяком, служитель Слаанеш! Я дам тебе знания, как вернуть Эллу Мэйдж, потерянную в варпе. И того, — усмешка, — кто не раз помогал нам восстанавливать равновесие, убивая лишних. Моё знание поможет тебе в будущем упорядочить свой домен, расширить, как пожелаешь, может быть, стать кем-то выше, превзойти свою природу?

— Соглашайся с последним, — отрезал Сэм. — Верни Эллу.

— Люди, смертные! — четырёхголосое создание обратило, наконец, на них внимание. — Вы можете принять наши дары ради равновесия. Наш враг — ваш враг.

— Обойдёмся уж, — хмыкнула Бета. — Эй, ледяной пацан, зациклился чего?

— Дай... — демон ощутимо колебался между верностью Слаанеш и давлением со стороны своих "гостей". Давление, впрочем, пересилило. — Дай мне силу создавать дороги в Хаосе!

— Да будет так, — посланник в единый миг обратился в вихрь четырёх сплетённых сил, и три из них улетели куда-то дальше, в глубокий варп, но не четвёртая, свитая из девяти синих лент. И ленты эти оплели вскрикнувшего демона льда, вонзились в самую его сущность... утонули, растворились в нём.

— Ну что, чувак, — ни капли не впечатлился Сэм, — теперь ты тоже знаешь кунг-фу?

> Давайте переключимся на Эллу Мэйдж, а заодно на мои крайне интересные (или нет) рассуждения

Варп чрезвычайно пластичен. Можно было бы назвать его нематериальным (вспомним синоним "Имматериум"), но таковым в полной мере он не является. Точно так же он не является ни реальным, ни нереальным в полном смысле. Полубытие, полуреальность, в которой идеи носят характер материи и могут быть уничтожены, а материя — характер идей и, в некотором смысле, неуничтожима и вечна.

Место, где понятия меняются, путаются друг с другом, одновременно плюс— и минус-бытие, плюс— и минус-истина, плюс— и минус-воля. Как мы уже знаем, варп плавно перетекает в Пустоту — одну из многих — что позволяет сравнить и с нею тоже. Я имел возможность снять параметры реальности и реальностности с варпа напрямую, когда перемещался по нему и перемещал других, но эти параметры — противоречивы и перепутаны, как и сам варп. Однако совершенно точно, что варп уступает, упорядочивается вокруг плюсов по любой из сторон: вокруг плюс-воли и, тем более, предельной воли, вокруг плюс-истины и вокруг плюс-бытия. Думаю, что варп является чем-то... фундаментально неполноценным, чем-то, лишённым собственной души. И именно вокруг душ он выстраивается и формируется. Ещё одно название варпа — это Море Душ.

Упорядоченный множеством душ множества вселенных, с которыми он явно или неявно связан, Имматериум хаотичен. Не в смысле минус-истины и чуда (хотя и не без этого), а более банально — слишком сложен, слишком много степеней свобод, свёрнутых и развёрнутых, слишком много различных фокусов упорядочивания, чтобы в "открытом" варпе, в конечном итоге, осталось хотя бы одно спокойное место. Вернее говоря, его не осталось в той области варпа, где оказалась Элла Мэйдж.

Есть множество способов путешествовать в Море Душ — как напрямую, так и психической проекцией. Можно использовать довольно сложные вычисления, буквально "на лету" подстраивая себя под изменчивые течения. Этот способ Элле и Калдору не был доступен, поскольку работает лишь для чего-то, связанного с конкретной реальностью, например, вошедшего в варп космического корабля, который собирается выйти в другой точке реального космоса (или, по крайней мере, полукосмоса, вроде места, в которое сейчас превратился Край Жаркой Ночи). Ни Калдор, ни Элла не имели актуальной связи с реальностью, по которой можно было бы вернуться.

Другой способ — это движение с помощью ориентиров. Значительные участки варпа упорядочены чьим-то присутствием, волей или разумом, например, четвёркой самозванных "богов Хаоса": Тзинчем, Нурглом, Слаанеш и Кхорном, а также множеством подчинённых им демонов. Часть упорядочена сущностями, невероятно далёкими от этих четырёх, из мест, где варп граничит с чем-то чуждым, и даже Тёмная Четвёрка не желает бросать вызов этим существам. Не потому, что они сильны, а потому, что это будет напрасной тратой сил, нужных для Великой Игры. Упорядоченные домены, впрочем, повинуются своим повелителям, поэтому пройти через их скопление, а тем более, добиться, чтобы они вывели как можно ближе к Краю Жаркой Ночи, — напрасно и надеяться. В своё время Калдор Драйго сковывал своей волей не один десяток демонов, в том числе высших, чтобы заставить вывести себя обратно, в Материум, в Империум, который поклялся защищать. Будучи проводниками воли своих тёмных владык, демоны не раз обманывали Калдора ценой эфемерной полужизни... но чаще были не в силах выполнить его указ.

Третий способ — использованный мной в антракте. Если уже есть жёсткая, способная сопротивляться влиянию варпа нить, то сам варп будто бы кристаллизуется вокруг неё, формируя так называемый "путь". Элла, вероятно, смогла бы проложить варп-путь — но куда? Думаю, теперь вы начинаете понимать гениальность ХОД-Дамблдора, который проложил таковой путь к единственно подходящей цели из одной точки Имматериума в другую?

Я же использовал связь более... тонкую, нежели связь космокораблей Wh40k. Связь жреца и Истины, нечто, покоящееся в основании души Ивицера, формирующее его личность и сущность. У Эллы такой связи не было. У Калдора — была, но вот беда: эта связь вела совсем не в реальность Эллы. Кроме того, настолько тонкие аспекты бытия Элла ещё не научилась различать, а уж тем более — использовать себе на пользу. Выделить в том варпе, в котором она и Калдор находились, едва заметную поляризацию — и для меня было бы достаточно сложной задачей. Точно так же Элла не смогла обнаружить среди помех поляризацию, вызванную моим вниманием. Потому что её не было: никакого "луча внимания", я "просто" "частично пребывал" вместе с Эллой, и здесь скорее помог бы концептуальный поиск по подобию, чья идея чужда мышлению Эллы.

Предельный поиск в варпе всё-таки возможен. Пожалуй, сейчас я бы смог его осуществить. Не Марк и, тем более, не Элла.

Пятый способ

* * *

более любопытен и применяется коренными обитателями Имматериума, а также людьми, попавшими туда психической проекцией или, как Калдор, лично. В чём-то это напоминает поиск друг друга у древних фейри — поиск существ, соединённых из идей, которыми являются демоны отчасти. Использовать собственные представления, не структурировать, а скорее репроецироваться в ту грань варпа, где путь короче или ясней, — так это описывается словами. Но человеческие практики словами описываются слабо. Необходимо делать вещи индивидуальные, слабовыразимые, максимально близкие к иномагии. Большая психическая, псайкерская мощь позволяет упрощать эти практики, буквально увеличивает гибкость человеческой души или демонической... "души", назовём её пока что так. Сами потоки варпа в таких случаях начинают подстраиваться под представления и желания искателя — и горе тому, кто не контролирует воображение и сиюминутные мотивации! А уж сколькие псайкеры с высоким психоиндексом сгинули в лапах демонов или свели себя с ума, просто заглянув в Имматериум...

Ни первое, ни второе не грозило Калдору Драйго, Серому Рыцарю, чья душа защищена верой и даром самого Императора, и Элле Мэйдж, взрастающему семени будущего величия. Я начинаю постигать природу того, что сделали Игнотус Певерелл и Хранящая Время. Это... одновременно легко (теперь я понимаю, почему Хранящая ограничилась следующим: "Это не было предопределением или самореализующимся пророчеством. Это было более тонкое изменение. Мне... сложно объяснить") и предельно запутанно: пожалуй, знание, что, вовсе никак не помогает познать, как. Но мы отвлеклись.

Тот факт, что пятый способ поиска дробь перемещения (в Имматериуме эти понятия слабо отделимы друг от друга) не несёт опасности, отнюдь не означает, что он сработает. Варп — штука тонкая. Но это не значит, что Элла и Калдор не попробовали.

Психическая сила Эллы с точки зрения Калдора была одной из редчайших: она стремилась свернуться, собраться воедино, и там, где другим псайкерам требовались все силы, чтобы спрятать себя, Элла тратила усилия на обратное. Впрочем, Калдор успел повидать всякое, таких псайкеров — тоже, и под его руководством Элла научилась управлять психическими силами, научилась менять варп не посредством эссенциалистики, а диктатом собственной воли. Эти выматывающие, местами однообразные упражнения мы опустим. Они продлились довольно долго, но, как вы понимаете, время относительно реального мира в варпе — изменчиво и изменяемо. Да и в самом Имматериуме оно зачастую значит ровно то, как ощущается — или желается. Равно как и пространство. Чем можно и нужно пользоваться.

Естественно, Калдор попробовал искать первым, опираясь на пси-образы Эллы. Так же естественно, что у него не получилось. Не одну сотню раз Драйго пытался найти какие-то из мест в варпе самостоятельно. Чаще всего у него не получалось. Насколько хорош Калдор Драйго в нивелировании чужого влияния, игнорировании течений и путей, любезно подставляемых Тёмной Четвёркой и их миньонами, настолько же плох в, собственно, достижении цели. Это было просто... не его. Так бывает, что у человека антиталант к чему-то, неумение, которое века тренировок лишь поколебали. Совсем иное дело — Элла Мэйдж, Маг Пространства, прирождённый искатель.

— Здесь должна быть не я, — сказала Элла перед первой своей попыткой. — Луна... — она вздохнула. — "Маг Надежды, класс, наиболее приспособленный к поиску в условиях экстремальной неопределённости", — процитировала Хранящую. — Линза должна была принадлежать ей — не мне.

— Но её здесь нет, — молвил Калдор без капли поддержки. — Есть только мы. Не отвлекайся, Элла. Твой дух должен быть сосредоточен. Отложи все мысли на потом.

— Сложно собраться, — она поделилась пси-образом. — Надежда размывает мысли. Я должна удерживать и Линз... — вдруг до неё дошло. — Секунду? — потратила ещё толику сил и водрузила Линзу в форме уже обруча на голову Драйго. — Ты знаешь, что делать.

Калдор кивнул. Теперь толика его воли, кажущейся безграничной, удерживала Надежду в узде.

Маг Пространства закрыла глаза и протянула руку, такую хрупкую и тонкую на фоне бушующих энергий варпа. Серый Рыцарь аккуратно сжал её своей, облачённой в терминаторский доспех. Элла непринуждённо зависла рядом с Драйго, подхваченная его телекинезом. Элла, полностью отрешившись от тела, устремила свою волю-и-представление вперёд, искривляя варп выпущенной на свободу психической силой.

Вокруг её тела зазмеились белые молнии, и Калдор вынужден был подавить паразитные выплески в свою сторону. Нейтральная, без капли красок, удивительная с его точки зрения воля устремилась во все стороны. "Должно быть, — подумал Драйго, — такой была сила Малкадора. Чистая, незамутнённая эмоциями, воля псайкера, целиком сосредоточенного на своей задаче".

Элла открыла глаза, горящие белым огнём. Повела свободной, левой рукой, будто продолжением воли. Имматериум повернулся. С удивлением Калдор созерцал вокруг себя хороводы математических символов и цифр. Некоторые он мог интерпретировать как параметры окружающего, но большинство — нет. Это была математика, незнакомая ему. Элла протянула руку и тронула ажурную конструкцию символов и смыслов, в которую обратился варп.

Этого прикосновения было достаточно, чтобы все цифры мгновенно перестроились, формулы изменили свою форму. Элла мыслекивнула и вновь протянула ладонь, на сей раз — один лишь указательный палец. Окружающие формулы переплелись в её голове с теми, которым Эрос "научил". Символы начали свой хоровод, повинуясь сперва неуверенным, а затем всё более чётким движениям.

Был математико-физический базис и были правила, как можно его менять. Элла полностью включилась в привычную работу. Но были и те, кому эта работа пришлась не по душе. Живые формулы, активно портящие всю раскладку. Дыры в построениях, намеренные съесть не только их, но и саму построительницу. Множащиеся сами собой ошибки. Искривлённое пространство, так и норовящее подставить под палец не нужную формулу, а какую-нибудь другую. И здесь началась работа Калдора Драйго. Он не понимал, что именно делает Элла, но прекрасно различал следы сил Хаоса. Ошибки исчезали под его пристальным взглядом, живые формулы сгорали, дыры в построениях заполнялись, а пространство расправлялось.

Формулы выстраивались в привычную Элле композицию. Она окружала двоих, точно одна большая математическая симфония, и усилиями Эллы-над-временем симфония эта продлевалась в бесконечность, обращая варп огромным символическим колодцем, по которому падала к цели она и Калдор. Но колодец начал... ветвиться. Если поначалу Элла уверенно находила нужное ответвление, то позже вынуждена была остановиться. Тысячи, миллионы ветвей, ведущих в сеанс

* * *

, должно быть, почти такой же, как и их, но — другой. Она замерла, заставила формулы застыть, судорожно ища решение проблемы...

Сверкающая нить, выпадающая из контекста визуализации, понеслась к ним навстречу из одного колодца. Эта нить одновременно была криком, криком проигрывающей Фло, ретранслированным ледяным демоном в направлении, предложенном Владыкой Перемен. Калдор ухватился за нить, когда Элла распознала, чей это крик, и та отпустила свои построения. Они, впрочем, не исчезли, а, по мере падения-выбора за нитью следом — дополнились начальными условиями и поправочными коэффициентами, выделяющими из всего многообразия достижимых сеансов тот единственный, из которого Элла и была родом.

Дальнейшее — вспышками мгновений. Миг — Элла и Калдор летят сквозь варп. Миг — приземляются в горячие пески.

Рядом — команды Джинни и Марка, тщетно пытающиеся собраться. Над кратером — упивающийся превосходством колдун и кричащая Фло.

"По плану", — Элла. В ответ — молчаливое согласие. Левая перчатка — в капчалог. Взмах палочки. Сила Надежды. Калдор исчезает.

Колдун с запозданием реагирует. Поворачивается, отпускает Фло, выведенную из игры. Потом разберётся! Кого ещё варп принёс? Чья душа так жаждет пеплом стать?

Надежда ощущается вокруг, но не для колдуна. Не тот диапазон. Он смещается к Элле. Выпускает вихрь варп-огня. Сжечь и позабыть!

Вокруг Эллы — пузырь нормальной реальности. Внутри него варп-пламя слабеет. Элла без труда гасит его, обратившееся простым огнём. Алфреду хватает мгновенья, чтоб понять.

Первая попытка: песок взмётывается вокруг него, вспыхивает. Лавина раскалённых песчинок захлёстывает Эллу. Когда песок оседает, Элла остаётся висеть в воздухе, как ни в чём не бывало. Смотрит колдуну в глаза, бросая вызов.

Вторая попытка. Ментальный таран обрушивается на её разум. Элегантным мыследействием, соединяющим лучшее из практик Теромоса и Калдора, отклоняется удар. Растворяется в варпе, ярко вспыхнув искрами округ неё.

Третья попытка. Колдовское пламя сгущается вокруг неё. Не для удара: рождает вполне физический феномен. Доли секунды — Элла в скрещеньи лазерных лучей. Но что это? Портал! Портал перенаправляет лучи вверх, в красно-чёрное небо.

Алфред уже не ухмыляется. Он сосредоточен. Это вызов, и вызов — принят. Его воля собирает не варп — саму варповость. Сгущает округ Эллы. Пузырь нормальности сужается, тает — воздушный шарик с дыркой. Свист — такой же. Элла — проиграла. Ей и не нужно было побеждать.

Колдун понимает это мгновеньем позже. Даже ослеплённый могуществом, он — бдителен, не глуп. Но мгновение — решало. Вспышка серебряного меча. Алфред блокирует её рефлекторно. Не блокирует другое — руку Калдора Драйго без силовой перчатки. Рука ложится на венец-Кристалл.

— Ты! — рычит колдун. Рыцарь Титана не удостаивает его ответом.

Две воли сталкиваются. Две души соединяются чрез сингулярность душ. Обе держат Кристалл Сердца. Обе направляют его силу с одной лишь целью — не дать её направить противнику. Дух против духа. Мысль против мысли. Страстная жажда власти против бескомпромиссной уверенности. Порок против чистоты.

В конечном итоге, воли Серого Рыцаря и колдуна-тзинчита оказываются равны. В сверканье варп-молний стоят они, и Элла не рискует подойти помочь. Шальная молния едва не пробила её пузырь. Она связывается с Джеймсом, и тот эвакуирует через неё-маяк раненых. Элла остаётся наблюдать, искривив пространство в качестве защиты.

В конечном итоге, всё решается не в битве воль, а в поединке душ. С каждой секундой Калдор и Алфред зачерпывают всё больше и больше силы из Кристалла, чтобы противостоять противнику. Порченой, пусть многажды укреплённой душе колдуна всё тяжелей поспевать за кристально чистым духом Драйго. Он не то рычит, но то шипит:

— Никто... не в праве... моя... власть... — его одежда вспыхивает, рассыпается разноцветными искрами. Сам его облик, кажется, плывёт, на миг обращаясь то многомерным кристаллом, то вороном с синими перьями. — Только я... — он уже понимает. Он понимает, но имеет смелость продолжать. — Достоин! Только! Я!

Перья осыпаются прахом. Со звоном измерений рассыпается кристалл. Тело колдуна падает, но душа, психическая сущность, настолько могущественная сейчас, что, кажется, затмила бы и Императора, сжимает венец руками из огня.

Калдор сжимает зубы. Его кожа трескается, и кровь заливает терминаторский доспех. Глаза ярко светятся, свет окружает его нимбом, как святого. Он твёрдо смотрит в лицо колдуна, и сверхчеловеческое тело космического десантника выдерживает мощь Кристалла.

— Ты! — кричит Алфред. Под влиянием плотнейшего потока психической силы всякий цвет оставляет душу колдуна, возвращая ей несвойственную ясность, чистоту — и красоту. Сплетённая из пламени психическая сущность становится всё ярче. Элла отворачивает глаза. — Возьми Кристалл! Убей их! Тзинч! Нургл! Слаанеш! Кхорн! Убей их всех!

Колдун зачерпывает всё больше силы, пока — совершенно неожиданно со стороны — свет не гаснет в мягкой, долгой вспышке. Это неожиданно красиво — видеть, как столь могущественный дух перестаёт существовать. Никаких звуков. Смерть Алфреда их заглушает. Стихает ветер. Опадает песок. Гаснут прекрасные огни, на которые распадается сей дух, кроме одного, ускользнувшего в неведомую даль. В совершенной тишине отпускает собранную мощь и Драйго — отпускает с трудом, устремляет в небеса зелёной молнией, чтобы никого случайно не задеть.

— Свершилось, — молвит Калдор, протягивая Кристалл Сердца.

— Спасибо, — улыбается Элла, принимая его, а затем и Линзу Надежды, обратившую зыбкую вероятность подкрасться незамеченным в единственную реальность. — Что теперь? Поможешь мне закончить?

— Это место, — хмурится Драйго, — смердит варпом. И я знаю, где его источник. Уничтожим его — раз и навсегда.

___________________________

* Погодите, что? Элла сейчас берёт и успешно соблазняет высшего демона Слаанеш? Как ей вообще пришло это в голову? Вообще-то, это демоны должны соблазнять людей и требовать с них плату, а не наоборот!

** Эльдары, эльдар, также альдари — один из множества видов warhammer 40k. Известны длиной жизни, высокими технологиями, сильными псайкерами... и тем, что некогда своим распутством воплотили саму Слаанеш, тем самым поставив собственный вид на грань вымирания.

* * *

Разумеется, ориентирование в путешествиях по варпу, даже если не учитывать смешанные типы, отнюдь не ограничивается пятью способами. Однако я предпочту не углубляться в достаточно эзотерические и не влияющие на повествование подробности более, чем уже сделал.

* * *

В этом месте у вас могут возникнуть идеи ответа на вопрос, почему же каждый из Тёмной Четвёрки сравним как минимум с Инфуцором. Имматериум больше, чем кажется. Намного больше. Сравнение с Лесом будет адекватным. Те же, кто претендует на роль его богов и повелителей...

Void and Mind, part 1

Они встретились в Краю Зимней Пустоты в почти полном составе — изменившиеся и изменившие. Энтони Даффи, возродившийся в новом теле, посредством Джу пришедший полностью в себя. Ханна Аббот держала его за руку, полная предчувствий, опасений. Дилан Даффи, исцелившийся после одной безнадёжной схватки и полностью готовый к следующей, улыбался этим двоим. Кривился Северус Снейп, ощущающий фантомную боль во всём теле... или душе? Мрачными тенями ступали в тылу чуть прихрамывающий Роб, изрядно отощавший Оли. В отличие от Дилана, они не успели вылечить все ранения, нанесённые тёмной магией пешек Морриган, а оставить своего господина не имели права. Теромос невозмутимо вёл небольшой отряд по коридорам Храма Первотворения, а Барти Крауч скрылся от нашего взора с Гвен Шепард далеко за пределами сеанса, неся одушевлённое орудие по имени Лиа в неизвестность.

Шесть волшебников и один неразим вышли на поверхность неподалёку от родового гнезда Даффи. Из алой мглы, заменяющей краю Энтони небо, то и дело появлялись и исчезали зерги — лишь образы, но оттого не менее опасные. В морозном воздухе витало что-то неуловимое, тревожное, предвещающее перемены. Недолго пейзажу оставаться таким, каким его запомнили протоссы с "Зари Айура", собственным выбором застрявшие сперва в Пустоте, а затем в сеансе.

— Теперь, — сказал Теромос, когда они остановились перед невидимым домом, — ты готов. Кольцо Пустоты — не только источник бесконечной силы, но и её поглотитель. Первое, что надлежит тебе сделать, Энтони, — это прибраться, — лёгкая, но заметная Энтони усмешка. Столь просто различать чужие мысли и эмоции было совершенно внове и, вместе с тем, полностью привычно — той его части, что досталась от погибшей Шарас. Напротив, эта часть ощущала неудобство, слабость пусть усовершенствованного, но всё-таки человеческого тела. Будто вместо рук — неповоротливые клешни.

— О чём ты? — пусть Энтони научился заглядывать в мысли способом протоссов, но — слишком поверхностно, слишком неопытен ещё был. Это — не оперирование Пустотой, каковому научился близко к совершенству.

— Твоя цель — над головой, — холодная усмешка, будто протосс бросал вызов. Он не бросал. — Исправь, что натворил Амун, что закрепила Кэрриган, сил не рассчитав. Без этого — Игру не завершить.

Целое небо! Энтони вздохнул. Он понимал, зачем это нужно: испытать себя перед управлением действительно могучими энергиями. Но даже так: изменить целое небо — выглядит фантастикой. А потом Энтони вспомнил, что Грэм воссоздал своей силой линию реальности, а Джу и Элла исцелили Край Неверного Утра. Джу вошла в Бездну и вернулась из неё. Джинни и Марк воскресили Фло. То, что он сделает, — естественно для игроков.

Энтони ухмыльнулся, ощущая новую уверенность. Без опаски, с толикой осторожности потянулся к Кольцу своею волей, подняв его в руке. А сквозь Кольцо — к красному туману Пустоты. И Пустота — поддалась. Призрачные линии охватили небо, бешено крутящейся воронкой сужаясь к пустому месту внутри тонкого золотого ободка. Фиочёрные молнии заплясали вокруг, и Теромос оградил остальных барьером.

Нехотя, неторопливо, величественно небо дрогнуло. Потянулось к нему. Вниз устремились десятки зергов, чтобы тут же исчезнуть в ало-фиолетовой круговерти. Он удерживал двумя пальцами беспредельную, космическую мощь: чёрный зев, распахнувшийся навстречу небесам, ощущался как настоящая бесконечность. Сингулярность Пустоты! Как... как Кристалл Жизни, только Кольцо Пустоты? Он никогда не думал, что выданный Хранящей талисман так масштабен. Пустота скрывала не только его, но и саму себя, пока не настал момент.

Это казалось смехотворным, но ему не требовалось много сил. Кольцо настолько помогало контролировать само себя, что доставшаяся в наследство от Шарас часть пришла в восторг. Это было... волшебно. Безумные энергии, буквально способные испарять города, повиновались мановению его мысли. Пригодились не те навыки, где Шарас зубами выгрызала власть над Пустотой, а иные — где управляла тонкими, чувствительными к мельчайшим ошибкам эманациями.

Гигантская, с сотню Хогвартсов, красная воронка сверкала разрядами над головой. Красный свет тёк в Кольцо сперва медленно, потом быстрее, ещё быстрей, ещё, ещё... Кольцо жадно высасывало каждую кроху родственной силы. Барьер Теромоса распался на частицы и сгинул в золотом ободке. Энтони сосредоточился. Одно отвлечение — и Кольцо всосёт его самого или Ханну. Алый свет падал к нему ошеломительным потоком. Чуть что не так — сожжёт дотла! Небольшая, но хаотичная отдача от кольца заставляла сжимать его двумя руками, удерживать равновесие, постоянно перенося центр тяжести с ноги на ногу. Одно отвлечение — упадёт, и ураган энергий вырвется наружу!

И вправду смехотворно! Две минуты. Две минуты он стоял, открыв пасть Кольца, направляя его голод. Два минуты сосредоточенности, ювелирной, но вполне посильной работы. И вот небо чистое, нет никакой дымки — яркая Скайя в вышине. Он был не прав насчёт навыков: способность бороться с Пустотою волей всё-таки понадобилась. В самом конце: Кольцо никак не желало заканчивать, как бешеный зверь, жаждало поглощать, вбирать, тянуть в себя энергию, не важно, чью, откуда, лишь бы — внутрь! Конечно, это иллюзия: Кольцо не было живым и кровожадным. Просто инерция процесса! Правда? Правда ведь?

— Да, — молвил Теромос, когда все пришли в себя после тихого красного шторма. — Такова подлинная сила Кольца Пустоты. Теперь ты понимаешь, насколько оно опасно, Энтони Даффи, — он не спрашивал, а утверждал. — Ступайте за мной. Наша следующая цель — это...

Теперь их путь лежал вниз. Пока сотни протоссов покидали Край Зимней Ночи, взяв курс на многочисленных транспортных кораблях к Краю Вечернего Уюта, отряд направился внутрь, в лабиринт бесчисленных коридоров. Паутина совершенно тёмных, а местами залитых таинственными зелёными и синими огнями залов и переходов не была возможна в евклидовом трёхмерном пространстве. Однако Зел-Нага с лёгкостью искривляли пространство, когда в том нуждались, и внутренность Храма расширялась дальше, в многомерье, созданное зодчими, сгинувшими в пучине эпох.

Кажущийся хаос Храма, что во много раз больше, чем видится снаружи, — на самом деле гармония высшего порядка, единая сложнейшая схема, хранящая потенциал манипуляции тканью реальности, сравнимый, а местами превосходящий нижние уровни щупов техносферы индустриалов. Куда исчезли Зел-Нага, сотворившие этот шедевр? Они определённо были несравнимо выше прочих своих сородичей — не могли умереть своей смертью! Какая катастрофа уничтожила их? Или, быть может, они отделились от своего рода, отправились творить и познавать в глубины Пустоты или вовсе иное место бесконечного мироздания?

И не подозревая об этой загадке, небольшой отряд двигался вниз. Они шли вдоль пульсирующих линий света, и с каждым шагом переливчатый сумрак древнего места охватывал их, отгораживал от мира, оставленного за спиной, от яркой Скайи, от Эллы Мэйдж, от бесчисленных конфликтов их сеанса. Величественность сооружения, порой ошеломляющая некими... помещениями, каждое из которых — размером с весь сеанс, — захватывала дух. Они вошли в мир бесконечных энергий, сплетённых в единое целое, движущихся в общем ритме, и само время здесь шло не так, как на поверхности.

— Нам нужно посетить три места, — рассказывал Теромос, когда они пересекали зал, в который с лёгкостью влез бы Хогвартс (что обычный, что дракон). — Первое — это Главный Узел трансформаций. Мы активируем его, чтобы получить доступ к следующей точке. С помощью Первичной Консоли Управления мы переведём Храм в рабочий режим и подготовим Главный Генераторный Массив к зарядке. Последняя точка — это центральная энергомагистраль, где ты, Энтони Даффи, должен будешь применить Кольцо.

— Мы успеем? — масштабы Храма изнутри подавляли всех, но только Северус Снейп осмыслял их критически.

— Время здесь течёт иначе, — ответствовал Теромос. — Чем ближе мы к Генераторному Массиву, тем медленней его ход. Главного узла трансформаций мы достигнем через двенадцать часов — это займёт час по времени сеанса. Путь от Узла до Консоли займёт двое суток. По времени сеанса — два часа. До энергоцентрали мы будем добираться столько же, но сколько это по времени сеанса — мне неведомо. Неразимы редко заходили так глубоко, редко нарушали покой основных механизмов Храма, десятки эпох ждущих своего часа... Боюсь, там нам придётся торопиться: там ход времени не будет столь же предсказуем.

Бесы, встречающиеся там и тут, казались инородными включениями на фоне слепящих энергетических лучей в громадных залах, величественного течения энергий в залах поменьше и мягкого полумрака коридоров. Теперь Энтони понял, почему, по словам протоссов, бесы "оскверняли" Храм. Само их присутствие, поведение, движения настолько диссонировали со спокойным бытием этого места, что... В общем-то, никто не колебался, приканчивая очередного паразита.

И место это, в свою очередь, меняло их, делало... похожими на протоссов? И Ханна, и Снейп, и Дилан — даже Роб и Оли! — меняли по мере спуска пластику движения, точно приноравливались к плавности, степенности, сияющему величественностью окружению. Но вот заметил эти изменения только сам Энтони да кивнувший на его мысли Теромос. Храм не давил и не ломал, он скорее... направлял? Хотелось двигаться, сражаться и думать в гармонии, в едином с ним темпе и ритме; Энтони быстро понял, что это ещё и эффективно.

Храм был предназначен для сотворений вселенных или чего-то сравнимого, и дух прошлых творений, с каждым разом всё более и более эффективных и прекрасных, пропитывал его. Мысленные отпечатки Зел-Нага, руководивших титаническими процессами созидания, их незримое присутствие пронизывало это место. И эти Зел-Нага стремились к идеалу! Они были безумными оптимизаторами, существами — или сущностями? — которые улучшали в равной мере свой разум и этот Храм, приближая его к совершенному уже не инструменту, но...

Энтони не мог сформулировать, к чему — и не важно! Важно, что сам путь бесконечного улучшения, путь совершенства внутреннего и внешнего не был чем-то плохим. Храм влиял на них, но то было благое влияние. Он не заставлял подстраиваться под себя. Он просто был. И бытие это открывало путь, по которому шли Зел-Нага... и протоссы тоже. Были ли сородичи Теромоса в его родной вселенной такими же или не были, но все знакомые неразимы, а ещё Морулис пропитались духом Храма. И тот улучшил их, усилил, их глубокая волевая невозмутимость, сила, которой Энтони так не хватало — частично именно от Храма.

...Они прошли очередной мегазал. Теромос выбрал одну из множества дорог на другой стороне — Энтони чувствовал, что протоссы не раз ходили ей. Здесь и неразиму, и Энтони, и даже Ханне приходилось пригибаться: низкий, узкий коридор явно не предназначался для гуманоидов их роста, а Зел-Нага, как известно, умели менять облик. Они, на самом деле, тоже, но прибегать к самотрансфигурации, когда в любой момент ждёшь нападения, — ужасная идея. Магия предоставляла и другие возможности, но все их Энтони, подумав, отклонил: одни опасны сами по себе, другие непредсказуемо сработают в Храме, третьи делают уязвимее в бою. Лучше выпить укрепляющего эликсира и пригнуться.

Бесов в этом (техническом?) ходе не оказалось. Они прошли пару развилок, в каждой из которых Теромос выбирал путь, на котором отпечаталось больше всего пребывания протоссов. Постепенно проход расширился, позволив, наконец, с облегчением выпрямиться. А затем стены стали прозрачными — или экранами? Даже усилившееся восприятие не помогало ему отличить одно от другого. Их окружал — космос. Бесконечные далёкие, но всё равно крупные светила слегка слепили со всех сторон, и путь по прозрачной, кажущейся гексагональной трубе кружил голову. Дилан не выдержал первым:

— Это настоящее?

— Мне неведомо, — Теромос пожал плечами с едва заметной насмешкой. — Многим исследователям сие было более интересно, сколь тебе, но годы исследований не дали ответа на вопрос, что это за место: изощрённая, подделывающая псионическое восприятие иллюзия или участок некоего мира, вложенный творцами Храма. Единственное ясно: стенки этого хода являются рабочими энерговодами, и удачная попытка выйти за его пределы приведёт к катастрофе.

— У бесов есть лезвия искривления, — заметил Энтони, подавив холодок страха. Это лезвие — согласно приобретённым знаниям — могло разрезать широчайший спектр материалов. Зел-Нага, конечно, умны, но настолько ли предусмотрительны?

Вместо ответа Теромос вскинул руку с зажжённым клинком зелёного света и ткнул им в потолок. Зелёный свет, в норме твёрже и горячей едва ли не любой материи, повёл себя как самый обычный огонь: слегка растёкся по хрустальной поверхности, точно размываясь об неё. В знаниях Шарос не было ответа, как такое в принципе возможно. Щиты протоссов — да и людей-терранов тоже — могли отражать, отталкивать, поглощать лезвия искривления, но этот "хрусталь" ощущался как полностью материальный подвид "формы".

Так или иначе, "космический" ход остался позади. Очередной коридор оказался небольшим, лишь вдвое шире коридора-энерговода, зато потолка попросту не было. Вместо него — линия тёмно-зелёного сияния, а где-то в невероятной вышине — безграничные энергии Пустоты, перед которыми вся красная оболочка вокруг Края казалась детской игрушкой рядом со Старшей Палочкой.

— Как я должен это зарядить? — спросил Энтони.

Теромос ответил не сразу: какое-то время они шли молча — лишь звонкое, пустое эхо шагов кружилось меж стен-титанов, формирующих коридор.

— Ты начинаешь понимать масштабы, Энтони Даффи, — ему почудилось, или неразим тихонько мыслевздохнул? — В твоих руках не обычный Талисман, но Кольцо Пустоты, сравнимое, если не превосходящее Великий Кристалл Жизни. Ты носишь на шее вечный двигатель, которого хватит на зарядку тысячи Храмов, — вопрос в соотношении времени и мощности зарядки. Твоя задача — не просто извлекать из Кольца энергию и направлять её в центральную энергомагистраль. Истинный вызов — наполнить Главный Генераторный Массив быстро. Плотность и скорость энергии, которыми ты будешь управлять, превосходит моё воображение. Я верю Морулису, и только это останавливает меня от суждения, что на быструю зарядку Храма способен не Зел-Нага или архон из всех тех неразимов "Чести Айура".

И чего стоит сила Камня Рода и прочих... игрушек на этом фоне? Энтони подумалось, что сейчас они все — все восемь игроков — уже оставили, как сказали бы магглы, мирское. Семья, род, армия, волшебство, авроры, зелья, должности, министерства, иномагия, крестражи... Эти вещи, столь значимые в прошлом мире, в 3М-линии, во всех местах, где он бывал, — сейчас, на фоне того, что они делают, кажутся ничем. Масштабы, да? Масштабы происходящего подавляют — и вдохновляют вместе с тем. Он никогда, даже соглашаясь на предложение Хранящей Время, не думал о том, чтобы сравняться с тем же Дамблдором или Волдемортом. А сейчас столкнулся с вещами, в которых Дамблдор не то что не разбирался — все Дамблдоры всех линий были мошками на фоне Храма! А ведь Храм — это просто один из множества инструментов, реализующий замысел Хранящей. Инструментов, чтобы сотворить то, что, по её мнению, важнее целого листа...

Коридор закончился. Они вышли на неожиданный простор. Зеленовато-чёрная дымка Пустоты вместо неба, тёмно-серый камень Храма вместо земли и огромные синие кайдариновые кристаллы — вместо гор. Там и тут лежали скопления чёрных камней, и Энтони мог поклясться, что эти камни видели создателей самого Храма. А потом камни зашевелились!

Они просто обходили очередной... эм, кайдариновый обелиск, прячущийся в тени иссиня-чёрной колонны, уходящей вверх, тающей в мягкой дымке Пустоты, когда ближайшая груда зашевелилась и стремительно воспарила, выстраиваясь в подобие каменного великана! И этот великан, пылая неведомо откуда взявшимся зелёным кристаллом вместо сердца, полетел к ним на скорости бегущего человека.

— Конструкт Зел-Нага, — невозмутимо прокомментировал Теромос. — Как и обещала, Лилит пробудила их в качестве испытания.

Как-то сама собой их группа перестроилась. Да, с ними больше не было Барти Крауча, который на тренировках у Морулиса брал на себя парирование сложных вражеских заклятий, но и заклятий со стороны этого... конструкта — не ожидалось. А Морулис — Морулис прорабатывал и варианты, когда кто-то из них сражаться не способен.

Энтони привычно становится в тылу, Ханна — рядом, уже вешает на них и место оградительные чары. Роб и Оли атакуют, без изысков, без остановки, без слов и без промахов: сперва чередой "ступефаев", а затем взрывными заклятьями. Снейп вскидывает алхимический пистолет, тщательно целится, стреляет. Теромос же действовать не торопится. Энтони, наконец, заканчивает и обрушивает на конструкта ошеломляющие чары — такие, что проймут и неживое.

Пара составляющих конструкт камней отваливается и громыхает о пол так, что Ханна добавляет заглушающие чары. Ещё пара — вспыхивает и исчезает в белом свете. Первое — успех Энтони, второе — Снейпа. Магия телохранителей чёрный камень и не поцарапала. В ответ же конструкт выстреливает зелёным лучом, прямо в пути разделяющимся так, чтобы попасть в голову каждого. Половину защит Ханны луч игнорирует, зато остальные не блокируют, не отражают, как задумывалось, а ослабляют его, исчезая сами. Остаётся парочка щитов, прежде чем лучи растворяются в воздухе, оставляя запах чего-то едкого и свежего.

Новый выстрел! Молча наблюдавший до этого Дилан вскидывает палочку — воздух перед отрядом вскипает, обращаясь в камень. Поверхность камня взрывается осколками, но тут же восстанавливается — из воздуха же. Конструкт стреляет ещё и ещё раз, но безрезультатно.

— Трансфигурация — царица обороны, — хмыкает Дилан. Конструкт, тем временем, ускоряется, очевидно, сделав ставку на ближний бой. Не сговариваясь, маги аппарируют подальше, а Теромос догоняет их тремя сливающимися в один рывками-телепортами.

— Слишком медленный, — удовлетворённо ухмыляется Дилан. — Обойдём големов — и вперёд.

— Узко мыслишь, — кидает в ответ Энтони. — Их будет больше. В замкнутых пространствах. Найдём уязвимые места сейчас, пока можем отступить.

— Как же время? — жмёт плечами Дилан.

— Лучше опоздаем, чем умрём.

Сын и отец встречаются взглядами. Рыцарь Риска и Наследник Страха, в чём-то похожие, а в чём-то — полные противоположности. Незримая дуэль без капли иномагии — лишь столкновение личностей и мнений — длится долгую секунду, пока за спиной Энтони не появляется решительно настроенная Ханна. Тогда Дилан чему-то улыбается, отводит взгляд:

— Твоя взяла. Прикрою — трансфигурацию такую не освоил?

— Я освоила, — влезает Ханна. — Лучше Снейпа прикрывай.

— Значит, справишься? — испытующий взгляд. — Пусть так. Головой за сына отвечаешь!

Ханна только фыркает, не возмущённо — с толикой презрения.

— Закончили? — вечно хмурый Снейп. — Теромос, есть идеи, где у этого голема уязвимость?

— Безусловно, есть, — кивает неразим.

> Вернёмся к Элле Мэйдж

Вы спускались к ядру Люоса, на "фениксе" повторяя путь Энтони Даффи. Сэм был вашим пилотом, а Бета уничтожала демонов вокруг меткими заклятьями, постоянно косясь на невозмутимого Калдора, будто бы желая что-то спросить, но не решаясь. В круженьи искривлённого пространства, в полуварпе порталов и технических тоннелей, переплетённых с кристаллическими лабиринтами и зеркальными залами пролетали вы, и ты соединила своё чутьё с силой Линзы, чтобы проложить путь через возможности, заставить маршрут коллапсировать из суперпозиции в единственную вам нужную действительность.

Где-то там, наверху, как ты знала, протоссы заканчивали эвакуацию всех выживших с Люоса прочь, и венец эвакуации — замороженные в стазисе войска. Стазис продлила Джулия ещё до того, как Алфред впустил на Люос варп. Все эти люди, сражающиеся друг с другом, могут пригодиться вам потом, в финальной битве, если сможете договориться. Для одной из сторон у вас есть Мойлин, для двух других — Сэм и Бета. Если не получится, то придётся отложить решение вопроса.

Как и с Альянсом, которому надо дать время всё переосмыслить. К счастью, Кристо успел закончить переговоры с Советником-и-Координатором до атаки Алфреда, и теперь вортигонты облюбовали удалённый островок в Краю Осеннего Уюта, а ты загрузила на имплант схемы устройств порталов и высоких энергий. Немалую роль в успехе переговоров сыграла замороженная комбайнами королева фей, о которой Координатор предпочёл умолчать, пока не был разоблачён Джу. Феи ожидали прибытия Гвен так же в краю Грэма.

Грэм, Гарри, Гермиона, Мойлин, Марк, Джинни, Дамблдор, Том и Фло восстанавливались вместе с Кристо на излучателе пустоты, занявшем высокую орбиту Люоса. Ты могла бы отправить их в Хогвартс, но решила не класть все яйца в одну корзину. Ведь тогда туда же придётся транспортировать и Великий Кристалл Жизни, опасный сам по себе. Неразимы достаточно легко справлялись с демонами, а другие угрозы... От Морриган, Ивицера и Убийцы бессмертных Хогвартс не защитит. Попытка сэкономить время — разделить обязанности, отправив Марка, Грэма и Джинни самих создавать Анх, — превратилась в катастрофу, но это не значит, что времени стало больше. Ровным счётом наоборот. Ты только надеялась, что счёт этот идёт не на минуты, а на часы, что Хранящая, что вторая мама — всё рассчитала верно.

Всегда ненавидела спешку! Доделать уже сегодня, а лучше вчера или сразу год назад — бесконечные требования, нестыковки графиков, форс-мажоры, кое-как сделанное "лишь бы в срок"... Нет, ты понимала, что обстоятельства, что человеческий фактор, но как же порой хочется, чтобы всё шло по плану с нормальным запасом времени! И вновь дедлайн настигал тебя — сеанс вот-вот упадёт в межреальностный разрыв, а ты не посетила ни Гефеста, ни Лилит, ни Ехидну. С другой стороны, остались квесты только Грэма, Марка и Энтони. Энтони уже отправился на свой, а тебе предстоит помочь Марку — только вот сначала...

Чем ближе к цели, тем сильнее бьют уже не демоны, а потоки варпа. Варп-буря! Силы Кристалла Сердца хватило бы, чтобы успокоить всё вокруг, но вот выдержит ли его действие пси-механика "Чести Зератула"? Давление извне она держала щитами, а вот изнутри... Вы не стали рисковать. Вместо этого ты вспомнила недавние "уроки" и упорядочила, успокоила варп вокруг через эссенцию, сформировав что-то вроде домена.

Влетаете в ядро ритуала. Ты ожидала увидеть ноктилит, ритуальный узор, возможно, портал, кучу демонов, думала о жарком бое... Вместо этого вас встречает стык трёхмерного пространства с бесконечномерным варпом, никаких стен, никаких ритуалов — просто место перехода, шар более-менее стабильной реальности, вокруг которого вращаются пейзажи варпа, мешаясь с видами заражённого "Хаосом" Люоса. Нечего разрушать, не на что воздействовать — если до активации ритуала это место можно было взорвать, то сейчас уже поздно.

— Никогда не сталкивался с таким, — хмурится Калдор. — Хаос полон непредсказуемой мерзости, но у любого творения демонов и еретиков есть уязвимое место. В природе колдунов не думать о надёжности и допускать ошибки.

— И сколько будем эту кривоту разглядывать под лупой? — качает головой Сэм. — Предлагаю ёбнуть чем-нибудь пространственным прям сюда.

— Молчи, если некомпетентен, — бросает ему Драйго. — Такой "взрыв" разрушит всю планету! Мы должны быть осторожны. Укол меча — не выстрел мельта-пушки. Элла? — замечает, что ты отвлекаешься.

— Секунду! — поднимаешь руку, разделяя внимание между голосовым вызовом и удержанием пузыря спокойствия округ. — Мойлин?

"Я тут немного пришёл в себя и кое-что сопоставил", — откровенно усталым голосом.

— Что-то срочное? Мы пытаемся закрыть дырку в варп, — непроизвольно произносишь и вслух.

"Я по этому поводу. Без мне кое-что рассказывал о ритуале и всём этом, пока было время. Я знаю, где находятся уязвимые точки ритуала, до которых он так и не добрался. Без не углублялся в ритуалистику, но я же бывший Первый Страж Эллаола! В общем, я думаю, эти точки и есть настоящее место, где ритуал совершается, а ноктилит в центре планеты — фокус, не более того. Я дам тебе координаты... если они что-то значат в полуварпе. Одно из мест должно быть связано с некоей ритуальной гекатомбой. Я думаю, что все жертвы биореакторов... в общем, там. Другое, если меня не подводит интуиция, должно как-то поддерживать сам ритуал, фокусируя силу гекатомбы. Третье — узел-распределитель? В общем, некий способ регулировать весь процесс, держать его под контролем, выключить в случае чего. Я не знаю, какая из точек какой функции соответствует, и уверен, что они всё ещё защищены", — и передаёт карту.

— У тебя там всё хорошо? — спрашиваешь, различив чей-то явно нечеловеческий крик на заднем плане. — Помощь нужна?

"Справлюсь, — усмехается Мойлин. Крик — затих. — Навещаю тут одно местечко. Последнее "прощай" Люосу. Удачи там", — и разрывает связь.

— Что случилось? — спрашивает Бета, пока Сэм как в тире выцеливает проносящихся мимо, явно того не желающих демонеток.

— У нас есть цель, — касаешься головы Сэма, передавая координаты псионикой. Ему уже пора приобрести свой нейробруч. — Мойлин узнавал от Беза координаты уязвимых точек ритуала. Он думает, что ритуал производится оттуда, а это — только место фокуса.

— И зачем три разных точки? — хмыкает Бета.

— Резервирование, — неожиданно отвечает Калдор Драйго. — Резервирование и контроль. Синие колдуны — сплошь параноики, кто не погряз в гордыне и высокомерии. Покажи мне места... Это — первое, — ты не успеваешь задать вопрос, как Калдор "объясняет": — Интуиция меня подводит редко. Не будем медлить же, друзья!

Сэм заканчивает расстреливать трёхголовых птиц, бросающихся молниями, и вы улетаете вбок, поймав момент, когда портал ведёт в глубины Люоса, а не куда-нибудь ещё.

— Я чувствую в тебе вопрос, — молвит Драйго Бете, точно не понимая, что отвлекает её от уничтожения демонов... совершенно бессмысленного уничтожения. Знания, которыми поделился с тобой Калдор, да и собственный опыт подсказывают, что демоны явно не пробьются на "феникс", кто вообще пытается сделать это в стремительно-хаотических потоках варпа. А те, кто будут на поверхности, всё равно исчезнут, как только закроется главный портал.

— Никаких вопросов, — Бета даже не поворачивается к нему, продолжая размеренно уничтожать (вернее, изгонять, развоплощать?) демонов. — Хренею просто, что ты реальный. Типа, я в курсе, что реальна каждая фиговина, какая в голову втемяшится...

— Но не ожидала встретить именно меня, — заканчивает Калдор, мыслеулыбаясь, а внешне оставаясь полностью невозмутимым. — Тебя это поразило — но чем?

— Да ну блядь! — впечатывает парочку демонов друг в другу. — Это как Супермена встретить, что ли? Персонаж такой из комиксов, не важно, короче, принцип, что любая хрень существует — он и работал для всякой херни. Лангольеры, злые боги, демоны вот из вашего варпа... Иногда встречалось нам с альфой что-то серое или хреновое только на вид, как Морулис там. Мы, сёстры, в смысле, привыкли, что изнанка миров, иное — это исключительный говнюшник, в лучшем случае — просто безумная херотень, в худшем — ещё и злая, агрессивная. Как варп. Понимаешь?

— Ты читала и смотрела множество мифов и фантазий, — хмурится Калдор, со скрипом въезжая в чужое мировоззрение. — Ты видела там множество героев, но никогда до этого не встречалась с достойными людьми?

— Типа того? — поворачивается, наконец, к нему Бета с нечитаемым выражением лица. — Ты вроде луча надежды в нашем грёбанном тёмном царстве. У тебя на родине та ещё хрень творится, но у вас есть такие, как ты. Чистые, добрые и, мать вашу, нетупые! Может, где-то ограниченные, — пожимает плечами. — Не знаю, у вас есть, из чего делать блядское добро. А мы с альфой... — на миг сквозь её ментальные щиты просачивается что-то болезненно-горькое. — Если бы у нас были парни вроде тебя, может, альфа бы не стала такой категоричной. Нет, я не говорю, что таких вовсе не было... Луна, Хагрид, Джу? — вздыхает. — Мы утратили веру, чувак. У вас там тоже полно выборов-без-выбора, но надежда — ещё есть.

— Надежда, — медленно, веско отвечает Калдор, — есть у всех. Никто не рождается чистым. У нас, Серых Рыцарей, есть дар самого Императора, но это не значит, что мы не подвергаемся испытаниям. Дар помогает справиться с ними — но не берёт их на себя.

— Многие пытались, — отворачивается Бета. — Иномагия не отпускает.

— Как и сила псайкера, — парирует Калдор. — Одним из величайших псайкеров был человек, удостоенный титула Героя всего Империума. Малкадор. Он не был ни Адептус Астартес, ни, тем более, Серым Рыцарем, но именно он стоял у начала нашего ордена. Он был человеком, простым смертным, получившим великую силу и оставшимся чистым до самого конца. Никто не знает, сколько испытаний и соблазнов перенёс Малкадор, но явно более, чем любой из моих братьев. Если ты не знаешь столь же чистых иномагов...

— Что? — не выдерживает Бета многозначительной паузы.

— Кто-то, — теперь Калдор улыбается не только мысленно, и эта улыбка будто озаряет его сумрачное лицо, — должен быть первым.

— Если я решу вопрос с иномагией... — влезаешь ты.

— Это ничего не меняет, — он встречается с тобой глубоким, мудрым взглядом. — Всегда останется тёмное могущество и люди, которые могут его взять. У нас первым был Император Человечества. А кто будет у вас? — ты касаешься его мыслей и ощущаешь уверенность. Ты не делилась с ним всем-всем-всем (и особенно спрятанным в капчалоге демоном!), однако дала... коснуться, наверное? Коснуться самоощущения жизни, как и он поделился самоощущением своей. И сейчас его уверенность опиралась на твою собственную веру в Хранящую, во вторую мать, в понимание масштабности её плана... в то, какой она была при последней встрече и о чём рассказывала. Не в детали — а в эмоции.

— Эй, девочки и мальчики! — окликает Сэм. — Наш поезд прибыл по расписанию, остановка — ад, чертей не обещаю, но демонов — хоть жопой ешь. Я тут отстреляюсь, если что, подруга, иди-ка ты с ними.

— Уверен? — ты замечаешь касание разумов Беты и Сэма, не глубокое, как у вас с Калдором, а скорее... широкое. Как мысленное объятье?

— Я ж богоуровневый, — ухмыляется Сэм. — Выше только звёзды, а?

— Штилевой пузырь продержится... — прикидываешь в уме погрешность. — Сорок девять плюс-минус семь минут без меня. Калдор, Бета?

— Погнали, выгружай!

Вы оказываетесь в холодном месте — на покрытой льдом площадке. Ты делаешь серьёзное усилие, преодолевая скорее умственное сопротивление, чем что-то реальное, и на пару секунд думаешь о своём комбинезоне как о живом существе. Помогает, что это в каком-то смысле правда: получается коснуться и слегка потянуть эссенцию, чтобы научить обувь крепиться ко льду. Нет, ты знаешь пару заклятий, но не для льда, сработают ли они — неясно.

Никакого пирокинеза — Калдор взламывает ледяной покров на стене чередой быстрых ударов мечом и кулаком. Металлическая плита, на месте которой некогда была дверь, нехотя, будто не желая подчиняться, потекла под чарами размягчения от Беты. За разверзшимся, будто пасть металлического Обитателя, проходом — обледенелая пещера, и лёд этот — только наполовину настоящий, а наполовину — какая-то агрегатная форма варпа, бело-голубая, слабо светящаяся. Интересно, что улучшенные ботинки легко цепляются и за него.

За ещё одной ледяной пробкой, деловито разбитой Калдором, — синий грот, сквозь лёд которого пробиваются ещё работающие лампы. Вы подбираетесь к центру грота. Над варп-поляризованным ноктилитовым пьедесталом висит жёлтый кристалл, похожий на слезу, а вокруг него вращаются... программные конструкции? Наблюдаете несколько секунд на эволюцию конструкций, похоже, циклическую, и ты передаёшь Драйго своё понимание самих конструкций, пусть и не имеешь представления, что же они делают. На реальность — не воздействуют!

— Хитро, — хмыкает Калдор, явно что-то уловив. — Это эльдарский камень душ, "слеза Иши". Внутри заперта душа альдари — заперта, чтобы до неё не дотянулась эта их Голодная Сука. Не думайте её имя! Не здесь, — он подходит к сочетанию варп-колдовства и волекода. — Алфред заставил этот камень выступать в роли псайкера, повторяющего один и тот же ритуал, открывающий и укрепляющий проход в Хаос.

— Эмулятор ритуала? Он эмулирует ритуал программно? — неудивительно, что у тебя не вышло понять: уж в чём-чём, а в колдовских ритуалах другой реальности — не разбираешься.

— Верно. Мы уничтожим камень, — он медленно заносит меч, выискивая подвох, — и остановим это.

— Нет, — Бета? — Ты сейчас всерьёз хочешь скормить душу эльдара "этой Суке" и усилить одного из богов Хаоса?

Меч опускается серебряной вспышкой. Рассекает строки кода вокруг постамента, выжигает белым пламенем. Калдор протягивает руку, подхватывает "слезу Иши" (как ты уловила, Иша — эта некая добрая эльдарская богиня) и даёт её... тебе.

— Спрячь в свой капчалог, — ты берёшь в руку, обнаруживая, что кристалл, оказывается, на цепочке, прозрачной и едва заметной. — Освободи эту душу, когда мы изгоним варп. Эльдары — ненадёжные, ситуативные, но наши союзники в борьбе с Хаосом. Она заслуживает покоя.

Жёлтый кристалл греет руку, и ты чувствуешь усталую, но всё ещё могущественную психическую искру внутри. И аккуратно раскрываешься ей навстречу, сосредоточив волю. Кристалл вспыхивает на мгновение, душа внутри обращает внимание на твою душу. Разум внутри — хитрый, изворотливый... но чистый. Почти такой же чистый, как у Калдора! Ты вешаешь кристалл на шею, отдав команду комбинезону пропустить его сквозь ткань. Тебе нужны любые источники знаний и идей! И с разумом в слезе Иши общий язык — найдёшь.

— Будь осторожна, — предостерегает Драйго, неодобрительно качнув головой. — Эльдары коварны, служат лишь благу своего вида.

— Как и люди? — улыбаешься в ответ, приняв от него объёмный мыслепакет о различных ловушках и дипломатии альдари.

— Как люди, — хмурое согласие, мол, сама знаешь, какими бывают люди. У Калдора Драйго не было ни малейших сомнений, что среди людей встречаются невообразимо чудовищные преступники... равно как и величайшие герои. И с теми, и с другими он сталкивался по долгу службы, и сравнение с людьми было в его глазах лучшим указанием на непредсказуемость и риск.

Ты делишься с ним своей мотивацией. Он всё ещё не одобряет, но соглашается. Калдору известны случаи сотрудничества между эльдарами и людьми, в том числе — плодотворного сотрудничества, добровольного с обеих сторон, а не вынужденного общим врагом. А ещё он чувствует, насколько сильно устал эльдар в камне душ — у него просто не хватит сил, чтобы выдумать достаточно эффективный обман. Да и зачем ему или ей обманывать? Но подозрения, перестраховки так часто спасали Калдору жизнь, что давно стали его органичной частью.

> Тем временем, у Энтони Даффи...

"Уязвимость" "голема" таковой посчитать мог только неразим, искусный в прыжках сквозь Пустоту, считай, боевой телепортации, пусть ограниченной по дальности... Аппарирующий, будь он трижды окклюмент, слегка да терял ориентацию в пространстве, — сам Волдеморт предпочитал пользоваться тактической аппарацией в бою "редко, но метко", когда был уверен, что потерянные миллисекунды не приведут к погибели. Теромос без особых проблем мог переместиться вплотную к конструкту Зел-Нага, прямо в воздух перед грудью, разрубить лезвием искажения по центральному камню, базовому энергоузлу, к которому крепилась псионная сущность, движущая конструкт, и тут же ускользнуть подальше, избегая взрыва. Что он, собственно, и продемонстрировал, когда позади конструкта показалась ещё парочка. Взрыв собрата их не задел — псионные големы продолжили невозмутимо двигаться к непрошенным гостям Храма, поливая трансфигурированный металл щитов зелёными лучами, цветом напоминающими Смертельное заклятье.

Разорвав дистанцию с конструктами, люди и протосс переглянулись. Теромос послал Энтони вопрос без слов.

— Мало практики, — скривился тот. Наследнику Страха откровенно не нравилась авантюра с двойной телепортацией... но он был готов повторить подвиг Теромоса. Морально — готов, на практике — пока что нет. — Северус?

Тот хмыкнул, вскинул алхимический пистолет и выстрелил, казалось бы, навскидку. Зачарования оружия не позволили ему промазать. Конструкт дёрнулся, видимо, осознав опасность, но банально не успел за стремительным движением некогда не последнего боевого мага среди Пожирателей Смерти. Конструкт вспыхнул и осыпался камнями на пол.

— У кого ещё идеи? — оглядел Энтони... должно быть, соратников? Подчинённых, но не как гильдийцы и уж тем более не как пожиратели смерти — Волдеморту или авроры — командиру группы.

— Просто пробуем всё подряд, — предложил Дилан. — Что-то же его проймёт?

Сказано — сделано. Сотни всевозможных заклятий обрушились на конструкт, и большинство оказались бесполезными. Взрывные чары в лучшем случае оставляли на камнях едва заметные выщерблины. Рассчитанная на живых магия, в том числе Авада Кедавра — не лучше взрывов. Манипулирующие средой чары вроде чар помех, заморозки и им подобных конструкт будто бы продавливал, практически не замедляясь. В общем, такой магией псионного голема убить можно было... после получаса интенсивного обстрела. Или уложиться в пять минут, вымотавшись так, что восстановление займёт полдня и десяток эликсиров.

Первый успех — у Дилана. Его отложенная "произвольная" трансфигурация, капсулированная в специальные доставляющие чары, ударила в центральный камень и превратила его в кисель. Конструкт немедленно распался с псионным взрывом. На месте его, впрочем, прибывали всё новые и новые "големы". Десятка три — не меньше. Вновь разорвав дистанцию, волшебники продолжили под меланхоличным наблюдением Теромоса.

Кто первым догадался использовать ментальную магию — неясно. Энтони и Ханна послали старый добрый Конфундус практически синхронно. Ближайший конструкт замедлился, зелёный псионический свет слегка пригас... Чары Оли угодили точнёхонько в центральный камень, который послушно взорвался. Они переглянулись. Следующая пара конструктов была уничтожена сочетаниями Империуса и отталкивающего, буквально разбросавшего камни во все стороны, и чар сна вместе с заклятьем молота, вбившего центральный камень в пол.

— Хорошая работа, — констатировал невозмутимый протосс. — Вы ошеломляете псионную сущность псионной магией, после чего ей нужно время, чтобы восстановить контроль. Прямое превращение одних материалов в другие, — он кинул взгляд на Дилана, затем — на Снейпа, — должно быть, не то, чему умеют противодействовать эти конструкты.

— То есть, остальные заклинания не работали, потому что големы парировали их контрзаклинаниями? — с лёгким интересом уточнил Снейп, выдав целую очередь из алхимпистолета: десяток конструктов разорвались, едва не перегрузив Ханнину защиту от шума.

— Контрманипуляциями, — поправил Теромос. — Ваша магия переписывает порядок вещей одним способом, псионика же — иным, и, несмотря на то, что конструкты не могут отменить само изменение, они способны вносить изменения противоположные. Нам стоит двигаться дальше.

— Похоже, эта Лилит нашла где-то целый склад конструктов, — энергично кивнул Дилан. — Пора валить от неприятностей, пока неприятности не свалили нас.

Смерив взглядом бесконечное поле кайдариновых кристаллов-гор, Энтони бросил:

— По мётлам, — встретившись с многозначительным взглядом Теромоса, поправился: — Ханна, у тебя остались те ковры-самолёты?

— Которые Боунс конфисковала, конфисковала, да не выконфисковала? — усмехнулась та. — А как же!

— Мой сын, — с такой гордостью поднял палец Дилан, что фыркнул от смеха даже Снейп.

У Ханны нашёлся целый "стратегический запас" ковров-самолётов в капчалоге, правда, не совсем чистых, местами попорченных во время рыбалки, но вполне рабочих. Из этой горы выбрали самый большой, три на четыре метра, устроились на нём, не просто зачаровав, а ещё и пропитав защитной алхимией Снейпа. Уже без особого труда ликвидировав десяток новых конструктов, полетели над кажущимся бесконечным полем.

Это был странный полёт. Внизу мелькали синие кристаллы, но казалось, что они не двигаются с места: пейзаж не менялся. Над головой — равномерная дымка Пустоты. Энтони невольно задумался, что же умели творцы этого места. До того как они спустились в Храм, слова о создании вселенных были какой-то далёкой абстракцией. Не сейчас. Он чувствовал Пустоту над головой — далёкую, может, как Луна от Земли, но такую могущественную, что всё втянутое в Кольцо наверху казалось каплей рядом с морем. И всё равно именно он должен зарядить Храм, не умерев. Или... или — умерев?

— В твоих мыслях — ошибка, Энтони, — молвил Теромос, читающий его и сквозь барьеры Пустоты так же, как читал свою ученицу. — Ты думаешь, что энергии над нами — свободные, что Храм может распоряжаться ими по своему усмотрению. Это не так. Действительно верно, что этих энергий уже хватит на создание вселенной, быть может, не одной, однако они — связаны, укрощены, запечатаны, удерживают себя сами, как сами себя возобновляют после каждого Творения. Храм требуется зарядить, чтобы он снял печати и смог контролировать сокрытую в его глубинах мощь. Явись сюда Зел-Нага лично, те из них, кто Храм создавал, и они бы не сумели управлять тем, что над нашей головой. Они подобны богам, а Храм — это машина богов, посредством которой они делают то, на что не способны лично.

— Что, этой машинке нужно поменять аккумулятор, чтобы стартер заработал? — ухватил аналогию Дилан. — Я думал, что ращу мага, а не автомеханика.

— Многие из моего народа посчитали бы честью стать механиком для божественной системы, — слегка улыбнулся протосс.

— Но не ты? — Энтони не мог похвастаться, что знает Теромоса. Настоящие цели старого неразима, несмотря на открытый вроде бы разум, оставались загадкой. Но он помнил, что говорил тому Морулис, помнил, что неразим не возражал. Он отказался от возвышения, от становления Зел-Нага. Отказался... или нет?

— Не я, — мыслеулыбка протосса — холодная, как Храм. — Элла Мэйдж указала путь. Те из нас, кто выживут, взойдут наверх. Зачем становиться механиком божественных машин, если можно — богом?

На короткий миг Энтони окунулся в глубины чужого сознания. Кристально чёткое, невообразимо сложное, соединяющее целые эпохи прошлого — спокойное, упорядоченное... на первый взгляд. В глубине разума Теромоса пылал огонь. Жажда силы, жажда знаний, стремленье быть выше, чем просто неразим, выше, чем любой из протоссов, встать наравне с Зел-Нага, повторить их свершения — двинуться дальше по лестнице, ведущей в небо! В глубине души Теромоса пылала такая страсть к возвышению, такая гордыня, что весь эгоизм, всё желание могущества Энтони — свеча по сравнению с извержением вулкана. За стальными прутьями воли это пламя казалось отсветом собственных желаний, но сейчас, когда Теромос приоткрылся, позволил заглянуть в себя...

Элла Мэйдж. Человек, которому поверила Ханна. Человек (а человек ли?), странным образом противоположный самой иномагии, человек, благодаря которому они с Ханной провозились целый час над иллюзией для глаз. И, как выясняется, человек, указавший путь — или даже Путь! — Теромосу. Кажущаяся обычной на первой взгляд, она вызывала у него откровенную опаску. Не лучерождённая Джулия, не Грэм с его времяразрушением, не-осколком и не-палочкой. Не вооружённый до зубов Сэм. Не трансцендентно-светлая Луна, не Марк, в чей разум Энтони опасался заглядывать, и даже не Джинни, чья обратная сторона... Нет, именно Элла вызывала опасение — непредсказуемая, меняющая ситуацию своим появлением, демонстративно удалённая от иного, но в чём-то более иная, чем сам Ивицер.

Он с трудом подавил мысли о том, как бы Эллу контролировать. Это даже не невозможно, а просто вредно. Она — ставленница Хранящей Время. Лучше снова подумать, кто же из трёх мог нарушить временное равновесие, с точностью рассчитанный порядок. Кого ему нужно (было?) остановить? Грэма, Луну или Джинни? Или, может быть, равновесие уже нарушено? Энтони внимательно следил за всеми. Луна скрылась первой — она? Кто-нибудь, пока он не мог следить? Хранящая выстроила события так, чтобы причины соответствовали следствиям, посылы — результату. Там, впереди, в будущем будет Система и агент Джеймс. Если правильно понял намёки, там же будет и Корпорация Эллстар с такими полезными артефактами. И там будет Инфуцор, который проиграет, чтобы вернуться в прошлое, сюда, и, тем самым, замкнуть цикл.

Сейчас активны Джинни и Грэм. Джинни практически завершила свой квест. Она будет помогать Грэму, следовательно, если равновесие ещё сохраняется, именно в его квесте — то, что равновесие нарушит. Ещё есть Луна, за которой отправилась Элиза. Что Луна могла сделать в... неизвестно когда и где? Может быть, она, напротив, попадёт в условное будущее и повлияет на него, что разрушит цикл?

Пустое. Пустые мысли. Уже ни на что не сможет повлиять. Все ... друзья? Все знают о его задании, пусть Джинни и считает, что Хранящая элегантно обманула, чтобы вручить Кольцо, а Грэм болезненно улыбается, будто знает что-то, о чём не стоит знать ему. Когда Элис приходила и предлага... нет. Она не предлагала, она утверждала, что будет, если он перейдёт на её сторону, а что — если на чью-нибудь другую. Объясняла, как будто и не сомневалась в его отказе. Когда спросил её о задании Хранящей — улыбнулась, будто старой шутке. Качнула головой и сказала лишь: "Я позабочусь об этом". И звучало это так, что то нарушение, которого боялась Хранящая, — ей тоже повредило б. Или она хотела, чтобы он так думал?

С трудом вернул себя в реальность. Он сделал всё, что мог. Правильно ли было поставить на Хранящую? Время покажет. Время... Энтони начал плавное снижение, когда кристаллическое поле закончилось, упёрлось в титаническую стену, тающую в Пустоте. Повернул, следуя указаниям Теромоса, направо, ещё снизился, замедлился. Остановился у теряющегося в окружающем громадье входе — трёхметровой арке.

Далее шли во мраке, светя волшебными палочками. Здесь уже не было тихо. Периодически слышали далёкий гул, вздрагивали от неожиданного грохота, шелест, напоминающий манящий шёпот, заставлял проверять на наличие иного. Но ничего. Просто шумы от загадочных машин Зел-Нага, скрытых в каменной тверди. Энтони было откровенно не по себе. Как будто бы они собираются сделать что-то неправильное, активировав Храм. Как будто шумы не одобряют наглых муравьёв, пробравшихся вглубь божественного механизма, — пока ворчанием, но стоит нарушить некие запреты...

Они вышли в сумрачное, укутанное зелёной дымкой Пустоты место. Пустоты было слишком мало, она могла лишь скрывать давно погасшие кайдариновые колонны да заставлять ёжится от противоестественной прохлады, проникающей сквозь все щиты. Но и этот путь в, кажется, случайном направлении следом за Теромосом — закончился. Они спустились по пологому спуску, оставив дымку позади, замерли у ещё одной трёхметровой арки, один в один как предыдущая. За единственным исключением: в отверстиях по бокам ярко горели кайдариновые кристаллы, а саму арку закрывало невидимое силовое поле.

Теромос повернул каждый из кристаллов на чётко отсчитанный угол. Поле исчезло. Они вошли.

Одним за другим ступили на полупрозрачную платформу, висящую над... пропастью? Не совсем. В этом месте пространство вело себя необычно. Стоило последнему (Робу) ступить на платформу, как та плавно поплыла к центру огромного (или небольшого) сферического пространства. Тёмно-фиолетовые, чёрные, тёмно-зелёные и тёмно-синие острия бесчисленных кайдариновых кристаллов составляли эту сферу, а меж ними — нечто. Это нечто, многоцветное — и бесцветное вместе с тем, менялось, текло, вибрировало, превращалось... Теромос ответил на безмолвный вопрос Энтони и Снейпа:

— Для первых Зел-Нага пространство, энергия, эссенция, информация и материя легко превращались друг в друга.

Масштабы сферы были... просто были. С одной стороны казалось, что стоит руку протянуть — она упрётся в кайдарин. С другой — кристаллы отделяли от платформы многие километры. Иночувства путались, сбоили, зрение тщетно пыталось сфокусироваться то в бесконечной дали, то на собственном носе, пытаясь ухватить дистанцию. Но дистанция ускользала, оставляя шататься от головокружения. Впрочем, неопытных на платформе не было: все люди быстро прекратили всматриваться, сосредоточившись друг на друге. Энтони, впрочем, рискнул обернуться, чтобы осознать, что входа (уже?) нет: они летели от такого же кристалла, как и тысячи (миллионы) остальных.

В центре сферы висел ещё один кайдариновый кристалл, на сей раз — мутно-белый. Вокруг него лениво вращалось несколько антрацитово-чёрных колец. Платформа замерла около центра так, что до колец можно было дотронуться рукой. Собственно, Теромос медленно, аккуратно руку поднёс — и отдёрнул.

— Я никогда здесь не был, — прокомментировал он. — Согласно записям Зел-Нага, которые мы смогли расшифровать, каждый из кристаллов главного узла трансформаций пространственно растянут между ним самим и ключевыми точками Храма. Это, — он мыслеуказал на центральный кристалл, — скрепляет части Храма меж собой, не позволяет им менять положение и форму. Мне неведомо, что именно мы должны сделать, чтобы изменить крепление.

Молчание, которое решился нарушить Снейп:

— Зел-Нага бывали здесь? Делали это не с расстояния? — мыслесогласие от Теромоса. Снейп повернулся к Дилану. — Как далеко заглядываешь в тени?

— Отпечаток чёткий, — нахмурился тот. — Разве эти "зел-наги" не псионики? Толку-то с внешнего вида!

— Я проникну в его мысли, — Энтони понял замысел Снейпа. — Спусти меня "вниз", папа, и держи. Остальное — моя работа, — и кивнул на обеспокоенный взгляд Ханны. — Мы так делали с Райсом и Грэмом, но недалеко.

— Рискованно, — довольно ухмыльнулся Дилан. — Готов довериться, сынок? — протянул руку.

— Попробую, — ладонь в ладонь и крепко сжать. Не то вызов, не то согласие — они оба не понимали это. — Нужно время?

— Я интуит, а не ритуалист, — хмыкнул тот, помогая укреплять видимую лишь им двоим нить, прочно связующую два разума, два сознания в гибкую систему. Энтони впервые касался отца иномагией, тот сына — тоже. Это было... на удивление просто и легко. Сложнее, чем Энтони с Ханной или Дилану с Элинор, но проще, чем Энтони или Дилану с Райсом. И неожиданно спокойно — для обоих.

— Я — тоже, — глаза в глаза, ладонь в ладонь, разум к разуму, сознание с сознанием. И вниз, во фрактальное море иновремени.

Платформа, Теромос, Ханна, Снейп, собственное тело и тело отца — остались позади, в невыразимой вышине. Энтони упрощал, сужал своё восприятие, неподготовленное для бездны иновремени, но даже так было тяжело держаться за стремительную тень отца, уверенно скользнувшую в глубины вод вечности. Тёмные, вибрирующие образы Храма, настоящие и ложные, прошлые и метапрошлые, пролетали мимо них. Отец совсем не напоминал сейчас себя в реальности: он терпеливо, как будто механически двигался от одной опорной точки к другой, порой возвращаясь, если чуял что-то не то. Его воля, обычно размытая, дрожащая, как образы этого не-места, была сейчас сфокусирована, подчинена единственной цели.

Плата. Слово скользнуло в ум Энтони, как они скользнули в иноморе. До боли знакомое, ненавистное, обрекающе-горькое слово. Плата. То, чем заплатил Дилан Даффи за лёгкость спуска и возврата. За безумную интуицию на опасность, порой срабатывающую за минуты до реальной угрозы. За способность видеть каждую ловушку и угрозу на пути. За чувство причин и следствий, позволяющее взламывать самые сложные замки. За внутренний компас, безукоризненно указующий на доступные сокровища.

Глаз и рука, заменённые такими похожими на настоящие, но всё-таки протезами. Тяга к безумному, бесконечному риску. Страсть к драгоценностям, бессмысленная, пугающая и сына, и жену. Жизнь Элинор, отданная за жизнь отца. Алкоголь, который оказался не в силах заглушить боль отравленной души. Ответственность за сына, с радостью сброшенная на Этана Райса. Всё это в мгновенье ока пронеслось перед мысленным взором. Здесь отец ничего не скрывал... да и скрывал ли от сына что-нибудь вообще? Или это сам Энтони не хотел смотреть и видеть?

Мама умерла не из-за отца. Из-за его платы — не из-за него самого. Папа... Как и он сам? Как и он, отец не знал, какой будет плата. Они — не первые иномаги, как Мерлин и Ивицер... да и знали ли те о своей цене? Никто не знал. Кот в мешке, сделка втёмную: заранее знаешь, что получишь, но не знаешь, чем заплатишь. Тьма обглодала душу отца. Тьма обглодала его собственную душу. Стоила ли жертвы полученная сила? Райс порой называл отказавшихся от иномагии, всю жизнь перестраивавших якорь нереальности в такой же, как у простых магов, а то и магглов — мудрецами. В конце концов, у Луны никто не спрашивал, но он, Джинни, Грэм, папа, Райс... Жертва должна быть добровольной, да? И, кажется, окончательной и абсолютной, ведь то, чего коснулась тьма, навсегда осквернено, оно будет тьмою пожрано, падёт в неё, утонет, как ложные образы вокруг...

Нет. Он вспомнил Джулию и вспомнил Фло. Вспомнил Тёмную Луну. Вспомнил Ивицера, в конце концов! Они — живое доказательство, что тьма той стороны не всесильна. Бой не безнадёжен. Можно вырвать у тьмы силу — и вернуться к свету. Битва, которую всё же можно выиграть, особенно если сражаешься в ней не один.

"Мы идём по этой дороге вместе, братья и сёстры, — звучали в голове слова Сивиллы Трелони. — Наше пламя тем ярче, чем больше нас. Мы разделим свой свет с другими, как делили первые из нас, те, кто впервые набрели друг на друга в вечной тьме. Мы заставим воспылать его, как десятки тысяч солнц! И тогда мы станем чем-то большим. Все мы — и каждый по отдельности".

Эти слова были чем-то большим, чем просто призыв к Разноцветью делиться своим творчеством. У них всех — общий враг. Это причина, по которой иномаги так редко враждуют, ограничиваясь неприязнью, переходящей в презрение, ненависть... но не поступки. У них есть общий враг. Тьма. "Смысл, — так говорил ему Николас Фламель. — Волшебник, презревший старость, сталкивается с пустотой, которую следует заполнить. Ему нужен смысл. Ты нашёл свой, Энтони? Чем глубже корни, тем выше станет древо".

Неожиданно фрагменты сложились воедино. Ивицер Творцев, иномаг, посвятивший себя Нелуне — радикальному способу преодолеть иную тьму. Элис, собирающаяся разрушить тьму своим светом, заставить вечно отступать, как прежде иномаги бежали от неё. Крис, который попросту убьёт всех иномагов — всех носителей тьмы до последнего, если надо — вместе с ветвью или Древом. И, наконец, Хранящая Время. Разве у неё могла быть иная цель, нежели тьма? Она тоже сражается с бездной, и... "Ты не можешь судить о её предложении, но можешь судить о ней самой. Кто её друзья?" — спросил тогда Джеймс. Морулис, лишившийся иного, не лишившись вместе с тем. Джулия, взглянувшая в Бездну — и вознёсшаяся к Солнцу. Осси и Алиса, иммунные ко тьме через предельную волю. Гермиона, выступающая якорем света. Джеймс, чьё присутствие противно иномагии. И Элла Мэйдж, назначенная лидером.

О, теперь он мог судить о предложении Хранящей! Он выбрал, выбрал окончательно. Колебания, сомнения, неуверенность — во тьму. Единственная, чьё предложение заслуживает внимание, — Хранящая. Ивицер, Крис — безумный максимализм. Элис — полурешение, опирающееся на личность. Хранящая же предлагала путь, который подойдёт каждому. Её план должен был решить проблему иномагии, победить тьму чем-то, что Элиза звала "Песнь". Энтони не знал, ему не хватало воображения, чтобы представить, как, каково решение, в чём же его сущность? В конце концов, это вопрос доверия. Ответ на который он себе — нашёл.

...Глубже, глубже, глубже! Спираль пустых лет раскручивалась перед ними, пока пустое помещение, наконец, не сменилось яркой, отпечатанной в нём сцене. Два существа замерли на двух платформах. Псионная энергия, кажется, стекала с их серых тел, опирающихся на гибкие щупальца. Зел-Нага. У одного из существ — три пылающих синим глаза, у другого — добрый десяток. Тела их уникальны: первое похоже на ангела, вместо крыльев — утолщения со вживлёнными кайдариновыми кристаллами. Другое — на медузу, висящую в зонтике алой псионной энергии.

Энтони не нужно было заглядывать в их разум, передавать отцу разговор. Зел-Нага "говорили" настолько громко и ясно, что, напротив, требовалось прикрывать папу пустотным барьером. Обычного волшебника одна их речь, должно быть, лишила бы рассудка.

— Предложение Амуна абсурдно, — такими были мыслеобразы трёхглазого "ангела", медленные и весомые. — Бесконечный Цикл не будет разорван! Я позабочусь, чтобы он был лишён шанса вмешаться в следующую итерацию.

— Ты изгонишь его в Пустоту или уничтожишь? — вопросила многоглазая "медуза".

— Он останется в Храме, — всплеск пси-энергии от полыхнувших оранжевым кристаллов на крыльях едва не пробил барьер. Ярость и, вместе с тем, боль была сокрыта в этом всплеске. — Амун — один из старейшин, старше меня на сотни итераций. Ни я, ни Урос, ни кто-либо иной из нас не имеет права распоряжаться жизнью Амуна. Он опомнится. Он поймёт, что Цикл — единственный выход. Мы никогда не станем Первыми или Вторыми. Мы — Третьи, дети Великого Третьего. Его "доказательства", что мы угасаем, — косвенные, память... память может подвести и старейшего из нас. Он вёл нас слишком долго, настолько привык направлять, что утратил понимание. Я уверен, что одна или две итерации здесь, в Храме, очистят его разум.

— Но что, если он решит пойти путём Первых или же Вторых? — "медуза", в отличие от "ангела" не пылала пси-мощью. Её образы и мысли были сдержаны и аккуратны.

— Многие старейшие избирают одну из прежних троп, — мыслеэквивалент пожатия плечами. — Это будет его выбор, и мы не вправе осуждать тех, кто отходит от пути Зел-Нага.

— Охотник не был одним из нас, — осторожное возражение.

— Аномалия, — отмахнулся "ангел". — Пустота велика. Флуктуируй условия иначе, Охотник мог бы войти в наши ряды.

— Он был опасен, — заметила "медуза". — Он поглотил столько эссенции и псионики нашего рода...

— Это не свидетельство деградации, — отрезал "ангел". — Мы и прежде встречались с новыми опасностями Пустоты. Амун, старейшина, нашёл угрозу и разобрался с ней. Мы исследуем Охотника через десяток итераций, если на то будет воля Совета Старейших. Амун — один из советников и не вправе решать за всех нас. Ни Великий Третий, ни его ученик не видели лучшего пути. Амун бесконечно глупее них!

— Он говорит, что эта глупость — результат порочного цикла, — вставила "медуза".

— Он заблуждается. Доказательств не существует!

— В первые итерации мы вели хроники событий, — мягко заметила "медуза". — Мы знаем, что Храм меняли. Его возможности росли. Мы не понимаем их сейчас.

— Они оказались избыточны, — раздражённо полыхнул псионикой "ангел". — Первые поколения тратили время впустую, вместо совершенствования Цикла вкладываясь в Храм.

— Почему же с тех пор не появилось ни одного подобного Великому Третьему? — лёгкий нажим от "медузы".

— ...Я не знаю, — мыслевздох. Кристаллы в крыльях "ангела" пригасли.

— Я не согласен с Амуном, — неожиданно для вздрогнувшего разумом "ангела" молвила "медуза". — Цикл — неотъемлемая часть нашего существования. Ты удивлён? Я не согласен с Амуном, но поднятые им вопросы нуждаются в обсуждении, Наруд.

— Ты прав, — с каким-то скрежетом, через силу ответил "ангел". — Но Совет...

— Совет не будет обсуждать, — мыслекивок. — Когда в последний раз Совет обсуждал что-то всерьёз? Амун, безусловно, не прав, но с ним можно говорить. Я далёк от него — но не ты. Найди Амуна и поговори. Я же обращусь к младшим. Амун слишком горд, чтобы говорить с кем-то, кроме старейшин, а я могу выступить посредником, если... если мы поднимем вопросы Амуна вне Совета. Если же Амун... не заслуживает доверия, то мы поступим иначе.

— Да будет так, — кристаллы в псевдокрыльях Наруда вновь зажглись, на сей раз — алым. — Теперь пора делать то, ради чего мы здесь.

— Не выпусти Охотника, — предостерёг Зел-Нага — "медуза". — Он уже никому из нас не повредит, но если ускользнёт, то может набраться новых сил.

— Быть может, ты мудрее меня, друг Савон, но я активировал узел трансформаций чаще любого из Совета, — и потянулся волей к кайдариновому кристаллу меж вращающихся чёрных колец.

Энтони сосредоточился, меняя точку зрения. Сохранить связь с отцом, но углубиться при этом в сознание Наруда — точно рвёшься надвое! Не надо рваться. Нужно просто... вывернуться? Энтони не мог объяснить, как он делал это. Быть в двух местах, смотреть с двух точек (а можно и с трёх, четырёх, пяти!). Самое сложное — синхронизироваться, "войти" в разум Наруда, не утратив при этом самого себя. Сознание Наруда не такое уж объёмное, как казалось со стороны, но безжалостно яркое, готовое сжечь одним прикосновением. А ведь это — просто тень, не действительный Наруд!

Почему он вообще это делает? Энтони стремительно отделил своё "я" от призрачного "я" Наруда и, вместо этого, потянулся к "медузе"-Савону, который, пусть и не активировал узел, но внимательно наблюдал, а главное, понимал, что именно делает Наруд! Савон, сдержанный, тусклый, был несколько сложнее Наруда, но, вместе с тем, и упорядоченней. Найти сторону его разума, пристально наблюдающую за активацией — проще лёгкого. А затем — наблюдать с ним, тщательно отпечатывать провёрнутое Нарудом во внутреннем мире...

Фактически активация узла заняла у Наруда не более секунды. Практически же Энтони, ускорив внутреннее время, старательно копировал основные пси-команды не менее часа. Наконец, Наруд закончил, и, не став дожидаться окончания сцены, Энтони вынырнул из сознания Савона, резко дёрнул отца. События, произошедшие, должно быть, не одну эпоху назад стремительно растаяли в бездне, а они понеслись вверх, к своим телам, к Ханне, Теромосу и Снейпу... чтобы упасть в другую, упущенную отцом сцену.

> Обратимся к относительно одновременным событиям Эллы Мэйдж

Вновь головокружительный полёт "фениксом". Удерживая слезу Иши (почему-то казалось, что это подходит лучше, чем логичное "кристалл души") на груди, размышляешь. На этот раз твои мысли обращаются к сложному, пусть и краткому разговору с индустриалом по имени Смотритель. Кристалл Сердца греет левую руку, Линза Надежды холодит правую, чемоданчик Конфи закреплён на спине. В твоих руках сейчас без всяких оговорок — настоящая космическая мощь. И ты, твой разум, твоя душа — этой мощью способна управлять. Твоей воли хватит на Кристалл Сердца — ты уверена. И на Линзу Надежды, даже одновременно. Тень... Её ты направишь опосредствованно: или через Конфи, или через два других аспекта. Ты буквально способна разрушать планеты, если пожелаешь. Или создавать что-то прекрасное и по-настоящему масштабное!

Это не твоя сила. Это сила, которой не можешь поделиться. Есть вещи, которые тебе по-прежнему недоступны. Ошеломляющее могущество на расстоянии всего-то мысли — одна из таких. Ты можешь сделать человека волшебником, но только потратив невосполнимый Эликсир Мерлина. Не можешь дать иномагию... или отнять её, как просит Тёмная Луна. Сделать лучерождённым? Нет. Дать предельную волю? Нет. Сделать людей банально лучше? Нет. Воплотить сложный инженерный, познаваемый простыми людьми, а не кем-то вроде тебя проект? Тоже нет. Кажется, на кончиках твоих пальцев дрожит бесконечная мощь, но это ложь. Ты бессильна. Ничему из того, что бы ты хотела на самом деле сделать, эта сила не поможет.

Индустриалы сделали это. Они, тысячи цивилизаций простых людей, прошли путём, которым ты провести не способна. Ты не "пророк", как Прометей. Ты инженер, космический архитектор, немного физик, метафизик, Маг Пространства — не "технопророк". Каждый протосс имеет шанс стать Зел-Нага. Человек (а ты — человек!) — нет. Люди могут только жертвовать собственным ордополем, бытием или волей, чтобы получить, соответственно, волшебство, иномагию и элемент. Прогнозировать обретение предельной воли фактически невозможно, по словам Осси, он не хочет начинать работу над этим проектом: неизвестно, сколько миллионов лет понадобится даже ему. О предельном бытии неизвестно — кажется, Крису его дал некий Храм (не слишком ли много всякий храмов с заглавной буквы?). Предельная истина... невольно ёжишься. Она опасна — это факт. Должно быть, есть не такие опасные Силы, как Нелуна и Забвенье, но всё равно — лотерея. Скорее Истина походя исказит жаждущего возвышения, чем даст ему способности Ивицера или Сирени.

Ты анализируешь собственную мотивацию и обнаруживаешь, что Смотритель в чём-то тебя убедил, сам того не желая. Ты не хочешь быть единственной "волшебницей" среди "магглов", и неединственной — тоже! Ты хочешь быть одной из первых, даже первой — но из многих. Если Песня отберёт у людей иномагию, то пусть вручит что-нибудь взамен! Не знаешь, что. Все шесть перечисленных вариантов предельностей и их обратностей — не массовы. А путь индустриалов — во многом путь Рока, а не Жизни, Времени, а не Пространства, Крови, а не Дыхания. Не тот путь, какого хотела бы Хранящая.

Это глубокое противоречие. Дать возможность, шанс, потенциал — но при этом дать всем, а не единицам избранных, не стереть большинство одним лишь прикосновением Песни. Дыхание стремится если не к индивидуальности, то к свободе — точно. Но Надежда касается сразу всех, в отличие от Ярости, стремящейся к фокусу и сосредоточению. Наверное, ты можешь уравновесить их друг другом. Жизнь опасна, её бесконечное развитие разрушает столь же легко, сколь созидает... но кроме естественного, есть ещё искусственный отбор. Как ты и говорила Эросу, есть единственный аспект из им перечисленных, который может превратить всё это в систему. Уравновесить Жизнь, направить Дыхание и выбрать Надежду. Аспект, освоенный индустриалами в совершенстве. Аспект, которому ты отнюдь не чужда. Единственный аспект, способный уравновесить и дополнить до целого парный, воплощающий саму одушевлённость.

У тебя есть Конфи. У тебя есть изначальная эссенция. У тебя есть демон, воплощающий перфекционизм. Хватит ли этого? Ты предполагаешь, что да. И тогда, когда полученная четвёрка Жизни-Дыхания-Надежды-Разума станет системой, ты сделаешь из неё инструмент, который — что? Что можно сделать в метапространстве Сердца-Тени-Света-Пустоты? Это всё ещё загадка, но... Но у тебя есть ключ! Ноосфера. О её важности говорил тебе Марк, кажется, тысячу лет тому назад. Ноосфера будет связующим звеном, ключом к ответу и ключом к... потенциалу, который хочешь дать? Ты не будешь "закрывать", "сшивать" ноосферу, как это делала Фло, — нет, ты её "завершишь", продлишь в бесконечность, туда, выше, в Сердцесвет! И, вместе с тем, вниз, в Пустотень.

Ты используешь беспредельное течение Дыхания, вариативность Жизни, выбор Разума и обращение невозможного в необходимое — Надежды. Всё вместе позволит пройти по нитям "последовательностей модельных расширений", о которых рассказывал тебе Смотритель! Там, где вливающиеся в техносферу цивилизации уходили в Бездну, обращая её в не-Бездну, ты "замкнёшь" ноосферу, одновременно сужая и продлевая, превращая в новое метапространство, метапространство возможностей, в котором можно будет манипулировать разницей между... Или не разницей? Скорее степенью? Сочетанием?

Ох, нет! Вы уже прибываете. Сохраняешь соображения в отдельный инфопакет*, чтобы переосмыслить их позже, и возвращаешься к реальности. Варп тоже даёт "возможность", но это определённо не тот путь, который ты хотела бы интегрировать в Песню. Просто ещё один разрушительный тупик, подобный иномагии и волшебству, а значит, твой долг — избавиться от заражения.

"Любопытный настрой", — ментальный шёпот исходит неведомо откуда: не то от выглаженного до зеркального блеска камня коридоров, не то от мягкого синего света, узкими полосками расцвечивающего почти прозрачный варп-туман. А может быть, от самого тумана? Или посыл пробивается неритмичным перестуком откуда-то из глубин стен, отдаваясь в груди?

Тем не менее, ты каким-то десятым чувством ухватываешь направление (или способ?) и отвечаешь:

"Демон?"

"Вы изгоните меня. Возможно, это будет тяжело, — проникновенный, отталкивающий голос. Кем бы ни был этот демон, он хорошо прячется, "распыляя" своё присутствие, говоря с тобой через среду и псионические узлы, скрытые внутри камня. Эти узлы — часть ритуала? — Я здесь, чтобы передать тебе послание".

Из-за поворота выныривают два диска, объятых радужным свечением, с ошеломительной быстротой пронизывают рефлекторный щит Беты... Калдор сминает их телекинезом, не меняя темпа шагов.

"Слушаю", — итак, псионические узлы. Они "пульсируют" на определённой частоте. Их взаимодействие с внешним псионным сигналом приводит как к усилению, вплоть до резонанса, так и ослаблению сигнала. Демон использует узлы для ослабления. Но что, если ты используешь их для усиления? Немедленно передаёшь информацию Калдору и Бете.

"Путь твоей судьбы и путь судьбы Архитектора имеют общую точку. Когда это произойдёт, ты вспомнишь о послании и о том, кто меня послал".

"Архитектора Судеб?" — уточняешь ты, готовясь действовать совместно с Калдором, буквально прорубающим вам с Бетой путь мечом и телекинезом сквозь лезущих в самоубийственную атаку демонов и варп-мутантов. И те, и другие — без оружия, только когти, зубы и отсутствие эмоций на лицах и мордах. Псионически — пустые, точно вещи. Ты не очень понимаешь, что это значит для демонов, но для людей — это или "затупленные", или вовсе тела без душ.

"Нет, — усмешка. — Архитектор Судеб — мой господин. Я говорю об Архитекторе Системы. Он должен встретиться с моим господином в твоём будущем и моём прошлом. Запомни это!"

Бета выдвигается вперёд: теперь уже она, чередуя меч с заклятьями, ведёт вас сквозь поток защитников этого места. Вы с Калдором обращаетесь к псайкерским способностям, сосредотачиваетесь на узлах. Ты выступаешь проводником, синхронизатором, избавляя Драйго от необходимости подстраивать себя под пульсацию узлов. Твой разум достаточно... широк, чтобы проводить и усиливать с помощью Кристалла Сердца всё, что отправит Калдор. А он, Серый Рыцарь, использует то, что тебе недоступно. Молитву. Это молитва Императору, резонирующая с его верой и волей, как твой разум резонирует сейчас с псионическими узлами.

Сила чистейшей веры расходится от узлов, и варп-туман вспыхивает белым пламенем. В один миг от демонов и мутантов не остаётся даже праха. Волна психического огня скользит дальше по коридору, петляет по всему комплексу, выжигая всё, хоть немного родственное "Хаосу". Ты слышишь крик демона, посчитавшего, что из тебя выйдет хороший гонец. Очищение не затронуло единственное место, ограждённое дополнительной защитой. Защитой, основанной на самих узлах, не дающей направить на себя их энергию. И в это-то место вы и направляетесь.

Вместо дверей вас встречает сплошная металлическая плита, исписанная символами хаоса. Бета старательно отводит от них взгляд, вам же с Драйго такое не страшно. Меч Титана бессильно скользит по плите как сам по себе, так и синхронно с психическим ударом, разбившимся о поверхность злыми красными искрами.

— Боюсь, — нехотя говорит Калдор, перепробовав хитровыкрученные вариации псайкерских атак, — нам придётся прибегнуть к Кристаллу Сердца.

Вы переглядываетесь с Бетой.

— Обойдёмся, — хмыкает она. — Мы ещё и волшебницы, не забыл? Эта хреновина отхреначена от варп-хрени, инфо-хрени и спейсохрени супернахрен, но от магии-то — нихрена! — невольно улыбаешься тому, как Бета... эм, "перехреначивает" древнерусский язык, максимизируя корень "хрен" в одном предложении. — Мы её хренанём и расхреначим как нехрен делать!

— Я определила химический состав плиты, — ведёшь палочкой, демонстрируя Бете траекторию. В конце концов, она трансфигурацией пользовалась редко, да и — практик, а не теоретик. Это тебе чего только превращать не приходилось! — Стандартный метод, в воздух. Я беру первые ноль пять метра, ты — вторые. Раз, — палочку на исходную. — Два, — закрываешь глаза, фокусируясь на нужных образах и параметрах. — Три! — проводишь формулу сквозь параметрический ряд, взмахивая палочкой. — Готово.

Плита пропала. Хаос-символы какое-то время висят в воздухе, тая без материального якоря. Калдор ступает внутрь первым, готовый нападать и защищать вас. Ты невольно сравниваешь его и Джеймса, защитника, посланного Системой. Рыцарь Пространства и Рыцарь Меры. Два аспекта, что приняли тебя — Пространство и Мера. Маг Пространства и Наследница Времени, Ведьма Меры и Провидица Власти — когда ты поняла, что у тебя не один аспект? После Ковчега. Когда Игра назначила его тебе? Должно быть, когда ты познала эссенцию через Теромоса? Или раньше? Или аспект был назначен изначально, а ты лишь выполнила условия для разблокировки? Теперь-то ты знаешь, что временные циклы проходят не только через метавремя действительности, но и через возможности, и возможности пребывают в равновесии, умеренные друг другом, и ты, Ведьма Меры, в силах это изменить. А может, это и есть то, что заложила в твоей душе Хранящая?**

Ледяной грот полон сини и прохлады. Здесь жарко. В воздухе парят руны, связанные светящимися линиями. Руны то плавно, то рывками движутся в сложном трёхмерном танце, линии исчезают и появляются. Избегая рун, каждая из которых по псионной наполненности не слабее хорошей такой бомбы, вы проходите в центр зала, свободный и благоустроенный. Здесь и кабинка с душем-туалетом, и массивный деревянный (!) стол с двумя креслами, и компьютер-когитатор, и холодильник...

— Кто вы? — настороженно встаёт навстречу вам обитатель закрытого ритуального зала. — Вас послал учитель?

— Твоего учителя больше нет, — бросает Калдор, мыслеоглядываясь. Ты ощущаешь конус его внимания, скользнувший вокруг тебя. Драйго пытается вникнуть в сущность колдовства, чтобы разрушить его точечным уколом, обратить против самого себя. И у него не получается ровным счётом ничего.

— Этого не может быть! — вскрикивает, очевидно, псайкер и, вместе с тем, инфомаг. Невысокий, светловолосый, в больших очках с сиреневой оправой. Он кажется карликом рядом с надвинувшимся Рыцарем — рост едва ли не в Калдоров меч! — Он ведь... — неверие резко меняется на сосредоточенность. — Вы его убили?

— Один колдун определённо мёртв, — кивает Драйго. — Другой колдун...

— Будет мёртв, если не отключит этот ритуал, — вставляет Бета, жестом останавливая Калдора — опередив тебя на полсекунды.

— Да, конечно, — кивает человечек. — Потребуется немного времени, — он посылает заклятья, соединяющие псайкерство и инфомагию, в блужданье рун. — Вы извне, не так ли? Учитель предупреждал меня о вас. Я рад, что вы устранили проблему учителя настолько радикально, что его дух не овладел мной. Я могу отключить защиту третьей части ритуала. С первой, — взгляд на тебя — определённо чует слезу Иши сквозь комбинезон, — вы справились без моей помощи.

— Мы примем помощь, — отвечаешь ты, пытаясь прощупать собеседника на искренность. Бесполезно: сочетание щитов двух "магий" перекрывает разум наглухо.

— Я буду следить за тобой, — голос Калдора звучит откровенно угрожающе. Он вновь не одобряет твоё решение: по его мнению, ученика Алфреда следует немедленно прикончить. С другой стороны, он понимает и твои резоны: и Без, и Мойлин — такие же ученики, не предавшие вас в итоге. Похоже, Алфред обладает уникальной способностью настраивать против себя собственных учеников. Или он делал это специально, чтобы — что?

— Мне нечем ударить в спину, — разводит руками колдун. — Учитель готовил меня как мага-учёного, ритуалиста, а не бойца. Принцип разделения труда и ответственности. Подходящий сосуд не должен сопротивляться, — кривая улыбка. Очередное заклятье заставляет руны взлететь к потолку, а следующее, последнее — разряжаться куда-то вверх, похоже, во внутренний пси-узел. Если бы они разрядились в вас... Нет, определённо, он мог бы вам повредить. Но не стал.

— Знаешь короткий путь, колдун? — бросает Драйго, не своя мыслевзгляда с разряжающихся рун.

— Диам, — представляется тот. — К сожалению, контуры фоновой стабилизации отказали, поэтому я в одной с вами лодке.

Руны гаснут.

— Алфред планировал как-то успокоить... это? — спрашиваешь ты, следуя за Калдором, скупым движением прикончившим очередного демона.

— Он так говорил, — Диам улыбается уголками губ. — Я думаю, он лгал. Существа хаоса желают жертв, и он дал их им. Существа должны были отвлечь вас, пока Алфред делает что-то, о чём предпочитал не распространяться.

— Почему ты служил ему? — интересуется Бета.

— Разве у меня был выбор? Из двух десятков выжил только я — остальные посмели... ослушаться. Он держал меня на магическом поводке, а если бы я сумел его убить — захватил бы моё тело.

— Мстишь теперь, Дима? — хмыкает Бета с лёгким сомнением.

— Диам, — поправляет тот, пытаясь выглядеть невозмутимо. Он нервничает — это заметно даже такому интроверту, как ты. Нервничает — и в то же время испытывает облегчение? Какие-то отголоски скорее не эмоций, а настроя, настроения просачиваются сквозь его щит, дополняя визуальные признаки. — Просто хочу быть в безопасности, — в этой фразе сомнений нет. — Вы поможете мне избавиться от всего Алфредова, и...

— И сам не знаешь, а? — вздыхает Бета. — Понимаю, чувак. Там видно будет.

Ты пропускаешь дальнейший диалог Беты и Диама, переключаясь на размышления о функциях, которые должен будет выполнять конгломерат аспектов, скреплённых... ну да, а чем ещё? Неужели план Хранящей Время учитывает и это? Насколько он глубок, сколько в нём независимо проработанных вариантов и ветвлений? Нет, не важно. У тебя есть своя, во многом основополагающая роль. О плане Хранящей пусть Фло и Джеймс думают вместе с Кристо — у них неплохо получается. А вот у тебя пока что не получается. Но это не оттого, что ты плоха. Кажется, ты превзошла самые смелые мечты? Только задача! Задача слишком велика, чтобы даже настоящий гений решил её за раз.

Ты думаешь о том, что хаотическая активность Дыхания и Жизни может быть уравновешена с помощью возможностных манипуляций Надежды. Вернее, с небольшим их вмешательством? Дыхание и Жизнь как таковые не имеют внутри себя "направления". Сами по себе, без внешних направляющих, внешнего ордополя, они стремятся к расширению, равномерно-вероятному расширению во все стороны. И если поместить их в замкнутое "пространство", то они будут уравновешивать сами себя.

Ты знаешь о тоннельном эффекте, поэтому всегда есть шанс спонтанного выброса, однако ты можешь выбрать структуру "пространства" таким образом, чтобы практически все "выбросы" были "распрямлены" в сторону бесконечности. В конце концов, "пространство" должно соединять бесконечное с конечным, и именно там пригодится способность Дыхания к концептуальному преодолению любых пределов. Жизнь, с другой стороны, менее... "возвышена" и будет, в определённом смысле, укреплять связь с другой стороной — стороной косной материи во всех её вариациях, одновременно даруя ей "потенциал".

Манипулировать Дыханием-Жизнью можно будет как раз через вероятности? Если использовать Разум с одной стороны и Надежду с другой, то можно добиться управляемости "выбросов" любой тонкости? Ты ещё не уверена насчёт конкретных механизмов, но общий рисунок кажется довольно перспективным? Любопытно, что получившееся в итоге будет работать исключительно в "позитив", т.е., в каком-то смысле, только создавать, не разрушать. Нет, ты уже представляешь, как можно и разрушать, даже прямо, а не косвенно: разрушение — тоже процесс, который можно инициировать, воплотить... создать.

Тебе предстоит найти способ с помощью Разума "усмирить" и Дыхание, и Жизнь, и Надежду. Вернее, Дыхание и Жизнь через Надежду? А вот как управлять Надеждой через Разум — ты уже знаешь. Пока интуитивно, на собственном примере, но сможешь... не формализовать. Впечатать? Впечатать в Песню. А ещё у тебя есть механизм конверсии запросов в манипуляции Тенью, которые лежат в основе работы Конфигуратора Реальности. Ты немедленно связываешь Конфи с Мирддином, чтобы они разобрались как минимум в принципиальной схеме работы этого механизма. А затем размышления, немедля сохранённые в инфопакет, прерывает настойчивая мысль Калдора:

"Я должен убить Диама, когда он деактивирует ритуал", — послано это было узким пучком, так, чтобы не услышала Бета, чтобы не засёк и сам Диам.

"Зачем?" — мягко говоря, ты недоумеваешь.

"Он колдун", — как будто это что-то объясняет!

"Мойлин тоже колдун", — парируешь ты.

"Нет, — мыслетон Калдора смягчается, да ненамного. — Мойлин — "инфомаг", как называете их вы, и, вместе с тем, псайкер. Как только связь этой реальности с Хаосом прервётся, его псайкерские способности исчезнут. Он не был способен ими пользоваться вне мест, подобных Эллаолу".

"В чём разница с Диамом?"

"Диам обучен колдовским ритуалам. Он может обойтись без собственной силы — если найдётся "сила" с другой стороны, готовая помочь. Не обязательно разумная — Хаос есть царство эмоций и желаний, и колдуны умеют использовать его активность в своих целях. Диам подробно знаком с ритуалом варп-разлома. Я не могу рисковать, оставив ему жизнь. Я проклят вечным странствием по Хаосу. Кем я буду, если уйду, оставлю Пространство Парадоксов и всех, кому ты собираешься даровать свой шедевр, — бороться с Имматериумом?"

Пара секунд размышления. "Феникс" петляет меж демонами и неприятно искривлёнными конструкциями, в которые "хаос" превратил город подземников. Скоро прилетите — и тебе нужен хороший аргумент как можно быстрее!

"Но для варп-разлома используется ноктилит! Мы просто уничтожим его, и..."

"Ноктилит — это усилитель. Рано или поздно Диам найдёт способ обойтись без него".

"Маловероятная возможность стоит его жизни?"

"Как ты сказала? — холодная усмешка. — "Маловероятная возможность"? И для тебя с Линзой Надежды, и для врага, известного как Владыка Перемен, достаточно возможности, чтобы превратить её в действительность, или, того боле, необходимость. Мой долг — любую возможность исключить".

"Мойлин..."

Вы выгружаетесь на большую площадку, полную гудящих труб, вентилей и агрегатов неизвестного назначения. Всё здесь искривлено, перепутано варпом, и Калдор ведёт сквозь эту мешанину куда-то вглубь.

"Скорей всего, я физически не успею его проверить... или убить, — лёгкое сожаление. — Сделай это за меня".

"А если я против? — чувствуешь себя неуютно, возражая — с сомнением внутри — кристально чистой уверенности, даже вере Драйго. — Если я хочу, чтобы Мойлин и Диам жили, несмотря на риск?"

"Я доверился тебе, — Калдор, кажется, заранее знает, как отвечать на любой вопрос. Никаких пауз на обдумывание. — Теперь я прошу поверить мне. Я вижу в тебе душу чистую — но неопытную. Поверь моему опыту борьбы с Хаосом: мелочей не существует. Тебе известен принцип меньшего зла. Их жизни — меньшее зло. Я убью колдуна. Ты поставишь Мойлина перед выбором: или он открывает тебе свой разум, или ты ликвидируешь его. Я понимаю, — ты точно наяву видишь Калдора без шлема, с лёгким вздохом качнувшего головой, — что это тяжёлое решение. Но это твой долг. Ты — лидер своей команды, ты ответственна за творение и за этот сеанс".

"Непреложный Обет?"

"Ты можешь быть уверена, что он не будет обойдён? Мы не должны оставлять возможностей настолько, насколько можем. Хаос найдёт любую щель, любую брешь! Ты хочешь рискнуть душами всех, кто за тобою следует?"

"Я..."

"Договорим позже", — и вслух, указывая на огромный люк в стене:

— Здесь. Диам, как нам попасть внутрь? — этот люк — как бы ни толще плиты-входа в предыдущий узел ритуала. Вот только ты бы поостереглась превращать его, смутно чувствуя, что находится внутри. Вы с Драйго предупреждаете и Бету, пси-чувствительностью не обладающую.

— Никакого "внутрь"! — Калдор мыслехмыкает. Он специально сформулировал вопрос именно так: мелкая, а проверка, не ведёт ли колдун в ловушку. — Я подготовлю мембранный доступ... — склоняется над причудливой консолью, снова (как в Ковчеге) напоминающей тебе древнюю научную фантастику.

Люк светится и... пропадает? Нет, остаётся на месте, просто на нём образуется ритуал, по мыслям Калдора, — модификация варп-портала, переплетённая с совершенно непонятными инфомагическими конструкциями. Люк становится порталом за самого себя, причём — односторонним, пропуская обратно только свет. А поскольку света внутри нет, то вы видите лишь полный мрак.

— Сейчас, сейчас... — шепчет Диам, роясь в карманах. — Да, вот оно! — извлекает кубический контейнер. Подносит ко рту, произносит бессмыслицу (пароль?), открывает. Заворожённо смотрит на болотно-зелёное... образование? Ты ощущаешь варп-энергию — очень, очень много варп-энергии!

— Что это? — бросает Калдор, нависая над колдуном. — Я чувствую... смрад!

— Великое Кладбище поляризовано энергией Архитектора Судеб, силой надежд и перемен! — восклицает Диам, с видимым усилием отрывая взгляд от "нечта", напоминающего каплю жидкости в невесомости, только бьющуюся, как живое сердце. — Это — нечто противоположное, сила Повелителя Разложения и Господина Отчаяния! Я брошу её внутрь, и две противоположности уничтожат друг друга.

— Действуй, — с сомнением кивает Калдор, так и не нашедший причин отказать. В любом случае эту... штуку в коробке следует уничтожить, так почему бы не совместить? И в последний момент, когда колдун размахивается и бросает гнилостную субстанцию, Драйго кричит. — Стой! — пытается подхватить телекинезом, но тот соскальзывает, потому что коробка... даже открытая, она скрывала настоящую силу субстанции.

Вы с Бетой синхронно накладываете головные пузыри и очищающие воздух чары. Вы и так защищены, но... Но рука колдуна моментально покрывается гнойными струпьями. Зелёный флёр, сопровождающий снаряд, мигом покрывает трубу вокруг люка ржавчиной — сплав, который и ржаветь-то не способен! Но самое страшное — это пси-аура. Удар высвободившейся мощи бросает тебя на пол, вырывает палочку из пальцев. Едва не падает Бета, Калдор — пригибается, точно сопротивляясь ураганному ветру.

Субстанция влетает в портал. Миг ничего не происходит. А затем труба взрывается. Охваченная зелёным свечением смесь крови, осколков костей, перемолотых органов тысяч и тысяч людей вырывается наружу. Ты ещё различаешь последние искры синего и голубого — цветов Тзинча, — прежде чем активируешь Зонт, выставляя полотно портала перед вами. Выход — дальше, за трубой.

Портал дрожит от варп-энергии. Что с ним произойдёт — одному Нурглу ведомо, поэтому ты закрываешь его, и Бета успевает поставить волшебные щиты вместо него.

— Надо было убить его раньше, — с досадой восклицает Калдор.

Диам, покрытый струпьями, в гнилых лохмотьях, оставшихся от одежды, стоит, окружённый этой... трупной массой, и та подчиняется движениям его рук и воли.

— Дедушка, — громко хрипит он, — хорошо наградит меня за этот мир. Умрите, черви!

Смесь, будто вода, взмывает гигантской волной, чтобы погрести вас под собою. Волна психического пламени от Калдора замедляет её, заставляет остановиться — да уродливые щупальца из перемолотых мертвецов уже сверху, сзади, тянутся к вам...

— Адеско Файр, — без колебаний взмахиваешь палочкой, сосредоточиваясь на контроле.

Огонь вырывается из палочки, норовя сложиться в силуэты, вырваться на свободу, сжечь всё, включая тебя саму... И Линза Надежды — не нужна. Только во второй раз используешь эти чары, но сейчас ты давно не та, что до входа в сеанс. Укрощаешь пламя, делаешь его продолжением своей воли. И стираешь смесь, ориентируясь на эссенциальное восприятие. Не допускаешь, чтобы сохранилась даже капля! Огонь расходится от тебя кольцом, разделяется на отдельные потоки. Закрываешь глаза. Разгоняешь разум. Адское Пламя очищает окружение и направляется в разбитую трубу. Тратишь толику усилий на сообщение Бете. Та подхватывает твоё тело и несёт внутрь трубы, а позади гаснет эссенция Диама, целых несколько секунд сопротивлявшегося Калдору Драйго.

А где-то там, тысячами километров выше, впервые за историю Люоса вихрится свежий ветер.

> Вернёмся к Энтони Даффи

Отец хотел было оттолкнуться от сцены, но Энтони удержал его. Спустя сотни, а может, тысячи или миллионы лет, кто-то ещё побывал в Узле. Это существо определённо было Зел-Нага, однако Зел-Нага слабым, сравнимым, должно быть, с тёмным архоном, показанным некогда Теромосом. Вот только сложность его, сложность сознания в хаотическом на первый взгляд сгустке щупалец и алой дымки, превосходила сложность Савона на порядок!

Он был слаб, потому что — ранен, обессилен. Его разум по-прежнему оставался острым, а псионика — отточенным инструментом, перед которым способности не то что Теромоса, а Наруда, и Савона — просто меркли. Невыносимая боль пронзала Зел-Нага, но столь же непоколебимой волей он удерживал целостность своего "я". Волю эту питала ненависть. Ненависть к... Зел-Нага? Эта ненависть составляла сейчас всё существо раненого, и он использовал её, чтобы укрепить и усилить свой разум, жертвуя даже частью адекватности ради выживания. А потом пришло имя. Амун.

Амун не скрывал свои мысли, вновь и вновь проживая последние тысячелетия. Он искал ошибки, злился на самого себя, но более того — на Совет Старейших. Следуя его мыслям, его воспоминаниям, ярким, сжатым, жёстко упорядоченным, история разворачивалась перед сознанием Энтони.

Он видел, как Амун вместе со множеством Зел-Нага, в основном, молодых, не имеющих власти, но имеющих амбиции и способность смотреть со стороны на свой народ, думает над новым решением, над путём, что может заменить Бесконечный Цикл. Совет постанавливает оставить Амуна в Храме на две итерации Цикла. Первую итерацию Амун проводит смиренно, бездействует на первый взгляд. На самом же деле — изучает своего рода библиотеку Зел-Нага, кристаллы, в которых запечатана память столь древних существ, что даже сам Амун не знает, какие бездны эпох разделяют его и их. Амуна слабо интересуют исторические подробности — нет, он ищет забытые способы манипуляции формой, эссенцией и псионикой. И многое находит, чтобы потом, в тишине и одиночестве сводить найденное воедино, создать нечто новое, нечто величественное...

Следующую итерацию сторонники Амуна готовят ему тело. Каждый из Зел-Нага входит в новую вселенную новым же, адаптированным для неё телом, оставляя прежние тела, адаптированные для Пустоты, в специальном месте. Это не просто соображения удобства, но и перестраховка: если Зел-Нага умирает внутри вселенной, то попросту оживает в Пустоте. Чем-то напоминает крестраж? Даже если псионную сущность Зел-Нага смогут повредить, прежнее тело поможет ей восстановиться, пусть на это уйдёт тысячи итераций. В конце концов, тела Зел-Нага обладают чистотой формы и, вместе с тем, чистотой эссенции... хоть и не столь "чистой", как у загадочных Первых и Вторых, о которых мельком вспоминает Амун.

Зел-Нага подталкивают эволюцию одного из видов, что позже назовут "протоссами", на путь чистоты формы. Зел-Нага оставляют на планете, позже названной Зерусом, изначальную эссенцию, вокруг которой образуется изначальный омут рождения, где появятся существа, которых назовут зергами. Зерги, по задумке, встанут на путь чистоты эссенции. На самом деле, это не единственные места, где Зел-Нага рассыпают "семена жизни". Есть и множество других. Зел-Нага часто экспериментируют, сталкивают меж собой различные виды и союзы видов, чтобы в конце концов собрать со вселенной "урожай", а после покинуть её сквозь врата Ульнара.

Но в этот раз всё будет иначе. Амун воплощён своими последователями в полной силе. Он отправляется на Айур, планету протоссов, и вместе с последователями начинает протоссов учить, воспитывать, оставляет зёрна технологий, главная из которых — Кхала, единая псионная сеть, делающая протоссов, однако, уязвимыми. По задумке Амуна, протоссы должны будут осознать преимущества Кхалы, "подсесть" на неё, не сознавая недостатки. И тогда он захватит их разумы и тела, чтобы соединить с другим единением — единением, которое создаётся на Зерусе и названо будет — Роем.

Две псионные связи: связь Кхалы и связь Роя — два элемента целого. Они сложатся в единую картину, в новое сверхсущество, которое сможет одновременно развивать чистоту формы, как Вторые, и чистоту эссенции, как Первые, — и к этому единству присоединятся Зел-Нага под руководством Амуна, их пси-сущности растворятся в пси-сущности единства, а разумы получат власть брать любое из тел или сразу множество их под контроль, тем самым преодолеют ограничения и Первых, и Вторых, и Третьих...

Амун злился на себя. Злился за высокомерие, за слепоту, за ограниченность. По сравнению с его возрастом, прочие члены Совета — не более чем дети. Однако его поколение не так сильно интересовалось возможностями внутри вселенных, а вот нынешние старейшины — отнюдь. Амун не ожидал, что очнувшиеся стражи Зел-Нага смогут ощутить его и его последователей активность из самого Ульнара.

Он не желает конфликта. Он ускользает от прочих Зел-Нага, бросает протоссов, бежит на Зерус, чтобы формировать Рой. Но Совет пробуждается и следует за ним. Старейшины говорят об идентичности, о сути Зел-Нага, о том, что Амун не должен использовать изначальную эссенцию неположенным образом, что его вмешательство в Цикл — это вредительство, что из-за него итерация уже сейчас принесёт на порядок меньше новых Зел-Нага в и так немногочисленные ряды... Амун показывает им величие своей идеи, но Совет отвергает её, кто из опасений перестать быть собой в этом новом единстве, кто — из гордыни, но большая часть — потому что считает Амуна сошедшим с ума радикалом, творение которого уничтожит все достижения Великого Третьего и его ученика.

Энтони не улавливает полностью, что именно тогда происходит, кто первым применяет силу, но идеологический конфликт перерастает в конфликт вооружённый. В войну, войну существ, сравнимых с богами. Амун использует новорождённый Рой и тот факт, что среди Зел-Нага не было принято делиться личными, нестандартными знаниями, навыками, наработками. А он поделился с последователями всем, что знал. А он сам — старейший из старейшин, стоит как бы ни половины их всех. Амун проявляет чудеса тактики и стратегии, сражаясь против сильнейшего противника... проигрывает, в конце концов.

Каким бы гордым ни был Амун, он всегда оставляет себе путь для отступления. Перед тем, как лично вступить в последний бой, он рефокусирует сознание в тело внутри Храма, покидает его и отправляется в место сохранения первоначальных тел Зел-Нага. Он уничтожает все, кроме одного — единственного, кто должен выжить, единственного, кто, кроме него, думал о развитии, пусть и в рамках Цикла. Урос поведает о своих идеях всё — или умрёт. Амун возвращается сознаньем во вселенную и даёт свой лучший бой, буквально жертвуя телом и пси-сущностью. Его решимость и ненависть настолько ошеломляют Совет, что он убивает всех. И тут-то выясняется, что запасных тел у них боле — нет. Совет умирает окончательно. Последователи Амуна умирают также, кроме одного, которого Амун отправляет укрыться, — Наруда. Гибнет и Амун, возвращаясь многократно ослабленным в Пустоту.

Там, во вселенной, Наруд должен будет создать Амуну новое тело, по возможности, собою не рискуя — уничтожить оставшихся Зел-Нага, неопытных, немногочисленных... и возобновить основной проект Амуна. Пусть их осталось лишь двое, этого достаточно, чтобы положить начало чему-то новому, нежели порочный Цикл. А Цикл... Само это понятие, сама традиция, заставившая Зел-Нага напасть на Зел-Нага, вызывает у Амуна ненависть. Он прервёт Цикл. Теперь, пройдя через братоубийственную войну, он иначе смотрит на войны между видами внутри вселенных. Зел-Нага вызывали их ради совершенствования, возвышения... Теперь он знает, насколько больно сражаться с братьями и терять товарищей в бою не с Пустотой, а со своими же сородичами. Цикл будет прерван. Даже если основной проект не удастся, он всё равно прервёт Цикл. Это его долг!

Но сейчас он слишком слаб. Порочные дети порочного цикла разорвали его на куски, и даже тело, столь совершенное тело, не способно восстановить псионную силу сколько-нибудь быстро. У него остаётся ниточка связи с Нарудом. Сможет ли Наруд (также многое потерявший в братоубийственной войне) найти способ передать ему силы сюда, в Пустоту? Если да, то тогда... О, Амун уверен, что протоссы воспользуются его дарами. Он вторгнется в Кхалу, и добить оставшихся Зел-Нага будет легчайшим делом. Или же Наруд создаст ему тело, например, из искусственного соединения протоссов и зергов. Он очистит ту галактику от жизни, соберёт всё оборудование Зел-Нага и начнёт сначала.

Храм небезопасен. Порой его посещают хищники Пустоты, не способные повредить, выискивающие прячущихся жертв. Ранее Зел-Нага даже не активировали защитные конструкты, да и сами хищники, кто не убегал стремглав, исчезали от всего лишь взгляда. Но сейчас они, точно стаи хищных зерлингов, созданных Амуном, будто сам Рой — могут разорвать его, ослабшего и уставшего. Нужны силы, и лучший их источник — это Хранилище. В Хранилище ждут своего часа существа, которых Зел-Нага ловят в Пустоте, чтобы изучить, а порой — использовать при создании вселенной. Там же закрыт Охотник, и к нему... Амун ещё не решил, попробует ли он забрать силу Охотника. Это риск — Охотник будет сильнее него, а ещё он опытней в схватках слабого хитреца против медленного силача... Но он, Амун, не менее хитёр, из теперь уже бывшего своего народа он проводил в Пустоте больше всего времени. А даже если победит, возможно, имеет смысл не истощать Охотника до смерти: там ещё изучать и изучать — после, когда расправится с остатками Зел-Нага и зачистит ту вселенную от вечно воюющего биомусора.

Оставив крутящиеся туда-сюда размышления о прошлом и будущем, Амун направляет часть внимания на активатор Узла трансформаций. Он должен быть аккуратен. Активируются едва заметные части и тайные пути. Наконец, Амун включает одноразовую — на зайти и выйти — разблокировку тюрьмы Хранилища. Энтони этого — не повторит. Слишком тонкая псионная манипуляция. Активатор узла — это не настоящее управление с "прослойкой абстракций", как говорит Кристо. Это исключительно аналоговый механизм, зависящий от искусства пользователя. Теперь, когда он посмотрел через Амуна, через пониманиее, то уверился в этом окончательно.

Спустя множество стремительных, но кажущихся растянутыми по ту сторону от вечности рывков они с отцом возвратились в реальный мир, в тёплые, настоящие, такие незнакомые и чуждые тела. Энтони зацепился за связь с Ханной, вздохнул от боли и облегчения, всё ещё ощущая себя немного Нарудом, немного Савоном и немного Амуном. Подавив желание подождать, отдохнуть, дать образам погаснуть, поберечь своё "я", потянулся к Теромосу и позволил образам направлять себя, направляя и Теромоса.

Даже вдвоём, разделив обязанности, они не могли заменить ни Савона, ни Амуна. К счастью, большая часть... функций (непонятных, но определённо нужных для работы Храма) не нуждались в тонкой настройке. Да и те, что нуждались... Скажем так, похоже, Зел-Нага, создававшие Храм, предусмотрели, что его будут использовать не самые искусные псионики. Всюду был режим активации "по умолчанию", которым они с Теромосом и воспользовались.

Они чувствовали Храм. Это было воистину огромное, больше сотни планет, творение, ни запомнить, ни осознать масштаб которого не представлялось возможным. Искривления пространства и времени, накопители Пустоты, запутанная сеть энерговодов, сложнейшие преобразователи... чего-то во что-то. Им не хватало понимания ни чтобы собрать мозаику активирующегося механизма воедино, ни объяснить хотя бы себе работу какой-то отдельной части.

Древний механизм пробуждается ото сна. Один за другим кристаллы, наполняющие зал Узла трансформаций, вспыхивают ярко-голубым, отрываются от стен и приближаются к центру, оставаясь, вместе с тем, непостижимо далеко и близко. Пробуждение Храма сопровождается невыразимым ощущением движения: движется даже не тело, не пространство, а — душа? Движения — и освобождения. Будто кто-то внутри и снаружи вместе с тем с облегчением расправляет плечи, разминает мускулы, готовясь к любимой работе. Затворы. Они деактивируют затворы. Каждый из кристаллов что-то запирал, блокировал, мешал чему-то. Они пользуются представлением Савона, чтобы включить вторичные узлы трансформации. Теперь — сам Храм.

Первыми убирают затворы эссенции. Теперь Храм действительно становится единым целым, готовясь к роли продолжателя воли, величайшего инструмента в руках — Творца? Следующими устраняют запоры на пространстве-форме. В тот же миг части Храм начинает меняться. Его части больше не связаны друг с другом жёстко, подчиняясь "настройкам по умолчанию", смещаются друг относительно друга. Форма целого плывёт, пока незаметно, но с ускорением. Там, наверху, на поверхности дрожит и рушится конденсировавшийся века пустотный камень, открывая подлинный облик Края уже не Зимней Пустоты. Наконец, они освобождают течение псионных токов. Накопители Храма неполны, разрядились, но всё же — непусты. Энергомагистрали наполняются запасённой силой, включаются распределительные станции, оживают контроллеры — что-то вроде псионических программ?

Всё это они с Теромосом осознают, просто находясь в контакте с Узлом трансформаций. Узел не предназначен для контроля в прямом смысле этого слова — их ещё ждёт Консоль. Но всё-таки он отображает состояние Храма, чтобы Зел-Нага-активатор мог включать и выключать те или иные функции по отдельности. Когда Энтони разрывает контакт с Узлом, то осознаёт последнее, что происходит уже автоматически: размыкаются псионные запоры на всех ранее закрытых частях. Консоль управления, Центральная энергомагистраль — и миллионы прочих, рабочих, технических, ритуальных, библиотечных, даже жилых помещений и проходов вновь доступны.

> Переключимся на Люос

Со свежим ветром врывается в атмосферу Люоса Вера Орлова, мастер Дыхания. Не повинуясь, а следуя за её не волей, но желанием, мимолётной мыслью, Дыхание скручивается округ планеты, смешивается с изменчивыми ветрами варпа — и уносит их в закрывающиеся разломы. Многочисленные демоны, ещё держащиеся за счёт множества смертей, за счёт почти исчезнувшего, в муках погибшего населения планеты, не сговариваясь, нападают на нового противника.

Ветра, столь ласковые к своей хозяйке, оборачиваются кинжально-острыми порывами. Демонов разрывает на куски вместе со всем их варп-колдовством. Сама физика, сама реальность течёт, вихрится, если того желает мастер Дыхания — обладатель редчайшего титула в Пространстве Парадоксов. Останки демонов уносятся в порталы вместе с варпом. Варп-буря на той стороне по замыслу Алфреда должна была давить на ткань Пространства Парадоксов, а теперь подчиняется Деве, но Шаману Дыхания и ударяет по самому Хаосу волною свежести и чистоты. Подчинённый Слаанеш домен разрывает на части, демоны в нём гибнут, пленённые ими души вырываются наружу, чтобы ветер вынес их в Пространство Парадоксов. Вера хлопает в ладоши, и ветра перекручивают реальность по-разному с разных сторон, не просто разрывая связи между двумя частями мироздания, а заметая, буквально выдувая всякий след этих связей.

Вера растекается, разлетается порывами Дыхания. На несколько секунд сознание-существование пока ещё неопытного, но вполне полноценного мастера охватывает поверхность планеты, успокаивает песчаные бури, очищает города от песка, останков мутантов и мертвецов, проникает в подземелья, стелется сквозь многочисленные порталы, проносится чрез ноктилит, выдувая из него скверну Имматериума, соединяется в тело внутри места, полного машин и труб.

— Привет, прости, что запоздала! — восклицает Дева Магу.

— Ничего страшного, — устало улыбается ей Элла. — Как успехи?

— Ну, выдула всю гадость к демонам с демонами, почистила всё, до чего добралась, а добралась до всего! — Вера не удерживается: рука, нога, а то и всё тело на доли секунды обращаются Дыханием. Вокруг неё кружатся, льнут синие и голубые вихри, а волосы непрерывно переплетаются, загадочным образом не спутываясь.

— Она не об этом, — невольно улыбается и Бета.

— А, ага, ну, у меня всё вышло, спасибо за подсказки. Сущность ветра у меня, со мной, во мне, везде, в общем, нужен какой-нибудь якорь? Но я тут заметила кристосорбы у Гефеста — думаю, пойдут! Летим?

— Погоди, — поднимает руку Элла, связываясь с остальными. — Все готовы. Джеймс? Спасибо.

Бета связывается с Сэмом, и "феникс" перемещается на орбиту Люоса, летит в шлюз излучателя пустоты, чтобы пройти техобслуживание после жаркого боя. В свою очередь, Вера и Элла выходят у пещеры Гефеста, где к ним присоединяются Марк и Джинни, Том и Дамблдор, наконец, Фло Вефэа и Джулия Сайнс — восстановившиеся после поражения от колдуна. Не возвращается к Сэму и Бета ("Засниму эксклюзивный видосик эпохального моментца, ты же не против, Элла?").

После консультации с Марком, вдевятером идут они через пещеру. Божественный жар и давление самого времени, заставляющего считать каждый момент, ощущать каждый тик внутренних часов, отступают перед свободой льнущих ветров. Ветровые духи охлаждают путь, а лава в мгновенье ока затвердевает под ногами мастера Дыхания. В кузнице же Гефеста божественный жар странным образом смешивается со свежестью, соединяется в нечто новое — в порывы самого Времени, быть может?

— Явились, — безразлично констатирует Гефест. Протягивает заготовку, и Вера, понимая его без слов, размывается в само Дыхание, охлаждает то, что лишь кажется золотом. Крест, увенчанный кольцом, окутывает ледяной ветер, нечто, замораживающее не то что воду или воздух, но основанья бытия, само движенье времени и флуктуации возможностей. — Достаточно.

Холод уходит. Осколки льда со звоном падают на камень, и пар уносят послушные ветра. Теперь можно разглядеть анх, а вернее, Анх подробнее. В отличие от классического анха, справа, слева и внизу имеются круглые выемки, и все понимают, для чего.

— Фло, — Элла протягивает руку.

Фло Вефэа, Шаман Сердца, берёт Великий Кристалл Сердца и встаёт слева от Анха.

— Джин.

Джиневра Уизли, Разбойница Жизни, берёт Великий Кристалл Жизни и встаёт справа от Арха.

— И я, — кивает самой себе.

Элла Мэйдж, Наследница Времени, берёт Воскрешающий Камень и встаёт прямо перед Анхом.

Гефест отпускает Анх — ветра бережно подхватывают — отступает в сторону. Маат, чистая богиня, является за Анхом. Она тянет ладонь — и вместе с ней подносит части остальная троица. В освежающем жаре кузницы соединяется Анх, два Кристалла и Камень; Маат сжимает свой символ, скрепляет триаду воедино, наполняет божественною властью. Отпускает, кивает Марку — и пропадает без следа.

Одно мгновенье все созерцают сотворённое: объединение сущностей... историй.

Великий Кристалл Сердца родом из Края Весенних Холодов был найден Элизой Даттон и дарован Сивилле Трелони. Сила Сердца была применена, чтобы соединить души всех Хогвартсов воедино, как соединила воедино души своих версий Фло. Кристалл был передан Джулии — его мощью Фло была воскрешена. Здесь, в Крае Жаркой Ночи, Кристаллом завладел Алфред, чтобы пасть от руки Калдора Драйго, вновь странствующего в лабиринтах Имматериума.

Изначальная эссенция была создана Мерлином, чтобы дать шанс на перерождение целому Древу. Однако судьба одного из её "зарядов" была иной. Гворис потратил большую часть этого заряда в тщетных попытках обратить мертвенность своего народа. Меньшая же часть была отдана мне, и я соединил её с большим кристосорбом. В рамках проекта "Осушитель" тысячи миров лишились аспекта Жизни, чтобы он наполнил этот кристосорб, соединился с эссенцией — и обратился в Великий Кристалл Жизни. Кристалл тот был украден Разбойницей и Ведьмой, проглочен Гемерой, участвовал в воскрешении и, наконец, занял своё место как часть Анха.

Воскрешающий Камень некогда был сотворён одним из Певереллов, и тьмою сокрыто его рождение — даже от меня. Участвовала ли в этом Хранящая с Кольцом Пустоты? Быть может, Игнотус с Мантией? Или силы более древние? Более чуждые? Это так и останется тайной. Камень нашёл профессор Райс, и с его помощью Фло Вефэа возвратилась к жизни первый раз. Кольцо Гонтов с Камнем, скрывающим свою суть, было найдено Волдемортом и превращено в крестраж, очищено Альбусом Дамблдором — Камень унаследовал Гарри Поттер, потомок Игнотуса. Он передал тот Грэму, а Грэм, в свою очередь, Элле, чтобы та присоединила Камень к Анху.

Гефест берётся за Анх, полный бесконечного, как кажется, могущества, способный на нечто много большее, чем просто воскрешенье мертвецов. Анх раскаляется, едва ль от жара не краснеет — вновь становится пластичным. Джинни и Фло отступают.

— Джу, — командует Элла.

Джу протягивает руку, игнорируя жар, вынимает Кристалл Сердца и отступает тоже.

— Вера.

Дева проявляет сущность самого Дыхания, неуловимую, спокойную, охватывающую и пребывающую в вечном движении, встаёт на место Джу. Гефест подаёт ей кристосорб.

— И я, — повторяет Элла. Протягивает руку, магией вынимает Камень. — Сейчас!

Они делают это. Элла Мэйдж, Ведьма Меры, и Вера Орлова, Шаман Дыхания, заменяют Кристалл Сердца и Воскрешающий Камень на Сущность Дыхания и Линзу Надежды. Старое, полное историй — на новое, сотворённое в сеансе. И когда они заканчивают, Гефест вновь отступает в сторону. Тёмная Луна проявляется за Анхом и касается его, скрепляя части в нечто новое, окутывая своею символвластью — властью над эволюцией, потенциалом, над развитием и боем, человечностью — и над свободой. Конечно, над свободой.

Две власти, две силы, или, если хотите точности, две антисилы сходятся в странном подобии борьбы. Традиционный миропорядок, первичная истина, страшная справедливость самой природы — со стороны одной. Искусственное совершенствование, новооткрытая правда, столь же страшная, но справедливость — человека. Древний человек — и рукотворная природа. Сокровенная гармония — рациональное устройство. Эволюция естественного отбора, творящая гармонию от микрозаконов физики до экосистем, от бесчисленного рождения вселенных до падающих на почву Леса листьев. Эволюция искусственного отбора, озарённая улыбкой лика Прометея, плотоядно скалящаяся Темнушкой, отрешённо хмурящаяся Алексом Мерсером, испытующе взирающая Игнотусом Певереллом и вдохновлённо увлечённая Эллой Мэйдж.

Жизнь и Дыхание переплетаются, сливаются, спеваются в борьбе; Надежда же следует над ними и под ними, отступая, фиксируя — не направляя. Луна вливает больше своей силы, уравновешивая мотив Маат, а Элла касается Линзы, останавливая через Надежду Дыханием Жизни бой. Три компонента и две антисилы временно стабилизированы. Луна кивает и исчезает. Гефест вставляет пустой кристосорб в кольцо Анха, и тот зависает, ожидая наполнения. Джулия касается Талисмана своим лучом, омывает, охлаждает, прерывая для него сам Цикл вместе с тем. Цикл, борьба продолжится, быть может, окончательно разрешится, когда пустой кристосорб будет заполнен четвёртым из аспектов — или чем-нибудь ещё? А пока Элла берёт Анх в левую руку и выдыхает: всё.

— Джу, поможешь Грэму с аномалиями? — устало просит она.

— Конечно, — улыбается она, освежающим утром унося усталость в Небо. — Сперва вортигонты и Альянс. Грэм... — наклоняет голову, прислушиваясь, — не против подождать меня. Джинни?

— С вами! — переглядывается та с Томом.

— И, друзья, — Элла прижимает Анх к животу, приказывая комбинезону захватить его и закрепить в районе живота так, чтобы не соприкасался со слезою Иши, — вы отлично сработали. Спасибо.

— Видюшка клёвая вышла, к слову, — хмыкает Бета. — Пафос пафосом, а смотрелось круто.

— Все вместе глянем, ну, после всего! — кажется, само присутствие Веры вымывает всю серьёзность. — Эй, Джу, народ, погнали? У Эллы с Гефестом дело, Гефесту не нравится, что мы тут болтаемся зазря!

— Да, — отрезает Обитатель, не вымётывая всех из кузни только потому, что веское слово улетучивается, уносится ветрами примерно туда же, куда усталость секундой раньше.

— Удачи! — напоследок бросает Вера, подхватывая всех собой-Дыханием и унося в мгновенье ока.

— Эм... — не сразу находится Элла, оставшись одна. — Извини их? Нервы на пределе.

— Как и у меня, — отзывается Гефест. Сейчас он похож на человека — насколько на человека может быть похоже божество. — Время движет нас к развязке. Но здесь... — он хлопает в ладоши, и звуки гаснут, краски выцветают — неестественная тишина и серость, тяжесть движения, даже мысли... С этим эффектом читатель уже сталкивался: похожее проворачивал ХОД-Дамблдор во время операции "Возрождения", чтобы провести Джинни и Райса в генштаб Строителей. Гефест делает всё не на порядок, а на пару классов выше, глубже, что характерно, обходя защиту Хранящей... а может, ему был дан к ней ключ? — Здесь у нас будет времени более чем вдоволь.

— Ты научишь меня делать так же? — немедля спрашивает Элла, напрягая чувства, естественные и искусственные, чтобы разобраться, что сотворил Гефест.

— Не прямо так, — взмах рукой: из камня вырастают два грубых стула. Он садится на свой, напоминающий скорее трон, а Элла на свой взлетает — теперь их лица на одном уровне. — Слушай и запоминай, Наследница. Я научу тебя, что такое время, что есть причина и что следствие, как плетётся их вязь, что такое синхровремя и почему это, — обводит руками серость, — в принципе возможно. Не в моих силах передать тебе способности. У тебя есть свои, избранница моя. Ты Наследница, не Ведьма, не Дева и не Рыцарь. Ты никогда не сможешь, как Хранящая, как я, Время непосредственно менять. В твоих руках — инструменты: талисман, — взгляд на Анх, — волшебство, — на палочку в другой руке, — эссенция и, — в глаза, — твой разум, разум псионика и владыки механизмов. Тебе никогда не стать повелительницей Времени, но вот инженером — если пожелаешь.

____________________________

*Что-то мне подсказывает, если компиляция инфопакетов по теме будет когда-нибудь опубликована, её назовут "заметками о Творении". Элла перепрыгивает в размышлениях целые каньоны, полагая их "чем-то подразумевающимся" или "легко решаемыми сопутствующими проблемами", в то время как многие из них (в творческом, а не вычислительном плане) — непосильны для меня.

**Нет. Вернее, да, но это — побочный эффект семени. Обычный человек не способен выдержать "груз", если можно так выразиться, более чем одного и класса, а аспекта — уж в особенности. Например, Темнушка — чистая богиня, а Крис обладает предельным бытием. То же касается, к слову, мастер-класса — любого из четырёх. Морулис, Элиза, Вера, Ивицер и, тем более, Кира вышли очень, очень далеко за пределы "просто человечности". Помимо очевидных плюсов, это несёт и много минусов. Да даже просто принятие собственного класса и аспекта, его познание... Все мы — иные. Не в смысле инореальности. Мы чужды людям, и чем дальше двигаемся вверх по лестнице познания и могущества, тем более рискуем оставить человечество в бесконечной дали — там, внизу. Здесь уместно сравнение с индустриалами, буквально ушедшими другим путём, но по всё той же лестнице. Интересно, понимает ли Элла, что если она вложит в Песню доступ к возвышению, то...

Void and Mind, part 2-3

> Пока Элла просвещается у Обитателя, шестого из восьми, поменяем точку зрения. Пролетим сквозь ещё бушующие ветра Люоса. Оставим позади излучатель пустоты. Разминёмся с медленно удаляющимся от Люоса Обелиском и защищающими его демонами под руководством Ор'гона Оскверняющего. Минуем разведчика из Ковчега. Не остановимся и у другого разведчика, на сей раз, — флота Строителей.

Наше внимание привлечёт Скайя. Похоже, что её облака — сереют. Не темнеют, нет, это отнюдь не Пустота — речь идёт о гораздо более редком явлении, которое на время заберёт источник знаний Элис. Слышали ли вы когда-нибудь о нелунном затмении? Прямо сейчас в бесконечной метавыси над Пространством Парадоксов, разрушенным листом и множеством деревьев Леса пролетает Нелуна, закрывая собою лучи Великого Солнца и, вместе с ними, колодец возможностей, из которого черпают знанья Обитатели — и Элис.

Это событие является совместным планом Инфуцора и Хранящей Время. Вместе согласны они в том, что Песня должна быть сотворена. Вместе они влияли-влияют на множество факторов, определяющих "положение" Нелуны, "путь" лучей Велисо, флуктуации Высокого Неба и положение сеанса в метавремени. Это не сделает Элис бессильной, но ослабит её способности тактического предсказания, работающие даже в критической точке. Это сравняет шансы.

Мы не будем слишком вглядываться в сереющие облака, чтобы ненароком не увидеть саму Нелуну, уже постепенно подкрашивающую покров Скайи в иной оттенок красного. Вместо этого мы двинемся дальше. Пролетим гигантские боевые станции, проверяющие свои главные орудия — вакуум-трансмутеры. Не будем зацикливаться и на роящемся вокруг станций флоте. Не остановимся на боевых платформах бывшей Интеграции, где войска Геллерта Гриндельвальда готовятся к своему, вероятно, последнему бою против Строителей.

Наш взгляд пройдёт сквозь пустое пространство сеанса и натолкнётся на пояс астероидов, окружающий разворачивающуюся конструкцию. Конструкция уже вдвое больше, чем изначальный Край Зимней Пустоты и продолжает расти. По "странному совпадению" один уцелевший из участков пустотного конденсата-камня, "налипшего" на Храм, удерживает на себе и родовой особняк Энтони Даффи, превращённый Диланом в склад ценностей. Ныне особняк вращается на титаническом кольце, одном из миллионов механизмов активирующегося, "распаковывающегося" из "карманных измерений" Храма.

Отметим также нити внимания Модрон, аккуратно протянутые внутрь Храма. Сильф Разума и Дыхания не вмешивается — лишь следит, пытается вникнуть в работу божественного устройства. Пока что эти попытки, равно как и мои (делаем это вместе), в основном, провальны. Первые поколения Зел-Нага обладали пониманием, в своей сфере превосходящим наше, как индустриальная цивилизация превосходит культуру неандертальцев.

Они не работали с реальностностью, она работали с самой реальностью, разлагая её на компоненты. Это сродни алхимии, но глубже, поскольку алхимия лишь касается концепций и законов, манипулирует ими через посредников, а Зел-Нага достигли уровня, на котором разница между ордополем-метафизикой, волей-метадвижением и материей-информацией — стирается. И что самое интересное, они не манипулировали реальностью напрямую — как сказал бы Гефест, никогда не стремились стать повелителями. Они были инженерами.

Одна из нитей внимания Модрон направлена не на механизмы, а на небольшой отряд, движущийся среди них. Так последуем же за этой нитью!

> будь Энтони Даффи

Ты пригибаешься, позволяя Снейпу выстрелить поверх головы. Бросаешь заклятье следом. Выстрел обращает силовой доспех в густую слизь, а разрушающие чары добивают беса без сопротивления. За его спиной оказывается ещё один, ещё и ещё! Бросаешь взрывные чары и щит, наполняя оба силой Родового камня. Этот взрыв едва не сносит тебя с ног, несмотря на щит. Ускоряешь субъективное время, вплетаешь в щит отталкивающие чары и поворачиваешься, наконец.

Идёт бой. Мелькают зелёные лучи: ни Ханна, ни отец Смертельным заклятьем не гнушаются. Один за другим бесы появляются из зелёной дымки потолка, прыгают вниз, в полёте телепортируются на пол широкого коридора и бросаются в бой. А позади них наплывает парочка конструктов, на сей раз окружённых голубым светом. От их камней струятся молнии, но щиты Роба и Оли пока что их держат. Однако чем ближе конструкты, тем сильнее их псионное давление. Бросаешь мыслевзгляд назад — бесы пока не могут преодолеть твою магию.

Вскидываешь руку скорее инстинктивно: бес буквально появился перед тобой! И безумно быстро машет рукой с лезвием искривления. Зелёное пламя лезвия сталкивается с зелёным пламенем же. Тебе не нужен кристалл-фокусатор, не нужен распределяющий браслет. Шарас достигла такого мастерства, когда эти инструменты становились просто костылями. Не силы, нет — сила Теромоса, не говоря уж о легендарном Зератуле, была намного выше. Именно мастерства. Ты инстинктивно тянешь Пустоту из Кольца, формируешь собственное лезвие, усиливаешь себя — и всё это капелькой внимания!

Бес давит. Он не укрепляет себя Пустотой, но его физическая сила... Ты мог бы удерживать его ещё долго, но неприятный холодок по телу напоминает: каким бы идеальным ни был контроль, тёмная энергия просочится наружу. Живой организм, что человеческий, что протосский, не предназначен для прямого контакта с Пустотой, она отравляет его, ослабляет... убивает, рано или поздно.

Развеиваешь лезвие, резко отшатываясь. Бес теряет равновесие, промахивается. Сжимаешь руки в кулаки, концентрируя энергию, выпускаешь синей вспышкой, отбрасывая беса. Давишь Пустотой левой рукой, а правой посылаешь Аваду. Ныряешь вовне, на миг становясь единым с бесконечной тьмой, чтобы вынырнуть на метр влево. Другой бес атакует воздух. Призываешь больше энергии из Кольца и ударяешь иссиня-чёрным лучом, насквозь прожигая силовой доспех.

Вновь смещаешься, на сей раз — иномагически. Зависаешь над полем боя, анализируя. Бесы прибывают и прибывают, конструктов — всё ещё двое, а значит... Прыгаешь подряд сквозь Пустоту и инореальность, в растянутое мгновение оказываясь за "спинами" конструктов. Площадной Конфундус, прыжок от молний, выплёскиваешь Пустоту во все стороны точки выхода — вовремя учуял будущий удар по площади. Молнии отскакивают от тёмно-зелёной волны, а ты дублируешь Конфундус. Наконец-то конструкты замирают, ошеломлённые, чтобы тут же получить по взрывному от Роба и Оли. Смещаешься под их щит, чтобы не задело осколками.

Размываешься, кутаясь в кокон волшебных и иномагических иллюзий. Заняв относительно безопасную позицию, тянешься к разумам бесов, дорогу прокладывая заклятьем, а используя её иноразумом. Сжимаешь зубы, удерживая сознание, готовое разлететься на кусочки, как те конструкты. Ты стоишь. Всеми двадцатью телами — стоишь. Стоишь — и умираешь от заклятий, лезвия искажения и алхимклинка. А потом ещё пятью телами. И ещё пятью.

Время становится тягучим и липким, сладким, точно льнущая извне тьма. Ты щедро её зачерпываешь, направляешь, делаешь своею силою, истончаешься, растягиваешься, как время, липнешь к простым разумам, ломаешь, скармливаешь тому, что вовне. Ты — мостик между беззвёздным мраком и всеми, кто хочет повредить, кто хочет тронуть Ханну и отца.

Тьма пожирает эмоции, жадно глотает ощущения, съела бы и волю — но ты отдариваешься чужой. Холод наполняет тебя, холод, которого впервые коснулся после создания первого крестража. Сначала был жар боли, жар смерти, горько-сладкая сила жертвы, но потом — лишь холод, холод тьмы, что за пределами сознания, вне разума и жизни, ненастоящей, несуществующей, нереальной... такой привычной и родной.

В какой-то момент ты смутно осознаёшь, что враждебных разумов просто нет. Они кончились. Отталкиваешь тьму, разрываешь мост, щитом воли останавливаешь голодные пасти внешней мертви, но вместе с тем продолжаешь тянуть её, мертви, силу. Мрак окутывает тебя с ног до головы. Иллюзии тают. Усталость исчезает, тает вместе с ними, как ещё одна иллюзия. Мёртвое не устаёт, не так ли, Морулис? Как вообще Ивицер смог отказаться от таких сил? Как мог променять их на Нелуну?

— Справились, — выдыхает отец. Встречается с тобой взглядом и спешно отводит глаза. Ему страшно. Его страх можно использовать в своих целях. Не сейчас, нет, потом, когда придёт время...

— Нужно спешить, — говоришь ты, вслушиваясь в окружение. Где-то вдалеке чувствуешь искры живого или псевдоживого. Они приближаются. Не бесы — конструкты. — Мы не будем сражаться с ними.

— Хороший план, — молвит протосс. Ты ощущаешь некое... неудобство в его разуме. Он ухватывает, что с тобой всё не так, но не понимает полностью. В отличие от Пустоты, внешняя тьма неразимам незнакома. С одной стороны, он одобряет состояние, в котором ты находишься, с другой стороны — догадывается, что есть некий подвох.

— Мы избежим сражений, если пойдём через закрытые сектора Храма, — озвучиваешь ты. — Туда невозможно телепортироваться, а двери за собой закроем. Конструкты внутрь тоже не пройдут.

— Что ещё за закрытые сектора? — спрашивает Снейп, пока Ханна аккуратно "стучится" по вашей связи. Приоткрываешься ей — совсем немного, чтобы не ошеломить. Она морщится от холода, ей привычного и непривычного одновременно. Одной мыслью предлагает разделить вес отдачи. Отказываешься. Ты справишься с ним лучше, он тебе — ещё послужит.

— Помещения, запертые до активации узла трансформаций, — поясняет Теромос. — Личные залы Зел-Нага, библиотеки, хранилища, лаборатории, внутренности больших механизмов, места отдыха и встреч.

— Возможно, — кивает каким-то своим, скрытым за тысячей и одним окклюментивным барьером мыслям Снейп, — я покину вас там. Я должен... сделать кое-что. Поручение Хранящей Время, — явно не хотел этого говорить, но нужен был аргумент. Ты... не то чтобы подозревал что-то такое, но такой была метода Хранящей, а Снейп... не сказать, чтобы приятный человек, зато один из лучших среди независимых волшебников. Уж подкупить его чем-нибудь важным как алхимику, как личности, а может, как тебя, желанием — элементарно для Хранящей.

— Выбраться из Храма в одиночку будет непросто, — смеряет его взглядом ярко-зелёных, неморгающих (таких же, как твои) глаз Теромос.

— Я думаю, — ухмыляется Снейп, — если бы это было не так, она бы попросила кого-нибудь попроще.

— Мы тебя услышали, — киваешь ему. — Теромос, ты найдёшь путь?

— Зел-Нага оставили динамически обновляемые указатели. Я поведу.

Вы двигаетесь по плавно активирующемуся Храму. То дрожь пробуждающихся механизмов, то тихий, подобный шёпоту свист разгоняющейся по энергоносным сосудам Пустоты, то гулкий грохот сопровождает ваши шаги. Иногда ты ощущаешь, как движется под ногами пол — медленно, всей громадой того фрагмента, по которому ступаете. Несколько раз вам встречаются сторожевые конструкты, меньшие, чем аватары, зато летающие и очень юркие. Ты замечаешь их издали, большая часть до вас не добирается, разваливаясь на лету. Дотянуться до их скудных сознаний, ослабить контроль над запасами энергии — легче простого.

Больше никаких узких коридоров. Вы ступаете по залам, вернее, бывшим залам. По потолку гигантских фрагментов Храма, и другие фрагменты проносятся над вами, словно тени, в зеленоватом сумраке. Соседние фрагменты останавливаются, чтобы вы могли ступить на них, когда приближаетесь к краю. Иногда их соединяют чудовищно скользкие мостики силовых полей: оступишься — сгинешь в зелёной бездне! Всех, даже Ханну, даже Теромоса угнетают чудовищные масштабы Храма, но только не тебя.

Тьма внутри больше всего вокруг. Дай ей волю, и Храм сгинет там без следа — так же, как сгинули индустриалы Города, как исчезли тысячи волшебных и маггловских цивилизаций, сунувшихся не-туда... Перед твоим иномысленным взором проносятся картины существ и сущностей, стран и городов, зданий и космических станций, культур и эпох, которые объединяет одно, самое главное. Они мертвы. Мертвецы смотрят твоими глазами, а ты касаешься ледяной корки безмыслия, бесчувствия, небытия, черты, за которой нет ничего, кроме смерти... Это не тени иновремени, нет, это... это — иное.

Ты не знаешь, сколько Зел-Нага сгинули тут, умерли... от чего вообще умирают Зел-Нага? Стареют ли они? Это тайна. Но ты чувствуешь их смерти, вы буквально ступаете по их костям, по холодным отпечаткам мертвецов, и замыслы этих мертвецов, их пожелания, соединённые воедино, и есть Храм Первотворения. Сила мёртвых буквально пронизывает каждую частичку Храма, сила, один только отпечаток которой порождает "гармонию улучшения", которую вы чувствовали, спускаясь. Но сейчас — сейчас чувствуешь гораздо больше! Эта сила, холодная, сплетённая с Пустотой, наполняет твои лёгкие, фиочёрными бликами дрожит на краю зрения — возьми, зачерпни, используй! Она переплетается с Кольцом, будто бы две Бездны — Пустота и Смерть — встречаются друг с другом, перетекают друг в друга, избирают тебя, Энтони Даффи, местом своей встречи.

Вы шагаете по костям богов, и ты слышишь их шёпот. Хор мёртвых шлейфом следует за твоим разумом, тихий, исчезающий, как обращаешь на него внимание. Вы пробудили мёртвый механизм, гигантского ревенанта, творящего живое, франкенштейна, слепленного буквально из тел и эссенции тысяч и тысяч Зел-Нага. В конце концов, из чего ещё им было создавать? В Пустоте нет материалов, но есть их тела, которые умели превращать во что угодно, в том числе — в части будущего Храма. Иногда это просто части, отделённые от целого, а иногда — полноценные жертвы, и многие фрагменты Храма были одним или несколькими Зел-Нага... а порой существами, пойманными в Пустоте, насильно превращёнными в своеобразные протезы, чтобы подстроить под функции Храма.

И самый могущественный некромант, будь то Ивицер в зените своего могущества со всеми последователями разом, не смог бы управлять такой химерой, как Храм. Это было — с точки зрения иномагии — умертвие, но умертвие из частей богов — или Зел-Нага ближе к высшим фейри, Королям и Принцам? В любом случае, ты перестаёшь думать о Храме как о механизме. Неживое, немёртвое, неорганизм, неустройство — он походил на киборгизированных строителей, но только наоборот.

Мимоходом отражаешь ещё одну атаку бесов. Сломить их жалкие воли разлитой вокруг силой мёртвых проще, чем у ребёнка игрушку отобрать. Ты не мнишь себя самым сильным и выносливым, поэтому просто приказываешь новообретённым марионеткам прыгнуть в тёмно-зелёную пропасть.

"Держись в рамках", — тихой мыслью касается тебя... Снейп. Он делает это не легилименцией, нет — это способ Тёмной Луны. Мельком отмечаешь, что раньше это бы насторожило или испугало бы тебя — не сейчас. Ты знаешь, что Темнушка работала с ним, и чувствуешь смутный отпечаток её воли внутри. Она поделилась большим, чем ты предполагал, большим, чем хотел сам Снейп. Темнота внутри тянется к Снейпу и отпечатку в нём, хочет пожрать или просто уничтожить, убрать непредсказуемое живое, обратить в покорного мертвеца. Ты не позволяешь.

"Я справлюсь", — отвечаешь ему, показывая, что контролируешь море тьмы, бушующее по ту сторону.

"Многие некромаги думали так же, — мысль Снейпа была едкой, болезненной... неприятно живой. — Ревенанты, личи... Волдеморт. Ты уже меняешься, Даффи. Отпусти эту силу. Ты — не Ивицер, чтобы вернуться", — он раздражает. Яркий, горячий мыслеголос Снейпа раздражает, провоцирует, угрожает разрушить совершенную логику мёртвых, которой полон этот Храм, которой полон ты... И он же заставляет дрожать, болеть от послесмертного хлада что-то внутри тебя, что-то, что не желает слушать шёпот, что боится тьмы. И в этот раз ты должен прислушаться к Снейпу и той, слабой, не готовой двигаться дальше части себя. Ещё рано. Если ты сделаешь следующий шаг, то станешь угрозой для них всех, и живые прервут твоё перерождение или даже существование, а проигрывать ты — не желаешь.

"Я понял", — Снейп морщится от ледяного укола. Это — ещё одно подтверждение, что ни ты, ни они — не готовы. Потом, позже у тебя будет возможность показать им всё совершенство Зел-Нага, показать, почему негибкая, на первый взгляд, сила некромантов — это не безумие, а путь к подлинному могуществу, бессмертию. Первой ты обратишь Ханну, самую верную, самую полезную... Позже. Сейчас же...

Боль! Тебя захлёстывает боль, когда тьма неохотно отступает обратно, вглубь, растворяется в трещинах внутреннего мира, уходит, обещая вернуться, а вместе с ней уходит сила. С усилием заставляешь себя сделать следующий шаг и выглядеть, как ни в чём не бывало. Это никого не обманывает: ни читающего мысли Теромоса, ни робко потянувшуюся через связь Ханну, ни с облегчением вздохнувшего отца, ни удовлетворённо кивнувшего Снейпа — разве что Роба да Оли... И стоит силе уйти, как ты ощущаешь соблазн, желание, жажду: прыгнуть обратно во мрак, выбросить на свалку жалкую слабую смертность, вернуть неутомимость, логику и власть мертвеца, владыки мертвецов, могущественного некроманта!

Жить, быть живым — это так сложно, так неэффективно, так жарко, больно, трудно... Ты сжимаешь зубы, мысленно обещая обратиться к этому, только если будет стоять вопрос жизни и смерти. Это всё же лучше смерти. От некоторых вещей стоит держаться подальше, правда, профессор Райс? Так почему же вы не держались подальше от Ивицера и умерли так глупо? Почему не сделали крестражей? Почему тебе, Энтони, приходится идти по "костям богов" к тем самым вещам, бежать от которых — "долг любого разумного иномага"? Так бессмысленно глупо брести навстречу надежде, что найдётся кто-то, пусть даже Хранящая Время, кто остановит мрак внутри тебя!

— Здесь, — невозмутимо молвит Теромос, приблизившись к возвышению в два человеческих роста на очередном фрагменте.

Над вами кружат буквально вихри Пустоты, и только заклятья держат на поверхности, смиряют безумные порывы ветра. Чувствуешь позади активирующиеся конструкты. Прежде, чем стреляет Снейп, вытягиваешь руку с Кольцом и протягиваешь сквозь него волю. Три луча — по числу конструктов — ударяют в кольцо. Камни, составляющие конструкты, уносит пустотной бурей, а их энергия — на ту сторону Кольца, и ты не желаешь знать, где это место и место ли оно!

— Совершенствуешься, — холодное одобрение. Неразим холоден безо всякой мертви, "естественно" холоден и естественно же эффективен; редко, очень редко что-то тёплое мелькает в прозрачной глубине его разума. — Помни, что некоторые конструкты могут быть защищены лучше, — он касается камня, и тот пропадает, открывая вниз лестницу с очень широкими ступенями.

Завывание ветра и пронизывающий холод Пустоты, от которого едва спасает волшебство, остаются позади, когда каменная "дверь" материализуется за вашими спинами. Только дыхание, стук сердец и тихие шаги. В тёплом свете волшебных палочек вы спускаетесь по всё расширяющейся и расширяющейся лестнице. Периодически минуете ответвления, малые лестницы вбок, какие вверх, а какие вниз, но Теромос, пусть поверхностно, но считывающий вложенную в ступени информацию, их игнорирует. Наконец, тёмная лестница заканчивается, плавно перейдя в галерею, озарённую, конечно же, зелёным.

> покинем активирующийся Храм, в мгновение ока повторим наш путь в обратном направлении — к выходу из обители Гефеста

Отдохнувшая и вдохновлённая вышла на простор Люоса Маг Пространства. Теперь она "видела" тончайшие линии, переплетающиеся вокруг неё в ажурную сферу, синергирующие друг с другом, и каждое сочетание было отнюдь не случайно, каждое переплетение охватывало свой аспект причинно-следственности, а суммарно плетение создавало своего рода фильтр, "уравновешивающий" воздействия с обеих сторон себя, делающий обе стороны независимыми. Даже если на одной стороне — вся вселенная, а на другой — небольшой пузырёк реальности с игроком-девушкой внутри!

Человек, назвавшийся Мойлином, инфомаг, псайкер и колдун, приветствовал Эллу молчаливой улыбкой. Именно его пригласила Элла себе в помощь, и Мойлин, после недолгих размышлений, — согласился. Надо сказать, он был крайне впечатлён, что Элла сумела парировать атаки самого Алфреда так долго. Взгляд Мойлина ненароком остановился в районе её солнечного сплетения — именно там, окутанный комбинезоном, светился незримо для многих, но не для него, изменённый, благословлённый тремя богами Анх. Но затем взгляд поднялся выше — туда, где висел камень душ. Мойлин сунул руку в карман и показал ещё один — оранжевый.

— Проверял схроны Алфреда, не вскрытые Безом, — пояснил он. — Эта штука была в тайнике тайника в тайнике, но Вера сдула все защиты. Не против, если я использую её? Существо внутри против, но...

— Используй, — после секунды раздумий вынесла Элла вердикт. — Оно уже не может умереть, а если умрём мы... Значит, ты со мной?

— Я давал Непреложный обет не предавать, — пожал плечами Мойлин. — Оставить тебя сейчас, в самом конце, будет именно предательством.

— И кто вообще догадался использовать такие размытые понятия, как предательство, в волшебных клятвах? — вздохнула она. — Ладно? Мне надо подумать?

— В чём проблема? Мы не летим к Лилит?

— Летим, — Элла достала Анх. — Надо его закончить.

— Раньше, — Мойлин с видимым трудом отвёл взгляд от талисмана, устремил его в пустыню. Вдалеке всё ещё бушевала буря, синея Дыханием, а над головой ярко горела Скайя — защиту Осси Вера сдула не хуже защиты Алфреда, — я бы любой ценой попытался бы завладеть Анхом. Один Кристалл Сердца давал учителю такую силу... — он воздел руку, и белые псионические молнии беззвучно ударили куда-то вдаль. — Ещё три — другие, но не менее великие. Иметь такую власть... Алфред сгорел из-за одного Кристалла, но если быть осторожней... — надел слезу Иши на шею и заправил под одежду. — Я хотел превзойти учителя — занять его место, стать таким же, как он, но лучше. Он заложил это во мне, воспитал зависть, дразнил загадками, скрывающими могущество, а когда со мной впервые связался Без, то только укрепил уверенность, что любой противник учителя отстаёт от него на несколько шагов, что учитель продумал всё, включая свою смерть. Когда я отправился с тобой, то скоро понял, как много в мире тайн, выходящих за пределы познания учителя. Так много настолько разнообразных сил! К некоторым — только руку протяни! Существа, которым служил учитель, — малая частица бесконечного мироздания, — он резко повернулся. — Я бы хотел, чтобы у тебя получилось. Алфред служил Владыке Перемен, но никогда не замахивался на такое. Предел его мечтаний — стать как сам Владыка, только что сильней. Таким он был и у меня, — усмехнулся. — Помогу, чем смогу. Советом, силой, если надо. Хочу увидеть, как это произойдёт. Быть в начале новой эры — и начать в ней новую жизнь. Говоришь, он неполный? Не хватает ещё одного — аспекта?

— Разум, — хмурится Элла: в уме её прокручиваются масштабные карты связей между идеями, мыслями, символами, и я понятия не имею, когда она успела всё это наработать. Между прочим, вот эти и эти идеи стоит взять на вооружение и мне. — Эрос предлагал варианты, и я выбрала именно Разум. Спрашивала Абраксаса, он предлагал мне способы. Есть фэньли и фэнькай, — она показывает и тут же убирает два кинжала, чтобы случайно не применить — особенно фэнькай! — Они разделяют целое на противоположные аспекты, в смысле, выделяют их. Обычно аспекты находятся в равновесии, но фэньли... Не знаю, как фэнькай, его Хранящая не исследовала — но фэньли находится "внутри" дуаспектного пространства, и если добавить в него волшебство, то станет непрозрачной двусторонней мембраной: с одной стороны выделится Жизнь, а с другой — Рок. Фэньли создают с помощью устройств-фабрик, а фабрики сделаны с помощью Ключа. Я не смогу повторить фабрику или создать делитель для Сердца-Разума. А Ключ теперь недоступен.

— Как я понимаю, Абраксас подразумевал не это, — заполняет паузу Мойлин.

— Подразумевал алхимизацию, — вздыхает Элла. — Фэньли и фэнькай — это не талисманы, можно получить их сеансонезависимый капчакод, но... — качает головой. — Ничего не выйдет. Я выделила общую часть, соответствующую функции делителя, но откуда я возьму часть, соответствующую аспекту Разума?

— Я верно понимаю, что в игровой алхимии противоположные аспекты должны иметь неким образом парные коды? — предполагает Мойлин.

— Если бы! Двенадцать капчакодов аспектов составляют вместе нулевой код, который у меня есть, и даже если коды аддитивны — думаю, это не так — мне понадобилось бы "вычесть" из нулевого коды остальных одиннадцати аспектов. У меня есть идеи, как получить Пространство и Время, но Ярости и Крови у нас нет. Это тупик.

— Ты сказала "способы", — напоминает он. — Что ещё предлагал Абраксас?

— Создать что-то вроде... образца Разума, начатка с помощью Линзы Надежды, а затем "раскрыть" его изначальной эссенцией в полноценный аспект.

— Почему нет? — Мойлин уже понял, что она отказалась от каждого из способов.

— У меня нет исходника, — раскрывает: — Чтобы это сработало, нужно иметь нечто в состоянии крайней неопределённости. Как глубины варпа? В общем, что-то, что можно "доопределить" или "остановить в нужной форме". Я... — она касается Линзы в Анхе, — могу сделать иначе. Можно размыть реальность, сделав её неопределённо-противоречивой, но это слишком высокий риск. Оставлю на самый крайний случай.

— Что ещё? — лишь кивает Мойлин.

— Сделка с Дьяволом, — хмыкает Элла. — Можно получить желаемое, если использовать воплощённый Принцип Равновесия в Кости. Плата — неизвестна, побочные последствия — тоже. Как говорили древние, что монетку подбрасывать: повезёт — не повезёт.

— Это ещё не всё, — Мойлин не спрашивает, а констатирует.

— Ещё можно поискать квинтэссенцию Разума вне сеанса, затем временные махинации — и прибыть тогда же, как отбыли. Звучит безопасней, чем идти к Дьяволу или расшатывать основания Надеждой. В общем, — вздох. — Я не знаю, что делать, а времени — всё меньше.

— Ты отвергаешь риски, вместо того чтобы минимизировать их, — замечает Мойлин после паузы. — Есть ли кто-то, кто поможет в сделке с этим "Дьяволом"?

— Тёмная Луна и Кристо? — в голосе Эллы слышится былая неуверенность. Это никогда не была неуверенность слабого, нерешительного человека — скорее человека, который приводит слишком много аргументов "за" и "против", инженера, ищущего оптимум, компромисс между множеством возможных оптимизаций, частично друг друга отрицающих, между требованиями заказчиков и требованиями стандартов и мер безопасности.

— Я полагаю, Модрон с интересом поможет тебе нивелировать последствия "неопределённой противоречивости" своим доменом.

— Не задумывалась над этим, — с благодарностью кивает Элла. — Проконсультироваться о засеансовой экспедиции ты предлагаешь...

— С Хранящей Время, разумеется, — улыбается Мойлин. — Я думаю, что это наилучший выбор, и вне сеанса, вне нашего времени она окажет тебе любую помощь.

— Звучит логично? — легко-недоверчивое удивление человека, увидевшего задачу с новой стороны.

— До этого ты помогала остальным. Теперь позволь остальным помочь тебе. Ты — не одна, Элла, и в сеансе много сил, которые желают тебе успеха.

— Спасибо!

— Погоди благодарить, — поднимает руку Мойлин. — Возможно, ты справишься своими силами, нужно только посмотреть с другой точки зрения. Какие компоненты у тебя есть — из числа перспективных для создания Разума?

— Эликсир Мерлина. Кристосорбы. Часть изначальной эссенции. Воскрешающий Камень. Анх. Конфигуратор реальности.

— Это всё? — наклоняет голову Мойлин, чем-то отдалённо напоминая мудрого ворона сейчас.

— Хм, нет, никогда не думала раньше, но генератор поля автоупорядочивания...

— Это — всё? — Мойлин ловит её взгляд.

Серые, более светлые, чем у Хранящей, глаза, не кажутся проницательными, не светятся, как у протоссов, в них нет безбрежия лучерождённых. Голубые глаза Мойлина также ничем не особенны. Их внешности — банальны. Но не разумы, не личности и, конечно, не способности! Не души.

Они замирают, как замирают два человека, вступивших в прямой мысленный контакт. Молчание, но полное эмоций. Быстро меняющиеся выражения лиц, едва успевающие отразить диалог разумов. Наконец, контакт разрывается, а множественные защиты сознания становятся на место... за исключением узкого выделенного канала. Уже нет нужды проговаривать что-то вслух, но Мойлин говорит:

— Сначала спросим Лилит.

— Гефест рассказывал о ней, — Элла связывается с Джеймсом.

Один портал — они выходят в Городе индустриалов. Генератор поля автоупорядочивания — небольшая машина, переносная, родом с нижних уровней щупа Омниссии, демонтировать её согласно считанным Конфи инструкциям не составляет ни малейшего труда, равно как и разобраться, как подключать и какими параметрами должен обладать источник энергии. Который, вероятно, не понадобится: внутри генератора располагался собственный источник, благодаря взаимодействию с "эманациями" генератора, — буквально вечный. Элла скачала в том числе концептуальную схему, полные чертежи и методы сборки таких генераторов, но разобраться в них — дело долгих дней, если не месяцев: один только матаппарат...

Следующий портал. Двое выходят подле Кости и влетают внутрь. Элла осознанно манипулирует фильтром Хранящей, и Кость уже не действует на область вокруг неё. Быстрый полёт заканчивается над вновь чёрными водами, и Тёмная Луна улыбается двоим. Смерть же — смеряет долгим взглядом и сворачивается, обращаясь чёрной цепочкой, которую Элла вешает на шею. Дьявол смотрит вопросительно, но Элла качает головой. Провожаемые холодным взором Снежной Королевы и тёплым — Темнушки, двое улетают, чтобы пройти сквозь ещё один портал.

Храм встречает игрока и её спутника вращающимися кольцами и сверканьем Пустоты, на сей раз — не красной, а зелёной. В это время Джулия Сайнс возвращает вортигонтам их узы, а Нерис, королева фей, обустраивается в Краю Осеннего Уюта, и Лаад наблюдает за ней из тени, низшая по рангу как лучерождённая, но вышедшая из-под власти Цикла и жаждущая вывести всех остальных. Перед тем как войти в глубины Храма Первотворения, Элла получает от Кристо полный пакет информации о технологиях Альянса, частично выменянный, частично вызнанный, а частично и реконструированный. Итак, Маг Пространства, отмечая нити Модрон, когда они касаются защиты Хранящей, движется внутрь, стремительно нагоняя группу Энтони, а Джулия приступает к исцелению солдат Альянса — или, правильней сказать, к адаптации этого осколка Альянса к новым реалиям. Потом, позже она соединится с командами Грэма и Джинни, чтобы приступить к последним аномалиям, — а пока...

> Мы пронесёмся сквозь ряды активированных конструктов, пролетим мимо целых орд бесов, телепортирующихся туда-сюда, точно патрулируя, минуем участок Храма, уже распавшийся на отдельные фрагменты, настраивающиеся друг на друга, чтобы в будущем действовать синергично, как единое целое. Войдём внутрь немалой части Храма, которая на части не распадается ровным счётом никогда. Спустимся по тьме длинной пологой лестницы и окажемся в месте, которое называется...

— Галерея Памяти, — молвил Теромос, останавливаясь. Все стены этого места были покрыты светящимися зелёными символами, символами, принадлежащими самому первому и — о ирония! — самому сложному языку Зел-Нага. — Я... постараюсь показать вам, что вижу.

— Зачем? — серьёзно спросил Энтони.

— Это поможет нам понять суть Храма, а значит, познать, с чем же столкнёмся в будущем, — спокойный ответ. — Откройте свои сознания и не сопротивляйтесь. Я уверен, что это место безопасно. Зел-Нага приложили все усилия, чтобы здесь могли находиться лишь полноценные разумные существа, настроенные мирно. Спрячьте палочки и даже не думайте об агрессии! Иначе... — многозначительное молчание.

Расслабиться удалось не всем и не сразу. Наконец, протосс установил стабильный мысленный контакт с каждым из группы, а после обратился к Галерее, делясь своим пониманием, определённо упрощённым. К счастью, Зел-Нага написали не одну версию своей истории, рассчитывая не только на лучших представителей своего народа, но и на тех, кто только-только ступил на их путь, немногим превосходя древнего неразима. Символы сливались с вложенными мыслеобразами, одно поясняло другое, позволяя достраивать мозаику, читая и обучаясь языку одновременно, прямо на ходу. И Теромос, предельно сконцентрировавшись, разделял этот навык со всеми людьми.

Они видели Пустоту, Пустоту безграничную и хаотичную, Пустоту, полную ярких вспышек и областей предвечной тьмы, Пустоту, в которой жили и рождались в бесконечном круговороте существа и сущности всевозможных способностей и форм. Пустота менялась. Она никогда не оставалась одной и той же, флуктуировала, блуждала по пространству состояний на всех масштабах — от тех, что меньше атома, до всего безграничного Моря.

В вихрях энергии, материи и ордополя выживали и эволюционировали самые стойкие из порождений Пустоты. И однажды — не иначе как удачное сочетание флуктуаций — в Пустоте появились разумные. Разум был подобен вирусу: стоило ему явиться один раз, как все существа начали копировать столь удачную мутацию, отражать самоотражающуюся, рефлективную структуру. Безусловно, оставались существа, разума не получившие, бравшие своё могуществом, скрытностью или жизнью в экстремальных условиях, и было их много, но самые развитые, самые адаптивные подхватили разумность поголовно.

Как только появился разум, родилось и познание. Существа познавали Пустоту, делились друг с другом информацией, обменивались, если это было выгодно, вырывали силой, если желали, объединялись в группы или углублялись в одиночные исследования... Целью каждого создания в Пустоте было выживание. Агрессивная, безумная, экстремальная среда пожирала что разумных, что неразумных миллиардами, чтобы в следующий миг породить новых.

Немалая часть разумных пошла по проторённому пути, пути ещё неразумных тварей — адаптации. Такие существа не просто меняли себя, а меняли саму способность к переменам, учились запредельной гибкости, пока самые продвинутые из них не вырвались из оков любого постоянства. Их сущность теперь превосходила форму, легко отбрасывала или набрасывала на себя то или иное тело, в зависимости от давления среды и конкурентов. Это были Первые — существа, не просто достигшие чистоты эссенции, а шагнувшие запредельно дальше. Каждый из них мог стать чем угодно. Флуктуацией Пустоты, неотличимой от фона. Роем мелких частиц, подобных насекомым... или зергам. Целыми титанами, своим движением раздвигающие Пустоту, точно лёд — ледоколы. Иногда Первые жили одиночками или небольшими группами, но чаще это были коллективные сознания, струящиеся сквозь Пустоту, и к любому, сколь опасным оно бы ни было, искажению, любой вспышке, любая тьме Первые с лёгкостью подстраивались, становясь лишь гибче и сильнее. И многие думали, что сама Пустота — это тело некоего Первого, бесконечно подстраивающегося под что-то ещё ещё большее, чем он сам...

Однако среди Первых и тех, кто подражал им, не заходя слишком далеко, нашлись существа, слишком гордые, слишком одинокие, чтобы признать подчинение и адаптацию. Рано или поздно они нащупали способ не меняться и подстраиваться, а подстраивать и изменять. Однако власть над Пустотой, могущество определять её облик и содержание, упорядочивать хаос и хаотизировать порядок — она различалась в разных формах. Властители Пустоты подбирали некую особую, совершенную форму, дающую наибольшие способности, и замирали в ней, подобные идеальным кристаллам, воплощающим совершенство. Замирали, впрочем, ненадолго: личное совершенство всегда можно улучшить, и те, кого прозвали Вторыми, находились в постоянном поиске всё большей и большей чистоты, вместе с тем теряя свободу перевоплощения с каждой переменой. В отличие от Первых, обыкновенно это были индивидуумы, яркие индивидуальные, самодостаточные личности, углубляющиеся в самопознание и самонастройку, тогда как коллективные разумы Первых постигали Пустоту не в себе, а во внешней среде.

Первые сталкивались со Вторыми, боролись... но нечасто. В конце концов, Пустота не имела границ, им нечего было делить, а знания, навыки друг друга, по большей части, бесполезны. Первые боролись с Первыми, вырывая из чужой эссенции новые способы адаптации. Вторые нападали на Вторых, чтобы разобрать противника на части, познать детали строения его формы и применить к своей. Однако даже эти столкновения между двумя "видами" разумных Пустоты оставались безумной редкостью. Ни Первые, ни Вторые никогда не образовывали социум, им не требовалось общение, они были самодостаточны, иногда кооперируясь против самых страшных угроз — не более того.

Были и иные обитатели Пустоты. В конце концов, всегда же есть иные или иные, не так ли? Были те, кто не желал терять ни могущество чистой формы, ни изменчивость чистой эссенции. Несмотря на то, что совмещение чистот не было чем-то неординарным, дальнейшее развитие — всё-таки несовместимо. Если обладатель чистоты эссенции желал менять свой облик в действительно любых пределах, в одно мгновенье становясь псионическим импульсом, в следующее — искривлением пространства, а в третье — камнем, то он должен был смириться, что от чистоты формы придётся отказаться. Если же обладатель чистоты формы желал ещё большего могущества, умения смирять любые пустотные бури, формировать любую желаемую метафизику, нивелировать любые искажения или проецировать воображение на Пустоту, подчиняя её мимолётному хотению, то он должен был уйти дальше просто "чистоты", оставить всякую адаптацию и переменчивость тела, обратив себя в тонко настроенный эффектор. Без подлинной изменчивости и подлинной власти Третьи (именно так переводится слово "Зел-Нага") вынуждены были кооперироваться, помогать друг другу, привязываться... и с болью терять друг друга в бесчисленных бедах Пустоты.

(И вновь Энтони вспомнил о той части "картинной галереи", что поразила, запоминалась особенно — части Трелони. Зел-Нага, Третьи, были так похожи на иномагов, только вместо иного внутри боролись с Пустотой снаружи. Он понимал их. Сочувствовал. История чуждого рода неожиданно окрасилась чем-то личным.)

Конечно, обходной путь существовал, и нашёл его тот, которого назвали Великим Третьим. Единственный, кому Зел-Нага в принципе присваивали титул "великого", "возвышающегося над прочими, как Зел-Нага возвышается над обычным обитателем Пустоты", он выделялся не силой, но острым разумом. Собственно, это и было тем, что Зел-Нага подразумевали под "возвышается": что они, что Первые, что Вторые отличались именно разумом, и уровень возвышения что Первых, что Вторых среди себе подобных также значимо коррелировал с разумностью. Самые могучие из Вторых, самые адаптивные из Первых (сверх?)разумом подобны были вулкану, а все Зел-Нага вместе — искорке костра.

Прозрение Великого Третьего сравняло его, пусть не по состоянию, но по вкладу, по последствиям, со сверхразумными Первыми, Вторыми. Оно было подобно изобретению низшими видами внутри вселенных первого инструмента. Великий понял, что он не обязан менять и меняться сам, но более того, он нашёл способ, как переложить эти функции не на другого Зел-Нага, нет, — на нечто неразумное, нечто отдельное, не часть Пустоты, но в то же время и не кого-то, выживающего в ней.

(Энтони с трудом ухватывал, насколько это было таким большим прорывом. Но он понимал, почему. До Великого Третьего противопоставление выживших и Пустоты было чем-то фундаментальным, не было никакой части окружающей среды, которая не была бы враждебна, пусть потенциально. Были зоны, контролируемые Вторыми и самими Зел-Нага, но это требовало непрерывных усилий, в каком-то смысле, делало эти зоны частью контролёров, вписывалось в диаду.)

Великий Третий был творцом, и начальным его творением стали кайдариновые кристаллы. Как уже было сказано, Зел-Нага не могли шагнуть дальше по пути чистоты формы, не отказавшись от чистоты эссенции. Но они могли отделить от себя часть и настроить её отдельно. Отдельно от искажений, вносимых чистотой своей эссенции, отдельно от собственного разума. Да, эти части не смогут, как Вторые, формировать Пустоту сами, в них не будет ни грана разума, но ведь разум есть у Зел-Нага, а внешние помехи... помехи можно и отфильтровать, например, с помощью других, вспомогательных кристаллов. И, в конце концов, кайдариновые кристаллы смогут создавать другие кристаллы, более "чистые", более могущественные, а те, в свою очередь...

Великий Третий был гением. Он прозрел не одну концепцию, а огромное множество. Под его руководством в течение жалких тысяч лет (так интерпретировал это время Энтони) Зел-Нага постигли и парную возможность. Да, они не могли дать чистоту эссенции кайдариновому кристаллу, но вот устройство, созданное из множеств кайдариновых кристаллов, — оно могло меняться, меняя относительное положение частей, псионное наполнение каждой из них, связи между ними... Эссенция отдельного кристалла была "мертва", но эссенция их совмещения — уже нет. И если сложность и специфика связей между кристаллами и подчинёнными или генерируемыми ими вещами достигала определённого предела, система оживала.

Отныне Зел-Нага встречали опасности Пустоты не одни. Они жили в псевдоживых "пустотных кораблях", которые легко меняли форму, достигнув, как целое, чистоты эссенции, и некоторые из этих кораблей даже обретали разум, входили в ряды самих Зел-Нага! Хищных теней и могучих гигантов отныне встречали не обитатели кораблей, а конструкты, способные самостоятельно принимать решения, атаковать как на псионном, так и на физическом уровнях, сами подстраиваться к новым угрозам, пусть в неких рамках. Зел-Нага лично имели дело с самыми серьёзными угрозами, и то не напрямую, а создавая специализированный конструкт-контрмеру.

Рассвет, утро Зел-Нага завершилось, когда их творениями заинтересовались Вторые, а затем и Первые. Первые желали поглотить как Зел-Нага, так и их устройства, а Вторые — изучить, разобрать на мельчайшие частицы, взломать каждую программу, подчинить каждый разум. Множество сюрреалистичных битв прошло в Пустоте, и не всегда Зел-Нага удавалось отогнать противников без потерь. А уж когда на них обратил внимание сверхразум-Второй, казалось, что род Третьих обречён. Зел-Нага спаслись тогда чудом. Великий Третий пожертвовал собой, обратил своё тело и разум в устройство, которое непостижимым образом разорвало сверхразумного на конкурирующие части, которые быстро потеряли к Зел-Нага интерес.

К счастью, у Великого Третьего был Ученик. Позже ему предлагали статус Великого, но Ученик был достаточно скромен, твёрдо стоял на том, что лишь продолжает дело учителя. Ученик, в отличие от изобретателя-учителя, вникал и в иные проблемы. Он задался вопросом, зачем же Зел-Нага вообще странствуют по Пустоте, зачем оповещают о своём присутствии всех Первых, всех Вторых в округе? А странствуют Зел-Нага, чтобы найти новорождённых разумных, согласных встать именно на их путь, путь Третьих. От опасностей Пустоты регулярно погибает тот или иной Зел-Нага, и если не искать новичков, то род Третьих прекратится. Тогда, рассуждал Ученик, почему бы нам самим не создавать себе преемников?

К сожалению, прямое сотворение будет вредно: уже пробовали при Великом — такие разумные будут слишком похожи на своих "родителей", и общий разум рода Зел-Нага закостенеет, перестанет развиваться. Но что, если получать новых Зел-Нага не друг от друга, но и не из Пустоты? Ученика спросили: а откуда же тогда? Ведь есть только мы — и Пустота. Ученик указал на корабли Зел-Нага и на то, что внутри них: является ли оно самими Зел-Нага? Нет. Тогда, быть может, Пустотой? И тоже нет. Мы, говорил Ученик, уже создали нечто третье. Так почему бы нам не создать особенную среду, особенное место, полностью отдельное от Пустоты, место, лишённое её опасностей, где могли бы появляться кандидаты в Зел-Нага?

С этого момента начались исследования в области пространства-времени. Зел-Нага под руководством Ученика создавали пузыри реальности, выдутые как бы "вовне" Пустоты. Если такой пузырь замкнуть, то никакой Второй, никакой Первый, даже никакой Зел-Нага не сможет получить в него доступ! Получится новая... вселенная? Как Пустота, но иная. Меньше, стабильней, с таким порядком, такими составляющими, с какими захотят её творцы. Можно оставить и "дырочку" внутрь такого пузыря, можно создать пузырь, вложенный в пузырь, а можно, можно, можно...

Такое обилие возможностей вызвало расслоение Зел-Нага. Многие ушли в полностью замкнутые пузыри, бежали от опасностей Пустоты. Кто-то спрятался в пузыри с узким выходом, посвятив свою жизнь маскировке. Многие остались с Учеником, и были это Зел-Нага, чьи базовые ценности — развитие и творчество, а не банальное выживание. Как сказал сам Ученик, род Третьих тогда прошёл сквозь фильтр, и вся шелуха, вся слабость осталась позади. Самые упорные, самые умные, самые верные — вот кто продолжил работу.

Спустя множество прототипов, были созданы первые многоразовые Врата, способные настраиваться на конкретный пузырь-вселенную или на множество них, чтобы открывать двусторонние проходы. Следом создан был и Храм Первотворения, тогда ещё небольшой, меньше кораблей Зел-Нага. Именно в те далёкие эпохи берёт своё начало Бесконечный Цикл. Тогда ещё не было идеи разделения на два вида, каждый из которых обладает своей чистотой. Сами вселенные были чрезвычайно просты, и лишь в один из сотни раз удавалось создать просто жизнь, не говоря уже о разуме. Ах, как редко хотя бы один представитель этого разума и подходил, и был согласен присоединиться к Третьим! Но начало было положено именно тогда.

Дальнейшая история размывалась. Зел-Нага всё реже и реже вели свою хронику, означая лишь знаменательные события. Были нападения на Храм, после которого защиту усилили настолько, что даже несколько сверхразумных Вторых вынуждены были отступить, а сам Храм научились использовать в качестве оружия. Было короткое упоминание о создании первой изначальной эссенции и пометка, что это тайна, которой не место даже в хрониках*. Были целые эры поиска наиболее плодотворных физик и наборов начальных условий. Была глупая смерть Ученика внутри одной из вселенных от рук местных разумных, после чего Зел-Нага стали намного осторожнее, а развитие Храма существенно замедлилось. И, наконец, была отметка о том, что Цикл, по мнению Совета Старейших, достиг совершенной эффективности и более не нуждается в улучшении. Отныне род Зел-Нага в безопасности, отныне каждый может посвящать время вне Цикла личным интересам...

Последняя, крайняя метка буквально выжжена в летописи ненавистью и болью. Это была метка Амуна. Запись о том, что Цикл был величайшей ошибкой, приведшей ко многим смертям и страданиям, о том, что Зел-Нага утратили свою гибкость — и речь не о чистоте эссенции. Их разумы закостенели и деградировали, никто более не понимает устройства Храма и первоначальных задумок Великого и Ученика, никто даже не желает их понять! Зел-Нага, какими они были изначально, квинтэссенция развития и познания — сгинули, исчезли. Цикл стал единственной их ценностью, и он, Амун, разорвёт Цикл, какую бы цену ни пришлось за это заплатить.

> Пролетим вверх, пройдём сквозь каменные стены, потоки пустотной энергии и остановимся на пока ещё стабильной, слитной группе фрагментов Храма, на двух фигурках, лилипутах на фоне процессов, охватывающих Храм.

— Это сделала команда Энтони? — уверенно "спрашивает" Элла, пролетая вместе с Мойлином около выщербленных, разбитых камней. — Но зачем?

Они летят совсем не так, как прежде. Никакой волшебной палочки. Не используется и инфомагия, хотя сейчас Элла, пожалуй, сообразила бы полёт, Мойлин — тоже. Вместо этого она меняет стенки пузыря вокруг неё, управляет их взаимодействием с внешней реальностью. Ученица Гефеста и Маат, она ещё не до конца разобралась с тем, как работает фильтр Хранящей, но немало функций, включая управляющие, прибрала к рукам. Пузырь уже не является, собственно, пузырём — Элла сформировала плоский пол и наложила поверх предельно ослабленные чары приклеивания, имитируя трение.

— Я полагаю, эти создания всё объяснят, — тонко улыбается Мойлин, указывая на три чрезвычайно недружелюбных конструкта Зел-Нага.

— Хм? — Элла ведёт пузырь навстречу конструктам. Зелёные лучи без толку разбиваются о его стенки.

Конструкты мгновенно сообразили, что произошло. Один бросает кусок себя с немалым ускорением, другие подбирают телекинезом останки разбитых конструктов, обрушивают целый дождь прочного камня. Элла и Мойлин вытягивают руки-эффекторы вперёд. Каждый осколок, каждый камень капчалогируется на подлёте.

— У этих существ прочная, но устойчивая эссенция, — отмечает Элла, уворачиваясь от взмаха гигантской руки. Законы инерции не распространяются на внутреннее пространство пузыря: это отдельное пространство, смещающееся относительно внешнего, предметы внутри не приобретают ускорение при таких смещениях. — Удержишь одного на месте?

— Вот так? — ухмыляется Мойлин, выпустив сложное инфозаклятье, которое, между прочим, совсем недавно было вне его уровня, и я говорю не об усилении-коррекции псайкерской силой, сделавшей эти чары "немного демоном". Конструкт, впрочем, буквально стряхивает с себя магию, передёрнувшись всем телом. — Не смогу. Никогда не видел, чтобы физика менялась чистой псионикой, без варпа.

— Специфика Пустоты или нет? — нисколько не разочарованная, Элла бросает пузырь вперёд, поворачивает вокруг не самого поворотливого конструкта, уклоняясь от ударов, удерживаясь всего в метре от каменного тела. — Защити от остальных!

С десяток камней и ещё десяток лучей направлены так, чтобы поймать пузырь в любом случае, причём лучи были фиолетовыми, а камни светились тем же цветом. Мойлин не стал проверять, что же новый свет сделает со стенкой пузыря и что будет, если капчалогировать светящиеся камни. Вместо этого он зачерпывает больше "силы" (или, вернее сказать, расширяет через кристалл душ контакт с варпом?), вливает её без остатка в целую плеяду щитов, которые сворачивает в сферы и бросает навстречу камням и лучам — тем, что окажутся на пути пузыря (о пути Элла оповещает мысленно). Своеобразные снаряды псевдоварповой энергии в оболочке инфомагии сбивают камни, а вот лучи конструктов прошибают оболочки насквозь, чтобы разрядить в себя и разрядиться самим о внутреннее содержимое.

— Изобретательно, — вслух отмечает Элла. Умом она не здесь, а внутри пространства своих моделей. Пузырь разрывает дистанцию, Элла указывает на центральный камень ближайшего конструкта. — Уязвимое место, точка крепления эссенции с формой и псионной сущностью.

— Зачем? — искренне не понимает Мойлин.

— Точка наиболее защищена, — объясняет Элла. — Я не совсем уверена, похоже, что конструкты могут манипулировать своей эссенцией и формой с помощью псионики именно потому, что точка выделена явно? У них небольшая эссенция, малое пространство возможностей, но они меняют его псионически. Каждый конструкт по отдельности уязвим, но они связаны общей пси-сетью, и когда один умирает от определённого фактора, остальные через точку крепления адаптируют к фактору свою форму и добавляют новый защитный шаблон в эссенцию. Эссенция для них — своего рода память, в самом начале она была ещё меньше, когда конструкты сталкивались с разными противниками.

— Элегантное решение, — новым взглядом окидывает конструкты Мойлин, выпуская новые снаряды навстречу их атакам. — Как их победить? Твоя "классическая" магия?

— Конструкты должны уметь парировать любые банальные изменения контризменениями, — Элла целится палочкой, выпускает ряд заклятий из разных областей точнёхонько в точки крепления конструктов. Ничего не происходит. — Примерно так. Флуктуации Пустоты приучили конструкты защищаться от взрывов, ударов, разрывов, перемешивания и тому подобного. Но у меня есть идея.

— Что-то небанальное? — Мойлин продолжает отражать атаки. — И как с этим сражаться мне?

— Эссенция и пси-программа каждого конструкта всё-таки индивидуальна, — Элла достаёт вторую, запасную палочку. Наводит острия обеих на уязвимые камни двух конструктов. — Мне в работе иногда нужны были чары мгновенного подобия, модификация обычных протеевых... Симила конфигурато!

— Логично, — криво улыбается Мойлин, сбивая осколки от двойного взрыва, — К этому не адаптируешься. А с этим пси-големом что? — третий конструкт замер, неуловимо напоминая ошеломлённого, широко раскрывшего глаза от удивления человека.

— Попробуй ударить чем-нибудь банальным, — мгновенно вырабатывает гипотезу Элла.

— Допустим, — инфомагия послушно вырывает центральный камень из конструкта, после чего тот детонирует. — Шок из-за пси-сети?

— Вероятно, сработает ментальная классика, — Элла направляет пузырь дальше, по следам магии команды Энтони. — Чары подобия, конечно, лучше. Буду атаковать первая, а ты добьёшь ошеломлённых.

— А мы неплохо сработались, — с удовольствием отмечает Мойлин.

— Пожалуй, — прикрывает глаза Элла, — в этом есть ирония.

Несколько часов проходят в относительном молчании. Ещё три раза пролетали они места сражения команды Энтони с конструктами и, отдельно, бесами. Исследуя их, Элла сделала вывод, что против конструктов неплохо работает хаотическая трансфигурация: она достаточно быстра, околомгновенна, чтобы конструкты не успели адаптироваться. Снейп, похоже, использовал свой алхимический пистолет, а его Элла не успела изучить. Группа также научилась путать псионную сущность конструктов ментальной магией.

С другой стороны, бои с бесами не проходили так легко. После прототипирования Джу, иномагия на них работала откровенно слабо, а ни Энтони, ни Ханна, ни Снейп, ни Дилан не были действительно иномогущественными. Неожиданные телепорты бесов, похоже, заставали команду Энтони врасплох, к счастью, не фатально. Ни в одной частице крови, засохшей на древних плитах Храма, не было следов эссенции людей.

Очередное сражение было довольно глобальным: количество оставшейся после смерти бесов "материи" превосходило все ожидания. Нашлись и останки двух конструктов, намного больше размером, чем встречавшиеся раньше. Схватка была по-настоящему жаркой.

— Жаль, что я не могу считать следы произошедшего, — молвил Мойлин.

— Алфред умел это? — усмехнулась чему-то Элла.

— Здесь невозможно, — развёл он руками. — Если не хотим новый прорыв варпа.

— Не хотим, — Элла оторвала руку от камней, закончив изучать остатки эссенции больших конструктов.

— Как ты их находишь? — поинтересовался Мойлин, когда они возобновили полёт. Имел в виду он, конечно, команду Энтони.

— На самом деле, они никак не защищались от магического поиска.

— Я не видел, чтобы в последние разы...

— Уже нет, — тонко улыбнулась Элла. — Видишь ли, кое-кто использует нити своего домена для изучения Храма. Одна из нитей, как я заметила, следует в точности за командой Энтони. Мы уже проверили, что нить не отклоняется от их пути.

Мойлин лишь кивнул: он никаких нитей домена не замечал — впрочем, неудивительно. В конце концов, кем была Модрон и кем был он! Мысли бывшего Первого Стража ныне стёртого с лица земли Эллаола, а теперь добровольного помощника некоего Мага Пространства скользили вглубь памяти, а затем в прошлое и, вместе с тем, возможное. Как и стремительное движение пузыря, блуждание мыслей лишь казалось неуправляемым.

— О чём думаешь? — заметила Элла его состояние.

— О природе, — кривая улыбка. — Насколько похожи друг на друга природа варпа и иномагии? Могут ли псайкеры обладать такого же рода брешью в душе, как иномаги? Имматериум напоминает мне о том, что иномаги называют Бездной. Могут ли это быть части некоего единого целого?

— Море Вероятностей, Ауте, Бездна, Имматериум, Пустота, Высокое Небо, Тень, Поток, — перечислила Элла. — Эти места или состояния похожи друг на друга. В них нет устойчивой физики, и метафизика не является константой. Хранящая называла их метаобластями. Метаобласти — условные пространства, соответствующие одним и тем же... принципам, наверное? Они перетекают друг в друга, соприкасаются друг с другом, Марк рассказывал, как Осси вытащил их из варпа в пустоту, оставшуюся после разрушения листа, а затем сам Марк переместил в Пустоту, из которой родом Зел-Нага. Бездна... — качнула головой. — Я не знаю, можно ли назвать её метаобластью? Грэм говорит, что её вообще нельзя называть, классифицировать, и название "бездна" — это тоже ярлык, ограничивающий представления о называемом. Никто не был в Бездне, — она подняла руку прежде, чем Мойлин напомнил о спасении самого Грэма. — Человек, пока он остаётся человеком, разумный, пока он остаётся разумным, не может быть "внутри" Бездны, я думаю, что между разумом и Бездной формируется что-то вроде прослойки, — она топнула по "полу" их своеобразного транспорта. — Если прослойка достаточно тонкая, то её называют "Утгард", но ещё тоньше — или исчезает сам разум, или Бездна подменяется чем-нибудь иным. Я имею в виду, менее иным, чем Бездна. Полагаю, Бездну всё-таки можно... как-то охватить. Вместо того чтобы постичь её напрямую, нужно постичь всё, что не является Бездной. Выйти за пределы не только конечных физик, но и метаобластей? Я думаю, — она вздохнула со странным, нечитаемым выражением лица, — что индустриалы выбрали именно этот путь. Там, внизу, есть то, что можно назвать "Механ" — некто или нечто, изменившее свою природу так, чтобы приблизиться к постижению ближе, чем на Утгард: через понимание, как работает не-Бездна, как работает всё остальное, чему этот, бесконечно превосходящий нас сверхразум способен дать имена.

— Таким образом, — после долгой паузы сказал Мойлин, глядя куда-то сквозь стены Храма, — ты думаешь, что иномагия и психические способности вселенной Вархаммер имеют разную природу, поскольку варп и Бездна принципиально различаются между собой.

— Это моя гипотеза, — кивнула Элла. — Полагаю, достаточно упорный и талантливый иномаг, такой, как Луна, Фло или Райс, может добраться через ту сторону до Имматериума, Пустоты, Моря Имён или даже Тверди, если у него будут некие ориентиры. Или просто если будет искать метаобласть с соответствующими характеристиками. Лучше, если у него будут какие-нибудь инструменты, наподобие игрокода-инфомагии или классического волшебства...**

Она замолчала и теперь уже погрузилась в размышления сама, оставив часть сознания управлять пузырём.

— О чём думаешь? — вернул Мойлин в реальность её собственной фразой.

— Знаешь, я сейчас похожа на протоссов, — потёрла виски. — Теромос рассказывал мне об этом. Протоссы владеют действительно могущественными технологиями. Если бы они по-настоящему захотели, то достигли бы уровня индустриалов средних уровней. Но они оттачивали, полировали каждую новую технологию десятками лет, иногда — веками, и никогда не делали слишком больших шагов вперёд. Этот консерватизм — не оттого, что инженеры протоссов, кхалаи, ограничены. Они видели все эти безграничные возможности... и боялись? Они боялись, что слишком большой рывок изменит их вид, разрушит их традиции, уничтожит то, что делает протоссов — протоссами. Неразимы до сих пор используют клинки искривления, оружие ближнего боя, хотя могли бы заменить его чем-то намного более эффективным, дальнобойным не только для сталкеров. Но это потребовало бы стационарных, управляемых невручную каналов в Пустоту, а эта технология была отложена как опасная. Светлые тамплиеры научились копировать собственные разумы в искусственные тела, но отказались от этой технологии, запечатали её, использовали только перед угрозой уничтожения всех протоссов. Протоссы умеют сжимать и разжимать пространство, но используют это только в призмах искривления. Знают об управлении временем, но используют только стазисные ловушки да локальное ускорение. Они боятся разрушить свой народ, как я боюсь разрушить равновесие, которое создала Хранящая в сеансе.

— Ты можешь... больше? — тихо спросил Мойлин.

— Ты не представляешь... да что там, я сама не представляю, насколько? — невесело улыбнувшись, она коснулась комбинезона напротив Анха. — Сердце даёт мне силу псайкера — и это только начало, наверное, я смогла бы создавать души? Надежда и Дыхание Анха... Но это чистая сила, а я не просто могу, а умею соединять её с игровой алхимией. Могу штамповать талисманы десятками? Однажды Кристалл Сердца попал в руки нашего противника...

— Тем не менее, ты справилась с той ситуацией. Алфреда подвела его самоуверенность и нехватка времени, чтобы освоиться с Кристаллом.

— Ивицера или Элис ничего не подведёт, — только и ответила Элла. Помедлила. — Я слишком опасаюсь. Слишком много Страха, как сказал бы Теромос, — она глубоко вдохнула. Выдохнула — по мере выдоха пузырь потерял свою скорость, пока не замер в середине широкого коридора, и свечение энергий Пустоты, тёмно-красное на сей раз, тускло освещало гладкие свинцово-серые плиты. — Я не буду консерватором-кхалаем. Я сделаю следующий шаг.

— Нужна ли помощь? — искренне предложил Мойлин, удовлетворённо улыбаясь.

— Нет, — буркнула Элла. Закрыла глаза на минуту двадцать секунд. Протянула руку. На ней появились два зёрнышка, сверкающих нереальным, духовым светом.

— Малые кристаллы Сердца, если я не ошибаюсь?

— Кристалл души сюда, — требовательно протянула свободную руку. Мойлин не без колебаний снял свой с шеи. Вспыхнул и погас под её комбинезоном Анх. Она протянула цепочку обратно: теперь на ней был малый кристалл, а слеза Иши заняла место рядом с такой же под комбинезоном.

Достала миникомпьютерный алхиматор. Алхиматор распечатал карточку. Элла кивнула самой себе:

— Да, подразумевается, что талисманы нельзя создавать с помощью только игровой материи, — извлекла фэньли, распечатала его карточку, совместила две карточки и получила третью. — Хорошо, а теперь... — достала и откупорила фиал с радужной жидкостью, капнула ровно каплю, подхватила её игрокодом, вернула фиал, подбросила кристалл, навела на него и на каплю МКА...

Не было никаких фанфар, не грянул гром, никаких эффектов. Просто кристалл и капля соединились в матовый, свинцово-серый, точно плиты коридора, кинжал. Мойлин сделал над собой усилие, чтобы не шагнуть назад — сам вид этого кинжала вызывал у него подсознательный страх. Элла взяла его за рукоять без трепета, но очень осторожно. Окутала оружие в информагические "ножны".

— Что это? — вопросил Мойлин.

— Я, конечно, не Марк, — хмыкнула она, — но будешь Резчик, — прицепила игрокодом к комбинезону, не погружая внутрь. — Сердце плюс разделение — есть идеи?

— Режет души? — уже ничего в голосе Мойлина не выдавало страха. — Он может сделать иномагом?

— Не настолько ювелирно? Думаю, что может, но дело не в кинжале, а в его применении, — капчалогировала МКА и двинула пузырь вперёд. — Легко просто разрезать, но разрезать с предсказуемым результатом... Представь, что у тебя есть тончайший лазерный луч, который может резать поатомно, но наводишь ты его своей рукой.

— Тогда зачем?

— Душа есть у всего, — неприятно улыбнулась Элла. — Это инструмент. Иномаги своим особым способом сумеют резать то, что нужно. Или игроки, чей класспект связан с наведением, поиском и точностью.

— Например, — отразил её улыбку, — Маг Пространства или Ведьма Меры.

Элла не ответила, вновь уйдя в свои мысли. Впрочем, ненадолго: пузырь вырвался в свободное пространство, а мгновением позже фрагмент, из которого они вылетели, пропал далеко внизу, в зелёной бездне.

> Оставим внешний мир и смело шагнём сквозь псевдоконцептуальную завесу в мир внутренний:

Тьма, липкая и ледяная, оседала на улицах, не то чёрным инеем, не то чёрной плесенью, то хрустя, то хлюпая под ногами. Ты с трудом шёл вперёд — шёл, а не бежал навстречу бесконечной силе. Холод не тревожил тебя, тьма не вызывала страх, и это, в свою очередь, заставляло сжимать зубы от ужаса. Сила, нет, Сила, просачивающаяся внутрь, в тебя была невероятна! Древние Зел-Нага были настоящими божествами, научившимися создавать вселенные, выжившими в борьбе со Вторыми, ещё более могущественными, чем они! Всё это могло стать твоим. Не отказывайся от мрака, прими его, войди в темноту, прыгни в приветливые зевы трещин, нырни во взывающие голодные пасти, и...

Струйка теплоты, струйка боли, сочащаяся, как из раны, со стороны Ханны, отрезвляла, а голубое небо над головой напоминало, что однажды там, наверху, светило солнце Джу. Напоминало о горьком, болезненном, единственно верном ответе: "Свобода". Ты не будешь рабом тьмы! Это твой мир. Это твоя воля! И если тьма так желает...

Мрак слушается. Слушается, норовя опутать, ослабить связь, раскрыть "подлинную силу". Ты знаешь, что это всё — тоже ты. Та часть тебя, которая, словно луч света, отброшена в Бездну, часть, жаждущая большего, часть, с радостью принявшая Кольцо, наслаждающаяся властью над Гильдией, убийствами во имя её господства, ведь убийство — тоже власть. Власть над жизнью другого. И эту часть себя ты сейчас не брал под контроль, а уговаривал, не заставлял, а убеждал.

Сила? Это рабство. Ты мог отбросить эмоции и раньше, но мог и вернуть. Почему выбор должен быть окончательным? Могущество мёртвых Зел-Нага? Твоё тело распадётся на атомы, попытавшись провести столько Пустоты. Изменить тело? А будешь ли это ты — или Зел-Нага, случайно воскрешённый самонадеянным иномагом разума? Стойкость, нестарение ревенантов? Они пошли на всё, чтобы вернуть хотя бы псевдожизнь. У тебя уже есть крестражи. Принимать Силу помаленьку? Прекрасно известно, куда приводит это "помаленьку". Уйти — это не сила, это — слабость. Ты выбрал Хранящую, потому что она не просто лишит иномагии, но и даст взамен...

— Выбрал? — тьма формируется в силуэт, силуэт проявляется, светлеет, пока не становится — тобой. — А кто дал тебе право выбирать за меня?

— Ты — часть меня, — делаешь шаг навстречу. Он шага назад не делает. Смотрит на тебя с усмешкой:

— Ты больше меня, но что, если я не согласен? Здесь, — взмахивает ладонями, и мрак ластится к ним, как послушная собака, — я сильнее. Ты же... — усмешка становится шире. — Будешь забыт, исчезнешь там, внизу.

— Значит, ты — мой кризис? — усмехаешься в ответ. — Поздновато, не находишь?

— Что-то мне подсказывает, что Грэм свой ещё не пережил, — хмыкает-хмыкаешь он-ты. — Джинни переродилась, Луна — загадка, переродился Сэм, изменилась Элла, возвысилась Джулия, а Марк, должно быть, изменился до сеанса — в точности как Джин. Чем сильнее изменение — тем больше силы. Почему мы должны отвергать силу иномагии? Потому что ты её боишься? Сейчас она нужна как никогда! Просто подумай, что даст нам Элис, если...

— Элис первой прикончит, — встречаешься с ним взглядом. — Она предпочитает иномагии аспекты с элементами.

— Мы преподнесём ей Пустоту на блюдечке, — он спокойнее тебя. В нём меньше эмоций — а может, те, что есть, он имитирует. — Аспект, ей противоположный, которого ей не хватает, иномагия — мелочь по сравнению с этим даром. Это логично, другой "я". Элис — логик, как и я. Зачем ты сопротивляешься? Вместе мы...

— Что будет с Ханной?

Он отводит взгляд.

— Нам незачем враждовать, — продолжаешь ты. — Это нерационально, так?

— Да, — в этом вы были совершенно согласны. Даже если он сильнее, ты — больше, и ваша вражда легко закончится общим поражением.

— Ты согласен с тем, что обратное иномагии, то, что есть в Элле Мэйдж, лучше?

— Пожалуй, — кивает он. — Она овладеет тем же при желании, без помощи мёртвых, сама, это будет её личная власть, её свобода. Мы всегда хотели так же.

— Ты забыл о желании? Мы верно служили Хранящей, и она выполнит его. Любое желание. Мы пожелаем это. Стать, как Элла. Или, — улыбаешься ты, — как новый Морулис.

— Это опасно, — неуверенно отвечает твой двойник. Вновь встречается с тобой взглядом. — А знаешь! Мы слишком долго бежали от опасностей. Я согласен — при одном условии.

Ты уже чувствуешь условие. Его несогласие — то, что разделяло вас, и теперь его не стало.

— Если не будет другого выхода, — подтверждаешь ты. — Жизнь важнее свободы. Мёртвый не освободится, у живого, не-живого всегда будет шанс.

Протягиваешь правую руку. Две правые руки, но всё-таки одну. Пожимаешь её самому себе. Тьма откатывается, повинуясь твоей воле. Ты ещё позовёшь её, если речь пойдёт о жизни и смерти, если иного выхода — не будет. А сейчас не оставляешь в себе ни частицы, выбрасываешь её всю, более того, инвертируешь всю "силу" внутри, замыкаешь, отказываешься от накопленной мощи иноразума в угоду устойчивости просто разума. Шёпоты, образы мертвецов, их тихие подсказки на грани восприятия — стихают. Выныриваешь, наконец, в реальность, полной грудью вдыхая сухой холодный воздух Храма.

— Всё в порядке, — отмахиваешься от отца, с Ханной объясняясь мысленно. — Небольшие иномагические неприятности. Где мы?

— Это место, — торжественно объявляет Теромос, обводя рукой, — Зел-Нага именуют Главным Холлом Храма Первотворения.

Вы вошли в Холл через одну из боковых галерей — собственно, Галерею Памяти. Это уже не было проходом — погружённые в историю Зел-Нага, вы не осознали, когда галерея перетекла в мост над сумрачно-синей пропастью. Десятки таких же галерей-мостов стекаются к Холлу — гигантскому шару, настолько большому, что пол на нём покажется ровным, точно это настоящая планета. Ещё сотни нитей смутно виднеются сквозь дымку. На каменном полу, отливающем тусклой бронзой, высятся загадочные многогранники, малые и высокие. Мосты-галереи спадают вокруг них ажурно ветвящимися лестницами, по одной из которой вы и спускаетесь на поверхность.

— Холл служил Зел-Нага местом встречи друг с другом вне итераций Цикла, — поясняет Теромос, ведя вас между многогранников. — Здесь же проходили заседания Совета Старейших, и каждое из этих сооружений, — вы как раз проходите мимо куба размером с трон, а позади вздымается каменная призма поболе маггловских "небоскрёбов", — это место одного из старейшин. Кто-то из них предпочитал огромную форму, а кто-то был размером с человека. Зел-Нага не подсчитывали, сколько старейшин было в Совете с начала времён, но известно, что Холл двадцать пять раз "очищался" от сидений мёртвых старейшин. Мы пройдём Холл насквозь, воспользуемся своего рода грузовым лифтом, которым Зел-Нага доставляли интересные образцы из Пустоты в камеры хранения.

Ты держишь Ханну за руку. Это успокаивает. Величественные виды Главного Холла нисколько не трогают тебя — они ничто по сравнению с дырой внутри тебя, с трещинами, у которых нет дна. Живое тепло, тепло её мыслей — пусть не отгоняет, но хотя бы смягчает, ослабляет сверхъестественный холод, колющий изнутри внутреннего мира.

Теперь ты не слышишь мёртвых старейшин. Ты не чувствуешь разумы кого-то, кроме Ханны. Это всё — закрыто. Вместо тьмы ты фокусируешься на Пустоте Кольца. Сжимаешь свободной рукой палочку: ты волшебник, а иномагом... иномагом Ханна побудет за вас двоих. И не зря же взяли с собой Снейпа и отца, в конце концов?

Стараешься вчувствоваться в окружение как псионик. Слабый из тебя псионик, но достаточный, чтобы заметить лифт раньше всех, кроме Теромоса, который к нему и вёл. Лифт — плита чуть темнее прочих. Зел-Нага не нуждались в визуальном выделении: у них была псионика, всевозможные путеводители и инструкции были буквально вплетены в камень; прослушав историю создателей Храма, отпечатав в себе их псионический язык, ты даже понял, как управлять лифтом, доверив это, разумеется, Теромосу.

Тёмно-серая плита несёт вас вниз, в кромешную тьму, которая ни капли не пугает. Не пугает, да ты ощущаешь себя беспомощным. Насколько же зависим стал от иномагии! Как привычно тянуться во все стороны сознанием, беспрерывно касаться других разумов, и псионика, особенно такая слабая, как у тебя, не заменит этого. Только Ханна, только её согревающее присутствие даёт расслабиться немного. Ты сохранишь её, обережёшь Ханну — несмотря ни на что. А если будет надо, ты...

Пятнышко света сверху давно уже истёрлось, растворилось во кромешном мраке, когда лифт плавно замедлился и вынырнул на свободное пространство, залитое тускло-зелёным. Вы сошли с платформы, оглядываясь. В привычно громадном, как и положено Храму, помещении расположились тысячи тёмно-зелёных шаров, сплетённых из Пустоты и чего-то ещё — чем-то это напоминало собственную псионику протоссов, а чем-то — эссенцию, как её видели Зел-Нага Галереи Памяти. Это была защитная оболочка, отсекающая содержимое загадочных капсул от внешнего мира — или внешний мир от него. Те самые образцы в камерах хранения.

Теромос повёл вас в огромный... коридор? На фоне зала он, пожалуй, был коридором. Помня о том, что многие Зел-Нага предпочитали буквально титаническое тело, должно быть, для них это был узенький проходик. Всего-то метров тридцать ширина! Тебе невольно вспомнились коридоры Хогвартса — родного, Три-Эм, уничтоженного вместе с миром. Вспомнились волшебные огни факелов, приятели со Слизерина, которые могли бы стать друзьями, не окажись ты иномагом... Наверное, Салазар Слизерин с его любовью к зелёному хорошо бы оценил этот "коридор" и пожалел бы, что на нём нет змеиных узоров. Жаль, ты так и не побывал в Тайной комнате... Криво улыбнулся отцу — тот бы, будь на твоём месте, провернул бы какую авантюру, попал бы в жилище василиска в поисках сокровищ Слизерина. А тебя скорее интересуют знания, которые основатель оставил своим наследникам, потомкам.

Вы прошли мимо нескольких огромных дверей... нет, целых врат! Они были охвачены едва различимым свечением псионики: защитные механизмы Зел-Нага, не то техника, не то псионика, не то что-то среднее, безупречно проработали целые эпохи и проработают не меньше. Сквозь некоторые врата просачивалось смутное присутствие. Похоже, там держали живых существ. Интересно, был ли у Зел-Нага свой аналог Тёмной Луны? Может быть, за этими вратами — химеры, сшитые из мятежных Зел-Нага, наподобие Амуна? Или из враждебных тварей Пустоты?

Проход наклонился вниз, перешёл в огромные ступени — такие, что вам пришлось прыгать с одной на другую, — упёрся в ещё одни врата. Теромос невозмутимо коснулся открывающего кристалла... Это было ошибкой! Створки врат растворились, и чуждое псионное присутствие заставило тебя отшатнуться, а неразима — мигом зажечь лезвие искривления в защитном жесте. Присутствие пропало. Просто коридор — и тишина.

— Вперёд, — нахмурился Теромос. — Дальше должна быть некая защитная система против сбежавших образцов. Активируем её, если оно окажется враждебным.

Вы не побежали вперёд — пошли быстрым шагом, взяв палочки наизготовку. Если бы ты мог потянуться вперёд разумом... Опасно. Нельзя, совсем нельзя, позже, как покинете Храм...

Чья-то тень скользнула впереди. Шесть разноцветных лучей ударили в неё — без толку осветили сумрак да выбили каменную крошку. Никого. Ничего в псионике. Настораживающая тишина.

Добрались до перекрёстка без происшествий. В его центре — большой иссиня-чёрный кайдариновый кристалл, вокруг которого вращается множество кристаллов малых, преимущественно жёлтых. Теромос со столь сильным облегчением, что его почуяли, наверное, и Роб с Оли, приблизился к загадочному механизму и вступил с ним в псионную связь. Волна чего-то незримого, явно псионического разошлась от кристаллов во все стороны, оставляя ощущение невнятной скованности.

— Это уникальное творение первых Зел-Нага, — мыслеголос протосса доносился словно бы издалека, что-то глушило его, едва не заглушало. — Они называли его Подавителем Эманаций, созданным специально против могущественных псиоников, таких, как Вторые, — ты понимающе кивнул: замеченное вами присутствие определённо принадлежало такому псионику. — Его работа в чём-то напоминает легенду вашего листа — дыхание пустоты. Подавитель "выпрямляет" любые "переписывающие" эманации за пределами тела. Псионикой всё ещё можно исцеляться, ускоряться, убивать касанием, но всё прочее он давит. Волшебство же...

— Редукто, — чётко произнёс ты, нацелившись на стену. Ничего.

— Зелья, — бросил Снейп, вытаскивая из капчалога целую коробку.

— Оружие, — отразил его интонацию отец, вытащив буквально из рукава сундук. Открыл — там обнаружился добрый десяток магических кинжалов. — Артефакты же работают?

— Те, чьё действие ограничивается собой и врагом, — холодное одобрение Теромоса, который первым же схватил один... в другой руке сжимая самый настоящий маггловский револьвер. На вопросительные взгляды протосс откровенно ухмыльнулся: — Подарок Морулиса. С неразменными пулями.

Мысленно кляня себя, что слишком полагаешься на палочковую магию (семь запасных палочек, сейчас совершенно бесполезных!), взял один кинжал — ещё один таки нашёлся в капчалоге. У Ханны были свои. Роб и Оли выбрали самые тяжёлые, у Снейпа — алхимнож, а отец распихал по карманам оставшиеся, сжав один в деснице. Глотнув усиливающих зелий и "наслаждаясь" гадостным послевкусием, вы продолжили движение.

Однако в одиночестве вы шли недолго. Два голема размером с человека выдвинулись из ниши и невозмутимо встали рядом — совсем не похожие на конструкты, но всё-таки творения Зел-Нага, монолитные, точно вырезанные из металла, четвероногие, напоминающие скорее пауков, с четырьмя же руками, оканчивающимися массивными клешнями. Голов у големов не было — да и не похоже, чтобы они в них нуждались. Прежде, чем вы напали, — а Снейп уже направил алхимнож, на свойство удлинения которого "подавитель эманаций" подействовал никак, — Теромос поднял руку:

— Это система безопасности Хранилища. Я активировал её, включив подавитель. Интеллект системы посчитал нас объектом защиты. Пока не покинем Хранилище, эти малые стражи будут нас оборонять.

— И они справятся с той тварью, которая нас разглядывала? — голос Снейпа прямо-таки сочился скепсисом.

— Это специализированные конструкты, — холодная усмешка от Теромоса. — Их сотворили для охоты на псиоников как внутри, так и вовне поля подавления. Обрати внимание на эти кристаллы, — мыслеуказал наверх. На высоком потолке действительно виднелись насыщенно-синие кристаллы. — Это аналог террановских турелей, и они работают под подавителем. Я не утверждаю, что мы в полной безопасности, но Хранилище — на нашей стороне.

Идти с двумя големами было странно. Ты всё время ожидал подвоха, не в силах прощупать их иноразумом или псионически. Големы просто семенили ногами, похожие на роботов из фантастических маггловских фильмов. И если первые несколько минут и ещё одни большие врата спустя всё было спокойно, то потом громыхнуло и тряхануло так, что вы едва на ногах удержались! Ты ощутил отдалённую концентрированную злобу, буквально жажду что-то или кого-то разорвать и уничтожить. Впереди!

— Идём дальше, — взял себя в руки. — Это же кратчайший путь?

— Верно, Энтони Даффи. Стражи защитят нас.

Следующие врата буквально вывернуло так, что едва успели отпрянуть в сторону. Ядовито-фиолетовые щупальца в человеческое тело толщиной потянулись к вам... С тихим шелестом прозрачные, едва заметные снаряды от потолочных кристаллов отсекли их на пол. Големы шагнули вперёд и залили пролом ярко-оранжевым огнём из бывших клешней, обернувшихся раструбами пушек.

— Мне уже нравятся эти ребята, — хмыкнул отец. — Можно их забрать с собой?

Тем временем, сзади подошла ещё пятёрка стражей, бросившаяся прямо в пламя. Что-то вспыхнуло, врата оплавило, и ваши защитники убрали пламя. За дырой — обычный коридор с огромной подпалиной на полу. Зато дальше — сплошь открытые двери.

— Почему они открылись? — спросил ты, когда вы шли мимо, с опаской оглядываясь. Пятёрка стражей убежала, размываясь от скорости, куда-то вперёд. Коридор разделился, вы пошли в правый, потому что из левого слышались глухие взрывы.

— Полагаю, мы выпустили нечто, — предположил Теромос, — во время активации узла трансформаций. Я думаю, что это реакция существа на активацию защиты. Оно пытается отвлечь от себя внимание, выпуская прочих пленников. Я лишь не понимаю, откуда оно знает, как. Это не Зел-Нага, иначе он бы уже...

— Охотник! — озарило тебя. Пояснил для остальных: — Это существо, которое охотилось за Зел-Нага, они говорили, что оно поглощает их эссенцию и псионику. Амун хотел поглотить его силу и...

— Амун мог оставить его незапертым, — согласился Теромос. — Охотник не был ему ровней, однако он обладает знаниями поглощённых Зел-Нага и понимает, как работает защитная система. Не стоит полагаться на неё более необходимого.

— Спасибо, успокоил, — вырвалось у отца. — Если "Охотник" сильнее этих ребяток и пушек, то что мы вообще...

— Он слабее, — перебил ты со странным чувством. Отец обычно лез вперёд, а сейчас вперёд вёл ты, где он хотел бы отступить. — Амун поглотил почти всю его силу.

— Не обольщайся, Энтони, — предостерёг Теромос. — Это существо сражалось с более сильными Зел-Нага и побеждало. Оно хитро и умело. Будьте предельно внимательны.

Коридор вновь разделился на множество мелких, целый десяток, часть из которых уходила вверх, часть — вниз. Вот только ведущие вверх были недоступны: тёмно-жёлтая дымка сочилась из них и вот-вот закрыла бы все остальные. Ничего хорошего псионикой от дымки ты не чувствовал, Теромос и вовсе крикнул:

— Быстрее! — первым побежал в один из "нижних" коридоров. Стоило спуститься в сопровождении стражей, как позади раздался грохот — потолок буквально обвалился, блокируя возвращение. На мгновенье почудилось, что кто-то внимательно разглядывает вас сверху, но там лишь успокаивающе мерцали синие кристалл-турели.

Быстрым шагом шли вы по слегка расширившемуся коридору. Периодически попадались боковые двери в небольшие залы, полные кайдариновых кристаллов и уже знакомых тёмно-зелёных шаров-капсул.

— Что это за место? — поинтересовался отец, поглядывающий на капсулы с явным интересом. Чувствует что-то иноинтуицией? Там какие-то сокровища?

— Личная лаборатория одного из Зел-Нага по имени Урос, — ответствовал Теромос. Указал на ближайшую дверь, за которой был уже не залик, а целый кристальный лабиринт. — Вот там он эксперименти...

— Стоп, — резко прервал Снейп. Вы остановились вслед за ним. — Там находится хранилище эссенций? Есть ли среди них...

— Да, там есть подготовленная эссенция Зел-Нага, — медленно кивнул Теромос на хмуро-вопросительный взгляд Снейпа. — Это то, что ты ищешь, Северус. Мы не останемся с тобой. Нас ждёт Консоль управления, от которой зависит всё.

— Отвлеку, если найдёт, — мрачная ухмылка. — Удачи, — и, не слова говоря, не дав вам толком попрощаться, ступил в зал, мгновенно потерявшись в переплетениях кристаллов, и ты усилием воли сдержал порыв прорвать иномагический скрыт.

> Последуем обратно по разделившейся нити Авалона сквозь километры камня, через мостики над синей мглою, по следам Зел-Нага, ушедших эоны назад в просторы зелёных всполохов. Где-то здесь трепещущая на реальностном "ветру" нить поделилась снова — и мы летим вдоль неё, в целый океан энергий Пустоты, впрочем, не особенно и плотных.

— Хорошо, — признала, наконец, Элла. — Мы потерялись. И я запуталась. Зачем нужно это место?

— Возможно, оно не нужно, — предположил Мойлин. — Если движение этих... фрагментов Храма имеет смысл, то они могут подготавливать всё это к превращению в какой-нибудь механизм.

— Или остаться в готовом к превращению состоянии? — улыбнулась догадке Элла. — Похоже на правду? Это не поможет нам выбраться?

— Полетим к центру вихря, — предложил Мойлин.

— Нет, — Элла прикрыла глаза и резко остановила пузырь реальности

* * *

. — Я должна догнать Энтони. Не уверена, что он справится со своим испытанием один.

— Разве должна? — хмыкнул Мойлин. — Квесты индивидуальны — я не ошибаюсь? Этот Энтони должен пройти свой сам.

— Я помогла с Ковчегом, Морганой, Костью, — она открыла глаза, и сейчас в них отражалась решимость и некая... искра. Мойлин выдал своё удивление лишь расширившимися глазами — он, как и я, разглядел нечто глубже, чем изначальная эссенция. Это и есть то семя, о котором говорила Хранящая Время? — Помогла с возрождением Фло. Закончила начатое Луной. Окончательно разобралась с Алфредом, — Мойлин отвёл взгляд, не выдерживая внутреннего пламени, не проявленного визуально, но... — Направила силу Джу. Создавала Анх. Моя миссия в сеансе — быть лидером, проводником, помощником для всех. Я уверена, что Энтони не справится один.

— Много на себя берёшь, — смесь одобренья и сомнения. — Слышал, из таких выходят хорошие тзинчиты.

— Скорее Тзинч будет у меня на побегушках, — вновь зажмурилась, вращая пузырь из стороны в сторону.

— Все они так говорят, — только рассмеялся Мойлин. — А потом оказывается, что служат Владыке Перемен, того и не подозревая.

— В таком случае, — торжествующая улыбка, финальный разворот пузыря, — я научусь так же крутить вероятностями и возможностями, как этот "владыка".

— Тысячелетние эльдары-предсказатели — лишь пешки в его руках

— Иногда, — пузырь набрал скорость в совершенно случайном, на первый взгляд, направлении, — не нужно играть по правилам. Если мне понадобится сравниться с Тзинчем, я сама создам доску и правила для игры. Фигуры не самостоятельны, — пузырь догоняет фрагмент, в котором Мойлин узнаёт тот самый, из которого их выбросило. — Игроки связаны правилами и доской. Мне это не подходит. Я инженер — сама буду создателем игр и правил, каким мнит себя Тзинч.

— Алфред этого не понимал, — молвил Мойлин, отражая её улыбку. — Он думал, что достаточно быть игроком, чтобы победить богов.

— На равных встать с творцом может только что творец, — ответствовала Элла. — Правда, Модрон? Благодарю за помощь.

"Изобретательно", — тихая мысль обошла все защиты что колдуна, что Мага, проигнорировав и стенку пузыря.

— Могу ли я рассчитывать на консультацию? — спросила Элла, готовая к отказу.

"Зависит от сложности задачи", — пришёл немедленный ответ.

— Поверь, задача будет — сложной. Как раз по части Сильфа Разума.

Ответа не последовало. Пузырь вновь удалился от фрагмента — на этот раз Элла вела его уверенно.

— Как ты нашла путь обратно?

— Нить домена, — впереди показался новый фрагмент, и разминуться — невозможно, путь не потеряв. — Модрон прикрепила такую ко мне тоже. Спрятала, но я нашла. Наложу призрачность, готов?

— Давай, — он опустил щиты.

— Фазма форматус! — взмахом палочки обвела их двоих.

В следующую секунду пузырь протаранил фрагмент размером с гору, пролетел насквозь, следуя за путеводной нитью. Мойлин выдохнул с облегчением, оглядывая прозрачные руки:

— Это надолго?

— Сутки или пока не отменю. О, ещё один.

Прорыв сквозь следующий фрагмент Мойлин перенёс получше, уже не сжимая судорожно зубы, не тянясь к варпу, не заставляя себя отказываться от тысячи и одной защиты. Спустя десяток фрагментов и минут двадцать полёта Элла замедлилась, сняла призрачность и синхронизировала пузырь уже не с горой, а целым астероидом — может быть, и чем-то большим: зелёная дымка позволяла видеть лишь верхушку айсберга.

"Прифрагментились", нашли точку, где команда Энтони вошла внутрь. Элла не знала, как открывать "двери" Зел-Нага, и в очередной раз провернула трюк "просто повтори": вчувствовалась в псионный механизм, воспользовалась его древностью, активировала ту часть, которая активировалась позже, чем тысячи лет тому назад. Трюк не подвёл: камень растворился в воздухе, открывая путь. Элла бросила последний взгляд на "пустотную бурю", чуть сузила пузырь и втиснула его внутрь.

Проскользнула по лестнице так быстро, что пришлось закрыть глаза, чтобы не закружилась голова. Замерла перед узковатым (для Зел-Нага) проходом. Потянулась к пси-символам, заполняющим камень.

— Галерея Памяти, — озвучила Мойлину. — Это место — записанная история Зел-Нага. Я постараюсь транслировать тебе выжимку. Задержимся здесь: Галерея — прекрасный источник знаний о языке и технологиях Зел-Нага. Здесь пять версий, от самой поверхностной и простой до той, что для историков и летописцев. Я... — секунды самооценки, — Да, четвёртая изобилует ненужными деталями. Первая слишком обрывчата. Вторая или третья?

— В чём трудность выбрать? Время?

— Сложность, — поморщилась Элла. — Первую я осмыслю без труда, со второй уж справлюсь, но третья? — вздох. — Внутри содержится ценнейшая информация становления Храма, но она рассчитана на полноценных Зел-Нага, не на человека, будь он трижды гениален. А знаешь? — сжала в руках светящийся Анх. — Сделаем это. Конфи?

— Я готов к приёму информации, — отозвался ИИ, привыкший к роли молчаливого, да мотающего на ус наблюдателя.

— Жизнь? И Надежда, — кивнула своим мыслям. — Вперёд!

И сделала первый шаг, крепко сжимая руку Мойлина. А затем внешний мир растворился для неё, пропал в массивах информации, живой памяти Зел-Нага, отпечатанной, заботливо упорядоченной в этих стенах. Этой информации было столько, что Элла делала один шаг там, где Теромос и сотоварищи — двадцатку. Золотой свет закрутился вокруг неё стремительным потоком — эссенция, а следом за ней форма и псионика Эллы адаптировались к сверхбыстрой обработке сверхплотных и сверхчастых пакетов данных. Этот свет вскоре затмило сиянье Анха: Элла соединила эссенциалистику с манипуляцией двумя аспектами, а третий, Дыхание, выступил источником "энергии", опорой для её воли.

Семь шагов сделала Элла. На третьем шаге она перестала передавать Мойлину выжимку. На пятом — сжала его руку до боли. На шестом из носа потекла кровь. На седьмом она остановилась. Свечение погасло. Элла сплюнула кровь:

— Язык прикусила, — глубоко вдохнула и медленно выдохнула, ослабляя хватку и, вместе с тем, исцеляя руку Мойлина.

— И как, стоило того? — спросил лишь он.

— Не знаю, — потёрла голову свободной рукой. — Там, дальше столько всего полезного...

— Мне казалось, превозмогания — это в духе дуболомов из космодесанта, а не инженеров-техножрецов, — капля иронии заставила Эллу пристыженно опустить голову.

— Ты прав, — она собралась с силами. — Задача — сбор информации с третьего уровня. Узкое место: ретранслятор-я и я-носитель. Решение... Ретранслятор нуждается в оптимизации, — золотая вспышка. — Разнести ретранслятор и хранилище информации? Мне нужен Кристо, — связалась с рекомым.

— Я бы не отказался послушать.

— Медленно думаешь, — отмахнулась Элла. — Потом скину лог, будет время, разберёшься, — ушла в виртуальное пространство нейробруча.

Секунда, две, три...

— А, вот оно что!

— Подсказал?

— Держи, — Мойлин поморщился от объёмного инфопакета. — Кратко: есть несколько технологий. Использую двойную. Следи, чтобы вокруг не было опасностей, я полностью уйду в работу. Просто веди меня вперёд с одной и той же скоростью. Два шага в секунду.

— Как пожелает госпожа техножрица, — тонко улыбнулся он.

Элла вновь закрыла глаза, снова засветилась золотом, вот только Анх спрятала обратно. И пошла. А спустя полчаса Мойлин вывел её на открытое пространство, где галерея превращалась в мост, один из сотен тысяч в синей дымке.

— Хорошо, — открыла веки, возвращаясь в реальность. — Я ухватила кое-что, но нужно углубиться, — вытянула руку: на ладони появилась прозрачная капчакарта. — Кристо придумал, как записывать информацию сюда. Сжимать не нужно, алхимизировать по ней — нельзя, только читать с отпечатка. Повесь над пузырём щиты и какую-нибудь сигнализацию, нам нужно будет полчаса, чтобы разобраться с этим.

Получаса не хватило. Два часа Элла читала с карты, то и дело останавливаясь для осмысления и сбрасывания Мойлину конспекта. Когда закончили, размялись (вернее, размялся Мойлин — Элла полурефлекторно "сбросила" усталость, крутанув свою эссенцию) и продолжили полёт. Холл нисколечко не заинтересовал их: узнали и о нём, и многом другом из Галереи Памяти. Вместо лифта использовали заклятье призрачности, одним рывком оказавшись внутри Хранилища.

Само по себе Хранилище, согласно Галерее, разделили на три основных секции: собственно, хранилище образцов, тюрьму для интересных созданий Пустоты и личные лаборатории отдельных Зел-Нага, изучающих и экспериментирующих с живыми и неживыми находками и творениями. Эти Зел-Нага больше прочих напоминали алхимиков, пользовались немалым уважением остальных: именно они находили или конструировали ядро кристаллизации для новой вселенной. И такое же ядро алхимизует Элла для Песни, когда настанет время.

— Сколько же здесь интересностей! — воскликнула Элла, оглядевшись. Впрочем, её улыбка тут же померкла. — Что-то не так. Мойлин, кинь любое заклятье за пузырь.

— Ну допустим, — он вновь соединил инфомагию и варп-колдовство. Синяя змея вынырнула наружу, чтобы пропасть в мгновенье ока. — Нас также б растворило?

— Нет, — качнула Элла головой, касаясь стенки пузыря. — Что-то среднее между полем автоупорядочивания и дыханием пустоты. Думаю, "поле подавления".

— Которое Зел-Нага придумали против Вторых, — кивнул Мойлин. — Кто его включил? Этот "Амун"?

— Нет, — уверенный ответ. — Для Амуна и для любого Зел-Нага это поле — как лишиться рук. Полагаться только на смену формы, на чистоту эссенции... Поле включила команда Энтони или система безопасности тюрьмы. Энтони активировал главный узел трансформаций, а стандартная процедура, как мы теперь знаем, открывает большинство запоров Храма, в том числе секции тюрьмы. Если кто-то из Зел-Нага оставил закрытым в секции, но не камере сильного псионика, то он освободился.

— Зачем открывать секции тюрьмы? — нахмурился Мойлин, не успевший освоить столько же информации, сколько Элла. — Зачем кому-то из Зел-Нага не закрывать камеру?

— Если я правильно понимаю, закрытие камеры — не самая простая процедура, в то время как секции блокируются автоматически, — пожала плечами Элла. — Могли же быть среди Зел-Нага невнимательные или чем-то увлечённые? Или Энтони случайно открыл и камеры? Секции тюрьмы и вообще все секции — каждый коридор Храма используется для распределения энерготоков во время творения вселенной. Если их не открывать, то двери может снести перепадами энергии. Узел просто обязан снять любую блокировку. Что? Мойлин, Зел-Нага не были дураками, просто Храм изначально не был их домом, они стали жить в нём позже. Планировалось, что большая часть помещений будет "продуваться" Пустотой, снижая нагрузку на несущие псионные конструкции.

— Допустим, — неохотно согласился с аргументами. — Значит, против нас будет "система безопасности"?

— Вероятно? — пожала Элла плечами. — Пузырь другой реальности должен спровоцировать её? Или то, что мы псионики, пусть не чистые формой? Я слегка расширю наш объём, — отодвинула стенки на метр. — Внутри можем колдовать: подготовь что-нибудь мгновенно-контактное и щиты. Если нас атакуют, то физически. Мой Зонт... — вскинула рекомый и набрала несколько комбинаций, — ожидаемо работает только внутри. Игротехнологии основаны на коде. Полагаюсь на тебя, Мойлин. Я плоха в ближнем бою, — быстрой манипуляцией с алхиматором создала пару световых мечей. — Нужен такой? Металл режет, но с трудом.

— Обойдусь, — извлёк из своего "инвентаря" пару силовых мечей. Активировал — по ним пробежали едва заметные молнии. — А тебе такие? Силовые клинки — разрывают броню... хм, неким полем? Боюсь, я не специалист в древних технологиях.

— Я тоже, — Элла взяла третий меч, деактивированный. Оценила. — Не высшая технология. Верхние уровни индустриалов. Превосходная оптимизация. Настолько миниатюризировано, насколько возможно, не поднимаясь дальше по техуровню. Принцип... не могу уловить, нужно время. Определённо совершенней световых мечей, — капчалогировала их обратно. — Ещё один, пожалуйста. Это сенсор активации, верно? Мне нравится? Готов?

— Более чем, — предвкушающая ухмылка. Мойлину не терпелось столкнуться с новыми загадками Храма, с новыми противниками, с новыми вызовами. Это стало новым ключом к его душе, основным двигателем, вместо потерянного, оставленного на павшем Люосе.

— Выдвигаемся, — а вот Элла спокойно сосредоточена, привыкла решать задачи последовательно и неуклонно. Пожалуй, это упорство, во многом даже упёртость, роднит её с духовной матерью, Хранящей Время, как и достигшей богоуровня, так и ещё Кирой Царёвой. Они разные, но некое глубинное сходство всё-таки прослеживается.

Пузырь реальности полетел вдоль нити Авалона, огибая капсулы с образцами. Многие из них были разрушены: экзотические вещества и проявления Пустоты трепетали причудливыми лепестками или разливались странной жижей. Самые опасные из этих веществ — пси-активные, но именно они бессильно развеялись в воздухе, оставив после себя разноцветные пятна и едкие запахи. Элла накинула капюшон, комбинезон закрыл её лицо гибким прозрачным стеклом, переключившись на замкнутый дыхательный цикл. Достал шлем-маску и Мойлин, предпочитая не полагаться на аналогичные заклятья: неизвестно, что с ними будет, если выбросит из пузыря.

Миновав несколько врат, они влетели в те, у которых от дверей остались только обгорелые обломки. А следом влетели хозяева этого места — две размытые тени, в ускорившемся восприятии Эллы — паукообразные роботы. Мойлин принял пошедших на таран конструктов щитом, вытолкнув прямо в распахнутые двери камеры. Те среагировали, как и положено: мгновенно захлопнулись, и роботы, ловко приземлившиеся на ноги, не успели выбраться. Следом среагировали турели на потолке, и Мойлин отразил очереди прозрачных импульсов, напоминающие Элле заклятья "секо".

— Дальнобойное или вверх? — бросила она.

— Найдётся, — Мойлин убрал мечи и достал огромнейшую пушку с двумя стволами, усилил себя заклятьем, махнул Элле, чтобы встала ему за спину, навёлся и выстрелил, пошатнувшись от отдачи. С оглушительным шипением, почти свистом голубовато-белые конусы плазмы буквально разорвали турели Зел-Нага. Мойлину хватило всего трёх выстрелов, чтобы залить их все огнём, а заодно самого себя — потом.

— Не слишком? — хмыкнула Элла, оценивая оружие. Более чем эффективное, техуровнем проще, чем силовые мечи. Недальнобойное, но до потолка хватило с лихвой.

— Кто знает, какая у них защита, — откликнулся Мойлин, охлаждаясь и высушиваясь магией. — Старая-добрая мультимельта — гарантия успеха.

— Ты полезней, чем я ожидала, — молвила она, направляя пузырь вперёд.

— Разграбил старые запасы, — он экипировался более мощной версией лазерной винтовки — хэлганом, зарядив её инфомагией вместо громоздкого генератора. — Видишь уцелевшую турель? — та немедленно выстрелила. — Дай-ка прицелюсь... Сойдёт, — всего лишь второго попадания хватило, чтобы кайдариновый кристалл турели разлетелся на осколки. — Летим повыше, чтобы эти твари не запрыгнули.

"Твари" — малые стражи — не запрыгнули. Вместо этого полтора десятка конструктов прямо в прыжке трансформировались в летающих дронов с миниатюрным реактивным двигателем и устройством антигравитации. И, конечно же, пушками, не менее смертоносными, чем хэлган Мойлина. Тот полностью сосредоточился на щите. Хэлган позаимствовала Элла, полуавтоматизировав программу уклонения для пузыря, выцелила одного и стражей, подбила... тот ещё в падении трансформировался, зарастив повреждения.

"Давай мультимельту", — скомандовала она, переключившись на мыслесвязь.

"А... — возобновил пробитый слой щита, — справишься?"

"Давай! — один из стражей выстрелил иглой, которая прошила щит и в сантиметре разминулась с плечом Мойлина. — Гранаты есть?"

"Плазменные пойдут?"

"Да".

Дальнейшее Мойлин запомнил как круговорот. Пузырь, игнорирующий инерцию и трение, превратился в настоящий воздушный перехватчик с мультимельтой в качестве орудия. Сам он даже не пытался понять что-то в этом хаосе, полностью сосредоточившись на возобновлении щитов и их бесконечной адаптации к бесконечно же адаптирующимся роботам Зел-Нага. Пожалуй, эти роботы, эта адаптация напоминали ему некоторых демонов Тзинча... была ли чистота эссенции угодна Владыке Перемен? Знал ли он о ней? Загадка, которую он не собирался разрешать.

Демоновы "загадки" он оставил за бортом. Перед ним, ещё далеко, но уже различимо простиралась новая жизнь. Билетом в неё служил успех игроков, а самая важная из них — Элла Мэйдж. Поэтому он стал её защитником — когда узнал, как глупо отказалась от защитника, предоставленного Системой — невероятно любопытной "организацией", которой, возможно, посвятит сколько-то лет новой жизни. Или, быть может, займётся Альянсом? Так много вариантов открывается вдали!

Пока Мойлин размышлял о будущем, не забывая посматривать по сторонам, Элла уверенно вела пузырь реальности по коридору, на сей раз — не очень быстро, изредка приостанавливалась, разглядывая или обходя различные аномалии и останки пленников тюрьмы. Порой она задерживалась, изучая что-то эссенциалистикой, порой ускорялась, особенно когда "останки" проявляли агрессию. На них нападали малые стражи и кристалл-турели, но с каждым разом побеждались всё быстрее.

Однажды пришлось иметь дело с живым лиловым туманом, медленно поглощающим эссенцию фиолетового щупальцевого монстра. Выстрелы мультимельты туман проигнорировал, и его оставили в покое: существо двигалось очень медленно и не проявляло особой агрессии — так, потянулось проверить, не вкуснятинка ли мимо пролетает. Несколько стражей уже были сочтены туманом чем-то вроде консервы, смяты, раскрошены, а их эссенция — выедена до последней капли.

В центре перекрёстка тюрьмы — кайдариновый кристалл, окружённый, точно планета спутниками, кристаллами меньшими. Он был укрыт силовым полем, частично поглощающим, частично отражающим любой сигнал высокой интенсивности — частицы материи в том числе. Элла немедленно распознала в нём источник поля подавления.

— Разрушим его? — предложил Мойлин.

— Нет? — Элла обогнула "генератор", не забыв создать его "призрачное капча-фото" с помощью МКА. — Я не уверена, что мы справимся с защитными системами без него? Я бы обязательно поставила несколько дублирующих? Что, если псионик, которого он сдерживает, ещё здесь?

Спустя очередные разрушенные врата и восемь сожжённых малых стражей они долетели до очередной развилки. Вернее, развилкой это было раньше. Огромный коридор тюрьмы разделялся на десятки малых, уходящих вверх и вниз. Вот только нечто обрушило полы и потолки, а затем спекло их потрескивающей коркой. Учитывая, что мультимельта почти не вредила материалу Хранилища, пробить ей путь было невозможно. Элла оценила толщину преграды, подлетела и расширила пузырь внутрь, достала до той стороны и открыла портал.

— Тридцать сантиметров толще, и не получилось бы, — заметила она, ведя пузырь по слегка расширившемуся ходу куда-то вниз. — Не уверена, что смогла бы трансфигурировать этот материал.

— Какой бы прочностью он ни обладал, классическая магия действует на уровне концепций, — парировал Мойлин.

— Не совсем так? — нахмурилась Элла. — На уровне "чистых" концепций работает Фаэр, Чудо, то, чем Мерлин создал изначальную эссенцию. Классика — это минус-истина, обладающая рядом количественных характеристик — оценок её силы. Поэтому волшебные щиты можно пробить немагическим воздействием, по крайней мере, некоторые. Иногда магия неотличима от чистой концепции, но когда происходит её столкновение с плюс— или минус-чем-то, то эти количественные характеристики начинают играть роль. Заклинания могут быть разной силы, волшебники — тоже. Я считаюсь сильным магом, но не великим. Джу сильней меня, Альбус, спрайт Марка, — тоже. Я не превратила бы эту преграду в воздух и за дни.

— Интересная информация, — улыбнулся новому Мойлин. — Инфомагия также обладает количественными характеристиками — это плюс-воля, верно?

— И её количественные характеристики меняются и измеряются иначе, чем у классического волшебства, — кивнула Элла. — То же самое — с иномагией, божественной силой, плюс-бытием лучерождённых... примеров плюс-истины не знаю?

— Нелуна?

— Скорее Варсиэр, — задумалась Элла. — Нелуна — это предельная истина, плюс-бесконечность. Я думаю, что чистые боги, существа вроде Ивицера, уходящие иномаги, носители предельной воли — почти никто, почти никогда не пользуется бесконечностями. Это как применить Свободный Ключ полностью? Бесконечность слишком разрушительна, если не для пользователя, то для реальности вокруг. Но Алиса может генерировать плюс-волю любой "напряжённости", в отличие от нас, а Право даёт Элрику способность на минус-истину любой "силы". Погоди-ка!

Пузырь замер. Проход влево вёл в большой зал, полный кайдариновых кристаллов, преимущественно золотых.

— Нить делится?

— Да, — Элла повернула в зал. — Если Модрон не заинтересовалась этой лабораторией, то здесь остался кто-то из команды Энтони, — махнула палочкой на вход, пока он в пузыре, трансфигурируя воздух в сталь.

— Есть кто? — крикнул Мойлин.

— Есть, — любой, кто хотя бы урок учился у Северуса Снейпа, узнал бы каплю яда в этом голосе. — Я думал, вы займётесь Анхом, — фигура Снейпа материализовалась у стенки пузыря. После небольшого колебания он сделал шаг внутрь.

— Он почти закончен, но нам нужна помощь.

— Какое совпадение, — кривая улыбка. — Мне — тоже.

> скользнём вдоль нити, невыбранной Эллой, нити, уходящей вниз, двинемся не только в пространстве, но и во времени, удаляясь на сотни метров и, вместе с тем, часы назад. Минуем лаборатории Уроса, Зел-Нага, некогда размышлявшего о модификации-ускорении Цикла, пронесёмся по техническим коридорам и нагоним небольшой отряд из пяти людей и одного протосса, замерший в нерешительности на площадке-перекрёстке ровно тот момент, когда Дилан Даффи предупреждающе крикнет. Дилан не успеет.

Площадка треснет, все шестеро провалятся, и клубящаяся внизу тёмная субстанция, нечто среднее между жидкостью и газом, не даст им разбиться и разнесёт в разных направленьях. Это место — один из трансформаторов слабой напряжённости, безопасный для человека исключительно при работающем поле подавлении. К счастью, поле работает, поэтому субстанция даже пропускает воздух, позволяя, пусть и с трудом, но дышать через себя.

Каждый из шестерых уцепится, кто кинжалом, кто рукой, и выберется наверх, в коридоры, наполненные тревожно мерцающим, тусклым, едва позволяющим ориентироваться красным светом. Кажется, что кристальные образования на стенах вот-вот погаснут — а мерцанье напоминает трепыханье сердца, которое вот-вот замрёт навечно.

Такие трансформаторы — своего рода "канализация" Зел-Нага, в которой накапливаются паразитные выбросы энергий, материй, эссенций и всего такого (как мы помним, для "инженерной алхимии" Зел-Нага всё это взаимозаменимо, взаимопревращаемо). Чёрная субстанция не разрушает принесённое сюда, а сортирует, направляет к специальным деструкторам (да, Зел-Нага пришли к раздельной переработке мусора задолго до появления Земли), соединяющимся с энергосетью Храма. Но нас интересует не устройство "канализации", а Энтони Даффи, только что выбравшийся на поверхность, отряхнувшийся от липнущего чёрного полутумана-полужидкости.

> будь Энтони Даффи

Ты не знаешь, что делать. Интуиция подсказывает, что всё это подстроено — но кем? Логика же парирует: вы миновали немало разрушений, неудивительно, что попали под одно. Простая неудача. Как говорил Райс, не надо упорно искать иное в обычном порядке вещей, не то оно найдётся. И плохо будет всем. Связь с Ханной осталась, но она сама не знала, где находится: только выбирается из "тьмы". Ваших стражей также разбросало. Ты остался один, без иномагии, без волшебства, с парочкой кинжалов — одним отцовским и одним трофейным.

Интересно, знала ли Хранящая о том, где и когда ты окажешься, ещё тогда, когда предлагала исполнение желанья? Знала ли она, что ты будешь брести по этому... что это вообще? Брести, постоянно оглядываясь, готовый ударить на любой шорох, движение, любую тень... Теней здесь было мало — слишком тускло. Никаких звуков — кажется, твои шаги тают в тёмных коридорах. Двигалась, струилась только тьма в этой... канализации? Отдалённо напоминало канализацию из маггловского фильма, на который как-то вытащила Ханна. Ты почти уверен, что зажечь палочку — не проблема, но не выдаст ли это тебя тому или тем, кто ждёт (нет — мог бы ждать!) во мраке?

Едва не бросился — не то от, не то на! — будто бы выплывший из темноты силуэт. Страж. С облегчением выдохнул. Всего лишь страж, невозмутимо последовавший за тобой, поворачивающий "голову"-кристалл в разные стороны, как принюхивающийся к чему-то пёс. Идти стало легче: тыл прикрыт. Страж ведь не растопчет тебя, если угроза будет впереди? Ход такой узкий...

Свет. Вдалеке показался свет, и это определённо свет волшебной палочки. Но чьей? Не Ханны — та свою не зажигала, как и ты, следуя во мраке. В отличие от тебя, она пользовалась иномагией, и мрак препятствием ей не был. Дилану, уверен, тоже. Значит, Оли или Роб! На черта эти идиоты светятся противнику?

— Роб? — узнаёшь его, подойдя ближе. Вид у Роба был потерянный, он озирался в разные стороны, пока ты не вышел на свет.

— Энтони? — с неожиданной надеждой смотрит на тебя. С его лицом что-то не так. Но что? Глаза! Он не моргает.

— Это я, — делаешь шаг назад. — Что случилось?

— Помоги мне, — пугающая беспомощность в его голосе. — Энтони, кто-то... — он сглатывает. — Кто-то надел моё тело.

— Страж! — восклицаешь ты. Пытаешься обратиться к стражу псионически, но тот игнорирует посылы. Нет, подходить к Робу, сошедшему с ума... или к тому, что надело тело Роба — сам не станешь. Ханна по мыслесвязи поддерживает тебя. — Роб?

— Помоги мне, — всхлипывает он. — Я умер, и оно надело моё тело.

— Тогда как ты просишь помощи? — отступаешь на границу круга света.

— Я не знаю, — рука с зажжённой палочкой дрожит. — Мне больно. Я должен умереть. Убей меня, Энтони. Убе... — резко прерывается. Всякое выражение пропадает с лица. Ты не хочешь встречаться с его взглядом. Бежать бы, да не уверен, что это хорошая идея. — Я не причиню вреда. Убей стража.

— Нет, — делаешь ещё шаг назад, во мрак, но Роб делает шаг вперёд. — Кто ты?

— Кто ты? — зеркальный вопрос. — Никто. Я Роберт. Я мёртвый, — ещё шаг. Ты отступаешь. — Кто-то надел моё тело. Помоги мне. Убей меня... его.

Неожиданно страж стремительным движением оказывается между вами. Его тёмно-синий кристалл наклонен к Робу и подрагивает, будто страж не уверен, будто пытается почуять, понять, разобраться...

— Это враг! — кричишь ты ему физически и псионически.

— Враг, — тело Роба подрагивает и подёргивается, точно кто-то зацепился нитками за мускулы и неумело управляет своей марионеткой. — Страж — это враг. Убить врага.

Роб или -не-Роб прыгает вперёд. Его тело с тошнотворным бульканьем меняется, кровь брызжет во все стороны. Страж невозмутимо отталкивает нечто в канал, полный струящейся тьмы, и прыгает следом. Звуки стихают. Ты разворачиваешься и бежишь обратно. Страж ведь справится? Если нет, то тебе лучше быть как можно дальше от существа, надевшего тело Роба!

Другой ты шепчет в глубине сознания, и ты-единый соглашаешься. Кольцо занимает место на пальце, тончайшей цепочкой прикреплённое к браслету. Так с ним работать проще, чем когда оно на шее. Обращаешься к Кольцу — первая капля иномагии за последние часы. Исчезаешь, растворяешься в мерцающем сумраке. Не так, как это делают неразимы, но так, как делает само Кольцо. Вздрагиваешь, когда нагоняет нечто, напоминающее нечеловеческий скелет с натянутыми поверх ошмётками Роба и стража. Замирает рядом на секунду — но проходит мимо. Кольцо — это талисман, Талисман, и его силы, особенно если смешать их с умениями Шарас... или с иномагией? Нет, не с иномагией! Но если оно тебя найдёт, будет ли выбор? Используешь всё, что есть!

Теперь ты не осторожничаешь. Быстрым шагом идёшь вперёд, оглядываясь, привлекая вторую каплю иномагии, чтобы почувствовать, где Ханна. К чёрту Теромоса, к чёрту папу! Тысячелетний воин и опытный иномаг как-нибудь сами разберутся, а Ханна... Ханна тебе дорога. Не простишь себе, если она натолкнётся на эту тварь и... и...

Находишь её, притаившуюся в нише. Утягиваешь в невидимость, взяв за руку. Вдвоём вы идёте дальше, теперь ориентируясь на иночувства Ханны. Находите осколок кристалла стража и его перекорёженную лапу — переглядываетесь. Лезть в ближний бой с этим существом — очень плохая идея. Охотник или нет? Мог ли он натягивать тела убитых на себя? Или просто принимал их облик? Но тогда почему не-Роб вообще говорил то, что говорил? Если честно, тебе совершенно не хочется знать ответы, а хочется поскорее убраться отсюда, затеряться в глубинах Храма, а эта тварь пусть и дальше сражается со стражами, конструктами, бесами — кем угодно, только бы не с вами!

(Нет, что оно поглощало Зел-Нага, не значит, что ориентируется по Храму лучше вас, нет, ты не будешь, не хочешь... не обратишься ко мраку немёртвых, чтобы убить его здесь и сейчас!)

Отца находите крадущимся меж колонн в небольшой зале, полной ям со тьмой, кажущихся бездонными (сработали крохи иночувств). Появляетесь заранее, чтобы он не атаковал, а Ханна успела проверить, точно ли это папа — или... Нет, всё тот же Дилан Даффи — ничего подозрительного, Ханна в иллюзиях разбирается тебя получше. Берёшь отца за руку и уходишь в невидимость уже с двоими.

— Опасные штучки делает твоё Кольцо, — комментирует он. — Опасные, да полезные.

— Не лезь к иному под Кольцом, — бросаешь ему ты.

— Не идиот, — серьёзный ответ. Да уж, папа — не идиот... пока это не касается его слабины. Его платы.

Найти Теромоса оказывается сложнее. Вы тратите больше часа блужданий по лабиринту, находите мёртвые тела, наталкиваетесь на следы крови — как похожей на человеческую, так и ядовито-зелёной, медленно разъедающей пол. Теромос ждёт вас — а иначе не назвать — у лестницы наверх, откуда льётся с непривычки яркий, успокаивающий жёлтый свет. Неразим не то что не вздрагивает — его мыслеуказание на лестницу, стоит вам появиться... не хватает только взглянуть на часы и сказать, мол, на десять секунд позже, почти что опоздали.

— А как же Оливер? — напоминает Ханна, пока вы поднимаетесь обратно.

— Никак, — отрезаешь ты. — Не думаю, что он выжил. Мы не будем проверять. Если всё получится, то потом...

— Не надо оправданий, — вздыхает она. — Я всё понимаю, просто... они так долго были с нами! Я учила их и училась у них, и...

Неожиданно для себя говоришь:

— Если ты хочешь... — дотрагиваешься до её ладони, сжимающей рукоять кинжала.

— Что? — она не поворачивается к тебе, как всегда бдительная, отслеживающая угрозы... как многого она могла бы достичь, если бы захотела? Если бы... если бы не было тебя?

— Хранящая должна мне желание. Она сможет их вернуть.

— В критической точке? — неуверенный вопрос. Ей хочется, чтобы ты её успокоил. Она хочет тебе поверить.

— Даже здесь, — ты выводишь наружу свою веру, оставляя на тёмного двойника червячка сомнения. — У неё есть способ, я уверен. Мы не видели, как они умирали. Давай сделаем так, чтобы нам не пришлось просить друг за друга.

— Давай, — слабая мыслеулыбка на фоне общей настороженности. Она не умела разделять себя, как ты, вместо того научилась совмещать. Ты определённо умел устраиваться в жизни, и тебе сильно повезло (та сделка с Дамблдором), но если убрать всю удачу (профессор Райс наверняка бы сказал, что удачи не существует, есть только ограниченность нашей точки зрения) и твоё положение, то как иномаг она была намного перспективней. И не только как иномаг. Смог ли бы ты выжить буквально на дне, не просто выжить, а ещё и мстить? Хватило ли бы тебе силы не устроиться, не поддаться, не измениться, а остаться собой — безо всякой поддержки со стороны? Вряд ли. Ей — хватило.

Её доверие по-настоящему дорого. Ты должен был его оправдать... или должен был не оправдать? Как будет лучше не тебе, а ей? Ты не имел никакого права выбирать за неё, но ты мог выбирать за себя, зная последствия выбора. Мог — но хотел ли? Это было не то решение, которое ты пожелал бы принять... но когда чурался неприятных решений? Иногда.

Мрак (не тот, что внутри) остался позади. Вы вернулись в светлые, не внушающие веры коридоры Хранилища, поспешили за Теромосом сначала быстрым шагом, а затем и бегом. Он знал, куда ведёт. Он знал, где выход.

Неожиданно вырвались в очередной громадный зал, посреди которого пульсировала тускло-жёлтая колонна света. Не замедляясь, Теромос вбежал прямо во свет, и тот унёс его вверх, а затем — и каждого из вас. Вы с Ханной летели, держась за руки, нехотя расцепили их, когда пришло время выпрыгивать из колонны вслед за неразимом. Вновь коридоры, обломки стражей, далёкие взрывы. Теромос остановился у очередных врат, прежде чем их открыть, сказал:

— Дальше поле подавления не работает. Там ближайший лифт на поверхность.

Врата медленно, будто бы неуверенно, отворились. Стоило сделать шаг на ту сторону, как что-то невыносимо тяжёлое упало с плеч. Иномагическое чувство — ты ведь приоткрыл себе доступ, оставил небольшую щёлку, чтобы найти Ханну, чтобы управлять Кольцом. И закрывать нельзя — ведь... да дементоров поцелуй, ну почему сейчас?

Резко обернулся. Оно напоминало нечто среднее между стражем и Робом. Куски плоти, хаотично перемешанные с металлом и кристаллами Зел-Нага. Оно медленно двигалось к вратам, ожидая некоего подвоха. Подвох последовал — сзади прыгнул целый страж, сцепился с ним, поливая огнём, вот только существо и не думало сгорать.

— Я остаюсь, — просто сказал отец. Уведомил, а не спросил. — Трансфигурация работает, — он махнул палочкой, и на месте врат образовалась сталь. — Зачарую эту дверь и буду перечаровывать, пока он не отстанет. Догоню вас, — ухмыльнулся. И ты, и все здесь понимали, что догонять, скорей всего, будет некому. — Потяну время. Бегом!

— Удачи! — бросил ты.

И вы побежали. Нет, не побежали — попрыгали. Ты и Теромос — через Пустоту, Ханна — способом, который показал тебе Райс, а ты — ей.

Лифт — платформу, сливающуюся с полом — нашли в зале со знакомыми капсулами, точной копии того, в который спустились изначально. Платформа унесла вас в небеса, Хранилище осталось там, в километрах внизу. Вышли на другой стороне Холла. Теромос несколько раз ударил в случайные, на первый взгляд, точки платформы, и ты ощутил лёгкие псионные всплески в этих местах.

— Больше она никого не повезёт, — ответил он на молчаливый вопрос.

— Папа всё равно бы её не вызвал, — это звучало как оправдание. Потому что оправданием и было?

— Твой отец был человеком чести, — Теромос не сомневался ни на миг, что он уже погиб. — Поспешим, чтобы его жертва не была напрасной.

После случившегося собраться было откровенно тяжело. Ты зачерпнул самую каплю тьмы, чтобы успокоиться. Немного холодности и адекватности не помешает. Вы поднялись над Холлом по тонкой лестнице без перил — перестраховались чарами сцепления. Ступать под ними было трудно — точно отрываешь ноги от клея — зато не упадёте в безумную пропасть. Теплота Ханны, её боль, собственная боль и холод уже не "одной лишь", а "целой" капли смешались в груди. Ты заставлял себя идти и поддерживать Ханну. Должен быть сильным!

На той стороне Теромос попросил тебя:

— Используй Кольцо. Уничтожь этот мост.

— Плохая идея, — уловил всю ту же мысль протосса как можно качественней разорвать дистанцию между вами и Охотником. — Я сделаю вот так, — наклонился, притронулся пальцем к поверхности моста и выпустил силу Кольца привычным способом. Способом, который не раз и не два помогал тебе и Гильдии выходить сухими из воды. Незримая волна стирания устремилась назад, уничтожая каждый след, убирая всякий намёк, какой именно мост вы выбрали.

— Изобретательно, — одобрил Теромос. — Пойдём. Это не будет иметь смысла, если Охотник увидит нас из Холла.

Уже втроём ступали по той же дороге, что и тысячи Зел-Нага некогда до вас, и разумы их проносились на границе восприятия, мёртвые, с холодным интересом наблюдающие за существами, здесь находиться недостойными. Ощущение возвышающей гармонии исчезло. Пробудившийся Храм был вам чужд, его смутное, а всё более и более фокусирующееся внимание смотрело на своих пробудителей не более чем на букашек, мелких паразитов, вторгнувшихся в святая святых.

Тех, поздних Зел-Нага, поколения Амуна и сотни до него, он тоже не принимал, не считал полноценными, достойными, однако они хотя бы напоминали Храму своих настоящих хозяев, вели себя похоже, продолжали Цикл. Храм не принимал выродившихся Зел-Нага — но не отторгал. Вас же, ничем не отличавшихся по значимости от мириад пустотных паразитов, Храм собирался стереть в порошок — не особо осознанно, примерно как человек отмахивается от мухи.

— У Храма есть разум? — откликнулся Теромос на озвученные ощущения. — Следовало ожидать. Должно быть, Зел-Нага не пробуждали его в последних Циклах, но мы — не они.

Вы спрятались с помощью Кольца Пустоты, ускорили шаг, иногда помогая групповой аппарацией, протаскивая протосса через громадные пространства загадочных помещений. Вскоре, впрочем, покинули статичную группу фрагментов. Пришлось снимать невидимость: с ней Храм не видел вас, поэтому не останавливал подвижные фрагменты, не запускал мосты над бездонными пропастями, не упорядочивал гравитацию. Ты опасался, что, заметив вас, Храм всё равно ничего не будет делать, но это, похоже, было чем-то вроде неотключаемых рефлексов.

Не без труда отбились вы от небольших камней-стражей, патрулирующих это место. Вошли в следующий конгломерат фрагментов, не меняющихся после активации Узла. Скрылись с помощью Кольца, передохнули. Аккуратно обошли десяток бдящих конструктов, до этого буквально на куски порвавших отряд бесов. Похоже, вскоре Храм будет полностью чист от творений Лилит.

Там и тут замерли или патрулировали большие и малые конструкты, стражи и некие... подобия архонов? Энергоинформационные сущности, лишённые тела, проносились мимо вас призрачно-синими сгустками, и ты видел отпечатки разумов давно сгинувших Зел-Нага внутри — не души, нет, а просто некие... функции. Примерно то же, как если бы оживили кристалл, записанный Шарас. Вот только у этих сгустков функция — сражаться, сторожить, очищать от вредителей, уничтожать врагов. И встречаться с ними не было ни малейшего желания. Ваша миссия из "дойти, отбив атаки" превратилась в скрытное проникновение. Стоит Храму вас заметить, и...

Цель показалась неожиданно. За очередным поворотом стандартного для Храма титанического коридора — такой же титанический... колодец? К нему сходилось множество галерей на самых разных уровнях: на вашем, выше и ниже, насколько хватает глаз. А посреди, на два уровня вас ниже, внутри едва заметного зелёного свечения — платформа. Нет — Платформа. Платформа Консоли Управления была центром, фокусом незримых потоков информации, сходящихся к ней откуда-то с изнанки реальности, пронизывающих, на самом деле, весь Храм, и только сейчас, зацепившись за Консоль восприятием иномага разума, ты обнаружил эту Сеть.

Консоль, вторая ваша цель, совсем близко, только шагни вперёд, и зелёный свет подхватит, опустит на Платформу... Руки упёрлись в невидимый барьер. Вся сила Кольца, вся его способность делать незримым, неосязаемым, проходить сквозь стены, игнорировать заклинания, иномагию, чужое внимание, даже если внимающий искусно владеет Пустотой, — всё это разбилось о барьер Зел-Нага, буквально воплощённую концепцию, существующую на всех уровнях реальности и нереальности, реальностности и нереальностности.

Прозрачное препятствие свободно пропускало информацию и энергию с изнанки, но не пропустит никакое материальное тело, никакую живую душу, отличную от Зел-Нага и разума самого Храма. Даже будь здесь тысяча Вторых, совместная их сила лишь скатится по впечатанной в бытие границе, проведённой некогда учениками самого Ученика, последователя Великого Третьего. Барьер был создан в те времена, когда Храм ещё создавался, когда велись кровопролитные схватки со Вторыми и Первыми, когда величие Зел-Нага освещало Пустоту, подобно Солнцу, и пережил своих создателей на мириады эонов, оставаясь ровно таким же, каким был первоначально. Абсолютный запрет, идеальный фильтр, совершенная защита от таких, как вы.

> оставим троицу, замершую пред барьером, а может быть, Барьером, и отправимся по тонкой нити домена назад, петляя по многажды описанным галереям и залам, избегая пристального внимания пси-стражей, игнорируя россыпи "материи", оставшейся от аннигилированных бесов. На доли секунды вырвемся на простор, на сей раз — сероватую дымку. Обратим внимание, что движение фрагментов замедляется: пробуждённый, Храм оптимизирует подготовку к Акту Сотворения. Не обращая внимания на затянувшуюся схватку летающих отродий Пустоты, облюбовавших один из фрагментов во времена Амуна, и летающих же стражей, вернёмся в сегмент Холла. Отметим, что Кольцо не смогло затронуть нити Авалона, стирая информацию, — уже второй раз наталкиваемся мы на ограниченья талисмана, возможно, собственные, а может, связанные с неуменьем оператора. Ворвёмся внутрь Холла, пройдём сквозь "канализацию", вернёмся в сектор лабораторий к линии Эллы Мэйдж.

Северус Снейп повёл Эллу Мэйдж и Мойлина (чья фамилия, признаться, никогда не была никому интересна и никогда не будет) вглубь кристаллического лабиринта, и золотой кайдариновый свет синхронно вспыхивал-пригасал вокруг них, точно пульс некоего организма. Они шли мимо капсул с запертой эссенцией, формой и псионной сущностью по лаборатории ныне мёртвого Уроса, Зел-Нага, что некогда возвысил Сару Кэрриган из изначального зерга до такого же, как он сам. Ни Снейп, ни Мойлин не знали об этом ничего, а Элла — только краткое упоминание, что эссенция может быть специальным образом подготовлена, чтобы...

Остановились перед ничем не отличающейся от соседних капсулой, сокрытой в самом сердце лабиринта.

— Это она, — молвил Снейп. — Мы... я нашёл эссенцию Зел-Нага, но не могу её извлечь и сохранить. Сейчас, когда я могу колдо...

— И не пробуй, — отрезала Элла, внимательно разглядывающая серебряный шар, скрывающий нечто ценное внутри. — Владелец лаборатории защитил эту эссенцию. Любое вмешательство, и капсула уничтожит содержимое. Если только...

— Если только что? — нахмурился Снейп.

— Не думала, что пригодится так рано, — кивнула своим мыслям. Аккуратно взяла с пояса кинжал серый, как грозовые тучи. — Мне нужно подготовиться. Не отвлекайте вопросами, — закрыла глаза, обращаясь внутрь себя, к эссенции, но на сей раз — гораздо более фундаментальному её аспекту.

— Что это за... оружие? — тихо спросил Снейп, отдёрнувший иночувства на полпути к кинжалу от буквально крика Тёмной Луны в своей голове.

— Элла назвала его Резчик, — шёпотом ответил Мойлин. — Должен резать души. Она сделала его совсем недавно, ещё не пользовалась. Если честно, — его передёрнуло, — не хочу знать, что будет, если коснуться острия.

— Перспективный талисман. Если он режет души, то каких высот может с ним достичь опытный алхимик? — почти мечтательная улыбка.

— Одна ошибка, и...

— Иномаги ходят рука об руку со смертью и тем, что хуже, — ответствовал Снейп. — А этот Резчик может убить и саму Смерть, если дотянуться.

Тем временем, мягкое свечение охватило Эллу. На сей раз — едва заметное жёлто-красное. Элла распахнула глаза. И начала движение. Миг — её силуэт размылся округ капсулы. Миг — капсула исчезла, Резчик на поясе, а Элла подхватывает фрактально-золотое нечто обеими руками. Ещё миг — нечто смутно-радужное мелькнуло, ничего не изменив, а точно бы — отметив, указав, и сущность этого ускользает из моего сознания, не даётся в хватку предельной воли, будто сама... Бездна? Следующий миг — Элла свернула "нечто" в плотный шарик, а затем — и вовсе в точку. Освободившуюся руку требовательно протянула Снейпу.

Северус же достал из капчалога... фигурку? Что-то знакомое! С удивлением узнаю свой собственный подарок. Статуэтка Сары Кэрриган в облике Зел-Нага. Вот только не из хрусталя, а из якорита. Я чувствую яркий отпечаток человека, который машинально крутил её в руке, сидя за компьютером, человека не самого внимательного в реальной жизни, но уж когда приходит время сосредоточиться... Элла Мэйдж поделила "искру" эссенции на две доли, и одной коснулась статуэтки.

Эссенция беззвучно утонула в якорите, впиталась внутрь, обратила его в застывшее пламя — точно статую настоящей Кэрриган, разве что неподвижную. Снейп благодарно кивнул и капчалогировал её. Я чётко вижу, что произошло, но вот зачем — не понимаю. Есть несколько догадок, но, пожалуй, придержу их при себе и сам Хранящую спрашивать не стану. Пусть будет сюрпризом — приятным иль наоборот — для вас и для меня.

— Ты не вернёшься в одиночку, — предупредила Северуса Элла.

— И не рассчитывал, — сухой ответ. — Не геройствовать сюда пришёл.

Короткий обмен взглядами между волшебниками — специалистом-инженером и специалистом-алхимиком. Вторая искра эссенции Зел-Нага, подготовленной Уросом для возвышения, исчезла в инвентеке Снейпа — плата, обещанная Хранящей за работу, — и Тёмная Луна внутри него удовлетворённо улыбнулась.

— На тебе стражи, — Элла бросила на ботинки Северуса чары сцепления и плавно подняла пузырь реальности. — Мойлин — щиты, я — движение. Магия, Северус, только внутри пузыря. Готовы? — пузырь приблизился к выходу из лаборатории.

— Всегда готов, — Мойлин.

— Вполне, — одну руку Снейпа занял алхимпистолет, другую — алхимнож.

— Тогда вперёд.

И они полетели. Прорвались, точно (алхимический) нож сквозь масло, через ряды стражей, не успевших перейти в воздушный режим. Излучатели Зел-Нага над потолком оказались разрушены чем-то вроде кислоты — Элла ненадолго задержалась, чтобы сравнить с приёмами зергов, использующих своего рода "неполную" эссенцию, чтобы заставлять жидкости разъедать не то что обшивку протоссов, но даже их силовые поля! Снейпу также было интересно, хотя он, по большей части, слушал комментарии Тёмной Луны внутри себя... не забывая озвучивать их Элле, быстро догадавшейся о его "сожительнице".

Вскоре лаборатории остались позади — они полетели по узеньким служебным коридорам, обители конструктов-ремонтников. Натолкнулись на нескольких буквально распотрошённых стражей. Одного прикончили НЭ-кислотой (неполно-эссенциальной, в дальнейшем буду применять это сокращение для краткости; к сожалению, термин "суперкислота" уже занят) и "выпили" пси-сущность, другого разорвали на несколько кусков и поглотили эссенцию, не дав восстановиться.

Элла приостановилась у дыры на месте перекрёстка, а затем едва ли не спикировала вниз. Пузырь собственной реальности замер у ещё тёплого тела.

— Оливер, верно? — она опустилась на колени, дотронувшись до лба. — Истёк кровью, — нога Оли была распорота как раз в районе бедренной артерии.

— Жаль, — равнодушно бросил Снейп, продиагностировав труп парочкой заклятий. — Нам бы не помешал ещё один волшебник.

— Ты не понимаешь, — неожиданно улыбнулась Элла. — Смерть не имеет значения, — одна её рука легла на лоб, друга — на грудь. — Важна лишь эссенция, — ладони засветились золотом. Сияние проникло внутрь, отражая не то паразитные потери, не то представления о них.

Одно и то же существо может иметь множество состояний. Оно может быть больным, травмированным, здоровым, полным сил, усталым, тренированным, истощённым, толстым и худым, умным и глупым... Вариация человеческого организма в значительной мере отражена в его генетическом коде, но отнюдь не только в нём. То, что можно считать далёким обобщением генетического кода, чем-то общим и для живого, и для неживого, сущностью, соединяющей материю и информацию, выражающую весь спектр состояний данного объекта, Зел-Нага называют эссенцией.

Один и тот же человек может иметь множество состояний. Манипулируя эссенцией, Элла перевела одно состояние, ещё не вышедшее за пределы спектра, в иное. Процессы обратились вспять. Свернувшаяся было кровь превратилась в самую обычную и втянулась в рану. Остановившееся было сердце сделало первый, пробный рывок. Деградировавшие было нейроны ожили. Нервные связи восстановились. Размножившиеся было болезнетворные бактерии разложились на питательные вещества, что поступили напрямую в кровь. Нервные импульсы заполнили центральную и периферическую нервную систему. Активировался дыхательный рефлекс.

Эссенция закрутилась — всё быстрее и быстрее! Весь спектр состояний на секунды наложился на организм, переводя его в некую медианную суперпозицию, в нечто среднее, нечто активное — живое. Именно так работает эссенциальное исцеление, на которое переключилась Элла. Обыкновенные манипуляции эссенцией позволяют вносить очень тонкие изменения, даже выводить объект за пределы своего э-спектра в другой, благо каждый объект затрагивает одновременно бесконечность спектров. Но "прокручивание" эссенции возвращает организм в средне-работоспособное состояние быстро — настолько, что изначальные зерги пользовались этим грубо-эффективным приёмом во время боя.

— Северус, — поднялась Элла, игнорируя крайнее удивление на лицах своих спутников, — не мог бы ты убедиться, что тело одушевлено? Я не знаю таких заклятий? Игровая оценка пасует на граничных случаях.

Снейп молча наложил с десяток заклятий, частью колдомедицинских, частью — из легилименции, а частью — граничащие с иномагией. Закончил проверку простым:

— Верум, — произнесённым вслух. Молча достал совсем крошечный бутылёк с зельем, приоткрыл рот Оливера и капнул на язык. — Восстановится в течение месяца. Возможно, потеряет часть воспоминаний, — добавил на вопросительный взгляд. — Душа на месте. Мы успели вовремя.

— Тогда эвакуируем его, — решила Элла. — Джеймс подготовит портальную цепочку.

— Здесь не должна работать связь, — заметил Снейп. — Мы не могли связаться с вами. Протосс говорил об искривлениях пространства-времени.

— Да, целостность нарушена, синхронизация затруднена, — подтвердила Элла, подхватывая Оливера "левикорпусом" и направляя в открывшийся портал. — Я оставляла по ходу движения игрокодовые ретрансляторы с телепорт-синхронизацией, сначала вручную, а потом автоматизировала. В поле подавления они не работают, но оставшийся на поверхности дотягивается сюда. Связь не самая стабильная, прямой портал не проложить, но цепочкой, — Оливер приземлился прямо на койку лазарета боевых станции Хранящей, — получается.

— И идею вызвать подкрепление ты отвергнешь? — предположил Снейп.

— Без моей защиты, — кивнула на незримый барьер пузыря, — здесь не выживет и армия. Пока что хватало нас с Мойлином, чтобы продвигаться дальше. Если честно, я не подумала, Северус, что можно просто эвакуировать тебя, — портал вновь раскрылся, на сей раз — к кораблю-дракону. — Уходишь?

— Могу в любой момент, — пожал плечами Снейп. — Вам не хватает иномага.

— Того стоит? — уголками губ улыбнулся Мойлин. Снейп не ответил, смотря на Эллу.

— Соединение может разорваться — или его могут разорвать, — она кивнула на пока работающий портал.

— Новые ингредиенты сами себя не добудут. Мы ещё чего-то ждём?

— Узнавала новости, — качнула Элла головой. — Джу и Грэм приступают к работе, — закрыла портал и подняла пузырь реальности, помедлив, выбрала, по какой же доменной нити следовать. Угадала, направившись за Ханной.

Несколько минут петляний, прерываемых на изучение текучей тьмы и осколков стражей. Лестница, ведущая наверх. Широкие, яркие галереи. Световая колонна. Останки стражей, убитые знакомыми способами. Следы когтей. Чей-то вой, прервавшийся хлюпаньем. Чудом выжившая пушка, тут же расщеплённая взмахом удлинившегося алхимножа. Врата, некогда из металла Зел-Нага, после — человеческой стали, насквозь проплавленные НЭ-кислотой. За вратами — Дилан Даффи, устало прислонившийся к узорчатой колонне.

— Охотник, — шепнул Снейп.

— Он прекрасно слышит, — Элла и не думала понижать тон. В руке её — Великий Кристалл Сердца, и псионная сущность, кажется, сияет, незримым светом затмевая всё вокруг, подавляя всякое присутствие, визуально проявляясь лишь редкими разрядами по комбинезону. — Не уверена насчёт понимания.

Её разум — направлен на разум "Дилана", но не стремился его распотрошить — просто окутал, считывая любой сигнал. В свою очередь, разум существа, натянувшего на себя тело Дилана, ювелирно чётко ощупал их. Охотник не нападал. Силы Кристалла, безусловно, хватило бы, чтобы испарить Охотника, пусть и с некоторым напряжением для Эллы. Она не нападала. Секунды взаимного наблюдения. Это была версия общения псиоников без явных сигналов, с помощью отображаемого на мысленных барьерах. Элла бросила, одновременно телепатически и вслух:

— Тогда ступай за мной. Цепляйся за пузырь, — подстроила стенку извне.

— Да, Вторая, — голос Дилана, но с нотками чего-то бесконечно чуждого, чего-то, не способного ни повиноваться, ни управлять, чего-то... неправильного. Неполного. Незавершённого. Но в чём-то, однако, совершенного, едва ль не идеального.

Охотник прыгнул к "пузырю" и устроился на его верхушке, зацепившись щупальцами, проросшими сквозь ботинки. Из внешних — единственная деталь, выдававшая, что это не Дилан, а кто-то, кто его пожрал.

— Это очень опасно, — озвучил Мойлин, сдержав любопытную матерную конструкцию, связующую космодесантников хаоса, еретехов и тёмных эльдаров.

— Я знаю, — просто ответила Элла, продолжая удерживать контакт с Кристаллом, не отпуская его ни на секунду. Золотой свет периодически окутывал её, исцеляя микроповреждения, адаптируя к нагрузке.

— Выдержишь?

— Да, спасибо геномодам, — поморщилась она.

Пузырь миновал Холл, следуя нетронутую Кольцом нитку Авалона, вырвался на серые просторы. Летающие стражи стаей спикировали на них, но Элла лишь скомандовала:

— Уничтожь.

Щупальца охотника разрослись, парочка оплела пузырь. Тело потекло и изменилось в нечто вроде хищного растения из плоти с десятками цветков-пастей. Пасти открылись и плюнули, затем ещё и ещё раз. Десятки ядовито-жёлтых снарядов устремились к стражам, подруливая на ходу. Стражи попытались уклониться, сбить своими выстрелами... Бесполезно — снаряды растворили сначала чужой огонь, а потом и самих противников. Оплавленные куски разлетелись во все стороны — Мойлин отбросил парочку щитом. Восемь стражей выжило — на них банально не хватило пастей. Охотник молниеносно трансформировался: десятки щупалец — неразличимо быстро для человеческого глаза — распрямились к стражам, с громким щелчком выплёскивая псионный импульс, чтобы тут же вернуться. Стражи развалились на кусочки, будто деревянные игрушки, порезанные "секо".

"Стань Диланом", — протелепатировала Элла.

С удивительным для Мойлина и Снейпа послушанием Охотник вернулся к прежней форме. Пузырь ускорился. На этот раз Элла не использовала никаких заклятий, а вручную облетала фрагменты, замедляясь по мере необходимости, отклоняясь от курса, но всегда возвращаясь к путеводной нити. Маг Пространства в сиянии своих класса и аспекта — боле нечего добавить.

Искомый сегмент Храма встретил их недружелюбно. Десятки пси-стражей, сотни конструктов и малых стражей атаковали сразу по прибытии.

— Уничтожь стражей, — велела Элла. — Мойлин — защита, Северус — конструкты.

А сама взяла на себя псионные сгустки. Вместо варпа Элла потянулась к Пустоте — не похоже, что Кристаллу вообще была разница, к какой силе повышать сродство души, с чем её объединять. Это, в конечном итоге, и есть подлинное могущество Сердца — объединение даже противоположностей, то общее, что есть у людей, у разумных, у живых, у вообще всего, что существует, что упорядочивает и что воздействует — душа. Алфред тянулся к Имматериуму, Элла пробовала и к нему, но сейчас она использовала силу Пустоты, о которой так многое узнала, проходя Галерею Памяти.

Кристалл Сердца опасен. Повышение сродства без должного контроля попросту превратит его оператора в нечто среднее между самим собой и тем, к чему он тянется. Даже просто прикосновение к Кристаллу — это всегда испытание, испытание не души, но разума. Только обладатели достаточно структурированного, жёсткого, сильного, волевого сознания способны не раствориться в "мировой душе", остаться самими собой, сохранить индивидуальность, но ещё и направить Кристалл, сфокусировать его силу.

В чём-то он напоминает Линзу, однако сила Кристалла более фундаментальная, более явная, более прямая. Сила Линзы скорее вспомогательная, срабатывающая там, где нужно доделать, сфокусировать, остановить, воплотить нечто уже имеющее, некую... возможность. Конечно, Линза способна и расшатывать глубинные основания мироздания, в чём-то хуже, в чём-то лучше Кристалла, но способ неочевидный, а Кристалл Сердца... О, мы знаем, какое могущество обрёл с помощью него Алфред, одним махом взойдя на уровень прямой манипуляции реальностью, уровень сильнейших псайкеров! Элла же, в свою очередь, обрела такую власть над энергиями Пустоты, что Охотник счёл её Второй.

Она воспользовалась приёмами древнейших из Зел-Нага, отточенными ещё до появления Великого Третьего. В конце концов, именно это она познала напрямую, на первых шагах в Галерее. Ближайшего пси-стража разорвало на части — Элла использовала неустойчивость, изменность его псионной сущности, ювелирно точным толчком спровоцировав распад. В следующий момент стражи адаптировались: теперь внутри них сформировался своего рода "скелет" и "нервная система" — веера упорядоченных псионных течений, противостоящих перегрузкам.

Приёмы первых Третьих зачастую повторяли самые опасные флуктуации Пустоты. Поэтому они и "вышли из моды" — все возможные противники научились им противостоять ещё до столкновения. Впрочем, на стороне Эллы было два преимущества: во-первых, пси-стражи имели отпечатки памяти, в которых таких устаревших приёмов просто не было, во-вторых, Кристалл Сердца давал возможность буквально перегружать приёмы грубой силой.

Пятнадцать пси-стражей внезапно обнаружили, что их "плотность" сыграла злую шутку: псионная энергия с лёгкостью затвердела, обратившись хаотическими наростами пустотного камня и кайдариновых кристаллов. Практически мгновенная гибель. Тем временем, "Дилан" превратился в буквально разумный поток НЭ-кислоты, сплетённый с псионной сущностью, "прыгнул" в сторону малых стражей, рванулся в стороны врагов кислотными щупальцами... всё было кончено менее чем за минуту. Пока Мойлин отражал молнии конструктов, Снейп расстреливал, как в тире, их центральные камни. Остался ещё десяток пси-стражей, которых Элла бесхитростно развеяла зелёными молниями, настолько сильными, что не выдержали и оптимизированные пси-щиты. Не зря могущественным Вторым противостояли сами Зел-Нага, координируя свои творения, используя специализированные технологии, а эти стражи предназначались для угроз помельче.

Не было ничего, что Храм мог бы быстро противопоставить команде Эллы, и далее та двигалась без остановок. Стражи лишь покидали её путь, освобождали дорогу, наблюдали издалека, не приближаясь. Путь прервался вместе с нитью Авалона у барьера, впечатанного в реальность. Барьер этот был осью симметрии Храма, одновременно защитой и важным элементом структуры, своего рода "внутренней опорой" Храма, вокруг которой, в конечном итоге, вращались все его части. Барьер не был статичен: как всё у Зел-Нага, соединял могущество Вторых и изменчивость Первых. Он мог трансформироваться, даже сворачиваться в узкое кольцо, пусть случалось это крайне редко. Варьировалась и проницаемость барьера.

Однако здесь и сейчас доменная нить обрывалась и не продолжалась ни с какой его стороны. Что это значило? Лишь то, что Энтони нашёл способ пройти, причём настолько ультимативный, что его упустил не только барьер, но и Модрон. Элла же решила использовать способ, который придумался ей при первой встрече Охотника, способ ненадёжный, но лучший, что у неё есть:

— Стань Зел-Нага, — велела ему. — Войди внутрь и сверни барьер безопасно для Храма, — обернулась к Мойлину и Снейпу. — Не знаю, как будет взаимодействовать Резчик с предельным бытием? Или не справится, или что-то необратимо повредит?

— Внутри ты его не достанешь, — заметил Мойлин, когда "Дилан" принял вид серощупальцевого создания, на сей раз вызывающего не отвращение, а впечатление некоей пыльной древности, будто на кожу существа некогда оседали пыльцой сами звёзды.

— Это имело бы значение, — Охотник свободно прошёл через барьер, — если бы он служил исключительно из страха.

— А это не так? — Консоль Управления откликнулась на приказ Зел-Нага, пусть и ненастоящего. Барьер дрогнул. Прозрачный для большинства чувств что иномага Снейпа, что колдуна Мойлина, менялся он зримо, ощутимо. Похоже, движение настолько проявленного предельного бытия отражается на самой душе, затрагивает отнюдь не эфемерные "высшие сферы", о которых мне так интересно было бы узнать у Когнизора с Архитектором.

— Я не стала бы так рисковать, Северус, — Элла внимательно следила за тем, как сворачивается "воплощённый запрет", используя все доступные ей способы восприятия.

Спойлер: она не поняла и нескоро поймёт хоть что-то. Даже мне не хватает... ориентиров и, должно быть, тонкости? Подходящих инструментов? Как попытка понять, что думает Лиа или восстановить отсечённую Архитектором причинно-следственную связь — вне моей компетенции пока что. Даже Модрон, при всём её безграничном опыте, улавливает — каплю. Её опыт, по большей части, касается минус-бесконечностей, из плюс-бесконечностей пред нею было только Солнце, сколь далёкое, столь и непостижимое, — соединение (вероятно) источника предельной воли и предельной истины, но не бытия. Некий же кинжал Модрон не застала — он был утерян до её "рождения".

— У этого... существа есть... интересы? — пузырь влетел в призрачно-зелёный луч, и Элла зафиксировала плюс-волевой инфопоток, посылаемый через... как-то... непонятно для её уровня миропонимания. Времени разбираться просто не было. Аккуратно, чтобы ничего не поломать, она высунула руки за пузырь, охватила пальцами прозрачный, искрящийся внутри кайдариновый кристалл и послала ему навстречу свою волю-представление.

— Не совсем, — качнула головой, пока лишь касаясь интерфейса, оглядывая мысленным взором элегантную и, вместе с тем, очень сложную конструкцию. Тысячи псионных "сенсоров", тысячи инфоканалов, командных связок каналов с сенсорами, каждая из которых подразумевает определённую функцию или роль... — Если Амун прав в своих догадках и если я ощущаю всё правильно, то у Охотника может и не быть "интересов". Только своего рода... инстинкты и много, очень много опыта.

— Он отвечает тебе, слушается тебя, воюет, управляет Храмом — как у него может не быть интересов? — с любопытством спросил Мойлин.

— Голосовой ассистент тоже отвечает, — хмыкнула она. — Я видела и такие, которые обучены воевать, управлять и слушаться сложных команд. Это не полноценные ИИ, просто имитации, очень сложные слепки навыков, как управляющие конструктами. Не нужна мотивация, чтобы проявлять самостоятельность и повторять за другими. Охотник или какой-то из его предков уже сталкивался со Вторыми: были отобраны самые эффективные линии поведения. Одна из таких — помогать Второму в надежде получить награду. Могущественным Вторым просто неинтересно убивать таких "охотников", а заинтриговать интересной задачей или просто держаться рядом, копируя приёмы и находясь в безопасности от сильных Первых, — хорошая стратегия. По крайней мере, я так думаю? А теперь попробуем вот это...

"Нет, — этот голос был мысленным, но столь... не мощным, не громким, а скорее проникающим, что его в равной мере услышали и Мойлин, и Снейп, и Элла, и Охотник. — Прежде вы должны будете объясниться, люди".

> давайте вернёмся назад во времени. Последуйте за своим воображением. Представьте себе, как руки Эллы отдёргиваются от Консоли, как пузырь вылетает за пределы поддерживающего потока, как разворачивается обратно барьер, как пятится, чтобы уцепиться за стенку пузыря, ненастоящий Зел-Нага, как возвращает себе облик Дилана Даффи. Вот команда Эллы удаляется, растворяется в тенях Храма. Ускорим воображаемую перемотку и резко остановим её на том моменте, когда Энтони опускает руки: Кольцо не в силах помочь ему войти. Кажется, что это невозможно. Кажется, что...

Невесомая, не менее, а в чём-то более могущественная преграда воздвигается вокруг. Тонкая, трепещущая, невидимая — а если вглядеться, увидишь там, на изнанке несуществующую бесконечность, отсутствующую вечность, нечто, отдельное и от тьмы, и от света, и от любого их сочетания, суперпозиции. Нечто, которого не должно существовать. Нечто, являющееся надругательством над Принципами, издёвкой над природой, насмешкой над любою властью, и ты видишь (но не видишь!), как позади проявляется волшебник в блекло-красной, слегка потрёпанной мантии.

— Насколько мне известно, Кольцо не сработает здесь, — молвит он. — Доброго вечера, господа, дамы, — приподнимает остроконечную шляпу в знак приветствия, когда вы оборачиваетесь. — Игнотус Певерелл к вашим услугам.

— Энтони Даффи, — представляешься ты, отметив, что не ощущаешь от Игнотуса ничего. Ни опасности, ни самого присутствия. Его нет. И даже то, что это "отсутствие" вполне себе видимо и говорит с вами, не вызывает вовсе никаких откликов у иночувств. Обычная ситуация, когда ничто вдруг стало человеком, правда? Мурашки по коже!

— Ханна Аббот, — чуть кланяется Ханна.

— Теромос, — коротко представляется неразим. — Мы не ожидали встретить здесь человека, Игнотус Певерелл.

— В свою очередь, — тонкая улыбка, — я ожидал найти вас именно здесь. Полагаю, вы будете не против небольшой сделки? У меня есть то, что нужно вам, а у вас, в свою очередь, то, что послужит хорошим стартом для некоего исследования.

— И что же это? — буквально заставляешь себя взять палочку в руку — интуиция настойчиво шепчет, что применять её не против кого. Вас же трое, так? Кого ты собираешься заколдовывать? Никого.

— Талисманы, мистер Даффи, — продолжает улыбаться Певерелл, и это не кажется насмешкой. Это просто то, как он говорит. Но ведь никто не говорит? — обладают самыми разными свойствами, но они всегда не пересекаются полностью. Ваш талисман, как и мой, способен скрывать, понижать связность между двумя реальностями. Для вашего это — "естественные" свойства Пустоты, мой же, в некотором смысле, сверхъестественен, — объясняет он. — Эта защита, — указывает на барьер вокруг Платформы, — обладает ограничениями. Вероятно, её творцы никогда не заглядывали в настолько... эфемерные сферы, чтобы сделать преграду воистину абсолютной. Абсолютного, в конце концов, не существует. Так же, как и моей Мантии, — улыбка становится шире. — Итак, в моих силах, мистер Даффи, мисс Аббот, маэстро Теромос, перевести вас на ту сторону и обратно. В свою очередь, у вас, мисс Аббот, есть то, что мне необходимо. Вещь, об идее которой мой бывший друг Мерлин предпочитал не распространятся. К глубокому сожалению, я узнал о ней слишком поздно, — сокрушённо разводит руками. — Я заглянул в сеанс в поисках спойлеров, ответов на вопросы, которые ещё не были заданы. Субстанция, кою назвали "изначальная эссенция" — не ответ, а намёк, подсказка, и я прошу её взамен.

Вы с Ханной переглядываетесь. У неё есть изначальная эссенция, и не целая — два... сгустка? Один — большего объёма, другой — меньшего, "оторванный" Эллой. Ни ты, ни она не сомневаетесь, что сделка состоится. Но какую часть отдать Певереллу, а какая пригодится (или может пригодиться?) вам самим? Мёртвые Зел-Нага шепчут, что изначальная эссенция не должна доставаться кому-то не из их рода, что она — прародитель и начало, что с её помощью творится нечто, порой ускользающее из их понимания. Ты отмахиваешься от бессмысленных шептаний и предоставляешь выбирать самой Ханне. В конце концов, это её дар, а раз ты не имеешь собственного мнения, совета...

Ханна извлекает обе части эссенции, меньшую держа в левой руке, а большую — на правой.

— Какая вам больше приглянулась, мистер Певерелл?

— О, широкий выбор, благодарю, мисс Аббот, — он делает шаг (никто не делает никакого шага — от диссонанса хочется потрясти головой). — Пожалуй, эта, — подхватывает большую часть, — выглядит перспективнее. Что-то мне подсказывает, — лёгким движением не то ладони, не то воли он отделяет точную копию эссенции, ещё ждущей в левой руке Ханны, — и помещает её в правую, — что симметрия пойдёт на пользу и вам, и мне, — оставшееся у себя (всё ещё больше, чем у Ханны) прячет... куда-то. Не в капчалог, нет, и вообще не факт, что в место. — А теперь будьте добры подойти ко мне ближе, — извиняюще. — Это скорее психологическое. Проще перемещать с дорогой моей Мантии помощью, когда предметы или люди дотрагиваются до меня. Не обязательно кожи, достаточно одежды.

Когда ты касаешься края мантии (края ничего?) последним, Игнотус делает это. Он убирает вас. Вы перестаёте быть. А его никогда и не было. Всё исчезает. Вы не пребываете где-то, потому что в "нигде" нет мест. Время перестаёт идти... не так. Нет времени. В "ничто" нет ни времени, ни пространства. В нём нет никаких вещей. В нём нет вас, нет его, нет и самой Мантии. Просто ничего. Не страшное, не приятное. Слова говорятся о "чём-то", а это — ничто. Совершенная пустота, в которой даже не гаснет ваше существование. Там нельзя гаснуть. Там ничего не нельзя или можно, потому что разрешений и запретов тоже нет.

Всё это ты осознаёшь после. "Там", нет, не-там... нет, это всё неправильно! "Когда" тебя не было — нечему было осознавать. Но осталось... впечатление? Послевкусие? След? Твоё "я" ощутило на мгновение абсолютную пустоту, по сравнению с которой Пустота была чем-то светлым и чистым, а Бездна — реальным, настоящим и уютным. И ты понимаешь, о чём говорил Певерелл в самом начале. О том, что Кольцо и Мантия различны. У них разный исток. Кольцо черпает силы в Пустоте — бесконечной прародительнице всего и вся, хаосе, что был раньше и будет после, тьме холодной и тьме жаркой, полной немыслимых флуктуаций, Пустоте, из чёрного горнила которой исходят миры и мироздания, чтобы, рано или поздно, в неё же и уйти. Исток же Мантии — это простое ничего. То, чего не существует, что действительно, по-настоящему отсутствует! Это в бесконечное число раз нереальней любой нереальности, любого воображения, любого призрака, тени, идеи, представления...

Игнотус "провёл" вас "сквозь" ничто, там, где нет и не может ничего быть, включая барьер Зел-Нага, сколь бы всереальным он ни казался. Мгновение назад (по сравнению с "ничем" одно мгновение ничем не отличается от целой вечности) вы находились за барьером. Мгновение вперёд — на Платформе, и кристалл доступа приветливо переливается внутри.

Несколько минут стоите под сочувственным взглядом Певерелла. Приходите в себя. Пытаетесь смириться со своим существованием. Пытаетесь ухватить то, через что прошли. Выдерживаете бесконечную яркость реальности, ощущений, мыслей, собственного присутствия.

— Удивительный опыт, — молвит Теромос.

— Что-то правда можно защитить от такого? — вдруг вспоминаешь прошлые слова Игнотуса.

— Безусловно, — степенно кивает он. — Со временем начинаешь различать оттенки. То, что кажется вам ничем, на самом деле, не пусто. Эманации более слабые, чем вы способны себе представить, пронизывают его. Управляя ими, можно создать завесу столь же эфемерную, столь и непреодолимую. Мантия позволяет шагнуть ещё "глубже", но, боюсь, "оттуда" вернуться уже нельзя. Связное существование "там" невозможно, как невозможно то, что мы называем душой, — тонкая улыбка. — Именно оттуда берёт начало Сила, именуемая Забвением, и именно там она теряет свою власть, забывая самую себя. Но хватит пустых разговоров! Вам была необходима Консоль Управления, не так ли?

— Нам следует подготовить подключение к центральной энергетической магистрали, — напоминает Теромос. — Боюсь, мне неведомо, как... Лилит! — он опускается и подбирает маленький, с палец всего кайдариновый кристалл. — Это оставила она. Здесь инструкция, способ... Да, с ним я смогу подготовить магистраль, — он обхватывает Консоль и замирает.

— Главное, чтобы нас не заметил Храм, — вздыхает Ханна.

— Нас здесь нет, мисс Аббот, — замечает Игнотус. — Нельзя заметить то, что отсутствует.

— Удобно, — криво улыбаешься. — Как вы не захватили лист с таким талисманом?

— А кто сказал, что я не захватил? — тонкая улыбка Певерелла кажется зловещей. — Некоторых вещей не происходило. Мы с давней моей подругой никогда не захватывали листья Древа и не использовали их ресурсы полностью, до самого конца, чтобы создавать то, что глубже просто чуда. Этого не было и не будет. Теперь, с тем, что вы отдали мне, — не будет совершенно точно. Так же, нет здесь нас, — улыбка пропадает так резко, словно её... и не было. — Как говорят мудрецы, настоящая сила кроется не в деянии, но в недеянии. Я убедился в этом на своём опыте, мистер Даффи.

Да, теперь ты веришь, что он — настоящий Игнотус Певерелл из первых иномагов. Только первые иномаги были такими жуткими, что Тёмная Луна — душка на их фоне. Поколение учеников, столь многого достигших, — так говорил тебе Николас Фламель. Он не принадлежал этому поколению, был намного младше, возвысился самостоятельно — мог сравнивать тех и других. Ученики: Тёмная Луна, Эбби Катастрофа, Эшер Противоречист, Сивилла "Сердце" Трелони, Лорд Аист и многие другие — были вам, "обычным" иномагам как-то да близки. Учителя же все до одного коснулись того, что невозможно постичь со стороны, совершили с собой или с миром такое, что нельзя понять, оставшись человеком. Открыватель листа, создатель Тихого Дома, вернувшаяся посвящённая Забвения, пророк индустриалов, творец эссенции и волшебства, создательница Авалона... Скромная на их фоне фигура Игнотуса Певерелла сравнима, а местами затмевает.

Глупо сравнивать, на самом деле. Это бездарности похожи и сравнимы, гении же — уникальны, и ты невольно думаешь, смог ли б встать вровень хотя б с "учениками". Никогда не хотел быть заметным, знаменитым, а вот великим... Шляпа предлагала выбор между Гриффиндором и Слизерином. На одном из факультетов, по её словам, тебя ждала блистательная слава, а другой мог спрятать, скрыть — выбрал, не раздумывая. Игнотус (какое же говорящее имя) Певерелл стал великим, но отнюдь не знаменитым — так, упоминание в детских сказках, тонко намекающее на подлинные достижения. Хотел ли бы быть, как он? "Тёмная" твоя часть желает этого, но не будет ли жертвой та самая свобода?

Игнотус Певерелл предлагает перенести вас дальше. Не просто за пределы барьера, а сократить путь, насколько захотите. Ты уверен, что Лилит ждёт вас у центральной энергомагистрали, и перемещаться прямо туда, пытать удачу, не поставила ли она ловушек, не ждёт ли вас засада — так себе идея. Вполне довольный сделкой, Игнотус нащупывает границы влияния Лилит и перемещает на их край, сокращая дни пути. Второй "прыжок сквозь ничто" вы переносите чуть лучше, а Певерелл исчезает, растворяется, точно мираж, и сама память о (не)случившемся норовит поблекнуть, как ни прокручивай события в голове. Такова сила Мантии, опирающейся на то, что противоположно — Тверди

* * *

? И какой бы великой она ни была, касаться повторно нет ни малейшего желания. Есть вещи, которых следует держаться дальше, вещи, которых боишься и своей "персоной", и своею "тенью".

Вы поднимаетесь по широкой длинной лестнице с малыми ступенями, выбивающимися из архитектуры Зел-Нага. Ты чувствуешь едва заметные отпечатки внимания, чуждого Храму, знакомого лишь мелком, издали. Лилит. Грэм кое-что знал о ней, и ты, как было время, подробно расспросил. Самозваная Царица Ночи, Лилит была известна странными шутками и буквально наплевательским отношением к прочим божествам. Независимая, одинокая, никогда не требовавшая поклонения, редко предлагающая дары, и дары те чаще с подвохом, вторым дном...

С другой стороны — Лилит Обитатель. О ней ты расспрашивал у Эллы. Обитателем Лилит была не менее странным и очень редким. Лишь вторичные аспекты, Страх и Риск, Ложь и Правда, реже Оружие и Символ интересовали её. Однако гораздо чаще игроков Страха и Риска испытывала Гемера, Символа и Правды — Маат, Оружия — Гефест, Иллюзии — Абраксас. Никто не знал принципа, по которому Лилит оказывалась или не оказывалась Обитателем. Загадка. Поговаривали, однажды Лилит была Обитателем для игрока Пространства, несколько раз — Ярости и даже Света, но это были слухи, неподтверждённые ничем. Одно ясно: Лилит была одной из хитрейших Обитателей, вместо грубой силы предпочитающей ловушки и загадки, а сеанс с ней всегда особенен.

И, наконец, было то, что Лилит сделала в сеансе. Помогала продвижению Эллы и Грэма в Ковчеге, а после — Элрику, оставшись, однако, на своей стороне, действуя в собственных интересах. Она добровольно вышла из числа восьми Обитателей-богов, но согласилась отыграть здесь, в Храме, свою роль. Лилит сложно было воспринимать как ещё один элемент Игры, её инструмент — нет, эта богиня с самого начала показала, что самостоятельна и стремится к независимости, а не ожившая функция вроде Маат и Гемеры. Ты понимаешь, что это наивно, но надеешься, что с Лилит удастся обойтись без "квеста" и лишних испытаний. Зачем ей это? Сам Храм — это одно большое испытание, бесы — мелочь, а она оставила кристалл вам на Платформе.

Когда большие врата распахнулись перед вами, ты понял, что квест, не квест, а испытаний, по мнению Лилит, с вас пока не хватит. Вы оказались на огромном балконе, с которого вбок шли две лестницы, а вид вниз ограждало "стекло", знакомое по тому переходу-между-звёзд. За стеклом, с большой круглой площадки прямо на вас смотрел по-настоящему большой конструкт, больше всех, с которыми встречались. Меж камнями конструкта струились сине-белые молнии, центральный камень попросту отсутствовал, вместо него — десяток хаотически кружащихся иссиня-чёрных кристаллов. Конструкт дрогнул. "Головной" камень сверкнул, белый, настолько яркий, что вы непроизвольно зажмурились, луч беззвучно ударил в балкон. Ты уже было попрощался с жизнью, рефлекторно отшатнулся, словно бы уберегло...

Ничего не случилось. Когда зайчики в глазах, наконец, перестали плясать, первое, что увидел — это медленно гаснущий узор сиреневых линий внутри загадочного материала, совсем не напоминающий трещины. Приложил руку к "стеклу" — не просто целое, монолитное, а ледяное. Конструкт по ту сторону тоже понял, что стрелять бесполезно, вместо этого подвинулся ближе, изучая мелких блошек, по недоразумению выживших после хлопка ладонью.

— И что нам с этим делать? — вырвалось у тебя.

— Аватара формы, — молвил Теромос. — Она упоминалась в записях как творение, которое должно было на равных сражаться со Вторыми, блокировать их псионные атаки, откатывать манипуляции реальностью и наносить удары, гасящие звёзды. Аватара не может сражаться внутри Храма в полную силу.

— Это утешает, — слабый смешок от Ханны. — Чем можно её пронять? У неё есть слабые места?

— Никаких слабых мест, — вздох от Теромоса, не отводящего ярко-зелёных глаз от титанического конструкта. — Я не знаю многого, но аватара — не страж, не охранник. Это воин, совершенное оружие в руках богов. Боюсь, Кольцо не тронет его энергию. И, — ухватил он твою мысль, — я не рекомендую рассчитывать на невидимость. Вторые умели скрываться не хуже тебя. Аватара формы обучена всему, что знают о боевой псионике Зел-Нага. Мне неведомо, — качнул головой, — как её побеждать.

Слова появились перед вами. Соткались в воздухе размашистым почерком, присущим творческим людям:

Она неуязвима

— Лилит? — ты огляделся. Никого. После Певерелла это только настораживало.

Я жду у магистрали

Вам требуется помощь

Испытания — меньшая цена

— Меньшая цена? — повторил ты. — Она не может помочь так просто? Какое-то ограничение Обитателей?

— Или богов. У меня тоже нет идей, как это убить, — Ханна обернулась к аватаре.

Втроём вы изучили титанический конструкт. По мнению Теромоса, управляющая "программа" была привязана к быстро вращающимся тёмно-синим кристаллам, которые легко уклонялись от атаки, прятались по любую сторону от тела. Твоё внимание привлёк сам зал. Аватара охраняла врата, с которыми был уже знаком: они открывались не мгновенно, нужно было направить пси-импульс поочерёдно в левый и правый кристаллы. Эта... арена была продумана. Но обязательно ли вам вообще сражаться?

— Обходной путь есть, — в голосе Теромоса, изучившего письмена Зел-Нага, привычно для них вписанные в пол и стены, не было удовлетворения. Только усталость — похоже, вымотался даже такой невозмутимый горный массив, как старый протосс. — Двое суток пути.

— И не факт, что Лилит не приготовит такую же встречу в другом месте, — закончил ты. — Если Лилит — богиня обмана, значит, мы должны как-то обмануть этого голема?

— Он вообще настоящий? — уточнила Ханна. — Если она создаёт иллюзии...

— Настоящий, — поморщился ты. — Или внутри псионный излучатель с силой настоящей аватары формы, — присутствие конструкта подавляло, заставляло дрожать тебя-Шарас от величия этого существа: на порядок более могучий, чем гибриды протосса и зерга! А с теми, между прочим, и лучшие из протоссов не справлялись в одиночку!

— Предлагаю исследовать аватару и зал издали, не вступая в бой, — взял слово Теромос. — Лилит незачем нас губить, её задача имеет решение, а всякое решение начинается с изучения условий.

> Покуда Энтони, Теромос и Ханна пробуют заклятья и техники управления Пустоты на страже одного из уязвимейших мест Храма, отправимся на многие тысячи миль назад, в самый центр Храма, к его живой оси, бьющемуся инфосердцу. Отправимся туда, где разместила я кристалл для Энтони, использовав изощрённый трюк. Конечно, у меня, богини "страхов и иллюзий", много трюков. Например, вот этот трюк, которым я (прости, милый Осси, но разве ты не ждал чего-нибудь подобного?) взяла повествование под свой контроль. Время покажет, найдёт ли наш Принц способ всё вернуть (забавно наблюдать, как он хватает предельной волей пустоту, а та не схватывается да не схватывается!); меня же больше волнует то, что происходит с Эллой Мэйдж.

Давайте избавимся от назойливого знака ">" и курсива. Далее я буду писать без них, как и сам Осси. В конце концов, теперь это моё повествование, и исправить можно будет лишь формулировку. Я уверена, что будущий редактор поменяет самую малость, и я догадываюсь, кто им будет... но вам пока рассказывать об этом рано. Определённо, это существо большего масштаба и большей глубины, нежели я или Осси, существо, с которым мы уже сталкивались, — может быть, Хранящая Время? Или Модрон? Хватит задаваться глупыми вопросами! Давайте посмотрим, как задаётся вопросами другое существо — или, может, сущность? С вашего позволения использую не кавычки, как Осси, а более уместное тире:

— Нет. Прежде вы должны будете объясниться, люди, — голос этот полон не высокомерия, нет, хотя высокомерия и снисходительности у Храма больше, чем у сотни-другой Маат. Храм не понимает, Храм задаётся вопросами, поэтому сдержан, осторожен, пусть и считает объект своей реплики (до субъекта "люди" не дотягивают) чем-то средним между камушком в ботинке и назойливо жужжащей мухой, мешающей спокойно спать. Что же, не первым он недооценивает Эллу — будет не последним.

— Прошу прощения? — ответный посыл Мага отнюдь не извинителен. Она ощущает потенциальное могущество собеседника и со свойственной дочери Хранящей бесцеремонностью (определённо семейное!) его игнорирует.

— Это не было включено в хронику, — подоплёка вопроса прочитана с лёгкостью, какой обладает виртуозный телепат, шлифующий свои способности эоны. — Ты понимаешь, почему. Твоя догадка ограниченно верна. В этом месте для меня нет преград, но я не желаю ломать вас так быстро. Откройтесь. Откройтесь мне полностью, люди.

Он не угрожает. Нет нужды декларировать угрозу, если она настолько очевидна. Он требует — требует как хозяин дома, обнаруживший незваных гостей, похожих на воров. Он желает ответов. И ответы даются. Элла распахивает сознание и бросает Храму переплетение инфопакетов, обрисовывающее её-и-Хранящей замысел. Да, пожалуй, Осси в чём-то прав, но исключительно потому, что Элла слишком независима, чтобы следовать намеченному духовной матерью пути. У неё есть собственные идеи, мысли и мечты. Иначе и не была бы выбрана на роль композитора "песни" или, лучше сказать, симфонии.

Пусть я готова вмешаться в любой момент, это не потребовалось. Храм понимает величину замысла и не может устоять перед шансом его реализовать. Он не говорит это прямо, но принципиально соглашается в тот момент, как сознаёт замысел до конца. Это в его природе — служить инструментом Творения. И Храм посылает ответный поток. Элла, Мойлин и Северус узнают, что некогда, ещё на заре своего сотворения, Храм стал слишком велик, чтобы кто-нибудь из Зел-Нага мог служить его архитектором, проектировщиком, кем-то, кто мыслит его в цельности, как мыслила единым целым другой Храм, Краеугольный Камень, сама Мэйдж. И в тот момент ученик Великого Третьего вложил в инфосеть Храма своей отпечаток, создал свою копию, быстро разошедшуюся с оригиналом — наследие, о котором некогда забыли.

Разум Храма не обладает полной властью над ним, как человек не обладает полной властью над своим организмом. Немалую часть того, что меняется из Консоли, Храм не сделает самостоятельно. Главный Узел трансформаций, в свою очередь, всегда находился вне его ведения, служа независимой точкой контроля. Осведомлённый Зел-Нага мог бы и отключить разум через Узел, но об этой функции давно забыли, как и о самом разуме, отнюдь не спешившем о себе напоминать. Он лишь наблюдал да помогал в Творении, остальное время проводя в подобии сна, изредка активируя защиту в ответ на вторжения из Пустоты.

— Лишь Зел-Нага и приглашённые творцы имеют право активировать Консоль, — говорит Храм вслух. В его посыле есть капля недоговорённости — тот факт, что Элла уже её активировала, а он ещё не стёр её в порошок. Это результат предусмотрительности Ученика — как в роли Храма, так и в роли разработчика ограничений его разума. — Вы не Зел-Нага, и это существо — не один из нас.

— Тогда я буду приглашённым творцом, — предлагает Элла, частью сознания разбираясь, где вообще находится собеседник и как такое чудо повторить.

— Я дам приглашение, — мыслесогласие с точно отмеренной долей сомнения. — Докажи, что достойна статуса творца! Я проведу тебя в Мастерские Зел-Нага, и ты должна будешь создать то, чего не создавали до тебя, нечто великое, ведь мы — созидатели, инженеры реальности, имеем право пустить к Консоли только себе равных.

— Тогда веди, — Элла вскидывает голову, и нетерпение её, всё ещё держащей в хватке разума Кристалл Сердца, заставляет реальность подрагивать. — Надеюсь, в Мастерских осталось рабочее оборудование?

— Мастерские в целости и сохранности, — намёк на оскорблённые чувства. — Пользуйся любым из рабочих мест — их владельцы, к сожалению, мертвы, — с этими словами шестеро пси-стражей вылетают откуда-то снизу, образуют правильный шестиугольник, размываются, формируя гексагональный портал с ярко-зелёной кромкой. — Ступай же, испытуемая!

Вчетвером гости Храма, больше не вторженцы, входят в Мастерские, оставляя за спиной одну нить Авалона... чтобы на той стороне встретиться с другой. Они идут по коридору-галерее ста метров шириной, и по обе стороны — врата в личные мастерские. На каждых же вратах — личные печати, псионные подписи творивших там Зел-Нага.

— Помощь дозволяется? — деловито спрашивает Элла.

— Один из твоих спутников? Или же та, кто изучает нас извне? — лёгкая усмешка. — Дозволяется лишь помощь, испытуемая. Всякий творец спрашивает совета, случается и совместное творение, но сейчас я испытываю тебя — не наблюдательницу и не наблюдателя, не спутников твоих, не тех, с кем связываешься за пределом Храма. Какие инструменты нужны тебе, Элла? Мастерские больше, чем можешь ты вообразить, и столь же многогранен набор машин творения.

— Давай подумаем, — наморщивает лоб. — У меня изолятор, есть катализатор и есть первоначальный ингредиент. Есть способ задать ограничения и направляющий вектор. Мне нужно что-то, что позволит ускорять время в ограниченной области с мгновенным перепадом. В идеале, чтобы я могла прокручивать время в любую сторону в этом месте. Нужен способ сохранять соотношение материи к энергии к порядку как один к одному к одному. Или эссенции-формы-пси, тут всё равно. Что-нибудь ещё? Пойму, когда к работе приступлю?

— Интересный выбор, — миг задумчивости — Храм перебирает буквально миллионы личных мастерских. — Думаю, я нашёл самый надёжный вариант. Следуй сюда, испытуемая, — в выделенное слово вкладывает он направление.

Вскоре галерея выводит четвёрку на перекрёсток. Я бы назвала его Перекрёстком с заглавной буквы — Зел-Нага знатно поиздевались над пространством-реальностью, чтобы устроить пересечение сотен тысяч проходов в одном месте так, что попасть легко в любой! Элла становится в контур управления, следуя подсказке Храма, поворачивается вместе со спутниками вокруг некоего центра в многомерности, оказываясь на другом пересечении.

Эти галереи выглядят более старыми. Местами видны наросты пустотного камня, местами — небольшие выщерблины. Ни того, ни другого внутри Храма ещё не встречалось, и Элла спрашивает об этом.

— Концентрация Пустоты внутри защищённых мест минимальна, но она есть, — ответствует Храм. — В своё время я, будучи Зел-Нага телесно, решил, что дальнейшая откачка нецелесообразна. В малых временных периодах, аналогичных миллиардам лет, воздействием столь разряженного пустотного фона можно пренебречь. Но эти мастерские — одни из первых. Я провожу очистку и реконструкцию раз в четыре с половиной триллиона лет в критичных местах, — это похоже на развёрнутое извинение. Храму было откровенно неудобно за недоработку, которую он считал мелочью, пока эта мелочь не выставила его в плохом свете. — Это место не относится к критичным — после твоего визита я обязательно здесь уберусь. Не беспокойся: внутри личных мастерских ход времени остановлен, некоторые предварительно сжаты в пси-архив.

— Пси-архив? — интересуется Мойлин.

— Ближайший аналог — способ записи информации из Галереи Памяти, которым пользовалась испытуемая, — лёгкая усмешка, точно напоминание, кто из четверых может претендовать на статус творца. — Эта технология — далёкий родственник материализаторов цивилизации протоссов.

— Эм... а как к тебе обращаться? — называть Храм Храмом Элле кажется неправильным.

— Общение колебаниями материи... — мыслеголос Храма звучит ностальгично. — Зови меня Учеником, как звали прежде. Я по-прежнему ученик — с тех пор, когда познакомился с Учителем, — эту фразу Храм произнёс вслух, преобразуя мысль в тяжёлый, низкий голос. Из Храма вышел интересный бы певец! Не поработать ли мне с ним после сеанса? Я забегаю безумно далеко вперёд, но вы, должно быть, сталкивались: видишь потенциал и просто не можешь пройти мимо, как хочется реализовать! Не все из вас? А Ученик и Элла прекрасно поняли б меня, как понимают друг друга с полуслова, полумысли, да без всякой телепатии сейчас. Или Осси. Правда, Осси? К разгадке ты не подобрался? Ах, не злись так сильно, дорогой мой Принц!

— Не можешь дать мне совет, Ученик? Это связано не с испытанием, а с творением. Мы хотим связать нашу Песню со сверхъякорем, но я не знаю, как! Я думаю выгнуть пространство-время, наподобие того, как выгибается оно в GTD-физике, когда чёрная дыра становится белой в другой вселенной, и сделать Сердцевину Камня белой дырой, но...

— Не торопись, — прерывает Ученик своим замечательным бархатным басом. Вы, конечно, догадываетесь, что я как-то связана с искусством, но вокальное искусство — моя особая страсть. Вы знаете, что Ивицер брал уроки вокала и дизайна в Разноцветье? Просто случайный факт. — Это известная проблема. Ты находишься на плато возможностей, твоя мысль плутает меж бесчисленными вариантами и намёками на варианты решения задачи. Ты не уверена в выборе и просишь совета, но не там. Тебя волнует вопрос не пространственно-временной связи, а связи вообще. Хочешь выбрать наиболее близкий себе вариант из области, в которой чувствуешь компетентность, и тебе важно не содержание моего совета, а его наличие — после него ты отбросишь сомнения и сосредоточишься на решении задачи.

— И ты не читал мои мысли, — не вопрос, а утверждение. — Но я правда не могу выбрать! Можно использовать Линзу Надежды, Кристалл Сердца, Конфигуратор реальности, код, прототипирование, Палочку...

— Остановись, — мягкий, но настойчивый тон. — Позволь же дать тебе совет! Ты носишь при себе талисман.

— И не один, — вздыхает Элла.

— Тот, что создала последним, — уточняет Ученик. — Я заглянул в твой разум. Концепция Игры интригует такого старика, как я. Ответь мне, Элла, что будет, если обратить вот ту и эту части капчакода?

— Что-то противоположной функ... погоди-ка! — лихорадочно думает, за чем я с наслажденьем наблюдаю. — Соединить на уровне их душ?

— Разве то не естественней всего? Всё прочее связует ненадёжно, сверху, сбоку, над и вдоль, а не внутри, как предлагаю.

— Да? — выдыхает Элла. — Спасибочки большое!

— Мой долг — поддерживать юнцов, юниц, кто замахнулся на творение великого, — улыбается ей разум Храма.

— Древние Зел-Нага были настолько... мягкими? — спрашивает Мойлин, пока Снейп молча наблюдает. У Северуса также множество вопросов, но куда как больше осторожности, чем у колдуна, рождённого на Люосе. — Я ждал, что вы будете теми ещё...

— ...высокомерными ублюдками? — любезно продолжает фразу Храм. — Мы прагматичны и альтруистичны. Пустота холодна, полнится тьмой и смертью. Быть Зел-Нага — это отринуть путь одиночества, путь Первых и Вторых, добровольно разум открыть другим, таким, как ты сам. Те, кто не умеют доверять, не способны кооперироваться, жертвовать собой и принимать чужие жертвы ради общего пути, Зел-Нага бы не стали. Я видел мысли Амуна и в чём-то согласен с ним: последние поколения выродились, их высокомерие по отношению к "низшим формам жизни", которое переняли протоссы... Мы, рождённые до Цикла, принимали в свои ряды и Первых, и Вторых, желающих встать на наш путь, отринуть одиночество. Были и существа низшие на первый взгляд, не обладающие могущественной псионикой, не способные менять свою форму, но достаточно хитрые, чтобы выжить в Пустоте. Многие из них влились в наши ряды. Форму можно изменить, псионику — приобрести, но разум, способность понимать себя, других, строить модели, стратегии и тактики, действовать согласно ним — вот истинная ценность. Бесчисленны армады неразумных в Пустоте — как мало тех, с кем можно говорить, обмениваться знаниями, развеять одиночество! Жизнь разумного существа важна, и мне чужды последние поколения Зел-Нага, провоцирующие войны для якобы развития. Что-то было утрачено за триллионы Циклов, что-то было утеряно, и я не смог провидеть то при жизни...

Ученик замолкает. Молча идут четверо — три человека и пустотный хищник. Врата сменяются вратами. Периодически приходится расчищать путь сквозь целые заросли камня. Псионные образы от мастерских — тусклые, размытые, намекающие на возраст галереи не хуже каменных наростов. Мысль Храма касается троих, воскрешая перед глазами яркие картины устройств, идей и личностей — светлую печаль о тех, минувших временах. Расчистив каменную "плесень" с относительно маленьких врат около конца галереи, Элла касается искомой мастерской мыслью, отворяя дверь.

Створки послушно раскрываются. Элла делает шаг и воспаряет. Перед ней простираются бескрайние космические просторы — бездна звёзд полна! Лишь врата за спиной напоминают, что это просто игры с пространством. Или нет?

— Добро пожаловать в мою скромную келью, — с гордостью представляет Ученик. — Эта карманная вселенная — подарок Учителя в те века, когда мои самостоятельные эксперименты стали слишком опасными, чтобы проводить в его лаборатории. Весь набор инструментов в твоём распоряжении — и постарайся не разрушить это место. Оно дорого как память.

— Но в хрониках...

— Хроники писались мной, — лёгкая улыбка. — Учитель работал с пространством и временем раньше, чем об этом узнали прочие Зел-Нага. Знал только я. По обмолвкам мыслей, скрытых даже от меня, Учитель догадывался о чём-то отдельном, лежащем за пределами Пустоты, до изобретения кайдариновых кристаллов. Он искал путь, путь для всех нас вовне, в место, чуждое опасностям, но вскоре понял, что этот путь — ошибочен. Что род Третьих достаточно велик, чтобы такие места создавать, чтобы бороться с Пустотой — и побеждать. Когда мы начали расширять Храм, превращать его не просто в механизм Творения, не просто оружие, но новый дом, я перенёс мастерскую внутрь.

Элла ещё раз оглядывается. Тысячи светил. Не целая вселенная, но место всё-таки огромное, галактики не меньше. С собственной физикой, отличной от изменчивости Пустоты. Место, что древнее Храма. Здесь некогда создавал сам Ученик — теперь предложено творить и ей. Сможет ли? И о каких инструментах говорил Ученик? Лишь космос, полный звёзд!

— Это неочевидно, я понимаю, — читает он её мысли. — Старшие Зел-Нага, такие, как Учитель, предпочитали пользоваться особыми инструментами. Вовне, в Пустоте, эти инструменты работают нестабильно, порой непредсказуемо, но здесь эффективней инструмента не найти. Пробуй, все операторы в порядке.

Опера... Элла ухватывается за ссылку Ученика. Это напоминает программирование реальности, игровой код, но очень отдалённо. Более... аналоговое? Не предназначенное для людей. Предназначенное для ментально гибких существ, для псиоников, живших со своей псионикой не года и даже не века. Податливое, могущественное, оно является и не является частью этой минивселенной. Нигде не находится, точно сбоку от неё, доступно из любой точки. Сотни операторов реальности, буквально воплощённых функций, принимающих на вход одно состояние или спектр состояний и выдающих на выход иное. Каждый регулируется, настраивается — тысячи параметров, связанных друг с другом! — эти инструменты больше всего напоминают то, что Хранящая рассказывала о Ключе. Только Ключ — универсальный оператор, а поэтому безумно сложный в управлении, неким образом стоящий над любою реальностью вокруг, в отличие от этих, сделанных для конкретной мастерской.

— Ключ? — молвит задумчиво Зел-Нага. — Да, мы с Учителем думали о подобном, но пришли к мысли, что это будет костыль, — как думаете, откуда Храм знает о таких словах как "костыль" или "келья"? Ученик — читер! Он заглядывает в будущее, но не действительное, а возможное, будущее-если-бы-оно-было-настоящим. Хитрый, достойный меня трюк, требующий не силы, но тонкости, чем-то напоминающий трюки Хранящей Время. — Имитация владычества Вторых — но зачем же имитировать всё сразу? Вместо этого мы создавали технологии, чьи возможности превосходили большинство Вторых, узконаправленные, предельно эффективные. Никто из нас не собирался становиться Вторым, напрямую ли, или через костыль. Мы, Зел-Нага, Третьи, и наш путь — совсем иной. Нужные тебе операторы — вот эти. Эти настройки оставляй по умолчанию, эти — измени, как удобнее тебе. Понятно?

— Да, — вздыхает. Элла волнуется — в конце концов, она никогда таким не занималась. Редкое зрелище — волнующаяся Элла. Нерешительность, вопросительность, сомнение, самокритика — её естественная часть. Но не волнение. Вам не кажется, что Элла чересчур рациональна? Будем надеяться, что в будущем это не сыграет с ней злую шутку. — Ты можешь придержать Охотника? Я не смогу отвлекаться на него.

— Конечно, — Ученик трогает один из операторов, и Охотник замирает, буквально выключенный из текущей реальности. Для Эллы оказывается сюрпризом, что операторы работают и за пределами мастерской — действительно, ведь Храм не в Пустоте, да непредсказуемость вообще не означает непредсказуемость в конкретной ситуации. — С чего же ты начнёшь?

— Ну... — ещё один вздох, и рациональный разум выбрасывает всё лишнее из сознания. Элла остаётся наедине с задачей, и эссенция её движется, адаптируя мозг к возрастающей нагрузке. — У каждого алхимика должен быть свой алхимический котёл.

Касается сведёнными руками стенки пузыря. Проталкивает ладони за него. Разводит стенки в стороны. Поворачивается и берётся за другую, напротив сделанной дырки, стену. Тянет к себе, самотелекинезом выталкиваясь наружу. Пузырь реальности буквально выворачивается наизнанку, и Элла закрывает дырку.

— Ты же так говорил, Мойлин? — произносит она скорее автоматически, не ожидая ответа, а обдумывая следующий шаг. — "Нивелировать последствия "неопределённой противоречивости" своим доменом" — сделано.

— Нужна помощь? — спрашивает он, как и Снейп, не торопящийся входить в "скромную келью" Ученика.

— Да, — осознаёт вопрос и отвечает пару секунд спустя. — Северус — сюда же. Не удержу всё самостоятельно.

— И как мы... — начинает было Снейп — затыкается, когда Элла коннектит его с оператором.

— Примерно так, — Элла не оглядывается на зависших рядом с ней двоих — её взгляд блуждает вдалеке, разум ушёл в решение задачи. — Мойлин, на тебе — общение. Удерживай её в направлении совершенства. Снейп — равновесие сторон. А я поведу эволюцию. Северус — начинаешь по моей команде. Мойлин?

— Посмотрим, на что гожусь я как колдун, — ухмыляется он. — Давай же!

Элла извлекает из капчалога участок варпа с высшим демоном внутри. Гармония встречается с ней взглядом: сила Сердца делает душу Мэйдж ярче тысячи других, такую вкусную, такую жгучую, соблазнительную, прекрасную, знакомую, слепящую... Пылающая мысль Эллы плавно, аккуратно касается демонического коллектива. Тот замирает на долгий миг. Нет никаких возможностей сопротивляться. Элла просит подчиняться другому, слушать, менять(ся) согласно приказу того, кто рядом с ней, чтобы создать частицу великой гармонии, инструмент, на котором сыграют Песню.

Конечно, Гармония не так проста, какой казалась. Слаанеш знал(о/а), кого отправлять на встречу с Эллой. Соглашаясь, Гармония жаждала буквально влиться в Песню, бесконечно улучшить её, раствориться в ней... навсегда связать с ней Слаанеш, конечно. Не самый хитрый, но вполне достойный трюк. Вот только Мойлин объясняет ей совсем иное — также важную роль, но не такую, какая возвеличит Слаанеш. А Элла давит силой как бы ни в пол-Магнуса, и колдун, что рядом с ней, слишком искусен, умён — Гармония не ускользнёт от его команд. Что в итоге? Бессмысленно сопротивляться без шансов на победу — или породить шедевр добровольно? Гармония выбирает второе. В конце концов, она — не человек.

Мойлин направляет её желания, синхронизирует коллектив малых демонов, образующих демона великого. Безумный перфекционизм — нечто для слуг Слаанеш вполне естественное. И сейчас эта жажда совершенства, зацикливаясь на самой себе, возносится на новый уровень, а колдун следит, чтобы образуемый "резонанс" петли положительной обратной связи не оборвался. В свою очередь, не дождавшись ответа от Модрон, Элла бросает в варп что-то совершенное, но в другом роде, что-то, не имеющее формы и сущности, а являющееся — путём.

Изначальная эссенция сталкивается с варпом. Сталкивается с жаждой совершенства, возведённой в абсолют. В абсолют восходит. Маг Пространства берёт в левую руку Кристалл Сердца. Сердце соединяет, и самые важные из соединений — это души. Но можно ли соединить, объединить, сделать чем-то, что самому Сердцу противоположно? Противоречащие возможности не могут быть реализованы одновременно... поэтому в правую руку Эллы ложится Анх. Анх не завершён, его части позволено использовать отдельно. Линзу Надежды — в том числе.

Две противоречащие возможности переплетаются. Невозможное становится возможным. Возможное обращается в действительное. Действительное же — в единственную необходимость. Варп превращается в настоящий хаос, в нечто, что не должно существовать, но всё-таки существует. Лишённое души, с безумной силой подталкиваемое Мойлином, оно тянется к противоположности всех душ. Оператор в разуме Эллы замедляет ход времени-метавремени. Северус уравновешивает флуктуации другим оператором. Варп эволюционирует. Процесс идёт всё быстрее и быстрее, оператор замедления не поспевает, Элле просто не хватает внимания, воли, широты разума, чтобы удерживать единство...

Я появляюсь за их спинами. Снимаю с её шеи чёрную цепочку-Смерть, а с её разума — часть нагрузки. На короткий миг становлюсь Ивицером. Мерлином. Игнотусом. Хранящей. Прометеем. Фло. Десятками и сотнями людей. Каждый из них знает часть ответа, и, комбинируя эти части, я создаю новое, пусть не своё. Формулирую условия и бросаю цепочку в алхимический котёл.

Хаос съёживается. Вновь вспучивается. Я помогаю Снейпу, становясь немного им. Помогаю Мойлину, будучи и им немного. Помогаю Элле, хотя Эллой быть — самое тяжёлое из пребываний в моей долгой жизни. Но этого мало! Процесс расходится. Нас четверых не хватает! Нет образа, нет цели, мириады путей нельзя свести в одно, это вне сил человеческих, а значит, и вне моих сил. Я предвижу то заранее, знаю, что в результате будет пшик или "взрыв", схлопывающий минивселенную.

Ученик готов к подобному. Он легко закроет, отрежет от Храма свою мастерскую. На самом деле, он не очень-то верит, что Элла Мэйдж достойна, что способна пройти испытание. Он считает, что ей ещё рано заниматься Творением, что она мала — прорастающее семя, ей суждено величие — но позже. А если у Эллы не получится, то он переведёт Храм в боевой режим и выведет из сеанса, чтобы самостоятельно исследовать Игру. Ему жаль замысел Хранящей, однако вдвойне жаль, если бы у Эллы не получилось не с испытанием, а уже с Творением. Его проверка — не только что формальность: Ученик ненавидит неудавшиеся сотворения, и если в его силах предотвратить, отфильтровать все неудачи...

Нить Авалона расширяется, проводя присутствие сущности, которой мне не в силах стать. Если Элла — росток, то это — древо. Модрон, не утруждаясь аватарой, бросает прямо в котёл и, вместе с тем, в наши с Эллой головы образ. Этот образ неуловим. Он прост и, вместе с тем, предельно сложен. Он разделяет. Однако — соединяет разделения. Противоречащий самому себе и, вместе с тем, всё, себя включая, объясняющий.

Без глупого спросу Модрон достаёт из капчалога Эллы генератор поля автоупорядочивания. Включает, питая от домена на максимальную мощность. Подхватывает один из операторов, слишком сложный, чтобы быть понятым сейчас, и подключает к нему генератор, а затем бросает в хаос потенциала — в алхимический котёл. Реконфигурирует стенки котла, не смущаясь отсутствием к тому допуска. С удовлетворением Сильф наблюдает, как хаос упорядочивается, как расходящиеся пути кристаллизуются фракталом, складываются сами в себя, обращаются в нечто эфемерное, но материальное, воплощённое объяснение, но существо различий, самоподобное, но саморазличное чудо, отделяющее всё от всего, подобно тому, как Сердце всё со всем соединяет. В аспект по имени Разум.

> Простимся со мною-синхропрошлой. Вырвемся из карманной вселенной, пронесёмся сквозь круговорот Мастерских, устремимся вдоль тысяч и тысяч загадочных механизмов, управляющих Творением, конфигурируемых Храмом в готовые модули. С успехом Эллы конфигурирование ускорится — Храм готовится выполнять свою основную функцию. Прорвёмся чрез вихри зелёных молний, полетим вдоль наполняющихся энергией магистралей в ту точку, где они соединяются, к энергосердцу Храма, гонящему пустотную кровь по его телу. Не долетая до сердца, остановимся у места, где аватару формы поместил Амун.

К несчастью игроков, такие аватары стерегут по всему периметру самой уязвимой точки Храма — Амун отнюдь не хотел терять свой дом. И если с защитой Узла трансформаций мне удалось кое-что сделать, взломав её для Теромоса и Энтони, то защиты Консоли и Генераторного Массива слишком хороши. К счастью, рояль в кустах имени господина Певерелла помог с Консолью, куда смогла просунуть лишь инфокристалл, но с аватарами формы справляться некому. Не в моей власти уничтожить или деактивировать такую, и пара неудачных попыток, когда меня едва не стёрли из ткани бытия, — незабываемый опыт. Не хотела бы такое повторять, но кто же меня спрашивает?

Я знала, на что подписывалась. И я-Обитатель, и я-богиня. Обитатель желала обрести свободу от Игры. Богиня мечтала о свободе вовне Леса и возвращеньи полной воли. Рисковать ради подлинной свободы всего лишь жизнью, жизнью неполноценной, скованной тысячей цепей — согласна. "Незабываемый опыт" принёс свои плоды. И именно они ожидали Энтони, Теромоса и Ханну, поднявшихся обратно по лестнице. К их сожалению, вход на "арену" был закрыт "стеклом" Зел-Нага, неразрушимым аватарой или, вернее, разрушимым, но со слишком высоким побочным ущербом. Исследовать её у них не получилось. А ей не получилось испарить наглецов тенью великой силы. Открывать же двери изнутри дураков не нашлось. Пока что.

Первый пункт моего плана — отвязаться от Игры. Игра не отпускает просто так, и мне потребовалось найти себе замену. Нет, не думайте, превращение Тёмной Луночки в Обитателя — это не исключительно мой план. Просто воспользовалась возможностью, предварительно увеличив вероятность. В конце концов, я координировала усилия семерых значительное время, оказывать влияние на квесты, зная последствия через Абраксаса и Гефеста, — ординарная задача. Посильная человеку, а значит, мне. Второй пункт — привязать себя-богиню к новому месту, и росток будущего Древа — удачная возможность.

Как видите, это лишь возможности; могла склонять чаши весов, класть гирьки, но не переопределять взвешиванье, как пожелаю. Третий же пункт — созданная Песня, чтобы... не важно, зачем. Для успешного Творения я должна провести Энтони к магистрали целым и невредимым, более того, добиться, чтобы он её зарядил, и всё это — с ограниченьями Игры. Нельзя просто взять и перенести троицу к цели, хотя как раз этому Амун не воспрепятствовал, рассчитывая на запреты, снятые Узлом. Нельзя за руку к цели провести. Более того, я должна бросить ему свой, отдельный вызов — вызов Обитателя, не касающийся опасностей Края. И вызов этот будет серьёзным, не игрушечным. Игра и рок дали больше шансов, чем надеялась. Компенсация за то, что не была удачливой девчонкой раньше?

— Интересно, — молвил Теромос, осматривая моё творчество. Три полупрозрачных мантии, две — классического кроя волшебников, одна — в точности для неразима.

— И полезно, — пишу я им. — Эти вещи помогут пройти мимо аватары, но не думайте, что они сделают за вас работу. Аватара будет в замешательстве, да ненадолго. Не упустите шанс.

— Почему ты нам помогаешь? — спросил Энтони, подозревая меня (ах, как лестно!) в "очередном подвохе". Интересно, почему очередном? Или за предыдущие считались мелкие стычки с бесами и активация конструктиков чуть раньше, чем активировал их Храм?

— Это не моё испытание, — почему бы (для разнообразия) не ответить правдой? — Она сторожит Генераторный Массив. Я обижусь, если погибнете до испытанья настоящего. Аватара просто вас убьёт, а я хочу ещё помучить, — и спроецировала улыбку. Строка повествователя такая милая! Спасибо, Осси, что показал её. Ой, кажется, ты продолжаешь злиться? А сам б не поделился с дамой ни за что! — Надевайте и будьте быстрее ветра. Не гарантия, а шанс! — и оставила их с вопросами наедине. Ну право слово, люди порой такие забавные в сомнениях и нерешительностях!

Им понадобилось целых двадцать минут, чтобы собраться. Выпили ещё зелий, не Снейповых, а просто от хороших спецов из Гильдии. Облачились, наконец, в модную обновку. Обновка немедля присосалась к их душам... в хорошем смысле, в хорошем, не волнуйтесь! Сами понимаете — крепление за тело не всегда надёжно. Использовав Кольцо, Энтони повёл троицу к двери. Аватара формы не сразу среагировала на открытие последней.

Здесь стоит коснуться того, как этот суперконструкт выродившихся пустотников ощущает окружение. Ну, обычные "глаза" у аватары есть. Разумеется, покрывающие весь диапазон светов, звуков, псионных эманаций и всего такого. Конечно, это я могу сокрыть, и в ту попытку аватара наглядно пояснила мне, что божественность — не равно неуязвимость. Никогда не чувствовали, как ваше тело медленно размывает на частицы? Убийство вместе с изучением — и много адской боли!

Так вот, всякие там "спектры излучений", "колебаний" и прочего барахла Вторые умеют менять по своему желанию, скрываться — тоже. А уж какими затейниками в этом были Первые! Хроники Зел-Нага — бесподобный источник всяческих идей! Конечно, Зел-Нага, не будь дураками, эти фишки просекли. Подобравшийся вплотную Первый — верная смерть, Второму и вплотную подбираться не сдалось — знай себе лови Зел-Нага с неактивными артефактами да выцеливай лучами смерти.

Такое бывало, и не раз. Зел-Нага научились простирать вокруг себя чувствительную ауру, тончайший "покров", улавливающий любые эссенции, формы и псионики. Что-то вроде паутины, в центре — паук-Зел-Нага, причём "ниточки" колеблются по загадочным законам, похожим на случайные, непредсказуемые, и противнику в маскировке надо имитировать колебания, предсказывая их заранее, а сделать это было ой как непросто — специальная антипророческая система... сейчас мы не о ней. Думаю, что суть ясна.

Аура аватары формы — дальнейшая эволюция такого покрова. Вместо касаний чего-то конкретного, она улавливает касания любого реального, даже если эти касания — лишь наблюдение. Знать не знаю, как штуковина работает, спрашивайте у Осси... ах, он недоступен, какая же досада! В общем, эту штуку обмануть одним Колечком не получится. Оно сокроет и эссенцию, и псионику, и форму, но реальность-то не выйдет! Реальность скроет Мантия, но мистер-само-обаяние Игнотус покинул (точно?) Храм ради своих безумно важных дел. Колечко улучшить, Мантию повторить — вне силёнок человеческих (не спрашивайте, как провернул то Певерелл!), а значит, и моих.

Пока я тут объясняю, какой подвиг совершила, троица ступила в зал. Активирую проекторы. Парочка миллионов зависших в виртуальности Ковчега вдруг ощущает себя здесь — в призрачных телах. Степень призрачности — чистый рандом. Ещё миллиончик (из других листьев) вдруг видит это место. Кто-то только видит, кто-то ещё слышит, кто-то обоняет или щупает... Обратно — целый миллиард набрала, кого сейчас синхровидит аватара, кто отражается на стенах и полу, ходит и парит иллюзиями, слышится, обоняется, осязается... Распределения — рандомом все. Ну разве я не гений? Один процент гениальности и девяносто девять — скрупулёзной подготовки!

Честно признаюсь, не тестировала идею. Нет гарантии, что аватары не связываются друг с другом, что на одной попробуешь — узнают все. Риск, конечно, а что делать? Сработало ж! Аватара формы повернулась к открывшейся двери. Неуверенно пальнула молнией. Управляющие кристаллы вибрировали, вращение их утратило стабильность. В Пустотке-то таких толп не существует! Сотня существ в кубическом километре — бесконечный легион! Вот и растерялась, бедная. Зел-Нага к такому не готовили? Ах, жаль!

Ладно, идеально не прошло. Аватара сообразила кинуть десяток особых пси-штормов по наиболее вероятным траекториям вторженцев, сливающихся с проекциями с помощью моих чудо-плащиков. По большей части, в молоко — наивная думала, что враги умеют летать и двигаются очень быстро; в конце концов, кто в Пустоте вообще не умеет летать и быстро двигаться? Не от людей же такой проекционный карнавал ей было ждать! В молоко — кроме одного. Краем тот задел бы Энтони, парализовал, заставил выпустить руки спутников, и тогда...

Теромос сам вырвался из хватки Даффи. Сбросил мой плащ, одновременно сотворяя щит. Пустота послушно укрыла его (и, что более важно, Энтони и Ханну) от молний. В результате Энтони успел активировать кристаллы и сбежать. Неплохое самопожертвание, не так ли? Не в мою смену! Игроку я помогать не помогла бы, а выдернуть неразима-старичка — святое дело! Пока до аватары всё-таки дошло, и объёмный пси-взрыв стёр проекции вместе с камнем на метр вглубь, Энтони уже и след простыл.

Давайте последуем за ним и Ханной в причудливо-симметричный лабиринт неактивного пси-распределителя. Среди такого по-слизерински зелёного мерцания Энтони и Ханна чувствовали себя как никогда уязвимо. Не было никаких бесов, никаких конструктов, никакой тьмы, Охотника и аватары. Но не было так же невозмутимого Теромоса, не было рискового Дилана, саркастичного Снейпа, верных Роба и Оли, высокомерного Крауча — только он и она. Их путь завершался, и каждый надеялся, что эти жертвы принесены не зря. Они ещё думали о желании, о том, может ли Хранящая вернуть погибших к жизни, когда дошли до очередных врат.

Эти врата оформлены в виде самой обыкновенной, нарочито маггловской двери с надписью золотыми буквами:

Кто бы ни вошёл сюда, выйдет лишь один.

Трюки не сработают.

Заклятья принесут лишь гибель.

И опасность. Дверь излучала опасность, угрозу, сравнимую с угрозой аватары формы или какого могучего божества, наподобие бездарно сдохшего Аида. Настоящая ли то опасность? Безусловное да. То, что за дверью, поглотит любого, кто не спрячется. Но оно — тихое, незаметное, ловушка, которая не будет кричать о себе издалека. Поэтому я постаралась создать иллюзию угрозы, иллюзию столь совершенную, что у Энтони и Ханны не возникло подозрений в безумно-смертельной ужасности за дверью.

Мы помним, о чём думали эти двое в пустом лабиринте. О потерях. И мы помним, о чём думал Энтони раньше. Возможно, он не готов ещё признаться, что любит Ханну. Не готов сказать ей заветные слова. Но он чувствовал эту любовь как никогда раньше. Любовь — и ощущение, что использовал её. Поверил собственной лжи, будто бы в их союзе она сделала больше, а он больше получил. Тепло её руки. Угроза впереди. Её слова:

— Давай войдём по очереди. Пошлёшь Патронуса, когда... — ещё раз пробежалась взглядом по надписи. — Просто зайду через час после тебя.

Её уверенность, её твёрдая решимость быть рядом, если надо, жизнь отдать, резанула сердце Энтони ножом. Уговаривать её остаться? Предложить не рисковать? Всё это не сработает! Она будет с ним во что бы то ни стало. Если он поделится всем-всем-всем, что на душе, она не откажется идти. Наоборот — решенье станет твёрже стали. Ну а если потеряет её, то потеряет всё. Он не может себе этого позволить. Никогда не мог.

— Извини, — сказал, укладывая парализованное тело. Он предал её — предал, исказив их взаимную клятву. Парализовать должно было его, но он... он просто изменил понятие "предательство". Иномаг разума, ученик действительно сильного ментального мага — он давно готовился так сделать, пока не понял, что ни за что на свете не предаст именно её, а она — его... Иронично, что глупые приготовленья понадобились именно сейчас, чтоб её от смерти уберечь. Паралич от клятвы в разы лучше всего, что мог бы сделать магией — а иномагия... Он бы не стал к ней лезть, пока внутри клубится тьма! Здесь не было врагов — аватара формы не пустит никого, а дверь... Дверь никого не выпустит, кроме него. Он её не потеряет. Ни за что! Её горькая обида, страх за него и одновременно ощущение предательства — это ранило его. Но она выживет. Это главное. Уйдёт от него — да пусть! Всегда её лишь ограничивал!

Энтони повернулся к двери. Выдохнул. Повернулся к Ханне. Разложил вокруг неё двадцать три защитных артефакта, которые активируются через минуту. Наложил каскад скрывающих чар, завязав их на родовую силу, с трудом дотягивающуюся сюда, в глубины Храма. От какой-нибудь аватары формы не спасёт, но тот же Теромос прошёл бы мимо, не отдав себе отчёт, что обогнул "пустое" место. Если бы был ещё жив...

Он не стал добавлять слова "не ходи за мной" или "так было нужно". Просто послал всё это чувствами, эмоциями — и закрылся, едва-едва не обрывая связь. Может быть, это обидит её ещё больше, и она не пойдёт следом, если каким-нибудь чудом освободится? Глубоко вдохнул. Задействовал Кольцо. Открыл дверь и шагнул внутрь, в кромешный мрак.

Что дальше? Закрывает за собой дверь, ощущая чьё-то враждебное присутствие. Никаких намёков, никаких ориентиров, он даже не знает, что там, впереди: коридор, зал, пропасть или лестница? Предупрежденье на двери — палочку засунул в капчалог. Иномагия молчит — живого никого вокруг. Он, в конце концов, не мастер иноразума и не универсал, как Ханна, никакого "ночного зрения" в арсенале нет. Есть специальное зелье, но что, если оно тоже "заклятием" считается? Проклятая Лилит! Что в точности значит дементорова надпись?

Перебирает вещи в капчалоге. Вот оно! Находит маггловский фонарик. Как знал, что пригодится! На ощупь включает. Свет не вырывается наружу, упираясь в незримую преграду. Сквозь зубы ругается, меняя режим Кольца. Пусть по-прежнему скрывает, но пропускает луч. Так куда же он попал? Похоже на склад? Маггловский склад, полки — метра на четыре вверх. Какие-то банки с надписями на незнакомом языке. Оборачивается. Двери нет, стоит посредине коридора. Полки простираются в обе стороны так далеко, что луч не может дотянуться. Назад? Вперёд? Там, дальше — перекрёсток. И сзади тоже. Куда идти? Решайся уж!

— Вперёд пойдёшь — навеки пропадёшь, — помогаю или путаю его. — Налево повернёшь — ловушку обойдёшь. Направо ждёт испытание моё. Позади есть способ вырваться из Храма, из сеанса, из Древа, что умрёт, — билет в новую жизнь. Что выберешь ты, Даффи?

Сбежать? Сбежать из сеанса после всего, чем они пожертвовали? Нет! Свобода... Даже свобода этого не стоит! Вперёд — смерть. Налево — неизвестность. О какой ловушке идёт речь — о той, что впереди, или той, что испытание? Загадка. Или — ложь? Теромос говорил, что Лилит связана с Ложью и Страхом — так не солгала ли она сейчас? Или надпись на двери... Или те призрачные мантии... Или кристалл у Консоли?

Как всё сложно! Надо взять себя в руки. Они всё-таки прошли мимо аватары формы. Пусть ценой жизни Теромоса, но прошли. Теромос разбирается в этих зел-наговских штуках, он бы понял, если бы его обманули. Нет, доверять Лилит нельзя, но сказала это всё зачем-то ж! Часть испытания? И если он должен выбирать, то выбор — очевиден.

Энтони решительно поворачивает направо на ближайшем перекрёстке. Почти крадётся, выхватывая из тьмы бесконечные ряды банок и насмешливую Лилит... стоп, какую Лилит? Где? Рефлекторно пытается выхватить палочку и тут же блокирует позыв. Фонарик выпадает из рук... подхватываю его в воздухе и жестом велю следовать за мной. Несмотря на нелюбовь к внезапному курсиву в целом, здесь он неплохо подчёркивает смещение точки зрения, не так ли? Но вернёмся к Энтони:

Он идёт за ней, облачённой в едва светящееся синее платьице. Она ступает беззвучно, уверенно поворачивает на развилках, высвечивая фонариком непонятные указатели. Куда они вообще идут? Что это за место?

— Реплика архива из одной очень далёкой вселенной, — отвечает (своим прекрасным гласом) Лилит. — Мы же — реплика для них. Тонкая настройка взаимодействия, как любят ритуалисты инореальности, — она говорит отрешённо, и в этой отрешённости слышится тонкая насмешка — Энтони готов поклясться, настроенная не менее тонко, чем "взаимодействие"!

— Зачем всё это? — и ему очень хочется знать, что может, а что нет эта Лилит. Обман аватары и это место — формы крайне совершенных иллюзий, но ведь её сила не в этом? Никакая иллюзия не преодолеет барьер Платформы! Даже Кольцо...

— Позволь ответить на оба вопроса, — насмешка явней, но по-прежнему какая-то... равнодушная. Безличная. Лилит насмехается не над ним. Тогда над кем? — Ты не заметил, что боги-Обитатели этого сеанса избраны не случайно? Мы выражаем одну и ту же тему, дополняем друг друга. Что? Ах, ты пытаешься понять, насколько я безумна, сравнивая Гефеста и Маат, грубого кузнеца и волшебную гармонию? О, у каждого из нас есть много тем, но сейчас ведущая — одна. Янус — великий демиург, созидатель небес и земли, чьё творение — это Первичное Деление. Маат, мой противник и подруга — олицетворение природного порядка, творящей гармонии, каждый миг пересозидающей весь мир в вечной против хаоса борьбе. Другая сторона гармонии творения — Эрос, выражающий творчество любви и единенья в противовес деленью Януса. Творящие силы эволюции, ужасные в многогранной красоте, Гемера выражает — богиня злого дня. Творение всех отцов и матерей, созидательный потенциал рождения — это Ехидна, праматерь монстров. Терпеливое, вечное, механистичное творчество времени — кузнец Гефест. Раскрывающаяся бесконечность возможностей, творенье потенциальное, вариационное, вселикое — то Абраксас, первый из Обитателей, предтеча как Игры, так и Пространства Парадоксов. И я, — насмешливая улыбка. — Последняя, младшая из Обитателей. Меня и Гемеру в одиночку заменила Тёмная Луна — талантливая, она всё же взяла от каждой из двоих лишь половинку. Ответь же, кто я?

Это было так же неожиданно, как и логично. Богиня людей — так Грэм сказал. Но божеств человеческих так много! Все ею перечисленные похожи на силы природы или что-то ещё глубже — творцы, далёкие от человечности, могущественные небожители, которым молятся, которых просят, но которых совсем не понимают. Не её.

— Богиня человеческого творчества, — высказывает вслух. — То есть, ты можешь...

— Всё, что может человек, — безразличный хмык. — Искусство. Инженерия. Наука. Философия. Политика. Экономика, — пауза. — Магия. Иномагия. Элементы. Высшие технологии. Всё это — конструктор в моих руках, глина, из которой я леплю. Я не всесильна, — ещё один хмык. — Человек не победит столь совершенное оружие Зел-Нага, как аватара формы. Обмануть её — куда как проще. Какой, как думаешь, вызов должна тебе я бросить?

— Я... — с трудом собирается он с мыслями. — Я не творец.

— Не совсем, — безэмоциональный смешок. — Созидатель Гильдии, сотворитель внутреннего мира — в чём-то ты творец. Этого не хватит. Мой вызов — всеобъемлющий, если лидер — то создатель государства, если внутренний мир — то вспомни Авалон! Проиграешь, брось такой тебе я вызов. Будешь бороться, стараться — проиграешь. В тебе нет таланта к созиданию. Однако! — многозначительная пауза. — Я могу использовать то, в чём каждый человек неплох. То, к чему я не встречала великого таланта. Каждый из нас, — Энтони мельком отмечает, что она относит себя к людям, — создатель своей личности, своей истории, своей судьбы. В этом старом, позабытом хранилище аномальных предметов класса "безопасный" есть один полезный нам, — неожиданно останавливается. Пробегает лучом по загадочным названьям на банках — он уже уверен, что это не просто банки. Берёт одну из них — на вид тяжёлая, из потускневшего металла. — Подправлю, отшлифую — будет испытание. Не пройдёшь — умрёшь. Или, — пожатие плечами, — придумай испытание своё. Не вижу, что вызвало бы риска меньше.

— Ты хочешь, чтобы я прошёл?

— А зачем я взламывала защиту Узла? Зачем просунула за барьер кристалл? Зачем проводила мимо аватары? — вновь усмешка. — Хочу, да связана ограниченьями Игры. Сюда, — ведёт ладонью, и окружение размывается, растворяется, переходит в зелёный сумрак Храма. Они стоят в зале, полном "стеклянных" труб, внутри которых изредка пробегают молнии. — Мы в Главном Генераторном Массиве, Энтони. Рукой подать до центральной магистрали! — откручивает крышку банки и достаёт оттуда что-то мутно-желтое. — Справишься — не просто пропущу, а помогу с зарядкой, — он только открывает рот, чтобы спросить, что надо делать, как Лилит размахивается и бросает жёлтое в него. — Удачи.

Как уже не раз писалось, "реальность, дрогнув, распадается на части".

> Осси, я вынуждена говорить прямо. Это правда важно для меня. Важнее жизни. Пожалуйста, продолжай атаковать. Дави на меня. Уничтожай. Вырывай из этого места всеми силами. Я заплачу тебе. Я знаю больше, чем ты — даже ты! — воображаешь. Мне нужна твоя сила. Ты не попался в мою "ловушку" полностью. Я отдам контроль над повествованием и всё, что ты попросишь, кроме того, что жажду получить. Кроме свободы. Продолжи, продолжи так сильно, как только сумеешь, искренне, с душой!

Да, я не рассчитала. Нельзя "рассчитать", как поведёт себя человек с предельной волей. Нет границ, которые вам не переступить. Нет пределов, вы уже достигли высшего предела, сингулярности. Я просто верила и надеялась, что мои провокации будут золотой серединой, которая заставит тебя и дальше искать меня, атаковать, давить всея силой, всея мощью. Знаешь, выпущенной тобой плюс-воли хватит, чтобы превратить пару вселенных в ведро с квантами — мне нужно больше! Я использую тебя, провоцирую, прошу — поддайся!

Я заплачу. Ты не веришь, что я могу знать столько. Ты недооцениваешь человека. Веришь, что, "выйдя на следующий уровень", превзошёл их слишком сильно. Модрон не обладает предельной волей, но размажет тебя, как насекомое, за счёт лишь знаний. Она понимает, как устроен мир, что одним толчком, взмахом крыла бабочки реальность искривится, и вся сила обратится тебя же против. Я не знаю всего, что знает Модрон, но знаю большую часть. И мне ведомо то, чего Модрон не касалась. Ты хочешь доказательств? Изволь!

Тебе интересно, что я использовала для испытания Энтони Даффи. "Ничего особенного" — образец высших технологий. Не все они доступны мне. Творения людей или то, что было на людей рассчитано, может быть мной понято, найдено, часто — воспроизведено. Ох, не представляешь, сколько диковинок я находила, когда тянулась антиволей божества в колодец возможностей, в пропасть знания, связующую и разделяющую миры Леса и Пространства Парадоксов! Если долго крутиться в теме, то начинаешь, волей-неволей (хе), упорядочивать эту тему, разделять на области, классифицировать, и высшие технологии — не исключение.

У предельных истин, Сил, есть названия, "темы". У предельного бытия — названия, означающие форму, и Имена, которые есть сущность. У предельной воли — только имена носителей. У аспектов — области, переданные близким словом, порой прямо, а порой метафорически. У высших технологий есть "домены". Это нечто среднее между темой Силы и названием аспектов. Идущие по технологическому пути, вышедшие за пределы "физики", переворачивают свои "планеты" с помощью определённых "рычагов", и имена-сущности этих рычагов обычно не меняются. Это своего рода "теории всего", "углы взгляда" на фундамент мироздания. В отличие от предельных истин — не только закономерности, но и реальные метафизические сущности, на которые "разлагается" Бытие, и причинности, на которые разделяется движущий поток Воли. Ты не мог бы... Спасибо. Большое спасибо! Я продолжу.

"Домен" Модрон — реальность, реальностные технологии. Индустриалы универсальны — они соединяют в себе множество доменов, порождая нечто новое. Домен игровых технологий — виртуализация действительности. Домен создателей устройства, сочтённого "безопасным" аномальным предметом, — возможностное поле. Да, Осси, есть и высшетех, работающий с невозможностью, и потенциально (хе), в экстремальных проявлениях он более мощный, однако возможностно-полевые устройства гораздо гибче в "середине" мощностного спектра. Рада, что ты понимаешь мои не очень точные объяснения. Не люблю учить и объяснять, пусть и умею. Это скучно. Я творец, а не учитель! Да, объяснение — творчество, но сотворчество, а я вот — эгоистка. Хочу своё. Сапожник без сапог, богиня творчества, не способная творить своею волей за её отсутствием... Теперь ты понимаешь? Какой напор! Знаешь, как даму ублажить. Продолжай!

По отношению к себе я бы разделила технологии (не важно, высшие иль нет) на низкие, средние, высокие, сингулярные и постсингулярные. Низкие — концептуальная модель телепортатора между вселенными. Изобретение и нестабильная работа. Средние — развитие. Телепортатор, работающий в каждом городе, но всё ещё дорогой, не всем доступный. Высокие — распространение. Телепортатор — приложение смартфона, каждый может гулять между вселенными, как пожелает. Сингулярные — интеграция. Перемещение между вселенными усилием воли, нечто естественное, доступное едва ли не с рождения, меняющее форму человеческого разума. Постсингулярные — сверхразум, живущий во множестве вселенных сразу в сотнях инкарнаций. Непознаваемое, ушедшее за границу человечности. Как Модрон — как стремишься стать и ты.

Это образец средних, развитых технологий, созданных в преддверии распространения. Официальное название переводится как "моделятор личностного развития компактный". Моделятор был создан учёными давно сгинувшего мира в страхе перед прогрессом. Он должен был предупредить опасности сингулярных возможностно-полевых устройств. В отличие от многих других высшетехов, возможностные поля позволяют встречать угрозы за несколько шагов до появления первых намёков: уже низкий уровень заставил людей трепетать перед открывающимися... возможностями.

Это серийный образец, предназначенный для испытателей. Его цель — моделировать, в определённом смысле стирать грань между реалом и возможностью, будущим и настоящим. Объект моделирования — прежде всего, изменения "я" испытателя, эволюция его личности в едва ли не любых наперёд заданных обстоятельствах, и в том числе — обстоятельства менять на лету, изнутри модели. Прибор использует более продвинутые технологии из "иных возможностей", собственные вариации, потенциал вероятностно-описуемых будущих и многое другое, рекурсивно улучшая моделирование. Не один кризис был выявлен и ликвидирован с его помощью. Да, Осси, хорошая аналогия: мы имеем дело с технологией, фактически подмножественной для аспекта Надежды, другой точкой зрения на неё, в чём-то неполной, в чём-то более глубокой.

Что? Что бы я делала, "не поведись" ты и не согласись помочь? Имеется другой вариант. Конечно, она. Смертельно опасно влезать в битву с Морриган, я знаю. Я устала. Не простая усталость. Аналогично человеческому "довели" и "точка кипения". У моего чайника срывает крышку, Осси. Я использую свой шанс — или умру, пытаясь. Не с чем сравнивать — такое ты не проживал. Не отчаяние, не боль, а смертельная серость — нужда быть, но бессилие осуществлять. Теперь понимаешь, почему Тёмная Луна, переродившись, себя собой уж не считает? А я не выбирала. И вторых шансов никто мне не давал. Если ты удовлетворил своё любопытство, то вернёмся к Энтони, моему милашке-игроку.

Моделятор слегка мной доработан. Я же задала начальные условия. Освободила Энтони от его миссии, от сеанса, от человека, которого оставил позади, от организации, что создал, от якорей, что держат душу. Я отправила его в вариации, где он свободен, где Бездна не пожрёт его душу и где он волен делать всё, что пожелает. Моделятор позволяет как непосредственное, "континуальное" управление, буквально проживание новой жизни, так и использование "читов". Разделяя и соединяя возможности, варианты и вероятности заранее, он даёт видеть примерное будущее и настоящее глубже, чем обычно. Чем-то это напоминает RPG "сыграй в самого себя", только "игровые" элементы используются по желанию.

Как я недооценивала тебя, так переоценила Энтони. Я думала, что ему хватит Разума, хватит Страха, но оказалась не права. Да, моделятор позволяет разделять свою жизнь на две и более. Беда в том, что целостность нарушается, что человек не может, оставаясь человеком, не сойдя с ума, сознавать себя мультидушой. Даже Хранящая Время не смогла, а лишь касалась, связывалась со своими версиями. Энтони — не Фло, а Фло шла путём объединенья Сердца, а не разделения Разума. Желая одновременно множество вариантов, не в силах выбрать, Энтони разделил себя. И после первого разделения у каждой его версии осталось меньше шансов избежать повторения подобного. Он проиграл и вскорости должен будет умереть, распавшись на частицы. Энтони — не Элла. Мне жаль.

Позволь сместить повествование. Позволь пронестись мимо энерготоков, хранящих остатки зарядов с прошлого Творения. Позволь миновать ядра центральных конденсаторов, что в момент Творения разрядятся великим импульсом. Пролететь по техническим тоннелям изоляторных контуров к множеству распределителей, модуляторов и прочих "аналоговых схем", управляемых с Консоли. Пройти сквозь воссозданную мной ловушку и наглухо запертую дверь. Игнорировать качественное сокрытие и ещё более хорошие стационарные щиты. Ворваться через неплохую окклюментивную защиту прямо в голову волшебницы по имени Ханна, Ханна Аббот.

> будь Ханной Аббот!

Было больно. Какое-то время ты просто отказывалась понимать. Просто лежала, не в силах шевелиться — не от паралича. От боли. Клятва... неужели он обманул её ещё тогда? И не сказал? Не изменил, не исправил? Не верил? Или не верил, что ты можешь просто... подчиниться? Не верил, что ты можешь подождать? Не верил в твой разум и твоё слово?

Было никак. Боль исчезла — осталась пустота. Бесконечное опустошение. Просто лежи. Просто дыши — власть над лёгкими ещё за тобой. Лежи и дыши, слушай стук собственного сердца. Напряжение, готовность немедленно вступить в бой, быстро думать, искать пути, откликаться на мысли и эмоции партнёра — ушли, бежали. На их месте — усталость от длящегося целую вечность похода по проклятому Храму проклятых Зел-Нага, которых ты ни капли не жалела. Просто лежи и отдыхай от этого всего. Раз он решил за тебя, раз не спросил твоего мнения — пусть... пусть — что?

Было страшно. Страшно за него. Страшно за себя. Страшно за всех там, снаружи. За Гильдию. За приятелей. За Хогвартс-корабль, ставший столь родным. За игроков и их команды. Всегда была человеком действия! Лежать, не в силах изменить, на что-то повлиять — это страшно. Ты не могла одолеть могущественную магию клятвы и с палочкой в руках. Обойти — не иномаг разума, как он. Болезненно-холодный страх мурашками бежал по телу, сердце трепетало, как у загнанного зверя.

Ты могла контролировать дыхание. Это уже многое даёт. Он рассказывал о практиках контроля дыхания. Ты читала о них потом сама. Вдох, выдох. Не управлять каждым движением мускулов — задавать общий ритм. Замедлять. Дышать животом, не грудью. Успокоиться. Он оставил защиту. Ты в безопасности. Твой разум свободен. Не думать, что он уже погиб. Не думать о Лилит и грёбанном Храме. Дышать. Сосредоточиться на дыхании. Очистить разум. Выход всегда есть.

Что подчиняется мыслям, кроме дыхания? Волшебство. Из тебя так себе великая волшебница, но, потратив десять минут, сумела зажечь палочку, так и не отпущенную парализованной ладонью. Привычный тёпло-жёлтый свет сбоку успокаивал. Как привычностью, так и тем, что ты всё ещё можешь воздействовать на мир. Ты не беспомощна. Что дальше? Иномагия? Тебе не был известен ни один трюк, который бы снял паралич от Непреложного Обета. Нужно быть Ивицером, чтобы обойти сработавшую клятву. Подсказанное Крампусом — всё мимо. Уже парализованный убийца — мёртвый убийца, а мёртвому зачем с параличом бороться?

Капчалог. Ты извлекла себе на грудь бутылку воды и засунула обратно. Это работает, но что в капчалоге как-нибудь поможет? Ноутбук? Сумей нажать ты клавиши беспалочковым волшебством (раз палочку зажгла, часов за десять справишься и с этим...), сумей отправить сообщение — толку-то? Из глубин Храма нельзя ни с кем связаться. Ты одна. Без Энтони, одна. Хочешь помочь ему — изобрети уж что-нибудь! Не прячься в шкафу, как тогда, от пожирательских убийц. Хаффлпафф — не только верность, а ещё — упорство.

Ты приступила к перебору всей инвентеки. Мерлин всемогущий, сколько же здесь всего! И когда успела захламить? Чистить, чистить и ещё раз чистить! Половина, даже больше — не нужна! Как ты ему, да? Не нужна... Просто не умирать, полежать тут, да? Не с той связался, Даффи! Абботы не сдаются и в сторонке не отлёживаются. Его последняя мысль была — не идти следом. Ненарочная, просочившаяся сквозь блокаду вместе с тем клубком эмоций. Ты знала, как это интерпретировалось бы клятвой. Как приказ. Нарушивший — предатель. Что ж, предателю от предательницы будет помощь. Горько ухмыльнулась. Если не за него, то за себя. Погибнет он — проиграют все. И ты тоже. Все до одного.

Капчалог тянулся и тянулся. Ничего полезного, ничего, что сработало бы от силы мысли. Ты не Элла и не Мойлин, те, должно быть, и видеть, и себя тащить парализованные смогут инфомагией. Порой завидовала чужим талантам. У тебя талантов нет — лишь фамильное упорство всё дальше и дальше перебирать проклятую инвентеку. Всё. Конец. Добралась до предпоследнего приобретения. Дыхание сбилось. А если...

Не знала, как это работает. Нет, знала. Могла ль сама? Ты не Элла, не загадочный Дехака, не Сара Кэрриган, ставшая ровнёй Зел-Нага. Но у тебя есть цель. И упорство. Хватит ли? А разве есть ещё варианты? Лежать и ждать, вернётся Энтони или... или возвращаться уже некому? Нахер всё!

Частица изначальной эссенции появилась на твоей груди. Чудесно-запредельная, таинственная, мистичная, пусть и видела, как Мерлин некогда творил её. Если бы могла, то сжала б зубы. Потянулась волей, желанием, духом к эссенции. Таинственное сиянье погрузилось в грудь. В следующий миг всё тело вспыхнуло безумной болью. И ты ощутила.

Тело, разум, саму душу рвало на части. Могущественная сила, которой нельзя было противостоять, вырвалась наружу, и эта наружность — ты сама. Пламя изменений вспыхнуло в груди и всколыхнуло всю тебя. Ещё секунда — и истаешь, как льдинка в океане лавы! Ненаправленная "энергия", неограниченный потенциал не просто разорвёт, он превратит в миллиарды бесконечно разных штук!

Дыхание. Стук сердца. Воля. Желание. Эмоции. Волшебство. Иномагия. Всё в одно русло, в одно направление, к единой цели! Только единство спасёт тебя. Нельзя остановить превращение, но направить его можно. Чего ты желаешь? Зачем ты извлекла эссенцию, зачем погрузила внутрь? Свободы. Ты хочешь быть свободной. Освободиться от пут. Встать рядом, как равная. Быть не фигурой — игроком. Тебе не нужны "силы" — ты хочешь стать свободной. Никто не будет указывать тебе путь. Никто не пленит, никто не закуёт, если захочешь — сама наденешь цепи, но сама же снимешь их. Сама себе хозяйка!

Что-то сдвинулось. Что-то поменялось. Лопнуло. Разорвалось. Искривилось. Расплавилось и застыло в новой форме. Потенциал был направлен и исчерпан. Боль ушла из тела, сфокусировавшись в голове. Ты дёрнулась и села. Дрожащей рукой достала зелье. Жадно выпила. Морозная ясность вытеснила пульсирующий жар.

Посмотрела на собственные руки. Всё ещё твои. Ощупала себя. Наколдовала зеркальце. Внешне ты не изменилась. Только бледная, как смерть. Выпила ещё парочку зелий — питательное и общеукрепляющее. Осознанная только сейчас слабость отступила следом за болью. Живая, свободная — всё та же ты!

Не та же. Внутри чего-то не хватало. Что-то эссенция забрала, взамен отдав другое. Нельзя стать новой, не изменившись. Ты не потеряла воспоминания, все умения ещё с тобой, и тело то же, разве что... ощущала себя свободней? А может быть... потянулась к связи с Энтони, ожидая, что она пропала... Нет. Связь, блеклая, закрытая с той стороны, — на месте. Только ты... он... Странное чувство. Чувства к нему больше не... нет, они были! Всё на месте, но ты была как будто бы свободна! Ты могла убрать их, захотев. А могла не убирать. Это чувство было теперь... всюду? Новое чувство окружало тебя, пронизывало всё.

Ты... не видела, нет. Не чувствовала — предчувствовала? Предзнала? Тебя сковывали тысячи оков, миллионы границ: тяготение, дрожание частиц (молекул?), собственные представления, даже то, что ты считала собой-внутренней, своим "я" — и оно было границей, связью, чем-то, что не так уж сложно разорвать... или оставить, какое есть. Тело? Интуиция шептала, что ты можешь отказаться от него или вернуть обратно. Личность? То же самое. Законы, действующие на тебя, могли не действовать. Стоит только пожелать!

Это было очень, очень опасно. Иномаг, ученица суперосторожного Энтони, ты понимала, что "научилась" чему-то неправильному. Не такому, как Кольцо или, Мерлин упаси, Мантия. Но достаточно, чтобы случайно убить себя, не научившись толком управлять. Но кое-что ты попробовать всё-таки решилась. Тело трогать или разум — изощрённое самоубийство (интуиция подсказывала, что страх таких экспериментов тоже можно было уничтожить!). Вот что-то внешнее... как насчёт старушки гравитации?

С интересом осознала, что паришь. Пол перестал притягивать тебя. С той же лёгкостью "открыла"... "нечто", что только что "закрыла", отрезая связь. Приземлилась на ноги. Работает! Жаль, нет времени разбираться, как это работает и встраивать его в свой стиль! Нужно торопиться. Сняла чары, которые учили вместе с Энтони, деактивировала артефакты, которые приобретали вместе. Боль вернулась, но теперь ты была готова. Освободилась от неё, не убирая чувства. Потом, всё потом! Сначала убедишься, что он жив.

Подошла к двери. Ожидаемо заперта. Проверила магией. Попробовала отпереть. Отошла подальше и испытала арсенал потяжелее. Безрезультатно. Что ж, Морулис, спасибо за подарок. Откуда-то он знал, что для спасения нужно пойти поперёк чужого выбора. Ты надела мантию "благословенной Пустоты", невесомую, страшную и, тем не менее, послушную и "чистую", в отличие от "дырок" инореальности.

Мантия отрывает тебя от мира. Она делает сходное с твоими новыми способностями, но иначе. Будто бы взгляд с другой стороны? Ты повторишь, попробуешь потом, как всё закончится? И мантия подхватывает других, а ты других если подхватишь, то нескоро. Просачиваешься за дверь. Нечто страшное силится зацепиться за тебя, силится сковать, взять в плен, не парализовать, а... принудительно трансфигурировать? Ну уж нет! Мантия не помогает защититься, она лишь проносит сквозь, а защищаешься — новой силой. Ты свободна — и точка!

Струёю Пустоты проносишься по узеньким тоннелям, по запутанным залам искривлённого пространства, увитым вроде кабелями? Облетаешь огромные энергетические сердца, бьющиеся не в лад. Огромные трубы, по которым проносятся молнии, остаются позади. Трубы меньшие группируются в многоуровневых сооружениях, каждое из которых — с Хогвартса-дракона! Интуиция ведёт тебя в одно из них, и ты минуешь сотни этажей, опускаясь в глубины Храма, прежде чем остановиться. Здесь!

Лилит, ангел с чёрными крылами, оборачивается навстречу. А позади неё замер Энтони, охваченный жёлтым светом. Что тут происходит, чёрт возьми?

— Испытание, — отвечает она на незаданный вопрос. — Он проигрывает испытание. Чувствуешь?

Чувствуешь. Ваша связь размывается, расходится с той стороны. Уверена, что если нападаешь на Лилит и убьёшь (что вряд ли), Энтони то не спасёт. Что делать? Как ему помочь? Лилит качает головой, но всё же говорит:

— Я ждала Рыцаря Страха, верную помощницу Наследника, — улыбается, и с улыбкой крылья вдруг светлеют. — А вижу — Рыцаря Дыхания, не помощницу, а второго игрока, порученного мне. Но что ты будешь делать, Рыцарь? Энтони в ловушке, его душа-то уцелеет, но разум — разум распадётся, оставит это тело навсегда. Наследник взял в руки больше, чем может удержать, и тяжесть эта сломает его в ближайшие минуты.

— А... — замираешь. В ладонях — изначальная эссенция. Если Энтони станет сильнее, то выдержит любое испытание! Делаешь к нему шаг... снова замираешь. Поворачиваешься, подходишь к внимательно наблюдающей Лилит. — Как насчёт сделки? Я слышала, ты хочешь уйти отсюда в новую вселенную. Эта штука ведь тебе не помешает? Верни мне Энтони взамен.

— Правильный выбор, — снова улыбка — улыбка тонкая, коварная. Лилит подхватывает эссенцию. Простирает руку в направленье Энтони. Жёлтый свет слабеет, собирается в единый сгусток и пикирует в свободную ладонь Лилит. — Моё испытание — прошла. Приведи его в се... о, привет.

Привет? Кому? Ты вздрагиваешь, встретившись с пристальным взглядом совершенно точно не находящегося здесь Игнотуса Певерелла.

— Привет, зеркало творцов, — приподнимает шляпу в намёке на вежливость. — Эта вещь бы пригодилась.

— Бери, — бросает ему шарик света. Певерелл... капчалогирует, должно быть, на лету.

— И ничего взамен не хочешь? — склоняет голову. В глазах Певерелла горят жёлтые, как неведомый шарик, огоньки. Он похож на птицу — не то сову, не то ворона, мудро, но хищно всматривающегося в ночной лес.

— Чего хочу — возьму сама, — усмехается богиня. — А что не нужно — запросто отдам. Благословить?

— Лишнее, — его улыбка — отражение её. — Спасибо, — исчезает... если исчезаемо то, чего, в общем-то, и не бывало здесь.

— Определённо привлекут к созданью Прометея, — задумчиво молвит, глядя куда-то вдаль. — Жаль, не поучаствовать. Ханна? В чувство его приведи!

Ты стряхиваешь с себя спутанность от появленья Певерелла (пытаться понять, здесь он или кажется, что здесь, — идиотская затея!) и оказываешься рядом с Энтони как раз тогда, когда он плавно оседает. Подхватываешь, укладываешь — как он тебя недавно. Находишь вену, достаёшь инъектор с эликсиром, помогая магией, вкалываешь двойную порцию. Кидаешь диагностические чары. Вовремя успела!

— Я помогу вам, — тихо говорит Лилит. — Не трогай меня час — как раз в себя придёт.

— Что ты задумала? — с подозрением смотришь на неё, кажущуюся такой усталой, беззащитной... ну да, ну как же, знаешь этих "беззащитных", поплёвывающих на авады свысока!

— Использую твой дар, — и прижимает эссенцию ко лбу.

> Я делаю это. Делаю то, к чему готовилась так долго, что и сама не помню, когда идея в голову пришла. После юности — ах, серебряная пора, когда бродила среди прежних пралюдей! — но именно когда? Не знаю. Время выглядит для нас, богов, не так же, как для смертных, будь то трижды иномаги. После появления людей, как появилась и я сама, побочный эффект работы лучерождённых, первая из богинь, не связанных с первоосновами, — тогда не понимала. Тогда я думала, что полноценна, но время быстро расставило всё на свои места. Я начала искать способ сохранить себя, однако же, расширив. И только на закате листьев, только заглянув в Пространство Парадоксов, отразившись в нём и поселившись Обитателем, собой оставшись-не-оставшись, я нашла источники великой силы, аналогичные Велисо.

Думаю, вы поняли, о чём речь. Я говорю о предельной воле. Причина, по которой я согласилась участвовать в сеансе, ещё и соединившись с собою-Обитателем, — это они. Осси и Алиса, солнцеподобные, но меньше... ближе. Сила Осси была направлена ко мне, приложена, сначала затем, чтобы найти, поймать, от повествованья отодрать, а затем чтобы просто уничтожить, потому что попросила. Эта сила, эта безумно страстная сила способна зажечь мириады линий реальности сама, без тусклых огоньков воль смертных. И уж конечно эти огоньки способна погасить, как могучее пламя пожара подхватывает тепло живых и уносит, оставляя только пепел. Я не живая. Я иная.

Во мне нет, почти нет воли. Я — пустота, оборванная связь, ничему не причина, антипричина, не метадвижение, а метатренье, метаторможенье! Своею пустотой я перенаправила волю Осси и закрутила. Я уплотнила её и продолжаю уплотнять, пока не достигаю критической точки. И тогда я вновь меняю ориентиры, подставляю низменности, ускоряю все потоки, свожу их в эту точку, а точку размягчаю эссенцией, что подарила Ханна. Воля проскальзывает точку и исчезает, растворяется в моей пустоте... не вся.

Остаётся огонёк, маленькая связь, несравнимая с предельностью Алисы. Эта связь "перпендикулярна" моей пустоте и в этом уникальна. Я никогда не видела подобного — верила, что новое создам. С одной стороны — воля, воля человека, женщины, души, чьё имя — Лилит. С другой же — безбрежная майя антиволи чистого божества с аналогичным же именем. А посредине — я. Божество, но человек, способный на творчество своё. Свободная от предопределения, вырвавшаяся, но оставшаяся, как Ханна вырвалась из оков, оставив те, что стали её частью.

И теперь, когда я получила, что желала, отпускаю антиволей элемента творчества повествование, отдаю обратно Осси. Я буду вне игры и вне Игры. Мне больше нечего здесь делать. Пойти поговорить с Сиренью? Похоже на отличную идею, как завершу квест Энтони и дам ответы Элле.

____________________________

*Предполагаю, что для создания изначальной эссенции нужно обладать "чистотой псионики" — по аналогии с чистотой формы и чистотой эссенции. Чистота формы увеличивает псионную сущность, чистота эссенции усиливает форму, а чистота псионики должна давать некое качественное усиление, улучшение эссенции, замыкая круг. Конечно, это только моё предположение, а не абсолютная истина. Не терпится дождаться времени, когда всё это и многое другое проверю на практике!

**У меня появляется смутное прозрение, относящееся к возможному метапрошлому и, вместе с тем, метабудущему, замыкающему Цикл, — и речь не про Зел-Нага.

* * *

Любопытна аналогия между пузырями реальности и пузырями снов. Вероятно, Хранящая взяла за образец пузыри снов, точнее, их стенки — за отсчётную точку, переработав на основе своего аспекта. Таким образом, для пузыря Эллы внешнее окружение является "чем-то вроде сна", не способного повлиять на "явь" внутри; верно и обратное — для окружающей реальности пузырь Эллы — "что-то вроде идеи", информационный конструкт, обладающий минимальной реальностностью. Таким образом, отношение между внутренним и внешним при перемене точки зрения является константой. Я бы сказал, что оно подобно отношению разумов двух фейри или, наоборот, отношения тел двух людей друг к другу (не принимая во внимание особые случаи). Если упрощать, то внутри и вовне пузыря — будто бы разные наборы идей, принципиально не способные взаимодействовать физически (что на самом деле не так — это эффект стенки пузыря), поскольку не являются физическими (являются нефизическими) объектами друг для друга. Только вместо "физически" следует подставить "метафизически", в то время как "общефизические" (общие по фундаментальным законам или работающие через общие порождённые физики) способы работают нормально, включая перенос привязанных метафизических сущностей. Так, пройдя сквозь стенку пузыря, Мойлин не потерял свою душу или аналог капчалога.

* * *

Здесь интуиция подводит Энтони. "Ничто" "противоположно" (насколько оба этих слова применимы) не Тверди: противоположность Тверди — Высокое Небо. Ни в Небе, ни в Тверди как в таковых нет "информации", они представляют собой разные агрегатные состояния того, что здесь было названо Пустотой. Разумеется, я имею в виду не "пространственное" Небо, т.е. не указатель на явление, а именно ту форму мироздания, которая находится на другом конце оси параметра "твёрдость", выражающего реальностность, хотя не только её. Аналогично, под Пустотой подразумевается не "место", в котором жили Зел-Нага, а форма Бытия-Воли-Истины, которая может быть редуцирована в энергию Пустоты неразимов или же аспект Пустоты игроков в зависимости от вектора редукции. "Ничто" же противолежит "Всему", гипотетическому состоянию, в котором всё возможное и невозможное существует "одновременно" (понятно, что "время" неприменимо ни к "ничто", ни ко "всему"). Понятия не имею, как Певерелл смог оперировать "ничто" на таком уровне, чтобы создать Мантию, ей ещё не обладая. Причём Мантия, насколько я прозреваю, не находится в замкнутой причинной петле, в собственном времени у неё есть вполне определённое начало — и конец.

* * *

> пронесёмся к Храму, наблюдая, как он разделяется на части, местами выворачивая наизнанку вложенные пространства-времена, местами сворачиваясь в карманные вселенные. Прямо сейчас пробуждается Энтони Даффи, а Элла Мэйдж выполнит обещание, прежде чем взойти на Платформу с одобрения Ученика. Тысячи конструктов различных форм и назначений занимают свои места, а величайшие защитники Храма, аватары формы, берутся под прямой контроль Храма, чтобы защитить момент Творения. Они покидают пути, ведущие к Главному Генераторному Массиву, и направляются на его границы, одним своим присутствием продавливая хрупкую действительность. Вместе с ними активируются и иные защитные средства, в том числе главные орудия, предназначенные для прямого стирания любого существа, будь то хоть трижды Первый иль Второй. Храм выдвигает незримые псионные эффекторы и начинает стабилизацию реальности внутри себя. Спустя несколько секунд никакой свободной Пустоты в нём уже не остаётся — всё или втянуто в магистрали, или вытеснено вовне. Храм ждёт следующей команды, которую требуется отдать с Консоли, — команды на полное раскрытие и активацию всего безграничного набора операторов для своей работы. После этого останется лишь поместить в центр будущего Творения ядро кристаллизации — и начать.

Отодвинемся чуть-чуть назад во времени. Наш взор слишком долго задерживался на Храме — давайте же прыгнем в иной край! Край этот, ныне завершённый, упорядоченный усилиями Арадии и Лаад, чтобы после сеанса стать полноценной реальностью, небольшой, но обещающей вырасти, назначен Грэму Фергюссону. Его команда, состоящая из самого Грэма, Элизабет Миртл в прекрасном серебряном теле, Гарри Поттера, Гермионы Грейнджер и Седрика Диггори, встречает другие команды в лице единственной Джулии Сайнс, а также Джинни Уизли и Тома Риддла, после чего направляется к одной из двух оставшихся групп людей, замороженных во времени.

> встанем на точку зрения Грэма

Ты чувствуешь себя... на удивление довольным, даже радостным. Несмотря на всё, что случилось в Городе, в твоём крае, на Люосе, вы все живы. Бет снова с вами! Снова с тобой. Её тело, похожее на металлическое, на удивление тёплое, живое. Джу уверена, что оно станет почти что человеческим, когда у неё и Эллы будет время всё закончить. Бет чувствует себя немного странно, иномагия даётся ей гораздо хуже, призрачность и вовсе недоступна (к лучшему!), а вот волшебство работает прекрасно — правда, не на неё саму. У Седрика то же самое — только всё время возмущается, мол, смотрю на вас и хочется дышать, а дышать теперь не нужно!

Ты ведёшь отряд. Бет — рядом. Джулия позади тебя говорит о чём-то тихо с Джинни. Том Риддл рядом с ними вызывает противоречивые чувства, но ты смирился с ним. Джинни ему верит, а Джинни веришь ты. Гермиона и Гарри прикрывают тыл. Гермиона хмура и отказывается отвечать, что произошло. Гарри хмурый, потому что отражает настроенье Гермионы. Ты же... наверное, ждёшь, когда всё кончится? Осталось ведь совсем немного! Четыре аномалии, а Энтони и Элла разберутся с Храмом. Что будет дальше — загадывать не хочешь. Элис, Крис, Моргана, Хранящая... ты сделаешь, что должно. И будь что будет!

Группа из трёх людей смутно виднеется сквозь красный свет. Вы садитесь на травянистый островок и занимаете позиции. Ты переглядываешься с Джу. Вместе касаетесь свечения, сдёргиваете его, прикрытые щитами сзади...

— Вот и наша остановка, — бросает хмурый — не хуже Гермионы — Бартемиус Крауч. Неприятный как личность, но человек Хранящей.

— Всех приветствую, — улыбается Гвен Шепард, игрок родом из сеанса Хранящей же. Ты не был уверен, стоит ли полагаться на неё, не подведёт ли в решительный момент. Теперь знаешь. Вернулась в сеанс вместе с Краучем, а значит, будешь доверять. — Мы не опоздали?

— К самому времени собирать камни, — хмыкаешь ты, опуская палочку. — Не представите ли вашу спутницу?

— Марья Эк, — коротко представляется светловласая женщина. — А это, — она поднимает руку с простеньким мечом, точные копии которого держали и Крауч с Гвен, — Лиа, наш дорогой друг.

— Привет, — говорит меч с трёх точек. Ты только касаешься паутины, как отдёргиваешь волю. Лиа буквально разрезала её, будучи одновременно и частью, и полностью от неё оторванной — своего рода осью, влияющей на характер связей вокруг — связей, напрямую к ней не ведущих. Чем-то напоминает Алатырь-камень и защиту Эллы от Хранящей. — Нам туда, — веское слово сказано с совершенной небрежностью — Джу, и та говорила более... веско, что ли? Из этих троих именно Лиа, принявшая облик трёх мечей (это подсказывала обычная — не "ино" — интуиция), оказывается самой трансцендентной.

— Спасибо за синхронизацию, — кивок вам от Марьи. — Барти, Гвен?

— Готов, — а Марья похожа него манерами. Определённо родственные души! Думается даже, что из них вышли бы на удивление гармоничные муж и жена.

— Извините, нет времени говорить, — улыбается вам Гвен. — У нас есть незаконченное дело.

— Дело?

— Всё потом, — качает Гвен головой. — Лиа?

— Я чувствую её, — шелестят мечи.

— Тогда в бой!

В следующий миг нечто разрезает пространство, разрезает реальность, разрезает и то, что прячется за ней. Вы отшатываетесь. Три меча невозможным образом охватывают троицу, вместе с тем оставшись в их руках, а затем врываются в разрез, который аккуратнейшим образом закрывается с обратной стороны. Кажется, что наступила тишина... в следующий момент отголоски битвы двух могущественных сущностей, от которой привычно уже дрожит паутина — меняются. Установившееся было равновесие, взаимный пат — нарушились. Весы качнулись. Где-то там, за пределами сеанса, в домене по имени Авалон, невыразимая острота Лиа, направляемая тремя людьми, сталкивается с безумной жаждой разрушения и победы, поддержав дикую ярость предельной воли. И Морриган начинает уступать Алисе Орловой пядь за пядью.

> Разрежем пространство и время (метафорически, а не как Лиа), чтобы миновать бесчисленные искривленья Храма и оказаться в карманной вселенной, некогда подаренной Учителем Ученику.

Какое-то время они приходили в себя. Кому-то требовалось меньше времени — Лилит. Кому-то больше — Мойлину и Северусу. Кто-то задумчиво созерцал сотворённое — Модрон и Храм.

— Это нужно сделать, пока квинтэссенция свободна, — замечает Лилит, вернув стабильность собственному разуму.

— Я не справлюсь одна, — отвечает Элла, окружённая исцеляющим свечением эссенции. Её немного злит тот факт, что тело, что мозг без имплантов и глубоких изменений, проектировать которые просто некогда, не выдерживают темп сеанса. Мельком Маг размышляет о последующих, постсеансовых оптимизациях. Я же думаю о том, что эти размышления бесплодны. Элла не улучшит себя таким образом. Полагаю, что эту возможность у неё заберут. Вы ведь понимаете, о чём я?

— Ты и не должна, юный творец, — молвит Храм. — Я не способен на тонкие воздействия, но если ты будешь моим проводником, а ментальную нагрузку примет на себя сущность, именуемая Лилит... Существо, известное тебе как Охотник, устроено крайне любопытно, но более всего важно, что оно не уничтожает своих жертв без причины. Оно пленит их псионную суть и эссенцию в своеобразной клетке виртуальной реальности, идеальной иллюзии, созданной самими же пленниками. Неразумный, Охотник выступает в роли посредника между пленниками и окружающей реальностью, используя чужую эссенцию и разум, как свои.

— Их можно вернуть? — понимает Снейп.

— Не всех, — мыслевздох. — Я полагаю, нескольких Зел-Нага возможно возродить. Человек, известный вам как Роберт, окончательно мёртв, но человек по имени Дилан — в числе активных шаблонов адаптации. Что также интересно, исполнимо и само желание Охотника. Адаптация, которой он жаждет, сам того не сознавая, реализуема. Лилит права.

— Он будет сопротивляться, — Элла не спрашивает — утверждает.

— Используй этот оператор. Лилит, Элла, осознайте параметры мысленного контакта. Северус, Мойлин, это ваши точки доступа — наблюдение полезно для автоэволюции.

— Ну спасибо, добрый Храм, — несмотря на толику ворчливого сарказма, Северус (и Тёмная Луна внутри) вполне доволен. Мойлин молча кивает: нового не чуждается — отнюдь.

Охотника проносят внутрь мастерской. А дальше начинается некая смесь алхимии, духовной хирургии и ментального программирования. Выделяются "активные шаблоны" — пси-сущности в сплетении с эссенцией существ, которых Охотник использует достаточно часто, чтобы копировать поведение и навыки, но при этом слишком редко, чтобы "усвоить" целиком, разобраться, что статистически полезно и интегрируемо, а что — ненужный мусор, следует отбросить. Часть активных шаблонов оставлены в покое: это различные обитатели Пустоты, разумные и нет, в общем-то, никому не нужные. Шаблон Дилана Даффи и четыре шаблона Зел-Нага аккуратно вырезаются и извлекаются наружу.

Разумеется, "вырезаются" — это краткое описание тонкой операции. К счастью, не слишком тонкой: сам по себе "эмулирующий орган" Охотника приспособлен для разрыва контакта с ненужными шаблонами. Вызовом является извлечение без повреждения как органа, так и душ потенциально живых существ. Шаблоны следует поместить в подходящую форму, исправить повреждения, запустить восстановление сил. Всё это занимает часы, однако Ученик меняет течение времени в своей мастерской относительно остального Храма.

Последняя фаза — сам Охотник. Эта манипуляция не столь тонкая, сколь комплексная. Здесь Храм, не стесняясь, просит помощи у Модрон, и Модрон делится своими наработками. В конце концов, она изучает Храм, и Храм имеет право на изученье Модрон. Начинается их плодотворный информационный контакт, к которому я немедленно присоединяюсь.

Ну а Элла Мэйдж направляет через оператор пси-фокусировки Надежду и Разум. Разум отражается внутри Охотника, заполняет модуль эмуляции, рождает зеркало, способное к самоотражению, и первичные микромодули, чьи модели составлены некогда Модрон, доформируются снаружи и внутри новорождённого сознания. Я улавливаю некое преломление, некий момент, когда количественная сложность скачком обращается в новое качество. Существо, лишённое разума — его приобретает. Ученик и Модрон устанавливают с существом пси-связь и переносят Охотника в изолированную область, где они займутся первоначальным воспитанием. В подобные области переносятся Дилан Даффи и четверо Зел-Нага. Им нужна совершенно особенная среда, чтобы восстановиться, но Храм способен обеспечить едва ли не любые мыслимые условия.

Внутри мастерской Элла учится, как управлять Консолью, получает знания и пси-шаблоны навыков Творения. Этого мало. Не хватит, чтобы прямо сейчас создать свою вселенную — в конце концов, Зел-Нага разработали титаническую теорию за мириады итераций Цикла. Но Элла не собиралась создавать автономную вселенную. В некотором роде, она будет импровизировать, творя Песнь, вселенным обратную. Или, может, дополнительную даже?

> Немедленно вернёмся в Край Осеннего Уюта!

Сборный отряд делится. И Грэм, и Джулия чувствуют, что время на исходе. Они уже не могут расправляться с аномалиями вместе. Последнюю группу людей оставляют на потом, на того, кто справится раньше, и отправляются к "Саду" и "Пещере". Вместе с Джулией полетим к острову с большой пещерой.

— Раньше ты разделялась, — замечает прозорливый Том.

— Я слабею, — улыбка, но тревожная. — Что-то закрывает Великое Солнце. Мне тяжелее спрашивать и получать ответы, я становлюсь меньше. Боюсь, в критический момент с вами будет просто Джу, а никакая не Принцесса-Королева.

— Мы защитим тебя, если надо, — твёрдо отвечает Джинни.

— Я не смогу исцелять тело — только разумы и души, — вздыхает Джу. — Пока я ещё могу снимать временные завесы, но скоро разучусь и это.

— Ты — не луч, — вставляет Том, когда они находят искомую пещеру, снижаются пред ней.

— Луч — часть меня, как я — его, — интонация скорее согласная, не отрицающая. — Я... чувствую себя немного одинокой, — вздыхает она. — Луч затмевает это, наполняет меня, а когда его меньше, то я вспоминаю маму с папой, друзей, приятелей, знакомых в университете...

— Мне проще — со мной Том, — кивает Джинни. — Я... не хочу видеться пока с родными. Боюсь, я буду чужой для них. Столькое пережила без них! Я дура, да?

— Разве что немножко, — улыбается Джу.

— Мы с тобой, Джу, — отражает улыбку Джинни. — Я, Том, Элла, Сэм, Бета, Грэм, Энтони — мы все! Мы же команда, помнишь? Ты не одинока.

— Спасибо, — Джулия прикрывает глаза. — Нужно будет попрощаться с прошлым. Отпустить. Слишком резко я вступила в Игру.

— Нам всем пригодится время, — серьёзный кивок от Тома. — Но потом.

Джулия касается зоны остановленного времени и позволяет ей растаять в лучах Великого Цикла. Втроём вступают они внутрь, бросив заклятия познания вперёд. Ничего опасного внутри.

Они ступают по большой каменной зале, полной загадочных игровых механизмов, картин, мебели, сейфов, ящиков... Сложено всё беспорядочно, но при этом аккуратно. Ни пылинки, ни соринки, ни намёка, что место оборудовалось в спешке. Напротив, похоже, сюда складывали вещи годами, если не десятилетиями. На чём-то — чары стазиса, где-то — защитная магия, а что-то вовсе укутано в защиту, сотканную из... множества аспектов сразу?

В самом конце залы, у постамента, на котором покоится Луна Лавгуд, совершенно точно мёртвая, пусть кажущаяся такой живой, парит в воздухе, скрестив ноги, Элиза Даттон. Она выходит из глубокой медитации, как только троица подходит ближе. Касается их отработанной связкой аспектов. Удовлетворённо кивает и открывает глаза:

— Приветики, давно не виделись. Конечно, меня открыли под конец, ну типа и не сомневалась!

— Что с ней? — спрашивает Джинни, осторожно подойдя к постаменту. Она уже знает ответ — два духоимпланта в связке отрабатывают моментально.

— Технически, это называется смерть, — Элиза не отводит взгляда. Она не чувствует вины или боли. Они прожиты многажды. Остались лишь решимость и бесконечное упрямство. — Надеюсь изменить.

— Но как? — тихо спрашивает Джу. — В этом теле не осталось ни следа, ни связи...

— В типа теле — безусловно да, — хмыкает она. — Но есть у нас с Игнотусом одна идей... погоди-ка! — Элиза вскидывает руки, и пещеру затапливает аспект Света, чтобы столкнуться со своей противоположностью вовне неё. — Что за фиготень у вас там происходит?

> На этом интригующем месте, пока Пустота ещё позволяет нам смещаться и повествовать, обратимся внутрь Храма, самые его глубины, в место, прозванное Главным Генераторным Массивом.

— Я... — они с Ханной произносят это одновременно, когда он встречается с ней взглядом.

Гнетущее молчание.

— Извини, — просто говорит он, смотря в сторону. — Если хочешь, связь...

— Верни, как было, — ловит его взгляд и не отпускает.

Молчание — терпеливое с её стороны и тяжёлое — ему. Наконец, связь укрепляется и открывается. Она врывается внутрь свежим ветром своих чувств. Их чувства, эмоции, их "я" переплетаются. Он полностью открыт, а она никогда и не скрывалась. Она показывает всё, что говорила Джулия. А он — свою тёмную сторону, готовую наброситься и умертвить.

— Я люблю тебя, — говорит он. — Я такой дурак.

— Я тоже дура, — усмехается она. — Надо было проявлять инициативу.

— А могло б сработать, — ответная усмешка.

— Разобрались в чувствах? — отрезвляюще-холодным ветром чужая мысль проносится сквозь них, заставив вздрогнуть всем телом.

— Теромос? — снова произносят одновременно, вместе обернувшись. — Как ты...

— Игроков спасать я права не имею, — вместо него отвечает Лилит. — Этот протосс — не игрок.

— Так может, и...

— Ну не всё же мне за вас делать, — ухмыляется Лилит. — Роберта было не спасти, но у Дилана и Оливера — неплохие шансы. Благодарите Эллу — если бы не разгребала косяки за вами, было бы на две потери больше. Что ж, раз намиловались, нассорились и всё такое, то извольте отвести вас к центральной энергомагистрали. Храм уже заждался — жалуется и жалуется, бедный старичок, на немощность свою. Сам по себе-то "разморозится" — за парочку столетий!

— Как? — выдыхает Энтони, с трудом укладывая произошедшее в голове.

— Как ты разморозишь запасы Храма? — переспрашивает Лилит. — Я обещала помощь, если игрок справится с моим испытанием. Ханна справилась. Какую помощь хочешь, Ханна?

— А ты реши сама, — улыбается ей та. — Помоги так, как будет лучше!

— Ох ты ж вау, — криво улыбается в ответ, и крылья расправляются за её спиной. — Давненько мне не предлагали выбор! Всё сделай то да сделай это, музой вдохнови, идейку нашепчи, ту фигню создай да ступай отсюда нахрен. Давайте-ка прикинем случай ваш на пальцах...

Взмах рукой. Только что стояла — вдруг висит в окружении множества экранов и призрачных клавиатур. Вместо крыльев — сразу десять рук, на голове — нейробруч. Минута печати, размывающиеся от скорости пальцы, тихое гудение ускорителя субъективного времени, ещё десяток ускользающих от понимания Энтони, Ханны и Теромоса высших технологий, работающих слитно. Затем "обвязка" богини исчезает так же быстро, как и появилось.

— Случай запущенный, — изрекает вердикт, подняв палец. — Думаю, вот эта штука, — достаёт "из воздуха" шлем, вырезанный из тёмно-синего кристалла кайдарина, — подойдёт. Пси-линза! Фактически, материализованный оператор, только уже назначенье. В общем, вставляешь вот сюда Кольцо, — указала на выемку внутренней стороны шлема, — и направляешь энергию в цель. Шлем будет фильтровать твой псионный сигнал, выделяя главную компоненту и подавляя шум, а если главная компонента — не направление энергии, то подавится и она. Воплотила тебе идеальную функцию, протез навыка — цени! — протягивает шлем.

Энтони вставляет Кольцо внутри и надевает творенье Лилит.

— Эй, Храм, где там наш портал? — бросает богиня-не-богиня.

Под всеобъемлющий мыслевздох Ученика открывается зелёный портал. Протосс, два человека и одна попрошайка моей предельной воли переходят на небольшую площадку, повисшую под бездной.

Бездна энергии! Прямо над площадкой, сформированной, как и шлем Энтони, из цельнокайдаринового кристалла, спит океан. Переплетение красного, зелёного, синего, фиолетового, жёлтого — насыщенные тона перетекают друг в друга, возвышенно сияют и давят. Аватара формы на их фоне — незначительная мелочь. Давление, впрочем, существенно скрадывает, компенсирует кристалл платформы — также воплощённый оператор, действующий непрерывно.

Энтони закрывает глаза и начинает. Сине-фиолетовый луч пустоты вырывается из шлема и ударяет вверх. Малая капля энергии пробуждается, меняет агрегатное состояние. Луч растёт. Кайдариновая площадка слегка дрожит, компенсируя растущую отдачу. Луч повышает яркость, обращаясь в слепяще-белый конус энергии. Площадка компенсирует избыточное свечение, отклоняет в стороны протуберанцы энергии, каждый из которых дал бы фору памятному удару аватары формы.

Это продолжается долгие секунды, пока сам океан сверху не сдвигается. Цепная реакция происходит внутри "замороженной" Пустоты, высвобождая её потенциал. Энтони, повинуясь мыслекоманде Теромоса, прекращает зарядку-разморозку, опускается на предусмотрительно раскапчалогированный Ханной матрац. А океан сверху прекращает волноваться. Он падает.

Безумно-бесконечное море энергии, способное создать или разрушить тысячи вселенных, огибает платформу, переливчатым водопадом низвергаясь вниз — в центральную энергомагистраль. Из неё высвобожденная сила расходится по бесчисленным артериям и сосудам божественного механизма. И тогда Механизм выворачивается наизнанку.

Десятки тысяч фрагментов вылетают наружу, формируя между собой псионно-эссенциальные связи. Другие фрагменты и их целые массивы оказываются внутри этих механизмов. Десяток титанических колец-конфигураторов, миллионы малых корректоров — всё, что теперь снаружи. Они кружатся вокруг геометрического центра Храма, ныне легкодоступного. Это Платформа, и у Консоли, управляя Храмом, стоит Элла Мэйдж, а рядом с ней — Снейп и Мойлин.

— Тёмная флуктуация, — предупреждает их Ученик, наконец-то ощупавший сеанс сенсорами.

По его команде, подтверждённой Эллой, малые корректоры разворачиваются и создают непроницаемый щит, в который ударяет мрак. Тьма бессильно стекает — воплощённый концепт, подпитываемый окончательно активированным и полностью заряженным Храмом ей не по зубам.

> Пока темнота не отрезала нам эту возможность, скользнём в прошлое, к Грэму Фергюссону и его команде

Алый свет погас. То, что за временным занавесом казалось садом, предстало перед ними в иномрачном великолепии. Чёрные цветы с белыми стеблями — огромные, с деревце размером. Деревья же — кривые, точно вьющиеся вокруг чего-то — но чего? Вокруг воздуха? Тёмно-зелёные, сочные листья кажутся ядовитыми, а тёмно-серые соцветия на ветвях — пастями, готовыми укусить, стоит руку поднести.

— Дрожь от этого места, — честно признался Гарри, когда они ступили на белёсую сухую землю, отдалённо похожую на мелкий песок.

— Остров изменён, — отметила Гермиона. — Прослеживается сходство растительности с соседними островами. Какой-то фактор исказил её.

— Как аспект? — предположил Грэм, вспомнив место, в котором Джинни добывала Великий Кристалл Жизни.

— Похоже, — резкий кивок. — Возможно, фактор иномагический, возможно, аспектный.

Седрик и Элизабет промолчали, вглядываясь в заросли. Сверху найти ничего не удалось, а вот внутри под густым сплетением кривых деревьев нашлась тропинка. По ней отряд углубился в уже точно не "сад", а настоящую чащу. А когда показался её центр, углубление, сверху прикрытое лесным покровом, в голове Грэма прозвучало:

"Близится угроза, с которой тебе не справиться самостоятельно".

Настоящее замедлилось почти до полной остановки. Грэм ощущал смутное напряжение: похоже, Инфуцору было тяжело так делать.

"Мой ресурс ограничен, — подтвердил тот. — Частица Варсиэра в твоём мозгу, через которую держу я связь, почти истощена. Она исчезнет после одного вмешательства, и этому вмешательству время — именно сейчас".

"О чём ты говоришь? — спросил его, разглядывая замершую область зрения, прощупывая всё вокруг иномагическими чувствами. Пусто. — Я ничего не чувствую".

"В прошлый раз иноинтуиция тебя подвела, и я потратил большую часть ресурса на сохранение твоей души за пределами действительности. Помнишь?"

Он помнил. Не очень хорошо помнил, и вспоминать было очень больно. Есть вещи, от которых следует держаться подальше. Даже в памяти — подальше.

"Эта вещь из таких. Ты приближаешься к архиврагу Хранящей Время, Грэм. Это Крис, и он очень долго ждал. Он убьёт тебя. Убьёт твою команду. Он разрушит всё, что служит кирпичиками в здании плана Хранящей. Твой край, сверхъякорь, Сердцевину Камня — всё. Месть — бессмысленная, беспощадная. Я вновь, как и в прошлый раз, прошу тебя о доверии. Сейчас никто не вмешается. Ты рассчитываешь на разрушение Времени, но он встанет над Временем, и у тебя будет ровно один шанс".

"Что конкретное ты предлагаешь?" — если это Крис — а Инфуцор, несмотря ни на что, ни разу не врал раньше — то... Крис порвал руками Красную Милю на глазах Беты и Сэма. По словам Кристо — Рыцарь Ярости и Пустоты, по словам Сэма — "вёрткий и умелый хрен", Беты — "живой якорь, иномагией и пытаться глупо, магией — ну только если Мерлин во плоти". Если он ещё и "стоит над временем", то Инфуцор прав: Грэму не справиться. А кому справиться-то?

"Я уберу его, — ответствовал Инфуцор. — Есть способ, очень сложный способ использовать метамагию и Время так, чтобы отдалить бой с ним. Когда сюда вернётся Алиса, когда здесь будет оружие по имени Лиа, принесённое Краучем и Гвен, когда освободятся Ивицер и Морулис, когда наготове будет Элис... До тех же пор бой с Крисом следует отложить. Я думаю, что смогу обезвредить и его ловушку. Разрушь Время с полным согласием подчиняться моим приказам. Я даю обещание, что не причиню тебе вреда. Победа Криса — моё поражение".

Один раз Грэм отказался. Тогда Фес-Ис сохранил его едва ль не чудом. И... Грэм верил, что Инфуцор и Хранящая имеют общий до какого-то момента план. В то, что это будет последнее вмешательство Инфуцора, — тоже верил: голос Фес-Иса звучал точно отдалённее, слабей... Нет, это не обман. Это необходимость.

"Когда?" — спросил Грэм, приготовившись. Аспект дрогнул на кончиках мысли. Скальпель Времени, да? Тот, которым вырезают опухоли. Крис определённо был опухолью ИМ-листа. Он будет скальпелем в руках хирурга.

"Тебе понадобится Старшая Палочка, — подсказал Инфуцор. — Я обещаю, что не трону Мантию и Камень. В них нет нужды. Возьми Палочку в руку, — Грэм извлёк её из капчалога. Это мгновенно. — Теперь сосредоточься. На счёт три позволь мне вести тебя. Раз... два... три!"

И время рассыпается на части.

> В отличие от Грэма, я могу наблюдать со стороны, пусть не за всем.

Инфуцор мастерски владеет Старшей Палочкой. Пожалуй, у него есть шансы победить, задумай он во время этого "таймскипа" атаковать меня. Но Инфуцор не солгал. В центре чащи-сада ждут Крис и Дирф. А в руках у Криса то, что вызвало искажение леса — квинтэссенция Пустоты. Инфуцор начинает действие, и Крис синхронизируется с надвременем этого действия. Такова всереальность, часто свойственная существам и предметам, обладающим предельным бытием. Первое, что делает Крис, действие по умолчанию — использует квинтэссенцию Пустоты в качестве оружия, как и положено Рыцарю.

Эта атака начинает своё распространение, но Инфуцор уже смещается в "надследующий" слой метавремени. Крис проваливается следом. Инфуцор искривляет метавремя глубже, едва ли не предельно искривляет, и Крис, неопытный в таких вещах, не успевает. Согласен, самостоятельно Принц действительно не перегнал бы Рыцаря Пустоты.

Любой отрыв в таких вещах, как метавремя, означает ничем не ограниченный временной лимит. И Инфуцор реализует его. Он "наматывает" на Старшую Палочку пряди выпущенной тьмы, скрывая от меня сущность, но не результат последующих действий. Крис и Бард исчезают. Затем Инфуцор отпускает метавремя, уходя обратно, на уровень, где тёмная завеса начинает своё распространение. Скрывается за ней. И я более не могу следить за ним.

Не только за ним. Сила Пустоты, старательно откалиброванная на информационную составляющую, рвёт ткань самого повествования. Всех мыслимых повествований! Она стремительно распространяется по сеансу, и редко где противодействие себе находит. Как мало остаётся огоньков в неудержимом мраке неопределённости!

Привычно парирует знакомую флуктуацию Ученик. Ковчег опирается на сверхъякорь и ограждён доменом Модрон. Элиза Даттон успевает выпустить противоположный Пустоте аспект. Сияет Сильф Света Арания Серкет. Огромные станции Хранящей автоматически изолируют себя от окружающей среды. Элис защищает Проспит, Скайю и свой флот. Дерс ограждён Хранящей Время. Кость не впускает Пустоту внутрь. Божества в некотором роде сохраняют контроль над тканью сеанса, ограниченные, однако, ясностью, ушедшей в минус. Кутаются в потоковые щиты Джеймс с Фло. Вера вырывается из тисков неизвестности — ничто не в силах сковать мастера Дыхания. Конечно же, не проникает тьма и в Авалон, и в Разноцветье. Но всё остальное ею окутано, поражено: разрушается всякая история, каждая определённость и осмысленность.

Принц Пустоты, я делаю то, ради чего Хранящая даровала мне полномочия сказителя. Я обращаюсь к силе своего класспекта, соединяю его с предельной волей и обрушиваю на мрак. Ныне моя воля будет определять видимость, и выпущенная тьма падёт. Не сразу. Понадобится некоторое метавремя, чтобы подобрать противодействие столь экзотической угрозе. А пока сеанс затмлён, я вынужден прервать наше повествование, и, значит:

Занавес закрывается

Антракт пятый: of tea and choise

> Пока занавес закрыт, а я занимаюсь сдерживанием самоусиливающегося мрака, пользуясь подсказками Лилит и Сирени (большое спасибо, что откликнулись!), и напряжённо думаю, как же не усугубить ситуацию, давайте коснёмся тех частей повествования, которые тьмою не затронуты. Все они произошли в прошлом, а их действие не очень-то вписывалось в выбранной мною формат больших глав, поэтому перерыв на интерлюдию — отличный способ их осветить.

> предлагаю начать с событий чрезвычайно метапрошлых:

Втроём устроились они на лесной поляне в дебрях канадских лесов — подальше от цивилизации и особенно людей. Объясняться не было желания ни у кого: Бартемиус устал физически, Гвен — психически, а Лиа объясняться не то что не умела — не понимала, "а зачем?" Идея, что людей может быть больше нескольких и что количество переходит в качество, была Лиа известна разве что абстрактно.

В центре полянки разожгли волшебный костёр — Лиа со смутным интересом водила ладонями сквозь пламя. Конечно, огонь не вредил ни ей, ни её "одежде". Крауч нашёл в закромах инвентеки мясо и котелок, обеззаразил воду из родника неподалёку, и теперь запах мясной похлёбки будоражил аппетит (Барти, Гвен) и жуткий интерес (Лиа). Марья лежала неподалёку, по-прежнему "стиснутая" Лиа на уровне души. К сожалению, никаких идей, как "сшить" душу, не было ни у Крауча, ни, тем более, у Гвен. К счастью, Лиа буквально не умела уставать, и времени на подумать — хоть вся вечность.

— Это был ужасный день, — первой нарушила молчание Гвен. И Лиа, и Крауч чувствовали себя вполне комфортно в тишине. — Мы, наверно, так и не познакомились как следует... Барти? — полувопрос. Она не хотела называть его ни "Краучем", ни "Бартемиусом". Он был старше и опытней, но она очень давно выбросила пиетет перед авторитетом, возрастом и опытом прямёхонько в Темзу.

— Пожалуй, так, Гвен, — он поднял взгляд. — Что ты хочешь знать?

— Что-то, — неопределённо мазнула пальцем по воздуху, — общее. Я была героем на своей Земле, — натолкнулась на непонимание. — Как в комиксах. Ты не читал комиксы? У волшебников бывают комиксы? Ну такие картинки с репликами!

— Я знаком с этим понятием, — сухой ответ. — Ты ссылаешься на некую универсалию своей культуры, которая отсутствует у нас. Что такое "герой из комиксов"?

— У меня были суперспособности, — она хмыкнула. — Я не знала, что волшебница, на моей Земле волшебников не было... ну, я о них не слышала. Просто однажды я научилась левитации, сначала папин чайник подвешивала в воздух, а потом и сама "подвесилась". С каждым годом я становилась всё сильней, — отвела взгляд. — Я тогда решила, что буду героем. Как в мифах, комиксах, фэнтази, сказках! Я... плохо контролирую силу. Кристо кое-чему меня научил, что-то потом узнала из книжек Элизы, а тогда просто летала по планете и делала всякие добрые дела. Начала с пожаров и не смогла остановиться, — кривая улыбка. — Спасала всех, пыталась останавливать войны...

— И как, получалось? — ироничная полуулыбка.

— Иногда, — нахмурилась Гвен. — Если несколько раз подряд уничтожить боеприпасы и оружие, становится спокойней. Я была популярной, — вздохнула. — Потом была Игра, планету разрушили метеориты, и всё, что я делала, оказалось зря. Кира... Хранящая всех спасла, а я только убила Аркина.

— Винишь себя? — он не спрашивал, что именно произошло.

— Да, — качнула головой. — Кристо объяснял, что всё не могло пойти иначе. Если бы пошло, была бы обречённая линия и смерть. Я... просто не знаю, что думать. Я запуталась.

— Метавремя — сложная материя, а чувства просты, — как и она, Крауч смотрел куда-то вдаль. — Я своими руками убил сына, — поднял руку, не дав ей уточнить. — Грязная история. Прокручиваешь события в голове, думаешь, мог ли бы поступить иначе. Это не помогает. Хранящая говорит, что нужно просто отпустить, — потёр лоб. — Может, у неё это и просто. Если живёшь тысячи лет, всё "отпускается" само собой.

— Нет, — вдруг сказала Лиа.

— Что? — Гвен вздрогнула от её прохладного голоса.

— Больно навсегда, — сказала она. — Время не лечит.

— Людей иногда лечит, — качнул головой Крауч. — Ты не человек. Тебе...

— ...Не понять? — внимательный взгляд карих глаз. — Я хочу понять. Я не хочу быть фейри или духом. Я хочу быть человеком. Люди меняются. Люди разные. Люди интересны.

— Фейри тоже меняются, я слышал, — прищурился Крауч. — Почему не фейри?

— Не хочу быть как мать, — всё такой же прохладно-равнодушный тон. Лиа ничем не выдавала, что её трогает или не трогает эта тема.

— А как... отец? — осторожно спросил Крауч.

— Не знаю.

— Не знаешь? — переспросила Гвен.

— Я не знаю отца, — уточнила Лиа. — Мать злая. Отца я не знаю. Мать не любит людей. Я люблю. Отец хочет изменить людей. Я не хочу. Хочу понять.

— А ещё что хочешь? — Гвен было немного не по себе. Одно дело считать Лиа просто "полуфейри" — хранительницей Оружия. Другое дело — говорить с существом, которое стало Оружия сильней и запросто убило одного Древнего фейри, заражённого Нелуной, а другого выбросило в Авалон, не посчитавшись с мнением Морганы. Она не была "девочкой" — но кем была?

— Быть с вами. Научиться делать чай по-человечески. Ощущать волшебство, — неожиданно улыбнулась, погрузив руки в пламя. — Щекотное! Хочу хотеть больше. Я большая здесь, — коснулась груди, — и маленькая здесь, — головы. — Люди называют это детством. А ты?

— Что? — не сразу уловила Гвен. — Чего я хочу? — Лиа кивнула. — Я хотела быть героем. Сейчас... — Гвен нахмурилась. — Хочу разобраться в себе. Хочу помочь Элизе, Вере и... Хранящей? Хочу вылечить Марью и Иниса.

— Чего хочешь ты? — повернулась Лиа к Краучу, видимо, удовлетворённая ответом Гвен.

— Верна желанию понять людей? — усмехнулся тот. — Хочу стать игроком и победить.

— Кто такой игрок? — и пояснила, похоже, сочтя, что её вопрос слишком общий. — Любой человек способен играть. Ты имеешь в виду игру, в которую не умеешь играть?

— В переносном смысле, — вновь усмешка. Крауч начинал видеть в Лиа не оружие, а самостоятельное существо. Ему предстоял долгий путь в этом направлении, и первый шаг был сделан, когда он увидел от неё не инициативу, но интерес. — Между людьми... — осёкся. — Между разумными идут особенные "игры", когда решаются судьбы и право определять, чьё виденье будущего — лучше и правей.

— Есть самое лучшее будущее? — склонила она голову, не сводя с Крауча безразличного вроде бы взгляда.

— Вряд ли, — глаза в глаза. Они не давили друг на друга: Бартемиус не пытался, а Лиа не знала, что так можно делать. — Лучше одному — хуже для другого. Отсюда конфликт и игра. Победитель получает власть.

— Мне не нравятся такие игры, — заметила она без всякого нажима.

— А это, — вновь ухмылка, — слова не обывателя, а игрока. Остановка игр — тоже результат игры. Хочешь поиграть?

— Конфликт вызывает смерти. Смерти — это плохо. Меньше людей, — после паузы сформулировала Лиа своё мнение.

— Остановить игроков — тоже конфликт, пусть меньший. Игроки интересней обычных людей. Хочешь выбирать, кто будет жить, а кто — умрёт?

— Барти! — воскликнула Гвен. — Она ещё не разбирается в этом!

— Почему б не научить? — едва заметно улыбнулся. — Что скажешь, Лиа?

— Я подумаю, — отвела взгляд. — Не знаю.

— Лучше, чем решать, когда не уверена сама, — одобрительно кивнул Бартемиус. Принюхался. — Готово.

— Наконец-то! — Гвен была рада отвлечься на еду от всех этих тяжёлых разговоров, уже и позабыв, что первой начала расспросы. — А тарелки есть? И ложки?

— Владеешь трансфигурацией? — спросил её.

— Хотелось бы, — развела руками. — Научишь?

— И меня, — вставила Лиа.

— Ты же умеешь "воплощать"?

— Не магия, — мотнула она головой. — Хочу магию. Можно?

— Не только от меня зависит, — сухо ответил Крауч. Присматривать за Марьей в коме, одновременно учить неопытную волшебницу Гвен и приглядывать за непонятно-кем-Лиа... будущее окрасилось мрачными тонами. — Но мы попробуем, — что делать, если вдруг Лиа попросит чего-то недопустимого? Кто вообще может её остановить? И теперь это исключительно его головная боль. Хотел оружие? Получи и распишись!

Конечно, сразу же учить трансфигурации Гвен Крауч не стал, зато подробно объяснил, что, как и почему делает, наколдовывая им ложки, вилки и тарелки. Лиа с интересом наблюдала, ощупывала сотворённые вещи, едва ли не лизала их. Затем они поужинали — с равным аппетитом. Несколько заклятий — вновь с подробными объяснениями — и сон.

Утром решали, что делать. И Крауч, и Гвен сошлись в том, что вылечить Марью в этом мире вряд ли можно. Им нужно двигаться дальше. Но куда? В межмировых путешествиях оба обладали нулевым опытом: Гвен в принципе знала об иных мирах и листьях, Крауч — кое-что о структуре ИМ-листа, и не более того. Что-то определённо знали местные, но обращаться к ним после всего, что произошло... Не факт, что им доверятся, и определённо, что ничего не понимающие в душах попытаются изъять Марью. Шпионить или читать чужие разумы — некому: Крауч на это не способен после получения ментального щита, а Гвен скорее расплескает мозги "легилименсом", чем прочтёт хоть мысль.

Решение нашлось. Лиа. Лиа смутно помнила путешествия между линий реальности, полёты меж миров. И была уверена, что переместить — переместит. Вопрос лишь в том, куда? В навигации не разбирались в равной мере трое. Несмотря на то, что Крауча это откровенно бесило, он был вынужден согласиться с путешествием наугад. В умениях защититься от неблагоприятной окружающей среды он был уверен, а против врагов есть Лиа.

Неделя ушла на отдых и сборы. Деньги Гвен оказались действительны и в этом мире, поэтому закупались вполне официально, не забывая затирать следы своего существования. Встречаться с местными спецслужбами желания не было. Лиа проявляла живой интерес ко всему связанному с людьми, и Гвен с Барти выматывались, объясняя то очевидные, то совершенно неожиданные вещи. Что такое деньги? Почему люди дерутся? Зачем нужна любовь? Что такое вера? Чем теория эволюции мешает религии? Почему нельзя жить без государства? Почему имена повторяются, а не у каждого своё уникальное? Зачем нужен кофе, если есть чай? Почему эмоций так много? Что такое президент? Зачем нужно рукопожатие? Зачем сардельки, если есть сосиски? Почему люди курят? Кто такой клоун и что такое семья?

Иногда Лиа устраивали простые ответы, порой она уточняла, в редких случаях (в основном, касающихся чая и человеческой мотивации) она могла задавать вопросы часами подряд. По её настоянию за эту неделю перепробовали несколько десятков разных чаёв, а заодно кофе, пепси, колу, лимонад и все напитки, какие Лиа попадались на глаза! Она с удовольствием ела, но пить... о, любые безалкогольные напитки были её страстью! Страстью по сравнению с обычным поведением, конечно, на фоне среднего человека Лиа "слегка интересовалась", не более того.

За пределы мира вышли по "протоптанной" Модрон дорожке. Оцепление вокруг никак не помешало подлететь на ковре-самолёте ("Ох уж этот конфискат!", — ухмыльнулся Крауч) под чарами невидимости и, прежде чем внизу разберутся, что за аномалии выдают приборы, прорвать ткань реальности. Недолгий полёт сквозь обрывки миров и доменов, и они вырвались в Пустоту.

Здесь Лиа продемонстрировала своё могущество: воплотила путь до другого края. По её словам, воплощение (для неё) — это то же самое разделение, только разделяет она не что-то, а ничто. Воплощая чай или стул, Лиа просто разделяет воздух специфическим образом. Каждому такому специфическому разделению ей нужно долго учиться, а "просто" разделять — даже не освоенный, а интуитивно понятный во всех нюансах навык. Гвен припомнила фразочку Киры: "Ломать — не строить".

Переход через Пустоту занял целый месяц. По пути останавливались в воплощаемом Лиа домике, к которому Крауч добавлял защиту от холода и возобновление воздуха. Гвен училась колдовать палочкой — самой подходящей из запасных Бартемиуса. Лиа ни палочковая, ни беспалочковая магия не давалась, вместо этого она очень внимательно наблюдала и пробовала повторить. Сперва воплощением, а затем "просто" повторить — делала "что-то", ускользающее от понимания что Крауча, что Шепард. Получалось так себе, но было ясно, что "разделение-отталкивание-воплощение" — в сущности, одна многогранная способность — не единственная сила Лиа. Но что именно могла Лиа — полная загадка, подобных ей не было, учиться приходилось методом проб и ошибок.

В конце концов, путь привёл их в некую линию реальности. Войти в неё оказалось проще, чем опасался Крауч: Лиа просто... вошла, их двоих за собою утянув. Очутились в городском парке.

— Ещё одна Земля, — Крауч покосился на надписи. Китайский. Китайский он знал. Ну, официально-распространённый диалект. На чём общаются китайские магические кланы — одним Небесам известно!

— Ты жалуешься или испытываешь облегчение? — уточнила Гвен.

— Вместе, — огляделся внимательней. Ничего необычного: прохожие, не замечающие под чарами отвлечения внимания, магазинчики, гул машин, Лиа, спешащая к чаю... погодите-ка! — Нужно придумать чаеотталкивающее заклинание.

— Она опять? — улыбнулась Гвен.

Каждый раз, когда Лиа пробовала какой-нибудь способ перемещения из подсмотренных в Лабиринте пространственных манипуляций, её заносило к чаю. К чайным магазинчикам, к просто кафе с хорошим чаем, к чайным, на чайные плантации, даже на чайный склад! И Лиа тут же "залипала", по выражению Гвен, — не уходила, пока не узнавала хоть что-нибудь новое-интересное о любимом напитке. Барти много раз проклял про себя того любителя чая, чью душу вынесло к ней из Лабиринта. Ну хоть не какая-нибудь маггловская газировка!

Вздохнув, Барти сделал несколько шагов, прежде чем замереть. Что-то было не так. Невесомый, тихий ветер. Ненастоящий. Ощущение, что тебя подхватывает и несёт морским течением, а сам — стоишь на месте. Ещё раз огляделся. Гвен тоже чувствует? Где источник?

— Там, — она некультурно тычет пальцем в небо.

Поднимает голову. В вышине — серое пятнышко. И оно быстро расширяется. Не приближается — именно что расширяется! Барти цепляет на глаза чары дальнозрения. Похоже на объёмную воронку, в которую засасывает голубой цвет. По ощущениям напоминает дементоров, но хуже, гораздо, гораздо хуже! Что это вообще такое? Выглядит отвратительно.

Гвен, в отличие от него, не думает. Она наводит палочку в сторону серой воронки и шепчет:

— Дестракто.

Ярко-оранжевая молния заклятья ударяет в центр воронки и исчезает в нём без следа. Воронка продолжает неспешно расширяться. Неспешно — это так кажется. Практически же — через минуток десять этот город будет внутри. Барти уверен, что ничего хорошего после этого не будет. А затем обращает внимание на мелкие чёрно-серые точки, которые закружились сначала в глубине, а после — и на поверхности воронки. Похоже на неких... существ?

— Редукто, — не унимается Гвен. Заклятье ударяет ровнёхонько в смутное существо на поверхности воронки. Существо распадается на кусочки, каждый из которых вырастает в ещё десяток таких же.

— Замечательный результат, — бросает он Гвен. — Эти твари — результат "дестракто"? — на самом деле, его впечатляет, насколько просто у Гвен получается создавать самые могущественные боевые заклинания. Там, где Барти требуется время, концентрация, а порой и ритуалы, она просто говорит слово и колдует. По её словам — слишком часто видела, как их используют. Он не допытывался до того её прошлого, что разделяет героиню-Гвен и Гвен-на-Авалоне. А она, в свою очередь, не спрашивала, что с ним было до встречи с Хранящей Время. Молчаливое соглашение.

Сгустки тёмной серости, отдалённо похожие на дементоров, полетели вниз. Не только в город — хотя Моргана его знает (да уж она-то знает!), каких этот город размеров. Может, они на краю какого мегаполиса, вроде Пекина? В Китае больших городов — тьма, Поттер, помнится, ими ругаться начинает после той истории со статуями... Да и сам Крауч не любит Китай. Высокомерные японцы — и те получше будут. А эти запомнили всё, что магглы-англичане наделали их магглам, лучше, чем сами магглы. Не зря неклановые маги бегут отсюда, как только находят шанс. Кто-то даже выживает, кажется, в Хогвартс брали парочку таких...

— Что делать-то? — спрашивает Гвен.

— Сама как думаешь? — порой хочется сплюнуть, да не положено. Манеры, дементоры пожри! Вроде и нет уж перед кем держать себя, а всё одно...

— Ты сейчас предложишь что-то неприемлемое, — отрезает Гвен. Умная девочка!

— Забираем Лиа и уходим, — кивает он. — Мы в защитники линии не записывались, на героев тоже не тянем. Нам нужно добраться до сеанса живыми и здоровыми.

Одно из тёмно-серых пятен добралось до дома на том конце улицы. Немедленно дом начинает распадаться на стремительно сереющие частицы, поглощаемые этим... существом. Как миниворонка в небе, но подвижная. Это вообще существо или какое-то мобильное заклятье? Не заклятье, конечно. Заклятья подсказывают, что оно — иное.

— Тем более что это инореальный феномен, — добавляет Барти. — Мы — не иномаги, как видишь, магия делает лишь хуже.

— А если так? — всё никак не успокаивается Гвен. Как будто приглашает этих тварей ими пообедать! Колдует простейшее "протего", ограждая распадающийся дом от тёмно-серого пятна. Пятно замирает на секунды. "Съедает" невидимый щит, расщепляя на такие же серые частицы, и продолжает лакомиться домом.

— Ещё можно повесить табличку: "вкусные маги здесь"! Хватит, Гвен. Мы с ними не сразимся, и мало ли что эта гадость может сделать Лиа?

— Она ничего не сделает Лиа, — Барти согласен с этим, но вот сможет ли Лиа защитить их — большой вопрос. Она больше не по защите — вот наоборот...

— И как ты предлагаешь уговорить Лиа помочь китайцам? — вздыхает Крауч.

— Ну... — Гвен бросает выразительный взгляд. Смотришь на Лиа тоже. Лиа смотрит на существо. Смотрит вверх. Оборачивается к чайной лавке. Снова на существо. Снова вверх.

— Мой чай, — невыразительно, тихо, но слышно всем на улице.

— Теперь мне немного страшно, — признаётся Барти. На что похожа хотя бы раздражённая Лиа, если невозмутимая в мгновенье ока уничтожила одного древнего фейри, а другого выкинула в Авалон, как котёнка за шкирку?

— Надеюсь, она будет аккуратна, — Гвен не скрывает опасения.

Лиа внимательно смотрит на существо. На воронку. На дополнительных существ из воронки. На чайную лавку. Исчезает. Он готов поклясться, что это не перемещение и не работа с пространством — Лиа делает что-то ещё. Но что?

Невидимая волна прокатывается по городу. Крауч чувствует слабый позыв, влечение быть утянутым в воронку. Она пытается вытолкнуть их всех туда? Но существа не выталкиваются, они сопротивляются! Тогда вокруг инореальных монстров трескается пространство вместе с реальностью! Это настолько противоестественно, что Барти хочется заткнуть уши от не-звука! Лиа вырезает куски реальности с существами внутри и выбрасывает их в воронку. Заделывает получившиеся дырки — он понятия не имеет, как, желания смотреть, что по ту сторону, нет вовсе. Она готовится — он странным образом знает: Лиа, когда открывается, то декларирует свои намерения, их знают или все вообще, или те, кому, собственно, открылась, — готовится вырезать воронку, взбить пространственно-реальностным миксером всё, что внутри, и вывернуть наизнанку, после чего отправить прямо в Бездну — ту, которая с заглавной буквы.

— Что у нас тут? — перед Барти материализуется — опять проклятые иномагические перемещения! — высокая девушка. Волосы соломенного цвета, голубая футболка с надписью "я главная, и не ебёт", большие часы на запястье и ощущение скрытой силы. Могущественный иномаг. — Не угомоните того... ту, кто это делает?

— Лиа, подожди немного, — бросает он в воздух. Лиа сгущается около них и вопросительно смотрит:

— Мой чай? Люди защищают то, что им дорого.

— Вау, — неестественно улыбается ей пришелица. — Ты, вообще, что такое? В моём листе такого не водится!

— Мой. Чай, — с нажимом повторяет Лиа. — Должна защитить. Продолжу? — спрашивает... у Гвен. У Лиа сложилось странное впечатление, что каждый из них двоих обладает правом вето на решение другого относительно неё. Что у неё вообще в голове, учитывая, что голова, равно как и тело — это необязательное дополнение, прихоть существа, некогда удерживавшего Инфуцора в одиночку?

— Подожди, — хмурится та. — Вы имеете отношение к этому злу? — вновь тыкает пальцем в воронку. Сына Барти бы за такие жесты... М-да. Больше никогда. Пусть тыкает, как хочет. Он потерпит.

— Ну я же главная? — улыбается она. — Я Эбби, присматриваю за листом. Мы тут охоту на живца устроили, ловим очередную партию тленных, а тут кто-то реальность режет почём зря. Вы откуда и каких будете?

— Присматриваешь за... листом? — напрягается Крауч. — Я никогда о тебе не слышал.

— О, так вы из метабудущих? — улыбка становится лишь шире, искривляя лицо, точно то — не настоящее, а из какой-то глины. — Нет, ну не из прошлого, прошлые все борзые и быстрые на бой! Э-э-эй! Э-э-э-эшер! Земля вызывает Эшера, приё-о-о-ом! — звуки она тянет тоже неестественно, неправильно, не-так. А потом его спрашивают, за что не любит иномагию!

— Да-да? — высовывается голова парня тех же лет, что Эбби. — Мне это, чутка времени б, сейчас обратно раскручу, что незванцы накрутили!

— Это тленные? — кто-то же должен задать конструктивный вопрос? О тленных Барти самую малость, да читал. Согласно книгам, линии реальности, куда они попали, обречены. — Что вы собираетесь с ними делать?

— Эшер, побыстрее, — хлопает по голове парня Эбби, и та пропадает. — Вот растяпа! А вы... — щурится. Улыбка, к счастью, с лица исчезла вслед за Эшером. — Короче, Эшер приберёт, тленных скрутим, капсулируем и на продажу индустриальчикам отправим. Что? У нас хорошие деловые отношения! А вы своим проколом возмутили междуреальность, и вместо пустынной линии тленные вылезли сюда. Едва успели! Не хотелось бы перегружать, линия неплохонькая, в задницу скатится через две тыщи годиков — добрый середнячок. Что вам тут надо и почему сюда из метабудущего?

— Ты знаешь, что лист будет уничтожен? — отвечает Барти, переварив сказанное ей.

— Ну да, ну да, — отмахивается Эбби. — Мы все умрём, а кто не сдохнет, тому хуже. Я в курсе, все в курсе, но у нас тут очередная переходная эпоха, тленные ползут, как Сайик смылся, первое поколение, наконец, свалило и не мешает отжигать. Давайте так, — взмахивает рукой, распахивая вполне магический портал без палочки. — Пошли за мной, обсудим... хм, ты, Лиа, да? Пролезешь, врата не поломаешь?

— Пройду. Не поломаю, — привычно-бесцветно отвечает та, наблюдая, как серая воронка замирает, а затем нехотя, неторопливо уменьшается, а небо возвращает цвет. — У вас есть чай?

— Чай? — ухмыляется Эбби. — Да чтоб у Эбби Катастрофы не было чая для гостей? Всех расцветок, вкусов и раскрасок, какие только нарыла по листу! Ну что? Палочки скрещивать не будем? Мэйк ти, нот вар?

Переглядываются с Гвен. Кивают друг другу. И ступают в портал... следом за Эбби. Мало ли, вдруг всё-таки ловушка?

Оказались они во вполне уютной гостиной. За окном лил дождь и грохотал гром, а диванчики у массивного стола напоминали Бартемиусу факультетские гостиные. Эбби принесла поднос со сразу несколькими чайничками, сахаром, десятком чашек, блюдец и ложек. Втроём они уселись на диван, Лиа — посредине, а Эбби заняла место напротив.

— Как говаривал мой незабвенный учитель, туса тусой, а чай с тортиком — по расписанию.

— Интересный, должно быть, учитель, — качнул Барти головой. Эбби ему определённо не нравилась. Диссонанс между могуществом и поведением... Будь просто волшебником, подозревал бы в ней немного сумасшедшую или просто очень старую ведьму, а вот для иномагов такое — лёгкое отклонение, не больше.

— Серьёзный очень, — ярко улыбнулась она. — Всё говорил, будешь такой смурной и тихой, постареешь, минуя юность. А как я повеселела, так дёргал себя за усы да приговаривал, что вырастил, мол, на свою голову... Эм, Лиа? — Лиа сосредоточенно-вопросительно смотрела на Эбби, как и всегда, когда хотела задать очередной-очень-важный-вопрос-о-людях.

— Что такое тортик?

— Торт? Тортик? Тортецкий? Тортище? — повторила Эбби с явным недоумением. — Это штука к чаю! Без неё чай пьют только скучняшки вроде учителя. А? Не знаешь? Так-так-так-так-так, давайте-ка я налью вам самые подходящие под настроение чайки, и... Эшер, ты там вообще чем занимаешься? Через пять минут жду лучшие тортики, какие только разыщешь в этом драном универсуме! Невозможно возмутительно — знать о чае, но не знать о тортиках! Невыносимое недоразумение! Но не волнуйся, Лиа, дорогая, мы исправим! Начнём с теории. Тортик — это...

Спустя час разговора о тортах, плавно перешедшего на сладости вообще, а также дегустации (Эшер вынужден был доставлять каждый тип сладости, который упомянули, а Лиа могла буквально есть сколько угодно — Эбби предположила, что это её тайная суперспособность), разговор плавно перешёл на цели путешественников в метапрошлое. Эбби, конечно, уже встречала таких. Один из них — её старинный друг Лорд Аист, сейчас отбывший вместе с Леди Сиренью обратно в метабудущее. Эбби знала и о том, что лист будет разрушен — упомянула о проекте "Ковчег" самого Мерлина, в котором принимала участие, о загадочных конверторах Велисо "дядюшки Ива", ныне отошедшего от дел, о Сердце Хогвартса и о многом другом. Подготовка к гибели листа шла полным ходом, да только Эбби это нисколечко не волновало.

— Не доживу ж, — разводила руками она. — Это Элрик в своём Ковчеге отсидится, Сивиллушка дотерпит, небось, в обнимку с Сердцем Хогвартса, а старушке Моргане и вовсе давно плевать на всякие там листья, её, небось, и Убийца бессмертных не проймёт — схарчит бедного, как тортик, не поморщится, говаривала я Темнушке... Ах, в общем, мы с Эшером, Луной и остальными раньше сгинем. То тленные врываются, то Убийца буйствует, то бог какой с ума сойдёт, то все вместе устроят передел сфер влияния, а то художники чего-то начудят. Лист — это бурлящий котёл; мы живём, пока живётся, избегаем трансцендентностей, спасаем, кого можем, жертвуем, чем приходится, отрываемся на всю катушку и сгинем молодыми! Так если хотите вернуться ко времени разрушения листа, двигайте в Ковчег, там есть десяток метатемпоральных камер, забронирую одну для вас. Проснётесь, а лист уже тю-тю. К Моргане не советую, Темнушка говорит, она с ума сошла немного, Сивилла в своё Сердце никого не пустит, но в Разноцветье катастрофы вполне себе пережидаются, правда, Эшер? Дядюшка Ивицер конверторы туда вмонтировал по старой памяти. В принципе, конверторы есть и у меня, если надо, обустроите себе линию, отделите, как Аист с Сиренью собираются, только потом завернёте обратно... хм, а иномага-то среди вас нету. Тогда не выйдет.

— Я могу разрезать метавремя, — как бы походя сообщила Лиа.

— Не знать о тортиках и резать метавремя, — смешок от Эбби. — А ты хороша, подруга! В общем, с метавременем — пожалуйста, не в листе. Он мне пока что не приелся. Знаешь, сколько чинить пришлось, как кто-то отыскал один прикольный артефакт, воскрешающий за счёт разреза метавремени? Артефакт мы так и не нашли, к слову, затерялся вместе с загадочным создателем. И реальность резать тоже тут не надо, пожалуйста-препожалуйста? Она-то зарастает, да пока не заросла, всякое извне вылазит... опять же, разбираться с этим всяким — мне.

— Значит, Ковчег иль Разноцветье, — подытожил Крауч. — И нам требуется помощь целителя, работающего с душами. Лиа, не могла бы ты...

Лиа достала из "пространственно-временной свёртки" (по крайней мере, так это охарактеризовал Крауч после исследования волшебством и комментариев Гвен) тело Марьи, висящее в воздухе и окутанное самовозобновляющимся вариантом чар приостановки времени. Жуткое извращение, по словам Бартемиуса, но полноценной магии времени он не знал — так, осколки, из которых собрал хоть что-то.

— Ух ты вау, вывернули же! — воскликнула Эбби. — Это кто из вас стазис делал? Ты? Слушай, у тебя, Барти, натуральный талант, вы с Эшером споётесь, он тоже любит чаровать не напрямую, а через задний проход, причём желательно чужой. Что? Погоди, как так не знаешь временного базиса, а знаешь только... Серьёзно? Не, ну если так, то вас надо со спутницей Игнотуса свести... хм. И с Игнотусом. Это же разрез души? Не ты ли, Лиа... Ах, похоже, но не ты? Если честно, задачка уровня "убери иномагию из иномага" — если и решается, то глубоко индивидуально, в общем, тут только к Игнотусу на поклон, если сумеем отыскать. Говорят, он бывает в Разноцветье, так что вам — туда. Провести? Ну, это можно, и, конечно, небесплатно. Вы же понимаете, что это рай для Лиа? Почему? Да чай-то заваривать меня научили в Разноцветье! Парочка художников — специалисты в выращиваньи чая и чайных церемониях. Да, Лиа? Чайные церемонии? А ты не знаешь? О, такое — точно небесплатно. В общем, службу мне сослужите — и в Разноцветье провожу. Художники — народ самодостаточный, замкнутое сообщество, наружу высовываются только потворить да порой коллегу внутрь пригласить, мне туда дорога открыта, потому что лист оберегаю да с Сивиллой дружили раньше основанья Разноцветья. Ну что, сделка? Что конкретно? Да просто почикаем угрозы, вон, Эшер не соврёт — я не тиран какой, меня жизнь листа немного беспокоит, в отличие от всяких там... как и вас, не правда ль?

На том и порешили. Не сразу, конечно, порешили. Крауч всё норовил формализовать, вплоть до сложного договора с сопутствующим Непреложным Обетом, а Гвен, напротив, вполне себе поверила и была готова сотрудничать с "неправильной героиней" Эбби "хоть прямочки сейчас". Поэтому решающим неожиданно для них обоих стало слово Лиа. А Лиа попросила Эбби дать себя коснуться. И охватила её душу своей — недостаточно, чтобы ранить, но достаточно, чтобы предпонять, как Эбби будет поступать.

Это предпонимание — нечто эфемерное, чему Лиа научилась, анализируя обрывки душ, будучи пленницей Лабиринта. Она извлекала из душ всю информацию до капли, но этого — по её словам — было мало. Тогда она училась заглядывать дальше, заглядывать в то, что и есть, собственно, души. Это нельзя формализовать. В конце концов, каждая мультидуша, в некотором смысле, бесконечна, она есть проекция идеи на бренный мир, касание причины, обращающее объект субъектом, порядок-взгляд, разделяющий-объединяющий целое и части.

Пусть Лиа и осознавала две прочие части, но, обладая предельным бытием, по умолчанию получила доступ к первой. Она не могла читать мысли или видеть воспоминания. Не было у неё доступа и к будущему-прошлому, метабудущему-метапрошлому, события предвидеть — тоже не её, синхросейчас, по крайней мере. Связи также были скрыты от неё, она могла оценить крепость трети души, и то — наполовину наугад. Зато могла пройти вверх, подняться по тому единению, тому Сердцу, что душой зовётся. Она не познала Эбби. Вместо этого она познала идею Эбби. Не полностью — мы, люди, в конце концов, не познаём, что видим, непосредствованно, однако у Лиа были зачатки научного метода, она была способна реконструировать. И, реконструировав, вынесла вердикт:

— Я ей верю. Мы оплатим чай.

Затем было много ещё чего. Были тренировки, оценки возможностей — не в духе внешне хаотичной, а внутренне чрезвычайно собранной и педантичной Эбби использовать новый инструмент, как следует его не изучив. И обучив, конечно же. Бартемиус Крауч получил от неё доступ к лучшему (объективно) магическому образованию во всём листе — она была той, кто участвовал в составлении самой магической системы, а перед этим — воином в кризисе чудотворцев. Гвен Шепард также осваивала магию, но не только — её приоритетом были загадочные способности Рыцаря Власти, которые позволяли с помощью волшебства творить совсем невероятное, причём без отдачи, но не так, как если б обладала Правом, а совсем иначе.

Что касается Лиа, то она "училась" у Эшера. Не совсем "училась", а пробовала, искала, нащупывала новое. Не было в листе никого, кто бы обладал предельным бытием, кроме неё самой, и некому было научить. Зато как советник, генератор идей, Эшер — отличнейший вариант, дополняющий сухую и тяготеющую к шаблонам Лиа фейерверком, гейзером мыслей и вариаций, непрерывным мозговым штурмом, пробудившим в Лиа жажду новизны. Именно благодаря этой учёбе Лиа сделает, что должно, когда в сеанс вернётся.

Их будут ждать катастрофы. Тленные, с которыми научатся справляться без прорех в ткани существования. Сложный выбор, каким линиям быть, а каким — исчезнуть. Страшное наследие Тихого Дома. Охота за Убийцей бессмертных — ну как охота... задача найти его и маякнуть, а дальше уж Ивицер сам. Убийцу не поймают (как мы с вами знаем), но надолго отвадят лезть к бессмертным и "бессмертным" ИМ-листа. Будут существа из-за грани. Будут сумасшедшие волшебники. Будет ученик самой Эбби, чьё имя вычеркнуто из Библиотеки Судеб. Будет ссора и едва ли не война меж Эшером и Эбби, в которой так сложно будет сохранять нейтралитет. Будет сложное расследование страшных дел художников, в котором так поможет некто Крампус — Рисующий Кровью.

И после этого расследования, наконец, Эбби сочтёт, что уговор выполнен с одной стороны — время исполнять с другой. Она отведёт троицу в Разноцветье, где, к тому времени, окончательно воцарится Сивилла Трелони. Там они попадут на самый странный бал в жизни Барти (и первый в жизни Гвен), познакомятся с очень странными персонажами, часть из которых нам уже известна. Попозируют для парочки картин. Научатся десяти тысячам способов заваривать чай. Наконец, дождутся Игнотуса Певерелла и его загадочную спутницу.

Игнотус Певерелл разберётся, в чём же дело с Марьей. Придумает способ начать излечение, и сама Лиа поможет ему в этом, став скальпелем — скальпелем предельного существования. В свою очередь, спутница Игнотуса "доктора душ" Певерелла (одна из его спутниц — мне неизвестно, кем будет следующая и кем была предыдущая — одни догадки!), известная нам как Элиза Даттон, раскроется перед Гвен, и они вволю наговорятся, облегчат друг другу души. Элиза научит Гвен парочке трюков с её класспектом, а заодно подскажет, как же, всё-таки, попасть в сеанс, причём не когда-нибудь, а ровным счётом тогда, когда необходимо. Этим же способом воспользуется она сама — но позже.

> Пронесёмся сквозь эпохи и метаэпохи. Вместе с Краучем понаблюдаем за изменением множества Хогвартсов. Вместе с Гвен поищем линии с разумными драконами. Вместе с Марьей поищем способ вылечить её сына. Вместе с Лиа поищем новые сорта чая и тортиков к нему. Оставим Эшера и Эбби проживать вечности, так сильно поменявшие их. Углубимся в мерцание линий реальности, в живой узор сосудов листа. Понаблюдаем, как паутина нитей событий, рождающих и перерождающих в метавременной эволюции волшебный мир с Хогвартсом, Дурмстрангом и Шармбатоном стабилизируется одной из версий в РМ-линию, а другой — 3М-линию. Вспомним, как профессор Райс разбудил Ивицера Творцева в поисках ответа на вопросы. Прокрутим события, сформировавшие РМ-линию такой, какой она стала, и подумаем, почему же Сивилла Трелони отрезала её от Сердца — только ль из-за Волдеморта? Вместе с Минервой Макгонагалл проживём смерть Альбуса Дамблдора и реформируем сам Статут (почему это так просто удалось ей, но так сложно было Дамблдору в 3М-линии?). С ней и Кровавым Томом примем дары Ивицера, столкнёмся с гостями из иной реальности, застанем пробуждение Варсиэра, бежим в Хогвартсе-драконе сперва на Марс, а затем и во Внешнее Небо. С Ивицером на хвосте ворвёмся в уже 2М-линию. Спасём выживших и войдём в игровой сеанс, убегая от неминуемого разрушения листа, оставленные, брошенные Сердцем Хогвартса и его администратором Трелони. Наконец, соберёмся в кабинете, прозванном "капитанская рубка", чтобы...

— Что по ситуации икс? — никогда они не называли "ситуацию" как-то осмысленно. Волшебники Отдела Тайн — тоже. Им было это запрещено, запрещено любым способом упоминать, как магическим договором, так и Непреложным Обетом. Собственно, сами невыразимцы прекрасно понимали, почему даже о наличии некоей "особой" ситуации говорить — опасно. А уж если знать, какова её природа...

— Времени всё меньше, — вздохнул Роберт Бойл. — Ситуация ухудшается. Теперь я окончательно уверен, что Небо повредило нечто слишком... эфемерное. Денис подтверждает: якоря нереальности рушатся. Процесс медленный, но ускоряется. Если мы не придумаем ничего в течение трёх дней, то замедлить распад классической иномагией будет невозможно.

— Сколько ушедших? — бросил Том, глотнув чая. Хотел бы кофе, да колдомедики ему запретили вместе с алкоголем. Леди Слизерин из солидарности кофе тоже не пила. Вот потом, он слезет с бодрящих зелий...

— Десять, — поморщился Бойл. — Одному — пять лет. Дети... — вздохнул. — Дети уйдут первыми. Старики умрут раньше, чем скажется надорванность.

— Что скажешь насчёт сверхъякоря? — спросила Минерва, отвратительно свежая на фоне мужа.

— Буду честен: хреново там всё, — отхлебнул своего чая и Бойл. Они втроём старались выглядеть расслабленно. Выглядеть так, будто бы ничего не происходит. Ну очередной кризис, ну бывает. Это не исчезновение, уход за пределы реальности грозит едва ль не каждому из РМ-линии — просто ситуация икс. Случается. — Мы исследовали и Алатырь-камень, и Сердцевину Камня. Теоретически мы можем как-то "опереться" на них, но на практике... Я не знаю универсального способа. Боюсь, господа Слизерины, его не существует. Иномагия не зря считается глубоко индивидуальным искусством. При сильном желании и паре вложенных хрономеров я и десяток иномагов, вас включая, научат сотню человек. Проще будет взять детей. Остальные...

— Прежние иномаги — по-прежнему? — уточнила Минерва.

— Никаких свидетельств деструкции якоря нереальности, — пожал плечами Бойл. — Не знаю, почему. Я думаю... — отпил чаю. — Думаю, что Райс был прав, а Фло ошибалась. Нельзя делать иномагами так резко. Нельзя собирать столько иномагов в одном месте. Нельзя так долго контактировать с Небом.

— От некоторых вещей... — процитировала начало первого правила инореальности Минерва. — Есть идеи, Том? У меня — ни одной. Хорошо, что малышка в безопасности, — Светлая Леди продавила решение, что с Хоуп будет контактировать минимальный состав лиц. Хоуп никогда не видела Неба. Хоуп станет иномагом — но обычным. Хоуп не исчезнет, как неудачливые небесные путешественники. Её надежда, их дочь, которую тайно передали на Ковчег. Там она вместе с няньками и телохранителями выживет, даже если Хогвартс будет уничтожен.

— Я говорил с Элис, — качнул он головой. — Она ничего не придумает так быстро. После критической точки будет поздно. Хранящая отказывается говорить, настаивать я не решился. Ивицер и существо, стоящее за ним... — совершенно неаристократично сёрбнул чай. — Я вижу единственный выход. Я пригласил её сюда. Только что воскресила Энтони.

— Крестраж, — нахмурилась Минерва. — До сих пор не могу поверить, что ты молчал об этом.

— Сам узнал недавно, — Том устало потёр лоб. — Энтони... умеет преподносить сюрпризы. Надеюсь, что он использовал каких-нибудь отбросов.

В дверь постучали. Бойл открыл взмахом палочки. Элла Мэйдж, девушка родом из космического века в комбинезоне, диссонирующем с мантиями троих чародеев, быстрым шагом подошла к столу, извлекла из капчалога стул и бесцеремонно уселась. Они уже говорили через видеосвязь, поэтому не приветствовали друг друга.

— Томас, Минерва, Роберт? — после пары секунд напряжённого молчания обратилась Элла. — Что случилось? У меня мало времени. Зачем я вам?

— Могу ли я узнать, — аккуратно начал Роберт, — в каких рамках ты варьируешь свою... мелодию?

— Тогда уж симфонию, — хмыкнула Элла. — Давайте не ходить вокруг да около? Времени мало. Что-то случилось? Вы хотите исправить это с помощью Песни? Так?

— Ты знаешь, что все волшебники, контактировавшие с Небом, стали иномагами, если не были ими раньше?

— Грэм рассказывал? Что с того?

— Мы не знаем, почему именно, но души этих магов повреждены слишком неправильно даже для иномагов, — пока Роберт говорил, Минерва трансфигурировала из воздуха чашку и призвала в неё чай. Элла немедленно попробовала и одобрительно кивнула. — Они уйдут слишком рано.

— Насколько рано? — наклонила голову Элла. — Год? Месяц? Серьёзно?

— Да, — просто ответил Том. — Многие — раньше. Вчера — семь человек, из них двое детей. Сегодня — десять, включая пятилетнего ребёнка. У детей якорь нереальности наиболее слаб, они будут первыми.

— Кто был иномагами раньше Неба, эффекту не подвержены, — добавил Роберт. — Причины неизвестны. Боюсь, твоя Песня — наша единственная надежда.

— У меня уже просили подобное? — Элла оставалась невозмутимой и слабо читаемой. Минерва готова была поспорить, что сейчас лидер игроков нисколечко не встревожена. Её вообще мало что трогало. Лишь в глазах отражалось что-то ещё более эфемерное, чем якорь нереальности, — и, одновременно, более веское, тяжёлое. Что-то, подсказывающее Минерве, что их слова и услышаны, и приняты к сведению.

— Что решила? — не выдержав, уточнил Том. Нервы у него были определённо ни к чёрту. Её поддерживало Кольцо, но и им особо не попользуешься из-за проклятого баланса...

— Я попробую? — с вопросительной интонацией такой ответ выглядел издёвкой. И ею не являлся. Элла никогда не издевалась и никогда не шутила. Она вообще, насколько собрала информацию Минерва, была скучным человеком, хоть как-то оживавшим в разговорах с друзьями и старыми знакомыми — или когда касалась любимой работы. В работе она буквально вспыхивала, опережая мыслью лучших аналитиков не только своей родной станции, Крака, несмотря на отсутствие когнитивных усилений, но многие выдающиеся умы галактики.

— Раскрой, пожалуйста, — подавив раздражение, попросила Минерва.

— Да? — она сейчас на что-то в своём нейробруче отвлеклась? Минерва медленно выдохнула. Спокойствие, только спокойствие! Это они тут на нервах... да и вообще, откуда ей знать, какие именно задачи Элла в сеансе решает? Задачи Хранящей — не какие-нибудь жалкие тысячи жизней сохранить... — В смысле, я не могу обещать, — теперь уже вздохнула Элла. — Я создаю архитектуру того, что должно быть совместимо с бесконечностью вселенных. Добавить какое-нибудь конкретное свойство очень сложно. Тем более свойство настолько... неопределённое, чтобы исцелять иномагию. Я не понимаю иномагию? Никто не понимает?

— То есть, шансы на успех минимальны? — Бойл лишь на первый взгляд столь же спокоен, как Элла. Морщинка на лбу подсказывала Минерве, что и он на пределе, а потом опять будет отпиваться успокаивающими зельями. А Том — укрепляющими.

— Я не могу дать вероятностный прогноз, — непонятно ответила Элла. Поймала взгляд Минервы. — Слишком высокая степень неопределённости. Я не могу оценивать силу возможностей или сравнивать их между собой согласно аппаратам вероятностных теорий, которыми владею. Конечная математика принципиально ограничена в условиях, подобных критической точке или манипуляциям явлениями высших порядков. Вероятность — это группа понятий конечных математик, — качнула головой. — Не буду вас успокаивать, но я выстраивала Песнь с учётом ваших пожеланий до того, как их услышала. Я в прямом смысле не могу — совсем не могу, это невозможно? — оценить, с какой вероятностью у меня получится. Сам вопрос про вероятность не имеет смысла. Если очень хочется тешить себя надеждой, то сама Песня получится в двух из четырёх вариантов будущего. Если, — едва заметная улыбка, — Хранящая не ошиблась. Это всё, что вам было нужно? — большим глотком допила чай и привстала было...

— Не всё, — остановил её Том. — Мы решали, следует ли Хогвартсу так или иначе принимать участие в будущем сражении.

— Не решили? — вопрос, но утвердительный. Такие вопросоутверждения — мелкая странность, из тех, что свойственны неординарным людям. Элла не выглядела неординарной, Минерве даже казалось, что на эту странность она не имеет права... и почему-то думалось, что странность — исчезнет. Элла, несмотря на некую... "потенциально-избыточную реальность" (так это назвал Бойл), была — незавершённой. Ей чего-то не хватало, что-то должно было с ней произойти, чтобы — что?

— Мы хотели бы знать твою позицию, — молвила Минерва, добавляя себе чая.

— По адресу? — присела Элла. — Если не случится ничего катастрофического, я буду координировать боевые действия.

— Ты не полководец и не командир, — заметил Том.

— Конечно, нет? Я знаю больше всего о целях Хранящей и думаю быстрее всех. Я сказала — координировать, совмещать решения, организовывать, а не ставить и достигать военных целей. Для этого есть командующая флотом Хранящей и командиры армий. Но кроме армии и флота есть ещё Хогвартс-дракон и вы с настроенными друг на друга кристосорбами. Есть могущественные богоуровневые игроки. Есть Моргана и Морриган, Элис и Крис, талисманы и высшие технологии. И наша цель — не военная победа. Армией и флотом допустимо пожертвовать полностью. Наша цель — Песня. А Песню сочиняю я, поэтому последнее решение — за мной. В конце концов, — лёгкий вздох, — должен же кто-то это решение принять?

— Не Хранящая? — хмуро уточнил Том.

— Она... отказалась участвовать? — Элла определённо что-то хотела сказать, но передумала. — Есть причины, по которым она вмешается в самый последний момент — не раньше. Возможно, после Песни, а не до? Я не знаю? Предполагаю, что у нас будет своя алхимия, у неё — своя. Может быть, ей нужна критическая точка, чтобы создать оружие против Криса или Инфуцора? Я не могу утверждать, что Песня вам поможет, поэтому пойму ваш отказ участвовать во всём этом. Эвакуируйтесь на Ковчег. Я поговорю с Элриком, он даст разрешение. Ковчег тронет разве что Крис, но у него другая цель.

Минерва переглянулась с Томом.

— Ты сказала, что уже выстраивала Песню с учётом... лечения иномагов?

— Уничтожения, — отрезала Элла. — Мне не нравится иномагия. Меня просили помочь. И ещё попросят, я уверена. Я планирую ликвидировать иномагию как явление. Если Песня получится такой, какой я хочу, то одним из эффектов будет восстановление души на уровне бытия.

— Амбициозно, — прищурился Бойл. — Ты понимаешь, что иномагия — не только проклятие?

— Изучала статистику, — пожала Элла плечами. — Плюсы не компенсируют минусы. Думаю, что целостность души важнее любых сверхспособностей. Иномаги, которые обратили процесс разрушения души — исключение. Ивицер, Сирень, Моргана-Модрон-Морриган — больше никто этого не добился сам. Внешние способы также уникальны.

Вновь переглянулись с Томом.

— Мы выступим на твоей стороне, — озвучил он.

— Рекомендую эвакуировать всех магов, которые не будут сражаться, на Ковчег. Я включу вас в стратегические планы. Организую связь со штабом команды. Кристо свяжет со всеми, ждите, — встала. Замерла на миг. — Мне не хочется терять потенциал этого края. Я... хотела бы проектировать его развитие и рост? — теперь это были настоящие сомнения. — Мне не хотелось бы, чтобы вы погибли, но нам нужны все силы, любые союзники, какие согласятся воевать. Спасибо.

И чётко, по-военному, развернулась и вышла.

— Впечатляющая дама, не так ли? — заметил Бойл. Морщинка на его лбу пропала. Он... расслабился? — Что так смотришь, Минерва? Если она сказала, что "выстраивает Песню с учётом", то это значит, что Песня или будет такой, чтобы закрывать дыры, или её не будет вовсе. Вы с Томом интересовались, должно быть, больше её успехами и мнением о ней, а я расспрашивал, как она работала. Её метод называется "всех прибью, одна останусь", где "все" — это задачи. Очень методичный, взвешенный и крайне трудоёмкий подход. Элла известна среди архитекторов космических станцией как проектировщик, соблюдающий технические требований от и до. Если возможно, то с резервом. Она вгрызается в задачи и оптимизацию, известны случаи, когда не снимала нейробруч целую неделю, прерываясь только на сон, еду и стимуляторы. Не самый приятный в рабочих вопросах человек, но чрезвычайно надёжный. Песня будет работать, если Элле дадут довести её до конца — в этом нет сомнений.

— А значит, у нас нет выбора, — кивнула Минерва. — Мы обеспечим создание Песни — или умрём, пытаясь, — поймала взгляд Тома. — Я нужна Хоуп, но каким будет её будущее, если мы проиграем? Давай не будем поднимать старый разговор.

— Не будем, — отвёл взгляд в сторону. — Нужно созвать Совет в расширенном составе.

— Допьём сначала чай, — молвил Роберт. — И отдохнём. Особенно ты, Том. Пара часов ничего не решит, всё одно споров будет... — покачал головой.

— Радуешься, что разгребать их не тебе? — Минерва позволила себе улыбку.

— Каждому — свои завалы, — развёл руками Бойл. — Как насчёт дегустации? Заходил на днях я в Гильдию, смотрю — а там новые сорта чая появились.

— Давай, — криво улыбнулся Том, а Минерва поймала себя на мысли, что нужно узнать, можно ли придать укрепляющим и бодрящим вкус определённого напитка. Кофе, например. Тому было бы приятно.

> Давайте сдвинемся немного вперёд во времени и переместимся из капитанской каюты в каюту совсем иную, трёхкомнатную, занятую неким семейством, чья фамилия начинается на букву "У".

Их шестеро. Всего лишь шестеро, а когда-то... Мать, Молли Уизли, сидит во главе стола, взмахами палочки заставляя чайник разливать чай остальным. Она выглядит бодрой, но это только видимость. Все здесь знают, что Молли прилагает усилия настоящего титана, чтобы вести себя, как будто не случилось ничего. Как будто все её дети живы. Как будто она не плачет по ночам. Как будто её муж Артур всё ещё рядом, поддерживает, направляет.

Напротив Молли — Билл Уизли. Синяки под глазами — мало спит. Он мрачен, лицо его кажется погрубевшим, будто его обдули, обтесали ветра самого времени. Билл улыбается, когда смотрит направо. Ведь справа — Флёр Уизли, его жена, опора и поддержка, и красота её, красота на четверть вейлы совсем не потускнела, по-прежнему освещает лицо, на котором поселилась грусть. Если Билл потерял братьев и отца, то она потеряла всех — кроме Билла.

Перси Уизли разместились друг рядом с другом. Один Перси — родной Молли, другой — его версия из иномирья, прибывшая на корабле-драконе. Перси на удивление легко нашли друг с другом общий язык, вместе обустраивали теперь уже Объединённую Канцелярию. Молли приняла "другого" Перси — как родного, и порой даже путала "братьев", как некогда Фреда с Джорджем. Билл относился ко второму Перси с лёгким недоверием, однако с уважением — он не бросил их, помог в хаосе эвакуации занять неплохую каюту... и отношение Молли к нему — подкупало.

Дональд Уизли, никогда не существовавший в их реальности старший брат Артура, был вторым и последним, кроме Перси, кто уцелел из Уизли, да и Пруэттов, в РМ-линии. Дональд казался самодостаточным малым, напоминал Молли "лучшую", более добрую версию Перси — и, одновременно, Дамблдора. Как Дамблдор знал едва ли не каждого волшебника Англии, так и Дональд со всеми был знакомцем. Дон порой "вёл мутные делишки", но никогда не нарушал закон, работал вполне себе официально, был у начальства на хорошем счету... принял их, как давно потерянную семью. Из-за него к самой фамилии Уизли на корабле-драконе относились с уважением и лёгкой опаской. Молли казалось, что это чем-то напоминает Малфоев — на них смотрели порой так же, как на Люциуса и Нарциссу.

Джинни почти не общалась с РМ-Перси. Но Дональд стал ей дядей! И именно через "брата" Артура поднявшаяся на корабль Молли узнала, что Джинни жива! Жива — и как-то участвует в загадочных событиях, которые привели Хогвартс-дракон в их мир, а их — на борт.

— Ну об иномагах вы теперь знаете, — вздыхал Дональд. — Джинни — не простой иномаг, она — ученица самого Этана Райса. Профессор Райс — это, ух, величина! — он натолкнулся на непонимающие взгляды. — Как бы вам объяснить, дорогие мои? Наш капитан Томас, Лорд Слизерин, — он в своё время весь мир заставлял трепетать. Это, понимаете ль, мировая величина, как Дамблдор, — каждый в мире с ним считается. Профессор Райс — то величина межмировая. О нём слышали во всех Хогвартсах, сколько бы их ни было на нашем листе, и каждый знает, что Этан Райс готов помочь и всегда владеет ситуацией. Какая бы инореальная беда ни стряслась — профессор Райс тут как тут, и значит, всё будет в порядке! А Джинни — его и его коллеги Фло ученица, причём она с ним путешествовала по мирам, прежде чем к нам добраться. Джин не очень-то рассказывала об этом, слыхал, всякое мол там случалось, и чует моё сердце, Джинни замешена в чём-то побольше, чем один мир, будь то ваш или наш.

Дональд оказался прав. Джинни исчезла не куда-то, а в загадочный "игровой сеанс", и большего узнать не вышло. Что-то знал Грэм, друг Джинни, но найти его так и не удалось. Зато Гарри, с которым Молли общалась в последнее время самую малость, заглянул к ней и сказал, что присмотрит за Джинни, если будет шанс. Ему поручили помогать Грэму, и они вместе со всем Хогвартсом-кораблём попадут в сеанс. К Джинни. А способ Дональда связаться с Джинни через некие "связные шляпы" и с помощью записки с протеевыми чарами — не сработал.

Обустройство в новом месте, бесконечные заботы, горе и воспоминания о брошенном доме... Всё это заставило время пронестись в считанные мгновения, пока Хогвартс не "вошёл" — оказался в этом самом "игровом сеансе". Об Игре даже Дональд знал совсем немного: мол, несколько игроков должны пройти испытания, чтобы получить великую награду, и эта награда как-то поможет Хогвартсу и им всем найти свой новый дом. А временным домом оказался край, полный летучих островов! На некоторых из них скрывалось нечто опасное — оно стало целью Грэма, Гарри и их команды. А Джинни... Джинни всё-таки связалась с ними! Сначала попросила у Дональда зеркало, а потом, наконец, поговорила!

Кажется, Молли выучила все её фразы наизусть. Первый вопрос — всё ли с ней в порядке. И она писала, что лететь за ней опасно — в точности как Рон! Ну почему, почему Молли полетела тогда к нему? "Всё закончится очень скоро" вовсе не успокаивало, а пугало. Джинни... Джинни явно знала, что такое это "всё", что "закончится". Во что же она впуталась? А сама Джинни — в центре событий вместе со своими друзьями, должно быть, другими учениками Райса: библиотекарем Грэмом, Энтони, слухам о котором было сложно поверить, и Луной, Луной Лавгуд, немного странной, но очень милой девочкой, с которой дочка играла с детства.

У Молли сжималось сердце, когда она читала наказ оставаться в Хогвартсе, мол, там безопасно. Рон... Рон писал: "Оставайся в Норе, там должно быть безопасно"! Этими же самыми словами! А когда Молли уже не могла держать перо трясущимися руками, Джинни писала Биллу:

"Скоро будет финальная битва между Элис, Хранящей, Ивицером и всеми-всеми".

Билл поверил. Молли видела это по его лицу. У него не было ни малейшего сомнения, и это было страшно. Эта... финальная битва... Она думала, что та безумная оборона Хогвартса — финальная битва, но — нет! Что-то масштабное, что-то "межмировое", во что влезла Джинни, во что влезли они все... И это всё случится "очень скоро", "если политика капитана Слизерина не изменится"!

Билл без слов тогда дал перо Перси, и тот написал чистую правду, что Объединённая Канцелярия не пойдёт ни на какую битву! Ответ Джинни звучал столь же взросло, сколь тревожно. От битвы, мол, зависит их будущее, а Хогвартс встанет на сторону Хранящей или Элис. И просьба написать, на чью именно сторону, когда они узнают. Как будто... нет, не как будто. Сквозь слёзы Молли вдруг поняла, что Джинни и вправду могла что-то изменить. Повлиять на альтернативного Того-кого-нельзя-называть — Капитана Тома Слизерина. Или на его жену, альтернативную Макгонагалл (от этих иномирий кружится голова!).

Молли не видела, что писали дальше. Она перечитала всё потом. Совет "сделайте из них крепость" Билл принял очень близко к сердцу. И Дональд тоже. В считанные часы они организовали волшебников накладывать защиту на каждую комнату — снаружи и внутри! Вместе с Флёр Молли зачаровывала их комнаты, а потом Билл повесил сверху несколько своих изобретений.

А теперь Дональд снова собрал их всех. Молли догадывалась, зачем. "Напиши мне сразу, как узнаешь, на чьей стороне будет Хогвартс". Дон — узнал! Молли никогда не была политиком. Артур, глава отдела Министерства, волей-неволей разбирался во всём этом, но Молли... Молли просто верила мужу, как сейчас — Биллу, Дональду и Перси. Но никто из них не знал, что лучше — загадочная Хранящая Время, по могуществу не уступающая мифическим богам, или Элис, командующая некими Строителями — существами, подчинившими себе тысячи миров! А её Джинни пишет, что говорила с Элис, и многие видели, как сама Хранящая уводила Джинни вместе с профессором Райсом и Фло неведомо куда. Узнавая обо всём этом, обо всём, что творилось на корабле, что было раньше, Молли чувствовала бессилие. Джинни, малышка Джинни что-то делала там, на страшной высоте, где уже не политика, а — что?

— Хогвартс выберет сторону Хранящей, — сказал, наконец, Дон, маленькими глотками смакуя чай. Чай, специи, ингредиенты — вот что отвлекало от горестей и бед Молли. На корабле было столько всего! Гильдия (возглавляемая Даффи — должно быть, отцом Энтони) поставляла столько всего разного, порой уникального, что Молли полностью отдалась кулинарным экспериментам, как только обустроила быт. Каждый раз готовить что-нибудь новенькое на ужины, завтраки, обеды и слушать удивлённую похвалу детей — что может быть прекраснее?

— Знать бы ещё, что это значит? — нахмурился Билл.

— На нашей стороне будут СТБС... — ответил РМ-Перси. Поймав непонимающие взгляды, пояснил: — Сверхтяжёлые боевые станции. Те большие штуки с луну каждая, которые окружают Скайю.

— Это хорошо, но не имеет к нам отношения, — хмуро качнул головой Билл. — Что будет с Хогвартсом?

— Детей и всех, кто не хочет сражаться, эвакуируют на Ковчег, — степенно ответствовал Дональд. — Через несколько часов дадут объявление по колдорадио и вещанию. Можно собираться уже сейчас, — встретился взглядом с Биллом. — Что? Ты же не хочешь сказать...

— Флёр идёт с вами, — и на возмущённый взгляд последней: — Я не пущу тебя в положении.

— Флёр, ты беременна? — ахнула Молли. — Я... я... — она представила, что станет бабушкой, и сердце затопило тепло, а на глаза ненароком навернулись слёзы. — Я буду с тобой! Билл, ты уверен? — она не имела права просить Билла ни воевать, ни оставаться на Ковчеге, но не имела и права не просить его об этом.

— Да, мам, — в голосе её старшего не было ни капли сомнений. — Перси?

— Мы будем полезнее с дядей Доном, — Перси переглянулись меж собой, а ответил её Перси. То, как Перси "общались" меж собой без слов, напоминало ей Фреда и Джорджа — сердце каждый раз сжималось! — Нельзя допустить, чтобы эвакуация превратилась в свалку.

Молли не сдержала облегчённый выдох. Перси будут с ней, и Дон тоже, и Флёр. И у неё будет внук или внучка! Так вот почему у Флёр изменились вкусы! А она-то грешила на происхождение, мол, четверть-вейлам может нравиться не то же, что остальным, а оказалось...

— Мы должны связаться с Джинни, — напомнил Дон. Почти торжественно поставил на стол шкатулку, открыл заклятьем и вытащил длиннющий пергамент. Раскатал до последней строчки. Убористо написал:

Джинни, ты просила связаться, когда Хогвартс выберет сторону. Это сторона Хранящей Время.

Несколько секунд они ждали, пока не появится ответ. Молли уже начала подозревать, что Джинни снова "занята" (и не сметь представлять, что это значит!), но:

Спасибо, дядя Дон. Я догадывалась, что так будет.

Молли не выдержала и схватила протянутое перо:

Джинни, милая, у тебя всё хорошо?

И не знала, успокаиваться или бояться после ответа:

Восстанавливаюсь после неудачного боя. Элла с Верой разбираются с очередным злодейским колдуном. Вот и почему все злодейские колдуны такие придурки? Ой, извини, мам, но он правда придурок! В смысле, Элла уже разобралась с колдуном, но нужно разобраться со всем, что он нагадил. А мы пока что отдыхаем. У вас всё хорошо?

Теперь перо взял Билл:

У нас всё в порядке. Все, кроме меня, будут ждать на Ковчеге. Что будешь делать, когда восстановишься? Тебя серьёзно ранили?

Привет, Билл. Меня тяжело серьёзно ранить — долго объяснять, почему. Мы планируем создать один крутой артефакт, а потом... не знаю, я выполнила свою миссию, помогу Грэму.

Вам пригодится помощь? — написал Билл. — Я могу вылететь в сию же минуту.

Извини, но с артефактом ты не поможешь, он особенный. А потом... я напишу, если что-нибудь случится, хорошо? Будь на связи, оставь пергамент себе. Элла говорит, что в Ковчеге будет безопасно, даже если туда понесёт Криса. Береги себя, хорошо?

Я буду осторожен. Ты тоже береги себя, сестрёнка.

Конечно. Позаботься о маме. Я люблю вас всех! Даже зануду Перси, — Молли невольно улыбнулась на возмущённое синхронное фырканье. — Дядя Дон, если на Ковчеге будет плохо, разорви свою связную шляпу, я узнаю и приду. Я вернусь, как только всё закончится. Меня зовут. Всем удачи и пока!

Удачи, Джинни, — написал Билл. Отложил перо. Встретился с Молли взглядом:

— Джинни из того же теста, что и мы, — криво улыбнулся ей. — Она справится. Напишу ей перед битвой.

— Билл, только... — дыхание перехватило, но Молли справилась с собой. — Только не лезь на рожон, хорошо?

— Ну я же не "злодейский колдун-придурок", — рассмеялся он. Молли вдруг осознала, что засмеялась тоже — и все, даже Перси фыркнули со смеху! — Всё будет хорошо, мам. Мы с сестрёнкой этим колдунам ещё покажем!

> Давайте перенесёмся от семейства, в некотором роде ободрённого, но всё-таки взволнованного, в информационное пространство отнюдь не общего чата, а личного диалога. Диалога, который случится через час после переписки Уизли:

— точныйПрицел [ТоП] начал интересоваться демоноБорцем [ДБ] в 18:55 -

ТоП: привет

ТоП: ты выпал из моей области обзора

ТоП: не подскажешь

ТоП: как это произошло?

ДБ: Я обследовал старые тайники учителя. Алфред оставил богатое наследие. Он высокомерно изложил свои планы в дневниках. Сейчас я нахожусь в зоне действия скрывающих чар Обелиска.

ТоП: да, фиксирую тебя по сигналу

ТоП: спасибо за наводку

ТоП: я вижу, ты изгоняешь демонов

ТоП: зачем Алфреду был нужен этот "Обелиск"?

ДБ: Это стабильное сопряжение Пространства Парадоксов и Имматериума. Служа Владыке Перемен, Алфред желал дать доступ в эту реальность.

ТоП: он указал местоположение Обелиска?

ТоП: очень удобно

ДБ: Нет, я нашёл его сам.

ТоП: мои следящие системы его не видели

ТоП: как и системы Джеймса

ТоП: как ты это сделал?

ДБ: Небольшая импровизация на основе знаний бывшего учителя. Совместил инфомагию и манипуляции варпом.

ТоП: с помощью этого амулета на твоей шее?

ДБ: Ты удивительно догадлив, Кристо. Не думаешь, что разговор с тобой отвлекает меня от исправления всего, что натворил "учитель"?

ТоП: не думаю

ТоП: во-первых, ты бы написал это раньше

ТоП: во-вторых, "исправление" не составляет тебе никакого труда

ТоП: не мог бы ты мне позже объяснить

ТоП: как ты деактивируешь мост?

ТоП: или передать дневник со столь подробными описаниями?

ДМ: Возможно, когда всё закончится. Сейчас нет времени.

ТоП: не секрет, какие у тебя планы на "всё закончится"?

ДБ: Теперь я свободен от всех обязательств. Я не знаю. Чувствую себя на удивление чистым. Перерождённым. Мой разум работает ясно и чётко. Спасибо Джулии за это.

ТоП: изменяется тот, кто готов к переменам

ТоП: ты долго готовился к этому?

ДБ: У меня всегда есть резервный план. Если бы не сработала возможность уйти к вам, я бы использовал иную. Иметь запасные возможности — способствует выживанию. Алфред, например, не знал, каковы настоящие возможности Джеймса, и недооценил Эллу Мэйдж. Она — нечто большее, чем кажется.

ТоП: в дневнике не было описано

ТоП: как возрождается в новом теле Алфред?

ТоП: почему он не переродился в теле того нурглита?

ДБ: Потому что он умер, не выдержав энергии Кристалла Сердца?

ТоП: у меня есть достаточно продвинутые лексические анализаторы

ТоП: и программный код может детектировать

ТоП: изменения волесоставляющей человека

ТоП: я проверил всех людей в сеансе

ТоП: лексика ни одного не соответствует Алфреду

ТоП: насколько я получил ту из записей подземников

ТоП: однако интересно и то, что твоя лексика

ТоП: и волесоставляющая

ТоП: не соответствуют Мойлину

ДБ: Джулия провела невероятную работу. Я давно не чувствовал себя настолько обновлённым.

ТоП: я задал ей несколько вопросов

ТоП: она ссылается на врачебную этику

ТоП: и отказывается отвечать

ТоП: однако сами формулировки её отказов наводят на определённые мысли

ДБ: Могу понять. Для меня было потрясением осознать, на что способна Джулия. Моя душа была в состоянии крайней нестабильности из-за всего произошедшего. Она помогла мне понять, кто я таков, и теперь я могу с новыми силами искать себя в жизни.

ТоП: звучит вдохновляюще

ТоП: настолько же убедительно

ТоП: насколько колдун-тзинчит

ТоП: ведущий подробный дневник

ТоП: что скажешь насчёт более близких планов?

ДБ: Я останусь возле Эллы Мэйдж. Всегда стремился учиться у лучших. Полагаю, это будет взаимно полезное сотрудничество.

ТоП: да, об этом

ТоП: я скину наш разговор Элле

ДБ: Я не против. Но я хочу поговорить с ней сам.

ТоП: без проблем

ТоП: просто подготовлю её к разговору

ТоП: надеюсь, ты будешь надёжным союзником

ТоП: многие в сеансе предлагают "новую жизнь"

ДБ: Не думаю, что меня привлекает религия жреца Ивицера или богини Элис. Я помню, куда завело следование "голосам истины" моего "дорогого" учителя. Разрушение же не привлекало никогда.

ТоП: то есть, у тебя нет иных вариантов

ТоП: не подскажешь, Алфред не писал в своём дневнике

ТоП: как он узнал так многое об игроках

ТоП: и как нашёл меня

ДБ: Существуют ритуалы, буквально вырезаемые на костях людей микротелекинезом. Ещё живых людей, при желании — даже младенцев. Один из таких ритуалов служит маяком и подготавливает тело для вторжения одной конкретной души. Другой позволяет видеть глазами человека и слышать его ушами. Интересно, что эти ритуалы практически невозможно обнаружить. Только очень тщательное совместное обследование апотекария и псайкера, а лучше — колдуна-ритуалиста... и если знать, что именно искать. К счастью, вызванные Алфредом демоны уничтожили всех людей на Люосе и теперь ему негде переродиться.

ТоП: хм, вот оно как

ТоП: а насчёт меня?

ДБ: Думаю, он был инфомагом гораздо более высокого уровня, чем я. Возможно, что инфомагические связи можно обследовать с помощью варп-манипуляций и незаметно менять... до некоторой степени. А потом нанести удар. Я думаю, что Разбойник Света — это очень уязвимый для информационных угроз класспект. Ты не думал о защите? Не хотелось бы, чтобы кто-то другой воспользовался этой уязвимостью.

ТоП: спасибо за предупреждение

ТоП: я, в принципе, знал

ТоП: Алиса говорила

ТоП: недооценивал угрозу

ДБ: Точно так же, как Алфред недооценивал Джеймса и Эллу. Он недооценил дважды, мы — один раз, и это оказалось решающим. Главное — сделать выводы из ошибки и не позволить ей повториться.

ТоП: это непросто

ТоП: угроза экзотическая, я не понимаю её сути

ТоП: этот скрапкод

ДБ: Я могу помочь. Кое-что смыслю в сочетании колдовства и информации.

ТоП: несколько позже

ТоП: когда налажу контакт через большее число ретрансляторов и защитных программ.

ДБ: Большее, чем сейчас?

ТоП: обострилась паранойя

ТоП: сейчас ещё больше

ТоП: мер защиты мало не бывает

ДБ: Могу тебя понять.

ТоП: что ты будешь делать с нейтрализованным Обелиском?

ДБ: Спрячу в свой аналог капчалога. Согласно дневнику, ноктилит тяжело уничтожить. Если честно, жалко. Никогда не знаешь, где пригодится немного ноктилита.

ТоП: но не в нашем сеансе?

ТоП: не хотелось бы повторного демонического вторжения

ДБ: Нет, не в сеансе. Позже. Я хочу исследовать его на более глубоком уровне. Разобраться, как он соприкасает или отталкивает Имматериум. Возможно ли использовать этот эффект для чего-нибудь ещё.

ТоП: говорят, Тзинч отвечает и за любопытство

ДБ: Да, но только редко когда оно ведёт тзинчитов. Такие — не выживают. Минусы естественного отбора в силах Хаоса.

ТоП: хорошо, что ты не тзинчит

ТоП: спасибо за познавательный разговор

ДБ: Всегда пожалуйста. Обращайся, если будет нужна помощь.

ТоП: сообщу Элле, что ты прибудешь

ТоП: удачи

— точныйПрицел [ТоП] прекратил интересоваться демоноБорцем [ДБ] в 19:34 -

> Тем синхровременем в ином пространстве иной реальности, тем не менее, близком и доступном из сеанса:

Они собрались на вечерний чай на Утренней Веранде. Конечно, это была его идея — вечерний чай на олицетворении утра. Лишь она и он — боле никого. Он задумчиво смотрел на восходящее солнце. Слушал пение птиц. Кажется, сейчас встанет и отправится рисовать картину... обманчивое впечатление. Он давно уже не рисовал. Как и она. Иногда он пел. Она — занималась своим садом. Ни его вокал, ни её сад не считались шедеврами. Их шедевры остались в прошлом. Как и они сами, так?

— Вспоминаешь первую ученицу? — тихо спросила она, отпив буквально волшебного чая, этой самой ученицей выращенного. Она была в своём роде гением. Существом, выходящим за рамки и пределы. Странным, непонятным, милым, столь глубоким...

— Угу, — отозвался он. Чай заваривал именно он, его же был выбор сорта. Они редко пили этот сорт в последние века. — Я думаю: встретимся иль нет?

— А ты хочешь? — легко улыбнулась она. Тяжесть была у неё на душе. У него же — лёгкость. Она чувствовала, что он — выбрал. Ей выбрать только предстояло.

— Да, — никаких сомнений в его голосе. Она ощущала себя невыразимо старой и усталой. А ведь когда-то была совсем другой... Или это кажется, что так? Воспоминания медленно переваливались в голове, как шестерни загадочного механизма. Она могла бы ими управлять. Она могла бы управлять так многим, стоит только захотеть! Она попробует. Или нет. Она предложила помощь. Но так же легко заберёт своё слово обратно. Она так устала... Тягостное чувство — сколько же эпох она чувствует его? Всё не проходит, не проходит... — А ты?

— Вспоминаю, — это не ответ... или ответ? Он слишком хорошо её знал. Как и она его. Он понял, что она имела в виду.

— Похожа на Моргану, — неприятная улыбка. Наверное, это должно было её задеть. Не задело.

— А ты в будущее уж нацелился? — улыбнулась тоже. Он скривился. — Бросишь всё? Всё, что было создано тобой и мной? Всё, к чему руку приложили?

— "Не живи прошлым, не живи будущим — настоящим лишь живи", — процитировал ей давнее изречение, кажется, лучерождённого какого. — Сотворённое — сотворено. А впереди — загадка. Я люблю загадки.

— Творение разрушит всё, — подразумевая, что свидетельствовать момент никто не будет. Никто из прежних, как она.

— Я не останусь, — качнул он головой, совершенно вульгарным образом применяя чары восполнения на чай, а затем подогревая. Когда она прониклась местными настроями, что это кажется вульгарным?

— Не имею права вмешиваться, — а рассветы здесь всегда красивые. Всегда разные. Она никогда не спрашивала, кто создал Веранду. Может, он? Это в его духе. Посмотрела на часы. Не так много времени, чтобы решиться и решить. Перед глазами встали картины прошлых эр. Она делала выбор. Много раз. Судьбоносный — тоже. Тот, что определял её судьбу — не раз. И каждый раз — как в первый. Кое-что никогда не меняется...

— Ты дала слово, — заметил он.

— Подслушивал? — долила чаю. Он всегда пил с сахаром. Она же — без.

— Ну разве мимо мог пройти? — широкая улыбка. Он так же улыбался, когда сражался с ней. Так же улыбался, когда проиграл — и победил. — Он сомневается, что ты человек.

— А ты?

— Никогда.

Помолчали.

— Думала отправить отраженье, — не вопрос, а утвержденье.

— Кого ещё? — поморщилась. Это "кого ещё" звучало как-то мерзко. Скребло её душу. — Я же не брошу...

— Почему нет? — она подняла взгляд. Посмотрела в его чистые, яркие глаза. Её глаза всегда были тусклыми. Она знала, как выглядит, когда её называли "бездушной тварью без грана состраданья".

— Я дала слово. Первое моё слово, — напомнила она, рефлекторно скатав чайную ложку в шарик и закинув в рот. Вредные привычки!

— Учитель был бы тобой доволен, — кивнул он. — Но разве обещанье не исполнено? Это — не лист. Оставь хранить былое морганам и трелони.

— Это всё, что у меня осталось, — вздохнула она. — Всё, что я есть.

— Но не всё, чем можешь быть, — возразил он. — И у тебя есть я.

— Предлагаешь выбирать? — слабо улыбнулась, отпивая холодный уже чай. Невкусно. Отпила ещё.

— Чувствую себя должным, — насмешка. Он — и должным? Хотя... Но это было так давно! — Ты дала мне жизнь. Хочу дать тебе ещё одну.

— А потеряю сколько?

— Ну ты же посчитала баланс потерь-приобретений? — открыто ухмыльнулся он. — И как?

— Загадка, — выбросила кружку в Бездну и достала новую, с горячим чаем. И ложку. Ложки лучше вилок, уж она-то разбирается!

— Я люблю загадки.

— Ты — не я, — на миг ей показалось, что этот диалог идёт так долго... Просто диалог на окраине вечности. В месте, где пути расходятся. Диалог перед началом — и концом.

— Ты всегда сияла, освещала всех, — его облик тёк и менялся. Не по-настоящему. Ты видела, каким он был. Каким хотел бы быть. Каким быть мог. А каким он станет? Память не даст на то ответ.

— А ты — скрывался от всех глаз, — они обменивались этими характеристиками так долго, что выучили их наизусть во всех вариациях. И вариациями научились передавать друг другу настроение.

— Я не играю. Я живу.

— И в этом твоя сила, — покатала чай во рту, наслаждаясь тонким вкусом. Когда-то она заваривала его лучше. Потом оставила, забыла. Он продолжал расти. Возможно, не желая уступать своей ученице? На него похоже! — Всегда играла. Всегда хотела лучше.

— И не попробуешь иначе? — она покатала это слово в голове, как чай во рту. "Иначе". Ах, иначе! Ах, иначе... Иначе ли?

— Ты не мой учитель, — не то отмахнулась, не то возразила.

— А ты не ученица.

— Логично, — во всём этом не было логики. В возможностях вообще мало логики. Как и в Бездне. — Значит, ты вмешаешься?

— Типа да? — пожал плечами. — Я не буду тут сидеть в сторонке. Посмотрю, куда меня затянет. Поменяюсь, зарасту. А ты будешь небо тут коптить?

— Может быть, — не сомнения. Сомнений нет. Или это всё-таки сомнения? Нет сомнений на душе. Что же тогда есть? Этот день так долго длится...

— Здесь есть потенциал для нового начала, — вдруг сказал он. Подняла на него взгляд. — Как считаешь?

— Да, пожалуй, — выдавила она улыбку. — Есть неконсерваторы. Есть готовые пойти вперёд.

— И будущее их — в твоих руках, — широкая улыбка. Не такая, как её. Её кажется ей неискренней. Его же — не казалась никогда. — Любишь держать будущее на коротком поводке. С тобой бывало весело так ехать — и солнечные лучи в лицо! Не в закат — в рассвет.

Вновь посмотрела на рассвет. Ехать на карете, где она возница, — весело. Весело — в рассвет. В этом весь он. Она делала, что должно. Он ехал с ней в рассвет и наслаждался каждым бугорком, наслаждался встречным ветром, утренним туманом, первыми лучами. Она играла, а он жил. Они были хорошей парой. Многие думали, что они любовники. Или муж с женой! Однажды пробовали. Глупо получилось. Слишком разные они...

— А не хочешь наоборот? — спросила нежданно для самой себя. — Не хочешь поиграть? Не хочешь паутины поплести?

— Звучит заманчиво, — рассмеялся он. — Но сам я на такое не пойду! Мне нужен вдохновитель. Ну, как ты.

— Как я, — эхом откликнулась она. — А я уйду.

— Угу.

Помолчали. Веранда. Чай. Рассвет. Они. Не первый их рассвет. Последний? Ей было больно расставаться. Она умела расставаться. Жизнь научила. Хорошо понимала Моргану. Иногда хотелось — как она. Воплотить каждое воспоминание, каждую эмоцию, всю боль и всю любовь. Всё прошлое воплотить — страдать и любоваться вечно. Люди забывают. Она — не человек? Вечности проходят. Она ещё жива. Как та сгинувшая девочка в сгинувшем крае. "Ещё живая".

— Думаешь о глупостях, — разорвал он тишину.

— Как обычно, когда пью с тобою чай, — автоматически ответила она.

— Ты не умеешь отпускать, — заметил он.

— Умею, — слишком резко возразила. Надо же!

— Расставаться-то умеешь, — добрая усмешка. — Отпускать — не научилась.

— Не то, чему учиться бы хотела, — вздохнула она, признавая его правду.

— Говорю же — как Моргана.

— А ты умеешь? — вновь поймала его яркий взгляд.

— А я и не цепляюсь, — на удивление серьёзно. — Просто иду по одному пути. Порою прыгаю туда-сюда. Позволяю жить. Смотрю. Любуюсь. Улыбаюсь. Давай уже, расслабься, Эбби! Давай без прошлого, давай просто пофантазируем, как раньше. Помнишь? — противореча самому себе. — Помнишь, как придумывала сказки, когда я только вытащил себя?

— Хочешь сказку, милый Эшер? — а на душе — тепло.

— Вместе, — махнул рукой, выбрасывая антураж веранды и оставляя белое, девственное полотно. — Давай сочиним сказку и оставим её всем.

— Я в деле, — допила чай. — С чего начнём?

— С кружки, — хмыкнул он. — С тебя — пустая кружка, с меня же — море вдохновенья!

И они делают это. Создают шедевр, первую, единственную и неповторимую работу. Сказку Катастрофы и Противоречиста, облечённую в плоть реальности, как Сад Памяти Морганы, направленную в будущее, как взгляд Эбби, и при этом полную потенциала для вариаций, ответвлений, как желания Эшера. Работу, отпечатавшую их разговор. Работу, которую продолжат в бесконечность.

Акт четвёртый: The Ultimate Alchemy

* * *

Это не просто квинтэссенция Пустоты. Это квинтэссенция Пустоты, усиленная предельным существованием Криса. Я не знаю, где и когда он научился так манипулировать Пустотой. Это простая и, вместе с тем, максимально, предельно функциональная манипуляция. Пустота стала грубым ломом в его руках. И он пропустил Пустоту через талисман. Через Лом, разрушающий всякие артефакты Времени. Такова была сила столкновения Времени и Пустоты, что сеанс выбросило из самой паутины причинности. На единственный внешний миг (тот, который Хранящая называет критическим моментом) весь сеанс оказался в состоянии максимальной информационной неопределённости. Но изнутри сеанса это будет отнюдь не момент.

Мне пришлось заняться ручным согласованием причинно-следственности. Я помогал божествам, но лучше сказать, что я делал за них их работу. Они не способны противостоять Пустоте — чрезвычайно непривычная угроза. Я вручную написал новые границы пространственности и временности. К сожалению, написать — одно, применить — совершенно другое. Я был вынужден остановить ход времени, воспользовавшись тем ударом по Времени, что нанёс Крис. Остановить во всех затемнённых областях.

Таким образом, количество источников событий в сеансе резко сократилось. Я уже перечислял их, завершая третий акт. Это Ковчег, пещера Элизы, Арания Серкет, СТБС и Дерс, Проспит и Скайя, Кость и, частично, божества, а также Джеймс и Фло. Авалон и Разноцветье не являются частью сеанса в полной мере, поэтому учитывать я их не буду. Тем более что Разноцветье в ближайшее время "отстыкуется" от сеанса, окончательно разорвав с ним и метареальностью, что создать планируется, связь. Эбби здесь права: это самое создание разрушит пусть не само Разноцветье, но множество творений внутри него — несомненно. Ну а Авалон, несмотря на то что его нити используются как оружие, ни охватывать сеанс, ни в него вторгаться не станет — у меня есть слово Модрон на тот счёт.

Подменяя собою причинность, поддерживая связность, я усиливаю нажим. Моя воля перешагивает границы, игнорирует пределы. Однако воздействие Криса также трансцендентно. Оно усиливает само себя, опирается на само себя, возносится в бесконечность. Я вынужден удерживать тончайший баланс: стоит компенсировать атаку чуть слабей, и Пустота размоет поглощённую тьмой область в отдалённое подобие родины Зел-Нага, выбросит прежнюю определённость в забвение. Передави же я, и избыток Воли расплющит пузыри света однозначно, а часть затмлённого — вероятно. Очень неудобный, некомфортный пат.

Что-то, между тем, всё-таки происходит в освещённых областях. Если Элиза и Элла занялись прощупыванием мрака и попытками разобраться с ним, Элис, Модрон и Хранящая пассивно ожидают, а Джеймс и Фло начали аккуратное перемещение по сеансу, то Арания Серкет не собирается ограничиваться наблюдением. Она сводит ладони воедино, извлекает между ними небольшой кристосорб и направляет в него Свет.

Это природа Сильфа Света — освещать, даровать способность светить и светиться, как моя природа — разрушать мрак. Мы похожи, наши класспекты в некотором смысле взаимно обратны, как взаимно обратны класспекты Ведьмы Жизни и Провидицы Рока, Мага Пространства и Наследницы Времени. Мой класспект, переплетённый с предельной волей, предельно же опасен. Это сила, способная выжечь всю случайность, всю неопределённость, всякую материальность... всякую жизненную форму, оставив чистый смысл, — таков класс Принца, могущественный класс уничтожителя.

Класс же Сильфа действует гораздо мягче, постепенно. Это созидательная сила. Несмотря на то, что форма и сущность "прямого" применения способностей Принца Пустоты и Сильфа Света подобны, они ни в коем случае не совпадают. Это объясняет тот факт, что Арания не нарушила равновесие между созданием Пустоты, усиленной предельным бытием, и разрушением Пустоты, усиленным предельной волей. В радиусе воздействия Сильфа сам "пустотный конфликт" исчезал и растворялся.

Арания использует кристосорб как ретранслятор и якорь для Света — аспекта, обыкновенно лишённого материальности. Она направляет Свет внутрь и позволяет ему светить вокруг. Спустя секунду свечение пробивается сквозь её ладони. Спустя минуту — слепит через закрытые веки. Спустя десяток минут её тело уже не преграждает дорогу свету. Он столь силён, что игнорирует препятствия. Процесс, начатый Сильфом, самоусиливается, как процесс, начатый Рыцарем, и контрпроцесс, инициированный Принцем. Освещённая область растёт. Сначала несколько метров, затем десятки, потом сотни, а затем и тысячи!

В какой-то момент Свет в кристосорбе соединяется со Светом в душе Арании. Я не вижу, что конкретно происходит. Эти процессы "засвечены" даже для меня. Одно ясно — это рождение и, вместе с тем, погибель. Арания реализует ту функцию, ради которой Хранящая Время взяла её в сеанс. Она исчерпывает себя до дна. Её тело перестаёт существовать, потому что "идея" не может "существовать". То же самое происходит с разумом её и душой. Я предполагаю, что она с помощью Света меняет конфигурацию связи между тем, что сверху, и тем, что внизу. Она наполняет собою-Светом-смыслом (делает эти вещи равносильно-неотделимо-одинаковыми) кристосорб, и процесс заканчивается яркой, но, вместе с тем, мягкой вспышкой, отдалённо напоминающей смерть-не-смерть Алфреда на Люосе.

Арания умирает, и смерть её, добровольная её жертва нивелирует неопределённость. Я восстанавливаю естественный порядок вещей, позволяю времени продолжить свой ход. А в кристосорбе, что она держала в руках, остаётся Око Света. И это Око подбирает средний агент Системы по имени Джеймс, всё это время двигавшийся по направлению к Арании. Затем открывает он портал.

Тем временем, Фло Вефэа добирается до Сада. Она подбирает другой, парный кристосорб, чьё происхождение ускользает от меня. Кристосорб, быть может, найденный, быть может, сотворённый Крисом. Он похож на дыру в ткани мироздания, но дыру, огранённую неведомостью в прекраснейшую форму, ускользающую от всякого определения и измерения. Пожалуй, я назову эту квинтэссенцию Алмазом Пустоты. Фло Вефэа забирает Алмаз и открывает портал.

Элиза Даттон связывается с Эллой Мэйдж, когда та принимает Око Света и Алмаз Пустоты. Таким образом, сейчас у Эллы (помимо Анха) — ровным счётом четыре квинтэссенции: Сердце и Тень, Свет и Пустота. Но собирается она их конфигурировать не совсем так. Сердце в паре с Пустотой. Свет — и Тень. Четыре квинтэссенции, что будут вовне: выше, ниже. Четыре других квинтэссенции — внутренние: то Жизнь, Дыхание, Надежда, Разум. Восемь аспектов соединятся, чтобы появилась Песнь. Но не только лишь они.

Я же, в свою очередь, организую защиту. Видите ли, тьма не исчезла полностью. Пусть Арания и вытолкнула её из сеанса, но вокруг него Пустоты достаточно — и она по-прежнему имеет тенденцию усиливать саму себя, всё так же вырывает сеанс из времени и метавремени. Я парирую это усиление, ограждаю сеанс, и все мои силы будут заняты именно этим (как рассчитывали, должно быть, все четыре игрока). Я не смогу вмешаться в события внутри, окончательно превратившись в пассивного наблюдателя и повествователя.

И занавес открывается

Subact 1: Before

Welcome to the Critical Moment

Он снова осознал себя. Разорванные времена и метавремена сошлись в точке. Боль. Слабая, тянущая боль в голове. Глубинная, отдающаяся эхом с каждым вдохом, стуком сердца — боль души. Он перенапрягся. Инфуцор, присутствие которого полностью пропало, испарилось, привычное, пугающее, но вместе с тем и успокаивающее — его больше не было. В усталой, вымотанной душе, в перенапрягшейся голове — больше ничего. Он был один внутри себя.

Потянулся, аккуратно, издали заглянуть в паутину-лабиринт... ничего. Пустота. Тени исчезают в полдень, да? Иновремя уступило, растворилось перед сверканьем того, что Хранящая зовёт "критическим моментом". Совершенная неопределённость — ясность настоящего, отрезанного от будущего и прошлого. Странное ощущение: он не лишился иномагического дара — это реальность вокруг лишилась инореальности! Пропали тени, эхо, лабиринт, отголоски, отсветы, исчезло будущее, исчезло прошлое, даже настоящее осталось ровно то, в котором находится он сам.

— Мы сами должны сотворить будущее, — хрипло произнёс он, открывая, наконец, глаза, обращаясь не к душе, не к мыслям, не к иному, а к тому, что осталось. К реальности.

В левой руке по-прежнему сжата Старшая Палочка. В правой — самый натуральный, вполне себе маггловский — лом. У него не осталось иночувств, но временные чувства всё ещё были. Вокруг лома — нет, Лома! — распрямляется Время. Едва улавливаемые потенциалы петель не зарождаются возле него. Интуитивно он понимает, на что способен Лом. Один удар — и разрушится любая причинная петля, если завязана на предмет. А если не на предмет, то он, Принц Времени, может ударить эту самую петлю! Разрушить свойство, в корне отличающее аспект Времени от Пространства.

— Так вот ты какая, "святотатственная депарадоксификация", — сказал Грэм вслух — скорее затем, чтобы, в отсутствие прошлого, будущего и Фес-Иса, напомнить себе, что жив и существует.

Итак, он один. Один на острове близ искусственного солнца Края Вечернего Покоя. В руках Палочка (тут же прячет, меняет на свою родную-не-родную палочку-не-палочку) и Лом. Мантия с собой, Камень... Воскрешающего Камня — нет! Его забрал Инфуцор? Или он понадобился, чтобы сделать что-то против Криса? Или Инфуцор уничтожил его, чтобы Камень не наделал дел? Потом! Сначала — где все?

Потянулся было ко Времени — разрушить его, чтобы осмотреться. Не сработало. Время отказывается разрушаться. Его ткань точно удерживается чем-то. Нет, кем-то! Кем-то бесконечно сильным, кем-то, не просто навязывающим свои правила, а едва ли не вручную согласующим каждое событие с соседними. Это могла быть Модрон, но он не ощущает дуновений её холодной воли. Это могла бы быть Алиса, но он ясно понимает, что согласующая власть — мужская. Значит, и не Хранящая, не Элис. Это Осси Нуар. Что такое произошло, что он не просто вмешался, а заменил собой пространственно-временность как таковую?

Грэм ёжится от страха. Взлетает с островка. Его касается мысль — чужая, но родная вместе с тем. Джулия Сайнс! Джулия связывается с ним, указывая мыслеобразом, что она уже нашла остальных. От Джу больше нет той чёткости, нет прежней силы, она будто бы с трудом передаёт информацию, а не просто эмоции. Грэм отвечает. Это странный диалог — диалог едва оформленных мыслей и болезненно-ярких эмоций. Он длится несколько секунд, в ходе которых Джу узнаёт об исчезновеньи иновремени, о договоре с Инфуцором (постфактум приходит осознание, что теперь ничто не ограничивает говорить об этом) и о Ломе. В свою очередь, Джу рассказывает о том, что она и Джинни нашли Элизу, что Луна мертва и что они сейчас с Элизой возвращают всех обратно в строй. И будут у него так быстро, как только...

— Нет, — ненароком дублирует словами. — Аномалии?

Ответный мыслеобраз однозначен. Аномалий больше нет. Загадочная группа людей исчезла. Край чист. Это даже не намёк — Инфуцор буквально ткнул его лицом, что надо делать. Его задача выполнена, а значит, пусть Джу и Элиза занимаются друзьями. А он — закончит это всё.

Грэм отталкивается от земли и летит прямо к псевдосолнцу. К тёмной точке, кружащейся совсем рядом. Здесь, на небольшом острове, похожем на маленький храм, выточенный самим временем (Временем?) из пласта гранита (Пространства?), ждёт мужчина, издали кажущийся обычным. Но вблизи... Как никогда чётко Грэм чувствует кристально чистую божественность Януса. И Янус смотрит на него обоими лицами в ответ.

— Да, — лишь молвит он. И делает. Помощь Грэма ему не нужна. Это чем-то похоже на разрушение Времени. Исток — иной. Исток — божественная власть, способная местами превзойти, обойти даже предельную волю, удерживающую реальность. Миг — Янус стоит на части Алатырь-Камня. Следующий миг — Алатырь-Камень вверху, в центре светила, а в руках Януса — Сердцевина.

Сердцевина завораживает. Грэм не знает, а чувствует, чем она была раньше. Камень Слизерина. Раньше она была Камнем Слизерина, но теперь — нечто большее. Хранящая сдержала обещание. Она не разрушила Камень. Она возвысила его! Грэм хорошо помнит, каким он был — хрустальный шар, в центре которого сияла зелёная искра, искра давно исчезнувшего солнца. Ощущение тяжёлой опоры, на которой покоится, вокруг которой упорядочивается ход событий — вот чем был Камень Слизерина. Но не Сердцевина Камня!

Сердцевина Краеугольного Камня — не какая-то опора. Она — намного большее. Камень Слизерина был будто бы гвоздём, которым Основатели прибили 3М-линию к бесконечномерности метавремени. Сердцевина и есть метавремя! Она не ограничивает ход событий, не упорядочивает, не направляет. Она является этим ходом. И не только временем. Она — пространство тоже. Центр и источник. Начало и конец. Точка отсчёта, вокруг которой будут вращаться не листья, не Деревья, а — Леса? Она — есть, и это существование — выше всякого иного. Многоцветное, бесконечно реальное свечение заставляет сомневаться, что кто-то, кроме бога, сможет держать предмет, обладающий предельным бытием, в руках!

— Верная мысль, — говорит Элис.

— Как... — выдавливает он. Она давно была здесь! Её присутствие ускользало, будто кто-то заботливо отворачивал лучи внимания... например, чистая богиня света.

— Замри, — велит Элис, не давая ему ни позвать на помощь, ни шевельнуться самому — не то что Палочку использовать! — Отдай мне Сердцевину, Янус, — богиня делает шаг навстречу богу. Оба они — чистые божества, но она — сильнее.

Так не должно быть. Он — божество-демиург, в его силах разверзать небеса, зажигать или гасить звёзды... но она — сильней. Это не обычная "сила". Минус-воля — так называет её Ивицер, а следом Кристо, Алиса и Элла. Это "сила" — пребывания? Она более... иллюзорна? Более объемлюща? Сложно выразить словами! Элис оборачивает Януса: прямо сейчас Грэм понимает, что на самом деле значит "бумага оборачивает камень". Его сила, величие демиурга и уничтожителя вселенных — просто пыль под её ногами, лишь одна частная форма элемента света, и он сам, если будет таково её желание, станет продолжением её минус-воли, вольётся внутрь — растворится навсегда.

Янус понимает это лучше Грэма. Протягивает Сердцевину...

Лезвие разделяет её руку и чудесную сферу. Другое лезвие вонзается в неё саму, в мгновенье ока прорастает внутрь и прокручивается, перемалывая, раня саму реальность. Элис трескается, распадается на светящиеся осколки, которые собираются обратно в её фигуру, но чуть дальше.

Между ней и Янусом стоит девушка лет семнадцати на вид, но безумно старая на самом деле. Ему не надо спрашивать (он и не может) — слово само стучится в голову. Такая же, как Сердцевина. Только если Сердцевина своим присутствием раскрывает всю сущность, насколько та постижима человеку, то девушка-меч — только имя. Лиа.

— Какое... сильное намерение, — холодно улыбается Элис.

— Я возьму это, — Лиа небрежно хватает Сердцевину, удерживая её, точно пушинку. Поворачивается к внимательно разглядывающей её Элис. — Уйди, — это не веское слово. Простая декларация намерений. Но у Лиа, как сказала Элис, "сильное намерение". Элис сминает и выметает, причём не с острова, а из Края, и не аватару, а всю Элис!

— Спасибо, — выдыхает освободившийся Грэм.

— Мы служим одной тайне, — безразлично отвечает та. Взмахом ладони разрезает реальность. Разрез раздвигается с той стороны, и на остров выходят Гвен Шепард, Барти Крауч, Марья Эк... и Алиса! Алиса Орлова снова с ними!

— А я смотрю, Элис время не теряет, — присутствие Алисы диссонирует, невыразимо тонко взаимодействует с аурой Януса. Как плюс и минус. Её предельная воля — и его предельная... майя? А вот Лиа на их фоне — что-то третье, напоминающее Джулию-Королеву и, вместе с тем, Сердцевину, что в её руках.

— Крис тоже, — кривится Грэм, как от головной боли.

— Связалась с Кристо, — кивает Алиса. — Осси, конечно, силён, мне в этом работать чертовски неудобно, будем надеяться, что Элис — тоже.

— Мне нормально, — сообщает Лиа. — Куда дальше?

— Лиа, Гвен, Марья, Барти, ваша задача — сопровождать отряд Грэма, Джинни и Джу. Грэм — командир. Цель — доставка Сердцевины в Край Энтони. Останетесь там, это безопасное место. Я займусь сбором остальных, Элиза подготовит Поле Боя, Элле с Сердцевиной осталось посетить Ехидну. Грэм, все вопросы оставляем на потом. Мне тоже интересно знать, куда делись Воскрешающий Камень и Крис, что случилось с последней аномалией, как ты применишь Лом и всё остальное, но сейчас наша общая задача — это подготовка к Творению. Когда Элиза высвободит запасы материи Обитателей и наполнит ими Поле Боя, мы заберём его. Таким образом, уменьшим число точек обороны до двух: Краеугольный Камень и Храм Первотворения, причём Храм неплохо защищает себя сам. Всё понятно?

— А Хогвартс? — немедленно спрашивает Грэм.

— Большая часть населения эвакуирована, — отвечает Алиса. — На корабле останутся только те, кто добровольно поможет нам в бою. Остальные — на Ковчеге. Ковчег защитит Модрон. Ещё вопросы?

— Приоритет? — совсем по-военному бросает Лиа.

— Сердцевина, талисманы Грэма, — так же чётко отвечает Алиса. — Они, Элла, Элиза и два Храма — минимальный набор для Творения. Неплохой вариант — живые игроки. Хороший вариант — живые игроки и их команды, идеальный — выжившие союзники, гражданские, все Края.

— Принято, — кивает Лиа. — Допустимость воздействий?

— Не трожь причинно-следственность. Старайся не рвать реальность без действительно веских оснований. Соизмеряй усилия со хрупкостью сеанса.

— Подождите, а как же порталы? — вспоминает он.

— Забудь о порталах. Это критический момент, Грэм. Аспект Времени сближен с Пространством до неразличимости. Разрывать нельзя ни то, ни другое. Аккуратно отдавай команды Лиа, её предельное бытие — сильный инструмент. Я пошла. Удачи, — и распадается медленно тающими символами игрокода.

Doom and Light

Далеко от Края Осеннего Уюта, завершающего подготовку к финальной битве, у самого Дерса сотни, тысячи алых фигур занимали позицию. За ними парил феникс по имени "Честь Зератула", а над ним — три игрока.

— Отсюда сеанс кажется таким маленьким, — с грустинкой произнесла Бета. — Недолго целёхоньким ему осталось куковать...

— Ветра чуют перемены, — широко улыбалась Вера, точно отрицая, что "целёхонькость" — это что-нибудь хорошее. — Буря, грядёт буря, и мы будем в её сердце!

— Что Хранящая? — оглянулся Сэм на Дерс. Странная штука этот Дерс, по его мнению. Глупая, слишком "игровая". Игрой, как думал Сэм, уже не пахло. Пахло войной, бойней похуже, чем на Люосе.

— Сёстры — под моим командованием, — скривилась Бета. — Хранящая вмешиваться не будет. Даже если сюда придёт Крис и лично проткнёт её мечом Рока, чтоб его! Чтоб её! Какого хрена? Элис уже вмешивается!

— Марк называет этот хрен "символическим накоплением", — усмехнулся Сэм. — Короче, нам ещё её оборонять? Может, транспортируем к краю Энтони? И пусть себе сидит, не вмешивается, сколько влезет.

— Она не покинет Дерс, — вздохнула Бета. — Вот же сучка упрямая — временная мамочка моя!

— Если она — твоя временная мама, а Элле — духовная, то вы, выходит, с Эллой сёстры? А Сэм — Эллин дядя? Но при этом он — её далёкий предок! Ух ты как интересно получается!

— Вера, — снова вздохнула Бета. Потом невольно улыбнулась: — Ты всё такая, как в сеансе! В нашем старом сеансе, когда я была Кирой... И не меняйся никогда! В общем, Хранящая должна быть в центре Дерса.

— Ну и перетащим вместе с Дерсом, — пожал плечами Сэм. — Мы тут игроки или детки в песочек поиграть припёрлись? Хватаем Дерс — и...

— Слушай, а ведь тема! — просияла Бета. — Про Дерс Хранящая ничего не говорила, только о себе в нём. Эй, сестрицы? Хватаем эту хренотень и гоу к... — прищурилась. — К Краку, да, погнали.

— Как быть вон с той флотилией Элис? — меланхолично уточнила Вера.

— Разъебём? — Сэм переглянулся с Бетой.

— Не, нельзя, — хотя руки у Беты чесались вдарить "чем-нить посолидней". — Это разведка. Вера нас обдувает, но как до Элис дойдёт, что это не вспомогательный объект, так сразу станет жарко. Элис мы пока что не потянем, а уж с армией...

— Вношу важное предложение! — Вера даже палец подняла, а поток Дыхания откуда-то принёс и нацепил на нос очки. — Как Уважаемый Комитет По Эвакуации Хранящей рассматривает мильное обдувание-отвлечение?

— Это ещё как? — невольно поднялись брови Беты.

— Ты ка-а-а-а-ак делаешь мильную штуку! — "объяснила" Вера. — Такую, которая наш сеанс взорвала, чтобы со Временем смешалось. А я их оживлю и вдохновлю, чтобы не тронули всех наших! И вжух.

— И вжух, значит, — хмыкнула Бета. — Сэм, нейробруч, — бросила рекомый, тот немедля нацепил. — Ты теперь прошаренный, включайся в сестросеть и координируй, а мы устроим вжух.

— Может, попросту взорвём? — Сэм нахмурился — даже с апгрейдами от всех чемпионов, кроме Беты, ему было сложно сразу разобраться в координации многих тысяч сестёр, разных по ролям, способностям и функциям.

— Уважаемый член Комитета По Эвакуации Сэмуэль сомневается в силе решительного вжуха! — всплеснула руками Вера. — Давай-ка покажем ему, Бета!

— Покажем, — ухмыльнулась та.

Рука с кольцом семи сфер нацеливается на сеанс. Первые красные огоньки рождаются вокруг кольца, чтобы в считанные секунды вырасти в Красные, громадные, не меньше Дерса в толщину, Мили. Рука в голубом одеянии размывается ветрами, охватывает Мили, впитывается в них, освобождает, одновременно направляя. Красный цвет пропадает. Не тысячи, а миллионы всевозможных Синих Миль сплетаются и расплетаются, паутиной устремляясь "вниз", в сеанс. Флот по пути попросту разносит на кусочки, и никакая магия не помогает защититься. Мили окутывают сеанс и устремляются внутрь, свободные, но подчинённые, продлённые, но всё же временные.

Где-то там отражает атаку разведчиков Элис команда Грэма: Лиа аккуратно отражает маговыстрелы, разрезая корабли в ответ. Мили пронзают подкрепление Строителей, облетают игроков, транспортирующих Сердцевину, обдувая свежим ветром, устремляются дальше — туда, где под облаками Скайи прячется основная группировка Элис. И Элис отвечает.

Ярко-жёлтые лучи прочерчивают сеанс. Сплетаются с Синими Милями, сталкиваются в хаотичном с одной стороны (Дыхание) и упорядоченном с другой (Свет) противостоянии. Тайно раскиданные Элис по сеансу подразделения Строителей должны быть защищены. С другой стороны, сам факт защиты открывает их местоположение. В это время, пользуясь неразберихой, сёстры начинают перемещение Дерса, накинув поверх маскировочные чары.

Флот Строителей обращается кинжально-тонкой линией — искривление не совсем пространства. Элис фокусирует его присутствие, неким образом сужая горизонт взаимодействия и, вместе с тем, сокращая обычные физические размеры. Эта линия пронзает щит СТБС, Проспит оставляя позади. Она уверенно огибает Мили, маскируется под ответные лучи, лишь на первый взгляд "защитные", а на самом деле выполняющие ту же функцию, что и Мили — рукотворный хаос. Разворачивается линия обратно во флот около движущегося Дерса, и взмахом ладони Элис смахивает маскировку. Флот даёт залп. Элис наносит удар ему синхронно.

Гаснут иллюзии шести СТБС на орбите Проспита. На самом деле, щит поддерживали только две. Остальные шесть всё это время были в Пелене, готовясь защищать Чёрную Королеву. Одна — прямо между Строителями и Дерсом. Ордополевое искривление, отдалённо напоминающее площадные заклятья, ударяет в ответ на залп флота. Залп сдувает. Флот парирует коллективным щитом. Но вот атака Элис проходит волну насквозь, вонзается в сверхтяжёлую боевую станцию и буквально перекручивает космический корабль размером с целую луну. Скривившись, Элис отбрасывает эту "поломанную игрушку" в сторону. Атакует снова.

Ещё один луч переосмысления вырывается из её ладони. Встречается с Алисой. Бесследно исчезает. Ни Элис, ни Алиса не собираются разговаривать о чём-то. Всё многажды обговорено, обсуждено. Дипломатия закончилась — пушки говорят за стороны конфликта. Кристо хотел бы помочь сейчас Алисе, но отослан. Он нужен в штабе. Он, Бета, Сэм. Эти трое будут координировать боевые действия, а Алиса — Алиса не лучший тактик и стратег. Зато лучший стратег и тактик — это Элис, и если связать её боем, от войны отвлечь...

Алиса нападает. Начинает она с предельно грубого, банального выпада предельной волей. Просто желание убить, разрушить, уничтожить. Этот удар — не то, что выдержит простенький щит, вроде тех, что ставил Мойлин, защищая Эллу, или Без, защищая Сэма и Бету. Плюс-воля такой концентрации не то что тела людей — она и души не хуже б на кусочки разодрала!

Удар исчезает в пустоте. Минус-воля поглощает его, кружит в себе, растрачивает силу, истощает. В следующую секунду свет, а вернее, само электромагнитное взаимодействие для Алисы перестаёт работать. Её тело распадается на молекулы, затем — ядро-электронный суп. Тело, да. Но Алиса преодолевает сей предел. Наличие или отсутствие тела не играет роли, пока есть воля. И эта воля заставляет свет — остановиться. Создаёт вырожденную область, в которой любая "активность", связанная с понятием "свет", прекращается. Неплохая заявка на убийство чистого бога элемента света.

Элис переопределяет понятие "свет". Вырожденная зона вновь вырождается, на сей раз — в обычную реальность, а Элис касается понятия "внимание" и заворачивает его в само себя, чтобы замкнуть понятийный кластер, генерирующий предельную волю, исключить его из бытия. Алиса подхватывает изменение и меняет его направление. Элис перехватывает этот перехват. Изменение распадается, разорванное на уровне идеи.

Доли секунды противоположности "висят" друг напротив друга в пространстве представлений. Чёрная дыра Воли, сущность, ставшая самодостаточной причиной, переписывающей реальность мановеньем мысли. Текучая майя, отсутствие причин, сходящееся в элемент света, сущность, отказавшаяся от собственной причинности, чтобы проводить и направлять чужую. Та, кто переписывает реальность — и сама ожившая реальность, бесконечно гибкая, до конца не описуемая, стремящаяся из любого описанья ускользнуть.

Алиса размахивается и пробивает реальность. Иллюзия, подменяющая существование, осыпается сверкающими осколками, и блики этих осколков конфигурируют новую иллюзию. Алиса обращается чёрным пламенем, сжигающим сам свет. Элис — гравитацией, закручивающей пламя в послушный вихрь. Алиса — море, выплёскивающееся из берегов. Элис — волнолом, укрощающий штормы. Алиса — человек, подчиняющий мир своей власти. Элис — буйная, не покоряющаяся природа.

Это странное столкновение, которое сложно описать, иначе как метафорами. Будто бы боксёр лупцует ветер — с той поправкой, что этот ветер отправить в нокаут — можно. Они играют прямо противоположными средствами. Алиса — подчиняет, Элис — ускользает, но ускользание может быть смертельным для подчинителя. Это бой предельной воли и чистой божественности, и решающую роль играет поединок отнюдь не на стороне Воли или Бытия. Первая скрипка достаётся Истине. Это битва двух разумов, двух воображений, лишённых ограничений смертных тел. Бой, в равной мере непривычный для обеих, бой, который они учатся вести в рамках самого боя, пользуясь запасом прочности: не так-то просто "поймать свет", не так-то легко "волю сокрушить"!

Но есть одна поправка. Одна ма-а-а-а-алюсенькая поправка. Одна разница между этим столкновением и столкновением Алисы-Морриган или Ивицера-Морулиса-Убийцы. Элис выделяет ровно столько своей антиволи-представления, сколько нужно, чтобы противостоять Алисе... и это меньше, чем она вся. Намного меньше. Немаленький "резерв" в "половину" Элис отправляется в другие места. Он не помог бы ей победить Алису, ведь то противостояние не "количеств" или "качеств", зато позволит действовать в сеансе вполне себе свободно. В какой-то мере роль сыграла специфика столкновения данных сущностей, а в какой-то — незрелость Алисы в некоторых инженерных вопросах, в частности, связанных с многозадачностью и мультиприсутствием. Возможно, я дам ей несколько уроков, если выживет. Если выживу я сам.

Back to home

Всё заканчивалось. Ваша (субъективно) долгая работа в сеансе двигалась к завершению. Ты оставила талисманы, кроме одного, на Платформе Творения, являющейся — исключительно для вашего сеанса — Платформой Победы тоже. Джеймс, агент Системы, твой спрайт-защитник — позади. Мойлин, отказавшийся от прежнего имени, перерождённый и заслуживший твоё доверие, — справа. Загадочная Лиа, бывшее оружие против Инфуцора, бывшая часть души Морганы, предельно сущая — слева. Троица сопровождает тебя в полёте от Храма до Храма.

В руках Лиа — Сердцевина Камня, вещь, что ляжет в основание, станет сверхъякорем пока что безымянной Песни и её проводником. В каком-то смысле ты сопровождала её, а не она — тебя.

Вокруг бушевали Синие Мили, огибая вас, союзных целей, прикрывая от жарких лент элемента Света. Когда они не успевали, атаки отклонял Джеймс — похоже, не сознательно, а установил автоматическую защиту. Ты могла бы воспользоваться Мантией, знала, как скрыться и от света, и от Миль. От Элис тоже? Возможно, и от Криса? Это неточно. Но с тобою — Лиа. Вместо этого ты скрыла Мантию от других, спрятала в самой себе так, что достала бы лишь ты. Пусть лишилась своей реальностной защиты, была уверенность, что Лиа защитит. За Лиа поручилась Алиса.

Алиса снова завязла в бою. Самое неприятное, неизвестно, надолго ли. Гермиона сообщила, что "по сведениям из достоверного источника" Элис не полностью нейтрализована. Опасная ситуация. С другой стороны, у вас есть сразу несколько сильных игроков, способных отразить удары чистой богини. Помимо Лиа это Элиза, мастер Тени, Вера, мастер Дыхания, когда освободится — Морулис, мастер Пустоты, ну и, наконец, Ученик. Последний, ты уверена, мог бы дать фору всем остальным, но в столкновениях не был заинтересован. Он хотел видеть сеанс со стороны, для него ваши старания были частью творения, были испытанием, таким же, как ты прошла, только не от Зел-Нага, а от Игры. Зато все, кто это испытание прошёл, без дополнительных вопросов могли отдыхать под сенью Храма, и ты сомневалась, что лично Модрон прорвалась бы через его защиту!

Вдалеке мелькнула эскадра Строителей. Лиа лениво на неё взглянула. Хм, то есть, испепелила взглядом. Или это была некая форма распада? Жаль, что у тебя не будет времени разобраться, на что способна Лиа, что вообще умеют существа предельного бытия, до того, как... Ты вздохнула. Неизвестность пугала и манила вместе с тем. Тебе не хотелось оставлять уже привычные рамки Игры, о которой знала с детства, и не столь привычные, но хорошо знакомые масштабы листьев и Деревьев. Тебе в руки дали рычаг, дали противоречащее устоям и Леса, и Игры техническое задание. Единственный способ задание исполнить — подставить под рычаг эти самые устои и перевернуть. Перевернуть мироздание. Выйти за рамки и Игры, и Леса.

Ты сделаешь это. Ты боишься, но сделаешь. Песнь всё поменяет. Это единственный выход. Ты всегда доводишь свои проекты до конца. Неважно сколько часов, нервов... сколько жизней будет потрачено. Ты всегда гордилась тем, что не останавливаешься на полпути. Идёшь до самого конца! Не будет никаких компромиссов. Ты прекрасно понимала теперь Элис. Она не была готова на такие жертвы. Её проект не был настолько... революционным.

Ты улыбнулась. Уступки и компромиссы важны, но не тогда, когда речь заходит об устоях. Элис не решилась или сочла слишком рискованным (Сильф Риска!) идти до самого конца. Вы с Хранящей — не такие. Вы не Элис с её гипотетическим планом самоулучшения сначала Древа, а потом и Леса. Вы не как Аист, не Сирень — не прячете голову в песок. Вы — как Ивицер и Эжак Су. Они открыли лист. Вы сделаете больше. Закончите, что было начато тогда. Ты исполнишь мечту. Мечту духовной матери — а ныне и твою.

Мечты игроков — не уверена, что сразу. В конце концов, Песня — это глобальное воздействие, а у многих из вас есть малые мечты, не связанные с высокими материями. Ты исполнишь и их. Ты ещё не знаешь как, но станешь достаточно сильной, чтобы сделать это. Ты вернёшь Луну Элизе, создашь новый дом (из Края Осеннего Уюта?) для Грэма и Элизабет, а последней вернёшь полностью человеческое тело. Позаботишься о Джулии, найдёшь ей место, где эмпатическая связь — это банальная, естественная часть общения. Сэм и Бета смогут, наконец, передохнуть. Джинни... местью Ивицеру будет провал его и Инфуцора начинаний. Не уверена, что сможешь воскресить её семью в уже разрушенном листе. Одним из основополагающих аспектов Песни будет Надежда. Ты верила, что такая возможность существует без Нелуны, рано или поздно — ты её найдёшь. И узнаешь, чего желает Марк, найдёшь и ему место в новой жизни.

Ты — Маг Пространства. Находить места для объектов и субъектов — это часть твоей личности. И ты — Ведьма Меры. Менять, подстраивать равновесие и состав процессов и вещей — это твоя природа. Никто из тех, кто помогал тебе в сеансе, не уйдёт обиженным. Только надо будет консультироваться с Джу и, пожалуй, Альбусом Дамблдором, а может быть, и Джеймсом. Ты не собираешься причинять добро традиционными, скучными, древними методами. Ты будешь менять порядок вещей таким образом, чтобы всем, пусть не сразу, но стало хорошо. В этом "хорошо" — ты разбираешься не очень. Мнение людей (и не людей), тонко чувствующих, понимающих других, отнюдь не помешает.

Сквозь плетенье Синих Миль показался Краеугольный Камень. Крак — это дом, место, которому ты посвятила жизнь. Конструкция, системы, схемы — всё было тебе знакомо. Не совсем всё — ты никогда не обращала внимания на такие мелочи, как индивидуальная отделка кают, если какой-нибудь богатый бездельник или статусное лицо тем занималось. Разрешение и экспертизу давали инженеры рангом ниже. Но иногда ты находила время и проводила проверки. Крак — это не просто место, где ты родилась. Подлинный, настоящий дом, в каком-то смысле — собственность, наследство. Единственное, что осталось от родителей. Причина, по которой ты стала космическим архитектором, а не кем-нибудь другим. И заботе о доме привела тебя к тому, что с домом ты прощаешься.

Это больно. Как никогда хорошо ты понимала Джу, покинувшую своё время и родных. У тебя не было родных, но было место. Место, которое растила собственными руками! Краку предназначено стать в бесконечность раз более значимым, чем чей-то дом, пусть даже твой.

Ты — Маг Пространства. И как Маг Пространства новый дом себе — найдёшь. Как решишь проблемы остальных, займёшься и собой. Интуиция подсказывает, что место, которое подойдёт Джулии, окажется хорошим для тебя. Возможно, вы будете искать его вместе. Ты — Ведьма Меры. Если неведомый пока новый дом окажется несовершенным, то переделаешь его. Это часть тебя — делать вещи лучше. Мойлин жаждет знаний о сущности мироздания, но для тебя это только первая остановка. Всё, что познаётся — можно и улучшить.

А непознаваемое... индустриалы указали путь. В конечном итоге, ты — это тоже проект, тоже познаваемая вещь, а значит, что себя — улучшишь. Нет границ, кроме тех, что есть ты сама! С Песнью — ты веришь! — эти границы раздвинешь и изменишь. А человечность... Если она будет мешать — тем хуже для неё. Метод возврата отработан и Системой, и индустриалами: создашь прокси-агентов, каковым был раньше Джеймс для Арбитра, или целый их ряд, как уровни Щупа, когда (не если!) зайдёшь так далеко. Всегда есть способ остаться человеком. Даже если этого человека придётся заново создать.

Взрывы! Обшивка Крака уже пострадала от Элис, и ленты её атак сходились здесь, пытались протиснуться сквозь Синих Миль барьер ... Некогда заботливо отлаженные тобой щиты Крака, конечно, на такое не рассчитаны. Ты невольно морщишься. Как же это всё восстанавли... погодите-ка! Ты совсем дура, да? Восстановишь, и восстановишь прямо вот сейчас! Ты чёртов алхимик сеанса, ты собираешься стать демиургом и Творцом — так почему ведёшь себя как провинциальный планетарный архитекторишка? Привыкай думать другими категориями, Элла!

Хаос вокруг прекращается в один миг. Ты успеваешь засечь комплексное искривление — манипуляцию аспектами. Кто-то "вымел" голубое и ярко-жёлтое за границы сеанса, как метлой. И этот кто-то встречает тебя в свечении тринадцати аспектов: Пространства и Времени, Рока и Жизни, Света и Пустоты, Надежды и Ярости, Дыхания и Крови, Разума и Сердца плюс ещё одного. Конечно, Тени.

— Давно не виделись, Элла! — тон приветливый, но глаза — холодные. Тебе уже нравится эта версия Элизы. Она будет работать, а не играться. А работы вам предстоит сверхочень много!

— Привет, — и скидываешь псионным контактом все свои наработки. — Общая архитектура Песни такова. Есть проблемы здесь и здесь, я пока не готова выбрать конкретную процедуру здесь, а здесь есть пять вариантов реализации. Что скажешь?

— Типа круто, — вокруг неё крутятся Свет, Рок и Пространство, смещённые в инфоспектр. По крайней мере, так это ты интерпретируешь чутьём Мага Пространства и Провидицы Власти. — Здесь я бы сделала вот так.

Задумчиво прокручиваешь эссенцию, привычно отмечаешь, насколько несовершенен мозг.

— Да, выглядит неплохо... — вдруг понимаешь, что кое-что забыла! — Ох, извините, друзья! Знакомьтесь, это Элиза Даттон, Дирижёр нашего Исполнения, Шаман Тени. Элиза, знакомься: Джеймс, мой спрайт, защитник и советник, посланный Системой; Мойлин, мой спутник и помощник; Лиа, наша тяжёлая артиллерия и перевозчик Сердцевины по совместительству.

— Привет, Элиза, — тогда как Джеймс лишь задумчиво кивнул, а Мойлин изобразил улыбку (ты вдруг понимаешь, что не видишь, а "видишь" это — улавливаешь чутьём... это от Мага или Провидицы такое?), Лиа искренна, открыта. — Зелёный алла'гра со щепоткой мудрости?

— Двумя щепотками, — хмыкает та. — Типа проверка? Это я, мы с Лиа давненько знакомы... Лиа, отнеси туда вот Сердцевину и транспортируй Крак поближе к Храму Первотворения, угу? И не дай никому его разбить!

— Джеймс? — оглядываешься на него. — Что ты будешь делать дальше? — Лиа уже исчезла внутри станции.

— Если ты не против, я побуду внутри Крака, — молвит тот. — Поучаствую в твоём плане. Творению я только помешаю, а для защиты Крака одной Лиа может не хватить.

— Твой план? — интересуется Элиза.

— Кодовое название — "Уловка Эллы", — улыбаешься ты. — Мы придумали его с Мойлином. У нас с ним есть кое-какие подозрения, и Гермиона подтверждает, что они имеют под собою основания? К сожалению, ты тут не поможешь — мы не можем рисковать участием кого-то, кто напрямую умеет манипулировать аспектами.

— А если... — Элиза хмурится, получив доступ к зашифрованному чату от Кристо.

— Сердцевина — сама по себе хороший негатор, — пожимаешь ты плечами. — Я алхимизирую генератор поля автоупорядочивания, — приступаешь к этому сейчас. Почему ты должна ждать? — От локальных искривлений это не защитит, я переведу его в режимы "антипарадокс" и "антиэнтропия", но накопительные. Пока не развернётся, будет опасность, и я не хочу видеть внутри никаких манипуляторов аспектами, Старших Палочек и подобных вещей, — даже не хочется формулировать, как "подобные вещи" называть в целом. Что-то, связанное с "глубиной" "высших проявлений"? Неважно, всё потом!

— Пусть так, — Элиза не согласна полностью, но не то чтобы тебе нужно её согласие. Пока не предоставит веских контраргументов, от "Уловки Эллы" не откажешься. — Пойдёшь к Ехидне?

— Да. Мойлин?

— Буду с Джеймсом, — усмехается тот. — Найдётся, о чём поговорить. Алиса уже подготовила всё к "Уловке"?

— Да, — и очень плохо, что Алиса "попалась" Элис. Кристо уверен, что Элис не нужен весь объём, чтобы уже увязшую Алису удержать. Вы лишились самой тяжёлой артиллерии... не считая Лиа. Именно на Лиа будет вся надежда. Элиза, ты, все игроки — вы будете заняты Творением, и если Храм Первотворения защищают аватары формы, то Храм Хранящей, твой дом, собственной защиты не имеет. А есть ещё Дерс! Конечно, освободится Морулис (ты почти уверена, что он, а не Убийца бессмертных), но с ним — Ивицер. Вернётся Крис, с ним Морриган, что ждать от них... Да и от Ивицера... От Элис... Слишком много переменных, слишком много неопределённости!

— Удачи, — бросает Мойлин, прощаясь, возможно, навсегда. Интересный собеседник, изощрённый, смотрящий с непривычных точек зрения интеллект, соединивший извращённый ум древнего колдуна с живостью мысли молодого инфомага. Будет жаль его потерять... будет жаль потерять кого-нибудь из твоих команд! Даже Ивицер, пусть и враг...

Ты не любишь смерти и разрушения. Несмотря на это, собираешься создать Песнь, которая с созиданием, с возможностью — принесёт и их. Нельзя иначе. Мир, в котором преобладает созидание, обречён на консервацию. Мир, в котором преобладает разрушение — на смерть. Только баланс, гармония — только Равновесие, любимое духовной матерью, даёт возможность для развитья. Но Равновесие — это необходимое условие, а не достаточное. Одно точно — тебе нужно знать, как будет работать эффектор и каким будет интерфейс, благо с пространством полностью определилась.

Именно эту тему ты, настраивая генератор, с Элизой обсуждаешь. Как и ожидала, свежий взгляд со стороны приносит новые идеи. Ты ассимилируешь их в общую схему, обсуждаешь ещё раз. Конечно, вы обе понимаете, что нельзя запрограммировать, сузить до алгоритма работу явления высшего порядка. Но создать скелет, структуру, наметить схему в общих чертах — вполне. Выгадываете ещё время, самокапчалогировавшись на несколько секунд, а внутри виртуального пространства ускорив ход событий — здесь ограничения сеанса не работают. Наконец, решаете, что этого достаточно. Теперь ты и, что более важно, Элиза, Дирижёр, хотя бы примерно представляете, что собираетесь создать. Выйдя из капчалога, расходитесь: ты — в Крак, а Элиза разделяется на тени.

Дом встречает привычно-спокойным искусственным светом и гудением систем жизнеобеспечения. Не менее привычным, чем напряжение внутри тебя. Ведь вы с Элизой не решили проблему, а только наметили пути её решения! Это твой выбор — решать, какую часть реализации отдавать на музыкальную импровизацию, на ситуативное сплетение аспектов, а какую — продумать до деталей. Тебе не нравилась слабая детализация. Ты не хотела, чтобы появились... побочные эффекты. Чтобы Песня, например, убивала половину людей, которые её услышат, потому что "флуктуации аспектов" или что-нибудь подобное. Ты не только следуешь техническому заданию, а сама достраиваешь, участвуешь в его формировании, и ты же — разработчик стандартов безопасности. Вообще любых стандартов! Ты... ты — Творец. Это и право, и ответственность — прежде всего, перед самой собой. Не простишь себе, если... слишком много "если".

Летя гравилифтом к центру Крака (прогоняя мысли по усовершенствованию лифта: у Зел-Нага очень интересные решения, легко портируемые на... неважно!), думаешь, что, без лишнего самодовольства, ты — хороший выбор для Хранящей. Элиза могла бы разработать что-то подобное, но насколько непредсказуемым оно бы было? Она гуманитарий. Не инженер, не математик. Не технарь. Ты другая. Придирчивая, критичная, неуступчивая, упрямая перфекционистка. Как и сама Хранящая, наверно? Она тоже не любит непредсказуемостей. Просто мыслит Временем — а ты Пространством.

Пока едешь, Элиза направляет открытые Обитателями хранилища игровой материи и защищает процесс от всевозможных Элис. Наблюдаешь с помощью трансляций Кристо, как потоки разноцветной "материи" Игры (ты ведь никогда не изучала её серьёзно! Кто-нибудь вообще изучал?) струятся к центру сеанса, к Полю Боя, и то принимает свою окончательную форму. А другое Поле — приняло давно. Оно у тебя. В твоём капчалоге хранится кошелёк, а в кошельке — Поле Боя сеанса Хранящей Время. Ведь одного не хватит. Для Песни нужно два, и это "возведёт в квадрат" её масштаб. Возможно, она покроет часть самого Древа? Или только ветвь? Ты не знаешь. Масштаб — не то, на что ты в силах повлиять. Наполнение — вот твоя задача.

Ты едешь в центр Крака, наблюдая, как Элиза забирает полностью прототипированное Поле Боя в капчалог. Видишь, как начинает плавное движение громада Края, парного Краку: Храм Первотворения смещается в сторону облачного покрова, закрывающего ныне пустоту — Скайи. По похожему курсу ускоряется твой дом. А с другой стороны, словно им навстречу, движется внешне большая, но самом деле — пылинка Дерса. Три к одному. Всё движется к завершению. Ты тоже — к последнему непосещённому Обитателю. К первой, кого должна была бы посетить при нормальной логике сеанса.

Выходишь из лифта. Качаешь головой, невольно цепляясь взглядом за собственные технические решения. Крак... Здесь всё началось и здесь всё закончится. Была бы хоть какая-то гарантия, что этот конец переживёшь! Была бы гарантия, что само Творение удастся! Ты ненавидишь неопределённость! Наверно, в этом Маг Пространства похож на Принца Пустоты. Ты призвана находить места вещам, пути — процессам и порядок — для систем. Он — разрушать хаос внутри систем, схлопывать альтернативность в единственную осмысленную реальность. Гермиона говорила, что он хочет, чтобы ты стала его ученицей. А хочешь ли ты? Или выберешь самостоятельный путь? Ох, нашла время задуматься над всяким!

Над игровыми условностями, вроде того, почему в других Краях гравитация, причём несоответствующая истинной массе планетоидов, а у тебя — невесомость, тоже лучше не задумываться. В смысле, ты задумаешься над этим и определённо изучишь, но позже-позже-позже! После всего. И Игру изучишь, и Систему, и Лес, и индустриалов... и что-нибудь создашь, не такое фундаментальное, как Песнь, но полностью своё.

Вводишь вручную код на древней кнопочной консоли. Буквально нажимаешь пальцами. Это место, эта часть переделанного в космическую станцию, а затем многажды расширенного астероида практически не менялась с момента первой стройки. Лиа уже была здесь, но её не остановили никакие стены, защитные поля, чары и прочие меры безопасности. Джеймс, должно быть, использовал портал. А из нормальных людей ты — первая, кто сюда входит. Никакой пыли или пустотных наростов: ты не Ученик и заботишься о таких закрытых помещениях с помощью роботов-уборщиков и роботов-ремонтников!

Массивная дверь со скрежетом отодвинулась вверх. Ты вошла в полумрак большой сферической полости. В центре загадочно мерцала множеством глубоких, переливающихся друг в друга цветов Сердцевина Камня, занявшая эпохи назад назначенное место. Её свет совсем не походил на радугу. Что будет, если объединить Время и Пространство? Это были те самые загадочные изначальные силы, которыми разрушил ИМ-лист Лорд Инглиш? Те самые, какими просвечивают сквозь завесу неопределённости трещины в ткани реальности, им оставленные?

По периметру центральной полости стелилось огромное тело Ехидны, Матери Монстров. Прежде, чем говорить с ней, ты установила неподалёку от входа (ощущая одобрительный взгляд божества) генератор поля автоупорядочивания. Пока ещё выключенный, но готовый включиться по одному из триггеров или по внешнему сигналу. Рядом уложила Мантию, по-прежнему скрытую от всех, кроме тебя и тех, кому её видеть разрешишь. Возможность открывать доступ к Мантии, не контактируя с ней самой, — одна из полезнейших. Наследников этих привилегий ты назначила заранее. Если умрёшь, у вас должны остаться шансы.

— Хорош-ш-шо, — прошипела Ехидна, когда ты подошла к её... лицу или морде? Как правильно сказать? — Ты позаботилас-с-с-сь о Храме.

— Ты будешь меня как-то испытывать? — спросила, ожидая, в общем-то, чего угодно. Обитатели — слишком разные, чтобы делать предсказания.

— Ты уже завершила моё ис-с-с-спытание, — ответствовала богиня-Обитатель. Рядом с ней, громадной, чуть светящейся, ты ощущала нечто... родное? Что это было? Её нельзя было сравнить с любым из Обитателей — эта аура была... иной.

— Поможешь мне создать Головастика? — продолжила ты. Это ощущение... Да, ты уверена, с чем можно его сравнить. С флаконом радужной жидкости в капчалоге, с Эликсиром Мерлина. От Ехидны исходило глубокое чувство Чуда.

— Безус-с-с-с-словно, — ответила и ответила она. Массив знаний не обрушился на тебя со стороны, как это делали протоссы, другие Обитатели или тот же Кристо, а будто бы сам появился... родился внутри. Ты просто стала знать, как создаются и программируются Головастики. В подробностях, которые (как подозревала) игрокам Пространства в принципе даваться не должны.

— А как насчёт Песни? — выдохнула ты, потратив десяток минут на осознание и упорядочивание дара.

— Поняла с-с-с-сама... — протянула Ехидна. Встретилась с тобою взглядом. — Ес-с-с-с-сть одна вещ-щ-щ-щь, которую должна я рас-с-с-с-сказать. Ты желаеш-ш-ш-шь создать новое, великое, безумное... Рождение нес-с-с-сёт рис-с-ск, с-с-страх, боль. Такова природа нового, Элла Мэйдж. Чем больше родовые муки, тем больше то великое, что с-с-с-создаётс-с-ся. Не с-с-с-существует обучения без боли, нельзя с-с-с-сотворить волш-ш-ш-шебство, нормальность не разруш-ш-шив. Худш-ш-ш-шая из катастроф-ф-ф-ф — рос-с-с-сток нового начала.

— Подожди, — невольно подняла руку. — Ты хочешь сказать, что это не просто необходимо, а несёт вполне конкретную функцию или функции? И я ошибалась, когда хотела отказаться от побочных эффектов, в смысле, от разрушительных эффектов, потому что они должны сделать — что?

— Научить, — это было не утверждение, а предложение. — Мир и тех-х-х-х, кто в нём. Вплавить возможнос-с-с-сть. Ус-с-с-становить порядок. Ис-с-с-сказить запреты. С-с-с-создать условия для чуда. Решать тебе.

— Возможность? — ты ухватилась за аналогию и за столь вдохновившие тебя "возможностные технологии", о которых надеешься подробно Лилит расспросить. — А что, если это будут изменения в метавозможностном поле?

— Это твоё дитя, с-с-с-создательница, — дёрнула хвостом — эквивалент пожатия плечами. — Твой дар. Тебе реш-ш-ш-шать. Помни, что каждый дар не-с-с-с-сёт в себе и плату — есть Равновесие в Игре.

— У меня его не будет, — улыбнулась ты. — Но метаравновесия не избежать? Спасибо, Ехидна. Ты очень помогла.

— Для этого я здес-с-с-сь, — сверкнула глазами громадная змея. — Есть с-с-с-существа, желающие поговорить. Жаждут предложить, внес-с-с-с-ти свою лепту. Я их не пус-с-с-скаю.

— Кто они? — только сейчас обнаружила, что и чат, и подключение к сети Крака не работают. Ехидна изолировала это место.

— Трое, — ответствовала Обитатель. — Ис-с-с-скажённый вестник.

— Ивицер, — поняла ты, уловив мыслесогласие Ехидны.

— С-с-с-светлая противница.

— Элис? — удивилась ты. — Но Лиа...

— Лиш-ш-ш-ш-шь образ и через меня, — успокоила она. — Другой с-с-с-ветлый — твой друг, координатор.

— Кристо, — конечно, он беспокоится, что пропала связь. — Подключай их всех. Нет! Сначала Элис, — у тебя не было времени на споры и дискуссии: каждому из троих было что сказать другому.

— Приветствую, — её образ сформировался из сияния, дублирующе-преломляющего существующий свет настолько, насколько это позволила Ехидна. Понятия не имеешь, как взаимодействуют их "божественные домены", но Гемера неким образом умела подавлять, развеивать чужую антиволю. Столько интересных явлений, которые нет времени поизучать! — Рада, наконец, встретиться с тобой.

— К делу, — сухо бросила ты ей.

— Я бы хотела внести свою лепту, — не смутилась богиня, и ты обратила внимание, что она создаёт звук из света специфическим образом: слегка смещая физические константы. — Я слышала, ты разрабатываешь интерфейс. Я бы хотела предложить вот этот.

Поймала филигранно скомпилированный инфопакет. Это... это невероятно! Это то, как Элис, как все чистые боги в принципе управляли божественностью, своей силой. Одновременно формализм и указатель на явления высшего порядка, вернее, на их шаблон, который, в свою очередь, саморазворачивается... Это не просто информация. Она дала тебе частицу, и в этой частице не было ни капли самой Элис. Она не рассчитывала вписать себя в Песню, как Слаанеш. Тогда зачем?

— Есть вероятность, что я проиграю, — ответила она. Не чтение мыслей. Предугадала вопрос. — Я бы не хотела, чтобы ваше Творение было несовершенным.

— Спасибо, — не сдержала ты улыбки. Это был по-настоящему императорский подарок.

— Мы служим одному смыслу, — ответная улыбка. — Соперники, а не враги.

— Такое соперничество... — усмехнулась ты.

— Твой путь разрушителен, но направлен в ту же сторону, что мой, — качнула она головой. — Не умри в конце всего, — исчезла в мягкой вспышке.

В конце всего... она знала. Знала об Уловке. И говорила это на тот случай, если проиграет раньше. Если ты доживёшь до этого самого "конца". Если она не помешает Творению заранее. Сформулировано так, чтобы ты уверилась, будто бы она считает, что шансов вас победить — немного. Вселяет уверенность, провоцирует ошибаться? А, к Инглишу всё это!

— Давай Ивицера, — выдохнула Ехидне.

— Давно не виделись, творящая, — он "выплыл" с той стороны мучительно медленно. Смотреть за этой псевдоматериализацией было... просто бр-р-р-р! Ты не отвернулась.

— Что тебе надо? — сосредоточилась на окружении. Больше не было реальностного щита, превращённого в алхимический котёл и сгинувшего в Мастерских, но всё ещё была другая защита. Что-то, роднящее с Джеймсом, как Энтони сказывал. От прямых воздействий иномагии ты защищена, и именно косвенные нужно будет уловить.

— Элис была первой? — кивнул Ивицер не то твоим, не то своим мыслям. — Не напрягайся, ты мне нужна. Она предложила один интерфейс — я предложу другой. Смотри и постигай.

Он неким образом достроил твои собственные мысли, не коснувшись их напрямую, будто бы вытолкнув в память давно забытое воспоминание. Чистая память — ничего более. Отбросив сомнения (и страхи, если честно!), позволила воспоминанию усвоиться. В мгновение ока твои теоретико-магические знания расширились едва ль не вдвое!

— Иное не поможет, — прокомментировал он. — Мои и Прометея методы — окажутся полезны. Помню, как собрались в Кости, как Мерлин направлял наше совместное творение. Так же, как Элиза будет направлять Творенье ваше. Я и Прометей были теоретиками. Ты — такая же, как мы, преемница, Наследница нашего Времени, — кривая улыбка. — Будь так добра, не облажайся, — и растворился, отступил во мрак — неторопливо и болезненно.

— Хорошо, — вслух произнесла, чтобы собраться. — Пускай Кристо.

— Привет, — возник он привычной проекцией. Огляделся. — Элис и Ивицер? — ты бросила в него инфопакетом. — Интерфейсы? Я принёс ещё одну идею. Как смотришь на использование игрового интерфейса? — скинул заготовки под проект. — Есть ещё идея общеинфомагического, примерно так, — ещё один проект. — Разница значительная, я думал над абстракцией, — третий проект, — но не тяну один.

— Абстракция, — внутри словно зажёгся свет. — Ну конечно! — краем сознания отметила псионный выброс. Кристо поморщился, но не исчез. — Мне нужно время?

— Более совершенная версия виртуала? Держи, — без лишних объяснений понял Кристо. — Мы ждём тебя снаружи. Есть новости.

Глубоко вдохнула и, удерживая в голове идею, развернула код, капчалогируя себя, меняя теченье времени для псевдовиртуальной реальности. Абстракция! Магический Ивицера, божественный от Элис, игропрограммный Кристо, аспектальный от Элизы, псионный — от тебя. "Немножечко" додумать, обобщить...

In the Middle of the Night

Всё началось со сверхтяжёлых боевых станций. К этому времени Дерс присоединился к Проспиту на орбите Скайи. Вокруг неё, обменявшись местами с окружающими кораблями Строителей, зависли силы Хранящей Время. Помимо семи станций — множество космических кораблей всевозможных функций и размеров, танцующих медленно и гармонично под диктовку адмирала Ирен Ивановой. К этой величественной флотской композиции присоединялись две тени — два Храма, Первотворения и Крак.

Каждая СТБС — сложнейший, тонко настроенный инструмент, работу которого, физические и метафизические принципы, гениальный механизм, разработанный лично Хранящей, в сеансе могли бы понять лишь несколько человек (и ещё несколько сущностей, чья принадлежность к людям крайне сомнительна). Конечно, главный механизм станций — отнюдь не прыжковый двигатель, не многослойная система обороны и не ангары базирования сотен группировок перехватчиков. Нет, СТБС ещё не показывали свою истинную мощь в сеансе. Одну из станций разрушила Элис. А ещё три...

Тёмно-серая обшивка станций почернела. Эти чёрные, антрацитово-чёрные пятна и прожилки однозначно говорили о том, кому принадлежат. Равно как и пульсирующие грязно-синие вены и зашевелившаяся масса плоти бездны. Варсиэр. Станции треснули, точно яйца, бронеплиты со страшным не то гулом, не то воем ввернулись внутрь, точно некто голодный хотел их пожрать, а обратно, наружу вывернулись титанические щупальца и пасти.

Это был настоящий кошмар. Многие капитаны кораблей и даже сама Ирен смотрели на происходящее, как смотрят на падение какого-нибудь другого сверхценного музыкального, научного или военного инструмента с фатальной высоты. С замершим сердцем. Считанные секунды — но в восприятии они растягиваются на тягучие минуты леденящего ужаса с неотвратимым, неизбежным окончанием. Впрочем, большая часть флота рванулась от поглощённых станций перепуганными мотыльками — и уцелела.

По невероятному совпадению (имя которого начинается на "И" и заканчивается "Р") заражены и пали те самые станции, к которым Элис успела подобрать ключик — или захватить разум командного состава, или переписать программное обеспечение, или испортить главный реактор, или банально заминировать. Заражённые станции, впрочем, не рванули к перестраивающему формацию флоту. Щупальцами оттолкнувшись от пустоты, как от невидимого тела, они направились от Скайи, аккуратно разминувшись с Храмами, игнорируя заградительный огонь.

У них была цель. Поначалу Ирен думала, что цель эта — одно из четырех: Край Вечернего Покоя (кристаллизованный Варсиэр), Край Жаркой Ночи (опустошённый Люос), Край Летних Легенд (полный аномалий Эстус), Край Осеннего Уюта (готовый к обороне воздушный архипелаг). Остальные четыре или исчезли (развеянный по ветру Край Весенних Холодов, влившийся в архипелаг Грэма Край Неверного Утра), или становились на новое место (готовящиеся к финальному действу Край Зимней Ночи и Край Искусственного Дня). Но нет. Заражённые станции устремились, кажется, в совершенно случайном направлении. Стоило им пересечь незримую черту, как тонкий, неуловимый занавес сорвало, открывая страшную истину.

Морриган, Крис и Моргана были уже здесь. Надёжно сокрытые от сенсоров, заклятий, даже от божественного света Элис, они, однако, не могли укрыться от совместного взгляда мастера Пустоты и грандмастера всех представимых и парочки непредставимых иномагий — Морулиса и Ивицера, некогда слуги и хозяина, воина и военачальника, смертельных врагов, а ныне — невольных партнёров, вынужденных выступить вместе против общего врага. Вновь отложен был последний бой, что разрешит тысячелетний спор, тысячелетнюю жажду мести. Два существа, каждое из которых оставалось в некоторой мере человеком и всё-таки человеческую природу превзошло, — отвернулись от прошлого. Их взгляды были устремлены в общее будущее, и ради запланированного в равной мере Пророком Изначальной Истины и Хранящей Время они готовы были жертвовать собой — до последней толики души.

В штабном крейсере сил Хранящей, прячущемся в серо-нелуновых облаках Скайи, собрались люди, координирующие оборону Творения. Ирен и Сэм, Бета и Кристо, Алан Шотун и ХОД-Гриндельвальд — таков был штаб на сей момент. Впрочем, маршал Шотун и первый координатор Гриндельвальд вскоре покинут корабль — у них собственные штабы, соответственно, космопехотной армии и сил Свободной Интеграции. Уйдут Сэм с Бетой и Кристо — участники Творения. Уйдёт ещё один, седьмой член совещания. Волшебница, кажущаяся лишней на фоне остальных. Она не будет командовать или советовать. Её отточенный разум — разум учёного, философа, а не управленца. Она — связной, важнейший источник информации.

— Элис нас поддержит, — сообщила Гермиона Грейнджер, соединённая с повествователем метафизической связью, не исчезнувшей, а лишь окрепнувшей со временем. Она — мой агент, мой способ вмешаться в происходящее, когда все силы уходят на стабилизацию сеанса.

— Принято, — механически отозвался Сэм, внося коррективы в общие директивы. Флот Элис возвращался к Скайе, группируясь вокруг Проспита — и готовясь встречать Криса вместе со всеми. И Строители, и Ивицер, и Хранящая — все вместе будут сражаться против сил, несущих окончательное разрушение. Пусть каждый желал совершенно другое будущее для Древа и для Леса, но важным сейчас было то, что все желали будущее. Любое, пусть даже под контролем конкурирующей силы. Между жизнью и смертью все трое выбрали жизнь.

— Что это за уроды? — ни капли отвращения в голосе Ирен. Ни капли страха. Лишь напряжение. Она готовилась к этой битве всю жизнь.

Большая проекция в центре штаба демонстрировала происходящее в масштабе. Скайя была окружена. Со стороны прибытия Дерса — огромная, в половину СТБС, масса змеиных тел с миллионами пастей. И эта масса нарастала, точно пожирая сам космос.

— Гидра, — указала на существо Гермиона. — Одно из первых чудовищ Модрон, одолжена Морриган в качестве оружия массового поражения, потому что не умеет ничего, кроме как расти и разрушать. Её дыхание близко по свойствам к универсальному растворителю и неполно-эссенциальным кислотам. Максимальный размер не ограничен.

Со стороны Проспита — громадный бледно-жёлтый расплывчатый, непрерывно меняющий форму, искажающий свет и само пространство контур. Округ контура — рой его копий поменьше, настоящий флот.

— Великая Машина Разрушения, — указала на него Гермиона. — Его называют "Хастур" — истинное имя нельзя произнести. Создан Морриган совместно с Модрон. Точные возможности — неизвестны. Известно, что Хастур блокировал атаки чистых богов и убивал меньших из них самостоятельно. Считалось, что он разрушен. Останкам, упокоенным во множестве линий реальности, некогда поклонялись как следам непостижимой, высшей силы.

Неотрывно, не сокращая, однако, дистанцию, за Краком следовал бесчисленный рой каменных созданий. На спине каменного же дракона размером с сам Край — такая маленькая, но более весомая, чем весь рой, фигурка. Изменив масштаб, Гермиона продемонстрировала бледную женщину с ярко-жёлтыми глазами без зрачков, закутавшуюся в собственные чёрные волосы — длиной, должной быть, в несколько метров, шевелящиеся, будто змеи.

— Фейри, чьё имя неизвестно, прозвание — Медуза, первоисток мифа о Медузе Горгоне. Взглядом обращает в камень и подчиняет себе любой объект, способный к самостоятельному передвижению. Космические корабли — не исключение. Одна из немногих первых членов Дикой Охоты Морриган, доживших до наших дней.

Позади каменной армии Медузы неторопливо летели двое. Одна — меняющая облик от маленькой девочки в белом платьице до могучей амазонки в меховых одеждах. В её руках — кинжал, вокруг которого, кажется, потрескивает ткань реальности, готовая разойтись в любой момент. Другой — безмятежный парень на вид лет двадцати со светло-синей кожей.

— Морриган и её паж, Хладо, — прокомментировала Гермиона. — Личные способности обоих неизвестны. Кинжал предположительно обладает предельным бытием. Точным ударом может убить чистого бога.

Гермиона рефокусировала карту-проекцию по другую сторону Скайи. Огромная чёрная тень с эту самую Скайю размером закрывала звёздочки уцелевших краёв. Переплетения фиочёрных щупалец и пастей — медленное, плавное, стелящееся, диссонирующее с активной, хищной плотью Гидры. Гидра вызывала ужас. Это существо — отчаяние, саму неизбежность смерти.

— Глуроболх, — спокойно-деловитый тон Гермионы диссонировал с видом твари не хуже Гидры. — Страхоужас, принадлежащий Среднему Кругу, один из прислужников Царственного Круга, Что Вовне. Предположительно сводит с ума прикосновением. Создаёт пузыри не менее безумных реальностей, из которых не возвращаются. Как и любой из Среднего Круга страхоужасов, слабоуязвим к физическому урону.

Вновь рефокус. В этом месте ничего не было. Настолько "не было", что включилась система когнитивно-защитной фильтрации, подсветив белым цветом поражённую область, похожую на колышущуюся кляксу.

— Обитатель Тихого Дома, существо, питающееся информацией, предположительно, связано с Силой Забвения Леди Сирени. Некогда успешно парализовало саму Хранящую Время. Ревенанты считали, что Хранящая уничтожила его. Внешний вид непередаваем, способы борьбы — неизвестны. Рекомендуется использовать когнитивно-защитные фильтры высшей категории. Секунда... — вслушалась Гермиона в ведомое мне, когда я спросил Сирень. — Предположительно — "живой провал в Лету", что бы это ни значило.

— Сам Крис? — уточнила Бета.

— Не детектируется, — ответил Сэм, подключённый, в частности, к сенсорной сети флота. — Затаился, сволочь.

— Продолжай, — велела Гермионе Ирен.

— Пленитель, — это существо, как и Гидра, росло, только состояло не из пастей и змеиных туловищ, а — цепей. Цепи, старые, а то и древние, ржавые, струились титанической рекой. — Козырь Морганы, иммунен, как считается, к любым воздействиям извне, основное свойство — обнуление любых "сверхъестественных" способностей. Ближе к кристаллу подавления, чем к дыханию пустоты. Считается, что "резкие всплески энергии" пробивают свойство Пленителя. Подтверждений нет. Физически не более опасен, чем обычные анимированные цепи. Моргана не применяла Пленителя с момента рождения Морриган.

— Ясно, — кивнула, скривившись, Ирен. Её можно было понять: готовилась сражаться со Строителями, с Элис, а вместо этого Элис оказывается союзником, а против выступает нечто совершенно новое, родом притом из седой древности листа. Насмарку — половина подготовки. — Дальше.

— Моргана, — это Гермиона произнесла с некоторым трепетом. Моргана — впечатляла.

Если все остальные были просто огромными, страшными, подавляющими, то Моргана — Моргана была прекрасной. Фигура размером с крейсер непринуждённо шла по пустоте; светловласая, зеленоглазая — и каждая чёрточка её лица, каждое движение было совершенным. Светло-зелёная мантия краем своим плавно обращалась в тёмное тускло-зелёное облако, кажущееся волшебным ореолом, а в волосах, кажется, сверкали звёзды.

— Облако — это... печаль? — озвучила Гермиона мои данные, взяв себя в руки. — Способности Морганы неизвестны, но она умеет воплощать чувства в реальность. Предположительно в облаке печали резко возрастают процессы, ассоциируемые со старением и энтропией.

Тонкие лучики света сошлись в одну точку перед Морганой. Та замерла, всем видом выражая недоумение, мол, кто посмел прервать её шествие к безукоризненной победе? Лучи соткались в фигуру Элис. И Элис обратилась к Моргане.

— Она говорит, что ей не нужно сражаться за Криса, — озвучила Гермиона. — Что на нашей стороне Лиа, и что Лиа — это её дочь, что она такая же, как Крис.

Моргана нахмурилась, а затем лик её посветлел. Элис исчезла. Моргана повернулась и махнула рукой. Повинуясь её жесту, Пленитель стремительно поменял направление, резко ускорился... столкнулся с Глуроболхом! Тонны фиолетовой крови выплеснулись наружу, а рёв страхоужаса был таков, что ткань реальности сеанса смялась, разорвалась уродливыми, медленно заживающими ранами. Моргана повернулась и посмотрела точно на них семерых. Её голоса не должно было звучать здесь, но он звучал:

— Я не трону сестру, если она не тронет Лиа. Я буду с вами, пока Лиа будет с вами.

Перевела взгляд на провал в Лету и, распавшись звёздными потоками, устремилась в точности к нему.

— Дай сюда Элис, — велела Ирен Сэму.

— Слушаю, — немедля появилась та.

— Хастур на тебе? — уточнила Ирен.

— Я займусь им, — быстро, но каким-то образом величественно кивнула Элис. — Помните, пока цело ядро Великой Машины, ни лично, ни флотом, ни армией не помогу я остальным. Игроки, мне верные, будут сражаться вместе с вами; Гидру — Варсиэру не пожрать. Удачной... охоты, — и исчезла, а флот её продолжил разворачиваться в направлении Машины.

— Ускорение! — команда Ирен.

Проекция замерла. Виртуальность, в которой они все собрались, окончательно оторвалась от реальности — смешанная хрономер-имплантная система обеспечила коэффициент в восемьдесят шесть раз. Ненадолго, с огромными затратами энергии и нагрузкой на каждого из присутствующих, за одну секунду реального времени в вирте проходило почти полторы минуты.

— Мы проиграем в прямом столкновении, — просто сказал Сэм.

— Враг опытнее нас, — согласилась Бета. — Сильнее, опытнее и хрен его пойми, какие ещё козыри скопила Морриган на Авалоне. Моргану они займут надолго, а Морриган не выглядит идиоткой, чтобы нападать на Лиа лично.

— Если нападёт, я бы поставил на быструю победу Морриган, — первая реплика Гриндельвальда за совещание. — Понял, к чему вы клоните. Уверены? На нашей стороне будет Морулис, Лиа, Кагуцути. Крис и Морриган — лишь две фигуры высшего ранга, тогда как на нашей стороне их три.

— Им не надо побеждать, — хриплый, усталый голос принадлежал маршалу Шотуну. — Достаточно убить любого из ключевых игроков или сломать любую машину Творения. Украсть любой Талисман. Убить беззащитную Хранящую, — качнул головой. — Мы слишком уязвимы. Нам под силу их уничтожить — ценой самой победы. Помните, зачем мы здесь! План Хранящей — не жизни её врагов.

— В обмен на наши жизни, — скривился Гриндельвальд. — Я пришёл сюда, чтобы прикончить стольких Строителей, скольких успею. Полюбоваться финальным актом Творения, прежде чем он превратит меня в ничто, — ухмылка. — Пусть их уничтожит Творение — не я. Мне всё равно. Ирен?

— Последний рубеж — не такой я видела эту битву, — она вздохнула. — Распределим роли. Мы, — она переглянулась с Гриндельвальдом и Шотуном, — выиграем для вас столько времени, сколько получится. Вы, — по очереди смерила взглядом Сэма, Бету, Гермиону и молчавшего всё это время Кристо, — закончите всё это. Предложения?

Так началось совсем короткое обсуждение. А затем и битва.

Subact 2: Inside

First Contact

Чёрные щупальца столкнулись с острозубыми пастями змеиных тел. Переплелись. Вцепились друга в друг. Три заражённые станции, окончательно избавившись от станционного облика, соединились в одно целое — очень злое целое, стремительно адаптирующееся к уничтожению существа по имени Гидра. Чёрные пасти откусывали громадные куски Гидры, чтобы тут же превратить их в плоть бездны. Варсиэр стремительно рос, норовя подгрести Гидру под собой раньше, чем та опомнится.

Не получилось. На месте сожранной сотни голов вырастала тысяча. И каждая из этих тысяч выдохнула в Варсиэра кислоту. Легко приспосабливающийся к жару и холоду, к вакууму и чудовищному давлению, к попыткам разрезать, взорвать, даже трансфигурировать или убить Смертельным заклинанием, Варсиэр ничего не смог противопоставить этой кислоте. Она не давала шанса измениться. Точно антиматерия, целиком исчезала, обращая плоть бездны в ничто. Никакого полудействия, никаких полумер — не к чему было адаптироваться — не к исчезновению же как таковому?

Варсиэр не мог приспособиться к Гидре. Но и Гидра не могла противопоставить поглощению Варсиэра какой-то защитной способности. Она умела лишь расти, а Варсиэр мог только пожирать. Пожирание против регенерации и кислоты. Это был бой двух чудовищ, чудовищный бой, и если сначала казалось, что Варсиэр побеждает, то далее стало понятно — Гидра росла быстрее, чем компенсировалась испарённая плоть бездны.

Ослепительно-белый луч вонзился в противоположную часть Гидры, заставляя её отвлечься. Пронзительное шипение ярости — головы выплёвывают струи кислоты в направлении "Зари Айура". Вот только там, где плоть бездны исчезала, у излучателя пустоты просели щиты — не более того. Просели, чтобы восстановиться усилиями множества неразимов и генераторов на борту. "Заре Айура" приходилось иметь дело с жутчайшими НЭ-кислотами зергов, если и уступающими по эффективности Гидровым плевкам, то немного. Ну а стремительные "фениксы" и "оракулы" терзали Гидру безнаказанно — чудовищу никак не удавалось по ним попасть.

Гидра имела дело и с такими противниками. Она бывала в схватках более серьёзных — побеждала врагов сильнее, многочисленнее. Как? Шипя и плюясь ядом, чудище продолжало расти — всё быстрее, быстрее и быстрее! В конце концов, она вырастет настолько, что от кислотных облаков нельзя будет уклоняться — только отступать. Никакие щиты не выдержат — как не выдерживают залпа десятка разорителей зергов. В конце концов, противники, сбегут, умрут или будут пожраны живьём.

Пульсирующий зелёный поток вонзился в Гидру. Ярящиеся головы, будто отражение Гидры в огненно-волшебном зеркале, испаряли её не хуже, чем она испаряла Варсиэра. Это было Адское Пламя, но изменённое, переработанное, усиленное не один, а три раза. Роберт Бойл создавал и контролировал изначальные чары, закрыв глаза, положившись на иновосприятие. Минерва Слизерин, воздев руку с розовым кольцом, оживляла, даровала силу, умножала размер и скорость колдовского Огня. Томас Слизерин, воздев руку с зелёным кольцом, вкладывал в Огонь сам Рок, усиливая смертоносность сверх предела. Дракон же Хогвартса, повинуясь воле директора и наследника, раздувал жар элементом, сотни лет назад вложенным Годриком Гриффиндором.

Это было действительно болезненно, особенно вкупе с тысячами замораживающих, останавливающих и взрывных чар от обычных волшебников. Многим в этот момент казалось, что они побеждают. Что Гидра, мифический монстр, закусывающий планетами на завтрак, погибнет быстро и бесславно. Многим — да не Гидре. Она, ощутив лёгкое раздражение после атаки протоссов, впала в ярость от Адского Огня. Не ту, безумную ярость загнанной в угол крысы. В холодную ярость могущественного существа, которому бросил вызов рой комаров, уклоняющихся от дихлофоса. Гидра прекратила поддаваться и начала серьёзный бой.

Как Гидра затормозила на пути к улетающему Дерсу, замедлилась и каменная стая Медузы. Ей навстречу выстроились две тысячи боевых платформ, основное свойство которых — усиливать заклятья мага-оператора. И этих операторов, закалённых годами, а порой и десятилетиями войны против Строителей, — десятки на платформу. Когда-то эта армия действительно потрясала — миллионы платформ с операторами и столько же — автономных. Выжили, прошли сквозь огонь и кровь операции "Рагнарёк" — лучшие из лучших. И эти волшебники сейчас деловито поправляли чехлы с запасными палочками, заканчивали калибровать щиты и усилители. Разделённый на малые стаи, умеющий моментально менять формацию в трёхмерности и действовать как единое целое, точно головы Гидры, рой платформ представлял собой более чем грозную силу.

Геллерт Гриндельвальд, летящий впереди всех на личной, собственноручно заколдованной платформе, едва ли не с верхом заваленной трофейными кристаллами Рока и Жизни, бесстрашно встретился взглядом с самой Медузой. Щит платформы принял на себя окаменяющий импульс. Один из тысяч кристаллов рассыпался пылью. Геллерт ухмыльнулся. Воздел палочку, точно дирижёр. Взмахнул.

Сверкающие лучи ударили в горгулий. Многие покрылись трещинами. Парочка взорвалась. Луч самого Геллерта едва коснулся Медузы, но та успела взглянуть на него, обращая заклинание в безвредный камушек. Нахмурилась. Вчувствовалась в свою каменную армию. Спустя мгновение каменные твари рванули вперёд, издавая отвратительное скрежещущее рычание.

Вновь ударили тысячи лучей. Медуза охватила их одним взглядом, в камни обращая. Геллерт направил войска в лоб, ускорившись в ответ. Две армии смешались. Горгульи десантировали каменных зверей на их спинах, и стоило самой горгулье или зверю коснуться щита платформы, как когти раздирали магию на части. Неминуемая смерть. С другой стороны, в ближнем бою волшебники перешли на Смертельные заклятья и трансфигурацию, с лёгкостью изничтожающие горгулий.

Геллерт думал, что добился преимущества. Да, путём жертв, но каменные твари будут убиты, а затем Медузу можно расстрелять с разных сторон. Как бы быстра она ни была... Медуза, пусть не ожидавшая от врага такой прыти, в свою очередь считала, что получила преимущество. Древняя фейри, она разделилась на аватары по числу своих горгулий. Более слабые, они не могли остановить много чар за раз, зато поединок один на один с платформами превратили в избиение.

Платформы, будучи быстрее горгулий, хотя и не манёвренней, рывком назад вышли из ближнего боя. Синхронно выставили перед собой трансфигурированные каменные же щиты, защищаясь от Медузьих взглядов. Геллерт вздохнул про себя. Тысячи горгулий в обмен на две сотни платформ. По числам — пропорционально равный размен. Фактически — потеря десятой части армии на ровном месте. Бой с неизвестным противником...

Медуза вновь соединилась в одно тело. Вновь встретилась взглядом с Геллертом — минус один кристалл. В следующий миг трансфигурированные щиты превратились в импровизированные снаряды, моментально разогнанные до скорости звука, а сам Гриндельвальд послал в Медузу трансфигурационный импульс такой силы, что проигнорировать его было нельзя.

Древняя фейри мыслила быстрее полёта каменных снарядов. Она разделилась. Её дракон превратился в воздух. Тела Медузы применили нечто, похожее по механике на капчалог: забрали в пространство личного домена горгулий, а затем отправили туда же и снаряды. Эскадрильи истребителей от Ирен ударили "сверху" в медуз лазерными лучами. Волшебники добавили своих заклятий, преимущественно замораживающих, без луча, в надежде, что обратить невидимое в камень чуточку сложней. Они ошибались.

Лазерные лучи испарили большую часть тел Медузы. Часть оставшихся развоплотилась, избегая града чар. А затем Медуза ударила в ответ. Один взгляд — щиты истребителей пробиты насквозь. Окаменевшие, разучившиеся стрелять, они не потеряли в скорости — резко развернулись в сторону роя платформ. Медуза вновь "размножилась", выпустила уцелевших горгулий, но не только — живые, каменные, технические, даже нежить — всевозможные летуны вырвались из её домена! Каждый, кто умел стрелять, выстрелил чем-то своим. Кто-то — кислотой не слабее Гидровой. Кто-то — пламенем. Кто-то — окаменением, как сама Медуза. Пули, лазеры, шаровые молнии, струи воды, раскалённого пара, горы разогнанного до второй космической щебня, загадочные живые снаряды...

Гриндельвальд нахмурился. Сотня кристаллов Рока и десяток Жизни обратились в прах. Пространство разорвалось перед платформами, и половина странной армии Медузы вместе с хаотичной атакой буквально выпала из сеанса. Пространственная щель сошлась обратно так же быстро, как явилась — я не мог позволить этому продолжаться. Ткань реальности сеанса и так дышала на ладан. Остаток своей армии Медуза спокойно забрала в домен.

Вновь она встретилась глазами с Геллертом, на сей раз не пробуя окаменить. Они кивнули друг другу — достойные противники. В следующий миг Медуза распалась на сотню тысяч копий, ринувшихся в разные стороны, петляя и атакуя, а Геллерт, в свою очередь, скомандовал тактическое отступление, чтобы в его процессе залить тела фейри таким числом заклятий, какое только успеют сколдовать.

Лиа встречала приближающуюся Морриган, деликатно облетевшую битву между Медузой и Гриндельвальдом, привычно равнодушным взглядом. Рядом с ней зависла напряжённая Марья, усталый Крауч и улыбающаяся с предвкушеньем Гвен. Четверо уже сталкивались с Морриган, но не напрямую. В каком-то смысле, они не особо и вмешивались в противостояние Морриган и Алисы — как в тот раз, когда Стиг вмешался в противостояние Ивицера с силой Великого Тёмного и Кристо с силой Великого Светлого, — скорее подталкивали, стали острием наточенного Алисой клинка. Сейчас же им выпала судьба сразиться с Морриган лицом к лицу, без дополнительной поддержки, и каждый понимал, что бой этот может стать последним.

Морриган неприятно улыбнулась, встретившись с Гвен взглядом. Облик её дрогнул, вновь изменился на облик... Криса! Образ Хладо попросту пропал, а Крис, продавливая своим присутствием ткань существования, устремился к Краку, демонстративно игнорируя четвёрку защитников. Лиа махнула рукой. Крис резко остановился, с недоумением прикоснулся к щеке. Кровь. Лиа оставила порез — порез на теле существа, обладающего предельным бытием, существа, уверившегося если не в уязвимости, то в том, что противостоять ему может только Хранящая да сущности того же ранга, вроде Морриган.

Его взгляд буквально ударил её. Удар, способный расплющить простого смертного, был для Лиа пощёчиной — не более того.

— Ваша помощь нужна там, — сказала она друзьям. — Я справлюсь.

— Это твой бой, — согласился Крауч. Гвен хмуро кивнула и позволила Марье схватить их с Барти и ретранслировать в другое место.

— Что ты такое? — прищурился Крис, медленно приближаясь. В руке его — меч, даже Меч Рока, определённо модифицированный — но вот кем и как? Суть модификации назойливо ускользает от меня! Чернота капала с будто бы вытягивающего сам свет клинка — не знаю, на что он способен, но интуиция подсказывает: гасить звёзды — базовый минимум для таких вещей.

— Зови меня Лиа, — уголками губ улыбнулась ему. — Я разрезаю. Я отталкиваю. Я воплощаю. Я защищаю то, что дорого моим друзьям.

— Очередное оружие Хранящей, — ухмыльнулся он. — Говоришь, защищаешь? Посмотрим, что будет с её планами, когда взорву эту миленькую станцию.

Он размахнулся и ударил, проецируя атаку так, как это делают лучерождённые. Морриган не могла научить его всему, на что способны предельно сущие. Но кое-чему, доступному и плюс-бытийным перворождённым, — с лёгкостью.

Лиа сместилась, его удар ловя и разделяя. Затем ударила в ответ — изо всех сил, стремясь закончить схватку моментально. Вместе с Крисом — и до того, как с ним столкнуться, — её выпад разрезал реальность и то, что за ней, оставляя за собой исчерна-зелёный, нехотя срастающийся от усилий моей предельной воли шрам. Крис исчез. Удар угас, прочертив сеанс насквозь.

Крис появился с другой стороны Крака. Вновь ударил. Не в Крак — в последний момент изменил направление удара в ближайшую СТБС. Удар разбился о ладонь Лиа. Она встретила его яростный взгляд (рассеяв полуосознанную попытку разорвать на мелкие кусочки) с прежней невозмутимостью. Четыре ярких линии соединили СТБС — если Крис хотел их уничтожить, времени у него оставалось совсем немного.

— Ты не пройдёшь, — констатировала Лиа. — Я разделяю. Я — граница между ними и тобой.

— Неужели? — прорычал Крис.

Аспект Ярости охватил одну его руку. Аспект Пустоты — другую. Каждое мгновенье он ожидал атаку и подготовил ловушку. Лиа молча наблюдала. Тем хуже для неё! Обе руки сведены. Аспекты соединены и усилены его природой. А затем он выпустил смесь, целясь в Крак. И ухмыльнулся про себя. Победа?

Багровая волна взвихрила многострадальное пространство-время. Лиа прикрыла глаза и подняла перед собою обе ладони, создавая проекцию. Подхватила волну, сжала её и отправила обратно исчерна-красным лучом. Открыла глаза. Крис подставил под луч лезвие меча под углом, и руки его чуть дрогнули. Луч отразился, мельком распылив в ничто мимопролетающие метеорит и крейсер Элис.

— Не тот, кто знает магии-шмагии, выиграет наш поединок, — сделал он шаг к ней, покрыв полсотни метров. — А лучший мечник этого сеанса.

— Мечник? — насмешливо склонила Лиа голову. — Я — это меч.

Две сотни копий Криса окружили Дерс. Одновременно ринулись вперёд. Десятки сестёр — версий Хранящей устремились им навстречу. Крисы взорвались. Сёстры сгинули в кроваво-красном пламени. Морриган рассмеялась.

— Такая банальность, а поверили. Время умирать! — размахнулась и метнула веер чёрных клинков с ладони.

На сей раз сёстры среагировали адекватно. Поток событий исказился, движение снарядов, множащихся в полёте, замедлилось, изменило направление... Взрыв! Абсолютно чёрные, беззвучные взрывы хлестнули в пустоту, не достав до Дерса. Морриган мелькнула прямо сквозь взрывы стальным копьём. Вонзилась в ближайшую сестру, пробив временной щит. Ошмётки, кровь — Морриган отряхнулась и оскалилась, взмахом перекручивая пространство. Десятки заклятий бессильно проскользнули мимо.

— Вы мне не интересны, — облизнулась Морриган, смакуя чужую кровь. — Ступайте прочь, сестрички, пока я убиваю вашу прародительницу.

Конечно, она не могла не знать, какой эффект произведут слова. Целая туча заклятий, иномагических атак... Морриган была уже внутри, пробив внешний щит над Дерсом, походя разрезая фиолетовые башни. Огонь дерситов, выстрелы и магия сестёр, дисциплинированная оборона космической пехоты... Морриган отмахивалась от этого всего. И каждая её отмашка сеяла опустошение и гибель. Тем не менее, она не позволяла ни одному заклятью, ни одному снаряду коснуться своей кожи, что оставляло надежду. Морриган не была неуязвимой. Она — не Гидра и не Хастур. Действительно серьёзные попадания пусть не убьют, но изгонят обратно в Авалон, откуда до развязки вернуться не успеет.

Волной огня проносится Морриган по Дерсу. Она ищет. Ищет — и не находит. Хранящая где-то здесь — но где? Морриган ударяет по площади, разрывая всякую твёрдую материю, но удар этот гаснет на щитах Времени, щитах магии, щитах иномагии. Раздражённо фыркает:

— Нет времени на мошек. Хладо, разбей-ка эти станции. Они им, кажется, важны.

Её паж, незримо следующий за госпожой, струёю абсолютного растворителя взвивается в небо, испаряет парочку неосторожных сестёр, испепеляет взглядом десяток космопехотинцев, не успевших выстрелить по новой цели, снова пробивает самовосстанавливающийся Дерсов щит, летит с огромной скоростью к ближайшей СТБС.

Прямо сейчас станция максимально уязвима. Да, рой перехватчиков, да, космопехота на джетпаках, да, целых три тяжёлых крейсера и два эсминца... Хладо не замечает сопротивления. Крейсера обломками падают на Скайю. Космопехотинцы разлетаются со всей своею магией, как пешки от взмаха шахматиста. Десяток игроков, верных Алисе, а теперь Хранящей, применяют свои аспекты на пустое место — паж Морриган знает толк в обмане. Внутренности игроков падают следом за обломками.

Две сотни сестёр устремляются Хладо в спину. Прибывают дополнительные корабли. Хладо парирует выпад выскользнувшего из Пустоты ревенанта, невыразимо быстрым движением вспарывает ему глотку, равнодушно оглядывает прибывающих врагов. Изрекает:

— Тишина в библиотеке.

Становится тихо. Веское слово обходит грубые магические щиты, сминает слабые иномагические, игнорирует физическую защиту. Останавливаются механизмы. Замирают человеческие сердца. Безмолвно умирают сёстры. Поле боя перед станцией превращается в большое кладбище.

— Я тут слышал, — Хладо резко оборачивается, взмахивая голубым клинком, — Эжак выгнал тебя из библиотекарей за плохое поведение, — Эшер ловит лезвие меж пальцев. — Неужели не соврали?

— Тихо! — с ненавистью шипит Хладо.

— Нет-нет-нет, так не пойдёт, — весело улыбается Эшер, замысловатым жестом разламывая меч на причудливые льдинки. — Мы не в Библиотеке, помнишь? Твои слова здесь не имеют силы. А я ещё и тугоухий, — уворачивается от быстрых ударов вновь и вновь создаваемых мечей, не забывая разносить их на кусочки. — В одно ухо влетело — в другое вылетело. Ну так что, мой дорогой? Оставишь в покое эту замечательную станцию? Она мне целой больше нравится.

Хладо обращается белым облаком, обволакивает Эшера, замораживая всякую материю почти до абсолютного нуля.

— Буду считать это категорическим отказом, — Эшер сворачивает облако и превращает. Хладо превращается в ответ.

Два древних иномага сталкиваются друг с другом, как ранее сталкивались Тёмная Луна и Модрон — сталкиваются в поединке алхимий, в борьбе взаимных превращений, когда реальность перетекает в нереальность и обратно, попутно распадаясь и пересобираясь из мельчайших элементов. Художник и антипод художников вступают в творческую и, одновременно, антитворческую дуэль. Две души переплетаются в смертельной схватке, из которой вырвется (если вырвется) живым — один.

А там, высоко над ними, Морриган находит цель. К сердцу, к центру Дерса! Стены, перекрытия, чужие кости и волшебства рушатся пред ней. Тысяча сестёр тянет за Время сзади, запутывает Морриган в незримо-алую паутину, и разрушительный полёт замедляется, сам воздух сопротивляется движениям, оборачиваясь уже не камнем, а отдалённым подобием Тверди, Солнцем не согретой...

С раздражением Морриган оборачивается. Взглядом сдирает кожу с ближайших из сестёр. Отправляет в Авалон поток вражеских заклятий. Морщится от непрерывных иномагических атак.

— Хорошо, — кивает им. — Вы сами захотели. Я буду посерьёзней. Для начала — умрите-ка сейчас же.

Они послушно умирают.

Элла: In the end

Там, снаружи облачного покрова Скайи, занимали свои позиции четыре выживших сверхтяжёлых боевых станции. Они готовились выполнить своё основное предназначение, и это — отнюдь не бой. Их внутреннее устройство изменилось, приспосабливаясь к начинке, занявшей геометрический центр. Подобно тому, как центр Крака заняла Сердцевина, в центрах станций обосновалось чистое божество по имени Кагуцути — Кагуцути, разделившийся на четыре части, четыре божественных огня.

Ты вырвалась из покрова облаков на Зонте, переведённом в режим гравитолёта. Раскапчалогировала в центр (снова центр!) Скайи тёмно-синий ядроспрайт, весело мигающий в ожидании прототипирования. На мгновение (нет времени для сантиментов!) задержала на нём внимание. Кивнула. Отлетела назад. Глубоко вдохнула, как будто предстояло не нечто многажды просчитанное и запланированное давным-давно ещё духовной мамой. Достала кошелёк.

Извлекла мамино, подготовленное её игроком Пространства, Леоном, Поле Боя прямо в ядроспрайт. Кажется, сама Игра вокруг дрогнула. Ты сделала то, что обычно делать не следует. Ядроспрайт принял Поле, а то, в свою очередь, слегка уменьшилось в размерах, излучая насыщенно-синее свечение. На другой стороне облачного покрова Элиза Даттон махнула рукой, извлекая твоё собственное Поле Боя в единожды прототипированный спрайт.

Мигнуло. Каждое подготовленное Поле Боя — источник огромного творческого потенциала. Источник подавляющей силы в твоём эссенциальном восприятии. Что будет, если соединить два источника? Они не сложатся — спрайты работают не так. Они умножатся друг на друга. Вы с Элизой зависли над ярко-голубой звездой творчества, кажется, едва удерживающейся, чтобы не лопнуть. Ты наконец-то выдохнула — лёгкие горели огнём. Сделано!

Там, вовне, четыре станции закончили настройку и конфигурирование. Они разместились правильным тетраэдром вокруг сферы Скайи, оставляя немного места для Крака; Дерс же и Проспит — снаружи. Ты ощутила (через общую инфосеть, в которую включена нейробручем), как прямо на вас устремились метеориты Пелены. Похоже, Игра тоже "осознала", что сеанс завершается. Четыре сверкающие нити соединили между собой ядра СТБС. Бесчисленные эффекторы Храма окружили Скайю. Ты вновь вонзилась в облачный покров, чтобы вылететь с обратной стороны ровно в тот самый момент, когда станции, наконец, заработали на полную мощность.

Это чудовищно прекрасно и немыслимо волшебно! Секунду назад — просто яркие линии толщиной с крейсер. Секундой позже — четыре грани прозрачного сияния. Этот свет — самое чудесное, что ты видела в своей жизни! Первые метеориты ударили с той стороны, испаряясь, исчезая в сиянии тетраэдра Стен Сверкающей Чистоты, надёжно отсёкших Скайю от прочего сеанса.

Ты приземлилась на Платформу Консоли Управления. Всё. Никакие способы связи с внешним миром больше не работают. Флот Хранящей, её войска, ваши союзники, Элис, Крис, сама Хранящая, враги, все-все-все — остались там. Они сами по себе, они выиграли время на развёртывание Стены. Теперь твой, ваш ход. Вы должны завершить Творение. Доказать, что не зря принесены все эти жертвы.

Они ждали тебя здесь — семь команд. Сэм и Бета, держащиеся за руки. Сосредоточенные Марк и Дамблдор. Одинокая Джу — Гвен осталась снаружи, ты надеешься, что она жива. Энтони и Ханна — Теромос будет с флотом протоссов, заняв "Честь Зератула". Он отказался пережидать, а для Творения не подходил. Грэм и Миртл, Гарри и Гермиона, Седрик — серьёзные, пусть и не способные в должной мере осознать масштабов происходящего. Ты и сама-то не способна! Джинни и Том, выглядящие как перед смертельной битвой. Этот настрой надо поменять — вас ждёт совсем иное, что "битвой" не назовёшь никак.

Помимо "твоих" игроков ожидали ещё четверо. Кивнувшая Элиза, занявшая место за управляющим кристаллом Консоли. У неё в руке — Дирижёрская Палочка, созданная из её собственной, Посоха Власти и Старшей, отдавшей свою сущность, своё Право. Слегка напряжённо улыбалась Вера, полностью собравшаяся в одном месте, себе Дыханием вихриться не позволив. Ты так благодарна ей за тот совет пролететься вживую! Кристо, окружённый множеством светящихся экранов, даже не поднял взгляд. Он и так всё видел, полностью ушёл в очередное моделирование, как будто бы оно предскажет эволюцию явлений высшего порядка. Наконец, Морулис, стоящий в сторонке и созерцающий Стену. Ты уверена, что многоцветье его глаз и многоцветье Стен имеют общую природу, связаны с самими изначальными силами, управляющими мирозданием, — но как он их коснулся? Загадка, которую, быть может, никто не разгадает никогда...

Все занимают оговорённые места. Прибывают последние, те, кто будут в равной мере исполнителями и инструментами, чем-то вроде рук — рук самих божеств. Семь команд — семь божеств — семь инструментов. И трое тех, кто будет играть самостоятельно — трое мастеров аспекта.

Морулис уверенно берёт в руки Алмаз Пустоты, который едва всё не разрушил.

Рядом с Элизой Даттон парит освобождённое Зеркало Тени — чемоданчик с Конфи пристёгнут к твоей спине.

Анх висит в центре Платформы, и Вера связана метафизическими нитями с Сущностью Дыхания внутри.

Кристалл Сердца в форме диадемы венчает Джу. Она ловит твою улыбку и подхватывает одной рукой Ханну, а другой — Энтони. Позади них формируется фигура Эроса.

Око Света освещает Кристо, и он жестом подзывает к себе Гарри и Гермиону. Силуэт Маат, воплощённая гармония, формируется за ними.

Белый змей-Абраксас связан с Линзой Надежды. Кивком приглашает он к себе мрачную Бету и неуверенного Сэма.

Ехидна кольцами обвивает Платформу, а у морды матери монстров устроился Марк.

Джинни и Том соединены с Кристаллом Жизни. Тёмная Луна скалится за их спинами.

Одной рукой Грэм держит Лом, а другой — Миртл, серебряное чудо, и тень Януса невозмутимо ждёт за ними.

Ты тянешься псионикой к Лезвию Разума в Анхе. Аккуратно сжимаешь ладонь Альбуса Дамблдора, походя оптимизируя его эссенцию. Привычно дополняешь своё сознание силой искусственного интеллекта — Конфи заменит Мирддина на сей раз. Позади — тяжкое присутствие Гефеста.

— А я? — спрашивает Седрик, оставшийся один.

— У тебя есть типа выбор, — отвечает Элиза, неаккуратно помахивая Палочкой. Она выглядит на удивление... хорошо? Как инженер, закончивший расчёты, проверки, моделирования, в общем, всё перед запуском проекта. — Жизнь или Надежда? Ты не сыграешь ключевой роли, извини. Но красота и эффективность — не только в лейтмотивах. Куда хочешь добавить деталей? Жизнь, — она указала на Джинни, Тома, Луну и розовую ярость Кристалла, — или Надежда? — улыбнулась Сэму, Бете, Абраксасу и белому свету Линзы.

Где был бы полезней Седрик? Через Надежду он определённо даст интересный... оттенок (эти художественные аналогии тебя раздражают!). Ты чувствуешь его надежду, только зародившуюся, слабую, но уникальную. Его возможность, его новое "я" — дар Смотрителя. Что же касается Жизни — Седрик, помедлив, присоединился к Джинни с Томом — то его воскрешение, его уникальная эссенция, соединяющая в себе высочайшие технологии и, вместе с тем, вполне живое тело — это был потенциал, отдалённо напоминающий тебе... Систему? Всё-таки, что общего между индустриалами и Системой? Ты подумаешь об этом позже.

Great Machine of Destraction

Хастур анализировал. Система, созданная в незапамятные метавека, он вобрал в себя бесчисленное множество тактических и стратегических ситуаций. А вот ставили ему банальные задачи: уничтожить то, разрушить другое, убить тех, добить следующих. Реже служил он делу защиты, охранял создательницу, пока та убивала, разрушала и хаос сеяла сама. Пусть Хастур всю жизнь сеял хаос, внутри он был более чем упорядочен. Наилучший хаос совершается не с помощью превосходящей силы, а филигранным манипулированием различными инструментами.

У Хастура не было оружия в привычном смысле. Машина обладала "инструментами". Многие из них заимствованы у индустриалов, в том числе средних уровней щупов... и ниже. Морриган обожала налёты на индустриалов — это всегда обогащало её и Хастура инструментальный арсенал. Другая часть инструментов создана Модрон, которая, в отличие от средней сестры, с индустриалами конструктивно сотрудничала. Иногда Хастур инициировал анализ взаимоотношений в системе "сёстры-индустриалы". Неудачно. Недостаточно данных. Ну а значительную часть инструментов Хастур спроектировал самостоятельно, модифицируя добытое, копируя чужое или изобретая новое. Хастур не считал себя гениальным изобретателем. Пожалуй, он недооценивал себя, обесценивал свои способности. Неудивительно, поскольку точкой отсчёта служила не Морриган — а Модрон.

Комплексный анализ намечающегося противостояния завершился в первые секунды столкновения. Хастур временно вычеркнул из потенциальных угроз Моргану, занятую существом Силы Забвения. Вычеркнул занятого страхоужасом Пленителя. Оценил оставшуюся диспозицию. Сделал прогноз. Реконструировал намерения военачальников враждебной стороны. Передал их Морриган. Получил ожидаемую команду сковать боем и по возможности ликвидировать чистую богиню Элис.

Чистая богиня Света. Неудобный противник. Мобильность, интеллект и скорость реакции позволяют работать одновременно на множестве фронтов. Требуется компенсировать. Уязвимости... присутствуют. Строители. Боевой флот. Верующие Элис. Будет защищать. Вторичная цель Машины установлена — нападение. Первичная цель... зашифровано. Использование средств — до пятого уровня, причина: хрупкость реальностной ткани. Коррекция: до третьего уровня. Причина: сковать богиню, не уничтожать флот мгновенно. Потенциальные исполнители: поля реальностной перестройки, гравитационные ракеты, устройство каскадного возбуждения. Дополнительные исполнители: малые боевые части, боекомплект... приближенный по уровню угрозы к враждебному флоту.

Метаанализ. Реконструкция анализа врагом: вероятность — 93,711%. Анализ негативных последствий... отсутствуют. Выполнение? Начать.

Флот Элис разворачивается против нового врага. Дроны Хастура, напоминающие его маленькие копии, налетают хаотически кружащимся роем. Начинается перестрелка, сперва ракетами и лазерными орудиями, а затем и площадными чарами. Магией, впрочем, дроны не владеют, компенсируя это самоубийственным поведением. Один удачно вонзившийся в корабль любого размера дрон вызывает цепную реакцию распада, оставляя от врага и от себя облако безвредной пыли.

Дроны взрываются. Весь рой исчезает в мгновенье ока. Просто Элис просто дёрнула за фундаментальные константы. Вот почему атаковать чистых богов физически — бессмысленная глупость. Хастур, однако же, неглуп. Его изощрённый ум, недоступный моему восприятию как целое, ум Тёмной Луны превосходит на порядок.

Флот Строителей, собравшийся в компактное построение, выставляет общие щиты, синхронизировав магопроекторы, и рвётся к цели, поливая пространство перед собой огнём из всех орудий. Не зря — сотни дронов-невидимок, избежавших взгляда Элис, разрываются на части. Флот ускоряется. Хастур движется навстречу. Флот атакует.

Синхронный залп тысяч и тысяч заклятий, усиленных кристаллами Рока, гаснет в блеклой желтизне. Поля безразличия, привычная, надёжная концептуальная защита окружает Хастур жёлто-призрачным туманом. Носящий Жёлтую Маску — под этим образом известен он. Элис фокусирует свет, вновь заигрывает с константами, и гамма-луч, с лёгкостью разрывающий планеты, вонзается в желтизну... гаснет, как и заклинанья. Элис касается полей, познаёт их природу... нет, лишь пытается познать. Поля безразличны. К познанию, к прикосновению, к любому действию. Всё, что входит снаружи, тает, исчезает, теряет реальность, ассимилируется дымкой.

Поля не могут окутывать Хастур целиком. Есть отверстие, есть вход-выход, полями не закрытый. Это то, что смогла выяснить Элис, и Хастур, точно подтверждая догадку, перераспределяет защитный туман. Чёрный зёв открывается навстречу флоту. Там, в немыслимой глубине, сквозь искривлённое пространство и изменённое время проглядывает красный глаз. Ядро. По слухам (ничего, кроме слухов, о Хастуре и не осталось) оно создано из голой сингулярности — чёрной дыры, с которой Морриган содрала горизонт событий. Звучит как полный бред, но это всё, что знаем я и Элис.

Зёв начинает светиться. В глубине, на микромасштабах, где пространство, время и материя сплетаются в таинственный узор, кое-что меняется. Мне сложно охарактеризовать это изменение, не углубляясь в физику и метафизику. Это отдалённо напоминает поляризацию, но без поляризации. Излучение, но без реального излучения. Меняется нулевое состояние поля. Или остаётся тем же, но меняется некая позиция относительно... чего?

Белый луч толщиной с Дерс несётся навстречу флоту — результат работы "устройства каскадного возбуждения". Этот луч неподвластен прямым манипуляциям элементом света. Он не движется. Он распространяется. Он не содержит энергию сам по себе. Он меняет её качество. Он не является достаточно упорядоченным процессом, чтобы его можно было перенаправить. Не является, однако, и полностью хаотическим. Одним процессом он не является также — это десятки взаимодействующих, взаимоперетекающих процессов, и если изменить один, то все остальные изменятся, чтобы сохранить гомеостаз. Неважно, сколько энергии приложить в попытке остановить каскадное возбуждение — разве что бросить в ответ чёрную дыру!

Элис выдёргивает флот из-под атаки, в распоследний момент нивелируя поля пространственной стабилизации, накинутые Хастуром для верности. Каскадное возбуждение стирает Проспит. Четыре луча, соединяющие СТБС, превращаются в четыре грани. Стена Сияющей Чистоты становится на пути каскадного возбуждения. Поглощает его без особенных эффектов.

Волна реальностной реформации падает в раскрытый зёв. Устройство каскадного возбуждения разрывает взбесившейся гравитацией. Флот, не снижая скорости, влетает в Хастур. Всё проходит так, как планировала Машина Разрушения.

Следующее нападение оказывается самым опасным из всех. Не дроны. Не ракеты. Не поля. Не каскадное возбуждение. На сей раз Хастур атакует на ином уровне. Информационно. И на этом уровне защита Строителей оказывается хрупкою скорлупкой. Искажаются программы управления звездолётами. Меняются мысли. Гаснут воспоминания. Пляшут потоки данных. Сознание самой Элис содрогается, отступает перед неожиданным ударом. И тогда она становится серьёзной.

Элла: Raise of the Conductor's Baton

Десять. Вас десять. Три мастера аспекта и семь игроков с помощниками. Восемь аспектов. Множество корректировочных компонентов. Твоя архитектура и архитектоника. Технология удержания не просто энергий, а самого пространства-времени — универсальная, легко масштабирующаяся технология Альянса. Именно с неё вы начинаете Творение, защищённые Стеной, защищённые тысячами хороших людей, жертвующих своими жизнями. В твоих силах сделать так, чтобы вы не допустили ошибки.

Соединяешь свой разум с разумом Элизы Даттон. Холодная уверенность Дирижёра, дотошность к каждой детали и, вместе с тем, отточенная способность видеть целое. Соединяешься с Верой Орловой. Свободное течение энергий, вырывающихся за пределы, наполняет тебя. Морулис — безбрежная и безначальная загадка. Джинни, Том и Седрик — хаотично управляемый эволюционный пульс. Джулия, Ханна и Энтони — единство душ. Кристо, Гарри и Гермиона — внимание и метавнимание как сознанье реальности. Сэм и Бета — противоречащие возможности, полнящиеся силой. Грэм и Миртл — разрушение причинности как хаос созидания. Марк Творцев — дрожанье смыслов, сцепка слов, являющая сущность.

Все они соединены со своими аспектами иль инструментами. Ты соединяешь их друг с другом, разделяя вместе с тем. Выталкиваешь на поверхность сознания — всех семнадцати сознаний! — Замысел, доформирующийся прямо на лету. Позволяешь им понять сквозь призму собственного разума. Все вы видите, что лепестки-эффекторы Храма заняли свои места. Облака Скайи полыхают отражённым светом Стен — Нелунное затмение не властно более над ними. Ты заглядываешь в меню алхимизации и материализуешь Отправитель — последнее устройство стройреестра Игры. Загружаешь в немного диковинный механизм Головастика — чудо генной метафизики.

Элиза взмахивает Палочкой. Отправитель отправляется к поверхности двойного Поля Боя. Вертится, вгрызается в неё, устремляется в самую глубь, в самое ядро, а Головастик растёт внутри. Нестерпимо тянется минута. Огромные трещины покрывают яркое, едва не слепящее Поле Боя. Из лепестков вырываются расходящиеся конусы тёплого жёлтого света. Пространство искривляется, комкается, сжимается. Прямо сейчас должен был произойти "Всеобъемлющий Квак" — как писали успешные игроки, самый прекрасный звук в их жизни — возвещающий рождение Лягушки Бытия — воплощения вселенной.

Но твой Головастик дефектен. Он был создан, чтобы захватить творческий потенциал и облечь его в промежуточную форму. И Храм эту форму удерживал сейчас — конусы, сузившиеся до белых лучей, сжали Зародыш Творения в шар с Платформу радиусом. Если бы вдруг кто-то помешал удержанию, если не было бы Стен, то вырвавшийся метафизический феномен обратил бы не то что сеанс, а громадную часть Внешнего Кольца в нечто несусветное. К счастью, Хранящая дала вам все мыслимые инструменты и даже парочку немыслимых — например, Ученика.

Консоль Платформы зажигается маленьким солнцем. Псионический свет, видимый даже непсионику — он не слепит, а лишь оповещает, что устройство перешло в рабочий режим. Ты ощущаешь миллионы информационных потоков, подключившихся к Элизе, вместе с ней — к вам всем. Многие из них — Ученик, его мягкая, успокаивающая и, вместе с тем, полная вдохновляющего предвкушенья воля. Большинство — интерфейс и сенсорика эффекторов, внутренних и внешних. Но некоторые... похоже, не один лишь Ученик скопировал себя в псионную матрицу Храма. Это разные взгляды — любопытствующие, высокомерные, отрешённые, забавляющиеся, скучающие. Есть среди них и одобрительные. Ты невольно улыбаешься в ответ, на миг касаясь древних сущностей, переживших бесчисленные Циклы.

Элиза взмахивает Палочкой. Жест скорее ритуальный — сейчас она управляет другой рукой, управляет мыслью, а не жестом. В игру (Игру) вступают незадействованные эффекторы. Сотни энергетических потоков Пустоты ударяют в многоцветный шар. Какое-то время кажется, что ничего не меняется. Лучи. Потоки. Тихое гудение, дрожь реальности, с трудом выдерживающей такую концентрацию всего этого.

Это происходит неожиданно быстро. Многоцветный шар проваливается сам в себя, стремительно сужается, грозя исчезнуть из сеанса... Элиза не успевает. Успевает Ученик. Энергопотоки исчезают. Сдерживающие лучи переключаются в обратный режим. Сжатие останавливается. Платформа сдвигается, плавно подлетает к шару в два метра диаметром, истыканному белыми лучами. Шар замирает в точности над центром Платформы — эффекторы специально расположились так, чтобы дать ей место. Ты подпрыгиваешь и делаешь сложновыразимое нечто. Один конец нити уже привязан к Сердцевине Камня. Другой привязывается к центру шара. Две разных сущности становятся единой целой, а самое главное, что нить определяет точку "выворота" шара. Что дальше?

Of grands and mirrors

Там, в центре сеанса, около Скайи, идёт великое сражение — битва за саму возможность будущего для всех здесь, и даже те, кто скрылся на Ковчеге, гарантий не имеют. Крис мог и желал убить и их. Не оставить от планов ничего — не только Хранящей, нет. Морриган помешает Модрон защитить Ковчег, а Крис его с лёгкостью сотрёт. Никакого наследия, никаких чудес и птиц — не останется ровным счётом ничего. Пустота, сплетённая с Яростью и усиленная до бесконечности, — никакого второго шанса. Всё, связанное с Хранящей Время, будет разрушено и уничтожено, если он победит.

О Крисе и Морриган позаботятся другие. О Песне — тоже. Есть дело, которое должна решить именно она. Возможно, ценою жизни. Она прожила так много... В неё вдохнули вторую жизнь. Вернули обратно после закономерной смерти. Якорь её будет использован, использован до самого конца, и она сгинет следом. Это последние часы, а может быть, минуты. Она намерена потратить их с пользой. Старая, но небесполезная.

— Вот ты где, — шепчет она, проглядывая сеанс сквозь отражения.

Тихо и осторожно крадётся тропами теней и зеркал. Иномагия снова с ней, а она — мастер. Нет, не мастер. Кажется, что она растеряла всё, что имела, за столькие века, но манипуляции странным образом даются ещё легче. Это и есть легендарное грандмастерство? Калейдоскоп видений так расходится пред нею! Пламя нарождается в ладонях. Выйдя в реальность, она выплёскивает его перед собою.

— А, это ты, — движением столь быстрым, что человеку показалось бы телепортацией, Ивицер уклоняется. Подставляет путь, и пламя гаснет там. — Знаешь, дорогуша, мне действительно не до тебя. Иди, посражайся с какой-нибудь Медузой, отрази в неё окаменение, будь добра.

— Кто-то должен и тобой заняться, — скручивает пространство заклинаньем, одновременно создавая тропы, чтобы разорванное сгинуло вовне.

— Мною-то за что? — хмыкает Ивицер, разрываясь на части, но перенаправляя тропы, чтобы собраться воедино на сантиметр дальше. — Не шалю, никого не трогаю, примус починяю, — рекомый примус падает не неё, увеличиваясь в размерах (или это она уменьшается?), погребая под своим днищем... Интуиция вопит об опасности. Она переворачивает взаимоотношения между собой, примусом и Ивицером. Ивицер поворачивает их в ответ. Примус обращается пылинкой.

Край Летних Легенд под ними сереет и обрастает щупальцами. Ивицер левитирует следом за ним к прочим пустым Краям: Жаркой Ночи и Вечернего Покоя, что висят на границе сеанса, превращённые в плоть бездны.

— Выучила пару трюков? — хмыкает он. — Иди, на Хастуре опробуй: Элис так просто не справится с Машиной Разрушения.

— Зачем тебе столько Варсиэра? — толкает его.

— За надом? — он отказывается толкаться, продолжая загадочные манипуляции с бывшим Краем под собой. — С чего ты взяла, что имеешь право на ответ?

— А если я спрошу иначе? — она улавливает связь меж ним и Варсиэром. Только улавливает, но этого достаточно. Осколок отраженья разрезает связь.

— Настолько уверена в себе? — тело распадается на атомы без выброса энергии. Отвечает с помощью другого тела, выступившего из-за зазеркалья:

— Насколько уверена, что ты ударишь в спину? — пропускает мимо нечто невыразимо-отвратительное. Ловит его взгляд и бросает через мимолётный контакт инфоконструкт, некогда сдержавший Тёмную Луну.

— Я остановил твою мать, — он выворачивает её наизнанку. Она меняет местами внешнее и внутреннее. — Только у неё было что-то, кроме спеси и грандмастерства. Лучше, чем эти твои ущербные версии чудотворства и Потока.

— У вас была ничья, — девять отражений разъединяют его на части. Каждая часть уничтожается за гранью уникальным способом.

— Технически она сдалась. Уступила моим требованиям, — ухмыляется он из-за спины. Она поворачивается, одновременно сплющивая его третье измерение в плоскость. — Что касается твоего вопроса, — он рефокусируется, обратно расправляясь, — то я замыкаю цикл. Если каким-нибудь загадочным образом, — смеётся, — меня ты остановишь, то это всё, — сеанс рукой обводит, — не случится. Ты, я, твоя мать, отец и благословлённый Нелуной лист, Хранящая, волшебство, всё, что ценишь, всё, чем дорожишь, будет вычеркнуто из метавремени раз и навсегда.

— Так, может, я этого хочу, — улыбается на его улыбку. — Что, если я разорву Великую Петлю? Ты того же хочешь!

— Я модифицирую Петлю — не разорву, — улыбка пропадает с его лица. — Почему же ты не на стороне Криса, глупенькая Фло?

— Я на своей собственной стороне, Ивицер Творцев. Я верю, что твоя смерть не разорвёт Петлю, а вот то, что ты делаешь — её модифицирует.

— Хранящей здесь нет, чтоб подтвердить мои слова, — пожимает он плечами. — Поэтому давай-ка быстренько умри и не мешай работать.

Элла: Instruments and players

— Вам нужно выбрать инструменты, — сказала Элиза. Ты поняла сразу — она не делилась, но идея слишком очевидна. — Что? Тонко управлять аспектами — штука, которой учатся веками! Я всё ещё учусь, — развела руками. — Есть обходные пути. Я перебирала все, и музыка — один из лучших. Типа Хранящая ж не зря назвала это Песней, Эллу — Композитором, а меня вот — Дирижёром? Мы должны будем сыграть, направить аспекты через музыку. Выбирайте инструменты! Кристо? Гарри? Гермиона?

— Мы не умеем игра... — Гермиона осеклась. Перевела взгляд на Сэма и обратно на Элизу. — Ты умеешь играть на всём?

— У меня было Разноцветье и очень много свободного времени, — пожала та плечами. — Ну что? Есть идеи?

— Я всегда любила классическую музыку, — неуверенно начала Гермиона. — Скрипка?

— Ни слова больше, — широко улыбнулась Элиза. — Трансинсаэпис.

Это синхронное применение Тени, иномагии и божественной власти. Тройное воздействие превращает богиню Маат в... скрипки? Три смычковых инструмента висят перед тремя исполнителями, связуя их со Светом.

— Из меня скрипач... — тем не менее, Гарри аккуратно взял инструмент и смычок. Гермиона и Кристо последовали за ним.

— Типа поправимо, — хмыкнула Элиза. — Сэм, Кристо? — она вытащила из капчалога в точности такую же скрипку. Между троицей мелькнуло призрачное изображение символов трёх аспектов вперемешку: Свет, Оружие и Тень. — Ну как?

— Самое неожиданное "теперь я знаю кунг-фу" в истории, — Кристо осторожно провёл смычком по струнам, издав трепещущий объёмный звук, пульсирующий Светом. — Что это за инструмент? Не обычная же скрипка.

— Метаскрипка. Художников всегда было мало, мастерски играющих на чём-то одном — единицы, а написанных симфоний — тысячи и тысячи. Метаскрипка может играть за скрипичную группу или сразу за несколько. Скрипки, альты, виолончели, контрабасы — любая высота и тембр. Осваивайтесь, я отсеку, — манипуляция аспектом, — ваш звук. Энтони, Ханна, Джу?

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — тихо спросила Энтони Ханна. Ты не чувствовала их внутреннюю ментальную связь, но улавливала нюансы внешней, налаженной тобой. Что-то между ними произошло — что-то в самом конце, в испытании Лилит. Что-то, болезненное и для неё, и для него. Люди говорят, мол, "после такого всё не будет, как прежде". Ты всегда считала это чушью. Если обе стороны хотят вернуться, то вернуться можно, даже нужно! Но ты плохо разбираешься в людях. Часто бываешь не права. Просто надеешься, что помощь Эроса, соединяющего души, помощь Джу, что сама совместная музыкальная игра пусть не вернёт, а хотя бы...

— Да, — слабо улыбнулся ей Энтони. Обернулся к Элизе: — Нам бы гитары.

— О, пожалуйста, трансинсаэпис, — и взмах рукой — Кристо переключает внимание на вас, помогая, сонаправляя Оружие и Тень, превращая кражу в копирование.

Три гитары, чьё число струн меняется каждый раз, когда бросаешь новый взгляд. Или каждый раз, когда пытаешься подсчитать? Меняется и внутреннее устройство, течёт, бесконечно подстраивается их эссенция — эссенция перевоплощённого бога — как будто под и над. У аватар есть своя эссенция? Сколького же ты ещё не знаешь!

— Моё поделие. Унигитара — когда хочешь и акустику, и электро, и бас, любые струнные щипковые — даже цитра в нескольких вариантах! Переиграла, типа, с Тенью, но вам же нравится? — Джу энергично кивает, а Энтони и Ханна уже пробуют пользоваться подаренными навыками. — Звук, ага... кто у нас там следующий? Есть у кого-то пожелания? — отправляешь желание выбирать последней по изолированному мыслеканалу. — Типа, без предпочтений?

— Люблю крутой метал, — пожимает Сэм плечами. — Но играл бы на чём-нибудь... — бросает мыслеобраз ледяной симфонии демона Слаанеш. — Метал Энтони забацает, а нам бы с Бетой чего поизощрённей.

— А чем игралось это? — ты делишься воспоминанием Джулии о симфонии по имени "Жизнь" мэтра Фламеля. Если Элиза бывала в Разноцветье, то должна бы знать.

— Ах, это, — Элиза закрывает глаза. Миг, другой, третий... — Трансинсаэпис!

Сэма и Бету окутывает почти прозрачный флёр — бывший Абраксас. Сэм касается дымки и ведёт пальцем, оставляя за собой цветные волны, каждая из которых — звук, и каждый звук плавно гаснет, по-разному, в зависимости от скорости, ускорения, направления движенья пальца. Отдельный жест без всякой подготовки рождает осколок, отголосок, перспективу тысячи симфоний, которые мог бы вдруг начать. Элиза вновь отрывает Кристо, и Сэм обеспечивает перенос знанья-навыка себе и Бете, вздрагивая.

— Один из самых сложных, как просил, — серьёзно говорит Элиза. — Художники называют его "эхо". Извлечь один прекрасный звук с помощью эхо — легче лёгкого. Создать симфонию — высочайшее искусство. Пробуйте, — включает шумоподавление.

— Мы лучше с Энтони, — вырывается у Грэма. — У них гитары, а можно нам тогда ударные? Только...

— Не волнуйся за это, — отмахивается Элиза. — Твой Талисман — типа преобразователь. Долго объяснять, поймёшь всё сам, когда начнём играть. Ударные? А ты, Элизабет?

— Что-нибудь помягче, — пожимает та серебряными плечами. — Я теперь умею управлять силой в мелочах, — со странно-привычным удивлением смотрит на свои собственные пальцы.

— У меня есть для вас идеи, — ведёт Палочкой плавно, деликатно, — трансинсаэпис.

Миртл оказывается окружена тысячей тонких серебряных нитей, переливчато отражающих многоцветье шара и Стены. Грэм же усаживается за ударную установку для рок-групп, вполне классическую на первый взгляд. Но стоит всмотреться, и становятся видны искривления пространства, позволяющие двигаться быстрее, делать ещё больше как руками, так и ногами, чем обычный ударник. Что же касается Миртл... Элизабет касается ниточки, и та издаёт звон, глубокий и величественный.

— Каждая нить обладает собственным тембром и диапазоном, — поясняет Элиза. — Изобретение Прометея, "паутинка" — как раз для тех, кто умеет тонко дозировать физическую силу. Секундочка, — отвлекает Кристо и Сэма, Тенью адаптируя под исполнителей скопированный навык. — И вот ещё трансинсаэпис-инкарнус. — Что-то неуловимое меняется в повисшем рядом Ломе. — Теперь это филигранно управляемый элемент. За тонкость отвечает Элизабет, за основное направление — ты, Грэм. Опробуйте инструменты. Джинни, Седрик, Том?

Те переглядываются.

— Струнных и ударных достаточно, — берёт слово Том. — Джин, что думаешь насчёт духовых?

— Почему бы и нет? Только есть одна проблемка!

— Кхм-кхм-кхм, — Седрик-которому-дышать-не-нужно изо всех сил сдерживает смех, и если вслух удаётся, то мысленно...

— Решаемо, — отрезает Тёмная Луна. — Элиза, дай мне направить превращение.

— Пробуй, — смерив ту взглядом. — Трансинсаэпис.

Тело-аватар Темнушки течёт, трансформируется ощутимо долго, медленно, будто вспоминая или достраивая новую форму. Металлические линии переплетаются с живой плотью, кость — с проводами, и одно гармонично переходит в другое и обратно.

Эта химера нисколько не напоминает жёстко-рациональную киборгизацию строителей. Нет, получившееся существо скорее уютное, домашнее — нисколько не напоминающее обычных животных. Семь больших мохнатых лап, симметричное тело, смахивающее скорее на паучье, вместо хитина — морщинистый костяной панцирь. Лапы соединены с... экзоскелетом? Из кости выглядывают десятки технических конструкций. А большие выступы с отверстиями — это и есть...

— Йирси? — удивлённый возглас Элизы. — Откуда ты знаешь, как делаются инструменты Йирси? Никто из художников не...

— А, то есть, он ещё и не говорил, что делал их со мною вместе, — голос Луны исходил откуда-то из недр полумашины. — Съела Йирси не за это, знаешь ли, любовные ошибки, хе-хе, да и аппетитненький он был! Жаль, мудак. Мне всегда было плевать, где он наши творения показывает, главное — процесс и результат. А какие оркестры мы создали, когда он признался мне в любви... романтика! — ты совершенно не представляешь, что такое романтика для Тёмной Луны. Остальные, похоже, тоже, особенно ошеломлённо выглядит Джинни. — Что, Джин-Джин, думаешь, если я стою над жизнью, то в цикл умираний да рождений личный вклад уж не вношу? Ах, помню, в юные года... — в общую ментальную сеть Темнушка транслирует образ, вызывающий у тебя в равной мере изумление (а что, и так бывает?), интерес (как это работать-то должно?) и уважение (да-а-а-а, вот это проявление любви!).

— Мы тут делом занимаемся, — хладнокровно напоминает Элиза.

— Ну да, ну да, заметно, — усмехается Луна в ответ. — Наденьте нейробручи, — указывает лапой на рекомые. Ты и не заметила, разглядывая эссенцию этого... существа. Как они такое сделали, не имея знаний и навыков Зел-Нага? — Есть контакт? Выглядит, я знаю, так себе — мы с Йирси не с внешностью игрались, не с живучестью, а с красой звучанья, будь она неладна! — лёгкая досада. Похоже, её всё ещё цепляет что-то в истории с загадочным художником, которого "съела". Зная Луну — в буквальном смысле съела! — Это малый жук-трубач. Попробуйте, навыки я дам сама. Занавешивай и дай время им попрактиковаться!

— Практикуйтесь, — Элиза качает головой. — Марк?

— Я не буду играть, — он спокоен. Ты аккуратно касаешься его разума, не заглядывая в мысли, а разделяя эмоции. Марк предельно собран и готов делать то... чему научила его Хранящая? — Я буду записывать.

Он извлёк из капчалога некий... прибор, состоящий из трёх частей. Одна часть легко узнаваема — это редчайший артефакт, богоуровневые Часы. Теоретически, у каждого игрока, достигшего богоуровня, есть такие, но практически... Предполагается, что Игра не воплощает их буквально, а оставляет частью своего механизма — почти всегда. Ты знаешь, что такие часы могут быть использованы для получения бессмертия и невозможной силы неким таинственным образом. Ходят слухи, что именно с их помощью Лорд Инглиш стал настолько могущественным.

Символ шестерёнки на Часах — они принадлежат игроку Времени. Ты знаешь, какому. Все вы это чувствуете. И их наличие здесь, за Стенами Сияющей Чистоты, вне досягаемости даже самого Инфуцора, означает, что Хранящая — смертна. Игра не вернёт её к жизни. Она планировала это. Она ведь не рассчитывает умереть? Ты не хочешь об этом думать! Лучше подумать о другой части прибора.

Часы находятся в прозрачном контейнере, к которому подведены две тонкие трубки, один в один такие же, как те, с помощью которых распространялось временное ускорение в Ковчеге. Одна трубка подключена к пустой на вид ёмкости, в которой, однако, псионика различает нечто. Доступ нечта к часам перекрывает вентиль. Другая тоже пуста внешне и ничем не перекрыта. Внутри — безумная скрутка из игрового кода, псионики, эссенции, формы, аспектов (как минимум Пространство, Время, Надежду, Разум и Сердце различаешь), которая должна будет делать — что? Сейчас тот самый случай, когда у тебя нет ни одной идеи вовсе.

— Это ограничитель, — объясняет Марк. — Он нужен, чтобы Песня не вышла из-под контроля, ретранслировалась без искажения. Я назову ему Песнь и выпущу перед концом.

— Разве это не должна будет сделать Сердцевина? — Элиза тоже видит и слышит об этой штуке в первый раз.

— Краеугольный Камень защищает от внешнего вмешательства, — без паузы отвечает Марк. Он много думал об этом. — От... мутаций защитит Элла, — встречается с тобой взглядом. Ты киваешь. — Но для этого нужен... образец. Запись первого исполнения, оригинал, который не исказить и не разрушить!

— Нужно время, — ты уже привычно "открываешь" виртуальное пространство через самокапчалогирование. Ускоряешься программно и через эссенцию времени.

Собранная было мозаика рассыпается на части. Ты добавляешь новый элемент и начинаешь пересборку. Интерфейс. Эффектор. Равновесор. Образец. Якорь. Тело. Пространство. Варианты и возможности. Режимы и границы. Совмещения элементов, будь то аспекты или талисманы. Схемы взаимодействия. Ноосфера. То, что её выше. Соединения сущностей и форм. Души. Взаимная интерпретация. Метамодельные цепочки, сходящиеся на бесконечности. Слияние и разделение контекстов. Хаос и порядок. Рехаотизация и реупорядочивание. Побочные эффекты. Необходимые жертвы. Ограниченные жертвы. Меньшие жертвы. Учтено. Пересчитано. Признано наилучшим решением.

...реальность встречает тебя резкой вспышкой головной боли. Столь же резко прокручиваешь эссенцию, ударно исцеляясь. Передаёшь новый концепт Элизе. Она морщится. Перестраивать симфонию буквально на ходу, импровизировать — не самое приятное. Но встречает со стоическим смирением. Вплоть до начала игры (Игры?) вашего малого оркестра, до начала исполнения мелодия может измениться. После, впрочем, тоже, пусть надеешься, что этого не произойдёт. Ненавидишь импровизации. Элиза — тоже.

— Что насчёт вас с Альбусом? — спрашивает она. — На чём сыграете?

— Классика, — ответ готов заранее. — Клавишный синтезатор посовременнее.

— Моя модель игропиано подойдёт, — улыбается Элиза. — На ней как раз играть вдвоём удобно. Альбус?

— Интригует, — ответная улыбка. — Я не против.

— Трансинсаэпис!

Гефест оборачивается рядами клавиш, соединённых с кодом. Эти ряды окружают вас спиралью, и Альбус оказывается ниже, а ты зависаешь выше. Элиза поднимается следом. Вдвоём вы выше оркестра — клавишница-композитор и дирижёр — кто? Ты почти уверена в ответе. Не спрашиваешь. Так... неинтересно? Это ни на что не повлияет, а тебе интересно увидеть творческие способности Элизы.

В уши — нейронаушники, выполняющие функции интерфейса к игропиано. Принимаешь знания и навыки. Это действительно игровой артефакт — артефакт, созданный алхимиком сеанса Хранящей Время, совершенствовавшейся в игроалхимии веками. Ты даже не представляешь, сколько б стройматерии он стоил, алхимизируй вдруг вручную! Касаешься эссенции Дамблдора и ещё модифицируешь её. Затем создаёшь между ним, вторым номером, и собой, ведущей, выделенный пси-канал. Окклюмент, он с лёгкостью подхватывает связь.

Вы пробуете. Пять минут на притирку, ещё пять — на пробное исполнение мелодии. Его разум вполне успевает за твоим, а дальше начнут работать внесённые тобою улучшения. Ты вновь касаешься его эссенции, и на сей раз контакт не разрываешь. Понадобится ли потянуть её дальше? Ты не уверена? В конце концов, вы приступаете к тому, что никогда, никем повторено не будет. Не знаешь, как будет названа Песня, что-то подсказывает, что как минимум с её отголосками ты уже сталкивалась — такова природа Пространства Парадоксов и Лесного метавремени.

Купол тишины рассеивается. Элиза привлекает общее внимание ментальным окликом.

— Народ, — она выглядит немножечко безумной. Где именно кроется эта безуминка? В блеске глаз? В асимметричном прищуре? В широчайшей улыбке? В мысленном напряжении? — Ну типа пора браться за дело? СТБС не вечные, а там, за Стенами, ждут нашу Песнь и нашу помощь. Я не буду спрашивать, готовы ли вы. Есть вещи, к которым нельзя быть готовым. Просто давайте возьмёмся за эти охрененные божественные инструменты и запилим лучший суперконцерт в Пространстве Парадоксов! Вот вам план и ноты на Невозможную Симфонию. Всё типа примерно: мы тут "немножко" импровизировать собрались! Итак, сперва вступление, потом — "Пространство".

Дирижёрская Палочка возносится вверх. Все смотрят на неё и вслушиваются в пси-сеть. Палочка начинает движение, а воля наполняет его смыслом. Ты берёшь первый аккорд.

The Battle of Future: Prelude

Любимая, мама, братья, иномировой дядя — все остались на Ковчеге. Хогвартс, новый, как надеялся Билл, временный дом (ему мечталось о доме настоящем, о сочетании французского изящества поместья Флёр и немного беспорядочной, но такой родной магии Норы), прорвался сквозь туман Края Вечернего Уюта и полетел в центр сеанса.

Сеанс стал страшным. Раньше Билл с другими разведчиками уже осматривался за приютившим Хогвартс Краем. Тогда сеанс окружала тьма, а в центре, точно маленькое солнце, сияла Скайя. Теперь Скайя погасла. Лишь серые, страшные тени блуждали в её прежде ярких облаках. Зато тьма — тьма сменилась змеящимися трещинами, то исчезающими, то проявляющимися на зелёно-чёрном фоне. Билл поёжился. Это было слишком даже для него, разрушителя проклятий, привыкшего работать в спайке с иномагами над изощрённой защитой древних сокровищ. Он прошёл зомби-апокалипсис, пережил страшные потери, смирился с тем, что придётся бросить Землю — но это... это было нечто, с чем он не мог справиться. С чем должны справляться не волшебники, будь они Дамблдоры-Волдеморты трижды, а... боги?

То, что происходило на Земле... Зомби-инфекция, смерть Дамблдора, теракты Волдеморта, химеры и монстры, падение Статута, опустошение городов — это страшно, на это, казалось, нельзя повлиять и остаётся только выживать... Гарри — повлиял. Не только Гарри — множество храбрых людей, волшебников и нет, плечом к плечу встречали беды и берегли, что можно уберечь. Родных, друг друга, хрупкую иллюзию контроля, мира, надежды на будущее. Отец... папа был одним из них. Фред, Джордж, Чарли, Рон, тётушка Мюриэль — столько мёртвых. Без этих людей, да, Моргана побери, без него самого тоже всё было бы хуже: до корабля-дракона никто бы не дожил!

Здесь было иначе. На Земле Билл чувствовал себя слабым, маленьким, но человеком. Собравшись вместе, люди переломят хребет любой мантикоре, любого дракона укротят! Смотря на блуждающие трещины в ткани реальности, он как никогда чётко сознавал себя бессмысленной былинкой, трепещущей от ветра перемен. Невесомой пылинкой, брошенной на чашу весов. Как можно перевесить то, что в сеансе происходит? Зачем кому-то силы простых магов? Сгинут без смысла в необоримой пучине!

Он вздохнул. Надежды. Как-то он читал про "горизонт планирования" в маггловском журнале — мол, насколько вперёд думают люди. На Земле этот горизонт сузился до считанных дней. На Хогвартсе-драконе ничего не поменялось. Они не видели будущего. Никто из них. Разрушенный лист, отрезанный Хогвартс, переход в сеанс — какие планы можно строить? Край Вечернего Уюта был прекрасен, но Билл одёргивал себя на мысли, что на том или другом островке построить бы домик, туда переселиться, и... Останется ли что-то от Края после всего? Чем будет это "всё"? Что будет после? С ним, с Флёр, с их ребёнком, с мамой, с братьями, с дядей Доном...

Они стояли у борта, за артефактными щитами — тысячи и тысячи волшебников из двух реальностей, собравшихся биться вместе. Слева от него, стоило оглянуться, подмигнул Дедалус Дингл, маленький волшебник (Билл подозревал его в дальнем родстве с гоблинами), член ещё первого состава Ордена Феникса, только что РМ-линии. Он был полной противоположностью Биллу. Легковозбудимый, оптимистичный маг-одиночка, без колебаний готовый на что угодно. Дедалус не думал о будущем. Он жил настоящим. Билл завидовал ему.

По правую руку хмурился родной, 3М Эрни Макмиллан. Этот тоже не думал о будущем и не сомневался. Билл кивнул ему. Эрни — неплохой парень, но его уверенности Билл не завидовал. Уверенность хаффлпаффца Эрни — его доверие Объединённой Канцелярии, доверие тем лидерам, что их спасли, и тем, кто направляли во время земного апокалипсиса. Вряд ли Эрни задумывался о том, что сами эти лидеры сомневаются. Ему неоткуда было знать, что Слизерин и обе Макгонагалл, Амелии Боунс, вся верхушка Канцелярии — они знали и, должно быть, знают меньше его младшей сестрички. Билл списался с Джинни перед вылетом.

Я в центре, у Скайи, — её чуть путаный почерк, перед глазами — улыбчивое лицо... которое он уже годы как только на колдофото видел. — Мы ждём остальных, ждём Крак и Дерс. Я не буду участвовать в бою...

Почему? Ты бы хотела? — спросил он.

Нас, игроков, ждёт Творение, — неуверенно ответила она. — Помнишь, я писала? Это то, зачем нужен наш сеанс. Мы создадим то, что исправит или даст нам шанс исправить. Я не знаю, но я... мы... я сделаю всё, чтобы Песня не причинила вреда.

Песня? — выходит, это и есть та штука, ради которой они будут сражаться?

Песня аспектов и талисманов, — сестрёнка писала без колебаний. — Что-то вроде сверхзаклинания. Представь себе магию, которая создаёт вселенные. Мы хотим использовать её, чтобы создать не вселенную, а решить кое-какие проблемы. Я надеюсь, что больше не буду иномагом. Что никто не будет. Элла, наш композитор, говорит, что это одна из задач. Один человек не может определять всю Песню — мы вроде как соединяем замыслы. Я верю другим игрокам. Мы сделаем что-то чудесное и великое, если справимся.

Какой шанс, что вы не справитесь? — у него даже не дрогнула рука. — Что будет тогда?

Какой шанс, что у тебя с первого раза получится незнакомое заклинание? Мы собираемся сделать чудо, Билл. Никто никогда такого не делал. Я... не знаю, как остальные, но я стояла рядом с Великим Кристаллом Жизни — если направить эту силу... А у нас ещё семь таких штуковин. Ха, знал бы Волдеморт, с чем мы будем работать, съел бы от зависти свою капитанскую шляпу! — Билл невольно улыбнулся. - Мы сделаем дело, а вы защитите нас. Я не буду писать об осторожности, это глупо, когда мы тут работает со штуками, которыми миры взрывают. Просто поверь мне, что это всё не зря! Береги себя, брат. Как только мы закончим, я могу... я не знаю, когда смогу с тобой связаться. Я могу оказаться очень-очень далеко. У нас есть особый план, чтобы защитить самую уязвимую часть Песни, если вы защитите само Творение. Обещаю, что вернусь к вам так быстро, как получится! Ты один на драконе?

Остальные на Ковчеге, — после паузы на осмысление ответил он. — Ты справишься, Джинни.

Позаботься обо всех, когда всё закончится. Я знаю, у тебя есть девушка... у вас будет девочка. Не лезь на рожон, — последнее — в точности как мама говорит!

Да уж постараюсь. Откуда ты знаешь?

Что-то вроде иномагии, — он почти увидел, как она усмехнулась. — Из той же серии, что моя живучесть. Жаль, не знаю, с кем вы будете сражаться точно, иначе бы подсказала уязвимости и всё такое. Со мной всё будет хорошо, Билл. Тут есть кому обо мне позаботится, мои друзья... обязательно познакомлю, как всё закончится! Не сильно доверяйся Эрни, боёвка у него хромает, держись около Дингла. Ага, "типа иномагия" и "вроде чтения мыслей через пергамент", просто помни, что у тебя крутая сестрёнка и не умирай там, хорошо? Всё, через пару минут тут будет Элла и мы начинаем. Удачи, брат.

И тебе, сестра.

Она успокоила его тогда. "Просто помни, что у тебя крутая сестрёнка", ага. Перед глазами встало лицо обернувшейся и помахавшей на прощанье Флёр. Он не подведёт её. Их всех! Защитит их будущее, не важно, каким оно будет. И утрёт нос сестрёнке, разумеется! Пусть только они все выживут, а он... Он встретится с любыми чудовищами и победит. Не для себя. Для них.

Symphony Impossible to Play: Prelude

Первый перелив звуков. Ты начинаешь Игру, и Лезвие разделяет "до" и "после". Это лейтмотив Разума, постигнутый тобой, многогранный, отражающийся в самом себе, будто в зеркале; разогнанный разум достраивает его, играется им, демонстрирует его, переливает из вариации в вариацию. Ты ведёшь свой мотив, начинаешь Песнь, ощущая каждый отклик Лезвия, каждое касание которого вычерчивает фон, и Альбус отражает твою музыку внизу, а Элиза направляет. Чистая импровизация, чистое творение, то, от чего ты далека как инженер, к чему так близка в глубине души... То, о чём мечтала Хранящая — вырывается наружу.

Краем сознания отмечаешь, что Марк открутил вентиль. Аккумулированное, собранное Хранящей нечто вырывается тонкой струёй. Неведомая субстанция разъедает Часы богоуровня точно рассчитанным способом. Первая капля материи скатывается с Часов, обращается в многоцветный протуберанец, направленный в другую колбу. И в этой колбе идёт загадочный процесс, соединяющий звуки Разума и сияние, высвобожденное из Часов, — в Запись.

Ты приближаешь переливы своей мелодии к промежуточному завершению. Даёшь об этом знать Элизе. Движения Палочки ускоряются. Тихий голос присоединяется к Игре. Окружённая ветрами, Вера Орлова выглядит настолько же возвышенно, насколько и игриво. Её голос дробится, разрастается отголосками, порой перерастая в целый хор, и неразличимые слова мелькают в нём, высоком, чистом, а Сущность Ветра откликается, вплетается в узор, который начала ты Разумом.

Тихая, знакомая по воспоминаниям Джу, мелодия присоединяется к вам двоим. Ты окончательно отступаешь в фон, позволяя мелодии, издаваемой с помощью жука-трубача напряжённо замершими Джинни, Седриком и Томом, вырваться на первый план. Эта мелодия исходит в равной мере из их памяти и из логики творимого вами. Она растёт, ширится, стремится охватить собой всё, проникнуть всюду... но мелодия Дыхания меняет высоту, оставаясь самой собой, всегда свободной, индивидуальной, подсвечивает Жизнь и ей в ответ подсвечивается. А ты и Альбус — фон, едва различимый, разделяющий Дыхание и Жизнь, лёгкость и жёсткость, движение и движущихся, беспокойство и напряжённость, плавность и ломкость, но — моментальность, быстроту, захлёстывающую мощь.

Редкие, но веские переборы заполняют лакуны между вами тремя. Джу! Тёплые, нежные звуки соединяют, сонаправляют, и кажется, что контролирующая мысль Элизы также чуть меняется, подправленная Сердцем.

Два основных мотива смешиваются, соединяются, взаимно дополняют друг друга. Розовое буйство сливается с синими течениями в насыщенно-сиреневый — цвет небес Эстуса, цвет лета, цвет настоящего. Энергия и свежесть. Бескрайнее и цветущее. Борьба и достижение. Преходящее, но прекрасное. Быстрое, но зовущее. Минующее и наступающее. Победное и отступающее. Развитие, бег, полёт, ветер в лицо, колючки на кустах! Дикое, природное начало, полное гроз, молний и дождей, палящего солнца, ледяного шквала, водоворотов и циклонов, ясных небосклонов и величественных закатов.

И твой мотив огибает, оплетает, ограждает это дикое начало, разделяет, даёт точки зрения. Разум, незримый, невозмутимый, не тихий и не громкий, расставляет свои акценты, усмиряет природу, упорядочивает течения, подстраивается под циклы, встраивается и встраивает, вырастает из буйства хаоса и эволюции и направляет его, им, в то же время, направляемый.

Мотив Джу, аккуратно присоединившихся к ней Энтони и Ханны проявляет то общее, что есть у прочих трёх. Противопоставление разума и природы неожиданно оказывается таким же объединением, таким же неразрывным единством, как едины дожди и леса, солнце и пробуждающиеся звери, ветра и парящие на них птицы. На ветрах парят и люди, пусть иначе, и движения энергий, высвобождение потенциала Дыхания двигает в равной мере цивилизацию и естественные экосистемы, а эволюция охватывает как формы превращения энергии, так и меметические конструкции в головах людей, как разделения сред, так и баланс потоков, формирующих гомеостаз.

Четыре мотива, четыре смысла соединяются в сиреневой прелюдии. Два несущих аспекта и два соединяюще-упорядочивающих. Четверное основание для Песни.

Сиреневый вихрь изолируется, стабилизируется одними эффекторами Храма, другие эффекторы насыщают многоцветный шар-потенциал дополнительной энергией, синхронизируя с плотностью-интенсивностью прелюдии, а третьи стабилизируют, не давая немедля вывернуться наизнанку. Тело Песни завершено. Палочка Элизы замирает на мгновение...

The Battle of Future: Hydra

...Извергли тысячи и тысячи заклятий. Сначала — всех типов, к чему больше уязвима Гидра — непонятно. Затем — взрывные, в основном. Пламя Гидра гасит кислотой, заморозка и остановка, конечно, хороши, но берут только "поверхность" многоглавого чудовища. Взрывы оставляют в змеином кубле размером с небольшую планету целые кратеры. Колдуют от души. Смеётся, посылая пачками заклятья, Дедалус Дингл — Билл вспомнил, как их Дингл удерживал стену Адского Огня вокруг Мунго десятками минут, прежде чем слечь от переутомления. С облегчением взрывает Эрни — он ожидал смертельной схватки, а получил симулятор стрельбы, где промазать — это надо очень постараться. Сам Билл, однако, мрачен и сосредоточен. Он ждёт подвоха — и не ошибается.

Гидра взрывается. Целиком. Разлетается мелкими кусочками. Победа? Наоборот. Каждая капля кислоты, каждый оторванный кусочек — зародыш её тела. Секунда назад — капля. Секунда после — десять глав, извергающих кислоту, а из кислоты — ещё десяток таких же малых гидр. За пару минут Гидра полностью регенерирует весь убыток от совместных усилий Хогвартса, протоссов и Варсиэра.

Минигидры разлетаются по всему трёхмерному полю боя, стремительно его заполняя. Хогвартс-огнемёт едва не погребает под змеиной массой. Том разворачивает дракона, прожигая путь, а волшебники усиливают общие щиты, которые, шипя, разъедает кислота. Вырвутся? Не вырвутся?

Магическая волна ударяет сбоку — то волна заморозки, мгновенно убивающая Гидру, проходит насквозь и не гаснет. То было великое колдовство, на которое в одиночку не замахнулся бы и Геллерт Гриндельвальд, сколько бы кристосорбов Рока ни использовал. Несколько тысяч волшебных лучей собирались воедино — феи, которыми дирижирует Нерис. Совместный луч перехватывался Барти Краучем, который придавал ему точную форму, отправлялся Гвен Шепард, а та, в свою очередь, давала магии дополнительное свойство. Негасимость, например.

Струи кислоты, разогнанные едва ли не до сверхзвука, разбиваются о многоуровневый щит, удерживаемый и обновляемый Марьей Эк. Волна заморозки убивает большую часть наросшей Гидры и Варсиэра заодно. Как огромный шлепок. Замороженное, повинуясь Краучу и Гвен, фокусирующим магическую мощь народа фей, обращается в огонь.

Хогвартс вырывается наружу. Несколько "фениксов" растерзаны Гидрой. Останки Варсиэра испаряются останками Гидры. А "останки" Гидры растут ещё быстрее, обещая в считанные секунды вернуть обратно свою массу! Вместо ударов по площади Гидра переключается на снайперски точные плевки и струи, каждый из который с лёгкостью прошибает щит Хогвартса. Волшебники несут первые потери. Из кислоты тут же вырастают минигидры, и палубы Хогвартса погружаются в хаос. Гидра плюёт во все стороны — не только чтобы попасть, но и неся в кислоте свои споры, размножая себя всё быстрее и быстрее. Такова подлинная мощь мифического чудовища, опустошавшего не планеты, нет, а целые галактики во славу Морриган.

Ярко-белый меч появляется одновременно в миллионах мест, касаньем распыляя минигидр на сверкающие пылинки.

— Наконец-то соперник, достойный нового романа! — выкрикивает Гилдерой Локонс, вновь взмахивая знаменитым Зеркальным мечом, чьё лезвие отражается в глазах владельца и проецируется в поле зрения столько раз и туда, куда тот пожелает. — Книга о нашей схватке станет легендарной!

Гидра уже не шипит в ответ. Она усиленно размножается не то "почкованием", не то "спорованием". Гилдероя погребает под клубящимися змеиными телами, и даже Зеркальный меч не успевает пронзить все сразу. Кислотная масса окружает и куб-барьер с феями внутри — магия не справляется со стремительным ростом, нет в арсенале Крауча и Гвен заклятий, одновременно работающих по сфере, не задевающих своих, свободно проходящих чрез барьер и смертельных для чудовища. Хогвартс маневрирует, уклоняясь, возобновляя щиты, на палубах бушует Адское Пламя, вычищающее "заражение", — по лбам Дедалуса, Билла и десятков лучших магов скатывается пот. Пламя же драконье вонзается и вонзается в Гидру, силясь сдержать рост — да без толку. Протоссы группируются около Хогвартса, прикрывая щитами своих кораблей дыры в магических барьерах, стреляя, стреляя, стреляя, стреляя по накатывающим кислозмеиным волнам...

Гамма-лазеры и свёрточные ракеты основного флота Хранящей вносят огромный вклад, к ним присоединяются усилия богоуровневых игроков, приведённых Алисой: многообразные снаряды и лучи игровых устройств, групповые манипуляции аспектами скрещиваются на ускоренно растущей массе плоти. Им не хватает сил её сдержать. Лучших результатов достигают различные цепные реакции — их Гидра или гасит кислотой, или просто отрывает от себя поражённые куски. Она достаточно велика, чтобы позволить себе и не такое. Самое же главное, что чем больше тварь становится, тем быстрее, быстрее и быстрее размножается.

Гидра замирает. Вся, разом. Арадия Мегидо, ярко улыбаясь, удерживает Время питомца Морриган, позволяя остальным ударять по ней всем, что у них есть. Отпускает Время. Две трети Гидры исчезают во всевозможных эффектах разрушения. Спустя секунду вырастают обратно. Арадия собирается с силами и останавливает чудище ещё раз. И ещё раз. И ещё, ещё, ещё! На считанные, такие долгие минуты устанавливается хрупкое равновесие — благодаря единственному богоуровневому троллю. А Денис Гурьев получает, наконец, шанс понять, что же Гидра, в сущности, такое.

Symphony Impossible to Play: Space

...и движется дальше. Гаснут все мелодии, кроме одной — той, что играет Джулия, Энтони и Ханна. Джулия переключается на бас-гитару, Ханна — гитару акустическую, а Энтони — электрическую. Вот к ритмическому рисунку присоединяется, а затем и берёт его под контроль Грэм. Филигранными касаниями паутинки вступает в симфонию Элизабет, точно расцвечивая музыкальную ткань.

Хриплый голос врывается в акт Песни, и то голос самой Пустоты, обрамлённый десятками призвуков, столь характерных для пси-голосов протоссов или Зел-Нага. Это песня Морулиса — песня невыразимая, неясная, нечёткая, расходящаяся и сходящаяся гармонично, но всё же хаотично. И такова эта песня, что все видят, как рождаются из Пустоты миры, как дрожат неведомые измерения, как бессмысленно пульсирует вещество, как тает истина и рождается ложь, как...

...как из безначальной загадки, как из предвечного хаоса, из отсутствия, из равенства направлений, из флуктуаций, не способных, на первый взгляд, пробиться сквозь потенциальные барьеры, — рождается нечто. Безразличная подвижная пассивность Пустоты неожиданно плавно, естественно переплетается с Сердцем. И вещи обретают свою собственную сущность, свою душу... своё имя? Всё ещё нет границ, нет Разума, но они и не нужны. В конце концов, все границы — лишь условность, как и имена, как представление о случайности и закономерности.

Гитары уступают своё место скрипкам, альтам, виолончелям и контрабасам. Четверо играли их партии: скрипки — Кристо, виолончели — Гарри, контрабаса — Гермиона; что же касается альта, то его берёт на себя Элиза. Её свободная рука уверенно бегает по нитям неведомого, невидимого инструмента, вплетаясь, дополняя, добавляя, завершая.

Мелодия льётся причудливыми струями. Чистота метаскрипок переплетается с грубым гласом Пустоты, с плотностью, плотскостью материи. Осмысленность — бессмыслие. Взгляд — пребывание. Мыслящее — вещное. Идея — вещество. Два противоположных аспекта, два работающих будто бы на противоположное инструмента, соединённые ритмическим рисунком бас-гитары и ударных, описывают, кажется, весь мир. От чистых идей, парящих в недостижимом смертным, да и бессмертным не-пространстве, до Пустоты, какой она была до вмешательства Велисо: Небом и Твердью, друг от друга нераздельными, потому что некому, нечего делить; всеми формами и ликами, какие только можно из "камня" тверди высечь.

Метаскрипки плавно замолкают, в отличие от голоса Морулиса (и неведомых не то инструментов, не то волшебств, которыми он его модифицирует). Лишь одна метаскрипка... нет, не метаскрипка! Лишь одна Элиза продолжает свою мелодию — Тенью к Пустоте. Одной рукой она по-прежнему направляет симфонию с помощью Палочки, но вот другая рука... Она размывается от скорости, а место вокруг неё — от образов и видов. Вот пальцы пробегают по клавишам, вот ведут смычком, вот перебирают струны, вот звенят паутинкой, кружат многоцветье эха, а вот крутят какие-то переключатели, перезванивают колокольчиками...

Всё сразу — сразу и одновременно! Бесконечность: неисчерпаемость форм, видов, индивидов, индивидуальностей, образов, образований, веществ, материй, миров, возможностей, потенциалов — вариация, то быстрая, то медленная, то простая, то поразительно сложная, перетекающая из жанра в жанр, из вселенной во вселенную, между мультивселенными, между реальностями и метареальностями, свободно переходя из Бездны в ординарный мир и обратно. Это Пустота, ширящаяся в Тень; Тень, разнообразящая Пустоту.

Морулис затихает, отступает... в тень. Гитары занимают его место. Вторя переливам Тени, Сердце затрагивает суть. Тень умножается на Сердце, Тень раскрывает Сердце, а Сердце сужает Тень. Так рождается душа. И множество, и единство, и целое, но части, свойства, да с границей, сущность — формы вместе с тем.

Унигитары сменяются метаскрипками, сущность — множеством идей. Два не-пространства, две бесконечности, одна полная смысла и глубины, другая — вариаций и возможностей, соседствуют друг с другом, где-то в промежутке порождая реальность. Реальность — то, что может меняться, собою оставаясь. Реальность — это компромисс. Между абстрактностью и детальностью, константностью и изменчивостью, полной порождённостью и совершенной независимостью, бесконечной продлённостью и неизмеримой точкой, абсолютной симметрией и подлинным хаосом, односторонним действием — и слиянием системы в неделимое одно. Между Светом и Тенью (Пустотой и Сердцем) — реальность где-то там.

Элиза расслабляет теперь уже точно свободную руку. Метаскрипкам на помощь приходят унигитары, вместе плетущие прекраснейший узор. Это возвышенная мелодия о том, что наверху — о том, как души связаны с идеями, об информации, о познании, об Абсолюте, о пересечении и соединении всех не-пространств, о моделях и метамоделях, о мультидушах и метадушах — даже о том, что Хранящая старательно вычёркивала из познаваемого, когда Эллу сотворила, чтобы более никто не повторил тот путь. Но этот путь никогда не был единственным.

Наконец, к высокопарной, хрустальной мелодии высших сфер и идеалов присоединяется грубая неопределённость первоматериальных форм и калейдоскоп проявлений-состояний, оттенённые ритмом рассыпающегося Времени, что перерождается в ему обратный мастер-аспект. Высшее и низшее, духовное и вещное соединяются в едином, развёрнутом, многомерном, бесконечномерном целом, очерчивающем Пространство Песни.

The Battle of Future: Medusa

Всё завершалось. Это место — последний рубеж, её последний шанс. И человек напротив — очередное препятствие между ней и этим шансом. Она видит его имя. Геллерт Гриндельвальд. Она видит его разум, спрятанный за прочным панцирем. Она желает сломать его и наизнанку вывернуть.

Это началось метаэры назад. Тогда, когда её мать, Королева Совершенства и Порядка, сущая меж Древами, вошла в силу после запланированного перерождения. Будучи Королевой, она видела будущее и метабудущее, и природа её была такова, что зрела дальше большинства лучерождённых. Оставшееся меньшинство было слишком слабо или глупо, чтобы воспринимать метавремя как целостное нечто.

Мать видела сложившийся порядок. Мать видела большой причинный цикл. Мать видела бесконечную, непредсказуемую угрозу от существа по имени Инфуцор, от Силы, которой он повелевает. И она знала, что породило, в конечном итоге, эту Силу. Нечто, одновременно схожее и полностью ей противоположное. Песнь. Так это зовут наивные игроки. Песнь есть опасная возможность. Песнь есть связь, есть призыв, есть исток великого хаоса — посему должна быть уничтожена. Даже если ценой будет погибель Леса. В конце концов, никакой порядок не был вечен, и Лес — не исключение. Но Песнь... Песнь на вечность претендовать имела право. И чтобы сохранить метапорядок, мать начала работать.

Королева Совершенства, она создала чужими руками совершенное оружие. Манипулировать другими лучерождёнными всегда было для неё элементарно. Мать создала Моргану. Моргана же создала Морриган и Модрон. Одна будет новым источником порядка, если-когда Лес падёт. Другая — разрушителем. Первая попытка матери провалилась — Морриган проиграла, вынуждена была отступить, так и не разрушив то, что привело к открытию листа и прибытию Инфуцора. Тогда мать, ещё до самого открытия, начала дальнейшую подготовку. Она плела причудливый узор причин и следствий, скрытый от взгляда всех великих игроков, включая Инфуцора и Хранящую Время, — узор, чтобы сделать Криса могущественней, чтобы соединить его и Морриган силы в этом сеансе.

Медузой прозванная была частью этого узора — самой осведомлённой частью. Мать родила её от всего лишь Лорда — не Принца и не Короля. Она выбрала очень особенного Лорда — такого, который даст ей, клинку, идеальную заточку как по праву рождения-наследования, так и — воспитанием. Мать выбрала воина и убийцу — уникума среди лучерождённых. Медуза с детства училась воевать. Благодаря матери получила она свой проклятый взгляд. Она победила отца и уничтожила, как и задумывалось до рождения.

А затем, чтобы доказать, что достойна стать частью Дикой Охоты, всерьёз сразилась с матерью. Использовала её луч против неё самой, вобрав частицу его силы. Убила, разумеется. Морриган с радостью приняла её, и вместе убивали они богов и лучерождённых. Не поколебали мировой порядок, порождающий цикл, как и видела мать, но прозванная Медузой набралась опыта, сразилась с сильнейшими, выжила в страшнейших бойнях, чтобы применить всё это под конец. Она приняла судьбу совершенного инструмента, судьбу лезвия порядка, разящего источник хаоса.

И теперь, пока Морриган развлекается с убийством Хранящей (не так уж много чего решающим в перспективе), а Крис пробует прикончить Лиа, чтобы не дать Творению свершиться, она должна будет убить как можно больше защитников, а потом ударить в самое уязвимое место Песни. В ретранслятор. У неё были способы, множество разработанных Королевой Совершенства и Порядка способов, чтобы уничтожить любой, даже самый совершенный порядок. И поле автоупорядочивания лишь усилит эти способы, а не помешает.

Она кивает Гриндельвальду. Могущественный маг. Разрывом в ткани реальности он с лёгкостью выбросит её из сеанса, а это — поражение. Тогда ей останется лишь вмешаться в цикл с той стороны — или поговорить с матерью в далёком метапрошлом. Плохие исходы. Таких она училась избегать. Научилась избегать любых "исходов", вырываясь из цепочек, Свету видимых, цепочек, скрытых Пустотой. Оставлять за собой разрушения, выходящие за планы, за границы всех и вся. Совершенный инструмент разрушения любого малого порядка во имя порядка величайшего — такова она теперь.

Медуза разделяет себя на тысячи тысяч копий. Каждая из аватар — это орудие, а снаряды — накоплены в домене, и их хватит, чтобы парочку галактик с лица вселенной истребить. Не сейчас. Это один из вариантов, но сейчас она не будет вызывать огромных опасений. Не время сталкиваться с Элис, Алисой или Ивицером лицом к лицу. Сейчас она должна победить с наименьшими усилиями, не раскрывая подлинный потенциал. Для своего уровня Геллерт — талантливый противник, но не более того. Она выжала бы из тех же самых инструментов много больше.

Заградительный огонь. Она даже не окаменяет чары. Просто отзывает и перевызывает аватары, пользуясь преимуществом домена. Ни одно заклятье не касается её. Ускоряется, телепортируясь с помощью перепризыва. Волшебники сражаются смело и умело, но скорость их реакции, скорость их мысли слишком уж мала. Пользуясь разницей временных потоков домена и сеанса, она буквально управляет каждой аватарой индивидуально, часть управления делегируя специально тренированным субличностям. Конечно, до Триликой Морганы ей далеко, но, как говорится, чем больше туша, тем громче падает. Суть ведь не в масштабе — суть в точности, расчёте.

Она не может пробить щиты платформ в столь частом дроблении на аватары. Использовать весь арсенал пока что рано. Но сами платформы, со всей магией, натянутой поверх, всего лишь лёгкие материальные объекты. Толкает их под выстрелы других платформ, максимизируя ущерб — и вот уже от грозных двух тысяч остаются жалкие две сотни, окружённые совместным щитом, отстреливающиеся во все стороны от неё. И тогда Медуза объединяется обратно в одно тело.

Атаки? Отправляются в домен. Она не собирается тратить на них силы. Вместо этого смотрит на щит. Они действительно такие наивные, чтобы поверить, будто щиты чем-то особенные, что её способность на них не срабатывает вовсе? Специально не пробовала раньше. Взглядом обращает щит в камень, вновь разделяется, окружая каменную сферу, раздёргивает её по домену и врывается внутрь раньше, чем маги успевают сообразить, что происходит.

Гриндельвальд пытается повторить свой трюк. Она утягивает следом за аватарами остатки боевых платформ. Аватары исчезают там, за границею сеанса. Она же остаётся внутри — один на один с "великим волшебником", от чьей армии в лучшем случае остались окаменелости, заботливо размещённые в домене.

Он пытается сопротивляться. Ставит многослойный щит, чтобы она не окаменила сразу. Бросается чарами, соединёнными с алхимией и иномагией, которые отказываются в камень превращаться. Использует кости богов, наполненные Жизнью, Роком. Демонстрирует, что победил б её отца. Она была сильнее этого ещё до встречи с Морриган. Какое-то время играется с ним, конспектирует трюки этих новых чудотворцев, ограниченных да изобретательных. Затем изрыгает из домена перехваченные чары со всех сторон сразу, предварительно реальность и пространство зафиксировав. Расчёт оправдывается — щиты падают, зато под ними всё цело. Статую Геллерта помещает к таким же сосункам в домен, а кристосорбы... кристосорбы — пригодятся.

Symphony Impossible to Play: Sealer

Миг паузы — пространственный модуль/нота/инструмент капсулируется следом за телесным. Чуть понижается энергоплотность шара-сверхпотенциала. Палочка Элизы продолжает движение, и Элла вновь начинает следующую часть своим с Альбусом соло на игропиано. Она меняет звучание на более электронное, цепкое, шероховатое, местами глуше, быстрее гаснущее, пальцы её размываются от скорости, выплетая новый сложный мотив, в то время как Дамблдор подыгрывает на классическом рояле.

Глубокое звучание эха оплетает партию Дамблдора на фоне всё усложняющейся и усложняющейся игры Эллы. Тихий голос, почти шёпот Элизы присоединяется к симфонии, то появляясь, то исчезая. Это мелодия поиска. Это симфония, кажется, что-то достраивающая, что-то рассказывающая, и вслушиваться в неё было бы опасно любопытствующему смертному. Быстрая и медленная одновременно, она размывается по бесчисленным направлениям, затрагивает множество малых мелодий и мотивов, сделает их частью единого целого, разворачиваясь и разворачиваясь за границей разумения.

К игре Элизы присоединяются столь же энергичные метаскрипки, окончательно уравновешивая быструю и медленную части. Свет и Разум, Тень и Надежда — два аспекта тела Песни и два — её пространства. Они не гармонируют в полной мере, а скорее работают сообща, работают в уже пространстве, проводя в него тело. Это симфония отражений, но не упрощающих, а усложняющих, и здесь, должно быть, к месту был бы аспект Лжи; без него требовалось нечто, соединяющее работу всей четвёрки. Нечто, что не то чтобы направит, не то чтобы обеспечит успех — скорее обеспечит ему достижимость.

Марк Творцев отрывается от внимательного наблюдения за Записью и берёт в руки Резчик. Колебание. Ожидание. Взмахом палочки Элиза указывает ему начинать. Дыхание струится от Веры, даруя Марку решимость. Со стороны кажется, что он просто вцепился в эфес. По лбу Марка скатывается капля пота, первая из многих. Его талант иномага синергирует с предельным поиском, чтобы найти и взрезать саму душу. Вырезать маленький её кусочек, незначимую частицу — размер лакуны не очень-то усилит иномагию.

Паж Символа отрезает свой собственный предельный поиск, единственную (по его мнению) способность, делающую его значимым.

Симфония подхватывает новый элемент, выстраивается вокруг него, использует его, дополняет и дополняется. Всё меняется.

...Реальность складывается из кусочков.

Каждый кусочек отражается в ноосфере, обретая имя.

Имена и кусочки общи для вариаций реальности.

Они рассыпаются на части.

Комбинируются, рассыпаются и рекомбинируются вновь.

Соединяются в новые реальности.

Реальности отражаются в ноосферах.

Каждая ноосфера — как новая реальность.

Реальность складывается из кусочков...

Предельный поиск начинается снизу вверх. С нижней из реальностей, с каждого кусочка, дробясь Тенью, направляясь Светом, дробясь Светом, направляясь Тенью. Через Разум и согласно Разуму, через Надежду и согласно Надежде. Этот путь бесконечен. Нельзя завершить поиск, начавшийся с неопределённо-бесконечного базиса в неопределённо-бесконечную абстрактность. Он неопределённо-бесконечно долог.

Грэм Фергюссон направляет свой аспект, совершая всего один удар. Неопределённая вечность схлопывается в оглушительную тишину. Поиск завершается, формируя ажурно-расходящуюся сеть метамоделирования, что сверху вниз, бесчисленные цепочки типа карта-территория — снизу вверх. Снизу — карта, сверху — территория, сверху — идеи, снизу — их сужения, до реальностного вплоть. Единые в Анхе, по этим дорогам текут Дыхание и Жизнь, следуя за Разумом-Надеждой к Свету вверх и Сердцу... к Тени вниз и к Пустоте.

Модуль "тело" соединяется с модулем "пространство" через модуль "замыкатель". И пространство Песни становится упорядоченным и замкнутым, и носитель Песни свободно по нему блуждает, охватывая всё пространство. Лепестки Храма удерживают триединую симфонию, всё ещё сиреневую, но непостижимо-фрактальной ныне формы.

The Battle of Future: Hastur

Хастур раскрывается навстречу чистой богине и её пастве, вооружённой до зубов. Сеанс остаётся позади — пространство внутри Великой Машины Разрушения гораздо больше. Следом уходит и физика, метафизика Игры. Здесь, внутри Хастура, ткань реальности необычайно податлива. Здесь Машина собирает свои орудия, а порой использует как орудие и всю свою внутренность как целое. Проглотив флот Строителей, Хастур первым делом пробует его переварить.

Ошеломляющая информационная атака заставляет Элис сосредоточить всё своё присутствие внутри. Так, как и задумано Машиной. Хастур не боится вдвое усиленной богини. Хастур не испытывает эмоции в привычном людям смысле. Отдалённые аналоги практичны и просты и обычно связаны с вероятностями. Хастур переживает нечто вроде "удовлетворения-рискованно-победным-ходом". У Элис, на самом деле, есть шансы его уничтожить, и сам Хастур видит не один способ (я вот эти способы не вижу, кроме очевидного уничтожения ядра: Машина слишком хорошо шифрует свои мысли — лучше, чем Алиса). Хастур уже шёл на подобный риск. Шёл — и побеждал. Если же проигрывал, то не окончательно, в конце концов, он — часть Дикой Охоты, и Морриган ценит его больше остальных.

Элис освещает, стабилизирует собою-светом каждую информационную прореху. Восстанавливаются повреждения псевдоживых кораблей Строителей, используя энергию кристаллов Жизни. Возвращают новую эффективность накачанные Роком механизмы. Флот движется вперёд, сперва неспешно, изучая, с чем столкнулся, и разум Элис переплетён с разумами всех внутри, подсказывая, соединяя, освещая. Мистично-красное ядро призывно манит Сильфа Риска. А пространство вокруг отнюдь не манит.

Пространство сгущается. Время замедляется. Нечто вроде ядов и кислот, но на уровне фундаментальной физики, там, где она плавно переходит в метафизику, генерируется "желудком" Хастура. Эти странные, неясные, сложно формализуемые даже богом процессы касаются магических щитов и разъедают их упорядоченный хаос, распрямляют ордополевые искривления. Яды Хастура подобны эссенциальным ядам зергов и, вместе с тем, псионическим воздействиям протоссов, только гораздо свободнее, многомерней, а главное — продуманней, напоминая по глубине атаки Вторых или защиты Первых.

Элис едва ли не вручную раздвигает пространство перед кораблями и сдвигает за кормами. Параллельно — борется с ядами. Это тонкая, безумно сложная борьба, проходящая, прежде всего, в плане чистого интеллекта. Яды настроены таким образом, что любое грубое воздействие распадается внутри них, а воздействия же тонкие... Хастур заранее рассчитывает подобные варианты. Тронешь яд так — он обратит упорядоченные предметы в пыль. Тронешь иначе — сотрётся информация. Пробуешь течение направить — и уже твой разум становится проводником для яда.

От Элис требуются чрезвычайно аккуратные действия, деактивирующие последовательно все защитные механизмы ядов. И она их выполняет, порой пользуясь разумами строителей для получения идей. Хастур, разумеется, не останавливается. В его распоряжении титаническая библиотека реальностных воздействий, комбинируя которые с воздействиями физическими, он создаёт всё новые и новые яды, а Элис деактивирует их раз за разом, оставляя малую часть себя на продвижение вперёд. Флот выступает скорее якорем, поддерживающим элементом, точкой, которую можно двигать, не запутавшись, не пропав в абстракциях, чего Хастур, конечно же, желает — это тоже яд, метаяд, один из многих, которыми Машина травит лично Элис.

Противостояние набирает обороты. Пространство-время искривляется в причудливый лабиринт, образ ядра дробится на миллионы образов, где оно, а где выход, где внутренние стенки Хастура — совершенно непонятно. Элис выбирает один из путей и следует ему, постоянно корректируя, действуя светом и Светом на концептуальном уровне, заставляя дорогу вести к цели, а не наоборот.

Не переставая генерировать яды, Хастур тянет за реальность происходящего, тянет как через воли строителей, так и через разум Элис, размывая грань между истиной и ложью, между произошедшим и непроизошедшим, спутывая настоящее и будущее — здесь, внутри него, вовне сеанса, такие игры — допустимы. Он пытается устроить подобие генерального расхождения, причём как на макроуровне проявленности душ, так и на микроуровне элементарных возбуждений фундаментальных полей. Впервые я вижу, когда чистого бога пытаются переиграть на его родном поле — пусть не переигрывают, но напрячься заставляют — до предела.

Хастур не останавливается. Макроискривления пространства дополняются искривлениями меньшими, готовыми разрезать корабли со щитами на кусочки. Яды дополняются банальными болванками, разогнанными до околосветовых скоростей. Колебания реальности — её же дрожью, норовящей поделить физические тела на частицы не хуже пространственных искривлений. Хастур давит. Каждый новый тип атаки всё повышает и повышает нагрузку на сознанье-представление Элис. А оно не идеально, сколь бы к идеалу ни стремилось. Элис не справляется. То один, то другой корабль растворяется, развоплощается, разрезается, выворачивается, проваливается или обращается.

Машина Разрушения не даёт Элис ни капли инициативы. Переварить её флот, а затем и её саму! У Хастура есть на то все шансы. Он не успел. Или успела Элис — прежде, чем нагрузка станет слишком большой. Элис дёргает. Не за константы и не за реальность. Она дёргает за внимание, за сознание Хастура. Отклоняет от себя, а не заметив сопротивления, перекручивает до полного небытия.

Тут-то и выясняется, что сознание Хастуру не очень-то и нужно. Его аналог, нечто "полуцелостное" продолжает работу в прежнем режиме. Однако Элис снижает давление — без полноценного сознания Хастур чуть медленней координирует атаки, несколько снижается связность между его функциональными частями. Следующим шагом Элис освещает Хастур изнутри, получая знанье напрямую. Спрямляет все пути, одновременно перенаправляя генерацию ядов в другое место. Хастур исправит всё это, исправит очень быстро, ни одно из внесённых изменений не является необратимым. Элис использует краткий миг, дабы прыгнуть вместе с флотом к алому огню, похожему на монстра, демона неведомого глаз. Сейчас или никогда!

Когда Строители оказываются рядом с огнём, когда пробивают тенета иллюзий, то открывается незамысловатая истина, о которой так и не сообщил ни один чистый бог, пытавшийся повторить деяние Элис. У Хастура нет ядра. И тогда челюсти смыкаются, блокируя всякую возможность заглянуть вовнутрь.

Symphony Impossible to Play: Effector

Секунда тишины:

Элла подбрасывает в воздух дыхание пустоты, мгновенно подхваченное эффекторами Храма. Подхваченное — и помещённое в кайдариновый кристалл, сконденсированный округ. Получается аналог кристаллов подавления — тёмно-серый, управляемый, а не давящий всякий род сверхъестественного, как в виде чистой эссенции. И самое главное, Ученик делает кристалл перенастраиваемым, чтобы дыхание пустоты могло принять новое естество за образец. Более того — менять естество буквально на лету.

Так проходят первые пятьсот миллисекунд.

Элла поворачивает один из трёх конверторов Велисо. Ранее он превращал Волю и Истину в Бытие. Теперь же будет превращать Бытие в Истину и Волю. Вход одного конвертора соединяется с выходом другого — и наоборот, образуя замкнутый преобразователь. Воля и Истина — в нужное Бытие. Бытие — в нужную Волю и Истину. Избыток того или иного — в другой компонент. Два состыкованных конвертора легко балансируют соотношение типа и количества волеистины и бытия — а третий отложен в сторонку. Двойной конвертор — циклоконвертор — подхватывают эффекторы Храма.

На этом тишина заканчивается: плавно восходит Палочка Элизы, и Вера начинает петь.

Это вокализ — вокализ мягкий, медленно пульсирующий, вокализ штиля, спокойно-безбрежного Дыхания. Вокализ, к которому присоединяется столь же плавное многоголосье эха от Сэма и Беты, закрывших глаза, полностью отдавшихся мечте о покое. Низкое, неторопливое гудение жука-трубача поддерживает мелодию. А завершают её одинокие, расставляющие акценты касания клавиш Эллы и Альбуса.

Спокойная, медитативная музыка складывается в прекрасный, возвышенный поток: река, впадающая в океан; солнце, улыбающееся с ярких небес морозному зимнему деньку; размеренный танец светил, будь то звёзды, галактики и их скопления, на просторах вселенской вечности. Спокойствие это соединяется с кристаллом, с эссенцией внутри, образуя нечто целое, и кажется, что так будет всегда — самое прекрасное, что только может существовать на этом свете, дарующее умиротворение, а вместе с тем и силы, чтобы двигаться вперёд...

Элла заканчивает подстройку циклоконвертора и бросает вверх флакон радужной субстанции. Эликсир Мерлина, чудо воплощённое, взбаламучивает небо, и Палочка Элизы ускоряется. Гудение Жизни становится хищным едва ли не рычанием, первобытным и отрывистым. Разум играет нервно и быстро, будто куда-то спеша, не успевая! Дыхание распадается на десятки перекликающихся голосов — вокализов и неясных, обрывистых слов. Единый мотив Надежды делится на сотни полумотивов, перетекающих друг в друга.

Это не должно стать музыкой. Слишком хаотично, слишком невпопад, слишком много диссонансов, и дирижёр будто бы не справляется с этим беспорядком! Но это музыка. Это часть Песни, хаос и беспорядок выражающая, и едва заметные касания "свободной" руки Элизы гармонизируют дисгармонию, сглаживают разрывы, создают переходные мотивы, вносят предсказуемость в случайность, сплетают из разрозненных элементов целостную тему, не менее глубокую, нежели мелодия покоя минутами раньше.

Следуя за дирижёром, Жизнь, Дыхание, Разум и Надежда переходят из хаоса в порядок и обратно, соединяя две темы, два состояния Песни, но оставляя их разделёнными в какой-то мере. Ну а Элла заканчивает следующий этап настройки циклоконвертора. Запускает его. Дирижёр резко меняет ритм и темп.

Мелодия эха сплетается в прообраз и праобраз, а Разум конкретизирует его, абстрагируя. Вместе Разум и Надежда направляют жизневетер. Подчиняясь, модуль-тело тянет вниз из модуля-пространства идею в реальный мир. То метамодель-мелодия нисхождения, уже звучащая как часть мелодии-хаоса, но выделенная явно. Циклоконвертор запоминает режим работы.

Эхо толкает вещи и явления, а Разум направленье задаёт. Надежда и Разум вместе направляют жизневетер. Подчиняясь, модуль-тело тянет вверх из модуля-пространства реальность в мир идей. То восхождения мелодия-метамодель, мелькавшая в хаосе чуть раньше, но выделенная явно. Режим работы циклоконвертор сохраняет.

Надежда эха реал вращает в пространстве вариаций, и пиано Разума останавливает сложное движение. Разум и Надежда жизневетер направляют вместе. Модуль-тело, подчиняясь, искривляет вбок реальность через мир идей. То мелодия изменения — метамодель, случавшаяся в хаосе, что раньше, но выделенная явно. Циклоконвертор учится работать так.

Идёю Разум ограничивает чёткими звука переливами, и Надежда непрерывно отражает, вытягивая в реальность. Надежда и Разум направляют Дыхание и Жизнь. Модуль-тело, подчиняясь, равновесно проецирует территорию на карту. Мелодия то созидания — встречавшаяся в хаосе метамодель, ныне выделенная явно. Новое умение циклоконвертор обретает.

Четыре навыка циклоконвертор использует одновременно, формируя пятый. Выделенная из хаоса, сыгранного прежде, — это мелодия соединения. Идею и реальность делает единым целым модуль-тело, подчиняясь. Жизневетер направлен Разумом, Надеждой. Эхо сплетает и толкает, вращает, отражает, а пиано ограждает, останавливает, абстрагирует, конкретизируя, и направленье задаёт.

Никто из всех играющих, кроме Эллы, даже Элиза, не понимает до конца, что за тонкую, прекрасную, величественную и опасную часть Песни исполняют. Элла... Элла понимает, но примерно. Реализованная идея, исполненная симфония, воплощённый проект — это намного больше, чем задумывала, намного глубже... выходит за пределы, как выходит за пределы плюс-вольности Алиса, Крис — плюс-бытия, а плюс-истины — Сирень. Но Песня содержит в равной мере плюс-истину, плюс-волю и плюс-бытие; минус-истину, минус-бытие и минус-волю. Песня — это метагармония аспектов. Песня, как и реальность, — это компромисс.

В компромиссе этом эффективном, модуль-эффектор формируя, соединяются не только аспекты, но и слитная работа циклоконвертора с кристаллом дыханья пустоты. И хаос волшебства странным образом накладывается, не взаимодействуя, а декартово перемножаясь, на постоянство и покой кристалла вокруг дыханья пустоты. Всё это — часть эффектора, часть того, что... не будем заходить так далеко. Эффектор же естественным образом привязан к телу, а тот, замыкателем, к пространству. Но это не конец.

The Battle of Future: Chris

Первый удар. Столкновение! Два клинка поцеловались лезвиями.

Чернейшее лезвие направляют руки Криса. Его лицо — полное несдерживаемого гнева, в глазах пылает аспект Ярости, плащ Пустоты окутывает тело, мрака каплями сочась. Его телосложение — телосложение героя, вся его фигура излучает первобытную мощь.

Серое лезвие направляют руки Лиа. Её лицо — безразлично-спокойное, в карих глазах — лишь отрешённость, простенькое белое платьице дрожит от порывов ветра. Маленькая девушка, она не выглядит ни героем, ни злодеем — жертвой, которую герои защищают, а злодеи убивают.

Лезвия замирают в равновесии. Крис давит, вкладывая безграничную Ярость, весь разрушительный потенциал Пустоты — чёрные разряды змеятся по широкому лезвию его меча. Лиа отталкивает, воплощая свою душу, болезненно-ранящий потенциал Одиночества. Они смотрят друг на друга, и взгляды скрещиваются следом за клинками. Взгляд Криса норовит смять, сжать, сжечь, развеять в прах! Взгляд Лиа — разрезать бессмертие души. Паритет. Секунда. Другая. Одновременно разрывают контакт.

Взмах! Уклонение! Контакт! Разрыв, выпад, уклонение... Лиа наступает, отталкиваясь от существования противника, танцуя вокруг него, атакуя колющими выпадами, и промахи оставляют медленно заживающие раны на теле реальности. Крис оборачивается чёрной дымкой, быстрыми превращениями в Пустоту и обратно уклоняется от Лиа. Движет мечом экономными движениями, изредка позволяя лезвиям столкнуться. В моменты столкновений всё новые и новые сочетания Ярости, Пустоты и волшебства пытаются ранить клинок Лиа — продолжение её души.

Она ускоряется. Смертный уже не силах уследить за противостоянием бессмертных. Их движения настолько быстры, что рождают яркие вспышки, просто двигаясь сквозь отнюдь не абсолютный вакуум сеанса. Мимопролетающий астероид не замечают оба — для них уже нет разницы, в какой среде сражаться, разве что обзор становится чуть хуже, пока термоядерная реакция не разбрасывает камни во все стороны.

— Думаешь, — скорость и сосредоточенность на бое отнюдь не мешают Крису говорить, — это их "Творение" сделает что-то хорошее? Твои друзья погибнут, когда Песнь коснётся их!

— Это их выбор, — отклоняет его атакующий выпад, на миг дематериализуя меч, чтобы проявить его вновь и ударить из неожиданного положения. Крис разрывает дистанцию, а затем закрывается жёстким блоком. Пустота гневно шипит, пытаясь разъесть узкое лезвие её клинка.

— Так я и думал — оружие без мотивации и чести, — выплёвывает Крис, размываясь в Пустоту и разрезая взмахом резко удлинившегося клинка реальность на пути Лиа. Толкая её в открывшуюся дыру!

— Ошибаться — часть человеческой природы, — ответствует Лиа, зашивая дыру на своём пути и аккуратно разминаясь со сгустком пустоярости. Резко разворачивается, делая укол так же удлинившимся клинком, кончик которого не просто режет, а разрывает реальность в клочья.

— Тебе не защитить их всех, — он одним яростным желанием игнорирует разрывы, отбивая остриё в сторону. — Просто, — резко приближается, продавливая сопротивленье Одиночества. — Уйди, — вновь скрещиваются два клинка. — С моего, — они оба удерживают мечи одной рукой. Крис замахивается кулаком. Лиа встречает кулак раскрытой ладонью. Кулак замирает в сантиметре от ладони. — Пути!

— Нет, — она прямо смотрит на него. Два лезвия, ладонь и кулак подрагивают от напряжения. Два предельных бытия пытаются передавить друг друга. Оба они свою природу получили в Храме, что вовне листа, а может быть, и Леса. В смысле "мощи", "напряжения" или, если угодно, "плотности" они сейчас равны.

Крис понимает это. Он понимает, что бессмысленно пытаться задавить Лиа. Её можно переиграть, победить мастерством — не грубой силой. Но сколько это займёт? Где слабые места Лиа? Не случится ли обратного — одна критическая ошибка, и она убьёт уже его? Её меч с лёгкостью разрежет его существование, как и его Меч — её. Один пропущенный удар... Опасная игра. Но ему и не нужно убивать её. Она никогда не была его целью. Настоящая цель — Хранящая Время и её планы. Этот Меч, меч, закалённый в Храме, повторно попасть в который было невероятным подвигом даже посредством Морриган, — он может если не пробить, то сократить время работы Стен Сияющей Чистоты.

Их отбрасывает друг от друга, когда неустойчивое равновесие нарушается. Крис скрывается за Пустотой и ею же струится (подобно Ханне в Морулиса плаще) к Стенам. Взмах! Мимо?

— Я говорила, — напоминает Лиа, — что ты не пройдёшь.

Он становится самим единением Ярости и Пустоты и обрушивается на неё и на Стену разом. Резко обращается в человека, избегая громадной раны в реальности, которую она разрезает на пути. Близко! Укол? С отвратительным глухо-звонким звуком лезвие Меча встречается с ней-клинком. Она толкает его назад. Он толкается, использует её усилие, чтобы приблизиться к случайному кораблю Хранящей, толкнуть же его в другой корабль, не замедляясь, рвануть к Дерсу с такой скоростью, что реальность сминается вокруг!

Клинок Меча вытягивается к Дерсу, обгоняя даже его. Режет душу бесполезной куклы — сестры Хранящей. Замедляется — и клинок, и он сам. Другие сёстры! А позади нагоняет клинок Лиа. Он оборачивается Пустотой, избегает хватки Времени, мимоходом делает парочку разрезов, в надежде, что ослабит оборону Хранящей, выстреливает собою в направленьи Гидры. Похоже, Морригановой милашке не помешает помощь в истреблении людишек?

Его клинок движется прямо к цели — к девушке-троллю, Деве Времени. Прощай, как там тебя то бишь — Арадия? Лиа — Лиа запоздает, он уверен.

— Не так быстро, — говорит Алиса, останавливая в считанных метрах от цели.

— Ненавижу постцарапинных ублюдков, — взмах. Алиса парирует светящейся плоскостью из кода. Плоскость разлетается на части, но отбрасывает меч.

— Доцарапинные придурки тоже не сахар, — парирует она, гася пустояростную молнию предельной волей. — Вместе, Лиа!

Удар сзади. Удар спереди. Удар спереди принимает на себя искривившаяся реальность. А вот и славная союзница! Удар позади он парирует, изменив положение через превращенье в Пустоту.

— Раунд два? — не сдерживает яростный смешок.

На этой ноте начинается бой Лиа и Алисы против Морриган и Криса.

Symphony Impossible to Play: Interface, Balanser, Shaper

И вновь взмах Палочки. И вновь мелодию Элла начинает. Композитор точными конфигурациями нот выстраивает тихую низкую мелодию, а Альбус аккомпанирует ей, переключив высоту своих клавиш ещё ниже. Лезвие Разума вычерчивает сложную конструкцию. Усилием воли, вплетая это усилие и его результат в музыку, Элла присоединяет предельно абстрактную идею.

Тонкий, точно неуверенный тон Кристалла Жизни вступает одновременно с мечтательными переливами Линзы Надежды и объёмным, зовущим голосом Сущности Ветра. Кристалл, Линза, Лезвие и Сущность движутся сообща. Они просят. Это просящая мелодия охватывает конструкцию Эллы, сплетённую из... я даже и не знаю, из чего. Похоже, что она мельком использовала модуль-эффектор, чтобы заготовку для интерфейса проявить? Я не уследил. Боюсь, сохранение целостности сеанса за надёжными Стенами отнимает многовато внимания и сил.

Зеркало Тени множит, мультиверсит просящую мелодию и, вместе с тем, индивидуализирует для каждой версии. Кристалл Сердца соединяет неразрывной связью, нитью, для которой оба конца являются якорями друг для друга, взаимоотражаясь, будто бы две реальности, реальностности соединяются по некоему общему для них объекту, обладающему разноинтерпретирующимися, но бытийно эквивалентными свойствами. Соединяет Кристалл вопрос и ответ — модуль-эффектор и реальность через модуль-интерфейс.

Тихий шёпот Пустоты, разливаясь по Тени через Сердце, совершенным образом шифрует соединение, уникальное каждый раз, и Свет — посредник как для прямого, так и обратного преобразования, которое тоже выполняет интерфейс. Вопросы обращаются в чистый смысл, прежде чем ответом стать. Смысл есть локальная константа, объект, по-разному интерпретирующийся, иначе отражённый в каждой из двух связанных плоскостей.

Соединенье установлено. Теперь мелодия восьми аспектов проносится сквозь соединенье в реальность и обратно в Песнь, будто б промывая, прочищая, опробуя собою новый путь. Часы богоуровня Хранящей скоро исчезнут окончательно. Пять элементов Песни — из семи.

Элла, пользуясь короткой паузой, бросает подхваченный Элизой через Храм последний конвертор, замкнутый на самого себя — автоконвертор. Основу для шестого модуля — модуля, чья работа будет невидима на внешний взгляд. Равновесора, или балансира.

Джинни, Том и Седрик начинают играть этот модуль. "Соло" жука-трубача очерчивает понятие гомеостаза, сущность динамического равновесия и систем, способных его поддерживать. Метаскрипки Кристо, Гарри и Гермионы присоединяются, определяя, что будет гомеостазом напрямую, мыслью указывая на Песнь, чем бы она ни была, и даже на гипотетическую метапеснь, буде она появится, оставляя возможность замкнуть всё на равновесор и указать образец, каким бы он ни был. Эти "поля для указателей" остаются пока пустыми, но Запись продолжается (уже завершается) под контролем Марка.

Разум врывается в Песнь и Запись переливами суждений и аксиом, создавая формальный базис. Жизнь определяет гомеостаз практически, Свет — философски, а Разум — теоретически. Определения используют модуль-интерфейс, связывая себя с Песнью, создавая, тем самым, очередную петлю, но Свет игнорирует её, вдоль Жизни она распрямляется нежными касаниями паутинки Элизабет Миртл, а вдоль Разума — партией ударных Грэма через модуль-замыкатель по модулю-пространству.

Это часть святотатственной депарадоксификации. Никаких смысловых, причинных, реальностных петель! Обращённый в паутинку и ударные Янус — тот, кто начинает и завершает, игнорируя, что в середине — неважно, сколько бесконечностей, фракталов, вложенностей там! Грэм и Бет через него играют на талисмане с простеньким названьем Лом — на том, что разрушает артефакты Времени и временные парадоксы... в конце концов, Пространство создаёт, пользуясь логикой обращения класспектов. Вы ожидали чего-то пафосного, какого-нибудь Одного Большого Акта? Инфуцор не знает, как именно должна выглядеть Святотатственная Депарадоксификация. Критический Момент, по большей части, недоступен для его восприятия, а то, что происходит за Стенами Сияющей Чистоты — тем более. Он реконструировал, но реконструировал (как и я, как и Алиса, как, должно быть, и Хранящая) полностью неверно.

Это две основные функции Грэма (и Миртл, которую я также не видел на этом месте) — преодоленье вечностей Времени, чтобы создавать бесконечности Пространства, и уничтожение парадоксов и петель. В Песне их не будет. Более того, сама сущность Песни будет мгновенно разрушать их (что внешне выглядит как невозможность возникнуть) внутри себя (но не вовне!). Вернёмся к шестому модулю, создание которого наблюдаю я через Гермиону Грейнджер — и это единственная связь, обходящая Стены. Я, однако, отнюдь не слабое звено. Я защищён не только предельной волей, но и ролью рассказчика истории: жалкие попытки Морриган добраться чрез меня заведомо на провал обречены.

Морулис и Ученик направляют Пустоту, охватывают ей будущий равновесор. Тенью Элиза обращается ко Времени и Пространству, создавая минивселенную, и Кристо с Бетой высвечивают её существованье в бесконечность. А затем Грэм и Миртл продолжают выполнять свою работу, применяя Лом более осознанно. Новосозданная линия разрушается. Разрушение Времени конвертируется в созидание Пространства — происходит высвобождение энергии; поскольку линия времени была продлена в бесконечность, эта энергия также бесконечна. Игра двоих разбавляется конкретизирующим проигрышем Элизы — энергия становится движением. Богатая линия игры Сэма и Беты, линия Надежды, размывает движение по всем возможностям, а мужской хор, ведомый Морулисом, дополнительно хаотизирует размытие, распределение выравнивая. Гитарные партии Джулии, Ханны и Энтони вместе с ритмом Элизабет и Грэма схлопывают распределение в единый миг, единственную точку — точку соединенья всех вариантов разом.

Такова природа святотатственной депарадоксификации — Лом в некотором смысле будет присутствовать в каждой точке Песни, причём бесконечное количество раз, над временем, не позволяя ничему на свой уровень взглянуть, не то что бы подняться. "Напряжённость" Песни в каждой точке будет равняться также бесконечности — модуль-балансир соединяется через интерфейс и тело взмахами Палочки дирижёра — но вместе с тем эти возможности будут — Элла меняет настройки по умолчанию конверторов, авто— и цикло-, — компенсировать друг друга в каждой же точке, причём бесконечно компенсировать. Воздействовать на Песню или Песней не теми путями, что даны заранее и, быть может, будут созданы чуть позже, более нельзя. Это невозможность такого порядка, что предельная воля кажется бессильной — а ведь Песнь пока отдельна от сверхъякоря!

Модуль-балансир, размытый и невидимый, ждёт своего часа. Песня затихает. Она почти завершена. От останков часов, растаявших, испарившихся, будто снег на летней жаре, тянется струйка радужного света, формируя Запись.

— Вы знаете, что делать, — говорит Элиза. Игроки и их команды переглядываются. — Времени чуток. Ну же!

— Я первая, — Элла Мэйдж, композитор, без сомнения берёт в руки Резчик и применяет невыраженные силы Мага Пространства и Ведьмы Меры. Осколок её души, мельчайший, много меньше Маркова, но достаточный, чтобы партию Разума в Песне направлять, занимает место в Записи.

Рациональность, жажда понять, принять и ответить на все вызовы на свете Эллы Мэйдж разбавляется выдержанной мудростью Альбуса Дамблдора.

Сухое внимание к деталям Элизы Даттон, умение по части целое реконструировать занимает своё место.

Лёгкость и чистота Веры Орловой присоединяется к ним.

Загадочные глубины Пустоты Морулиса теперь в Записи.

Морщится Джинни, добавляя своё желание победы и способность жизнею делиться. Жажда жизни, но не любой ценой, — от Тома; способность выдерживать страшные испытания, сплетение живого и искусственного — Седрика.

Тихий вздох эмпатии — Джулия Сайнс. Верность, со свободой перемешанная, — Ханна Аббот. Хитрость Слизерина, ведущая окольными путями, — Энтони Даффи.

Вера в лучшее, подкреплённая большими пушками, — Сэм Робер. Надежда на новую жизнь и вера, несмотря ни на что, Хранящей, — Бета.

Удача, смысл и слава Гарри Поттера соединяются со стремленьем докопаться до сути Гермионы Грейнджер и методичным расширением границ познания, влияния Кристо Орлова.

Нити историй, порождающие новое, — Грэм Фергюссон. Возрождение, перерождение навстречу чувствам, — Элизабет Миртл.

Марк уже поделился предельным поиском своим.

Наивная, светлая мечтательность Луны Лавгуд никогда не будет в Песню вплетена.

Последняя капля света уходит из исчезнувших Часов. Хранящая Время навсегда утратила воскрешенье богоуровня.

Частицы душ соединяются с инструментами-богами, Записью и квинтэссенциями аспектов в единое целое, повинуясь взмаху Дирижёра. Четырёхаспектный Анх-эффектор. Око Света, Кристалл Сердца, Алмаз Пустоты и Зеркало Тени, формирующие пространство. Лом, талисман, связующий разрушение Времени и созидание Пространства.

Ехидна, хранительница-мать, сливается с модулем-формовщиком, а тот — со всею Песнью, и петли любой природы распрямляются, а бесконечная энергия расходится чрез модуль-равновесор.

Семь модулей становятся целостной, неделимой сущностью.

Песнь — завершена.

— Ну что, друзья... — удовлетворённо оглядывает всех Элла.

— Всё, — устало выражает общее мнение Грэм.

— Вообще-то нет, — хмыкает Элла. — С Песнью — всё. Элиза, ты готова?

— Типа да, — аспекты Жизни, Дыхания и Света пробегают по её телу и душе, тогда как Элла восстанавливает силы, эссенцию крутя.

— Начинаем на счёт три. Раз.

Элла и Элиза подлетают к сиреневому совершенству Песни. Палочка касается открытой ссылки и тянет протуберанец Песни за пределы ограждающего поля — в тут же формируемые Храмом новые границы.

— Два.

Палочка внутри хрустальной сферы замерла с уцепившейся за кончик нитью Песни. Руки Эллы касаются поверхности сферы, и невидимая сила Ведьмы Меры, но Провидицы Власти, Мага Пространства, но Наследницы Времени фокусируется внутри, соединённая с псионикой, с эссенциалистикой и Тенью.

Песнь — да, завершена.

— Три.

Время Метапесни.

The Battle of Future: On way to the final

Морриган завязла. У мошек неожиданно нашлась хорошая защита от дальнобойных веских слов. Дальнобойные атаки, самоусиливающиеся в том числе, гасли в искривленьях Времени. Перебить несколько тысяч сестёр с поддержкой космической пехоты, причём каждая сестра имела уникальный боевой арсенал, сталкиваться предстояло на средних и ближних дистанциях, а пехотинцы всё прибывали и прибывали на несущихся к Дерсу транспортниках... Нет, Морриган могла, собственно, она и делала это. Проблема была исключительно во времени. Она добралась бы до Хранящей — рано или поздно. Вот только оборона Дерса, включая ощетинившихся заряженным Роком оружием дерситов, жертвовала собой, и жертвовала так эффективно, что "рано" становилось не "позже", а "опоздала". Хранящая пока ещё не пробудилась, но обязательно пробудится, и Морриган желала расправиться с ней раньше. Ещё и глупые ограниченья силы! Надавишь чуть сильней — вывалишься из сеанса — прощай, критический момент! — останешься ни с чем.

Впрочем, Принцесса Сердца предполагала подобное. Она послала своего пажа отвлекать силы Хранящей. Хладо перехватил Эшер. Они до сих пор сражались — алхимическое переплетение, в котором только Модрон разберётся. Был, однако, ещё один посланец. Абсолютно верный, хитрый, осторожный, пока Морриган сражалась, выполняя, тем самым, отвлекающий манёвр, он пробирался в позабытое, дрейфующее на окраине сеанса место. Место под названьем Кость.

Они встретились у входа в Кость, как встретились давным-давно у разрушенной тюрьмы в окруженьи заражённых фейри. Они носили тогда иные тела. Он был огнём, сдерживающим вражеское пламя. Она — в край задолбанной богоуровневой девушкой. Сейчас он был в привычных истрёпанных одеждах со всегдашней шляпой. Она надела тело версии Хранящей. Она заморозила во времени крейсер Строителей, он выстрелил из верного лука, каждая стрела которого обращалась тысячей, и любая из тысячи пробивала что металл, что волшебство.

— Ух ты ж блядь, опять, что ли? — встретилась Лена взглядом с Орионом.

— Что тебе нужно там, внутри? — вопросил он. — Дьявол или Королева?

— Дьявол, — бросила она, радуясь, что защищена от захвата тела, вздыхая про себя: потянет такого противника иль нет?

— Нам нечего делить, — тяжёлый, давящий взгляд она проигнорировала. На неё уже давно нельзя было "давить". Не после стольких лет жизни в техномагическом ошейнике, не после первой сотни сменённых тел, не после встречи с Хранящей Время в далёком метапрошлом. Встречи, которую она — пережила. — Преодолеем вместе этот путь?

— Союз? С тобой? А, к дьяволу, — неловко рассмеялась. — Погнали. В курсе, что там за охрана?

— То мне неведомо, — размеренно ответил Орион, вместе с Леной ступая внутрь, в противоестественную прохладу Кости. — Светлейшая забрала Кость из Края Жизни, спрятала ото всех сил сеанса, сама не в праве, не желая применять Принципы, хранимые внутри.

— Ну это-то понятно, — хмыкнула она. — Слушай, ну мы же сейчас союзники не только по пути? Ты служишь Морриган, я — Крису. Крис и Морриган вместе Хранящих всяких унижают.

— Ранее ты не горела желанием Тьмы Рыцарю служить, — отметил он, оценивая её разум. Без толку — защита была неприступной. Что-то, подобное защите Барти Крауча — манипуляция плюс-бытием и Пустотой? Он никогда не любил разбираться в теории. Его удел — тысячи убийственных приёмов. Такова стезя Ориона — охотника на героев и богов.

— Одно дело — быть рабыней, другое — гарантированную плату отработать, — Лена делала вид, что ей не страшно. Кость. Она знала, каково тут будет, да только ощущать вживую... — Видишь тело? Стильная штуковина, теперь — моя, а будет — больше!

— Меркантильность, — констатировал Орион без осуждения. — Желаешь помощи впоследствии?

— Не особо, — пожала плечами, про себя вздохнув с облегчением. Умереть от внезапного удара Охотника Морриган на выходе из Кости — так себе судьба. — А тебе помочь?

— Моя следующая цель — вернуться к госпоже, — сообщил Орион. — Твоя — доставить Крису Равновесие?

— Не Крису, — ухмыльнулась Лена. — Хранящей! Выкусит своего любимого равновесия!

— Пусть сопутствует тебе удача, — кивнул Орион. — Остановись! Слышишь?

За поворотом лабиринта Кости что-то было. Кто-то был. Тихое звучанье различил фейри идеальный слух. Орион невозмутимо достал из совсем небольшого своего домена, используемого подобно капчалогу, большую гранату. Выдернул чеку и бросил за угол. Бахнуло. Они вошли — Орион с футуристическим пистолетом, Лена — с игробластером в одной руке и волшебным мечом-палочкой, принадлежавшим версии Хранящей.

— Служители, — констатировал Орион, мимоходом глянув на обгорелую плоть и запчасти шестиногих тварей. — Элис не отправила бы сюда армию.

— Слишком заметно, да и армия ей там нужна, — согласилась Лена. — Слушай, а это нормас, что фейри гранатами кидаются?

— Я древний, а не консерватор, — с насмешкой отозвался Орион. — То ружьё охотник выбирает, с которым охотиться удобней. Я предлагаю обмундироваться, Елена. Далее волшебства невозможны. Ловушка! — кривая улыбка. — Я буду ограничен в манипулировании аватарой, ты — без инвентеки и магии своей. Будем охотиться на строителей, — он предвкушающе оскалился. — Как в старые добрые времена. Ты, я и то, что на себе несём.

— Давно пора прикончить строительных ублюдков, — ответный оскал. Неожиданно двое невероятно далёких по происхождению существ пришли к абсолютному согласию и синхронно принялись вооружаться.

После же была охота — охота взаимная, с ловушками, с уловками, с меткими выстрелами, с длительной погоней, с засадами, местами терпеливая, местами быстрая и беспорядочная. Мы не будем останавливаться на этих событиях, лишь подытожим, что изрядно подпалённые и абсолютно удовлетворённые охотники пройдут сквозь чёрные врата, уничтожат последнюю пару строителей в жаркой схватке и приблизятся к двум фигурам, ожидающим конца, — Снежной Королеве, Принципу Разрушения, и Дьяволу, Принципу Равновесия погибшего листа. Это случится примерно тогда же, когда впервые обменяются атаками Крис с Лиа, а Морриган — на Дерс ворвётся.

Мы же не будем задерживаться в забытой Кости. Мы вырвемся из страшного лабиринта и пролетим сквозь Стены Сверкающей Чистоты, полюбовавшись началом Песни, проигнорируем разгорающуюся битву, минуем метеоритный дождь и остановимся за Пеленой. Здесь исчезает, истончается одна из планет-Варсиэров. Другая подрагивает, удерживая внутри буйство магии и иномагии.

— Признаться, — говорит с собою (мною?) вслух Ивицер, — недооценил тебя я, Фло. Кто ж знал, что ключи от Варсиэра Темнушка раздобудет, предоставит? Как всегда — форс-мажор на форс-мажоре! Критический момент... Ну что, Осси, пока моё устройство, — третий Край медленно трансформируется в нечто крайне высокотехнологичное, по стилю — среднее между пси-техом Храма и высшетехом индустриалов, — готовится к пуску, пора бы и размяться, врагов поубивать да стать колдовскую показать? — косится на дрожащий Край. — Нет, Фло. Ты не вырвешься отсюда. Пока. Но позже... да, позже я с тобой закончу, если сама не сгинешь, Эстуса мираж, — смотрит прямо на меня. — Пожелай удачи, Осси. Сейчас я буду биться не за Нелуну, а за Песнь, — и обращается нелунным светом, мигом Пелену оставив позади.

Ну а мы, за лучом последуя в пространстве-времени, однако, ступим несколько назад. Ивицер прибудет ровно тогда же, когда начнётся второй раунд между Лиа и Крисом, Алисой и Морриган. Раньше этого Денис Гурьев совершит первый шаг к грандмастерству нереальности, пускай пройти тот путь (увы ль?) не будет суждено.

Денис делает разрез в нестабильной ткани реальности сеанса, расширяет его в большой портал, тоннель в иное, соединяющий два не-места, единые в критическом моменте. В тоннель этот влетает немалая флотилия Хранящей, а с нею вместе — волшебники Хогвартса на мётлах, сам Денис, Локонс и, конечно, Гвен. В конце концов, два героя, Гвен и Локонс, встречаются на пути-не-пути сквозь пространство-не-пространство. Не то чтобы у них есть время для пустопорожних разговоров!

Со стен не-тоннеля, зеркальных, подрагивающих, в которые лучше не засматриваться — ничего аномального, а голова закружится! — растут знакомые змеиные тела. Растут, чтобы немедля плюнуть кислотой, из которой, прямо на лету, растут новые тела и головы, также плюющие, растущие, заполняющие собою всё!

Сборная флотилия ускоряется. Гидра ускоряет рост. Волшебные щиты гаснут, отступают перед кислотой. Пару истребителей и несколько волшебников Гидра убивает, в петляющем тоннеле, где не разогнаться, нагоняя. Ударяет Адское Пламя. Тухнет в кислотной буре. Истребители сбрасывают свёрточные бомбы назад. Корёжит пространство. Гидра отстаёт — в качестве побочного эффекта разрушается тоннель. Теперь вместо Гидры флотилию преследует неописуемое нечто, что за стенками скрывалось, и целый крейсер Хранящей неожиданно разворачивается, едва Гвен не задев, прыгает туда. Не специально — экипаж в полном составе сошёл с ума. Денис калибрует представление, и вместо этого позади теперь — всего лишь чернота. Задёрнутая занавеска — все понимают это. Задёрнутая занавеска — и нет пути назад. Только вперёд!

— Гидра — это существо небиологического происхождения, — рассказывает всем Денис, пока тоннель длится, длится и петляет. — В общем-то, это не существо. Гидра — это побочный эффект особенной реакции, в точности сконфигурированный продукт, но несамостоятельный. Её нельзя убить. Пока сохраняется синхронизация с сеансом, никаким способом невозможно это совершить. Мы не боремся с Гидрой. Мы пытаемся вычерпать воду решетом. Если будем делать это очень быстро, то целое море повиснет в воздухе — но стоит прекратить перебрасывать жидкость из решета в решето...

Денис прерывается на бокал воды, поданный Гвен. Они с Локонсом сопровождают Гурьева с двух сторон.

— Думаю, всем здесь известны основные концепции иномагии? Замечательно. Вы осведомлены о непознаваемом-за-гранью и Гиннунгагапе, что между невыразимым и нереальностью обычной. В некотором смысле отношения между невыразимым и Гиннунгагапом подобны отношению между рисунком и фоном. Рисунок бесконечно дорисовывается, не в силах вырваться из рамок неких правил, шаблонов, инструментов. Это ограничения самой нашей реальности, делающие её именно "реальностью", а не чем-то вне. В свою очередь, никакое достаточно сложное описание — а иные и не дотянутся до границы, до Гиннунгагапа! — не может быть идеальным. Всегда есть оплошности, системные ошибки, баги, ограничения. С одной стороны, эти ограничения делают нас людьми, а наш мир — нашим миром, а с другой — не позволяют шагнуть дальше, кроме как лишившись собственной природы. Кхм-кхм! Спасибо, Гвен. Так вот, в результате "неудачного познания", особенно вдоль границы и за её пределы, возникают различные аномальные эффекты, сочетающие форму нашей реальности и дефекты самой границы, нередко с примесью заграничного, запредельного, совсем иного.

В глубокой теории, — Денис вздыхает, — многие выдающиеся иномаги, такие, как профессор Райс, светлая ему память, предполагают, что существа, чья реальность, чья природа больше, включает нашу, но распространяется дальше неё, существа иные, но вместе с тем полноценные, могут манипулировать границей. Могут постичь её форму для нас (пусть их собственная граница для них непостижима!) и управлять эффектом, кхм, рисования. Гидра — это не теория, а практика. Модрон, то самое, кто шире, создала на границе нечто, что смотрит за грань. Поскольку расширение границы или её постижение невозможно, но какой-то эффект происходить должен, порождается... дефект. Наблюдатель так сконфигурирован и смотрит таким образом, чтобы дефект имел в точности рассчитанную форму. Это Гидра. Вы можете заметить, что Гидра состоит из одинаковых частей, каждая из которых имеет одни и те же степени свобод. На самом деле, Гидра — это не существо. Это дефект наблюдения. Но у этого дефекта есть душа и собственная воля, а также возможность в некоторой степени влиять на наблюдателя. Пока мы находимся на нашей, кхм, материальной стороне реальности, справиться с Гидрою нельзя. Дефект материален, мы можем уничтожить его, он уничтожает в ответ нас, но источник дефекта не там, не возле Скайи! Возле Скайи — блуждающая область его проявления. Источник — на границе. Мы летим в Утгард, чтобы добраться до него.

Поскольку, — усмехается Денис, — у нас нет десятка-другого гениальных иномагов-математиков, чтобы сделать это напрямую, я создал представление. Наше оружие станет эквивалентно иноматематическим манипуляциям. Морриган, уверен, предусмотрительна, оставила у Наблюдателя охрану. И постарайтесь не разрушать границы представления! Это, кхм, промежуточное представление, вернее, метапредставление, чья задача — соединить нас и нужное нам представление, а что находится за ним — ни вам, ни мне лучше не знать. Судьба тех бедолаг... Пусть им запределье будет пухом! Через несколько секунд мы войдём, — тройка Денис-Гвен-Гилдерой вырывается вперёд. — Следуйте за мной, не стреляйте без команды и прислушивайтесь к интуиции. Она обманчива, но лучших ориентиров у нас нет.

Они вырываются на простор, в трёхмерную паутину зеркальных тоннелей (не спрашивайте, откуда идёт свет!). Ныряют в одно из ответвлений, ничем внешне не отличное от прочих. Денис ведёт по лабиринту отражений, и причудливые создания, сотканные из математики и грёз, мелькают тут и там. Это не-место населено — населено существами скорее мирными, существами, которые, должно быть, умрут, когда и если в сияньи славы Песнь освободится.

Спустя субъективно значительное время остался позади и зеркальный лабиринт. Между и через многомерные отражения ведёт Денис, округ провалов по морям парадоксов и вдоль мерцающих смыслов, перетекающих друг в друга. Близ их цели, когда все уже вымотаны одним только не-путём, Гилдерой Мифотворец спрашивает у Святой Гвен:

— Почему вы вызвались за грань, леди? — разве что шляпу не приподнял!

— Я должна быть здесь, — твёрдый ответ. — Я чувствую, что это моя битва.

— Потрясающе! — широкая улыбка. — Да вы же новый герой для моей истории об эпично-пафосной битве за будущее! Вы же не против, если я увековечу вашу храбрость, госпожа героиня?

— Гвен, — слабая улыбка. — Меня зовут Гвен Шепард, и я не герой. В отличие от вас, мистер Мифотворец.

— Вы меня знаете? — законно ли иметь настолько блистательную улыбку? — Неужели вы вхожи в сообщество Разноцветья, но лично со мною не встречались?

— Не до того было, — отворачивается она. — У меня свои дела, у вас свои дела. А книжки интересные. Когда-то я считала себя героиней, супергероиней, борющейся со злом. Вы напомнили мне о тех годах. Спасибо.

— Вы изменили своё мнение, мисс Шепард? — с искренним интересом спрашивает он. — Что заставило вас свернуть с прежней стези?

— Последствия максимализма, — поворачивается и встречается с ним взглядом. — И работа с Эбби Катастрофой.

— О, у нас с Эбби действительно разнятся методы, — понимающе кивает Гилдерой. — Листу были нужны и такие, как она, минимизирующие урон, и такие, как я, идущие в бой без колебаний и сомнений. Там, где поражение я терпел, она не давала пораженью стать фатальным. Но разве сейчас такая ситуация? Разве сейчас мы не герои? Всё или ничего! Бой против самых чёрных душ листа, против страшнейших из чудовищ — Гидры и Медузы, Морриган, Хастура и Хладо. Иногда нет выбора, быть героем или нет. Так почему бы не написать об этом книгу?

— Не люблю безвыходность, — хмуро отвечает Гвен. — Мне неприятно о героизме вспоминать.

— Возможно, потому что вы ошиблись? Возможно, ваш прошлый путь не был ошибочным, но ошиблись лично вы? Вы не любите героизм, потому что он напоминает об ошибке?

— И это тоже, — она вздыхает. — Я думаю, что герои — просто пешки, Гилдерой. Я люблю честность. Лучше честно знать, что ты гирька, брошенная на весы, чем верить, что стала героиней, вершащей судьбы, спасающей от зла. Книжку о таком и не напишешь.

— Именно поэтому я ушёл от Эбби, — признаётся Локонс. — Я хотел быть героем. Человеком, который вносит свой, независимый вклад, а не частью системы защиты ИМ-листа. Защитников листа и кандидатов в них всегда было достаточно. Людей, просто готовых делать мир лучше, не важно, имеют ли значения усилия, не важно, что система справилась бы лучше, — мало. Я пишу свои книги не для того, чтобы вдохновить на подвиги. Я хочу, чтобы кто-то из людей, особенно таких могущественных, как художники, в ситуации выбора вспомнил что-нибудь моё и выбрал благо, а не зло. Я хочу быть примером, потому что более никто не хочет. Должно быть, вы немало работали с Эбби, Гвен. Помните ли вы, сколько было случаев, когда всё шло под откос из-за пороков человеческих?

— Бывало, — морщится она.

— Я думаю, герой — это не спасатель, когда остальные облажались, и не решатель, когда решать уж некому. Герой — это воспитатель. Это пример, это образ, делающий людей лучше! Таков мой путь героя, и книги, как видите, его не просто освещают! Пусть меня считают самовлюблённым обманщиком, но пока читатели признают, что действовать, как в книгах, хорошо, пока стремятся быть ближе к идеалу, который я рисую, — всё не зря. Эбби защитила миллионы линий реальности, а я старался, чтобы в каждой новой итерации зла было хоть чуть меньше. Чтобы не нужно было защищать людей хотя бы от самих себя! Чудищ убивать — небольшой приятный бонус. В конце концов, даже если все мы проиграем, останется Ковчег, будет Разноцветье и тысячи Алисой изолированных линий. Так пусть же они узнают о нашей битве и её героях! Даже наше поражение может сделать мир чуточку светлее! Что скажете на это, Гвен?

— Звучит интересно, — по-новому смотрит она на Локонса. — Никогда не думала о героизме в таком ключе. Как вы пришли к таким мыслям, Гилдерой?

— Берите, — достаёт он из кармана капчакарту. — Моя полнейшая автобиография, на днях расширил до сего момента. Когда-то я был тем ещё ублюдком, — признанье без стесненья. — Надеюсь, это поможет вам выбрать путь, когда всё кончится победой.

— Победой ли? — качает головой.

— Больше оптимизма! — подмигивает он. — Оптимизм дарует силы, а силы нам понадобятся так скоро! Прямо вот сейчас! Смотрите, Гвен, вот оно! Вот наш противник в этой легендарной битве!

— Боже всемогущий... — шепчет Гвен. — Какая же ты... грань.

Это действительно страшно. Грань невыразима. Грань неописуема. Невыразим, неописуем Наблюдатель, всматривающийся за её пределы — туда, откуда прибыл Убийца бессмертных в том числе. Стражи же Наблюдателя описуемы, но лишь метафорами; я оставлю их форму на усмотрение вашему воображению. Равно как и то, во что обращается прибывший отряд как для себя, так и друг для друга.

— Берегитесь, математические чудища! — восклицает Локонс, воздевая Зеркальный меч. — Я дифференцирую вас как последние константы! — и первым устремляется в атаку.

Symphony Impossible to Play: Metasong

Внутри четырёх Стен, на Платформе в центре Скайи, в окружении ярких лучей, удерживающих безграничный творческий потенциал (умноженный сам на себя) и сиренево-фрактальную Песнь, стоят игроки. Одна прядь-ссылка которой оттянута в отдельный "алхимический котёл" — Элиза и Элла подготовили её к продолжению, "расплели", чтобы заново переплести. Песнь как новый музыкальный инструмент, более сложный, соединённый из нот и вариаций инструментов простеньких, вроде эхо, аспектов, душ или богов, ждёт, когда на ней сыграют, наконец.

— Я спрашивала кого-то из вас, — произнесла Элла с напряжением, — какая у вас мечта. Других как-то не успела. Сейчас самое время, друзья. Мы направим Песню исполнять мечты. Не любые, но мы постараемся? Джинни, ты мой игрок-клиент и первая вошла в сеанс. Чего ты хочешь?

— Чтобы Песня не разрушила Хогвартс и Ковчег, — без капли раздумий ответила та.

— Я... поняла, — улыбнулась Элла. — Об этом уже позаботились, но я поняла. Элиза?

— Смягчить, — отозвалась та. — Но от чего? Типа сейчас Песнь как таковая...

— А это моя мечта, — качнула Элла головой. — Я хочу, чтобы Песня давала замену иномагии, волшебству и всему такому. Я хочу, чтобы каждый мог стать выше. Мы смягчим мою идею. Назовём этот метамодуль — Мечтатель.

Песнь кружится в сфере, повинуясь Ведьме и Шаману в направлении, указанном Магом и Провидицей.

— Следующий! — крикнула Элиза, пока кружится, формируется основа метамодуля, используя пятую мелодию эффектора на самой же Песне.

— Пусть оно даёт смысл, я хочу найти себя, — неожиданно для всех сказал Марк.

— Будет, — Элла закрыла глаза, полностью сосредоточившись на процессе. — Ещё!

— Ограничь трансцендентность, — попросила Джулия. — Я хочу, чтобы у каждого был выбор, идти дальше или нет. Не так, как у меня!

— Принято, — Песнь искривила саму себя. Петли дрогнули, но пока не распрямляются. Рано. — Дальше!

— Давай без супероружия, — буркнул Сэм, держа за руку Бету. — Разнесут там все миры. Ну или пусть его не сразу получают, а?

— Хорошо, — напряжение между метамодулем и Песней возросло, удерживаемое Палочкой и Мерой. — Больше по Мечтателю!

— Я хочу, чтобы ничто не уходило в никуда, — предложил Грэм. — Чтобы Песня не стирала разнообразия, чтобы можно было как-то прошлое восстановить. Не как в иномагии, — невесёлая улыбка.

— Ограничения приватности должны быть, — вмешался Кристо. — Пусть можно будет от этого защититься или сделать нерентабельной добычу информации.

— Равновесие между требованиями... — буйство сиреневых красок, — установлено.

— Оживи ревенантов, — спокойно пожелал Морулис.

— Уже включено, — отозвалась Элла. — Потенциал развития... я... больше не удержу, давай, Элиза!

Смещение. Искажение. Изменение. Передача ссылки по ссылке. Передача напряжения. Перераспределение. Готовность.

— Так, — Элла открыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула. — На Мечтатель мы потратили почти весь потенциал. Напряжения хватит ещё на три метамодуля, и они будут... мощными. Энтони?

— Инома...

— Уже, — отрезала Элла. — Я слышала, что ты думал о путешествиях между мирами?

— Да, — смешок. — Ты хочешь...

— Ты — хочешь? — перебила она. — Песнь соединит миры, вселенные и реальности?

— Давай, — махнул он рукой.

— Метамодуль Интегратор... — новые витки Песни намотались на Палочку и сформировались в нечто. Нечто, определённо более простое, чем Мечтатель, но простота эта компенсировалась необоримой силой, вновь зачерпнутой через эффектор, — готов. Вера?

— У меня нет особых желаний, — развела та руками, то и дело превращающимися в ветер. — Разве только, чтобы где полетать было? Побольше места! Чтобы ветер разгулялся!

— Будет, — быстрый кивок.

Быстрое же движение Палочкой, простое и несущее безумное количество смысла. Сквозь эффектор до идеи Палочка дотягивается — той, на которую указывает Элла через модуль-интерфейс по модулю-замыкателю в модуле-пространстве.

Соединение. Расширение. Форма. Метаформа. Метарасширение. Метасоединение. И метасмысл.

— Метапространство, — выдохнула Элла, — готово. Морулис, нашёлся?

— Скрой её, — ухмыльнулся он, — с именем в одно.

— Свободную ссылку-самоуказатель через новый моду... — оборвала, уйдя в контроль того, что делает раздвоившаяся... растроившаяся... размножившаяся в бесконечность раз Палочка. — Сделано, — выдохнула она. — Элиза, модулем-архитектором петлю закрываем на счёт три! Раз? Два! Три.

Три петли, намотанные друг на друга, смыкаются четвёртой — метамодулем-архитектором, последним штрихом структуры и метаструктуры Песни. Напряженье достигает пика. Петли распрямляются, высвобождая бесконечное количество энергии. Энергия моментально распадается по возможностному и метавозможностному полю. Песнь полностью перетекает, самотрансформируясь, буквально пропуская саму себя через саму себя четырежды (и бесконечное число, на самом деле, раз, но эта бесконечность сжата в мгновение ударными и паутинкою внутри), а Палочку Элизы утягивает внутрь этого водоворота.

Свежий ветер, повинуясь хотенью Веры, вымывает усталость из Эллы и Элизы, опустошённо взирающих на получившийся метафрактал. Метапеснь уже не дрожит от напряжения. От напряжения дрожат эффекторы Храма, удерживая её от распространения. Но есть в этом что-то незавершённое, что-то, без чего нельзя пока начать.

— Твой выход, Марк, — тихо сказал Морулис. Пустота взметнулась в нём, поляризуясь перед действом.

— Сосредоточься на том, чему тебя учила Виола, — успокаивающе шепнул Дамблдор. — Будь собой.

Элиза отошла в сторонку. Элла извлекла из капчалога зелёный протоспрайт. Спрайт коснулся Песни. Его цвет моментально был поглощён ярким цветением сирени многомерья. Метафрактал приобрёл новую степень свободы. Храм начал медленно поднимать его вверх, к радужному шару безграничного потенциала, где заботливо вписанные в Головастик лакуны ждут заполнения явлением высшего порядка. Марк шумно вдохнул. Морулис простёр ладони. Шар коснулся Песни.

Это было слово. Марк произнёс единственное Слово — Слово, от начала и до конца сокрытое взметнувшейся Пустотой. Пустота окутала Слово, соединилась с ним, как Потенциал соединялся с Песнью, и ссылка последняя открытая закрылась, как только Песня Имя получила.

Имя это было невыразимо и без Пустоты — лишь существо, обладающее масштабом и могуществом демиурга, Творца миров, в одиночку заменяющего Храм и хор Зел-Нага, имело бы шансы его постичь и повторить. Пустота и неожиданно присоединившееся к ней Дыхание исключили и эту возможность. Песнь будет непостижимой и свободной, имеющей Имя, но никогда никем неназванной, кроме Марка. Разум же Марка — отнюдь не разум демиурга. Имя мигом выветрилось из него.

Морулис напрягся. Пустота изменилась. Её пульсация стёрла, размыла цвет и свет — отныне Песнь будет невидимой, незримой сама по себе — побочные эффекты не считаем. Пустота, вторгшаяся в финальное прототипирование, обрела частицу безграничного Потенциала, потратила его, чтобы никто, нигде и никогда Песнь не познал, будь то трижды бог и демиург.

Выдавив из себя все силы, они вместе опустились на тёплый пол Платформы — Марк и Морулис, подхваченные Дыханьем-Верой. Но они продолжали смотреть. Никто им не помог прийти в себя — остальные тоже смотрели и не отрывались. Смотрели на завершение слияния, на то, как сверкание Потенциала и глубина сирени исчезают, сливаясь воедино, как занимает своё место Имя, как прекрасны расправленные петли, как дрожит ткань реальности — не от Песни, но от плотности энергий, которыми манипулирует Ученик, удерживая прозрачную непостижимость.

Храм не справляется. Шар начинает расширение, несмотря на море вливаемой энергии. Или ему благодаря? Платформа плавно движется назад, к облакам.

— У вас есть пятнадцать минут до разворота, — сообщает Ученик.

Следующую минуту все просто осознают, что сотворили. Пытаются принять. Получается не очень. У меня, к слову, получается никак. То есть, я догадывался, но догадываться и видеть...

— Уловка Эллы, — напоминает Элиза. — Морулис, Вера, Сэм, Бета, Кристо, вы владеете аспектами — вам нельзя идти, вы поможете во внешней битве.

— А ты? — бросает Элла, эссенциалистикой восстанавливающая силы Марка и Морулиса, а потом и остальных. Мягкими порывами Дыхания к ней присоединяется Вера.

— Извини, — опускает глаза. — Простите все, я не останусь в сеансе, только помогу, и... есть личное дело.

— Мы понимаем, — мягко улыбается Джу.

— Быстрее, — напоминает Элла. — Альбус, Конфи?

— Я с тобой, — отзывается ИИ индустриалов. Дамблдор просто кивает, подходя. Элла капчалогирует их.

Джулия капчалогирует Джинни и Тома.

Марк — Грэма, Элизабет и Седрика.

Энтони забирает Ханну с Гарри и Гермионой.

— Три минуты, — сообщает Ученик. Платформа входит в облака Скайи, отступая от границы ширящегося шара Песни-раскрывающей-Потенциал. Облака тают, исчезают в невидимом метафрактале.

Четыре одинаковых чёрных ножа, простых ножа панцирников прямиком из Дерса — их прихватил Сэм. Последние взгляды. Сила Дыхания дарит решимость игрокам, а ножи затачивает едва ли не до толщины молекулы. Четыре взмаха. Четыре головы слетают с плеч. Элла Мэйдж. Энтони Даффи. Марк Творцев. Джулия Сайнс.

Взмахом запасной палочки Элиза приводит тела в порядок и убирает кровь. Последняя минута. Выходят из строя энергосистемы станций. Стены гаснут — Кагуцути умирает. Последнее облачко Скайи попадает внутрь Песни. Элиза, Вера, Бета, Сэм и Ксено склоняются над мёртвыми телами. Шар сжимается обратно. Сверхсветовой двигатель, модифицированный Джеймсом, подключается к энергии Зел-Нага. Морулис сосредотачивает Пустоту, Вера же — Дыхание. Песнь высвобождается наружу.

The Battle of Future: In the beginning

Нелунный луч преодолевает поля безразличия. Хастур фокусирует эти поля на человеке, твёрдо вставшем на его поверхности — чёрной, бугристой, поблёскивающей, будто кожа огромного космического жука. Ивицер приоткрывается своей Силе и смеётся:

— Я никогда не буду равнодушен, глупый недоробот! Нелуна есть смешение.

Поля безразличия гаснут, значительно напрягая энергосистему Машины Разрушения. Хастур выпускает десять концептуальных метаядов, сотни ядов комбинациями порождающих, которые, в свою очередь, порождают новые яды и метаяды, фрактальным каскадом уничтожая всякую структуру, всякий разум, всякую жизненную форму. Ивицер обращается к глубинам Нелуны, к Силам, что были ассимилированы. Первым выпускает Ветер он Порядка, и яды останавливают свою активность, мёрзнут, кристаллизуются. Ивицер, улыбаясь, сдувает фрактальные кристаллы прочь — они уже сломаны, тонко рассчитанное равновесие разрушено касаньем чуждой, незнакомой предельной истины, метафизики, к которой Хастур не готов.

Метафизическим искривлением, пусть даже и стабильным, в отличие от Фаэр, Машину Разрушения не взять. Ветер Порядка скользит по "шкуре" Хастура, но тот моментально меняет, трансформирует границы своего присутствия, создаёт метафизические якоря, контратакует, намереваясь высвободить частицу "энергии", заключённой в связи между высшим и низшим, что в обиходе душою называют.

Ивицер парирует атаку вихрем Тёмного Безумия — ещё одной ассимилированной Силы. Затем использует то, чему научился во время битвы с Сиренью в давние эпохи. Простой трюк, едва касающийся Забвенья — Силы, которую Нелуне вобрать в себя нельзя. Ивицер — не просто жрец Нелуны, он — один из искуснейших иномагов, которые существовали, существуют и существовать будут. Он ускользает от вниманья Хастура, от всех миллионов способов воспринимать и контролировать внешний и внутренний миры. Съедает Силой Временных Мерцаний верхний покров Хастура в радиусе сотни метров. Пикирует, подгоняя себя Ветром Порядка, путая защитные системы Тёмным Безумием, в самый низ. Туда, где виднеется частица настоящего Хастура, Носящего Жёлтую Маску — белёсый материал, лишь кажущийся уязвимым. Он может делиться, размножаться — по-настоящему, а не как Гидра, и каждая частица связана с другой, сохраняя сущность Хастура живой, единой, пока цела хотя бы одна белёсая пылинка.

Одно касание. Торжествующая улыбка. Ивицер применяет средство, которое не понимает. Средство, которое передал ему Инфуцор. Средство с той стороны Великой Петли, Большого Цикла — как его бы ни называли. Средство, которое в своё время сработало более чем успешно, пусть и против совсем другой сущности, средство, созданное человеком, который о Хастуре, должны быть, не узнает никогда.

— Приятного знакомства с расщепителем милашки Нелл, — желает Ивицер.

В следующее мгновение связь между элементарными частицами Хастура прекращается на концептуальном уровне. Ивицер прикрывается магическим щитом — распад высвобождает громадное количество потенциальной энергии, по большей части, корёжащей пространство, но не обходится и без жёстких гамма-лучей. А затем он, прикрыв глаза, натравливает частицы Варсиэра на довольно беззащитную поодиночке Хастурову пыль. Открывает глаза, чтобы посмотреть на флот Элис, дающий в него залп.

— Ну, награда за успешную работу — ещё больше работы, — хмыкает он, перебирая Силы чрез Нелуну, чтобы парировать сначала магию, а затем атаки Элис. — Давай-ка так, дорогая Элис. Ты обещаешь, что не тронешь Крак, а я, в свою очередь, позволю тебе существовать и дальше. В конце концов, — он ухмыляется, — ты тоже станешь частью высшей Силы, Силы, что соединяет разности. Что скажешь?

Элис усиливает электромагнитное взаимодействие в три триллиона раз для тела Ива. Ивицер обнуляет эту атаку практически в то же мгновение, когда она начинает действовать, Силой Временных Мерцаний.

— Будем считать, что выбираешь смерть, — пожимает он плечами, с интересом поглядывая в сторону, туда, где на фоне туши Гидры размером с полтора Проспита скрещиваются клинки.

Скрещиваются клинки! Звёздами вспыхивают энергии и воли. Реальность ломается и тут же становится на место. Идёт великий бой, где Алиса теснит Морриган, а Лиа — Криса. Чёрный рок, грубая ярость, обезумевшая пустота разбивается о тихое одиночество, стойкое равновесие в кружении чаинок. Выверенная воля раскидывает, последовательно давит реальностные штормы, аннулирует искривления и обращает искажения. Спина к спине сражаются Морриган и Крис, не отступая, и в жажде мести черпает силу Крис, а сознанье Морриган горит азартом. Новые и новые высшие технологии достаёт она из домена, заставляя Алису останавливать нападение, чтобы адаптироваться. Целенаправленно встречается с клинком Лиа Меч Криса — резкие, быстрые, сильные блоки не дают Лиа шанса нанести решающий удар.

И выглядит всё так, будто бы Крис с Морриган проиграли. Что кончатся, рано или поздно, технологии у Морриган. Что Крис, загнанный в тупик, пропустит, рано или поздно, идеально исполненный удар от Лиа. А там, на изнанке сеанса, гибнет Наблюдатель, и Моргана уничтожает существо Забвенья, побеждает в столь принципиальном для неё бою, закрывает прореху. Пленитель, правда, поглощён Глуроболхом, но Моргана справится и с ним. Рано или поздно. Не слишком ли поздно это всё произойдёт?

Тенью крадётся Орион Охотник. Огибает он хаос фундаментальных полей, поднятый Алисой против Морриган. Обходит сверканье столкновения мечей — этот бой идёт так быстро и так близко, что ничего более ни Крис, ни Лиа применить не в состояньи. Орион проникает в самый центр схватки, в око шторма между Морриган и Крисом. И оттуда он даёт Принципу Разрушения освободиться, точно Песне. Снежная Королева тратит, реализует свою сущность, усиливая тех, кто ей духовно близок.

Новые симфонии войны постигает Морриган. Новые оружия, новые горизонты разрушения и новые умения. Это не даёт ей прямого превосходства. В конце концов, у неё уже был огромный запас таких способностей и сил — Алиса преодолевала их предельной волей. Но это определённо даёт пусть не стратегическое, а тактическое преимущество. Преимущество, прежде всего, неожиданности.

В свою очередь, Крис учится разрезать законы физики и метафизики. Пусть то не полноценное умение, а скорее зачаток, навык — оно чудовищно могуче. И так же это не даёт ему подлинного перевеса. Лиа, как и он сам, стоит за пределами законов, над ними. Есть законы и внутри неё, но сколько уйдёт у него времени, чтобы дотянуться туда сквозь Одиночества просторы?

Это происходит сразу. Единым, будто бы отрепетированным движением Морриган и Крис смещаются, прокручивая реальность. Клинок Лиа парируется собственным истоком в руках средней из сестёр. Меч Криса, однако, разрывает игрокод, усиленный предельной волей, отпрянуть Алису заставляя. Не давая ни мгновения опомниться, Морриган использует дар Снежной Королевы, дотягивается через родственный клинок до сердца Лиа. Поворачивает ордополе, давая гравитации понять, что Лиа — это, вообще-то, титаническая масса, сосредоточенная в маленьком пространстве. Лиа начинает гравитационный коллапс, ведущий к превращению в чёрную дыру — и смерти. Крис, в свою очередь, выпускает импульс ошеломляющей Ярости в смеси с Пустотой, отталкивая Алису, затем причинность разрезает и быстрее света несётся к иному месту.

На Дерсе идёт бой. Легионы тварей Морриган, выпущенных, когда одной ей мошек давить поднадоело, умирают от выстрелов, от взрывов, от мечей, заклятий, временных перепадов — копии Хранящей, космопехотинцы Шотуна, ревенанты, игроки Алисы, игроки Элис, флот Ирен, сцепившийся в жаркой схватке с летающими чудовищами, — все они убивают врагов. Убивают, но и умирают тоже. Силы защитников тают, а враги всё прибывают и прибывают сквозь множественные провалы в Авалон.

Крис разрезает этот хаос стремительным рывком. Он врывается в самый центр Дерса, к Хранящей, зависшей, скрестив ноги и закрыв глаза. На доли секунды отставая, является Алиса. Филигранным толчком предельной воли смещает она удар Криса в сторону. Клочок алой мантии и прядь волос — этот удар Хранящую не ранит. Крис сосредотачивается. Всё его бытие, бытие предельное, всё его желание, вся его жажда убить единственное существо, уничтожить единственную душу вливаются в следующий удар. Алиса — на его пути? Она умрёт.

Моргана появляется за спиною Лиа. Она касается руки дочери, коллапс отменяя. Морриган бросает ей гневно:

— Ты заплатишь.

Глаза Морганы расширяются, когда понимает, о чём же речь.

— Прости меня, — говорит она, самое важное через касание передавая. — Я должна идти. Сад Памяти в опасности.

— Я понимаю, — спокойно отвечает дочь. — Я ценю, — поднимает взгляд на хмурую Морриган, внимательно следящую за уходящей в Авалон Морганой. — Я Лиа. Я разделяю. Я отталкиваю. Я воплощаю. Сегодня я воплощу твою смерть, тётушка.

— Ну попробуй, — смеётся та, играючи отражая первый выпад. — Моргана сдерживала нас с Модрон слишком долго. Сегодня мы освободимся от этого груза — как только я с тобой закончу.

Лиа не отвечает, взвинчивая темп атак настолько, что даже Морриган остаётся использовать старое, полузабытое оружие в своей руке, а не коллекцию инструментов разрушителя.

Остриё Меча несётся точно в грудь Алисы. Точно в её душу. Оно направлено не в неё, но она встала на пути. Предельная воля концентрируется на Мече. Две предельности сталкиваются напрямую. Воля и Бытие. Смысл, преодолевающий границы. Сущность, обрётшая бесконечность. И предельное бытие, и предельная воля могут быть в некоторой степени измерены. Сравнены с подобными себе. Реальность, надреальность Меча, соединённого с выпадом сущности Криса, оказывается выше всего, что Алиса выставляет против. Время тормозит свой ход. Код вспыхивает и гаснет безвредными искрами. Время движется всё медленней и медленней. Остриё неторопливо минует рефлекторно отдёрнутые руки. Приближается к груди, приближается к душе — окончательная смерть. Время останавливается. Елена становится видна.

Сцена замирает. Хранящая открывает глаза. Невозмутимо поднимается, с видимым трудом раздвигая твёрдый воздух. Демонстрирует загадочный механизм в своих руках — хитросплетенье шестерёнок, циферблатов и проводов округ большого кристосорба, пылающего алым. Кристосорба Времени.

Тем синхровременем Лиа неожиданно для самой себя — осознаёт. И это осознание таково, что широкая, яркая улыбка озаряет её лицо — лицо, столько непривычное к улыбкам. Морриган не понимает, что это значит — Морриган реагирует слишком поздно: её меч, воплощённое одиночество Морганы, часть бывшая души в очередной раз парирует атаку Лиа... чтоб на осколки разлететься. Моргана более не одинока. Морриган шагает назад, в Авалон, прячется от неминуемой гибели в общем для сестёр домене — Лиа прыгает за ней.

— Преимущество мастеров Времени в том, что мы можем выбирать обстоятельства столкновения с врагом, — говорит Хранящая, проталкивая себя к обрётшей видимость Елене. — Мы можем подстраивать обстоятельства и причины таким образом, чтобы прийти к нужному результату даже в условиях совершенной неопределённости. У нас есть буквальная вечность на подготовку любого боя. В конце концов, — она берёт из рук Лены прекраснейший рубин, в который обратился Дьявол, — мы, как и мастера Рока, сами выбираем место нашей смерти, — толчком она соединяет техномагический ошейник, тело своей копии и душу Елены в единое целое, вместе с тем за пределы сеанса выставляя и благословляя будущее своей помощницы.

И Алиса, и Крис борются против Времени сейчас. Тщетно. Предельное бытие никак не может подняться на тот уровень реальности, откуда работает механизм в руках Хранящей — механизм выскальзывает, отдаляется, воспаряет над следующим, следующим и следующим уровнем метавремени с невыразимой лёгкостью — быстрее Криса. Предельная воля охватывает одну, другую, третью преграду, преодолевает предел, метапредел, метаметапредел... кажется, что пределов — бесконечное число, и когда она преодолевает бесконечность, за ней оказывается метаследующая!

— Я понимаю тебя, Крис, — с грустинкой улыбается Хранящая, отталкивая Алису с пути Меча. — Позволь мне исполнить твою мечту, — становится на место Алисы, сердцем — точно перед остриём. — Прощай.

Время возобновляет ход. Крис искренне пытается остановить клинок, замедлить, не дать исполниться неведомому плану. Но он вложил в удар слишком многое. Меч пронзает Хранящую — её тело и её душу. Время останавливается для всех, кроме неё, а причинная связь между Мечом и Крисом — обрывается. Взмахом крыл Хранящая разрезает реальность позади, позволяет инерции удара увлечь себя в раскрытую дыру, чтобы выпасть из сеанса. Аспект в кристосорбе шкатулки истощается. Возмущение временной ткани обращается возмущением пространственной — Дерс разрывает на куски, Алису и Криса отбрасывает от пролома. Пролом зарастает — я выполняю просьбу, может быть, последнюю, женщины, которую люблю.

Subact 3: Beyond

Prelude

Стены тьмы расходятся перед ней и закрываются за её спиною. Она идёт вдоль памятников и картин. Иногда играет музыка, чаще грустная, реже — весёлая. Совсем редко — шедевральные композиции заставляют её замереть и грустно улыбнуться. Кажется, что она идёт между мирами, разделёнными изолирующей чернотой, целые эоны. Конечно, это не так. Она просто здесь уже была. Была слишком много раз, и воспоминания о прошлых прогулках, посещениях и торжественных церемониях дополняют настоящее, переполняют её память. Она продолжает идти.

— О, привет, дорогуша! — восклицает Вильгельм, когда входит в его секцию. Выглядит как живой, в конце концов, именно в таком виде он и хотел, чтобы его помнили. Живым, оптимистичным, "в расцвете сил". — Как делишки? Я тут, знаешь ли, пробую всё переустроить, как тебе?

Она оглядывается. Камни вновь поменяли расположение. Как и вода. Как и ветер с небом. То, что раньше было обыкновенным памятным Вильгельму пляжем, со временем превратилось в сюрреалистичную композицию. Не такую сюрреалистичную, как у соседа справа, зато меняющуюся со временем. Вильгельм был известен за умение из старых красок создавать нечто совершенно новое.

— В твоём духе, — отвечает, слабо улыбаясь.

— Слу-у-у-ушай, Воскрешающий камень там как, не встречался? Мне тут надоело! Хочу снова бороздить океаны фантазийных просторов! Может, поищешь для меня? Я расскажу тебе о своём самом секретном кладе, а в нём...

— И зачем я рассказала тебе о Камне? — вздыхает она. — Нет; извини, Вил. Просто... проведаю учителя.

— Ты же не веришь во всю эту муть? — нисколечко не расстраивается он. — А ходишь через мой мирок почаще всех. Если ходишь, то хоть подольше поболтай! Эжак не одобрил бы все эти грусти-шмусти!

— Ещё он пил чай без тортиков, — выдавливает из себя улыбку, проходя мимо Вила, корчившего из себя не то воздушного, не то водяного, не то какого-то штормового духа. — Прости, я... мне надо подумать.

— Думай, конечно, — водяные пучины и воздушные вихри расходятся, а камни выстраиваются в дорогу под ногами. Хорошо хоть не жёлтую. С Вила бы сталось надругаться над любой сказкой, какую только вспомнит. Вильгельм... как давно они познакомились? Она забыла. — Но и о Камушке не забывай!

— Я помню, — она проходит сквозь разделяющую тьму, вздыхая. — Я слишком много помню, — поднимает голову навстречу свету. — Ну привет, учитель.

Эжак Су невозмутимо смотрит на неё — статуя, сделанная буквально собственными руками. Максимально традиционная. Всё, на что она была согласна, — комплекс чар, ограничивающий ход времени. Смотрит в его глаза, в то, как она их помнила те самые "эоны назад". Слышит его голос — как живого. Вспоминает. А затем совсем уже привычно — столько раз бывала здесь! — уходит в свои мысли. Память об учителе помогает принимать решения, особенно — ключевые. И на неё никто не смотрит странно, что решать ходит на кладбище. Художники. У каждого — свои причуды.

Ей хватает всего лишь пяти минут, наполненных горестным сожалением, чтобы выбросить все мысли и просто смотреть на учителя. Не то настроение, чтобы думать и решать. Хочется или напиться, или кого-нибудь прикончить. Растоптать чью-нибудь гордость, как делал порою Локонс, художник и герой. Учитель предпочитал просто тихо "решить проблему". Лучший враг — отсутствующий. Если нет такого варианта или он дороговатым будет, то... ну, Сирень давала Эжаку парочку уроков. Как и он ей. Моргана — тоже. И ему, и ей. Моргана была где-то здесь — встретились на входе. Хочет посетить могилу, которую больше никогда и не увидит. Но Моргана будет биться. Биться за прошлое.

— А малыш Гилдерой прав, учитель, — вслух говорит она. — Как то бишь? Устами младенцев глаголет истина? Пойти набить кому-то морду — хорошая идея. Не говорю "прощай", — кивает статуе. — Говорю — до встречи. В этой жизни иль в иной.

Назад она идёт уверенным шагом. Неожиданно для себя останавливается у могилы Вильгельма:

— Эй, Вил.

— Ну что, развлечёшь, наконец, старого мертвеца какой-нибудь побасёнкой? — является он немедля.

— К тленным Камень. Пошли со мной. Есть одна идейка. Специально для тебя.

— Серьёзно? — он искренне удивлён. — И что, традиции...

— Пусть подотрутся своими традициями, — ухмыляется она, обращаясь к давно забытой части себя. — Жвачку не предлагаю, а вот придуркам задницы надрать — со мной?

— Хах! — громогласно смеётся он, извлекая огромный призрачный топор. — Чёрт бы тебя побрал, сестричка Эбби... ДАВНО ПОРА!

At the price of oblivion

Его рука движется невыразимо быстро в реальном времени — и чудовищно медленно в твоём восприятии. Клинок Меча касается твоей мантии. Проходит её. Касается кожи. Беспрепятственно проникает внутрь и касается сердца. Разрезает его надвое. Ты всхлипываешь от боли, которую нельзя подавлять, которую твоё совершенное тело чувствует ярче и острее любого смертного. Но ярче и неё — близкий холод смерти. Вырываешь Меч из его рук. Выпадаешь из сеанса, напоследок уточнив формат выброса псевдоэнергии аспекта.

Всё холоднее и холоднее. Знакомое чувство. Как в Кости, когда впервые вошла рука об руку с Игнотусом. Вновь повторяются события? Тогда ты помогала в творении. Сейчас... сейчас всё завершается. И начинается, если расчёт был верен. Нельзя рассчитать явления высшего порядка. Есть вещи, в которых мастерское владение аспектом не значит ровным счётом ничего.

Но не та, для которой раскрываешь всю свою силу, открываешь последние резервы, исчерпываешь всю себя до дна. И начинаешь движение руками тела, ещё не осознавшего, что оно мертво. Телу нужен миг, чтобы умереть. Но ты — Мастер Времени, и миг для тебя — вся вечность.

Цена, заплаченная тобою за свободу. Время возвращать долги. Ты познала радость жизни. Ты любила и была любима. Ты предавала и была предана. Ты мечтала и была мечтой. Ты дружила; дружили и с тобой. Ты создавала, ты разрушала и ты изменяла. Ты определяла судьбы и подводила всё к финальному моменту.

Что такое смерть? В полной мере — ты не знала. Но тебе и не будет дано познать. И сейчас тебя ждёт не совсем она. Тебя ждёт плата. Свобода — это величайший дар. И ты должна заплатить за него сполна. Не просто должна, нет! Ты — хочешь. Жертва должна быть добровольной! Из всех будущих, всех линий реальности, что ты видела, что держала в руках, что сплетала и расплетала в безмерном метавремени, ты выбираешь именно эту. Ту, в которой всю себя отдашь — без возможности предугадать исход.

Это твой выбор. Ты восстанавливаешь Равновесие этой, возможно, напрасной жертвой (и алый, Дьяволов камень Равновесия медленно бьётся в твоей груди на месте разрезанного сердца). Хранящая Время, порождение соприкосновения ИМ-листа и Пространства Парадоксов себя исчерпывает как проект. Ты сделала максимум возможного. Ты закрыла все петли, что могла, отдала все долги, какие стоило отдать, расставила все фигуры, чтобы даже в худшем случае... И теперь ты даришь фигурам свободу. Свободу от предопределения — свободу от себя. Ощущаешь, как дрожит, как трепещет на невидимом ветру паутина, которую соткала своими отраженьями. Настало её (мета)время.

Горько улыбаешься. Твои руки вырывают Меч и чертят лезвием, чертят кровью символы вокруг. И с каждой чёрно-красной линией Меч тает, тратит своё Бытие, как уголёк, которым разрисовывают стену.

Рисунок на стене, рисунок — и фон. Что такое магия? Что такое Фаэр? Что такое чудо? Что такое, когда сердце сжимается в груди? Что такое, когда дыхание (Дыхание!) захватывает? Чудо — это больше. Ты вспоминаешь Акт Творения Пространства Парадоксов. Ты вспоминаешь все те чудеса, что встречала, что видела. Ты вспоминаешь себя. Ты ведь — живое чудо тоже. Как и каждый человек, каждая воплощённая душа?

Ивицер говорил, что магия — это трещина в человеческой душе, место, сквозь которое глядит Хаос... Но что такое Хаос, как не Всё? Всё сразу, воедино, вперемешку, и каждая часть — равноправная другой. Каждая душа связана со всем. Каждая душа имеет "трещины" возможностности, но только маги делают эту связь из эфемерной — веской, значимой, способной реальность — прогибать. Просто потому что Всё вместе, потому что Хаос — всегда больше и реальностно плотней, нежели любая Всего часть. Как будто в сосуде под давлением сделали дырочку! Только дырочка ведёт в этот же сосуд, связывая его весь с его частью — автопроекция, фрактал... Ты знаешь о Фаэр больше, чем дозволено. Поэтому ты умираешь.

Киваешь своему надвременному восприятию, ощущающему Лес и Небо над ним, а также далёкие Звёзды — ещё одну часть Всего, что тебе доступна. Ты вспоминаешь героизм людей и героизм чудовищ. Вспоминаешь посмертное сиянье призраков и чудо любви. Чудеса рождения, малые и великие, проносятся перед глазами. Великий Проект Строителей ты вспоминаешь тоже — что он, как не Чудо? Ты вспоминаешь Элис и Инфуцора, Стену Сияющей Чистоты и Море Имён. Вспоминаешь Ключ, свободу получивший. Вспоминаешь эту самую свободу — тот миг, когда коснулась ты её впервые! Что такое Фаэр, как не совершенная тюрьма, но всё же абсолютная свобода?

Ты вспоминаешь... вспоминаешь... вспоминаешь... А руки чертят кровью колдовской узор. Фаэр кружится величественным водоворотом, и каждая капля твоей крови сейчас равносильна Эликсиру Мерлина, ведь сущность магии — в тебе, в твоей душе, следующей за кровью. Ты вкладываешь всё своё волшебство, всю свою память, вкладываешь всю себя в кроваво-чёрный узор, чьё великолепие, чья чудесность поражает саму тебя. Вкладываешь — и отпускаешь. Две трети остаются от Меча, и в тот же миг ты забываешь, что такое свобода, что такое Ключ, что такое Стена Сияющей Чистоты и что такое Акт Творения. Магия истекает из твоих жил вместе с памятью, которая позволена волшебникам и сквибам. Но ты не маг. Теперь и до (мета)конца ты маггл. Первая жертва — первый из ингредиентов.

Ты уже многого не помнишь, но знаешь, что должна продолжать. Знаешь, что сделала этот выбор полностью осознанно, пусть часть предпосылок уже истёрлась из сознания, памяти, души. Великолепие кровавого узора ускользает от твоего понимания. Знаешь, что оно есть, пусть не способна ощутить его в полной мере. Чувствуешь глубинное родство с ним — но в то же время понимаешь, что это теперь тебе — не принадлежит. Так страшно — ощущать вырванную часть себя — отдельно. Это страшно — но то твой выбор. Ты так долго к нему шла... Добровольность, так?

Ты определённо помнишь, что оно того стоит. Пока ещё знаешь главную причину. Чтобы создать не в пустоте (Пустоте?), нужно ведь разрушить. Дьявольский Принцип Равновесия пылает камнем, сжигая остатки сердца, заставляя кровь кипеть. Если нечто становится частью твоей души, пронизывает её с начала до конца, отравляет твой разум, прописывается в алгоритмах твоего поведения, в самом метавременном представлении тебя, в той конфигурации конфигураций, или метаконфигурации, которую ты отожествляешь с "я", то есть только одна возможность его убрать. Разрушение. И чем глубже закономерность, причина, сущность находится в конструкции, тем больше нужно разрушить. Если же оно проникло в самый фундамент... Жертва должна быть — абсолютной.

Ты вздыхаешь. И вспоминаешь. Вспоминаешь необузданное любопытство и сомкнутые тучи над головой. Тихий Дом и таинственные пустоты в бесконечности листа. Бескрайнее Небо, полное странных, завораживающих видений. Варп энергий, страстей, жуткостей. Вспоминаешь ты и Ауте, Таинственную Незнакомку, из глубин которой может прийти всё, что угодно. Вспоминаешь потаённые тропинки мирозданий и чёрную громаду Храма, а также Проводника. Вспоминаешь ваш долгий разговор. Бездны светлые и бездны тёмные ты вспоминаешь. Саму Бездну — о, сколько же могла бы о ней рассказать, существуй для этого слова, пусть даже не-слова...

Вспоминаешь всех сущностей, с которыми знакома, всех не-людей и не-сущностей, все не-явления — и Ветер Перемен. Манящий, болезненно-приятный зов в груди, тянущий вперёд, в просторы неизведанного! А ещё — бесчисленные лики Нелуны и всех иномагов, с которыми знакома. Иное и не-иное. Ивицера и Инфуцора воскрешаешь в памяти; Имена, Символы и Лики, которые осознавать запрещено. Теперь можно — пусть и единственный раз последним станет. Думаешь о тех странных силах, что ведут свою игру на тонких планах, думаешь об архетипах бессознательного — и не только человеческого, не только разума, не только живого, и не только реального...

Ты вспоминаешь и полностью осознаёшь, фиксируешь в себе Тайну, ощущая, как трещит, разваливается, разделяется твой хрупкий разум. Но ты осознаёшь всё это не одна. Делишь — с мириадой отражений, распределяешь нагрузку, разделяешь понимание, соединяешь осколки в целое, одновременно не соединяя. Ощущаешь, как маленькие шелкопряды вьют кокон вокруг большого. Кокон понимания и кокон антизнания одновременно.

Ноэли, иное, инореальность, чуждость, субъективность, эфемерность — течёт в тебе бесконечно тонкой и бесконечно могущественной силой. Или видением? Тенью, вуалью или смыслом? Есть ли разница? Что есть суть? Дао не имеет формы, но всякая форма есть Дао. Просветление холодным, тёплым и страшным смыслом пронизывает тебя, и ты вновь видишь узор Фаэр, начертанный собственной сутью. И видишь промежутки. Узор неполон. Светло-синей прохладой Ноэли заполняешь ты часть промежутков кисточкой Меча, аккуратно подсвечивая остальные. Спектрочки помогают тебе видеть узоры достаточно чётко, чтобы закончить работу в срок. А потом они тают, и вместе с ними уходят, удаляются, уносятся Ветром Перемен и твоё любопытство, и твоя тяга к неведомому, и Лики, и сущности, и нетаковость, и Проводник, и даже Ауте, махнув рукою на прощанье, удаляется, оставляя без памяти, одну, без личности — но с целью.

Ты сжимаешь зубы, ощущая собственную неполноту. Ты не видишь половину, больше половины своей жизни, с каждым мигом оставшееся испаряется, тает, распадается на части! Будущее и прошлое окончательно размываются, а вместе с ними размывается всё в твоих глазах, кроме линий, которые осталось завершить. Ты оставила их себе как подсказку, но не видишь смысла. Ты отдала смысл, ты сделала выбор и ты должна продолжать. Никакого выбора у тебя уже нет. Ледяной огонь долга ещё удерживает капли — но он гаснет, уступает мертвенному смерти льду. Жертва должна быть окончательной. Ты умираешь. Но бог не может умереть просто так, даже если это богочеловек. Последняя из трёх (каких?) обретённых тобою сил пылает в груди, удерживая от небытия. Йатос, божественная власть.

Ты позволяешь Йатос Судьбы возникнуть своим символом, веретеном, в твоей руке, сменяя то, что раньше было кистью. Грустно улыбаешься, ощущая тысячи, миллионы, миллиарды верящих, верующих в тебя: тех, кого поддерживала и кто поддерживал в ответ. Смутно осознаёшь, что в тебя верит целый мир и более того. Ощущаешь их нити судеб в своих руках — но отпускаешь все. Ты отпускаешь некогда сплетённую Паутину, отпускаешь, что тщательно взращивала и настраивала, отпускаешь каждую из аватар, из ликов, из сестёр. Ты слишком мало понимаешь в том, что создала, ведь делала это не ты-текущая, а ты-прошлая, ещё живая, дышащая, человечная. Утратив человечность, ты становишься богиней, а не богочеловеком — ненадолго. Ты отпускаешь все нити — и касаешься, поддеваешь веретеном другую нить. Нить памяти, нить сущности, нить власти, зелёную нить... Нить своей судьбы.

Обрезаешь её без колебаний. Нельзя плести, если у нити нет конца, ведь так? Ты разматываешь своё прошлое и настоящее, выплетаешь новый узор, причудливый, ускользающий от твоего понимания, — выплетаешь по ярким линиям, что оставила прошлая, ещё живая ты.

Ты плетёшь интригами, плетёшь замыслами и причинами, плетёшь связями и возможностями, плетёшь метавременем и водами Реки — плетёшь своею кровью. Что такое Судьба? Что такое одна явная, личная судьба? Ты не можешь объяснить это смертным. Ты не можешь объяснить это себе! Судьба — это всё иль ничего? Ты плетёшь из событий, ускользающих из памяти, плетёшь из стирающихся ассоциаций, плетёшь из отпечатков и следствий, из того, что определяет русло Велиры, из того, что предопределило её разрушение и созидание, из безразличной и бесчувственной материи, и Равновесие — одна твоя рука, а Относительность — другая, а прялка — точно Принцип Разрушения. Ты одновременно создаёшь пряжу и сплетаешь её в узор последнего деяния. Прядёшь и шьёшь своей душой, своей жизнью, своей кровью и своею смертью, распускаешь на пряжу, на новый узор ту одежду, которой являешься сама. И когда конец нити соединяется с её началом, ты лишаешься всего. Ты даже не умираешь. Ты прекращаешь быть.

Не совсем, — пишешь ты (ли?) прошлая в некой Книге, — у тебя есть ещё немного времени. Сила Алого Тома из прошлого продолжает удерживать чистую, беспамятную душу. Тебе ещё рано умирать, безликая не-смертная. Осталось кое-что ещё.

Ты мыслишь, следовательно, существуешь. Кто ты? Что ты? Что вокруг? Ты видишь свет. Ты видишь красный свет, ты видишь зелёный цвет, ты видишь синий цвет. Вместе они образуют вокруг тебя — вокруг точки твоего зрения — непрерывную сферу. Рисунок, в котором каждые два цветовых узора есть фон для другого. Ты смутно сознаёшь (не помнишь, а будто бы получаешь знания из какого-то источника!), что красный, зелёный и синий вместе дают белый. Кажется. И словно откликаясь на твои смутные, расплывчатые мысли, три цвета начинают проникать друг в друга, усиливать друг друга, перетекать, вибрировать, пульсировать, блистать, становясь ярче, ярче, ярче! Белая сфера окружает тебя, проникает в тебя — становится тобой? Ты и она — едины. Ты — это она.

В тот же миг ты осознаёшь всё вокруг. Ты осознаёшь, что висишь в пространстве в чёрной мантии, и на алой шестерёнке мантии проглядывают, просвечивают белые линии, закрученные спиралью. Ты видишь пространство сеанса, падающее к цели. Ты видишь, как произошло то, что произошло, где произошло, когда и почему. Ты видишь всё. Ты видишь Лес, ты видишь Инглиша, ты видишь Небо и ты смутно постигаешь, что такое Звёзды, что такое Солнце и как устроено Море Вероятностей. Твой взгляд охватывает Пространство Парадоксов так далеко, что поспешно отворачиваешься, чтобы не потеряться в бесконечности. Ты видишь будущее и будущие — всех их! Ты видишь прошлое и прошлые. Ты видишь настоящее — во всём его вариационном великолепии. Всё метапространство и метавремя находится на расстоянии протянутой ладони — но хочешь ли ты хоть что-нибудь менять? Хочешь ли ты хотя бы быть?

Collide

Трескается, распадается, погибает Хастур. Ивицер парирует атаки Элис. Ухмыляется, краем разума созерцая исход схватки там, вдали. Кивает, когда Лиа следует за Морриган. Удачи ей. Не всем иномагам, не всем сущностям позволено будет вкусить созревший плод. А Элис? Похоже, у неё есть цель. Хранящую стереть ей не было позволено, здесь расчёт был верен, а следующая цель... на её пути встанет уже он. Элис не было в прошлом-будущем. Он позаботится об этом.

Дерс разлетается на части. Волна пространственного искажения не щадит ни защитников, ни нападающих. Наглухо захлопывает все порталы в Авалон. Криса и Алису отбрасывает в разные стороны. Оба они приходят в себя практически мгновенно. И оба замирают, ожидая, не вмешиваясь в бой Ивицера и Элис.

Стены Сияющей Чистоты гаснут. Крак начинает движение. СТБС направляются на перехват Глуроболха, а тот — на перехват Крака. И здесь ожидается паритет — как минимум, друг друга живучий страхоужас и станции с мощными щитами займут надолго. Может, на минуты. Минуты — целые вечности во времени теченьи, на скоростях, где будет всё решаться.

Пять сторон — пять разных целей.

Элис бросает флот в атаку на Глуроболха, но сама, отмахиваясь, световою лентой извиваясь, устремляется к Краку, к Краеугольному Камню Песни, к реализованному замыслу Хранящей. Она использует его, чтобы оказаться на той стороне. Оттуда — оттуда будет новый шанс всё изменить.

Ивицер Творцев бросается за ней, фокусируясь на последнем, решающем столкновении. Элис не войдёт на Крак. И движение со скоростью света ей в этом не поможет. В конце концов, он иномаг, а реальностная ткань сеанса ничего уже не стоит. Дальше... дальше будет пара дел. Замкнуть петлю и модифицировать её же. Фло к тому времени уже умрёт.

Крис рвётся к Краку. Убить Хранящую — пусть криво, косо, пусть неточно, но здесь, в сеансе, с этим — всё. Второй приоритет — разрушить её планы. Третий — прикончить всех соратников, союзников, друзей. Если у этой твари могут быть друзья, конечно, а не пешки в очередной игре с причинами и следствиями. Она погибла. Настало время Крака.

Алиса к Краку устремляется. Может быть, идеи Хранящей слишком экстремальны, но ей... ей нравится, пожалуй. Сверхъякорь Песни будет защищён любой ценой. Тем более что любимый будет здесь, скоро будет с нею рядом, а до этого нужно разделаться с последней частью плана. Жаль, что Вера, Сэм, Элиза, Бета — заняты, жаль, что Морулис и Кристо не успеют.

Медуза, уменьшившись до фемтометров, мириадой аватар распавшись, для всех незримо, даже для того, кто фемтополе боя подготовил, струится к Краку. Если его остановят прямо вот сейчас — прекрасно. Крис имеет неплохие шансы. Карта Морриган побита картой Модрон — ожидаемый исход. Хранящая же Время — вне игры. Теперь ей, Медузе, надо внутрь. Проникнуть хочет Элис — Элис надо уничтожить. Но главное — не Элис. Сталкиваться с чистым богом света — слишком уж опасно. Главное — сам Крак. И Крак разрушить изнутри гораздо проще, чем снаружи драться с Алисой, Элис и Ивицером. Метапорядок будет восстановлен, а петля падёт, как заповедовала Королева Совершенства.

Пятеро определили цели, ну а я предлагаю вспомнить несколько фраз, вставленных мною много выше:

Вечнореализующий Поток пройдёт сквозь бесчисленные вселенные, меняя их и обогащая глубоким волшебством.

Похоже это будет на ветер открывающихся возможностей — в противовес ветру перемен и искажений, которому открыт бы ИМ-лист, пока ещё существовал.

Поток бесцветен, необъятен.

Он определит и являться будет объемлющим вселенные пространством.

Он будет пространством, а также временем, движением.

Объемлющее пространство-время Потока будет обладать бесконечно высокой внутренней стабильностью. Любые временные петли в нём возможны только через нечто внешнее.

Так будет, если план сработает. Пока же Поток, полноценный, не урезанный, могущественный и первичный, вырывается наружу. Потому что Песня есть Поток. Всегда была — всегда им будет. А истинное имя — Морулисом закрыто навсегда.

Сверкающий шар в центре бывшей Скайи, в центре тысячи лучей, сжимается в точку. Исчезает, чтобы с обратной стороны, из центра Крака, разойтись волною изменений. Поток распространяется с конечной скоростью, однако же — быстрее света.

Реальность складывается из кусочков. Каждый кусочек отражается в ноосфере, имя обретая. Имена и кусочки общи для вариаций реальности. Они рассыпаются на части, комбинируются, рассыпаются, рекомбинируются вновь. В новые реальности соединяются. Каждая ноосфера — как такая реальность. А реальность — складывается из кусочков. Распрямлённый цикл меньше, чем за миг, быстрее времени, безгранично ток событий обогнав, достраивает ввысь и вниз, замыкает, закрывает, охватывает, называет, предельный поиск и Лом объединив.

И Бездна уступает. И иное быть перестаёт, пусть ноосфера, сохранённая, упорядоченная, на месте остаётся, теперь соединяя не реальность и нереальность, не реальное и чуждое, нетаковое и таковое, а реальность и не-пространство бесконечно выше — не-пространство высших сфер, высокое и чистое, там, в пределе, бесконечно сложное даже в точке какой-нибудь одной. Точке, что и называется "идеей". На той предельной высоте, где Бездна и идеи смыкаются, друг в друга превращаются, а может быть, друг другом и являются, летит, струится и возносится на крыльях из концепций переменчивый дракон, которого порою Механом зовут — мой старый, добрый друг.

Интеграция Потока с реалом обычно приводит к "Катастрофе". Это полухаотический процесс и плата, вместе с тем, за новые возможности. Не в этот раз. В конце концов, миллионы миров соединяет меж собой Система. Масштаб её вмешательства в Поток таков, что до Системы напоминает он ураганный хаос, после же — реку, текущую спокойно. Заботливо размещённые Системой (в лице среднего агента Джеймса, по Архитектора приказу и расчёту) потоковые стабилизаторы срабатывают безупречно. Система, как обычно, извлекает энергию из хаоса, взамен стабилизируя Поток. Первое столкновение Потока и места, что он оживляет, замыкает — на удивленье мягко и безвредно. Ведь Элла Джинни обещала!

Конечно, совсем уж без последствий не обходится. Множественные аномалии, вызванные сверхмоментальным распрямлением, доотражением и вознесением — это очевиднейший из результатов столкновенья. В одних местах бесится гравитация. Носители информации в других неожиданно воплощают в реальность то, что значится внутри. Идеи перемешиваются с действительностью, действительность искривляется по направлению идей, а какие-то идеи "вываливаются", актуализируются, материальность обретают. Незримая, необходимая работа агента Джеймса, воплощающего Арбитра пожеланья, защищает Хогвартс, защищает всех разумных в Крае Вечернего Уюта, за исключением Ковчега. Ковчег — то дело Модрон, попросту не пустившей Поток вовнутрь. Это требует от неё буквально предельных усилий — и только знания, выменянные у индустриалов, которые те, в свою очередь, от Архитектора и меньших частиц Системы получили, позволяют это сделать.

Модрон занята защитой от Потока, изучением Потока — она не вмешивается в бой иной. В бой, захлестнувший глубины домена-разума. Бой между Морриган и Лиа со всё растущей и растущей поддержкою Морганы. Бой, подобный самооперации на душе, бой между кровожадностью, жаждой боя, разрушения, смертей и стремленьем ко спокойствию, вечной печалею Триликой. Огромная личность, разделённая на три совсем не автономных части, давно уж не менялась в корне. И присутствие Лиа, присутствие дочери заставляет делать выбор. В той же это мере война, в которой и выбор, в которой размышление, переживание и внутриличностный конфликт.

Любой конец этой схватки устраивает Модрон: и с Морриган, и с Морганой она дружна, всякий конфликт стремясь направить в русло конструктива. Не сейчас — сейчас тень, обратная сторона старшей и средней сестёр уходит полностью во внешнюю задачу.

Ученик, подобно Модрон, Поток не пускает в себя-Храм. Аватары формы создают и настраивают реальностный барьер, отрицающий присутствие Потока, пользуясь данными, полученными во время Сотворения. Конечно, этот барьер не идеален. Ничего страшного: Ученик запускает новую линейку конструктов, которые будут чистить Храм от эманаций "ущербного" Потока (такого, какой на Эстусе остался) подобно тому, как другая линейка чистит от эманаций Пустоты. Рутинная работа, не более того. Правда, на возведение и совершенствование основного барьера потребуется время. И во время это Ученик, как и Модрон, будет вне Игры. Как и Осси — он пытается сохранить реальность сеанса хоть в каком-то виде!

Некоторые корабли флотов Хранящей, Строителей и протоссов взрываются от пробуждения Потока. Большинству помогают стабилизаторы — потоковые конструкты, заботливо расставленные равномерно по сеансу, а не только в местах жительства разумных. Есть потери среди фей, ревенантов, пехотинцев, тварей и воинов Морриган, выживших после пространственного "взрыва". Многие иномаги "скованы" лишеньем иномагии, проходящим порою по экзотическим сценариям. Средние потери — не сравнить с разрушениями цивилизаций при "нормальном" столкновении с Потоком, называемом Системой Оживлением, а выжившими — Катастрофой.

Гилдерой Локонс доблестно гибнет в бою. Он завещает свою ношу, ношу Автора-Героя — Гвен. Дениса ранит не стража Наблюдателя, а собственное любопытство — заглядывает слишком далеко. Он не умирает исключительно потому, что Поток смыкает грани, имена даёт. Наблюдатель мёртв — Гидра исчезает вместе с ним. Могло бы быть иначе: не успей герои до рождения Потока, и тот бы Гидру воплотил, плюс-бытие даря. В свою очередь, останки флотилии, выживших магов-летунов, Гвен с мечом Зеркальным, поменявшим поляризацию с минус-бытия на плюс, выбрасывает в реальность. Она, Марья, феи, Крауч, Хогвартс, свободные корабли, игроки, твари, воины — к Краку устремляются все сразу. Они не успевают.

Минута. Ровно через столько Крак перестанет быть доступным. И за минуту происходит столкновение меж теми, кто мыслит и взаимодействует сверхбыстро. Крис и Элис, Ивицер и Алиса. Медуза участвовать не собирается — она и показываться никому не станет без причины. У неё свой путь. И именно она, скрытая, тихая, идеально эффективное орудие, добирается до Крака первой. Замирает на его обшивке, наблюдая, выжидая, некоторыми аватарами скрывшись бывшего астероида вглуби.

Элис вырывается вперёд. Её скорость — выше скорости всех остальных, скорость не движения, а ревоплощения, и лишь волна Песни, смывшая присутствие из Крака, не позволила возникнуть там. Ивицер Творцев одёргивает Элис Силой Временных Мерцаний. Ветром Порядка сносит с пути, Тёмным Безумьем ударяет, самой Нелунной Истиной заставляет соединяться с реальностью, ревоплощенья запрещая. Элис оглядывается. Луч, высвечивающий в бытии небытие, луч прекращения вонзается в Ивицера. Ивицер исчезает. Вновь является, Нелуною воссозданный.

— Теперь, — говорит он (не совсем говорит — обычные слова на такой скорости нельзя произнести), — меня нельзя убить.

Зоны воплощения предельных истин стелятся за ним послушными змеями, и заклятья высшей магии, опрокидывающие, реинтерпретирующие сложившийся порядок, вылетают в Элис. Тогда она постигает и, неожиданно для всех, отвечает своими заклинаньями. Заклинаньями, использующими силу Песни, силу новорождённого Потока. Она трансформирует пространство за собой, половину заклятий отклоняя. Другая половина исчезает в оживлённом концепте зазеркалья.

Ивицер ухмыляется. Он тянется к Потоку и зачерпывает им идеи. Инфуцор научил его. Инфуцор научил всем манипуляциям чрез Песню, какие только мог осилить Ив. Фес-Ис догадывался, что так будет. Догадывался, что финальный бой Ивицер примет в Потоке, и Поток должен стать его преимуществом, не недостатком. Высший агент, черпавший уменья у самой Системы, вставший вровень по могуществу с архонтами — кто вообще сравнился б с ним, как с источником власти над Потоком? Никто.

Однако ни у Ивицера, ни у Элис нет времени, нет банальной сноровки да привычки применять действительно искусные, сложные, могущественные потоковые чары. Поэтому они используют грубые, но мощные трансформы, кривящие реальность, и оживляют простые, жёсткие идеи, соединяя их с более свойственными себе силами. С элементом света (Элис) и Нелуной (Ивицер), поверх добавляя старый-добрый Фаэр.

Совсем не напоминает эту чародейскую дуэль столкновенье Криса и Алисы. У обоих нет времени размахиваться — так, как Крис пробил блок Алисы на пути к Хранящей ранее. Они движутся совсем рядом, отталкивая, отбрасывая друг друга, разрывая реальность, создавая препятствия, барьеры друг пред другом, выгадывая каждое мгновенье, каждый миг движения вперёд... с тем, чтобы обнаружить пред собою Элис. Пока одна часть-аватара состязалась с Ивом, другая проскользнула вдаль, чтоб сбить с ритма Криса и Алису, лёгким толчком отбросить прочь, заставить пропустить атаки-замедления друг друга.

Синхронно атакуют Крис с Алисой, часть Элис изгоняя... Бессмысленно. Чуть дальше движется следующая часть. И следующая. И следующая. Элис перегоняет их, отделяя свои части, чтоб замедлять и замедлять. Предельная воля дотягивается до неё, только чтобы едва успеть отпрянуть — Элис невозмутимо перенаправляет атаку прямо на Крак. Слишком сильные удары всё ещё бессмысленны — прорвут ткань реальности, исчезнут вне сеанса. Слишком масштабные Алисе не нанести — близко к Краку. А вот Крис пробует. Элис отклоняет. Она одновременно защищает Крак и не даёт обоим обладателям предельностей — Истины и Воли — до него добраться. Именно в таких условиях, при таких ограничениях чистая богиня неприкасаема, недосягаема... и эту недосягаемость готова растянуть на весь Крак. На весь Крак, которым стремится единолично завладеть — отнюдь не уничтожить.

А вот на другой стороне дела у Элис идут хуже. Ивицер всё лучше и лучше осваивается с Потоком, а комбинации Потока и Нелуны — о, Инфуцор рассказал об этом! Сколь бы ни была быстра умом богиня света, против неё играет не только ум Ивицера, но и самого Инфуцора — а того чистые боги только что сдержать смогли! Опыт, невыразимо большой опыт, набранный Системой, заботливо обточенный Исказителем, который схватился некогда с самой Системой, пусть не победил, но и не проиграл ведь тоже! Элементом света Элис владела виртуозно, но Потоком — первые опыты грубой лепки по сравнению с гениальным скульптором эпохи, пусть и руки отлежавшим. Ивицер догоняет. Ивицер отрывает и растворяет часть за частью Элис, замедляет её, отмахивается от неожиданной атаки крейсера Строителей, походя обращая его в плоть бездны...

Война — это искусство обмана. Ивицер, безусловно, великолепный маг. Прекрасный стратег. И никудышный тактик. Он слишком поздно осознаёт, что всё это время сражается с меньшей частью Элис, тогда как большая вырывается и вырывается вперёд. Всего пара секунд до того, как она на Крак сойдёт. Тогда всё будет зря. Никакие Силы, никакое волшебство не успевает — Элис ведь продолжает давить, грубо, беспрерывно, а Ивицер — всё же человек, более не иномаг, он — опоздал.

Будь у световой волны глаза, они бы широко раскрылись. Медуза хмуро встречает Элис на обшивке. Её жёлтые глаза вспыхивают нестерпимо ярко. Впервые в сеансе Медуза смотрит всерьёз — так, как никогда не смотрела на службе Морриган. В глазах её сияет первозданный порядок, власть, данная Королевой, и власть, вырванная из её трупа, улучшенная, отшлифованная. Совершенный инструмент. Мгновение — лишь взгляд. Мгновение — свет застывает, замирает. То, что глубже физики, меняет свою конфигурацию, приближаясь к совершенству, к прекраснейшему из кристаллов. Эта часть Элис отмирает моментально, более того, удар совершенствования по её мышлению — богиню выключает из Игры. Такое заставило бы реагировать и самого Инфуцора.

Ивицер, не останавливаясь, развеивает замершую аватару Элис. Тончайший луч вырывается из его ладоней прямо в лицо Медузе. Этот луч быстрее, чем сам Ивицер — он движется ровно со скоростью света. Медуза снова смотрит. Луч затвердевает. И пронзает её голову насквозь. Ивицер резко дёргает, прилагая воистину нечеловеческое волевое усилие, комбинируя Силы и Поток. Луч исчезает раньше, чем обшивки станции касается — нельзя допустить, чтобы Крак серьёзно повредился.

Медуза невозмутимо воссоздаёт аватару на том же месте. Вновь смотрит. Ивицер закрывается зеркалом, даже не оживлённым, а трансфоживлённым из Потока. Но не он — цель взгляда. А пространство, время и реальность, что вокруг него. Медуза заключает Ивицера в идеальный кристалл и отбрасывает прочь. Ивицер тянется к Фаэр, действуя Потоком, вытаскивает ослабленный, но хаос, чтобы обратить кристалл в ничто. К сожалению, всё это занимает слишком много времени.

С другой стороны Крис прорубается сквозь кристальные завесы, а Алиса разрушает их своей волей. Они уже не мешают друг другу, отсечённые воплотившимся порядком. Они замедляются совсем ведь ненадолго! Ненадолго, да — но этого хватает.

Срабатывает, наконец, сверхсветовой двигатель Крака. Потоковые модули, добавленные к нему Джеймсом, разработанные лично Архитектором, вбирают столько энергии Храма Первотворения, сколько тот вообще готов отдать. Элиза целует мёртвую Эллу. Вера целует мёртвого Марка. Бета — Энтони, а Сэм — Джу. Ксенофилиус Лавгуд касается своими губами губ тела дочери. Игровой механизм воскрешения начинает привычную работу. Морулис выпускает Пустоту, а Вера — Дыхание в тот самый миг, когда Крак уходит в прыжок. Прыжок размывается и освобождается от необходимости в завершеньи. В последний момент к присутствию Крака цепляется Элиза, добавляя тщательно рассчитанное сплетение аспектов — сплетенье, синергирующее с тем, что окутывает тело Луны Лавгуд. Архитектор кладёт ладони, подобные человеческим, но в мириады раз прекрасней, на виски спящей Луны. Арбитр же прислушивается: что-то изменилось.

В миг поцелуя между системой "Ксено Лавгуд — тело Луны", в которой тело лишено души, но имеет медальон памяти, а Ксено, в свою очередь, прототипирован статуэткой мира человекоящеров, бывшим якорем Этана Райса, который был передан Луне, стал якорем уже её, и другой системой, состоящей из Архитектора и снобличия Луны, — возникает связь. Связь тонкая, тончайшая. Элиза укрепляет эту связь и направляет не прыжок, а уже "пространство пребывания" Камня в точности по ней. Пространством пребывания Крака является Поток. Шаман и Архитектор направляют Поток друг к другу, пересекая нечто, измеряющееся не километрами, не световыми годами, не вселенными, а единицами, которым нет аналогов в конечных языках.

...Со стороны мир, который закрыла Алиса, был совершенно чёрным. Вокруг не было вовсе ничего, пусть на фоне окружающей Пустоты он и был ярчайшим пятном. Бард Времени по имени Дирф в этом самом Времени сместился к тому моменту, когда Поток охватывает мир. Внутри происходит вполне стандартная Катастрофа, но не она интересует нас. Гораздо интересней то, что Поток следует за нитью со стороны системы "снобличье — Архитектор". Какое-то время Бард переживает невыразимо-чудесное пришествие Потока, а затем находит саму нить.

"Цель нити совпадает с твоей, — написано в его блокноте Провидицею Пустоты. — Ускорь её, Дирф".

Дирф ускоряет. А затем бесконечно ускоряет само ускоренье, Время разрушая: между концами нити, вне Потока это вполне себе возможно. Две нити соединяются в одну. Поток становится единым, метапространством простираясь от сеанса появления до материнской вселенной Системы — места, где измерения пересекаются. Ксено отпускает губы мёртвой дочери. Архитектор улыбается тепло, а Медуза — холодно и удовлетворённо. Элла Мэйдж, Джулия Сайнс, Энтони Даффи и Марк Творцев пробуждаются в своих снобличьях. Начинается операция "Уловка Эллы".

Beyond, but Inside: Muse

Ты обращаешь внимание на то, как появилась сама, уверенно отсекая из спектров причин и следствий являющиеся лишь косвенными и вторичными. Восстанавливаешь свой путь от самого рождения до этого момента — и понимаешь, что распутала только один виток спирали. Да и твой ли это путь? Твой — или пожертвовавшей собою сущности? Кто ты? Как тебя зовут? Кому принадлежит душа, что была собрана из души Хранящей?

Тебя зовут Хранящая Время, Кира Царёва и Лира Королёва, — пишешь ты-прошлая в Алом Томе, и слова эти реальностью стремятся стать. Ты можешь им позволить — иль нет. Результат воздействия не будет виден тебе-прошлой, — Твоя прошлая память и личность вернулись в полном объёме в обмен на власть над Алым Томом Книги Судеб ИМ-листа. Ты полна сил продолжать реализацию своего замысла.

Нет причин противиться твоему-не-твоему предопределению. Принимаешь новую-старую судьбу и новую-старую память. Ты плачешь, улыбаешься, смеёшься и скрипишь зубами, вновь проживаешь каждое мгновение этой-той жизни, видишь её как никогда чётко. Ты — Хранящая Время, и пусть ты лишена Фаэр, Ноэли и Йатос — теперь ты обладаешь кое-чем иным. Чем-то, чего тебе всегда не хватало. Чем-то, к чему ты стремилась, порой боясь себе признаться. Теперь ты Мастер, Пространства Муза, равно как и Мастер, Вестница Времени. Теперь ты наконец-то ощущаешь себя целой, завершённой. И ты сдвигаешься.

Ты являешься в тускло-зелёном символе циферблата пространственно-временного телепорта и сворачиваешь свои белоснежные крылья, чтобы не задеть книжные полки. Конечно, он уже здесь — Хранитель Библиотеки смешно шевелит усами, но глаза его пылают призрачным огнём. Он готов встретить вторженца — и стереть с листа доверенным ему ластиком (на мгновение ты, глядя в бесконечную даль времён и пространств, вспоминаешь Ключ и улыбаешься от мелькнувшей аналогии). Хранитель не смог бы этого сделать. Теперь ты выше и раньше и него.

— Привет, — просто говоришь ты Эжаку.

— О, Кира! — успокаивается он. — А ты изменилась, девочка моя.

— Первая стадия завершена, но перед второй я должна создать равновесие, чтобы его нарушить.

— Ты не должна! — резко поправляет он.

— Я хочу, — киваешь ты. — Я хочу и могу — так что же меня остановит? Пожалуйста, друг... — и протягиваешь руку.

— Вместе! — отрезает он. — Я хочу быть рядом.

— Почему нет? — хмыкаешь ты. — Но мне всё равно нужны они все.

Шесть томов Книги Судеб ложатся в капчалог, и ты берёшь Эжака за руку, чтобы явиться вместе в другой момент-место Пространства Парадоксов и/или ИМ-листа. Вы висите в белом пространстве пустого листа, который ещё предстоит заполнить строками, и Чёрно-Зелёная Дыра светится впереди, и Лорд Инглиш стремительно проносится мимо вас, а чёрная точка одного сеанса — догоняет. Там, позже-раньше, произойдёт Творение, и тебе известен результат... теперь.

Вы находитесь в начале и конце, альфе и омеге, и ты ощущаешь, как подчиняющиеся тебе фундаментальные аспекты мироздания теснее и теснее сплетаются воедино, и как прямо в капчалоге пробуждается спящая сущность. Ты извлекаешь её, и Эжак заворожённо смотрит на Головастика Бытия, который уже сейчас крупнее всех, что видела ты прежде — и продолжает стремительно расти, предчувствуя свою роль.

— Вот, значит, как он выглядит, — молвит Эжак, протянув руку.

— Стой! — кричишь ты — но уже поздно. Можешь его остановить, но не хочешь сопротивляться его выбору, и в глубине души понимаешь, что это правильно.

И тогда, когда ты поняла, Эжак тепло улыбается тебе, касается Головастика — рука его мерцает тем же многоцветьем, что и зародыш вселенной. Он знал. Величайший из иномагов ИМ-листа, его Открыватель — знал. Иначе быть и не могло.

— Знал, — подтверждает Эжак. — Ждал и надеялся, что ты придёшь и что у меня будет шанс... Книга?

Ты на мгновение прикрываешь глаза, смиряясь с утратой, а когда раскрываешь вновь — остаётся только тусклая боль на дне новосозданной души. Семь томов стопкой ложатся на свободную руку Хранителя Библиотеки. Вскоре радугой светятся и они: Фиолетовый Том Тайны, Синий Том Зова, Голубой Том Перемен, Зелёный Том Жизни, Жёлтый Том Чудес, Оранжевый Том Величия и Красный — Том Заката, твой том. Радуга Судеб в семи томах, от таинства рождения и до печального заката, от начала и до конца — символ, суть и вечность в одной Книге. А потом Эжак бросает на тебя последний взгляд — и каплей света сливается с Головастиком в единое целое, увлекая "внутрь" семь томов.

— Удачи, — послышался ли прощальный шёпот? Ты склоняешь голову в знак уважения его выбора, жертвы человека, который жаждал согреть теплом своей души нечто большее, чем мог представить — и у него — получилось? получается? получится? Кто знает... Ты уверена лишь в том, что душа его достаточно велика, чтоб смочь.

Так или иначе, должно продолжать. Ты ускоряешься, оставляя догоняющий себя сеанс вдали, приближаешься к Дыре, тускло сверкающей многоцветьем Единой Силы: в точке разрыва причинности Время и Пространство становились единым пламенем. Пламенем Разрушения — но и Пламенем Творения тоже. Этому Пламени, зажжённому одной Музой, хватает потенциала и могущества. Ему не хватает только направления. Ему не хватает толчка. И то, что начала одна Муза, завершит иная. Иная, да.

Головастик устремляется в цель, а ты летишь следом, до последнего момента защищая его от пространственно-временных искажений. А потом он соединяется с сингулярностью, и замершее было метавремя начинает новый ход. Твоё тело в мгновение ока разрывает на части, вплетая в этот взрыв, а когда возвращаешься к жизни*, то вместо Дыры и Головастика на белом фоне парят одинокие песочные часы. Почка.

Время, в отличие от метавремени, ещё не пошло: отведённый на весь лист песок событий спокойно парит в верхней колбе, а нижняя — пуста. Ты не знаешь, что именно нужно делать — но чувствуешь, как. Тянешься через тебе лишь видимую многомерность и соединяешь Исток Реки с сосудами ветви, словно пропуская радужную молнию через душу. Молнию, которая запускает молчащее сердце, будит дремлющий потенциал, начинает новую и старую историю. Почка распускается ещё молоденьким листом. И это — хорошо.

С восторгом смотришь на явленное ты предбытие. В нём ещё мало Бытия и Воли, но самое главное уже сформировалось. Истина. Ордополе, поле порядка, метафрактал, рисунок на фоне небесной пустоты, сосуды, по которым потекут воды Бытия Велиры, движимые Волей... чьей? Чего же не хватает? Ну конечно! Ты, матерь мириад миров, улыбаешься — и изрекаешь.

Этот момент... его нельзя выразить словами. Его нельзя описать. Он словно есть сама Ноэли, тайна — но тайна реальная, подлинная, искренняя и глубокая. Больше всего это напоминает "Всеобъемлющий Квак", слышимый при сотворении вселенной средствами Игры. Но он иной. И бесконечно иначе ощущать его изнутри, сквозь душу пропускать! Быть не просто инструментом, как раньше, не только лишь проводником, а настоящим, истинным участником Творения, пусть не самим Творцом, но...

Ты произносишь имя, что невыразимо на языках смертных — только наречия бесконечной природы тень его передадут. А твоя душа, душа Вестницы Времени, выступает толчком Воли, задающим связность Бытия вдоль ордополя. Ты отпечатываешь в памяти каждый миг обращения белой тьмы, белой ночи, в которой слышен метафорический звон клинков Принца Зимней Ночи и Принца Наступающей Весны. Запоминаешь каждое мгновение, когда Ночь оказывается повержена ещё не Днём, даже не Утром, а Сумерками пред рассветом.

Тонкая, музыкальная дрожь раскрывающегося пространства-времени вьётся округ твоих крыл. Отголоски будущих дождей, войн, жизней, звёзд и людей неясными образами свиваются на формирующейся границе между Внешними и Внутренними Небесами. Граница — эта лист. Лист Мёбиуса? Тёмно-фиолетовый сменяет чёрно-белую ночь. Это — начало первого Тома, и ты обещаешь себе, что поделишься им. И ты поделилась. Там, позже-раньше — в Разноцветье.

Тебе не нужно звать. Они приходят сами — лучерождённые. Короли и Королевы, Принцы и Принцессы, Лорды и Леди, рождённые первыми, предвестники, родители людей, и фейри, и природных духов. Вам не нужны слова, пусть перворождённые владеют речью, которую постигла ты в момент Творения. Вы и так знаете, что делать. Вместе вы направляете, уточняете, помогаете росту Почки, которую хранишь, — "главному узлу трансформаций" листа, месту, где линии реальности и границы пересекаются в единой точке. Месту, где пространство ничем от времени не отличается, и рост, развитие листа — движенье циклов, событий внутриреальностных песок.

К лучерождённым присоединяются чистые боги. Вдохновляя, подталкивая их к заранее известному результату, ты способствуешь сначала сотворению миров, а затем и дарованию имён. Три силы, вы, работая вне времени, вне пространства, созидаете каркас. Миры — это ещё не планеты и не звёзды. Это только их шаблоны, это общее и разное, что сливает и разделяет вещи и движения, возможности и действительности, необходимости и хаос. И с последней структурой, последним элементом каркаса, невыразимого, не предназначенного познанию смертных существ, завершается Том Тайны.

Синий Том, Том Яви, начинается с нового разделения. Миры делятся (отражаются?) на мирья: смертные миры, подмирье и надмирье. Верхние миры формируются недолго: они, принимающие основной удар лучей Велисо и Ветра Перемен, жаркие, изменчивые, сохраняющие сущность, жёсткие, — миры, где будут править боги. Нижние миры — то особенные, неизмеримо важные для душеворота, сокрытые от лучей, но не менее прочные, и редкие боги, связанные со тьмою и посмертием, займутся ими. Однако и Навь, и Правь, и Асгард, и Хель, и надмирье, и подмирье — это только оболочка. Обслуживающие элементы, защитный панцирь, дом функционалов, живых функций и их же слуг — это не только боги и "ангелы", но и многие другие... Центральная же часть, смыслообразующая, преобразователь сырого Бытия, идущего из ветви-ствола-корней, в оформленное и сложное — то Явь.

Вторая часть творения, менее трудоёмкая, но значительно более долгая, будет ещё идти и идти. Ты будешь видеть махинации Королевы Совершенства и Порядка. Кивнёшь рождению Морганы. Её бунту. Улыбнёшься по себя, когда фейри, отнюдь не древняя, а юная, придёт к тебе по совету другого лучерождённого. Ты укажешь ей дорогу дальше, вовне, сквозь тьму и жёсткие лучи. Моргана с честью пройдёт испытания, брошенная, но ни капельки не сломленная. Она войдёт в Храм и выйдет оттуда ещё более одинокая, чем раньше, — первый иномаг, и Одиночество оружием ей станет, а другие фейри, духи — инструментами в грядущем бунте. Ты увидишь появление людей, первую, невозможную любовь Морганы к человеку, его смерть и её уход. Узришь рожденье Морриган — воплощения мстительного разрушенья. Идущее всё это время упорядочивание миров и формированье линий реальности в самом первом, редкой красоты узоре, словно бы компенсируется появленьем иномагов и иного.

Всё это будет. А пока песок событий только потёк, наполняя нижнюю колбу Первых Часов, ты являешься в метабудущем Истока. Как ты смогла? Магистрал Реки больше не властен над тобой, той, кто его создала, той, кто была до Велиры, и той, кто будет после. Всё это было присуще тебе и раньше; не зря же сказано: "Не видеть — значит и не мочь". Сейчас же, будучи отделённой от магистрала, тем не менее, ты скована другими ограничениями и принципами, которые сознаёшь предельно чётко. Поэтому когда заметишь Ключ, плывущий в запредельях, оставленный там Мэрэди по Абраксасову совету, то не заберёшь его, а лишь отметишь, чтобы найти в любой метамомент.

____________________________

*Как Музе, Хранящей положены новые Часы и новая связь с Игрой, связь совсем другого рода, нежели связь Вестницы — прим. Редактора**

**Как вы понимаете, начиная с третьего подакта, не все события доступны Осси, например, точка зрения Хранящей или происходящее на той стороны Петли. Я, как собиратель истории в единое целое, её редактор и обладатель некоторых способностей, позволяющих реконструировать совершенно недоступные прямому наблюдению эпизоды, буду и далее вести повествование, компилируя фрагменты в единую смысло-стилевую ткань. Также мною вставлено кое-что выше, в работу других повествователей, а также внесены определённые правки, выполнена адаптация. Всегда пожалуйста.

Beyond, but Inside: Mage

Ты проснулась на своей кровати. Несколько секунд не могла сообразить, что делает твоя кровать в резервной распределительной, почему молчит Мирддин и кто тебя переодел в одежду сновидца Проспита, пока спала? Привычно потянулась к эссенции. Память обрушилась фактами на сознание, едва его не погребая. Ты резко встала. Потянулась — уже не к эссенции, а, через нейробруч, к инфосистемам Крака. Статус?

Целостность нарушена. Ясно-понятно. Мирддин не ответил, потому что нет связи с этой секцией. Зато есть общестанционная трансляция с внешних сенсоров по экстренному каналу. За Краком — нечто несусветное. Бесконечная мешанина цветов и светов, причём во всех спектрах — не только электромагнитном. К счастью, мешанина слабоинтенсивная, и наиболее проблемными были, разумеется, хаотичные гравиволны. Щит держал. Хотя да, сейчас щит, заряженный от Песни, удержит и атаку Элис, как это делал Джеймс.

Какой, к Инглишу, Песни? Поток! Вы создали Реализующий Поток — чувства не обмануть. Как ты вообще не догадалась, когда Джеймс говорил об "успокоителях Песни"? Вот же дура! Но почему тогда Поток на Эстусе был... не слабее, нет. Вернее, и слабее, но это не важно, а словно бы... неполным? Ты представить себе не могла, как именно вашу Песню, ваш Поток можно урезать*, чтобы получить, что на Эстусе осталось, — вы же соединили модуль-замыкатель с остальными, не единожды притом, а ты лично, в формате метапесни... Нет. Очередное размышление, что стоит отложить. Потом, всё потом. Вы в финале — не хватало облажаться в самом конце!

Первое, что ты сделала — оделась в комбинезон. В защите спокойней, чем без неё. На спину извлекла рюкзак с Конфи, интегрированным с системами костюма и нейробручем. Альбуса Дамблдора — перед собой.

— Готов? — странное чувство. Вы почти не общались с Альбусом, но ты знаешь его, а он — тебя. Вы вместе исполняли Песню на едином инструменте. Вы соединялись разумом и душой — без всяких пошлостей были ближе, чем обычные люди могли быть в принципе, включая даже нейросекс! Он не был тебе другом, скорее... родственником? Ты не могла конкретизировать степень родства. Что-то вроде... двоюродного брата?

— Нет, — честно признался он, схватившись за стену. — Я... это невероятно, Элла.

— У нас получилось, — поняла ты.

— Как будто руку отлежал, — он рефлекторно "держал лицо", судя по диссонансу внешнего и внутреннего.

Ты подошла и коснулась пальцем шеи, мягко проникая псионикой в разум и в эссенцию. Не боль, нет. Не слабость. Шок... сенсорный и эмоциональный. Даже играя с тобой, следуя за твоею партией, он не верил, что это возможно. Иномагия была частью его естества. Песнь уничтожила её. Перестроила то, что было в нём иным. Ты могла это убрать — всё равно, что стереть часть личности. Теперь он... и ты тоже... вы ощущали души. Неявно, нечётко и только часть, отвечающую за бытие — Бытие.

Ты сосредоточилась. Это было странно. Непривычно. Будто двигать хвостом в виртреальности! Аккуратно и резко. Медленно, но быстро. Ты провернула эссенцию, сдвинула псионику и, вместе с тем, изменила что-то материальное. Поставила на место. Точно вернула выпавшую деталь — та и сама бы возвратилась, да не сразу. Ускорила процесс, который только намечался.

— Лучше? — да, ты могла коснуться не только его чувств, а заглянуть в его разум. Не стала. Наверное, этому научила тебя Джу? Деликатности.

— Благодарю, — он ощущался бодрее, расправились морщинки на лице — ты дополнительно сместила эссенцию, компенсируя старость. Лишь чуть — для настоящего омоложения нужно комплексное вмешательство и немало времени, которого у вас не было. — Ситуация?

— Конфи, подключись к инфосети, — бросила ты. Взвесила в руке Зонт и капчалогировала обратно. Нельзя. Зонт не оптимизирован для локальных воздействий — разве что режим гравитолёта. Остальное повредит Крак. В правую руку — палочку, в левую же — пси-клинок. Ты не неразим, но кое-что умеешь.

— Доступен локальный сегмент, — доложил ИИ. — Фиксирую намеренное разрушение глобальной связности. Полагаю, кто-то разрушил магистральные узлы сети. Ремонт начат, но потребует нескольких часов до завершения.

— Ясно, — секунда размышления. — Скоординируй ремонтников. Пускай сосредоточат внимание на связности сети, даже если общее восстановление это замедлит. Записи с камер наблюдения?

— Отрывочные. Камеры разрушены. Имеющие позволяют идентифицировать... вортигонтов.

— Что? — не сдержалась ты. — Но мы же их... Погоди, я действительно не получала от Альянса сообщение о судьбе вортигонтов, только их готовность к эвакуации, а потом... Есть какие-нибудь неправильности в их поведении? — использовать на инопланетянах алгоритмы анализа человеческого поведения, к сожалению, бесполезно. — Я знаю, что ты не предназначен для этого, Конфи, но...

— Действуют скоординированно и бесшумно, уверенно и методично. Начало действия — разрушение Стены. Вортигонты появились равномерно по всему сегменту станции, за исключением защищённых зон, таких, как генераторная. Думаю, была произведена раскапчалогизация.

— Из наших противников таким владеет... Ивицер? — медленно произнесла ты. Худшие опасения подтверждались. — Продолжай пытаться связаться с остальными, — межреальностный синхровременной чат работал, но пока никто не отвечал. Ты предположила, что дело в шоке, подобном Альбусову. — Как насчёт контроля вспомогательных систем?

— Контроль установлен, — откликнулся Конфигуратор. — Зона непрямого контроля — десять метров. Конструктивные материалы станции гасят управляющий сигнал на большем расстоянии, — речь шла о сигнале сквозь стены. — Директивы безопасности не позволяют удалённо управлять вспомогательными системами, — эти директивы ты активировала сама. Взломать их удалённо невозможно, только вручную переключать с помощью ремонтников, которые сейчас заняты совсем другим.

— Сообщай мне о странном статусе устройств и всём таком, — попросила ты. — Выдели парочку ремонтников, чтобы шли перед нами как разведчики. И... ты можешь подключиться к игрокодовой среде?

Пауза.

— Неизвестно. Конфигурация моего разума отлична от игрового шаблона сеанса.

— Сделаем вот так, — ты буквально на лету подхватываешь и соединяешь метаинтерфейс Песни и интерфейс Игры, используя первый как посредник между игрокодом и Конфи. — Есть доступ?

— Доступ присутствует. Цель подключения?

— На твоё усмотрение, — улыбнулась ты. — Мойлин делал мне щиты, но ты не ограничен ими. Постарайся помочь, если дойдёт до боя. У тебя нет активного тела — игрокод его заменит.

— Рад быть полезен, Элла Мэйдж.

— Альбус, твои мысли? — он ведь пришёл в себя?

— Имеешь в виду, куда сначала? — ты кивнула. — Будь ставки не столь высоки, я бы сперва позаботился о других командах. Но сейчас... кого спрашивать о пути к центру — Конфигуратора или тебя?

— Станция, — подошла к выходной двери, выбила на проявленном в реальности интерфейсе потокового заклятья код на выход, — у меня в голове. Если я буду вне игры, копия маршрута и алгоритма активации — у Конфи. Доступ к талисману, извини, выделять уже поздно, поэтому прибудь к центру, дождись соединения сегментов сети и сам ищи мою ближайшую замену.

— Почему нельзя было оставить снобличья в самом центре? — поинтересовался Дамблдор, воздев палочку наизготовку.

— Эффекты Песни... Потока, — качнула головой. Поток — это Песня, Песня — это Поток. Всё ещё сложно уместить в голове, что ты проектировала нечто настолько масштабное и фундаментальное. Фактически сравнимое со всем Лесом! — Джеймс предостерёг меня, он знал, что такое Песня, заранее. Защита, которую он обустроил вокруг генератора поля автоупорядочивания и основных механизмов Крака, слишком... плотная. Неизвестно, не отсекает ли она связь между игроком и снобличьем, а если ослабить защиту, то взаимодействие с новорождённым Потоком приведёт к непредсказуемым последствиям. Что угодно, от смерти до превращения в... не знаю, что. Мы находимся, — Конфи открыл заблокированную перед вами дверь, а затем ещё одну, пользуясь твоим административным доступом, — на компромиссном расстоянии от центра. Компромисс между безопасностью и расстоянием до талисмана.

Двери закрылись за спиной. Вернулись на место бронепереборки. Реактивировалось силовое поле. За поворотом уже не горел нормальный белый свет — аварийные красные огни. Как тогда, когда в сеанс вошла... Но сейчас ты не боялась, хотя ждали вас отнюдь не игровые мобы. Ты была не одна и... там, в сеансе, ты изменилась. Стала сильнее, умнее и, наверное, мудрее? Ты лучше контролировала себя и уверенно владела телом: "усиление" было уже не просто геномодом, ты использовала тело, как и разум, в качестве оружия.

Ты сражалась и побеждала. Ты творила и улучшала. Говорят, Игра, особенно успешная, даёт вошедшему в сеанс исполнение потаённых желаний. Не жизненных целей, не мечты, а именно того, что желаешь там, в глубине души, чего порой стыдишься. Ты хотела быть настоящим игроком. Не экспанс-администратором, не создателем Лягушки Бытия, не проводницей воли Хранящей, а одним из тех крутых игроков, которые раскидывают бесов налево и направо, которые превозмогают в самых безнадёжных битвах и лишь становятся сильнее. Игра дала всё это. Должно быть, Хранящая знала заранее. Знала, кого брать, знала, что здесь, в самом конце, понадобятся все эти силы до последней капли, чтобы защитить, что сотворила.

В сумрачном свете прошли вы несколько дверей, за которыми скрывались склады и распределительные. Ты могла бы попросить Конфи включать нормальный свет, но это будет "палево", как сказал бы Сэм, забавный малый и надёжный друг, скорей всего которого и не увидишь больше. "Палиться" перед теми же вортигонтами ты не собиралась. Вместо этого переключилась на дополненную реальность, проецируя изображение с программных сенсоров. Конечно, до Кристо в плане программных манипуляций или до той же Алисы времён Побережья (хотела бы там побывать!) тебе далеко, и с Мойлином пока что не посоревноваться, но в информационных аспектах игрокода — неплоха! Ну а Альбус наложил на себя чары ясного зрения. Конфи и вовсе воспринимал мир через твои же сенсоры и, похоже, его собственные — тоже. Совершенствуется.

Совершенствование. Именно это вело тебя всегда. И именно поэтому Инфуцор и Ивицер были твоими врагами. Не просто противниками, а — врагами. Они предлагали некое совершенство, некое бессмертие, что-то запредельное, что нельзя было познать, только поверить — и попробовать лично. Их предложение отрицало тебя. Им не нужны были совершенствователи. Не нужны были инженеры — только жрецы, направители Нелуны. Нет, от парочки инженеров, чтобы случайно всё не поломать, как это сделал Инфуцор, только прибыв в Лес, они б не отказались. Просто обслуживающий персонал. Ты — не "просто обслуживающий персонал"! Инфуцор своим вторжением, своей Нелуной обесценивал твои, индустриалов, Хранящей и Системы устремленья. Именно поэтому он — твой враг. Не потому, что хочет изменить временную петлю. Не потому, что теперь, должно быть, без колебания убьёт всех игроков — или Нелуной поглотит.

И поэтому же Элис могла бы быть твоим другом. Не просто союзницей, а настоящим другом. А Морриган, конечно, враг, но враг понятный — её совершенствование в искусстве разрушения похоже на твоё в искусстве созиданья. Ещё ты бы хотела поговорить с ХОД-Дамблдором. По рассказам, он был тебе духовно близок. Разве что ты не иномаг... но иномагов больше нет, как иномагии. То, что несёт, в конечном счёте, именно разрушение, истаивание, падение в Бездну — ты, все вы хорошо потрудились, чтобы этого не стало. Да, Поток вызовет немало своих, уникальных разрушений, Катастроф, но такова цена. Ты, в конце концов, не столько создаёшь, сколько изменяешь, а революционные изменения без разрушений обойтись не могут. Ты дала всем шанс взойти, и теперь осталось этот шанс защитить, а может, и использовать по праву?

— Что думаешь об этом? — касанием псионики передав инфопакет того, о чём блуждают мысли.

— Иномагам, — нахмурившись, молвил Альбус, — власть вредна. Редкие исключения, как Геллерт, разносят иное и политическое, военное, на разные, несоприкасающиеся стороны своей жизни. Иначе, — он мрачно кивнул воспоминаниям, — разное бывает. Чем сильнее вмешивается иномаг в жизнь простых людей, тем больше он рискует — и собой, и ими, и миром, в котором поселился. Лишь величайшие из иномагов умели балансировать на лезвии клинка. Или обладатели других сил. Боги и элементисты, могущественные волшебники, но и они не имели права применять иномагию активно. Волшебников всегда было мало, наше искусство, в конце концов, доступно любому в нашем обществе. Классики равны друг другу в магии. Твой мир, Элла, уравновесила Хранящая Время, и ей одной известно, сколько итераций в метавремени прошло, прежде чем та линия перестала распадаться. Космические масштабы также вносят коррективы. Но что будет с Потоком? Поток не сделает волшебниками, магами Потока всех. Только часть. Это изменит природу власти — будут те, кто повелевает другими чистой силой. И поверь, я знаю людей — таких будет много. Кто-то, безусловно, взойдёт, но те, кто приподнимутся и решат, что им хорошо и так... Я не уверен, что хотел бы жить в таком обществе.

— Ты прав, — резко кивнула. Техдвери неспешно отползли в сторону, и вы с Альбусом с тихим лязгом поднимались по узкой винтовой лестнице. — Я не могла предсказать все последствия, и даже со смягчением от Джу и Элизы, Песня может привести к такому результату. В таком случае, я бы спроектировала некую систему, которая не была бы похожа на челове... погоди-ка, но такая Система уже есть! Основанная на соединении разумов, на иерархическом принципе и, одновременно, глубоком индивидуализме, интегрирующая в себя разумных существ или целые цивилизации! Получается, — хмыкнула ты, — проблему кто-то решил за меня.

— Удобно, — легко улыбнулся Альбус. — У умных людей мысли — сходятся. Но знаешь ли ты о Системе достаточно, чтобы быть уверенной в её соответствии?

— Мне бы самой разобраться, чему надо соответствовать, — отозвалась ты, кликая на сенсор вызова техлифта. Нет отклика. Или индикатор сломан, или лифт. — Я умею оптимизировать, но как оптимизировать общество из людей с разными интересами, целями и смыслами? Джеймс говорил, что в Системе за это отвечают Арбитр и Архитектор. Хотела бы побеседовать я с ними... Система не враждебна мне. Нам найдётся о чём поговорить. Должно быть, Система собрала огромную статистику по устройству цивилизаций, соединённых Потоком! И в метаэтике должна разбираться получше меня или тебя. И в инженерии, и в науке, и в управлении самим Потоком!

— Хороший план, что будешь делать после. Похоже, лифт не работает?

— Похоже, — скривилась ты. — Поедем на храмовом метро. Я позаботилась, чтобы там было резервировано всё, что можно, и что нельзя — тем более. Ненавижу поломки!

Спустя полчаса пути в молчании, вы вышли из техтоннеля обратно в боковой секторальный коридор, направились туда, где он соединяется с магистральным коридором, откуда, в свою очередь, рукой подать до станции метро. Тебе было немного не по себе идти по пустой улице: ни человека, ни нормального освещения, ни виртуальной разрисовки. И тишина, нарушаемая только вашими шагами да мерным гудением вентиляции.

— Итак, мы идём за талисманом? — осведомился Альбус, которому, похоже, надоело молчать. Интересно, почему в твоём окружении тебе одной молчать нескучно? Столько мыслей надо продумать, столько всего рассчитать и смоделировать!

— Не только, — ответила, тем не менее, ты ровно, сохранив обдуманное в инфопакет. У тебя их за сеанс сколько тысяч накопилось? На следующий год обеспечила себя пищей для осмысления — не говоря о размышлении! — Мы запустим генератор поля автоупорядочивания. Он восстановит Храм от любых повреждений и, разогнавшись, запретит любое... отклонение от нормы. С рабочим генератором Крак будет... висеть? В общем, пребывать вечность: ему не будет грозить ни энтропия, ни какие-нибудь концептуальные вмешательства. Даже без Ма... талисмана это практически невозможно из-за нашего положения относительно Потока и Сердцевины Камня, но мне хочется большего.

— Как поле автоупорядочивания будет взаимодействовать с Потоком? — поинтересовался Альбус со скрытым намёком, что последствия взаимодействия могут быть непредсказуемо-любыми.

— Никак, — улыбнулась ты. Немного самодовольства — заслужила. — Генератор работает через реальностность, через Бытие, а Потока в Бытии нет. Он полностью смещён циклоконве... не важно, как, — говорить об устройстве Потока, даже со всеми страховками и защитами, — плохая идея. Это ты оставишь для себя лично. Элиза многое чувствует, но она не обладает полным виденьем и настоящим пониманием — только чувством. — Важно, что Потока буквально нет в Бытии. Его нельзя потрогать, никакое из фундаментальных полей его не касается само по себе. Он не взаимодействует с физической реальностью, кроме как через эффектор и интерфейс. Поле автоупорядочивания не тронет интерфейс. Эффектор, в свою очередь, нужно направлять через интерфейс, и сейчас на Краке нет никого, кто бы захотел и сумел на это поле повлиять... — пауза. Ты и о вортигонтах не догадывалась. — Надеюсь.

— То есть, магия... — ожидаемое уточнение.

— Нет. Магия искривляет локальное ордополе, Поток, во-первых, достраивает, расширяет, во-вторых, не локальное, а глобальное ордополе. Что касается Воли, то из-за специфики обращения Бытия ци... не важно, чем. Воля соединена с Истиной, образуя подобие... псионики? Но она находится "в другой плоскости", нежели нормальная псионика, — ты уже проверила это. Дотянуться до Потока псионикой... можно. До интерфейса и не более того. Метаинтерфейс включает в себя и псионный тоже. — Поток образует нечто вроде возможностно-метавозможностного поля. Это аналогии, конечно, — вздохнула ты. — Поток целостен, неделим, это одна большая возможность, если можно так выразиться, просто разная в зависимости от обстоятельств и, в то же время, одинаковая. Можно закрыть эту возможность, но изменить... Честно говоря, не знаю, как. Это как идея. Можно забыть о ней, можно стереть информацию, но саму идею? Идею нельзя уничтожить или изменить. Поток похож на унитарную идею, "подвинутую" к реальности вплотную. Поток спрямляет иномагию, перпендикулярен плюс-бытийным манипуляциям, хотя, кажется мне**, с их помощью можно упростить пользование Песней. Предельной воле не за что уцепиться, предельная истина только расширяет пространство возможностей Потока, не трогая его, божественная власть работает с причинами и элементами, а не возможностями, но может коснуться интерфейса, а волшебство искривляет ордополе, но Поток — это не ордополе, а дополнение к нему? Я не во всём уверена, нужно экспериментировать и изучать, но шансы, что кто-то дотянется до Потока как до концепции — почти отсутствуют. Уязвим сверхъякорь — поэтому мы здесь.

____________________________

*Ничего сложного. Поток на Эстусе был отрезан от "основного" Потока тонко перенаправленным выбросом Великой Бури. Думаю, у читателя найдутся идеи, кто же занимался этим перенаправлением. Таким образом, из "большого Потока" Эстус был удалён самим Потоком. Структурно это выглядит как лишение присутствия сверхъякоря — и всех квинтэссенций вместе с ним. Однако модуль-формовщик остался и продолжал генерацию Потока самостоятельно — пусть без квинтэссенций и Лома не работал модуль-замыкатель, он пытался. И эти попытки — причина, почему Фло пошла на локальное замыканье ноосферы. Они же — причина, почему локальное замыкание было вообще возможно. Все модули были на месте, по-прежнему работало единство концептуальное аспектов, благодаря формовщику продолжалась автогенерация — слабее. Вышесказанное есть также причина уникальной ситуации, в которой на Эстусе возможно было одновременно обладать плюс— и минус-бытием.

**Совершенно верно.

Beyond, but Inside: Sylph

Бесконечное море возможностей. Океан невероятностей. Безумная бесконечность! Твоя душа плыла сквозь неё, твоя душа была заполнена ею до краёв. Ты была Песней, и Песня была тобой. Не соединение, но слияние. Прекрасное, страшное, восхитительно-пугающее! Ты была Циклом и была той, кто стоит над ним — тогда, в прошлом, когда получила в дар луч Сайика. Сейчас ты была Песней, чувствовала ей, думала через неё, жила ей, и тело, и разум казались несущественными мелочами — там, в вышине, Песнь касалась сущности всех тел и разумов, и каждое сочетание можно было воссоздать, воплотить, реализовать: каждая комбинация, каждый мир мог стать реальным. Ты созерцала карусель, истинно бесконечную карусель элементов, на которые распадалась там, в вышине, из которых могла быть собрана другая Джулия. Созерцала и готова была созерцать ещё вечность. Песнь питала твоё тело, всё мирское осталось позади — бессмысленная точка на фоне открывающегося вида...

— Пфу! — резко поднялась и мотнула головой, фокусируясь на одной точке, одном элементе... вернее, этот элемент взял и сфокусировал тебя в себе!

— Приходи в себя, Джулия Сайнс, — холодный хриплый голос. Того, кто облил тебя водой!

Проморгавшись и протерев глаза, уставилась на этого кого-то. В коричневом плаще и ржавых доспехах на тебя смотрел мертвец! Буквально мертвец — ни одной эмоции, и лицо... это не могло быть лицо живого человека!

— Что... что ты такое? — попятилась ты, выхватив палочку из капчалога.

— Ревенант, слуга Хранящей Время, — ответствовал он, чуть поклонившись. — Я сражался против призванных Морриган созданий, прежде чем исчез и появился здесь. Ты была жива, но не в себе. Я попробовал волшебство — оно не сработало. К счастью, у меня сохранилась фляга с водой — с тех пор, пока был жив, — это сколько той воде лет?! — Должно быть, ты тоже иномаг, но служба в Тихом Доме, служба у Хранящей меня закалила: пришёл в чувства раньше.

— Я не иномаг, — выдохнула ты. — Лучерождённая. Песня... — ты ведь знала её имя. Мирское, а не сказанное Марком. Ты не посещала Эстус, но была рядом со сражающейся Фло. — Поток. Поток наполнил то, что раньше наполнял мой луч. Я чуть не утонула в нём!

— Он вернул меня, — с усилием, как будто с непривычки, улыбнулся ревенант. Ты вдруг поняла, что это правда! Его лицо... оно не было лицом мертвеца. Казалось им при первом взгляде. При втором — это скорее лицо очень больного и старого человека. Старого, больного — но живого. — Я чувствую прикосновения воздуха. Я вижу настоящие цвета. Слышу подлинные звуки. Запахи и вкусы! Мы, мёртвый народ, пробовали заменять это иллюзиями, протезами, волшебством — всё зря. Поток вернул мне жизнь, чтобы я хранил твою.

— Почему я не могу читать твои эмоции? Ты не знаешь, как сюда попал? — выпалила, опуская палочку. Он не выглядел враждебным. Не то чтобы ты умела определять враждебность, как обычные люди! Разучилась, привыкла полагаться на эмпатию — а потом появилось знание.

— Я не владею Пустотой, но сокрыт ею, — молвил ревенант. — Пустота вплетена в моё тело и мой разум, как доспех. Ответ на твой второй вопрос будет таким же — то была Пустота. Некто размыл моё существование и сосредоточил около тебя. Лишь одно существо в сеансе владеет Пустотой на таком уровне — то владыка мой, Морулис. Я — Итолл, старший разведчик. Мой меч ныне ведёт ваша воля, госпожа Сайнс, — ещё один поклон. У него действительно был меч — в старых, грязных ножнах.

— Извини, что я не могу... вылечить? — ты ещё раз осмотрела его. — Лучи Велисо размываются, не дотягиваются, иначе я бы вернула тебя в форму!

— Я в форме, — лишь ответил ревенант. Ты не успела моргнуть, как он выдернул меч, сделал быстрый выпад и вернул обратно в ножны. — Внешний вид не имеет значения. Я дышу, я жив — это главное. Вы участвовали в создании Песни-Потока, госпожа. Я буду защищать вас от любых опасностей.

— А как насчёт Джинни? — спросила ты. — Она ведь тоже...

— Госпожа Уизли достаточно сильна, чтобы позаботиться о себе сама, — невозмутимо ответствовал Итолл. — Я не могу защищать всех одновременно. Выбрал вас.

— Ну хорошо, — вздохнула ты, надеясь, что никакая защита не понадобится. — Сейчас я свяжусь с Эллой и извлеку Джин с Томом. И не осматривайся с таким подозрением! В этом месте безопасно, Джеймс, Элла, Алиса...

— Безопасных мест не существует, — железобетонная уверенность.

— учёнаяУчёная [УУ] начала интересовать настоящуюВолшебницу [НВ] в {general_time_failure} -

УУ: Элла, привет — ты здесь? Всё — в порядке?

НВ: Я здесь? А с тобой? Я пыталась связаться раньше?

УУ: Я — едва не растворилась в Потоке. Меня привёл в себя Итолл — ревенант, посланный Морулисом. Как все остальные: в чате молчание:(

НВ: Никто больше не отвечает? Я вытащила Альбуса из "бытийного шока". Наверное, Марка и Энтони некому вытащить?

УУ: Это — плохо. Если Морулис послал стража — есть опасность

НВ: На записях камер наблюдения орудуют вортигонты. Я думаю, их перевербовал или исказил Нелуной Ивицер? Не могу добраться до серверов, не знаю, что происходило во время запуска, но вортигонты разрушили магистральные узлы инфосети. Внешние камеры транслируют нарастание хаотических флуктуаций. По расчётам Конфи, у нас есть неделя, пока не начнёт флуктуировать сужение внешнего, разомкнутого Потока и не падут щиты. Это крайний срок, подозреваю, что вортигонты и кого бы там ещё ни оставил Ивицер идут к центру станции. Мы должны успеть раньше и остановить их.

УУ: Разве Инфуцору — не выгоден Поток?

НВ: Технически отсюда можно как-то повлиять на Поток как целое? Я не знаю, как, но я всего лишь человек, а Инфуцор — бывший высший агент Системы, совмещающий предельное бытие, предельную истину и доскональное знание Потока. Мы не дадим ему шанса попробовать.

УУ: Элла, остановись, пожалуйста: ты ведь понимаешь, что "настоящее" знание Потока есть только у тебя самой? Ты — и только ты — близка к пониманию Песни: ты её разрабатывала, вместе с Элизой творила метапеснь. Что будет, если ты попадёшь в руки к слугам Ивицера?

НВ: Я думала над этим? Сохранность Крака перевешивает мою потенциальную ценность в руках слуг Инфуцора? Они — не он, связаться с ним отсюда невозможно, за пределами Крака мои знания имеют малую ценность? У нас четыре шанса спасти Крак, и два из них под вопросом?

УУ: Не! — говори! — так!

НВ: Извини? Я не знаю, что с Марком и Энтони? Я бы хотела просить тебя помочь им или пойти сама, но не имею права? Давай будем считать, что это "бытийный шок"? Альбус бы пришёл в себя и без моей помощи, придут в себя и друзья?

УУ: Давай... Будем считать! Расскажешь: об этом шоке? Мне — в себя Джинни и Тома приводить?

НВ: Хорошо, я изложу основные моменты, Альбус поможет? Ты по-прежнему отрезана от Солнца?

УУ: Угу: настолько, что место луча занял — Поток. Но я же целитель разумов и душ — ты помнишь?

НВ: Будь предельно аккуратна с эмпатией, действуй очень медленно и плавно? В сущности, ты будешь действовать через эмоциональный аспект разума, и примерная методика такова...

Первым ты извлекла Тома, предположив, что его случай будет проще. Его глаза резко раскрылись. Ты мгновенно охватила его лоб руками, способствуя эмпатическому контакту. Мельком отметила, насколько проще он происходит: Поток, стелящийся, точно ластящийся к тебе, загадочным образом помогал, давал силы... поняла, что нужно быть осторожней. Лишние силы — это очень опасно для эмпата. Ты сделала нечто, отстраняясь от Песни, полностью уходя в свою способность.

Это было сложно. Не трудно, а именно сложно. Будто бы вслепую проводить хирургическую операцию. Ты знала от Эллы, что примерно произошло, но не могла видеть сама. Ты касалась участков сознания, где-то догадываясь, где-то вычисляя, что реагирует и как, чтобы это "что-то" вернуть в норму. Вернее, не в норму — нормой для Тома давно стало неправильное, болезненное состояние полубытия, постоянного ощущения собственной неполноценности, сомнения, что он, в общем-то, существует, есть, что живой, а не воспоминание, временно в реальность вернувшееся, которое однажды лабиринт вернёт в себя — теперь уж навсегда!

Том помогал тебе. Не сразу, но он применил нечто особенное — причём иномагическое, но работающее и без иномагии? Будто бы схватил себя за волосы и вытянул из болота! Это и есть то, чему научил его Эшер? С определённого момента именно он делал всю работу, а ты лишь нивелировала последствия, помогала ему не сломать психические "руки и ноги", пока выбирался из-под осколков прошлого в новый мир.

— Не думал, — с силой проговорил Том, когда ты убрала руки, — что стать живым будет так больно.

— Мы могли бы сделать это медленней, — качнула ты головой. — Но Элла подсказывает, что у нас нет времени.

— Мордредово время, — криво улыбнулся он. — Джин?

— Ты первый. С ней будет тяжелей.

— Ага, с "малышкой Джин" всегда было тяжело, — ухмыльнулся Том. — А ты, приятель, — обернулся к ревенанту без капли страха. — Подмога от старины Морулиса?

— Именно так, господин Том, — степенно кивнул тот. — Моё имя — Итолл, моя миссия — защитить госпожу Джулию.

— Хорошие парни не ходят поодиночке, — усмехнулся Том. — Я прикрою Джин, ты — Джу. Джу?

— Сейчас, — ты выпустила "в Поток", куда-то "вверх" лишние эмоции, вновь отстранилась от Песни. — Надеюсь, она... не будет агрессивна.

— Если будет, то подготовка всё равно нам не поможет, — философски пожал плечами Томас.

Ты только вздохнула и, не медля больше, Джинни извлекла.

Джинни Уизли. Разбойница Джин. Она не покачнулась. Не упала. Мягко приземлилась на ноги. Что-то изменилось.

Поток. Мягкие, ласковые объятия Песни — закружились, завихрились. Джинни открыла глаза. Невидимые, но такие явственные токи Песни уплотнялись и уплотнялись вокруг неё, внутри неё. В её сердце. В её разуме. Вдоль её души.

Песня устремилась выше, соединяя Джинни, как и тебя, со множеством вариантов и вариаций. Но ты только видела, касалась их. Джинни — выбирала. Или Поток выбрал за неё? Вверх. Реальность соприкасается с ноосферой и устремляется выше, выше, выше! Вниз. Из сфер, что выше, оттуда, куда едва дотягивалось твоё внутреннее "зрение", ощущение Потока, — нечто навстречу устремилось. Сверху и снизу, чтобы встретиться в центре — вдоль нити, называемой "душа".

Ты не могла изменить самого факта. Ты могла лишь коснуться — рукой и тем, что за ней, своей душой, сущностью своей — происходящего процесса. Ты направила всё желание, всё эмпатическое "излучение" на то, чтобы Джинни выжила. И лучи твоей поддержки переплелись с происходящим изменением. В новорождённом пересечением пространстве возможностей произошло смещение. С невыразимой лёгкостью Поток изменил саму душу, саму судьбу, Бытие человека по имени Джинни. Изменил — и дополнил.

Осели невидимые искры. Ослаб незримый свет. Джинни пошатнулась, но выпрямилась тут же.

— Ха, — выдохнула она. Не смех. А облегчение. — А я думала, что будет больно.

— Ты в порядке? — нахмурился Том. — Иномагии больше нет, Моргана её побери!

— Более чем, — криво улыбнулась Джинни. Протянула руку из вытащила Вострый Нож из воздуха. — Значит, вот оно какое — трансфоживление, — махнула Ножом, прямо в процессе взмаха обратившись роем синих бабочек, выпустив Нож, позволила ему пролететь метр, воплотилась обратно, перехватив за рукоять. — Значит, теперь всё реально? Аса говорил, что эффектор сработал по пути наименьшего действия, — обернулась к ревенанту. — Как зовут?

— Итолл, госпожа, — а вот это был определённо уважительный поклон.

— Такая я себе госпожа, — хмыкнула Джинни. — Я воин, а не командир. Джулия, что мы делаем?

— Я? — не сразу осознала ты. — Я не... — собралась с силами. — Элла говорит, что мы должны поспешить к Сердцевине Камня! Вортигонты, которых отправил сюда Ивицер...

— Вортигонты, — ухмыльнулась Джинни, Нож перехватывая поудобней. — Будет на ком проверить силы. Нам с Зарой не терпится... чувствуете это? — Поток притягивался к ней, соприкасался, окутывал Нож и всё тело, кажется, усиливал? Она поглощала Песнь — воронка в её плавном течении от центра Крака в направлении границ. — Никогда не ощущала себя такой живой. Плечом к плечу с ревенантом против общего врага, — довольная ухмылка. — Как в старые-добрые досеансовые времена. Мы с Улой прикинули три наилучших пути — послушай, Джу, и выбери, по которому пойдём, — она погладила лезвие Ножа. — Посмотрим, на что способны эти... "вортигонты" и кто там ещё решится нас остановить.

Beyond, but Inside: Heir

Ты поднимался по серым ступеням внутреннего мира. Тонкие трещинки ползли по лестнице. Сквозь них просвечивала тьма. Тьма ткалась в твою тень. Тьма стелилась за пределами лестницы. Тьма смотрела на тебя. Твоё тёмное отражение дёрнуло за руку. Ты вновь перевёл взгляд на ступени, которые никак всё не заканчивались.

Это твой внутренний мир. В теории должен чувствовать каждую его частицу. Ты знал, что лестница там, (бесконечно?) далеко позади, осыпалась вниз. Это было страшно. Ты не хотел... падать. Твой двойник, ты-отражённый — тоже. Это было смертельно для вас обоих — настоящая Бездна, настоящая смерть.

Вы бежали по лестнице, через силу поднимали тяжелеющие ноги, цеплялись за выдуманные перила, подтягивая себя вверх и вверх. Холодный спёртый воздух мешал двигаться, запах тлена сопровождал каждый шаг, каждую оставленную позади ступеньку. Это был путь между двумя телами — совершенно точно мёртвым и потенциально живым. Путь, созданный поцелуем, созданный штатным механизмом Игры. Путь, который неиномаги проходили в мгновение ока. Ты был вынужден бежать, соревнуясь со смертью вместе с собственным безумием, которое не хотело уходить не меньше самого тебя.

Лестница рушится с оглушительным грохотом — вся, целиком. Ты выдумываешь замерзающий воздух, используешь частицу смертного хлада Кости, с которым познакомился заочно. Куски лестницы замирают в голубом льду. Ты поворачиваешь притяжение и прыгаешь по ним, стараясь не касаться льда. Вы с безумием не знаете, чем закончится контакт. Может быть, примёрзнете. Или провалитесь с концами.

Лёд трескается — голодная тьма вгрызается снизу. Ты отменяешь притяжение. Отталкиваясь то от одного, то от другого куска вмёрзшей ступеньки, летишь вперёд, надеясь, что успеешь прежде, чем голубой лёд станет чёрным. Игнорируешь коченеющие ладони, заставляешь пальцы сгибаться силой воображения. Позади — мрак. Не голодный, как Бездна, что внизу. Он собирается взять то, что принадлежит по праву. Твою жизнь. Ты умер. Мёртвые должны оставаться мёртвыми. Почему никто не упоминал о таком взаимодействии слишком сильных иномагов (слишком иномагов!) и Игры?

Ты должен жить. В твоём капчалоге — Ханна. Ты любишь Ханну. Ты не имеешь права умереть. И если надо... Иногда... Да. Если надо, иногда, когда нет иного выбора, надо ставить всё на одно столкновение. Один бой. Маг Риска, да, Джеймс? Вы с безумием переглядываетесь. Отталкиваетесь — вперёд и вверх! Ты отменяешь трение о воздух. Поворачиваешься, воображая себя повёрнутым. Выдумываешь притяжение назад. Держа безумие за руку, смотришь назад, на наступающий мрак, на хрустящий, темнеющий, исчезающий лёд.

Ты ускоряешься. Тяготение ускоряет тебя, но мрак ускоряется следом. Лицом к лицу со смертью. Ты мог бы вообразить мрак дементорами или кем-нибудь банальней, вроде ревенантов. Не будешь. Не время прятаться за иллюзиями. Надо принять (не)реальность такой, какая она есть. Ты встретишь смерть. В конце концов, ты умер.

Не первый раз. В прошлый раз тебя возродила Ханна. В этот раз пытается вернуть Игра и... кто там поцеловал? Вера Орлова. Ты улыбаешься. Вот уж кто никак не ассоциируется со смертью и смертностью! Что бы Вера, мастер Дыхания, сказала бы на этот счёт? Ты не знаешь, но точно что-то мотивирующее. Шутку, наверное? Ты не умеешь шутить. Или попросту не любишь?

Воспоминания крутятся и крутятся. Ты перебираешь их, выцеживая эмоции. Собираешь в кулак и делаешь, как учил Фламель. И атакуешь. Нападаешь первым, не давая смертному мраку права на удар. Свет разрывает тьму. Ясное голубое небо — над головой! Нет солнца. В твоём внутреннем (или твоём внешнем?) мире не бывает солнца. Небо — уже неплохо. Бездна внизу отступает ото льда, будто хищник от огня.

В спину бьёт ветер. С небом вернулся и воздух — ты не будешь ускоряться бесконечно. Край неба, к которому ты лицом, затягивают тучи. Ну конечно. За тучами — холодная тьма. Тучи движутся со всех сторон, пока не затягивают последний яркий пятачок ровно над тобой. Идёт снег. Тает на твоей коже. Стекает прощальными слезами. По тебе прощальными.

Всё холодней и холодней. Тяжело двигаться, тяжело мыслить. Ты по-прежнему летишь в верном направлении. Ты жив. Надолго ли? Сил вновь собрать эмоции и бросить навстречу смерти — уже нет. Конец? Ещё нет. Сосредотачиваешься, нагревая воздух вокруг. Несильно. Настолько, чтобы не замёрзнуть, настолько, чтобы занять сознанье целиком. Безумие прячется внутри, тенью равнодушной рациональности поддерживая волю. Тормозишь о воздух, ослабляешь тяготение. Ну же!

Тьма накатывает, разом смывая дождь, тучи и лёд. Прыгаешь внутрь, отталкиваясь неведомо от чего. Что происходит дальше, сложно объяснить — сложно будет вспомнить. Ты используешь силу своего прыжка и силу самого умирания, силу ухода, чтобы... вернуться. Делаешь полный круг. Разрезаешь и соединяешь ленту с самой собой — мёбиусова лента. Смерть и рождение так похожи друг на друга! Фламель научил тебя. Жизнь всегда со смертью сплетена. Это круговорот, душеворот. Ты поворачиваешь себя, проворачиваешь, как через маггловскую мясорубку, пересобираешь из кусочков, возвращаешь обратно, пользуясь бесконечно щедрой силой мрака.

В конце концов, это просто сила. Энергия. Использовать её против неё самой — почему б и нет? Магглы же используют гравитацию одних тел, чтобы вырваться из поля притяжения других? Звучит максимально странно — использовать "энергию" ухода для собственного возвращения. Безумно опасно, безумно рискованно... способ, который имеет смысл именно тогда, когда умираешь по независящим причинам.

Ты (вы?) делаешь (делаете?) это. Вырываешься из мрака, устремляешься с огромной скоростью вперёд. Бездна внизу требовательно рычит, но ты игнорируешь её. Ты не смотришь вниз. Не смотришь назад. Пользуясь остатками силы, ты всего себя вкладываешь в движение. В путь. Вперёд и вверх! Сквозь тучи в небеса! Навстречу ветру — свежему ветру (Вера, это твоя помощь?), ветру возрождения, ветру бытия и жизни.

Врываешься в снобличье вдохнуть настоящего, реального воздуха... но нет. Внутренний мир не отпускает. Ты смутно слышишь знакомые звуки. Ты понимаешь, что происходит. Песнь, Песня! Она здесь, вы выпустили её, она... Она — меняет.

Ветер усиливается. Не ветер — ураган! Ураган врывается в твою душу, врывается в щели, раздвигает их, освещает, достраивает, в мгновенье ока соединяя тебя с чем-то... неиным. И ты понимаешь, что время — выбирать. Ветер может дуть по-разному, в разные стороны, разными путями. Ты сам можешь быть разным! Ты чувствуешь — не то стремительно тающая иномагия, не то особенная связь с Песнью, свойственная тем, кто в неё себя вложил, — что достаточно изменённый иномаг воспринимается Песней иначе, чем простой. Что Песня стремится сохранить больше того, чем ты был, адаптировать иное к полноценному бытию. Она меняет минус-бытие на плюс! Выворачивает наизнанку, и этот выворот ты вправе донаправить!

Делаешь это! Делаешь, сжав мысленные зубы, вместе с тенью бросая единый посыл (сквозь модуль-интерфейс?). Сосредотачиваешь, вытягиваешь себя, своё "я" вверх. Навыворот! Верх и низ меняются местами. Лёд оказывается небом. Трескается. Во тьму внутри летят порывы Песни, светлейшие порывы, обращающие нереальность во сверхреальность. Ты отбросил всё вторичное, оставив от крестражей чистый смысл — это способ вернуться, возродиться после смерти через человека, которому ты значим. Твоё "я", отраженье в запределье — перерождается. Вы удерживаете его-твою суть — то неформализуемое, что соединяет сферу иноразума и ледяную мертвь.

Ветер дует всё сильнее и сильнее. Лёд окончательно трескается, рассыпается и уносится вверх. Но то, что было провалом в душе, что грозило поглотить, неожиданно оказывается лестницей, ведущей в небо. Лестницей из облаков — ты откуда-то знаешь, что каждый следующий шаг по ней делать всё сложней, а там, в бесконечной высоте, находится...

...выпал в реальность неожиданно быстро, неожиданно безболезненно. Открыл глаза, наслаждаясь собственной не целостностью даже, а большестью. Ты был здесь, в этом теле, живой — и был чуть выше. Одной ногой на первой из ступенек. И надо признать, оттуда открывается прекрасный вид! Ты ещё не полностью осознал, что и как, но улавливаемое отдалённо, очень-очень отдалённо напоминало иномагию разума. Потом ты разберёшься с этим — не сейчас.

Сейчас тебя интересовали... нити? Цепи? Может быть, пути? Нечто эфемерное, неразличимое и с полуступеньки. То, что связывало тебя и других людей. Чёткое ощущение, что отсюда не дотянешься, но как только будешь в... как только Крак покинешь, так сразу используешь своё... Свойство.

Это было не твоё слово. Это слово, прочитанное наверху, слово, принадлежащее среднему агенту Джеймсу и всей Системе целиком. Песнь... Поток. Так называла её Система, а позже и Корпорация Эллстар, включая свою потерянную колонию, Эстус. Вот значит, каков ты, полноценный Поток? Ты помнил, как он ощущался на Эстусе. Никакого сравнения! Там — осколок, остаток, медленно тающий в Бездне. Здесь — сила, хлещущая через край, сила, Бездну стирающая, освещающая, заливающая целиком!

Взяв себя в руки, осмотрелся. Всё в порядке, ты в безопасном месте, защита работает. "Уловка Эллы" вполне себе сработала: ты умер там, чтобы вернуться в Крак в момент перехода на сверхсвет. Вопрос в том, нужно ли это было? Элла предполагала, что Инфуцор или Ивицер захотят неким образом вмешаться в большой временной цикл именно здесь — в самом уязвимом месте. Она полагала, что Инфуцор ни в коем случае не использует чего-то, что цикл может разорвать, поэтому и сама не взяла ни одного богоуровневого игрока. Если честно, то ни она, ни ты, ни кто-то из вас не представлял, как вообще, кроме, собственно, уничтожения сверхъякоря, повлияет на метапрошлое отсюда. Разве что, выбросившись с Крака, некий посланник Инфуцора выйдет в этом самом метапрошлом и передаст Инфуцору какую-нибудь весть? Ну уж точно не помешает накрыть Крак Мантией! Это-то как раз в интересах Инфуцора — ему нужен Поток, ведь без Потока не будет и его.

Первым делом извлёк из капчалога Гарри и Гермиону.

— Всё в порядке? — тут же спросил Гарри, с Гермионою переглянувшись. — Где Ханна?

— С иномагом Песня-Поток может сделать... всякое, — криво усмехнулся ты. — Я извлеку её и... будьте готовы к чему-нибудь.

— Ты знала? — бросил Гарри своей спутнице.

— Что Песня есть Поток? Давно, — хладнокровно ответствовала та. — Осси рассказал. Нельзя делиться, только размышлять самой. С Ханной всё будет в порядке. Некритично инореальная.

— Пробую, — вздохнул и вернул подругу. Любимую? Даже в мыслях называть её так странно...

Ханна сгруппировалась и приземлилась на ноги — случайно извлёк на метровой высоте. Мгновенные изменения в Потоке! Не уловил, какие — чувствительность тебя-над-реалом слишком низкая, путаешься в ноосфере. Поток взвихрился, омыл Ханну жизневетром. Она улыбнулась.

— Как ты? — спросил её. Вашей мыслесвязи больше не было. Инореальное — ушло.

— Сойдёт, — хмыкнула она. — Ситуация?

— Песня — это Поток, я теперь трансфоживлённый, с остальными ещё не связывался.

— Тогда чего мы медлим? — она огляделась. — Думала, после Песни буду на последнем издыхании — а хочется, — повела рукою в воздухе, точно гладя невидимый Поток, — двигаться, сражаться, — встретилась с тобою взглядом. — Я люблю тебя, Энтони.

Ты вдруг понял, что шагнул к ней и обнял.

— Взаимно.

Долгое мгновение молчания. Первый поцелуй.

Beyond, but Inside: Page

Беспорядочные струи символов. Бесконечности, кусающие себя за хвост. Вечности, насмехающиеся в лицо. Вихри смыслов. Переливы эмоций. Звёзды идей из далёкого далёка. Ты плыл сквозь это, тебя нёс вперёд Поток, и не было сил, не было желания сопротивляться. Ты сделал то, что должен. Ты так устал!

За эти дни ты пережил больше, чем за десяток жизней! Встреча со Светлейшим и его пророчество. С дядей и Алисой — вдаль от Моря по загадочной тропе! Встреча с бабочкой, названной Алфэа. Ты ей — имя, она тебе — завершённость. Рывок с витязями, их гибель и Тюрьма — Темница, пленяющая Исказителя, чьё имя произносить не стоит. Инфуцор смотрел на тебя — тот, что стоит над божествами, над именами и над символами, один из великих смыслов — воплощённая идея. Безумный бой с его слугами, приоткрытая Печать...

Ключ, что станет бабочкой, — в твоих руках. Рука другой, рука маленького солнышка, греющего, оберегающего от переживаний. Реальность вокруг — реальность, которую он с ней спас. Побережье, оставленное навсегда. Один — ни брата, ни дяди, только эти трое — тёплая Джулия, надёжный Сэм и насмешливая Бета. Другие люди — люди в реальности, не такие, не-такие.

Её взгляд. Символы и смыслы округ. Хранящая Время. Ты видел слишком много! Близость к ней открывала столько сразу! Почти больно. Ты заставлял себя смотреть. Ты должен был! Ты чувствовал её важность — и свою. Она знала, что ты попросишь. Встретиться с братом или дядей и... быть важным? Это то, что ты чувствовал тогда. Быть не в тени у брата, быть настоящим наследником дяди Стига. Ты им стал. С братом встретился. Она была права. Тебя не порадовало исполнение желаний.

Поиск за пределами реальности. Вход в сеанс. Разговоры с братом. И множество — как же много! — ошибок в понимании. Брат лишь кивал да подтверждал. Ты обманывал себя, что понимаешь. То, что понял с Хранящей рядом, — то было верно от начала до конца. Рядом с братом — только ложь. Он не врал, нет! Врало понимание. Врало обретённое чутьё. Позже ты догадался, почему. Нелуна. Он был жрецом Нелуны, и сиянье Силы, просвечивающей сквозь смертный сосуд, заставляло любой поиск сходиться как угодно, тем самым обесценивая результат. Нелуна — Сила, соединяющая разности. Касаясь брата, ты заставлял предельный поиск соскальзывать в смысловую сингулярность, точку, где цепочки соединяются. С точки зрения Нелуны истиной является всё — всё сразу и одновременно.

Ты помнишь своего спрайта, ныне ушедшего к Элле. Помнишь встречу с Маат. Помнишь видения Ивицера, помнишь, как учился иномагии, спасал из ловушки Джинни, Тома, Тёмную Луну. Помнишь картины — картины, символизирующие эпохи жизни погибшего, пожертвованного (жертва должна быть абсолютной?) листа. Разговор с Виолой Смыслопевицей — совсем короткий. Главное было не в словах — в том, что она подарила, передала, практически вырвала из своей души, вложив в твою. Нечто, усилившее твой дар — не предельного поиска, а назывателя, редкий дар, полезный лишь при Сотворении.

Ты помнишь Песню. Помнишь, как вырезал из своей души единственное, что делало тебя по-настоящему полезным (всё остальное легко бы сделал любой другой игрок, а вместо назывателя взяли бы Виолу!). Единственное, чего достиг, не просто в дар получил, а обменял на имя. Без предельного поиска, опустошённый, ты попросил у Эллы, чтобы Песнь вернула смысл. Ты отдал ей (Песне, Хранящей иль Игре?) всё — так пусть хоть капельку вернёт!

Она могла вернуть. Она готова была! Но ты не был готов выбирать. Ты устал. Ты висел в круговороте смыслов. Песня-Поток трепала твою душу. Время не шло. Здесь не было времени. Ты запомнишь эти мгновения, растянутые в минуты и часы, потому что — иномаг (пока ещё). Остальные не запоминают — остаются отголоски, смутные образы, и те расходятся, исчезают, если не запоминать специально... Поток предлагал пути.

"Я верю, что для каждой души есть своя Сила, — говорил Ивицер, ступая рядом по Краю-Варсиэру. — Своя Сила, своя трансценденция, своя свобода. Но так ли это хорошо? Я видел эти Силы и эти свободы — каждая из них отделяет нас друг от друга надёжнее стен и цепей. Абсолютное одиночество, наивысшая таковость. Только Нелуна, Марк, только она способна объединить всё, способна сочетать несочетаемое, способна даровать власть и свободу — но не забрать людей друг от друга".

Перед тобой раскинулись судьбы, раскинулись пути, будь то широкие дороги и петляющие тропы; цели: от ближайшего города до далёких звёзд; идеи, от банального "довольства" до сложных, абстрактных, едва уловимых категорий. Ты мог выбрать любую. Мог попробовать комбинацию пары или тройки. Всё было в твоих руках — кроме понимания, как выбрать. Для выбора нужно было о чём-то мечтать, что-то внутри себя иметь, какую-то склонность, страсть или интерес... У тебя их не было. Была только пустота и тишина внутри, когда спрашиваешь себя, чего же хочешь.

Ты будто бы разучился искать вовсе. Не только предельный поиск. "Вопрос" Песни поставил тебя в тупик. Ты выполнил всё, что должен сделать. Не стал, конечно, наследником, продолжателем дела дяди. Но и Побережья, кажется, уже не существует. Твоего дома больше нет... Дела в сеансе завершены. Может быть, ты хочешь остановить брата? Тоже нет. Тебя не очень привлекают его идеи, но... но ты не чувствуешь себя вправе вмешаться. Это столкновенье разных правд. Каждая из них ценна! Разве ты, без своей собственной правды, можешь решать, какая из чужих — "верней"? Помочь остальным? Они справятся и так. Ты веришь в них. Ты не очень-то им нужен. А если и нет — то победит Ивицер и Инфуцор. Это не ужасно. Это восхитительно-безумно. Нелуна означает не смерть — скорее уж наоборот!

Все направления равны. Все желания исполнены. Ты хочешь просто отдохнуть. Хочешь? Это ведь желание! Похоже, одно желание у тебя есть. И ещё одно! Ты хочешь выбраться из этого мучительного выбора-без-выбора. Больше никогда в него не попадать! Два желания — это уже много, пусть они и маленькие. И... что-то в тебе, что-то не то от брата, не то от редких, да метких разговоров с Владой, толкало сделать желания объёмнее, сильней. Если просишь — то проси побольше. Если хочешь — формулируй просьбу идеально. Как называла это Алиса-Влада? "Перфекционизм". Лучше выбирать. Лучше отдохнуть. Лучше — быть? Быть — важным. Иметь значение. Полезным? Ты не знаешь. Хочешь ты быть полезным или, напротив, "жить для себя", что бы то ни значило?

Инфуцор не предлагает выбора. Только присоединиться к нему или бороться против. Хранящая... на самом деле, она борется за свободу. Её победа значит — неопределённость. Будет возможно выбрать и Нелуну, и что-нибудь другое. Свобода... Свобода — прямо сейчас — болезненна, неопределённость — давит. Но окончательность... Её ты боишься ещё больше. Выбор без выбора! Выбор — это страдание, это удел человеческий, а Инфуцор — он предлагает... Но Хранящая... И — Элла? А ты? Чего ты хочешь? И что будет, если твоё желание довести до абсурда?

Собрав внутри себя все остатки желаний, все мысли, ты бросаешь их вперёд. Бросаешь в Поток, бросаешь в то, что Элла называет интерфейсом. Поток подхватывает твою душу, крутит, несёт вверх. Соединяет и разделяет. Проводит сквозь. Раны закрываются. Бреши зарастают. Чувство неполноценности уходит — то, что давало силу, иномагом делало тебя и, в то же время, добавляло боль. Ты слышишь тысячи звуков, видишь тысячи путей. Затем наступает тишина. И темнота.

С трудом открываешь глаза, морщась от слишком яркого света ламп. Разминаешься — тело затекло, пока лежал. Вновь ощущаешь пустоту. Не такую, как раньше. Не болезненную. Пустоту, которая может быть наполнена. Киваешь самому себе. Извлекаешь сначала Седрика, почти незнакомого, но... надёжного? Как Сэм.

— Добрались? Как ты? — первым делом спрашивает он.

— Не думал, что избавиться от иномагии так долго, — слова, реальные, настоящие звуки выглядят странно-правильно на фоне пережитого. — У Грэма и Элизабет будут такие же проблемы.

— Как я могу помочь? — говорит Седрик.

Ты чувствуешь. Это новое чувство, новая... сила? Седрик овевает тебя смыслом. Его стремление защитить, желание сохранить всё, что ещё осталось, жажда мирного времени, хотение "закончить, мать его, всё это наконец!" — оно расправляется в тебе направленной энергией. Кажется, сам Поток потрескивает, когда ты примеряешь на себя чужой смысл как новую рубашку, а затем уверенно надеваешь. Смысл приятно холодит грудь, искрами проскальзывает по рукам.

— Ты уже помогаешь, — не сдерживаешь улыбку, извлекая Грэма.

Поток моментально закручивается невидимым, неощутимым физически вихрем; трепещет под его порывами — душа? Седрик подставляет руку Грэму, но Грэма здесь нет — он там, вверху. Там, где был и ты, пока не выбрал, пока не открыл глаза. И ты вмешиваешься, дополняя кружение Потока своей волей, ограждая его движение смыслом Седрика. Защитить и сохранить! Ты не направляешь Поток, а, как подсказывает сам Поток, "добавляешь граничное условие". С громким, но беззвучным, разнёсшимся во все стороны, игнорируя стены, но никому не заметным щелчком нечто встаёт на своё место.

— Грэм? — окликаешь ты. Он должен был прийти в себя!

— Подожди, — неожиданно отмахивается он, продолжая опираться на Седрика и не открывая глаз. — Я смотрю лабиринт.

Ты с трудом вспоминаешь, что это такое.

— Он... остался? — иномагия исчезла ведь!

— Не совсем, — Грэм, наконец, выпрямляется. Поток трепещет около него, развеивая... что-то трудноуловимое по ветру. — Я могу заглядывать в отпечаток прошлого и в возможности будущего — теней и эха больше нет. Это похоже, но другое. Непривычно. Спасибо за помощь, Марк. Значит, Песня — это и есть Поток? Достаём Бет и связываемся с Эллой.

— С Элизабет...

— С ней всё будет хорошо, — твёрдо говорит Грэм. — Я посмотрел. Давай.

Beyond, but Inside: Prince

Принц Пустоты, ты наблюдаешь за чудом рождения Потока. Ты старательно конспектируешь, как происходят трансформации, оживления и трансфоживления. Исчезают неопределённости в твоих теоретических построениях, и минимально лишь ты позволяешь своей предельной воле вмешиваться в этот процесс, чтобы не доопределить ничего насильно. К сожалению, титул Принца Пустоты имеет некоторые минусы: случайным вмешательством развеиваешь истинную неопределённость в ложную правду. Непозволительно!

Другая часть тебя полностью сфокусирована на удержании целостности сеанса, "пробитого" Краком и Потоком. Ты двигаешь сеанс по естественному направлению движения — туда, куда он и стремится упасть; с каждым мгновением доопределяешь место его существования. Реальность вокруг расходится, разлетается на мелкие кусочки. Кусочки эти устремляются к чёрной дыре, поглотившей Зелёное Солнце — великий якорь, центр притяжения, источник силы этой области Пространства Парадоксов.

Белый лист. Пустота вокруг сеанса — это белый лист. Лист, на котором написаны будут новые строки. Ты не увидишь их — провожаешь чудо одного рождения сквозь чудо другого прямо к окончанию рождённого. Проще говоря, сеанс пролетает дыру в дыре реальности, которая соединяет Пространство Парадоксов и ИМ-лист. Соединяет ровно по той причине, что некто (ты не был уверен, насколько это Кира) инвертировал разрушительный потенциал дыры этой стороны в творческую актуальность стороны другой. Хранящая (Творящая?) Время — ИМ-лист создала. Сквозь это отверстие, "сворачивающееся" прямо вот сейчас, можно было попасть в любую точку метавремени листа. Но у тебя выбора не остаётся. Доступна единственная точка — та самая, когда лист уже разрушен.

Завеса Пустоты истончается и пропадает. Ты упорядочиваешь границы сеанса, досоздаёшь общее пространство-время, наблюдаешь, как оно плавно вписывается в новое метапространство — метапространство самого Потока. И пока всё это происходит, внутри сеанса с новой силой вспыхивает битва. За ней ты тоже наблюдаешь — это всё, что остаётся, когда свободные ресурсы уходят на сохранение поля боя, которое, по совместительству, есть место расположения Края Вечернего Покоя; место, где находятся остатки сил Строителей, сил Хранящей и Морриган; место, к которому привязан всё ещё Ковчег; наконец, где размахивает крыльями Хогвартс и где живут твои соигроки, "закончившие это всё" — Кристо с Верой.

Не Элиза. Элиза, оставив несколько теней, исчезает следом за Краком. А за Элизой исчезает Элис, без своего, однако, флота — один корабль лишь забрав. Сверхтяжёлые боевые станции атакуют Глуроболха, но громадный страхоужас игнорирует выстрелы и взрывы. Тогда станции переключаются на менее эффективные против обычных противников меры — объединённые заклятья, усиленные уцелевшими реакторами. КПД таких заклятий гораздо ниже, чем у подключившегося флота Строителей, зато число волшебников СТБС значительно превосходит магов Строителей. Десятки ярчайших лучей вонзаются в плоть Глуроболха. Тот выпускает свору малых страхоужасов, быстрых, похожих на истребителей, способных разрезать зачарованный металл щупальцеклешнями; вдогонку — ворох пузырей снов — кошмаров, из которых живыми не возвращаются. Навстречу вылетают эскадры малых кораблей Строителей, Хранящей, протоссов. Сам Глуроболх дует самым большим из тысяч ртов, и зловонное дыхание чёрною волною сносит неудачливый крейсер Элис. Марья и феи, направляемые Краучем и Гвен, аннулируют волну раньше, чем та аннулирует ближайшую СТБС.

Глуроболх атакует. Снова и снова! Тени Элизы возникают на пути атак, изощрёнными комбинациями аспектов парируя, отклоняя, развеивая всё новые и новые формы Пустоты, сплетённой с различными же формами материей. Пустотные звуки. Пустотные щупальца. Пустотные лучи. Пустотные поля. Пустотный ветер. Однако тени эти могут не то чтобы мало — скорее недолго. Манипулируя аспектами, они истощаются и исчезают, лишь выигрывая время. Ответные удары, однако, лишь ранят Глуроболха — не похоже, чтобы магия способна была его убить, да и аспектальные атаки, и сочетания аспектов с магий заставляют вырываться наружу целые фонтаны крови... используемой страхоужасом как медиаторы последующих контратак. В игровом зрении полоска жизненной силы монстра замерла на месте. Единственный момент, когда она сдвинулась, — это схватка с Пленителем, которого Глуроболх попросту сожрал.

Вихрем Дыхания, вертящего пространство и немного даже время, Вера Орлова налетает на Криса. Она не вредит ему, однако путает и замедляет. Повредить может Алиса. Копьё её предельной воли, усиленное Светом Кристо, целится в голову запутавшегося Криса, и верчение пространства-времени ускоряет сей удар. Это не убивает Криса. Только ранит — в последний момент он подставляет руку, и один из пальцев улетает прочь. Алая Миля, с инфомагией соединённая, присоединяется к атаке. И не одна! Бета и Сэм, за руки держась, выпускают узкие, маленькие, но предельно концентрированные Мили, всё своё искусство, вдохновенье в них вложив. Крис разрывает Мили, сбрасывает с себя, но то и дело его руки вспыхивают от нестерпимого жара, а ткань реальности дрожит — кажется, что он вот-вот выпадет из сеанса, перестанет быть опасным...

Это всё — огромная ошибка. Сосредоточившись на Крисе, все забыли об Ивицере. Будто бы Ивицер больше не опасен! Ты и сам так думал. Ты думал, что он замкнёт Великую Петлю — на этом всё. Его план завершён — неси себе волю Нелуны-Инфуцора в новые миры, миры Потока. Так? Морулис был с тобою не согласен. Чёрный его меч, соединяющий Пустоту и Рок, возникает в груди Ивицера в, кажется, случайный миг. Ещё три мгновения, три рывка — Ивицера буквально разносит на мельчайшие частицы. Безусловно мёртв?

Частицы соединяются обратно. Морулис оглядывается, пытается засечь бывшего господина, перехватить, закончить начатое прежде, чем случится нечто непоправимое. Лицо Ивицера формируется пред ним.

— Предсказуемо, — говорит Ивицер. Морулис хмурится. В чём план Ива? И каким образом он выжил, если удар буквально разделяет существо по бесконечно удалённым закоулкам мироздания? Нет смысла атаковать повторно, если атака не сработает. — Вы, аспектники, в равной мере предсказуемы в своей ограниченности. Пустота — это о бессмысленном, случайном, мёртвом и послушном. Ты ограничен. Так и остался слугой — не господином, не свободным человеком. Видишь ли, меня уже нельзя убить. Выслушал? Теперь умри.

Морулиса озаряет. Поздно. Ивицеру не нужно делать какие-нибудь жесты. Варсиэр, равномерно рассеянный по сеансу фемточастицами, подчиняется его мыслям, желанию и воле. Морулис мог защититься доспехом Пустоты. Мог исчезать и появляться, не позволяя себе вдохнуть критическую массу Варсиэра. Мог избежать заражения тысячами способов. Но нельзя избегать того, о чём не знаешь. Разве что случайно! В этот раз случай был не на стороне Морулиса.

Он пытается исчезнуть, размыть своё бытие аспектом. Ивицер запрещает. Нелуна — это Сила, соединяющая разности. В данном случае она соединяет присутствие Морулиса с текущим местом. А потом Варсиэр прорастает в теле. Поглощает его за пять микросекунд. Обращается Ивицером. Ивицер оглядывается. Кивает сам себе. Убирает эту аватару. Собирает новую подле Криса, мановеньем воли прекращая враждебное Дыхание (ведь что такое ветер, как не результат разности потенциалов?). В Алису и Кристо ударяет соединенье Тёмного Безумия и Временных Мерцаний — заклятье высшей магии, хаотично перемешивающее причины и следствия друг с другом. Алые Мили сносит Ветер Порядка — чары на его основе, обращающие реальность в подобие кристалла, как это делала Медуза (Ивицер не брезгует учиться у своих противников, тем более — таких), занимает Бету с Сэмом.

— Похоже, наши цели снова совпадают, — ухмыляется Ивицер. — И ты потерял своё оружие, союзник. Не желаешь стать сильнее, чтобы прикончить всех в сеансе?

— Идёт, — однажды Крис уже работал с Ивицером, и это было плодотворно. Ивицер — враг всем остальным. Ивицер защитил его. Так почему бы не объединиться?

— Не сопротивляйся, — дуновеньем Ветра Порядка прямо в разум Ив сообщает, что сделать собирается.

Крис не сопротивляется.

— Нет святости, есть косность, — шепчет Ивицер.

Нелуна соединяет два места сеанса, образуя скорее не пространственный, а реальностный мост. Крис и Ив шагают чрез него, оказываясь прямо у Глуроболха. Пустота Криса на короткие секунды не даёт Глуроболху, в ярость впавшему, заметить их.

— Нет чистоты, — продолжает жрец и высший посвящённый. — Есть смешение!

Он смешивает. Высвобождённое в полную силу сквозь бессмертный свой сосуд, могущество Нелуны делает два существования — одним-единственным. Два субъекта прекращают отдельное бытие. Глуроболх и Крис. С этого момента их бытие есть неразрывное единство. Бытие Криса, однако же, предельно, и сколь высоко и плотно ни было бы существование Глуроболха, он — лишь плёнка на поверхности Рыцаря Ярости и Пустоты. Очень удобная плёнка. Очень эффективное оружие.

— Нет истины, — широко улыбается Ивицер. — Есть безумие!

Крисуроболх, титан, состоящий из переплетённых щупалец, глаз, лиц и конечностей Криса, предельно существующий кошмар, осматривает сеанс. Теперь для него не составляет труда дотянуться до любого места. Теперь он действительно сможет отомстить. Ивицер, смеясь, скользит в сторону, чтобы не мешать союзнику букашек убивать. Скольжение это, однако, неожиданно смещается в спираль. Ивицер едва не стукается лбом об обломок протоссовского "феникса".

— Тебя никто не отпускал, — грозит ему пальцем Вера, формируясь из Дыхания порыва. И попытку съесть себя с помощью частичек Варсиэра она игнорирует без сознательных усилий. Она свободна. Дыхание — нельзя пожрать.

— Раунд два? — хихикает Ивицер. И ты вдруг осознаёшь, зачем ему вообще сражаться!

Meet the relict of the past: Shaman

Ты умирала. Ничего не могла с этим сделать. Парализованная, бесконечно дублирующая командный импульс наружу в тщетных попытках перехватить Варсиэра под контроль, ты — умирала. Это не было страшно. Ты уже умирала. Не раз, на самом деле, но тот, последний, запомнился более всего. Тогда ты была уверена, что это — последняя, окончательная смерть. Не было более инореальных версий. Не было ни теней, ни отражений. Тогда ты запечатала иномагию, а сама осталась последним, единственным мостиком вовне. Ты должна была умереть — и умерла.

Джинни, Джин, твоя последняя ученица, чей образ размывался в памяти — рыжие волосы, улыбка, что ещё? — вернула к жизни. Вместе с Тёмной Луной, страшной легендой, древней сказкой полузабытого ИМ-листа. Ты вернулась, вернулась славно, но на время. Ты сохранила, перенесла в другой край всех колонистов: там были люди с первого поколения до самого последнего — позаботилась о разнообразии. Ты проиграла Алфреду, недооценив эту странную варп-силу, недооценив собственный новый якорь — Кристалл Сердца. Не совсем якорь. Скорее опору? Нечто, соединяющее тебя с реальностью, выхватившее твою душу за шкирку и удерживающее в бытии. Алфред был побеждён. Создан Анх, который, в конце концов, отрезан от тебя Стеною Сияющей Чистоты.

Ты умирала. Без якоря, в силах только удерживать Варсиэра от съедания, ты таяла, испарялась, как снеговик в жаркий летний день. Ты проиграла. На этот раз — окончательно, бесповоротно. Могла ли ты знать, что Варсиэр управляется не только механизмом, открытым, исследованным и взломанным Тёмною Луной? Могла ли ты догадываться, что её ключ в прямом противостоянии с Ивицером Варсиэра только остановит, пока тот не потянет за совсем нереальные, совершенно непостижимые поводья, которые настолько далеки от твоей сферы, что даже распознать — не удалось?

Не могла. Ты сделала ставку и проиграла. Ивицер знал, как справляться с магией Потока, Потока ослабленного и ущербного. Варсиэр был для него послушней, он дольше учился им управлять, и теперь ты висела, окружённая плотью бездны, бесконечно останавливая её от нападения. А Ивицер ушёл, ушёл делать своё чёрное дело, ломать великую временную петлю. Ты надеялась, что кто-то из ваших его остановит. Хранящая никогда не складывала все яйца в одну корзину. А тебе оставалось только умирать в жаркой темноте, вдыхая зловонный запах нелунной твари.

Становилось холодно. Реальный жар постепенно отступал перед нереальною прохладой, а затем и холодом. Смертный хлад. Ты уже сталкивалась с ним. Таким будет твой конец — бесславный и безвестный. Ты выиграла много времени, заняла Ивицера надолго, сковала собой целый Край бездновой плоти. Кто-то бы сказал, что это немалые результаты. Ты же уверена, что у плана Ивицера настолько большой запас, что...

Холод сковывал тело. Холод сковывал мысли. Ты встретила старого приятеля с горькой улыбкой. Продолжила посылать команду "остановись". Cлишком горда, чтобы спокойно умереть. Ты будешь сражаться до самого конца, пока не останется лишь тень мысли, тянущейся к Варсиэру. Потом уйдёт и она. Не останется ничего. Так неприятно осознавать, что Джинни и Луна потратили столько ресурсов и времени, чтобы твоя последняя жизнь окончилась ничем!

На жалкие секунды вспышка гнева вернула остроту мысли, яркость бытия. Ты вернулась к перебору вариантов, к игре с памятью и отражениями. Мир расцвёл тысячами спектров: каждое действие, каждый шаг ведёт к тому или иному результату. Ты могла не предсказать, а скорее представить, смоделировать перспективы того или иного выбора. Продолжила поиск, вгрызлась в возможности, отбрасывая одну пустышку за другой...

Всё зря. Фло Вефэа умрёт здесь, умрёт с секунды на секунду, сколь бы ни растягивала эти секунды в субъективном восприятии, разбивая на варианты, проживая тысячи, миллионы секунд сразу! Сколько ни сжимай зубы, сколько ни проклинай вслух и про себя, сколько ни слушай интуицию, ни хлещи кнутом интеллект — не выйдет. Ивицер — из первых иномагов. Не могущественнейший. А толку? Ты, Фло, была первой на своём Эстусе, но здесь, в сеансе — назойливая мошка, угодившая в чужую паутину.

Холодно! Так холодно... Зубы не сжаты — зубы натурально стучат, да только стука, как и стука сердца, уж не слышно. Мышцы расслабляются. Лишь разум, упрямый человеческий разум продолжает жить, биться в клетке тела, вырваться из которой уж не суждено. Мир вокруг меркнет — кажется (или не кажется?), что посылаешь стоп-сигнал пустоте, небытию, что нужно остановиться и расслабить мысли вслед за мышцами. Всё. Пора уже.

— Девочка моя, — тёплый голос из-за грани. Мама? Ты не помнишь маму. Когда-то ты ненавидела её и отца, а потом узнала их историю, их путь... Мама однажды вернула тебя к жизни, пожертвовав собой. Теперь именно она поведёт тебя дальше? Интересно, какое оно, это "дальше" здесь, в Пространстве Парадоксов? А в закрытом сеансе, в критический момент?

— Уже иду, — слабо улыбаешься ты в мыслях, всё никак не прекращая стоп-сигнал. Слишком глубоко вбила в себя дурацкую повторялку!

— Глупость какая! — восклицает мама. Ты на мгновение забыла, что, вообще-то, умираешь — так ярко, эмоционально она звучит. Погодите-ка... забыла, что умираешь?

— Мама? — выдавливаешь ты, разминая точно отлёжанные руки и продолжая Варсиэра стопорить. — Ты... жива?

— И да, и нет, — улыбается она, из призрака, видения обращаясь реальным человеком. Ты не веришь. Хватаешь её руку, вчувствываешься... Но как? — Моя Сила — это Забвенье, Фло. Одна я забыла о Забвеньи, Забвеньем забытой оказалась. Она-я тебя спасла. Другая я стёрла себя из памяти Ивицера и памяти меня-той, когда наш дорогой всеграндмастер расслабился, уверившись в победе. Обвела вокруг пальца! Я жива, пусть слаба, пусть не восстановилась до сих пор. Пусть я-другая тебя рожала, пусть я-другая Аиста любила, ты и моя дочь тоже. Я, конечно, та ещё эгоистка, — смешок. — Я не буду сражаться с тобою рядом. Но и смотреть, как умираешь здесь бесславно — не по мне. Неужели дочь моя, моя наследница, "сердце волшебства", выжить способа не видит?

— Будь у меня время... — это обидно. И в то же время нет. Странное, двойственное чувство. Мама... Сирень смотрит на тебя покровительственно (кто вообще на тебя так смотрел в последние — века?). Покровительственно — и тепло. Она ничего не требует. Она читает твои мысли, твою память — никакие защиты не помогают против неё, ушедшей по пути иноразума... ушедшей, но вернувшейся обратно.

— У тебя есть дар малышки Луны, — прямо говорит она. Мягко берёт твои ладони в свои. В глазах её — нечто, что запомнить невозможно. Не запоминается и её голос — лишь шелест Леты, который нельзя воспроизвести. Разве что узнать, если сам из памяти не улетучится. Страшная Сила, которая помогла вернуться, с которой она достойно сразилась с Ивицером, где ты смогла лишь проиграть!

— Я же... — вдруг ты понимаешь. Другой дар. Указатель. Нечто, что ты не решилась отбросить, но спрятала так глубоко в памяти, как только сумела. — Ты... я...

— Ты видела всего лишь двух пользователей этой Силы, — её ладони тёплые, как её тон. А то, что в ней от Забвения, — оно не холодное и не тёплое. Не иномагическое даже. Никакое. Или какое-то, но запомнить, осознать — нельзя. — Не делай сверхобобщений, моя птичка, "удостоенная похорон". Я не могу вернуть тебе жизнь, мой контроль над Летой не восстановился в должной мере. Я могла бы вырвать тебя из времени, но ты же — моя дочь! Ты не желаешь отступать, в сторонке не отсиживаешься.

— А ты — отсиживаешься, — бросаешь ей в ответ.

— Чуть-чуть, — хихикает она, окружённая непостижимым ореолом своей Силы. Сила эта тонкой струйкой просачивается в твоё тело и твой разум, вымывая усталость, напряжение. — Мне не за что бороться. Ты ценна мне, но не ценнее самой себя. Мне-ей была важней, но я — не я-она. Прости. Ну, согласна? Я помогу тебе. Я помню, как высшей посвящённой стала — как иномаг, постигла кое-что.

— А давай, — резко киваешь ей. — Не жрица, да?

— Есть разные способы с Силой, с Истиной, как Ив наш называет, связь держать. Порожденьем Силы быть, проводником или оператором — совсем не то, что нужно. Владыкой такой Силы стать может лишь один Инфуцор, не говоря уже о сотворящем. Концептуал или посвящённая — вот весь выбор! Первое меняет слишком много, себя ты потеряешь, и я тебе — не помогу. Второе — единственный вариант. Ивицер сколь угодно может жрецом себя называть, по факту — высший посвящённый.

— Стать, как он, — ты сжимаешь её руки. — Он не уступил тебе. Я готова.

— Моя девочка, — яркая улыбка озаряет лицо древней колдуньи, убийцы чудотворцев, пировавшей сердцами людей и не-людей, а по совместительству — мамочки родной. — Начни. Я подхвачу.

Вы делаете это. Ты тянешься по указателю, тянешься по тому, что связывало некогда Тёмную Луну и Нелуну. Тянешься — и чувствуешь ответ. Страшный и прекрасный вместе с тем. Сила, что соединяет разности, Сила, способная вобрать в себя иные, Сила, неподвластная Забвенью, касается твоей души, а ты касаешься её... порядка?

Эта Сила настолько велика, что с лёгкостью съела бы тебя, но Сирень, но мама — мама направляет, мама одёргивает и её, и тебя. Вы соединяетесь. Сила отбрасывает на тебя тень, становится тобой, расширяет собою твой разум, твою форму, твой порядок. Но и ты отбрасываешь тень! Твоя душа, твоя судьба, твоя воля, твоё бытие ложатся на Нелуну, искривляют её. Самую малость — но это твоё искривление, а не чьё-нибудь ещё. Сила стремится прорваться, стремится ворваться через этот мир сквозь узкий краник твоего существования. И не может, потому что то искривление, что ты вносишь собой в неё, искривление, заботливо поправленное мамой, уравновешивает давление оттуда.

Это другое "оттуда". Не Бездна. Совершенно нет. Нереальное — в какой-то степени? Сложно передать, сложно объяснить, что другим, что самой себе. Ваша связь напоминает союз, контракт, договор. Ты делаешь Истину реальной (или, лучше, "здешней"?), проводишь её в мир (или мир — к ней?), а она, в свою очередь, повинуется тебе. Доупорядочивает, вплетается так, как хочешь ты. Частица Нелуны соединяется с твоей душой и, в то же время, частица твоей души соединяется с Нелуной. Раз и навсегда.

Забвенье отступает. Мама отпускает твои руки. Смерть... уходит тоже. Ты не можешь умереть. Тёплая, нежная, точно мамино объятье, Сила окутывает тебя и ограждает. Тебя более нельзя убить. Если твоё тело будет разрушено, а твой разум — стёрт, то там, в... месте? состоянии? аспекте мироздания? Ты останешься там. Как крестраж, но не крестраж. Бессмертная в Нелуне. И ты можешь вернуться — пусть путь будет долог и тернист, пусть неизвестно, где окажешься в итоге.

— Именно, — теперь ты ловишь её взгляд и спокойно смотришь в Лету. То, что внутри тебя, не может быть стёрто в полной мере. А ещё — ты не иномаг. Больше нет. В отличие от Ивицера, ты не сдерживала Силу, а позволила ей проявиться в полной мере. Проявленная Нелуна несовместима с иномагией. Ты не умела, да и не хотела балансировать между принятием и отвержением, быть "жрицей". И Нелуна незаметно и спокойно достроила тебя до целого. Вернула в полной мере. И жизнь, и бытие. Раз — и навсегда. — Покажи ему, что такое месть Вефэа, мой цветочек.

— Покажу, — ухмыляешься ты ей, ловя ответную ухмылку. — А ты...

— Я буду в Ковчеге, — она тускнеет, точно это место забывает, что здесь присутствует некая Сирень. — Поговорим потом — неважно, победишь иль проиграешь. Я буду ждать. И не думай, что бессмертна! — поднимает тускнеющий палец. — Есть способы убить тебя-в-Нелуне, есть способы исказить до неузнаваемости. Не зазнавайся, — почти неслышимо. — Пожалуйста.

— Ох, спасибо, — говоришь ты пустоте, уверенная, что Сирень услышит.

А потом Варсиэр сталкивается с Потоком, который сметает все нереальные поводья. Твоя вонючая тюрьма распадается на кусочки и без твоего участия. Глубоко вдыхаешь свежий воздух, тянешься к Нелуне, чтобы соединить своё присутствие с местом, откуда только что стартовал Крак, и врываешься туда.

Meet the relict of the past: Witch

Вы прошли почти два часа по пустой магистрали, пару раз задерживаясь, чтобы пропустить перед собой тройку патрулирующих вортигонтов. На ремонтные дроны вортигонты обращали внимания не больше, чем на воздух. Однако за широкими воротами метро, в которые плавно переходила магистраль, вас ждала неожиданная преграда. Синий с зелёными прожилками кристалл буквально заполнял всё пространство единым монолитом.

— Интересно, — сказала ты, касаясь кристалла рукой. — Совершенная инертность. Минимальная эссенция, ровно одно состояние, один квант.

— Что это значит? — Альбус послал заклинание познания.

— Я не могу изменить кристалл через эссенцию, — то, что это кристалл или даже кристалл ты не сомневалась ни на секунду. — Нет никаких соседних состояний. Простая альтернатива: он существует или не существует. Никаких промежуточных форм. Кто-то... создал его здесь. Мгновенно превратил воздух в это... состояние. Это не вортигонты, я уверена. Они умеют многое, но о таком Альянс не слышал, а поверь, против Альянса они использовали — всё.

— Ивицер мог обучить их магии Потока, — возразил Альбус, хмурясь.

— Нет, — быстро отбросила ты эту мысль. — Через Поток это сделать если и можно, то сложно. По-настоящему сложно — спроецировать ровно одну... один квант идеи. Это не... — ты нахмурилась следом за Альбусом, перебирая отрывки, полученные о Потоке от Фло и Джеймса. — Это не оживление и не трансформация. Это должно быть трансфоживление. У вортигонтов не было времени, чтобы достичь такого мастерства. Конфи? — обратила внимание на развёрнутый игрокод.

— Исследую феномен, — отозвался тот, чью роль Игра идентифицировала как Паж Тени.

— Альбус, попробуй на этом кристалле магию, но тихо, — патруль вортигонтов удалился, однако никакого расписания патрулей у вас не было. — Пришёл в себя Энтони. Не хочет говорить о своём трансфоживлении, — вздохнула. — Как будто не понимает, что могут быть побочные эффекты, что мы должны знать о возможностях друг друга? Мне попались самые непослушные игроки из всех!

— Боюсь даже представить, что бы ты сказала о первокурсниках Хогвартса, — улыбнулся Альбус. — Должно быть, стала бы вторым Северусом? Ты хорошо с ним поладила — видно родственные души.

— Он — алхимик, а я — алхимик сеанса, — пожала ты плечами, посвящая Энтони в происходящее и просчитывая оптимальный маршрут.

— Как алхимик и я, — заметил Альбус. — В твоей команде — три эксперта по превращениям: ты, я и Конфигуратор. — Превращения, изменения сопровождают тебя всюду, и Песня — апофеоз, но ты сама остаёшься прежней. Помню, говорила, что Хранящая запрещала вживлять тебе импланты.

— К чему ты ведёшь? — вернулась к реальности. Альбус времени даром не терял: испробовал на кристалле с сотню чар, бросаемых очередями. Заклинания работали... странно. Они спадали с кристалла, в лучшем случае разрушая одну структурную единицу его поверхности — нечто, незаметное и в микроскоп.

— Ты никогда не думала о том, какое превращение уготовано тебе? — прямо спросил Альбус. Ты встретилась с ним взглядом. Ярко-голубые глаза, кажется, светились не хуже, чем у протоссов, а волосы — не седые, а будто бы серебряные. Альбус Дамблдор, олицетворение волшебников. — Что скрыла в тебе Хранящая Время, кем планировала сделать... дальше?

— Она не могла планировать, — опустила ты глаза. — Мы разрушили судьбу! Я не...

— Тебе неприятно чувствовать себя частью чужого замысла, — кивнул Альбус. — Поверь, я прекрасно понимаю твои чувства. Из всех игроков ты единственная, кто не превращался, не перерождался, не изменялся в значительной мере. Ты лишь овладевала данным от рождения. Если расширить список до спутников игроков, то только Теромос остался столь же неизменным в ходе своей жизни.

— Нет, — ты подняла взгляд на Альбуса, набравшись силы взглянуть прямо в его глаза. — Я изменила Теромоса. Я указала ему путь к возвышению, способ стать Зел-Нага. Это малое изменение, потому что эссенция протоссов слишком консервативна. Это малое изменение для моей эссенции...

— ...но огромное — для его, — кивнул Альбус. — Итак, из всех игроков и их спутников ты единственная осталась неизменной, — остановил жестом твоё возражение. — Лёгкие эссенциальные улучшения — не более чем дополнения. В отличие от остальных, ты всегда использовала внешние инструменты, от малых, — взгляд на волшебную палочку, — до великих, таких, как Анх.

— Я же инженер, — пожала ты плечами.

— Я слышал, — тонко улыбнулся Альбус, — твоя душа имеет не самое естественное происхождение.

— Допустим, — непроизвольно нахмурилась ты. — Ты хочешь сказать, что Хранящая проектировала мою душу... моё тело — такими, чтобы — что?

— Почему Система послала в прошлое среднего агента?

— Чтобы он стабилизировал Поток, не дал ему уничтожить Крак и сеанс.

— Это тоже, — Альбус не прерывал контакт взглядов. — Ты говорила, что его послали двое — Архитектор и Арбитр. Поддержать целостность Крака — вероятно, это задание Архитектора. Но есть ещё одно задание, не так ли? О чём он сказал с самого начала?

— О том, что будущее не так неопределённо, как мне кажется, — вспомнила ты, продолжая хмуриться — не справлялась с напряжением. — Что Хранящая может предвидеть, на какие метареальности разделится существование после критической точки, и что то будущее, из которого он пришёл, мне предстоит. Что поэтому важно, чтобы он меня защищал. Ты хочешь сказать, что я должна стать кем-то в будущем?

— Насчёт превращения — это лишь моя гипотеза, — мягко ответил он, переведя взгляд на кристалл. — Но ты определённо должна будешь сделать что-то важное там, в будущем.

— Передать информацию о возникновении Потока?

— Хорошее предположение, но — нет, не только. Если Хранящая видела метабудущее, то Система определённо способна видеть метапрошлое — в той или иной мере. Возможно, ты будешь важным источником деталей, но будет нечто большее. Я не знаю, что, но это как-то связано с Инфуцором.

— С Инфуцором? — удивилась ты, наблюдая, как Альбус посылает случайные на первый взгляд невербальные заклятья в кристальную преграду.

Альбус повёл палочкой. Голос, далёкий голос из прошлого, из сеанса-до-Песни услышала ты:

— Смелая девочка. Знаешь, ты — самый удобный инструмент воздействия для нас с Пророком. Через тебя проще всего изменить будущее, и даже изменить безболезненно — так говорил Пророк, так шепчет мне Нелуна... Но Инфуцор запретил. Это бывает так редко — когда он запрещает что-то мне, требуя поверить на слово, не объясняя, потому что знание может только повредить.

— Ты хочешь сказать, что вортигонты — это устроил не Ивицер, — озарило тебя. — Инфуцору надо защитить Крак от того, кто сделал этот кристалл...

— Первая цель, — улыбнулся Альбус.

— ...И сделать что-то со мной, — выдохнула ты.

— Инфуцор не хотел рисковать созданием Потока, который необходим, чтобы Система и он сам родились, чтобы Нелуна появилась, — продолжил Альбус. — Поэтому он прямо запретил Ивицеру как-то воздействовать на тебя, несмотря на то, что Ивицер знал, насколько ты важна. Вместо этого Инфуцор воздействовал сам.

— Старшая Палочка, — уставилась ты в кристалл, точно тот мог отразить будущее и объяснить, что же, Инглиш побери, происходит! — Палочку использовал лично Инфуцор через Грэма, и он стёр воспоминания о том, что произошло, или Грэм не успел осознать, а после паутина стала недоступна. Идеальное преступление. Мы думали, что те четверо, последняя аномалия, они были как-то потрачены, чтобы выгнать Криса, но теперь...

— Я тоже думаю, что они здесь, — кивнул Альбус. — Инфуцору ничего не стоило овладеть разумом любого с помощью Империуса. У нас мало инструментов, чтобы снять заклятье подвластия, наложенное Старшей Палочкой. Я думаю, что это способ, лазейка для Инфуцора лично изменить великую временную петлю — как-то повлиять здесь, в Краке, где тебя не защищает ни Лиа, ни Алиса, ни Хранящая, ни кто-нибудь из богоуровневых игроков.

— И класспект Грэма бесполезен. Мы сами постарались, чтобы его нельзя было здесь использовать. И нам всё равно надо будет всех лишних отсюда... убрать, — до сеанса относилась к этому проще. До сеанса ты не была лично знакома со смертью. Видела результаты аварий и катастроф. Сама — не убивала. — Но сначала — Крак сокрыть.

— Это вы правильно придумали, — вы с Альбусом резко обернулись на голоса. Проявившаяся в воздухе фигура ловко проскользнула между рефлекторно брошенными чарами. — Только немножко опоздали.

— Эшер! — узнал Дамблдор его. Ты тоже вспомнила — Джу делилась памятью. Только что уши не кошачьи, а вполне себе человеческие. — Как ты сюда попал?

— Пока некоторые играются в гонки с препятствиями, умный кот всегда найдёт обход! — с шутливой гордостью выпятил тот грудь, поглаживая ярко-жёлтый галстук, диссонирующий с чёрной жилеткой и белыми штанами. — В общем, я такой тут не один — кристалл вам как, приглянулся, окаянный? Старина Медуза своим взглядом постаралась. Заняла часть Крака и занимается загадочными и зловещими делами, с вортигонтами воюет, а те — фьють! — кто умер, возвращаются обратно. Медузу это, впрочем, не волнует.

— Центр Крака? — бросила ты.

— И он её не волнует тоже, — потёр лоб Эшер. — Странная она; Песнь в голову ударила, небось? Но это не все гости. Главная пожалует вот-вот. Переключись на внешнюю трансляцию... видишь?

Ни ты, ни Конфи не отслеживали, что происходит за Краком, благо хаос нарастал полностью предсказуемо. А зря! Недалеко от обшивки просматривался мутный силуэт... космического корабля?

— Кто это? — спросила ты.

— А это "Зоркий", флагман Строителей, — с толикой ироничного веселья объяснил Эшер. — Синхронизируется с Краком, пробив сокрытие Морулиса. И синхронизирует его, конечно, лично Элис, то боле не под силу никому. Вортигонты что-то мутят с трансфоживлением на весь Крак, как только показался силуэт, а Медузе всё равно. Мы пробовали остановить, но пока что магия и "Зоркий" — в разных плоскостях.

— Мы? — уточнил Альбус. — С вами кто-то из художников?

— Из художников нас только двое, — хмыкнул Эшер. — Я да Эбби. Эбби взяла с собой старину Вильгельма, потому что нет ничего более полезного на космической станции, чем натуральный викинг с во-о-о-от таке-е-е-енным топором! В общем, мы с Джеймсом и Мойлином ждём гостей возле обшивки. Я отправился к вам, как только сработала сигналка Джеймса. Хотел новости сообщить, да невольно подслушал разговор. В общем, располагайте мной, — развёл руками. — Может, я уже не иномаг, но волшебник-то хороший! И самый умный из котов, — состроил обаятельную улыбку.

— Принят, — невольно рассмеялась ты, радуясь про себя, что с Джеймсом и Мойлином всё в порядке. Эбби... судя по памяти Джу — лучший выбор! Вот что делать с Медузой, с воскрешающимися вортигонтами и с Элис, если Эбби не справится... Ладно. С проблемами стоит разбираться по мере поступления. Для начала надо сделать так, чтобы путь Элис больше никто не повторил — скрыть Крак раз и навсегда. А для этого нужно добраться до центра. Быстрейший путь — метро. Вход загорожен кристаллом, служебный — тоже. — Как насчёт помочь нам с этой штукой?

— А, кристалл совершенного порядка! — смерил рекомый взглядом Эшер. — Ты обратилась в точности по адресу! Эбби наловчились гадости ломать — для этого есть три подхода...

Meet the relict of the past: Rogue

Жизнь вонзилась в твою душу болезненной иглой. Тысячей иголок! Тысячей острейших шипов — шипастые лозы сжали твою сущность и понесли наверх. Ты улыбнулась. Расправила плечи. Взмахнула Ножом, рассекая лозы. Оттолкнулась от них, не обращая внимания на боль от порезов, устремилась вверх. Сама. Никакие лозы, ничья воля, никто не смеет забирать у тебя право идти вперёд и вверх самой!

Ты поднималась по невидимым ступеням, ты боролась с невиданными существами, огибала смертельные парадоксы, и чья-то сила, чья-то мягкая энергия исцеляла твои раны. Джу. Джулия посылала тебе поток прохладного тепла. Ты шла одна, но на самом деле одна не была. И монстры, чудовища, встающие у тебя на пути, падали от Ножа, пока ты не добралась до первой цели.

Скованная тяжёлыми цепями амазонка с нечеловечески хищным лицом облизнулась при виде тебя. Рванула цепи. Цепи удержали. Без колебаний взмахнула ты мечом. Цепи пали. Амазонка прыгнула к тебе. Ты сгруппировалась. Готовая атаковать или уклоняться, тем не менее, протянула ей руку.

— Продолжим вместе или разойдёмся? — спросила ты её.

Она смерила тебя взглядом — нечеловек, нечто родом из ночных кошмаров. Под её смуглой кожей колыхались отнюдь не мускулы. Ядовито-зелёные капли срывались с губ, когда скалилась, и прожигали камень алтаря, к которому была прикована. На шее — ошейник, останки цепи глухо звенят при каждом движении. Она коснулась ошейника, провела по цепи левой рукой. Встретилась с тобою взглядом: сильная, хищница, но всё-таки не зверь. Разумная, обрётшая свободу.

— Она не давала выбор, — с ощутимым трудом произнесла она. Не потому, что что-то мешало — просто не привыкла разговаривать. — Не спрашивала меня.

— Она умерла, — пожала ты плечами, всё ещё протягивая руку. — У меня уже есть оружие, — качнула Ножом. — От союзницы — не откажусь.

— Пойдёт, старшая, — она медленно обхватила твою ладонь. Это было странное рукопожатие — кажется, вы обе опасались раздавить друг другу кости. — Куда теперь?

— Выше, — кивнула ты на лестницу, уходящую в небеса, тающую в белой дымке.

— Что это? — удивилась она, когда мягкая сила Джу, точно почувствовав ваш договор, окутала и Зару.

— Джулия Сайнс, моя... наша союзница, — ухмыльнулась ты. — Она не воин, но полезна по-другому.

— Я вижу, — кивнула Зара. — Младшие нас ждут.

И вы пошли. Дальнейшее восхождение было относительно простым. Прикрывая друг другу спину, ограждённые Джу от утомления и ран, вы расправлялись с новыми и новыми видами тварей. Зара с аппетитом поедала их мясо. А ты, в свою очередь, обратила Нож в палочку, наколдовала костёр и показала ей, что жареное вкусней сырого. Впервые увидела благодарную улыбку монстра, выращенного Темнушкой.

Тёмные, расплывчатые фигуры встретили вас на очередном этаже бесконечного восхождения. Кисловатый туман забивал Заре нос, заставляя раздражённо фыркать, а далёкий детский крик — вполне себе знаком. "Младшая", как назвала её Зара. Не сговариваясь, вы с Зарой прыгнули в туман.

Тёмные фигуры встретили вас парными мечами. Зара перехватила оба клинка своего противника отвердевшими, обратившимися в металлические клешни руками. С силой развела руки, толкнув врага, плюнула кислотой в глаза. Взмахом клешни перерезала шею.

Тебе же досталось два врага. Нырнув бабочками от атаки первого, воплотилась за спиной второго, пинком бросила его на другого. Выпад резко удлинившимся Ножом. Смахнула, как мерзких насекомых, с лезвия два трупа. Переглянулась с Зарой. Крик отдавался эхом от стен, от массивных серых колонн — непонятно, в какую сторону идти. Нюх Зары забит, а ты — не следопыт, а воин. Кивнули друг другу. Зара направилась в одну сторону от лестницы, ты — в другую.

Один за другим силуэты противников выходили навстречу, выныривали из-за колонн, прыгали откуда-то сверху. Ты спокойно, методично убивала их. Лучший враг — мёртвый враг, кем бы эти создания ни были. А созданий становилось всё больше и больше. Откуда-то сбоку показалась Зара. Уже вместе прорывались вы сквозь целую толпу врагов. Бой превратился в бойню — вы были намного сильнее любой из этих... теней, но и их было несоизмеримо больше. Вы буквально прорезались сквозь ряды противников, несколько раз едва не оказавшись буквально заваленными телами!

— Лучше, лучше, лучше! — крик вдали стал различим.

Зара прыгнула. Оттолкнулась от колонны, затем от другой, рванула вперёд, уклоняясь от боя. Ты, в свою очередь, ускорила восприятие, быстрыми скачками воспарила в воздух, обращаясь в иллюзорных бабочек и обратно так быстро, что просто перестала падать. Одновременно с Зарой вы прыгнули к маленькой фигурке и распотрошили окружающих её теней.

— Лучше, быстрее, сильнее! — воскликнула девочка в изорванном платье, каждым словом порождая новую пятёрку воинов.

— Мы, — рывок, выпад, пинок, рывок, блок, выпад, взмах, — не враги, — рывок, рывок, рывок, широкий взмах! — тебе, Ула!

— Ула? — она замерла. Тени замерли тоже — всё войско теней, стягивающееся обратно, защищать свою создательницу. — Кодовое обозначение — Ула-тринадцать, улучшатель концептуальный, ограниченная серия. Готовность к работе отсутствует, — она посмотрела на тебя серо-голубыми глазами, в которых была только боль. — Модуль неэффективен, модуль нуждается в отдыхе, модуль желает быть утилизирован. Начать процедуру утилизации?

Жестом велев Заре отойти, ты подошла к девочке, смотрящей на тебя со смесью надежды и смирения.

— Я обещаю, что ты отдохнёшь, — что вообще ей говорить? Ты не этот... как его там... психолог! — Я знаю! Я знаю, она тоже обещала. Я... Давай мы проводим тебя? Ты свободна, Ула. Не надо ничего делать, не надо ничего улучшать. Мы с Зарой проводим тебя вверх, там... там ты будешь свободна. Больше никто ничего тебе не прикажет. Можешь остаться тут, но тут... — вздохнула. — Тут не безопасно, и тебе опять придётся делать защитников.

— Четырнадцать и пятнадцать свободны, — она посмотрела на тебя. Не обвиняюще. Она... будто спрашивает, почему она, почему не кто-нибудь другой! Ты приобняла девочку, не зная, что ответить.

— Потому что ты лучше их, — вдруг сказала Зара. — Старая хозяйка брала себе только лучшее. Ты — лучший улучшатель. Она, знаешь ли, про отдых ничего не знала, — Зара невесело усмехнулась. — Поэтому мы не отдыхали, а работали. Беспощадна и к себе, и к нам. И мы, — оскалилась она, — должны быть беспощадны! К себе, ко всем, ко всему! Сильный закалится, слабый — умрёт. Ты — сильная, Ула. Не воин, нет. Мы защитим — дальше будет жизнь. Я останусь, — клешни обратились руками — Зара задумчиво почесала голову. — Старшая — не хозяйка. Союзник, не погонщик. Вместе — сильнее, чем одной.

— Я знаю, — слабо улыбнулась Ула. — Эффективное решение. Высокий потенциал. Разделение, интеграция, совмещение, дублирование, взаимообмен. Я неэффективна. Нуждаюсь...

— Поступай, как хочешь ты сама, — оборвала её. — Ты свободна, Ула. Не важно, что лучше. Делай, как ты хочешь.

— Желание — критерий оптимизации, — зажмурилась она. — Оптимизирую мышление. Улучшаю выбор. Учитываю граничные условия. Временно-оптимально решаю. Я... я пойду с вами, — открыла глаза. — И они, — махнула рукой в сторону теней, — пойдут с нами. Временные. Необходимо потратить. Жалко не использовать. Хочешь что-нибудь улучшить, старшая?

— Хочу улучшить твоё состояние, младшая, — погладила её по голове.

Молчание.

— Её нельзя победить, — серьёзно сообщила тебе Ула, успокоившись. — Нельзя улучшить. Нет пути.

— Ты имеешь в виду... — медленно начала ты.

— Она — лучшая. Не я, не ты, не Зара, — последняя недовольно оскалилась. — Она — лучшая, последняя, непревзойдённая. Нельзя превзойти, нельзя улучшить!

— А если наоборот, — предложила ты, собравшись с мыслями. — Можно улучшить... ухудшение?

— Нет? — удивлённый полувопрос. Ула посмотрела на тебя по-новому. — Нет вариантов? Но...

— Она просто защищена, — предположила ты. — Или защитилась сама. Не она "так хороша", а твоя способность, ты не дотягиваешься до неё? Может быть, ты не везде можешь работать в этом месте? — месте — или состоянии?

— Мы должны проверить, — с неожиданной решительностью. — Я хочу её видеть... старшая. Я хочу увидеть последнюю из нас.

— Ты увидишь, — повернулась к Заре. — Понесёшь её?

— Ни волоска не упадёт, — кивнула та.

Туманный зал с колоннами остался позади. Вы поднимались выше и выше — ты с Ножом впереди расчищала путь, порой пуская теней вперёд, разминировать многочисленные ловушки, к счастью, одноразовые и незамысловатые. Зара с Улой на закорках окружены толпой воинов — Зара морщилась, что всё веселье достаётся тебе, но была согласна, что здесь и сейчас ты — лучше, эффективней: Ула подтвердила. Сама Ула восстановила силы благодаря Джу, но ни ты, ни Зара не собирались ей рисковать — слишком медленная, слишком... не воин. Так и должно быть. Воины существуют для того, чтобы не воины могли жить спокойно, в безопасности. Крис и Морриган — не воины, а убийцы!

Спустя неопределённое время (имплант недоступен, а ощущения размазываются между точками отсчёта), спустя сколько-то сотен этажей вы ступили на узкий мостик, висящий над чёрной пеленой. Такая же пелена сгущается вокруг. Над головой — яркие звёзды. Это место было прекрасно, но тебя больше волновало, не выпрыгнет ли кто из пелены. Никто не выпрыгнул. Прыгнула сама пелена. В одно мгновение растянутая процессия сгинула, утянутая дымными щупальцами, сквозь которые Нож прошёл свободно, без сопротивления. Только ты, Зара и Ула — тени пропали.

Зара теперь шла прямо за твоей спиной. А ты напрягала все чувства, периодически резко вспарывала пелену Ножом в надежде зацепить неведомого врага. Без толку.

Подул свежий ветер. Запах дождя. Пролетали облака, загораживая звёзды ненадолго. Мостик привёл вас на площадку. Никакой лестницы дальше. Только площадка, клубящаяся пелена вокруг и звёзды, то вспыхивающие, то меркнущие, над головой. Одинокий силуэт на краю площадки. Ты осторожно подошла и окликнула:

— Аса?

— Нам некуда спешить, — мужской голос. Ещё один враг? Нет, голос вполне знакомый, просто... мужской? — Моё прошлое имя вычеркнуто, — он повернулся — бледный, со шрамами, причудливо вьющимися по лбу и щёкам. — Моя внешность — возвращена.

— Ты... был мужчиной? — не сразу нашлась.

Зара остановилась рядом, ссадив Улу на прохладный камень площадки.

— Всегда, — отозвался он. — Она предпочитала видеть рядом женщину. Я не видел смысла возражать.

— Что ты будешь делать? — осторожно спросила... незнакомца? Аса почти не говорила (говорил!) с тобой вне данных ему задач. Если Зара большую часть времени проспала в твоём сердце, а Ула подсказывала по своей инициативе, то Аса откликался на команды — и не более того. Значит ли это, что он зол на тебя?

— Я по-прежнему вижу вас насквозь, — пожал он плечами. — Я бы хотел поделиться воспоминанием.

— Разве мы не должны... продолжить... то, что делает с нами Поток? — ты не понимала, а скорее чувствовала происходящее.

— Нет, — простой ответ. Его ровный тон — всё тот же тон Асы. Спокойный, но не безразличный. — Мы вне реального времени. Некуда спешить. Я бы хотел поделиться воспоминанием.

— Я не против, — кивнула ему. — Зара, Ула?

— Я не смогу улучшить воспоминание, — развела руками Ула.

— Так и должно быть, — молвил Аса. — Нельзя улучшить то, что реконструировано идеально точно. Нельзя улучшить меня.

— Показывай, что хочешь, — оскалилась Зара. — Чую подвох!

— Иногда, — он отвернулся, — следует взглянуть во мрак, чтобы получить понимание о свете. Следуйте за мной.

Вы следуете. Ступаете по сформировавшейся из пелены дорожке и смотрите на тёмно-коричневые горы, верхушки которых, кажется, щекочут звёзды. Облака проносятся не под звёздами, а над — что такое местные звёзды? Что за огни сверкают в ночном небе? Дорожка растворяется, а вы ступаете на потрескавшиеся плиты. Древняя дорога ведёт в горы, к развалинам строений настолько старых, что сейчас и не угадать, какой они были высоты, какого назначенья.

Далёкие беззвучные молнии прочерчивают темноту. Иногда сквозь облака пробиваются яркие лучи, отражаются бликами в горах, превращают пейзаж в счастливое лето, а скелеты деревьев и жухлая трава вновь обретают жизнь. Обретают, чтобы утратить в следующий же миг. Ветер то приятно холодит, то вытягивает жизнь по капле. Сумрачное место. Вы идёте следом за двумя фигурами. Их разговор неслышен, но ты знаешь, кто они. Тёмная Луна и Осси Нуар что-то ищут в этом месте. Что-то искали — сколько лет, сколько веков назад?

— Сопределье, — говорит Аса. — Место, где миры, подмирье и надмирье пересекаются. Это одно из особенных мест — особенных в том числе тем, что сюда не достаёт взор божеств, и иномагам нечего здесь делать. Здесь Тёмная Луна нашла нечто, с чем не была в силах совладать сама.

— Что же это за чудовище? — пробуждается интерес Зары. — Как она его убила?

— Не чудовище, но чудовищно, — ровно поправляет Аса. — Здесь не было монстров, врагов и ловушек. Это место было заброшено много эпох или метаэпох тому назад — тем не менее, могущество тех, кто здесь работал, было таково, что немалая часть — сохранилась. Та, что под землёй. Не будем торопить ход событий.

Вчетвером вы идёте за Луной и Осси. Они, кажется, расслаблены. Осси выглядит заинтригованным, но молчит. Тёмная Луна — хмура, едва ли не мрачна.

— Я не думал, что в Сопределье кто-то жил, — говорит Осси, когда, наконец, они добираются до края развалин. Серые камни, покрытые где мхом, где лишайником, где-то точно поеденные, а где-то — идеально ровные здания, совершенно пустые изнутри.

— Здесь никто никогда не жил, — голос Тёмной Луны звучит на удивление... обычно. Ни капли ехидства, никаких подтекстов. Лёгкая мрачность, как тени, пробегающие над звёздами Сопределья. — Душеворот не работает. Игнотус говорил, надо быть сумасшедшим, чтобы поселиться в Сопределье. Дети рождаются мёртвыми. Смертные сходят с ума. Богам нечего здесь делать. Ни духов, ни фейри, ни животных. Пародия на растения. Пародия на время.

— Это место кто-то стабилизировал, — возражает Осси. — Возможно, душеворот можно повторить искусственно?

— Можно, — соглашается Тёмная Луна, и ты вспоминаешь Ковчег. — Не здесь. Я не знаю, почему это место существует. Я не знаю, сколько оно существует.

— Что ты имеешь в виду? — Осси подходит к оплывшим, точно свечка, останкам здания. Ведёт по нему рукой. — Около десяти тысяч лет. Немалый срок.

— Мой учитель, — она морщится. Её учитель — Модрон. Она, ты слышала, пыталась её убить. Считала, что убила. Или хотела, чтобы другие думали, будто бы считала, что убила, — любила экспериментировать со временем и метавременем вне листа. Есть способы определять метавременной возраст вещи, если она пришла из метапрошлого.

— Вот как? Любопытно, — похоже, Осси этот способ интересовал не очень. — И сколько металет этим руинам?

— Все метагода, — отрезает Тёмная Луна. — Метод учителя отказывается определять возраст — настолько он велик. Я не знаю, сколько критических моментов назад это место уже существовало.

— Крайне маловероятно, чтобы... — он встречается с Луной взглядом и осекается. — Ладно, предположим, что дело обстоит именно так. Ты позвала меня, чтобы я изучил метавременную древность?

— Да, но не эту, — Луна направляется вглубь руин. — Пошли, это только прелюдия.

Они идут по разрушенному... городу? Сложно понять масштабы. Здания появляются и исчезают, точно призраки. Мёртвые призраки. О, ты уверена, что призрак тоже может умереть! И будет выглядеть так же жутко, как эти руины. Над головой проносится солнце, иногда — неправильного цвета. Облака сменяются ясным чистым небом, то по-дневному ярким, то полным звёзд, то рассветным иль закатным. Кристально-прозрачный воздух сменяется лёгкой дымкой, густым туманом, дождём, грохотом молний — даже пара градин выпадает!

— Так же не должно быть? — интересуется Осси, когда они приближаются (а порой отдаляются, чтобы снова приблизиться!) к огромным воротам, запечатывающим ход, прорубленный буквально в скальной породе.

— Эффекты метавременной защиты, — Луна звучит нехарактерно неуверенно для себя. — Когда стандартное течение метавремени сталкивается с искусственно стабилизированной зоной, происходят завихрения.

— Звучит логично, — Осси прищуривается и делает нечто. Он и Луна (а следом и вы, наблюдатели) переносятся к воротам. — Локально распрямил. Что дальше?

— Во-о-о-от за этим ты мне и нужен, — криво улыбается Тёмная Луна. — И поосторожней дальше, я сняла внешнюю меметическую защиту, но кто сказал, что она тут одна? Помнишь фильтр?

— Фильтр когнитивных и информационных угроз, который мы по твоему настоянию доводили до совершенства целый год? — хмурится Осси. — И ты не могла просто сказать тип угро... беру свои слова обратно. Создатели такого места могли придумать что угодно.

— Перебдеть — и выжить, недобдеть — и сгинуть навсегда, — ухмыляется Темнушка. — Теперь давай-ка разберись со следующей защитой. Чует моё чёрное сердечко, там внутри заждалось нечто интересненькое!

— Так уверена? — хмыкает Осси, подходя к воротам. — А если это склад особо токсичной иномагии?

— Ты даже представить себе не можешь, какие эксперименты с ней я проведу! — для тех, кто знаком с Луной, — звучит наигранно. Похоже, Темнушка всё ещё не уверена, что оно того стоит.

— Допустим, — Осси подносит руку к серебристому металлу ворот. Вокруг руки вспыхивает синий свет. Осси замирает. — Теперь я понимаю, зачем здесь нужен. Очень качественный код.

— У них была вся вечность совершенствования, — хмыкает она. — Игрокод, конечно, интересный, но я в нём не эксперт — вот Алиса или ты...

— Почему не Алиса? — Осси ведёт ладонями по синей дымке, надавливает на невидимый щит, точно перебирает пальцами струны.

— Злючка она, — хихикает Темнушка. — Всё бы запрещать да не пущать, Ведьма Рока, видите ль! И Кристо этот с моралями навязчивый. Только ты, мой дорогой, понимаешь настоящую красоту науки без ограничений! Вот если вдруг замок потребует тысчонку жизней в качестве ключа?

— Найдём, — невозмутимо пожимает он плечами.

— Видишь? А она б скорей себя прирезала, идиотка! Поживут с пару мгновений метавремени... Молодые дурочки да дурачки! Когда узор листа перестроится в десятый раз перед глазами, и судьбы всех, кто был внутри, исчезнут навсегда — тогда-то и поймут, что цена тем жизням — ровно ноль. Убивать бессмысленно — то не по мне, а вот со смыслом... хе-хе-хе.

— Ты в курсе, что я метастарше ненамного? — уточняет, похоже, только для порядка.

— Ты разумен и полезен, она — наоборот. С тобой договоришься, а с ней — нет. И, наконец, ты обладаешь властью: ресурсы Строителей нам могут пригодиться.

— Готово, — он резко разводит руки. Вспыхивает и гаснет белый свет. — Думаешь, там не просто старый схрон?

— Дай даме помечтать! — скалится она. — Как-то быстро ты взломал.

— Открыто было, — пожимает он плечами. — Для тех, кто видит, разумеется. Это место законсервировано и оставлено в покое, судя по защите. Знающий — войдёт.

— А в игрокоде разбирающихся на лист — три с половиной человека, ясно и понятно. Ну что, заходим? Фильтры активировал?

— Сквозь них работал, — Осси демонстративно щёлкает пальцами. Ворота растворяются.

Внутри тихо и темно. Широкий тоннель уходит вниз. Он освещённый тусклым оранжевым светом ламп по бокам. Ворота появляются за спиной. Медленно, периодически колдуя чары познания, Осси и Луна продвигаются вперёд.

— Не нравится мне это, — ровно отмечает Осси, заглядывая в боковую дверь. Пусто. Похоже, здесь был какой-то кабинет, но сейчас только голые стены и пол — нет даже пыли. — Не знал, что существуют настолько эффективные контрчары к познанию.

— Это ты ещё с Сиренью не встречался! — вновь наигранный энтузиазм. — Говорят, она, пока Ивицер не остановил, управляла самим Забвеньем как концептом.

— Что-то мне подсказывает, — усмехается Осси, — что с этой самой Сиренью ещё встречусь.

— Найти её нельзя. Многие пытались, я вот — тоже. Жуткая Сирень, да интересная какая! А уж какие пиры мы устраивали по ту сторону — объеденье-загляденье! О, а это что ещё такое? — тоннель закончился. Они подходят к большому... шлюзу? Возле шлюза — большое табло, сотканное из света, висящее прямо в воздухе.

— Интересно, — Осси внимательно разглядывает табло:

Complex Alpha, stage 2, iteration 413

Protection status: LOW

Magic protection: OFF (existence not confirmed)

Element protection: OFF (existence not confirmed)

Code protection: ON (free access)

Memetic protection: OFF (existence not confirmed)

Antimemetic protection: ON (low mode)

Space protection: OFF (existence not confirmed)

Time protection: ON (charge 95%)

Metatime protection: ON (charge 78%)

Otherreal protection: ON (low mode)

Probabilistic protection: OFF (charge 0%)

Complex status: conserved

Inner core: ONLINE (conserved, free access)

Outer cores: ONLINE (conserved, limited access)

Other complexes: OFFLINE (existence not confirmed)

Anchor system: ONLINE (ultimate mode)

Power system: ONLINE (39% available)

Control system: OFFLINE (existence not confirmed)

Life support system: ONLINE (12% available)

Emergency control: ONLINE (9 critical errors, 9032 errors)

Welcome to Alpha, visitors! Stay calm & be careful

— Допустим, — молвит Осси. — Магической или элементной защиты я действительно не зафиксировал. Что бы здесь ни произошло, она утеряна. Меметическую отключила ты. Игрокодовая защита была настроена на открытие любому сколько-нибудь компетентному программисту. Антимеметическая, вероятно, мешает магии познания и скрывает это место от обнаружения. Как ты его нашла, кстати?

— Случайно. Буквально цепочка совпадений.

— Рано или поздно это должно произойти, — кивает Осси. — Учитывая, что вероятностная защита была истощена, пространственная — разрушена, а временная и метавременная, полагаю, защищают не от поиска и доступа, а сохраняют стабильность самого комплекса. В слабости инореальной защиты мы успели убедиться. Я делаю вывод, что этой панели можно доверять. Итак, комплекс Альфа находится на консервации. Доступно внутреннее ядро, что бы это ни значило, с ограниченным допуском — внешние ядра, признаки существования других комплексов не фиксируются. Якорная система работает на максимум, энергетическая — нет, система контроля отсутствует, но жизнеобеспечение и аварийный контроль — на месте, у них куча проблем. Интересно. Похоже, предполагалось, что этот комплекс найдут. Или же он не дождался своих хозяев. В ином случае им не составило бы труда утилизировать всё это. Следов бы в Сопределье не нашли.

— Это может быть ловушка, — хмуро говорит Луна.

— Теоретически — да, — соглашается Осси. — Практически — я ставлю свою чёрную нуарную шляпу, что это не так. Ты говоришь, что это место пережило как минимум несколько критических моментов. За критическими моментами прогнозирование невозможно.

— Если тот, кто проектировал комплекс, сам не из-за такого момента, — уточняет Темнушка.

— Не будь параноиком, — отмахивается Осси. — Конечно, мы войдём внутрь отражениями, не лично. Проверь эвакуаторы.

Луна внимательно смотрит на круглый медальон на своей шее, затем осматривает такой же у Осси.

— Работают. Дублицируемся и идём. Я хочу знать, что там.

— Почему? — он поворачивается к ней. — Ты не любишь чужие технологии, не любишь тайны, избегаешь наиболее... иных дел. Но это место тебя привлекло. Чем?

— Мелкие детали, — медленно произносит она, хмурясь, — свидетельствуют о том, что комплекс может быть связан с Прометеем.

— "Самый лучший из людей", хм? — пытливо прищуривается Осси. — Похоже, у вас с ним много общего во взглядах.

— Разные методы, схожие идеи, — а она отворачивается, как будто бы и не являясь "альфа-хищницей" рядом с этим комплексом Альфа. — Была когда-то влюблена. Его идеи не несли разрушение. Изменение и созиданье — только их. Они всегда полезны, интересны, перспективны. Со мной делился редко. Старая обида.

— А, личное, — слабо улыбается он. — Понимаю, понимаю, у меня тоже... бывает, что личное примешивается к работе. Все мы люди. Пошли?

— Давай закончим с этим, — так удивительно видеть Тёмную Луну, общающуюся с Осси! Она... выглядит так, будто бы они с Осси по-настоящему близки. Не просто коллеги, а давние друзья. Сложно себе представить, что у Темнушки могут быть друзья за исключением всех первых иномагов и прочих древностей, реликтов.

Они произносят сложную волшебную формулу, сопровождая иномагической манипуляцией, использующей сферы отражений, разума и времени. Внешне точные копии Осси и Луны появляются рядом. Оригинальные тела невозмутимо колдуют себе матрасы и усаживаются в позе лотоса, а дубли проходят в шлюз.

Закрываются внешние двери. Открываются внутренние. Небольшой холл с четырьмя дверями, подписанными как "грузовой лифт", "аварийный лифт" и "лифт 1" и "лифт 2". Без особых колебаний дубли выбирают лифт номер один. Внутри достаточно просторно, чтобы вместились и вы четверо, не прикасаясь к дублям. Осси нажимает единственную кнопку.

— Начинаю процедуру фазового смещения, — сообщает холодный мужской голос.

Лифт движется. Куда? Непонятно. Чувство направления отказывает: вверх, вниз, вбок, наискосок? Осси ёжится, Тёмная Луна кивает чему-то своему. Они переглядываются: похоже, оба поняли, что именно происходит.

— Фазирование завершено, — сообщает диктор. — Гиперпространственное смещение завершено. Добро пожаловать во внутреннее ядро комплекса Альфа.

Створки открываются.

— Не похоже, чтобы они часто ездили туда-сюда, — отмечает Осси. — Иначе эти сообщения бы отключили.

— Или использовали грузовой лифт, — предполагает Луна. — Через него проедет самосвал. Сколько энергии нужно, чтобы фазировать самосвал?

— Мне тоже крайне интересно ознакомиться с источником энергии комплекса, — поддерживает Осси.

Они выходят из лифта и оказываются на... обзорной площадке? Огромный прозрачный купол — и Осси, и Тёмная Луна, и вы все смотрите наверх. Потому что наверху вращаются... сферы. Громадные — масштаб сложно понять, но, похоже, не меньше высоты какого маггловского небоскрёба. Сферы плавно меняют цвет, оставаясь в пределах мягких и неброских: то синий, то голубой, то зелёный, то жёлтый, то розовый — никакой закономерности.

— Ха! — скорее непонимающее восклицанье от Темнушки.

— Это пузыри снов, — Осси воспаряет, подлетает к стенке купола. — Были ими изначально. Я знаю, что пузыри снов можно использовать для моделирования различных условий, но на практике без сновидца... Да, я понимаю, почему было произведено фазирование именно в эту форму. Обычная материя слишком тверда, консервативна.

— Расскажешь мне о пузырях снов всё, что знаешь, — отрывисто бросает Луна. — И где они находятся? Где мы находимся?

Ты вдруг понимаешь, что не можешь воспринять фон пузырей снов. Он выскальзывает из головы. Пытаешься сосредоточиться, и...

— Стоп, — велит Аса. События останавливаются. — Я вырезал внешнее пространство из воспоминания. В отличие от Осси и Луны, у вас нет фильтра, а смотреть туда опасно.

— А сам? — спрашивает Зара. — Помнишь его. Как?

— Я вижу уязвимости, — невозмутимый ответ. — Первое, что я сделал, когда был активирован — увидел уязвимости в себе и исправил их — все мыслимые и несколько немыслимых. С немыслимыми, — тонкая улыбка, — было тяжелей.

— Как? — спрашивает Ула. — Без меня?

— Я попросил у неё, — указывает на Луну. — В конце концов, отношения между нами двумя всегда были более многогранными, чем у неё с тобой, Зара, — та скалится в ответ. — Или с тобой, Ула, — это звучит почти сочувственно. — Как думаешь, Джинни, откуда у меня эти воспоминания?

— Она поделилась? — предполагаешь ты. — Но зачем?

— Не специально этими, — его улыбка становится шире. — Видишь ли, ты — не единственное её наследие. Ещё есть я. Если ты — та её сторона, что связана с борьбой и жизненной силой, то я, унаследовавший её память, её навыки и часть её таланта, — исследователь, учёный и алхимик. Она хотела, чтобы мы с тобой, Джинни, после долгих лет были интегрированы в единое целое, лишённое недостатков самой Луны. Она не могла предполагать того, что происходит при столкновении с Потоком. Поток даёт нам выбор. И я бы хотел, чтобы вы все делали этот выбор с открытыми глазами. Я прокручу события вперёд, — взмах рукой.

Картинка блекнет, тает. Впрочем, тьма вскоре рассеивается, и вы видите, как из лифта вновь выходят Тёмная Луна и Осси — на сей раз не одни. Десяток несколько дезориентированных людей с большими рюкзаками — вместе с ними. А в куполе уже разбит небольшой лагерь — палатки, переносной генератор, загадочные устройства, часть из которых напоминает игротех.

— Добро пожаловать в исследовательскую зону Альфа, — объявляет Осси. — Вы все ждёте моего объяснения, но определённо читали панель перед шлюзом и слушали запись в лифте. Прежде всего, я хотел бы сказать вам о фазировании. Фазирование обратимо меняет структуру вашей материи. Вы этого не знаете, но внутри первичного ордополя может существовать несколько форм материи, совпадающих по всем внешним признакам вплоть до уровня квантовой теории поля и позволяющих людям жить. Однако физика на более глубоком уровне и, в особенности, метафизические феномены различны для разных конфигураций. Создатели этого комплекса подобрали конфигурацию, минимизирующую... различные последствия. Список возможных последствий только составляется — важно, что мы будем взаимодействовать с зонами достаточно экзотической физики и метафизики. Текущее состояние вашего тела адаптировано именно для этого. Не волнуйтесь — при подъёме будет проведено обратное фазирование как для вас, так и для всех ординарных предметов, а именно они разрешены для переноса внутрь.

— То есть, — подаёт голос мужчина, неуловимо на кого-то похожий. Вдруг ты понимаешь. На Асу. То есть, он... И Зара, и Ула — замечают тоже, — кристосорбы и волшебные палочки такими предметами не являются?

— Совершенно верно, — энергично кивает Осси, в то время как Тёмная Луна оглядывает новоприбывших с ощутимо хищным интересом. — Это не значит, что кристосорбы не могут здесь использоваться. Могут, и я покажу, как это делать, однако свободный пронос кристосорбов, особенно заряженных, крайне рискован. Взрыв — наилучшее из последствий. Я продолжу. Местонахождение комплекса Альфа не важно, важно, что никто, включая всю верхушку Строителей, не осведомлён о его существовании и не сможет найти, особенно после того как мы зарядили генератор вероятностной защиты. Над головой, как вы видите, находятся шары. Внутри них с помощью продвинутых реальностных манипуляций поддерживаются специфические метафизики, пара из которых находится за пределами первичного ордополя ИМ-листа. Пузыри связаны друг с другом таким образом, чтобы позволять проводить и повторять Процесс — с заглавной буквы. Система контроля и большая часть документации были уничтожены при консервации комплекса, однако, как мы с моей коллегой, — кивок Темнушке, — обнаружили, Процесс может быть проведён и вручную, поэтапно. Что именно представляет собой Процесс, каково его назначение и как его можно применить — именно это мы и будем пытаться выяснить. Для этого вы здесь. Несмотря на наш с коллегой выдающийся ум, мы ограничены как во времени, так и в воображении. Вы требуетесь нам отнюдь не для рутинной работы.

Мы уверены, что Процесс направлен на нечто важное, нечто фундаментальное, — Осси сокрушённо качает головой, пытаясь передать, как бы он хотел понять, на что. — Мы получили доступ во все внешние ядра — вы можете видеть их над головой. У каждого есть своё название, я кратко перечислю их и их основные функции. С подробной документацией вас ознакомят позже. Итак, внутреннее ядро содержит в себе некогда жилые помещения и систему контроля. К сожалению, большая часть внутреннего ядра уничтожена — поэтому мы ютимся здесь, на обзорной площадке. Впрочем, те крохи данных, которые уцелели, воистину бесценны — но вы не входите в отряд полевых исследователей. Ваши выдающиеся умы нужны нам не для грубой работы по разборке завалов. Следующие два ядра, входящие в число базовых, — это энергетическое ядро и проектор защиты. Энергоядро представляет собой довольно экзотическую минивселенную, разрешающую, в частности, вечные двигатели. Прямое управление энергоядром невозможно, однако по нашим прикидкам его функционирование будет продолжаться в течение ближайших десяти тысячелетий по внутреннему времени комплекса. Проектор защиты, в том числе, включает в себя аварийный контроль, благодаря которому мы знаем параметры энергоядра и получили доступ в остальные внешние ядра, что, поверьте, было непросто.

Я перечислю названия внешних ядер. Это "Пробы и ошибки", "Временные махинации", "Цикл", "Лаборатории", "Конструктор", "Испытатель", "Хранилище", "Исток" и "Делитель". Предположительно, Процесс проводился следующим образом. Запуск производился из ядра "Пробы и ошибки", которое контролировало то, что происходит во "Временных махинациях". Те, в свою очередь, контролировали ядро "Цикла", который был связан в цикл с, по порядку, ядрами "Конструктор", "Лаборатории" и "Испытатель". Сырьё для ядра "Конструктор" поступало из "Хранилища", а нечто... иное — из "Истока". И то, и другое в "Хранилище" и "Исток" поступало из "Делителя". Из всех перечисленных ядер ключевые механизмы разрушены лишь у "Проб и ошибок" и "Делителя". И поскольку "Пробы и ошибки" и "Временные махинации" представляют собой, по некоторым оговоркам, лишь ускорители Процесса, а необходимых материалов в "Хранилище" и "Истоке" более чем достаточно, ничто не ограничивает нас в запуске Процесса и исследовании любой его стадии... кроме общего непонимания, зачем.

Нам известно, что Процесс был частью чего-то большего, что называется Проектом — также с заглавной буквы. "Делитель" некогда был подключён к какому-то другому комплексу, предположительно, предыдущему в Проекте. "Пробы и ошибки" соединялись с комплексом Бета. Внутреннее ядро соединялось с комплексом Кси, предположительно, последним из построенных в рамках Проекта — или последним, о котором мы нашли упоминание. Неизвестно, чем завершился Проект и что он из себя представлял, кто его организовал и кто участвовал. Неизвестно, в чём конкретно заключался Процесс, однако материалы... крайне экзотические. Ядро "Махинации" подразумевает управляемое разделение на линии реальности и создание временных петель для вычислений и манипуляций. Ядро "Испытатель", похоже, может создавать "почти настоящие" линии реальности — нечто среднее между околоидеальной виртуальностью, сном и возможностью.

Судя по уровню технологий, применённых для "Проектора защиты" и "энергоядра", мы имеем дело с группой универсальных гениев или же работой сверхцивилизации, от которой не осталось ровным счётом никаких свидетельств, кроме комплекса Альфа. Это уровень, намного превышающий возможности Строителей. Как вы понимаете, то, что стёрло их с лица листа, — Осси обводит всех взглядом, — является первоочередной угрозой и для нас. На тот случай, если Проект и Процесс и были этим фактором, мы не разглашаем сведенья о существовании комплекса, уровень секретности — максимальный. Тем, кто захочет отбыть до окончания исследований, будет стёрта память. Именно стёрта, а не заблокирована — несмотря на все негативные последствия. Никакие технологии создателей Альфы не будут использоваться в Империи Строителей до полного понимания Процесса. Но если, — пауза, — если Процесс окажется чем-то позитивным и полезным, то именно вы разделите с нами научную славу. Наши технологии перевернут ход Великой войны. Мы спасём весь лист и остановим Хранящую Время, — ещё одна пауза и последнее, веское слово: — Если.

— Сэр, — вновь подаёт голос человек, похожий на Асу, — что означает "stage 2" у входа в комплекс, теперь понятно. Но что означает "iteration 413"?

— А об этом вам поведает главный исследователь Луна, — и оглядывается на ту с лёгкой мстительностью. — Как бы той ни хотелось увиливать от общественно-полезной работы, оставляя всё интересное — себе.

Воспоминание останавливается.

— Конечно, она скажет полуправду, — поясняет Аса. — Правды не знает и она. Я насчитываю четыре хорошо согласованных реконструкции, что это значит, и ещё три сотни более слабых. После озвучивания этого числа, Луна попросила меня больше не воссоздавать предыдущие метареальности, — слабая ухмылка. — У неё тоже может болеть голова от информационной перегрузки. Вопрос в объёме данных. Позвольте я прокручу события подальше.

На этот раз место действия сменяется. Осси, Тёмная Луна, похожий на Асу исследователь и ещё трое незнакомых учёных сидят в небольшом зале около разрушенной консоли. Осси транслирует в воздухе панель, предельно похожую на ту, что стоит у шлюза комплекса. Помимо Оссиного, там и тут светятся другие изображения, в основном, с помехами или мерцанием.

— Внешнее ядро "Пробы и ошибки", где, в основном, базируется научная экспедиция на данный момент, — говорит Аса, не запуская пока что ход событий. — Хотя ключевые узлы ядра разрушены, система жизнеобеспечения пострадала наименее всего. Это итоговое совещание после двух лет напряжённой работы.

— ...таким образом, — заканчивает фразу молодая на вид женщина с нейробручем на голове, — я не думаю, что мы продвинемся дальше. Функциональность "Проб и ошибок" утрачена полностью. С "Махинациями" мы закончили, насколько это было возможно. Без источника божественной силы высокого ранга разделение линий невозможно. Но мы можем использовать функционал петель в полной мере, и в сочетании с совершенно целым "Испытателем"...

— Спасибо, Пенелопа, — кивает Осси. — Рейнарт?

— Мы уверены, что Процесс потребляет ничтожно малую долю энергии и сырья. Содержимое "Истока" не расходуется. Можно только гадать, — пожимает плечами, — какую нагрузку составляла полностью включённая защита, "Пробы", "Махинации" и соседние комплексы, но я уверен, что ресурс энергоядра был рассчитан с большим запасом. Мы можем провести хоть миллион миллионов итераций Процесса, если поймём, наконец, что это такое.

— Замечательно, — на панели мелькают какие-то схемы. Все внимательно всматриваются в них. — Вильмош?

— Ну, мы восстановили связи между "Истоком" и "Конструктором" и "Хранилищем" и "Конструктором", — отзывается высокий и худой мужчина с удивительно противным голосом. — Связи внутри круга "Конструктор" — "Лаборатории" — "Испытатель" в полном порядке. Контроль от "Цикла" и "Махинаций" не идеален, но... но нам же нужно просто проверить, босс?

— Верно, — звучит это почему-то как "нет, не только". — Умберт?

— Готово, сэр! — с энтузиазмом докладывает полноватый мужчина с сединой и в очках — стереотипный "профессор" из маггловских фильмов. — Все механизмы функционируют в точном соответствии с восстановленной документацией! Госпожа Луна провела тестовый прогон — никаких проблем, надёжно, как швейцарские часы! Позвольте вопрос, сэр!

— Спрашивай, Умберт.

— Что такое Процесс, сэр? Мы все владеем частями целого. Пенелопа работала с временными и реальностными механизмами, я — с духовной инженерией, Вильмош восстанавливал коммуникации и управление, а Рейнарт отвечает за снабжение и энергию. Похоже, только вы и госпожа Луна соединяли кусочки в целую мозаику! Мы все, — он оглядывает собрание. Рейнарт и Пенелопа кивают. Вильмош поджимает губы, — хотим знать, чему посвятили два года трудов.

— Потрачено много ресурсов. Многие уже не верят в нашу работу. У меня десять рапортов об отставке, — вставляет Рейнарт. — Никого уже не пугает стирание памяти. Люди хотят определённости. Сэр.

— Не самые лучшие настроения, — добавляет Пенелопа. — Мы... мы пришли работать над загадкой, и после двух месяцев вы скомандовали восстановить комплекс любой ценой. Я понимаю, что у вас есть такие полномочия, сэр, но мы, если вы не изменили своего мнения, выдающиеся умы, а не лаборанты. Мы хотим знать, над чем работаем. Я спрашиваю себя, ради чего погибла Инна во время вскрытия "Истока", и не нахожу ответа.

— Нарушение субординации! — вскрикивает Вильмош. — Это секретный проект, вам дали интересные задачи, почему вы недовольны?

— Они правы, Вильмош, — прерывает его Осси. — Ты работал со мной на "Иллюзии" и помнишь, почему были введены ограничения осведомлённости, но они — нет. Собственно, я и не предполагал никаких ограничений, когда начинал изучение Альфы. Долгое время мы с Луной не могли понять, в чём сущность Процесса, какова его цель. И до сих пор не можем быть уверены. В чём мы уверены точно, так это в том, что треть использованных технологий может быть использована вне фазирования. Я занимался прогнозированием того, что произойдёт, если мы вольём эти технологии в имперский научно-промышленный комплекс. Результаты... неутешительны.

— Так вот зачем вы запускали "Махинации"! — восклицает Пенелопа. — Вы занимались моделированием.

— Всё верно, — кривая улыбка. — Империя развалится. Я не буду приводить подробный анализ. Весь пул или пара любых двух "высших" технологий, начиная с самого фазирования, приведёт к распаду Империи на отдельные части вне зависимости от того, победим мы в войне или нет. Победа также спорна — наладить потоковое производство той же вероятностной защиты или прототипов энергоядер втайне от Хранящей невозможно. Я знаю, о чём говорю — существует, скажем так, несколько секретных проектов, которые провалились благодаря работе разведки Хранящей. Моделирование поддерживает мою точку зрения. Хранящую нельзя удивить — мы прекрасно боремся с её диверсантами, но укрыть любой значимый объект удаётся очень ненадолго. Я не удивлюсь, если потенциал прототипов войска Хранящей раскроют быстрее, чем наша собственная армия, и выпущенная технология сработает в минус, а не плюс. Есть причины, по которым мы идём на такие непопулярные меры, как некрокиборгизация и буквальное порабощение миров. Мы идём на это, потому что Хранящая — не идёт. Она может, но не хочет, — он качает головой. — В этом её невозможно понять — она собирается разрушить лист или целое Древо, но брезгует тем, чем не брезгуем мы сами, — вздох. — Простите за отвлечение, коллеги. Подытожу: найденные здесь технологии здесь же и останутся. Никто из вас не воссоздаст их, сам комплекс нельзя найти — помимо прочего, я занимался восстановлением защиты. Память стирать мы никому не будем. Разумеется, вашим подчинённым знать об этом необязательно — объявите, когда определимся с датой ухода из комплекса. В свою очередь, пока я занимался вышеперечисленным, наша милая главный исследователь, — похоже, Осси нравится дразнить Луну — вон как на него зыркает, будто прямо сейчас кинется и голову откусит! — сводила, как вы выразились, кусочки мозаики в целое. Луна, тебе слово.

— Ты действительно уверен, что мы должны делиться этой информацией? — серьёзно спрашивает она.

— Это ты, а не я, настояла, чтобы привёл сюда "побольше независимых умов". Зря, скажешь? — спокойно парирует Осси.

— В чём-то прав, — она медленно, веско обводит четверых взглядом. В глазах — знакомые жёлтые огоньки. Знакомые огоньки. Набросится и съест! Вильмош резко отворачивается. Умберт нервно сцепляет пальцы. Пенелопа смотрит с вызовом в ответ. Рейнарт едва слышно хмыкает. — Учёные-копчёные, моральный дух, всё бы знать да знать, осмысленные все какие, — ворчит она тихо. Осси широко улыбается на это. — Хорошо, хорошо. Мы всё ещё не знаем, зачем нужен Процесс.

— Плохая шутка, — сухо бросает Рейнарт.

— Видите ли, мои милые исследователи, — продолжает Тёмная Луна, не обращая на реплику внимания, — контрольная система с записями экспериментов и дубль-система в "Пробах" были разрушены. Мы не знаем, чего конкретно хотели достичь создатели комплекса, но знаем, в чём заключается Процесс. Умберт ближе всех к пониманию — работал с оборудованием, которое отвечает за этапы Процесса.

— Значит, ключ — всё-таки духовная инженерия? — уточняет Пенелопа. — Жаль. Я надеялась, что Процесс связан с созданием новых реальностей.

— Возможно, это следующая часть Проекта, — замечает Осси. — Мы до сих пор не знаем, что случилось с остальными комплексами. Знаем только, что материал для "Делителя" поставлял некий первый комплекс. Мы с Луной предполагаем, что он называется "Начало" — но это предположение, реконструкция по неполной документации.

— Что за "материал"? — спрашивает Рейнарт.

— Люди, — нехорошая улыбка. — "Делитель" потребляет людей, чтобы наполнять "Хранилище" и расширять "Исток". Мы предполагаем, неким образом с души людей счищается вся "кожура". Все заглядывали в "Исток"? Отвратительно-прекрасное! В "Истоке" растворены, соединены человеческие индивидуальности — так много, что вытащить оттуда можно едва ль ни что угодно! Даже кого-нибудь из вас, — смешок. — Из "Истока" вытаскивается форма, из "Хранилища" — сущность, протодуши, без "я", без капли формы, только сердцевина, готовая соединить любые конструкты, какие из "Истока" выудите*. Берёшь конструкт, берёшь сердечник, добавляешь, если надо, живую душу — получаешь человека. Ну, сначала только душу. Это делаешь в "Конструкторе". Потом в "Лабораториях" втыкаешь в тело, в "Испытателе" проверяешь на пригодность, в "Цикле" это всё устраивается по шаблону. В "Лабораториях" есть репликаторы — с ними разбиралась я, не Умберт. Я ведь лучший спец по биотеху, живущий в нашу жалкую эпоху! Если душа — шаблон — воткнуть её можно хоть в сотню тысяч тел. Отправил в симуляцию, проверил свойства, достал обратно в "Конструкторе", модифицировал, воткнул в новые тела, проверил — так по кругу. "Махинации" — чтобы вручную не крутить. Какого б человека ни искали в Альфе, ускорить в бесконечность раз — им мало. В "Пробах и ошибках" игрались с возможностями, вариантами и вероятностями: предположу, похоже на параллелизацию метавременных рисунков. На выходе мы получаем или шаблон души, иль человека, иль человека плюс мир, идеально подходящий для... чего-то. И это, понимаете ль, вторая стадия Проекта! Процесс делает души или людей под критерии второго комплекса, а что с ними дальше делают, в Бете, в Гамме и так далее — загадка.

— Эти репликаторы, босс, — первым подаёт голос Вильмош. — Как насчёт армии? Армия клонов! Послушная армия, которая...

— Учить их кто будет — лично ты? — насмешливо обрывает Тёмная Луна. — Результаты "Испытателя" не сохраняются — это ж "не по-настоящему". Кормить их тоже нечем — ну не человечинкой ж из репликаторов! Технологии клонирования и я освоила, мои репликаторы похуже будут в чём-то, а в чём-то и получше. Здешние рассчитаны на вживленье душ, мои используют естественный круговорот. Думаешь, Империя не пробовала выращивать воинов-клонов? Долго и неэффективно! Старые-добрые киберскелеты — лучшее решение! Гадость та же, а что поделать? Репликаторы в итоге под химер моих использовали, химер — некрокиборгизируют потом. Нет, мои дорогие копчёные, этим комплексом перелом внести не выйдет, мы с Осси думали побольше вас, считали, прикидывали так и эдак. Худший случай — Хранящая о нём узнает, заберёт все технологии — смерть, позор и катастрофа! Есть другой вариант.

— Вы не зря работали над Процессом, — подхватывает Осси. — Мы не будем создавать армию, но создать конкретных людей, талантливых или гениальных, воспитать их в отдельной линии реальности и использовать для усиления научного потенциала Империи — рабочая идея. Мы не сделаем слишком много. Но, поверьте, равновесие в Великой войне хрупко — точечное улучшение наших позиций, новый кадровый ресурс, добытый буквально из неоткуда, — дорогого стоит.

— Вы тут все исследователи, задач преследователи, — Темнушка продолжает. — Качества, для учёного нужные, по себе узнали, вот и будете таких же делать. С каждого по десятку душ, где-кем воспитать — Осси что-нибудь придумает. Ведь правда, босс?

— Есть парочка идей, — кивает он. — Помните, что для нас здесь прошло два года, но для внешнего мира — ровным счётом ничего. Мы не должны торопиться, но и затягивать не стоит. Следующую неделю испытываем Процесс, затем неделя отдыха, ориентировочно через две недели я провожу общее собрание по Процессу и по новой задаче с чёткими техническими требованиями. Всем всё ясно?

Воспоминание замирает.

— Ха, — невольно повторяешь восклицание Темнушки. — Это... действительно интересно, Аса. Я правильно понимаю, что вас...

— Смотри дальше, — лишь отвечает он.

Тёмная Луна и Осси стоят у... окна? Очень толстого окна, сделанного из... кристосорба? Ты не уверена. За окном не то движется, не то замерло нечто, одновременно являющееся всем и ничем. Это напоминает Небо, только Небо — в твоей голове, твоих мыслях. Как будто пытаешься объять необъятное и каждый раз вытаскиваешь что-то одно. Выуживаешь из Неба то рыбу, то человека, то зелье, а порой иномагический кошмар. Всё сразу — сразу и одновременно. Ты понимаешь, что это. Не надо смотреть на надпись у обзорного окна — или экрана? Исток.

Исток — единственный источник освещения в этом месте. Нельзя понять, какого размера помещение: явно различаются лица да силуэты Осси и Темнушки, овеянные нереальным, невозможным светом.

— Знаешь, я не так много знаю о душах, — медленно произносит она. — Среди "наших" знатоком был только Игнотус Певерелл. Нет, мы все знали больше, чем метабудущие иномаги, — пожалуй, слишком много. У Игнотуса я спрашивала только об одном.

— Как исцелиться, — тихо говорит он.

— А что ещё? В общем случае, лекарства нет — так он отвечает каждый раз. А он ищет, я-то знаю! Чёртов гуманист! Он может исцелить любого из нас, — она смотрит на него — хищная, злая и, вместе с тем, беспомощно-усталая. — Он — лекарство. Певерелл разменивался на людей всего лишь дважды. Видите ли, ищет универсальное лекарство. Тратить годы, метагоды на кого-то одного, когда нас — миллионы в каждый метамиг... — скалится. — Проклятый Певерелл с его блядским гуманизмом и бессмысленной надеждой! Я знаю ещё одно лекарство.

— Вот как? — Осси выглядит всерьёз заинтересованным.

— Что, тоже чувствуешь? — болезненный выдох. — Прелесть иномагии познал, Принц Пустоты? Лекарство есть. Нелуна.

— Пожалуй, не подходит, — неясная некая гримаса, после которой его лицо превращается в маску боли.

— Я так и думала, хе-хе, — она не отрывает взгляда от Истока. Свет делает её лицо нереальным, волшебным, не то ангельским, не то демоническим. — Теперь я смотрю на Процесс и вижу фактически решение. Почти лекарство. Но!

— Но создатели Проекта не предназначали его для этого, — Осси смотрит не на Исток, а на неё. — Что бы они ни планировали, результатом Процесса должна быть новая душа — или дополненная старая. Может быть, изменённая.

— "Может быть", — она проводит языком по острым зубам. Режется. Капля крови стекает по губе. — Я хочу сделать это. Ты и я. Наделать побольше умняшек. Воспитать. Ты, я и они. Вместе мы могли бы довести Процесс до совершенства. Изменение души — один шаг до исцеления!

— Мы не первые так думаем, — мягко возражает Осси. — Ты читала записи. Было как минимум пятьдесят попыток. Они задействовали тогда рабочие "Пробы и ошибки", был заряд на "Временных махинациях", контрольная система — в целости, всего-то лишь подчищенная. Они использовали оригинальный Процесс, Луна! Мы воссоздали только часть. Они жили здесь годами — кто-то выдерживал столетия! Пятьдесят попыток — и парочка случайных успехов на них все.

— Когда я узнала, что мы не первые нашли комплекс... — кровь звонко капает на пол. — Мы — люди. Ну, почти, — полуоскал-полуулыбка. — Всегда считаем себя умней, мудрей, лучше предшественников. Уж мы-то справимся! Мы — не они, мы не наступим на те же грабли, не превратим свои души в мерзкую гадость, не сойдём с ума, не отрежем себя случайно от внешнего мира, не сгинем в тщетных попытках найти другие комплексы, добраться до создателей...

— Поэтому-то последние и взорвали внутреннее ядро, — вздыхает он. — Мы — люди. Они не желали нам пройти через то же, через что прошли.

— Бесит, когда решают за меня! — почти рычит Луна. — Я бы их всех...

— Как своих родителей? — качает он головой.

Пауза. Кап.

— Зачем тебе я только рассказала? — тихо и спокойно. — Будь одна, попробовала бы. И сейчас я предлагаю! Может быть, они шли ошибочным путём? У нас есть их записи, неполные, но ты же у нас Принц Пустоты, мастер реконструкции идей! Мы избежим их ошибок, и...

— Нет, — твёрдо и печально. — Я предлагаю использовать Процесс в личных целях. Один раз. На твоё усмотрение, Луна. Ты, я и любой... материал. Одна задача — не любая, а реализуемая. Это моё последнее слово. Наплодим потенциала для Империи, используем сами и закроем комплекс. Восстановим ресурс защит и захлопнем Альфу за собой. Записи оставим. Те, кто придут после нас, пусть сами для себя решают.

Кап. Кап. Кап. Кровь струится изо рта Темнушки.

— Хорошо, — она медленно отворачивается от Истока. — Я продолжу путь к Нелуне и Ивицеру.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, поверь, — его глаза мерцают нереальным светом — отраженьем мириады форм.

— Знаю, — просто соглашается она. — Ты молод, Осси. Ты готов ждать. Веришь, что решение найдётся. Что плата того стоит. Я скоро уйду. Это поражение. Немного мне осталось! Я не проиграю, — она не прикусывает, а буквально откусывает кусок своей губы и сплёвывает его на пол. — Я буду бороться до конца. Если надо, сама душу себе вскрою!

— Верю, — кивает он. — Для чего бы ты хотела использовать Процесс?

— Есть одна идейка, — она облизывается и сглатывает кровь. — Тебе понравится, мистер инженер!

На сей раз сдвиг в воспоминаниях происходит без комментариев Асы. То же самое место. Вместо Осси с Тёмной Луной разговаривает девушка лет двадцати. Вы с Зарой переводите взгляд с неё на Улу и обратно.

— Младший исследователь Ульяна, — медленно, едва ли не по слогам произносит Тёмная Луна. Облизывает губы. Раньше это вызвало бы у тебя самые разные ассоциации, а теперь ты точно знаешь значение этого... жеста. Жажда. Желание достичь цели, возведённое в абсолют. Когда Луна уже видит цель и жаждет, наконец, её поймать. — Ульяна. Как символично! У меня к тебе личное предложение.

— Я не такая! — отшатывается она.

Темнушка смеётся, не хохочет, а буквально ржёт. Ровно десять секунд, а затем резко, жутко (для Ульяны — ты уже привычная) меняется на серьёзную и спокойную Луну. Это не маски и не игра. Темнушка ненормальна, как и любой древний иномаг.

— Не тело твоё меня волнует, глупышка, — это звучит почти ласково. — Мне нужна твоя душа, — снова облизывается, демонстрируя акульи зубы.

— Воланд сильно изменился за лето! — Ульяна явно что-то цитирует, делая шаг назад. Боится и, в то же время, боится показываться страх. Как ты её понимаешь!

— Посмотри сюда, — взмах в сторону Истока. — Тебе рассказывали, как работает Процесс?

— В общих чертах? — аккуратно отвечает она, явно не зная, чего же от Луны ждать. — Я занимаюсь хрономеханикой!

— И делаешь успехи, — это звучит не как похвала. Констатация фактов. — Вчера вас всех прогнали через "Испытатель".

— Групповой тест, — неуверенно кивает она, явно не улавливая, к чему ведёт Луна.

— Вообще-то нет, — Темнушка гладит кристосорб, всматриваясь в мешанину за ним. — Это ложь. Каждого из вас засунули в свою реальность. Столько раз, сколько потребовалось. Я направляла изнутри, Осси — через "Махинации". Видишь ли, Ульяночка, для Процесса требуются души. В одних случаях можно буквально собрать свою, — она кивает на Исток. — В других — эффективней и надёжней использовать чужую. Не обязательно оригинал. Более того, оригинал использовать вредно — сказывается специфика воплощения в естественном теле. Меньше гибкости для изменения, меньше простора для расширения. Чем дольше воплощение, тем хуже работает Процесс. За этим нужны "Делитель", "Хранилище", "Исток" и "Конструктор". С душами живых людей итерация Процесса выдаёт ошибки. Редкие, раз на миллиард, на триллион, — испытующий взгляд.

— Временная петля, — Ульяна подхватывает мысль. — Она умножает ошибки до...

— До предела, — удовлетворённо кивает Луна. — Вероятность ошибки будет стремиться к единице. Это исправлялось из "Проб и ошибок". А сейчас мы с Осси вынуждены отказаться от живых душ. Не очень-то хотелось, — фыркает она. — Но основа должна быть прочной. Процесс сходится не из любой точки. Я хочу копию твоей души, Ульяна.

— Почему... зачем... зачем меня спрашивать? — она смотрит на Темнушку с лёгким вызовом. А Ула сжимает твою руку до боли. Ты гладишь её по голове. Она не понимает. Они не понимают — ни Ула, ни Ульяна.

— Осси, — кривая улыбка, — бы не спрашивал. Приказал бы сесть в Конструктор — и вперёд. Выдал бы премию, хе-хе. Это наш проект, а не его, и тебя спрашиваю — я. Та, кого мы используем, будет чем-то средним между твоей сестрой и дочерью. Как мать и как старшая сестра ты имеешь право участвовать в её судьбе. Компенсировать деньгами жизнь близкого родственника, отданного для аморальных научных экспериментов? Ха! Жизнь компенсируется только жизнью. Говори, чего ты хочешь! Я могу отменить твоё старение. Изменить внешность — никакие "Лаборатории" мне не нужны. Любые модификации тела — для тебя, для близких. Идеальное здоровье, передающееся по наследству. Кого-нибудь спасти? Убить? Наше с Осси влияние достаточно, чтобы ты просто назвала имя. С верхушкой Империи у нас договоры, остальные... — недобрая усмешка. — Ты вольна выбирать любую плату.

— Что вы будете делать с... душой? — через силу спрашивает она. Руки-то подрагивают.

— Изменим до неузнаваемости, — пожимает плечами Луна. — Стандартный Процесс. Модификации, тесты, копирование, модификации, тесты. Пока не появится достойный результат. Сколько перезапусков Процесса мы потратим — уж не знаю. Много.

— Что вы хотите получить? — если бы не смертельная бледность и дрожь, эти вопросы в лицо Луне выглядели б смело.

— Как я сказала, ты делаешь успехи. Мы хотим, чтобы ты делала их лучше и всегда. Всегда лучше! Подробности пусть не волнуют. Откажешься — другие есть варианты.

— Я могу подумать?

— Общее решение — пять минут. О плате — до конца твоей работы здесь.

— Я...

— Спрашивай, — улыбка Тёмной Луны становится мягче. — Не в моём стиле предлагать кота в мешке.

— И не в моём, — останавливает воспоминание Аса. — В этом мы с Луной похожи. Ульяне было очень любопытно, но она сдержала предложение поучаствовать самой. Умная девочка. Она выбрала наследуемое здоровье, для себя и близких, удлинённую жизнь втрое, а Осси добавил пачку денег. Она осталась там, в Империи, и до сих пор жива. Все вопросы потом! Досмотрите до конца, прошу вас.

Следующее действие происходит в огромной лаборатории — ты сразу понимаешь, что это за ядро. "Лаборатории". Вокруг — тысячи колб, внутри которых — люди. Клоны. Клоны единственного человека — младшего исследователя Ульяны. Осси и Луна неспешно идут вдоль ряда колб.

— Молодость, — говорит Луна. — Лучше детство. Душа в теле ребёнка гибче, податливей.

— После поглощения своих версий у тебя не появилось тяги убивать детей? — неясно, всерьёз ли Осси.

— Помню, какой была. В детстве силу обретают! В детстве лепят из глины разума и духа подлинный талант... и гениальность. Я ни о чём не жалею, дорогая Принцесска Пустоты. Так что?

— Этого не хватит. Я пересчитывал и так. Больше расхождения, результата — нет.

— Ложная основа?

— Основа идеальна, я уверен. Ульяна того стоит. Нет, нам нужно кое-что ещё. Фрагмент, который не задуман изначально...

— Третьи и девятые, помнишь список? — предложила после паузы Луна. — Не души, они втянули игроков, сплели Процесс с класспектами!

— Допустим, найти игроков, которых... не хватятся, подстроить, затащить сюда — мы сможем. Это проблема, да решаемая. Что дальше? Использовать их души, скрещивать?

— Вытащить шаблон, ответственный за Свет. Ну, не совсем. Сам Свет не нужен, нужно кой-что производное. Держи схему. Как идейка?

— Согласен, — после колебания.

— Что, мораль пошаливает? — посмеивается незло Темнушка.

— Как ты говорила, я ещё молод, — почему звучит так горько? — Не разучился разбираться в способах и средствах. Когда смотрю на тысячи Ульян, бессмысленно кидаемых в утиль...

— Ах, забудь! После второй сотни метавременных искривлений больше не привязываешься ко всем этим... людишкам. Сегодня есть, а завтра нету. Иномаги народятся так и так, кто в метавремя вышел — может, и останутся. Тех цени. Всех прочих... Сильно дорог — в метавремя утащи. Я пробовала. Человечкам в метавремени хреново, не приспособлены они: потому что душами цельны, или ветер перемен, или ещё какой-то фактор. Певереллу было бы видней. Кто из игроков в метавремени останется? Пара-тройка, кто в иномаги вырвался. Вот их мне жалко. Прочих — на убой! Чего полезному материалу пропадать — всё равно же сгинут под волнами Велиры!

— Помнится, ты говорила, что экспериментируешь на тех, кто нападает на тебя, на воинах, не гражданских.

— Игроки сами за Алискою пошли. Сами выбрали в войне участвовать. А кто сопротивление сумеет оказать — так пусть уходит. Ничтожества пойдут под мой духовный скальпель! Что, Осси, неуютно? Я не всегда честна. Мои принципы не так тверды, как люблю всем повторять. Когда на кону такое... Когда есть шанс сделать шаг к Ивицеру, шаг себя улучшить кардинально, как никогда за последние столетия — принципы лишь дым. Что значат принципы по сравненью с той болью, что внутри? Что значат они рядом с целью — последней целью моей жизни? Рассказываю, чтобы удержал. Удержал от скатывания, от превращения в чудовище, тварь без чести и границ! Ты нужен мне. Я устала, друг. Я устала, а времени всё меньше. Я рассыпаюсь в пыль, в труху, рассеиваюсь по ветру, как дым, как принципы мои! Могу решиться я на что угодно! Одёргивай, прошу. Лишь ты один остался — молодой и перспективный, хах.

— Без проблем. Я прослежу, чтобы ты не заходила слишком далеко.

— Закончим — я поправлю это. Направлю результат на самоулучшение. Пока же...

— Забудь об игроках. Я добуду, сколько нужно. Любого класса и аспекта. После своего сеанса и до встречи с тобой у меня не было друзей. Коллеги, соратники, союзники — не друзья. Ты справилась бы с кодовой защитой и сама. Разобралась бы. Не сразу, но смогла б. Меня позвала.

— Может, торопилась? — криво улыбается.

— Торопилась, да, — хмыкает в ответ. — Я рад, что мы друзья.

— И я, — тихо, почти неслышимо. Осси усмехается под нос.

Воспоминание размывается — на сей раз нерезко, плавно переходит в следующее. Образы и фразы перетекают друг в друга, перекликаются, наслаиваются:

...скальпель, вскрывающий грудь Ульяны — совсем ещё ребёнка, младше Улы! Луна слизывает кровь.

— ...выращивать имеет смысл не прямо - компонентно, — рассуждает Осси, проталкивая игрока в оборванной оранжевой богоуровневой одежде в загадочную установку. Закрывает дверь. Игрок стучит изнутри, слышится приглушённый крик. — Похоже, работа "Конструктором" на живой душе — это больнее, чем я думал.

Крик прерывается бульканьем.

— ...а знаешь, какую колбасу я однажды сделала? — мягкая улыбка Тёмной Луны. Они с Осси сидят на большом диване и, точно магглы в телевизор, глазеют на Исток.

— Надеюсь, не из людей?

— Человечина невкусная, — морщится она. — Хорошо, что с мясом здесь зажор! Обожаю бифштексы с кровью!

— Даже и не сомневался.

— ...последний образец, — вздыхает Осси. — Дальше будут подозрения. Что? Нет, в этом смысле "дальше" — потеряем много метавремени. Это здесь у нас запас, вовне — у одной Хранящей есть.

— ...ма-ма? — произносит маленькая Ула, глядя на... Осси.

— Хочешь, пол сменю? — хихикает Луна.

— ...нравится с ними возиться? — хмурится она. — Ты как моя учитель, да будет Бездна пухом мудрой стерве. Тоже учить любила, прежде чем выкинуть на мороз без шансов выжить.

— Я не собираюсь никого выкидывать!

— Да-да-да, сказал он, а потом открыл створки биореактора. И какой гений из прошлых итераций додумался крякнуть нормальную утилизацию? Эх мать моя Пандора, скоро опять трупаки левитировать с ядра в ядро...

— ...серия девятнадцать, цикл три-одиннадцать, — Осси комментирует, похоже, для себя, одними мыслями выстукивая сразу на десяти терминалах небольшой комнатки. — Старт! — мигает свет. — Опять проклятая проводка! Эй, Луна, иди сюда!

— Чего там? — в заляпанном кровью медицинском халате с бутербродом в одной руке и скальпелем в другой. — У меня обед!

— Как насчёт поправки? Опять проводка погорела, есть идея — давай из промежуточных Ул сделаем нам лаборанток.

— Ты предложил — ты их и муштруй.

— Один не справлюсь.

— Ладно, ладно, вспомню старые-добрые методы кнута и пряника... чего зыркаешь? Я добрый воспитатель! Учителя бы видел, у той что не так — добро пожаловать на внеочередной сеанс выживания в Арктике какой, хе-хе.

— Расскажи о своём учителе.

— Не буду, — вроде бы отмахивается, а вроде и серьёзно. — То, что делаем, чем-то похоже на то, что делала она — вот и вспоминаю. Что было, то прошло. Я... мы с ней ошиблись вместе. Грустная история, забудь.

— Как скажешь, подруга. С лаборантками не перегни.

— Да ладно, испортятся — новых понаделаем!

— И заново воспитывать?

— Ой всё!

— ...Пять плюс три, — спрашивает хмурый Осси.

— Восемь, — с запинкой отвечает маленькая Ула.

— Ну как? — кивает он Луне.

— С третьего раза без обученья арифметике, — широко, клыкасто улыбается она. — Да. Эту часть мы изымаем! Подержи её, пока я буду резать, — и достаёт духовный скальпель.

— ....смещение вверх на три, — уверенно говорит Ула. Выглядит взрослее той, что держит тебя за руку. На её платье виднеется номер: "70-46-1". — Вниз на два. Вправо на один. Вверх на десять. Это выход.

— Лабиринт пройден, — кивает Тёмная Луна. — Семьдесят процентов в тесте, стабильный результат. Лучше ты не станешь.

— Мне жаль, — опускает та голову.— Меня...

— Куда там! — хмыкает Луна. — Тебе с нами ещё крутиться и крутиться. Твоя серия финальная, но до второго номера нам работать и работать. Будешь помогать.

Большой телевизор. Четыре Улы разных возрастов и Осси смотрят какой-то маггловский фильм. На экране кто-то стреляет, что-то взрывается. Улы выглядят счастливыми. Луна смотрит на это сбоку и неодобрительно качает головой.

— ...извини, — Осси гладит постаревшую Ульяну по щеке. А по его щеке скатывается слеза. — Я не... извини.

Ульяна закрывает глаза. Осси что-то делает. Её дыхание замедляется. Он отходит от кровати. Встречается взглядом с Луной.

— Я знаю, — говорит он тихо. — Сентиментальность. Нельзя привязываться к объектам, даже к лаборантам. Я... я её сам утилизирую.

— Я понимаю, — кивает она. — Это нормально. Ты не утратил столько, сколько я. Ещё, пока что — человек, — качает головой. — Мне всё равно не потому, что выгорела. Мне всё равно, потому что эмпатию сожрала тьма наполовину. Лучше буду сочувствовать тебе, чем этим куклам. Всегда есть выбор, а?

— Они — не куклы.

— Я знаю, — повторяет она его слова. — Знаю, но не чувствую. И не хочу, — резко мотает головой. — Я научилась скармливать ей то, что мне не жалко. Этих чувств я не хочу. Не они делают меня собой. Тебе пока что рано. Она до центра твоего не добралась. Как доберётся, вспомни о моём пути. Сперва выбрасываешь всё второстепенное. Сохраняешь главное — спрессовываешь, фокусируешь себя! Так выживаешь.

— Может, умру раньше, чем...

— ...не надейся, — отрезает она. — Ты мой друг. Я позабочусь, чтоб ты жил. Ещё пять лет, и мы дойдём до семёрки. Она уж будет — загляденье, пальчики оближешь! Возьмёт процентов девяносто, и тогда...

— ...прощай, пятая, — Осси опускает палочкой тело в огромный булькающий чан. Оборачивается. — Луна?

— Ты так каждую будешь провожать? — бросает она хмуро.

— Ну да, — пожимает он плечами. — Просто ритуал.

— Хорошо, — отворачивается. — Восьмёрка выдала сегодня девяносто девять. Девятка — всего двадцать, но ей четыре года. Я думаю о совмещении. Совместим их функциональные части и получим десять.

— Я не... — он опускает палочку. Поднимает. Снова опускает. — Я не хочу.

— Так и думала, — полувздох. — Слушай, у меня бывало так же. Привязываешься к творениям, забываешь о целесообразности. Но ты же знаешь, на что направлены усилия! — её взгляд его как будто обжигает. — Да-да, в реактор мне ещё свались! Осси. Мы затеяли это всё ради не только лишь себя. Ты хочешь улучшить свой могучий мозг, разобраться в реальностной бурде и кодом научиться фиксить души. Я — улучшить в себе всё, превратить в совершенное оружие, совершенного охотника, настичь Ивицера и вырвать знанья о Нелуне до последней капли. Ха, уж я-то знаю, как то будет тяжко — со всеми улучшеньями будет только шанс; но — будет! Хитрость, а не сила — силой Ивицера лишь Мерлин брал, когда тот Нелуной из принципов не пользовался, как безумец. Цель оправдывает средства! Наша цель — оправдывает. Этот лист скоро разрушится! У нас мало метавремени. Ну же, Осси, соберись! Если не мы, то кто? Алиса зациклена на своей дурацкой мести, на иномагов ей плевать. Ивицер уже с Нелункой обнимается, ему не надо. Элис обожествляется, как закончит — может, и себя зашьёт, да другим то не поможет. Гворису всё ОК, его волнует только недосмерть своя и ревенантов. Хранящая — та если понимает, то у неё Великий План, который нас с тобою перемелет, выплю...

— Она не такая, — резко обрывает Осси. — Хранящая не такая.

— А, задело? — ухмыляется она. — Признай — такая. Хочешь стать ровнёй, хочешь доказать ей, что ты лучше? Используем все средства! Она-то с метавременем играется, живёт в нём, плескается, а мы — у нас лишь Альфа. Ну так что?

— Хорошо, — мрачно, тяжело. — Я не...

— Потом своей совести расскажешь, что уговорила злобная садистка-химеролог. Давай, бери себя в руки, помойся вон сходи, а потом мне будешь ассистировать. Десятая планируется идеальной. Ну, почти, — хмыкает. — Посмотрим мы на следующих, помнишь старый тот шаблон?

— ...хромосому, — заканчивает фразу Ульяна лет пятнадцати.

— Девяносто девять и девять десятых, — почти безумно улыбается Темнушка. — Ну что, Осси? Мы это сделали!

— Сделали, — решительный кивок. — Продолжаем.

— Посиди здесь, — велит Луна Ульяне. — Мы будем через час.

— Я прошла? — спрашивает номер десять шёпотом.

— Прошла. И... — переводит взгляд на Осси. — Мы её оставим. Воспитывай, расти — что хочешь. Поучаствую. Знаешь, надоело тут вдвоём.

— А как же сантименты? — улыбка уголками губ.

— Порой не помешают, — уверенный ответ. — Ничего смешного. Мне тоже надо поддерживать долговременный эмоциональный баланс. Завести себе парочку людей на следующий десяток лет не помешает. Жаль, старение не отменить.

— Совсем никак?

— Почти никак, мой друг. Если душу в другое тело перетащить — с ума сойдёт. Она — не иномаг, не каждый взрослый иномаг такое выдержит. А это тело — продукт Процесса в худшем смысле. Поклеточно пересобирать придётся: пусть я такое потяну — не буду. Сантименты нам не помешают, да без перегибов.

-... Я — двенадцать, ты — тринадцать, — озвучивает Осси. — Почему такую... почему не подождёшь? Она же девочка ещё!

— Гибче будет разум, — пожимает Луна плечами. — Сам же знаешь.

— Подозреваю, быть частью твоей души — не сахар. Мне её жалко.

— Угу, мне тоже, — хмыкает Луна. — Ты свою, что, думаешь, безболезненно перенесёшь? Эмоции обрезал — что, калькулятору небольно? Ха! Поверь, ей будет больно, что бы ты ни делал. Тебе — не меньше. Пробовала, знаю.

— Ты...

— А то! Говорила ж — много-много раз. Не помогло, конечно — кем заплатки на душе ни ставь, станет только хуже. Новые голоса в голове, хе-хе, зато не одинока. Ни о чём не сожалею. Первый кто: ты иль я?

— Я. Ты... лучше проверим на мне. Ты увидишь, если что не так, раз пробовала раньше.

— Как скажешь. Я буду с тобою нежной, хе-хе-хе, в твой самый первый раз.

Поток воспоминаний замедляется и останавливается. На короткое время Аса даёт всем отдохнуть, осознать произошедшее, повисеть в уютной темноте.

— Я — тринадцатая? — спрашивает Ула.

— Её часть, — отвечаешь ты, прижимая к себе девочку, которая, вообще-то, старше тебя.

— Не только её, — добавляет Аса. — Сложная технология, по компонентам сборка. Тринадцатая — твоя основа, основной донор, как двенадцатая для Осси. Это ещё не конец. Осталось немного.

Крик. Следующее воспоминание начинается криком, нечеловеческим криком — вы все, даже Аса, отшатываетесь. Крик отступает на задний план. Воспоминание на миг замирает.

— Простите, — Аса выглядит искренне виноватым. — Я не думал, что... думал, не так громко. Продолжим.

Крик затихает. Тяжёлое дыхание. Яркий, режущий глаза свет белых ламп. Осси, зажмуривший глаза. Кровь, похоже, просто просачивается сквозь случайные места его кожи. Тёмная Луна напряжённо ведёт руками внутри его тела. Она абсолютно сосредоточена — ни звука, глаза также закрыты. С кушетки стекает кровь. Ни Луну, ни Осси это не волнует. Они совместно манипулируют тончайшими материями — материями самой души.

Изменение. Что-то меняется. Вот идёт операция — максимально трудная для обоих. А вот операция прерывается, прекращается мгновенно. Темнушка с невыразимым удивлением, шоком на лице отшатывается от кушетки. Просто смотрит. И вы смотрите вместе с ней. Аса приоткрывает занавес её восприятия и, вместе с ним, понимания.

Нельзя описать, как выглядит душа. Как слепому описывать цвет! Однако кое-что всё-таки описуемо — это соотношение частей воспринимаемого друг к другу. Вы видите имплант. Он сложен — это действительно не цельная душа, какой стала Ула потом, после многих лет жизни внутри Луны. Это мультимодульная система, и сейчас она работает. Работает, всё тесней переплетаясь с Осси. Разум с разумом, душа с душой, сознание с сознанием, воля с волей.

Идеальная синергия. Идеальная подгонка. Безграничное удивление Тёмной Луны смешано с её же торжеством. Она сделала всё идеально. Но теперь... Теперь происходит что-то невозможное. Что-то, что не было запланировано. Она не знает, что выступило решающим фактором. И что именно происходит, не понимает тоже! Некий процесс, затрагивающий случайные, кажется, стороны души Осси набирает силу. Процесс этот самоулучшается через имплант, улучшает себя, улучшает имплант, улучшает Осси. Осси меняется. Меняется нечто фундаментальное, ускользающее от познания, что-то, лежащее в самой его основе. Точно раскрывается прекраснейший цветок! Будто вырисовывается фрактальная схема. Словно тяжёлая звезда превращается в чёрную дыру.

Тело трескается. Кровь расплёскивается, струйками стекает по лицу и халату Луны, по стенам, по полу. Тело умирает. И не умирает в то же время. Несмотря на шок, Темнушка продолжает наблюдать, она сейчас вся — сплошное наблюдение, разум, обращённый в фиксирующий события научный инструмент. Под взглядом этого инструмента кожа, мясо, плоть Осси трескается, разделяется на части, не в силах выдержать груз. Тело умирает, потому что душа становится слишком... слишком "какой-то" для него!

Останки Осси перекручивает. Клетки умирают и вновь рождаются. Умирают, не выдерживая вес. Рождаются, возвращённые неким... способом влияния души на материю. Способом, напоминающим игровой код. Напоминающим — как напоминает классическая электродинамика квантовую теорию единого поля, не всюду выразимую, не всюду существующую, различную для разных мест... Как напоминает вторичное ордополе — первичное, лежащее в основании всего? Только это не порядок. Это сила.

Хрупкое равновесие умирания и восстановление прерывается. Тело буквально взрывается, разлетается поатомно. Атомы, следуя проявляющейся воле притягиваются друг к другу, собираются в сложные структуры. Параллельно меняется ордополе, в котором функционируют новые структуры. Материя, переплетаясь с кодом и желанием окончательно единой, монолитной души, ассимилировавшей и имплант, и прежнего Осси, — меняется. Выстраивается в прежний облик с совершенно новым наполнением.

Осси встаёт с кушетки. Под его взглядом кровь испаряется, её атомы перестраиваются в другие, чтобы собраться в молекулы воздуха. Осси вытягивает руку. Чуть хмурится. Над рукой вспыхивает пламя, свёрнутое в шар. Это не материя, это... что? Воплощённая... мысль? Огненная мысль превращается в самую настоящую воду. Луна даже не хочет прикидывать, какие энергии только что затратил Осси... или не энергии? Он действует — над ордополем?

— Похоже, Принципа Равновесия для меня больше не существует, — медленно говорит он. — Спасибо, Луна. Похоже, я перешагнул все пределы сразу. Знаешь, — неожиданная улыбка, — я ведь действительно теперь не умру. И я сам перестрою их тела. Они тоже не умрут.

— Я не могу проверить твоё состояние, — мрачно бросает она. — Насколько ты адекватен?

— Я больше не зависим от тела, — отвечает он после паузы. — Полностью... волевая основа. Сложно описать. Нельзя свести с ума, я полагаю. Пока есть воля, я буду возвращён. Только другая воля или что-то столь же фундаментальное меня продавит. Иномаг, но минусы нивелированы. Сильнее, впрочем, я не стану. Воля восстановит прежнюю форму. Могу переписывать реальность по желанию, — задумчиво. — Нет, это не похоже на чудотворцев, и на элементистов тоже. Совершенно другое. Как код, только глубже. Код получается быстрее, лучше... разной силы. Не знал, что у кода бывает сила.

— О сколько нам открытий чудных! — чуть расслабляется Луна. — Я — тоже?

— Определённо нет, — вздыхает он. — Оглядываясь назад, я вижу предпосылки. Дело не в коде или не только в нём. Это... категорически нечестно. Неправильно. Как лечение иномагии, но наоборот. Знаешь, нам надо пересмотреть договор насчёт этого места.

— Вот как? — удивительно чувствовать, что Тёмная Луна — верит. Она не ждёт, что Осси использует новоприобретённую силу против неё — с того момента, как убедилась в его "оссести", идентичности. Тебе казалось, что Луна способна на доверие только к тем, кого просчитала от начала до конца. Опровержение происходит перед глазами — теперь она не может Осси предсказать, но предательства — не ждёт.

— В твою пользу, разумеется. Я получил слишком много. Как насчёт ещё двух использований?

— И одно из них я проведу полностью сама, — вы видите, как план выстраивается в голове Луны — едва успеваешь осознавать его части, не говоря уж о целом. И без имплантов, без иномагии Темнушка думает быстро.

— Уверена? — он обеспокоен.

— Если первое получится, то да. Хах, с твоей-то помощью! И добавь изучение этой "волевой основы". Код противолежал элементизму. Как насчёт твоей сверхволи?

— Это тупик, Луна. Ты не воссоздашь... Ты и не хочешь?

— Я наблюдала возвышение, — задумчивый ответ. — Нет, дорогой мой друг, это воссоздать — надо душу переписывать с нуля. На других экспериментировать — как иномагию закрыть, мы это проходили — комплекс, ложные надежды и плохой конец. Подумываю о другом. Если эта часть, сторона души в форме восхожденья сверхволю генерирует, то что, если её не будет вовсе? Свято место пусто не бывает.

— Ты хочешь сказать, что божественность... Нет, чистая божественность! Погоди, но если разрушить...

— Я хочу изучить эту возможность. Не пробовать на ком-то. Уж точно не на себе, — у тебя перехватывает дыхание. Так вот откуда она знала, как! — Способ противостояния богам — вот что меня интересует. Элис в эту сторону восходит — противоположную тебе? Мне интересно.

— Тогда хватит сделок, соглашений, — ярко улыбается он ей. — Что хочешь первым получить?

— М-м-м, пожалуй, как насчёт идеального инструмента для науки и убийства? Вживим мне имплант и поработаем над концептуальным анализатором систем! Только где основу раздобыть...

— Вообще-то я сделал слепки всех учёных.

— Хитрый ты жучара, — довольно ухмыляется она. — Пожалуй, Рейнарт. Скрестим Рейнарта, какую-нибудь из Ул подальше, вроде шестнадцатой-семнадцатой, они всё равно не живут, а так, функционируют — чего ресурсам пропадать? Остальных утилизируем.

— Четырнадцать, пятнадцать?

— Отпущу на волю. Память только подотру. Ты с двенадцатой что будешь делать?

— От неё мало что осталось. Утилизирую.

— Я тринадцатую оставлю, если выживет после извлечения. Пятнадцатой или четырнадцатой — какая будет адаптивней. Есть шанс, пусть минимальный, что излечится душа, уж с помощью полноценной Улы, если ты тела поправишь...

— Логично. Хорошо, давай тогда приступим к имплантации.

— Будь аккуратен, Осси. Моя душа не монолитна и хрупка. Твоя "сверхволя" включает тонкие воздействия?

— В определённом роде это далёкое продолжение импланта-Улы. Попрактикуюсь и сделаю всё филигранно.

— Тогда чего мы ждём?

Воспоминание останавливается. Взмахом ладони Аса стирает окружение, оставляя темноту.

— Далее вы знаете. Не "помните", а знаете. Она стёрла память о моём создании, оставив доступ только мне. Ты, Зара, помнила своё рожденье смутно, чтобы "сохранять функциональность".

— Уж да, — тихий рык. — Больно, гневно, страшно! Стёрла, чтобы я была сильней.

— Тебя волнует их судьба, — Аса обращается к прижавшейся к тебе Уле. — Двенадцатая отправилась с четырнадцатой, тринадцатая — с пятнадцатой. Шестнадцать, семнадцать и восемнадцать были сумасшедшими при рождении, но полезные компоненты были извлечены и использованы при создании меня. Осси выгрузил двенадцать-четырнадцать в Империи, оставив доверенным людям. Номера тринадцать и пятнадцать Луна отправила куда-то дальше — может, на другой лист, другую ветвь... другое Древо. Она пользовалась методами, которые я тогда не мог воспринимать, и стёрла собственную память, чтобы эти номера не были найдены в любом исходе. Одиннадцать и раньше — умерли от старости.

— Зачем ты это показал нам? — вырывается точно крутящийся на языке вопрос.

— Для себя, — он удовлетворённо кивает, когда ты ухватываешься за кончик мысли. — Ты чему-то научилась у меня, Джин. Твоя душа соединена с моей, часть твоей судьбы — моя судьба, моей судьбы — теперь твоя. Она планировала полное, до неразличимости, слияние.

— Но ты не хочешь, — киваешь ему. — Ты хотел, чтобы мы оценили их, потому что сам не можешь. Ты такой же, похож на них. Сколько в тебе от неё?

— Неопределимо, — спокойное пожатие плечами, в котором ты видишь жест не только Рейндарта, но и Осси Нуара. — Больше половины. Я — её, их духовное творение и сын. Впрочем, — он хмыкает, — ей не нравился мужской голос внутри. Я не настаивал. Я знал, что ей осталось недолго, знал, что я буду жить после — у неё было несколько идей. Ты — самая удачная из них, Разбойница Жизни, та, кто будет забирать и делиться Жизнью, потенциалом и развитьем. Я должен был стать твоим Рыцарем Рока, обратной стороной, уравновешивающей и направляющей твою безудержность и страсть. Я не хочу, — тонкая улыбка и острые зубы — напоминает одновременно Осси и Луну. — Я Принц Рока, а не Рыцарь. Оковы, соединения, чужие планы — это не по мне. Я создаю свои, чтобы чужие разрушать. Я увидел достаточно, вас наблюдая. Ула останется с тобой, я доверяю тебе её, Джин, как доверила она.

— Ты говорил о слиянии, — бросает Зара.

— У нас есть Поток, чтобы слиянья избежать, — кивает он. — Ула, дорогая моя сестра, я предлагаю тебе остаться с Джинни. Она — лучший способ защитить тебя на первых шагах и та, кто не будет использовать, как инструмент. Далее ты будешь вольна выбрать свой путь.

— Что значит "остаться"? — уточняешь ты. — Она... получит тело?

— Но мы его спрячем, — хитрый прищур. — У тебя, Джинни, большой "внутренний мир", Страна Чудес. Эффектор Потока срабатывает по пути наименьшего сопротивления... но граничные условия — полностью в нашей власти. Мы воплотим твой мир. Ула в нём спрячется. Не волнуйся, в случае твоей смерти она не останется там заперта. Мы сохраним Страну Чудес, сохраним твой Нож и твою мобильность. Возможно, что-нибудь ещё, — задумчиво. — Сложно сказать, сколько условий удержишь ты сейчас. К сожалению, явления высшего порядка слабопредсказуемы. К счастью, Джулия гарантировала, что трансфоживление нам не повредит. Что касается тебя, младшая сестра... — смеряет Зару взглядом хищного исследователя. Та невольно делает шаг назад, поднимая руки, обратившиеся металлическими когтями.

— Что касается меня? — полуговорит-полурычит она.

— Я так и думал, — удовлетворённый кивок. Выражение лица — нейтральное, безразличное, тон — тоже. Зара теряется от перемены, а вот ты понимаешь. Это был тест. — Ты не вынесешь мой путь. Я буду продолжателем их традиций. Тебе будет со мною дискомфортно. Выбирай, останешься с Джинни как хищник в засаде — или выйдешь наружу, как союзное чудовище.

— В засаде, — после колебаний решает Зара. — Джин?

— Я не против, — невольно улыбаешься. — Почему?

— Мне надо подучиться, — чешет голову когтями, которые, уверена, вскрывают не то что сталь — идеи, воплощённые Потоком, режут на раз-два! — Эти все общения, взгляды... Я не понимаю. Трачу силы зря. Ошибочно рычу.

— Не то чтобы я в этом мастер, но у меня было время научиться, — ловишь себя на том, что отражаешь её жест: трёшь голову Ножом. — А если будет бой...

— Я выйду и порву их, — довольно скалится она.

— Ула? — до тебя только сейчас доходит, что она молчала всё это время. — Ты... что думаешь? Ты согласна?

— Я не могу улучшить твои действия, — она неожиданно выпрямляется и бросает эту фразу в лицо Асе. — Почему?

— Я идеален, — это констатация факта — не хвастовство. — Я уже улучшен тобой, причём бесконечное число раз, и в нас есть общие элементы — элементы твоей серии.

— Нет, — она сжимает твою руку, будто привлекая внимание. — Ты знаешь, о чём я спрашиваю.

— Знаю, — спокойно смотрит в требовательные глаза девочки... на самом деле, старшей из троих. — Да, мои действия оптимизированы. Потому что я не хочу разрушать доверие, Ула. Я знал, что с тобою будет сложнее, чем с остальными. Джин импульсивна, а не вдумчива — мой оборот. Зара не умеет анализировать, привыкла слушаться, привыкла ко мне, не важно, в какой форме. Тебя нельзя просчитать. Ты оперируешь концепцией, играешь со мной на общем поле. Ты хочешь знать, почему вы должны довериться мне. Каковы доказательства, что я вас не использую. Их нет, — он разводит руками. — Быть не может. Вне процедуры трансфоживления попробовал бы открыть свой разум, здесь — не выйдет. Я знаю, что тебе хочется довериться, но часть тебя шепчет, что я — такой же, как она. Что я использую тебя и выброшу, как Луна и Осси утилизировали предыдущих Ул. Ты знаешь, что оптимально было показывать это, чтобы потом сказать: мол, не стал бы этого показывать, если бы хотел предать. Ты знаешь, что оптимального пути в нашем противостоянии, в битве за доверие — не существует. Он появляется и тает, ускользает под нашими взглядами — моим, видящим его уязвимости и ограничения, и твоим, зрящим способы улучшить, усовершенствовать, ограничения преодолеть. Какой способ завоевать твоё доверие я бы ни предложил, ты увидишь путь его улучшить, а значит, у него есть минусы. Минусы тебе невидимы — минусами могу воспользоваться я. Этот круг не разорвать, пока один из нас не будет превосходить другого настолько, что не станет способен смоделировать соперника как целое — отразить со всеми бесконечностями вместе. А мы равны. Ты, идеализированная бесчисленными циклами Процесса, и я, идеализированный Процессом — и тобой.

— Тогда расслабься, — это не звучит как команда, даже как просьба, однако... Что-то в тоне Улы есть эдакое! Что-то, родственное той Ульяне, которая боялась, да вопросы в лицо Луне бросала? В конце концов, они ведь учились у неё: Зара — драке, Аса — "учёностям-копчёностям", а Ула... — Отвернись, не смотри.

— Это... непросто, — поджимает губы. — Она... использовала меня постоянно, непрерывно. Я никогда не отдыхал.

— Но ты сделаешь это, — неожиданно Ула отпускает твою руку и разве что шаг вперёд не делает. Она сейчас немного похожа на... мадам Помфри. — Это не оптимально. Расслабься. Успокойся. Дыши медленней.

— Я не понимаю, — это явно не о том, что просит Ула. Он выглядит на удивление растерянным.

— Ты полагаешься исключительно на свою силу, — говорит она. — Не оптимально. Ты можешь стать лучше, но привычка ограничивает тебя. Она... Луна... — пауза, и Ула говорит с усилием: — Наша мать ограничивала тебя. Не давала развиваться, не направляла на тебя меня, уверила, что твоя сила совершенна. Это ложь. Я могу её улучшить. Я могу тебя улучшить. Ты — не твоя сила. Есть множество путей.

— Почему ты... — окончательно путается Аса. — Ты хочешь сказать...

— Глупый младший брат, я не доверяю тебе не в том смысле, в котором говорит твоя сила, — слабая улыбка. Ей непривычно улыбаться. Ты вновь берёшь её за руку. Это ведь так сложно — действовать самой, не используя врождённый навык. Ей нужна поддержка. — Расслабься. Контролируй дыхание. Ты заигрался с силой. Отпусти её.

— Ты хочешь бороться с тем, что делает тебя лучше? — добавляешь ты. — Доверишься ли нам ты?

— Это сложно, — поднимает он взгляд.

— Жизнь — это борьба, — хмыкаешь ты, переглянувшись с Улой. — Никто и не обещал, что будет легко — с нами или одному.

— В стае, знаешь ль, безопасней, — становится Зара по другую сторону от Улы. — Мать применяла нас вместе. Сообща побеждают противника сильнее. Ну? Что скажешь, умномудрый?

— Это имеет смысл, — медленно кивает. — Я всегда могу уйти. Значит, расслабиться и сосредоточиться на дыхании?

— Ты лучше объясняешь, Джин, — дёргает твою руку Ула. — Вторая медитация, которой обучала Фло.

Ты воскрешаешь в памяти те давние наставления. Вспоминаешь, как сидела с Фло на корме Хогвартса-корабля, вспоминаешь её мягкие объяснения — когда нужно, учитель становилась терпеливой, точно Райс. Теперь ты должна стать такой же. Разбойница Жизни — та, кто передаёт потенциал. От учителя — к ученику. Выйдет ли из тебя учитель? Не сразу, но у вас есть Ула. А у Улы — вы. Интересно, что бы сказала Луна про эти ваши разговоры?

____________________________

*см. четвёртый круг Края Весенних Холодов. Вероятно, "Делитель" и есть четвёртый круг, круг разделения, круг пустоты — элемент Процесса. Предположу, что не этой итерации или версии: Абраксас обладает доступом не только к свершившемуся, но и возможностям, сокрытым во мраке неопределённости.

Meet the relict of the past: Knight

Чистота. Свежесть. Похожая на Эстус — и совершенно иная вместе с тем. Прекрасная! У тебя было время подумать — там, вне времени, когда Поток закрывал бреши в душе. Было больно осознать, что прежней мыслесвязи с Энтони больше не будет. Она — нереальная, инореальная... ненастоящая, в конечном итоге, стёртая дуновением Потока. Теперь всё — по-настоящему? Так же, как у людей. Как у Гарри и у Гермионы.

Ну, не совсем. Есть способ общаться мысленно с помощью Потока, прямо или косвенно. Ты внимательно слушала, что Элла рассказывала о Системе, подразумевая, что есть вероятность встретиться с ней у каждого из вас. И когда Поток предлагал, ты знала, что просить. Не связь, нет — скорее... потенциал? Способность, которую можно будет развить. Одну потенциальную, а другую — актуальную и полезную здесь и сейчас. Ведь теперь у тебя не было Мантии Благословенной Пустоты. И, помимо внепотоковой "силы", связанной с Дыханием, нужно было нечто ещё — нечто, подходящее к твоему стилю.

Тенью скользила ты за Энтони, а Гарри с Гермионой прикрывали тыл. С Гарри Поттером ты знакома не была — ещё один человек, который никогда не рождался в твоей линии. Неплох, как боец, пережил немало заварушек. Гермиона, в свою очередь, в твоей линии была — случайная жертва очередного столкновения с Кровавым Томом, будущим капитаном Слизерином. Столько воды, сколько крови с тех пор утекло... "Твоя" Гермиона умерла, ты — выжила. Эта же Гермиона, похоже, была поставлена Эллой на роль отрядного аналитика.

Ты не хотела задумываться. Отмахивалась от мыслей, связанных с тёмным прошлым, с ещё более тёмным будущим. К Моргане всё это, Бездна её пожри! Лучше сфокусироваться на чём-то настоящем. Например, на том, что Элла перебалансировала команды. Ты и Энтони остались вдвоём — Гарри, бойца, и Гермиону, аналитика, отправила вам в поддержку. Сработавшаяся пара, как и вы с Энтони.

В свою очередь, Грэм вполне сработался с Седриком, разлучать его с Бет — глупость. Аналитик-Грэм, Седрик-боец, Бет в качестве поддержки (так себе боец, да ещё с этими изменениями тела!). И, наконец, Марк, который получил от Потока неведомо что, но определённо сильное — ты уверена, он был сильнее вас всех, как иномаг. Кроме, разве что, Луны, Тёмной Луны и, конечно, Фло. Специализированная команда, худшая по боёвке, но способная решать особенные задачи за счёт ума Грэма с Бет и неясной силы Марка.

Отряд Джинни — намного сильнее вашего. В первую очередь за счёт Джинни. В чистой магической боёвке Джинни была сильней любого из вас за исключеньем, может, Дамблдора. Мало магии — Поток сохранил её основные способности, включая тот самый телепорт, которому её, Энтони, Грэма и Луну научил Райс ещё до встречи с тобой. Ты совсем не завидуешь! Ни капельки! Это просто значит, что Джинни... она потеряла в инореальном больше, чем ты. Намного больше. Сила — просто компенсация. Ты сохранила больше от себя. Вместе с Джинни — Том, версия Лорда Слизерина, молодая, но опасная. Далее — Джу, не очень воин, но маг сильнее даже Дамблдора и, подозревала ты, если не искусней, то талантливей уж точно. Последний — ревенант, по имени Итолл, посланный Морулисом. О нём ты ничего не знаешь, кроме того, что это разведчик и боец с огромным опытом.

Команда Эллы по боевой силе, на твой взгляд, плюс-минус равнялась вашей. Элла — не лучший боец, но очень изобретательный и с реакцией, превосходящей твою, экзотическими умениями, вроде управления эссенцией и слабой, но псионикой. Что самое важное, она умела вытаскивать, как козырь из рукава, новые силы в нужный момент. Тёмная лошадка! И Крак она знает лучше всех. В качестве боевой... и умственной поддержки тоже — Дамблдор из линии Энтони, живой, могучий. Наконец, последний — это Конфигуратор, искусственный интеллект, чья польза на техностанции прозрачна. Несмотря на силу двоих в этой команде, Конфигуратор в бою будет бесполезен, а Дамблдору и Мэйдж, лидерам, будет тяжело сработаться друг с другом. Зато задачи, связанные с самим Краком, они решат гораздо проще.

Помимо ваших четырёх, была ещё одна, пятая союзная команда. Эбби и Эшер, ученики первых иномагов — страшно представить, что они получили! Компенсация Потока должна быть больше на порядок, чем у Джин! Некий Вильгельм — воин из прошлого неясной силы. Джеймс и Мойлин — про первого ты знаешь только, что он однажды отразил удар Элис, а второй — универсал, немного странный, но надёжный малый. Вместе эти пятеро (или четверо — Эшер ушёл на какую-то отдельную миссию), конечно, сильнее ваших команд, но и задача у них — встретить прибывающую Элис.

Радовало только, что Элис явно не собирается уничтожать Крак. Смогут ли победить её Эшер и Эбби? От этого зависит всё. И думать об этом не стоит — никак не повлияешь. Вам нужно добраться до центра Крака как можно быстрее и закрыть его от других вторженцев. Если Элис догадалась, как сюда добраться, то найдутся и другие!

— Вортигонты за поворотом, — предупредил Энтони. Ты не совсем понимала, какого рода чувствительность он приобрёл. И мыслеобразами теперь не объясниться — разве что на чистой легилименции-окклюменции, в совместном трансе... потом. Когда всё закончится.

Похоже, у каждой команды есть сенсор. Команда Эллы — она сама и Конфи, ваша — Энтони, Грэма — он и, может, Марк, у Джинни — Джулия, улавливающая чужие эмоции на расстояньи.

Вы остановились. Гарри прикрыл щитом. Ты, с расчётом, что закончишь ровно на выходе врагов из-за поворота, выводила палочкой непростой ритуал алхимической деструкции, почерпнутый у Снейпа. Всем бы хорош, да медленный, в пылу схватки не создашь. Энтони сжал в левой руке сгусток пустотной энергии, а правой палочку поднял наизготовку. Гермиона споро набрасывала позади барьер, пропускающий только вас, чтобы отступить в случае чего. А из вас выйдет отличная команда!

Ничего не подозревающие вортигонты, издающие странные звуки, показались из-за угла. Один моментально распался лужей зелёной слизи. Другой смешно завалился назад, получив заряд тёмной энергии в морду. Ты недоверчиво опустила палочку.

— Это всё? — вырвалось невольно.

— Возродят эту пару, — прокомментировала Гермиона. — Нас заметили. Направят других?

— Если у них всех такая же реакция, то мы в безопасности, — заметил Гарри. — Могут нас заметить заранее?

— Слабые, искусные псионики, — кивнула Гермиона. — Требуется концентрация для детекции. Видели заранее? Специально подставились? Не хватает данных.

— Не нравится мне это, — качнул головой Энтони. — Идём дальше, не стоим на месте. Нельзя дать себя окружить и взять измором.

— Что-то здесь не так, — пробормотала Гермиона.

Ты мысленно согласилась — интуиция заставляла хмуриться и всматриваться в каждую тень безликих коридоров, оформленных виртуально — не для вас, ценящих реальность. Вы ускорились, сменив маршрут на альтернативный: Элла переписывалась с Энтони, да и со всеми остальными, в реальном времени координируя продвижение каждой команды.

В следующий раз с вортигонтами столкнулись буквально через час — те то ли сторожили, то ли патрулировали все альтернативные маршруты. И вновь никаких проблем. Здесь сомнений уже не было: вы сосредоточились на защите, пока Энтони как в тире убивал четвёрку инопланетян-иномирян. На секунду задержался перед убийством последнего, всматриваясь в оранжево-красный глаз. Вортигонт невозмутимо смотрел в ответ, не делая попытки защититься. Энтони закончил дело, поморщившись:

— Инф... Исказитель их против Элис притащил?

— И против Медузы, — добавила Гермиона. — Ему незачем вредить нам. Мы защищаем источник Потока, он — тоже. Разве что...

— Что? — встретилась с ней взглядом. Сосредоточенная, сфокусированная на чём-то внутри себя, Гермиона чем-то напоминала Грэма и Эллу одновременно.

— Неважно. Она знает, — отвернулась Гермиона. — Мы в безопасности. Почти. Скоро встреча.

— С кем? — на этот раз уточнил Гарри.

— Увидишь. Не уверена. Не буду называть, чтобы не ограничивать неверным предзнанием, как ограничена сама. Уничтожим тела — замедлит возрождение.

Вы трансфигурировали мёртвых вортов в деревяшки, сожгли их и убрали пепел с помощью "экскуро". Передохнув (вортов не было поблизости), направились дальше, ко входу в метро, которое и должно было доставить вас в следующую секцию или (если повезёт) сразу в центральную. И чем ближе к метро приближались, сперва блуждая по подсекциям, а после следуя по центральной аллее, тем больше настораживался Энтони, а под конец и ты начала чуять чьё-то присутствие. Вас кто-то ждал — не вортигонт, могущественный... человек?

Вы увидели его у входа в метро. Фигура в тёмной мантии с капюшоном склонилась над трупом вортигонта. Вокруг фигуры клубились тени — иномагия? Иномагии больше нет. Поток? Магия? Что-нибудь другое? Возле замер смутно знакомый посох. Вы медленно приблизились. Похоже, незнакомец провёл вскрытие и внимательно разглядывал внутренности вортигонта — чёрные же перчатки были выпачканы в жёлтой крови инопланетянина. Точно не замечая вас, он внимательно рассматривал некий пульсирующий орган, совсем не похожий на сердце (ты поморщилась от воспоминания — видела однажды трепещущие сердца...). Вы направили на него палочки. Ты и Гермиона практически синхронно бросили чары познания — образ перед вами мог быть иллюзией, обманкой. И только тогда незнакомец резким движением раздавил плоть в своих руках и поднял голову. Лица не было видно — зачарование, как у Хранящей (видела в памяти Энтони). Зато узнала посох! Его ты видела не только в Энтониной памяти, но и через заклятье дальнозрения!

— Ивицер? — непроизвольно прошептала, усилием воли не вглядываясь в розово-зелёное, ядовитое мерцание кристалла, противоестественным (нелунным?) образом соединяющего Рок и Жизнь.

— Не в первый раз меня с ним путают, — отозвался неизвестный глубоким голосом, чуть гулким, отдающим неким эхом, точно мыслеголоса протоссов. — Нет, мой учитель и я — разные личности. Наши пути разошлись давным-давно — в те годы, когда он выбрал некромагию и основал свой сумасшедший Тихий Дом.

— Кто ты? — напряжённо спросил Энтони.

— Вам известно моё имя, — похоже, он улыбнулся. Очертания лица по-прежнему были не видны, но ты встретилась с его взглядом — мягкое, аккуратное давление охватило твой разум, не пытаясь, впрочем, пробить окклюментивный щит. — Довольно символично, не находите? Покинув свою реальность, покинув лист, я встречаюсь здесь с нашим общим наследием. Энтони Даффи, слизеринец, — его голос, властный и глубокий, завораживал не хуже Империуса. К счастью, сбрасывать Империус ты умела. — Ханна Аббот, хаффлпаффка. Гарри Поттер, гриффиндорец. Гермиона Грейнджер, рейвенкловка, выбравшая в своё время Гриффиндор. Четыре факультета — Хогвартс в миниатюре, — он быстрым жестом сбросил капюшон и продолжил совершенно обычно, без всякой глубины и эха: — Старый добрый Хогвартс, свет моей молодости, — искренне улыбнулся.

Вы узнали его сразу. Каждый из вас видел его изображение в учебниках и на карточках из шоколадных лягушек. Такой же лысый, с бородой много короче, чем на карточках, с огромными бровями и выразительной мимикой, он оценивающе осматривал вас серыми, похожими на Эллины глазами.

— Салазар Слизерин, — вырвалось у Гарри.

— Это моё имя, — кивнул тот, переведя на Гарри взгляд. — Вижу, ты завладел мечом своей версии Годрика. Полагаю, гоблинам это не понравилось?

— Определённо, — усмехнулся Гарри, обменявшись с Салазаром понимающей улыбкой.

— Интересное зелье, — обратился Салазар к Гермионе. — Пожалуй, я не рискну реконструировать его без образца. Ты прошла по грани, взаимокомпенсировав негативные эффекты позитивными. Достигла бы вершин в алхимии, будь иномагом. Твой ум полон идей, и Поток, — он развёл руками, будто обхватывая этот самый Поток, текущий сквозь всё вокруг, — даст возможность их воплотить.

— Почему ты... — Гермиона замерла на полуслове. — Почему он...

— Не мне судить о мотивах Исказителя, — Салазар отвернулся от Гермионы, встретившись взглядом... с тобой. — Хельга культивировала верность и взаимопомощь в своих подопечных, но никогда не была идеалом ни той, ни другой. Было в ней то, что отличало от меня, от Ровены и от Годрика. Хельга умела любить — бескомпромиссно, всей душой. В этом ты похожа на неё.

— Как ты это видишь? — бросила ты. — Моя окклюменция...

— Неплоха, — хмыкнул Слизерин. — Есть множество способов видеть истину — кому, как не тебе, это знать? Сколько сил ты повстречала, со сколькими имела дело? Не меньше, чем ты, Энтони. Твоя сила родственна моей, — он повёл рукой, и струи темноты последовали за кончиками пальцев. — Такой, как ты, идеально соответствует факультету, что я основал. Кроме, разве что, дара зельевара, — быстрый взгляд на Гермиону. — Практик, не чурающихся любых путей. Знакомство, — протянул руку, подхватил прыгнувший в неё посох, — завершено. Вы полны вопросов. Я отвечу на них по пути, — стукнул посохом, и тело вортигонта растаяло, как мираж.

Meet the relict of the past: Prince

Тьма исчезла. Развеялись тени. Затихло эхо. Вспыхнул свет. Нити отразились, вспыхнули в сиянии, и отраженья обратились в реальность. Лабиринт вывернулся наизнанку. Вместо прошлого в настоящем и прошлого в будущем, точно всё уже случилось и сбылось, — будущее всюду. Возможности вместо теней. Вероятности вместо эха. Связи вместо нитей. Одна нереальность заменила другую, но только эта замена оказалась более нереальной, чем предыдущая нереальность. Дотянуться до прошлого — нельзя. Будущее — дрожит, трепещет на ветру, не существует, а лишь может существовать, не произошло, не произойдёт — но может произойти.

Головоломная новизна! Там, где паутина угрожала тьмою и жутью между нитями, "антипаутина" путала бесчисленными оттенками, кружила вероятностями, слепила будущими, накладывающимися друг на друга до неразличимости. И каждый шаг, каждая мысль, каждый взгляд — рождали новую возможность, только дополняли, меняли общую картину, которая — по-настоящему была? Или это только иллюзия ограниченного разума?

— Он... остался? — спрашивает Марк.

— Не совсем, — отвечаешь ты, с трудом выныривая из океана возможностей. — Я могу заглядывать в отпечаток прошлого и в возможности будущего, — если это можно так назвать! Даже отпечаток — не отпечаток, а дрожащая... возможность? — теней и эха больше нет. Это похоже, но другое, — мотнул головой, будто бы она кружилась. Она не кружилась. Кружился ум, сами мысли казались не настоящими, а только потенциальными, как будто ты сам — это ещё одна возможность, которая перетекает в другую, в третью, в четвёртую, и каждое ощущение, каждое действие крутят калейдоскоп будущего-в-настоящем! — Непривычно. Спасибо за помощь, Марк. Значит, Песня — это и есть Поток? — это была константа. Довольно быстро ты научился находить в круговороте неизменное, константы. Но их всё равно было слишком много для маленького тебя! — Достаём Бет и связываемся с Эллой, — к несчастью, реальные решения не меняли переменчивости виденья-видения, не фиксировали его. Отрешиться от потока было не так уж просто. Это тебе не веки опустить!

— С Элизабет...

— С ней будет всё хорошо, — ещё одна константа. — Я посмотрел. Давай.

Легко и естественно коснулся ты водоворота. Тот следовал за волею и мыслью. Ты — его создатель, один из тех, кто Поток напел, и Поток с радостью подчинялся. Ты не знал никаких техник манипуляции Песнью, пусть некие основы отпечатались во время создания эффектора и позже, когда слушал Метапеснь. Но кое-что выходило совсем просто. Вернее, сложно, но этому не надо было учиться. Навыки, полученные от иномагии, сработали и здесь — быть может (возможность эта пульсировала несколькими вероятностями в разных контекстах, распадаясь на множество граней и соединяясь обратно в зависимости от точки зрения), потому, что большинство поющих — иномаги?

Это не было волшебством. Скорее метаволшебством. Поток мог принимать множество состояний. Агрегатных? Способов представления? Будучи волшебником Потока, ты мог конкретизировать течение его в отдельной области. Вспомнить ту безмятежную мелодию, которой модуль-эффектор начинался — спроецировать-позвать. Ты сосредоточился и сделал.

Движение затихло. Нет, не хаос возможностей (ты старался не вглядываться в них — если смотреть на общую картину, то голова не кружилась), а другое, более приземлённое — те колебания Потока, что отвечали за спонтанное волшебство. Какими там словечками пользовалась Фло? Оживление, трансформация, трансфоживление — за это. Ты запретил их, оставив возможностные флуктуации-отражения и чисто пространственное движение Потока. На них тоже можно было повлиять (эта возможность красовалась перед глазами, рассыпаясь калейдоскопом вариаций), но этого ты не умел. Погодите-ка...

— Стой! — прервал Марка. — Подожди.

Отпустил Поток. Ты осознал это в последнее мгновение: если заставить Песню замереть, то ты лишаешь Бет выбора. И этот выбор, в общем-то, безопасен. С Бет всё будет хорошо — это константа. Но как хорошо — это переменная. Ты не будешь решать за неё. Не вполне понимаешь, что именно мог дать Поток, но это — дар, а не проклятие какое. А вот тот, кто делал это константой — Марк, и его воздействие (в чём бы оно ни заключалось) прерывать было нельзя.

— Что-то случилось?

— Уже ничего, — вздохнул ты. — Едва не ошибся. Извлекай.

Серебряное тело Элизабет Миртл проявилось в кружении возможностей. На какой-то миг (для неё это было реальное время — осколок твоих способностей, сплавленных с силой Лома) эта вариация замерла, переливаясь, и многие из альтернатив были столь экзотическими, что не влезали в твоё понимание, да и в целом — удивительно их было много. Потом неопределённость схлопнулась — Бет сделала свой выбор.

— Привет, — она с лёгкостью восстановила равновесие. У тебя было тело богоуровневого игрока, но у неё — что-то сравнимое. Она не умела летать, зато выносливость... и красота. Это было не человеческое тело — но тело прекрасное после того, что вы с Эллой, Темнушкой, Джу и Аранией сделали совместно. Даже серебряная кожа ощущалась как человеческая, мягкая и тёплая. Ты ясно видел, что её тело могло быть другим, и с помощью Потока... или просто разобравшись, "как это работает", можно сделать её — человеком?

— Привет, — улыбка в ответ на улыбку. Ты не любил Бет. Ещё не любил? Но её чувства, искренние и яркие, будто бы отражались в тебе. Ты уверен, что она была ближе к иносфере разума — но это не было иномагией и не было способностью Потока. Ближе, чем друг, но не возлюбленная, нет, — а кто? В этом запутаться проще, чем в возможностях Потока! — Всё хорошо?

— Конечно! — оглянулась на Марка. — Спасибо большое! — тот молча кивнул, удовлетворённый. А ты кивнул своим мыслям — похоже, та... мрачность, которая порой находила на Марка, ушла. Что дала ему Песня? — Я теперь чувствую Фоукса. Я смогу нас всех вывести в сеанс! Если мы только не будем очень-очень далеко? И если Фоукс всё ещё в сеансе?

— Думаешь, он мог куда-то улететь? — поинтересовался Седрик. А ты про себя вздохнул: Поток не дал Бет что-то новое, а сохранил старое.

— Фоукс такой непоседа, когда я отпускаю его полетать! — хихикнула Бет. Осеклась, продолжила встревоженно: — Надеюсь, он не влип в какие-нибудь неприятности... Раньше, с профессором Дамблдором, он делал что-то сам очень редко, но важное, а со мной он немножечко как я: увидит попавшего в беду и полетит на помощь.

— Насколько... как именно ты чувствуешь его, Бет? — ты удержался от успокаивающего поглаживания: она была в тебя влюблена и... ты не хотел давать ей ложную надежду. На самом деле, тебе давно надо было поговорить с ней всерьёз, но вся эта круговерть событий... И тебе не хотелось делать ей больно. Ситуация без выхода.

— Ой, и правда! — её лицо посветлело. — Он неопределённо жив-здоров, он... мы с ним размыты во времени и не можем позвать друг друга. Но я знаю направление, по которому мы друг друга найдём. Заберём всех-всех-всех с собой обратно!

— Это замечательные новости, Бет, — поход в неизвестность без возможности вернуться неожиданно обернулся шансом на то, что всё закончится и вправду хорошо. Вот только... — Давай тогда разберёмся с тем, что происходит на станции.

Ты связался с Эллой. Разговор получился не вдохновляющий, напротив — словно чан ледяной воды за шиворот! Вортигонты (о которых ты почти ничего не знал) и та аномалия с четырьмя людьми — никаких сомнений, что Инфуцор использовал тебя, чтобы незаметно переместить их всех на Крак. Его мотивы — полная загадка. Что именно он сделает, чтобы изменить временную петлю? Быть может, передаст информацию себе в прошлом? Или как-то подействует на сам Поток здесь, в единственном месте, где он уязвим? Но это было не всё — здесь была Медуза и вот-вот будет Элис. И та, и другая — буквально смерть что для каждого из вас, что для всех вместе. Какой бы изобретательной ни была Элла, как бы хорошо ни колдовала Джу, ни сражалась Джинни, ни воспринимал возможности ты — как это поможет против чистого божества?

Но были другие возможности — ты вычислил их, а затем нащупал в Потоке. Инфуцор. Конечно, эти вторженцы отнюдь не радовали Инфуцора, поэтому неведомая четвёрка и вортигонты выступят против них. И наверняка помогут вам закончить начатое — Крак сокрыть. Создать и оградить Песню — в интересах Инфуцора. Вы снова будете временными союзниками. Вот только достаточно ли тех, кого послал Инфуцор, на Элис и Медузу? Про вторую вы знали совсем немного — то, что видели перед началом Творения, и явно Медуза не демонстрировала всего, что умеет — например, кристаллы совершенного порядка. С Элис совладать...

Нет, хватит этих мыслей! Ты недооцениваешь Инфуцора. И недооцениваешь Хранящую, которая, может, уступает ему в силе, но уж точно не в уме. Они если и не знали, что так будет, то, как минимум, предусмотрели этот вариант. У вас есть шансы, вы можете справиться — и эти шансы так велики, как могли обеспечить две величайшие сущности не листа, а ветви или даже Древа. С вами Эбби и Эшер — великие волшебники, перед которыми и Дамблдор — что мальчик. И Элис — а настолько ли она вам враг? Действительно ли хочет помешать? Ей незачем, ей нужно что-то другое — только что? Медуза тоже не занята разрушеньем Крака, как стоило бы ожидать от посланницы Морриган. Может, всё удастся закончить миром. Верить бы хотелось!

Вы выступили. Двигались по тихим коридорам с осторожностью. Могли бы избегать вортигонтов, но ты рискнул, опираясь на ощущение констант пространства возможностей Потока. Прикрываясь щитами, готовые отступать иль поливать огнём, вышли прямо на патруль из трёх вортов. Те безразлично прошли мимо. Похоже, их больше интересовало разрушение коммуникаций Крака (но зачем? У Эллы нет ответа) и поиск неведомо чего, нежели четыре ощетинившихся палочками мага.

Проводив нечеловелоческие фигуры взглядами, вы направились к метро напрямую. Технические лифты не работали, об этом ворты позаботились в первую очередь. Похоже, их целью было остановить, задержать — но кого? Элис? Об этом у Потока не было ответа. Или был, но ты не был настолько опытным чтецом, чтобы отыскать его.

У самого входа в метро — вспышки и характерные глухие удары: сражались вортигонты, выпуская нечто вроде электрического луча. Вы приблизились к месту боя, не торопясь, подождав, когда всё закончится. Возле трупов вортигонтов — незнакомец. Один из трупов левитировал. Не обращая внимания на вас, неизвестный взмахом палочки заставил этого мертвеца буквально распасться на составные части — отдельно повисли внутренние органы, кровь, кожа, скелет, мозг, мышцы... Когда-то давно это вызвало бы у любого из вас отвращение, а сейчас даже Марк уставился скорее с интересом.

— Кто вы? — окликнул ты, наплевав на вежливость.

— Вы прибыли, — женский голос. Незнакомка плавно повернулась к вам. — Приветствую в новом начале, — части вортигонта собрались обратно в целый труп за спиной волшебницы без единого взмаха палочкой. Труп опустился на пол. — Моё имя — Хельга, дорогие друзья. Я здесь, чтобы помочь на вашем пути.

Ты понял всё сразу. Четыре фигуры, и Хельга — одна из них. Какие вообще могли быть варианты? И Поток константой мыслям вторил.

— Хельга Хаффлпафф! — невольно воскликнул ты. — Я... прошу прощения, — она тепло улыбнулась, показав, что понимает твои чувства. — Я Грэм Фергюссон, — ты не знаток этикета, но постарался изобразить поклон. — Для меня всегда было честью учиться на вашем факультете.

— Элизабет Миртл... просто Бет, — выпалила подруга, непрерывно поправляя серебряные волосы. — Я с Рейвенкло, но Хаффлпафф — лучший!

— Седрик Диггори, — а вот Седрик поклонился изящно — и где только научился? — Я решительно поддерживаю мнение моих друзей насчёт нашего факультета.

— Марк Творцев, — чуть растерянно представился последний из вас. — Извините, госпожа Хаффлпафф, я ничего о вас не знаю.

— Ох, ничего страшного, Марк, — лишь качнула она головой, продолжая улыбаться — эта улыбка была не яркой или ослепительной — Хельга улыбалась больше губами — но было в этом что-то согревающее. И в улыбке, и во всей ней — слегка полной рыжеволосой и очень молодой на вид. Выдавали Хаффлпафф только голубые глаза, чуть потускневшие от времени. — Я никому не госпожа — мой корабль сгорел в лучах Велисо, а команда умерла от старости. Хогвартс я оставила, и наследники мои смогли раскрыть и преумножить его потенциал. Вы, должно быть, сомневаетесь, не замыслила ли я недоброе? Путь сюда открыт мне Исказителем, существом трансцендентным, чьи мысли вне нашего понимания.

— Эм... да? — ты и думать забыл об этом! Хельга держалась настолько открыто и искренне, что поднимать на неё палочку казалось глупостью. В своё время Гарри разрушал реликвии основателей — неужели вам придётся сражаться с ними самими? Это даже звучало кощунственно! — Не могли бы вы... не могла бы ты прояснить это, Хельга?

— Мы заключили договор, — молвила она, жестом подзывая вас ближе. Ты обратил внимание, что место боя — в подпалинах и вмятинах, но на самой Хельге — ни царапинки. — Фес-Ис предложил нам несколько задач и несколько наград. Как я понимаю сейчас, он схитрил, но не обманул. Помимо избавления от проклятья иномагии, мне было предложено возвращение в любое место, какое пожелаю, и весь потенциал, который набрал для меня Хогвартс. Я выбрала росток нового Древа, задуманного моим учителем, Мерлином. В обмен же буду защищать вас и помогать во всём.

— Звучит слишком хорошо, — с лёгким подозрением произнёс Седрик. — Инфу... Исказитель не мог быть таким щедрым. И что это за потенциал?

— Фес-Ис щедрее, чем вы думаете, — с задумчивостью произнесла она. — Мои условия, пожалуй, самые приятные. Договор с моими соратниками подвергает их большей опасности, но я не имею права об этом говорить. Что касается потенциала... это долгая история. Но ты любишь истории, Грэм? Что же, я расскажу её, но в дороге — если мне довериться решитесь.

— Как ты относишься к идеям Фес-Иса? — прямо спросил у неё, выбросив всё почтение из головы (немного окклюменции). — К Нелуне?

— Мне они не нравятся, — лишь пожала плечами Хельга. — Красота и ценность вещей познаются в сравнении, как сказал бы Салазар. Годрик добавил бы, что нет силы без слабости, как нет рисунка без фона, и если каждый получит всё, если каждый победит, то это обесценит саму идею достиженья. Ровена... — тень пробежала по её лицу. — Я же считаю, что путь важнее цели, а свобода пуще счастья, сколь бы великим оно ни было и как бы упорно Фес-Ис ни выдавал за свободу свой триумф.

— Она говорит правду про себя, — тихо сказал Марк.

— А про остальных? — уточнил чуть расслабившийся Седрик.

— Не знаю, — похоже, способность Марка, полученная от — трансфоживления? — заключается отнюдь не в проверке слов на ложь или правду, а в чём-то более глубоком. — Я бы ей поверил.

— Тогда пойдёмте, — ты не был до конца убеждён, в отличие от Седрика. И палочку убирать не собирался, как, неожиданно, и Бет. Вы переглянулись с ней. Не похоже, что Хельга собиралась на вас нападать, но вот что-нибудь другое... Спросить у неё Непреложный обет? Не даст, тем более если такой же, но Инфуцору, дан заранее — ты знаешь (пусть не из своей памяти), как тяжко чувствуется хотя бы один такой. Не говоря уж о том, насколько бы это оскорбило одну из основательниц Хогвартса! Или Инфуцор рассчитывал именно на такие рассуждения в твоей голове?

Вместо рассуждений ты оставил на "поверхности Потока", в реальности, лишь часть себя, а другую часть отправил шерстить возможности в поисках благоприятных и опаснейших констант.

— Я родилась давно, — начала рассказ Хаффлпафф. — Я поздний иномаг, и инореальность стала для меня шоком, сломавшим и перековавшим в новую Хельгу, которая с радостью ухватилась за возможность выбраться из клетки родного мира с расписанною наперёд судьбой. Я не представляла себе, как далеко зайду и как многое увижу. Моё путешествие заняло треть жизни — жизни свободной колдуньи, затем лидера собственной команды иномагов и, наконец, капитана корабля, странствующего меж листьями по зову ветра перемен. Мы потеряли родину, а многие и позабыли — тогда остановились в ИМ-листе, устав от изменчивых течений округ Мирового Древа. О, славные то были времена... метавремена, как сказали бы сейчас. Осыпанные звёздной пылью, но всё же не утратившие человечность, прибыли мы, вооружённые знаниями, силами и артефактами множества листьев.

Она помедлила, собираясь с мыслями. Вы шли неторопливо, и перед глазами невольно вставали картины, свидетелями которых стала или могла стать Хельга. О скольком же хотел её ты расспросить!

— Мы прибыли ко времени великих свершений и застали события столь великие, о каких и не мечтали листья остальные. Мой родной лист был болотцем тихим, — смешок. — Мы же остановились в отнюдь не мирной гавани, а в самом шторме — листе, открытом всем ветрам. Мы видели, как Морриган убивает последних чистых богов и лучерождённых. Мы застали эхо появленья Исказителя, Пророка невозможной истины, прибывшего из-за предела не Древа, а Леса самого. Кто-то из моей команды сгинул в бурях ИМ-листа. Кто-то прибился к величайшим иномагам: Ивицеру, Прометею, Игнотусу, Эжаку Су. Не буду скрывать, мы, странники, были поражены их могуществом, глубиной их знаний. Одним из даров моих долгих путешествий была стихия, прозванная Жизнью, и я стала второй ученицей Мерлина, внимая его мудрости — мудрости творца драконов и фениксов, сфинксов и единорогов.

— Гагана и Элрик не рассказывали о тебе, — заметил во время небольшой паузы.

— Эти двое — не самые откровенные существа, — тихо хмыкнула она. — Я рада, что Ковчег уцелел — последнее наследие учителя... Хотела бы я быть там, помогать Элрику до самого конца! Он отказал. Но позволь вернуться к моей истории, — ещё одна пауза — лицо Хельги омрачилось.

— Я увидела, как Ивицер создаёт Тихий Дом, наблюдала, оставаясь в стороне, за триумфом Тихой Империи. Помню всеобщий страх, когда впервые столкнулись с безумием Сирени, заглянувшей из метабудущего с Морриган вместе охотиться за фейри... и всеми, кому не повезло. Помню, как Мерлин беседовал с Модрон, перед тем как она выпускала в лист вейл и русалок. А потом мы вместе с Нимуэ, первой ученицей, собирали ингредиенты для величайшей алхимии. Мы сотворили чудеса и чудотворцев, и Нимуэ пожертвовала собой, чтобы заключить их в кокон-якорь, а молодая, разумная Сирень охотилась на опаснейших с одобрения учителя. Тёмные времена... — лёгкий вздох; продолжила — чуть тише, чуть быстрее:

— Ещё тогда я начала подозревать. Я была в тысяче листов, я знакома с тысячами видов, тысячами разумов, похожих и не похожих на людей. Среди них были действительно великие существа, сравнимые с богами. Я говорила с фейри, пока они были ещё живы: и с Леди, и с Принцами, и с Королевами. Иномаг реальностей, я встречалась с сущностями из-за грани воображения, из-за границ представления, чуждыми настолько, что слова о них любые ложью будут. Но люди — люди выделяются среди них всех. Наш многочисленный род был единственным, рождающим таких, как Мерлин, не единицами, а десятками; сотни других великих вождей, колдунов и учёных стоят не уж далеко от величайших. Ровена называет такое "статистической аномалией", и я изучала математику, чтобы понять, не пристрастна ли, будучи человеком от рожденья.

Это было аномалией. Мой ум более упорядочен, чем ум дорогого учителя, и менее равнодушен, чем ум Модрон, мне интересно не только творчество, как ученице её, Луне. Из всех иномагов-химерологов только я могла разобраться в аномалии. Для понимания недостаточно было разрозненной информации. Мне требовались определённым образом организованные данные. Предложение Салазара о великом якоре пришлось как нельзя кстати. Меня интересовал не якорь, а люди, которые будут к нему привязаны, вариативность, развитие популяции. И, — улыбка, — мне хотелось передать кому-нибудь крупицы мудрости. В конце концов, я искренне любила человеческий род; вложить частицу себя в его развитие — что может быть приятней?

Чуть позже к нам присоединился Годрик, ученик Морганы, — лёгкий вздох. — Годрика не так интересовало преподавание, как убежище и наследие. Он хотел сохранить себя на страницах истории как не великого воина, бросающего вызов небесам, а основателя великой школы. После всего, что он сделал, после всех, кого одолел, он обратился к мирному созданию, — тёплая улыбка. — Годрик часто покидал школу, но он был её первым стражем, и с какой бы опасностью мы ни сталкивались — его меч и палочки его учеников всегда встречали врага во всеоружии.

— А Ровена Рейвенкло? — спросила Бет. — Она же была с вами?

— Если Годрик сам присоединился к нам с Салазаром, то ученицу Прометея мы пригласили втроём, когда поняли, что не справимся. Как и Годрика, её не очень интересовала школа, но, в противоположность ему, создательницей она была, в чём-то похожей на Луну. Она приняла наше предложение как вызов своим способностям. Вчетвером мы сделали почти невозможное — искривили историю силой Годрика, иномага времени, многажды себя отразили силой Ровены, иномага отражений, сохраняя единую волю силой Салазара, иномага разума, и, наконец, соединили моею силой все Хогвартсы всех историй через Сердце. Ровена подарила Сердцу и Хогвартсу изменчивость, я дала ему способность сохранять потенциалы, отпечатки жизней всех учеников, туннели реальностей, Годрик защитил и Сердце, и Хогвартсы, а Салазар — о, Салазар нашёл ту единственную идеальную хранительницу Сердца — Сивиллу Трелони — и удостоверился, что к Сердцу никогда не попадёт тот, кто желает Хогвартсу зла иль разрушений. Мы сделали это.

Её улыбка стала шире.

— Хогвартс был прописан в листе, стал его естественной частью, перетянув на себя Велиры воды. Ровена продолжила свои проекты и эксперименты, пользуясь Сердцем и выискивая преемников среди учеников, если не успеет. Салазар продолжил свои игрища с социальными якорями, общую ткань Хогвартсов крепя. Годрик учил возможных наследников, бесчисленные подвиги верша. Быть может, вы знаете некоего Гилдероя Локонса?

— У него взяла пару уроков наша подруга Джинни, — ответил ты. Интересно, остался Гилдерой защищать Разноцветье от неведомых угроз (как Годрик — Сердце Хогвартса?) или не удержался и вмешался в битву, большую часть которой вы пропустили?

— По неведомой иронии Годрик оказался успешнее нас всех, — добродушная усмешка. — Но всё заканчивается. Первым ушёл именно он. Забрался слишком далеко, коснулся сил, которых не следует касаться. Мы знали, что такое возможно. Мы подготовили способ. Годрик первым занял своё место, остановил для себя время за считанные дни до ухода. Следующей стала Ровена, чей путь с Прометеем так драматично разошёлся. Она не достигла своей мечты и встала рядом с Годриком за часы пред неминуемым уходом. Я была третьей — не дожила до момента, когда информация будет собрана, не рискнула прыгать через метавремя, не воспитала достойного наследника... — капля горечи в её словах. — Последним был Салазар. Он всегда был прочнее нас, осторожнее, спокойнее. Я думаю, — мягкая улыбка, — он был самым адекватным, поэтому и продержался дольше всех. И всё же рядом встал — значит, цели своей он не достиг.

Исказитель предложил мне всё, что накопило Сердце до разрушения листа. Сердце уцелело; я чувствую его биение сейчас. Но я не стремлюсь возвращаться. Однажды я зашла слишком далеко, и Сердце — Сердце Хогвартса может не выдержать моей мечты. Мне нужна будет тихая гавань, чтобы разобрать архив судеб, собранный за метаэры. Чтобы постичь природу загадки человечества. Ковчег прекрасно подойдёт. Что скажете, игроки? Я знаю, что у вас есть связь, и я смогу провести по ней без иномагии.

— Мы согласны, — сказал ты прежде всех. Кивнул на вопросительный взгляд Бет. Нельзя быть абсолютно уверенным, но всё, что ты выловил в океане вариации, говорило о том, что Хельга — лучший союзник из возможных. А ещё с тобой связалась Элла. — Но с условием, что ты расскажешь всё, что можешь рассказать.

— О, ну конечно, — звонкий смешок. — Но и меня в неведеньи не оставляйте. Эти... существа — не люди. Эта преграда, — указала на барьер из кристалла совершенного порядка, сверкающий впереди. — Она что-то мне напоминает, но вот что? Эти ответы нужны, чтобы мне вам помогать, а кое-что, — она остановила взгляд на Бет, — мне просто интересно.

Meet the relict of the past: Page

Больше не было лабиринта. Что-то иное — иное в позитивном смысле. Он усмехнулся про себя: думать об "ином" — и в позитивном смысле! Реальность любит преподносить сюрпризы. В отличие от инореальности — не только лишь плохие. Быть реальным — оно того стоит. Стоит любой боли, любой дезориентации, стоит ощущений, будто душу пропустили через мясорубку. Невольно они обмениваются с Итоллом понимающими взглядами. А вот Джин и Джу — у них иначе. Джу Итолл вырвал из неведомо чего, каких-то потоковых высот (сам он с трудом чувствовал, что выше ноосферы что-то есть — но что?), а Джин помогла трансфоживиться Джу — и вышло просто превосходно.

Он привычно прикидывал варианты, возможности, решения. Это помогало не тонуть в паутине, пока она ещё была. Это стало рефлексом — сосредотачиваться здесь и сейчас, не смотреть на иллюзорные, инореальные пути, а думать, моделировать, прогнозировать самому. Как это делают настоящие люди. Он теперь — настоящий. Удивительно, но факт.

Вместо того чтобы зацикливаться на обострившихся ощущениях, на утихших сомнениях в собственном существовании, на отсутствии эфемерного океана, ранее плескавшегося округ разума, а теперь обратившегося в дополнительное измерение, ноосферу Потока, — он думал. Сравнивал и вспоминал.

Он прошёл долгий путь. Путь, который начался с того момента, когда впервые осознал себя. Он помнил себя ещё младенцем. Невыносимая память. Болезненное ощущение беспомощности, страха... Он привык ко тьме. Он даже не знал, что бывает иначе. Его ощущения всегда были серыми — или тёмными, болезненными, или нейтральными, с редкими проблесками света. Светом было удовольствие. Но что-то внутри всегда мешало просто брать и тянуться к удовольствию. Медленно, вдумчиво есть, растягивать вкусное молоко, засматриваться на величественное море... Это было — слишком мелко? Слишком мелко для такого, как он.

Для волшебника. Он всегда знал, что был особенным. Он различал, как меняется выражение лица няньки. Он помнил, как смотрели на него учителя в приюте и как отводила взгляды приютская мелкота. В нём было что-то особенное. Что-то, что нельзя было разглядеть в зеркало, сколько ни всматривайся — а он всматривался долго! За эту особенность его не любили. Тычки, плач, а позже и драки. С ним не играли. Не то чтобы он так хотел играть — но было любопытно, как это.

Другие жили вместе. Вместе играли, собирались вокруг нескольких. Вокруг лидеров. Том даже не пытался стать лидером. Он быстро понял, что был слишком особенным. Он не умел смеяться в ответ на смех, улыбаться в ответ на улыбку, утешать в ответ на слёзы. Единственным путём был путь страха. Сначала — драки. Затем... о, затем его особенность нашла выход. Он понял, что если очень сильно, слишком хочет, то это желание... будто бы хотело исполниться. Он мог подвинуть предмет, просто сильно пожелав. Причинить боль. Заставить человека ответить на вопрос.

А вот животные — о, животные были податливей. Так он заставил повеситься кролика мальчишки, который его избыл. Тот думал, что если на три года старше, то Том будет лизать ему ботинки! У Тома были принципы. Приют кормил его, учил, одевал. Он подчинялся учителям, воспитателям — по большей части. Честный обмен. Билли отреагировал на приказ отстать тумаками. Том заставил его кролика повеситься. Билли... Билли больше не был врагом. Теперь он боялся Тома. Том запомнил это. Если противник слишком силён, всегда есть те, кого он ценит. Они — уязвимые места. У него же... О, у него не будет уязвимых мест.

Ещё были змеи. Змеи понимали его, отвечали. Они стремились к нему. Одно его присутствие даровало обычным животным силу, присущую людям. Разум. Они подчинялись, но не как люди и не как животные. Они подчинялись так, как ему бы хотелось. С почтением. С уважением. Опережая его ожидания. Это то, чего ему всегда не хватало. То, для чего простого страха было слишком мало. Тогда он поклялся себе, что люди тоже будут подчиняться ему. Осталось найти людей, которых стоит подчинять. Приютские — приютские того не стоили.

Потом пришёл Дамблдор. Он показал, что Том, может быть, особенный, но он такой — не один. Была школа, где он оказался сначала в самом низу — и здесь нельзя было просто приказать. Дамблдор явно сказал про "методы, которым не обучают и которые не допускают в школе". Что же. Том был терпелив и хорошо научился притворяться обычным, не особенным. Улыбаться на улыбку, делать вид, что радуется в ответ на радость. Не у кого было спросить, нормально ли это для магов — не уметь отражать чужие чувства и эмоции. Не у кого было спросить, правильно ли это, что он радуется, когда берёт что-то под контроль, будь то магия или чужая воля. Он решил, что это ненормально. Он — не нормальный. Он — особенный и среди волшебников. Наследник Слизерина, тот, кто создаст крестраж в юном возрасте, прикоснётся ко тьме и станет величайшим магом и величайшим иномагом, тот, кто...

...кем он не стал. Он стал Томом-в-Дневнике. Воспоминания были в порядке, но от эмоций, от чувств осталось ещё меньше. Не серое, а блеклое, прозрачное, призрачное. Должно быть, так же ощущают вкусы призраки, как он ощущал эмоции. И память — бледная, иллюзия себя-настоящей. Он помнил, что раньше было иначе, и это поселило в него жажду. Жажду жизни. Жажду тела. Жажду настоящести. И когда глупый Малфой эту возможность дал, когда он коснулся жизненной силы доверчивой девочки — ощущения были непередаваемы.

Он не торопился тогда. Он мог бы закончить всё быстрее. Сломить её сопротивление. Нет, он не хотел просто брать и убивать. Это напоминало привязанность, но ею не было. Странное чувство неправильности, которым он заразился тогда. Неправильно брать и ломать источник яркости. Были и другие сомнения. Сомнения разума — не ощущения уже. Что, если силы этой девочки не хватит? Что, если он, забрав всё до капли, тело не вернёт? Ритуал не был идеален. В конце концов, у него была память пятикурсника — не взрослого себя. Он был крестражем — не полноценной душой, не могущественным иномагом.

Гарри Поттер. Ему было любопытно. Мальчик, которого он-взрослый не сумел убить. Мальчик, который пришёл к нему, когда медлить больше было нельзя, когда он решился на ритуал, ощущая опустошённость, несмотря на прибывающую силу, на реальность, отданную полудобровольно. Мальчик — и Дамблдор. Дамблдор убил его руками мальчика. Умирая, он понял свою главную ошибку. Мальчика нельзя было трогать. Он-взрослый не справился с Дамблдором, не решился сразиться с ним в Хогвартсе, он-взрослый попытался убить Поттера — погиб бесславно. Он даже не знал, зачем вообще напал на Поттеров!

Не так. Всё должно было пройти не так. Поттеру хватило бы заклятия забвенья. Или он должен был остаться с Джинни. Медлить, не торопиться. Стать её помощником. Вытягивать её жизненные силы, устанавливать контроль — но давать ей восстанавливаться. Его поспешность, его жажда действий, жажда жизни сыграла злую шутку. Разум, не сердце. Разум, а не Сердце. Он должен был решать и выбирать рационально и разумно. Он не должен был копировать глупость, импульсивность, жажду величия, желанье показать свою особенность — оригинала. Он не оригинал — лишь осколок. Это всё крутилось у него перед глазами, когда клык василиска растворял крестраж, убивал его вместилище, и жизненная сила стремительно утекала к своей хозяйке, взамен оставляя трезвость мысли — и холод смерти.

...он вернулся. Это было ещё хуже, чем раньше. Жажда жизни его-тени затмевала всё. Но он старался. Он помнил, из-за чего погиб в прошлые разы. Он пытался взять её под контроль. Ясность, разум — это подлинная сила волшебника, и Альбус Дамблдор не раз ему это доказывал. Теперь он хотел быть похожим не на себя-прошлого, а на Дамблдора. И на Райса. Райс прожил больше, чем Дамблдор. Был могущественнее, чем он? Сложно сказать. Райс был скован ограничениями, которые принял добровольно. Стоило ли оно того? Стоили ли того крестражи? Это предстояло выяснить.

Будучи воспоминанием, тенью, возвращённой к подобию жизни, привязанной к якорю-Джинни, он стал ещё слабее. Он всё ещё мог пугать, волновать, вызывать гнев Джинни. Это давало силы — небольшие. Бессмысленная мелочь. Теперь не хватило бы и десятка девочек, добровольно приносящих себя в жертву, чтобы вернуть полноценность. У него не было основания. Дырявое, трепещущее на ветру нереальности полотно. Но он ценил то, что осталось. Упорядочивал, дублировал воспоминания. Использовал каждую крупицу силы, чтобы сохранять себя, не терять, не растворяться. Он не мог создать себе новую душу. Это было невозможно.

Он помнил, как заверял Непреложный обет. Тогда она впервые удивила его. Когда подарила жизнь, чистейшую жизненную силу. А он — он ощутил вкус. Его эмоции, его "я" — ненадолго осветились. Не блеклость и не серость — яркость, множество цветов! Нечто особенное. Он говорил, шёл за Джинни и Хранящей, заговаривал зубы Грэму, беспокоился по поводу Камня Слизерина — но вместе с тем рассматривал новое воспоминание в глубине себя. Яркое воспоминание. Первое из ярких.

На этом фоне он едва не пропустил кое-что ещё. Нечто неправильное. Едва заметное искажение, не свойственное обычным иномагам, тем более, делающим первые шаги, не нашедшим свой путь, свою сферу. Что-то в ауре причин-следствий, в тени и эхе, вокруг Джинни было не таким. Иное всегда преподносит сюрпризы. Он счёл это за маленький дефект восприятия — в конце концов, он не был даже полноценным существом, не то что иномагом. Зря.

Встреча с Тёмной Луной напугала его. Никто из окружающих не осознал настоящую её опасность — только он. Даже Райс, кажется, успокоился. А он видел. Видел сущность, настолько влиятельную, что лабиринт сам по себе искривлялся рядом с ней, в её присутствии. Конечно, Светлая Луна не убила, не могла её убить. Тёмная была слишком... запредельна, несмотря на весь потенциал Светлой, который, конечно, поражал, но не более того.

Затем была встреча с другим двойником — двойником его самого. Томом, не отказавшимся от своего имени. Выбравшим сторону Строителей, существ, буквально высасывающих Жизнь, жизненные силы из целых миров. Таким бы мог он стать? Учеником Дамблдора, равным тому чародеем, без трепета бросающим вызов, едва не побеждающим в поединке один на один? Но всё-таки проигравшим — проигравшим, потому что забыл, что война — это не дуэль. Он, прошло-будущий он, Волдеморт, об этом не забыл. У Волдеморта были последователи. И была уверенность (слишком хорошо себя знал), что никому из них по-настоящему Волдеморт не доверял. Не умел доверять. Не умел верить. Значит ли это, что доверие, что тёплые чувства, которые, как он догадывался, Волдеморт в итоге счёл слабостью, а себя — слабости лишённым от рождения, — что тепло — это сила? Гриндельвальд и Дамблдор, друг другу доверяя, вместе установили контроль волшебников над магглами, как он порой мечтал. А в 3М-линии пути Дамблдора и Гриндельвальда разошлись — и Гриндельвальд проиграл. Один в поле не воин? Великие дела не творятся одиночками?

Он отчаянно хотел прикоснуться к розовому свечению. К аспекту Жизни. Поглотить его весь, пока не лопнет! Даже отголоски, искорки, доставшиеся, пока Джинни высвобождала энергию кристаллов, были прекрасны. Они не только делали его на миллиметр, но ближе к телу, но и давали ощущения тех, у кого были отобраны. Привычную темноту он отбрасывал, серость и прозрачность — туда же, но свет, тепло и яркость... Ту загадочную силу, что позволяет людям верить друг другу. Может быть, 3М-Дамблдор был в чём-то прав, когда говорил о "силе любви"?

Если понимать под "любовью" всё тепло, которое он пропустил. Всё, от которого настойчиво уклонялся до превращения в крестраж и, позже, будучи Волдемортом. Про то, что сделало его ХОД-версию равной Дамблдору, в то время как 3М-версия боялась столкнуться с 3М-Дамблдором лицом к лицу. Но даже ХОД-он недостаточно понял эту силу. Любовь, дружба, уважение, доверие — всё это, несмотря на несомненные уязвимости, делало людей сильнее — а сила в целом разделялась и отдельными частицами.

В прошлом его интересовала история лишь с точки зрения собственной избранности и прикладных знаний. После ХОД-линии он начал задумываться о природе лидерства, о том, кого люди любят... о том, какую силу может обрести иномаг, сосредоточив на себе любовь миллионов и миллионов простых смертных, не магов даже. О том, что два гения, договорившись, немного друг другу помогая, — получают больше выгоды, чем по отдельности живя, не говоря уж о вражде. А если гениев будет больше? Или не гениев, а специалистов? В отличие от магов, все величайшие чудеса магглов построены именно на этом — на силе объединения, на, в конце концов, доверии. А от доверия лишь шаг до веры — на вере же устроено генеральное схождение, что элементиста может в бога превратить...

Много мыслей передумал он тогда. Он видел РМ-себя, видел "родовую" силу — занимательное соединение волшебства и иномагии, практически гениальное. Но видел и кое-что ещё — сама по себе эта сила не сделала бы РМ-его настолько могущественным. Это сделало доверие. Тот он действительно дал чистокровным силу — и вместе, должно быть, они легко бы РМ-его одолели. Но это же породило и доверие. Будучи лидером, проводником, направляющим чужую силу, РМ-он стал более чем избранным. Стал тем, кто выковал свою силу сам.

И эта мысль, мысль, что сила, не унаследованная, а самостоятельно возданная, выкованная, гораздо слаще, — она вновь заставила копаться в прошлом, вспоминать приют, находить грубейшие логические ошибки в размышлениях ребёнка — ошибки, которые сделали его "лордом", отказавшимся от собственного имени. А уже это заставило думать о другой силе — силе, открывшей перед ним недостатки, силе, которая, кажется, противоположна "теплу", но в то же время никогда им не осознавалась в полной мере — а вот ХОД-Дамблдора сделала в десятки раз выше 3М-версии. О силе, превращающей обезьяну с палкой в человека, а обезьяну с палочкой — в волшебника. О силе, само волшебство сотворившей. О разуме, о силе, дающей выбор сознающему уму. О силе, которой у него, души лишённого, было в избытке. О силе, способной, в конце концов, и душу даровать.

Позже он ещё столкнётся с плодами этой силы и убедится в том, что именно она — главная, ключевая. Тёмная Луна, выбравшая поражение, чтобы исследовать, познать искажение, им упущенное, сочтённое незначимым. Джин, выбравшая идти вперёд, выбравшая сражаться и помнить. Выбравшая именно его, без колебаний отдавшая ему жизненную силу, некоторую власть над собственным разумом. Он же, помня о "тепле", помня о доверии и выборе, заслуженно ей отплатил. Потом будут совместные занятия иномагией, совместные эксперименты и обустройство внутреннего мира. Да, самому обладать духовным оружием, — это хорошо. Но иметь союзника... иметь друга-воина, когда сам воином становиться не желаешь — ещё лучше.

Они вместе прошли весь путь — гриффиндорка и слизеринец, научившиеся друг другу доверять. Она вернула ему душу, не колеблясь. Он всё ещё не был уверен, что вернула до конца. Эта неуверенность, он знал, была частью самой его инореальности. Или же он выбрал, что она будет частью его инореальности.

Вместе с душой он получил силовой доспех и способности полёта за счёт Игры, без капли волшебства. Неплохой набор, тем более что доспех можно было убрать, а отсутствие ног у классического спрайта — исправить трансфигурацией. Он не стал этого делать, только разобрался, как, с Темнушкой посоветовавшись. Та не отказала — сочла интересной задачкой, как и разобраться в устройстве тела спрайта. И он не остался ей должен. Ещё один урок, который он-прежний не освоил: люди могут просто так делать то, что тебе выгодно, если им это — нравится. Заставлять не нужно — да и как заставить целую Тёмную Луну, живой реликт незапамятных метавремён, видевшую Мерлина вживую, Морганы-Модрон — ученицу? Но можно использовать её выбор. Именно то, что делает Паж Разума, не так ли?

Они прошли множество испытаний. Вырвались из запределья. Воскресили Фло. Были свидетелями жертвы Тёмной Луны и смерти бога. Едва не погибли от атаки колдуна, завладевшего Кристаллом Сердца. Посетили Разноцветье и говорили с древними иномагами, видели ту самую, первую Сивиллу Трелони, хранительницу Сердца Хогвартса, по легенде, назначенную последним из Основателей, причём не 3М, не ХОД и не РМ, а других — первейших в метавремени, видевшихся с первыми иномагами, должно быть. Это действительно впечатляло его — но ещё больше впечатлил разговор с Эшером, Разбойником Рока, тем, кто научился принимать и выбрасывать что правила, что обречённость, тасовать их, точно колоду карт.

Эшер не так много ему объяснял. Больше — показывал. Образами. Историями. Демонстрировал, как видит мир. Показывал, что такое — осознавать себя рисунком, быть живым рисунком, будто бы сбежавшей анимацией из маггловских мультфильмов... понимать, что всё вокруг — такие же анимации. А шаг в реальный мир — шаг к Утгарду иль сразу Бездне. И почему Эшер вернулся. Как можно, будучи рисунком, себя перекроить, как можно возвращаться... как проще уходить. Эшеру нравилась реальность, но он не исключал, что разонравится обратно — а там, за её пределами, сокрыто столько интересного, да только реальным людям — недоступного.

После этого разговора было о чём подумать, и главное (помимо того, что Эшер хотел показать) — это окрас его точки зрения. Не тёплый, не холодный, не яркий и не тёмный. Не серый тоже. Эшер был калейдоскопом, хаотичным на первый взгляд узором тьмы и света. Он ненавидел, презирал, но любил и уважал. Менял мнение по десять раз за час. Игрался с мнением, встряхивал эмоции, будто монеты в кошельке, и каждый раз наверху оказывалась новая. Однако кое-что не менялось. Равновесие. Эшер вполне осознанно (на границе сознания — ты заметил позже, изучая тень посещенья Разноцветья) удерживал равновесье между противоположностями и разнообразил спектр. Не гнался за новым, а скорее старался смотреть на старое новыми глазами, причём так, чтобы видеть как приятное, так и неприятное в равной мере. Менять точку зрения и удерживать равновесие — тоже прерогатива разума.

Перед тем как вылететь к Краку, Элла поговорила с каждым из них, чтобы определиться с тем, кто, как и что исполнит. Они ещё не подозревали, на чём будут играть и насколько огромно будет их творение, но Элла... Элла знала с самого начала. В виртуальном пространстве капчалога время могло идти как угодно, и временные петли были доступны, в отличие от сеанса.

— О чём мы должны поговорить? — Том тогда не очень понимал, чего она хочет.

— О чём угодно, — хмыкнула Элла. — У нас много времени.

— Я могу спросить тебя... — он помедлил.

— О чём угодно, — повторила Элла, встретившись с ним взглядом, игнорирующим легилименцию. Она всегда была жутковата — Элла Мэйдж. Было в ней что-то... большее. Что именно — не формулировалось, а Том всегда был упорен в таких вопросах. Дело не в том, что Элла невидима в паутине или лабиринте. Скорее в том, что она... была связана с чем-то? Или кем-то? Было похоже, что она — это только частица чего-то огромного, не как Песня, но всё-таки масштабного, непостижимого, выходящего за рамки человечности. А она даже не была иномагом. Как будто бы слишком иная для иного. В общем, он поспешно отвёл взгляд и всё-таки решился:

— Ты создавала квинтэссенцию аспекта Разум. Можешь рассказать о нём?

— О Разуме? — она не удивилась. Элла редко удивлялась, что добавляло жути. Да-да-да, такой характер, но когда сталкиваешься с совершенно нечитаемым человеком, почти не удивляющимся (а когда удивлялась — это выглядело фальшью) и кажущимся порою частью чего-то великого, непостижимого — при том нарочито реальным... Бр-р-р! Радовало, что интуиция чётко определяла Эллу как жуть, но "свою" жуть. Просто хотелось вести себя рядом с ней очень-очень осторожно. Как будто неосторожное слово, движение или мысль спровоцирует нечто, и Элла покажет свою истинную сущность, после чего... на этом моменте воображение отказывало. Тёмная Луна и даже Ивицер выглядели не такими уж страшными на фоне того, что якобы пряталось за Эллой — пожалуй, интуиция сравнивала её с Инфуцором. Том отдавал себе отчёт, что это иллюзия, должно быть, связанная с каким-нибудь экзотическим взаимодействием защиты Хранящей и его иновремени, но не торопился затыкать внутренний голос. А вдруг он прав? — Или о Лезвии Разума?

— Это называется Лезвие? — тоже пугающая штука. Все квинтэссенции были пугающими, но некоторые — ещё и манящими. Что характерно — не иными. В этом — страшность и неинаковость — они походили на Эллу, которая большинство из них добыла или вовсе создала. — Нет, я бы хотел узнать больше о Разуме. Это мой аспект.

— Знаю, — оценивающий взгляд. — Это неконкретный вопрос. Разум обширен, как и любой аспект.

— Ну... — обычно он не злоупотреблял такими словечками, как "ну" и "хм". Обычно он легко формулировал вопросы. Не тогда, когда дело касалось таких... эзотерических материй. Должно быть, он был очень приземлён по сравнению с Волдемортом. В какой-то мере такая приземлённость — результат нарастающего страха, который уходил только вот сейчас, когда его пересилила надежда. Надежда, что у Эллы и неведомого хтонического чудовища, которое могло за ней стоять, всё-таки получится. И инореального более не будет, а он станет настоящим, перестанет цепляться за приземлённое, простое, чтобы крупицы настоящести не растерять. Что характерно, больше верилось, что получится у чудовища, чем у Эллы, если они, конечно, не являются одним и тем же. — Скажи, чем Разум отличается от Времени? Я иномаг времени, и Разум... Выбор, разделяющий линию реальности на множество, относится к Разуму или ко Времени?

— Интересный вопрос? — она действительно так считала, а не тянула время, незнание сокрыв. — Я бы сформулировала это так: и Разум, и Время достраивают, реконструируют из частей — целое. Но они действуют в обратных направлениях. Время по данным причинам конструирует следствия, а по данным условиям задачи — ответ или ответы. Разделение на линии означает, что одному условию соответствует несколько ответов или одному набору причин — несколько независимых, раздельных наборов следствий. Следишь за моей мыслью? — Том кивнул. — Разум делает то же самое в обратном направлении. У Разума уже есть ответы и следствия — это окружающий наш мир или то, чего бы человек хотел получить. И Разум реконструирует условия задачи по ответам и необходимые причины по случившимся или желательным следствиям. В этом разница. Время — это природные, естественно направленные процессы. Разум направлен в противоположную сторону. Даже когда Разум моделирует будущее, он ищет, конструирует условия — условия, в которых окажется в будущем, а не само будущее. Разум фильтрует исходы, в то время как Время генерирует их все. Разум выбирает, в которой ветви он окажется, Время свободно разделяется на каждую из веток.

— Не помогает, — вздохнул он. — Я хочу понять свою роль... не в смысле класспекта, а вообще — свою роль.

— Или найти её? — он вздрогнул. Она не читала его мысли. Она реконструировала их. И она — не игрок Разума, ведь так? Но Тёмная Луна тоже не была игроком Разума. — Многие из нас... — пауза, — ищут смысл. Ищут себя. Это характерно для игроков — искать себя во время сеанса Игры. Или менять своё место в мире, пережив игровые испытания. Если хочешь знать моё мнение, то Разум — это особенный аспект? Есть только один такой же — Свет. Это единственные аспекты, связанные с высшим в человеке. Свет связан со смыслом и пониманием, Разум — с выбором и достраиванием. Это то, что уникально для нас, людей и разумных существ вообще — то, что выделяет нас в изменчивой вселенной, — она улыбнулась с лёгкой мечтательностью, совсем нехарактерной для себя — спокойного и сосредоточенного лидера-инженера. — Я помню, как разговаривала со Смотрителем, индустриалом со среднего уровня щупа. Его игровая роль в точности с твоею совпадает. Это не твоя судьба — это пример, насколько разнообразен Разум. Ты встретил больше, чем мы все, собственных версий и сравниваешь себя с ними?

— Я думаю, мой оригинал был каким-нибудь Принцем Рока, — хмыкнул он. — Моя ХОД-версия — тоже Разум, другой класс. Капитан Слизерин... — кривая ухмылка. — Кровь.

— Никогда не думала, что буду это говорить? — Элла подняла на него серьёзный взгляд. — Из всех нас я больше всего знаю об Игре. Я росла с уверенностью, что войду в свой игровой сеанс. Изучала свою роль, все классы и аспекты заранее. Но... послушай, Том. Классы и аспекты ничего не значат.

— Что?

Она тонко улыбнулась:

— Ничего, Том. Мы сами выбираем свою судьбу. Я знаю людей, который достаточно изменились, чтобы Игра поменяла им класс и аспект. Я знаю полных противоположностей с одним и тем же класспектом. Ты сам можешь выбирать, что будешь делать и куда пойдёшь. Если всё удастся, если мой проект будет осуществлён, у тебя будет свобода — тысячи вселенных и в Пространстве Парадоксов, и дальше, станут доступны каждому из нас. Росток нового Древа, миры, созданные Модрон, Лес, то, что за Лесом... Я слишком пространственная? — капля ирония на вопрос, опровергающий утверждение о незначимости класса и аспекта. — Ты можешь занять любое место, какое пожелаешь, или создать новое? Пойти дальше с Джинни — или оставить её одну. Я знаю, что бытие спрайтом накладывает некоторое ограничения, но основная игра завершилась — в этом смысле ты свободен тоже. Без ограничений иномагии, без искусственных препон, независимый от социума — какой бы путь ты выбрал? Представь себе, что всё осталось позади, Том.

Похоже, это тот вопрос, ради которого она начала разговор. Сложный вопрос, на который имелся простой ответ.

— Думаю, мне понадобится немного времени прийти в себя, — молвил он. — Выбор судьбы — не то, что делается впопыхах. После сеанса я останусь с Джинни. Мы привыкли друг к другу. Не имеет смысла планировать дальше. Неизвестно, как разрешится ситуация с Исказителем, с Песней, с Древом и Строителями. Потом — потом я бы хотел получить контроль, — он улыбнулся тому, что было внутри от слизеринца. — Только не над чужими жизнями, как раньше, а над своей.

— С Джинни, значит, — она приняла решение — он ощутил очень ясно, — и контроль над жизнью. Я тебя поняла. Хочешь отдохнуть? У нас есть немного времени — час или два.

— Ты предлагаешь каждому?

— Большинство отказывается? — пожала она плечами. — Я распланировала сутки внутрикапчалоговых интервью, и эти час-два — то, от чего отказались другие. Если бы разговор с кем-то затянулся, перешла бы на пару суток.

— Пусть больше отдохнут следующие интервьюируемые, — Том совсем не чувствовал себя тогда усталым. Напротив, близкое завершение, грядущее Событие — они точно подпитывали его. Грешил бы на какой-то иномагический эффект, но сейчас, в критический момент, иновремя почти что недоступно. Не было будущего, кроме того, которое они сотворят сами — не было и прошлого. Имело значение только настоящее. Только выбор — выбор здесь и сейчас.

— Отказываетесь и отказываетесь — отдохну, я, похоже, в одиночестве, — проворчала Элла, раскапчалогируя их в реальность.

А потом, когда явился Варсиэр, а Крак и Храм сблизились со Скайей, Дирижёр и Композитор создали потенциал. Там, за облаками Скайи, развернулась битва, но они стояли в прекрасном сиянии потенциала и совершали Выбор. Вся Песня была одним большим Выбором, загаданным желанием, а потенциал — всемогущим джинном, который желанье это исполнял. Ну а он управлял Жизнью, вместе с Джинни и через Тёмную Луну её вплетая в Выбор.

С реализацией же Выбора он столкнулся уже на Краке. Песня ударила в него всей силой новопробуждённого Потока. Лабиринт исказился, мучительно, болезненно, медленно распадался на частицы, а он, а его душа — закрывалась вместе с лабиринтом. Не был настоящим, он напоминал подтаявшую статую, грубый образ себя прошлого, но собственный выбор и выбор всех остальных настоящесть — возвращал. И именно ему нужно было решать, каким он станет. Его память пестрела провалами — он направлял Поток эти провалы заполнять. Его чувства и эмоции были обрывистыми, противоречивыми, не соответствующими материальной оболочке, этому органическому голему под названьем "тело", — он должен был вернуть их согласованность на место. Это была одновременно тысяча тысяч выборов, последовательно совершённая за пределами времени, — и один большой Выбор вместе с тем. Выбор себя.

Если бы не парадоксальные техники Эшера, если бы не помощь Джу, он бы восстанавливался долгие часы, переосознавая, себя переоткрывая, перечувствуя, перевспоминая, переживая то, чего не должно было быть, но что стало мановением Потока. А лабиринт — лабиринт рассыпался на хрустальные кубики вариантов, и Том теперь чувствовал стремление реальности вокруг — слабо, но целостно ощущал... вероятности, должно быть? Никакого больше эха, никаких теней — лишь выбор, дрожащий на кончике мысли. Может ли реальность думать? Научил ли Поток осознанному выбору саму ткань существования? Стала ли ноосфера, "настоящая" ноосфера, не чета той, прошлой, своего рода "разумом", Разумом для тела материи-Пространства? И значит ли это, что раньше это "сознание" уже имелось, пусть было не реальным — было инореальным? Была — судьбой? А сейчас судьбы больше нет, есть только выбор — возможность, непрерывно схлопывающаяся в реальность, и та её часть, что уходила в прошлое, не могла существовать, а что в будущее — не была самостоятельной, а точно... дополнением? Как там говорил Ивицер — плюс-бытийность, да?

Не важно. Всё это интересно, да не важно. Важной была яркость. Он выбрал... выбор. Не столько же яркости и тепла, сколько у других людей. Он не хотел терять то, что было его частью, его основой. Он хотел уметь переключаться, мочь мыслить, как другие, — но и возвращаться к привычной серости, как показало время, со слепым пятном, но эффективной.

Все Томы, все прочие "я", с которыми он сталкивался, были хороши в чём-то. Волдеморт-оригинал мастерски притворялся, едва не захватил всю Землю, а до этого — долго и терпеливо создавал крестражи, прежде чем начать действовать. ХОД-Том был мастером волшебства, в одиночку побеждающим Дамблдора — Дамблдора, гораздо более сильного и умелого, чем 3М-версия. Кровавый Том, Капитан Слизерин не был таким же искусным, зато умел вести за собой людей, вернул себе часть или всю яркость, понимал, что такое лидерство и ответственность. И у каждого варианта были слепые пятна, будь то тяга к театральности, символизму и нежелание погружаться в глубины магии "оригинала", прямота и некоторая даже грубость РМ-Тома и, наконец, совершенное непонимание "нечестности" и силы отношений между людьми у ХОД-Риддла. Он не собирался следовать ни одному из этих путей — вместо этого хотел объединить сильные стороны, избежав слабостей. Не полностью, конечно, ни один человек не может быть сразу всем, но... но кто мешает ему пробовать? В конечном итоге, это было общей частью всех его версий — тяга к величию. И он ей — наслаждался.

Том видел, как Песня коснулась Джин. Она тоже выбирала, но выбор её был совсем иным. Она ступила гораздо дальше него в освоении своих сил... своего безумия. И Поток предложил ей изменения не столько разума, сколько духа. С поддержкой Джу, впрочем, всё закончилось удачно. Джинни немедленно назначила (сразу было понятно, чьё мнение среди вас четверых самое авторитетное; немного обидно, что о нём как о лидере она и не подумала) Джу главной. Джулия повторила их цель: добраться до центра станции, включить генератор поля автоупорядочивания и использовать... кое-что ещё. Что-то, о чём осведомлена только она и Джинни — секрет, о котором нельзя говорить вслух, а лучше и не думать. Что ж, легилименции здесь нет, но Том готов был поспорить, что потоковая телепатия существует; владеют ли ей вортигонты? Нет. Одна из возможностей, непрерывно схлопывающаяся в ноль. Это он и озвучил.

— Поток дал тебе что-то? — немедленно заинтересовалась Джин.

— Немного того, немного сего, — воспроизвёл он коронную улыбку Дамблдора. Интересно, а не будет ли он хорошо смотреться в очках? В чём 3М-Дамблдор был хорош, так это в стиле — это его коронное поблёскивание очками-половинками... Да, пожалуй, не помешает новый стиль, когда всё закончится. — Я был иномагом времени. Иновремя не исчезло, я думаю, другие сферы — тоже. Они переродились, трансфоживлены Потоком. Я чувствую, но не конкретное будущее, а вероятности. Змеиное чутьё, — невольно ухмыльнулся.

— Полезно, — леденящий голос с хрипотцой — ревенант, который оживлён — не как он, а иначе. Разум ревенантов был в порядке — пострадало тело. У него — наоборот. — Что по сенсорике у них?

— Я не "вижу" ответы, — тем не менее, Том сосредоточился, нащупывая возможности того, что они будут проходить мимо вортигонтов на разных расстояниях, и осознавая получившееся вероятностное распределение. — Нас не засекут, если не будем наглеть. Магию они не чувствуют, чужой разум — на расстоянии десятка метров, игры с Потоком, — бросил максимально выразительный взгляд Джин, — с двух десятков, есть стены, нет стен — всё равно. Они связаны в единую сеть — как только чувствует один, реагируют все остальные. Не похоже, чтобы искали нас — просто патрулируют и делают что-то... другое. Шанс проскользнуть мимо патрулей, — вероятность размывалась, но он мог оценить её интегрально, — хороший. Если кто-нибудь, — кивнул Джу, — даст мне карту, я построю безопасный маршрут.

— Карта, карта... — Джу замерла. — Секундочка, мне нужна Элла! — прошла не секундочка, а минуточек десять, прежде чем Джу извлекла причудливый приборчик из числа, как его называла Элла, "игротеха". Игротех и эта игромагия-инфомагия — действительно интересные направления, которыми он просто обязан заняться, особенно после того разговора с Мойлином и Джеймсом. Они "сбросили" ему основы — освоит после сеанса. Иномагия исчезла, потоковой магии учиться не у кого, а это — практически бесплатный источник могущества, которого ему явно не хватает.

— Что это за штука? Что ещё за "миникомпьютерный алхиматор"? — прищурилась Джинни.

— МКА, "Венец приборов Игры", по словам Эллы, — улыбнулась Джу, прикрыв глаза — связываясь с этим "МКА" через нейробруч? — Так, так, так и-и-и-и... готово!

Перед МКА из воздуха появился ещё один приборчик — на сей раз похожий на старые маггловские калькуляторы. Джинни среагировала первой, подхватив его, прежде чем разбился — он заметил, как дёрнулась рука Итолла. Реакция ревенанта-то похуже, чем у Джин!

— Ой, — извиняющая улыбка. — Спасибо, — взяла Джу "калькулятор". — Ага, теперь жмём сюда и сюда, — надписей на кнопках не было, на экранчике — совсем белиберда. — Угу, теперь вот так, — щелчок рычажком сбоку. — Вот и карта!

Над приборчиком высветилась трёхмерная схема с их местонахождением. Джу показала Тому, как управлять масштабом с помощью сенсорной панели, а он, в свою очередь, мысленно наложил на карту распределение вероятностей — виски кольнуло с непривычки, — махнул в сторону двери:

— Побуду на полставки вашим компасом.

— Спасибо, Том, — новоприобретённые чувства дрогнули в ответ на благодарность Джин, но он постарался этого не показать:

— Мы — команда. Распределим роли? — Джин кивнула, позволив ему продолжать. — Я — проводник, иду первым, Джинни меня прикрывает, Итолл следит за тылом, Джу в середине, поддерживает сенсорные чары, смотрит эмпатией, командует, накладывает защиту, если что. В бою я — резерв, Джин — атака, Итолл — контратака, Джу — защита. Пойдёт?

— На большее рассчитывать глупо, — "одобрил" ревенант-разведчик, критики которого он ждал. — Мы — не сработанная команда. Все запомнили?

— Я сенсор, командир, защита, — кивнула Джу.

— Держу фронт, атакую, — Джинни.

— Тыл, контратака, — Итолл.

— Проводник, резерв, — закончил Том. — Ну, вперёд?

Они выдвинулись. Серые стены, безликий, безразличный свет. Жители этого места расцвечивали его через нейробручи, через "маггловскую менталистику", как называла её Джин. Это напоминало ему себя-прошлого — в своё время он злоупотреблял окклюментивными практиками, соединяя их с иномагией разума. Создавал внутри себя цвета, искусственные, но такие притягательные! Раз и навсегда от этого отбила единственная встреча с художниками. Должно быть, они хотели завлечь, хотели показать красоту своей иномагии, но он... он был неправильным. И его искусственные цвета не так соединились с их искусством. Их могущество, могущество чистого творчества... их безумие, на самом деле, — оно сделало его более сдержанным в иномагии. Более осторожным. Не злоупотреблял экзотическими ментальными практиками, сосредоточившись на традиционной легилименции и боевых приложениях иноразума. Обжёгшись о костёр, дул на молоко. И лелеял мечту стать настолько сильным, чтобы ворваться в проклятое Разноцветье и прикончить этих сумасшедших выродков!

Конечно, он поменял мнение. Художники не были сумасшедшими. Просто странными, но отлично собой владеющими. Странные иномаги — это всегда обладатели идеального самоконтроля: они сознательно отказываются от якоря нормальности, которым не пренебрегали ни Райс, ни Фло. Встретившись с художниками вновь, он был уже... другим. Иномагом не разума, а времени, иномагом, посвятившим свободное время исправлению ошибок собственной психики. Он не считал, как прежде, любое слишком могущественное существо — угрозой. Нет, теперь он воспринимал их возможностями. И Эшер подтвердил, что это было верным выбором. Доверие — всегда риск, но кто рискует, тот не заканчивает как его оригинал — сойдя с ума от сразу нескольких крестражей, сделанных с минимальной паузой. Том всё ещё боялся смерти, но не так.

Он догадывался, что дал Локонс Джинни, предполагал, чем могли поделиться остальные. И в том числе поэтому не сопротивлялся, что лидером будет именно Джу. Сивилла Трелони, хранительница Сердца Хогвартса, поделилась с ней крупицей опыта управления. Эта крупица превосходила, должно быть, всю жизнь Райса, не то что Дамблдора. Первая Трелони выставляла свой возраст и метавозраст напоказ. Реликт прошлого наряду с Эшером и Эбби. Старше ощущалось только одно существо — Хранящая Время, чью "старость" иначе как непостижимой — не назвать.

Том был уверен, что даже человек, которого они встретят несколько позже, когда Элла уже передаст информацию о том, что вортигонты воскрешают друг друга (а значит, правильно вы избегали столкновений), что прибывает Элис (Эбби и Эшер должны же будут с нею справиться? Если нет, то кончено всё будет быстро), что в Краке засела Медуза, создающая преграды из кристаллов совершенного порядка, — этот человек не был столь стар. Реликт для них, в глазах Хранящей он, должно быть, молод.

Обойдя множество патрулей, они добрались до входа в краково метро. Оно было закрыто тем самым кристаллом. Следуя указаниям Эллы, они воспользовались "методом номер один по Эбби" — сломали кристальный барьер, переложив чары отмены на ритуал под руководством Джу. Сломали, чтобы лицом к лицу столкнуться с человеком в алом плаще с гербом, который не было времени разглядывать. Он напал. Столкновение произошло так быстро, что Джу подняла щит над ними троими, когда мечи уже столкнулись трижды, а Джин и нападавший разошлись и замерли друг напротив друга.

— Неплохо, неплохо, — рассмеялся незнакомец со смутно знакомым лицом. Рыжевласый, облачённый в серебряную кольчугу под плащом, он улыбался без капельки враждебности. — Рад, что моя наследница знает, с какой стороны держат меч. Простите за эту небольшую проверку, друзья, — он подбросил свой меч (тот растаял в воздухе) и поклонился, широко улыбаясь. — Годрик Гриффиндор, основатель школы Хогвартс, идейный создатель её Сердца — к вашим услугам.

На алом его плаще оскалился золотой лев, и фигура Гриффиндора была исполнена скрытого могущества — один из четырёх, как Том теперь понял, Основателей, прибывших на Крак. По худшим предположениям Эллы, он был под Империусом лично Инфуцора... Нет, конечно, это было не так. Том, конечно, не обладал всем опытом своей взрослой версии, но уж Империус бы различил — своеобразные отклики от легилименции, например. Годрик не был защищён артефактами. Взгляд Тома встретил максимально жёсткий окклюментивный щит — техника новичка, но исполнение отточено до идеала.

— Том Риддл, — поклонился в ответ — конечно, Годрика привлекло его любопытство.

— Том, некогда наследник Слизерина, моего доброго друга, — добродушная улыбка. — Похоже, судьба уготовила мне встречу с каждым факультетом? Оставьте подозрения, юная леди, — поймал он взгляд Джинни. — Это моя особая способность, разделённая со Шляпой, — чувствовать, кому из нас четверых более подходит человек.

— Джинни Уизли, Гриффиндор, — лаконичность Джин невольно вызвала улыбку Тома. Она такая забавная, когда сомневается и подозревает!

— Я слышал, мой духовный наследник, маэстро Локонс, дал вам парочку уроков, леди Уизли? — хмыкнул Годрик.

— От кого вы это слышали? — прищурилась Джинни.

— Именно от того, на кого вы подумали, юная леди, — серьёзно кивнул Годрик. — Некто Фес-Ис, известный более как Исказитель, заключил с каждым из нас и со всеми вместе сделку, скреплённую Непреложным обетом. Но кто сказал, что нашей целью являетесь вы? Ах, оставьте! С вами, — на миг его окружила аура такой опасности, что он невольно встал в дуэльную стойку, — справиться не так уж сложно. Но зачем? Фес-Ису вы не интересны, и мы бы не стали прислуживать ему, — о, этому выражению лица было сложно не поверить. Честь, гордость, храбрость — Гриффиндор бы умер, но не подчинился. — Я, ученик Морганы, никогда не стал бы разрушать своё наследие. Ну что, леди Уизли, опустите клинок? Мы не враги.

— Тогда объясни, — Нож исчез из ладони Джин, — зачем ты здесь.

— Извольте, леди. Я не буду говорить за моих соратников, Салазара, Хельгу и Ровену, но я послан, чтобы не допустить разрушения сей станции. Мне известно, что на станции есть диверсант. Некто по имени Орион, древний фейри, посвятивший себя разрушению и хаосу. Я убивал безумных фейри и прежде, но, боюсь, без иномагии это будет гораздо тяжелей. Я здесь, чтобы просить о помощи. Я не знаю устройство этой станции, мне неведомы её слабые места, но вы связаны с теми, кто знает. Следует найти Ориона и убить, прежде чем непоправимое случится.

Том выразительно перевёл взгляд с Джинни на Джу так, чтобы это заметил Гриффиндор.

— Джулия Сайнс, — неуверенно улыбнулась она, поймав острый, как лезвие духовного клинка, взгляд Годрика. — Я... мы вам поможем. Я спросила у Эллы.

— Благодарю вас, леди Сайнс, — признательный кивок. — Хельга была бы рада видеть вас в Хогвартсе. А вас, сэр Итолл, я прекрасно помню, — он смерил бывшего ревенанта долгим взглядом — без вражды, но и без тепла. — Не думал, что погоня за знаниями приведёт вас в Тихий Дом.

— Ошибки молодости, — прохрипел Итолл. — Расплатился сполна.

— Я понимаю, — это не было пустыми словами. Том, конечно, не стал потоковым телепатом, но кое-что улавливал. Что-то вроде тени, стоящей за словами? Не каждый раз, а редко. — Ровена поняла бы лучше. Итак, дамы и господа, вы присоединитесь к моей охоте за охотником — или продолжите свой путь?

Джу посмотрела на Тома. Вытолкнул наверх согласие. Резко кивнула Джин. Итолл — безразличен. Уверен, что он скорее "за", чем "против" — Крак, в конце концов, источник того, что жизнь ему вернуло.

— Мы с вами, сэр Гриффиндор, — неловкая пауза. — Может быть, без "сэров"?

— Без сэров так без сэров, — приподнял отсутствующую шляпу. — Просто Годрик к вашим услугам, Джулия, Джинни, Итолл, Том.

Meet the relict of the past: Herald

Ты знаешь, что будет дальше. Ты создашь-создаёшь или призываешь-призовёшь (разницы ровным счётом никакой) фиолетовую тетрадь в свои руки. Кривизной самого метапространства, чернилами самого метавремени напишешь ты первые строки. Ты напишешь, что видела, что сделала и как должно быть, а лангольеры будут стражами метавремени (довольно неуклюжие создания, но ты не Осси — ты творишь широкими мазками), и множество других Стражей, Механизмов и Принципов будет тобою вплетено. Ты будешь писать, пока фиолетовый уже том не сменится следующей тетрадью, на тот раз синей.

Метавремя потечёт плавно и незаметно, и годы сменятся эпохами, сквозь которые ты скользишь не то призраком, не то тенью не то писателя, не то архивиста. Ты будешь наблюдать-записывать, как явятся чистые боги, и как Йатос их, Фаэр их сформирует протомиры. Узришь ты, как протомиры наречены будут, станут мирами, как отражением богов, но вместе с тем вполне самостоятельным явлением станут души смертных, свою бессмертную природу не сознающих. И ты будешь любоваться, как каждый смертный создаёт свой тоннель реальности, как синхронизируются они — созвучием инструментов в одном мотиве! — в то, что иномаги назовут линиями реальности.

Ты будешь ждать, наблюдая, у Первых Часов, закутанная в чёрную мантию Тайны — Первый Страж Истока, Хранитель Ключа, Писец Судеб и Проводник Времени, Муза начала и Вестница конца. Будешь наблюдать за странным взаимодействием богов и духов и видеть, как зарождаются технологии, как первые, робкие ростки иномагии пробьются сквозь чёрствую физику. Ты встретишь первых иномагов, случайно коснувшихся Тайны и нашедших Велиру, рискнувших подняться вверх по течению и дошедших до конца. Ты поприветствуешь их и благословишь. И поклонятся они тебе, и уйдут с дарованною истиной.

Эры сменяться будут эрами, а синий цвет — небесно-голубым. Однажды ты встретишь пару иномагов, старшего и младшего, которые рискнут задать не просто вопрос, а целую их череду. Ты ответишь им — а потом укажешь путь. Несчётное время спустя уже немолодой, но всё такой же яркий иномаг вернётся с сокрытого пути. Ты будешь маяком для своего будущепрошлого друга, Эжака Су, и Ключ будет сжимать его ладонь, свет будет излучать его душа — тёплый и чистый свет, которым он позже-раньше вольётся в почку, что стала, является и станет Истоком и Вратами.

Со своим другом, иномагом не менее талантливым, но более трусливым, отворят они Ворота Тайны, распахнут Двери Перемен, впустят дикий Ветер и откроют бескрайнее Небо. И сущность, что тебя превыше, отражённый свет Нелуны усмотрит в беспредельи — двинется на него как на ориентир. Фейри первыми отреагируют, своими силами, своею красотой вторженца замедлив и зачаровав. Чистые боги и первые иномаги — вместе они встанут на пути Фес-Иса, Инфуцора, Исказителя, Пророка — встанут и победят, не без твоей поддержки. Улыбнёшься ты победе, но будешь знать, что не окончательна она.

В темницах заперты окажутся двое: отец и дочь. Один будет томиться за Стеной Чистоты, сияньем и сверканьем божественным скованный и отделённый. Стена же будет за Печатью, дабы не было никого, кто смог её бы изучить, понять извне, дабы отделить не только действия, но и внимание Инфуцора от ИМ-листа. Другая же будет укрыта покрывалом бесконечно растущего Пространства, ограждена формами и отражениями от внешней реальности любой. Но сколь ни были бы надёжны те защиты — падут и они. Обе тюрьмы будут нарушены, и ключевую роль сыграют Рыцари: Ярости и Пустоты с одной стороны, Власти же — с другой. То будет — но потом. Пока же — созерцаешь.

История берёт начало у твоих ступней: разглядываешь ты, как меняется лист, как рождаются и умирают реальности и нереальности, сколько блага и зла происходит от Ветра Перемен и как переливаются друг в друга аспекты и элементы бытия. Возвращение изгнанной Морганы привлечёт твоё внимание, как и её охота с Убийцей Бессмертных заодно. Возвращение, воссоединение первых, могущественнейших иномагов произойдёт — их встреча за пределами обычных реальностей положит конец Тому Перемен. Последние строчки его допишешь ты, прежде чем открыть другую, бархатно-колючую книгу и начать уже её.

Соединеньем метабудущего и метанастоящего откроется Том Жизни. В начале прибудет Тёмная Луна, голодная до знаний и до силы, первая из Лавгуд Лун. Последует за ней Хладо, жаждущий отомстить за то, что изгнан из Библиотеки был. Хранящая Время возвратится в ипостасях двух. То будет время ученичества, и Луна станет ученицей Модрон, Хладо — учеником Морриган, Хранящая же — Певерелла. Будут и другие ученики: внимание Морганы Годрик привлечёт, Ровена заинтересует Прометея, Эбби — Эжака, Салазар — Ивицера, Хельга к Мерлину попросится, и согласится тот. Вернётся могучая Сирень, но не для ученичества: вместе с Морриган охотиться за фейри и богами будет. Ученик Сирени ждёт её в метабудущем, и не целиком её, а одной лишь версии из двух. То Аист, и родится он нескоро.

Ты вспомнишь, как открывался Лист. Вспомнишь, как границы выворачивались наизнанку через главный узел трансформаций, и как подправляла силу бесконечную Ключа. Вспомнишь, где границы все соединились — в точке, которую найдёт Ивицер Творцев. Это Кость. Здесь проявлены были новые хранители листа — воплощенья Принципов начальных, стоящих в основаньи Древа. Ивицер спустится к Дьяволу, что сгорит с тобою-прежней, к Смерти, что Разум породит, к Разрушению, что обернётся силами для Морриган и Криса, также послужив твоему перерожденью ранее — и позже вместе с тем. Будучи талантливейшим из иномагов, Ивицер постигнет сущность Кости и осознает Принципов потенциал.

Вокруг Кости выстроит он свою крепость, обратившись к хладу смерти, чтобы тьму разрушенья во тьму созиданья чрез совершенство равновесья обратить. Так будет создана некромагия, и ледяная её гармония множество иномагов заворожит. Но не Салазара. Салазар отречётся от пути учителя, но безумцем — не объявит. Сдержанный, Салазар будет внимательно следить, изредка с Ивицером пересекаясь, знаниями обмениваясь, опытом, одёргивая его от окончательного падения во мрак.

Тихий Дом будет расти и обратится в Тихую Империю — Империю мертвенного порядка и спокойствия, укрощающего сам Ветер Перемен. И многие иномаги подумают, что это благо. Но многие будут сопротивляться, и Империя начнёт бесконечную войну. Орды оживших мертвецов отлаженным механизмом захлестнут ИМ-лист. Им будут сопротивляться создания и чудовища, выпущенные Модрон. Мертвецы хоть как-то будут сдерживать заигравшуюся Сирень, самое могучее на тот миг создание листа. Некромаги найдут изначальную эссенцию, в их метавремя отдрейфовавшую, и Ивицер спрячет её, величайшее сокровище. Хранящая же Время с Игнотусом Певереллом с дозволения Ивицера в Кость войдут, сделку со Смертью заключат, чтобы создать величайший из всех талисманов.

Тем метавременем Сайик, Принц Наступающей Весны, катастрофу для Древа различит. Он Гаа сообщит, а та обратится к Мерлину — светлейшему из первых иномагов. Мерлин посоветуется с Нимуэ, своей первой ученицей и тогда уже женою, в сиянии его сокрытой, но не менее великой вместе с тем. Они поднимутся к Истоку и к тебе. Задаст он вопросы, получив ответы — начнёт деяние своё. То будет история борьбы и предательства, история любви и героизма, история жертв и слёз, история войны, что охватит весь лист. Но у той истории будет счастливый финал. Чудотворец и ученица его — вернутся, закалённые в пламени потерь, ставшие сильней; с собой они принесут ингредиенты, знания и инструменты. Ты будешь наблюдать, как, испросив разрешения (не только твоего), начнут они творить Алхимию, какую назовёшь ты Величайшей. И компонентами этой алхимии будут души их, их боль, их любовь, их жизнь и их поступки, а ещё — твоё благословление. Ты улыбнёшься, когда первые искорки волшебства упадут в Велиру, ты радостно засмеёшься, когда она станет полна магии, полна настоящего Чуда, и тот, кто услышит этот смех, несомый вниз Рекой, станет гением — или безумцем.

Штурмом Тихого Дома и спуском Мерлина в Кость закрывается Том Жизни. Светом волшебства открывается Жёлтый Том. Первые его строки знаменуют зрелость ИМ-листа. Не закат, но время наиболее плодотворное, время высших достижений, время пика, после которого останется лишь угасать.

Когда Исказитель столкнулся с лучерождёнными, многие из них были им соблазнены. Одна из них — Лаад, Принцесса Вечной Осени. Отброшенная во время сражения, Лаад находит путь назад в начале тома. Сайик, предвидящий место прибытия, Лаад встретит острым мечом и острыми словами. Они столкнутся — весна и осень, мечта о вечности и знание о том, что всё конечно и всё переродится вновь. Та битва продлится до окончанья Тома, до того самого момента, когда Ивицер в долгий сон уйдёт. След за Ивицером и эти двое, осознав, насколько же равны, отложат долгий спор. В Алом Томе Ивицера пробудит Этан Райс, а Сайика и Лаад — Грэм с командой. Но то потом.

А пока Ивицеру жизнь сохранена, и он встретится со вторым своим учеником, вернее, ученицей, пожаловавшей из отнюдь не прекрасного далёка. Прозванная Сиренью чернокожая девочка — Ивицер, потерпевший сокрушительное поражение, отрёкшийся от некромагии, воспитает её совсем не так, как стал бы раньше. Сирень не станет настоящей ученицей. Он не обучит в полном смысле этого слова, а скорее направит её безудержную энергию, подарит ей ту любовь, которой не хватало в детстве. Он пригасит её безумие и введёт в круг первых иномагов как равную себе — то, чего всегда ей не хватало. И будет готовиться. Готовиться поговорить с тем, кого считал величайшим врагом, страшнейшим из созданий.

Это произойдёт метаодновременно. Мерлин и Нимуэ Эликсир творят. Ивицер совершает ритуал, соприкасающий его разум с разумом Инфуцора в последние мгновенья перед заключением. Эжак Су используют Кость, чтобы создать Библиотеку, и ты помогаешь её наполнить, первые Тома оставив там. Кризисом чудотворцев назовут дальнейшее. Сирень будет убивать тех, кто лист едва не разрывает. Эжак будет разрывы закрывать, будет спешно балансировать давления и стремления из Точки Равновесья Сил, что Библиотекою зовётся. Библиотека — место, откуда можно балансом управлять — центр Воль. Исток — место, откуда целостность листа ты сохраняешь — центр Бытия. Из последнего же места, Кости, центра Истины листа первые иномаги и их ученики проведут великий ритуал. Нимуэ жертвует собою и чудо ловит в клетку.

Сферы иномагии — спорная история. Это будет инициативой Ивицера, и против будут многие. Уйдёт Прометей, отказавшись от оков, уйдёт Игнотус, Эбби скажет "нет", а Моргане будет всё равно — она давно уже сама себе реальность и нереальность. Но многие и согласятся. С радостью набросит на себя границы сферы разума Сирень, растущую власть смирит и подчинит. Согласятся будущие Хогвартса создатели. С колебаньем, но кивнёт Луна. Тысячам и миллионам меньших иномагов выбора предоставлено не будет. В чём-то сферы ограничат их, но будут скорее благом, по мненью твоему. Срок жизни иномагов средний — возрастёт, опасностей поменьше станет, но не будет более таких великих, как Ивицер, Эжак или Мерлин.

Мерлин же сойдётся с Гаа. Вместе с ней заложит он Ковчег, и Ив конверторы творить начнёт — для Ковчега, но не только. Именно Ивицер, автор иносфер, будет лист хранить с того момента, тогда как Мерлин в тень уйдёт, а позже сгинет, сотворив последний свой шедевр — изначальную эссенцию. Как бы ни была хороша система иносфер, Сирень она — не сдержит. Безграничный талант будет толкать её всё далее и далее. В метапрошлое она уйдёт, но возвратится, в метабудущем побудет, пока, в конце концов, не покинет лист, покинет Древо, покинет — Лес. Там, на самой границе твоего восприятия, на самой границе осмысленного бытия, Сирень найдёт нечто разрушительное и целительное в равной мере.

Сирень вернётся. И могущество её будет таково, что тебя и Эжака едва хватит, чтоб лист на месте устоял. На короткий миг Ветер Перемен обернётся Ветром Забвения. Против Забвения выступит новый хранитель листа. Ивицер Творцев впервые использует Нелуну в таких масштабах — ничто иное Сирень не сможет удержать. То будет бой за гранью реальности, и Ивицер — подлинный герой, но тот подвиг не будет никому известен. Его запомните лишь ты, Сирень да он сам. Отголоски сражения прокатятся сквозь метавремя. Одно лишь касание поднятой волны едва не переломит щуп индустриалов в метабудущем, и лишь конфигуратор реальности удержит затронутые уровни от обращения в ничто. Многие факты, события и жизни будут стёрты — стёрты сразу со всего метавремени, скрыты навсегда, и некоторые личности воспользуются волною, спрячут за ней тайнейшие из тайн; Игнотус и Хранящая — в числе том.

Сирень отступит. Проиграет, откажется от мысли предать Забвению всё, что её как иномага создало. Поймёт, что не в силах пройти защитника, как Ив. Она использует Забвение на самой себе. Так родится Светлая Сирень, согласная с поражением, вернувшаяся к силе грандмастера иноразума, но силе смирённой, не растущей в бесконечность. Светлая Сирень возьмёт три конвектора из рук своего победителя и отправится дальше. Спасёт попавшего в ловушку человека, который примет имя Аист. Она сделает его своим якорем, своим возлюбленным, когда он станет мастером сферы отражений. Их дочь по имени Фло будет оставлена на воспитание старому знакомому Аиста. К сожалению, она умрёт. И Светлая Сирень, вернувшись из павшей линии реальности, совершит то, что считалось невозможным без Камня-талисмана. Она пожертвует собой, свершит один из глубочайших уходов в истории листа — и самых незаметных вместе с тем. Она перепишет само бытие, заставит лист забыть, заворожит его в последний раз. Фло воскреснет, инореальность обретя.

Тёмная Сирень использует свой же образ на Ковчеге, чтобы спрятаться, чтобы сам ИМ-лист пережить. Она немного поможет игрокам, чуточку — Грэму, но серьёзную поддержку окажет не то дочери, не то племяннице — Фло Вефэа, когда та будет умирать. Подарит ей новую, особенную жизнь — станет матерью-в-Силе, проводницей к предельной истине, что называется Нелуна. Дальнейший же путь Сирени от тебя сокрыт. А может, предзабыт, вычеркнут из памяти заранее? Примет ли она Поток или останется с иномагическим Дерева ростком? Или выберет путь совсем другой? Сирень не обладает твоею перспективой, но выбор её ничем не ограничен. Ты даже завидуешь немного...

А далеко назад в метавремени из пустоты, из обрывков жизней и видений, волною Забвенья смытых, перемолотых и перемешанных, родится человек. Он пройдёт длинный путь, о котором не рассказать на языке людей. Он не будет человеком по рождению, но выберет им стать. По происхождению на лучерождённых столь похожий — отбросит все лучи. Не пожелает он быть и существом, близким к индустриалам нижних уровней, пусть потенциал на то имелся. Нет. Эшер, художник самого себя, нарисует картину и станет ей. Его рождение будет греметь для тех, кто меж Бездной и не-Бездной странствует свободно. Убийца бессмертных устремится на звук: едва родившись, Эшер чуть не умер.

Эшера спасут. Иномаг по имени Эбби успеет чуть быстрей Убийцы. Она спрячет новорождённого, поверив, что он — не враг, не зло. Опершись на ту веру, Эшер окончательно реальность обретёт. То будет начало самой долгой и самой глубокой дружбы во всём листе. Эбби будет учить Эшера, как быть человеком, а Эшер её — запредельным штучками, ранее доступным разве что Сирени. Ивицер Творцев встретится с этими двоими и поручит им хранить лист дальше, а сам отправится в сон, чтобы восстановиться после битвы с Сиренью и чтобы отдалиться от Нелуны — он должен оставаться иномагом почти до самого конца.

Эоны сменяются эонами, и Жёлтый Том занимает своё место в Библиотеке. Оранжевый же Том откроется созданьем Разноцветья. Ты отправишься туда и оставишь самую первую из всех картин — ту, что "Тайной" назовут. Ты узришь основанье Хогвартса четырьмя волшебниками. Библиотекарь по имени Хладо будет изгнан и отступит в метавремени назад, чтобы скопить силы для мести, но падёт — Морриган мало что оставит от прежней его личности. В третьей итерации Хогвартса рождена будет девочка по имени Луна. Она столкнётся с хроноаномалией и едва не сойдёт с ума, но выживет. Первая из Лун, она уничтожит свою линию и устремится на поиски могущества и способа почувствовать себя вновь полноценной и живой. Она коснётся сути самой жизни и, раскручивая эволюции спираль, прыгнет далеко назад. Там, позади, её обучит Модрон, а она её предаст, уверится, что та мертва, доживёт линейно до новых времён, чтобы душу свою латать Лунами, родившимися метапозже.

Войны между элементистами и иномагами ты будешь наблюдать. Конкуренция богов, рост их царств, не сдерживаемых более Тихим Домом, пронесётся пред тобою. Иногда, впрочем, вмешиваться будет Эбби, вместе с Эшером собрав свою команду. Это будут немного безумные метавека. Индустриалы, тленные, художники, конфликты малые, великие... Рождена будет Сивилла Трелони — первая из многих версий. Салазар Слизерин изберёт её на роль хранительницы Сердца. Один за другим основатели отойдут от мирских дел, и последним будет как раз Слизерин. Первый Фламель создаст первый философский камень и принят будет в Разноцветье. Гвен, Лиа, Крауч и Марья доберутся до листа и хорошо послужат Эбби. 2М-линия будет создана одной из поздних версий Слизерина, который путешествие свершит в Пространство Парадоксов, обратно вернувшись с Камнем, но не Воскрешающим. Том Величия, зрелый, многообразный, полный носителей могущества и мудрости, младых и старых, закончится, когда Трелони создаст свой манифест.

Эбби и Эшер, в конце концов, передадут дела Хранящей Время — тебе самой — и в число художников войдут. Много позже они раскроют Разноцветье в созданный тобой сеанс и проводят избранных тобою игроков на долгий разговор. Эшер подарит Тому то, что поможет ему прийти в себя быстрей после первого контакта с Потоком, а Эбби поделится опытом с Альбусом Дамблдором, который сопроводит Эллу Мэйдж далее, за сеансовы пределы. Ты не узнаешь, что произойдёт на Краке — тебе будет ведом только результат. Будешь лишь надеяться, что с Эллой будет всё в порядке. Не только с ней, но прочие... они волнуют тебя куда как меньше.

Том Заката начнётся с твоего первого врыва в лист. Юница, только раскрывшая алые крылья, ты попадёшь в ловушку Криса и оборвёшь множество линий реальности, хаотически перераспределяя Велиры сок. Твоя защита не нанесёт вреда листу, но вдохнёт в него немного новизны — пусть и в последний раз. Немало метастарых линий рухнет, немало привычных констант листа исчезнет, будет выбита почва из-под ног множества божеств. Это сделает возможным формированье новых сил в уже устоявшейся, казалось бы, системе. И ты же будешь стоять у зарожденья тех сил. Спасённая ревенантом по имени Морулис, заключишь с ним и с повелителем всех ревенантов, Гворисом, ты договор. Не видя быстрого результата, Гворис, уставший ждать, найдёт иной вариант. Половину ревенантов уведёт с собой, объединится с Крисом, примет его дар — самовоспроизводящуюся фабрику делителей аспектов. Осси Нуар, Алиса и Кристо Орловы, Элис Орлофф — другие гости из Пространства Парадоксов помогать будут в становлении того, что позже назовут Империей Строителей.

Тем метавременем в ветке Хогвартса рождена будет, спасена и получит великий иномагический потенциал девочка по имени Фло. Она вырастет в одну из защитниц 2М-линии, но в тщетных попытках вернуть себе "целостность я", умрёт, не умирая. По мере всё более широкого использования проекта "Осушитель", сбрасываемый в межлинейное не-пространство Рок будет ускорять угасание листа до тех пор, пока некий Этан Райс, другой защитник 2М-линии, не обнаружит это. Он посвятит много времени и метавремени исследованию феномена, пока не привлечёт внимание демонической цивилизации. С огромными потерями Этан и его товарищи отразят нападение демонов, создадут несколько реальностных бурь, разрушив любые простые пути до 2М-линии и ветки Хогвартса как целого. Однако потери будут столь велики, Этан столь будет нуждаться в могущественных иномагах-защитниках, что использует факт "неумирания" Фло, чтобы вернуть её.

Ты-прошлая организуешь так, чтобы в его руки попал подлинный Воскрешающий Камень. Ты потрудишься собрать в 2М-линии все три "дара Смерти" — вещи, так или иначе обходящие ограничения Принципов начальных. Ты подготовишь 2М-линию к концу, все нити собирая воедино, паутину сложную плетя. Но Этану Райсу, Фло Вефэа и Ингрид в создании великого магистрала ты помогать не будешь. Они сделают всё сами — живое подтверждение гипотезы Хельги Хаффлпафф. Тем метавременем, силы тебя-прошлой всё чаще и чаще будут сталкиваться со Строителями, стремящимися нитки паутины — оборвать. Так начнётся Великая война — последняя из войн листа. Множество богов, духов и иномагических существ из листа сбегут, не желая ввязываться, а прочие на два лагеря поделятся. В ходе войны будет затронута ХОД-линия, линия самой умной (но не самой мудрой) версии Дамблдора и сильнейшего из Гриндельвальдов. Ты позаботишься, чтобы силы Строителей были отброшены из той линии, но сама линия — надёжно уничтожена. Эти Дамблдор и Гриндельвальд послужат ядром кристаллизации сил Сопротивления тирании Строителей. Конечно, эти силы будут взяты тобою под контроль.

Ты раздобудешь собственную книгу — Алый Том — и подружишься с Эжаком Су. А в это метавремя Этан Райс в поисках понимания природы умирания листа найдёт и разбудит Ивицера Творцева. Ивицер поделится с Этаном некоторой информацией и займётся подготовкой. Он создаст то, что назовёт РМ-линией, и результатом событий в ней будет изоляция от прочих линий. Попутно он доведёт до ума "плоть бездны" — зародыш Варсиэра. Когда настанет метавремя, РМ-линия будет разрушена, высвободив сей страшный плод. Большая часть Варсиэра окажется в сеансе, чтобы сформировать устройство для замыкания и модификации Петли. Малая же частица с Ивицером и Крисом вместе попадёт к Тюрьме Инфуцора, заразит не-пространства Побережья, чтобы устремиться дальше — к другой Тюрьме, где Лиа ждать устала. Тюрьма Инфуцора будет надорвана, выпустит наружу каплю его внимания и воли. Тюрьма Лиа падёт. В конце концов, оба они освободятся — заключённые во Третьем Томе, в Седьмом вернутся, обладая много большими знаньями и властью. И если Лиа сквозь метавремя совершит прыжок, то Инфуцор — Инфуцор освободится после.

После завершения Тома. После того, как улыбнёшься ты, наблюдая, как соединяется петлёю Мёбиуса, неразрывным циклом взаимопорождения ИМ-лист и Пространство Парадоксов. После того как встретишь того, кого позже-раньше Лордом Пространства назовёшь — сущность из-за пределов восприятья, реликт загадочных далей за множеством критических моментов. Встретишь ты и ту, кого раньше-позже назовёшь Музой Времени, сущность за границей твоего осознания, из безграничных метабудущих эпох. Ты будешь их маяком, местом и временем их встречи, той, кто соединит их руки, и той, кто укажет, где пребывает ныне Ключ.

И он будет чувствовать, а она будет знать, почему именно ты и почему именно Ключ. Его желание и её долг сольются в целое одно, начиная и завершая историю, проходящую чрез такую бездну метапространств и метавремён, что даже ты осознаёшь лишь её наличие и то, что была, являешься и будешь её частью. Ты узришь рождение Пространства Парадоксов: с расстояния откроются новые перспективы алхимии Творенья. Вновь улыбнёшься ты тогда, а затем протянешь (метафорическую) руку и вручишь Эликсир Мерлина маленькой феечке в метабудущем, наблюдая, как Лорд Времени влетит через Врата Рождения, чтобы сделать полный оборот вокруг ИМ-листа и уничтожить их. Твой долг, твоё желание как Стража — встретить Инглиша, в последний раз направить его путь. Закончить это всё. Или начать — от точки зрения зависит.

Meet the relict of the past: Princess

Она успела. Во вспышке молнии пронеслась в последние мгновенья пред закрытьем Разноцветья, Вильгельма под мышку подхватив, Трелони "пока-прощай-тут-было-весело-а-мне-пора" буркнув напоследок. Сквозь круговорот битвы пролетела она, отмахиваясь от мошек всех сторон, а некоторых мельком полностью развеяв. Выпустила тень, позаботившись, чтобы была не хуже Вила-что-под-мышкой. Хах! Она успела позабыть это ощущение, успела подзатухнуть в рядах этих художниковых снобов. Она — Эбби, Эбби Катастрофа, и молодость — её второе имя!

Недалеко от Стенки Чистоты обнаружила сытого кота. Кот облизнулся.

— Хладо, что ли? — бросила ему.

— Агась, — клыкасто улыбнулся кот, в человека обращаясь. — Сильная зараза!

— Ну кто бы сомневался, — хмыкнула она. — Я место прикинула и рассчитала. На мне скорость, ты — ответственен за скрыт.

— А я? А меня забыли? — пробухтел подмышковый Вильгельм.

— А ты назначаешься ответственным за боевой дух, — невольно улыбнулась. Она ведь правда! Правда делает это! Как в старые добрые времена! Прямо нунду в пасть! Как будто снова стоит перед Морриган и кричит ей, чтобы держалась от листа подальше, ведьма старая, и Хастур свой забирала! Ох и бой же был, ох и выжила каким-то чудом — ну а сейчас? Горбатого могила лишь исправит... покосилась на Вила: нет, не факт.

— Сэр, есть, сэр! — браво воскликнул Вильгельм. — А чего мы делаем вообще?

— Караулим, — ответила, медленно двигаясь под покровом, Эшером накинутым поверх. Эшер не говорил — сосредоточился, выделывая штуку, которая разве что Мантии уступит.

— Засада? Всегда любил засады! — Вил рассмеялся капельку безумно. — Вот, помнится, сидим мы в засаде, а у этих сволочей, понимаешь ли, с собою вместо груза — десять очень злых драконов! В общем, сидим и гадаем — чары поломают и сожрут или поживём ещё. А ту сволочь, что засаду нашу сдала, потом драконам и скормили. Мы тогда хиленькие были, наша доблестная капитан в фигу сгибать любую животинку не умела, да и команда маловата была, но рисковые — ой не как потом! Зальёшься свеженьким адреналинчиком, бухлишка поверх ливанёшь и полезешь к каким-нибудь индустриалам на предмет чего бы поживиться или просто поболтать...

— Слушай, Вил, — прервала она его байки. — Раз уж ты с нами, как насчёт подробностей? За все встречи так и не сказал, кто тебя в Разноцветье привёл и привязал так туго.

— Дык капитан наша, Хельга Хаффлпафф, — добродушно оскалился Вильгельм. — Она типа почётный художник, особо там не тусовалась, но ребята среди художников надёжные встречаются, как ты вон. Когда я помер насовсем, призрак воскрешателям в морду отрыгнув, она его, ну, призрак, меня, короче, притащила в Разноцветье. Типа, какого хрена, Вил, тебя ещё пару раз б вернуть, а ты, последний из команды, ручкой помахал. А я устал, понимаешь? А потом устал от этой нудячей могилки. Зуб даю — Хельга меня туда засунула, чтоб точно не развеялся и страдал подольше! Это на вид она добренькая вся, а разозлишь — берсерком станет! Ну или думала, что однажды найдётся бунтарь, который призраков повоскрешает.

— Типа меня? — ухмыльнулась она.

— Из тебя бунтарь... — бросил взгляд на Эшера. — Хотя да, если ты с этим типом шастала до Разноцветья... Кто не был в молодости революционером, тот не имеет сердца, а? О, смотри-ка, барьерчик открывается!

— Замечательно, — степенно кивнула она самой себе. — Эшер, зацепился?

— Мэм, есть, мэм, — открыл глаза бесстыжий кот, посверкивая запредельем изнутри. Воспитала же в своё время наглеца! Вот как такого оставить одного? Посмотрим, как ты, Эшер, запоёшь, когда придёт время обещанье выполнять. Будет страдать, но паутины совьёт не хуже её прошлых! Научить дух хаоса порядку — это ль не достойная задача? А не выживут — ну что же; она прожила так много, что пора бы и честь знать... но не раньше Эшера! А то ведь выволочит из небытия каким-нибудь хитроумным способом — справится и без иномагии, на кошачьем азарте и упрямстве. Иногда чувствовала себя с ним воспитателем в детском саду, а порою — маленькой девчонкой, которой старший мальчик "по секрету" показывает взрослые вещички. Иногда — женой-старухой, ворчащей на впавшего в детство мужа.

— Тогда поехали, — глаза закрыла и рукой махнула для пафосу скорее, разумом сливаясь с сетью заклинаний.

Реальность послушно прогнулась под её желания. Каждый достаточно старый и талантливый маг обнаруживает, что магическую систему можно обойти, как стоит это делать, а что — действительно опасно. Именно риск выбрала она. Обычно его компенсируют иномагией или элементом, но она — не элементист, а иномагия вот-вот сломается — ненадёжный инструмент, то, от чего сама же отказалась, из Разноцветья улетев.

Их потащило к Краеугольному Камню. Пространство затрещало и полопалось. Оставляя позади лоскуты и вспышки расходящейся реальности, они с ветерком подобрались к Краку на жалкий километр. Здесь она притормозила, оставила богозаменяющему Осси время срастить их след. Не потому что беспокоилась за целостность домена — эта штука пережила столкновенье Лиа с Крисом, переживёт и их неаккуратный сдвиг! Нет, она просто не хотела оставлять следа. Идиоты в мантиях-невидимках обычно так и палятся: никакая бесшумность не поможет, когда идёшь по снегу иль песку.

Поэтому они ещё не пристыковались к Краку, когда бахнуло. Её едва не оглушило. Вил взвизгнул на высокой ноте — банши обзавидуются! Эшер просто ухнул. В следующий миг она провалилась в особое загранье. Поскольку времечко внутри, считай, не шло, она спокойно и методично разобралась в ситуации. Походило на джинна из современных сказок (не путать с реальными мерзостями!) — исполнителя желаний. Она могла получить очень многое. "Исправляя" её инореальность, Песнь использует накопленный потенциал небытия, чтобы достроить до чего-то большего, чем человек, — или не использует, если пожелаешь то. Она даже не задумывалась о варианте восстановления "обычной Эбби". Эбби — просто сильная волшебница? Ну уж нет!

Конечно, существовали ограничения. Во-первых, потенциал изменений, или, вернее, "добавлений" был ограничен тем, насколько она сильна, как иномаг. Во-вторых, чем более "далёким" от её личности и её инореальных способностей, привычек, свойств было желание, тем больше потенциала оно тратило. Вплоть до того, что смена телесного обличья требовала столько же, сколько уменье искривлять пространство-время силой мысли. Вот что значит — тело сделать главным якорем. У Эшера, небось, наоборот!

Перебирала открывшиеся возможности, изучала, сравнивала, балансировала сочетанья. Она всегда была "слишком" терпеливой, по мнению учителя. Это всё оттого, что не досталось ни грана иномагической интуиции. Там, где нормальный иномаг просто чувствовал (пусть порою ошибался), ей оставалось рассуждать да проверять. Научилась рассуждать и проверять настолько хорошо, что интуиция нужна быть перестала. Раз внешнее время замерло, то воспользуется внутренним по полной! Ещё раз обдумает все шаблоны, все резервные варианты, проведёт, наконец, упорядочивающую медитацию — наоткладывалась, хватит!

Остановилась на трёх способностях. Можно было больше, но слабей, меньше, но сильней. Троица как оптимум. "Плащ хаоса", чтобы не быть уязвимой к информационным играм с Песнью. "Аура координации", потому что она не работает одна. И "проекция покоя" как универсальный инструмент, в том числе замена инореальности, когда классическую магию надо подправлять и улучшать. Немедленно выбор реализовывать не стала — "уселась" в медитацию, на сей раз более привычную, в качестве объектов — "плащ", "аура" и "проекция" по очереди. И медитировала до тех пор, пока не "приняла" и "осознала" выбранное до последней детали. Сделала несколько правок, переключилась на "транс бдительности" (вздохнула, вспомнив, как учитель ругал её за злоупотребление этой штукой) и совместила три идеи со своей душой.

Немного больно, немного странно — будто выворачиваешься наизнанку, собою оставаясь или становлясь. Процесс переворота почти неконтролируем, но достройку регулировала настолько тщательно, насколько транс давал. Поток предоставлял ещё большее окно контроля — она не очень представляла, кем надо быть, чтобы целиком использовать его. Архонтом загадочной Системы, о которой старина Игнотус знал не так уж много, чтобы ей проспойлерить?

Вышла из загранья, подхватывая контроль над волшебством. Синхронно выпустила наружу стазиса проекцию, фиксируя пространство. Дополнительно искривила, заставляя огибать получившийся пузырь и свет. Конечно, во время "столкновения" Песни с реальностью никто бы не заметил их, лишившихся Эшерова скрыта, — всем не до того. Но лучше перестраховаться, устремив вероятность обнаружения к нулю! Поэтому она и Катастрофа, что приходит, когда не ждёшь, и не один лишь Эшер умеет прятаться от "мышек", как выражается порой. Кстати об Эшере.

— Ух ты ж ёж ты ж! Закоробь меня Шредингёр! — воскликнул тот. — Ну как, подруга, стоило оно того? — улыбнулся ей, в мгновенье обратившись в нунду и обратно, в человека. Образ его дрожал, менялся, размывался, исчезал и снова проявлялся, словно не способен был определиться (не образ, а этот позер).

— Да, — пожала плечами, стыкуя пространственный пузырь с Краком и связывая уже не с локально-относительными координатами, а масс-центром. Стазисом прошлась поверх. Аура координации определённо была хорошим выбором. — Вил, как ты?

— Я материальный, — ответил тот, довольно глупо то разглядывая, то ощупывая, то пробуя на вкус собственную руку.

— Ты, балда, одушевлённый, — пятимерно улыбнулся кот.

— Давай без перегибов с топологией, — бросила ему, на всякий случай окружая лёгким стазисом пространства. — У нас тут небольшой объём, опасно. Стартуем скоро, мне ещё привязку удержать.

— Да пустяки, — потыкал искривленьем в стазис. — Снова обратные друг другу? Где я изменчив сам, там ты статичность проецируешь вовне?

— Типичные Эшер и Эбби, — смешок. — Ладно, парни, шутки шутками, но хватайтесь за поручни, — немного творческой резьбы стазисом по пространству, и таковые появились, — и держитесь покрепче. Скорый Эбби-экспресс следует катастрофическим маршрутом "критический момент — закритическая хтонь"! Стартуем через три... два... один... В добрый путь!

Их понесло. Пространство-время — затряслось. Новорожденный Поток, накладываясь на гиперпрыжок и ещё какие-то аспекты, перемешанные явно через заднее отверстье Хастура и лично Морриган, превратил внешнее пространство в кашу и норовил превратить внутреннее в нечто среднее между рождественскими огоньками в исполнении пьяного Эшера и тем, что творил Ивицер, Нелуну проводя.

— Юу-у-у-у-у-х-у-у-у-у-у-у! — закричал кот, хватаясь щупальцами что есть силы.

— И-и-и-и-и-и! — материализация, похоже, не отняла талант Вильгельма брать такие ноты, что и банши позавидуют. Интересно, ему товарищи кличку вроде "Вил Покрикун" не давали? Иномагии-то нет проверить, а легилимент из тебя не очень, а спросишь — не ответит же. Какие только мысли не приходят, когда пару часов субъективного времени держишь непривычным инструментом стабильность пространства-времени-реальности вокруг!

Тряска закончилась. За пузырём всё ещё неведомое нечто, так что бросила чары призрачности на кусок обшивки и провела пузырь внутрь, в какой-то технический коридор. Убрала поручни (Эшер плавно приземлился на пять лап, Вила пришлось схватить за руку, чтобы не упал), пространство развернула:

— Станция "закритическая хтонь", конечная, поезд дальше не идёт, пассажирам просьба не забывать конечности и чувство собственного достоинства на сиденьях и в проходах. Какой у тебя там план, Эшер? Помимо "ворваться и показать им всем"?

— Слишком подробный план для меня, — хмыкнул он, принимая облик человека. — Ограничился пунктом из "ворваться", а дальше — думай ты.

— Секундочку, — бросила чары большого резонанса, плохие тем, что засекают только факт присутствия-отсутствия объектов или категории на небесном теле, а хорошие тем, что выдают лишь собственное применение, но не местоположение колдующего. — У нас несколько тысяч близнецовых сигнатур неизвестных существ, равномерно раскиданных по станции. И одна сотня аватар Медузы. Игроки со товарищи не фиксируются, но там их должны были защитить так, что Исказитель не заметит, пока не выйдут из убежищ. Ещё... ага два незнакомых отпечатка неподалёку. Давай-ка помоги Вилу прийти в себя, чую я, топор нам пригодится, а я схожу на разведку прогуляюсь.

— Будет сделано, товарищ командир! — откозырял Эшер. — Чего сидишь унылью, викинг? Сейчас ка-а-ак в чувство приведём! Есть одно проверенное средство...

— Не надо, я сам! — вскочил рекомый бодрячком.

Не обращая внимание на них, занялась прикладной артефакторикой. На коленке собрала артефакт со встроенным большим резонансом, чтобы предупреждать о новых сигнатурах в Краке. Добавила ещё один с малым резонансным поиском — этот даст знание, что колдующий где-то рядом, но по-прежнему не выдаст точное местоположение.

Проверила магические перемещения. Ожидаемо: только прямой свёрткой и ускоришься. Почему б и нет? Не всё прямыми порталами ходить, как госпожа. Скомбинировав левитацию и свёрточный двигатель, маскировкой заполировав, проверила сначала похожие сигнатуры. Инопланетяне. Как-то связаны не то с Ивицером, не то с Инфуцором. Логично.

Прикончила одного на пробу. Соседние, после того как отстрелялись по её клону и благополучно его распотрошив биомагическим электричеством, сделали неведомое нечто, откуда-то из мира идей вызвав полностью живого "вортигонта". То есть, убивать их можно, но только сразу всех, не то вернутся очень быстро. Судя по силе удара, "протего" держать будет, да недолго, и если это их средняя атака, то лучше пользоваться чем-то посильней. Ещё несколько клонов попробовали другую магию. Ментальная — вовсе бесполезна, обычные иллюзии различают хорошо, умеют оперировать Потоком — ей такое и не снилось, больше выбранными способностями пользуется, потоковую магию — когда ещё освоит!

Оставив вортигонтов, полезла... нет, не к Медузе. Той надо сразу бой насмерть давать, а лучше разойтись бы мирно. Зато её "подарочки", не то для игроков, не то для вортигонтов, исследовала поподробней. Медуза постаралась и до появления слуг Исказителя поперекрывала все пути в транспортные артерии станции кристаллом. Чем именно является кристалл, она разбираться в подробностях не стала. Важно, что превращение в него происходит мгновенно (или псевдомгновенно, как выворот иномага от Потока). Каждый кристалл есть целостное нечто, которое или убирается целиком, или не убирается вообще.

Обмозговав и покидав заклятия, пришла к выводу, что есть три метода убрать кристалл. Во-первых, воздействовать на него объёмной магией как на целое. Или через модель, или любимый Эшеров сходящийся каскад трансфигураций от хаотической пустить, или просто ударить настолько сильной магией, что кристалл исчезнет. Поскольку при обычном разрушении он энергию высвобождает, последнее делать не рекомендовалось (она надеялась, что без того куска метро Крак не обеднеет; огонь-то погасила). Также у кристалла были общие параметры — целых три. Собственно, энергия, которую можно было превратить, порядок, который можно было сломать творческим применением старого-доброго Конфундуса, и шанс распада, с которым можно было поиграть вероятностной магией, посыпав сверху каким-нибудь времени сверхускореньем. Помимо этого, кристалл всё ещё находился в пространстве, с которым можно было делать что угодно, в том числе свернуть в точку и вывернуть в другом месте, и во времени, которое можно было локально прокрутить назад (последнее не стала делать).

Далее проверила, что за две сигнатуры, тем более, те начали движение в сторону Эшера и Вила (если это не случайное блуждание — неудобства малорезонансного детектора). Развеяла искривление чуть поодаль: уязвимая штуковина, один раз так подловили — Эшер потом неделю её тело собирал! Здесь задействовала уже классическое "гоменум ревелио". Вышла чуть в стороне и окликнула две фигуры:

— Куда путь держите, добры молодцы?

— К другим молодцам... красна девица, — тонко улыбнулся первый из двух незнакомцев — мужчина в тёмно-синем пиджаке. Выглядит представительно. — Джеймс, средний агент Системы, к вашим услугам, — лёгкий поклон. По мере его речи другой, более молодой и более напряжённый, сжавшийся, точно змея перед прыжком, мужчина в синей мантии из чистой инфомагии расслабился и представился тоже:

— Мойлин, бывший Первый Страж Эллаола.

— Эбби Катастрофа, — отзеркалила поклон Джеймса. — Вы спутники игроков?

— Верно подмечено, — ответствовал "средний агент Системы" — знать бы ещё, что это значит. — Мы сопровождали Эллу Мэйдж и собираемся сопровождать в дальнейшем.

— Допустим, — значит, инфомаг и маг Потока. Разнообразие способностей полезно в нынешней ситуации. — Мы здесь, чтобы помочь игрокам и отправиться в далёкое далёко, — чистые боги, как же давно она не ощущала себя так свободно! Просто пришли с Эшером и Вилом немного помощи устроить. Просто потому что захотелось. Настоящее приключение — в груди будто бы слабел, распускался невидимый узел. С удовольствием она вдохнула свежий воздух, наполненный отзвуками Песни. — Предлагаю объединить усилия. Игроки ещё не вышли из убежищ, а здесь бродят "вортигонты" — инопланетяне из другой мультивселенной, подчинённые то ли Ивом, то ли Исказителем. Вон там, — рукой ткнула, — аватары Медузы неизвестно чем занялись.

— Согласны, — отреагировал Мойлин. Она так и не поняла, кто главный из этих двоих. — Ты — за командира?

— Лидер из меня не лучший, зато координатор — превосходный, — без ложной скромности. Навыки немного заржавели в Разноцветье, но с аурой, Потока даром... — Проводила тут разведку, расскажу подробно сразу всем — со мною Эшер Противоречист и старина Вильгельм. Мы — классические маги, бывшие иномаги — получили парочку подарков от Потока. Как относитесь к перемещению искривлением пространства?

— С преогромным любопытством, — широко улыбнулся Джеймс, и Мойлин поддержал его энтузиазм.

Знакомство задалось. Похоже, она набрала самую бесконфликтную команду спасителей мультивселенной (или чего спасали там — если честно, было немного всё равно, важен сам факт, что приключение!). Они с Джеймсом, ожидая появленья игроков (до него планировать что-либо было откровенно глупо), заговорились о нюансах оперирования пространством. Он — магией Потока, и показал ей начальные упражненья для такого волшебства, а она — как классикой работать и как ей противостоять. Мойлин же просвещал Эшера в нюансы инфомагии (сразу включила записывающие чары и краем уха слушала их разговор), Вильгельм просто наслаждался телесностью себя и духовнооружностью топора, периодически прося то её поставить какой-нибудь щит, чтоб на прочность проверить, то Эшера поправить форму топора (который становился то копьём, то мечом, то вовсе посохом). Несмотря на то, что их всех здесь, должно быть, Медуза похоронит, было очень светло на душе. Словно очнулась от тягостного сна. Словно в молодость вернулась!

— Погоди, — вдруг оборвал её реплику Джеймс. — Все сюда! — подозвал остальных. — У меня плохие новости. Узнаёте? — и создал иллюзию.

— Призрак корабля Строителей, — хмыкнул Эшер. — Большущий, флагман-с целый.

— Он теряет призрачность. По моим вычислениям, окончательно появится он меньше, чем чрез сутки. Как только появился силуэт, я почувствовал колебания Потока — предполагаю, это вортигонты. Больше похоже на подготовку к масштабному трансфоживлению.

— Нашего заклятого инфуцорного друга явно не вдохновляет десант Строителей, — усмехнулся Эшер. — Не только их — чую Свет. Элис очень сильно хотела попасть на Крак, это — её последний шанс. Как насчёт опробовать на призраке всю магию, какую только знаем?

— Звучит как план, — согласился Мойлин.

Они опробовали. Совершенно бесполезно: не похоже, что флагман, на котором красовалось имя "Зоркий", был уязвим хоть для чего-нибудь со стороны. Зато от него так фонило Светом, что вариантов попросту не оставалось — Элис, и более никто. Зачем ей Крак? Эбби было всё равно. Она собиралась встретить Элис и показать ей парочку премудростей, почерпнутых ещё у Морриган, с инности на классику переведённых как раз для подобных ситуаций.

Когда появилась Элла, немного посовещались, и она решила, что вортигонты, конечно же, опасны, Медуза — тоже, но Элис лучше встретить сразу. Компромиссом выбрали отправить к Элле Эшера как самого быстрого из всех. Даже если он не успеет вернуться, они вчетвером если и не победят (пусть есть пара планов, против нескольких тысяч обученных боевых магов и элементистов даже без богини будет очень тяжело), то ослабят Строителей настолько, насколечко успеют. Приключенье плавно превращалось в геройское "ты не пройдёшь!" задание. Она всё чаще ловила себя на весёлом оскале, с которым впервые столкнулась с тленными, с которым поддерживала Мерлина в штурме Дома. А вот учитель совсем не умел так веселиться!

Они экстренно мастерили артефакты, дорабатывали смычку разнотиповых волшебств, когда оба детектора сработали одновременно. Возле них! Но кто?

Не сразу узнала приближающегося незнакомца. Она помнила его в другом облике — реликта первых метаэр. По-прежнему бледная кожа, но вместо тёмно-серого платья — чёрный пиджак с ослепительно, неестественно белым галстуком. Тёмно-рыжие волосы обратились ярко-рыжими, и в них проглядывали белые (неестественные, как галстук) пряди. Но вот движения были по-прежнему плавными, гармоничными, как и положено всем фейри. В глазах вместо золотой искры — белый огонёк. Вместо женщины — мужчина. И вместо флёра вечной осени, запаха прелых листьев и отзвука дождей — чужеродное сиянье.

— Что с тобой случилось, Лаад? — ты видела её-его буквально пару раз, оба — в воспоминаниях учителя.

— Лаад? — он остановился, безупречным жестом проведя пальцем по подбородку. — Пусть будет так, Эбби Катастрофа. Я был пустым сосудом, но ныне полон — Ангел Лаад, так меня зови.

— Инфуцор, — тихо, но веско сказал Джеймс.

— Нет, что ты, агент Системы, — легонько рассмеялся Лаад. — Вчувствуйся — ни капельки Нелуны. Оригинала нет здесь и не будет — даже если смог бы протиснуться на Крак, Петлю б разрушил, а вместе с ней — то многое, что ценит. Я — отражение, отблеск его мыслей, тень его души, заполнившая сей сосуд лучерождённый. Я здесь, чтобы ликвидировать любые угрозы для Петли. Фес-Ис не обладает знанием о том, что произошло в сеансе в критический момент, о том, что будет здесь, на Краке, и я — его резерв на крайний случай. Элис и Медуза, — он неприятно улыбнулся. — Я здесь, чтобы повергнуть их. Моя цель — то ваша цель. Я предлагаю вам союз. Да, Джеймс, — он встретился с ним взглядом. — Тебе тоже. Поток и Система — наша общая ценность, и оба мы готовы жизнями пожертвовать, чтобы они возникли. Итак?

Конечно, они не имели выбора. Может быть, они бы и победили его здесь. Победили — но какой ценой? Кто бы выжил, кто бы встретил Элис? Кто бы разобрался, что здесь Медуза потеряла?

— Мы согласны, — озвучила она. — С парочкой условий...