Дракон на полставки

Дракон на полставки

Пролог

Звездец подкрался незаметно

Звезда

Даже если ты в своей жизни многого добился, возмужал, заматерел, это еще не значит, что от детских, глупых во всех смыслах страхов удалось избавиться раз и навсегда. Где-то они все же прячутся, в самых отдаленных закоулках души. И могут выползти наружу в самый неподходящий момент. До недавнего времени считал, что мне относительно повезло. И со страхом и с окружением. Живу я в средней полосе России, в большом городе, областном центре, до Москвы можно сказать рукой подать, три часа на автобусе. На машине два с половиной, а то и два, если дорога нормальная, а на подъезде к столице нет пробок. Хотя последнее, весьма маловероятно. Насколько знаю, у них там сейчас пробки всегда и везде. Самое время грозно рыкнуть в пустоту: "Понаехали!". Но не буду. Я ведь о своем страхе начал рассказывать, а не о житье-бытье в родимой столице (век бы её не видеть!). Так вот, найти змею по основному своему месту жительства я мог разве что на картинке. На худой конец, в цирке или в местном экзотариуме, знаменитом на всю страну. Но, разумеется, подобные места всегда осознанно избегал. Поэтому дожил до своих двадцати восьми лет, искренне полагая, что мой страх перед змеями никогда не выплывет наружу.

А дальше, прошу прощение, в моем повествовании будет небольшая мизансцена.

Проснулся. В своей, следует отметить, постели. Открыл глаза. И заорал. Хорошо, что не матом, а то перед младшей сестренкой было бы стыдно. Но крик мой, сам слышал, больше был похож на истошный поросячий визг, чем на то, что можно соотнести со взрослым мужчиной моих лет. Сердце забилось где-то в горле, тело сотрясали если не конвульсии, то нечто весьма похожее, когда мозг временно отключился и руки-ноги оказались полностью предоставлены сами себе. В этот момент змеиная голова на соседней подушке разинула пасть, полную острых зубов, на фоне которых особенно выдавались верхние и нижние клыки, и соизволила зевнуть. То, что это был именно сладкий зевок, я понял лишь в тот момент, когда, судорожно прижимая к груди собственное одеяло, в которое схватился как в спасательный круг, увидел, как змеиная голова открыла глаза. Сиреневые, мать их, глазищи!

Визг мой, недостойный мужчины, оборвался на самой пронзительной ноте. Я вспомнил, где эти глазюки видел. Вчера. В офисе. Мальчишка, собеседование, отказ. Так, кажется, кое-что начало вырисовываться. Осталось только выяснить, что этот недоработничек забыл в моей кровати? Я, конечно, все понимаю. Он — дракон, так что в том, что он тут, трудно увидеть что-то предосудительное. Дракон — он ведь, как кошка, только дракон. Шесть лап, гибкое змеиное тело, по два плавника по бокам, длинный хвост, одного с ними цвета, сам размером с добермана, может, чуть больше. До лошади явно недотягивает, разве что до пони, да и то, та повыше в холке будет. Хотя, если вспомнить, какими модными нынче в России стали шутки о предполагаемой голубизне ближнего твоего, друзья из обычного мира, которым ничего неизвестно о моей работе, скорей всего нашли бы к чему придраться, если бы им кто рассказал, что я вчера в дом притащил бесхозного мальчишку лет шестнадцати на вид. И не объяснить им, что глубинный дракон, в моей профессии, не тот подарок судьбы, от которого можно легко отказаться. Подумаешь, умеет шестилапик в человека превращаться, его драконьей сущности это не отменяет. Вот такая история.

Надо срочно расталкивать этого сонного приживальца и заново разъяснять, кто в доме хозяин. И после этого он думает, что я его на работу в свою контору возьму? С его-то неорганизованностью и безалаберностью? Ага. Пусть держит карман шире, а пасть закрытой, чтобы губа за просто так не раскатывалась, а то дверью, перед мордой закрывшейся, прищемлю, плакать ведь будет, драконыш.

Глава первая

В погоне за звездой

Дракон

Я — гений. Поэтому меня никто не понимает и вечно недооценивают. Вот как мои родители. Заперли меня на Глубине, когда усекли, что давно научился на верхние уровни сновидений сбегать, думали арестовали. Ага. Как же! Я строил из себя паиньку до поры до времени. Гений же, поэтому быстро смекнул, что пока не найду куда бежать, лучше из дома нос не высовывать. И не зря ждал и высиживал. Через пару месяцев после моего заточения на небе появилась новая звезда. В первый момент я даже возмутился. Это кто же у нас тут такой прыткий, что у него мало того, что такое обалденное воплощение в мире сновидений имеется, так еще и наглости набрался к нам сюда на Глубину нырнуть?

В итоге, я его почти полгода выслеживал. В тайне от родителей, разумеется. А потом еще полгода готовил план побега. В яви я еще ни разу не был. Но мне давно хотелось выбраться на поверхность. Поэтому скрупулезно собирал сведения о мире людей из их же сновидений. Не раз и не два натыкался на звезду, которая то появлялась на небосводе одного из снов, то исчезала. К тому времени, я уже знал, что зовут этого парня Владимир Звездный, и знал, что если побег мой удастся, первым делом отправлюсь его искать. Но моим гениальным мозгам никак не удавалось придумать, как убедить его в том, что я — именно тот, кто ему нужен. И тут, на одном из перекрестков, которым многие сновидцы и сноходцы пользуются, даже если сами своих способностей еще не осознали, попалось мне на глаза объявление. Сразу понял — вот он мой шанс.

Одного не предусмотрел. Почему мне никто из спящих ни словечком не обмолвился, что у них тут будет так холодно, а?! Будь я в своем мире, легко бы мог спрятаться даже от самого лютого холода с помощью природного мехового покрова. Драконам сновидений без него никак, ведь людям часто снится холод. Да такой, что ни одна зима с ним не сравнится. Но в яви от моих драконьих способностей почти ничего не осталось. К тому же, я теперь выглядел как человек. Два месяца угробил на то, чтобы научиться полноценно форму менять, и даже специально тренировался чтобы, испугавшись, из нее не выскальзывать. Тренировать смелость в сновидениях легко, некоторым порой такие ужасы снятся.

В общем, пока добирался, замерз как цуцик. Наверное, будь я даже самим собой, со всей своей меховой шкуркой, хвост бы обморозил. Брр! Надо же, еще толком в яви не обжился, а уже нашел первый повод её ненавидеть. Но ничего, в мороз не сдается отважный дракон. Это я про себя, ага. Мерз, кутался в тонкую куртяшку, которую у кого-то из спящих себе присмотрел. Дико раздражала болтающаяся на поясе джинсов цепь. Знал бы, что с ней столько мороки будет, не примерял бы на себя штаны молодого парня, увиденного во сне одной девушки. И зачем им эти гремящие штуки? Ладно бы, только гремела и цеплялась за все подряд, но она еще и тяжелая, к тому же, противно холодить бедро через тонкую ткань. Это потом я выяснил, что просто не по погоде оделся. И такие вот цепи на джинсах обычно зимой не носят.

Добрался я до города, куда, как мне было уже известно, еще лет десять назад передислоцировали контору, в которой трудился парень Звезда. Добрался и растерялся. Любой бы спасовал на моем месте. Незнакомый город, я в таком даже в мире снов не бывал. В том смысле, что у нас существуют все города, в которых живут и спят люди, и даже сверх того. Но конкретно этот город я в мире снов не посещал. Знал бы, что попаду именно сюда, специально бы перевернул все сновидения вверх тормашками, но нашел бы. Но, когда только планировал свой побег, как-то упустил из виду, что недостаточно приехать в нужный город, не мешало бы еще в нем сориентироваться и найти тот адрес, что значился на отрывном листке объявления с перекрестка.

Встал на меленькой площади в окружении машин. И расстроился. А что мне еще оставалось? Обидно было до слез. Куда идти? У кого дорогу спрашивать? Зима, метель, пальцы озябли, ноги вообще не чувствую, уши скоро сосульками отвалятся, о носе, которым от холода уже шмыгать нормально не получалось, и говорить не стоит. И вся моя гениальность как-то съежилась, заныкалась глубоко-глубоко, туда, где еще оставались крохи тепла, и на помощь мне выползать отказалась. Салодушничав, начал присматривать себе аккуратный сугробик, в который можно было бы завалиться и уснуть, и тем самым сбежать обратно в свой в родной и понятный мир, в котором я всесилен и всемогущ, в котором и заблудиться не страшно, все равно найдусь, главное: нырнуть поглубже. Но меня спасла обида. На родителей, на этот город и эту зиму, и вообще на всю явь с её непонятными, не подвластными мне законами существования в целом.

Очухался, взбодрился, принялся выспрашивать дорогу и быстро пришел к выводу, что местные — это диагноз. Пообщался с тетенькой в пуховом платке, которая все погадать норовила и золотыми зубами отсвечивала, потом с водителем маршрутки на Москву, потом с девчонкой одного со мной возраста или на пару лет постарше, в розовом пуховике и такого же цвета сапогах. И все трое, хоть и показывали в одну сторону, дали мне совершенно разные ориентиры. А мне всего-то надо было попасть на Красноармейский проспект дом семь, шестой этаж, шестьсот двадцать второй офис. До слез обидно. Если бы все еще был в мире снов... эх! В общем, закусил губу и поперся в указанном направлении, надеюсь, хотя бы его мне верно указали.

Кроссовки вязли в снегу, постоянно скользил, так как под снежным крошевом обнаружился приличный слой льда. И куда, спрашивается, местные городские службы смотрят? У нас бы уже... Ладно, пора забыть на время о родных пенатах, а то брошу все на фиг и умчусь обратно. Для этого, как уже сказал, только и надо — найти сугроб помягче и завалиться в него, чтобы уснуть.

Еще раз десять спросил дорогу и нашел таки нужный дом. Радовался, как полоумный, но ровно до того момента, как попал внутрь. Огромное, девятиэтажное офисное здание, на первом этаже различные магазинчики: буфет, канцтовары, компьютеры, несколько шмоточных, в которых манекены были облачены в такие куртки, что я на них поглядывал с завистью, вот в чем бы мне точно не было холодно.

Следующим моим испытанием стал лифт. Во-первых, их оказалось целых два. Во-вторых, обо говорящие: "Этаж такой-то, спасибо, что воспользовались нашими услугами". Сначала метался по небольшому холлу, не зная, на каком из них нужно вверх подниматься, на каком только спускаться. Меня спасли пришедшие вслед за мной другие посетители. Оказалось, что вверх-вниз можно на обоих. Вот блин! И, зачем, спрашивается, два лифта? Хотя, наверное, если бы один сломался, то второй бы спас положение. Как-то я сразу об этом не подумал.

Поднялся на шестой этаж. И снова растерялся. Полутемный коридор, одно окно сзади, одно спереди, а по сторонам двери, двери, двери. Все однотипные. На каких есть вывески и какие-то опознавательные знаки, на каких нет. Ужас пробрал до мурашек. Только-только стал отогреваться и трястись престал. У нас в сновидениях в таких коридорах непременно скрывается что-то жуткое. Всем известный факт, между прочим! И самое страшное, ни одного человека.

Медленно пошел по стеночке, стараясь внимательно следить за всем вокруг и не пропустить нужный мне номер. Последний, так и не нашел, зато на одной из дверей увидел уже знакомый мне логотип "ДАВесны", так же было подписано то объявление. Выдохнув от облегчения, толкнул дверь и ввалился внутрь. И тут же попытался сдать назад. Увидеть на секретарском месте водяную ведьму как-то не ожидал. Они ведь даже взрослого дракона могут в пучину утянуть. Неужели то объявление было подставой? Нет! Не хочу! Я столько сделал, столько вытерпел, столько...

— Чем могу помочь?

А голос у нее прямо воркующий, недаром их когда-то еще сиренами называли.

— Я... я по объявлению. Здравствуйте.

— По какому именно? — Дежурная улыбка и ледяная сталь в прозрачно-голубых глазах.

— С перекреста, — порылся в кармане курки, плохо слушающимися пальцами выудил листок. Сорвал все объявления, какие нашел, чтобы никто другой их не увидел и не опередил меня. Но в кармане держал один из специальных отрывных прямоугольников с адресом и именем того, к кому следует обратиться. — Тут сказано, что мне нужна Лидия Сергеевна.

— Это я. Присаживайся, — обронила ведьма и указала на стул для посетителей, стоящий перед её столом. В дальней части помещения было две двери. Их я сразу заметил. На одной из них была табличка — "Владимир Николаевич Звездный", на второй — "Конференц-зал". Мне нужно было в первую. Вот прямо сейчас нужно и все тут. Не стану же я перед этой ведьмой раскрываться.

Но на стул сел, сложил лапки, то есть руки на коленях. Забываю все время, что нужно привыкать думать о себе, как о человеке. Если не во всем, то хотя бы в том, что касается банальной физиологии. Хотя привыкнуть к тому, что у меня не шесть лап, а четыре, точнее даже не лапы, а руки и ноги, это трудно. А уж без хвоста так вообще никак. Ладно, придумаю что-нибудь. Гения я или где?

— Сначала, — обронила ведьма, которой, на мой взгляд, было бы куда естественней распустить свои белоснежные волосы по плечам, а не стягивать их в тугой узел на затылке, явно же старается для простачков, искренне полагающих, что ундины только в снах и существуют, — я предложу тебе заполнить несколько тестов. Но сразу предупрежу, что для нашей работы ты излишне молод.

— То есть меня со стопроцентной гарантией не возьмут, но вы сохраните мои ответы в отдельной папочке, чтобы в конце квартала можно было поставить жирную галочку: работа по подбору кадров ведется?

— Умный мальчик, — секретарь белозубо улыбнулась. Жуть, и как только люди покупались на эту их обманчивая красоту и целоваться лезли, когда они к ним из Глубины выплывали? — Так давать тесты или ты уже передумал?

— Давайте! — Махнул рукой, строя из себя привычного ей простофилю и, стоило ей отвлечься, когда в нижний ящик стола полезла, метнулся к вожделенной двери с той самой табличкой.

— Здрасти! — Выпалил, стоило мужчине поднять голову от каких-то бумаг, разложенных на широком столе, — Я буду у вас работать.

— Вот как? — Поинтересовался он с насмешкой, когда слегка пришел в себя. Я к тому времени уже снимал с себя куртку. Не потому что жарко стало, потому что это было частью моего плана по отвоевыванию себе личной звезды. — А с чего ты вообще взял, что мне нужен такой работничек?

— Сейчас сами поймете, — выдохнул и сдернул через голову толстовку.

— Звезда, — в кабинет влетала водяная ведьма, — я его сейчас заберу, — и, кажется, руку к моему плечу протянула, но мужчина за столом остановил её.

— Оставь нас, Людок, хочу посмотреть, как он собрался меня убеждать своим импровизированным стриптизом.

Смейтесь, смейтесь! Только хмыкнул на его слова, не забывая исподлобья рассматривать этого парня. Ему двадцать девять, я точно знал. Выяснил, пока по снам в его поисках метался. В агентстве он работает начальником уже пять лет, до этого им руководил его отец — очень талантливый сновидиц, но его сын пошел дальше. Ему посчастливилось родиться велем. То есть веятелем, человеком, способным не только перестраивать под себя чужие сны, но и самому навеивать их на людей. Волосы до плеч, выглядели немного неопрятными. Не засаленными, просто растрепанными. Темно-зеленый свитер с широким горлом. Наверное, очень теплый. Не то, что моя толстовка. Поверх него был накинут на плечи шоколадно-коричневый пиджак. Глаза внимательные, в них насмешка.

Вот и все, что я успел рассмотреть, прежде чем остался в одних джинсах и кроссовках. За спиной успела хлопнуть дверь. Это ушла обратно за секретарский стол ундина. Звезда все еще смотрел на меня. И я по глазам видел, как он насмехается. Это меня злило и предавала решимости. Никогда не делал это в яви. Одно дело заманить кого-то в драконий сон в своем мире, совсем другое тут, среди людей. И все равно, я хотел работать тут, в детективном агентстве "Вещие сны", и хотел, чтобы моим напарником был именно Владимир Звездный, единственный из всех работников агентства, блуждающий по снам один. Будь я человеком, какими бы способностями не обладал, вряд ли бы ему пригодился. Но я — дракон, и этим все сказано. Дракон сновидений. Поэтому мой мечта не так уж и неосуществима.

Закрыл глаза, вздохнул, как перед прыжком в воду. Успел услышать:

— Неужели, сейчас и брюки снимешь? Предупреждаю сразу, — а вот это прозвучало уже зло, — сделаешь это — выпорю, как сидровую козу и обратно к родителям отправлю, где бы они не были, все ясно?

— Не отправишшшь, — прошипел, срываясь на драконий говорок, — Не осмелишшшься, не отыщщщищь... — и начал раскручивать спираль драконьего сна... ох! Что ж так тяжело пошло?

Звезда

Дети нынче аховыми пошли. Откуда знаю? У меня у самого сестра шестнадцати лет в общеобразовательной районной школе учится. Как придет с занятий, как нарасказывает всего, волосы дыбом встают. А ведь у нас с ней не самая безумная разница в возрасте. Но блондинистый мальчишка лет шестнадцати, имевший наглость заявиться ко мне в кабинет в обход Людочки, это уже перебор. Любой наглости должны быть пределы. Так я думал, пока он не зашипел на меня. И все равно, среагировал слишком поздно.

— Не смей! — Вскочил, опрокинул собственное офисное кресло, через весь кабинет помчался к мальчишке, но было уже поздно.

Он рухнул на пол, как подкошенный. По всей поверхности побледневшей до синевы кожи проступили сложные рисунки, имеющие глубокий сакральный смысл, я такие только один раз в жизни видел. Гибкое тело начали сотрясать немыслимые конвульсии. Пытался прижать его плечи к полу, что-то сделать, но сразу было понятно, что уговорами и причитаниями тут не поможешь. Поздно. Мальчишка уже сорвался. Хотя, какой к чертям собачим мальчишка?! Дракон!

— Люда! — Взвыл, схватившись за голову. Ребенок на полу продолжал биться в агонии.

В кабинет влетела моя умница секретарша. Увидела происходящее. Сориентировалась быстрее меня.

— Валерьянка! У нас точно есть в аптечке валерьянка!

— А поможет?

— Он же дракон, — припечатала Людок и умчалась обратно к себе за аптечкой.

Мальчишка начал биться головой об пол. Пришлось подложить под лохматый затылок руку. Все это выглядело как эпилептический припадок, но на самом деле юный дракон просто перенапрягся. Я читал, что с ними такое может случиться, если кто-то не рассчитает свои силы и попытается применить свою природную магию снов у нас, в человеческом мире. Это для нас всех сны — только сны, а этот мир, со своими жесткими физическими законами и привязками — реальность. Для драконов наоборот. Явь для них, как сон. Они рождаются и живут в мире сновидений.

Примчалась Людка, с пузырьком валерьянки, свинтила пробку, внутри оказалась еще одна. Она поддалась не сразу. Сходя с ума от беспокойства за драконыша, все пытался подгонять.

— Быстрее, ну давай же, быстрее!

— Сейчас... сейчас... — бормотала секретарша.

Пробка поддалась, правда Людка, кажется, сломала ноготь, но ни её, ни меня это не остановило.

— Голову ему держи! — Скомандовала девушка.

— Вливай давай!

— Да, я пытаюсь, но он же дергается!

— Я держу!

— А теперь плюется!

— Сам вижу, — рыкнул, утирая лицо рукавом. — Тогда в рот набери и влей ему напрямую.

— С ума сошел! Я в поцелуе не сколько поделюсь жизнью, сколько отберу!

— Черт! Забыл! — Действительно, забыл, что она у нас ундина. — Ладно, давай я. Сама ему голову держи.

Сделал большой глоток и склонился над мальчишкой. И этот драконыш думает, что я его с таким отношением к жизни на работу возьму? Разбежался! Мало того, что устроил форменный бедлам в моем кабинете, самого себя подверг опасности, к тому же валерьянку я с детства на дух не переношу. Тьфу! Гадость!

Глава вторая

Учимся находить компромиссы

Звезда

Мальчишка быстро пришел в себя. Никогда бы не подумал, что от обычной валерьянки может быть такой эффект.

— Прочухался? — Накинулась на него Людочка, не скрывая раздражение.

Драконыш кивнул ей и уставился на меня немигающим взглядом влажных глаз, на поверку оказавшихся насыщенного сиреневого оттенка.

— Я буду твоим напарником, — произнес он четко и с расстановкой.

Вот это новость! Не хватало мне еще нести ответственность за это растрепанное создание драконьей наружности.

— Я всегда работаю один — это раз. И два — после того, что ты тут устроил...

— Не надо думать, что я полный дебил! — Взвился мальчишка, вскочил на ноги и оказался возле моего стола. — Я знал, на что шел. Я умею!

— Да, неужели? — Поинтересовался, переглянувшись с ундиной, протянул ей руку, помогая подняться.

— И повторю!

— Не смей! — Крикнул, метнулся к нему, схватил за локоть, но поздно.

Обстановка моего кабинета вокруг нас потускнела, размазалась, постепенно исчезнув совсем и сменившись чернильной темнотой — без звезд над головой или земли под ногами.

— Как твое имя? — спросил его, дернув на себя и смирившись, что этот настырный малец от меня не отстанет.

— Пабри Букин.

— Чушь! Не верю, что кто-то мог назвать дракона Пабри.

— Ну, и пожалуйста! — Обиженно воскликнул тот и вырвал руку, — Это мой сон. Я призвал его в яви. Все еще думаешь, что я не смогу тебе пригодиться?

— От чего же? — Обронил, наблюдая за тем, как вокруг плавно и ненавязчиво начал проступать пейзаж, не имеющий ничего общего с моим кабинетом, — думаю, сможешь и еще как, — снова посмотрел на дракона, — Но в ближайшее время в "ДАВесны" ты работать не будешь.

— Но почему?!

— По кочану и кочерыжке!

— Я все равно не вернусь в мир снов. Не хочу!

— И прекрасно. Жить будешь у меня. Вытаскивай нас обратно на поверхность.

Конечно, он меня не послушал. И какой бы из него после этого получился работник?

— Но я работать хочу!

— Хотеть не вредно. Еще скажи, что не желаешь быть нахлебником...

— Разумеется, не желаю. Я помочь могу.

— Можешь. Но пока полностью не адаптируешься к яви, — начал и замолчал, наконец, полностью увидев место, в котором мы оказались.

Сумерки. Редкие звезды. Удручающе близкие и яркие. Две луны. Одна желтая, как головка итальянского сыра, другая белая в голубизну, как лунный камень. Внизу под ногами и дальше, насколько хватает взгляда — ковыль. Чуть вдалеке в окружении молоденьких березок и вековых лип бревенчатый сруб с искусной резьбой по перилам крыльца и балкона на втором этаже, под самой крышей. Вокруг него понатыканы в землю длинные палки, к каждой привязан за серебристую нитку воздушный змей. Все разные. Нет одинаковых. Пестрые, струящиеся по ветру длинными, извивающимися хвостами. Некоторые настолько причудливой формы, что никогда бы не смогли подняться в воздух в яви, но во сне они парят за милую душу.

— Красивый у тебя сон. Но весь, от неба до ковыля под ногами, пропитан одиночеством. — Перевел взгляд на дракона. Как не странно, он до сих пор был человеком, а ведь мне было бы любопытно увидеть его таким, каков он есть на самом деле. Без притворства и искусственно созданной формы.

— Пока не адаптируюсь к яви? — Повторил он мои слова с вопросом в голосе, проигнорировав предыдущую мою фразу про одиночество.

— Не подпущу тебя к своим расследования. Договорились? — И протянул ему руку.

Дракон сновидений — добровольно отказавшийся от собственного всемогущества в мире снов и пришедший в явь, чтобы найти работу, — подарок судьбы, от которого мне совесть не позволила бы отказаться.

— А это долго? — Нерешительно уточнил Пабри, не спеша скреплять нашу договоренность рукопожатием.

— Не хочешь... — заговорил, нарочито медленно опуская ладонь вниз. Мальчика метнулся ко мне и ухватился за нее обеими руками.

— Нет! Я хочу!

— Значит, договорились, — хмыкнул и сам развеял драконий сон.

Очнулся на небольшом кожаном диване у стены и обнаружил Пабри (дурацкое же имя для дракона!) в моем кресле. Над ним нависала Людочка. Скорей всего, именно она перетащила нас с ним с пола. Ундина была весьма сердита. Дракон испуганно таращился на нее во все глаза. Я не счел нужным вмешиваться. Самому было интересно, что она ему скажет.

— Ты головой вообще когда-нибудь думаешь?! Или такой зеленый, что не знаешь, чем тебе это может грозить?

— Подумаешь, — хмыкнул ей в лицо на удивление бесстрашный отпрыск драконьего племени. — И вообще, это не ваше дело, что и как я соб...

— Что ты? — перебила девушка, — Будешь себе человека завоевывать?

После этих слов я уже не мог не вмешаться.

— В том самом смысле завоевывать?

— А ты как думал! — Обернулась ко мне ундина.

— Пабри?

— Я выбрал! — очередное безапелляционное заявление. Похоже, у него в целом подход такой: "Я решил!", "Я выбрал!", "Я так хочу!".

— Но я-то ничего и никого не выбирал и не собираюсь.

— И ладно, — мальчишка уже знакомо надулся, как мышь на крупу. И закончил просто гениальной фразой, — Я все равно буду твоим!

Это называется — влип, причем по полной.

— Да, на кой я тебе сдался? Объясни. — Потребовал, обходя стол с противоположной стороны от Людочки.

— Я выбрал, — повторил дракон и сделал попытку забраться в мое кресло с ногами, за что и получил по коленкам. Злобно ощерился в мою сторону, демонстрируя не очень впечатляющий человеческий оскал. Похоже, с человеком он себя пока плохо ассоциировал. Поэтому я спросил у него, присев на краешек стола.

— Как давно ты в яви, малыш?

— Я не маленький, я гениальный!

Не сдержался не только я, но и Любочка. Мы с ней одинаково расхохотались, услышав эту просто неподражаемую сентенцию.

— И ничего смешного, между прочим, — в очередной раз надулся Пабри.

— Ладно, Людок, — обратился к секретарше, — Вызови-ка нам такси. И свяжись с Кладнем. Пусть проводит шабаш без меня.

— Будет сделано. А этого, — она пренебрежительно кивнула на притихшего мальчишку, — ты уверен, что хочешь к себе забрать? Может, его лучше обратно на Глубину забросить?

— Выплывет и вернется, — ответил, не сомневаясь ни секунды.

— Да! — Горячо поддержал меня дракон, воинственно сверкая глазами.

— От него можно избавиться, только сдав с рук на руки родителям. Но свое настоящее имя он нам называть отказывается. Я правильно понял? — Спросил у мальчишки.

— Угу.

— И как он назвался? — Уточнила ундина.

— Пабри Букин. Ты ему веришь?

Она с ног до головы смерила драконыша пристальным взглядом и убежденно воскликнула.

— Разумеется, нет!

— Вот и я не могу.

Через двадцать минут пришло такси. Пока ждали его, Пабри тихой мышкой сидел на диване у стены. Я спешно заканчивал работу с документами, которую развернул, не предполагая, что именно сегодня жизнь преподнесет мне такой сюрприз. Когда диспетчер сообщил, что машина подъехала, первым делом завернул мальчишку в собственную дубленку. Если судить по слегка синим губам, он так и не отогрелся, несмотря на то, что сердобольная Любочка исправно отпаивала его чаем в течение всего времени ожидания. Мы спустились на лифте на первый этаж. Я успел заметить, с какой завистью Пабри смотрит на манекены в витрине одного из магазинов. Там как раз продавались теплые пуховики. Про себя подумал, что мне теперь этого горемычного драконыша не только кормить, и воспитывать, но и одевать и обувать. Но решил оставить поход по магазинам до лучших времен.

В такси мы с ним забрались на заднее сиденье. Пабри отодвинулся от меня и отвернулся к окну, прижавшись лбом к холодному стеклу. Похоже, он всерьез намеревался всю дорогу рассматривать городские пейзажи. Но я ошибся. Стоило машине стронуться с места, как мальчишка вдруг сказал:

— Насчет стриптиза... Чтобы ты не подумал, я не такой.

Разумеется, я сразу понял о чем он. Без одежды ему было проще вытянуть на поверхность свое глубинное сновидение. Но решил на всякий случай кое-что прояснить.

— Я так и понял. С чего это ты решил снизойти до объяснений?

— Вас людей не поймешь. Иногда вам такое сниться. А ты меня еще лекарством отпаивал...

Повисла неловкая пауза. Поспешил её заполнить, чтобы мальчишка, который, как я понял, переживал куда больше, чем казалось на первый взгляд, совсем замкнется, и расшевелить его будет сложно.

— Сны и явь для нас очень разные вещи. Поэтому, будь ты человеком, я бы тебе посоветовал поменьше думать о том, как я в тебя валерьянку вливал. Конечно, кто-то может все опошлить. Но поверь моему опыту, когда на кону жизнь, тут не до рассуждений об уместности и неуместности тех или иных действий. Если есть пусть даже самый небольшой шанс спасти кому-то жизнь, не все ли равно, как это выглядит со стороны?

— Согласен, — Пабри вздохнул, повернулся ко мне и даже нашел в себе силы выдавить улыбку, — Но все равно, приятного мало.

— И это радует, — беззаботно улыбнулся в ответ.

— Почему это?

— Голубой дракон в моем хозяйстве точно не прижился бы.

— А что такого в голубых? Я вот вообще бирюзовый, — тут же насупился парнишка.

Рассмеялся и, протянув руку, взлохматил волосы на встрепанном затылке Пабри.

— Познакомлю с Катькой, узнаешь. Сестра у меня любит на эту тему над парнями подшучивать. Так что можешь начинать бояться уже сейчас.

— Вот еще! — Запальчиво бросил дракон и отвернулся к окну.

Но быстро пересмотрел свою точку зрения, как я понял по одному только выражению лица, стоило нам с ним ввалиться в квартиру с мороза. Правда, перед этим, еще в лифте, он успел меня спросить.

— Мы ведь совсем немного проехали. Могли бы и так дойти. Зачем такси?

— Предлагаешь мне по морозу без дубленки пройтись или тебе самому чапать пешкодралом в одной вшивенькой курточке?

Мальчишка потупился. Сам понял, что сглупил. Может быть, из него когда-нибудь и получиться что-нибудь дельное.

Катька встречала нас в прихожей. Сразу скажу, что сестра у меня — девчонка атомная. Всю мою сознательную жизнь она мне напоминает Алису Селезневу из детских фантастических книжек Кира Булычева. Вот уж кто по поводу и без искал и, что главное, находил приключения на головы своему отцу и друзьям. В нашем случае, за отца теперь я. Но Катька, порой, бывает хлещи Алисы.

— Ой, а кто это у нас такой хорошенький? — протянула сестрица, обращаясь к Пабри, и тут же нарочито громким шепотом уточнила у меня. — Не знала, братец, что тебе блондины нравятся.

— Я не такой! — запротестовал Пабри. С непривычки, Катькины шутки казались довольно обидными. Я, как и мои друзья, давно к ним привык. И, порой, даже потакал ей. А вот мальчику надо было спасать.

— Конечно, не такой, — поспешил его успокоить, чуть ли не силой вытряхивая из дубленки, в которую он с перепуга попытался зарыться по самую маковку. — Поменьше обращай внимание на её шуточки. Она уже сейчас чувствует, кто ты такой на самом деле, а ведь я её не предупреждал, что приеду так рано и не один, к тому же.

— Только посмей ему сразу все рассказать! — зашипела в мою сторону сестрица.

— И посмею. Не хватало, чтобы ты над новым домашним любимцем до скончания вечности стебалась.

— Может быть, я и не человек, но уж точно не домашняя зверушка, — обиженно пробурчал Пабри.

— Тогда я сама! — Возвестила сестрица и подошла к нему. Заглянула в глаза, подняла руку и сжала предплечье. — Я в отличие от Вовки по снам ходить не умею. Но это не значит, что вовсе бесталантна.

— Ты... эмпат? — Недоверчиво выдохнул дракон, все почувствовав сам. Талантливый. Не все так сразу ухватывают самую суть. Может быть, и не будет обузой.

— Почувствовал? — Спросила Катька, улыбаясь тепло и открыто. Чувства дракона ей понравились, и она приняла его. Это хорошо. Если бы не приняла, никакая корысть или жалость не заставили бы меня оставить его в нашем доме.

— А ты меня?

— Ты замерзший, уставший, растрепанный и очень упертый, а еще...

— Одинокий, — закончил я за сестру.

— И что с того! — Взвился Пабри, еще секунду назад спокойный и почти убаюканный Катькиным мягким голосочком.

— Ничего, — строго обрубило новое действующее лицо, нарисовавшееся в прихожей, — Пойдемте лучше чай пить. У меня все на столе, — позвал нас Фил, наш с Катькой домашний домовой. И мы пошли.

Так в моем доме появился дракон, который уже следующим утром довел меня до истерического вопля, недостойного мужчины, когда был обнаружен со мной в одной постели. А ведь Фил ему специально в гостиной постелил.

Глава третья

Больной дракон — лысый дракон

Пабри

Проснулся от того, что кто-то сдернул с меня одеяло и заорал. Это еще что за новость? Кто тут у нас присказку не слышал: не будите спящего дракона? Лениво открыл глаза и неожиданно для себя встретился взглядом со Звездой. Ой! Я ведь к нему вчера тайком пробрался, хотел в одном с ним сне оказаться. Стоп. А это что такое? Белое, лысое и отдаленно напоминающее мой горячо любимый мохнатый хвост?

— А-а-а-а-а-а!

— Пабри, ты чего?

— А-а-а-а-а-а!

— Пабри!

Какой там Пабри! Я ни о чем думать не мог. Метнулся в одну сторону, в другую. Хвост все так же лыс, все остальное тоже. Только лапы меховые, поэтому, проснувшись, я не сразу осознал, что облысел. Обхватил себя верхней парой лап и рухнул на пол. Заныкался под кровать. Ненавижу эту их явь! Неправильную, противную! Ненавижу! Как же так? Это теперь что, насовсем? Свернулся в клубок и расплакался от жалости к себе.

— Пабри, ну ты что? — под кровать, приподняв край свисающего до пола одеяла, заглянул Звезда, — Я тебя испугал? Прости. Просто не ожидал, что ты...

— Мой мех пропал! — Душа требовала поплакаться хоть кому-то. Кому, как не ему? Он ведь мой человечек. Я его сам выбрал. — Я голый! — Выпростал хвост и выдернул из его рук край одеяла. Под кроватью снова стало темно. — Не смотри!

— Что ты делаешь? — раздался возмущенный голос Кати, прибежавшей на шум.

— Да ничего, собственно, — попытался оправдаться её брат.

— Но Пабри плохо!

Да-да. Мне так плохо. Очень-очень. Как такое могло со мной произойти? Как?

— Пабри, вылезай, — позвал Звезда.

А вот не вылезу. Кому я теперь такой нужен? Лысый и склизкий. Бе!

— Пабри, давай попробуем посмотреть на тебя во сне. Может быть, ты только в яви так выглядишь.

— А если нет? — Получилось жалостливо. Ну и что?! Мне плохо. Пусть жалеют.

— Не узнаем, пока не попробуем, — он снова приподнял край одеяла и заглянул ко мне.

— Ну, Пабрюша, не упрямься, — принялась уговаривать Катя, подлезшая под кровать с другой стороны.

Перед ней за минутную слабость стало особенно стыдно. Вздохнул и протянул Звезде передние лапы. Он улыбнулся и вытянул меня. Вместо того чтобы отблагодарить, я в наглую взял и всего его обчихал. И как только сразу не заметил, как у них под кроватью пыльно. Катя расхохоталась.

— Чихающий дракон — это круче, чем котенок!

— Ну, спасибо, — обиделся. Не, а чего она? Вчера весь вечер подтрунивала и сегодня с утра пораньше начинает.

В поисках тепла весь обвился вокруг Звезды. Он даже охнул под моим весом. Пусть Катька думает о нас, что хочет, но я же дракон, почти зверь, только разумный и в человека умею превращаться. Мне можно.

— Слушай, хвостатый, я же не спортсмен-тяжеловес, твою тушку на себе тягать? — Возмутился тот.

— Мне так теплее.

— И что? Приличные драконы под одеялом греются, а не за счет других.

Интересно, это кто ему сказал, что я приличный? Хмыкнул и поинтересовался:

— Когда будем разбираться, что со мной?

— Хоть сейчас!

— То есть ты со мной спать будешь?

— Ну, конечно, — начал он и осекся, глянув на Катю. Та зажала себе рот рукой, сделала страшные глаза и, не сдержавшись, рассмеялась. — Кать, — укоризненно протянул её брат.

— Прости-прости, — пропела она, — Но это прозвучало как самое непристойное предложение из всех возможных.

— Неправда! — Вскричал и снова обиделся. Опять она за свое.

Звезда тяжело вздохнул и обратился ко мне, больше не отвлекаясь на девчонку.

— Слезай давай. Должен же я, как будущий заводчик, узнать от чего драконы лысеют.

— Заводчик?! И не мечтай! — треснул его по башке кончиком хвоста. Не больно, но ощутимо. И переместился на кровать. — Других драконов у тебя не будет, — хмуро возвестил из-под одеяла.

— Он же тебя нарочно дразнит, — поспешила пояснить для меня Катя.

— Знаю, — вздохнул, зарылся в одеяло и стал человеком. Тихо, но внятно, пробормотал, — Просто предупреждаю, чтобы даже мысли такой не допускал. Он мой.

— Да уж, — прокомментировал Звезда, забираясь ко мне на кровать, — Помешательство начинает набирать обороты.

— Если ты думаешь, что я плод твоей фантазии... — договорить не смог, он зажал мне рот рукой.

— Давай уже спать, ладно?

Отстранил от себя его ладонь и тихо спросил:

— А если я и там... — стало до жути страшно.

— Не переживай, — посерьезнев, сказал мужчина, — У меня есть друг, к которому можно будет обратиться за консультацией.

— Дракон? — спросил с надеждой, прекрасно зная, что такого просто быть не может. Я свое имя им с Катей так и не назвал, потому что был в курсе того, какие непростые отношения у семьи Звездных с драконьим племенем. И узнал это не от кого-нибудь, а от собственного отца.

— Нет. Но специалист по сонным болезням.

— Спите уже давайте, — потребовала Катя, устроившаяся в изножье кровати по-турецки. — Буду ваш сон охранять.

Наверное, удобно, когда сестра эмпат. Пусть сама она без провожатого по снам ходить не умеет, но бодрствуя рядом со спящим, может по эмоциональному фону почувствовать, когда ему там совсем туго будет, и сумеет вовремя разбудить. Правда, если вель к тому времени на Глубину уйдет, его уже не добудишься. Но для таких случаев у Звезды теперь есть я. Размышляя об этом, уснул.

Глубоко нырять не стали. Погрузились в полудрему и остановились. Нас окружали золотые кленовые листья, сыплющиеся откуда-то сверху. За ними ничего не было видно. Только тот пятачок пожухлой травы, на котором мы стояли.

— Ну, что?

— Страшно, — тихо сказал, обнимая себя одной рукой и глядя в сторону.

— Могу тебя понять. Но лучше сразу во всем разобраться. Если это болезнь, она может начать прогрессировать.

— Да куда уж дальше! — Воскликнул в сердцах и стал драконом. Снова лысым. Разревелся. Ну, не то чтобы совсем, но почти.

— Эй-эй! Это что еще за крокодильи слезы? — шуточно вопросил Звезда и неуклюже прижал мою драконью морду к груди.

Обвился весь вокруг него, как уже делал в яви. Закрыл глаза и сам не заметил, как начал погружаться на глубинные уровни сна вместе с веятелем. Хорошо, что он меня остановил, а то бы я так и утянул нас обоих на Глубину.

— Пабри, хватит, — непреклонно бросил Звезда и встряхнул мою голову, ухватившись за длинное ухо.

— Ай!

— Прости. Как-то не подумал, — извинился он и сделал приятно: почесал за ушком.

Сам не заметил, как заворковал от этой неказистой ласки. У нас этот звук, правда, больше был похож на голубиное воркование, чем на кошачье мурлыканье. Звезда рассмеялся. И меня совершенно не обидел этот его тихий смех. Это прозвучало совсем не так, как когда Катя надо мной посмеивалась.

— Да уж, — прокомментировал мой человек, — Как кошка, только круче и продолговатее.

— Ну, спасибо!— Возмутился. Это надо же было так весь момент испортить! — Просыпайся, давай. Доктора хочу!

— Слушай, ты бы полегче в выражениях, а то неправильно поймут.

— Все люди извращенцы!

— Не все, но некоторые девушки — это определенно.

— Ты так про собственную сестру?

— А про кого? Я её, конечно, люблю и никому в обиду не дам, но трезво оцениваю все её несомненные достоинства, а вместе с ними и недостатки.

Мы проснулись. В изножье кровати все так же сидела взволнованная Катя. В одной ситцевой ночнушке до колен, с растрепанными темно-русыми в рыжину волосами она показалась мне даже хорошенькой. Надо же! Почему я вчера этого не заметил?

Звезда

Драконыш меня напугал. Если он утверждает, что был изначально покрыт мехом, что с ним могло произойти? Неужели, успел за такой короткий срок какую-то заразу подхватить? Может быть, это какой-нибудь новоявленный драконий грипп или что похуже? Было решено сменить место нашей дислокации. Отправил расстроенного Пабри в компании Катьки на кухню завтрак готовить. Сам наспех оделся и спустился со второго этажа, где располагалась моя комната, в гостиную.

У нас с сестрой двухэтажная квартира — редкость в нашем городе. Отцу она когда-то досталась по очень большому блату. В гостиной высоченный потолок, так как она совмещает оба этажа. На втором — две комнаты: моя спальня и отцовская. Последняя уже пятый год пустует. Внизу, не считая гостиной, еще две: Катькина и гостевая, правда, последнюю оккупировал в свое личное пользование наш домовой. Поэтому вчера Пабри пришлось стелить на диване в гостиной.

Прихватил с собой мобильный и набрал Дамира.

— Дамка, привет. Спишь? — В последнем вопросе сквозила беззлобная, дружеская шпилька. Конечно, спит. По моим часам сейчас около половины одиннадцатого. Но в нашей конторе мы все по роду деятельности полуночники и 'совы'. Не просто же так в нашем агентстве рабочий день начинается в восемь часов вечера и заканчивается в восемь утра. Такая вот петрушка.

— Издеваешься, Звездный? — ответила мне трубка заспанным голосом коллеги и приятеля.

— Есть немного. Ты мне нужен.

— А не послать бы тебя в далекое интимное путешествие?

— Только с тобой.

— Стопка тебя прикончит.

— Нет, дорогой. Айсидора, если что, прикончит тебя, а я отобьюсь.

— И то верно, — вздохнул друг, — услышав твои шуточки и мертвый с кровати, как ошпаренный подорвется. Совсем тебя Катюха извратила.

— Я ей передам.

— Э, нет. Мне еще эмпата в кровных врагах не хватало для полного счастья. Что хоть там у тебя случилось?

Счел за благо предупредить сразу:

— Только не ржи слишком громко. Стопку разбудишь.

— И?

— Дракон у меня облысел.

Последовала секундная пауза. Не знаю, чем он там в это время занимался. Но не похоже, чтобы тихо ржал в кулак.

— Ok, через двадцать минут я у тебя, — голос друга прозвучал деловито и собранно. Это заставило меня волноваться. Похоже, он не видел в проблеме драконыша ничего смешного. Значит, это на самом деле было проблемой, а не шуткой яви над созданием сна.

— Можете уже начинать на меня завтрак готовить, — напоследок объявил Дамка и отключился.

Вздохнув, пошел на кухню инспектировать, что там малышня приготовить успела, а что испортила. Почему-то мне казалось, что Пабри обязательно что-то должен был сделать не так. Но, приближаясь к дверному проему со стороны коридора, ничего подозрительного не заметил. Не считая, свисающий слева от двери белый хвост с бирюзовой кисточкой. Похоже, драконыш нашел куда пристроить свою длинную, змеиную тушку. Когда вошел и встал в дверях, ухватившись обеими руками за притолоку, смог в этом убедиться. Пабри растянулся по всему периметру кухонных шкафов, которые у нас висели на стене углом. Катька возилась у плиты, что-то помешивая в кастрюльке. Я же получил возможность как следует рассмотреть дракона в статичном положении. Если он весь от природы был покрыт таким же мехом, как кисточка на его хвосте, наверное, смотрелось это здорово. Не удержался и ухватил дракона за неё. Визг был знатный. Я бы извинился, четно, если бы параллельно с этим меня не отхлестали по щекам кончиком хвоста. Причем, сразу было понятно, что дракон сделал это специально. Маленькая зараза!

Катька смеялась над нами обоими до слез. Пабри с воинственным видом дулся и оберегал родной хвост от новых посягательств. Выглядел дракон на своем насесте невероятно смешно. Я же счел нанесенную мне обиду малозначительной и беззаботно плюхнулся в любимое компьютерное кресло между кухонным столом и подоконником. Разумеется, компьютер на кухне мы с Катькой никогда не держали, но кресло это тут прижилось после того, как в офисе мебель обновляли.

— Мог бы и извиниться, — проворчал Пабри с верхотуры.

— Мог бы, но не стану. Уже пострадал не за что. Считай отсутствие извинений моральной компенсацией.

— Между прочим, — заметил он, все еще неудовлетворенный отсутствием во мне показательного раскаяния, — я хвостом и придушить могу.

— Что ж не душил?

— Ну, — Пабри смутился, — это же ты.

— На обиженных воду возят, между прочим, — вмешалась Катька. Для нее прочитать чувства дракона не составило труда.

Маленький он еще, потому и обижается на всякие глупости. И вся сложность состоит в том, что в отличие от человеческих детей взрослеть он будет не постепенно и размеренно, а скачками, потому что попал в такую среду, к которой будет вынужден приспосабливаться. Что же мне с ним делать? Внешне он выглядит лет на шестнадцать, возможно, в самое ближайшее время станет смотреться старше. Я мог бы хотя бы на какой-то период пристроить его в Катькину школу. Но боюсь, что современные детки его испортят. Сейчас он наивный и, несмотря на всю целеустремленность, беззлобный. Но чем для него может закончиться общение с с нынешними старшеклассниками, даже страшно представить. Катька, конечно, поможет ему в случае чего, но она тоже не панацея.

— Я вызвал специалиста, — сказал ребятам, пребывая глубоко в собственных мыслях.

— Дамку, что ли? — Поинтересовалась сестра с насмешкой.

— А кого еще я мог бы позвать?

— А он, правда, знает, как лечить драконов? — Раздалось со шкафа.

— Прежде чем лечить, не мешало бы продиагностировать.

— Что сделать? — Ощутимо занервничал Пабри.

— Выяснить, чем ты таким болен, что лысый теперь, — пояснила дракону Катька.

Пабри тяжко вздохнул и отвернулся мордой к стене. Ну просто несчастная овечка на заклании. Было бы из-за чего расстраиваться. Сейчас, когда я, наконец, смог его всего рассмотреть, могу ответственно заявить, что таким он мне даже больше нравится. Это девушки любят, чтобы пушистости непременно побольше было, но на мой сугубо мужской взгляд, сейчас дракон выглядел куда приятнее. Снежно белое змеиное тело, гибкое и мясистое, вдоль него две пары тонких и длинных меховых плавников. Три пары лап. Передняя заменяла Пабри руки, на задних он ходил. На всех шести лапах мех сохранился, поэтому на фоне остального лысого тельца, они вызывали стойкую ассоциацию с унтами эскимосов, только насыщенного бирюзового цвета. Еще у дракона был гребень. Не кожистый и перепончатый, как можно было бы подумать, а все такой же меховой. Он тянулся вдоль всего тела, постепенно утончаясь к хвосту и обрывался тонкой дорожкой за сантиметров тридцать до той самой кисточки, о которой я уже за сегодняшнее утро натерпелся. Так что смело можно было сказать, что своей внеплановой линькой Пабри приобрел стильный, панковый вид.

— Пабри, а тебе не приходило в голову, что лучше так, а не как меховой глист переросток?

— Ну, спасибо, — проворчал дракон, справедливо обидевшись за глиста. Но голову в мою сторону повернул. — Ты, правда, так думаешь?

Дите дитем. И как он думает, я могу взять его на работу? Мы ведь там не в игрушки играем.

— Правда, — не стал лукавить.

— А ты? — свесив морду вниз, вопросил дракон у Катьки.

— Угу, — буркнула та и беззлобно треснула его ложкой полбу. — Не отвлекай!

— Ну и пожалуйста! — Взвился дракон и, снова втянувшись на шкаф, отвернулся к стене. Детский сад просто! Что же мне с ним теперь делать?

Глава четвертая

Влюбленный домовой — стихийное бедствие

Пабри

Враки все. Пушистым мне лучше. Не в плане внешности, чхать я на нее хотел со шкафа. Привычнее и теплее. И вообще, если вдруг это болезнь, которой я при переходе в явь заразился, даже не знаю, что буду делать. А Звезда смеется. Обидно.

— Кстати, Пабрюша, а как ты моего брата называешь? — весело поинтересовалась от плиты Катя, — А то я еще ни разу не слышала, чтобы ты к нему обращался.

— Звездой, а как еще? Я его именно в этом виде впервые на перекрестке снов увидел.

— И сразу влюбился?

— При чем тут любовь вообще? — Вот что она за человек, а? — Просто взял на заметку, что человек с таким воплощением был бы достоин меня. И вообще, мне о любви еще думать рано. Это вы, люди, с младых ногтей на ней помешаны, а мы до определенного возраста вообще ничем таким не интересуемся. Не нужно оно нам.

— Ух, ты! Какая жаркая отповедь! — Она задорно стрельнула в мою сторону глазами и для вящей убедительности принялась обмахиваться рукой, словно ей на самом деле стало жарко.

— Да, такая!

— Пабри, хватит, — вмешался Звезда.

— Почему ты мне это говоришь? Это все она!

— Потому что ты мужчина. И будь добр вести себя по-мужски, а не как капризная барышня.

В пору было обидеться, но я стушевался и был вынужден признать его правоту.

— Я просто еще не адаптировался.

— Догадываюсь. Насколько знаю, чем больше вы общаетесь с людьми, тем естественней становится ваше поведение в человеческой форме.

— Угу. Мы обычно подстраиваемся, если нам человек не безразличен.

Катька на это опять насмешливо фыркнула, но Звезда остался все таким же спокойным, проигнорировав её смешок. Я же догадался, что опять как-то не так сформулировал свою мысль, и девчонка снова нашла к чему прикопаться. Хорошо, что промолчала. А то опять бы обидела и выставила меня дураком. А я ведь не такой, я умный, просто эти их человеческие шуточки не понимаю пока. Но быстро учусь. Надеюсь, что достаточно быстро.

— Я правильно понимаю, что сейчас ты всерьез вознамерился подстроиться под меня? — спросил Звезда через какое-то время.

— Сказал же уже!

— Ясно.

Мне очень хотелось спросить: правда ли, что ему противен весь наш род драконий, как небезосновательно предполагал мой отец? Но побоялся лезть со столь личным вопросом. Вдруг бы он ответил 'да'? Хоть я и не замечал за ним особой неприязни, да и за Катей тоже. Напротив, я им обоим, кажется, нравился. И все равно струсил. Промолчал. Возможно, когда черты характера в человеческом обличье у меня стабилизируются, я стану смелее и все же спрошу их об этом. Но не сейчас.

— Пабри, — позвала Катя.

— Что?

— Сходи Фила от ноута оттащи, а то он в последнее время только и делает, что в сети зависает.

— Домовой и новые технологии?

— Ага. Он у нас продвинутый пользователь, а не ламер какой-нибудь. 'Одноклассники' для него не пустой звук, — с усмешкой прокомментировал Звезда, — Иди-иди. А мы тут пошепчемся. — Снова поддразнил он меня.

— Обо мне?

— А о ком еще? Больше ничего нового в нашей жизни пока не случалось.

— И ладно.

Слетел со шкафа и побежал искать домового. Как же неудобно, что в яви летать не получается!

Звезда

— Так он нам весь ламинат испоганит своими когтями, — сказал сестре, когда дракон скрылся за поворотом коридора.

— Он просто скользит, поэтому вынужден их выпускать.

— Мне, знаешь ли, от этого не легче.

— Не ворчи. Он же тебе понравился.

Не стал отвечать сразу, зная, что от сестрицы можно ожидать любого подвоха. Она обернулась, озадаченно посмотрела на меня и тут же весело рассмеялась.

— Расслабься. Я в самом приличном смысле слова спрашиваю.

Незаметно выдохнул от облегчения. Скоро тридцатник исполнится, а все туда же. Опасаюсь острословия собственной младшей сестры. Глупо как-то. Понимаю. Но я её уже пять лет сам воспитываю. Без отца. Матери же мы лишились когда Катюшка только родилась, а мне было почти четырнадцать. Поэтому у меня не всегда получается призвать её к порядку. К тому же, она эмпат. И, как правило, чувствует, что не так уж сильно я на нее сержусь, как пытаюсь показать. Поэтому у нас с ней такие странные отношения, а у нее самой, когда дело касается парней, весьма специфический юмор.

— Он забавный. И, похоже, поддается воспитанию, — сказал, косвенно подтвердив её слова.

— Ты сам мне как-то рассказывал, что драконы в переходный период податливы, как пластилин. И из них можно слепить все, что душе угодно. Поэтому за ними ведут маниакальную охоту всякие неприятные личности, отыскавшие дорогу в мир снов.

— Рассказывал. Но тогда у меня даже мысли не возникало, что когда-нибудь, у меня появится собственный дракон. И я окажусь не способен отказаться от такого подарка.

Катька философски пожала плечами, ничего не сказав. За что люблю свою сестру, так это за рассудительность и философский подход к жизни. Она и в одиннадцать лет была такой же, когда мы только лишились отца и были вынуждены как-то выживать без него.

Пабри подозрительно долго не возвращался. Решил проверить, где это он пропал. Заблудился — это вряд ли, у нашей квартиры крайней удобная планировка. При всем желании не потеряешься. Может, Фил его к чему-то приспособил?

Так и оказалось. Нашел я их в комнате, когда-то полностью отданной домовому. Кстати, о нем. Домовые — народец крайне мобильный, это только в мультиках про них говорят, что они неохотно покидают насиженные места. Но на самом деле это не совсем так. Они меряют свой возраст переменами, и да пока они не меняют форму, могут подолгу жить на одном месте. Но рано или поздно каждый домовой испытывает непреодолимую потребность в переменах. Тогда они изменяют свой внешний вид и переселяются. Хотя, бывает, что и остаются там, где жили до этого. Но перестраивают жилище под свой новый образ жизни и мировосприятия. На моей памяти Фил менялся трижды. В нынешней своей перемене он выглядел несколько непривычно для общепринятого образа домового. Человечек размером с ладонь взрослого мужчины, с непропорционально большой головой, где ото лба начиналась лысина, разбавленная лишь небольшим чубчиком аккурат по центру. Он носил огромные очки в роговой оправе, которые посчитала бы за честь носить черепаха Тортилла. И предпочитал одеваться под стать современной моде. Обычно по дому он щеголял в широких укороченных штанишках, небесно-голубого цвета, в ярко-оранжевой футболке с логотипом 'Intel Inside' и пестрых кедах с вечно развязавшимися шнурками. Они ему не очень мешали, так как наш домовой обычно не ходил, а летал. За спиной у него для этого имелись голубые крылья бабочки.

Картина, что называется, маслом. Дракон, в своем драконьем обличие, и крохотный на его фоне домовой, ползали по полу и что-то искали. Причем, самозабвенно, пятыми точками кверху. Стоит, к тому же, отметить, что в случае с драконом было не совсем непонятно, где заканчивается змееподобное тело и начинается, собственно, задница. Они активно похлопывали по ковру ладошками и лапами, что без труда наводило на мысль, что потеряли нечто очень важное, но мелкое. Именно об этом я их и спросил.

— Брильянтик, — стало мне ответом. Признаться, Фил меня огорошил.

— Чего?

— Он был к гвоздику приклеен, — поведал мне Пабри, подняв лисью мордочку от пола.

— Зачем?

— Для красоты, — буркнул на это Фил, не поднимая головы.

— Фил, ты что, под гламурного подонка решил скосить?

Домовой ничего не ответил, только горестно вздохнул и принялся еще усерднее шарить ладошками по ковру.

— Девушке хотел понравится, — сдал Фила Пабри, встретившись с моим недоуменным взглядом.

— Серьезно? — в первый момент не поверил. Никогда не слышал, чтобы наш Фил противоположным полом интересовался.

— Серьезней не бывает, — огрызнулся на это домовой, оскорбленный в лучших чувствах. — У нас обычно брильянтовый зубик вставляют. Но я как представил, что свой, здоровый, крепкий зуб для этого рвать придется, решил прослыть чудаком и оригиналом. Девушкам такие нравятся, ты сам как-то говорил. Вот и заказал себе специальные гвоздики с брюликами на шляпках... эх! — он так душераздирающе вздохнул, что я проникся.

— А что ты ими приколачивал? — спросил, присоединившись к ним на полу.

— Дужки очков, — Фил, стоя на коленях, снял свои огромные очки и продемонстрировал тот самый гвоздик, лишившийся шляпки. На втором действительно посверкивал крохотный алмазик.

— В нашем сообществе, — начал объяснять домовой, — не принято навязчиво выставлять напоказ свою состоятельность. Это дурной вкус и моветон. Такие вещи должны замечаться другими исподволь. Тогда это подлинный шик.

— Вот ты и шиканул на свою голову. Алмазный зуб уж точно не потерялся бы.

Домовой снова горестно вздохнул. За поисками нас и застал Дамир Иванов, для друзей и коллег просто Дамка. Катька впустила его в квартиру.

Пабри

Доктор мне не понравился. Слишком молодо он выглядел, чтобы уметь драконов лечить. К тому же, показался мне легкомысленным, когда в голос заржал, обнаружив на полу нашу живописную группу. Хотя, ему же никто не объяснил, что мы домовому помогаем брильянт с гвоздика искать. Только это извиняло его в моих глазах, но не сильно.

— У Фила, можно сказать, вся личная жизнь в тартарары летит, а ты тут ржешь, как сивый мерин, — не стесняясь укорил друга Звезда.

— От мерина слышу, — беззлобно отозвался молодой темноволосый мужчина с тонкими чертами лица, — у меня хотя бы девушка есть. Она подтвердить может. Это ты у нас холостой и невлюбленный, даже подозрительно как-то. — Звезда на все это только отмахнулся и вернулся к поискам. На что доктор, которого и Катя, и её брат называли почему-то Дамкой, продолжил разоряться, — И не хочешь же ты сказать, что вы все дружно его улетевшую в неизвестном направлении личную жизнь разыскать пытаетесь. Что, такая крохотная и... — договорить он не успел.

Фил молодец. Уважаю. Будут знать некоторые человеки, как над представителем одного из народов Сноземелья потешаться.

— Фил! — Проныл парень, обнаружив, что ладони у него превратились в подобие кошачьих лап, и забавно дернул остроконечными ушками, появившимся на макушке бонусом к нормальным человеческим.

Ему только усов и хвоста не хватало. А так был бы полный комплект. Просто блеск. Рассмеялся, не стесняясь. Фил глянул на меня. Покачал головой и вернул человеку прежний облик.

— Вот нет у твоего дракона сочувствия к ближнему, — пробурчал в сторону доктор, ощупывая собственную макушку на предмет повышенной ушастости.

— Ага, — беззаботно откликнулся Звезда, — Весь в меня. — И обратился уже к нам с Филом, — Думаю, пора закругляться. Уже не найдем.

Домовой на это так печально вздохнул, что я не выдержал и предложил.

— Если хотите, могу попробовать найти его в мире снов.

Конечно, мне не хотелось сразу раскрывать перед Звездой все козырные карты в моем рукаве. Боялся ошибиться. Я пришел в явь найти друга, а не того, кому будет настолько выгодно мое присутствие, что он согласится терпеть меня, даже если я буду ему противен.

— Хочешь сказать, что владеешь техникой свободного поиска? — После паузы, во время которой он успел переглянуться и с Дамкой, и с Филом, спросил Звезда.

— Техникой не особо, но по наитию у меня неплохо искать получается. Поэтому я и пришел по тому объявлению. Решил, что тебе может пригодиться мой талант.

— Ты выглядишь недостаточно взрослым для этого, — авторитетно заявил Дамка, который, как я уже понял, был не только специалистом по сонным болезням, но и знатоком народов Сноземелья.

— Он утверждает, что гениален, — просветил друга вель.

— К тому же, — доктор не был убежден его словами, — ты болен, — сказал он мне.

— Чем?

— Прежде, чем вынести окончательный диагноз, мне следует тебя осмотреть. И ты прав в одном: будет лучше это сделать в твоей естественной среде обитания, но не в тот момент, когда ты задействуешь все внутренние резервы, чтобы, как сам выразился, найти пропажу по наитию.

— Я мог бы сделать это после осмотра, — закинул удочку, так как очень хотел помочь Филу, мне было искренне жаль его, — Если Звезда мне поможет, а Фил нас пропустит и проконтролирует.

— Я все сделаю, — тут же с готовностью заявил домовой.

— Я тоже готов помочь, — поддержал нас Звезда и посмотрел на Дамку.

Тот пожал плечами и присоединился к нам на ковре.

— Тогда и я с вами.

Мир снов с готовностью открылся нам навстречу. В яви остался Фил. Мы же втроем сначала погрузились на самый верхний уровень — полудрему, потом нырнули глубже. На этот раз наш общий сон был похож на аттракцион. Мы оказались в кабинке колеса обозрения. Точнее, Дамка со Звездой оказались в, а я на. Так как в мире снов мои драконьи габариты увеличились, и я был вынужден обвиться вокруг кабинки. Колесо это стояло в центре какого-то парка, и было таким огромным, что раскинувшийся внизу город был как на ладони. Я сразу понял, что он именно тот, в котором мы все теперь живем в яви. Это веятель откорректировал наше погружение. Поэтому мы сразу тут очутились, и не пришлось метаться по миру снов, разыскивая нужный перекресток.

— Мне кажется, что кто-то стал больше, — заметил Звезда, разглядывая меня.

— Ты меня еще на Глубине не видел, — похвалился. А что? Я, правда, раз в десять больше, чем у них в яви. Так что меховой глист — это не про меня.

— Ну, ты его и приласкал, — присвистнул Дамка.

— А то! — Хитро прищурившись, выдал Звездный и подмигнул мне, — Но готов взять свои слова про глиста обратно.

— Правда? — я ради такого дела даже голову вниз свесил, чтобы к нему поближе оказаться и все расслышать.

Ответить мне он не успел, так как вмешался Дамка, строго приказав:

— Становись человеком.

— Зачем? В человеческом воплощении я нормальный. С волосами во всех нужных местах. Только драконом...

— Стесняюсь спросить, — перебил меня Звезда, — в нужных — это каких?

Ну, вот опять! Хоть Кати сейчас и нет рядом, теперь уже её брат сам к моим словам цепляется.

— Ладно, не раздраконивай мне пациента, — вмешался Дамир, — А то покусает и на одного больного у меня станет больше. — И уже мне, — Так ты превращаешься или еще будешь со мной спорить?

Делать нечего — превратился.

Осмотр оказался таким же неприятным делом, как прививки. О том, что такое последнее, я узнал совсем недавно, когда первый раз вынырнул почти на поверхность — в полудрему. Родители переполошились и принялись экстренно меня прививать от всяческих болезней. Если бы я взрослел как все обычные драконы, постепенно, мне бы в любом случае сделали все прививки. По расчетам родителей способность выныривать должна была проявиться только через десяток-другой циклов. Но я оказался впереди планеты всей, поэтому и прививали меня от всего и сразу. Поэтому я и был так растерян, когда понял, что облысел. И не просто так, а из-за какой-то болезни. Ведь не должен был! Но вот вам, пожалуйста.

Вздохнул и, стянув через голову футболку, отдался на растерзание доктору.

Дамка долго мял меня, в основном живот и спину, словно пытался что-то прощупать внутри человеческого тела. Потом заставил открыть рот, высунуть язык и сказать 'а-а-а!'. Я все исполнил. Но приятного было мало.

— Что могу сказать... — по вздоху, с которым это было сказано, я понял, что это серьезно, — Диагноз прост: отморожен хвост.

— Это ты сейчас так пошутил? — спросил Звезда недоверчиво, почти гневно.

— Стихами получилось случайно, но проблема на самом деле серьезная, — без улыбки отозвался доктор и посмотрел на меня. — Ты где в явь вышел?

— В Москве. Там проще. Да и затеряться легче легкого, столько точек выхода на относительно небольшом расстоянии друг от друга. А от Питера, я бы до вашей Тулы еще несколько суток добирался.

— Был одет по погоде?

Переглянулся со Звездой и честно признался.

— Нет.

— И в яви ты вчера первый раз в жизни материализовался?

— Угу.

— И справедливо называешь себя гением, так как тебе еще и восьми циклов нет?

Не хотел отвечать. Звезда тогда бы совсем перестал меня всерьез воспринимать. Да, я маленький. Но ведь умный же! А еще талантливый. Быстро схватываю. Готов учиться всему, что может понадобиться в нашей с ним совместной работе. К тому же, в яви я буду взрослеть и подстраиваться под свое новое окружение очень быстро. Так почему бы нет?

— Пабри, — тихо позвал Звезда.

Встретился с ним взглядом и капитулировал без лишних слов. Просто не захотел начинать все со лжи. Хотя, если вспомнить, что имени своего я ему так и не назвал, похоже, уже начал. И ладно. Это совсем другой случай. Если он узнает, кто мой отец, никогда не простит и не позволит остаться. Я уверен.

— Шесть с половиной циклов.

— Что-то около наших тринадцати-четырнадцати лет?

Кивнул и поспешил сказать.

— Но в яви я буду расти быстрее. Ты ведь знаешь! — Сам не заметил, как схватил его за рукав рубашки.

Звезда внимательно посмотрел на меня, словно что-то искал в моем лице. Потом медленно поднял руку и положил мне на голову, взъерошил волосы.

— Не волнуйся. Не стану я за одно это тебя прогонять. Но сам понимаешь, теперь я просто обязан пообщаться с твоими родителями. Ты скажешь мне, как тебя зовут на самом деле?

Ответ тут мог быть только один. Без вариантов.

— Нет.

— И как он представился? — Заинтересовался Дамка.

— Пабри Букин.

— Букин — фамилия однозначно выдуманная. А вот Пабри, скорей всего, его домашнее имя. Драконам свойственно в семейном кругу сокращать свои излишне длинные и пафосные имена. Разумеется, если он безошибочно на него отзывается.

— Отзывается, — подтвердил Звезда, глянув на меня, — И как они обычно составляют эти домашние имена?

— По начальным буквам имени или фамилии, как правило. Или, как вариант, соединяя вместе и то и другое. Так что может статься, что имя его начинается на 'па', а фамилия на 'бри' или 'бр'.

— И какие есть варианты?

— Без понятия.

— Все ясно, — Звезда снова посмотрел на меня, — Ну, что, мы будем Филькин камушек искать?

— Уже, — ответил тихо, так как давно не прислушивался к их разговору, полностью уйдя в себя. Зачем время зря тратить?

Самая большая сложность в мире снов: не просто попасть в проекцию одного из городов яви, а найти в нем то место, куда тебе нужно. Проекция хоть и похожа на настоящий человеческий город, ввиду затейливости снов некоторых его обитателей и приезжих, сильнейшим образом отличается от него. В ней практически невозможно пользоваться привычными ориентирами. Поэтому моя способность находить нужные места по наитию была тут весьма кстати.

Схватив обоих своих спутников за руки, я вместе с ними оказался в комнате, в которой в нашем мире жил домовой Филиппок Пафнутьевич. Она была совсем непохожа на ту, где он обитал в яви. Тут она вызывала стойкую ассоциацию с пещерой восточных разбойников. Но не тем, что повсюду было разбросано золото, просто тут было великое множество всяких сундуков и сундучочков. К тому же, стен почти не было видно за богатыми драпировками из пестрых тканей. Вокруг ложа, расположенного в самом центре комнаты, стояли латунные канделябры, и на пуховой перине с множеством подушек, разбросанных прямо по полу — спал домовой. В мире снов он пребывал исключительно в своей природной форме. Это в яви они могли её менять по десять раз на дню, а тут нет. Разве что стрижку сделают, хвост обреют или шерсть перекрасят в какой-нибудь экстремальный цвет. Собственно, именно это и было главным отличием драконов от всех прочих обитателей Сноземелья. Мы сохраняли способность видоизменяться в обоих мирах. И не было необходимости оставлять в одном из них свое спящее тело. Мы полностью переходили в тот мир, в котором желали находиться здесь и сейчас. И не испытывали дискомфорта от длительного нахождения в той же яви, которую трудно было назвать нашей естественной средой обитания.

Если бы мы были чужими и пришли со злым умыслом, домовой никогда бы не пропустил нас в свой дом. Но у нас с Филом была предварительная договоренность, как бы казенно это ни звучало. Так что мы легко прошли через все его заслоны. И он сам даже ухом не повел.

Я не стал становиться собой. Было как-то не по себе, после диагноза, который мне поставил Дамка. Поэтому предпочел остаться человеком. На всякий случай. Чтобы не обострять и не заставлять болезнь прогрессировать, если она как-то связана с моими превращениями.

— Ты действительно талант! — вдруг сказал Звезда.

И я был так рад это услышать, что крохотный брильянтик сам выпутался из пушистого ворса ковра и прыгнул мне в ладонь. При всем желании, не смог бы такое повторить еще раз, так как понятия не имею, как это вообще у меня получилось. Вот что значит, от души и, главное, вовремя похвалить!

Глава пятая

Рабочие обстоятельства

Звезда

— Слушай, вот я — сноходец со стажем, но понятия не имел, что домовые они... такие. Колись, ты знал? — накинулся на меня Дамка, не отрывая головы от ковра.

— Знал, что не такие, как в яви. Но сам увидел впервые, — честно признался, не посчитав нужным лукавить. Посмотрел на Пабри, который сидел рядом с нами в своем человеческом обличии и несколько ошалело хлопал глазами. Вокруг него взбесившейся бабочкой-истребителем вился наш Фил.

— Ну, что там? Нашли, нет?

Пабри на это молча вытянул вперед руку и разжал кулак. В середине ладошки что-то призывно сверкнуло. Фил на это что-то упал коршуном.

— Нашел! — возвестил неприлично счастливый домовой и принялся с удвоенным энтузиазмом нарезать круги по воздушному пространству комнаты. Видя его таким, мало кто мог предположить, что там, в мире снов, они выглядят такими жуткими монстрами. Вспомнив о том, что Пабри, вроде как, раньше был полностью покрыт шерстью, заинтересовался, что же у них там за холода такие, что домовые тоже все в шерсти, только в отличие от шелковисто-гладких драконов, косматые и в чем-то похожи на помесь медведя-шатуна и ламы со сваленными курчавками, отдаленно напоминающими неопрятные дреды.

Вздохнул и, призвав домового к порядку, повел всех завтракать. Какое-то бурное у нас начало дня получилось. Хорошо, что у Катьки все было уже на столе. Все-таки сестренка у меня молодец. За такие вот проявления заботы можно с легкостью простить ей все шуточки, я считаю.

За едой и состоялся мой судьбоносный разговор с Дамкой, после которого я был вынужден взять Пабри в контору хотя бы на полставки, несмотря на мое желание дать ему хотя бы какое-то время для полной акклиматизации.

— Так что же делать? — взволнованно спросил у Дамки драконыш, утолив первый голод и специально для Катьки озвучив свой неутешительный диагноз.

— Работать, — легкомысленно откликнулся Иванов, — Ты ведь за этим в явь пожаловал, если Любочке верить.

— Угу. А почему Любочка? У неё же на бейджике было написано Лидия Сергеевна.

В ответ на это мы с Дамиром переглянулись и тихо заржали. Эта шутка в 'ДАВесны' была басней во языцех.

— У нее прозвище Людоедочка, — смерив нас с Дамкой укоризненным взглядом, поведала удивленному дракоше Катька, — А Люда-Людок — сокращение.

— А она, что, правда того? — Пабри он волнения даже на стуле заерзал, — Ну, людей ела? — спросил он заговорщицким шёпотом.

Тут уж развеселилась сама Катька.

— А ты сам подойди и спроси!

Пабри обиженно надулся и попытался огрызнуться.

— Не очень-то и хотелось!

— Сдрейфил, да? Ну, скажи, что сдрейфил! — Потребовала моя сестрица.

— Нет! — Взвыл разобиженный дракон и вспорхнул на облюбованный им насест на шкафу аки ласточка-переросток. Мне ничего не оставалось, как укоризненно покачать головой и самому начать расспрашивать Дамира.

— Мне бы не хотелось так сразу брать его на работу, — на эти мои слова дракон возмущенно фыркнул со шкафа, но промолчал. Катька пыталась уговорить его взять к себе туда тарелку. Даже протягивала её ему, но Пабри пока держался и строил из себя оскорбленную невинность. Скоро сестре это надоест и она его силой заставит сделать так, как ей хочется. Уж я-то её знал. Но пусть дракон сам шишки в общении с Катькой набивает. Ему ведь еще взрослеть в ускоренном темпе предстоит. Так что пусть это будет чем-то вроде тренировки.

— Понимаю, — ответил мне Дамка, вылавливая из тарелки с супом кусочки мелко нарезанного мяса, — Но теперь уже не попишешь. Придется взять. И лучше уже сегодня.

— Почему? Объясни толком.

— Считай, что твой мелкий подхватил драконий грипп. Причем, что хорошо, в самой слабой его форме. Для них это не вирус, а последовательность неудачных стечений обстоятельств. Теперь этому мохнохвостику без ежедневной работы у нас в конторе никак не удержаться в яви. Собственный неподдающийся контролю инстинкт самосохранения будет утягивать его на Глубину, пока он полностью не выздоровеет.

— Какие ты ему даешь сроки для полного выздоровления?

— Не больше месяца. Полтора — это крайний срок. Если нормально не обрастет через два, можно начинать паниковать вторично.

— Ясно.

— А в агентство ты предлагаешь его пристроить, потому что там за вами всеми постоянно сновидцы присматривают? — Тихо спросила Катя.

Пабри тоже и думать забыл об обидах и смотрел на меня с затаенным ликованием и неприкрытым любопытством. Ему, судя по всему, было интересно, что я на все это скажу. Но в том, что в конечном итоге возьму его на работу, он не сомневался.

— Да, — подтвердил Дамир, — Наши Женьки ребята опытные, не дадут ему провалиться на Глубину. На крайняк на полпути поймают и обратно поднимут на поверхность. — Теперь он смотрел на меня. Ждал, что я решу.

Если подумать, выбор был не велик. И на фоне того, что от дракона я отказывать не собирался, можно было смело считать, что его фактически не было.

Пабри

Радовался я недолго. Обидно, но Звезда сделал все, чтобы задвинуть меня куда подальше. А я ведь так мечтал, что буду работать вместе с ним! Столько всего надумал себе, столько всего успел захотеть. Но нет. После того, как странный парень по прозвищу Хлыщ по просьбе Звезды привез мне полный набор теплой одежды, и к восьми часам вечера, как добропорядочный сотрудник я вместе с ними обоими попал в 'ДАВесны', первым делом меня отвели в архив. И ладно бы, сам Звезда, так нет, он сдал меня с рук на руки ундине, причем с таким видом, словно только что лимон без сахара сжевал, а сам удалился в свой кабинет, поджидать, когда соберутся на шабаш другие сотрудники агентства. Оказывается, так здесь называлась ежедневная 'летучка'. Но об этом чуть позже.

Сначала расскажу о том, под чьим началом мне предлагалось работать. В общем, имя у этого сотрудника 'ДАВесны' было довольно звучным — ТигрЪ, причем, если верить бейджу, именно с твердым знаком на конце. Отчество — Мышич. А сам он был крысом. Пусть и ученым и имеющим в мире снов вполне человеческий облик, все равно. В древние времена такие звери становились священными животными различных культов (можно вспомнить Бастет у египтян) или верными спутниками жрецов-сновидцев. Но толку-то мне от его предполагаемой святости! Представьте: дракон и под началом такого вот крыса. И, главное, ничего не скажешь.

Пришлось, сцепив зубы, строить из себя послушного пай-мальчика, выслушивая полуторачасовую лекцию по архивному делу и всем вытекающих тонкостям. Под конец я уяснил для себя лишь несколько самых важных, на мой взгляд, деталей. Во-первых, сам архив агентства подразделялся на две большие секции, в каждой из которых было по дюжине подсекций. Таким образом, половина его находилась в мире снов, а вторая в яви. Мне было сказано разобраться с той, что была у всех на виду. В частности с медицинской подсекцией. Во-вторых, медицинская подсекция архива занимает особое место в подготовке к расследованию того или иного дела в мире снов. Дело в том, что в большинстве своем любые нарушения в сновидениях, опасные для жизни и здоровья людей, в первую очередь отслеживаются именно по медицинским картам и сведениям, присылаемым сюда из всех больниц отдельно взятой страны. Редко, когда случается, что люди впадают в кому без объяснения причин. Жил себе человек здоровым, крепким, а тут — бац! — заснул и не проснулся. В таких случаях девяносто процентов можно ставить на то, что с этим человеком что-то случилось в мире сновидений. Поэтому такие случаи тщательнейшим образом проверяются. Это и было моим заданием на ближайшие три дня: проверить всех людей внезапно впавших в кому за последние пару лет.

Разумеется, я тут же возмутился, куда это сотрудники агентства раньше смотрели, что у них пол подсекции не разобрано, а копии медицинских карт свалены уродливой такой кучкой в самом дальнем углу? Причем в ней попадались как совсем свежие карты, так и восьми-двенадцати летней давности. На все это ТигрЪ только улыбнулся, воровато и со знанием дела, и удалился в неизвестном мне направлении. Все ясно. Звезда решил проверить на вшивость. И кого? Меня! Ух, я ему устрою! Дождется! Он у меня теперь каждое утро будет со змеей в одной кровати просыпаться. Чтобы не расслаблялся, гад! К нему всей душой, а он... Но, разумеется, избежать неприятной работы, возложенной на меня Звездой, даже мысли не возникло. Я давно решил, что не нытьем, так катаньем возьму этот флагман на абордаж и последние пару дней был как нельзя близок к своей заветной цели. Поэтому вгрызся в медкарты неизвестных мне людей, раскладывая их по порядку и соотнося со сведениями о том или ином человеке, которые были скомпонованы в отдельных папках с личными делами предполагаемых потерпевших. Именно за этой нудной работой мне впервые пришло в голову, что наша контора не абы что, а часть какой-то большой и подозрительно всеобъемлющей организации. Раньше мне и в голову не приходило копать в этом направлении. Но тут стало интересно. Это ведь теперь моя работа. Должен же я знать, на чье благо тружусь.

За размышлениями пропустил момент, когда начал погружаться в мир снов, причем семимильными шагами. Осознал, что это именно то, о чем Дамка предупреждал, только тогда, когда меня на стадии Глубокого сна в буквальном смысле слова выловили сетями. Я даже растерялся в первый момент, не сразу сообразив, что оказался на необитаемом острове посреди океана, а вокруг меня были разбросаны все те же медкарты и личные дела. Ярко-голубое небо без единого облачка, кокосовая пальма — единственное растение на весь остров, белый, сыпучий песок. И тут же сверху на меня упало что-то холодное и мокрое. Вскрикнуть не успел, как уже проснулся. Ничего себе методы. Кто это сновидцев агентства учил так драконов ловить, а?

Самое обидное, что Звезда даже не удосужился ни с кем меня познакомить, не считая того же Дамки и парня по прозвищу Хлыщ, который мне одежду покупал. А ведь они были не единственными сотрудниками агентства. ТигрЪ тоже не в счет. Мне было куда интереснее познакомиться со сновидцами — теми, кто курировал любые походы сноходцев в мир снов. Но нет, как приехали, Людочка сразу же, чуть ли не за ручку, отвела меня к местному архивариусу и, так сказать, сдала с рук на руки. Звезду я больше не видел. И ни с кем новым познакомиться не успел. Обидно. А мне бы...

— Ты там что, уснул, что ли? — проворчал крыс откуда-то сверху.

Задрал голову и обнаружил его ловко, на пиратский манер, держащимся за край полки на высоченном книжном стеллаже. Шпионит, значит.

— Нет. Уже проснулся, — рыкнул в его сторону, стал драконом и принялся с нарочитой ленцой переворачивать страницу одного из личных дел. Отчего-то девушка на фотографии казалась смутно знакомой.

— Ну-ну, — гаденько протянул крыс и снова куда-то пропал. Конечно, с его маленькими ловкими лапками перемещаться по книжным полкам самый смак. Я что, завидую? И в мыслях не было! Просто скучно мне тут. Организм юный, растущий, требует действия и боевых свершений на ниве сноходства и снопоиска, а тут в архив засылают и заставляют книжной пылью дышать. Бе!

Звезда

Из-за Пабри полноценный шабаш сегодня начался позже обычного. Конечно, дракон в это виноват только косвенно, но, на мой взгляд, это его не извиняет. И все потому, что коллеги и друзья достали меня расспросами о нашем новом сотруднике. А я, соответственно, ближе к полуночи задолбался им всем объяснять, что мальчишка у нас лишь временно. Как только выздоровеет от этого своего драконьего гриппа, сразу отправлю вместе с Катькой в школу. Пусть учиться с людьми ладить, а то на данном этапе он у нас такая ромашка, что вспоминать противно. На самом деле, я не имею ничего против доморощенной птицы наивняк, давно и надежно свившей гнездо у него в голове, но с такими напарником мне точно не сработаться. Поэтому единственный приемлемый для меня вариант — лепить его под себя. Чем я и собираюсь плотно заняться в самое ближайшее время. Пусть только выздоровеет!

Так что меня сегодня основательно достали до печенок. С трудом удалось угомонить разбуянившегося Хлыща, который, как и Дамка, уже успел познакомиться с дракошей, только был куда менее сдержан, чем Дамир. Мне даже пришлось взглядом взывать к помощи Кладня, который, как всегда, с суровой снисходительностью смотрел на выкрутасы молодого напарника. Я, если честно, до сих пор в душе задаюсь вопросом: как Кладищев терпит его все эти годы? Хотя и догадываюсь как, но набивший оскомину вопрос нет-нет да всплывает. Порой Плоскоступ, а именно такой была фамилия Хлыща, зарывался не по-детски, приходилось всем миром вразумлять. Но напарника своего он мало того, что уважал, но и любил, конечно, по-своему. Поэтому именно ледяной взгляд Кладня остудил его пыл и пригвоздил к стулу.

Когда все угомонились, вздохнул спокойно и, собравшись с мыслями, попытался озвучить повестку дня. Вот только не успел и рта раскрыть, как в комнату для совещаний влетел запыхавшийся виновник всех моих сегодняшних проблем. Раскрасневшийся, с сияющими потемневшими от перевозбуждения глазами, кажущимися сейчас уже не сиреневыми, а фиалковыми, насыщенного фиолетового цвета. Разумеется, не только я засмотрелся с открытом ртом на этого стервозное чудо, остальные тоже несколько растерялись. Только Пабри в тот момент ни на кого, кроме меня не смотрел.

— Я нашел! Нашел! — Возвестил он радостным голосочком и со всей дури плюхнул на стол передо мной стопку личных дел с корешками, отмеченными темно-бардовой чащей со змеей — известным символом медицины.

— И что это? — Спросил максимально отстраненно и холодно. Такое его вмешательство в ход планового еженочного совещания мне совершенно не понравилось. Пока он в нашем агентстве никто, чтобы устраивать из шабаша балаган.

— Я всех их знаю. Видел в мире снов.

— И что с того? — Голос стал похожим на шорох наждака под пальцами. Я осознанно сделал его таким, но мальчика был так окрылен, что, казалось, даже не заметил этого.

— Не просто в разных местах. А в одном! — Объявил он ликующе и посмотрел на меня, сидящего в кресле, с высоты своего роста с легким превосходством существа, которому посчастливилось родиться нечеловеком.

— И что тебе на это сказал Тигръ? — тут же вклинился Хлыщ, но его одернул Кладень, сидящий рядом. В буквальном смысле слова дернул за манжет фривольной фисташковой рубашки с пестрой аппликацией во всю спину.

— А зачем ему что-то мне говорить? — Искренне возмутился Пабри. За что и получил.

— Затем, — проинформировал его, — что ты был отдан под его начало. Это значит, что в первую очередь ты должен был прийти к нему, а не врываться ко мне на совещание и мешать мне своими сторонними домыслами и попытками устроить бурю в стакане воды. Ничего криминального в том, что эти люди находятся в мире снов где-то рядом друг с другом, я не вижу, даже если они умерли в разных городах. Не раз случалось, что невозвращенцы сбивались в стаи. Поэтому сейчас ты только мешаешь.

— Они не умерли, — сказал он тихо, у него даже губа от обиды, как у мелкого совсем, задрожала. — Они в кому впали. И вместе живут в идеальном мире. Одном сне на всех шестерых.

— Это не повод нарушать субординацию и врываться туда, куда тебя не просили.

— Ты... — о! Похоже, мальчика проняло. У него голос задрожал, а взгляд сделался влажным от слез, готовых пролиться в любой момент. Я только усмехнулся про себя, решив, что мальчишка спасовал уже после первой выволочки и ведет себя, как девчонка. Но ошибся. Он не от детской обиды чуть не заплакал, а от злости. Потому что уже через секунду выкрикнул мне в лицо: — Ты просто расист! Ненавидишь драконов и срываешься на мне! Притворщик! — И вылетел за дверь.

Если честно, в расизме меня еще никогда не обвиняли. Да и откуда бы ему взяться, тем более по отношению к драконам.

— Слушай, — в повисшей тишине голос Дамира прозвучал, как удар набата, — а тебе не кажется, что мы о нем чего-то не знаем, в то время как он знает о тебе что-то такое, о чем ты сам понятие не имеешь?

— Кажется.

— И что теперь? — Подала голос Стопка, напарница и девушка Дамира.

— Первыми пойдете вы с Дамкой. А я пока побеседую с дракончиком.

— Полегче с ним, — неожиданно бросил Кладень. Мы все изумленно на него уставились. Не в обычаях Святазара Кладищева за кого-то вступаться. Насколько знаю, у него к новичкам диаметрально противоположный подход: бросить на самое трудное дело и посмотреть выплывут или нет. Чем же взял его мой дракоша?

— Кладенец? — позвал его притихший Хлыщ.

— Он маленький, с ним аккуратнее нужно.

— Буду иметь в виду, — жестко бросил в его сторону и встал из-за стола. Чтобы изучить нарытые Пабри данные, я своим оперативникам уже не нужен. Сами разберутся. А вот дракона к стене припереть и расспросить, что он имел в виду под моим расизмом, нужно как можно скорее. Пока глупостей не наделал. То, что он это может, я даже не сомневаюсь.

Глава шестая

Драконьи заморочки

Звезда

Пабри убежал домой. Больше ему некуда было пойти в яви. Но его побег с рабочего места возмутил меня еще больше, чем прерванное им плановое совещание, которое мы давно в шутку называли шабашом — слетом ведьм. Если он с первого своего рабочего дня не настроен воспринимать работу серьезно и думает, что тут с ним будут в хиханьки да хаханьки играть, он глубоко заблуждается. Пусть привыкает, что такой же работник, как и все остальные. И никаких поблажек!

С каждым шагом злясь на дракона все больше, я топал домой, радуясь, что идти недалеко и нет необходимости пользоваться общественным транспортом. Вот уж чего не люблю, так не люблю. Конечно, давно можно было купить личное автотранспортное средство и не париться, но, на мой взгляд, преодолевать на машине два квартала от дома до рабочего места — форменное пижонство. Поэтому железным конем я так и не обзавелся, а если по работе было нужно куда-либо смотаться, так на это имелся служебный автомобиль.

Пока шел, мне не давало покоя обвинение Пабри в расизме. С чего он вообще решил, что я к драконам отношусь по-особому негативно, не понимаю. Но единственное место, где он мог подхватить этот нелепый слух — мир снов. И это по-настоящему плохо. Если там, на Глубине кто-то придерживается обо мне столь нелестного мнения, то в будущем последствия могут быть самыми негативными.

Шабаш у нас традиционно начинался в полночь. Пабри ворвался в зал для совещаний где-то без двадцати час, соответственно в начале второго я уже входил в дверь собственной квартиры, искренне полагая, что разобиженный драконыш забился в какой-нибудь угол и в тишине спящего дома сопли на клубок наматывает. Почему в тишине? Потому что Катьке завтра в школу, поэтому, по идеи, она должна уже спать давно. И вряд ли мальчишка опустился до того, чтобы её разбудить и на меня нажаловаться. Конечно, оставался еще Фил, но он, скорей всего, завис в Интернете и до слезок мелкого драконыша ему нет никакого дела. Но все оказалось совсем не так, как я предполагал.

О том, что Фила в тот момент в яви уже не было, я узнал позже. А вот Пабри и Катьку обнаружил без труда. Они сидели за кухонным столом. Сестра лицом к двери, дракон — спиной. Поэтому он меня не заметил, даже когда я замер в дверном проеме, прислушиваясь к разговору. Катька — умничка, быстро сориентировалась и ничем не выдала, что увидела меня. В чем-то Пабри прав, очень удобно, когда сестра эмпат и читает чувства окружающих на раз. Мальчишка же продолжал, как ни в чем не бывало, изливать душу. Ох, лучше бы он молчал.

— Я к нему со всей душой, а он... — чуть ли не всхлипывая вещал Пабри, — Я ведь как лучше хотел ты мне веришь? — наседал он на Катьку.

Сестра улыбнулась ему с сочувствием во взгляде и кивнула, уточнив:

— Ты и меня расисткой считаешь?

Пабри напрягся. Это было нетрудно увидеть по его напряженной спине и сведенным лопаткам.

— Не знаю, — после томительной паузы, выдохнул мальчишка, — Просто нельзя же хорошо относиться к тем, кто украл у тебя дорого человека. Я так считаю, — он вскинул голову, пытаясь заглянуть Катьке в глаза, но взгляд сестры в этот момент был на удивление непроницаем. Что же дракон успел сказать ей до того, как я пришел?

— Ты о папе? — уточнила она у него и взглянула на меня, стоило Пабри снова опустить голову вниз, — Но почему украл? Пабри, ты о чем вообще?

Мальчишка дернулся, словно она его ударила, еще больше вжал голову в плечи. Угнулся и прошептал:

— Мое полное имя — Патрикей Брусничный. Кащемэрь Брусничный — мой отец, — и после очередной долгой паузы добавил обреченно и окончательно, — Теперь вы оба возненавидите меня.

— Ты маленький и дурной, — честно сказал, что думал, шагнув к нему и опустив ладони на мальчишеские плечи. Пабри дернулся и попытался уйти от дружеского прикосновения, на что у меня сработал какой-то застарелый рефлекс и вместо того, чтобы отпустить, я, напротив, еще крепче прижал его к себе, склонившись и крепко обхватив за плечи обеими руками.

— Ты сказал полную глупость, — пробормотал, вздохнув, — С чего бы нам тебя ненавидеть? За что? За то что, наконец доверился и открылся? За искренность не ненавидят, а уважают, если ты не знал.

— Но как же так... — прошептал мальчика, окончательно выбитый из колеи простыми словами. Вряд ли осознавая, что делает, он попытался спрятаться в моих руках, прижимаясь спиной тесней и утыкаясь лицом мне в руки. Обдал дыханием кожу запястий, продолжая шептать, — Мой отец забрал вашего отца. Уговорил покинуть явь, остаться на Глубине с нами. Украл, можно сказать...

— Можно, если твой отец он сам тебе это сказал.

— Да, сам.

— Ну что ж, — распрямился и выпустил мальчишку из импровизированных объятий, а то его растрепанные на макушке волосы, щекочущие лицо, стали изрядно раздражать, — если сам, тогда понятно, откуда ноги растут. И еще больше понятно, почему он так себя со мной ведет, когда мы с ним на Глубине пересекаемся.

— Как так? — Пабри развернулся, чтобы видеть меня. Катька предусмотрительно молчала, не вмешиваясь в наши с ним разборки. И правильно. Когда говорят мужчины, иной раз девушке лучше промолчать.

— Словно всякий раз опасается, что я на него с кулаками наброшусь.

— Наверное, следовало бы, — отведя глаза, огорошил меня драконыш, — наброситься, я имею в виду.

— Ты так думаешь? — насмешливо уточнил у него, но он мой легкий тон не поддержал. Похоже, он вообще не понял, что это была шутка. Да, шутник из меня никакой.

— Конечно! — воскликнул дракон убежденно, — Ведь Николай Николаевич поначалу отказывался, не хотел вас тут одних бросать. Но мой отец он такой... если чего-то хочет, всегда добивается своего.

— Наш тоже, — неожиданно тихо и кротко заметила Катька.

Пабри отвлекся на нее, но определиться с реакцией на такие слова не смог. Ему помешал я, снова опустив тяжелую руку на худенькое плечико.

— Не знаю, почему он до сих пор не сказал твоему отцу, почему согласился уйти жить на Глубину на самом деле. Но теперь здесь ты и скрывать, как мне кажется, не имеет смысла. — Переглянулся с сестрой, дождался её молчаливого одобрения и продолжил. — Он согласился не потому что твой отец оказался столь настойчив, нашего батю, если он что решил, ни один дракон не сумел бы сбить с выбранного пути, — на этих словах сам не заметил, как криво ухмыльнулся в пустоту. Я все еще тоскую по нему, хоть и прошло пять лет. Катька из одиннадцатилетней пигалицы выросла в пигалицу постарше. Сейчас ей уже шестнадцать. Скоро мужики косяками за ней ходить начнут. Уже начинают, насколько я знаю. Но батя этого уже не увидит. Не в яви точно.

Драконыш запрокинул голову и попытался встретиться со мной взглядом. Ему это удалось. Я потрепал его по волосам и продолжил, разогнав внезапно нахлынувшие воспоминания и вызванную ими грусть.

— У него обнаружили рак желудка последней стадии, а он, дурак, все думал, что это просто гастрит или на худой конец затянувшееся расстройство. Выбор был простым и не особо равноценным. Либо мучительная смерть здесь, в яви, на глазах у нас с Катькой, либо добровольный уход к вам на Глубину, так сказать, под гостеприимное драконье крылышко твоего отца. Я, как ближайшие совершеннолетний родственник, подписал разрешение об отключение его тела от аппаратов сразу же, как сам нырнул за ним и убедился, что он у вас вполне себе прилично устроился. Именно поэтому он с вами, ему некуда возвращаться. Его физическую оболочку мы похоронили пять лет назад. У него больше нет своего воплощения в яви.

— Но почему он даже моему отцу об этом не сказал? — в голосе Пабри прозвучали боль и обида. — Не доверяет, да?

— Не знаю, — ответил честно, решив, что сегодня было достаточно игр, пора закругляться и прекращать играть.

— Они же друзья, — прошептал мальчишка, снова опустив голову и спрятав от меня свои глаза. — Ты тоже собираешься мне врать о самом главном?

Вот черт! Умеет же этот мелкий вопросы с подсечкой задавать! Катька сразу просекла, что у меня твориться на душе, подарила мне свой излюбленный ехидный взгляд. Но уступила место за столом, а сама отошла к плите чай на всех готовить. Повисшая после слов Пабри пауза угнетала. Чтобы хоть как-то избавиться от нее, обратился к сестре:

— Почему хоть не спишь? Разбудили? — и бросил быстрый взгляд на скрючившегося на табуретке мальчишку, тот еще больше скукожился, явно всеми силами пытаясь стать еще меньше и вообще слиться с окружающим интерьером. Одним своим видом он заставлял меня чувствовать себя последней сволочью. Это раздражало. Вот не умею я ладить с детьми, особенно с мальчишками. С девчонками — куда не шло, на Катьке натренировался. Себя же мальчишкой я почти не помню, так как мое поведение, что отмечали все, кому не лень, всегда отличалось от присущего обычному подростку. Накладывал свой отпечаток дар сновеятеля и дрессура отца, которую он начал, как только распознал его во мне.

— Вот еще! — фыркнула Катька, выводя меня из сонма мыслей, — Просто хотела узнать, как у Пабри первый рабочий день прошел. Поэтому нарочно не ложилась. Ты же его на полставки взял. Вот я и подумала, что после двух, в районе полтретьего, он как раз должен появиться дома.

— Понятно.

Днем мы с Дамиром, действительно, обсуждали график работы нашего нового сотрудника драконьей наружности. Пабри пару раз порывался встрять в разговор взрослых, за что получил от меня подзатыльник и вовремя сообразил заткнуться и больше не вмешиваться. Так мы с Дамкой и постановили, что мальчика будет прибывать в контору, как все, к восьми часам вечера и покидать свое рабочее место в два часа ночи. Конечно, зимой по темноте отпускать его одного добираться до дома, было опасно. Город у нас спокойный, чай не столица, но всякий отморозков тоже хватает. На что вечно неугомонный Хлыщ заявил, что так и быть будет провожать моего нежного мальчика до дома. За 'нежного мальчика' был нещадно бит драконьим хвостом по морде. Проникся и больше пошлых намеков и шуточек в присутствии Пабри не отпускал. Зато оторвался на шабаше, куда дракона я осознанно не допустил, не зря же Кладню пришлось вмешаться, чтобы утихомирить сожителя.

Дурацкое это слово — 'сожитель'. Попахивает казенщиной. Меня оно всегда раздражало даже в отношении этих двоих, несмотря на то, что природа их связи мне непонятна и в чем-то даже претит. Живут они вместе уже лет десять. На людях ведут себя прилично. Никогда и не скажешь, что у них там не только дружба, но и любовь не мимо пробегала. Почему Витька на Святазара запал еще могу понять, не зря же его почти сразу в агентстве Хлыщом прозвали. Он и есть Хлыщ, манерный парень, косящий под заправского модника и в курилки рассуждающий на любые, даже самые отвлеченные темы с таким видом, словно знает об этом жизни все. Да что там, он даже музыкальную школу по классу скрипки в детстве закончил. Может, и абы какой показатель. Но нормальные парни в юношеские годы в футбольные секции записываются и в хоккей во дворе гоняют. А тут скрипка! Это вам не хухры-мухры. А вот мотивы Кладищева для меня все эти годы покрыты мраком. Не понимаю, что он нашел в этом парне, у которого всегда ветер в голове и букет пошлостей на кончике языка, которые даже остротами назвать трудно. Пошлости они и есть пошлости, к нормальному юмору они имеют самое стороннее отношение. Но не о 'грязноступах' (так их команда у нас на профессиональном жаргоне называется) сейчас речь.

Оторвал взгляд от столешница и посмотрел на Пабри. Встретился с настороженным взглядом светло-фиалковых глаз. Попытался улыбнуться, но мальчишка тут же снова опустил голову. И это в очередной раз за ночь вывело из себя.

— Может быть, уже хватит? — зло бросил ему, не сдержался. — Противно смотреть, как ты тут страдаешь.

— Противно? — От обиды в голосе дракона прорезались шипящие, змеиные нотки.

— Именно.

— Вовка, прекрати! — Попыталась влезть Катька, но меня уже понесло.

— Ты мужик или где? Ведешь себя как баба.

— Это в чем же? — не отставал от меня мальчишка, тоже перешедший на повышенный тон.

— На жалость давишь. Ждешь, когда расплачусь от умиления и прощение простить начну.

— Не жду!

— Неужели? — уточнил холодно и отстранено.

— Вовка, — протянула Катька, с намеком взвешивая в руке половник, но, стоило встретиться со мной взглядом, растеряла весь свой воинственный вид. Разумеется, я был не прав, что так на мальчишку набросился. Но дело было вовсе не в том, что его поведение меня взбесило. Я ведь не просто так сказал, что буду его воспитывать под себя. Именно этим я сейчас и занимался — воспитанием. Разумеется, Пабри еще не скоро поймет, для чего я сейчас так нарочито груб с ним. Но лучше сразу, чем изначально разбаловать и превратить драконьего ребенка в тепличное создание. И без того, зная, кто его отец, могу себе представить, как с ним носились, холили и лелеяли там, на Глубине.

Пабри

Он... он... Он издевается! Или нет? Сначала думал, что да. Это было самое первое, что пришло на ум, после всех этих его воплей. Но меня смутило то, как Катя, попытавшаяся встать на мою защиту, вдруг осеклась. Может быть, я не самый сообразительный человек на Земле, но дракон я просто гениальный, поэтому уже просек, что Катя — хорошая и, вообще, мне друг, товарищ и брат, то есть сестра, но не суть важно. Значит, прижухла она не просто так. Что-то почувствовала в Звезде. Что-то, за что его нельзя ругать и на что невозможно злиться. Разумеется, мне сразу же нестерпимо захотелось узнать, что бы это могло быть. Решил присмотреться.

Звезда буравил меня холодным непроницаемым взглядом. По выражению его лица было просто нереально что-то прочитать. Поэтому я попытался наспех прокрутить в голове весь наш предыдущий разговор. Он придрался к моему внешнему виду, который показался ему слишком жалким и девчачьим. Недавно, не давеча, как вчера, он уже упрекал меня тем, что я повадками больше на кисейную барышню смахиваю, чем на будущего мужчину. Может быть, в этом все дело? Ему не нравится, что я такой, и он пытается...

— Воспитываешь? — Спросил его в лоб, толком еще не додумав вспыхнувшую в голове мысль.

Взгляд мужчины изменился. В нем мелькнула растерянность, но очень быстро пропала. На смену ей на губах заиграла усмешка, в глазах появился азарт.

— Сообразительный.

— Гениальный, — поправил с нажимом, но не потому, что хотел в очередной раз подчеркнуть свое превосходство над другими драконами, просто решил выиграть время. Его мне катастрофически не хватало.

У меня не получится его завоевать, если буду слепо под него прогибаться. Да и не хочу я быть таким, каким ему хочется! Я — это я. И пусть, я готов меняться, взрослеть, мужать, учиться, но это не значит, что он может меня ломать и корежить, как ему вздумается. Решил слепить под себя? Еще посмотрим, из кого получиться лучший лепщик!

— Хвастунишка, — бросил он с теплотой в голосе, которая на фоне предыдущих наших препирательств, не обнадежила, а покоробила, но я смолчал. Просто бросил на него хмурый взгляд и вдруг понял, что не зря пытался выиграть время. Придумал, что и как ему следует сказать.

— Хочешь воспитать себе идеального напарника?

— Хочу, — не задумываясь ответил он, выдержав небольшую паузу для предания своему ответу большей вескости.

— Это больно, — сказал и изобразил взгляд осиротевшего олененка, — больно, когда не лепят, плавно скользя руками, как по мягкой глине, а ломают, как палку об коленку — хрясь! — разрубил рукой воздух, вздохнул и встал на ноги, всем своим видом показывая, что собираюсь отправиться спать в гостиную. Что он мне на это скажет? Промолчит? Не думаю.

Глава седьмая

Полет по касательной

Пабри

— Подожди, — задержал меня Звезда. Улыбнулся, зная, что он не увидит победный блеск моих глазах, ведь я уже успел повернуться к нему спиной. И только после этого медленно обернулся, все еще изображая из себя оскорбленную невинность. Ну не гений ли актерской игры? Да, я такой!

— Что-то еще?

— Переигрываешь, Пабри, — вдруг сказала Катя, с непроницаемым лицом разливая чай по чашкам. Вот, блин! Совсем забыл, что она эмпат. Хотя, почему забыл? Очень даже помнил, только думал, что она на моей стороне. А оказалось... Ну, да, он же её брат и все такое. И как я мог так опростоволоситься.

Звезда глянул сначала на сестру, потом на меня и тут же расплылся в понимающей улыбке.

— Знаешь, о чем я только что подумал? — спросил меня.

— Откуда? — буркнул и плюхнулся обратно на стул. Всегда неприятно проигрывать. Особенно так, когда уже считал, что победил.

Он словно не услышал меня.

— Мы два сапога пара. Тоже решил заняться моим перевоспитание?

— А что, нельзя?

— Рискнуть? Отчего же, можно. Риск хоть и опасен для здоровья, но дело благородное, — на этой воодушевленной ноте он взял из рук сестры приготовленную для него чашку с чаем, обхватил обеими руками и поднес к губам. Попытался сделать маленький пробный глоточек, но тут уже вмешался я. Усмехнулся про себя и ласково пропел, строя из себя мальчика-идиотика, в том, к каким именно моим словам они с сестрой чаще всего придираются, уже разобрался. Все люди — извращенцы!

— Я люблю тебя... — посмотрел, как обжегшийся Звезда чертыхается и зло смотрит на меня. У него на глазах даже слезы выступили. Я же, как невинный одуванчик, продолжил, — ... но всегда и во всем под твою дудку плясать не стану.

Звезда молча отер тыльной рукой ладони рот, как он в первый момент не уронил кружку и ухитрился чинно водрузить её на стол — осталось загадкой. И посмотрел на меня так, что у меня в животе колючим комком свернулось чувство предвкушения с изрядной примесью страха. Не то чтобы я такой трусливый. Просто вдруг осознал, что у него, в виду возраста и социального статуса, в яви больше возможностей выкрутить мне руки. Именно это он и сделал. Мстительный какой! Я тоже так хочу! И научусь!

Звезда, молча глядя на меня, вынул из кармана джинсов мобильный телефон, быстро нашел чье-то имя в телефонном справочнике, снова посмотрел в мою сторону, выгнул бровь, вынудив меня занервничать еще больше и, нажав кнопку вызова, поднес телефон к уху. Несколько томительных секунд, за время которых Катя и передо мной поставила полную кружку ароматного чая. Подтащила себе еще один стул. Села между нами со Звездой. Наблюдал за ней краем глаза. Она, наверное, точно знает, кому это её брат решил позвонить в третьем часу ночи. И, главное, уверен, что ему ответят. Может, кому-то из сотрудников агентства или...

— Здравствуйте, Кащей. У меня ваш сын. Я собираюсь убить его завтра в полдень.

— Эй! — Я сам не понял, как оказался возле Звезды и попытался вырвать у него из рук телефон. Это у меня не получилось, пришлось склониться и проорать в микрофон, безрезультатно дергая на себя руку мужчины, крепко сжимающую миниатюрное устройство. — Папа не слушай его! Это у него такие шутки дурацкие! — Разумеется, я тут же попытался прожечь улыбающегося веятеля самым ненавистным своим взглядом. Но он на это лишь высвободил руку из хватки моих пальцев и снова обратился к отцу. Я же только сейчас заметил, что глаза у него закатились, отсвечивая белками, без какого-либо намека на зрачок. Постойте, постойте... Он, что, спит? И во сне папе на Глубину дозванивается? Вау! А меня научить?

— Вы слышали? — спросил тем временем Звезда, все еще пугающе отстраненно улыбаясь.

— Шутка была неудачной, — прокомментировал папа, которого я, пользуясь драконьим слухом, прекрасно слушал через динамик телефона даже с Глубины.

— Разумеется. Хотел убедиться, что обвинения в расизме пошли именно от вас. Пока Пабрик слишком наивный ребенок, чтобы сочинить столь неприятную сказу.

— Вы сказали пока? — напряженно уточнил папа.

— Он мой дракон. И сейчас мы работаем над этим.

— Над его взрослением?

— Да.

— Я не говорил, что ты расист, — голос отца прозвучал неожиданно устало, — просто...

— Убеждены, что я ненавижу весь род драконий? Это неправда. И мне бы хотелось, чтобы впредь вы не вводили в заблуждение окружающих столь нелестным мнением обо мне.

— Он ведь объяснил тебе, почему я считаю... считал, — поправился папа, — что ты нас ненавидишь.

— О, да. Поэтому, перед тем, как завтра днем отправится в явь, спросите у моего отца, когда он собирается в явь вернуться. И не забудьте уточнить, что это я посоветовал об этом спросить. Надеюсь, он вам объяснит все лучше меня.

— Я тоже на это надеюсь. Но Вла... то есть, Владимир, вы ведь понимаете, что мой сын...

— Сложный ребенок. Но мы сами разберемся. Теперь, когда он нашел способ пробраться в явь, вряд ли вы сумеете удержать его на Глубине.

— Но ты за ним присмотришь?

— Непременно. Жду вас завтра.

— Я буду, — сказал папа и, судя по всему, отключился. Потому что Звезда вначале замер, потом тряхнул головой, как большая, лохматая собака, и убрал телефон от уха. Положил на стол. Я проследил взглядом за этим его движением, а когда снова посмотрел в лицо, обнаружил, что у него уже нормальные глаза. Кажется, проснулся. Поэтому, я спросил:

— Ты меня научишь? — получилось оживленнее и требовательнее, чем хотел, но я был слишком потрясен увиденным, поэтому не мог сдержать собственных восторгов.

— Звонить на Глубину? — невинно поинтересовался Звезда.

— Ага, — я обошел Катьку, хитро улыбающуюся, посматривая то на меня, то на него. Плюхнулся за противоположный край стола и, подперев щеки кулаками, немигающим взглядом уставился на мужчину. Он мне улыбался. Пока улыбался. Но как там дальше пойдет, было сложно предугадать.

— Посмотрим, как вести себя будешь, — так и знал, что просто так не согласиться. — Кстати, что ты скажешь на то... — но дальше я уже не мог его слушать, потому что весь мой слух был обращен на другое. Кажется, это Фил. Так, стоп. Что он делает?! Он что, с ума сошел?!

Звезда

Только я собирался развить тему, как Пабри посерел лицом и сорвался с места, как ошпаренный. Кинулся в коридор. Разумеется, я помчался за ним, вслед за мной понеслась замешкавшаяся Катька. Куда этого ребенка понесло? — это все, что я успел подумать, прежде чем влететь за Пабри в гостиную и обнаружить там Фила. В истинной форме. Но жутко мне стало не от этого, а от того, что в своих огромных мохнатых лапах домовой, как в купели, держал Стопку. Девушка была без сознания. Да, что же это такое?! Я ведь только на разведку их послал. Никаких прямых столкновений с потенциальным противником. Поэтому у нас первыми всегда шли тонкоступы. Они заходили в сон подозреваемого, через заднюю дверь. То есть не на прямую сразу к нему, а через сны связанных с ним людей, в отличие от грязноступов, которые всегда нахрапом ломились прямо через парадный вход. Поэтому тонкостыпы — Дамка и Стопка были у нас чем-то вроде разведчиков, а грязноступы — Кладенец и Хлыщ — главной ударной силой. И сразу возник вопрос. Если Стопка тут, то где Дамир, черт побери?!

Возле девушки, которую домовой, парящий прямо в воздухе, удерживал навесу, суетились Пабри и Катька. Последняя почти тут же умчалась на кухню за аптечкой. Мальчишка остался держать Стопку за руку. Причем, зная, что он дракон, могу предположить, что в этот конкретный момент, он делился с ней силой. То, что Пабри был мальчиком отзывчивым и всегда был готов помочь, было очевидно с самого начала. Я в это время насиловал телефон, который, как всегда бывает после связи с Глубиной, отчаянно не желал переключаться на обычный режим и связывать меня со Святозаром. Если Дамка остался в том странном сне, подсунутом нам въедливым драконом, раскопавшим те истории болезни, и если мы с ним сейчас будем нырять за сноходцем, а мы будем, это даже не обсуждается, мне будет необходима поддержка грязноступов. После случившегося я без них туда соваться не хочу. И Дамку не вытащим и сами с Пабри застрять можем.

Все-таки дозвонился. К тому времени Стопка открыла глаза и попросила воды. Катька, вернувшаяся в гостиную с аптечкой, помчалась обратно на кухню. Вернулась со стаканом воды, протянула девушке, но его перехватил мальчика и сам напоил её. Только после того, как Айсидора сделала глубокий вдох и посмотрела на всех нас куда более осмысленным взглядом, Фил опустил её на диван и с легким хлопком исчез, словно его и не было.

— Теперь пару дней будет свою прежнюю форму в яви из Сноземелья восстанавливать, — с сожалением произнес Пабри, переживающий за приятеля.

— Это ты его туда отправил? — спросил, нажав отбой, после нескольких ключевых фраз, призванных сказать Кладенцу, где именно мы их будем ждать в мире снов.

— Я думал, что раз ты меня не услышал, то, может, его... — пробормотал Пабри и вдруг замер. А потом сильно переменился в лице. Вскинул голову, — Так ты их все равно туда отправил? Мне сказал одно, а сам... Это был ты, да?

— Да, — не стал лукавить, наблюдая за тем, как Катька суетиться вокруг Айсидоры, обратился к последней, — Что произошло?

Она даже рта открыть не успела, её от меня загородил своей тщедушной тушкой Пабри, грозно сверкая глазами и шипя, как всамделишный змей.

— Это ты виноват! Выгнал меня, а я знал... знал, что там эти медузы водятся!

— Медузы? — искренне удивился. О чем это он?

— Да! — воскликнул дракон, — Тот, кто создал цветик-семецветик, нашел способ защитить его от постороннего вмешательства.

— Цветик-семецветик? — холодно, уточнил у него.

— Он прав, — вмешалась Стопка, закашлялась и снова подняла на меня взгляд. — Этот сон похож на ромашку с разноцветными лепестками, было шесть лепестков. Теперь семь. Мы думали, там естественный промежуток между секциями, пошли через него, там нас и накрыло...

— Он пытается заполнить пустое место. Но до этого, все, кто бывал там, успевали сбежать, так как это были обычные спящие люди, просыпаясь, они исчезали и все. Меня медузы тоже попытались туда загнать, но я отбился. Если бы ты не выпендривался и сразу... — зло продолжил он, но я подошел к нему и положил руку на плечо. Все совершают ошибки. Идеальных людей не бывает. Главное, вовремя это признать.

— Я сожалею, — сказал и сжал плечо мальчишки. Его глаза в этот момент так доверчиво распахнулись, что это непроизвольно вызвало улыбку. — Давай теперь попробуем вместе. Святазар и Виктор нас прикроют.

— Я с тобой? — тут же уточнил мальчишка, преданно заглядывая мне в лицо. Впервые подумалось, что не так уж мне и хочется, чтобы он повзрослел. Таким открытым и невинным он мне тоже очень нравится. Где еще в наше время встретишь такое чудо? Современные дети в его возрасте уже не такие. Не возьмусь судить, плохо это или хорошо. Но, как не странно, в случае с Пабри мне нравилось.

— Идем, — шепнул ему и отвел в спальню. Забираясь в кровать со своей стороны, пояснил, — Здесь моя личная точка входа. Самая стабильная для меня.

— Я понял, — кинул Пабри и послушно лег рядом. В дракона он превращаться не стал. Просто протянул руку, коснулся моего плеча подушечками пальцев и закрыл глаза.

Погружение было быстрым и безболезненным. Для него это было так же естественно, как дышать, я же давно уже привык засыпать и просыпаться в любой момент по своему собственному желанию. Мы парили в звездном пространстве. Но не долго. Стоило мне почувствовать, как вокруг меня обвилось гибкое, драконье тело, началось полноценное движение. Кто из нас не летал во сне? Именно на этом чувстве еще с детства было замешано мое перемещение по миру снов. У каждого путешественника по снам свои ориентиры и способы передвижения. У меня такой. Я пронзаю мнимое пространство без ракет и шатлов, только лишь посредствам собственного тела, что в мире снов совершенно не мешает мне достигать скорости света и даже больше.

Где-то на середине пути, когда в отдалении уже появился тот самый сон, который Стопка и Пабри назвали цветиком-семицветике, к нам присоединились грязноступы. Колоритная парочка. У обоих в Сноземелье были весьма специфические воплощения. Святозар выглядел сейчас как двуручный меч с широченным лезвием, на котором, сложив лапки восседал белоснежный кролик с белоснежно-розовым ушами и кокетливым бирюзовым платком на шейке, повязанным уголком. Да, Хлыщ — тот еще пижон. Разумеется, Пабри тут же полез вперед, чтобы рассмотреть их обоих поближе. Зараза Хлыщ ловко увернулся от драконьей лапы, вознамерившейся его за уши оттаскать, и вспрыгнул мне на плечо, так что Пабрик ухватился только за ледяную гарду Кладенца. Она на самом деле была ледяной. Из цельного куска льда. Откуда Святозар взял образ такого клинка, я не знаю. Но доподлинно известно, что путешественники по снам, что сноходцы, что сновидцы, что веятели, обладают незаурядным воображением. Так что, скорей всего, подобный образ Кладенца Святазар Кладищев придумал сам.

Хлыщ у меня на плече попытался что-то спросить, я им с напарником мало что успел объяснить в телефонном разговоре. Но тут нам навстречу полетела целая стая медуз. Это были именно медузы. Огромные куполообразные, полупрозрачные тела и щупальца, отдаленно напоминающие клочки фигурно обкромсаной тюли. Разумеется, никто из нас не горел желанием сталкиваться с ними. Поэтому я изменил траекторию полета и попытался облететь всю стаю сразу, но она почти тут же разделилась, часть полетела на нас с кроликом, а часть на Пабри, который все так же держался за необычный меч.

— Идите без нас, — вдруг крикнул Пабри и что-то сделал. Я не успел увидеть что. Яркая вспышка и... медуз больше не было. Путь был свободен, но ни дракона, ни меча рядом с нами в обозримом пространстве не наблюдалось. Опять этот ребенок за свое! Это что еще за самоуправство, а?!

Глава восьмая

Главное — хвост!

Пабри

Пузырьковая тональность... Даже не знал, что такое бывает. Но, если верить Кладенцу, на уровне Глубокого сна она встречается сплошь и рядом. Именно здесь человеческие сны становятся по-настоящему объемными. Разумеется, не все. Но есть такие, в которые не только сам создатель возвращается снова и снова, но и куда могут залетать другие люди. У каждого сноходца или сновидца есть такой сон. Полностью объемный, живой, настоящий — как охарактеризовал его Святозар. Их принято называть личными снами или сокращенно — ЛИСами. У него, к слову, тоже есть такой лис. Именно в него мне каким-то непонятным для нас обоих образом удалось попасть, пока мы в том пузыре куковали. Попробую объяснить попорядку.

Вначале была эта тональность. Мы очутились в большом белесом пузыре с мягкими стенками. Я попытался проткнуть его хвостом, за что получил не хилый такой разряд. Больно! Это потом Кладень мне объяснил, что это за штука такая. Оказывается, если кто-то по-настоящему талантливый создает лиса слишком быстро, так, что окружающие его контуры иных сновидений не успевают перестроиться и привыкнуть к его существованию, в мире снов запускается механизм отторжения захватчика, коим воспринимается такое вот неожиданное образование. Чтобы смягчить эффект резонанса, вызываемый им, Мир Снов активизирует внутренние резервы, на основе которых и появляется пузырьковая тональность, которая постепенно глушит резонанс, давая возможность окружающим контурам перестроиться и привыкнуть к тому новому, что затесалось между ними. Выглядит это так, словно сон-вторженец со всех сторон начинает обтекать поток пузырьков, в один из которых мы с Кладнем и угодили.

Чтобы скоротать время, я принялся выспрашивать у него, как он познакомился со своим напарником. Мне, действительно, было интересно это узнать. Ведь я не много не мало, а претендую в напарники Звезды. Поэтому, решил, что мог бы разжиться какими-нибудь полезностями на основе чужого опыта. Оказалось, что их с Хлыщом вариант мне не подходит. Просто я не такой, как эти двое, да и Звезда тоже. Не то чтобы я их осуждал, просто это странно и неправильно как-то, что они вместе во так, не только с дружбой, но и с любовью. Хотя, это их личное дело, как они там живут и как любят. Ведь никто никого не насиловал, не принуждал. Так что все нормально, я так считаю.

Когда пузырь вдруг словно разрезали снаружи, сняв его верхнюю часть, честно поспешил спрятаться за спиной Кладня. Не то чтобы я так сильно боялся, что Звезда снова примется меня жизни учить, просто инстинктивно как-то получилось. Я дружить с ним хочу и работать, а не ссориться и пререкаться. Хотя, бывают такие моменты, вот как тогда, когда он сделал вид, что не услышал меня, а сам Дамку со Стопкой на разведку отправил, как тут не поспоришь? Теперь буду знать, что этому парню не всегда можно верить на слово. Так вот, я-то спрятался, но Звезда меня быстро оттуда выцарапал и, как не странно ругаться не стал. Просто спросил у Кладня, чем мы тут занимались, что у меня такой вид зашоренный. Пока оперативник отвечал, Звезда протянул мне руку. Я возликовал и поспешил принять свой естественный облик, чтобы всем телом обвиться вокруг него.

— Хочешь сказать, — обратился к напарнику Хлыщ, когда тот коротко рассказал о моей странной способности видеть прошлое лисов, — он заставил твоего лиса укусить себя за хвост?

— Чертовски верно сказано, — бросил на это Кладищев.

— Потом разберемся, — отрезал Звезда и вдруг обратился к расслабленному и успокоившемуся мне, — Нам нужно Дамку спасти.

— Вы что, уже определили, в каком он лепестке?

— Да. Хотя, прежде чем заниматься самодеятельностью, кое-кто мог бы и предупредить, что они регулярно меняют цвет и по нему ориентироваться не стоит.

Конечно, он меня пристыдил, но виду я не подал. Вот еще! Он сам виноват, что все так вышло. В следующий раз будет умнее и не станет от меня отмахиваться. Правда, он, похоже, прочитал то, о чем я подумал, по моей морде, поэтому тут же сказа:

— Ладно. Раз ты у меня такой весь из себя гениальный, может, знаешь, как его оттуда вытащить. Мы его уже растолкали, он осознал, что попал во враждебно настроенный сон, поэтому готов к сотрудничеству, хотя и плохо помнит себя и нас. Есть какие-нибудь предложение?

Если он думал меня тем самым на беспомощности подловить и развеять миф о моей гениальности, не на того напал! Конечно, я знал, как вытащить Дамку. Хорошо, что они его уже отрезвили слегка, если бы он сопротивлялся и не хотел выбираться из того маленького рая, в котором очутился, было бы сложнее. А тут, нам всем поможет хвост.

Звезда

Дракон мне достался с выдумкой, но к ней прилагалось полпуда вредности. Мелкий пакостник — как его по-другому назвать? И ведь умный, зараза, этого не отнять. И когда-нибудь при должном воспитании может стать хорошим подспорьем в нашем деле. Но сейчас эти его выкрутасы за какие-то два дня знакомства уже успели меня достать. Что же будет дальше? Возможно, привыкну, а возможно и удавлю малолетнюю зверушку, не удержусь. И все-то ему неймется!

Решив, что в компании Кладня мальчишка не пропадет, мы с Хлыщом попытались найти Дамку. Подлетели к цветку, принялись заглядывать в его лепестки. Только сердцевина оставалась непроглядно черной, все остальные ответвления этого странного сновидения имели свой цвет, но были полупрозрачны. И, пожалуй, самым неприятным, на мой взгляд, открытием стало то, что он не был похож на классического лиса, подчиняющегося давно известным законам. Это было что-то новое. Ранее неведомое. Поэтому действовать приходилось на свой страх и риск.

Кто-то может решить, что сны — настолько тонкая материя, что неподвластна никаким законам. Это не так. Исследованием сновидений люди занимаются давно. С незапамятных времен существовали шаманы, которыми именно через сны пытались найти различные пути решения, пообщаться с духами предков, отыскать подсказки, по которым можно найти выход из самой безвыходной ситуации. Сначала сноходцы и сновидцы были чем-то вроде маленькой касты, которая, в реальном мире обитая в различных странах, собиралась вместе в мире снов. Но с ростом численности населения земли, мир снов начал разрастаться. С каждым годом он становится более объемным и самостоятельным. Теперь уже сложно сказать, с чего все начиналось, но как бы там ни было, различные службы по управлению сновидениями существуют сейчас во всех странах. Наше агентство является подведомственным подразделением департамента снов. Но при этом мы имеем право заниматься и частными заказами тоже. О существовании такого департамента мало кто знает. В общеизвестных реестрах его не найти. Так спокойнее для всех. Вряд ли в ближайшее время в какой-либо стране официально признают существования полноценного мира внутри мира, коим являются наши сны. Это никому невыгодно. Тем не менее, кроме таких ломовых лошадок, как мы, есть всевозможные НИИ и другие научные образования, которые занимаются исследованием снов. Их законов и особенностей. Исключения из общих правил встречаются редко. Все потому, что большинству людей в рамках определенного уровня воспитания и социального развития свойственна некая стандартность мышления, мало кто способен выходить за пределы общепринятого восприятия даже во сне. Отсюда определенного рода закостенелость наших сновидений и все те законы, которым они в большинстве своем исправно подчиняются. Тот, кто создал этот сон, скорей всего, гениален. Не потому что его лис так хорош, хотя и это тоже. А потому что сложно придумать что-то настолько принципиально новое.

Мы слишком поздно обнаружили, что лепестки способны менять свой цвет. Изначально, Дамка нашелся в фиолетовом, но, когда мы снова уже с Пабри подлетели к нему, выяснилось, что в фиолетовой части лиса мечется по каким-то странным развалинам молодая девушка. На вид ей было не больше шестнадцати, хотя, могло быть и тринадцать-четырнадцать лет. Девушки восточных кровей зачастую выглядят несколько старше своего подлинного возраста. Раскосые глаза, нос с горбинкой, довольно смуглая кожа. Трудно сказать, к какой конкретно национальности она принадлежала. Но то, что Дамка не мог в нее превратиться, хотя в сновидениях с его опытом можно было легко изменить внешность и даже пол, — это определенно.

— Значит, цвет уже сменился, — вдруг сказал дракон, обвившийся вокруг меня.

— Ты знал, что такое может случиться?

— Угу.

— И не сказал, — вот как, прикажете, не злиться на этого маленького гада?

— Никто же не спрашивал.

— Пабри, ты однозначно нарываешься.

— Да, ладно, — отмахнулся он кончиком хвоста и продемонстрировал зубы в ухмылке, — просто надо в соседних лепестках посмотреть. Слева на право. Какой там у нас?

— Красный.

— Вот туда и заглянем.

Пришлось менять место дислокации и лететь по направлению к красному лепестку. Пока мы перемещались, снова появились медузы, с которыми мы уже сталкивались раньше.

— Никакой самодеятельности, — строго сказал дракону и увлек за собой, не обращая внимание на их приближение. Пабри ощутимо занервничал.

— А как же...

— Грязноступы без нас с ними разберутся, — отрезал и с силой дернул замешкавшегося дракона за хвост. Тот вскрикнул.

— Ай! — обхватил пострадавшую часть тела обеими передними лапами и обиженно возвестил, — Между прочим, он у меня и так пострадавший. А ты дергаешь!

— И кто же это успел его тебе прищемить? — спросил с насмешкой. Вообще, Пабри пора учиться быть менее обидчивым. На обиженных, как известно, воду возят.

— Я пузырь им проткнуть пытался, — смутившись, признался Пабри.

— Дурак. Что я еще могу сказать?

— Сам такой!

— Ну и как ты собираешься вытаскивать оттуда Дамку? — сменил тему, а то эта перепалка рисковала затянуться.

— Хвостом, — буркнул дракон и начал стремительно спускаться в красную часть лиса. Поспешил за ним, но остановить все равно не успел. Когда приблизился, он уже проткнул внешнее поле хвостом и вытянулся в струнку. Я подлетел к нему как раз вовремя, чтобы схватить за обе передние лапы и удержать от падения.

— А сразу сказать не мог, что тебе понадобиться помощь?

— Зачем? Ты ведь и сам догадался.

— Вот вернемся, вплотную займусь твоим воспитанием. Ты не забыл, что утром нам еще с твоим отцом встречаться?

— И твоим, — фыркнул Пабри, а потом вдруг зажмурился, как от боли. Меня это напрягло, поэтому я не успел спросить, с чего он решил, что и наш с Катей отец к нам заглянет вместе со своим драконом. Испугался за малыша и с силой дернул на себя.

Сам не ожидал, что мое на первый взгляд простое действие, возымеет такой эффект. Дракон весь изогнулся, как хлыст, и вместе с хвостом из красного поля вылетел отчаянно цепляющийся за его кончик Дамка. Глаза у парня были просто сумасшедшими. Похоже, он, как и я, не ожидал такого. Зато Пабри на все это вдруг выдохнул: — Сейчас... сейчас... — а потом взял и весь засветился бледно-голубым светом. До меня слишком поздно дошло, что он собирается сделать.

— Не смей! — крикнуть-то успел, но предпринять что-либо, уже нет. Вот гадство, малыш ведь надорвется. Он и без того уже болен каким-то там непонятным гриппом, что же с ним будет теперь? Даже если что-то и будет, подожду, пока выздоровеет, а потом с чистой совестью выдеру, как сидровую козу. Допрыгался, драконыш. Ну погоди у меня!

Пабри

Я пришел в себя от того, что кто-то гладил меня пальцами по лицу. Это испугало, поэтому дернулся и открыл глаза. Надо мной нависал Звезда, причем взгляд его определенно не предвещал ничего хорошего. Мы с ним проснулись там же, где и засыпали — в его комнате. Пальцы мужчины с каким-то непонятными мне намерениями, сначала погладили по щеке, потом переместились к уху.

— Ай! — взвыл, потому что он взял и дернул меня за мочку. Ну все, я обиделся. — За что?! — оттолкнул чужую руку от лица и попытался отодвинуться от Звезды подальше.

— За все хорошее, — холодно припечатал он. Под его взглядом свернулся в клубочек и попытался стать как можно меньше. Обидно. Я к нему со всех душой. Столько всего сделал, так помог, и что получил вместо благодарности?

Посмотрел на своего мучителя из-под челки. Но он явно не считал себя ни в чем виноватым.

— Я все сделал, как ты сказал!

— Нет. Ты сделал все так, как тебе хотелось. Даже не подумав предупредить меня о своих действиях — это раз. И два — вставай.

— Не хочу.

— Не не хочешь, а не можешь, — отрезал Звезда. И тогда я понял, почему он разозлился. Смутился, так как знал, что в этом он прав. Отвел взгляд.

— Я просто подумал, что так будет лучше.

— Да уж... — пробормотал валяющийся у нас в ногах Дамир, — лучше не бывает.

Он лежал раскинув в стороны руки и блуждающим взглядом разглядывал в потолок.

— Знаешь, Пабри, — сказал драконий доктор, перекатившись на бок и посмотрев на меня, — Раньше я думал, что Звезда не прав в том, что так суров с тобой. Но сейчас считаю, что лупить тебя надо почаще.

— Но я же...

— Я же, я... — обидно передразнил меня Звезда. — Ты хоть понимаешь, что в твоем возрасте по меньшей мере опасно так надрываться? Ты Дамира не просто из сновидения вытащил, ты еще переместил его тело в реальном мире. Это даже для меня высший пилотаж.

— Но я же дракон, и я...

— Нифига, — Дамир сел, тряхнул головой и придвинулся ко мне, чтобы было удобно положить ладонь мне на лоб. — На лицо энергетическое истощение. Самый хреновый диагноз для вашего брата.

— Ну... я посплю и все пройдет.

— А про грипп свой затяжной ты не забыл? Стоит тебе заснуть, как мигом на Глубину провалишься.

— А как же ваши сновидцы? Они меня удержат.

— Теперь вряд ли, — слова Дамира прозвучали как приговор. Я не на шутку испугался. Как же так? Ведь даже папа разрешил мне тут задержаться, иначе не стал бы ждать до утра, а сразу бы забрал. И Звезда уже вроде бы не против, чтобы я с ним работал.

— Но я не хочу назад, — прозвучало беспомощно, сам не заметил, как к горлу подступили слезы. Это что же такое? Парень я или нет? Конечно, парень. Но как обидно-то, блин! А Звезда на все это зло ухмыльнулся и объявил, ни капли меня не щадя:

— Кто ж тебя спрашивать будет?

И что теперь, назад к родителям? Нет!